Начав размышлять о национальных особенностях российского детектива, я, естественно, начал думать об особенностях русского менталитета, о загадочной славянской душе и прочих тернистых материях. Получалось, как ни крути, что что-то у нас не так с детективом или с нами самими. Какие-то мы ущербные, все у нас не так, как у людей, даже нормального детектива написать не можем. Горечь данного соображения сподвигла меня на более широкую мысль: а одни ли мы такие? И здесь пришел спасительный ответ: нет, мы не одни!
Оказывается, у каждой нации складывается свое отношение к детективному жанру.
Я не буду перечислять грандов детективного и криминального жанров, но и так ясно, что для широкой публики только три нации рождают писателей первой величины на этом поприще: это англичане, американцы и французы. Каждая из этих наций создала свой, национальный тип детективного романа, который невозможно спутать друг с другим, так же как невозможно спутать людей этих наций. В английском детективе больше холодного расчета и игры ума, в американском больше живости и действия, а во французском есть и то, и другое, и еще что-то свое - сентиментальность, чувственность.
Но слышал ли кто-нибудь из читателей о детективе немецком? На вопрос о немецком детективе сетевой поисковик Google.com тотчас откликается следующим материалом:
"Немецкий детектив", 2004 год. В сборник вошли написанные в 70-е годы XX века детективы немецких авторов Ханса Хельмута Кирста, Питера Адамса (псевдоним Бориса Дьяченко), Хорста Бозецкого (в Германии он выпускает свои книги под псевдонимом -- ky) и Вернера Тёльке, чьи книги пользуются неизменным успехом у читателей в Германии и многократно попадали в списки бестселлеров. Содержание: Питер Адамс, "Роковое наследство"; Хельмут Кирст,"Вам решать, комиссар!"; Хорст Бозецки,"Для убийства нужны двое"; Вернер Тёлькe." Единственный выход".
Возможно, у себя в Германии эти авторы и пользуются "неизменным успехом у читателей" и они "многократно попадали в списки бестселлеров". Но знает ли их обыкновенный российский читатель, исключая самых дотошных? Увы! А ведь это, согласитесь, странно!
А детектив итальянский? Слышал ли о таком мой читатель? О себе я могу сказать лишь то, что при упоминании итальянского детектива мне припоминается единственное имя - Умберто Эко с его романом "Имя Розы". Да и то, детективом его назвать можно весьма условно, хотя автор на этом и настаивает (Умберто Эко. Заметки на полях романа "Имя Розы". Метафизика детектива.). А что подскажет нам наш всезнающий поисковик? Некто Карло Мандзони. Я лично о таком ничего не слышал. Возможно, я не самый лучший читатель итальянских детективов. Или вот эта информация: Вошедшие в предлагаемый сборник романы Д. Щербаненко, К. Фруттеро и Ф. Лучентини, а также повести С. Донати и П. Кьяры созданы признанными мастерами итальянского детектива. Как и всем лучшим образцам этого жанра, им присущи занимательная интрига, живые, непосредственные герои, хороший язык, глубокое понимание жизни и тайных мотивов поступков людей.
Ни одного знакомого имени, одно из которых оказывается к тому же малороссийским!
Пойдем, однако, далее. Что можно сказать о детективе польском? Здесь хоть кого-то можно отметить. Это, бесспорно, Иоанна Хмелевска, Анджей Збых. Детективы пани Хмелевской трудно назвать классическими детективами. Она умудрилась создать свой, особый жанр, у которого нашлась, впрочем, масса почитателей и последователей. И имя ему - "иронический детектив". Анджея Збыха с его Яном Клосом ("Ставка больше, чем жизнь") также сложно твердо отнести к классическому детективному жанру. Военная разведка, шпионские страсти...
Из остальных стран можно отметить существование детектива японского, где интересные детективы в классическом стиле писал Эдогава Рампо (отдельное "спасибо!" Николаю Николаевичу Вольскому за ссылку, прочел с огромным удовольствием), а современное поколение бойко пишет крутые детективы о погонях, стрельбе со всех видов оружия и о разборках с японской мафией якудзой.
Но где детективы испанские? Чешские? Венгерские? Болгарские? Скандинавские? Китайские? Индийские? Или, скажем, мексиканские? Вопрос повисает в воздухе. И это кажется не логичным. Ведь преступления происходят во всех странах. А если есть преступления, значит есть и расследования этих преступлений. А если так, то это можно занимательно описать. Но, тем не менее, широко известных детективов эти страны не производят. Что же может быть тому причиною? Почему в некоторых странах детектив развился и благополучно существует, а в других он прививается не так успешно? А если и прививается, то странным образом трансформируется, порой до неузнаваемости?
Я еще раз подчеркиваю, специально для педантов, что я говорю с позиции человека обычного, чье свободное время не занято розысками малоизвестных страниц истории детективной литературы и новейших авторов. Поэтому пока просто временно резюмируем: мы не в одиночестве, не одни мы такие.
Краткая история российского детектива
Вести историю российского детектива принято от романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". Вопрос по-прежнему остается спорным, потому что многие исследователи вовсе не считают его детективом. Затем можно упомянуть роман А.П.Чехова "Драма на охоте", произведения также спорного по отношению к детективной прозе. Кроме них были еще отдельные романы, рассказы и повести, которые так глубоко канули в воды Леты, что их под силу разглядеть только отчаянным водолазам.
В 1920-х одним из первых сочинений детективного жанра в новой России стал Гиперболод инженера ГаринаА.Н.Толстого и Месс-МендМ.Шагинян,а такжеанонимный псевдопереводной Нат Пинкертон. По моему глубокому убеждению, сюда следует добавить и рассказы Аркадия Францевича Кошко мемуарного характера, в которых он, тем не менее, дал образцы добротного русского детектива.
В последующие годы советской власти детективный конфликт между добром и злом рассматривался в русле классовых противоречий. Это привело к тому, что детектив в чистом его виде выродился. Остались только "Записки следователя" Льва Шейнина, потому что это были в основном исторические экскурсы о царской охранке.
После смерти нашего незабвенного вождя стало немного легче. В особенности поощрялись вещи шпионские (Юлиан Семенов), повествующие о тяжелой и важной борьбе наших спец-агентов против служб Запада.
В 60-70 годы детективу стало совсем вольготно. Появились детективы о рабочих буднях "служителей" наших правоохранительных органов. Здесь и Овалов Лев с рассказами о майоре Пронине, и великолепные братья Вайнеры, повествующие о работе отдела по борьбе с организованной преступностью, Ольга и Александр Лавровы с беспрецедентным сериалом (30 серий!) "Следствие ведут Знатоки", Виль Липатов (деревенский детектив Анискин), Адамов Аркадий (милицейские будни инспектор Лосева). Это все было написано в вынужденном жанре прославления милиции, но, тем не менее, выглядело не так уж и плохо.
Современное положение дела
Но, конечно же, нас в первую очередь интересует современный российский детектив. Вот справка из электронной энциклопедии о российском детективе последних лет:
Современный российский детектив в 1990-е - нач. 2000-х бурно развивается и становится самым массовым жанром, привлекающим разнообразную читающую публику. Среди наиболее популярных авторов начала 2000-х в России - Б.Акунин, автор детективных историй, написанных на грани жанра с их смесью мистики, интеллектуальной игры и лихо закрученного сюжета; Ф.Незнанский, автор вполне "классических", но созданных на российском материале серий романов о Турецком, Э.Тополь, А.Константинов и другие авторы, число которых неуклонно растет. Феноменом последних лет в российской литературе стали "детективщицы"-женщины: А.Маринина, П.Дашкова, Т.Полякова, Т.Степанова, которая выделяется на общем фоне буйной фантазией и стилистической отточенностью своего "криминального чтива".
А вот с этого места теперь давайте чуть подробнее. Итак, кто же появился в последние 10-15 лет на горизонте российского детектива?
Бесспорной знаковой фигурой стал Б.Акунин. Наверное, его обожают переводить, потому что он пишет о старой России, которую на Западе любят. У нас, дома, к нему отношение неоднозначное - от самых восторженных похвал до яростной критики. Я не буду вмешиваться в эту полемику, а скажу лишь очевидное. А очевидное здесь то, что романы Акунина с моей точки зрения не являются детективами, поэтому и спорить не о чем. В нескольких его произведениях есть элементы детективного романа, но их жанр намного сложнее и значительно смещен в сторону от линии чистого детектива. При этом я отнюдь не хочу умалить достоинства акунинской прозы. Он создал свой стиль, ни на что не похожий, также как Иоанна Хмелевская создала свой "ироничный" детектив.
Второй знаковой фигурой на нашем детективном горизонте стала Александра Маринина. Конечно, она стоит значительно выше того явления, которое называют "женским детективом". Она масштабнее, реалистичнее, профессиональнее.
Несомненным явлением нашей детективной прозы стал и "женский детектив" с его разнообразными замысловатыми ответвлениями в "иронический", "психопатологический" (хорошее словцо, не правда ли?), "мистический", "авантюрный",... - в общем, не буду выдумывать, а лучше дам слово авторам этих оригинальных произведений. Я приведу вам выдержки из передачи "Книжное казино", состоявшейся 10 сентября на радиостанции "Эхо Москвы" (ее протокол есть на сайте радиостанции). В передаче речь шла о детективах, вела передачу К.Ларина. Гостями были две писательницы, Анна Малышева и Виктория Платова, и исполнительный директор издательства "АСТ" Александр Альперович. Передача любопытна тем, что ее участники пытались поговорить на тему о том, что такое "классический российский детектив". И вот что они думают по этому поводу:
К.ЛАРИНА - А сейчас я бы хотела уже немножечко поговорить с нашими уважаемыми авторами - с Викторией Платовой и с Анной Малышевой. Все-таки давайте немножечко по поводу жанра поговорим. А чем... можно назвать какие-то отличительные признаки, если говорить о приемах, о стилистике, чем, допустим, классический английский детектив отличается от классического уже российского детектива? Есть ли какие-то вещи, которые нас различают в подходе вот к этому жанру, как вы думаете? Я уверена, что вы читали и знаете огромное количество, вот, классики жанра, что называется, в частности, английские уж точно.
А.МАЛЫШЕВА - Ну, я попробую сказать то, как я это вижу. Да, конечно, мы все очень много читали классического английского, но я думаю, все без труда могут заметить, что классический русский, он играет не совсем по той схеме. Т.е. русский детектив, он, как правило - я обращала внимание - на чем-то зацикливается, куда-то идет явный перевес: кто-то обожает семейные коллизии, у кого-то идет такой, уклон в мистику, у кого-то в такой вот, юмор, что называется...
В.ПЛАТОВА - Нездоровый.
А.МАЛЫШЕВА - Да, такой вот, хохот такой, от и до. Т.е. может быть, русский, он отличается тем, что в нем всего несколько с перехлестом. Т.е. с перевесом. Но может быть, это происходит оттого, что мы более эмоциональны, менее сдержаны? И в конце концов, что нам терять - напишем еще.
К.ЛАРИНА - Виктория?
В.ПЛАТОВА - Ну, я думаю, что, если мы посмотрим... как это? Позрим в корень, мы увидим, что, с одной стороны, там был... ну, к примеру, чуть раньше Эдгар По, чуть позже Конан Дойль, ну а мы все, естественно, с Достоевского. Вот, вот, возможно, вот в этом кроется все то различие, потому что по моему глубокому убеждению, у нас мало кто пишет то, что называется детективом в том самом первозданном виде. Я бы еще добавила, что наш детектив - это, как правило, либо авантюрный роман, либо любовный роман, либо откровенно...
К.ЛАРИНА - Либо... как Вы назвали Ваш триллер?
В.ПЛАТОВА - Психопатологический.
К.ЛАРИНА - Психопатологический триллер, да.
В.ПЛАТОВА - Да. Вот, либо это просто откровенное мочилово - ну, с перехлестом в боевик... А.МАЛЫШЕВА - В таком случае, могу сказать, что мои как раз более тяготеют к классической форме. Учителя все-таки там.
К.ЛАРИНА - Ну, Вы знаете, я бы еще добавила то, что, вот - кстати, очень интересный разговор - я бы добавила еще, что все, что касается причин убийства - это либо деньги, либо маньяки, как бы, третьего не дано, по сути.
А.МАЛЫШЕВА - Любовь.
К.ЛАРИНА - Любовь... Ну, это ближе к маньякам.
А.МАЛЫШЕВА - А, ну да, влюбленный человек - уже маньяк, собственно говоря. К.ЛАРИНА - Да, да, да, да. Башню сносит, что называется.
А.МАЛЫШЕВА - Ну, или месть.
К.ЛАРИНА - Или месть, да? Ну все равно, даже маньячество, оно у нас не поддается простому медицинскому диагнозу. У нас обязательно маньяк с какой-то философской выкладкой. В.ПЛАТОВА - Ну, это рефлексирующие люди.
К.ЛАРИНА - Да, да, это, вот... Вы абсолютно правы, это, вот, все из Достоевского, все оттуда к нам пришло.
Как видите, о классическом российском детективе девушки мыслят довольно сумбурно, хотя сами являются успешными представителями этого жанра. Такое впечатление, что попали они в этот жанр случайно - сначала их почему-то напечатали, а дальше пошло-поехало. Вместе с тем они о себе весьма высокого мнения и презирают откровенное мочилово. Сами они считают, что их бессмертные произведения "как раз более тяготеют к классической форме".
Критиковать "женский детектив" я не буду, потому что не об этом хочу поговорить.
Я просто отошлю любопытных читателей к добротной статье Максима Кронгауза, "Несчастный случай для одинокой домохозяйки", Новый мир, 2005, N1 (кстати, она есть в интернете), там много любопытного сказано на этот счет. Вот один из его интересных выводов, который я использую в дальнейшем:
Женский детектив в целом является, безусловно, коммерчески успешным издательским проектом (я, естественно, не имею в виду одно какое-то издательство). Если детектив традиционно рассматривается как игра, в которой участвуют автор, герой и читатель, то женский детектив -- прежде всего игра издателя с читателем. Автор в подавляющем большинстве случаев всего лишь исполнитель, которого, в частности, можно заменить другим автором, автором другого пола, целой командой соавторов, сохранив, конечно же, бренд -- женское имя на обложке.
Остальные имена не оказали сколько-нибудь значительного влияния на российский детектив, потому что не стали Явлением. Есть Ф.Незнанский с его романами о Турецком, есть Д.Корецкий, Л. Юзефович, Чингиз Абдуллаев (частный детектив Дронго), Павел Шестаков, Виктор Пронин ("Ворошиловский стрелок", "Женская логика"). Их печатают, снимают кинофильмы по их произведениям, и в принципе они не так уж и плохи. Но образцами детективной прозы их произведения по разным причинам назвать сложно. Вот одна из причин этому:
Романы Марининой и подобные им (Ф. Незнанского, Д. Корецкого), при всем моем к ним уважении, - всегда несколько натянуты. А натянутыми они выглядят потому, что в них слишком бойко и безупречно действует наша славная милиция. Но мы-то с вами прекрасно знаем, как она действует, на собственной шкуре неоднократно испытано. В нашей с вами жизни нигде нет примеров добросовестного отношения нашей сыскной милиции к делу. И в быту, с чем нам иногда приходится лично сталкиваться, и в расследовании так называемых "громких" преступлений милиция демонстрирует свою полную беспомощность, некомпетентность, угодничество властям и тесные коррупционные связи с бандитами. Поэтому описание ее, милиции, работы как славной выглядит не иначе, как неосоцреализм. То есть это не то, что есть на самом деле, а то, что кому-то хочется видеть. Раньше там хотели видеть линию партии, теперь (нео) там хотят видеть нечто такое, что хорошо продается.
Какие естьпричины тому, что детективная проза не всегда развивается должным образом?
Давайте вернемся к детективам других стран. Почему мы их не знаем? Действительно ли их нет или они, что называется, "не очень"? Вот что думают об этом на самом Западе. Это выдержка из интервью Майнетт Уолтерс, известной писательницы детективов, которое она дала примерно год назад, в конце 2005 года.
Вопрос корреспондента: - Не секрет, что детективные истории с "чисто английским убийством", британскими хладнокровием и проницательностью сыщика -- самые популярные в мире. В чем секрет такой популярности?
Майнетт Уолтерс:Могу согласиться с этим только отчасти, так как в Америке, например, читатели детективов отдают предпочтение своим, американским писателям. Но что до Европы, то действительно, похоже на то, что наибольшей популярностью пользуются именно британские писатели. Наверное, это можно объяснить тем, что в их произведениях находят отражения общие для европейцев корни социальных проблем. И их решений. В итоге произведения понятны и доступны массовому читателю. Тем не менее, мне иногда обидно, что другие европейские писатели, внесшие достойную лепту в развитие нашего жанра, практически не переводятся на английский. Такие, например, как Хеннинг Манкелль или Питер Хёг.
А мы? Знаем ли мы шведа Хеннинга Манкелля или датчанина Питера Хёга, книги которого, кстати, переведены на 13 языков мира несмотря на сетования г-жи Уолтерс? А знаем ли мы, кто такая сама эта Майнетт Уолтерс? Известно ли нам, что три ее первые книги выиграли престижные литературные премии (в 1992-м "Снежный дом" был удостоен премии Ассоциации писателей детективного жанра имени Джона Кризи, вручаемой за лучший роман, впервые опубликованный в Великобритании; в 1993-м "Скульпторша" выиграла премию Эдгара Алана По за лучший детективный роман, опубликованный в Америке; в 1994-м "The Scold`s Bridle" был удостоен премии "Золотой кинжал", вручаемой за лучший детективный роман года), а четвертый роман, "Темная Комната" попал в шорт-лист того же "Золотого кинжала"? Оказывается большинство из нас впервые об этом слышат.
Для того, чтобы сформулировать свою мысль, я приведу сначала более подробную информацию о популярной премии "Золотой кинжал", которую английская Ассоциация авторов детективного жанра Великобритании (Crime Writers' Association - CWA) ежегодно присуждает лучшему детективному роману. Лучшим детективом 2005 года был признан роман Арналдура Индридасона (Arnaldur Indridason) "Silence of the Grave" ("Молчание могилы"). Он - исландец, и книга была написана на его родном языке. Интересен тот факт, что уже три раза из шести награда доставалась иностранцам. В 2001 году ее получил швед Хеннинг Манкелль, а в 2002-м - испанец Хосе-Карлос Сомоза. Теперь же учредители премии предупредили, что в будущем рассчитывать на первое место смогут лишь книги, написанные на английском языке. По всей видимости, это предложение исходило от спонсора следующего года - крупной книготорговой компании. Нет сомнений, что им выгоднее видеть на первом месте потенциальный отечественный бестселлер, чем перевод работы никому не известного автора с непроизносимой фамилией. Против этого решения активно протестуют издатели, которые выполняют свое непростое дело - выбирают, переводят и публикуют лучшие новинки европейской литературы.
Как видно из этого текста, за читателей детективной прозы активно борются и сами писатели в лице CWA и издатели. Причем и среди издателей единства нет, потому что одни хотят печатать отечественных авторов, а другие заняты переводной литературой и также не желают терять позиции.
Итак, вот один ответ на поставленный вопрос: в существующем положении вещей отчасти виноваты издатели, которые преследуют свои корпоративные интересы. Применительно к российскому детективу стоит вспомнить вывод из статьи Максима Кронгауза о женском детективе - "женский детектив -- это прежде всего игра издателя с читателем". Да, именно издатели отчасти виноваты в том, что российский детектив находится в том положении, в котором мы видим его ныне. Причем, как всегда в России, беды в ней умножаются втрое. Вместо роли посредника, каким должно быть издательство, оно узурпировало роль хозяина положения, и диктует ту волю, которая ему вздумается.
А как мыслят себя сами издатели детективов? Давайте послушаем и их. Для этого вернемся к упомянутой передаче "Книжное казино" от 10 сентября. В этом диалоге еще одна ведущая, М.Пешкова, пытает г-на Альперовича на предмет позиций детектива в его издательстве "АСТ".
М.ПЕШКОВА - Я хотела спросить у Александра: а что у вас новое готовится? Каких новых авторов вы привлекли? И что в этом жанре Вы предполагаете еще издать? Ведь жанр-то бессмертен.
К.ЛАРИНА - Ты имеешь в виду детектив, да?
М.ПЕШКОВА - Детектив, да.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Детектив... Ну, давайте так: я немножко общо отвечу: во-первых, у нас... мы стараемся развивать работу с теми авторами, которые у нас существуют, и готовится в течение, вот... сейчас... условно начинается наш литературный сезон, с выставки он стартует. Мы к выставке готовим и новинки, и какие-то, там, новых авторов. И дальше мы, действительно, на, там, ближайший год выбрали политику привлечения новых авторов, раскрытия новых имен, а у нас сейчас будет несколько очень интересных новинок - я пока не хочу их анонсировать, поскольку это будет, там, отдельная... М.ПЕШКОВА - Конкуренты дышат в спину?
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Да, конечно. Это, там, некое отдельное событие, которое мы будем освещать тоже отдельно. Тем не менее, мы, в общем, намерены достаточно плотно поработать, в том числе, и на Франкфуртской ярмарке, посмотреть новые... новых авторов западных детективных. И я думаю, что мы, там, до Нового года порадуем наших читателей...
К.ЛАРИНА - Новыми именами?
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Новыми именами. Но мы, еще раз повторюсь, гордимся нашими авторами, которые с нами сейчас работают. И Анна, и Виктория, они, там, действительно наша гордость, и вот то, что говорили - вот, вы обсуждали несколько минут назад на тему того, насколько мы влияем на, там, на писателей и т.д. - я просто хотел сказать, что каждый... естественно, если бы мы могли влиять на писателей или писать за них, или рассказывать им, что им писать, мы бы, наверное, тоже сами писали, потому что было бы больше свободного времени, тоже ходили в лесу, слушали музыку... В.ПЛАТОВА - И сэкономили кучу денег.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - ...и писали, да, да, да. И кучу денег, потому что сами писали, сами издавали и сами продавали. У нас несколько другая задача, у издательства. Понятно, что мы ищем продукт, который был бы востребован на рынке, и понятно, что рыночные отношения в данном случае, к счастью или к сожалению, двигают и литературу, в том числе. И понятно, что Достоевский бы ничего не написал, если бы, там... ему...
К.ЛАРИНА - Рядом за спиной не стояло издательство.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Да, ...лезли издатели, которые требовали немедленно отдать роман и, там, расплатиться с теми долгами, которые он сделал. И таким образом, эта история началась не вчера, и не позавчера, это история литературы в целом. Конечно, среди... для того, чтобы найти действительно какое-то гениальное произведения - там, нужно издать миллионы, миллионы книг. И в том числе, у самих авторов тоже возникает, это может быть не первое, может, не второе произведение, которое становится по-настоящему событием в литературе. И здесь...
К.ЛАРИНА - А его можно как-то, вот, предсказать, подготовить? Нет?
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Никак. Никак. Это абсолютно... мы можем просто говорить о том, что существует ассортиментный ряд, существует некий маркетинг...
К.ЛАРИНА - Ну Вы же просчитываете как-то?
В.ПЛАТОВА - Невозможно просчитать. Дело в том, что существует некое количество факторов, которые должны все совпасть, а это невозможно просчитать.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Т.е. успех можно планировать, но...
В.ПЛАТОВА - Сумасшедший успех.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Но вот взрыв, вот...
В.ПЛАТОВА - Нельзя.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - ...взрыв нельзя. Ну, это точно так же, как в кино.
К.ЛАРИНА - А вот, с присутствующими здесь авторами произошел вот такой еще взрыв, если говорить, да?
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Ну, присутствующие здесь авторы - это известные авторы, которые... К.ЛАРИНА - Нет, именно сам, вот, факт, событие. Появление на рынке Платовой или Малышевой - это стало сразу событием, или нужно было какой-то пройти путь? А.АЛЬПЕРОВИЧ - Ну, это же... это же, там, 8-10 лет назад...
К.ЛАРИНА - Ну, вот я и спрашиваю.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Ну, естественно, если они на сегодняшний день...
В.ПЛАТОВА - До сих пор не сошли с дистанции.
А.АЛЬПЕРОВИЧ - Да, издаются, переиздаются, и существует такой набор книг, понятно, что это событие, понятно, что это те авторы, которых читают, которых покупают... Ну, поверьте мне, никогда в жизни мы не будем заниматься теми авторами, которые... даже если они, там... что-то о себе думают, если их не читают, и их не покупают - к сожалению, их вряд ли кто-то будет издавать.
Тоже не сказать, что мысли издателя отличаются особой стройностью и ясностью. Хвалит присутствующих авторов, пытается обозначить, что и новые авторы его немного интересуют, что планировать успех невозможно, и что он не будет заниматься теми авторами, которые "что-то о себе думают". Как говорится, все ясно. Будет печатать только то, что ему нравится и в удобном для него формате.
Насчет того, что успех планировать невозможно: очень удивительно слышать подобное от издателя. Да, конечно, когда берешь книгу какой-нибудь Сидоровой, то невозможно предугадать ее коммерческий успех. Она может активно продаваться, а может статься и так, что ее вообще никто не купит. Загадочная вещь, этот коммерческий успех!
Между тем никакой загадки здесь нет. Достаточно взять любую хорошую книгу (скажем, помянутое "Преступление и наказание"), открыть ее на произвольной странице, и прочитать три страницы текста. И сразу станет ясно, что почем.
Что касается "формата", то это просто свинство, с которым авторам надо активно бороться. Если предлагаемая издательству рукопись содержит менее десяти печатных листов, она безоговорочно отклоняется. Если рукопись не вписывается ни в одну из печатаемых издательством серий, она также отклоняется. Ведь в этом случае нужно разоряться на дизайн! Однако, романы Агаты Кристи были в среднем объемом 6-7 листов. Уж не знаю, чтобы они, издатели, и делали с этой несносной Агатой! В виде исключения разработали бы для нее новый формат? Этот пресловутый формат-10, который так удобен и любезен издателям, тянет за собой необходимость заполнения пустот всяческой (с точки зрения детективного повествования) ерундой, балластом, который резко снижает качество.
Но главное, конечно, не в формате, а в политике издательств. Для того, чтобы убедительнее подчеркнуть свою мысль, что не один я так думаю насчет роли издательств, приведу еще одну выдержку из интервью, которое "консультанты переводчиков Хольма ван Зайчика" В. Рыбаков и И. Алимов дали литературному критику Никите Елисееву:
Н.Е. С вашей точки зрения есть ли разница между российским и западным детективом? И если есть, то в чём она заключается?
В.Р. Я вообще на этот вопрос отвечать не буду, поскольку я не специалист по детективам, а Игорь детективы любит, вот пусть он и отдувается. И.А. Не то, чтобы люблю, но читаю. Конечно, есть разница. Как бы это сформулировать по-человечески и чтобы не так обидно. Нет, не обидно не получится. Всё дело в том, что на Западе есть культура детектива, а у нас её - нет! То, что мы называем российским детективом - неспелые ростки ещё не народившегося жанра. Были, правда, какие-то дореволюционные произведения, но с тех пор культура прервалась, а после того, как стало возможно печатать родные российские детективы, страна совершенно изменилась и стала совершенно другой. Выяснилось, что дело не в качестве текста, а в тираже и продаваемости. Поэтому то, что мы видим под маркой детектива - не детектив. Повторюсь, на Западе есть большая богатая, вековая культура детектива, а у нас её нет. Вот и вся разница.
Н.Е. Я немножко другое имел в виду. Нет ли разницы в истоке, в происхождении детектива в России и на Западе? На Западе исток детектива - "Убийство на улице Морг" Эдгара По, в котором преступник вычисляется едва ли не математически, тогда как в России исток детектива - "Преступление и наказание", в котором преступник не вычисляется сыщиком, но обнаруживает сам себя перед сыщиком, кается, изменяет сознание...? И.А. Не старайтесь. Всё это очень интересно, но "Преступление и наказание" - не детектив. Нет, можно, конечно, посчитать этот роман детективом... Более того! Представьте себе, что это произведение было бы в забвении, его бы не печатали и вот издательство "Эксмо" взяло бы и наштамповало, да? Я думаю, миллион экземпляров разошёлся. Потому что на фоне игрушечного, кукольного Акунина это - самый настоящий психологический детектив. Но и в этом случае вы не правы, поскольку какие же наши современные детективы - наследники "Преступления и наказания"? Это - "Братки", а не "Преступление и наказание". В лучшем случае - подражание Клэнси, грубый политический триллер со сплошными убийствами и изнасилованиями. "Эксмо" издаёт целую серию "Русский бестселлер". Дивные, волшебные названия у этих книжек: "Братва", "Отморозки". Потом есть замечательная серия не помню какого издательства про Слепого. Например, "Слепой стреляет в глухую". Нет, это название - порождение моей больной извращённой фантазии, а вот "Слепой в зоне" - точно есть такая книжка. Открываешь книжку, и уже от одного только языка оторопь берёт. Русенький, русенький такой язычок. Да и фабула детективная тоже знаете... Исток этому - "Преступление и наказание"? Окститесь! "Братва в литературе", а не "Преступление и наказание". Жажда быстрых денег. Впрочем, всё равно это вопрос не к Хольму ван Зайчику. Он детективы не пишет.
После воспроизведения этого интервью уместно задаться вопросом - а что такое традиции, о которых шла речь? Для этого вернемся снова к премиям, потому что это важно. Выше упоминалась премия "Золотой кинжал". Кроме "Золотого кинжала" вручаются "Серебряные кинжалы" за дебюты и "Бриллиантовый кинжал" за общие заслуги перед детективным жанром. Это происходит ежегодно, причем сумма премии не такая уж и маленькая - 3000 фунтов, или более $5000. Кроме этого есть еще масса премий, например уже упомянутая премия Джона Кризи, вручаемая за лучший роман, впервые опубликованный в Великобритании. В США учреждены более десятка литературный премий за детективы - премия Энтони, премия Эдгара По, премия Хэммета... Насколько мне известно, литературных премий именно за детективы у нас нет. Есть "Русский Букер", существующий на деньги British Petroleum и некоторых наших олигархов, есть премия "Большая Книга", но детективный премий нет. А ведь премия - это не только деньги, это - Имя. Это выгодно издательствам, которые могут поставить на книге клише лауреата соответствующей премии, это выгодно писателям - их книги лучше раскупаются, это выгодно читателям - они берут проверенный продукт, качество которого удостоверено солидной организацией типа CWA. Но кто виноват, что у нас не учреждаются такие премии, хотя всем было бы удобно? Виноваты все. Россия - страна парадоксов, в ней перестает быть очевидным даже то, что давно признано очевидным и выгодным в остальном цивилизованном мире. В первую очередь виноваты сами писатели, которые никак не могут организовать свою CWA. Отчасти виновато общество в целом, потому что это оно создало такое законодательство, в котором подобные организации создать не так просто. Отчасти виноваты издатели - они тоже могли бы выступить организаторами такой премии. Но, очевидно, им и без этого хорошо.
И, наконец, последняя и главная причина - это мы сами, читатели. Читатели, как известно, должны голосовать рублем, а мы "хаваем" то, что печатают. И совершенно напрасно. Можно и не покупать плохие книги. Но, может быть, я тщетно печалюсь здесь о плачевном состоянии нашего детектива? Я думаю, иллюзия этого создается и поддерживается издательствами. Издательствам нужны тиражи, а качественную литературу нужно создавать долго и упорно. Возьмите аналогичный пример на телевидении. Только ленивый не ругался на засилие на государственных каналах вечной юморины. Не так давно юмор там шел вообще круглосуточно, теперь он оставил за собой только лучшие вечера пятницы, субботы и воскресенья. Смотреть этот юмор стало, конечно, меньшее число народа, но его еще достаточно. Аналогичная ситуация имеется и в литературе. Но это не причина, а следствие. Каковы же причины того, что мы, читатели, так пассивны?
Ох! Здесь затронут, пожалуй, вселенский вопрос. Посудите сами. Последние 15 лет мы, россияне, живем словно на льдине, которая все время угрожающе хрустит и потрескивает, и по снежному полю которой время от времени проскакивают, как молнии, зловещие трещины. И вот скажите мне: можно ли в таких условиях написать приличный детектив? Уверяю вас, получится одно из двух: либо детектив иронический, где к происходящему относятся с предсмертным черным юмором, либо описание бандитских разборок. Самое время писать романы-катастрофы, а не детективы. Вот вам и причина популярности детектива "иронического".
Да и до этого не сказать, что у нас было все благоприятно. Жизненный цикл России состоит в поочередной смене двух форм правления, каждая из которых не особенно благоприятна для вдумчивой прозы:
1. Диктатура в том или ином виде, более жесткая или чуть менее
2. Смута, большая (революция, переворот) или малая.
Диктатура со смертью диктатора заканчивается Смутой, через несколько лет народу начитает надоедать жить в бардаке и он требует твердую руку для наведения порядка, и появляется новый Правитель. И цикл повторяется сызнова. В этом бесконечном цикле возможны небольшие вариации - то Правитель не сам помре, а его убьют, то, наоборот, ему иногда удается передать свою власть Преемнику бескровно, то в этот цикл вмешается мировая война. Но суть от этого не меняется. "Стабильности в мире нет!", как говаривал герой кинофильма "Москва слезам не верит".
Поэтому как можно писать классические детективы в такой "антисанитарной" обстановке? Можно, конечно, написать мульку, голимую и неестественную, но она будет правильно воспринята народом, как голимая и неестественная. Во время падения с крыши невозможно плодотворно заниматься точными арифметическими подсчетами. А мы все время либо падаем с крыши, либо приходим в себя после очередного падения. Чтобы потом снова залезть повыше на крышу - горней обзорности хочется, хочется чтоб Бог услышал и с нами поговорил - и снова навернуться оттуда.
Поэтому главное, все-таки, менталитет.
Классический английский детектив основан на классическом английском убийстве, из-за наследства. А классическим русским убийством есть смерть в пьяной драке. Наследства в виде загородного дома с обширными акрами земли и полями для гольфа у нас нет, даже у самых богатых новых русских. Эти предпочитают покупать готовые особняки на французском побережье, потому что верно чуют неустойчивость своего шаткого положения. А те, которые попроще, обустраивают несколько своих жалких соток (ну десять! ну, от силы, пятнадцать!) высокими и несоразмерными замками. Большой собственности нет, а та, которая есть, находится в капкане, выставленном из Кремля. Нас многократно обманывало наше государство, в результате мы ему не верим. Ни милиции, ни полиции, ни прокуратуре, ни судам. Везде ложь и обман, с верху до низу. У нас понятие "порядок" означает беспредел силовых органов. Причем не только в последние 15 лет, а всегда, начиная с Ивана Грозного и ранее.
Но дело в том, что детектив - не фантастика. По своей жанровой сущности он должен отражать реалии окружающей жизни. Вот мы и имеем то, что имеем. Какова наша жизнь - такими будут и детективы.
А что касается детективов других стран, которые мы мало знаем... Они стараются исправить положение. Причем, что похвально, стараются обе стороны - как писатели, так и издатели. Вспомним, что лучшим детективом за 2005 год по версии "Золотого Кинжала" был признан роман исландца Арналдура Индридасона и книга была написана на его родном языке. Вдумаемся в это: ведь исландцев в мире всего тысяч 200-300, из которых в Рейкьявике проживает 150! Эдакий малочисленный народ сумел произвести из себя писателя, который получил "Золотой Кинжал" в стране, которая славится своими детективными традициями, у которой множество своих собственных писателей высокого класса! Это дорогого стоит.
Так что и нам нужно стараться, написать что-нибудь эдакое, во время нашего очередного безумного полета с высокой крыши на грешную землю...
Но не все так печально, господа читатели! Мы не столь уж глупы, как это кому-то кажется, мы тоже стараемся, по своему. Каждый день утром я прохожу рядом и останавливаюсь на несколько секунд у киоска с книгами и журналами и рассматриваю то, что лежит на его витринах. Я пытаюсь понять ту фигуру, которая по научному называется динамикой спроса. Я смотрю, что появилось новенького, что продали за вчерашний день. И что могу сказать по своим наблюдениям? Все не так уж и плохо. "Женский детектив" лежит неделями, даже самое свежее, самое новейшее. Новейшие "Нефритовые четки" Акунина тоже быстро не раскупаются, единственная книга за 350 руб. лежит вторую неделю на самом видном месте. Насчет Акунина вы можете сказать - дороговато выставили, вот и не берут! А вот последние книги Улицкой разбирают бойко, несмотря на такую же цену. Поэтому дело не только в цене, хотя она, конечно, сдерживает руку покупателя. Читатель Акуниным объелся. Перекормили его рафинированным Акуниным.
Зато стоило в киоске появиться скромной брошюрке рассказов Виктора Пронина "Слишком большое сходство", как ее стопка из 5-7 книг истаяла в течение одного дня, как снег под лучами весеннего солнца. И это несмотря на то, что (как это видно из мелких обстоятельств текста) рассказы написаны давно, до Павловской реформы 1992 года. Нет, все-таки читателя не обманешь, он все видит и все понимает, он умеет отличить настоящую вещь от бутафорных поделок. Жаль только, что он не так активен, как этого хотелось бы. Но с этим ничего не поделаешь, таков уж наш российский менталитет. "Народ безмолвствует" - это не значит, что он не понимает того, что происходит. Он ждет. Ждет и надеется.
Интересно, а помнит ли власть (и издатели в том числе) о том, что произошло в Истории после того, где Пушкин поставил свою точку в трагедии "Борис Годунов"?