Мод-блондинос. Смуглокожая беловолосая латинос. Пожалуй, на этом моменте можно сделать лирическое отступление.
Белые волосы - это принадлежность к очень... Нет, ОЧЕНЬ солидному обществу. Я учусь в непоследней школе планеты, но у нас нет ни одного человека с такими. И сомневаюсь, что в других элитных школах их счет идет на десятки. Их настолько мало, что встретить подобную просто так на улице почти не возможно (я имею ввиду настоящих блондинос, а не крашеных брюнеток или чистокровных североевропейских туристок). Почему так сложилось? Это долгая история.
Началась она с того, что творец, создав обычных чистокровных белых людей (с белой, а не смуглой кожей), поселил их обособленно, в северных странах, дав им здоровье, силу и ярость, о которых до сих пор слагают легенды. Но одарил слабым геном цвета, рецессивным, который не может бороться в перспективе с более сильными доминантными собратьями южных народов. То есть, теоретически "белый" ген успешно мог проявляться только в изолированной системе, в которой народы-носители не могли смешиваться с южанами, и только так выжить. Эдакая шутка создателя.
Замысел высшего разума поначалу исполнялся: северяне были сильны, их расплодилось довольно много, и они доминировали в своем мире, проводя экспансию на юг. Но прошли столетия, рухнули империи, с Востока переселились новые народы. Южан в общей массе становилось все больше и больше, а северян все меньше и меньше; они разбавлялись другими народами, ген терялся. Но этот процесс растянулся на века, и был в целом незаметен.
Потом, веке в двадцатом, или двадцать первом, мир подвергся чуме глобализации, получившей название Второго Переселения Народов. Выходцы из стран Азии и Африки потоком хлынули в страны Европы и Северной Америки, буквально затопив их, погубив коренное население, оттеснив его на обочину истории. "Белый" ген не выдержал нагрузки и исчез. Последние его носители еще живут в относительно изолированных общинах Северной Европы, но и их исчезновение - дело времени. (7)
Таким образом, уже в начале двадцать второго века беловолосые люди в основном вымерли. Их еще можно было спасти как расу, проведя генетические исследования, "усилив" их ген, а затем искусственно внедрив в генотип будущих зародышей, но это морока, стоящая огромных денег, которые всегда есть на что потратить, более важное и нужное. Практичный мир предпочел вычеркнуть блондинов из истории - так дешевле.
Но судьба любит преподносить сюрпризы. Примерно в это же время, в тридцатых годах XXII века, родился безумец, помешанный на экстремальной генетике. К сожалению для мира (но к счастью для "белой" расы), им оказался наследник престола уже существовавшей тогда Империи, принявший впоследствии тронное имя Хуана Четвертого. Это был жесткий и суровый человек, кровавый тиран, убивший и искалечивший миллионы. По своей жестокости он переплюнул легендарного Гитлера, а это многого стоит.
Например, его концлагеря на территории Северной Америки. Да, покорил ненавистную страну, угнетавшую его континент двести лет, да, уничтожил статую Свободы, "гору президентов" и другие атрибуты былого. Нехорошо поступил. Но эти действия можно понять, попытаться оправдать жестокостью эпохи, но к чему поголовно уничтожать покоренное население? Пятьдесят миллионов человек (а может и больше), сгноенных им в лагерях смерти на территории Техаса, Флориды, Оклахомы и Калифорнии навсегда останутся черным призраком во взаимоотношениях между Северной и Южной Америками. Пускай Северная ныне - лишь намек на тень былого величия, нищая отсталая страна, но холод в отношениях с нею еще аукнется имперцам в глобальной перспективе.
Кроме ничем не обоснованного уничтожения гринго, Хуан IV прославился тем, что вкладывал огромные средства в экстремальные исследования, не заботясь о моральном их аспекте. Ему нужны были живые роботы с заданными параметрами, или монстры, используемые для определенных нехороших целей, для которых не подходит использование обычных людей. И его совершенно не волновала цена их создания. Это был фанат, толкнувший науку на десятилетия вперед, но...
...Но вопрос цены, расплаты за содеянное, и уничтожил этого по своему великого человека.
Он гноил в тюрьмах недовольных своей властью, но при этом создавал новых людей, которых людьми назвать не повернется язык. Генетика стала страшным оружием в его руках. Лишь после того, как его свергли, а имя предали забвению, вдруг выяснилось, что на основе добытых им знаний можно лечить болезни, улучшать генофонды целых наций и создавать модифицированных людей с заданными параметрами. Не монстров, а обычных людей, абсолютно здоровых и гораздо более приспособленных к жизни в сложных условиях (например, в космосе и колониях). Медики и военные тут же принялись массово использовать эти достижения, начался виток развития науки, которого не могло быть без пролитой тираном крови, но об этом люди до сих пор предпочитают не вспоминать.
Блондины, или неовикинги, являлись одним из направлений исследований Безумного Императора. Скромным, абсолютно не кровавым, что для этого человека не характерно. Он изучил потерянный ген и модифицировал его, сделав доминантным, какой нельзя задавить просто так. Но...
И снова это "но"!
Ему было плевать на спасение потерянной расы, хоть он с детства ею грезил, идеализируя древних северян. Исследования проводились с сугубо практической целью, и не с одной, а двумя.
Первая. В мире на тот момент ощущалась острая нехватка контингентов, желающих добровольно погибать во славу своих отечеств (а точнее, за кошельки правящих ими буржуев), и год от года недостачу в рядах вооруженных сил компенсировать становилось все тяжелее и тяжелее. Решить проблему можно было одним махом, одномоментно завербовав несколько миллионов человек, живущих войной и ради войны, не знающих и не желающих другой жизни. Новых викингов.
Вторая - низкое доверие к уже имеющейся армии, в которой служили те же люди, что страдали от его тирании "на гражданке". У этих людей имелось оружие, а так же сила воли и умение рисковать. О доверии солдат правителю не могло быть и речи, тиран боялся собственной армии, наделяя ее благами и развращая, тем самым только способствуя желанию установить хунту. Эту проблему нельзя игнорировать и невозможно решить, если только не заменить нелояльных бойцов на лояльных, не связанных с "гражданской" жизнью. ВСЕХ бойцов.
Император не стал мелочиться, показав, что он - действительно великий человек. Он так и поступил - заменил всех, одним махом разрубив аж два Гордиевых узла, окупив этим гигантские затраты на исследования.
Он создал искусственных людей, искусственных воинов, внешне похожих на древних свирепых викингов. Это были не клоны, а настоящие зародыши настоящих людей, полностью индивидуальные, лишь немного модифицированные. Несколько миллионов человек, мужчин и женщин, обладающие массой полезных способностей. Физически сильные, легко приспособляемыми к любым условиям, а главное, абсолютно преданные! Их воспитывали в специальных центрах, неподконтрольных общественности, где зомбировали, с детства прививая необходимые тирану чувства - патриотизм, готовность умереть и прочее. Весь набор качеств, которого на тот момент у солдат ни у одной армии мира не имелось.
Миллионы людей вырастали и заступали на службу, где без вопросов и сомнений выполняли ЛЮБЫЕ приказы, со временем почти полностью вытеснив старых солдат. Возникло что-то вроде военного сословия из сверхлюдей, опора трона, причем эта опора в первых же военных конфликтах показала, что она на порядок сильнее и боеспособнее прежней армии Империи, равно как и армий остальных держав. Только один этот шаг вывел страну на передовые позиции, заставив остальной мир трепетать.
Но это не спасло императора, его все равно убили. Белые люди оказались недостаточно поворотливыми, чтобы воспользоваться моментом и превратиться в "преторианскую гвардию", диктуя всем свои условия, ставя и свергая императоров. Новое правительство, пришедшее на смену старого, сумело дезорганизовать их и поставить на место. Тем не менее, тронуть их самих, как сословие, со всеми привилегиями, не посмели. Страшно! Следующий император лишь свернул программу искусственного репродуцирования и перевел комплектацию вооруженных сил на старую схему, постепенно обновляя военные кадры естественным образом, за счет новобранцев "с улицы", убирая "белых" на "гражданку" за выслугой лет.
Это долгий путь, зато надежный. Самый безболезненный для общества из всех возможных, несмотря на то, что все время "конверсии" беловолосых власть тряслась от страха. Но он сработал - за два поколения армия превратилась в почти прежнюю, "белые люди" перестали быть угрозой, а о проекте неовикингов благополучно забыли.
На "гражданке" же белые люди быстро смешались с местным населением. Не сразу, конечно - первое время отношение к ним было настороженным, их не очень-то любили, и даже пытались принижать, дескать, моды, презренные недолюди (8). Но это была не просто группа модов, это было сплоченное и организованное сословие, за которым стояла большая сила, и несколько акций, когда за убийство своих от рук воинственных хулиганов или расистов устраивались кровавые вендетты, научили людей относиться к ним с уважением, уровняв права с натуральными.
Сам тиран в памяти людей вскоре забылся, и отношение к его "детям" тоже изменилось. То есть снялись все барьеры для смешивания их с латинос. Тогда выяснилось, что ген - это всего лишь ген, отвечающий за определенный набор качеств, и ни за что больше. Например, смуглый цвет кожи оказался очень даже совместим с белыми волосами и голубыми глазами. А так, как почти все имперцы в той или иной степени смуглокожи, "викинги", растворяясь в их массе, поголовно приобретали оный цвет. То же и остальными расовыми признаками: все неусиленные, естественные, регрессировали, ушли в небытие, заменившись качествами исконных южноамериканцев. Сейчас их уже практически нельзя отличить от латинос, лишь белые волосы, голубые глаза да хорошее здоровье выдают потомков неовикингов.
Они - не суровые северяне прошлого, какими задумывались, но и не потомки индейцев, негров и конкистадоров, как большинство сограждан. Нечто среднее между, всеми, пятая раса, два века как натуральная.
Постепенно они рассеялись по стране, по миру, и, конечно, по имперским колониям. Их количество ныне не превышает несколько десятков миллионов, что мизер для огромного мира, и даже трехмиллиардной Империи, но число это не падает.
Изначально так получилось, что эти люди оказались элитным сословием, кастой - группой лиц, объединенных по профессиональному признаку, наделенных властью и противопоставленных остальному населению. Поэтому, когда рушился кастовый уклад (а рушился он медленно), у них было время поддержать друг друга, давая всем представителям своего маленького мирка шанс стать известными и обеспеченными. В этом их также поддерживало государство, стремящееся любой ценой "очернить" армию, дав "белым" дорогу куда угодно, кроме нее. Так практически все светловолосые за счет государства, при поддержке "своих", выучились в престижных заведениях и получили хорошие дипломы, после чего многие открыли фирмы, став бизнесменами, или пошли в менеджеры, артисты, шоумены, высококлассные специалисты - во все те области, где работу нельзя назвать непристижной, вливаясь в различные слои элиты Империи. Постепенно превратились в своеобразный клан состоятельных людей, поддерживающих друг друга по расовому признаку, но почти не имеющие влияния на вооруженные силы.
Конечно, не все белые стали богатыми, а некоторые, наоборот, со временем разорились и обеднели. Встретить их в Империи среди простых людей можно... Но и в этом случае они наверху социальной лестницы, за счет эксклюзивных признаков, редких в обыденной жизни, а потому ценимых, как изюминка. Например, точно знаю, в любом борделе Альфа-Аделлины, от Красного Квартала до Маленькой Гаваны, девушке с белыми волосами автоматически предложат тройную, а то и пятерную оплату, только за цвет волос, даже если она уродина (хотя уродин среди них нет, генная модификация дает о себе знать). То же самое и с мальчиками (с мальчиками еще круче, их услуги всегда оплачивались выше девочек). И такой расклад, превосходство человеческого фактора над профессиональным, существует во всех сферах деятельности.
Венера - не Империя. Количество блондинос здесь гораздо меньше. Все они - потомки тех, кто перебрался сюда в далекое время бурного освоения колоний для основания бизнеса (а что еще ловить состоятельным людям на планете с искусственной средой обитания и регенерированным воздухом?) Поэтому встретить подобную Бэль среди простого народа - почти невозможно, она может быть только аристократкой. И судя по непринужденной манере держаться, отсутствию желания себя показать, аристократка потомственная, из самого-самого высшего общества. Вот это я влип!
* * *
- И что же заставило убежать от охраны? Ведь это ребячество, детский сад. Уж ты-то, в свои двадцать один, должна это понимать.
- Должна. - Бэль согласно кивнула и потупилась.
Какая-то странная она - вроде взрослая, но временами создается впечатление, что не совсем. Несмотря на содержательные разговоры, серьезные вещи, о которых спокойно рассуждает, внутри нее будто сидит маленькая девочка, девочка-загадка. И попытки разгадать ее пока не увенчались успехом.
Мы степенно брели по тропинкам парка, по не самой оживленной его части, вот уже четвертый час, ведя беседы на разные темы: от мировой литературы и архитектурных стилей неоколониализма, до политики и современной моды. Впервые за много лет я встретил достойного собеседника, разбирающегося в самом широком спектре вещей. Даже в моей "элитной" школе таких не встречал.
Время летело быстро, три часа с Бэль показались тремя минутами. Огни "дневных" ламп, регулирующих время суток, достигли максимума - перевалило за полдень. Конечно, реальный день и реальная ночь на Золотой планете (9) длятся почти двести пятьдесят суток, а смена времен года - вещь вообще условная, но под куполом искусственно поддерживается стандартная земная двадцатичетырехчасовая система. Само время синхронизировано с Каракасским, временем столицы Империи, что удобно для бизнеса, и поддерживается таковым на всей планете, во всех провинциях и поселках, даже в полунезависимом русском секторе. В отличие от Земли, у нас нет часовых поясов, и это благостно сказывается на ритме жизни более чем ста миллионов населяющих Венеру людей.
- Знаешь, Хуанито, - подняла голову девушка после долгого молчания, - я сама себя иногда не понимаю. Что-то делаю, импульсивно, одним порывом, а потом сижу и думаю: зачем это сделала? Вот и с побегом так же. Сидела, злилась, и вдруг решила: а полетело бы оно все в космос! И сбежала. А сейчас иду и понимаю, что это ничего не решило. Только теперь мне попадет за побег, и аргументы, в чем я тогда была права, никто не станет слушать.
- Это верно. - Я усмехнулся. - И часто у тебя такое бывает? Порывы "послать всё в космос"?
Она скривила многозначительную мину. То есть, достаточно часто.
- А почему именно побег? От чего вообще может бежать девушка, у которой есть всё? Тебя не воспринимают в серьез? Это не повод для демарша! Я бы сказал, наоборот. И ты не маленькая, чтоб этого не понимать. Что должны сделать родные, чтобы возникло такое желание? Лишили на обед сладкого?
- Смешно! - Бэль грустно усмехнулась.
- Заставили учить французский вместо футбола, баскетбола, волейбола, прогулок с мальчиками? Не похоже. Судя по тем вещам, что ты рассказываешь, у тебя прекрасное образование, и учиться тебе не в тягость. Заперли дома и не дают гулять? Бэль, ты не тянешь на девочку, которая позволит так с собой обращаться. Лет пять назад - может быть, но не сейчас.
- Что же привело к такому заключению? - в ее голосе прорезались нотки ехидства.
- Ты слишком самостоятельная, - не обращая на него внимания, ответил я. - Я видел много людей, и могу сказать точно: такие, как ты, не дают собой помыкать. Даже родителям. - Девушка зарделась. - Здесь речь идет не о разовом наказании, а о длительном противостоянии, причем сугубо моральном. У тебя строгий отец?
- Да нет, вроде... - она растерянно пожала плечами.
Тут в голову пришла идея, которая мне очень понравилась.
Суть вот в чем. Я люблю наблюдать за людьми, читать их по мимике и поведению. А сейчас рядом со мной шла не просто интересная девочка, а представительница класса людей, которых я в обозримом будущем не смогу изучать по понятным причинам. Но на которых очень хочется посмотреть поближе, сравнить - отличаются ли они от остальных или нет? Есть ли в богачах нечто, что дают только большие деньги? Или же все люди одинаковы?
У меня имелась уникальная возможность это выяснить, для чего требовалось немного - всего-то расшевелить Бэль, заставить нервничать и говорить о сокровенном. И о близких. А что, любопытство - не порок, почему бы и нет?
- Тиран и сатрап, не дающий спокойно вздохнуть? - тут же начал давить я, реализуя свой план. - И твой побег - попытка его разозлить?
- Нет, папка любит меня, ты что! - искренне возмутилась она. Он мне и не такое спускал...
- Тогда мать, - безапелляционно заявил я, развивая наступление. Кажется, Бэль не поняла, что я ее банально развожу. - Твоя мать - тиран и сатрап, и не будучи в состоянии с ней бороться, ты устраиваешь демарши, чтобы показать, что имеешь свое мнение, отличное от ее.
Девушка вновь замотала головой.
- Нет. Моя мать - хорошая женщина. Она, конечно, строже отца...
За этим последовала мимика, характеризующая сравнительную степень "строжести". Сильно строже. Очень сильно!
- ...Но мы скорее подруги, чем... Чем она сатрап! Вот!
- Но что-то же тобой двигало? Охрана - это наемные работники, корень зла в родителях. Я не прав?
- Прав. - Девушка с сожалением вздохнула. - Просто дело не в родителях.
- Тогда в чем? Я не вижу логики! Что может быть сильнее воли родителей?
- А тебе обязательно искать логику?
Она бросила замученный взгляд. Я стушевался.
- Все в жизни подчинено логике. А в твоем рассказе ее нет. Вот я и... Обратил на это внимание...
"Шимановский, прекрати! - осадил меня внутренний голос. - Куда ты лезешь? В чужое грязное белье? Тебе оно надо?"
"Ну, интересно же! Когда я еще увижу грязное белье аристократов?"
"Кроме того, что они - аристократы, они еще и люди, и это некрасиво!" - продолжал настаивать мой бестелесный собеседник. Но на сей раз его аргументы действия не возымели.
"Отвали! Это - богачи, а не люди! Могу я хоть глазком взглянуть на их жизнь изнутри? Хоть со слов этой девочки? Ничего плохого же я не делаю!
"Кроме глумления..." - вякнул голос напоследок.
- Ты прав, Хуанито. Тут не будет логики, потому, что... - она замялась. - Потому, что у нас не нормальная семья!
- Покажи мне хоть одну нормальную! - воскликнул я. - Таких не существует.
- Тебе интересны проблемы моей семьи? - в упор задала она вопрос.
"Интересны! Еще как! Может, хочу убедиться, что вы - люди, а не какие-нибудь, скажем, вампиры. А ты молчи, бестелесная сволочь!"
- Как тебе сказать... - Я сделал умное лицо и почесал подбородок. - Мне просто показалось, что тебе нужно поговорить об этом. Выговориться.
- Думаешь?
Она занервничала. Кажется, я ударил в точку.
- Да, мне так кажется. Просто понимаешь, ты... Такая несчастная!
А вот здесь я не врал. Это чувство, действительно, проскакивало.
- Не могу этого объяснить, но мне кажется, за твоим лоском, общительностью, веселым нравом, есть нечто, что тебя тревожит. Это воспринимается на уровне интуиции, не спрашивай, откуда я это взял.
Девушка кивнула и погрустнела.
- Настолько заметно, да?
"Шимановский, хватит давить! Ну, прав ты, не все в порядке в Датском королевстве. Но она же страдает! Такой кайф, лицезреть расстроенную девушку, да?
- Да нет, вообще-то... - Я все же внял голосу и сбавил обороты. - Просто... Просто... Я вижу людей, Бэль. Это что-то типа таланта. Мимика, жесты, невербальные проявления. Морщинки вокруг глаз, форма губ, когда о чем-то думаешь. Люди учатся этому годами, а я вот... Просто чувствую. Это с детства так. Не обижайся на меня, ладно?
- Я не обижаюсь... - Она вдруг расплылась в улыбке. - А ты что, готов стать моим духовником?
- Думаешь, ты первая? - усмехнулся я.
Вообще-то самонадеянно. На самом деле с моим дурным характером мне мало кто решается плакаться в жилетку. Хотя, из меня получился бы хороший психоаналитик - все, о чем говорил, я действительно вижу и чувствую. Это направление, кстати, в качестве будущей профессии, очень даже серьезно рассматриваю.
- А где гарантия, что то, что ты услышишь, завтра не попадет на первые полосы таблоидов? - ее глаза опасно прищурились.
Она видела во мне ровню, человека с возможностям, и это позабавило.
- И как я это сделаю?! - наигранно-удивленно воскликнул я.
- Папарацци... - начала она, но я грубо перебил.
- Бэль, папарацци засмеют и оплюют меня, предложи я им информацию о тебе! Скажут: "Мальчик, иди покури еще, хорошая у тебя травка! И не мешай серьезным людям работать!" Не забывай, я - парень с рабочей окраины, а не видный деятель планеты, к которому нужно прислушиваться. У меня нет ни авторитета, ни нужных знакомых. Да и не нужны они, в общем... - я равнодушно пожал плечами. - Мне и на своем месте хорошо.
Быль сникла. Да, при долгом тесном общении о социальной пропасти забываешь быстро. Но с другой стороны, именно я - идеальная кандидатура в духовники. Просто потому, что ничего не смогу ей сделать даже при всем желании. Наоборот, посочувствую и дам совет, если смогу. Хотя, как показывает практика, чтобы разобраться в себе, чужие советы не нужны. Достаточно озвучить волнующие тебя вопросы вслух, и решение напросится само. Одно время я даже вел аудиодневник, который затем переслушивал, пока не перерос. Зато теперь горжусь сохранением здравого мышления в самые трудные периоды.
- Кстати, вот и лавочка освободилась, как по заказу!
Парочка, сидящая на лавочке чуть впереди, поднялась и ушла в противоположном направлении. Я, ускорив шаг, плюхнулся на нее, забивая место.
- Присаживайся!
Бэль, как положено порядочной сеньорите, плавно опустилась на пластиковое сидение, поправляя юбку и держа спину перпендикулярно земле. Элементарный вроде жест она сделала с такой грацией и такой элегантностью, что я, со своими медвежьими повадками, почувствовал себя неуютно. Блин, вот они - хорошие манеры!
Мое смущение не осталось незамеченным - в глазах Бэль промелькнула веселая искра удовлетворения. Вот зараза! Ничего, я найду, чем ответить.
Сев, девушка какое-то время молчала, собираясь с мыслями. Затем, глубоко вздохнув, воскликнула:
- Хорошо, убедил. Расскажу. Только при условии, что всё останется между нами.
- Разумеется.
- Мой отец - никакой не тиран. Он очень хороший, добрый и отзывчивый человек, и очень нас любит. Меня и брата с сестрой. И никогда нас не ругает.
- Прикольно! А мать?
- Мать тоже очень хорошая, хоть и строгая, и нас любит. Мы нашли общий язык, от нее я бы никогда не удрала. Но она - глава одного из древнейших родов планеты, уходящего корнями в старую аристократию, еще доимперской эпохи...
При этих словах я присвистнул. Вот это да! Только что она подтвердила мои худшие опасения. Их, старой аристократии, всего-ничего, они богаты и на виду у всей планеты. Теперь понятны опасения насчет папарацци.
- Мама возглавляет семейный бизнес, она - очень занятой человек, и мы слишком редко видимся, чтобы ссориться. - В ее голосе прорезались нотки грусти. Здесь я ей сочувствовал, но помочь не мог - у каждого статуса как свои плюсы, так и минусы. - Это огромная компания, Хуан! Там столько дел, столько проблем, столько ответственности!..
Я кивнул. Масштабы такой компании приблизительно представлял. Бюджет родителей учеников ВСЕЙ нашей престижной школы не составит и десятой части их чистой прибыли.
- Тогда с кем у тебя трения? Зачем было бежать? Разве может быть кто-то авторитетнее ТАКИХ родителей, ТАКОЙ матери?
- Может. - Она вновь тяжело вздохнула.- Все не так просто, Хуан. Трения у меня не с родителями, а с... Мачехой. Вот. И сбежала я, чтоб насолить ей.
Я раскрыл рот от удивления. Бэль, глядела вперед невидящим взором.
- Это злая гарпия, занимающаяся нашим воспитанием, которая ни во что не ставит ни меня, ни мое мнение. Мы промеж собой даже прозвали ее "штандартенфюрер". Вот и весь конфликт, Хуанито. Теперь можешь смеяться.
Смешно мне не было. Даже от экзотического прозвища.
- Как все запущено!
- Это точно. И главное, я совершенно ничего не могу сделать! У нее что-то типа карт-бланша, родители не лезут в "воспитательный" процесс. Любые попытки проявить себя, доказать, что я взрослая, обречены на провал.
- Но она же должна понимать, что ты... Не маленькая.
- Она понимает. - Бэль покачала головой. - Скажу больше, она не такой тиран, как кажется, и многое нам позволяет. Но дать мне по мордасям в присутствии друзей и подруг у нее за здорово живешь!
А вот тут я расхохотался от души, и хохотал долго. Бэль же насупилась и съежилась, забыв о своей аристократичной осанке и манерах. Кажется, я своего добился: скелеты ее семьи, гремя костями, громко посыпались из шкафа на землю - только успевай собирать.
- Я знала, что ты будешь смеяться! - обиженно пробурчала девушка. - Но для меня все это серьезно.
- Извини. - Я силой взял себя в руки. - Я не хотел. А родители что, совсем ничего не делают? А мать? Уж она-то должна тебя защитить?
Бэль отрицательно покачала головой.
- Почему?
- Это долгая история.
- Так мы вроде никуда не спешим?
Ответом мне стал очередной тяжелый вздох.
- Главой нашего рода является мать, - начала она долгий рассказ. - Это не нонсенс, добрую треть кланов на планете возглавляют женщины. Хотя бы номинально.
Я кивнул. Да, это так. На Венере, в отличие от бывшей метрополии, с самого основания действует закон о равноправии полов при наследовании. Единственное условие при этом - у женщины-наследницы дети принимают первую фамилию матери, а не отца. (10) Базовое условие. Для далекой Земли это варварство, там вообще не понимают, как полы могут быть равноправны, но на то они и далекая отсталая Земля. Благодаря этому закону, например, все члены королевской семьи вполне естественно, без заморочек, носят фамилию Веласкес (фамилию основателя династии, генерала, жившего три с половиной сотни лет назад), хотя отцами наследниц престола и законными мужьями королев за столетие кто только не был. Даже в Империи такой закон касается лишь последних представительниц рода, когда кроме них нет никого по мужской линии.
- С отцом они развелись, когда мы были маленькие: мне исполнилось всего семь, а брату вообще четыре. Отец в один день взял и ушел от нас, и женился на маминой подруге. Причем, не просто подруге, а лучшей подруге!
Я покачал головой.
- Бывает. А как она стала надзирательницей? И почему ты ее боишься, если она - никто?
- Я не боюсь ее! - гордо вскинула носик девушка. - Просто мы друг друга не до конца понимаем! Вот и все!
Ага, задело? Вижу, как ты "не понимаешь"! Аж трясешься от злости!
- Как - долгая история. Если коротко, то... - она задумалась. - Понимаешь, моя мать - глава клана. А отец из менее знатного рода. Да что там, он вообще не из знатного рода! - воскликнула Бэль, повышая голос. - Из-за этого все проблемы. Не из бедных, конечно, но ты знаешь законы нашего мира, для знати это не играет никакой роли. Все, кто не из нашего круга - плебеи...
Сказав это, она бросила виноватый взгляд.
- Извини... Там правда все так считают...
Неловкость. Боязнь задеть, зацепить меня этими словами. Она не такая, как ее круг, и не считает окружающих плебеями. По крайней мере, не всех. Почему-то в тот момент мне вспомнилась инфанта, прущая сквозь безоружную мирную толпу напролом в сопровождении вооруженной до зубов охраны. Уж та бы ни за что не извинялась, тем более за вещь, от нее не зависящую и пустяковую. А вот Бэль неловко...
- А, ладно тебе! А то я этого не знаю. - Я решил не развивать тему. Моя маленькая аристократка не похожа на расфуфыренных "коллег по цеху" из злопамятного "Инспирасьона", и за это я готов носить ее на руках. - А при чем здесь его происхождение?
- Ну как же, у него нет никаких прав на бизнес. Он-то семейный! Но мать сама, без него, не справилась бы. Она ведь всего лишь женщина. А отец очень умный. Вот.
- То есть, после развода она не могла послать его... Выгнать, - поправился я. - Потому, что зависела от него.
- В целом да... - снова вздохнула Бэль, на сей раз обреченно.
Я вновь чуть не рассмеялся. Типичная femenino, знаем мы вас. Признать, что зависите от мужчины - смерти подобно. Тем более, наследнице древнего рода. Даже если зависите на самом деле. Смелое заявление.
Ты, девочка, смелая femenino, раз можешь произнести такое вслух первому встречному. И мама твоя смелая, раз смогла признать сей факт и позволяет об этом рассуждать. Интересная у вас семья.
- Знаешь, как женщине тяжело тащить такой груз, как финансовая империя, входящая в сотню крупнейших на планете? Особенно, когда у нее на руках трое маленьких детей? - продолжала оправдываться моя спутница, и я поспешил согласиться, чтоб не акцентировать ненужное внимание на больном вопросе. Меня больше беспокоило другое. "Первая сотня".
Это нарицательное обозначение ста самых влиятельных семей планеты по рейтингу самого авторитетного экономического издания Венеры. Как правило, с течением многих лет фамилии там лишь меняются местами, в целом оставаясь в списке одними и теми же.
- Она не могла справиться без отца, и не могла найти ему замену! - продолжала изливать душу спутница. - Потому, хоть он и ушел, но они продолжали видеться, работать бок о бок. Только подумай, после такого еще и видеться каждый день? И работать? И продуктивно работать!
- Сочувствую, - выразил я соболезнование, представив подобную картину. Себе бы такого не пожелал!
- Ага. - Бэль поникла. - Ты не представляешь, что тогда у нас творилось. Крики, ругань, битая посуда! Звонки и разговоры на повышенных тонах! Они даже пытались нас делить. То есть, отец ставил условия, чтобы видеться с нами, но мать была против. И эта... Нехорошая женщина, моя мачеха... Они ведь были лучшие подруги с мамой! Выросли вместе! Понимаешь? - в ее голосе послышалось отчаяние.
Что тут сказать? Могу озвучить лишь присказку из древнего, еще доимперского фольклора: "Богатые тоже плачут".
"Что, Шимановский, как тебе скелеты? Веселенькие?"
"Ага, веселые. Богатые, оказывается, такие же люди с такими же проблемами на первом месте. Только у них все сложнее, потому, что деньги дают ощущение безнаказанности. Не нуждайся мать Бэль в ее отце, или найди вовремя замену на стороне, его попросту грохнули бы где-нибудь в подворотне, и все дела. Это большая удача, что все сложилось именно так. Так что я тебе сочувствую, девочка. Иногда лучше быть простым парнем с простого района, чем с рождения тонуть в гламурном дерьме, воняющем паленой орлятиной! (11)
И еще, некому молодому парню, гуляющему рядом с обалденной девчонкой-блондинос из древнего знатного рода, нужно быть аккуратнее, чтобы вдруг не втрескаться и не пойти по пути ее отца. Не хочу кидать понты, дескать, какой я растакой, но в жизни чего только не бывает!
К тому же... - Я внимательно оглядел свою спутницу с ног до головы. С обалденных ног до фантастической светлой шевелюры. - Кажется, этот парень опоздал. Она мне нравится. Очень нравится! Гораздо сильнее, чем любая из всех знакомых мне доселе девчонок. И дело совсем не в ее происхождении."
- И ее приставили к тебе после всех этих криков и битой посуды? - с усилием попытался я вернуться в прежнее русло беседы, отогнав опасные мысли. Нельзя! Мы слишком разные!
Бэль сдула со лба золотистый локон.
- Они помирились. Не сразу, со временем. Через несколько лет. Мама ее простила.
- Я бы на ее месте не простил! Ни за какие сладости! - жестко отрезал я.
- И я бы не простила! - поддержала Бэль. - И мама не хотела. Они до сих пор... Немного на ножах! Вот. Но обстоятельства заставили.
- Это какие же?
- Мы.
- ???
- Мы росли в этой войне никому не нужными, всем было не до нас. Мать спихивала на руки нянькам, а няньки... Сам знаешь, что такое няньки...
Естественно, я, выросший на руках у матери-одиночки, работающей в бюджетной парикмахерской, не знал, что такое "няньки". За мной никто никогда не присматривал, кроме донны Татьяны, маминой подруги с соседней улицы, доброй и милой женщины, тоже из русского сектора. Но это происходило только в крайних случаях, и рассматривать всерьез эти присмотры не стоит. Но Бэль мою реакцию не заметила.
- У нее не было времени на нас, совершенно. Отца к нам почти не пускали, но он тоже был все время занят и тоже не мог нами вплотную заниматься. Они ставили друг другу палки в колеса, а мы тем временем росли бандитами, без родительского пригляда. Маленькие детки, считающие, что им позволено всё - можешь представить себе такой коктейль?
Я представил.
- И когда от нас сбежала последняя няня, а агентства одно за другим отказались работать с нашей семьей, только тогда родители были вынуждены подписать перемирие и сесть за стол переговоров.
- Успешно?
- Как видишь! - она горько усмехнулась. - Не знаю, как они договаривались, какие аргументы приводили, но итог потряс всех, и нас троих в наибольшей степени. Мачеха была признана членом семьи, как жена отца, ей отпускались все "грехи" прошлого, и она становилась нашим воспитателем. То есть надзирателем. А по совместительству начальником охраны, и нас, и дома, коей до сих пор официально числится. Теперь понимаешь, что ссора с охраной - не происки родителей?
Я кивнул, но затем усмехнулся пришедшей мысли.
- Бэль, если вы довели до ручки не один десяток нянечек, что с вами могла поделать какая-то новая жена отца, к которой вы привыкли относиться не очень хорошо, как к главной врагини матери? И как мать вообще могла доверить детей женщине, уведшей после стольких лет дружбы у нее из-под носа мужика?
Девушка вздохнула и подобрала под себя ноги, одним движением сбросив туфли, обняв колени. Мне этот жест понравился, красивые колени! А главное, куда делись великосветские манеры?
- Я же говорю, Хуанито, они лучшие подруги. Были. Жизнь друг другу спасали несколько раз. Это просто так не уходит. Она согласилась, потому, что знала, что та не сделает нам ничего плохого. Люди, спасшие друг другу жизнь, выше этого, понимаешь?
Я понимал. Хотя, не до конца. Не всегда это так, и от денег сие совершенно не зависит. Видно, слишком хорошая у них была дружба, раз осталось такое колоссальное доверие после всего случившегося. И такое в мире богатых, оказывается, имеет место. Может мне сегодня вечером сесть, и кардинально пересмотреть взгляды на них? Семейку Бэль я уже уважаю, всех участников процесса, так сказать. Может, в среде "первой сотни" найдется еще немало достойных людей?
- А что касается ее и нас... А ты попробуй сделать ей хоть что-нибудь! Она ведь не просто "нянька", а полковник императорской гвардии в отставке! Что в переводе означает: "Ходячий кошмар для трех ангелочков, привыкших к свободе!"
Я снова присвистнул. Императорская гвардия - главная спецслужба страны, госбезопасность. Создалась еще тогда, когда юная Венера провозгласила себя Империей, в пику узурпатору в метрополии, и какое-то время юридически таковой являлась. Затем страна превратилась в королевство, но название службы так и не поменялось - что-то типа дани традиции. А может с претензией на будущее. Далекое будущее. О грозности и всемогущести оной службы по планете ходят легенды, пересказываемые друг другу шепотом. Полковник госбезопасности... Это сильно!
- "Штандартенфюрер" - потому, что полковник? (12) - спросил я.
- Угу.
- Настолько крутая баба?
- А как ты думаешь? Если она командовала батальоном коммандос?
- Но три "ангелочка" - это не батальон коммандос! - поддел я, лучась иронией. - Тем более, "принцы"! Ни ремня всыпать, ни за ухо отодрать!
- А ей побоку, что мы "принцы", я же говорила! - зло прошипела Бэль, а затем вновь осунулась и красноречиво шмыгнула носом. - Она нас быстро на место поставила и по струнке ходить заставила...
Я скрючился от судорог рвущегося наружу смеха. И на таких деток бывает управа. Правда, наверное, только командир батальона спецназа ИГ её и найдет...
- А когда мы пошли жаловаться, какая она тиран, и что мы больше не хотим с нею общаться, - продолжила девушка, - так мать сама отлупила нас и привела назад. И предупредила, что это был последний раз, когда мы на нее жалуемся.
Я, не таясь, расхохотался в голос. Такое искренне-плаксиво-негодующее выражение на бледном наивном личике надо видеть. Бэль в ответ вновь насупилась.
- И ничего смешного не вижу! Мы до сих пор по струнке ходим, и конца и края этому нет!
Я был категорически не согласен с нею. История с "ангелочками" меня не впечатлила и сочувствия не вызвала. Мое мнение - драть их всех надо, и драть нещадно. В одном она права: "принцы", дети аристократов, действительно, растут с осознанием, что им все можно. Они - высшая каста, и любые попытки ущемить их права - преступление, это вкладывается в их головки с раннего детства. Найдется очень мало воспитателей, которые могут объяснить им, что это не так.
Отсюда вырастают такие типы, как "сын Аполлона" и остальные ублюдки, виденные мною возле "Инспирасьона". Они - избранные, им можно всё - вот корень бед этой планеты и главная, скрытая причина ненависти к аристократии со стороны остального народа. И я, как представитель оного народа, несказанно благодарен сеньоре отставному полковнику за то, что хотя бы трое из "золотых" выросли более-менее нормальными людьми.
Но Бэль, конечно же, мой оптимизм не разделит, и такую точку зрения не поймет, потому лучше оставить ее при себе. Мы из слишком разных миров.
- Даю руку на отсечение, с батальоном спецназа ей было проще! - подвел я итог витку беседы. Чем вызвал согласную улыбку собеседницы.
- Это точно! Ну что, пошли дальше?
* * *
Перед нами расстилалась водная гладь "Копакабаны", к которой мы неожиданно вышли. Глаза моей спутницы, глядя на сотни купающихся и загорающих (уровень ультрафиолета в этом месте искусственно сделан выше, для большего сходства с земным водоемом), предвкушающе заблестели.
- Хуан, что-то мы заболтались, тебе не кажется? - Она очаровательно стрельнула глазками.
- Ты это к чему?
Я хмыкнул, понимая, на что она намекает. И понимая, что мысль эта мне не по душе.
"Копакабана" - народное название огромного пруда, оборудованного под купание. Ну, что пруд будет огромен, только предполагалось, когда Альфа-Аделлина проектировалась. Время, как обычно, внесло свои коррективы. Город разросся гораздо больше от запланированного, и при том количестве народа, что здесь отдыхало в выходные, пляж оказался в несколько раз меньше требуемого. И это единственный водоём такого масштаба в секторе столицы, где проживает не менее тридцати миллионов человек. Люди ютились здесь на каждом квадратном сантиметре пространства, а в самой воде по головам купающихся, наверное, можно ходить пешком. Брррр!
- Но не здесь же, Бэль?! - я показал рукой на людской муравейник.
Она скривилась, но согласно кивнула. Затем указала на изгиб водоема, теряющийся за деревьями.
- Может дальше будет меньше народа?
Я отрицательно покачал головой.
- Там то же самое. Тут везде то же самое. Выходной...
Этот водоем единственный в парковой системе замкнут сам на себя, непосредственно на регенерационные агрегаты, но я не стану в нем купаться ни вечером, ни ночью, ни в будни.
Моя спутница была солидарна, но саму идею купания из головы не выбросила. По ее нахмуренному личику читалась привычка получать все, что захочется, наплевав на целесообразность этого получения.
- И что, во всем парке нет, где искупаться? А другие пруды? А протоки?
- Не-а, - закивал я. - Пруды и протоки не намного чище. Этот хоть постоянно рециркулирует, а в тех вода неделями по парку путешествует. Если не месяцами. Здесь же искусственная экосистема, это тебе не Земля.
Ну, и что теперь с ней делать? Как отговаривать? Ведь окунется же где-нибудь, из принципа!
Я преувеличивал насчет других водоёмов, вода в них не настолько грязная. Но там тоже купаются, тоже гуляют и пьют на берегу, тоже мусорят и так далее.
- Есть вариант один, но он тебе не понравится... - замялся я. - Тот пруд, где мы познакомились. Он - головной, значит - самый чистый.
Разочарованию Бэль не было предела. Фыркнув, она присела прямо на коротко подстриженную траву, спуская с навигатора (13), маленького бесцветного обруча на голове (который я сразу не заметил), контур экрана мультивизора, и щелчком пальцев завихряя на нем изображение.
Я присел рядом и молча наблюдал за развитием событий. Бэль, как видно, из породы таких, кто не любит оставлять неудовлетворенными свои капризы. Не только разбалованная, но еще и очень упрямая девчонка! Теперь для нее важен не сам процесс купания, а купание как факт, результат, достижение цели. Маленькая богатая дрянь!
На голограмме тем временем мелькали картинки - схемы, карты, надписи. Интересно, что она придумает? Что вообще можно придумать в этой ситуации? У меня соображений не имелось, но ее ресурсы отличались от моих, и было интересно, насколько.
Наконец, она остановилась на одной схемке и довольно фыркнула:
- Есть, живём!
Но тут же скисла.
- Что такое? - я придвинулся поближе, пытаясь разглядеть с этой стороны отзеркаленное изображение. Смотреть на зеркальную копию карты - не самое благодарное занятие, понять ничего не получилось.
- Есть тут недалеко один нормальный водоем. Маленький, но чистый. Но две вещи: меня там могут узнать, и вход туда на противоположном конце парка, очень далеко. А потом еще после входа в эту сторону столько же идти. Вот, сам посмотри.
Она аккуратно приподняла волосы на затылке, расстегнула навигатор и протянула мне. Дорогущая штукенция! Тонкая, сливающаяся с волосами, мощная (судя по качеству картинки), и при этом безо всяких козырьков - прямое голоизображение!
Так-с... Карта. Схема парка. Увеличиваем. Ого, какие подробности! Я таких карт раньше не видел! Такие не продаются в туристических магазинах и не качаются из сетей! Это уровень департамента архитектуры как минимум! Указаны все неровности рельефа, возвышенности с высотами...
Да это схема для охраны! Очень-очень подробная схема! С указанием, где можно сделать засаду, где расположены "карманы" и мертвые зоны, куда ведет та или иная тропинка! И такое существует?!
А вот и пруд. Бэль подсветила искомый объект зеленым, чтобы я мог его быстро найти. Он находился в другой, в платной части парка, вход туда, действительно, находился далеко. И по территории платной зоны от входа до него тоже не близко. Минут сорок ходьбы туда, и столько же обратно. Зато от нас здесь рукой подать.
- Бэль, я ни разу не был в той части парка, - осторожно начал "отмазываться" я. Мне не улыбалось тащиться к черту на кулички и платить немалые (для моей персоны) деньги ради ее глупого каприза.
- Не страшно, - отмахнулась она. - Там ничего интересного. Народа немного, почище, но зато и места в несколько раз меньше. Проблема в другом... - она грустно вздохнула. - Меня там узнают и быстренько доложат куда надо, что я объявилась. И через пять минут моя свобода закончится...
- Боишься мести "штандартенфюрера"? - поддел я.
Она не стала отпираться и красноречиво промолчала. Затем резко вскинулась, как будто ее осенило:
- О, у меня идея! Давай заберемся туда через забор?
- Куда? - я закашлялся.
- Туда! Куда ж еще?
Эта идея мне тоже не понравилась. Но Бэль уже загорелась, и теперь остановить ее, наверное, не сможет и "Экспресс любви" на полном ходу. (14)
- Если перелезем через забор, не надо будет светиться при входе. Да и до самого дальнего конца пруда, где мало людей, отсюда по прямой рукой подать... - продолжала уговаривать она.
- Но там же охрана? Камеры? Системы слежения?
Меня пробрал легкий озноб. Конечно, это интересно, приключения, все такое; восемнадцать лет - возраст, когда на подобное тянет. Но я - не "принц", меня родители не вытащат из нехорошей ситуации, случись что. А охрана там серьезная - Центральный парк на планете один, и богатые люди тоже хотят в нем отдыхать. В том числе очень богатые.
- Я тебя умоляю! От охраны откупиться можно, - скривилась Бэль.
- Как? За ними же следят.
- Вот этим. Лови!
Девушка вытащила из сумочки тоненькую золотую пластинку, и щелкнув пальцами, подбросила мне. Я поймал ее в полете и удивился - та оказалась несколько тяжелее, чем показалась. Золотая...
Да она в прямом смысле золотая! С клеймом пробы венерианского государственного банка и выбитыми цифрами "триста"! Вот это да!
Я впервые держал в руках настоящие деньги, триста золотых империалов одной пластинкой. Все настолько привыкли к виртуальным деньгам, что не задумываются о том, что за каждым электронным империалом, за каждым центаво, стоит такая же пластинка. Точнее лежит. В подвалах венерианского банка. Что каждая денежная единица обеспечена вот этим и является гарантией платежеспособности как людей, так и государства в целом. А еще, золотые пластинки нельзя проследить, нельзя контролировать в потоке, и, соответственно, если охрана возьмет деньги в таком виде, никто не сможет доказать, что это взятка.
А значит, охрана возьмет их с большим удовольствием! Если верить Бэль, конечно...
- Ты всё предусмотрела! - я восхищенно цокнул языком.
- Не-а, не всё. Просто одна пластинка завалялась, и я подумала, почему бы не рискнуть?
- Бэль, но у меня нет таких денег... - замялся я.
- Забей, - пренебрежительно махнула она. - Это моя идея - я и плачу. Тем более, что трех сотен с лихвой хватит. А то зажрутся мальчики, распоясаются... К хорошему быстро привыкаешь! Ну что, идем?