Трехметровая громада бетонной стены цвета хаки тянулась в обе стороны, куда хватал глаз. Деревья обрывались четко за двадцать метров до нее: вот вроде лес лесом, р-раз - и пустырь. Даже кустов нет, только аккуратно подстриженная травка. Значит, территория тщательно охраняется.
Этой мыслью я поделился со спрятавшейся вместе со мной за огромным стволом дуба девушкой. На что получил исчерпывающий ответ:
- Здесь работает только электроника. Дроидов и других роботов нет. Охранников достаточно, но они кучкуются ближе к выходу, где людно, в этой части парка их не много. Если что серьезное, они, конечно, кинутся сюда, но ради двух подростков поднимать на уши службу безопасности не станут. Нет смысла.
- Почему? Мы же нарушители! А там важные люди могут отдыхать.
- Хуанито, кто ты такой, чтобы ради тебя поднимать на ноги оперативную группу?
- ???
- Ты с виду - обычный парень. Я - обычная девушка. На террористов мы не похоже. На бандитов тоже. Одеты цивильно, не бомжи. У обоих латинская внешность. То есть, мы - мелкие хулиганы, захотевшие бесплатно проникнуть в платную зону, только и всего. Разумеется, они нас засекут и вышлют патруль, пару человек. Для порядка. А с живыми охранниками можно договориться.
- А что будет, если мы того... - я выгнул бровь в сторону забора. - Не договоримся?
- Вышвырнут нас наружу, вот что! - повысила она голос. - Тихо, без шума, чтоб не потревожить отдыхающих.
- А гвардия? Сдать властям за незаконное проникновение могут?
Девушка с сомнением покачала головой.
- Не думаю. Это лишние хлопоты. А люди не любят хлопоты.
Я сам не знал, почему ною. Всегда любил рисковать, и трусом себя не считал, но в этот раз что-то взыграло. Наверное, подсознательно все же не доверял ей. Не из личных качеств, а оттого, что она аристократка: вечное противостояние, классовый антагонизм. "Олигархи - подлые сволочи, которым плевать на тех, кто ниже по статусу". "Выжить нормальным в мире больших денег невозможно". Старые стереотипы, укоренившиеся в подсознании. Видно, на моем лице все эти опасения отражались достаточно четко.
- Хуан, не переживай, - голос ее заметно потеплел. - Даже если сдадут, я тебя вытащу. Слово даю! Веришь?
Ей верил. Лично ей. Для этой девочки "слово" не было пустым звуком. А "штандартенфюрер"? Да какая бы крутая ни была ее мачеха, уж Бэль-то, с ее упрямством, своего добьется!
- Понимаешь, меня из школы попрут в случае чего... - я, извиняясь, развел руками. - А школа неплохая, в другой раз в такую не возьмут.
- Ты еще в школе учишься? - неожиданно округлила она глаза. - Я думала, ты студент! Сколько ж тебе лет?
Я нехотя ответил. Девушка разочарованно скривилась.
- А по тебе не скажешь... Мне казалось, ты старше.
Я уставился в землю, чувствуя, что краснею. Не то, чтобы сильно переживал по поводу возраста, но... Для многих ее ровесниц разница в три года со знаком минус - штука ощутимая. Достаточная, чтоб посмеяться и отшить.
- И разговоры у тебя такие... Взрослые! - она задумчиво покачала головой.
- Я тебя разочаровал?
- В общем, нет. - Бэль замялась. - Ты извини, если что. Просто не думала, что ты такой маленький. Ты на свой возраст не выглядишь, а судя по разговору, тебе вообще за тридцать.
- Настолько старый? - я усмехнулся.
- Ты на моего кузена похож. Ему чуть больше тридцати. Не внешне, а так... Манерой говорить. Он тоже любит морали читать, и ни к одному слову не придерешься - всё в точку.
- И часто даешь ему поводы для нотаций? - поддел я.
- Да бывает... - уклончиво ответила она. Судя по хитрющим глазам, "бывает" даже более, чем часто.
- Кстати, а моему братцу младшенькому тоже восемнадцать недавно исполнилось! - осенило ее. Вы ж с ним ровесники получается?
Я кивнул.
- Ну вот, ровесники, а какие разные. Ты - серьезный, взрослый. Он - оболтус, одни девчонки на уме. Причем все сразу. И больше от жизни ничего не надо, - пожаловалась вдруг она. - Вы с ним... Небо и земля! Я бы ни в жизнь не подумала, что вы... Почему так бывает, Хуан?
Ответ на этот вопрос я не имел даже приблизительно. Подозреваю, что не только я. Но информацию о балбесе брате-ровеснике и мудром взрослом кузене к сведению принял. Пригодится.
- А как ты к этому относишься? К разнице? Лично? - задал я животрепещущий вопрос, хотя мог не задавать - и так по ее лицу понятно. Но слишком уж он животрепещущий.
- Лично? - она задумалась. - Наверное, мне все равно. Меня учили относиться к людям так, как они этого заслуживают. В жизни, а не по статусу. И сейчас я вижу перед собой умного симпатичного парня, в которого можно запросто влюбиться, и который будет этого достоин.
На какой-то момент между нами возникла некая близость, притяжение, которое она тут же разрушила:
- Тем более, в горизонтальном положении это не имеет никакого значения!
После чего резко толкнула меня на траву, вскочила и побежала к стене.
- Догоняй!
Вредина!
Я не спеша приподнялся и попробовал собрать мысли в кучу, что было сложно. Ее слова, особенно "влюбиться" и "достоин", немного выбили из колеи. Их можно трактовать, что я ей симпатичен, но если разобраться, это не так. Эти слова - лишь видение ситуации с ее стороны. Главное слово здесь "достоин", меня возвысили, подняли на уровень рядом с собой. Дескать, мы можем общаться, я принимаю тебя в свой круг. Но это не значит, что мне стоит на что-то надеяться.
- Стой! Подожди! - я вскочил и потрусил за нею.
Когда мы только подошли к забору, я подумал, что ее придется подсаживать, помогать. Но пока поднимался и оттряхивался, она уже перемахнула на ту сторону. Лихо, без напрягов и усилий. Лишь промелькнула в верхней точке ограждения ее сияющая юбчонка и тут же исчезла. Вот бестия!
Мне, чтоб преодолеть стену, понадобилось больше времени. На несколько секунд, но больше. Хотя я почти профессиональный спортсмен! Это задело.
Шустрая бестия!
Когда приземлился на той стороне, она, не давая осмотреться, с силой потянула за руку.
- Бежим! Быстрее!
И мы помчались, не разбирая дороги.
Растительность на этой стороне оказалась дикая, неухоженная. Точнее, она была оформлена так, чтоб создать ощущение дикости и неухоженности, не поверю, что в этой части парка что-то запустили. Кустарники в непролазных зарослях цеплялись нам за ноги, ветки деревьев хлестали по лицу; дороги было практически не видно, лишь мелькали, сбивая ощущение направления, стволы деревьев. В общем, складывалось ощущение заправского леса, настоящего, какие растут только на Земле.
Я не был на Земле, но современные игрушки, посвященные подобной тематике, любил. Бегать по "джунглям", "тайге" или "сельве" с бластером или гранатометом наперевес... Кайф! Одно время на них крепко "висел". Не ради войны, ради окружающего фона. Виртуальная реальность может подарить почти полное визуальное ощущение от слияния с окружающим. Почти.
Здесь ощущения оказались намного ярче за счет осознания реальности - прикосновений, хлеста, ссадин и одуряющего запаха. И если бы не крыша купола, проступающая сквозь ветви, я бы точно потерял ощущение инопланетности. Может как-нибудь наведаться сюда еще раз, уже без Бэль?
Минут через пять безудержной гонки мы остановились отдышаться.
- Оторвались?
Она отрицательно покачала головой.
- Здесь нельзя спрятаться. Не с нашей экипировкой. Но камер в зоне прямой видимости нет, значит, у охраны развязаны руки. Я про "договориться", - кивнула она.
То есть, делать это предлагалось мне. Причем в уведомительной форме. Но карману, который оттягивала золотая пластинка, было довольно приятно, потому я не возражал.
- Он должен быть где-то тут, пойдем.
Пользуясь навигатором, все еще нацепленным на мою голову, нашли водоем мы довольно быстро. Несколько сотен шагов, и перед нами сверкает зеркальная гладь чистой прозрачной воды, одетой не в бетон и не в искусственно насыпанный песок, а в крутой земляной обрывистый берег по всей кайме береговой линии.
От увиденного перехватило дыхание. Длину водоем имел метров сто, ширину - пятьдесят. Не сравнить с громадиной "Копакабаны", но и маленьким его назвать нельзя. Похожий на лесное озеро, настоящее, дикое, напоминающее те, что изображают на заставках релаксационных программ. Вот только вода была живая, настоящая: она двигалась, шевелилась, ловя малейшие колебания воздуха; всплывающие "подышать" рыбы оставляли на поверхности концентрические разводы; легкие полнил одуряющий запах влажного воздуха. Всё это вызывало ощущение первозданности. Вот, значит, где отдыхают обеспеченные люди! И на Венере можно найти уголок настоящей природы, если у тебя есть деньги!
- Этот пруд используется как "дикий", - прокомментировала Бэль. - Он далеко, в почти безлюдной части, специально для тех, кто любит природу и не любит много людей. И рядом с ним нельзя мусорить.
Она, не теряя времени, опустилась на траву, рука ее потянулась к застежкам блузки.
- Ты раздеваешься?
- Совсем? - я присел в паре метров, но скидывать одежду пока не спешил, оглядываясь по сторонам, оценивая обстановку. Все же, мы тут незаконно, нас разыскивают. Да и люди с той стороны есть, несколько человек вдалеке с удочками.
- Конечно! - ее глаза смеялись, ожидая от меня реакции. - А как ты собрался купаться? В одежде?
В общем, нет. Но сейчас главным в ее вопросе звучало не то, что купаться без одежды, а то, как я на это отреагирую. Она меня на что-то проверяла, пыталась вывести из равновесия, и мне это не нравилось.
Чего она хотела, я понял, когда по моему телу начала подниматься волна возбуждения. Рука Бэль к тому времени расправилась с липучками, и белоснежная блузка тряпкой отлетела в сторону, оставив хозяйку в одном прозрачном, ничего не скрывающем лифе.
А она ничего девочка! Все при ней! Одно слово - мод! Сердце в груди забилось учащеннее.
- Нравится? - промурлыкала эта бестия, стреляя глазками.
Я честно признался, подняв вверх большой палец:
- Супер!
И принялся сжирать ее глазами, как малолетний юнец. В тот момент я им себя ощущал, хоть было противно до безобразия. Она довольно улыбнулась, дескать, иного и не ожидала, и через секунду лиф полетел следом за блузой.
- Ненавижу, когда грудь что-то сдавливает!
Я уважительно прицокнул:
- Такую грудь сдавливать кощунственно!
Она рассмеялась. Пальчики ее быстренько принялись за юбку, тело эротично выгнулось дугой. Тут и кретину стало бы понятно, для чего все это. Это был стриптиз. Быстрый и без музыки, но не менее притягательный. И мне он нравился!
"Стоп, Хуанито, СТОП!" - закричал я сам себе. - "Придурок! Идиот! Возьми себя в руки! Как пацан, ей богу!"
Меня передернуло. Это было приглашение, четкое и недвусмысленное. И мой организм откликнулся на него с большой радостью. Я готов был сорваться и... Принять это предложение, прыгнуть в поток безумия и сладострастия, но...
Но интуиция, та самая сеньора, выпестованная жизнью, почему-то сигналила красным: "Неправильно! Опасно! Остановись!"
А я привык доверять своей интуиции.
Лишь после пятого глубокого вдоха удалось взять себя в руки и отбить у рефлексов хотя бы часть мозга, чтобы трезво подумать. Что, недоумок, сбылась мечта? Бэль - девочка без ненужных комплексов, все сама прекрасно понимает. Не надо ни ухаживаний, ни флирта, ни прочей ерунды. В тебе признала равного себе, "достойного". Достойного ее тела! Ты этого хотел?
"Да, этого!" - крикнула та часть меня, которая пускала слюни, наблюдая, как опускается на землю ее юбка, и как следом за блузкой и лифом летят трусики, больше похожие на белые кружевные веревочки, чем на предмет белья.
Пускала слюни! Вот именно! Я не мог пускать слюни, я не мог чувствовать себя идиотом!
Но я им был, вот что неправильно!
На Венере сложился особый менталитет, своеобразный культ обнаженного тела. Заключается он в том, что оно само по себе красиво. Ученые называют это "неоантичностью", хотя земляне считают банальной распущенностью.
Отдыхать в общественных местах, типа "Копакабаны", без одежды - это распущенность? Для них - да. Для нас - норма. Не будем брать классическую античность, все-таки давно это было, но еще относительно недавно, каких-то триста лет назад (как раз до Третьей мировой), существовал период, названный "Золотым веком". Всеобщий либерализм тогда привел народы североатлантической культуры к падению нравов и гибели, но не всё в их истории можно воспринимать со знаком "минус". Например, на пляжах в те годы отдыхали практически голыми, в купальниках, не прикрывающих ничего, надетых больше для вида. Сейчас для тех же самых стран это нечто нереальное, но такой период в их истории существовал, и это не считалось чем-то из ряда вон. Никто из тогдашних людей не сходил с ума, не устраивал оргий в общественных местах; правила поведения в их зонах отдыха ничем не отличались от иных, более консервативных уголков планеты. Почему же вид АБСОЛЮТНО голого тела должен смущать больше, чем ПОЧТИ абсолютного?
Что удивительно, культуры Востока, их обычаи, как сейчас земляне наши, также воспринимали развратом. К сожалению, в том конфликте культур победил Восток, но вывод из исторического примера есть: важна не степень обнаженности, а отношение общества к наготе в целом. В средневековье развратом считалась оголенная щиколотка, а в исламских странах - обнаженное лицо. Распущенностью и развратом можно считать что угодно, и только общество в целом задает их критерии.
Разврат на Венере сеют сами земляне, туристы и иммигранты, которые не могут пройти мимо, не могут вести себя, как люди. Из-за этого у нас не любят туристов и гастербайтеров; именно поэтому на планете параллельно существует два мира: для местных, выросших здесь, в этой среде, ставших ее частью, и приезжих, воспринимающих наши обычаи как мир разврата. Частично они правы, мир разврата есть, но он специально для них создается, искусственно, за их же денежки - бизнес, ничего более. Кто за что платит, тот то и получает.
Эти два мира практически не пересекаются, живут по разным законам. Я - дитя своего мира, как бы не зомбировал себя, дескать, не похож на местных. Я - латинос, хоть и считаю родным язык другого государства. Соответственно, к проблеме эротики у меня отношение венерианское: я не пускаю слюни при виде голого тела, меня не шарахают от этого гормоны, срывая крышу, женщин в моей не долгой в общем жизни было достаточно, чтобы знать о сексе всё, что знать нужно. Но сейчас я чувствовал себя землянином. Почему? Что случилось такого, что я перестал себя контролировать? Почему хочется наброситься на нее и подмять, прямо здесь, на берегу озера? Красивого, между прочим, и очень оригинального в качестве фона!
Да, мод. Да, красивая. Но я видал девочек и получше, пусть с темными волосами!
Как я уже говорил, сеньора Интуиция спасала меня не раз и не два. Иногда она заставляла делать вещи, казавшиеся бессмысленными, а иногда даже вредными, но всегда, когда я следовал ее "советам", выходил в итоге победителем. Интуиция - младшая сестра моей ярости, но гораздо более надежная. И она говорит, что мне НЕЛЬЗЯ делать это с Бэль.
Я сделал еще один глубокий вдох и медленно досчитал до пяти. И только после этого поднял глаза на обнаженную девушку, уперевшую руку в бок с самым недовольным видом.
- Ты чего не раздеваешься? Не хочешь купаться? - Голос ее лучился ехидством и насмешкой.
- Бэль, солнышко, чуть попозже... - я мило улыбнулся во весь рот, обретая контроль над собой. Она перевела многозначительный взгляд на "шишку" на моих штанах, говорящую красноречивее любых слов, довольно улыбнулась и бросив: "Жду..." - прыгнула в воду, не сомневаясь, что я тут же последую за нею.
Это был невероятный прыжок, я не переставал удивляться ее физической форме. Подпрыгнув вверх, она выкрутила сальто назад и красиво, "рыбкой", нырнула в воду, почти не поднимая брызг. Чтоб так уметь, надо обладать отличной координацией и иметь опыт. Чем она занимается? Чем-то легким, не силовым. Гимнастика? Синхронное плавание? Прыжки в воду?
Не стоит гадать. На этой планете все хоть чем-то, но занимаются, иначе пониженная гравитация сделает с твоими мышцами нечто ужасное. Но Бэль - не любитель, это точно.
Сняв-таки рубашку, сел возле самого обрыва берега по-турецки и попытался подумать о выявленных интуицией напрягах, абстрагируясь от вида весело плещущейся девушки. Получалось плохо. Мыслям было интереснее наблюдать, как она показно ныряла, выставляя из воды разные аппетитные части тела, устраивая настоящее эротическое шоу. Такие шоу не увидишь в сетях, их ценность в предметности, конкретности объекта-исполнителя, именно это возбуждает. Гибкое тело, совершенная пластика, соблазнительные формы...
Но я сдержался. И когда она подплыла, и томным голоском поторопила:
- Ну, ты идешь, Хуанито? Я теряю терпение! - я всё понял.
Понял, почему к ней так отношусь.
Понял, почему она так поступает.
Понял, почему мне нельзя поддаваться ее чарам.
Всё упирается в такое банальное слово, как "приключение". Богатая девочка, наследница одного из крупнейших состояний на планете. Я уже развивал эту тему относительно Долорес, здесь же ситуация намного хуже. Потому, что в отличие от Эммы, она умеет думать. Ей мало для удовольствия простого (или наоборот, непростого) секса, ей мало игрищ, наподобие "лотереи". Ей нужна изюминка.
Изюминка - это я.
Неискушенный зритель, ничего о ней не знающий и способный оценить по достоинству, как гурман оценивает качество пищи в ресторане с завязанными глазами. Я - гурман, она - экзотическое блюдо. А то, что я о ней ничего не знаю - повязка для беспристрастности.
Утонченные "педрилы" вроде "сына Аполлона"? Профессиональные самцы, делающие это в клубах за деньги? Горячие мачо с алчными глазами? Нет и еще раз нет. Все они - пристрастны. А вот мальчик с рабочего района, нормальный мальчик - то, что надо.
Теперь я. Мне она нравится, безумно нравится! Мне еще никто и никогда так не нравился, я чуть не кончил в штаны, когда она прыгала. Но она - всего лишь гламурная богатая сучка, пусть и имеющая немного мозгов.
Ненавижу богатеньких сучек!
Сделав такое открытие, я окончательно успокоился и взял себя в руки, превратившись в закоренелого венерианина. Тело капитулировало.
- Хуанито, ну где ты там?... - снова промурлыкала она, подплывая поближе.
- Зай, я, наверное, тут посижу. Что-то расхотелось мне купаться... - лениво потянул я и вальяжно развалился на натуральной зеленой траве.
По лицу Бэль пробежала тень. Ее чары не срабатывали, это было неестественно, непривычно, но что происходит, она еще не поняла. Потому по инерции продолжила раззадоривать:
- Стесняешься? Или боишься, что смеяться буду?
- Все может быть... - я безразлично пожал плечами и сощурился, переведя все внимание на противоположный берег. Красивое место. Стоило того, чтобы просто прийти сюда.
Может быть, я не прав. Я подошел к ней именно для этого - познакомиться с последствиями. Но обстоятельства изменились, и теперь я просто не смогу зажигать с нею. Кто-то из мудрых сказал, что женщина бывает или любовницей, или шлюхой. В качестве "любовника", человека для серьезных отношений, я ей не интересен, она запросто найдет сотни парней, умных, утонченных, воспитанных, имеющих перспективы и более подходящих ей по статусу. А в качестве "шлюхи" ее больше не хочу я. Именно потому, что она мне не безразлична. Вот такие дела.
Развернуться и уйти я не мог, во мне все-таки сидел кабальеро, сопротивлявшийся мысли бросить девушку одну. Потому не осталось ничего другого, кроме как занять себя чем-нибудь. Например, изучением навигатора, до сих пор светившего картой местности над левым глазом.
Для большего контакта, я аккуратно подсоединил его к браслету. Первое, что удивило - защищенный выход. То есть, со стороны, с улицы, никто не сможет подключиться к нему, пока он в связке с моим браслетом. Прикольно! Второе - это камеры. Обилие камер внешнего наблюдения, всплывших сразу же, как появилось первое меню. Я увеличил размер экрана и вывел в ряд все видеоканалы. Их оказалось семь штук. И они давали... Полную круговую картину местности!
Ну, ничего себе? Сидя здесь и тупо пялясь в сторону противоположного берега, я полностью контролировал пространство вокруг себя, на триста шестьдесят градусов! Определенно не дешевая штукенция. И главное, мог не просто смотреть, а оперировать каждой из камер! Вот как сейчас, например. Что это за точка?
Я навел и приблизил. Точкой оказался охранник. Усатый тип в черно-зеленой форме, с дубинкой в руках и пистолетом на поясе. Судя по размерам - "Шмель", портативный ручной игломет малой мощности. Тип стоял, спрятавшись за деревьями, прикрываясь веткой, и рассматривал нас в козырек собственного навигатора. Что он рассматривал - можно сказать даже без камер и не оборачиваясь, настолько умиротворенным выглядело его лицо. Не сомневаюсь, будь угол зрения чуть иной, я бы разглядел в его визоре зеркальное отображение плавающей Бэль в десятикратном приближении. Ага, красивая ножка, и девочка красивая. Сеньорита, вы хотели зрителей?
Кроме рассматривания эротики вживую, охранник еще что-то говорил вслух. Связывался со своими. Что это означает для нас и что ожидать в ближайшем будущем - не знаю, но пока дергаться нет смысла: хотел бы подойти - давно бы подошел, а не прятался за ветками.
Следующим пунктом в меню навигатора стояла, как ни странно, музыка. Недолго думая, я нажал на воспроизведение. И тут же во встроенных браслетных берушах зазвучала легкая зажигательная мелодия, народная музыка южноамериканских народов. Но не современное исполнение, а с неким налетом древности, патины - как будто вдруг всплыла из глубины веков. Качество музыки оставляла желать лучшего, двухмерное, необъемное, с посторонними шумами, но в целом слушать можно. Даже язык вроде как португальский, но не совсем понятный. Я понимал через слово, с трудом воспринимая общую картину, и то потому, что припев повторялся по кругу несколько раз.
Картина песни оказалась до одурения проста: "Мы танцуем самбу, и нам по барабану все вокруг". Странно, от такой древности я бы ожидал большей смысловой нагрузки. Но мелодия красивая, несмотря на простоту. Так легко и зажигательно сейчас не играют.
Тут меня осенило: да это же старопортугальский, доимперский! С нехарактерными ныне грубыми сочетаниями "ыщ", "ущ", и вообще обилием шипящих! Этой песне больше трехсот лет!
После такого открытия плавающая нагишом девушка из моей головы испарилась. Все внимание сосредоточилось на виртуальных пунктах меню и на названиях песен, зачастую непереводимых, написанных на неведомом языке. На основе латиницы, но не испанском или французском, более грубом.
Я нажал на один из пунктов, случайным образом. Понравилось название исполнителя - четыре больших буквы "A" "B" "B" "A". Какая-то аббревиатура?
Музыка не подкачала. Это оказалась грустная песня с пронзающим душу мотивом. Пел ее женский голос, но с такой отдачей, что я, не понимая языка, чувствовал и переживал всё вместе с исполнительницей. Язык был странен, не похож ни на один существующий. Немного напоминал североамериканский или шведский, но гринго так не говорят, а как звучит шведский, я слышал - это не он. Хотя, если этой песне тоже триста лет...
Язык не давал покоя, потому я быстренько вызвал из браслета "Лингвомаксимум", мой карманный переводчик, и забил в него название песни. "Линвго..." не слишком мощная штука, ориентирован на среднестатистического потребителя, не замороченного древними и экзотическими языками, но мне показалось, что справиться тот должен.
Справился, хотя и с трудом - язык определился, как английский. Надпись под строкой ввода гласила: "Победитель получает все" - и всплывающие комментарии, указующие, что я в двух местах допустил грамматические ошибки, неправильно использовал артикль и вообще неправильно построил фразу. Но этого оказалось достаточно. Тут же сам собой дошел смысл песни: он легко угадывался по голосу и тональности исполнения. Это была песня о поражении - о том, что проигрывать нужно достойно. И здесь она оказалась пророческой.
Не знаю, насколько была популярна певица "ABBA" в прошлом, но сейчас, спустя триста лет, ее музыка учила меня, как быть дальше. Люди не всегда выигрывают. Я должен смириться и признать, что проиграл, что у меня нет шансов, и сделать это с высоко поднятой головой. Да, эта девчонка мне нравится. Но она - не идеал мечты, какой бы миленькой и умной не казалась. Победитель получает всё, проигравший - ничего, но не бывает побед без поражений, и мне нужно стиснуть зубы и идти дальше, усвоив сегодняшний урок.
Повинуясь внезапному порыву, я быстро сбросил все песни, какие были, с навигатора на браслет (еще удивился, что они мало весят - передача прошла почти мгновенно), и в этот момент девушка, которой надоело плескаться "вхолостую", вылезла на берег.
Она была прекрасна. Валькирия! Амазонка! Богиня! Разъяренная львица, жаждущая порвать на кусочки некого выскочку, сидящего на берегу и полностью ее игнорирующего, несмотря на все старания. Быстро одевшись, прямо на мокрое тело, она с раздражением бросила:
- Ты это специально, да?
Я кивнул.
- Импотент несчастный!
Я безразлично пожал плечами.
- Все может быть.
Одевшись, она подвела некий итог нашему общению:
- Меня еще никто так не обламывал!
На что я философски заметил:
- Когда-то все случается впервые...
Не скрывая ярости, Бэль ломанулась сквозь кусты напролом, по направлению к стене. Н-да, это я кабальеро, ей же меня бросать можно. Я в принципе не против остаться в одиночестве, как-нибудь выберусь, вот только вещицу свою она забыла. Не дешевая вещь, надо отдать, пусть она и может позволить себе покупать и выбрасывать их сотнями в день
Я поднялся, надел рубашку и побрел следом. Оставалась лишь надежда, что она не убежала далеко на той стороне.
Мне повезло, не убежала. Сидела на первой же лавочке, пылая во всех диапазонах. Злость, разочарование, раздражение... Обида! В том гремящем букете, что излучала она, не разобрался бы и лучший психолог мира, не то, что интуитивный самородок без теоретической базы. Поэтому, молча расстегнув навигатор, я аккуратно снял его, отсоединив от браслета, и подойдя, положил рядом на лавочку.
- Вот, возьми. Это твое.
Больше говорить нам было не о чем - я не видел смысла в разговоре, она понимала бессмысленность любой гневной трилогии в мой адрес. Оставалось только развернуться и пойти по аллее прочь, к старой доброй прежней жизни, где нет Бэль - маленькой задорной романтичной аристократки и большой гламурной шлюхи. Что я и сделал.
- Хуанито, стой! - раздалось сзади.
Я медленно обернулся. Глаза девушки наполнялись слезами.
- Не уходи. Пожалуйста...
Слезы. А это уже ниже пояса. Красавица, так не честно.
Я вздохнул и подошел. А что еще оставалось делать? Ее рука протянула навигатор назад.
- Посиди со мной? А?
Пожав плечами, я присел. В конце концов, я ничего не терял. Но о чем говорить дальше - не имел ни малейшего представления. И как это мы могли весело щебетать всего час назад?
Она тоже молчала, через силу душа слезы. С чего бы такая реакция? Что творится в ее прекрасной головке?
- Ты, наверное, считаешь меня шлюхой, да? - наконец, выдавила она.
Я чуть не свалился с лавочки. Интересный поворот сюжета!
- Развратной шлюхой, которая... С первым встречным?
- А кем бы ты себя считала на моем месте? - парировал я, переложив бремя ответа на нее саму.
- Я не такая! - в ее тоне сквозила детская обида напроказничавшего ребенка.
- Бэль, мне все равно, какая ты, - спокойно заметил я. - Ты живешь в одном мире, у тебя одни ценности. Я в другом - у меня другие. И не мое дело обвинять или читать нотации. Я не твой взрослый кузен.
- Мне показалось, я тебе нравлюсь... - она опустила глаза в землю.
- Что это меняет?
Действительно, что это меняет, Шимановский?
- Ты мне тоже понравился. И я подумала, было бы здорово...
Я тяжело вздохнул. Мне не нравилась ситуация. Мне не нравилось ее поведение, резкая смена генеральной линии. И главное, не нравилось, что я не могу понять, играет она, или говорит серьезно.
- Не оправдывайся, Бэль. Я не тот человек, чтобы ты передо мной оправдывалась.
- Жаль. Ты такой добрый... И умный. Я думала, ты станешь мне другом, - заявила она, окончательно выбивая меня из колеи.
- Ты спишь со всеми друзьями? - съязвил я.
- Нет, я не сплю с друзьями, - обижено вздохнула она. - У меня вообще нет друзей. Есть только те, кто хочет меня трахнуть, потому, что я красивая, и те, кто хочет меня трахнуть, чтоб поиметь себе что-то от моего положения. С подругами, кстати, то же самое - или завистницы, или тоже хотят что-то поиметь от дружбы.
- Сочувствую.
Мне стало ее немножко жаль. Самую малость. Действительно, быть богатым непросто, отсутствие друзей - это их крест. Слишком мешают деньги возникновению искренней дружбы, потому слишком редко та возникает. Ее мать и мачеха - редкое исключение из правил. Редчайшее.
- Знаешь, у меня тоже нет друзей, - начал я свою исповедь, чтобы немножко разрядить ситуацию. - Есть один друг, но он - изобретатель, фанатик, не от мира сего по жизни. Строит модели броненосцев и крейсеров. И больше никого. Так что отсутствие друзей и положение в обществе... Слабо связаны!
- Спасибо! - она улыбнулась.- За поддержку. Ты будешь моим другом?
И что на это можно ответить?
Пауза, нужно взять паузу, чтобы все неспешно обдумать. Слишком много резких поворотов за жалкие полчаса.
- Бэль, ты меня извини, но тебе не кажется, что нам надо куда-нибудь, где теплее? Ты вся мокрая, замерзнешь и заболеешь. У меня такое чувство, что в парке держат температуру чуть холоднее, чем везде.
Она согласно кивнула.
- Это из-за природы. Здесь нет металлических и бетонных преград. Лучше теплообмен. Есть идеи, куда идти?
Я покачал головой.
- А у тебя?
После секундного раздумья, ее глаза загорелись:
- Ты любишь мороженое?
* * *
Хм... Да, внутри тепло. И мороженое в этом заведении продают отличное. Но я бы ни за что не пошел сюда, тем более с девушкой.
- Бэль... Ты, конечно, извини, но порция мороженого здесь стоит половину маминой зарплаты, - заявил я, не спеша входить.
Да, я бедный. Да, плебей. Отсутствие финансов не принято светить перед девушками, особенно на первом свидании, наоборот, принято пускать пыль в глаза, дескать я такой и растакой... Но сегодня привычные правила не работают.
- Брось, я угощаю! - походя махнула она рукой и помчалась за дальний столик. - Зато у них очень вкусно.
В ее жесте я не увидел надменности или иронии превосходства - дескать, ты ничтожество и я тебя покупаю. Она даже не обратила на мои слова внимания. И это мне понравилось.
Официант прилежно проигнорировал тот факт, что у меня малокредитоспособный вид, а с моей подружки ручьем стекает вода. Приторно-стандартно улыбаясь, подошел, словно тень, и молча принялся ждать заказ, ничем (вроде платежеспособности) не поинтересовавшись. Бэль аристократично, будто официант пустое место, обратилась в никуда:
- Три клубничных и три шоколадных.
Делала она это автоматически, въевшимся в кровь жестом, не задумываясь. Я бы так не смог, для меня официанты - люди. Потомственная аристократия, блин!
- А тебе чего? - Это уже мне. Я закашлялся.
- Шесть порций?
А горлышко не заболит, красавица?
- То же самое. - Это официанту, прилежно записывающему на планшете. Нет, не заболит. Она даже не поняла причину моего удивления. - Только в одном экземпляре.
Мороженое оказалось божественным. Такого я раньше не ел и вряд ли в ближайшее время буду. Бэль, получая истинное наслаждение ценителя, активно принялась наяривать клубничное.
- Хуан, расскажи о себе? Я ведь тебя совсем не знаю. Про себя рассказала всё, но не знаю даже твою фамилию.
- Бэль, но ведь я тоже не знаю твою фамилию! - парировал я.
Она смущенно улыбнулась.
- Ой, и верно...
Затем, задумавшись, добавила:
- А знаешь, так даже интереснее будет: общаться, не зная друг друга. У меня раньше никогда такого не было. Обычно меня все знают и издалека узнают.
- Тебя трудно не узнать! - я с восхищением оглядел ее лицо и видимую часть фигуры, сделав акцент на волосах.
- Это точно... - зарделась она с заметным удовольствием. - Давай продолжим эту игру: ты не говоришь мне свое имя, я - свое. Ты как?
- Я за, - пожал я плечами. Бэль довольно улыбнулась.
- Итак, расскажи о себе. Все, кроме фамилии. Кто ты, чем живешь, почему у тебя нет друзей?
- Ну... - я задумался. - Кто - простой парень. Ничем среди себе подобных не выделяюсь. Даже в голову не приходит, чем себя выделить. Чем живу? Учебой. Учусь по гранту в неплохой школе, планирую в будущем поступать в хорошее заведение. Какое - пока не определился. Занимаюсь спортом, единоборства. Участвовал в турнирах, призовых мест не занимал. Раньше занимался танцами и плаванием, но бросил.
- Почему? Танцы - это же здорово! Да и плавание...
Судя по блеску глаз, это место моей биографии вызвало бурный интерес.
- Плавание - не пошло. Сам процесс мне нравился: плыть, рассекая волны, брасом или кролем.... - я зажмурился, вспоминая это божественное удовольствие. - Здорово! Но мне нужно было научиться драться, стоять за себя, а в бассейне этого не сделаешь. Ну, и до такой формы, как у тебя, мне, конечно, далеко... - сделал я комплимент, вспоминая ее прыжок. - Так красиво входить в воду... Это надо иметь талант!
Мой комплимент пришелся по душе, она заулыбалась. Появившийся между нами лед начал таять.
- В этом нет ничего сложного, поверь. Ты тоже так сможешь, если немного потренироваться. А что с танцами?
Я сокрушенно вздохнул.
- Дорого. Еще и танцы мы бы не потянули. Ни финансово, ни физически - в школе такая нагрузка, что я на тренировки время с трудом выделяю, где там ногами дрыгать!
- И хорошо у тебя получается " ногами дрыгать"? - улыбнулась она. Так вот, что тебя заинтересовало, девочка! Хорошо танцуешь? Задел знакомую струну?
- Не знаю, - честно ответил я. - Самому трудно себя оценить. Но если хочешь, можем как-нибудь устроить показательные выступления... - я бросил вызывающий взгляд. Бэль наживку заглотила.
- Очень интересная мысль!..
"Шимановский, остынь! - вновь ожил внутренний голос. - То сваливать собирался, а теперь снова ее клеишь? На второе свидание набиваешься?"
"Ну и что? Хочу и клею! Не такая она ужасная, как казалось у озера. Скорее несчастная и запутавшаяся в себе избалованная девочка."
"Угу. Один раз с нею обломался, жаждешь второй облом? Чтобы опять понять, что вы - не пара, а она тебя держит не за того, кого ты хочешь?"
"А если и жажду, то что? Она - не Долорес, и это - не лотерея. Так что утухни, Шимановский!" - подвел я итог беседы с самим собой.
- Как у меня будет возможность, я вытащу тебя в место, где можно будет проверить и твои, и мои способности, и сравнить их, угу? - воскликнула Бэль, предвкушая хорошую забаву. - Только не вздумай отвертеться, дескать, не хочу и пошутил!
- Заметано! - я поднял вверх большой палец.
- А дальше? - кивнула она.
- Что дальше?
- Семья. Ты ничего не рассказал о семье.
- Семья как семья, - не удержался и соврал я, беззаботно пожимая плечами. - Ничего интересного.
Дамоклов меч маминого прошлого висел надо мной. Может, Венера и особая планета, но напротив сидела девочка из высшего общества, не хотелось портить о себе впечатление сразу, на первом свидании, когда в общении еще остры стереотипы. - Не сравнить с твоей душещипательной историей.
- Это хорошо, - с легкой завистью вздохнула она. - Ты даже не представляешь, какой счастливый!
А вот и нет, девочка, представляю. У тебя хотя бы есть отец, оба родителя, что бы между ними ни происходило. Они - достойные люди, и ты знаешь, кто они такие. Но пусть это знание остается со мной.
- А почему у тебя нет друзей? - резко перешла она на следующую тему, словно прочтя мысли о нежелании продолжать предыдущую.
- Наверное, потому, что я неудачник! - я не удержался и махом излил сокровенное. Это неправильно, плакаться девчонке в жилетку, но мы из слишком разных миров, чтобы делать друг другу гадости или подлости. Если меня кто-то и выслушает в этом мире, то только она.
- С чего ты это взял? - в глазах девушки вновь появился блеск интереса.
- Разве можно считать себя "удачником", когда девчонки отворачивают от тебя нос при встрече? Или когда банда недоносков считает, что я не гожусь ни на что большее, кроме как быть их грушей? А еще у меня такой язык, что выдает всю правду о людях, в самом нелицеприятном свете, невзирая на время и место.
- Меня обходят стороной, Бэль, за несколько километров! Но от меня и надо держаться подальше. Я вообще удивлен, что такая девушка, как ты, сидит со мной и беззаботно болтает.
- Какая "такая"? - напряглась она.
- Замечательная! - не удержался я. Она все поняла по моим глазам и потупилась, чуть покраснев.
- Правда?
Я кивнул.
- Спасибо...
Мне снова стало ее жаль. Если тебе некому сказать, что ты замечательная, сказать искренне, не подлизываясь - это серьезно.
- Но знаешь, ты не прав. Насчет себя. Ты не неудачник! - продолжила она вдруг с жаром. Теперь напрягся я. - Ты тоже замечательный! Я еще не встречала таких, как ты!
- Ты преувеличиваешь.
- Ни капельки. Хуан, у меня много знакомых. Среди них есть и достойные люди, не только лжецы и льстецы. Я знаю, что говорю.
Ты говоришь, тебя не любят за правду. Но тех, кто говорит правду, всегда не любят, это закон! Но эта нелюбовь говорит о внутренней силе: ты готов драться с окружающим миром, готов показывать, что не боишься его. Вскрываешь недостатки людей, даже зная, что за это в ответ получишь "кару" - неприятие себя.
Я отложил ложку и весь перешел в слух. Эта девочка снова меня удивила, и это было самое сильное удивление за сегодня.
- Говоришь, тебя прессингует банда отморозков? Кстати, их работа? - она указала на фингал. Я почувствовал себя неуютно и бегло кивнул, потупившись в столешницу.