Сказки для детей часто заканчиваются свадьбой. Взрослые, наоборот, знают, что самые интересные события иной раз с нее только начинаются.
Вот история жизни Мухи-Цокотухи и маленького Комарика после их свадьбы, которой завершилась битва с Пауком (см. у Чуковского).
В роддом за женой и сыном Комарик приехал на серебристом "Ниссане".
- Ой! Откуда у тебя это? - удивилась Муха.
- Так... Случай представился, - отговорился Комар, благо жена, занятая ребенком, не слишком любопытствовала. Не рассказывать же ей, как они сговаривались с Пауком, что тот изобразит вампира, а Комар - спасителя. А как еще он мог обратить на себя ее внимание, если она его в упор не замечала?! Вот и на рюмочку чая, обмыть покупку самовара, не пригласила. Тараканов-то всех собрала!
Они пару раз репетировали, но Комар все равно нервничал. Для уверенности Паук предложил ему принять грамм сто. Допредлагался... Комарик так увлекся, что снес Пауку саблей голову и даже не сразу это заметил.
Все-таки сто грамм - многовато для такого маленького Комарика.
На следствии все тараканы, как один, дали показания в пользу Комара: Паук напал первым, ни за что не хотел отпускать Муху, и Комару оставалось только вынуть саблю. Все в пределах необходимой обороны.
Паучок, по своей практичности, бесплатно участвовать не хотел. Тем более требовался кое-какой реквизит: вампирская маска с клыками, прочная веревка, потому что собственная паутина была тонковата для такой крупной Мухи. В общем, он согласился взять деньги после свадьбы, Комарик честно их приготовил, а потом они не понадобились.
Муха с сыном осторожно втиснулась на заднее сиденье.
- Весь в меня! Я маленькая такая же была, - сказала она Комару. Тот глянул с опаской - уже сейчас сын был чуть не с него ростом.
У насекомых все не как у нас, млекопитающих. Молока у мух не бывает, а с этими смесями для искусственного вскармливания такая морока!..
Охотнее всего сынок ел смеси на основе крови. Неважно чьей: бычьей, свиной, да хоть человеческой!
- Кровожадненький ты мой! Весь в папу! - умилялась Муха.
Комар считал это неуместной шуткой.
- В нашем роду кровожадны только женщины!
Муха рассеянно кивала и в следующий раз повторяла то же самое.
Мысль, отравившая Комару всю дальнейшую жизнь, пришла ему в голову, когда он читал сыну любимую сказку "Муха-Цокотуха":
- ...Зубы острые в самое сердце вонзает
И кровь у нее...
Тут он замер. Сынок напрасно теребил его: "Папа, дальше!" Комар ничего не замечал: он понял, в кого сын мог уродиться таким кровожадным.
- Скажи мне честно, - спросил Комар жену, - у тебя ничего не было с тем Паучком?!
- С кем? - не поняла Муха. А потом поняла и расхохоталась.
- Милый! Нельзя быть таким ревнивым! Он же совсем старичок! Все, что ему было нужно - это крови... Бр-р!
Муху передернуло при воспоминании о кошмарном чаепитии.
- Хм! - недоверчиво сказал Комарик. Он-то знал настоящий возраст Паучка. Он сам гримировал его в старичка, причем занимался этим впервые в жизни и сильно сомневался, что неумело наложенный грим мог кого-то обмануть. А с другой стороны, клыкастая маска в темном углу, паутина из веревки... Крики букашек и козявок, тараканы, разбегающиеся под диваны... Муха могла просто не обратить внимания на детали. Кто их разберет, этих женщин?
А Паук ведь мог и сам намекнуть! Дескать, крови твоей я потом попью, а пока...
Комар впал в меланхолию. В таком вот состоянии он пьянствовал на кухне с двумя тараканами.
- Бляха-муха она! И этот - сто пудов, паучье отродье. Гони ты ее! - говорил таракан, который был пьянее.
- И выгоню! - хорохорился Комар, забыв о том, что дом не его, а Мухи. Его развезло больше всех, потому что пил он на равных, а по массе сильно уступал собутыльникам.
Второй таракан, более трезвый, молчал. Выпивка кончалась, но он надеялся на продолжение. Вот если бы загнать его тачку, думал он, - можно было бы керосинить всю жизнь. Ну, не всю, так пару дней точно!
"Ниссан" Комар не отдал, а самовар они пропили. Цокотуха, узнав об этом, устроила истерику. Комар в ответ обозвал ее "бляхой-мухой" и выскочил из дома, хлопнув дверью. Которая тут же открылась, и вслед ему полетели сабля в ножнах и маленький фонарик.
Через пару часов оба успокоились. Наступало время укладывать сына спать, он требовал любимую сказку, а Муха ее читать не могла... Комар вернулся как раз вовремя.
Сынок вырос гораздо больше не только папы, но даже и мамы. (Акселерация, однако!) Кровь он пил у всех без разбора, прокусывая даже толстые бычьи шкуры.
У насекомых все не как у нас, млекопитающих. У нас дали при рождении имя - и на всю жизнь, а хочешь поменять - нужна веская причина. А у насекомых в детстве одно имя, у взрослых - другое. Самого Комара, когда он был маленьким, звали Мотыль. С ударением на первом слоге.
Когда Комар прилетел в загс оформлять для сына Свидетельство О Превращении, его отношения с женой перешли в вялотекущую стадию. Открытых скандалов они больше друг другу не устраивали, а гадили исподтишка.
Он сидел перед столом, за которым бронзовая Жужелица заполняла бланк, и думал: как бы так сделать, чтоб жена на всю жизнь запомнила? Вписать, что ли, отцом того Паука? Нет, это уже через суд, а где свидетели?
Или придумать сыну имя, чтобы и она, и он запомнили на всю жизнь?
Он очнулся, когда услышал какой-то стук. Оказалось, Жужелица стучит ручкой по столу:
- Гражданин! Так как сынка назовем?
Комар на секунду задумался и решительно сказал:
- Паут!
"Паут" - диалектное слово. То же, что слепень.