Кусто Ирина Сергеевна : другие произведения.

Возрождая Тьму 14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка: 
    Глава 14
  - Ловись, ловись, рыбка. Большая и маленькая, - бубнила я, гипнотизируя поплавок.
  Поплавок гипнозу не поддавался. И рыбка тоже. У меня.
  Крыс же вампирный только успевал удочку закидывать. Отгородился кустом ивняка и думает, я не вижу. Утешает одно: есть будем вместе. Потому и терплю, местами поменяться не предлагаю. Понимаю, дело не в месте, а в мастерстве. Посему, пусть мастер работает за двоих.
  Но ведь обидно. Хоть бы башмак какой клюнул. Все развлечение. Только в Стране Ветров башмаками не разбрасываются. Их стаптывают в пыль.
  Комары озлобленно бились в мой защитный стакан. И я подумала, может быть, так же под водой бьется о наколдованные стенки рыба, захлебываясь слюной перед недоступным червячным деликатесом. Надо срочно сузить границы. Подумала - сделала. Все равно не клюет. Только громкость комариного писка усилилась.
  Любопытно, однако. Сколько по лесам шастала, а с комариной братией повезло встретиться только в Стране Ветров. Предположим, в лесах каргов магичил Барс. Для себя и для попутчицы. При этом на такое... плевое заклинание даже внимания не обратил. Вроде как на автомате сработало. А мне и невдомек. Нет проблемы, о ней и не думается.
  В лесах ведьмаков мог намагичить Вульф. А кто магичил, когда я с плюшевым провокатором углубилась в дебри, единорогам на радость? Или когда прогулялась до полянки, где лишила жизни сексуально озабоченного крыса?
  Как говаривал наш доморощенный детдомовский хакер - любитель: темные силы электричества. Применительно к данной ситуации - темные силы магии.
  А, ладно. Пора завязывать с безнадегой классической рыбалки.
  Вытащила крючок с наживкой в виде заснувшего червяка. Спит, бедолага. Не стоило его усыплять. Слишком на дохлятину смахивает. А рыбка живое предпочитает. Шевелящееся. Но ведь больно животине, когда ее протыкают. Какой бы наживкой она ни была, нервные клетки никто не отменял. Одно дело: отрубил быстро голову и посадил на крючок червяка. Но у местного землеройного с двух сторон головы. И при разрубании он, как гидра, удваивается. Еще глазками хлопает. На совесть давит...
  Как я понимаю кортуана, усыпляющего добычу перед едой. Кушать то хочется. А природа создала тебя здоровенным хищником. И при этом наделила мозгами почти человеческими, понимай, сострадающими. Только мозги эти еще не додумались до открытия: сделать добычу кулинарным... пусть не шедевром, но тем, что можно поглощать с чувством, с толком, с расстановкой.
  Вот Вам приятно было, если бы вместо зажаренной поросятины на тарелке верещал перепуганный хрюк? Обделается ведь. И отнюдь не кетчупом. Любой на его месте обделался бы...
  Эк, меня понесло с досады на безрыбную охоту.
  Ладно. Пойдем другим путем. Я сняла с крючка червяка, забросила в траву досыпать. Вытащила из кармана кусочек заныканной ветчины. Едва успела закинуть удочку, как из воды выпрыгнуло нечто длинное, змееподобное и заглотнуло крючок с поплавком и леской по самую бамбуковую красотень. Заглотнуло и потянуло в омут. Настойчиво так. Если бы не пенёк, в который я уперлась двумя ногами, точно уволокло бы.
  Тянем потянем. Вытянуть не можем. А удочка попалась крепкая. Не ломается.
  - Сам!!! - заорала я, распугав рыбешку товарища по промыслу.
  - Ух ты, - восхитился крыс.
  Залез в воду с сачком, подхватил извивающееся нечто и выволок на сушу. Нечто не сдавалось, но сачок, как и удочка, был неубиваемый. Наконец, мне это надоело, и я запустила в добычу усыпляющим заклинанием. Посмотрела, принюхалась и заявила: "Это я есть не буду"!
  - Просто ты не знаешь, как его готовить.
  Самюэль торопливо собрал рыболовные принадлежности. Сунул мне в руки ведерко, в которое превратился котелок - трансформер перед рыбалкой, и спросил.
  - Рыбку-то почистить сможешь?
  Смогу, конечно. Мы с Барсом на этом деле собаку съели. Это я в Вульфовой пещере выступала, боялась стать вечной поварихой. А когда все вместе. То даже интересно. Тем более, что разделку змееподобной жути крыс взял на себя. И даже выдворил меня с места расчленения.
  Ну, что сказать. В разделанном виде змеюка оказалась очень даже аппетитной. Филе в виде ровненьких цилиндриков розоватого цвета.
  Самюэль взялся готовить. Обсыпал специями каждый кусок размером с хорошую котлету. Завернул в лопухообразные листья. Получилось штук... восемнадцать серьезных таких сверточков. Сиротских, как любил говаривать мой первый детдомовский наставник Петька Ивашов.
  Запекалось это чудо кулинарии на углях, температуру которых я поддерживала минут сорок. Пахло восхитительно.
  - И как мы это потащим?
  Спросила, прекрасно понимая, что есть нам рыбные голубцы дня три не меньше.
  - Помогут, - отозвался крыс.
  И нам, действительно помогли. Но не так, как я себе представляла.
  Сначала к костерку вышел экипированный турист с рюкзаком, превышающим его рост раза в два. Скинул рюкзак, распрямился. Оказался здоровенным бородатым детиной.
  - Доброе утро, - пробасил гость и протянул Самюэлю руку, как старому знакомому. На меня глянул мельком, чуть качнув головой в знак приветствия.
  - Больно вкусно у вас тут пахнет, - не заморачиваясь расшаркиваниями, присел у костра прямо на траву. Потом спохватился. Полез в свой необъятный рюкзак, извлек бутылёк чего-то бордового, явно высокоградусного.
  - Ты же знаешь, Фёдор, - произнес крыс.
  - На меня это не действует, а Варваре ни к чему.
  - Варвара, значит, - принял к сведению названный Фёдором.
  - А Вы, надо понимать, Фёдор, - отразила я.
  - Федор, - подтвердил верзила.
  - А я, вот, Варвара, - развела руками. Мол угораздило таким имечком назваться.
  - Да ладно вам, - внедрился крыс в наш глубокомысленный диалог.
  - Лучше сушняк вытаскивай, - обратился к бородатому и пояснил, - сейчас народ подтянется, что ему твоя чекушка.
  - И то верно, - согласился Фёдор, оставив издевательства на потом. Снова полез в рюкзак и на сей раз извлек внушительный кулек с ароматом экзотически фруктов.
  Самюэль кулек принял, как должное. Деловито раскрыл и высыпал треть содержимого в кипящую воду котелка, на этот раз трансформировавшегося в солидную емкость. Остаток передал обратно. Фёдор спрятал свое сокровище в недра рюкзака и огляделся.
  - Пойду травку поищу. С ней заварочка душистее будет.
  Поднялся и двинул аккурат к озерку, где мы с крысом недавно рыбачили.
  А к нашему костерку, действительно, потянулся народ. И ведь никого не было, пока я топтала тропинку под завывания голодного желудка. Что греха таить. Выглядывала на обочине притомившихся путников в надежде разделить с ними корочку их черного хлеба. Ан нет. Пока сама пропитание не раздобыла, компанией не обзавелась.
  Впрочем, незваным гостям стоит отдать должное. Каждый внес свою лепту в меню нашего стола. И вскоре помимо рыбных деликатесов на невесть откуда взявшейся скатерти разместились куски вяленного мяса, помидорчики, огурчики, отварная картошка... Компот из сухофруктов с душистыми травками пришелся как нельзя кстати. И был нескончаемым. Словно в котелке открылся не...отдыхаемый фонтанчик. Великий мыслитель Козьма Прутков вряд ли посоветовал бы таковой заткнуть*.
  Перезнакомились быстро. Посыпались байки о приключениях, коих в Стране Ветров у каждого накопилось на толстенный путеводитель. Оказавшийся среди гостей бард расчехлил гитару. И мы послушали несколько задушевных песен.
  А потом как-то быстро все разошлись, каждый своей дорогой. И мы остались с крысом вдвоем на вытоптанной поляне.
  Очень мне напомнило это сборище - братство хиппи. Вроде бы - романтика. Только еды у нас, кажется, не осталось. Ну и ладно. Удочка с рыбаком есть. До вечера еще далеко.
  Самюэль между тем приводил полянку в порядок. Продуктовые отходы закапывал в землю мелкой животине на радость. Вытоптанную траву поднимал каким-то неразборчивым бормотанием. На кострище натаскал хвороста и прикрыл заклинанием от дождя. Вот ведь, сознательный. Мне-то дровишек никто не оставил.
  - Видимо, новенькие перед тобой прошли, - ответил крыс на мой невысказанный ропот.
  - Старожилы всегда оставляют мешочек сухарей, заговоренный от лесной живности, да растопку на кострище.
  Старожилы... Следовательно, Страна Ветров - не проходное место. Есть те, кто остаются...
  А Самюэль покопался среди оставшейся еды, насобирал сухарей, которыми расплатились ушедшие гости, и повесил на рогатину означенный мешочек.
  Я оглядела полянку, приведенную в первозданный вид. Подумала о новеньких, не оставивших ни крошки мне, идущей следом. За собой, однако, прибравшихся. Видимо, кое чему их научили, но доучить еще требуется! Думаю, дорога займется троечниками. Потом подумала о старожилах, к коим крыс точно относился...
  - Сам, а как давно ты здесь живешь?
  - Моя б воля, жил бы здесь до... черты.
  Мог бы не ответить. Но ответил. Почему?
  - И много здесь таких, кто живет до черты?
  Вроде бы спросила без подковырки, но Самюэль понял мой вопрос по своему. Поднялся. Распрямился. И не сказать, что крыса. Гордость в нем какая-то... Прямоходящая.
  - Есть в одной из религий Верхнего Мира, - произнес он, словно начало проповеди. И ведь точно: проповедь намечается...
  - ...Мудрое изречение: "Не судите, и не судимы будете" ...
  Не самое... "масло масленое". Можно и развилку для ума обозначить. А крыс решил подержать паузу. Дабы собеседник пораскинул мозгами, за что на них мудрое изречение обрушилось.
  Я причины не нашла. Пошла в выделенный период времени развивать фантазию о развилке. Представила перед собой перекресток. Разве что камня не хватает с заветной надписью: "На право пойдешь, коня потеряешь" ...
  И ведь выбирали же герои детских сказок. По мне - предательство. Что такое конь для героя? Боевой друг. Как можно предать друга и ехать своей дорогой?
  А пауза затянулась. Так я, пожалуй, утопаю по тропинке "себя потеряешь" и наваляю Неотвратимому, как крутой супергерой комиксов.
  - И?..
  Решила донести до собеседника, что осознала и жду продолжения.
  - Ты не знаешь и доли того, что пришлось пережить тем, кто обосновался в Стране Ветров на постоянное жительство.
  Неожиданный поворот. Видимо, мой невинный вопрос задел нечто наболевшее.
  - Да, они отказались от жизни. Но тем самым спасли жизнь другим. Которых уничтожили бы в своей ненависти...
  Мудрёно. Вроде бы поняла, да не совсем. Но почувствовала, Самюэль почти дошел до черты местных аборигенов. Почти отказался от реальной жизни. Но, видимо, нашлось что-то, что заставило не затеряться в распахнусти пространства.
  И я другими глазами взглянула на Страну Ветров. Как на многоуровневую игру, где каждый проходит свой путь: кто-то гонится за Несбывшимся, кто-то сбегает от отчаяния в иллюзию жизни. Своего рода реанимацию, из которой еще можно выбраться. Сколько еще опций у этой загадочной игры? И какая выпала мне?
  Навеянные раздумья потянули в сторону... полежать, поглазеть в небо на проплывающие облака. Сказалась бессонная ночь, ненавязчиво ассоциируя облака со взбитыми перинами...
  - Ну, что ж. В путь?
  Разрушил Самюэль мою расслабленность. Словно не было никакого разговора. Закинул за спину рюкзачок. На рюкзачке мое сознание уплыло в дальние детдомовские дали.
  Такое сокровище Петьке Ивашову досталось от воевавшего деда. Никаких молний. Простой брезентовый мешок с карманом на пуговице, да нашитыми тряпичными ремнями. Завязывается, как кулек, длинной ручкой, служащей одновременно плечевыми ремнями. Кто о чем мечтал в детстве. А я о таком рюкзаке и дороге. Еще, пожалуй, о байке. На тот момент он назывался мотоцикл. Мотоцикл, конечно, совсем несбыточная мечта. Даже тогда понимала. Но почему бы не помечтать...
  И я отвлеклась на другую, не менее животрепещущую тему. Что-то часто последнее время мне вспоминается Петька. Уж не случилась ли с ним беда. Один из немногих детдомовских волчат, он запомнился добром. Суровым добром... с подзатыльниками. Сам учил, другим в обиду не давал, пока я не подросла и не научилась отвечать на удары.
  Почему он обратил внимание на сопливую девчонку, вечно ходящую с синяками и огрызающуюся по поводу и без?
  Прежде чем попасть в Старомысский детдом N 1, я проживала в казенном учреждении для малолеток, где неплохо кормили, одевали, чему-то обучали. Обслуживающий персонал брошенных детишек жалел и пресекал разборки между собой. По истечении семи лет, меня определили в подростковое отделение. И вот тут начался ад. А попросту говоря, изощренная дедовщина. Кто, как мог подстраивался, находил покровителей, перед которыми следовало пресмыкаться. Я пресмыкаться не умела. И получала тумаки ото всех, кому попадалась под ноги.
  Позже, освободившись от казенной опеки, я объехала несколько близлежащих детдомов, дабы убедиться, что мне просто "повезло" попасть в самый отстойный. Убедилась. Не скажу, что жизнь в тех детдомах была раем. Но во всяком случае откровенной дедовщины и издевательств над детьми не наблюдалось.
  А Петька? Петька учил меня уму разуму. Поначалу отбивал от драчунов. Потом устраивал учебные бои без правил. Но вовремя вмешивался. Пожалуй, все-таки он был не добрячком, а суровым наставником. Дед, воспитывающий его до десяти лет, успел закалить внука. Сформировать хребет. Жаль умер, не доучив.
  - Куда ты пойдешь после, - задала я как-то вопрос.
  - В десантуру, - ответил Петька.
  - Зачем?
  - Чтобы научиться убивать.
  И он не шутил, поставив себе целью стать наемным убийцей.
  - Их ведь рано или поздно тоже убивают...
  На это Петька не сказал ничего. Посмотрел поверх моей макушки долгим тяжелым взглядом. Я хорошо запомнила этот взгляд. Взгляд матерого волка из песни Высоцкого. Того, который вырвался за флажки.
  Вот только, думается мне, поживи его дед дольше, из Петьки мог получиться тот, чья профессия: родину защищать...
  А дорога ложилась под ноги, натоптанная, почти асфальт. Думалось на ней легко. Мысли перескакивали с одной на другую. Такие дороги выпадают именно для раздумий. Или непонятных отголосков, что вдруг пробиваются в расслабленный разум. Словно я становлюсь антенной, принимающей сигналы извне. И не сигналы. Голоса...
  - Я родилась где-то в межзвёздном пространстве. Во время вспышки Сверхновой, вся энергия которой ушла в тепло. Этой Сверхновой не видно с Земли. Но теплые волны от нее расходятся по Вселенной. И теперь, волею случая оказавшись вне своего мира на хрупкой тесной планете, отчаявшись что-либо понять, не в состоянии что-либо изменить, я поднимаю взгляд к звездному небу и чувствую, как теплые волны накатывают на мое лицо, шевелят мои волосы, обволакивают плечи. И я взлетаю.
  Ночами, распахнутыми в бездну моей родины, я начинаю верить, что мое теперешнее состояние - какая-то нелепая ошибка, кошмарный сон, тяжелая болезнь, которая непременно должна пройти.
  Ночами я вырываюсь из душного бреда и нахожу в себе силы жить вечно...
  - Декадентство какое-то, - ворчало чувство реализма, попутно припоминая, что такое декадентство и имеет ли мимолетная фантазия с ним хоть что-нибудь общее.
  А потом захлестывало желание поспорить с мудрыми классиками:
  "Рожденный ползать летать не может. Какое пагубное заблуждение!
  Мы все от рождения крылаты. Только крылья наши не выдерживают встречных ветров и рвутся.
  Но они отрастают у тех, кто ходит по краю бездны" ...
  Самюэль шагал поодаль сзади. Тоже о чем-то раздумывая. Как-то быстро мы с ним сблизились. Я вообще в этом мире быстро схожусь с людьми и нелюдями. Там, где родилась, такого не наблюдалось. Может быть, потому что там я была легкой добычей. Не совсем, конечно. Дар внушения давал неплохую защиту. Но от внезапного прямого нападения он вряд ли бы помог. А с осторожным хитрым врагом у меня вообще не было шансов выстоять. Ценой проигрыша могла быть и жизнь. Только там, наверху, я еще не доросла до серьезных врагов.
  ... Мой мир так непрочен и шаток. И существует лишь потому, что ветры обходят его стороной...
  Все эти ветры обитают здесь. Здесь, где я сильнее и могу дать отпор. Здесь, где дар внушения преобразился в интуицию.
  Интуитивно я чувствовала, Самюэлю можно доверять. Нет у него собственных мыслей заманить в ловушку Черную Ведьму. Но ведь на него можно влиять. Он может действовать неосознанно, как та плюшевая зверушка, бросившая меня под копыта единорогов...
  Дорога...
  Она ведь создана не только для того, чтобы размышлять. Вокруг столько неизведанного. То сгущается темный ельник, то взбирается на пригорок светлая рощица, а за пригорком распахивается даль...
  Дальние дали. Как на картине Шишкина. Меня, впрочем, эта картина не очень впечатлила, пока не пришлось оказаться в похожем месте. И вроде бы, однообразный массив лесов, обволакивающий разноудаленные холмы плющевой зеленью. Но пространство затягивает удаляющимися в дымку планами. У Шишкина 3D не получилось. На мой взгляд. Вероятно, невозможно передать это ощущение реалистическим изображением. Здесь бы порезвиться импрессионистам...
  - Сам, - решила я отвлечься от созерцания пейзажа и вплести свой голос во всеобщее жужжание, чирикание и шелест.
  - А почему, как только мы раздобыли... излишек еды, к нам потянулись... страждущие?
  - Я послал всполох-ориентир.
  - Зачем?
  И мне объяснили в духе "Синего троллейбуса" Окуджавы. Может быть, на этом празднике живота кто-то обретет не только сытный ужин и отрешение от своих забот. Может быть, здесь найдут друг друга те, кто ступил в Страну Ветров в поиске. Обретут друг друга и пойдут дальше. За ворота. В реальный мир.
  Ведь, если разобраться, человеку нужен кто-то близкий по духу. Пусть он не всегда рядом физически, пусть бродит где-то за три девять земель, но... "бросается к нам, если нас обижают. К нам бросается даже с небес" ** ...
  Пока человек в это верит. Пусть неосознанно. Но верит. Он живет.
  Как только перестает верить. Угасает. И ненавидит мир. И тянет за собой ни в чем не повинных. Впрочем, для него - повинных. В том, что они хотят жить и любить...
  
  ... Мы сидели у костра. На этот раз без общества изголодавших граждан Страны Ветров. Как бы ни был Самюэль бескорыстен, пару батончиков из рыбины-змеи от братвы припрятал.
  Комары резвились за моей защитой.
  Как все-таки здорово бродить по лесным дорогам с магией? Не надо раздражать кожу ядовитыми мазями, задымляться вонючими спиральками... Подумала и непроизвольно хлопнула себя по щеке. Одна комариная жизнь оборвалась. Но налетела туча других.
  - Что за ерунда! - возмутилась я оглядываясь в поисках своего защитного стакана. Стакан не наблюдался. Попытка сделать новый не принесла результата. Крыс тоже забеспокоился.
  - Попробуй огонек создать.
  Попробовала. Магия уходила в пустоту. Погодите, в пустоту?
  - Сам, здесь пустынники водятся?
  - Только, если с хозяевами...
  И хозяин вышел из леса. Знакомый бородатый детина. Вот только рюкзак где-то оставил. Вместо мирного рюкзака - воинственно торчащий меч. И думается мне, наметился этот меч на мою голову.
  А за спиной детины вырисовывался силуэт зверя, пожирающего мою магию. Ишь, какое пузико наел. Видать, долго сидел в засаде, тянул через соломинку мой щит, пока хозяин не дал команду заглотить целиком. А я от щедрот магических и не заметила, что меня обирают.
  - Федор, ты чего? - крыс поднялся меня заслонить.
  - Отойди по хорошему, Самюэль, - пробасил названный Федором.
  - Эта дрянь - последняя. И я ее добью.
  Так. В ход пошли оскорбления. Не иначе как нервничает убивец. То ли совесть не позволяет завалить безоружную девчонку, то ли ожидает непредсказуемой подлянки. Скорее всего - последнее.
  А крыс и не думал поддаваться на уговор. Попытался воззвать к разуму. Только бестолку.
  - Сам, - позвала я своего героя.
  - Дай нам с товарищем пообщаться.
  О чем думала?
  О танце без магии.
  Учителя у меня были отменные, что Эрмангуэль, что Вульф. Так не посрамлю же наставников. Правда, меч у противника шибко длинный. Подобраться к телу будет трудно. Да и тело массивное, как у тролля. Бить следует по болевым точкам, где сила удара не главное.
  Танец боя - это красиво. Это не кровавая резня, которая, как выяснилось при убийстве сексуально озабоченного крыса, болезненно сказывается на моем желудочно-кишечном тракте. Странно, однако. Троллей я рубала без последствий для оного...
  Пока толпы нелепых мыслей копошились в моих мозгах, я выстраивала рисунок боя, расчерчивала мощную фигуру на зоны доступа... И в последний момент подумала: а как поведет себя пустынник?
  Федор кинулся в наступление. Я плавно увернулась и краем глаза заметила, как из темноты выступает еще один любитель моей магии. В поединок не вмешивается, но пустынника оттесняет. Вроде как... по-честному.
  Вот, на кого поставили бы Вы? На мощного тренированного мечника или на вертлявую девчонку, раздражающую своим мельтешением и словесными поддевками? Стоит отдать Федору должное. В процессе работы мечом он успокоился, на мои язвительные замечания не реагировал. Словом, трудился, как на плацу, не давая противнику приблизиться на расстояние доступа к телу. А я перемещалась, уходя от ударов, экономя силы, настраиваясь на марафон. Как бы ни был силен мечник, махать тяжелой железякой он устанет раньше. Главное, не подставиться, пока движения его точны и внимание не замылилось.
  Общались мы долго.
  Самюэль, поначалу решивший все же вмешаться, отошел к опушке, присел.
  Кортуан и пустынник стояли, как вкопанные, следя каждый за своим бойцом.
  Я запоминала приемы противника, и вскоре стала находить повторы. Пусть чуток видоизмененные, в зависимости от ситуации, но выравнивающиеся в заученном до зубов нападении. Повторы следовали в разных комбинациях, пока не закончились и те. Импровизировать Федор не решался. И в конце концов стал уставать. Но преимущество меча все же сказалось.
  Когда острый клинок просвистел почти коснувшись моей шеи, я решила, пришло время раскрыть козыри. Бегать любила с детства, благо, ноги длинные, парусность пониженная... А с мечом попробуй побегай. Если еще и по лесочку в вечернем полумраке. Словом, припустила к опушке мимо удивленного крыса. По ходу ему подмигнула и пошла петлять, как заяц. Федор пыхтел позади, ломился через кустарник, как лось. Только лоси за зайцами не бегают. Дохлое это дело.
  Сделав небольшой круг по лесу, выскочила на поляну. Пора заканчивать. Враг измотан. С ног не валится, оружие держит крепко, только движения уже не те.
  - Подлюка.
  Выдал, наконец Федор. Первый комплимент даме, танцующей вокруг него.
  - А с мечом против безоружного - не подло?
  Увернулась от очередного замаха и предложила.
  - Давай в рукопашную?
  - Нашла дурака.
  Значит, мой танец оценили по достоинству.
  А бой продолжался.
  Чего греха таить. Я тоже подустала. Но противник вымотался больше. Сказалась пробежка по лесу. Несколько открывшихся возможностей, подобраться к телу, специально пропустила. Медлила. Пусть ошибется существеннее. Не хотелось попасть под резак, когда победа почти в руках.
  - Самый опасный период боя, - звучал, как наяву, наказ Эрмангуэля.
  - Не расслабляться.
  И наконец мне удалось поднырнуть под руку, метким ударом вывести из игры ногу противника, потом вторую и придавив к земле рухнувшего громилу, пережать точку жизни на бычьей шее. Пережала не смертельно. Все-таки убивать не хотелось. Даже так, бескровно.
  Пустынник взбрыкнул, но тотчас же застыл под гипнотическим взглядом кортуана. Застыл, заснул и выпустил на свободу магию.
  У меня как будто крылья за спиной выросли.
  А Самюэль уже связывал бессознательного приятеля. Отволок к придорожному камню, прислонил спиной. Силен крысёныш. А ведь с виду и не скажешь. Видимо, сила вампира - не пустые фантазии.
  - Что делать будем? - спросил, когда кортуан подкатил пустынника к хозяину, - он не остановится.
  - А за что он на меня взъелся?
  - Полагаю, на всех Черных Ведьмаков.
  - Может, Тьма отговорит его?
  - Он - светлый маг.
  - Ах, светлый!!!
  Вскипело, как пробудившийся гейзер. Не то, чтобы отозвалась интуитивная вражда между... черным и белым. Припомнились деяния Гай Юлия, которые доносило до зрителей местное телевидение. Припомнились и образно донеслись до моего фамильяра. А тот передал в расслабленный разум Федора. Да, видимо, не только видео, ставшее достоянием общественности, но и то, что предшествовало казням. А тот передал в расслабленный разум Федора. Да, видимо, не только то, что стало достоянием общественности, но и то, что предшествовало казням. Вдохновенных палачей, упивающихся пытками. Преследование и уничтожение семей неугодных. "Гуманное" уничтожение: без насилия и издевательств. Раз. И голова с плеч. Не важно, женщина, ребенок, старик. Во имя Света!
  Федор дернулся и замычал. Открыл глаза, налитые кровью. И в эти сумасшедшие глаза я выплюнула: "Таков твой Свет?"
  На меня посыпались ругательства. И вдруг иссякли. Федор таращился на что-то за моей спиной. И я невольно повернулась.
  Там, над лесом сиял восхитительный воин. Воин с опущенной головой. Не надо было слов. Его поза говорила сама за себя.
  - Как ты терпишь все это! - крикнула я божеству.
  И божество отозвалось, как когда-то у костра отозвалась Тьма.
  - Помоги, Ведьма.
  И пропало. А внутри меня зашевелилась Великая и Ужасная, захлестнула тоской и умолкла.
  Я оглянулась. Федор смотрел на меня, как только что на свое божество. Кто бы не отдал ему приказ об уничтожении Черной Ведьмы, вышестоящее... "начальство" этот приказ отменило.
  - Развяжи его, - попросила Самюэля.
  Ночевать остались на той же поляне под присмотром моего фамильяра.
  Федор, освободившись от веревок, поднялся, растолкал своего пустынника и, не оглядываясь, ушел в лес.
  Думается, этому светлому долго скитаться по Стране Ветров в рядах отчаявшихся.
  
  ...Третий день странствия привел нас к таверне.
  Самюэль оказался платежеспособным и не поскупился на местные деликатесы. Пока две девчушки суетились между столами, я разглядывала посетителей. Кого тут только не было. Даже дети. Именно дети меня и заинтересовали.
  - Сам, а что они тут делают?
  Кивнула в сторону двойняшек, пристроившихся к компании оборотней. Как известно, оборотни детей не обижают и опекают. Не только своих.
  - Видимо, за воротами им пришлось не сладко.
  И я подумала: если бы там, наверху, существовало нечто подобное Стране Ветров, сколько бы исковерканных судеб можно было бы излечить. Не монастыри, не секты, а такая вольная воля, вытравливающая у изгоев низменные желания, оставляющая только желание жить и идти вперед навстречу ветру. К выходцам за ее пределы, все низменное вернется, как воспоминание. Часть останется, часть рассосется. Без тьмы не бывает света. Без тьмы и света в душе не бывает цельности...
  И словно в подтверждении моих мыслей девушка, сидевшая с гитарой на сцене, запела...
         Ах! Как это славно быть белой-белой.
         Прекрасной, наивной, святой Королевой.
         Вершить она черное просто не может,
         И совесть ее по ночам не тревожит.
         Ах, как это славно, быть черной-черной,
         Лихой Королевой. Жестокой и вздорной.
         Вершить она белое просто не может.
         И совесть ее по ночам не тревожит.
         А я родилась под короной проклятой:
         Не белой, не черной, а... полосатой.
         И все, что вершу, низвергаю в сомненье.
         И нет мне покоя. И нет мне спасенья.
         Ни в солнечном дне, ни в ночном отрешенье.
         Я - в вечной тревоге. Я - в вечном смятенье.
         И как-то сломалась. И к небу с мольбами.
         И сжалился Некто из тех, что над нами.
         Вот белое с черным из рая изъяты.
         Любая корона взамен полосатой.
         Ах, как это... скучно быть белой-белой,
         Прекрасной, наивной, святой Королевой.
         Ах, как это скучно быть черной-черной,
         Лихой Королевой. Жестокой и вздорной.
         И пусть их ничто по ночам не тревожит,
         И пусть ими век будет правильно прожит,
         А я из корон снизошедшего рая
         Свою, полосатую выбираю.
         И все, что вершу, низвергаю в сомненье.
         И нет мне покоя. И нет мне спасенья.
         Ни в солнечном дне, ни в ночном отрешенье.
         Я - в вечной тревоге. Я - в вечном смятенье.
  Девушка замолчала, перебирая струны в задумчивой мелодии. А вокруг воцарилась тишина. Лишь дыхание десятков путников, да шорох занавесок, раздуваемых ветром из распахнутых окон. Мне же снова припомнились лермонтовские строки: 'Лишь в человеке встретиться могло священное с порочным. Все его мученья происходят оттого' ...
  И снова захотелось крикнуть кумиру детства: 'Разве одни лишь мученья?'
  Как жаль, что с ушедшими нельзя поговорить. Нельзя переубедить или хотя бы навести на раздумья. Может быть, откликнувшись, они предотвратили бы свою... несуразную гибель...
  
  Разместились мы в двухместном номере. Пара кроватей, пара тумбочек. Правда, удобства прилагаются. По минимуму: туалет, умывальник, душ. Туалетная бумага. Куда ж без нее.
  И все-таки любопытно, как у них тут с канализацией. Вокруг - нетронутая природа. Я обратилась к Самюэлю за разъяснениями. На что он коротко ответил: "Магия".
  Магия - это, конечно, хорошо. А что, если заявится попастись рядышком стая пустынников?
  - Во-первых, пустынники стаями не ходят, - просветил крыс.
  - А во-вторых, здесь не может быть диких пустынников, только с хозяевами.
  - А, если хозяина кто-то прихлопнет?
  Что далеко ходить. Какими бы мирными ни были граждане Страны Ветров, а Федор сознательно шел на убийство. И случись у меня пережать точку жизни, остался бы его зверь без хозяина.
  Оказалось, в таких случаях зверя просто выкидывает за ворота. Не в жуткое чистилище, конечно, просто в ближайший лес.
  Как-то это жестоко.
  - Пустынники быстро приспосабливаются. Свободной магии по окрестным лесам немало разбросано.
  - А как же привязанность к хозяину?
  - Разве в Мире Порослей не выбрасывают собак на улицу?
  Как будто я несу ответственность за породивший меня мир. Там ведь не только зверей, и детей выбрасывают.
  Все. Закрыли тему. И как это у меня получается сворачивать к любимой болячке из самых обыденных ситуаций? Давно пора эту болячку расковырять, засушить, оторвать да выбросить засохшую корочку...
  - Какие планы на завтра? - завалилась на неразобранную кровать.
  - Пора выбираться отсюда, - отозвался Самюэль, аккуратно разворачивая свою постель.
  Выбираться...
  Видимо, для меня этот путь завершен.
  Видимо, для меня Страна Ветров отдушины не предусматривала. Засосало сюда для отдушин других. Может быть, на нашем дружеском ужине, действительно, встретились близкие души...
  А, может быть...
  Да, скорее всего в одной судьбе я крутой поворот наметила. Протрезвила так называемого Федора. Теперь ему дышать похмельным воздухом Страны Ветров и пересматривать приоритеты. Вдруг из этого светлого истинный борец Света получится! Ведь он увидел свое божество... усталым. Как не протянуть божеству руку помощи. Не за будущие заслуги. А поддержать. Чтобы божество жило и дальше.
  Во имя Света!
  Чтобы очистить его знамена от грязи фанатиков. Фанатизм - погибель Веры. Фанатизм - маньяк, которого надо уничтожать.
  Опять понесло меня неведомо куда. Припомнились Динкины стихи. Детские, наивные...
         Ты был в лесу густой листвой, в полях травою,
         На море - теплою волной, в горах - скалою.
         Куда б чудачества меня не заносили,
         Я свято верила в тебя, мой Бог всесильный.
         И ты ни разу не подвел, вставал горою.
         Но вот однажды час пришел сойтись с Бедою.
         Ты почему-то не помог. Беда смеялась.
         "Ну, что. Забыл тебя твой Бог?" И издевалась.
         А из оконной пустоты, мне показалось,
         Сказали, будто умер ты. А я осталась...
         Я не поверю пустоте и не завою.
         Я рассмеюсь в лицо Беде. Ведь ты со мною.
         Откликнись, мой любимый Бог, ведь ты - бессмертен.
         И бросить ты меня не мог одну на свете!
         Как страшно ветер голосил. Рыдали волны.
         А я ползла, что было сил. Куда? Не помню...
         "Как ты смогла меня найти?
          Как оживила?
         И кто хранил тебя в пути?"
         "Ты, Бог мой милый".
  Почему-то, бубня последние строчки, я всегда хлюпала носом. А Динка, взъерошив огрызки моих волос, поясняла.
  - Это - очищение. Как после исповеди. Я думала именно так, сочиняя...
  И, действительно. После даже мысленного прочтения с меня как будто слетала... пыль.
  Все.
  Спать.
  Завтра по словам Самюэля будем выбираться. Любопытно, как?
  Спать совсем не хотелось. Словно напилась чая "Бодрость". Прислушалась. Крыс тихо посапывал. Но как-то дергано. Так спящие не дышат. Тоже пытается заснуть. Зачем себя мучить?
  - Самюэль? - почему-то сейчас не хотелось сокращать его имя.
  Посапывание прервалось. Я посчитала это свидетельством того, что можно поболтать.
  Не давала мне покоя эта Страна Ветров. Не может ее быть в реальном мире. Как не может быть Города Солнца, воспеваемого античными мыслителями. Идеальное общество... Асимптота, к которой стремишься и никогда не достигнешь. Ускользающий горизонт. Бежишь к нему, бежишь, а все бестолку. Казалось бы - полная безнадега. А с другой стороны. Представьте, достигли Вы горизонта. Вот он под вашими ногами. Четко вычерченная линия, за которой ничего нет. Остается сесть на краю Света и поболтать ножками, как мечтал герой одного из мультиков.
  Нет. Не то. Опять скатилась в бесконечные рассуждения. Порассуждать я смогу и потом. От себя никуда не денешься. А товарищ, способный донести до меня нечто новое, может и сбежать под каким-нибудь серьезным предлогом. Правда, он обещал вместе со мной поискать Дина. Но, кто знает, как обернется к нам Судьбинушка. Вдруг, у него возникнут непредвиденные обстоятельства, где Дин может и подождать. Словом, куй железо, пока горячо. И, уловив ответное желание поболтать, начала с наивного.
  - Не могу понять, - завернувшись в кулек одеяла напротив сквозящей форточки, изрекла я.
  - Как тут в вашей Стране Ветров все устроено? Толпы неустроенных в жизни особей... Понятно. Но ведь им надо что-то есть. А, если они попали сюда на длительный период, надо обзавестись сменной одеждой и прочим прожиточным минимумом. Я - к тому, что должен быть кто-то, кто все это... содержит. Такой... "бухгалтер, милый мой бухгалтер". Тот, кто живет цифрами. И попробуй его сдвинь на тропинку романтики.
  Крыс присел на кровати, обхватил колени руками.
  - Ты попала в яблочко, - усмехнулся товарищ по бессоннице,
  - Сама по себе Страна Ветров не просуществовала бы и дня. Просто есть те, кто отчаялись в своей судьбе. А есть те, кто не смог переломить судьбу любимого существа. Кто бился до последнего. И все потерял. В нем сил и средств немерено, только ради чего жить? И появляется надежда: если я не смог помочь своему близкому, почему бы не помочь тому, у которого не все безнадежно. Можно, как в чеховской пьесе, послать вырубать вишневый сад: "Не доставайся же ты никому" ... А можно отдать все, что у тебя есть, и тебе уже не нужно, кому-то, продлевая его кусочек счастья. И порадоваться за тех, кого ты вытащил. И таким образом, вытащить себя самого. Конечно, состоявшихся людей и нелюдей значительно меньше, чем разочаровавшихся в жизни простых смертных. Но и эффект другой. Одно дело вытащить себя из... передряги. И совсем другое - вытащить других. Когда тебе хреново, найди того, кому хреновее тебя. И вытащи его из дерьма...
  А ведь это - незыблемая истина, что потопталась во всех существующих религиях...
  Мы помолчали, пресловутой минутой отдавая должное человеческой мудрости. Потом Самюэль вернулся к попыткам заснуть. А меня вдруг реально накрыло полудрёмной слабостью. Перевернуло на правый бок носом к стенке, спиной к возможным неприятностям. Сколько себя помню, никогда не укладывалась спать, оставляя неприкрытой спину. А тут стало все-равно. Главное, удобно. Разве что ладошки под щекой не сложила.
  ... - Котенка по имени 'Гав' на улице ждут большие неприятности.
  - Но ведь они меня ждут!
  Как утонченно подчас проскальзывает сокровенное в наших мультиках. И как позитивно всплывают изречения их героев в реальной серьезной жизни. Солнечным зайчиком посреди запыленной суеты. Действительно. Пусть неприятности порадуются, что от них на этот раз никто не собирается сбегать. Может быть, в процессе общения выяснится, что не такие уж они... зловредные.
  Подбадривая себя подобными мыслями, я уплывала в страну сновидений. На легкой лодочке под парусом - перышком...
  А море, поначалу прозрачное и ласковое, незаметно наливалось штормовой тяжестью. На горизонте наметилось легкомысленное кучевое облачко. Наметилось, взбило кучерявую макушку жестом юной модницы и начало приближаться с нарастающей скоростью. И по мере приближения, переполняло небо, отрезало море от солнца.
  Парус-перышко неожиданно съежился, как листик мимозы от прикосновения. И вздумавшее побушевать море исчезло.
  Осталось ощущение приближающейся бури. И не бури даже, а смертельной опасности.
  ... И тогда тишину пронзил зов. Он притягивал, подавлял волю, он разгорался пожаром, в который мне непременно надо было ступить. Только на пути стояла исторна...
  Неразгаданный сон, прерванный исторной на заимке Шелл. Сон повторился и переполнился притяжением. Меня засаcывало в чью-то монотонную боль. Не то, что бы невыносимую... Безнадежную. К которой вроде бы притерпелся, но внутренне чувствуешь, она неминуемо ведет к смерти.
  И я пошла на эту Боль. Заведомо зная, что иду в ловушку, и не в силах отступить. Потому что иного пути не было. Как там на заветном камне перекрестка: 'Прямо пойдешь - себя потеряешь' ...
  Я все-таки дошла. В огромную пещеру, посреди которой лежал дракон. Дракон, заполняющий ее почти полностью. Не пошевелиться. Не сменить позу. Почти замурован.
  Я шагнула к дракону. Я коснулась его. Но что-то, ухватив за плечи, потянуло назад.
   - Нет!!! - раскололось сновидение отчаянным воплем.
  И меня вырвали в реальность, не щадя, как кусок плоти из живого тела.
  ---------------------------------------------------------------------------------
  * Козьма Прутков "Если у тебя есть фонтан, заткни его. Дай отдохнуть и фонтану" ...
  ** Юнна Мориц "Говорят, что друзья не растут в огороде" ...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"