Видеоролик на https://youtu.be/241nUJuzz8k


                Артюр Рембо

                  Кузнец

	       Дворец Тюильри, 10 августа 1792 года

С молотом под рукой, подбоченясь, буян
Лбом широк, сам велик, устрашающе пьян,
Смех что медный рожок, искривляются губы,
И со всем этим взор беспощадный и грубый,
В день, когда у Луи взял Народ свой должок
И по золоту грязь в сальных куртках волок,
Сей Кузнец говорил, а Шестнадцатый отпрыск,
Вот он добрый король, то бледнел, то живот - вдрызг,
Бледный, будто готов, чтоб болтаться в петле,
И покорный, как пёс, что прижал хвост к земле,
Ибо этот шельмец с развитыми плечами
Рассыпался, смеясь, столь дурными речами,
Что как по лбу хватил своего короля!

'Всё ты знаешь, Мусье, пели мы тра-ля-ля
И клонили волов на чужих хлебных нивах:
Нам Каноник сучил 'Отче наш' в разных чтивах,
А на чётках златым каждый был узелок.
Гарцевал Господин, и трубил звонкий рог,
И, с верёвкой один, а другой с кнутовищем,
Мы пахали. -- Глупы, как коровьи глазища,
Мы не ведали слёз и всё шли, только шли,
И когда в бороздах этих чёрных легли,
В землю плотью легли родовой деревенькой,
Посмотрели итог... а там чуть да маленько:
Вот тогда подожгли мы лачуги в ночи;
Ну, а дети спеклись пирогами в печи.

...'Ох! не жалуюсь. Я был такой бестолковый.
Всё меж нами. Сказать супротив можешь слово.
Только в радость, не так ли, июньским деньком
Видеть с сеном возы по дороге гуськом
На гумно? Ощущать запах листьев всходящих,
Красных трав и садов, и дождей моросящих?
Видеть нивы кругом и колосья с зерном,
Знать, что с хлебом таким был бы сытым весь дом?..
О! Тогда бы к печи с новой силой мы встали,
С песней молотом бы наковальню долбали,
Если б только и нам доставалось чуток --
Ведь мы люди, пойми! -- из того, что дал Бог!
-- Но стара и всё та же история наша!

'Так я знаю теперь! Веры выпита чаша,
У меня две руки, молот и голова,
Но приходят ко мне и бросают слова,
Пряча нож под плащом: Парень, землю засей нам; 
Если будет война в их владенье семейном,
То за сыном моим налетят вороньём!
-- Будь земля у меня, ну а ты королём,
Скажешь мне: Я хочу!.. -- Слышишь, как это глупо.
Ты, наверно, решил, что мне нравится тупо
Созерцать, как в строю из дурацких причуд 
Офицеры твои, что павлины, блеснут:
Наших дочек они тащат на ночь в невесты,
Подобрав до того нам в Бастилии место, --
И мы скажем: Ну что ж, на коленях бедняк!
Мы украсим твой Лувр, дав последний пятак!
Будешь пьян ты и сыт, всё удастся на славу.
-- И на плечи Мусье сядут нам для забавы!

'Ну уж нет. Не сойдёт за подстилку народ!
Мы очистились в три шага от нечистот,
И Бастилию в пыль растолкли, не потеря --
Каждый камень в крови с потом этого зверя,
Та ещё тошнота! Возвышалась она
Прокажённым пупом, издалече видна,
И под тенью такой мы несли наше бремя!
-- Гражданин! гражданин! это -- тёмное время
Повалилось хрипя вместе с башней зараз,
И в сердцах, как любовь, что-то вспыхнуло в нас.
Мы обнялись, дружны, с нашими сыновьями,
И, как лошади, мощь забирая ноздрями,
Мы пошли, и горды и сильны, на Париж!
Шли под солнцем, - вот так, - не смолчишь, не сбежишь,
Лоб высок... И пришли в грязных куртках и пыли,
Наконец! Мы в себе Человека открыли!
Сир, мы были пьяны ожиданием тьмы:
И когда подошли к чёрным башенкам мы,
Дули в горны, листвой шерудили дубовой, 
Каждый с пикой в руке, бледный, но не суровый,
-- Нежность в дар мы несли, ну а сила была!

...........................................

'И толпа с той поры разумом поплыла!
Всей ватагой своей мы на улицы вышли,
А число всё растёт, всякий ход предумышлен,
Быстрой тенью скользим по дверям богачей.
И я тоже спешу изводить стукачей:
С молотом на плече, чёрный, дикий, в Париже
Я иду, -- по углам насмехаются, вижу, --
Я убил бы того, кто смеётся в лицо!
-- Тут ведь как? подсчитав все расходы с ленцой,
Передашь подлецам, что для тёмных делишек,
Чтобы просьбы трудяг эта кодла воришек
Завернула назад! говоря: 'Что за вздор!'
Подменяя закон, нам подсунешь набор
Из декретов благих, где за податью подать
С дрянью розовою лезет нас проработать,
И воротишь потом нос, когда мы придём.
-- Наша милая власть нас выносит с трудом
И страшится всего лишь штыка-байонета!..
В табакерках траву держит с чушью отпетой!
С нас довольно уже этих плоских мозгов
И пузанов-божков -- блюд с чужих очагов,
Что ты нам подаёшь, буржуа, коль взбунтуем,
Жезл и посох кладя на стену крепостную!..'

..........................................

Он срывает с окна занавесок велюр
И под руку ведёт показать с верхотур,
Как снаружи кишат, будто штормом колышет,
Толпы гневных людей, пробираются выше, 
Как собаки, рыча и, как море, ворча,
Палкой крепкой стуча, пикой грозной суча,
С барабанами и в красных шапках буянов,
Тёмной грудой тряпья прут к нему из чуланов:
Человек кажет всё королю из окна,
Бледный, потный, вкусив представленья сполна,
Тот едва на ногах!
		        'Вот оно, наше Пьянство,
Сир, карабкается, множится без жеманства:
-- Раз им нечего есть, это, Сир, нищета!
Я - кузнец, но жена, вот сама простота,
С ними там! В Тюильри отыскать хочет хлеба!
-- Видно, в булочных хлеб не нашу потребу.
В доме трое ребят. Я же -- рвань. -- Мне ль не знать,
Как старушки в чепцах будут горько рыдать,
Если отняли дочь или сына забрали:
Тоже рвань. -- Одному годы каторги дали,
Тот в Бастилию сел, хоть совсем без вины.
На свободе они, как собаки, нужны:
В поруганье своё! Значит, здесь этот кто-то,
Кто им зло причинил, это так! Лишь всего-то,
Чтоб почувствовать боль, чтоб почувствовать гнев,
И сейчас здесь они под собачий распев!
Снова рвань. -- Там внизу есть дурные девчонки,
Потому что, слабы, не остались в сторонке,
И хотят, -- о, мои государи! -- всегда!
Вы плевали на них, разве нет, господа?
Это рвань. И сейчас здесь красавицы ваши.

.........................................

'О, Несчастные! все, у кого солнца чаши
Выжжены на спине, кто идёт, кто идёт,
За работой своей, знает, лоб разобъёт...
Шляпу сбрось, буржуа! Это вышли Мужчины!
Мы -- Рабочие, Сир! Работяги! Гнём спины
Для великих времён, что однажды придут,
Где куёт Человек день-деньской, в радость труд,
Ловчий следствий больших, ловчий первопосылок,
Победит, вынув суть у вещей из поджилок,
Будто всадник, взойдёт там, где звёзды и мгла!
О! роскошный огонь мастерских! Больше зла,
Больше! -- Что не дано знать, возможно, ужасно:
Мы узнаем! -- В руках молот наш не напрасно,
Ляжет на решето догмат: Братья, вперёд!
Нас порою мечта голубая влечёт, 
Что живём не бранясь, хоть и просто, но пылко,
На работу смотря, улыбается милка,
Будто август в своей благородной любви:
И работали б так, тыщу лет хоть живи,
Внемля долгу, рожку с переливистым звоном:
И за счастье почли бы своё; и никто нам,
Слышь, никто бы тогда гнуть своё не посмел!
А на случай какой, у ружья есть прицел...

........................................

['Э, да в воздухе вновь слышен запах баталий!
Что тебе говорил? Я из рода каналий!
Остаётся прижать стукачей и барыг.
Мы -- свободный народ! Пусть террор многолик,
Мы громадой себя ощущаем! Что кроме? 
Говорили с тобой о покое, о доме...
Глянь на небо! -- Для нас малым будет оно,
На колени упасть, во как раскалено!
Глянь на небо! -- А я возвращусь к грязным толпам,
К сволочам, кому дать можно было бы по лбам,
Если б пушки твои не свезли по камням:
-- О, когда мы умрём, камни вымоем там!
-- Но признайся, ещё прежде ора и мести
Лапы старых дворян из французских поместий
Потянули полки к нам сюда на парад, 
Разве это не так? Вот и весь пёсий зад!']

.........................................

-- Он на плечи поднял верный молот. 
				    А рядом
У его ног толпа пьяным корчилась гадом,
И в покоях вверху, и внизу во дворе,
Где Париж изошёл воплем в самом нутре,
Вся несчётная чернь сотрясалась в ознобе.
И Ужасный Кузнец в перемаранной робе,
Сбросив красный колпак, -- пот катил с их особ, --
Нахлобучил его толстопузу на лоб!



LE FORGERON 

Palais des Tuileries, vers le 10 août 92. 

Le bras sur un marteau gigantesque, effrayant 
D'ivresse et de grandeur, le front vaste, riant 
Comme un clairon d'airain, avec toute sa bouche, 
Et prenant ce gros-là dans son regard farouche, 
Le Forgeron parlait à Louis Seize, un jour 
Que le Peuple était là, se tordant tout autour, 
Et sur les lambris d'or traînant sa veste sale. 
Or le bon roi, debout sur son ventre, était pâle, 
Pâle comme un vaincu qu'on prend pour le gibet, 
Et, soumis comme un chien, jamais ne regimbait, 
Car ce maraud de forge aux énormes épaules 
Lui disait de vieux mots et des choses si drôles, 
Que cela l'empoignait au front, comme cela ! 

"Or, tu sais bien, Monsieur, nous chantions tra la la 
Et nous piquions les bœufs vers les sillons des autres : 
Le Chanoine au soleil filait des patenôtres 
Sur des chapelets clairs grenés de pièces d'or. 
Le Seigneur, à cheval, passait, sonnant du cor 
Et l'un avec la hart, l'autre avec la cravache 
Nous fouaillaient.-Hébétés comme des yeux de vache, 
Nos yeux ne pleuraient plus ; nous allions, nous allions, 
Et quand nous avions mis le pays en sillons, 
Quand nous avions laissé dans cette terre noire 
Un peu de notre chair... nous avions un pourboire: 
On nous faisait flamber nos taudis dans la nuit ; 
Nos petits y faisaient un gâteau fort bien cuit. 

..."Oh ! je ne me plains pas. Je te dis mes bêtises, 
C'est entre nous. J'admets que tu me contredises. 
Or, n'est-ce pas joyeux de voir, au mois de juin, 
Dans les granges entrer des voitures de foin 
Enormes ? De sentir l'odeur de ce qui pousse, 
Des vergers quand il pleut un peu, de l'herbe rousse ?
De voir des blés, des blés, des épis pleins de grain, 
De penser que cela prépare bien du pain?... 
Oh ! plus fort, on irait, au fourneau qui s'allume, 
Chanter joyeusement en martelant l'enclume, 
Si l'on était certain de pouvoir prendre un peu, 
Etant homme, à la fin ! de ce que donne Dieu ! 
- Mais voilà, c'est toujours la même vieille histoire ! 

"Mais je sais, maintenant ! Moi, je ne peux plus croire, 
Quand j'ai deux bonnes mains, mon front et mon marteau, 
Qu'un homme vienne là, dague sur le manteau, 
Et me dise : Mon gars, ensemence ma terre ; 
Que l'on arrive encor, quand ce serait la guerre, 
Me prendre mon garçon comme cela, chez moi ! 
- Moi, je serais un homme, et toi, tu serais roi, 
Tu me dirais: Je veux!...-Tu vois bien, c'est stupide. 
Tu crois que j'aime voir ta baraque splendide, 
Tes officiers dorés, tes mille chenapans, 
Tes palsambleu bâtards tournant comme des paons : 
Ils ont rempli ton nid de l'odeur de nos filles 
Et de petits billets pour nous mettre aux Bastilles, 
Et nous dirons : C'est bien: les pauvres à genoux ! 
Nous dorerons ton Louvre en donnant nos gros sous ! 
Et tu te soûleras, tu feras belle fête. 
- Et ces Messieurs riront, les reins sur notre tête ! 

" Non. Ces saletés-là datent de nos papas ! 
Oh ! Le Peuple n'est plus une putain. Trois pas 
Et, tous, nous avons mis ta Bastille en poussière. 
Cette bête suait du sang à chaque pierre 
Et c'était dégoûtant, la Bastille debout 
Avec ses murs lépreux qui nous racontaient tout 
Et, toujours, nous tenaient enfermés dans leur ombre ! 
- Citoyen ! citoyen ! c'était le passé sombre 
Qui croulait, qui râlait, quand nous prîmes la tour ! 
Nous avions quelque chose au cœur comme l'amour. 
Nous avions embrassé nos fils sur nos poitrines. 
Et, comme des chevaux, en soufflant des narines 
Nous allions, fiers et forts, et ça nous battait là...
Nous marchions au soleil, front haut,- comme cela,- 
Dans Paris ! On venait devant nos vestes sales. 
Enfin ! Nous nous sentions Hommes ! Nous étions pâles, 
Sire, nous étions soûls de terribles espoirs : 
Et quand nous fûmes là, devant les donjons noirs, 
Agitant nos clairons et nos feuilles de chêne, 
Les piques à la main ; nous n'eûmes pas de haine, 
- Nous nous sentions si forts, nous voulions être doux ! 
.....................................................................
" Et depuis ce jour-là, nous sommes comme fous ! 
Le tas des ouvriers a monté dans la rue, 
Et ces madits s'en vont, foule toujours accrue 
De sombres revenants, aux portes des richards. 
Moi, je cours avec eux assommer les mouchards : 
Et je vais dans Paris, noir, marteau sur l'épaule, 
Farouche, à chaque coin balayant quelque drôle, 
Et, si tu me riais au nez, je te tuerais ! 
- Puis , tu peux y compter, tu te feras des frais 
Avec tes hommes noirs, qui prennent nos requêtes 
Pour se les renvoyer comme sur des raquettes 
Et, tout bas, les malins ! se disent: "Qu'ils sont sots !" 
Pour mitonner des lois, coller de petits pots 
Pleins de jolis décrets rosés et de droguailles, 
S'amuser à couper proprement quelques tailles, 
Puis se boucher le nez quand nous marchons près d'eux, 
- Nos doux représentants qui nous trouvent crasseux! - 
Pour ne rien redouter, rien, que les baïonnettes..., 
C'est très bien. Foin de leur tabatière à sornettes ! 
Nous en avons assez, là, de ces cerveaux plats 
Et de ces ventres-dieux. Ah ! ce sont là les plats 
Que tu nous sers, bourgeois, quand nous sommes féroces, 
Quand nous brisons déjà les sceptres et les crosses !... " 
.....................................................................
II le prend par le bras, arrache le velours 
Des rideaux, et lui montre en bas les larges cours 
Où fourmille, où fourmille, où se lève la foule, 
La foule épouvantable avec des bruits de houle, 
Hurlant comme une chienne, hurlant comme une mer, 
Avec ses bâtons forts et ses piques de fer, 
Ses tambours, ses grands cris de halles et de bouges,
Tas sombre de haillons saignant de bonnets rouges : 
L'Homme, par la fenêtre ouverte, montre tout 
Au roi pâle et suant qui chancelle debout, 
Malade à regarder cela ! 
"C'est la Crapule, 
Sire. Ça bave aux murs, ça monte, ça pullule: 
- Puisqu'ils ne mangent pas, Sire, ce sont des gueux ! 
Je suis un forgeron : ma femme est avec eux, 
Folle ! Elle croit trouver du pain aux Tuileries ! 
- On ne veut pas de nous dans les boulangeries. 
J'ai trois petits. Je suis crapule.-Je connais 
Des vieilles qui s'en vont pleurant sous leurs bonnets 
Parce qu'on leur a pris leur garçon ou leur fille : 
C'est la crapule.- Un homme était à la Bastille, 
Un autre était forçat : et tous deux, citoyens 
Honnêtes. Libérés, ils sont comme des chiens : 
On les insulte ! Alors, ils ont là quelque chose 
Qui leur fait mal, allez ! C'est terrible, et c'est cause 
Que se sentant brisés, que, se sentant damnés, 
Ils sont là, maintenant, hurlant sous votre nez ! 
Crapule.- Là-dedans sont des filles, infâmes 
Parce que,- vous saviez que c'est faible, les femmes,- 
Messeigneurs de la cour,-que ça veut toujours bien,- 
Vous [leur] avez craché sur l'âme, comme rien ! 
Vos belles, aujourd'hui, sont là. C'est la crapule. 

.........................................................

" Oh ! tous les Malheureux, tous ceux dont le dos brûle 
Sous le soleil féroce, et qui vont, et qui vont, 
Qui dans ce travail-là sentent crever leur front... 
Chapeau bas, mes bourgeois ! Oh ! ceux-là, sont les Hommes ! 
Nous sommes Ouvriers, Sire ! Ouvriers ! Nous sommes 
Pour les grands temps nouveaux où l'on voudra savoir, 
Où l'Homme forgera du matin jusqu'au soir, 
Chasseur des grands effets, chasseur des grandes causes, 
Où, lentement vainqueur, il domptera les choses 
Et montera sur Tout, comme sur un cheval ! 
Oh ! splendides lueurs des forges ! Plus de mal, 
Plus ! - Ce qu'on ne sait pas, c'est peut-être terrible:
Nous saurons ! - Nos marteaux en main, passons au crible 
Tout ce que nous savons : puis, Frères, en avant ! 
Nous faisons quelquefois ce grand rêve émouvant 
De vivre simplement, ardemment, sans rien dire 
De mauvais, travaillant sous l'auguste sourire 
D'une femme qu'on aime avec un noble amour: 
Et l'on travaillerait fièrement tout le jour, 
Ecoutant le devoir comme un clairon qui sonne : 
Et l'on se sentirait très heureux ; et personne, 
Oh ! personne, surtout, ne vous ferait ployer ! 
On aurait un fusil au-dessus du foyer... 

................................................

[" Oh ! mais l'air est tout plein d'une odeur de bataille. 
Que te disais-je donc ? Je suis de la canaille ! 
Il reste des mouchards et des accapareurs. 
Nous sommes libres, nous ! Nous avons des terreurs 
Où nous nous sentons grands, oh ! si grands ! Tout à l'heure 
Je parlais de devoir calme, d'une demeure... 
Regarde donc le ciel ! - C'est trop petit pour nous, 
Nous crèverions de chaud, nous serions à genoux ! 
Regarde donc le ciel !-Je rentre dans la foule, 
Dans la grande canaille effroyable, qui roule, 
Sire, tes vieux canons sur les sales pavés : 
- Oh ! quand nous serons morts, nous les aurons lavés ! 
- Et si, devant nos cris, devant notre vengeance, 
Les pattes des vieux rois mordorés, sur la France 
Poussent leurs régiments en habits de gala, 
Eh bien, n'est-ce pas, vous tous ? Merde à ces chiens-là ! "] 

........................................................................

- Il reprit son marteau sur l'épaule. 
La foule 
Près de cet homme-là se sentait l'âme soûle, 
Et, dans la grande cour, dans les appartements, 
Où Paris haletait avec des hurlements, 
Un frisson secoua l'immense populace. 
Alors, de sa main large et superbe de crasse, 
Bien que le roi ventru suât, le Forgeron, 
Terrible, lui jeta le bonnet rouge au front !