За ней гонялись
тройками и цугом,
над ней стреляли
сонным порошком.

Ее манили
запахом и звуком
и в волчьи ямы
гнали прямиком...

Ура ловцам -
настойчивым и мудрым!
Ура творцам
научного огня!..

..Гипотезу
поймали перед утром
простого дня,
внепраздничного дня.

И вот уже
минут через десяток
по всей Земле
дискуссии гремят.

Качнулись где-то
столбики цитаток,
чтоб где-то рухнул
каменный догмат.

Профессора,
отбросивши "ермолки",
скребут затылки
резвой пятерней...

В ученом мире
бродят кривотолки...

Всему она,
гипотеза, виной!

Хрипят часы
о жребии суровом,
холодный дождик
плачет за окном...

Футляр из стали
зверю уготован.
"Теория" - написано на нем.

Галдит народ,
в успех еще не веря,
летают снимки
стаей лебедей...

А черный глаз
невиданного зверя
без любопытства
смотрит на людей.

Как далеки
луга, пески и рощи,
как недоступна
влага из ручья!...

И входит в клетку
хмурый дрессировщик,
упругий бич
по стружкам волоча.

Он любит мясо,
пиво и науку,
он любит бокс
и маленьких детей...

И хочет он,
чтоб зверь пошел по кругу,
слегка скрипя
пружинами когтей.

Чтоб зверь кричал
по знаку режиссера
и умолкал - 
по просьбе из толпы...

Чтоб весь накал
звериного позора
раздумьем морщил
зрительские лбы...

Но этот зверь,
таинственный, как полночь,
толчком лежал
во всю свою длину...

И дрессировщик,
злобой переполнясь,
вспорол бичом
тугую тишину.

Он бил и бил...
Желание мельчало:
"Хотя б поднять,
хотя бы разозлить!..."

Напрасно все.
Гипотеза молчала.
И вышел он
и крикнул:
"Пристрелить!"