Артуро шел по улице, от души довольный собой и жизнью. Теперь и маменька не скажет, что он бард с убогой Тенью. Исидора Сен-Барреда наконец увидит, что сын у нее вовсе не дурак, и его Тень тоже на что-то годится!
Оглядев нарядную улицу дорогого района, маэстро задержал взгляд на увешанных гирляндами дверях галлантского ресторана. Ресторан именовался "Гурман". Сверху, над названием, покачивалась и переливалась дорогая иллюзорная надпись: "Мы открылись!".
Артуро с неудовольствием вспомнил кафе и свое... не хотелось говорить - бегство. Он от расстройства тогда даже не спросил десерт, а ведь сначала собирался! Но очень уж хотелось поскорее оттуда убраться. Да будь он проклят, этот Эстрено! А ведь Артуро подумывал сперва с ним даже подружиться немного - соотечественник все-таки...
Быдло. Хулиган уличный... хотя чего тут удивляться, достаточно посмотреть, с кем он водит дружбу!
Что ж! Надо выпить за удачу! За свою... и другого человека. Артуро не любил желать удачи другому, но сейчас, пожалуй, стоило!
Хорошее галлантское вино под изысканный десерт - это именно то, что нужно. Ресторан только открылся и нарабатывает репутацию, так что официанты, надо думать, еще не успели облениться, и лезут вон из кожи, лишь бы клиент остался доволен.
Последним соображением, определившим выбор в пользу новооткрытого "Гурмана", было то, что мерзавцу Эстрено с его рыжей девицей заведение такого уровня уж точно не по карману!
* * *
Вино оказалось восхитительным, а трехслойное суфле и подавно выше всех похвал. Артуро отдал должное тому и другому и задумался, не заказать ли чего-то еще. Мелькнула мысль распорядиться, чтобы нанятая Ольгой галлантка-повариха готовила бы что-то подобное, если умеет. И почаще. Тогда ее проще стало бы терпеть.
- Как вы находите суфле, монсир? - радушно улыбнулась, подходя, симпатичная официантка.
- Монсир желает еще что-то заказать? Бланманже сегодня удалось повару несравненно.
- Несите! - благосклонно кивнул бард. - Ваш повар безупречен, передавайте ему мое восхищение. Ресторан несомненно будет иметь огромный успех. Разве что... - он на миг запнулся, но всё-таки добавил:
- Музыка... особенно вокалисты... Конечно, для ресторана это неплохой уровень, но я профессионал и вижу разницу.
- Монсир - музыкант? - оживилась девушка.
- Маэстро Артуро Сен-Барреда, - скромно представился мистралиец. - Увы, вряд ли вы знаете мое имя. Боюсь, дни моей славы в прошлом, и что самое грустное - не по моей вине! Политика. У моей семьи слишком много врагов. Но еще недавно я был знаменит на родине. Меня даже называли "Серебряным голосом Мистралии", - усмехнулся Артуро, одарив официантку глубоким и печальным взглядом своих больших темных глаз.
В глазах официантки отразилось искреннее сочувствие.
- Но я огорчил вас моими воспоминаниями, мадемуазель? Простите, - виновато добавил бард.
- О, ваша история... очень романтична, - промурлыкала официантка, и, сделав легкий книксен, удалилась.
А минут через десять к Артуро подошел молодой мужчина - слегка полноватый, вальяжный, с цепким взглядом.
- Маэстро, разрешите присесть? - спросил он у Артуро по-мистралийски с отчетливым лондрийским акцентом.
- Да-да, прошу, - Артуро сделал изящный жест рукой.
- Эльми сообщила мне, что вы - профессиональный музыкант... И пользовались известностью.
- Да, - с достоинством кивнул бард. - Все так. Еще несколько лет назад мое имя было весьма известно в Мистралии... да и за ее пределами.
- О, это великолепно... Маэстро, - лондриец чуть наклонил голову, - я ручаюсь, что мог бы помочь вам напомнить о себе и снова завоевать популярность - среди самых достойных вашего таланта слушателей! Тех, кто в силу образования... и имущественного положения может ценить искусство по-настоящему...
Ясное дело, подумал Артуро. Другие в этот ресторан и не зайдут. Мысль о том, сколько ему сейчас придется выложить за съеденные десерты, несколько снизила настроение.
Лондриец смотрел выжидающе. Такой холеный и богато одетый, наверное, питающийся каждый день в своем ресторане... "Вот гад", - подумалось Артуро, - "сытый, довольный собой, не знающий, что это такое - искать работу или просить деньги у женщины!"
Он неопределенно пожал плечами, вспомнив, как встречал когда-то тех, кто звал его выступить в каком-нибудь небольшом и непрестижном зале.
- Не знаю... Выступать здесь, у вас? В ресторане?
- О нет!
Молодой лондриец протестующе выставил вперед пухлую ладонь.
- У нас имеется зал! Для концертов и... заседаний. Не очень большой, но... он роскошно обставлен, и акустика там хорошая. К тому же - разве вы не согласны со мной, что лучше сорок настоящих ценителей, каждый из которых может выложить... эээ... кругленькую сумму, чем сотня-другая безденежных студентов?
"Разумеется, сумму, которая останется тебе, я не узнаю!" - усмехнулся про себя Артуро и выдал небрежно:
- Пятьсот золотых.
Увидев, как у хозяина заведения непроизвольно открылся рот и поползли вверх брови, он всё же счел нужным поправиться:
- Эту сумму я когда-то считал минимальной, за которую я соглашался выступать... Всё изменилось, и это тоже... Но, думаю, не навсегда!
- Я думаю, выступление у нас положит начало вашему триумфальному возвращению! - улыбнулся лондриец. - И сумма в сто золотых для начала...
- Сколько? - опешил Артуро. Нет, он, конечно, сейчас не звезда, но надо же совесть иметь! - Конечно, мою ситуацию не назовешь благоприятной, но... Четыреста.
- Увы, наш ресторан только начинает работу, - похоже, лондриец и не рассчитывал остановиться на первой же сумме. - Но... хорошо. Думаю, сумму в сто пятьдесят золотых мы можем себе позволить...
Может позволить? Да какой он лондриец? Торгаш голдианский! Сейчас бы еще о разорении песню завел.
- Сто пятьдесят? За эту сумму вы хотите заполучить Золотой голос Мистралии? Только из симпатии к вам - триста пятьдесят.
- Эль Драко нет в живых, а кроме него у меня нет соперников, - не без удовольствия напомнил Артуро. - Триста. Иначе я просто потеряю уважение друзей...
- Двести пятьдесят. Исключительно из моего дружеского к вам расположения, маэстро Артуро - двести пятьдесят.
- Триста, и это мое последнее слово, - гордо изрек бард, заметив в глазах собеседника легкий, едва уловимый туман, свидетельствовавший о том, что заклинание Габриэля работает.
- Хорошо, демоны с тобой... в смысле - будь по-вашему, маэстро Артуро, но вы приступите завтра же!
- Разумеется, - кивнул Артуро и улыбнулся официантке.
- Ваше бланманже, монсир...
От сознания своей удачи десерт показался Артуро еще более вкусным. Бард вдруг подумал, что надо бы попросить упаковать порцию с собой. Для Ольги. Уж теперь-то недоброжелателям придется прикусить языки. Никто не посмеет сказать, что Артуро живет за ее счет!
Но симпатичная официантка, улыбаясь, подала ему счет, и кинув туда взгляд, мистралиец подумал, что бланманже Ольга попробует как-нибудь в другой раз.
Может, она такого и не любит... Да и оценить вряд ли сможет.
* * *
Руис де Лара поймал себя на том, что ему не хочется после длинного и запоминающегося дня репетиций - идти в гостиницу, где он остановился.
Гостиница была дорогой, располагалась в богатом районе и, разумеется, обладала всеми мыслимыми удобствами. Но... там перед ним встал бы выбор: сидеть весь вечер одному, затворясь в комнатах, или принять приглашение Орнеллы, живущей в той же гостинице. А что она постарается "скрасить его одиночество" - это к гадалке не ходи. Разумеется, Орнеллу можно вежливо послать. Хотя это и не так уж легко... Но она там может быть и не одна! Еще кто-то будет зазывать в гости, скорее всего.
Ему не хотелось сейчас говорить дежурные слова, равнодушно благодарить, улыбаться чужим людям...
Надоело.
Может же он в кой-то веки побыть нормальным, обычным человеком, и посидеть с теми, с кем ему интересно?!
И поэтому бард первый предложил компании, состоящей из братьев Бандерасов, Мигеля, Тарьена и еще нескольких человек посидеть в трактире - совсем простом, зато недалеко.
Сначала обсуждалась нынешняя репетиция, а потом, очень скоро, разговор зашел об Артуро.
- А этот-то, суслик недостреленный, даже и в театр не заходил! - заметил Луис Бандерас. - Встретил маэстрину на улице...
- Точно! - поддержал брат. - Надеюсь, мы эту рожу долго не увидим. Молодец, Мигель!
Мигель трогательно растерялся и даже покраснел.
- Я уж не говорю, - поддакнул Луис, - что лучшего способа завоевать в рекордный срок расположение маэстро Карлоса у тебя просто не было.
- Угу, - кивнул Хуан Бандерас и хлопнул парня по плечу. - Он этого мерзавца терпеть не может.
Народ вокруг принялся кивать и соглашаться. Похоже, все работники театра знали маэстро Артуро и симпатии к нему не питали.
- А за что? - робко осведомился интеллигентный юноша, сидевший с краю. Тарьен, вспомнил де Лара, певец-баритон. - Он чем-то обидел маэстро?
- И не только его, - поморщился Луис.
- И много кого еще, - поддержал Хуан.
- Интересно, у него хоть одна песня есть....
- Которую он реально сам сочинил?
- Да ни одной!
- Все либо купленное, либо краденое...
- А маэстрина и не знает?
- Может, и знает, да не верит. Сами же видите...
- Ну да, мозги он ей капитально запудрил!
- Угу, серебряный голос Мистралии, чтоб его...
- Погодите! - прервал галдеж Руис, внезапно сообразивший, где он слышал про Артуро Сен-Барреду. - Это не тот, ну, сынок полковника Сен-Барреда? Который украл песню Эль Драко?
- Он самый...
- Он украл песню у Эль Драко? - возмутился Мигель.
- Среди бардов об этом многие слышали, - Хуан долил вина в бокал Мигеля. - Слыхал "Балладу о белых парусах"? Она в записи ходила. Мол, первая песня Артуро Сан-Барреды...
- И еще часто добавляли - лучшая, - ухмыльнулся Луис. - Он ее на концертах частенько на "бис" пел.
- Я... кажется, слышал, - кивнул Мигель. - Это где "Безмятежное море, соленый бриз..."?
- Она самая, - кивнул Хуан.
- Я всегда удивлялся. Она очень на ранние песни Эль Драко похожа. Совсем его стиль. Я впервые услышал - уверен был, что это кто-то Эль Драко перепевает. Искал еще запись, где он сам...
- Неудивительно. Артуро отрицал, понятно, что она краденая, но почерк-то видно! И сам посуди: когда прямо перед конкурсом главного соперника внезапно арестовывают, это само по себе подозрительно.
- Плюс то, что Артуро песен не писал. Ни до того, ни потом. У него весь репертуар был либо купленный, либо...
- Я одного барда помню... Федерико его звали, - проговорил де Лара. Теперь он окончательно вспомнил и Артуро Сен-Барреда, и ходившие вокруг его семейки слухи. И слухи эти были на редкость пакостны, какой ни возьми. - Талантливый парень был, музыка - изумительная, а вот голосом Бессмертный Бард обделил начисто. Он к спектаклям музыку писал, ну и продавал, бывало. Я его по театру и знал. Так как раз перед его арестом слухи ходили, что полковник Сен-Барреда его... то ли пытался припахать, чтоб за гроши для сыночка писал, то ли вовсе по-наглому ноты конфисковал.
- Это де Льяно что ли? - наморщил лоб Луис.
- Да, он, - кивнул де Лара. - Так и исчез... Не пойму, почему этого маэстро Артуро вообще в театре-то привечают. Такого и на порог бы не пускать.
- Да все ради Ольги. Вот... вляпалась же девчонка!
- Девчонки - они такие, - вздохнул Хуан. - С ними бывает.
- Да нет, тут тоже пакость какая-то... Уж ходили слухи, что он ее как-то приворожил.
- Да известно как! Ноет да несчастным себя выставляет, никто его не любит, всеми обижен. Она жалостливая. А он пользуется... совсем ей на шею сел.
Вот даже как?
Руис вновь представил симпатичную приветливую девушку с пшеничной челкой. Таким не должны садиться на шею всякие поганцы, делающие себе имя на награбленных песнях!
- Слушайте, парни! А может... отбить ее у этого "обиженного"? - заговорщицки улыбнулся де Лара. - Я бы взялся!
- Лучше не надо, - вздохнул Хуан. - Кантору и так несладко, а тут еще ты в это дело полезешь.
- А... при чем тут Кантор? - осторожно поинтересовался Руис де Лара. - Они раньше были вместе? - догадался он.
- Были. И опять будут, - хмуро отозвался Луис. - Никуда она не денется!
Остальные молчаливо поддержали, только Мигель изумленно переводил взгляд с одного из братьев Бандерасов на другого. Видно было, что эта часть прошлого Кантора явилась для него неожиданностью.
- А что случилось-то? - озадаченно спросил де Лара. Поверить, что это франтоватое убожество умудрилось отбить женщину у Кантора, было сложно, если только дама не законченная дура. Маэстрина Ольга таковой вроде не выглядела... Хотя впечатление и обманчиво может быть. А впрочем - нет, не тот человек Карлос, чтобы взять в ученицы законченную дуру. Даже по королевскому распоряжению.
- Он ушел на войну... - произнес один из братьев Бандерасов.
Второй подхватил:
- Ну ты же слышал, что Кантор сражался в Кастель Агвилас? Так вот, ему предсказали, что его там убьют.
- Ну он и решил - что девчонке из-за него мучиться? В общем, ушел тайком, да еще какое-то письмо ей дурацкое оставил... Ну чтоб обиделась и не оплакивала.
- Кажется, я понял, - кивнул Руис. Глупость и впрямь была достойна старинной драмы. - Провидец наврал, а маэстрина таки обиделась?
- Ну да. А тут Артуро этот... Оно понятно - его-то на войну на аркане бы не затащили. Ну и... подсуетился. Кантор после контузии отлежался, вернулся - а место занято. Вот и мучаются теперь.
- Вот же... Если б не этот трус, они бы помирились! А почему Диего его в Круг не вызвал? - все еще возмущенно спросил Мигель. - Не могу поверить, что дон Артуро не дал ни одного повода. Если он даже меня умудрился из себя вывести... - последние слова юноша произнес даже с некоторым удивлением.
- Да с него Ольга слово взяла, что он Артуро пальцем не тронет.
- Твою мать! - некуртуазно выругался Руис. - Вот же...
- Эх, жаль, я мало ему дал... - сокрушенно пробормотал Мигель.
- Ну, с тебя никто слова не брал, - хохотнул младший Бандерас, - можешь и продолжить, если понравилось!
- Если он еще раз оскорбит память партизан Зеленых Гор - не сомневайтесь, я так и сделаю! - изрек юноша с трогательной суровостью присягающего воина.
- Думаю, он не повторит такой глупости, побережется, - возразил Луис.
Руис мысленно согласился. Едва ли Сен-Барреда, перепуганный странным покушением, даст повод кому-то, от кого можно реально получить.
Потом Мигель еще что-то робко спросил, и Бандерасы принялись наперебой рассказывать все, что знали о запутанных отношениях ученицы Карлоса с бывшим партизаном, героем Кастель Агвилас, который, как оказалось, успел отметиться еще и на посту королевского телохранителя. Знали они немало, повествование напоминало авантюрный роман. Руис заслушался, а Мигель уже даже ничего не переспрашивал, а только восхищенно хлопал глазами. Как можно было променять эту феерию на Артуро - делалось и вовсе непонятно. Не иначе - и впрямь поколдовал, негодяй!
Руис тихонько вздохнул, подумав, что в его жизни, оказывается, отсутствовал не только опыт бойца и партизана. А еще ему не встретилось и такой любви. Безоглядного чувства, когда ты готов примчаться к девушке раненый, полумертвый, измученный, демоны знает откуда - только заподозрив, что она в опасности...
А смог бы он сам - так?
Так и не дав себе окончательного ответа на этот вопрос, Руис стал расспрашивать Мигеля о нем самом, весело отвечать на подначки Бандерасов, которые, хвала Бессмертному Барду, напрочь забыли, что перед ними - "звезда", и отлично провел остаток вечера. Но мысль - осталась.
* * *
Габриэль шел по набережной, вспоминая вчерашний визит Артуро Сен-Барреды. Век бы его не видеть... ядовитого грызуна!
Маг вздохнул и невесело усмехнулся: что может быть невиннее просьбы показать дорогу? Не в первый раз он этим пользовался...
В детстве Габриэль не чужд был рисованию - оно и сейчас ему нравилось, но он давным-давно не брал в руки карандаши и кисти. А вот смотреть картины любил и разбирался в них. Сейчас он решил проверить самые, с его точки зрения, живописные места, которые могли бы заинтересовать художника - если принять во внимание, где именно мальчик живет. Чтобы не ходить через весь город...
И очень скоро удача ему улыбнулась.
Они хорошо выбрали место.
Вид на освещенный солнцем, отражающийся в воде храм богини любви был изумителен. Как же ты подшутила, светлолицая Мааль-Бли!
Черноволосый юноша что-то вдохновенно объяснял стоящему перед мольбертом мальчику. И вряд ли думал, что с них самих можно сейчас писать картину.
- Улица Кружевниц? - парень наморщил лоб. Конечно, он был чужим в этом городе... Мистралийцем. Встретившим соотечественника и искренне пытающимся помочь!
- Это там! - вмешался в разговор мальчик с кистью. - Пройдете два перекрестка и направо...
- Верно, - кивнул Мигель Эстрено.
От его приветливой улыбки Габриэлю захотелось завыть. Или броситься прочь. Или разыскать и удавить Артуро, а там - будь, что будет. Надо же было этому парню перейти дорогу такой мрази, как Сен-Барреда! Если бы дело касалось только его, Габриэль бы не сомневался.
Зачем я писал эти письма, маэстро, зачем?! Знал же, что не отправлю! Знал же, что - невозможно!
Неведомого боевика, убийцу, не жаль. Жаль мальчишку, виноватого только в том, что оказался талантливей завистливой крысы. Но... Что же делать? Что мне делать, если на кону ТВОЯ честь? И кому какое дело, что среди писем нет ни одного ответного? Любая магическая экспертиза с легкостью подтвердит, что ты никогда не касался этих старых листков, но, опять же, кому до этого будет дело? Люди так любят скандалы... С какой готовностью, с какой грязной радостью они поверят в то, что потомку эльфа вдруг захотелось разнообразия!
- А вы замечательно рисуете...
Голос должен обволакивать, завораживать. Гипнотизировать.