Серые клеточки мои возликовали, когда я увидел её лицо: я видел те же черты, что и у того парня, что зашёл ко мне вчера. Не самого лица, нет - это было лицо молодой хорошенькой азиатки. Девушка немного щурилась, и это, вкупе с лёгкой улыбкой, придавало лицу "лисье" выражение. Но кожа её была светло-серой, а оранжевое свечение исходило от глаз. Вот и нашлась ниточка, ведущая к загадочным друзьям моего клиента. И этот хитрый взгляд словно говорил мне: "Да, твои догадки верны. Мы оба любим, когда мозаика потихоньку складывается, и каждый подошедший фрагмент греет наши сердца. Это - один из таких фрагментов. А скоро ты узнаешь ещё больше".
Но вслух она сказала:
- Вы - Рыцарь Истины, мистер Синрайк, да простится мне такая высокопарность. Ради того, чтобы собрать головоломку и восстановить справедливость, вы готовы идти даже в очевидную западню. Всё-таки Алан не ошибся...
После этих слов её улыбка как-то потускнела, а потом и вовсе потухла. Алан. Этого несчастного звали Алан.
- Нам надо уходить отсюда. - сказал я, нервно оглядываясь на дверь. Моя новая знакомая оказалась великолепной рукопашницей, и у нас теперь было целых три пистолета. Но прорываться через главный вход и ряды охранников мне совсем не улыбалось.
Девушка молча кивнула и подошла к одному из блоков. Упёршись, она откатила его в сторону. Человек не может такого сделать. Но она была именно человеком, она осознавала себя, она использовала метафоры и... как вообще, раз мы об этом, можно вычислить действительно разумное существо? Я бы потратил уйму времени на обдумывание этого, но за отодвинутым блоком в стене зияла дыра в человеческий рост, прожжённая, по всей видимости, газовым резаком.
- Это работа Алана. За мной, уходим.
Я поспешил за девушкой. "Серверная" находилась в подземном ярусе. Проход, сделанный Аланом, увёл нас в служебные тоннели, оставленные некогда строителями, и теперь использовавшиеся, видимо, для присмотра за фундаментом и другими системами. Девушка шла молча, одними только жестами приказывая мне соблюдать тишину.
Итак, что мы имеем:
Прошлой ночью - а может, и позапрошлой - некий смельчак по имени Алан, фактически, подкапывает вертикальный квартал Мираи Индастриз и проникает в комнату с каким-то передатчиком. Заложив там ЭМ-бомбу, наверняка полученную через ещё большие ухищрения, он скрывается, не имея, полагаю, возможности придвинуть ЭВ-блок обратно и закрыть им дыру. Бомба срабатывает - скорее всего, от дистанционного управления - и выводит из строя всю электронику в комнате. За Аланом бросаются в погоню, но он бежит в мой офис, да так, словно уже знает обо мне. В газетах обо мне не пишут. Придя ко мне, он в страшной спешке выдаёт какие-то данные, а затем мучительно умирает от Синдрома Дрекслера. Смертник. Не удивительно, что он был так смел. Я начинаю копать, и в Мираи узнают об этом. Сеть прослеживалась. Стоит ли удивляться. Ко мне присылают "Специалиста по связям с общественностью", она нанимает меня и ведёт, фактически в западню. Причём дыру они прикрыли, чтобы я не смогу сбежать. Ошибка Хлои в том, что она таки-сболтнула лишнего. Моя безымянная спасительница незаметно следует за мной, выручает из ловушки, и теперь окольными путями ведёт меня в безопасное (я надеюсь) место.
Преступник? Человек, погибающий от Синдрома Дрекслера. За ним стоят другие заражённые.
Мотив? Месть. Возможно, Мираи Индастриз повинны в заражении.
Но, если им больше нечего терять, зачем им "спаситель" со стороны? И откуда в больной девушке, да ещё такой хрупкой, столько силы и прыти?
На поверхность мы выбрались через служебные тоннели метро. Переход занял около часа, и вот мы снова оказались в Бруклине. Что движет этой девушкой? Она же умирает! Наконец она привела меня в подворотню, куда почти не доходил неоновый свет улиц. Встав у бетонной стены, она осмотрелась и, убедившись, видимо, что опасности нет, скрестила руки на груди и оперлась на стену спиной.
- Вот теперь спрашивайте. - Деловито произнесла она.
Я ещё раз взглянул на неё, и сердце моё сжалось. На вид девушке было около девятнадцати. Я, в свои сорок, так и не имея ни жены, ни детей, уже успел много раз увидеть, как гибнут молодые в этом дерьмовом городе. Через несколько часов нанороботы начнут разрывать её тело, но она отдаёт эти последние часы ни на печаль, а на дело. Мне захотелось уснуть и проснуться только тогда, когда этот город будет заполнен людьми, похожими на неё.
- Сколько тебе осталось?
Спросил я, закуривая. Девушка подняла брови и засмеялась, видя моё хмурое выражение лица. Полагаю, это должно было обнадёживать. Но это было обидно: я такой в белом пальто (нет, в синей рубашке и джинсах) стою красивый, думаю мрачные мысли, а их встречают смехом.
- Хотелось бы мне заснуть и проснуться только тогда, когда этот город будет заполнен людьми, похожими на вас. - произнесла она, отсмеявшись.
- Похоже, вы знаете меньше, чем я предполагала. Ничего. Звать меня, кстати, Юки. Прежде всего: я не знаю, сколько мне осталось, но я не больна Синдромом Дрекслера. Теперь: эта пиз... падшая женщина, Хлоя, она рассказывала вам про поколения андроидов, так?
После реплики Юки я почувствовал себя её спасителем. Это, конечно, было не так, но я просто уверен, что подобное испытывает пожарный, спасший маленькую девочку из горящего здания. Она не умрёт. Не сегодня... Впрочем, я решил, что не стоит баловать девицу сердечными излияниями, так что снова принял серьёзный вид.
- Да.
- И сколько их, этих поколений?
Лицо Юки снова осветила очаровательная лисья улыбка. Ей, видимо, доставляло удовольствие волновать меня и наблюдать, как отпадает моя челюсть. Ей нравилось задавать мне наводящие вопросы, как талантливому, но ещё неопытному ученику, хотя я годился ей в отцы. Но презрев, в интересах дела, профессиональную гордость, я всё же воспользовался её подсказкой.
- Четыре! - выдохнул я.
- Именно. Мираи Юки. Андроид четвёртого поколения. К вашим услугам. У нас есть время поговорить, я постараюсь ответить на все ваши вопросы.
Почему-то мне казалось, что она вот-вот выдаст что-то вроде: "Далеко пойдёшь ты, падаван юный". Но и это я решил задвинуть подальше, ведь мной двигало любопытствою. Любопытство - одно из главных профессиональных качеств сыщика. Я чувствовал себя, как ребёнок в кондитерском магазине. Приходилось делать выбор между теми вопросами, ответы на которые продвинули бы расследование, и тем, что интересовало меня гораздо больше.
- Ты... разумна? Ты - машина, полностью осознающая себя?
Лицо Юки приняло такое выражение, будто до меня этот вопрос ей задавали сотни раз, и он уже успел ей надоесть.
- Не углубляясь в дебри философии - да. Впрочем, я не могу заставить вас поверить в это.
Она помолчала, отгоняя рукой дым от моей сигареты. Спохватившись, я постарался впредь дымить в другую сторону.
- Я и сама много думала об этом, если честно. Проходила тест Тьюринга, глотала трактаты по философии и психологии... Синрайк, а вы - разумны?
- Я? Ну, с утра вроде был...
Разговор принимал слишком умозрительное русло, так что я решил отшутиться.
- Докажите.
Это поставило меня в тупик. Я надолго замолчал, задумавшись над её выпадом. Что такое жизнь, вполне ясно: особая, высокоорганизованная форма существования материи, которая является результатом постепенного упорядочивания Вселенной и непременно сгинет вместе с ней, так же, как туманности, звёзды и планеты. В этом смысле естественные науки уже давно украли хлеб у философов. Но над загадкой разума всё ещё бьются лучшие умы человечества, от физиков-квантовиков до психологов. Что такое разум? Присущ ли он только живой материи? Наделяет ли он материю, которую осчастливил своим наличием, правом называться живой? Существует ли та реальность, которую он осознаёт, или я всего лишь мозг в банке? Или того хуже - персонаж чьих-то научно-фантастических графоманских бредней? Чёрт, всё-таки я привык решать практические проблемы, а не такие...
- Не могу. - признался я наконец.
- И я не могу. - вздохнула она. - Сменим тему?
- Хорошо. - я затушил бычок о стену за собой. - Мне интересна технология твоего создания.
- Вот мы и добрались до расследования. Думаю, вы уже поняли, что за нашим созданием стоит Мираи Индастриз.
- Нашим.
- Да. Я была первой в своём роде. Моё, скажем так, рождение состоялось в прошлом году двадцать второго сентября.
Ага! Вот и дата! Узелок на память...
- После него Мираи Индастриз посчитало технологию создания Четвёртого Поколения успешной.
- Так что за технология?
- Если коротко: подбираются гаметы с наиболее удачными генотипами. Затем, в инкубаторе, происходит оплодотворение. И сразу же после этого оплодотворённая яйцеклетка начинает развиваться в симбиозе с наномашинами. Программу для них очень сложно подобрать: достаточно лишь сказать, что я - первый жизнеспособный результат их работы, появившийся после нескольких сотен браков. Сформировавшийся плод проходит через несколько модификаций. В частности, в тело вживляется депо наномашин, которое управляет ими. А сами они к тому времени заменяют многие клеточные структуры. Результатом этого становится биомеханоид: он может сам строить свои кибернетические части, способен к размножению, он быстрее, сильнее и умнее людей. Лишь одного они не учли...
- Того, что ты разумна...
- Да. Как вы уже поняли, мы очень быстро взрослели. Когда я ещё жила в лаборатории, со своими братьями и сёстрами...
Тут она сделала паузу. Здесь, похоже, её холодное деловое спокойствие начинало сползать, как дешёвая маска. Она замялась, речь её сделалась медленнее и... скажем так, мелодичнее. В ней появилось больше тёплых тонов.
- Мы не осознавали своих отличий от людей. Нам всё было в новинку, всё было интересно - мы глотали терабайты информации. А потом, в декабре, кажется, в лабораторию пришёл какой-то человек. Нас не очень-то ограждали, считая нас машинами, а не разумными существами, поэтому я подсмотрела за ним. Он встретился с директором проекта, они о чём-то говорили... а потом ему вывели Аду, и он увёл её за собой.
- Ада?
- Сестра-близнец Алана. Через некоторое время я начала расспрашивать директора об этом. Он выглядел шокированным. Приказал вышвырнуть меня из своего кабинета. Потом нас изолировали друг от друга, а специалисты Мираи Индастриз устроили совещание. Мы были умнее, чем предполагалось, и смогли подслушать.
Юки вновь сделала паузу. Она задумчиво поглядела в сторону, плотно сжимая губы. Я уже успел заметить, что эта девушка старается быть сдержанной. Но теперь в её лице явно виделось напряжение. Она резко повернула голову ко мне, глаза её полыхнули злым оранжевым огнём.
- Они её продали, Джордж. Аду. Продали. Как вещь! Как рабыню! У неё самой ничего не было, даже имени её никто не знал - тогда нас называли по номерам. Она была Третьей. Я помню этот момент, как будто это было вчера, потому что тогда я испытала первую настоящую эмоцию - гнев. А потом они долго решали, уничтожить меня, или нет, и наконец постановили: "Первую необходимо уничтожить". Я была в ужасе. А когда дверь моей комнаты отперли, чтобы вывести меня...
Взгляд Юки затуманился, губы и руки её заметно дрожали.
- Их было четверо. Здоровенные ребята. Они сказали, что директор хочет меня видеть... тогда я ещё не могла им ничего противопоставить, я была слишком напугана, чтобы хоть что-то сделать. Я попятилась к стене. А когда они стали надвигаться, на них сзади налетел Второй. Алан. Он убил их. Свернул шеи, выдернул кадыки, выколол глаза, порвал артерии. Мы выпустили остальных и сбежали.
Воцарилось неловкое молчание. Юки, похоже, сдерживала подступающие слёзы. Я не знал, как лучше поступить. В голову навязчиво стучалось: рядом с Юки опасно находиться - похоже, она ненавидит людей. И потом, старик, ты сам видел, на что она способна. Но с другой стороны...
Я прекрасно помню тот момент, когда решил стать детективом. Помню потому, что он относится к тому возрасту, когда юноши пишут стихи и влюбляются по восемь раз на дню. Тогда они уже достаточно умны, чтобы различать добро и зло, но ещё достаточно глупы, чтобы с этим злом активно бороться. Большинство из них сдаются после первого же визита в реанимацию с отбитыми почками. Они взрослеют, становятся умнее и осторожнее. А потом рассуждают о добре и зле, но сами ничерта не делают. Чёртовы диванные философы. Чёртовы блоггеры. Чёртовы продажные копы. Чёртов город. Я делаю своё дело не столько ради добра и справедливости. Я делаю своё дело, чтобы не быть похожим на них. Да, это подростковый бунт против системы, растянувшийся на всю жизнь. Но я не вижу лучшей альтернативы.
Я подошёл к Юки и обнял её за плечи. На пару секунд она прижалась ко мне, а потом словно опомнилась и решила восстановить стену. Она отошла от меня, застенчиво глядя в асфальт.
- Полагаю, это значит, что вы готовы работать с нами?
- Я беру это дело, Юки. Можешь на меня рассчитывать.