Боже ж ты мой! Это же надо, чтобы меня так осчастливили сразу со всех сторон, это же должно было так случиться, чтобы в тихой размеренной жизни молодого человека, привыкшего днями и ночами читать все подряд, так несказанно повезло, чтобы за два дня его успели в разных умных книжках поименовать Преступником, Героем и Безжалостной Свиньей. Так вот сразу, правда, разные люди и в разных местах, но вместе это произвело отличное впечатление, от которого мне теперь долго не откреститься, ведь на всю оставшуюся жизнь мне придется оставаться и Азиатской свиньей, несущей бескультурие и смерть выстроенному цивилизованному миру, и Достойным сыном коммунистов, поработивших и разрушивших половину планеты, ну и, для полного счастья - Надеждой последнего богоизбранного арийского народа, единственного еще способного зажечь над нашей несчастной планетой искру истинного нового спасения.
Наверное, надо просто меньше читать. Или стараться изо всех сил выбирать себе чтиво попроще и поскромнее, безо всяких там глобальных космических идей, без спасения и без истины, без Бога, растворенного якобы в простых человеческих строчках, наконец.
Надо пойти в книжный магазин и выбрать себе что-нибудь полегче, поспокойнее. "Самый дешевый детектив за десять рублей", как говорит мой папаша, когда я устаю приобщать его к огромной печатной культуре, когда ему хочется доехать на электричке до дома в деревне, доехать так, чтобы не видеть вокруг себя ничего, не слышать никого, не ругаться и не пихаться ни с кем. Уставиться в глупую книжку - и все, и закрыться от всех, и пошли все на фиг. Но мне никогда не хватало этих глупых текстов, хотелось найти что-то, отрыть, так сказать, но взамен, ведь обидно, когда тебя называют свиньей или коммунистическим ублюдком. Обидно, я же тоже ругаться умею, тоже могу написать книгу, о всяких разных турках, монголах, наполеонах чертовых, немцах тупых - сколько таких ублюдков ходило здесь, чтобы выбраться потом в люди, да еще и поливать оставшихся последними словами. Ах да, я еще этих забыл - в латы закованных, с крестом поперек мозгов которые, - только все равно немцы получаются, ну и хрен с ними, немцы, так немцы, значит, эти ублюдки безголовые уже два очка набрали в моем списке. Кто больше?
Сколько же идиотов вокруг нарисовалось. Толкаются все, в очередь лезут, а ведь даже не понимают, куда и зачем, просто толкаются и лезут, чтобы правильно все было.
Но я, собственно, не о том, я же книжку хотел написать, объяснить всем недоумкам, чтобы позабыли поскорее про нас несчастных, дали бы хоть с чужой книгой мне отдохнуть спокойно. Я же не езжу на электричке, я двести пятьдесят килОметров пилю на своей машине, приезжаю усталый, надо мне полежать потом, придти в себя, почитать что-нибудь, мозги, короче говоря, проветрить, профунтициклировать, прогнать по тесту. А они сразу ругаться, обзываться последними словами.
Я же, блин, коммунистом никогда не был, в комсомол не вступил. Грозили же мне тогда, мол, в институт не примут, вступай, мать твою так, а я - все равно не вступил, и в институт прошел, умный все же был тогда, в последний год школы. Я вообще, наверное, демократический, только все равно: "Русские вон!", "Коммуняки убирайтесь в задницу!", "Мафию в Сибирь!" - ну и всякое такое прочее.
Так уж точно мозги с усталости закипать начнут.
А я хочу спокойствия, отдохнуть хочу, пива выпить. Я - хороший, я - мирный, я - хиппи почти, Леннона всю жизнь слушаю, хотя, какой из русского хиппи, нам же даже до такого отсвета европейской культуры, как до Парижа пешком, да еще и жопой вперед. И сколько не ходи, все равно через границу не пустят, пошлют куда подальше, обязательно или в преступники определят или запишут в этих, ну как их там, рабочих дешевых: старбайтеров, не старбайтеров - не помню, как называются, да и вообще, слово не наше. Ну и ладно с ними, вспомню как-нибудь, до границы-то мне тоже, как до Парижу, да все тем же местом вперед, никак иначе.
Только хрен я чего написать смогу. Буду сидеть, выдумывать, высасывать палец, да и брошу все к чертовой матери - тяжело ведь, и не понятно. Против-то всегда легче, нашел памятник Ленину, что не снесли еще, на мужиков с бабами под красными флагами в телевизоре посмотрел - вот и готово, красный реваншизьм не пройдет, и так, мол, пол-Европы пропахали как смогли, головешки, да панельные пеньки оставили. Или еще чего. Водка вон тоже для всех русская, как напился, так сразу свинья получаешься, никакой тебе культуры, никакого тебе запада, уткнись в свой стакан и посматривай, как круги от слез по нем плескаться станут.
О чем писать, блин?
О героизме, может быть? Можно попробовать, хотя тоже - дохловат номер, у нас его не отнять, мужик-то он и серпом французу яйца отрежет и голыми руками "Тигру" пушку свернет, только какой толк от этого героизма? Нету от него ни хрена, некультурный он получается, неправильный. Да у всех и своих героев хватает без наших, лапотных, значит, и не услышит никто об этом. Можно сразу задницу себе этой бумажкой подтереть, и то - удовлетворения больше получишь.
Тут и думать нечего, все высокие слова заняты давно, никак о них не скажешь, везде копирайт - во, блин, точно выговорил - поставлен, очередь уже желающих.
И не получится. Ведь, если мы не свиньи, то уж точно - Боголюди, на меньшее-то размахнуться никак не получается. Иначе - размерчик не наш, в плечах поджимает, по шву лопается.
Не получится на середине остаться, вроде как и хорошо и плохо, чтобы все сразу, чтобы консенсус - блин - организовать, слепить из теста нового Адама, и новую Еву ему тут же пришлепать, прямо по голой этой... ну, ягодицам, короче.
Бестолку, короче, писать. У них у всех, даже у гребаных китайцев и галимых евреев, есть свое место под солнцем, с ними определились в мировом контексте, там себе и героев и злодеев нашли. Одни мы, похоже, мыкаемся, человечеству человечность свою доказать не могем. Не дают нам ничего доказать, катитесь, говорят, в свою азиатскую Сибирь и пыхтите там себе в две дырочки, можете в три, если хотите. А мы же в Сибири и не жили никогда, сколько-то сотен лет, не больше. Обидно, блин, обидно.
Значит, не стану ничего писать. Значит, мучиться мне и дальше, выискивая на книжных полках что-нибудь потолковее и поскромнее, чтобы о вечном писали, о человеке, о природе - о чем угодно, лишь бы русских оставили в покое, дозволили, так сказать, спокойно пожить на своем месте. Чтобы, в конце-то концов, дли спокойно умереть в собственном этом самом, короче, думая, что таким образом легче построить счастливое общечеловечество.
И вообще, пошли бы они на фиг, ведь сами знают, что способны мы хоть чего-то человеческое производить, ну, Чеховых всяких, Толстых, Солженицыных, опять же, закалять и воспитывать, чтобы они потом про нас всем тупым иностранцам рассказывали. И вроде как про нас, а вроде - и про все человечество разом. Душу разрывать. На чужой кулак, понимаешь, наматывать, слезу над ребенком выжимать.
Значит, все же можем мы хоть что-то, можем в этом мире жить не только для того, чтобы идиоты всякие боялись наших танков и ракет, целых, когда-то раньше и раздолбанных теперь. Страшных, блин, до безобразия, до невозможности, до предела. Только никто на это и не посмотрит, мало ли чего в прошлом было, а теперь только бы пропечатать по полной программе.
И сделать ничего уже нельзя. Они там все в удобном мире живут, а места в этом мире что-то как-то очень мало получается, лишних не берут, как балласт за борт сбрасывают, и сразу - раз - противоракетный маневр, чтобы наш мат обиженный мимо пролетел. Им хорошо, и солнце им светит, и есть кого поругать, а нам... Только грязь поколенная и остается. Из деревни не выберешься, без трактора не проехать, а трактора и нет ни хрена. Тракторист пьяный, блин.
А почему пьяный?
А это уже не важно.
Важно, что брошу я здесь свою плебейскую машину и поплетусь пешком до электрички, в Москву-то надо возвращаться. В наш этот самый, который самый-самый европейский город. Европейскее всех европейских. Ну так вот, поплетусь, короче, сяду в поезд и куплю себя обязательно что-нибудь эдакое, обязательно за десять рублей.
Такого брахла на всех хватит, даже останется на обратную дорогу, за машиной, когда подморозит чуть-чуть. А потом и подумаю, что делать, может, все же напишу чего-нибудь. Радостное такое, веселое.