Мое чуть подправленное настроение сорвалось в штопор. Об этом аспекте визита в Ош я не подумал. Только теперь до меня дошло, что я вслепую подписался на полет, обстоятельств которого совершенно не представлял. Вылет задерживался. Пошли в буфет. Взяли теплые самсы с бараниной и пару бутербродов с колбасой. За окнами лил дождь. В щели сквозило сыростью. Хромоногий стол шатался, бренькая стоящей на нем посудой. Из расположенного рядом туалета дунуло запахом хлорки. Верный оруженосец Сыймык выудил из внутреннего кармана куртки нагревшуюся поллитровку. Сам он не пил, потому что по собственному признанию от водки дурел. Эрталбек вроде тоже не злоупотреблял. По крайней мере, со мной. То, что Сыймык молча разлил бутылку в три стакана, произвело на меня большое впечатление. Эрталбек по обычаю омыл лицо ладонями, пробормотал что-то по-киргизски и, мрачно посмотрев на меня, объяснил:
- Вручая судьбу Всевышнему, попрощаемся с близкими, - и выпил залпом.
Сыймык молча кивнул в знак согласия с мнением старшего по званию и осушил свою порцию. Мне осталось только ответить любимым тостом, подходящим для почти всех жизненных обстоятельств:
- Быть добру!
Нагревшаяся подмышкой у Сыймыка водка и самса оказались примерно одной температуры. Посидели. Сыймык достал следующую поллитровку. Эрталбек взглянул на меня с проблеском надежды и немного вызывающе объявил:
- Быть добру!
Чокнулись, выпили на этот раз без суеты, чинно, медленными глотками. Настроение улучшилось. Посадку очень удачно объявили минут через пятнадцать. Мы как раз достигли пика храбрости. Под дождем прошли к самолету. На внешний вид Ан-24 не вызывал сомнений в способности оторваться от земли. Нам достались места в первых рядах. Дверь к пилотам была распахнута. Они уже сидели на своих местах и молча курили дешевые сигареты. Самолет набился битком. Пропеллеры дрогнули и закрутились. Несмотря на преклонный возраст, "аннушке" вполне хватило для разбега трети полосы. Шасси со стуком сложились, створки за ними толчками захлопнулись, и мы начали набирать высоту. Потихоньку. Минуты через две вошли в молочные облака, которые постепенно налились свинцовой краской. Еще через пять минут самолет тряхнуло и подбросило. Кто-то из пассажиров взвизгнул, но было поздно. Я особого страха в воздухе никогда не ощущал. До этого момента. "Ан" ревел моторами, хлопал крыльями, гнулся и трещал. Его швыряло вверх, вниз, вбок. За круглым окном не видно ни зги. Только тридцать оттенков серого.
Я взглянул на Эрталбека. Он сидел в соседнем кресле с закрытыми глазами, вцепившись в ручки. Его лицо было белым как бумага. Ему требовалась неотложная помощь. Достав предназначенную как раз для экстренной дозаправки в воздухе фляжку, я сделал капитальный глоток и потормошил Эрталбека. Он открыл глаза, молча взял фляжку и в один присест выдул половину. Когда коньяк начал разглаживать небесные ухабы, мы сделали повторную прививку от страха, и вскоре, проваливаясь в очередную воздушную яму, заходились от веселья. Тучи поднялись, внизу показались поля. Самолет прекратил припадочные метания, и мы мягко приземлились в Оше, находясь в наилучшем из всех прекрасных настроений.
За время полета нас, видимо, повысили. Прямо у двери самолета с выражением глубокого уважения выстроились погоны и фуражки. Последовало ритуальное предложение попариться после дальней дороги. Зная, чем грозит эта форма невинного гостеприимства, я его вежливо отклонил, сославшись на ранний час. Что позволило незамедлительно перейти к следующему пункту программы нашего пребывания, рабочему завтраку. Он прошел в узком кругу в обстановке сдержанного хлебосольства. В столовой областного управления погранслужбы накрыли скатертью стол, за которым нас встретил новый начальник, упругий киргиз неопределенного возраста с добродушным и хитрющим лицом и погонами полковника. Он представился просто, Азат. Меню состояло из яичницы, блинов со сметаной и вареньем, свежих лепешек, сливочного масла и зеленого чая.
- Как долетели? - вежливо поинтересовался Азат, когда все расселись.
- Самолеты старые, - понимающе закивал головой хозяин: - Я очень боюсь летать, но когда для доклада вызывают, куда деваться. На машине очень долго.
- Азат байке, можно Вас спросить, из какого Вы рода? - перехватил я инициативу.
- Онгуш. Из гюльчинской ветви. А Вы, что, разбираетесь?
- Учусь... Это ведь важно.
- Очень важно. Но вопрос непростой, - назидательно заметил Азат, прихлебывая чай. Он почти ничего не ел. Я, напротив, наворачивал за обе щеки. Вкусно до ужаса, яйца прямо с грядки. Разрядка после бессонной ночи и напряженного утра. Пока я жевал яичницу, принимающая сторона начала разведку боем.
- Я очень рад, что Вы к нам приехали, Очень важно, чтобы Вы увидели обстановку в южных областях, - Азат перевел разговор на более злободневную, чем родо-племенные отношения среди командного состава погранслужбы, тему.
- Мне мной заместитель докладывает. Так что я в курсе, - перевел я стрелку на Эрталбека. Тот в ответ включил безмятежную улыбку.
- То, что докладывают, хорошо. Особенно, если это профессионалы нашего дела, - Азат покосился на Эрталбека: - Но своими глазами увидеть тоже важно. И тех, кто здесь служит, непосредственно, так сказать, на южных рубежах, - ещё один взгляд в сторону Эрталбека, - послушать, тем более. Нам тоже важно конкретно от Вас некоторые вещи услышать...
- Конкретно какие, например? - я увидел возможность перебросить мяч к другим, к более интересовавшим меня воротам.
- Например, на какие средства по Вашей линии мы можем рассчитывать в ближайшие два года...
- Сначала мне хотелось бы увидеть, как израсходованы те средства, которые уже выделены, - ответил я с безмятежным выражением лица.
Наступила пауза. Неспеша прожевав кусочек блинчика, густо намазанного сметаной, я продолжил свою мысль:
- Средства были выделены немалые...
Я не рассчитал с количеством сметаны, которая поползла у меня изо рта, как зубная паста из дырявого тюбика. Пришлось остановить изложение мысли и сосредоточиться на глотании блинчика. Но вышло кстати. Пауза приобретала неслыханную по значимости глубину.
- Насколько мне докладывали, строительство уже закончилось, - подвёл я, наконец, глубкомысленный итог своей речи. Пауза стала неловкой.
Азат начал поворачивать голову в сторону Эрталбека. Так поворачивается башня танка. Зам четко сработал на опережение. Вынул из кармана трубку, приложил к уху, и с извиняющимся выражением лица поспешил к двери. Странно, что я звонка не услышал. Азат некоторое время целился глазами в образовавшуюся в моих рядах брешь. Потом перевел взгляд на меня. Улыбнулся.
- Конечно. Разумеется. У Вас дальше по программе встреча с курсантами нашего училища. Из-за задержки Вашего рейса с вылетом мы немножко запаздываем. Поедемте, - и легко поднялся из-за стола.
Я с грустью посмотрел на едва начатый блинчик с вареньем на моей тарелке и переваливаясь на не совсем твердых ногах поспешил за ним. Училище находилось на окраине. Мы с Азатом тряслись бок о бок на тесном заднем сиденье "уазика". Надо было ловить момент.
- А что ещё в программе? Эрталбек только сегодня утром мне сказал, что летим. Не до деталей было.
- Ну да, Эрталбек мне тоже только сегодня утром сообщил, что Вы летите... - согласно закивал полированной головой Азат: - Но это нормально, мы военные, можем быстро реагировать. После встречи с курсантами там же в училище пообедаете. Потом отдохнете. В шесть у нас с Вами встреча. Потом ужин.
- А в Бордобо завтра поедем, да?
- В Бордобо? - замешкался Азат. Или мне показалось?
- Ну да, там же основной объект нашего строительства.
- Основной объект? - точно замешкался. Не показалось.
- Ну да....
- Ну, да, - эхом откликнулся Азат, - конечно. Извините, меня недавно назначили, я ещё не во всех вопросах быстро ориентируюсь. Мы с Эрталбеком уточним программу, и вечером я Вам доложу.
Училище выглядело аккуратно, но бедно. Мы прошли в актовый зал, где терпеливо ждали человек сто пятьдесят курсантов в новенькой песчано-охристой "цифре" и бейсболках. В первых рядах сидели сержанты и офицеры. Формой одежды они никак не отличались, но я разглядел оливковые нашивки и звездочки. Все подскочили словно на пружинках и хором прокричали по-киргизски приветствие. Начальник училища отдал рапорт. Мы сели за установленный на сцене стол, покрытый зеленым сукном. За ним могли свободно уместиться пятнадцать человек. Принимающая сторона имела явное численное превосходство. Азат встал и торжественно произнес:
- Товарищи офицеры, сержанты и курсанты! Сегодня у нас очень уважаемый гость, генерал-майор Пограничной Службы ФСБ России...
Сохраняя невозмутимое, а точнее сказать, окаменвшее от ужаса выражение лица, я мысленно ухватился обеими руками за голову. Ну, как это всё получается?! Ну, откуда он всё это взял?! Ведь не сам же придумал... Зато понятно, почему удивился насчет уже выделенных средств и моих намерениях поехать в Бордобо. У него нет и тени сомнения, что я российский генерал, а никакого российского строительства в Бордобо быть не может. Потому что иначе Еврокомиссия не направила бы туда свои средства. Кошмар!... И где же эта сволочь Эртал? С какого бодуна он так запутал Азата? А тот, как ни в чем не бывало, закруглил вступительное слово и обернулся ко мне:
- Прошу Вас, тема Вашего выступления, как договаривались, "Новые вызовы на российских границах". Обед через час, здесь распорядок дня военный, сами понимаете. Так что тезисно, если можно. Мне, извините, по долгу службы надо в кабинет вернуться. Начальник училища Вас потом проводит на обед и в гостиницу доставит.
Я остался один на один с курсантами. Они разглядывали меня вполне доброжелательно. Всё развлечение от казарменной скуки... Я занял круговую оборону и час продержался на сцене без особого напряжения мысли. Имею навык. На обед меня угостили тарелкой плова с сержантской пайкой баранины, лепешкой и компотом. В обшарпанном гостиничном номере, вонявшем хлоркой, отсыревшими простынями, пыльными занавесками и грязными носками, я в порядке профилактики кишечных инфекций допил коньячный "НЗ" и задремал. Вечерняя программа обещала потребовать немало сил. Эрталбеку я даже не попытался позвонить. Я на него больше не сердился, мне стало даже интересно, как он сумеет разрулить вопрос с поездкой на границу.
Меня разбудил стук в дверь. Без четверти шесть. На пороге стоял майор из управления. Я умыл лицо холодной водой из-под крана и, чувствуя себя вполне бодро, спустился к машине. Путь до управления занял пять минут. Знал бы, прогулялся. О чем со мной собирался вести переговоры Азат, я и не пытался догадаться. Никаких полномочий он на сей счет иметь не мог. В Киргизии не принято, чтобы хвост вилял собакой. Переговоры ведутся в Бишкеке. А попробуй он поговорить со мной о чем-нибудь без полномочий, сняли бы на следующий день. Азат произвел на меня впечатление энергичного и вполне разумного офицера, далекого от мыслей о пенсии. Вдобавок ему предстояло как-то выкрутиться из крайне запутавшейся ситуации с моей ведомственной принадлежностью. Не позавидуешь... Если бы ещё Эрталбек подтянулся, вот был бы цирк. Зайдя в кабинет Азата, пропахший пылью и мастикой для паркета, я едва удержался от кровожадной ухмылки. Он и Эрталбек преданно и нежно смотрели друг другу в глаза, поглощенные задушевной беседой.
- Приветствую нашего уважаемого гостя, - хозяин кабинета поднялся, встречая меня распростертыми объятиями: - Как покушали? Отдохнули? Мне начальник училища доложил, Вы блестяще провели встречу. Курсанты остались под большим впечатлением.
Тоже мне, комплимент... Я его проигнорировал и посмотрел на Эрталбека, вопросительно подняв брови. Тот переадресовал мой взгляд Азату.
- Да-да, Эрталбек байке совершенно не виноват. Это я ошибся, я. Ситуация каждый день меняется, кто приезжает, когда, по какому вопросу. Совсем закрутился. У нас международным сотрудничеством Бишкек руководит, я и не в курсе, кто из наших зарубежных партнеров что финансирует, - запричитал Азат: - Сегодня мы российского генерала ждали, а вместо него Вы прилетели. Вот я и запутался.
- Но вроде Вы за завтраком очень интересовались перспективами будущих капиталовложений? - разыграл я недоумение.
- Нет, что Вы, это я только чтобы разговор начать. Это вообще не мой вопрос, - Азат вытер платком вспотевший лоб. Эрталбек наблюдал за извиваниями Азата с приятной улыбкой.
- Хорошо. Разобрались, и славно, - Азат оказался упруг только на вид и топтать дальше его размазанное по паркету самолюбие выглядело бы неспортивно. Настало время помучать Эрталбека: - Продолжаем работать согласно нашей программе, Эрталбек, - я сделал нажим на "нашей": - Завтра с утра едем в Бордобо. Оттуда на КПП Карамык в соседнем Чон-Алайском районе. Там тоже стройка на средства проекта.
Но мой зам только бросил кроткий взгляд в сторону Азата, и тот с храбростью обреченного полез в новую петлю:
- Я понимаю, Вы все своими глазами увидеть хотите. Но в Бордобо все уже сделано, все построено, все работает. Вы такой занятый начальник, мы должны Ваше время беречь. Нам с Вами вперед надо смотреть, столько еще сделать предстоит. Нам помощь здесь в Оше в первую очередь нужна. Я Вам завтра всё покажу. Куда именно средства направить, Вы в Бишкеке будете с моим начальством решать. Но мнение с мест тоже можно принять во внимание...
Театр абсурда. Вроде Эрталбек прекрасно знал, за чем я сюда приехал. Обо всем договорились. Вроде организовать местное начальство ему вполне по силам. Да в конце концов, нам даже транспорт не нужен, можем арендовать машину с шофером и добраться сами по себе. Ну, почему я должен терпеливо выслушивать причитания Азата и ждать, пока он кончит заламывание рук? Почему?! Я привстал и отодвинул стул, чтобы подняться. Но не рассчитал. Стул опрокинулся и с грохотом рухнул на пол. Азат замолчал с приоткрытым от удивления ртом. Эрталбек вернулся из летаргического астрала и посмотрел на меня с живым интересом. Пришлось нагнуться и поставить стул обратно на ножки.
- Вот что, дорогие коллеги, - выдавил я из себя, глядя на Эрталбека с максимальным презрением, которое смог изобразить. Честное слово, я его в этот момент люто ненавидел: - Завтра мы едем в Бордобо. Потом в Карамык. Детали будьте добры согласовать без меня. Я прогуляюсь до ужина. Когда придет время, найдёте. Удачи!
Выпустив пар, я вышел на улицу, уже почти успокоившись. Сумерки не прибавляют Ошу привлекательности. Очень большой и тесный кишлак с кишлаковым укладом жизни. Я себя здесь остро ощущал чужим, и это мне не нравилось. Свернул с улицы в небольшой сквер, сел на лавочке. По соседству тусовались подростки, время от времени бросая взгляды в мою сторону. Минут через двадцать, когда уже совсем стемнело и зажглись фонари, на дорожки сквера с улицы въехал ветхий полицейский "уазик". Мигая самому себе тусклыми синими маячками, он прямиком направился ко мне. Не доезжая метров пять, остановился. Из него вылез патруль, в бронежилетах и с АКСами наперевес. Подошли, представились, попросили предъявить документы. Удостоверившись, что не ошиблись, пригласили проехать с ними. На ужин. Молодцы, быстро на меня вышли. Значит, или наружку приставили, или телефон сумели отследить. Оправдали мои ожидания. Приглядывают... А чего за дорогим гостем приглядывать? Ждут чего-то? Зачем меня Эрталбек сюда затащил? Да ещё с такой поспешностью? Уж не завалить ли они меня тут собрались, пришла в голову безумная мысль. Но мне тут же стало стыдно за разыгравшееся воображение, и я её решительно прогнал.
География ошских улиц мне незнакома. Куда меня привезли, я не имел понятия. Низенькое здание типа сарайчика с маленькими окошками. Прошли через него во внутренний двор. На площадке между плакучими ивами накрыт стол. Солидно накрыт. Журчит водой фонтанчик. По лужайке бродят два павлина. Участников банкета человек двадцать. Пополам военная форма и дорогие костюмы. Лица не кабинетные, дубленые солнцем и ветром. Ко мне сразу засеменил Азат, взял под руку, повёл знакомиться. Начальник областного управления СНБ, старшие офицеры. Командующий местной армейской бригадой. Начальник областной полиции с замами. Прокурор. Пограничники находились в явном меньшинстве, но вели себя уверенно. По тылам гостей тенью шнырял Эрталбек.
Расселись, и не теряя времени перешли к делу. Азат держался скромно, тостами не злоупотреблял. Присутствующие отлично друг друга знали и быстро погрузились в обсуждением своих секретных тем, перестав обращать на меня внимание. Все пили водку, но я попросил бутылку коньяка. Так проще контролировать употребленный объем, чем считать рюмки. И потом, коли уж перешел в воздухе на коньяк, давать обратный ход было рискованно.
Но больше я налегал на закуску. Салатики, помидорчики, зелень. Желудок у меня крепкий, и никаких опасений стол у меня не вызывал. На горячее почти сразу принесли отличный шашлык из баранины, содержимое моей мерной бутылки начало динамично убывать. Шашлычок под коньячок вкусно очень. Пусть и не в Сочи.... Приняв на грудь четыреста граммов, удалось окончательно разогнать хандру и злость. Ну, прилетел я сюда, неизвестно зачем. Ну, подставил меня зам, опять же неизвестно зачем. Ну, выставили меня на обозрение местным тяжеловесам. А-а-а, плевать, дело житейское. А зачем всё это Эрталбек затеял, с каким-таким тайным умыслом, я рано или поздно узнаю. Сам проговорится. Только торопиться не надо. Выждать момент, и а-а-м его... Я краем глаза уловил движение. Находившийся в отличном расположении духа Эрталбек присел на пустовавший слева от меня стул, и доверительно наклонился к моему уху.
- Алексей Борисович, давайте завтра в Бордобо не поедем. Начальник КПП уже сюда вызван, везет фотографии, документацию. Финансовая отчетность, если захотите посмотреть, тоже вся здесь, в областном управлении. А то на границе неспокойно, таджики злые, ведут себя неадекватно. Есть опасения, что Ваше появление может быть использовано для провокации. Ни к чему нам рисковать.
Тоже не особенно оригинальный поворот темы. Понятно, что мое появление в Бордобо для кого-то нежелательно. Для кого? И почему? В одном я мог быть совершенно уверенным. Причины, побудившие Эрталбека лететь со мной в Ош, победили в нем страх перед местной авиатехникой. А страх этот был велик. Неслабые, значит, были причины. Почувствовав легкий кураж, я решил нажать:
- А это чье мнение - твое, областного начальства, или главка в Бишкеке?
- Это Азат умоляет. Бишкек он боится вовлекать. Вдруг там скажут, ну что вы как дети, ничего сами решить не можете.
Такое объяснение радикально противоречило всему предыдущему опыту моего общения с погранслужбой и пониманию взаимоотношений между главком и областями. Это же воинская единица. О какой самостоятельности в принятии решений могла идти речь?
- Вот что, Эрталбек. Ты мне позвонил в шесть утра и сказал, поехали. Я сорвался и поехал. Поэтому завтра рано утром поеду дальше. Если действительно ситуация за день так радикально изменилась, пусть из Бишкека пришлют мне - именно мне, а не передадут через тебя - распоряжение отменить посещение проектного объекта. А пока поехали спать. Я сейчас отойду отлить. А ты закругли ужин.
Я вернулся к столу через семь минут. Присутствующие уже были построены для прощания. Для завершающего тоста всем разлили по полстакана водки, мне принесли в стакане коньяку. Я поискал взглядом мерную бутылку, но официанты в мое отсутствие уже начали убирать стол, ее и след простыл. Азат поблагодарил меня за ударный труд на благо киргизской погранслужбы и пожелал новых успехов. Я сказал свое универсальное "Быть Добру!", все залпом выпили, и потянулись к выходу.
В гостиничном номере по-прежнему воняло хлоркой и чужими носками. И сигаретным дымом , который мне почему-то показался знакомым. Немного поколебавшись, собрал размякшую от коньяка волю в кулак и отправился чистить зубы. В дверь постучало, тихо и вкрадчиво. Прямо со щеткой во рту сделал губы куриной попкой, чтобы не вытекла паста, шагнул в прихожую и открыл дверь. А был совершенно уверен, что это мой зам хочет продолжить нытье по поводу Бордобо. Но ошибся. За дверью оказались две девушки, Одна черненькая, узбечка. Другая рыженькая, южнорусской наружности. Хорошенькие. На вид им было слегка за сорок. На двоих. Одеты они были без понтов, по-домашнему. В короткие халатики и мохнатые плюшевые шлепанцы. Одна держала в руках две бытылки коньяка, другая, коробку шоколадных конфет. Волосы у обеих были перевязаны аркими ленточками. Я от неожиданности проглотил зубную пасту.
- Нас прислали Вам в подарок, - объяснила что к чему рыженькая: - До утра.
- Спасибо, не надо, - ответил я чисто машинально, закрывая дверь. Черненькая храбро сделал шаг вперед и остановила дверь плечом: