Хлюпал дождь. У погоды был насморк, по всей видимости, приобретший хроническую форму. Больше недели на небе кто-то ревел, иногда останавливаясь, наверное, чтобы утереться, и снова-снова с полной самоотдачей.
-Дын, дын, дын, - тренчали капли по старой бочке. - У, У, У, - вторил им Денго, пережидавший непогоду в той же бочке. Настроение у него было отвратительным. Накопивший не одну сотню лет, Денго, как какой-то дух-недоросток, страдал от депрессии. И всему виной эти люди! Всегда все упирается в них - больных ли, здоровых - без разницы. Неужели мир создан им в угоду? И как ни старайся, как ни выкручивайся, получится, что ты снова сработал на человека... Вот в последний раз опекал Денго лентяя-художника. Боялся художник, что в картинах увидят его самого и осудят. "Ах, ты рисуешь, как неопрятная женщина держит ребенка за руку, а тот отводит от нее взгляд, явно стыдясь, значит, ты в детстве стеснялся матери!" Поэтому рисовал он даму, на коленях которой пускал слюни счастливый малыш. Получался слащавый, неправдоподобный ужас... что Денго радостно и нашептывал ему, убеждая в бездарности и ничтожности. И что в итоге? Он забросил кисти и краски, занялся предпринимательством и влюбился в соседку. Получилось, что Денго сделал его счастливым! Ух, если бы у духа были настоящие зубы, то он стер бы их в порошок! А так он только беззвучно шипел.
Биение дождя неожиданно начал прерывать какой-то непонятный шум. Денго представил, как огромный тролль, проходя мимо, уронил дубину, поднял ее и вновь уронил. Такой волосатый и толстый тролль и такая широкая, пятнистая дубинка, сильно испачканная от частых падений.
Высунув нос из бочки, Денго увидел пса, который нес в зубах старый сапог. Время от времени пес невольно разжимал зубы, и сапог падал в грязь. Что и говорить, картина была далека от той, что представил себе дух. Денго было скучно, а приближающийся пес был потенциальным собеседником, который мог и накормить, что было бы не лишним.
-Эй, пес! Здесь сухо, а я радушный постоялец бочки, даже не боюсь блох.
Пес ничего не ответил, и, казалось, ничуть не испугался приглашения духа. Только мотнул левым ухом и заковылял дальше. Денго понял, что нужно что-то предпринять, если он хочет побыть в компании блохастой невежды.
- По сапогу я смогу сказать, жив или мертв твой хозяин.
- Не нужно,- бросил пес. - У меня нет хозяина.
- Ну и проваливай тогда,- начал сердиться Денго. - У тебя нет даже хозяина, что с тебя взять... Ты, видимо, решил служить этому сапогу,- дух ехидно закашлялся.
- Зато я живой в отличие от тебя, сквозняк,- ввернул пес и, видимо, решив отдохнуть, улегся у бочки, прямо животом в грязь.
-Ну и какая тебе от этого радость? Льет дождь, и ты мерзнешь, кончики лап медленно коченеют, голод исследует тебя, подчищает оставшееся чувство твердости. Тебе хочется забыться, но и этого не можешь - блохи кусают, и каждый прохожий норовит пнуть.
Пес, казалось, не услышал проникновенной тирады духа. Уткнувшись мордой в сапог, он неуловимо вздрагивал, дрожа от холода. Однако потом его старческие, словно неоднократно стираные глаза, нашли духа.
Небо населено чудными зверьками - лопоухие зайцы соседствуют с динозаврами, а волшебники с усатыми пиратами. Два щенка играют вдогонялки, их сильная и грозная мать ушла на поиски пищи. Вдруг появляется чья-то большая тень, и руки подхватывают одного из малышей. Обладатель рук знает, что собачья мама может скоро вернуться, и несется изо всех сил, прижимая к груди толстого и смешливого щенка.
Теперь дом, хозяева, имя и друг-похититель, оказавшийся маленькой девочкой. Все так хорошо, как и должно быть, если ты не знаешь, как все может быть плохо.
Однажды утром, туманным, сырым, ушел провожать на работу хозяина, потерялся. Звал долго и плакал, тычась в дорожную пыль. Вдруг показалось - узнал, бросился в ноги, но был отброшен пинком, прямо в шею носом ботинка. Перекувыркнувшись, улетел в сторону, долго не мог подняться, и смеялись вороны, было больно и голодно, но в первую очередь все же обидно.
Серые, бесконечные дни. Холод и зной - равнодушие. И кусок булки, протянутый малышом, ранит только сильнее. И все становится тоньше и тоньше с каждой минутой, вся жизнь, подразнившая истинным счастьем, уподобилась призрачному страданию.
- Ты такой же, как я,- прошептал Денго, пораженный историей, что влилась в него с песьим взглядом. -Такой же...А сапог? Чем так дорог тебе этот старый, ненужный сапог, когда ты, умирая от усталости, все же продолжаешь нести его? Подожди! Не смей уходить без ответа!
Денго долго выл в темноте вместе с ветром. Он хотел уйти вслед за псом и узнать его имя, спросить, зачем был нужен этот дурацкий сапог. Но ему было страшно.
Утром, матерясь и, отравляя воздух запахом перегара, дворник думал, что делать с трупом бродячего пса, а Денго завтракал.