В этом году, в пору сильных морозов я имел обыкновение проводить вечера в доме Р-вых в окружении двух милейших дам, почтенного хозяина поместья и прелестного непоседливого мальчика пяти лет. За неторопливыми светскими беседами, игрой в карты, детскими забавами и прочими праздными занятиями мы проводили холодные месяцы и едва не пропустили приход нового времени - времени, которое навязчиво и грубо нагромоздилось на наши традиции, привычки, уклад жизни, общественный строй, возведя на их место чуждое, незнакомое, непонятное. И всё же мы знали, что близилась весна, и только её ожиданием жили.
В тяжёлые времена, меняющие облик, размеры, название страны, мне не удавалось видеться с Р-выми. Но вот, прыгая по островкам снега, я направлялся на встречу с милейшей гражданкой, чья судьба в силу её происхождения не могла сложиться удачно. Перед последним поворотом я выкинул недокуренную дефицитную папиросу.
Она стояла там, неотразимая даже в потертом кожаном плаще, скрывающим её благородную кровь. О, как она изменилась!
- Здравствуйте, товарищ N, - со слезами на глазах проговорила моя возлюбленная в моих объятиях.
Вскоре мне пришлось снова уехать. Я вернулся в город, когда тот уже был украшен зеленью и цветами. Время было неумолимо. Люди стали забывать белизну снега, темноту раннего вечера, красноту страны.
Она встретила меня, обременённого пальто и памятью, на вокзале. На ней же было яркое весеннее платьице, сравнимое по своей воздушности только с её кудрями. Помню, я тогда задался вопросом: "что может удерживать такое создание на земле?". Уж точно не крылья.
Пока я щурился от света, излучаемого солнцем и этой несказанно помолодевшей девушкой, с моей шеи исчез шарф. Через мгновение тонкие пальчики занимались пуговицами моего "бронежилета". Она смеялась в ответ на мои сопротивления.
- Я заболею!
- Все уже давно выздоровели, а ты всё боишься заболеть. Бежим в магазин.
- У меня нет талонов.
Она засмеялась, я тоже. Мне только тогда стало ясно, что мы наконец дождались весну.