Эта история произошла в середине сентября, осень уже вовсю давала о себе знать. Летний зной уступил место осенней свежести. И даже в таком большом и душном городе по улицам разгуливал прохладный ветерок, унося за собой первые опавшие листья пока еще пушистых деревьев. Город был настолько большим и серым, что даже постоянно меняющие сезоны не вносили в него изменений. Будь то зима или лето, город по-прежнему оставался однотонным. Он был безжизненным - пустым, пустым, несмотря на то, что здесь проживало огромное количество людей, нескончаемый поток которых бесконечно куда-то бежал независимо от времени суток, погоды, сезона или даже года. Время неслось, оставляя за собой след и на стареющих людях, и на терявшем цвета городе, но никто не замечал этого, или, возможно, старался не замечать.
Так думал молодой парень, смотрящий вниз с крыши многоэтажки. Убедившись, что за год вид отсюда нисколько не изменился, он присел, прислонившись спиной к каменному бордюру крыши. Его звали Алексей. На вид ему было лет двадцать пять. Видно было, что на внешнем виде парень не заморачивался, одет был в старые потрепанные джинсы и не менее старую темно-синюю ветровку поверх майки - все это было столько раз перестирано, что, казалось ,эту одежду, он носил не меньше пяти лет. Алексей смотрел на бегущие по небу облака. Ветер усиливался, обдувая насквозь парня.
- Сколько лет уже прошло? - донесся из ниоткуда шепот.
- Четыре года, - ответил Алексей.
- Зачем ты приходишь сюда, ведь его здесь нет?
- Не знаю, может быть как дань памяти о нем.
- Тогда приходи на его могилу, зачем забираться сюда?
- На могиле лежит лишь груда костей, а его душа осталась здесь... - парень слегка задумался. - В месте, где мы мечтали, где мы грустили, в месте, где мы уходили от всей суеты, оставаясь наедине с собой.
Тут ветер почти припал.
- Тебе его не хватает?
- Да, он был для меня единственным близким человеком, больше у меня никого нет, - ответил Алексей, доставая из заднего кармана джинсов пачку сигарет. - Мы с ним вдвоем столько прошли, столько всего вытерпели.
- Почему же он тогда прыгнул с крыши?
- Просто жизнь сломала наши мечты...
***
- Эй, давай поторопись, пока нас не заметили.
- Макс, я не такой выносливый, как ты, я не могу бежать по лестнице семнадцать этажей.
- Да не ной ты, мы уже у цели.
- Зачем мы вообще сюда притащились?
- Увидишь, это сюрприз.
Добравшись до последнего этажа, я, прижавшись к перилам лестницы, пытался отдышаться. Макс даже не подавал виду, что запыхался, он стоял ровно и показал пальцем на люк.
- Подсади меня, я открою люк.
- Ты сдурел что ли, я на ногах еле держусь.
- Давай быстрей, пока нас никто не заметил, потом отдышишься.
Я из последних сил подошел к Максу, сел на колени прямо под люком. Когда он сел на мои плечи, я начал приподниматься. Это стоило мне диких усилий, но у меня получилось, Макс приподнял крышку люка и забрался на чердак, потом протянул руку и помог забраться мне. Он подошел к двери и ,открывая дверь, сказал:
- А вот и сюрприз.
Дверь скрипнула, и через щель пробился первый луч света. Мы вышли на крышу, что сказать, видок был еще тот. Отсюда можно было видеть практически весь город, люди с высоты походили на муравьев. Я осматривал весь город с неприкрытым удивлением, Макс же был полон восторга. Мы переглянулись друг на друга, до этого момента я никогда не видел у него такого живого взгляда.
С тех пор мы часто приходили туда. Со временем я перестал удивляться этому виду, так привык к нему, что уже не замечал этого, но Макс все продолжал восторгаться этим зрелищем. Он любил это место.
Мы были тогда еще мальчишками, учились в том проклятом интернате для сирот. Большинство детей ломалось, найдя решение всех своих проблем в наркотиках, алкоголе, но мы были сильнее, по крайней мере, мы так считали. И вот очередной раз, сбегая оттуда через брешь в заборе, мы возвращались сюда - на крышу. Здесь мы пообещали друг другу, что никогда не сломаемся. И когда нам было тяжело, мы всегда приходили сюда, без конца прокручивая в голове фразу: "Не сломаться, что бы ни случилось".
Было тяжело. В семнадцать лет интернат буквально выбросил нас на улицу. Но и тогда мы вынесли все испытания судьбы: устроились на работу, ночевали на вокзале, затем нашли самое дешевое общежитие. Вкалывая целые сутки за гроши, уставшие как собаки, мы все равно приходили на крышу и любовались закатом, помня свое обещание.
Мы не желали сдаваться. Мы мечтали о том, что добьемся чего-то в жизни, будем богаты, будем ходить в строгих дорогих костюмах, и нас будут уважать окружающие. Но тогда мы были еще мальчишками и не понимали, что на скольких бы работах ни вкалывали, без образования и семьи мы ничего не добьемся. Так мы и жили, пока эта правда жизни не стала зудеть нам практически постоянно. Наши мечты начали расплываться. Я понимал это и попытался смириться, но Макс упорно все отрицал, снова и снова возвращаясь на крышу, он теплил себя надеждой.
Однажды он не пришел с работы в общежитие, я не на шутку перепугался и пошел его искать, до самой ночи я блуждал в поисках, пока не решил посмотреть на той самой крыше. Он был там. Это было впервые, когда он пошел туда без меня, ведь мы считали ее нашим общим местом. С того случая он как будто отдалился от меня, вечно где-то пропадал, возвращался в общежитие за полночь и почти всегда пьяный. Тогда я уже окончательно убедился, что нашим мечтам не суждено будет исполняться. Думаю, Макс тоже понимал это. Так вся моя жизнь катилась к черту: работа, общежитие и снова работа. Я уже перестал чего-то ждать, пока однажды во время обеденного перерыва Макс не подошел ко мне.
- Пойдем на крышу.
- Ты с дуба рухнул? У нас через полчаса перерыв заканчивается, а мы за это время только доберемся до того дома.
- Ничего не случится, и без нас поработают, а я тебе сюрприз приготовил.
Я долгое время отнекивался, но Макс настаивал, и я поддался.
И вот мы стояли на крыше, тогда было облачно, дул сильный ветер.
- Тебе не кажется, что этот город заметно посерел, с момента нашего первого прихода сюда?
Я осмотрелся вокруг.
- Да вроде бы ничего особенного не изменилось, - равнодушно сказал я, все еще не понимая, зачем он меня сюда привел. - Новые здания отстроили, дороги где-то залатали, людей стало больше.
- Нет, ты не понимаешь, - он запнулся. - Из города исчезли все цвета, он стал серым.
Я посмотрел еще раз. Но вроде бы он всегда был таким, но говорить ему я об этом не стал, лишь пожал плечами. На что он подозрительно посмотрел мне в глаза, после чего улыбнулся и протянул мне пачку сигарет "Red line".
- Ты же знаешь, я не курю.
- Один раз можно. Ради меня.
Я взял одну, и он помог мне прикурить, но из-за сильного ветра получилось только с третьего раза.
- Когда мы перестали мечтать? - спросил Макс.
- А смысл? Ведь мы не в силах что-то изменить, наши грезы лишь усилят боль от действительности.
- Но тебе не кажется, что без мечты наша жизнь становится бессмысленной?
- Возможно, так и есть, но мы ведь уже ничего не сможем поделать.
- А ты не думал, покончить с этим раз и навсегда?
- Не понимаю, - я посмотрел на Максима с тревогой.
- Просто разбежаться , прыгнуть с крыши, закончить навсегда этот полубредовый сон, как в фильме "Ванильное небо". Помнишь? Мы смотрели его года два назад.
- Это лишь фильм.
- Я знаю. Тогда мне как-то не особенно фильм понравился, но с каждым годом, я начинаю понимать, что хотел показать режиссер.
- Ты же не хочешь сказать, что ты привел меня сюда, чтобы прыгнуть вниз? - я сказал это, а мой голос дрожал от страха.
- Нет, я хочу, чтобы ты прыгнул вместе со мной. Ведь мы всегда держались вместе.
Я был шокирован. Смотрел на него, и меня трясло от страха и негодования. А он был спокоен, лишь кривая улыбка озаряла его лицо. Я не вытерпел и крикнул:
- Что за бред ты несешь?
- Значит ты не со мной, - его улыбка скривилась в разочаровании. - Тогда прости, но нам придется расстаться. Надеюсь, ты достойно проживешь свою бессмысленную жизнь.
С этими словами он спрыгнул с края крыши.
***
- Вот такая вот история, - сказал Алексей.
С этими словами он, наконец, открыл всю измятую пачку сигарет, которую продолжал держать в руках, пока рассказывал свою историю. В пачке осталась одна сигарета.
- Это ведь та самая пачка? - насвистывал ветер.
- Да, каждый год я приходил сюда и выкуривал по две сигареты - за него и за себя.
- Но теперь-то осталось одна, и что ты будешь делать?
- Не знаю пока. Если выкурю за него, то сам останусь без сигареты, а если выкурю за себя, то он ведь обидится, и мне придется спрыгнуть с крыши, что бы все ему объяснить.
Неторопливо он достал сигарету, прикурил ее и встал на каменный бордюр. Алексей спокойно курил, осматривая весь город. А ветер окончательно стих, ожидая судьбу парня. Алексей сделал последнюю затяжку, какое-то время внимательно посмотрел на окурок, затем отпружинил его пальцами прямо в пропасть.
- За кого же ты выкурил? - завыл от нетерпения ветер.