Аннотация: Когда береза окончательно превратилась в яблоню, Чейн-Стокс попросил у Гравицапы закурить в сортире, ипппо морде...
Мир полон эвфемизмов.
Вместо "геноцид" говорят "зачистка",
Вместо "диктатура" говорят " вертикаль власти",
вместо "гони монету" просят закурить,
вместо "убивать неугодых сограждан без суда и следствия" говорят "мочить террористов в сортире".
И так далее.
Услышав насчет "закурить", понимающий человек или поделится с гопниками своими сбережениями, или удерет, или постарается успеть ударить попросившего первым, и настолько сильно, чтобы второй удар уже не потребовался.
Услышав слова "вертикаль власти", понимающий человек заключает, что в стране царит диктатура, и вкладывать какие-либо финансы в эту страну бессмысленно; все равно отберут, чтобы делиться с тем, кто сидит на верху этой "вертикали".
Услышав слова "мочить в сортире", понимающий человек заключает, что в стране любого могут "зачистить", то есть обозвать террористом и убить без суда и следствия, и что
в эту страну лучше не соваться, хотя бы из соображений личной безопасности.
В СССР случалось, что потребители спирта хотят выпить. Для этого надо было "выписать спирт". Для этого нужен был предлог. В силу бюрократических традиций, они не могли написать в заявке, что спирт предназначен для распития. Поэтому они писали, что спирт требуется "для промывки оптической оси микроскопа". Более изобретательные могли указать, что спирт нужен "для промывки конвексных полостей". Как читатель понимает, в семантическом плане обе формулировки эквивалентны.
Убийцы Сталина не посмели прямо сказать, что они отравили людоеда и
фашиста.
Но им надо было дать знак согражданам, что они не хотят лишних вопросов, чтобы скрыть собственную причастность к преступлениям сталинизма. Поэтому сообщение "мы убили Сталина и будем убивать тех, кто об этом посмеет говорить" было закодировано эвфемизмом "дыхание Чейн-Стокса". Каждый, кто знал о Чейне и Стоксе, понимал не только то, что Сталина отравили, но и то, что отравители хотят, чтобы народ об этом помалкивал, ибо тех, кто будет обсуждать, могут "зачистить". Или "замочить в сортире". Что, с точки зрения семантики, одно и то же. Составление бюллетеней о болезни мертвеца давало убийцам время, чтобы скрыть следы преступления, и давало согражданам знак, что расследование обстоятельств смерти Сталина производиться не будет.
Лысенкистам надо было дать научной общественности сигнал, что советская биология уничтожена. Прямо заявить об этом им мешала традиция. Поэтому они заявили о превращении березы в яблоню методом перевоспитания (или что-то семантически эквивалентное);
по этому сигналу биологи и генетики должны были собрать монатки и дарпануть из соцлагеря до того, как оставшихся соцлагерников начнут расстреливать. (Это сообщение было плоxо согласовано: граждан СССР, и особенно генетиков, за границу не очень выпускали.)
Убийцам российской науки надо было дать знак согражданам, что отыне и впредь они (то есть вертикаль власти) будут присваивать себе все деньги, ассигнованные на науки, и лишь иногда, в качестве бутафории, отстегивать малую часть на научные исследования. В силу традиции, они не могли сказать об этом прямо. Поэтому, в качестве сигнала, в космос запустили вечный двигатель -
гравицапу, которая черпает импульс ниоткуда, примерно таким же образом, как в финансовой пирамиде ниоткуда ожидаются баснословные прибыли всем участникам. В семантическом плане такая гравицапа эквивалентна промывке оптической оси.
Здравомыслящий человек, прочтя про такую развесистую гравицапу, понимает, что российская
наука закончилась, и осталась туфта. Может быть, это преувеличение (некоторые академики все же критикуют
меньшиковщину и
петриковщину), но сообщение, которое лжеученые послали мировой общественности своими "вечными двигателами" именно такое: Нам наука пофиг, любую туфту, когда нам дает откат, назовем наукой, а кто против, тех будем отстреливать.
Едросам надо было показать мировой общественности, что они все еще являются могучей и опасной силой. Для этого, за пять дней до запланированного подрыва
Невского экспресса они подали уведомление о проведении траурного митинга, посвященного этой катастрофе.
Убийцам польской делегации ( Катынь-2, катастрофа борта 101, самолета Ту-154М 10 апреля 2010 года, то ли в 8:41, то ли в 8:56, то ли в 9:00 по местному времени в Смоленске) надо было сообщить мировой общественности, что это они уничтожили самолет и будут бороться с теми, кто посмеет их в этом обвинять. Это сообщение было закодировано тем, что официальные лица в течение недели не могли сосчитать, сколько неудачных заходов на посадку сделал самолет перед тем, как разбиться, и тем, что следственной бригаде потребовался месяц для того, чтобы из разных версий о времени катастрофы выбрать одну, что самолет разбиля в 8:41. (Как будто в аэропорту вообще не знали, где находится самолет и что с ним происходит.) Вот такую необычную форму для признания в терроризме выбрала Российская следственная комиссия.
Сообщение
властных вертиканов дошло по назначению: многие приглашенные побоялись ехать на траурный митинг, посвященный жертвам Катыни-2. Страха добавила российская военная доктрина, насчет того, что президент будет использовать ядерние оружие, когда его босса начнут свергать.
Читатель может сказать, что я предлагаю всего лишь гипотезу. Да, это гипотеза, но на основе такой гипотезы предсказаны многие явления. В частности, предсказано, что
Путин и Туск сделают вид, что они не мониторили в реальном времени то, что происходит с самолетом Ту-154М в то время, когда и системы навигации, и диспетчер направляли самолет в овраг. Эта гипотеза предказала отсутствие каких-либо извинений со стороны официальных лиц РФ, обвинявших пилотов в том, что после трех неудачных заходов на посадку они в четвертый раз пытались посадить самолет на тот же аэродром.
Гипотеза, которая предсказала нетривиальные явления, становится ТЕОРИЕЙ. И другой теории, которая бы объясняла, что происходит с Россией и позволяла бы интерпретировать официальные сообщения Российских СМИ, пока нет.