Сегодня вторник, сегодня началась война, без излишних фраз и зловонных криков. Она наступила внезапно, пришла как первая любовь, или чудная поллюция в эротическом сне. Она возбудила отвратительные массы, заставив их растянуться в истоме на своих шикарных диванах, на задних сидениях лимузинов, в плотно обшитых черной кожей, креслах. Были и такие, кто невозмутимо принял этот факт, унижение и боль были для них такие же, словно весенний гром, или скажем запуск в космос бесполезного космического челнока, которому в принципе и было суждено разбиться о желтеющий и выгоревший от яркого солнца, песок. Я относил себя к категории третьих, которым одновременно было наплевать на происходящее в мире, а с другой стороны военные интриги и происшествия действовали на них благоприятно, пробуждали вдохновение и жажду постоянно действовать на нервы первым и вторым. По своей натуре я был абсолютной сомнамбулой, не выделял ни плюсов, ни минусов. Существовал я только благодаря милым женщинам, которые содержали меня, получая в вознаграждение небольшой кусочек моего члена. Он спасал меня, а значит и способствовал продолжению моих мучений, связанных с порой острой шизофрении и понедельной депрессии из-за длительных запоев и употребления разного рода стимуляторов и психоделиков.
Как раз после объявления третьей мировой, я спокойно мылся в ванной, сметая с себя всю грязь, накопившуюся за месяц дикого одиночного пьянства. Но сколько не старался так и не смог отмыть хотя бы сантиметр своей угольной души. Тем не менее мне нравилось так жить, я обожал красивых и богатых женщин, которые поддерживали мое существование алкоголем и едой, дорогие рестораны, где я напивался и нес чушь благодарным слушателям, о том что я великий писатель третьего тысячелетия, я был в восторге от своих книг, последняя из них вышла неделю назад. Вся эта бурная жизнь нередко сказывалась на моем слабом рассудке. Иногда, я просыпался глубокой ночью от диких кошмарных снов, и полного онемения лобовой части головы. Тогда я, чтобы окончательно не свихнуться, звонил первой попавшейся подруге и просил ее немедленно приехать, если она отказывалась по причини позднего часа или присутствия рядом очередного любовника, я грозился покончить с собой, в душе проклиная себя за такую низкую ложь. Я был трусом и боялся смерти намного больше нежели хладнокровного убийства беременной женщины. Я был сволочью, таковым породил меня этот мир, и я ничего не мог с этим поделать. Но всему приходит конец, и красивой и невозмутимой жизни, и милым богатым женщинам и псевдо карьере неудавшегося переводчика-лингвиста. Когда я оказывался на мели, мои порядочные приятели отворачивались от меня, отказывая в ссуде, и постоянно требуя отдать старые долги в кратчайшие сроки. Я врал, что заработаю огромное количество денег через неделю и отдам всю сумму с процентами. До каких-то пор мне верили, и неделю я жил спокойно, но когда они ненароком узнавали что я как и прежде пью на вновь занятые деньги, звонки опять начинали мучить мой телефонный аппарат и днем и ночью. В этом был весь я - панический страх перед дверью, когда по ней колотят кулаками, думая что я просто сплю, а не стою в трусах перед дребезжащей от ударов, дверью, вздрагивание при любом постороннем шуме, природу которого я не мог объяснить, хроническая диарея от синтетической пищи и дешевого пойла. Тем не менее превратиться в полное ничтожество очень просто и быстро, нежели вновь обрести примитивное жилье и начать писать, ведь когда пьешь - мало что стоящего ты можешь написать.
В пятницу пришел друг, и мы выкурили с ним некоторое количество травы. Нам было весело, мы слушали Janis Jopplin, громко хохотали при виде какой-нибудь очередной наркоманской шутки, звонили каким-то женщинам, в общем, отрывались так сказать от мира бытового. Это все ненадолго, и мы это прекрасно понимали. Движение вниз, как я уже и говорил, намного стремительней, нежели подъем в новые уровни. Вино разложило мою душу, и опустошило и так не очень толстый карман. Конечно, можно пить каждый день и говорить, что все это временно, и завтра ты будешь совсем другим, чисто выбритым, и навсегда покинувшим этот кошмар. Странно, но ты сам не будешь в это верить. С приходом очередных друзей ты опять напьешься в задницу, накричишь на свою любовь, будешь потом плакать о ней в потной кровати, без претензий, как говорится, на новый полет. Все те деньги, которые тебе осталось подкопить, пропьешь с шумным ревом приятельских эмоций, и слез твоей матери.
И вот так я превратился в никому ненужное существо с двумя руками, двумя ногами, и опухшей немытой головой. Я перестал контролировать свое поведение, которым нередко меня подводило к показному суициду, и горьким слезам по субботам. Никто, кроме "новых" друзей, больше не общался со мной. Всем просто надоело слушать мои завывания, страдания, и сидеть рядом на грязном диване. Впрочем, я сам превратил себя в такое животное, и никем этим не обязан. Никто не должен выслушивать бред алкоголика с больной психикой, и дистрофированным телом. Так кончился мир, и наступившее утро ничего ровным счетом не значило и не обещало.
Скорее всего это последний штрих, я одеваюсь, шарю в карманах, иду в магазин, покупаю там синие продукты, и молча, прижавшись к стенам домов, прокрадываюсь в свою убогую вонючую камору, где в одиночестве напиваюсь, занимаю у кого-то полтинник, опять иду в магазин... Конечно, я могу в очередной раз соврать, назвав себя пьяницей, могу просто послать в жопу откровенного собутыльника, могу в конце концов, просто лечь спать, но сам, в глубинах изгаженной души, я буду знать, что эта жизнь не постоянна, и вырвать из рутины может лишь небольшой осколок на запястье, либо кусочек искренней любви, которой нам всем так не хватает.
* * * * * * *
- Скажи мне, милая, когда мы научимся использовать свои тела по назначению?
- Ты говоришь так, словно потерял свое тело... Мне кажется пора тебе успокоиться и бросить пить.
- Ты ведь прекрасно знаешь милая, что я могу бросить когда только захочу, мне необязательно об этом напоминать каждый день.
- Но ты ведь пьешь уже целый год, вместо того, чтобы купить себе настоящую любовь.
- Я не покупатель... Я продавец себя...
- Ты? Покупатель?! Ха...Не смеши меня ради Бога, ты мелкий покупатель, розничный приобретатель дешевых вещей, которые никому кроме тебя не нужны!
- Может быть и так, только я не совсем понимаю, откуда в тебе столько агрессии и неприязни ко мне?
- Этот вопрос тебе следует задать кому-нибудь другому, скорее всего ты просто стал неприятен людям, ведь от тебя воняет как от мерзкого пропойцы, каким ты впрочем и являешься.
- Да, я пью, но ведь я люблю тебя, и не смогу ни минуты прожить без запаха твоих волос.
- Эх, а вот мне наоборот крайне неприятен запах, исходящий из твоего рта. Вспомни, когда ты в последний раз чистил зубы?
- Кажется в среду, или четверг...
- Из твоего рта несет блевотиной, от жопы тянет говном, на голове лежат куски перхоти... Ты омерзителен!
- Я знаю, киса, знаю... Я провалился в западню, и теперь не смогу из нее никогда выбраться.
- Ты говоришь так, чтобы тебя оставили в покое, ты наверное часто хочешь умереть, когда ложишься спать, но потом, всего лишь проваливаешься в алко-сон, где и пребываешь до рассвета...
- Замолчи... Это больно...
- Боль - это то, ради чего ты проебал свою жизнь, несчастный.
- Я люблю тебя...
- Ты часто шутишь...
- Бывает, но только не сейчас.
- Ты опущенный...
- Опущенный... пока...
- Ты всегда обрываешь связь, когда тебе нечего сказать, ты боишься людей, но в первую очередь, твой самый лютый враг - ты сам, или то, во что превратился за этот год.
- Пока...
- Ну что же, прощай неудачник, прощай пьянь деградированная, прощай потухший фонарь, прощай остаток пепла, прощай соленая водоросль, прощай безнадежный кусок гнилого мяса, прощай и уходи из моей жизни ВОН!!!