Кузнецов Евгений Александрович : другие произведения.

Улыбка (Романннн)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   УЛЫБКА
   14.10.91 г.
  
   Олег Степанович Ларцев вышел на улицу в 9.30 утра. Последний выходной совершенно не радовал глаз. На асфальт сыпался холодный октябрьский дождь. Ларцев поежился, стоя под козырьком. Знобило... "Неужто температура?" - подумал он, доставая из кармана смятую папиросу. Пламя зажигалки приятно ущипнуло мозолистые ладони. Глубоко затянувшись, он раскрыл темно синий зонт, и перешагнув глубокую лужу, направился в сторону универмага. Свежий холодный воздух раздражал ноздри, постоянно провоцирую чихнуть. Улица была пустынна. Лишь изредка пробегали сутулые люди, держа над головой зонтики или полиэтиленовые пакеты. Ларцев вышел на улицу Ленина и подошел к киоску "Союзпечать". Достав из кармана мелочь, он прищурившись нашел взглядом крупный сладковатый заголовок "Правда" и протянул деньги в маленькое окошко. Пожилая киоскерша зевнула, соскребая монетки с засаленного блюдца, и пересчитав, протянула Ларцеву газету. Он поспешно, оберегая от непогоды, спрятал ее за пазуху и двинулся дальше. Автомобили выбрасывали в воздух бензиновые струи дыма. Усиленно трудились автомобильные дворники, размазывая по лобовому стеклу мутную воду. Ларцев, заглядевшись на маленького мокрого котенка, перебегающего проспект, наступил в глубокую лужу. Носок заметно намок, и нога оказалась в ледяной воде. Ларцев чертыхнулся, и поболтав ногой, поспешил к магазину.
   Магазин был наполнен шумом кассовых аппаратов и сонными продавщицами. Покупателей видно не было. Ларцев подошел к прилавку мясного отдела и приценился. "Так..." - он прошелся взглядом по ценникам - "молочная - 7.80, докторская - 12.00, сардельки киевские - 7.50, вырезка говяжья...". Вытащив из кармана затертый портмоне, он подошел к кассе. Кассирша безразлично уставилась на него.
  -- Так... - Ларцев задумчиво поглядел на мятые деньги, - пробейте 300 грамм докторской, полкило сосисок, и... и батон белого за 1.20.
   Кассирша защелкала аппаратом и вскоре из отверстия выполз небольшой чек. Достав из кармана красную авоську, Ларцев набил ее только что купленным продовольствием и не спеша покинул магазин.
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
   Войдя в квартиру, Ларцев повесил авоську на дверную ручку и поспешно освободил ноги от промокших насквозь ботинок.
  -- Олег, ты? - Наталья вышла из гостиной, и прихватив авоську исчезла на кухне. - А сметану не купил что ли?
  -- Тьфу ты! - он махнул рукой и войдя на кухню, устроился на мягком пуфике.
  -- Ну что же ты! - Наталья перекидала содержимое авоськи в холодильник.
  -- Забыл...
  -- Я же тебе два раза напоминала, а ты...
  -- Да ну...
  -- Что да ну?
  -- Погода-дрянь!
  -- Да... Дождик опять.
  -- У-у-у-у! - Наталья поглядела на мокрые носки мужа. - А ну-ка иди сейчас же переоденься. Ведь мокрый весь. Итак всю ночь кашлял...
   Ларцев молча отправился в комнату. Он выдвинул ящик, подыскал пару свежих носков, и натянув их на разбухшие от влаги ступни, вернулся на кухню.
  -- Ты на работу звонил? - Наталья кинула мелко порезанный лук на шипящую сковороду.
  -- Не-а... - Ларцев устало зевнул.
  -- А у тебя температуры случаем нет? - она прикоснулась рукой к его сморщенному лбу. - Вроде нет... - Наталья вернулась к плите.
  -- Знобило что-то с утра...
  -- Пить вчера надо было меньше! Небось и не помнишь как до дома добрался?
  -- Да помню я, отстань.
  -- Помнишь... - Наталья прибавила громкости на трехпрограмнике.
   Из динамика вырывался хриплый голос Высоцкого.
  -- А кто это там, ну это, в туалете... - Ларцев потупил взгляд и судорожно сглотнул.
  -- Чего?
  -- Ну это, рвота там...
  -- Ну не я же! Иди и убери! Гадость какая...
  -- Я то здесь при чем?
  -- А при том. Пить надо меньше.
  -- Да ну тебя...
  -- Иди. - Наталья кинула ему на колени половую тряпку.
   Ларцев нехотя побрел в уборную волоча за собой тряпку. Он включил свет и открыл дверь.
  -- Тьфу ты!
   На кафельном полу виднелась немного подсохшая лужа, и пахло кислым. Крышка унитаза была покрыта засохшими кусочками винегрета. Ларцев бросил тряпку на пол и принялся ногой растирать рвоту. Тошнота подступила к горлу, и он облокотившись на ржавую трубу выплеснул в унитаз недавно выпитый чай.
  -- Ты чего? - с кухни послышался голос Натальи.
  -- Да ну тебя к черту! - злобно прохрипел Ларцев и хлопнув дверью ушел в гостиную, и включил телевизор.
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
   18.10.91 г.
  
   Андрей и Мишка стояли возле магазина и пили пиво. Перед этим было выпито не мало водки и поэтому кровь в друзьях бурлила, в жажде развлечений.
  -- Слышь, это, как его, Андрюх... Давай еще пузырь возьмем, а то это, ну, недогон какой-то...
  -- Да ну... Хватит уже. И так пережрали...
  -- Ничего не пережрали! Давай а?
  -- На, бери. - Андрей протянул приятелю трояк.
   Тот скрылся в магазине и через минуту вышел, держа в руке бутылку "Столичной".
  -- Ну чё? Давай? - Мишка свернул пробку и протянул бутылку Андрею.
  -- Давай ты, я попозже.
   Мишка пожал плечами и отглотнул прямо из горлышка.
  -- Ух, бля... - он сморщился.
  -- Не пошла?
  -- Не-а... - Мишка с омерзением сглотнул и его вырвало на мраморные ступеньки магазина. Он сплюнул вязкую слюну и вытерся рукавом.
   К приятелям подошел мужчина лет тридцати с запойным опухшим лицом.
  -- Ребят, налейте, а?
  -- Что? - Мишка злобно посмотрел на мужика, отплевываясь.
  -- Ну, это, налейте... Плохо мне с утра сегодня...
  -- Да ты чё, зараза? - Мишка замахнулся, но Андрей вовремя схватил его за руку.
  -- Иди отсюда мужик. - Андрей отстранил Мишку, и поставил пустую пивную бутылку возле стены.
  -- Да ладно, ребят... Чего вам, жалко что ли? - не унимался мужик.
  -- Н-на! - Мишка вылетел из за спины Андрея и ударом в живот сшиб мужика с ног.
   Мужик охнув, скатился по ступенькам и прижавшись боком к блевоте, схватился за живот. Мишка сбежал по лестнице вслед за ним и принялся посыпать лежащего сильными ударами. Бил до тех пор пока мужик не захрипел.
  -- Да ты чего? - подлетел к товарищу Андрей. - Хорош!
  -- Чё, хорош? А бля, сука! Н-на! - не унимался Мишка.
  -- Да перестань ты!
  -- Н-на, сучара, говно, бля, урод ебт...
   Андрей схватил Мишку за рукав и отволок его, бушующего, в сторону.
   К лежащему мужику подошла баба с пропойным лицом, и кое-как подняв его на ноги, повела прочь.
  -- Козел! - Мишка снова приложился к бутылке.
  -- Пойдем отсюда, скучно что-то... - Андрей взял под руку друга и вскоре они исчезли в темноте. Но даже в потемках Андрей заметил на губах товарища торжествующую улыбку.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
   Улица была покрыта синими вечерними тонами. Угол дома осветили фары подъехавшей волги с желтыми шашками по бокам. Из машины вылез парень с девушкой.
  -- Спасибо мужик. - парень протянул водителю смятый червонец и через секунду машина скрылась из виду.
   Парень с девушкой направились к одинокому плохо освещенному подъезду.
  -- Хорошо сегодня было! - вздохнула она.
  -- Да... И фильм вроде бы неплохой. - парень бросил в темноту окурок и взяв спутницу под руку, повел к дому.
  -- Ой, гляди Коль, чего это там? - девушка вздрогнула и прижала руки к груди.
  -- Вот тебе раз! Мужик какой-то... - парень подошел к лежащему мужчине и наклонившись заглянул ему в лицо.
  -- Ну чего там? - девушка испуганно смотрела на лежащего.
  -- Да дышит вроде бы. Пьяный наверно.
  -- Пойдем домой. Раз пьяный - проспится.
  -- Погоди... Глянь, часы-то у него золотые кажись...
  -- Ну и пускай! Пойдем, мне вставать завтра рано.
  -- Щас идем. - парень расстегнул браслет часов и повертел их в руках. - Клевые...
  -- Да оставь ты их, пойдем.
   Мужик застонал и приоткрыл глаза.
  -- Э-эх, ух, бля, слышь ты - дурень, бля...
  -- Что ты хочешь мне сказать? - парень положил часы к себе в карман.
  -- Эх... Ебт...
  -- Да пойдем Коль, не связывайся ты.
  -- Ну уж нет. - парень сильно пнул мужика в живот.
  -- Эх... Блядь...Фуух...
  -- На, на, на, на... - парень глушил мужика тяжелыми ударами.
   Девушка бросила на асфальт подаренные ей цветы и скрылась в подъезде.
   Когда мужчина затих, парень обхлопал его по карманам, достал обтрепанный бумажник, и прихрамывая побрел вслед за своей подругой.
   Глухая ночь повисла над городом.
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
   Ровно в полночь в квартире Ларцевых тревожно зазвонил телефон. Наталья устало поднялась с кровати и подняла трубку.
  -- Алло...
  -- Здравствуйте. Извините что так поздно. Скажите, Ларцев Олег Степанович дома?
  -- Д-да... А кто это?
  -- Старший оперуполномоченный Свиридов.
  -- Милиция...?
  -- Да. Будьте добры, к телефончику его позовите.
  -- А... Его еще нет.
  -- Нет? А кем вы ему приходитесь?
  -- Жена я ему. - Наталья нервно кусала губы. - А что случилось?
  -- Вы понимаете... Ну...
  -- Что случилось? - она закричала в трубку. Грудь сильно болела.
  -- Понимаете, с ним произошла одна маленькая неприятность. Он умер, так что не стоит так уж переживать. Забили его на хуй возле 13-ой...
  -- Что же вы меня так пугаете! - Наталья глубоко облегченно вздохнула.
  -- Так что не переживайте так. Все хорошо.
  -- Да. Слава Богу что ничего такого не произошло, я то уж думала что...
  -- Нет, нет, что вы! С этим всем в порядке. Так что, спокойной ночи.
  -- Спокойной ночи.
   В трубке послышались короткие гудки.
  
   * * * * * * * * * * * * *
  
   21.10.91 г.
  
  -- Товарищи! - Антон Леонидович поднял рюмку, до краев наполненную водкой. Сидящие за столом притихли. - Сегодня мы отправили в последний путь нашего друга, отца, мужа... Честно говоря, не ожидал я что он уйдет вперед меня. Это был великий человек! Нам выпало счастье близко знать его. И по моему нет такого человека, кото...
  -- Не-е-ет! - Наталья свалилась со стула и забилась на полу в истерике. К ней сразу же подбежали ее сын и сестра, и взяв под руки увели из комнаты.
   Антон Леонидович, смутившись, поставил не выпитую рюмку водки на стол, и мрачно произнес:
  -- Пожалуй нужно оставить Наталью Григорьевну с ее близкими родственниками. Пойдем, Ваня... Илья Николаевич пойдемте.
   Мужчины поднялись со стульев и тихо вышли в коридор. Там к ним подошел сын усопшего - Александр.
  -- Извините, что так вышло... - он запнулся и всхлипнул, глядя в пол.
  -- Ничего, ничего. - похлопал его по плечу Антон Леонидович. - Крепись. - он крепко пожал Александру руку и вышел на лестничную клетку.
  -- Ах, да! - он встрепенулся, и войдя обратно, опустил глаза. Александр поглядел на нег и скрылся в комнате. Через минуту он вернулся с тремя бутылками водки и пакетом с солеными огурцами. Антон Леонидович взял водку, Илья Николаевич - соленые огурцы, и они еще раз попрощавшись, вышли.
   Александр закрыл за ними дверь и уселся на мягкий пуфик. - Суки...- прохрипел он.
   В коридоре появилась Ольга - сестра Ларцева.
  -- Что? - она не расслышав поглядела на Сашу.
  -- Суки! - крикнул он.
  -- Да ты что? Кто?
  -- Вы все! Суки! Гадские суки!
  -- Да как тебе... Да как ты можешь! - Ольга вытаращила глаза. Александр вскочил с пуфика, и натянув в второпях ботинки, выбежал, хлопнув входной дверью.
  -- Что там, Оленька? - из кухни вышел ее брат Сергей.
  -- Да ничего, Сереж. Все в порядке. - она всхлипнула и зашла в ванную.
  -- В порядке... - Сергей достал из кармана сигарету и закурил.
   В ванной зашумела вода.
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
  
  
  
  
  
   5.03.86 г.
  
  -- Эй ты! Гармонист ебанный! Ты когда, сука, заткнешься?
  -- Ну что же это за безобразие, товарищи! Мне на работу идти через два часа, а я еще и на минуту глаз не сомкнул!
  -- Слышишь, сука? Заткнись, падло!
  -- Товарищ! Не могли бы вы не материться! У меня дети.
  -- У всех дети! Детям в школу скоро вставать, а этот уебок деревенский... Блядь...
  -- Безобразие! Да он над нами издевается!
  -- Ах ты издеваешься, гад?!
  -- Тише, господи!
  -- Издеваешься, мудак, говно...
  -- Ну что это такое!
  -- Господа! Мы ведь интеллигентные люди! Что же вы...
  -- Видал я таких... Интеллигенция...
  -- Что вы хотите этим сказать?
  -- Да то что интеллигентов таких я в сорок первом...
  -- Ну тише, прошу вас! Дети спят!
  -- А чем я хуже?
  -- Ничем, бля...
  -- Да уймитесь же, наконец!
  -- Милицию надо вызвать!
  -- Пиздюлей ему надо хороших, а не милицию!
  -- Мужчина! Ну не выражайтесь же!
  -- Все! Я звоню в милицию!
  -- Мудак, бля!
  -- Мужчина!
  -- Как зовут вашего участкового?
  -- Юрий Данилович...
  -- Сука, ебт...
  -- Мужчина!
  -- Пиздец!
  -- Да тише вы! Детей разбудите!
  -- Иди в жопу!
  -- Заткни свою гармошку!
  -- Мужчина! Ну что же вы!
  -- А вы где вчера лимоны брали?
  -- Епт...
  -- На рынке...
  -- Мужчина!
  -- На нашем рынке?
  -- Да тише вы! Дети спят!
  -- Епт... Блядь...
  -- На нашем... А что?
  -- Епт...
  -- Да, ничего... Свежие... Я тоже сегодня схожу.
  -- Мужчина!
  -- Дети спят!
  -- По-моему вчера все разобрали...
  -- Пиздец, епти...
  -- Точно?
  -- Мужчина! Да прекратите же вы! А то придется и к вам милицию вызывать!
  -- Заткнись, бля!
  -- Ага. Все разобрали. Уж больно свежие были.
  -- Тише. Прошу вас!
  -- Иди в пизду! Разъебай, бля!
  -- Алло... Юрий Данилович?????????????????????????????
   ????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????бля????????????????????????????????????????????????????????????????????????епт???????????????????????????????????сука!??????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????дети?????????????????????????????????????????????? спят???????????????????????????тише????????????????????????????интелегенция???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????прошу вас????????????????????
   ??????????????????????????????????????????????????????????????милиция????????????????????????????????????????????????????????????????????48-й дробь 8 кв.53...........
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
  
  
   6.11.92 г.
  
   На землю навалил легкий полупрозрачный снежок. Чуть теплое осеннее солнце подарило последние лучи пожелтевшим листьям, втоптанным в грязь суровыми сапогами. Алексея Родина поймали возле подъезда. К нему подошел коренастый человек в военной форме.
  -- Ты Родин?
  -- Чего?
  -- Не придуривайся! Ты, спрашиваю, Родин?
  -- Ну я...
   К военному подошел милиционер и посмотрел на Алексея.
  -- Ну что, допрыгался, гаденыш?
  -- А что случилось? - Алексей испуганно поглядел на мужчин.
  -- Тьфу ты! Он еще и спрашивает!
   Военный нахмурился.
  -- Ты почему, гаденыш, в военкомат не являешься?
  -- Так ведь не было, это... ну... повестки... - Алексей опустил глаза.
  -- Не было? Как это не было! - военный усмехнулся.
  -- Так. Не было и все...
  -- Не было?
  -- Не было.
  -- Тогда ты мне скажи, - военный почесал приглаженный затылок. - Слово "хуй" пишется через "у" или "ю"?
  -- Что? - Алексей побледнел.
  -- Отвечай давай! - толкнул его в грудь милиционер.
  -- Через "У". - Алексей потер ушибленное место.
  -- Значит грамотный? - военный закурил.
  -- Ну так...
  -- Вот и хорошо. А говоришь повестки не было. Так может ты слепой? Или придуриваешься? - военный выпустил дым в лицо Алексею. - Вот до чего молодежь дошла! - сказал он милиционеру. - Прямо в глаза врут!
  -- Да... - тот зевнул. - Обнаглели сволочи. Весь план портят.
  -- Вот, вот. - военный перевел взгляд на Алексея. Тот стоял опустив голову.
  -- Ну что ж. - военный выбросил окурок в сторону и одернул форму. - Пойдем.
  -- Куда? - Алексей с испугом посмотрел на него.
  -- Служить родине! - рявкнул военный, и взяв Родина под руку, повел к рядом стоящему "уазику". Милиционер закурил и поспешил за ними, улыбаясь хорошей отчетности за неделю.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
  
  
   0x08 graphic
  
   Люди!
   Смотрите!
   Как тихо падает снег...
   Ни грома, ни молнии...
   И не мокро совсем.
   Немного гудят провода,
   Но это не беда.
   Покрыты тоненькой пленкой лужи.
   Совсем не от стужи,
   А так...
   Пустяк.
   Пустячок, а приятно.
   Приторно, ловко и сладко...
   Как в сказке!
   Ночи меняют одежку...
   Ботинки на антресоли...
   Гуталином от соли покрыть сапоги.
   Папироса намокла...
   Пальцы озябли слегка...
  -- Купите перчатки, ведь скоро зима!
   Зима.
   С каждым годом теплей и теплей.
   Ну что же такое!
   Слякоть и дождь в новый год!
   Нет!
   Это не дело!
   Нет! Нет!
   Не нормально!
   Снежки...
   Хуешки...
   И снежные бляди!
   Снеговички...
   Хоккей...
   Обмотаны клюшки сухой изолентой.
   Смешные моменты - шайбой в ебло!
   Смеются ребята,
   Резвятся дошколята.
  -- Дима! Домой!
  -- Сейчас, мам, иду!
  -- Быстро, домой!
  -- Да иду я, иду...
   В подвале ебут девок в пизду.
   Ангина!
   Ебать ее в рот!
   Ну, это хуйня...
  -- У Гришки то Грипп!
  -- Хорошо что не СПИД!
  -- Да... Хорошо...
   Погода - говно!
   Уныло...
   Хуево...
   И скучно.
   А в общем привычно.
   Даже отлично!
   Зима - заебись время года!
  -- Ну и погода!
  -- Тьфу! Ботинки разъело!
  -- Носки поменяй, ведь мокрые ноги!
  -- Ботинки сушиться поставь.
  -- Опять этот ебанный снег!
  -- Может водки въебем?
  -- Не хочется что-то...
  -- Да... Что-то и впрямь не охота.
  -- Ебливая погода!
  -- Да...
  -- Да...
  -- А все таки зима охуенное время года!
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
   9-й
  
   Тень Л. медленно подошла к завешанному черным бархатом зеркалу. В воздухе запахло озоном. Прозрачное нематериальное, но духовное плавно откинуло бархат в сторону. Взяв с трельяжа губную помаду Н. тень трепетно взмахнув невообразимой частью начертала:
  
   Пусть светит месяц - ночь темна.
   Пусть жизнь приносит людям счастье.
   В моей душе любви пизда,
   Не сменит бурного ненастья.
   Ночь распростерлась надо мной,
   И отвечает мертвым взглядом,
   На тусклый взор души больной,
   Облитой острым, сладким блядом.
   И тщетно страсти отъебя,
   В холодной мгле предрассветной,
   Среди говна блуждаю я,
   С одной лишь мазою заветной.
   Пусть хуй стоит и светит месяц,
   Пусть будет легче и быстрей,
   Пусть бляди ртами ловят семя,
   И пусть не будет пиздюлей.
  
   Постояв немного в темноте тень Л. подняла откинутый бархат, повесила его на прежнее место. Представив реакцию Н. темное и непонятное человеческому рассудку, улыбнулось.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
   8.03.98 г.
  
  -- Мне так хорошо с тобой... - Аня обняла Максима и поцеловала его в губы.
  -- Да... - Максим мягко отстранил ее и открыл зажигалкой бутылку пива "Балтика".
  -- Слушай, а ты зачем девятку-то взял?
  -- А что?
  -- Так, напьешься ведь...
  -- Ну и что?
  -- За всю свою жизнь я тебя только два раз трезвым видела.
  -- Это когда?
  -- Не помню! - Аня насупилась и поглядела на мутное дождливое небо.
  -- Да ладно тебе, Ань... - Максим жадно глотнул пива. - Ну чего ты, Ань?
  -- Отстань!
  -- Да ладно тебе.
  -- Отстань, говорю!
  -- Ну и иди в пизду! - Максим толкнул ее и направился по набережной.
   Аня не стала его догонять. Она лишь одернула свитер и зашагала в противоположную сторону по мокрой мостовой. Обернуться ее заставил скрип тормозов. Она с ужасом заметила отлетающего вдаль Максима. Его вялое тело ловко перевалилось через бетонное преграждение моста, и скрылось в пасти Москвы реки. Внимание Анны сосредоточила на себе разбитая бутылка пива. Еще некоторое время она звеня катилась по асфальту и вскоре нашла свое убежище на приподнятой крышке канализационного люка.
  -- Пить не надо. - прошептала Аня, улыбнувшись, и зашагала по набережной к станции метро. На душе пела наступившая совсем недавно весна.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
   1.01.73 г.
  
   Уникальная заслуга зимы во всеобщем понимании уюта нашего дома. Сидит скучный человек в теплой прокуренной квартире, а за обледеневшим окном снега, ветра и прочая благодать. Это очень хорошо.
   Я не стану ограничиваться каким-либо временным интервалом, так как не считаю нужным открывать чьи-нибудь слипшиеся и давно забытые воспоминания. Это чистой воды - садизм! Это очень плохо. Возбуждающе, но плохо. Ведь еще совсем недавно неуравновешенный ангел сказал: - Я Есьм!, и тут же исчез в сладостной ему вечности. Стоило ли? Надо ли? Так ли? Впрочем, дело совершенно в ином. Люди с нестандартной системой ценностей поймут и простят меня. Простят за чрезмерное содержание безвкусной слюны в моем бушующем желудке.
  
  -- Тимошенко, к тебе пришли! - белая сестра с красным крестом на груди сверкнула бесцветными глазами и тут же скрылась в приемной.
  -- Иду! - Тимошенко поднялся с залитого мочой и рвотой пола, и последовал за белой сестрой.
   В приемной было сильно накурено.
  -- Мишенька! - Зоя прижала руки к груди и бросила недоверчивый взгляд на сестру.
  -- Все нормально. - Тимошенко утвердительно махнул головой в сторону сестры и поглядел на наручные часы.
  -- Скоро? - Зоя тревожно поглядела на мужа.
  -- Через двадцать семь минут.
  -- Почему же так скоро... - Зоя опустилась на деревянный стул и закрыла лицо руками. Ее хрупкое тело затряслось и Тимошенко понял что она плачет.
  -- Тише, тише... Ну что ты... Здесь нельзя. - Тимошенко подошел к жене и опустившись перед ней на колени, провел грязной волосатой рукой по ее трясущейся голове.
  -- Ну почему ты? Почему именно ты? - Зоя подняла заплаканное лицо.
  -- Так надо, Зоя.
  -- Что надо?
  -- Ну, ведь ты понимаешь, страна нуждается...
  -- Но почему именно в тебе?
  -- Я ведь коммунист, Зоя. Я должен!
  -- Коммунист...
   Белая сестра прошлась взглядом по стене и остановилась на старых побитых часах, висевших когда то на вокзале. Стрелки показывали без десяти семь.
  -- Поторопитесь, Тимошенко! - она еще раз оглядела приемную и усевшись в дежурное кресло, принялась просматривать последний номер "Колхозницы".
  -- Я тебе яблок принесла. - Зоя зашуршала пакетом и достала оттуда три красных яблока.
  -- Зачем?
  -- Скушай, Миш.
  -- Да не хочу я...
  -- Что значит не хочу? Ешь, тебе говорят.
  -- Отстань...
  -- Ну ладно тебе.
  -- Как Васька?
  -- Нормально.
  -- Из школы пришел?
  -- Да.
  -- Учится то хорошо?
  -- Нормально. Миш, - Зоя тревожно посмотрела на мужа. - А как это будет?
  -- Как обычно... - Тимошенко откусил от яблока.
  -- А как обычно то?
  -- Ну сначала обмоют, побреют, постригут...
  -- А потом?
  -- Все будет в порядке. Не думай. - Тимошенко кинул огрызок в заплеванную урну.
   Стрелки коснулись цифры семь.
  -- Фу-ух! - Тимошенко тяжело поднялся на ноги и сверил свои часы с настенными.
  -- Пора? - Зоя испуганно поглядела на него.
  -- Да... - Тимошенко прошелся рукой по ее сбившимся волосам. - Начинай.
  -- Уже?
  -- Да пора!
   Тимошенко подошел к белой сестре и протянул свои худые руки. Сестра защелкнула на них стальные блестящие наручники.
  -- Давай! - Тимошенко кивнул жене и вышедшие из соседней комнаты люди в военной форме повели его по коридору.
  -- Ох, Господи! - крикнула Зоя и встав на четвереньки поползла за ними. - По что же ты нас кидаешь! На кой хуй ты здесь распинаешься! Во что тебе вставят и по чем твоя душа непроебанная!
  -- Срали мы на тебя сучара неказистая! - отвечал Тимошенко.
  -- Хули ты такой непутевый! И выебли бы тебя, и захуярили молотком тяжеловесным! Еблась я со всем твоим взводом мудацким! Блядью по жизни слыла!
  -- Срали мы! Срали мы!
  -- Ох и ебана я! Ох и блядская я! И хуем меня трехметровым...! И в жопу меня ... И в пизду меня... И в рот меня...!
  -- Срали мы! Срали, как срут генералы в тиши ночной. Как майский жук прорезал легкий навозный воздух. Как Петя с восьмой кланялся своему ненаглядному предводителю!
  -- Ох и по хую мне! Ой да по хую! По твоему и чужому! По хую! По хую! По хую!
  -- Срали мы! Срали мы!
  -- Похую! По хую!
  -- Срали! Срали! Срали мы!
  -- По х! По х!
  -- Сра! Сра! Сра мы!
  -- По! По!
  -- С! С м!
  -- П! П!
  -- С! С!
  -- ! !
  -- ! !
   Военный вывели Тимошенко в просторную залу. Первый охранник вытащил из кобуры блестящий наган и прицелившись выстрелил в голову Зое. Она прижалась к полу, пару раз вздрогнула и застыла. Тимошенко тщательно обвязали голову марлей, пропитанной бензином и положили на гинекологическое кресло. Широко раздвинув ему ноги, второй охранник достал из чемодана позолоченный крюк и с хрустом ввел его в задний проход. Тимошенко издал немыслимый крик раненного зверя. Крюк входил неестественно, задевая позвонки.
   Когда Тимошенко умер, первый охранник достал из кармана спички и поджег марлю на голове. Кожа зашипела, избавляясь от влаги. Когда огонь начал подбираться к волосам первый охранник резким движением выдернул крюк из ануса и прошептал: - Аебуэ!
   В четверг могила неизвестного солдата пополнилась...
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
   23.09.94 г.
  
   Зал ожидания по странной случайности пустовал. А может быть просто людей в этом странном городке было не так много. А скорее всего никто не хотел никуда ехать. Слишком много было дел. Дела... Дела... Дела...
   На грязной деревянной скамейке примостились двое молодых ребят. Было заметно, что они не привыкли к вокзальной жизни. На лицах у них застыло выражение крайней апатии и равнодушия к происходящему. Возможно это было потому что ничего не происходило.
   Жестко открылась дверь и оттуда высунулось потное лицо милиционера. Он поглядел по сторонам, взглядом оценил обстановку и скрылся в ментовской комнатке. Через некоторое время туда прибежала сальная женщина с подносом, на котором красовались вокзальные блюда. Ребята жадно поглядели на еду, и один из них, порывшись в сумке, извлек на белый свет батон белого хлеба.
  -- Хочешь? - Саня отломил кусок и протянул его товарищу.
  -- Да ну его. - Гриша отвел руку Сани в сторону и стал рыться в карманах.
  -- Как хочешь. - Саня стал жадно поглощать черствый хлеб.
  -- Еб твою мать! - выругался Гриша.
  -- Ты чего? - Саня жуя посмотрел на товарища.
  -- Сигареты кончились!
  -- Как? Полностью?
  -- Нет частично. - Гриша издевательски развел руками. - Полностью. - добавил он через секунду.
  -- Ну и чего делать будем?
  -- Откуда я знаю.
  -- Стрелять придется... - Саня доел хлеб и поднявшись с неудобной лавки вышел на улицу.
   Через некоторое время он возвратился с озадаченным выражением лица.
  -- Ну и чего? - спросил Гриша.
  -- Деревня непроебанная! Все жадные как...
  -- Не стрельнул?
  -- Хуй там! Глушь, бля...
  -- Худо наше дело. - Саня поглядел на часы.
  -- Сколько?
  -- Пять.
  -- Ровно?
  -- Ровно.
  -- А во сколько поезд?
  -- В восемь двадцать.
   Гриша вжал голову в воротник.
  -- Ты чего? Спать будешь? - Саня зевнул.
  -- Да. Не выспался я в этом гребанном лесу.
  -- Я тоже не выспался...
  -- Вот и поспи.
  -- Да... Пожалуй подремлю маленько.
  -- Вещи то не спиздят?
  -- Чего там брать?
  -- Это точно...
   Сны им снились странные и веселые. Друзья во сне улыбались, проезжая Бологое. Даже шум отходящего поезда не нарушил их сон.
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть вторая (заключительная): Лето для меня.
  
   23.10.99 г.
  
   В дверь постучались.
  -- Войдите! - крикнул Каримов.
   В кабинет вошел молодой человек двадцати восьми лет студенческого вида. Было видно что он нервничает.
  -- А! Андрюша! - Каримов улыбнулся. - Давно ты не заходил.
  -- Здравствуйте Дмитрий Юсупович.
  -- Привет, привет... Проходи. Садись.
   Андрюша закрыл за собой дверь и уселся на предложенный Каримовым стул.
  -- Ну рассказывай. - Каримов потянулся.
  -- Я тут написал кое-что... Ну... Вот... - Андрюша положил на стол перед Каримовым папку с рукописью. Тот открыл папку. На титульном листе значилось "Лето для меня. Роман.".
  -- Ну и ну! - Каримов поглядел на Андрюшу. - И о чем это? - он зашуршал листами.
  -- О жизни. - гордо проговорил Андрюша.
  -- О жизни? - Каримов улыбнулся. - Ну что ж... Почитаем, почитаем...
   Он отложил в сторону титульный лист и приступил к чтению. Андрюша довольно засопел и улыбнулся.
  
  
  
  
  
  
  
   "Лето для меня"
   Роман.
  
   Глава 1: Мой день.
  
   Июнь... Дикая упрямая жара. Огромные очереди возле пивных палаток. Опухшие лица в изумлении пробираются к местному пруду, неся в руках мешок с теплым пивом. Водку пьют лишь единицы. Опытные алкоголики внушают начинающим, что от мощного бухалова в такую погоду можно скопытиться. В основном молодежь не обращает на их предупреждения никакого внимания. Впрочем тема алкоголя настолько широко распространена, что говорить о ней скучно. Так что перейдем к главному аспекту.
   Было лето. Стояло невыносимое жаркое и душное лето. Я шел в гости, неся в руке сумку со стандартным набором: советское шампанское, коробка конфет "Астра" и духи "Ландыш". Мимо меня пронеслась сомнительного вида девица. Она грязно поглядела на меня, явно давая понять что ничего не выйдет. Честно говоря, я ни на что и не рассчитывал благодаря ее пухлым целлюлитным ягодицам. Пройдя два квартала, я устало уперся в нужный мне дом. Кое-как я справился с кодовым замком, и оказавшись в подъезде, нажал кнопку вызова лифта. Конструкция жалобно захрипела, и вскоре открывшиеся двери пригласили меня войти. В углу кабины было насрано, на стене красовался член, а под ним надпись fuck off. "Дешево и неоригинально" - подумал я и вышел на лестничную клетку. Найдя квартиру под номером 118, я нажал кнопку звонка. "Сплошные запреты" - подумал я. - "Код на входной двери, вызов лифта, дверной звонок...". Щелкнул замок и моему виду предстало ее милое налакированное тело. Я вручил ей подарки, и через секунду оказался в комнате. Играла тихая приторная музыка Моцарта. Я ненавидел это всей своей душой, но ничего не мог поделать. Вскоре она появилась с бутылкой моего шампанского и двумя симпатичными бокалами. Мы выпили. Она спохватилась и убежала на кухню за конфетами. Я почему то почувствовал себя полным мудаком. Когда она вернулась мы еще выпили и я поцеловал ее. В тот же миг она страстно отдалась мне и... Я плохо помню момент нашего превосходного совокупления... Также я плохо помню во сколько я ушел от нее. Очнулся я под утро в своей вонючей постели с гадским ощущением во рту и полным мочевым пузырем. Немного поссав и поблевав, я выпил чашку крепкого несладкого чая, и натянув на себя штаны, вышел на улицу. В кармане валялась какая-то мелочь и я приобрел на нее бутылку пива. После внедрения в организм спиртного память стала постепенно возвращаться ко мне. Я вспомнил как выпил у нее бутылку водки. Затем я купил еще одну и... Провал.
   Впрочем вчерашнее время провождение меня порадовало. По крайней мере это был мой день. Хорошо бы все лето было для меня. Представляю, сколько бы баб я переебал и сколько литров водки выпил.
  
   Глава 2: Чужой день.
  
   Отсидка дома у синего экрана телевизора меня совершенно не радовала. Хотелось более бурной жизни. Не отказался бы я сейчас и от дорожки дерьмового героина, и от дешевого бухла, и от прыщавых глупых девочек. Но... Этого всего не было. Была только жизнь. Пустая и в чем-то даже трогательная live. Порой хотелось выскочить в окно и навсегда забыть все это. Но первый этаж обламывал всю лирику.
   Интересно, с чего это я взялся за самоанализ? Ведь это не я! Точнее не совсем я. Испытав на своей шкуре разнообразные изнасилования, разоблачения мое сугубо личное отошло на задний план и до сих пор не мешало мне. Интересно, когда же...
  
   Каримов отложил недочитанный роман в сторону и вздохнул.
  -- Ну как? - Андрюша с надеждой посмотрел на него.
  -- Никак! - Каримов достал из под стола початую бутылку водки и сделал глоток прямо из горлышка. - Это мой дорогой intolerable trite slush wakening in me the deepest and abstract complexes.
  -- Я вас не совсем понял Дмитрий Юсупович, что значит ваше высокомерное никак в совокуплении с плохим английским?
  -- А значит это, дорогой мой, что пока ты у меня не отсосешь, никакой публикации не будет!
  -- Как? - Андрюша удивленно уставился на Каримова.
  -- Вот так, Андрюша.
  -- Но ведь я не...
  -- Я прекрасно понимаю твое негодование Андрей, но пока я не кончу в твой рот ни о каком романе и речи быть не может!
   Андрюша опустил взгляд, всхлипнул и встал со стула. Он медленно залез под стол Каримова и через секунду раздался звук расстегиваемой молнии. Андрюша неловко выудил на волю мягкий член Каримова и стал с остервенением мастурбировать его. Когда член набух, Андрюша брезгливо обхватил его губами и принялся плавно всасывать в себя.
  -- Смотри не проглоти. - усмехнулся Каримов, и продолжил читать роман.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
  
   7.03.50 г.
  
   Наталья подошла к окну, и отодвинув рукой замшевую штору, взглядом проникла в темное небо. "Странно" - подумала она. - "Почему первая звездочка полна надежды и радости, а вторая тоски и боли?". Телефонный звонок на некоторое время приостановил ход ее мыслей, чему она была даже рада. Сварливое жужжание еще некоторое время раздражало слух. Наталья одернула занавеску и уселась на мягкий кожаный диван. Тусклый свет ночника слегка притуплял сознание. На смену телефонному негодяю явился звонок в дверь.
   Н. щелкнула замком.
   Х. - Привет...
   Н. - Привет...
   Х. - Ты ждала?
   Н. - Нет...
   Х. - В котором часу ты ложишься спать?
   Н. - Около 12-ти...
   Х. - Стало быть ты совсем не ждала.
   Н. - Нет...
   Х. - Ответь мне, сколько же стоит кусочек твоего счастья?
   Н. - 800 лет твоего одиночества.
   Х. - Когда я один, то обычно сплю...
   Н. - Это принципиально?
   Х. - Не совсем... Вчера я тоже был достаточно одинок...
   Н. - Процент одиночества возрос в...
   Х. - В 12 раз.
   Н. - Почему именно в 12?
   Х. - Я не видел тебя 12 лет, 12 месяцев, 12 дней, 12 часов, 12 минут, 12 секунд...
   Н. - Ты лжешь! Я всегда была рядом, но ты не соизволили заметить меня... Ты не ощущал мое тепло, которое я дарила тебе холодными осенними ночами.
   Х. - Что же мне делать?
   Н. - Иди вон.
   Х. - Это что-нибудь изменит?
   Н. - Да... Это преобразит тебя в совершенно новую материю.
   Х. - Я стану новым организмом?
   Н. - Нет. Ты всегда останешься таким каким и был все эти 12 лет. Изменится твой разум. В корне изменится система ценностей. Ты станешь свободным!
   Х. - Я буду Богом?
   Н. - Да... (захлопывает дверь и идет в ванную; там снимает трусы и мочится в оранжевый тазик; журчащая струйка плавно исследует все мелкие трещинки и вскоре настигает небольшого пятнышка на дне; это и есть ее свобода)
  
   * * * * * * * * * * * * * *
  
  
  
  
   19.11.88 г.
  
  -- Проблема соцреализма в его примитивной реальности. - сказал Витя и обмочился на поклеенную свежими обоями стену.
  -- Да, ты прав. - Гена тоскливо почесал затылок и расслабившись выпустил газы.
  -- Ребята! Ну при чем здесь соцреализм? Вы говорите о временах тотального застоя в который к сожалению попали наши лучшие художники! - Аня засунула палец в вишневое варенье, и облизнув, захихикала.
  -- Брось, Анна! - строго сказал Витя. - Ты должна наконец понять, что вещи которые мы здесь обсуждаем требуют более серьезного отношения!
  -- Да! - гордо провозгласил Гена. - Это жизнь! Это наша с вами жизнь!
  -- Молодец. - одобряюще похлопал его по плечу Витя
  -- Ребята! Чай готов. - послышался с кухни голос Аниной мамы.
  -- Идем, мам... - Аня высморкалась в брюки Гены и поднявшись с дивана, пошла на кухню.
  -- Ты ее ебал? - спросил Гена у Виктора.
  -- Нет. - с досадой ответил Витя.
  -- А я ебал!
  -- Ну и как?
  -- Приятно...
  -- Очень?
  -- Да...
  -- А мне она не дает!
  -- Не переживай. Сейчас ее мамаша придет, может быть она тебе даст.
  -- Да ты что!
  -- Обещаю. Ты главное не теряйся. Схвати и еби.
  -- Не... Я так не могу.
  -- Дурак! Бабам именно это и нужно! Они тащатся от хамского обращения. Им совершенно не нужны твои цветочки, смехуечки...
  -- Да ладно...
  -- Серьезно! Хватай и еби, а там сам все поймешь.
   В комнату вошла Анна с подносом. На нем красовались симпатичные чашечки с чаем и розетки с вишневым вареньем.
  -- А вот и я! - Аня поставила поднос на столик.
  -- А вот и чай! - нервно крикнул Виктор. В ушах звенела назойливая фраза "Хватай и еби, хватай еби хватайебихватайеби...".
  -- Витя, Витя! Что с тобой? - Аня трясла Виктора за плечо.
  -- А? Да... Что? - Виктор встрепенулся и схватив чашку чая заметно покраснел.
  -- А как ты думаешь, Гена, имеет ли Сорокин причастность к пост-модернизму? - Анна отхлебнула из чашки.
  -- Ну не знаю, не знаю... - Виктор поперхнулся и закашлялся. Никто не обратил на это внимание.
  -- А Кузнецов?
  -- Ну, не знаю, не знаю...
  -- А Пелевин?
  -- Не знаю, не зна...
  -- А Павич?
  -- Не знаю, не зн...
  -- А Кундера?
  -- Не зна...
  -- А Зюскинд?
  -- Не зн...
  -- А Камю?
  -- Не з...
  -- А Булгаков?
  -- Не...
  -- А Ленин?
  -- Н...
  -- А...
  -- Н...
  -- А...
  -- Н...
  -- А...
  -- Н...
  -- А...
  -- Н...
  -- А...
  -- Н...
  -- А...
  -- Хватай, еби!
  -- Что? - Гена с Аней удивленно поглядели на Виктора. Он смотрел куда то в бок и чесал в паху.
  -- Хватай, еби!
  -- Да ты что, Вить?
  -- Еби, еби, еби...
  -- Немедленно прекрати это, слышишь! - с кухни выбежала Анина мама и стала хлестать Виктора по щекам. Его голова болталась из стороны в сторону, разбрызгивая при этом пенящуюся слюну.
  -- Еби, хватай, еби, хватай...
  -- Витя! - заорал Гена.
  -- Хватайййй... - Виктор издал протяжный стон и упал на пол. Из левой штанины вытекло семя. Его глаза закатились, а из ноздрей вылезла желчь, чем то почему то напомнившая всем бабушкин крем-брюле.
  -- Вызовите скорую! - закричала Аня. - Ну что же вы стоите!
  -- Поздно... Тем более ему было очень хорошо. - сказал Гена.
  -- Что? - Аня подняла на него изумленный взгляд.
  -- Он прав, Анна. - мать села возле телевизора и встряхнула головой.
  -- Но... Я ровным счетом ничего не понимаю? - у Ани сильно дрожали руки.
  -- Он тебя виртуально изнасиловал через трафареты Кафки и Сартра. Тот интеллектуальный заряд, которым он вознаградил тебя, будет с тобою до конца дней твоих.
   - Но есть один запрет. Ты не должна рожать на свет мучеников. Если ребенок сильно ворочается в животе на 8-ом месяце, немедленно вонзай в него скальпель. При чем сделать это надо через задний проход. - Гена вытер пот с лица и улыбнулся. Всем стало весело и свободно. Лишь тело Виктора никак не хотело обратить на себя внимание, так как "пусть мертвые хоронят своих мертвецов", а таковых в комнате не было.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   14.10.91 г.
  
   Диктант ученика 7-ого класса " Ларцева В.О.
  
   Олег Степанович Ларцев вышел на улицу в 9.30 утра. Почти бессонная ночь практически доконала его. Но... Его послали в магазин. За колбасой, сосисками, хлебом и сметаной. Сметану он купить забыл. Получив небольшую взбучку от Натальи, он уселся смотреть телевизор. Потом он безмятежно спал в своем удобном кресле. В понедельник с утра он отправился на работу. Сослуживцы радостно встретили его. Похлопал по плечу Антон Леонидович; угостил американской сигаретой Илья Николаевич; улыбнулась на комплимент Ольга Борисовна...
   Смерть наступила этим же вечером. Она была практически безболезненной. Правда то, что в начале он крепко выпил на дне рождения Романова. Правда то, что слишком поздно возвращался домой. Правда то, что его занесло у своего подъезда и он рухнул на асфальт и уснул. Правда то, что к нему кто-то подошел. Правда то, что на нем были красивые электронные часы, подаренные Николаем Астаховым по случаю юбилея. Правда то, что больно били ногами. Били по лицу, по вискам, по животу, по спине... Били расчетливо, правильно. Сняли часы... Еще били. Опять били. Снова били... А потом... Что же было потом? Впрочем это не важно. Потом произошло все вышеизложенное в романе Евгения Александровича Кузнецова "Улыбка". Вы скажете, что это никаким боком не касается к персоне Ларцева и его семьи. Я вам отвечу, что вы совершенно правы. Никакого отношения к Ларцеву остальные персонажи не имеют. Правда то, что они когда то жили с ним в одном городе. Возможно они встречались на улице или вместе пили пиво в одном из местных баров. Ничего общего между ними нет. Зато есть огромная разница. Разница в том, что они были, а он уже нет. В том правда.
  
   * * * * * * * * * * * * * * *
  
   18.10.91 г.
  
  -- Ларцевы! - крикнул пожилой мужчина.
   Небольшая кучка людей поспешно направилась к зданию морга. И вот они скрылись за массивной железной дверью.
  -- Олеженька!!! - закричала Наталья и упала на спокойное тело мужа. Всем показалось, что Ларцев улыбнулся ей.
  
   (2000 г.)
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"