Трехглавый бронзовый орел предстал нашему взгляду, когда мы вышли с Машенькой из Большого театра. Легкий декабрьский снежок нежно ложился на ее золотистые волосы. Она никогда не носила головного убора, так как считала неуместным скрывать свою замечательную рыжую головку. Пожилой швейцар подал нам шубы и сказал что машина нас уже ожидает. Мы подошли к черному блестящему мерседесу и я открыв полированную дверцу жестом предложил Машеньке садиться. Перед тем как устроиться рядом с ней, я еще раз посмотрел вокруг. Хрупкие ветви вековых дубов едва выносили тяжесть влажного снега. Пока мы смотрели "Жизель" на улице выла и рвалась метель, но теперь вокруг было абсолютно спокойно. Царила тишина, показавшаяся мне не настоящей. Лишь звук захлопывающихся дверей напоминал о том, что вокруг есть люди. Я уселся рядом с Машенькой и кивнул водителю. Тот в ответ кивнул мне и тронулись с места. Обняв Машеньку за плечи, я в последний раз оглянулся назад. Через обледеневшее стекло на меня все так же непоколебимо смотрел трехглавый орел, почему то напоминая о том что в Кремле меня ждут. Проводив Машу домой, я крепко поцеловал ее бледные губы и забравшись в машину, кивнул водителю. Он опять ответил мне таким же кивком и мы сорвались с места.
Вождь сидел в своем любимом кожаном кресле и читал последнее письмо от Zonde. Когда я вошел он отложил рукопись в сторону и приветливо улыбнулся мне.
--
Ты немного опоздал, мы уже поужинали.
--
Я приношу свои извинения. - я сел на предложенный стул и закурил. Только мне разрешалось курить в доме вождя, и это преимущество было для меня очень приятным. - Сегодня я водил Машеньку в Большой. Потом отвез ее домой, именно поэтому и задержался. Еще раз прошу прощение.
--
Я очень люблю Машеньку. Ты ведь знаешь, что она мне как дочь. - вождь наклонился вперед и приглядевшись стряхнул со своей штанины коротенькую светлую ниточку. - Сегодня ко мне поступили новые сведения по поводу того инцидента в метро. Что ты думаешь по этому поводу?
--
Это очень неприятно для всех нас. Мои люди уже разбираются с этим.
--
Очень медленно... - вождь налил в бокал зеленую жидкость и залпом выпил. Его передернуло и он закатив глаза глубоко вздохнул. - Знаешь, я подумал что тебе лучше на время уехать.
--
Что-то случилось? - я был крайне удивлен такой переменой вещей, так как еще вчера вождь просил меня не улетать в Англию.
--
Да случилось. Москва стала слишком опасна для тебя. Ты вкусил ее плоды, побывал в Большом - это первый признак энтропии.
--
Я полюбил Москву. Теперь я здесь не гость...
--
Здесь все гости. Москва не принимает своих. Некоторые только называются коренными москвичами, на самом же деле они всего лишь жалкие пижоны и недомерки. - вождь устало улыбнулся и налил себе еще зеленого.
--
А как же метро? Как же Машенька, ведь я с ней договорился завтра в семь встретиться в ресторане "Трехглавый"?
--
Я поговорю с ней. Она поймет. - вождь тоскливо поглядел в окно. - Лучше даже если она поедет с тобой.
--
Со мной? - я был крайне удивлен.
--
Да. - он не привык спорить. - Она в курсе основных элементов. Она знает о "Кризисе метро", знает и про "Третий процесс" так что нет ничего страшного если она поедет с тобой. Тем более она может даже помочь тебе в некоторых деталях.
--
А кто же займется... - начал было я, но он перебил меня.
--
Метро возьмет на себя Агеев. Я с ним уже говорил на эту тему. Только тебе придется доложить ему все сведения, которые у тебя имеются. - вождь посмотрел на часы. - Он должен быть у меня через восемнадцать минут, так что иди в аппаратную и как следует подготовься. У этого человека академическое образование и он не привык выслушивать детский неграмотный лепет.
--
Почему я неграмотный? - обиделся я.
--
Успокойся. - вождь поднял указательный палец и добавил. - До тех пор пока я здесь с тобой ничего не произойдет дурного. Но учти, что я не вечен... - он задумался.
--
Вы были у Предсказателя?
--
С чего ты взял? Неужели ты думаешь что я буду слушать этого грязного шарлатана? - вождь нахмурился. - Иди. Мне еще надо немного пообщаться с собой. Ступай.
Я вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Честно говоря, я был сильно удивлен нашим разговором. Если бы вождь захотел избавиться от меня, он бы это сделал очень легко, а не отправлял бы меня за рубеж. Значит о пункте g5 не стоит и думать...
18 декабря 1968 (полночь).
Ветер у Большого, завывая, раскидывал не проданные программки в разные стороны. Тщательно убранная аллея ведущая к метро не выдавала приближающегося новогоднего вечера. Лишь обледенелые изгороди пронизывали своим холодом и постоянством насквозь.
Лариса свернула на центральную и оказалась напротив бакалеи. Пройдя следующий квартал она уперлась в отделение милиции. Свет горел только в дежурной. Второй этаж поглотила тьма. Она неловко вытащила из под сиреневого плаща дымовую шашку, и размахнувшись, запустила в светящееся окно. Сразу же послышались крики. Свет погас, загрохотали чьи-то сапоги по лестнице. Кто-то спускался со второго этажа видимо спросонья. Лариса застегнула плащ, обернула шерстяной венгерский шарфик вокруг худой шеи и побежала в сторону Большого. Через семь минут перед ней вырос бронзовый трехглавый орел. Он глядел на нее снизу вверх так и норовя сорваться с крыши и унести ее повыше в небо, чтобы там разорвать на части своими стальными когтями.
Лариса огляделась по сторонам. Послышался стон пожарной сирены - видимо ехали по вызову в милицию. Когда сирена смолкла, Лариса твердым уверенным шагом преодолела мраморные ступеньки и оказалась возле центрального входа. Ударив три раза ногой по дубовой двери, она стала ждать. Через минуту брякнул засов, и дверь отворилась.
--
Быстрее проходи. - Илья пропустил Ларису, и поспешно запер дверь. - Получилось? - он тревожно поглядел на Ларису. По его дергающемуся глазу было понятно, что он волнуется.
--
Все в порядке. - Лариса глубоко вздохнула. - На полтора часа я им задала работенку.
--
Слава Богу, что все получилось. Я переживал. - Илья прижал девушку к себе, и поцеловав в красное замерзшее ушко, прошептал: - Я очень волновался. Слава Богу.
--
Не сейчас. - Лариса холодно отстранила его и вытащив из кармана папиросу, закурила.
--
Я отправил Петю домой, так что не должно возникнуть никаких проблем. - Илья подошел к своему дежурному столу и набрал знакомый телефон.
--
Алло. Да, это я. Откройте 4-ю галерку, мне нужно все проверить.
--
В полвторого ночи? Да ты ебанулся! - послышался недовольный мужской голос.
--
Я забыл D-13 проверить. Вы что, хотите проблемы? - Илья повысил голос. Видимо ему поверили, так как он удовлетворенно повесил трубку на перламутровые рычаги. - Пойдем, у нас очень мало времени.
Лариса бросила недокуренную папиросу на мраморный пол, и, придавив ее каблуком, пошла за Ильей. Они поднялись на второй этаж по служебной лестнице, которая по случаю праздника была усыпана серпантином и дорогими сигаретными окурками. Когда они оказались перед дверью с надписью "Сцена. Не шуметь. Идет репетиция!" Илья прислонил пожелтевший от курения палец к губам и прошептал: - Там может быть сторож.
--
Ты же говорил, что все уладил! - Лариса гневно посмотрела на него.
--
Он не в моей бригаде. Тем более, я ему сегодня одолжил червонец, он спит наверно пьяный.
--
У нас должно все получиться. Ты ведь понимаешь, чем мы рискуем?
--
Конечно, дорогая. Все будет o key. - Илья погладил ее по плечу и осторожно отворил дверь. В лицо сразу ударил запах свежей краски и пыльных декораций. Илья в полной темноте провел Ларису к электрощиту, и нащупав красную кнопку, надавил. Где-то наверху раздался тихий щелчок.
--
Все в порядке. Теперь, я проведу тебя наверх, и буду ждать возле женского туалета на первом этаже. - Илья внимательно поглядел на ее лицо, когда они вышли на свет. Поднимайся выше на четыре этажа и окажешься возле толстой двери, обитой сталью. Потяни за ручку и...
--
Я все знаю. - Лариса перебила его и быстрыми шагами стала подниматься по лестнице.
Преодолев четыре этажа, она в темноте нащупала дверную ручку и потянула ее. Та, скрипя открылась, и в глаза ударил яркий свет галогенки. Девушка на секунду зажмурила глаза. Обратной дороги нет - она это прекрасно понимала. Братья не простят ей никакую слабость. Она направилась вперед, аккуратно наступая на прогнившие доски. Вскоре она уперлась в железную лестницу, которая вела на чердак. Девушка поднялась по ней и толкнула бледной рукой маленькую железную дверь. Сильный порыв ветра тот час разметал ее серебристые волосы. Поднявшись на крышу, она вдохнула полной грудью зимний прозрачный воздух, и завернув за антенный блок увидела ЕГО. Он стоял с несокрушимой уверенностью к ней спиной. Огромные бронзовые крылья, казалось, обнимают целую вечность. Теперь Лариса была уверена - ОН существовал всегда. Вечность ЕГО нисколько не пугала, более того, она была для него детской забавой. ОН каждую ночь заглядывал в темные детские и уносил невинные души в бесконечность. Каждую ночь ОН пил густые слезы юных матерей, и раздирающие грудь, муки отцов.
Лариса подошла поближе и дотронулась рукой до тыльной стороны могучего блестящего крыла. Синий снег мозаично переливался в свете неонового прожектора. Он добавлял в происходящее нечто трагичное и неизведанное. Девушка в последний раз ощутила всем телом эту великую непобедимость и достав из миниатюрной дамской сумочки цифровой детонатор R-17 нажала на левую долю. Все вокруг замерло. Тишину разрезал оглушительный щелчок, и все затихло. Лишь забытый всеми отголосок до сих пор жужжит в ушах, когда оказываешься в тех местах. Запах серы перемешался с разбрызганным калом и жареным мясом. Трехглавый властелин гордо восседал на своем привычном месте, словно напоминая о своей нерушимости и значимости. Очередной порыв ветра унес остатки происшедшего на запад.
Вождь сидел в своем привычном кожаном кресле, нахмурившись. Вокруг него собрались пять человек - Кирилл Волков (начальник главного управления внутренних дел), Алексей Шибаев (исследования диверсионного терроризма), Петр Авдеев (инструктор рукопашного боя и подготовка государственных вооруженных формирований), Лев Бергман (внештатный советник), Сергей Кондратьев (министр обороны) и Анастасия Х (министр по чрезвычайным ситуациям). Все в напряжении смотрели в большое окно, завешенное по углам бархатной занавеской. Тихое тиканье огромных финских часов 18-ого века усиливало напряжение.
--
Так. - хриплый голос вождя заставил окружающих вздрогнуть. - То, что произошло сегодня не хорошая подготовка наших с вами врагов, а ваше отвратительное отношение к общему делу. Во что бы то ни стало, мы должны держаться вместе и общими усилиями бороться с неблагодарными псами. Вы разучились доверять друг другу, именно поэтому никто из нас не может чувствовать себя в полной безопасности. Вот вы Кирилл Андреевич, почему вы до сих пор не наведете порядок у себя в отделе? Ведь я назначил вас, надеясь на ваш авторитет, на вашу силу воли, а вы подвели меня. - вождь с укором поглядел на Волкова. Тот в ответ опустил голову и что-то пробормотал. - Не стоит оправдываться, слишком огромное дело мы пустили под хвост, поставив на счет жизни наших граждан, которых между прочим вы обязаны были охранять. - вождь закашлялся и взяв со стола маслянистую сигару, закурил. Тяжелый дым вяло тянулся по воздуху. - Я хочу услышать ваше решение по этому поводу. - он повернулся к Волкову и стряхнул пепел на свежий ковер.
--
Я полностью признаю свою ошибку и готов поплатиться за нее собственной жизнью. Я подставил под удар всю нашу систему, которую мы строили не один десяток лет. Я хочу попросить прощение у всех тех кого разочаровал и... - Волков полез во внутренний карман пиджака и достав из него красное, слегка потертое удостоверение, протянул его вождю.
Тот выпустил дым через нос и со всего размаху ударил кулаком по пальцам Волкова. Красная книжечка упала на пол и раскрылась. Оттуда вывалилась розовая бумажка. Вождь наклонился и поднял ее. Посмотрев на всех присутствующих, он прочитал: - Дорогой Кирюша! Твоя попка сегодня ночью была очень хороша. Если еще захочешь золотого песка, звони - 2-53-8a. Вождь скомкал записку и кинул ее в пепельницу. Волков покраснел. С его неровного лба медленно скатывались капли мутного пота.
--
Мы тут с вами решаем что делать с наступающим терроризмом, а наш ментовской начальник трахается в задницу с каким-то капиталистом. - вождь усмехнулся. - Это уже слишком, мой дорогой. Теперь я понимаю, почему у нас такое неустойчивое положение. Тебе что, денег мало платят, или воровать за все эти годы не научился? - вождь взял со стола дымящуюся пепельницу, и размахнувшись, запустил ее в лицо Волкова. Хрусталь ударился о левую бровь начальника и упав на пол закружилась. Показалось явное рассечение. Волков схватился за глаз и всхлипнул.
На улице пошел град. Все как один обернулись на стук льдинок в толстое пуленепробиваемое стекло.
--
Нора! - крикнул вождь. Тут же в приемную вошла молодая женщина 34 лет, и, подняв пепельницу, вышла. - Теперь вы полностью разоблачены. Прошу вас покинуть мой дом, и более, никогда не показываться мне на глаза.
Волков медленно поднялся и, держась за разбитую бровь, вышел.
--
Сергей Арнольдович, - вождь устало провел рукой по своим жестким волосам с проседью. - Оповестите, пожалуйста, ваших людей, что товарищ Волков не нужен. Завтра с утра мы с вами поговорим об этом отдельно, а сейчас дабы не отнимать время у наших соратников, я хочу предложить новый эксперимент, который будет не таким реактивным, как предыдущий, так как подставляться нам с вами теперь никак нельзя, - поднялся с кресла и подошел к окну. Град перестал стучать в окно, уступив место мягким снежинкам. Открыв окно вождь впустил несколько штук в комнату и поймав одну в ладонь улыбнулся своей фирменной улыбкой.
--
Итак, я прошу вас Лев Геннадьевич, начинайте. - вождь закрыл окно на щеколду и опять уселся в кресло.
--
Уважаемые товарищи! - Бергман встал и два раза нервно кашлянул. - Мой отдел тщательно потрудился над системой охраны, и теперь совершенно новый военизированный центр будет отвечать за безопасность. Эта система была изобретена нашим великим ученым Савельевым и до сих пор не имеет аналогов. Хочу вам ее представить, - министр вынул из своего портфеля лист А3 и, развернув, расположил на деревянном пюпитре. На листе была изображена схема:
Присутствующие внимательно ознакомились со схемой. В приемной царил невнятный умный шепот.
--
Позвольте! - воскликнул министр обороны. - Я не могу понять, почему наше министерство получает центральную информацию в последнюю очередь?
--
Успокойтесь, Сергей Арнольдович, сядьте. - вождь поднял вверх правую руку. - Мы здесь собрались не для того чтобы подчеркивать важность того или иного отдела. Все мы прекрасно знаем, что каждый из нас по сути своей не заменим. Тем не менее, я не могу возложить всю ответственность эксперимента на несчастное министерство обороны, так как знаю... - вождь повысил голос, - что данная структура не способна выполнять все те задачи, которые вы взяли на себя. Мы не можем рисковать. Так что сядьте и слушайте. Эта информация поможет вам решить многие нюансы основной работы, - вождь взял со стола бокал и наполнил его гранатовым соком. Оставив жидкость лишь на донышке, он поставил сосуд на место. - Не смущайтесь Лев Геннадьевич, я вас внимательно слушаю.
--
Вот. - продолжил Бергман. - Из этой схемы следует, что самые важные фрагменты касательно госбезопасности будут так или иначе проходить через центр. Там информация будет обязательным образом проверяться и в случае подтверждения реакция будет незамедлительной. В данном случае воздействовать на радикальные организации будет министерство обороны. Немного не конкретная задача для столь глобального ведомства, но положительный результат можно гарантировать. Они умеют работать с людьми. - Бергман усмехнулся.
--
Также необходимо - продолжал советник. - установить жесткую цензуру на пресс-центры и радио вещательные станции. В обязанности журналистов вписать пункт глобальной агитации и пособий по жизнеобеспечению. Советую усилить конституционный закон R-183 пункт г, потому что мне известны некоторые кооперативы, предоставляющие молодым радикальным активистам некоторые возможности существования.
--
До какой же степени нужно расширить эту статью? - вождь нахмурился.
--
До максимальной. Если мы хотим усилить безопасность, придется идти в наступление. Таков мой вариант эксперимента. Последнее слово за вами товарищи.
--
Что же здесь нового? - спросил Кондратьев. - Вы предложили вариант, который я осуществил еще в 49-ом!
--
Видимо вы не совсем грамотно подошли к этой проблеме, иначе бы не произошло бы этого покушения! - Бергман повернулся к вождю. - Я хотел бы внести некоторые переназначения. Они обязательны, так как некоторые ведомства по причине слабости своих лидеров не могут функционировать в рамках нашей программы.
--
Что именно вы хотите? - вождь допил последний глоток и потянулся. Было видно, что он устал.
--
Я предлагаю уполномочить на место министра обороны товарища Катаева.
--
Да ты... - сжал кулаки Кондратьев.
--
Ну-ка тихо! - вождь на секунду прикрыл глаза. - Я подумаю над вашим предложением, а сейчас вам лучше отправиться домой и хорошо обдумать все то, что нам известно на сегодняшний момент.
--
Извините, я хотела предложить свой вариант... - начала Анастасия Х, но вождь перебил ее. - С вами я буду говорить отдельно. И не здесь в приемной, а на Лубянке. Вы показали свою слабую часть еще раньше, чем я предполагал! Волков оказался обыкновенным пидрилой, который за хуй в задницу готов родину продать, но с ним мы разобрались. А вот то что вы поставили весь эксперимент перед пропастью это факт, который вам никто не собирается прощать. - вождь поднялся с кресла и ушел к себе. В комнате сразу стало просторно и тихо. Кто-то заметил это, но сразу же устыдился своей антиэкспериментальной мысли. Анастасия Х со слезами на глазах вышла из приемной и сев в черную волгу поехала по набережной. Ночь казалась очень короткой. Завтра они приедут и.... Надо срочно позвонить Павлу, чтобы забрал Дашеньку. Ей нельзя это.... Ни в коем случае нельзя видеть.... Нельзя.
Светлана посмотрела на часы. Стрелки зависли на двенадцати и не спешили двигаться дальше. Все же она опаздывала. Открытие сезона начиналось в 15.30, а до этого нужно было прорепетировать ля минор, и пройти партию басов с Андреем. Ведь сегодня будет присутствовать сам ОН. Облажаться никак нельзя. Поэтому, даже не попив с утра, чай, Света вот уже как восемнадцать минут стояла в пробке на Крымском валу. Насыщенные струи выхлопного дыма неприятно пробирались в легкие, порой заставляя активизироваться тошноте. Доехав, наконец, до Седьмой, Светлана небрежно расплатилась, и громко хлопнув дверью, побежала к облупленному зданию ДК. Взбежав по заплеванной самодеятельными коллективами лестнице, она открыла центральную стеклянную дверь, и, проскользнув мимо ленивой вахтерши, устремилась на второй этаж. В здании было холодно и неуютно. Пахло неухоженным туалетом и еще не успокоившимся ремонтом.
--
Войдите. - раздался мягкий голос Андрея Всеволодовича Ходаева, и Света открыв коричневую дверь с цифрой 222, прошла в репетиционную залу.
--
Простите... - начала она, но худрук перебил ее. - Давай снимай шубу и бегом на сцену, там тебя уже целый час ждут.
--
Ф-но настроили? - спросила Света, освобождаясь от тяжелой шубы.
--
Мастер еще вчера приходил... - Ходаев потянулся и зевнул, ненароком заглянув в окно.
Светлана повесила шубу на плечики, и расположив ее в некрасивом дспэшном шкафу, быстрым шагом направилась на сцену.
--
Здравствуйте, Светлана Николаевна. - дети сидели на плюшевых креслах в киноконцертном зале.
--
Так... - Светлана обежала всех взглядом. - Быстро на сцену, ребятки. У нас мало времени. Быстро, быстро... - она подогнала неуспевающего Максима с большим родимым пятном на левой щеке.
Когда дети встали на свои места, Света села за рояль "Лира" и взяла дребезжащую до. Этот отвратительный звук напоминал ей похороны рано ушедшего отца. Ему было всего тридцать семь, когда вечером пришли незнакомые люди и навсегда забрали его с собой. Благодаря влиянию Светиной мамы на их входную дверь не повесили красную надпись "Враги народа", как делали со всеми инакомыслящими.
--
Итак. - Света сделала вступительный аккорд. Ее руки плавно опустились на белые потертые клавиши и заиграли легкий вальс Шопена вперемешку с чем-то родным и давно забытым. Дети организовались в танцующие пары и неуклюже рассыпались по пыльной сцене.
--
Аня, не отставай! - Света внимательно смотрела на танцующие пары. - Сережа, ну что ты ее тащишь как метелку! Это же девочка, твоя партнерша. Почувствуй ритм и легче, легче...
Дети закружились словно в водовороте и казалось никогда не закончится этот вечный пируэт детских мечтаний , страхов и соблазнов.
Обрушив все свои тягости и неудачи на финальный аккорд, Света захлопнула крышку рояля и посмотрела на только что вошедшего Максимова.
--
Браво! - он пару раз хлопнул в ладоши и приветливо улыбнулся ей. - У вас неплохо получается, вы что-нибудь оканчивали? - он посмотрел на Светлану нечуждым мужчине взглядом.
--
Два года гнесинки, потом туры по СССР... - Света покраснела под его изучающим взглядом.
--
У вас сегодня должен быть концерт? - Максимов взял с рояля потертые ноты, и пролистав их беглым взглядом положил на место.
--
Да... Очень не хочется, но надо. - Света безразлично поглядела на бегающих по сцене детей.
--
Вам сегодня не придется здесь находиться.
--
А как же концерт...
--
Есть дела и поважнее. Меня просили передать вам S-44.
Светлана вздрогнула. Сам вождь желает ее видеть, значит, произошло что-то серьезное и неотложное.
--
Машина ждет вас у парадного входа. Постарайтесь побыстрее, у нас не так много времени как хотелось бы. - Максимов достал из черного кожаного плаща сигарету и закурив поднялся на сцену и исчез за черным бархатом пыльных кулис.
--
Я знал что вы приедете. - вождь налил в бокал любимого гранатового сока и с улыбкой посмотрел на Светлану. Ее светлые волосы плавно овивали тонкие женские плечи, прикрывая небольшую, но аккуратную грудь. - В это нелегкое для всех нас время я могу надеяться только на вас.
--
Спасибо за ваше доверие my prince. Я глубоко ценю ваше доверие и готова оправдать его на деле. - Светлана преданно посмотрела на этого слегка постаревшего мужчину. В глубине души она знала, что он на многое способен, и никогда не потерпит от кого бы то ни было предательства. Она расправила левой рукой волосы.
--
Сегодня я хочу тебя ввести в курс дела. Наша проблема настолько серьезна, что не терпит отлагательства. Мы перешагнули через половину этого тяжелого для всего мира века, и теперь все то что было побеждено и разорвано в клочки, пытается вновь обрести власть и уничтожить наши труды без возврата, - вождь допил сок и с грохотом опустил свой бокал на гладкую поверхность стола. - Эти хуесосы никак не могут успокоиться. Им нужна наша кровь... Ой простите, Светочка, - вождь смутился и закурил. - Я забыл, что вы не переносите моего острого языка. Больше не буду.
--
Я привыкла. - Света опустила глаза.
--
А где вы сейчас? - вождь внимательно посмотрел на нее.
--
На седьмой, там ДК небольшой... Дети... - Света измученно поглядела в зимнее окно.
--
Ну там я думаю вам и не то приходилось выслушивать, - вождь улыбнулся и положив сигарету в пепельницу, подошел к Светлане. - Я очень сильно соскучился по вам. - он прижался своей начисто выбритой щекой к Светланиной макушке и застыл. Так он стоял около минуты и Светлана не смела пошевелиться. Когда вождь отошел к книжному шкафу, она глубоко вздохнула. Как опасен был этот человек и в то же время выделял такое количество энергии, которое не снилось даже Апрелеву в долгие бессонные ночи у кирпичного камина. - Я очень скучал. Ведь мы не виделись два года, и за это время много что изменилось.
--
Мне было очень тяжело без вас... - Светлана опустила глаза и всхлипнула.
--
Ну, ну... - вождь подошел к ней и ласково погладил ее маленькую головку. - Ты же уже взрослая девочка, тебе нельзя...
--
Простите. - Светлана вытерла несколько слезинок и посмотрела на НЕГО. Эти глаза никогда не замечали ненужных элементов, зато щедро посылали на смерть миллионы, не глядя ни на что. Сейчас этот человек в опасности и глаза беспокойно бегают. Но какое спокойствие в его мощном, набравшемся опыта, теле.
--
Вы о чем-то задумались? - вождь погладил Свету по коленке. - Может быть, вы хотите пройти со мною в спальную?
--
Я... - Света покраснела, но тут же взяла себя в руки и твердо ответила: - Да. Я как никогда хочу пройти с вами в вашу спальную и там насытиться вашим непобедимым телом. Телом война, солдата. Ваши мечты в момент перерождения святой нации совпали с предсказаниями Гиппократа и доселе находятся в реально-мыслящем интервале. Я верю вам. Верю как Богу, как матери в момент кормления грудью, как святому отцу во время исповеди... Я ХОЧУ.
Светлана прошла в большую, тщательно убранную комнату и села на краешек огромной кровати. Белье белоснежно скрипнуло под ее хрустальным телом.
--
Покажи мне свою звезду, дитя! - воскликнул вождь и стал быстро сдирать с себя одежду.
Света эротично избавилась от коротенькой сиреневой юбочки, виртуально освободилась от светлой блузки, и оказавшись с НИМ полностью нагой, прошептала: - Я ВСЯ!
--
Я ВЕСЬ! - прохрипел вождь, и, потрогав свой напрягшийся член, набросился на нежное и трепещущее.
Раздвинув ноги, Светлана зажмурилась. Она не любила момент дефлорации, поэтому после каждого полового сношения зашивалась у знакомого гинеколога. Процедура была болезненной, но, тем не менее, приносила потом столько радости и счастья, что по утрам выступали слезы, а ночью перед сном случался оргазм.
Вождь резкими толчками вводил в нее свой немаленький член. Острая боль внизу живота уступала бесконечному наслаждению. Вдруг ОН резко вышел из нее.
--
Теперь я буду сзади. - ОН перевернул девушку на живот и, плюнув на свой багровый член, осторожно ввел его в анус.
--
Господи... - захныкала Света, укусив себя за палец.
--
Пой, как я пел! - вождь стал резко двигаться в ней, что доставляло Свете острую боль.
--
Я не знаю как...
--
Знаешь! Пой!
--
Не мо-о-огу...
--
Пой, а не то...
--
Весна в заточении проводит минуты
Бесстыдством своим прикрывает глаза
Всемирные очи болят от простуды
Зигзаги домов окрыляют года.
Года проведенные мною в неволе
Года посвященные крику души
Осколки слепых пустырей и дороги
Играют с героем в кривые дожди.
Рябят кругозоры, шершавые руки
Покрыты мозолями ямы земли
За что вам доставлены сладкие муки
За что вы остались навеки одни.
Вождь дернулся в истоме и застыл. Его лицо напоминало маску, собранную по частям бездарным кукольником. Он закатил глаза и со стоном вышел из Светланы. Девушка выскользнула из под него и нырнула под белоснежное одеяло. Через несколько минут она заснула.
Ровно в 9.15 мы с Машенькой вышли из Большого под ласковые театральные беседы новоиспеченных Станиславских и Гегелей. На безмолвных скелетах вековых дубов лежал густой январский снег, под тяжестью которого растения прогибались, норовя обрушиться на нас в любую минуту. Мы остановились возле заснеженных лавочек, и я поцеловал Машеньку в маленький холодный лобик. Ее наивный, почти младенческий взгляд всегда действовал на меня успокаивающе. Мимо нас проползал бесконечный поток взглядов. Кто-то о чем-то спорил, кто-то был немного пьян, посетив театральный буфет, кто-то... Мы не обращали ни на кого внимание.
Вдруг раздался женский крик, и все застыли. По толпе прошелся испуганный шепот, какая-то женщина с тихим утробным стоном упала в обморок... Я взял Машеньку за руку и стали пробираться сквозь толпу. Все нас безмолвно пропускали, и я пользуясь случаем тянул маленькую замерзшую ручку. Оказавшись в эпицентре события я осмотрелся. Вокруг не было ничего необычного. Серая испуганная толпа смотрела куда-то в бок, и непроизвольно тоже кинул туда свой взгляд...
Все рассыпалось в прах. Мысли отказались повиноваться мне и я, отпустив Машенькину руку, присел на корточки. В метре от меня, на бесконечно белом снегу распростерся мертвый клоун. Его хрупкое маленькое тело излучало горечь и глубокую печаль. Возле него лежала ядовито красная роза со сломанным стеблем. Я, словно в полусне, дотронулся до цветка и тут же ощутил резкую боль чуть выше пупка. Отдернув руку, я встал и, не распрямляясь взял Машеньку за руку и повел ее прочь от ужасающихся вскриков и получившего свое неестественного шепота.
Когда мы вышли на проспект, Машенька остановилась и посмотрела на меня уже далеко не детским взглядом.
--
Сергей... - она глядела мне прямо в глаза. Ее нежное личико тогда показалось мне сморщенным и сильно напуганным. - Что ты видел? - она сжала мою руку так сильно, что я удивился, откуда такая воля в таком хрупком и на первый взгляд податливом теле.
--
Тоже что и ты, - я достал из кармана носовой платок с вышитым олимпийским медведем и вытер слезу, показавшуюся у нее из глаза.
--
Ты видел его? - она опустила глаза, ожидая, что я совру.
--
Да. - ответил я прямо, хотя мне это было очень трудно. - Я все понял.... Это то, что заставило меня снова вспомнить цель нашего пребывания здесь.
--
Не провожай меня. Я доберусь сама. - Машенька выскользнула из моей руки и быстрым шагом направилась к метро. Я не стал догонять ее, ведь это было бесполезно и довольно опасно. За нами могли следить, и мне вовсе не хотелось подставлять под вражеский глаз ни ее, ни себя.
По дороге к дому я встретил молодого НТС-ника. Он крепко пожал мне руку и, угостившись вкусной сигаретой, достал из кармана новенький паспорт. Я посмотрел на серию и замер.
--
Этого не может быть... - я еще раз убедился в отсутствии серийного номера и порядковой группы. На плотной казенной бумаге значилось: vdx-666-lider. - Неужели это подписал ОН?
--
Безусловно. Без всеобщего согласия я бы не добился такой чести. - НТС-ник улыбнулся, сверкнув золотым зубом. - Вы же мне верите, не так ли?
--
Да, но в таком случае вы должны завтра явиться в приемную и войти в список лидирующих элементов, - я глубоко затянулся и выпустил дым в сторону.
--
Я уже в списке, - он опять сверкнул своим зубом. - Вчера я разговаривал с господином Бергманом, он посоветовал мне зайти к вам и обсудить проблему повышения подоходного налога в пункте f-4.
--
Но ведь мы и так предельно повысили его. С новым повышением может образоваться паника рабочих масс, ведь мы обещали создать новый проект.
--
Самое главное впереди. ОН пересмотрел систему обороны и финансовую часть в целом. При увеличении НДС мы получаем свой процент и вылезаем из внешних долгов.
--
К сожалению даже самый высокий уровень налога не позволит нам покрыть все долги... - я вздохнул и закашлялся.
--
А мы и не собираемся покрывать все долги. Нам нужна только 7-я часть. Остальное мы переносим под контроль Афанасьева.
--
Он недееспособен!
--
Наоборот, он мыслит как гигант нашего общества. Переместив его в психиатрическую лечебницу, мы уверены в его податливости. Мы можем провоцировать его на любые варианты систематизации. Он не будет против.
--
Мне сообщали, что он употребляет Frenolon, это очень опасно для его мышления.
--
Вы думаете? По-моему все наоборот. Я прекрасно ознакомился с этим препаратом и могу вам сообщить некоторые детали. Как практикующий врач вы должны понять меня. Итак, вам известно, что по химическому строению препарат близок к этаперазину. Единственное чем он отличается от последнего так это быстродействием.
--
Но товарищ Родионов дал конкретную характеристику этому препарату...
--
Родионов мудак. Он всю свою жизнь воровал подсобный материал у Королева, и этим самым испортил свою репутацию.
--
Вы же прекрасно понимаете, что при ядерной шизофрении, а также при простой и вялотекущей шизофрении с апатоабулическим синдромом этот препарат не вносит никаких значимых изменений.
--
Самое главное он работает на нас.
--
Это же элементарное зомбирование.
--
Вы не правы. Он сам согласился.
--
Скорее всего, под вашим давлением, - мне стал очень неприятен этот маленький еврей с характерным запахом изо рта, и чрезмерно большими глазами.
--
Вы не думайте, что я следил за вами или мне было отдано поручение для данного визита. Всего на всего я хотел бы проводить вас в приемную для дальнейшего обсуждения этого глобального проекта.
--
Я согласен. ОН ждет нас?
--
Безусловно.
--
Тогда не будем терять время.
НТС-ник проводил меня к черной, немного запачканной грязью, волге и мы понеслись по ночной Москве в ожидании серьезного разговора.
Марта лениво прогуливалась по ночному проспекту. Редкие взрывы автомобильных двигателей нисколько не пугали ее. Напротив они придавали прогулке довольно таки загадочное ощущение.
Она прошла в пахнущий рыбой переулок, и огляделась. Здесь было тихо. Лишь слабые писки ночных крыс напоминали о присутствующей жизни. На частично покрытой побелкой стене, была выведена надпись:
Лишь с треском выебаный заяц имеет право на свободный полет.
Марта оглянулась назад. Все то же шелестение крыс отдавалось густым эхом из под пустых коробок. Небрежно стянув с себя трусы, Марта засунула указательный палец во влагалище и несколько раз провернула его внутри. Слизь издавала хлюпающие звуки, переносящие ее в неведомую нам реальность....? Внезапно холод, переходящий в безумство настроил меня на иные действия..........:?*()N;e-mail^#^()^$ мое имя - нефть!!! Злоебучее пространство напрочь разложило мое праздничное настроение, обнажив при этом все беды и несчастья... Треугольный памятник Феклистову, замочная скважина, через которую Максим подглядывал за мастурбирующим старшим братом, колокольный звон отреставрированной церквушки...
Рядом раздался скрип тормозов. Вождь медленно прошел по переулку и замер возле не замечавшей ничего, Марты.
--
Тебе холодно, дочка? - вождь устало опустил свою тяжелую руку на тонкое бледное плечо.
--
Я же просила, па... Я ведь умоляла тебя никогда более не напоминать о себе! - Марта перешла на крик, тяжело обрушившийся на скользкие стены. Стайка голодных крыс ринулась в сторону дороги, незаметно напугав охрану.
--
Ты должна понять меня. Я уже три недели схожу с ума... Я не знаю где ты, с кем ты, кто ты...
--
Разве это важно? - девушка натянула на себя спущенные трусы и закурила.
--
Это важно! - вождь с размаху ударил ее по лицу. По обветренным губам потекла тоненькая струйка, остановилась на грязном воротничке и скорее всего засохла.
--
В машину ее! - вождь вытер кулак белым носовым платком и зашагал к машине.
Становилось прохладно. Ждал Большой...
* * * * * * * * * * * * * *
Из Кенигсберга я прилетел в 9.48 по московскому
времени. На пальто сразу же налетел пушистый теплый снежок, заставив меня поморщиться и вспомнить Машеньку. Я знал, что ровно через двенадцать минут буду находиться в Большом. Мне стоило немного подумать, чтобы подготовиться к разговору. Вождь приказал предоставить все последние отчеты по поводу сильных пожаров в метрополитене. У меня было всего четыре случая. Остальные хранились в Королеве.
Сергей отвез меня, и, высадив перед зданием, уехал по направлению к аэропорту. Денек сегодня выдался тот еще...
--
Здравствуй родной... - вождь крепко обнял меня и пригласил присесть на свое любимое кресло возле камина. - Устал с дороги? Марта приготовит кофе... - он устроился рядом на диване. - Совсем от рук отбилась, сука... - он помрачнел, но через секунду вновь принял свой обычный вид. - Что у тебя?
--
В седьмом зафиксирован сильный взрыв метана эквивалентный 400-стам граммам тротила, в Х-блоке разорвана камера 17, Агеев не справляется со своей задачей...
--
Так... Значит все слишком затянулось... - вождь закурил. - А что ты думаешь по поводу происшедшего на крыше Большого в секторе 7б?
--
Думаю диверсия, даже, скорее всего попытка диверсии. Оперативники задержали некоего Горностаева Илью Викторовича. Мне кажется, он имеет непосредственное отношение к происшедшему. Его уже допросили, все документы у меня.
--
Отлично. - вождь поднялся с дивана и подошел к окну. Его походка и острый вдумчивый взгляд напомнил мне времена второго исхода. Тогда все было иначе.
--
Я стараюсь быть решительным... - вождь взялся за виски. - Порой мне кажется, что та слабость, которую я не переношу на дух, она сильнее смерти. Эта бесконечная погоня за самим собой, эта...- вождь усмехнулся. - Впрочем, это все так, для смеха. Лучше скажи мне, ты сделал то, что хотел? Нашел?
Это было то ощущение, о котором я мечтал по дороге сюда. Состояние величественной эйфории, агония сильнейших чувств. Я улыбнулся и достал из портфеля небольшой оловянный глобус с четко определенной Москвой. Вокруг столицы был отображен текст, жирно выгравированный и инкрустированный мозаикой. Я протянул шар Вождю. Он нахмурился, но все же взял шар и, пощупав его, стал читать:
Фонари теплыми тонами небрежно, но стильно расписали проспект. Тревожная сигнализация, брошенная своим хозяином около часа назад, назойливо попискивала, мигая примитивным светом фар. Стоящий напротив гастроном, зазывал ночных гостей своими автоматическими дверьми. Прохладный поток свежего воздуха свистел октавными долями, порой проскакивал до-минор, вливалась упитанная ре, возносила увесистая ми, парировала и не ослепляла звонкая ля, ненавязчиво вкрадывалась в терцию завершающая до. За гладко окрашенным мостом, блестела разноцветным и интригующим Москва, отражая серебристым зеркалом сотни вывесок. Совсем неподалеку редела Красная. Спокойно и тяжело, словно Первая Любовь она являлась по ночам в своем настоящем облике. Плотоядно взирала Новоспасская, своими жирными куличами прижимая небо к неизведанному. От любви к Однозначной - к эрекции от Трехглавому. Зерно в землю - плуг об седые проданные головы. Как не любить эту Красоту? Как не любить?
Вождь закрыл глаза. Было такое ощущение, что он
питает энергию из моего детища.
- Это бэсконечность. - наконец вымолвил он. - Это сильнее меня, я не могу быть рядом с этим. - он положил глобус на письменный стол и молча вышел.
С этой минуты я все понял. Я понял, почему такой волевой человек никак не может справиться со своими подчиненными. Его ошибка была настолько велика и предсказуема, что я побледнел. Я все сделаю, чтобы он вновь стал обладать своим ростом. Трехглавый будет моим. Я все сделаю!
Я спустился, по оббитой линолеумом, узкой лестнице в зону 17. Ее хорошо знали все прошедшие свой нелегкий путь, диссиденты, писатели, ученые... Я прошел по глубоко коридору и уткнулся в плотно оббитую звукоизоляционной материей, дверь. Стояла тишина. Так и должно было быть. Я вошел.
- Что ты, а? Ты как? Еще? - Степанов бил сидящего по кровоточащим щекам. - Еще? Будешь?
- Я все знаю. - я подошел к Степанову, и пожав ему руку, сказал: - Я знаю его поганую тайну.
Степанов раскрыл рот, чтобы что-то возразить, но вместо этого достал папиросу и закурил.
- Он не может ничего сказать нам, - я сел на предложенный стул. - В нем зашит код.
- Код? - Степанов посмотрел на допрашиваемого.
- Код 5Б - полная идентификация информационного потока. Это блокировка гортани, связок, порой даже лобных долей. Он просто не может. Зато я все знаю.
- Я внимательно слушаю. - Степанов поставил стул напротив меня и сел.
- Их проект вышел за рамки. Коэффициент узнаваемости пришел к 10%, от этого развился молекулярный психоз и они пришли к одному единственному выводу - ПРОЩЕНИЕ.
Горностаев дернулся и захрипел.
- Реакция? - Степанов поглядел на него сквозь дым от своей папиросы.
- Это только начало, - я достал из нагрудного кармана бумагу. - Вот кодировка. Это конкретные цифры на май, сейчас декабрь.
- Слегка устарела. - Степанов вздохнул. Несколько бессонных ночей сильно повлияли на его психику и внешний вид.
- Трехглавый для них, как допустим Красная для нас. Элемент совпадения 49 - 63. Но это все цифры, давайте дальше. По форме к7с8 имею полное право доложить, что в Трехглавом установлен механизм поглощения. Именно он и должен был увеличить коэффициент узнаваемости. Они опоздали.
- Тогда при чем здесь остановки метро, баррикады на Невском?