Кузнецов Юрий Анатольевич : другие произведения.

слизняк с планеты болотной жижи

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Эта история не случилась когда-то с кем-то, она происходит с вами - прямо здесь и сейчас вы узнаете чего может достичь и кем может стать обычный слизняк из болотной жижи. Смотрите, ползите и трансформируйтесь!
  
   СЛИЗНЯК С ПЛАНЕТЫ БОЛОТНОЙ ЖИЖИ
  
   В стоящей в центре города неказистой, тесной и влажной церкви идёт утренняя служба. Сомкнув руки на груди, святые отцы заслоняют собою алтарь, облачённые в подобие скафандров из склеенных слоёв мешковины с круглыми капюшонами вместо шлемов. Позади них в качестве икон свисают схематичные анатомические изображения людей с разноцветными выключенными лампочками по контурам. Пастер - грузный обрюзгший старик - произносит напутственную проповедь перед прихожанами, стоящими в грубо сшитых одеждах. Мучимый жутким похмельем, еле держится на ногах Помощник Шерифа - незадачливый паренёк, разменявший четвёртый десяток лет, хотя по его внешности крайне сложно угадать возраст, он, скорее, напоминает нечто, не менее похожее на слизняка или застрявшую на мелководье рыбу, чем на человека: воспалённые, слезящиеся, всегда неуловимо ошалелые серые глаза слегка на выкате, тонкий нос, резко спадающий от рельефных хрящей горбинки к расплющенным, жадно дышащим ноздрям, неприметная щель подолгу раскрытого мелкого слюнявого рта, безвольный подбородок, перетекающий в толстую бледную шею и неожиданно розовые округлые щёки. Из под заляпанной алкоголем и позавчерашним обедом жилетки цвета морской волны выглядывает намечающийся мохнатый пивной животик - частенько почёсываемый, похлоповаемый, лелеемый в ночных запоях и гордо выставляемый в закоулках городских окраин на потеху спившимся, престарелым и безработным проституткам.
  Презренные недоформы из болотных помоев, не только осмеливаются продлевать своё никчемное существование, но и вновь посягают на нашу святыню. Этот мусор Творения прямо сейчас пресмыкается у нерушимых стен нашего города - основы и крепости всего человеческого мироздания. Поэтому снова пришло время напомнить вам о том, чему мы обязаны Создателям, помимо самого нашего рождения из протоболотного небытия. Не забывайте, что они заложили в наших генах знания о строительстве домов, электричестве... - руки пастера нетерпеливо копаются в клочках бумаги внутри трибуны.
  Аааминь, - доносится из зала одинокий басовитый голос, стоящего рядом с Помощником сантехника в комбинезоне, заляпанном давно засохшими фекалиями.
   эээ..вообщем, всё то, без чего наша жизнь уже давно не мыслима.
   Один из святых отцов подносит Помощнику бутылку, шепча на ухо: - Не мучься, сын мой, приведи себя в норму, тебе ещё предстоит обход границ.
   Скинув широкополую бежевую шляпу на спину, Помощник отхлёбывает из горла и в этот момент с неотёсанной балки ему на лицо падает мелкий слизняк. Помощник недовольно закусывает им.
  Божественный Сгусток - последняя капля чистого вещества, из которого зародилась наша жизнь, - продолжает пастер, - не просто символ, но и реальная поддержка человеческой сущности, а без неё мы все, рано или поздно, деградируем в бесхребетных аморфными слизней - таких же, как наши презренные враги, которые хотят занять наше место. Но какова будет эта замена? Смогут ли они реализовать священные шаблоны Создателей столь же достойно, как это удалось нам? Мы не можем так рисковать - и прежде всего не ради нас самих, а во имя той великой миссии, которую нам посчастливилось исполнять в тайном замысле Космических Творцов! Миссии пока ещё нам не ведомой, но, безусловно, невероятной и грандиозной!
   Всегда будьте на чеку и помните, что нас ожидает в том случае, если Сгусток, хранящий в себе код человека, попадёт в смрадные щупальца, которые так назойливо норовят дотянуться до него из глубин доисторического мрака.
   По залу пробегает тревожный ропот. Бармен - коренастый коротышка с бакенбардами - аккуратно приближается к неловко замершему в волнении бездомному трансвеститу - долговязому астеничному красавцу в клипсах, дешёвых побрякушках и старушечьем платье до пят - и встаёт позади него, раздувая ноздри.
  Нельзя недооценивать способности гигантских слизней...
  Аааминь, - прерывает речь пастора тот же пролетарский голос. Пастор чуть вздрагивает и прищуривается, пытаясь понять, кто это талдычит.
  ...несмотря на отсутствие сознания (во всяком случае такого, какое есть у нас, настоящих людей), они могут затмевать наш разум на расстоянии, от чего особенно не легко приходится тем, кто бережёт нашу границу.
   Помощник проводит рукой по похмельной испарине лба и смахивает остатки питья с губ. Сухопарый старик с козлиной бородкой обмахивается свёрнутой газетой и замечает ползущего по рукаву слизняка. Невозмутимо сбрасывает его, подцепив газетой, и притаптывает со строгим выражением.
  Так не дадим же им поколебать наш дух, спасёмся от страшной гибели силой веры в вертикаль прямоходячести чрез соблюдение человечьих заветов...
  Аааминь, - начинает напрягать Помощника его сосед.
  ...ниспосланных Создателями и закреплённых в вековых устоях нашей общины. Убережём мир от хаоса бессознательной биомассы, которым грозят окаянные твари!
   Пастер упирается ладонями в края трибуны, его суровое лицо попадает в просачивающийся из немытого окна тусклый луч солнца, в котором неспешно клубятся гнилостно-пряные испарения, выползающие из щелей корявого пола.
  Мы остаёмся непоколебимыми на своих местах, а ты, верный Помощник Шерифа, - обращается он к Помощнику, чьё опухшее лицо в ответ натуживается лояльной серьёзностью, - ни на мгновение не теряй бдительности!
  Ааами.. - Помощник складывает пополам мужика ударом под дых и валит его на пол не менее целеустремлённым ударом по шеи.
  Получилось.. - едва веря в то, что сделал, растерянно возвещает он и обводит окружающих изумлённо-радостно-детским взглядом. - У меня получилось!
  А теперь пришло время зарядиться человечьей силой! - громогласно провозглашает пастер.
   Святые отцы расступаются. Два юных щуплых священнослужителя в обношенных балдахинах, расстилающихся рваными краями по полу, выносят накрытый белой тканью купол и ставят его на алтарь. За ними следует лыбищийся пучеглазый увалень в одной набедренной повязке на голом сальном теле. На его лысой голове восседает крупный слизняк, которого он не чувствует.
  Сгус-ток, Сгус-ток! - скандирует толпа.
   Хладнокровно выждав паузу, увалень срывает покрывало.
   Толпа падает на колени, вонзив взгляды в реликвию.
   Под стеклянным куполом оказывается мелкая неприметная зеленоватая закорючка, напоминающая соплю случайно формы.
  Мы - человеки, мы - человеки! - ликует толпа, тряся кулаками, вознесёнными к рассеянным просветам мрачного потолка.
   На макетах людей вспыхивают и начинают мигать лампочки.
  Аминь!? - непроизвольно выпаливает ухоженный толстяк - главный редактор, - окидывая проверочным взглядом окружающих и нерешительно опасливо смотрит на Помощника.
  Аллилуя! - с грозной убедительностью выпаливает Помощник.
  Аааллилуйяаа!! - настраиваясь в унисон, торжественно подхватывает толпа.
   Большинство людей, преисполненные своей значимостью, принимаются совершать роботоподобные движения. Другая часть прыгает между ними, лихорадочно вертя головами. Выше всех прыгает миниатюрная девушка с ядовитым макияжем и короткой щетинистой стрижкой - жена Шерифа. Её лицо сияет в экстазе.
   - - -
   Полу-прогнившую деревянную смотровую вышку венчает плотная женская фигура в чёрном плаще, на голову превосходящая ростом своего помощника. Она держит на плече здоровое двуствольное ружьё; чёрные волосы развеваются из под шляпы. На вид ей лет сорок с половиной, привлекательные, но жёсткие черты лица отягощёны бременем службы. Карие глаза тревожно всматриваются в собирающийся над дремучим лесом туман, аппетитные округлости, образованные ямочкой мужественного подбородка, собирают капельки мокрого ветра. Это Шериф.
   - - -
   Из чащи слабо доносятся неопределённые человекообразные звуки. На опушке, отделяющей лес от города, Помощник Шерифа подходит к постовому, вдалеке маячит ещё один, уныло привалившийся к сырому столбу и ковыряющийся в траве дулом ружья.
  Как служба?
  Без происшествий!
  Ещё помнишь как тебя зовут? - Помощник осматривает постового: оттягивает веко, заглядывает в рот...
  Да, сэр, - с ухмылкой рапортует постовой.
  Никаких необычных мыслей в голову не приходит?
  Никак нет, в голове всё чисто!
  Помнишь, кем ты должен оставаться до последнего при любых обстоятельствах в случае нападения болотных тварей? - спрашивает Помощник, задумчиво рассматривая загадочные барометры, прикрепленные к столбу.
  Человеком и только человеком!
  Молодец, не теряй бдительности, скоро тебя заменят. - Насупив брови, Помощник шагает дальше, вынимает из расхлябанного кармана пиджака бутылку и прихлёбывает из горла; вдруг, развернувшись, со всей внушающей убедительностью на какую способен, он добавляет: - И не вздумай покинуть свой пост, чтобы не случилось! Ты пожизненно бдишь здесь под неусыпным контролем моего третьего ока - помни это, чувак!
   - - -
   Как и во всех домах города, в доме, на одной половине которого живёт Шериф с женой, а на другой Помощник, низкие потолки, кривые стены и проваливающиеся полы. Обе женщины отдыхают на кровати, у изголовья которой привалено ружьё и висит плащ, поблескивающий шерифской звездой. Жена сидит в ногах у своей возлюбленной, лежащей в отстранённых раздумьях.
  Ты всё ещё боишься засыпать? - спрашивает она.
  Рядом с тобой больше не боюсь, - Шериф закуривает сигарету. - Ты словно держишь моё сознание на плаву в реальности и не даёшь ему исчезнуть в пустоте ночи, поэтому мне так необходимо касаться тебя, когда я засыпаю - я держусь за тебя, как за спасательный круг. Мои сны такие плоские, душные и мерзкие, такие не настоящие...
  На то они и сны, чтобы быть не настоящими. - Жена ласково проводит рукой по голове Шерифа.
  Зачем они, вообще, нужны..
  До того как мы не стали близки, я и предположить не могла, что у тебя...могут быть такие слабости.
   Шериф нежно касается щеки жены.
  Какая у тебя сегодня мягкая кожа. Снова новый крем?
  Да, новый, - кокетливо отвечает она, - из слизи домашних слизней.
   - - -
   Половина дома Помощника уставлена малочисленной покосившейся мебелью, с потолка свисает голая лампочка, всюду разбросаны пластинки. Помощник мечется, захлёбываясь в ярости, пинает бутылки, в обилии валяющиеся на полу, и с детской старательностью уничтожает интерьер. Из проигрывателя вылетают звуки скрипок, елозящие по голым стенам.
  Я доберусь до вас, проклятые твари!
   Помощник срывает пластинку и швыряет её в сторону. Пластинка разбивает окно и вылетает на улицу. Он ставит новую. В комнату врывается ковбойская песенка, обильно приправленная задорным йодлем.
   - - -
   Из-за стены, помимо музыки, в женскую половину начинает доноситься звон летающих по полу бутылок.
  Ты обещала отцу этого раздолбая присмотреть за ним, но это не означает, что ты должна волочить на себе эту ношу всю жизнь и постоянно оберегать его от самого себя, - негодует жена. - Неужели ты всерьёз считаешь, что у него есть это, так называемое, подсознательное чутьё? Расскажи мне хотя бы об одном конкретном примере, когда оно вам реально помогло раскрыть дело. Ничего не можешь вспомнить? Только не увиливай от ответа своими туманными фразочками типа "Это нельзя так просто объяснить словами, необходимо непосредственное участие, чтобы понять, как это работает". Вот что, дорогая, если ты от него не избавишься, то, рано или поздно...
  Приготовь-ка бифштексы, как ты умеешь, - спокойно прерывает её Шериф, - из тех дезертировавших пограничников, превратившихся в слизней, которых я недавно поймала. Они у нас ещё остались? Или ты их всех опять перевела на крема и маски для лица?
   Слышится удар и треск разлетающейся мебели.
  Если даже и так, то я всего лишь хотела быть для тебя желанной. А слизняка на ужин я приготовлю, не беспокойся, - жена хватает со стола кухонный нож. - Одного большого, здорового слизняка, который проживает совсем не далеко - и тогда твои любимые бифштексы ещё долго не будут переводиться на нашем столе!
   Шериф не хотя встаёт с постели:
  Ладно, подожди, я его угомоню.
   - - -
  Проклятые твари! - кричит Помощник во тьму за окном и обрушивается с тем же, ещё более громким, криком и ударами кулаков на стену. Распластывается по ней в бессилии. Вокруг него полный хаос - разрушенная мебель вперемешку с вещами, целыми и разбитыми бутылками, осколками посуды, кусками заплесневевшей еды...Пластинку заклинивает на припеве с йодлем.
   Внезапно дверь, ведущая в соседнюю половину дома, распахивается и в ней появляется Шериф. Помощник нелепо взмахивает руками.
  Всё на сегодня. Давай, ложись.
  Слизни! - вскрикивает Помощник, застыв с остекленевшими округлёнными глаза, и ползком устремляется под кровать, продолжая приговаривать в припадке шаловливого бешенства, - Слизни, слизни, слизни...
   Шериф снимает иглу, выключает проигрыватель, свет и уходит.
  Его нельзя надолго оставлять наедине с собой... - Меланхолично замечает она, вернувшись в спальню. - Это всё работа, она ранит его специфическую психику.
  Так уволь его! Или хотя бы пересели куда-нибудь из нашего дома! Пусть живёт на краю города, где ему самое место!
  Ты же знаешь, я не могу сделать ни того ни другого и хватит уже об этом говорить.
  И что будет, если ты бросишь с ним нянчиться? Его папаша восстанет из могилы, снимет с тебя звезду и нацепит её себе обратно на грудь? - Жена злорадно смеётся.
   Помощник нашаривает в свете зелёной луны из окна полупустую бутылку, и, засыпая, посасывает из неё пиво как младенец, изредка передёргиваясь в позывах блевоты.
   - - -
   Редакция газеты "Родная обитель" арендует подвал круглогодично пустующего гостевого дома тёщи мэра. Стены и дыры в разбитых оконцах обклеены старыми не сбытыми номерами, пожелтевшими и проплесневевшими. Главный редактор заглядывает в кабинет журналиста:
  Долго ты ещё собираешься пялиться на эти дебри?
   Журналист, не шелохнувшись, смотрит в узкий проём окна под разъеденным конденсатом потолком, закинув ноги на стол.
  Давай, оторви, наконец, свой зад и найди хоть какую-нибудь сраную новость в нашей глухомани или я снесу твою ржавую машинку на блошиный рынок!
   Журналист задумчиво встаёт, надевает плащ и шляпу, вешает на плечо фотоаппарат, берёт магниевую вспышку, поправляет очки без стёкол на тонком орлином носе и выходит, не проронив ни слова.
   - - -
   Помощник, пошатываясь и прихлёбывая из бутылки, стучится в ворота церкви, освещённые косыми лучами заката. Спустя минуту слышаться шаги и ворчание:
  Кого там ещё болота принесли в такой час..
   Ворота приоткрываются с душераздирающим железным скрипом, в них показывается недовольное лицо пастера.
  А, Помощник, молодец, что пришёл, лишняя подзарядка никогда не помешает, особенно тем кто патрулирует границу.
   Помощник заходит в церковь со словами:
  Сегодня мне это необходимо. Лесная психо-активность с самого утра просто зашкаливает! Все меня ненавидят, даже слизни. Поскорее бы болото растворило в себе всю эту самоуверенную, самодовольную слизь...
   Стараясь не подскользнуться на наслоениях окружающей подножие алтаря слизи, он привстаёт на цыпочки и разглядывает реликвию, мерцающую изумрудным цветом под стеклянным куполом, на который падают с крыши и сползают на пол извивающиеся мелкие городские слизни.
  Неужели всё живое и впрямь когда-то по-вылазило из этой козявки, этой случайной подачки небес, а в итоге и все наши самые сокровенные помыслы? - Помощник полу-растерянно осматривается и нерешительно ступает к выходу. - Кто здесь?
   Из тьмы выступает фигура пастера. Помощник отводит потупленный взгляд.
  Сомнения присущи всем нам, тебе не стоит их стеснятся, сын мой. Употреби это перед сном и они пройдут, - пастер протягивает Помощнику новую бутылку.
   Помощник почтительно её забирает.
  Спасибо, святой отец, теперь я с собой справлюсь.
   Держа в каждой руке по бутылке, он выходит из церкви. Пастер запирает ворота. Помощник встряхивает плечами так, чтобы костюм уселся на нём поплотнее, поправляет шляпу, допивает начатую бутылку и впадает в забытьё, медленно оседая по стене на землю. Голова безвольно наклоняется вперёд, шляпа скрывает лицо. Бутылки, пустая и целая, выпадают из его рук.
   - - -
   Журналист идёт по пустым узким вечерним улицам, пристально вглядываясь во тьму подворотен.
   - - -
   Мимо Помощника проползает бесформенное существо и заворачивает за угол. Он просыпается, осматривает бутылки, поднимаясь откупоривает целую, жадно отпивает и начинает перемещаться, прислонившись к стене. Повернув за угол, видит в полутьме болотную тварь, которая пытается залезть в церковь, уже наполовину просунулась в выбитое окно и елозит склизкими нижними конечностями по стене. Немного поразмыслив и ещё как следует отхлебнув церковного пойла, Помощник принимает её за человека и решает ему помочь - неловко упирается руками в мельтешащие конечности и подставляет спину. Тут раздаётся скрип ворот и из них выходит пастер, держа Сгусток на круглой подставке без стеклянного колпака. Помощник чувствует, как что-то облепляет его голову и плечи и безуспешно пытается освободиться. Из-за угла выруливает журналист, чуть растерявшись достаёт фотоаппарат и начинает снимать сцену борьбы, освещая её дымящейся вспышкой. Помощник внезапно обмякает и, как загипнотизированный, подходит к пастеру. Слизняк слизывает щупальцем Сгусток и поглощает его в себе. Воздев руки к взошедшей луне, пастер произносит под звон выроненного им подноса:
  Я сделал то, что вы велели! Отныне нам открыта тайна великой миссии! Мы начнём самостоятельную жизнь, построим новое общество, свободное от любых предрассудков и моральных условностей, избавимся от своих убогих дискретных личностей, преодолеем дистанцию между собой и космосом, субъектом и объектом, и то, что было нами, само возьмётся за сотворение дивных, невообразимых миров, не подвластных пережитку гуманоидного разума и любого сознания, как такового!
   Журналист подходит вплотную, настраивая объектив, но существо - случайно, а, может, и намеренно - выбивает из его рук фотоаппарат взмахом ложноножки и тот, упав на дорогу, разбивается. Он остаётся собирать запчасти, а Помощник, прибавляя ходу, подвывая и натыкаясь на фонарные столбы, скрывается во тьме.
   Он доносит тварь до леса. Она спрыгивает с него и быстро уползает. Придя в себя, Помощник не понимает как здесь оказался, однако, без особых раздумий открывает фляжку, припасенную на крайний случай в подгрудном кармане, и, стряхнув остатки наваждения и сомнений, с чувством выполненного долга отправляется в бар.
   - - -
   У ступенек, ведущих в бар, стоит трансвестит.
  Эй, Помощник Шерифа, угости даму сигареткой.
   Помощник небрежно бросает ему сигарету.
  Благодарю! - трансвестит ловит её на лету и затягивается. - Как там на границе, опять волнения?
   Игнорируя вопрос, Помощник поднимается по лестнице, допивая бутылку.
  И пару последних глоточков, умоляю! - с наигранной патетикой продолжает домогаться трансвестит.
   Помощник не глядя бросает в сторону трансвестита бутылку, которая попадает тому по голове. Трансвестит падает, потеряв сознание. Помощник, не замечая этого, заходит в бар.
   С важным видом он пересекает зал и садится у бездарно сколоченной стойки. В некотором отдалении находится сцена, на которой играют музыканты. С боку её громоздится архаический синтезатор - несуразный проржавевший аппарат, с хитросплетениями свисающих проводов, рычажками и панелью из полутора десятка клавиш, на которых периодически выдаёт короткие безумные партии древний бородатый мастер, после чего застывает в трансе, взявшись за провода. Пятидесятилетний гитарист с широкими губами и лицом изрезанном складками старых шрамов, прошитых спиралями единой гитарной струны, тянет длинные депрессивные пассажи, держа инструмент почти у самого пола. Мастер молниеносно меняет местами провода, создавая новую тональность. Спиной к сцене, в кресле сидит старик с газетой и трубкой, дым от которой застилает всё затхлое помещение. Молодой певец в вишнёвом трико, ссутулившись, примостился на краю сцены, свесив пухлые ноги в персиковых гольфах. Он сжимает в руках микрофон и напевает со сдержанным ожесточением:
  Я буду любить тебя вечно, но если ты хоть раз скажешь мне сделать музыку по-тише - я уйду от тебя навсегда. Ты можешь изменять мне на нашей кровати с моими лучшими друзьями, пока я пьяный сплю в туалете, ты даже можешь выкидывать на улицу мои любимые пластинки или отдавать их за связку вяленой рыбы тем, кто ничего не смыслит в музыке, но только никогда не смей произносить этих убийственных слов и приближаться к моему проигрывателю, пока он играет.
  Поэтому я и не пускаю к себе домой баб, они и музыка - не совместимы, верная погибель для меломана, - заключает Помощник и делает заказ: - "Тройной коллапс" по фирменному рецепту мёртвых астрофизиков - тому, кто денно и нощно оберегает этот несчастный городишко от лесной нечисти и спасает обездоленных!
   Стоящий на подставке из-за недостатка роста бармен, отведя от него холодный взгляд, берёт различные ярко-кислотные ингредиенты и смешивает из них коктейль, приготовив который сразу же скрывается за стойкой. Содержимое стакана начинает шипеть, пениться, искриться и стрелять горящими каплями. Некоторые из них попадают на газету старика, прожигая в ней сеть отверстий. Старик при этом читает в слух: "На утренней планёрке мэр отметил, что уровень человекообразности продолжает крепнуть у проблемных жителей окраин нашего города, неизменно являющегося оплотом соответствия Великим Морфологическим Моделям, заложенным в нас Создателями...". Газета загорается, старик бросает её на пол и раздражённо притаптывает.
  Забери меня болото, - восклицает Помощник, вскакивая и прикрываясь шляпой, - ядерная вышла вещь!
   Коктейль молниеносно превращается в глухую чёрную жижу, сделав стакан невидимым. Помощник возвращается за стойку и одним махом проглатывает пятно непроглядной тьмы. Его глаза стекленеют, он манерно обмахивается шляпой и пускается в пространные размышления.
  У нас тут всё чётко, всё спокойно, потому что мы с Шерифом всегда на чеку, если что не так, сразу вправляем мозги, то есть, я что хочу сказать, я хочу сказать, тут у нас всё ясно, как на ладони, но от этого, порой, особенно к вечеру, становится как-то скучно и приходят мысли о том, как могут обстоять дела у тех кто живёт там, за лесами и болотами и что это, вообще, может быть за мир...
  Мы все знаем, что там ничего нет, кроме чёрной тины и хаоса, - говорит бармен. - Кроме слизней ты там никого не найдёшь.
   Гитарист сосредотачивается в нижнем регистре. Синтезатор без участия мастера пищит синусоидами. Певец исторгает сдавленный гортанный вой.
  Поймали сигнал, - замечает старик, вытряхивая трубку.
  Гамма всплеск в созвездии Жеманной Жабы, - чревовещает Помощник, закатив глаза, после чего, говорит музыкантам, не глядя на них: - Давайте "Праматерь Рыбу"!
   Музыка начинает обретать размеренный темп. Певец заваливается на спину и мечтательно поёт, разглядывая на потолке сиреневые островки заплесневевших разводов.
  Кренилась у моря сосна,
   желтела на небе луна,
   и рыба спросила у сна:
   Скоро ли с небом война?
   Помощник видит себя стоящим на берегу штормящего моря.
   - - -
   Трансвестит приходит в себя лёжа у входа в бар, ощупывает голову и обнаруживает на руке кровь. Достаёт из сумочки зеркальце, смотрится в него и, крайне разочарованный своим видом, срывает с себя украшения. Находит половину бутылки, разбившейся об его голову и берёт её в руку.
   - - -
   Помощник идёт на встречу волн, борется с ними, размахивая руками, и валится назад, его шляпу уносит в море, а его самого обратно на берег.
   Певец ложится на спину, его голова свисает с края сцены, слова звучат всё громче, но слышны всё меньше в нарастающем гитарном шуме.
  Вдруг замерла гладь водяная,
  исчезли все звуки с земли,
  явилась Праматерь немая,
  подняв к облакам корабли.
   Помощник достаёт из жилетки фляжку и отхлёбывает. Море выплёвывает на берег мусор, занося им Помощника - пластиковые пакеты, банки, водоросли...Его рот беззвучно открывается и закрывается.
   - - -
   Тансвестит открывает дверь и ползёт на карачках по направлению к Помощнику, который, сидя спиной к трансвеститу, разглагольствует, что-то доказывает надменному бармену, бросившему утруждать себя маской застольного участия, и вовсю ржёт над своими небылицами. Помощника не слышно в нарастающем гуле гитары и синтезатора. Бармен, словно боясь вспугнуть дичь, бросает на трансвестита осторожные незаметные взгляды.
   В дверях появляется Шериф и, мгновенно оценив обстановку, начинает театрально медленно заряжать ружьё и прицеливаться с иронией азарта, искривляющей её бордовые мясистые губы. Трансвестит поднимается во весь рост, замахивается осколком бутылки и падает без чувств, не выдержав собственного нервного напряжения и последствий травмы. Бармен, смотревший на это со скрываемыми терзаниями, выходит из-за стойки, берёт за ноги трансвестита и, незаметно принюхиваясь к ступням с кроткой плотоядной ухмылкой, утаскивает его за стойку.
   Шериф садится рядом с Помощником, который ничего этого не заметил, и закуривает сигарету.
  Оопа, вот и Шериф! - Помощник ощупывает плечо Шерифа, будто пытаясь убедиться в том, что он настоящий. - Ты, как обычно, являешься тихо, как кошка...
  Как прошло дежурство?
  Без происшествий, - Помощник проводит рукой по столешнице, размазывая кислотные разводы коктейля, - только помог одному алкашу добраться до своего дома на краю города, ведь мы служители закона и должны помогать всем, невзирая на их социальный статус, - заканчивает он фразу заученной формулировкой.
   Шериф облокачивается о стойку и отпивает из бокала, услужливо поставленного барменом.
  Сегодня мне приснилось, что наши края пожирает вселенская пустота и всё высыхает, превращаясь в песок...даже болотный торф истлел...нетронутыми остались только кости твоего отца и его любимая сабля, с которой мы его похоронили.
   Внезапно в бар с криками врывается мальчишка - разносчик газет:
  Экстренный ночной выпуск, сенсация! Сгусток похищен болотной тварью! - но никто не обращает на него внимания, за исключением старика.
  На что только не идут наши писаки, чтобы поднять свой тираж, - ворчит он, смакуя фразу шамкающим ртом и ковыляя к мальчишке, покупает у него газету и не спеша возвращается в кресло. - Смотрите-ка, - обращается он к Шерифу и Помощнику, - продажные крысы, в кои то веки, похоже, и впрямь не врут, тут и фотографии имеются. Нашу реликвию в самом деле стащили! Да это же наш Помощник! Глядите-ка, у него настоящая болотная тварь на голове!
  Я знала, что это рано или поздно случится, - хладнокровно произносит Шериф и, подходя к старику, склоняется над газетой.
  "Проводя вечерний обход, бдительный Помощник Шерифа..его зоркий взгляд заметил разбитое окно церкви..так-так-так...- нетерпеливо читает старик, - и он вступил в бой с мерзкой тварью..."
  Да ты у нас, оказывается, герой, - замечает Шериф.
   Помощник ухмыляется с непонимающим идиотским самодовольством.
  "...тварь подло завладела его разумом с помощью психо-волн и заставила выкрасть Сгусток, а затем бежать в неизвестном направлении.."
   До Помощника, наконец, доходит смысл статьи. Он ошалело вскакивает со стула, подбегает к старику и, выхватив у него газету, погружается в чтение.
  Теперь мы сами превратимся в слизней! - Помощник роняет газету и порывается к выходу с пьяным рёвом. - Этому не бывать! Я найду проклятую тварь! - Шериф останавливает его, схватив за шкирку.
  Ты совсем ничего не помнишь? - спрашивает у него старик.
  Нет, поглоти меня болото! - вопит Помощник, хватаясь за голову.
  По-остынь, мой мальчик. То, что произошло, вспомнить тебе вряд-ли удастся, но ты можешь взять след, почувствовать куда движется окаянная тварь - так ты искупишь вину своего слабоволия. В этом тебе поможет стаканчик обычной "Мечты человека". - Подталкивая Помощника обратно к стойке, Шериф делает знак бармену и тот быстро готовит нехитрые коктейли. - И обязательный визит к святым Отцам - они раскроют как надо твоё внутреннее око через свои впендюреные в единую истину аппараты, - Шериф артистично смахивает со стойки стакан, отправленный барменом, проглатывает его содержимое и вливает Помощнику в рот следующий, захлёстнутая куражом сбывшегося предчувствия, которое терзало её почти всю жизнь. - А теперь пошли. Эта охота сделает, наконец, из тебя мужика!
   Они выходят. В след за ними с растерянным видом выходит и старик.
  Вот так дела, - бормочет он. - Как же мы теперь без Сгустка то...Да у Помощника ещё амнезия...
  У него по-жизни амнезия, - отвечает бармен, запирая за ним дверь и возвращается к стойке.
   Певец, закрыв глаза, роняет тихие слова в прижатый к груди микрофон:
  В болотах далёких томятся они,
  в болотах далёких проходят их дни,
  слезают из слизи едкие слёзы незримой любви...
  Добавьте страсти, хватит с меня уже этой заунывной мути! Побольше огня, иначе всех уволю! - командует бармен музыкантам. - Где ноты, которые я давал вам на прошлой неделе? - Затем вытаскивает трансвестита, кладёт его на стойку, заносит над ним дрожащие руки и сладострастно шепчет, - Наконец-то, ты мой, больше нам никто не помешает.
   В окне виднеется голова журналиста, который наблюдает за манипуляциями бармена. С его ракурса видно как над стойкой появляются отдельные части тела трансвестита и возвращаются обратно, упаковываясь в другом порядке. Бармен миксует какую-то смесь и поливает ею бездыханное тело. Журналист пытается навести объектив сломанного фотоаппарата.
   - - -
   В доме пастера вырыт глубокий и широкий погреб, оборудованный для проведения тайных церемоний и психо-энергетических опытов, о чём известно только узкому кругу посвящённых. На торчащих из земляных стен обрубленных корней развешаны котелки с кипящей жидкостью, подогреваемой разведёнными под ними аккуратными кострами. Помощник нетерпеливо сидит на трухлявом пне, обросшем ядовитыми грибами. Святые отцы обматывают сырой кожей его голову по уровню надбровных дуг и напяливают на неё перевёрнутый горшок с торчащими в разные стороны дублёными термостойким кишками животных из нездешних мест. Тугие трубки кишок прицеплены мясными крюками к потолку и опущены в котелки. Шериф сосредоточенно стоит в отдалении. Святые отцы массируют кишки и жидкость поступает к голове Помощника. В погреб спускается журналист, держащий в руке какую-то банку.
  Тварь, которая похитила святыню, оставила след, - сообщает он. - Добавьте её слизь в аппарат и тогда Помощник увидит её точные координаты.
   Пастер, с сумрачно злобным лицом, прячущем растущую язву стыда, берёт банку и нервно выливает часть её содержимого прямо в одну из кишок, которая принимается сокращается в перистальтике. Взявшись за руки, святые отцы ритуально раскачиваются и монотонно распевают:
  Рыба-Луна, для всех ты одна, праматерь людей, вещей и блядей, всплывай к нам со дна - ты нам снова нужна!
   Журналист делает снимки с разных точек, вынужденный досадливо возиться с разваливающимся фотоаппаратом.
   Пастер начинает вращаться вокруг себя. Святые отцы ускоряют темп:
  Тики, тики вода, раб божий, кислота, за седьмой порог, заливайся в кривой рог, через звёзды, через рай, затопи родимый край, через уши, через рот, закипай мозговорот...
   - - -
   Глубоко в лесу скопище бесформенных существ мечутся в болотной жиже. Из полумрака взмывают их конечности, будто пытающиеся схватить что-то в пустоте, белёсые тела на мгновения обретают явственные человеческие черты.
   - - -
   Шериф подходит к Помощнику и всовывает ему между губ горлышко бутылки. Помощник начинает рефлекторно глотать, поводя мутными глазами.
  ...по корягам, по камням, оседай на днища ям, по колдобинам, горам, освещай родимый храм и веди в чертог к врагам...
   Шериф склоняется над Помощником и подносит ладонь под его клацающую челюсть, пытаясь понять, что происходит в недрах его сознания.
  Больше слизи! Добавьте ещё! - требует журналист. - Слизь тянется к слизи! - И, не дождавшись реакции, сам выливает оставшуюся слизь прямо в горло Помощнику.
  Я узрел, куда ушла проклятая тварь, - вскрикивает Помощник и сбрасывает с головы приборы, вскакивая с пня, - туда-туда, вверх по течению реки! Искры мозгозуда открыли путь! Чащоба зовёт!
   Святые отцы победоносно вскидывают руки. Помощник прыгает на полу согнутых ногах, издавая блеющие звуки.
   Осоловевший от священнодействия журналист не заметно подходит к пастеру и доверительно говорит ему вполголоса:
  Святой отец, осмелюсь рассчитывать, что вы обратите внимание на мою последнюю статью и по достоинству оцените проявленную в ней лояльность в отношении церкви, поскольку в её строках вы не найдёте ни одного упоминания своего имени в связи с недавним полуночным инцидентом. Короче говоря, можете считать, что вы не причастны к похищению.
   - - -
   На рассвете народ провожает Шерифа и Помощника на берегу замусоренной заводи, в которой причален плот. В толпе слышится говор: - Шериф своё дело знает. Уж в таком-то деле Помощник не должен подвести. Считай Сгусток уже опять у нас. Скоро заживём по-старому. - Все прощально машут руками. Журналист, водрузив починенный фотоаппарат на треножник из только что срубленных им веток, запечатлевает историческое событие. Главный редактор шепчет ему на ухо:
  Это настоящая золотая жила. Вот увидишь, мы ещё не плохо подзаработаем на такой заварушке.
   Пастер вручает Помощнику пакет с позвякивающим содержимым:
  Ты должен выпивать не менее трёх бутылок вискаря в день, чтобы стать настоящим матёрым болотным рейнджером - так гласят священные писания.
  Благодарю вас, святой отец, - отвечает Помощник, рассовывая бутылки по вместительным голенищам болотных сапог. - Я постараюсь оправдать ваши надежды!
   Шериф отталкивается палкой от берега. К ней успевает подбежать жена и протягивает обеими руками железную загогулину на тесёмке.
  Ничего не говори, просто сделай, как я прошу - надень этот оберег, он тебе поможет.
  И заодно убережёт от нечестивых искушений? - иронично дополняет Шериф подставив голову. - Уж не осколок ли это того небесного камня, который прихлопнул половину нашего городка пару столетий назад и был проклят святыми отцами? - бросает она напоследок, отчаливая от берега.
  Носи и не снимай его! - кричит ей в след жена, игнорируя вопрос.
   Помощник стоит слегка покачиваясь на "носу" и, мерно отхлёбывая из горла, смотрит в даль, поводя впереди себя руками, словно плывя к невидимой цели.
   Сидящий на плечах у бармена пере-комбинированный трансвестит слезливо машет розовым платочком.
   - - -
   Плот движется по реке, окружённой нависающими ветвями растущих из воды деревьев. Помощник озирается по сторонам. Густые заросли шевелятся от невидимых стрекочущих птиц.
  Это червоточки, они слетаются к реке в брачный период, - поясняет Шериф. - Хороший знак.
   Помощник прикладывает растопыренные ладони запястьями под уши и водит носом по ветру.
  Вот следы, я их вижу, - говорит Шериф. Они причаливают, сходят на берег и разглядывают длинный след на песке и свисающую с веток подсохшую слизь.
  Дальше оно двинулось в ту сторону, - указывает Помощник, - но я уже начинаю терять точность направления. Надо бы мне пособирать разных снадобий, которые помогут улучшить ориентировку на местности.
  Хорошо, - протяжно отвечает Шериф, слегка удивлённая рассудительностью Помощника, - скоро сделаем привал.
   Пока они идут, Помощник успевает собирать травы, срывать ягоды, откапывать коренья.
   Вечером они останавливаются. Помощник варит похлёбку в котелке, добавляя в неё то, что насобирал. Шериф сидит скрестив ноги и играет на варгане.
  Давно хотел тебя спросить, а ты сама хоть раз сталкивалась с болотными тварями?
  Только в раннем детстве, когда твой дядя спас меня от них ценою свой жизни, - отвечает Шериф, глядя в сгущающуюся тьму леса.
  Я до них ещё доберусь. Хотят стать людьми, так мы им покажем, что такое настоящие люди!
   Помощник разливает похлёбку и они приступают к трапезе.
  Слизни не единственные наши враги. Где-то здесь должны обитать индейцы-лесорубы. Не знаю, насколько они опасны, но это довольно странный народ. Твой отец рассказывал, что они живут на заброшенной лесопилке и поклоняются старой пилораме, - Шериф дует на горячий суп в ложке. - И ещё испытывают неодолимое сексуальное влечение к некоторым видам деревьев.
  Какие чудесные ребята. Считай, я их уже полюбил.
   Поев, Шериф и Помощник укладываются спать. Им являются одинаковые сновидения. Мужские фигуры в сумраке обнимают деревья, изгибаясь в эротических порывах. Большое дерево с дуплом, из которого вылетают младенцы с разматывающейся пуповиной, сопровождаемые почти не человеческим высокочастотным криком рождения. Вокруг него стоят на коленях мужчины в лохмотьях, с ветками на головах. Они ловят младенцев и убаюкивают их.
   - - -
   Утром Помощник уходит по нужде, справив которую поднимает глаза и видит, что перед ним стоят здоровые мужики в подобии одежды, кое-как собранной из кусков мешковины, подпоясанные верёвками и с веерами веток на головах. У каждого в руке или за поясом большой топор. Вождь подходит вплотную к Помощнику.
  Ясень?.. - вопрошает он и обходит Помощника по кругу, осматривая его с головы до ног, - ольха?..липа?..клён?..
  Борщевик! - восклицает Вождь и все, потрясая топорами, одобрительно повторяют за ним, - Борщевик, борщевик!
  Какой ещё борщик?! - возмущается Помощник. - Я Помощник Шерифа! Что вам надо?
   - - -
   Шериф просыпается, видит, что Помощника нету рядом и начинает его искать, всё более беспокоясь.
   - - -
   Помощника быстро волокут по земле ногами вперёд на больших ветках, к которым он привязан лианами, руки закинуты за голову. Он видит над собой грозные бородатые физиономии и мохнатые жилистые руки, размахивающие по небу топорами и вновь пробует наладить контакт: - Эй, вы! Я Помощник Шерифа! Вы за это поплатитесь! Вам не уйти от человеческого правосудия!
   - - -
   Шериф находит деревья со срубленными ветками и след от примятой травы, теряющийся в лесу.
   - - -
   Помощник пытается освободиться, дергаясь всем телом. С него слетает шляпа и остаётся лежать на траве. Ему удаётся вытащить из мотков лиан правую руку, которой он залезает к себе в сапог и достаёт от туда бутылку. Откупоривает её зубами и начинает отхлёбывать - сначала с отчаянным упоением при мысли о том, что каждый глоток может стать последним, а потом, достаточно захмелев, со всё большим безразличием к своей судьбе.
   - - -
   Шериф находит шляпу и хватает её на ходу.
   - - -
   Тело Помощника безвольно трепыхается, подбрасываемое на кочках и корягах. Голова болтается из стороны в сторону. Полуприкрытые веки дрожат. Мелькающие вокруг пни растекаются то в одном, то в другом направлении.
   - - -
  Я верю в тебя, мой мальчик, - говорит покойный отец Помощника в полном шерифском обмундировании на фоне подвешенных на крюках высохших слизней, ещё подёргивающихся в угасающей агонии. - Ты всё сделаешь правильно, не так ли? Я в тебе не сомневаюсь. Твои детские годы на скотном дворе не должны были пройти даром.
   - - -
   Шериф наблюдает из укрытия в кустах за просекой с заброшенной лесопилкой, куда дикая компания притащила Помощника. С ним совершают ряд ритуальных действий: привязывают к столбу и прыгают вокруг, поливая его ноги из ржавых леек, сажают в сооружение из брусков и прикладывают поленья ко лбу, животу и члену, поднимают на скрещенных брёвнах к макушкам невысоких деревьев, забрасывают на покосившийся забора и осыпают опилками, разлетающимися на ветру. Потом уносят его в рабочее одноэтажное кирпичное здание.
   Немного выждав, Шериф подкрадывается ко входу. Помощника тащат по столу пилорамы, крепко держа с двух сторон. Диск крутиться от самодельной ленты, протянутой к педалям двух велосипедов, которые во всю прыть вращают дикари.
  Хорошая доска, - объявляет вождь. - Будет много сочной стружки.
   Шериф выстреливает по механизму пилорамы. Все замирают. Помощника отпускают, он приходит в себя и подползает на четвереньках к Шерифу, не в силах поднять голову и поблёвывая. Шериф, продолжая предостерегающе водить прицелом по толпе, поджигает спичкой клочок прихваченной с собой газеты и бросает её в кучу опилок, произнося с расстановкой: - Дерево боится огня.
   Индейцы в ужасе шарахаются к дальней стене. Воспламеняясь, они превращаются в кусты и небольшие деревья, сгорающие в хрустящих криках.
   Шериф, волоча на себе Помощника, уходит в лес, оставляя позади себя строение с окнами, освещёнными бушующим пламенем.
   Они присаживаются передохнуть, прислонившись к деревьям. Шериф отдаёт Помощнику его шляпу, которую тот не спешит одевать на голову.
  Как-то мне странно, шеф, не могу передать словами...
  Я тоже это чувствую - видимо, мы начинаем терять нашу человеческую сущность без поддержки Сгустка. Так что надо поторапливаться. Ты ещё видишь, где наша цель?
  Уже не очень...Я как будто пускаю корни...и мне это нравится. - Помощник ощупывает руками землю.
   Шериф достаёт из рюкзака бутылку и протягивает Помощнику, щурясь в пустоту леса: - Давай, подкрепись и сосредоточься.
   - - -
   Главный редактор заходит в кабинет журналиста и осторожно закрывает за собой дверь, предварительно проверив тусклым лучом фонарика нету ли кого в тёмном коридоре.
  Значит так. Волнения в городе нарастают. Люди начинают давать сбой, ведут себя странно. Скажи-ка по-правде, ты веришь в то, что это всё из-за того, что Сгусток больше не поддерживает в них человеческую морфологию?
   В ответ журналист, поджав губы и склонив голову на бок, удостаивает его выжидающе скучающим взглядом.
  Молодец, я, в общем-то, и не сомневался. Всем у кого есть хоть какие-то мозги давно ясно, что это не более чем самовнушение. Да взять хотя бы нас, мы с тобой в эту чушь не верим - и с нами ничего не происходит, - при этом главный редактор подёргивает головой и пытается скрыть непроизвольные движения руки, как от журналиста, так и от себя самого, - а народу просто хочется по-придуриваться, потому что священники через-чур усердно внушают нотации да и мы с тобой, тоже стараемся.
   Я только что был у мэра, он придерживается того же мнения и поэтому, пока наша доблестная парочка занимается поисками, мы с ним нашли беспроигрышное решение проблемы - использовать эффект плацебо - для этого надо лишь состряпать копию Сгустка и придумать историю с его чудесным возвращением. Копию этой козявки, по твоей же фотографии, которая висит в каждом благопристойном доме, думаю, сделать не сложно, мастера я найду. С тебя - история - желательно, по-убедительнее и по-скорее. Если всё пройдёт гладко, мэр обещал договориться с тёщей по вопросу об арендной плате. Сам знаешь, какой у нас накопился должок за эти роскошные аппартаменты.
  Вечером статья будет у тебя на столе, - спокойно произносит журналист.
  А что касается Шерифа и её верного друга, то за них не беспокойся, - добавляет главный редактор, приостановившись у выхода, - если они, вдруг, победоносно заявятся, мэр это утрясёт, но что-то мне подсказывает, что это произойдёт ещё не скоро, если вообще произойдёт.
   - - -
   Помощник и Шериф бредут сквозь лес.
  Жижа бурлит, капилляры мягкие, гладкие.. всё хорошо, хорошо.. - бормочет Помощник и выбрасывает опустошённую бутылку, вспугнув спрятавшихся в листве птиц. - Я чувствую её, чувствую! Я уже сам становлюсь ЭТИМ! - кричит он, разражаясь истерически торжествующим смехом, сопровождаемым криками переполошённой стаи.
  Рыбье вымя сучит семя. Уау, уау! - Помощник жеманно вальсирует, мелко трепеща прижатыми к бёдрам кистями рук. - Близко, склизко, слёзно племя. У-у-у, уаууу!
   Он прибавляет шагу и начинает вилять между деревьев. Шериф целеустремлённо следует по биссектрисе его движения и, скрежеща зубами, пытается совладать со своей кивающей головой и резко распрямляющимися ногами.
   - - -
   Существо-похититель проворно ползёт через ямы, ухабы и упавшие деревья, сокращаясь и распрямляясь как гусеница, постепенно всё больше опираясь на подобие задних конечностей. Из его перетекающей биомассы начинают проступать признаки прилизанного офисного работника.
  Органайзер, офис, оргазм.. - вылезают из него слова с гортанным бульканьем.
   Существо представляет, как, сбросив с себя вонючий кокон, превращается в человека в пиджаке и брюках и делает шаг из тёмного проёма нежилого здания, облюбованного бомжами, на встречу полной суеты и летнего света улице.
   С лицом, расплывающемся в блаженстве, оно натыкается на оголённый кабель, торчащий из земли. Вспыхивают искры. В воздухе проносятся потоки информации. Извиваясь в судорогах и разбрасывая сгустки слизи, существо скрывается в дыму, оглашая лес истошным мычанием.
   - - -
   Шериф и Помощник вступают в завесу дыма. По телу Помощника прокатываются спазматические волны. Шериф бредёт, словно увязая в трясине, и отчаянно борется с электроразрядами своих непроизвольных движений. Наконец, они добираются до существа, растекающегося пузырящейся тлеющей массой, в которую медленно начинает уходить его туловище и, обессиленные, падают перед ним на колени. Его лицо выглядит как пластмассовая маска. Оно принимается монотонно вещать:
  Вечные скитальцы из глубин далёкого космоса черпали вдохновение на руинах древних цивилизаций, чтобы создавать новые формы жизни.
   Сквозь дым возникают видения сотворения этого мира и его обитателей. Два Создателя - сияющие белизной крабовидные многогранники, инкрустированные множеством органов восприятия - перемещаются среди железобетонных блоков городских развалин, разбитых унитазов, ржавых детских колясок, покосившихся сараев...
  Они моделировали социум вплоть до каждого индивидуума. - С каждой фразой туловище существа оседает всё ниже.
   Создатели стоят на песке и капают в ямы из вырастающих из их туловищ трубок сверкающую на солнце жидкость. В них формируются, лишённые сознания, прототипы жителей города, в том числе Шериф и Помощник. Создатели расхаживают между ними, мерно помахивая раскладывающимися в вееры конечностями. Затем они исчезают в дали, а людей в ямах заносит песком.
  Предавались ностальгии по прошлому, в котором их никогда не было.
   Создатели примеривают на себя какие-то прогнившие куски грубых тканей, один водружает другому на головной выступ бесформенную ржавую жестянку...
  Лепили генетический концентрат и отправляли его в новые зарождающиеся миры.
   Создатели, соединённые между собой трубками, стоят на фоне полок с банками с замаринованными зародышами и вместе что-то лепят. Освещённые снизу, подбрасывают это в ночное небо.
  Но однажды в лабораторию закралась неизвестная ошибка и всё пошло наперекосяк.
   Из-за угла в белый кабинет лаборатории медленно вползает чёрное существо с длинными быстро извивающимися и болтающимися конечностями, всё в перекручивающихся размытых движениях.
  Процесс творения нарушился и взорвался, разбросав незавершённые модели миров по разным уголкам космоса, одним из которых стала наша планета.
   Лаборатория взрывается коллажем из стекла, железа и разной биомассы. Сгусток летит среди звёздных систем и туманностей, затем падает в бурлящую жидкость и расходится по ней островками.
   Человекообразные существа расползаются по грязи из центра во все стороны, выпутываясь из сетей единой пуповины.
  А сами создатели до сих пор разлетаются в противоположные друг от друга стороны, иссыхая в нескончаемой тоске. - Остатки существа-похитителя расплавляются и догорают, обугливаясь на куске торчащего кабеля.
   Дым рассеивается. Шериф и Помощник приходят в себя лёжа на выжженной вокруг кабеля земле. Помощник обнаруживает возле себя Сгусток, оставшийся от расплавившейся твари.
  Этой штуке всё нипочём, - замечает он и кладёт Сгусток в нагрудный карман.
  Теперь идём обратно, - заключает Шериф, поднимаясь.
   Помощник не спешит вставать, о чём то сосредоточенно раздумывая, затем садиться на корточки и хватает голой рукой ещё не остывший кабель, вымещая душевные терзания физической болью.
  Мы здесь не одни, были и другие части Сгустка. - Он демонстративно потряхивает кабелем. - Наша цивилизация слегка отстаёт.
  Думаешь, раз мы узнали так много обо всём, то теперь можем не возвращаться?
  Вернёмся мы или нет - что это меняет? Нету, вообще, никакого смысла в том, чтобы оставаться людьми и, даже, пытаться стать кем-то ещё. Теперь я понял, что ненавидел не слизней, а ограниченность самой жизни, какие бы формы она не принимала. - Помощник сжимает голову в ладонях. - Меня убивает иллюзорность собственного сознания, заточённого в тюрьму не одухотворённой материи. Все мы безликие слизни, беспомощно трепыхающиеся в ледяной лаборатории космоса.
  Может, ты и прав, но город ждёт нас. Пока мы ещё люди - выполним то, что обещали, а дальше уже решим, что нам делать. Лично я отправилась бы искать Создателей, чтобы вернуть их друг другу, для чего, как минимум, нужно найти способ улететь с этой планеты. А сейчас давай закончим начатое.
   - - -
   В баре царит скрытое напряжение. Гитарист тоскливо изучает листы с нотами, певец разучивает песню гнусавым голосом, мастер настраивает синтезатор. Трансвестит с перебинтованной головой и подпоясанный фартуком покорно помогает бармену за стойкой, протирая стаканы, обслуживает в качестве официанта одиноко сидящую за столиком жену Шерифа. Старик читает вслух газету:
  "Участились сообщения о проявлении неадекватного поведения среди жителей периферии."
   В бар вваливается пьяный главный редактор, падает за ближайший стол, обводит всех злобным взглядом и подзывает к себе официанта. Трансвестит поспешно прошаркивает к нему и ставит на стол бутылку со стаканом.
  Что будете кушать?
   Редактор осушает стакан.
  Мясо. И побольше!
  "Один из пограничников заявил, что видел на окраине леса какие-то бесформенные фигуры." - старик откладывает газету на колени. - Похоже, продажные твари научились писать подобие правды.
  Почему ты всегда так называешь газетчиков - "продажные твари"? - спрашивает жена Шерифа.
   Редактор тупо следит за этим разговором.
  Не знаю...просто чувствую..что так завещали Создатели, вот и говорю.
   Вдруг, в бар врывается мальчишка, тряся над головой кипой газет.
  Сенсация! Сгусток вернулся! - радостно кричит он, упорно ожидая бурной реакции посетителей, но все удостаивают его лишь мимолётными флегматичными взглядами. И только старик внимательно смотрит на него со скептической проницательностью, но это не более чем имитация умудрённого опытом человека.
  А ну-ка, поди сюда.
   Мальчишка подбегает к старику и продаёт ему газету.
  "Да, господа, это случилось! - начинает читать старик. - Сгусток сам материализовался на алтаре. Больше нам ничто не угрожает. И вот как всё произошло. Этим вечером один из служителей церкви протирал алтарь.."
   Редактор самодовольно ухмыляется, роняет голову на грудь и засыпает.
  Не лучше ли нам самим сходить и убедиться в этом? - прерывает старика бармен.
  Вот-вот, - соглашается жена Шерифа, - пока своими глазами не увижу, не поверю.
  "Доступ к святыне будет открыт с завтрашнего дня. Сейчас святые отцы проводят над ней обряды очищения и стабилизации." - зачитывает старик конец статьи.
  Да срать я на них хотела! - взрывается жена.
  Не святотатствуй, - робко вмешивается трансвестит.
  Я должна знать, вернулся Сгусток или нет и, если да, то что тогда с моим Шерифом? Сейчас пойду и разгромлю это гнилое святилище!
   Жена кидается к двери, но трансвестит, старик и бармен её останавливают.
  Угомонись, потерпи до завтра, - говорит бармен.
   Редактор поднимает голову, разбуженный происходящим.
  Не стоит вмешиваться в дела высших сфер, - увещевает жену Шерифа трансвестит. - Если Сгусток вернулся без участия Шерифа и Помощника, неизвестно какие силы могут им владеть. Без святых отцов здесь не обойтись.
  Мясо! Где моё мясо?! - Главный редактор стучит кулаками по столу.
   - - -
   Близится вечер. Над болотными заводями стоит запах гниения.
  Кажется, мы заблудились, - говорит Шериф. - Здесь становится всё больше болот.
   Вдруг, Помощник замечает в отдалении худых и высоких, восхитительно гибких, обнажённых девушек с кожей небесных тонов, сначала одну, потом вторую, третью... Они собирают грибы и ягоды в плетёные корзинки. Заметив незнакомцев и безмолвно встрепенувшись, девушки поспешно скрываются из виду.
  Эй, барышни! - кричит Помощник. - От куда вы?
   Шериф с сомнением останавливается, но Помощник спешит за девушками и Шериф следует за ним.
  Послушайте, мы только хотим узнать... - Нога Помощника проваливается в болотную топь и он с трудом её вытаскивает.
  Пусть уходят, кто бы они ни были. - Шериф кладёт руку на плечо Помощника, но тот стряхивает её и устремляется дальше.
   Слышится девичий смех, между елей показывается то одна то другая девушка, порхающая с кочки на кочку. Шериф и Помощник начинают задыхаться во всепроникающих миазмах. Их сапоги чавкают в трясине.
  Если ты сейчас же не остановишься, я тебя уложу прикладом! - орёт Шериф.
   Лес редеет и перед ними открывается обширное болото, по среди которого стоит расползающийся деревянный дом. Почти не касаясь трясины, к нему подбегают, равнодушные к царящему кругом смраду, девушки, открывают дверь и исчезают, озарённые радужным сиянием. Помощник решительно двигается за ними.
  Это болото - кладбище гигантских слизняков! - кричит Шериф, сдерживая приступ рвоты.
   Помощник увязает по пояс на пол пути к дому и Шериф, в сердцах памятуя болотную мать, отправляется его спасать, .
  Ну, теперь уже всё-равно, туда или обратно, - говорит она, вытащив его из склизкой массы, кишащей прозрачными змеями.
   Добравшись до дома, они осторожно открывают дверь и, захваченные калейдоскопом света, дематериализуются и перемешиваются в бесконечно дробящихся отражениях. Затем складываются в обратном вихре в исходные тела и оказываются внутри просторной розовой полусферы, пол которой плавно переходит в чашеобразный стол, окружённый округлыми выступами кресло-лежанок. Девушки накрывают его необычными явствами. За столом стоит евнухообразный гуманоид в эластичной фиолетовой сутане и короной рыжих коралловых отростков на голове, производящий впечатление приторно-слащавого, перезрелого фрукта.
   Заворожённый Помощник отрывает горсть гранатовых ягод, вкусив которые, валится в инфантильном блаженстве на кресло, принимающее форму его тела.
  Я обычный межзвёздный торговец всяким экзотическим барахлом, так что, как говорится, чем богаты.. - произносит хозяин. - Мы высадились в этом лесу пополнить запасы биоматериала из местной флоры, чтобы продлить свой полёт ни в чём не нуждаясь. За этим занятием вы и застали моих прелестных, но несколько пугливых фей.
   Шериф отламывает и откусывает кусочек хрупкого голубого кристалла и оседает на соседнее кресло, млея от волшебного удовольствия.
   Капитан, болезненно-сладостно прищурившись, отламывает кусочек коралла со своей головы.
  Это мои старые воспоминания, - поясняет он, рассеянно пережёвывая коралл. - Их слишком много накопилось, чтобы умещаться в мозгу.
   Девушки преподносят новые угощения. Дегустируя их, Шериф и Помощник едва отводят взгляды от красавиц.
  А девушки у вас говорящие? - интересуется Помощник.
  Нет. Они только поют.
  Неужели такие бывают... - изумляется Помощник.
   Из далека начинает доноситься и проникать во всё фантастически красивое женское пение без слов.
   Когда-то я вытащил их из притона у рабовладельцев Сириуса...
   - - -
   Хозяин дома разбивает витрину универмага и убегает с женскими манекенами.
   - - -
  ...но они до сих пор грустят по своей родине на Альтаире, чем и преисполнена каждая их песня. Я обещал, что верну их домой, но, по правде говоря, не в силах расстаться с ними.
   Шериф аккомпанирует девушкам игрой на варгане. Он и Помощник видят их ещё совсем юными - окутанные парящими частицами хрустальной росы, девушки непринуждённо расположились на переплетающихся ветках осенних деревьев и напевают едва уловимые умилительные мотивы.
   Неожиданно Шериф и Помощник обнаруживают себя скованными изменившейся формой кресел. Единая поверхность зала становится стерильно белой. С потолка свисают трубки с присосками, которые девушки прилепляют к обнажённым участкам тел пленников.
  Вы понадобитесь нам в качестве топлива для моего корабля, который управляется силой сексуальных импульсов. - Хозяин задумчиво подправляет длинными перламутровыми ногтями густые ультрамариновые тени с серебристыми блёстками, удлиняющими к низу кончики его водянистых глаз. - Вам придётся как следует постараться, чтобы преодолеть земное притяжение, а то я уже сам несколько утомился постоянно возбуждаться.
   Шериф и Помощник елозят, взволнованные лёгкими прикосновениями фей и впадают в бессознательную эйфорию.
   Дом разваливается, обнажая поднимающийся из болота огромный розовый эллипсоид. Дремавшие стервятники, переполошившись, разлетаются, лягушки-трупоеды в ужасе прыгают в лес. Эротолёт застывает над пеленой сизого тумана, пламенея в мареве оранжевого заката. Разлагающаяся плоть слизняков без остатка слезает с его сверхэластичной волнистой поверхности, возвращаясь в болото.
  Это шо за мармеладина? - вопрошает пробудившийся под корягой эко-отшельник техногенной цивилизации.
   Шериф и Помощник тянутся за ускользающими, мягкими как ртуть, телами девушек, дрейфуя в гранатовом желе растёкшихся кресел. Помощник мычит, изображая романтическую балладу.
   Капитан держит в руках стопы одной из девушек, просунув пальцы рук меду пальцев её ног. Её тело плавно уходит в трубу, выходящую из арки окна перед ним. Он управляет её ногами, как штурвалом. В окне разлетается космический фейерверк, пронизывающий, окрасившийся малиновым цветом, зал жёлто-лимонными всполохами. Две девушки, сидя по бокам арки как на подоконнике, поют, спирально поднимаясь к верхним нотам.
  Мы переродимся в чистые звуковые волны, резонирующие между собой тончайшими нюансами неизъяснимых желаний,- декламирует капитан корабля. - Я приведу вас в мир идеального наслаждения! Мы будем внимать потокам нейтрино, вдыхать ароматы туманностей, упиваться пением джетов...
  А всё-таки, не плохо быть человеком и иметь пол, - мямлит Помощник, повернувшись к Шерифу с вытекающей изо рта слюной.
   Капитан подходит к Шерифу и вытаскивает у него из кармана Сгусток. Одурманенные эротическими грёзами, Шериф и Помощник безучастно смотрят на его действия.
  Давайте расценим это как чисто символическую плату за проезд, - говорит капитан, кладя Сгусток в колбу и отправляя её в открывшееся на полу отверстие. - Рассудите сами, для чего вам это недоразумение микроскопического человеческого удела, когда перед вами открывается вся Вселенная?
   Внезапно оберег, который висит на шее Шерифа, начинает испускать острое зелёное свечение. На стенах загораются чёрные огни. Металлический женский голос объявляет: - Система корабля вошла в необратимый диссонанс с неизвестным объектом на борту. Пожар в верхнем оргазмариуме.
  Алые сталактиты сопрано срочно вонзить в белую антиматерию, жёлтые яды сибилянтов сбросить в каналы подвздошной тяги, синее глиссандо выравнивать на центральный курс! - командует капитан, схватив дрыгающийся "штурвал управления".
   Девушки, сбившись в кучку, срывают голоса в дикой арии, окружённые пористыми волнами звуковых сенсоров.
  Верни нашу реликвию, мерзкий слизняк! - кричит Шериф, изгибаясь в стальных оковах корабля. - Это ты заставил болотную тварь стащить Сгусток! Выпусти нас! Без нас твой корабль, всё равно, пустой кусок железа!
   Эротолёт прорезает сапфировую мглу красными зигзагами.
  Уже поздно, - отрешённо произносит капитан. - Мы падаем через разрывы пространственно-временного континуума в недра пустоты, пожирающей саму бесконечность...
  Сгусток, помоги нам! - поняв всё произошедшее, выкрикивает Помощник, вырываясь из ледяной хватки корабля взрывом неистовой ярости и бросается освобождать Шерифа.
  ...но, кажется, я вижу там, на самом дне небытия, какую-то планету, которая черпает из этой бездны энергию... - Капитана отшвыривает в угол. - Где моя арфа? Скорее найдите арфу! Только её волшебные звуки могут выправить курс корабля!
   Помощник порывается с кулаками в его сторону, но корабль снова встряхивает с ещё большей силой. Шериф фатально смотрит на встречу смерти с окаменевшим лицом. Помощник начинает в панике пульсировать в биологических трансформациях.
   - - -
   На фоне большого полуразрушенного индустриального строения стоит старик профессор и смотрит, заслонив ладонью глаза от палящего солнца, как вдалеке над пустыней, дымясь и разваливаясь на отсеки, падает звездолёт. Закутанное в рваные тряпки, немощное дрожащее тело Профессора поддерживается экзоскелетом, возносящим его на полтора метра от поверхности земли. Металлическая конструкция экзоскелета опоясана трубками, по которым течёт охровая жидкость, выталкиваемая из механического сердца. Голова профессора надстроена кибернетическим мозгом, управляющим экзоскелетом напрямую.
   - - -
   Главный редактор врывается в кабинет журналиста.
  Наша телега накрылась. Никакой материал не принимает форму Сгустка. Несколько мастеров пытались и ни у кого не получается. Брали смолу, сопли, глину, использовали разный клей, заморозку - как только процесс подходил к завершению, всё вещество воспламенялось и сгорало. - Редактор вытирает обильный пот со лба. - Ничто в нашем мире не может выглядеть так же как Сгусток. Ты должен написать опровержение, а потом..
  На сей раз выкручивайтесь сами, - хладнокровно отвечает журналист и начинает собирать вещи в рюкзак.
  То есть как, ты нас бросаешь? И куда ты пойдёшь?
  Хочу хотя бы раз написать о подлинном расследовании.
  Ты хочешь сгинуть на болотах? Ну, давай-давай...- Пот застилает глаза редактора.
  Да, представь себе, хочу умереть за правду.
   Журналист решительно выходит из своего кабинета, хлопнув дверью, от чего на проплешину редактора приземляется кусок штукатурки.
   Редактор достаёт из нагрудного кармана пиджака фляжку, делает глоток, и выливает оставшееся себе на голову. Достаёт зажигалку и чиркает раз, другой. Зажигалка загорается. Редактор неотрывно смотрит на синеватый огонёк.
  Папочка идёт к своей рыбке, - фатально произносит он.
   - - -
   Журналист причаливает на наспех сооружённом подобии плота к тому месту, на котором высадились Шериф и Помощник и фотографирует высохшую позеленевшую слизь, свисающую с куста.
   Целеустремлённо продираясь сквозь лес, приподнимая ветки над землёй и отгибая траву, продолжает идти по следу волнующей его истории.
   Приходит на поляну со сгоревшим строением. Заходит в него и фотографирует останки пилорамы и сгоревших кустов вокруг. Выходит и отправляется обратно в лес.
   Обнаруживает шалаш на обочине у реки и заходит в него. Видит вождя, лежащего в окружении свежей листвы. Он весь почерневший, суровое лицо изрезано морщинами как кора старого дерева, зелёные ветки шалаша вплетены в выжженные ветки на голове. Фотограф делает снимок.
  Я ждал тебя, - говорит вождь, пристально глядя на журналиста из полуоткрытых глаз.
  Вы, индейцы, всё время кого-то ждёте. Расскажи, что тут произошло.
   Вождь поднимает руку и погружает её в листву стены с таким выражением, как будто выпил живительной влаги. Выдёргивает ветку и протягивает её журналисту.
  ОНА тебе обо всём расскажет.
   Журналист берёт её и, выйдя из шалаша, обмахивается ею, внимательно разглядывая окрестности. Уже собираясь выбросить ветку, вдруг раздумывает и похлопывает ею себя по лицу. Садится на землю, выкапывает ямку и сажает в неё ветку. Раскачивается в позе лотоса, словно молясь на неё. Встаёт и мочится на неё. Раздаётся звук грома. Ветка сгибается в порывах ветра и дождя, который быстро проходит.
   Журналист заглядывает обратно к вождю.
  Меня младенцем нашли в лесу. Родители скрывали это ото всех, но однажды мне проговорились. Значит, я один из вас.
  Теперь ты знаешь, что делать, - говорит вождь.
   Журналист углубляется в лес. В каждом дереве он видит живое существо и с каждым из них ведёт себя по разному: одно похлопывает по стволу, перед другим кланяется, к третьему ласково припадает...От деревьев исходят нечленораздельные голоса.
   - - -
   Помощник приходит в сознание, лёжа лицом в песке в одних штанах. Вокруг разбросаны малиновые, лиловые, оранжевые расплавленные обломки эротолёта. С редких высохших деревьев свисает еда, безделушки, вещи - то, что было на корабле. Из-за песчаного холма доносятся крики капитана:
  Большой Бобби, остановись! Вернись в свой резервуар!
   Помощник с трудом поднимается и видит, что на него надвигается огромная тень с невероятно сильным, почти осязаемым зловонием. Едва успев поднять голову, он оказывается поваленным и придавленным к земле какой-то бугристой бурлящей массой. Она залезает в его рот, проникает в поры. Помощник чувствует, что это нечто словно пытается всосать его в себя и отчаянно барахтается в вязкой тьме. Он встаёт на ноги и его голова высовывается наружу, жадно глотая воздух. Затем идёт через тошнотворное болото, по горло в пузырящейся трясине, не в силах сдерживать позывы блевоты.
  О нет, мой милый дружок. Я так и не успел тебя доделать! - причитает капитан.
   Упав и отдышавшись, Помощник видит капитана, бегающего перед большой фиолетово-коричневой биомассой, которая клокочет, лопается и стремительно испаряется, тая на горячем песке.
  Сколько планет я посетил, чтобы собрать тебя из самых дивных форм жизни! А ты так и не успел обрести полноценное сознание и само-идентифицироваться. Теперь мы никогда не узнаем, кем бы ты мог стать. Прощай, Большой Бобби!
   От биомассы остаются лишь комья слипшегося песка.
  Значит, для этого тебе понадобился Сгусток? Ведь в нём заключена формула людей моей планеты. И ты скормил его этой твари?! - Помощник хватает капитана за грудки и трясёт.
  Не успел, - расстроено морщит физиономию Капитан. - А, как знать, может, именно этой ничтожной малости и не хватало для становления его личности... Там твой Сгусток, - кивает он в сторону, - в том резервуаре.
   Помощник брезгливо отбрасывает капитана и направляется к виднеющейся из-за дюны изумрудной полусфере.
  Только смотри, сам теперь не превратись в протоплазменное ассорти после столь тесного общения с Большим Бобби, - ехидно кидает ему в след капитан.
   Помощник приближается к резервуару и видит, что от него расползаются мелкие амёбовидные существа. Из трещины вылетает стая прозрачных перепончатокрылых птиц и с писком расплавляется в воздухе, проливаясь дымящимся дождём на песок.
  Червоточки.. - выдыхает Помощник.
   Подходит к дверям и слышит, что о них кто-то бьётся изнутри. С усилием приоткрывает их. Наружу вываливаются коричневые трубкообразные существа покрупнее. Отшатнувшись, он некоторое время колеблется и решительно налегает на двери.
   Пробравшись внутрь, Помощник разглядывает всевозможных обитателей аквариумов, венчающих верхушки плавно выгибающихся из пола сталагмитов. На него прыгают разлапистые пурпурные медузы, трепыхающиеся среди стекла разбитых аквариумов. Он стряхивает их, но некоторые успевают раствориться в его теле. Помощник заходит в морозильную камеру с колбами, ищет среди них свою, открывает их одну за другой, видит внутри них незнакомые застывшие концентраты жизни и, наконец, находит свой. Пока пробирается к выходу, на его голову шлёпается со сталактитов ещё ряд разных существ.
   Помощник перебирается через холм и обнаруживает ставших манекенами девушек, чьи тела раскинулись по спирали. В песчаное дно стекает их лазурная кровь. На противоположном холме появляется капитан.
  О, нет, и вы тоже все погибли, мои сладкоголосые феи - теперь мне самому больше не зачем жить! - восклицает он, вскинув руки, и кидается к своим красавицам, пробегает мимо них и падает с головой в лужу крови.
   Помощник видит за другим холмом ещё ряд обломков, сгрудившихся таким образом, что пробелы песка внутри них оказались как маленькие озёрца между скал, и направляется туда, едва переставляя ноги. Перебирается через руины, периодически спускаясь на песок, который пересекает и вновь карабкается на следующие останки кораблекрушения.
   Тело Шерифа застряло среди кусков металлопласта кислотных жёлто-красных цветов. Она видит, как на фоне проносящихся огненных облаков, пошатываясь, проплывает человеческая фигура. Шериф узнаёт Помощника и, вздохнув поглубже, собирается окликнуть его, но нога Помощника соскальзывает в расщелину и затыкает ступнёй её рот. Тело женщины трепыхается, зажатое со всех сторон. Помощник пробует найти положение, при котором можно было бы вытащить застрявшую ногу. Челюсти Шерифа резко сжимаются. Помощник в страхе вскрикивает и пытается разглядеть, что его укусило. Живот Шерифа вздымается и опадает, свободная нога елозит по красным стенкам, полуобнажённая грудь, упирается в жёсткий каркас, кисть руки бьётся о решётку как птица.
  Шериф, вот я тебя и нашёл! - Помощнику удаётся извлечь ногу изо рта Шерифа.
  Забери меня болото, - Шериф в бешенстве и отвращении сплёвывает слюну, - ты не мог сделать это как-нибудь иначе?!
   В ответ Помощник просовывает между останками корабля колбу, потряхивая её содержимым перед носом Шерифа, но вскоре убирает её с привкусом горькой победы.
  Как ты там?
  Отлично, - выдавливает из себя Шериф.
  То есть, я хотел сказать..что мне теперь делать?
  Иди в ту сторону, - Шериф указывает пальцем по направлению к солнцу, пытаясь что то рассмотреть сквозь сплетения пластика. - Я заметила там какие-то строения, когда мы падали. Но сначала наполни все ёмкости, которые найдёшь, алкоголем - он. По-любому, должен был храниться на корабле - и прихвати их с собой, без него тебе не выжить. В алкоголе твоя сила, не забывай это.
  А как же ты?
  За меня не беспокойся, я решила остаться здесь.
   Помощник оценивает положение Шерифа быстрым взглядом.
  Не пробуй меня вытащить, это бесполезно, разве что ускоришь мою смерть, - Помощник замечает вошедшие в женскую плоть зазубрины оранжевого пластика, по которым стекает кровь, - а я бы предпочла ещё немного насладиться последними мгновениями; как я всегда считала, любое существование лучше его отсутствия - не сомневаюсь в этом и теперь.
  Как там этот слизняк, хозяин корабля, он остался жив?
  Жив, но оплакивает своих фей, ни одной из них не повезло. Я не стал его убивать, пусть страдает.
  И правильно...Я вообще сомневаюсь, были ли они живыми с самого начала. Попробуй достать сигарету из моего кармана и сунь мне её в рот - это ты уже научился делать - только не забудь прикурить.
  Помощник, изо всех сил протискиваясь среди намертво сошедшихся обломков, исполняет её просьбу и придерживает сигарету в её рту.
   Всю жизнь мне приходилось скрывать как сильно я боюсь смерти, а сейчас она меня, почему-то, совсем не волнует. - Шериф снова глубоко затягивается. - Это как то связано с этим местом, с этой планетой, с тем, что где-то глубоко в её недрах. Я, как будто, проваливаюсь в бездонный колодец и не за что ухватиться. - Она выплёвывает недокуренную сигарету. - Найди моё ружьё... нет, не уходи...не уходи, пока я ещё живу.
  Не оставляй меня одного здесь... - протягивает Помощник.
  Я всегда буду рядом. Это всё планета..ведь ты понимаешь, что мы беспредельно далеко от дома?
  Да-да-да, мы на другой планете, понимаю-понимаю.. - бормочет Помощник себе под нос, уткнувшись лбом в раскалённый выступ и впав в кратковременное помутнение. Левая рука сжимает колбу, правая скребёт скрюченными пальцами по скользкому пластику. - Ну и жарища здесь... Когда-нибудь мы найдём одного из Создателей и тогда я попрошу его превратить меня в другое существо, но не такое, как наших болотные слизни, нет...в нечто совсем, совсем иное...
  Сначала ты должен вернуть Сгусток нашему народу, чего бы тебе это ни стоило. Не бросай пить, иначе пустота поглотит и тебя, хотя она не бесконечна, я вижу это сейчас, здесь у неё есть своё дно - дно, на которое осядут последние крупицы моего сознания, чтобы расцвести самыми странными цветами ещё не открытых планет. Теперь я - это не моё сознание, я - это..это... - Шериф, истекая кровью, дёргается в танце спонтанных конвульсий. - Воды отходят, пора развязывать шнурки, свистать всех на верх!..- она начинает бредить и теряет сознание, безвольно обмякнув на искусственных зазубринах.
   Помощник присматривается к её состоянию, засовывает колбу за пояс, и, выждав паузу, со словами: - Давно хотел узнать, что у тебя там, - протягивает руку к её груди, начиная робко сдвигать остатки ткани еле достающими до неё пальцами, - чисто из служебного интересу, чтобы лучше узнать шефа...
  Большой тройной чик-мак-фриц-бургер, - внезапно очухивается Шериф, вздрогнув всем телом, - и два свеже-прожаренных младенца!
   Напрягшись в требовательном крике, она опять лишается чувств. Помощник резко отдёргивает руку, но так неудачно, что чуть не ломает её.
  Извини, Шериф, я думал, ты уже того.. - цедит он сквозь резкую боль и осторожно вытягивает руку из зажимов.
   Помощник застывает в нерешительности, собирается уходить, передумывает и вновь тянется к вожделенной груди, приоткрывает ткань ещё больше, опасливо выжидает и, до упора вжавшись в пластик, запускает руку под плащ.
  Тысячу лет бегу на одном месте к дверям, которые всё закрываются и закрываются, - принимается Шериф молотить скороговоркой, - разделяю кусочки сахара, а детей всё больше и больше...
  Ну, мне, наверно, уже пора.. - зажмурившись, Помощник опять убирает руку. Затем, не ловко оглядываясь и кивая бессмысленным фразам, начинает отползать на четвереньках.
  Я хочу прожить свою смерть просто как часть жизни, как её лучшую часть! - не человеческим голосом вскрикивает Шериф и пронзительно ясно смотрит на Помощника. - Я должна кое-что рассказать тебе, хотя я обещала твоему отцу никогда не говорить тебе об этом... - на мгновение придя в себя, Шериф тут же умирает с остекленевшим напряжённым взглядом.
   Обратив внимание на затянувшуюся паузу, Помощник опять колеблется и поворачивает обратно.
   Словно переговариваясь на змеином языке, дюны шипят перетекающим по ним песком.
   Рука Помощника опускается между жёлтых перекрестий металлопласта и изучает место где его кусок входит в плоть Шерифа. Помощник смотрит вниз вдоль края лиловых обломков, на которые наплывают волны песка. Затем вытаскивает руку и, скользнув взглядом по небу, погружает её в другую расщелину. Пальцы Помощника бродят по лицу Шерифа. Сгрудившиеся в отдалении фиолетовые конструкции эротолёта напоминают ему сплетающиеся тела. Рука Помощника разрывает часть плаща на Шерифе. Он смотрит на недосягаемое тело и начинает ласкать и лизать алый металлопласт, на котором лежит.
   - - -
   На границе города из леса выступают фигуры болотных тварей. Постовой в отдалении идёт к ним, роняя ружьё и протягивая руки с инфантильной улыбкой. Другой постовой держится за голову, обливаясь потом и падает на землю.
  Это всё не так, я - это я, ничего не изменилось - всё так, как было, - говорит он, поднося к виску дуло ружья. - Быть человеком и только!..
   Рука дёргается на спусковом крючке.
   Звук выстрела разносится над колыхающимися на ветру верхушками деревьев.
   - - -
   Помощник спускается по холму, выдёргивая проваливающиеся в песок ноги. Собирает пустые ёмкости и видит капитана на дереве, из корявых веток которого тот безуспешно пытается вытащить застрявшую арфу.
  Эй, ты, - обращается к нему Помощник, - где бухло?
  В пузырях, - отмахивается капитан.
   Помощник находит лежащий на песке, единственный, чудом не лопнувший в катастрофе, большой прозрачный шар, расплющенный гравитацией, протыкает его волокнистую оболочку и подставляет банки под струю алкоголя. Затем складывает их в сетку.
   Капитан оставляет попытки освободить арфу и обречённо притаскивает поближе к ней тела девушек, раскладывая их полукругом возле дерева.
   Ещё немного покопавшись среди других обломков, Помощник находит свою шляпу и энергетическое ружьё витиеватой формы. Прицеливается им в капитана. Капитан останавливается и выжидающе смотрит на Помощника, держа за ноги девушку. Помощник переводит ствол на одну из девушек и выстреливает. Она взрывается лазурными брызгами. Довольный Помощник опускает ружьё. Постояв ещё пару мгновений, Капитан движется дальше.
   Изнурённый солнцем, Помощник бредёт через пустыню, волоча за собой авоську с алкоголем и ружьём, осушая одну банку за другой.
   - - -
   Профессор проверяет своё оборудование. Крутит краны, замеряет показатели индикаторов.
   - - -
   Застыв в неудобном положении на дереве, капитан даёт прощальный концерт для своих муз изысканной игрой на арфе, вибрирующей в мёртвом зное.
   Помощник продолжает идти. Преодолев расстояния, словно мираж, до него долетают чарующие прохладные звуки.
  Должен сказать, твоя музыка прекрасна, - замечает он про себя.
   В небе ему видятся красные кляксы летающих существ. Тело тяжелеет с каждым шагом. Он опускается на песок и, не удержавшись на месте, сползает по дюне. Застывает с неудобно поджатыми ногами, надвинув шляпу на глаза и, проваливаясь в забытьё, видит как из его мошонки, прорывая штаны, разрастаются чернильные отростки, запекающиеся на песке.
   - - -
   Останки корабля, в которых застрял Шериф, поглощаются песком.
   - - -
   В баре всё пропитано сыростью. Древний мастер стучит по клавишам в импровизационной аритмии, гитарист оседает, прислонившись спиной к стене в конце сцены, привстаёт и снова сползает, растекаясь в дроуне. В прорезях жалюзи видны елозящие по окнам изменчивые силуэты болотных пришельцев. Старик шелестит газетой и упивается запахом её типографской краски. Жена Шерифа, откинувшись на стуле с размазанным зелёным макияжем, запрокинув голову и руки за спинку и забросив ноги со сползающими золотистыми чулками на стол, манерно затягивается тонкой сигаретой. Сидя со скрещенными ногами на стойке и напиваясь, бармен любуется новым результатом своего ночного творчества, лежащего перед ним - испещрённого следами свежих спаек телом трансвестита, прихотливо перекрученным в мешке длиннополого платья. За столиком в углу сантехник наливает себе стакан за стаканом.
  Я чувствую приближение сильнейшего эгрегора неизвестного происхождения, - сообщает главный редактор, стоя по среди бара с опалённой головой и в чёрных лохмотьях, оставшихся от сгоревшего пиджака.
  Ох, какой же он мощный! - поддакивает старик шамкающим ртом.
   Гитарист взмывает в экстатичном пассаже, мастер меняет местами кучу проводов, щёлкает рычажками и синтезатор разражается шквалом не слыханных до селе звуков.
  Сейчас мы с уверенностью можем говорить о синхронизированном сингулярном оттоке психоэнергии из различных точек Галактики, - продолжает главный редактор. - Когда-то мы все были единым целым, а потом что-то произошло и все стали разлетаться по персональным траекториям, но теперь Оно пришло за нами. Оно вернулось, чтобы забрать своих избранных детей в лунное лоно.
  Это сама Праматерь Рыба плывёт к нам из глубин мирового океана, - напевно откликается жена Шерифа.
  Я слышу её инфразвуковое сердцебиение, оно вибрирует сквозь древние туманности, - проникновенно произносит главный редактор, раскачиваясь с закрытыми глазами.
  Очень, очень мощный эгрегор, - брызжет слюной старик. - Какой же он мощный!
  Только когда ты во мне, я не чувствую одиночества, - жалуется трансвестит, свернувшись в позу эмбриона. - У меня постоянно словно почва уходит из под ног и всё внутри разъезжается, даже когда ты рядом. Новой сборки хватает совсем не на долго для поддержания чувства самодостаточности, а потом меня снова пожирает пустота. Если бы мы могли на всегда слиться в единое существо...
  Каждый ищет свой укромный уголок в этой тухлой камере, - отвечает бармен. - Так уж мы устроены - не можем беспрерывно быть одним целым. Всё остальное время мне тоже не очень то весело. Знал бы ты, как мне самому не хватает твоего родного нутра...
  Только не говорите, что мне надо что-то делать! - взвизгивает старик. - Мне ничего не надо делать! Я только буду сидеть и читать здесь. Сидеть и читать сказания о болотном мире. Вам не дано понять природу слизней так, как познал её я. Я знаю толк в хорошем слизняке! Поэтому вы все мне завидуете, но я вас раскусил! Я давно заметил, как вы пытаетесь разглядеть их по среди бела дня, то под столом, то в дырке сортира, то в глазах своих детей и жён... да только всё это без толку, нету у вас того нутряного чутья, того кишечного ока, что даровали мне Создатели. Только один Помощник ещё мог и то, лишь при помощи тонны препаратов. А, между тем тем, они всюду, куда ни глянь, более того, скажу вам, тупым истуканам, рабам своих дурацких псевдонаучных органов, слизни - это всё и нет ничего, кроме слизи и только слизь из слизи в слизь и слизь!..
   Певец прыгает по сцене, размахивая руками, и скандирует:
  Группа поддержки приветствует команду заплыва за буйки реальности! Чемпионы болотной жижи салютуют головастикам чёрных дыр! Мы самки Вселенского Слизня, мы лучшие!
   Трансвестит скидывает своё перекорёженное тело на пол и изламывается в танце декаданса между столиками, постепенно приближаясь к выходу.
  Остались считанные мгновения, - шепчет главный редактор, - сейчас вакуумные монстры вскроют шлюз и нас вынесет в открытый космос.
   Встав спиной к выходу, трансвестит сбрасывает брусок засова, распахивает дверь и с упоением возмездия смотрит как студенистые серые существа заполняют бар, но никто из завсегдатаев этого, фактически, не замечает.
  Милости просим, гости дорогие! - приветствует сама не понимая кого жена Шерифа и заходится в истерическом смехе.
   Бармен, вдруг очнувшись, бросается к своему возлюбленному с отчаянным криком: "Подожди, я запердолю тебе прямо сейчас!" - но, неудачно приземлившись на пол, подворачивает ногу и его, один за другим, облепляют болотные твари, имитирующие его внешность со странной гротескностью. Трансвестит склоняется над ними, целует одного, утопая в нём и проходя раскинутыми руками сквозь других.
  Я всё ещё человек, я это я, - стонет главный редактор, зажмурившись и сжав кулаки.
   Гитарист закидывает гитару на плечо и направляется к выходу, опустив вперёд, полную непреклонной решимости, голову. Его темя упирается в растущую до потолка гору слизи. Он поднимает не дрогнувший взгляд и непринуждённо спрашивает: - Не видели, здесь слизняк не проползал?
   Жирный слизняк запускает ложноручку в промежность жены Шерифа. Она болтает в воздухе руками и стучит по столу ногами. Старик разминает и нюхает газету, подкрадывается к ней сзади и принимается натирать газетой её лицо, приговаривая: - Маленькая типографская потаскушка, только и можешь, что совращать благочестивых читателей своей пахучей печатью, пока муж спасает от неминуемой гибели всё человечество.
   Мастер берёт зловещие величественные органные аккорды, парящие над неумолимым пиршеством живой плоти. Внезапно с потолочного перекрытия на клавиши шлёпается обычный мелкий слизняк и он начинает остервенело колотить по нему кулаком.
  Если вы ни разу не прочищали канализацию в ночное дежурство, то никогда не слышали как вопят застрявшие в ней абортированные зародыши! - выпаливает сантехник и поднимается, сворачивая стол. - Ночной сантехник повидал такое, что теперь даже болотное отродье ему нипочём!
   - - -
   Помощник обнаруживает себя висящим на цепях с кляпом во рту над жерлом большого колодца в техническом пространстве, напоминающем заброшенный завод. Перед ним стоит профессор, который пристально на него смотрит.
  Давненько меня не навещали желающие обрести бессмертие, - говорит он. - Когда-то, со всех краёв галактики, сюда - на эту не отмеченную ни на одной карте, не существующую в обычной реальности планету - прорывались сотни страждущих перерождения добровольцев ради одного шанса на триллион верных смертей и никто из них не прошёл испытания, сколь усердно не подготавливали бы они себя всевозможными медитативными практиками, хотя, в некотором роде, бессмертие было им уготовано - все они стали призраками, фантомными отголосками желаний, которые съедали их жизнь. С тех пор они обречены вечно блуждать в потоках песка. Но ты не один из этих пресловутых неудачников. Ты тот, кого я ждал всю жизнь! - Пафосный пыл профессора продирается через колючую проволоку боли, привычно опутывающую его иссохшее тело и выдаваемую сбивчивыми жестами. - Тебе суждено слиться с протоматерией и обрести новую сущность, которую ничто не сможет поработить в нашем мире, не говоря уже о том, что ты проникнешь в информационную структуру Вселенной и все прошлые представления о ней покажутся тебе никчемной пылинкой.
   Профессор подходит к управлению лебёдочным механизмом, дёргает за рычаг и Помощник, ожесточённо раскачиваясь на цепях, начинает спускаться в бездну.
  А что касается кляпа - не беспокойся, мне пришлось им воспользоваться для того, чтобы ты не коробил душу мироздания своим невежеством да и передо мной не сорил всякой своей местечковой ересью, - слова профессора всё менее слышно доносятся до Помощника.
   Сопротивление на границе последних сил и запредельный ужас постепенно сменяются безграничным покоем.
   Профессор покручивает краны трясущимися руками. В терзаниях смотрит на зашкаливающие стрелки индикаторов, которые вскоре выравниваются. Профессор торжествует.
   Помощника насквозь пронизывает постепенно уплотняющаяся ледяная сырость. Из окружающей тьмы просачивается песок, из которого исходит рассеянный мерцающий свет. Из-под струй песка выплывает Шериф, играя на струнах, рассекающих пространство под разными углами. Не раскрывая рта, она произносит: - Отныне я буду разговаривать с тобой на языке струн. И, как я и обещала, мы с тобой никогда не расстанемся.
  О чём ты хотела сказать мне перед смертью? - возникают в воздухе слова Помощника.
  Твой отец родил тебя не из своего семени. В те времена царила суровая мораль, зачинать детей можно было только с наступлением совершеннолетия в шестьдесят лет, но к этому возрасту его постигло бесплодие. И тогда он пошёл в лес и набрал болотной слизи, а потом ночью прокрался в храм и вылил её на Сгусток. Так появился ты. Сначала ты был моллюском и Шериф держал тебя на своих огородах, приучив питаться исключительно сорняками. Иногда ты забирался к нему в дом. Обычно он был очень этим не доволен и сразу относил тебя обратно. Как то раз, когда я осталась у него на ночь, ты снова залез в дом, а затем залез и в меня. На утро я проснулась с большим животом и уже к обеду у меня начались схватки. Вскоре ты вылез наружу человеческим младенцем. Нам с Шерифом приходилось скрывать свою связь, чтобы не быть изгнанными в клоаку городских окраин. Из-за этого я не хотела рассказывать тебе, что я твоя мать.
  Вы мне не родители, я всего лишь ничтожная болотная тварь!
  Не говори так, ты - настоящий человек, из чего бы ты не был сделан, даже если из-за этого тебя одолевает желание стать кем-то другим.
   - - -
   Профессор застывает в экзальтации перед приборами, от которых идут трубы, уходящие в пол вокруг колодца и возносящиеся к нависающим с потолка чёрным массивным агрегатам.
   - - -
   Со дна бездны, вращаясь вокруг себя, вылетает его отец, весь обвешанный побрякивающими шерифскими звёздами.
  Отец?! Зачем ты сотворил меня?! - взрывается в пустоте крик Помощника.
   В ответ отец Помощника распевает браваду, размахивая саблей.
   - Так мне велел Господь поступить - с муками праведно жить.
   Так мне велел Господь поступить - бездомных собак накормить.
   Так мне велел Господь поступить - с мухами радостно пить.
   Так мне велел Господь поступить - сиротских червей приютить.
   Так мне велел Господь поступить - соседских цыплят утопить.
   Так мне велел Господь поступить - палец себе откусить.
   Так мне велел Господь поступить - в канаве бомжа удавить.
   Так мне велел Господь поступить - копыта себе отрастить.
   Так мне велел Господь поступить - в вареве адском скулить!
  Господь? Это кто такой? - спрашивает Помощник.
   Отец Помощника зависает перед Шерифом и произносит:
  Ты не зря меня замочила, детка, - здесь я обрёл истинную веру! Я совокупился с Богом, распознав деяния Его в канализационных стоках червоточин, прорытых высшими цивилизациями.
   Помощник погружается дальше во тьму, оставляя родителей. Его тело чернеет, наполняясь вязкой жидкостью. Ощутив, что достиг самого дна, он слышит счастливый детский смех.
  Большой Бобби? Ты нашёл своё Я? - спрашивает Помощник и чувствует душу девочки, которая, полетав вокруг него, устремляется ещё дальше, за границу небытия.
   - - -
   Трубы раскаляются, датчики показывают критическое положение. Профессор удовлетворённо и решительно дёргает за рычаг и жмёт на кнопки, давая телу Помощника обратный ход.
   - - -
   Город захватывают обитатели болот. Жители плавно, словно во сне, пытаются спастись от огромных слизней, которые их неспешно настигают. Квохчущая тёща мэра высовывается за порог своего дома, но липкие щупальца по-хозяйски затаскивают её обратно.
  Не пропустите свежие новости, господа! Болотные твари у границ города! Последняя речь мэра! Мы не сдаёмся врагу - убьём себя и наши семьи! - Мальчишка бежит по улице, раскидывая во все стороны газеты, и влетает в одного из слизней.
   Раздевшиеся до гола, святые отцы льнут, как младенцы, к вползшим в церковь существам, издавая нечленораздельные звуки и лаская их с полоумным смехом. Увалень прислужник растекается по полу желейным пятном. Забравшиеся под крышу юнцы трясутся от страха. Разъярённые отсутствием Сгустка там, где надеялись его найти, слизни покидают церковь. Духовенство устремляется в след за ними, весело взявшись за члены друг друга, и бравурно напевая на ходу:
  Когда слизняк из тьмы придёт,
  он прямо в попку заползёт.
  Не будешь знать нужды ни в чём,
  живя в болоте ты при нём!
   Пастер прячется в своём погребе, опутав потолок сетью кишок, накаченных экспериментальной смесью, экранирующей деморализующие психо-волны захватчиков, и намазывает тело замораживающей мазью, сделанной по рецептуре своей пробабки знахарки, но, напутав с пропорциями, вместо полугода, впадает в анабиоз на полмиллиона лет, выйдя из которого прорывается на пустынную поверхность и принимается проповедовать микробам. Тысячелетие за тысячелетием новоявленная паства скапливается вокруг него, образуя океан слизи, мерцающий нервной сетью со всполохами сознания, погружённого в беспрерывные сновидения и мечты о едином боге.
   - - -
   Помощник оказывается перед профессором, уже без цепей и кляпа, но висящий в полиэтиленовом коконе, наполненном чёрной жижей, вытекающей в воронку, которую профессор присоединяет к системе трубок в своём экзоскелете. Жидкости профессора и Помощника смешиваются, начинают бурлить и циркулировать всё быстрее.
  Я же говорил, что ты избранный! Я сразу это понял. Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Теперь ты будешь жить вечно. А мне всего лишь нужен стаканчик выжимки из твоего живительного сока. Я только хочу немного продлить своё жалкое существование. В чистом виде протоматерия была бы для меня губительна, как и для любого простого смертного, но ты адаптировал её для моего употребления через синтез со своими клетками. Ну, давай же, мой мальчик, не жалей для своего благодетеля ещё пару лишних капель. О, да в тебе ещё целая куча ДНК жителей самых разных краёв космоса. От куда они в тебе взялись? Впрочем, это не важно..Скажи, что всегда будешь приходить к своему папочке, когда в тебе созреют соки любви!
   В ответ Помощник нечленораздельно мычит.
  И я буду доить, доить тебя, чтобы тебе стало легче. - Насытившись и расслабившись, впервые за бессчётное множество лет, профессор отпускает Помощника, который вываливается из кокона на пол в обезвожено муторном состоянии. - Лёгкая потеря равновесия и ощущение того, что твой мозг выблёвывает себя и уносится по канализационным стокам вселенной - это нормальный побочный эффект, не обращай внимания.
   Помощник, пошатываясь, выходит из лаборатории. До него доносятся звуки варгана. Он видит в дали на вершине дюны играющего Шерифа.
  Дай мне немного вещества, - требует Помощник, вернувшись. - Ты отнял у меня слишком много.
  Оно само восстановится в тебе, надо только немного подождать, всего лишь лет 300 - 400 - для тебя теперь это мгновения.
   Помощник кидается на профессора, но тот без малейших усилий отбрасывает его при помощи экзоскелета. Помощник встаёт и с непреклонным видом склоняется над колодцем.
  Я хочу отправиться туда ещё раз.
  После твоего спуска колодец опустел, поскольку это был взаимный обмен. Ты оставил там какую-то часть себя. Теперь планета выпала из нулевой сферы сингулярности и начала медленно и необратимо погружаться в серую мглу энтропии. Из-за этого доисторические суррогатные залежи отслоившегося вещества должны по немногу разбухать. Так что попробуй покопаться в округе, может найдёшь чем поживиться.
  К тебе ещё кто-нибудь прилетит, как ты думаешь?
  Как знать, ты же прилетел, возможно сегодня или через тысячу лет, а может и никогда. Тебе лучше самому попробовать построить корабль - покопайся на свалке заднего двора, там должно хватить подходящего материала. Ты сможешь сам стать его двигателем, перекручивающим пространство, сердцем в артериях вакуумной энергии.
   Когда-то меня самого забросили сюда томиться в одиночестве, помимо моей воли. Я был одним из тех, кого рассылали на задворки гиперпространства держать рубежи антропосферы просто самим фактом своего существования. Но всё изменилось, когда я понял, какие возможности скрыты в этой планете...
   Помощник удаляется и бродит по окаменевшим окрестностям. Садится на дюну, обхватив себя руками. Шериф безмолвно мерцает рядом с ним. Небо затягивают бурые облака.
  Я словно вижу всё из какой-то чёрной дыры, принадлежа другому миру, где нет разницы между внешним и внутренним и, вообще, нет существования и его отсутствия - это что-то совершенно другое...
   Помощник валится на бок, выскребает из щербатой тверди жёлто-белые песчинки и пробует их на вкус. Долго блуждает и находит мокрые пятна, выжимает из них тёмное вещество себе в рот и судорожно проглатывает его, теряя представление о времени. Извивается в наркотической ломке и раскапывает новые сладкие места.
   Ползёт на четвереньках, разрождаясь хрупкими коричневыми комочками, выпадающими из жгучих щетинистых створок его живота. Корчась на остекленевшем песке, они слипаются в зубчато-впалых гибридов, кусающих, заглатывающих друг-друга и изрыгающих крохотных существ, которые пищат ему в след: "Не покидай нас, папочка!" Он поворачивается к ним, садится, раздвинув полусогнутые ноги, и проникновенно мочится, икая и пуская едкие слёзы по заскорузлым трещинам измождённого лица. Налезая друг на друга, беспрестанно трансформирующиеся новорожденные заполняют охрово жёлтую лагуну. Клубок пупырчатых червей выпускает тонкие струйки оранжевого сока. "Сладенькие мои уютики, - шепелявит отрепьями распухшего рта Помощник, упиваясь его солёно-кислым вкусом. - Больше у меня ничего не осталось живого, вы моё единственное пристанище."
   Существа скрючиваются и усыхают в горстку корок. Помощник хрустит ими как чипсами, расслабившись и созерцая пустыню. С права появляется капитан. Тужась изо всех сил, он, враскорячку, волочёт арфу и ставит её перед Помощником. Отдышавшись, предаётся благозвучному музицированию.
   С лева, словно тёмный ангел возмездия, медленно входит Шериф. Капитан разворачивает инструмент в его сторону и выстреливает очередями пиццикато. Шериф отступает под градом жалящих нот и песчаной бури и валится навзничь. Его уносит в потоке песка.
   Капитан плавно взмахивает рукой, извлекая всплески чувственных гармоний. Вокруг него из раскрывшихся песчаных родников грациозно всплывают феи и отдаются усладе альтаирского танца межпланетной весны.
   Вслед за ними выныривает отец Помощника. Отряхивается и встаёт, уперев руки в бока. Застыв в танцевальных позах, феи хлопают сиреневыми ресницами.
  Хватит прохлаждаться! - Он в ярости разбрасывает девушек, снова превратившихся в манекенов.
   Опешивший капитан возвращается к пиццикато, направляя арфу на отца Помощника, но стреляющие ритмы оказываются созвучны речи старого шерифа, только подчёркивая её напор.
   Ты что, уже успел позабыть о доверенной тебе миссии? Наш народ погибает под нашествием мерзкой нечисти, из последних сил взывая к своим спасителям, а он разводит тут какой-то блядский притон! Зеленец Господа уже у тебя - так доставь же его на свою родную планету!
   Помощник забирается в утопающую в песке пристройку здания с бездонным колодцем, заматывается в куски полиэтилена и слизывает с него истончённый налёт последнего вещества, которое вылакал профессор. Борется с пробегающими по нему волнами мутаций. Впервые хочет полностью открыться, рассказать о том, что происходит у него внутри, рыдать и жаловаться, но всё - от мизинца до мозга - сводят судороги, мышцы раскаляются как истончённые стальные канаты, растянутые с чудовищной силой, его бросает молниеносными скачками то в одни, то в другие вывихнутые позы, скованные невыносимо длящимися кошмарами мелко дрожащего паралича и, тем не менее, он выцеживает из себя слёзно-солёную вязь слов, которые наплывают друг на друга бесполыми моллюсками, рассеивающимися в холодном смоге и находящими зыбкое пристанище в закоулках возвышающегося нерушимой статуей Шерифа.
  Я слышу шуршание каждой песчинки, слышу как трещат мои иссыхающие поры. Желудок проваливается в изнывающую вселенскую бездомность, отдаваясь захлёбывающимися кишечными всхлипами. Мозг запекается в своей исташнивающейся материальной ограниченности. Приходится удерживать каждую выскальзывающую клетку своего организма над настоящей абсолютной пустотой; малейшее расслабление приведёт к коллапсу всего моего существа. Хорошо, что у тебя больше нет тела. Любая чужая индивидуальность, воплощённая во плоти, представляется сейчас нестерпимой для моего стерильно герметичного эгоцентризма. При этом меня съедает безотчётное чувство жалости ко всему живому и, в первую очередь, конечно, к самому себе, как будто я продолжаю наслаждаться едой, в то время как сам уже на половину сгнил. Сентиментальность оборачивается отвращением. Это как...когда вдыхаешь аромат, а вместе с ним и вонь, и за счёт аромата эта вонь проникает в тебя ещё глубже. Омерзительная река сантиментов несёт меня к мигу последнего избавления, но он нескончаемо отдаляется, и я упокоиваюсь в бессмертии. Лежать, потягивать запах своих ступней, немножко пошевеливать ножными пальчиками, слизывать сладенькие бисеринки запёкшегося пота родных подмышек, ждать отправленного за портвешком гонца, бесконечно мечтать о нём, бредущем через пустыню, постепенно становясь им самим - так познаётся вечность... - Помощник вытаскивает из грязи какую-то железяку и начинает механически водить ею по горлу.
  Пусть крысы созвездий визжат в электрических цепях нейронов, я просто закручу эту лампочку в испарину твоих грёз, - произносит Шериф, встав на ящик, вкручивает загорающуюся лампочку в провод, свисающий из центра потолка и садится под ней.
   Помощник роняет железяку и надвигается на лампочку, раскинув крыльями руки. Шериф закуривает длинную, как соломинка, сигарету. Помощник внезапно скручивается перед ней, распрямляется струной, пытается освободиться от полиэтилена, но только ещё больше запутывается в нём. Вцепляется в инопланетные наросты на своём теле, выдирает их вместе с кусками полиэтилена, бросается на стены и размазывает по ним свою кровоточащую биомассу. Лампочка разгорается ярче. Помощник возвращается к ней в лихорадочной тряске и резко падает, обмякнув в неестественной позе. Шериф выбрасывает докуренную сигарету, встаёт и ставит ногу на его грудь.
  Со временем ты сможешь стать кем и чем захочешь, - говорит она. - А сейчас начинай делать корабль.
   - - -
   Журналист идёт по сопкам болота. Заходит в лес. Находит поляну, по среди которой высится деревом с необычным дуплом, похожим внутри на большое влагалище. Дотрагивается до него и оно начинает пульсировать. Кладёт на землю фотоаппарат, очки и снимает с себя всю одежду. Раздвигает хлюпающие створки дупла и залезает в него.
   Спустя час из дупла показывается зад журналиста, испражняется, облепленными улитками, водорослями и убирается обратно. Ещё через час высовывается его рука и забирает фотоаппарат.
   - - -
   Измождённый до нельзя и бледный как труп, но целый и невредимый, Помощник принимается сооружать звездолёт из того, что находит на свалке за задним двором лаборатории, из окна которой на него смотрит профессор, снедаемый желчным раскаянием. Шериф водит металлическим "смычком" по обшивке, заливаясь скрежещущими трелями.
  Всё время приходится смиренно бороться с рабством реальности, чтобы выбираться в оазисы компромиссной свободы, тогда как подлинная безотносительная свобода от всего даже теоретически невозможна, - отстранёно декламирует болтающаяся голова Помощника, занятого ожесточённой работой, - поскольку, если идти до конца, необходимо было бы целиком отречься от любых структур в себе самом и, таким образом, умереть, а называть свободой пустоту - всего лишь пресловутая подмена понятий, философское утешение для фрустрирующих слизней. Только стремясь к невозможному можно достичь хотя бы чего-то в болоте этой Вселенной.
   В центре корабля возвышается подставка длиной в человеческий рост. Из её середины выходят жестяные лепестки. Помощник сгибает их, делая конструкцию в форме зазубренных рёбер.
  Мы вместе улетим отсюда. Ты сможешь вырваться из плена песков, сохранив жизнь, а, если повезёт, вернёшь себе плоть, пройдя через ад червоточины.
   Шатаясь и вспахивая песок экзоскелетом, появляется профессор. В трубках рывками движутся горячие жидкости. Его тело истекает салатово-зелёной слизью, пожелтевшие пальцы удлинились как ветки. Он нервно почёсывает ими живот.
  Я не могу справиться с твоей заразой, - он вскарабкивается на корабль и угрожающе надвигается на Помощника. - Где ж ты нахватался такого дерьма? Это всё было в том корабле, на котором ты прилетел? И как ты сам с этим живёшь?
   На его пути материализуются отец Помощника с саблей и Шериф, держащий ружьё с корабля капитана обеими руками.
  Не волнуйся, - отвечает Помощник, - Большой Бобби позаботится о тебе на том свете.
   - - -
   Отец Помощника и Шериф сидят на крыльце, наблюдая за его деятельностью.
  Я всегда верил, что из него будет толк, - произносит отец.
  Наш славный малыш...- протягивает Шериф.
  Он до 20 лет называл тебя няней.
   Шериф усаживается поудобнее, поставив каблук на край скамейки и обхватив согнутую ногу руками.
   К концам жестяных рёбер приделаны струны, идущие к потолку. Помощник проверяет их - дёргает за одну. Стены вокруг изгибаются и расслаиваются. Помощник нажимает ногой на ребро, чтобы натянуть струну и дёргает её ещё раз. Скопившиеся над кораблём багровые тучи закручиваются в вихре, поднимающем в воздух песчинки.
  Помнишь, как он нашёл свою первую рыбу под луной, когда мы, так безрассудно для тех времён, решились заплыть в воды северных болот ради того, чтобы показать ему что-то новое? - говорит Шериф. - Его так распирало от восторга, что он чуть не перевернул лодку.
   Помощник дёргает за другую струну. Потоки песка проносятся по пустыне.
  Скоро ты будешь называть его своей сестрой. - Отец расплывается в младенческой улыбке. Его начинает заносить песком.
  А ты станешь его правнуком, - на губу Шерифа налипает не весть от куда взявшийся живой зелёный листок, она смахивает его и он перелетает на щёку отца Помощника, - сморщенным эмбрионом в закутке его старых нейронов.
   Отец нежно поглаживает прилипший к его задубевшей обветренной коже мокрый лист.
   - - -
   Профессор пьёт микстуру из одной колбы, выбрасывает её на пол, пьёт из другой, пытается вылечить себя в лаборатории всеми доступными способами и корчится в мутациях, распинающих его тело по бесполезным склянкам и приборам. Из дверей выпрыгивает отец Помощника. Его сабля болтается на ремне, стукаясь о стеклянные шкафы.
  У меня внутри вырастают рецепторы осязания, прямо на органах. Кишки покрываются кожей. Это невыносимо! - вопит профессор.
  Чешись, чешись, чешись! Во имя Господа, чешись! - Отец Помощника приплясывает, направляя на профессора указательные пальцы. - Возрадуйся ибо ты отмечен небесами! Святой Чёсер ниспослал на тебя свою благодать!
  Ах, какая мука!..- Профессор лихорадочно чешет всё своё тело, стоя на коленях.
  Чешу я чешую, Рыбьей Мамы чешую! Чешешь ты чешую, Рыбьей Мамы чешую! Вычеши извилин вши! Больше рыбы не рабы мы!
  У меня уже начал чесаться мозг! - Профессор в невыносимом отчаянье скребёт голову и выдирает детали своего кибернетического мозга.
  Утоли свой зуд, как подобает мужику! Выскреби свои мозги - живые и мёртвые!
   Профессор долбиться головой о стены, раздирает живот, шарит рукой во внутренностях и вышвыривает их. Отец Помощника бережно подхватывает кишки.
  Благословенны дары Его! - ликует он и начинает их благоговейно заглатывать.
   Профессор двигается к выходу на разъезжающихся ногах экзоскелета, оставляя за собой разматывающиеся кишки. Его кибермозг искрится, рот приоткрыт, голова и поднятые к ней руки трясутся - он будто пытается что-то сказать, но не в силах вложить в слова необъятность своего ужаса. Останавливается на пороге и жмурится от яркого дневного света, шаря затравленно безумным взглядом по дюнам, с одной из которых спускается Помощник.
   - - -
  Спиртяга есть? - обращается Помощник к профессору, но сразу же брезгливо отталкивает его в сторону и проходит в лабораторию. - Здесь он должен быть, наверняка, чем-то, ведь, надо колбочки протирать, а, как думаешь, папаша? - кидает он праздный вопрос отцу, не отрывающемуся от кишок профессора.
   Найдя целую трёхлитровую банку медицинского спирта, он планомерно выпивает её на месте и выходит тяжёлым размеренным шагом.
  Не забудь ружьё, - говорит Шериф, с затаённым сомнением глядя как Помощник осматривает звездолёт перед стартом.
   Помощник вступает на борт корабля, бросает на пол экзотическое ружьё Капитана, залезает в конструкцию из жестяных рёбер и прижимает их к себе согнутыми руками. Шериф начинает играть на струнах. Они протяжно колеблются, издавая всё нарастающий свистящий звук и закручивая окружающее пространство.
   Помощник исторгает из себя протяжную арию, теряющую человеческую природу. Выгибается "мостиком" и семенит четырьмя конечностями как краб, чуть покручивая туда-сюда тело вокруг вертикали своего вокала. Шериф водит смычком по струнам, не имеющим начала и конца.
  Входим в зад Червя, - докладывает Помощник.
   Шериф сосредоточенно перебирает струны, вслушиваясь в их звучание.
  Забрасываю голову Червя на нашу планету, - сообщает она.
  Выброси её на край Галактики! - внезапно просит Помощник. - Встретимся с Создателями!
  Они тебе больше не нужны. Разве ты еще не понял?
  Ты всю жизнь всё решаешь за меня, даже после смерти! Я сам знаю, что мне нужно!
  Сейчас не время спорить. У нас всего несколько минут, чтобы задать курс или нас занесёт в какую угодно точку Вселенной.
   Червеобразный вихрь уходит в даль космоса. Его конец болтается и извивается между галактик.
   Помощник исторгает нечеловеческий крик. Его тело вскипает бурлящими мутациями, выпрастывающимися между жестяных рёбер.
   Червь начинает отклонятся в одну сторону. Шериф распластывается по струнам, играя руками и ногами. Червь поворачивает в другую сторону.
   Из Помощника вылазят щупальца и тянуться к Шерифу.
  Отправляйся одна на свою дурацкую планету! - кричит Помощник. - Хватит с меня этого человеческого болота!
   Щупальца обхватывают Шерифа и отдирают её от струн.
   Шериф летит в нарисованный тоннель.
  И не забудь своё барахло, мамаша.
   Щупальца хватают колбу со Сгустком и ружьё.
   Колба и ружьё летят следом за Шерифом.
   - - -
   Профессор, чудом сохраняя равновесие, прыгает в ломающемся экзоскелете, убивая всё живое, что затаилось в останках звездолёта. Трубки лопаются, толчками выплёскивая муторную жижу. Он падает, растекаясь пузырящимся плющом, обвивающем обездвиженный экзоскелет - его руки и ноги удлиняются, желтея и теряясь в песке. По руинам пролетают заоблачные звуки арфы. То что осталось от головы приподнимается и видит на вершине холма капитана с присоединяющемся к нему хором пластмассовых девушек.
   - - -
   Шериф заходит в церковь и кладёт на алтарь Сгусток. Те, кто ещё сохранили какие-то человеческие черты, начинают к нему подтягиваться и восстанавливаться. Шериф выходит на улицу и вальяжно расстреливает болотных тварей.
   Вся заляпанная слизью уничтоженных существ, она входит в бар и пробирается к стойке, хлюпая по кишащей бактериями жиже и расталкивая ногами аморфную биомассу. Вытаскивает из неё старика и усаживает на кресло. Затем начинает внимательно осматривать всё помещение.
  Любовь моя... - зовёт Шериф. От сплетенных человеческих тел, тихо поскуливая, отделяется её жена.
   Шериф садится за стойку, кладя на неё ружьё и сажает к себе на колени подползшую жену, которая принимается очищать себя от сине-зелёных наслоений.
  "Двойную сверхновую" - для космического скитальца и его верной жены, - объявляет Шериф и кладёт шляпу на стол.
   Из-за стойки вылезает бармен, с него стекает тело трансвестита, дополненное парой лишних конечностей. Облепленные остатками слизняков, музыканты начинают шевелиться и налаживать аппаратуру, певец прочищает горло. Бармен, словно учась заново, готовит коктейль.
  Что это было? Мы снова стали людьми? Ты, всё таки, спасла нас! - Жена покрывает поцелуями Шерифа, обливаясь слезами.
  Теперь всё позади, - успокаивает её Шериф.
  Слава Шерифу! - подаёт голос старик и закашливается, отхаркиваясь илом.
   Приготовленный коктейль фонтанирует мутной клейкой пеной с аммиачным запахом. Бармен судорожно от него отстраняется. Шериф и её жена поднимают бокалы, чокаются и, поморщившись, выпивают неудавшуюся смесь.
  Каак та-ам в кооосмосе? - спрашивает бармен.
  Тебе лучше не знать.
  Ааа всё же? - высовывается из-под стойки трансвестит, булькая отходящей слизью и положив на стойку две руки.
  Там смертельно холодно и жутко пусто. Космос - место не для людей.
  А куда подевался твой дружок? - Трансвестит закидывает на стойку третью руку.
  Он предал нас. Можете о нём забыть, здесь он больше не появится.
  Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты послала его во все болота?! Я с самого начала знала, что так и будет! - радуется жена Шерифа.
   В распахнутую дверь заходит журналист, ведя за руку вождя, одетого в трещащий по швам на его могучем теле костюм и шелестящими на голове целыми кустами. Оба останавливаются в луче дневного света из дверного проёма.
  Мы вступаем в новую жизнь, очищенную от болотной мерзости. Стоит подумать о том, чтобы избрать нового мэра, со свежими взглядами на жизнь, - произносит журналист. - Я провёл тщательные поиски и нашёл достойного кандидата с большим опытом руководителя.
  Позвольте полюбопытствовать, а какая у вас политическая программа? - обращается старик к вождю.
  Древо-Мать принесёт вам новых людей! - вещает вождь. - В дереве наша сила!
   Журналист вынимает из кармана своего пиджака кипу фотографий сделанных им по ту сторону дупла.
  Интересненько, - подаёт голос старик. - Дайте-ка взглянуть.
   Раздаётся звук синтетического выстрела. Вождь отлетает за дверной порог, оставляя за собой шлейф стружек, оседающих на старике и журналисте, замерших в оцепенении.
  Довольно с меня уже этой древесины, - говорит Шериф, бросая ружьё обратно на стойку.
   Журналист кидается за вождём, рассыпав по полу фотографии.
   Старик снимает с себя щепку, задумчиво пробует её на вкус, поднимает пару ближайших фотографий и внимательно изучает их, не отрывая взгляда.
   На крыльце слышится какое-то непонятное шевеление, доносятся звуки хрустящих деревьев. Затем из входа показываются ветки, хлещущие пол и дверной косяк.
  Это ещё что? - Шериф отрывается от бракованного пойла и раздражённо отправляется разбираться в происходящем.
   Она наклоняется в дверной проём и её мгновенно, словно щупальца, хватают и утаскивают из поля зрения завсегдатаев бара толстые цепкие ветки. Жена Шерифа впадает в панику. Старик поднимает взгляд к пустому выходу с загадочным выражением понимания и одобрения.
  Давай-давай, полезай в дупло, возвращайся в лоно природы, - приговаривает журналист, хватая отчаянно брыкающуюся ногу Шерифа, и укладывая её в густое сплетение ветвей.
   - - -
   Помощник разгибает искрящиеся жестяные рёбра, с которых свисают куски его кровоточащей плоти. Пространство разрезается чёрной решёткой с растущими прямоугольниками разного размера, из которых когтистыми перепончатыми лапами выпрастываются протуберанцы фантомной боли, покинувшей своего хозяина. Они сворачиваются в планетарное яйцо, из которого вылупляется исполинское существо, похожее на расплывчатого неповоротливого ската. Оно летит в бежевой туманности, наполняя её пением, напоминающим голоса китов, и испускает протяжный вопль, преисполненный щемящей тоски по вселенской протоутробе: - Мяа-мяа!
   - - -
   В беспроглядной бездне Создатели всё дальше разлетаются друг от друга, сжимаясь и разжимаясь, как выброшенные на берег осьминоги. Они ведут нескончаемый телепатический диалог.
  Только и можем теперь, что лететь да пиздеть.
  Ты и до этого особо ничего не мог, только органику месил, а всё остальное делал и придумывал я. Все миры, что мы создали - по факту, исключительно моя заслуга.
  Старый ты брюзга с манией величия, даже не хочу с тобой спорить.
  И правильно, потому что знаешь, что я прав.
  Ты лучше вспомни, кто забыл выключить на ночь реактор с протоплазмой, благодаря чему мы теперь в такой жопе.
  Я не мог уследить за каждой мелочью, если бы ты мне хоть не много помогал, этого бы не случилось.
  Зашибись, мелочь! И на кой ляд мы вообще занимались всей этой байдой? Не удивлюсь, если ты до сих пор рассчитываешь, что одни из потомков высиженных нами кракозябров, влекомые жаждой познания и благодарности, отправятся на поиски своих творцов.
  Да ладно тебе, я никогда не рассуждал об этом всерьёз. Быстрее мы сами друг с другом встретимся, доказав опытным путём замкнутость вселенского континуума, чем дождёмся когда это произойдёт.
   - - -
   Сквозь бесцветный мир верхом на голом профессоре плывёт маленькая упитанная девочка с висящими на шее часами. Она тщательно чешет его шелушащуюся рыбьими чешуйками спину.
  Как хорошо! Ещё немного под левой лопаткой - да-да, правильно, вот так.
  Ничто не может сравниться с чёсом - ни наркотики, ни секс - правда, дедушка?
  Ох, правда, детка...И поэтому не забывай молиться покровителю всех чесоточных - святому Чёсеру, но только начинай это делать строго в тот момент, когда все три стрелки сходятся вместе!
   - - -
   Выйдя на пенсию, журналист пишет очерк под названием "Слёзы слизи. История геноцида забытых народов."
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"