Кузнецов Михаил Юрьевич : другие произведения.

Бруно Бауэр и его вклад в немецкую классическую философию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бруно Бауэр является исторической фигурой первой величины европейского масштаба, представляющей исключительный интерес для истории атеизма. Место Бауэра не в переулках богоизбранного народа и не в абстрактных высях спасение души, этого эрзаца иудаизма - христианство, а в борьбе с любым проявлением фанатизма. Его путь лежит от еврейской и христианской догматики, которая разрушила оковы "разума пленительно счастья", гедонизма, себялюбия, и любия меня кого-то там Выше, к эмансипации торжества предельно должного действительного, стремящегося через рационализм и деизм обосновать материализм, сохранив при этом собственный атеизм. Несомненно, можно прийти к выводу, что Бауэр тратит слишком много времени на Цезаря и недостаточно на происхождение христианства, но, в то же время, в книге говорится, что фигура Христа - это не столько историческое воплощение божественного Духа, сколько литературное воплощение Духа времени. Бауэр показывает, что христианство возникло в начале второго столетия через синтез усталого от мира цинично-стоического интроспективного благочестия с еврейской верой в монотеизм и божественный закон. Для Бауэра самым важным индивидуальным катализатором христианского появления был не Иисус (которого создал Марк), а Сенека, многие из принципов и идеалов которого остаются неизменными в основе Нового Завета. Это был Сенека, который обрисовал в общих чертах то, что станет известным как христианская этика. И источником выдумки Иисуса Христа было предсказание Сенеки, что однажды человеческое воплощение идеала должно появиться во плоти. Все это получило поддержку от еврейского философа-платона-стоика Филона Александрийского, идеи которого, в свою очередь, широко изложены в Евангелии от Иоанна. В реконструкции Бауэра иудаизм сыграл роль в формировании христианства только как элемент эллинистической римской смеси. Он даже осуждает Штрауса за то, что он наивно принял предположение о том, что дохристианская еврейская концепция Мессии вообще существовала. Читая пророчества Бруно Бауэра, можно почувствовать, что столетия новозаветной науки могут закончиться тем, с чего начались. Например, работы Бертона Мака, Вернона Роббинса и других дают веские основания для понимания цинично-стоических тонов Евангелий. Авраам Дж. Малерб и другие показали, как велики долги Цинизму и Стоицизму, которым обязаны послания Павла. Вальтер Шмиталс продемонстрировал, как Послания Коринфа касаются проблем, известных нам по гностицизму второго века. Многие теперь признают, что в дохристианском иудаизме не было единой концепции Мессии. Роберт М. Фаулер, Фрэнк Кермод и Рандель Хелмс продемонстрировали, насколько тщательно Евангелии пахнут вымышленной композицией. Таким образом, исследователи Нового Завета со всех сторон, странно сходятся на тезисах, которые Бруно Бауэр сформулировал более века назад. Гуманистам необходимо продолжить работу, начатую Александром Давидонисом по публикации большего количества книг Бруно Бауэра. Это жизненно важная часть науки в нашей собственной традиции, и мы находимся в крайне невыгодном положении из-за того, что она не доступна в то время, когда псевдонаучный фундаментализм неистовствует. Кроме вышесказанного, актуальность работы заключается в акцентировании внимания на выдающейся роли немецкой классической философии в истории философии и основывается на разработке диалектики как учении о развитии, о противоречиях, как источнике развития бытия, человеческого общества и мышления. Немецкая классическая философия представляет собой крупное и влиятельное течение философской мысли Нового времени, подводящее итог её развитию на данном отрезке западноевропейской истории. Традиционно к этому течению относят философское учение И. Канта, И. Фихте, Ф. Шелленга, Г. Гегеля. Всех этих мыслителей сближают общие идейно-теоретические корни, преемственность в постановке и разрешении проблем, непосредственная личная зависимость: младшие учились у старших, современники общались друг с другом, спорили и обменивались идеями. По всем этим критериям, а также по содержательному разрешению философских проблем, к этому течению следует отнести и философскую критику младогегельянца Бруно Бауэра. В советской философии, по идеологическим соображениям, учение Бауэра не требовалось строгому и обязательному преподаванию и обучению. Ибо против Бауэра в свое время выступили патриархи марксизма К. Маркс и Ф. Энгельс, окончательно "закрывшие" тропу к Бауэру. В своем полемическом произведении "Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании" в 1845 году Маркс и Энгельс выступают как воинствующие материалисты, подвергая сокрушительной критике субъективистские взгляды младогегельянцев. Маркс и Энгельс также критикуют здесь идеалистическую философию самого Гегеля; отдавая должное тому рациональному, что было в диалектике Гегеля, они подвергают критике мистифицирующую сторону этой диалектики. Вождем, по мнению Маркса и Энгельса, мистифицирующей сторону диалектики был именно Бауэр. Но так ли это?

  Но так ли это?
  Сейчас стало понятно, что его философское учение вполне вписывается в философскую традицию немецкой классической философии, представляя собой ее пред завершающую стадию. Благодаря Бауэру была предпринята попытка представить всю историю божественного откровения умозрительно-критическим образом, то есть в его диалектическом развитии от Ветхого Завета к еврейскому миру мысли в более поздние времена, в раннехристианскую теологию Священных Писаний Нового Завета. В рамках этого течения была переосмыслена и сформулирована Бауэром заново проблема отношения субъекта и объекта, разработан диалектический метод познания и преобразования действительности. Его [Бруно Бауэра] плодами, для создание своей системы отношения субъекта и объекта, воспользуются его ярые оппоненты Маркс и Энгельс.
  На сегодня для отечественных ученых, исследователей эпохи немецкой классической философии, Бруно Бауэр - мало кому известная личность. Бауэром практически не занимаются. Говорят о нем лишь, как о лоскуте, а не как о целом. В чем проблема, с чем это связано? Скорей всего, проблема в "приказе" "забыть" Бруно Бауэра - зачем изучать его философское общемировое наследие, если его "разбили в пух и прах" великие авторитеты Маркс и Энгельс? Это граница, за которую заходить нельзя. Это негласное табу, которое никем не нарушается. Это имя, которое стоит забыть. Хочу напомнить, что таким же образом пытались, в свое время, жители древнегреческого города Эфеса "забыть" своего гражданина Герострата. Герострат сжег храм Артемиды, дабы остаться в веках за сие деяние. Жители города Эфеса общенародным решением постановили забыть имя Герострата. Для соблюдения этого решения на центральной колонне города ими была выбита надпись "забыть имя Герострата". Маркс и Энгельс назвали свой труд 'Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании',где высоко оценили философский титанический труд своего бывшего товарища Бруно Бауэра. И, только в советскую эпоху, все стали называть труд просто "Святое семейство", дабы не объяснять, почему же Маркс и Энгельс вступили в полемику с Бауэром. Да, в основном это было направленно против "мастера Гегеля", но и против Бруно, и против других (правых и левых гегельянцев). "Других" каких? Эти "другие" по своему философскому вкладу, с точки зрения Маркса и Энгельса, не заслужили права оказаться в названии труда.
   Принимая все это во внимание, необходимо признать, что мы живем во времена, в наибольшей степени благоприятные для изучения и развития диалектико-материалистической традиции за всю ее историю. На фоне господства правых идеологий (исходящих из другой методологии - социального господства, выражающей интересы господствующего социального класса или определенной властвующей группы внутри господствующего класса) это утверждение выглядит парадоксом. Стоит заметить, что во-первых, сейчас нам доступны все основные произведения классиков марксизма и наиболее крупных их последователей и идейных вдохновителей. Во-вторых, с избытком накоплен исторический материал, не осмысленный до сих пор с марксистских (диалектико-материалистических) позиций (прежде всего это касается советского опыта). В-третьих, шаблонность капитализма подтверждает многие идеи классиков марксизма и пробуждает интерес к поиску альтернативных путей общественного развития. Не в малой степени актуальность марксистских штудий обусловлена и тем, что философские учения, ставшие популярными в постсоветскую эпоху, оказались общественно неинтересны.
  
  

Хронология, происхождение термина "немецкая классическая философия" и историческая фактичность термина


  

Хронология термина


  
  Термином немецкой классической философии определяют несколько ключевых фигур в европейской философии конца XVIII века и первой половины XIX века, аккумулирующих в себе основное содержание философского процесса этого исторического периода. Это Иммануил Кант, Иоганн Готлиб Фихте, Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг и Георг Вильгельм Фридрих Гегель. Именно эти четыре фигуры образуют смысловое ядро того, что обычно называется немецкой классической философией. В представление о немецкой классической философии входит так же представление о прямой преемственности между четырьмя вышеназванными философами. Причем, почти ветхозаветной преемственности по принципу: Кант "родил" Фихте, Фихте - Шеллинга, Шеллинг - Гегеля. Таким образом, развитие этой философии рассматривается как некоторый телеологически организованный процесс. Гегелевская философия является его кульминацией и одновременно началом конца, как это описывал Ф. Энгельс. При этом предполагается, что есть некоторая общая проблема, разные фазы, этапы развития и решения которой представляют собой эти четыре мыслителя.
  Дифференцируют (переодизируют) две хронологические концепции понимание немецкой классической философии. В "узком" смысле (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель) и "широком" смысле (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Фейербах, Маркс).
  
  В узком смысле - с 1781 года (издание труда И. Канта "Критика чистого разума") по 14 ноября 1831 года (смерти Г.В.Ф. Гегеля).
  
  В широком смысле - с 1739 года ( издание труда Д. Юма "Трактат о человеческой природе") по 14 марта 1883 года (смерть К. Маркса).
  

Происхождение термина


  Термин немецкой классической философии впервые появился (затем введен в обиход) в названии одной из самых известных работ Ф. Энгельса "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии" (1886 г.). Ф. Энгельс подчеркнул словом "классическая" в этом словосочетании во-первых, обозначить предшествующее, но уже ставшее определяющим интеллектуальное усилие "поколения отцов", и во-вторых, это метафорическое выражение позволило Энгельсу в рефлексивной (отраженной) форме, уже с высоты жизненного опыта, увековечить дань уважения перед высочайшими достижениями мысли, масштаб которых наиболее полно проясняется с течением времени.
  

Историческая фактичность термина


  Если же посмотреть на историческую фактичность, то довольно быстро обнаруживается, что на самом деле в реальности философского процесса все гораздо сложнее, чем на той картине, которая предполагается этим расхожим термином. Разумеется, весь интеллектуальный ландшафт первой половины XIX века так или иначе связан с критическим переосмыслением проблематики кантовской философии. Однако, это размежевание с Кантом отнюдь не ограничивается фихтевским, шеллинговским и гегелевским решениями некоторых общих ключевых вопросов. Реакциями на Канта точно так же является и проект энциклопедистики Новалиса (Фридриха фон Харденберга), и размышления о соотношении веры и знания в творчестве Фридриха Генриха Якоби и Йозефа Гёрреса, и поиски философской герменевтики Г.А.Ф. Астом и Ф. Шлейермахером. Поэтому, довольно быстро обнаруживается, что разделение на ключевые фигуры, которые аккумулируют в себе главное содержание философского учения - процесс мировозренческий. Предполагается совершенно определенный нормативный взгляд на философию, а именно убеждение, что главную ценность в философии представляют попытки создать всеобъемлющую, законченную, выстроенную по некоторым единым правилам философскую систему. Поэтому те философские проекты, которые или не претендуют на систематичность, или предлагают какие-то принципиально другие модели самого понимания того, что такое систематическая философия и в чем может заключаться ее систематичность, оказываются, благодаря применению этого термина, вытесненными на периферию.
  Историческое представление о прямой преемственности между "отцами-основателями" (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель) тоже не выдерживает никакой критики. Если посмотреть на их биографии, на творческий путь, который они прошли, то довольно быстро увидим, что не выстраивается даже прямая хронологическая последовательность выхода в свет их сочинений. Так, если руководствоваться представлениями, которые зафиксированы в учебниках, то некоторые, например, гегелевские произведения никак не могли быть созданы раньше определенных шеллинговских или фихтевских сочинений, тогда как в реальной хронологии их последовательность оказывается не соответствующей этим ожиданиям. Поэтому, говоря о классической немецкой философии, мы должны отдавать себе отчет в том, что на самом деле это наименование по своему содержанию охватывает более широкий комплекс феноменов и более сложное устройство интеллектуального ландшафта, чем то, которое в нем предполагается. Этот устоявшийся образ, который строится на приоритете систематической философии, в выдвижении на первый план Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля и на модели квазиветхозаветной преемственности, был подвергнут довольно радикальной критике и потребовал серьезной ревизии в свете тех исторических и, прежде всего, архивных данных, которые стали достоянием исследователей этого вопроса (периодизации термина немецкая классическая философия) в период с 20-х годов XX века по сегодняшний день.
  Из всех вышеназванных "столпов" немецкой классической философии (Кант, Фихте, Шеллинг и Гегель) качественно доказать, верифицировать структурную философскую парадигму удалось, на мой взгляд, именно Гегелю.
  

Гегелевская идеалистическая диалектика. Гегельянство и младогегельянцы
  

Гегелевская идеалистическая диалектика


  Заслуги создания диалектики принадлежит Гегелю. Он, как и Шеллинг, полагал, что ни материя, ни сознание человека не могут рассматриваться как первичное, ибо человеческое сознание невозможно логически вывести из материи, а материю - из человеческого сознания. Последнее само должно быть понято как результат всего предшествующего развития некого абсолютного субстанционального первоначала. В то же время Гегель отвергает утверждение Шеллинга о том, что первоначало должно быть мыслимо, как некое абсолютное тождество субъективного и объективного. Мышление в самом себе должно содержать объективное, нечто выходящее за его пределы. И это объективное в мышлении, по Гегелю, существует потому, что оно мыслит само по себе, делает себя предметом мышления, "раздваивается", делится на субъективное и объективное. Объективное тем самым изображается Гегелем как "отчуждение" мышлением своего бытия в виде материи природы, а разум представляется не как специфическая особенность человека, а как первооснова мира, которому он дает название абсолютная идея, мировой дух. Из этой исходной предпосылки вытекает, что мир в основе своей логичен, существует и развивается по законам, внутренне присущим самому мышлению. И в своем главном сочинении "Наука логики" Гегель разрабатывает систему логики развивающегося и все порождающего мышления.
  Развитие духовного начала есть ни что иное, как его мышление. Его исходной категорией должна быть самая простая категория. Такой категорией, по Гегелю, является чистое бытие, фиксирующее существование чего-то лишенного всяких других характеристик. В этом своем содержании чистое бытие ничего не представляет, не имеет никакого значения. Оно есть ничто. Но бытие не просто тождественно ничто, чистое бытие и ничто противоположны друг другу: бытие отрицает ничто, и, наоборот, ничто пропадает в бытие. Это противоречащее единство бытия и ничто и есть становление.
  В этих на первый взгляд чрезвычайно абстрактных рассуждениях схвачена глубокая диалектика начала всякого развития. Вещи, например, розы, еще нет, когда она начинается, но в ее начале удерживается не только ее ничто, но и ее бытие.
  Первым определением становления является качество - тождественная с бытием чего-то его определенность. Разные предметы и явления существуют в пределах своих качественных границ. Но у них могут быть одинаковые качества. То, что отличает два и более одинаковых качества, составляет количество. Например, степень твердости, оттенки цветов, различия в температуре и т.д. - все это количество. Количество тем самым является равнодушной к бытию определенностью. Оно может меняться, не затрагивая качество. Но это равнодушие имеет определенные границы или меру. Как только количественные изменения перейдут границы меры, они скачкообразно переходят в изменения качественные. Вода остается жидкостью в пределах температуры от 00 до 1000 С. За этими пределами она превращается либо в лед, либо в пар.
  Но количество не просто переходит в качество. Для каждого конкретного случая этот переход происходит строго определенным образом. Следовательно, за видимыми количественными и качественными изменениями скрывается нечто, какой-то задний план. Его Гегель называет сущностью. Сущность является явлением существенного. Сущность состоит в том, что предметы и явления как бы сотканы из противоположностей. В своем взаимодействии они видоизменяют друг друга, а поскольку они суть стороны предметов и явлений, то их изменение влечет за собой и изменение самих предметов и явлений. Стало быть, развитие есть борьба противоположностей. Противоречия - корень всякого развития. Мышление, чтобы правильно отобразить развитие, должно быть противоречивым. Так Гегель разрешает самую трудную проблему, поставленную Кантом: противоречия это не фатальные заблуждения разума, а нормальный путь поиска истины.
  Единство явления и сущности, по Гегелю, есть действительность. То, что существенно для действительности с точки зрения ее будущего, составляет возможность. Она может быть реальной и формальной. Реальная возможность - это такая возможность, которая имеет свое основание в себе самой, а формальная - свое основание в другом. Процесс превращения реальной возможности в действительность выступает как необходимость, а процесс превращения в действительность формальной возможности - как случайность. Основными моментами этой связи является субстанция, причинность и взаимодействие.
  Шествие субстанции через причинность и взаимодействие от одних вещей и явлений к другим может быть развитием лишь в том случае, если имеется нечто третье, которое придает этому чередованию направленность и делает его развитием.
  Этим третьим и является понятие. Оно - творческая мощь, порождающее наличные предметы, начало всякой жизни. Через суждение, умозаключение, механизм, химизм и телеологию оно переходит в идею. Она, в свою очередь, распадается на идею жизни и идею познания, а последняя переходит в абсолютную идею.
  

Гегельянство и младогегельянцы


  Младогегельянцы (нем. Junghegelianer), или левые гегельянцы (нем. Linkshegelianer), - группа немецких интеллектуалов в середине XIX века. Виднейшими представителями были прямые или косвенные ученики Георга Гегеля. Их вдохновляла мысль Гегеля, что целью и обещанием истории является отрицание всяких ограничений человеческой свободы, что Свобода и Разум являются движущими силами истории.
  С точки зрения отношения к Гегелевскому наследию водораздел проходил между "правыми" гегельянцами, которые считали труды Гегеля наивысшим достижением философии, нуждавшимися только в популяризации, и младогегельянцами (или "левыми" гегельянцами), которые хотели "поставить Гегеля с головы на ноги", то есть вернуть его умозрительную диалектику на реальную почву.
  Младогегельянцы являлись неформальной группой. В их число входили Д. Ф. Штраус, Л. Фейербах, Б. Бауэр, Э. Бауэр, А. Руге, Э. Эхтермейер, М. Гесс, К. Ф. Кёппен, К. Нойверк. Также к этой группе долгое время были близки М. Штирнер, К. Маркс, Ф. Энгельс.
  В октябре 1844 года Штирнер опубликовал книгу "Единственный и его собственность", в которой он подверг критике за непоследовательность интеллектуальных лидеров группы младогегельянцев - Фейербаха и Бруно Бауэра. При этом он пользовался типично гегелевской диалектической, иронической манерой ("Наши атеисты - святые люди" и т. п.). В ответ на это Маркс и Энгельс выступили сначала вместе с Бруно Бауэром и его сторонниками ("Святое семейство", март 1845), а затем совместно с Фейербахом и тем же Штирнером ("Немецкая идеология", 1845/1846, в своё время неопубликованная). В этих работах Маркс и Энгельс развили идеи исторического материализма, которые в дальнейшем привели их к занятиям политической экономией и к развитию новой политико-экономической теории.
  Вокруг этой группы, состоявшей частично из университетских учёных, не получивших кафедру (Бруно Бауэр, Фейербах), существовал более широкий круг лиц, которые распространяли младогегельянские идеи через личные контакты и через публицистическую деятельность. К ним относились, например, Г. Гервег и М. Бакунин. Младогегельянцы оказали также влияние на ряд молодых интеллектуалов, в частности Ф. Лассаля.
  
Лиценциат Бауэр []

Происхождение, этимология имени, обучение и философия Бруно Бауэра
  

Происхождение Бруно Бауэра


  Бруно Бауэр (нем. Bruno Bauer, 6 сентября 1809, Эйзенберг, герцогство Саксен-Альтенбург - 13 апреля 1882, Риксдорф, возле Берлина, Германская империя) - немецкий философ-гегельянец, теолог, религиовед, библеист, историк и публицист.
  
[]

  
Семейное дерево

  
  Будучи студентом Г.В.Ф. Гегеля, Бауэр был радикальным рационалистом в философии, политике и библейской критики. Бауэр исследовал источники Нового Завета, и, начиная с Hellenophile (гелленофилия - "любовь ко всему греческому") ориентацией Гегеля, пришел к выводу, что раннее христианство больше обязано древнегреческой философий (стоицизму), чем иудаизму. Бруно Бауэр также известен своим противопоставлений и резким разрывом с Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, и своим последующим объединением с М. Штирнером и Ф. Ницше. Начиная с 1840 года Бауэр создал серию работ, где утверждал, что Иисус был фьюжен (сплавом) идеи всего предшествующего возможного теологического абсолюта, чистого, для еврейского, греческого и римского обществ.
  
  
   Бруно Бауэр родился в 1809 году в Эйзенберге в герцогстве Саксен-Альтенбург. Бруно Бауэр был сыном Фридриха Вильгельма Бауэра(Friedrich Wilhelm Bauer) (?-1853) художника по фарфору (Porzellanmalers) в Айзенберге, главном месте производства фарфора в Тюрингии. Бруно не было еще и шести лет, когда его отца назначили художником на Королевской фабрике сантехники в Шарлоттенбурге недалеко от Ганновера (Obermaler an die Königliche Sanitätsgeschirrfabrik zu Charlottenburg bei Hannover berufen). Помимо коротких периодов, Берлин - навсегда станет центром жизни Бауэра. Дед по отцу Бруно был Антон Фридрих Бауэр (Anton Friedrich Bauer) Официальный регистратор в городе Вайсенфельс (Amtsregistrator in Weißenfels). Мать Бруно Кэролайн Вильгельмин (Caroline Wilhelmine) была дочерью Карла Фридриха Райхардта (Carl Friedrich Reichardt), Королевского саксонского судебного прокурора в городе Альтенбурге (Fürstlich Sächsischer Hofadvokat zu Altenburg). Его братьями были Эдгар Бауэр (Edgar Bauer, 1820-1866) публицист, печатался под псевдонимом Мартин фон Гейсмар (Martin von Geismar) в городе Ганновере и Эгберт Бауэр (Egbert Bauer). Эдгар поддерживал своего брата Бруно. Эдгар был отправлен в тюрьму за свои правые политические позиции (анархические). Позже он стал полицейским шпионом датского правительства в Лондоне, сообщая о деятельности Карла Маркса.
  
  

Этимология имени Бруно Бауэр


  
  Бруно Бауэр - Bruno Bauer.
  
  Bruno на протогерманском, а потом на (верхнем) древненемецком языке "брун" (браун) (althochdeutsch brun (braun)): "острый", "режущий", "несун", "текущий", "родник", "агрессивный", "ярый", "огонь", "ожог", "сустав", "темный", "имеющий темный цвет" или классический, устоявший перевод "коричневый". Слово "брун"означает прозвище "медведя" (протогерманиские и древненемецкие народы, опасались и избегали называть животное его настоящим именем, боясь тем самым призвать его дух (идею) и затем его самого материально). Имя приписывается или дается владельцу имени за схожесть характера с медведем.
  
  Bauer на протогерманском, а потом на (верхнем) древненемецком языке "бауэр": "хам", "гомосексуал", "гадкий", "фермер", "пешка", "мошенник", "вор". Возможно произошло от слово "būraz" (бюрац): "комната", "клетка", "лачугу", "палатка", "место жительство", "жилье", "сосед".
  
  Тогда можно предположить и трактовать (комбинировать) перевод значение имени Бруно Бауэра: "Мерзкий человек", "Гадкий медведь", "Тот, кто вступал в связь с животным", "Тот, кто, как животное живет", "Ужасный и мерзкий", "Местный", "Опасный хам", "Имя того самого, страшного и ужасного, которое неназываемое".
  

Обучение


  Бруно Бауэр посещал гимназию Фридриха-Вильгельма в Берлине и изучал протестантское богословие в Берлинском университете с гегельянцами (правыми) Филиппом Конрадом Мархейнеком и Эрнстом Вильгельмом Хенгстенбергом. Образование получил в Берлинском университете, где с 1834 года читал лекции на богословском факультете в качестве лиценциата теологии, а в 1839 году был переведен в Боннский университет.
  
  Украшением Берлинского богословского факультета в то время был Фридрих Шляймахер. Преподавателем Бауэра стал другой, а именно соперник Шлеймахера Конрад Филипп Мархейнеке (с которым Бауэр был в любовной связи) (Philipp Konrad Marheineke). Цель Мархейнеке выработать объективность христианской истины, ее реальность и абсолютную достоверность. Мархейнеке думал, что может достичь этого, только пытаясь следовать самопредставлению истины (Selbstdarbietung dieser Wahrheit), как абсолютного субъекта познания, который производит познание, результатом которого является развитие всей окружающей действительности, и так же, как в ее исторической полноте, как откровения Бога - с помощью диалектической модели мышления Гегеля. История, как материал, на котором доказывает спекулятивное мышление, играла для Мархейнеке и Бауэра решающую роль.
  
  Богослов Бауэр никогда не пойдет по церковной стези. Себя он считал чистым интеллектуалом (reine Intellektuelle), и с этой предрасположенностью его обращение к спекулятивному богословию Мархейнека (spekulativen Theologie Marheinekes) неудивительно. И ищущий истины студент не захотел оставаться только воспитанником такого спекулятивного учение, желая открыть для себя чистого Гегеля.
  
  Бауэр заинтересован в понимании теоретических базисов церкви. Это не может происходить на основе колебания субъективных чувств, это требует опосредования отдельного субъекта и объективного состояния. Бауэр сформировал эту диалектическую модель для своей жизни. Философия религии Гегеля помогла ответить интересам Бауэра не только в объяснении того, что уже существует, но и в оправдании сегодняшнего и абсолютного, идеального будущего.
  
  В 1829 году Гегель передал факультету искусств ценовое задание для изучения эстетики Канта. Бауэр, который только что закончил первый год обучения, принимает участие в конкурсе и выигрывает. Гегель заметил молодого ученого и становится его патроном. Протеже Гегеля открыты все дороги. В своей статье, написанной в этот период, Бауэр критикует Канта и хочет проложить путь к единой ориентации в мире (свести воедино учение Канта и Гегеля). Однако, он [Бауэр] не сумел этого сделать, потому что не смог выйти за пределы антиномии субъективного знания и, в конечном счете, неузнаваемой "вещи в себе" (Orientierung in der Welt als einer einheitlichen ebnen möchte. Allerdings könne ihm das nicht gelingen, weil er über die Antinomie von subjektiver Erkenntnis und letztlich unerkennbarem "Ding an sich" nicht hinauskomme). Диалектический идеализм Гегеля закрывает этот пробел, предоставляя объективную причину познания и пространство для объективности в движении познания. Это было искусство, в котором непосредственное единство мысли и материальности материализовалось и, таким образом, выражало неиссякаемую плодотворность идеи. 15 марта 1834 года двадцатичетырехлетний Бауэр получил докторскую степень в качестве лицензиата. В это же время он был принят в абитуриенты в качестве частного лектора. Он преподает философию религии и Ветхий Завет.
  
  Бауэр начал свою журналистскую карьеру в 1835 году, защитив умозрительную теологию по критической критики "Евангелия" Давида Фридриха Штрауса. Ему [Бауэру] поручили опубликовать второе издание гегелевской "Философия религии", которая полностью изменила акценты первого издание Ф. К. Мархейнеке.
  
  В личной переписке с Мархейнекем и с другими корреспондентами Бауэр никогда не называл себя верующим, но и не атеистом. С самого первого знакомства с Гегелем, Бауэр поддерживал твердую критику Иммануила Канта и твердую верность диалектики Гегеля и его рационалистическое богословие.
  
  Бауэр стремится работать в качестве частного преподавателя. С зимнего семестра 1834/34 года до летнего семестра 1839 года он читал двадцать девять лекций не только по упомянутым выше предметам (философии религии и Ветхому Завету), но и по темам Нового
  Завета и истории церкви. У него всегда небольшая аудитория слушателей, что объясняется "преобладанием сухой абстракции" (das Vorherrschen einer dürren Abstraktion). Постоянным слушателем Бауэра, начиная с 1839 года являлся 20-летний Карл Маркс. В этот период Бауэр был чрезвычайно продуктивным с точки зрения литературы. Доподлинно известно о 43 рецензиях и эссе. Молодой автор представляет первые доказательства количественной эффективности своего пера. Эти литературные статьи устанавливают особое положение Бауэра в гегелевской школе.
  
  В 1831 году умер от холеры Мастер [Гегель]. Это разрушит академическую карьеру Бауэра на долгие годы.
  
  Бауэр опубликовывал для Мархейнеке "Журнал спекулятивного теории" ("Zeitschrift für speculative Theorie", Берлин, 1836-1838) и "Критическое изложение религии Ветхого Завета" ("Kritische Darstellung der Religion des alten Testaments", Берлин, 1838), выступая как сторонник ортодоксального или правого гегельянства (консервативного гегельянства). В своих статьях для этих журналов Бауэр ищет свой собственный метод толкования Библии, который также стремится преодолеть те остатки рационально-критического мышления, которые до сих пор демонстрирует сам Мархейнек. Вместо историко-критического метода, который остается привязанным к разделению субъект-объект, он ставит "умозрительно-критический" метод, при котором это разделение преодолевается и может привести к истинному знанию только через исторические процессы. В реальной реализации Бауэр, конечно, меняет выводы своего учителя в философии религии: единство истории Бога с людьми в их историческом ходе должно, наконец, зарекомендовать себя в истории сознания Бога. Таким образом, Бауэр, не замечая этого, возвращается на путь субъективного модернистского мышления с последствиями, которые впоследствии сделают его, возможно, самым радикальным богословом современности.
  
  Как Бауэр использовал свой умозрительно - критически метод, видно из его первой крупной работы "Религия Ветхого Завета в историческом развитии его принципов", представленной в 1838 году. "Критика истории откровения", как объясняет Бауэр, означает - "внутреннее обнаружение внутренней диалектики истории сознания Бога, его религиозных идей и взглядов, как оно появилось в сознании еврейского народа...". Из-за отсутствия исторической критики работа была крайне консервативной. Это привело к неправильному пониманию того, что автор имел дело с ортодоксальным библистом, таким как Эрнст Вильгельм Хенгстенберг (Ernst Wilhelm Hengstenberg), влиятельный прусский церковный принц и известный богослов. Бауэр вступает в полемику с Хенгстенбергом, и терпит в ней фиаско, т.к. со стороны Бауэра отсутствует научно обоснованный метод. Это приводит к заметному снижению авторитета Бауэра в Берлине. Он становится все более одиноким на богословском факультете и вокруг Бауэра образуется вакуум. Только благодаря кругу единомышленников, встречи с которыми происходили в пабе Стралау в Берлине с 1836 года (Wirtsgarten zu Stralau bei Berlin treffen), Бауэр избежал депрессии и суицида. Поскольку большинство из товарищей только что закончили учебу, группа работает под названием "Доктор Клуб" (firmiert die Gruppe unter dem Namen "Doktorklub"). Никакой академической карьеры не будет, но именно это оставит интеллектуальную жизнь Германии в напряжении в течение двух десятилетий и сформирует особый интеллектуальный немецкий мир в течение, по крайней мере, двух столетий. Бруно Бауэр введет в общество своего брата Эдгара и Иоганна Каспара Шмидта (Johann Caspar Schmidt), которого будут звать впоследствии Максом Штирнером из-за его высокого незабываемого лба, а так же Карла Маркса.
  

Философия


  С
[]

  С
  С 1839 по 1841 годы, Бауэр был учителем, наставником и близким другом Карла Маркса, но в 1841 году между ними произошел разрыв. Карл Маркс с Фридрихом Энгельсом сформулировали социалистическую и коммунистическую программу, которую Бруно Бауэр отверг. Маркс и Энгельс, в свою очередь, вступили в полемику с Бауэром и отстаивали свои позиций в двух книгах: "Святое семейство" ("Die heilige Familie, oder Kritik der kritischen Kritik. Gegen Bruno Bauer & Consorten") (1845) и "Немецкой идеологии" ("Die deutsche Ideologie") (1846).
  

  
  Мархейнеке через Прусского министра образования Карла фон Альтенштайна рекомендует своего ученика Бауэра к отправке в университет Бонна для переквалификации ввиду потери репутации в Берлинском университете. Мархейнеке убеждает Альтенштайна перевести Бауэра в Бонн, дабы просветить гегельянством (ярым сторонником, которым являлся Альтенштайн) Боннский университет, и чтобы Бауэр мог оттуда нести рациональный вклад, как богослов, против Берлинской университетской ортодоксальности, и, попутно спасти Бауэра от неудачной научной защиты от Хенгстенберга, однако, Бауэр, вместо создание "друзей" к гегельянству нажил многочисленных "врагов" к гегельянству в Боннском университете, где он открыто учил рационализму в своем новом положении, как профессор богословия. Бауэр засвидетельствован в письмах [Мархейнеку] противоправительственного характера. В это время он пытался спровоцировать скандал, чтобы заставить правительство либо дать полную свободу науке и преподаванию ее университетских профессоров (кафедр), и он открыто выражал свою анти-просветительскую позицию, либо хотел своего скоро снятие с такого поста.
  
  После переселения в Бонн (1839), Бауэр примкнул к младогегельянцам (среди которых был Карл Маркс) и в отрицательно-критическом духе этой школы написал "Критику евангельской истории синоптиков" ("Kritik der evangelischen Geschichte der Synoptiker"), за что был лишен доцентуры. Вслед за Давидом Штраусом подверг критике подлинность Евангелия от Иоанна из-за философского изложения, напоминающего концепцию Филона Александрийского (идея Логоса). В дальнейшем он подверг критике авторство Посланий апостола Павла и высказал мысль, что христианство более эллинизировано, чем прежде считалось.
  
  В Бонне произошел разрыв в понимании критики Бауэром и, как следствие, разрыв с его прежними взглядами на христианство. При этом он так же отказывается от плана представлять всю историю божественного откровения умозрительно-критическим образом, то есть в его диалектическом развитии от Ветхого Завета к еврейскому миру мысли в более поздние времена, в раннехристианскую теологию Священных Писаний Нового Завета.
  
[]

   Следующая книга, в которой Бауэр утверждает, что это первое Евангелие теперь предлагает единственный способ приблизиться к историческому облику Иисуса, будет опубликована под заголовком "Критика евангелической истории Иоанна". Бауэр объясняет противоречия между Евангелиями, говоря, что они являются истоком различных устных традиций и что важно извлечь более или менее крупную историческую основу из того, что у них общего. Однако, поскольку Евангелия постоянно имеют литературное происхождение, невозможно сразу найти "чисто данное и обнаженное реальное". Мессия христианства становится литературной фигурой. Историческая основа христианства, таким образом, разрушена.
  
  Перспективы Бауэра как экстраординарного профессора в Бонне уменьшаются. Его экономическое положение становится все более сложным. Он вынужден продавать свои книги, чтобы жить своей жизнью. Как единственный издатель Гегеля, он не может отказаться от своего гонорара в пользу вдовы Гегеля (Кристины Шарлотты Букрахдт/Christina Charlotte Burkhardt), которая его угнетает (требуя все больше подарков от молодого любовника). Бауэр решает стать внештатным автором и теперь публикует один труд за другим.
  
  В октябре 1841 года Виганд (Wigand) опубликовал анонимную книгу в Лейпциге под названием "Трубный глас страшного суда над Гегелем". Уже в декабре цензура конфисковала первую часть издания. Но Бауэр уже запускает продолжение на рынке в июне следующего года учение Гегеля о религии и искусстве. С точки зрения веры судят - спор с Гегелем и урегулирование с Фихте, Шлейермахером и другими. Книга говорит лишь поверхностно с позиции оскорбленного христианства, она скорее хочет осветить о противоречии, потому что сам мастер и его консервативные верующие не могут или не хотят видеть противоречие между библейским христианством и гегелевской философией. Богу как объективному величию нет места в мышлении Гегеля. В своей вере, в своем мышлении, а также в молитве религиозный человек сам по себе кружит; то, что он называет Богом, есть не что иное, как проекция его уверенности в себе; "Это ужасающее, ужасающее ядро системы, убивающее все благочестие и религиозность". В тринадцати главах Бауэр обосновывает, что Гегель показывает, что любая религия, основанная на человеческой уверенности в себе (например, в Гегеля) и сведенная к ней, равносильна распаду христианства.
  
  В это же время Бауэр публикует первый том "Критики евангелической истории синоптиков" ("Kritik der evangelischen Geschichte der Synoptiker") под своим именем и передает его ответственному министру Эйхгорну (Karl Friedrich Eichhorn) (прогегелевский министр Альтенштайн умер и был заменен на антигегельянского кантианца). Эйхгорн направляет письмо на все богословские факультеты и запрашивает экспертное заключение, поскольку автор "высказал взгляды, которые нападают на сущность и фактическое существование христианской истины в ее основе". Как и следовало ожидать, отчеты предлагают противоречивую, в основном негативную картину. В результате "licentia docendi" (лицензию преподавать) факультета отменяется - Бауэр уволен.
  
  Следующая книга Бауэра "Доброе дело свободы и моей собственной материи" выходит в 1842 году в составе литературного сборника в издательстве Цюриха и Винтертуре. Бауэр задает вопросы богословию, которые трудно победить с точки зрения их радикальности. Том, согласно Эберлейну, "является одной из самых острых, самых умных, самых излишних теологических и религиозно-критических книг всех времен". Бауэр определяет религию как "потребность в слабости, как наказание за неопределенность в результате уныния". Задача критики теперь состоит в том, чтобы "взломать эту тюрьму и привести людей к самопознанию". А богословие? Это "ограничение науки". Но настоящий враг - это не Церковь и не богословие, а христианское государство: "Христианское государство - это государство отсутствия свободы и патернализма, государство, которое еще не придало смелости действительно быть государством".
  
  Бауэр возвращается в Берлин в середине 1842 года, и остается там до конца своей жизни. Каждый вечер он встречает единомышленников в винном баре Гиппел (Hippel) на северной Фридрихштрассе, в неформальном обществе интеллектуалов, которые недовольны сложившимися условиями. Это продолжение бывшего "Доктора Клуба", а Бруно Бауэр - глава этих "свободных людей", принятых всеми. Поэт Хервег (Георг Гервег) отрицательно отозвался Марксу о том, что происходило с этими людьми: "Если я не посещал общество свободных людей, в большинстве своем превосходных людей, это случилось ... потому что я видел это легкомыслие, эту Берлинерей (Хервег высмеивает мудрецов. Состоит из двух слов название города "Берлин" и имени "Нерей" в древнегреческой мифологии один из наиболее любимых и чтимых богов водяной стихии (моря): добрый, мудрый, справедливый старец, олицетворение спокойной морской глубины, обещающий морякам счастливое плавание. Тут по смыслу вольнодумного плавание) в том виде, как она появилась, потому что я ненавижу эту плоскую копию французских клубов ... и нахожу это смешным".
  
  Чтобы зарабатывать на скромную жизнь, Бауэр теперь пишет для различных газет, таких как Рейнская газета (Бауэр благодаря Марксу, как товарищу, и как главному редактору Рейнской газеты получает поддержку в газете), опубликованной в Кельне и отредактированной Карлом Марксом. Он пишет о партиях во Франции, о границе с Рейном, о французском короле, о "немецком гражданине" и об исторических событиях. Но Бауэр "падает" Прусское королевство причастило Бауэра к коммунистам. Маркс написал к статье "Буржуазия и контрреволюция", предварительный набросок речи на первом процессе "Neue Rheinische Zeitung" (Новая Рейнская газета), заметки по поводу ареста В. Вольфа, о факельном шествии кёльнского Рабочего союза и др. Это инкриминировали Бауэру, а так же то, что он вместе с Марксом член организации Союза коммунистов. Бауэр теряет возможность к публикации.
  
  В своем образовательном мире, среди теологов и берлинского "Фри" (свободных мыслителей), Бруно почти не общался с евреями, поэтому удивительно, что в начале 40-х годов он начал заниматься еврейским вопросом в литературе. Бауэр смотрит на это с точки зрения того, кому философия истории Гегеля дала ключ к выводу неизбежного конца любой религии. Его еврейский вопрос - сценарий против любой религии, но также сценарий с опасными антисемитскими чертами. Для Бауэра истинная сущность человека - это свобода, это человечество, которое преодолевает все границы, а его создатель - свободная и бесконечная уверенность в себе. Поэтому историческое движение обеспечит человечеству победу над религией. У христианина есть только один шаг - преодолеть христианство. Еврею, поскольку, согласно Бауэру, он ничего не внес в просветление, а просветление "имеет истинное место в христианстве", ему труднее. При этом Бауэр постулирует превосходство христианства над иудаизмом. Он парадоксально следует линиям классических антиеврейских стереотипов и наивно претендует на то, чтобы судить историю по ее конечной цели. В Бауэре "еврей", "иудаизм" - это стереотипы, построенные по гегелевской диалектической схеме, которые оцениваются по их конечной цели. Именно такая позиция Бауэра и его качество "трафарета" в сочетании с требованием превосходства делает текст антисемитским.
  
  Как ни странно, не только предчувствие Бауэра "сможет ли моя работа раскрыться в нынешних обстоятельствах, которые определили ее завершение на данный момент, я не знаю" для его следующей книги "Обнаруженное христианство", но и его утверждение: "лист все равно останется". Однако остался не один лист, а один экземпляр, и для его перераспределения потребовалось почти столетие. Цель книги в высшей степени политическая: уничтожить христианскую, путем реставраций и комбинированием оружием французского Просвещения (французских материалистом) и гегелевской критики. Бауэру ясно, что такая работа не может быть напечатана в Германии. Вот почему он вызывает Фребеля (Fröbel), его издателя в Швейцарии: "Я доказываю, что религия - это ад мизантропии, Бог - профессор этого ада". В середине июля 1843 года книга была напечатан, но все издание было конфисковано у Бауэра на складе Фребеля. Ответственным за это является историк юриспруденции Иоганн Каспар Бланчли (Johann Caspar Bluntschli), ведущий личную вражду с Фребелем.
  
  В 1843 году в Берне появился текст атеистического молодого гегельянца Вильгельма Марра (Wilhelm Marr) основанный на точной знании книги Бауэра (труд Бауэра Марр выдал труд за свой), конфискованного издание Фребеля. Копия неизвестным образом дошла до аристократа во франкоговорящей Швейцарии, и последний позаимствовал ее у Марра. В 1909 году образец находился во владении Рудольфа Штека (Rudolf Steck), и через него он попал в амстердамский "Международный институт социальной истории" ("Internationale Institut für Sozialgeschichte").
  
  Кроме того, имеются 300 экземпляров рукописных копий, обнаруженных Эрнстом Барриколь (Ernst Barrikol) в 1914 году в отделе рукописей Берлинской государственной библиотеки. В 1927 году Барриколь выпустил первое издание "Открытого христианства". Заключение книги религия - не более чем шаг, который нужно преодолеть на пути к правильной уверенности в себе. "Чтобы стать настоящим человеком, он сначала должен был преодолеть бесчеловечность, поэтому сначала он должен был узнать в религии он сам стал бесчеловечным и поклонялся бесчеловечности как своему существу" (Die Religion ist nichts weiter als eine zu überwindende Stufe auf dem Weg zum richtigen Selbstbewusstsein. "Um wahrhafter Mensch zu werden, musste er erst den Unmenschen überwinden, also erst kennenlernen: in der Religion ist er selber der Unmensch geworden und hat er die Unmenschlichkeit als sein Wesen verehrt.").
  
В старости Бауэр []

  
  В 1847 году появилась трехтомная полная история партийной борьбы в Германии, которая, по сути, содержала не что иное, как гигантский показ журналов (и, соответственно, была кладом для историков журналистики). Бауэр описывает новые реакционные религиозно-церковные движения и рассматривает их как справедливый ответ на нерешительность и разочарование матадоров Молодой Гегельянской партии в 1842 году: "Если сказать лаконично, то его [Бауэра] реакция - это правильное следствие движения в 1842 году, а религиозное восстановление - это просто судьба. которую она наколдовала на себя" ("Kurz, die Reaktion ist die richtige Folge der Bewegung des Jahres 1842 und die religiöse Restauration das gerechte Schicksal, welche sie selbst auf sich herabbeschworen hat."). Теоретически, это предложение отмечает то, что Бауэр сделает практически позже переход от революционного левого к политической реакции. Эберлейн видит причину этого в том, что Гегель отождествляет разумное с фактическим или неспособностью интеллектуала принять то, что не подходит для мышления как такового: реакция произошла, поэтому она должна каким-то образом интегрироваться в систему. Но если оно интегрировано, то есть понято, следовательно, необходимо и правильно.
  
  Бауэр претендует на место во второй прусской палате. Четыре раза он отказался. Это конец политической карьеры Бауэра до ее начала. Его речи были сохранены. С одной стороны, он требует государственного протекционизма, с другой - признания пролетарской самоорганизации. В своих следующих работах Бауэр анализирует неудавшуюся революцию и все больше и больше превращается в консерватора. Для него буржуазия теперь воплощает в себе все, что парализует исторический процесс. Это связано с врожденной политической независимостью буржуазии, ее неспособностью принимать решения и страхом принимать реальные решения. Бауэр видит здесь историческую миссию немецкого народа колонизацию славян и венгров. Вовлечение многонационального государства Австрии, по обвинению Бауэра, было пропущено парламентом. Из гегелевского государственного мышления Бауэр разработал национально-провидческое, если не националистическое или расистское мышление, которое все меньше и меньше связано с анализом конкретной исторической ситуации. Бруно Бауэр - пример перехода от крайнего левого к крайнему правому, от абстрактного идеализма к бесчеловечному цинизму.
  
  В берлинском районе Нойкельн находится Бруно-Бауэр-штрассе (Im Berliner Stadtteil Neukölln gibt es eine Bruno-Bauer-Straße.). Вероятно, никто в этой проблемной области со многими эмигрантами не сможет ничего сделать с именем Бруно Бауэр. Бруно Бауэр жил здесь с 1844 года. Его брат Эгберт умер и оставил большую семью, которая теперь осталась ни с чем. Из-за нее Бауэр порвал со своим образом жизни и теперь живет как фермер в Нойкельне в поместье своего брата. В бывшей конюшне он организовал кабинет с библиотекой и пытается прикрыть едкий запах навоза и навоза табачным дымом из своей трубки. Здесь была создана не только его основная работа "Христос и Цезарь" ("Christus und die Cäsaren"), но и множество современных работ и статей для газет о политической ситуации на Балканах. Каждую неделю он отправляется в город на деревянной тележке. На прошлой неделе у кондитера он обменял газеты на натуральные продукты, а затем навестил друзей. Он входит в сознание местного населения как "отшельник от Риксторфа" ("Einsiedler von Rixtorf") - интеллектуал и скромный, которого трудно победить, человека, "сведенного к своей голове" (разумом манипулирующий и замкнутого, себе на уме), который работает не переставая. И он живет так, как всегда хотел - свободным.
  
  Бауэр не расист по меркам 20-го века. Потому что он рассматривает разнообразную расу как условие исторического успеха народа. Он диагностирует процесс роспуска в европейских странах. Причиной этого является разрушение всех традиционных структур подавляющим индивидуализмом. Бауэр сейчас посвящает большую часть своей интеллектуальной деятельности продолжению этого процесса распада на Западе. Он видит возможность объединения для Германии (на Западе) с Россией (на Востоке) для установление панъевропейской гегемонии. Установление "Pax Europa" - "Европейского мира". При полном подчинении индивида государству, есть совпадение противоположного, единого на более высоком уровне. Бауэр, мыслитель-нонконформист, которого государственная власть лишила своей должности преподавателя, и теперь "свободный человек" приветствует всемогущее государство русского царя, перед которым существует только абсолютное подчинение. Царь (кайзер/цесар) - Дух народа. Царь (кайзер/цесар) - Дух земли. Царь(кайзер/цесар) - Дух Бога.
  
  В последний период своей учёной и литературной деятельности между 1859 и 1868 годами в миросозерцании Бауэра снова произошла перемена: из главаря политического и философского радикализма он стал красноречивым защитником прусского консерватизма, каким выказал себя в публицистических статьях и в качестве сотрудника "Энциклопедий государства и общества" ("Staats- und Gesellschaftslexikon"a") в 23 томах. (или "Лексикон государства и общества") Р. Вагнера.
  
  Многие из статей принадлежат самому Бауэру, и у них есть все. В них Бауэр оказывается интеллектуальным автором этого антисемитского национализма на антихристианской основе, который формирует интеллектуальную основу и непосредственный предшественник национал-социализма. И вместе с этим Бауэр занимает третье место в интеллектуальной истории 19-го века в дополнение к антихристианскому толкователю и предшественнику марксизма. Помимо Вагнера (композитор), именно благодаря ему антисемитские идеи перешли в консерватизм (именно Вагнер окончательно "перековал" Бауэра со своей идеи в "еврейский заговор"). Бауэр убежден, что евреи стремятся покорить мир и установить еврейское мировое господство. Он также видит в них паразитов, которые эксплуатируют и высасывают доверчивых гостей. Основная работа Бауэра, "Христос и Цезарь", появилась в 1877 году, когда Бауэр увидел одного из основоположников христианства в Александрийской философии (Филон Александрийский/Philos von Alexandria). Он работал над греческой философией таким образом, что это можно рассматривать как предварительный шаг в христианство. Напротив, он видит Сенеку как фактического создателя образа Мессии. Чтобы показать это Бауэр отменил прежнее разделение между профаном и церковной историей, и рассматривал политические и религиозные события как две стороны общей тенденции. Каким бы "устаревшим" Бауэр нам не казался поднятый им исторический вопрос в теологическом дискурсе Мессии остался открытым.
  
   "Смысл его мне ясен, но мне он неприятен", - говорит стареющий борец христианство, евангельский пастор и историк церкви Герман-Петер Эберлайн -"его маленькие темные глаза, умные, но грубые, скучают во всем, что им мешает. От своего собственного осознание и одиночество ему пришлось пойти против Бога, против своей гомосексуальной ориентации, против своего христианского вероисповедание и против своей еврейской крови".
  
  
Надгробная плита Бауэра []

(Написано: "Здесь лежит/покоится доктор философии Бруно Бауэр. 6.9.1809-13.1.1882. Он был гражданином Риксдорфа.")


  
   Бауэр неожиданно умер (инфаркт) 13 апреля 1882 года в Риксдорфе (Rixdorf). Надгробие все еще там - но не в первоначальном месте. После открытия нового кладбища св. Якоба на Херманнштрассе он был перенесен туда.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"