Аннотация: Несколько лет назад, когда познакомился более детально с Кантом, появилась желание написать рецензию на короткое увещание Кенигсбергского мыслителя королю прусскому Фридриху II. Вот сегодня и родилось сее.
Иммануил Кант "Что такое Просвещение?"
Иммануил Кант начинает с простого объяснения о том, что просветление представляет собой сброс оков несовершеннолетия: "Просвещение - это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине"1.
Затем автор объясняет, почему люди предпочитают оставаться непросветленными, позволяя другим принимать решения за них. Решения, которые они могли бы принимать сами, используя знания своего разума. Кантовское объяснение людской массе: 1. ленивы и 2. трусливые: "То, что значительное большинство людей (и среди них весь прекрасный пол) считает не только трудным, но и весьма опасным переход к совершеннолетию, - это уже забота опекунов, столь любезно берущих на себя верховный надзор над этим большинством. После того как эти опекуны оглупили свой домашний скот и заботливо оберегли от того, чтобы эти покорные существа осмелились сделать хоть один шаг без помочей, на которых их водят, - после всего этого они указывают таким существам на грозящую им опасность, если они попытаются ходить самостоятельно. Правда, эта опасность не так уж велика, ведь после нескольких падений в конце концов они научились бы ходить; однако такое обстоятельство делает их нерешительными и отпугивает их, удерживая от дальнейших попыток"2.
Мир разделен на три группы:
1) немногие непросветленные, имя им "стражи".
Стражи выбраны из 2) многих просветленных, которые осознали сам факт своего не просвещения и стремятся его преодолеть. Они, пожелали отделить стражей от массы, дабы помогли выбраться им из оков разума. Ради этого многие непросветленные наделили стражей властью и дали власть над собой.
И последние 3) непросветленные, с которыми стражи обращаются, как с животными, играя на их страхе и лене: "Леность и трусость - вот причины того, что столь большая часть людей, которых природа уже давно освободила от чужого руководства (naturaliter maiorennes), все же охотно остаются на всю жизнь несовершеннолетними; по этим же причинам так легко другие присваивают себе право быть их опекунами. Ведь так удобно быть несовершеннолетним! Если у меня есть книга, мыслящая за меня, если у меня есть духовный пастырь, совесть которого может заменить мою, и врач, предписывающий мне такой-то образ жизни, и т. п., то мне нечего и утруждать себя. Мне нет надобности мыслить, если я в состоянии платить; этим скучным делом займутся вместо меня другие"2.
Власть стражей над непросвещенными достигается не силой, а сдерживанием. Правила, законы, условности, традиции, верования и принципы поведения, которые не требуют жестких обстоятельств массам.
Кант утверждает, что для всеобщего просветления необходимо только одно - свобода использовать свой разум во всех вопросах: "Но более возможно, и даже почти неизбежно, что публика сама себя просветит, если только предоставить ей свободу. Ибо тогда даже среди поставленных над толпой опекунов найдутся самостоятельно мыслящие, которые, сбросив с себя иго несовершеннолетия, распространят вокруг дух разумной оценки собственного достоинства и призвания каждого человека мыслить самостоятельно. При этом следует иметь в виду, что публика, до этого поставленная ими под это иго, затем заставит их самих оставаться под ним, если ее будут подстрекать к этому некоторые ее опекуны, не способные ни к какому просвещению. Вот как вредно насаждать предрассудки, которые в конце концов мстят тем, кто породил их или кто был предшественником тех, кто породил их. По этой причине публика может достигнуть просвещения только постепенно. <...> Для этого просвещения требуется только свобода, и притом самая безобидная, а именно свобода во всех случаях публично пользоваться собственным разумом"3.
Здесь "Кёнигсбергский ипохондрик" поднимает метафору ученого, которая представляет собой название, применяемое к обстоятельствам, в которых человек может использовать разум, чтобы выступить против непросвещенной мысли публично, когда это становится опасностью для других: "При этом каждому гражданину, прежде всего священнику, нужно было бы предоставить свободу в качестве ученого публично, т. е. в своих сочинениях, делать замечания относительно недостатков в существующем устройстве, причем введенный порядок все еще продолжался бы до тех пор, пока взгляды на существо этих дел публично не распространились бы и не были доказаны настолько, что ученые, объединив свои голоса (пусть не всех), могли бы представить перед троном предложение, чтобы взять под свою защиту те общины, которые единодушно высказываются в пользу изменения религиозного устройства, не препятствуя, однако, тем, которые желают придерживаться старого"4.
На примерах ученого человека, солдат ослушался приказа, граждане отказались платить налоги и не наукой, а верой должны быть наполнены ваши умы: "Офицер говорит: не рассуждайте, а упражняйтесь! Советник министерства финансов: не рассуждайте, а платите! Духовное лицо: не рассуждайте, а верьте! (Лишь один-единственный повелитель на свете говорит: рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, но повинуйтесь!) Здесь всюду ограничение свободы. Какое, однако, ограничение препятствует просвещению? Какое же не препятствует, а даже содействует ему? - Я отвечаю: публичное пользование собственным разумом всегда должно быть свободным и только оно может дать просвещение людям. Но частное пользование разумом нередко должно быть очень ограничено, но так, чтобы особенно не препятствовать развитию просвещения"4.
Но, когда такие последствия отсутствуют, Кант утверждает, что каждый не только имеет право, а обязан действовать как ученый для сообщества непросвещенных, чтобы спорить, предлагая свой вариант решения вопроса, проблемы, а не слепо подчиняться приказу. Например, солдат обязан не выполнять приказ, если это касается: убийства мирных, безоружных граждан (гражданская война), участи в геноциде, или совершать иные притеснения, религиозные либо расовые.
Иммануил Кант освещает ключевое различие между частными и общественными обязанностями на различных конкретных примерах: "Под публичным же применением собственного разума я понимаю такое, которое осуществляется кем-то как ученым перед всей читающей публикой. Частным применением разума я называю такое, которое осуществляется человеком на доверенном ему гражданском посту или службе. Для некоторых дел, затрагивающих интересы общества, необходим механизм, при помощи которого те или иные члены общества могли бы вести себя пассивно, чтобы правительство было в состоянии посредством искусственного единодушия направлять их на осуществление общественных целей или, по крайней мере, удерживать их от уничтожения этих целей. Здесь, конечно, не дозволено рассуждать, здесь следует повиноваться. Но поскольку эта часть [общественного] механизма рассматривает себя в то же время как член всего общества и даже общества граждан мира, стало быть, в качестве ученого, обращающегося к публике в собственном смысле в своих произведениях, то этот ученый может, конечно, рассуждать, не нанося ущерба делам, заниматься которыми ему поручено как пассивному члену. Было бы, например, крайне пагубно, если офицер, получивший приказ от начальства, стал бы, находясь на службе, умствовать относительно целесообразности или полезности этого приказа; он должен подчиниться. Однако по справедливости ему как ученому нельзя запрещать делать замечания об ошибках в воинской службе и предлагать это своей публике для обсуждения. Гражданин не может отказываться от уплаты установленных налогов; если он обязан уплачивать их, то он даже может быть наказан за злонамеренное порицание налогообложения как за клевету (которая могла бы вызвать общее сопротивление), но этот же человек, несмотря на это, не противоречит долгу гражданина, если он в качестве ученого публично высказывает свои мысли по поводу несовершенств или даже несправедливости налогообложения. Точно так же священнослужитель обязан читать свои проповеди ученикам, обучающимся закону божьему, и своим прихожанам согласно символу церкви, ибо он с таким условием и назначен. Но как ученый, он имеет полную свободу, и это даже его долг - сообщать публике все свои тщательно продуманные и благонамеренные мысли об ошибках в церковном символе и свои предложения о лучшем устройстве религиозных и церковных дел. В этом нет ничего такого, что могло бы мучить его совесть"5.
Затем автор выдвигает риторическое предположение, в котором задается вопросом, может ли общество священнослужителей обоснованно связывать поведение договорным правилом порядка, свободным от изменений перед лицом будущего приобретения знаний? Кант отвечает, что такая ситуация была бы недействительной, поскольку она представляет собой заговор с целью отрицать применение просвещенной мысли к будущим поколениям, которые навсегда будут связаны устаревшими и архаичными узами, существующими исключительно с целью создания вечной опеки: "В самом деле, то, чему он учит как священнослужитель, он излагает как нечто такое, в отношении чего он не свободен учить по собственному разумению, а должен излагать согласно предписанию и от имени кого-то другого"6.
Отсюда Кант приводит к концепции, что монарх (т.е. любой правитель) не обладает властью указывать своему народу что-либо, чего он бы не указал себе. Утверждая, что власть, которой правитель обладает, - это власть, которая может быть дана только людьми, а не отнята у них: "Государь, который не находит недостойным себя сказать, что он считает своим долгом ничего не предписывать людям в религиозных делах, а предоставлять им в этом полную свободу, который, следовательно, отказывается даже от гордого эпитета веротерпимого, - такой государь сам просвещен и заслуживает того, чтобы благодарные современники и потомки их славили его как государя, который избавил род человеческий от несовершеннолетия, по крайней мере, когда речь идет об опеке со стороны правительства, и предоставил свободу каждому пользоваться собственным разумом в делах, касающихся совести"7.
Затем Иммануил Кант объясняет силы и обязанности, которых следует ожидать от просвещенного монарха, живущего в просвещенную эпоху, прежде чем спрашивать, живем ли мы в просвещенную эпоху. Возможно, удивительно, что его ответ - нет, с оговоркой: "Если задать вопрос, живем ли мы теперь в просвещенный век, то ответ будет: нет, но мы живем в век просвещения"8.
Автор объясняет, что многого еще не хватает в плане просвещения, но признаки указывают на поступательное движение к просвещению, представленное культовой фигурой просвещенного монарха того времени, короля Пруссии Фридриха II: "В этом отношении наш век есть век просвещения, или век Фридриха"8.
Определив по имени свой идеал символа поступательного движения к веку просвещения, Кант предлагает абстракцию в виде безымянного принца, который стал его примером того, что влечет за собой просвещенное лидерство:
1) свободу для каждого гражданина действовать в своей свободе: "Люди сами в состоянии выбраться постепенно из невежества, если никто не стремится намеренно удержать их в этом невежестве"8.
2) Общественных деятелей, которые будут веротерпимы: "Я определил основной момент просвещения, состоявшего в выходе людей из состояния несовершеннолетия по собственной вине, преимущественно в делах религиозных, потому что в отношении искусств и наук наши правители не заинтересованы в том, чтобы играть роль опекунов над своими подданными"9.
Иммануил Кант тонко льстит королю Фридриху и лукаво побуждает его к еще большим проявлениям просвещенного правления, утверждая, что ни один глава государства не должен бояться своих подданных и должен использовать разум для улучшения существующих законов, но всегда повиноваться: "Однако только тот, кто, будучи сам просвещенным, не боится собственной тени, но вместе с тем содержит хорошо дисциплинированную и многочисленную армию для охраны общественного спокойствия, может сказать то, на что не отважится республика: рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, только повинуйтесь!"9.
Эссе Канта можно охарактеризовать его высказывание о человеке: "Sapere aude! - имей мужество пользоваться собственным умом!"10. Просветления людей действительно важно. Обучив их, дав свободы в действиях, мы сотворим механизм сдерживания общества и укрепим его: "Критерий всего того, что принимается как закон для того или иного народа, заключается в вопросе: принял бы сам народ для себя такой закон. Он мог бы быть признан на короткое время, как бы в ожидании лучшего для введения определенного порядка"11.
Свободные люди, однажды, достигнув такой Кантовской свободы, будут действовать без страха и трусости, которая оставляет человека непросветленным. Просвещением занимаются правители, если они - свои, если паразиты, враги обществу, то мешают осознать свою свободу, требуя только одного: повинуйся! Не дав взамен ничего.
****
Ссылки:
1. Кант, И. Сочинения в шести томах [Под общ. ред. В. Ф. Асмуса. А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана], М., изд-во "Мысль", 1965. (Философское наследие. Акад. наук СССР. Ин-т философии) Т. 4. Ч. 1. 544 с. С. 25.
2. Там же.
3. С. 26.
4. С. 29.
5. С. 26-27.
6. С. 27.
7. С. 29.
8. С. 30.
9. С. 31.
10. С. 25.
11. С. 29.