Произошло все неожиданно и банально. Выбрасывая вечером пакет с мусором он поскользнулся и, падая, ударился о железный бак головой. К чувствам привели его только в больнице. Хорошо, что она находилась недалеко и скорая приехала быстро, не дав ему замерзнуть среди объедков, пустых бутылок и в окружении бродячих собак.
Глядя несколько дней в белый потолок, он не совсем понимал, что с ним произошло и лишь со временем, с трудом восстановив в памяти события того дня, понял, что какое-то фатальное стечение обстоятельств и случайностей привело его сюда.
С самого утра всё валилось из рук и мелкие неприятности и неурядицы одна за одной преследовали его целый день. Явно все биоритмы сошлись в минусе. Нервы и так были на пределе, а тут ещё под конец рабочего дня произошло в сети короткое замыкание. Металлический скрежет из наушников так шарахнул по его мозгам, что он несколько часов словно контуженый, приходил в чувства. А вечером, уже дома, не успев до конца придти в себя, произошёл еще этот несчастный случай возле мусорки.
Он знал, что сотрясение мозга ни такое уж страшное дело, это его меньше всего волновало. Беспокоило то, что с ним начало происходить потом.
Как человеку образованному, начитанному, даже закончившему в своё время два курса медфака, было известно, что после травм головы могут внезапно возникать различные аномалии в сознании, проявляющиеся необъяснимыми, сверхестественными способностями. Ощутил он их в себе совсем случайно!
Только-только придя в сознание и, с проснувшимися желаниями разглядывая молоденькую медсестру, он почувствовал от неё энергетику, вызывающую у него ощущения совсем не совпадающие ни с ее внешностью, ни с возрастом. Он чувствовал в ней солидную, имеющую большой жизненный опыт энергичную женщину. Она вызывала у него ощущения неприступности и кокетства, смешанные с азартом и страстью. Эти импульсы блудовства притягивали к себе, как магнит и вызывали непристойные желания.
- Как этот образ мог совпадать с такой невзрачной, ничем не привлекательной медсестрой? - задавал не раз он себе вопрос, пока случайно не выяснилось, что она была одета в халат, принадлежащий другой женщине.
Размышления об этом заставили его вспомнить прочитанную им, когда-то книгу "Секреты природы человека", где описывались духовно-физические законы и механизмы влияния хрональных настроек на его жизнь. Он вспомнил описание того, как одежда, постель, и другие предметы, будучи хоть немного пористыми, интенсивно аккумулируют хрональные излучения человека, очень медленно их теряют и сильно действуют на других людей. Некие элементы ответственные за время, так называемые хрононы, несут всю информацию об излучающих их телах и обладают всепроникающей способностью и колоссальными скоростями.
- Неужели мне, стукнувшемуся головой о мусорный бак, открылся дар восприятия этой информации? - спрашивал он себя, пытаясь всё глубже влезть в хрональное существо, лежащее на соседней койке.
Но это ему не совсем удавалось. Он не мог ощутить всё информационное поле этого человека, растянутое во времени от его рождения до данного момента. Ему было известно только о накопившихся в вещах излучениях и хрональном состоянии больного на данный момент. Наиболее яркие эмоциональные остатки пережитых чувств, подобно пыли, оставались на вещах и вызывали у него определённые реакции. Он не видел, ни картинок, ни действий, всё принималось подсознанием в виде простых эмоциональных ощущений свойственных любому человеку.
Палата была пропитана болью и страданиями, ощущением безысходности и отчаяния. Годами накопленная энергетика комнаты, оставшаяся от переживаний больных, теперь передавалась ему непонятным способом.
Одежда и другие вещи вызывали у него непривычные ассоциации. Он смотрел на простыню, а оценка ее восприятия по чистоте, цвету, размеру и т.п., дополнялась необъяснимой, четко выраженной эмоциональной характеристикой. Смотрел на неё, и хотелось плакать. Он чувствовал боль утраты, смерть и понимал, что на этой простыни умер ни один человек.
Ему не было понятно, как это всё происходит. Просто сосредотачивая своё внимание на каком-то объекте, его подсознание как бы входил с ним в эмоциональный резонанс и испытывал на себе всё наиболее значимое, что было накоплено в нём со временем. Наиболее сильные и яркие мысли, поступки, чувства оставались с хрональным веществом во всём. Ему приходилось только, каким-то образом, пропуская это через себя, его считывать, а вернее сопереживать.
Он уже боялся сосредотачиваться на чём-либо, так как автоматически его окутывала масса впечатлений и противоречий. С одной стороны, с помощью сознательной оценки и своих органов чувств он воспринимал объект в одном качестве и одномоментно, на подсознательном уровне появлялись совсем другие параллельные несовпадающие ощущения. Ему даже вспомнились студенческие годы и лекции о концепции ассоциативного расщепления Блейера и о шизоидной парадоксальности. Но успокоил себя тем, что ни он, ни медперсонал никаких синдромов не замечал.
Прошла неделя. Наконец-то на утреннем обходе доктор произнёс долгожданные слова.
- Ну, Андрей, как Ваше самочувствие? - и, не дождавшись ответа, добавил, - пора вам, наверное, уже и домой.
Как, он не беспокоился о здоровье пациентов и подбадривающе не обращался к ним, этот гладковыбритый наглаженный и довольно симпатичный человек воспринимался Андреем, как совокупность жадности, корыстолюбия и самолюбия. Контакт с ним, как и нахождение в палате, ему были очень неприятны и он с радостью принял это известие.
Но, что его ждёт там, за этими стенами? Временная изоляция заканчивалась и ему было одновременно и страшно, и интересно. Он не знал, как будет им восприниматься такой многогранный окружающий мир, тот самый мир, который всего неделю назад, был для него скучным и однообразным. Правда, серую монотонность жизни изредка разбавляли всплески ярких впечатлений от событий, которые каким-то образом непосредственно затрагивали только его личную жизнь.
- А как всё будет теперь? - собирая вещи, он задавал себе вопрос и понимал, что жить по-прежнему, только своей жизнью, у него уже не получится.
***
Прошло три месяца.
Андрей не спеша прохаживался по отделу детского мира и старался ни о чём ни думать. Он с умилением разглядывал игрушки и от это лёгкое ощущение маленьких радостей наполняло его и уносило к воспоминаниям о далёком детстве. Здесь было ему, так легко и приятно, что не хотелось уходить. Но всё надо было делать по плану. Небольшая передышка и опять надо возвращаться в тот страшный грязный мир, который был за окнами витрин магазина.
А там шёл мокрый снег с дождём, было сыро и противно. Выйдя на улицу, на него со всех сторон из прохожих навалились такие же ощущения от погоды, которые испытывал и он сам. Ему сразу стало ещё противнее в сотни раз. Андрей очень не любил плохую погоду. Ведь к тому, что приходилось ему акцентировано ощущать, соприкасаясь с определёнными вспышками ощущений конкретных окружающих его объектов, неприятная погода поднимала весь общий негативный фон. Все ощущали её одинаково. И от этого становилось ему невыносимо плохо.
- Ну, за что мне выпало такое наказание? - спросил себя Андрей и, не находя ответа, сосредоточил своё внимание на случайно выбранном каком-то объекте с надеждой ощутить хоть что-то за день приятное или радостное.
Но как бы ему не хотелось этого, всё было уже заранее известно. Практически всегда и отовсюду, за редким исключением, он улавливал только отрицательную хрональную энергию. Внутренний мир людей, в основном, был или в состоянии негативного стресса, или пассивным и равнодушным.
Со временем он смог сгруппировать и систематизировать воспринимаемые ощущения. Одни объекты излучали гнев, злобу, ненависть и зависть, другие - страх и отчаяние, третьи - горе, уныние, печаль, обиду, четвёртые - скорбь, чувство вины и досаду, пятые - ревность, зависть и самолюбие, шестые - все допустимые из них комбинации с различной глубиной и интенсивностью. И только с немногими он сопереживал радость, благодать, удивление и восторг. А, главное, что восприятие радости было наполнено высокой душевной благодатью и любовью, а не простым весельем, полученным от щекотки пяток или услышанного анекдота. Но, очень редко улавливалось глубокое, весомое ощущение беспечальности.
Вот это смешанное множество эмоциональных проявлений, приходили к нему из окружающего мира, охваченного его подсознанием, дополняя его собственное восприятие. Он уже осознавал, что это и есть результат существования обычных человеческих пороков и страстей. Что они были всегда и окружали его везде, но только теперь он смог почувствовать этот мир эмоций, пропуская и накапливая их в себе. Человек может говорить одно, думать о другом, а делать третье, а он мог видеть конечное, чувственное отражение этих действий и реальный уровень благополучия.
Андрею не были известны причины получаемой хрональной энергии, толи это были болезнь, семейные ссоры, неурядицы на работе, травма и т.п., но он уже знал, что цена удовольствий высока. Где-то один к ста по отношению к страданиям.
К этому выводу Андрей пришёл, прочитав ещё раз о хрональной энергетике. Ему открылась истинность утверждения, что ощущения, чувства, мысли, слова и поступки служат источниками соответствующего хронального поля, содержащего полную информацию обо всех этих ощущениях и мыслях. Со временем он убедился и в том, что в стрессовом состоянии интенсивность отрицательных вредных хрональных излучений возрастает в десятки тысяч раз, они как бы дополнялись какой-то сродной общностью. Вот эти излучения, как раз, и засоряют и травмируют окружающих. Но люди не чувствуют свою сопричастность к этому и не улавливают их. А вот он всё это, пропуская как и все через себя, ещё и ощущает. Ведь ему было дано не читать мысли и видеть действия прошлого или будущего, не испытывать чужие физиологические ощущения от боли, голода, жажды и т.п., что свойственно биологическому телу, а воспринимать последствия этих действий и желаний на эмоциональном уровне.
- Может в этом суть жизни!? А душевный покой и жизнерадостность - это и есть основное богатство человека? - изредка задумывался Андрей, представляя себя фильтром, который постепенно забивается чужими и своими переживаниями и понимал, что всё это может привести, в лучшем случае, к какой-нибудь болезни.
Этот страх заставил его задуматься о своём будущем.
***
Вот, наконец, попался безлюдный участок дороги и он смог спокойно сосредоточить свои мысли. Идя по установленному заранее маршруту, ему вспомнились первые дни после выхода из больницы.
Сначала была паника, но, будучи человеком творческим, Андрей, проанализировав ситуацию, начал искать образ жизни, который бы позволил ему нормально существовать в новой необычной среде.
Как-то изолировать себя от неё не получалось. Любой предмет или случайно попадающийся в обзор объект давали о себе знать. В своей квартире он сделал ремонт, заменив обои и гардины, избавился от противных вещей, давно уже не включал телевизор и интернет, но желанного покоя не чувствовал. Только после того, как священник освятил комнаты и поставил в зале икону Божьей Матери, стало намного легче. Андрей был человеком неверующим и вряд ли к нему бы пришла идея с освящением, но всё изменилось, когда однажды, проходя мимо храма, он решился зайти на службу.
Подойдя к первой же иконе, ему стало так радостно, светло и легко, что слёзы благодати неудержимо потекли по его щекам. Это была очень старинная икона Серафима Саровского. Что-то приятное наполняло его всё больше и больше, казалось, что он занимает всё пространство храма до самого купола. Ударил колокол и звон стряхнул его на землю, заполняя всё вокруг тонкими вибрациями. Они поглощали хрональные излучения присутствующих в храме и он при этом чувствовал себя самим собой наедине с благодатью. Вместе с облегчением он ощутил и такой громадный прилив света и тепла от которого становилось уже жарко. Ему приходилось слышать, что от счастья можно умереть, но поверил в это он только тогда и поспешил оставить храм.
Уходя, он посмотрел на стоящих возле алтаря прихожан и все они показались ему глухими и слепыми. Им не дано было познать то, что он только что испытал на себе.
После этого случая он сделал вывод, что в распорядок его новой жизни необходимо обязательно включить посещение храма.
По мере расширения его контактов с окружающим миром, Андрею доводилось всё больше сталкиваться с новыми и странными явлениями, словно познавал он их впервые.
Так обычная вода с водопровода вызывала у него очень негативную реакцию. Как будто он соприкасался с грязной протухшей жидкостью, насыщенной человеческими пороками. Ему пришлось перейти на талую воду. Она благотворно действовала на его состояние. При виде даже капли крови, от сильной душевной боли он впадал в какой-то гипнотический ступор, из которого выходил только мысленно перекрестившись. Раздавая милостыню нищим, чувствовал, как гасится в нём негативный заряд и становится на душе намного легче. При встрече хрональных вампиров или объектов с сильно негативной энергией, молитва, которую он выучил всего одну, защищала его и была спасением, а крестное знамение, даже мысленное, помогало очищать свой эмоциональный фильтр, взбадривая и освежая восприятие.
В конце улицы Андрей свернул в улочку и зашёл во двор.
- Так, сейчас по распорядку музей чувств, - обратился он к себе, - и, перекрестившись, открыл дверь с красочной надписью "секонд хенд". Его посещал он обычно по субботам, за день до службы в церкви. Это был огромный склад хрональных объектов, излучающих полное разнообразие пережитых чувств. Это всё его и возбуждало, и угнетало одновременно. Бывало, что даже приходилось убегать от невыносимых ощущений страха, гнева и ненависти, спрятанных в обычной и такой красивой одежде, как свитер или платье. А ведь кто-то их покупал. Правда, попадались изредка и такие вещи, от которых шло умиротворение. Он, не задумываясь, покупал их и приносил себе в дом.
Так, и в этот раз Андрей, разгребая ворох излучений, обратил внимание на красивую женскую шляпку. Она была почти новой, но успела оставить на себе яркий отпечаток огромной радости, тепла и чистых, тонких вибраций. Андрей вытащил её из плена развалившихся на полках мерзостей и, расплатившись, забрал с собой.
Не задерживаясь больше нигде, он пришёл в свою квартиру и, выпив немного талой воды, с облегчением упал в любимое кресло.
За три месяца его жилище стало напоминать комиссионный магазин, где были, на первый взгляд, много разных и ненужных вещей. Но, на самом деле, каждая из них обладала определённым положительным хрональным зарядом. Здесь был и старый стол со скатертью ручной работы, аккордеон, футляр для скрипки, несколько картин, вышивок, статуэток и прочих мелочей, а в зале возле его кресла стоял манекен, одетый в женский костюм, а теперь уже и со шляпкой. Среди этих вещей он чувствовал себя так уютно, как никогда и нигде раньше. Вечерами он любил, сидя на своём любимом месте, уделять окружающей обстановке внимание, наполняясь положительными эмоциями, читать книги и писать дневник.
Открыв ноутбук, Андрей зашёл в ежедневный календарь принятых эмоций и поставил дневную суммарную оценку в 3 балла. Прошёл обычный плохой день. Да и в личных эмоциях был непорядок. Один раз позавидовал владельцу пробухтевшего рядом Харлея, несколько раз стало досадно, что симпатичные девушки не обращают на него внимания, пять раз разгневался по пустякам и про себя выругался на продавца, давшего ему вместо сдачи конфетку. Но зато испытал восторг от найденной десятки и получил ещё большую радость от участия в благотворительной акции, отдав её в храм.
- Интересно, мог бы он раньше вести такой дневник? - спросил себя Андрей, - ведь тогда ему даже не приходилось об этом задумываться, тем более фиксировать и оценивать в своём сознании пережитые эмоции.
Сделав еще несколько записей, Андрей наметил план на завтра. Его время было расписано по графику, а маршрут движения был установлен так, что он обходил стороной мусорки, больницы, полицейские участки, здания судов, прокуратуры и местной власти, развлекательные учреждения, кафе-бары, общественные туалеты и прочие места скопления людей. Это было не просто. Но он уже проложил несколько таких очень извилистых безболезненных тропинок, позволяющих не соприкасаться с этими местами. Но существовали ещё непредвиденные блуждающие препятствия. Особенно он избегал случайно попадающихся ему на пути гаишников, милицейский патруль, агитаторов и рекламодателей, пьяниц и митингующих демонстрантов. При встрече с ними Андрей чувствовал себя, как на помойке.
Не смотря на такое положение и все сложности его существования в обществе, ему было интересно жить. Он не стал затворником в своей квартире, а бывал во многих различных местах и вёл активный образ жизни.
Посещение магазинов с новой - еще стерильной одеждой, спортивных соревнований, концертов классической и народной музыки, стали для него приятным времяпровождением. Кроме того, он с удовольствием участвовал в благотворительных акциях, в работе экологических отрядов и ходил в турпоходы.
Правда, почти сразу Андрею пришлось уйти с работы. Он и раньше знал, что коллектив у них дрянной, но одно дело знать, а другое постоянно это чувствовать. Но, ему повезло и он, почти сразу, нашёл занятие под стать своим способностям. Отозвавшись на объявление одной из проектных фирм о наборе ноу-хавменеджеров, он предложил наряду со всеми существующими у них техническими приёмами свою новацию, которая заключалась в подборе благоприятных мест строительства, на основе выявления подземных водных потоков, разломов, старых мест захоронений и т.п.. Андрей успешно прошёл практические испытания и был назначен специалистом фирмы в этом направлении. Заработок у него был приличный, но использовал он его, в большей части, не на себя.
Его он не транжирил, но использовал своеобразно. Изредка, когда ему попадались в комиссионках и секондах очень плохие вещи, он их выкупал и приговаривал к сожжению. Огонь полностью нейтрализовал их негативные излучения. Часть средств он жертвовал конкретно нуждающимся людям. Это было не только жестом доброй воли, а и одним из самых приятых для него ощущений.
На завтра как раз и намечалась одна из таких встреч в больнице.
- Извини Ева, - обратился он к манекену, открывая за ней шкаф, - надеюсь, ты не против, подарить одной хорошей девушке что-то из своего гардероба.
Подобрав красивый, с очень положительным зарядом свитер и завершив все дела, он лёг спать.
***
После посещения храма Андрей направился в знакомую ему больницу. Это было неприятное для него место. Персонал в белых халатах он видел без масок. Почти все они давно уже привыкли к боли и страданиям своих пациентов и относились к ним не с сочувствием, а чисто профессионально, нередко проявляя нескрываемое от его взгляда безразличие и корыстолюбие.
Её звали Марина, она была почти его ровесница, хрупкая, светлая и пушистая, как одуванчик. Так случилось, что их судьбы недавно пересеклись.
Вечером, проходя мимо девушки, сидевшей на скамейке возле его дома, он сосредоточил на ней взгляд, но ничего не почувствовал, как будто она была стерильной. Подойдя ближе и поняв в чём дело, Андрею пришлось вызвать скорую. Ему до сих пор не было известно, что её заставило принять так много снотворного. Но всё обошлось.
Он сидел на своём привычном месте возле её кровати, молчал и чувствовал, как от неё уходит волна грусти, отчаяния и страха, замещаясь душевным покоем и возвращая её к жизни.
- Почему обида и гнев сильнее любой физической боли, - глядя на неё, спрашивал он себя, - ведь раненый в бою не кричит "Добейте!" или от боли страдающий больной не требует сразу яда, а просят все о помощи. А здесь так просто и глупо душевная боль может забрать жизнь. И причем безнаказанно. За неё не предусмотрено законом наказание.
Она смотрела на него и, будто увидев в глазах вопрос, ответила:
- Надежда! Если она покидает, всё обесценивается и бесследно исчезает еще при жизни. А это невыносимо больно и некуда от неё спрятаться, можно только уйти.
Это состояние Андрею было знакомо, но эти чувства были не его, а принятые от посторонних источников, поэтому он от них легко уходил.
- А если бы я не смог уйти? - задал Андрей себе вопрос, - и в этом состоянии, без возможности от них освободиться с помощью таблеток или другого способа, находился бы день, месяц, год ... Вот это наверное и есть настоящий ад!
За несколько встреч им удалось уже ощутить взаимную симпатию и желание чувствовать друг друга. Хотя и выглядело это абсурдным, но ему казалось, что он изменяет своей Еве. Те чувства, которые он испытывал при ежедневных встречах с ней, сейчас передавались Марине. Не став углубляться в мораль, еще немного поговорив о самочувствии и её настроении, Андрей, попрощавшись, пошёл дальше по своему маршруту. У него было ещё несколько запланированных на сегодня дел.
При покупке продуктов он предпочитал больше супермаркеты, чем рынки. На последних он ощущал столько хитрости, лицемерия, скупости и корыстолюбия, что не мог ничего покупать, как говорят, просто не лезло в горло. Сделав в магазине необходимые покупки он пришёл домой, в свою любимую обстановку и, усевшись в кресле, снова задумался о своём положении.
***
Андрея всё больше беспокоил главный вопрос - почему Всевышний не дал всем людям этот дар - ощущать окружающую их эмоциональную энергию, а только - свою и скрытую от окружающих? А может когда-то эту способность просто забрал? Ведь если он - Андрей её имеет, значит в конструкции человека это всё предусмотрено. Просто, чтобы прозреть, надо изменить какие-то настройки в организме. Вот он изменил их, ударившись нужным местом о мусорный ящик. А, как быть остальным? Им суждено прозреть?
Может органом этих ощущений и есть душа, просто при жизни тела она работает в закрытом автономном режиме и считывает только то, что касается персональных твоих желаний, личных пороков и внутреннего персонального мира. А потом, как у меня после травмы, но, только уходя из тела, она открывается для восприятия всего окружающего мира, только мир - это уже целая вечность.
Он понимал, что создал себе подобие маленького рая в текущей хрональной системе и в окружении мира приятных ощущений. А вот там, в нехрональном, вечном, в непространственном мире может будет уже воздействовать вселенская энергетика, выделенная за всё время её существования?! Только восприниматься она будет персональными приёмниками, настроенными на определённую эмоциональную энергию. Одними - положительная, похожая на ощущения в храме, другими - отрицательная, как в тюрьме пожизненного заключения без всякой надежды. И каждый будет воспринимать то, что заслужил.
Всё больше смотря на Еву, он понимал, что человек не должен жить с манекенами, спрятавшись в свой подобранный искусственный мирок, где он полный в нем хозяин. Пользоваться законсервированными человеческими чувствами и псевдоудовольствиями, уходя от реального мира, быть оторванными от причин и следствий, это просто иллюзия чувств, которые переживают люди, ибо они являются первичными, а значит главными источниками хрональной энергии.
Он начал понимать, что его Ева - это чужие, кем-то испытанные уже чувства. Они, как украденное у кого-то счастье, как уценённая любовь, купленная в секонд хенде, приносят приятные, но дешевые псевдоощущения и никогда не смогут стать взаимными.
- Кто они, эти чудесные владельцы этого костюма и шляпки? Изменила ли их жизнь и какая сейчас у них энергетика? - спрашивал себя Андрей, - или этот костюм просто короткий радостный отрезок её жизни, маленький отпечаток благодати, а дальше - может быть всё как у Марины!?
Перед Андреем стояла дилемма, кого выбрать? С одной стороны он привязался к Еве, ему всегда было с ней спокойно и приятно. Она была почти идеальной женщиной -умела молчать, могла слушать и отдавала свою любовь, ничего не требуя. С другой стороны - Марина с пережитым горем и потерянной надеждой. Она, может быть, нуждалась в нём, как он в Еве. И от этого он чувствовал свою востребованность и значимость...
Он всё больше понимал, что случайно любимыми не становятся; что твоя собственная способность любить вызывает любовь так же, как и заинтересованность делает человека интересным. Людей беспокоит вопрос, привлекательны ли они, при этом забывается, что суть привлекательности -- в их собственной способности любить!
Андрей немного задумался и, посмотрев на манекен, уверенно сказал:
- На днях выписывают Марину. Извини Ева, этот костюм и шляпка ей тоже будут в пору! - и, после небольшой паузы, добавил - будем теперь мы все жить вместе.