Аннотация: Эта любовь к пространству возникла стихийно, не спрашиваясь. Толкнула в грудь, зашла в сердце и сказала: "Ну, я тут с тобой. Договорились?" Будет подвержен измнениям) вариант неокончательный.
За круглым, бесцветным иллюминатором было небо. Голубое, с разметавшимися оранжевыми перьями облаков. Никто сейчас не скажет, почему на Альме облака оранжевого цвета. Не было заводов, которые могли как-то воздействовать на экологию таким странным образом, не было особых условий формирования планеты. Просто вот так - оранжевые облака через бездушное, пуленепробиваемое стекло иллюминатора. Возможно, архитектор здания обладал своеобразным чувством юмора, вставляя в стены Центральной государственной тюрьмы такое своеобразное окно. Какие решетки - в нашем высокоразвитом, цивилизованном обществе? Нет, что вы. Эра космоса и космических кораблей диктует свои правила.
Алексей несильно пнул белую мягкую стенку и с чувством выругался. Смотреть на небо больше не хотелось.
- Что, бандюга, скучно стало? - раздался слева вкрадчивый сиплый голос. Звукоизоляция между камерами была далека от совершенства.
- Да ладно, - немедленно поддержали справа. - Человеку отлежаться надо, привыкнуть. От шока отойти. Все они, пираты, нервные.
- Идите вы, - беззлобным шепотом откликнулся Алексей. Сел на пол, упершись спиной в стенку, искоса глянул на лежащую рядом "Библию" в аккуратном синем переплете. - Вам всем такую...литературу дают?
- А что же еще давать? - с готовностью откликнулся сосед слева.
- Ясно.
Алексей без интереса пролистал "вечную" книгу. Проводил тоскливым взглядом ровные ряды строчек.
- В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. И слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины, - без энтузиазма прочитал он.
- И мы видели славу Его, славу как от единородного от Отца, - с выражением закончили из-за стенки слева.
- Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир был спасён через Него, - торопливо проговорили справа.
- Леха, - представился Алексей, хлопая ладонью по белым, тоже мягким, плиткам. Спокойный яркий свет круглой лампочки раздражал, заставлял закрыть глаза.
- Игнат, - помолчав, представился сосед справа.
- Денис, - откликнулся другой.
- Местные?
- Угу, - синхронно вздохнули оба.
- И за что? - с легким интересом спросил Алексей.
Ответом было молчание. Только шумно вздохнул Игнат.
- Всё так плохо? - сделал новую попытку парень. - Хуже, чем у меня?
- Ну, это ты загнул, конечно, - тут же засмеялся Денис. Смех был хороший, добрый какой-то. Алексею даже на минуту стало легче. - Я за богохульство попал. Так, мелочи. В сердцах вырвалось, а услыхали ведь как-то! Через недельку выпустят.
- Меня за нарушение субординации, - завозился Игнат.
- А я просто пират, - откинув голову назад, Алексей глухо стукнулся затылком. - Звездный бродяга.
- Бандит, - хмыкнув, закончили слева.
- Можно и так сказать, - согласился пират. - Справедливо, конечно. Но всегда хочется придать словам другое значение.
- Много крейсеров ограбил? - спросил Денис. - А поймали как?
- Кличка какая? - конкретнее обозначил Игнат.
Алексей улыбнулся, глядя в стенку. Соседи не торопили с ответом. Шутка ли - назвать второе имя, которое зачастую становится роднее, чем собственное. Оно дается спонтанно, случайно. И внезапно остается на всю оставшуюся жизнь непрошенным опознавательным признаком, гордостью и памятью.
- Юморист, - наконец сказал Алексей. - Лешка-Юморист.
- Вот же дела, - присвистнул Игнат. Юмориста, заместителя главы пиратов Дельты, знали многие. Особенно хорошо его запоминали те охранные службы, где он успел побывать. Узнавали они об этом очень просто, подпись "Смеяться - разрешается" оставалась на взлетном поле планеты.- А попал на чем?
Леха поморщился и еще раз напомнил себе залететь на Этан, к подведшему партнеру. Вернулась глухая злость, при воспоминании о нацеленных бластерах в подрагивающих руках и осознания: не сбежать, не скрыться, не улететь. "Баста" - успела прийти мысль в голове перед тем, как в него был запущен заряд парализатора.
Только промелькнул перед глазами серый бок корабля, высотное здание космопорта, и синее небо, с оранжевыми всполохами. И темнота.
- Сказали - не планета, а рай. Всё чинно, бюрократично, без сюрпризов. Пропуск непродленный оказался. Попросили задержаться. Документы в порядке, но корабль решили осмотреть. А у меня контрабанды пол-грузового отсека...
- Оказал сопротивление? - выдохнули с права.
- Хуже. Оказал и убил.
- Хреново дело, - заметил Игнат. - Особенно у нас.
Алексей не успел уточнить, что он под этим имел в виду. Тихо отодвинулась в сторону дверь, пропуская солдата с автоматическим бластером на изготовке.
- Следуйте за мной, - любезно попросил он, посторонившись. Алексей хмуро глянул в зеленые, с желтизной глаза, под коричневой кепкой. Встал, одернул белую рубашку, сцепил сзади руки в замок и кивнул.
Его вели недолго. Прямыми коридорами, по полу, где каждая плитка отзывалась гулким тяжелым эхом; мимо безликих прямоугольников дверей, мимо постов охраны, которые провожали их равнодушными строгими взглядами. На широких поясах покачивались поблескивающие хромированные бластеры - самое популярное оружие со времен первых контактов. Под распахнутыми темно-серыми куртками виднелись бронежилеты последних моделей.
- Входи, - охранник остановился перед такой же безликой, как и все остальные, дверью.
Дверь бесшумно отъехала в сторону, открывая взгляду небольшую, скупо обставленную комнату. Письменный стол, два стула, компьютер и шкаф. Окно, правда, было шикарным - на всю стену. И именно у него стоял сейчас невысокий, облаченный в черную рясу, человек.
- А где аквариум? - спросил пират, без колебаний садясь на стул.
- Что? - не понял монах, отечески взирая на Алексея. На кончике его носа поблескивали очки в темной оправе. Создавалось впечатление, что он еще просто не привык к ним и все еще пытается избавиться от круглых стекол, смотря поверх.
- В кабинетах всегда должен стоять аквариум, - сказал Юморист и улыбнулся. - Так показывали в старых фильмах.
Монах по-доброму посмотрел на него и Алексею, почему-то захотелось оказаться подальше от этого светлого кабинета и человека в рясе.
- Зовите меня отец Николай, - представился он, садясь напротив парня. - Вы веруете, Алексей?
- Смотря во что, - расплывчато ответил тот, глядя в окно. Облаков стало больше. Они торопились уйти за край неба, за солнцем. Скоро наступит ночь и тогда станет видно звезды. Бескрайнее темное пространство, измеряемое в парсеках. Многое бы он отдал, лишь бы оказаться там.
- В Бога, - терпеливо пояснил отец Николай. - В Бога веруете, Алексей?
- Нет, - ответил Алексей, устало потирая лоб ладонью. - Не вижу смысла. В друзей верю, в существование врагов, в космос, в корабль свой... а в существо, якобы создавшее нас по собственной прихоти и разумению, хоть убейте - не верю! Уж лучше быть удачливой обезьяной, научившейся сбивать бананы палкой.
Монах молчал, постукивая ручкой по столу. "Щелк-щелк" - издавала звук ручка, встречаясь с твердой поверхностью. Священник не старался вступать в полемику, что-то доказывать и убеждать. Это раздражало.
- Пусть так, - наконец произнес он.- Как вам планета? Ничего?
- Ничего, - хмуро буркнул Алексей.
Планета, как планета. Не лучше и не хуже остальных. По структуре сходна с Землей, разве что есть мелкие странные отклонения: вода глубокого фиолетового цвета, оранжевые облака, синий гранит. Именно уникальным минералом и был заполнен грузовой отсек его корабля.
- Например, кто у власти, - пришел на помощь священник.
- Церковь, - быстро ответил пират.
- Церковь, - согласился отец Николай, вытаскивая тонкий лист бумаги. Тон его стал скучающим и деловым: - Алексей Оконечников, двадцать восемь лет, принадлежит к социально опасной группировке "Дельта" разряда "О-3", кличка "Юморист", находится в планетарном розыске два года, четыре месяца в связи с покушением на правительственные объекты, незаконной вывозкой ценных элементов галактических систем, нанесением увечий различной тяжести солдатам объединенной дружественной армии, причинение смерти...
- Ну, хватит, - взмолился Алексей. - Я и сам помню.
Монах взглянул на него поверх очков и качнул головой.
- Перейти к возможным срокам вашего наказания? - уточнил он. Тут Алексей понял, что над ним окончательно и бесповоротно издеваются: агатовые умные глаза отца Николая смеялись. Парень обиженно замолчал, священник тонко улыбнулся, складывая лист пополам.
- Вам понятно, в чем вас обвиняют?
- Вполне, - пробормотал Леша. Все обвинения он знал наизусть. Даже завел себе отдельный файл, на который записывал удачные операции. Оказывается, у государства тоже имелся такой файлик.
- Вы в курсе, что судить вас будут по законам Альмы? - монах опустил подбородок на сплетенные пальцы, выжидательно посмотрел.
- Нет, - медленно ответил пират. - Этого я не знал. И каковы перспективы?
- Всё не так плохо, - обнадежил священник. - В связи с перечисленными преступлениями, вас предадут анафеме.
- Анафеме? - слово казалось смутно знакомым. От него веяло чем-то грустным и страшным. Почему-то вспоминались свечки и лики с икон. Алексей мысленно дал себе затрещину. - Я атеист!
Отец Николай терпеливо вздохнул.
- Вы трактуете это как сугубо церковное понятие. Между тем, мы расширили это значение, дабы представители других религий или атеисты, не могли уйти от закона.
- То есть? - внутри что-то оборвалось. От чего его можно отлучить?
- Мм, - монах пожевал губами, глянул в окно. - Иными словами, отлучить можно не только от церкви. На сознательном уровне вас отлучат, отстранят - если хотите, от самого важного в понятии вашего мировоззрения.
- Нет такой технологии, - прошептал Алексей, вцепившись побелевшими пальцами в край стола. - Нет!
- Не было, - легко согласился священник. - Чужие поделились. Занятная вещица, надо сказать. Анафема - это ведь в изначальном определении - изгнание, проклятие. Вот ирония слов, да? - не дождавшись ответа, чуть раздосадованный отец Николай продолжил. - Отстранят и отпустят, зная, что сила, которая толкала человека на совершение всех его неблаговидных поступков - исчезла. Выделят вам сад, документы дадут, и станете почти полноценным и законопослушным гражданином галактики.
- И от чего же меня отлучат? - поинтересовался пират, стараясь сохранять спокойствие.
- Вас?
Монах начал неспешно перебирать бумаги. Перекладывать одну шелестящую стопку на другую. Забил информацию в сеть. Подождал, снова посмотрел на Леху.
- Вас отлучат от космоса, - пожав плечами, сказал он.
У Алексея не нашлось слов. Отлучить его от космоса? Это же... это, пожалуй, самое страшное, что могло с ним произойти. Парень отвернулся, глотая горячие, непрошенные слезы. Он давно не ревел, с детства. Не было повода. А здесь и сейчас ломали и рушили его - его самого. Да, машина точно проанализировала - чертовы чужие! Дороже черного, беспросветного и такого непонятного космоса для него не было ничего. Эта любовь к пространству возникла стихийно, не спрашиваясь. Толкнула в грудь, зашла в сердце и сказала: "Ну, я тут с тобой. Договорились?" Возможно, она была даже взаимной. Леша никогда не верил в Бога, но в свой космос он верил всегда. Невозможно не верить в то, чем живешь, чем дышишь. Выделят сад? И повеситься на ближайшей яблоне. Алексей глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
- Воды? - сочувствующе вздохнув, предложил монах. Пират зло посмотрел на отца Николая. Конечно, его не отлучают от смысла жизни. Не заставляют менять разноцветные звезды на огни ночных городов забытой на окраине религиозной планеты. Он залпом опрокинул в себя воду, закашлялся.
- Ничего нельзя сделать? - тихо, просительно уточнил парень.
- Увы, по нашим законам, это объективное наказание, - развел руками священник и сухо добавил. - Вероятно, разрезая лучом бластера грудную клетку человека, вы предполагали другое? Смертную казнь, к примеру? У нас гуманное общество. И мы следуем заповедям. - К черту вас и ваши законы! - Алексей вскочил.
Ничего сделать ему не дали: влетевшие охранники всадили в пирата новый заряд парализатора.
- Сволочи, - шепотом заметил Леха, падая на пол.
Приходил в себя он тяжело. Ныли затекшие мышцы, жгло место, куда вошел заряд. Алексей сел, потом встал, держась за стену. Подошел к иллюминатору, вцепился руками в железный ободок. Перемигивались и дразнились далекие звезды и туманности. Яркими точками вспыхивали, уходившись в гипер-прыжок, корабли. В горле встал комок, парень хрипло выругался. Анафема. А-на-фе-ма. Гуманное общество! Он прислонился лбом к стене. Интересно, когда верующих отлучают от церкви, что чувствовали они? Когда приходило осознание, что тебя лишили права верить? Посмеялись, улыбнулись, задумались? Как так можно, лишить права верить? Раньше, даже желания всей церкви для этого было не достаточно. Ничего, теперь можно. Прогресс!
- Эй, парень, ты как? - послышался сиплый голос Игната.
- Живой? - невпопад уточнил Денис.
- Угу, - Алексей сел. Разговаривать не хотелось. Ничего не хотелось. Наваливалась усталость и обида. Почему его угораздило сесть на эту планету? Попасться на этой планете? Лучше работа на рудниках, пожизненное заключение, смерть, в конце концов! А не лишение умения летать.
- Предали анафеме, - с горечью произнес он, почему-то решив поделиться.
- От чего? - только и спросил Игнат.
- Космос, - негромко произнес Алексей, но его услышали.
Соседи замолчали. Молчал, прислонившись спиной к стене, офицер дружественной армии людей Игнат Майданов, молчал молодой пасечник Денис Решетов. Они не знали, что сказать.
Леша долго сидел, глядя в сумрак ночи, на белеющие в темноте стены. Порой вставал, пинал ногами мягкие плиты, ругался сквозь зубы, старался не думать. Как так - не уметь летать? Люди так могут? Если всё сон - дурацкий, странный сон? Сейчас он проснется, посмотрит в настоящий иллюминатор, запустит двигатели на полную мощность и - вперед, подальше от этой планеты и её обитателей! Пират с надеждой ущипнул себя, потом еще раз. Никакого эффекта. Темнота давила, наваливалась. Это не было всеобъемлющей темнотой космоса, когда мимо пролетают кометы и астероиды. Замкнутое пространство, казалось, наступало. Было холодно и страшно. Алексей закрыл глаза, привалившись к стене. Какая глупость - завтра уже не будет страшно. Его составляющей - не будет. При мысли об этом закралось отчаяние. Он заснул только к утру, забывшись тяжелым мутным сном.
Алексея разбудил тихий стук в окно. Он устало посмотрел на иллюминатор, ожидая увидеть любопытную птицу, долбящую клювом стекло. Птицы не было.
- Отойди к стене и не шарахайся, - велели за стенкой. Он послушался.
- А чего происходит? - осведомился пират у Игната.
- Должен я "Дельте", должен, - вздохнул сосед.
Дальнейшие его слова утонули в грохоте взрыва. Взвыла сигнализация. Пыль заволокла камеру, обломки кирпичей разлетелись по всему помещению. Алексей потер оцарапанную щеку и, прихрамывая, двинулся к открывшемуся выходу. Замерев в воздухе, висел корабль - его корабль!
- Бывай, Юморист, - попрощался Игнат, у которого снесло половину стены.
- Давай быстрее, - недовольно окликнул Леху высокий темноволосый мужик. - Время, время, Юморист.
Алексей не заставил себя долго упрашивать, цепляясь за кинутую веревку и перебираясь в корабль.
- Я чуть с ума не сошел, - честно сказал Леша, глядя на удаляющиеся оранжевые облака под ними. - Думал: всё, отлетался. Пишите письма.
Он нервно улыбнулся и почесал нос.
Больше - ни ногой. Только на знакомые, умеренно-опасные планеты, с дебильным климат-контролем. Какая разница, откуда стартовать, если в космос? Вечный, промозгло-холодный чудесный космос?
Алексей глубоко вздохнул, глядя в настоящий иллюминатор. Вариантов нет - только туда.