Хейлиг : другие произведения.

Apud et glacies (Среди льдов)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Играющие слова: крапива, молчать, пещерный

  "Мы можем с полным правом говорить, что еще не изжиты все предрассудки. Над человеческой природой всё так же, как добрую сотню лет назад, довлеют стереотипы, название которым чувства. Я назвал это состояние "Apud et glacies", понимаете? Ему приходится лавировать в чужой для него среде, как будто кораблю дрейфовать в незнакомом северном море среди льдов. Если индивид лишается эмоциональной подпорки, поддерживающей его существование до определенного момента, то в его биотипе можно проследить прогрессию таких черт, как подавленность, самоирония, нервозность..."
  Интервью с профессором Джеймсом Мэем в прямом эфире.
  
  
  - Надолго к нам? - спрашивает он, поправляя очки. Отчего-то его снедает беспокойство. Тихо пощелкивает клювом автоматический соловей на подставке, косит синим синтетическим оком. У человека напротив меня глаза голубые, задумчивые. Здесь почти у всех такие глаза.
  - На пару... лет? - задумываюсь я. - Не знаю. Зависит от вас.
  - Да, разумеется. Откуда вы? - спрашивает дальше. Он старается не касаться экрана покрасневшими кончиками пальцев, чуть морщится от необходимости вести беседу без помощи реестра. Плазма на столе мерцает. Она здесь везде: на стенах и на потолках, влитая неуемным человеческим гением в железо и хром.
  - С Итаки, - говорю я. Жду реакцию. Молчит, вежливо улыбаясь.
  - Это окраина? - наконец уточняет он, отчаявшись выловить в памяти незнакомое место.
  - Это метафора, док, - пожимаю я плечами. - Я из Пагоса.
  - А, - оживает он. - Там всегда холодно.
  Как по мне, то слишком жарко.
  Док барабанит пальцами по подлокотнику кресла.
  - А пещерные медведи таскают младенцев прямо из инкубатора, - поддерживаю я знакомые сплетни.
  - Смешно, - говорит он, облегченно улыбаясь. Думает, есть контакт.
  - Не очень, - говорю я, пожимая плечами. Док поднимает брови.
  - Ваш приход был добровольным? - тон становится официальным.
  Я киваю и расслабленно откидываюсь на спинку дивана.
  - Режьте меня, док.
  
  Довольно уютно: белая постель, синие стены, стеклянные окна. Правда какое-то неприятное чувство заставляет заходиться стуком сердце. Джереми Клермон счастливо избегал этого ощущения всю свою жизнь, но сейчас оно смотрит в глаза и никуда от него не деться. Я скидываю сумку у порога и прохожу к окну прямо так: в ботинках по пушистому снежному ворсу. Я боюсь. Я до чертиков боюсь приближения старушки-смерти. Она здесь повсюду: веет в терпких нотах жасминов на столике, проглядывает в пастельных красках картины на стене и дышит мне в затылок холодком кондиционера. Это её царство, её обитель и её жрецы разложат меня на операционном столе под белым мертвенным светом.
  - Мистер Клерман? - вежливо зовут меня со спины. Я досадливо дергаю плечом. - Обед. Вас проводить?
  Я оборачиваюсь. Девушка вопросительно и настойчиво улыбается. На ней серая рубашка, серые брюки и белые кеды. Её зовут Элли - так написано на бэйджике.
  - Проводи, - соглашаюсь я и неловкими пальцами вытаскиваю из кармана пачку сигарет. Пока мы идем по светлому коридору, я прикуриваю, внимательно смотрю на неё.
  - Тебе плевать, что я курю? - вкрадчиво спрашиваю я.
  - Вы можете делать всё, что вам нравится, - отстраненно отзывается она. - Это ваше право и наше правило.
  - Но это может меня доконать, - говорю я и с интересом прищуриваюсь.
  - С определенной долей вероятности, - ровно говорит Элли. - Столовая. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к дежурному. Осмотр назначен на семь часов в кабинете номер тринадцать.
  Она коротко кивает и уходит. Я тушу сигарету о белую панель стены с некоторым удовлетворением.
  - Овсянки, мистер Клерман?
  
  
  - Мистер Джереми Клермон?
  - Зовите меня Джери.
  - Хорошо, мистер Клермон. Положите правую ладонь на стол. Не так, сдвиньте большой палец. Хорошо. Вы больны?
  - Был бы я здесь иначе?
  Док меланхолично почесывает переносицу. Смотрит прямо.
  - Необходимо, чтобы вы это осознавали предельно ясно. Как вы узнали о нас?
  - У одного из моих знакомых родственник проходил курс, - я тщательно подбираю слова, медленно говорю. За каждым моим словом стоит целый сонм воспоминаний, которые тянут душу разные стороны. Смуглый беспокойный Джахар, перекур за барханами и дымящийся прицел лазерки. "Мы сначала не одобрили, но знаешь, Джери, это ведь не самая плохая идея. Смертники вдруг могут спасать. Почему бы и нет, да? Почему нет?"
  - Простите? - вздрагиваю я, словив заинтересованный взгляд дока.
  - Что вам удобнее: диктофон, дневник, камера, всё сразу? Человек?
  - Человек?
  - Да, некоторым удобнее говорить.
  - Говорить...
  Сегодня на доке серый свитер с белым воротничком и он сам на себя не походит. Благонравный отец семейства, выбравшийся на часок погонять мяч и глотнуть виски.
  Только док не пьет и никогда не развлекается. Кладет жизнь на алтарь науки. Великий эскулап, острый скальпель которого вскрыл не один нарыв на будущем человечества, как пишут газеты.
  Док ждет, покачивая ногой и разглядывая текучее панно на стене.
  - Человека, - решаю я.
  - Можете убрать руку.
  
  
  На пятый месяц привыкаешь к белым коридорам, безукоризненно вежливым лицам, чужим рукам. Правда, к легким шагам, следующим за мною повсюду, я не могу притерпеться. Я всегда оборачиваюсь, и мне кажется, что взгляд успевает поймать тень.
  - Что с вами, мистер Клермон? - участливо спрашивает тогда Дина.
  - Джери, - машинально поправляю я. - Джери.
  И останавливаюсь, чтобы унять дрожь в коленях. Как объяснить этой девочке, что она не приходит, а я так устал ждать. Как сказать, почему я чертовски измотан и не хочу закрывать глаз. Сегодня она скажет снова в свой блестящий маленький диктофон: "Наблюдается повышенная раздражительность. Солнечный свет плохо действует на нервы мистера Клермона".
  - Посидите? - предлагает она.
  - Пожалуй, - отвечаю я.
  С её помощью я добредаю до скамейки в зарослях экзотической крапивы, выписанной доком за бешеные деньги. Натуралист.
  - Мистер Клермон...
  - Джери! - ору я и резко срываю ближайший к себе зеленый стебель. Колкое жалящее растение обжигает руку, оставляя на пальцах красные следы.
  - Простите, - грустно говорит Дина и неожиданно тихо добавляет: - Джери. У меня был где-то пластырь. Это привычка, понимаете...
  - Понимаю, - негромко говорю я и вижу, как голубые глаза предательски блестят.
  
  - Вы много курите, - говорит Дина и вздыхает.
  - Мне можно, я страдаю, - я закрываю глаза и тихо барабаню по колену пальцами. Раз-два, раз-два. Мама учила меня играть на синтезаторе в далеком туманном мире, который называется прошлое.
  - Вы снова не спали сегодня?
  - Снова.
  Дина давно убрала свой диктофон. Время от времени она дергает цепочку у себя на шее, но это просто привычка. Вряд ли в тонком золотом месяце может спрятаться камера. Хотя откуда мне знать наверняка.
  - Как думаешь, моя жизнь дорого стоит, Дина? - спрашиваю я, открывая глаза. Она вздрагивает всякий раз, когда слышит свое имя.
  - Сценарий выйдет неплохой, - осторожно отвечает она, приглаживая волосы. - Я думаю, кто-то обязательно захочет его приобрести.
  - А был прок от того, что я пришел сюда?
  Собственно, я не знаю, почему задаю такие сложные вопросы. Но должен же я узнать еще одну версию. К слову, док считает, что мне стало невыносимо скучно. В одном он не ошибся.
  - Разумеется, - отвлеченно кивает Дина, и круглые кольца сережек в её ушах подпрыгивают в такт. - Профессор собрал достаточно материала. Можно будет предугадать...
  Моя смерть послужит всем. Я тепло улыбаюсь, с силой сжимая кулак.
  
  - Джери, что ты делаешь?
  - Джери, закрой окно, холодно...
  - Джери!
  
  
  "Он говорил, что смерть крадется за ним по пятам, а ночью стоит у окна. Иногда он разговаривал сам с собой во сне на одном из диалектов Пагоса, свойственном жителям южных широт. Психотерапевт утверждал, что это занимательный вид паранойи, обусловленный армейским прошлым и тяжелыми потерями, которыми пришлось перенести мистеру Клерману. Об этом умалчивают, но не болезнь поставила в его жизни последнюю точку. Политика компании предоставляет своим клиентам полную свободу в действиях. Его никто не пытался остановить. Джереми Клермон стал еще одной главой в исследовании доктора Мэя. Джери надеялся, что его опыт поможет изучить истоки болезни и предотвратить её появление в будущем. Я думаю, на самом деле он не хотел умирать, он просто не выдержал..."
  Дина Ламберт, "Мои вечерние гости".
  
  26.01.2014
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"