Настала ночь, и смолкли голоса
Сгорел закат, багровый словно кровь.
Во тьме ночной вершатся чудеса,
Закрой глаза и пробуй вновь и вновь!
Хранит молчание пустынная дорога,
Ведущая в пустое Никуда.
Пространство старого забытого острога
Примет любого, забредшего туда.
Без солнца стали вдруг родными небеса,
Ничто не слепит - лишь ласкает взгляд.
Сияют радостно любимые глаза,
Но не судьба вернуться счастливо назад.
Ну кто сказал, что там - чертоги Бога?...
И где же - там? В завесе облаков?
Но там лишь грусть последнего Порога,
Манящего свободой от оков.
Вон робко светят звёзды, но кому?...
Куда ведёт их зыбкое сияние?
И вот мне кажется что я вот-вот пойму,
Как не нарушить их хрустальное молчание.
И с кем встречает утро лунный лик?
Кому подарит свой неяркий блеск?
Проснётся солнце - в этот краткий миг,
Услышим мы в лесу лишь веток треск.
И где тот сполох, что мне одному
Во сне чудном являлся через раз?
Быть может посвящён он не тому,
И зря я не смыкал три ночи глаз?
"Укажет путь в слепящем мире блик?"
Какая странная, осмысленная фраза...
Вы знаете, наш мир весьма велик,
Но "мира блик" не встретил я ни разу...
Я слышу мерно дышит ветер,
Он заглянул в окошко, в вышине,
На мир так быстро опустился вечер,
Что города увязли в тишине.
Он гладит волосы, кладёт на плечи руки...
Ласкает кожу и на ушко что-то шепчет.
О как же сладостны, невыносимы муки!
Прощание с ветром даже время не залечит...
Я не успел задать вопрос, как он ответил:
"Быть может встретимся, мой друг, быть может - нет..."
Я не успел сказать "люблю?", как он заметил:
"А ты ведь знал, на твой вопрос один ответ."
Не любит нет, а просто так - от скуки...
Со мной играл, меня ласкал - но, не любил.
Хотел обнять его, уж протянул я руки -
Он, засмеявшись, улетел. Я не винил.
Не прячь глаза, ведь я тебе не верю,
Я никому не верю, больше - никогда.
Вернувшись в памяти своей к тому апрелю,
Признал я с горечью, что время, как вода.
Мне слов не надо, только ласк одних...
Слова твои пусты и полны лести.
О как бы я хотел любить других,
Но разве ты позволишь жить без мести?
В постылой клетке раненому зверю
Так холодно, что хочется завыть.
Я одинок и никому не верю...
Хотел, но не могу уже забыть.
Ни жизни, ни свободы, ни мечты о них.
Вся жизнь моя пуста, однообразна.
И голос мой сорвался и затих -
Душа-калека, теперь так безобразна...
Вот странная дорога, и куда ведёт?...
В больную ль пустоту, к земному чуду?
"Идти ли, не идти?" Мысль пропадёт -
Заполнит всё - всегда, везде, повсюду.
"Туда где солнца свет, где сердцу биться легче?"
И вновь смешная, необдуманная фраза.
живому трудно, когда сердце бьётся мягче,
Душа его столь хрупкая, как ваза.
И может там в конце, и правда кто-то ждёт,
Хотя, конечно, ждать меня так трудно.
В конце пути наверно Сфинкс живёт,
Чтоб жить мне было не так просто, не так нудно...
И держит ключ от дверцы в Вечность...
А нужен ли он мне, иль не судьба?
За дверцой же - ничто. Лишь бесконечность.
У каждого туда своя тропа.
...Настала ночь, и смолкли голоса.
Ушли во тьму все образы и мысли.
Луна так тускло осветила небеса,
Что звёзды гроздьями печальными повисли.
Хранит молчание пустынная дорога,
Устав за день от суеты сует.
И нет ни сна ей, ни покоя, ни залога,
Что хоть когда-нибудь получит их на век.
Меня забудут когда выпадет роса,
Как забывают сон. В предутреннюю дымку,
Над головой моею пролетит коса,
И Смерть пройдёт с косою той в обнимку.
Пускай, ведь Вечность - это тоже много...
Так много, что немудрено устать.
И пусть не много в моей жизни столь смешного,
Готов я счастье и покой тут же отдать.