Бабушки на скамейке. У людей старшего поколения это словосочетание равносильно сплетням и обсуждению всех, кто попадается на глаза скучающим кумушкам. Да и что им, бедным, остаётся делать, если они обо всём уже переговорили, а сидеть молча скучно и непривычно? Вот и приходится им радоваться появлению любого нового лица, потому что это спасает их от безделья, заставляя работать языки и, в известной степени, фантазию. Ведь что об этом человеке, достаточно ли он знаком или не очень, можно сказать? Если говорить только хорошее, то тема быстро себя исчерпает, а домыслы о предполагаемых его поступках, круге его друзей и даже мыслях можно развивать до бесконечности. На скамеечных сидельцев, а точнее, сиделок, сердились, порой их ненавидели, мимо них проходили со стеснённым чувством, но они казались явлением несокрушимым, неистребимым, незыблемым, вечным. Лишь в наше странное время скамейки возле дома стремительно пустеют, и люди, подзабывшие, как неприятно было проходить сквозь перекрёстный огонь недобрых взглядов, начинают порой испытывать нечто вроде ностальгического сожаления по этому поводу. В хорошую погоду ещё можно увидеть одну, иногда двух, а при особой удаче и трёх старух, почти как прежде расположившихся поболтать. Только встречаются они теперь так редко, что не успевают наскучить друг другу, а потому и обсуждение соседей у них получается не такое злобное. У Светланы и её коллег однажды вышел на эту тему краткий разговор.
- У нас старушки ещё появляются, - сообщила Светлана. - Но это уже не массовое явление. У нас их сплачивает Алевтина Ивановна.
- А у нас, слава тебе господи, они повывелись, - порадовался Жигадло. - Наверное, променяли скамейку на телевизор.
- В чём-то эти бабушки были удобны, - сказала Карасёва. - Они ведь не только сплетничали, но и присматривали за детьми. Если кто-то делал что-то нехорошее, то они обязательно докладывали об этом его матери. Правда, сейчас и детей-то почти нет. Одни приезжие со своими... отпрысками. Где дети наши, русские?
- У нас на этаже наши дети только у Курулёвой, но она недавно к нам переехала, - сказала Светлана. - На втором и четвёртом этажах детей вообще нет, какие были - уже выросли. Только на первом этаже, есть один мальчик.
- У нас чуть больше, - заявила Карасёва. - Но у нас и дом многоэтажный. Если подсчитать, то в нашем подъезде... где-то шесть наберётся.
- А если взять в среднем на душу населения, то везде одна картина: детей нема, - подсчитал Жигадло.
- Зато у нас приезжими забиты все этажи, - заявила Карасёва, и Светлана сразу обратила внимание, до чего у неё громкий и резкий голос. Он прямо-таки прогремел, заставив с возмущением оглянуться некоторых детей этих самых приезжих. - И детей у них полно.
- А следить за чужими детьми русским бабушкам не резон, - заключил Жигадло. - Вот и получается, что старушки на скамейках уже ни к чему. По этому поводу есть такой анекдот...
Можно было не сомневаться, что анекдот будет не слишком приличный. Так и оказалось. Откуда Михаил Борисович знал их такое множество и по любому поводу, было неясно.
Как бы то ни было, однако дом, а точнее, подъезд, где жила Светлана, представлял собой счастливое исключение из правила, и жильцам не приходилось сожалеть об исчезновении бабушек на скамейке, потому что никуда они не исчезли, не изменили привычному образу жизни, не променяли живое общение на бесконечные сериалы, а продолжали вникать в самые сокровенные тайны соседей. А всё благодаря общительности их лидера Алевтины Ивановны и её неистребимому желанию узнавать и распространять новости.
Может быть, кто-то был очень недоволен сборищами внизу, вероятно, Сабина Пшеничникова с негодованием проходила мимо ненавистной скамейки под прицелом любопытных глаз, а возможно, и самой Светлане иногда хотелось бы проскочить в подъезд незамеченной, особенно когда день выдавался тяжёлым и приходилось скрывать усталость или огорчение под маской довольного жизнью человека, но если рассудить здраво, то без Алевтины Ивановны жизнь её соседей, а особенно её ближайших соседей, существенно бы обеднилась и тем самым потеряла бы большую часть своей привлекательности. Кто бы докладывал им о всякого рода происшествиях, кто бы распространял слухи и сплетни, которые, несмотря на всеобщее осуждение этого явления, порой так украшают небогатую событиями жизнь рядовых граждан? А уж рассказывать о новостях, связанных с переездом в опустевшую квартиру новых соседей, было бы решительно некому. Жильцы третьего этажа были бы просто-напросто поставлены перед фактом появления незнакомых людей, не испытав прежде ни беспокойства, ни трепета, ни надежд. Теперь же никто не мог утверждать, что остался в стороне от грядущих перемен.
Сначала сведения о новых жильцах были крайне скупыми, но затем они уподобились снежному кому, порой рассыпающемуся от ударов действительности, но неизменно набирающему вес и объём и под конец представляющему собой несокрушимую глыбу.
Когда обременённая новостями и томящаяся в ожидании особо заинтересованных слушателей Алевтина Ивановна несла караул во дворе, то первой в расставленную паутину залетела Сабина. Она возвращалась из поездки в два посёлка ближнего Подмосковья, где так страстно, красочно и убедительно рассказывала неискушённым женщинам о выгодах и перспективах Интернет-бизнеса вообще и вступления в корпорацию ЛБМ в частности, что, помимо вполне естественной усталости, сумочки и хорошо поработавшего планшета, она несла домой и очень приличную сумму денег, которыми доверчивые люди оплатили возможность работать в рекламной компании и благодаря этому улучшить своё неудовлетворительное материальное положение. Подобные агитационные поездки Сабина совершала не реже раза в неделю, тщательно к этому подготовившись морально, и такие от неё исходили в это время доброжелательность к ближним и желание им помочь, открыть для них, глупых и беспомощных, двери в мир больших денег, что не было случая, чтобы она возвращалась без улова, с совершенно пустым карманом.
- Сабиночка! - обрадовалась Алевтина Ивановна. - Какая же ты сегодня красивая! Как всегда, из салона?
- Вы угадали, - ответила та, полагая, что загородный воздух способен заменить сеанс у косметолога.
Она хотела проскользнуть мимо, но старуха не собиралась выпускать из цепких рук попавшегося слушателя.
- А у меня новости, Сабиночка, - объявила она. - О жильцах из квартиры Петра Захаровича.
Этот вопрос очень волновал Сабину, поэтому она сделала вид, что саму её мало интересуют новые соседи, а печётся она лишь об общем благополучии.
- Мне-то не особенно важно, кто там поселится, - объявила она. - У меня ведь нет собаки, как у Светки. Конечно, хотелось бы приличных людей...
Она осеклась, потому что в это время, словно нарочно, мимо них молча проследовали двое бородатых смуглолицых мужчин и скрылись в подъезде.
- Наверняка к нам, - сказала Алевтина Ивановна. - Только это кто-то новый. Таких я ещё не видела. Как же давно не показывали фильмы про басмачей!
- Может, на второй этаж? - предположила Сабина.
- Нет, на втором этаже живут таджики и вьетнамцы, - возразила старая сплетница. - На четвёртом - не то узбеки, не то ещё кто-то. У них три квартиры, но, насколько мне известно, это не родственники, а просто соплеменники. Две они выкупили, а третью снимают. На пятом этаже две квартиры заняты азербайджанцами и дагестанцами... Нет, это не к ним, а к нашим чеченцам.
Она озабоченно глядела на дверь подъезда, покачивая головой.
- Постоянно к ним кто-то приезжает. А кто они? Вдруг это преступники? Перережут нас всех и уедут, а мы и знать не знаем, кто они, откуда и куда скрылись. Или обворуют нас. Старший-то и кое-кто ещё хоть здороваются, а остальные галдят себе по-своему и внимания ни на кого не обращают. Словно они у себя дома, а мы - случайные люди.
Она повернулась к Сабине.
- Так тебя, Сабиночка, совершенно не волнует, кто будет жить рядом? А если вот эти двое как раз поселятся у тебя под боком? И как это Пётр Захарович не отписал квартиру мне? Грех-то какой он совершил, что не позаботился об этом перед смертью!
- Вы же говорили, что в ту квартиру приезжали молодой красавец и второй, постарше, - напомнила Сабина.
- Говорила, - согласилась Алевтина Ивановна. - Они и приезжали. Только ведь никто не знает, будут ли они там жить. А вдруг поселится кто-то вроде моего Лёшки с его Овечкой? Ведь такие соседи и вещи таскать будут. Вон у меня кофта была красивая и совсем ещё новая, чистошерстяная, а вчера хватилась - нет её. Лёшка стащил.
- А вы у него спрашивали? - возмутилась Сабина. - Как же ему не стыдно?!
- У него один ответ: не брал, мол. А на что они с приятелем пили? Он ведь нигде не работает. Ясно, что продал кому-нибудь по дешёвке и купил выпивку.
- Вам надо запирать свою комнату, - посоветовала Сабина.
- Запираю, да ведь не убережёшься, если живёшь в одной квартире с вором. Отлучишься тут же рядом в кухню или ещё куда, думаешь, что на минутку, а вещи-то уже и нет.
- Так какие сведения о новых соседях? - вернула её к теме разговора Сабина.
- Опять приезжал тот, что моложе, вывез из квартиры всё, что получше, рабочих для этого нанял. Погрузили они вещи и увезли. Кузов огромный, а набили его до отказа. Пока вещи-то носили, я у него спрашиваю, он ли будет здесь жить, а он как-то очень неопределённо ответил. Я так и не поняла, сам ли поселится или будет сдавать квартиру. Одно ясно, что сначала там будет ремонт. Вот я и хочу предупредить тебя, Сабиночка, что жизни у нас спокойной не будет полгода, а то и больше. Ты помнишь, какой шум стоял, когда врачи у себя делали ремонт? Да и у тебя был ремонт. Так ведь и ты, и они никуда не уезжали, а что будет в пустой квартире - подумать страшно.
Сабину сильно опечалило известие о капитальном ремонте под самым боком. Если, по новой моде, начнут рушить стены и воздвигать их на другом месте, то её жизнь на несколько месяцев превратится в сущий ад. Да кто ещё будет делать ремонт? Опять чёрные? Чтобы им было где жить, они затянут его на возможно больший срок. Она нарвалась для своего ремонта на такую горе-бригаду, правда, без проживания. Приходилось ходить за ними по пятам, чтобы не отлынивали от дела. Да и то она доверила им только чёрную работу, а для укладки паркета, плитки и для прочей отделки нанимала специалистов.
А Алевтина Ивановна, довольная произведённым эффектом, ухитрилась в два неполных дня распространить эту новость на всех остальных соседей, точно так же доведя их до состояния крайнего уныния. Причём больше всех из-за грядущего шума опечалились хозяева тех квартир, где недавно был ремонт.
Однако не все дурные предчувствия сбываются. На следующий день в квартиру Петра Захаровича заявились делового вида парни славянской внешности, но, судя по говору, приезжие из глубинки, дружно вынесли на помойку оставшийся скарб и выполнили всю работу меньше чем за неделю, оставив стены на своих местах и произведя не больше шума, чем это положено при косметическом ремонте. Более того, к удовольствию Алевтины Ивановны, они оказались очень вежливыми, в меру разговорчивыми и даже разрешили посмотреть на произведённые в квартире изменения. Только, к сожалению, они абсолютно ничего не знали о планах хозяев квартиры, как не смогли ничего рассказать и о самих хозяевах, потому что видели лишь одного из них всего два раза.
- Теперь эту квартиру будут сдавать приезжим, - сделала вывод Алевтина Ивановна после того, как во всех подробностях расписала увиденное при заключительной ревизии. - Если бы делали ремонт для себя, то так быстро не закончили бы. Вот как не вспомнить недобрым словом Петра Захаровича? Завещал бы он эту квартиру мне, ни у кого не было бы никаких хлопот, а теперь волнуйся тут. Ну да о покойниках плохо не говорят.
- Если квартиру опять сдадут каким-нибудь чёрным, то будем писать в полицию, - сейчас же предложил врач Георгий Васильевич. - Или пусть покажут нам документы этих приезжих. Мы должны знать, кто они и откуда. Хватит нам этого добра. Скоро уже не разберёшь, в России мы живём или в бывшей союзной республике. А главное, случись что, и мы не знаем, кто жил с нами рядом и куда скрылся.
Все были согласны с разумностью его доводов и дружно его поддержали, но при этом каждый знал, что только его энергия может как-то помочь делу, а сами они лишь пассивно поставят свои подписи под составленным им заявлением.
Возможно, Светлана, отягощённая школьными делами, не интересовалась бы так сильно предполагаемым новым соседством, если бы не Алевтина Ивановна, которая не пропускала ни малейшей возможности оповестить её о каких-либо новых событиях, а заодно напомнить о существовании проблемной собаки, из-за чего хозяйке Дика следует жалеть, что Пётр Захарович не оставил свою квартиру проверенному человеку, то есть, Алевтине Ивановне.
Очередные сведения старуха преподнесла на следующий день после окончания ремонта в пустой квартире. Как нарочно, первой ей вновь попалась именно Сабина Пшеничникова.
- Сабиночка! - так и кинулась к ней старая сплетница. - Сегодня в квартиру Петра Захаровича приходил мужчина.
- Какой? - спросила Сабина.
- Красавец! Вот как есть, писаный красавец! Я таких сроду не видывала.
- Это тот красавец, который уже был?
- Нет, тот что? Ерунда какая-то. Слишком молодой. Неизвестно ещё, что с ним будет через пять лет. А этот уже в годах. Видный такой, представительный, глаза очень выразительные, волосы ухоженные, сам одет с иголочки. Чувствуется, что при деньгах.
У Сабины перехватило дыхание.
- И что? - спросила она, справившись с волнением.
- Ничего, - обиженно ответила старуха. - Разговаривать со мной не стал, только поздоровался, в квартиру не пригласил, хотя я и намекала ему на то, что с соседями надо дружить. Очень деловой. Может, проверял, как сделали ремонт?
Неизвестно, как бы стали разворачиваться события дальше, если бы Алевтина Ивановна не проявила легкомысленность, совершенно недопустимую в её возрасте. Был уже вечер, на улице поднялся холодный ветер, а она собралась вынести на помойку мусор, не одевшись как следует.
Овечка, недавно вернувшаяся домой и готовившая ужин для себя и Лёшки, крикнула ей из кухни:
- Погода меняется. Ветер очень холодный.
- Сама знаю, - откликнулась Алевтина Ивановна. - Занимайся своим делом. Я недавно была на улице.
Ольга промолчала, зная по опыту, что чем больше пытаешься переубедить старуху, тем упрямее она будет стоять на своём. Но Алевтину Ивановну не устраивала такая покорность, и она заглянула в кухню.
- Может, я бы надела свою кофту, но она исчезла. Где она?
Женщина продолжала молчать. Она была невысокая, полная, неяркой внешности, хотя и пыталась исправить положение при помощи косметических средств и даже волосы красила в рыжий цвет, а некоторая одутловатость лица выдавала её участие в регулярно устраиваемых здесь попойках. Ей было не больше сорока пяти, но выглядела она значительно старше.
- А вчера я пересматривала обувь, - продолжала Алевтина Ивановна. - Ведь я не выжила из ума и проблемами с памятью не страдаю. У меня было две пары зимних сапог, а теперь оказалась только одна. Значит, старые сапоги вы мне всё-таки оставили? Пожалели меня, бедную? А новые где? Когда успели пропить?
- Мы ничего у вас не брали, - сказала Ольга.
- Эх ты! Бесстыжие твои глаза! - с чувством проговорила Алевтина Ивановна. - Поселилась здесь, заарканила молодого дурака (это в твои-то годы!), а так себя ведёшь!
Ольга пожалела, что ответила старухе и дала ей повод для продолжения воркотни. Умнее было бы молчать. Чтобы не выслушивать новые нападки, она ушла в их с Лёшкой комнату. Алевтина Ивановна подошла к закрывшейся двери и убедилась, что она заперта.
- Не стыдно вам? - повысила она голос. - Пользуетесь тем, что за меня некому заступиться? А ведь у меня пенсия небольшая, я не могу кидаться деньгами. Или, может, вы хотите, чтобы я отдавала вам часть на ваши пьянки?
Она собралась было продолжать в том же духе, но в комнате включили телевизор и сделали звук погромче, чтобы заглушить жалобы старухи. Алевтина Ивановна сердито отступила от двери, в сердцах подхватила помойное ведро и вышла из дома, не накинув ничего тёплого, отчасти чтобы досадить Ольге, а отчасти оттого, что два часа назад, когда она ушла со двора, было тепло. Холодный пронизывающий ветер сейчас же набросился на разгорячённую собственным красноречием старуху и, пока она шла к помойке и обратно, наградил её не только насморком, но и болезнью горла, на несколько дней лишив её возможности говорить.
И в такое несчастное для бедной Алевтины Ивановны время новости о будущих соседях посыпались, как из рога изобилия. Сама она сидела дома, поминутно кашляя, чихая, сморкаясь и полоща горло отваром календулы, и не была способна на какие-то активные действия. Невозможность общительной старухи поговорить с людьми и непривычная оторванность от внешнего мира привели к тому, что она, несмотря на слабость и головную боль, металась из комнаты в кухню, к входной двери, обратно в комнату и так по кругу.
Лёшка, пьянствовавший накануне с приятелями, вышел из своей комнаты и мутными глазами уставился на несчастную женщину. Ему было не больше тридцати пяти лет, но постоянные попойки сильно отразились на его внешности. Не то чтобы он выглядел старым, но он приобрёл такого рода неопределённую внешность, которая вообще не даёт никакого представления о возрасте и определяется двумя словами: запойный пьяница. Только запои эти случались с ним всё чаще и чаще, постепенно превращаясь в непрерывную пьянку. Он был очень высок, очень худ, одевался в дешёвые рыночные вещи, но, благодаря заботе своей сожительницы, выглядел опрятно.
- Что с вами? - спросил он.
У Алевтины Ивановны не хватало голоса, чтобы выговорить ему за вчерашнее веселье.
- Твой... - еле просипела она, - Пашок... взял у меня... мою любимую... чашку.
Не совсем ещё протрезвевший Лёшка долго глядел на неё, пытаясь сообразить, что она имеет в виду, а потом повернулся и молча ушёл к себе. Старуха только и смогла, что погрозить ему кулаком, после чего возобновила метание по квартире.
Когда она подходила к входной двери, то каждый раз выглядывала в глазок, чтобы хоть таким образом поддерживать связь с внешним миром, правда видела только дверь в квартиру напротив. И вот в одну из таких "вылазок" она услышала, как хлопнули двери лифта, чуть приоткрыла свою дверь и замерла в жадном ожидании. И не напрасно, потому что в общий коридор вступили два человека. Один был уже знакомый ей мужчина, который уже наведывался сюда вместе с молодым наследником Петра Захаровича. Второй был здесь впервые и с интересом оглядывался по сторонам. Когда открывали дверь в отремонтированную квартиру, он повернулся таким образом, что старуха смогла его хорошо рассмотреть.
Не одна Алевтина Ивановна поддерживала связь с внешним миром через дверь. В квартире Светланы Ермаковой этим же делом занимались пёс и кот. Только Дик выражал свою заинтересованность громким лаем, а Базиль делал вид, что ему ни до чего нет дела, при этом старательно прислушиваясь.
От невозможности познакомиться с прибывшими Дик так повысил голос, что "дал петуха", отчего оба гостя рассмеялись.
- Тише, дружище - сказал один из них. - Мы идём не к тебе, а к себе.
Переполненная чувствами Алевтина Ивановна была бы счастлива взлаять наподобие Дика, но сейчас не сумела бы даже "пустить петуха", разве только уж слишком простуженного. Как же ей хотелось выйти! Однако в том больном состоянии, в котором она пребывала, она не могла решиться на такой шаг, да и расспросить пришедших ей не позволило бы больное горло. Она вознаградила себя за такие лишения лишь тем, что проторчала возле приоткрытой двери до тех пор, пока мужчины не удалились.
Свет был не мил несчастной Алевтине Ивановне, не имевшей возможности повсюду распространить сведения о визите этих людей, но, на её счастье, в скором времени лифт опять остановился на их этаже. На этот раз на нём приехала Сабина. Нервы старой сплетницы не выдержали. Она широко открыла дверь, высунулась в коридор и стала делать соседке отчаянные знаки. Недоумевающая Сабина подошла к ней. Жест, которым старуха указала на своё горло, мог быть расшифрован по-разному. Кто-то, возможно, понял бы его так: "Сыта по горло". Однако Сабина ещё не обедала, поэтому у неё не возникла такая ассоциация и она растолковала его правильно.
- Вы заболели, Алевтина Ивановна? - спросила она. - Не можете говорить? То-то я и удивляюсь, что вас нет во дворе.
Она, конечно, не уточнила, что такое небывалое событие доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Приходили, - просипела старуха и закашлялась, заставив женщину отступить.
- Кто приходил?
Алевтина Ивановна поняла, что, если она хочет донести новость до сознания соседки, ей придётся экономить слова больше, чем скупой экономит деньги. Лаконичность слога не была ей присуща, но обстоятельства вынуждали. Она высморкалась и продолжала:
- Двое... тот, что старше...
Она подождала, когда пройдёт першение в горле.
- Понимаю, - сказал Сабина. - И молодой?
Старуха помотала головой.
- Другой... Красавец... Как есть... писаный...
Она вновь закашлялась, а Сабина едва смогла удержаться от смешка.
- Так вы же говорили, что красавцами были молодой и тот, что постарше.
Старуха даже руками замахала.
- Что тот... моло... Пчхи!.. дой?.. Ерунда... Молод... Черед пять лет... подурнеет... растолстеет... Да и тот... что?.. Этот... в годах... А как... сохранился...
Она опять раскашлялась. Сабине было неприятно стоять возле простуженного человека, чихающего, кашляющего и сморкающегося, но информация об очередном немолодом мужчине, появившемся уже после ремонта квартиры, была слишком ценной, чтобы так просто уйти.
Сабина почувствовала, что где-то не то в душе, не то на сердце, что-то сладко заныло в ожидании превращения её заветной мечты в жизнь. Она не была наделена богатой фантазией, все её мысли всегда были сосредоточены на деньгах и бытовых благах, но когда дело касается лично себя, или, как принято говорить, себя любимого, то даже у людей, начисто лишённых воображения, оно разыгрывается самым чудесным образом. Женщина представила, как в соседнюю квартиру въезжает этот богатый красавец, они знакомятся, он в неё влюбляется... И она сразу же подумала, что надо бы во внеочередной раз наведаться к личному, опытному, проверенному косметологу.
- И что же дальше? - спросила она против воли жадно.
Старуха покачала головой, показала на своё горло и развела руками.
- Так, может, он не будет здесь жить, - предположила Сабина.
Алевтина Ивановна потрясла головой, собралась с силами и поманила соседку к себе.
- Сказал Дику...
Она вынуждена была замолчать, а Сабине от нетерпения хотелось её пристукнуть. Что сказал Дику красавец при деньгах? И почему он что-то сказал Дику? Как он мог заговорить с Диком? Её обожгла мысль, что Светлана вывела свою собаку погулять, а красавец, привлечённый необыкновенной расцветкой пёсика, заговорил с ним, а заговорив с ним, наверняка что-то сказал и хозяйке, а раз что-то сказал хозяйке, то мог обратить на неё особое внимание. Светка очень недурна, можно сказать, довольно симпатична, как бы ни было неприятно это признавать. Вдруг красавец, которого она сама рассчитывала прибрать к рукам, решит познакомиться поближе именно со Светкой? Теперь придётся согласиться, что от домашних животных, кроме шерсти и беспокойства, есть определённая польза. Через этого красивого скандалиста Дика и, особенно, через важного степенного Базиля Светке легче, чем ей, завести знакомство с новым соседом. Счастье ещё, что она целый день в школе, но всё равно она очень опасная соперница.
- ... что идёт к себе, - договорила Алевтина Ивановна и, почувствовав, что больше не в состоянии здесь оставаться, сделала соседке прощальный жест и ушла к себе, чтобы прилечь.
"Проклятая старая галоша! - подумала Сабина. - Когда в ней не нуждаются, она тут как тут, а как дойдёт до дела - она, видишь ли, больна. Не могла подождать со своей простудой".
Сколько было употреблено в этом мысленном монологе мата, лучше умолчать.
У себя дома она дала волю чувствам уже вслух. Услышав речь сестры, Степан даже присвистнул.
- Что с тобой? - спросил он. - Понесла убытки? Какая-нибудь из твоих компаний лопнула?
- Эта карга! Старая сплетница!.. - бушевала Сабина, давая бедной Алевтине Ивановне и более впечатляющие определения.
- Что, опять торчит на своём посту? Я тоже терпеть не могу проходить мимо неё и её товарок.
Это было прямо противоположно тому, что собиралась сказать сестра, поэтому она обругала заодно и брата.
- Что-то ты сегодня в ударе, - кротко заметил он. - Что хоть случилось?
- Эта курица... выдра... (и тому подобное, но в неприличном варианте)... изволила простудиться именно сейчас, когда в соседнюю квартиру стали наведываться новые жильцы. Она их видела издали, не смогла с ними поговорить, расспросить их, познакомиться...
- Подумаешь! - пожал плечами Степан. - Зачем они нам?
- Дурак! Да ты представляешь, как было бы удобно подружиться с красивым порядочным соседом. Да ещё он, оказывается, богат. Деньги-то меня не очень интересуют, я сама смогу обеспечить своего мужа, был бы человек хороший...
- Послушай, а тебе не надоело гоняться за мужиками? - прямо спросил брат. - Ты уже столько раз ошибалась, что, по-моему, достаточно.
- Ты ничего не понимаешь, - возразила сестра. - А если я заполучу нового соседа, то тебе не надо будет отсюда уезжать.
- Да уж! - ухмыльнулся брат. - При появлении каждого твоего избранника или мужа я переселяюсь к приятелю, а он уж знает, что не позже, чем через два-три месяца я вернусь обратно. У тебя всё происходит так стремительно, что мне даже не надо задумываться о покупке квартиры.
- Иди ты! - сердито прервала его сестра. - Лучше бы помог.
- Я бы рад. Честное слово, Сабинка, я готов для тебя сделать всё, что пожелаешь. Скажи только, что именно.
- Когда этот сосед сюда въедет, познакомься с ним, приглашай по-приятельски к нам...
- Понял. Будет сделано. Но ведь ты ничего о нём не знаешь. Вдруг он женат и имеет четверых детей?
Сабина чуть не застонала от отчаяния. Она так уверила себя в вероятности заполучить наконец надёжного мужа, что упустила из виду такую возможность.
- А может, и не женат, - рассудил Степан. - Если он появился здесь в первый раз, то, наверное, для того, чтобы осмотреть квартиру. Наверное, тот молодой типчик, который затеял ремонт, продаёт наследство старика, а этот красавчик его покупает. Был бы женат, так приехал бы с женой. Женщина не доверит такое важное дело мужу, обязательно сама обнюхает все углы.
У Сабины просветлело лицо, и от избытка чувств она поцеловала брата.
- Хочешь, я сделаю тебе воздушную творожную запеканку с курагой и изюмом? - предложила она, чтобы отблагодарить Степана за удачную мысль.
- Конечно! - обрадовался тот.
Ревность - одно из самых ужасных чувств. Она страшна не только тем, что охваченный ею человек терзается сам, и тем, что при этом он терзает других, но главным образом тем, что не требуется никакого повода, даже намёка на повод, для того, чтобы ревность вспыхнула, отравляя жизнь ревнивцу и тем, кого и к кому он ревнует. Готовя обещанную брату запеканку, Сабина, ни разу не взглянув на представительного красавца даже издали и ничего о нём не зная, уже пылко ревновала его к возможным соперницам, из которых самой опасной была, конечно, Светлана, благодаря Дику, ухитрившаяся первой познакомиться с новым жильцом. Она ещё не знала, как убрать соседку со своего пути, но решила глаз не спускать с них обоих, с неё и с НЕГО (не с Дика, пёсик был здесь ни при чём), чтобы вмешаться в их отношения, едва представится такая возможность.
Она пришла к этому решению, когда мелко резала курагу. Нож так и мелькал над разделочной доской, но вдруг повис в воздухе и медленно, тяжело опустился. Её вновь охватили сомнения по поводу семейного положения представительного красавца. Степан так ловко разъяснил ей, почему он уверен в том, что тот не женат, что она сразу же прониклась убеждением, что новый сосед, точно, ещё не женат или уже не женат, однако он непременно будет женат, и лишь на ней. Но что, если у него всё-таки есть жена, только она по каким-то причинам не смогла приехать вместе с ним, а поручила ему одному осмотреть квартиру. Сама Сабина ни за что на свете не доверила бы такое важное дело другому, а обязательно лично обследовала бы все комнаты, заглянула бы и в стенной шкаф, и на антресоли, и в крошечную, но такую удобную кладовку. Как выразился Степан, она бы "обнюхала все углы". Да, наверное, она бы их даже обнюхала, чтобы проверить, хорошо ли работает вентиляция. Не может женщина быть столь легкомысленной, чтобы не проверить всё самой. А если может? А если этот представительный красавец сам распоряжается в своём доме и жена его не имеет права голоса? Бывают же мужья-тираны. Но тогда и жалеть будет не о чем: Сабине такой муж не подойдёт. Она готова примириться с относительной бедностью спутника жизни, но при непременном условии, чтобы его внешность, характер и поведение её устраивали. Лучше, конечно, к этим нематериальным качествам прибавить ещё и богатство.
Незаметно для себя она вновь принялась мечтать о заполучении в мужья достойного человека, словно уже окончательно выяснилось, что он не женат. Здравомыслящая женщина хотела было себя образумить, чтобы не воздвигать воздушных замков, не получив для них необходимого строительного материала, но воображать осуществление своих грёз было так приятно, что она решила допустить (о, всего лишь допустить!), что представительный красавец свободен и при этом воплощает в себе её идеал. Как ей надлежит действовать в таком случае? Она решительно не представляла, как справиться с соперницей, которая прежде неё успела познакомиться с выгодным женихом. Чтобы выработать стратегию, надо было сначала разведать все обстоятельства их знакомства. Как только Света вернётся из школы, она к ней по-соседски зайдёт поболтать. Хотя нет, не в обычае у них были дружеские посиделки. Как бы это не показалось подозрительным. Лучше она якобы случайно встретит её в коридоре. Надо будет прислушиваться, когда Дик радостным лаем оповестит, что хозяйка на подходе.
Разобравшись в ситуации с соперницей, Сабина ловко дорубила курагу, добавила полежавший в кипятке изюм, смешала с уже приготовленным, тщательно взбитым творожным тестом и стала выкладывать аппетитную массу в форму. И тут её рука вновь замерла при мысли о второй сопернице. Ведь существовала ещё Раиса Павловна Курулёва. Всё общение с этой женщиной у Сабины заключалось в одном лишь слове. "Здравствуйте", - говорила она, когда случайно встречалась с ней в лифте или на этаже, и, получив ровно столько же в ответ, покидала её. Почему-то у них обеих не возникало желания продолжить разговор. Но Курулёва была одинокой женщиной с двумя детьми. Была ли она в разводе или никогда не состояла в браке, Сабина не знала, но прекрасно понимала, что ей очень захочется заполучить мужа себе и отца - своим детям. Как быть с ней?
"А я и её "случайно" встречу, сообщу о новом соседе и попробую на неё повлиять", - решила ревнивица, закрывая за будущей запеканкой дверцу нагретой духовки.
Она тщательно вымыла измазанную посуду, расставила по местам и вновь задумалась. Ведь существовала ещё и третья потенциальная соперница, Аня Дмитриева. Она лет на пять старше их со Светкой, а предполагаемый жилец примерно одного возраста с ними, если не моложе, но ведь и Овечка намного старше Лёшки. Внешность у Ани... Да кто разберёт, что может придти в голову представительному красавцу? Говорят же, что любовь зла, полюбишь и козла, а Аня умеет себя поставить. Сейчас её нет, но ведь с наступлением холодов она вернётся с дачи, поживёт здесь немного и уедет на несколько месяцев куда-нибудь в Египет или Испанию, а квартиру сдаст дальней родственнице Ире. А если Ане понравится новый сосед, и она не захочет уезжать? Третья соперница. Но если учесть, что и Ира может "положить глаз" на представительного красавца при деньгах да ещё и москвича, то у неё оказываются четыре соперницы. Пока об Ане и Ире можно ещё не думать, но их следует иметь в виду в случае их атаки.
Итак, поразмыслив, Сабина решила сосредоточить свои силы на Свете и Курулёвой. И хорошо, что к этому выводу она пришла вовремя, иначе бы погибла её чудесная запеканка. Ещё две-три минуты усиленной работы мыслей - и по квартире пополз бы запах гари. И то корочка, которой покрылось её изделие, была слишком темна.
- Степан, или к столу! - позвала она.
Брат взглянул на запеканку.
- По-моему, она подгорела, - заявил он.
- Сожрёшь, что дам, - отрезала задетая его словами сестра.
Степан ухмыльнулся с довольным видом.
- А то как же! Конечно, сожру. Я к тому сказал, что обычно у тебя получается лучше.
- А может, даже к лучшему, что Алевтина заболела.
Эти слова не предназначались брату, а вырвались невольно, вызванные словом "лучше". Это были поистине мысли вслух.
- Ты со своей Алевтиной сойдёшь с ума, - серьёзно сказал Степан. - Правда, Сабина, выкинь из головы и её, и нового соседа, и вообще всё, что у тебя там есть. Откуда мы знаем, кто он такой? Может, это вор какой-нибудь или сотрудник уголовного розыска.
- Алевтина сказала, что он явно при деньгах, - возразила сестра. - Откуда у сотрудника уголовного розыска большие деньги?
- Бывают и большие. Это только в фильмах они все нищие.
- Будь уверен, Стёпка, что если у него большие деньги, то нам он неопасен, - мудро решила Сабина.
- Всё равно давай сначала к нему присмотримся, а тогда я тебе обещаю, что подружусь с ним и буду каждый день забивать вместе с ним козла или устрою здесь преферанс-клуб.
- Сначала научись играть в домино и преферанс. А в преферанс, кажется, играют вчетвером.
Сабина засмеялась, одновременно думая о том, что у неё нет времени присматриваться, потому что, пока она будет тянуть, представительного красавца перехватят её соперницы.
- Ты, я, он... Четвёртой можно пригласить Светку, - наивно предложил брат.
Сабину так и передёрнуло.
- А вот Светку ты с ним не вздумай свести! - предупредила она. - Ни её, ни Аньку, ни Ирку, ни Курулёву.
- Кого? Какую Курулёву? Ах, эту! Которая с детьми?
Ни у брата, ни у сестры не возникло удивления, что женщины очень далеко за сорок были названы по именам, даже более того, по уменьшительным (хоть и не ласкательным) именам. А молодая ещё Раиса Павловна Курулёва - по фамилии. Может, дело было в том, что она недавно здесь поселилась, может, в чём-то другом, но она выпадала из ближайшего окружения и казалась совсем чужой.
- Уже ревнуем? - спросил Степан. - Не рано ли? Не подеритесь из-за этого мужика. Получается по пословице, что вы делите шкуру неубитого субъекта, то есть, медведя. А вкусная получилась запеканка!
- Ешь-ешь, - миролюбиво сказала Сабина.
- Кстати, завтра я уеду на пару дней. Одна клиентка уже дозрела по Интернету, и теперь её надо обхаживать при личном общении. Дама одинокая, страстно мечтает встретить мужчину своей мечты и, похоже, уже так долго об этом мечтает, что теперь готова уступить первому, кто признается ей в любви...
Сабина слушала его с неудовольствием. Она не станет уговаривать его отложить поездку, потому что каждый должен зарабатывать деньги, но если новый сосед приедет в эти два дня, ей будет труднее завязать с ним знакомство самой, чем это вышло бы через брата. С другой стороны, два дня - слишком незначительный срок, чтобы из-за этого расстраиваться. Может, и хорошо, что он съездит к этой перезревшей невесте именно сейчас, пока переезд в новую квартиру маловероятен. Но ведь ему придётся навещать эту бабу регулярно. Ещё хорошо, что он сразу же рассказывает о больной матери, из-за которой он не может приезжать очень часто. Женщины так привыкают к его заботам о ней, проникаются к нему таким сочувствием, что, когда речь заходит о деньгах для неё, никаких подозрений у них не возникает. Но ей сейчас важно, что Степану не нужно торчать возле очередной невесты неделями.
- Хорошо. Только не задерживайся.
Она без аппетита съела кусок запеканки и допила чай. Время шло, и Света могла придти с минуты на минуту. Впервые Сабина подумала, что не иметь чёткого графика работы - большое неудобство, по крайней мере, для ожидающей её соседки. В один день Света могла вернуться очень рано, чуть ли не в два часа, в другой - поздно, а бывало, что она забежит домой между уроками, погуляет с собакой, покормит животных и вновь допоздна торчит в своей школе. Однажды она пришла домой в одиннадцатом часу ночи, а Дик прямо-таки весь извёлся под дверью. И при этом она ещё и торопилась, потому что не успела подготовить какой-то урок. Что за работа?
Однако на этот раз судьба была милостива к нервничающей женщине, и она услышала истошный лай.
- Светка пришла, - определил брат. - А ты заметила, что этот горластый пёс стал в её отсутствие мало лаять? Начинает вопить, только когда кто-то выходит из лифта, но быстро замолкает, а по-настоящему орёт, когда слышит шаги Светы.
- Надо выбросить мусор, - сообщила Сабина, не вслушиваясь в слова брата. - Не люблю, когда он начинает накапливаться.
Степану очень понравилась сильно пропёкшаяся запеканка, а потому он предложил из благодарности:
- Хочешь, я схожу?
- Сиди уж, - отрезала сестра. - Можешь доесть всё, а на ужин я сделаю что-нибудь ещё.
- Вот это славно! - обрадовался брат и отрезал себе ещё кусок.
Сабина не могла не похвалить себя за удачную мысль. Она намеревалась ловить Свету у лифта, и разговаривала бы с ней, не зная, подслушивают их или нет, а теперь получается, что она вышла из дому по делу и встретила её чисто случайно. Она накинула куртку, взяла изящное ведёрко для мусора и отправилась на улицу.
Обстоятельства в этот день складывались для неё как нельзя лучше, потому что ей не пришлось, как цапле на болоте, мерить шагами пятачок возле подъезда в ожидании Светы или томиться возле помойки, чтобы потом естественнее появиться перед соседкой с ведёрком для мусора. Едва она дошла до помойки и вытряхнула в неё пакетик с упаковкой из-под творога и скорлупой от двух яиц, как заметила, что из подъезда вышла Светлана, ведя на поводке свою собаку. Очевидно, она задержалась в доме и не сразу собралась на прогулку. Сабина с досадой отметила, что рыже-белый Дик смотрится на улице особенно привлекательно, да ещё эта его необыкновенная половинчатая морда! Обязательно нужно что-то делать, а то из-за этой чудо-собаки у Светы больше шансов привлечь внимание нового соседа, чем у неё.
- О, Света! Привет! - поспешила она к ней. - Ты сегодня рано.
- Решила проверить тетради дома, - объяснила Светлана.
- Устала?
- Нет. Сегодня был на редкость спокойный день. У нас многие обратили внимание на такую аномалию. Дети какие-то заторможенные, на уроках сидели спокойно. Может, перемена погоды, магнитная буря или ещё что-то? Я недавно прочитала, что люди чувствуют себя особенно плохо, когда Земля проходит через границу магнитных полей Солнца, а их у него целых четыре. В такое время люди чаще всего умирают...
- И ваши дети... - развеселилась Сабина.
- Выжили, не беспокойся за них. Но зато они были так расслаблены, что учителя просто отдыхали. Нет, правда, день сегодня выдающийся по спокойствию. Я буквально наслаждалась, объясняя новые темы.
- Где ты гуляешь с Диком? - спросила Сабина.
- Там, во дворах, подальше от окон.
- Я пройдусь с тобой, а то засиделась перед компьютером до одурения. Правда, я с ведром... Наплевать.
Она не дала ответить соседке и пошла с ней рядом, не переставая болтать.
- А тебя сегодня ничего не удивило?
Света задумалась.
- Не знаю... Вроде, нет.
- Алевтины Ивановны нет ни перед подъездом, ни в подъезде, ни в коридоре на этаже.
Светлана ощутила тоскливое чувство, словно ей вот-вот сообщат какое-то страшное известие. Петра Захаровича в тот день тоже не оказалось во дворе в обычное время. Неужели и с этой старухой что-то случилось?
- Что с ней?
- Заболела. Она попыталась со мной поговорить, но я с трудом её понимала. Кашляет, чихает, голос пропал.
- Бедняга.
- Зато мы от неё отдохнём, - не удержалась Сабина от соблазна выплеснуть то, что накопилось на душе. - Меня напрягает, когда приходится проходить мимо неё и остальных баб. А без неё они как-то притихли.
- Осиротели, - уточнила успокоившаяся Света. - Она, конечно, любит сунуть нос не в своё дело, но её можно пожалеть. Сама подумай, каково ей живётся в одной квартире с пьяницей. Про Ольгу я ничего плохого сказать не могу, но я её совсем не знаю. Плохо, что и она выпивает вместе с ним, а уж приятели его заходят почти через день. Представляешь, каково жить в таких условиях? Хорошо ещё, что он не буян, не драчун и не сквернослов.
- Да, - согласилась Сабина. - И ещё он у неё вещи таскает, чтобы было на что пить. Как он живёт? На что? Говорят, что он художник или что-то в этом роде. Может, малюет что-нибудь за деньги? Но он так пьёт, что у него, наверное, руки дрожат. Какое тут рисование?.. Вон он идёт. Плохой человек лёгок на помине.
Мимо них прошёл объект их беседы, ещё не совсем пьяный, но уже сильно навеселе. Он подмигнул Дику и поздоровался с женщинами. Светлана ответила, а Сабина сделала вид, что не заметила его.
- Зачем ты с ним разговариваешь? - с укоризной спросила она. - Таким, как он, надо давать понять, что всем известно о его поведении и все его осуждают.
- Не знаю, - призналась Света. - Он всегда здоровается. Как же я могу не ответить? И к Дику он хорошо относится.
- А он о чём-нибудь говорит? - полюбопытствовала Сабина.
- Нет. Поздоровается и всё. Да я его почти и не вижу.
- Сказать бы ему, чтобы перестал мучить бедную Алевтину Ивановну, да только не хочется влезать в их дела. Лично я с ума бы сошла или убила бы его прямо на месте, если бы имела такого соседа у себя в квартире. А попробовал бы он у меня что-нибудь украсть!
Странное дело: если в разговоре с братом Сабина обильно уснащала речь матом, то сейчас успешно от этого воздерживалась.
Светлана прошла с собакой на территорию, отведённую под газон, где трава не желала расти, и двинулась вдоль низенькой металлической ограды, местами обломанной и погнутой под напором машин, ведь не каждый водитель способен остановить своё средство передвижения вовремя и продолжает ехать и тогда, когда оказывается в опасной близости от ограждения. Сабина с ведёрком осталась на тротуаре и шла по другую сторону. Это было неудобно, потому что приходилось огибать многочисленные машины, припаркованные у самой ограды. Однако пора было приступать к главному, ради чего она и затеяла эту прогулку.
- Света, спусти его с поводка, а сама иди здесь, - предложила она.
- Его нельзя отпускать, - ответила хозяйка.
- Убежит?
- Нет, не убежит, а будет подбирать кости, куски хлеба и всё, что хоть отдалённо напоминает еду, даже обёртки. Эта привычка у него осталась от тяжёлого бездомного детства.
- Но так разговаривать невозможно, - решила Сабина, обходя группу машин. - Сейчас я к тебе сама переберусь.
Она перешагнула через оградку и осторожно пошла по земле, на которой лишь кое-где виднелись островки чахлой растительности неясного происхождения.
- А он у тебя, и правда, всё время что-то ищет, - согласилась она, видя, как пёсик идёт, опустив нос к самой земле и усердно поводя головой из стороны в сторону, чтобы обследовать возможно большую территорию на своём пути. Она заметила и то, что хозяйка пёсика занимается тем же делом, только не пригибается к земле, чтобы принюхаться, а ограничивается обзором. Временами она отдёргивала питомца от какого-нибудь предмета, способного его заинтересовать.
- А ведь тяжело всё время за ним следить, - посочувствовала Сабина. - Почему ты не пользуешься намордником? Я видела, что некоторые надевают их на собак, даже на самых маленьких, меньше твоего Дика.
- Я об этом думала и купила его, но мой поросёнок не согласен его носить. Он ухитряется даже на ходу подцеплять его когтем и снимать. Кстати, он и из ошейника умеет вывинчиваться. Уж как я туго застёгиваю, но надо всё время быть настороже и не давать ему пятиться и вывёртывать голову.
- И зачем ты его держишь, раз с ним столько хлопот?! - воскликнула Сабина. - Есть у тебя кот, и хватит с тебя. Зачем ещё собака? Когда ты взяла себе котёнка, я думала, что с собак ты перешла на кошек, а тут и Дик объявился.
- Сама не знаю, как это получилось. Я не хотела больше заводить собак, хватит двух, которые у нас были, но тут подвернулся этот пёсик. Он сам за нами с мамой увязался, да так увязался, что принялся отгонять от нас прохожих. Чуть ли не кричал: "Это моё!" Пришлось взять.
"Мне на беду, - подумала Сабина. - Вот и новый сосед обратил на него внимание. Только как бы мне теперь приступить к главному?"
- Он сам по себе очень славный, - продолжала Света. - Но ещё он мне дорог как память о маме. И Базиль, конечно, тоже.
- Понимаю, - согласилась Сабина и произнесла равнодушным голосом. - Алевтина мне сказала, вернее, просипела, что заезжал новый сосед. И как он тебе?
- Он уже переехал? - удивилась Света. - Быстро!
- Нет, просто заезжал. Разве ты его не видела?
- Нет. И кто он? Тот, что старше, или тот, что моложе? А, кажется, есть ещё и третий. Или я что-то путаю?
Сабина ещё раз возблагодарила небо за то, что оно отняло хотя бы на время голос у старой сплетницы. Сейчас, когда она лишена возможности сама разносить по соседям слухи о новом соседе, эту задачу возьмёт на себя она, Сабина. И не беда, если она кое-что изменит в полученных от Алевтины сведениях. Она ведь имеет права среди непрерывного кашля и чихания что-то недослышать или не так понять.
- Не тот и не другой, - ответила она. - И не третий. Я тоже не слишком разобралась, сколько их уже здесь перебывало. Другой.
- Хоть приятный?
- Н... не сказала бы. Судя по словам Алевтины, а её было очень тяжело слушать, он внешне ничего, довольно приятный, но характер у него, по-видимому, не очень... Не хочется тебя расстраивать, ведь ты всегда так переживаешь из-за своих животных, но он не любит собак. Не знаю, как он относится к кошкам, потому что Базиль молчал, но твой Дик принялся так его облаивать, что этот тип сказал ему через дверь что-то очень нехорошее. Что, не знаю, потому что Алевтина принялась кашлять. Но потом она добавила, что он, кажется, выругался и добавил что-то насчёт того, что не потерпит, чтобы под его дверью всё время тявкала паршивая собака. Это не мои слова, так что на меня не обижайся. Когда я это услышала, то сразу подумала, что тебе придётся нелегко с таким противным соседом. Даже не знаю, что тебе посоветовать. Может, запирать Дика в комнате? Всё-таки будет не так слышен его лай.
- Не знаю, - упавшим голосом проговорила Светлана. - Надо будет попробовать. Завтра же попробую. Я бы предпочла, чтобы туда вселился кто-нибудь типа Лёшки, чем такая собаконенавистническая пакость.
- Ну уж нет! - возмутилась Сабина. - Мало того, что он сам пьёт, так ещё и дружки с подружками к нему ходят. Кто там у них? Пушок, Пашок, Вован... и Овечка ещё его. Компания подобралась на зависть.
- Здравствуйте, Светлана Николаевна! - весело закричали две девочки, проходившие мимо. - Какая красивая у вас собака!
Упоминание о красоте Дика резануло Сабину по сердцу.
- Здравствуйте, - ответила Света.
Девочки и рады были бы подойти к учительнице и её собаке, потому что им было скучно, но пришлось бы обходить ряд из пяти машин, да ещё женщина с ведром поглядела на них так, будто они способны помешать. Чуть помедлив, они пошли дальше.
- Ученицы? - спросила Сабина и покосилась на своё ведёрко для мусора, но решила, что оно достаточно красиво, чтобы его можно было не стыдиться.
- Да. Я их пока ещё не всех запомнила, но этих знаю. Восьмой класс. Ничего девочки. Кстати, в этом классе учится и Катя Курулёва.
- Дочь Курулёвой? - переспросила Сабина, радуясь, что теперь сможет заговорить об этой женщине и что-нибудь о ней узнать. - И какая она?
- Не разберу. Молчаливая, на уроках сидит очень спокойно, не отвлекаясь, слушает внимательно. Ещё не знаю, на какую оценку она тянет, но не ниже четвёрки. Год только начался, ещё рано судить. Хорошо бы пошла на пять.
- А с её матерью ты часто разговариваешь? Какая она? Я её совсем не знаю.
- И я тоже, - согласилась Света. - Даже стыдно: живём на одном этаже, работаем в одной школе, а словно совсем чужие.
- Разве вы, учителя, между собой не разговариваете?
- Разговариваем, конечно, но ведь она в началке и притом не учитель, а воспитатель в группе продлённого дня. К нам она вообще не имеет отношения. Мы и с учителями начальной школы почти не видимся.
Сабина была разочарована, но вскоре это чувство прошло, сменившись радостью. Раз Света и Курулёва не общаются друг с другом, то не надо опасаться, что они узнают о том, что она скажет каждой в отдельности.
- И долго она сидит в школе?
- Понятия не имею. Ясно, что до тех пор, пока родители не заберут последнего ребёнка, но вот когда это происходит... Нет, не знаю.
- И она с утра до вечера в школе? - поинтересовалась Сабина.
- Нет. Она приходит к концу уроков у маленьких.
Сабина сейчас же решила, что подкараулит Курулёву завтра утром, скажет, что идёт в магазин, заведёт с ней разговор и проводит до школы. За это время она попробует навести её на мысль, что от нового соседа ей лучше держаться подальше.
- Какая-то непонятная женщина, - сказала она. - Что про неё говорят учителя?
- Не знаю. Не приходило в голову о ней спросить. И вообще во время учебного дня забываешь обо всём.
- А ты никогда ничего не знаешь, - объявила Сабина с долей досады. - Все новости доходят до тебя последней. Ой, Светка! Дик что-то ест!
- Вот так всегда, - пожаловалась Светлана. - Стоит чуть отвлечься, и он уже жуёт. А если он заметит кусок, но не успевает его подхватить, то он несколько дней помнит, где лежит эта гадость и обязательно улучит момент, чтобы всё-таки её подобрать. Что он сейчас ест? Что-то мягкое и тёмное. А может, это отравлено. Я ему после каждой прогулки, на которой он съедает непонятно что, на всякий случай даю активированный уголь.
- А нельзя вытащить это у него изо рта?
- Нельзя. Будет ещё хуже. Он начнёт торопиться и заглотает это непрожёванным. Когда мы его только взяли, он делал вид, что он очень кроткий и безобидный, даже позволял вытаскивать у себя изо рта подобранные кости, но потом понял, что мы звери неопасные, и стал потихоньку проявлять характер. За определённую грань не заходит, не распускается, но свои права отстаивать умеет. Впрочем, с ним легко ладить. Он добродушен, простодушен и отходчив.