Кузнецова Вероника Николаевна : другие произведения.

Соседи, друзья, коллеги. Глава 8. Общественное мнение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 8
  Общественное мнение
  
  Хорошо, что дорога до дома не занимала много времени, а то неизвестно, на какие ещё мысли навели бы уставшую женщину сегодняшние события. Но она скоро подошла к подъезду, и близость родных стен, которые, как справедливо считается, всегда помогают, начала развеивать прежние видения, возвращая Светлану с Марса на Землю. Она вошла в вестибюль, села в лифт и стала подниматься на свой этаж. Где-то раздавался стук, и она подумала, что, должно быть, кто-то затеял у себя ремонт. Не повезло: только она радовалась, что в квартире умершего Петра Захаровича не стали крушить стены, как кто-то другой начал делать именно это.
  Когда лифт остановился на третьем этаж, стук стал особенно громким. Это был даже не стук, а мощные удары с отголосками, словно кто-то колотил во что-то деревянное, слегка поддающееся. Может, вышибают какие-то панели или лёгкие перегородки...
  "Господи! Это же Дик!" - сообразила Света, на бегу доставая ключи.
  Бедный пёс совсем потерял голос и натужно пищал, продолжая колотить в дверь. Пояс, которым были связаны ручки створок, растянулся, поэтому при каждом ударе дверь слегка отходила от своего положения, а потом с грохотом возвращалась на место, производя оглушительный шум.
  Света торопливо развязала узел и выпустила пленников. Дик прыгал на трёх лапах, потому что растревожил больной сустав и натрудил плечо, а вид у обычно невозмутимого Базиля был ошеломлённый. Он с некоторой опаской поглядывал на неукротимого друга, словно не подозревал в нём столько упорства.
  В дверь постучали. Света открыла её не без трепета, подозревая, что кто-то из соседей пришёл высказать ей свои претензии. Это была Алевтина Ивановна, совсем разболевшаяся из-за нежелания полежать хоть два дня в постели. Говорить она почти не могла и из-за горла, и из-за заложенного носа, и из-за непрерывного кашля вперемешку с чиханием.
  - Шум, - еле прошелестела она. - Голова.
  И она красноречивым жестом дала понять, что у неё раскалывается голова, а Дик своим буянством усугубляет её страдания.
  - Извините, Алевтина Ивановна, больше этого не повторится, - сказала Света. - Я думала, что в комнате он будет вести себя тише, но ошиблась.
  Старуха в молитвенном заламывании рук выразила свою просьбу не продолжать экспериментов над собакой.
  - Как вы себя чувствуете? - спросила Света.
  Алевтина Ивановна страдальчески закатила глаза.
  - Может, вам что-нибудь надо? Сходить в магазин?
  - Ольга, - прошептала старуха, и Света поняла, что Овечка взяла эту заботу на себя.
  Каждый человек грешен и думает, прежде всего, о собственных нуждах и интересах. Света сочувствовала больной соседке, но её сильнее волновал приезд в квартиру напротив неприятного человека, ненавидящего собак и детей (главное - собак), поэтому она решила немного задержать всеведущую старуху и узнать об этом человеке из первоисточника.
  - Алевтина Ивановна, вы ведь видели нового соседа? Расскажите о нём.
  Прежде старуха с удовольствием и без всяких просьб во всех подробностях описала бы всех, кто приходил в отремонтированную квартиру, но сейчас её занимала лишь одна мысль - вернуться к себе и принять покойное положение, поэтому интерес Светланы к этим событиям показался ей не стоящим внимания. Она лишь качнула головой в знак того, что сейчас её волнует лишь собственное самочувствие, ощутила, как боль, сконцентрировавшая где-то в двух-трёх местах, разлилась по всей голове, в непроизвольном страдальческом жесте поднесла руку ко лбу и побрела к себе.
  Света расшифровала всё это так: "Человек ужасный, хуже не может быть. Очень тебе сочувствую".
  Сабина Пшеничникова поняла, что Света вернулась домой, по прекратившемуся стуку. Она намеревалась сразу же пойти к ней, но её задержал противень с запечённым в фольге мясом, а когда она справилась с делами на кухне и подошла к двери, оказалось, что её опередила несносная Алевтина Ивановна. Сабина ждала под дверью, прислушиваясь к разговору, если это можно было назвать разговором. Когда Светлана спросила о новом соседе, она забеспокоилась, что старая сплетница распишет, какой это красавец и как он беседовал с Диком. Теперь, когда выяснилось, что "красавцем" оказался женатый приятель её брата, а вселяется в квартиру семидесятилетний старик, её не терзала ревность, но будет очень скверно, если её уличат во лжи. Хоть она с самого начала ссылалась на то, что едва шепчущую больную трудно понять, однако её положение нельзя будет назвать приятным. Однако ответа старухи не последовало, и Сабина приободрилась. Подождав, пока в дальнем конце коридора не захлопнулась дверь, она вышла в коридор и позвонила в звонок. Света сейчас же отперла дверь и, не дожидаясь укоризненных реплик, сразу стала извиняться.
  - Опыт получился неудачным, - закончила она. - Не знаю, что ещё придумать. В кухне будет ещё хуже. Хоть грех так говорить, но поневоле пожалеешь, что Пётр Захарович не завещал квартиру Алевтине Ивановне.
  Итак, эта онемевшая старая сорока не объяснила Светке, что "красавец" доброжелательно относится к собакам. Сабина не только приободрилась, но и решила потешить присущую ей, как большинству смертных, вредность и не успокаивать снедаемую тревогой подругу. Пусть помучается.
  - Я спросила у Алевтины Ивановны про этого типа, - продолжала делиться своей бедой Светлана, - а она говорить не может, но так изобразила его при помощи жестов, что и без слов всё ясно. Всё-таки великая вещь - жесты. Даже если не знаешь языка глухонемых, всё равно сумеешь дать понять, что тебе нужно и что ты думаешь.
  "Значит, ты именно так истолковала её жесты? - подумала Сабина. - Тогда ты не удивишься, что и я поняла её неправильно".
  - А что толку, если ты будешь знать язык глухонемых? - спросила она. - Тебя поймут только глухонемые, а не обычные люди.
  - Это правда, - согласилась Светлана. - Я читала у Шульца, что некоторые индейские племена владели языком жестов и переговаривались с его помощью, если не могли объясниться с другим племенем при помощи речи. Жаль, что не ввели международного языка жестов, а то придумали какой-то никому не нужный эсперанто.
  Но Сабине не было интересно слушать про индейцев и язык жестов. Она столько лет не заходила в соседнюю квартиру, что теперь с интересом заглядывала в открытую дверь.
  - Что это? - спросила она.
  - Что? - не поняла Света.
  - Обои содраны.
  - Это только в одном месте у двери, - объяснила хозяйка. - Когда Дик меня дожидается, он царапает то дверь, то стену возле самой двери. Я уже столько раз переклеивала здесь обои! Хорошо, у меня есть лишний рулон. Как только он совсем всё издирает, я вырезаю кусок и подклеиваю так, чтобы совместился рисунок. Это ничего, не страшно. Хуже, что он царапает обивку на двери. Совсем счистил краску снизу.
  - Я бы его убила, если бы он у меня что-то испортил. То есть, не именно его, а любую собаку, если бы она у меня была.
  Она вошла внутрь, делая вид, что её интересуют только следы деятельности Дика, даже склонилась, якобы рассматривая царапины.
  - Он хороший парень, - вступилась за него Света. - Ничего не портит, не пачкает. Только надо убирать верхнюю одежду с вешалки в стенной шкаф, когда уходишь.
  - Почему?
  - От досады и тоски он начинает хватать зубами полы пальто, и внизу образуется что-то вроде неопрятной бахромы, а если ткань хлипкая, то может и оторваться кусок.
  - И ты терпишь?!
  - Разумеется, не теплю, раз я убираю всё в шкаф. И когда, ложась спать, снимаю тапочки, то их приходится ставить на сервант, иначе Дик берёт их в плен и их приходится выкупать. А если не выкупишь, то он, бедный, не может заснуть, потому что боится, как бы их не украли, и жалеет о неполученном сухарике. Зачем лишать собаку сна?
  Сабина смотрела на соседку в немом ужасе.
  - Как ты всё это терпишь? - спросила она наконец. - Избавься ты от него. - Отдай кому-нибудь или выведи на улицу и оставь его там. Он красивый, так что его кто-нибудь возьмёт.
  - Никто не возьмёт, а если возьмёт, то поиграет и выбросит. И, кроме того, это непорядочно. Это предательство. Как можно взять собаку, подержать и вышвырнуть. Он привык ко мне, к дому, к Базилю. Для него перемена хозяина так же болезненна, как для ребёнка перемена родителей. А возвращение на улицу вообще смерти подобно. Он очень хороший. Чуткий, деликатный. Если ему что-то надо, а я ещё сплю, он ложится по пол возле софы и начинает на меня пристально смотреть, но не будит, а ждёт, когда я сама проснусь.
  - У тебя хорошо, - сказала Сабина, бесцеремонно заглядывая в комнату. - Но по-старому, несовременно. А зачем тебе столько книг? Сейчас все имеют электронные книги. Купи себе, скачай туда хоть всю Библиотеку имени Ленина, или, не знаю, как она теперь называется и существует ли, а бумажные книги выкинь на помойку или ещё лучше - продай. Я видела объявление, что какой-то магазин, частная фирма, а может, предприниматель покупает книги у населения. Они даже выезжают на дом для оценки и вывоза. Представляешь, сколько места освободится? Ты сможешь купить... Боже! А это ещё что?!
  - А ты не догадываешься! Телевизор. Хороший цветной телевизор. Краски очень чёткие, естественные. Одно время у него что-то испортилось, и он выдавал марсианские пейзажи, вернее, венерианские, всё в розовых тонах. Но мы вызвали мастера, и он всё починил. Теперь порядок.
  - Почему ты не купишь современный, с большим экраном? Есть недорогие.
  - Да мне он не нужен. Я его почти не смотрю. Иногда месяц совсем не включаю.
  - Какая разница, нужен он тебе или нет? Просто поменяй эту стыдобищу на современную вещь, а то словно ещё живёшь в Советском Союзе. Если зайдут посторонние, то со стыда сгоришь.
  Света растерялась. Когда-то её телевизор считался очень хорошим, и сама Сабина признавалась, что тоже хотела бы такой, если бы у них в семье были лишние деньги. Ещё папа его покупал.
  - Пойдём, я покажу тебе свой, - позвала Сабина. - Хоть посмотришь, как живут современные люди.
  Заинтересованная Света охотно приняла приглашение. Особенно ей хотелось посмотреть на знаменитый мозаичный паркет, о котором столько говорила Алевтина Ивановна. Дика не интересовали ни паркет, ни телевизор, но он проскользнул между женщинами и первым очутился в соседской квартире.
  - Ох! - вскрикнула Сабина.
  - Ты о собаке? Не бойся, он ничего у тебя не испортит, - сказала Светлана. - Все мои собаки в гостях всегда показывали себя с самой лучшей стороны. Но я сейчас его заберу.
  Сабина поспешила к себе, рисуя в воображении картины опустошения, и Света, боясь, как бы Дик не пострадал, не отставала от подруги, даже не прикрыв свою дверь.
  - А он ничего не трогает, - удивлённо отметила Сабина. - Только обнюхивает.
  - Знакомится с новым местом, - объяснила Света. - Ты представить себе не можешь, какой для него праздник - поход в гости.
  - Тогда пусть погостит, - смилостивилась успокоившаяся хозяйка. - А почему он скачет на трёх лапах? Наступил на что-нибудь и порезался?
  - Колотил лапой в дверь. У него она и без того криво срослась после перелома и ноет в сырую погоду, а тут ещё вышибал дверь. Через несколько дней всё пройдёт. Представляешь, что он испытал в детстве? Бездомный, со сломанной лапой. Как она вообще у него срослась?
  - Бедный, - пожалела его Сабина. - Пёсик-калека.
  - Хорош калека! - возразила Света. - Он с больной лапой ухитряется с пола запрыгивать на стол. Представляешь, какой прыжок? И ведь без разбега, с места. Если бы у него все лапы были здоровы, он бы, наверное, прыгал на шкаф.
  - Акробат. В цирк ему надо поступать.
  - Не примут. Там очень строгий отбор. Надо, чтобы собака не только была умна и способна выполнять трюки, но и была спокойна, не боялась публики, шума аплодисментов, вспышек света.
  - Сколько требований! Ну вот, смотри.
  Сабина с гордостью демонстрировала огромный экран, чернеющий посреди стены. Света одобрительно кивала, но про себя решила, что ни за что не поместит такую громадину, ей совсем не нужную, у себя дома, даже если ей предложат даром.
  - Очень хорошо, - сказала она, когда хозяйка его включила и показала несколько программ. - Но у меня с ним будет тесновато. Его некуда вместить. Бывают они меньше?
  - Бывают. Только зачем тебе маленький? Выброси книжные шкафы - вот тебе и место.
  Светлана спорить не стала, но даже на миг не допустила такую возможность. Выбрасывать книги! Это же кощунство!
  - Алевтина Ивановна так расписывала твой паркет! - сказала она. - И в самом деле, чудесный.
  Сабина принялась с гордостью показывать ей свою квартиру, начав с примечательных вещей в комнате, где они находились.
  - А где Стёпа? - спохватилась Света.
  - Я послала его в магазин за хорошим вином. Я люблю элитные вина, но разбираюсь в них слабо, а он у меня в этом деле знаток. Он и в кулинарных тонкостях толк знает.
  Ей очень хотелось показать Светке, что она совершенно напрасно отвергла ухаживания её брата, что он красив, умён, хозяйственен и, вдобавок, моложе Светы на четыре года, а в наше время иметь такого мужа престижно. Всё, конечно, вышло к лучшему, но пусть она пожалеет о своей ошибке.
  Светлана даже не вспоминала о том, что когда-то он оказывал ей недвусмысленные знаки внимания. Она с удовольствием следовала за своим экскурсоводом, совсем не думая о Степане. Она не могла не признать, что квартира отделана с большим вкусом и что на всё это потребовались немалые средства. Ей даже остро захотелось многое у себя поменять, но сделать всё в другом стиле, старинном. Однако набирать учеников и с утра до вечера, без праздников и выходных, без отдыха после школьных уроков, заниматься репетиторством, чтобы скопить нужную сумму, а иначе деньги не раздобудешь, не хотелось. Она слишком уставала, чтобы изнурять себя дополнительно, да в этом и не было необходимости. Она не отказалась бы от разумной роскоши, но умела приноравливать свои запросы к содержимому кошелька. Так можно жизнь променять на деревяшки, а она надеялась употребить её с большей пользой.
  Увлечённые женщины не заметили, что, кроме Дика, простодушно, открыто, хоть и деловито, обследовавшего каждый угол в чужом доме, следом за ними сюда пробрался и Базиль, но не тот важный степенный кот с презрительным выражением на широкой морде, а длинный гибкий разбойник, пустившийся на поиски добычи. Он крался по квартире, ловко прячась за мебелью, зорко осматривался жёлтыми глазами, сразу принявшими хитрое и хищное выражение. В кухню он зашёл одновременно с Диком, но пёсика заинтересовало уже знакомое нам красивое ведёрко, куда Сабина складывала мусор и объедки, а Базиль сразу разглядел главное, а именно противень с завёрнутым в фольгу аппетитным мясом. Он осмотрелся по сторонам, покосился на приятеля, пытающегося сковырнуть крышку с помойного ведёрка, прислушался к голосам женщин, легко и бесшумно вспрыгнул на стол...
  Степан вернулся как раз в то время, когда Сабина показывала Свете его комнату, поэтому не стал высказывать сестре упрёки за то, что она послала его в магазин, хотя он всегда теряется среди прилавков. Он бы и не согласился туда пойти, если бы не повод, для которого покупалось особо дорогое вино, - обещание Лёвы Еркунова зайти в гости. Вдруг он появится внезапно, а угостить его будет особенно нечем? А теперь на этот случай припасено пять бутылок таких вин, от которых придёт в восторг самый привередливый дегустатор.
  - Привет, Света, - поздоровался он.
  - Здравствуй, знаток вин и кулинарных изысков, - ответила она.
  Степан вовремя заметил предостерегающий знак, который сделала ему сестра, поэтому скрыл удивление.
  - Красивая у вас квартира, - сказала Светлана.
  - А ты посмотри на мою кухню! - назидательно проговорила хозяйка.
  - Да, это у Сабинки любимое место, - подхватил Степан.
  - А разве для тебя не любимое? - спросила сестра.
  - Оно становится моим любимым, когда ты уже заканчиваешь приготовление обеда и зовёшь меня к столу, - пошутил брат.
  Чувство к Светлане, когда-то его очень мучившее, давно остыло, но она всё равно была ему симпатична, хоть предложение ей он бы уже не сделал.
  - Пойдём, посмотришь, как я всё там оборудовала, - позвала Сабина.
  Но устроить детальный осмотр этого священного для хозяйки места не удалось, потому что Сабина охнула и буквально оцепенела от ужаса при виде поваленного на бок мусорного ведра и Дика, блаженно поедающего какие-то корки. При появлении людей он радостно помахал хвостом и безмятежно продолжил наслаждаться жизнью.
  - Сабина, извини, - сказала смущённая Света.
  - Убери его быстрее! - опомнилась та. - Не собирай мусор, я сама всё уберу. Только гони его отсюда.
  Почувствовав, что его оттаскивают от помоев, Дик зарычал и не ущипнул в отместку Свету зубами только потому, что напоследок схватил первое попавшееся, что мог вместить в свою пасть. Он так и выплыл из чужой квартиры на руках у хозяйки, крепко зажав в зубах пакет из-под молока, капустный лист и несколько длинных картофельных очисток. При этом он отчаянными глазами глядел назад, на оставшуюся на полу добычу. Степан хохотал.
  - Как тебе не стыдно?! - с возмущением говорила Света пёсику, неся его домой. - Отдай этот пакет, его нельзя есть. А на что тебе гнилой лист?
  Глаза у Дика стали упрямыми, и он крепче сжал челюсти.
  
  Сабина торопливо собрала мусор, а потом подмела пол щёткой.
  - Перестань гоготать, - сердито бросила она брату. - Ничего смешного здесь нет. Поганая собака.
  Она всегда-то в разговоре с братом вставляла крепкие словечки, а теперь из неё так и хлынул поток мата, что ещё больше развеселило Степана.
  - Да ладно тебе! Не сердись, - уговаривал он. - Поужинала собачка за чужой счёт, только и всего. Ты всё равно это выбрасывала. Что там хоть было?
  - Почти ничего не было. У меня завалялись два обломка чёрствого хлеба, совсем маленьких, только и всего. Ещё два верхних капустных листа... Почему их не обрывают в магазине?!.. немного картофельных очисток. А остальное - упаковочный мусор. И ещё пакет из-под молока.
  Сабина замолчала и принялась мыть пол. Степан спокойно отошёл за пределы кухни, чтобы не мешать.
  - Я купил всё, что ты написала, - сообщил он.
  - В "Ароматном мире"? - спросила Сабина.
  - Да. Всё, как ты велела. Теперь пусть Лёвка приходит, когда ему вздумается. И знаешь, что мне пришло в голову? Приглядись к нему, раз уж вышла осечка с соседом. Он женат, но обычно в этом возрасте люди с удовольствием разводятся.
  Сабина отметила это в памяти, чтобы потом обдумать, и принялась мыть полы в комнатах. Брат удивился.
  - Слушай, ты моешь полы, словно за покойником, - сказал он.
  - Каким ещё покойником?! - ещё больше обозлилась сестра. - За собакой этой чёртовой, а не за покойником! В гробу я видала твоих покойников!
  - А где же ещё их видеть? - заметил Степан. - Ясно, что в гробу. Не в "Пятёрочке" же они скандалят из-за туалетной бумаги.
  Сабина собиралась сердиться и дальше, но, услышав речи брата, засмеялась, поэтому мытьё полов закончилось вполне мирно.
  - Молодец, что согласился сходить в магазин, - уже совеем спокойно сказала она. - Зато я запекла в фольге мясо со специями. Пойдём, поужинаем.
  - Отлично! - обрадовался Степан.
  Но взглянув на противень, Сабина окаменела: на нём лежала разодранная фольга, а чудесный кусок вырезки, приготовленный со всем старанием, исчез.
  - Я его сейчас убью! - закричала она, приходя в бешенство и бросаясь к двери.
  Перепуганный Степан едва успел её перехватить и теперь с трудом удерживал вырывающуюся женщину.
  - Успокойся! Да успокойся же, дура! - так рявкнул он наконец, что сестра притихла. - Кого ты убьёшь? Собаку? Сама подумай, как может маленькая хромая собачка дотянуться до этого подноса на столе? У него не хватит для этого длины лап.
  - Не хватит?! - всхлипнула Сабина. - Светка сказала, что ему ничего не стоит прыгнуть на стол прямо с пола.
  И она зарыдала.
  - Не надо, не расстраивайся ты так, - ласково уговаривал брат, обнимая Сабину. - Портить себе нервы из-за какого-то мяса! Да обойдусь я без него!
  Сестра ещё долго тихо плакала, но потом примирилась с потерей.
  - А Светке я завтра выскажу всё, что думаю о её поганой шавке! - мстительно объявила она, доставая из холодильника сливочное масло.
  - Не надо, - запротестовал Степан. - Честное слово, не стоит. Зачем? Что мы, обеднеем без этого? Пусть Света не знает, что натворил её любимый Дик. Оставь её в покое. Пренебреги.
  - Так и быть, - согласилась Сабина, хмуро изучая содержимое холодильника. - А что нам есть? Хлеб с маслом? Может, откроем баночку с красной икрой? А завтра я куплю для твоего друга другую.
  - Давай, - оживился Степан. - Только тогда уж открой чёрную икру. Отпразднуем событие. Всё-таки Дик впервые у нас побывал.
  - И этот раз будет последним, - уточнила Сабина и предложила. - Может, тогда и вино открыть? Хватит твоему Еркунову и четырёх бутылок.
  Остаток вечера брат и сестра провели в самом что ни на есть праздничном настроении.
  - Представляешь, как наслаждался этот пёс? - засмеялся Степан.
  Сабина сначала нахмурилась, а потом улыбнулась.
  - Но в другой раз он у меня уже не насладится, - сказала она.
  Брат захохотал.
  - А делал вид, что занят скромными корочками. Когда его уносили, он держал в зубах пакет из-под молока, словно это самое большое из обнаруженных сокровищ, и ещё капустный лист и что-то вроде картофельных очисток. Как он всё это не уронил?
  Он встал, открыл холодильник и показал сестре банку с копчёной осетриной.
  - Открывай, - разрешила она.
  - Слушай, а может, это не собака съела мясо, а кот? - спросил разомлевший от вкусной еды и вина Степан.
  - Ты спятил или пьян? - изумилась сестра. - Во-первых, Базиль оставался дома, во-вторых, он не смог бы всё это слопать, в него бы просто не влезло, а в-третьих, это не тот кот, который способен совершить воровство. Это такой степенной, солидный кот, такой... вальяжный. Он только взглянет на меня, и мне сразу за что-то становится стыдно. Знаешь, как его уважал умерший Пётр Захарович!
  
  Светлана, вынося возмущённого Дика из чужой квартиры и пытаясь достучаться до его совести, быстро умолкла, когда обнаружила у своей двери соседку из противоположного конца коридора, Елену Петровну Андрияшкину, жену Георгия и тоже врача. Она была старше Светы и до недавнего времени выглядела на удивление молодо, но за последние два года сильно сдала. Лицо с тонкими чертами оплыло и огрубело, а фигура расплылась. Хоть она и продолжала следить за собой, по-прежнему красила волосы в золотистый цвет, но теперь сильно бросалось в глаза, что это всего лишь краска.
  - Здравствуйте, Лена, - сказала Светлана, ещё не оправившаяся от поступка Дика и опасавшаяся, что он заглотает что-нибудь из того, что успел захватить.
  - А я гляжу: дверь нараспашку... Что у него во рту?
  - Залез у Сабины в мусорное ведро, - пояснила Света. - Зайдите, Лена. Мне надо срочно отобрать у него всё это.
  Елена Георгиевна не осматривалась так пристально, как предыдущая посетительница, потому что ей была хорошо знакома эта квартира, ведь она бывала здесь и при жизни матери Светы, и на поминках. Светлана тогда пригласила и их, и Алевтину Ивановну с Лёшкой и Овечкой, и жившую тогда здесь Иру, которая снимала квартиру рядом. Она пригласила бы и Сабину со Степаном, но их не было в городе. И ныне покойный Пётр Захарович тоже приходил, очень сочувствовал Свете и не сводил восхищённых глаз с кота. Не так давно поселившуюся здесь Курулёву Света не решилась пригласить, потому что ещё не знала её, а когда спросила совета у Елены Петровны, та сказала, что звать её не стоит, ведь она не была знакома с мамой Светы.
  Хозяйка сразу потащила Дика на кухню и там с большим трудом убедила его обменять пахнущий едой мусор на большой кусок колбасы.
  - Какой же у него характер! - удивилась Елена Петровна. - "Не отдам, - говорит, - и всё тут".
  - Помнит голодное детство, - попыталась Света его оправдать.
  - Зато Базиль - прямая противоположность, - залюбовалась гостья на степенно сидевшего на стуле кота. - Такой воспитанный, послушный. Чувствуется, что это глубоко порядочный кот.
  Базиль, который едва не лопался от ворованного мяса с обилием специй, медленно перевёл на неё полный презрения взгляд.
  - Замечательный кот! - умилилась женщина.
  Света не стала выдавать глубоко скрытые от посторонних глаз семейные тайны и лишь кивнула в знак согласия.
  - Я пришла к вам, Света, вы уж меня извините... - начала соседка и запнулась в смущении, словно загипнотизированная высокомерием кота.
  - А почему он такой худой? - спросила она. - Плохо ест?
  - Очень хорошо ест, - возразила Светлана. - Не думайте, что он тощий, просто он очень длинный. А если его поднять, то вы удивитесь, какой он тяжёлый. Хотите попробовать?
  - Не надо его тревожить! - испугалась соседка. - Пусть сидит.
  Сама того не зная, она спасла переевшего разбойника.
  - Я пришла вам сказать, Света, что ваш Дик...
  - Лена, я знаю, что вы мне сейчас скажете, - перебила Светлана. - Извините. Я хотела, чтобы его было не так слышно, и заперла его в комнате. Я не могла предположить, что он устроит такой грохот.
  - А вы бы слышали, как он лаял, пока не сорвал голос! - воскликнула Елена Петровна. - От так орал, что прямо удивительно, что его так надолго хватило.
  - Больше не буду его запирать, - пообещала Света.
  - Я ни разу не заходила к вам в кухню, - сказала соседка. - Уютненько. И диванчик удобный. Интересный диванчик, словно уменьшенный в два раза. Как раз для кухни.
  - Он был нормального размера, - объяснила Света. - Но для кухни он был велик. Надобность в нём уже отпала, и мы с мамой не знали, что с ним делать. Вроде, он удобен, а тесно. У нас тогда была ещё старая собака, и, когда она уже не могла ходить после чумки, она на этом диване лежала. Ей было не очень удобно на таком пространстве, потому что её перинка была меньше, и я сняла боковины и распилила основание пополам, а боковины привинтила опять. Получилось то же самое, но в уменьшенном по длине размере. И для Чипы стало удобнее, и в кухне - свободнее. У него открывается крышка, как и было, так что сидение можно сделать шире. Но этого уже не требуется, а вещи там хранить удобно.
  - Я на такие подвиги не способна, а Георгий вообще безрукий, так что нам переделать старый диван не удастся.
  - Я сама удивляюсь, как я вдруг решилась. Здесь нужен порыв.
  - Нам и порыв не поможет. Но я хочу купить для кухни что-то подобное. А почему вы не купите другой холодильник? Все уже давно поменяли, а вы всё со старым. Я не хочу сказать, что он плохой, он смотрится очень хорошо, но по современным меркам он маленький и... вообще. Вам надо кое-что поменять в квартире, а то у вас очень уютно, но на старый лад, словно вы всё ещё живёте в СССР. У нас тоже было всё по старинке, но мы с Георгием решились на капитальный ремонт и замену всей мебели и всех бытовых приборов. У нас теперь ничего лишнего, а всё самое необходимое, чтобы было больше воздуха. И вам советую на это решиться. Если не хотите затевать капитальный ремонт, то можно всё делать по частям. Начните, например, с кухни. У вас мебель ещё хорошая, крепкая, это у нас дверцы у столов и шкафов отлетали, но сейчас такие красивые кухни, а главное, удобные. Вы свою кухню можете превратить в игрушечку. Я могу порекомендовать вам фирму, к которой мы обращались. Мастер к вам приедет, сделает все замеры, нарисует, как будет выглядеть новая кухня, вы сможете внести свои предложения, а потом вам всё привезут и установят. Вы будете в восторге. И площадь пропадать не будет. Они всё учтут, до сантиметра. И заодно поменяете линолеум, а то он у вас одноцветный. Выберете себе рисунок, подходящий по цвету к новой мебели. У нас кухня белая, поэтому мы заказали линолеум в белую и серую клетку. Мы довольны. У вас он, конечно, симпатичного цвета, но рисунок-то будет красивее.
  - Он тоже был с рисунком, но подтёрся, и мы стали его красить.
  - Это краска?! - удивилась соседка. - А я думала, что это линолеум такой. Ровно, без мазков. Валиком?
  - Нет, кистью. Хоть и не советуют использовать для этого эмаль, но мне она нравится больше. В последнее время мы остановились на фисташковом цвете. И для глаз приятно, и к стенам подходит.
  Света поймала себя на мысли, что говорит "мы", словно мама жива.
  - А мы не догадывались и жили с истёртым линолеумом, пока его не сменили. Но всё равно новый не помешает. Зато не надо будет красить. Только, когда будете заказывать кухню, сначала купите холодильник и, если захотите, новую плиту, чтобы их обмерили, и тогда они хорошо установятся между столами и полками. Стиральную машину они тоже встраивают в мебель.
  Она у меня удобно размещается в ванной, - возразила Света. - Она там как столик. Мы специально купили узкую.
  - Это, конечно, ваше дело... Так что подумайте о ремонте. Если не делать капитальный, как мы, то он займёт совсем немного времени. Видели ведь, как быстро закончили квартиру Петра Захаровича. А если отделать пока только кухню, то это займёт всего-то дня три, не больше. Я сейчас принесу вам рекламный проспект. Нам принесли их вчера в больницу, и мы любовались кухнями. Я даже пожалела, что уже всё сделала, настолько мне одна понравилась. Сейчас.
  И она принесла Свете толстенькую книжечку с глянцевыми страницами.
  - Мне её не возвращайте, - предупредила она. - И учтите, что здесь только часть кухонь, а у них больше. Но я так полагаю, что для рекламы они выбирают лучшее. У них можно заказать и линолеум, там есть несколько образцов. И они же вам проведут все работы. Так что изучайте и решайтесь на перемены... Ух, скандалист! - полусердито-полуласково обратилась она к Дику, не отходящего от женщин ни на шаг. - Какой учинил шум! Чтобы больше так себя не вёл!
  - Я не буду запирать его в комнате, - пообещала Света.
  - Тогда я пошла. А вы изучайте каталог, но холодильник замените как можно скорее. Что это такое?! Он выглядит уже допотопным. Каменный век.
  Она ушла, а Света подумала:
  "Допотопный холодильник. Допотопный, то есть, если буквально, то "до потопа". И одновременно он как из каменного века. А интересно, во времена всемирного потопа был каменный век, бронзовый или уже железный? Наверное, каменный. В лучшем случае, бронзовый".
  - Господи! - вырвалось у неё. - Времени-то! Дик, быстро гулять! Далеко не пойдём, а то темно и могут выпустить больших собак.
  Она схватила поводок, но неожиданно пёсик уклонился от её рук.
  - Что такое? - испугалась Светлана. - Тебе плохо? Съел что-то нехорошее у Сабины?
  Она торопливо достала активированный уголь и дала Дику сразу четыре таблетки, залив их молоком и раздавив. Пёсик с удовольствием вылизал миску. Базиль, всё так же неподвижно сидевший на стуле, с задумчивым видом наблюдал за происходящим.
  - Теперь пойдём, - позвала Света, вновь подступая к собаке с поводком, но Дик ловко увернулся и отступил.
  - Что с тобой? - спросила Света, рисуя в воображении всякие ужасные сцены вплоть до прокола желудка или кишечника острыми осколками костей.
  По виду пёсика не было заметно, что ему больно, однако он упорно не давал надеть на себя ошейник.
  - Тяв! - сипло заявил он, выжидающе глядя на хозяйку.
  Времени на размышления не было, потому что темнота за окном пугала, а чем дольше затягивается выход на улицу, тем меньше там будет людей. Светлана побаивалась хулиганов, пьяных представителей рода человеческого и выпущенных без поводка представителей рода собачьего, которых не разглядишь при тусклом свете редких фонарей. Пришлось второй раз за сегодняшний день прибегнуть к подкупу. За сухарик Дик спокойно позволил надеть на себя ошейник.
  - Базиль, жди нас, - сказала Света коту.
  Она не стала заходить на излюбленные газоны, а погуляла с собакой возле дома. Когда она вернулась, было совсем поздно, и пришлось думать, что дать животным. Светлана предпочитала не кормить их на ночь, но сегодня они слишком рано пообедали, поэтому надо было дать им что-то очень лёгкое, необременительное для желудка. Да ещё Дик наелся из помойного ведра неизвестно чего. Что он съел? Сколько? Наверное, ему вообще ничего не надо давать.
  - Йогурт! - обрадовалась Света. - У меня же есть йогурт! Дик, я тебе сейчас дам немного йогурта.
  Она уже достала было коробочку, но засомневалась, вспомнив, как собака отступала от ошейника. Вдруг он так наелся всяких отбросов, что этот йогурт окажется роковым для его жизни? Ничего страшного, если он немного поголодает. Животные должны устраивать себе разгрузочные дни. Её первая собака, несмотря на отличный аппетит, иногда не ела по три дня, а потом вновь принималась есть всё, что ей предлагали, и выпрашивать дополнительные куски.
  - Извини, Дичок, но ты ничего не получишь. Не надо было есть из ведра. А ты, Васька, молодец: ни в какие помойки не лазил, по гостям не ходил, вёдра не опрокидывал. Я тебе дам... Что я тебе дам? А я не знаю, что тебе давать. Йогурт? Или, может, кусок колбасы? Ты, бедный, совсем голодный. А с чего это мы так часто едим колбасу? Ведь это вредно. Пора перейти на здоровое питание.
  Она порезала колбасу на кусочки и насыпала в мисочку кота. Базиль несколько раз обошёл вокруг угощения, принюхиваясь, но не решаясь начать еду.
  - А с тобой что? - встревожилась хозяйка, привыкшая, что он не брезгует никакой пищей, даже совсем не подходящей для кошек. - С тобой всё в порядке?
  Кот отошёл к миске с водой, жадно попил, а потом принялся вяло, нехотя жевать.
  Дик терпеливо ждал обещанного йогурта. Это слово он знал отлично, потому что хозяйка иногда покупала его, и тогда они ели его все втроём, только коту и собаке Света давала по одной коробочке, а себе забирала львиную долю: две, а то и три, если казалось очень вкусно. Правда, после этого она месяц не могла на него смотреть. Сейчас Светлана открыла йогурт, но, вместо того чтобы выложить его в собачью плошку, как положено, стала есть его сама. Сначала Дик терпел, считая, что ему дадут его долю напоследок, но вот хозяйка закончила есть, Базиль с трудом дожевал и с ещё большей натугой проглотил последний кусочек колбасы, а к собачьей плошке даже не прикоснулись. Это было чудовищно несправедливо, и пёсик заскулил.
  - У тебя что-то болит? - тревожно спросила Света. - Животик?
  Она торопливо вытащила ещё две таблетки угля и чуть плеснула молока, иначе собака могла отказаться его есть. Это был совсем не йогурт, но Дик решил, что лучше съесть хоть это, чем вообще остаться голодным, поэтому с жадностью вылизал миску, подобрав даже мельчайшие крупинки угля, и долго возил плошку по полу в надежде, что там появится что-то ещё. Оставив это пустое занятие, он снова тихонько заскулил.
  "Какие всё-таки разумные существа - животные, - подумала Светлана, наблюдая за собакой. - Знает, что уголь ему сейчас необходим, и ест его. Надо дать ему ещё одну таблетку или нет? Всего получилось шесть штук. Людям при отравлениях рекомендуют съедать сразу десяток таблеток. Но Дик весит в семь-восемь раз меньше, чем я. Наверное, шести таблеток ему хватит. В крайнем случае, дам ему ещё ночью".
  Всё сегодня было не слава богу. Случаются же несчастливые дни! И в школе неразбериха с таинственными графиками, и Дик устроил адский шум, а в довершение всего наелся из помойного ведра какой-то гадости и теперь скулит. Если ему не станет лучше к утру, то придётся взять день за свой счёт, как бы ни возмущались по этому поводу в школе, и везти его в ветеринарную лечебницу. Только бы дотерпел до утра. Да ещё что-то с котом. Никогда он не ел с такой неохотой. Может, они оба чем-то заразились?
  Светлана легла в постель в самом неподходящем для сна расположении духа. На всякий случай она не стала выключать свет, чтобы сразу увидеть, если кому-то из её питомцев станет плохо. О том, чтобы заснуть, не приходилось и мечтать. После родительских собраний она всегда-то не могла заснуть, а теперь ещё такая беда. Чтобы чем-то себя отвлечь, она попробовала читать, но строчки прыгали перед глазами, а мысли метались от школы к животным и обратно. Тогда она вспомнила про каталог, который принесла ей соседка, и стала его листать. Неожиданно это занятие оказалось очень полезным для её растревоженных нервов. Она понемногу успокоилась и с удовольствием рассматривала картинки. Ей нравилось далеко не всё, но некоторые кухни были так красивы, что она даже отрывала кусочки бумаги и вкладывала их между страницами, чтобы не потерять эти места. Когда потом она подсчитала закладки, то их оказалось четырнадцать. Поразмыслив, она сократила их число до девяти, но выбрать среди этих девяти кухонь лучшую не смогла: все были красивые, вероятно, удобные, но слишком разные, чтобы на чём-то остановиться. Может, завтра, когда она ещё раз их рассмотрит, она уже сможет что-то выбрать? Или послезавтра, когда первое впечатление сгладится. Одно ясно: ей просто необходимо заказать какую-нибудь из этих кухонь. Линолеум она выберет здесь же, и она уже знает, какой. Только прежде придётся купить новый холодильник. Плиту она менять не будет, а вот допотопный, доисторический, каменного века холодильник обязательно поменяет.
  Света до самого утра не могла оторваться от каталога, любуясь то на одну кухню, то на другую, пока это не начало походить на бредовое состояние. Тогда она закрыла каталог и принялась мечтать, какая красивая, удобная и уютная будет у неё теперь кухня. Всяких полок и шкафчиков будет так много, что она расставит всю посуду, все кофемолки, пароварки, мясорубки и тому подобное свободно, чтобы для каждой вещи было легко добраться. И вытяжку пусть ей установят. Она всё это время прекрасно обходилась без неё, но с ней-то, наверное, будет во много раз лучше, раз её упорно включают в состав всех кухонь, по крайней мере, на фотографиях. Конечно, она полезна для тех семей, где готовят сильно пахнущие или, скорее, неприятно пахнущие блюда, но и она иногда готовит капусту. Пан Вакульский в "Кукле", почуяв запах варёной цветной капусты, с брезгливостью подумал, что в этом доме плохая вентиляция. Вдруг и противный новый сосед с отвращением воспримет запах какого-нибудь овоща и возненавидит её Дика ещё больше?
  Света присмотрелась к пёсику, но тот спал спокойно и иногда посапывал, а кот, очень недовольный тем, что хозяйка, вместо того чтобы спокойно лежать и не мешать ему, листает какой-то журнал, растянулся в самом дальнем углу софы у стены, то задрёмывая, то открывая глаза. Шесть раз он вставал и шёл к мисочке с водой, причём, пил долго и жадно, так что Светлана трижды наполняла её заново.
  "Что-то с ним не в порядке", - думала она, но потом Базиль спокойно возвращался на место, и она вновь принималась рисовать в воображении кухню всечеловеческой мечты, теснимую с одного угла неотвязными и непонятными графиками.
  Когда зазвонил будильник, она была совершенно разбита физически, а нервы были перенапряжены. Чтобы выдержать учебный день, ей потребуется не одна, не две, а три чашки кофе сразу.
  Базиль встал, потёрся возле хозяйки, выполняя сложный утренний приветственный церемониал, и продолжил его возле проснувшегося Дика. Вроде, в поведении животных не ощущалось вялости и недомогания, и Света успокоилась. На всякий случай, она решила дать Дику очень немного лёгкой еды, опасаясь последствий его вчерашнего пребывания в гостях. Кто знает, не станет ли ему плохо в её отсутствие, если дать обычную порцию.
  Она нехотя встала, убрала постель, оделась и причесалась. Теперь надо было позавтракать и взбодриться крепким кофе. В сопровождении кота и собаки она вошла в кухню, и так ей показалось здесь мило, что она с недоумением вспоминала, как всю ночь мечтала всё это поменять. Зачем менять? Куда девать эту мебель? Везти на дачу? Так потребуется нанимать машину и грузчиков. Стоит ли это делать ради старых столов и полок? Вдруг в дороге они рассыплются? Даже если они, что более вероятно, доедут в полной сохранности, то куда всё это девать на даче? Часть террасы у неё отведена под кухню, но это такой закуток, в который вместить всё это... наверное, можно, но тогда придётся избавляться от дачной кухонной мебели. К чему столько хлопот? И, ещё вопрос, выдержит ли старый пол такую тяжесть. Её полностью устраивает то, что у неё есть. Линолеум? Но Лена даже не догадалась, что пол у неё покрашен. Если ей захочется, она придумает узор, вырежет трафарет и нанесёт на основную краску рисунок. Холодильник? Света с симпатией посмотрела на свой холодильник. Его купила ещё её бабушка, и сначала он служил ей. Потом, после её смерти, он перекочевал в их дом и работал исправно и без перебоев. И вот выяснилось, что он почему-то стал нехорош. А чем нехорош? Красивый, вместительный, удобный. Лена назвала допотопным холодильник, а Сабина в том же духе выразилась про телевизор.
  Светлана специально пошла в комнату, чтобы присмотреться к телевизору, и Дик с Базилем последовали за ней. Они всюду её сопровождали, хотя телевизор их совсем не интересовал, особенно собаку. Кот порой усаживался на него, ловко примащиваясь между вазой и фарфоровой фигуркой лежащей борзой, но делал это нечасто, предпочитая более удобные седалища.
  Нет, определённо, телевизор смотрелся прекрасно. Вместо огромного чёрного прямоугольника на полстены, как у Сабины, он в выключенном состоянии (а это было его обычное состояние) имел серо-зеленоватый цвет экрана, а корпус был полированный, орехового цвета и гармонировал с мебелью. Чем он не угодил Сабине?
  Она вернулась в кухню. Дик и Базиль не отставали.
  - Друзья мои, - обратилась Светлана к питомцам, - попрошу одного - не обижаться, а другого - не возгордиться, потому что один из вас, тот, который жадный до помоек безобразник, получит только размоченные в воде сухарики, а второй, ни в чём не провинившийся, позавтракает вкусно и сытно.
  Она очень боялась, что Базиль вновь будет без аппетита ходить вокруг своей мисочки, а это очень тревожный знак, но кот с урчанием набросился на еду, и она успокоилась. Дик тоже накинулся на свою скудную порцию, как оголодавший волк, но успокаиваться по поводу его здоровья было ещё рано, хоть он и заглядывал просительно ей в лицо всё время, пока она завтракала, несколько раз возвращался к своей плошке, принимаясь возить её по полу, и даже царапал лапой локоть хозяйки, желая привлечь её внимание. Было великим счастьем, что он не выпрашивал еду лаем.
  - Не проси, Дик, нельзя, - твёрдо сказала Света. - Сначала пусть из тебя выйдет вся гадость, которую ты съел.
  Пёсик погрустнел, и Светлана забеспокоилась, не начал ли у него болеть живот, но потом он решительно встал, отправился в ванную, вытащил из бельевой корзины полотенце, принёс, положил на пол, поставил на него лапу и уставился на хозяйку. Света делала вид, что ничего не замечает. Дик покрутился возле полотенца, перетащил его на другое место и вновь посмотрел на неё. Света не реагировала. Отчаявшийся пёс ухватил полотенце зубами, потряс его и положил почти у самых её ног. Никакого результата. Дик заскулил, подождал, гавкнул, опять подождал, гавкнул ещё раз и даже топнул лапой. Нервы у Светы не выдержали, и она выкупила полотенце за самый маленький из кусочков сухого хлеба.
  - И всё! - строго приказала она. - Больше ничего не получишь. Не надо было наедаться у соседей.
  Сытый Базиль с презрительным видом наблюдал за этой суетой.
  - У Васьки полно недостатков, - говорила Света. - Но вчера он спокойно сидел дома и не причинил неприятностей ни другим, ни себе. А из-за тебя я не спала ночь, всё гадала, выживешь ли ты.
  Она посмотрела на довольного такой характеристикой кота и придумала отличный план.
  - Посмотрим, что скажут в школе по поводу холодильника и телевизора, - сказала она.
  Базиль был очень удивлён, когда его подняли со стула, перенесли в комнату, водрузили на телевизор и принялись фотографировать. Дик смотрел за действиями хозяйки с интересом, но спокойно, привыкнув к фотографированию и считая, что все её действия нужны и полезны. Чтобы запечатлеть на снимке холодильник, Света посадила собаку на стул, поставила перед ним на стол пустую чашку с блюдцем, отошла подальше и, когда он привстал на задние лапы и сунул в чашку любопытный нос, запечатлела его вместе с холодильником. Теперь можно было показать кое-кому из коллег фотографии её питомцев и посмотреть, как они отнесутся к фону, иначе - телевизору и холодильнику. Самым удачным был снимок с котом и телевизором, потому что хорошо вышли и ваза с пышными разноцветными метёлками полевых и болотных трав, и фигурка собаки, и книжные полки над телевизором, и натюрморт с букетом пижмы и грибами. Света сначала нарисовала эту картину гуашью, а уж потом сделала копию маслом. Когда-то мать Георгия Андрияшкина очень ею восхищалась и говорила, что грибы так и хочется схватить, причём обеими руками показывала, как бы она это сделала.
  Фотография с Диком и холодильником тоже была интересной, даже уместились композиция из гжельской посуды на холодильнике, высокая ваза с почти такими же хвостиками, как на телевизоре, и полки с керамикой на стене. Но холодильник, хоть и имел благородные очертания, всё же представлял собой всего лишь белый шкаф и ничего поэтичного, кроме воспоминаний, в нём не было, а воспоминания не разместишь на снимке. Зато Дик с непринуждённым видом сунувшийся половинчатой мордой в чашку, смотрелся потрясающе.
  К школе Светлана подходила со сложным чувством. Возня вокруг телевизора и холодильника отошла на задний план, а вперёд выдвинулось вчерашнее загадочное происшествие с жалобой рассвирепевших родителей, готовых её разорвать, доброжелательностью тех же родителей, когда она к ним пришла, и недоумением, когда она стала объясняться. Чудеса! Может, они тоже умеют менять личины, как и родители восьмого "А" класса? Марсиане!
  После вчерашнего бурного дня учителя были малообщительны и неразговорчивы. Для Светы сегодняшний день в одном отношении был почти праздничным: все уроки ей дали вести в одном кабинете. Доска там была слишком маленькая, но зато не надо было каждую перемену срываться с места, сдавать и получать ключи, переходить в другой класс. К тому же, сегодня она работала на том этаже, где был прежний её кабинет. Она зашла туда, вытащила учебники и тетради. Было странно, что молодая учительница русского языка ещё не пришла в школу, обычно Света успевала с ней поздороваться.
  - Вы сегодня у себя? - заглянула в кабинет Карасёва.
  - Нет, не у себя, но рядом. А где Терёшина?
  - Так у неё сегодня методический день, - объяснила Людмила Аркадьевна. - Я поэтому и подумала, что вы работаете здесь.
  - Интересно, - проговорила Светлана.
  Ей не было интересно, а было скорее досадно и немного обидно. Она вышла в коридор и изучила расписание. Оказалось, что сегодня этот кабинет почти пустует, лишь на третьем уроке сюда поставили биологию у девятого класса "Б". По расписанию для детей нельзя было узнать, какой учитель должен сюда придти.
  - Учительская открыта? - спросила Света.
  - Конечно, нет, - фыркнула Карасёва. - И Землянская и Колесова сегодня отдыхают. Кстати, раз Колесова не заместитель директора, почему она заняла этот предбанник? Дверь всё время на запоре, невозможно подойти к расписанию.
  Света подумала, что и сама она не отказалась бы от этого пятачка, где можно сесть и спокойно проверить тетради. Колесовой повезло, что ей предоставили его в пользование.
  - Тогда два урока я проведу здесь, - решила она. - Потом сюда придёт кто-то из биологов, а потом кабинет опять свободен, и я вернусь обратно. Знать бы, кто ведёт биологию в девятом "Б"...
  - Киселёв, - ответила Карасёва.
  - Отлично! - обрадовалась Света. - Я договорюсь с ним, чтобы он провёл урок в триста седьмом кабинете, где должна сидеть я.
  - Охота вам с ним о чём-то договариваться?! - поморщилась Людмила Аркадьевна. - Мерзкий человек.
  - Охота, когда есть о чём, - ответила Светлана. - Милости прошу на чай-кофе.
  - Приду, - обрадовалась Карасёва. - Обязательно приду. Давайте на третьей перемене.
  - Договорились.
  В школе по субботам было относительно тихо и немноголюдно, потому что не учились малыши, пятые и шестые классы. Света в растерянности постояла у расписания, размышляя, если ли у Киселёва первый урок, а если есть, то где. Потом она прошла к триста седьмому кабинету и предупредила детей, куда им перейти. Тут-то Киселёв и появился собственной персоной.
  - Светлана Николаевна, приятно вас видеть, - поздоровался он. - Как жизнь?
  - Сносно, - отозвалась Света.
  - А будет ещё лучше! - воскликнул он нарочито бодрым голосом.
  - Только от вас зависит сделать её лучше, Борис Маркович, - сказала Светлана.
  - А что такое? - заинтересовался тот.
  - Это ведь вы работаете здесь на третьем уроке?
  Киселёву потребовалось заглянуть в расписание.
  - Да, похоже, что я. Два урока я в двести первом кабинете, третий - здесь, а потом иду в четыреста второй.
  - Полно свободных кабинетов, а вас заставляют бегать по этажам?! - удивилась Света.
  - Нарочно, - ответил Киселёв таким жизнерадостным тоном, то каждый, кто бы его услышал, непременно бы его пожалел. - Это политика в отношении меня.
  Его, конечно, не любили, и было за что его не любить, но Светлана не считала бестолковую расстановку кабинетов чьей-то политикой. Расписанием занималась учительница биологии Екатерина Ильинична, а она не была настолько вредной, чтобы таким способом досаждать человеку. Света с ней в прекрасных отношениях, однако тоже две недели почти на каждом уроке перебегает из кабинета в кабинет. Так что дело не в политике, а в дурости или невнимании к нуждам ближних.
  - Не могли бы вы уступить мне этот кабинет, а позаниматься рядом в триста четвёртом? - спросила она.
  - Конечно, - откликнулся Киселёв. - Что за вопрос?!
  - Учтите, что этот кабинет будет свободным весь день, потому что там должна была вести я, но я поработаю у себя. Так что можете там обосноваться и не бегать по этажам.
  - Отличная мысль! - обрадовался Киселёв.
  Света была очень довольна. Она вновь почувствовала себя здесь почти хозяйкой и с любовью оглядела завешенную досками стену. Сегодня можно не заботиться об экономии места, а решать примеры свободно, с дополнительными записями и письменными разъяснениями. Отдельную створку полезно было отвести под необходимые для решения формулы. На узкой створке слева, у самого окна, где был учительский стол, она всегда записывала число и домашнее задание. На открывающихся створках с внутренней стороны она заранее записала примеры, сколько уместилось, чтобы не терять на это время на уроке, а на внешней стороне хватало места не только для устных примеров, но и для решения их в письменном виде, если бы в этом возникла нужда. Каждый хозяин подстраивает кабинет под собственные удобства и именно для того предмета, который преподаёт, поэтому мучительно вести математику, где надо много писать, в кабинете, например, истории, где доска используется лишь эпизодически и обычно бывает очень маленькой.
  - Ну как? - спросила Карасёва, вновь заглядывая к ней. - Договорились?
  - Он очень рад, потому что теперь может весь день проработать в одном кабинете и ему не надо бегать по школе.
  Карасёва воздела руки кверху в жесте немого отчаяния.
  - Вы меня просто поражаете, Светлана Николаевна! - объявила она.
  - Почему? - не поняла Света
  - А вы не боитесь, что он изгадит тот кабинет, а спросят за это с вас, ведь там должны были сидеть вы. Я специально ходила и к Даме и к Екатерине Ильиничне с требованием не ставить ему уроки в моём кабинете, потому что после него всегда остаются горы грязи.
  Светлана удивилась.
  - А я, наоборот, всегда любила, когда здесь занимался он, а не кто-то другой, - сказала она. - После него здесь всегда царил порядок.
  - Как странно. Значит, в одних кабинетах он пакостит, а в других ведёт себя прилично?
  - Или, точнее, в одних кабинетах даёт детям возможность пакостить, а в других - следит за ними, - уточнила Света. - Наверное, с кем он враждует, тем таким способом мстит, а кто с ним вежлив - соблюдает порядок.
  - Но я бы всё-таки не стала рисковать, - сказала Карасёва.
  - Уже поздно. Не могу же я придти к нему и объявить, что передумала и чтобы он уходил. Как у вас прошло собрание?
  - Сидели до половины одиннадцатого. У меня никогда собрание рано не заканчивается. Сейчас уже звонок. Расскажу за кофе.
  Светлана была оглушена вчерашним днём и бессонной ночью, но уроки провела на подъёме. Не то подействовало сознание, что она в своём родном кабинете, не то три чашки крепкого кофе, но она получила огромное удовольствие от сегодняшней работы. Лишь когда пришёл одиннадцатый класс, ей стало тревожно из-за неразберихи с их родителями, но дети были точно такими же, как всегда, словно и их тоже нисколько не заботили какие-то графики.
  Но когда со звонком с урока в кабинет вошёл классный руководитель Красовский, она почувствовала сильное беспокойство.
  - Всем оставаться на своих местах! - властно провозгласил он.
  Не попросил, не велел, не приказал, не распорядился, а именно провозгласил, как в старину это делали на площадях глашатаи.
  В Светлане вспыхнул страх. Наконец-то сейчас разъяснится нелепая ситуация и ей растолкуют, какие претензии к ней имеют родители её любимого класса.
  Странное дело, у доброго мягкого учителя, человека, которого все любят, к которому приятно обратиться, дети распускаются, и сейчас на распоряжение остаться после звонка в кабинете они ответили бы негодующими воплями, принялись бы ссылаться на свои права, а у Красовского они не издали ни звука и сидели молча, замерев, как загнанные в угол мыши перед котом или как Бандар-Логи перед Каа.
  Но Красовский всего лишь объявил им о результатах проверки их дневников и о сроках сдачи каких-то работ по своему предмету. Светлана ещё раз удивилась его энергии. Ни один классный руководитель пока не собирал дневники, потому что журналов ещё не было и невозможно было выставить оценки, а он это сделал.
  - Теперь берите свои пожитки и выходите поскорее, а Алаев останется.
  Дети в полном молчании бесшумно вышли из класса, а растерявший обычную наглость, понурый одиннадцатиклассник не сдвинулся с места.
  - Как у вас работает этот ученик? - спросил Алексей Геннадьевич.
  - Он вообще не работает, - ответила Светлана. - И всё время хамит. Дети говорят, что он им мешает, и спрашивают, почему его не выгонят из школы.
  Алаев вскинулся было, чтобы ответить привычным для него образом, но сразу сник, опасаясь реакции Красовского.
  - У меня та же история, только мне он, конечно, не хамит, потому что знает, что я с ним за это сделаю. Но он не учится, а желает сдавать ЕГЭ по химии. Как он собирается это сделать, я не знаю.
  У грозного Алексея Геннадьевича, как и всех учителей, тоже не было возможности принимать какие-то меры против грубости или лени учеников, но таковы были сила его личности и непоколебимая уверенность, что перед ним трепетали даже самые отъявленные хамы.
  - Я занимаюсь химией, математикой, биологией и русским языком с платными учителями, - объявил Алаев, и в голосе его прозвучали вызывающие нотки.
  - Платный учителя не будут отвечать за ваши двойки на экзамене, - повысил голос Красовский. - За ваши двойки будем отвечать мы, школьные учителя, а вы не сможете сдать ЕГЭ, потому что ваших знаний для этого недостаточно, а пополнять их вы не желаете. Именно поэтому вы задержитесь после уроков в школе и будете дожидаться вашего отца, которого я вызвал на сегодня.
  - Вы вызвали моего отца?! - вскрикнул Алаев.
  - Вашего. Не своего же отца мне вызывать, - с улыбкой сытого людоеда ответил Красовский. - Можете идти, юноша, а к двум часам извольте явиться в мой кабинет.
  Старшеклассник вышел, ведя сам с собой безмолвный горестный разговор, о чём свидетельствовали жесты.
  - Гадёныш, - проговорил Красовский, когда за ним закрылась дверь. - А своего отца боится до мокрых штанов. Зато на других отыгрывается. Мне на него успели пожаловаться шесть учителей. Не учится, мешает вести урок и хамит.
  - Я седьмая, - сказала Светлана.
  - Придёшь, Свет? - спросил Красовский. - Папашка вчера не явился на родительское собрание, так я сгоряча вызвал его на сегодня, но не учёл, что учителя будут не все, а многие из имеющихся захотят разбежаться пораньше. Не одному же мне с ним объясняться? Ты скажешь о своём предмете, Карасёва - о своём. А за остальных я сам скажу. Уж я ему задам! Он сполна ответит мне за своего сынка. Он испытает за своё отродье такой стыд, что его сын больше не посмеет на уроке пошевелиться. Я так ему и скажу, что или пусть как-то повлияет на сыночка, или пускай забирает документы и переводит его в другую школу. Я умею разговаривать с родителями. У меня они не распускаются.
  - У меня собаке плохо, а вы хотите меня задержать, - пожаловалась Света. - И кот вчера ел неохотно.
  - Скажешь папаше этого гадёныша то, что сочтёшь нужным, и пойдёшь к своему котопсу. Ничего с ним не случится. Пожалуйста, не подведи меня.
  - Ладно уж. Уговорили. Но что всё-таки случилось с вашими родителями? Я до сих пор не могу понять, о каких графиках речь. И Серёгина не поняла.
  - Я сам ничего не понимаю. Меня наша высшая администрация ни о чём в известность не поставила. Каково?! Я классный руководитель, а мне не говорят, на что жалуются родители! Забудь обо всём... - Он пошёл к двери, но на пороге обернулся. - Но задержаться после уроков не забудь.
  Когда Карасёва пришла пить кофе, она, прежде всего, объявила новость:
  - Екатерина Ильинична вся в слезах переделывает расписание.
  - По-моему, этим она занимается уже две недели, - ответила Света. - А почему она вся в слезах?
  - Ты, Света, словно с луны свалилась. Катя уже в третий раз приносит готовое расписание, но в первый раз его пришлось переделывать вновь из-за биологов, второй раз что-то не понравилось директрисе, а сейчас Дама с Землянской накинулись на неё сообща. Только Землянская говорила спокойно, а Дама принялась орать. Катя попыталась было возражать, что-то доказывать, но уж если Дама начнёт орать, то её не перекричишь. Мне кажется, что для неё это как успокоительное: поорет, выпустит пар и успокаивается. А Катю всю трясёт. В итоге, дала детям задание, а сама переделывает расписание. Не понимаю, отчего к ней так придираются. Прямо какая-то личная антипатия. Дама так и выискивает причины на неё наорать.
  Света подумала, что лично на неё директриса голос ни разу не повышала, но года два назад, когда "сверху" вдруг стали требовать от директоров резко сократить численность учителей, Дама и Свету тоже вызывала к себе и внушала, что ей лучше будет уйти из школы. После таких индивидуальных обработок одна молодая учительница долго рыдала, а Екатерина Ильинична рассказывала о своём визите в директорскую весёлым голосом, в котором дрожали слёзы, кто-то сердился, кто-то возмущался, но никто не ушёл. Потом мысль о массовых увольнениях учителей покинула чью-то светлую голову, и им предоставили возможность работать дальше. Кем хотели заполнить освобождённые от прежних работников школы, никто так и не понял. Больше Света с Дамой не имела неприятных дел. Только вчера произошла непонятная история с жалобами родителей и какими-то графиками. Про то, что директриса любит грубо кричать, говорили не раз, но Света редко проходила мимо её кабинета и не заставала такие моменты.
  - У меня тоже вчера возникла ситуация, с которой лучше всего было бы обратиться к Шерлоку Холмсу, - сказала она.
  Выслушав о происшествии, Карасёва долго раздумывала, но так и не пришла ни к какому выводу.
  - Могли они перепутать классы? - спросила Светлана, всё ещё не отказавшаяся от такой возможности. - К ним пришли, например, из девятого класса, а они подумали, что из одиннадцатого.
  - Чтобы ошиблись сразу обе? - засомневалась Карасёва. - Маловероятно.
  И Серёгина тоже сказала, что это невозможно. И сама Света так думала, но цеплялась за свою мысль как за единственное объяснение.
  Карасёва принялась рассказывать про родительское собрание в своём классе, а потом перебила саму себя:
  - Хорошо, когда у Жигадло методический день. Хоть можно спокойно посидеть, поговорить о своём, о женском. А то бы он сейчас заявился.
  - С очередным анекдотом, - уточнила Светлана. - Вроде, нормальный человек, но очень уж любит неприличные анекдоты. И мне самой неловко, да ещё я всё время боюсь, как бы его не услышали дети.
  - Дети и не такое знают, - возразила Карасёва. - Вот за них-то вы можете не волноваться. И ещё этот Красовский навязался со своим Алаевым.
  - Хотите посмотреть на моих питомцев? - спросила Света, осуществляя свой утренний план.
  - Давай. Дика я видела, а кота - нет.
  Светлана достала фотоаппарат и, не удержавшись, сфотографировала коллегу, а уж потом перешла в режим просмотра снимков.
  - Ну и важен! - воскликнула Карасёва. - Сидит себе возле вазы, на морде высокомерие... Какая хорошая картина, но только слишком простая рамка. Вам надо купить что-нибудь поприличнее. А почему у вас старый телевизор? Разве вы до сих пор не купили себе новый? Ну, Светлана Николаевна, ты и даёшь! До сих пор живёшь с таким ящиком! Даю тебе задание немедленно его заменить. Его и раму. А здесь твой Дик. Лапочка какая! Сидит за столом, пьёт из чашки. Это скатерть или клеёнка?
  - Скатерть.
  - Красивый рисунок. И посуда хорошая. Симпатично у вас, но вот холодильник я бы купила другой. Это, конечно, дело ваше, но у вас сразу вид у кухни поменялся бы, поверьте мне. Полки хорошенькие, но, наверное, старые, ещё с советских времён? У меня тоже сохранилось много старья. Я поэтому и не люблю приглашать к себе в гости, потому что кто-нибудь обязательно укажет мне на старую вещь или на какую-нибудь трещинку в стене. Я сама знаю, что у меня есть трещина, и не одна, но я с ней живу и это моё дело, делать мне ремонт или не делать. Зачем мне надо выслушивать чьё-то мнение о своей квартире? У мужа в этом году юбилей, так я сразу ему объявила, чтобы он праздновал его или на работе, или в каком-нибудь недорогом ресторане, а приводить сотрудников домой не надо. Я ведь права?
  - Безусловно, - согласилась Светлана, подумав, что услышать критику своего жилища можно, не приглашая к себе в гости.
  - Вот и я так считаю. Да, Светлана Николаевна, кот и пёс и тебя хорошие, но телевизор обязательно поменяй, а заодно и холодильник. Представь, что к тебе зайдёт кто-нибудь посторонний и увидит эту рухлядь. Хорошо, если ничего не скажет, но всё равно подумает... нехорошо подумает.
  Света сейчас же вспомнила о неприятном соседе-собаконенавистнике. Если такой человек признаёт только новую технику и случайно узнает, что у неё старые телевизор и холодильник, то он преисполнится к ней презрения и вообще не будет с ней считаться.
  - Я и так предполагала их заменить, но всё руки не доходили, - попыталась она оправдаться. - Я бы даже сегодня съездила в магазин, но Красовский пристал со своим папашей, Дик у меня что-то приболел, Базиль вечером ел без аппетита, а ночью всё время пил.
  - Решайтесь. Сегодня я бы съездила вместе с вами. Мне тоже хочется кое-что посмотреть.
  - Тогда я сбегаю домой, проверю, всё ли в порядке, а после Красовского съездим, - обрадовалась Света. Она очень не любила делать крупные покупки в одиночку и не хотела упускать возможность посоветоваться о выборе подходящих вещей с опытным человеком.
  Именно поэтому после своего последнего урока она, помня о зловещем предупреждении Карасёвой, сначала проверила, в каком состоянии кабинет, где работал Киселёв, а должна была работать она, убедилась, что всё в полном порядке, и помчалась домой. Дик и Базиль встретили её с радостью, и ничего, внушающего тревогу, в их состоянии не наблюдалось. Наоборот, по их оживлению и по наполовину сползшему на пол покрывалу на софе было понятно, что они устроили весёлую возню. Она погуляла с собакой, дала коту обычную порцию геркулесовой каши с остатками колбасы, а Дику, на всякий случай, наполовину уменьшенную. Сама она тоже успела наспех перекусить, взяла деньги и поспешила обратно.
  Когда она вошла в школу, возле охранника стоял громоздкий мужчина с неопрятными из-за тёмной щетины щеками и большими, чуть вывернутыми губами. У Светланы зародилось подозрение, что это может быть отец Алаева, но точно так же это мог и не быть отец Алаева, поэтому она пошла мимо и стала подниматься по лестнице. Не успела она пройти один пролёт, как увидела Красовского, спускавшегося на первый этаж.
  - Уже пришёл, - тихо сообщил Алексей Геннадьевич.
  Громоздкий мужчина показался внизу.
  - Приятно вас видеть, Даниэль Семёнович, - приветствовал его Красовский преувеличенно любезным голосом, каким говорил с родителями многих учеников. Светлана поражалась, насколько его манеры становились тогда мягкими и вкрадчивыми: не человек, а сахар, а вернее, патока или приторно-сладкий, хорошо взбитый крем. С кроткими родителями, от которых ни при каких обстоятельствах нельзя было ожидать неприятностей, он держался естественнее и гораздо строже, а иногда делался непреклонным и резким. Светлана сознавала, что не всё и не в таких контрастных тонах, но кое-что у Красовского было бы полезно перенять, однако при разговоре с родителями каждый раз делала одни и те же ошибки: с людьми безответными или вежливыми держалась особенно приветливо, с грубыми - холодно-корректно, а требованиям напористых, самоуверенных и наглых не поддавалась, но не умела дать достойный и не влекущий за собой прискорбных последствий отпор.
  - Здравствуйте, Алексей Геннадьевич, - ответил Алаев-старший, чуть картавя.
  - Пройдёмте в мой кабинет, - неестественным из-за приклеенной улыбки голосом пригласил Красовский. - Это учительница математики, Светлана Николаевна. Вы с ней, конечно, знакомы. Сейчас я приведу кое-кого из других учителей и разыщу Давида.
  - Он пошёл домой, - объяснил отец. - Сказал, что он здесь не нужен, а ему надо делать уроки.
  - Позвоните ему скорее. Скажите, чтобы немедленно шёл сюда.
  Светлана следовала за мужчинами, поднимающимися по лестнице неторопливо, с остановками, и прислушивалась.
  - Ты уже дома? - жёстко проговорил Алаев-отец в трубку. - Только идёшь? Ну так поворачивай и возвращайся в школу.
  - В мой кабинет, - уточнил Красовский.
  - В кабинет Алексея Геннадьевича, - повторил тот. - Ничего не желаю слушать! Уроки будешь делать, когда мы вместе вернёмся домой.
  Светлана подумала было, как по-детски звучит ссылка двоечника и бездельника на то, что ему надо делать уроки, но сейчас же вспомнила, какие глупости сплошь и рядом сочиняют зрелые и даже перезрелые люди.
  Когда процессия поднялась на площадку третьего этажа, туда же вышла старая учительница физики Пронина.
  - Вера Ивановна, а разве вы сегодня в школе? - удивилась Светлана и тут же вспомнила, что вчера как раз об этом был разговор. - Я вас не видела.
  - Я не выходила из своего кабинета, - объяснила старуха. - Вчера устала до невозможности, да ещё сердце прихватило. Боялась, что не дотерплю до конца уроков.
  - Вера Ивановна, как хорошо, что вы здесь, - обратился к ней Красовский. - Это отец Давида Алаева. Пойдёмте ко мне и вместе поговорим об учёбе и поведении мальчика.
  - Не могу, - отказалась Пронина слабым голосом. - Сейчас пойду домой и лягу.
  Она была бледна, и чувствовалось, что еле стоит на ногах.
  - Вера Ивановна, - заговорил Красовский, буквально обволакивая её медовым голосом. - Хоть пару слов. Давайте пройдём на этаж, вы сядете на диван...
  Пронина бы возражала и дальше, но он уже подхватил её под руку и повлёк к ближайшему диванчику. Алаев-отец шёл за ними.
  "Под крыло тебя возьму я, птицу бедную, больную", - вспомнила Света, идя чуть поодаль.
  - Ужасно! - проговорила старая учительница, садясь. - Просто ужасно! Вы заглядывали в его тетрадь? Там нет ни записей в классе, ни домашней работы.
  - А разве вы задаёте что-нибудь на дом? - удивился Алаев-отец.
  Светлана так привыкла к напускной наивности некоторых родителей, что уже не реагировала на неё. Если им нравится таким жалким образом оправдывать своё невнимание к учёбе ребёнка, то с этим ничего не поделаешь. Когда в следующий раз их спросят, почему они не следят за тем, чтобы сын или дочь выполняли домашнее задание, они и очередному учителю скажут, что не подозревали о том, что детям на дом что-то задают, да ещё сошлются на то, что поверили в этом своему чаду.
  - А вы как думаете? Конечно, задаю. Выучить параграф, ответить на вопросы, решить задачу. По каким предметам не задают домашних заданий? Даже по ИЗО и то задают. А у нас речь идёт о таком серьёзном предмете, как физика.
  - Так ведь он не будет сдавать ЕГЭ по физике, - возразил горе-отец.
  - Это не даёт ему права не учить мой предмет. Как я могу поставить ему тройку, если он не может мне предоставить ни домашних заданий, ни лабораторных работ. Я уже не говорю про то, что он не может ответить ни на один вопрос. Мы учимся всего две недели, а он получил у меня уже три двойки. Учтите, что если так будет продолжаться, то в полугодии я поставлю ему два.
  Светлана подумала, что никто ей этого не позволит, как бы она ни сопротивлялась, и Алаев-отец прекрасно знает, что тройка его сыну обеспечена.
  В коридор заглянул сам Давид, но, увидев, что отец занят беседой с Прониной, хотел незаметно скрыться и переждать под дверью кабинета Красовского хотя бы это бедствие, однако его заметили.
  - Куда это вы собрались, юноша? - умеренно-грозно загремел Алексей Геннадьевич. - Мы вас ждём.
  Алаев приблизился, но встал в отдалении от отца.
  - Почему вы хотели уйти? - продолжал Красовский. - Почему вас должны вылавливать?
  - Мне сказали придти в ваш кабинет, я туда и шёл, - ответил тот.
  - Оказывается, домашние задания по физике задают, - сказал Алаев-отец.
  Сын переминался с ноги на ногу, мялся, а потом ответил:
  - Я тебе после всё объясню.
  - А я тоже хочу послушать твои объяснения, - возразила Пронина. - Говори при всех.
  От желания умилостивить отца и невозможности при учителях сделать это, обвинив в его безделье саму Веру Ивановну, Давид стал буквально извиваться.
  - Хамит мне, когда я делаю ему замечания, - продолжала старая учительница. - Что это такое? Я требую, чтобы он замолчал, а он мне заявляет: "Вы говорите больше меня. Сами замолчите".
  - Ах ты... - рассвирепел Алаев-отец и хотел ухватить сына за рукав или что подвернётся, но тот держался настороже и отскочил.
  Это окончательно взбесило родителя, и он ринулся на Давида. Тот припустил от него по коридору во всю прыть, но отец не отставал. На беду, он захотел дать отпрыску пинка, но Давид сделал отчаянный рывок, почти взвившись в воздух в прыжке, и нога его папаши с грохотом врезалась в открытую, а потому выступающую в коридор дверь кабинета Карасёвой. Давид победно скрылся из глаз.
  - Вот это да! - проговорил Красовский ещё не опомнившимся от потрясения женщинам.
  Светлана почувствовала, что её начинает душить смех.
  - Это ещё что?! - выскочила из кабинета Карасёва, и её громкий резкий голос прокатился по коридору. - Вы решили разбить мне дверь?! А кто её будет чинить? Что за хулиганство!
  Красовский не удержал сдержанный смешок, а Света боялась, что не сумеет справиться с рвущимся наружу хохотом. Только Прониной, которая из-за всей этой кутерьмы чувствовала себя ещё хуже, было не до смеха.
  - И ведь этому мужчине совершенно не стыдно вести себя так недостойно, - с отвращением сказала она. - Бегает по коридору, пинает дверь.
  Этого Светлана вынести не могла и, не дожидаясь, пока Карасёва и прихрамывающий Алаев-отец подойдут к ним, прошла в первый попавшийся открытый кабинет и, к удивлению его хозяйки, дала волю своим чувствам.
  - Что с вами, Светочка? - спросила учительница русского языка.
  С трудом овладев собой, Светлана рассказала о происшествии.
  - А я-то удивляюсь, что там за шум и крики! - засмеялась Сидорова. - Хотела выглянуть, но не решилась.
  - Это надо было видеть! - восторгалась Света. - Летят оба по коридору, и старший хочет на ходу дать сыну пинка, попадает в дверь, и на него с криком набрасывается Карасёва. Не могу! Мне самой надо сейчас с ним говорить, а как... я... сумею?
  Но такова уж учительская доля - прятать свои чувства. В кабинет Красовского Светлана пришла спокойная и невозмутимая, словно ничего необычного не произошло. Она как раз застала Карасёву за описанием (в очень сдержанном тоне) поведения Алаева на её уроках и его нежелания ни слушать, ни учить. Отец внимал молча и лишь в самом конце сказал, что знает, как заставить сына учиться и вести себя тихо.
  "Что ж ты раньше его не заставлял? - мысленно спросила Света. - Опомнился в одиннадцатом классе".
  - Я обещал ему одну очень дорогую вещь, - туманно объяснил родитель. - ОЧЕНЬ дорогую. Но я подарю её только в том случае, если прекратятся жалобы учителей. Я работаю, у меня очень серьёзный бизнес, и я не могу бросать всё и бежать в школу по каждому звонку. Слышишь... ты?! Если хочешь получить эту вещь, то чтобы меня сюда больше не вызывали! Всё понял?
  - Понял, - пробурчал сын, исподтишка бросая на учителей злобные взгляды.
  - А дома мы с тобой ещё поговорим. Ты меня знаешь.
  По-видимому, Давид знал его слишком хорошо, потому что его взгляд, обратившийся в эту минуту к Свете, не смягчился, а стал, если это возможно, ещё угрюмее.
  - Слово предоставляется вам, Светлана Николаевна, - сказал Красовский, настроение которого повысилось.
  Света решила не выступать с возмущёнными речами, а скромно сослаться на своих коллег.
  - Я могу лишь повторить то, что уже сказали Вера Ивановна и Людмила Аркадьевна. У меня он тоже ничего не делает и пытается срывать уроки. Хорошо, что этот класс очень сильный и дети хотят учиться, поэтому особо не дают ему распускаться. Но я не представляю, как он будет сдавать ЕГЭ. Он же ничего не знает.
  - Однако, когда он в прошлом году пришёл в эту школу, у него была четвёрка, - возразил Алаев-отец. - Это у вас он сразу стал получать двойки.
  - Я не знаю, почему у него была четвёрка, - возразила Светлана. - Он не мог написать ни одну работу, не знал ни одной формулы. Ведь в прошлом году на родительских собраниях я показывала тетради учеников. Вы видели его работы.
  - Наверное, прежняя учительница знала, за что она поставила ему четвёрку, - наступал мужчина, и, безусловно, именно в этом был прав. - Значит, он учился у неё хорошо.
  "Конечно, она знала, за что поставила четвёрку, - подумала Света. - Но я этого не знаю, а могу только строить предположения, а сама она не признается".
  - А почему вы перешли в другую школу? - спросила она.
  - Это уже наше дело, - твёрдо ответил мужчина. - Скажем так: нас устраивает профиль этой школы. Но то, как вы оцениваете знания моего сына, меня не устраивает.
  Повторялась извечная история: почему-то родители спокойно воспринимали двойки своих детей по истории, физике, химии, биологии, русскому языку и другим предметам, но стоило Свете сказать, что и по её предмету они не учатся, как родители бросались в атаку. Почему они считают, что по математике их дети знают больше и занимаются успешнее, чем по другим предметам? И ни к кому из математиков они не предъявляют столько претензий, как к ней. Серёгина иногда называла это "слабым звеном". Неужели дело в поведении Светланы? Что она не так говорит? Чем выдаёт свои слабые стороны? Почему этот губастый мужчина кротко выслушивал её коллег, а её принялся обвинять? Видно, дело не в словах и не в объективности её действий, а в самой манере говорить. Она не то где-то читала, не то слышала, как укротитель хищников рассказывал о своей профессии. Он говорил, что, если он чувствует себя уверенно, звери его слушаются, но стоит ему войти к ним без этой внутренней убеждённости в своей власти над ними, как они сразу становятся опасны. У Светланы не было этой уверенности укротителя и, как она ни пыталась выработать, внушить её себе, ничего не помогало. А родители, конечно, сразу определяют, что этот учитель не даст им могучий отпор, и можно выместить на нём свои угнетённые чувства и досаду.
  - Если вы считает, что я ставлю двойки незаслуженно, то есть очень простой способ это проверить, - сказала она. - Созовём комиссию из математиков, и пусть она проэкзаменует вашего сына.
  - Зачем нужен какой-то экзамен, если мой сын занимается с частным преподавателем, между прочим, профессором, университетским преподавателем? Он говорит, что Давид очень способный мальчик, и он оценивает его знания выше тройки, где-то между тройкой и четвёркой.
  Светлана знала: то, что она сейчас скажет, не будет воспринято этим человеком и только раздражит его, но считала себя обязанной это сказать, чтобы использовать все способы как-то исправить ситуацию с учёбой мальчика, которому в этом году предстояло сдавать выпускные экзамены.
  - На вашем месте, я бы не нанимала университетских преподавателей, а тем более, профессоров. Они могут быть талантливыми математиками, но, как правило, они не умеют работать с детьми. Они занимаются с ними, как привыкли заниматься со своими студентами, а Давиду нужно быстрыми темпами, но последовательно пройти материал предыдущих классов. Наймите школьного учителя или даже студента педагогического института.
  Поднятые к потолку глаза Алаева-отца, оттопыренные губы и лёгкое покачивание головой ясно показали, что он думает о нелепых словах учительницы. Но тут уж Светлана ничего не могла поделать: она сказала всё, что велела ей совесть. В который уже раз она видела эту ошибку родителей, считающих огромной удачей заполучить в репетиторы профессора или хотя бы рядового университетского преподавателя. И всё-таки она попыталась ещё раз пробить воздвигнутую Алаевым-старшим стену непонимания и неприятия её доводов.
  - Тогда проверьте мальчика сами. Дайте ему решить те примеры, которые он разбирал с репетитором, а потом сверьте его решение с тетрадью.
  - То, что вы предлагаете, недостойно, - сурово ответил мужчина. - Получается, что я не доверяю учителю своего сына и пытаюсь его подловить. Это уважаемый человек, и нет надобности проверять его слова.
  "А моим словам, получается, веры нет", - подумала Света.
  - Пока ваш сын не будет работать на уроках и выполнять домашние задания, ситуация не исправится, - сказала она.
  - То есть, пока он не будет слушать именно вас, вы не перестанете ставить ему двойки, - сделал издевательский вывод Алаев-отец.
  - Светлана Николаевна ставит оценки справедливо, - решила вмешаться Карасёва. - Вам могут показать все проверочные работы. Так ведь, Светлана Николаевна?
  - Но ведь можно нарочно не писать эти работы в знак протеста против несправедливости учителя, - ответил упрямый человек.
  - А ЕГЭ он не напишет тоже из протеста? - спросила Светлана.
  Алаев-старший промолчал. Света не могла понять, действительно он заблуждается, прислушиваясь к уверениям своего профессора, что его сын знает почти на четвёрку, или таким способом хочет заставить учительницу рисовать желаемые оценки.
  - Сколько раз в неделю и по сколько часов занимается ваш сын? - спросила она.
  - Один раз в неделю по два часа, - соизволил ответить мужчина.
  - А у нас в неделю четыре часа алгебры и два - геометрии, - привела ещё один довод Светлана. - Шесть часов. Ваш сын эти шесть часов не работает в школе, а потом не делает домашние задания. Подумайте сами, может он успеть за два часа у репетитора выучить то, что было пройдено в классе и что он не слушал, и ещё повторить темы, которые не усвоил в прежние годы?
  - Это невозможно, - поддержала её Карасёва. - Если бы Давид работал в классе, а с репетитором разбирал то, что ему непонятно, тогда бы дело пошло.
  - Позвольте мне самому решать, как мне поступать, - ответил Алаев-старший.
  - Разумеется, это ваше дело, - уступила Светлана. - Но за невыполненную работу я буду ставить два.
  - Хоть единицу, - ответил мужчина. - Важны не отметки, а знания.
  - Теперь нам надо поговорить с вами о моём предмете, Даниэль Семёнович, - вмешался в разговор Красовский. - Вы уже закончили, Светлана Николаевна? А вам, Людмила Аркадьевна, хочется что-нибудь добавить? Нет? В таком случае, не буду вас задерживать. Спасибо, что пришли. До свидания.
  - Интересно, как и что он будет говорить о своём предмете? - спросила Света, когда они с Карасёвой спустились на свой этаж.
  - Закулисные разговоры, - ответила Людмила Аркадьевна. - Нам это слышать не дозволено.
  - Как же противно! - пожаловалась Светлана. - Чувствую себя оплёванной. Что он прицепился именно ко мне? Пронина сказала, что поставит ему двойку, - он не возражал, даже пнул вашу дверь, спутав её с задом своего сына, с вами согласился, когда вы сказали, что он ничего не учит и не знает историю за все годы учёбы. Почему вдруг он решил, что именно по математике Давид должен знать почти на четвёрку?
  - Забудьте о нём, - посоветовала Карасёва. - Всё, поговорили - и нет его, больше не существует, исчез. Пусть разбирается со своим сыном, как ему захочется. Нравится платить деньги зря и слушать сказки о том, какой у него гениальный сын - пусть платит. А вот не сдаст этот гений ЕГЭ, тогда он спохватится, поймёт, что этот профессор лгал ему и ничему не научил.
  - А с меня за эту двойку голову снимут, - сказала Светлана. - Почему люди не понимают, что институтские преподаватели не знают школьной программы и учат другими методами, не подходящими для детей. Да ещё профессор! А знает этот профессор, что даётся на ЕГЭ?
  - Наверное, учит по типовым заданиям, - ответила Карасёва.
  - Каждый год в варианты настоящего ЕГЭ вносится что-то новое, чего нет в сборниках, и ещё часто бывает, что репетиторы решают всё подряд, не по темам, а по вариантам, и в итоге у ребёнка в голове каша. Ему бы освоить на занятии один тип примеров, а его гоняют сразу по всем. Репетитор решает сам, а ребёнок смотрит и думает, что и он в этом процессе участвовал.
  - А ведь профессора берут за каждый час столько... Ого-го!
  - Наверное, это родителей и привлекает, - предположила Света. - Считают, что раз человек так дорого себя ценит, значит, он того стоит.
  - Так и есть. Мне мои родители... не мои, конечно, а родители учеников... не раз говорили, что такая-то берёт мало, значит, не стоит с ней заниматься. В основном, так считают приезжие. У них всё расценивается на деньги. А почему вы, Светлана Николаевна, не хотите подработать?
  - Жаль времени, это раз, а два - нет смысла работать с Алаевым, Григоряном и им подобными. Учиться они всё равно не будут, потому что не привыкли нагружать мозги и считают, что раз они платят деньги, то репетитор должен вложить им в голову знания без усилий с их стороны. За что же они платят? Чтобы самим работать?
  - Деньги - товар, - подхватила Карасёва. - Раз заплатил, то ему должны отвесить требуемое, как колбасу.
  - И самое главное, дети, которые платят учителю за дополнительные занятия, распускаются, считают, что они вроде как купили его, наглеют, думают, что они вправе приказывать. Не хочу я с ними заниматься! Даже с чужими учениками не хочу, а со своими - тем более.
  - А мы идём смотреть телевизор и холодильник? - спохватилась Карасёва. - А то я уже настроилась. Если вы не пойдёте, я пойду одна.
  - Пошли. Я готова.
  - А котопёс?
  - Вроде, они чувствуют себя хорошо, но на всякий случай я держу Дика на полуголодной диете. Что же он мог съесть в этом ведре? Вчера поскуливал.
  - К вам Землянская не подходила? - спросила Карасёва.
  - Насчёт чего?
  - Насчёт надомников.
  - Нет.
  - Значит, она подошла ко мне первой и поняла, что подходить к остальным не надо.
  Они уже вышли на улицу, и Свете неловко было, что резкий громкий голос Людмилы Аркадьевны разносится по всей улице.
  - Она, как вы и говорили, очень обеспокоена тем, что нам уже начали за них платить, а мы с ними ещё не занимаемся, - продолжала Карасёва, не понижая голоса. - Она у меня спросила, в какие дни и на каких уроках мне удобно с ними заниматься. Я ей ответила, что не я составляю расписание, поэтому не могу знать, какие уроки будут у меня свободными на следующей неделе. Она от меня и откатилась. А что, разве я не права? Скажу ей, например, что в среду на четвёртом уроке, а мне этот час займут.
  - Конечно, - согласилась Светлана. - И надо ещё согласовать расписание надомников со всеми учителями.
  - Так что скоро нам ходить к Шурику на дом. Остальные будет приходить в школу.
  - Подождите, а кто остальные? - не поняла Света. - Петрова из седьмого "А"? Мать сказала, что оформляет документы на надомное обучение.
  - Ещё Хусейновы из одиннадцатого "В".
  - Я там не веду, - ответила Света.
  - Разве вам Землянская об этом ещё не говорила?
  - Нет.
  - Ещё скажет. Значит, я раскрываю вам её секреты.
  - Если раскрывать, то уж до конца, - возразила Светлана. - Она хочет мне их навязать?
  - Да. У неё такая идея, чтобы со всеми надомниками, по возможности, занимались одни и те же учителя. Раз вы тогда согласились вести у Шурика, то вам дадут и Хусейновых.
  - Я их не знаю, а им сдавать выпускные экзамены. Они хотя бы будут их сдавать в традиционной форме? У есть на это право?
  - Они хотят пройти ЕГЭ.
  - Я не возьму. Наверняка не сдадут.
  - Они не тупые и могли бы учиться, но много пропускают. Придут на один урок, а потом две недели не приходят, хотя в школе их видишь. Очень себя берегут. В прошлом году они не занимались индивидуально, а приходили в класс. Свободное посещение. А теперь новая завуч хочет, чтобы они посещали учителей по своему расписанию. Так что готовьтесь, Светлана Николаевна, что вам их навяжут. Только меня не выдавайте, не говорите, что я вас предупредила.
  - Конечно.
  От этого известия настроение у Светланы не улучшилось. За надомников платили меньше, чем за урок с классом, но и заниматься с учеником индивидуально несравненно легче, чем с целым классом, однако ведь просто так надомное обучение не оформляют. Обычно такие дети учатся с превеликим трудом и мало что осваивают. Если они потом сдают экзамены в щадящем режиме в традиционной форме, то это не так страшно, потому что учитель ему поможет (пока было так), но если кто-то из них захочет сдавать в форме ЕГЭ, то ничего хорошего это не сулит.
  - Почему у учителей постоянно все мысли о школе? - поинтересовалась Светлана. - Уроки закончились, завтра выходной, а мы всё не можем перейти на другую тему.
  - И дома тоже будем думать о школе, - согласилась Карасёва. - И к урокам надо подготовиться, а мне ещё паспорт кабинета необходимо дооформить. И где бы мы ни были, школа всегда будет у нас в голове.
  - А я на этот раз буду думать о телевизоре и холодильнике, - объявила Света. - К нам приезжает очень противный сосед, и я хочу, чтобы он не смотрел с презрением на мои бытовые приборы. Разумеется, я не собираюсь приглашать его в гости, но ведь бывают нечаянные случаи, когда от нашествия не убережёшься. Но если придёт теперь, то у меня всё в порядке.
  - Надеюсь, стиральная машина у вас новая? - поинтересовалась Карасёва.
  - Новая. Старая была хорошая, не то ЗИЛ, не то ЗВИ. Что-то в этом роде. Автоматический отжим у неё уже не работал, но стирала мощно. Но по наущению мамы я её сожгла.
  - Как это?
  - Я хотела включить её через трансформатор, а мама сказала, что отец перемотал её на двести двадцать вольт. А я за лето от неё отвыкла, забыла, что как раз она-то и не перемотана, а перемотан пылесос, ну и включила. А она оказалась такой умной, всё-таки советское же качество, что не желала включаться неправильно. Я была глупее, поэтому нажала на кнопку и держу. Вот тут-то её терпение лопнуло, и она и сгорела. Такой был роскошный треск! Вспышки пламени из-под неё так и били в пол, хорошо, что кафельный. А запах! Вот и пришлось покупать новую.
  - И хорошо, - похвалила Карасёва. - Зато сразу же купили современную, удобную.
  - Ну... не совсем сразу, - призналась Света, - а года через четыре. Та машина нам всё это время продолжала служить то вместо столика в ванной, то вместо стремянки, если надо было куда-то влезть. Когда купили новую, старую, конечно, выбросили. Но на эти современные пластиковые ведь не встанешь, это не старые металлические. Мы долго ощущали, какое это неудобство.
  - Какая ты странная женщина, Света! - выразила своё мнение Людмила Аркадьевна. - Просто слов нет, какая странная.
  Светлана всегда терялась в магазине с большим выбором товара. Сейчас она очень рассчитывала на помощь коллеги, полагаясь на её опыт. А та ходила между выставленными телевизорами совершенно свободно, громогласно обсуждая все их стати и параметры. Консультант ходил рядом, то поддакивая, то помалкивая.
  - Я бы взяла на заметку вот этот, - объявила Людмила Аркадьевна. - Хороший и недорогой.
  В огромном зале этот телевизор смотрелся небольшим. Продавец включил его, и Света решила, что цвета приличные.
  - Выпишите его, - попросила она.
  - Как? - удивилась Карасёва. - Вы сразу хотите его купить?
  - А как? - не поняла Света. - Постепенно? В кредит? Не люблю кредиты. Лучше накопить деньги и сразу заплатить, чем растягивать это удовольствие, да ещё с процентами.
  - Я тоже не люблю возиться с кредитами, - призналась Карасёва. - Но так, как вы, я никогда не покупаю. Мне надо сначала подумать, обойти ещё несколько магазинов, опять зайти сюда, присмотреться. Только тогда я покупаю.
  - Если я не куплю сейчас, то уже не заставлю себя идти сюда ещё раз. Раз купить надо, то лучше это сделать сразу.
  Продавец выписал чек, посмотрел на Светлану, словно хотел ей что-то сказать, потом перевёл взгляд на её сопровождение и промолчал.
  Света оплатила покупку. Привезти ей новый телевизор должны были в среду после пяти. Указывая это время, она сомневалась, не рано ли, потому что, хоть по последнему временному расписанию этот день должен быть методическим, то есть условно нерабочим, но всё может ещё перемениться и ей придётся идти в школу. Однако она решила, что имеет право придти домой к пяти часам, что бы ни случилось. Кто знает, сколько времени потребуется рабочим на установку телевизора? Вдруг они провозятся больше двух часов? Не хочется среди рабочей недели устраивать себе вечер испытаний.
  - Теперь холодильник, - сказала она.
  Для Карасёвой её решимость была непонятна. Сама она любила такие важные дела, как крупные покупки, совершать последовательно, после обстоятельных размышлений.
  - Что ж, как пожелаете, - откликнулась она.
  - Холодильников было не так много, но достаточно для того, чтобы призадуматься.
  - А какой вы хотите? - спросила Людмила Аркадьевна. - Очень высокий или совсем маленький?
  - Средний. Можно мне по плечо.
  - Что-то уж слишком миниатюрный, - возразила Карасёва. - Карманный холодильник.
  - Удобно, - пояснила Света. - Места занимает мало, на него можно что-нибудь поставить.
  - Маленьких здесь... мало, - заметила Людмила Аркадьевна. - Вот этот ничего.
  Светлана посмотрела на него, посмотрела и подумала, что в кухне ничего не изменится, если вместо одного белого ящика поставить приблизительно такой же.
  - Есть три новые модели, - сообщила девушка-консультант. - Они, конечно, выше, но есть возможность выбрать расцветку.
  Свете сразу понравился холодильник, цветом напоминающий металл.
  - Я хочу этот, - сказала она.
  - Дорогой, - предупредила Карасёва.
  - Раз уж покупать, так тот, к которому лежит душа, - сказала Света. - Выписывайте.
  - Я от вас такого не ожидала, - призналась Людмила Аркадьевна, когда Света расплатилась и они продолжили прогулку по магазину. - То вы живёте со старыми вещами и не хотите с ними расставаться, а то сразу выбрасываете большие деньги.
  Света задумалась.
  - Интересно, а если они привезут холодильник и телевизор сразу, на одной машине, то почему они два раза взяли деньги за доставку?
  - Давайте вернёмся и спросим, - предложила Карасёва. - Это неправильно.
  Света помолчала.
  - Не стоит, - решила она. - Может, здесь такие правила.
  - Я бы вернулась.
  - Наплевать. Не так часто я покупаю крупные вещи. Не стоит возвращаться. Переживу.
  Светлана была довольна походом в магазин, а новые впечатления несколько потеснили неприятное чувство после разговора с губастым отцом. Домой она вернулась в хорошем расположении духа.
  - Мы начинаем новую жизнь, - объявила она своим питомцам. - Теперь у нас будут современные телевизор и холодильник, и больше никто не сможет нам сказать, что у нас старьё. Лично меня устраивало то, что было, но раз уже три человека выразили своё недоумение по поводу этих вещей, то мы их поменяем. А что касается рамы у картины, а вернее, рам у картин, то я не в состоянии куда-то идти и заказывать другие. Обычные рамы. Получилось как в фильме "По семейным обстоятельствам". Хорошие картины у художника, очень понравились, но, пусть он не обижается, рамы бы нужно побогаче. Базиль, тебе нужны другие рамы? А тебе, Дик?
  Дик считал, что ему надо поесть, а не говорить о какой-то ерунде. Базиль придерживался того же мнения.
  - Не нужны, - ответила за них Света. - Вот и мне не нужны. Итак, в среду после пяти нам привезут новые вещи. Холодильник... - Она перешла в кухню, и обрадованные, полные надежд животные устремились за ней. - Лучше этого места не найти. Старый холодильник выбросим, а новый встанет ему на смену. А жалко старый холодильник. Он такой уютный, родной. Но и заказывать машину, чтобы увезти его на дачу, не хочется. Можно его кому-нибудь отдать... Хотя бы дворникам. Их целые толпы, всё время к ним кто-то приезжает, и вечно они тащат с помоек всякий бытовой хлам. Мой холодильник хотя бы исправен. А теперь прикинем, где лучше стоять телевизору... - Она вернулась в комнату, и разочарованные животные тоже покинули кухню. - Конечно, на месте старого телевизора. Где же ещё ему быть? Только...
  И тут Светлану ужаснула мысль, что её старый телевизор намного меньше нового. Она достала сантиметр и измерила место, доступное для установки телевизора. Надо было или убирать книжный шкаф, или найти какое-то менее катастрофическое решение.
  "А не лучше вернуться в магазин и, пока не поздно, поискать что-то меньшего размера?" - подумала она.
  Как же не хотелось выбираться из дома! Однако осознанная необходимость вынуждает совершать и не такие подвиги. Светлана сейчас же оделась и поехала назад.
  Консультант не был очень уж рад её возвращению, но, узнав о её проблеме, сменил кислый вид на деловой.
  - За эту цену вам не удастся найти маленький экран, - сказал он. - Я могу показать вам относительно недорогие телевизоры, но... Посмотрите сами.
  Со Светланой он разговаривал свободно, без той сдержанности, с которой держался в присутствии Карасёвой.
  Света достала сантиметр, вызвав у него усмешку.
  - Я вам и без того скажу размеры, - пообещал он.
  - Что-то они мне не очень нравятся, - призналась Света. - Какие-то они...
  - Вы совершенно правы. Посмотрите в другом зале... Это вам не подойдёт, они большие. А вот здесь маленькие. На эти не смотрите, вам они не нужны. Это переносные телевизоры. Они неудобны для квартиры. Слишком маленькие. Зачем вам напрягать зрение? А вот хорошая модель. Надёжная солидная фирма, прекрасное качество. Экран тот, который вам требуется.
  Свете понравился телевизор. По сравнению с тем, который она чуть было не купила, он был само изящество и скромность. Цена у него, правда, была в два с половиной раза больше. Но ведь она покупала телевизор не на год, а надолго.
  - Хорошо, возьму этот, - согласилась она. - Как мне переоформить покупку?
  С помощью молодого человека это оказалось несложно. Он становился всё обаятельнее и радушнее.
  - А кто вам его наладит? - спросил он. - Вы сумеете сделать это сами?
  - Нет, - растерялась Светлана. - Разве его не наладят, когда привезут?
  - Что вы! Конечно, нет. Это не входит в обязанность грузчиков. Вещь дорогая, здесь надо всё сделать как следует. Если хотите, я могу приехать и качественно провести все работы. Я беру недорого.
  Света не сказала бы, что это недорого, но выбора у неё не было. Пусть уж она заплатит лишнее, но зато ей сделают всё, как надо.
  - Я согласна, - сказала она.
  Консультант сейчас же вручил ей номер своего телефона, чтобы она позвонила ему и договорилась о дне и времени проведения работы.
  Когда Светлана вернулась домой и посмотрела на свой старый телевизор, то вместе с чувством лёгкого сожаления от необходимости с ним расставаться, она испытывала и огромное облегчение от мысли, что в её комнату не въедет чудовище, которое она выбрала вначале. И только поздно вечером, уже лёжа в постели и призывая благодетельный сон, она удивилась, с какой скоростью провернула такое тяжёлое дело, как покупка телевизора и холодильника. Неужели на неё так подействовали слова Сабины и Лены, что она решилась на совершенно ненужные ей покупки, сопровождающиеся такой суетой? Нет, дело было не в них и не в Людмиле Аркадьевне. Это всё новый сосед. До чего же неприятный человек! Ведь ни разу она его не видела, неизвестно, когда он въедет, а сколько из-за него уже неприятностей! Очень, очень не повезло ей, что он вселяется в квартиру напротив.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"