Кузнецова Вероника Николаевна : другие произведения.

Забавы колдунов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Девушка Адель вынуждена принять участие в странной игре двух колдунов. Она должна отправиться в долгое и опасное путешествие в несуществующую страну, чтобы вызволить из плена своего жениха. Там она может погибнуть, и тогда в реальной жизни все будут считать её умершей во сне, а может не суметь вернуться, и в этом случае родные и знакомые будут принимать её за сумасшедшую. По дороге она встречает людей, животных, сказочные и сверхъестественные существа. Одних посылает ей в помощь колдун Жан, а других - пытающаяся её погубить колдунья Маргарита. Девушке надо разобраться, кто из них друг, а кто враг, чтобы не попасть в ловушку. Она преодолевает множество опасностей, переходит через горы и пустыню, леса, луга и болота, плывёт по морю, попадает в подземелья и даже летит по воздуху. Удастся ли ей остаться в живых, спасти своего жениха и вернуться? Изменятся ли молодые люди после своего приключения?

   Автор: Кузнецова Вероника Николаевна
   Название произведения: "Забавы колдунов"
   Жанр: фэнтези/сказка
   Объём: 51,7 а.л.
  
  
  
  
  
  
  
  

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть 1

  
   Глава 1. Жан и Маргарита 2
   Глава 2. Перед свадьбой 10
   Глава 3. Первые знакомые 16
   Глава 4. Попутчики 27
   Глава 5. Расставание 36
   Глава 6. Через горы 57
   Глава 7. Через пустыню 70
   Глава 8. Спасение, но... 83
   Глава 9. Вниз по реке 98
   Глава 10. По суше 110
   Глава 11. Адель становится дамой сердца странствующего
   рыцаря 130
   Глава 12. Под рыцарской защитой 141
   Глава 13. По плато 155
   Глава 14. Отдых в старинном замке 171
   Глава 15. Бегство 185
   Глава 16. На постоялом дворе 204
   Глава 17. Путь к горе 216
   Глава 18. Вдоль склона горы 227
   Глава 19. До холмов 254
   Глава 20. За холмами 260
   Глава 21. Мимо озера 277
   Глава 22. И всё бы хорошо... 292
   Глава 23. Побег 305
   Глава 24. Горе 314
  

Часть 2

   Глава 1. Как жить дальше? 320
   Глава 2. Колдун был прав 331
   Глава 3. Одна 344
   Глава 4. В море 359
   Глава 5. Освобождение 371
   Глава 6. Через Чёртовы скалы 388
   Глава 7. На острове колдуньи 396
   Глава 8. Страшный лес 412
   Глава 9. На свой страх и риск 425
   Глава 10.ерез пропасть 425
   Глава 11. На земле упырей 449
   Глава 12. Неприятная неожиданность 471
   Глава 13. Бремя славы 501
   Глава 14. На болотах 523
   Глава 15. Из гостей в гости 537
   Глава 16. Железное кольцо 555
   Глава 17. Тайна кольца гномов 565
   Глава 18. Чёрт попутал 577
   Глава 19. Проделки домового 594
   Глава 20. Через степь 607
   Глава 21. Через лесные дебри 619
   Глава 22. Через две реки 628
   Глава 23. К морю 643
   Глава 24. В море 655
   Глава 25. На острове 663
   Глава 26. Снова дома 672
  

ЧАСТЬ 1

  

Глава 1

Жан и Маргарита

  
   Кто скажет, какие мысли и чувства волнуют красивую девочку девяти лет из дружной богатой семьи, где она единственное и любимое дитя? Можно гадать сколь угодно долго, но всё-таки на этот вопрос не ответит с уверенностью ни один человек. Между тем её волнуют очень многие чувства, но, к сожалению, чаще всего или не слишком возвышенные или совсем не возвышенные, а суетные и довольно пустые. Взять хотя бы Адель. У неё чудесные вьющиеся тёмные волосы, так что она могла бы не завивать их каждое утро. Если вы умеете хранить секреты, то она сознается вам, что вовсе их не завивает, хотя уверяет всех, что уход за волосами отнимает у неё массу времени. Она хитрит без всякого умысла, а лишь потому, что ей не хочется отстать от своих подруг-мучениц, прибегавших к самым различным средствам, чтобы и их волосы приобрели такой же красивый блеск, были так же густы, завивались такими же крупными кольцами, как у Адели. Девочке хочется убедить их, что только благодаря её искусству, а не искусству природы, её волосы так прекрасны. Ну, стоит ли умной девочке, а Адель нельзя назвать глупой, тратить время на такие пустые разговоры? Адель никогда не задает себе подобных вопросов, но если бы её спросили, она ответила бы, что стоит.
   Прежде всего, Адель любит принарядиться, поэтому большую часть свободного времени мечтает о новых платьях, рассматривает картинки в журналах мод и вспоминает наряды своих подруг. Ещё Адель любит, чтобы ею все восхищались, а для этого аккуратно готовит уроки. Трудно ведь восхищаться девочкой, которую ставят в угол за лень и неуспеваемость. Она усердно занимается танцами, музыкой, пением и языками с частными учителями, которых нанимает своей ненаглядной дочке мама. Кроме того, Адель старается побольше читать, чтобы с ней было интересно разговаривать.
   Сейчас Адель выглядит далеко не привлекательно для философски настроенного наблюдателя, потому что она в нетерпении постукивает босой ножкой по мягкому пушистому ковру, и выражение лица маленькой красавицы выражает легкую степень раздражения. Она собирается на день рождения подруги, где хочет затмить своим нарядом и манерами всех соперниц, а мама, как нарочно, двигается сегодня так медленно, что это действует на нервы.
   - Мама, я же опоздаю! Франк не будет меня ждать!
   Красивая и еще молодая женщина, занятая выбором наряда для своей дочки, лишь улыбнулась маленькому тирану.
   - Надень это розовое платье, - предложила она.
   Девочка фыркнула и отвернулась.
   - Тебе очень идет голубое с оборками...
   - Недавно я была в нем у Мари. Ах, мама, почему ты не сказала мне, что на белом платье пятно? Откуда оно взялось?
   - Не знаю, - рассеянно отозвалась мать. - Не все ли равно?
   Видно было, что проблема появления пятна занимает её очень мало, зато выбор наряда взамен испорченного поглотил всё её внимание. Она выпрямилась в раздумье. Ей были хорошо знакомы затруднения дочери. Ничто, вроде, не мешает на какое-нибудь торжество надеть платье ещё раз, но что-то внутри сопротивляется такому решению. Боишься, что наряд примелькался, что будешь чувствовать себя из-за этого плохо одетой. Конечно, Адель ещё мала, но дети теперь взрослеют так рано... Она в замешательстве смотрела на ворох отвергнутой одежды. Выглянувший золотой лоскуток привлёк её внимание. Она вытянула из многоцветной беспорядочной груды блузку из блестящей материи, цветом напоминающей золото. По этому сияющему полю были разбросаны диковинные цветы, обозначенные тонкими чёрными линиями. Блузка была сшита к новогоднему вечеру, но так и не надета, потому что, к величайшей своей досаде, Адель заболела и была вынуждена целую неделю провести в постели. Досада, в конце концов, прошла, а блузка была забыта. Теперь же, когда её извлекли из путаницы брошенных на пол вещей, и она засияла на фоне более скромных красок, сердце Адели радостно встрепенулось в предвкушении эффекта, который произведет её появление среди подруг и друзей.
   Мама подобрала к блузке бархатную черную юбку и золотые туфельки. Нарядной девочке причесали волосы и, заколов с двух сторон золотыми заколками, оставили длинные тёмные локоны струиться по плечам. Адель поглядела в зеркало и залюбовалась своими руками в изящном обрамлении полудлинных широких рукавов, тонкой талией, схваченной золотым обручем, мягкими складками юбки и, конечно, туфельками, замечательными крошечными туфельками, выглядывавшими из-под бархатной черноты юбки. Вы её, конечно, понимаете, ведь тщеславное желание покрасоваться среди подруг или друзей присуще не только маленьким девочкам, а уж стремление покорить сердце какого-нибудь десятилетнего, шестнадцатилетнего, а то и шестидесятилетнего Франка знакомо не одной лишь Адели.
   Мама проводила свою красавицу-дочку до порога, вручила ей свёрток с подарком и вернулась в роскошно убранную квартиру, где горничная уже прибирала раскиданные наряды. Её сердце трепетало от материнской гордости и предчувствовало, что её дочь непременно затмит всех юных гостей Дэзи, родители которой устраивали сегодня грандиозное торжество в честь десятилетия своей некрасивой и неумной дочери. Пожатие плеч сопровождало эти мысли и означало недоумение по поводу столь ничтожной причины для столь великолепного детского праздника. Нет, её Адель в свое десятилетие будет истинной царицей бала, а не серой мышью, как эта невзрачная Дэзи, настоящая дочь своей безмозглой матери, у которой не хватает ума даже одеться со вкусом.
   Мысли Франка были не менее суетны, чем у его соседки Адели. Правда, он не рассчитывал совсем вытеснить Джоза из памяти девочки. Это было бы хотя и прекрасно, но едва ли возможно, ведь последний бал у Мари заронил в его душу не только подозрения, но почти уверенность, что этот напыщенный юнец, бывший на целый год его моложе, но имевший наглость первым пригласить Адель на танец, начал оказывать какое-то воздействие на сердце Адели. Ну, уж нет! Он с ним ещё поборется! Сегодня он не даст так глупо себя провести и пригласит Адель на первый танец ещё дорогой, а не станет, как последний дурак, легкомысленно откладывать это важное дело на потом. И пусть Адель сколько ей угодно отказывается дать ему обещание не танцевать ни с кем кроме него, но он будет твёрд и обещания добьётся. Да и как можно ему отказать, если у него такой красивый ремень с серебряными бляшками, так ярко блестят пряжки на лаковых туфлях, а безупречно сшитый костюм тщательно выглажен.
   Франк деловито сплюнул в сторону, оценил расстояние, отделяющее его от плевка, и удовлетворённо засвистел. День сегодня выдался славный, и даже такая мелочь, как дальность плевка, побившая все его прежние рекорды, подтверждала это. Если и дальше всё пойдет так же удачно, то успех на вечере ему обеспечен. Однако, как долго приходится ждать Адель! Если эта девчонка согласится танцевать с Джозом, то он ей жестоко отомстит и всё своё внимание будет уделять Мари или, на худой конец, Дэзи.
   Наконец на лестнице застучали каблучки, дверь отворилась и волшебное видение в золотой блузке, чёрной бархатной юбке и золотых туфельках возникло перед изумленным Франком.
   - Ты давно ждёшь? - снисходительно бросило видение.
   Франк ещё не пришел в себя от потрясения, но на выручку подоспела привычка к преувеличению своих заслуг, и ответ был дан с чёткостью автомата.
   - Двадцать минут.
   Это была явная ложь, но она возвышала Адель в собственных глазах, ведь далеко не каждую девочку красивый, элегантный, а главное, взрослый мальчик будет ожидать целых двадцать минут. Ну как же возражать против такой лестной лжи?
   Адель горделиво вскинула головку и пошла вперёд, думая о том, что до дома Дэзи надо идти через всю улицу и своим ослепительным видом она поразит очень многих. Франк догнал её и зашагал рядом. Адель опомнилась и отдала ему свой свёрток, ведь неловко нести что-то, пусть и пустяк, в руках, когда рядом идет мальчик.
   - Что это? - поинтересовался Франк.
   - Кружевная шаль. Мама купила её специально для дня рождения Дэзи. А что подаришь ты?
   Франк вытащил из кармана коробочку и открыл её. В ней лежала чудесная брошка. Адели показалось, что она давно мечтает именно о такой брошке, а не о той, которую отец прислал ей из Петербурга две недели назад, и она слегка нахмурилась. Дэзи, конечно, будет всюду её надевать, но уж ей-то при её бесцветных волосах, водянистых выпуклых глазах и рыжих веснушках лучше её не носить. А как бы пошла эта брошь к голубому платью Адели!
   Франк закрыл коробочку, аккуратно положил её обратно в карман и взял свёрток поудобнее. Адель всё ещё переживала огорчение от вида брошки, поэтому ещё выше подняла голову и, отвернувшись от Франка, посмотрела в другую сторону. На перекрёстке стояла странная старуха в чёрных лохмотьях. Её кожа высохла, нос выдвинулся вперёд и вниз, и конец его висел на уровне губ, а на самом кончике его сидела огромная бородавка. Глаза были особенно неприятны. Они были мутные, беловато-серого цвета, а смутно черневшие пятнышки затянутых плёнкой зрачков были почти неразличимы. Длинные скрюченные пальцы иссохших рук напоминали когтистые лапы птицы. Спина была согнута, образовав горб, что довершило сходство с нахохлившейся неопрятной хищной птицей. При всём своём уродстве старуха ещё и вела себя страшно. Она дико поводила маленькой головкой и непрерывно что-то шептала, шевеля тонкими губами.
   Дети в смущении остановились. Их путь пролегал мимо этой старухи, прохожих не было видно, и они сразу почувствовали, что уже вечер.
   - Какая ужасная старуха! - прошептала Адель. - Мне страшно, Франк. Давай вернёмся назад и пройдем по другой улице.
   - Глупости! - бросил Франк.
   Его пробирала дрожь, но перед такой красивой девочкой он не мог показать себя трусом.
   - Франк, у меня тяжело на сердце, - умоляла Адель. - Мне так и кажется, что, если мы подойдем ближе, она сделает что-то ужасное.
   Франк и сам был бы напрочь пройти любым окольным путём, даже обойти весь город, лишь бы не приближаться к старухе, но раз уж он попытался показать себя храбрецом, отступать было нельзя.
   - Говорю тебе, что всё это чепуха! Чего ты боишься? Она же слепая.
   Он старался успокоить Адель, а, прежде всего себя, но цели не достиг. Однако он смело пошел вперёд.
   - Ох, Франк! - вскрикнула Адель, задрожав.
   Старуха пронзительно взглянула на них своими белыми глазами, и детям показалось, что плёнка, затягивающая зрачки, на мгновение разошлась и снова сошлась.
   - Ведьма! - шепнул Франк.
   Старуха протянула руку к девочке.
   - Дай мне твою чудесную кружевную шаль, - жалобно прошамкала она.
   Адель попятилась.
   - Почему вы думаете, что у меня есть шаль? - спросила она. - У меня нет никакой шали. Вы же видите, что я ничего не несу в руках.
   - А ты возьми свою шаль у Франка, - подсказала старуха, хихикая.
   - Это не моя шаль, - испуганно возразила Адель. - Я должна отдать её Дэзи.
   - Дэзи не нужна твоя шаль, отец купит ей десять таких. А вот твой отец, Адель, больше не будет покупать тебе ни брошек, ни шалей, ни даже хлеба, а его тебе скоро захочется.
   - Что ты врёшь, проклятая ведьма? - закричал Франк. - Её отец сейчас у себя на родине в России, но скоро приедет. Он так богат, что может скупить все ювелирные магазины у нас в городе.
   Старуха вновь гадко захихикала.
   - А ты, Франк, дай мне твою чудесную брошку. Я хочу сколоть ею мою кружевную шаль, - обратилась она к мальчику.
   Франку не хотелось выглядеть трусом, поэтому он гневно заявил:
   - У тебя нет шали, так что и брошка тебе без надобности.
   - Есть!
   - Нет!
   Старуха топнула ногой, и из-под её грязной юбки на мгновение высунулся стоптанный башмак.
   - Есть! Мне даст её твоя подружка.
   Пример Франка придал Адели смелости, и она закричала:
   - Я тебе ничего не обещала и не собираюсь давать!
   Франк пошёл ещё дальше.
   - Кружевная шаль не прикроет твоего горба! - придумал он.
   - А за брошку ты будешь цепляться своим длинным носом! - подхватила Адель и засмеялась. Её обидело предположение старухи, что её отец способен стать таким жадным, что не купит ей больше ни брошек, ни шалей. А хлеб она вряд ли захочет, ведь пирожные намного вкуснее.
   - Может, тебе подарить мой пояс, чтобы ты подтянула нос кверху, а то он попадает тебе в рот и мешает говорить, - крикнул Франк и приставил согнутую кисть к собственному носу, демонстрируя, как удобно действовало бы изобретенное им простейшее приспособление для поднятия носа. При этом он то приближался к старухе, то отскакивал назад.
   - А не подарить ли тебе мои золотые туфельки? Ты могла бы надеть их на свои длинные уши, - предложила Адель. - Они как раз пришлись бы впору.
   - Ты лучше отдала бы ей свои заколки для волос, - громко обратился Франк к девочке. - Тогда она могла бы сколоть свою отвисшую кожу, а...
   - Тебе не нравится моя кожа? - спросила старуха. - Ты полюбишь её. Моим носом ты будешь восхищаться. Ты станешь ползать у моих ног, умоляя, чтобы я позволила поцеловать мою руку. А горб... Он заслонит тебе всех красавиц мира. Расти, мой маленький Франк, умным, красивым и богатым. Не знай нужды и лишений. Мы встретимся с тобой очень скоро. Когда тебе исполнится двадцать один год и ты решишь жениться, в ночь перед свадьбой мы встретимся.
   - Старая ведьма! - захохотал Франк. - Я не собираюсь на тебе жениться ни в двадцать один год, ни в двадцать два.
   - Вот пугало! - смеялась Адель.
   - А ты, моя маленькая Адель, - начала старуха, - узнаешь много горя, но самое большое оскорбление тебе нанесёт твой любимый. Ты...
   Но она не кончила, а вся как-то съёжилась, быстро заковыляла прочь и спряталась за углом, временами выглядывая из своего укрытия. Это показалось детям таким забавным, что они переглянулись и засмеялись. В прятки они умели и любили играть, но никогда ещё не видели, чтобы злая сварливая старуха резво бросилась прятаться.
   - Послушай, Франк, а как она узнала наши имена и что за подарки мы несём? - спросила Адель, когда вдоволь насмеялась.
   - Так ведь мы обращались друг к другу по именам и разговаривали о подарках. Наверное, моя мама права, когда утверждает, что у меня чересчур громкий голос.
   Внезапно настроение Адели переменилось. Веселье куда-то исчезло, и на смену ему пришла задумчивая печаль.
   - Мне кажется, что эта старуха никогда от нас не отстанет. Мы куда-нибудь пойдем, а она тут как тут. Ты видел её глаза? Белые, мутные. А потом взглянет - и словно огнем обожжёт.
   Франк ухмыльнулся.
   - Ты ещё маленькая, Адель, и веришь в сказки. Это полусумасшедшая старуха. Хотела, наверное, попросить милостыню, а потом узнала про подарки и решила их получить. Слыхала, что она наплела про моё будущее? Неужели ты думаешь, что я, и, правда, в неё влюблюсь, да ещё и захочу на ней жениться? Мне будет двадцать один год, а ей сколько? Девяносто один? А может, сто один?
   Тут детьми вновь одолел непреоборимый приступ смеха, и они весело продолжали свой путь, в деталях вспоминая и комментируя пророчество старухи.
   Не успели они отойти от перекрёстка, как вынуждены были вновь остановиться, потому что на тротуаре, скрестив руки на груди и опустив голову, стоял, преграждая им путь, человек незаурядной внешности. Это был высокий смуглый господин средних лет с карими пронзительными глазами, прямым тонко очерченным носом, небольшой бородкой и вьющимися тёмными волосами с едва заметной проседью. Одежда его была очень проста, но необычна для этого благопристойного города. Она состояла из белой рубашки, тёмного жилета и тёмных брюк, заправленных в высокие сапоги очень мягкой кожи. Талию его охватывал широкий пояс с блестящими серебряными бляшками в виде сказочных чудовищ, а между ними на коже пояса были вытеснены непонятные знаки.
   - Цыган, - шепнул Франк с убеждённым видом. - А может, не цыган. Пошли скорее.
   - Он нас не замечает, - ответила Адель. - Видел, какое у него кольцо?
   Франк, любовавшийся поясом, перевёл глаза на его руку и засмотрелся на перстень невиданной красоты, сиявший на пальце незнакомца. До сих пор он ещё не видел рубина такой величины и яркой окраски.
   - Говорят ведь "как кровь". Я как-то обрезал палец...
   - Я говорю про железное кольцо, - прервала его Адель. - Посмотри, самое обыкновенное и даже очень некрасивое кольцо, а глаз не оторвёшь. Оно словно о чём-то говорит.
   - Волшебное кольцо, - подсказал Франк. - Откроет любую дверь и исполнит все желания. Если бы оно было моим, я бы попросил, чтобы ты танцевала со мной первый танец и все остальные тоже.
   Адель засмеялась с оттенком тщеславия. Все-таки Мари не может похвастаться таким вниманием со стороны Франка, как она.
   - Может, оно исполнит твоё желание, - кокетливо сказала она.
   Случайно девочка перевела взгляд на лицо незнакомца и с ужасом обнаружила, что его пронизывающие глаза устремлены на неё. У Адели ноги словно приросли к тротуару, и, как ни звал ее Франк, она не могла заставить себя сделать ни шагу.
   - Как тебя зовут, дитя моё? - довольно ласково спросил незнакомец.
   Франк, в котором после словесной битвы со старухой не угас ещё воинственный пыл, ответил за Адель:
   - Марта.
   Незнакомец бросил на него досадливый взгляд.
   - Так как же тебя зовут? - настойчиво повторил он.
   - Не ваше дело, - грубо сказал Франк. - Мама не разрешает ей разговаривать с бродягами и цыганами.
   При разговоре со старухой Адель была восхищена смелостью приятеля, но сейчас ей не хотелось обижать опасного незнакомца, уже весьма хмуро поглядывавшего на нахального мальчишку.
   - Твоё будущее тебе известно, - мрачно бросил незнакомец Франку. - Ты влюбишься в безобразную старуху, и...
   Его прервал неискренний, но зато громкий смех мальчика.
   - А тебе, Адель, предсказали много горя.
   - Она не верит всяким глупостям, - заявил Франк.
   - Дай мне что-нибудь на память, Адель, и тогда я смогу тебе помочь. У тебя красивое ожерелье. Подари мне его.
   Девочку пробирала нервная дрожь. Сама не зная, почему и зачем, она сняла с шеи ожерелье и протянула незнакомцу.
   - Однажды, дитя мое, мы встретимся вновь, и я помогу тебе в самую трудную минуту, когда твоей жизни или рассудку будет грозить опасность. До свидания, Адель.
   Франк был почти в истерике от хохота. Зато Аделью овладела страшнейшая усталость. Она не заметила, когда и куда скрылся незнакомец, а когда убедилась, что он исчез, повернулась к приятелю.
   - Прошу тебя, Франк, отведи меня домой. Я не хочу идти к Дэзи. Мне очень плохо.
   - Что ты говоришь? - изумился мальчик. - Это тебя напугал проклятый цыган. Зачем ты отдала ему свое ожерелье?
   - Не знаю. Я не хотела... но отдала. Ты можешь идти к Дэзи, Франк, а я вернусь домой.
   - Не глупи, Адель. Ты много потеряешь, если не пойдешь на праздник. Кроме того, ты обещала мне первый танец, а волшебное кольцо сделает так, что ты сегодня будешь танцевать только со мной. Ну, пойдем же, не будем терять время.
   Когда дети скрылись, незнакомец вышел из переулка и посмотрел им вслед.
   - Эх, дети, дети! Разве не говорили вам родители, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми? - произнес он, покачав головой. Потом он перевел взгляд на перекрёсток и крикнул. - Выходи, Маргарита, не прячься.
   Старуха опасливо выглянула из-за угла.
   - Не бойся, старая карга, я уже забыл, как ты меня обманула в последний раз, и почти рад нашей встрече.
   Старуха обнажила в улыбке редкие кривые зубы.
   - Не думала, что сегодня меня ждёт такая удача, Жан. Я полагала, что ты давно отрёкся от мира, а ты здесь, среди людей, да ещё выманил вещицу у глупой девчонки. И как тебе удаётся заставлять их самих отдавать всё, что тебе нужно?
   - У тебя тоже не пустые руки, старая ведьма, - засмеялся Жан. - Что украла на этот раз?
   Старуха охотно разжала кулак и показала серебряные часы.
   - Вытащила прямо из кармана дрянного мальчишки, - похвасталась она. - Теперь он в моей власти. Мне бы хотелось играть и им и против него, слишком уж он нахальный, но... не в моих правилах отрекаться от собственных слов. Я поняла так, что ты с умыслом завладел ожерельем и будешь играть против меня? Ведь не будешь же ты и дальше на меня дуться?
   - Я не был бы против, если бы ты не плутовала.
   - Разве я способна обмануть? - игриво ужаснулась старуха. - Как бы мне, бедной, не пострадать! Когда я играю с тобой, я всегда проигрываю.
   - А в последний раз? Учти, Маргарита, если ты ещё раз меня обманешь, лучше мне не попадайся.
   - Все будет по-честному, - серьезно пообещала старуха. - Был грех, но больше такого не повторится, хотя... благодаря тому проигрышу, Жан, ты наконец-то перестал казаться прекрасным юношей, а я получила столько лет, что до сих пор превосходно себя чувствую. Если бы меня не тянуло играть именно с тобой, то я была бы на вид совсем молоденькой.
   Жан покачал головой.
   - Думаешь, мне неизвестно, как ты облапошиваешь неискушенных в твоих проделках новичков?
   - Должна ведь я хоть как-то возместить проигранные тебе годы, - возразила Маргарита. - Вот я и возмещаю их за счёт этих юнцов... А помнишь, какой я была когда-то, когда мы ещё не выдумали эту проклятую игру на годы жизни.
   - Да, - мечтательно сказал Жан. - Ты была так хороша, что я чуть было не сделал глупость. Я ведь хотел жениться на тебе, но, к счастью, вовремя передумал.
   - Ах, мой милый, - снисходительно бросила старуха, - если бы я захотела, то ты и сейчас... Но кто раз сыграл в эту чудовищную игру, уже не может от неё оторваться. До любви ли тут? Впрочем, ты увидишь, что я сделаю с мальчишкой, когда настанет заветный день.
   - На это ты мастерица. - с доброй усмешкой, вызванной воспоминаниями, согласился Жан. - Знаешь, Маргарита, я ещё сегодня готов был тебя убить, но увидел и... Наверное, мы с тобой слишком старые друзья, чтобы долго помнить обиды.
   - Ты до сих пор не избавился от сентиментальности, Жан, - укоризненно сказала старуха. - Поэтому-то тебе в этой жизни всё дается труднее, чем мне.
   Жан косо взглянул на неё. Было очевидно, что ему не понравилось последнее замечание давней приятельницы, и старуха это поняла.
   - Мне странно вот что, - заявила она. - Ты кочуешь по чужим странам, а всегда, если есть такая возможность, выбираешь соотечественников. Почему?
   - Это усиливает азарт.
   - Чудно это. Вот у меня никаких пристрастий нет.
   - У нас и роли разные.
   - Это верно, - согласилась старуха, довольная, что её собеседник больше не сердится.
   - Однако учти, Маргарита, что девушке труднее путешествовать, чем парню, и не готовь самых ужасных из твоих страшилищ.
   - Нет, такого я пообещать не могу, - категорически отказалась старуха. - Да и в твоем распоряжении будут великие силы. Признаюсь, что я уже приготовила свою армию. - Она захихикала от удовольствия, и глаза её так засверкали, словно их никогда не застилали бельма. - Кое-кого я ещё добавлю, время есть, но в основном...
   - Я тоже, - признался Жан. - Среди них я ввожу одного... как бы это выразиться...
   - Понимаю. - закивала головой Маргарита. - Иногда такое введёшь, что и не знаешь, как это назвать.
   - Вот именно. Я даже не уверен, сумею ли воспользоваться этой фигурой, а если смогу, то каким образом, но почему-то мне пришла в голову такая странная мысль.
   - Будет неплохо, если эта фигура неожиданно сыграет на пользу мне, - мечтательно произнесла старуха. - Это выходит всегда очень смешно.
   - И выгодно, - прибавил её приятель.
   В лицах обоих собеседников явственно читался азарт заядлых игроков и нетерпение начать.
   - Наверное, это какая-то волшебная фигура? - попыталась кое-что выведать Маргарита, но Жан лишь пожал плечами. - Почему-то ты используешь мало волшебства, а я предпочитаю силы пострашнее и помогущественнее.
   - Я думаю, что мои методы тоже неплохие, Маргарита, ведь, кроме того раза, когда ты сплутовала, я всегда выигрывал.
   - Ох уж мне эти твои выигрыши! Они сделали меня старухой!.. А условия те же?
   - Да. Кости, определяющие время, у меня есть.
   - И у меня тоже, - кивнула Маргарита. - Карта тоже. Наша с тобой карта. Мне даже глядеть на неё не надо, ведь я помню её наизусть. Фигуры я вырезала, ты тоже. Девчонка должна продержаться столько времени до появления новой фигуры, сколько покажут кости, и горе ей, если я брошу кое-какие из своих фигур, а кости покажут самое долгое время. Бросаем по очереди, и я - первая, ведь я выиграла в прошлый раз.
   - Скажи лучше "сплутовала", - поправил Жан.
   - Не бойся, я не пойду с козырей, иначе игры не будет, и я не наберу столько лет, сколько мне нужно, чтобы самой омолодиться, а тебя состарить. Пусть девчонка сначала пообвыкнет, научится вести себя в незнакомом мире, а уж потом я напущу на неё своих питомцев.
   - Разумно, - согласился Жан. - Давай условимся, что первые шесть фигур мы возьмем из общих. Ты - три, и я - три.
   - Но уж потом можно будет пользоваться и своими подопечными и общими. Кстати, я вырезала три фигуры для общего фонда.
   - Наверное, самые свирепые?
   - Как раз нет. Для меня они не годятся, хотя и могут оказать мне услугу.
   - Я тоже позаботился о нейтральном фонде...
   Старуха оживилась.
   - Как ты сказал? Нейтральном? Вот это мне нравится! Нейтральная фигура.
   - Ни злая и ни добрая. Не враг и не друг. Пригодится и мне и тебе, - пояснил Жан.
   - Но способная навредить, - коварно заметила Маргарита.
   - Или помочь, - досказал Жан.
   - Не забудь, что за использование волшебного средства или один ход пропускается или расплачиваешься годами, - напомнила старуха. - Может нарушиться очередность и в том случае, когда мои фигуры помогут мне нарушить твои планы, но я откажусь от выигранных при этом лет.
   - Или мои фигуры разрушат твои козни.
   - Не жди, мой дорогой. Ох, и повеселюсь я на этот раз!
   - Боюсь, что мне опять будет не до смеха, - пробормотал Жан и громко сказал. - Ну, так до скорой встречи, Маргарита. Готовься к битве, ждать осталось недолго.
   - Уж скорее бы наступила заветная ночь! Мочи нет терпеть. А теперь я побегу, Жан. Недосуг мне, дела ждут.
  
  

Глава 2

Перед свадьбой

  
   Девушка, в задумчивости стоявшая у окна маленькой, двухкомнатной, довольно убогой квартирки, была, несомненно, очень симпатична даже в том простеньком платье, которое было на ней сейчас. Возможно, в более богатом наряде, причёсанная по последней моде и украшенная драгоценностями, она была бы красива. Её волнистые тёмные волосы локонами падали на плечи, большие, обрамлённые чёрными ресницами глаза были того неопределённого серого цвета, который легко меняет оттенок. Губы, ни маленькие, ни большие, были созданы как будто специально для этого лица. Сколько ей было лет? Двадцать. Как её звали? Аделаида Николаевна, а для мамы и близких знакомых просто Адель. В этой девушке не было ничего общего с той избалованной девятилетней красавицей, с которой мы расстались в прошлой главе одиннадцать лет назад. Её окружала другая обстановка, в её голове бродили совсем другие мысли. Где прежние мечты о нарядах, балах, пока еще детских, о почитателях ее красоты, о подарках, удовольствиях? Все ушло вместе с непоправимым несчастьем, обрушившемся на семью в памятный день, когда им с Франком повстречались ужасная старуха и странный незнакомец.
   Много раз Адель спрашивала себя, не случилось ли несчастье именно из-за злой старухи, не было бы умнее откупиться от неё, отдав и подарки для Дэзи и всё, что захотелось бы той получить? Но Франк упорно повторял, что старуха лишь сообщила об уже свершившемся факте, изменить который они были бы не в силах. Наверное, Франк прав, но события того дня переплелись в такой тесный узел, что отделить их одно от другого невозможно. Франк до сих пор пытается убедить её в том, что старуха была ведьмой лишь по внешности и характеру, а не по сути, о несчастье узнала случайно и "пророчество" своё высказала от досады, что ничего не выпросила. К тому же, у Франка исчезли часы, но он не знает, кто их украл: она ли, незнакомец с железным кольцом или кто-то ещё. А может, он сам потерял их на улице или на балу у Дэзи.
   Дэзи... Как быстро отвернулась от них и её семья, и семьи всех её прежних друзей. Как будто после внезапного разорения и самоубийства её отца они с мамой стали чумными и с ними уже нельзя иметь дело. Из всеми уважаемых богачей они сделались вдруг нищими изгоями. Ах, зачем мама застряла в этом городишке так далеко от родины? Она утверждает, что у них нет денег на переезд, а по её, Адель, мнению, маме легче переживать свой позор здесь, среди чужих людей, чем там, где она привыкла быть почти королевой. Позор, что они бедны? Позор, что мама вынуждена давать уроки музыки, из гордости уклоняясь от выгодных, но высокомерных предложений учить детей в тех домах, куда она раньше входила как дорогая гостья? Неужели их теперешнее положение позорно? Ей не хочется с этим соглашаться. И Франк так не считает. Оказалось, что их детская дружба с несчастьем стала лишь крепче, а потом переросла в любовь. Не скажешь, что его родители были в восторге при известии об их будущей свадьбе, но согласие дали. И вот теперь перед ней вновь открывается возможность стать богатой и уважаемой, а мама перестанет давать уроки музыки, которые кажутся ей столь унизительными, что она не разрешает дочери тоже стать учительницей музыки. И это благополучие приходит к ней не ценой жертвы, а вместе с любовью и счастьем. Завтра их свадьба и с завтрашнего дня они с Франком никогда-никогда не расстанутся.
   Лицо девушки словно осветилось, и глаза засияли от тихой, заполнившей её душу радости.
   - Адель! - в четвёртый раз окликнула её мать.
   Адель обернулась.
   - Ты выглядишь такой счастливой, - с улыбкой заметила мать. - Думаю, что это счастье останется с тобой до конца. Трудно представить себе мужа преданнее и постояннее, чем Франк. Сколько лет вы с ним знакомы? Так давно, что я уже не помню. Кажется, что с колыбели. Дня не проходило, чтобы он не забегал к нам хоть на полчаса. И родители у него - люди порядочные. Думаю, они выделят вам приличное состояние.
   Адель засмеялась. Она не забывала о деньгах, но они казались ей чем-то второстепенным, а главным была любовь к Франку.
   - Пожалуйста, Адель, примерь платье ещё раз, - попросила мать. - Ты в нём очень хороша.
   Адель знала, что мама давно уже откладывала про запас какие-то деньги. В их крошечном бюджете эти сбережения производили дыры, так что делать это совсем уж незаметно было невозможно, но девушка не подавала вида, что замечает ухищрения матери, и лишь удивлялась, для каких таинственных нужд та это затеяла. Теперь выяснилось, что прозорливые глаза давно уже отметили взаимную склонность молодых людей, и деньги откладывались на свадьбу.
   - Хорошо, мама, - кротко согласилась Адель.
   В подвенечном платье она, и правда, была ослепительно хороша, и было очень жаль, что из-за дурацких предрассудков Франку нельзя полюбоваться на неё до свадьбы.
   - Теперь сними его и аккуратно повесь, а мне пора на урок, - заторопилась мать.
   Адель с нежностью подумала, что скоро её маме не придётся бегать по урокам, а ей подрабатывать случайными переводами. И это произойдёт благодаря её браку с любимым человеком.
   Франк тоже всё время думал о своей невесте. Она была привлекательна, умна, образована, хорошо воспитана и, самое главное, он очень привык к ней. Неважно, что родители не одобряют его выбор. Он уверен, что более разумной, спокойной и нежной жены ему не найти.
   Адель успела убрать платье вовремя, как раз через минуту после этого пришёл Франк.
   Наверное, нет нужды передавать разговор влюблённых накануне свадьбы, ведь интересным и значительным он кажется только им самим. Наиболее связно говорилось об их будущем семейном доме, о порядке, который установит там Адель, об успехах Франка в торговой компании отца, куда его с завтрашнего дня включают компаньоном, о мирном и тихом уюте их будущей жизни.
   - Знаешь, Франк, о чём я сегодня вспоминала? - спросила Адель.
   - Опять о своей старухе, - поморщился Франк. - Из-за того, что ты так часто мне о ней говоришь, я сам о ней сегодня вспомнил. О ней и о том цыгане, который выманил у тебя ожерелье. Оно, насколько я сейчас понимаю, было не очень дорогое, но всё равно деньги от его продажи вам очень бы пригодились. В память того ожерелья я приготовил для тебя подарок к этому замечательному дню, дню перед нашей свадьбой.
   Адель рассмеялась, когда он протянул ей коробочку, и в ней оказалось жемчужное ожерелье.
   - Франк, ты сошел с ума! - воскликнула она. - Ты подарил мне вчера рубиновые серьги и сказал, что это знаменательный день.
   Франк серьёзно кивнул.
   - Совершенно справедливо, - согласился он. - И заметь, что сходить с ума я не собираюсь. Вчера, действительно, был день знаменательный, потому что это был день за два дня до нашей свадьбы. А сегодня повод для подарка уже другой.
   - Но это стоит много денег! Франк, ты разоришься на подарках.
   - Почему? - удивился юноша. - Это прекрасное вложение капитала. К нашей серебряной свадьбе твои украшения составят кругленькую сумму, так что ты будешь женой богатого коммерсанта с собственным миллионным капиталом.
   От такой перспективы на обоих напал смех, и они долго не могли успокоиться.
   Конечно, Франк остался обедать, а когда подошло время, то и ужинать, а после ужина он тоже никак не мог расстаться с невестой, пока не стало очевидно, что дольше медлить с уходом уже попросту неприлично. И он ушел бы сразу, если бы до двери его проводила мать Адели, но с Аделью он расстаться не мог, поэтому ещё долго-долго велись прощальные разговоры, так что домой он добрался лишь к полуночи, а полночь - время особенное.
   Родители Франка уже спали, а слуги удалились в другую часть дома, поэтому юноша открыл дверь собственным ключом и по дороге в свою комнату не встретил ни единой живой души. В комнате он зажёг свечу, поставил её на столик перед зеркалом и, насвистывая какой-то легкомысленный мотив, прошёлся от окна к двери, а от двери обратно к окну. Он был счастлив и весел, как бывает счастлив и весел здоровый, полный сил юноша, вернувшийся от своей любимой накануне свадьбы.
   Шаги его замедлились у столика с зеркалом. Это было чрезвычайно дорогое и очень ясное зеркало. Он горделиво взглянул на себя и неприятно удивился, впервые обнаружив, что вид у него самоуверенный и до глупости благополучный. "Вот ещё! - с досадой подумал он. - Хорошо ещё, что Адель ни разу не взглянула на меня столь критически".
   Он торопливо дунул на свечу, чтобы не видеть больше своей физиономии, вызвавшей у него такое неудовольствие, и решил, что лучше раздеться в темноте и лечь, чем подвергать себя более длительному рассматриванию и прийти к ещё более безрадостным выводам о своей до сих пор безупречной особе.
   Итак, он задул свечу, отошел к кровати и сел на неё, полный недоумения и неясной тревоги. Что-то казалось ему не таким, как прежде, куда-то исчезла радость, в душу закралось беспокойство, неудовлетворённость собой, окружающими, даже невестой. Его куда-то тянуло, что-то томило, хотелось выскочить из этого мира, из этого дома, из собственного тела. Он лёг поверх одеяла, не раздеваясь, не сняв даже обуви. Никогда ещё ему не было так плохо. Это была не болезнь телесная, а нечто вроде болезни души. В нём что-то внезапно разладилось, какая-то тёмная, непонятная и враждебная сила подавила его прежнее "я", вытеснила его и заполнила собой всю его сущность.
   "Я забыл погасить свечу", - подумал он и через силу встал с кровати.
   Когда Франк очутился перед зеркалом, он понял, что с ним происходит нечто очень странное и даже пугающее. Или с ним или вокруг него. Свеча была потушена. Да, свеча не горела, а горело лишь отражение свечи, и этот язычок пламени в зеркале освещал не его, Франка, а часть незнакомой комнаты со столом, на котором стояло большое зеркало, а в нём тоже отражалась зажжённая свеча, но не его свеча, а свеча, стоявшая на столе в таинственной комнате.
   Юноше хотелось убежать от открывшихся перед ним чудес, уж слишком недобрым веяло от них, но он стоял точно под гипнозом.
   Между тем, в зеркале что-то зашевелилось, пламя свечи, стоящей на столике колыхнулось, но отражение свечи, что была в комнате Франка, не изменилось. К столу в зазеркалье кто-то подошёл, сел перед ним и стал пристально глядеть в зеркало поверх своей свечи. И тогда зеркальное стекло перед Франком замутилось, и в нём стало медленно проявляться чьё-то лицо. Он молча всматривался в неясные пока черты, не в силах оторвать глаз от страшного видения. Изображение становилось всё чётче и, наконец, слабый вскрик возвестил, что юноша узнал это лицо. То была безобразная старуха, повстречавшаяся им с Аделью одиннадцать лет назад. Безобразная? Нет! Пугающая, величественная, таинственная, сильная, властная, притягивающая и зовущая к себе... Франк не хочет смотреть в её пылающие глаза, сжигающие последние остатки рассудка, ещё уцелевшие в нём, но смотрит и смотрит... Он видел красоту, однако не в обычном человеческом понимании, а красоту высшую, недоступную ему прежде, но открывшуюся перед ним только теперь. Он готов был пресмыкаться перед этим необыкновенным существом, стать слугой, рабом его, лишь бы видеть его, ощущать его присутствие, восхищаться им и боготворить его.
   - Вот мы и встретились с тобой, Франк, - сказало видение. - Как я обещала, я пришла к тебе в ночь перед твоей свадьбой. Ты любишь свою невесту?
   Юноша содрогнулся от ужаса. Его невеста! Ещё несколько часов - и он стал бы мужем этой простенькой девушки, не слишком красивой, не слишком умной. Что она может ему дать? Как он мог восхищаться её глазами? Сейчас они кажутся ему невыразительными, как у куклы.
   - Ты любишь свою невесту? - повторила женщина.
   Франк чуть не зажмурился. Её взгляд ослепил его. Словно в тёмной комнате распахнули ставни, и яркий свет хлынул в окна.
   - Нет.
   - Завтра твоя свадьба, Франк. Ты счастлив? - выпытывала женщина.
   - Нет.
   - А твоя невеста?
   Франк с отвращением подумал об Адели. Да, она хочет выйти за него замуж. Очень хочет. Как же ей не хотеть, если у неё нет денег, а у него есть. Раньше он об этом не задумывался, а теперь видит, что эта девушка очень хитра и расчётлива.
   - Да, она счастлива.
   - Ты желаешь этой свадьбы?
   - Нет.
   - Тогда откажись от неё.
   Отказаться? Он был бы рад отказаться, да как это сделать, не нарушив слова?
   - Ступай к ней и объясни, что не любишь её, - внушала женщина. - Тогда ты останешься со мной.
   Правда, надо скорее идти к ней, к этой ненавистной девушке, пока не совершилось непоправимое, и она не сковала его по рукам и ногам. Отделаться от неё и быть свободным, а свобода нужна ему лишь для того, чтобы сложить её к ногам женщины, которая имеет право повелевать.
   - Иди, - приказало видение в зеркале. - Когда ты откажешься от своей невесты, я выйду к тебе.
   Франк бессознательно вернулся в дом, где жила Адель, поднялся на четвёртый этаж, постучал. Открыв ему, девушка засмеялась.
   - Это ты? Как хорошо, что это ты! Я так хотела, чтобы ты вернулся... Но что с тобой?
   - Твоя мать спит? - глухо спросил Франк.
   - Да. Я тоже собиралась ложиться, но задумалась о тебе, о нашей свадьбе...
   - Её не будет, Адель.
   Он отметил про себя, как побледнело лицо девушки, но не почувствовал ни жалости, ни сострадания. Она для него просто перестала существовать, и он говорил с ней теперь против воли, всего лишь исполняя приказ своей повелительницы.
   - Я не хочу, чтобы завтра ты напрасно ждала у алтаря. Я не приду. Я честен и не хочу тебе зла, но я не хочу, чтобы ты устраивала своё будущее за мой счёт.
   Он не желал этого говорить, но язык против воли выговаривал жестокие слова.
   - Не строй планов о богатстве и благополучии в моём доме. Обеспечь их своими силами. Устройся на работу. Прачка, судомойка, гувернантка - это работа для тебя. Советую пойти горничной в дом, где есть молодой свободный человек. Может быть, тебе повезёт.
   Он расхохотался и ушёл, хлопнув дверью. Вид у него был странный, даже дикий. У подъезда он увидел ту женщину, ради которой сюда пришёл.
   - Меня зовут Маргарита, - сказала она. - Дай мне руку.
   Он протянул руку и, когда почувствовал ответное прикосновение холодных пальцев, потерял сознание.
   А Адель стояла в коридоре перед закрытой дверью, не в силах даже заплакать. Это был не её Франк, добрый заботливый Франк, с которым она нежно простилась всего час назад. Как мог её Франк так её оскорбить? Хорошо, что мама не слышала его ужасных слов. Но что она скажет ей завтра? И как сама она переживёт свой позор?
   Она вернулась в комнату и села к столику. В маленьком зеркале отразилось её помертвевшее лицо, но девушка не видела его. Она была настолько потрясена, что оскорбительность слов Франка не до конца ещё вошла в её сознание.
   - Адель!
   Девушка подняла голову и встретилась взглядом с тёмными глазами на чужом лице в зеркале. Это не её отражение. Это какой-то мужчина... Это тот самый человек, встретившийся им с Франком одиннадцать лет назад. Сначала с ними заговорила страшная старуха, а потом он. Но что у него в руках? Ожерелье? Её ожерелье?
   - Тебе было предсказано много горя, дитя моё, но я обещал помочь тебе в самый страшный час твоей жизни.
   - Он наступил, - сказала Адель, даже не удивившись странному появлению незнакомца.
   - Он ещё не наступил. Тебя обидел твой жених, но ты должна оплакивать не себя, а его.
   Адель горько усмехнулась.
   - Хочешь его увидеть?
   - Нет, - гордо отказалась девушка.
   - Но ты должна это знать. Смотри.
   Зеркало померкло, а потом в нём показалась безобразная старуха. Она гадко смеялась и подмигивала своими затянутыми белёсой плёнкой глазами, а у ног её сидел Франк и смотрел на это отвратительное существо с любовью, обожанием, благоговением. Зрелище было неестественное, гадкое, жуткое.
   Зеркало вновь померкло, а когда прояснилось, то в нём опять появился незнакомец.
   - Твой друг в опасности, Адель, - предупредил он. - Не он говорил с тобой только что, а эта женщина. Она направила его к тебе и заставила сказать то, что сам он не думает. Вырвать его из её рук можешь только ты и только этой ночью.
   - Похоже на сказку, - сказала Адель.
   - Но это не сказка, - возразил незнакомец. - Если его не спасти, то утром его отвезут в сумасшедший дом, потому что он потеряет рассудок.
   - Что же мне делать? - воскликнула Адель.
   - Найти его. Ты отправишься в путешествие, долгое и опасное, найдёшь его и наденешь ему на палец это железное кольцо. Как только кольцо окажется у него на пальце, чары разрушатся, и вы окажетесь в том мире, к которому привыкли. Твой Франк, живой и здоровый, даже не вспомнит, что был влюблён в старую ведьму, и завтра будет ваша свадьба.
   - В какую страну я должна ехать? На Восток?
   - Нет. Это страна... Её можно было бы назвать сказочной. Тебе встретятся на пути и люди, и звери, и таинственные существа не из плоти и крови. Колдунья, заворожившая твоего жениха, будет подсылать тебе врагов, а я - друзей. Но там, куда ты попадёшь, как и здесь, на земле, бывает очень трудно распознать, кто тебе друг, а кто враг, кто опасен, а кто безвреден или может оказать помощь. Некоторым существам, которых ты встретишь, нет до тебя никакого дела, как и большинству людей на земле, но ты можешь подружиться с ними и найти в них верных союзников, а можешь поссориться и обрести злейших врагов. Не смотри на внешность, старайся разобраться в душе того, кто тебе встретится, ведь под личиной безобразия может скрываться добро, а под маской доброты притаиться коварство. Я не имею права тебе помогать, и отныне полагаться ты можешь только на себя.
   - Как же я найду Франка? Вы расскажете мне, где он?
   - Тебе будут подсказывать дорогу. Одних существ буду посылать тебе я, других - колдунья. Мои посланники укажут тебе верную дорогу, её - постараются сбить с пути. Имя колдуньи Маргарита. Может быть, кто-то в той стране знает, где она живёт.
   - Это похоже на игру, - призналась Адель.
   - Возможно. Но не ты будешь игроком. И отличие от игры состоит в том, что вместо фишек или фигурок по игровому полю двигаются одушевлённые существа, а поле это необозримо. И самое главное то, что ты будешь жить в этом новом мире и, как всякое живое существо, можешь погибнуть.
   - И тогда я навсегда исчезну для этого мира?
   - Если это случится, то твоя мама обнаружит утром, что ты умерла во сне.
   Адель стало не по себе.
   - А если я не пойду, то Франк сойдёт с ума?
   - Да, его тело будет здесь, а рассудок - там.
   - Значит, у меня нет выбора, и я должна идти?
   - Да, ты должна идти. И знай, что всё, случившееся с тобой, и то, как ты перенесёшь испытания, повлияет на твою дальнейшую жизнь. Борись за своё счастье.
   - Вы дадите мне железное кольцо?
   - Не сейчас, - покачал головой незнакомец. - Это кольцо слишком ценное, чтобы иметь его при себе с самого начала. Сперва постарайся привыкнуть к новому миру. Когда ты получишь это кольцо, у тебя попытаются его украсть. А если ты его лишишься, то не только Франк, но и ты рассудком никогда не вернёшься в этот мир. Кроме того, если ты наденешь его на палец не Франку, а себе, то ты сразу же окажешься в полной безопасности дома, а твой жених никогда уже не спасётся. Тебя ждут такие суровые испытания, что соблазн вернуться домой раньше времени у тебя возникнет неоднократно. Кольцо я тебе дам при встрече. Учти, что ты имеешь право встретиться со мной только один раз. Ты сама должна будешь определить, когда не сможешь обойтись без моей помощи. Не зови меня в начале пути, постарайся, если сможешь, не звать меня в середине. Для тебя будет лучше, если ты сохранишь возможность позвать меня в самом конце, когда понадобится надеть кольцо Франку на палец. Старая Маргарита сделает всё возможное, чтобы помешать тебе.
   - Как же мне вас вызвать?
   - Просто позови: "Колдун Жан!" Я сейчас же появлюсь. Захвати с собой только самое необходимое. Поторопись.
   Адель взяла сумку и наспех запихнула в неё кое-какие вещи.
   - Ты готова?
   - Да.
   - Возьми эти деньги, но береги их. Будет лучше, если ты разделишь их на две или три части и спрячешь порознь.
   Колдун Жан встал, и Адель мельком увидела стол с зеркалом на нём, какие-то фигурки и большую, почти во весь стол старую потрёпанную карту.
   Колдун в зеркале подал девушке кожаный мешочек, и Адель протянула руку. Как только её пальцы коснулись холодного стекла, голова у неё закружилась, и она потеряла сознание.
  
  

Глава 3

Первые знакомые

  
   Адель обнаружила, что лежит на зелёной лужайке. Воздух был упоительно свеж и душист. Приятно грело солнце, веял лёгкий ветерок, в деревьях щебетали птицы, в траве и цветах стрекотали кузнечики. Было удивительно тихо и приятно. Разговор с колдуном через зеркало показался ей сном, а сейчас она проснулась в загородном парке, встанет, пройдёт через лесок и выйдет на дорогу. Только неизвестно, почему она оказалась в загородном парке, да ещё в полном одиночестве. А этот колдун Жан, который должен был посылать ей помощь, вроде, разговаривал с ней очень хорошо, даже заботливо, но в нём что-то не так. Когда с ней говорят мама или Франк, то ей приятно, и их внимание вызывает ответное чувство благодарности. Что же ей мешает отнестись с признательностью к обещанию Жана её защитить в самую опасную минуту? Откуда вообще взялся этот колдун с его странными речами, обязавший её отправиться в смертельно опасное путешествие? Какая-то игра, где она вроде пешки на игровом поле. Игра... Игра... Адель припомнила в мельчайших подробностях разговор с колдуном, его глаза, жесты, интонации голоса и поняла, что её отталкивал от него азарт игрока, который пробивался в каждой фразе, взгляде, движении. Это был всего-навсего игрок, а она - та фигура, которую он должен был довести до победного конца. Его партнёром, скорее всего, была та безобразная старуха, которую она видела в зеркале. Бедного Франка они выставили приманкой, ради которой она должна пойти по игровому полю. Хотелось бы знать и о выигрыше, который ожидает победителя. Её собственный выигрыш составит спасение Франка и благополучная жизнь с ним и мамой, а в случае проигрыша её ждёт безумие или смерть. Тут уж и не захочешь, а будешь вынуждена бороться до конца.
   Девушка встрепенулась. Собственные мысли показались ей нелепыми. Игра, смерть, безумие. В жизни не слышала ни о чём более нелепом. Из всего привидевшегося реальным было лишь то, что она сидит на лужайке в загородном парке, а не дома. Может, она заснула в парке, и всё это ей приснилось? Вообще-то у неё не было обыкновения ездить сюда одной, но на этот раз...
   "Видно, сон совсем меня оглушил, - подумала она. - Наверняка, я приехала сюда с Франком. Мы здесь отдыхали, и я заснула".
   - Франк! - позвала Адель.
   Никто не ответил. Тишина показалась девушке зловещей. Она встала на колени и увидела свою сумку, а возле неё кожаный мешочек. Адель развязала его и обнаружила, что он полон странных полустёртых монет.
   "Будь что будет", - решила Адель.
   Она разложила монеты на три равные кучки, одну из них спрятала обратно в мешочек, другую - в сумку, третью - в карман юбки. Подумав, она привязала мешочек к поясу.
   Теперь можно было отправляться в путь. Знать бы только, куда идти. Адель решила, что если будет сидеть здесь и ждать помощи, то ничего от этого не выиграет, а если пойдёт наугад, то рано или поздно встретит кого-нибудь, кто укажет ей дорогу. Но дорогу куда? Появится фермер на своей повозке, а она спросит: "Не скажете ли вы, добрый человек, где жилище колдуньи Маргариты, которая украла у меня моего жениха?" Что он обо мне подумает? Наверное, подстегнёт лошадь и умчится, опасливо оглядываясь.
   Девушка подошла к высокому дереву, привлёкшему её внимание непривычной формой. Оно было ветвисто, коряво и изогнуто. Определить, что это такое, городская девушка не смогла, но была твёрдо уверена, что в загородном парке ни один лесник не допустил бы произрастания подобного творения природы. Проходя мимо, она споткнулась об обломок сука, скрытого в высокой траве. Под сенью деревьев, куда она ступила, была приятная прохлада, но земля оказалась завалена сучьями, сгнившими и полусгнившими стволами, а ветки молодых деревьев цеплялись за одежду и грозили выколоть глаза. Адель уверилась, что это был точно не загородный парк с удобными тропинками и аллеями, и ей стало жутковато.
   Вдруг за стволом поваленного великана мелькнуло что-то рыжее.
   - Кто там? - в испуге вскрикнула Адель.
   Существо за деревом затаилось, потом просунуло в просвет между ветвями узкую морду и долго внимательно разглядывало девушку. Затем из-за ствола показались острые уши, глаза, нос и вся голова какого-то животного. Рыжая масть указывала вроде бы на лисицу, но Адель не была уверена в прочности своих познаний в области зоологии. Животное упёрлось лапами в ствол и в упор уставилось на новоприбывшую.
   Девушка стала медленно отступать, опасаясь, что животное кинется на неё.
   - Осторожнее, там канава, - предупредил зверь.
   - Спасибо, - машинально поблагодарила Адель и остановилась.
   До сих пор о говорящих животных она читала только в сказках.
   - Добро пожаловать в наш лес, - приветливо сказал зверь, не выходя из-за укрытия.
   - Спасибо.
   Разговор не клеился. Собеседники явно не доверяли друг другу. Когда Адель поняла, что она внушает опасения местному обитателю, её страх прошёл.
   - Ты кто? - спросила она.
   Вопрос прозвучал бы невежливо среди людей, но здесь показался естественным.
   - Лиса, - немного удивлённо ответил зверь. - Разве ты не видишь?
   - Тебя скрывает ствол дерева, - нашлась Адель.
   - Я выйду, если ты пообещаешь, что не выстрелишь в меня из лука и не бросишь камнем.
   - У меня нет ни лука, ни камня, ни ружья.
   Лиса сейчас же вышла из-за укрытия и оказалась очень крупной особью с пышным хвостом и прекрасной блестящей шерстью. Она подошла к девушке, обнюхала её ноги, ткнулась мокрым носом в руку и покосилась на сумку. Потом она поднялась на задние лапы и уставилась в лицо Адели долгим изучающим взглядом.
   - Как тебя зовут? - спросила она.
   - Адель. А тебя?
   - Просто лиса. Ты француженка?
   - Нет, русская.
   - А почему говоришь по-французски? - подозрительно спросила лиса.
   - Я всю жизнь прожила за границей и свободно говорю только по-французски, по-немецки и по-английски. А русскому меня учила мама, но немного.
   - Да. Такое бывает, - согласилась лиса. - Вот и я всю жизнь провела здесь, на чужбине. Здесь и замуж вышла, здесь и детей вырастила. Вроде бы всё теперь знакомо и своим должно стать, а не стало. Хорошо хоть тебя, соотечественница, встретила, а то меня окружают одни иностранцы, а от них в этом краю всего можно ожидать.
   Девушка не нашлась, что сказать.
   - Куда же ты идёшь, горемычная? - по-русски, да ещё с неожиданным бабьим говором спросила лиса.
   Адель решилась поведать лисе-соотечественнице свою историю. Та выслушала её с большим вниманием.
   - Я уже встречала таких, как ты, - сообщила она. - Все они кого-то искали. Иногда жениха, иногда невесту, а порой мать или отца, иногда - ребенка. И все называли имя одной колдуньи.
   Лиса выжидательно посмотрела на Адель.
   - Маргарита? - подсказала та.
   - Да, это имя.
   - Где же она живёт?
   Лиса неопределённо махнула лапой.
   - Где живёт, не знаю, а идти следует туда, другой дороги нет. Путь неблизкий и, говорят, опасный. Только в этой стране без денег пропадёшь. У тебя они есть?
   Адель была благодарна сострадательной лисе и показала на мешочек за поясом.
   - Тогда тебе будет легче. Всё-таки можно будет хлеба купить, лодку нанять для переправы через реку, да и мало ли на что они пригодятся. Теперь послушай меня. Где живёт колдунья Маргарита, я не знаю, но часть пути подскажу. Назад дороги нет, там одна вода. Направо пойти нельзя, по слухам, в тех местах живут страшные чудовища. Тебе остаётся дойти до гор и перейти их. Обогнуть их никак нельзя, иначе угодишь на обед к чудовищам или, что ещё хуже, к упырям. Эти мерзкие твари заняли лучшие земли, так что тебе остаются горы и пустыня. Все шли именно туда. А потом кто-нибудь подскажет тебе более точную дорогу. Пойдём, я доведу тебя до опушки леса и покажу, куда идти дальше.
   Лиса, всё это время стоявшая на задних лапах, опустилась на все четыре и пошла вперёд, то и дело оглядываясь на девушку и поджидая её.
   - Сейчас мы выйдем на звериную тропу и тогда пойдём рядом, - пообещала она.
   Тропа оказалась довольно широкой и хорошо утоптанной.
   - В это время дня редко кого встретишь, - вновь заговорила лиса, - так что можно не опасаться нападения, но вообще-то держи ухо востро, а то ты, по-моему, чересчур доверчива. Особенно остерегайся иностранцев. Ну что, скажи, можно ждать от обезьяны, льва или крокодила? Мы здесь чужие и не знаем их психологии и образа мыслей. Кажется, что это приятный собеседник, а у него, оказывается, дурное на уме. Вот волк или медведь - дело другое. Я, конечно, имею в виду наших русских волка и медведя. Прямо скажу: неприятные знакомцы, но зато досконально знаешь, на что они способны, и всегда можно предугадать их поведение. А что скажешь об удаве? Что скрывается в его голове? Нет, иметь дело с иностранцами бывает не просто неприятно, а даже опасно. Когда будешь выбирать попутчиков, то сначала внимательно присмотрись к ним, а то, чего доброго, обкрадут, убьют или ещё как-нибудь обидят.
   - Ты очень добра, - с благодарностью сказала Адель.
   Лиса с состраданием поглядела на неё.
   - Ох, много же горя ты хлебнёшь, девушка, - предрекла она. - Однако, пойдём скорее, а то скоро начнёт смеркаться, и тогда сюда выйдут очень неприятные личности.
   Некоторое время они шли молча.
   - В горах бывают обвалы, - предупредила лиса, - так что разговаривать там следует тихим голосом. А ещё там попадаются глубокие трещины, поэтому будь внимательна и смотри под ноги.
   - А сама ты там бывала? - спросила Адель.
   - Нет, но обо всём этом мне рассказал мой приятель ворон, а он в те места залетал. Он говорил, что дальше за горами пустыня, а в пустыне оазис. Если не найти оазис, то непременно погибнешь... Тихо!
   Лиса настороженно и чутко повела ушами.
   - Сойдём поскорее с тропы, а то встретимся с носорогом. У меня с ним с давних пор нелады, а раз ты со мной, то и тебе достанется.
   Адели приходилось идти согнувшись, чтобы пролезть под спутанными ветвями. Лиса, конечно, не испытывала таких трудностей. Наконец, выбрались на узенькую тропинку, которая вывела их на опушку леса.
   - Вот мы и пришли, - сказала лиса. - Смотри вперёд. Видишь, там, на горизонте что-то в виде тучки?
   - Вижу, - согласилась Адель.
   - Это не тучка, а гора. Отсюда она кажется совсем крошечной, но на самом деле выше её здесь гор нет. Когда ты пойдёшь по степи, она будет указывать тебе путь. Но потом тебе встретится лес, и она скроется за деревьями. Постарайся не потерять нужное направление, а если повезёт и ты встретишь кого-нибудь порядочного, то спроси лишь, с какой стороны большая гора, и тебе покажут. Но мой тебе наказ: будь осторожнее с иностранцами. Удачи тебе, милая соотечественница, от всей души желаю найти твоего жениха.
   Адель едва успела попрощаться с ней, как она скрылась в лесу. Только рыжий хвост мелькнул среди деревьев.
   "Какая она милая и доброжелательная, - подумала Адель. - И очень мне помогла. Не будь её, мне бы век не выбраться из этого леса. Если бы мне попадались только такие существа, мой путь прошёл бы легко и приятно".
   Однако надо было двигаться дальше, а заодно поразмыслить, где найти ночлег и не опасно ли ночевать в степи под открытым небом. К тому же, хотелось есть, а Адель не догадалась взять с собой что-нибудь съестное.
   Городской девушке, ведущей довольно замкнутый образ жизни и имеющей очень узкий круг знакомств, трудно привыкать к бродячему существованию, без дома и почти без вещей. Бедная маленькая квартирка, в которой жили Адель и её мать, казалась сейчас девушке верхом комфорта и уюта, а скудный обед - лукулловым пиршеством. Пожевать бы ей сейчас хотя бы сухую корочку хлеба.
   Она шла вперёд до тех пор, пока не стемнело. Впереди появились какие-то камни, и девушка решила переночевать возле них. Если это развалины древнего сооружения, то она найдёт там укрытие от ночного ветра.
   Камни оказались огромными, неправильной формы и носили признаки очень грубой обработки. В одном месте они образовали нечто в виде стыка полуобвалившихся стен и показались Адели отличным пристанищем на ночь. Она села на обломок камня, положила перед собой сумку и стала разбирать засунутые на скорую руку вещи. Во-первых, она с удовольствием достала шаль и сразу же накинула на плечи, потому что ночь давала почувствовать своё приближение прохладой. Кроме того, там оказалось: немного белья, расчёска, круглое карманное зеркальце, синий карандаш, счёт от бакалейщика, костяной ножичек для разрезания бумаги, два яблока, флакончик с остатками духов и медный подсвечник с почти неиспользованной свечой. Адель немного удивил выбор предметов для дальнего пути. До сих пор она считала себя наделённой большим здравомыслием. Деньги очень удобно лежали на своём месте в глубине сумки, но зато кожаный мешочек, который она привязала к поясу, исчез, и о нём напоминал лишь оборванный шнурок. Да и в кармане юбки монет заметно поубавилось. Мешочек, конечно, зацепился за ветки, когда она продиралась сквозь чащобу, а в кармане оказалась дыра, причём, к сожалению, не только в кармане, а ещё на самой юбке, правда, в не очень заметном месте.
   - Неплохие яблоки, - сказал кто-то.
   Адель вздрогнула и подняла голову. Неподалёку от неё на камне сидел серый заяц и с любопытством наблюдал за её действиями.
   - Разве ты меня не боишься? - спросила Адель, помня, с какими предосторожностями знакомилась с ней лиса.
   - Тебя-то?!
   Заяц засмеялся, но, решив, что его новая знакомая может обидеться, пояснил:
   - Я, как увидел, что ты благодаришь эту старую пройдоху, так сразу понял, что тебя можно не бояться.
   - Пройдоху? - удивилась девушка, немного задетая его словами. - Зачем же обижать добрую лису? Это у вас, зайцев, с лисами отношения плохие, но мне она очень помогла.
   - Чем же это? - недоверчиво спросил заяц и даже отогнул одно ухо, чтобы не пропустить ни слова.
   - Она вывела меня из леса и показала, куда идти дальше.
   - А куда тебе надо идти и зачем?
   Адель кратко рассказала ему свою историю.
   - Странно, - пробормотал заяц. - Обычно эта хитрюга исчезает сразу же, едва деньги окажутся в её лапах. Видно, ты ей, и впрямь, понравилась, раз она пошла на такую любезность. На счёт пустыни сказать ничего не могу, а что твой путь лежит через горы, это верно. Здесь она тебя не обманула.
   - Зачем же ей меня обманывать? - заступилась Адель за свою ласковую знакомую. - К тому же мы с ней соотечественницы, а она до сих пор чувствует себя здесь на чужбине.
   Заяц хохотал так, что скувырнулся с камня на землю и долго лежал, беспомощно дрыгая длинными задними лапами, а передними вытирая проступившие от смеха слёзы.
   - Ох, совсем ты меня уморила, девушка, - простонал он. - На чужбине! Соотечественница! Да будет тебе известно, что она каждому приезжему представляется соотечественницей. Заговорит его, бедного, заведёт в заросли погуще и, пока он там трепыхается, как запутавшаяся в сетях рыба, тихонько стянет деньги и исчезнет. Много она у тебя стащила?
   - Не знаю, - ответила огорчённая Адель. - По-моему, много.
   - У неё и мать была ловкой воровкой, а отец не брезговал и открытым грабежом. Вся их порода такова. Но тебе не стоит так огорчаться, ведь она не оставила тебя в лесу, а честно показала дорогу. Это настолько на неё не похоже, что я начинаю надеяться, что наша лисонька не настолько испорчена, как о ней толкуют.
   Адель порадовали последние слова бойкого зайца, и она перестала сожалеть об украденных деньгах, тем более, что, во-первых, не было доказано, что именно лиса их стащила, а во-вторых, она не знала настоящую цену этим деньгам.
   - Эти яблоки твои? - спросил заяц, не перестававший искоса посматривать на заманчивые плоды.
   - Мои, но если они тебе нравятся, одно из них ты можешь взять.
   - Спасибо. Только ты съешь своё сразу, чтобы оно меня не соблазняло.
   Адель подумала, что заяц прав, и, если она не съест своё яблоко сразу, она может его лишиться, а оно хоть и не заменит ужин, но всё-таки какая-то еда.
   Заяц закусывал с отменным аппетитом, но чавкал, чмокал и хрустел излишне громко для зверька, умеющего так благовоспитанно говорить. Впрочем, Адель это не смущало. Её собственный аппетит был так велик, что она подозревала и себя в утере некоторых навыков.
   - Вкусно, - сказал заяц со вздохом.
   Он облизал передние лапы, осмотрелся в надежде, что уронил кусочек и опять вздохнул.
   - Спасибо за угощение, а теперь я пойду, - стал он прощаться.
   Адель огорчилась. Заяц отвлёк её от невесёлых мыслей и, кроме того, её страшила надвигающаяся ночь.
   - Тебе необходимо уйти? - спросила она.
   Заяц, вспрыгнувший было на камень, обернулся.
   - Не скажу, что необходимо.
   - Тогда, может быть, ты останешься?
   Заяц пошевелил длинными ушами и присмотрелся к девушке.
   - Ты боишься? - догадался он.
   - Боюсь, - призналась Адель.
   - Тогда я могу остаться. Правда, я в первый раз слышу, что общество зайца вселяет в кого-то уверенность в безопасности. Мне это даже льстит. Впрочем, ты не ошиблась во мне: я способен постоять за себя, да и за тебя тоже. Только учти, что в горы я с тобой не пойду. Самое большее - до леса.
   - Если ты проводишь меня до леса, то я буду тебе очень признательна, - заверила его Адель.
   - Ладно.
   Заяц деловито огляделся.
   - Как я понимаю, ты рассчитываешь здесь переночевать?
   - Да.
   - Хорошее место, - одобрил заяц. - Собери свои пожитки, пока ещё не совсем стемнело, и ложись в этом углу, а я прилягу на большом камне. Отсюда мне хорошо видна местность. Если возникнет опасность, я тебя разбужу.
   Адель поблагодарила своего нового знакомого, аккуратно уложила в сумку все, даже явно ненужные вещи и легла. Она устала, но земля оказалась очень жёсткой, и она никак не могла устроиться поудобнее.
   Темнота окутала землю непроглядной пеленой, и Адель уже не различала ни камней, ни зайца. Ей очень хотелось окликнуть зверька, но она не решалась, боясь его разбудить.
   - Что ты там стонешь? - поинтересовался заяц откуда-то сверху.
   - Я молчу, - удивилась девушка.
   - А мне всё время слышатся какие-то стоны... Вот опять... Прислушайся.
   Адель затаила дыхание. Ей тоже стало казаться, что кто-то тихо стонет и вздыхает. Ей стало жутко.
   - Кто это может быть? - спросила она.
   - Не знаю. Сейчас разберёмся. Думаю, что опасный зверь не станет стонать, разве что с голодухи... Эй, кто там? Отвечай, а то хуже будет!
   Адель испугалась, что воинственный тон зайца рассердит незнакомца.
   - Кто вы? - спросила она как можно вежливее. - Почему вы стонете? Если вам нужна помощь, то скажите.
   Стон раздался более явственно, повеяло ледяным ветром и в темноте стали проступать светящиеся очертания какой-то белой полупрозрачной фигуры. От ужаса девушка готова была закричать, убежать, если бы была способна произнести хоть один звук или сделать хоть одно движение.
   - Это ещё что за светлячок? - осведомился сверху разбитной заяц.
   - Я несчастный дух подло убитого своими товарищами купца, - послышался странно замедленный глухой голос.
   Адель порадовалась, что дух как видно не отличается обидчивостью и не обратил внимания на реплику расходившегося зайца. Она помнила, что обычно привидения появляются перед людьми не просто так, а с какой-нибудь просьбой, но ей трудно было решиться заговорить с этим печальным привидением, хоть оно и казалось вполне безобидным.
   - Что же тебе от нас надо? - спросил заяц. - Мы не знаем твоих убийц.
   Дух застонал.
   - Никто не знает. Много лет я брожу по свету и не могу найти успокоения.
   Заяц тяжело плюхнулся на землю рядом с Аделью.
   - Ты говоришь, что прошло много лет, - деловито рассудил он. - А ты не подумал, что твои убийцы уже умерли, и искать их среди живых не имеет смысла?
   Дух вздохнул так, что трава возле Адели покрылась инеем, а её пробрал мороз.
   - Я не ищу своих убийц ради мести. Они забрали у меня самое ценное, что было мне дороже жизни: маленькое золотое сердечко с ярким, словно кровь, рубином. Моё собственное пробитое сердце до сих пор кровоточит. Моя душа не успокоится и будет терзаться до тех пор, пока не остановится этот кровавый поток.
   - Что для этого надо сделать? - спросила Адель, которой стало жаль печальное привидение.
   - Положить мне на грудь золотое сердце, - ответил дух и стал таять.
   - А где тебя искать? - крикнул вдогонку заяц.
   - Среди красных камней, где всё красное, - еле слышно донеслось до их слуха.
   Сразу стало теплее.
   - Если бы ещё знать, где эти самые красные камни и где всё красное, - проворчал заяц. - К тому же требуется ещё разыскать золотое сердце с рубином. Вместо того, чтобы говорить загадками, этому духу следовало сначала самому всё разведать. Уж, наверное, у него больше возможностей, чем у нас.
   - Мы не знаем всех обстоятельств, - напомнила Адель. - Если бы он мог, он, конечно, сначала разузнал бы всё сам.
   Заяц зевнул и потянулся.
   - Я отправляюсь на свой камень и постараюсь хорошенько выспаться, а ты, если хочешь, размышляй над его загадками хоть до рассвета. Всё-таки советую тебе не забивать себе голову чужими проблемами, у тебя своих хватает. Вместо того, чтобы поинтересоваться нашими делами, этот бесцеремонный дух навязывает нам свои.
   - У меня главная задача - спасти своего жениха, - ответила Адель. - Вряд ли я смогу выполнить просьбу духа, но если представится возможность ему помочь, то я это сделаю.
   Заяц ничего не ответил, чихнул и прыгнул на камни.
   Ночь прошла спокойно, и, как ни была Адель возбуждена новыми впечатлениями, но спала она крепко.
   - Эй, девушка! - разбудил её голос зайца. - Так ты собственную свадьбу проспишь!
   Адель не сразу вспомнила, что с ней произошло, а когда освоилась с горькой действительностью, ей стало очень неуютно и тревожно.
   - Пора в путь, - напомнил заяц, свежий и бодрый, как и накануне. - Я обещал проводить тебя до леса. Посмотрю, может, я раздобуду тебе славных попутчиков. И не огорчайся из-за пустяков. Найдёшь ты своего жениха, выйдешь за него замуж и будешь вспоминать о своих приключениях с большим удовольствием. Может, и меня вспомнишь.
   - Ты так добр, что я тебя никогда не забуду, - пообещала Адель.
   Заяц хмыкнул и запрыгал рядом с девушкой по заросшей колючей травой степи.
   - Смотри, - вскрикнула Адель. - Вон идёт какой-то странный мальчик.
   Заяц привстал на задние лапы, поглядел вдаль и засмеялся.
   - Скоро мы его догоним, - пообещал он.
   Путники ускорили шаг и, мало-помалу, расстояние между ними и мальчиком стало сокращаться. Скоро Адель смогла его окликнуть:
   - Мальчик, постой!
   Мальчик оглянулся, и девушка едва подавила вырвавшийся из горла вопль. Это был не мальчик, а пожилой человечек очень маленького роста, самоуверенный и крайне недовольный. За спиной он нёс туго набитый мешок.
   - Это называется гном, - сообщил заяц.
   На человечке был долгополый сюртук из толстого зелёного сукна, синие панталоны и грубые коричневые башмаки. Голову он прикрывал красным беретом с жёлтой кисточкой, носил широкую бороду и длинные волосы.
   - Доброе утро, уважаемый гном, - поздоровалась Адель, не почувствовавшая никакого смущения перед этим сказочным персонажем. - Извините, я не узнала вас сразу.
   - Как бы ты меня узнала, если мы никогда не встречались? - резонно ответил гном. - Меня зовут Фром. Я спешу, поэтому прошу меня не задерживать.
   - Куда ты идёшь? - осведомился заяц.
   - Попрошу говорить мне "вы" и быть повежливее, - сердито заметил гном.
   Заяц присвистнул и широко улыбнулся, обнажив два великолепных резца.
   - Ладно-ладно, - согласился он. - Так куда вы направляетесь, почтеннейший?
   - К холмам, которые расположены рядом с лесом чудовищ.
   - Это нам не подходит, - сообщил заяц.
   - Меня не интересует, подходит вам это или нет. Я иду к холмам, даже если вам это не нравится. А куда идёте вы?
   - Девушка должна дойти до гор, перебраться через них и перейти пустыню, - объяснил заяц. - Но раз вы идёте только до холмов, то надо поискать ей других спутников.
   - Меня не интересует, будете вы искать себе других спутников или нет. Меня интересует только мой путь до холмов. А зачем тебе переходить через горы и пустыню, девушка?
   Адель пересказала гному свою историю.
   - Глупо отправляться в такой далёкий путь без попутчиков, - сейчас же определил гном. - Я знаю, что эти горы очень коварны. Там сплошные трещины и ловушки. Кроме того, там обитают очень неприятные существа, с которыми мы, гномы, не дружим. Мы никогда не бываем в горах, хотя и живём неподалёку. У нас плохие соседи и с другой стороны, потому что к нашим холмам примыкает лес чудовищ, а они иногда пытаются нарушить границу, и тогда бывают большие битвы.
   Гном разговорился и уже не выглядел таким сердитым ворчуном, как прежде. Чтобы поддержать беседу, Адель поведала ему историю печального привидения.
   - Сам я ничего про это не знаю, и мой народ тоже, - степенно ответил гном. - Но я дам тебе один совет: никогда никого не расспрашивай про золотое сердце с рубином. Если оно тебе попадётся, ты его узнаешь, а лишние разговоры на эту тему могут насторожить убийц этого купца. Для чего-то они это украшение украли? Значит, они заинтересованы в сохранении своей тайны. Не доставляй им поводов для беспокойства, и тогда, если суждено помочь этому купцу, то ты всё узнаешь.
   - Вот и я то же самое говорю, - подхватил заяц. - Заботься, прежде всего, о себе, а остальное приложится.
   Гному явно не нравился длинноухий спутник девушки, и он сухо проговорил:
   - Я имел в виду не совсем это.
   Замедлив шаг, он тихо и внушительно сказал Адель:
   - Лучше бы ты не водила знакомство с таким продувным зайцем, девушка. Ничему хорошему он тебя не научит.
   Заяц захихикал и три раза перекувырнулся через голову. Потом он дёрнул Адель за юбку и заставил замедлить шаг.
   - Вообще-то, - нарочито громким шёпотом поведал он, - эти гномы - очень ненадёжный народ. С ними нужно держать ухо востро.
   Адель готова была провалиться сквозь землю от неловкости, а заяц ехидно засмеялся.
   - Уважаемый Фром, - обратился он к гному, делавшему вид, что не замечает наглости зайца, - вам, наверное, тяжело нести такой большой мешок. Если хотите, мы вам поможем.
   Гном подозрительно оглядел зайца и промолчал.
   - Я никогда прежде не встречала гномов, - заговорила Адель. - Где вы живёте? У вас есть дома или что-то другое?
   - У каждого гнома есть свой дом, но не такой, как у людей, - охотно откликнулся гном, желавший, видимо, переменить тему. - Дома у нас под холмами, и чужому невозможно отыскать вход в такой дом. Мой народ мирный, и поэтому нас вытеснили из хороших мест в холмы, где никто не живёт. Только там нас наконец-то оставили в покое, и лишь иногда к нам пытаются пробраться отдельные чудовища из леса или великаны со стороны гор. Но существуют и племена воинственных гномов, с которыми даже мы, их дальние родственники, не любим встречаться.
   Пожилой гном, по-видимому, утомился. Шаг его стал тише, дыхание чаще, а тяжёлый мешок всё сильнее гнул его спину.
   - Если вы спешите вперёд, то я не стану вас задерживать, сам же я сделаю привал и пойду дальше не раньше, чем через час, - сказал он, аккуратно опустил мешок на землю и сел рядом с ним, с удовольствием вытянув уставшие ноги.
   До леса было ещё далеко, но солнце припекало всё сильнее, а два раскидистых дерева манили усталых путников под свою тень. И Адель и практичный заяц сразу же оценили место для привала, выбранное гномом.
   - Мы тоже устроимся здесь на отдых, - заявил заяц.
   Гном с беспокойством поглядел на него и бросил испытующий взгляд на сумку девушки.
   - Я очень голоден, - предупредил он, - но еды у меня мало, едва хватит на то, чтобы чуть-чуть поддержать мои собственные силы.
   Адель стало неловко, и она неуклюже солгала:
   - Я не хочу есть.
   Заяц возмущённо засопел, но промолчал.
   Гном просунул руку в мешок, покопался в нём и вытащил обломок хлеба. Подумав, он достал луковицу и кружку. Ручей журчал невдалеке, но, чтобы до него дойти, надо было оставить мешок без присмотра, а терзаемый жадностью гном не решался на это. Выказать же откровенное недоверие к своим случайным спутникам и прихватить с собой мешок и припасы, он тоже не хотел. Под издевательским взглядом зайца он торопливо откусил кусочек сухого хлеба, глотнул и раскашлялся.
   Адель было немножко стыдно за поведение гнома, но её испугал его кашель. В детстве её предупреждали, что следует быть внимательной за едой, не болтать и не смеяться, когда жуёшь, потому что это и некрасиво и опасно, ведь кусок может попасть в дыхательное горло.
   - Давайте, я принесу вам воды, - предложила она и, не дожидаясь ответа, схватила кружку и бегом бросилась к ручью.
   Гном пил с жадностью, а заяц осуждающе смотрел то на него, то на девушку.
   - По-моему, она заслужила кусочек хлеба, - пробурчал он.
   Застигнутый врасплох гном отломил кусочек от своей скудной порции и протянул Адели.
   - Извини, девушка, что я не могу накормить тебя чем-нибудь более сытным и вкусным, но прими то немногое, чем я располагаю.
   - По-моему, нас трое, - напомнил заяц.
   Гном почти со стоном оделил и его. С ненавистью глядя, как заяц без зазрения совести уписывает его завтрак, он проглотил свой сильно уменьшившийся кусочек, от которого лишь сильнее возрос его голод. Заяц ждал, что предпримет гном дальше, но тот угрюмо растянулся на земле возле своего мешка. Адель прилегла под деревом, раздумывая, где ей можно будет раздобыть пищу. Едва ли она добредёт до гор, съев вчера вечером одно яблоко, а сегодня - крошечный кусочек хлеба.
   - Не знаете ли вы, - уважаемый Фром, нельзя ли здесь закупить провизии в дорогу? - осведомилась она.
   - Закупить?! - встрепенулся гном. - У тебя есть деньги, девушка? Я держу лавку и смогу обеспечить тебя всем необходимым.
   - Я не знаю, хватит ли...
   Заяц сейчас же её перебил:
   - Не хватит! До конца пути тебе не хватит твоих денег. Хватило бы, если бы не лисонька, а теперь не хватит. Но, принимая во внимание твоё бедственное положение, любезный Фром вряд ли откажется предоставить тебе провизию за самую умеренную цену. Ведь не будете же вы наживаться на безвыходном положении этой бедной девушки, уважаемый господин гном?!
   Гнома раздирали противоречивые чувства. Жадность боролась в нём с сочувствием к молодой неопытной страннице и с ненавистью к пронырливому зайцу.
   - За три монеты я доставил бы тебе два мешка сытной и непортящейся провизии, очень удобной для путешественников.
   - Если монеты три, то и мешков должно быть тоже три, - начал торговаться заяц.
   - За три больших мешка трёх монет мало, - запротестовал гном. - Я и так вхожу в убытки, предлагая такую смехотворную цену.
   Завязался яростный торг, причём заяц приводил сокрушительные доводы в защиту кошелька Адели, так что количество припасов возросло до двух с половиной мешков за три монеты, а потом до двух мешков и ещё двух третей мешка.
   - Неужели вы не хотите прославить свой народ щедростью и великодушием, достойный гном? - патетически вопросил заяц, и это окончательно сломило уже надломленное сопротивление гнома.
   - Ладно, - сдался гном. - За три монеты я доставлю тебе три больших мешка провизии. Помни щедрость Фрома и всего нашего народа, девушка.
   Заяц подкрался к Адели и тихо тронул её лапкой.
   - А есть у тебя три монеты? - с сомнением прошептал он.
   - Есть, - так же тихо ответила Адель.
   - Ну и отлично! - заяц потирал себе лапы от удовольствия. - Три монеты за три мешка. Великолепно! Слава бескорыстному Фрому! А не отметить ли эту сделку обедом? Вы уже позавтракали, достойный Фром, но, наверное, у вас найдётся что-нибудь и на обед? Мы смогли бы перекусить сейчас, чтобы не задерживаться в пути на обеденный привал.
   Фром рассеянно кивнул. Он явно что-то обдумывал.
   - Сделаем так, девушка, - сказал он. - Ты дашь мне три монеты сейчас, а я дойду с тобой до отрогов гор, и ты меня там подождёшь, пока я доставлю тебе обещанные мешки.
   - Ну, и хитры вы, уважаемый! - развязно ответил заяц. - Откуда нам знать, не скроетесь ли вы с нашими деньгами?
   Этого Адель перенести уже не могла и, чтобы гном и впрямь не подумал, что ему не доверяют, порылась в сумке и достала три монеты. Зайца чуть удар не хватил от такого вопиющего отсутствия деловой хватки.
   - Тогда я лично прослежу за выполнением условий договора,- заявил он, наблюдая, как монеты исчезают в объёмистом кармане гнома. - Не надейся, что я покину вас у леса. Я дойду с вами до самых отрогов гор. И берегись, если мешки с провизией не прибудут, как обещано.
   - Слово гнома священно, - отозвался гном, ничуть не обидевшись. - А если ты, длинноухий, сумеешь удержать свой болтливый язык за зубами, то за три монеты девушка, возможно, получит не три мешка провизии, а больше.
   Сметливый заяц всмотрелся в лицо гнома, ставшее вдруг необычайно хитрым, и, казалось, что-то понял.
   - Идёт, - согласился он. - Я буду скромен, как обед в твоём большом мешке.
   Гном понял намёк и выложил перед голодными путниками каравай хлеба, полголовки сыра, три огурца, три луковицы, соль в белоснежной тряпочке, несколько редисок и на десерт огромную пареную репу, необычайно сочную и сладкую. Мало того, что он выставил сие великолепие перед изумлёнными взорами своих спутников, он ещё и разделил всё это на три безукоризненно равные части.
   - Вот это по-товарищески, - одобрил заяц, громко чавкая. - Тебе же будет легче нести свой мешок, потому что часть его веса понесём теперь мы.
   Гном промолчал, чтобы не выразить всё накопившееся раздражение против плутоватого зайца и не навредить тем самым своим коммерческим интересам. Кружка, то и дело наполняемая водой, переходила из рук в руки.
   В путь отправились в приподнятом настроении, и будущее перестало казаться девушке преисполненным грозной опасности.
  
  

Глава 4

Попутчики

   Постепенно стали появляться группы деревьев и даже небольшие рощицы.
   - Вот и ручей! - обрадовался гном. - Мы идём уже четыре часа. Пора передохнуть.
   - И пообедать, - подхватил заяц.
   Гном хотел было напомнить, что они уже съели свой обед, но вовремя прикусил язык, сочтя невыгодным для себя противоречить бессовестному зайцу. Он вздохнул и только было собрался развязать мешок, как в голову ему угодила большая колючая шишка.
   - Ой! - завопил он.
   Адель случайно взглянула на зайца и успела заметить панический ужас в его раскосых глазах.
   - А мы сейчас посмотрим, кто здесь безобразничает! - развязнее, чем всегда, закричал заяц.
   Каким усилием воли удалось ему подавить свой страх, неизвестно, но ни малейшего признака беспокойства в нём уже не было заметно. Похоже, он подбадривал себя своим вызывающим поведением.
   - А ну, покажись! - орал он. - Сейчас я разделаюсь с этим шутником! Больше он шутить не захочет!
   Заяц так разошёлся, что яростно подскочил вверх и, вероятно, спугнул какое-то существо, так как что-то коричневое метнулось из-за куста в сторону ближайшего дерева и спряталось за стволом.
   - Ага! Попался! - кричал заяц.
   - Сейчас у нас будет славный обед! - яростно вопил гном, потирая ушибленное место. - Жаркое я приготовлю сам!
   Заяц так раззадорил себя своими удалыми воплями и поддержкой гнома, что бросился бы на врага, не считаясь с опасностью, если бы Фром за уши не оттащил его назад.
   - Не удерживайте меня! - надрывался заяц. - Я хочу дать урок этому негодяю! Меня даже тигры боятся!
   Неизвестный зашевелился и издал какой-то странный резкий визг, показавшийся всем преисполненным угрозы.
   Так как было неизвестно, на что могло решиться существо за деревом, на бегство или нападение, то Адель принудила себя внести и свою лепту в оборону от неведомого противника. Поза затаившегося существа напомнила ей четверостишье, которое она когда-то прочитала и которое почему-то ей запомнилось.
   - "Как злая обезьяна, - надрывно декламировала девушка, - Над кучей наворованных орехов, К земле пригнулся подлый интриган: Его раскрыты козни".
   Этого таинственное существо выдержать не могло и, завизжав так, что у всех заложило уши, выскочило из-за дерева. Это оказалась очень симпатичная обезьяна с шаловливой мордочкой, испуганная до последней степени.
   - Что вы на меня ополчились? - жаловалась она. - Что я такого сделала?
   - Ты меня чуть не убила! - возмущался гном.
   - Шишка была очень маленькая, - оправдывалась обезьяна.
   Заяц самодовольно обернулся к Адели, очень гордый своей смелостью и проявленным воинственным пылом, а девушка, наконец-то, поняла, что его развязная манера поведения выработалась из-за стремления заглушать часто возникающий страх.
   - Иди сюда, обезьяна, да пошевеливайся, а то я тебе хвост оборву, - пригрозил заяц.
   Обезьяна покорно приблизилась к путникам. Адель беспокоилась, что очень кстати произнесённая цитата обидела зверька, а ей очень не хотелось с кем-то ссориться, но быстро оправившаяся от потрясения и позабывшая свой недавний страх обезьяна обратилась к девушке:
   - Ох, повтори, пожалуйста, что ты мне кричала. Это было так красиво!
   Адель пробовала было отказаться, сославшись на забывчивость, но ей пришлось-таки повторить злосчастную цитату из неведомого ей "Графа Базиля", выбранную Вальтером Скоттом эпиграфом к одной из глав хорошо ей известного "Гая Меннеринга". Объяснять, откуда взялись эти слова, обезьяне, конечно, не было нужды, потому что её интересовало совсем другое.
   - Как хорошо! - со вздохом искреннего восхищения сказала она. - А известно, сколько орехов добыла эта умная обезьяна?
   - Нет, но, наверное, много, - наугад сказала Адель.
   - Наверное, - согласилась обезьяна. - Иначе она поскорее бы их съела, ведь так сохраннее.
   - А как там насчёт обеда? - перебил их беседу заяц. - Уважаемый Фром хочет нас угостить.
   Гном решил не спорить и начал выкладывать из своего мешка съестное, почти не отличавшееся по составу от завтрака. Только вместо пареной репы он достал три красных помидора и три яблока.
   - Какие вы славные! - восхитилась обезьяна и схватила яблоко.
   - Положи на место! - рассвирепел гном и попытался вырвать яблоко, но обезьяна принялась так пронзительно визжать, что он только плюнул с досады.
   Все уселись в кружок и принялись за еду, а обезьяна, отбежав в сторону, с аппетитом съела яблоко и долго разглядывала огрызок. Осознав, что пользы из него не извлечь, она швырнула его в зайца, так что тот подскочил.
   - Вот подлая! - закричал он.
   Сначала Адель очень хотела, чтобы обезьяну тоже пригласили к обеду, но молчала, потому что хозяином стола была не она, однако теперь, видя, что от этого животного можно ожидать любой выходки, уже не так сожалела, что обедающих не четверо.
   Гном, деловито разрезавший хлеб маленьким походным ножом, не уследил, и обезьяна успела утащить ещё одно яблоко и несколько кусков сыра. Мгновенно взлетев на дерево, улёгшись в развилке ветвей и для пущего удобства зацепившись хвостом за прочный сук, обезьяна демонстрировала добычу гному, зайцу и девушке и зловредно хихикала.
   - Попробуй только спуститься! - бушевал заяц.
   Опасаясь очередного налёта, все были настороже, поэтому не испытали такого удовольствия от еды, как накануне.
   - Ну и пакость! - ворчал гном, завязывая мешок. - Только настроение всем испортила. Отправлялась бы к себе в лес и не мешала нам заниматься нашими делами. У каждого своё дело, и никого не должны интересовать чужие дела. Что этой образине от нас нужно?
   - Почему ты хочешь меня обидеть? Я не сделал тебе ничего плохого.
   Гном вздрогнул и оглянулся, заяц, занятый угрозами, которые он посылал в адрес обезьяне, высоко подпрыгнул от неожиданности, лишь Адель, вовремя заметившая подошедшего к ним осла, не испугалась. Это был симпатичный ослик с длинными мохнатыми ушами, по виду кроткий и даже застенчивый.
   - Я это сказал не тебе, - поспешил оправдаться гном. - Откуда ты, серый?
   - Иду, сам не зная куда, - грустно объяснил ослик. - Хозяйка меня выгнала и пообещала скормить крокодилу, если я ещё раз появлюсь у неё на дворе. С тех пор и скитаюсь по свету, никому не нужный, без крова и занятия.
   Заяц насторожил уши.
   - А почему тебя выгнала хозяйка? - подозрительно спросил он.
   Осёл замялся.
   - Видно, чем-то не угодил, - попытался он оправдаться. - Или характером не подошёл. Уж очень она сварливая, а я добрый и покладистый. Я её всё время чем-то раздражал.
   - Тогда присоединяйся к нам, - радушно пригласил его заяц. - Знакомься, это уважаемый гном Фром, а эта девушка должна спасти своего жениха, которого похитила колдунья. Если тебе некуда податься, ступай с ней. Вместе вам будет веселее.
   Ослик задумался.
   - Ты не будешь меня бить? - спросил он девушку.
   - Нет, - с негодованием ответила Адель.
   - А крокодилу ты меня не скормишь?
   - Конечно, нет.
   - Подумай сам, где она достанет крокодила? - резонно заметил заяц.
   - Я пойду вместе с тобой, - согласился ослик. - Мне придётся, много нести на своей спине?
   - Нет, совсем немного, - сейчас же вмешался гном. - Мешка три провизии. Но зато тебе не придётся больше скитаться по свету без хозяина и без дела.
   Обезьяна тихо слезла с дерева и присоединилась к собеседникам.
   - А меня не поставят между двумя стогами сена? - спросил осёл.
   - Зачем? - удивился заяц.
   - Пока я скитался, мне рассказали про несчастного осла, которого замучили до смерти тем, что поставили между двумя стогами сена. От этого он умер. Почему-то он не мог определить, к какому стогу ему подойти, чтобы поесть.
   - Впервые слышу такую чушь! - возмутилась обезьяна. - Если бы меня поставили между двумя бананами, я бы съела оба и не подумала бы умирать.
   - А я прихватил бы оба мешка с провизией, развязал и выбрал бы из обоих что повкуснее, - поведал гном.
   - Я бы тоже не растерялся, - согласился заяц и прищёлкнул языком.
   - А мне как-то боязно нарваться на такого хозяина, - с сомнением сказал осёл.
   Только после того, как его заверили, что с ним не будут производить подобных опытов, он совсем успокоился и повеселел.
   - Вот я и достал тебе спутника, - тихо сказал заяц девушке, когда они тронулись в путь. - Кстати, он же и носильщик. Если повезёт, я добуду тебе ещё.
   - Спасибо, - поблагодарила Адель, которую беспокоила мысль о трёх тяжёлых мешках, которые она должна будет тащить через горы.
   - Повтори, пожалуйста, ещё раз эти чудесные слова, - попросила обезьяна, очевидно, не чуждая поэзии.
   Адель повторила раз, другой, третий. Она повторяла их до тех пор, пока обезьяна не выучила наизусть первые две строки. До гнусного интригана ей не было никакого дела, так что процесс обучения на этом закончился.
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов! - с чувством декламировала, почти пела, обезьяна, самозабвенно прислушиваясь к звукам собственного голоса.
   - Да замолчи ты, наконец! - не выдержал гном. - Что ты заладила про эту паршивую воровку?
   - Ну, уж сразу и воровка! - возмутилась обезьяна. - А ты подумал, откуда ей было взять еду? Поневоле стащишь, если никто не даёт. Дали бы, так и воровать бы не пришлось. А то заклеймят вором ни за что ни про что, не разобравшись в ситуации. Послушай ещё раз. Как злая обезьяна...
   - Замолчи! - не выдержал заяц.
   - Да ты только послушай! Как...
   - Да ты упрямее самого упрямого осла, - заключил ослик.
   - Верно, серый! - одобрил гном. - Люблю умных ослов.
   - Мне нравится имя Серый, - заметил ослик.
   - Там сидит какая-то старуха, - предупредил заяц.
   У подножия одного из деревьев, которые попадались всё чаще и местами образовывали целые рощи, сидела старая женщина, с виду похожая на нищенку. Одета она была в жалкие лохмотья, но выражение лица было настолько приветливым, что сразу располагало к себе.
   - Здравствуйте, милые, - поздоровалась она с путниками. - Далеко ли путь держите?
   - По-разному, - ответил осторожный заяц. - А тебе куда надо?
   - Далеко, ох далеко! Через горы, через пустыни, через реки и леса в озёрный край. Там, говорят, места святые и люди добрые.
   - Кое-кому это по дороге, - сказал гном и прошептал девушке. - Вроде, хорошая женщина. Вот тебе и второй спутник. Бывалая. Много путешествовала.
   - Если бы мне найти спутников, то я бы в тягость не была, - словно услышала их нищенка.
   - Мне как раз надо перебраться через горы и перейти пустыню, - сказала Адель, очень довольная такой славной попутчицей.
   - Как злая обезьяна... - попыталась вставить своё слово обезьянка.
   - Замолчи! - в один голос закричали заяц, гном и осёл.
   - Ох, не люблю я злых, милая, - призналась нищенка и улыбнулась доброй улыбкой. - Ни обезьян злых не люблю, ни людей.
   - Слыхала? - победоносно повернулся к обезьяне заяц.
   - Вот все вы так! - возмутилась та. - Не дослушают до конца, а уже судят. Как же ты, бабушка, осуждаешь эту славную обезьяну, если не знаешь, в чём дело?
   - В чём же, милая, дело? - добродушно спросила нищенка.
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов!
   Старушка была озадачена.
   - И что же, хорошая ты моя?
   - А то, что этой ловкой обезьяне приходится сторожить огромную кучу орехов от всяких жуликов. Как же ей не быть злой? Ей надо оберегать своё добро, а то вокруг много безнравственных негодяев, которые рады поживиться чужой добычей.
   - Ну, если так... - протянула старушка-нищенка, не желая спорить.
   - По-моему, мы теряем время из-за этого глупого создания, - вмешался гном. - Присоединяйтесь к нам, бабушка.
   В путь пошли уже вшестером, и упрямая обезьяна прыгала рядом, то оглашая окрестности заученной фразой, то переругиваясь с зайцем, гномом и даже спокойным осликом, а то принимаясь от раздражения закидывать своих оппонентов всем, что попадалось под руку.
   Адели было весело и приятно в этом странном обществе. Если и дальше её путь будет наполнен подобными встречами, то жаловаться на особые трудности ей не придётся. Ничего страшного, если она поспит несколько ночей под открытым небом. Погода тёплая, и простуда ей не грозит. У неё уже появились два приятных спутника в путешествии по горам и пустыне. Горы, наверное, похожи на Альпы, а её в далёком детстве возили на лето в Австрию. Насчёт пустыни она уверена не была, но её вдохновлял пример слабой нищей старушки, не боявшейся этого перехода. Наверное, и в дальнейшем, если руководствоваться здравым смыслом и стараться ни с кем не ссориться, путешествие будет похоже на некую длительную загородную прогулку. Вот, например, эта приветливая нищенка. Она путешествует по свету много лет и не говорит, что на каждом шагу её подстерегала смертельная опасность. Наверное, без происшествий у неё не обходилось, но они не заставили славную старушку отказаться от дальнего похода.
   - Как злая обезьяна...
   - Замолчи!!!
   Адель оторвалась от своих мыслей. Оказывается, обезьяна вновь принялась за своё.
   - Но должна же я повторять эти замечательные слова, чтобы не забыть, - оправдывалась обезьяна. - Я хочу порадовать своих друзей.
   - Ну и шла бы скорее домой! - рычал заяц.
   - Я и так иду. Мы живём в лесу, куда вы все идёте. Если бы я была так же невежлива как вы, я бы спросила, почему вы идёте за мной.
   - Ну и нахалка! - рассердился гном.
   Обезьяна скромно прикрыла рот рукой и лукаво посмотрела на него.
   - Если в лесу полно обезьян, то не лучше ли будет сделать крюк и обойти лес стороной? - спросил ослик.
   - Далеко обходить, - отозвался гном. - Но мы можем пересечь выступающую часть леса и снова выйти в степь.
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных...
   В бедную обезьяну полетели шишки, куски мха и травы, и она с визгом отбежала в сторону.
   - Что вы ко мне пристали? - жалобно кричала она. - Чем я-то виновата? Я бы тоже предпочла наворовать огромную кучу бананов, манго или апельсинов, но не всегда можно стащить самое любимое. Орехи тоже хорошая еда. Что вы, собственно, имеете против орехов?
   Адель решила вмешаться и хотела было осчастливить эту не чуждую поэзии обезьяну баснями, но выяснилось, что та не способна сосредоточиться на длинных текстах и, боясь забыть две любимые строчки, совершенно не к месту перебивала девушку.
   Наконец, путники ступили под свод могучего леса. Сначала идти было трудно, потому что мешал подлесок, но потом растительность сосредоточилась почти исключительно наверху, и они шли между обвитыми лианами стволами. Нищенка, хотя и была очень немолода, двигалась легко и проворно, на что гном обратил внимание девушки.
   - Ни за что бы не поверил, что старая женщина может быть так подвижна, - поделился он своими размышлениями. - Вот что значит жизнь без забот о доме и семье. Когда мне надоест моя лавка, я тоже стану бродягой.
   - Ни за что не станешь, - вмешался заяц. - Ты скорее лишишься жизни, чем своей лавки.
   Адель почувствовала, что наладившиеся было отношения между этими двумя столь несхожими между собой существами вновь накалились. Да ещё зайца угораздило обратиться к гному на "ты", чего тот терпеть не мог.
   - Эй, потише! - крикнула обезьяна. - Там сидит кто-то очень страшный. Дальше я с вами не пойду, а то от страха у меня из головы вылетят слова, и я не смогу порадовать своих собратьев.
   - Подожди, - остановил её заяц, и в глазах его вновь на короткий миг отразился ужас. - Где сидит и кто?
   Обезьяна свесилась с ветки и пальцем указала вперёд.
   - Я видела сверху в просвете между ветвями что-то красное и чёрное. Оно шевельнулось, но это не тигр, а кто-то пострашнее тигра. Я побегу к своим, а вы будьте осторожнее.
   - А ты не можешь подкрасться к нему по ветвям и сверху поглядеть, кто это? - спросил гном.
   Обезьяна задумалась.
   - Милая, славная обезьяна, сходи, пожалуйста, - попросил встревоженный ослик.
   - Если тебе не трудно, - добавила Адель, вообразившая всякие ужасы.
   - Сходи, сделай милость, - ласково проворковала старушка.
   - Да уж схожу, - согласилась обезьяна. - Только впредь на меня не кричите.
   Все, конечно, заверили, что до конца жизни рады будут слушать про злую обезьяну над кучей наворованных орехов.
   Обезьяна ловко перескочила на другое дерево, пронеслась по воздуху на лиане и скрылась из виду.
   - Вроде, неплохая оказалась обезьяна, - сказал заяц.
   - И посмелее некоторых, - съязвил гном.
   - Вдруг она попадёт к нему в зубы? - испугалась Адель.
   Заяц сначала поджал уши, потом поставил их торчком, привстал на задние лапы, гордо выпрямился и испустил воинственный клич.
   - Да я его сейчас разорву собственными лапами! - завопил он и прыгнул в ту сторону, где предполагался неведомый враг.
   Ноги сами понесли Адель следом, за ней бежал гном, дальше с громким треском ломил осёл, а позади раздавались оханье и восклицания нищенки.
   - Убью!
   С таким криком заяц выпрыгнул на поляну, на краю которой на выступающих из земли узловатых корнях гигантского дерева сидел невероятной красоты юноша в богатой, расшитой золотом одежде. Он с недоумением глядел на воинственного зайца и одного за другим появляющихся перед ним путников.
   - Повторю сначала, а то мне помешали, а говорить с середины я не умею, - сказала прерванная на полуслове обезьяна, стоявшая перед юношей. - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов!
   Заяц яростно засопел.
   - А дальше? - добродушно спросил юноша, слегка поклонившись подошедшим.
   - Спроси у неё, - указала обезьяна на девушку. - Дальше про нас, обезьян, ничего не говорится.
   - Да, очень хорошие слова, - серьёзно сказал юноша и встал. - Рад приветствовать добрых путников. Если вас устраивает эта поляна, то предлагаю вам воспользоваться преимуществами, которые она предоставляет для отдыха. Здесь прохладно, но не холодно, нет ядовитых тварей, а на том дереве, как заверила меня эта славная обезьяна, много вкусных плодов. Судя по вашему усталому виду, вы долго шли и, конечно, нуждаетесь в отдыхе. Позвольте представиться: несчастный принц.
   - Принц? - изумились все.
   - Самый настоящий принц, а мой отец - самый настоящий король. Наше королевство расположено на северо-западе, а в этой стране я путешествую как частное лицо, так что без излишних церемоний располагайтесь рядом. Трюфелей под соусом не обещаю, но у меня есть несколько роскошных картофелин, которые мы сможем испечь в золе.
   Принц говорил очень приветливо, просто и с такой подкупающей искренностью, что не последовать его приглашению было просто невозможно.
   - Меня зовут Фром, - выступил вперёд гном. - Среди своего народа я пользуюсь уважением и держу лавку.
   Вид у гнома был очень важный, даже напыщенный.
   - Знакомство с вами, уважаемый Фром, большая честь для меня, - откликнулся принц. - Выбирайте себе место по вкусу.
   - Заяц, - представился заяц.
   - Я вижу, что ты очень мужественный заяц, - сказал принц. - И я рад, что встретил тебя.
   - На редкость продувной заяц, - сообщил гном.
   И принц и, тем более, заяц сделали вид, что не расслышали этих слов.
   - Бывший одинокий осёл, - назвался ослик. - Мне нравится имя Серый.
   - Приятно тебя видеть, Серый, - улыбнулся принц. - Рад, что теперь ты не одинок.
   Адель вежливо пропустила вперёд старушку-нищенку.
   - Зови меня просто бабушкой, милок, - по-простонародному пропела она. - Я для всех бабушка, и все для меня вроде любимых внучат.
   - Это большое счастье - весь мир считать своей большой семьёй, - согласился принц. - Присаживайтесь, бабушка.
   - Адель, - назвала себя девушка.
   Принц любезно кивнул.
   - У вас, наверное, своя история? - предположил он.
   - Такая история, что я ищу ей попутчиков, - вмешался заяц. - Эта простофиля без меня совсем бы пропала, но я смогу довести её только до гор, а дальше ей придётся идти одной, и у меня сердце не на месте, как подумаю, что её облапошит всякий, кто пожелает.
   При этом он очень выразительно поглядел на гнома.
   - Я уже обещал три мешка провизии за три монеты, - объяснил принцу гном, которому стало неловко. - И я намекнул, что, возможно, мне удастся сделать кое-что ещё.
   - Девушка пройдёт через горы не одна, а со мной, - вмешался ослик.
   - Так что ей придётся заботиться ещё и о тебе, - пояснила обезьяна.
   - Если я не ослышался, ты собиралась уходить, - напомнил ослик.
   - Я бы ушла, но меня пригласил на обед один знакомый принц, - с достоинством объяснила обезьяна. - За обедом ему, наверное, будет приятно слушать прекрасные слова, которым меня научила девушка.
   У всех, кроме принца, вырвался стон от ужасного намерения неотвязного животного услаждать их слух во время обеда, но они помнили, как сами упрашивали обезьяну сходить на разведку.
   - Эта бестия приняла вас, принц, за что-то страшное, - сообщил гном.
   Принц от души рассмеялся.
   - Боюсь, что за время своих странствий я, действительно, немного одичал, - согласился он.
   Адель никогда ещё не видела такого красивого юношу. Лицо его было словно выточено резцом, настолько чётки и правильны были его черты, глаза, большие, обрамлённые густыми чёрными ресницами, отличались глубоким синим цветом, а длинные волосы и тонкие брови были черны, как ночь. При этом в нём не было никакой слащавости и самолюбования. Похоже, он и не подозревал, что прекрасен. Кроме того, он держался с такой простотой, естественностью и вежливостью, что более приятного человека представить было невозможно.
   - Вы много странствовали, ваше высочество? - спросила Адель, решив блеснуть своим воспитанием.
   - Не зовите меня "вашим высочеством", Адель, - попросил принц. - Во дворце моего отца так называют меня придворные, но здесь я обычный несчастный принц с разбитым сердцем.
   - Расскажите вашу историю, принц, - попросила Адель.
   - Она не такая уж мудрёная, - грустно улыбнулся принц. - Однако я обещал вам славное угощение и сначала испеку картофель.
   Он встал было, чтобы принести сухих сучьев на дрова, но все запротестовали и сами принялись за работу. Обезьяна и ослик доставили много хвороста, причём ослик вёз на своей спине и хворост и обезьяну, использовавшую вместо верёвок гибкий хвост и цепкие лапы. Гном со знанием дела разложил костёр и испёк картофель, а заяц сбегал за водой. Старушка-нищенка расстелила на траве неведомо откуда взявшийся белый платок и расставляла на нём яства, которые со вздохами доставал их своего неиссякаемого мешка гном. Обезьяна несколько раз слазила на дерево и нанесла целую груду сочных и сладких красноватых плодов, но не утерпела и почти сразу же стала их воровать, визжа и отскакивая, когда её ловили на этом постыдном занятии. Картофель принца оказался, и правда, очень вкусным, белым на изломе и рассыпчатым.
   - А теперь, принц, если вам не трудно, расскажите свою историю, - попросили все.
   - Пожалуйста, если это можно назвать историей, - согласился принц. - Со мной случилось то, что часто случается с принцами. Я вырос в замке своего отца, и все говорили, что я прекрасен лицом и душой, да я и сам имел глупость так думать. Злая колдунья захотела меня на себе женить, чтобы со временем сделаться королевой, а когда ей это не удалось, она околдовала меня, превратив в страшного уродливого зверя. Так я и мыкался в лесах, пока однажды меня не освободила от моей тяжкой участи простая крестьянская девушка. Не подумайте, что это была красавица. Нет, она была совсем не красива, однако, что ценнее, очень умна и добра. Я из благодарности хотел осчастливить её, взяв в жены и введя во дворец, но...
   - Раздумали, - подсказал гном.
   - Вам не разрешил отец, - догадалась Адель.
   Ослик хотел что-то сказать, но был очень занят поеданием кожуры от картофеля, брошенной в стороне от "стола", поэтому издал лишь какое-то неясное мычание.
   - Нет, всё вышло гораздо проще и хуже. Девица отказала мне, потому что любила парня-батрака из соседней деревни. Я был на их свадьбе и, признаюсь, до сих пор не могу понять, что она в нём нашла.
   - А вы, принц? - спросил заяц.
   - Я вернулся во дворец. Отец обрадовался, задал пир и долгую серию балов и разных увеселений и, наконец, решил устроить свадьбу, выбрав мне в жёны красавицу из очень древнего рода, однако всё это ни к чему не привело. Я сбежал из своего королевства, так как оказалось, что я влюбился в свою крестьяночку и не могу даже смотреть на всех этих разряженных придворных красавиц.
   - А вы ещё раз видели свою спасительницу? - спросил гном.
   - Видел, подружился с её мужем и два раза ходил с ним на медведя. А теперь брожу по свету и ищу девушку, похожую на мою избавительницу, да только пока не нашёл.
   - Ещё найдёте, - убеждённо сказала Адель, тронутая рассказом принца.
   - Если это не будет вам неприятно, Адель, то, может, и вы расскажете вашу историю?
   Адель не было неприятно рассказывать свою историю, но всё-таки большую её часть рассказали за неё заяц и гном.
   - Я буду её сопровождать, - добавил ослик. - И бабушка тоже.
   Старушка, сидевшая молча и со вниманием слушавшая разговор, закивала.
   - Да-да, я позабочусь о милой девушке. Со мной ей нечего будет бояться, ведь я привыкла к странствиям.
   Принц задумался. Выслушав историю Адели, он как-будто чему-то обрадовался и держался с ней теперь гораздо естественнее.
   - Я думаю, что двум женщинам и ослу будет трудно путешествовать. Мне совершенно безразлично, куда идти и где искать своё счастье, так что я, если не возражаете, присоединюсь к вам.
   - Вот теперь я спокоен! - обрадовался заяц. - А то я уж думал, что мне самому придётся переправлять девушку через горы, а потом вести по пустыне.
   Гном с удивлением воззрился на зайца.
   - Нет, милый, - закачала головой старушка. - Не дело ты говоришь. Да мыслимое ли дело принцам блуждать по горам да пустыням?! Не ровен час понадобишься ты отцу. Где ж тебя тогда искать? Возвращайся домой, дитятко. Во дворец.
   Адель невольно улыбнулась при слове "дитятко", обращённом хоть и к юному, не старше её самой, но всё-таки вполне взрослому принцу. Допустим, на медведя ходил не он, а муж его спасительницы, но уже то, что он стоял рядом (а что он только стоял рядом, Адель не сомневалась), говорит за его незаурядное мужество. Да, он не производит впечатления сильного волевого человека, но от "дитятки" он всё-таки очень далёк.
   Принц и бровью не повёл на неуместное обращение и ответил по-прежнему учтиво:
   - Я дома совсем не нужен, бабушка, и я поклялся, что не вернусь туда без той, кого смогу назвать своей невестой. Решено: я иду с вами.
   Последние слова он произнёс всё в том же любезном тоне, но почему-то всем стало ясно, что спорить с ним не стоит.
   - Как злая обезьяна...
   - Ты с ума не сошла? - завопил заяц, скомкав свои уши, чтобы не слышать.
   - Это я сейчас превращусь в злого гнома! - кричал Фром.
   - Милая... - начала было старушка, но замолчала, боясь, очевидно, обидеть обезьяну.
   - Как злой осёл над кучей битых обезьян, - придумал Серый.
   - Какие вы все нехорошие, - обиделась обезьяна. - Я хотела с вами попрощаться и напоследок сказать вам эти чудесные слова.
   - Это очень славные слова, - подтвердил принц, дружески ей кивнув. - Жаль с тобой расставаться, обезьяна. Я с удовольствием тебя выслушаю.
   - Так ты уходишь? - спохватился гном. - Я тоже хочу послушать.
   - Уже уходишь? - сразу подобрел заяц. - Валяй, рассказывай.
   Старушка ласково улыбалась.
   - Покажи, как ты расскажешь это своим, - предложила Адель.
   Обезьяна сразу приободрилась, заважничала, вскочила на тонкую горизонтальную ветвь и встала в причудливую позу, подпираясь хвостом.
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов!
   Она помахала рукой на прощание и исчезла среди листвы.
   Как ни была надоедлива наивная обезьянка, но Адели стало жаль, что она ушла.
   - До свидания! - крикнула она.
   До неё донёсся ответный крик, в котором отчётливо прозвучала тема о наворованных орехах.
   - Кажется, мы всё-таки от неё избавились, - сказал заяц.
   - Боюсь, что теперь мне будут долго сниться кошмары про злых обезьян, - поделился своими опасениями гном.
   - А по-моему, очень славная обезьяна, - высказал своё мнение принц. - Первое, что она мне сказала вместо приветствия, было следующее: "Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов". Признаться, это лишило меня дара речи.
   - Для всех было бы лучше, если бы дара речи лишилась она, - заявил заяц. - Может, на ночь устроим привал здесь? Кажется, место удобное. Зато завтра выйдем в путь с первыми лучами солнца.
   Все вопросительно посмотрели на принца.
   - С моим мнением, пожалуйста, не считайтесь. Я поступлю так, как решите вы, потому что я никуда не спешу, а к вам присоединяюсь для компании.
   - Тогда можно переночевать здесь, - согласился гном. - Эй, заяц, прихвати с собой Серого и принесите свежих веток, а женщины пусть собирают мох.
   - И я тоже, - вызвался принц.
   - А я приготовлю лагерь, - заключил гном и принялся собирать сучья для костра в ожидании, пока не наберётся достаточно материала для изготовления постелей.
  
  

Глава 5

Расставание

  
   Наутро вышли чуть свет, в полдень сделали короткий привал и к вечеру сильно устали, а лес всё не кончался. Стали было опасаться, что заблудились, но заяц заверил, что дорога ему известна и завтра они опять выйдут в степь, где смогут ориентироваться по горе. Для ночлега выбрали прелестную полянку, и гном опять очень удобно и ловко всех разместил на ночь. Усталые путники поужинали припасами гнома и плодами, которые им посчастливилось собрать днём, и рано улеглись спать.
   Неожиданно все проснулись, ещё не понимая, что происходит вокруг них. Грохотало так, что закладывало уши, небо прорезали огненные зигзаги, а ветер гнул к земле стволы в два обхвата.
   - По-моему, это буря, - авторитетно заявил гном, и все с ним согласились.
   - Как бы на нас не упало какое-нибудь дерево, - с опаской заметил осёл.
   - Вон там стоит очень крепкое дерево, - указала старушка на лесного гиганта, росшего почти посредине поляны. - Если мы спрячемся под ним, то дождь нас не достанет, а ведь сейчас хлынет.
   - Нет, не ходите туда, - остановил их принц. - Муж моей спасительницы предупреждал, что во время грозы надо избегать высоких деревьев, потому что они притягивают молнии. Спрячемся лучше вон под те молодые деревца.
   Едва успели укрыться под густыми ветвями, как длинная огненная змея рванулась с небес к одинокому дереву и, врезавшись в его вершину, пронзила ствол до самых корней, расколов его на две части. Гул от падения зелёного великана слился с ударом грома. Сразу же хлынул ливень, промочив путников до костей. Ветки не спасали от мощного водопада, низвергавшегося с небес. Все стояли, тесно прижавшись друг к другу и со страхом наблюдая за буйством природы.
   К утру всё стихло, дождь прекратился, а при восходе солнца от мокрой земли стали подниматься влажные испарения.
   - Пойдёмте пока, - предложил гном. - Потом, когда просохнет, передохнём и перекусим.
   - Хорошо, что мы не встали под то дерево, - сказала Адель, глядя на обугленные останки лесного старожила.
   Нищенка оглянулась со странным выражением, по-видимому, не осознав до конца, какой конец их всех бы ожидал, если бы они её послушались.
   Лес пробудился от ночного кошмара и оглашался пением птиц, цоканьем белок и множеством звуков, незнакомых Адели.
   - Слушайте! - с улыбкой остановил путников принц и предупреждающе поднял палец.
   Сначала Адель ничего не услышала, но потом до неё донёсся многоголосый хор, не то поющий, не то скандирующий:
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов! Как злая...
   - Добралась до своих, - кивнул гном. - Хорошо, что мы обойдём эту компанию стороной.
   Ослик весело затряс головой, а заяц от избытка энергии два раза перескочил ему через спину.
   Когда лес стал редеть и путники вышли на опушку, Адель удивилась при виде заметно приблизившейся к ним горы. Снизу она синела, как туча, дальше становилась белой и блестела так, что глазам было больно, а вершиной уходила в облака, то казавшиеся светлыми, то черневшие, словно состояли из разноцветных слоёв.
   - До горы теперь рукой подать, - сказала девушка.
   - До холмов идти ещё три дня, не меньше, - отозвался гном, - а потом пойдут предгорья, невысокие горы... До той горы ещё очень долго идти.
   - Да, деточка, - подтвердила ласковая старушка, - даже когда будет казаться, что ты почти дошла до этой горы и вот-вот начнёшь взбираться по её склону, она всё-таки будет от тебя ещё далеко. А каково на неё взобраться?!
   - Но, к счастью, вам незачем туда взбираться, - резонно заметил заяц. - Ваше дело - найти удобный проход и не провалиться в какую-нибудь трещину.
   - Также бойтесь обвалов, - предупредил гном. - Нам даже в наших холмах слышно, когда с гор сходят лавины или падают камни.
   - Осёл там, наверное, не пройдёт? - спросила старушка.
   - Пройдёт, - упрямо ответил ослик и замотал головой. - Ослы проходят везде. Ослы да ещё, пожалуй, горные бараны.
   Нищенка не спорила, но на её добром лице читалось беспокойство за судьбу Серого, и этого не желал замечать только ослик. Даже Адель задумалась.
   - А вдруг там встретится трещина, через которую придётся перебираться по жёрдочке? - предположила она. - Может, тебе лучше не ходить с нами, Серый?
   Но ослик оказался упрям и не желал поддаваться голосу разума.
   - Я тоже перейду по жёрдочке, - пообещал он. - Я больше не желаю бродить по свету без всякого занятия. Я хочу иметь хороших хозяев и достойное занятие. Вот если вы предоставите мне всё это, то я останусь, а нет - то я иду с вами. Я, как принц, буду искать с вами свою долю.
   Принц засмеялся и хлопнул ослика по спине.
   - Правильно, Серый, не покидай нас.
   Путники всё шли, а гора, казалось, отходила от них. Зато потом, когда Адель уже отчаялась, гора вдруг резко выросла.
   - Скоро подойдём к холмам, - подбодрил всех гном. - Вам туда незачем идти, да и наш народ ни к чему тревожить, так что вы остановитесь у отрогов гор, а я быстро схожу за мешками с провизией.
   Заяц насмешливо присвистнул.
   - Ты, заяц, пойдёшь со мной и ты, Серый, тоже. Поможете мне. А людям не надо знать, где мы прячемся.
   Заяц почесал в затылке и согласился.
   Когда вплотную приблизились к невысоким пока горам, гном, заяц и ослик отделились от компании и повернули направо, где на горизонте смутно вырисовывалась цепь холмов, а люди расчистили себе площадку и расположились лагерем на бесплодной каменистой почве. Гном в приливе дружеских чувств даже оставил им свой изрядно полегчавший мешок, где всё-таки можно было найти кое-что для утоления голода.
   Только на исходе третьего дня основательно проголодавшиеся и потерявшие всякую надежду путники увидели возвращавшихся гнома, зайца и осла. Да не их одних. За ними двигалась целая процессия гномов, причём каждый нёс на спине какой-нибудь груз. Оказалось, что Фром так убедительно рассказал своим собратьям про затруднительное положение путников, что те снарядили отряд из дюжины гномов, чтобы доставить припасы. Здесь были и мешки с едой, и одежда, и одеяла, чтобы укрываться от высокогорного холода.
   Гномы устроили нечто вроде весёлого пикника в честь путешественников и долго наперебой давали советы, как тем следует вести себя в горах и чего опасаться.
   - Там водятся великаны, - говорил пожилой гном в белой панаме.
   - Тьфу, твои великаны, - прервал его другой гном, в жёлтом колпаке. - Спрячешься под камни и подождёшь, пока они пройдут. Хуже змеи.
   Словом, каждый находил свои опасности, и если бы гномы не перебивали и не высмеивали друг друга, то путешественники уверились бы, что соваться в горы равносильно самоубийству.
   Заяц подкрался к Адели и еле слышно прошептал ей в самое ухо:
   - За три монеты наш честный Фром доставил уйму чужих припасов. Но, чур, не выдавать. Я обещал ему молчать.
   Адель кивнула. Она не осуждала гнома. Он кормил всю дорогу большую компанию, и уже одно это стоило немало. Кроме того, лишь благодаря ему путники были обеспечены всем необходимым. А выгадал ли он что-нибудь или нет, не им судить.
   Но как ни приятно было общество гномов, как ни жаль расставаться с заботливым зайцем, а с наступлением утра надо было прощаться. Напоследок гномы надавали в три раза больше советов, чем за всё время, проведённое вместе. Фром прослезился и от полноты чувств отдал Адели одну из трёх полученных от неё монет, а заяц даже захотел проводить путников через горы до пустыни, но его отговорили и гномы, и сами путешественники, ведь одно дело - пройти этот сложный путь и двигаться дальше вместе, а другое дело - возвращаться потом в полном одиночестве.
   - Ты не знаешь гор и заблудишься в них один, а в пустыне слишком горячий песок, и ты поджаришь себе лапы, - убеждал Фром. - Пойдём-ка лучше с нами и устроим пир в честь знакомства. Я тебя угощу такой морковью и капустой, каких ты ещё не едал.
   Путешественники оборачивались и махали руками, а гномы и заяц кричали слова прощания до тех пор, пока их не разделили горы, так что видеть и слышать друг друга они уже не могли.
   - Вот мы и расстались, - с расстановкой произнесла нищенка.
   - Всегда жаль расставаться с хорошими гномами и зайцами, - согласился принц.
   - А заяц скоро будет есть морковку и капусту, - напомнил ослик.
   - Вот и ты, милый, пока не поздно, возвращайся и пообедай у гномов, - предложила старушка. - Ослам в горах не место.
   - Самое место, - заверил её Серый. - Мне кажется, что горы созданы специально для ослов. Вот я сейчас иду с грузом на спине...
   - И я тоже, - поддержал его принц, тащивший на своих не слишком сильных на вид плечах весьма увесистый тюк.
   - Вот я и говорю, что идём мы с принцем по горной дороге с грузом на спинах, а тяжести совсем не ощущаем.
   Принц что-то промычал, и Адели почудилось в этом невразумительном ответе несогласие с мнением осла.
   - А всё-таки от морковки я бы не отказался, - закончил Серый.
   - Нам надавали много всяких овощей, - утешила ослика Адель. - Когда остановимся на отдых, там для тебя найдётся что-то очень вкусное.
   Ослик заметно приободрился.
   - Кстати, дорога неплохая, - заметил принц. - Ровная, без ям и рытвин.
   - Вот вы правы, так правы, мой хороший, - согласилась старушка. - И какая прямая!
   - Обычно прямые пути ведут куда-то не в лучшее место, - припомнила Адель.
   - Ну уж, милая, не мы мостили эту дорогу, не нам её и хулить, - возразила нищенка. - А изъянов я в ней не нахожу.
   - Кроме того, что она слишком прямая для нашей Адели, - уточнил принц. - Прекрасная дорога.
   Тут он споткнулся и едва удержался на ногах.
   - Камни не в счёт, - заключил он свою мысль.
   - Для тех, кто протоптал эту тропу, такие камни - что для нас песчинки, - загадочно произнесла старушка.
   - А кто её протоптал, бабушка? - заинтересовался принц.
   - Поговаривают, что великаны, которые живут в этих горах. Для нас это широкая дорога, а для них - узкая тропа. Нехорошие места, деточки, неспокойные.
   - А если они пойдут по своей тропе? - спросил ослик. - Что нам тогда делать?
   - У них этих троп видимо-невидимо, - объяснила старушка. - Может быть, по этой тропе много недель никто не пройдёт, а могут уже сегодня раздасться гулкие шаги. Тогда посыплются камни, и горе нам, если мы попадём под эти камни или на ужин великану.
   После такого объяснения настроение у путников перестало быть радостно-безоблачным, и некоторое время все чутко прислушивались, не послышится ли вдали гул. Потом напряжение спало и начались разговоры. Принц охотно рассказывал про жизнь и строгие нравы во дворце своего отца, про жизнь и нравы во дворцах других королей, про своё существование в образе чудовища.
   - Вот и я мыкался по свету, как вы, принц, - объявил Серый. - Зато теперь я при деле.
   Прекрасный принц покосился на ослика, пристроил свой мешок поудобнее и кивнул.
   - И я тоже, Серый, - согласился он.
   Адель весело смеялась. Сама она тоже не шла с пустыми руками и кроме сумки несла ещё вещевой мешок, но ничего особо тяжёлого в нём не было. И старушка-нищенка несла мешок, но тоже по силам. Ослу и принцу достался настоящий груз, и совсем не случайно принцу приходила на ум схожесть их с ослом нынешнего положения.
   Горы в этом месте представляли собой сплошные неприступные стены с уступами и нишами, куда можно было бы спрятаться от непогоды или ненужных встреч. Дорога шла между этими довольно близко стоявшими стенами почти прямо, с еле заметным изгибом. Пока что жаловаться было не на что, хотя с непривычки высокие гряды гор угнетающе действовали на психику.
   - Впереди ещё кто-то, - предупредил ослик. - Я слышу лёгкие шаги. По-моему, идёт один человек или один гном.
   Все встревожились. До сих пор им везло, и они не встретили ни единого злого или даже просто неприятного существа, но никто не мог поручиться, что такое благополучие продлится долго.
   - Кто бы это мог быть? - спросил принц, останавливаясь сам и останавливая свой маленький отряд. - Ждите меня здесь, а я схожу на разведку.
   - На разведку пойду я, - возразила нищенка. - Вы, деточки, не глядите, что я стара. Шаг у меня лёгкий, и сама я привычна к странствиям. Поверьте, что сейчас никто лучше меня не справится с этим делом.
   Она не стала ждать согласия, а скинула на землю свой мешок и быстрой, неслышной, почти скользящей походкой пробралась вдоль одной из скалистых стен, ловко прячась за выступы и растворяясь в нишах.
   - Да, она знает своё дело, - шёпотом согласился принц.
   Нищенка скрылась из виду.
   - Лишь бы она не попала в беду, - с опаской ответила Адель. - Трудно предположить, что она способна защищаться. По-моему, более доброй старушки найти невозможно.
   Принц ничего не ответил. Ослик тоже молчал, поводя ушами и напряжённо прислушиваясь.
   - Идут назад, - наконец, сообщил Серый. - Двое. Бабушка и ещё кто-то.
   Показались старушка и незнакомка в крестьянской одежде. Адель заметила, что принц сразу насторожился. Наверное, крестьянское платье напомнило ему о его спасительнице и неразделённой любви к ней. Кто знает, какие надежды шевельнулись в душе славного юноши?
   Когда крестьянка приблизилась настолько, что её можно было хорошо рассмотреть, Адель поняла, что с принцем ей скоро придётся распрощаться, потому что он нашёл свою судьбу. Это была девушка поразительной красоты, и наряд лишь подчёркивал нежные краски её лица и совершенство черт. А фигура? О, если бы у Адели была такая фигура! Высокая, стройная, гибкая и сильная. Создавалось впечатление, что девушка не идёт, а величественно плывёт к ним. Вместе с принцем они составили бы пару, на которую нельзя было бы взирать без восхищения.
   Адель взглянула на принца и поразилась перемене в нём. Это был по-прежнему прекрасный юноша, безупречно вежливый и учтивый, но какой-то чужой. Исчезла искренность, с которой он общался с ней, гномами и животными. Теперь он был вежлив и учтив по привычке, каким, наверное, бывал в своём королевстве, принимая во дворце неприятных ему людей. Неужели эта красавица ему не понравилась? Чем? На вид она была столь же добра и приветлива, как и красива.
   - Вот, дорогие деточки, вам новая попутчица. Она тоже идёт через горы, как и мы. А до чего добра и приветлива! Зовут её Мирта, и она идёт к своему отцу, который живёт по ту сторону гор. А это, Мирта, мои друзья. Вот принц...
   Принц изысканно поклонился и очень вежливо произнёс голосом, лишённым всякой теплоты:
   - Очень рад нашему знакомству.
   - Адель, - представила девушку нищенка.
   Адель улыбнулась немного робко, потому что её смущала холодная учтивость принца.
   - Надеюсь, что вам будет с нами хорошо, Мирта.
   - А это Серый.
   Ослик замотал головой в знак приветствия, но крестьянка не обратила на него внимания, потому что глаза её не могли оторваться от лица принца. Это и понятно, ведь принца с полным основанием можно было назвать прекрасным, и редкая девушка не влюбилась бы в него с первого взгляда. Адель сказала бы, что редкий юноша не влюбился бы сразу же в стоявшую перед ними статную красавицу, но принц, очевидно, являл собой это исключение.
   По случаю увеличения компании сделали привал и пообедали. Костёр не разжигали, во-первых, чтобы не привлекать внимания здешних обитателей, а во-вторых, потому что не было горючего материала. На голых склонах гор в этих местах не росло ни деревца, ни кустика. Воды тоже не было, но ослик тащил на спине два бочонка с освежающим напитком, которые принесли предусмотрительные гномы. Еда оказалась очень вкусна, но трудно было назвать обед приятным. Разговаривали много, и принц не давал беседе прерваться, умело подсказывая темы, говоря сам и слушая с неослабным вниманием, но всё, что он говорил и делал, было пронизано холодом, а Адель привыкла видеть в этом превосходно воспитанном молодом человеке прежде всего тёплое дружеское участие к каждому, кто с ним говорил. Впрочем, ни сама она, ни ослик не могли пожаловаться, ведь с ними принц был прежним, да и старушке он оказывал обычное своё внимание. Ему чем-то очень не нравилась красавица Мирта, и Адель остро чувствовала это.
   - Она даже не поздоровалась со мной, - успел шепнуть Серый на ухо Адели, хрустя свежими сочными морковками, которые девушка извлекла из мешка к немалому удовольствию четвероногого друга.
   Адель потрепала длинные уши ослика и подкинула ему душистого сена, о котором тоже позаботились гномы.
   Мирта слушала принца, говорила сама и, наверное, не замечала холодности своего собеседника, покорённая его манерами. Она смеялась, когда принц шутил, сочувственно сдвигала брови, если принц говорил о вещах печальных и своим вниманием покорила бы сердце любого мужчины, даже если бы не обладала нежной и пленительной красотой.
   "Ладно, - подумала Адель. - Если не считать явной антипатии принца к Мирте, наше путешествие не станет хуже от её присутствия. Наверное, принц слишком красив сам, и его не привлекает красота в других."
   Нищенка была привычно скромна, однако её глаза зорко следили за принцем и Миртой, что не укрылось от Адели. Видно, и старушка считала этих двоих созданными друг для друга.
   В путь отправились со свежими силами, и Мирта непременно захотела что-нибудь нести, потому что её собственный багаж не отличался обременительностью и состоял из маленькой котомки.
   - Я хочу помочь этому милому ослику, - сказала она. - Такой груз ему не по силам.
   - По силам, - упрямо возразил Серый. - Я мог бы нести в два раза больший груз.
   - Милая Адель, - с обворожительной улыбкой обратилась Мирта к девушке, - помогите же мне. Дайте мне что-нибудь нести.
   Что-то Адель смутило, но она не могла понять, что именно. Просьбу красавицы она выполнила и, несмотря на громкие протесты осла, не желавшего расставаться с ношей, выбрала для неё мешок поменьше и полегче. Мирта одарила Адель сиянием своих больших голубых глаз.
   Принц взвалил на плечи мешок, дружески кивнул Серому и возглавил шествие. Мирта, весело болтая с Аделью, постаралась идти так, чтобы не отдаляться от принца, Серый шёл следом, временами тыкаясь мордой в плечо или шею Адели, а старушка шла позади, никому не мешая и ласково улыбаясь каждому, кто на неё оглядывался. Славная подобралась компания.
   Три дня дорога не менялась, и путники уже рассчитывали победным маршем в том же бодром темпе благополучно перейти через горы, а там уже подумать о пустыне, как вдруг...
   - Всё: тупик, - объявил принц, первым выходя из-за выступа скалы. - Похоже, дальше пути нет.
   Тон его был как всегда бодр и спокоен.
   У Адели сердце замерло в груди. Пройденный путь не был тяжёл, но всё-таки это был путь, проделанный не в экипаже, а своими собственными ногами.
   - Посмотрим, не найдётся ли здесь прохода, - сказал принц. - Девушки и вы, бабушка, идите вдоль стены справа, а мы с Серым - слева. Если найдёте трещину или ущелье, не входите туда, а позовите нас.
   Обе группы встретились в центре стены, преграждающей путь. Никакого прохода.
   - Что же нам делать, принц? - воскликнула Мирта.
   - Идти обратно и искать другой путь.
   - Вот если бы я умел летать... - мечтательно протянул ослик.
   - Не расстраивайся так, Серый, - успокаивал его принц, - я тоже не умею летать. Ничего страшного не случилось. Найдём другой путь, только и всего. Кто-нибудь устал? Будем останавливаться на отдых?
   Все единодушно выразили готовность сразу же идти обратно. Настроение было гнетущим, но принц умел поддерживать бодрость в попутчиках, и вскоре все уверились, что мелкие трудности в большом предприятии неизбежны, поэтому не стоит отчаиваться из-за первой же неудачи.
   Обратная дорога тоже не была ничем примечательна. Адель и старушка с равным интересом следили за попытками Мирты завоевать расположение принца и его всё растущим отвращением к красавице, а это занятие оказалось неожиданно увлекательным. Крестьянка пускала в ход самые замысловатые средства привлечь внимание прекрасного юноши, но все они разбивались о непреступную вежливость. Любая другая девушка давно бы отчаялась, но только не Мирта.
   Адель наконец-то поняла, что именно смущает её в этой девушке. Уж очень не соответствовал крестьянский наряд манерам обольстительной красавицы. Адель скорее приняла бы её за актрису, не очень умело взявшуюся играть роль крестьянки только для того, чтобы присоединиться к ним. Впрочем, Адель не удивилась бы, если бы какая-нибудь из влюблённых в принца девушек пошла на такие крайние меры, чтобы обратить на себя его внимание. Однако и принц не лишён наблюдательности и, конечно, давно заметил, что за ним ведётся самая настоящая охота.
   Когда одна из неприступных стен закончилась, путники не сразу сообразили, что они вышли на то самое место, с которого начали неудачный путь в горы. Принц задумался было, не прибегнуть ли ещё раз к помощи гномов и пополнить запасы, но нищенка покачала головой.
   - Где ж их теперь найдёшь, гномов-то этих? - возразила она. - Народец-то привык прятаться, так что ты все холмы обыщешь, но не встретишь ни одного гнома.
   Адель тоже припомнила, что Фром говорил об обычае гномов тщательно скрывать своё жильё. Спросили совета у ослика, и тот подтвердил, что так и не заметил, откуда появились гномы.
   - Вообще-то можно им покричать, - сообразил он.
   - Нет, не выйдут они, - говорила старушка. - Только зря потеряем время. Они считают, что мы далеко в горах, поэтому не выйдут.
   Принц пересмотрел содержимое мешков. При известной экономии им должно было хватить съестных припасов, а воду решено было набрать здесь же из ручья.
   - Ну, вот и хорошо. Наберём воду и быстрее в путь. Теперь, милые вы мои, нам нельзя терять времени, - поторопила их старушка.
   Так и поступили. Не раскидывая лагеря, не отдыхая, быстро двинулись в обход двух громадных, словно сросшихся гор и остановились на ночлег поздно вечером, когда надвигающаяся темнота помешала идти.
   На следующий день вышли к маленькому озеру, чистому, как горный хрусталь. Дно было видно так ясно, что создавалась иллюзия малой глубины, но камешек, брошенный принцем в воду, опускался очень долго, пока не лёг на песчаное ложе.
   - Если не умеешь плавать, в воду лучше не входить, - сказал принц. - Глубина начинается сразу же от самого берега.
   - Я умею плавать. И вообще ослы созданы для плавания, - сообщил Серый, но в воду не полез.
   - Как хорошо, что мы пришли к этому озеру! - обрадовано сказала старушка. - Кто знает, когда нам опять встретится вода? Мы используем эту воду, а наш запас побережём. Посмотрите, деточки, какая прозрачная и чистая!
   Деятельная нищенка занялась приготовлением обеда, найдя достаточное количество сухих веток от растущих здесь низких кустов. Ослик не стал ждать и с наслаждением поедал листья и полувыгоревшую на солнце траву. Он считал свой ужин очень вкусным.
   - Ну, вот и славно, - приговаривала старушка, снимая котелок с огня. - Детушки, скорее сюда! Остынет!
   Принц, которому опротивело делать вид, что он не замечает назойливого ухаживания Мирты, охотно повёл обеих девушек к костру.
   - Отведайте-ка вот это! - ласково приговаривала старушка, подавая каждому ложку. - Старалась, как могла.
   - А почему сама не ешь, бабушка? - спросил принц, отведав душистую похлёбку.
   - Наелась, милый, уже наелась. Пробовала-пробовала, да и наелась. Эй, Серый, иди, родной, попей водички.
   Ослик долго пил из подставленного нищенкой ведёрка холодную озёрную воду, а потом голова у него закружилась, ноги подкосились, и он в странном забытьи повалился на бок.
   - Что с ним, бабушка? - встревожено спросил принц, попытавшись встать.
   - Спит, родимый, - ответила старушка. - Умаялся за день, ведь, почитай, и не отдыхали совсем. Я сама на ногах еле стою.
   - Похоже, я совсем не могу встать, - с трудом выговорил принц.
   Адель тоже чувствовала тяжесть во всём теле и сгущающийся туман в голове. Последнее, что она увидела, было лицо Мирты, лежащей у костра с закрытыми глазами.
   Выплывшее из-за горизонта солнце озарило возле погасшего костра спящих непробудным сном людей, а чуть поодаль - столь же неподвижного ослика с бессильно откинутой назад головой. Только к полудню длинные мохнатые уши Серого зашевелились, и он с трудом открыл глаза. Лоб у него горел, точно его кто-то укусил.
   - Эй! Проснитесь! - слабо прокричал он, переворачиваясь на живот, но пока ещё не решаясь встать на ноги.
   Рука принца напряглась в усилии приподняться, и он сел, борясь с головокружением и сонным оцепенением, всё ещё не отпускавшем его.
   - Адель! Мирта! Бабушка! - позвал он.
   Единственным его желанием было вновь повалиться на землю и заснуть. Он, возможно, так бы и поступил, но ослик, шатаясь на дрожащих ногах, подошёл к нему и сердито ткнул в спину мордой.
   - Вставай, принц! Немедленно вставай! Вода в этом озере сонная. Если не встанешь сейчас, проспишь до беды. Про озеро с сонной водой ходили какие-то разговоры. Я сейчас начинаю припоминать... Буди остальных и скорее прочь отсюда!
   Адель не сразу поняла, что её трясут за плечи, заставляя проснуться, а потом все силы сосредоточила на том, чтобы не лечь вновь. Бабушка охала и никак не могла проснуться, так что принц решил пока оставить её и разбудить Мирту. Красавица долго не просыпалась, а потом ещё дольше висела на шее принца, не в силах стоять на ногах. Адель даже заподозрила, что эта соблазнительница была бы не прочь ещё раз напиться воды из озера, лишь бы вновь оказаться в объятиях прекрасного юноши, пусть даже вынужденных.
   Принц осторожно переложил бремя красоты со своей шеи на шею осла, и это помогло Мирте понемногу опомниться от дурмана. Серый беспокойно тряс головой и торопил со сборами, так что мешки были кое-как навьючены на умное животное, а в довершение к ним ещё и мешок принца. Сам же принц взвалил на спину спящую мёртвым сном нищенку.
   Адели показалось, что её лёгкая до этого ноша непосильной тяжестью пригибает её к земле, ослик тоже то и дело спотыкался, да и принц выглядел неважно, пошатываясь и временами выписывая ногами необычные кренделя. Мирта тяжко стонала и с завистью смотрела на бессильно висевшую на плече принца нищенку.
   Через час ослик сказал:
   - Мне кажется, что я несу не вещи и не продукты, а тяжёлые камни.
   - Мне тоже, - призналась Адель.
   - И мне, - согласилась Мирта. - Принц, скажите хоть слово.
   Прекрасный юноша оглянулся и ободряюще улыбнулся приунывшим путешественникам.
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов! - сообщил он.
   Адели стало весело, но Мирта ничего не поняла и заявила:
   - Скорее под кучей. Притом, под тяжёлой. Разбудите её, принц. Наверное, теперь она уже сможет проснуться.
   Принц осторожно положил нищенку на землю и попытался её разбудить. Та долго не могла опомниться, но наконец проснулась. Обеим девушкам, сбросившим свою ношу и присевшим на камни, показалось, что старушка очухалась чересчур быстро и было бы лучше, если бы она подольше изливала своё недоумение по поводу озёрной воды и поспешного ухода с места стоянки и тем самым дала им отдохнуть. Серый, прислонясь к скале, терпеливо ждал.
   Вдруг раздался тихий свист. Все насторожились, и прекрасный принц схватился за висевший у него на поясе кинжал.
   - Эй, вы там! - прозвучал откуда-то сверху мальчишеский голос. - Что копаетесь?
   - Выходи. Где ты прячешься? - спросил принц, вкладывая кинжал в ножны.
   - Как бы не так! Откуда я знаю, кто вы такие? Да и прятаться одному удобнее, чем в таком обществе, да ещё с ослом. Скажите спасибо, что я вас разбудил, а то кто-нибудь из местных чудищ заграбастал бы вас прямо спящих. Вот была бы потеха!
   - Как же ты нас разбудил? - спросила Адель.
   - Да так и разбудил. Вмазал камнем вашему ослу между глаз. Я с утра за вами слежу. Дрыхли, как мёртвые, только старуха иногда шевелилась.
   - А мы тебя не видели, - призналась Мирта.
   - Да где тебе увидеть! Ты и сейчас, как слепая.
   - Где ты живёшь? - спросил принц.
   - Где живу?! - удивился мальчишеский голос. - Там и живу, где я сейчас. А завтра буду жить в другом месте.
   - Разве у тебя нет дома? - удивилась Адель.
   - Как это нет? - Голос стал возмущённым. - Да у меня домов больше, чем у короля. Вчера, например, я жил в очень сухой пещере, а завтра найду себе что-нибудь получше или вернусь в неё.
   - Есть у тебя мать или отец? - спросил принц.
   В ответ опять тихо засвистели и даже загоготали.
   - Присоединяйся к нам, - предложил принц.
   - Мне одному лучше, - решительно отказался голос и посоветовал. - Но вы идите отсюда поскорее, а то вас сожрёт змей. Он сейчас у озера, и вид у него очень голодный. Идите, а я посмотрю, куда он двинется.
   - Пошли, - коротко распорядился принц, взваливая на плечи мешок со спины ослика.
   Все быстро двинулись в путь. Даже старушка, не проронившая ни слова во время разговора с прячущимся мальчишкой, проворно заковыляла вслед, причитая и охая.
   - Бабушка, не отставай, - подбодрял принц. - Вот отойдём от озера на безопасное расстояние, тогда и отдохнём. Девушки, не задерживайтесь. Серый, потерпи. Потом я переложу мешки поудобнее.
   - Я не жалуюсь, - скромно заметил ослик.
   - Можете не торопиться, - заявил сверху мальчишеский голос. - Змей уполз обратно в свою берлогу. Но уж назад вам не вернуться, потому что он будет теперь сторожить других дураков, которым вздумается там вздремнуть.
   - Давайте остановимся! - взмолилась Мирта.
   Адель порадовалась, что эти слова были произнесены не ей. Сама она ни за что бы не решилась обратиться к путникам с такой просьбой, потому что боялась оказаться для всех обузой, но чувствовала, что не может сделать дальше и шагу.
   Принц внимательно оглядел своих попутчиков.
   - Наверное, придётся остановиться, - согласился он. - Только нам необходимо по очереди дежурить. Костёр разжигать тоже нельзя.
   Нищенка захлопотала вокруг снятых с ослика мешков, доставая пищу, и Адель с благодарностью подумала, что эта старушка, испытывавшая не меньшую усталость, чем все, находит в себе силы заботиться о них, более молодых.
   - А мне можно кусочек? - спросил мальчишка менее вызывающим тоном. - Я уже два дня ем только слизняков с кустов, да и тех почти нет.
   - Как же мы тебя накормим, если ты прячешься? - спросила Мирта.
   - Отнести тебе еду подальше и там оставить, или, может, соизволишь появиться? - поинтересовался принц.
   - Он боится меня, - сообщил догадливый Серый, кося на скалы весёлым глазом.
   - Чего??? Тебя-то?
   Мальчишка спрыгнул откуда-то сверху и встал перед осликом в вызывающей позе.
   - А там, где ты прятался, нет зелёных веточек мне на ужин? - спросил Серый. - Здесь всё жёлтое и высохшее.
   Мальчику было лет двенадцать. Его лохмотья были бы живописны, если бы Адель видела их не на живом человеке, а на красочной картинке, изображающей весёлого бродяжку, но вид загорелого до бронзового цвета тела, просвечивающего сквозь дыры, навевал мысли о пронизывающем ночном холоде и скорчившемся в тщетной попытке согреться голодном, одиноком и очень несчастном ребёнке.
   - Чего это она на меня так уставилась? - удивился мальчик, обращаясь к принцу.
   - Ты не представился, - серьёзно ответил тот.
   - Чего???
   - Ты не сказал, как тебя зовут, - пояснил принц.
   - А она сказала, как зовут её?- справедливо спросил мальчик.
   - Меня зовут Адель, - ответила девушка.
   - Мирта, - представилась красавица.
   - А меня зови просто бабушка, - приветливо сказала нищенка.
   - А тебя как? Дедушка? - насмешливо спросил мальчишка, повернувшись к принцу.
   - Принц, - ответил тот, по-видимому, не придав грубости невоспитанного ребёнка никакого значения.
   - При-и-инц? - протянул мальчик. - И ты что же, всамделишный принц?
   - Самый обыкновенный принц, - согласился принц, улыбаясь.
   - Чего же ты не сидишь в своём дворце?
   Принц не стал распространяться насчёт своей неразделённой любви и ответил просто и убедительно:
   - Странствую в поисках приключений.
   Мальчик сразу заулыбался.
   - Ну, уж чего-чего, а приключений здесь достаточно. Взять хотя бы змея. До чего же вредная бестия! Если тебе так захотелось приключений, то нечего было от него драпать.
   Принц потрепал мальчишку по голове и повернул его к ослику.
   - Это Серый.
   Ослик демонстративно повернулся к ним задом, да ещё принялся обмахиваться хвостом.
   - Ладно, сейчас вернусь, - буркнул мальчишка.
   Он ловко взобрался на склон горы и исчез в какой-то расщелине.
   - Куда это он? - удивилась Мирта.
   Принц озадаченно глядел ему вслед и еле успел отскочить, потому что сверху прямо на него посыпались ветки.
   - Хватит? - крикнул мальчик. - Эй, Серый! Может, нарвать ещё?
   Ослик понюхал свежие ветки и остался очень доволен осмотром.
   - Хватит, - решил он, принимаясь за еду.
   Мальчик снова возник перед путниками.
   - Подсаживайся к нам, - пригласил его принц.
   Мальчик неуверенно сел между ним и Аделью. Старушка щедро оделила его едой, на которую тот набросился с жадностью умирающего от голода.
   - Как же тебя зовут? - спросил принц, когда ребёнок насытился.
   - Никак не зовут, - беспечно отозвался мальчик. - Как хотите, так и зовите. У меня нет имени.
   - Так нельзя, - дружно решили девушки. - Надо тебя как-то назвать.
   - Назовите, - охотно откликнулся мальчик.
   - Тебе нравится имя Франк? - спросила Адель. - Так зовут моего жениха.
   - Можно и Франк. Но твоим женихом я быть не собираюсь.
   Принц подумал.
   - Если хочешь, Франк, присоединяйся к нам, - предложил он. - Я даже советую тебе путешествовать вместе с нами. Что тебе делать здесь одному? Дразнить змея, пока он тебя не съест?
   - Пусть сначала меня поймает! - захохотал мальчик.
   - Подумай до утра, а утром дашь мне ответ.
   Адель решила, что утром непременно убедит мальчика идти с ними. Она была убеждена, что в пути им обязательно встретится место, где ему будет хорошо и где он сможет остаться.
   - Первым буду дежурить я, - распорядился принц, - потом - Серый, за ним...
   - А за ним - я, - сейчас же вызвалась добрая старушка. - И хватит. Пусть девушки как следует отдохнут.
   Принц согласился.
   Измученная Адель за всю ночь ни разу даже не пошевелилась. Она легла и сразу провалилась в глубокий сон, а во сне видела своего Франка, такого, каким он был всегда, доброго и серьёзного.
   - Эй, вы! - разбудил всех мальчишка. - Вы дрыхните, а старуха сбежала.
   Рассвет ещё только-только назревал на востоке, но неожиданное сообщение моментально поставило всех на ноги.
   - Куда сбежала? - не понял принц, озираясь.
   Нищенки, и правда, не было.
   - Я видел, как она сменила Серого, и сидела на одеяле, похожая на воронье пугало. А потом я заснул. Просыпаюсь - нет старухи.
   - Может, её утащил змей? - с ужасом спросила Адель.
   - Ну нет! - возразил юный Франк. - Змей бы схватил прежде всего меня. Мы с ним враждуем с тех самых пор, как я пришёл в эти места. Или утащил бы Серого.
   Ослик опасливо оглянулся.
   - Почему меня?
   - В тебе больше мяса, - пояснил Франк. - Ты такой кругленький, упитанный...
   - Придётся похудеть, - пришёл к выводу ослик.
   - Зачем же ему глодать старые кости, если есть толстый осёл, принц или хотя бы Адель и Мирта? К тому же, старуха бы так завопила, что вы бы тотчас проснулись. Нет, она сама ушла.
   Мальчик говорил разумно, и странное поведение нищенки вызвало недоумение и беспокойство.
   - Ничего не понимаю, - призналась Адель. - Ведь она собиралась идти в озёрный край. Может, передумала?
   - Странная она у вас какая-то, - продолжал говорить Франк. - Вы дрыхли там у озера, как мёртвые, а она шевелилась. Потом вы проснулись, а её поднять не могли. Она всегда такая придурковатая?
   - Нет, - растерянно отозвалась Адель.
   Мирта озадаченно смотрела вокруг.
   - Всё на месте, - заметила она.
   - Вообще-то я бы посоветовал вам драпать отсюда. - Если завелась здесь такая чудная старушонка, то жди беды. Она может оказаться кем угодно, даже ведьмой.
   - А сам ты решил, что делать? - спросил принц.
   - Конечно. Ещё вчера. Пойду с вами. Давно пора переменить обстановку, а теперь ещё хочется узнать, какую пакость приготовила для вас ваша бабушка.
   Принц не стал терять время и быстро снарядил свой отряд в путь. Даже завтрак решено было отложить на потом. Шли вдоль горной цепи по почве, состоящей из камней и каменного крошева. Ослик вслух порадовался, что даже в этих неплодородных местах способен произрастать низкий редкий кустарник с вкусными листочками и мелкими хрустящими веточками. Из солидарности он хотел было тоже отказаться от завтрака, но губы сами срывали зелёное лакомство, и рот ритмично двигался.
   - Обжора, - сказал ему Франк. - А ещё хотел худеть!
   Ослик подумал.
   - Успеется, - философски заметил он. - Может быть, мне придётся когда-нибудь голодать, так что лучше поесть, пока есть возможность, а уж худеть - по необходимости.
   Никто не ощущал опасности, наоборот, вокруг разливался мир и покой. Горы, вдоль которых они шли, таили молчание, а не угрозу, а вдали вырисовывалась вторая гряда гор. Адель было приятнее идти здесь, чем вдоль узкого коридора между гладкими стенами, приведшего их в тупик. Конечно, за будущее ручаться нельзя, и на пути может встретиться множество препятствий, но пока лучше было о них не думать.
   - А зачем вам идти в горы? - спросил Франк у принца.
   - Чтобы перейти через них, а потом через пустыню, которая лежит за этими горами.
   - Никогда не видел пустыню, - признался мальчик. - Хорошо, что я пошёл с вами.
   - А дорогу через горы ты знаешь?
   - Нет. Ничего я не знаю. Сижу здесь и воюю со змеем. Теперь, когда я уйду, он вздохнёт спокойно. Знаешь, сколько пакостей я ему сделал?
   Принц задумчиво, с чуть приметной жалостью слушал расхваставшегося мальчишку.
   Привал устроили только в полдень, решив, что достаточно отдалились от места ночлега. Адель и Мирта принялись доставать еду, а принц и Франк расчищали от камней площадку для отдыха, и доставали одеяла, чтобы не сидеть на голой земле.
   - Я поищу тебе что-нибудь из одежды, - сказал принц мальчику и принялся разбирать мешок.
   - Эта рвань ещё хуже моей, - заметил Франк. - Зачем вы таскаете её с собой?
   Принц с недоумением вытряхнул содержимое мешка, и к его ногам вывалились куски материи, бывшие совсем недавно добротной одеждой, заботливо и очень спешно сшитой гномами для путешественников.
   - Поглядите-ка, девушки! - позвал принц.
   - Поглядите лучше сюда, принц! - откликнулась Адель, и в голосе её прозвучал испуг.
   Принц и Франк кинулись к девушкам. Серый, перестав жевать, поспешил туда же.
   - В этих мешках только сверху еда, а внизу - камни и ветки.
   - Наверняка, это ваша старуха постаралась, - с удовольствием подсказал Франк.
   - Ничего весёлого не вижу, - откликнулся Серый. - У меня было чувство, что я несу не еду, а камни.
   - Если это сделала старуха, то зачем? - не понял принц.
   Адель припомнила совершенно отчётливо, что колдун Жан должен был помогать ей, направляя к ней существа, способные стать ей друзьями и помощниками, а безобразная Маргарита - мешать и даже попытаться погубить её. До сих пор её путешествие было слишком приятным, и ей не приходилось быть осторожной.
   - Чтобы помешать нам идти дальше, - ответила Адель. - Если у нас не будет провизии, то нам придётся повернуть назад.
   - Это невозможно, - сейчас же возразил Франк. - Мимо змея нам не пройти. Он сейчас сторожит у озера и не уйдёт, пока мы не вернёмся или ещё кто-нибудь не попадётся ему в зубы.
   Принц кивнул. Он был совершенно спокоен.
   - Тогда наш путь - только вперёд через горы, а для того, чтобы его проделать, давайте пересмотрим наши запасы и выбросим балласт.
   Когда рассортировали провизию и вещи, решили, что этого должно хватить при самой жёсткой экономии и при условии, что они пройдут через горы без задержек, а потом сразу же достанут еду.
   - Жаль, что никто не знает дороги, - сказала Мирта. - Вдруг мы опять зайдём в тупик и вынуждены будем вернуться?
   - Давайте, я сбегаю вперёд и всё разведаю, - с готовностью предложил Франк. - Вы здесь посидите, а я...
   - Безопаснее будет идти всем вместе, - возразил принц. - Спасибо тебе за великодушное предложение, Франк, но лучше не подвергать твою жизнь чрезмерной опасности.
   Мальчишка присвистнул, услышав витиеватую речь принца, и решил не продолжать этот разговор.
   - Интересно, почему она не вылила воду? - спросила Адель, не ожидая, впрочем, ответа.
   - А зачем? - сразу же откликнулся Франк. - Здесь есть вода. Если бы она её вылила, мы бы налили новую.
   - Тогда, может быть, это вода из озера? - спросила Мирта. - Старуха могла вылить хорошую воду и заменить её сонной.
   - Мы её пили вчера, - напомнила Адель.
   - А второй бочонок?
   Путники почувствовали себя неуютно.
   - Если боитесь, то перемените воду, - предложил Франк. - Я покажу, где родник.
   Решено было, что после еды принц и Франк поменяют воду в обоих бочонках, а девушки пока навьючат осла. Так и сделали, и к ночи продвинулись далеко вперёд. Костёр решено было не разводить.
   Утром Франк казался переполненным какими-то сенсационными сведениями. Он прямо-таки лопался от грандиозной тайны, рвущейся наружу, и, улучив момент, когда они с Аделью остались с глазу на глаз, зашептал:
   - Ночью наш принц еле отбился от этой потаскушки. Она попросила его отойти для разговора в сторону, а я, разумеется, последовал за ними...
   - Зачем? - строго спросила Адель.
   - Мне же интересно.
   - Нельзя подслушивать чужие разговоры! - ещё строже произнесла Адель. - Это некрасиво и просто-таки неприлично! А что было дальше?
   - А дальше наша красавица ринулась на него, и он так от неё отпрянул, что едва не разбил себе голову о выступ горы. Ох, и здорово же было! Она - на него, он - от неё. А уж какую речь он произнёс, когда она немного поутихла! Ну, настоящий принц, даже на себя перестал быть похож! Ну и потеха! А эта краля - в слёзы. Даже мне её стало жаль, но он - как гранит. Отцу он может представить только девушку, равную ему по крови, у них, у принцев этих самых, иначе нельзя. Так наша крестьяночка и осталась ни с чем. Интересно, если бы она была какая-нибудь принцесса, пусть самая завалящая, она стала бы его женой?
   - Нет, - ответила Адель, соображая, как лучше вбить в голову невоспитанного мальчишки, что он не должен подслушивать чужие разговоры, а затем пересказывать их другим.
   - Понятно, что нет, - подхватил Франк. - Вряд ли ему нужна такая ругачая жена. Это уж не жизнь бы была, а... вроде наших бесед со змеем, даже хуже. Уж и крыла она его!
   Их разговор был прерван принцем, собиравшем одеяла. По его виду нельзя было заподозрить, что ночью он отражал атаку красавицы и принял на свою голову поток брани.
   - Эй, Серый, прекрати лопать эту дрянь! - сорвался с места Франк, подбежал к ослику и в приливе дружеских чувств хлопнул его по круглой спине.
   - Если не знаешь толк в хорошей еде, то лучше помалкивай, - ответствовал осёл и потянулся к очередной ветке.
   Мирта была мрачна, неразговорчива и еле сдерживала своё раздражение.
   - Что с тобой? - посчитала своим долгом спросить Адель.
   - Отвяжись, - хмуро бросила красавица и метнула на принца ненавидящий взгляд. - Перейдём через горы - и сразу попрощаемся. Как же я хочу домой!
   Адели даже стало её жаль. Наверное, только из-за принца она бредёт по этим неприютным местам. Впрочем, девушка не стала строить догадок.
   - Горы постепенно сближаются, - заметил принц.
   - Только бы они не соединились, - испугалась Адель. - Что мы будем делать, если опять попадём в тупик?
   - Поищем другой путь, - спокойно ответил принц. - Дорога через горы существует, надо лишь найти её.
   Адель подумала о том, хватит ли им припасов, но решила не затрагивать эту тему, раз ничего иного, как двигаться вперёд наудачу, им не остаётся.
   - Эй, принц! - закричал мальчишка в совершеннейшем восторге.
   Все подняли головы. Франк вскарабкался на большой камень и от избытка чувств прыгал на его вершине.
   - Что там? - спросил принц. - Осторожнее, не упади!
   Мальчишка почти кубарем слетел вниз и остановился на приличном расстоянии от путников.
   - Ну, принц, пополняй свой гарем! - завопил он.
   Адели показалось, что выдержка едва не изменила принцу. Мирта схватила с земли увесистый камень и запустила им в Франка, но тот отскочил.
   - Что это значит? - поинтересовался принц.
   - Это значит, что впереди одиноко бредёт восточная женщина. У неё даже лицо закрыто чем-то чёрным. Правда, может, это какой-нибудь колдун хочет сбить нас с толку? Я слышал, что тамошние колдуны на всё способны.
   - Не болтай чепуху! - оборвала его Мирта.
   Однако путешественники пошли дальше настороженно, а вскоре принц велел всем остановиться и пошёл было один догонять незнакомку, но Франк с ловкостью мартышки вскарабкался на совершенно неприступную стену и с её высоты крикнул:
   - Эй, ты, подожди!
   Женщина в чёрной длинной одежде замерла на месте, а принц махнул надоедливому мальчишке, чтобы тот скрылся. Франк замолчал, но вниз не спустился до тех пор, пока принц не переговорил с женщиной.
   - Возвращаются, - возвестил Франк, присоединяясь к своим спутницам.
   Адель с беспокойством ждала появления незнакомки. После случая с приветливой нищенкой она уже более настороженно воспринимала новые встречи. Сейчас мог появиться друг, а мог - опасный враг.
   Принц учтиво подвёл к своим попутчикам женщину в чёрном. Лица её не было видно за закрывающим его покрывалом, и только печальные чёрные глаза, необыкновенно выразительные и прекрасные, были доступны взорам.
   Принц представил незнакомке обеих девушек, Франка и осла, назвал себя, кратко упомянул о причине, заставляющей каждого совершать трудный переход, и выжидательно замолчал.
   - Очевидно, небо услышало мои молитвы и послало в трудную минуту помощь, - глубоким приятным голосом произнесла женщина. - Вот уже два дня как я доела последнюю корку хлеба и уже думала о смерти, когда услышала голос мальчика.
   - Очень грубого мальчика, - вставила Мирта.
   - Аллах велик! - набожно сложила руки женщина. - Если бы мальчик позвал меня иначе, я решила бы, что это ангел смерти призывает меня к себе.
   Франк показал Мирте язык, а Адель вынула сухари, налила из бочонка воды в деревянную плошку и протянула всё это измученной страннице. При виде скудного угощения из глаз страдалицы полились слёзы.
   - Благодарю вас, добрые люди.
   Чтобы не смущать её и дать возможность спокойно утолить голод, путешественники сняли с осла поклажу и расположились на короткий отдых. Франк всё пытался подглядеть лицо незнакомки, но та не сняла покрывала с головы, так что любопытство мальчика не было удовлетворено.
   - Меня зовут Фатима, - заговорила незнакомка. - Мой отец был купцом из Багдада, но обстоятельства, о которых мне почти ничего не известно, вынудили нашу семью покинуть город, а потом и страну. Мы много путешествовали, терпели лишения и несчастья, в довершение которых потеряли одного за другим двух моих братьев и мать. Нас осталось трое: брат восьми лет, отец и я. Мне в то время было пять лет. В Сирии нас приютил у себя знакомый купец, и мы прожили у него два года. Отец попытался вновь торговать, но силы его были подорваны, и он вскоре умер, а вслед за ним и брат. Меня вырастил и воспитал купец, а когда мне исполнилось пятнадцать лет, он продал меня третьей женой богатому старику, живущему в соседнем городе, и сообщил мне эту новость с гордостью за то, что так ловко и удачно устроил мою судьбу. Сколько же слёз я в тайне от всех пролила из-за того, что жизнь моя поменялась так неожиданно. Но мне не суждено было испытать даже этого горького благополучия, потому что, не успев расстаться с воспитателем и прибыть в дом моего будущего мужа и повелителя, я осталась одна.
   - Как же это произошло? - удивилась Мирта.
   - Чёрная туча закрыла небо, и поднялся вихрь. Людей, животных, предметы подняло в воздух и разнесло неизвестно куда. Я осталась в живых, но без крова и приюта, потому что в доме моего погибшего воспитателя меня не приняли, объявив виновницей бури, а о будущем муже мне ничего не было известно. Старшая жена моего воспитателя, никогда меня не любившая, стала распространять слухи о том, что в меня вселился злой дух, и я могу вызывать стихийные бедствия, насылать на людей болезни, а на скот - падёж. Моё положение стало очень опасным. Старая женщина, о которой ходила нехорошая молва, взялась мне помочь. Духи, к которым она обратилась, указали мне путь на север. Здесь, сказали они, я найду своего повелителя и навсегда избавлюсь от тревог и несчастий. И вот я уже два года иду на север, но не знаю, когда и чем закончится мой путь. Я уже подумала было, что мой земной путь подошёл к концу здесь, в горах, но встреча с вами подала надежду, что я ещё найду своё счастье.
   - Значит, тебе только семнадцать лет, Фатима? - спросила Адель.
   - Да, мне уже семнадцать лет, а я всё ещё блуждаю по свету.
   Адель подумала, что у них с Фатимой разные понятия о возрасте. Для неё семнадцать лет были почти детством, а Фатима уже не считала себя юной. Наверное, Адель в её двадцать лет казалась восточной девушке перестарком.
   - Как же ты определишь своего повелителя? - спросил Франк.
   - Не знаю. Сердце должно подсказать. И тогда, но не раньше, я смогу сменить свои чёрные одежды на светлые и открыть лицо.
   - У нас девушкам принято показывать свои лица, - рассуждал Франк. - С закрытым лицом она не найдёт себе мужа. Какой болван решится взять в жёны неведомо кого? А вдруг ты рябая или совсем урод?
   Принц незаметно подтолкнул мальчика, давая понять, что не следует навязывать несчастной девушке свои правила, но Франк, занятый важной проблемой, лишь досадливо передёрнул плечами.
   - Сердце не может обмануться, - убеждённо ответила Фатима.
   - Может, - горько сказала Мирта. - Ещё как может.
   - Ты хорошо сделала, что вовремя проскочила мимо змея, - заметил бесцеремонный мальчик. - Если бы запоздала, то он бы тебя слопал. Только я тебя почему-то прозевал. Ты проходила мимо озера?
   - Нет. Я не видела никакого озера.
   - Наверное, ты шла чуть севернее, чем мы, - предположил принц.
   Фатима забеспокоилась.
   - Не сбилась ли я с пути? Мне надо идти на север.
   - Думаю, что будет разумнее, если ты пойдёшь с нами, Фатима, - рассудительно сказал принц. - Здесь небезопасно для путешествия в одиночестве. Потом, если это покажется тебе необходимым, ты сможешь расстаться с нами и продолжать свой путь на север.
   Фатима помолчала, подумала и согласилась.
   Дальнейший путь протекал в тех же условиях, только горы постепенно сдвинулись, образуя коридор, да на привалах люди всё больше урезали порции еды. Лишь ослик с завидным постоянством с утра до вечера общипывал листья с чахлых кустиков. Наконец, обойдя небольшой изгиб, все увидели, что горы вновь раздаются в стороны, коридор расширяется и переходит в широкое пространство без гор и холмов. Переход через горы можно было бы считать почти завершённым, если бы не одно обстоятельство.
   - Я вас предупреждал, что верный путь надо ещё найти, - спокойно объявил принц, останавливаясь и поджидая попутчиков. - Здесь нам не пройти.
   Адель заглянула в бездонную пропасть и торопливо отступила на несколько шагов.
   - Хоть бы какие-нибудь уступы, - досадливо воскликнул Франк, тщетно всматриваясь в ровные стены двух гор, между которыми пролегала широкая пропасть. - Я влезу там, сзади, где это ещё возможно, и попробую пройти поверху.
   - Не смей!
   - Не вздумай это делать!
   - Ты сломаешь себе шею!
   - Разобьёшься!
   Четыре ответа слились в один, но мальчик упрямо пошёл назад, осматривая крутые склоны. Принц шагнул уже за ним, а Адель спрашивала себя, не связать ли безумца, чтобы уберечь его от гибели, но ослик дожевал веточку, глотнул и сказал:
   - Не думал, что ты так легко меня предашь, Франк.
   Мальчик остановился, как вкопанный.
   - Я? Предам? Сроду не был предателем!
   - Почему же ты хочешь пройти там, где я не смогу пройти? Сам-то пройдёшь...
   Франк вернулся и принялся объяснять разобиженному ослику, что хотел лишь сходить на разведку, а так у него и в мыслях не было уйти без него. Мальчику было стыдно и тревожно, что его четвероногий приятель будет теперь плохо о нём думать.
   - Ну так и оставайся со всеми, - посоветовал Серый и, присмотрев себе очередную веточку, принялся жевать.
   Принц долго прикидывал ширину пропасти, присматривался к нависшим гладким стенам и сделал окончательный вывод:
   - Мы не сможем здесь пройти, это ясно. У нас нет ни дерева, чтобы сделать мост, ни верёвок, а потому необходимо как можно скорее вернуться и поискать новый путь. Продуктов мало, поэтому надо спешить.
   Мирта сделала недовольную гримасу и объявила:
   - Я вообще не понимаю, зачем пошла с вами. По-моему, принц, вы сами не знаете, куда нас ведёте и зачем.
   Принц промолчал, словно и не слышал этих слов, а чёрные глаза Фатимы с укором устремились на девушку.
   - Перестань, - прошептала Адель.
   - Не перестану!
   Мирта села на землю и зарыдала. Адели показалось, что в этих слезах было больше досады на равнодушие принца к её красоте, чем отчаяния из-за препятствия, выросшего на пути.
   Фатима опустилась перед плачущей девушкой на колени и стала её утешать, говоря что-то ласковое и успокаивающее.
   Адели показалось, что своенравная красавица сейчас вспылит и этим доведёт себя до истерики, но Мирта послушно отёрла глаза и встала, готовая подчиняться дальнейшим указаниям принца. Всё это время Серый равнодушно жевал, глядя в сторону, а Франк скакал то на одной ноге, то на другой, еле сдерживаясь, чтобы не высказаться.
   - Пошли! - распорядился принц.
   Процессия двинулась в обратный путь.
   - Хорошо, что здесь легко идти, - сказала Адель, чтобы разрядить обстановку. - Не надо перелезать через камни.
   - Тогда бы наш Серый немного похудел, - жизнерадостно объявил Франк. - А мы стали бы похожими на обезьян.
   - Ты и так ведёшь себя, как обезьяна, - набросилась на него Мирта.
   - Как злая обезьяна над кучей наворованных орехов, - подсказала Адель.
   Принц засмеялся и красочно разъяснил озадаченным мальчику, Мирте и Фатиме, почему это замечательное высказывание так врезалось в память всем, кто был знаком с симпатичной обезьяной, не чуждой поэзии.
   Мирта развеселилась, и даже скорбные глаза Фатимы блеснули весёлым огоньком. Франк попробовал было заменить обезьяну, но принц, осёл и Адель так дружно попросили его замолчать, что мальчик утих.
   Мало-помалу путешественники устали брести по пыльной дороге, недостаток еды начинал уже сказываться на настроении людей, а силы таяли с каждым часом. Мирте уже приходилось придерживаться за спину Серого, Адель гадала, долго ли она сможет идти при таком скудном пайке, потому что голова начинала слегка кружиться от слабости, а Фатима, непроницаемо закутанная в чёрные одежды, всё чаще поглядывала на принца, черпая силы в его спокойствии и стойкой уверенности, что они благополучно дойдут до места, где им будет оказана помощь. Даже Франк приутих. Изредка он находил каких-то улиток и предлагал девушкам и принцу, но вынужден был съедать их сам. Ослику было неловко плотно завтракать, обедать и ужинать, да ещё прихватывать губами листья во время переходов, и он даже пробовал склонить людей к подножному питанию, но его предложение было отвергнуто, и он продолжал есть один, стесняясь, вздыхая и сокрушаясь.
   Настал день, когда разделили последние крошки, и отныне им оставалась только вода. Мирта совсем упала духом. Более выдержанная Адель молчала, но про себя решила, что если их гибель в этих горах будет очевидна, то она вызовет колдуна Жана и спасёт своих друзей. Пусть, как говорил Жан, ей полезнее сохранить единственную возможность позвать его на помощь к концу пути, но если она погибнет здесь, то до конца пути ей всё равно не добраться.
   - Не надо отчаиваться , - убеждённо говорила Фатима. - Надо уповать на волю Всевышнего и его милость. Я несколько раз прощалась с жизнью за годы моих странствий, и каждый раз Аллах посылал мне спасение. Я молюсь, чтобы отчаяние не сломило нашу волю, и наши мысли были устремлены к спасению, а не к смерти.
   Адели становилось легче, когда она слушала проникновенные речи Фатимы и читала глубокую веру в её глазах.
   - Как бы мне хотелось увидеть её лицо, - поделилась Адель своими мыслями с Миртой. - Наверное, она похожа на заколдованных красавиц из арабских сказок.
   - Пусть уж лучше не снимает покрывала, - ответила Мирта и сердито отодвинулась от Адели.
   Настало утро, когда Мирта не смогла встать. У этой красивой статной девушки оказалось на удивление мало сил для тяжёлых путешествий.
   - Оставьте меня здесь и уходите, - попросила Мирта. - Не думайте обо мне, иначе мы все погибнем. Когда встретите помощь, пришлите за мной, если я ещё буду жива. Прощайте.
   И она закрыла лицо руками, чтобы скрыть слёзы.
   - Я же говорил, чтобы вы тоже ели листья, - с укором сказал ослик. - Тогда все вы были бы полны сил и здоровья. А раз ты так упряма и не желаешь слушать добрых советов, то садись на меня.
   Принц помог Мирте сесть на осла и велел Адели и Фатиме идти по бокам и поддерживать её. Девушки не давали своей подруге упасть и одновременно сами имели опору, которая помогала им держаться на ногах. Франк еле плёлся рядом с принцем, а тот, внешне спокойный и даже бодрый, был полон грызущей тревоги за судьбу вверившихся его попечению людей. Он мечтал любыми силами дойти или хотя бы доползти до живых существ, у которых можно было бы получить еду, пусть даже для этого ему потребуется отдать половину королевства своего отца.
   На следующее утро, когда в ответ на его убеждения с земли медленно поднялась только Фатима, он готов был расстаться со всем королевством, лишь бы нашлись покупатели.
   - Адель! Мирта! Франк! - звала Фатима, глаза которой лихорадочно горели. - Соберите все силы и вставайте. Если вы останетесь здесь, то Ангел Смерти прилетит за вами и унесёт с собой. Не поддавайтесь слабости.
   Но и её силы были на исходе. Она медленно, борясь с тёмным туманом, заволакивающим зрение, упала на землю.
   Адель поняла, что настал час, когда только колдун сможет им помочь, и приготовилась произнести призыв, но не успела.
   - Я пришла вовремя, - раздался тихий женский голос, весьма обыкновенный, но показавшийся путникам чарующим.
   Адель открыла глаза. Возле них стояла немолодая женщина самой заурядной внешности, в потрёпанном платье, впрочем, аккуратно заштопанном. Она немного запыхалась, словно очень торопилась.
   - Я спешила по вашим следам и ясно понимала, что вам требуется моя помощь, - объяснила своё появление женщина. - Я всегда чувствую, когда моё присутствие необходимо.
   Она деловито огляделась.
   - Принесите мои вещи, принц. Они за выступом той горы, - распорядилась она. - Прихватите с собой осла.
   - Скорее это я прихвачу с собой принца, - пробурчал Серый. - Я сильный, а он совсем ослаб. Обопрись о мою спину, принц.
   Женщина была одна, а вещей у неё было очень много, так что принц с осликом перевезли их в лагерь с двух раз.
   - Я очень спешу, - заговорила спасительница. - Там, далеко в степи меня ждут гибнущие от голода и жажды, поэтому внимательно выслушайте мои слова. Эти мешки я оставляю вам. В них вы найдёте всё, что потребуется вам в дороге. К озеру не возвращайтесь, потому что змей ещё не уполз. Обогните горную гряду, что лежит севернее, и ищите узкий, еле заметный проход. Если пройдёте мимо него, не заметив, то никогда не перейдёте горы. Это единственный путь через них, как бы тяжёл, а порой непроходим он вам ни казался. И помните, что на свете существует не только зло, но и добро. Как бы трудно вам ни было, не отчаива йтесь и всегда надейтесь на лучшее. Опасайтесь чудовищ, которые живут в этих горах, но верьте в свои силы и ум.
   Женщина ободряюще улыбнулась. Её взгляд завораживал и звал к борьбе.
   - Я дам вам цветок, - сказала она и вынула из кармана простенький голубой цветок, названия которого Адель не знала, но которые часто видела в лугах. - Это волшебный цветок. Видите, какой он свежий, словно всё ещё питается соками земли. В отличие от обычных цветов он может оставаться таким и не вянуть много-много дней, но сразу же увянет, если вам будет угрожать опасность. Почаще смотрите на него, и тогда опасность не застанет вас врасплох. Адель, я даю этот цветок тебе, потому что именно тебе предстоит проделать самый долгий путь.
   - Как же вас зовут? - спросила Адель, убеждённая, что это посланница колдуна.
   - Странница. Простая странница по волнам человеческого горя. Прощайте, друзья. Я спешу туда, где беда.
   Женщина быстрыми, лёгкими, почти плывущими шагами пошла по дороге и скрылась за поворотом. Франк поднялся на ноги с явным намерением проследить за ней, но сейчас же сел на прежнее место, слишком ослабевший для удовлетворения своего любопытства.
   Фатима трижды поклонилась на восток, шепча молитвы и слова благодарности.
   - Я знала, что Аллах пришлёт нам помощь. С тех пор как я встретилась с вами, я чувствую, как сердце моё наполняется надеждой, что мой долгий путь приходит к концу.
   Адель смотрела на цветок. Он был свеж и распространял нежный аромат.
   - Убери его, Адель, - посоветовал Серый. - Положи куда-нибудь, откуда ты его легко сможешь достать.
   Пока девушка убирала его в свою сумку, ослик наклонился к уху мальчика и признался:
   - Одни и те же листья каждый день. Я боюсь, что забуду про то, что цветок волшебный, и съем его.
   Все повеселели и радостно принялись распаковывать мешки. Чего только здесь не было! И продукты, и одежда, и даже такие лакомства, о существовании которых они успели позабыть. Прежде всего поели, а потом принарядили Франка. Он сначала гордо отказывался, но потом пришёл к выводу, что новый костюм сшит вроде бы прямо на него. Да и для каждого нашлась необходимая одежда.
   - Я уже хотел вести вас для отдыха во дворец отца, - признался принц. - А потом мы бы опять вышли в путь.
   - Разве ваше королевство так близко? - удивилась Адель.
   - Не то, чтобы очень близко, но и не так далеко. Во всяком случае, к западу от гор, а мы ведь направлялись в ту сторону. Но теперь я вижу, что добрая фея, пожелавшая назваться странницей, вернула вам силы, и мы можем сразу же приступить к поиску узкого прохода.
   Мирта с наслаждением разглядывала себя в зеркальце и плохо слушала принца, но вдруг что-то привлекло её внимание, и она оглянулась, однако ничего не сказала. Лишь позже, когда они уже продолжили свой путь, нагруженные мешками и с удовольствием ощущая их вес, означающий сытость на много дней, Мирта улучила момент и спросила Адель:
   - Ты не помнишь, где дворец принца: к западу или востоку от гор?
   - К западу, - без раздумий ответила Адель. - Он поэтому и хотел пригласить нас туда на откорм.
   - Как? На откорм?
   Мирта вдруг сделалась необычайно весела.
   - Это же замечательно, Адель! - воскликнула она. - Это так хорошо, что ты спроси его на всякий случай ещё раз, где его королевство, чтобы я была совершенно уверена.
   - Какая тебе разница, где оно находится? - не поняла Адель.
   - Очень большая. Всё дело в моей ошибке. Я их перепутала, принцев этих. Откуда мне было знать, что появится ещё один? Мне нужен принц из королевства, которое находится к востоку от гор. Теперь-то я уже не заблужусь в горах и не попаду в тупик. Я провожу вас до прохода и останусь снаружи караулить.
   - А вдруг он уже прошёл горы? - спросила Адель.
   Ей были чужды заботы красавицы и сама бы она не стала ловить жениха таким навязчивым способом, но всё-таки с Миртой они много дней делили тяготы пути, поэтому она поневоле прониклась её интересами.
   - Об этом я расспрошу у кого-нибудь, но вообще-то я убеждена, что он ещё не дошёл до гор. По моим сведениям, он должен возвращаться в своё королевство недели через две, не раньше. Я-то заранее заняла своё место, чтобы уберечься от неожиданностей, потому обрадовалась своей предусмотрительности, когда увидела вас, и пошла немного вперёд. Я ещё удивилась, что этот принц так красив, ведь мне сообщили, что тот принц лицом не вышел, но фигурой хоть куда.
   Адель выполнила просьбу Мирты и, выждав удобный случай, спросила:
   - Принц, я не поняла, где королевство вашего отца: к западу или к востоку от гор?
   В это время принц чинил ослиную упряжь, и Фатима помогала ему.
   - К западу, - ответил он, поднимая голову. - Может, зайдём? Я представлю вас своему отцу.
   - Нет, спасибо, - отказалась Адель. - Мне надо идти дальше. Может быть, в другой раз.
   Ей очень хотелось побывать в королевском дворце, но Франк был у безобразной старухи, спасти его могла только она, а она до сих пор всё кружит по горам, ища проход.
   Мирта выразительно поглядела на подругу. Она не могла скрыть своей радости, так что мальчишка подозрительно осведомился:
   - Что это с тобой?
   В ответ девушка лишь засмеялась. Ослик покосился на неё и сорвал ещё одну веточку.
  
  

Глава 6

Через горы

  
   Путешественники проследовали вдоль северной гряды и, дойдя до её конца, стали огибать её, внимательно вглядываясь в каждую выемку. Франк бесконечное число раз влезал в подозрительные ущелья, ниши и пещеры. Перед этими разведками Адель доставала цветок, и, лишь убедившись, что он свеж и благоухан, мальчику дозволялось уходить. Вокруг было спокойно и мирно, в пещерах не пряталось ничего опасного и подозрительного, горы таинственно и величественно сверкали своими белыми вершинами, а ослик продолжал жевать листья и ветки.
   - Это, конечно, наше счастье, что цветок не чувствует опасности, - заметила однажды Мирта, - но вдруг он её и не может почувствовать?
   - Не говори так, пожалуйста, - испугалась Фатима. - Его нам дала наша спасительница, и мы не должны сомневаться в её даре.
   - На лгунью она не была похожа, - согласился Франк . - Не то, что ваша старушонка.
   - Цветок волшебный, это очевидно, - подхватил принц. - Обыкновенный цветок давно бы завял.
   Адель не знала, что и сказать. Она не могла бы с уверенностью говорить, что цветок способен предупредить об опасности, не испытав его на деле, но и утверждать обратное не могла, потому что до сих пор Франку не встретилась ни малейшая опасность.
   Не придя к единому мнению, Франка, на всякий случай, подстраховывали как могли.
   - Это не проход, - каждый раз докладывал Франк, возвращаясь. - Я бы, пожалуй, рискнул перебраться поверху, но ослу, а тем более толстому ослу, там не пройти.
   Серый благожелательно толкал его мордой.
   Обогнули выступающую часть гряды, медленно двинулись вдоль хаотичного нагромождения гор и однажды вечером обнаружили очень узкую трещину, почти загороженную от посторонних глаз большим каменным обломком. Наверное, если бы не всюду сующий свой нос Франк, путешественники прошли бы мимо.
   - Я пойду на разведку, - оживился мальчик.
   - Отложим разведку до завтра, - возразил принц. - Скоро стемнеет. Лучше отойдём за тот валун и приготовимся к ночлегу.
   Франк попытался было спорить, но вынужден был уступить общему нажиму. Доверившись цветку, развели костёр, вкусно поужинали, выпили горячего чаю и легли спать, а утром, едва рассвело, все уже были на ногах, ощущая волнение от предчувствия близкой удачи.
   Адель достала цветок и поднесла его к трещине в стене.
   - Опасности нет, - торжественно провозгласила она.
   - А раз нет, то собираемся и идём через горы, - принимая равнодушный вид, объявил Франк. - Это и есть проход.
   Принц строго нахмурился.
   - Ты...
   С мальчика слетела маска равнодушия, и он запрыгал от восторга:
   - Пока вы дрыхли, я взял из костра горящую ветку и обследовал трещину. Она ведёт вглубь горы, постепенно расширяется и выходит на поверхность. Серый там пройдёт!
   - Ты не должен был отправляться на разведку, не предупредив нас! - принялся отчитывать Франка принц. - Если идёшь в путь не один, то всегда советуйся в своих поступках с попутчиками. Представь, что было бы, если бы все мы, не предупреждая друг друга, делали первое, пришедшее нам в голову?
   - Представь, что было бы, если бы тебе угрожала страшная опасность, а мы бы спали, не зная этого? - подхватила Фатима.
   - Тебя бы предупредило твоё сердце, - огрызнулся уязвлённый Франк. Он ожидал изумления, восторга и благодарности, а не укоров.
   - Допустим, сердце нам бы подсказало неладное, - согласилась Мирта. - Где же нам следовало тебя искать? Откуда мы могли знать, что ты так глуп, что среди ночи отправился обследовать трещину?
   Адель стало жаль растерянного мальчика, возле которого уже стоял ослик и дружески тёрся ему о шею своей симпатичной доброй мордой.
   - Франк, спасибо, что ты нашёл проход, - сказала Адель, - но дай обещание, что никогда больше не поступишь так неосторожно, а впредь всегда будешь советоваться с нами.
   Мальчик подумал, поковырял землю босой ногой и вздохнул.
   - Ладно уж, обещаю.
   Все заулыбались, и настроение Франка сейчас же поднялось.
   - Мы сначала позавтракаем или сразу же пойдём? - спросил он.
   Ему не терпелось показать найденный путь.
   - Сначала позавтракаем, потом очень тщательно переберём вещи и разложим поудобнее, а уж потом пойдём, - ответил принц и объяснил. - Кто знает, что ждёт нас впереди.
   - Я от всего сердца желаю вам благополучно перейти через горы, - сказала Мирта. - Я успела полюбить вас всех, и мне жаль расставаться с вами, но перед этой трещиной в горе мы расстанемся.
   Адель знала намерение Мирты остановиться здесь, но остальные были поражены.
   - Я тоже путешествую в поисках своего счастья, - объяснила красавица. - И моё сердце подсказывает, что я его встречу именно здесь.
   Адель прекрасно понимала Мирту, прочие же, не посвящённые в её тайну, стали уговаривать своевольную девушку не отделяться от компании, потому что одной легко попасть в беду.
   - Я тоже ищу своё счастье, если оно существует для меня, - говорил принц. - Но я не знаю, где оно меня поджидает и поджидает ли. Как же ты уверена, что твоё счастье само придёт к тебе, да ещё в это безлюдное место?
   - Я-то уверена, - усмехнулась Мирта, - а вы, принц... Бедный принц! Если вы и дальше будете таким слепым, то ваши странствия продлятся до конца вашей жизни.
   Принц сейчас же замкнулся в броне холодной вежливости и замолчал.
   - Мне кажется, принц, что скоро вы вернётесь к своему отцу во дворец и займётесь устройством своего счастья и государственными делами, - закончила Мирта.
   - Я поклялся, что не вернусь без своей любимой, - тихо возразил принц.
   Мирта улыбнулась.
   - Желаю тебе, Фатима, поскорее обрести желанный покой и... повелителя. Думаю, что это произойдёт очень скоро.
   - Пусть сбудутся твои слова, - прошептала Фатима.
   - Тебе, Франк, я желаю обрести дом и не терпеть лишения и ужасы бесприютной жизни.
   - Ох, нет! - с искренним испугом ответил мальчик. - Я привык к полной свободе. Я бы предпочёл всю жизнь путешествовать, а не запирать себя в четырёх стенах.
   - Надеюсь, что ты когда-нибудь остепенишься. Милый ослик, я очень хочу, чтобы твоя мечта исполнилась, и ты нашёл пристанище и добрых хозяев.
   Серый поглядел на красавицу ласковыми глазами и объявил:
   - Знаешь, Мирта, ослы порой сами не знают, чего хотят. Сейчас мне кажется, что я предпочёл бы всю жизнь быть кочевым ослом, лишь бы я был при деле и при хороших людях.
   Мирта погладила ослика по голове.
   - Я знаю, Адель, что тебе будет нелегко отыскать и спасти твоего жениха. Желаю тебе на всём пути встречать помощь и поддержку добрых людей и животных.
   - Спасибо, Мирта, - ответила Адель. - Возьми волшебный цветок, а то одной тебе будет трудно уберечься от опасности.
   Мирта отстранила дар.
   - Вам будет труднее пройти через горы по незнакомому пути, чем мне отдыхать здесь. И постарайся сохранить его до конца твоего путешествия, он ещё много раз тебе пригодится.
   Все были растроганы добрыми пожеланиями Мирты и наперебой выказывали ей самое дружеское участие. Принц выделил ей часть запасов, и девушка, поколебавшись, приняла этот подарок. Ей, и правда, требовался хоть небольшой запас пищи, чтобы дождаться того, кто был ей нужен.
   Тепло попрощавшись с Миртой, путешественники обошли большой валун, закрывавший трещину, и один за другим скрылись в проходе.
   - Слон бы здесь не прошёл, - объявил Франк, - а осёл пройдёт, даже если он такой толстый, как наш. Иди осторожнее, Серый, здесь легко сломать ногу.
   Ослик тяжело вздыхал от несправедливости мальчика.
   Трещина, действительно, была достаточно широка, но камни, мелкие и крупные, в беспорядке наваленные в проходе, создавали серьёзные трудности для перехода. Тяжелее всего идти, наверное, было ослику, нагруженному мешками. Его копыта каждую секунду грозили соскользнуть с покатой поверхности очередного крупного камня, и Серому надо было быть особенно внимательным. Временами путь преграждал особо крупный камень, через который приходилось перебираться, сняв поклажу с осла, передавая её друг другу по цепочке, а потом ещё и помогая Серому перелезать через высокое препятствие.
   - Я же тебе говорил, чтобы ел поменьше, - ругался Франк, подпирая ослика обеими руками. - Всю дорогу жевал, не останавливаясь. Вот и результат.
   Серый только пыхтел и не решался оправдываться.
   Постепенно трещина расширялась, а потом вышла на поверхность и превратилась в заваленный камнями проход между двумя сросшимися грядами гор. Этот проход шёл сначала круто вверх, потом - вниз, временами извивался и был очень труден для продвижения. Путники были вынуждены останавливаться на отдых чаще, чем привыкли, но всё равно чувствовали постоянное утомление.
   - Ну как, Серый, ты всё ещё хочешь быть кочевым ослом? - поинтересовалась Адель.
   - Только если я буду кочевать не по горам,- признался ослик.
   - Ничего, - вступил в беседу принц, - для разнообразия подойдут и горы. Зато, когда дорога пойдёт по ровным местам, она покажется нам особенно лёгкой.
   Франк только смеялся. Он был поистине неутомим и воспринимал происходящее как весёлую игру. Улыбаться он переставал лишь тогда, когда требовалось проталкивать осла через очередной завал камней, но потом быстро обретал прежнюю ясность духа.
   Теперь путь вёл неизменно вверх, временами становясь почти горизонтальным или даже едва заметно понижаясь, но тут же вновь круто поднимаясь. Похоже, путешественникам предстояло добраться до перевала между двумя очень тесно расположенными снежными вершинами гор. И чем выше они поднимались, тем сильнее чувствовалось утомление, хоть дорога была легче и нагромождения камней - реже.
   Становилось всё холоднее, под ногами белел снег. Люди шли, накинув на себя одеяла, а на привалах жестоко мёрзли. Каждый раз, вынимая из сумки цветок, Адель ожидала увидеть его почерневшим от мороза, но цветок был свеж, словно всё ещё рос на тёплом лугу.
   - Я уверена, что если мы не умрём от холода, то дойдём до пустыни, - еле сдерживая дрожь заметила Адель. - Неужели где-то сейчас жара?
   Они отдыхали, постаравшись закутаться потеплее.
   - Наверное, в пустыне, - ответила Фатима и закашлялась.
   - Тогда предсказываю, что в пустыне Адель будет с удовольствием вспоминать здешний холод, - сказал принц.
   - А мне везде хорошо, - объявил Франк, теснее прижимаясь к Серому, поджимая ноги и тщательнее накрывая себя и приятеля одеялом и попоной.
   - И мне, - поддакнул ослик. - Нам с Франком всегда и везде хорошо.
   Фатима надрывно кашляла, прижимая руку к груди. Принц укрыл её потеплее.
   - Ничего, - прошептала девушка. - Со мной всё в порядке, просто я не привыкла к холоду, ведь у нас так тепло.
   У принца сердце разрывалось от жалости к обеим девушкам, а особенно к Фатиме, чьё здоровье сильно пошатнулось за время путешествия.
   Когда перевал был пройден и дорога устремилась вниз, Фатима была совершенно больна и еле передвигала ноги, держась с одной стороны за ослика, а с другой поддерживаемая принцем. Серый только виновато вздыхал, жалея, что не в силах нести на своей спине и мешки, и девушку.
   Адель претерпевала муки, о которых до сих пор лишь читала в книгах. Прежде, если ей было холодно, она одевалась потеплее, разжигала поярче камин и подсаживалась поближе к благодатному огню, а сейчас им не из чего было разжечь костёр, и они дрожали под одеялами, не имея другой возможности согреться. Сухая пища, запиваемая ледяной водой, служила плохим топливом для организма, и Адель вспоминала горячие супы, булькающее в кастрюльке рагу, кипящую в чайнике воду. Где те благословенные времена?
   Но всё-таки дорога, сначала медленно, а потом всё круче начала идти вниз, и можно было надеяться, что когда-нибудь они выйдут из заснеженной части гор и вступят в более тёплые края.
   Адель на ходу по привычке достала из сумки цветок и посмотрела на него. Не то, чтобы его можно было назвать увядшим, нет, но он не казался таким свежим, как до этого. Тонкий стебель не так упруго держал головку цветка, листья не были так зелены.
   - Поглядите: цветок вянет! - воскликнула Адель.
   Все в тревоге смотрели на цветок. Да, он увядал. Увядал прямо на глазах. Скоро края лепестков закрутились, головка бессильно повисла, листья пожелтели.
   - Опасность, - растерянно проговорила Фатима. - Но какая? Откуда она придёт? Как нам защититься?
   Они осмотрелись, ища хоть самого крошечного укрытия, но нигде нельзя было найти убежища. Над ними не нависали склоны гор, не видно было ни пещеры, ни ниши, ни хотя бы ямы, чтобы спрятаться. Да они и не знали, чего ждать. Подкарауливали ли их какие-нибудь чудовища, или лавина вот-вот должна сойти с одной из вершин и, докатившись до перевала, похоронить их в своей толще. Чего им ждать? Чего бояться?
   - Вон там лежит несколько больших камней, - сказал принц. - Сложим туда вещи и вооружимся.
   Так и сделали. Мешки и одеяла сложили между камнями и прикрыли их мелкими обломками, а сами приготовили скудные средства обороны: кинжал принца, столовые ножи и камни.
   - Я что-то слышу, - заявил Серый. - Не двигайтесь и не разговаривайте.
   Он опустил голову к земле и прислушался, а Франк лёг и прижался к земле ухом.
   - Похоже на шаги, - тревожно определил ослик. - И они приближаются с той стороны.
   - Фатима и Адель, быстро ложитесь за камни. Постарайтесь не шевелиться, чтобы вас не заметили. Мы с Франком попробуем их отвлечь. Серый, ты лучше тоже ляг и притворись камнем. Франк, мы с тобой должны будем увести их за собой, а потом, когда отойдём подальше от лагеря, разбежимся в разные стороны и будем спасаться, как сумеем.
   - Понятно, - твёрдо сказал мальчик. - Можешь на меня положиться, принц, я не подведу. Все по местам!
   Адель лежала рядом с Фатимой, а в сторонке толстый осёл безуспешно притворялся камнем.
   - Если принцу и Франку будет угрожать опасность, вскакиваем и бежим на помощь, да? - спросила Фатима.
   - Конечно. А камней для обстрела здесь достаточно. Жаль, что я не умею пользоваться пращой.
   - И я тоже. Адель, ты слышишь? Идут!
   - Вот они!
   Показались два существа, с виду похожие на людей, но раза в четыре выше. Они были покрыты густой тёмной шерстью, а в руках несли дубины. Увидев принца и мальчика, они остановились и о чём-то коротко переговорили, пользуясь почти нечленораздельными звуками. Адель не поняла слова, но зато жесты великанов были красноречивы и ясно показали, что они хотят подойти к лагерю с двух сторон.
   Не успели страшные пришельцы разойтись, как принц и мальчик издали воинственный клич и ринулись на них. Один из великанов отбросил принца ударом ноги и поднял дубину, чтобы его прикончить, а другой собирался то же самое сделать с Франком, как вдруг ослик вскочил на ноги и с криком: "Разбегайтесь, пока я их отвлекаю!" - бросился на неприятеля. Оба великана оставили людей и побежали к нему, но он проскользнул между ними, и дубинки стукнулись, не причинив ему вреда.
   - Эй вы, за мной! - кричал ослик, дразня противника неуклюжими медлительными прыжками.
   Толстый крупный осёл был лучшей добычей, чем мужчина и мальчик, поэтому великаны бросились преследовать Серого. Они оказались способны очень быстро бегать и были ловки и метки. Бедный ослик уже мчался сломя голову, уворачиваясь от ударов дубин, и было очевидно, что великаны в скором времени утомят его, окружат и забьют тяжёлыми дубинами.
   Адель и Фатима сидели на земле, от ужаса не в состоянии ни пошевелиться, ни подать голос. Принц и Франк напрасно пытались догнать бегущих и помочь ослику и были вынуждены остановиться, когда преследователи и их жертва скрылись из виду.
   - Серый! Серый! - кричал мальчик, глотая слёзы.
   Вдали слышался лишь топот ног и тяжкий стук, когда дубина ударяла в землю или сшибала камень. Но и эти звуки постепенно слабели. Потом вдали раздался жуткий вопль, и всё стихло.
   Франк, ещё не веря своим ушам, сделал несколько шагов в сторону предсмертного крика и упал на землю, захлёбываясь от рыданий. Фатима плакала на груди принца, да и по его лицу текли слёзы. Адель не верила, не хотела верить, что всё это произошло на самом деле. Неужели с ними не будет умного, доброго и великодушного ослика? Неужели его так неожиданно и страшно лишили жизни? Тут она вспомнила про колдуна Жана. Ведь она могла не сидеть истуканом, разинув рот от ужаса, а вызвать Жана и тем самым спасти Серого. И получается, что это она, именно она виновна в гибели ослика.
   Адель закрыла лицо руками и застонала. Теперь ни слёзы, ни укоры, ни раскаяние не помогут повернуть время вспять. Ослик уже пожертвовал своей жизнью ради их спасения, и этого не сможет изменить даже колдун Жан.
   - Идёмте, идёмте же скорее, - торопил их принц. - Великаны могут вернуться, чтобы захватить и нас.
   - Не пойду. Никуда не пойду, - рыдал Франк. - Пусть приходят и убивают. Я хочу умереть.
   Принцу и Фатиме с трудом удалось отвести Франка подальше от этого места. Адель безвольно шла за ними. Теперь она уже не боялась смерти.
   - Сидите здесь, - наказывал принц. - Не вставайте, не пытайтесь идти за мной. Если появится опасность, ложитесь и не шевелитесь. Я посмотрю, где великаны, и сейчас же приду. Франк, ты будешь за старшего. Ты отвечаешь за девушек в моё отсутствие.
   Принц не возвращался долго, бесконечно долго для убитых горем и снедаемых беспокойством людей. Франк был безутешен и не реагировал на слабые попытки Фатимы его успокоить, а та еле сдерживала рыдания. Адель продолжала жестоко корить себя за смерть ослика, и ей казалось, что теперь она уже никогда не сможет быть счастлива или хотя бы обрести покой. Её путешествие отныне не имеет смысла, потому что обречено на неудачу, а ей самой уготована смерть или безумие.
   - Смотрите, идут! - прошептала Фатима, и в её выразительных глазах засветились радость, недоумение, неверие и надежда. Адель даже испугалась и всмотрелась в ту сторону, куда указывала девушка и где разыгрались трагические события.
   - Франк, очнись! Посмотри скорее! - закричала Адель, не веря, сон это или явь.
   Мальчик поднял голову, равнодушно взглянул, сейчас же вскочил на ноги и бросился навстречу медленно бредущим к ним принцу и ослу.
   - Серый! - закричал было Франк, но был остановлен предупреждающим жестом принца.
   Фатима плакала от радости, мальчик обнимал и целовал голову ослика, а Серый, помаргивая кроткими глазами, жевал мягкими губами ухо своего друга.
   Принц устало опустился на землю. Он с трудом добрался до лагеря, борясь с сильным желанием отдохнуть по дороге. Фатима ужаснулась его виду. Он был весь исцарапан, руки изранены, а под полусорванными ногтями запеклась кровь. Ослик тоже был весь в царапинах и ушибах.
   - Серый потом всё расскажет, - сказал принц и в изнеможении лёг.
   Фатима сняла с шеи висящий на шнурке крошечный флакончик с целебным маслом и принялась смазывать раны принца. Франк не менее заботливо хлопотал возле ослика, смывая кровь водой из бочонка и прикладывая холодные примочки к ушибам, на которые жаловался пострадавший. Адель принесла одеяла, воду, пищу и приготовила обед. Опомнившись от потрясения, она вспомнила про всё ещё грозившую им опасность и вынула цветок. Он был свеж и душист.
   - Пока нам ничто не грозит, - объявила она, показывая цветок.
   - Вряд ли принц сможет встать, даже если появятся великаны, - тихо сказала Фатима, указывая на крепко спящего молодого человека.
   - Он спас мне жизнь, - объяснил ослик.
   Фатима передала флакончик нетерпеливо ожидающему Франку и, пока он смазывал раны своего четвероногого друга, с благоговением показала Адель на принца и его изуродованные руки.
   - Я в жизни своей не встречала человека лучше, - прошептала она.
   Адель пригляделась к ней. Девушка говорила, не замечая, что её слышат.
   - Мне кажется, что если бы он приказал мне умереть, я умерла бы с восторгом, благословляя его имя.
   Фатима опомнилась и испуганно посмотрела на Адель.
   - Только никому не рассказывай то, что я тебе сказала, - попросила она.
   - Ну, конечно.
   Когда они отходили от принца, Адели показалось, что его сон не так глубок, как думала её подруга.
   Решено было оставить принцу еду, а пока дать ему выспаться.
   - Расскажи, как тебе удалось спастись? - попросила Адель ослика. - Ты увёл за собой великанов, а потом мы услышали страшный крик. Мы думали, что ты погиб и оплакивали тебя.
   Осёл поедал смоченные в воде сухари и шевелил ушами от наслаждения. Он что-то пробурчал, проурчал, но говорить начал, лишь насытившись.
   - Я тоже думал, что уже погиб, - признался он. - Мне хотелось отвести этих косматых чудищ как можно дальше от вас. Ну и ловки же они! Их дубины несколько раз грозили меня сплющить, но в последнюю секунду я выскальзывал из-под этого пресса. Наверное, Франк был прав, и я, действительно, толст, потому что я устал раньше, чем они, и уже готовился умереть, но увидел, что с одной стороны склон сильно понижается и переходит в отвесный обрыв. Правда, я это увидел напоследок, когда покатился вниз, а одно из чудищ - за мной вдогонку. Но чудище сразу грохнулось вниз, издав вопль, который вы слышали, а я благодаря своей упитанности застрял меж двух камней и, будьте уверены, что тощий осёл там бы проскочил. Второе чудище так огорчилось от гибели товарища, что совсем забыло обо мне и умчалось прочь. Я попробовал было выбраться, но не смог. Тогда я решил, что моя судьба - умереть от голода и жажды на краю обрыва, зажатым между двумя камнями, но появился принц и вытащил меня с помощью верёвки. Он уверял меня, что сам не знает, зачем её взял, проходя мимо наших вещей, но с её помощью ему удалось меня вытащить. Это было нелегко, всё-таки я не маленький и не худенький. Фатима лечила его раны и видела, чего это ему стоило. Да и половина моих ран нанесена острыми камнями во время подъёма наверх, а не дубинами чудищ.
   Принц спал недолго, а когда проснулся и наскоро поел, стал торопить спутников с уходом от опасного места. Он утверждал, что великаны могут вернуться, чтобы отомстить за своего товарища, и все с ним согласились.
   Франк решительно заявил, что Серый не сможет нести тяжёлую ношу из-за ран на спине и боках, но ослик предложил накрыть его спину одеялами, а уже сверху приладить мешки. Так и сделали.
   - Теперь я не чувствую боли, - заверил терпеливый осёл.
   Правда это была или ложь, так и осталось невыясненным, но Серый без единого слова жалобы нёс поклажу до полных потёмок, когда принц сделал знак остановиться. А рано утром они были подняты чуть свет. Принц опасался, что великаны, ловкие, сильные и быстрые, без труда преодолеют то расстояние, на которое путешественникам с великим трудом удалось отойти. Правда, цветок не предупреждал об опасности, но нельзя было поручиться, что он не завянет сегодня же днём или вечером. И путники шли торопливо, словно уже слышали за спиной тяжёлый топот. К счастью, бегство облегчалось тем обстоятельством, что дорога всё время шла под гору.
   - Хорошо! - заметил Франк. - Ноги сами идут!
   - Уже пришли, - проворчал ослик, первым заметивший впереди великие для себя трудности.
   И правда, кончилась идущая вниз тропа, и начались короткие и неглубокие, но требующие величайшего напряжения резкие спуски, почти обрывы. Осла перед каждым таким препятствием развьючивали и спускали вниз на верёвках, а потом пользовались верёвками сами, потому что кроме Франка никто не смог бы удержаться на этих почти отвесных склонах. Какие муки испытывал принц, работая израненными руками, никто не подозревал, до того бодр и спокоен он был.
   Мальчик, помогая спускать Серого, не решался уже упоминать о его толщине, но сам ослик, тяжело вздыхая и упираясь ногами в склон, чтобы помочь людям, философски говорил:
   - В толщине есть и хорошие стороны и плохие. Хорошая сторона спасла мне жизнь, а плохая в данный момент портит вашу.
   Подобные доводы веселили всю компанию и помогали легче мириться с трудностями. Но как же обрадовались путники, когда эти самые трудности прекратились и они вступили в ущелье. Здесь тоже могли встретиться свои трудности, но, пока их не было, они воспринимались как нечто неопределённое и менее неприятное, чем преодолённые.
   - И лиса, и гномы предупреждали, что в горах нельзя громко говорить, - сразу вспомнила Адель, когда вокруг очень тесно встали стены, а вместо широкого небесного свода над головой возникла щель, всё выше поднимавшаяся по мере того, как не то дорога понижалась, не то вырастали горы. Становилось всё сумрачнее.
   - Да, если произойдёт обвал, нам не спастись, - согласился принц. - Засыплет, а нам и отступить будет некуда.
   Услышав такое страшное известие и сознавая его справедливость, Фатима крепко зажимала рот платком, чтобы заглушить кашель. Ей становилось всё хуже. Чудовищное напряжение бегства от великанов дало себя знать, и бедная девушка с величайшим трудом заставляла себя двигаться вперёд. Больше всего она боялась стать обузой для спутников.
   Принц решил, что они уже отошли на достаточно большое расстояние от возможной погони и теперь можно позвонить более продолжительные привалы и ночёвки.
   Первый же такой привал показал, насколько все устали и нуждались в отдыхе. Франк, как ни хвастался своей выносливостью, крепко уснул, едва доел свою долю пищи. Адель блаженно вытянулась на земле и подумала, что, получив эту возможность, испытывает счастье, и что вообще человеку для счастья нужно очень мало. Ослик наслаждался тем, что его подживающая спина получила отдых. Измученная Фатима не то провалилась в глубокий сон, не то впала в беспамятство. Только принц не ложился. Он сидел, понурив голову и глубоко задумавшись.
   Адель пошевелилась, и принц повернулся к ней.
   - Надо идти дальше, - сказал он. - Но как мне жаль будить наших друзей!
   - Фатиму надо поскорее вывести отсюда, - поделилась Адель своей тревогой. - Дорога всё понижается, и проход через горы напоминает мне узкую тёмную щель. Боюсь, что здесь скоро будет сыро и холодно.
   - Да, сырость уже чувствуется, - согласился принц. - Я и сам боюсь за Фатиму. Как ты думаешь, Адель, сможет она выдержать путь через пустыню?
   Адель покачала головой.
   - Это очень мужественная девушка, - продолжал принц. - Я не могу допустить, чтобы она погибла в пути. Да и куда ведёт её путь? Зачем ей идти в какие-то неведомые края? Что её ждёт?
   - Её повелитель, - ответила Адель.
   - По-моему, чтобы найти повелителя, не надо забираться на край света, - возразил принц.
   Адели стали понятны намёки Мирты. Похоже, принц скоро прекратит свои странствия, если, конечно, отец позволит ему этот неравный брак. Впрочем, собирался же он жениться на крестьянке... В согласии Фатимы Адель не сомневалась, но первый шаг должен был сделать всё-таки принц. Может, боязнь за здоровье и жизнь девушки заставят его сделать этот шаг?
   Принц разбудил своих спутников, и отряд двинулся в путь.
   - У меня такое чувство, что мы погружаемся в сырую могилу, - шёпотом призналась Фатима Адели.
   Принц, идущий неподалёку, услышал её слова и нахмурился.
   Адель тоже кольнуло неприятное предчувствие, тем более, что её собственные мысли совпадали с мнением Фатимы. Узкое мрачное ущелье дышало сыростью, и воздух в нём был неподвижен и спёрт, как в склепе.
   - Ничего, - ответила она как можно жизнерадостнее. - Мы уже прошли перевал, пройдём и через ущелье. Главное, что это, действительно, проход через горы, и нам не нужно будет поворачивать назад.
   Адель сама удивилась, откуда взялся у неё такой оптимизм, но она ощутила убеждённость в благополучном переходе через горы.
   Однако сколько же всяких неожиданностей вставало на пути отряда! Никто и не подозревал, что основную трудность скоро составит вода. Сначала им попадались ручейки, вытекающие из толщи каменных стен и потом незаметно исчезающие, но скоро воды стало столько, что приходилось очень внимательно смотреть под ноги, чтобы не провалиться по колено в быстрый поток. Принц поддерживал Фатиму, Франк азартно скакал по камням, Адель шла очень осторожно, а ослик брёл, не разбирая, где суша, а где вода, лишь бы не поскользнуться и не упасть. Для ночлега теперь приходилось выбирать место повыше. Обычно это было нагромождение камней, очевидно, после какого-то обвала.
   На вторую ночь после вступления в ущелье произошла новая встреча. Все уже уснули, лишь Франк, который настоял на первом дежурстве, сидел с важным видом, сознавая своё значение дозорного. Вдруг он услышал чьё-то весьма немузыкальное пение. Мальчик сразу же разбудил принца и Серого, а потом и девушек.
   - Это какой-то глупец, - определил Франк, когда раздалась чересчур уж громкая рулада. - Неужели он не соображает, что может вызвать обвал?
   Принц велел быть настороже и ждать его возвращения, а сам отправился на разведку. Пение вскоре оборвалось, а затем к встревоженным путникам подошли принц и мужчина лет тридцати пяти-сорока с открытым весёлым лицом и ясными нежноголубыми глазами. Его кудрявые волосы были рыжеватыми без седины, а кожа свежей, как у младенца. Он и производил впечатление большого ребёнка.
   - Здравствуйте, - радостно приветствовал он путешественников. - Я не знал, что своим пением навлекаю на себя и на вас опасность. Меня зовут Ганс, а иду я на восток. Этот юноша сказал мне, что вы собираетесь пересечь пустыню, поэтому я буду очень рад найти в вас попутчиков, а если вы к тому же дадите мне немного поесть, то я буду на вершине счастья. Только не подумайте, что я вышел в путь с пустыми руками. Всё, что мне могло понадобиться, мне очень заботливо собрала матушка, да и спутники у меня были, но мы потеряли друг друга из виду, а продукты я очень неосмотрительно съел, не ожидая, что переход через горы затянется.
   Это было сказано очень мило и даже грациозно, и все, конечно, выразили своё сочувствие Гансу, потерявшему друзей, и сейчас же накормили его.
   - Я бы съел ещё столько же, - признался Ганс, доев крошки. - Но, наверное, просить добавки было бы бестактно.
   Адель и Фатима потянулись было к мешкам, чтобы дать возможность голодному перестать быть голодным, но остановились, услышав ровный голос принца.
   - Да, это, пожалуй, было бы бестактно.
   Ганс скорчил уморительную рожицу и сказал:
   - Меня всегда губил мой аппетит.
   - Не аппетит, уважаемый Ганс, а неосмотрительность, - объяснил принц прежним ровным голосом. - Мы не знаем, сколько ещё дней будем идти через горы, а потом нам предстоит переходить через пустыню, так что мы вынуждены ограничивать выдачу еды, и не только еды, но и воды, ведь её неоткуда будет пополнять, а эти потоки под ногами слишком грязны для питья.
   - Я с вами совершенно согласен, - ничуть не обидевшись, закивал головой Ганс. - Мне тоже надо было следовать этому мудрому принципу. Но с кем же я буду делить тяготы дальнего пути?
   Принц представился сам и представил своих спутников.
   - Я благодарен случаю, который свёл меня с вами, - обрадовался Ганс.
   Адель не знала, что и подумать по поводу нового знакомства. Это явно был очень приятный человек, но ей показалось, что его практичность оставляет желать лучшего. Впрочем, он не был нытиком и нелегко было представить его потерявшим бодрость духа, а это сейчас было, пожалуй, главным, потому что практичности им хватало и своей. Вот только принца новый попутчик, похоже, настораживал.
   "Поживём - увидим," - утешила сама себя Адель, уже засыпая.
   Все давно привыкли вставать по первому требованию принца, не допуская сожалений о возможности поспать подольше, поэтому были немного удивлены, что Ганса пришлось уговаривать встать и даже трясти.
   - Я всегда страдал от того, что не могу проснуться сразу, - оправдывался он, когда его удалось заставить встать.
   - И в следующий раз вы, действительно, пострадаете из-за этого, потому что я не намерен терять время и силы на ваше пробуждение, - жёстко сказал принц. - Вам придётся нас догонять или опять идти в одиночестве.
   - О нет! Этого больше не повторится, - заверил Ганс. - Я сознаю свои недостатки, милый принц, и борюсь с ними.
   Адели было приятно, что их новый товарищ не имеет обыкновения обижаться.
   Дорога становилась всё труднее, и все порядком устали, но принц, поддерживая Фатиму, упорно шёл вперёд.
   - Не пора ли нам отдохнуть? - спросил Ганс. - Девушки совершенно выбились из сил.
   - Нет, - твердо ответил принц. - Мы прошли слишком мало. Если останавливаться чаще, чем мы делаем это обычно, мы никогда не выберемся из этого подземелья.
   "Из подземелья." Лучшего названия для этой узкой тёмной щели подобрать было невозможно.
   - Вы, как всегда, правы, принц, - согласился Ганс. - Мне странно встретить такое благоразумие в юноше. Я, к сожалению, никогда не отличался этим достоинством и всегда действовал под влиянием минуты.
   Между тем вода всё прибывала, и люди кое-как перебирались по камням через быстрый кипящий поток. Ослик, бредя почти по брюхо в бурлящей пене, осторожно нащупывал место, куда можно было поставить копыто. Брызги взлетали выше головы, и все были мокрыми до нитки. И в этих условиях пришлось идти не час и не два, а долгих пять часов. У Адели уже отнимались ноги, а Фатима потеряла последние силы и почти без сознания лежала на руках принца, когда поток обмелел, а потом и вовсе скрылся в трещине под стеной.
   - Привал.
   Это единственное слово, брошенное принцем, вернуло к жизни обессилевших людей.
   - Ур-р-р-а-а-а!!! - заорал Ганс.
   Все поспешили остановить своего непосредственного спутника, но оказалось, что неосторожность Ганса уже принесла непоправимый вред. Сначала, вроде бы, установилась прежняя тишина, но очень скоро стал различим странный, всё возрастающий гул. Никто не мог определить, откуда доносится этот звук и куда следует от него бежать: назад или вперёд. Все застыли в напряжённом ожидании. Гул перешёл в раскатистый грохот, а грохот - в давящий уши гром и рёв. Адель совершенно оглохла, а когда немного пришла в себя, то решила, что полностью лишилась слуха, настолько неправнодобной ей показалась наступившая тишина.
   - Хорошо, что не на нас, - первым нарушил молчание ослик.
   - Я думала, что оглохла, - призналась Адель. - А где это было?
   - Оглянись, - предложил хмурый Франк.
   Его брови были насуплены, а глаза метали злобные взгляды на бледного, как мел, виновника чуть не совершившейся трагедии.
   Адель обернулась и едва удержалась от вскрика. Невдалеке от них, там, где они только что прошли, лежала груда камней, занимая всё узкое пространство между двумя стенами. У неё даже голова закружилась, стоило ей подумать, во что бы они превратились, если бы остановились на привал чуть раньше.
   - Это всё из-за тебя! - свирепо налетел на злополучного Ганса мальчик. - Говорили ведь тебе, что в горах нельзя громко говорить.
   - Но я не мог сдержать свою радость по случаю отдыха, мой юный друг, - оправдывался Ганс. - Разве мог я предвидеть, что моя неосмотрительность вызовет такие сокрушительные последствия?
   - Вот и ...
   Но принц положил руку на плечо мальчика и взглядом усмирил его.
   - Надеюсь, Ганс, что этот случай послужит вам уроком, - примирительно сказал он.
   Адель мысленно поддержала принца. И в самом деле, сделанного не вернёшь, никто не пострадал, а Ганс будет теперь осторожнее. Что толку в обвинениях и угрозах? Они могут вызвать лишь ссору, то есть совсем нежелательное в пути явление. Такого же мнения придерживалась и Фатима, потому что её выразительные глаза с благодарностью обратились на принца.
   - Какой же я неосмотрительный! - сетовал Ганс. - Я себе никогда не прощу своего поступка.
   - Не будем возвращаться к этому предмету, - прервал его принц. - Поедим, отдохнём и пойдём дальше.
   - Что-то подсказывает мне, что мы скоро выйдем из этого ущелья, - признался Серый. - Я чувствую запах вкусных зелёных листьев.
   Франк хотел напомнить ослу о его толщине, но вместо этого сказал:
   - Как только выберемся отсюда, я нарву тебе огромную охапку самых свежих веток.
   Ослик поглядел на мальчика своими большими добрыми глазами и благодарно закивал головой.
   Ганс больше ни разу не выразил желания получить добавку к своей скудной порции, и Адель радовалась, что их жизнерадостный спутник обретает наконец необходимое в дальних походах умение обуздывать свои желания. Он и встал после непродолжительного сна почти без понуканий. Может быть, он не будет им полезен, но пока всё говорит за то, что обузой он тоже не будет.
   Адель всё ждала, когда же принц объяснится с Фатимой. У неё самой с Франком не было никаких затруднений. Пришёл день, когда они поняли, что их детская дружба готова перейти в нечто большее, и приняли это как должное. Франк просто и легко объяснился с Аделью, получил её согласие и наметил примерный день свадьбы, пока ещё очень отдалённый из-за их чрезмерной молодости. Потом они выросли, поняли, что их чувства не изменились, и назначили конкретный день свадьбы, то есть завтра, хотя Адель уже не могла бы сказать, насколько это "завтра" соответствует календарю. А объяснение принца с Фатимой всё оттягивалось, и Адель очень боялась, что оно так и не состоится. Кто их знает, этих принцев? Может, ему нельзя жениться на ком хочется, и он лишь тешит себя иллюзиями на этот счёт. Однако и вмешиваться в такое личное дело нельзя.
   Ослик оказался прав, и к вечеру щель, по которой путники шли столько времени, расширилась и выпустила их, наконец, на свободу. Исчезла пробирающая до костей сырость, свежий воздух тепло пахнул им в лицо. Адели показалось, что они вышли из могилы на поверхность земли. Даже солнце, опускаясь за горизонт, успело одарить их прощальными лучами.
   - Сейчас мне страшно подумать, какой путь мы одолели, - признался Ганс. - Как это нас не раздавило в узкой щели?
   Фатима счастливо улыбалась, и принц долго не мог отвести глаз от девушки.
   - Мне кажется, что я была мертва, а сейчас возвратилась к жизни, - сказала она.
   - А ты открой солнцу своё лицо, - посоветовал Ганс. - Так ты быстрее выздоровеешь.
   - Я открою лицо только тогда, когда найду своего повелителя, - ответила девушка.
   - Я прихожу в ужас при мысли, что мне придётся возвращаться, - сказал Ганс.
   - И вам, принц, тоже, - напомнила Адель.
   Принц быстро взглянул на Фатиму и помрачнел.
   - Не знаю, - медленно произнёс он. - Возможно, мне удастся найти другой путь, в обход гор. Может быть, он будет очень долгим, но не таким трудным.
   - Надо же! - удивился Ганс. - А мне казалось, что вам, милый принц, всё нипочём.
   Адель была осведомлена больше, чем их новый знакомый, поэтому у неё затеплилась надежда. Фатиме не выдержать обратной дороги по горам, это ясно, и принц поищет для неё новый путь, который эта девушка с тёплого востока сможет легко перенести.
   - А где Франк? - испуганно спросила Фатима.
   Принц быстро огляделся, а Адель по привычке посмотрела на цветок, но он не предсказывал опасности.
   - Франк! - громко позвал Ганс, но осёкся, опасаясь последствий своего крика. Горы, хотя и раздвинулись, но представляли не меньшую опасность для людей, чем прежде. И сейчас обвал мог оборвать их земной путь.
   Ослик, лишь наполовину видневшийся из-за камней, попятился и повернулся к людям мордой. Его челюсти ритмично двигались, пережёвывая редкие былинки, растущие между камнями.
   - Франк здесь, - объяснил он. - Вон на том холме. Он рвёт для меня ужин.
   Оказывается, деятельный Франк не стал терять время на разговоры, а сразу же, пока ещё не совсем стемнело, поспешил выполнить данное ослику обещание нарвать веток.
   - Поужинаем и мы, - распорядился принц. - Утром осмотримся и решим, что делать дальше.
   Получив свою долю еды, Ганс опять не попросил добавки, и Адель порадовалась за него. Всё-таки этот легкомысленный человек прислушивался к голосу рассудка.
   - Как хорошо! - воскликнула Фатима. - Здесь так тепло! Какой сухой воздух! Там, в щели, нечем было дышать.
   - Хорошо! - согласилась Адель.
   Она удивлялась сама на себя. Городская девушка, знавшая природу только по загородному парку, она уже столько ночей провела под открытым небом, проходя по лесам, степи, даже выдержав тяжёлый переход через горы. И при этом она ни разу не почувствовала простуды. Она безумно уставала, жестоко мёрзла, совершенно просырела в холодном ущелье, но не заболела, и это открытие своих сил и возможностей порадовало Адель. Оказывается, она не была такой уж слабой и беспомощной девушкой, какой считал её Франк. Нет, она ещё поборется за их общее счастье. Она найдёт логово безобразной колдуньи Маргариты и вырвет своего жениха из позорного рабства. Чтобы её гордый, независимый, даже немного самодовольный Франк ползал у ног этой гадкой старухи?! Одно это воспоминание способно вызвать к жизни мужество, дремавшее до поры до времени в сердце девушки.
   Утро выдалось неправдоподобно яркое и тёплое. Все уже успели позабыть, что бывает такое утро.
   - Да, это не то, что в нашем склепе, - рассуждал Франк, сладко потягиваясь. - У нас рассвет запаздывал почти до полудня, а закат так спешил, что почти встречался с рассветом. Жили, как земляные черви, не зная солнца. Эй, Серый, ты ещё спишь?
   Ослик ткнул мальчика мордой в плечо, здороваясь, но был рассеян и молчалив. Даже за свой зелёный завтрак он принялся с опозданием и часто останавливался, задумавшись. Это не укрылось от Адели, но потом забылось, вытесненное более насущными проблемами.
   - Теперь нам предстоит решить, куда идти, - сказал принц. - Мы не знаем местности. Я предлагаю следующее: мы с Франком пойдём на разведку, а вы все оставайтесь пока здесь. Может быть, мы не вернёмся до вечера, поэтому уложите вещи в укромное место и спрячьтесь сами. Постарайтесь как следует отдохнуть.
   Предложение принца было разумным, и все с ним согласились. Взяв с собой немного пищи и воды, разведчики ушли, а оставшиеся спрятали припасы в тайник между камнями и воспользовались советом принца восстановить силы.
  
  

Глава 7

Через пустыню

  
   Разведчики вернулись уже в темноте, усталые, с трудом найдя дорогу назад.
   - Холмы скоро кончатся, - сообщил принц. - Дальше начинается пустыня. Мы встретили человека с семьёй и верблюдом, который тоже собирается перейти через пустыню. Часть пути мы можем проделать вместе, а потом он отправится на север, а мы - на восток. Ложитесь спать, завтра я подниму вас очень рано.
   Принц разбудил свой отряд ещё до зари. Он боялся, что бедуин не будет их ждать, а вести отряд через необозримые пески на свой страх и риск он не решался.
   Ганса пришлось будить трижды.
   - Почему так рано? - недоумевал он, отмахиваясь от трясущего его Франка и зарываясь ещё глубже под одеяло. - Что изменится, если мы встанем через полчаса?
   Юношеское лицо принца, ничуть не огрубевшее за время странствий, было по-прежнему сказочно прекрасным, и Ганс никак не мог признать в этом молодом человеке, почти мальчике, начальника. Его поражало, что все безоговорочно и добровольно подчиняются его приказам, и понуждал себя поступать так же, боясь остаться в одиночестве. Вот и сейчас он заставил себя встать.
   - Мы потеряли из-за вас время, Ганс, - заметил принц не сурово, но достаточно внушительно.
   - Не так уж много времени, милый принц, - любезно возразил тот. - Но я приношу свои извинения.
   Франк исподлобья смотрел на Ганса, но молчал, сдерживаемый взглядом принца.
   Адель удивлялась, как быстро силы возвращались к Фатиме. Она уже могла идти, не опираясь на руку принца, но он всё-таки подал ей руку и она её приняла. Выразительные чёрные глаза девушки светились надеждой и счастьем. Во время короткого отдыха она призналась Адели:
   - Мне кажется, что сегодня случится что-то очень хорошее. Но, даже если меня постигнет несчастье и злая судьба будет посылать мне одно испытание за другим, я знаю, что была счастлива, и светлое воспоминание об этом счастье пронесу через всю жизнь.
   - А мне кажется, - ответила Адель, - что ты скоро будешь ещё счастливее, чем сейчас.
   - В это трудно поверить, - возразила Фатима.
   Принц оглянулся на перешёптывающихся девушек.
   - Сейчас он тебя позовёт, - предположила Адель.
   Но она ошиблась и очень огорчилась своей ошибке. Однако, когда они снова шли по каменистой дороге между холмами, она услышала, как принц сказал своей спутнице:
   - Я должен поговорить с вами, Фатима.
   Адель не считала себя любительницей влезать в чужие дела, но не смогла побороть желания послушать и навострила уши, оправдывая себя тем, что не специально подслушивает разговор, а случайно, без злого умысла.
   - Я слушаю вас, принц, - отозвалась девушка.
   - Вам обязательно надо идти на север, Фатима?
   - Так повелела мне колдунья. Я должна идти до тех пор, пока не встречу своего повелителя.
   - А сказала вам ваша колдунья, кто он и как выглядит?
   - Нет, принц.
   - Я тоже ищу свою судьбу и до встречи с вами был уверен, что знаю, как она выглядит. Теперь моя судьба переменила облик. Я ещё не видел её лица, но знаю, как прекрасны её глаза. Может быть, и ваше сердце, Фатима, подсказывает вам, что ваш трудный путь закончился и предсказание колдуньи сбылось?
   Фатима опустила глаза.
   - Моё сердце давно уже подсказало конец пути... Нет, ничего пока не говорите, принц. Вы ещё не ведаете, как выглядит ваша судьба, но я обещаю вам, что уже сегодня вы будете знать, нашли ли вы то, что искали, или ваши странствия продолжатся.
   Фатима отняла свою руку у принца и пошла рядом с Аделью. Обе они не заговаривали о том, что волновало их сейчас больше всего, но чувствовали себя единомышленницами.
   Зато Франк и Серый о чём-то таинственно совещались, причём и у мальчика, и у ослика вид был решительным и даже грозным. Но они ни с кем не желали делиться своими проблемами, поэтому Адель могла только гадать, что же тревожит двух друзей.
   Холмы понижались, потом исчезли, а каменистая земля, покрытая скудной растительностью, постепенно переходила в пески. Франк, взяв два больших пустых мешка, доверху плотно набил их тонкими веточками для ослика, не без основания считая, что его приятелю это послужит хорошим утешением при переходе через пустыню. Принц так же своевременно наполнил бочонки водой из бившего из-под земли ключа.
   - Это последний источник на многие мили, - предупредил он.
   Услышав такое, все решили хорошенько напиться в дорогу.
   - Жаль, что нельзя захватить этот ключ с собой, - посетовал Ганс. - Тогда нам не пришлось бы тащить с собой бочонки.
   Франк долго смеялся, представляя, как бы они несли с собой источник.
   Фатима встала на колени возле ключа и, прежде чем поднести к воде свою чашку, сняла покрывало, открыв лицо. Это было сделано так неожиданно и естественно, что сначала никто не обратил на поступок девушки внимания.
   - Очень хорошая вода, - сказала Фатима, спокойно и открыто глядя на своих спутников.
   Видя только глаза девушки, Адель воображала себе её лицо каким-то чарующим, по-восточному ярким и красивым, но оказалось, что по-настоящему хороши у Фатимы были только глаза, а лицо нельзя было бы назвать даже миловидным, если бы не доброе ласковое выражение, заставляющее забыть о неправильности и невыразительности черт.
   - Давно бы так, - нарушил молчание Франк. - Охота была париться под этой чёрной тряпкой. Я ещё понимаю, если бы ты была уродиной.
   Адели показалось, что занятый прилаживанием бочонков принц не смотрит на Фатиму, и сочла это плохим знаком.
   - Пора, - объявил принц. - Нам осталось идти совсем недолго, вон к тем камням.
   Фатима шла рядом с Аделью и молчала. Молчала и Адель, понимая, какие мучительные сомнения бродят сейчас в душе подруги.
   Когда подходили к камням, из-за них вышел мужчина в чём-то вроде чалмы на голове и в полосатом халате.
   - Мы ждали вас не раньше вечера, - сказал он после приветствий и представлений. - Я рад проводить вас до оазиса. Потом я пойду на север, а вы - на восток. Если идти от оазиса на восток, то пески закончатся через два дня, а на север они тянутся далеко.
   - Не знаете ли вы, Керим, какого-нибудь пути в западные леса и степи в обход гор? - спросил принц.
   Керим покачал головой.
   - Если будешь обходить горы с востока, то попадёшь в земли упырей, а это верная смерть. Если будет обходить горы с запада, то пойдёшь по пустыне и будешь идти сорок дней, пока не дойдёшь до оазиса, а потом пройдёшь ещё пятнадцать дней до степи. Надо хорошо знать пустыню, чтобы отважиться на такой переход. Надо уметь находить воду в песках. Нет, через пустыню тебе не пройти, мальчик.
   В устах Керима, выглядевшего почти стариком, это обращение не казалось грубым даже по отношению к принцу.
   Принц задумался.
   - Может быть, ему повезёт, и он встретит караван, - раздался глуховатый женский голос. - С караваном идти безопасно.
   - Ты права, жена, - согласился Керим.
   Женщина была некрасива и тоже казалась старой, несмотря на то, что держала на руках годовалого ребёнка.
   - Только я не поняла, зачем им идти на запад, если они идут на восток, - продолжала женщина.
   - Молчи, жена, - оборвал её Керим.
   Женщина послушно замолчала.
   - Сначала мы пойдём на восток, чтобы проводить наших спутников, а потом я и Фатима пойдём на запад. Я должен буду представить свою невесту отцу.
   - Хорошее дело, - коротко одобрил Керим.
   Фатима улыбнулась в ответ на вопрошающий взгляд принца. Адель ликовала. Ей казалось, что и она каким-то образом помогла своей подруге и славному принцу обрести счастье.
   - Нет, - размышлял Керим. - Идти можно только через горы или через пустыню, если встретится караван.
   Решено было выйти в путь утром, а пока путешественники раскинули лагерь рядом с новыми спутниками. Керим с женой и ребёнком возвращались домой с базара, где удачно продали одеяла из овечей шерсти. Сам глава семейства был, по мнению Адели, молчалив. Он вступал в разговор неохотно и говорил лишь необходимое. Но и назвать его равнодушным к новым знакомым она не могла, потому что неторопливо, урывками он разузнал о них всё самое главное. Его жена и вовсе оказалась почти безгласной женщиной. Сама она никогда не начинала разговор, а когда вступала в беседу, то слышала по окончании своей краткой речи: "Молчи, жена," - и послушно замолкала. Годовалый младенец, на удивление тихий и спокойный, вообще в счёт не шёл, потому что мать не отпускала его от себя ни на шаг. Даже верблюд был существом высокомерным и слов на ветер не бросал.
   Увидев верблюда в первый раз, ослик остановился, как вкопанный, и долго его разглядывал.
   - Здравствуй, - вежливо и с опаской сказал он. - Как же тебя называть?
   Огромный двугорбый верблюд свысока поглядел на осла и скорчил гримасу, не то готовясь плюнуть, не то отвернуться. Серый подождал-подождал и решил отныне не замечать невежу.
   - Верблюд, - обронил важный гигант. - Ты издалека идёшь?
   Ослик решил повременить с выводами и охотно рассказал свою историю.
   - В горах ты мок, а в пустыне будешь сохнуть, - предупредил верблюд. - Очень хорошее место.
   Потом он опустился на колени и лёг. Продолжать разговор он не был расположен. Ослик потоптался возле него и пошёл к Франку.
   Фатима оживала на глазах. Её лицо светилось счастьем, движения стали увереннее. Болезнь отступила, и силы возвращались к ней. Адель была счастлива за неё, хотя и сознавала, что скоро ей придётся распрощаться и с милой подругой и с надёжным защитником в лице принца. Ей бы хотелось заодно пристроить Франка и ослика, чтобы они не бродили по свету без приюта, испытывая судьбу и подвергаясь опасностям. А ещё Адель подумалось, что принц и Фатима принадлежат к одному миру, поэтому их счастье устроилось сравнительно легко, а как быть, если бы принц влюбился в неё, а она (предположим, что у неё не было бы Франка) - в него? Остаться здесь она не может, а принц не может проникнуть в её мир. Наверное, потому и дали ей в виде приманки её жениха, чтобы не возникало таких ситуаций. Она должна спасти своего Франка, а всё остальное не может иметь власти над её сердцем.
   Поужинали довольно скромно. Принц пригласил и Керима с женой, но они вежливо отказались от угощения и предпочли поесть в собственном лагере. Принц не настаивал, уважая чужие обычаи и желания. Было ясно, что Керим берётся лишь проводить их до оазиса, а о возможности подружиться с ними и прожить дни, которые они проведут вместе, тесной компанией, он не помышляет.
   Зато Ганс снова порадовал Адель. Этот несуразный человек явно стремился приспособиться с попутчикам и не вызывать их неудовольствия. Он был вежлив, приветлив, сохранял ровное благодушное настроение, даже когда какие-то его поступки вызывали взрыв раздражения у Франка. За ужином он ел не жадно и добавки не попросил, хотя Адель подозревала, что он не наелся. Положительно, он менялся в лучшую сторону, причём превращение это совершалось стремительно.
   - Вы видели верблюда? - спросил Ганс. - Я с таким чудовищем ещё не встречался. Сначала я и подойти-то к нему не решался, а потом стало неудобно перед женой Керима, так что подошёл.
   - И что же? - спросила Адель.
   - Ничего. Он на меня даже не взглянул. На редкость необщительный субъект.
   - По-моему, ты не совсем прав, - отозвался ослик. - Я тоже сперва решил, что от него надо держаться подальше, но потом он мне ответил. У него неразговорчивый характер.
   - Надо с ним подружиться, - раздумчиво сказал Ганс. - Может, предложить ему зелёных веток? У нас их много.
   - Только сначала нарви их, - ощерился мальчик. - Я собирал ветки для Серого. Ему их должно хватить на несколько дней, а верблюд их съест за один присест. Уж наверное, Керим и его старуха позаботились о своём верблюде и его кормлении.
   - Тише, Франк, - остановил мальчика принц. - Тебя могут услышать наши новые знакомые и решить, что ты очень жадный. Ничего страшного не случится, если утром Ганс угостит верблюда свежими ветками.
   Ослик печально вздохнул, но не решился возразить, боясь, что и его заподозрят в жадности.
   - Только вы, Ганс, должны будете встать пораньше и нарвать угощение, - закончил принц.
   Ганс поморщился и рассмеялся.
   - Боюсь, что верблюду не удастся полакомиться ветками, потому что я вряд ли смогу заставить себя встать пораньше. Для меня подвиг уже то, чтобы заставить себя встать вовремя. Извините за откровенность, друзья мои, но я уверен, что вы уже успели заметить эту мою слабость.
   Девушки засмеялись, потому что вид у Ганса был в этот момент уморительно покаянным.
   - Спать, - коротко распорядился принц. - Немедленно всем спать. Завтра выходим до восхода солнца, так что не советую вам терять время. Дежурить не будем, потому что Керим заверил меня в нашей безопасности здесь, и я ему верю.
   Франк и ослик переглянулись.
   - Я не прочь поспать, - сообщил Франк.
   - А я уже сейчас ложусь, - сказал Серый, зевая и валясь возле мешков. - Спокойной ночи.
   Адель поняла, что бедный ослик смертельно устал за время перехода, ведь ему пришлось тащить на спине немалый груз. А впереди очень долгий путь через пустыню. Она и сама с удовольствием легла, завернувшись в одеяло, и сразу же провалилась в тяжёлый сон.
   - Подъём! - скомандовал принц.
   Адель могла бы проспать в три, четыре, пять раз дольше, но встала сразу же. Фатима сейчас же принялась за работу, и Адель поспешила ей на помощь.
   - Ну и славный сон мне приснился! - заявил Франк.
   Вид у него был подозрительно довольный.
   - Мне тоже что-то снилось, - поведал ослик и повертел копытом правой задней ноги, осматривая его.
   - У тебя болит нога, Серый? - встревоженно спросил принц.
   - Нет. Вчера у меня сильно чесалось копыто, а сегодня всё в порядке.
   Франк фыркнул и от избытка радости прошёлся на руках.
   - Ганс, вставайте! - строго велел принц. - Если вы опоздаете к завтраку, то будете голодать до привала.
   Мальчик заухал не хуже любого лешего, а ослик скромно отвернулся. Адель показалось, что он тоже чем-то удовлетворён.
   - Ганс! - позвала Фатима.
   Против ожидания, прославленный соня встал без дальнейших понуканий, но медленно и с трудом. Он спустил рыжеватые пряди на лоб, но не мог скрыть расползающегося под глазом огромного кровоподтёка. Голубые глаза смотрели страдальчески.
   - Что с вами? - испугалась Фатима.
   - Ушибся, - печально объяснил Ганс. - Ночью в темноте заблудился и налетел на ослиное копыто. Я не причинил тебе вреда, Серый?
   Франк завыл от восторга.
   - Нет, что ты! Я очень доволен, - запротестовал ослик.
   Его симпатичная морда выражала лукавство, а в обычно кротких больших глазах сверкало злорадство. Принц не мог не заметить странности происходящего, однако не задал ни единого вопроса.
   Керим держался приветливо, но молчаливо и обособленно, о жене его и говорить не приходилось, даже своего ребёнка они не подпускали к новым знакомым, а верблюд, казалось, даже не замечал, что путешествует в большем обществе, чем прежде. Сначала это очень мешало Адели. Ей было неуютно, хотелось простых, тёплых, душевных отношений, как прежде, но она забыла свои сожаления уже через час после выхода в пустыню. Она думала теперь только о трудности пути. Ноги утопали в песке, каждый шаг требовал усилий, а пыль забивалась в глаза, рот и поры кожи. По совету Керима и при помощи его жены путники закрыли нижнюю часть лица платками, чтобы защититься от песка и мелкой пыли, но дышать через ткань тоже надо было привыкать. До дружеских ли бесед в таких условиях? Адель так устала, что не могла думать ни о чём, кроме тягот пути. Как выдерживала Фатима? Или ей придавало силы счастье? Она шла рядом с принцем, и Адель была рада за них обоих.
   - В горах было приятнее, - сказал Франк. - С удовольствием променял бы эту пустыню на крутые склоны. Эх, полазить бы по ним! Тебе здесь нравится, Адель?
   - Пока нет, - призналась девушка. - Но я помню, что в ущелье мы отсырели, а на перевале очень мёрзли.
   - Это правда, - согласился ослик. - Не забудьте, что перелезание через камни тоже не прибавляло нам счастья.
   - И ужасные обвалы! - поддержал его Ганс.
   Серый покосился на него, но, похоже, этот жизнерадостный человек уже не думал о следе ослиного копыта на лбу.
   - А как ты себя чувствуешь? - спросил его мальчик.
   - Очень устал, да и ушиб побаливает, - честно признался Ганс. - Неужели никто не попросит наших дорогих проводников остановиться на отдых?
   - Даже не мечтай, - отрезал Франк.
   - Керим лучше знает, когда надо сделать привал, - сказала Адель. - Я тоже устала, но, по-моему, мы идём не очень долго. Солнце ещё только собирается всходить. Я читала, что в пустыне очень жарко. Наверное, легче идти сейчас, чем в самый зной.
   - Вероятно, ты права, Адель, - согласился Ганс. - Мне это почему-то не пришло в голову. Обычно мучаешься от теперешнего положения и не предполагаешь, что могло бы быть гораздо хуже.
   - Отличная мысль, - обрадовался Серый. - Отныне, если мне плохо, я буду представлять, что в иных условиях мне было бы намного хуже, и тогда почувствую себя почти хорошо.
   Ганс, Франк и Адель смеялись так, что на них стали с недоумением оглядываться и принц, и Фатима, и Керим с женой, и даже важный верблюд.
   - Вы как-будто совсем не устали, - одобрительно заметил принц. - В горах вам не было так весело. Пустыня нам всем пошла на пользу.
   Фатима ласково улыбнулась своим спутникам и вновь повернулась к принцу. Очевидно, беседы, которые вели эти двое, тоже были неплохим средством не думать о тяготах пути.
   - Счастливые люди! - заявил Ганс. - Им, похоже, ничего не надо.
   - А тебе? - подозрительно осведомился Франк.
   - Я бы выпил хоть глоток воды.
   Адель тоже не отказалась бы от воды, но не была уверена, что это желание разумно. Наверное, и принц с Фатимой испытывают жажду, но раз они терпят, то лучше помолчать и ей.
   - Если пить каждый раз, когда захочется, то воды не хватит, - заметил мальчик.
   - Ты, как всегда, прав, мой юный друг, - вздохнул Ганс.
   - Знаешь, Адель, что я решил? - спросил он, когда ослик и Франк чуть отдалились от них.
   - Что?
   - Отныне я начну работать над собой. Путешествие с тобой, принцем, Фатимой, Франком и даже ослом меня многому научило. Я буду воспитывать в себе здравомыслие.
   Девушка воспринимала этого непосредственного человека скорее как юношу-ровесника, чем как мужчину лет на пятнадцать старше её, поэтому отнеслась к его откровениям с искренним сочувствием.
   - Приятно слышать, - ответила она. - Я тоже многому научилась в нашем путешествии.
   - Признаюсь тебе честно, Адель, притом только тебе и прошу тебя никому об этом не рассказывать: я ведь не случайно получил удар ослиного копыта в лоб. Серый, конечно, этого не подозревает, но он перевернулся во сне на спину, дрыгнул задними ногами и угостил меня ударом копыта в лоб в тот самый нечастный момент, когда я наклонился над мешком с едой и хотел достать себе сухарик, чтобы чуть-чуть заглушить голод. Сейчас-то я хорошо понимаю, что намерения мои не были похвальными и, если бы не боль и синяки, был бы даже раз, что меня остановили. А представляешь, как хохотал бы Франк, если бы узнал, как вовремя перевернулся на спину и дёрнул ногами Серый. Он вообще очень весёлый мальчик, но такое совпадение совсем бы его уморило. Я и сам рассмеялся бы, если бы не боялся вызвать недоумение. Только ты не проговорись о моей тайне. Наверное, я бы и тебе постеснялся об этом рассказать, но очень уж смешно получилось, надо же с кем-то поделиться.
   Адель не знала, как отреагировать на такое наивное признание. Ругать жизнерадостного чудака не имело смысла, потому что он сознавал свою ошибку, да ещё умудрился найти смешное в близком знакомстве с ослиным копытом. И как Ганс не заподозрил, что Серый это подстроил нарочно, и что Франк тоже участвовал в заговоре?
   - Это очень смешно, Ганс, - согласилась Адель, - но впредь так не поступайте. Это нехорошо.
   - Конечно! Иначе, разве стал бы я вам рассказывать такое? Я намерен исправиться. Мне бы хотелось поближе познакомиться с верблюдом. Вчера я к нему подошёл, но этот гигант так на меня взглянул, что меня отнесло прочь. Терпеть не могу быть с кем-то в плохих отношениях.
   Адель улучила момент, когда Ганса рядом не было, и строго сказала Серому:
   - Ты мог бы убить Ганса. Следовало сказать ему, что он поступает неправильно, а не бить копытом в лоб.
   Франк захохотал, а ослик смущённо пригнул голову.
   - Ты догадалась? - восторгался мальчишка. - Правда, ловко мы с Серым придумали? Теперь этому недоумку не придёт в голову воровать еду, а то повадился. Я бы и сам врезал ему промеж глаз, но Серый сделал это доходчивее. А как поживает наш воришка?
   - Довольно весело. Он вполне оценил урок и принял решение больше так не делать, поэтому не называй его воришкой, Франк. И прошу вас обоих больше о случившемся не поминать.
   - Ну ещё бы! - согласился Франк. - Вряд ли принц одобрил бы наши с Серым действия, но он так занят болтовнёй со своей восточной красоткой, что ему не до нас.
   - Ты не должен так говорить! - рассердилась Адель. - Это грубо.
   - Лишь бы не было глупо, - отмахнулся невоспитанный мальчишка. - Знала бы ты, какие глупости они друг другу говорят. Я чуть-чуть послушал и сейчас же отошёл, чтобы тоже не лишиться разума. Ни за что никогда не влюблюсь, чтобы не отупеть. Мы с Серым решили всю жизнь путешествовать в поисках приключений, а для начала проводим тебя. Правда, Серый?
   - Правда, - скромно ответил ослик. - Мне понравилось путешествовать. Я уже убедился, что ослы созданы для поисков приключений. А может, это приключения созданы для поиска ослов.
   Тут уж Адель смеялась не меньше, чем Франк. И хотя весёлое расположение спутников исчезло задолго до привала, вытесненное усталостью, но всё же Керим, удивлённо качая головой, заметил вполголоса, что никогда ещё не встречал таких жизнерадостных попутчиков.
   - Очень жарко, - пожаловался Ганс. - Я весь высох. Нельзя ли получить хоть глоток воды? Я мечтал об этом всю дорогу.
   - В пути не надо пить, - покачал головой Керим. - Напиться всё равно не сможешь, сколько не пей, а идти тяжело. Но сейчас мы раскинем лагерь, и ты получишь воду.
   - А тебе пить, наверное, никогда не хочется? - спросил Ганс у верблюда.
   Громадное животное выпятило нижнюю губу и не удостоило спутника ответом.
   - Ты не слишком вежлив, - обидчиво сказал Ганс.
   Верблюд величественно шевелил челюстями и молчал, а ослик взирал на него с немым восхищением.
   - Ты бы лучше отошёл, - промолвила жена Керима.
   - Молчи, жена, - сейчас же по привычке откликнулся занятый устройством лагеря и ничего не замечавший муж.
   Женщина, имени которой Адель так и не узнала, послушно замолчала.
   Ганс вновь попытался наладить отношения с верблюдом, но сделал это довольно неуклюже.
   - Я хотел нарвать тебе угощение перед уходом, но не сумел вовремя проснуться. Сейчас я очень жалею об этом. Ты бы получил нежные зелёные веточки. Или ты предпочитаешь верблюжью колючку?
   Громадное животное приняло совсем уж неприступный вид, перекосило морду и вдруг плюнуло, да как! Густая белая пена облепила незадачливого Ганса с головы почти до самых ног, и он стоял в полном недоумении, не пытаясь в первый момент даже освободить лицо. Все, как зачарованные, глядели на это необычайное зрелище.
   - О!!! - громко выдохнул ослик.
   Этот протяжный звук заставил всех очнуться. Франк, повинуясь своему темпераменту, заорал и завыл так, что у Адели заложило уши. Ганс зашевелился, смахивая с себя слюну, и жена Керима принялась молча ему помогать, а сам Керим укоризненно посмотрел на виновника переполоха, в ответ на что верблюд ещё более надменно перекосил морду и неторопливо отошёл в сторону.
   - Жена, почему ты не предупредила? - кратко спросил Керим, очевидно, намекая на нрав и повадки животного.
   Женщина промолчала, а Керим вновь вернулся к свом делам, сочтя, что выказал достаточно внимания и Гансу, и поступку верблюда.
   - Франк, замолчи, - потребовал принц. - Лучше займись делом.
   - Я бы занялся, - сквозь хохот проговорил мальчик. - Да я так не сумею.
   - Франк! - осуждающе произнесла Фатима, едва сдерживая смех.
   - Не надо, - прервал её Ганс. - Не ругайте его. Я и сам на его месте умер бы от смеха. Я засмеялся бы и на своём месте, если бы не побоялся выглядеть глупо. Надо же! Такое могло случиться только со мной!
   И он захохотал, а за ним и все остальные, потому что бедный Ганс, и в самом деле, выглядел забавно.
   - Смейтесь, смейтесь, друзья, - приговаривал он. - Сегодня со мной случаются самые необыкновенные неожиданности. Наш милый ослик угостил меня копытом...
   При этих словах Серый скромно потупился.
   - Я хотел подружиться с верблюдом, но он окатил меня таким душем, что теперь уж и не знаю, как подойти к нему ещё раз. Но я уверяю вас, что мы ещё будем с ним хорошими друзьями.
   Жена Керима сделала предостерегающий жест, да и сам Керим покачал головой. Принц перестал улыбаться.
   - Я бы посоветовал вам, Ганс, не делать второй попытки, - сказал он. - Зачем навязывать дружбу тому, кто в ней не нуждается и открыто об этом заявляет?
   - Позвольте с вами не согласиться, милый принц, - возразил Ганс.
   Адель поняла, что переубеждать этого упрямца бессмысленно. Наверное, это понял и принц, потому что не стал продолжать разговор.
   Путь по пустыне окозался очень тяжёлым, тяжелее, чем предполагала Адель. Днём она задыхалась от жары и пыли, а ночью мёрзла. Лучше всех переносили путешествие Керим с семейством, что не было странным, ведь они постоянно кочевали. Гораздо удивительнее были Франк и Серый. Они не просто переходили через пустыню, а наслаждались переходом. Похоже, двух друзей вполне устраивала жизнь в постоянном движении, и они совсем не желали обрести надёжный приют.
   - Неужели тебе здесь нравится? - не выдержала Адель, когда Франк издал воинственный клич и перескочил через спину навьюченного ослика, лишь слегка коснувшись его руками.
   - А мне везде нравится, - беспечно ответил мальчик. - Вот это жизнь по мне. Всегда куда-то идёшь, видишь новые места. То горы, то пустыня. Наверное, мы и до леса доберёмся. И полазаю же я по деревьям! Да, Серый?
   - Я не полезу, - спокойно возразил ослик. - Я уже понял, что ослы созданы для гор, для пустыни, для степи и леса, но убедился, что мы не умеем летать, и предполагаю, что лазить по деревьям нам тоже не дано. Впрочем, если понадобится, то ослы смогут всё.
   - Ха-ха-ха!
   Серый обиженно посмотрел на весёлого Ганса, неслышно подошедшего к ним, и замолчал.
   - Интересно, а бывают водоплавающие ослы? - спросил тот, не замечая реакции славного ослика на свой неосторожный смех.
   - Бывают, - упрямо сказал Серый. - Ослы созданы и для воды тоже.
   - Вот увидишь, как мы с Серым будем плавать в озере, которое нам встретится в самом центре оазиса, - задорно сказал Франк. - Я уже сейчас чувствую, что я тоже создан специально для плавания.
   - По-моему, я тоже для этого создан, - согласился Ганс. - С наслаждением искупался бы. Вот для чего я не создан, так это для пустыни. Пыль, жара, постоянная жажда. Если бы принц не запретил пить на переходах, я бы не отрывался от воды. Не понимаю, как это ты, Серый, соглашаешься тащить на себе воду и не пить её, когда сильно хочется?
   Франк угрожающе посмотрел на этого безнадёжно легкомысленного человека, предполагая, что он будет покушаться на поклажу осла.
   - А я тоже учусь благоразумию, - ответил Серый.
   Ганс вздохнул.
   - Никак мне не удаётся подружиться с верблюдом, - поделился он своей постоянной заботой. - Но, кажется, я нашёл способ добиться его расположения.
   - Не забудь потом показаться нам, - с хохотом попросил Франк.
   Ганс поморщился.
   - Не напоминай мне об этом случае, - попросил он мальчика. - До сих пор страшно вспомнить, на кого я был похож.
   - Вот и не лезь к верблюду, - посоветовал ослик. - Он даже со мной почти не разговаривает. А ведь я поделился с ним чудесными веточками, которые мне нарвал Франк. Он их съел и посоветовал не угощать его больше, потому что он предпочитает верблюжью колючку, а этого сена мне и одному не хватит. Конечно, о вкусах не спорят, но на его месте я бы сказал "спасибо".
   - А ты скажешь "спасибо", если тебя угостят верблюжьей колючкой? - поинтересовалась Адель.
   Ослик засопел и промолчал.
   - Мне он тоже "спасибо" не сказал, хотя и съел цветок, - согласился Ганс. - Слопал, глазом не моргнув, и отвернулся. Я только зря на него извёл твой цветок, Адель, а ты наверняка его хранила для нашего милого ослика. Так что и ты, Серый, меня извини.
   У Адели сердце сжалось от страшного предчувствия, и она схватилась за свою сумку.
   - Когда ты скормил ему наш цветок? - завопил Франк.
   - Совсем недавно. Да что с вами?
   - Это же волшебный цветок! - прошептала Адель.
   - Правда? - удивился Ганс и попытался её утешить. - Да ты не огорчайся. Всё равно он скоро бы завял.
   - Идиот, он увядал лишь при опасности! - в бешенстве кричал Франк. - Нам его дала добрая фея, чтобы мы вовремя узнавали о беде и успели к ней подготовиться.
   - Зачем ты ругаешься? - обиделся Ганс. - Откуда я мог узнать, что цветок волшебный, если вы мне об этом не сказали?
   Принц, привлечённый неистовыми воплями Франка, подошёл к ним. Узнав о происшедшем, он нахмурился.
   - Зачем вы полезли в чужие вещи и взяли то, что вам не принадлежит? - строго спросил он.
   Прекрасный юноша даже в лохмотьях оставался принцем, и голос его, хотя и негромкий, заставил всех замолчать.
   - Я же хотел как лучше, - оправдывался Ганс. - Я сознаю свою ошибку и очень сожалею о ней. Ну, не сердитесь на меня, милый принц. Если бы я смог, я бы вернул Адели её цветок, но это уже невозможно. Больше я такой глупости не сделаю, поверьте мне, друзья.
   Искреннее раскаяние Ганса смягчило бы и камни. Принц поморщился.
   - Вы очень неосмотрительны, Ганс, - сказал он. - Сделанного не вернёшь, но впредь сначала подумайте, а потом действуйте.
   - Да, - согласился Ганс. - Я вновь поступил легкомысленно. Но даю вам слово, что я исправлюсь. Исправлюсь в самом скором времени.
   Подошедшая Фатима обменялась с Аделью понимающим взглядом. Обе девушки не сомневались, что исправить этого человека невозможно.
   - Пойдем со мной, Франк, - велел принц.
   Он увёл пылающего мстительными чувствами мальчика вперёд и что-то долго ему внушал.
   - Ты счастлива, что твои странствия заканчиваются? - спросила Адель у подруги.
   Фатима обратила на неё сияющие глаза.
   - Да, пророчество сбылось, и я нашла своего повелителя. Желаю и тебе обрести счастье, освободив жениха.
   - Спасибо, Фатима.
   Ганс сосредоточенно о чём-то думал.
   - Но всё-таки я подружусь с верблюдом, - решил он.
   - Оставь его в покое, - в один голос воскликнули обе девушки.
   - Не беспокойтесь, девочки, - успокаивающе сказал Ганс. - Я буду очень осмотрителен.
   Неизвестно, что ещё предпринял бы Ганс для достижения своей цели, если бы не произошли события, нарушившие ход экспедиции.
   - Адель, можно тебя спросить кое о чём? - тихо спросила Фатима однажды, когда девушки оказались немного в стороне от остальных.
   - Конечно, - встревоженная необычным тоном подруги, ответила Адель.
   - Тебе не страшно?
   Адель затруднилась с ответом. Не то, чтобы ей было страшно, однако пустыня подавляла её. Вокруг был только песок, необозримое море песка, которое иссушает, давит на нервы.
   - Не страшно, но неприятно, - ответила она. - Если бы не Керим с его опытом, наверное, было бы страшно. Одна бы я давно заблудилась.
   Фатима подумала и осторожно спросила:
   - А как ты думаешь, Керим может заблудиться?
   - Вряд ли, - усомнилась Адель. - Он всю жизнь кочует и, можно сказать, живёт в пустыне. А почему ты вдруг в нём засомневалась?
   - Не знаю, - замялась Фатима. - Может, я сошла с ума, но мне кажется, что солнце всходит не там, где оно всходило раньше, а ведь мы, насколько я помню, не должны менять направления пути.
   Адель, прежде ничего не замечавшая, сейчас же заподозрила, что Фатима в чём-то права.
   - Подожди, - стала она рассуждать. - Мы шли на север, и солнце должно вставать там, а сейчас где встаёт?
   - Там, - указала Фатима рукой.
   - Стало быть, мы идём на запад? Или не на запад?.. Я совершенно запуталась. У меня в голове полный туман. Где солнце должно вставать по-старому?
   - Теперь и я ничего не соображаю, - призналась Фатима. - Чувствую, что что-то не так, а ничего не могу понять. Какое-то наваждение. Может, спросить у принца?
   Оказывается, и принц ничего не мог объяснить. Стоило ему задуматься, как его сознание окуталось туманом.
   Франк, а тем более Ганс, оказались тоже в полном неведении направления пути. Даже чутьё ослика не помогло.
   - У меня такое впечатление, что я иду сразу в четыре стороны, - признался он. - Я уже не различаю, откуда светит солнце.
   Решено было обратиться к Кериму. На осторожные расспросы принца бедуин самодовольно кивнул.
   - Новички, - объяснил он. - Вам непривычна пустыня, и здешнее солнце для вас слишком велико. Вот и кажется, что оно светит сразу с четырёх сторон. А оно вон там.
   Его коричневый сухой палец показал в ту сторону, где солнца, по наблюдению Адели, не было.
   - А по-моему, оно там, - робко сказала Адель.
   - Что ты?! Оно там!
   - Нет, там!
   - Да вот же оно! Неужели не видите?
   Люди закружились, силясь понять, почему никто, кроме них, не видит истинного положения солнца.
   Керим скривил уголки рта, что должно было означать снисходительную улыбку.
   - Слышишь, жена? - поделился он своими мыслями с привычной спутницей. - Думаю, что наш Исмаил уже сейчас показал бы дорогу, если бы умел говорить.
   Женщина кивнула и крошечной ручкой ребёнка указала вдаль.
   - Что с тобой, жена? - изумился Керим. - Почему ты показываешь назад?
   - Я показываю вперёд, - возразила она.
   - Молчи, жена! - оборвал её старик, чувствуя, как от непонятной бестолковости окружающих в сердце закрадывается холодок.
   Все взгляды были в надежде устремлены на него. Он, опытный странник по пустыне, не мог ошибаться.
   - А что скажешь ты? - спросил он верблюда.
   Громадное животное долго озирало горизонт и косило глазом на солнце. Потом морда великана перекосилась от отвращения.
   - Заблудились, - был дан краткий ответ.
   - Совсем с ума посходили! - рассердился Керим. - Вперёд! Вон туда!
   Его решительный голос приободрил всех, но ненадолго. Сомнения всё равно всплывали перед каждым, и беспокойство мутило рассудок.
   Однажды, когда расположились на ночлег, ослик почтительно приблизился к верблюду и затоптался возле него, не осмеливаясь заговорить.
   Верблюд долго перекашивал морду, поводил глазами и другими подобными способами пытался понудить робкого попутчика нарушить молчание. Наконец, не выдержал.
   - Что тебе? - спросил он словами.
   Серый приободрился.
   - Как ты думаешь, мы сбились с пути или идём правильно?
   - Может быть и то и другое, - спокойно рассудил верблюд.
   - А что будет, если мы заблудились?
   - Тогда мы затеряемся в пустыне, и вы все погибнете от жажды.
   - А ты?
   - А я позже всех, потому что могу по много дней не пить. Да ты не огорчайся.
   Серый кивнул.
   - Я не огорчаюсь. Просто радоваться, вроде бы, нечему.
   Верблюду стало жаль ослика, и он назидательно проговорил.
   - Я тебя предупреждал, что в пустыне ты будешь сохнуть. Здесь прекрасное место, но не для таких, как ты. Тебе бы в луга...
   Серый упрямо затряс головой.
   - Нет, ослы созданы именно для переходов через пустыни. А в пустынях специально для ослов созданы оазисы.
   Верблюд не нашёлся, что ответить на эти мудрые речи, а ослик решил, что необходимо где-нибудь срочно раздобыть оазис, потому что запас воды, который он нёс на спине, иссякал, да и пищи оставалось очень мало. Теперь у него и его приятеля Франка оказались сразу две заботы: высматривать оазис и караулить припасы от Ганса, которому они оба дружно не доверяли.
   Между тем все сильно устали от долгого и непривычного пути по пескам. Глаза воспалились от дрожащего жаркого марева, кожа казалась полностью лишённой влаги, губы потрескались, рот пересыхал, постоянно хотелось пить, и все мысли были направлены только на воду. Её не хватало, её надо было добыть любой ценой, о ней мечтали наяву, её видели в беспокойных снах. Почему-то Адель не была уверена, что Керим поделится своими запасами воды с ними, случайными спутниками, потому что ни он, ни его жена ни разу не поинтересовались их делами. Ей даже стало казаться, что эта молчаливая семья специально ведёт их куда-то на гибель, а потом бросит, ослабевших и беспомощных. Может, они слепо доверились врагам? Не хотелось так думать, но Адель помнила предупреждения колдуна Жана о врагах, которых будет подсылать ей отвратительная старуха. Она уже предполагала поделиться с принцем своими раздумьями, но не успела и очень порадовалась этому, ведь плохо подозревать порядочных людей в коварстве, а уж обвинять их было бы непростительно.
   Сомнения Адели исчезли, когда Керим о чём-то долго говорил с принцем, а затем принц просто и спокойно объявил своему отряду, что наполовину уменьшает порции воды и пищи.
   - Милый принц, вы, конечно, шутите, - возразил Ганс. - Мы и так пьём преимущественно горячий воздух и едим сухой песок.
   - Значит, будем пить горячий воздух и есть сухой песок в двойном размере, - покладисто ответил ослик. - Для того мы и идём через пустыню.
   На воспалённых глазах Ганса показались слёзы. Адель подумала, что, видно, он ещё не совсем высох, раз может так бездарно тратить влагу. Сама она не сумела бы выжать из себя самую маленькую слезинку, даже если от этого зависело её спасение.
   - А ты, наверное, думал, что в пустыне на каждом шагу будут встречаться ручьи? - ехидно спросил Франк. Его возмущение против Ганса было столь велико, что заставило на какое-то время забыть о собственных муках.
   - Будьте мужественны, Ганс, - ободряюще сказала Фатима. - Уповайте на волю Всевышнего, и он не отступится от вас.
   Адель в который уже раз удивилась покорности своей подруги судьбе и её вере в благополучное завершение их трудностей. Сама она сейчас больше верила в помощь колдуна Жана и твёрдо решила вызвать его, если станет совсем невмоготу. Или лучше чуть позже, когда смерть будет стоять рядом и угрожать наиболее ослабевшему. Она мучилась не меньше других, однако у неё было преимущество в сознании возможности вызвать помощь.
   - Потерпим, - согласилась Адель. - А что говорит Керим?
   Принц обвёл спокойным взглядом своих спутников и ответил почти безмятежно.
   - Керим признался мне, что слегка сбился с пути, поэтому дорога займёт чуть больше времени, чем он ожидал. Вода у него на исходе, и он опасается за сына, поэтому, если понадобится, мы поделимся с ним...
   - Чем? - перебил его Ганс. - Нам самим нечего пить. Для меня моя жизнь не менее дорога, чем для него - жизнь его ребёнка. Я не знаю его ребёнка, я его почти не вижу, я не знаю даже его самого...
   - Перестаньте, Ганс!
   Негромкий голос юноши заставил Ганса замолчать, но его плечи ещё долго вздрагивали от бессильных рыданий.
   Переносить жажду было трудно, но Ганс ухитрялся сделать положение путников просто невыносимым. От его постоянных жалоб некуда было скрыться, а у Фатимы и Адели возникало даже чувство стыда, когда они смачивали пересохший рот тем глотком воды, который им полагался. Девушкам казалось, что они чуть ли не обделяют своего товарища. Ганс вытался убеждать их в том, что принц несправедливо распределяет воду, и его, Ганса, порция меньше, чем у других, поэтому все ещё как-то способны терпеть, а ему остаётся или бунтовать или умирать. Однако такое предположение вызвало дружный и весьма резкий отпор девушек, и Ганс впредь не решался восставать.
   Адель попыталась высчитать, когда ей ждать посланцев колдуна, но запуталась, потому что не могла с уверенностью сказать, кого ей послал Жан, а кого - Маргарита. Вроде бы выходило, что должен был появиться враг, потому что до сих пор Адель только в старушке-нищенке да в великанах распознала посланцев колдуньи. Иногда она приходила к мысли, что, может быть, и Ганс послан недобрыми силами, потому что очень отравлял всем и без того нелёгкую жизнь, но потом отвергала это предположение, слишком уж большой путь они проделали вместе, слишком многое пережили.
   Кроме Ганса все оказались на редкость мужественными. Принц являл собой образец спокойствия и терпимости и всегда готов был прийти на помощь ослабевшему, от Фатимы нельзя было дождаться даже слова жалобы, а мальчик с осликом, похоже, воспринимали мучительную жажду как необходимое приложение к переходу через пустыню и стойко терпели, подбадривая друг друга. Адели казалось, что даже верблюд взирал на Серого с долей уважения, потому что кривился совсем иначе, чем при взгляде на Ганса.
   Однако пришёл день, когда принц отдал остаток воды для маленького сына Керима, а Ганс от этого щедрого жеста упал на песок и глухо завыл, без слёз, не ворочая распухшим почерневшим языком.
   - Сколько ещё мы сможем продержаться? - спросила Адель через силу.
   - Полагаю, что до вечера, - отозвался принц. - А может, ещё дольше.
   "Вечером я вызову колдуна," - сказала себе Адель.
  
  

Глава 8

Спасение, но...

  
   День прошёл очень печально. Идти не было сил, и переходы были короткими, с частыми остановками. Мысли метались от надежды на неожиданное спасение к смерти. Фатима и принц не разлучались ни на минуту. Они не разговаривали, но и молчание бывает красноречивее слов. Адели казалось, что они всё равно считают себя счастливыми, несмотря на близость гибели, ведь они нашли друг друга. Мальчик и ослик страдали не меньше других, но, похоже, Франк всё ещё не верил, что близок к гибели, а ослик всячески его подбодрял. Ганс тосковал открыто, и глядеть на него было жутко. Адель была бы рада его подбодрить, объяснив, что имеет средство для спасения, но Ганс не поймёт, почему она выжидает. Он будет требовать, чтобы она сейчас же вызвала колдуна, а ведь сделать это она может только раз. Вдруг они спасутся и без помощи Жана, а у неё впереди будет ещё много трудностей и опасностей? Необходимо оттянуть вызов колдуна до последней возможности, когда без этого выжить будет нельзя. Самой большой опасности сейчас подвергается маленький сын Керима. Когда положение станет критическим, Адель произнесёт решающие слова, а пока... На какое-то время сознание девушки помутилось, а когда она пришла в себя, то первое, о чём она подумала, было опасение опоздать. Кто знает, может быть, Керим и его жена склонились над уже умершим ребёнком, а она всё тянет время.
   Адель приподнялась и хотела было произнести спасительные слова, но её опередил верблюд, сказав всего одно слово, но слово это оживило всех.
   - Караван!
   Какое лицо стало у Фатимы! Адель позавидовала счастливому свойству этой девушки принимать удары судьбы с искренним смирением и надеждой на лучшее, а её дары - с благодарностью Всевышнему. У себя самой Адель, к сожалению, выявила присущее большинству людей обыкновение роптать на судьбу в трудные минуты и принимать благополучие как должное. Ну, что ж, общение с Фатимой побудит её пересмотреть жизненные позиции, недаром колдун Жан предупреждал её, что это путешествие повлияет на её дальнейшую жизнь. Лишь бы влияние это оказалось благотворным.
   Караван! Одно слово - и угасшие взоры загорелись. На всех лицах радость и ликование. Уже не смерть, а жизнь царит в мыслях людей и животных.
   - Если бы не караван, мой маленький сын к вечеру был бы мёртв, - признался Керим.
   - И не только он, - прошептал Ганс. - Честное слово, я уже готовился к смерти.
   - Если ты такой трус, то не надо было идти через пустыню, - сейчас же отозвался Франк. - Разве ты не знал, что в пустыне жарко и нет воды?
   - Зато в ней есть оазисы и караваны, - прибавил Серый.
   Верблюд посмотрел на ослика и весьма благосклонно перекосил морду.
   Караван приближался, и скоро путешественникам была оказана помощь.
   - В первый раз со мной случилось такое, - признался Керим начальнику каравана. - Я сбился с пути и не знал, в какую сторону идти. На меня, на жену, даже на моего верблюда нашло наваждение, и каждый из нас указывал разное направление. Я не мог даже определить, где должно взойти и сесть солнце. Это я-то, родившийся в пустыне!
   Начальник каравана слушал молча и недоумённо покачивал головой.
   - Злой дух околдовал тебя, Керим, - высказал он предположение.
   Сопровождавшие караван люди, одетые приблизительно так же, как Керим, и, на взгляд Адели, совершенно неотличимые друг от друга, согласились с мнением начальника.
   - А куда вы идёте? - спросил Керим.
   - На запад, - был дан ответ, понятный Адели. Дальше пошли названия населённых пунктов, незнакомые девушке.
   - Мальчику тоже нужно на запад, - подала голос жена Керима.
   Адель настолько привыкла к её безгласности, что сначала удивилась, услышав её слова. Её поразило, что эта женщина, почти не принимавшая участие в общей жизни, помнит о намерении принца вернуться в отцовский замок.
   - Молчи, жена, - по привычке отозвался Керим, и, когда женщина послушно умолкла, обратился к начальнику каравана. - Со мной идёт мальчик со своей невестой, которому тоже нужно на запад. Он собирался пересечь пустыню со мной и уже там поискать караван, следующий на запад, однако теперь ему уже ни к чему терять время и силы, раз можно пойти с вами. Вы возьмёте его с собой?
   Начальник каравана дал согласие, а узнав о временной нищете принца, пообещал выделить ему пищу, воду и даже верблюда.
   - Мальчик, иди сюда, - позвал Керим. - Мальчик! Принц!
   Похоже, в голове Керима не укладывалось, что "принц" означает высокое общественное положение его молодого спутника, а не его имя или прозвище.
   Узнав о возможности присоединиться к каравану, принц задумался.
   - Я признателен вам за готовность оказать мне помощь, - поблагодарил он, - но вынужден отказаться.
   У всегда спокойного Керима глаза чуть не вылезли на лоб.
   - Почему? - спросила Адель, тоже очень удивлённая.
   - Я должен перевести тебя через пустыню, Адель. И остальных тоже, - пояснил принц. - Не скажу, что я хороший проводник, но, наверное, вместе нам будет легче дойти до воды.
   - А разве я не в счёт? - обиделся Франк и, взглянув на ослика, поправился. - Разве мы не в счёт?
   - В счёт, - согласился принц. - Поэтому-то я и не должен вас покидать.
   - Из всех нас вы, принц, самый дальновидный, - согласился Ганс. - Если бы не вы, я бы давно уже выпил всю воду и умер от жажды. Я часто на вас сердился, но сейчас признаю, что вы были правы. По-моему, вы и сейчас правы, решив не покидать нас.
   Принц кивнул, улыбнувшись уголками губ.
   - Объясни ему, что другого каравана он может не дождаться, - подсказала жена Керима.
   - Молчи, жена, - машинально сказал Керим и продолжал. - Моя жена совершенно права. Ты можешь много месяцев ждать караван, принц, поэтому отправляйся с Ахметом. Он надёжный человек. А о спутниках не беспокойся. Не знаю, какое наваждение на меня нашло, но Ахмет подтвердит, что я всю жизнь кочую по пустыне и никогда не сбивался с дороги.
   - Это так, - заверил начальник каравана.
   - Я уверен в тебе, Керим, - сказал принц, - и присоединился бы к каравану, если бы твой путь полностью совпадал с путём моих спутников, но вы дойдёте вместе лишь до оазиса, а дальше им самим придётся пересекать пустыню.
   Ахмет и Керим засмеялись.
   - О чём он говорит? - спросил Ахмет. - Что он называет путём через пустыню?
   - Кратчайший путь от восточного оазиса до рощ возле земли упырей, - пояснил Керим.
   Адель поняла, что для этих сынов пустыни такой незначительный переход кажется мелочью.
   - Наши спутники не привыкли к пескам и могут заблудиться там, где через три-четыре года не заблудится твой сын, Керим, - подала голос Фатима.
   Похоже, Керим был польщён предполагаемой мудростью своего сына.
   - Наверное, ты права, девушка, - неуверенно сказал он. - Но вы можете потом пожалеть, что из-за ничтожного и совершенно безопасного перехода потеряли возможность присоединиться к каравану.
   - Когда выполняешь долг перед друзьями, нельзя думать о личной выгоде, - уверенно произнесла Фатима.
   Во взгляде принца отразилась гордость за его будущую жену, но Адель почувствовала себя задетой словами подруги. Получалось, что принц и Фатима видели свой долг в том, чтобы пренебречь своей удачей, проводить её и остальных через пустыню и ждать неизвестно сколько времени другого каравана, а она будет пользоваться их великодушием. У неё тоже есть долг перед спутниками, и она тоже должна подумать об их благополучии.
   - Фатима, принц, вы совершенно неправильно понимаете свой долг, - возразила она. - Вы, принц, пошли вместе со мной, потому что искали свою судьбу и вам было всё равно, где её искать, а ты, Фатима, искала своего повелителя. Вы оба нашли то, что искали, и имеете полное право закончить скитания и вернуться домой. Никакого долга перед нами у вас нет. Вы не брали никаких обязательств. Вы всё равно не сможете идти со мной до конца, так что прекращайте свои блуждания и присоединяйтесь к каравану, а мы сможем и сами перейти от оазиса до рощ. Керим нам укажет направление, и мы не сумеем сбиться с пути, даже если бы захотели.
   Но принц только покачал головой, и Адель, которая стала видеть свой долг в убеждении принца и Фатимы уйти, уже не знала, как ей повлиять на этих двух благородных людей.
   - А я понимаю принца, - заявил Франк. - Я бы тоже не пошёл с караваном.
   Керим и Ахмет воззрились на мальчишку, и даже верблюд соизволил обратить на него своё внимание.
   - Я тоже, - поддакнул ослик.
   - Почему? - спросила Адель.
   - Если бы ты подумала, то сообразила бы сама, не такая уж ты тупая, - начал Франк. - Принц отправился на поиски своей судьбы, проделал с нами долгий путь и понял наконец-то, что его судьба - путешествовать. Поэтому он и не хочет уходить с караваном.
   - Не болтай глупости, - рассердилась Адель. - Всё равно ему придётся ждать другого каравана, чтобы вернуться во дворец.
   - А это произойдёт очень нескоро, а пока он славно попутешествует с нами, а потом, может быть, и без нас. Правильно, принц, не возвращайся в свой дворец, а отправляйся с нами.
   Принц улыбался, слушая мальчика.
   - А что делать мне? - спросила Фатима, обменявшись с принцем понимающими взглядами.
   - А тебе ничего не остаётся, как следовать за своим повелителем. Будешь разводить костёр, стряпать, чинить ему одежду...
   - И всегда будешь при деле, - прибавил ослик. - Я давно уже понял, что самое лучшее занятие - это путешествовать. Идёшь себе по лесам, лугам, горам, пустыням...
   - Ты чуть не умер от жажды, - возразил Ганс. - И мы все тоже.
   - В пустыне всегда испытываешь жажду, - перебил его Франк. - На то она и пустыня.
   - А когда жажда становится уж слишком сильной, надо встретить караван или оазис, как это сделали мы, - заключил Серый.
   Верблюд перекосил морду сначала на одну сторону, потом на другую, но промолчал.
   - Не хотелось бы тебе попутешествовать по красивым лужайкам с сочной травой? - спросил принц ослика. - Ты бы вволю её щипал, а при желании шёл бы в огород, где растёт и морковь, и капуста, и многое другое.
   Ослик облизнулся и погрустнел.
   - Это не для меня, - со вздохом сказал он. - Ослы, конечно, созданы для путешествия по таким вкусным местам, но эти места не созданы для ослов. Я однажды попытался пропутешествовать по огороду моей бывшей хозяйки, но после этого остался без дома, без хозяйки и без дела. Теперь-то я понял, что лучше всего быть кочевым ослом. Наверное, и ты, принц, хочешь стать кочевым принцем?
   Принц засмеялся.
   - Нет, - сказал он, - я вернусь во дворец, когда провожу вас до рощ. И Фатима не будет кочевой принцессой, а поселится во дворце моего отца вместе со мной. Если ты, Серый, пойдёшь с нами, то в королевских огородах специально для тебя будут отведены очень вкусные места для путешествий. А Франк найдёт в королевском замке надёжное пристанище и хороших учителей. Франк, пойдёшь с нами, когда мы проводим Адель и Ганса? Я сам позабочусь о твоём образовании и будущем.
   - Ну, нет! - отрезал мальчик. - Это чтобы следили за каждым моим шагом? Дать запереть себя в четырёх стенах и не сметь пошевелиться без разрешения? Да ни за что! Лучше я вернусь в горы к моему змею. Я хочу путешествовать, каждый день видеть новые места, переживать всякие необыкновенные приключения.
   - И я тоже, - вставил ослик.
   - Мы с Серым найдём Адели её жениха, а потом будем ещё что-нибудь искать. Да, Серый?
   - Конечно.
   Адель была огорчена категоричностью Франка. Как бы ей хотелось, чтобы судьба мальчика устроилась так замечательно, как предлагал принц. Тогда и ослик согласился бы жить при дворцовых огородах.
   - Ты напрасно упрямишься, Франк, - убеждала она. - Странствия от тебя никуда не уйдут. Когда ты вырастешь и выучишься, ты сможешь стать путешественником.
   Но Франк лишь засвистел.
   - Присоединяйтесь к каравану, принц, - решительно сказала Адель.
   - Я уже сообщил своё решение, - твёрдо ответил принц.
   В это мгновение к собравшимся подошёл старичок в чалме и полосатом халате с длинной, но редкой седой бородой.
   - Прошу простить меня за вмешательство в ваш разговор, который я нечаянно услышал, - начал он тихим голосом. - Насколько я понял, двоим из вас было бы выгодно присоединиться к каравану, но это кажется им невозможным, потому что их тревожит судьба товарищей. В моих силах разрешить всякие сомнения.
   - Каким образом? - настороженно спросил принц. - Присаживайтесь к нам и разъясните свои слова.
   Начальник каравана приглядывался к старичку, нахмурясь.
   - Принц, я могу дать вашим спутникам кувшин. Это не простой кувшин, а волшебный. Если его потереть и высказать желание, то оно сразу же исполнится.
   - Что-то я тебя не припомню, - с сомнением произнёс начальник каравана. - Откуда ты пришёл?
   - Мои верблюды идут в конце каравана, - объяснил старичок. - Ты часто видел моих слуг, когда они запрягали и распрягали верблюдов и ставили для меня шатёр.
   Ахмет всё-таки был явно озадачен, а Адели стало совершенно ясно, что этот старичок послан Жаном.
   - Почему ты отдаёшь нам такой замечательный кувшин? - спросил принц.
   Старичок улыбнулся.
   - Этот кувшин исполняет только одно желание. Я уже воспользовался им, так что могу без сожалений отдать его вам.
   - Значит, можно пожелать, чтобы наши спутники были благополучно перенесены через пустыню и доставлены к местам, куда каждый из них должен прибыть? - спросила Фатима.
   - Это не одно желание, а несколько, - возразил старичок. - Кувшин может или перенести их через пустыню, или доставить кого-то из них в указанное место, но место это должно быть хорошо известно владельцу кувшина. Я бы посоветовал вам не тратить возможность один раз воспользоваться волшебным кувшином, чтобы просить о таких пустяках. Лучше возьмите его и берегите от возможных случайностей до особого случая, когда вас будет подстерегать беда. Тогда вы сможете спастись, потерев его. И помните, что этому кувшину, как и любой волшебной вещи, которая когда-нибудь попадёт вам в руки, можно высказывать только такие желания, о которых вам известно, как их выполнить.
   Адель поняла, что это сказано специально для неё. Легче всего было бы заполучить волшебную вещь и пожелать, чтобы кольцо было на пальце Франка, но в той странной игре, в которой она принимает участие, не может быть таких простых выходов.
   - Спасибо вам, - поблагодарила Адель. - А что потом нам делать с кувшином?
   - Вы это поймёте, когда им воспользуетесь, - ответил старичок весьма таинственно. - Я даю его тебе, Адель, потому что именно тебя ждут самые трудные и тяжёлые испытания. Храни его до беды.
   Адель была благодарна за неожиданный и очень ценный дар, но её мучило опасение, что кувшин окажется слишком большим и представит собой лишний и очень неудобный груз. Она представляла огромный пузатый глиняный кувшин, который они будут тащить с собой и в конце концов нечаянно разобьют. Однако старичок подал ей маленький изящный серебряный кувшинчик с длинным узким горлом и изогнутой ручкой. Он был весь покрыт тонкими чёрными узорами странного вида.
   - Какой красивый! - воскликнула Адель. - Теперь-то вам незачем терять из-за нас время, принц. Если заплутаемся, то прибегнем к помощи кувшина.
   Она оглянулась на старичка, но того уже не было возле них.
   - А всё-таки я уверен, что не видел его в дороге, - заключил Ахмет.
   - Это волшебный старичок, - сказал ослик.
   - Волшебный, как та фея, которая спасла нас от гибели и подарила чудесный цветок, - подхватила Фатима.
   - Который Ганс скормил верблюду, - не преминул напомнить Франк. - Хорошо, что кувшин несъедобный.
   - Друг мой, я уже покаялся в своей ошибке, так что не стоит поминать прошлое, - добродушно отозвался Ганс. - Я не знал, что цветок волшебный, поэтому и поступил так опрометчиво, а тайна кувшина мне известна, так что у вас не окажется повода меня упрекнуть.
   - Не знаю, как мне поступить, - признался принц. - Теперь у вас есть защита от несчастья, но...
   - Никаких "но", принц, - решительно заявила Адель. - Вы обязаны присоединиться к каравану и поскорее привести во дворец свою невесту. Я была бы рада не расставаться с вами обоими, но раз это неизбежно, то лучше выбрать для этого удобный для всех нас случай.
   - Вот видишь, мальчик, как хорошо всё устроилось, - заключил Керим.
   - Мне кажется, что это знак свыше, - поделилась Фатима своими мыслями. - Тебя ждёт удача, Адель. Я чувствую, что это тебе присылается помощь, а мы только пользуемся ею вместе с тобой. Вот и сейчас ты получила великий дар. До сих пор я тревожилась за тебя, но сейчас я наконец-то спокойна.
   - Ну, так тому и быть, - заключил принц.
   - А всё-таки я не понимаю, откуда взялся этот старик, - сам себе сказал Ахмет.
   Рано утром путешественники, проведшие в пути столько времени вместе, пережившие столько приключений, расстались. Было выражено много добрых пожеланий и сожалений. А сколько прекрасных слов было потрачено, чтобы убедить Франка и Серого пойти с принцем и Фатимой! Всё было напрасно. И вот две группы пошли каждая в свою сторону.
   - Ахмет очень щедр, - сказал ослик, чувствуя приятную тяжесть на спине.
   - Да, это очень добрый человек, - согласилась Адель.
   - Хотели заточить меня в замке и засадить за книги! - запоздало возмутился Франк.
   - Насчёт книг не знаю, а пожить в замке, по-моему, неплохо, - заметил Ганс.
   - Это, если ненадолго и когда есть возможность оттуда сбежать, - неожиданно миролюбиво ответил мальчик. - Вон и Серого приглашали переселиться к ним.
   - Наверное, они там испытывают недостаток в ослах, - предположил Серый.
   - И в мальчиках, - засмеялся Ганс. - А всё-таки интересно было бы побывать на их свадьбе. Меня тоже приглашали, как и всех вас.
   - Да, красивое, наверное, будет зрелище, - согласилась Адель.
   - А мне бы хотелось поглядеть на принца в его дворце, - поведал Франк. - Он, конечно, хороший принц, но в конце пути очень уж стал смахивать на оборванца.
   Адель остро чувствовала пустоту, образовавшуюся после ухода принца и Фатимы. Наверно, ей уже не удастся встретить человека такого же надёжного, как принц, и девушки такой же мужественной, как Фатима. Теперь она с полной отчётливостью сознавала, каким счастьем для неё было решение принца проводить её через горы. После его ухода она сразу почувствовала себя неуверенно и тревожно. Франк ещё мальчик, ослик умён и самоотвержен, но в руководители группы, конечно, не годится, Ганс сам нуждается в поводыре, а молчаливый Керим доведёт их до оазиса, укажет дальнейший путь, даст очень дельные советы и уйдёт вместе с семьёй и верблюдом. Что же будет после? После ей самой придётся возглавить отряд. Сумеет ли она предусмотреть каждую опасность, как это делал принц? Хорошо ещё, что у неё есть волшебный кувшин. Он поможет ей сохранить на отдалённое будущее возможность вызвать Жана.
   С уходом принца Керим стал оказывать оставшимся путникам больше внимания и заботы, чем прежде. Опеку над ними взяла даже его жена, так что путь до оазиса прошёл без непредвиденных трудностей. Было жарко, пыльно, трудно идти, но они уже привыкли к этому, как к неизбежному следствию перехода через пустыню.
   Зато какое чудо представлял собой оазис! Это был самый настоящий остров среди океана песка. Как ярко зеленели деревья, пышно росла трава, журчали и искрились ручьи! Почти посредине этого зелёного рая голубело озеро, и вода в нём была чистая и спокойная. Местом привала выбрали площадку, поросшую мягкой изумрудной травкой, с родником, бьющем из-под гладкого камня в тени роскошной пальмы.
   - Хорошо! - громко выдохнул Ганс, валясь на траву возле куста.
   - Осторожнее!
   Этот вопль заставил вздрогнуть всех, не исключая и верблюда, а безмолвный ребёнок на руках матери впервые подал голос.
   - Что такое???
   Ганс с такой быстротой вскочил на ноги, словно совсем не устал за последний переход.
   - Смотреть надо, куда ложишься! - выговаривал визгливый голос. - Чуть не отдавил мне хвост!
   После этого последовал ряд фраз, которые нельзя было назвать нечленораздельными, но понять которое было невозможно. Каждую фразу завершало красноречивое и смачное "тьфу!"
   - Извини, пожалуйста. Я не хотел причинить тебе беспокойства, - оправдывался Ганс. - Впредь я буду очень осторожен с твоим хвостом.
   - Мне и на лапы наступать нельзя, - уже спокойнее сказала собака.
   Адель любила собак, а эта была очень красивая маленькая собачка тёмно-жёлтого, почти песочного цвета на боках, чуть темнее - вдоль спины, с белым кончиком пышного, словно опахало, загнутого на спину хвоста. Грудка у неё была белая, концы лапок - белые, на загривке - белое пятно, на лбу - белая звёздочка, чёрный кончик носа окаймлён белым, затем чёрным, постепенно переходящим в жёлтый цвет к ушам, а уши тоже заканчивались чёрной шерстью со светлыми кисточками на кончиках. Глаза милой собачки были огромные, чёрные, на редкость выразительные и вдобавок обведены чёрным.
   - Какая же ты красавица! - восхитилась Адель. - Как тебя зовут?
   - Моська, - кокетливо ответила собачка красивым голосом, ничего общего не имеющим с тем визгливым и бранчливым криком, с каким она только что обращалась к Гансу.
   Адель познакомила Моську со своими спутниками и спросила:
   - Куда ты идёшь?
   - Сама не знаю, - призналась собачка грустно. - Если не возражаете, я пойду с вами.
   - Конечно, - обрадовалась Адель. - Хочешь есть?
   Огромные глаза Моськи стали скорбными.
   - Очень хочу.
   Так как путники ещё не обедали, то решено было заняться этим приятным делом немедленно, и отдыхать до утра, а рано утром Керим с семьёй отправится на север, а они - на восток.
   Моська аккуратно съела всё, что ей дали, благовоспитанно подобрала крошки, подумала и обнюхала всё вокруг в надежде, что не заметила какого-нибудь лакомого кусочка, задумчиво поглядела на ослика, с упоением жующего сочную траву, заедая её тонкими веточками, и уставилась огромными укоряющими глазами на Адель. Девушка понимала, что ей не следует давать собачке лишний кусок, но не могла ей отказать. Получив добавку, Моська унесла лакомство подальше от компании.
   - Я тоже не наелся, - заявил Ганс.
   Керим, с молчаливым осуждением отнёсшийся к поступку Адели, отрицательно покачал головой.
   - Больше я не могу дать, иначе нечего будет есть потом, - ответила Адель.
   Керим кивнул.
   - Но собаке ты дала, - возразил Ганс. - Чем я хуже собаки?
   - Тем, что кажешься человеком, - съехидничал Франк.
   - Откуда ты знаешь, сколько времени она не ела? - защищалась Адель. - Когда мы умирали от жажды и голода, а потом встретили караван, никто не ограничивал нас в воде и пище. А сейчас в таком же положении оказалась бедная собачка. Мы её накормим, а потом будем давать ей столько же, сколько всем.
   - Мы давно уже могли бы воспользоваться волшебным кувшином, переправиться с его помощью через пустыню и не мучаться, - обидчиво говорил Ганс.
   Франк вполголоса стал бормотать что-то неразборчивое, лишь временами до ушей Адели, а значит, и Ганса долетали слова типа "идиот", "дурак", "кретин" и тому подобное.
   Сцена эта повторялась почти каждый день с тех пор, как они расстались с караваном, и никакие убеждения не могли заставить Ганса поверить в разумность действий Адели. Сначала девушка объясняла своему нетерпеливому спутнику, что кувшин лучше приберечь на случай беды, тратя на это много времени и сил, так что Ганс в конце концов соглашался с ней, но на другой день, а порой уже к вечеру он начисто забывал её доводы и упрашивал одним махом переправиться через пустыню и избавиться от тягот пути. При этом Франк начинал выходить из терпения и ругаться, а ослик душераздирающе вздыхал. Только Керим, его жена, ребёнок и верблюд помалкивали, ничем не выражая своего мнения о происходящем.
   - Не будем возвращаться к этому вопросу, - твёрдо сказала Адель.
   Она совсем недавно научилась отвечать так категорично и удивлялась сама себе. Это было ново, немного тревожно и неприятно, однако удобно и действенно, потому что Ганс замолкал.
   Керим подсел к компании и очень доходчиво растолковал, куда следует идти путникам, когда они останутся одни, каким образом ориентироваться в песках, когда останавливаться на отдых, сколько пить и есть на каждом привале, когда вставать. Он заклинал не расслабляться и не задерживаться на стоянках ни в песках, ни в этом благословенном оазисе, потому что неизвестно, когда они сумеют подновить запасы еды, даже выйдя из пустыни. Кроме того, можно дождаться песчаной бури.
   После Керима с Аделью беседовала его жена и надавала много практических советов в добавление к тем навыкам, которые девушка уже от неё переняла. Было похоже, что Керим и его жена, хоть и считали оставшийся путь своих спутников ничтожным, но всё-таки очень беспокоились за них.
   - На всякий случай у меня есть волшебный кувшин, - напомнила им Адель.
   - Это правда, - согласился Керим.
   Адель было грустно думать о том, что утром она расстанется с Керимом, его женой и верблюдом. Они были неразговорчивы, держались особняком, но их ненавязчивая поддержка и готовность придти на помощь ощущались постоянно. Она уже лишилась опеки принца, а теперь остаётся совсем одна и целиком берёт ответственность за жизнь спутников на себя.
   Её мысли отвлёк отчаянный крик. Адель вскочила на ноги, сердце сильно билось. Краем глаза она успела заметить, что у всех сделались испуганные лица, ослик открыл от ужаса рот и из него свисает недоеденная веточка, а верблюд шарахнулся в сторону от несущейся прямо на него истерично вопящей Моськи.
   Франк заорал, подобрал с земли увесистую палку и бросился вслед за собачкой, чтобы спасти её от какой-то страшной опасности. Керим вытащил большой нож и тоже кинулся на помощь. Адель побежала к сложенным поодаль вещам, чтобы достать кувшин. Всё это произошло в две-три секунды.
   Моська юркнула под куст, к которому уже подошёл было верблюд, и оттуда донеслось громкое чавканье.
   - Что случилось? - нервно спросила Адель.
   Моська выбралась из-под куста, облизываясь.
   - Я спрятала там кусочек от обеда, - пояснила она.
   Ноги у Адели так дрожали, что она опустилась на землю.
   - Зачем ты так кричала? - спросил Ганс. Его лицо было неестественно белым, и губы подёргивала судорога.
   - Я же объясняю, что у меня там спрятан кусочек про запас, а он пошёл туда и съел бы его, если бы я не подоспела.
   Собачка сердито повернулась к верблюду, и тот счёл за благо отойти. Ноги его подкашивались, он часто оборачивался, и даже морда потеряла надменность.
   - Из-за тебя я съела его раньше времени! - крикнула она вдогонку верблюду, и тот малодушно побежал, раскачиваясь и выбрасывая в стороны ноги, подальше от маленького, но очень опасного существа.
   Глаза Моськи стали жалобными, она обозрела присутствующих, повернулась к своему тайнику, осознала потерю, рассердилась и разразилась потоком непонятных фраз на своём языке. Она ругалась и плевалась, а потом долго тихо ворчала, успокаиваясь.
   - Не делай так больше, - попросила Адель. - Ты всех напугала.
   - Не могу, - честно призналась Моська. - У меня характер такой. Но вы не беспокойтесь: привыкнете со временем.
   - Кто останется в живых, тот, может, и привыкнет, - отозвался Франк.
   Моська умильно посмотрела на него, помахала хвостом и подставила голову, чтобы её почесали за ухом. Мальчик её погладил.
   Утром путешественники простились с Керимом, его женой, сыном и верблюдом.
   - Может, побудем денёк здесь и передохнём? - спросил Ганс, когда они остались одни.
   - Нет, мы должны идти, - ответила Адель.
   - Но если мы восстановим силы, то пойдём гораздо быстрее, - убеждал Ганс.
   - А никто не устал, - сейчас же заявил Франк.
   Он сидел на камне, у его ног лежала собака, а рядом стоял осёл. Вид у этой группы был очень живописный.
   - Мы не можем задерживаться, потому что у нас мало провизии, - объяснила Адель. - В путь!
   Путешественники довольно бодро прошли большую часть пути до привала, потом запас сил истощился и их поддерживала лишь мысль о недалёком отдыхе. Ганс пытался убедить их остановиться уже сейчас, но Адель, помня наставления Керима, не соглашалась. Кое-как они всё-таки брели по песку, и Адель, полагавшуюся до сих пор на проводника, терзали сомнения. Она не знала точно, пора ли уже отдыхать или ещё рано. Вроде бы рано, а очень хочется остановиться, тем более, что это зависело только от её слова.
   - Вон какой-то человек идёт, - сообщила Моська.
   - Молодой, - определил ослик. - Тяжело навьюченный. Если прибавить шагу, то мы его нагоним.
   Предложи ослик поторопиться за минуту до этого, и все бы сказали, что не в силах заставить себя убыстрить ход, но появление человека впереди заставило забыть про усталость. Когда они чуть приблизились к путнику, Моська решила сбегать и остановить его. Оказалось, что маленькая собачка, еле бредущая по песку и вызывающая жалость своим понурым видом, далеко не исчерпала запас бодрости и сумела лихо промчаться вперёд.
   Когда Моська обежала путника, он остановился, перекинулся с ней парой слов и подождал путешественников.
   - Эта собака сказала, что вы перешли через пустыню, - с уважением произнёс он вместо приветствия. - Я тоже когда-нибудь отважусь на такое приключение, но пока ещё я хожу только до оазиса и обратно. Скоро я наберу денег, куплю верблюда и тогда...
   - А зачем? - спросил Ганс.
   - Просто так, для интереса. Чтобы проверить свои силы.
   Это был самый обычный деревенский парень, но глаза его сверкали от предвкушения далёких побед и делали его простенькое невзрачное лицо одухотворённым и мужественным.
   Франк подпрыгнул из солидарности его намерениям.
   - Я тоже решил стать кочевым ослом, - опередил его Серый. - И Франк тоже. Только он будет не кочевым ослом, а кочевым мальчиком. Мы уже прошли по пустыне, и нам нужно идти дальше, чтобы проводить Адель. Если бы у меня не было занятия, то я охотно присоединился бы к тебе, потому что ослы созданы для путешествия по пустыне. Ослы и ещё, пожалуй, верблюды.
   - Как тебя зовут? - спросила Адель.
   - Янко.
   - Когда ты собираешься пересечь пустыню? - жадно спросил Франк.
   - Боюсь, что не очень скоро. Сначала надо вернуться в деревню, переделать все дела и подкопить денег.
   - Жаль, а то я проводил бы Адель и присоединился к тебе. Вместе интереснее, - сказал Франк.
   - А куда вы идёте? - поинтересовался Янко.
   Адель кратко представила каждого путешественника.
   - Тебя ждёт много неприятностей, - предупредил Янко. - Я встречал таких, как ты.
   Адель встрепенулась.
   - Расскажи, куда они шли? В какую сторону?
   Парень покачал головой.
   - По-разному. Никто не знал в точности, куда идти. Кто перебирался через реку, а кто спускался по ней, чтобы проскочить и мимо земли карликов и мимо земли упырей. Это очень плохие места. Даже я не рискнул бы пройти по ним. Безопаснее было бы подняться вверх по реке, куда иду я.
   - И куда нужно мне, - добавил Ганс.
   - Я не уверена, что мне нужно именно туда. Если все переправлялись через реку или спускались по реке...
   - Подожди огорчаться, - утешила её Моська. - Может, когда мы дойдём до реки, кто-нибудь укажет нам точную дорогу.
   - В крайнем случае, перейдём через реку или проплывём по ней, - покладисто закончил Серый.
   Янко откровенно оглядел осла.
   - И как же ты собираешься спускаться по реке? - спросил он.
   - Придумаем, - ответил за друга Франк.
   - Ослы могут всё , - объяснил Серый.
   Отдохнув, снова пустились в путь. Ничто не предвещало каких-либо перемен в их трудном и однообразном пути, но...
   - Смотрите! - вскрикнул Франк, указывая рукой в сторону.
   Это был караван. Верблюды медлительно вышагивали гуськом, неся на спинах огромные вьюки, люди шли возле.
   - Похоже, они идут в ту же сторону, куда идём и мы, - сказал Ганс. - Может, присоединимся к ним?
   Адель подумала, что так будет лучше всего. Начальник каравана, уж разумеется, не сможет заблудиться, тогда как она вполне на это способна. К тому же в пустынях бывают песчаные бури, смерчи и прочие явления, к которым она была почти не подготовлена, несмотря на старания Керима. Да и Янко вряд ли опытен в таких делах.
   - Выйдет небольшой крюк, - рассуждала Адель вслух. - Придётся его догонять, ведь он идёт хоть и параллельно с нами, но далеко, а это вынудит нас отклониться от нашего пути...
   - Зато потом пойдём вместе с караваном, - убеждал Ганс.
   - Зачем нам караван? -спросила Моська. - Лучше идти, куда идём, и не сворачивать.
   - А ты как думаешь, Янко? - спросила Адель.
   - Не знаю. Почему бы не догнать караван? Я только раз доходил до оазиса и пока ещё мало смыслю в путешествиях по пустыне.
   Франк запрыгал от нетерпения.
   - Пошли туда! Может, найдём что-нибудь интересное.
   - Например, верблюдов, - уточнил Серый.
   Они свернули со своего пути, чтобы догнать караван, и шли быстро, насколько это было возможно, потом выбились из сил и еле плелись, а расстояние между ними и караваном не сокращалось.
   - Такое чувство, что они от нас убегают, - выразил общую мысль Ганс.
   - Может, расстояние искажается из-за горячего воздуха? - предположила Адель.
   - Скорее всего, - обрадовался Франк. - Он так и дрожит от зноя.
   - А мне всё это не нравится, - подозрительно сказала Моська. - Зачем нам гнаться за каким-то караваном, если нам и без него хорошо? Шли бы себе и шли.
   - Они останавливаются на отдых, - сказал Ганс. - Может, и нам пора?
   - Пока они отдыхают, мы их догоним, - обрадовался Янко. - Пошли!
   Силы были на исходе, но зато и цель была соблазнительна, поэтому все, включая Ганса, решились продолжить путь. Однако караван, как заколдованный, держался на том же расстоянии от них, сколько они к нему ни шли.
   - Мне кажется, что мы идём в сторону от каравана, - предположил Янко. - Сейчас он, вроде бы, чуть левее от нас, чем был до этого.
   - Не могу больше идти, - решительно заявил Ганс. - Давайте сначала отдохнём, а потом уже определим направление. Лично мне от усталости кажется, что караван и спереди от нас, и сбоку, и сзади. Не хватало ещё увидеть его над собой.
   - Отдохнём, - согласилась Адель.
   Но, пока отдыхали, караван исчез, причём исчез самым странным образом. Люди и верблюды увеличились в размере, поднялись в воздух и растаяли в нём, будто их никогда и не бывало.
   - Как это понимать? - растерялся ослик.
   Моська плюнула.
   - Я же говорила вам, что не надо идти к этому фальшивому каравану, - сердилась она.
   После этого последовал поток неясных слов вперемежку с плевками.
   - Слушай, а зачем ты лаешь? - заинтересовался мальчик. - Тебя ведь невозможно понять. Говори яснее.
   Моська разом умолкла, повиляла хвостом-опахалом и застенчиво призналась:
   - Я потому и лаю, чтобы меня не поняли. Не дай бог, если поймут! Иногда такое вырвется!
   Франк хохотал так безудержно, что заразил своим весельем всех, и это помогло перебороть разочарование из-за потерянных времени, сил и каравана.
   Когда поели и отдохнули, повернули в сторону, куда первоначально направлялись.
   - Ладно, незначительная задержка нам не повредит, - жизнерадостно сказал Янко.
   Через день Адель поняла, что не любит пустыню и боится её. Ей нужен был проводник, а Янко не внушал ей доверия в этом качестве, потому что сам часто советовался то с ней, то с Гансом, Франком и даже осликом по многим вопросам. Глазу не за что было уцепиться среди бесконечных песков, а солнце, как ни учил её Керим ориентироваться по нему, было ей плохим помощником.
   - Стоп! - скомандовала рыскавшая вокруг Моська. - Ни с места!
   Ослик от неожиданности поднял одну ногу и так и остался стоять в неудобной позе.
   Моська вся вытянулась, пригнувшись к земле и став непомерно тонкой и длинной, и стала медленно красться к невидимой другим цели. Она двигалась бесшумно и медленно, а потом замерла. Адель уже начала подозревать всякие ужасы и страшиться за собаку, но та ринулась к чему-то непонятному, что высоко подпрыгнуло, заставив подпрыгнуть и Моську.
   - Что там? - тревожно спросил Янко.
   - Зверёк, - объяснила собачка, тихонько, с опаской подкрадываясь к жёлтому существу, имевшему длинный тонкий хвост с огромной кисточкой на конце.
   - Не зверёк, а тушканчик, - поправило существо. - Не бойся, не кусаюсь. Это ты меня не укуси.
   - Была охота! - пренебрежительно ответила Моська. - Что ты здесь делаешь?
   - Живу. Здесь мой дом. А что здесь делаете вы?
   Адель объяснила, что они идут от оазиса к рощам, встретили караван, повернули к нему, но он расплылся в воздухе и растаял, а они теперь вновь идут к рощам.
   - Это был мираж, - объяснил тушканчик. - Бывает перевёрнутый мираж, но тогда вы бы сразу во всём разобрались, увидев идущих вниз головой верблюдов. А бывает, что умирающие от жажды люди видят оазис, бросаются к нему в надежде спастись, но он тает у них на глазах.
   - Хорошо, что наш караван вовремя растаял, - порадовался Ганс. - А то мы гнались бы за ним, пока бы не закончилась вода, а тогда умерли бы от жажды.
   - Такой смертью вы и умрёте, если будете идти дальше, - предупредил тушканчик.
   - Почему? - не понял Ганс.
   - Мы сбились с пути? - догадался Янко.
   - Конечно. Вы гнались за миражом, а он перемещался и совершенно вас запутал. Вам надо вон туда.
   Тушканчик высоко подпрыгнул и несколькими прыжками показал, куда путешественникам следует идти.
   - Спасибо тебе, - поблагодарила Адель.
   - Не за что. Вам с вашей медлительностью идти дня три. Желаю удачи, но бойтесь песчаной бури. Похоже, она промчится здесь не позднее вечера. Постарайтесь уйти подальше, тогда, возможно, она вас обойдёт или заденет лишь краем.
   И зверёк исчез.
   - Что же нам делать, если нас застигнет буря? - спросила Адель.
   - Надо идти в правильном направлении, пока это возможно, - ответил Янко. - Может, всё обойдётся. В любом случае нельзя терять времени. Воды у нас не так уж много, придётся экономить.
   - Опять! - в отчаянии воскликнул Ганс.
   - Зато мы испытаем все трудности странствий в песках, даже песчаную бурю, - жизнерадостно ответил Франк.
   Ослик кротко вздохнул.
   - Всё равно надо идти, - рассудил он.
   - Воспользуемся кувшином! - умолял Ганс.
   - Подождите, Ганс, не время, - уговаривала его Адель. - Буря может пройти стороной, а кувшин нам ещё пригодится.
   Пришлось объяснить Янко, что за особый кувшин они несут.
   - Советую на будущее не рассказывать каждому встречному, какие сокровища у вас есть, - серьёзно сказал Янко. - Можно встретить человека, который воспользуется вашей доверчивостью.
   Адель полностью с ним согласилась.
   Предупреждение тушканчика о песчаной буре заставляло забывать об усталости. Теперь отряд возглавлял Янко, и Адель казалось совершенно естественным подчиняться его указаниям. Сначала командовал принц, потом Керим, а теперь Янко. Своему умению оценивать обстановку она совершенно не доверяла.
   Только вечером, совершенно измучившись за непомерно долгий и спешный переход, путешественники остановились на отдых.
   - Может, пронес ёт? - с надеждой спросила Адель.
   - Будем надеяться, - отозвался Янко. - А пока перекусим и отдохнём, но особенно располагаться не будем, чтобы буря не застала нас врасплох.
   - Я буду караулить, - сказал Серый.
   Янко потрепал его длинные уши и сказал:
   - Если мне удастся найти осла, похожего на тебя, то я предпочту путешествовать по пустыне с ним, а не с верблюдом.
   Ослик был польщён.
   - А мы с Серым тем временем будем странствовать по рекам, лесам и лугам, - вставил своё слово Франк, причём в его тоне явственно проскользнула ревность.
   Серый тихонько толкнул его мордой в плечо.
   Буря не застала врасплох путешественников только благодаря Моське. Это оказалась очень осторожная собачка и вовремя заметила серую завесу, надвигающуюся на них. Она громкими воплями сразу же обратила всеобщее внимание на это явление, но все смотрели на приближающуюся беду растерянно, не зная, что делать.
   - Когда это подойдёт, ложитесь на землю, но постарайтесь, чтобы вас не завалило песком, - посоветовал Янко.
   И "это" подошло, причём не просто подошло, а свирепо накинулось на них. Под натиском ветра с трудом можно было встать на четвереньки, да и то буря грозила унести особо смелого в своей плотной свистящей толще. Песок засыпал несчастных путников, грозя навсегда похоронить под собой.
   Потом разом стихло. Адель сначала решила, что оглохла, но потом услышала изменившийся голос Ганса.
   - Сейчас. Вот он. Этого нельзя терпеть дольше, - бормотал Ганс.
   Адель не успела оглядеться и сообразить, что происходит, все ли живы, не занесло ли кого-нибудь песком, потому что перед её глазами предстал стоящий на коленях Ганс, наполовину засыпанный песком. В его руках был волшебный кувшин, внутри которого так ревело, что перепуганный мужчина далеко отбросил его от себя.
   Кувшин упал среди груд песка, несколько раз подпрыгнул, перевернулся, встал на донышко, и из его длинного горла стал выползать плотный туман. Он сгущался, принимая форму гигантского уродливого существа. Оно не было живым, но шевелилось, и подобие головы склонялось над песком, словно что-то выискивая.
   Адели хотелось спрятаться, зарыться в песок, убежать, но она сидела на земле без движения и зачарованно смотрела на колышущееся ужасное видение.
   Вокруг загудело так, что заболели уши, и в этом гуле прозвучали слова:
   - Кто меня вызвал?
   Ганс молчал, лёжа ничком наполовину на песке, наполовину в песке, закрыв голову руками. Адель тоже молчала.
   - Я должен убить всякого, кто вызовет меня, - прогудело сверху.
   Колышащаяся масса наклонилась ближе к песку и стала медленно приближаться к Адели.
   Девушка поняла, что её час настал. До сих пор помощь приходила вовремя и ей не нужно было вызывать Жана, но сейчас не было ни времени, ни смелости выжидать. Она открыла рот и... услышала очень недовольный и даже агрессивный голос Моськи.
   - А зачем ты появился? Кто тебя звал? Здесь и без тебя хлопот не оберёшься!
   Джинн, если так называлась эта масса неизвестно чего, как-будто стал меньше ростом.
   - Кто меня вызвал? - менее гулко спросил он.
   Моська оказалась очень находчивой и даже нагловатой собакой. Она совершенно не растерялась.
   - Буря, - объяснила она. - Была песчаная буря, она опрокинула кувшин и тёрла о песок.
   Джинн стал ещё меньше.
   - Я должен убить того, кто меня вызвал, - пророкотал он.
   После оглушительного гула этот звук казался менее грозным.
   - Вот и убей бурю, - посоветовала Моська.
   - Хвост оборву, если не замолчишь, - совсем тихо прошептал джинн, став очень маленьким, не больше шести-семи метров.
   - Кто-нибудь тёр лампу? - спросила храбрая Моська.
   - Нет, - ответила Адель. - Это буря.
   - Это буря, - эхом отозвался Янко.
   - Буря, - подтвердил ослик.
   Сказал ли что-нибудь Ганс, никто не разобрал, но голос Франка прозвучал звонко:
   - Я сам видел, как ветер катал кувшин по земле!
   Джинн съёжился, стал совсем белым, потом серым, зелёным. Все с ужасом смотрели на эти превращения, не зная, чем они грозят. Наконец, джинн стал красным с чёрными переливами, с рёвом вылетел из кувшина и, похожий на сноп пламени, куда-то полетел.
   - Уходим! - заторопила всех Моська. - Быстрее! Уйдём, пока он не вернулся.
   - Она права, - согласился Янко. - Откапывайте вещи и идём. Ганс, вставай!
   Ганс медленно приходил в себя.
   - Какой же я болван! - воскликнул он.
   - Наконец-то ты это понял! - восхитился нахальный мальчишка.
   - Ты должен был посоветоваться с нами, - упрекнул своего незадачливого спутника кроткий ослик.
   - Ты чуть не погубил всех нас,- сказал Янко.
   - Ты опять взял вещь, которая тебе не принадлежит, - строго напомнила Адель. - И опять это не принесло добра.
   - Вы можете укорять меня сколько хотите, мне нечем себя оправдать, - каялся Ганс. - Но никто так меня не ругает, как я сам. Я всегда был неосмотрительным и не умел предугадывать последствия своих поступков. Простите меня, друзья, и не относитесь ко мне хуже, хоть я и заслужил это.
   - Хорошо, что ты понял свою ошибку и не будем к этому возвращаться, - дипломатично подвела итог Адель.
   - Готовы? - спросил Янко. - Пошли.
   Франк подбежал к кувшину, быстро закопал его в песок и поспешил присоединиться к вышедшему в путь отряду. Никто не заметил поступка мальчика. Шли долго, торопливо, не замечая усталости. Страх подгонял их. Остановились лишь после того, как Ганс в изнеможении упал, а Адель, зацепившись за его ноги, сама очутилась на песке.
   - Передохнём, - решил Янко.
   - А вдруг он нас догонит? - спросил Франк, который боялся последствий своего озорства.
   - Ему незачем гнаться за нами, - успокоил его Янко.
   Мальчик знал причину, но не решался о ней рассказать.
   - К тому же, ему ничего не стоит настигнуть нас в любом месте, где бы мы ни находились, - добавила Адель.
   Франк похолодел. Он не знал покоя всё время привала, не спал, плохо ел и вызвал у всех опасения за его здоровье. Однако странники вышли в путь, а разгневанный бездомный джинн так и не появился.
   В дороге Франк честно всё рассказал ослику.
   - Похоже, что ты поступил не умнее Ганса, - сказал Серый. - Остаётся надеяться, что или джинн нашёл свой кувшин, или он не подозревает нас в его пропаже. Хорошо, что ты не прихватил его с собой.
   - Ещё бы! - с чувством согласился мальчик.
   - А может, плохо, - задумчиво возразила Моська, незаметно следовавшая за ними.
   - Ты подслушивала! - рассердился Франк.
   - Конечно, - невозмутимо согласилась собачка. - Как же иначе услышать то, что меня интересует?
   - Почему Франку было бы лучше взять кувшин с собой? - спросил ослик.
   - Я не говорю, что лучше, - рассудительно поправила Моська. - Я только предполагаю, что расправившись с бурей, джинн влетел бы обратно в кувшин и сидел бы смирно, пока его не вызывают. А мы могли бы подарить кувшин какому-нибудь злодею, который на нас нападёт.
   Мальчику и ослику такая перспектива очень понравилась, и они принялись было горячо обсуждать её, но Моська прервала их, сказав, что какой-нибудь глупец наподобие Ганса вновь мог бы потихоньку вызвать джина и погубить их всех, потому что второй раз сослаться на ветер было бы неправдоподобно.
   - Ты права, - сейчас же согласились её внимательные слушатели.
   - Ты такая хитрая, - сказал Франк. - Присоединяйся к нам. Мы проводим Адель и будем странствовать в поисках приключений.
   - Может, и присоединюсь, - согласилась Моська. - Я поспрашивала Янко, но у него дома три большие собаки, так что с ним мне не по дороге, и Адель не сможет взять меня с собой, когда найдёт своего жениха, я у неё уже расспросила об этом. А вы мне вполне подходите, да и я вам, наверное, пригожусь.
  
  

Глава 9

Вниз по реке

  
   Адель уже не надеялась, что когда-нибудь они выберутся из пустыни, но неожиданно впереди показалось что-то зелёное.
   - Мираж, - сказала она. - Мы опять сбились с пути.
   Янко рассмеялся.
   - Не сбились, а подходим к краю рощ. Попрощайтесь с пустыней, друзья.
   - А я, вроде бы, к ней привык, - признался Серый. - Мне даже понравилось.
   - Ну ещё бы! - Франк даже подпрыгнул от восторга. - Время от времени мы обязательно будем переходить через пустыню. Просто так, для удовольствия.
   - А при переходе через пустыню будем вспоминать леса и поля, - очень разумно ответила Моська. - Мне пустыня всегда будет напоминать джинна из кувшина. Вы ведь слышали, что он пригрозил оторвать мне хвост? Возмутительно!
   - Ты тогда нас всех спасла, - напомнила Адель.
   - Да уж! - согласился Янко. - Сразу после песчаной бури, когда ещё не уверен, что жив, увидеть перед собой такой ужас!
   - А я теперь думаю, что надо было бы потереть кувшин в начале бури, - жизнерадостно сказал Ганс. - Тогда джинн уничтожил бы бурю, и нам не так бы от неё досталось.
   - Ганс! - испугалась Адель. - Надеюсь, в дальнейшем вам не придёт в голову проводить такие опыты?
   - Нет, почему же...
   Франк хотел было высказать всё, что лежало на сердце, но Янко положил руку ему на плечо, и мальчик сдержался. Он многому научился с тех пор, как покинул горы, и в нём трудно было бы признать того невоспитанного, невежественного и грубого мальчишку, каким он был во времена войны со змеем.
   - Ты, Ганс, не учитываешь,- заговорил Янко, - что во время песчаной бури мы не сумели бы объяснить джинну, что его никто не вызывал. Наша умная Моська, чтобы её не унесло ветром и не засыпало песком, прижималась ко мне и не смогла бы даже встать на ноги.
   - Об этом я не подумал, - признался Ганс.
   - Похоже, вид настоящей зелени вселил в вас бодрость, - заметил Янко.
   - Потому что это не мираж, а правда, - согласилась Адель. - Я уверена, что, если бы вас вела я, мы до сих пор блуждали бы в песках, не зная направления.
   - Ты к себе слишком несправедлива, - добродушно возразил Янко. - По-моему, из тебя получился бы прекрасный путешественник.
   - Спасибо на добром слове, - ответила Адель, не обольщаясь на свой счёт. - Я была бы рада хотя бы кое-как добрести до места, где держат моего Франка, вызволить его оттуда и вернуться домой.
   - А это уже грандиозное путешествие, - признал Янко. - Если бы я был свободен, я обязательно пошёл бы с тобой. Жаль, что я встретился с тобой так рано. Вот если бы через год...
   - У кого бы узнать, куда мне идти? - думала вслух Адель. - Говорили, что мне нужно куда-то на восток. Но куда?
   - Ты можешь пойти со мной на север по левой стороне реки. Так ты обогнёшь землю карликов. А дальше пойдёшь на восток.
   - А может, лучше пойти на юг? - предположил Ганс.
   - Нет! - горячо возразил Янко. - Если идти на юг по левому берегу реки, то попадёшь к упырям, а по правому - к карликам. На юг можно спуститься только по самой реке, следя, чтобы плот или лодку не прибило к берегу. Это очень опасный спуск. Подожди, мы уже близко к рощам. Может, там кого-нибудь встретим и всё выясним. Всё равно до реки нам идти вместе.
   Адель и не подозревала, что она так любит зелень. После пустыни зелёная трава, кустарник, деревья показались ей долгожданными друзьями.
   Ослик поспешил тотчас же набить себе рот.
   - Ещё вкуснее, чем в оазисе, - сообщил он.
   - А какая разница? - не понял Ганс. - Трава везде одинакова.
   - Трава бывает разная, - возразил опытный в таких делах ослик. - А здесь она мало того, что вкусная, так ещё и постоянная, а не временная, всего на один день, как в оазисе.
   - Отъедайся, - благостно говорил Франк. - Ты совсем отощал в пустыне, а веток, которые я тебе набрал в оазисе, не хватило бы и на пять раз, если есть досыта, ты же их растянул надолго.
   - Они мне пришлись по вкусу и поддержали во мне силы и бодрость, - сказал Серый.
   Моська улеглась на спину и принялась с наслаждением кататься по траве.
   - Что это с тобой? - спросил Ганс.
   - Я вся пропылилась, - пожаловалась она. - У меня шерсть пропитана песком. Когда ещё я от него избавлюсь!
   - Когда выйдем к реке, можно будет искупаться, - ободрил её Франк. - Я тоже стал весь песчаным.
   - И я, - подхватил Ганс.
   - Не будем здесь особенно рассиживаться, - распорядился Янко. - Немного отдохнём, перекусим и пойдём дальше. У нас осталось мало припасов. Я не знаю, удастся ли нам раздобыть еду до того, как мы подойдём к реке, а там я наловлю рыбы. Моська, поищи воду. У нас осталось только по несколько глотков.
   Но умная собачка не сумела найти и признака ручья или даже лужи.
   - Ничего, дальше встретим воду, - сказал Янко.
   - Здесь хорошо, но разные мошки... - Адель стряхнула с руки какого-то жучка. - Я уж отвыкла от них. В пустыне никого нет.
   - Кроме тарантулов, скорпионов, змей и другой пакости, - возразил Янко.
   - Мы их не встречали.
   - Значит, повезло.
   Ганс огорчился.
   - А ведь мне потом возвращаться обратно. Лучше бы ты это не рассказывал, Янко. Я бы тогда не боялся.
   - Обязательно присоединяйся к какому-нибудь каравану, Ганс, - наставляла Адель. - Так будет безопаснее.
   - Об этом не беспокойся, - заверил её Ганс. - Я уже убедился, что лучше не рисковать.
   Как ни хорошо было отдыхать в тени деревьев, но пора было идти дальше, и, несмотря на просьбы Ганса дать им отдохнуть ещё немного, Янко безжалостно поднял всю компанию.
   - Идти, так идти, - покладисто сказал ослик, не переставая лениво жевать. - Нам бы поскорее найти воду.
   К удивлению Янко, ему не встречалось никакого источника.
   - Я шёл к пустыне севернее, - сказал он. - Там было множество ручьёв, а здесь ни одного. Не понимаю.
   - А трава свежая, словно её каждый день поливают, - заметил Ганс.
   - И очень сочная, - подхватил ослик.
   Недостаток воды ощущался тем сильнее, чем больше она напоминала о себе яркой зеленью растений.
   - Вот уж было бы нелепо умереть от жажды в краю, где земля пропитана влагой! - воскликнула Адель.
   - Конечно, глупо, - засмеялся чей-то тоненький голосок.
   Никто не успел ничего сообразить, а Моська рванулась вперёд и прижала лапой к земле какое-то крошечное существо, которое тотчас же пронзительно запищало.
   - Моська, оставь её! - закричал Янко. - Отпусти её!
   - Отпущу, если она скажет нам, где вода, - поставила условие собака.
   - Скажу! - пищала мышь.
   - Ну! Где ручей?
   - Здесь нет ручьёв. Если вам нужна вода, то выкопайте в земле ямку и ждите, пока она не наполнится водой.
   - Теперь отпусти её, - сказала Адель.
   - И не подумаю, - отрезала осторожная собака. - Вдруг она солгала. Сначала проверим.
   Янко, опасаясь, что Моська придавит бедного зверька, ножом и руками торопливо выкопал ямку, на дне которой сразу же стала собираться влага.
   - Есть вода! Отпускай! - закричал он.
   Моська убрала лапу, и мышь отбежала в сторону.
   - Зачем было меня ловить? - возмущалась она. - Я бы и без этого вам всё рассказала.
   Она серым комочком мелькнула в траве и исчезла.
   - Ты нехорошо поступила с этой милой мышкой, - укоризненно сказала Адель. - Зачем было её пугать?
   Моська встряхнулась.
   - Чтобы было наверняка. Как я могла знать, что она не сбежит?
   Как бы то ни было, а теперь они знали, как утолить жажду, и вскоре все напились воды, показавшейся очень вкусной, свежей и освежающе-прохладной.
   - Запомни этот случай, Адель, - сказал Янко. - И я запомню. И тебе и мне предстоит много странствовать. Может быть, в будущем нам не раз ещё представится возможность воспользоваться советом мышки.
   - Да, мы могли бы умереть от жажды, идя по воде, - фыркнул мальчик. - Вот смех-то!
   - Мне почему-то не смешно, - признался Ганс. - Скорее даже грустно.
   Но к его простодушному лицу так не шло печальное выражение, что все развеселились.
   - Вода у нас теперь есть, а еды почти нет, - поторопил друзей Янко. - Нужно как можно быстрее добраться до реки.
   - Да, - согласилась Моська.
   У этой собачки, необычайно умной и хитрой, были огромные наивные глаза, принимавшие трогательное и жалобное выражение, что заставляло постоянно ошибаться, считая её беззащитнее и беспомощнее, чем она была.
   - Еды почти нет, - прибавила она горько. - Мышь-то я отпустила.
   - Моська! - вскричала Адель, не зная, смеяться ей или сердиться.
   Шли целый день без остановки, то углубляясь в рощу, то выходя на луг, но этот путь был несравненно легче, чем путь по пескам, поэтому никто не жаловался на усталость, даже Ганс. Переночевав под группой раскидистых деревьев, встали пораньше и разделили остатки еды. Бедняга Ганс прежде просыпался с третьего оклика, а вставал не раньше пятой попытки, но принц приучил его не заставлять себя ждать, так что он почти не причинял беспокойства своим спутникам. Адель признавала, что в этом и во многом другом их легкомысленный и непредусмотрительный товарищ стал лучше.
   - Теперь в путь! - бодро скомандовал Янко. - Веселее, друзья, идти осталось совсем немного.
   - А сколько? - спросил Ганс.
   - К вечеру должны выйти к реке.
   Бедный Ганс застонал. Адель тоже могла бы застонать, но не позволила себе даже внутреннего стона. Во-первых, ей было неловко перед другими, а во-вторых, на какое-то весьма неопределённое время её основным занятием становятся странствия, поэтому, если она будет стонать сейчас, то что же ей делать в дальнейшем? До сих пор она не умерла от истощения и не упала от изнеможения, а значит, пока выпавшие ей на долю испытания она перенести способна. Так зачем же расслабляться, если впереди её ждёт не отдых, а дорога? И Ганс, и Янко уже вернутся домой, а она всё ещё будет бродить по этой таинственной стране в поисках Франка.
   - Эй, страннички! - раздался звонкий и весёлый голос. - Куда путь держите?
   - К реке, - откликнулся Янко. - Где ты прячешься? Покажись, не обидим!
   - Не из пугливых! - засмеялась девушка, выходя из кустов.
   Она была рослая, пышущая силой и здоровьем. Нельзя было сказать, что она некрасива, несмотря на крупные неправильные черты лица, настолько они сочетались с её крепкой фигурой.
   - Какая красотка! - похвалил её Янко. - Замужем?
   - Вот ещё!
   Адели были новы вольные реплики её попутчика. С ней он говорил совсем по-другому, и это её порадовало.
   - А куда направляешься? - спросил Янко.
   - Туда же, куда и ты. К реке.
   - А потом?
   - Спущусь на лодке до плато.
   - Смелая, - одобрил её парень.
   - Не впервой!
   Глаза девушки искрились задором.
   - Как же тебя зовут?
   - Ирма. А тебя?
   - Янко. Это Адель, вот Ганс. Этого мальчика зовут Франк, ослика - Серый, а собачку - Моська.
   Девушка подробно выспросила каждого о цели путешествия и приняла горячее участие в судьбе Адели. Оказывается, она слышала о таинственной колдунье.
   - Я не знаю, где она живёт, но встречала двоих, которые к ней шли. Одна была молодой женщиной. Колдунья похитила у неё ребёнка. Другой был юноша, и шёл он выручать невесту. Но юношу я видела год назад, а женщину - больше двух лет назад. Они должны были спуститься вниз по реке, перейти плато и дойти до большой горы на южном мысе. Не знаю, благополучно ли они проплыли, а за тебя я рада, потому что я смогу тебе помочь спуститься по реке. Тебе это вряд ли по силам, очень уж ты тоненькая и слабая, да и умения у тебя нет, а я привычна к такой работе.
   Янко с восхищением посмотрел на Ирму.
   - Завидую твоему будущему мужу, - признался он.
   - А я найду себе такого мужа, чтобы завидовали мне, - возразила девушка. - Вы обедали?
   - Пообедали бы, да нечем, - сообщил Ганс.
   - Всех накормлю, - пообещала Ирма. - Кроме осла. Для него корм растёт повсюду.
   Серому не понравилось обращение с ним Ирмы, несмотря на справедливость её замечания о корме для осла, и он упорно молчал. Франк тоже хмурился, переживая за испытанного друга. Непредсказуемая Моська хранила молчание, была необычайно скромна и пристально присматривалась к новой знакомой, что не помешало ей с удовольствием принять угощение. Франк принял свою долю без благодарности, но съел с аппетитом. Адель, Ганс, Янко и Ирма за едой обсуждали трудности спуска по реке.
   - Только я предупреждаю, что засиживаться тут с вами не могу, - объявила Ирма. - Если вы рассчитываете вздремнуть, то быстрее меняйте свои планы. Мне нужно поторапливаться.
   Никто не стал задерживать бойкую девушку, и к вечеру перед путниками раскинулась широкая река.
   - Ура! - закричал Ганс и хотел кинуться в воду, но Ирма удержала его за руку.
   - Хочешь погибнуть? - спросила она. - Здесь глубоко, а течение стремительное. Тебя унесёт вниз, разобьёт о камни или сожрёт какое-нибудь речное чудовище.
   - Ну, Франк, наше купание отменяется, а тебе, Серый, пока не удастся стать водоплавающим ослом.
   - То есть, как это: не удастся? - удивился ослик. - А кем же я буду завтра, когда поплыву вместе с Аделью вниз по реке?
   Ирма уставилась на самонадеянное животное.
   - Ты??? Поплывёшь???
   - Ну да, - ответил за приятеля Франк. - И он, и я, и Моська. Янко и Ганс пойдут на север, а нам с Аделью надо на юг. У нас большая компания.
   Ирма засмеялась несколько истерично.
   - А вы видели мою лодку? В ней едва-едва поместятся два человека.
   - Мы не оставим Адель, - выступила вперёд Моська. - Может, ты её и доставишь к плато, но дальше ей придётся идти одной, а это опасно.
   Ирма с удивлением разглядывала жёлтую собачку с наивными глазами.
   - Это ты собираешься быть ей защитой? - спросила она.
   - Я тоже считаю, что Адель не стоит расставаться с друзьями, - вмешался Янко. - Неизвестно, найдёт ли она надёжных попутчиков в тех местах.
   - Что же ты предлагаешь? - нетерпеливо спросила Ирма. - У тебя есть какой-нибудь план?
   - Есть. Пусть это удлинит путь, но зато так будет безопаснее. Мы все вместе можем подняться по реке, переправиться через неё выше её разветвления, а дальше мы с Гансом пойдём на север, а остальные - на юг по восточному берегу рукава реки. Так они минуют землю карликов, которая кончается западным берегом рукава, а земля упырей вообще останется в стороне.
   - Придумал! Нечего сказать! - воскликнула Ирма. - А сколько времени на это уйдёт, ты подумал? Так Адель до старости не отыщет своего жениха.
   - А если другого выхода нет? - спросил Франк.
   - Есть! - объявили сверху.
   Все подняли головы, но обнаружили дрозда, только когда он слетел на нижнюю ветку.
   - Какой? - спросила Адель.
   - Сейчас растолкую популярно, - многообещающе начал дрозд. - Тебе, девушка, нужна колдунья, которая держит у себя твоего жениха. Чтобы её найти, тебе потребуется проделать трудный путь и встретиться со многими опасностями. Слушай меня внимательно: идти тебе надо... Ах, какая удача! Сейчас! Подождите! Какой аппетитный червячок! Извините, но я не могу его упустить!..
   - Растолковал очень популярно, - съязвила Моська. - И зачем пожаловал? Терпеть не могу тех, кто только и думает, как бы набить себе живот...
   И собачка долго ещё ругалась на никому не понятном языке, плевалась и даже попыталась укусить свой хвост.
   Ирма нахмурилась. Появление дрозда ей совсем не понравилось.
   - Странный он какой-то, - высказала она своё мнение. - Но зато я придумала, что вам делать.
   - Что? - с надеждой спросила Адель, которой тоже очень не хотелось расставаться с друзьями.
   - Надо соорудить плот. Лодку мы привяжем сзади, а на плоту хватит места всем. Это можно быстро сделать, ведь деревьев, годных на постройку, полно, и растут они у самой воды, вон там, надо только чуть пройти берегом.
   - А ведь верно! - обрадовался Янко.
   - Только не теряйте зря времени, - торопила девушка. - Пошли скорее! Плот будет плыть медленнее, чем лодка, но справляться с ним легче, надо только отталкиваться шестами от берега, если начнёт к нему прибивать. Ничего сложного!
   Янко оказался искусным строителем. Для плота он выбрал молодые деревья, срубил их, отсёк сучья, столкнул в воду и там связал крепкими и гибкими прутьями.
   - Вот и всё, - сказал он, привязывая плот к дереву, почти нависающему над водой. - Вам лучше плыть утром.
   - Конечно, - согласилась Ирма. - Без вас я давно бы уже уплыла в своей лодке, но теперь лучше опоздаю, чем буду рисковать. Только выдержит ли всех нас плот? А ну-ка испытаем его, чтобы утром не терять время на его достраивание!
   Франк первым вскочил на плот, Янко помог ступить на бревенчатый настил ослику, где его принял мальчик, потом Адель перепрыгнула через узкую полоску воды между берегом и плотом. Она прихватила и сумку "для веса", почти сразу же осознав, что поступок этот не имеет смысла, потому что сумка слишком легка и не перегрузит плот.
   - Ах!
   - Держи верёвку!
   - Уходит!
   Эти выкрики раздались почти одновременно, а плот рвануло с места. Моська в стремительном и мощном прыжке перемахнула на ускользающий плот, а вместе с ней и крошечный рыжий комочек.
   - Верёвка развязалась! - вскрикнула Адель. - Хорошо, что лодку не успели привязать, а то Ирме...
   - Ирма! - взвизгнула Моська. - Это она развязала верёвку! Я видела!
   - Ты уверена? - Адели не хотелось верить в вероломство девушки.
   - То-то я и удивилась, что она крутится возле дерева! Тьфу, подлая! Тьфу!
   - Подожди плеваться, - остановил её Франк. - Говори толком.
   - Когда Янко перевёл Серого, а Адель прыгнула на плот, она воспользовалась случаем. Тьфу! Чтоб ей! Тьфу! На неё никто не смотрел! Ганс, этот олух, уставился на плот. А я увидела, как она рванула узел. Ловко она это сделала! Я еле успела сюда впрыгнуть. Хороша бы я была, если бы плюхнулась в воду!
   - А ведь у нас даже нет шестов, - растерянно сказала Адель. - Нас несёт течение, а нам нечем ни править, ни оттолкнуться, если нас будет прибивать к враждебному берегу...
   - Пока не прибивает, - успокоил её Франк. - Может, ещё и не прибьёт.
   - Справимся как-нибудь, - вздохнул ослик.
   - Что-нибудь придумаем, - добавила Моська, чтобы утешить других и себя.
   Тут она издала нечто вроде шипения.
   - Ты чего?! - подскочил Франк.
   - А это ещё что?!
   - Ты слишком много кричишь, - объявила маленькая белочка, скромно слушавшая несвязный разговор путников. - Я спешила к вам по поручению дрозда. Это очень умная и обязательная птица, но слишком многоречивая. Пока дрозд приступал к объяснению, куда вам идти, его внимание отвлёк очень шустрый аппетитный червячок. К сожалению, я опоздала, и девушка, заведшая вас в ловушку, уже успела развязать узел каната. Река несёт вас на юг, а вам надо было подняться вверх по реке, а потом идти на восток.
   Белочка говорила очень ясно и точно, но, к сожалению, она появилась слишком поздно.
   - Что нам делать теперь? - спросила Адель.
   - Я знаю только часть пути. Слева от вас земля карликов, и вы не должны на неё высаживаться, иначе погибнете, справа скоро начнётся земля упырей. Если вы к ней приблизитесь, то жизнь ваша окончится очень страшно. Земля упырей продолжается до самого моря, поэтому правый берег вам недоступен. Земля карликов лежит между рекой и её двумя рукавами. Верхний рукав находится севернее, а нижний вам надо высматривать, чтобы не пропустить, потому что ниже его вам можно будет высадиться. Дальше вы будете держаться рукава реки, обогнёте то место, где два рукава сливаются, и пойдёте на северо-восток. Про эти земли мне ничего не известно, так что посоветовать, какой путь избрать, я не могу.
   - А где живёт колдунья? - спросила Адель.
   - На каком-то острове, но где он и далеко ли, я не знаю. Вы в очень трудном положении, потому что не можете управлять плотом. Не теряйте мужества!
   - Мы и не теряем, - храбро сказал мальчик.
   Белочка приподнялась на задние лапки и пригляделась к правому берегу. Вдали виднелись одиночные рощи, а вдоль реки простирались луга.
   - Вон там впереди! - указала белочка. - Видите синеву? Это лес. Здесь начинается земля упырей, и здесь я вас покину.
   Она подождала, и, когда плот достиг первого дерева, простёршего над водой корявый сук, легко взлетела на спину ослика, с него - на сук, потом - на дерево и скрылась в листве.
   - Прощайте! - донеслось до оставшихся на плоту.
   - Спасибо! - почти одновременно прокричали путешественники.
   Но плот уже отнесло от белочки на большое расстояние.
   - Мы очень быстро плывём, - сказала Адель.
   - Не плывём, а мчимся, - поправил её Серый.
   - Если мы и дальше будем так лететь, то не заметим, как пролетим мимо земли карликов, - докончила свою мысль Адель.
   - Ну да, пролетели! - насмешливо проговорила Моська.
   - Да уж! - вздохнул Франк.
   Река расширялась, и плот замедлял свой ход. Вскоре они уже продвигались вперёд с черепашьей скоростью, постепенно приближаясь к берегу упырей.
   - Посмотри, что у тебя в сумке, - подсказала Моська. - Может, там есть какое-нибудь оружие или завалялся сухарик?
   Адель перерыла всю сумку, но не нашла ничего, что послужило бы им защитой или едой.
   - Ничего нет.
   Франк принял воинственную позу.
   - Пусть только сунутся! Уж я-то им задам!
   - А я угощу их копытом, - пообещал кроткий ослик. - Опыт у меня есть.
   Но пока никто на путешественников не нападал, и плот спокойно проплывал мимо густых завес обвитых лианами деревьев и кустов. Сначала каждый из находившихся на плоту ждал, что вот сейчас из зелёной чащи выскочит что-то страшное, но потом внимание ослабло, и уставшие путники прилегли отдохнуть, решив дежурить по очереди. Быстро надвигалась ночь.
   - Я буду сторожить первая, - заявила Моська, не очень-то доверявшая бдительности своих друзей.
   Ослик подогнул ноги и осторожно лёг, Франк пристроился возле и, как ни был возбуждён, уснул мгновенно. Адель тоже задремала очень скоро, а проснулась, когда уже светало.
   - Почему ты меня не разбудила? - спросила она собачку, терпеливо продежурившую всю ночь. - Сейчас же спи, ты устала.
   Моська, лежащая в настороженной позе, положив морду на передние лапы, вильнула хвостом.
   - Не беспокойся, я умею спать урывками и вполглаза, так что успею отдохнуть.
   Адель вынула зеркальце и расчёску, привела в порядок волосы и засмотрелась на восходящее солнце. Оно поднималось огромным сияющим розовым диском, но, набирая высоту, теряло розовый оттенок и становилось нестерпимо ослепительным.
   - Глядеть больно, - сказала девушка, отворачиваясь.
   И в это самое время её оглушил шум крыльев, что-то большое и сильное сбило с ног, заревел осёл, закричал Франк и пронзительно завизжала собака. Этот визг резанул Адель по сердцу и заставил опомниться. Перед ней на фоне сияющего солнца расправлял крылья, взлетая, огромный орёл, а в когтях его безжизненно обвисло что-то жёлтое с красным, бывшее когда-то весёлой предприимчивой Моськой.
   Адель всё ещё сжимала в руке зеркальце. От отчаяния, не ожидая успеха, она поймала солнечный луч и направила его прямо в жёлтые безжалостные глаза хищной птицы. Орёл заклекотал, забил крыльями, покачнулся в сторону, разжал когти и упал в воду.
   Никто даже не оглянулся на сражённого врага, потому что на краю плота лежала растерзанная собачка. Адель смахнула слёзы, Франк всхлипывал, ослик тяжело сопел.
   - Моська, - прошептала девушка.
   Собачка открыла глаза и шевельнула хвостом.
   - Моська! Жива! - вскрикнул Франк.
   Собаку осмотрели и обнаружили три короткие и неглубокие рваные раны, несколько царапин и мелких повреждений кожи. Адель обмыла раны и перевязала кое-какие из них бинтами, сделанными из оторванного куска нижней юбки.
   - У тебя внутри не болит? - спросила Адель.
   - Нет.
   Собачка жалобно смотрела своими огромными тёмными глазами. Ослик наклонился и лизнул её в морду.
   - Я не надеялась остаться в живых, - призналась Моська. - Просмотрите, не пострадал ли мой хвост.
   - Цел, - ответил Франк. - Никаких ран.
   Моська посмотрел на него с досадой.
   - Адель, посмотри ты, не попортил этот орёл мне шерсть на хвосте?
   Девушка расправила хвост-опахало.
   - Нет. Не выдрал ни клочка шерсти.
   Собачка заметно успокоилась. Её перенесли в самый центр плота, уложили поудобнее на разостланной шали и дали попить. Вскоре она уснула.
   Происшествие отвлекло путешественников от опасности их положения, а теперь эта опасность напрямую встала перед ними: плот медленно плыл возле самого берега и можно было ожидать, что вскоре его совсем прибьёт к таинственной зелёной стене. Что она таит? Какой ужас скрывает? Стремительный бег по реке между двух враждебных земель сменился плавным приближением к грозному берегу. А помимо этой непосредственной угрозы была ещё одна неприятность - отсутствие еды. Пока это была всего лишь неприятность, но кто знает, сколько времени они пробудут без пищи?
   - Что бы такое придумать, чтобы отталкиваться от берега? - спросила Адель скорее саму себя, чем мальчика и ослика.
   - Я знаю, - обрадованно сообщил Франк. - Когда мы подойдём к берегу поближе, я перепрыгну на землю, найду какой-нибудь сук, который можно приспособить под шест, и вернусь обратно. Я так быстро всё это сделаю, что меня не успеют заметить.
   - А если заметят? - испуганно спросил Серый.
   - Если и заметят, так не успеют наброситься, - отмахнулся мальчик. - Я так наловчился дразнить змея у себя в горах, что если бы я не ушёл оттуда, то выжил бы змея из этих мест. А знаете, какая сноровка для этого нужна? Так что не бойтесь: я обделаю наше дельце очень быстро. Эти твари, упыри то-есть, даже облизнуться не успеют!
   - Нет! - решительно запротестовала Адель. - Ты, Франк, сам не знаешь, о чём говоришь. Ты видел этих упырей?
   - А ты видела? - вызывающе спросил мальчик.
   - Нет. И ничего о них не знаю. И ты тоже. Змея ты изучил, а повадки этих упырей тебе неизвестны. Ты даже не знаешь, как они выглядят. Может, они сейчас идут по берегу наравне с нами и ждут, когда ты прыгнешь к ним в лапы.
   - А может, не ждут, - упёрся Франк.
   Ему нелегко было расстаться со своим гениальным планом.
   - Пока ты будешь искать шест, на нас опять нападёт орёл или кто-нибудь ещё, - сказал умный ослик. - Как же мы сумеем защититься?
   Мальчик перестал упрямиться. О такой возможности он не подумал и не знал, на что ему решиться. Серый потёрся мордой о его плечо.
   - Не покидай нас, - попросил он.
   - Ладно уж, не покину, - смилостивился Франк.
   - Бе-е-е-р-ре-гись!!! - раздался крик, словно летящий по воздуху.
   Адель не успела ужаснуться, как что-то пролетело почти над её головой и плюхнулось на плот.
   - Упырь! - заорал Франк.
   Этот вопль заставил его, Адель и Серого сгрудиться перед крепко спящей Моськой.
   Плот сильно качнуло.
   - Перевернётесь! - закричал маленький человечек с непомерно большой головой, держащий в коротких ручках длинный шест. - Я не упырь. Наоборот, я от них бегу.
   Адель, Франк и Серый заняли более безопасное для плота положение.
   - Да как же ты к ним попал? - удивился Франк.
   - Мой челнок перевернуло у самого берега. Я еле спасся. Остался лишь шест. Я им отбивался от двух упырей, а потом с его помощью перепрыгнул на ваш плот.
   - А у нас как раз нет шеста, и нас несёт прямо к берегу, - призналась Адель.
   - Значит, не только вы оказались мне полезны, но и я вам.
   Он стал очень ловко упираться шестом в дно реки и отвёл плот на середину, где течение оказалось более быстрым.
   - Вот мы и в безопасности, - сказал человечек. - Позвольте представиться. Я карлик, как вы, конечно, изволили заметить. Меня зовут Ник.
   - Карлик? - переспросила Адель. - Значит, тебе надо на противоположный берег?
   Ник засмеялся.
   - Почему-то, услышав, что я карлик, все думают, что я из страны карликов. Нет, там живёт совсем другой народ, а я обыкновенный человек с необыкновенной внешностью. Если я окажусь на земле карликов, то меня убьют там, как всякого другого человека. Мне нужно попасть в низовье реки.
   - А мы должны пристать к берегу, минуя место, откуда от реки отходит рукав, пройти по его правому берегу, а дальше идти на северо-восток. Мы можем сойти, а плот оставить тебе.
   - Спасибо, но вынужден отказаться, - ответил Ник.
   - Почему? - удивился Франк.
   - Ниже реку будут преграждать большие камни. Мой челнок много раз пробирался между ними, а плот там не пройдёт. Так что я, если не возражаете, часть пути пройду с вами.
   - Очень хорошо, - одобрительно сказал ослик. - Мы не знаем дороги, и ты нам поможешь.
   - Постараюсь принести как можно больше пользы, но в данном вопросе я не компетентен, так как всегда преодолевал пороги, сидя в челноке и работая веслом, а в отдельных случаях - шестом.
   Франк засвистел.
   - Ну, ты переплюнешь даже принца! - заявил он. - Уж на что он был горазд говорить всякие такие мудрёные словечки, а до тебя ему далеко.
   - Что делать, - вздохнул Ник. - Если уж угораздило родиться карликом, так надо преуспеть в чём-то другом. Я выбрал для себя карьеру учёного. В настоящий момент я пишу диссертацию о нравах и повадках упырей.
   - Так чего же ты от них драпанул? - поинтересовался Франк. - Остался бы и изучал их нравы и повадки.
   Карлик не обиделся, как опасалась Адель, даже нашёл что-то смешное в своём едва не состоявшемся близком знакомстве с предметом своего изучения.
   - Возможно, я, действительно, изучил бы их нравы и повадки в достаточном объёме для окончания моей диссертации, но не уверен, что успел бы перенести свои знания на бумагу.
   - Почему? - спросил ослик.
   - Потому что меня не было бы в живых, - пояснил Ник.
   Эта невесёлая перспектива заставила Франка согнуться от хохота, и даже добрый ослик деликатно пофыркивал, шевеля ушами.
   - Позвольте спросить, чьим гостеприимством я пользуюсь? - поинтересовался Ник.
   Адель рассказала о себе и своих спутниках.
   - Значит, эта бедная собачка...
   - ... пострадала от когтей орла, который на нас напал.
   - Вы храбрые путешественники, и мне мои блуждания вокруг земли упырей с целью найти и расспросить очевидцев встреч с ними кажутся детской забавой.
   - Вам не приходилось слышать о колдунье Маргарите? - спросила Адель.
   - Нет. Я с головой погрузился в свои учёные проблемы и интересовался только упырями.
   Карлик оказался очень приятным собеседником, и скучать с ним не приходилось.
   Течение реки несло плот всё дальше и дальше, и путешественникам оставалось бы только радоваться, что по счастливой случайности карлик прихватил с собой шест и теперь умело управлялся им, но первоначальный аппетит незаметно перерос в голод. Каждый мечтал сейчас хоть о кусочке еды, но таил свои мысли при себе, раз достать пищу было негде.
   - Вообще-то, я бы мог наловить рыбы, если бы у меня была леска и крючок, - сообщил Ник. - А когда мы пристанем к берегу, мы бы разложили костёр и испекли её.
   - Откуда же у нас леска? - безнадёжно отозвался Франк.
   - Положим, вместо лески можно было бы использовать гибкий и прочный стебель, - рассуждал карлик. - Но крючок... Я не знаю растения, чей шип подходил бы для этой цели. Адель, Франк, посмотрите, не найдётся ли у вас кусочка проволоки, гвоздя или какого-нибудь металлического тонкого предмета.
   Франк беспомощно развёл руками, а Адель выложила из сумки все свои сокровища, кроме денег. Ник придирчиво оглядел синий карандаш, костяной ножичек, медный подсвечник, флакончик с остатками духов, зеркальце, с интересом просмотрел счёт от бакалейщика и взял в руки алюминиевую расчёску.
   - Если ты не будешь против, я мог бы отломать один зубчик, согнуть его и сделать крючок.
   - Конечно, - охотно согласилась Адель. Она была рада, что может хоть в чём-то оказаться полезной.
   - Я отломаю вот этот, с краю, - пояснил Ник. - Тогда расчёска будет выполнять свою функцию без изменений.
   - Ты мог бы выражаться яснее? - осведомился Франк.
   - Очень уж ты учёный, - со вздохом сказал ослик.
   - Если я выломаю этот зубчик с краю, Адель сможет пользоваться расчёской по-прежнему, - пояснил Ник. - Хуже расчёсывать волосы она не будет.
   - Теперь понятно, - закивал головой ослик.
   - Вот и будущий крючок, - сказал Ник. - Когда пристанем к берегу, я его отломаю, согну с помощью камня, привяжу леску, сделаю из кусочка ветки поплавок, найду какую-нибудь наживку и наловлю рыбы, а Адель её изжарит на костре.
   - А костёр чем разжечь? - поинтересовался Франк.
   Карлик подумал и развёл руками.
   - Пока не знаю, но на месте что-нибудь придумаем.
   Адель никогда прежде не встречалась с карликами, но здесь она уже видела столько странных существ, что не испытывала ни любопытства, ни неловкости от уродливости этого человека. Наоборот, она сочла, что, если бы у всех был такой же общительный и лёгкий характер, жизнь стала бы намного приятнее.
   Между тем время шло, и Адель начала беспокоиться, что они пропустили рукав реки.
   - Не волнуйтесь, - успокоил своих случайных спутников Ник. - Даже если мы прозеваем (извините за простонародное выражение) рукав, далеко мы не уплывём, потому что нам встретятся камни.
   Он опытным глазом окинул берега и кивнул.
   - При такой скорости мы минуем рукав часа через два.
   Заняться было нечем, но карлик очень интересно рассказывал про свои похождения близ земли упырей и на самой земле упырей, которые могли бы стоить ему жизни, если бы к берегу не пригнало плот.
   - Какое счастье, что я вас встретил! - не переставал он удивляться. - Я ведь столкнулся сразу с двумя упырями, ударил их концом шеста и, пока они не опомнились, ускакал с помощью того же шеста к вам.
   - Какие они? - жадно спросил Франк.
   Ослик опасливо покосился на него и напрямик заявил, что ослы созданы для путешествий по горам, пустыням, полям, лесам и рекам, но он не встречал ни одного осла, который был бы создан для путешествий по земле упырей.
   - Я тоже не создан для этого, - успокоил его Франк. - Но всё-таки интересно, какие они.
   - Они отдалённо напоминают людей, особенно до пояса, но с тёмными перепончатыми крыльями, как у летучей мыши, и с кривыми и деформированными нижними конечностями. Лица бесстрастно-жестоки. Когда смотришь на них, то становится жутко от их холодного непроницаемого взгляда. Вроде бы они похожи на людей, но людей без души, без эмоций, без чувств. Существует много чудовищ, и монстрологи изучают их образ жизни и мыслей. Я же занимаюсь упырями вот уже шестнадцать лет, и могу говорить лишь об их образе жизни, но до сих пор мне не пришлось уловить и намёка на какие-либо абстрактные мысли, стремления и чувства. А между тем они живут колониями, у них есть свои вожди, воины, строгая дисциплина, долговечные семейные союзы. Как они воспитывают детей? Привязаны ли к ним? Существуют ли для них такие понятия, как любовь и ненависть? Я до сих пор ничего не понял.
   - Разве ты один занимаешься изучением упырей? - спросила Адель.
   - Нет, многие посвятили себя этой теме, но ни один из них не придвинулся к разгадке ни на шаг ближе, чем я. Обычно это кабинетные учёные, которые только собирают и сортируют информацию об этих тварях.
   Франк устал слушать про учёные горести Ника.
   - Ну, и выбрал бы тему поприятнее, - прямо посоветовал он. - Изучал бы карликов.
   Адель не знала, куда деваться от смущения. Мальчик, конечно, не думал ничего плохого, но Ник мог заподозрить грубый выпад против своей внешности.
   - Тема интересная, даже захватывающая, - с горечью согласился Ник. - Я мечтал бы ею заниматься, но она для меня закрыта.
   - Почему? - удивился Франк.
   - Карлик изучает карликов, - объяснил Ник. - Это будет слишком смешно.
   Адель стало обидно за этого человека.
   - По-моему, нет ничего смешного, если занимаешься любимым делом.
   - Попробовал бы кто-нибудь посмеяться надо мной! - воинственно подхватил Франк. - Я бы его так звезданул камнем...
   - Вы не знакомы с учёным миром, - вздохнул Ник. - Иногда не знаешь, с кем безопаснее общаться, с монстрами или монстрологами.
   Франку пришла в голову блестящая идея, и он даже запрыгал от восторга, едва не раскачав плот.
   - Хочешь, я подарю тебе моего приятеля-змея? Он живёт за пустыней, по ту сторону гор, у озера с сонной водой и караулит простаков. Без меня он будет иметь вдоволь пищи, и никто его не станет дразнить. Представляю, как он разжиреет и отупеет от скуки. Если ты станешь его изучать, он очень обрадуется: всё-таки какое-то развлечение.
   Карлик весело улыбался, слушая мальчика.
   - Надо будет наведаться к твоему змею, - согласился он. - Посмотрю, какой у тебя был приятель.
   - Передай ему от меня привет, - попросил Франк. - Но близко не подходи, потому что хвост у него очень цепкий.
   - А хорошо, что мне не надо проходить через землю упырей, - порадовалась Адель. - И землю карликов мы почти что миновали. Что они из себя представляют? Они люди?
   - Нет, но похожи на людей. У них своя очень сложная и жестокая государственная система. Внешне они не страшны, но они очень законопослушны и слепо выполняют всё, что постановляет их правительство. Без сомнений и колебаний они могут убить даже собственного ребёнка, если получат такой приказ. Это рабы, полностью лишённые воли.
   - А правительство? - спросила Адель.
   - Никто не знает, что оно из себя представляет, - объяснил Ник. - Карлики живут обособленно, в переговоры не вступают и убивают всех, кто попадёт на их землю. Я не знаю ни одного человека, который вернулся бы из их страны. Сами они тоже не заходят в чужие края, но бывали случаи, когда их лодки относило к людям. Они всегда возвращались к себе, хотя, по их словам, там их ждала смерть.
   - За что? - не понял Франк.
   - За то, что уходили со своей земли, пусть даже против воли.
   Франк плюнул в сердцах.
   - Интересно, а ослы у них есть? - спросил Серый.
   - Не знаю, - признался Ник.
   - Вот там, наверное, ослов и ставят между двумя стогами сена, чтобы они умерли от голода, - догадался Серый.
   Никто, кроме Адели, не понял рассуждений ослика, но расспрашивать не было времени.
   - Проплыли! - заорал Франк, скача по плоту, как сумасшедший. - Вот он!
   - Осторожно, - остановила его Адель.
   - Да, здесь от реки отходит рукав, - спокойно подтвердил Ник. - В этом месте течение очень неспокойное, и к берегу подойти трудно, а чуть ниже нам будет легче управляться с плотом.
   Он стоял с шестом наготове, маленький, с огромной головой и короткими ногами, но решительный и смелый. Вот он оттолкнулся от выступающего из воды валуна, и плот легко проскользнул между двумя другими камнями. Адель поняла, что их жизни в надёжных руках, но всё-таки с волнением следила за камнями, на которые нёсся плот, в последнюю секунду ловко их огибая.
   - А теперь - к берегу! - сам себе скомандовал Ник.
   - Ну, и ловок же ты! - восхищённо воскликнул Франк, когда плот врезался в заросший травой берег.
   Лес подступал к самой воде, но чуть ниже начиналась полоска луга.
   - Путешествие по воде закончилось, - торжественно объявил карлик. - Начинается путешествие по суше.
  
  

Глава 10

По суше

  
   Моську осторожно перенесли на берег и положили на расчищенное местечко. Она спала спокойно и крепко.
   - Красивая собачка, - отметил Ник.
   - По-моему, ей не было больно, когда мы её поднимали, - с надеждой сказала Адель.
   - Она не стонала, да и сейчас... - Карлик наклонился к пострадавшей. - Дыхание спокойное и ровное. Я не силён в медицине, но, по-моему, она очень скоро выздоровеет. Не будем её будить. Говорят: сон - лучшее лекарство.
   - Тем более, что другого лекарства мы не знаем, - согласилась Адель.
   - Теперь подумаем об обеде, - решил Ник.
   - Об ужине, - возразил Франк.
   - Пусть это будет ужин, раз пришло его время, - кивнул покладистый карлик. - Если наловить рыбы...
   - ... да ещё изжарить её... - подхватил Франк.
   Ослик вздохнул и сорвал аппетитную веточку. Он очень сочувствовал голодным друзьям, но вокруг него росло такое изобилее вкусных растений, что удержаться от еды он не мог.
   - Нужен костёр, - бормотал Ник. - А для этого нужен огонь. Были бы у меня кремни, я бы мог высечь огонь. Трением способны добыть огонь только дикари...
   - А почему только они? - спросил Франк. - Почему мы не можем? Поглупели, пока переставали быть дикарями?
   - Забыли способ добывать огонь таким образом и потеряли навык, - пояснил Ник.
   Он долго бродил по берегу, что-то прикидывал, выискивал, но возвратился ни с чем.
   - Вы не против сырой рыбы? - спросил он. - Рыбу можно есть и сырой, хоть это менее вкусно.
   - А я насобираю улиток и гусениц, - подхватил Франк.
   Карлик с сомнением посмотрел на мальчика, заподозрив, что эта реакция вызвана отвращением к сырой рыбе и является не чем иным, как издевательством.
   - Да я их насобираю мигом! - простодушно обнадёжил его Франк. - Здесь сыро и много травы. Иногда в горах мне совсем было нечего есть, и тогда в дело шли всякие слякотные и ползучие твари. Некоторые из них очень даже вкусны.
   - По-моему, лучше съесть сырую рыбу, - поспешно сказала Адель.
   - Как хотите, - разочарованно ответил мальчик, но сейчас же воодушевился. - Так давай свою расчёску. Мы выломаем из неё столько зубцов, сколько будет нужно Нику.
   - Только один, - уточнил карлик.
   Он очень ловко расшатал и выломал зубец, согнул его с помощью камней и обточил конец. Для лески он выбрал гибкие и прочные стебли какой-то травы, поплавок сделал из кусочка ветки, прикрепил крошечный камешек для того, чтобы крючок не сносило течением, и привязал другой конец лески к длинному пруту.
   - Удочка готова, - объявил он бодро. - Теперь, Франк, ты должен добыть наживку. Поищи червяков пожирнее, но не ешь их сам, а оставь для рыбы.
   Мальчик не распознал насмешку и со знанием дела стал переворачивать полусгнившие сучья, собирая червей.
   - Теперь мы должны очень постараться наловить ужин, - сказал Ник, забрасывая удочку.
   Адель не рассчитывала на улов, слишком уж бурной в этом месте ей казалась река. Против ожидания, карлик поймал семь крупных рыбин. Он их ловко почистил и отделил от костей куски белой мякоти. На вид это кушанье не казалось ужасным, и Адель решилась преодолеть отвращение к самому понятию "сырая рыба". Кусочек, который она положила в рот, не был очень уж противен на вкус, и, если бы у них имелась соль, есть это блюдо было бы можно.
   - Вкусно, - с набитым ртом заявил Франк.
   Адель позавидовала мальчику, для которого вкусной была любая еда. Сама она ела с трудом, несмотря на голод. Ник насмешливо сощурил серые глаза.
   - Барышня не привыкла к подобным деликатесам?
   - Мне кажется, что к концу пути я привыкну и не к такому, - ответила Адель. - Буду с аппетитом поедать улиток и слизняков и мечтать о кусочке такой вот сырой рыбы.
   - Именно такой рыбы, - подхватил Ник. - Это не простая рыба, а очень хорошая, ценных, можно сказать, пород. Видите, какое белое у неё мясо? Она вкусна и жареная, и варёная, и печёная, но особенно приятна на вкус копчёная или солёная. Тогда она прямо-таки тает во рту. Но пока я рекомендую вам есть её в сыром виде, раз ничего другого не остаётся. Погодите-ка...
   Карлик вскочил и на своих коротких ножках быстро побежал к небольшой лужайке. Там он наклонился над какими-то растениями и стал выкапывать из земли их луковицы. Вернулся он сияющим.
   - Вот и приправа к рыбе.
   Он достал свой складной нож, очистил три луковицы и нарезал их тонкими кружочками.
   - Это дикий лук. Положите его на кусочек рыбы, ешьте и наслаждайтесь.
   Франк попробовал и замурлыкал от удовольствия. Адель не считала, что получившимся блюдом можно было наслаждаться, однако с острым луком пресная рыба несомненно стала вкуснее.
   - Ну, а теперь можно отдыхать, - сказал Ник. - Советую лечь спать, а завтра мы выйдем пораньше. Не знаю, что за плато нам надо перейти, но думаю, что для любого похода полезно иметь свежие силы.
   Совет был хорошим, и все им воспользовались, решив дежурить по очереди, причём первым на вахту встал карлик, потом - Франк, после него - Серый, а уж затем - Адель.
   Утром Адель разбудил ослик, нежно толкавший её мягкой мордой.
   - А? Моя очередь дежурить? Сейчас встаю, - бормотала девушка.
   - Вставай скорее! Завтрак уже готов, - говорил Серый. - На что уж я назавтракался, но, пожалуй, позавтракаю ещё раз. Невероятно вкусная здесь трава. Была бы ты ослицей, ты бы это поняла.
   - Погоди, а как же дежурство?
   Ослик пошевелил ушами.
   - На твою долю не хватило ночи, - объяснил он.
   Адель поняла, что её и не предполагали будить. Такая забота была ей приятна, но одновременно немного обидна.
   - Хороший сегодня день, - приветствовала её Моська. - Я ужас как голодна. Мне кажется, что я смогу съесть пять таких рыбин и не наемся. Ты, Ник, что-то уж очень долго копаешься.
   Было очевидно, что Моська успела познакомиться с карликом и даже подружилась с ним. Она сидела на шали и нетерпеливо ёрзала, поминутно облизываясь, пока Ник готовил завтрак.
   - Рыба свежая, мы с Франком только что её наловили, - бодро объявил карлик. - Из всех лежебок ты, Адель, самая лежебокая. Неужели у тебя нет желания повторить вчерашний ужин?
   - Доброе утро, - приветствовала девушка друзей.
   Нельзя сказать, что именно воспоминание о вчерашнем ужине нагнало на неё аппетит, однако аппетит возник.
   - Оказывается, к сырой рыбе можно привыкнуть, - сказала она.
   - Можно, и довольно быстро, - согласился Ник. - Но зато жареная рыба потом кажется вдвойне вкуснее. В этом я убедился на собственном опыте.
   - Знаешь, сколько мы наловили! - похвастался мальчик. - Не поверишь, что за какой-нибудь час. Хватит, наверное, дней на пять. И луковиц накопали.
   - А она не испортится? - засомневалась Адель.
   - Пять дней рыба, конечно, не выдержит, - согласился с ней карлик, - но два-три дня продержится. Я завернул её в листья крапивы и уже упаковал в свою рубашку. Я уже не раз убеждался, что любую вещь можно использовать несколькими способами. Рубашка у меня сейчас выполняет роль корзины, а мне пока хватит куртки. Готовы вы идти?
   - Моська, давай я тебя понесу, - предложила Адель. - Вряд ли тебе можно долго идти.
   - Я сам понесу, - возразил Франк.
   - Лучше ей ехать на осле, - сказал Ник. - С одной стороны будет мешок с рыбой, а с другой я привяжу шаль и посажу в неё собаку. Так ей будет спокойнее и легче ехать.
   - А я постараюсь идти плавно, чтобы не трясти её, - подхватил Серый, очень довольный, что вновь оказался при деле.
   На том и порешили. Карлик соорудил удобный гамак из шали, уложил туда Моську, и вскоре маленький отряд углубился в лес, чтобы поскорее приблизиться к плато, на краю которого, как ясно помнил Ник, возвышалась гора. Франк увидел вершину этой горы, когда влез на дерево, и указал направление.
   В путь отправились бодро, причём Адель, Франк, Серый и Моська были уверены, что Ник - прекрасный проводник и с наименьшими затратами сил и времени проведёт их кратчайшей дорогой. Собственно, дороги как таковой не было, и шли они через луга и рощи, где не было даже намёка на тропинку.
   - Я так понимаю, что никто из вас не знает пути? - спросил карлик.
   - Никто, - за всех ответила Адель.
   - Я тоже здесь никогда не бывал, но полагаю, что заблудиться мы не можем, потому что находимся между двумя рукавами реки. К северу эти рукава сливаются, а нам надо на юг, а значит, следует идти приблизительно в ту сторону. Если собъёмся с пути, тогда упрёмся в реку и опять найдём дорогу. Единственная неприятность нам угрожает лишь в том случае, если мы будем ходить кругами, но едва ли мы станем этим заниматься будучи в здравом уме. До сих пор я неплохо ориентировался в незнакомых местах. Жаль, что нельзя пройти по берегу, а придётся взбираться на это самое плато.
   - Почему жалко? - спросил Франк, который любую незнакомую местность принимал с радостью.
   - Потому что, как я слышал, там много трещин, и обходить их не очень приятно. И говорят ещё, что в тех краях можно встретить малоприятных существ.
   Адель сознавала, что должна будет встретить немало страшных, злых и коварных посланников колдуньи, но до сих пор не научилась быть всегда настороже. Она расслабилась в мирной и приятной компании, и с беспокойством подумала, что в любую минуту они могут подвергнуться нападению какого-нибудь страшилища.
   - Моська, ты, пожалуйста, прислушивайся, не идёт ли кто, - попросила Адель.
   Собачка взглянула на неё своими умными глазищами и завиляла хвостом.
   - Всю жизнь прислушиваюсь, - сказала она. - Это уже вошло у меня в привычку.
   - Называется это "инстинкт", - уточнил Ник.
   - Как это? - не понял Франк.
   - Это значит, что собаки без приказа или просьбы постоянно прислушиваются. Часто они сами не сознают, что делают это, но всегда вовремя реагируют на подозрительные звуки.
   - Ослы тоже реагируют, - сообщил Серый.
   - Все животные реагируют, - согласился карлик.
   - Я тоже, хоть я и не животное, - сказал мальчик.
   - Нет. Мы, люди, часто не обращаем внимания даже на явные признаки опасности. И спим мы слишком крепко.
   Франк засвистел.
   - Если бы я не обращал внимания на опасность и крепко спал, то меня давно бы сожрал змей.
   Ник терпеливо улыбнулся.
   - Да, Франк, человек может приучить себя чутко спать и настороженно присматриваться и прислушиваться к опасностям, но такого совершенства, с каким это делают животные, он не добьется. Когда-то и человек владел этими навыками, но растерял их, когда стал цивилизованным, то есть улучшил своё жильё, овладел ремёслами, приобщился к культуре, науке...
   - Понятно, - безнадёжно махнул рукой мальчик.
   - А что тебе понятно? - поинтересовалась Адель.
   - То и понятно, что стоит человеку приобщиться к ремёслам, науке и культуре, так он сразу глупеет.
   Карлик удивился, и Франк пояснил:
   - Этот... циви... Ну, этот... приобщившийся человек не успел приобщиться, а уж сразу позабыл и как огонь разводить без огнива, и от опасности уберечься не может. Ничего-то этот приобщившийся не может и не умеет! А наш принц хотел и меня приобщить. Вот бы дурнем я стал!
   Ник засмеялся, а Адель возразила:
   - Разве ты можешь сказать, что принц был глупым?
   - Ну и что?
   - А ведь он "приобщившийся", как ты выражаешься. Он приобщён к знаниям, культуре и науке с детства.
   Мальчик предёрнул плечами.
   - Так то было в детстве, а с тех пор он вырос, побродил по свету и сумел поумнеть.
   Адель сочла за благо перевести разговор на другую тему, потому что морды и ослика и собаки приобрели самодовольный вид, и можно было опасаться, что в самом скором времени и они выскажут какую-нибудь сентенцию.
   - Почему нельзя было идти вниз по реке, не удаляясь от берега? - спросила она.
   Карлик понимающе усмехнулся и ответил:
   - Во-первых, местами берег реки завален глыбами, через которые идти почти невозможно, а во-вторых, в тех местах, где реку перекрывают камни, образуя пороги, опасно из-за упырей. Эти твари нередко нарушают границу в таких спорных местах. Перескочить через пороги в челне быстро, так что никто не сумеет наброситься на сидящего в нём человека, а идущий по берегу путник представляет собой завидную добычу.
   - Понятно, - вздохнул Серый. - А уж при виде бредущего по берегу осла слетятся все упыри до последнего, поэтому придётся взбираться на плато.
   За беседой путешественники незаметно преодолели немалый путь, а осознав это, сделали привал.
   Франк хотел было вырыть ямку, чтобы добыть воду, но Моська его остановила.
   - Вы, люди, уже утратили способность размышлять, - язвительно сказала она, - но мы с Серым считаем, что лучше набрать воду из источника, который журчит под теми деревьями.
   Ник засмеялся и спросил, зачем Франку вздумалось копать колодец. Пришлось рассказать ему о полном отсутствии источников при выходе из пустыни и о совете, который дала мышь.
   - Понятно, - отозвался карлик. - Но в этих местах пришлось бы слишком глубоко копать, да и то, можно не напасть на жилу. Легче воспользоваться советом Моськи. Иди за водой, Франк, а я пока приготовлю обед.
   - А я уберу эти сухие ветки, чтобы удобно было сидеть, - сама себе нашла дело Адель.
   - Их бы для костра... - вздохнул мальчик.
   - Чего нет, того нет, так что не стоит об этом жалеть, - перебил его Ник. - Не следует много думать о том, чего у нас нет. Порадуйтесь тому, чем мы владеем.
   - Чем? - не поняла Адель.
   - Рыбой и луком.
   Девушка засмеялась.
   - Представьте, что бы вы говорили, если бы их не было.
   - Что? - спросила Моська.
   - Вы бы говорили, что хочется есть, что вы умираете от голода и мечтаете о крошечном кусочке какой-нибудь рыбы. А я вам предлагаю большой кусок рыбы и не какой-нибудь рыбы, а очень хорошей, да ещё с полезной приправой из лука.
   - В таком случае, я заявляю, что очень рада нашему обеду, - бодро заявила Адель. - Мы уже не раз испытывали голод, так что не нам быть придирчивыми к еде.
   - А мне, правда, нравится, - сказал Франк.
   - Ну, и отлично! - бодро заключил Ник. - Я рад, что все довольны.
   Моська задумчиво посмотрела на него, давая понять, что знавала лучшие времена, но съела всё без остатка. Ослик хрумкал нежные веточки, заедая их для разнообразия травой.
   - Отъедайся, пока есть возможность, - советовал Франк своему длинноухому другу. - Вон как отощал! А вдруг на плато ничего не растёт? Я тебе насобираю веток перед тем, как зелень кончится.
   Адель задумалась об их жалких запасах. Питаться одной сырой рыбой с луком радости не доставляло, но это была еда. А как быть, если запас рыбы кончится, а ничего взамен они не найдут? У неё имелись деньги, на которые можно было бы приобрести провизию, если бы им встретился кто-нибудь, кто согласился бы продать её, но есть ли надежда, что такой продавец им встретится в этих безлюдных местах? А если они останутся без еды, то хватит ли им сил перейти плато?
   - Ник, сколько времени потребуется на то, чтобы перейти плато? - спросила она.
   - Не знаю. Всё зависит от того, какие трещины нам встретятся и сколько мы проплутаем, пока их обогнём. Советую тебе не расчитывать на лёгкую дорогу, но и не пугаться слишком сложного пути. Лучше не думать о предполагаемых трудностях, потому что, как правило, в воображении они значительно тяжелее, чем в действительности. Положимся на будущее.
   Путешественники не стали отдыхать долго и скоро снова пустились в путь, пользуясь тем, что идти было легко. Моська объявила, что готова идти сама, но её убедили ещё один переход сделать на ослике, чтобы окончательно выздороветь.
   Адель удивляло, что короткие ножки карлика не доставляют ему никаких хлопот. Он бодро, легко и очень быстро на них передвигался, хотя его шаги были гораздо меньше, чем у неё или даже Франка.
   К вечеру Ник стал проявлять признаки неуверенности и, наконец, остановился.
   - Потерял дорогу? - спросил Франк.
   - Потерял, если можно потерять то, чего не имел, - весьма замысловато ответил карлик. - Я лишь рассчитал, что, идя в этом направлении, мы набредём на плато, однако не вижу его и очень удивлён. Давайте подумаем ещё раз...
   - Давайте лучше я сбегаю вперёд и всё разузнаю, - предложила Моська.
   - Мы сбегаем, - поправил её непоседливый мальчик.
   - Нет, - сразу же сказала Адель. - Мы не знаем, кого здесь можно встретить, так что лучше нам не разлучаться.
   - Я могу влезть на дерево и взглянуть оттуда, - нашёл другой выход Франк.
   - А ведь это мысль! - обрадовался карлик.
   - Конечно, мысль! - наставительно произнёс мальчишка. - Не настолько я отупел, чтобы не подумать об этом. А вот приобщили бы меня к этим вашим наукам и прочей ерунде, так, считай, закрыли бы доступ таким хорошим мыслям.
   Ослик восхищённо посмотрел на своего друга.
   - Да, нам повезло, что ты остался неприобщённым. А вот я, хоть и не приобщённый, а до такого не додумался.
   Моська почувствовала себя задетой.
   - Ни ты, ни я не могли об этом подумать, потому что мы не умеем лазить по деревьям. Скажи, разве ослы созданы для древолазания?
   - Нет, не созданы, - печально согласился ослик и покачал головой, но вдруг приободрился. - Однако мне говорили, что ослы не созданы для перехода через горы, а я доказал обратное. И через пустыню я перешёл. Никто не верил, что ослы могут плыть по реке, а я плыл. Если поразмыслить, то при необходимости ослы могут всё. Не удивлюсь, если когда-нибудь я смогу влезть даже на дерево.
   Моська только плюнула от такого самомнения.
   Франк не слышал мудрых рассуждений ослика, так как уже взбирался на высокое стройное дерево.
   - Прошу тебя, будь осторожен! - умоляла Адель, боявшаяся, что мальчик захочет похвастаться своей сноровкой, упадёт и разобьётся.
   - Не бойся за него, - успокаивал её карлик. - Этот ребёнок ловок, как гимнаст. А взобраться на такое дерево труда не составляет. Я, как ты и сама могла заметить, не подхожу для таких упражнений, но даже я в случае необходимости смог бы туда влезть. Правда, я бы предпочёл не иметь свидетелей, потому что сделал бы это не так грациозно, как Франк.
   Адель представила, как бы это выглядело, и чуть не засмеялась. Она порадовалась, что Франк не слышал слов карлика, потому что он бы не счёл нужным сдерживаться и своим смехом мог бы обидеть хорошего человека. Однако Ник тоже был наделён изрядной долей фантазии и рассмеялся сам над собой, весело и без малейшей примеси горечи.
   Когда Франк спустился, он сиял от гордости.
   - С твоими расчётами, Ник, мы бы протопали мимо плато, даже не заметив его. Оно вон там, в той стороне.
   Ослик нежно пожевал губами ухо мальчика, а Моська покрутилась возле него, виляя хвостом. Победитель был удовлетворён.
   - Понимаю, - задумчиво проговорил карлик. - Нам надо было держать чуть в сторону, а то мы бы дошли до второго рукава реки и пришлось бы начать путь заново. Благодаря Франку нам не надо исправлять мою ошибку, и мы сэкономим время. Предлагаю сейчас же идти к плато и остановиться на ночь у подножья, а утром сразу начать подъём. Адель, ты не очень устала? Сможешь пройти ещё немного?
   - Смогу, - заверила его девушка. - Прежде я даже не подозревала, что способна идти целыми днями, а оказалось, что я очень вынослива.
   - Человек редко сознаёт свои возможности, - рассудительно проговорил Ник. - А теперь скорее в путь, чтобы до темна поспеть на место.
   Идти оказалось недолго, не более двух часов. Если бы не деревья, путешественникам не пришлось бы гадать, правильное ли они выбрали направление, потому что круто поднимающаяся стена была внушительной высоты и бросилась бы в глаза издалека.
   Карлик оглядел покрытую нишами, выступами и карнизами каменную стену и покачал головой.
   - Утром нам не удастся сразу же подняться на плато, - сказал он. - Придётся поискать место поудобнее. А сейчас пора устраиваться на ночлег, да и закусить не помешает.
   Мальчик хотел что-то сказать, поглядывая вверх, но промолчал. Глаза его при этом стали очень лукавыми.
   - Франк, - спокойно и даже грозно заговорила Адель, - если ты сделаешь то, что задумал, я никогда больше не буду тебе доверять. И разговаривать с тобой тоже не буду. И кроме того... я не позволю тебе путешествовать вместе со мной. Ты меня понял, Франк?
   Карлик с изумлением поглядел на неё, но мальчик прекрасно понял обращённые к нему слова. Ему стало неловко, но он попытался придать себе вид независимости.
   - А что я задумал? - немного вызывающе спросил он.
   Ослик укоризненно покачал головой, а Моська хотела было по обыкновению разразиться гневной тирадой на непонятном языке, но раздумала, потому что ей было любопытно послушать продолжение.
   - Можешь не притворяться, что ничего не понял. Ты задумал ночью сходить на разведку, - обличающе проговорила Адель.
   Ник с уважением отнёсся к проницательности девушки и полностью с ней согласился.
   - Если ты собираешься посвятить жизнь путешествиям, Франк, - наставительно сказал он, - то ты обязан прежде всего думать о своих спутниках и согласовывать в ними все свои действия. Каково бы вам пришлось, если бы принц, возглавлявший ваш отряд, уходил куда-то, не предупреждая вас и не объясняя свои действия? Ты умный мальчик, поэтому ответь мне откровенно, смог бы ты доверять такому человеку? Правильно, не смог бы. Но и к тебе мы, твои спутники, вправе предъявлять такие же требования. От всех нас требуется заботиться прежде всего о других, а потом уже о себе, иначе мы будем не единым сплочённым отрядом, а стадом...
   - Неудачное сравнение, - обиделась Моська. - И в стаде и в стае животные очень заботятся друг о друге. Наверное, это только вам, людям, привычно не замечать в толпе соседей.
   - Извините меня, - огорчился карлик. - Я, действительно, неудачно выразился. Конечно, в стаде животные чувствуют единство и заботятся друг о друге, недаром мы, люди, придумали определение "стадное чувство", то есть крайне развитое чувство общности.
   Ослик вздохнул и подытожил:
   - Так что ты, Франк, хоть и не успел приобщиться, но хотел поступить как самый что ни на есть приобщённый, не заботясь о нас.
   - Да я же о вас и думал! - воскликнул пристыженный мальчик. - Я хотел сам исследовать подступы к плато и найти хорошую дорогу, чтобы вам не мучаться попусту.
   - А в итоге мог бы принести нам вред, - наставительно сказала Адель. - И нам, и себе. Однажды ты уже ходил на разведку самовольно и обещал больше так не делать.
   - Теперь точно не буду, - заверил Франк.
   - Нам нельзя разлучаться, - убеждённо проговорил Ник. - Нас слишком мало, чтобы защититься от нападения, поэтому уход одного из нас может погубить нас всех.
   Моська с пронзительным визгом принялась крутиться, пытаясь укусить себя за хвост.
   - Что с тобой? - изумился карлик.
   Адель приготовилась к худшему, Франк озирался, ища причины странного поведения собаки, а ослик смотрел на неё сочувственно.
   - Овод укусил или блоха? - спросил он.
   - Тьфу! Тьфу! Тьфу! - отплёвывалась Моська. - До блох ли мне?! Это я себя хочу наказать!
   - За что? - ещё больше удивился Франк.
   - Значит, есть за что! - сердито ответила собачка и в последний раз яростно щёлкнула зубами.
   - В таком случае давайте поужинаем, а потом выставим охрану и отдохнём, - вмешался карлик. - Не знаю, как вы, а я устал.
   - Не буду скрывать, что я тоже устала, - призналась Адель.
   После долгой и здоровой прогулки по лугам и рощам сырая рыба с луком показалась ей не таким уж плохим блюдом, а может, она просто к ней привыкла.
   - А я совсем не устал, - похвастался мальчик, уплетая за обе щёки свой ужин. - Я готов хоть сейчас идти дальше... Да успокойся ты, Адель, никуда я не пойду, я ведь обещал. До чего же вы, женщины, любите по любому поводу устраивать панику!
   - Наверное, так же, как ослы, - глубокомысленно изрёк Серый. - И по тому же поводу.
   - Я уже осознал свою ошибку, - отмахнулся мальчик.
   Моська зарычала, защёлкала зубами, взвизгнула от раздражения и заявила:
   - И я тоже.
   - Ты? - удивился карлик. - А какую же ошибку осознала ты?
   - Подобную, - объяснила собачка, и вид у неё стал понурым. - Я тоже хотела ночью сбегать на разведку. Но теперь-то я этого не сделаю. Лучше я буду вас охранять.
   - Ты славная, Моська, - сказала Адель.
   Собачка сейчас же приободрилась.
   - А может, нам тогда вместе и сбегать на разведку, пока ещё не совсем стемнело? - оживился мальчик. - Да мы и в темноте... Молчу! Я же сказал, что не пойду, значит, не пойду! Я ведь не иду, а только предлагаю. Но раз вы против, то я ложусь спать. А кто будет дежурить первым? Я совсем не хочу спать. Давайте, я подежурю.
   Ослик укоризненно глядел на своего легкомысленного друга.
   - Вижу, что за тобой надо приглядывать, Франк, - сказал он, - а то ты похож на маленького глупого ослёнка, который не слушается старших и так и норовит попасть волку на обед.
   Ник веселился от всей души, Моська от избытка чувств прыгала, вертелась и всячески выражала одобрение мнению мудрого осла, даже Адель не могла удержаться от смеха при виде обескураженного и растерянного мальчика.
   - Да ну вас! - отмахнулся Франк. - Из-за вас весь сон прошёл.
   - Тогда мы с тобой и подежурим первыми, - предложил Серый.
   Адели вновь не досталось дежурства, и она вздумала было роптать. Ей казалось несправедливым и даже подозрительным, что её обходят в таком важном деле, словно она неспособна бодрствовать два-три часа.
   - Тебе не обижаться надо, а радоваться, Адель, - сказал карлик. - Тебе предстоит очень далёкий путь, и никто не знает, где и с кем тебе придётся идти. Может быть, ты не сможешь сомкнуть глаз несколько ночей подряд, так что пользуйся возможностью спокойно спать сейчас. Вполне вероятно, что ты с благодарностью будешь вспоминать, как спокойно и безмятежно могла спать в эти ночи.
   - Я благодарна вам, но не хочется чувствовать себя обузой, - ответила девушка.
   - Раз не хочется, то и не чувствуй себя так, - посоветовал Серый.
   - А чтобы ты не мучилась, - громко прошептал Франк, косясь на карлика, - помни, что мы с Серым и Моськой проводим тебя до злой колдуньи и выручим твоего жениха.
   - Я умею сторожить, - напомнила собачка. - Я могу спать и сторожить одновременно.
   Адель не стала добиваться справедливости и отлично выспалась.
   Утром Ник жизнерадостно объявил:
   - Завтрак будет не таким роскошным, как вчера. Ужин тоже был приятнее, чем будет завтрак. Но зато эту рыбу можно назвать пикантной, а блюдо под таким названием подаётся в нашем университетском ресторане в качестве деликатеса.
   - То есть тухлая рыба там считается деликатесом? - поинтересовалась Адель.
   - Я имел в виду схожесть названий, а не качества, - уточнил Ник. - Но раз речь пошла о тухлятине, то я могу вас порадовать: рыба не протухла, а... с несильным душком. Дикий лук не даст вам почувствовать запах. Я уже приготовил аппетитные пикантные кусочки.
   Адель с сомнением поглядела на рыбу. Ясно, что, даже если они сумеют позавтракать, съесть эту рыбу на обед будет уже трудно, а об ужине думать уже не приходится.
   - Вкусно, - заверил её Франк, которому, похоже, было вкусно всё. - Не смотри так. Ешь.
   - Почему она так быстро испортилась? - спросила Адель.
   - Думаю, что здесь слишком жарко, - объяснил Ник. - Даже крапива не помогла. Вот уж чего не ожидал!
   Вид у карлика был огорчённым, но он быстро приободрился.
   - Ладно, с этим ничего не поделаешь, - сказал он, пожав плечами. - Наверняка нам что-нибудь съедобное всё-таки попадётся. В крайнем случае, Франк накопает нам червей.
   Адель не прельщало такое меню, но лежалая рыба тоже была неприятна. Плохо им придётся, если они не добудут нормальную пищу.
   - Быстрее в путь! - поторопил их карлик. - Время нам сейчас очень дорого.
   Но поиск пути на плато оказался затяжным. Они шли вдоль неприступной стены.
   - Теперь поняли, что я прав? - победоносно спросил Франк. - Я бы всё давно исследовал и провёл вас прямо к цели. А так мы будем бродить здесь до послезавтра.
   - Интересно, почему в одиночестве ты обследовал бы дорогу за часть ночи, а вместе мы будем крутиться здесь до послезавтра? - поинтересовалась Моська. - Я убеждена, что без меня ты вообще потерялся бы.
   - Я?!
   - Лучше смотрите внимательнее вокруг, - прервал их Серый. - Вон там есть что-то, похожее на тропу. Она не создана для ослов, но, может быть, ослы созданы для того, чтобы по ней пройти. Горный баран там точно бы прошёл.
   - Отсюда кажется, что пройти можно, - подтвердил Ник. - И похоже, что тропинки лучше нам уже не найти. Может, она существует, но времени у нас нет. Остановимся на отдых наверху, а сейчас наберёмся терпения и полезем.
   Адель уже знала, что значит лезть по неудобным тропам в компании с ослом. Это прежде всего непрерывное проталкивание животного вверх. Серый будет стараться изо всех сил, но его копыта станут скользить по камням, и только всеобщие усилия помогут ему удержаться от падения.
   Так и случилось. Там, где тропинка была пологой или поросла кустарником, ослик шёл сам, но, когда попадались участки почти отполированного камня, он начинал скользить, и все дружно подталкивали его сзади, помогая преодолеть подъём. Серый сопел, старался помочь людям и горько сожалел, что создаёт друзьям такие трудности.
   До верха оставалось уже совсем чуть-чуть, не более четырёх метров, но они представляли собой ровную стену с редкими выемками, взобраться на которую было невозможно.
   - Похоже, дальше пути нет, - сказала Моська, встав на задние лапы, уперев передние в стену и попытавшись подпрыгнуть повыше и уцепиться за какую-нибудь неровность.
   - Давайте, подумаем, - предложил карлик. - Спускаться всегда труднее, чем подниматься, так что попробуем сделать вот что: ты, Франк, самый ловкий, так что лезь наверх и посмотри, нет ли там какой-нибудь длинной суковатой палки. Ты бы нам её спустил, и мы поднялись бы по ней по очереди, как по лестнице, а дальше помогли бы друг другу и сообща втащили Серого.
   - Плёвое дело, - согласился мальчик.
   Он полез наверх с ловкостью необычайной. Адель с восхищением следила за его точными движениями, но вдруг вскрикнула, потому что над краем стены показались голова и плечи какого-то великана. Он с удивлением оглядел всю притихшую компанию и приветливо помахал рукой.
   - Вижу, что вы попали в западню, - сказал он громким, но не грубым голосом. - Мальчик легко из неё выберется, но остальным вряд ли это по силам. О, и осёл тут! Я вам сейчас помогу. Давай руку, малыш. Вот так1
   Франк в один миг был поднят на плато и поставлен на ноги.
   - Сейчас я принесу суковатое дерево, а вы влезайте по нему. Я отсюда буду вас втягивать наверх. Сначала пусть лезет девочка и заодно поможет собаке. Потом - осёл, а ты, человечек, будешь подталкивать его сзади. Когда он окажется ко мне поближе, я стану тянуть его спереди. А затем сам влезешь.
   Великан любезно приволок сухое дерево, осторожно спустил его вниз, уперев в выступ, на котором стояли путники, поднял Адель с Моськой, надавал множество советов Нику и Серому, втянул наверх осла и подал руку карлику.
   - Добро пожаловать ко мне в гости, - приветливо сказал великан. - Я живу вон за тем нагромождением камней. Они служат моему дому и пристройкам задней стеной, но в остальном мои хоромы сделаны из прочного строевого леса, как и положено. Однако, нельзя сказать, что вид у вас цветущий. Тощий осёл, совершенно бестелесная девочка, скелет-мальчик, карлик, у которого есть только голова, и собачонка, которую сразу даже не заметишь. Вам надо хорошенько отдохнуть и отъесться, а то смотреть на вас больно. Разве так должны выглядеть люди и животные?
   Великан был ростом метра в три, но так пропорционально сложён, что не казался чудовищем. Добродушное лицо его было гладко выбрито и довольно красиво. Одет он был очень опрятно, чисто и даже элегантно, несмотря на то, что на нём была лишь тщательно выглаженная голубая рубашка, темно-синие брюки и расшитая цветными нитками безрукавка. Даже сапоги его сверкали, как новые.
   - Я иду от знакомых, - пояснил великан, заметив изучающий взгляд Адели. - Ох, и славно же мы там пообедали! А новостей я наслушался столько, что на год хватит. У себя в глуши я почти ничего бы не знал. Хорошо, что прохожие вроде вас выручают. От вас я узнаю столько, что в своём кругу считаюсь чуть ли не за учёного, хотя нигде ничему не учился, а живу в почти необитаемых краях. Да и живу-то я здесь исключительно благодаря вам и ради вас. Впрочем, я занимаюсь и огородом. Я весьма неплохой садовник. А кто вы такие? Куда намеревались идти?
   По-видимому, гостеприимный великан не сомневался, что путешественники заглянут к нему, чтобы отдохнуть и пообедать. Им ничего другого и не оставалось, потому что надо было разузнать дорогу и попросить еды. Адель собиралась купить запас пищи, но предполагала, что приветливый хозяин по доброте сердечной захочет снабдить их едой даром.
   Ник с присущей ему обстоятельностью представил любезному великану каждого из путешественников и рассказал о цели похода.
   - Это очень интересно, - с живостью откликнулся великан. - Я впервые встречаюсь с таким, как ты, Ник. Говоришь, что изучаешь чудовищ?
   Моська молча прислушивалась к разговору.
   - В частности, упырей, - уточнил карлик.
   - Изучаешь упырей и чуть не попал им на завтрак? Вот уж незадача, так незадача! Видно, судьба на тебя ополчилась, человечек.
   - Ну, не так уж ополчилась, раз я жив, - ответил Ник. - А как нам тебя называть?
   Моська вопросительно поглядела на великана.
   - Зовите хозяином. Этого для меня будет достаточно. А таких, как ты, Адель, я пару раз встречал.
   - Нам некогда, - напомнила собачка. - Зачем нам задерживаться?
   - Успеем, - отозвался Франк, с восторгом воспринимавший новое знакомство.
   - Расскажи, куда они направлялись? - попросила девушка.
   - Они сами этого не знали хорошенько. К сожалению, мы быстро расстались. Уж очень ловки и пронырливы были эти ребята. Я надеюсь, что с тобой так скоро не разлучусь, да и откормить тебя не помешает.
   Адели стало смешно. Великан говорил про откорм так, словно она была отощалым поросёнком. Она, конечно, сознавала, что сильно похудела и не мешало бы ей хоть несколько дней посвятить отдыху и нормальной еде, но времени на это не было.
   - Нам некогда, - тихо подсказала Моська.
   - Спасибо, но задерживаться я не могу, - отказалась Адель от любезного предложения хозяина. - Я должна спасти своего жениха.
   Великан на это ничего не ответил, а указал на камни и сказал:
   - Вот мы и пришли. Сейчас пройдём по той тропинке и будем дома.
   - Мы тебя проводили, а теперь продолжим наш путь, - сказала Моська.
   - Нет, вы обязательно должны зайти, - возразил великан. - Я вас не отпущу.
   - Мы отдохнём, а потом продолжим путь, - объяснила Адель неизвестно почему торопившейся собаке.
   Моська подбежала к Нику. Карлик потрепал её уши с кисточками и сказал:
   - Не спеши. Для нас большая удача, что мы встретили такого доброго великана. Мы попросим у него еды на дорогу.
   Моська подумала и неохотно побрела вслед за остальными.
   - Ты что трусишь? - добродушно спросил Серый. - Всегда такая смелая...
   - Не побоялась джина из кувшина, - подхватил Франк, не решавшийся вступить в беседу с великаном и принуждённый всю дорогу молчать.
   - Не знаю, - тихо отозвалась Моська. - Не хочется мне туда идти, вот и всё.
   - А мне хочется, - признался мальчик. - Никогда не был в жилище великана. Да и пообедать пора. Я мог бы, конечно, съесть и нашу рыбу, но хозяин сказал, что откормит нас. Представляешь, какой обед нас ждёт?
   - Не представляю, - упрямо твердила собака.
   - И мне, может быть, что-нибудь перепадёт, - мечтал ослик. - Я бы не отказался от морковки.
   Моська только плюнула и замедлила шаг, чтобы не слышать глупостей, оскорблявших её уши в то самое время, когда её мучили сомнения. Она и сама была бы непрочь вкусно пообедать, потому что была большой любительницей поесть, но её почему-то страшило жилище великана.
   Дом великана был огромен и построен из мощных брёвен, да и строения вокруг дома отличались изрядной прочностью. Всё это хозяйство с обширным огородом было обнесено высоким частоколом из молодых деревьев.
   - Хорошо у меня, верно? - спросил великан, остановившись у калитки и пропуская своих гостей вперёд. - И выстроил всё это я сам, своими руками. А уж кухня у меня - просто заглядение. Люблю, признаться, поесть. Проходите-проходите, не стесняйтесь. А ты чего ждёшь, собачонка?
   Моська подошла было к калитке, но вдруг завизжала и пустилась наутёк.
   - Моська! - позвала Адель.
   - Обойдусь и без неё, - сказал гостеприимный хозяин, закрывая калитку и запирая её на замок. - Невелика потеря! Да и не люблю я маленьких собачонок. Сначала от них много лая и беспокойства, а потом - костей.
   - Костей? - не поняла Адель.
   Карлик побледнел.
   - Дайте-ка я на вас погляжу повнимательнее, - жизнерадостно говорил великан, добродушно улыбаясь. - У меня неплохие запасы, и голод мне не грозит, но даже мои запасы надо подновлять, да и места у меня сколько угодно.
   - Как тебя понимать? - спросила Адель, чувствуя неприятный холодок, ползущий по спине. - Мы же люди.
   - А я считаюсь людоедом, - объяснил великан. - Так у нас в роду заведено, что среди прочего съестного мы подаём на стол и человечину.
   - Я не человек, - признался Серый.
   - Я и ослов люблю, - обрадовал его великан. - Они подходят к гарниру из тушёной капусты. Я очень люблю ослов и уже завтра съел бы тебя, но ты слишком тощий.
   - Тогда ты должен считаться не людоедом, а ослоедом, - сказал ослик, понурив голову.
   Великан рассмеялся от всей души.
   - Я об этом расскажу, когда в следующий раз пойду в гости, - заверил он, вытирая слёзы. - Весёлые вы, как я вижу. Пока вы наберёте вес, вы меня будете забавлять. У меня не часто бывают такие гости. И умные вы, так что я новостей наслушаюсь. Жалко только, что вид у вас очень уж несъедобный. Ну, да это дело поправимое. Иди-ка сюда, малыш.
   Великан крепко взял Франка за руки и притянул к себе, чтобы внимательно его осмотреть.
   - Не тронь его! - заревел ослик и со всего маха всей тяжестью своего тела врезался в обидчика сзади.
   - Ой! - вскрикнул великан, выпустив мальчика и потирая ушибленное место. - С ума ты сошёл, что ли? Стой спокойно, глупое животное, иначе сегодня же пойдёшь на жаркое!
   - Только попробуй! - угрожающе закричал Франк. - Тронешь кого-нибудь из нас - без глаза останешься!
   Великан с любопытством взирал на мальчика.
   - Задиристый ты малец, как я погляжу. Надо тебя поместить подальше от остальных, чтобы поменьше шумел. И отсек тебе надо подобрать маленький, где ты не сможешь прыгать, а то никогда не потолстеешь. Ведь бывают же мальчики жирненькие, увесистые, а ты... Тьфу!... Кости и жилы. Постный суп и то не сваришь.
   Никто не успел опомниться, как великан втолкнул Франка в какую-то дверь и запер её на засов.
   Осёл издал такой рёв, что великан укоризненно покачал головой и зажал его между колен.
   - Если я буду часто слышать такие вопли, то не стану ждать, пока ты нагуляешь жирок, а сразу пущу на холодец. А ведь у меня через два месяца день рождения, и мне хочется позвать на обед своих родственников. Веди себя потише для своего и моего блага.
   Адель, тихо подбиравшаяся к засову на двери, в которую колотил изнутри Франк, была отброшена прочь.
   - Оставь девушку! - закричал Ник, но великан только отмахнулся от него, всецело занятый осликом, упиравшимся и пытающимся вырваться, в то время как его пропихивали в узкую дверь.
   - Вот упрямая скотина! - сделал вывод великан, задвигая засов. - Надеюсь, что хоть ты будешь сговорчивее. Иди сюда, человечек.
   Карлик вырывался, но всякое сопротивление было бессмысленно. Великан критически осматривал его, чуть приподняв под мышки.
   - Ну и ну! И есть нечего. Одна голова. Мозги, конечно, вещь хорошая, особенно поджаренные в масле, но ведь у человека должна быть не только голова, но и мясо с жирком. Ладно, мозги с молодой спаржей понравятся гостям. А остальное пойдёт на борщ. Поживёшь пока здесь, головастик.
   Карлик исчез за третьей дверью.
   - Ну, а ты? До чего же ты себя довела, Адель! А ещё отправилась на поиски своего жениха! Любой жених, увидев такой скелет, сбежит в ужасе. Девушка должна быть полненькая, нежная. Придётся тебе срочно потолстеть, моя дорогая, иначе ты доставишь мне огорчение в самый день моего рождения.
   Великан ещё раз оценивающе оглядел Адель и втолкнул её в крошечную комнатушку с узким решетчатым окном. Девушка не сопротивлялась, подавленная явным преимуществом врага. Когда дверь захлопнулась и лязгнул засов, Адель ощутила полную безвыходность создавшегося положения. Добродушный, жизнерадостный и гостеприимный великан оказался людоедом, а она и её друзья были заперты каждый в собственной тюрьме. Их будут сытно кормить, а они от безделья - сытно есть. Впрочем, даже если они будут есть лишь самую малость, всё равно наберут необходимую полноту, потому что теснота их помещений не позволит заниматься физическими упражнениями, и они станут слабыми, вялыми, апатичными и, возможно, с радостью примут смерть, лишь бы избавиться от жизни в этих гробах. Никогда она не думала, что ей суждено умереть под ножом мясника и быть похороненной в желудках людоедов.
   - Эй, Адель, Франк, Серый, вы целы? С вами всё в порядке?
   Девушка удивилась, что голос Ника был по-прежнему бодр.
   Она откликнулась как могла спокойнее, хотя подступившие слёзы ей досадно мешали. Голоса Франка и ослика тоже не отличались весельем.
   - Только не теряйте надежду и веру в свои силы! - заклинал карлик. - Мы спасёмся. В нашем распоряжении ещё два месяца. За этот срок я сумею придумать четыре способа вас спасти.
   - Я бы предпочёл, чтобы, придумав один способ, ты не терял времени на придумывание остальных трёх, - рассудительно отозвался ослик.
   Адель услышала, как засмеялись Ник и Франк. Ей было не до смеха, хотя прежняя острая жалость к себе прошла.
   - Тебе и положено думать, - заявил мальчик. - Если уж этот паршивый хозяин обнаружил в тебе только мозги, то используй их.
   - Да, нехорошо, если мозги окажутся пригодны только на жаркое, - согласился Серый.
   Девушка не могла определить, искренне смеётся карлик над репликами ослика или только пытается подбодрить своих спутников.
   - А всё-таки до чего же умна Моська! - восхитился Франк.
   - Да, она сразу почуяла неладное, - подтвердил Серый. - Хорошо, что хоть она уцелела.
   - Эй, Адель, не молчи, - закричал Ник. - Если замкнёшься в себе и перестанешь бороться - пропадёшь. Во-первых, друзья, вы должны осмотреть, ощупать, обстучать стены, пол и потолок, проверить на прочность каждую доску, попробовать расширить каждую щель, а на досуге обдумать возможность подкопа, но так, чтобы он не был обнаружен раньше времени нашим хлебосольным хозяином. Это поможет вам с пользой для дела скоротать время и послужит укрепляющим средством для тела. Но этого мало для тренировки мышц. Если мы просидим здесь долго, то выйдем слабыми и не сумеем ускользнуть от великана. Для того, чтобы этого не случилось, как можно чаще делайте доступную в наших условиях гимнастику. Это понятно?
   - Понятно, - почти хором ответили его внимательные слушатели.
   - Теперь о еде. Я предполагаю, что кормить нас будут сытной и жирной пищей, в буквальном смысле слова, "на убой". Ешьте как можно меньше, причём выбирайте нежирную пищу. Если вам от безделья захочется лишний раз поесть, то начинайте работать и заглушите в себе желание всё время жевать.
   - Боюсь, это относится ко мне, - со вздохом признался ослик.
   - Но если кому-то еда будет вообще ненавистна, то заставляйте себя есть, чтобы не ослабеть от голода.
   "А это относится ко мне," - подумала Адель.
   - Мы обязательно будем разговаривать, - продолжал Ник. - Наверное, это самое необходимое в нашем положении. Без общения мы очень быстро потеряем веру в себя и друг в друга и не сможем противостоять отчаянию, а оно будет посещать каждого из нас, и очень часто. Но помните, что у врага есть уши, чтобы слышать, и голова, чтобы думать, и он сейчас же разъединит нас, если поймёт, что мы что-то затеваем. Прежде, чем начать разговор, каждый из нас должен выглянуть в окно и убедиться, что великана нет поблизости.
   Адель была полностью согласна с Ником. Пожалуй, он был единственным, кто мог руководить ими даже в таком отчаянном положении, в каком они оказались сейчас. И, пожалуй, он способен вызволить их всех из тюрьмы. Девушка сама не понимала, почему наделила карлика чуть ли не могуществом, но эта неожиданно появившаяся вера в него очень её приободрила.
   - Я сейчас же начну осматривать свой хлев, - бодро объявила она. - Правда, он так мал, что здесь и осматривать нечего.
   - Это так кажется, - возразил Франк. - Я и сам так же подумал, пока не начал расшатывать доски. Нет, здесь есть над чем поработать.
   - А я этого не могу сделать, - грустно признался Серый. - Но я могу рыть землю.
   - Нет! Только не это! - закричал Ник. - Ты не сумеешь скрыть подкоп, и наш любезный хозяин отселит тебя в более прочную тюрьму. Ничего такого не делай. Лучше прыгай и бегай на месте, чтобы не набрать лишний вес.
   - Ладно, - согласился ослик. - А вы обратили внимание на то, что меня назвали тощим ослом? Я же говорил, что надо есть тогда, когда есть возможность, потому что могут наступить времена, когда есть будет нечего.
   - Тебя и спасло то, что ты стал тощим ослом, - отозвался Франк.
   - Однако при столкновении с великанами в горах меня спасло то, что я был толстым ослом, - напомнил Серый. - Здесь не угадаешь.
   - Но пока тебе лучше оставаться тощим ослом, чтобы не возбуждать аппетит нашего хозяина, - вмешался в рассуждения ослика Ник. - Прыгай и бегай на месте. А мы будем искать выход. Если хоть один из нас выберется из своей тюрьмы, то спасёмся мы все, потому что замков на дверях нет, а отодвинуть засовы легко.
   Адель честно трудилась несколько дней. Пользуясь советами Ника, она тщательно и методично ощупала и обстукала стены и потолок, попыталась расшатать каждую доску и каждое бревно и обследовала пол. Великан оказался исправным хозяином, и его постройки отличались солидной прочностью. Оставалось лишь рыть землю. Она выбрала уголок возле двери с тем расчётом, чтобы дверь, открываясь, скрывала подкоп и рыхлая земля не привлекла бы внимания хозяина. Она отгоняла мысль о тщетности своих усилий, потому что инструментов для рытья не было и девушка вместо лопаты или мотыги могла пользоваться лишь костяным ножичком для разрезания бумаги, а он очень быстро истёрся и искрошился. Она попыталась использовать медный подсвечник, вытащив свечу, но он был не слишком удобен, хотя и удобнее, чем ногти. А Ник и Франк рыли землю ногтями, ломая их, истирая пальцы в кровь и превозмогая мучительную боль. Ослик чувствовал свою никчёмность и, чтобы не бездельничать, старался почаще прыгать и бегать на месте и пореже тянуться к кормушке с манящей к себе вкусной пищей, так что его друзья имели возможность слышать попеременно то тяжкий топот копыт, то смачный хруст. Адели казалось, что хруст раздавался чаще, чем топот.
   Пленников беспокоило поведение великана. Казалось, он должен был спокойно предоставить своим подопечным толстеть, но этот рачительный хозяин наведывался к ним очень часто, задерживался надолго и услаждал себя беседами с ними, особенно с Ником и Аделью, потому что Франк немилосердно ему грубил, часто его этим обижая, а Серый или кротко укорял его за коварство или помалкивал.
   Адель боялась, что из-за разговоров с весёлым и общительным хозяином она не успеет вырыть подкоп, а возможно, именно от неё будет зависеть выход отсюда самой и вызволение друзей. Но, к счастью, у великана оказались какие-то дела, и он стал лишь раза два за весь день заглядывать к своим жертвам.
   - Похоже, наш славный людоед... - начал Ник.
   - ... и ослоед, - добавил Серый.
   - ... убедился, что убежать мы не сможем, - закончил свою мысль карлик.
   - Он что-то сооружает на лужайке перед домом, - сообщил Франк. - Мне из моего окна видно. Там ещё цветники.
   - А мне ничего не видно, - огорчилась Адель.
   - Лучше тебе не глядеть на эти сооружения, - сказал мальчик. - Похоже, он заранее готовится к своему дню рождения. Короче, нам надо скорее удирать.
   Адель поняла, что сооружения великана относятся к будущему пиру, на котором ей и её друзьям отводится главная в глазах приглашённых, но очень незавидная для самих пленников роль.
   - А у меня работа идёт совсем плохо, - пожаловалась Адель. - Костяной ножик превратился в крошки, подсвечник истёрся, покорёжился и еле-еле скоблит землю. А тут ещё пошли какие-то камни. Я опасаюсь, нет ли под слоем земли настила из булыжников.
   - Всё равно копай, - повелительно сказал карлик. - Даже если придётся долбить глину между камнями. Помни о своём и нашем спасении и думай только о работе. Однако посматривай, чтобы тебя не застали врасплох.
   - А куда ты деваешь землю? - спросил Франк.
   - Частью прикрываю яму, а остальное разбрасываю по полу и утаптываю, чтобы не было видно. Но этого остального набирается очень мало.
   - Не отчаивайся, - убеждённо проговорил Ник. - Времени у нас ещё много, к тому же, бывает, что после слоя камней идёт очень рыхлый грунт. Думай не о том, что сделано мало, а о том, что времени ты зря не теряешь и используешь каждую минуту.
   Девушка подумала, что если бы не работа, то она сошла бы с ума от страха перед готовящейся ей участью. Конечно, у неё ещё есть возможность вызвать колдуна Жана, что она и сделает в решающий момент, но она уже много раз готова была просить о помощи, и с каждым разом повод для этого был всё страшнее. Избежав смерти с помощью колдуна на этот раз, она может попасть в ещё большую беду в следующий, а спасти её будет уже некому. Адель всё сильнее опасалась за исход своего путешествия, потому что ни один посланник Жана не сможет проникнуть в обширный двор людоеда, обнесённый высоким забором, и вызволить пленников, так что Адели придётся воспользоваться единственной возможностью вызвать колдуна, а в следующий раз она останется без защиты.
   Девушка начала сознавать тщетность своих попыток сделать подкоп через три недели после начала работы, когда подсвечник превратился в бесформенный обломок меди, а руки покрылись мозолями и порезами. Можно было бы уже сейчас произнести подходящие слова, но Адель медлила, в глубине души всё ещё надеясь на чудо.
   Однажды ночью, по инерции царапая твёрдый раствор между булыжниками, Адели почудилось чьё-то присутствие снаружи. Её пробрала дрожь при мысли о великане, который прознал про её действия и сейчас разлучит с друзьями, а то и вовсе убъёт.
   Она прислушалась и уловила дыхание какого-то животного.
   - Кто здесь? - тихо спросила она.
   - Адель? Это я, Моська, - так же тихо ответил голос умной собачки. - Наконец-то я смогла к вам пробраться.
   - Я думала, ты уже далеко, - сказала девушка. - Мы порадовались, что ты не попала в эту ловушку.
   - А где остальные?
   - В соседних стойлах.
   - Что вам грозит?
   - Примерно через месяц нас съедят.
   - Понятно. А я не ушла далеко, ведь великан за мной вряд ли погнался бы, но помочь вам не могла, как ни старалась подкопаться под забор. Этот злодей и в землю под забором врыл камни. Я даже упросила медведя мне помочь, но он сломал коготь, рассердился, обругал меня и ушёл.
   - А как же ты сюда попала? - спросила Адель.
   Надежда боролась в ней с недоверием. Она боялась, что Моське удалось проскользнуть в открытые ворота, и теперь она сама оказалась пленницей великана.
   - Я нашла себе помощника, - кокетливо доложила собачка. - Очень хороший человек, хоть и рыцарь. И конь у него славный: не лягается, не кусается, разговаривает очень вежливо. У моего рыцаря нет оруженосца, и это его немного огорчает, но главное его горе в том, что он ищет даму своего сердца и нигде не может найти.
   - И ты попросила его нам помочь?
   - Конечно, ведь он видит смысл своей жизни в помощи всем, кто в этом нуждается. Стоит ему только узнать о том, что кто-то попал в беду или кого-то угнетают, и он сразу же спешит туда.
   - Какой благородный человек! - прошептала Адель.
   - Конечно, благородный, - согласилась Моська. - Однако на этот раз он получит долгожданную награду.
   - Какую? - не поняла девушка.
   - Он наконец-то нашёл даму своего сердца, - пояснила собака.
   - Кто она? Где он её нашёл?
   - Это ты, - гордо ответила Моська.
   Адель растерялась. Нежданно-негаданно она оказывалась дамой сердца неизвестного рыцаря.
   - У меня есть жених, - напомнила Адель. - Я должна спасти его, а не быть чьей-то дамой сердца.
   - Одно другому не мешает, - рассудительно сказала Моська. - Я уже всё выяснила. Оказывается, от тебя требуется лишь согласиться быть дамой его сердца, а потом ты можешь делать что хочешь, хоть искать своего жениха. Он даже готов помочь тебе в твоих поисках. Ему надо только совершать подвиги в твою честь и всячески тебя прославлять.
   Адель немного успокоилась, но всё ещё была смущена. Она ясно представила себе знаменитого Дон-Кихота.
   - Какой он? - спросила она. - Молодой? Старый?
   - Не молодой и не старый, - объяснила Моська. - Очень представительный, мужественный, решительный. По-моему, он вообще не знает страха. Услышав мою историю, этот рыцарь обрадовался и хотел сейчас же вызвать великана на поединок, и мне стоило большого труда убедить его не торопиться. Он-то и помог мне сделать подкоп. Хорошо, что я услышала твою возню, а то было бы трудно вас отыскать. Я пойду, а то великан не спит и может выйти из дома. Передай остальным, что при первой же возможности мы придём за вами. Мой рыцарь сейчас вытаскивает камни из-под забора, чтобы там смог пролезть осёл. Потом он замаскирует подкоп, чтобы злодей не обнаружил его. Ну, я пошла.
   - Спасибо, Моська, - Адель не могла выразить и сотой доли своей благодарности к верной собаке.
   Она со страхом прислушивалась, не раздастся ли шум, указывающий на то, что собачку обнаружили, но всё было тихо.
   Утром Адель рассказала о посещении Моськи.
   - Я был уверен, что она вернётся, - признался ослик. - Это очень хорошая собака.
   - Значит, нам надо быть особо осторожными, - заключил Ник. - Пусть больше не будет произнесено ни одного слова о нашем готовящемся спасении, иначе мы горько пожалеем о своей беспечности.
   Адели было о чём подумать. Во-первых, у неё впервые появилась надежда на спасение без помощи колдуна Жана. А во-вторых, она, сама того не ожидая, вот-вот станет, если уже не стала, дамой сердца странствующего рыцаря. Моська сказала, что он средних лет, представительный, очень смелый и решительный. Такое описание не подходило под облик Рыцаря Печального Образа, знаменитого Дон-Кихота Ламанчского. В воображении возникал образец силы и мужественной величавой красоты в сияющих латах. А какой предстанет перед ним предполагаемая дама его сердца? Рваная застиранная одежда, израненые руки, кое-как причёсанная. Вряд ли кто-то обрадуется такой даме сердца. Теперь, когда выяснилось, что быть дамой сердца не помешает её планам, она не хотела бы разочаровывать своего спасителя.
   Когда великан зашёл проведать своих подопечных, задать им корму и воды, почистить стойло ослика, а остальным доставить всё, в чём они нуждаются, Адель попросила не два ведра воды для мытья и стирки, а три.
   - Свяжись с женщинами! - деланно возмущался людоед. - То им надо мыться, то стирать, то чистить и украшать своё жилище.
   - Да, - согласилась Адель. - Мне нужно три ведра воды, новое мыло и какую-нибудь материю на платье, иначе я умру.
   - Принесу-принесу, - успокоил её ласковый хозяин. - Хорошо, что у тебя будет занятие. И как это я раньше не сообразил, чем тебя порадовать!
   Адель получила всё, что просила, а также нитки и две иголки. Материал оказался довольно плотным, но мягким и красивым, сочного вишнёвого тона с бордово-чёрным рисунком и лёгкой позолотой. Девушка сейчас же приступила к сооружению нового наряда на скорую руку и неведомого фасона, в котором странно сочетался восточный и средневековый западный стили. Работая, она прислушивалась к разговору великана и его пленников.
   - Как же я к вам ко всем привык! - сетовал людоед. - Уже не раз бывало, что я плакал, когда приходила пора резать своих питомцев, потому что сердце у меня доброе и привязчивое, но вас я полюбил больше, чем других.
   - Зачем же тогда лишать нас жизни? - спросил ослик.
   - А что мне делать? Что есть? Что подать гостям?
   - Можно есть траву, - подсказал Серый.
   - Овощи, - поправил Ник.
   - Знаю я эти теории! - с горечью отмахнулся великан. - Однажды был у меня один советчик, приятный такой человек, не старый ещё и весьма упитанный. Мне бы следовало его сразу же запечь на вертеле, но я поддался своей страсти слушать новых знакомых и содержал его здесь очень долго. Он-то и убедил меня в возможности есть только овощи, злаки и фрукты, а мясо совсем не есть. По его словам выходило, что таких людей много и на здоровье они не жалуются, даже живут дольше, чем людоеды. Я уже представлял, как по моему двору бродят благодарные животные и умные люди, даже в дом иногда заходят, чтобы меня развлечь. Я и перестал есть мясо. Три дня было голодновато, но я терпел, потом стало голодно, однако я всё равно терпел, так как понимал, что к новой пище надо привыкать. На шестой день у меня стала кружиться голова, а на седьмой я ненадолго потерял сознание. Тогда я понял, что мечты о питании только овощами - это только мечты, и в тот же день съел советчика. Он оказался вкусным и жирненьким, да и с чего ему быть другим, если сам он не отказывался от мяса и съел за время своего пребывания здесь немало курятины и баранины.
   - Вот скотина! - звонко выкрикнул Франк.
   - Не говори так, мальчик, - осудил его великан. - Нехорошо ругаться вообще, а уж в адрес мёртвых...
   - Пока что ты жив, - ответил Франк. - Надеюсь, ненадолго.
   - До чего же невоспитанный этот мальчик, - обидчиво пожаловался великан. - Скажи мне ты, человечек, чего ему не хватает? Кормлю его хорошо, дам всё, что захочет, только попроси. Даже обидно иногда становится.
   Ник перевёл разговор на другие темы, и постепенно великан совсем развеселился и в который уже раз с увлечением принялся рассказывать карлику о себе и своих близких, поощряемый искренним интересом слушателя.
   Адель не могла понять, что за удовольствие Ник получает от подобных бесед. Лично ей было очень неприятно и тревожно слушать подробности о быте и нравах людоедов, тем более, что воспринимала она их с позиции будущей пищи, а потому весьма болезненно. Даже сейчас, предвидя близкое спасение, она старалась не вслушиваться в оживлённую беседу великана и его пленника. Наверное, только натуре учёного свойственны такие странности, а рядовым людям и обычному животному наподобие Адель, Франка и Серого оставалось только недоумевать и со страхом и отвращением внимать беседам или же затыкать уши.
   Адель стирала, шила и приводила себя в порядок весь день и благодаря этим, в последнее время ставшими непривычными, занятиям почувствовала даже подъём духа и нервное возбуждение. Ей начало казаться, что уже сегодня ночью им удастся бежать. Однако прошла неделя, а помощь не приходила, и умная собачка не подкрадывалась к двери Адели, чтобы подбодрить её и её спутников. Девушка ежедневно тщательно приводила себя в порядок, чтобы хотя бы отдалённо походить на даму чьего-то сердца.
   Однажды великан, бывший как всегда в превосходном настроении, принёс каждому из своих питомцев целые груды еды и по нескольку больших вёдер с водой.
   - Меня не будет только два дня, так что не тревожьтесь, что запасов вам не хватит. Ворота я запру очень крепко, а забор вокруг моего дома надёжен, так что никакой зверь к вам не проникнет и не съест. Не скучайте и не унывайте.
   - Куда ты идёшь? - спросил Ник.
   - А почему это тебя интересует? - неожиданно насторожился хозяин.
   У Адели сердце замерло от ужаса. Своим неосторожным вопросом карлик мог заставить великана принять особые меры для сохранности своих пленников.
   - Любопытство заело, - объяснил Ник.
   Весёлый людоед захохотал. Ответ карлика ему очень понравился.
   - Скучно, - пояснил Ник. - Хорошо бы ты пошёл на восток.
   - Почему на восток? - не понял великан.
   Адель тоже этого не поняла.
   - Потому что мы шли именно туда.
   - По плато?
   - По плато.
   - Но ведь там нельзя пройти,- недоумённо возразил великан. - Там трещина.
   - Она-то и была нам нужна, - объяснил Ник.- Это не простая трещина. Она содержит в своих изломах необычайно ценные породы. Наша экспедиция отправлялась для исследования этих пород. Если бы ты шёл туда, то, наверное, не отказался бы принести мне несколько образцов для исследования.
   - Чего принести?
   - Образцы. Ну... камни, обломки камней.
   - Так бы и говорил. Конечно, я бы принёс тебе эти самые образцы, если бы шёл туда, но я иду совсем в другую сторону. Мне надо спуститься и пройти к реке.
   - Эх, какое невезенье! - огорчённо воскликнул карлик. - Ведь я учёный, а для учёного сидеть без дела тяжело.
   - Тогда я принесу тебе камни с реки, если уж они тебе так интересны, - предложил хозяин.
   - Сделай милость, - согласился Ник.
   - А правда, зачем тебе камни? - спросил Серый, когда великан ушёл и принялся греметь чем-то вдали.
   - Чтобы метать их в этого скотину, - хмуро пояснил Франк. - Ну и мерзавец! Прежде я не ценил своего змея, а ведь насколько он был благороднее.
   Карлик засмеялся.
   - Что имеем - не бережём, - философски заключил ослик.
   Тут уж и Адель не могла удержаться от смеха.
   - Так зачем тебе камни? - повторил свой вопрос Серый. - Я не замечал, что ты их любишь.
   - Камни нужны были для отвода глаз, - начал объяснять карлик.
   - Я же и говорю: чтобы залепить ими в глаз этому негодяю, - обрадовался мальчик. - Мне они тоже нужны.
   - Не камнем в глаз, а для отвода глаз, - терпеливо поправил его Ник. - Чтобы наш хозяин поверил, что я выспрашиваю его о дороге без тайного умысла. Теперь мы знаем, куда он идёт, а он знает, куда должны были идти мы, если бы он нас не остановил. На восток. А на самом деле нам надо на юг.
   - Только бы он не заметил подкоп под стеной, - тревожно сказала Адель.
   - Думаю, что Моська об этом позаботилась, - успокоил её Ник.
   - Необычайно умная собака, - уважительно подтвердил ослик.
   - Да, она умна, - согласился Франк. - Только было бы хорошо, если бы она появилась в эти два дня.
  
  

Глава 11

Адель становится дамой сердца странствующего рыцаря

  
   Едва стемнело, как Адель услышала под дверью шорох. Она боялась поверить своим ушам, а ещё больше боялась попасться на хитрую выдумку великана и выдать план побега.
   - Адель! - тихо позвала Моська.
   - Это ты? - обрадовалась девушка.
   - Куда ушёл великан?
   - К реке. Его не будет два дня.
   - Очень хорошо. В таком случае, я сбегаю за рыцарем. Он давно уже ждёт удобного случая для того, чтобы пробраться сюда. Теперь мы легко проведём осла через двор к подкопу.
   - Я сам пойду, - возразил Серый.
   - Сам-сам, - торопливо согласилась Моська. - Собирайтесь, если у вас есть что взять, а я сейчас.
   Адель услышала, как её лапы мягко застучали по двору и затихли вдали. Чувствовалось, что собака уже не боится хозяина и не старается проскользнуть бесшумно.
   Ослик передал весть о близком освобождении Нику, а тот - Франку.
   - Захватите с собой пищу, - распорядился карлик.
   Адель, в распоряжении которой в последнее время было слишком много еды, стоило некоторого усилия вспомнить о голодных временах. Она собрала столько съестного, сколько смогла уложить в своё старое платье. Узел получился весьма увесистым, но девушка рассчитывала, что часть её ноши, если не всю, Ник навьючит на ослика. От волнения у неё дрожали руки. Ей казалось, что великан изменил свои планы и решил вернуться, поэтому беглецы будут остановлены и посажены обратно в их каморки, едва выберутся наружу. И Моська не возвращается слишком долго. Может, её уже поймали? А где рыцарь?
   Адель встрепенулась, когда за дверью раздались тяжёлые шаги.
   - Вот здесь, - сказала Моська.
   Лязгнул засов, дверь отворилась, и на фоне звёздного неба Адель увидела высокую фигуру.
   - О, благородная синьора! - заговорил незнакомец, и уже по этим словам Адель поняла, что перед ней, действительно, рыцарь. - Я благодарю милостивейшую судьбу за её благосклонность ко мне. Неужели это вы? Та, кого в мыслях я давно уже нарекаю дамой моего сердца?
   Адель была убеждена, что этот человек, даже будь он трижды рыцарем, не может видеть её в темноте, так что, ошибись собака и приведи его к другой двери, он с теми же словами обратился бы к ослу, карлику или мальчику.
   - От всего сердца благодарю вас за своё спасение, - ответила Адель.
   Ей очень хотелось попасть в тон рыцарю, но, как нарочно, высокопарные фразы не приходили ей в голову, а то, что она сумела произнести, никак не соответствовало горячей благодарности к неизвестному другу.
   - Быстрее! - поторопила Моська. - Надо открыть ещё три двери.
   Похоже, рыцарь не рассчитывал, что его поэтический разговор со спасённой дамой будет так бесцеремонно прерван практичной собачкой. Адель увидела лишь, что Моська, чей силуэт тоже выделялся очень чётко, схватила рыцаря зубами за штанину и потащила в сторону. Наверное, острые зубы коснулись не только материи, потому что девушке послышался приглушённый вскрик, в котором не было ничего героического.
   Один за другим пленники были выпущены из своей тюрьмы.
   - Быстрее! Быстрее уходим отсюда! - говорила Моська, прерывая слова благодарности, неизбежные при таких обстоятельствах. - Пока вы болтаете, может вернуться великан.
   Адель тоже боялась, что какая-то случайность заставит их тюремщика вернуться, поэтому без лишних разговоров подхватила узел и свою сумку.
   - Закройте двери на засов, - распорядился карлик. - Пусть наш хозяин не сразу обнаружит побег.
   Адель была уверена, что заботливый великан сразу же по приходе поторопится узнать, всё ли в порядке у его подопечных, но всё-таки задвинула тяжёлый засов.
   - Скорее! - торопила Моська. - Идите к дальнему углу. Вон туда. Подкоп сделан там.
   Ник и Франк тоже тащили массивные узлы, сделанные из их рубах, а у девушки узел забрал рыцарь.
   Подкоп оказался большим, так что Адель без труда пролезла под забором, но с ослом вышла заминка. Сам он пролезть не смог. Тогда ему велели лечь на бок и попытались протолкнуть его общими усилиями. Кончилось всё тем, что бедный Серый прочно застрял под забором.
   - Ничего, сейчас я расширю яму, - подбодрил бедного страдальца рыцарь.
   - А мы будем копать с этой стороны, - подхватил Ник. - Осторожнее, Франк.
   - По-моему, ты потолстел. Говорили же тебе, чтобы меньше ел, а больше прыгал на месте, - ворчал Франк.
   - Я прыгал, - стонал бедный ослик. - Но чем больше прыгаешь, тем больше хочется есть.
   Адель не могла разглядеть рыцаря в темноте, но она была уверена, что на нём нет никаких доспехов. Помнится, она читала, что рыцарь в полном снаряжении должен греметь, как связка жестяных кастрюль, а её спаситель двигался совершенно бесшумно. Рыл землю он каким-то деревянным предметом, похожим на самодельную лопату.
   - Мы вырыли очень большую яму, - говорила Моська, выгребая передними лапами землю из-под бока застрявшего мученика. - Серый должен был пролезть, ведь он был таким тощим.
   Ослик промолчал.
   - А теперь попробуем его протолкнуть, - предложил Ник. - Тащи его за голову, рыцарь, а мы поднажмём здесь.
   Адель не знала, удобно ли даме сердца помогать проталкивать осла через подкоп под забором, но стоять в бездействии она не могла и принялась тянуть бедное животное за передние ноги.
   - Наконец-то! - воскликнул Франк.
   - А я уж думал, что так и останусь здесь, - признался Серый. - Спасибо вам, друзья.
   - Идите прямо, - приказал рыцарь. - Когда дойдёте до пригорка, подождите меня, а я закопаю яму, чтобы великан не сразу понял, как вы выбрались наружу. Моська, покажи дорогу. А вас, прекрасная дама, прошу следовать за всеми и не волноваться, потому что отныне я буду вашим защитником. Каждый подвиг, который я совершу, я отныне буду посвящать вам.
   - Спасибо, доблестный рыцарь, - поблагодарила Адель.
   Ей было жаль, что ни рыцарь не видит её в новом, почти сказочном наряде, ни она не видит мужественного рыцаря. Ради неё пока ещё никто не рвался совершать подвиги, даже её жених, и как ни старалась она гнать от себя грешные мысли, но ей было радостно чувствовать, что она способна вдохновлять кого-то на, пусть и сумасбродные, но всё же героические поступки. Неплохо ведь знать, что в её честь убили штук пять драконов, терроризирующих мирных людей, несколько страшных упырей и прочих тварей. Иными словами, ей было приятно сознавать, что добрые дела рыцарь будет совершать не только ради самих страдающих, но и ради неё.
   - Сейчас познакомлю вас с конём, - сказала Моська. - Мы с ним уже подружились. Очень хороший конь, хотя и чересчур смел. Настоящий рыцарский конь.
   - Как же его зовут? - спросил Франк.
   Адель ожидала услышать какое-нибудь вычурное имя вроде Росинанта, но собака повела себя очень странно.
   - Как сам захочет, так пусть и представится, - неопределённо ответила она. - Вот мы и пришли. Эй! Рыцарский конь!
   Адель ничего не видела в темноте. Лишь на фоне более светлого неба чернел пригорок. Но она услышала, как переступают лошадиные копыта. Где-то совсем близко фыркнули.
   - Привет, - робко поздоровался ослик. - Меня зовут Серый. А тебя?
   Снова раздалось фырканье. По-видимому, оно что-то выражало, но Адель не поняла что именно.
   - Меня зовут Подобный Молнии. Я имею честь носить на себе величайшего из всех рыцарей - Рыцаря Открытого Забрала.
   Голос у коня был глубокий и звучный.
   - А почему открытого? - спросил Ник.
   - Потому что мой хозяин никогда не опускает забрала. Он очень смел, мой господин, и я счастлив служить ему.
   - Я тоже теперь постоянно при деле, - поведал ослик. - Но мне ещё ни разу не приходилось везти на себе рыцаря. Мешки я возил, Мирту возил, Моську возил, а рыцаря - нет.
   - Осёл не может возить рыцаря, - назидательно произнёс конь. - В крайнем случае, он может возить его оруженосца.
   - Я уже убедился, что ослы могут всё, - возразил Серый, - но я ни разу не возил даже оруженосца.
   - Ты доволен службой? - спросил карлик.
   - Я доволен хозяином, - степенно ответил конь. - И службой у такого хозяина тоже очень доволен. У меня нет дома, но жизнь у меня очень интересна и полна приключений. Нам с моим хозяином всегда есть о чём поговорить. Я и вам могу рассказать множество интересных историй.
   - Расскажи, - обрадовался Франк.
   - Хозяин возвращается, - сказал конь, выступая навстречу.
   Моська тоже побежала к рыцарю, и Адель подумала, что рыцарь, должно быть, человек очень хороший, раз его приходу так рады животные.
   - Я всё закопал, - по-деловому кратко объявил рыцарь. -.Утром я отведу вас в безопасное место, а сам с моим конём вернусь и разделаюсь с вашим обидчиком.
   - Не стоит, славный рыцарь, - попробовал отговорить его Ник. - Будет лучше, если мы уйдём отсюда и предоставим великана самому себе.
   - Во имя прекрасной дамы, которую я спас, я обязан совершить подвиг, убив её обидчика, - стоял на своём рыцарь.
   - Я очень прошу вас, мой храбрый спаситель, не возвращаться к великану, - вмешалась Адель.
   - Я выполню любое приказание моей госпожи, - согласился рыцарь. - Я убью великана, и больше мне к нему не нужно будет возвращаться.
   Адель принялась было подыскивать более действенные слова, но карлик примиряюще сказал:
   - Поговорим об этом потом, а сейчас распределим поклажу, чтобы с рассветом выйти.
   - Разумно, - откликнулся рыцарь.
   - Распределите поклажу на моей спине, - предложил ослик. - Я сам всё понесу.
   - Кроме рыцаря и доспехов, - ревниво поправил рыцарский конь.
   - Нет, мой милый Све... Пободный Молнии, тебе выпала честь нести на своей спине даму моего сердца, прекрасную Адель.
   Девушка с замиранием сердца услышала новость. Ей ни разу не доводилось садиться на лошадь, поэтому предполагаемая езда на могучем рыцарском коне привела её в ужас. Несомненно, она сразу же упадёт, расшибётся, сломает ногу или, что ещё хуже, своей неловкостью разочарует доблестного рыцаря.
   - Я пойду пешком, - твёрдо сказала она.
   - Я бы на твоём месте поехал верхом, - прошептал Франк, выдав этим своё собственное желание.
   - Помоги мне, рыцарь, - позвал Ник. - А вы, друзья, посидите пока здесь.
   Адель отметила, что карлик не испытывает к их спасителю особого почтения, но было похоже, что рыцаря это не волнует. Он тотчас подошёл к Нику и принялся вместе с ним распределять поклажу. Франк сунулся было к ним, но его тотчас же отослали, не потрудившись даже найти подходящий предлог. По-видимому, этим двоим было о чём поговорить друг с другом, потому что они продолжали беседовать и после завершения работы.
   - И о чём они только шепчутся? - ворчал Франк.
   - Если они сочтут нужным, они нам об этом скажут, - рассудительно ответил Серый.
   - А если не сочтут нужным?
   - Тогда не скажут.
   - Но это же нечестно. Представляю, как бы они сердились, если бы мы с тобой завели секреты, уединялись бы и шептались на глазах у них. Эй, Моська!
   Но собачка не отзывалась.
   - Моська! - громче позвал мальчик. - Моська, где ты?
   - Не кричи, - остановила его Адель.
   Слегка зашуршал кустарник, и жёлтая собачка оказалась рядом.
   - Зачем ты меня позвал, - сердито сказала она Франку. - Мне пришлось уйти на самом интересном месте. Тьфу! Тьфу! Тьфу!
   Осознав, как многого она лишилась, Моська произнесла несколько оень энергичных фраз на своём особом языке и несчётное число раз плюнула.
   Адель поняла, что собака бессовестно подслушивала чужой разговор, и терзалась сомнениями. Ей очень хотелось узнать содержание таинственной беседы карлика и рыцаря, но в воспитательных целях она не могла попросить Моську передать содержание этой беседы.
   - Ты не должна была этого делать, - не очень уверенно осудила она некрасивый поступок. - Нехорошо подслушивать чужие разговоры.
   - А как же тогда узнать, о чём они говорят? - резонно возразила Моська.
   - И о чём же они говорили? - жадно спросил Франк.
   - Если бы ты меня не позвал, я бы сказала, - обидчиво ответила собачка. - А теперь не скажу. Жди утра. Ник сам об этом скажет. Совсем не ожидала от него такой глупости.
   Адель была заинтригована и терялась в догадках. Очевидно, карлик приготовил для великана какой-то сюрприз, но какой?
   Закончив разговор, Ник и рыцарь вернулись к своим спутникам. Адель не видела в темноте их лиц, но по оживлённости карлика и молчаливости рыцаря поняла, что у Ника что-то на уме и их новый друг не одобряет его затеи.
   - Нам повезло, что нам на помощь пришёл этот благородный человек, - сказал карлик.
   - В моём поступке нет ничего особенного, - отозвался рыцарь. - Я ничем не заслужил твоей похвалы. Впервые в жизни я спасаю терпящих беду, не рискуя своей жизнью. Это пятно на моей рыцарской репутации. Я хотел вернуться и сразиться со злобным великаном в честном поединке, но ты просишь этого не делать. Когда ещё выдастся возможность совершить подвиг во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели?
   Карлик засмеялся.
   - Сдаётся мне, что теперь, когда ты решил сопровождать её в пути, тебе часто придётся совершать подвиги и во славу её и ради её спасения. Но ты напрасно назвал великана злобным. Он не злой и не жестокий. По-своему, он даже добр и ласков.
   - Представляю, как ласково он бы вас съел, если бы я не встретила рыцаря, - вставила Моська.
   - Вы смотрите на дело односторонне, - возразил Ник. - А вы представьте себя на месте великана. Он с детства привык относиться к людям и животным как к пище, поэтому ловит их и содержит у себя до... надобности. Он не мучает своих пленников, не издевается над ними, а ко многим даже относится с симпатией. Однако приходит время, и он вынужден убивать кого-то на обед, как люди убивают... Ну, как мы с вами убивали рыбу, чтобы поесть.
   Адель поняла, что карлик хотел сказать: "Как люди убивают скот", но изменил слова, чтобы не оскорбить слух ослика и коня.
   - Это совсем разные вещи, - возразил рыцарь. - Люди и рыбы. Нашёл кого сравнивать!
   - А что мы знаем о рыбах? - встрепенулся Ник. - Кто может заглянуть в душу рыбы, проникнуть в её мысли? Возможно, если бы мы могли понять пойманную нами рыбу, мы сразу же вернули бы её в её среду обитания и навсегда бы отказались от такого рода пищи.
   - А потом падали бы в обморок от недостатка питания, как это случилось однажды с нашим хозяином, - закончила Адель.
   Ей не хотелось задумываться над словами карлика. В своём необычайном путешествии она познакомилась с говорящими животными, и теперь даже представить не могла, что можно есть мясную пищу. Рыбу она пока не отождествляла с животными, и ей становилось страшно от слов Ника. Выходило, что она не лучше великана-людоеда, едва не погубившего их всех, потому что в обычной жизни не была вегетарианкой и мясом перестала питаться только здесь.
   - Это очень интересный великан, - продолжал карлик. - Из-за пристрастия к человеческому мясу и по некоторым другим признакам, которые я, будучи монстрологом, ясно вижу, его можно смело отнести к монстрам, но это настолько необычный монстр, что до сих пор ни один учёный не догадывался, что изучение этого вида великанов не только окажется полезным для науки и расширит её границы, но и окажется необычайно интересным для самих исследователей. Это не упыри, чувств которых никто не может разгадать, не карлики, похожие на ожившие механизмы, не чудовища, все мысли которых направлены только на добывание пищи или причинение зла другим, а думающие, весёлые, гостеприимные, хозяйственные существа, изучать которых доставит мне большое удовольствие. Я уже представляю свою диссертацию по этой теме.
   Франк издал неопределённый звук, ослик шумно выдохнул, а Адель стала догадываться, что затеял Ник.
   - Вы, наверное, уже поняли, друзья мои, что утром мы расстанемся. Вы пойдёте дальше по пути, который должны пройти, а я останусь здесь, чтобы разведать обстановку и обдумать план будущих действий.
   - Но ведь ты собирался домой, - напомнила Адель.
   - Что мне делать дома? Вспоминать, что я чуть не попался в руки упырям? Что меня чуть не съел великан? Пользы для науки от этого не будет.
   - Ты мог бы тщательно подготовиться к новой экспедиции, - подсказал Франк.
   - Я уже готов к ней. Голова при мне, глаза тоже, а больше мне ничего не нужно. Если вы согласитесь поделиться со мной едой, то мне вообще не о чем больше мечтать.
   - Об этом и говорить не стоит, - сказала Адель. - Но наше расставание так неожиданно...
   - Не печалься, Адель, всё равно в недалёком будущем нам пришлось бы проститься. Как только я нашёл бы тебе попутчика, способного тебя защитить, я вернулся бы назад, но раз такой попутчик уже нашёлся, я расстаюсь с тобой здесь. За тебя я спокоен, потому что не могу представить никого, кто лучше сумеет обеспечить вашу безопасность. Не обижайся, Франк, но пока ты не вырос, ты не можешь считаться очень надёжной защитой, однако я не сомневаюсь, что года через три-четыре твоему покровительству сможет довериться любая странствующая дама.
   - А как же мой змей? - грустно спросил мальчик. - Чем он плох для твоей диссертации?
   - Я обязательно его навещу, дружок, - пообещал Ник. - Когда я соберу материал по великанам, я доберусь и до твоего змея. Но сначала надо покопаться в архиве. Вдруг про него уже написана какая-нибудь работа?
   - Вот было бы здорово! - подпрыгнул Франк. - Знать бы раньше, было бы чем его поддразнить, а то мы с ним только переругивались.
   - Нам будет тебя недоставать, - грустно признался ослик.
   - Если передумаешь, то догони нас, - предложила Моська.
   - Спасибо, друзья. Я надеюсь, что когда-нибудь мы с вами встретимся ещё раз.
   - Я тебя никогда не забуду, Ник, - сказала Адель.
   - И я тебя тоже, Адель. Желаю тебе удачи. Я верю, что в трудную минуту тебе на помощь всегда будут приходить друзья.
   Адель чувствовала, что не может говорить. Её душили слёзы, и, чтобы не заплакать, она молча слушала пожелания, которыми обменивались с Ником Франк, Серый, Моська, рыцарь и даже конь. Сколько уже было встреч и расставаний, а она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что из её жизни навсегда вычеркиваются друзья и с ними она уже больше не увидится, если, конечно, не предпочтёт остаться разумом в этом странном и интересном мире, тогда как в прежнем мире её будут считать сумасшедшей. Интересно, случалось ли, что люди, попавшие сюда, оставались здесь по доброй воле?
   Она постаралась отогнать от себя неожиданные мысли, встревожившие её своим появлением, и отметила, что светает и скоро можно будет трогаться в путь, а главное, рассмотреть их спасителя.
   - Перед расставанием можно устроить совместный завтрак, - предложил Ник. - Конечно, ещё слишком рано, однако ложиться спать никто не собирается, поэтому лучше потратить оставшееся до рассвета время с пользой.
   - Признаюсь, что вчера я вообще ничего не ел, - сказал рыцарь. - И Моська тоже.
   - Не было времени, - отозвалась собачка, облизываясь. - Надо было следить за великаном. К тому же еды тоже не было.
   Бывшие пленники были обеспечены в своей тюрьме съестным сверх меры, так что вынуждали себя соблюдать полуголодную диету, но только сейчас за общей трапезой почувствовали удовольствие от еды.
   - А вас, страдальцы, хорошо кормили, - заявил рыцарь, с аппетитом жуя.
   - Мы почти ничего не ели, - признался Франк.
   Ослик тяжело вздохнул.
   - Мы боялись потолстеть и попасть на стол к людоеду раньше намеченного дня, - пояснил карлик.
   - Я только сейчас понимаю, что нам давали очень вкусную еду, - добавила Адель.
   - Я это тоже понимаю, - сказала Моська, причавкивая от удовольствия.
   - Надо иметь большое мужество, чтобы воздерживаться от такой еды, - похвалил рыцарь благоразумие бывших пленников.
   Ослик перестал хрустеть веточками, душераздирающе вздохнул и захрустел вновь.
   - Бедняга, - насмешливо сказал конь. - Ты так вздыхаешь, словно умираешь с голоду. Иди сюда, здесь трава сочнее.
   - Спасибо, - кротко поблагодарил Серый, присоединяясь к новому приятелю.
   Рассвет для увлёкшихся беседой и едой людей наступил внезапно. Только что они угадывали лишь смутные силуэты друг друга, а потом вдруг осознали, что уже светло. Адель обнаружила, что Ник аккуратен и подтянут, хотя одежда его и была сильно изношена, а Франк очень худ и грязен.
   - Ну и ну! - закричал мальчик. - Не удивительно, Серый, что ты застрял под забором! Теперь тебя уже ни один дурак не назовёт тощим ослом.
   - Ты так потолстел, что я бы тебя не узнала, - согласилась Моська.
   Ослик смущённо хлопал большими добрыми глазами.
   - Ты очень похорошел, - подбодрила его Адель. - Теперь ты выглядишь так же, как в те времена, когда мы с тобой только познакомились.
   - Я отлично себя чувствую и мог бы ещё раз перейти хоть через горы, хоть через пустыню, - бодрился Серый.
   - Сейчас тебе предстоит перейти через плато, - подал голос рыцарь. - А это тоже очень тяжёлый переход. Здесь много трещин, и нелегко найти правильную дорогу. Мы...
   Тут он умолк и в замешательстве уставился на Адель, и девушка поняла его смятение. Сама-то она заранее позаботилась об этой встрече и обновила гардероб, а бедный странствующий рыцарь, которому пришлось работать землекопом, был с ног до головы перепачкан землёй, и под покровом спасительной темноты, не учёл этого. Он забыл даже, что приветствовать даму сердца полагается в доспехах. Было ему лет сорок, худой, крепкий, довольно высокий, тёмные волосы всклокочены, бородка клинышком нуждалась в гребёнке, белая рубашка с оборванными кружевами - в стирке, а бархатные штаны - в чистке. Адель ожидала, что облик её спасителя будет более представительным, но пока что рыцарь напоминал бродягу благородного происхождения, переживающего не лучшие времена.
   - Мне горько представать перед прекрасной дамой в таком виде, - неуверенно бормотал рыцарь. - Однако в доспехах нельзя было рыть землю, поэтому их пришлось снять и припрятать, а теперь...
   Адели стало его жаль.
   - Не доспехи украшают рыцаря, а доблесть и великодушие, - сказала она. - В вас, мой спаситель, и без доспехов каждый признает рыцаря.
   Бедняга воспрянул духом, но было похоже, что вместе с доспехами он лишился и речи.
   - Будем прощаться, - сказал Ник. - Вам надо отойти как можно дальше, чтобы великан не сумел вас найти.
   Мешки с едой навьючили на осла, доспехи - на коня, и, распрощавшись с карликом, путники тронулись в путь.
   - Твои доспехи тяжёлые? - осведомился Франк.
   Рыцарь внимательно оглядел мальчика.
   - Тяжёлые, - ответил он и спросил. - А ты, правда, собираешься всю жизнь блуждать по свету?
   - Хорошо сказано, - обрадовался Франк. - Ты выражаешься не хуже принца и Ника. Собираюсь.
   - Тебе надо учиться, - задумчиво проговорил рыцарь.
   - А занудлив ты точно, как принц.
   - Франк, говори вежливее, - одёрнула мальчика Адель, но он лишь отмахнулся от неё.
   - Наш принц хотел его приобщить, но он отказался, - таинственно сообщил Серый.
   Конь с уважением посмотрел на ослика.
   - К чему приобщить? - не понял он.
   - К знаниям, - объяснила Адель. - Он хотел взять Франка с собой во дворец...
   - И меня тоже, - похвалился Серый.
   - И тебя, - согласилась девушка. - Но Франк отказался наотрез.
   - Ещё бы! -хмыкнул Франк. - Я привык к свободе. Мы с Серым и с Моськой будем путешествовать. Сейчас мы вместе с Аделью идём спасать её жениха, потом можем проводить Янко, ведь мы привыкли к пустыне, а он там пропадёт.
   - Главное - вовремя встретить оазис, - объяснил ослик секрет безопасного перехода через пустыню.
   - И ещё нельзя связываться с джиннами, - напомнила Моська.
   - С джиннами? - оживился рыцарь. - Вам угрожал джинн? Скажите, где он, и я сражусь с ним. Отныне каждый свой подвиг я буду посвящать даме моего сердца, прекрасной Адели.
   - Он далеко, - сейчас же пояснила девушка. - Его уже не найти.
   - Я отыщу, - убеждал храбрый рыцарь.
   В запачканной землёй одежде он не казался ни особо сильным, ни, тем более, способным бороться с джинном, при воспоминании о котором Адель становилось нехорошо, но его голос был решительным, а глаза горели.
   - Вряд ли этот джинн захочет сражаться, - сказал ослик. - По- моему, он был не особо злой.
   - А почему же вы тогда перепугались? - ехидно спросила Моська, почувствовавшая себя обиженной. - Ты им не верь, рыцарь. Джинн был очень страшным и свирепым. Он хотел оторвать мне хвост и убить того, кто потёр кувшин.
   - Убил? - осведомился рыцарь, грозно сверкнув глазами.
   - Нет, - скромно ответила собака, не вдаваясь в подробности. Она рассчитывала на то, что подробности расскажут другие.
   - Наша Моська не растерялась и послала джинна в вдогонку за бурей, - радостно сообщил Франк. - Интересно, сразился он с бурей или нет? А этот трус Ганс лежал, зарывшись в песок, как дохлый крот.
   - Мы были не лучше, - справедливо уточнила Адель.
   - Я совершенно растерялся и очень испугался, - признался Серый. - Если бы не Моська нам всем пришёл бы конец. И Янко тоже.
   Рыцарю пришлось задать немало вопросов, чтобы разобраться во всей этой истории, и он признал храбрость и находчивость собачки. В свою очередь, он поведал своим спутникам о собственных встречах с великанами и волшебниками. Только по его рассказам выходило, что он не стремился уклониться от этих встреч, а, напротив, искал их. И встреч этих, из которых рыцарь всегда выходил победителем, было так много, что Адель начала сомневаться в абсолютной правдивости этих рассказов, несмотря на то, что конь неизменно поддакивал своему хозяину. Зато Франк слушал нового знакомого, раскрыв рот.
   - Если бы я знал о вас раньше, о дама моего сердца, я мог бы посвящать эти подвиги вам, - сожалел рыцарь. - Я бы прославил ваше имя на весь свет. Но теперь Рыцарь Поднятого Забрала каждый свой подвиг будет совершать во славу прекрасной Адели.
   Франк, ослик и Адель поведали о своих приключениях, но, по сравнению с яркой жизнью рыцаря, они казались скромными и малоинтересными.
   - Отныне вы все находились под моей защитой, - заявил рыцарь. - Вам нечего бояться. Едва какой-нибудь злобный маг услышит, что я сопровождаю вас, как он тут же свернёт с дороги и обойдёт вас стороной.
   Адель опасалась, что за этой уверенностью в своих возможностях кроется одно хвастовство, и она имеет рядом не защитника, а пустослова. Впрочем, она была благодарна ему за спасение. Если бы не он, все они до сих пор сидели бы в своих каморках в ожидании смерти и подачи на стол.
   - Я буду странствующим рыцарем, как и ты, - заявил Франк. - Со временем я тоже подыщу себе даму сердца, а о моих подвигах будет известно всему миру.
   - Их ещё нужно совершить, - напомнил рыцарь, усмехнувшись. - А перед этим необходимо научиться владеть мечом, щитом и копьём.
   - Ты меня научишь? - с надеждой спросил мальчик.
   - Если не будешь хвастаться своими будущими подвигами, - поставил условие рыцарь.
   Адель подумала о соломинке, которую её спутник обнаружил в глазу Франка, не замечая, что делается с его собственными глазами. Но она признавала, что рассказы его весьма занимательны и способны воодушевить любого мальчишку.
   Рыцарь несколько раз предлагал Адели сесть на своего коня, сам конь убеждал, что пойдёт спокойным ровным шагом, но девушка решительно отказывалась ехать на высоком мощном темно-коричневом животном, несмотря на то, что сильно устала. К счастью, до привала её сил хватило. Оказывается, за время вынужденного отдыха в хлеву у великана она не только отдохнула, но и отвыкла от долгой ходьбы. Хорошо ещё, что почва была каменистой и ровной с редкими участками низкой травы.
   - Жаль, что нет деревьев или кустарника, - сказал рыцарь. - Если великан нас догонит, вам негде будет спрятаться, пока я буду с ним сражаться. Но вон там есть источник, и мы отдохнём возле него. А чуть дальше я вижу большую лужу, которая поможет нам с Франком приобрести вид, достойный спутников и защитников благородной дамы.
   Мальчик скорчил гримасу, но Адель была бы счастлива, если бы рыцарю удалось затащить Франка в воду.
   - У меня есть мыло, - сейчас же сказала она, порадовавшись, что догадалась захватить его с собой. - Я приготовлю обед, а вы пока приводите себя в порядок.
   Она раскладывала еду на куске материи, бывшей когда-то её платьем, прислушиваясь к завываниям несчастного Франка, не привыкшего к мылу, и смеху рыцаря, которому процедура отмывания мальчика казалась забавной.
   - Это всё из-за тебя, - ворчал Франк, усаживаясь на землю и тряся мокрыми волосами. - Как заделалась дамой сердца, так уж все и мыться обязаны.
   - Ты сам сказал, что хочешь стать странствующим рыцарем, - напомнила Адель, смеясь.
   - Когда я буду странствующим рыцарем, я нипочём не буду заводить себе даму сердца, - сердито ответил Франк. - От них одни неудобства. Заимеешь такую себе на голову...
   - И придётся мыться, - закончил Серый.
   - Прежде ты пах лучше, - заявила Моська, принюхиваясь к мальчику и чихая. - По-человечески. А сейчас от тебя несёт каким-то зельем.
   - Ты слышал, Свер... Пободный Молнии? - обратился рыцарь к своему коню.
   - Слышал, но я предпочитаю запах битвы, - свирепо ответил тот и добавил. - Но и запах свежего сена я тоже люблю.
   - Или овса, - мечтательно заметил ослик. - В гостях у ослоеда мне давали очень хороший овёс. А ещё свежие сочные овощи.
   - Вот ты и потолстел не в меру, - ядовито заметила Моська.
   - И застрял под забором, - добавил Франк.
   - Может, опять наступит время, когда придётся голодать, - рассудительно ответил Серый. - Тогда хоть будет о чём вспомнить. А то придётся жалеть о воздержании.
   Отдых показался Адели слишком кратким, но она сознавала необходимость идти дальше и встала не только без жалоб и возражений, но даже стараясь выглядеть бодрой и весёлой.
   - Теперь мне необходимо быть в полной готовности сражаться, - объявил рыцарь, облачаясь в латы. Помоги мне, Франк. До сих пор я справлялся сам, но это занимает лишнее время.
   - Я могу быть твоим оруженосцем, - как бы между прочим проронил Франк, отводя глаза, чтобы не выдать, как горячо он хочет стать оруженосцем странствующего рыцаря.
   - Вряд ли, - возразил тот.
   Мальчик отвернулся, чтобы спрятать от чужих глаз своё вспыхнувшее лицо.
   - Я и не хочу, - независимо заявил он. - Я предложил стать им на время, пока мы провожаем Адель. А потом мы с Серым и Моськой пойдём дальше...
   - Потом ты бы смог стать моим оруженосцем, а на то время, пока мы провожаем Адель, - нет, - ответил рыцарь, прилаживая на своего коня нагрудник.
   - Почему тогда, а не теперь? - не поняла девушка.
   - Тогда он подрастёт и окрепнет, а теперь он ещё слишком мал и слаб и не сможет нести за мной моё копьё, - очень просто и понятно объяснил рыцарь.
   Однако эта простота показалась ему недостойной разговора с обретённой дамой сердца, поэтому он сделал нечто вроде поклона, насколько это позволяли ему латы, и заговорил высокопарно:
   - О, дама моего сердца, прекрасная Адель, если вашим желанием будет сделать мальчика моим оруженосцем сейчас...
   - Нет-нет, - перебила его Адель. - У меня нет такого желания. Я целиком полагаюсь на ваше мнение. Только, пожалуйста, милый рыцарь, говорите проще. Когда вы будете совершать подвиги, вы можете меня восхвалять, но со мной разговаривайте, как с товарищем.
   - Конечно, в походе так будет легче, - согласился рыцарь, но уж в бою и после боя, когда я буду посвящать вам свой подвиг, вы меня не останавливайте.
   - Тогда мне самой будут приятны такие речи, - торопливо ответила девушка, довольная покладистостью рыцаря.
   - И при чужих я буду обращаться к вам, как положено, - поставил условием рыцарь.
   - Само собой, - подхватила Адель, - ведь все должны знать, что вы - мой рыцарь и мой избавитель. Однако пока мы одни, говорите со мной так же просто, как с остальными.
   - Согласен, - сказал рыцарь. - Для всех я Рыцарь Поднятого Забрала, но вы можете называть меня дон Мигель. Мои далёкие предки совершили много подвигов и достаточно прославили наш род, но их потомки не отличались воинственностью, хоть и были храбры и великодушны, поэтому былая слава рода Сангре стала забываться. Я решил восстановить её и многое для этого сделал, но лишь теперь, когда я получил возможность посвящать свои подвиги даме моего сердца, обо мне заговорят повсюду.
   - Я уверена, что вы уже прославили свой род, дон Мигель, а теперь лишь укрепите эту славу.
   Франк выразительно и весьма оскорбительно засвистел, и Адели стало жаль мальчика.
   - Неужели копьё так тяжело? - спросила она.
   - Мне очень нужен оруженосец, Адель, но я не настолько жесток, чтобы заставлять мальчика носить за собой такой вес, - улыбнулся рыцарь.
   - Наверное, ты очень ослабел в своих странствиях, раз тебе всё кажется тяжёлым, - язвительно заметил Франк.
   Рыцарь не обиделся и жестом предложил мальчику поднять копьё. Франк из гордости хотел отказаться, но любопытство победило, и он подошёл к лежащему на земле копью.
   - Ну и что? - спросил он, нагибаясь и берясь одной рукой за древко.
   Ему пришлось снова нагнуться и взяться за предмет своих вожделений двумя руками, но он всё равно смог лишь слегка его приподнять. Адель тоже попробовала свои силы, но безуспешно.
   - И как вы, дон Мигель, поднимаете такую тяжесть? - удивилась она.
   - Важно не только поднимать копьё и нести его, но и уметь им владеть, - назидательно проговорил рыцарь. - Прибавьте к этому вес доспехов. Понимаете теперь, почему я считаю преждевременным делать мальчика своим оруженосцем? А тебе, Франк, придётся подумать, захочешь ли ты становиться странствующим рыцарем, нести на себе тяжёлые доспехи и при этом в любую минуту быть готовым вступить в бой, а для этого уметь в совершенстве владеть копьём и мечом.
   С этими словами он легко поднял копьё и приладил его к боку своего коня, вложил меч в ножны и взял в руки шлем. Франк с восхищением глядел на него. Да и Адель не могла не залюбоваться силой и ловкостью рыцаря.
   - Захочу! - пылко воскликнул мальчик. - Уже хочу! Ты научишь меня владеть копьём и мечом?
   - Если ты научишься говорить со мной вежливее, чем ты говорил до сих пор. И приучись обращаться к старшим на "вы". Оруженосцам странствующих рыцарей не приличествует говорить своим господам "ты".
   Франк вздохнул.
   - Это примерно то же, что обращение рыцарей к дамам сердца, - уточнила Моська.
   - Понятно, - сказал мальчик. - При посторонних к тебе надо быть особо почтительным, а между своими для простоты...
   - Он научится себя вести, - вступилась за мальчика Адель. - Он уже многому научился.
   - Придётся, - сурово сказал благородный рыцарь, задумчиво глядя на Франка.
   Адель почувствовала, что мечта мальчика стать оруженосцем странствующего рыцаря, может со временем осуществиться. Во всяком случае, дон Мигель весьма благосклонно взирает на него. Девушка была бы рада, если бы судьба ребёнка устроилась хотя бы таким образом, если уж Франк отверг предложение принца.
  
  

Глава 12

Под рыцарской защитой

  
   Облачённый в латы рыцарь имел очень мужественный вид, и манеры его стали более величавы. Однако Адель бывала в театре и видела на сцене артистов, совершенно преображавшихся в каждой новой роли, и не слишком доверяла внешнему блеску. Разумеется, этот человек, уже вызволивший её из беды, не оставит её в минуту опасности, однако... Чем больше рассказывал рыцарь о своих подвигах, тем сомнительнее они казались девушке, привыкшей к скромности своих прежних знакомых.
   - Времена стали уже не те, - сетовал рыцарь, поворачиваясь к идущей возле его коня спутнице.
   - Какими же они стали? - улыбнулась Адель.
   - И какими были? - спросил ослик из вежливости.
   - Когда я только пустился в странствия, мне не приходилось искать приключений, потому что они сами шли мне навстречу...
   - А я думал, что приключения созданы специально для поиска ослов, - заметил Серый.
   Подобный Молнии покосился на простодушного товарища, но промолчал.
   - ... Опасные встречи подстерегали меня на каждом шагу, - продолжал рыцарь, не реагируя на замечание ослика. - Мне не составляло труда совершать подвиги...
   - А теперь? - ехидно спросил Франк, всё ещё тяжело переживавший отказ.
   - Теперь не то. Едва чудовище услышит, что его вызывает на бой рыцарь Поднятого Забрала, оно пускается наутёк.
   - Вот что значит сделать себе репутацию, - самодовольно сообщил конь. - Имя Подобного Молнии теперь тоже внушает уважение.
   - Я искренне надеюсь, дон Мигель, что чудовища и в дальнейшем будут убегать при одном упоминании вашего имени, - пожелала Адель. - Я совсем не хочу опасных сражений.
   - Но как же я прославлю ваше имя, имя дамы моего сердца? - негодующе вскричал рыцарь. - Нет. Когда мы подойдём к трещине, там обязательно должен встретиться какой-нибудь дракон, и я убью его в вашу честь.
   Адель решила не спорить. Встретится дракон или нет, это ещё неизвестно, так что не стоило раньше времени умерять рыцарски й пыл. Лишь бы в опасную минуту Пободный Молнии поскакал к чудовищу, а не от него.
   - Однако мне неловко ехать на коне в то время, как моя дама сердца идёт пешком.
   - Я буду идти очень плавно, - в который уже раз заверил девушку конь.
   Но Адели было достаточно поглядеть, на какой высоте находится спина могучего животного, чтобы отказаться от малоприятной перспективы с неё слететь.
   - Вам, дон Мигель, необходимо быть всегда готовым к битве, поэтому вы должны ехать верхом, а я люблю ходить пешком и, право же, я совсем не устаю в походе.
   Рыцарь не мог долго молчать и вновь принялся рассказывать о своих подвигах, а так как говорил он очень интересно, то время шло незаметно и дорога между привалами не казалась длинной.
   Незаметно подошли к трещине, прорезывавшей плато и преграждавшей путь на юг. Справа плато резко обрывалось вниз, где текла река.
   - Нам придётся пройти по краю трещины, чтобы её обойти, - сказал рыцарь. - Но сначала я посмотрю, не скрывается ли поблизости какая-нибудь нечисть. Здесь самое подходящее место для драконов.
   - Дон Мигель, прошу вас, не оставляйте нас, - забеспокоилась Адель.
   - Я вас не оставлю, о дама моего сердца, - заверил её рыцарь.
   В голосе его слышалось волнение, похожее на охотничий азарт.
   - А если на нас нападут, когда ты будешь искать своих драконов? - ворчливо спросила Моська.
   - Тогда вас буду защищать я, - заявил Франк, которому передалось настроение рыцаря.
   - Я буду здесь, рядом, - сказал рыцарь, взял своё копьё наперевес и поскакал вдоль трещины.
   Удалился он недалеко, и его воинственный крик передал, что он нашёл добычу.
   Адель не успела насторожиться, как на этот раз раздался уже негодующий вопль.
   - Улизнул! Трус! Жалкий трус! Не принял боя! - бесновался рыцарь, возвращаясь к спутникам.
   - Только хвост мелькнул, - печально подтвердил конь. - Не надо было кричать, что на бой его вызывает Рыцарь Поднятого Забрала. Он услышал твоё имя и испугался.
   - Неужели я должен скрывать своё имя? - высокомерно спросил дон Мигель. - Неужели я должен идти на бой безвестным бродягой?
   - Безвестным рыцарем, - поправил конь. - А потом, когда ты его приколешь к земле, ты ему и назовёшь себя. С неизвестным рыцарем они будут драться охотно, а Рыцаря Поднятого Забрала боится каждый дракон.
   Адели эти речи казались пустым бахвальством. Она ни на миг не поверила, что рыцарь, и правда, видел дракона, а конь, похоже, готов был подтвердить любую чушь, которую выскажет его хозяин. Но она молча шагала рядом со своими чудаковатыми "защитниками" и благоразумно не высказывала собственного мнения.
   - Неужели им не хочется размяться, проверить свою силу и сноровку? - недоумевал дон Мигель.
   - Им не хочется гибнуть в неравном бою, - объяснил конь.
   - Я тоже могу погибнуть, - возразил его хозяин.
   - Можешь. И я могу. Но только не в битве с этими драконами. С ними мы научились легко справляться. И они это знают, поэтому удирают от нас без оглядки. Вот если бы попалось что-нибудь новенькое, особое...
   - Это было бы интересно! - воодушевился рыцарь. - Я столько раз убивал драконов, что прославлять имя моей дамы сердца таким подвигом даже неловко. Для Адели надо бы что-нибудь особенное.
   - Ну да, - ехидно согласился Франк. - Вон оно как раз и прёт.
   - Где? - испугалась Адель.
   - Где? - взволнованно спросил дон Мигель.
   - Не надо шутить... - начал ослик, но не докончил.
   - Тише! - недовольно приказала Моська. - Дайте послушать... По-моему, там, и правда, кто-то есть.
   - Я пошутил, - засмеялся Франк. - Я нарочно сказал, чтобы...
   - Замолчи!
   Собачка сделала несколько шагов вперёд и остановилась, настороженно к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь.
   - Не нравится мне тут, - заявила она, возвращаясь. - Вон там, за тем камнем пахнет опасностью.
   - Стойте здесь, - велел рыцарь, - а я погляжу.
   Он приготовил копьё к бою, и Подобный Молнии осторожным шагом понёс его к камню, лежавшему на самом краю трещины. Не доходя до этого камня, конь остановился.
   - Кто бы ни был ты, сидящий в засаде, вылезай! - зычно крикнул дон Мигель. - Тебя вызывает на бой Рыцарь Поднятого Забрала, убивший сорок семь драконов, не сходя с могучего коня, имя которого Подобный Молнии. Сразимся же в честном поединке, который я посвящаю даме моего сердца, прекрасной Адели!
   Если бы не Моська, Адели было бы смешно, однако настороженный вид маленькой собачки свидетельствовал о реальной опасности.
   - Не выходишь? - продолжал рыцарь. - Ну, так я выгоню тебя из твоего логова!
   Конь поравнялся с камнем и... произошло непонятное. И конь и всадник были повалены на землю, причём рыцарь загремел своими доспехами и откатился в сторону, а конь пытался подняться на ноги, рвался из стороны в сторону, но что-то светлое, похожее на змею, обвивало его шею и передние ноги и тянуло к камню. Тоскливое ржание, похожее на предсмертный крик, вырвалось из груди могучего коня.
   - Держись, Сверчок! - закричал рыцарь, вставая и бросаясь к коню с мечом в руке.
   Цепкая белая змея была перерублена одним махом, и обвивавший бедное животное конец спал с него на землю, бешено извиваясь.
   Подобный Молнии вскочил на ноги, рыцарь подхватил копьё, отбежал от камня, взгромоздился на коня и поскакал к оставленным спутникам, а из-за камня выползало что-то огромное, покрытое зеленовато-чёрной чешуёй.
   - Быстрее уходите! - торопил рыцарь, проносясь на храпящем, покрытом пеной жеребце мимо Адели.
   Девушка и сама понимала, что надо спасаться, но стояла, как пригвождённая к месту, глядя на гигантскую пасть чудовища, похожего на большую жирную пиявку, снабжённую короткими ножками. Пиявка эта в длину достигала метров семь, если не больше, а в диаметре была метра полтора. Круглая пасть её разверзлась, обнажив острые зубы, а из глотки вслед рыцарю выскользнул похожий на змею язык, обрубленный на треть и сочившийся зеленоватой жидкостью, повидимому, заменявшей этому чудовищу кровь. И эта тёмная масса быстро и ловко подвигалась на застывших путников, перебирая лапами и шаря перед собой языком.
   - Бегите! - завизжала Моська, хватаясь зубами за юбку Адели и таща её прочь.
   - Бежим! - закричал Франк, хлопая ослика по боку.
   Все четверо бросились бежать, но чудовище сжалось и выбросилось вперёд одним огромным скачком, почти нагнав беглецов.
   - Бегите! - вновь закричал рыцарь, сделав разворот, приготовив копьё для удара и пустив коня во весь опор.
   Он, как вихрь, промчался мимо перепуганных спутников и с силой ударил копьём в тело чудовища.
   - Вот бестия! - вскрикнул Франк.
   Копьё скользнуло по чешуйчатому плечу, а чудовище перевернулось через спину и едва не сшибло рыцаря вместе с конём. В последнюю секунду конь отскочил от мощного гибкого тела. Копьё, выбитое из рук дона Мигеля, с силой вонзилось в землю.
   - Вперёд, мой верный Сверчок! - закричал рыцарь.
   Конь развернулся и понёсся на чудовище. Удар, который нанёс дон Мигель, мог бы, наверное, перерубить дерево, но чешуя выдержала. Однако чудовище, очевидно, почувствовало боль, потому что окрестности огласились странным рёвом, не похожим ни на один звук, слышанный когда-либо Аделью, а бросок тела оказался неточным. А может, это рыцарский конь, привыкший к битвам с драконами, ловко увернулся от смертельного объятия.
   Конь в третий раз поскакал на неуязвимое чудовище, раздражённое и разъярённое неудачными попытками обвить своим телом добычу, раздавить и заглотать, озадаченное непонятной смелостью и настойчивостью пришельцев. Маленькие чёрные глазки загорелись бешенством, и отвратительная бестия, покрытая чешуей, сжалось и мощным прыжком сама ринулась навстречу.
   Адель увидела, что меч с силой вонзился в раскрытую пасть, из которой выбросился язык, похожий на гигантскую белую анаконду, конь отлетел в сторону, перекувырнувшись два раза через спину, безоружный рыцарь оказался на земле перед чудовищем, закрываясь щитом. Язык скользнул по доспехам, оплёлся вокруг щита и вырвал его из рук человека. Дон Мигель вскочил и отбежал к копью, которое выдернул из земли с большим трудом.
   Чудовище ревело от боли, причиняемой застрявшим в глотке мечом, и в ярости металось перед рыцарем, получая короткие, но сильные удары копьём. Адели казалось немыслимым, чтобы человек мог уцелеть среди этой извивающейся чёрной массы, но дон Мигель продолжал сражаться, не умеряя силы ударов и временами переходя в наступление.
   - С такой дрянью мы ещё не сражались, - сказал над самым ухом девушки конь. - Мы привыкли к драконам и великанам.
   - У нас нет даже оружия, - прошептал Франк.
   - Моська, куда ты? - закричал ослик.
   Маленькая жёлтая собачка, до сих пор напряжённо и молча следившая за битвой, сорвалась с места, обежала место схватки и с истеричным лаем принялась атаковывать чудовище сзади, держась от него, впрочем, на безопасном расстоянии.
   - Моему хозяину помощь уже не нужна, - рассудительно сказал конь. - Но эта собака очень смелая.
   - Непохоже, что эта чешуйчатая бестия сдаётся, - с тревогой заметил Франк.
   - Нет, скоро будет конец, - возразил опытный конь. - Она уже бьёт наугад и заметно ослабевает.
   Истошные вопли Моськи, мельтешащей сзади, мешали чудовищу, вынуждая временами оборачиваться и подставляться под удары рыцаря, а дон Мигель не упускал ни единой возможности всадить копьё в отвратительное существо.
   Адель потеряла и способность соображать и счёт времени, когда огромное чёрное тело в последний раз взвилось в воздух, рухнуло на землю и сделалось неподвижным. Рыцарь нагнулся над ним, выдернул из глотки чудовища меч, поднял его и крикнул, что этот подвиг он совершил во славу дамы его сердца, прекрасной Адели. После этого он упал рядом со сражённым врагом.
   - Дон Мигель! - вскрикнула Адель.
   И вдруг она вспомнила про колдуна Жана. Она могла его вызвать и предотвратить этот ужасный поединок. А теперь... Неужели храбрый рыцарь погиб?
   Девушка побежала к лежавшему на земле человеку.
   - Охрипла, - сообщила Моська, сидевшая рядом с рыцарем.
   Её голос, и правда, звучал натужно.
   - Что с ним? - спросил совершенно подавленный Франк. - Он убит?
   - Моему будущему оруженосцу нельзя даже предполагать, что я могу быть убит, - отозвался дон Мигель. - Я сейчас встану. Эта дрянь так вертлява, что совершенно меня измотала. Каждую секунду приходилось ожидать, что она или сама обовьётся вокруг меня или обовьёт своим длинным языком. А уж удары у неё... То ли дело драконы.
   - Они плюются огнём, - напомнил конь.
   - Это опасно в первый раз, а когда приноровишься замечать, что он готовится тебя сжечь, да отскакивать вовремя, тогда нестрашно.
   Адель была счастлива, что дон Мигель жив, и ей не придётся всю жизнь корить себя за то, что не спасла его, вовремя вспомнив про колдуна Жана. И что на неё нашло? Стояла, как деревянная кукла, не в силах пошевелиться.
   - А я уж думал, что тебе конец, - простодушно признался Серый.
   - И нам всем, - подтвердил Франк.
   Дон Мигель с трудом сел.
   - Почему вы не убежали? - спросил он. - Ведь я велел вам убегать. Мы с Подобным Молнии могли погибнуть, и тогда чудовище растерзало бы и вас.
   Франк просиял.
   - Я не понял, что ты собираешься драться, - довольно нахально объяснил он. - Когда ты промчался мимо нас, я думал, что ты драпанул, и собирался сам защищать даму твоего сердца.
   Ослик в изумлении воззрился на мальчика.
   - Вставать не хочется, - спокойно сказал рыцарь, - а то я задал бы тебе такую трёпку, какую бы тебе не устроила даже эта бестия, покрытая чешуёй.
   - Зачем же ты ускакал от неё? - спросил Франк, на всякий случай отступая на приличное расстояние.
   - Потому что надо было разогнаться, иначе удар копьём был бы слабым и не принёс пользы. Если бы не чешуя, я мог бы с первого раза сразить это чудовище.
   - Тогда мы не могли бы особо гордиться этим подвигом, - заметил конь.
   - Ты правильно сказал, Подобный Молнии, - подхватил рыцарь. - Зато теперь я совершил настоящий подвиг в честь дамы моего сердца, прекрасной Адели, и скоро весть о нём и будущих подвигах, которые я буду совершать в её честь, разлетится по миру и обессмертит её имя, моё и твоё, мой верный конь.
   - Которое из имён? - лукаво спросила Моська, помахивая хвостом.
   Адель сейчас же припомнила, что рыцарь в пылу сражения называл своего коня не великолепным именем "Подобный Молнии", а совсем иначе.
   - Дон Мигель, вы, кажется, называли Подобного Молнии как-то по-другому, - неуверенно сказала девушка.
   Конь благодушно зафыркал, и рыцарь, видя такое настроение своего друга, объяснил:
   - По-настоящему его зовут Сверчок, но когда сам я стал странствующим рыцарем, а его взял себе в товарищи, то выбрал себе имя Рыцаря Поднятого Забрала, а его назвал Подобный Молнии. Так уж у нас, странствующих рыцарей, положено. Но только никому об этом не говорите.
   - Конечно, - заверила его Адель. - А почему всё-таки Рыцарь Поднятого Забрала? Неужели только для того, чтобы называться этим гордым именем, вы никогда не опускаете забрало и подвергаете свою жизнь ненужной опасности?
   Сверчок зафыркал, а его измученный хозяин улыбнулся.
   - Если уж признаваться, то до конца, - сказал он. - Не я не опускаю забрало из-за имени, а имя я себе выбрал из-за забрала, которое не может опускаться. Латы и шлем мне достались от прадеда, поэтому кое-какие неполадки мне не удалось устранить. Но это опять-таки я говорю по секрету.
   - Мы никому не скажем, - пообещал Франк и спросил. - Каким бы именем назваться мне, когда я стану странствующим рыцарем? А ты, Серый, какое имя себе придумаешь? И тебе, Моська, надо бы выбрать имя повоинственнее. Правда ведь, Моська очень смелая?
   Собачка смущённо потупилась.
   - Да, она мне очень помогла, - добродушно согласился рыцарь. - Спасибо тебе, Моська.
   Моська отвернулась и сделала вид, что вынюхивает на земле что-то интересное. Адель заподозрила, что умная собачка оправдала своё имя и в точно рассчитанное время кинулась отвлекать ослабевшее животное, чтобы завоевать себе славу храбреца. "Ай, Моська, знать она сильна..."
   Адель поглядела на мёртвое чудовище, и ей стало неприятно. Потрясение, испытанное ею во время опасной битвы и заставлявшее вести непринуждённые беседы возле поверженной туши, проходило, и она начала видеть окружающее другими глазами. Чудовище, опасное и злобное, лежало на земле. Морды его не было видно с того места, где стояла девушка, поэтому гигантское тело воспринималось скорее как непонятная груда тёмной кожи с крупной чешуёй, а она, Франк, Серый, Сверчок и Моська стояли вокруг сидевшего на земле рыцаря в доспехах.
   - Может, нам перейти на другое место? - предложила она. - Мы отдохнём и поедим.
   - Это было бы неплохо, - одобрительно сказал дон Мигель.
   Он встал с некоторым трудом, обмолвившись насчёт доспехов, мешающих свободно двигаться, но Адель ясно понимала, что измученный рыцарь только огромной силой воли вынудил себя подняться.
   - Вы могли погибнуть, - тихо сказала девушка.
   - Мог, поэтому и говорил, чтобы вы все уходили. Не видя вас, эта бестия не стала бы вас преследовать, когда бы разделалась со мной. Совершенно ненужное геройство.
   Адель пронизал ужас. Она ещё раз подумала о колдуне Жане. И как она, имея средство спасения, допустила этот бой? Какое чудо уберегло дона Мигеля от смерти? А она ещё сомневалась в правдивости благородного рыцаря!
   Адель весь день чувствовала себя виноватой и, как могла, старалась услужить своему защитнику. Моська и Серый точно таким же почётом окружили Сверчка, а Франк был переполнен восхищением и ловил каждое слово рыцаря.
   Остаток этого дня путешественники решили посвятить отдыху, но рано утром следующего дня вновь двинулись в путь. Рыцарь в полном вооружении то ехал впереди, когда местность казалась ему подозрительной, то присоединялся к своим спутникам и в который уж раз обсуждал со своим конём подробности поединка, вовлекая в разговор всех. По-видимому, очередной подвиг затмил все остальные и долго ещё будет основной темой бесед. Для иных, может быть, подобные речи казались бы хвастовством, как прежде казались Адели, но очевидцы вчерашнего поединка охотно слушали про все тонкости поведения чудовища во время схватки, все его хитрости и про ошибки, которые совершили рыцарь и его конь и которые надо было осознать и учесть.
   - Нет, в следующий раз с такой бестией надо действовать иначе, - говорил дон Мигель. - Надо будет поискать ещё одну подобную тварь, чтобы потренироваться.
   - Если одна нашлась, то найдётся и другая, - подтвердил Сверчок и озабоченно добавил. - Только теперь, когда слава о нашем подвиге разнесётся далеко кругом, нам нелегко будет выманить её на поединок. Слава Рыцаря Поднятого Забрала и его коня Подобного Молнии ещё больше разрастётся, и нам придётся скрывать свои имена, чтобы не пугать врагов заранее.
   Сверчок не меньше хозяина любил поговорить о подвигах.
   Адель помалкивала и не высказывала горячего желания, чтобы возможные враги разбегались при их приближении. Зато Франк соглашался с каждым словом рыцаря и его коня и строил планы на собственное будущее, намереваясь сразить всех уцелевших после дона Мигеля драконов и бестий. Дон Мигель смеялся, Сверчок пофыркивал, но Серый и Моська, похоже, заразились настроением мальчика и тоже подумывали о подвигах.
   - Тебе это нетрудно, - завистливо сказал Франк Моське. - Вон какая ты смелая. Наверное, если бы дону Мигелю угрожала опасность, ты бы прыгнула на бестию и загрызла её.
   Собачка была по-прежнему скромна и предоставляла другим восхвалять её заслуги.
   После поединка с бестией, покрытой чешуёй, прошли уже сутки, а путники по-прежнему шли вдоль трещины.
   - Дорога хорошая, - одобрял ослик. - Копытам ступать легко, однако трава не очень сочная.
   - Наверное, в пустыне ты о ней такого бы не сказал, - возразил Сверчок.
   - Потому в пустыне и нет травы, чтобы о ней ничего плохого не говорили, - объяснил Серый. - Там только в оазисе трава, но зато трава необыкновенная. Нигде я не встречал ничего вкуснее.
   - После голодания я нахожу вкусной любую съедобную дрянь, - заметила Моська.
   Ослик укоризненно поглядел на неё.
   - Не обижайся, Моська, но ты совершенно не разбираешься в съедобных травах.
   - Зато я разбираюсь в лекарственных травах, - похвасталась собачка. - Я знаю что надо съесть при отравлении, при простуде, даже при укусе змеи.
   - Кто тебя этому научил? - спросил Франк.
   - Никто, но я всегда чувствую, когда и что мне надо съесть, чтобы выздороветь.
   - Если бы Ник был с нами, он бы сказал: "Мы, люди, приобщившись к знаниям, утратили способность разбираться в травах".
   Франк так похоже передразнил карлика, что рассмеялись все, даже рыцарь, который познакомился с учёным почти перед самым расставанием.
   - Хороший человек, - одобрительно проговорил Сверчок. - Странствующим рыцарем он бы не сумел стать, а тем более - конём странствующего рыцаря, но он очень мне понравился.
   - Он выбрал себе карьеру учёного, - объяснила Адель. - Его можно назвать странствующим учёным. Хотелось бы мне ещё раз его повидать, а то мне за него очень тревожно. Как он не боится оставаться возле великанов?
   - Он очень осторожен, - успокоил её дон Мигель. - Вряд ли такой опытный человек даст себя захватить врасплох.
   - Мы бы не смогли изучать великанов, как это делает он, - в раздумье проговорил Сверчок. - Мы бы сразу же вызвали такого на поединок. Только едва ли он согласился бы сразиться с Рыцарем Поднятого Забрала.
   - Если бы он не обидел даму моего сердца, прекрасную Адель, мне самому не захотелось бы с ним сражаться, - отозвался дон Мигель.
   Адель удивилась.
   - Почему? - спросила она.
   - Этот великан может представлять интерес только для начинающих рыцарей, не имеющих моего опыта, а для меня он слишком лёгкая добыча. Вот однажды мы со Сверчком сразились с великаном-людоедом, который был раза в три выше этого и держал в страхе всю округу своей жестокостью и ненасытностью.
   - Он был достойным противником, - с удовольствием подхватил конь. - Наверное, люди и животные, освобождённые от его зверств, до сих пор благословляют имена Рыцаря Поднятого Забрала и Подобного Молнии.
   - Жаль, что в то время я ещё не встретил Адель и не смог посвятить этот подвиг даме моего сердца.
   - А кто опаснее: такой великан или дракон? - жадно спросил Франк.
   - По-разному, - раздумчиво ответил дон Мигель. - Великаны умнее и хитрее, когда разберутся, что перед ними реальная опасность, а битва с драконами трудна тем, что не сразу определишь, каким оружием владеет чудовище. Есть драконы безобидные, у которых только когти да зубы, а есть такие, которые плюются огнём или душат ядовитыми газами.
   - Быть странствующим рыцарем - целая наука, - уважительно заметил Серый. - Тебе, Франк, надо будет многому научиться. Мне легче, потому что я буду ослом странствующего рыцаря, но, наверное, и мне придётся научиться кое-каким тонкостям у тебя, Сверчок.
   - Хорошо, что мне не надо ни у кого ничему учиться, - порадовалась Моська. - Я буду всего-навсего собакой странствующего рыцаря, а это не так ответственно. Мне надо будет предупреждать об опасности и подстерегать будущую добычу, что я умею делать и сейчас. Правда, со временем придётся освоить службу загонщика, чтобы не давать сбежать чудовищам, которые будут трепетать от одного только имени рыцаря... короче, от имени, которым назовётся Франк, когда сделается странствующим рыцарем.
   Дон Мигель с улыбкой слушал гордые планы ослика и маленькой собачки, но не прерывал их, да и на горящего воинственным пылом мальчика он взирал благосклонно.
   - Надеюсь, дон Мигель, вы не будете поощрять Франка в его желании стать странствующим рыцарем, - тихо сказала Адель.
   - Поощрять не буду, но и отговаривать тоже не стану. Если у него не исчезнет охота к опасным приключениям, я сделаю его своим оруженосцем и постепенно научу владеть оружием. Раз его не испугала бестия, то из него может получиться хороший рыцарь.
   Адель ничего не могла возразить на такой довод, и ей оставалось только надеяться, что Франку ещё представится возможность переменить свою жизнь на лучшую и не такую опасную. После встречи с бестией ей уже не хотелось, чтобы мальчик связал свою судьбу с рыцарем, не только рискующим своей жизнью, а специально выискивающим опасности. Ах, если бы Франк согласился тогда на предложением принца поселиться у него во дворце и получить хорошее образование! Даже Ник, подвергавший себя ежеминутной опасности ради науки, представлялся ей сейчас более приемлемым товарищем для Франка, чем рыцарь, потому что не лез сражаться, а лишь собирал материал для диссертации.
   - Впереди кто-то идёт, - предупредила Моська.
   Все посторонние мысли разом вылетели из головы Адели. Если им предстоит встретиться с очередным чудовищем, то рыцарь, не раздумывая, кинется на него, и исход сражения будет неизвестен, ведь дон Мигель совсем недавно одержал победу над страшной бестией, покрытой чешуёй, и, наверное, ещё полностью не восстановил свои силы.
   - Возвращайтесь назад, - приказал рыцарь, беря в руки копьё. - Отойдите как можно дальше. Когда я убью чудовище, я приду за вами. Иди, Франк, и не покидай Адель. Пока я сражаюсь, ты должен оберегать её от опасностей, которые могут ей встретиться.
   - Я никуда не пойду, - решительно заявила Адель, которая не хотела, чтобы храбрый человек вступал в ещё один неравный бой, когда у неё было средство уберечь их всех от опасности, обратившись за помощью к колдуну Жану. Если у Франка битва с бестией подняла воинственный дух, то у неё она вызвала ужас, и она любыми способами, даже потерей возможности ещё раз прибегнуть к помощи колдуна, остановила бы бой.
   - Но, Адель... - начал было рыцарь.
   - Помолчите! - прервала их Моська, настороженно прислушиваясь и принюхиваясь. - Это не животное, а человек. Даже два человека. Я сейчас быстро сбегаю и взгляну на них издали. Может, они и не опасны.
   - Осторожнее! - едва успела крикнуть Адель.
   - Очень умная собака, - одобрительно сказал рыцарь.
   - Очень смелая, - добавил Франк в полном восхищении.
   - Я к ней очень привык, - признался Серый. - Она тоже создана для путешествий.
   - Только бы с ней ничего не случилось, - прошептала девушка. - Лучше бы нам всем быть вместе.
   Дон Мигель повернулся было к ней, чтобы возразить, но Моська стремительно возвращалась, откинув назад уши и хвост и вытянувшись в струнку.
   - Как хорошо бежит! - отметил ослик.
   Адель уже вообразила себе тысячу ужасов, но собачка остановилась и доложила, виляя хвостом-опахалом.
   - Там две женщины. Одна - пожилая, а другая - молодая. Это мать с дочерью.
   - Кто же они такие? - спросила Адель.
   Моська уселась на землю, осмотрела передние лапы, обнюхала свой хвост, задумчиво склонила голову набок, а затем заявила:
   - Не знаю, что и сказать. Мать по виду нормальная, да и дочь с первого раза никак не распознаешь, но что-то странное в ней есть, особенно в младшей. Мать, похоже, чего-то боится, а дочь всё молчит.
   - Может, немая? - предположил Франк.
   Моська покусала шерсть на боку, полизала её и подумала.
   - Нет, не думаю, что она немая, но... Я не чувствую, что от них исходит опасность, но мне в их обществе неуютно и тревожно, словно они знают что-то, чего я знать не могу.
   - Может, это злые волшебницы, - проговорил рыцарь, и глаза его загорелись. - Я победил четырёх злых волшебников, но ни разу не сражался с волшебницами, а с ними вести борьбу труднее.
   - Непохоже, что это волшебницы, хотя здесь и пахнет бесовщиной.
   - Так где же они? - не выдержал ослик.
   - Там.
   Моська поднялась на задние лапы, посмотрела в ту сторону, откуда прибежала, но ничего не разглядела.
   - Не видно. Вопрос в том, будем ли мы к ним присоединяться.
   - А как думаешь ты? - спросил молчавший до этого конь. - Они опасны? Стоит ли идти вместе с ними?
   - Не люблю ничего непонятного, а так... - она облизнулась и задумчиво склонила голову набок.
   - По-моему, нам ничего другого не остаётся, - сказал рыцарь, - ведь мы идём рядом.
   - Безопаснее идти вместе, - сообщил Серый. - Когда враг на глазах...
   - Это не враги, - возразила Моська.
   - Тогда в чём же дело? - не понял Франк.
   - Они странные, - стояла на своём Моська.
   - Что же ты предлагаешь? - поинтересовалась Адель.
   Мордочка собачки стала очень хитрой.
   - Мы можем идти отдельно некоторое время, а я за ними понаблюдаю.
   Адель знала, что одни из встреченных ею существ могут оказаться врагами, другие - друзьями, а третьим до неё не будет никакого дела. Опасно обрести врагов, но и потерять возможных друзей будет досадно. А если рассудить, то враг сам будет искать с ней встреч, так что идти неподалёку от странных женщин, не присоединяясь к ним, не имеет смысла.
   - Давайте присоединимся к ним, - сказала она, - а там будь что будет.
   - Конечно! - обрадовался Франк. - А если младшая окажется немой или хотя бы молчаливой, то нам же лучше. Она не будет трещать...
   - Франк! - прервала его девушка. - Ты слишком груб. Надеюсь, ты не будешь повторять такие глупости при этих женщинах.
   - Очень они мне нужны! Вот если бы они оказались колдуньями... А вдруг они такие же, как та ваша старушенция в горах? Она неплохо поработала по части пакостничанья.
   Адель хотела было оборвать расходившегося мальчишку, но сказала только:
   - Поживём - увидим.
   - Я тоже думаю, что нам следует присоединиться к этим женщинам, - согласился дон Мигель. - Если они замышляют недоброе, то я разрушу их козни, а если нуждаются в защите, мой рыцарский долг - защитить их.
   - Мы сделаем или то или другое, - подхватил Сверчок.
   - Во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели, - докончил рыцарь.
   - Пока вы рассуждаете, эти женщины успели уйти далеко, - заметил ослик.
   - Не успели, - возразила Моська, - потому что сели отдохнуть и поесть.
   Она облизнулась, и Серый с сомнением посмотрел на неё.
   - У них очень вкусные лепёшки из пшеничной муки. Старшая дала мне две, но я не отказалась бы от третьей.
   - Обжора, - добродушно сказал Франк.
   Путники очень скоро подошли к двум женщинам, расположившимся на отдых за небольшим холмом. Широкая трещина, расколовшая землю, чернела в стороне. Адель подумала, что эта трещина послужит им хорошим ориентиром. Надо идти вдоль неё, и тогда не заблудишься.
   - Здравствуйте, - приветливо сказала она.
   Старшая женщина бросила на девушку быстрый взгляд, так же бегло оглядела её друзей и ответила как бы через силу:
   - Здравствуйте. Ваша собака рассказала мне, что вы тоже идёте на юг. Вы желаете идти вместе с нами?
   Адели почудилась тревога в её голосе, причину которой она не понимала.
   - Если это не будет вам неприятно, - робко сказала она.
   Женщина показалась ей не очень-то любезной, а выглядела она гораздо старше своих лет. Её волосы поседели, лоб избороздили морщины, но движения оставались быстрыми и ловкими, как у молодой. Зато её дочь, примерно одних лет с Аделью, была очень невзрачной, с бесцветными волосами, невыразительными чертами лица, вялой и не то что равнодушной, но словно ушедшей в себя.
   Заметив, что внимание Адели сосредоточилось на дочери, старшая женщина заметно забеспокоилась, и глаза её забегали с девушки на рыцаря. Особенно ей не давал покоя рыцарь. На мальчика и животных женщина почти не глядела.
   - Бывают люди, с которыми лучше не знаться.
   Все вздрогнули от прозвучавших совершенно некстати и очень грубых по смыслу слов, которые произнесла невзрачная девушка, глядя перед собой невидящими глазами.
   Адели стало не по себе, да и остальным явно было неприятно, что они хотели навязаться в спутники людям, которым их общество было так явно не по душе. Однако больнее всего высказывание дочери восприняла мать, так что Адель даже заподозрила, не про эту ли женщину говорит странная девушка.
   - Что ни сделай, всё не так. Её присутствие невыносимо.
   Адель ещё больше уверилась, что дочь говорит про собственную мать. Но не слабоумная ли она?
   - Не слушайте её, - умоляюще сказала старшая женщина. - Она сама не знает, что говорит. Меня зовут госпожа Бергер. А кто вы такие?
   Адель поторопилась сама представить своих спутников и рассказать о себе, побоявшись, что доблестный рыцарь захочет во всех подробностях перечислить свои подвиги и в этом ему станет помогать Подобный Молнии, как она назвала коня, скрыв, на всякий случай, его настоящее негероическое имя. Впрочем, она очень почтительно охарактеризовала род занятий дона Мигеля и его коня, не умолчав и о битве с бестией, покрытой чешуёй.
   - Значит, вы не посланы разыскивать колдунов и ведьм, чтобы сжечь их? - обрадованно спросила женщина.
   - Я сражаюсь с великанами и волшебниками во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели, ведь я рыцарь, но я не палач и честно вызываю их на поединок, - с достоинством ответил дон Мигель.
   Страх, охвативший женщину после странных слов её дочери, явно уменьшился. Адель ничего не понимала, но ей почему-то было её очень жаль.
   - Разве твоя дочь - колдунья? - спросил Франк.
   От этого бесцеремонного вопроса женщина побледнела.
   - Нет. Моя дочь не колдует и никому ничего плохого не сделала и не пожелала. Она говорит непонятные вещи, это правда, но она добрая и безобидная. Не бойтесь её.
   - Мы не боимся, - кротко сказал ослик.
   - Буду я бояться какой-то...
   - Франк! - грозно остановила его Адель, боясь, что мальчик допустит грубость.
   - Франк, Франк! Я змея не боялся, а меня просят не бояться какой-то девушки. Я скоро буду странствующим рыцарем...
   - Пока ещё ты мой оруженосец, - прервал его дон Мигель, - а потому помолчи.
   Франк едва не запрыгал от радости при известии, что рыцарь сделал его своим оруженосцем.
   - Приготовь нам место для отдыха и вынь еду, - распорядился дон Мигель.
   Мальчик перекувырнулся через голову, прошёлся колесом, потом на руках и только после этого принялся за дело.
   - Не буду от вас скрывать, добрые люди, а я вижу, что вы люди добрые и зла нам не желаете, что слова моей Торы очень странные и кажутся иногда бессмысленными, а иногда исполненными зловещего смысла, но дочь моя не знает, о чём говорит. Некоторые видят в них пророчества и пытаются их понять, но многие считают Тору колдуньей и боятся её. Где страх, там и ненависть, поэтому мы вынуждены были бежать из родных мест. Но куда? Где бы мы ни появлялись, весть о странностях моей дочери разлеталась с быстротой ветра. Я слышала, что где-то на юге живёт колдун, который может освободить мою дочь от её опасного дара.
   - Значит, она, и правда, предсказывает будущее? - спросил дон Мигель.
   - Да, её предсказания сбывались, - подтвердила женщина. - Но Тора говорит бессвязно, почти в беспамятстве, а когда приходит в себя, не помнит своих слов и не может их объяснить. Я была бы рада пройти с вами хоть часть пути, потому что вижу в вас защиту и подмогу, но захотите ли вы иметь своими спутниками нас с Торой теперь, когда вы узнали правду?
   - Я рыцарь, и мой долг помогать тем, кто нуждается в защите, - объявил дон Мигель.
   - Я рада нашей встрече, - сказала Адель.
   - А я люблю большое общество, - вставил своё слово Франк. - Вместе всегда веселее. Из всех наших знакомых только Ганс был дураком и нытиком.
   - Зато он и получил по заслугам, когда начал тайком воровать еду, - с удовольствием припомнил ослик.
   - Мы не будем вам в тягость, - заверила их всех госпожа Бергер. - Я привыкла к кочевой жизни и умею хорошо готовить, даже имея мало продуктов.
   - Я пробовала твои блинчики, - согласилась Моська, облизываясь. - Они очень вкусны.
   Нарочно ли это сказала хитрая собачка или нет, но госпожа Бергер приняла эти слова как намёк и решительно принялась за приготовление еды для вновь прибывших. Адель отметила про себя, как ловко привычная к странствиям женщина замесила тесто, и подумала, что ей самой приготовление еды в походных условиях всегда доставляло много хлопот.
   - Вам пришлось обойти много мест? - спросил дон Мигель.
   - Да. Мы жили далеко на севере, но постепенно были вынуждены уходить на юг, и теперь от родных мест нас отделяет невообразимое расстояние.
   Адель стала расспрашивать, не слышала ли она о колдунье Маргарите, но бедная женщина так боялась любых разговоров о колдуньях и ведьмах, что или, действительно, ничего не знала о ней или не пожелала говорить на опасную для себя и дочери тему. Адель не стала продолжать неприятный для собеседницы разговор, но Франк, не отличавшийся тактом, ухватился за пришедшую ему в голову идею.
   - А пускай Тора что-нибудь скажет об этой колдунье, - предложил он.
   Адель попыталась остановить мальчика.
   - Франк, госпожа Бергер тебе уже сказала,что ничего о ней не знает.
   - Так то госпожа Бергер, а то её дочь. Я по себе знаю, что детям всегда известно больше, чем взрослым, а Тора хоть и не девчонка, но зато ведунья.
   Бедная женщина вся сжалась от страха.
   - А что в этом плохого? - рассуждал Франк. - Одни люди умеют одно, а другие - другое. Я, как ни пытайся, не могу узнать, что будет завтра, а она может. Зато я знаю, что я стану странствующим рыцарем, обзаведусь дамой сердца и буду совершать для неё всякие подвиги. Я уже понял, что иметь даму сердца не так уж плохо, раз с ней можно расстаться и больше её не видеть. Надо лишь заиметь её и все свои подвиги посвящать ей.
   Дон Мигель с изумлением слушал откровения своего оруженосца. Даже госпожу Бергер отпустило её постоянное напряжение, и она впервые улыбнулась.
   - Ты не думай, Адель, что я имею что-нибудь против тебя, но ведь ты не можешь быть дамой сердца сразу двух рыцарей, поэтому мне придётся приискать себе другую даму, а она способна оказаться какой-нибудь писклёй. Лучше уж посвящать ей подвиги, а с ней самой дело не иметь.
   Рыцарь засмеялся, смеялась Адель, смеялась и госпожа Бергер. Лишь животные не видели ничего забавного в рассуждениях мальчика, да странная, углублённая в себя Тора не замечала внешних событий.
   - А вам, дон Мигель, придётся приискать себе другую даму сердца, когда Адель найдёт своего жениха, вернётся с ним в её мир и выйдет замуж, - ядовито заметил Франк, желая немного отомстить рыцарю за неуместный смех.
   - Не выйдет.
   Едва ли правильно было бы сказать, что эти зловещие слова произнесла Тора, скорее они сами, без её ведома, вылетели из её уст.
   - Я не выйду замуж за моего Франка? - испуганно спросила Адель. - Я не сумею его спасти?
   - Очень много визга, - поморщилась Тора.
   Можно было придти в отчаяние, если принять сказанное за предсказание.
   - Да ты не расстраивайся, Адель, - жизнерадостно объявил Франк. - Зато останешься с нами. Наш рыцарь перебьет для тебя всех драконов, а мне придётся выискивать родственников нашей бестии, чтобы прославить имя моей будущей дамы сердца.
   - Блинчики готовы, - проговорила госпожа Бергер, пытаясь снять общее напряжение. - Не думайте о словах моей дочери, потому что понять их обычно удаётся лишь после того, как они сбудутся. А может быть, она имеет в виду не тебя, девочка, а кого-то или что-то совсем другое.
   Блинчики госпожи Бергер, испечённые на маленькой сковородке, оказались пышными и невероятно вкусными, несмотря на то, что замешаны они были фактически не на чём, только на муке, воде и соде.
   - Здорово! - проговорил Франк с набитым ртом.
   - Разве это блинчики? - вздохнула женщина. - Вот когда мы жили у нас на родине, я считалась лучшей хозяйкой в округе. Но тогда под рукой было хоть что-то, из чего можно было приготовить обед, а сейчас... Может быть, колдун поможет, моя Тора перестанет пугать людей своими предсказаниями, и мы, наконец, обоснуемся в каком-нибудь селении, где нас никто не знает. Тогда я опять налажу хозяйство, и мы заживём спокойно, безбедно и в достатке, ведь я умею работать. Какие ковры из овечей шерсти я умею вязать!
   Моська была необычайно молчалива и скромна. Благодаря этому ей удалось незаметно для присутствующих получить два добавочных блинчика. Она отнесла их в сторону и улеглась рядом.
   Ослик и конь усердно щипали невысокую и несочную траву, произраставшую на этой скудной каменистой почве. Они тихо переговаривались и, похоже, Серый изо всех сил пытался вникнуть в круг обязанностей рыцарского коня, чтобы стать со временем боевым ослом подрастающего рыцаря.
   - По-моему, ослы созданы для служения странствующим рыцарям, - сделал он вывод. - Это занятие как раз по мне. Интересно, когда нам с Франком удастся победить первого дракона? Надо только, чтобы Моська нам не помешала, а то она такая смелая, что вполне способна отпугнуть чудище. Моська!
   Собачка посмотрела на приближающегося к ней ослика, взвизгнула и с ворчанием, урчанием и рычанием принялась поедать охраняемые ею блинчики. Покончив с этим делом, она лязгнула зубами, плюнула, с истошным визгом покружилась на месте, пытаясь укусить свой собственный хвост и разразилась потоком непонятной брани.
   Госпожа Бергер с испугом уставилась на нарушительницу покоя, а Адель, привыкшая к чудачествам собаки, объяснила:
   - Это она испугалась, что Серый съест блинчики, которые она оставила на потом, и сердится, что пришлось их съесть раньше времени.
   - Нельзя так нервничать по пустякам, - сказала женщина. - Так можно заболеть.
   - Я и не думаю нервничать, - сейчас же отозвалась Моська. - Это вы разнервничались, а я, наоборот, успокаиваю себя таким образом.
   - Нужно и мне успокоиться, - поделилась госпожа Бергер своим мнением с Аделью. - Эта милая собачка способна довести до нервного припадка кого угодно.
   С этими словами она достала из дорожной сумки вязание. По её невозмутимому виду никто бы не догадался, что она нуждается в успокоении.
   - Я вяжу носки, чулки, варежки и обмениваю их на продукты, а также на шерсть для моих новых изделий. Этим мы с дочерью и живём. Посмотри, какой чудесный орнамент я придумала для этих чулок. Хочешь, я научу тебя вязать? Это занятие не отнимает сил и не мешает отдыху на привалах.
   Адель чувствовала себя чрезвычайно легко с этой женщиной. Пока она брала первый урок вязания, рыцарь преподал своему оруженосцу первый урок владения мечом. Ослик, лежавший поодаль, жёлтая собачка, улёгшаяся у ног Адели, конь, стоявший возле Серого, и Тора, крепко спавшая у затухающего костра, дополняли картину счастливого отдыха дружных путешественников. Адели было хорошо, и она отогнала подальше воспоминание о страшном для неё предсказании ведуньи. Долго ли продлится такая спокойная и безмятежная жизнь? Если госпожу Бергер с её странной дочерью послал ей колдун Жан для помощи ли или для душевного отдыха в обществе славной умелой женщины, то кого и когда встретят они следующего? Будет ли это хороший человек, который ещё больше сплотит компанию, умное ласковое животное, добрая фея или появится страшное, крайне опасное чудовище и уничтожит и их уютный мирок и их самих?
  
  

Глава 13

По плато

  
   Адель отдыхала в обществе госпожи Бергер. Правда, иногда её дочь Тора нарушала покой каким-нибудь таинственным высказыванием, но, поскольку смысл её слов так и оставался неясным, то вскоре о них забывали и установившийся порядок восстанавливался. Рыцарь, пожалуй, сначала жалел, что внимание Адели не принадлежит всецело ему и его рассказам о былых подвигах, но вскоре обнаружил, что их новая знакомая умеет слушать не хуже дамы его сердца и при этом, в отличие от девушки, ещё не знает о его великолепных победах над драконами, великанами и чародеями, так что он мог заново рассказывать про свои подвиги. Иногда, в местах, которые казались ему подозрительными, он уезжал вперёд на своём коне, а потом возвращался и вновь заводил беседы о сражениях, горько сожалея, что его прославленное имя пугает врагов и заставляет их прятаться.
   - Надо скрывать, что их вызывает на бой Рыцарь Поднятого Забрала, с ражающийся на коне Подобном Молнии, - внушал Сверчок. - Надо говорить, что с ними хочет биться рыцарь, который откроет своё имя в конце боя.
   - Какое имя выбрать мне? - размышлял вслух Франк. - Рыцарь Белого... Нет... Рыцарь - Защитник Путников? Не звучит...
   - А как называться мне? - вторил ему ослик. - Мне моё имя нравится, и для друзей я так и останусь Серым, но представляться дракону надо иначе... Высекающий Искры? Длинно. Огненные Копыта?... И тебе, Моська, надо заранее подыскать себе второе имя.
   Собачка умильно поглядела на приятеля.
   - Я давно уже придумала себе второе имя, - призналась она скромно. - Чипа.
   Ослик восхищённо посмотрел на неё.
   - Какая же ты умная, Моська! - в очередной раз воскликнул Франк.
   Дон Мигель смеялся.
   - Да, похоже, что нам с Франком предстоит нелёгкая задача разделить между собой драконов и великанов, - заговорил он.
   - Старый замок, - тихо сказала Тора, глядя прямо перед собой невидящими глазами. - Над входом рыцарский герб. Девиз полустёрт, но прочитать... можно. Читаю: "Иду на помощь".
   Дон Мигель вздрогнул.
   - Это мой замок. Это девиз нашего рода, - прошептал он.
   - Болтливый старый конь, добрый толстый осёл, маленькая умная собака, маленький храбрый мальчик. Седой человек много говорит с мальчиком. Молодой мужчина, молодая женщина...
   Тора замолчала. Все знали, что расспрашивать её бесполезно. Франк пожал плечами, рыцарь задумался, а Адели хотелось верить, что дон Мигель благополучно вернётся в свой замок и, кто знает, может быть, приютит там Франка, Серого, Моську. Возможно, Франк женится...
   - Может, мой брат женился? - предположил рыцарь.
   Адель, которой понравилась придуманная ею будущность её друзей, огорчилась. Неужели дон Мигель и Франк так и будут бродить по свету, испытывая судьбу? А как же добрый толстый осёл?
   - Дон Мигель, у вашего брата есть осёл? - спросила она.
   - Есть. И лошадь есть. И собака. Только я не знал, что он вернулся в замок. Он выстроил неплохой дом в соседнем городе. Отец на время моего отсутствия переехал к нему.
   - Красивый шаловливый котёнок, - сказала Тора. - Как ему нравится играть с клубком! Это плохой клубок. Хорошо, что все нитки перепутаны.
   Адель поняла, что лучше не пытаться разгадать смысл высказываний бедной девушки.
   - Нам бы найти колдуна, - вздохнула госпожа Бергер. - Как я буду счастлива, если Тора перестанет видеть невидимое и вернётся к нормальной человеческой жизни.
   - Впереди человек, - предупредила Моська.
   Все насторожились. Адель уже привыкла, что собачка убегает вперёд, узнаёт, кто это, и прибегает обратно, но на этот раз Моська не ушла на разведку, и девушка заподозрила неладное.
   - Оставайтесь здесь, а я пойду вперёд, - распорядился рыцарь, беря в руку копьё.
   - Это женщина, и она одна, - разъяснила Моська.
   - Какая ты чуткая! - восхитился Франк.
   - Человека впереди я тоже почуял, но позже, - согласился Серый.
   - И я, - поддакнул Сверчок.
   - Однако я до сих пор не понял, что это женщина, - признался ослик.
   - Она чем-то очень недовольна и сердито ворчит, - пояснила Моська.
   - Чем недовольна? - спросила госпожа Бергер.
   - Не знаю.
   - Может, её кто-нибудь обидел? - предположил рыцарь. - Или испугал дракон? Я защищу её и отомщу её обидчику. Давно пора усмирить эту нечисть! Надо так проучить их, чтобы им и во сне не могло присниться, что они нападают на мирных путников!
   - И мы им это покажем! - подхватил воинственный конь. - На беззащитного путника они дерзко нападают, а едва покажется доблестный рыцарь, так они прячутся по щелям, как жалкие крысы.
   - Голос очень сердитый, - продолжала Моська. - Я боюсь, что скорее это она кого-нибудь обидит, чем кто-нибудь обидит её.
   - Когда познакомимся с ней, тогда сделаем окончательный вывод, - сказала Адель.
   - А нельзя её обойти подальше? - спросил Франк.
   - Она может нуждаться в помощи, - возразила госпожа Бергер. - Я по себе знаю, как трудно путешествовать одной.
   Адель отметила, что бедная женщина не видит в дочери помощницу, да так оно и было на самом деле.
   Все согласились с несчастной матерью и поспешили вперёд, стремясь поскорее познакомиться с новой попутчицей. Ею оказалась женщина примерно одних лет с госпожой Бергер, однако разительно не похожей на неё выражением лица, так как брюзгливые складки у опущенных вниз концов тонких губ и злые глаза сразу предупреждали о плохом характере и нежелательности сводить с ней близкое знакомство. Адель встречала таких женщин на улице города, где жила, и избегала их, но уберечься от разговора с ней в этой пустынной местности было невозможно.
   - Здравствуйте, - приветливо заговорила госпожа Бергер, видя, что никто не решается первым подать голос.
   - Здравствуйте, - ответила странница, оглядывая путников маленькими колючими глазками. - Наконец-то хоть кто-то встретился. Иду-иду, а никого не видно. Боялась, что так и придётся идти одной, а это нелегко, да и опасно.
   Госпожа Бергер представилась сама и представила свою дочь, умолчав о причине их путешествия и странностях Торы.
   - Не повезло тебе, - с пугающей простотой отозвалась странница. - Лицом она у тебя не удалась. Подыскать ей жениха будет непросто. И кажется придурковатой.
   Бедная мать замолчала, не в силах продолжать разговор.
   - Тора очень хорошая, - сердито сказал Франк. - Ты... ты...
   - Возьми у меня мешок да навьючь на осла, - прервала его странница.
   На руки Франка был почти брошен мешок, и мальчик так и остался с открытым ртом и невысказанным гневом.
   - Терпеть не могу мальчишек, - проворчала злая женщина.
   - А я не выношу сварливых баб, - проворчал Франк.
   Адель не нашла в себе сил урезонить негодующего мальчика.
   - Моё имя Мэг Бести, - сказала странница, не расслышав или не обратив внимания на грубый ответ. - Но зовите меня просто Мэг. Я не таковская, чтобы привешивать к своему имени "госпожу". Мэг, и всё. Так меня все кличут... Да что ты вцепился в мой мешок, проклятый чертёнок? Привяжи его поскорее к этому ослу, да отойди от него подальше. Не бог весть, что в нём лежит, поживиться нечем, да всё-таки это моё, и лишаться моего добра я не хочу.
   Адель совсем упала духом. Похоже, эта женщина прочно обосновалась в их компании, не спрашивая позволения и заранее ненавидя их всех.
   Дон Мигель перехватил у Франка мешок и ловко привязал на спину Серого, иначе мальчик закинул бы имущество Мэг в трещину.
   - Надеюсь, ты крепко его привязал? - спросила сварливая баба.
   - Крепко, - терпеливо ответил рыцарь и назвал своё гордое имя, воинственную кличку своего коня, указал на Франка как своего оруженосца, Серого как осла оруженосца, Моську - их собаку и, наконец, представил Адель со всей приличествующей даме его сердца пышностью.
   Мэг не была польщена знакомством.
   - Бездельник готов бежать от работы хоть в рыцари, хоть в шуты, - определила она занятие дона Мигеля.
   Благородный рыцарь не мог достойно ответить женщине, даже если она была похожа на ведьму, и молча проехал вперёд, делая вид, что осматривает подозрительный участок пути. Удивлённый ослик тащился сзади, рядом с пылавшим негодованием Франком. Моська плелась последней, опустив хвост и поджав уши. Таким образом, госпоже Бергер и Адели пришлось идти рядом с Мэг. Присутствие Торы не ощущалось, хоть она и не отставала от женщин. К счастью, было похоже, что замечания злой бабы не доходили до сознания девушки.
   - Мы можем сделать привал, поесть и отдохнуть, - робко предложила Адель.
   - Я не устала, - резко сказала Мэг, не принимая в расчёт усталости других. - Почему этот лодырь в жестянках едет на мерине? Мужчины совсем перестали походить на мужчин. Другой на его месте давно бы уже догадался идти пешком и предоставить ехать людям старше его.
   - У него очень мощный и высокий конь, - попробовала Адель испугать женщину.
   - А я на доходягу бы и не села.
   - Но его конь приучен к битве с драконами, - продолжала девушка. - Если он видит дракона, то сразу готовится к бою, и вы не успееете спрыгнуть с него...
   - Кто это мы? - удивилась Мэг. - Я не собираюсь ехать на этой лошади с кем-то вдвоём или втроём. Нам было бы слишком тесно.
   Адель поняла, что женщина привыкла к самому простецкому обращению, но ей было неловко говорить "ты", ведь по возрасту Мэг годилась ей в матери. К счастью, лишь по возрасту.
   - Ты не успеешь с него спрыгнуть, - поправилась Адель.
   Госпожа Бергер чуть заметно улыбнулась.
   - Глупое животное, - безапелляционно определила Мэг. - А сильный глупый конь хуже старой клячи.
   Было ясно, что она отказалась от мысли продолжать путь верхом, и Адель была рада, что рыцарю не придётся нести тяжёлое копьё и доспехи на себе.
   - Какое ужасное чудовище! - воскликнула Тора. - Оно каменное, но движется и хочет их раздавить! Сейчас конец! Это смерть! Ах!
   Адели стало жутко от очередного видения Торы. Кого-то раздавили, и подобная смерть ужасна, пусть она и не знает погибшего. А может быть, кто-то ещё только будет раздавлен каменным чудовищем. А если это окажется она?
   - Да она у тебя совсем идиотка! - воскликнула Мэг.
   Лицо госпожи Бергер болезненно передёрнулось, но она сдержалась и неожиданно для Адель ответила:
   - Да, у неё бывают припадки, и тогда она говорит о своих фантазиях, как о правде. Тот камень представился ей чудовищем, и она испугалась. Я хочу показать её лекарю.
   Взгляд, брошенный на Адель, подсказал девушке, что мать готова скорее признать дочь безумной, чем позволить злой женщине догадаться о предвидениях Торы и навредить ей.
   - Ну и ну! Ещё и сумасшедшая объявилась! Теперь опасайся, что она кинется с ножом!
   - Тора никому не причинит вреда, - заверила её госпожа Бергер.
   - Она добрая, - подтвердила Адель.
   Мэг ворчала и придиралась к попутчикам всю дорогу. Адели и госпоже Бергер было нелегко, ведь им пришлось принимать на себя основной поток её недовольства.
   - Пора и передохнуть, - объявила новая спутница, присвоив себе право распоряжаться.
   Никто, по-видимому, не захотел с ней спорить, тем более, что переход был длинным и все устали. Госпожа Бергер разложила вещи и начала готовить ужин, а Франк и Моська помчались собирать мелкий хворост от чахлых кустов, которые здесь росли. Мэг покопалась в своём мешке и добавила к общему столу свою лепту в виде небольшого куска хлеба и горсти изюма.
   - Я наберу воды, - предложила Адель.
   - Не зачерпни вместе с песком! - крикнула вдогонку Мэг.
   Адель могла бы ответить, что до сих пор обходилась без ценных указаний, но не захотела злить сварливую женщину.
   - Зачем кладёшь столько муки? - прицепилась Мэг к госпоже Бергер.
   - А как же иначе? - удивилась та.
   - Незачем транжирить продукты, - ворчала Мэг. - И так съедят.
   Госпожа Бергер подняла на подошедшую Адель страдальческие глаза.
   - Давайте, я пока накрою на стол, - сказала Адель, малодушно оставляя милую женщину наедине с Мэг.
   - Я бы предпочёл путешествовать с драконом, - признался рыцарь.
   - Она сказала, куда направляется? - спросил ослик.
   - Нет, но, похоже, что она не собирается нас покидать.
   - Может, тогда нам её покинуть? - догадался Франк.
   - Ишь, что выдумал!!!
   Все вздрогнули от неожиданности, и всем, за исключением Франка, стало неловко, что Мэг услышала их разговор, тихо подойдя к собравшимся. Моська незаметно отступила и, пятясь, отползла за спину рыцаря. Сверчок отошёл, и Серый тоже деликатно решил не мешать людям, а лучше заняться поиском более вкусной травы, чем та, что была в непосредственной близости от злой женщины.
   - Я тебе покажу, проклятый мальчишка! - бушевала Мэг. - Наконец-то, я хоть кого-то встретила! Незавидная компания, ничего не скажешь, но всё лучше, чем идти одной, подвергаясь всяким опасностям. Нет, теперь я перейду с вами через плато, а потом пойду на восток.
   Адель с содроганием узнала, что новая попутчица собирается отравлять им жизнь и после перехода через плато, ведь им надо будет идти в одном направлении.
   - Ну, куда ты режешь? - накинулась Мэг на девушку.
   Адель испуганно отложила нож, которым резала хлеб.
   - Отрезала всем по куску, и хватит. Пять человек - пять кусков. Не хватало ещё кормить моим хлебом бесполезное животное.
   Под "бесполезным животным", по-видимому, подразумевалась Моська.
   Бедный дон Мигель молчал, не желая противоречить сварливой бабе, грубо прервавшей его привычный рассказ об очередном подвиге. Сверчок, вторивший хозяину, замолк на полуслове. Адель была голодна, но не решалась взять кусок хлеба, предложенный Мэг, а оладьи госпожи Бергер ела с трудом, едва успевая их разжёвывать, в постоянном опасении, что властвующая здесь женщина сделает очередное замечание. Моську тоже надо было накормить. Девушка выжидала удобный момент, когда Мэг отвернётся, и тихо совала собачке то оладью, то сыр, опасаясь, что чавканье Моськи, откровенно доносившееся до ужинающих, привлечёт внимание Мэг.
   - Пойду на разведку, - решил рыцарь.
   - И я тоже! - обрадовался Франк.
   Адель была убеждена, что дон Мигель захотел отдохнуть и поговорить на любимую тему, тем более, что слушатель у него был благодарный. Сверчок, Серый и Моська последовали за ними, но рыцарь что-то сказал собачке, и она, вильнув хвостом, послушно улеглась на траву, положив морду на передние лапы.
   - Зачем вы таскаете с собой эту дрянь? - злобно прошипела Мэг, которую раздражала собака. - Никакого проку в ней нет. Добро бы, могла нас защитить. Как же! Дожидайтесь!..
   Мэг терроризировала своих спутников до конца дня. Даже ложась спать измученные люди и животные получили последний заряд ворчания и придирок.
   - Никогда ещё не видела таких бестолковых! - бесилась сварливая баба, пытаясь изменить привычный порядок приготовления ночлега и распределения дежурств.
   - Я не понял, что ты хочешь? - признался дон Мигель, чувствуя, что сходит с ума.
   - Ты ляжешь здесь, - указала Мэг и задумалась. - Адель - там, мальчишка - вон там, в сторонке... Нет! Адель - здесь, а там - Бергер вместе со своей идиоткой. Или лучше так...
   Мэг долго суетилась, тщась объяснить свою постоянно меняющуюся мысль.
   Госпожа Бергер слушала-слушала, а потом, не дождавшись окончания речи Мэг, устроилась вместе с Торой там, куда первоначально указывал рыцарь. Адель последовала её примеру. Франк, хихикая и подталкивая локтем Серого, сказал Моське:
   - Мне велели лечь сразу в пяти местах. Как мне быть?
   - Лечь в одном месте и не думать о четырех других, - посоветовал ослик.
   - А я лягу вон там, - указала Моська. - Кстати, и посторожу вас, чтобы никого не украли.
   Франк хотел было внести уточнения, но встретил взгляд Адели, сморщился и промолчал.
   Зато Мэг молчать не умела и продолжала бушевать, находя всё новые и новые поводы для недовольства. То ей казалось, что Моська легла слишком далеко, то, что осёл - слишком близко. Потом она напустилась на ни в чём не повинного Сверчка за то, что он, по её мнению, чересчур громко фыркал и переступал тяжёлыми копытами.
   - Я обойду окрестности и проверю, нет ли поблизости каких- нибудь драконов или других чудовищ, - объявил рыцарь.
   - Есть чудовище! - обрадованно вскочил Франк. - Я даже могу показать...
   Каждому, кроме, может быть, Мэг, было ясно, на какое чудовище намекал Франк, но у Адели не хватило духу указывать мальчику на недопустимость таких слов. Она подумала, что почему-то люди воспитанные и порядочные должны терпеть грубость людей невоспитанных. Плохой характер или дурное расположение духа могут быть и у людей воспитанных и у людей невоспитанных, но первые их подавляют, а вторые - обрушивают на ближайшее окружение. И всегда, чем добрее и воспитаннее человек, тем больше ему приходится терпеть чужие недостатки. А если этот человек взбунтуется против тирании такой вот Мэг, то он уже перестанет считаться воспитанным человеком. Госпожа Бергер очень терпелива, поэтому-то с ней приятно общаться. Неужели и она, как Адель, еле сдерживается, чтобы не ответить Мэг? А если бы она не сдержалась? Тогда она перестала бы быть такой милой и приятной женщиной. Распустишься раз, другой - и уже не сможешь остановиться, а так и станешь отвечать на каждое слово, справедливое и несправедливое. Мэг не перестанет их изводить от того, что с ней будут ругаться. Напротив, только сдержанность спутников удерживает её от скандалов, а она к ним привыкла, это ясно. Нет, хорошо, что и она, как госпожа Бергер, не говоря уж о рыцаре, умеет сдерживаться. Но всё-таки трудно жить из-за таких вот Мэг. А Мэг хорошо устроилась. Всё, что в голове, то и на языке. Выговорится и успокоится. Только успокоится ли? Похоже, чем больше она беснуется, тем больше возбуждает себя своим криком. Видно, и людям невоспитанным плохо приходится от их дурного характера. А если бы Мэг приучила себя обуздывать свой нрав?..
   Мысли Адели совсем спутались, и она уснула, не успев разобраться, какие недостатки и какие преимущества даёт человеку воспитание.
   Утром Мэг встала ещё более недовольная, чем легла, и Адель приготовилась к тому, что ей придётся сдерживаться самой, останавливать Франка, смягчать обидные замечания злой женщины относительно терпеливых животных. Однако, как это обычно бывает, она была приятно разочарована. Оказывается, не только она сама, но и все остальные запаслись терпением, а Франк, хоть и отмахивался порой от выпадов Мэг, но был занят очень приятными мыслями, которыми поделился с Аделью.
   - Всё решено! - торжествующе объявил он. - Наш рыцарь, дон Мигель то есть, вчера окончательно взял меня своим оруженосцем. Он и Серому подтвердил, что отныне мы путешествуем все вместе, а Моська становится рыцарской собакой.
   - Я ещё никогда не была рыцарской собакой, - призналась Моська, помахивая хвостом-опахалом. - Наверное, это неплохо.
   - А я теперь буду возить на себе рыцарского оруженосца. Для меня это новое дело, но я уже убедился, что ослы могут всё. Пока что я буду продолжать везти поклажу, но для тренировки иногда провезу и Франка, если он захочет проехаться.
   - Когда это будет необходимо, я на тебя сяду, как полагается, чтобы показать, что мы не какие-нибудь, а служим у Рыцаря Открытого Забрала, но пока гораздо интереснее путешествовать пешком. Так и вперёд убежать можно, и в сторону, и влезть куда-нибудь.
   - Ты уж, пожалуйста, никуда не убегай, - попросила Адель.
   - Нет, я только с рыцарем, - откликнулся мальчик. - Надо ведь проверить, не спрятался ли где-нибудь трусливый дракон. Дон Мигель обещал научить меня, как с ними надо сражаться. Да, дон Мигель?
   Рыцарь прислушивался к восторженным речам Франка весьма снисходительно, лишь иногда улыбаясь.
   - Трудно будет выполнить моё обещание, - сообщил он. - Драконы стали очень осторожны.
   - Трусливы, - подхватил Сверчок. - Нападают на беззащитных, а как услышат наши имена, сразу прячутся.
   Собачка поочерёдно поглядела на всех огромными скорбными глазами и сочувственно вздохнула.
   - Вот бездельник-то! - обрушилась на них Мэг. - Лишь бы бегать от работы. Если нечем заняться, а хочется побродяжничать, нанялись бы на военную службу. Да уж куда вам! Только бы языком болтать!
   Рыцарю было очень неприятно выслушивать такие речи, но и ответить он не мог, не уронив своего достоинства.
   - В овраге что-то есть, - объявила Тора.
   Все вздрогнули. Дон Мигель быстро огляделся, но не заметил ничего подозрительного. Моська на всякий случай старательно обошла лагерь, принюхиваясь и прислушиваясь.
   - Помоги мне сложить вещи, Адель, - позвала девушку госпожа Бергер, тем самым ненавязчиво давая понять, что не стоит уделять словам дочери особого внимания.
   - Да, нелегко тебе живётся с идиоткой, - в очередной раз громко посочувствовала Мэг.
   Дон Мигель прилаживал свои доспехи и вооружение на коня, а припасы - на осла и старался держаться независимо и величаво, хотя это и было нелегко из-за постоянных поучений сварливой бабы. Адель оставалось только удивляться, что у него оказалось столько терпения.
   - Слушай, рыцарь! - Франк даже подскочил на месте от пришедшей в голову мысли.
   Дон Мигель даже головы не повернул.
   - Ну, прости, я забыл. Я хотел сказать "дон Мигель".
   - Слушаю тебя, оруженосец, - надменно откликнулся рыцарь.
   Но Франка не смутила его показная холодность.
   - Дон Мигель, я слышал, что на свете бывают оборотни. Это правда?
   - Правда. Мне не приходилось с ними сражаться, но мой прадед оставил заметки о своих встречах с этой нечистью.
   - Как же нам отличить их от нормальных людей? Вдруг мы уж давно путешествуем с одной из этих дряней, а...
   Мэг оказалась догадлива, но и Франк не стал дожидаться возмездия за свои слова, так что разъярённая женщина вернулась запыхавшаяся, но не отомщённая.
   - Таких противных пронырливых мальчишек надо пороть каждый день, а им позволяют безнаказанно издеваться над одинокими беззащитными женщинами...
   Госпоже Бергер стоило большого труда успокоить Мэг, но мальчик долго ещё не решался подходить к основной компании и шёл далеко впереди вместе с рыцарем и Сверчком. Серый не отходил от Адели, а Моська, по указанию дона Мигеля, замыкала шествие.
   - Франк, спустись вниз и поищи среди камней, - приказала Тора, глядя прямо перед собой невидящими глазами.
   Адель удивило, что несчастная дочь госпожи Бергер обратилась к мальчику по имени. Оказывается, она не так уж отрешена от действительности и знает имена спутников. Но неужели до неё доходят и оскорбительные реплики Мэг?
   Франк приблизился к Торе с безопасной стороны.
   - А что мне искать? - спросил он.
   Тора не смотрела на него.
   - Ищи. Там что-то должно быть.
   Адель забеспокоилась и остановила мальчика, собравшегося уже обследовать стену не то трещины, не то оврага, которая поросла сухой травой.
   - Подожди, это может быть опасно. Вдруг там кто-то притаился?
   - Да кто там может быть? - убеждал Франк. - Ты приглядись! Никого нет.
   Дон Мигель придирчиво оглядел трещину.
   - Здесь негде спрятаться, - решил он. - Ни ниш, ни нагромождений камней. И дно проглядывается. Если это трещина, то совсем маленькая, а скорее просто очень глубокая канава. По-моему, Адель, Франку ничего не угрожает.
   Моська старательно обнюхала край оврага и долго всматривалась в его склоны и дно.
   - Ну, чего застряли? - грубо спросила Мэг. - Если уж взбрело на ум этой бесноватой, что там что-то есть, то пусть мальчишка слазает да поищет. Может, и впрямь, какой клад найдёт.
   Она ненатурально засмеялась. Но видно было, что и её заинтересовало заявление Торы о том, что в овраге что-то есть.
   - Только будь очень осторожен, - попросила Адель. - Если заметишь что-нибудь опасное, сейчас же возвращайся.
   - Свяжись с женщинами! - ворчал Франк, но чувствовалось, что ему нравится беспокойство за него. До встречи с Аделью, принцем и их спутниками о нём никто и никогда не тревожился.
   Мальчик ловко спустился вниз и принялся методично обследовать дно оврага. Потом принялся лазить по склонам.
   - Здесь какая-то жестянка, - сообщил он.
   - Неси её сюда, - велел рыцарь. - Разберёмся.
   Франк выбрался наверх и вручил своему хозяину какой-то сплющенный медный предмет, позеленевший от времени и очень грязный. Дон Мигель обтёр его о траву, повертел в руках и признал в нём старую лампу.
   - Потерять столько времени из-за такой дряни! - разбушевалась Мэг. - Заставь свою идиотку молчать, Бергер, иначе мы так и будем торчать здесь, потакая её капризам. А я-то тоже уши развесила! Думала, что путное найдём...
   - Расправьте эту лампу, - сказала Тора.
   Мэг чуть не взвыла от возмущения, но рыцарь принялся аккуратно выправлять сплющенную лампу при помощи подручных средств, а иногда используя даже своё оружие.
   - Прежнего вида ей не придать, потому что нет инструментов... - начал он оправдываться, критически разглядывая результат своей работы.
   - Для меня и это отлично. Не масло же я буду туда наливать, - изрёк кто-то со стороны оврага.
   Дон Мигель от неожиданности едва не выронил лампу, а Адель с ужасом обнаружила, что из оврага поднимается джинн, пока ещё метров пяти вышиной и блеклого лазоревого цвета, но постепенно увеличивающийся в размере и принимающий более насыщенный оттенок.
   Мэг пронзительно завизжала и упала лицом вниз. Ослик попятился, Франк встал рядом с рыцарем, к которому уже подошел конь.
   - Не бойтесь, я не покину вас ни при каких опасностях, - заявила Моська, тесно прижимаясь к ногам Адели. - Здесь важно знать, как поведёт себя враг.
   Дон Мигель отступил на шаг и вынул меч.
   - Мне ещё не приходилось сражаться с джиннами, но случай, наконец, мне представился. Я, Рыцарь Открытого Забрала, вызываю тебя на бой, джинн. Назови своё имя, чтобы я и мой доблестный конь Подобный Молнии знали, кого мы сейчас сразим во славу дамы моего сердца, прекрасной Адели.
   Джинн перестал расти и стал зелёным.
   - Если ты хочешь, чтобы я тебя убил на глазах твоей дамы сердца, то зачем же ты поправил мне лампу? Это мой дом, я в ней долго жил, пока один чёрный маг не расплющил её, лишив меня жилья. Сколько я бедствовал, не зная, где преклонить голову, пока ты не выручил меня. Я был очень доволен и был готов выполнить любое твоё желание, а ты хочешь сражаться со мной. И эта глупая маленькая собачка решила, что я враг.
   - Я ошиблась, - сейчас же покаялась Моська.
   - Недавно мы встретились с очень нехорошим джинном, - объяснила Адель. - Мы боялись, что и ты такой же. Но если ты нам не враг, то мы рады тебя приветствовать.
   - Я очень тебе благодарен, - ещё раз повторил джинн, обращаясь к дону Мигелю, и вновь стал лазурным. - Приказывай, и я выполню любое твоё желание.
   - Этой девушке... - начал рыцарь, указывая на Адель.
   Но Мэг выступила вперёд.
   - Конечно, ты обязан выполнить наши желания, раз мы тебе помогли, - резко сказала она.
   - Я никому и ничем не обязан, - сейчас же возразил джинн, приняв зелёную окраску.
   - Ты сам сказал, что выполнишь наши желания, - напомнила Мэг.
   - Это моя добрая воля. Захочу - выполню, захочу - нет. И не желания, а одно желание. Если каждый из вас будет высказывать все свои желания, то мне легче будет скитаться без дома, чем их выполнять.
   - Ах, ты паршивый лгун! - разъярилась Мэг.
   Джинн стал синим и вырос метра на четыре. Франк испуганно поглядел на Адель, да и сама девушка поняла, что ситуация обостряется.
   - Не слушай её, - попросила Адель. - Мэг очень устала. Она не хотела тебя обидеть.
   - Обидеть! Да этих лживых джиннов невозможно обидеть! Сначала они вызываются исполнить желание, а когда это желание захочешь высказать - сразу на попятную. Я устала, мне хочется поскорее попасть домой, мне нужно перестроить дом, прикупить земли, подстроить ещё один амбар к моей лавке, нужны деньги, чтобы кое-что приобрести...
   - Ты не устала говорить, женщина? - спросил джинн, и в его глухом голосе Адели послышалась насмешка. - Для тебя я ничего не сделаю.
   Мэг разразилась потоком слов.
   - Противный лживый джинн! Не удивляюсь, что твою лампу расплющили. Жаль, что вместе с лампой не расплющили твою поганую голову, если у тебя есть голова. Но у тебя и головы-то нет, иначе ты не посмел бы так разговаривать с несчастной беззащитной женщиной. Меня каждый норовит обидеть! Но я не из таких! Я себя в обиду не дам! Я сейчас своими ногами растопчу твою гнусную лампу...
   Джинн заревел, сделался красным, взлетел над оврагом и закачался там, грозя обрушиться на головы путников огненным ливнем. Мэг упала на землю, дрожа от ужаса.
   - Теперь и на бурю не сошлёшься, - проговорил ослик, заикаясь.
   - Что же теперь будет? - прошептала госпожа Бергер, прижимая к груди свою дочь. Тора как-будто и не замечала происходящего.
   - Ничего не бойтесь! - кричал дон Мигель, садясь на коня и беря в руку копьё. - Я защищу вас от любой опасности. Я, Рыцарь Открытого Забрала, на коне Подобном Молнии вызываю тебя на бой, вероломный джинн. Я совершаю этот подвиг в честь дамы моего сердца, Прекрасной Адели!
   - Я не вероломный джинн, - пророкотало сразу со всех сторон.
   - Как же не вероломный? - выскочила вперёд Моська. - Дон Мигель так старался, расправляя лампу, а ты хочешь его убить!
   - Меня вызвали на бой! Я должен покарать обидчика!
   Адель приободрило то странное обстоятельство, что джинн медлит со своим возмездием. Возможно, его ещё удастся уговорить.
   - Я не боюсь тебя! - гордо отвечал рыцарь.
   - Лампу можно спрятать между камнями, чтобы больше тебя никто не беспокоил, - придумала Моська. - Ты будешь в ней жить, но никто не сможет вызывать тебя против твоего желания.
   Огонь, широко разливавшийся над головами путников, слился в один шар, шар этот вытянулся и принял колышущуюся форму, отдалённо напоминающую человеческую фигуру.
   - А кто это сделает? - спросил джинн.
   - Я, - вызвался Франк. Он был очень бледен, но стойко держался рядом с рыцарем, показывая, что и он способен драться с обидчиками.
   - Это хорошая мысль, - одобрительно прогудел джинн. - Если ты это сделаешь, я вас не трону.
   Франк взял лампу и полез в овраг. Он долго и тщательно выбирал подходящее место и, наконец, спрятал лампу между камнями, прикрыв сверху маленьким плоским камнем и оставив отверстие для входа.
   Джинн осторожно приблизился к скрытой лампе, и его словно втянуло в неё. Сколько Адель ни приглядывалась, она не могла заметить ни лампу, ни джинна.
   Франк выбрался наверх.
   - Давайте, поскорее уйдём отсюда, - предложила госпожа Бергер. - До сих пор не могу успокоиться.
   - Ещё бы ты могла успокоиться! - налетела на неё Мэг. - Твоя же собственная идиотка и устроила всё это. Зачем, спрашивается, ей понадобилась проклятая лампа?
   - Прекрати, Мэг! - рассердилась Адель. - Джинн хотел нам помочь. Он готов был выполнить какое-нибудь желание. Это ты его разозлила своей руганью.
   - Я же ещё и виновата! - взвилась сварливая баба. - Давайте, валите на меня все свои неприятности! Вот уж и достались мне попутчики!
   - А ведь Моська опять нас выручила! - восхищённо проговорил Франк. - Если бы не она, нам всем бы пришёл конец. Какая же ты умная, Моська!
   Собачка скромно молчала, помахивая хвостом.
   - Вам нечего было тревожиться, - сказал рыцарь. - Я сразился бы с джинном и победил его. Этот славный подвиг я посвятил бы даме моего сердца, прекрасной Адели. А теперь мне снова придётся искать достойного соперника. С каждым разом всё труднее становится вызвать кого-то на бой.
   - Я же говорю, что не следует сразу же называть своё имя, - назидательно проговорил конь. - Этот джинн, едва услышал имя Рыцаря Открытого Забрала, так сразу сообразил, что пришёл его последний час. Вот он и сделал вид, что доволен выдумкой Моськи. Жалкая уловка! Все видели, как он поспешил спрятаться в свою лампу? Я боюсь, что скоро все будут разбегаться, даже услышав всего лишь моё имя. Достаточно будет крикнуть, что я Подобный Молнии, и враг сбежит без боя.
   - Да, совсем стало не с кем драться, - согласился дон Мигель. - Но я обещаю вам, дама моего сердца, прекрасная Адель, что я отыщу джинна более смелого, чем этот, и уничтожу его.
   Адель ужасалась, слыша такие разговоры, и надеялась только, что они отошли на достаточно большое расстояние, и джинн их не слышит.
   Мэг ворчала и ругалась. Было удивительно, что человек способен так долго говорить на одну и ту же тему, но сварливая женщина, похоже, не могла остановиться. Она поочерёдно обсуждала все мыслимые и немыслимые недостатки каждого спутника, обвиняя всех, кроме себя, в неудачном знакомстве с джинном. Дон Мигель откровенно тосковал в её обществе. Он порывался пройти немного вперёд, чтобы заранее уничтожить всё злое на их пути, но ослик утверждал, что боится бестий, которые могут незаметно вылезти из трещины, вдоль которой они шли, и рыцарь не рисковал удаляться.
   - Похоже, нам придётся вернуться обратно, - заявила Моська, забежавшая чуть вперёд.
   - Почему? - испугалась Адель.
   - Трещина, вдоль которой мы идём, упирается в другую, ещё большую, так что нам придётся идти или обратно, или вдоль этой новой трещины, но тоже на юг. Как бы нам всё-таки не попасть на стол к нашему людоеду.
   Мэг получила новый повод ругаться и укорять попутчиков за неудачно выбранный маршрут.
   - Мы вернёмся, и я сражусь с людоедом, - воодушевился дон Мигель. - Это будет не особо трудный подвиг, но раз уж драконы и джинны не желают принимать бой с Рыцарем Открытого Забрала, то я убью великана, хочет он этого или нет.
   - Вряд ли он этого хочет, - усомнился Серый. - Мне известно, что он сам хотел убить меня и всех нас.
   - Может, мы встретимся с Ником? - предположила Адель.
   - Хорошо бы, - обрадовался Франк. - Вот бы он удивился, что я стал оруженосцем.
   - Мне кажется, что, если мы придём к жилищу людоеда, нам надо будет проскользнуть мимо него незаметно, - возразила девушка.
   - Нет, я вызову его на поединок, - решительно объявил дон Мигель.
   Адели пришла в голову спасительная мысль, и она напомнила рыцарю, что, убив дракона, он очень огорчит Ника, которому этот великан нужен был для научной работы.
   Как ни надеялись путники, что трещина закончится или свернёт в сторону, но она дошла до того края плато, где было жилище людоеда. Если бы они знали это заранее, то сразу бы обошли дом великана с другой стороны и сейчас были бы далеко от этого места.
   - Не надо огорчаться, - сказала госпожа Бергер. - Нам может встретиться ещё много трещин и препятствий на нашем пути. Мне посчастливилось обойти жилище людоеда стороной, да и Мэг тоже, но всё равно трещина привела бы нас к этому месту. А без вашего общества, дорогие друзья, и без защиты нашего мужественного рыцаря нам, одиноким женщинам, было бы очень опасно в этих местах.
   Дон Мигель никак не отреагировал на лестные слова госпожи Бергер, но ему было приятно их слышать.
   - Не ходите туда, не разлучайтесь с ними, - произнесла Тора, ни на кого не глядя. - Они в опасности.
   - Заткнуть бы рот этой идиотке, - в сердцах сказала Мэг. - Уже раз чуть не погибли из-за неё, а ей всё неймётся.
   Госпоже Бергер было очень неприятно слышать такие слова о своей дочери, тем более, что они были несправедливы, но она сделала знак Адели не отвечать злой женщине.
   До жилища людоеда оказалось не так далеко, как думала Адель. Очевидно, они обошли кругом часть плато, поэтому путь и получился таким длинным. Рыцарь всё ещё надеялся вызвать великана на поединок, поэтому Адели и госпоже Бергер пришлось быть настороже.
   - Великан этот не так опасен, как драконы или бестия, которая нам встретилась, - пустилась Адель на хитрость. - Вы, дон Мигель, слишком опытный воин для нашего великана. Вы сразите его одним ударом и не сможете посчитать эту победу за подвиг.
   Рыцарь выслушал девушку очень внимательно, и вид его стал задумчив.
   - Конечно, вам виднее, Адель, но если пропускать возможных противников, то мне не удастся совершить ни одного подвига в честь вас, о дама моего сердца.
   - Джинн оказался трусливым, великан - слабосильный, - подхватил Сверчок.
   - Подвиг уже был, - напомнил Франк, старающийся быть очень сдержанным, немногословным и суровым, чтобы больше походить на оруженосца великого рыцаря. - Вы сразили бестию, дон Мигель.
   Рыцарь положил руку на плечо мальчика.
   - Это было уже давно, - скромно отметил он. - К тому же наши новые попутчицы не видели её и не знают, в какой мере победа над ней может считаться подвигом.
   Послушать дона Мигеля, так он как будто и вспоминать не хочет о поединке с этой тварью, словно и не он со своим конём не переставали рассказывать госпоже Бергер об этом подвиге и о множестве других. Лишь с появлением Мэг рыцарь стал менее словоохотливым и, по-видимому, лишь ядовитые реплики сварливой особы побуждали его желать поединка хотя бы с хозяйственным великаном, чтобы доказать свою храбрость.
   - Наш людо- и ослоед не примет вызов, - проговорил ослик.
   - К тому же, надо помнить об интересах Ника, - напомнила Адель. - Прошу вас, дон Мигель, не вызывайте на бой нашего великана.
   - Если это приказывает мне дама моего сердца, то я вынужден повиноваться, - нехотя уступил дон Мигель. - Но если, на моё счастье, великан нападёт на нас, то я буду сражаться.
   - Только в этом случае, - вынуждена была согласиться девушка.
   Жилище людоеда было расположено очень выгодно для его владельца. Путники, поднимавшиеся на плато восточнее его, всё равно вынуждены были возвращаться и идти мимо него, а тех, кто взбирался на плато западнее, великан подкарауливал и ласково провожал в свои владения. Нашим путешественникам необходимо было обогнуть солидные строения людоеда, не привлекая к себе его внимания. Толстый осёл, а особенно рослый конь осложняли эту задачу, но понятливые животные старались ступать как можно легче. Адели показалось, что дон Мигель лишь для вида идёт тихо, а сам будто бы нечаянно то загремит латами, то запутается копьём в кустарнике и с треском принимается его высвобождать.
   - Ну, и неуклюжий! - плевалась Мэг.
   Дон Мигель молчал, но после каждого такого случая с надеждой прислушивался, не раздадутся ли шаги великана.
   - Глупец! - бормотал он. - Мы спокойно проходим за скалой, а его дом - с другой стороны. Хоть бы сделал какую-нибудь загородку.
   - Дон Мигель, вы же обещали! - не выдержала Адель.
   - Я не нарушаю своего слова, о дама моего сердца, - оправдывался застрявший между двумя валунами рыцарь. - Я стараюсь, чтобы нас не заметили, но должен ведь этот великан иметь уши.
   Он со скрежетом выбрался из ловушки, но вновь был разочарован полным равнодушием к нему людоеда.
   Моська, рыскавшая впереди, разведывая дорогу, вернулась очень весёлая и довольная.
   - Можете идти спокойно, потому что великана или нет дома, или он сидит взаперти. Я всё обследовала и даже обошла вокруг его жилища. Ворота заперты, ничего подозрительного.
   Дон Мигель тяжело вздохнул и перестал будто бы случайно поднимать неистовый шум.
   Дальше пошли вдоль основной трещины, временами отдаляясь от неё, чтобы обогнуть мелкие трещины, отходящие от неё в стороны, словно боковые корешки от основного корня. Но ни разу на пути странников не встала непреодолимая преграда. Идти было нетрудно, хотя нескончаемые обходы и отклонения от нужного направления значительно удлиняли путь.
   - Идём, как зайцы, - сказала Адель.
   - Почему, как зайцы? - не понял рыцарь. - По-моему, никто не дрожит от страха. А если и дрожит, то напрасно, ведь все вы находитесь под моей защитой.
   - Хороша защита! - фыркнула Мэг.
   - Я не о том, - пояснила Адель, делая вид, что не слышит это замечание. - Наш путь, наверное, похож на заячьи петли. Мы то и дело куда-то сворачиваем, чтобы обойти мелкие трещины.
   - Это правда, - согласился дон Мигель. - Но так мы не заблудимся. Мы не отходим от главной трещины, а она приведёт нас к южной оконечности плато.
   - Каково-то будет спускаться! - вздохнул ослик, заранее предвидя для себя трудности. - Я-то привык ко всему, потому что для ослов нет преград, а вот Сверчку будет трудно.
   - Рыцарский конь тоже ко всему привык, - признался Сверчок. - Я надеюсь, что там будет удобный спуск. Для подъёма на плато мой хозяин отыскал удобную тропу.
   - А нам помог подняться великан, который оказался людоедом и ослоедом.
   - Лучше бы он помог подняться нам, - кровожадно сказал Сверчок. - Мы бы не дали ему уйти без боя. А после боя он уже не смог бы уйти.
   - Да, приятно слушать мудрые речи, - глубокомысленно изрекла Моська.
   - Ещё бы! - воодушевился Франк, позабыв, что он вырабатывает в себе сдержанность и спокойствие. - Вот и ты, Адель, бросай своего жениха и оставайся с нами. Это ему положено тебя спасать, а не тебе его. А с нами тебе будет хорошо. Мы засунем тебя в какой-нибудь замок...
   Мэг захихикала, и даже госпожа Бергер улыбнулась.
   - Франк! - строго окликнул его рыцарь.
   Мальчик подобрался и принял строгий и безразличный вид.
   - Нельзя обращаться к даме сердца с такими непочтительными речами, - осудил своего оруженосца дон Мигель.
   - Что тут непочтительного? - удивился Франк. - Очень выгодное предложение.
   - Даму сердца нельзя засовывать в какой-нибудь замок, как ненужную вещь.
   - Что же с ней тогда делать? - недоумевал мальчик. - Таскать с собой?
   Манеры Франка были ещё очень далеки от совершенства.
   - Даме сердца можно предложить поселиться в замке, достойном её, - поучал дон Мигель, кусая губы.
   - Вот-вот, - подхватил Франк. - Мы предложим Адели поселиться в достойном замке, а сами будем доставлять ей драконов. Одного притащим и сразу поедем добывать другого. Ты, Адель, будешь обеспечена драконами сверх головы. А мы станем всюду кричать, что мы это делаем для дамы нашего сердца, для тебя то-есть.
   - Что же ей с ними делать, с драконами этими? - заинтересовалась Мэг. - Для чего они ей?
   - Для славы, - объяснил Франк. - Для неё будут добываться драконы, потому что у неё есть свой рыцарь и свой оруженосец, а у других их нет, и они останутся без драконов.
   - Без них меньше хлопот, - сказала Мэг.
   - Без кого? Без драконов? - спросила госпожа Бергер.
   - И без драконов, и, тем более, без рыцарей с оруженосцами, - объяснила Мэг. - Вот ещё что выдумали! Бездельники! Сидеть в холодном сыром замке и каждую минуту ожидать, что к тебе вот-вот притащат какую-нибудь поганую дохлятину. А то у неё своих дел нет!
   Адель от души смеялась. Рыцарю было неловко от наивности своего оруженосца, и он делал вид, что занят высматриванием опасности в змеящихся повсюду трещинах.
   - Нет, спасибо, Франк, но мне надо найти своего жениха и спасти его от чар злой колдуньи. Это мой долг.
   - А потом выйдешь за него замуж? - съязвил мальчик. - Скука какая!
   - Она не выйдет за него замуж, - произнесла Тора.
   - Не выйду? Почему? - спросила Адель. - Мне не удастся его спасти?
   Но на бесцветном лице Торы не отражалось ни одной мысли. Она недоумевающе посмотрела на подошедшую к ней девушку и промолчала.
   У Адели сердце сжалось от предчувствия беды. Раз она не выйдет замуж за своего жениха, значит, ей не удастся его спасти.
   - Твоя идиотка ведёт себя как пророчица, - проговорила Мэг. - Скажет что-то таинственное и замолчит, а мы тут ломай себе голову над её словами.
   В глазах госпожи Бергер промелькнуло отчаяние.
   - Она сама не знает, что говорит, - попробовала она защитить свою дочь. - Моя сестра отказала своему жениху. Именно её Тора и имела в виду.
   - Не знаю, - протянула Мэг в раздумье. - Не нравится мне твоя дочь. Уж не знается ли она с нечистой силой?
   Госпожа Бергер побледнела.
   - Нет, она добрая и хорошая, - вмешалась Адель. - Тора повторяет что-то, что слышала раньше. Иногда это получается к месту.
   - Я пригляжусь к ней, - зловеще пообещала Мэг. - Уж слишком много ведьм развелось в этих краях.
   - А ты среди них главная, - дерзко сказал Франк.
   Злой бабе опять не удалось его поймать, но язык у неё работал вовсю.
   Вскоре путники подошли к краю плато. Три горы тесно срослись с одной стороны, а с другой к ним подступали заросли. Дон Мигель, Франк и Моська, оставив остальных устраивать лагерь, обследовали местность.
   Госпожа Бергер привычно и умело развела костёр и принялась стряпать. Адель готовила постели из веток и травы, а Мэг всех усердно поучала.
   - Маленькое золотое сердечко, - заговорила Тора. - Как ярко краснеет камень! Он похож на каплю крови.
   Адель замерла, боясь помешать девушке, отвлечь её от возникшего видения.
   - Кровь тянется к крови. Но как далёк остров колдуньи! Надо перебраться через Чёртовы скалы... Теперь надо положить сердечко на рану убитого камнем вниз... Вот так... Моряк сделал всё правильно. А теперь глядите: рана зажила, солдат открыл глаза, встаёт. Как рад его товарищ! Как счастлива собака!
   Тора сопровождала свои слова плавными жестами, словно сама клала золотое сердечко на чью-то рану. Мэг смотрела на неё молча, открыв от напряжения рот. В её прищуренных глазах затаилась какая-то мысль.
   Тора перестала говорить. Адель подскочила к ней.
   - Почему солдат? Тора, надо положить сердечко на рану убитого купца, а не солдата. Золотое сердечко принадлежало купцу.
   Тора перевела на Адель отуманенные глаза.
   - Купец? Какой купец?
   - Где мне найти золотое сердечко? - Адель пыталась удержать мысль девушки на интересующей её теме.
   Тора вопросительно глядела на Адель, не понимая, о чём её спрашивают.
   - Госпожа Бергер, не говорила ли Тора раньше о золотом сердечке с ярким, словно кровь, рубином? - спрашивала Адель. - Мне это очень, очень важно.
   - Не знаю. Не помню, - качала головой бледная, как полотно, госпожа Бергер. - Тора говорит бессвязно, про многое я никогда не слышала прежде.
   - А говорила она про купца? Дух убитого купца просил меня разыскать золотое сердечко. Я должна положить его ему на рану, и тогда он оживёт.
   - Не знаю. Ничего не знаю про это. И мою дочь спрашивать бесполезно.
   Адель была взволнована и огорчена. Наконец-то она услышала про золотое сердечко, но про несчастного купца, убитого товарищами, не было сказано ни слова. Наоборот, сюда промешались какие-то солдат и моряк. Может, Тора сама путается в своих видениях? Знать бы, насколько они верны и насколько их можно принимать во внимание.
   Когда вернулись рыцарь, Франк и Моська, солнце уже заходило. Они нашли довольно удобную тропу, где пройдут и конь и осёл.
   - Она идёт почти вплотную к горам, - радостно уточнил Франк. - Тебе, Серый, не привыкать к горам.
   - И к горам, и к пустыням, и к рекам, - согласился ослик.
   Ночью сквозь сон Адели почудилось какое-то движение, но она не проснулась, а утром выяснилось, что госпожа Бергер и Тора ушли. Адель нашла около своей постели пару связанных доброй женщиной носков, её прощальный подарок.
   - Ушла и ведьму свою увела! - бушевала Мэг. - А я-то рассчитывала посмотреть, как она будет призывать нечистую силу на костре.
   Адель и дон Мигель обменялись понимающими взглядами.
   - И зачем мы бродим в поисках чудовищ? - тихо спросил Франк. - Одно у нас под боком.
   - Прекрати, - прошептала Адель.
   Девушка одобряла поступок госпожи Бергер, но ей было жаль расстаться с этой спокойной и умелой женщиной.
   Позже дон Мигель сообщил Адели, что ночью сам помог госпоже Бергер и её дочери дойти до найденного удобного спуска с плато, так что теперь милые женщины намного их опередили и избавились, наконец, от опасного общества сварливой Мэг. Он был по-рыцарски сдержан и не договорил, что рад был бы и сам избавиться от этого неприятного общества, но Адель казалось, что он обязательно должен был так думать.
   - Я в это время была на страже, - сообщила Моська. - И Франк тоже.
   Адель убедилась, что прежний несдержанный, грубый и невоспитанный мальчик очень быстро меняется в лучшую сторону, раз так по-взрослому воспринял уход госпожи Бергер и Торы и не словом не обмолвился злой Мэг о подробностях. Наверное, из опасения, что он не сможет подойти рыцарю в качестве его оруженосца, он усердно работает над собой.
   Путники позавтракали без аппетита, потому что Мэг никак не могла успокоиться и мучила всех непрестанным ворчанием. Адели было грустно, ей не хватало общества госпожи Бергер. Дон Мигель с появлением сварливой бабы перестал во всеуслышание рассказывать занимательные истории про свои встречи с чудовищами, выговариваясь Франку, а Серый лишь вздыхал, чувствуя неприязнь к себе Мэг. Даже Моська приуныла.
   Однако ходьба по дороге, вьющейся среди зарослей, немного ободрила путников, утомлённых видом глубоких трещин, полусухой травы и чахлых низкорослых кустов. Три сросшиеся горы, вдоль которых пролегал их путь, приятно напомнили Адели путешествие с принцем и Фатимой.
   Спуск с плато оказался на редкость удобным и для людей и для животных.
   - Почти королевский путь, - сказал дон Мигель.
   - Почему "почти"? - спросил Франк.
   - Потому что едва ли какому-нибудь королю понадобится подниматься на это плато, пересекать его, а затем спускаться с него.
   - Мы знали принца, который с удовольствием бы проделал этот путь, если бы не встретил свою невесту, - сказала Адель.
   У Франка от гордости блестели глаза.
   - Так то был принц, - уточнил рыцарь. - А когда он станет королём, у него не будет времени странствовать без дела.
   - А если он пойдёт на войну? - осенило Франка.
   - Нашему принцу не захочется идти против кого-нибудь войной, - степенно возразил Серый. - Он добрый.
   - Да здесь и не с кем воевать, кроме упырей, карликов и чудовищ, а против них вряд ли кому-нибудь придёт в голову снаряжать войско, слишком уж большими будут потери. Это к северу королевства так тесны, что возникают войны. А в этих местах лишь мы, странствующие рыцари, да такие случайные путники, как вы, пользуемся подобными тропами.
   Даже Мэг лишь скривилась и пожала плечами, но ничего не могла возразить против признания тропы удобной.
   Внизу путешественники вышли на луг, зажатый между горой и лесом.
   - Мы дойдём до того выступа горы и сделаем привал, - предложил рыцарь.
   - Нет, - резко и решительно возразила Мэг. - Может быть, вам, странствующим бездельникам, и нипочём такие переходы, а нам, женщинам, это не под силу.
   - Я могу пройти ещё столько же, - запротестовала Адель, немного уставшая, но чувствовавшая, что способна дойти до места, указанного доном Мигелем.
   - Ну, если ты такая двужильная, то за других не решай, - властно сказала Мэг, останавливая ослика и вынуждая остановиться всех.
   Доне Мигелю ничего не оставалось, как раскинуть лагерь и развести огонь.
   - Вот так-то лучше, - командовала Мэг. - Отдохнём, пообедаем - и в путь.
   Адель не была против отдыха, но ей не нравилось, что все они оказались под властью сварливой бабы, боясь ей перечить, чтобы не вызвать поток её ворчания и брани. Уж, наверное, рыцарю лучше знать, где остановиться на отдых, однако Мэг захотела - и привал был устроен здесь. Впрочем, эти соображения не помешали Адели с наслаждением отдаться отдыху.
  
  

Глава 14

Отдых в старинном замке

  
   Путешественники только-только успели поесть и устроиться на короткий отдых, как из леса вышел человек. Первая о нём оповестила Моська. Рыцарь встал и выступил навстречу.
   - Кого ещё несёт? - грубо осведомилась Мэг. - Старикашка какой-то.
   Адель с волнением вглядывалась в незнакомца. Это был пожилой, скорее даже старый, человек сурового, но благородного облика. Седые волосы обрамляли узкое, худощавое, несколько желтоватое лицо. Серые глаза смотрели холодно, однако манеры его, когда он подошёл и заговорил, изобличали человека воспитанного, светского и покоряли своим изяществом.
   - Рад приветствовать путешественников у стен моего замка. Его ворота всегда открыты для гостей. Меня зовут сэр Джолион. Я вдвойне рад нашей встрече, потому что вижу среди вас странствующего рыцаря, который, конечно же, не откажет несчастным в помощи.
   Дон Мигель встрепенулся.
   - Кто нуждается в помощи Рыцаря Открытого Забрала, странствующего на храбром коне Подобном Молнии в обществе своего оруженосца Франка Смелого на осле по имени Серый и верной собаки Моськи Хитроумной и сопровождающего даму его сердца, прекрасную Адель, а также путешественницу Мэг?
   Таким своеобразным образом дон Мигель представился сам и представил своих попутчиков.
   Сэр Джолион поклонился.
   - Несчастные, которые взывают о помощи, находятся сейчас межде плато и рекой милях в тридцати от этого места. Это шестеро путешественников, среди которых две женщины. Они укрылись в пещерах у самого края плато и обороняются от двух страшных чудовищ, не дающих им выйти из их убежища. Не знаю, сколько дней они смогут продержаться, но думаю, что, если храбрый рыцарь не придёт им на выручку, они вскоре погибнут. Как раз вчера вечером от них явился посланец, сумевший проскользнуть незамеченным мимо чудовищ и еле живой добравшийся до моего замка.
   - А как же Адель? - спросила Моська.
   Дон Мигель в нерешительности обвёл глазами своих спутников.
   - Не бойтесь за благополучие тех, кого на время оставите, доблестный рыцарь, - угадал его колебания старик. - Это благородное дело займёт у вас всего несколько дней, которые ваши спутники проведут в моём замке, отдыхая от тягот пути. Как только вы вернётесь, ваш путь возобновится.
   - Мой долг - помочь несчастным, - решился дон Мигель.
   Адель была в затруднении. Осаждённые люди нуждались в спасении, и им неоткуда было его ждать, кроме как от рыцаря, но там были два чудовища, а она, хоть и видела сражение дона Мигеля с бестией, очень боялась за него. Вдруг он погибнет или будет лежать, тяжело раненый, без всякой помощи. Хуже всего, что возражать она не смела, иначе её могли обвинить в эгоизме, посчитав, что она заботится только о своём благополучии.
   - То есть, как это? - не выдержала Мэг. - Ты поедешь неизвестно куда, а мы, значит, тебе уже неинтересны. Ну нет! Раз вызвался нас сопровождать, так изволь выполнять обещание.
   - Без помощи дона Мигеля несчастные погибнут, - напомнила Адель, отбрасывая всякие сомнения.
   Сэр Джолион принялся объяснять, что женщинам было бы полезно отдохнуть те несколько дней, которые понадобятся рыцарю для совершения доброго дела, и в своей сдержанной и даже суровой манере ухитрился так расписать приятное житьё в замке, что Мэг сдалась.
   - Ладно уж, если ничего другого не остаётся, - ворчливо согласилась она.
   - И мальчику тоже надо отдохнуть, - сказал сэр Джолион. - Не так уж он силён на вид. А ослу найдётся место...
   - Я тоже еду выручать попавших в беду, - возмущённо сказал Франк. - И Серый. Да, Серый?
   Ослик шевельнул ушами и поглядел на мальчика большими добрыми глазами.
   - Само собой, - ответил он, по привычке жуя листья и веточки с кустов.
   - Это опасно, - недовольно сказал сэр Джолион, хмуря брови.
   Глаза его при этом приняли ещё более холодное выражение, а в голосе послышались резкие нотки. Видно, он не привык к возражениям.
   Дон Мигель размышлял.
   - Наверное, Франк, тебе лучше остаться в замке, - сказал он, и сэр Джолион кивнул.
   - Вот ещё! - фыркнул упрямый мальчишка. - Я ваш оруженосец, а потому обязан вас сопровождать, хотите вы этого или нет.
   - А если я, как твой хозяин, прикажу тебе остаться?
   - Приказы бывают умные и нет, - отрезал Франк, манеры которого были всё ещё далеки от совершенства.
   Адель подумала, что если бы рыцарь отвесил своему оруженосцу увесистую оплеуху, то она, пожалуй, не осудила бы его. Но выдержка у дона Мигеля оказалась исключительной.
   - Не стоит ли мне подыскать себе другого оруженосца? - бросил он в пространство.
   - Выполняй то, что тебе приказывают! - резко сказал сэр Джолион, пронзив ослушника злым взглядом. И сразу же, словно устыдившись своего порыва, он галантно поклонился дамам и извинился за грубость.
   - Не выношу, когда слуги хамят своим господам, - объяснил он.
   - По-моему, Франк, тебе следует остаться, - сказала Адель.
   - А если ему будет нужна помощь? - сейчас же спросил Франк. - Может, надо будет отвлечь одно из чудовищ, пока он приканчивает другое. Даже если меня оставят здесь силой, я всё равно сбегу. И вообще, надо же мне когда-нибудь начинать! Я хочу поскорее привыкнуть к сражениям со всякой нечистью.
   - Рыцарь на осле, - уточнил сэр Джолион, в тоне которого проскользнула неприязнь.
   Серый повернул к нему добродушную морду.
   - Почему бы и нет? - спросил он. - Ослы могут всё, я уже убедился в этом. Думаю, что они хорошо приспособлены для сражений с чудовищами. Они да ещё, наверное, рыцарские кони.
   Сверчок с удивлением уставился на него.
   - На моём счету уже имеется сражённый в горах великан, - скромно заключил ослик. - А ведь на мне даже не было рыцаря.
   - А Моська сумела усмирить джинна, - напомнил Франк.
   Собачка повиляла хвостом, настороженно прислушиваясь к разговору.
   - Вы даёте слишком много воли своему мальчишке и животным, славный рыцарь, - заключил сэр Джолион.
   Адель не знала, когда появилось у неё это чувство, но ей тоже захотелось отправиться вместе с рыцарем и совсем не хотелось проводить несколько дней в замке раздражительного сэра Джолиона, как ни был он предупредителен и вежлив по отношению к ней и Мэг. Но она понимала, что своим присутствием лишь осложнит рыцарю выполнение его благородной миссии. К тому же она затянет переход, если будет идти вместе с ними пешком. Скоро ли преодолеешь такой путь на двух ногах? Нет, придётся ей погостить в замке. Да и хозяин по отношению к ней и Мэг проявляет себя с лучшей стороны.
   - Не осуждайте их, сэр Джолион, - спокойно ответил рыцарь. - Со временем они будут мне славными помощниками, а пока они только привыкают к той жизни, которую я веду. На этот раз я соглашусь с моим мальчиком и возьму его с собой, но в следующий раз за подобные речи я его прогоню.
   Ни Адель, ни, тем более, Франк не сомневались, что дон Мигель никогда уже не прогонит своего оруженосца.
   Девушка одобрила решение рыцаря, в то же время тревожась теперь и за участь Франка. Понятливый и смелый мальчик, конечно же, будет очень полезен рыцарю, но его неопытность может стоить ему жизни, а Адель помнила сражение с бестией. Ей оставалось надеяться на благоразумие дона Мигеля. Ясно же, что он не подпустит ребёнка к чудовищам.
   Сэр Джолион был очень недоволен решением рыцаря и не сумел этого скрыть, но изменить его не мог.
   - Моська, ты останешься с Аделью, - распорядился рыцарь.
   Маленькая жёлтая собачка подняла умную мордочку и вильнула хвостом.
   - В моём замке, дон Мигель, вы получите необходимые в пути припасы, - любезно сказал сэр Джолион.
   Замок оказался большим, суровым, под стать хозяину, и подавляюще величественным. Адель никогда не бывала в таких древних сооружениях, и сквозь любопытство в ней пробивалась неуверенность. В первый раз за всё их знакомство её порадовало общество Мэг. Всё-таки она будет здесь не одна.
   Какой-то человек молча снял с Серого поклажу, другой - так же молча вынес припасы в дорогу, передал первому, а сам унёс вещи гостей. На ослика навьючили новый груз, и тут же рыцарь, Франк и Серый простились с остающимися и отправились в путь, ещё раз получив чёткие указания, куда ехать.
   - Добро пожаловать в замок, - ласково пригласил сэр Джолион. - Заходите, любезные дамы. А ты, собака, останешься здесь. Тебе вынесут поесть.
   Моська вопросительно посмотрела на Адель.
   - Нельзя ли ей пойти с нами, сэр Джолион? - спросила девушка. - Она очень умна и послушна.
   - Я не люблю животных, - признался хозяин. - Уверяю вас, Адель, что ей здесь будет очень хорошо.
   - Я останусь здесь, - сказала Моська.
   Вид у неё был не то пришибленный, не то обиженный, но было очевидно, что она не стремится проникнуть внутрь.
   В замке было сумрачно. Высокие своды наводили на Адель воспоминания о церкви. Старинная дубовая мебель подавляла своей массивностью. Если сэр Джолион родился и всю жизнь прожил в этом замке, то характер у него не мог быть весёлым и жизнерадостным. Если бы здесь прозвучал смех, то он показался бы девушке святотатством.
   - Я привык к тишине и покою, - говорил сэр Джолион, проводя гостей по залам первого этажа. - Не люблю животных и считаю, что от них одно беспокойство, не выношу малейшего непослушания слуг. Зато люди, привыкшие к моим требованиям, не имеют оснований жаловаться, потому что я щедр. Может быть, я кажусь излишне суровым, но такими были и мой отец, и дед, и прадед, и многие поколения моих предков.
   Мэг молчала, ошеломлённая и подавленная.
   - Вы очень добры, сэр Джолион, - заставила себя сказать Адель. - Здесь очень красиво и чувствуется... величие старины. А слуги у вас замечательно выучены. Они незаметны, как тени. Словно это не живые люди, а духи.
   Старик бросил на девушку быстрый пронзительный взгляд и кивнул.
   - Так здесь повелось испокон веков, - пояснил он.
   Мэг с уважением отнеслась к умению Адели поддерживать разговор. Сама она пока помалкивала.
   Они осмотрели пиршественный зал со стенами, украшенными старинной росписью, изображающей сцены войн, охоты и буйных пиров. Впрочем, из-за обилия впечатлений Адель не рассматривала роспись. Огромная богатая библиотека, внушительная гостиная, целый лабиринт залов, отличавшихся громадными размерами и мрачной роскошью.
   - Сэр Джолион, а где же человек, принесший вам весть о бедственном положении путешественников? - спохватилась Адель.
   - Он здесь, в замке, - ответил старик. - Бедный страдалец так измучен, что пока не может покинуть отведённой ему комнаты. Когда ему будет лучше, завтра или послезавтра, вы обязательно встретитесь, и он расскажет вам о выпавших на его долю испытаниях. Вам я велел отвести комнаты на втором этаже, где вы найдёте всё необходимое. Если вы будете так любезны пройти за этой женщиной, то она покажет их. Прошу вас располагаться с удобством, а через час я буду ждать вас в столовой.
   Сэр Джолион склонился в почтительном поклоне.
   Женщина была одета в тёмное платье и чёрный чепец, на фоне которого лицо её казалось очень бледным, почти прозрачным, она поклонилась и бесшумно прошла вперёд. Адель и Мэг молча последовали за ней. Их комнаты оказались в разных концах коридора, что было неудобно обеим попутчицам, желавшим держаться поближе друг к другу в этом непривычном для них месте, но просить, чтобы их поместили рядом, означало бы лишнее беспокойство для хозяина. Впрочем, Мэг попыталась было завести об этом разговор с женщиной, не то служанкой, не то экономкой, на что та лишь кланялась, не отвечала ни слова и жестом указывала каждой гостье на отведённую для неё комнату. Приходилось покориться. Комната Адели оказалась небольшой в сравнении с залами нижнего этажа, но также обшитой тёмным дубом и обставленной тёмной резной мебелью. У стены на возвышении стояла гигантская кровать под балдахином с богато расшитым парчовым занавесом тёмных тонов. Такие же занавеси обрамляли окна с мелким свинцовым переплётом. Комната была очень красива, но сильно напоминала девушке склеп. Адель раскрыла шкаф и обнаружила там несколько пышных платьев, вполне подходящих ей по размеру. На стуле лежало чёрное бархатное платье, на которое указала девушке перед уходом безмолвная проводница, давая понять, что в нём Адель должна выйти к обеду. Конечно, сэр Джолион, любезно предоставивший в их распоряжение свой замок, мог рассчитывать на удовлетворение своей маленькой прихоти, да и красочный наряд Адели не соответствовал мрачной торжественности старинной обстановки, но было как-то странно надевать незнакомое, неведомо на кого сшитое платье. Оно сидело ладно, хоть и казалось девушке одновременно и слишком нарядным и траурным.
   Она осторожно выглянула в коридор и, убедившись, что никого нет, прошла в комнату своей попутчицы. Та тоже надела чёрное бархатное платье, но другого фасона, более пышного и, как показалось Адели, менее изящного, чем у неё.
   - Я как-будто вдова на похоронах мужа, - поделилась Мэг своим впечатлением.
   Адель осенило.
   - Может, в замке траур? - спросила она.
   - Это ещё не повод навязывать нам вдовий цвет, - отрезала Мэг. - Я, конечно, могу надеть это платье, мне нетрудно, да и бархат я отродясь не носила, будет что рассказать дома. Но как же ты ловко говорила со старикашкой! Послушать - так не знаешь, кто кого перещеголяет в любезностях. Я же никогда в карман за словом не лезла, а тут рта не могу раскрыть, словно боюсь чего.
   Адель запоздало порадовалась молчаливости сварливой женщины. Как бы ей было стыдно, если бы Мэг начала безобразно ворчать, ругаться и изводить всех своими придирками. Как бы благовоспитанно ни вела себя сама Адель, но и на неё обязательно упадёт тень из-за поведения попутчицы.
   - А вдруг он подумал, что я какая неотёсанная и не могу поддержать разговор? - испугалась Мэг. - Надо будет и мне что-нибудь отвечать.
   Адель испугалась как раз из-за возможной говорливости Мэг и пошла на хитрость.
   - Нет, - сказала она. - Он так не подумал. Наоборот, ты вела себя безукоризненно. Просто безукоризненно! Я тобой любовалась. Мне тоже надо было бы помалкивать, а то у сэра Джолиона на мой счёт могло сложиться неблагоприятное мнение, ведь я трещала, как сорока. За обедом я постараюсь только отвечать на его вопросы, но боюсь, что не сумею этого. Мне бы твою выдержку.
   Мэг была удивлена и польщена. До сих пор ей никто не говорил ничего подобного.
   - Так ты считаешь, что много говорить не надо? - на всякий случай спросила она.
   - Лучше, если мы будем только отвечать на вопросы. Пусть говорит он, а не мы.
   - Но всё-таки чудно всё это, - в раздумье произнесла Мэг. - Отродясь не бывала в таких местах. И зачем я согласилась сюда придти? А этому бездельнику лишь бы гоняться за какими-то чудовищами! Я уверена, что и чудовищ-то никаких нет. Надоело ему ехать с нами, вот и решил погулять...
   - Это сэр Джолион рассказал ему о чудовищах, - напомнила Адель. - Дон Мигель уехал не на прогулку, а спасать несчастных, которым угрожает смерть.
   - Мы тоже несчастные, - сварливо ворчала Мэг. - Оставил нас одних, двух беззащитных женщин. Теперь любой может нас обидеть, а нам и защититься-то нечем. Бедные мы, несчастные!
   Девушке стало стыдно за свою попутчицу. Не хватало ещё, чтобы эта женщина показала свой дурной характер за столом.
   - Пока нам неплохо, - нарочито бодрым голосом сказала она. - У нас прекрасные комнаты, нас ждёт к обеду любезный хозяин и, думаю, мы сумеем хорошо отдохнуть к возвращению дона Мигеля. А потом мы с новыми силами отправимся дальше. Вряд ли нам выдастся возможность ещё раз побывать в таком старинном замке.
   - Уж это точно, - согласилась Мэг.
   К назначенному часу обе гостьи спустились вниз. Любезный хозяин уже ждал их. Он цеременно поклонился и провёл их в столовую, которую правильнее было бы назвать пиршественным залом, принимая во внимание её размеры. Стол был невероятной длины, но сервирован лишь с одного конца, так как обедающих было всего трое. Зато как сервирован! Адель помнила времена, когда её родители давали званые вечера, где столы ломились от изобильных кушаний, но такого сервиза и таких приборов она и представить себе не могла, разве только в виде драгоценных экспонатов богатого музея. Однако она и виду не подала, что удивлена роскошью сервировки.
   - Серебро, золото... - почти простонала Мэг.
   Углы губ старика слегка дрогнули, но в холодных глазах не отразилась улыбка.
   - Золота здесь мало, в основном серебро, потому что это не парадная посуда...
   Он не докончил фразы, так как где-то вдалеке послышался шум. Сэр Джолион в изысканных выражениях попросил прощения и вышел, чтобы выяснить его причину.
   - Ты только посмотри! - прошипела Мэг. - И как это старикашка не боится, что его ограбят? А уж слуги, небось, хорошо наживаются на этом богаче. И крышки-то как сияют!
   Адель радовалась, что суровый старик не слышит рассуждений Мэг. Только бы она замолчала при его появлении.
   - Хотелось бы мне знать, куда он ушёл и что случилось, - не выдержала девушка. - Что это за шум? Непохоже, что у такого человека, как наш хозяин, возможен шум в замке.
   Ответом ей послужило появление самого сэра Джолиона. За ним шёл незнакомый человек, немолодой, с лицом не слишком красивым и не уродливым, честного выражения которого не портила чуть заметная хитринка в морщинках вокруг выцветших голубых глаз. Адель с первого же взгляда почувствовала расположение к незнакомцу, словно знала его всю жизнь. Он был одет в солдатский мундир старых времён, впрочем, знания Адели не были сильны в этом вопросе.
   - К нам пожаловал новый гость, - с едва заметным раздражением сказал сэр Джолион. - Он уверяет, что знает вас, уважаемые дамы.
   - Сроду его не видывала, - отрезала Мэг.
   Адель не решалась что-либо произнести. Если этот симпатичный человек утверждает, что знает их, то на это у него, несомненно, имеются причины. Своим ответом она может помочь или навредить ему.
   - Не видывала, это точно, - не моргнув глазом согласился незнакомец. - Зато я знаю, что ты Мэг, что идёшь ты домой и что у тебя имеется большое хозяйство, много амбаров и даже своя торговля. А эту девушку зовут Адель, и она разыскивает своего жениха, чтобы его спасти. Дело хорошее, и я буду рад ей помочь, насколько смогу.
   - Спасибо, - поблагодарила его Адель, гадающая, откуда незнакомец мог узнать такие подробности.
   - Сам я иду на родину после долгих лет царской службы. Родных у меня нет, дома нет, никто меня не ждёт, так что спешить мне, вроде, некуда. Вот я и подумал, что могу немного проводить девушку.
   - У неё уже есть проводник и защитник, - процедил сквозь зубы сэр Джолион. - Иди домой, солдат, а дамы подождут рыцаря у меня в замке, где они в полной безопасности.
   Солдат прищурился, и оттого его глаза приняли чрезвычайно лукавое выражение.
   - Мне тоже хотелось бы дождаться странствующего рыцаря, - сообщил он. - Сам я побывал на трёх войнах и тоже видел чудовищ не лучше драконов, хоть и в человеческом облике, так что нам с доном Мигелем будет о чём поговорить.
   - Мы вам очень рады, - сказала Адель, повинуясь чему-то, скользнувшему во взгляде солдата. - Я уверена, что дон Мигель тоже будет рад встрече с вами...
   - Это уж само собой, - согласился солдат, и симпатичные морщинки вокруг глаз сложились в довольную усмешку. - Зовут меня Пахомом, а кличут Капитонычем.
   У Адели сердце радостно забилось. Русский солдат, её соотечественник, такой, о которых она читала в сказках. Она вовсе не считала, что стоит на чужбине повстречаться двум расским, как они непременно становятся добрыми друзьями, но от Пахома Капитоныча веяло чем-то родным, добрым, надёжным. Она никогда не общалась с обитателями русских деревень, лишь читала о них, но в её памяти встали слова "милый деревенский", и она подумала, что у солдата милый деревенский облик.
   - Мы вам очень рады, Пахом Капитоныч, - повторила Адель.
   Мэг пренебрежительно фыркнула и высказала что-то о назойливых невежах, лезущих непрошенными в чужой дом.
   Солдат и ухом не повёл.
   - А хлебосольному хозяину моё почтение, - бодро обратился он к сэру Джолиону, словно не замечая ледяной холодности последнего.
   - Мои повара не были уведомлены о приходе гостей заранее, поэтому я приношу извинение за скудость обеда, не приличествующего столь избранному обществу. (Сэр Джолион бросил мимолётный взгляд на солдата.) Я нетребователен в быту, и эта пища - моя обычная трапеза.
   - Мы тоже не из прихотливых, - успокаивающе проговорил Пахом Капитоныч. - Поснедаем, что имеется. Как говорится, чем богаты, тем и рады.
   Адель еле удержала смех, настолько комична была покладистость солдата. Зато Мэг прямо-таки сгорала от негодования, не решаясь, правда, выражать его открыто. Она лишь ворчала вполголоса и возмущалась невоспитанностью нового гостя, уловив неприязненное к нему чувство хозяина, не выражаемое открыто, но сквозившее в особо ледяной вежливости. С дамами сэр Джолион, как и прежде, был необычайно любезен. Адель, с напряжением разговаривавшая с суровым стариком, сейчас, в присутствии Пахома Капитоныча, почувствовала себя легко, будто солдат молчаливо принял на себя все трудности общения с благородным чопорным хозяином. Она удивлялась и завидовала его свободе поведения. Он не был развязен, но и не был скован, держался совершенно свободно и с тем внутренним чувством собственного достоинства, которое вынуждало сэра Джолиона мириться с присутствием неприятного для него гостя. Солдат запросто пришёл в замок, и его не смогли не принять. Адель была уверена, что не существует таких дверей, которые не раскрылись бы перед этим человеком.
   Обед был приготовлен замечательно вкусно и отличался разнообразием блюд. Может, сэр Джолион всегда так питался, а может, специально оговорил повару изобилие кушаний, дав, впрочем, понять гостям, что ему и самому ежедневно подают такое на стол. Скорее всего так и было, потому что щедрый хозяин почти ничего не ел сам, но усиленно потчевал гостей.
   - Почему ничего не ешь, солдат? - спросил он незваного гостя. - Не нравится угощение?
   Сказано это было несколько свысока, но чувствовалось, что сэр Джолион искренне желал накормить всех, сидящих за столом, притом не просто накормить, а доставить удовольствие вкусным и изысканным обедом.
   - Спасибо, хозяин, за хлеб, за соль, но я недавно обедал, а обедать лишний раз нам, солдатам, вроде бы, ни к чему.
   - Почему? - не поняла Адель.
   - К повторным обедам можно привыкнуть, - пояснил Пахом Капитоныч с самым серьёзным видом. - Так что гораздо полезнее припустить обед, а то и два.
   Девушка не поняла, смеётся над ними солдат или нет, но ясно было, что есть он не хочет.
   Сэр Джолион нахмурился. Наверное, ему как хозяину был неприятен отказ гостя от угощения.
   После обеда сэр Джолион вновь провёл их по замку. Адель, как ни было ей неловко утруждать старика, спросила о Моське и получила любезные уверения, что она прекрасно устроена во дворе замка и получает еду, которой позавидовали бы все прочие собаки на сто миль в округе.
   Девушка успокоилась о благополучии жёлтой собачки.
   - Наверное, немало людей захотели бы временно поменяться местами с этой собакой, - предположил солдат.
   - Вероятно, - сдержанно отозвался хозяин.
   В одном из залов за заваленным книгами и бумагами столом сидел крайне неприятного вида старик и что-то писал. На вошедших он бросил мутный взгляд, рассеянно поклонился, чуть привстав, и вновь углубился в своё занятие.
   Сэр Джолион провёл гостей дальше и, когда они отошли на почтительное расстояние, пояснил:
   - Это мой старший брат. Он так углублён в науку, что не замечает жизни вокруг себя. Позже, в более удачную для этого минуту, вы познакомитесь с ним поближе, и тогда он уделит вам больше внимания, так что вы сумеете оценить его по достоинству. Пока же я прошу его извинить.
   Адель не предполагала, что суровый старик живёт в замке не один, но брат его казался настолько необщительным, что, похоже, она не особенно ошиблась.
   - Наверное, очень учёный человек, - одобрительно сказал солдат.
   - Да. Учёный, - отрывисто подтвердил хозяин.
   Он показал гостям ещё несколько интересных покоев и вернулся к пиршественному залу другим путём. У Адели в голове мутилось от бесчисленных переходящих одна в другую гигантских комнат. Она не могла бы даже назвать это анфиладой, настолько запутанными представлялись ей переходы. И всё-таки у неё осталось чувство, что замок вмещает в себя ещё бесконечное множество помещений. Было непостижимо, как можно содержать всё это в чистоте и, вообще, для чего сэру Джолиону такие площади. Даже имей он очень большую семью, и тогда ему не удалось бы использовать все залы. Адель представила, сколько труда и денег стоит ремонт и внутренних помещений и самого замка, и порадовалась, что лишена подобных забот. Она и е ё мать бедны, а Франк, хоть и достаточно богат, не предполает заиметь что-то больше особнячка на окраине города.
   Сэр Джолион проводил гостей к лестнице на второй этаж, где их уже ждала безгласная женщина в чёрном, и в изысканных выражениях распрощался с дамами. Да и вовремя. У Адели уже глаза слипались от усталости.
   - Тебя, солдат, я помещу на первом этаже, - сообщил хозяин незваному гостю.
   - Просим прощения у вашей милости, - со смиренной настойчивостью отозвался Пахом Капитоныч, - но я бы не хотел расставаться с девушкой. Отведите мне для постоя какой-нибудь уголок на втором этаже, и я буду вам премного обязан.
   Глаза сэра Джолиона, не терпящего возражений, отразили бешенство. Сквозь дремоту Адель даже испугалась, что произойдёт что-то ужасное, но суровый старик сумел совладать с собой.
   - Я исполню твоё желание, солдат, раз ты мой гость, хоть и явившийся без приглашения. Но покои там не приготовлены, и я вынужден разместить вас не в соседних комнатах.
   - Как угодно вашей милости, - согласился солдат.
   Адель и Мэг уже знали свои комнаты, а нового гостя отвели в очень отдалённую комнату. Девушка уже совсем сквозь сон заметила это, вошла к себе, упала на кровать и сразу же заснула.
   Утренний свет с трудом находил себе дорогу сквозь неплотно завешенное окно, и его слабый луч разбудил Адель. Она с изумлением обнаружила, что даже не раздевалась. Видно, переход через плато, спуск с него и новые впечатления от замка и его владельца утомили её до крайней степени. Она и сейчас ещё чувствовала слабость и тяжесть в голове, но за время своих странствий настолько привыкла преодолевать усталость и желание продлить сон, что заставила себя встать, умыться и привести себя в порядок. Затем она выглянула за дверь. По обширному коридору неспешно прохаживался солдат.
   - Доброе утро, Пахом Капитоныч, - поздоровалась Адель. - Как рано вы встали!
   - Да и ты, дочка, не из лентяек, - ответил солдат и направился к ней. - Можно к тебе?
   - Пожалуйста, - удивлённо разрешила девушка.
   Солдат не успел подойти, как появилась чёрная женщина и, поклонившись, зашла в комнату Адели. Пахом Капитоныч сделал какой-то знак, но девушка не поняла его значения. Женщина налила воду в умывальник, расправила покрывало на кровати, где-то что-то поправила, заняв этими действиями очень много времени. Потом она предложила гостье спуститься вниз к завтраку. Адель обнаружила, что в коридоре возле солдата стоит слуга в чёрном и жестами тщетно пытается убедить его спуститься вниз.
   - А вот и ты, Адель, - приветствовал её Пахом Капитоныч.- Да не вертись ты возле меня, бестолковый! - повернулся он к слуге. - Сказал же, что дождусь остальных. Ну, наконец-то и Мэг появилась.
   Адель по лицу сварливой женщины поняла, что та не выспалась, встала в очень плохом настроении и способна натворить что-нибудь неприятное.
   - Что ещё здесь за порядки? - возмущалась Мэг. - Будят ни свет, ни заря. Я даже испугалась, когда это пугало в чёрном вошло ко мне и принялось трясти. Передохнете вы все, что ли, если я посплю ещё? А брехливый старикашка обещал, что мы здесь отдохнём. Как же! Отдохнули! У меня ноги подкашиваются от усталости, а им и дела нет. Хочешь - не хочешь, а изволь вставать...
   Мэг ворчала и не могла остановиться.
   - Доброе утро, Мэг, - попыталась отвлечь её Адель, но неудачно.
   - Доброе? - вскинулась ворчунья. - Будь трижды проклято такое доброе утро, когда ни в чём не повинных людей будят ни свет, ни заря...
   Адель боялась, что если у сэра Джолиона осталось хорошее впечатление от гостей, то теперь Мэг сделает всё возможное, чтобы его испортить. Однако она ошиблась. При виде сурового старца ворчание прекратилось, и Мэг превратилась в кроткую и молчаливую женщину.
   Адель гадала, о чём хотел поговорить с ней таинственно появившийся в замке солдат, знающий и её, и Мэг, и рыцаря, но случая выяснить это не представлялось. Неизменно то сэр Джолион оказывался её собеседником или свидетелем их предстоящей беседы, которая поэтому велась на нейтральные темы, то чёрная женщина появлялась в самое неподходящее время со своими услугами, совершенно ненужными девушке.
   Завтрак и обед были изысканны, как, по-видимому, было в обычае у гостеприимного, хотя и сурового хозяина. Промежутки между трапезами были посвящены прогулкам по замку, рассматриванием картинной галереи, библиотеки, старинного фарфора, а также отдыху. Время летело незаметно, и Адель ни разу не почувствовала скуку. Несомненно, сэр Джолион умел принимать гостей.
   Мэг нельзя было узнать. Может быть, аристократическому хозяину и казалась она простовата, невежественна и плохо воспитана, но для Адели она преобразилась в скромную застенчивую женщину, ничего общего не имеющую с прежней сварливой бабой. Девушка даже отбросила всякие опасения по её поводу. И Пахом Капитоныч, солдатской выправкой и удобной для общения простотой контрастирующий с чопорным и любезным хозяином, производил приятное впечатление. Так, по крайней мере, казалось Адели.
   - Не прикасайся к ужину! - шепнул солдат над ухом девушки. - Передай это Мэг.
   Адель усилием воли не выдала удивления, а Пахом Капитоныч спокойно, словно ничего не говорил девушке, шёл неподалёку, прислушиваясь с рассказу хозяина о заказанной его дедом картине, которую они только что видели.
   Адель специально зашла в комнату своей спутницы, чтобы выполнить распоряжение солдата. Пахом Капитоныч не делал попыток последовать за девушкой, а, напротив, удалился в дальнюю комнату, почти каморку, куда его поместили, так что чёрная женщина не сочла своим подозрительным долгом навязываться с услугами.
   - Мэг, Пахом Капитоныч шепнул мне, чтобы мы ничего не ели за ужином, - тихо сообщила Адель.
   - А мне он не указ, - грубо отозвалась та. - Не хочет есть - пусть не ест, а другие в его указаниях не нуждаются. Вот ещё завёлся указчик! Пришёл незванный-непрошенный, а лезет с приказаниями...
   Влияние сэра Джолиона прекращалось, едва он исчезал из поля зрения Мэг, и она возвращалась к прежним грубости и ворчанию.
   - Наверное, у солдата есть основание для такого совета, - неуверенно оправдывалась Адель, не в силах постигнуть смысла отказа от ужина, но приученная обстоятельствами к повиновению непонятным и тревожным приказам.
   - Какие-такие основания? - кипятилась Мэг. - Впервые мы можем поесть настоящую пищу, а бродяге с его солдатскими привычками это, видите ли, не по душе. Привык есть тухлую солонину да червивый хлеб, так незачем навязывать свои вкусы порядочным людям...
   Адель была не рада, что вообще заговорила о распоряжении солдата. Успеха она не добилась, только раздражила Мэг.
   Ужин был грандиозен. На столе громоздились такие кушанья, которые не смогли бы Адели даже присниться, и ей стоило героических усилий преодолеть желание съесть хоть кусочек. Перед ней стояли одуряюще пахнувшие тарелки с разной снедью, а она сидела над ними с вилкой в руке, непринуждённо разговаривала с хозяином, улыбалась и... ничего не ела.
   - Вам не нравится угощение, Адель? - недовольно спросил сэр Джолион.
   - Оно превосходно, - честно признала Адель. - Ваши повара удивительны. Такого разнообразия блюд я никогда не видела, а я бывала во многих богатых домах. О приготовлении я не говорю. Оно превосходит всякое вероятие.
   - Почему же вы ничего не едите? - поинтересовался хозяин.
   - Не могу, - объяснила девушка, втайне мечтавшая хоть о кусочке выставленных деликатесов. - Обед был слишком великолепен, и я не успела проголодаться. Я вообще не привыкла есть на ночь. Но я с удовольствием буду смотреть, как едят другие.
   - Тогда хотя бы кубок вина.
   - Спасибо, но я очень редко пью вино.
   - А ты, солдат?
   Пахом Капитоныч усмехнулся.
   - Не приучен пить и есть на ночь, - бодро ответил он.
   Сэр Джолион хмурился, но не мог убедить упрямцев отведать соблазнительные кушанья. Сам он, как и вчера, тоже почти ничего не ел.
   - Спасибо, что вы, Мэг, не отказываетесь от еды, иначе некому было бы оценить искусство моих поваров. Между тем, это ещё не парадная трапеза. По-настоящему мои повара постараются при нашем с вами прощании, когда вернётся дон Мигель.
   - Я не так, как некоторые, - недовольно сказала Мэг. - Выкрутас не люблю.
   Перед уходом в свои комнаты гости в сопровождении хозяина опять погуляли по замку и, надо сказать, такие прогулки не надоедали. Когда чёрная женщина проводила Адель и Мэг на второй этаж, а безмолвный слуга - солдата, Мэг зевала во весь рот, а Адель чувствовала себя бодрой и энергичной.
   Ночью девушке послышался за дверью лёгкий шум. Она прислушалась.
   - Адель! - явственно раздался шёпот.
   - Кто там? - также тихо спросила она, подойдя к двери.
   - Это я, Пахом Капитоныч. Быстрее одевайся и открывай.
   - Я ещё не ложилась, - ответила девушка, впуская солдата. - Спать совсем не хочется, не то что прошлой ночью.
   - Потому что ты не ела и не пила за столом, дочка. Я ещё вчера понял, что в еду и питьё примешано какое-то зелье, и всю ночь нёс караул в коридоре. Сдаётся мне, что мы попали в нечистое место. Если здесь нет самого врага рода человеческого, то имеются его прислужники. Попробуем выбраться отсюда поскорее, пока они не нагрянули.
   - Разве вчера ночью кто-то приходил? - встревожилась Адель.
   - Кто-то был, но я не рассмотрел хорошенько. Мелькнула у лестницы какая-то тень, и только. Ну-ка, живее бери самое необходимое и пошли.
   Сборы Адели были недолгими. Она подхватила сумку, бросила в неё свой яркий наряд, а сама, как была в чёрном бархатном платье, присоединилась к выходившему за дверь солдату.
   - Постой-ка! - с одобрением произнёс он и подошёл к камину. - Вот это нам подойдёт.
   В руках его оказался крепкий металлический прут, а Адель получила кочергу.
   - Вот и наше оружие, - недобро улыбаясь, произнёс Пахом Капитоныч. - Пусть теперь кто-нибудь сунется.
   - Надо разбудить Мэг, - напомнила Адель.
   - Удастся ли? - засомневался солдат. - До чего же упряма эта баба.
   Дверь в комнату Мэг оказалась заперта, но Пахом Капитоныч поднажал плечом и защёлка послушно отскочила.
   - Это не запор, - объяснил солдат. - Это только вам с Мэг казалось, что вы закрылись в своих комнатах, а проникнуть к вам мог бы и ребёнок. Эй, Мэг, просыпайся.
   Но солдат был вынужден поднять спящую женщину и взвалить на плечо.
   - Возьми её вещи, дочка, и пошли. Может, удастся выбраться из замка незамеченными.
   - Смотрите, Пахом Капитоныч, там собака. Или не собака...
   Девушка не боялась собак, но на неё были устремлены глаза огромного зверя, не то волка, не то собаки, и взгляд этот был полон холодной жестокости. Животное стало крадучись обходить Адель, намереваясь, по-видимому, кинуться сзади, и неотрывно глядело на неё. Чем-то жутким веяло от этого странного зверя.
   - А ну, прочь! - рявкнул солдат, замахиваясь прутом.
   Зверь отскочил в глубь коридора и остановился.
   - Эта тварь не уймётся, пока не попробует солдатского угощения, - объявил Пахом Капитоныч. - Не бойся, дочка. Если сунется, бей кочергой. Обычно в одиночку они трусливы. Э, да здесь ещё один! А ну, с дороги!
   Они подошли к лестнице, то и дело размахивая своим оружием и отпугивая крадущихся следом зверей.
   - Не робей! - подбадривал свою спутницу солдат. - На войне я и не то видал. Замечаешь, какой взгляд у той твари? Он никого тебе не напоминает? А! Узнала? Не сойти мне с этого места, если это не наш хлебосольный хозяин. Ну-ка, прочь!
   Солдат ткнул прутом прямо в морду подступившего зверя, и тот отскочил с рёвом, от которого у Адели кровь застыла в жилах.
   - А тот, второй, смахивает на его учёного братца.
   Адель размахнулась и попала кочергой в бок отпрянувшего животного. Замок огласился воем, на который откликнулось сразу несколько волчьих голосов.
   - Поспешим, девочка! - коротко приказал солдат, торопливо спускаясь по лестнице. Мэг, неизящно висевшая у него на плече, сильно мешала ему.
   У последних ступенек их ждали три зверя, а два следовали сзади. Положение показалось Адели почти безнадёжным. "Если на нас кинутся, я позову колдуна Жана," - сказала себе Адель.
   - Не боись! Прорвёмся! Где наша не пропадала! - подбадривал себя и Адель солдат, поднимая тяжёлый прут. - По моей команде бросаемся вперёд. А ну!
   Люди и звери кинулись друг на друга почти одновременно, но солдат с такой яростью рассыпал удары направо и налево, что враг отступил, не решаясь возобновить атаку и пропуская добычу к дверям. Против лома, и правда, приёма не было. Только долго ли выдержит рука, держащая лом?
   - Посмотри, можно ли открыть, - коротко бросил Пахом Капитоныч, пропуская Адель вперёд и отражая попытки оборотней напасть.
   - Заперто! - с отчаянием простонала Адель.
   - А рядом?
   Рядом была какая-то дверь, и Адель открыла её. Солдат бегло осмотрел комнатку.
   - Быстрее туда!
   Звери словно почуяли, что добыча ускользает от них, и бросились в наступление. Адель была уже в комнате, когда увидела, что солдат почти швырнул Мэг внутрь и, сжав прут обеими руками, рубит им взметающиеся в броске крупные серые тела зверей. Дикий рёв оглушал, а страшные, полные жестокой ненависти глаза горели в полутьме. Солдат сделал последнее усилие и, уронив прут, захлопнул дверь перед клыкастыми мордами. Он быстро подставил кочергу, чтобы дверь не открывалась, и принялся забаррикадироваться. И вовремя! Мощные лапы принялись царапать дверь, просовывать когти в щели, пытаясь отодрать доски, но солдат продолжал подтаскивать к двери шкафы, ящики, какую-то рухлядь, пробиться через которую было немыслимо.
   - Ничего, выдержали атаку, выдержим и осаду, - удовлетворённо сказал Пахом Капитоныч, усаживаясь на ящик и улыбаясь. - Сейчас отдохнём немного и подумаем, что нам делать дальше. Ты, дочка, не очень испугалась?
   - Испугалась, но не очень, - призналась Адель. - Не успела испугаться. Но если бы не вы...
   - Благодари вашу собачонку, - возразил солдат. - Это она направила меня к вам. Очень она умна и чутка. Сразу заподозрила неладное и побежала за помощью. Хорошо, что встретила меня, а то не миновать вам беды.
   - Значит, она не во дворе замка?
   - Какое там! Стоило ей взглянуть в глаза владельца замка, как она сразу почуяла в нём зверя. Она не стала гадать, какая участь ожидает её саму, и была такова. Для оборотней она не представляла интереса, и её не стали разыскивать.
   - Сколько же раз Моська нас выручала! - удивилась Адель. - Никогда не видела такой умной собаки.
   - Да, в её маленькой головке хитрости больше, чем у десятерых мудрецов, - согласился солдат. - Однако мы избежали прямой опасности, а о спасении говорить ещё рано. Надо выбираться отсюда, да поскорее, но сдаётся мне, что и за окном нас ожидает встреча.
   Адель с содроганием увидела страшную оскаленную пасть за решёткой окна. Сзади смутно мелькали ещё тени.
   - Дай-ка я завешу чем-нибудь это окно, чтобы нам не мешали, - сказал солдат.
   Он повесил на окно какие-то тряпки, вывалившиеся из шкафа, и тщательно закрыл щели.
   Стало очень темно.
   - Оставишь окно незаслонённым - и за нашими действиями будут наблюдать, а завесишь его - и не сможешь ничего сделать, - ворчал солдат. - Как тут быть? Хоть бы лучину сделать. Да из чего? Отколоть кусок дерева от шкафа?
   - У меня есть свеча, - вспомнила Адель.
   Пахом Капитоныч высек огонь и зажёг свечу.
   - Хорошо, что они не догадались погасить свечи в коридоре и на лестнице, - порадовался солдат. - Мы были бы наподобие слепых котят. Посмотри-ка, всё ли в порядке у Мэг, дочка. Боюсь, что я не особенно бережно её сюда доставил.
   Он принялся осматривать и обстукивать стены и пол, а Адель наклонилась над крепко спящей Мэг и постаралась переложить её поудобнее, подсунув ей под голову мешок. Платье женщины совершенно измялось. Видно, одурманенная сонным зельем Мэг как добралась до своей комнаты, так и упала на кровать, не раздеваясь и даже не оправив платья.
   - Нам необходимо выбраться отсюда до наступления утра, - тревожно заговорил Пахом Капитоныч. - Если верно то, что толкуют об оборотнях, они превратятся в людей с рассветом. Тогда они станут для нас ещё опаснее, чем теперь, ведь у них будут руки, а не лапы, и они быстро снимут с петель дверь и разберут наши заграждения. Попробую поднять плиты в полу. Сдаётся мне, что под ними пустота. А ты, дочка, следи за нечистью, не затевают ли чего эти твари.
   Адель приоткрыла крохотную щёлку и выглянула за окно. Два зверя молча сидели снаружи, не делая попыток прорваться внутрь и словно что-то ожидая. Их поведение показалось девушке подозрительным.
   - Интересно, слуги у сэра Джолиона тоже оборотни? - спросила она.
   Солдат уже вытащил первую плиту.
   - Может, да, а может, их жертвы, - спокойно отозвался он. - Мне и показались они будто неживыми. Недаром все закутаны в чёрное с головы до ног, даже лиц не рассмотришь.
   Он работал неторопливо, даже со вкусом. Если бы на его месте была Адель, она бы так торопилась, что у неё всё валилось бы из рук, и она в лихорадочной спешке сделала бы несравнимо меньше, чем солдат с его размеренными движениями. Девушка хотела заговорить, но Пахом Капитоныч приложил палец к губам, указывая на забаррикадированную дверь. Там слышалась какая-то возня и поскрипывание. Адель с ужасом ждала, кто опередит: солдат, разбирающий пол, или оборотни, прокладывающие себе путь в комнату. Она могла позвать колдуна Жана, но в следующий раз у неё уже не будет этой спасительной возможности.
   Солдат уже проделал достаточно широкий лаз, когда подалась дверь. Не теряя времени, Адель подхватила вещи, а Пахом Капитоныч перетащил Мэг к отверстию, спустил вниз узкий шкаф и первым нырнул вниз, освещая путь оплавившейся свечой. Затем он по шкафу, как по лестнице, помог спуститься девушке в бездонную, как ей казалось, пропасть, оказавшуюся всего-навсего глубоким подвалом. Солдат перенёс туда и Мэг, а потом подтащил к отверстию большой ящик и, спустившись, надвинул его на разобранный пол. Шкаф-лестницу он оттащил подальше от отверстия, чтобы этим нехитрым устройством не могли воспользоваться преследователи.
   - Пошли, - коротко бросил он, поднимая свечу.
   Адель так и не смогла понять, каким образом Пахом Капитоныч сумел ориентироваться среди нагромождения камней и всякого хлама, разбросанного в подвале, да ещё ухитрился отыскать маленькую дверцу, открыть её и по узкой лесенке выбраться во двор замка. Только что рассвело и, насколько можно было судить, все оборотни в предвкушении близкой добычи собрались у каморки или проникли туда, а может быть, уже обнаружили лаз и спустились в подвал.
   Беглецы достигли ворот замка, когда путь им преградили фигуры слуг, с ног до головы закутанных в чёрные одежды.
   - А ну, прочь, нечисть! - закричал Пахом Капитоныч, перекрестившись, срывая что-то с шеи и протягивая вперёд. - С нами крёстная сила!
   Фигуры шарахнулись в стороны, и беглецы беспрепятственно достигли леса.
   - Быстрее! - торопил солдат, тяжело дыша и придерживая тело Мэг одной рукой. - Уйдём как можно дальше.
   Адель и сама понимала необходимость спешить. Они бежали через лес, не разбирая дороги, пока не выбились из сил.
   - Теперь передохнём, - решил Пахом Капитоныч, аккуратно спуская Мэг на землю и садясь на замшелый ствол поваленного дерева. - А ты молодец, дочка. Стойко держалась. Я боялся, что от страха ты потеряешь разум и в панике начнёшь делать глупости, а мне с вами двумя уж точно не справиться, но ты оказалась хорошей помощницей. Если бы ты не была французенькой, то я бы принял тебя за свою.
   - Я не француженка, - с удовольствием призналась Адель. - Я русская.
   - Почему же такое имя? У нас, у православных, Аделей нет, а вот во Франции я что-то подобное встречал.
   - Моё настоящее имя Аделаида, но я жила не на родине, поэтому привыкла к Адели.
   - Православная, значит? - удовлетворённо кивнул Пахом Капитоныч. - Вот и славно! Давно я не встречал своих. В последнее время всё по чужим краям скитался и кроме нашей братии, солдатни, почитай, и не говорил ни с кем по-русски.
   - Я плохо знаю родной язык, - со стыдом призналась Адель. - Меня увезли из России ещё ребёнком, и с тех пор я ни с кем не могла говорить по-русски. Я только недавно начала его учить.
   - Плохо отрываться от родной земли, - философствовал Пахом Капитоныч. - Я встречал русских в чужих краях. Им кажется, что они там обжились, пустили корни, а на самом деле... Вот представь малое деревце. Вырвали его из земли, перенесли в другое место и посадили. Приживётся оно?
   - Наверное, нет, - неуверенно ответила Адель.
   - Иное погибнет, если сильно повреждены корни, иное будет долго болеть, пока не пустит новые корни, а иное приживётся сразу. Человек подобен дереву, корни которого нельзя выкопать. Вырвали его из родной земли, а корни остались там. Ему кажется, что он пустил новые корни, а на деле как был чужаком в новой стране, так чужаком и остался. Душа-то у него русская, привычки русские, а вынужден жить по чужому уставу. Жалко его. Какое горе вынудило его бросить свою землю?
   - Разные обстоятельства, - задумчиво ответила Адель. - Сначала захотелось пожить в чужой стране недолго, а потом выяснилось, что вернуться обратно уже нельзя.
   - Почему нельзя? - удивился Пахом Капитоныч. - Это чужбина человека может не принять, а родина всегда примет.
   Маленькое жёлтое тельце выскочило из кустов и завертелось перед людьми. От радости, что наконец-то она соединилась с друзьями, Моська подскакивала, крутилась на месте, размахивала хвостом так, что становилось страшно, не оборвётся ли он, и всеми собачьими способами выражала любовь и привязанность.
   - Моська, милая! - ласкала Адель собаку. - Спасибо тебе. Ты опять спасла нас от гибели.
   - Славная собачка! - одобрительно говорил солдат, трепля уши Моськи.
   - Я ждала вас у замка, но потом сообразила, что вы можете выйти через другие ворота, и побежала по следу. Как вам удалось спастись?
   Адель рассказала про всё, что с ними случилось.
   - Я почуяла что-то неладное, - призналась Моська. - Не нравился мне сэр Джолион. Хоть и был он ласков и любезен, а что-то недоброе сквозило в его взгляде. Я даже обрадовалась, когда он не пустил меня в замок, а потом, когда с заднего входа туда стали проникать какие-то подозрительные люди, я побежала за помощью.
   - Что же будет с доном Мигелем? - испугалась Адель. - Они с Франком, ни о чём не подозревая, вернутся, их ласково примут, накормят, усыпят и... Надо идти им навстречу и предупредить об опасности.
   - Пожалуй... - раздумывал солдат.
   - Всем идти незачем, - объявила Моська. - Одна я проберусь незаметно, а если мы пойдём вместе, на нас могут напасть. Я побегу навстречу дону Мигелю, всё ему расскажу, он уничтожит этих оборотней, и мы все присоединимся к вам. А тем временем вы продолжайте свой путь. Время от времени оставляйте какие-нибудь знаки, чтобы вас легче было найти, но не задерживайтесь. Мы всё равно будем двигаться быстрее, так что догоним вас.
   - Это разумно, - одобрил предложение собачки Пахом Капитоныч.
   Адель с грустью рассталась с милым животным. Вновь она вынуждена была терять друзей. Хоть им и предстояло встретиться вновь, но разлука была мучительна.
   - До свидания, Моська, - прошептала девушка, провожая глазами промелькнувший в последний раз жёлтый комок.
   - Ещё увидимся, - утешительно сказал солдат.
  
  

Глава 15

Бегство

  
   Мэг всхрапнула и открыла глаза. Она поморгала немного, потянулась и села.
   - Сплю я или нет? - осведомилась она, недоумённо оглядываясь. - Где я? Куда меня чёрт занёс?
   - Ну, уж сразу и чёрт, - пробормотал Пахом Капитоныч смущённо. - Это я перенёс тебя сюда, когда мы убегали из замка.
   Мэг с раздражением уставилась на него.
   - И с каких же это пор людей хватают среди ночи и волокут бог весть куда? Недаром я сразу почуяла, что добром появление этого нищего бродяги не кончится. Значит, он опоил меня какой-то мерзостью и затащил сюда? С какой же это целью, скажите на милость? Но со мной эти штучки не пройдут! Сейчас же веди меня назад к сэру Джолиону! Что ухмыляешься? Где мои вещи? Украл их, спрятал, а теперь будешь утверждать, что они остались в замке? Знаю я вашу воровскую повадку, меня не проведёшь...
   Адель попыталась прервать поток возмущения сварливой попутчицы.
   - Твои вещи здесь. Не все, правда, но часть я взяла с собой. Что могла унести.
   Мэг бегло просмотрела содержимое узла.
   - А где остальное?
   - Остальное осталось в твоей комнате, а часть я потеряла в подземелье.
   - В каком ещё подземелье? - Мэг была совершенно сбита с толку.
   Адель взволнованно рассказала обо всём случившемся.
   - Так что ты должна сказать спасибо Пахому Капитонычу, - торжественно закончила она. - Это он спас и тебя и меня.
   - Спасибо?! - вскричала несносная баба. - Мне ещё и спасибо говорить?! Да он же ограбил меня дочиста, по миру пустил! Это ему, бездомному нищему, ничего не жаль, а я своё добро наживала, берегла, множила...
   - Извини, - вмешался солдат каким-то странным голосом. - Если бы я знал, что это всё, что у тебя есть...
   - Всё, что у меня есть?! - взвилась Мэг. - Так ты принимаешь меня за нищенку? Мне, может, и не нужны все эти тряпки, ведь у меня от них ломятся сундуки. Может, мне и девать-то их некуда, да и не износить никогда. Но мне обидно их терять, ведь за них деньги уплачены. Мои деньги! А ты, нищий бродяга, не наживший за свою жизнь и ломаного гроша, бросил моё добро. Я могла бы продать всё это с прибылью. Зачем, спрашивается, я тащилась на край света за этим товаром? Чтобы кто-то его бросил как ненужный хлам?
   Адель воспринимала каждое слово Мэг как личную обиду и думала, что солдату очень тяжела такая чёрная неблагодарность, но обнаружила, что тот втихомолку посмеивается. По-видимому, он не считал нужным даже сердиться на странную попутчицу.
   - Какая ты грозная, - протянул он, поглаживая кончик рыжеватого уса.
   - Да-да-да-да! Я очень грозная! - завопила Мэг, обрадованная признанием её заслуг.
   Внезапно лицо солдата стало очень серьёзным, и он предупреждающе поднял руку. Мэг замолчала скорее от удивления, чем он страха.
   - Мне кажется, что нам надо уходить отсюда, да поскорее, - сообщил Пахом Капитоныч, прислушиваясь. - Как бы эта нечисть не пустилась за нами в погоню.
   - Это сэр Джолион - нечисть? - осведомилась Мэг, не зная, верить рассказу Адели о ночных приключениях или нет. Оснований для сомнений не было, но и представить такого благородного господина в виде не то волка, не то собаки было трудно.
   - Ох, Мэг, если бы ты только увидела эту страшную оскаленную морду с громадными клыками! - содрогнулась Адель от воспоминаний.
   - Может, это и не он, - засомневалась Мэг.
   - Глаза его, - заверила Адель. - Холодные, жестокие. И как же мы сразу не сообразили, что это оборотень? По глазам сразу можно было понять.
   - Выходит, что нельзя, - возразил Пахом Капитоныч. - Мало ли встречается людей с нехорошим взглядом. Не всех же причислять к оборотням.
   - У сэра Джолиона взгляд влиятельного человека, - попыталась вступиться за любезного хозяина Мэг, но её голос прозвучал неубедительно. - Даже нашему трактирщику, хоть он и мнит о себе невесть что, далеко до него. А какая у него посуда!
   Адели было не по себе. Они едва спаслись, оборотни могли пуститься в погоню и настигнуть их в любую минуту, а они всё сидят на одном месте и не спешат убираться из этих мест. Чего ждёт солдат? Он ведь почувствовал опасность!
   - Они могут появиться сейчас? - спросила девушка.
   - Сейчас - вряд ли, а ночью - непременно, - успокоил её Пахом Капитоныч.
   Адель недоумевала. Зачем же солдат заговорил об опасности нападения? Но, увидев весёлые морщинки в углах глаз, поняла, что это был лишь неплохой способ утихомирить сварливую бабу.
   - Я предлагаю подкрепиться, а потом не медлить и уходить как можно дальше. Ночью благородная нечисть обзаведётся быстрыми лапами и звериным чутьём. Придётся нам подыскивать себе надёжное пристанище. Боюсь, мы и за два дня ходьбы не выберемся из их владений. Помоги мне приготовить завтрак, дочка.
   - Что-то не верится, - пренебрежительно сказала Мэг. - Не волшебники ведь они. Мы будем два дня уходить от замка, а они нас догонят за ночь?
   - Не за ночь, а за несколько часов, - уточнил солдат, быстро и умело разводя костёр и вешая на перекладину маленький котелок. - А не веришь, так попробуй заночевать прямо в лесу. Кстати, увидишь своего сэра Джолиона в его истинном облике, как видели мы с Аделью.
   - Мир делается всё хуже, - заключила Мэг. - Скоро никому нельзя будет верить.
   Адель порадовалась, что её спутница успокоилась и перестала самым немилосердным образом ругать солдата. Хорошо ещё, что Пахом Капитоныч оказался незлобивым и необидчивым. Он или не воспринимал выходки сварливой бабы всерьёз или воспринимал их со своеобразным юмором. Девушка уже не в первый раз позавидовала чужой лёгкости характера.
   Путешественники успели отдохнуть в замке и шли легко довольно долгое время, но потом ноги начали ощущать, что тропы в лесу становятся всё неудобнее для ходьбы, а тело всё с меньшей гибкостью пробирается под склоняющимися кое-где к самой земле ветвями могучих деревьев.
   - И куда же ты нас завёл? - грозно поинтересовалась Мэг, когда тропа превратилась в еле заметную тропинку, змеящуюся сквозь сухостой.
   Пахом Капитоныч озадаченно почесал в затылке.
   - Эх, и дура же я была, что доверилась такому проходимцу! - принялась сокрушаться Мэг. - Ты же самый что ни на есть враг. А у меня как-будто разум помутился. Вижу ведь, что шантрапа голоштанная...
   - Ну, ты полегче... - попытался было образумить расходившуюся женщину солдат, но отступил перед её гневом и перед фактом в виде почти непроходимого полусухого леса.
   - Может, вернёмся? - робко спросила Адель. - Мы ведь делали зарубки на пути, по ним и найдём дорогу назад.
   Пахом Капитоныч покачал головой.
   - Дорога назад - это дорога к замку оборотней, - объяснил он. - Может, это я виноват, что заблудился, а может, в эту сторону и нет дороги, но всё равно времени потеряно много, и нам придётся пробираться дольше. Будь вы мужчины...
   - Я готова идти дальше, - сейчас же сказала Адель, задетая тем, что солдат отказывает женщинам в стойкости и мужестве.
   - Ты готова! - возмущённо закричала Мэг. - А у меня ты спросила, готова ли я оставить свою шкуру в этом лесу? Разве через такие гребни продерёшься живой?
   - Или мы прорываемся сквозь этот заслон или добровольно предоставляем себя на ужин оборотням, - сказал солдат решительно и даже сурово. Такого тона Адель у него ещё не слышала. - А ну, кто не желает умирать, айда за мной! Эти заросли не страшнее вражеских штыков!
   Даже Мэг спасовала перед командным тоном солдата.
   Пробираясь через сплетение сухих ветвей Адель оценила меткое замечание своей спутницы. Действительно, над ними нависла угроза оставить здесь свою шкуру. Девушка была вся исцарапана, а на прежде красивое чёрное бархатное платье лучше было не смотреть. Оно цеплялось за каждый встречный сучок, и сначала Адель бережно его отцепляла, но затем уже перестала следить за целостностью материи и безжалостно дёргала подол, временами слыша треск то ломающегося дерева, то рвущейся ткани. Счастье ещё, что в её сумке лежал красочный наряд, который она соорудила себе у людоеда. А до чего же добродушен был этот людоед! И за аристократической внешностью сэра Джолиона невозможно было угадать оборотня. Вот только глаза... Впрочем, Адель немало встречала в своей жизни людей с холодными глазами. Прав солдат, говоря, что невозможно всех их считать оборотнями. Интересно, каким образом человек становится оборотнем?
   - Пахом Капитоныч! - окликнула она солдата, шедшего впереди и терпеливо и заботливо обламывающего самые неудобные для прохода ветки, обмотав руку тряпкой.
   - Да, дочка?
   Он оглянулся, и Адель уловила в его взгляде тревогу.
   - Главное - не сдавайся, - убеждал солдат. - Знаю, что ты устала, но превозмоги усталость, потому что от этого зависит сейчас наша жизнь. Ты держишься молодцом, и ты, Мэг, тоже. Но потерпите, дорогие, сейчас не время отдыхать.
   Мэг замолкла, и Адель только сейчас осознала, что её спутница всё это время не переставала вполголоса ругаться.
   - Я не прошу остановиться, - торопливо заверила его Адель. - Я только хотела спросить, как сэр Джолион стал оборотнем? Как люди вообще становятся оборотнями?
   Солдат подумал и жестом пригласил женщин продолжать путь.
   - Кто же знает, как это делается? - заговорил он. - Может, он родился таким. Может, и отец его, и дед, и прадед были оборотнями. Я слышал, что человек, которого укусит вампир, сам становится вампиром. Но я лишь слышал об этом, а как дело обстоит на самом деле, не знаю. Да и что вообще мы знаем? Что, например, происходит с человеком после его смерти?
   - Его душа попадает в рай или в ад, - ответила Адель. - Так, по крайней мере, учит церковь.
   - Откуда же тогда берутся привидения? Многие с ними встречались, но никто не знает, почему они остались бродить по земле, а не отправились туда, куда учат идти попы.
   - Я недавно встретила привидение, - подхватила Адель. - Это был дух убитого купца.
   - Я был на трёх войнах и видел столько убитых людей, что им бы места на земле не нашлось, если бы все они вздумали остаться здесь в виде привидений. Почему же души одних убитых исчезают неведомо куда, а души других пугают людей на земле?
   - В наших краях у покойников не принято сразу исчезать, - вмешалась Мэг.
   Адели стало тревожно.
   - И они продолжают ходить среди живых? - робко спросила она.
   Мэг захохотала, и этот резкий скрежещущий звук неприятно разнёсся кругом.
   - Не ходят. Как же они могут ходить, если они умерли? Они лежат сначала в домах или в церкви, а потом - на кладбище, но их души долго ещё остаются среди тех, с кем жили.
   - Как это? - не понял солдат.
   - Ночами раздаются стуки, шаги, звенит посуда, скрипят двери. Если после чьей-то смерти в доме тихо, то это у нас считается даже неприличным. Значит, что-то здесь не в порядке.
   - Я о таком слышал, - согласился Пахом Капитоныч. - У моего приятеля по роте в деревне даже был заброшенный дом, где ночами творилось невесть что. Семья оттуда сбежала, переселилась в какую-то хибарку, потому что жить на прежнем месте стало опасно. Стуками и шагами там не обходилось, а ещё и посуда билась сама собой, летали по комнате скамьи, всё крушилось. "Ходи, хата, ходи, печь, хозяину негде лечь." Тут уж и в землянку сбежишь. Святая вода не помогает, поп бессилен, и даже колдун изгнать эту чертовщину не берётся.
   Адели стало совсем жутко. Мало того, что они завязли в сухом лесу, как мухи в паутине, что по их следам ночью могут пуститься оборотни, так ещё и о такой пакости заговорили, о которой она до сих пор не слышала. Она представила себе своего дорогого жениха, спокойного, будничного, практичного. Он казался несовместимым с нечистью, с которой ей пришлось встретиться и, наверное, ещё не раз придётся встретиться, но она идёт выручать его из рабства отвратительной колдуньи. Может, он и сам находится сейчас среди самых поганых существ, которых она даже представить не может. Бедный Франк! Стоило ей вспомнить его взгляд, с обожанием устремлённый на дряхлое страшилище, как в ней просыпалось мужество. Она доберётся до неё, преодолеет все трудности и освободит Франка от злых чар.
   - А всё-таки русский солдат пройдёт везде, и ничто ему не может быть преградой, - ворвался в её мысли бодрый голос Пахома Капитоныча.
   - Я ж и говорю, что проходимцу ничто не помеха, - ворчливо подхватила Мэг. - Это нам, бедным женщинам, тяжело, а ему всё нипочем. Завёл нас в ловушку, тут нам и конец придёт.
   - Пока я с вами, вам бояться нечего, - терпеливо успокаивал её и Адель солдат. - Никогда не бросал человека в беде. Пройдём ещё немного и выберемся из леса, а там жильё какое встретим или ещё чего.
   - Смерть мы свою встретим, - не унималась Мэг.
   Адель в очередной раз отцепила платье от ветки, сразу же запутавшись ещё в трёх. Ткань затрещала.
   - Бедное платье, - вслух сказала она. - До чего же здесь неудобно передвигаться в пышных юбках.
   - Я тоже похожа на оборванку, - согласилась Мэг. - И волосы дерутся. И без того их не так много.
   - Был бы топор, - сокрушённо посетовал солдат, продолжавший, как мог, выламывать ветки для прохода.
   - Рыцарю здесь не пройти с копьём и оружием. А Серый, наверное, прошёл бы. Ослы везде могут пройти, - предположила Адель. - Но им всё равно не успеть. Моська, наверное, их ещё не нагнала. Да и драконов надо победить и освободить путников.
   - Вряд ли эти драконы существуют, - возразил солдат. - Ваш сэр Джолион выдумал их, чтобы разлучить вас с защитником.
   Эта мысль не приходила Адели в голову, но успокоила её. Значит, за дона Мигеля, Франка, Сверчка и Серого можно было не опасаться. А Моська предупредит их, какая опасность таится в замке. Едва ли эти оборотни представляют трудность для рыцаря, победившего страшную бестию, покрытую чешуёй. Но и помощи от него в ближайшие два-три дня ждать не приходилось.
   - Я больше не могу, - объявила Мэг, останавливаясь.
   Адель поглядела на неё и поняла, что бедная женщина совсем выбилась из сил. Она и сама чувствовала, что скоро не сможет держаться на ногах, а вид у неё, наверняка, столь же жалкий и исцарапанный, как у Мэг.
   - А мы сейчас передохнём, - бодро объявил Пахом Капитоныч, сострадательно глядя на спутниц. - Бедные вы мои! Прилягте, пока я достану еду. Похоже, у нас будет не слишком сытный обед и не слишком мягкие постели для отдыха, но могло бы быть и хуже.
   Адель не знала, что именно могло быть хуже, потому что на обед ей достались небольшой ломоть чёрствого хлеба и одна картофелина, сидела она на хворосте и ковре из сухих хвойных иголок, а совсем рядом к ней, как корявые руки, тянулись сухие сучья.
   - И что же, по-твоему, может быть хуже? - осведомилась Мэг, глядя на солдата, как на умственноотсталого.
   - Хуже было бы, если б у нас вообще не было еды, ещё хуже, если бы не было воды, а у нас хоть мало, но есть. И гораздо хуже нам придётся, если, упаси Бог, здесь возникнет пожар.
   - Ну, уж и скажешь, - пробормотала Мэг, испуганно оглядываясь вокруг и принюхиваясь.
   - Сейчас мы немного отдохнём и пойдём дальше, потому что несравненно хуже нам будет здесь ночью, особенно если на нас нападут оборотни. Зверю здесь двигаться легко, а человеку невозможно обороняться.
   Мэг сознавала серьёзность их положения и без ворчания встретила приказ отправляться в путь.
   - Только бы не стемнело раньше, чем мы отсюда выберемся, - высказал общую мысль Пахом Капитоныч. - Но не унывайте, девушки, я вас не брошу.
   За спиной Адели не смолкала негромкая унылая ругань. Мэг поносила солдата всеми возможными эпитетами, но девушка настолько устала, что не могла даже сердиться на неблагодарную женщину.
   - Вроде, лес начинает редеть, - сказал Пахом Капитоныч. - Ну, и мёртвое же здесь царство, я вам доложу!
   Да, это было поистине мёртвое царство. Деревья расступились и не мешали идти, но тем заметнее стало, что нигде вокруг не было ни единой живой веточки или травинки. И полная тишина. Ни щебета птиц, ни жужжания насекомых, ни дуновения ветра.
   - Куда ты нас завёл? - ужаснулась Мэг. - Изверг! Да чтоб ты провалился, проклятый!
   Адель недоумевала, почему солдат, побывавший на трёх войнах, испытавший много превратностей судьбы, умный, умелый, очень немолодой, терпит оскорбления от глупой и злой бабы. Но, видно, и у него, наконец, лопнуло терпение, потому что он поднял руку и строго произнёс:
   - Тихо!
   Мэг на миг замолчала, но сейчас же набрала побольше воздуха, чтобы разразиться очередной гневной тирадой.
   - Тихо, я сказал! - предупредил её Пахом Капитоныч. - Вроде, кто-то воет.
   Мэг с шумом выдохнула. Адель прислушалась, и ей тоже показалось, что откуда-то доносится вой.
   - Волки? - испуганно вскрикнула Мэг. - Оборотни?
   - На волчий вой не похоже, - определил солдат. - А для оборотней, я думаю, рановато. Впрочем, кто эту нечисть знает? Хорошо, что мы выбрались из зарослей. Здесь хоть развернуться есть где. Я выломаю дубины для обороны, ничего другого у нас нет.
   Мэг была бледна до синевы. Её губы шевелились, но слов не было слышно. Адели тоже было жутко, но она помнила, что в критический момент она сможет позвать колдуна Жана. Если на них набросятся оборотни, она так и сделает. А что она будет делать в следующий раз?
   - Я думаю, что ждать здесь не имеет смысла, - размышлял солдат. - Мы пойдём на этот вой, тем более, что он на нашем пути, а там будет видно.
   - Пойдём прямо в зубы к этим зверям?! - ужаснулась Мэг. - Да ты совсем сдурел, старый болван!
   Пахом Капитоныч покачал головой.
   - Пойдём, дочка, - обратился он к Адели. - А кто не желает идти в нами, тот пусть остаётся.
   Девушка молча последовала за солдатом, и Мэг беспрекословно двинулась следом.
   - Ох, бедная я, бедная! - причитала она. - Свела меня нелёгкая с дураками! Что же мне теперь делать?
   - Молчать, - объяснил солдат, обернувшись. - Если будешь так подвывать, то кто-нибудь заинтересуется нами и выйдет навстречу.
   Мэг замолчала.
   - Тихо так воет, - бормотал Пахом Капитоныч. - Жалобно. Или кто-то в беде или... очень голоден. По-моему, голос один. Помолчим. По моему знаку остановитесь. Постарайтесь не наступить на сучок.
   Усталость совершенно забылась. Сердце то замирало, то учащённо билось. Тихий вой становился всё явственнее. Кто-то не то плакал низким грубым голосом, не то стонал.
   - Говорят, леший может так зазывать путников, - шёпотом сообщил Пахом Капитоныч, останавливаясь и оборачиваясь к женщинам.
   - Уйдём отсюда! - умоляюще сложила руки Мэг. - Солдатик, миленький, не ходи туда, не веди нас на смерть.
   Адель молчала, но в душе была с ней полностью согласна. Куда они идут? Зачем? Кто им встретится впереди? У беззащитного существа не может быть такого низкого голоса. Это явно кто-то огромный и, несомненно, опасный.
   - Ну, нам терять нечего, - возразил Пахом Капитоныч. - Назад идти нельзя, а что ждёт впереди, мы ещё не знаем.
   - А может, нам обойти его стороной? - нерешительно спросила Адель.
   - Последнее дело - имея неприятеля сзади, не знать, кого имеешь сбоку. Удобнее разобраться с врагами порознь, не давая им объединиться. Я пойду впереди, а вы ступайте следом, но не очень близко. Главное - тихо.
   Симпатичное лицо Пахома Капитоныча было спокойным и не отражало ни страха, ни даже лёгкого беспокойства.
   - Если увидите, что сможете мне помочь, то не медлите, но если дело будет безнадёжным, то убегайте прочь и предоставьте меня моей судьбе.
   Адель с готовностью кивнула, думая в то же время, что, разумеется, не убежит, а произнесёт заветные слова и спасёт этого славного человека.
   Солдат осторожно, но решительно двинулся вперёд, и Адель постаралась от него не отстать, глядя под ноги, чтобы не наступить на ветки, во множестве валявшиеся вокруг. Вой делался то сильнее, то слабее, но неуклонно приближался. Пахом Капитоныч уже поднял было руку, чтобы жестом остановить спутниц, но... под ногой у Мэг предательски громко треснул сучок. Вой смолк, а перепуганная женщина со всех ног бросилась бежать.
   Дальнейшее произошло с такой быстротой, что Адель не успела ни испугаться, ни удивиться. Из-за сухих полуповаленных ёлок выскочил громадный бурый медведь и остановился перед ними, встав на задние лапы и покачиваясь. Солдат с ножом в руке медленно пошёл на него, явно готовясь схватиться врукопашную. Медведь оглядел противника с головы до ног, встал на четвереньки и заревел. Солдат остановился в напряжённой позе, готовясь не пропустить бросок зверя. Из прочитанных книг Адель помнила, что можно бороться с медведем, вставшим на задние лапы и открывшим для удара ножом брюхо, но не с идущим на четырёх лапах зверем. Она уже готова была призвать колдуна Жана, но медведь, приблизившийся к солдату почти вплотную, сел на землю и почесался.
   - А я думал, что у тебя в руке что-то вкусное, - объявил он обиженным тоном. - Ты кто? Метатель ножей? Я видел двух таких на ярмарке в прошлом году. Один из них дал мне сахар, а второй украл у моего хозяина дневную выручку.
   Пахом Капитоныч убрал нож и повернулся к Адели.
   - Не бойся, дочка, и позови скорее Мэг, а то она заплутается в этих местах.
   - Почему убежала эта женщина? - спросил любопытный медведь.
   - Мэг! Мэг! Вернись! - закричала Адель. - Скорее возвращайся!
   - Эй, Мэг, откликнись! - присоединился солдат.
   Но им пришлось долго взывать к перепуганной женщине, прежде чем она подала голос и приблизилась на сто шагов.
   - Откуда ты идёшь? - спросил Пахом Капитоныч медведя. - Это ты плакал?
   Гигантский медведь пригорюнился.
   - Я очень несчастен, - признался он.
   Перед Аделью был зверь с крепкими клыками, длинными когтями, мощными лапами. Встреть она такого в зоопарке, она держалась бы подальше от прутьев клетки, но у этого зверя вид был настолько удручённый, что страх уступил место состраданию.
   - Что с тобой приключилось? - спросила она.
   - Я потерял хозяина, - горестно сообщил медведь.
   - Он умер? - сочувственно спросила девушка.
   Медведь опустил морду к самой земле и потёр нос лапой.
   - Умер, - подтвердил он. - Я один в целом свете. Совсем сирота. Два, нет, три дня скитаюсь по миру, не имея ни крошки еды. А теперь забрёл в этот сухой лес, где и умру. Ну, и хорошо, что умру. Без дорогого хозяина мне жизнь не мила.
   - Подожди умирать, - посоветовал солдат. - Лучше пойдём с нами.
   - Постарайся преодолеть своё горе, - подхватила Адель. - Время всё лечит. Постепенно ты привыкнешь к мысли, что один, а потом, может быть, найдёшь нового хозяина.
   - Такого не найду, - заревел медведь, сидя на земле и раскачиваясь из стороны в сторону. - Добрее его я никого не видел. Никогда он меня не то, что не ударил, а даже не ругал. Всё, что мы выручали на ярмарке, он делил пополам. Лучший кусочек он приберегал для меня, обделяя себя. Ох, бедный я, бедный! Лишиться такого хозяина!
   - Что же с ним произошло? - спросил солдат.
   - Умер. Заболел и умер. А я остался жив, сам не зная, зачем.
   - Пойдём с нами, - ласково убеждал его Пахом Капитоныч. - Мы тебя не обидим, а пережить горе легче на людях, чем в одиночку.
   - Куда вы идёте? - спросил медведь, разглядывая солдата и Адель.
   - Эта девушка идёт выручать из неволи своего жениха, а я ей помогаю, чем могу.
   - А та женщина, которая там прячется?
   - Она идёт домой, - объяснил солдат.
   - Она с вами?
   - С нами, - подтвердила Адель.
   - Зачем же она прячется, а сюда не идёт?
   Адель решила, что не стоит объяснять медведю, что Мэг его боится. Это могло или обидеть зверя или разозлить. Похоже, медведь не был опасен, но всё-таки это был медведь, причём громадный медведь. Стоять с такой мохнатой тушей рядом и то было страшновато, а каково иметь его постоянным спутником.
   - Она сейчас подойдёт, - сказала девушка. - Иди сюда, Мэг!
   - Ты не встречал здесь волков, собак, похожих на волков, или людей? - спросил солдат.
   - Никого не встречал, - ответил медведь. - Ни одной живой души! Как ушёл с ярмарки, так и брожу один.
   - Ну, и хорошо, что не встречал. Говорят, здесь опасные места, водятся оборотни. Нам хотелось бы отсюда поскорее выбраться. Ты знаешь, где выход из леса?
   - Волкам меня не одолеть, - решил медведь, - а плохих людей опасаться надо. Я пойду с вами. Глядишь, и хозяина отыщу. Я пришёл оттуда. Туда и пойдём. А вот и ваша Мэг.
   - Это чудовище идёт... - Мэг не докончила гневную фразу, потому что огромная морда зверя потянулась к ней, и ей пришлось отскочить.
   - Какое же я чудовище? - обиделся медведь и обратился за поддержкой к Адели. - Мой хозяин всегда говорил, что я красивый мальчик.
   - Ты очень красивый, - подтвердила девушка. Она собрала всё мужество, чтобы не отдёрнуть руку, когда нос зверя коснулся её ладони. - Но ты такой большой, что Мэг боится, как бы ты не задел её.
   - Подумаешь! - хмыкнул медведь и чуть толкнул плечом Адель. - Разве это больно?
   - Иди сюда, косолапый, - позвал Пахом Капитоныч.
   - Нашёл косолапого! - обиделся медведь. - Гляди-ка!
   Он сначала пошёл на задних лапах, потом протанцевал какой-то неуклюжий танец и, наконец, несколько раз перекувырнулся через голову.
   - Мой хозяин говорил, что не встречал более ловкого медведя.
   - Тогда, Миша, веди нас из леса, - предложил солдат. - Я вижу, что на тебя можно положиться и ты не заплутаешься.
   - А поесть? - осведомился медведь.
   - Ничего нет. Как только выйдем из леса, так и еду найдём.
   Оказалось, что гигантский зверь был доверчив, как ребёнок, и так же поддавался ласке. Он послушно пошёл рядом с солдатом, указывая дорогу.
   - И долго ещё нам тащиться по этому лесу? - заворчала Мэг.
   - Я шёл два дня, - откликнулся медведь. - Но я часто останавливался, чтобы поплакать.
   - Бедный ты, - в очередной раз пожалела его Адель. - Но ничего, мы найдём тебе хозяина.
   Путешественники шли, а высохший лес всё не кончался, и вид мёртвых деревьев подавляюще действовал на людей. Если бы попалось хоть одно живое деревце, они не чувствовали бы себя такими одинокими. К тому же хотелось есть, а особенно пить.
   - Хоть бы ручеёк какой попался, - высказал общую мысль Пахом Капитоныч и сам себе ответил. - Но тогда и не было бы этого сухостоя. Как же ты, Миша, обходился два дня без воды?
   - Мы скоро придём к ручью, - обрадовал всех медведь. - Но кроме камней там ничего нет.
   И правда, среди высохшего леса оказалось обширное нагромождение камней. Как-будто какой-то великан засыпал ими окрестность и ушёл, так и не разровняв хаотически набросанную кучу.
   - Ручей там, - сказал медведь и повёл своих спутников через камни.
   Не так-то легко было лезть через огромные валуны, обдирая руки и колени об острые сколы.
   - И куда нас опять ведут?! - взвыла Мэг. - Мочи моей больше нет!
   - Тебе бы пройти выучку у моего хозяина! - отозвался медведь. - Ты бы не только по камням прыгала, как горный козёл, а по канату бы ходила и пикнуть не смела. Уж и тяжела была рука у него! Что не так сделаешь - все кости пересчитает. И намучался же я!
   Пахом Капитоныч обернулся к медведю.
   - Ты же говорил, что твой хозяин был добр и ни разу тебя не обидел, - напомнил он.
   Медведь сел и потёр себе морду обеими передними лапами.
   - Был добр, - согласился он.
   - А теперь ты говоришь, что он был злой, - сказала Адель.
   - Был злой, - согласился медведь и с ней.
   - Как же это понимать? - спросила Адель. - Он был и добрым и злым одновременно?
   - Он был добрым, когда не пил, - объяснил медведь. - А стоило ему выпить, и он становился злым, как дьявол. Тогда ему на глаза не попадись - забьет насмерть.
   - И часто он пил? - вмешалась Мэг.
   - В последнее время постоянно, - вздохнул медведь. - Он и умер от водки.
   - Так что же ты такого изверга жалеешь? - ахнула Мэг. - Подох - туда ему и дорога.
   Медведь взревел и встал на дыбы.
   - Как ты смеешь так говорить о моём дорогом хозяине! - прорычал он.
   Мэг хотела бежать, но споткнулась и упала. Пахому Капитонычу стоило большого труда успокоить разбушевавшегося зверя.
   - Мэг ведь не знала, какой он бывал добрый, пока не выпьет, - убеждала и Адель, испуганная не меньше своей спутницы. - Она тебя пожалела, Мишенька.
   Медведь успокоился, но долго ещё ворчал и оглядывался на злополучную женщину.
   - Вот ручей, - объявил он, - но кто-то там уже есть.
   До заката было ещё часа два, но чувствовалось, что день подходит к концу, поэтому при известии о присутствии постороннего Адель сразу же представились оскаленные волчьи пасти и горящие холодной жестокостью глаза. В замке сперва было только несколько оборотней, а потом их собралось много. Сколько же их скопилось сейчас? Удастся ли им отбиться от них, даже имея такого защитника, как громадный медведь? Они отобьются от десятка оборотней, может, от двух десятков. А если их будет сотня сильных свирепых зверей?
   - Ну, если это наш любезный сэр Джолион... - начал солдат.
   Адель ужаснулась. В её воображении встала такая картина: у ручья сидят благообразные люди, приветливо улыбаются, вежливо разговаривают с вновь прибывшими. Даже зная, что это оборотни, невозможно заставить себя напасть на них первыми. Вот если бы у них были клыки...
   - Это какая-то женщина, - определил медведь.
   Адель успокоилась и обрадовалась. Иметь дело со сварливой Мэг было трудно, и очень хотелось попутчицу вроде милой госпожи Бергер, Фатимы или хотя бы Мирты. Ей даже в голову не приходило, что это могла оказаться какая-нибудь ведьма, вурдалак или зловредная старуха, посланная ей на погибель.
   - Посмотрим, кто это, - браво откликнулся Пахом Капитоныч. - Не торопись, дочка, держись за мной, и ты, Мэг, тоже, а мы с Михайлом Потапычем пойдём впереди.
   - Михайло Потапыч! - фыркнул медведь. - Михайло Потапыч! Вот смех-то! Да тебе надо с нами на ярмарках выступать.
   - Здравствуй, странница! Уж не знаю, как тебя звать-величать, - обратился солдат к сидевшей на камне женщине. - Далеко путь держишь? А ты, Миша, не спеши, не пугай честной народ.
   Адель и Мэг остановились поодаль, во все глаза глядя на незнакомку, которая встала и обернулась к пришедшим. Она была среднего возраста, очень красивая, с густыми иссиня-чёрными волосами, длинными бровями, очень выразительными чёрными глазами. И одета она была в тёмное платье и чёрную накидку, так что Адель сразу же мысленно окрестила её "черная женщина".
   - Как я рада, что вижу людей! - пылко воскликнула женщина, сжимая руки. - Я думала, что мне придётся пройти весь путь одной.
   - Куда вы идёте? - спросила Адель.
   - На север.
   - Нам нужно на юг, - огорчённо сказала девушка.
   - Эх, досада! - Незнакомка даже прищёлкнула пальцами.
   Её манеры показались Адели не то развязными, не то чуточку вульгарными. Она не привыкла к южному темпераменту, прорывающемуся в каждом слове и жесте женщины.
   - Надоело идти одной! - пожаловалась незнакомка. - Только подвернулась подходящая компания, так сразу выясняется, что нам не по пути. Вот что называется "не везёт". Ну, хоть немного поговорим, пока вы будете отдыхать. Вы ведь отдохнёте здесь, да?
   - Полчаса мы можем здесь посидеть, - подтвердил Пахом Капитоныч. - Здесь и ручей должен быть.
   - Вот он, - указал медведь на один из камней.
   Адель ни за что не догадалась бы, что за одним из валунов прямо из земли выбивается ключ, наполняет водой неглубокую выемку и исчезает под соседним камнем.
   - Меня зовут ?Лола, - представилась женщина. - Мне надо дойти до плато, пересечь его и выйти к реке.
   - Мы только что проделали этот путь, - сказала Адель. - Она представилась сама, представила своих спутников и сразу же предупредила новую знакомую об ожидающих её опасностях.
   - Так что мы едва не стали украшением праздничного стола людоеда, победили бестию, покрытую чешуёй, еле спаслись от оборотней и с трудом выбрались из сухих зарослей.
   - Да, тебе лучше найти себе спутников, Лола, - подтвердил Пахом Капитоныч, сочувственно глядя на женщину, решившуюся в одиночестве преодолеть такой опасный путь.
   - Нашли кого бояться! - проворчал медведь. - Да я вашего людоеда прибил одной лапой.
   - Как? - удивилась Адель. - Ты его убил?
   - А чего мне ждать? - ощетинился медведь. - Чтобы он подал на праздничный стол моего хозяина?
   - Ты был на плато? - спросил Пахом Капитоныч.
   - Мы обошли весь мир с нашим номером, - похвастался медведь. - У меня хозяин был такой выдумщик... Ох, бедный я сирота! Потерял я его!
   Лола недоумённо глядела на поддавшегося горю зверя.
   - Так что мне больше нечего бояться? - спросила она. - Бестии нет, великана нет...
   - Остались ещё оборотни, и они очень близко, - напомнил солдат. - Не советую тебе приближаться к замку, а если встретишь благообразного старика с любезными манерами и суровым взглядом - беги от него прочь.
   - Ещё неизвестно, кто от кого побежит, - усмехнулась Лола. - Есть у меня несколько вещиц, которые мне помогут одолеть любого врага.
   - Каких-таких вещиц? - не выдержала молчавшая до сих пор Мэг.
   - Во-первых, это волшебный кинжал. Направишь его на врага, и он падает мёртвым, хоть клинок его и не коснулся. Для этого даже не надо показываться недругу на глаза.
   - Хорошо, что нас, солдат, такими кинжалами не снабжают, - заявил Пахом Капитоныч.
   - Почему? - удивилась Лола, с интересом оглядывая солдата.
   - Война вообще вещь паршивая, но мы сражаемся в честном бою и головы свои кладём доблестно, а с такими кинжалами войны бы стали подлыми. Жизнью своей не рискуешь, затаишься где-нибудь в укромном месте и направляешь кинжал на врага, а тот падает, не ведая, кто его убил.
   - Ты рассуждаешь очень странно, - сказала Лола. - Словно тебе нравится играть со смертью.
   - Со смертью играть не нравится, но честью своей русский солдат дорожит больше, чем жизнью
   Лола пожала плечами и продолжала:
   - Во-вторых, есть у меня волшебная палочка. Дотронешься острым концом до человека или зверя - и он становится камнем, а если дотронешься тупым концом - вновь оживёт.
   Пахом Капитоныч уважительно посмотрел на новую знакомую.
   - У тебя целый арсенал, - заявил он. - Только учти, что оборотней много.
   - На крайний случай у меня есть платочек. Если его развернуть и отгородиться им от врага, то он пройдёт мимо меня, словно мимо пустого места.
   - Вот бы и нам такое! - позавидовала Мэг.
   - Этими вещами я очень дорожу, - сказала Лола. - Я много путешествую, причём чаще всего в одиночку, поэтому они мне необходимы. Но я хочу сделать вам приятное и подарить свирель.
   - Вот уж никогда музыкантшей не была! - пренебрежительно объявила Мэг. - Такими пустяками занимаются только бездельники.
   - Я играю только на фортепиано, - призналась Адель.
   - На дудке я играю, - в раздумье проговорил Пахом Капитоныч, - и на губной гармошке тоже. Если понадобится, сыграю плясовую на гармони, но на свирели...
   - Вам не надо на ней играть, - засмеялась Лола. - Она сама для вас будет играть.
   - Как гусли-самогуды? - догадался солдат.
   - Да, это волшебная свирель, - подтвердила Лола. - Она будет предупреждать вас об опасности. Если засомневаетесь, хороший или плохой человек перед вами, достаньте её и прислушайтесь. Заиграет - значит, есть опасность, а если промолчит - значит, беспокоиться не о чем. Возьмите её.
   Мэг уже протянула было руку, но Пахом Капитоныч решительно отстранил дар.
   - Благодарим за щедрость, но нас много, а ты одна, так что тебе эта свирель нужнее, чем нам.
   - Не подумайте, что я так безрассудна, - горячо заговорила Лола, то смеясь, то становясь серьёзной. - Уверяю вас, что кроме тех трёх вещиц, о которых я вам рассказала, у меня есть ещё кое-что, поэтому эта свирель мне не нужна.
   - Может, ты колдунья? - подозрительно спросила Мэг.
   - Нет, я не колдунья, - заверила Лола, - но я знакома с волшебницей, которая иногда дарит мне такого рода вещицы. Когда я вернусь домой, я попрошу её подарить мне ещё одну свирель. Теперь вы убедились, что я не обеднею, если отдам вам свирель. Возьми её ты, Адель, ведь тебе придётся очень долго путешествовать, пока ты не отыщешь своего жениха.
   - Спасибо, - поблагодарила новую знакомую девушка.
   Мэг скривила губы в недовольной гримасе. Ей очень хотелось получить свирель в своё полное распоряжение, но неподалёку сидел медведь, из-за которого сварливой женщине приходилось обуздывать свой нрав.
   - Я вижу, что у вас нет никаких припасов, - заметила Лола. - Сама я сейчас уйду, а вам оставлю вот этот хлебец. Извините, что так мало, но мне предстоит довольно долгий путь.
   - Спасибо, добрая женщина, - растрогался солдат. - Желаю тебе счастья и удачи.
   - До свидания, Лола, - попрощалась Адель, огорчённая, что приходится так быстро расставаться с хорошим человеком. - Я буду тебя помнить.
   - Надеюсь, - ответила женщина, целуя кончики собранных в щепоть пальцев.
   - Мой хозяин сумел бы сказать как следует, - проговорил медведь, - а я скажу только "прощай".
   Лола помахала рукой и быстро скрылась за камнями.
   Могла бы оставить не этот жалкий хлебец, а что-нибудь получше, - заворчала Мэг. - Вон сколько вещей у неё, а нам досталась крошка, которая и один рот не насытит. Свирель она дала! А у самой и кинжал, и палочка, и платок, и ещё что-то... Хвастаться все горазды...
   - Зачем ты так говоришь? - запротестовала Адель. - Никто не обязан нам ничего давать, а эта щедрая женщина дала нам хлеб и волшебную свирель. Теперь мы будем заранее предупреждены об опасности.
   Она с интересом разглядывала свирель, с виду ничем не примечательную, но обладавшую роковой силой распознавать чужое коварство. Наверное, Лолу послал ей колдун Жан. Вряд ли случайно повстречавшаяся женщина проявила бы к ним такое внимание и сочувствие, что даже отдала волшебную свирель.
   - Интересная женщина, - задумчиво проговорил Пахом Капитоныч. - Наверное цыганка. А может, итальянка или испанка.
   - А может, ведьма, - саркастически подсказала Мэг.
   - Ведьма не будет так добра, - возразила Адель.
   - Может, она из-за океана? - продолжал размышлять солдат. - Сам я не плавал, а знакомые матросики рассказывали, что там много таких. Но не будет терять время. Пора разделить хлебец. Всем достанется по маленькому куску, но зато пить можно вволю. Ешьте быстрее, и двинемся дальше, пока не стемнело. Об опасности эта свирель, может быть, и предупредит, но не защитит.
   Довод был очень разумный, и никто не заставил себя ждать. Камни тянулись не очень долго, что было большой удачей, потому что карабкаться по ним было очень трудно и неудобно. Лишь медведь с лёгкостью прыгал по ним, временами с удовольствием скатываясь с пологих склонов. За камнями вновь начался мёртвый лес.
   - Долго ещё идти? - ворчала Мэг.
   - А ты не иди, - посоветовал простодушный медведь.
   - Как это?- насупилась Мэг.
   - Кувыркайся. Вот так.
   И он несколько раз перекувырнулся через голову. Для такой громадины он сделал это сравнительно легко.
   - Это мой хозяин научил меня, - похвастался медведь. - А как он сам умел это делать! Только бы мне его поскорее найти!
   - Но он же умер, - осторожно напомнила Адель.
   - Умер, - согласился медведь. - Но может, и не умер. Может, он как раз и жив.
   Пахом Капитоныч не стал вмешиваться в разговор, но разглядывал запутавшегося медведя с большим вниманием.
   - Ты сказал, что он умер от пьянства, - вмешалась Мэг.
   - От пьянства? - прорычал медведь. - Да он вообще не пил! Кто видел, чтобы он выпил хоть глоток вина?
   Мэг шарахнулась в сторону.
   - Я не видел, - согласился солдат. - И никто не видел. Пойдём быстрее, Мишенька. Наверняка мы скоро его разыщем.
   Зверь успокоился быстро, как ребёнок.
   Адель недоумевала. Сначала медведь плакал и жаловался, что его добрый хозяин умер, затем выяснилось, что хозяин был жесток и умер от пьянства. Теперь медведь заверяет, что хозяин вообще не пил, да к тому же и не умер, а жив-здоров. Не выдумка ли это? Может, никакого хозяина не существует?
   - Заметила, какой это медведь? - зашептала Мэг в самое ухо Адели.
   - Какой? - По трагическому тону спутницы девушка заподозрила, не обнаружила ли та что-нибудь страшное, например, что это оборотень.
   - А такой, что это медведь-лгун!
   - Да, - согласилась Адель. - Мне тоже показалось, что он немного привирает.
   - Немного? Да он слова не может сказать, чтобы не соврать. А этот проходимец ему потакает.
   - Какой?
   - Солдат этот, что незваным пришёл в замок сэра Джолиона...
   - И спас нас с тобой, - напомнила Адель. - Пожалуйста, не обзывай его, Мэг. Мы уже обязаны ему жизнью, а он старается увести нас в безопасное место и будет защищать нас до последней капли крови.
   Мэг с откровенной насмешкой отнеслась с словам Адели.
   - Не пойму, глупая ты или наивная, - призналась она. - Ни один человек не будет нас защищать, рискуя жизнью. В критический момент любой храбрец покажет спину.
   - Только не Пахом Капитоныч! - пылко возразила Адель. - Ты не видела, что было ночью. Мы спаслись только чудом. А ведь Пахом Капитоныч не бросил тебя.
   - Спаслись, потому и не бросил, - убеждённо проговорила Мэг. - Плохо ты знаешь людей, молода ещё, а пожила бы с моё, так убедилась бы, что люди показывают своё благородство до поры до времени, только чтобы произвести впечатление.
   Адель была несогласна с Мэг. Конечно, она неопытна, плохо знает жизнь, но она не верила, что людьми движет только желание покрасоваться перед окружающими.
   - К тому же Пахом Капитоныч умеет успокаивать медведя, - напомнила Адель.
   - Я же и говорю, что два сапога - пара, - сейчас же ответила сварливая баба. - Ох, и высказала бы я всё, что накипело на душе, но боюсь этого зверя. Вон как на меня окрысился! Я чуть от страха не умерла, когда он на меня ринулся.
   Лес всё больше редел, переходя в поляну с голой, словно выжженной землёй.
   - Там дальше начнётся поле, рощица, холмы и три горы, - добродушно объяснил медведь. - Эти горы примыкают к плато.
   - Где жил людоед, - подхватила Мэг. - Жил, пока ты его не убил.
   Она так и просверлила медведя колючим взглядом.
   - Может, убил, а может, не до конца, - неуверенно признался тот. - Они, эти людоеды, живучи. Но я своего хозяина в обиду не дам. Дайте только отыскать его, и вы увидите, какой он добрый и хороший. У него в кармане для меня всегла был кусок сахара. Знаете, какие у него карманы? Огромные! И каждый полон сахара. Бедный мой хозяин! Он иногда не мог купить себе хлеба на ужин, но сахар для меня всегда покупал.
   - Хороший у тебя хозяин, - одобрительно подтвердил солдат, пряча лукавую усмешку в морщинках вокруг глаз.
   - Хороший, - не распознал насмешку медведь. - Иногда он делал большие запасы. В карманах сахар уже не умещался. Тогда приходилось тащить его в мешке, точнее в мешках. Тяжело приходилось, но зато и вкусный же был сахар! А у тебя есть сахар, солдат?
   - Нет, Мишенька. Ни сахара, ни хлеба. Но я обещаю, что достану тебе сахар, как только представится возможность.
   Медведь почмокал губами.
   - Скорее бы! - мечтательно протянул он. - Я так давно не ел ничего сладкого. В последнее время нам не везло. Народ на ярмарках попадался очень уж жадный. Нам часто приходилось голодать.
   Когда вдали появилась зелёная полоска земли, Адели показалось, что прежде ей не хватало воздуха, а теперь она, наконец, может вздохнуть.
   - Темнеет, - тревожно проговорил солдат. - Нам бы найти место для ночлега. Хоть какую-нибудь развалюху или пещеру.
   До рощицы добрались уже в сумерках. Ноги гудели, и все мысли были только о привале.
   - Я больше не могу идти, - объявила Мэг, и голос её прозвучал жалобно. - Я не солдат и не бродяга, и не требуйте от меня невозможного.
   - Потерпи, Мэг, - ласково просил Пахом Капитоныч. - Место здесь открытое, и на нас легко напасть. Обойдут сзади, окружат, а нам и деться некуда.
   - Не могу! - упрямо твердила Мэг.
   Адель чувствовала, что по инерции прошла бы ещё немного, но стоять не в силах. Ещё немного - и она опустится на землю рядом с Мэг, а тогда подняться уже не сможет.
   - А я сейчас проверю, насколько ты устала! - грубым голосом заревел медведь. - Вот я тебе!
   Мэг вскочила на ноги и с невероятным проворством поспешила вперёд.
   - Вот так-то лучше! - одобрил медведь и двинулся следом за ней, похрюкивая и всхрапывая.
   - Ой, мочи моей нет! - доносились до Адели стоны Мэг. - Ой, смерть моя пришла!
   Адель сама еле держалась на ногах и брела почти в полной темноте, не замечая, куда идёт.
   - Свет! - объявил солдат. - Свет в окне!
   Откуда взялись силы? И Мэг, и Адель, не говоря уж о солдате и медведе, ускорили шаг и вскоре были возле аккуратного двухэтажного домика. Первый этаж был выложен из камня, а второй - деревянный. Из трубы вился дымок, из окон нижнего этажа приветливо падал свет.
   - Вот удача! - воскликнул солдат. - Посмотрим, кто там живёт, и попросимся на ночлег. За такими стенами нам не страшны никакие оборотни. Доставай свою свирель, дочка.
   Адель с волнением достала подарок Лолы и подошла к двери дома. Свирель запела незнакомую нежную мелодию. В другой раз при этих звуках покой и умиротворение воцарились бы в душе каждого, но на языке волшебной свирели они означали опасность.
   - Скорее назад! - скомандовал солдат.
   Однако нежный напев привлёк внимание обитателей дома. Дверь отворилась, и перед отпрянувшими путешественниками предстала опрятная женщина в белоснежном переднике, пухленькая и румяная.
   - А я-то думаю, кто это играет?! - обрадованно, словно к родным, обратилась она к нежданным гостям. У неё улыбались не только губы, но и глаза, и ямочки на щеках, каждая складочка на добром лице. - Заходите. Милости просим. Мужа, к сожалению, нет дома, но он придёт с минуты на минуту. О, да вы с медведем? Пусть и он войдёт. Не годится даже медведю оставаться ночью за дверью, места здесь нехорошие, а прихожая у нас большая. Заходите, усталый путник всегда найдёт у нас ужин и ночлег.
   Как хотелось поверить в искренность гостеприимной хозяйки, но свирель подсказывала, что в этом доме кроются обман и зло.
   - Спасибо, хозяюшка, - ответил Пахом Капитоныч, - но нам нельзя задерживаться. Мы проходили мимо, но не рассчитывали здесь заночевать. Премного благодарны, но вынуждены отказаться от приглашения.
   Возражение солдата несказанно удивило хозяйку, и она попыталась переубедить упрямцев, но тщетно. Чем больше она доказывала безрассудство ночного путешествия, тем подозрительнее казалось путешественникам её желание заманить их в дом. Что их там ждёт? Сытный ужин, после которого они заснут крепким сном и станут лёгкой добычей оборотней или иной нечистой силы?
   Когда они отошли от страшного дома подальше, Адель обнаружила, что её бъёт нервная дрожь.
   - Да, как обманчива бывает внешность! - с сожалением проговорил солдат. - Ни за что бы не догадался, что эта милая женщина хочет нашей погибели.
   - Никому верить нельзя! - стонала Мэг. - Или негодяи встречаются, или проходимцы.
   - Наверное, у неё есть мёд, - предположил медведь. - Зачем мы ушли?
   - Чтобы самим не стать едой, - объяснила Адель.
   - Я бы этого не допустил, - сказал медведь. - Своего хозяина я оберегал от любой опасности. Однажды на нас напали оборотни, так я убил троих. А они были свирепые и огромные, как бешеные слоны. Но мне нипочём справиться и с десятком.
   - Конечно, Мишенька, - согласился Пахом Капитоныч. - Мы и идём по лесу совершенно спокойно, потому что ты с нами.
   Мэг забормотала что-то о хвастунах и прохвостах, но очень невнятно.
   Между тем совершенно стемнело, и каждый шаг грозил или падением или увечьем.
   - Придётся остановиться здесь, - заключил солдат. - Хотелось бы найти что-нибудь получше, но делать нечего. Здесь, по крайней мере, полянка, так что можно держать круговую оборону. Когда взойдёт луна, мы увидим, приближается к нам неприятель, или нет. Лишь бы она взошла раньше, чем он появится. Достань свирель, Адель, чтобы она предупредила нас об опасности.
   - Это она не умеет, - напомнила девушка. - Она распознаёт добро или зло.
   - Вот она и запоёт, когда зло приблизится, - подхватил солдат. - Всё лучше, чем ничего. Да и сами мы не дадим захватить нас врасплох. Ты, Михайло Иваныч, прислушивайся, не крадётся ли кто.
   - Хорошо, буду слушать, - охотно согласился медведь.
   Стояла гнетущая тишина, но Адели чудились шаги, шорох, поскрипывание. Перед глазами мелькали лёгкие тени, чудились крадущиеся шаги. Потом в ушах стало шуметь, а глаза казались засыпанными песком. Девушку разбудил громкий рёв медведя и весёлое нежное пение свирели. Истошно завопила Мэг.
   - Не подходи! - грозно кричал Пахом Капитоныч. - С нами крёстная сила!!! Так врежу дубиной промеж глаз, что не обрадуешься!
   - Да уж, такому угощению рад не будешь! - согласился весёлый молодой голос. - От нас крёстная сила тоже не отступала... Полегче, братец, пожалей мои кости! Ну, здравствуй, Егор, здравствуй, медвежишко. Куда ты удрал, дурная твоя голова? Разве я с тобой когда-нибудь расстанусь?
   - Хозяин! - ревел медведь в голос. - Нашёлся!
   - Осторожнее, мил-человек , - предупредил солдат. - Быстрее к нам! Берегись оборотней, они где-то рядом.
   Незнакомец присоединился к путешественникам и только сейчас узнал, какой страшной опасности подвергался.
   - Ну, теперь нас много, - заключил Пахом Капитоныч. - Вот здесь я приготовил факелы и огниво. Как только они подойдут поближе, мы встретим их дубинами, а Адель зажжёт факелы.
   - Я их не слышу, - призналась Адель. - Может, зажечь факелы сейчас?
   - Они быстро прогорят, и только ослепят нас, - объяснил солдат. - Прислушайся, Мишенька, не идут ли? Или тебя Егором зовут?
   - Не слышу, - проворчал медведь. - А зовут меня, и точно, Егор.
   - Егор, - подтвердил незнакомец. - А меня Николай.
   - Русский? - спросила Адель.
   - Цыган. Из-под Киева.
   - Ничего не слышу, - упрямо повторил медведь.
   - Но свирель играла, - испуганно напомнила Мэг. - Может, это она тебя так встретила, цыган?
   - А вот я её сейчас раздавлю! - взревел медведь. - Больше она играть не будет!
   Адель испугалась, что зверь в слепой ярости растопчет хрупкий инструмент, но Николай ласково позвал своего питомца:
   - Иди сюда, Егор. У меня для тебя, мой маленький, припасён сахар.
   Девушка ничего не видела, кроме смутных теней, но услышала удовлетворённое ворчание и чмоканье.
   - Я его совсем крошечным нашёл и вырастил в таборе, - объяснил Николай. - А потом мы с приятелем ушли от своих и бродили по ярмаркам. Много стран обошли. Приятель мой к циркачам в акробаты нанялся, а мы с Егоркой решили домой податься. Да вот стали у меня медведя торговать, а он, дурачок, решил, что его продадут, и пустился в бега. Думал, что не найду его, да вот Бог привёл... А ты, Егор, прислушивайся, не идёт ли кто.
   - Слушаю, - ответил медведь.
   Солдат кратко рассказал историю каждого путешественника.
   Адель задремала, и сквозь сон ей почудилось, что в бок ей упирается необъятная мохнатая стена. Она шевельнула рукой и нащупала какие-то прутья. Это её разбудило, и она открыла глаза. Медведь бессовестно спал, касаясь её боком, а лапа с длинными когтями упиралась в её руку. Адель тихонько отодвинулась, опасаясь, что зверь задавит её, если внезапно проснётся и вскочит на ноги. Луна уже взошла и серебрила траву на поляне. Было совсем тихо.
   - Тревога! - заревел медведь, поднявшись во весь рост, сейчас же опустившись на четыре лапы и выходя вперёд.
   - Зажигай факелы, Адель! - велел Пахом Капитоныч.
   - Вот они! - закричал Николай.
   Адели некогда было смотреть по сторонам, и она с лихорадочной поспешностью высекала искры и зажигала сухую, легко воспламеняющуюся траву, приготовленную заранее. Руки тряслись, и это несложное дело заняло гораздо больше времени, чем если бы она не торопилась. Неприятно давило сознание, что на неё в любую секунду может прыгнуть из темноты хищник.
   Один за другим вспыхивали факелы, и чьи-то руки хватали их, размахивали ими в полутьме, совали в оскаленные морды. Слышался вой, визг и глухие размеренные удары. А потом всё стихло.
   - Отбились, - бодро и спокойно подытожил солдат. - Идите к костру и осмотритесь, не покусал ли кого-нибудь оборотень.
   Выяснилось, что все целы и невредимы, и лишь солдату разодрали рукав на мундире, но кожи не коснулись.
   - А где Мэг?! - спросил Пахом Капитоныч, и в голосе его прозвучала тревога.
   В глубине сознания Адели шевельнулось удивление, что солдат беспокоится о женщине, постоянно его оскорблявшей, но в ней самой поднялось чувство, похожее на панику.
   - Она здесь, - сказал медведь.
   В ответ раздались нечленораздельные звуки. Оказалось, что Мэг сидит совсем недалеко от девушки, но от испуга не может ни пошевельнуться, ни слова вымолвить.
   - Дай ей воды, Адель, - распорядился солдат. - Она скоро успокоится.
   Бедную женщину била крупная дрожь, и Адель вынуждена была поддерживать голову страдалицы, чтобы та не разбила губы о край кружки.
   Между тем Пахом Капитоныч снял мундир, достал из своих запасов нитку с иголкой и принялся умело и аккуратно шить. В голове у Адели мелькнул вопрос, сумел бы её Франк зашить порванный рукав, если бы понадобилось? Едва ли он смог бы даже вдеть нитку в иголку. Всё-таки их с Франком жизнь не требовала овладения многообразными ремёслами, не то что кочевая жизнь солдата или цыгана. Наверное, Пахом Капитоныч умеет пахать, строить, ухаживать за скотом, править лошадьми.
   - Я что-то не заметил, играла свирель при атаке оборотней или нет? - спросил солдат.
   - Не знаю, - растерянно отозвалась Адель. - Может, она и не должна предупреждать об опасности? Лола сказала, что она распознаёт, друг перед нами или враг.
   - Нет, сдаётся мне, что что-то в этой свирели неправильно. Быть не может, что та добрая женщина из лесного дома была нам врагом.
   - Я не знаю, - нерешительно ответила девушка и сама засомневалась в подарке Лолы.
   - А я столько оплеух надавал этим тварям, что утром мы найдём сотню, а то и две убитых волков, - объявил медведь.
   - Опять выдумываешь? - ласково спросил Николай.
   - Ну, не две сотни, а одну, - сразу уступил Егор.
   - И не сотню, а десяток или даже меньше, - уточнил поводырь. - Да и тех мы утром вряд ли найдём.
   - Почему? - обиделся медведь.
   - Очухаются и уползут. Но ты, мальчик, сражался, как герой.
   - Да, Егорушка, если бы не ты, мы бы не победили, - подтвердил Пахом Капитоныч. - Этих тварей было больше двух десятков.
   - Да хоть бы их была тысяча, - пренебрежительно ответил медведь. - Для меня это не противник. Мы с хозяином и не таких побивали. Однажды мы вдвоём выступили против пятисот оборотней и двухсот вампиров одновременно и...
   - Егор, прекрати! - урезонивал разошедшегося хвастуна Николай.
   - Ни за что не поверю, чтобы цыган с кем-то сражался, - раздался невнятный ворчливый голос. - Это воровское отродье способно только...
   Рёв зверя был страшен не только для обидчицы. Ни в чём не повинная Адель почувствовала, что у неё волосы на голове готовы зашевелиться, а Мэг издала что-то среднее между писком и хрюканьем.
   - Егорушка, стой! - надрывался цыган, бросаясь к своему медведю и обхватывая его необъятную шею руками. - Милый, хороший мальчик. Брось, не связывайся с ними. Уйдём скорее! Ты ведь не станешь меня огорчать? Пойдём, я дам тебе сахар... Прощайте, нехорошие вы люди. Зачем зря обижать цыгана? Разве я что украл?
   Зверь не скоро успокоился и временами взрезывал, упираясь и порываясь повернуть назад.
   - Не слушай её, Николай, - огорчённо убеждал Пахом Капитоныч. - Оставайся с нами. Мы с Аделью тебе рады, а на неё не обращай внимания. Я же терплю.
   - Если терпишь, значит с ней согласен, - возразил цыган. - Я бы на твоём месте давно бы от неё ушёл. Ведь не жена она тебе?
   - И как язык-то твой поганый повернулся сказать такое? - опомнилась Мэг. - Да мне рядом с этим голоштанным бродягой и показываться-то совестно...
   - И рад бы сбежать, да как же бросишь её одну в этих гиблых краях? - признался Пахом Капитоныч. - Пропадёт с её-то характером. Доведу до безопасных мест, а потом и распрощаюсь. Я должен помочь Адели.
   - Вижу, что ты, солдат, готов подставлять шею под любой хомут, - насмешливо проговорил Николай. - Нет, я цыган вольный. Захочу - останусь, а захочу - уйду.
   - Вот и уходи! - взвилась Мэг. - И медведя своего уводи! Слыханное ли дело, чтобы зверь среди людей жил!
   - Прощай, солдат, - донеслось уже издали.
   - Ах, беда какая! - сокрушался Пахом Капитоныч. - Хорошего человека обидели.
   - Это цыган-то - хороший человек? - изумилась Мэг. - Да это счастье, что избавились от него, от ворюги этого! Утром посмотрим, не украл ли чего. А медведь совсем дикий. Ведь без всякой причины несколько раз готов был меня разорвать! И как я жива осталась?
   Адели было так горько, что она не могла говорить. Она молчала, когда уходил оскорблённый цыган, уводя своего медведя, молчала и сейчас. Злая сварливая баба готова была рассорить их со всеми встречными. Словно какой-то бес сидел в ней и заставлял подавать голос в самый неподходящий момент, причём этот голос всегда произносил очень обидные слова. Почему-то Мэг видела во всех только плохое, подозревала в самых некрасивых намерениях и не верила, что у окружающих её людей и животных могут быть благородные и бескорыстные чувства. Девушку неприятно задело замечание цыгана о хомуте, под который солдат готов был подставить шею. И правда, что заставляет его терпеть выходки Мэг? Рабская покорность? Неужели нет у него гордости? Вот Николай при первом же оскорблении ушёл. Он не такой человек, чтобы позволять кому-то себя унижать. А Пахом Капитоныч терпит. Молчит, терпит и продолжает опекать злую бабу. Да и сама Адель тоже терпит. Пусть Мэг донимает её не так сильно, как солдата, но всё же ей неприятно общество невоспитанной и откровенно злой женщины, а она путешествует с ней вместе и почему-то не решается гордо, как Николай, её покинуть. А хомут? Она, Адель, ведь тоже очередной хомут на шее Пахома Капитоныча. Он вызвался её сопровождать. Почему? Зачем? Кто она ему? Вроде, очень хороший человек этот солдат, но почему-то он впадает в зависимость от каждого встречного, словно не принадлежит себе.
   - Напрасно ты, Мэг, распускаешь язык, - между тем говорил Пахом Капитоныч. - Ну зачем прогнала цыгана с медведем? Они спасли нас от верной смерти...
   - Ох, и глуп же ты, солдат! - вздыхала уставшая Мэг. - Не нашу жизнь они защищали, а свою. Я ещё не встречала человека, который бы поступился чем-то ради другого, да и не встречу никогда, потому что таких дураков нет.
   - Если таково твоё мнение, то ты бы тогда позаботилась хотя бы о своей выгоде. Зачем прогнала сильного и ловкого цыгана и медведя, который стоит целой роты. Посмотрела бы ты, как Егор встретил оборотней! От его оплеух они разлетались в разные стороны, как пушинки. С такими попутчиками не страшна никакая опасность.
   Мэг помолчала, словно не зная, что ответить, а потом взвилась.
   - А ты мне не указывай, что делать! Мало я проходимцев на своём веку встречала? Ещё не хватало от каждого бродяги получать наставления!..
   Адель со всей ясностью и горечью осознала, что солдат начисто лишён чувства собственного достоинства и готов терпеть любые оскорбления. Ей стало и обидно за него, и непомерно его жалко.
   - Потише, девочку разбудишь! - негромко сказал Пахом Капитоныч. - И сама сейчас же ложись спать, а то завтра не сможешь держаться на ногах. Нам надо уходить как можно скорее, не то эти твари вернутся в большем числе, а мы остались без защиты.
   По-видимому, даже Мэг поняла разумность совета солдата, потому что быстро угомонилась. Адель подумала, что надо будет сменить Пахома Капитоныча на дежурстве, но не успела сказать об этом, незаметно для себя уснув.
  
  

Глава 16

На постоялом дворе

  
   "Подъём!" - прозвучало в ушах Адели, и слово это совершенно органично влилось в её сон, словно было его частью. Прекрасный принц уже навьючивал на Серого поклажу и строго объяснял карлику Нику, что не следует продолжать спать, если все остальные уже готовы отправиться в путь. Или это был не Ник, а Ганс? А может, Франк? А цыган смеётся и говорит, что принц подставил шею под хомут...
   - Милые вы мои! - доносился до Адели приятный ласковый голос. - Жалко мне вас, но всё равно просыпайтесь. Если задержимся здесь дольше, то можем не успеть уйти из владений оборотней. Вставай, Адель! Вставай, Мэг.
   Явь постепенно вытеснила сон. Это был солдат, и он призывал их в путь. Адели было стыдно, что её так долго приходилось будить, и этот стыд заставил её встать. Почему она вынуждает себя ждать? Кто она такая? Солдат не спал всю ночь, а им с Мэг дал возможность несколько часов поспать.
   - Мэг! - позвала Адель и потрясла усталую женщину, чтобы разбудить.
   Мэг лежала, как мёртвая. Она не притворялась, а действительно не могла проснуться. Адель и сама была готова повалиться рядом с ней на землю.
   Пахом Капитоныч смотрел на своих подопечных с сочувствием, но в морщинках у глаз затаилось лукавство.
   - Быстрее бежим! - взволнованно закричал он. - Адель, Мэг, спасайтесь! За мной! Скорее! Они идут!
   И столько страха было в его голосе, что даже Мэг вскочила на ноги и устремилась за солдатом, который подхватил пожитки и поспешил вперёд.
   Быстрая ходьба, почти бег, погнали сон, а нервное возбуждение побороло усталость.
   - Теперь можно идти спокойно, - сообщил Пахом Капитоныч, замедляя шаг. - Не волнуйтесь, мы отошли на достаточное расстояние.
   - А что там было? - спросила Мэг.
   - Оборотни. Они вышли на разведку, и нам надо было поспешить от места ночлега, чтобы они не увидели, что нас теперь только трое и мы совершенно беззащитны. Вот когда пожалеешь, что с нами нет Егора.
   Еле заметная заминка при ответе солдата, позволила Адели догадаться, что оборотней не было и они были выдуманы, чтобы заставить их с Мэг поскорее выступить в путь. Что ж, способ оказался эффективным и, может быть, единственно возможным. Только не надо говорить Мэг о своей догадке, не то она будет ворчать и ругаться до вечера.
   - Хоть сухую корку пожевать, - принялась причитать Мэг. - А ведь среди моих вещей, что остались в замке сэра Джолиона, были кое-какие припасы. Ну что бы стоило этому недоумку захватить мои узлы с собой? Так нет же! Завидно стало, что у других много чего накоплено, а он как есть нищий оборванец, вот и бросил моё добро у этого изверга. А чего жалеть? Не он наживал. Чужого ему не жалко...
   Опыт подсказывал, что сварливая баба будет ворчать долго. Отчего же солдат терпит? Неужели он так смиренно относится ко всякого рода оскорблениям? Вот Николай - молодец: стоило Мэг его обидеть - и он ушёл. Гордый нрав, решительный характер. Вот что значит вольный человек. А Пахом Капитоныч, как бы ни был он смел, всю жизнь был подневольным. Сначала тяжело трудился в деревне, потом попал под власть командиров в армии. Три войны прошёл... Подумать только: три войны! Сколько опасностей пережил, сколько смертей повидал. Наверное, не раз и над его головой витала смерть. А цыган всю жизнь бродил по ярмаркам... Почему же тогда в цыгане сохранилась гордость, а солдат её потерял или так и не приобрёл?
   - Вон ручеёк пробивается! - указал вправо Пахом Капитоныч.
   Его голос был бодр, а взгляд ясен, и вновь в нём просвечивала еле заметная приятная лукавинка.
   В голову Адели пришла совсем неожиданная мысль. Что было бы не только с Мэг, но и с ней самой, если бы у солдата имелась такая же гордость, как у цыгана? Мэг бы его обругала, а он повернулся бы и ушёл из замка сэра Джолиона, бросив их на погибель.
   - Да, завтрак отменный! - бушевала измученная и оттого ещё более сварливая, чем всегда, женщина. - Вода из ручья! Спасибо за угощение!
   - Оно, конечно, не очень хорошо, - согласился Пахом Капитоныч. - Да ведь хуже было бы, если бы и этого не оказалось. Помню, мы три дня сидели в окружении...
   - Очень нам нужны твои байки! - грубо прервала его Мэг. - Нам есть нечего, а он свои глупости мелет.
   - Сидели в окружении. А дальше? - спросила Адель, которой невмоготу было поведение спутницы.
   - Да ничего особенного и не было, - отозвался солдат. - Три дня без воды провели. Мы уж думали, что конец приходит, да свои подошли и отбили нас. Вот я и говорю: хорошо, что у нас вода есть. Без неё было бы гораздо хуже.
   Адель не раз урывками слышала про случаи, происходившие с Пахомом Капитонычем на войне, но Мэг не давала ему рассказать о них подробнее. Да и сам он не любил красочно расписывать свои приключения, а уж о военных действиях, смертях товарищей и вообще о печальном он никогда не говорил.
   - Отдыхать не будем, - предупредил солдат, когда они сели у ручья. - Попьём и пойдём дальше. Похоже, мы уже выходим из леса.
   Он оказался прав. Лес перешёл в редколесье, а потом и вовсе закончился. Перед путниками предстала степь, с одной стороны ограниченная горой или, если говорить точнее, тремя сросшимися у оснований горами. Где-то далеко возвышалось плато.
   - А и лгун же этот медведь! - вспомнила Мэг недавнего спутника. - Набрехал, что убил людоеда, а сам его, небось, и в глаза не видел.
   - Да, прихвастнуть Егор любил, - добродушно согласился Пахом Капитоныч. - Но он был очень храбр и сразился бы с любым людоедом, который напал бы на его хозяина или на нас, пока он был с нами.
   - Это очень хороший медведь, но, честно говоря, я его немного побаивалась, - призналась Адель. - Иногда он так свирепел...
   - Несколько раз чуть не разорвал меня, - пожаловалась Мэг. - Поганый зверюга!
   - Он был доверчив и ласков, - возразил солдат. - Его легко было успокоить. Мне жаль, что Николай ушёл и увёл его с собой. С ним было спокойнее.
   Мэг так усердно ругалась большую часть пути, что совсем выдохлась и сейчас лишь вяло ворчала про глупость своего спутника и воровскую натуру бездельника-цыгана.
   Адель сама на себя дивилась. По всем человеческим законам она давно должна была упасть без сил на траву и заснуть или потерять сознание, а она всё идёт. Правда, она уже не способна ни на что реагировать, даже если бы её жизни угрожала опасность, но ведь не останавливается, не падает, не просит отдохнуть. Да она скорее умерла бы, чем попросила об отдыхе. Счастье, что вновь нашёлся человек, который возглавил их маленький отряд, и только он имел право распоряжаться, отдыхать ли им или продолжать путь. И Мэг тоже шла, спотыкаясь и почти плача. Она даже не волновалась за сохранность своих узлов, которые нёс солдат.
   - Ничего, - утешал солдат. - Вот обогнём гору и двинемся на восток. А там, наверное, встретим кого-нибудь, у кого сможем достать еду.
   Они сделали лишь один привал у ключа, бьющего из отверстия в камне. Это было красивое зрелище, и, если бы Адель не так устала, она бы восхитилась им. Представьте высокую гору, не отвесно, но всё-таки довольно круто вздымающуюся вверх, а на расстоянии чуть ниже человеческого роста из горы через овальное отверстие бьёт фонтан и дугой падает в углубление между лежащими на траве камнями, словно в каменную чашу.
   - Райский уголок, - отметил Пахом Капитоныч.
   - Чёрт бы подрал эти райские уголки, - ворчала Мэг. - Хоть бы кусочек хлеба.
   - Будет вам хлеб, мои хорошие, - уверял солдат. - Вы только потерпите. Если остановимся здесь надолго, то вы без пищи совсем обессилите и тогда уж не сможете идти, а я вас обеих не донесу. Отдохнём часок - и в путь.
   Адель с благодарностью думала о солдате. Вот ведь какой хороший человек. Он не знал их прежде, а сам, по собственной воле, пошёл их выручать из замка сэра Джолиона, услышав от Моськи о беде, которая их подстерегает, вызволил, рискуя жизнью, из ловушки, сражался с оборотнями, а теперь вместе с ними терпит лишения, хотя мог бы бросить их и уйти. Как же она смела обвинять его в отсутствии гордости? Ещё сравнивала с цыганом, который бросил их, обидевшись на Мэг, даже не подумав, что с ними станет в этих пустынных местах. Их с Мэг счастье, что им встретился надёжный человек, который не оставит их, а если случится беда, то умрёт вместе с ними.
   Когда был подан сигнал выступать, Мэг ворчала, жаловалась, стонала, но всё-таки встала, а Адель, удручённая несправедливостью, которую она в мыслях допустила к солдату, не ждала повторного приглашения и сразу поднялась с травы, на которой лежала.
   - Будь ты парнем, Адель, ты могла бы стать отличным солдатом, - похвалил её Пахом Капитоныч. - Повезло твоему жениху, что у него такая невеста. С удовольствием погулял бы на вашей свадьбе.
   - Найти бы его, - с сомнением отозвалась Адель.
   Она так измучилась и так хотела есть, что исход её путешествия казался ей сейчас весьма сомнительным.
   - А ты не падай духом, дочка, и верь в лучшее, - посоветовал солдат. - После чёрного всегда следует белое, а после плохого - хорошее. Надо только иметь мужество и терпение. У тебя они есть. Ну как, готовы? Тогда вперёд.
   Уже в темноте, когда ни Адель, ни Мэг ничего не сознавали от усталости, солдат произнёс слова, которые заставили их приободриться.
   - А вон и огонёк! - сказал он. - Будьте теперь очень осторожны.
   И они пошли на крошечный огонёк, с надеждой и испугом думая, что их ожидает: ужин и ночлег или очередная опасность и побег от неё, бесконечные блуждания по безлюдным местам и полное изнеможение?
   Огонёк принял форму прямоугольника и оказался освещённым окном в небольшом, но вместительном деревянном доме, окружённом изгородью, ворота которой были открыты.
   - Ждите меня здесь, - приказал солдат, указывая на кусты, растущие в стороне от ворот. - Спрячьтесь и не высовывайтесь, а я пойду на разведку. Если крикну, то убегайте, но без шума, чтобы никто не знал, что я не один.
   Пахом Капитоныч отсутствовал недолго, но Адели показалось, что прошла вечность. Она уже три раза успела мысленно его оплакать, представляя всевозможные ужасы, которые его встретили за этими воротами.
   - И куда же он провалился, проклятый? - не выдержала Мэг.
   - Зачем ты его ругаешь? - с тоской спросила девушка. - Он так много сделал для нас!
   - А мы его об этом просили? - ответствовала неблагодарная женщина. - Сам вызвался с нами идти. А раз так - то и кланяться ему незачем. Не беспокойся за него, глупышка, он своё не упустит. Наверняка без гроша и рассчитывает, что мы будем покупать еду и для себя и заодно для него. У тебя есть деньги?
   - Немного есть. Но он не потому нам помогает. Он скорее своё отдаст, чем воспользуется чужим...
   - А своё у него есть? - хмыкнула Мэг. - Не проговорись, что у тебя есть чем поживиться...
   - Всё в порядке! - раздался весёлый голос Пахома Капитоныча. - Это кабак и постоялый двор. Сейчас здесь нет ни одного постояльца, так что место для нас найдётся. Наконец-то отдохнём! А хозяин уже готовит ужин.
   Адель так отупела от усталости, что не могла даже порадоваться. Она прошла за солдатом и Мэг в довольно чистую обширную комнату с десятком деревянных столов, села за один из них и долго ещё не могла освободиться от неясного беспокойства. Всё ей казалось, что сейчас им опять придётся куда-то бежать. Потом она вспомнила о свирели и удивилась, почему не воспользовалась её советом, когда они подходили к дому.
   - Мы забыли о свирели, - сказала она.
   - И правда! - ахнула Мэг.
   - Я о ней не забыл, - ответил солдат, - но мне сомнительна эта дуделка. Лучше уж полагаться на свои чувства, чем на чужой голос. Не скажу, что хозяин мне нравится, уж больно ехидная у него улыбка и масляные глаза, однако думаю, что он способен только обокрасть нас. Если есть у вас деньги или ценные вещи, то держите при себе. А я за ним на всякий случай буду приглядывать.
   Адель присмотрелась к кабатчику. Он не вызвал у неё чувства тревоги или опасности. Это был толстенький коротышка, подвижный и расторопный, любезный, предупредительный, разговорчивый. Лицо его было чисто выбритое, кожа розовая, свежая, гладкая, хотя лет ему было не меньше сорока-сорока пяти. Тёмные, круто вьющиеся волосы коротко острижены. Адель не могла догадаться, кто он по национальности, но что он южанин, было очевидно. Возможно, итальянец, судя по живости движений и жестикуляции.
   - Угощу усталых путников на славу, - говорил кабатчик, ставя на стол тарелки. - Я постоянно принимаю у себя усталых путников, но вы, как я погляжу, не просто утомились, а измучились, словно не спали и не ели три дня. От кого-нибудь бежали?
   - От нечисти, которая развелась в лесу неподалёку, - объяснил Пахом Капитоныч.
   - Да, путешествовать здесь надо с осторожностью, места опасные. Куда путь держите?
   - На восток, - ответила Мэг. - Я иду домой, Адель разыскивает своего жениха, а этому бродяге податься некуда, вот он и увязался за нами. Ты нас строго не суди, хозяин: не гнать же нам его.
   Адель пришла в ужас от этих слов. Солдат, который не раз спасал их от смерти, провёл по трудному пути и готов был опекать их и дальше, был представлен неблагодарной женщиной как навязчивый бродяга, пристроившийся к ним и только из милости не прогоняемый. А солдат молчит, хитровато прищурившись, не защищается, словно согласен с такой характеристикой. Почему молчит и не осаживает распустившуюся бабу? Очень хороший человек, но нет в нём ни капли гордости, даже проглядывает какая-то рабская покорность. А кабатчик будет считать его навязчивым нищим, пристроившимся к двум путешественницам.
   - Пахом Капитоныч спас нас от смерти, - объяснила Адель. - Он пришёл в замок оборотней только для того, чтобы выручить нас из беды, а потом оборонял от преследователей и вывел сюда. Мы так устали, что если бы не он, умерли бы в пути.
   - Ну уж не преувеличивай, - фыркнула Мэг. - Благодаря ему я, любезный хозяин, лишилась товаров, которые выменяла на севере. Все мои усилия пропали даром. Зачем, спрашивается, я покидала свою лавку? Чтобы понести убытки? А всё эти нищие бродяги, которым не жаль чужого добра, потому что у них нет даже нитки своей!
   Кабатчик ухитрился сочувственно качать головой, выражая Мэг соболезнование по поводу её потери, одновременно кивать Адели, соглашаясь с её похвалой солдату, и приветливо улыбаться Пахому Капитонычу.
   - Моё заведение стоит очень удачно. Те, что идут с севера, проходят мимо меня и обязательно заглядывают пообедать, переночевать, а то и запастись провизией. То же самое и с теми, что приходят с юга, с моря, и идут на север. Я лишаюсь лишь тех возможных постояльцев, которые идут с юга на восток, но в нашей жизни невозможно иметь всё. Моя гостиница редко пустует, так что я могу за несколько лет сколотить порядочное состояние, уехать в безопасные людные места и зажить в своё удовольствие.
   Адель ненадолго заснула, сидя за столом и ожидая ужин. Она не упала, не опустила голову на стол, а просто на время перестала видеть и слышать происходящее вокруг и ощущала себя идущей по степи в обществе карлика Ника и Фатимы. Потом она вновь оказалась в гостинице рядом с солдатом и Мэг, а перед ней уже наяву стояла большая тарелка, полная вкусной и сытной еды. Впрочем, сейчас любая еда показалась бы ей вкусной. Она даже не чувствовала удовольствия, а просто ела, словно выполняла какую-то важную и монотонную работу.
   - А вот и водочка! - торжественно объявил кабатчик, водружая на стол стеклянный графинчик с прозрачной жидкостью. - Ты, солдат, рад будешь после долгой дороги, расслабиться? Зато утром почувствуешь себя совсем другим человеком, бодрым, словно заново на свет появился! Я и сам, когда очень устану, люблю выпить рюмочку-другую.
   Адель испугалась, что Пахом Капитоныч поддастся уговорам хозяина и напьётся. Едва ли он проснётся бодрым, словно заново родился. А что он почувствует себя совсем другим человеком, в этом она не сомневалась. Она слышала, что у пьяниц утром с похмелья болит голова и чувствуют они себя отвратительно, поэтому их тянет выпить опять. Как же они выйдут в путь?
   - Выпьем вместе, - предложил солдат. - Присаживайся, хозяин, и наливай себе. Тебе, дочка, пить не следует, а Мэг... Составишь нам компанию ,Мэг?
   - Я? - возмутилась та. - Что этот бродяга выдумал? Чтобы я составила компанию пьянчужке? В рот не беру этой гадости! Но ради такого достойного человека, как наш хозяин, отступлю от правил и посижу с вами. Только посижу, а пить не буду. Пусть стакан передо мной просто стоит, а выйдет так, что я, вроде бы, даже пью. Кого ещё принесла нелёгкая? Чёрт? Вот уж правда, что нельзя прикладываться к водке. И не пила, а черти мерещатся. От запаха, что ли?
   Адель не могла поверить собственным глазам. В комнату тихонько протиснулось существо, к которому очень подходило замечание Мэг. Если это не был чёрт, то чертёнок уж точно. Он был не чёрным, а смутно-тёмным, словно очень грязным, большая часть тела покрыта коричневыми волосами, а может, мехом. Принадлежность к чертячей породе выдавали маленькие рожки над уродливым детским личиком, в котором попеременно сменялись обиженное и шкодливое выражения.
   - Эт-то ещё что?! - запинаясь, пробормотал кабатчик.
   - Не что, а кто, - поправил пришелец. - Я бес. То есть, я буду бесом, когда подрасту, а пока я ещё бесёнок.
   - Ах вот что! - угрожающе заговорил хозяин. - И зачем же ты пожаловал? Никогда ещё бесы не заглядывали в моё заведение.
   - Я не к тебе, - уточнил бесёнок. - Я к девушке по имени Адель.
   Мэг рот раскрыла от изумления, Пахом Капитоныч хмыкнул, а Адель не знала, что и подумать при таком заявлении. Теперь окружающие решат, что она знается с чертями и ведьмами.
   - Вот Адель, - объяснила Мэг, нехорошим, цепким взглядом окидывая смущённую девушку. - Странно, что тебя разыскивают бесы.
   Адель вспомнила спешное бегство госпожи Бергер с дочерью и поняла, что её спутница, с которой она проделала такой длинный и опасный путь, способна представить её ведьмой и с удовольствием присутствовать при её сожжении.
   - Да, я Адель, - подтвердила она. - Что ты хотел мне сказать?
   - Я хочу тебя предупредить, что свирель, которую тебе дала тётка Лола, может тебя погубить. Она злая и хочет тебе навредить.
   - Мне эту свирель надо выбросить? - спросила Адель.
   - Конечно, выбросить, - подхватил Пахом Капитоныч. - Недаром мне эта штука не внушала доверия. Изломать, чтобы не смущала честных людей, и выбросить.
   - Зачем выбрасывать? - удивился бесёнок. - Это же волшебная свирель. Если уметь ею пользоваться, то она поможет распознавать людей.
   - Ты нам расскажешь её тайну? - с надеждой спросила Адель.
   Бесёнок засмеялся.
   - Здесь нет никакой тайны. Лола вам всё рассказала, только наоборот. Если вы хотите узнать, добро или зло замышляет против вас человек, то должны вынуть свирель и послушать её. Если она заиграет, то опасности нет, а если молчит, то надо быть настороже. Вы могли бы переночевать в доме у приветливой хозяйки, но свирель заиграла, и вы поспешили уйти. Вы могли бы и сами догадаться, что волшебная свирель не должна играть при опасном человеке и привлекать к себе его внимания.
   - А откуда это знаешь ты? - подозрительно спросила Мэг. - Ты за нами следил?
   - Не я, а тётя Лола. Она очень радовалась, что обманула вас. А потом она была среди оборотней, которые на вас напали, но ваш медведь так стукнул её лапой, что она два раза перекувырнулась через голову, а хозяин медведя к тому же наградил её крепким пинком. Она так рассердилась, что вернулась домой ещё злее, чем всегда, и выместила на мне свою неудачу. Но это ей так просто не пройдёт. Я расстроил её планы насчёт свирели, и тётка Лола теперь пусть лопнет от злости.
   Рожица малыша скривилась от ехидства и стала отвратительной.
   - Славно я ей отомстил? - самодовольно спросил обиженный бесёнок.
   - Неплохо, - одобрил солдат.
   - Подумаешь! - фыркнула Мэг.
   - Вы должны быть мне благодарны, - напомнил бесёнок.
   - Тебе?! - возмутилась Мэг. - Такому уродливому поганцу? Бесу? Эх, жаль некого здесь позвать на помощь, а то я сама, своими руками удавила бы тебя. И надо бы проверить, почему ты хочешь помочь Адели.
   Мордочку бесёнка исказило бешенство, а маленькие круглые глазки метали искры.
   - Сама ты поганая баба! Это тебя надо удавить! Подожди, я тебе отомщу!
   Сварливой бабе требовался весьма незначительный повод для впадения в ярость, а грубый ответ привёл её в неописуемое неистовство. Бесёнок отбежал за спину вставшего на пути Мэг солдата, пытавшегося предотвратить кровопролитие. Адель успокаивала взбесившуюся спутницу словами, даже кабатчик уговаривал её не связываться с малышом. Мэг плевалась и ругалась, но напоследок всё-таки перенесла своё внимание на стол, смахнула одну тарелку на пол, запустила другою в неосторожного бесёнка, но едва не попала в голову солдата и напоследок схватила протянутый кабатчиком стакан с водкой и с размаху опрокинула содержимое в рот. После этого она тяжело опустилась на стул, выпучив глаза и тяжело дыша.
   Адель думала, что бесёнок убежал, но он высовывался из-за спины солдата и корчил рожи.
   - Поколотите её, - потребовал он. - Я же вам помог, так и вы мне помогите.
   - Мы не хотим её бить, - принялась объяснять Адель. - Мы вместе путешествуем...
   - Знал бы, что ты такая, ни за что бы не стал тебе говорить, как пользоваться свирелью. Но погоди! Я тебе отомщу! Сейчас же дай мне молока и хлеба, хозяин!
   Он уселся за отдалённый столик и выжидательно уставился на кабатчика.
   - А деньги у тебя есть? - подозрительно осведомился тот.
   Бесёнок так завизжал, что кабатчик почти бегом бросился выполнять заказ.
   Мэг медленно приходила в себя, но Пахом Капитоныч был настороже и с солдатской смекалкой уже наполнял её пустой стакан.
   - Хороша водочка, Мэг, - приговаривал он. - Давай выпьем и не будем ни на кого обращать внимания. Твоё здоровье.
   Адель заметила, что солдат не пьёт, а лишь делает вид, что пьёт. Сам же усердно потчует свою собеседницу.
   - Не люблю таких, как ты, - начинающим заплетаться языком говорила Мэг. - Шантрапа бездомная! Люблю людей солидных, с деньгами. А ты что? Мелочь голоштанная! Что у тебя есть за душой? Ну, скажи, что у тебя есть?
   - За душой - не знаю, - признался Пахом Капитоныч, лукаво посматривая на Адель. - Главное, что за долгую и бурную жизнь не растратил саму душу.
   - Я и говорю, что ты дрянь ничтожная...
   Язык уже почти не повиновался сварливой бабе. Она ещё что-то нечленораздельно бормотала, а потом упала головой на стол и заснула.
   Адель мучилась из-за того, что солдат так спокойно выслушивает в свой адрес оскорбления. Они его не задевают, не обижают. Ему как будто безразлично, говорят про него хорошо или плохо.
   - Почему вы позволяете ей себя оскорблять? - не выдержала она.
   Пахом Капитоныч удивился.
   - О чём ты говоришь, дочка? Она ведь пьяна и себя не помнит.
   - Она и трезвая вас ругала.
   - Ты бы хотела, чтобы я ей отвечал? - удивился солдат. - Это не жизнь будет. Пусть уж она ругается, если без этого не может, а я промолчу.
   - Вы, Пахом Капитоныч, слишком терпеливый, - определила Адель. - Вот Николай терпеть её выходки не захотел и ушёл.
   - Да, - согласился солдат и пожал плечами. - Ушёл. Нехорошо сделал, что ушёл, да уж Бог ему судья. Если бы он со своим медведем прошёл с нами хоть часть пути, нам было бы легче. Егор бы нас защищал и предупреждал об опасности, ведь звери слышат и видят лучше, чем люди, и чутьё у них хорошее. И цыган был бы очень полезен, ведь я не могу не спать целыми сутками, да и ты, Адель, слишком устаёшь за день, чтобы полночи сторожить лагерь. А на нашу Мэг я не слишком-то полагаюсь. Вот и выходит, что лучше было бы цыгану обуздать свою гордость и остаться. Ну да на то он и цыган, чтобы кочевать туда, где легче живётся. Вот встретили бы мы нашего брата-солдата, он бы не бросил нас одних.
   - Мне кажется, что ни один человек, кроме вас, не выдержит языка Мэг, - упрямо возразила Адель.
   - Если все будут так обидчива, то жить будет трудно, - серьёзно ответил солдат. - Кто же тогда доведёт Мэг до её дома? Ты, наверное, считаешь, что мне следовало бы сбежать от неё? Но и ты почему-то её терпишь, хоть страдаешь от её характера больше, чем я. Покинуть её было бы легче всего и, наверное, многие сочли бы это правильным, да только правды в этом нет. Посмотри, какая она жалкая, несчастная...
   - Такая несчастная способна сделать несчастными всех окружающих, - возразила Адель.
   - Не ворчи, как старая бабка, - добродушно сказал Пахом Капитоныч. - Конечно, несчастная. Никого она не любит, ничем не довольна. Она убеждена, что на свете нет ни одного хорошего человека, потому что обо всех судит по себе. Можешь представить, как тяжело жить в мире, где одни негодяи? А она живёт именно в таком мире. Несчастная женщина, не знающая других радостей, кроме накопления денег и вещей. Вот доставим её домой, тогда и расстанемся с ней навсегда. А сейчас как её бросишь? Пропадёт. Договориться ни с кем не может, всех от себя отпугивает. Гибнуть будет, а всё равно в последний миг обругает своего возможного спасителя. Кто же, дочка, ей поможет, если не мы?.. Эй, что ты?!
   Бесёнок, жадно слушавший рассуждения солдата, почувствовал, как в нём растёт раздражение на его глупость, и, не противясь сильному желанию его выплеснуть, швырнул в него кусочек угля.
   - Ты дурак, - объявил он. - Тебе не надо даже вредить, ведь ты вредишь себе сам. Ты никогда не будешь богат.
   - А что мне делать с богатством? - удивился солдат. - Я и придумать не смогу, на что его употребить.
   - Тьфу! - плюнул от негодования бесёнок. - С богатством ты не будешь терпеть лишения.
   - Я их не терплю, - ответил Пахом Капитоныч. - Да и они меня не терпят - бегут.
   - На тебе драный мундир, а ты мог бы ходить в дорогих нарядах.
   - Не драный, а заштопанный, - поправил Пахом Капитоныч, посмеиваясь. - Знай, бесёнок, что русский солдат не будет ходить в драном мундире. Француза в рванье я видел, и мёрзлого немца в лохмотьях с родной земли гнал, и шведа, и татарина, но русский солдат никогда мундира не марал.
   - С деньгами ты бы не мёрз, не голодал... - коварно соблазнял будущий бес. - Хочешь я сделаю тебя богатым?
   - Я сейчас не мёрзну, и мне не голодно, - возразил солдат. - А если когда мёрз и голодал, то ведь не так уж сильно, другим приходится куда хуже. Нет, не нужно мне богатства. Раздай его понемногу тем, кто бедствует и нуждается в куске хлеба. А я себе на хлеб заработаю, а если нет - добрые люди дадут.
   Бесёнка всего передёргивало от таких речей.
   - Глупый ты! - выкрикнул он, трясясь от бессильной ярости. - Дурак! Дурак! Дурак!..
   - Успокойся, малец, - уговаривал Пахом Капитоныч истерично визжавшего бесёнка. - Что ты так расходился? Ну, не будет у меня богатства. И пускай не будет. Да тебе-то что до этого?
   - Выпей лучше молочка, - пришёл на помощь кабатчик, с удивлением и интересом выслушавший большую часть разговора солдата и бесёнка. - И хлеб свежий. Взгляни, какая румяная и хрустящая корочка.
   Бесёнок мгновенно утих и с шумом стал втягивать в себя молоко прямо из кувшина, отстранив кружку, предложенную хозяином. Он чмокал, хлюпал, захлёбывался, кашлял, проливал молоко на стол, а потом принялся с громким чавканьем поедать хлеб, отламывая куски, разбрасывая вокруг крошки и смешивая их с лужицами молока на столе.
   - Дурак, - весело объявил он, кивая солдату. - И всю жизнь будешь дураком. А другие будут пользоваться твоей глупостью и даже спасибо не скажут за помощь.
   - И не надо, - отмахнулся Пахом Капитоныч и возвратился на своё место за столом. - Мне самому приятно помогать людям. Что мне до благодарности? Даже у самого скверного человека появится что-то хорошее, светлое, если отнестись к нему с добром.
   Бесёнок опять завизжал и зажал себе уши.
   - Слушать не могу такую глупость! - кричал он. - Ты не можешь так думать! Ты говоришь это только мне назло! Но погоди, я тебе отомщу!
   Кабатчик принёс ещё хлеба и молока для бесёнка, но тот уже наелся и принялся катать хлебные шарики и бросаться ими в вернувшихся за свой стол путников.
   - На, солдат, выпей, - предложил кабатчик.
   - И рад был бы, да уж выпил с Мэг. Её, бедную, совсем развезло, а на меня эта водка не действует. Ни радости не даёт, ни печали не прибавляет, ни забвения не дарует. Мне, вроде, и пить-то её незачем.
   Кабатчик помолчал, а потом спросил:
   - Не желаете ли отдохнуть?
   - Вот это хорошо! - одобрил Пахом Капитоныч. - Найдётся у тебя, хозяин, комната с двумя кроватями, потому что Адель и Мэг поместятся вместе? А уж мне всё равно: кровать ли в комнате рядом или охапка сена в коридоре.
   Мэг перенесли в большую комнату, и Адель, как могла, устроила её поудобнее.
   Кабатчик предложил солдату комнату в конце коридора, но был вынужден согласиться открыть каморку рядом и принести туда тюфяк. После этого он пожелал своему постояльцу спокойной ночи и постучал к Адели, чтобы узнать, не нужно ли чего ей. Девушка была удивлена такой предупредительностью и, отказавшись, думала, что хозяин уйдёт, но тот приложил палец к губам и прошептал:
   - У меня есть для тебя сапоги.
   Адель не могла понять, шутит кабатчик или говорит серьёзно.
   - Это не простые сапоги, а семимильные. Наденешь их и не будешь чувствовать усталости. Сделаешь шаг, другой, третий, а, глядишь, уже пробежала милю. За день можно пройти путь, который ты проделала бы за месяц. Я их тебе подарю, потому что путь тебя ожидает очень долгий и опасный, а в них за тобой не угонится ни самый свирепый зверь, ни самый опасный человек.
   Адель была тронута добротой хозяина, но колебалась. Такие чудо-сапоги помогли бы ей перебежать горы, пустыню, леса и степи, и она не испытала бы никаких трудностей, но она была бы одна. Ей пришлось бы останавливаться, чтобы отдохнуть, поесть и поспать, а в это время к ней легко мог подкрасться враг. Она со страхом подумала, что ей пришлось бы разлучиться с милым и добрым Пахомом Капитонычем и продолжать путь на свой страх и риск. Наверное, будет лучше, если она пойдёт потихоньку, но под защитой надёжного человека.
   - Спасибо, хозяин, но я не хочу разлучаться с моими спутниками, - сказала она.
   - Хорошенько подумай, прежде чем отказываться, - посоветовал хозяин. - С этими сапогами ты очень быстро отыщешь своего жениха. Дай мне окончательный ответ утром.
   Кабатчик ушёл, и Адель слышала, как его шаги простучали в сторону залы, где остался упорно не желавший уходить бесёнок.
   - Я всё слышал, Адель, - раздался за стеной голос Пахома Капитоныча. - Ты правильно сделала, что отказалась от этих сапог. Мне было бы за тобой не угнаться, а вместе, хоть и пешком, всё-таки легче, чем на коне, да одному. Спроси совета у своей свирели, если сомневаешься, а мне кажется, что этот хитрец неспроста хочет нас разлучить.
   На душе у Адели стало спокойно. Всё-таки трудно решиться не взять такую чудесную вещь, как не знающие усталости и препятствий сапоги-скороходы, но солдат весьма убедительно доказал правильность её поступка, а его мнению она доверяла. И свирель молчала, словно затаилась. Нет, не принесут ей добра эти сапоги, а раз так, то и думать о них незачем. И она спокойно уснула со счастливым сознанием выполненного долга.
   Утром выяснилось, что бесёнок целую ночь провёл в зале, потребовав ещё хлеба с молоком, а после ухода хозяина размочил в молоке хлеб, размазал его по всем столам, раскидал по полу, растоптал его и превратил чистую комнату в такой свинарник, что кабатчик кричал от негодования и рвал на себе волосы. Однако виновник беспорядка уже покинул постоялый двор.
   - А чего ты ждал от беса? - осведомилась Мэг. - Его надо было бы схватить, связать и отправить в город, где его сожгли бы на костре. Да там ещё проверили бы, по какой-такой причине он так благоволит к некоторым особам.
   После вчерашней выпивки у неё сильно болела голова, а настроение было ещё хуже обычного. Солдат посоветовал ей принять как лекарство полстакана водки, за что был обруган самыми скверными словами, но принесённый кабатчиком наполовину налитый стакан она выпила.
   - Хоть жить теперь можно! - простонала женщина.
   - Ну, так что ты решила, Адель? - спросил хозяин. - Я тебе добра желаю.
   Адель вынула из сумки свирель. Она не издала ни единого звука.
   - Нет, не возьму, - твёрдо отказалась она.
   - Попробуйте хоть вы объяснить ей, какого блага она хочет себя лишить! - пылко обратился кабатчик к солдату и Мэг. - Вы представляете себе, что такое семимильные сапоги?
   И он принялся страстно восхвалять достоинства этой волшебной вещи. Мэг слушала с жадностью.
   - А ты их покажи, - предложил солдат, поглядывая на свою сварливую попутчицу. - Принеси, а мы посмотрим. Глядишь, Адель и передумает.
   Кабатчик поспешил прочь и вскоре вернулся с парой поношенных и очень больших по размеру сапог.
   - Они мне так велики, что спадут с ног при первом же шаге, - сразу определила Адель.
   - На этот счёт не надо волноваться, - самодовольно объяснил хозяин. - Они придутся впору на любую ногу.
   - А как они действуют? - поинтересовался Пахом Капитоныч, пряча улыбку.
   - Надеваешь и - в путь. Идёшь, как в обычных сапогах, но путь проходишь... Даже представить трудно, какой путь они проделывают в десять минут.
   - А по виду обычные сапоги, - с сомнение произнёс солдат.
   - По виду обычные, а по сути волшебные.
   - Приглядись к ним, Адель, - посоветовал Пахом Капитоныч. - Возьми в руки, осмотри, пощупай и подумай. Товар, конечно, добрый...
   - Какой там товар? - всплеснул руками хозяин. - Я даром предлагаю. От чистого сердца. Мне они ни к чему, а девушке необходимы. Возьми их, Адель, пощупай, осмотри. Правильно солдат говорит, что сразу отказываться нельзя...
   - Хозяин, налей-ка мне вина, что стоит на стойке в длинной бутылке. Сдаётся мне, что я пивал такое в Париже.
   - Славное винцо! - обрадовался кабатчик, направляясь к стойке.
   Солдат отвернулся от попутчиц, наблюдая за действиями хозяина, а Адель, недоумевая, взяла сапоги, казавшиеся тяжеловатыми для её ног. Она не понимала, почему Пахом Капитоныч изменил своё решение и посоветовал ей подумать, прежде чем отказываться.
   И вдруг произошло неожиданное. Пока солдат сидел к ней спиной, хозяин раскупоривал бутылку, а Адель вертела в руках сапоги, Мэг вскочила, вырвала их у девушки и убежала в комнату, где оставались её вещи.
   - Держите её! - завопил кабатчик, роняя на пол бутылку, смахивая туда же стакан и бросаясь за похитительницей.
   - Лови! - поддержал его солдат, вскакивая, но не двигаясь с места.
   Адель слышала, как орёт хозяин и стучит в запертую изнутри дверь.
   - Гляди! - указал Пахом Капитоныч на окно.
   Там мелькнула Мэг, легко и быстро перелетавшая через кусты. Она сейчас же скрылась из виду.
   - Ушла! - кричал кабатчик вне себя от злости. - Вылезла в окно и...
   - Не огорчайся, хозяин, - успокаивал его солдат. - Какая разница, кому достались сапоги, если ты всё равно хотел их подарить.
   - Но я хотел, чтобы их получила Адель, - возразил кабатчик.
   - Адели они не нужны, а Мэг пригодились. А если ты всерьёз хотел добра девушке, то ты его принёс. Знал бы ты от какого человека нас избавил! Она была готова рассорить нас с любым попутчиком, что и делала не раз. А теперь нам не надо о ней заботиться, потому что она быстро доберётся до дома. Спасибо тебе, хозяин.
   Кабатчик взвыл, рухнул на стул и обхватил голову руками.
   - Ох, и простак же я! - простонал он, мотая головой. - Вряд ли найдётся другой такой глупец, как я.
   Пахом Капитоныч лукаво поглядел на Адель, и она поняла, что он нарочно подстроил так, чтобы Мэг заполучила сапоги и избавила несчастных спутников от своего невыносимого присутствия. Ей хотелось смеяться, но солдат предостерегающе поднял палец и молча указал на горевавшего кабатчика.
   Происшествие подняло было настроение Адели, и она с аппетитом позавтракала, но потом её мысли приняли другой оборот. Мэг была неприятным человеком, но девушка с ней свыклась, хотя часто страдала из-за её сварливости, обижалась за Пахома Капитоныча, за цыгана, за медведя, за рыцаря, Франка, Моську, Серого, госпожу Бергер и Тору, словом, за всех тех, против кого был направлен злой язык сварливой бабы. Но зато и рыцарь и солдат относились к ним как к женщинам, то есть примирялись к их слабым силам и меньшей выносливости. С Мэг было даже удобно, потому что Адели было стыдно первой признаваться, что она вот-вот упадёт от усталости, а Мэг в нужный момент решительно и даже, к сожалению, грубо заявляла, что сил у неё нет и пора отдохнуть. Теперь же некому взять на себя задачу определять время, когда делать привал, и Адель опасалась, что привычный к тяготам военной жизни Пахом Капитоныч или совсем её загонит или, что более вероятно, будет опекать её, как хрупкий цветок. Эх, заполучить бы в спутницы славную уютную женщину вроде госпожи Бергер!
   Постепенно кабатчик смирился с потерей волшебных сапог, перестал стонать и охать и даже сумел вернуться к проблемам дня. Он пообещал продать путешественникам необходимый запас провизии и даже очень толково разъяснил, куда им идти, чтобы побыстрее обогнуть гору.
   - Идти вдоль склона горы нельзя, - объяснял он, - потому что на пути встретятся две очень длинные низкие горы, скорее даже пригорки, и перейти через них невозможно. Чтобы не поворачивать назад и не терять зря время и силы, вы ступайте на юг, а там пойдёте вдоль берега, всё время вдоль берега, никуда от него не отдаляясь.
   Адель переоделась в своё яркое красивое платье, сшитое ещё в плену у людоеда, и то время показалось ей очень далёким, почти неправдоподобным. Полно, не сон ли это? Неужели это её, Адель, хотели подать на стол в виде угощения? И неизвестно, какие ещё испытания ждут её впереди.
   - У меня есть деньги, - сказала Адель солдату.
   - Прибереги их на будущее, дочка, - посоветовал тот. - Я уже расплатился с любезным хозяином, так что мы можем продолжать путь, если ты готова.
   Адель была готова. Конечно, она с удовольствием отдохнула бы здесь хотя бы до завтра, но у неё была цель, и её надо было достигнуть. Девушке показалось, что солдат ненавязчиво напоминает ей о её долге перед Франком.
  
  

Глава 17

Путь к горе

  
   - Знаю, что тебе хотелось бы задержаться здесь подольше, - сказал Пахом Капитоныч, когда они расстались с кабатчиком. - В другом месте я бы сам предложил тебе отдохнуть день-другой, чтобы со свежими силами выйти в путь, но у нашего хозяина очень уж плутоватый вид, и мне было не по себе под его кровом. Мужайся, дочка. А когда мы найдём безопасный приют, ты сможешь отдохнуть.
   Адель согласилась, что кабатчик не выглядит надёжным, и сделала вид, что бодра и полна сил.
   - Сначала пойдут пески, - предупредил солдат. - Не очень-то удобная дорога. Помню, мы всегда мучились, когда приходилось перебираться через пески. Пушки в них вязли иногда по самые оси. Но в болотах было ещё хуже. Там приходилось наводить мостки, ноги уходили в трясину, а однажды мы потеряли две пушки. Ох, и орал же наш командир!..
   Пахом Капитоныч, против обыкновения, говорил много и даже рассказывал случаи о своей военной жизни. Адель похвасталась, что и она тоже перешла через пустыню. Ей пришлось описать все подробности, и солдат слушал с неослабным вниманием, переспрашивал и по-своему комментировал отдельные эпизоды. Девушка чувствовала себя с ним уютно, как с отцом или дедом.
   - Ну, дочка, пора отдыхать, - объявил Пахом Капитоныч. - Судя по солнцу, время уже далеко за полдень.
   Адель устала, но за разговором не заметила, что прошло так много времени. Она-то решила было, что её спутник щадит её, но оказалось, что он специально отвлекал её внимание от тягот дороги.
   - У меня был дружок, который так занимательно рассказывал всякие истории во время пути, что мы не знали усталости. Время уж падать от изнеможения, а мы всё шагаем да веселимся.
   - А где он сейчас? - спросила Адель, принимая из рук солдата хлеб, сыр и овощи.
   - На нашем свете его уже нет, - внешне спокойно ответил солдат. - Ну да за спиной каждого из нас тогда стояла смерть. И кажется мне, что он становится мне всё ближе... А ты, Адель, попробуй картошку заедать помидором. Вкус изумительный!
   Адель удивлялась характеру своего спутника. Уж сколько хороших людей она встречала, а Пахом Капитоныч казался ей особенным. Ведь как она в нём ошиблась, заподозрив в отсутствии гордости и в рабской покорности каждому встречному, а в нём говорит необъятная доброта к каждому живому существу и покровительство слабому. А как легко себя с ним чувствуешь! Будто знаешь его всю жизнь. Но не прост этот человек. Далеко не прост! Он подмечает и недостатки окружающих и их слабые стороны, но, в отличие от многих, мирится с ними. А из-за его мягкости и покладистости не замечаешь, что у него свои горести и печали. Сегодня он рассказал о погибшем друге, таком дорогом, что он кажется ему всё ближе. Сколько же ещё друзей он потерял? У такого милого человека должно быть много друзей, а война никого не щадит.
   - Да, действительно, изумительно, - отозвалась Адель. - Пахом Капитоныч, а вы, правда, хотите помочь мне найти моего Франка?
   - Разве можно пообещать свою помощь в шутку? - удивился солдат. - У нас так не принято. Если уж что пообещал, то держи слово.
   - Но мне идти далеко, так что если вам надо будет...
   - Не тревожься за меня, дочка, - ласково проговорил Пахом Капитоныч, наливая Адели воду в видавшую виды жестяную кружку. - Мне деваться некуда. От своих мест я отбился, а к новым не прибился. Провожу тебя, погляжу на мир и, может быть, где-нибудь пристроюсь. Любопытно взглянуть на твоего жениха. Верно, хороший человек, раз ты пустилась в такой длинный путь, чтобы вызволить его из беды.
   - Наверное, хороший, - неуверенно согласилась Адель. Теперь, когда она узнала многих мужественных людей, бескорыстно и с риском для жизни ей помогавшим, она ответила с запинкой и некоторой долей сомнения.
   Пахом Капитоныч, удивлённый её тоном, молча ждал объяснения.
   - Я не знаю, помог бы Франк незнакомой девушке так, как помогаете мне вы. И не думаю, что он пошёл бы в замок сэра Джолиона, чтобы спасти нас с Мэг. Он, конечно, дал бы денег, если бы его попросили, но...
   Адель ужаснулась собственным словам. Неужели она так плохо думает о своём Франке? А если эта мысль закралась ей в голову, неужели она продолжает его любить?
   - Может, пошёл бы? - с надеждой спросила она.
   - Может, и пошёл бы, - успокаивающе проговорил солдат. - Не было случая, вот он и не сумел себя проявить. Молод ещё, жизнь его не трепала. Пока он сам в беде, а когда мы его спасём, он и о других подумает. Ты верь в свои чувства, дочка. Раз любишь, значит, он того заслуживает. Ведь не за дурные поступки ты его полюбила?
   - Он добрый и чуткий. Когда нам с мамой было плохо, он не отвернулся от нас. И ему безразлично, что у меня нет денег.
   - Ну, вот ты и сама видишь, что хороший человек. А геройство не всегда можно проявить в обычной жизни. Здесь всё решает случай.
   Адели стало легко и спокойно. Её Франк, и правда, славный человек. А что он не спас кому-то жизнь, то лишь потому, что не было случая. Хотя... Но девушка поспешила отогнать непрошенные и опасные мысли.
   - Если ты совсем устала, Адель, то мы можем побыть здесь ещё час, но если ты в силах идти дальше, то пойдём.
   - Я могу, - сейчас же откликнулась девушка, с ужасом подумав, что у неё совсем не осталось сил и она сейчас скорее способна упасть и заснуть, чем встать.
   - Я не знаю этих мест, потому и тороплю тебя, - объяснял солдат. - Нам бы уйти подальше, а если удастся, найти надёжный приют на ночь.
   Адель в очередной раз удивилась, что смогла побороть слабость и продолжить путь. Она уже много раз удивлялась неведомо откуда взявшейся выносливости, и, наверное, ей предстояло удивляться самой себе до конца путешествия, каким бы этот конец ни был.
   Пахом Капитоныч подробно расспросил Адель о её жизни до того, как пришло известие о смерти отца, и после, о Франке, о маме, а потом пустился в воспоминания о своей юности и родной деревне.
   - Вы вернётесь туда?
   - Нет, - подумав, ответил солдат. - Там я буду уже чужим. Родных у меня не осталось, семьи нет. В качестве кого я туда приду? Кто меня там помнит? Кому я нужен? Нет, я выберу место по душе и обоснуюсь основательно. Построю дом, заведу живность, ну, коровёнку, лошадку, кур, обязательно засею поле. А может, и хозяйка отыщется.
   - А какую жену вы бы хотели? - заинтересовалась Адель.
   - Она должна быть в возрасте, потому что нехорошо, когда муж немолод, а жена совсем юная. Чтоб сильная была, да в руках работа спорилась, а нравом была весёлая, спокойная и ласковая. Главное в доме - мир, согласие и порядок.
   - Да, в доме должны быть мир, согласие и порядок, - согласилась Адель. - У нас с Франком так и будет. А вы, Пахом Капитоныч, обязательно найдёте такую жену и обзаведётесь хозяйством. Мне кажется, что вы будете очень счастливы.
   - Спасибо на добром слове, дочка, - отозвался солдат, и ласковая, немного грустная улыбка отразилась в уголках его глаз.
   Вскоре Адель думала только о песках, через которые они шли. Ей казалось, что в пустыне песок был более приспособлен для ходьбы, чем тот, по которому они передвигались теперь. Этот был очень мелкий, совершенно сухой и ослепительного ярко-желтого цвета. Он будто расступался под ногами, и это было очень неприятное ощущение. Казалось, что вот-вот провалишься по колени, а то и уйдёшь в сыпучую пыль с головой.
   - Как бы нам здесь не завязнуть, - озабоченно проговорил Пахом Капитоныч. - Ты, дочка, иди и не останавливайся, а то, не ровен час, засосёт.
   Проходило время, а песок не кончался. Адель изнемогала от усталости, но солдат непривычно строгим голосом подгонял её.
   - Не стой на месте! Вперёд! - прикрикнул он.
   Девушка послушно двинулась дальше, с трудом вытянув из песка завязшие ноги.
   - Вперёд! - хрипло рычал солдат.
   Адель, как слепая, заставляла себя передвигать ноги.
   - Вперёд!.. Не останавливаться!.. Иди!..
   Эти восклицания раздавались всё чаще.
   У Адели в глазах стало темно, но она всё-таки продолжала машинально брести куда-то, а потом совсем перестала сознавать, что происходит.
   Когда она вновь открыла глаза, солдат спросил:
   - Проснулась, дочка?
   Голос у него вновь был ласковый и успокаивающий, совсем не похожий на отрывистый, резкий и хриплый крик, каким он подгонял свою спутницу в песках.
   - Где я? Как сюда попала? - удивилась Адель, обнаружив, что лежит на твёрдой каменистой земле. - Пахом Капитоныч, это вы меня сюда принесли? Ничего не помню.
   - Совсем я тебя замучил, девочка, - огорчённо согласился солдат. - Но останавливаться в песках было нельзя: нас бы быстро засосало, а такая могила мне не по душе. Но ты молодец, долго держалась.
   Адель ужаснулась, осознав, что Пахом Капитоныч перенёс её на себе через пески, хотя измучился не меньше, чем она. Каково ему было брести по предательскому, проваливающемуся под ногами песку с таким грузом? А если бы он упал без сил? Тогда песок медленно всосал бы их обоих в свою толщу, из которой нет выхода.
   - Если бы не вы, меня не было бы в живых, - тихо сказала девушка. - Я не могу выразить, что чувствую. Сказать, что это благодарность - ничего не сказать. Вы не думайте, что я не понимаю, каково вам было. Вы совершили настоящий подвиг...
   - Э, дочка! - коротко рассмеялся Пахом Капитоныч. - Если бы такой пустяк назывался подвигом, то почти каждый ходил бы в героях. Разве это подвиг? Если бы ты видела, на какие дела оказались способны наши солдаты на войне, ты бы и внимания не обратила на то, что я тебе помог сюда добраться. Да ты и не тяжёлая. Вот Мэг была раза в два тяжелее. Давай-ка позавтракаем, хотя это и похоже на обед, а потом можно отдохнуть.
   Адель ела не очень свежую пищу, казавшуюся ей вкуснейшим в мире лакомством, а сама медленно соображала. Солдат сказал, что это завтрак, между тем, как солнце стоит почти в зените. Когда она ещё не перестала замечать окружающее, солнце лишь чуть-чуть склонилось к западу. Но она ещё шла, неизвестно, правда, сколько времени, однако не слишком долго. А потом её вынужден был тащить на себе Пахом Капитоныч. Он сказал, что после завтрака можно и отдохнуть. Выходит, он недавно сюда добрался. Сколько же часов он её нёс? Недаром лицо у него совсем осунулось и потемнело.
   - Пахом Капитоныч, вы ложитесь и отдохните, - предложила Адель, - а я посторожу. Если появится опасность, я вас разбужу.
   - Тебе бы самой отдохнуть, дочка, - возразил солдат.
   - Я уже отдохнула, - уверяла Адель. - Я сейчас чувствую себя как после хорошего сна. А вы поспите хоть немного.
   - Пожалуй, сосну чуток, - согласился солдат. - Что-то я устал немного. Но ты меня разбуди, если...
   Он не договорил, заснув сразу же, едва лёг на землю. Адель подсунула ему под голову узелок, подложила сверху для мягкости шаль и стала ждать, посматривая по сторонам. Позади ядовито желтели страшные пески, впереди высилась гора, но идти до неё надо было ещё долго, хотя на вид она казалась очень близкой. Сбоку сплошной чередой тянулись внушительные холмы. До горы надо было добираться по ровной каменистой безжизненной земле. Если бы на них вздумал кто-нибудь напасть, спрятаться им было бы некуда.
   Девушке очень хотелось лечь и дать измученному телу полный покой, но она понимала, что если поддастся искушению, то сейчас же заснёт, ведь она, и сидя, едва боролась со сном. Веки налились свинцом, глаза резало, будто в них насыпали песок. Адель заставила себя встать на ноги и принялась расхаживать взад и вперёд, считая шаги. Было тихо и безлюдно.
   Как она ухитрилась заснуть, продолжая ходить, она не знала, но на какое-то время она перестала соображать, а когда очнулась, то обнаружила, что со стороны горы что-то движется, какая-то точка. Сон слетел с неё тут же. Первой мыслью её было разбудить солдата, но она решила подождать. Может быть, это что-то невинное, на что и внимания обращать не стоит, а бедный человек лишится возможности отдохнуть. Ясно, что он не ляжет досыпать, даже если тревога окажется ложной. Время шло, а точка росла, превращаясь в фигуру человека. Кто-то неспешно брёл к ним и, судя по одежде, это был мужчина.
   - Пахом Капитоныч! - позвала девушка.
   Солдат заворочался во сне, а потом открыл глаза и сел.
   - Славно поспал, - сообщил он. - Хорошо, что ты меня разбудила...
   - Пахом Капитоныч, сюда кто-то идёт.
   Солдат вскочил на ноги и всмотрелся в приближающегося человека.
   - Молодой парень, - определил он. - Почти мальчик.
   Адель удивилась его зоркости. Сама она различала лишь очертания фигуры.
   - Доставай свою дуделку, хоть я и не верю в неё, - предложил Пахом Капитоныч. - Посмотрим, промолчит она или заиграет. Но как теперь воспринимать её поведение? Можно ли верить бесёнку?
   Адель не нащупала свирель сразу, перебрала вещи, а потом торопливо вытряхнула содержимое на землю. Волшебная свирель исчезла. Глядя на ошеломлённое лицо девушки, солдат всё понял.
   - Прохвост-кабатчик постарался, - сразу определил он. - присвоил твою дудку себе, а подговорил его бесёнок, обидевшись на Мэг, а может, из-за пакостного характера. Не огорчайся, Адель. Мне-то она всегда казалась подозрительной, а тебе придётся примириться с её потерей. Прибери вещи и будь готова: этот парень один, но мы не знаем, что от него ждать.
   Адель торопливо сложила вещи обратно в сумку, перенесла всё их имущество в сторону и подошла к солдату.
   - Чудной паренёк, - пробормотал он.
   Адель насторожилась. Она уже не раз сталкивалась с людьми весьма странными и теперь настороженно относилась к таким встречам. Хорошо, если это окажется добродушный чудак. А если к ним подходит злобный колдун?
   - И идёт странно, - отметил солдат. - Дёргается, то подволакивает ноги, то топает ими, как маленький ребёнок...
   - Может, это чародей? - предположила Адель.
   - Всё может быть, - не спорил Пахом Капитоныч, - но зачем чародею передвигаться таким образом?
   У приближавшегося юноши были прямые белые волосы почти до плеч, разделённые на прямой пробор, светло-серые глаза, с непонятным выражением устремлённые на путников, бледные губы, кривящиеся на одну сторону. Одет он был в лохмотья.
   - Может, это оживший мертвец? - спросила Адель.
   - Не думаю, - ответил солдат без уверенности в голосе. - Не подходи к нему близко, дочка. Мало ли кто этот человек, и что у него на уме.
   Незнакомец, шедший быстро и без всякой опаски, вдруг остановился, не дойдя до них шагов семь, и с недоумением переводил взгляд с солдата на Адель и с Адели на солдата.
   - Кто ты, добрый человек? - спросил Пахом Капитоныч.
   Юноша подошёл к нему совсем близко и уставился ему прямо в лицо. Адель со страхом ждала, что будет дальше. Она уже заранее решила, что, если странный человек кинется на солдата, она подберёт с земли вон тот камень и ударит напавшего по голове.
   - Ах! Ах! Ах! - невнятно, словно у него во рту была каша, закричал незнакомец, отскочил, сделал гримасу, изогнулся в одну сторону, потом в другую и показал язык.
   - У меня есть новая рубашка, - сообщил он, бессмысленно улыбаясь.
   Речь его была затруднена.
   - Где же она? - спросил солдат.
   Юноша засмеялся, издавая при этом резкие каркающие звуки, и низко нагнул голову, лукаво поглядывая на собеседника.
   - На мне, - сообщил он. - Мне её подарила добрая женщина.
   Рваная тряпка, которую он выдавал за рубашку, не годилась даже для вороньего пугала. Один рукав её был полуоборван у самого плеча, другой был совсем оторван на уровне локтя, воротника не было, пуговиц тоже.
   - Да, богатая рубашка, - серьёзно согласился Пахом Капитоныч. - Издалека идёшь?
   Юноша показал на гору.
   - Ты там живёшь? - спросил солдат.
   Юноша засмеялся и замотал головой.
   - А есть там какое-нибудь жильё?
   Юноша закивал.
   - Там есть люди? - обрадовался солдат.
   Юноша замотал головой.
   - Кто же там живёт?
   Юноша изогнулся и ткнул себя пальцем в грудь.
   - Давно там живёшь?
   Юноша так закивал, что Адели стало страшно за его голову.
   - А что ты ешь?
   Лицо юноши сморщилось, и он заплакал.
   - Давно не ел? - догадался солдат.
   - Совсем не ел, - с трудом выговорил юноша.
   - Ах ты, бедолага! - пожалел его Пахом Капитоныч и обратился к Адели. - Достань, дочка, хлеб, овощи и налей в кружку воды. Пускай малый поест.
   Адель принялась доставать еду, и юноша вприпрыжку подбежал к ней.
   - Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю!.. - кричал он до тех пор, пока Адель не вытащила из мешка всё, что перечислил солдат.
   - Ну, вот мы и имя твоё узнали, - сказал Пахом Капитоныч и знаком подозвал девушку. - Придётся нам взять его с собой, Адель, иначе он пропадёт. Ума у него не больше, чем у цыплёнка, так что он способен и в пески зайти. Доведём его до людных мест, а там оставим в какой-нибудь деревне, где люди подобрее. Ему, блаженненькому, всякий даст кусок.
   Девушка была согласна с решением солдата, хотя плохо представляла, как они будут общаться с дурачком.
   - А пойдёт он с нами? - спросила она.
   - Если будем с ним ласковы, то пойдёт. Он, что дитя: кто его пожалеет, к тому и тянется... Ну что, Стась, поел? Нет, на сегодня хватит. Если мы не встретим людей, то нашего припаса нам надолго не хватит. Хорошо, что я прикупил муки и толокна. Если будет возможность, испечём лепёшки, а нет - то заварим в воде и съедим болтанку. Ты готова, Адель? Пойдём, Стась!
   Дурачок последовал за новыми знакомыми без вопросов и возражений, словно это само собой разумелось. Он не мешал, хотя и пытался иногда говорить, произнося отрывистые, лишённые связи и последовательности фразы.
   Адель, не получившая необходимого отдыха, скоро почувствовала утомление, но продолжала идти как ни в чём ни бывало, а дурачок шёл, нелепо волоча ноги и притоптывая, без видимой усталости.
   - Неплохо бы устроить отдых дня на два, но нельзя - продовольствия не хватит, - проговорил Пахом Капитоныч.
   Он как будто оправдывался перед девушкой.
   - Мы достаточно отдохнули, - солгала Адель. - Я, например, чувствую прилив сил.
   Солдат покачал головой.
   - Ты хорошая девочка, - одобрительно сказал он. - Поскорее бы выбраться из этих мест.
   До горы оказалось идти не так далеко, как предполагала Адель. К вечеру они уже подошли к её склону.
   - Отыщем подходящую пещеру или выемку и устроимся там на ночь, - распорядился солдат. - Вы, детки, посидите здесь, а я гляну, что это там за камни.
   Адель с тревогой смотрела вслед удалявшемуся спутнику. За камнями мог притаиться зверь или дурной человек.
   Дурачок пошёл было за солдатом, но Адель его остановила.
   - Иди сюда, Стась, - позвала она. - Садись и смотри на мешок.
   Юноша послушно сел перед мешком, не сводя с него глаз.
   Между тем Пахом Капитоныч приблизился к разбросанным глыбам и медленно их обошёл, потом решительно скрылся среди них.
   Адели показалось, что прошли часы, когда солдат вновь появился. Она уже несколько раз порывалась бежать туда, но останавливала себя, призывая терпение и здравый смысл. Если солдат нашёл пещеру, то требовалось время, чтобы её обследовать. Однако спокойно ждать она не могла и принялась считать, решив идти на подмогу, когда дойдёт до ста пятидесяти.
   Солдат появился при счёте пятьдесят семь. Он был не один. За ним шла пожилая женщина в простой, но добротной одежде тёмного цвета. Голову она повязала чёрным платком и производила впечатление вдовы в дни траура.
   - Нашего полку прибыло, - объявил Пахом Капитоныч. - Это пани Иоанна. Она потеряла сына и никак не может его отыскать. А нас здесь трое. Со мной ты познакомилась, пани, а это Адель и Стась...
   Солдат умолк так неожиданно, что все обернулись в ту сторону, куда был устремлён его взгляд. Дурачок сидел над раскрытым мешком и без разбора поедал его содержимое. Вокруг него земля была покрыта какой-то белой пылью.
   - Мука! - в отчаянии проговорил Пахом Капитоныч. - Он рассыпал муку!
   - Он всё съел! - ужаснулась Адель и кинулась к мешку, чтобы спасти остатки.
   Дурачок засмеялся и показал рукой вокруг себя.
   - Снег, - сообщил он.
   Адель выхватила у него мешок и убедилась, что припасов в нём значительно поубавилось.
   - У-у-у... - затянул Стась, скривившись.
   Пани Иоанна с изумлением наблюдала эту сцену.
   - Прибился к нам сегодня этот паренёк, - объяснил Пахом Капитоныч. - Прогнать нельзя - пропадёт, а с собой таскать...
   Он махнул рукой.
   - Как тебе не стыдно! - возмущённо выговаривала Адель плачущему юноше.
   - Оставь его, дочка, - остановил её солдат. - С него спроса нет, он Богом обижен.
   - Но он всё перепортил! - не могла успокоиться девушка.
   - А что изменится, если ты станешь его ругать? - успокаивающе проговорил Пахом Капитоныч. - Дело этим не поправишь, а он всё равно ничего не поймёт. Впредь надо будет следить, чтобы он не трогал вещи.
   Адели стало стыдно. Её оставили охранять вещи и следить за дурачком, а она вместо того, чтобы ругать себя, напустилась на этого несчастного юношу.
   - Извините меня, Пахом Капитоныч, - сказала она. - Это я виновата.
   - Хорошие вы люди, - неожиданно заключила пани Иоанна. - Мне повезло, что я вас встретила! Я прошла сюда по степи, хотела идти на восток, но не могла пробиться через холмы. Наверное, придётся искать особый проход. Одной мне было страшновато, а с такими попутчиками, как вы, бояться нечего.
   - Нам объяснили, что идти надо вдоль берега, - сказала Адель.
   - Вдоль берега не пройти, - возразила пани Иоанна. - Я уже пробовала. Там к самой воде подходит высокий холм с крутыми склонами. На него не взобраться, а вокруг его не обойдёшь ни с одной стороны, ни с другой. С одного бока море, а с другого - ещё один холм, а между ними зыбучие пески.
   - Мы по ним прошли, - объяснила Адель. - По ним идти можно, только нельзя останавливаться, иначе они всосут с головой. Мы шли по ним почти сутки, и, если бы не Пахом Капитоныч, меня бы не было в живых.
   - Это не те пески, - покачала головой пани Иоанна. - Я бы погибла между теми холмами, если бы у меня не разорвался шнурок на ботинке и я не решила остановиться, чтобы его починить, а заодно пообедать и отдохнуть. Я уже принялась за работу, как вдруг песок между холмами заколебался. Сначала я глазам не поверила, но он заходил волнами, а потом забурлил, как вода в котле. Затем всё опять успокоилось. Признаться, мне стало жутко, но я решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Я зашила шнурок, достала еду и принялась есть, а в это время песок вновь пришёл в движение. Я понаблюдала ещё и обнаружила, что не успею пройти между холмами. Кроме того, я не знала, не встретится ли это явление и за другими холмами. Я вернулась к горе в надежде, что встречу кого-нибудь, кто укажет мне дорогу.
   - А мы и сами ничего не знаем, - заключил солдат.
   - Вместе всегда легче, - возразила пани Иоанна.
   Адель присмотрелась к ней и нашла, что ей не больше сорока лет, хотя на первый взгляд ей можно было дать лет пятьдесят-пятьдесят пять. Её лицо покрывали морщины, волосы поседели, а углы губ скорбно опустились.
   - Вы ищете сына? - спросила Адель.
   - Ищу, - подтвердила пани Иоанна. - Каждый год я пускаюсь на поиски. Я обошла много разных мест, но нигде не нашла моего мальчика. Не будет мне покоя, пока я не верну его назад.
   - Сколько ему? - поинтересовался солдат, сочувственно покачивая головой.
   - Теперь уж немало. Восемнадцать лет назад я своими руками отдала его богатой семье, которая проезжала мимо моего дома. Я была тогда очень бедна, только что схоронила мужа и боялась, что схороню моего двухмесячного малютку, ведь кормить-то его было нечем. А тут проездом богачи с малюткой-дочерью. Они предложили забрать у меня ребёнка, я и обрадовалась. А теперь мне нет покоя. Если не найду его, не жить мне на свете. Извелась вся, а про моего дорогого ничего не слыхала.
   - А как его зовут? - спросила Адель.
   - У него ещё не было имени. Не успела я его окрестить. Только родила, а тут болезнь мужа и похороны. Узнать бы, что всё у него хорошо, так я бы успокоилась. Посмотрела бы только на него и ушла. Я бы ему даже не открылась, что мать ему. А ну как бедствует он? Вдруг не признала его та семья за своего и выгнала из дому? Может, скитается он сейчас по свету, мыкает горе, как Стась.
   Пани Иоанна вытерла глаза концом чёрного платка.
   - Схожу, проведаю, не слышно ли что о нём в краю озёр, - заключила она.
   - Нам по дороге, - сказал солдат и приступил к деловой части. - У нас с провиантом туговато. Было терпимо, а после того, как этот молодец поучаствовал, большой расход вышел.
   - Есть у меня продукты, - заторопилась женщина. - Жаль, не очень много, но нам четверым хватит дня на три.
   - И у нас остаток есть. Значит, если с экономией подходить, дней на пять-шесть растянем.
   Пани Иоанна с сомнением отнеслась к размышлениям солдата, но спорить не стала.
   - Думаю, нам для ночлега лучше перейти в ту нишу за камнями и хорошенько отдохнуть, а уж утро вечера мудренее.
   Так и сделали. За камнями оказалось углубление в скале, где разместились все четверо. Пани Иоанна достала припасы, но солдат, осмотрев их, уложил обратно и перебрал содержимое мешка. Обнаружилось, что Стась всё переворошил и перемял, так что решено было сперва съесть самые раздавленные овощи и хлеб, а потом постепенно переходить к менее пострадавшим продуктам.
   - Не стряхивайте и не смывайте этот белый порошок, - посоветовал практичный солдат. - Вид у овощей из-за него не очень привлекательный, но это мука, а она питательна. Кто знает, когда мы сможем подновить запас.
   - Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю!.. - затянул дурачок.
   - Бедный! - по-матерински пожалела его женщина, ищущая сына. - Надо его накормить. Он так голоден!
   Адели не было жалко еды, но она встревожилась за его здоровье.
   - А не будет ему плохо? - спросила она. - Он столько съел! И как он не лопнул?
   - Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю!.. - вопил дурачок.
   - У меня есть такие сухари, что ему двух штук хватит на весь вечер. Их надо размачивать прежде, чем есть, а он, бедняжка, будет сосать их, как леденцы.
   Юноша схватил сухарь, сунул в рот, скривился и заплакал. Пани Иоанна успокоила его и показала, как поступать с таким твёрдым предметом. Стась засмеялся и принялся громко чмокать. Все уже поели и улеглись спать, решив дежурить по очереди, а дурачок всё наслаждался угощением.
   Утром путники держали совет, куда идти дальше, но ни к какому выводу не пришли. Идти туда, где песок бурлил и кипел, было опасно.
   - Может, вернуться к кабатчику? - спросила Адель.
   - Зачем? - не понял солдат. - Он направил нас сюда и указал путь по берегу, то есть в самое гиблое место. Верить ему нельзя.
   - Он сказал, что мимо его кабака проходят многие путешественники. Мы могли бы дождаться кого-нибудь из них.
   - Возможно, ты права, дочка, но не лежит у меня сердце возвращаться к этому прохвосту. Опять обманет. Да и правду ли он сказал, что к нему часто заглядывают постояльцы? А кто его постояльцы? Скорее всего какие-нибудь жулики, разбойники или убийцы.
   - Куда же нам идти? - спросила пани Иоанна.
   - Может, попробовать пойти вдоль холмов? Вдруг где-нибудь окажется безопасный проход или можно будет перебраться по холму? Мы будем очень осторожны и не сразу пойдём между холмами... - Солдат оборвал фразу и безнадёжно закончил. - А впрочем, и среди песков, по которым мы шли, может оказаться место, которое начинает кипеть.
   - Теперь мне кажется, что именно в краю озёр, куда так трудно добраться, я найду своего сына, - с глубоким убеждением сказала пани Иоанна.
   - Как бы ещё туда добраться? - пробормотал Пахом Капитоныч, а громко заявил. - Я схожу на разведку, а вы подождите меня здесь. Я пройду мимо холмов, понаблюдаю за песками, обследую склоны холмов, разузнаю, где можно пройти, и вернусь... Не возражай, Адель, потому что рисковать нам всем незачем, а мне одному легче соблюдать осторожность. Следите за Стасем, чтобы он не увязался следом за мной. Он, что дитя: побежит вперёд да и провалится в песок. Не хватало ещё такой беды.
   Пани Иоанна положила в мешок лучшей еды, чтобы солдат не испытывал голод, но Пахом Капитоныч половину выгрузил обратно.
   - Куда ж мне столько? - спросил он. - Я не на неделю ухожу, а самое большее - на два дня. Вот что надо захватить, так это воду. Неизвестно, встречу ли я где источник. У вас воды хватит до моего возвращения и даже останется, но её следует экономить. Рассчитывайте, что запас надо растянуть дней на пять, не меньше. Но если здесь окажется какой-нибудь ручеёк или ключ, то будет совсем хорошо.
   Адель с печалью и тревогой смотрела на удалявшегося солдата. Только бы он не увяз в песках, не попал в песчаную ловушку, не встретил ещё какую-нибудь неведомую опасность. А пани Иоанна в это время занимала Стася, отвлекая его от желания бежать за разведчиком.
   - Не нравится мне эта разлука, - призналась Адель. - Так и кажется, что...
   - Молчи! - испуганно вскрикнула женщина. - Не говори ничего плохого! Не накликай беду! Всё будет хорошо. Пан Пахом найдёт путь к озёрному краю, вернётся и проведёт нас туда. Нам остаётся только ждать.
   Адель не была уверена, однако решила, что лучше последовать совету спутницы и думать о лучшем.
   - Сюда идёт какая-то старая пани, - сообщила пани Иоанна.
   Адель вскочила. К ним, действительно, приближалась старуха, скорее даже старушонка, настолько она была маленькая и тощая.
   - Я чувствую, что кто-то сюда пришёл, а не могу в толк взять, где скрывается, - проговорила старушонка. - Не часто сюда забредают люди, а если забредают, то без моей помощи гибнут. Как вы сумели дойти?
   - Я прошла по степи вон там, - указала пани Иоанна рукой.
   - А мы прошли через пески, - ответила Адель.
   - Кто это мы? - заинтересовалась старушонка.
   - Со мной был солдат, но он пошёл на разведку к холмам.
   - Назад ему не вернуться, - спокойно сообщила старушонка. - Да куда же ты?
   Адель бегом бросилась в ту сторону, куда ушёл солдат. Лишь бы догнать его и вернуть! Ей вслед неслись крики, но она не прислушивалась. К счастью, ей не пришлось долго бежать, потому что солдат возвращался быстрым шагом.
   - Что случилось? - закричал он, увидев девушку, и побежал ей навстречу.
   - Не ходите туда! - задыхаясь, заговорила Адель. - К нам пришла старушка и сказала, что, если вы пойдёте к холмам, обратно уже не вернётесь.
   - А я повернул назад, потому что увидел следы на песке, - объяснил Пахом Капитоныч. - Боялся, что без меня вам плохо придётся. Пойдём, посмотрим на эту старушку.
   Солдат удивился, увидев существо настолько ветхое.
   - Здравствуй, бабушка, - вежливо приветствовал он пришелицу. - Как ты сюда попала? Откуда ты?
   - Я-то отсюда, - ответила старушонка. - А вот откуда вы и зачем сюда пришли? Места эти гиблые. Многим я спасла жизнь, указав дорогу, а к кому не поспела, тот лежит в песках и никто не укажет место, где он нашёл свою смерть.
   - Кто же ты? - спросила пани Иоанна.
   - Я фея здешних мест, - с достоинством представилась старушонка.
   Пани Иоанна не нашлась, что на это ответить. Адель тоже молчала. Она не представляла, что фея может иметь такой древний облик.
   - Наше почтение, почтенная фея, - попытался выручить их Пахом Капитоныч, но вышло это не очень ловко.
   - Вас смущает мой внешний вид? - догадалась старушонка. - Что же тут удивительного, если мне больше полутора тысяч лет? Раньше, лет триста назад, когда я ещё была кокетливой, я любила прикинуться молоденькой, но теперь предпочитаю не скрывать свой возраст. Вот если бы здесь появился какой леший или чёрт...
   Она засмеялась, обнажая беззубые дёсны.
   - Эх, суета! - вздохнула она. - Всё одна, вот от скуки и сболтнёшь, что не следует.
   Адель не разбиралась в волшебницах, феях и всякой нечисти, но из сказок помнила, что они должны быть красивыми, величавыми и поражать людей своим обликом и речами. Правда, фея, представившаяся им как странница, на вид была обычной женщиной, но её разговор не был обычным. А эта фея вела себя, как немного спятившая старуха, к которой в искажённом виде возвращаются игривые мысли её молодости.
   Адель покраснела, обнаружив, что на неё устремлены зоркие глаза. Если фея умела читать мысли, то ей не могли польстить размышления девушки.
   - Вы не откажетесь показать нам дорогу, пани фея? - почтительно спросила пани Иоанна.
   Адель порадовалась, что её спутники, в отличие от неё, не подвергают дряхлую фею мысленной критике.
   - Я живу лишь для того, чтобы помогать попавшим в беду, - с готовностью откликнулась фея. - Не всегда успеваю я спасти погибающих, но, едва услышу, что кто-то во мне нуждается, спешу к нему. Вам я тоже помогу. Знайте, что идти к холмам нельзя. Пески здесь опасны, и я удивлена, что вы двое перешли через них. Редко кто способен выдержать такой долгий и утомительный путь. Чаще люди падают от изнеможения, и их засасывает вглубь. Иные рассчитывают лишь немного отдохнуть, но встать уже не могут, потому что их ноги оказываются под песком, а он, уж если ухватится, то не отпустит. Ты, женщина, прошла по степи, где тебе ничего не грозило, но ты дошла до холмов, а там среди одинакового на вид песка встречаются места, где песок временами начинает или ходить волнами, или кипеть, или осыпаться, словно в большую воронку. И места эти нельзя различить. Удивительно, что ты избежала смерти.
   - Как же нам быть? - спросил Пахом Капитоныч.
   - Я не смогу проводить вас сама, - сказала фея. - Но я дам вам клубок, который покажет дорогу. Вы бросите его на землю, и он покатится вперёд, а вы пойдёте за ним. Если вы захотите отдохнуть, вы его поднимите. Он поведёт вас не ближним путём, а дальним, путаным, но безопасным. Идите без сомнений, куда бы он не привёл вас.
   Старушонка достала из складок юбки клубок серой шерсти и что-то прошептала над ним. Потом она поглядела на Адель и протянула клубок ей.
   - Спасибо, добрая фея, - пробормотала пристыженная девушка.
   Старушонка отступила назад, повернулась и быстро скрылась за выступом камня.
   Адель была очень недовольна собой. Как могла она так строго судить чудачества других? Эта фея была послана на помощь именно ей, а она чуть не обидела её. Что бы все они делали, если бы старушка не захотела вызволить из песчаной ловушки такую неблагодарную и глупую девушку? Счастье, что феи, в отличие от большинства людей, выше личных чувств.
   - Какое золотое сердце! - прошептала пани Иоанна. - Если бы она знала, что я о ней думала...
   - От мыслей никуда не денешься, - философски ответил Пахом Капитоныч. - Бывает, что и подумаешь о ком-нибудь плохо, но ведь не скажешь, а это самое главное.
   У Адели стало легче на сердце. Оказывается, не она одна так опрометчиво судила старушонку. Тем дороже должны они ценить её подарок.
   - Наверное, перед тем, как идти, надо как следует подкрепиться, - сказал солдат. - Кто знает, когда нам удастся отдохнуть. Если этот клубок поведёт нас по пескам, то остановиться будет нельзя. А где же малый?
   Адель только сейчас обнаружила, что дурачка нет.
   - Может, он побежал за мной, заблудился и попал в пески? - испугалась она.
   - Нет, он не бежал за тобой, - растерянно ответила пани Иоанна и позвала. - Стась! Иди сюда! Стась!
   - Стась! - закричал солдат.
   Ответа не было.
   - Стась! Иди, я дам тебе поесть! - догадалась предложить девушка.
   Из-за большого камня показалась голова дурачка. Он облизнулся, заулыбался, а потом погрозил кулаком куда-то вдаль и неуклюже затопал ногами.
   - Наверное, он испугался феи, - объяснила его поведение пани Иоанна. - Иди сюда, Стась. Вылезай оттуда и садись. Вот тебе кусочек сыра. Когда я приготовлю еду, я дам тебе вкусненькое.
   Ничего особо вкусного она не могла предложить несчастному юноше, но он был неприхотлив и с одинаковым аппетитом ел и сыр, и каменный сухарь, и потерявший свежесть варёный картофель.
   - Деточка! - умилилась пани Иоанна. - Как бы мне хотелось угостить тебя получше! Была бы у меня возможность, я испекла бы пирог с почками. Все говорят, что у меня лучшие в нашем краю пироги.
   Стась ел, громко чавкая и корча гримасы.
   - Спасибо этому дому - пойдём к другому, - объявил Пахом Капитоныч. - Пора в путь.
   Он сам распределил багаж, отобрав для себя вещи потяжелее, и возглавил свой маленький отряд.
   - Бросай клубок, дочка, - скомандовал он. - А ты, пани, следи за Стасем, чтоб не потерялся.
   - Я послежу, - пообещала пани Иоанна.
   Адель осторожно положила клубок на землю, но он так и остался недвижим.
   - Не катится, - растерялась девушка.
   У пани Иоанны вырвался вздох разочарования.
   - Это из-за меня, - сказала она. - Фея подслушала мои мысли, рассердилась и в отместку дала не волшебный клубок, а самый обыкновенный.
   - Нет, из-за меня, - призналась Адель. - Я подумала о ней не совсем хорошо. Недаром она так на меня посмотрела.
   - Она и на меня могла обидеться, - с виноватой усмешкой поведал Пахом Капитоныч. - Когда я увидел эту старушонку, я сказал про себя, что она неизвестно по какой беде оказалась в этих опасных местах, и я уже приготовился большую часть пути нести её на своей спине, потому что самой ей явно не перейти через пески. Разве я мог предположить, что это фея?
   Адель не смогла сдержать смех.
   - Да, все мы грешны, - согласилась пани Иоанна, улыбнувшись, несмотря на их бедственное положение.
   - Стась, не трогай! - закричала Адель, увидев, что дурачок завладел клубком. - Положи его!
   - Пускай забавляется, - остановил девушку солдат. - Что нам в этом клубке? Играй, Стась.
   Но дурачок уже успел обидеться. Он надул губы, скорчил гримасу, затопал ногами и с силой швырнул клубок под ноги Адели. Клубок подпрыгнул и неспешно покатился по каменистой земле.
   - Скорее за ним! - поторопил своих спутников Пахом Капитоныч. - Ай да малый! Сумел заставить его заработать. Молодец, Стась!
   Юноша, уже позабывший обиду, расплылся в широкой улыбке.
   - Ну да! - вспомнила Адель. - Ведь фея так и сказала: "Брось его на землю".
   - Да, она настоящая фея, раз оказалась выше обид, - заключила пани Иоанна.
  
  

Глава 18

Вдоль склона горы

  
   Клубок продолжал катиться впереди, не слишком опережая путешественников, но и не отставая от них. Он словно примеривался к их движению. Если бы Адель захотела, она сразу подняла бы его, даже не ускоряя шаг.
   - Однако, он ведёт нас прочь от холмов, - заметил солдат.
   Фея сказала, что сама она провела бы нас короткой дорогой, а клубок поведёт длинной, но зато безопасной, - напомнила пани Иоанна.
   - Возможно, - согласился солдат, но в голосе его прозвучало сомнение.
   Они шли уже часа три, когда Стась неожиданно начал то мяукать, то смеяться попеременно.
   - Подними-ка клубок, Адель, - велел Пахом Капитоныч. - Надо посмотреть, что творится с этим парнем.
   Дурачок, и правда, вёл себя необычайно.
   - Ко-тёнок, - выговорил он и весь изогнулся, пытаясь, по-видимому, изобразить кошку.
   Стась бегал вокруг каменной глыбы с неровными краями и продолжал мяукать.
   - Да что с ним такое? - испугалась пани Иоанна.
   Солдат обошёл глыбу вокруг и разглядел пушистого котёнка рыже-бело-чёрной масти, притаившегося в щели между камнем и землёй.
   - То-то мне казалось, что мяукают два голоса! - сообщил он. - Ах ты, бедолага. А грязный-то! Весь в пыли. Давненько тебя не вылизывала твоя мама.
   Котёнок доверчиво пошёл к Пахому Капитонычу, влез, цепляясь коготками за штанину и мундир, ему на плечо и уютно там устроился.
   - Вот нас и пятеро, - отметил солдат.
   - Явление пятое, - пробормотала Адель. - Те же и котёнок.
   Солдат не понял, что имела в виду Адель, но кличка ему понравилась.
   - Явление пятое, - повторил он. - Действительно, пятое. Четверо уже имеются.
   - Надо положить котёнка назад, - вмешалась пани Иоанна. - Вернётся кошка и будет его искать.
   - Не вернётся, - не согласился Пахом Капитоныч. - Если бы она заботилась о нём, он не был бы таким грязным. Достань-ка из мешка кусочек сыра... Вот так... А теперь предложи его Явлению Пятому... Видела, как оголодал? Он бы и картошку стал есть, если бы мы не доели её сами. Теперь надо его напоить... Вишь, как лакает! Наше счастье, что он уже большой и ест самостоятельно. Где бы мы достали для него молоко?
   - Ты, солдат, готов подбирать в пути каждого встречного, - сказала пани Иоанна не то с осуждением, не то с восхищением, а может быть, и с тем и с другим.
   - Не каждого, - поправил Пахом Капитоныч, - а только тех, кто нуждается в помощи. Я так полагаю: пока в силах - помогай другим, тогда и самому в трудную минуту не стыдно будет принять помощь... Однако, мы слишком здесь задержались. Пора в путь. Бросай клубок, дочка.
   Адель кинула клубок на землю, и он покатился, приглашая путешественников за собой. Солдат сунул котёнка за пазуху, и он поурчал немного от удовольствия и сладко уснул.
   Путники шли ещё часа три. Усталость накапливалась постепенно и, наконец, ноги стали сами собой спотыкаться, задевая даже за самые мелкие камни.
   - Перекур! - раздалась долгожданная команда. - Поднимай клубок, Адель. А вон там вроде бы что-то, похожее на ручеёк.
   Солдат с сомнением посмотрел на еле сочившуюся из трещины в камне жидкость и на всякий случай подставил кружку, но вода содержала столько взвеси, что пить её было невозможно. Пахом Капитоныч долго её осматривал, даже попробовал дать ей отстояться, но был вынужден выплеснуть её на землю, после чего тщательно вытер кружку, счищая налёт грязи.
   - Ничего, пока у нас вода есть, - утешил он самого себя. - Лишь бы клубок не водил нас по этим местам слишком долго.
   Все расположились на отдых, достали еду, поделили обеденную порцию на равные доли и с аппетитом съели, запив водой, которую нёс в кувшине солдат. Проснувшийся котёнок получил два кусочка сыра и своим ярко-розовым язычком быстро вылакал налитую ему воду, после чего обошёл весь лагерь. При виде клубка, который Адель положила на мешок, глаза его загорелись, и он вознамерился поразвлечься. Он уже подкинул его вверх, но Адель вовремя подхватила дар феи и поиграла с котёнком, пуская с помощью зеркальца солнечные зайчики и вынуждая его бегать за ними. Дурачок с неослабным вниманием следил за игрой, восторженно вскрикивая, хлопая в ладоши и временами принимаясь мяукать. Наконец, котёнок устал.
   - Уморился, бедняга, - сказал Пахом Капитоныч. - Ну, иди сюда, Явление Пятое.
   Котёнок пошёл на зов, словно он уже признал своё имя.
   - Вы поспите, а я пока подежурю, - предложил солдат. - Кто первый проснётся, сменит меня. Да не тяните: я вам не дам долго спать.
   Однако он позволил свои спутницам восстановить силы, как всегда, взяв на себя одного задачу охранять временный лагерь.
   - Почему вы меня не разбудили? - спросила Адель. - Вы не можете совсем не спать. Вы заболеете.
   - Ничего, дочка, не волнуйся, - ответил Пахом Капитоныч, которому было очень приятно, что о его здоровье проявляют заботу. - Я знаю свои силы.
   Было решено, что маленький отряд будет идти до темна. Адели казалось, что она могла бы проспать без пробуждения двое суток кряду, но она и виду не подавала, что вымоталась до последней степени. Пани Иоанна тоже не выглядела свежей. Только Стась бодро ковылял своей неуклюжей походкой, то и дело смеясь или бормоча что-то себе под нос. По виду солдата нельзя было сразу определить, устал ли он до изнеможения или имеет в запасе достаточно сил для продолжительного пути. По понятиям Адели, Пахом Капитоныч давно уже должен был упасть на землю, ведь он совсем недавно совершил невозможное, перенеся её через пески, почти не отдохнул, а теперь тащит на себе тяжёлый груз. Однако он ведёт себя как всегда, не изображая этакого весёлого бодрячка. Спокойный, неторопливый, немногословный.
   - Весёлый котишка, - отметил он, отворачивая лицо от расшалившегося Явления Пятого, пытавшегося поймать лапками нос Пахома Капитоныча.
   - Ты любишь людей и животных, - отметила пани Иоанна, наблюдая за игрой котёнка. - А случалось тебе убивать людей?
   - А как же, - ответил Пахом Капитоныч. - На то и война. И скажу без хвастовства, я был не последним солдатом. Но я никогда не убивал безвинных, а только тех, кто шёл на нашу землю не с добром. Конечно, в атаке бывало почувствуешь ненависть, но направлена она всегда была на человека с оружием. Русский солдат не станет убивать слабого и безоружного. А порой даже врага пожалеешь. Вот однажды я смертельно ранил одного немца и присутствовал при его кончине. Он в бреду лопотал по своему, но я поднаторел в разных языках и понимал его. Сказать, о чём он вспоминал? О детях, о стариках-родителях, ласковой жене. Он даже с нежностью говорил о цветах в саду, о щенке, с которым играла его маленькая дочка. А однажды на день рождения его сына пришли соседние дети, много пели и танцевали, ели праздничный торт, а одна малютка никак не могла достать большое красное яблоко и горько плакала, пока мой немец не догадался, чего она хочет, и не подал ей это самое яблоко.
   Пани Иоанна вытерла глаза.
   - А теперь эти детки - сироты, - с горечью прошептала она. - И они никогда не увидят своего нежного папу.
   - Да, не увидят, - согласился солдат. - Их папа оставил по себе память на нашей земле. Незадолго до смерти он зашёл в избу на окраине села и запорол штыком трёх женщин и немощного старика, а потом побежал за детьми, которые успели выскочить в огород. Двух из них, лет пяти-шести, он убил, а когда поднял ружьё, чтобы вонзить штык в упавшую девочку лет трёх, подоспел я и уложил его прикладом, потому что патронов у меня уже не было.
   Пани Иоанна заплакала.
   - Зачем существуют войны? - спросила она.
   - Сам не понимаю, - отозвался Пахом Капитоныч. - Но полагаю, что хороший человек войну не затеет.
   - Вы счастливы, что теперь вам не надо воевать? - спросила Адель.
   - Я доволен, что мы прогнали врага и я иду домой, - ответил солдат. - Срок моей службы уж давно кончился, но нельзя возвращаться к мирной жизни, если враг недобит и может снова поднять голову. Надо гнать его не только со своей земли, но и с соседних, чтобы долго ещё он не мог опомниться и решиться на новую войну. А надо мне будет воевать или не надо, не от меня зависит. Если придёт беда, то я и глубоким стариком встану в ряды наших солдат.
   Пахом Капитоныч приостановился, снял с плеча котика и сунул его за пазуху.
   - Угомонись, Явление Пятое, слышишь? Совсем разошёлся! Как ты полагаешь, могу я идти, если ты закрываешь мне глаза?
   Котёнок возмущённо мяукнув, попытался вылезти, но раздумал и затих, удобно устроившись под суконным мундиром.
   - Мяу! Мяу! Мяу! - передразнивал его Стась.
   Пани Иоанна ласково заговорила с юношей, и он пошёл рядом с ней, прислушиваясь и от удовольствия корча рожи.
   - Очень добрый мальчик, - сообщила пани Иоанна девушке. - И очень чуткий. Это только кажется, что он неумный, а если привыкнуть к нему, то видишь, что он всё понимает. Он не может выразить словами свои мысли, лицо у него дёргается, поэтому его легко принять за дурачка, а он, бедный, так привык к людской слепоте, что и не пытается доказать обратное.
   Адель при всём желании не могла согласиться с мнением своей спутницы, а потому только кивнула и промолчала. Может, она была слепа, может, зла, но ума в Стасе она не видела.
   - Куда его солдат хочет пристроить? - спросила пани Иоанна.
   - В деревню, где живут добрые люди, которые его не обидят и будут кормить.
   - Это хорошо, но ведь одни люди обогреют и накормят, а найдутся такие, что обидят.
   - Но ведь с собой его не возьмёшь, - возразила Адель. - Я ищу жилище злой колдуньи, чтобы освободить от её чар моего жениха, а Пахом Капитоныч хочет мне помочь. Брать Стася с собой нельзя, да и опасно.
   - Да, это так, - согласилась пани Иоанна, думая о чём-то потаённом и кивая в такт своим мыслям.
   - Устали? - спросил солдат, оборачиваясь.
   - Ничего, идём, - откликнулась пани Иоанна. - Нам идти легко, а вот каково тебе с твоей ношей.
   - Своя ноша не тянет, - рассмеялся солдат. - Ещё чуть-чуть пройдём и тогда будем до утра отдыхать.
   Как всегда, это чуть-чуть показалось самой трудной частью пути. Хорошо ещё, что клубок вёл их вдоль горы и земля была твёрдая. В песках, где ноги проваливались вглубь, идти было бы значительно труднее.
   - Здесь можно и остановиться, - определил Пахом Капитоныч. - Эти камни скроют нас от недобрых глаз, если такие окажутся поблизости, да и от ветра, если поднимется, уберегут. Эй, Явление Пятое, просыпайся!
   Солдат опустил котёнка на землю, несмотря на протестующее мяуканье.
   - Жалко, нельзя развести огонь, - посетовала пани Иоанна. - Уж который день без горячего.
   Она принялась раскладывать нехитрую закуску, а между тем Адель и солдат расчищали место ночлега от камней.
   - Прошу к столу, - как заправская хозяйка, пригласила пани Иоанна.
   - Дай Стасю!.. - затянул дурачок.
   - И тебе дам, и всем дам. Но тебе в первую очередь, - ласково проворковала женщина, уделяя ему изрядную порцию.
   - Что это с Явлением Пятым? - испугалась Адель.
   Котёнок выгнул спину и, похожий на крупного паука, на вытянутых лапках боком поскакал к большому камню.
   - Кого-то увидел и пытается напугать, - отозвался Пахом Капитоныч, бросаясь к своему любимцу. - Назад! Не трогать!
   - Очень надо, - обиженно проворчал здоровенный лохматый пёс неопределённого коричневого цвета. Его морда тоже была лохматая, уши стояли у основания, а концы свисали вперёд.
   - И не вздумай его испугать! - строго сказал солдат.
   - Он сам пытается меня напугать, - определил пёс, обнюхивая замершего от ужаса котика. - Не бойся, малыш. Ты меня не интересуешь, а если будешь хорошо себя вести, я возьму тебя под своё покровительство. Меня интересует другое.
   - Что тебя интересует? - спросила Адель.
   - Еда, которая лежит вон там, - объяснил пёс. - Если вы не дадите мне кусочек, я что-нибудь украду, а если не сумею украсть, то умру от голода. Я честно предупреждаю, что выхода у меня нет: или добыть еду или умереть.
   - Это хорошо, что ты честный, - одобрительно сказал Пахом Капитоныч. - Получай свою долю.
   - Да ты с ума сошёл, солдат? - не выдержала пани Иоанна. - У нас еды совсем мало, а идти неизвестно сколько. Где нам прокормить такого пса? Ему ведь еды требуется, как человеку! Ты готов подбирать каждого встречного, но должна быть и мера! Не подумай, что я злая или жадная, но надо взглянуть правде в глаза: у нас не хватит продуктов до конца пути.
   - Я ем очень мало, - вмешался пёс. - Меньше, чем ваш котёнок. Дай мне столько же, сколько ты даёшь ему, и я буду доволен.
   Он честно и открыто глядел поочерёдно на каждого путешественника ясными карими глазами.
   Пани Иоанна не смогла удержать улыбку, и собака заметно приободрилась.
   - Поверить ему? - спросил Пахом Капитоны и предложил. - Дай ему кусок от моей доли.
   - Никого обделять не буду, - возразила пани Иоанна. - Вот тебе еда, которую получит и котёнок.
   И она кинула ему кусок сыра. Пёс проглотил его, не жуя. Солдат молчал, не смела вмешиваться и Адель.
   - Ты доволен? - сухо спросила женщина.
   - Я-то доволен, - ответил пёс. - Но если у тебя есть совесть, то ты не должна быть довольна.
   Пани Иоанна нахмурилась, а потом неудержимо расхохоталась.
   - Твоя взяла, - сдалась она. - Вот тебе ещё.
   И она уделила ему порядочную порцию сыра, овощей и сухарей.
   - Не жалей того, что сделала, - нравоучительно сказал пёс. - Я слышал от священника из нашего села, что не надо жалеть о добрых поступках, даже если они оказались невыгодны, потому что добро всегда окупается, рано или поздно, на этом свете или каком-то другом.
   - Интересный ты пёс, - смеялась пани Иоанна. - И как же тебя зовут?
   - Барбос.
   - Барбос? - удивилась Адель.
   - Ну да, Барбос. Всегда так звали. Когда был маленьким, звали Барбоска, а сейчас иначе как Барбосом не величают. На каждом дворе, куда бы я ни зашёл, мне говорили: "Привет, Барбос. Рады тебя видеть".
   - Поэтому ты и ушёл оттуда? - спросил Пахом Капитоныч.
   - Нельзя всё время пользоваться добротой одних и тех же людей. Пришло время искать другие источники дохода.
   - Сильно доставалось? - сочувственно спросил солдат.
   Барбос тяжело вздохнул.
   - Места живого не было. Каждый раз удивлялся, что не умер.
   - Сбежал?
   - Сбежал. Сначала думал жить самостоятельно...
   - Как это? - не поняла Адель.
   - Хотел разбойничать, - признался Барбос. - Но оказалось, что не каждый способен стать разбойником.
   - Расскажи, - попросила пани Иоанна.
   - Для первого раза я долго намечал жертву и выбрал старуху, которая шла через рощу. При ней была большая корзина. Я залёг в кустах, а когда старуха поравнялась со мной, с рёвом выскочил на дорогу. Бабка завопила, выронила ношу и побежала прочь. Я, конечно, сунул голову в корзину и обнаружил, что там лежит ребёнок. От толчка он проснулся и заплакал. Ну, я, как мог, его успокоил и стал ждать, когда вернётся старуха. А она, подлая, не приходит. Ребёнок орёт всё громче, а я не знаю, что теперь делать. Оказывается, быть разбойником - дело хлопотное и невыгодное. Я взял корзину за ручку, а поднять не могу. Так волоком и дотащил до деревни. Не успел я опомниться, как меня окружили люди и принялись бить. Я-то не оправдывался, потому как дурно поступил, что напугал бабку этого ребёнка, но оказалось, что били меня совсем не за это. Та старуха была не бабка моему младенцу. Она его выкрала у матери и, должно быть, хотела кому-то перепродать. Но никто не знал, что ребёнка украла она, и решили, что это сейчас делаю я, и принялись меня бить, чтобы вызволить дитя. Мне не дали и слова сказать. Как же меня били! И палками, и оглоблей, и, не знаю уж, чем ещё. Но когда прибежал мужик с вилами, у меня откуда-то новые силы появились, и я выскочил из круга. Не помню, как я бежал, но оказался очень далеко от той деревни. Потом я долго болел, но, к счастью, выздоровел. Зато я на всю жизнь зарёкся быть разбойником. Не дело это для честной собаки - себе дороже. С тех пор я и бедствую. Перехожу с места на место и нигде не нахожу приюта. Там что-то найду в отбросах, там - украду. Тем и перебиваюсь. Возьмите меня к себе. Я буду вам верно служить.
   - А воровать не будешь? - спросила пани Иоанна.
   - Я воровал у чужих, да и то по необходимости, - оправдывался Барбос. - А у своих не возьму без разрешения даже крошку. Я способен умереть от голода, охраняя хозяйские кости.
   - Чего??? - удивилась Адель.
   - Кости, которые хозяин обглодал и поручил мне охранять, - объяснил пёс, недоумённо глядя на смеющихся людей. - А что здесь весёлого? Наверное, вы никогда не умирали от голода, раз смеётесь.
   - Берём! Берём тебя! - всхлипывал Пахом Капитоныч, вытирая глаза. - Такого славного пса нельзя не взять.
   - Ну, и таких весёлых хозяев у меня ещё не было, - отметил Барбос. - Но предупреждаю сразу, что убегу, если будете меня избивать до полусмерти.
   - Мы тебя вообще не будем бить, - заверила его Адель.
   - С подобным я ещё не встречался. Даже не верится, - засомневался пёс. - Поживём - увидим. А кто это там скрывается?
   Адель обернулась. Дурачок прятался за камнем, по-видимому испугавшись большой собаки.
   - Это Стась. Он идёт с нами, - объяснила пани Иоанна. - иди сюда, мой мальчик. Не бойся. Это хорошая собака. Добрая.
   По всем признакам Барбосу не понравился дурачок, с ужимками подошедший к своей покровительнице. Он, правда, вяло помахал косматым, чуть загибавшимся кверху хвостом, но потом губы его изогнулись, словно в желании обнажить клыки, и он тихо попятился, устраиваясь возле солдата, которого признал за старшего.
   - Заканчиваем ужин, - распорядился Пахом Капитоныч. - И сразу - спать. Я первый буду дежурить, а вы меня смените. Сначала я разбужу пани, после неё сторожить будет Адель.
   - А я на что? - удивился Барбос. - Я очень хороший сторож.
   - Ты будешь помогать женщинам, - ответил солдат. - Отдыхай.
   Адель легла на землю, положив под голову сумку и укрывшись шалью. От усталости сладко ныло тело и пощипывало ноги. Она успела привыкнуть к самым неудобным местам ночлега и научилась расслаблять мышцы, давая им полный отдых. Ей казалось, что она способна превосходно выспаться даже на острых камнях, была бы возможность лечь. Она быстро задремала, и во сне ей чудилось какое-то движение у своей головы. Кто-то маленький и лёгкий сновал вокруг, слегка её касаясь.
   - Что это ты затеял? - спросил Барбос.
   Адель проснулась и обнаружила, что пёс подошёл к ней. Она не успела опомниться, как Барбос сунул нос к ней в сумку. Солдат вскочил.
   Из сумки донеслось возмущённое верещание, но пёс вытащил котёнка и опустил его на землю у ног солдата.
   - Его притягивает волшебный клубок, - объяснила Адель, убедившись, что Явление Пятое ничего не успел натворить.
   - Вечно эти кошки что-то портят! - проворчал Барбос. - То путают клубки, то точат когти обо что ни придётся. Вот мы, собаки, - дело другое. Мы созданы, чтобы сторожить и охранять.
   Пахом Капитоныч потрепал косматую голову сторожа.
   - Молодец, Барбос! Ты сейчас нам очень помог.
   Пёс скромно промолчал и лёг на прежнее место.
   - Я буду следить за котёнком, а ты, Адель, спи и больше не заботься о клубке, - пообещал Барбос. - Глаз с этого шалуна не спущу.
   Когда пришла очередь Адели караулить, Явление Пятое, отоспавшийся и весёлый, устроил вокруг неё возню. Сначала её забавляли прыжки малыша, но потом она обнаружила, что тайной целью этой игры является волшебный клубок. В крошечную головку котёнка закралась и прочно застряла мысль завладеть чудесной игрушкой. Он подскакивал к запретной сумке то с одной стороны, то с другой, делая вид, что занят камешками, а сам пытался просунуть лапку внутрь и уцепиться коготками за клубок.
   - До чего шкодливый малыш! - не выдержал Барбос.
   Он встал, подхватил котёнка за шкирку и отнёс к себе. Тот попытался было вырваться, но пёс держал его крепко, не обращая внимания на острые когти. Повозившись, котёнок смирился и уснул, удобно устроившись почти под самой мордой большой собаки.
   Утром пани Иоанна приготовила незамысловатый завтрак, который все съели с большим аппетитом. Барбос проглотил свою долю быстрее всех и с брезгливой неприязнью наблюдал, как поглощает еду Стась. Иногда по густой шерсти словно пробегала волна, и Адель понимала, что собака продолжает молча ненавидеть дурачка и лишь долг удерживает её от желания укусить недруга.
   - Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю! - затянул юноша.
   Пани Иоанна уделила ему кусок из своей скудной порции, и глаза её выразили радость, когда дурачок забулькал и зачмокал. Барбос вздохнул не то со всхлипом, не то со стоном, скорчил гримасу отвращения и торопливо отвернулся, а когда путешественники выступили в путь, следя за путеводным клубком, пёс старательно держался подальше от юноши, чтобы невзначай не забыться.
   День прошёл спокойно. Адель, привыкшая к разным местам, радовалась хотя бы тому, что почва, состоящая из смеси песка и камней была твёрдой и удобной для ходьбы. Клубок весело катился впереди, приноравливаясь к скорости путников. Котёнок заворожено следил за ним, воспринимая его как дразнящую игрушку, а на привалах пытался подобраться к сумке Адели, куда его прятали.
   - Явление Пятое! - неизменно раздавалось над ухом котёнка, уже уверенного, что клубок у него в лапах, и он отскакивал от сумки, опасаясь, что Барбос посчитает своим долгом сторожить неугомонного проказника.
   - Идём-идём, а знать бы, куда, - размышлял солдат вслух.
   - Похоже, мы огибаем гору, - откликнулась пани Иоанна. - Я шла по этому пути.
   - Но ты, пани, шла на восток, куда тебе и надо было, а мы идём в обратную сторону, на запад, а нам туда идти совсем ни к чему. Не по душе мне этот клубок.
   Адель припомнила, что волшебная свирель тоже была солдату не по душе.
   - Вы не любите волшебные вещи, Пахом Капитоныч? - спросила она.
   - Не то что не люблю, а не доверяю. Волшебные вещи должны быть у волшебников, чародеев, ведьм и прочей нечисти, а что, скажи ты мне, делать с ними мне, простому солдату? Я привык полагаться на свою смекалку, и уж если она меня подведёт, то сам я и буду виноват, а волшебные вещи лишают меня возможности размышлять. Согласен я с ними или нет, а всё равно должен поступать как велят они.
   - Фея сказала, что клубок проведёт нас мимо гибельных мест и по кружной, но безопасной дороге переведёт через пустыню.
   - Сомнительно мне, что нельзя найти безопасный ближний проход через холмы, - упорствовал солдат. - Зря я слепо доверился этому клубку. Надо было сходить на разведку. Не думаю, что у клубка больше здравого смысла, чем у человека.
   Адель и сама засомневалась в клубке, который уводил их всё дальше от цели.
   - Но ведь доверяемся же мы лошади, когда теряем дорогу, - возразила пани Иоанна. - Нам и сейчас следует довериться этому клубку. Я предпочту пройти по длинному пути, чем пуститься на свой страх и риск по короткому и быть погребённой в песчаной могиле.
   - Да, ты, пани, как всегда права, если, конечно... - бормотал солдат себе под нос, с растущим сомнением поглядывая на клубок.
   Барбос ловил глазами каждый жест хозяина и, уяснив смысл его недовольства, решил следить за клубком, чтобы тот не выкинул что-нибудь непредвиденное, способное причинить вред. Пока что волшебный клубок старательно катился по каменистой почве вдоль горы с явным намерением её обогнуть.
   Адель тоже удивляло, почему клубок выбрал такой длинный кружной путь. Почему не пройти вдоль горы с другой стороны, где они шли с Пахомом Капитонычем? А впрочем, что она знает об этой местности? Возможно, там, где она сочла бы себя в безопасности, её подстерегали бы ловушки с вскипающим песком или она провалилась бы в гигантскую воронку, и пески сомкнулись бы над её головой. Нет, лучше довериться их необычайному проводнику, подаренному доброй незлобивой феей. Как всё-таки вовремя колдун Жан пришёл ей на помощь и послал эту старушку, а это несомненно его посланница.
   - Мы, наверное, скоро дойдём до степи, - предположила пани Иоанна. - Там, вдали виднеется что-то жёлто-зелёное. А степь здесь доходит до самого берега.
   Адель предпочла бы идти по степи, чем по бесплодной каменистой земле, где глазу не на чем было остановиться.
   - По степи идти труднее, - продолжала пани Иоанна. - Там под травой попадаются норы, кочки. А местами трава высока и опутывает ноги. Но всё равно там приятнее, потому что видишь живую траву, а порой и полевую мышь или суслика.
   - Придётся идти там, где катится этот маленький плут, - сказал солдат. - Уж и не знаю, куда он нас приведёт. Продуктов у нас совсем мало, а воду надо добыть любым способом, иначе мы умрём от жажды. У тебя, Барбос, хороший нюх, так что ты посматривай, нет ли где источника.
   - Если найдётся хоть самый маленький ручеёк, я его не пропущу, - пообещал Барбос, честно глядя в глаза хозяину.
   - Ух! Ух! Ух! - ни с того ни с сего закричал Стась, нелепо махая руками.
   Пёс скривил морду от отвращения и стал обследовать каждый выступ, каждый камешек, кружась и петляя, чтобы не пропустить воду.
   - Отдохнём немного и снова в путь, - отдал долгожданную команду солдат.
   Адель и пани Иоанна принялись доставать скудную еду, раскладывать её на салфетке и распределять по порциям.
   - Ну, иди, Явление Пятое, побегай на воле, - ласково приговаривал Пахом Капитоныч, спуская котёнка на землю. - Поиграй. Но к клубку не подходи. Адель, смотри, чтобы котик не залез к тебе в сумку.
   - Я послежу, - пообещала девушка, перекладывая сумку с клубком на другое место, потому что котёнок, конечно же, стал пробираться к запретной игрушке.
   Обескураженный Явление Пятое выбрал своей целью Барбоса, рыскавшего вдалеке в поисках воды. Он решил незаметно подкрасться к нему и вцепиться в его хвост.
   - Ух! Ух! Ух! - продолжал кричать дурачок, размахивая руками.
   - Успокойся, деточка, сейчас я тебя накормлю, - утешала его пани Иоанна. - Проголодался?
   - Прочь! - закричал солдат.
   Его голос слился со свистом разрезающих воздух крыльев. Что-то большое мелькнуло над головой Адели, и только теперь она увидела громадного коршуна, ринувшегося на котёнка. Она тоже закричала и вслед за солдатом побежала к несчастному припавшему к земле рыже-бело-чёрному комку. Пани Иоанна бежала сзади, размахивая салфеткой и грозя хищнику невероятными бедами.
   Но всех обогнал чуткий Барбос. Он в несколько прыжков достиг котёнка и буквально сшибся с коршуном, уже выпустившим когтистые лапы на верную добычу. Когти скользнули по собачьей шерсти, оставляя кровавые борозды.
   Страшный клёкот слился с неистовым рычанием, в воздух полетели перья и клочья шерсти. Пёс подбирался к горлу сильной птицы, не обращая внимания на когти, впивающиеся в тело, крылья, бьющие по голове, и страшный изогнутый клюв, целящийся в глаза.
   Когда к сражающимся подбежали люди, битва была закончена. На земле, широко раскинув крылья, лежал мёртвый коршун, и на нём, вцепившись в шею зубами, вытянулся бездыханный пёс. Маленький пёстрый котёнок, отброшенный дерущимися в сторону, теперь приблизился и нерешительно трогал Барбоса лапкой за неподвижный хвост.
   Адель охватило такое чувство ужаса, жалости и раскаяния, что она даже не могла плакать. Она так и замерла над сразившими друг друга врагами, слыша, как всхлипывает пани Иоанна и вздыхает солдат. Она могла произнести заветные слова и получить помощь. Могла! Почему она этого не сделала? Почему ей и в голову не пришло, что достаточно лишь произнести имя колдуна Жана, и побоище прекратилось бы. Уж, наверное, будь на месте Барбоса она сама, эти слова сами вырвались бы из её уст. А сейчас уже поздно сожалеть о том, что не сделано, ведь благородный пёс погиб, его не вернёшь, и виновна в его смерти она одна.
   - Идите к стоянке, - ласково сказал Пахом Капитоныч. - Пани Иоанна, уведи отсюда Адель. Я сам сделаю всё, что полагается. Вот, захватите с собой и котёнка.
   Добрая женщина мягко, но настойчиво потянула девушку за собой.
   - Как всё это быстро случилось, - плача, проговорила она. - Неожиданно и быстро. Только что он был жив, а сейчас...
   И она безутешно разрыдалась.
   - Стась здесь! Стась здесь! Стась здесь! - затянул дурачок, топчась возле опустившейся на землю женщины.
   Видя, что все его неумелые попытки утешить и подбодрить ни к чему не приводят, юноша сел рядом со своей покровительницей и начал подвывать, размазывая по щекам обильные слёзы.
   - Добрый мальчик! - всхлипывала пани Иоанна. - Бедное дитя!
   Если бы Адель могла, она бы заплакала, но она чувствовала, как спазм перехватывает дыхание, тяжёлая тоска давит сердце и остаётся лишь одно сильное желание - умереть.
   Вон вдалеке виден солдат. Он склонился над мёртвыми соперниками, чтобы разъединить их. Вот он поднимает тело собаки и несёт его к месту привала. Почему несёт сюда, а не хоронит там, где Барбос нашёл свою смерть? Эти мысли вяло ворочались в голове Адели, пока не выровнялись в логическую цепочку. Она вскочила.
   - Он жив, да? Жив?
   Пани Иоанна подняла красное, опухшее от слёз лицо.
   - Пока жив, - осторожно ответил Пахом Капитоныч. - Я нагнулся над ним, разжал зубы, а он, бедняга, вздохнул. Ну, я и поспешил скорее перенести его сюда. Сейчас дадим ему воды, обмоем раны, перевяжем. Даст Бог, и отойдёт.
   Адель позавидовала, как ловко и умело солдат обработал страшные раны собаки и перевязал их бинтами, которые пани Иоанна сделала из своей запасной нижней юбки. Барбос заскулил, не приходя в сознание.
   - Ничего, ничего, - приговаривал солдат, заканчивая перевязку. - Сейчас тебя напою...
   Он свернул жгутик из лоскута, намочил в воде и один конец просунул в рот собаки. Барбос, ощутив во рту влагу, стал сосать. Другой конец солдат сунул в миску с водой.
   - Вот и хорошо, - отметил он, когда блюдечко опустело.
   Пёс открыл глаза.
   - Выживу или не выживу? - прошептал он.
   - Выживешь, - убеждённо сказала Адель. - Обязан выжить. Иначе нам всем будет очень плохо.
   - Если не выживешь, то причинишь нам большое горе, - подтвердила пани Иоанна. - Мы к тебе очень привязались.
   - Соберись с силами, Барбос, ты нам очень нужен, - добавил Пахом Капитоныч. - Раны у тебя не очень глубокие, просто их много и ты потерял много крови. Хочешь ещё воды?
   - Я не нашёл источник, - грустно признался пёс.
   Пани Иоанна всхлипнула.
   - У нас ещё много воды, - успокоил раненого солдат.
   Барбос высосал ещё миску воды.
   - Хорошо! - вздохнул он. - А то все внутренности ссохлись.
   - Поспи, - сказал солдат.
   - Да, в сон клонит.
   Барбос закрыл глаза и скоро засопел.
   - Ничего, оклемается, - убеждённо проговорил солдат. - Дыхание ровное, и сердце работает без перебоев. А раны? Раны заживут, как на собаке... То есть на крепкой собаке раны заживают быстро... Ну-ну, успокойтесь, милые.
   Пахом Капитоныч сочувственно поглядел на пани Иоанну, перевёл взгляд на Адель и вздохнул.
   - Не рви сердце, дочка. Все мы, и люди, и животные, приходим в этот мир на время, только погостить. Мы часто забываем об этом, а только-только начинаем здесь обживаться, как оказывается, что срок гостевания уже прошёл и пора уходить. Не убивайся так о каждом, с кем тебя сведёт жизнь, иначе сердца не хватит. А о Барбосе не беспокойся - он выживет. Полагаю, что ему не раз доставалось и покрепче. А теперь закусим, чем Бог послал и...
   Пахом Капитоны в замешательстве умолк, и все посмотрели на место предстоящей трапезы. По сравнению с едва не произошедшим несчастьем открывшееся зрелище едва ли можно было счесть бедствием, но всё-таки Адель с отчаянием глядела на их развороченный багаж.
   - Господи! - прошептала пани Иоанна в ужасе.
   - Чёрт! - пробормотал солдат.
   "Несчастный идиот!" - хотелось крикнуть Адели, что было бы ближе к истине, но она сдержалась.
   Второй раз дурачок остался без присмотра, и второй раз он не упустил случая этим воспользоваться. Содержимое мешков было старательнейшим образом вытряхнуто на землю и раскидано в разные стороны. Продукты лежали в полном несоответствии друг с другом, а сверху были посыпаны мукой.
   - Хорошо, что он не вылил воду, - спокойно, даже добродушно проговорил Пахом Капитоныч, но Адель поняла, что эта сдержанность стоила ему большого усилия. - Не стоит унывать, раз уж поправить ничего нельзя. Давайте всё соберём и разберёмся с уцелевшим. Только будьте осторожны и не стряхивайте муку. Придётся нам есть всё это в сыром тесте. Ничего, это питательно.
   - Стась! -с укором сказала пани Иоанна.
   - Не ругай его, пани. Что с него, несчастного, можно требовать? Он даже не понял, что натворил.
   Дурачок широко улыбнулся, развёл руки, указывая на содеянное, и принялся кружиться и притоптывать, словно исполняя неуклюжий танец. Требовать от него, и правда, было нечего, но придти к этому выводу и укротить всколыхнувшееся раздражение Адель смогла только благодаря добродушию солдата.
   - Что скажешь, солдат? - спросила пани Иоанна, когда вещи были отделены от продуктов, а последние тщательно пересмотрены и уложены в мешки.
   - Удовлетворимся тем, что есть, - ответил Пахом Капитоныч туманно. - Могло бы не остаться и этого.
   Адель поняла так, что дела у них плачевны.
   - На три дня нам должно хватить, а так будет видно, - продолжал солдат. - Перво-наперво нам необходимо найти воду, а потом уже подумать о еде. Будем надеяться, что клубок не станет водить нас вокруг горы слишком долго, а может, выведет к такому месту, где мы сможем запастись едой. Ну, а сейчас поедим и отдохнём.
   Адель с опаской посмотрела на израненного пса, но он спал крепко и временами похрапывал. Не было похоже, что его жизни угрожает опасность, и девушка успокоилась.
   Котёнок наивно прыгал вокруг людей, временами предпринимая попытки добраться до чудесного клубка. Он совсем не думал о том, что только благодаря самоотверженности собаки избежал верной смерти, а его спаситель чуть не погиб в борьбе с коршуном.
   - На Моську однажды напал Орёл и чуть не унёс её с нашего плота, - поделилась Адель воспоминаниями.
   Солдат обстоятельно описал пани Иоанне жёлтую собачку, необыкновенно умную и хитрую, в чём он успел убедиться, хотя знал её совсем недолго. А Адель рассказала о переправе по реке и встрече с орлом.
   Пани Иоанна слушала очень внимательно.
   - До чего же всё интересно! - воскликнула она. - А мне особенно и рассказывать нечего. Вот только и останутся воспоминания о вас и нашем путешествии. Если бы мне найти сына...
   Она с нежностью посмотрела на прикорнувшего неподалёку от неё Стася.
   - Ты обязательно найдёшь сына, - утешил её Пахом Капитоныч. - И о малом не беспокойся. Мы пристроим его в деревне, где ему будет хорошо.
   - Спасибо тебе, солдат, на добром слове, - ответила пани Иоанна, печально улыбаясь. - Сбудутся твои пожелания или нет, будущее покажет, а пока спасибо за сочувствие. Желаю и тебе найти своё счастье, а Адели - спасти жениха.
   Девушка почти ничего не слышала. События и переживания дня утомили её, и она погрузилась не то в сон, не то в дремоту, куда иногда врывались внешние звуки, преображаясь до неузнаваемости.
   Адель была разбужена под утро. Пани Иоанна передала ей дежурство и посоветовала встать и немного пройтись вокруг лагеря, чтобы прогнать сон. Девушка так и сделала. Она осторожно отошла от непробудно спящего солдата и мгновенно уснувшей пани Иоанны, от свернувшегося калачиком Стася, посмотрела на Барбоса и не нашла в его состоянии никаких изменений. Явление Пятое вознамерился было пойти за Аделью, но раздумал, вернулся к солдату и лёг клубочком под его рукой. Вокруг было тихо и пусто. Ни дуновения ветерка, ни малейшего движения. А ведь в любую минуту мог появиться друг или враг. Она ли, Адель, бродит сейчас в потёмках вокруг лагеря? Неужели это та городская девушка, изнеженная, несмотря на бедность и горькие испытания? Как нашлись у неё силы для сурового путешествия? За что, за какие такие заслуги выпало ей счастье повстречать стольких добрых людей, без раздумий и уговоров берущихся ей помогать? А она? Что хорошего она сделала в ответ?
   Рассвет застал её в состоянии душевного умиления. Она с нежностью посмотрела на проснувшегося солдата, подтянутого и готового к предстоящим испытаниям, на невыспавшуюся пани Иоанну, с трудом заставившую себя встать и приняться за уборку разложенных для сна вещей. Стась лениво потягивался, не торопясь вставать, и Явление Пятое стал тормошить его, хватаясь лапками ему за нос. Адель взялась помогать своей спутнице.
   - Как там наш раненый? - спросил Пахом Капитоны и подошёл к собаке. - Как себя чувствуешь, Барбос?
   - Жив, - печально ответил пёс.
   - Сейчас получишь завтрак, а потом решим, что с тобой делать.
   Адели стало страшно от этих слов. Собака не сможет идти, это ясно. И что им с ней делать? Это не Явление Пятое, который умещается у солдата на плече или за пазухой. Здоровенный тяжеленный пёс.
   Барбос это хорошо понимал. Когда солдат отошёл, он попытался приподняться, сделал героическое усилие, опёрся на дрожащие передние лапы и тяжело упал на бок. Из глаз его покатились слёзы, оставив на шерсти мокрые дорожки.
   - Не двигайся, дружок, - бодро посоветовал солдат, принеся раненому еду и питьё. - Подкрепись.
   Пани Иоанна торопливо отвернулась, чтобы не показать слёз. Похоже, на Барбоса смотрели как на покойника, да и сам он тоже понимал, что его оставляют здесь умирать. Даже Стась, уловивший общее настроение, стал подвывать.
   Жаль было Адели использовать единственную возможность получить помощь от колдуна Жана, но выбора у неё не было. Оставаться на этом месте и ждать выздоровления собаки они не могли, поэтому пусть Жан им поможет.
   - Был бы с нами Серый, - вздохнула она.
   - Твой Серый, дочка, готовится стать рыцарским ослом, а у нас здесь имеется некто другой, кто готовится стать если не вьючным ослом, то вьючным человеком.
   - Что ты хочешь этим сказать солдат? - удивилась пани Иоанна.
   - Увидишь, - усмехнулся Пахом Капитоныч, и лукавые морщинки заиграли у его глаз. - Но сначала перекусим.
   Порции были маленькие и как раз хватили лишь на "перекус". Адель съела бы впятеро больше, но и эта скудная еда существенно сократила их и без того мизерный запас.
   - Ну, а теперь... - с видом фокусника начал Пахом Капитоныч.
   Он распорол по шву мешок, привязал к двум противоположным краям верёвки, расстелил свой изделие возле Барбоса и осторожно переложил на него удивлённого пса. Когда он затянул верёвки, собака оказалась почти что в гамаке.
   - Вот и обошлись без услуг осла, - самодовольно объявил солдат.
   - Вы возьмёте меня с собой?! - всё ещё не веря, спросил Барбос.
   - А куда же мы тебя денем? - в свою очередь спросил солдат. - Здесь некому тебя поручить. Да и захочешь ли ты менять нас на новых хозяев?
   Пёс ничего не ответил, но взглядом дал понять, что отныне его жизнь принадлежит Пахому Капитонычу.
   Пани Иоанна и Адель разделили между собой багаж, солдат приладил на спину гамак с собакой, сунул за пазуху котёнка, Стась, подпрыгивая и смеясь, обошёл вокруг маленькой группы, и волшебный клубок повёл путешественников дальше.
   Адель спрашивала себя, надо ли допускать, чтобы Пахом Капитоныч надрывался под тяжестью собаки, или сейчас же вызвать колдуна Жана, и не знала, что ей делать. Она подошла к солдату.
   - Пахом Капитоныч, вам очень тяжело? - тихо спросила она.
   - Не особенно. Бедный пёс совсем отощал.
   - Предположим, что у нас была бы возможность позвать на помощь... одного человека, но эта возможность была бы единственная. Потом уже нельзя будет его позвать... Стоило бы воспользоваться ею сейчас?
   Пахом Капитоныч внимательно поглядел на девушку.
   - Если бы у меня была единственная возможность позвать кого-нибудь на помощь, - вдумчиво рассудил он, - я бы воспользовался ею лишь в самом крайнем случае, когда моей жизни или жизни моих друзей угрожала бы реальная опасность. Вот если мы в течение пяти-шести дней не сможем пополнить запас пищи и, особенно, воды, тогда... Но и то... Надо, действительно, умирать, чтобы решиться использовать единственную возможность получить помощь. Тебе предстоит очень далёкий и трудный путь, дочка. Кто знает, что нас ждёт на этом пути.
   Адель согрело слово "нас", означающее, что солдат твёрдо намерен помочь ей в её поисках. Клубок, как и прежде, вел путников вдоль склона горы, а потом исчез из глаз.
   - Куда же он делся? - испугалась пани Иоанна.
   Пахом Капитоныч положил на землю гамак с собакой, нагнулся и расчистил от сухой травы низкое и узкое отверстие в горе. Он встал на колени, заглянул внутрь, сделал рукой жест, означающий, что идти за ним не нужно, и нырнул в лаз. Отсутствовал он недолго и вернулся с клубком в руке.
   - Я уж думал, что он от нас убежал, но он ждал нас в пещере недалеко от входа, - сказал он. - Положи его в свою сумку, дочка. Я считаю, что всем нам незачем сразу же лезть внутрь. Вы пока посидите и отдохните, а я проверю, что это за пещера и есть ли из неё другой выход.
   - Наверное, есть смысл кому-нибудь из нас пойти с тобой, - возразила пани Иоанна.
   - Зачем? - удивился солдат. - В случае опасности вы мне не сможете помочь, а убежать одному легче.
   - Давайте, я побуду в пещере у самого выхода, - предложила Адель. - Так я вам не помешаю, а если возникнет опасность, буду кричать и напугаю того, кто нападёт.
   Пахом Капитоныч посмеялся немного, но потом всё-таки разрешил девушке пролезть в пещеру, сесть на камень у лаза и ждать его. Перед тем, как уйти на разведку, он осмотрел Барбоса, дал ему воды и поудобнее уложил на ровное, расчищенное от камней место.
   - Будь осторожен, солдат, - тревожно напутствовала его пани Иоанна.
   - Постараюсь, - с добродушным терпением отозвался тот, передал ей котёнка и юркнул в лаз.
   Адель опасливо пробралась вслед за ним и оказалась в обширной пещере с высоким сводом. Никаких чудес в виде роскошных сталактитов она не обнаружила, но само пребывание в подземном помещении было необычайно. Против ожидания, в пещере не было непроглядного мрака. Откуда-то, то ли из отверстий в склоне горы, то ли из какого-то другого источника, пробивался слабый свет. Куполообразный свод подпирали стены из грубого камня, местами выступавшего, местами образующего глубокие ниши.
   - Пахом Капитоныч, - позвала Адель.
   - Что такое? - отозвался он откуда-то слева.
   - Здесь могут быть змеи? - спросила девушка, с опаской оглядывая смутно виднеющиеся повсюду норы.
   - Отчего же им здесь не быть? - успокоительно проговорил солдат. - Всюду должны быть живые существа, а уж в пещерах самое раздолье для змей, пауков и летучих мышей. Ты, Адель, сиди спокойно, поменьше двигайся, тогда они тебя не тронут.
   - А как же вы?
   - Я тоже стараюсь быть осторожным.
   - Вы нашли второй выход?
   - Я нашёл двадцать второй. Здесь столько нор, что не знаешь, в какую залезть. Какие-то могут закончиться тупиком, а другие - завести в лабиринт, из которого не выберешься.
   Пахом Капитоныч подошёл к девушке, сел рядом с ней и принялся рассуждать.
   - Я понимаю так: под горой имеется подземный ход, который выведет нас на поверхность уже за песками.
   - Добрая фея так и сказала, что клубок поведёт нас по длинному и запутанному пути, - напомнила пани Иоанна, сидевшая снаружи у самого отверстия.
   - Не по душе мне эти подземные ходы, - признался солдат. - Не знаешь, куда идёшь, в какую сторону, где север, а где юг. Здесь я сам себе кажусь не то кротом, не то дождевым червём.
   - Возможно, это единственная дорога через пески, - предположила пани Иоанна.
   Адели тоже было неуютно в полутьме пещеры, но раз снаружи они непременно должны попасть или в воронку или в кипящие пески, то лучше уж пройти подземным ходом.
   - Посмотрю, куда хочет нас повести этот клубок, - решился солдат. - Брось-ка его, дочка.
   Адель достала путеводный клубок и бросила на землю. Он подпрыгнул, быстро покатился к одной из ниш в глубине пещеры и скрылся в ней.
   - Эй, стой! Стой, тебе говорят! - закричал Пахом Капитоныч и кинулся за ним следом.
   Отсутствовал он довольно долго, а когда вернулся, то дышал тяжело.
   - Ну и заставил он меня побегать! Насилу его догнал! Думал, что так и буду за ним то бежать, то ползти до самого конца подземного хода, но потом решил плюнуть на этот бесноватый клубок и вернуться, пока не заплутался. Только тогда этот паршивец остановился и позволил себя поймать.
   Солдат и Адель вылезли из пещеры и приостановились, ослеплённые ярким солнцем.
   - Хорошо-то как! - восхитился Пахом Капитоныч. - После такой благодати не хочется вновь лезть в тёмную нору. Очень уж там мрачно. Давайте решим, идти ли нам на свой страх и риск поверху или довериться клубку. Что скажешь ты, пани?
   - Я верю, что добрая фея не случайно дала нам волшебный клубок. Хоть и неприятный путь нам предстоит, но выбора у нас нет, если мы хотим попасть в озёрный край. А ты, Адель, что думаешь?
   Бродивший невдалеке Стась вдруг подпрыгнул, встал на четвереньки и начал мяукать. Оказалось, что расшалившийся Явление Пятое подкараулил его, неожиданно выскочил перед ним и выгнул спину. Несчастный слабоумный юноша, не обременённый заботами, всецело поглотившими его спутников и покровителей, хлопнул в ладоши, заставив котёнка подпрыгнуть, и сам неуклюже подпрыгнул. Так они играли, получая огромное удовольствие, пока не устали.
   - Наверное, придётся идти за клубком, - неуверенно сказала Адель. - Если бы нашёлся кто-то, кто указал бы нам другую дорогу, тогда мы могли бы пройти через пески, но раз никого нет... В пещере очень неуютно, но идти через опасные пески, не зная, где и какие ловушки подстерегают, ещё страшнее. Да и что нам грозит, если нас поведёт клубок?
   - Пожалуй, вы обе правы, - признал Пахом Капитоныч. - Похоже, выбора у нас, и правда, нет. Но тогда нам придётся собрать все силы, потому что переход будет трудным, а времени отдыхать у нас нет. Если нам не встретится вода, то на весь путь мы можем потратить не больше трёх дней, да и то будем испытывать и голод, и жажду. Вы готовы к этому?
   Адель не могла сказать с уверенностью, что готова к предстоящему испытанию, потому что плохо представляла себе, что её ждёт, но ответила, что полна решимости.
   Пани Иоанна, не побывавшая в пещере даже у самого входа, с гораздо большей твёрдостью уверила солдата, что не боится тягот пути.
   - Ну, а уж Стасю остаётся только следовать за нами, - закончил Пахом Капитоныч.
   - Этот мальчик очень силён и вынослив, - сказала пани Иоанна. - Он пройдёт везде, где пройдём мы.
   - А тебе, Барбос, придётся потерпеть, - обратился солдат к напряжённо следившему за происходящим псу. - Может, мне не удастся пронести тебя осторожно и иногда я задену за выступ или...
   - Не думай об этом, хозяин, - откликнулся Барбос. - Хоть колоти меня о стены и бросай на камни - я всё вытерплю.
   Адель поняла, что больше всего беспомощная собака боится быть брошенной на произвол судьбы, а точнее, на верную гибель.
   - Тогда бери котёнка, Адель, и не выпуская его, а то этот малыш легко потеряется. Бросай клубок. В дорогу, друзья!
   Когда, один за другим, путники пролезли в отверстие и очутились в пещере, казавшейся особенно мрачной после яркого солнца снаружи, пани Иоанна впервые по-настоящему поняла солдата, сомневающегося, стоит ли забираться в подземный ход.
   - Как же здесь неуютно! - проговорила она.
   - Запасись мужеством и терпением, пани, потому что скоро будет ещё неуютнее, - весело проговорил солдат. - Но раз уж клубок указывает нам только этот путь, постараемся преодолеть его побыстрее. Сейчас будет очень неудобный лаз, скорее даже нора. Встаньте на четвереньки и ползите. Дальше можно будет идти согнувшись, а потом - распрямившись.
   Адель неуклюже ползла по овальной норе. Ей очень мешала длинная и широкая юбка, так что в конце концов она подоткнула край подола за пояс. Мешали мешок и сумка. Пани Иоанна испытывала те же затруднения. Солдат вёз гамак с Барбосом по камням, и бедный пёс мужественно терпел острые камни под собой и удары о выступы. Даже котёнку здесь не нравилось. Он царапался в руке у Адели, пытаясь высвободиться, а когда она сунула его за пазуху, долго там возился и фыркал. По-видимому, его больше устраивало покровительство Пахома Капитоныча. Только Стась лез позади всех без видимого неудовольствия. Его забавляло всё: и полутьма, и грубые камни, и даже способ передвижения. Никто не мог бы сказать, долго ли несчастный дурачок будет пребывать в удобном для спутников расположении духа, но пока он вёл себя прекрасно.
   Адель с изумлением и испугом увидела у конца норы стрелу, нарисованную чем-то светлым.
   - Пахом Капитоныч! - воскликнула она. - Здесь нарисована стрела и, похоже, она указывает нам дорогу.
   - Это я её нарисовал, - раздался впереди приглушённый голос солдата. - Если что-нибудь случится непредвиденное, мы сможем вернуться по этим знакам.
   - Ты предусмотрителен, - отметила пани Иоанна, пыхтевшая сзади. - Мне и в голову не пришло, что надо отмечать наш путь. Ох! Как хорошо, что можно встать на ноги!
   Но оказалось, что идти в полусогнутом положении чуть ли не мучительнее, чем ползти на карачках. Поясница ломила так, что, когда вышли, наконец, на участок, где можно было выпрямиться, это оказалось не так-то просто сделать.
   - Ох, мочи нет! Спина сейчас переломится! - пожаловалась пани Иоанна. - Если весь путь будет таким, то это путешествие я не забуду до конца своих дней.
   Пахом Капитоныч никак не отреагировал на малодушные жалобы женщины. Он шёл впереди, неся на спине гамак с собакой, и только время от времени предупреждал, когда надо было нырять в какую-нибудь нору или, наоборот, можно было идти выпрямившись. Становилось всё темнее, несмотря на то, что глаза привыкли к полумраку. Различать отдельные камни уже не было возможности, и, если бы не указания впередиидущего, путники набили бы себе много шишек.
   - А ход всё понижается, - заметил солдат. - Похоже, мы уходим глубоко под землю. Боюсь, что скоро станет совсем темно, а ведь у нас нет факелов и ничего такого, из чего их можно сделать.
   - Пахом Капитоныч, а клубок от нас не убежит? - забеспокоилась Адель.
   - Нет, он хорошо себя ведёт и катится почти у самых ног. Я его время от времени нащупываю.
   Узкие норы уже совсем тонули в темноте, а часть пути, где своды были высокими, освещалась сквозь совсем узкие щели где-то в вышине.
   - Хорошо, что сухо, - сказала Адель и сейчас же подумала, что воды у них совсем мало и не помешало бы им встретить какой-нибудь ручей или подземное озеро.
   Солдат ничего на это не ответил, продолжая лишь давать указания. Его голос и голос пани Иоанны становились всё глуше и приобретали странное фантастическое звучание, а выкрики Стася казались далёким гулом.
   - Осторожнее! Здесь надо двигаться ползком! - предупредил Пахом Капитоныч. - Ход совсем узкий. Сначала ощупайте края хода, а потом уже думайте, как вам легче двигаться. Юбки свои... ну, хоть на головы натяните, что ли... Мешки толкайте перед собой. Пошли!
   Адель почти буквально выполнила совет солдата и тщательно подоткнула юбку со всех сторон. Пани Иоанна, вырисовывающаяся смутной тенью, проделала то же самое. Потом девушка ощупала острые края норы и полезла в неё, проталкивая впереди себя мешок, сумку и котёнка. Ползти пришлось, извиваясь всем телом, упираясь коленями в края и всеми способами помогая себе в неловком передвижении. В какой-то момент ей даже показалось, что сейчас она безнадёжно застрянет и уже не сможет податься ни вперёд, ни назад.
   - Ничего. Эта часть довольно узка, но дальше будет шире, - еле слышно долетал до Адели голос Пахома Капитоныча, испытывавшего такие же трудности.
   Сзади охала и причитала пани Иоанна. Адель очень ей сочувствовала, потому что она была много толще её.
   "А что, если мы упрёмся в тупик?" - с ужасом подумала девушка, но тут же утешилась мыслью, что клубок не может привести их к тупику. Потом в голову полезли очень мрачные мысли. Она представила, что ход совсем сузится, и они застрянут в нём, а клубок спокойно покатится вперёд, ведь ему для прохода достаточно совсем крошечной норки.
   - Не могу! Задыхаюсь! - закричала пани Иоанна.
   - Эй, что там? - в свою очередь прокричал солдат.
   - Пани Иоанна задыхается, - крикнула Адель и сама почувствовала удушье.
   - Передай ей, дочка, чтобы крепилась, - кричал Пахом Капитоныч, и голос его раздавался словно из-под земли. - Я уже чувствую, что проход расширяется.
   - Проход уже расширяется! - прокричала Адель. - Пани Иоанна, слышите?
   Позади глухо раздавались успокаивающие речи пани Иоанны, адресованные Стасю.
   Адель ещё долго протискивалась вперёд, отталкиваясь уже только краями подошв истрёпанных и сбитых туфель. Её мучило удушье и, чтобы заглушить в себе растущий ужас, она часто кричала пани Иоанне, что осталось ещё чуть-чуть, что это только кажется, что проход не кончается, а на самом деле они медленно ползут, только и всего. И вдруг...
   Адель толкнула сумку и почувствовала, что мешок, находящийся впереди сумки, упал, а потом упала и сумка. Адели показалось, что ей в лицо ударила струя свежего воздуха. Явление Пятое мяукнул и тотчас же его подхватила одна рука, а другая помогла девушке выбраться из норы.
   - Осторожнее, дочка, не наступи на Барбоса. Мне пришлось толкать его впереди себя, и ему порядком досталось.
   - Ничего, я пока жив, - простонал пёс.
   - Пани Иоанна! Здесь уже свободно. Лезьте вперёд, соберитесь с силами! - кричал солдат.
   Потом он передал клубок Адели и нырнул в узкий ход. Девушка увидела только его ноги, торчащие из отверстия, а потом исчезли и они. Затем ноги очень медленно появились снова и беспомощно забарахтались. Адель ухватилась за них, потянула, и вскоре Пахом Капитоныч вместе с мешком вывалился на каменный пол.
   - Давай-ка вытягивать пани, дочка, - задыхаясь, распорядился он, подавая девушке конец уходившей в отверстие верёвки. - Только очень медленно и осторожно.
   Адель тянула, переставала тянуть, повинуясь команде, опять тянула, а солдат, нагибаясь к отверстию, кричал бедной женщине ободряющие слова, что-то спрашивал, что-то советовал.
   - А теперь выдохни, - велел он.
   Адель выдохнула, но оказалось, что приказ относился к пани Иоанне. Её выволокли из норы почти без чувств и положили в сторонке отдохнуть.
   - Полезу за малым, - сообщил солдат девушке. - Когда крикну, тяни за верёвку.
   У Адели в голове не укладывалось, как солдат решился в третий раз лезть в эту убийственную нору. Отсутствовал он очень долго, а потом девушка уловила едва слышный крик. Она осторожно потянула за верёвку, но она не поддавалась. Тогда она напрягла все силы и медленно, останавливаясь и отдыхая, вытянула Пахома Капитоныча, который, в свою очередь, тянул за собой Стася. Все трое в полном изнеможении растянулись на полу.
   - Отдохнём немного, и пойдём дальше, - решил солдат.
   - Пойдём? Ты бы лучше сказал "поползём", - охала пани Иоанна. - Честное слово, я чувствовала себя пробкой, которую всё глубже проталкивают в бутылку. А под конец поняла, что не могу протиснуться ни туда, ни сюда. Я уж и выдыхала, чтобы занимать меньше места, и вытягивалась, но застряла прочно. Спасибо, солдат, что ты меня выручил. Что бы я стала делать в этой норе? А главное, мальчик тоже застрял из-за меня.
   - Не из-за тебя, а за тобой, - поправил солдат. - Он застрял ещё прочнее, чем ты, пани. Мы его вместе с Аделью вытягивали верёвкой.
   - Ты, солдат, был прав, когда хотел искать дорогу в песках. Уж не знаю, нашли бы мы там смерть или нет, а здесь мы её точно найдём.
   - А может, не найдём, - ободрял упавшую духом женщину Пахом Капитоныч. - Пролезли ведь сквозь это угольное ушко, пролезем и через другое, а может, другого и не будет. Уж очень легко ты сдаёшься. Раз забрались сюда, то давай с честью пройдём этот путь.
   - С честью или без чести, а поскорее бы пройти. Вот и мальчик совсем выбился из сил. Ты, солдат, ко всему привык, так что командуй нами и не жалей, если мы будем ныть. Адель - стойкая девочка, а я заранее знаю, что буду стонать и жаловаться. Не обращайте на это внимания и подгоняйте меня, как сочтёте нужным.
   Адель засмеялась, и пани Иоанна тоже засмеялась над собственными словами.
   - Хорошо иметь таких попутчиков! - одобрительно сказал Пахом Капитоныч. - Командуй как хочешь, подгоняй, не жалей. Только ты, пани, сама запомни, что сейчас говоришь, а то потом ни за что не поверишь, что такое было. Отдохнули? Ну, а теперь полегоньку в путь.
   Адель не ожидала, что отдых закончится так быстро. Только-только она расслабилась, выбрала удобное положение, почувствовала, как начинает отдыхать тело, а уже надо вставать и идти, а может, ползти. Наверное, если бы она была одна, она бы устроила длительный привал, хотя и понимала, что с состоянием их запасов надо спешить. А теперь, хочешь-не хочешь, а приходится подниматься.
   Она безропотно встала, приученная к подчинению командиру.
   - Дай хоть немного отдохнуть, - взмолилась пани Иоанна.
   - Милые вы мои! - с жалостью проговорил Пахом Капитоныч. - Я и рад бы задержаться здесь подольше, но вода у нас на исходе. А ну как она закончится прежде, чем мы выйдем на поверхность? Да и снаружи нам может долго не встретиться источник. И еды мало. На голодном пайке не шибко поползёшь по такому вот ходу. Вставай, пани, подумай хотя бы о мальце. Он без тебя пропадёт.
   Солдат затронул тему, самую важную для бедной женщины. Она была способна погибнуть сама, но дать погибнуть Стасю не могла.
   - Ты прав, солдат. Не жалей нас для нашего же блага. Та, Адель, молодец, встала, словно и не устала вовсе. А я совсем расклеилась. Ну, в путь!
   Дурачок ошалело глядел на своих спутников. Осознав, что они собираются идти, он завыл, показывая, что не желает так рано вставать.
   - У-у-у! - тянул он.
   Пани Иоанна нашла слова, успокоившие слабоумного юношу, а вскоре он совсем развеселился. Отвлечь его от какого-то переживания и направить убогие мысли на другие предметы было нетрудно. Он уже гулькал от удовольствия.
   - Бедный малый! - вздохнул Пахом Капитоныч. - Немного ему нужно для счастья, но и того нет.
   Адель заметила, что это замечание пани Иоанна восприняла очень болезненно. Однако времени для наблюдений и переживаний уже не было - начался трудный путь. Опять они согнулись в три погибели, преодолевая низкий участок пути, потом выпрямились и шли осторожно, боясь разбить в полутьме голову о какой-нибудь выступ, затем встали на четвереньки и поползли, опять встали и выпрямились, поползли, пошли на четвереньках, поползли, пошли полусогнувшись...
   Адель заметила, что участков, где можно было выпрямиться, становилось всё меньше, свет всё слабее пробивался к ним и местами они ползли в полной темноте, а воздух густел и отдавал плесенью.
   Когда девушка уже перестала чувствовать свои ноги, солдат отдал команду остановиться.
   - Интересно, какой путь мы проделали? - спросила пани Иоанна.
   Пахом Капитоныч вырисовывался смутным силуэтом. Его лица видно не было.
   - Путь трудный, - уклончиво ответил он. - Мы много времени тратили на проползание через длинные норы. Но, впрочем... полагаю, что мы значительно продвинулись вглубь горы.
   Адель была убеждена, что Пахом Капитоныч думает как раз обратное. Наверняка, тратя все силы на ползание, они проделали совсем короткий путь. Но если пани Иоанну может подбодрить явная ложь, то девушка ничего не имела против.
   - Дай Стасю! Дай Стасю!.. - затянул дурачок.
   Это означало, что пани Иоанна раскладывает еду.
   Адель получила миску муки, смешанной с водой, род жидкого сырого теста, показавшегося голодной девушке восхитительным.
   - Вкусно, - сказала она.
   - Сытно, - проурчал Барбос.
   Стась хлебал истово и чавкал не хуже Барбоса.
   - Проголодались, родимые, - ласково и с жалостью в голосе уточнил Пахом Капитоныч. - Даже Явление Пятое ест болтанку с жадностью, словно это сырая рыба.
   И правда, в темноте раздавалось урчание, будто у голодного котика покушались на вкуснейшие яства.
   - Спать! - скомандовал Пахом Капитоныч. - Первым дежурить буду я, потом - пани Иоанна, потом - Адель. Барбос, твоё дело - выздоравливать. Спи и не строй из себя героя.
   Адель очень аккуратно пристроила сумку с клубком под голову и легла, подстелив под себя шаль. Она даже не заметила, когда подошёл сон.
   - Вставай, Адель, - проник в сладкое забытье голос извне. - Просыпайся, девочка!
   Девушка заставила себя сесть. Темнота была полная. Нигде ни пятнышка света. Из-за этого стало неуютно и тревожно.
   - Твоя очередь дежурить, Адель, - приглушённо проговорила пани Иоанна. - Не спи и слушай.
   - Я уже проснулась, пани Иоанна, - отозвалась девушка. - Не беспокойтесь и ложитесь спать. Я не усну.
   Сначала Адель подумала, что не так-то просто выполнить это обещание, но потом сон исчез. Кромешная тьма навевала тревогу, прогоняя самую лёгкую дремоту. Уши, пытавшиеся хоть что-нибудь расслышать, начинали улавливать звуки, которые создавало воображение. Но вот она услышала что-то реальное, какое-то движение.
   - Кто там? - встревожено спросила она.
   - Это я, - объяснил Барбос. - После сна я почувствовал прилив сил и попытался встать.
   - По-моему, тебе ещё рано, - неуверенно сказала Адель. Ей было жаль Пахома Капитоныча, тащившего на себе тяжёлое животное, но жаль и собаку, жестоко израненную коршуном.
   - Я и сам понимаю, что рано. Мне бы полежать ещё пару дней, прежде чем начну потихоньку вставать. Да вот хозяин со мной совсем измучился. Боюсь, не надорвался бы. Никогда не встречал такого человека. Любой другой бросил бы меня умирать или пришиб камнем, чтобы я не мучался. Но уж за таким хозяином пойдёшь в огонь и в воду, шкуры своей, жизни не пожалеешь.
   Барбос выразил отношение к солдату прямо, без затейливых размышлений и сравнений, и Адели стало стыдно, что она посмела сравнивать надёжного, всем готового помочь Пахома Капитоныча с цыганом, неплохим и смелым, но из ложной гордости способным покинуть нуждающихся в его поддержке людей.
   Между тем посветлело, и во мраке можно было различать смутные фигуры. Адель поняла так, что пора будить спутников, чтобы использовать этот слабый свет для дальнейшего пути.
   - Пахом Капитоныч, уже светло, - неуверенно проговорила она.
   Солдат сейчас же проснулся.
   - Да, дочка, пора вставать. Раз сюда пробивается свет, значит, там, наверху, уже утро. Нам надо использовать каждую минуту света. Но мне кажется, что какую-то часть пути мы будем ползти на ощупь, в полной темноте... Пани Иоанна! Вставай, пани, уже пора.
   Бедная женщина не жаловалась, но было видно, что она крайне измотана.
   - Сейчас будет завтрак, - покорно сказала она.
   Адель плохо видела её в полутьме, но всё-таки заметила, как вяло она двигается.
   - Ой! Меня что-то опутывает за ноги! - вскрикнула пани Иоанна. - Словно толстая паутина!
   Пахом Капитоныч бросился к ней, споткнулся и упал. Адель, подскочившая к ним, тоже почувствовала, что не может сделать и шагу, связанная тонкой крепкой нитью. Стась неуклюже запрыгал и повалился.
   "Только бы не за горло, - подумала Адель, пошатнувшись, но удержав равновесие. А то буду задушена, как этот... как его... Лаокоон, кажется. Только тот вместе с семьёй был задушен змеями, а я - паутиной".
   - Кто здесь? - спросил солдат, разрезая свои путы.
   - Здесь никого чужого нет, - сообщил Барбос. - Здесь повсюду эта паутина, но без паука. И не паутина вовсе, а нитки. Это ваш любезный котёнок добрался-таки до клубка. Эх, будь я здоров, я бы не позволил ему забыться. Кошкам вообще нельзя давать воли.
   - Это волшебный клубок! - закричала пани Иоанна.
   Адели стало очень тревожно. Путеводный клубок, заботливо ведший их по лабиринту подземных ходов, почти сам прыгавший в руки солдату, когда требовалось передохнуть, теперь безнадёжно запутан.
   - Может, его можно смотать заново? - неуверенно спросила пани Иоанна.
   - Найти бы, где начало, - удручённо сказала Адель, шаря в темноте по неровному каменистому полу. - Здесь всё перепутано, с узелками, порвано.
   - Не трудись, дочка, - остановил её солдат. - Мы остались без проводника, это ясно.
   - Где этот несносный котёнок! - вскричала пани Иоанна. - Лучше бы он потерялся дорогой! Лучше бы...
   - Э, пани, к чему себя распалять, если делу помочь нельзя. У Явления Пятого злого умысла не было, одни только шалости. Это нам надо было внимательнее следить за котишкой и за клубком. Эй, Явление Пятое!
   - Он здесь. У меня, - отозвался Барбос. - Испугался переполоха и прибежал ко мне.
   - Ты, солдат, какой-то блаженный, - сердито проговорила пани Иоанна. - Тащишь за собой каждого встречного, всех оправдываешь... Неужели ты ни разу не испытал злость?
   - Испытывал, конечно, и злость, и бешенство, - рассудительно проговорил Пахом Капитоныч. - Бывало, себя не помнил от ярости. Но то в бою с противником, а сейчас, в мирное время, зачем же срывать злость на слабом и беззащитном? Подумаем лучше, что делать дальше. По-моему, одним, без клубка, не зная дороги, нам лучше не идти вперёд. Выберешь не ту нору, по которой следует пойти, не ту развилку и пропадёшь почём зря. Я предлагаю вернуться. Я рисовал стрелки на всём пути, везде, где только мог.
   - Опять лезть по тому узкому ходу?! - ужаснулась пани Иоанна.
   - Если мы пролезли по нему один раз, значит, пролезем и во второй. Другого выхода у нас нет.
   - Раз нельзя идти вперёд, то придётся вернуться назад, - поддержала солдата Адель. - Может, снаружи мы встретим кого-нибудь, кто нам поможет.
   Пани Иоанна долго молчала, а потом заговорила спокойно.
   - Простите меня за резкость. Я не должна была так себя вести, но нервы не выдержали. Раз ты выбрал обратный путь, то веди нас обратно, солдат. Мы тебе доверились, и тебе решать, что делать дальше. И котёнок, если успокоиться и подумать, не виноват, а виновата одна я. Мне кажется, что в своё дежурство я ненадолго заснула, а в это время Явление Пятое и подобрался к клубку. То-то мне почудилась какая-то возня. Выходит, из-за меня мы не можем пройти безопасной дорогой и теперь будем вынуждены искать другой путь через пески.
   Адель с вялым раздражением подумала, что пани Иоанне следовало бы получше нести свою вахту, и сейчас же порадовалась, что непоправимая вина случилась именно в дежурство этой женщины, потому что и она сама способна была задремать.
   Пахом Капитоныч ответил совершенно неожиданно.
   - Совсем я вас загонял, мои дорогие! Требую от вас выдержки, как от мужчин, а в вас, хоть мужества не меньше, нет нашей силы. Но всё-таки потерпите ещё немного, пока мы не выберемся из этого подземелья и не найдём надёжный приют. А пока поедим болтанку и поползём потихонечку.
   На Адель напал смех от этого "поползём потихонечку", и солдат решил, что хорошее настроение - залог успеха.
   Однако, когда вещи были уложены, собака удобно устроена в гамаке, ненаигравшийся Явление Пятое, несмотря на яростное сопротивление, подхвачен на руки, Стась начал притоптывать на месте, показывая, как он пойдёт, а Пахом Капитоныч, Адель и пани Иоанна приготовились к выходу, дело остановилось за малым - не смогли найти нарисованную стрелу.
   - Я своими руками изобразил стрелу, - недоумевал Пахом Капитоныч. - Где же она? Ничего не могу разобрать в этой темноте. Барбос, ты что-нибудь видишь?
   - Я вижу только то, что перед моей мордой, - печально ответил пёс. - Я не вижу никакой стрелы.
   Солдат с удивлением осматривал кусок мягкого камня, которым чертил, даже нарисовал для опыта ещё одну стрелу. Пани Иоанна и Адель признали, что она хорошо видна. Тогда решено было разойтись и обойти кругом всю пещеру.
   Адель двинулась вдоль одной из стен и сразу же насчитала как минимум три отверстия. Она пошла дальше и насчитала ещё восемь. Пани Иоанна стала уверять, что отверстий гораздо больше. Пахом Капитоныч сравнил пещеру с сыром, где больше дырок, чем еды. Они долго кружили по пещере, пока пани Иоанна не нашла нарисованную стрелу.
   - Ну, и отлично, - обрадовался солдат. - А то, признаться, у меня уже голова идёт кругом. Адель, ты где?
   - У меня здесь тоже стрела, - крикнула Адель.
   Пахом Капитоныч долго переходил от одной стрелы к другой.
   - Ох, и дурака же я свалял, когда нарисовал вторую стрелу! - сетовал он. - Как теперь различить, какая настоящая?
   - Давайте поразмыслим, - предложила Адель. - Первую стрелу вы рисовали не спеша, потому что относились к этому делу ответственно. А вторую начертили кое-как, для того лишь, чтобы посмотреть, будет ли она видна в полутьме. По-моему, надо искать стрелу, нарисованную тщательно.
   - Вот эта нарисована неспешно, - определила пани Иоанна. - А та - небрежнее, хотя...
   После долгих сомнений и колебаний была выбрана тщательно нарисованная стрела, и ход рядом с ней был признан тем самым, по которому они проползли в прошлый раз.
   Казалось бы, что проходить знакомый путь будет легче, но выяснилось, что от непривычной работы мышцы болели. Даже позвоночник, привыкший, казалось бы, к тяготам путешествий, гнулся с трудом. Кое-как они долезли до конца узкого хода и вышли в низкую, но широкую пещеру, а найти стрелу не смогли. Было решено, что сложные рассуждения Адели были ошибочны и стоило выбрать стрелу, нарисованную небрежнее, потому что после трудного пути у солдата должны были трястись руки. Надо было возвращаться, но ход, в который они полезли, оказался много короче того, который они только что преодолели, а нужный безнадёжно затерялся.
   - Да что ж ты не нарисовал свою стрелу? - так и вскинулась пани Иоанна.
   Солдат, который был уверен, что им надо лишь отыскать нарисованную, и не поставивший метку, удручённо молчал. Положение становилось катастрофическим. Было похоже, что они окончательно заблудились. Они наугад попытались перейти через какой-то ход, но лишь ещё больше запутались.
   Почуяв общее угнетённое настроение, Стась тоненько завыл:
   - У-у-у...
   Пани Иоанна насилу его успокоила.
   Панического страха ещё не было, но сердце уже замирало от предвкушения неминуемого несчастья.
   - Давайте разделимся и по очереди обследуем все ходы, - предложила пани Иоанна. - Втроём нам потребуется не так много времени.
   Пахом Капитоныч задумался, но потом покачал головой.
   - Нет, не стоит нам разлучаться, - сказал он. - Потеряться очень легко, а оказаться при этом в одиночестве - совсем уж скверное дело.
   - Да, ты прав, - согласилась пани Иоанна. - Вон как легко мы заблудились.
   Адель целиком полагалась на благоразумие солдата. Пусть он ошибся, сначала нарисовав ненужную стрелу, а затем не позаботившись оставить знак в последней пещере, но он же примет на себя заботу вызволить их из каменного лабиринта. Адель готова была слепо довериться Пахому Капитонычу. Если уж он чего-то не сможет, то, значит, это выше сил человека. Пани Иоанна не узнала его так хорошо, как девушка, но было похоже, что и она готова полностью ему подчиниться.
   Когда после неудачных поисков стало ясно, что заблудились они весьма основательно, было решено идти наугад, придерживаясь одного направления и по возможности не плутая. Вновь сменялись норы, где приходилось протискиваться, лёжа на животе, низкие ходы, пригодные лишь для того, чтобы ползти на четвереньках, места, где можно было идти, согнувшись, и такие удобные участки, где путешественники шли, выпрямившись и лишь заслоняясь рукой, чтобы не удариться о выступ. Темнота стала почти кромешной, и действовать приходилось на ощупь. Пахом Капитоныч, опасаясь упасть, щупал перед собой ногой каменный пол, а потом уже переносил на неё тяжесть тела. Чтобы не потеряться, держались поближе друг к другу, часто переговариваясь и окликая друг друга. Пока непреодолимых препятствий на пути не возникало, но неподвижный воздух был так спёрт, что люди уставали ещё и от удушья. Так прошёл этот день и следующий.
   - Стоп! - скомандовал Пахом Капитоныч.
   Адель, шедшая за ним, замерла. В испуге остановилась пани Иоанна и, схватив за руку Стася, остановила его.
   - Что случилось? - спросила Адель, прислушиваясь и ничего не слыша.
   - Или мне чудится или, и в самом деле, впереди виден свет, - сказал Пахом Капитоныч.
   - Я, по-моему, совсем ослепла в этой темноте, - пожаловалась пани Иоанна. - Ничего не вижу.
   Адель тоже не могла с уверенностью сказать, свет ли она видит или в глазах мелькают точки, круги и зигзаги.
   - Остановимся здесь, - решил Пахом Капитоныч. - Садитесь и отдыхайте, но будьте готовы бежать назад, если появится опасность, а я схожу на разведку. Я не буду удаляться от вас далеко. Просто взгляну, правда ли там свет, и сейчас же вернусь.
   Адель с тревогой ждала возвращения солдата, и, как всегда, время стало тянуться для неё слишком медленно.
   - Только бы с ним ничего не случилось, - прошептала пани Иоанна, кажется, даже не сознавая, что говорит вслух.
   Им обеим показалось, что без их защитника и командира мир вокруг стал грозным и полным страшных опасностей.
   - Может, пойти и посмотреть, куда он пропал? - предложила пани Иоанна.
   - Подождём ещё немного, - решила Адель. - Ничего не слышно. Ты что-нибудь слышишь, Барбос?
   - Ничего не слышу и не вижу, - слабым голосом отозвался пёс. Было похоже, что в его состоянии произошло значительное ухудшение.
   Адель озабоченно наклонилась над собакой, но в темноте ничего не смогла рассмотреть.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила она, подхватив котёнка, попытавшегося вывернуться из её рук. Явление Пятое возмущённо мявкнул.
   - Плохо, - печально ответил Барбос. - Наверное, зря хозяин тащил меня на спине. Всё равно помру.
   - Что ты! - испугалась пани Иоанна. - Выберемся из этих нор, выйдем на солнышко, и тебе сразу станет лучше. Это здесь, в потёмках кажется, что уже и не живёшь. Мысли лезут только про смерть, и никак их не отгонишь. Только бы солдат поскорее вернулся!
   - Идёт, - определил Барбос.
   Пахом Капитоныч возвращался почти бегом.
   - Быстрее! - скомандовал он. - Берите багаж и живо отсюда! Пани, не давай Стасю шуметь. Полная тишина!
   Он закинул за спину гамак с собакой и поспешил прочь в обратном направлении.
   Адель в испуге и недоумении поспешила за ним, а следом почти бежала пани Иоанна, что-то бодро говоря дурачку.
   - Куда нам идти теперь? - спросил солдат, что было необычайно, так как он всегда брал решение на себя и старался поддерживать в спутниках бодрость.
   - Прямо, - ответил странный шипящий голос. - Не бойтесь ушибиться или упасть - здесь просторно... А теперь налево и - в тот лаз.
   Некогда было даже спросить, кто даёт им эти указания. Лаз оказался узкой удушливой норой, ползти по которой было мучительно.
   - Три ваших шага направо вдоль стены, а потом вниз по узкому ходу.
   Адель споткнулась и чуть не упала в какую-то яму, но её поддержал солдат.
   - Вниз, - скомандовал шипящий голос. - Не бойтесь упасть, там довольно отлого.
   - Помоги пани Иоанне нащупать ход, дочка, - велел Пахом Капитоны и полез вниз.
   Адель дала соответствующие указания своей спутнице и стала осторожно спускаться в узкую яму.
   - Не бойся, - сказал снизу Пахом Капитоныч. - Дно близко, а потом ход идёт извилисто, но не круто.
   Странный ход шёл спиралью, то поднимаясь, то опускаясь, и неуклонно вёл их вперёд. Передвижение по нему было мукой, но выбирать не приходилось, а таинственный голос и тревожащая спешка придавали сил.
   - Как белки в колесе, - приговаривала пани Иоанна, не то всхлипывая, не то со стоном вздыхая.
   Адель понимала, что немолодой и более плотной, чем она, женщине труднее пробираться по этому ходу. Она и сама устала безмерно. После карабканья наверх приходилось сползать вниз и так безостановочно. Счастье, что ширина хода позволяла работать локтями и сгибать ноги. Приспосабливаясь к такого рода передвижению, Адель, сама того не зная, научилась ползать по-пластунски.
   - Сейчас будьте осторожны, - глухо прозвучало предупреждение Пахома Капитоныча. - Над выходом нависает камень. Не стукнись об него головой, Адель, и предупреди об этом пани.
   Девушка убереглась от удара и вовремя сообщила о камне спутнице, а Стась, как ни оберегала его неумную голову пани Иоанна, всё-таки ухитрился треснуться головой, отчего жалобно затянул:
   - У-у-у...
   - Бедненький ты мой! - запричитала женщина, помогая ему выбраться в относительно широкую пещеру, потирая ему ушиб и даже дуя на него.
   Девушке показалось, что дурачок нарочно гудит, чтобы его подольше утешали. Не будь пани Иоанна так нежна с ним, он бы успокоился значительно быстрее.
   - Тише, не надо шуметь, - прошипел таинственный голос. - Теперь можете отдохнуть, но только не говорите громко.
   - Кто здесь? - не выдержала Адель.
   Она удобно уселась в выемку между двумя большими камнями, хотела положить руки на эти камни, как на подлокотники кресла, и непроизвольно вскрикнула, коснувшись чего-то холодного и живого.
   - Ты задавишь меня, - прошелестел голос.
   Адель пронизала дрожь от догадки, что рядом с ней на камне примостилась змея. В темноте нельзя было разобрать, где она свернулась, но воображение подсказало девушке, что сбоку свернулась в кольца громадная кобра. Подняла голову на длинной шее, раздувает свой капюшон и раскачивается, готовая броситься в атаку.
   - Пахом Капитоныч, - жалобно позвала Адель, замерев и боясь двинуть даже пальцем. - Здесь змея.
   - Господь с тобой, дочка, - удивлённо проговорил солдат, - это уж. Что ты, ужа от змеи отличить не можешь? А впрочем, здесь такая темнота, что их легко перепутать.
   Адель помнила, что уж - это змея, но он не ядовит, однако ест же он мышей, значит, может и укусить.
   - Он может задушить? - спросила она.
   - Ты или совсем глупая, или хочешь меня обидеть, - прошипел уж.
   Адель поспешила выбрать первое, безобидное для ужа, предположение.
   - Глупая, - сказала она. - Прости, но я никогда не имела дела со змеями. К тому же я не видела тебя в темноте. В книгах я читала, что ужи безобидные и добрые.
   Она говорила это, а сама мечтала, чтобы этот добрый уж переполз к Пахому Капитонычу, раз он его и за змею не считает.
   - Не знаю, в каких книгах ты обо мне читала и что это такое "книги", но это сплошное враньё, - сердито прошипел уж. - Бывают ужи и злые, и очень даже вредные. Моя жена, например.
   С той стороны, где сидел солдат, послышались подозрительные всхлипывания.
   - Не дрожи, - попросил уж. - Я очень хорошо ощущаю малейшее сотрясение, а ты трясёшься, словно в судорогах.
   - Прости, - простонал солдат. - Это, наверное, лихорадка.
   - А ты чего трясёшься? - обратился уж к пани Иоанне. - Тоже больна?
   - Не обращай внимания, - сдавленным голосом попросила женщина. - Я так... Это скоро пройдёт.
   Адель слишком боялась устроившейся рядом змеи, поэтому не была настроена на весёлый лад. Она сейчас же представила, что где-то рядом примостился второй уж.
   - А где твоя жена? - спросила она.
   - Дома. Никак свою злость не переварит. Так меня сегодня пилила за то, что я, по её мнению, мышей перестал ловить, что я уполз от неё подальше, чтобы развеяться, а тут встретил вас. Этот котёнок тебе нужен? Я мог бы принести его моей жене, чтобы её задобрить. Этот котёнок слишком велик для меня, но жена у меня большая и толстая. Она была бы рада.
   - Нет, это наш котёнок, - испугалась Адель. - Его нельзя есть.
   - Нельзя, так нельзя, - уступил уж. - Я вот до сих пор не могу понять, зачем вы забрели в эти опасные места. Разве вы не знаете, что здесь обитает царь змей? Он поедает каждого, кто попадает в его владения. Вы легко могли погибнуть.
   Адель рассказала про фею и волшебный клубок, который должен был провести их по подземному ходу через пустыню.
   - Здесь много подземных ходов. Пройти по ним, не заблудившись, можем только мы, змеи. Но через пустыню ни один не проходит. Ваш клубок вёл вас прямо к царю змей.
   - Значит, это хорошо, что котёнок запутал клубок, - подала голос пани Иоанна. - А я-то так на него рассердилась, что готова была убить на месте.
   - Зачем убивать зря? - возразил уж. - Лучше съесть.
   - Напрасно я охранял от него на привалах сумку с клубком, - слабым голосом пожалел Барбос.
   - Выходит, ты не напрасно сразился с коршуном и спас Явление Пятое, - подхватил Пахом Капитоныч. - Ты спас котишку, а он - нас. Клубок прямиком привёл бы нас в логово змея.
   - Да, вы обошли его стороной, но были очень близко. Иногда, когда он очень голоден, он обследует свои владения и даже выползает наружу. Он и здесь бывает.
   - А вдруг он сейчас появится? - испугалась Адель.
   Она начала привыкать к присутствию рядом ужа, но боялась натолкнуться на него рукой или наступить на него, когда встанет.
   - Нет, он до сих пор спит, - успокоил её уж. - Вы успеете выйти из пещер. Я проведу вас кратчайшим путём.
   - Спасибо, - поблагодарила его не только Адель, но и все остальные.
   - Если вы отдохнули, то поползём дальше, - предложил уж. - Лучше сразу уйти отсюда, не дожидаясь пробуждения царя змей.
   Путь оказался недолгим по расстоянию, но неудобным, а порой очень трудным, так что времени прошло немало, а путники совершенно выдохлись, когда уж объявил, что они добрались до пещеры, из которой они сейчас выйдут на поверхность.
   - Как темно! - удивилась Адель. - Я думала, что мы всё ещё под землёй. Когда мы входили под гору, не было такой тьмы. Правда, дышать здесь легко.
   - Так ночь ведь! - удивлённо прошипел уж. - Неужели не видишь звёзды?
   Адель долго озиралась вокруг, пока ей не показалось, что она видит светящиеся точки.
   - Выходите в это отверстие, - прошелестел уж. - Здесь легко пролезть даже вам.
   Адель вслед за Пахомом Капитонычем пролезла сквозь низкий, но широкий лаз и очутилась на вольном воздухе. Приятный ветерок освежал лицо, над головой светились звё зды.
   - Как хорошо! - вздохнула пани Иоанна. - Посмотри, Стасек, какие звёзды!
   - Советую вам отойти отсюда, чтобы царь змей не увидел вас из пещеры, - посоветовал уж.
   Адель смогла хорошо его рассмотреть. Это была довольно большая змея, никак не меньше метра длины, очень толстая. Её привыкшие к мраку пещер глаза хорошо различили змеиную голову с немигающим взглядом. Девушка решила, что морда ужа выглядит добродушно.
   - Спасибо тебе, милый, - растроганно проговорила пани Иоанна. - Если бы не ты, мы бы пропали.
   - Спасибо, - от души поблагодарила Адель.
   - Так этот котёнок тебе, действительно, нужен? - еще раз с надеждой спросил уж.
   - Нужен, - с искренним сожалением отозвалась Адель, прижимая к себе котёнка. - Он нам клубок запутал. Может, тебе дать что-нибудь ещё? У нас есть сухари.
   Если бы у ужа была такая возможность, он бы, несомненно, плюнул от отвращения, но такой возможности он не имел и поэтому лишь весьма выразительно зашипел.
   - Ты, и правда, глупая, - сообщил он.
   - Наверное, - огорчённо согласилась Адель.
   - Ты не знаешь, нельзя ли здесь найти воду? - озабоченно спросил солдат.
   - Смотри туда, - прошипел уж. - Видишь уступ? Под ним жёлтый камень. Подними его и найдёшь ручеёк. Когда попьёшь, положи камень на место, иначе ручеёк пересохнет.
   - Спасибо! - обрадовался Пахом Капитоныч. - Ты даже не представляешь, как нас выручил. А где мы находимся? В какой стороне озёрный край?
   - Дойдёте до конца горы вдоль её склона, но не особенно близко к ней, чтобы не стать пищей для царя змей, а потом идите через пески прямо. Опасайтесь песчаных ловушек.
   - Ты не знаешь, как их избежать? - спросил Пахом Капитоныч.
   - Я не знаю, но могу узнать, - охотно вызвался уж и, изящно скользнув между камнями, исчез.
   Путешественники ошеломлённо посмотрели на то место, где только что был их проводник и, не сговариваясь, побрели к камню, под которым должен находиться ручей. Когда солдат поднял крупный камень и отложил в сторону, под ним показалась вода.
   - От жажды мы не умрём, - обрадованно воскликнул Пахом Капитоныч.
   - Не умереть бы от голода, - проговорила пани Иоанна.
   - Будет день - будет и пища, - мудро решил солдат.
   Все напились прохладной вкусной воды, солдат наполнил все имеющиеся у них ёмкости и вновь прикрыл ручеёк камнем.
   - Ни за что не догадаешься, что здесь есть вода, - сказала Адель. - Так и умрёшь от жажды рядом с ручьём.
   - Не умрёшь, - тихо отозвался Барбос. - Если приложить ухо к земле, то слышно журчание.
   Глаза у него лихорадочно блестели, а нос был горяч и сух. Видно было, что он очень ослаб и чувствует себя скверно. Пахом Капитоныч удобно устроил его на очищенной от камней площадке, и пёс сразу же заснул, даже не притронувшись к приготовленной для него болтанке.
   - Ложитесь спать, - распорядился солдат. - Порядок дежурств прежний. Адель, разбуди нас с восходом солнца.
  
  

Глава 19

До холмов

  
   Утром путешественники поели, кое-как привели в порядок одежду, сильно пострадавшую в подземном лабиринте, переложили поудобнее вещи, воду и остатки пищи и приготовились в путь, а ужа всё не было.
   - Знать бы точно, что он вернётся, тогда можно было бы подождать, - размышлял солдат. - А ну как мы только зря потеряем время?
   - Уж обещал узнать насчёт песчаных ловушек, - неуверенно напомнила Адель.
   - Если бы мы могли их распознавать, то быстро бы прошли через пустыню, - добавила пани Иоанна.
   - Подождём ещё немного, - решил Пахом Капитоныч. - Иди сюда, Явление Пятое, а то ты слишком приглянулся нашему новому знакомому.
   Он спрятал котёнка под мундир, сел возле Барбоса, поставил мешок и отметил камешком конец тени.
   - Когда тень переместится вот сюда, - сказал он и положил другой камешек неподалёку от первого, - мы перестанем ждать и выйдем в путь.
   Адель и пани Иоанна тоже сели на землю, а дурачок начал топтаться возле, нелепо выбрасывая ноги в стороны.
   - Отдохни, Стасек, - уговаривала его добрая женщина. - Сядь рядом со мной, а то и приляг.
   Юноша повиновался и лёг, положив голову ей на колени. Пани Иоанна пригладила ему волосы и что-то ласково заворковала над ним.
   - Я здесь, - прошипел знакомый голос.
   Адель вздрогнула, увидев рядом с собой змею. Как ни убеждала она себя, что уж безобиден, а всё-таки боялась, что он подползёт ближе.
   - Моя ужиха долго не хотела отвечать, - поведал уж. - Я совсем отчаялся, но потом она заинтересовалась котёнком и рассказала. Вы должны идти не вдоль горы, потому что здесь вас подстерегают ловушки, а отойти от неё в жёлтые пески и двигаться только по ним.
   - Но мы благополучно обогнули гору и с нами ничего не случилось, - сказала Адель.
   - Как вы шли? - спросил уж.
   Пахом Капитоныч очень толково разъяснил, где они пересекли пустыню и как обогнули гору. Он даже нарисовал на земле примитивную карту.
   - С той стороны горы пройти можно, однако вы могли попасться царю змей, а с этой стороны сплошные песчаные ловушки и, чем ближе вы будете приближаться к холмам, тем их станет больше. Вы должны найти, где цвет песка изменится. Здесь песок розоватый, а вы должны найти жёлтый песок. По нему и идите, но останавливаться на отдых нельзя, иначе засосёт. Вы уже прошли по нему и знаете это.
   - А если вернуться прежней дорогой? - спросила пани Иоанна.
   - Вам не найти безопасного прохода, непременно попадёте в ловушку, - сказал уж. - Вам повезло, что вы не попали в неё, когда после жёлтых песков подходили к горе. Ну, да жена говорит, что там есть широкий каменистый проход. Очевидно, вы шли прямо по нему, но, пройди вы левее или правее - и быть вам погребёнными в песках. С той стороны пустыню обрамляют три холма. Идите между теми двумя, видите? Теми, которые дальше. Но всё время следите за разницей в цвете песков. Помните, что идти вы должны по жёлтому песку, а розовый для вас - смерть.
   Уж повернул к Адели голову.
   - Ты не передумала насчёт котёнка? - спросил он. - Моя жена заговорила только из-за него. Она решила, что он уже принадлежит ей.
   - Прости, но я не могу его отдать. - решительно проговорила девушка. - Он наш друг.
   - Плохо дело, - со свистом вздохнул уж. - Эта гадюка сживёт меня со свету. Придётся наловить ей мышей. Прощайте. Желаю удачи.
   - Спасибо!
   - До свидания!
   - Удачной охоты!
   Эти возгласы благодарных путешественников долго ещё неслись вслед скрывшемуся между камней ужу.
   Лицо Пахома Капитоныча стало очень серьёзным.
   - Нам предстоит тяжёлый путь, - сказал он. - Адель знает, что такое эти пески, а ты, пани, - нет. Приготовься к тому, что твои ноги будут уходить в песок по щиколотку, ты будешь вытаскивать их, а песок - тянуть к себе. Если сил у тебя не хватит, и ты захочешь остановиться на минутку, чтобы передохнуть или поудобнее устроить мешок, твои ноги уже по колени уйдут в песок, ты будешь стараться вырваться, а тебя словно кто-то всасывает внутрь. Это, как болото, но не жидкое, а сыпучее. Если хочешь уцелеть - не останавливайся ни на миг и все силы сосредоточь только на том, чтобы дойти.
   - Нет, не дойти мне, - сразу решила пани Иоанна.
   - Тебе не дойти? - воскликнул солдат. - Мы с Аделью дошли из такой дали, а ты боишься не пройти короткий путь. Но я хочу, чтобы ты, пани, хорошенько поняла, что самая недолгая остановка в этих песках означает смерть. И малому всё время тверди, чтобы шёл, не останавливаясь. Следи за ним. Если сама не дойдёшь - его погубишь.
   Для женщины, потерявшей сына, дурачок стал единственной привязанностью. Она почти с ужасом посмотрела на юношу.
   - Он дойдёт. Сама дойду и его дотащу.
   Адель почти с отчаянием думала о возвращении в пески. В тот раз Пахом Капитоныч донёс её до каменистого участка розовых песков, а теперь он будет тащить на спине тяжёлую собаку. Хватит ли у него самого сил? И она решила вызвать колдуна Жана, если переход через пустыню окажется непреодолимым для кого-то из её спутников или для неё самой. Какое всё-таки счастье знать, что в трудную минуту можно получить верную помощь! Как же сразу станет страшно, если такой возможности у неё не будет!
   Солдат наклонился над псом, чтобы приладить его гамак. Глаза Барбоса были полны тоски.
   - Я останусь здесь, хозяин, - печально сказал он. - Я скоро умру. Не стоит надрываться, таща меня через страшные пески, только для того, чтобы я умер на той стороне пустыни.
   - Вот на той стороне ты и выздоровеешь, - ответил Пахом Капитоныч. - Ясное дело, что здесь ты умрёшь. Я перенесу тебя туда.
   Барбос промолчал. Нелегко было ему решиться на одинокую смерть. Ах, если бы ему только выздороветь! Уж он отплатит хозяину за все его благодеяния верной службой.
   Адель решила, что немедленно вызовет колдуна Жана, если собака будет умирать.
   - Пошли! - кратко скомандовал солдат.
   - Уж сказал, что пески розовые, - заговорила пани Иоанна. - Хоть убейте, но я ничего розового в них не вижу. А вы?
   - Я, признаться, тоже, - ответил Пахом Капитоныч.
   И Адель видела лишь жёлтый цвет, поэтому она пошутила:
   - Может, это был не уж, а очковая змея? Или очковый уж? Он добр и на всё смотрит сквозь розовые очки.
   - Только если так, - согласилась пани Иоанна. - Без розовых очков ничего розового не отыщешь.
   - Всё-таки смотрите внимательнее, - попросил солдат. - Наверное, разница лишь в незначительных оттенках.
   Как Адель ни старалась, а всё же Пахом Капитоныч первый обнаружил жёлтые пески.
   - Глядите-ка, а ведь уж прав! - воскликнул он. - Видите? Там чёткая граница жёлтого и розового.
   Адель присмотрелась и заметила, что вдали, действительно, розоватый цвет переходит в чисто жёлтый, но чёткой границы так и не определила.
   - Да смотри же внимательно! Это не прямая линия, а извилистая. Жёлтый песок и розовый не смешиваются, и то жёлтый врезается в розовый, то наоборот.
   К сожалению, глаза девушки не были так же остры, как глаза солдата.
   - Разницу цветов вижу, а границу - нет. Может, когда подойдём поближе, увижу.
   - А я вообще ничего не вижу, - сказала пани Иоанна.
   - Сейчас увидишь, - заверил её Пахом Капитоныч.
   Не видя так называемого жёлтого песка, шагая по привычному прочному, не засасывающему песку, который уж считал розовым, Адель не думала об опасных ловушках, а сейчас, обнаружив, что жёлтый песок, и правда, существует, она испугалась. Вдруг вот сейчас, через два-три шага, опора под ногами зашевелится и обрушится куда-то вниз, увлекая за собой и её, и её спутников, чтобы погрести в глубине. И чем ближе придвигалась размытая граница жёлтого и розового, тем страшнее становилось девушке.
   - Скорее бы дойти, а то вдруг мы все провалимся, - высказала она вслух одолевавшие её мысли.
   - Вроде бы, уж говорил, что ловушки начнутся дальше, - сказал солдат, вот тогда надо быть настороже.
   - А я всё равно не вижу розового. - сказала пани Иоанна.
   Для Адели граница розового и жёлтого начала обозначаться чётче, а потом, когда они совсем приблизились, она убедилась, что жёлтый и розоватый пески не смешиваются, а образуют при соприкосновении извилистую линию.
   - Да где вы видите розовый? - не понимала пани Иоанна. - Жёлтый песок, а ничего розового нет.
   - Вот розовый, вот жёлтый, вот их граница, - указывал Пахом Капитоныч, присев на корточки и тыча пальцем то по одну, то по другую сторону от извилистой линии.
   - Не вижу, - вздохнула пани Иоанна. - Хорошо, что вы видите, а то так бы и брели в ту сторону, пока бы не заблудились.
   Дурачок начал прыгать с одной стороны от черты на другую, и добрая женщина умилилась.
   - Стасек тоже различает оттенки.
   Адель сначала слишком обрадовалась, что они обнаружили границу песков, поэтому два цвета показались ей совершенно различными, теперь же она признала, что это лишь разница в оттенках жёлтого. Один оттенок канареечно-жёлтый, а другой - розово-жёлтый. Но раз и она, и Пахом Капитоныч хорошо их различают, то они смогут избегнуть ловушек, предпочитая очень трудный путь по песку, в котором будут вязнуть ноги.
   - Иди сюда, пани, - позвал солдат. - Пройди здесь... Постой немного... А теперь иди дальше.
   Пани Иоанна прошла по жёлтому песку, восклицая, что идти здесь намного труднее, постояла на одном месте несколько секунд и потом с большим трудом вырвала ноги из цепкой хватки.
   - Какой ужас! - воскликнула она. - Я уж думала, что меня совсем засосёт. Здесь нельзя даже приостановиться.
   - Вот именно, - согласился очень довольный Пахом Капитоныч. - Я показал тебе, что надо будет идти, даже если сил уже нет. А теперь перекусим на дорожку и пойдём. Это последняя остановка в пустыне, а следующая будет уже по ту сторону от неё.
   Все поели с большим аппетитом, а бедный Барбос только выпил воды. Адель очень внимательно посмотрела на него и сочла, что не следует вызывать колдуна Жана сейчас. В состоянии собаки не было никаких перемен, так что можно было надеяться, что по ту сторону пустыни они встретят кого-то или что-то, способное вылечить больного.
   - А теперь очень бодро двинемся в путь, - скомандовал солдат, взвалив на себя гамак с Барбосом и засунув Явление Пятое за пазуху. - Рассчитывайте силы и помните, что останавливаться нельзя. Пани, следи за парнем, чтобы он не отходил от тебя.
   Сначала Пахом Капитоныч хотел идти у самой границы песков, но из-за Стася, так и норовившего прыгать то туда, то обратно, отошёл на несколько шагов от извилистой линии.
   Адель вновь почувствовала, как вязнут ноги. Будто чьи-то пальцы силились схватить её за ступни, удержать и втянуть вниз.
   "Идти вперёд и не думать о том, что не хватит сил, - подбадривала саму себя Адель после двухчасовой ходьбы. - Я здоровая и очень сильная. Что мне стоит идти без устали несколько часов? Пахом Капитоныч уже пожилой, а идёт, как ни в чём ни бывало. Пока он бодр, я не должна думать об усталости".
   А усталость всё увеличивалась. Уже и Пахом Капитоныч почувствовал, что женщины начинают выдыхаться, потому что завёл интересный разговор о своих скитаниях, выбирая для рассказа самые яркие моменты. Сначала Адель понимала, что солдат хочет отвлечь их мысли от тягот пути, потом заслушалась и жила уже только былыми приключениями её спутника.
   - Интересную жизнь ты прожил, солдат! - восхищалась пани Иоанна. - Иной всю жизнь просидит на одном месте, никуда не выезжая, ничего не видя, и ничего с ним не случается. А ты весь мир обошёл, всё повидал.
   - Иной хоть и на одном месте сидит, а с ним такое случается, что мне и во сне не увидеть, - возразил Пахом Капитоныч, хитро прищурившись. - Но надо сознаться, что и я кое-что повидал... Смотрите!
   Все повернули головы в сторону розовых песков. Там на обширном участке поверхность вздыбилась, разом опала, а в центре провалилась вниз, и песок с сухим шуршанием стал ссыпаться в раскрывшееся отверстие, образуя всё увеличивающуюся воронкообразную бездонную яму. Потом эта яма закрылась, и песок, поднявшись, выровнял поверхность. Розоватая пустыня расстилалась по-прежнему мирно и безмятежно.
   - Попади в такую воронку! - прошептала пани Иоанна в ужасе. - Спасибо, что уж указал нам дорогу и предупредил о ловушках. А я видела кипящий песок.
   Кипящий песок долго не попадался путникам, но они наблюдали, как песок ходил ровными волнами на сравнительно небольшом участке, как он внезапно оседал вниз на крошечных пятачках диаметром метра в два-три, наконец, около самой границы песок заволновался и начал кипеть, то выплёскиваясь вверх, то бурля.
   За разговорами и наблюдениями прошло ещё часа три.
   - Сил больше нет, - простонала пани Иоанна.
   - Крепись, пани, - сказал Пахом Капитоныч непреклонным тоном. - Если остановишься - погибнешь.
   Адель очень устала, но чувствовала, что может идти ещё. Она знала по опыту, что пока это только утомление, усталость придёт позже.
   Дурачок стал плакать, пытался сесть на песок, но испуганная пани Иоанна удерживала его от гибельной попытки отдохнуть и заставляла идти. Казалось, что она забыла про собственную усталость.
   - Бедное дитя! - вздыхала она. - Как он устал! Но ничего, потерпи, ты должен идти дальше.
   Адель чувствовала, как ноги наливаются свинцом. Вытаскивать их из песка становилось всё труднее. Краем утомлённого сознания она заметила, что солдат поддерживает шатающуюся женщину, а она почти висит на нём. Если и она упадёт, то Пахому Капитонычу нельзя будет справиться с ними двумя. А тут ещё Стась.
   - Пахом Капитоныч! - сообразила она. - Давайте сделаем привал.
   - Нельзя, дочка, - сквозь зубы ответил солдат. - Вперёд! Не вздумай остановиться!
   - Ловушка сработает, а мы расположимся рядом с этим местом. Мы будем в безопасности.
   Солдат подумал.
   - Опасно, но придумано неплохо, - согласился он. - Так и сделаем.
   Как нарочно, пески долго оставались спокойными, а потом невдалеке заволновались и заходили волнами.
   - Отдохнем у самой границы, - обрадовалась Адель и двинулась туда.
   До роковой черты остался шаг, вот она наступает на черту и... песок у самой её ноги ухнул вниз. Она отскочила в ужасе.
   - Иди, не стой! - раздалось у неё в ушах.
   Она машинально вытянула увязшие ноги и зашагала дальше.
   - Смотри вперёд, дочка, - убеждал Пахом Капитоныч. - Видишь те холмы? Нам надо до них дотянуть, а они не так уж далеко.
   Если бы не усталость, то они дошли бы до холмов часа за три, но в том состоянии, в каком они находились теперь, до синеватых глыб на горизонте добрести было немыслимо.
   - Вперёд!
   Адель, как слепая, ковыляла за солдатом.
   - Вперёд!
   Стась, плача и скуля, тянулся следом.
   - Вперёд!
   Адель упала.
   - Вперёд! Встать сейчас же!
   Такого страшного голоса девушка никогда не слышала у доброго Пахома Капитоныча. Она встала и пошла. Даже Стась прибавил шагу. Но надолго ли хватит их сил? Вот уже солнце клонится к горизонту, скоро на землю надвинутся сумерки, а потом станет темно и границу песков невозможно будет различить.
   - Встать! Быстрее! Опасность! - кричал солдат.
   Но было поздно взывать к рассудку Адели. Она потеряла сознание и не видела, как из незаметного отсюда отверстия выползло неправдоподобно длинное ярко раскрашенное тело и, извиваясь, двинулось к ним.
   Солдат в оцепенении смотрел на приближающуюся змею, лежащую Адель, упавшего на колени Стася. Сам он задыхался под тяжестью пани Иоанны и Барбоса.
   Решение пришло быстро. Змей приближался смело, словно он знал безопасную дорогу. Солдат перешёл на розовые пески и положил на них женщину и собаку, торопливо перенёс Адель, чьё бесчувственное тело уже начало погружаться в песок, перетащил Стася и решил, что, если уж суждено им погибнуть, то пусть это будет быстрая смерть в песках. Но как их уберечь от змея?
   Песок в стороне стал осыпаться в гигантскую воронку, а змей неспешно полз по известному только ему пути к ожидающей его лёгкой добыче.
   Поверхность песка выровнялась, и Пахом Капитоныч решился на отважный, но гибельный шаг. Он ещё раз оглянулся на лежащих друзей и засунул мяукающего котёнка в мешок. Адель была в глубоком обмороке, а сейчас самое время бы ей позвать на помощь человека, о котором она говорила. Только можно ли рассчитывать в таких условиях на помощь таинственного знакомого девушки, даже если это волшебник?
   Солдат побежал навстречу царю змей. Сначала он решил отдать себя на съедение, но потом засомневался, насытит ли гигантского змея такой худой человек, как он. Нет, он заставит чудовище покинуть безопасную тропу, выманит его в пески с ловушками и, если змей не погибнет в одной из них, то хотя бы удалится на большое расстояние от измученных путешественников.
   - Господи, выведи! Господь всемогущий, не дай пропасть!
   Он сам не замечал, что шепчет то бессвязные мольбы, то молитвы.
   Змей приподнял голову и приоткрыл страшную пасть, готовясь броситься на приближавшуюся к нему добычу, но солдат вильнул в сторону и побежал прочь от надёжной тропинки в опасные пески. Змей, полагавший, что сумеет схватить юркого человека, не покидая безопасной территории, рванулся за ним, но был вынужден сползти с тропинки. Он резко выбросил тело вперёд. Его пасть уже поднялась над солдатом, но отдёрнулась, голова мучительно вскинулась, а мощное узорчато раскрашенное тело извивалось в напрасных попытках вырваться из расступившейся под ним бездны. Середина его туловища провалилась в бурлящий песок, хвост и голова взметнулись в смертельной муке и тоже скрылись в глубине, а бурление песка стало убывать и вскоре прекратилось.
   Пахом Капитоныч продолжал бежать уже к тропе, по которой полз змей, не надеясь на спасение, но повинуясь инстинкту самосохранения.
   - Господи, пронеси! Господи, пронеси!..
   Он упал в изнеможении, цепляясь пальцами за песок, но не имея сил даже ползти. Всё его тело сотрясала дрожь.
   "Конец", - подумал он и прямо перед собой увидел взметнувшуюся вверх струю песка, провалившегося затем в таинственную глубину.
   - Господи! - простонал Пахом Капитоныч.
   Отчаянным усилием он поднялся на ноги и, обежав открывшуюся на пути ловушку, рухнул на тропу, обозначенную извилистым следом царя змей. Он лежал долго, успокаиваясь и отдыхая, а затем вернулся к спасённым спутникам и лёг на песок, не шевелясь, ни о чём не думая. Ночь спустилась на землю.
   Когда Пахом Капитоныч открыл глаза, солнце уже наполовину появилось из-за горизонта.
   - Эй, странники! - закричал он. - Просыпайтесь!
   Адель села, всё ещё находясь во власти сна. Пани Иоанна зашевелилась.
   - Вставайте, вставайте, - торопил их солдат. - Перейдём пустыню, доберёмся до какого-нибудь жилья, добудем провизии, тогда и отдохнём.
   Адель открыла глаза и с изумлением обнаружила, что они всё ещё среди песков.
   - Да, дочка, пришлось рискнуть и раскинуть лагерь в розовых песках, - подтвердил Пахом Капитоныч её догадку. - К счастью, на ловушку мы не сели.
   - Никогда в жизни так не уставала, - призналась пани Иоанна. - Бедный мальчик! Вот кто по-настоящему выбился из сил. Ты, солдат, наверное, сделан из железа.
   - Наверное, - подтвердил Пахом Капитоныч, посмеиваясь. - Из железа выковали, в огне накалили, в воде закалили. Да и вы, дорогие мои, далеко не неженки. Отлично держитесь. Ничего, идти осталось уже недолго. Вот доедим остатки муки, напьёмся воды и неторопливо добредём до холмов.
   Так и сделали. Пока пани Иоанна разводила жидкое тесто, солдат наклонился над Барбосом и с трудом его разбудил. Есть пёс опять отказался, но с жадностью набросился на воду. Потом он опять заснул.
   - Он не умирает? - с беспокойством спросила Адель.
   - Нет, - заверил её солдат. - Он очень ослаб и теперь будет долго спать.
   И вновь они пустились в путь по жёлтому песку, вздрагивая, когда невдалеке от них в розовом песке обнаруживались ловушки. Холмы из далёких синих туч, застрявших на горизонте, превратились в тёмные каменные громады и, наконец, на них стали выделяться камни, трещины, глыбы, еле держащиеся на склонах.
   - Слава тебе, Господи! Дошли! - воскликнул Пахом Капитоныч и перекрестился.
   Адель удивила подобная реакция солдата на окончание перехода через пустыню. Конечно, трудный был переход, но ведь они уже давно идут вместе и проделали очень много трудных переходов. А здесь даже опасностей особых не возникало. Была только опасность, что место их привала окажется ловушкой. Что же с Пахомом Капитонычем?
  
  

Глава 20

За холмами

  
   Между холмами росла жёсткая полусухая редкая трава, но с какой же радостью встретили её путешественники!
   - Словно вырвались на волю! - восторгалась пани Иоанна. - Правда, хорошо, Стасек?
   Дурачок загукал и захлопал в ладоши, выражая свою радость.
   - Если бы вы нашли в себе силы пройти ещё немного! - просительно сказал Пахом Капитоныч. - Нам бы дойти до той стороны холмов, а то мне не слишком нравятся эти нависающие глыбы. Не хотелось бы мне расположиться на отдых и получить по голове камнем.
   - Я ещё могу идти, - заверила пани Иоанна, справедливо полагая, что именно на её силы равняются путешественники.
   - Я тоже, - подтвердила Адель.
   - И Стасек готов идти, - сказала пани Иоанна. - Правда, Стасек?
   Дурачок принялся маршировать, торжественно и нелепо выбрасывая ноги.
   - По ту сторону холмов мы, может быть, встретим какое-нибудь жильё, - прибавил Пахом Капитоныч.
   Адель помнила обвал в горах, вызванный Гансом, поэтому предупредила своих спутников о необходимости соблюдать осторожность.
   - Я тоже слышала, что в таких местах нельзя кричать, - согласилась пани Иоанна.
   Два холма выглядели холмами только издали, а вблизи казались горами. Склоны, расположенные очень близко друг к другу были изборождены трещинами и густо усеяны камнями. Они не были крутыми, но взобраться на вершину было бы трудно из-за этих трещин и камней. Местами над проходом нависали целые глыбы. Адель с трепетом проходила под ними, не понимая, какая сила удерживает их от падения. Сейчас она не решилась бы остановиться на отдых, даже если бы умирала от усталости. Её спутники тоже поглядывали наверх с опаской, и лишь дурачок шёл весело и беззаботно.
   К счастью, холмы тянулись не очень далеко, и они вышли, наконец, из-под нависающих камней. Дальше располагались непонятные каменные шары, столбы, многогранники. Было странно видеть в пустынной местности эти фигуры. Они казались грубо высеченными рукой человека, но раз человека поблизости не было, то приходилось признать, что это творения природы.
   Не успела Адель додумать эту мысль, как до её слуха донеслось какое-то постукивание.
   - Кто-то стучит в той стороне, - сразу определил Пахом Капитоныч. - Оставайтесь здесь, а я пойду взгляну, что там. Возьми-ка котёнка, дочка.
   Пани Иоанна присела на камень возле дремлющего Барбоса, и Стась немедленно примостился у её ног.
   Адель подумала, что, если в прошлый раз им помог добрый уж, то сейчас мог появиться кто-то опасный. Она уловила, что встречаемые ею добрые и злые существа обычно чередуются, правда, иногда очерёдность почему-то нарушалась, а порой Адель не могла различить, друг рядом с ней или враг.
   Она настороженно прислушивалась. Ей казалось, что ей не было бы так страшно, если бы она пошла вместе с солдатом, но ждать, рисуя в воображении всякие ужасы, было мучительно. Потом она уловила чьи-то шаги.
   - Сюда идут, - предупредила она пани Иоанну.
   - Лишь бы это вернулся солдат, - отозвалась та, тоже обратившись в слух.
   - Эй, это я, - раздалось невдалеке.
   - Пахом Капитоныч! - обрадовалась Адель.
   - И не один. Вот, знакомьтесь: гном Нил и гном Нок.
   Адель уже встречалась с гномами, но разница между виденными ею гномами и теми, что стояли, улыбаясь и подмигивая друг другу, рядом с солдатом, была значительная. Эти двое были ростом с шестилетних детей, крепких, широких в плечах, пропорционально сложённых. Лица казались молодыми, но были бледноваты, будто гномы редко бывали на свежем воздухе. Одеты они были в одинаковые тёмно-синие штаны и куртки, порядочно истрёпанные, на ногах были крайне разношенные сандалии. Волосы были рыжеватыми, коротко подстриженными, и на ухо небрежно надвинуты бесформенные береты.
   Дурачок загукал, показывая на них пальцем.
   - Вы, наверное, братья? - любезно спросила пани Иоанна, желая замять неловкость.
   Гномы вновь переглянулись и покосились на Стася.
   - Нет, мы не братья, - ответил Нок, - но мы такие большие друзья, что почти как братья.
   Пахом Капитоныч представил своих спутников.
   - Я уверен, что наш народ поможет вам, - сказал Нил. - Прежде, когда нами правил Сор`дел, мы или скрывались от людей или нападали на них, но с тех пор, как он умер и к власти пришёл его сын Лан`гуш, вражда прекратилась, и мы готовы помочь всем, кто в этом нуждается. Нок сбегает сейчас к Лангушу и передаст ему вашу просьбу.
   Нок выразительно поглядел на своего приятеля, но Нил сделал вид, что не замечает его мимики.
   - А ты останешься здесь? - обидчиво спросил Нок. - Всегда мне достаётся самая тяжёлая работа и самые противные поручения, а ты прохлаждаешься в ожидании, когда я освобожусь. Иди сам, а я тебя подожду.
   - Нок, не спорь и не позорься перед чужестранцами, - ровным голосом проговорил Нил.
   - Это ты не позорься, - упёрся Нок.
   Было видно, что Нил не намерен уступить.
   - Пойдём, я объясню тебе, почему идти должен ты, - предложил он. - Подождите нас, чужестранцы.
   Нок угрюмо последовал за ним, и оба скрылись за каменными фигурами.
   - Сейчас подерутся, - предположила Адель.
   - Уже дерутся, - ответил солдат. - Слышите?
   До них доносились звуки ударов, сопение и возня.
   - Может, разнять их? - спросила пани Иоанна. - Нехорошо, когда дерутся.
   Но путешественники не успели принять какое-либо решение, потому что до них донёсся чей-то голос, в котором слышались командные нотки.
   - Что это значит? Вас послали сюда учиться ремеслу каменотёсов, а не драчунов. Где ваша работа?
   В ответ раздалось невнятное заикающееся бормотание двух голосов.
   - А где они? - спросил голос.
   Очевидно, ему ответили.
   - Как же вы посмели затевать драку в присутствии гостей? Ведите меня туда.
   Адель лихорадочно вспоминала имя вождя или царя гномов. Тот, что умер, был Сардел. Это она хорошо помнила, потому что при звуке этого имени сразу возникла ассоциация: тарелка картофеля с маслом, а рядом две румяные сардельки, толстые и большие. Непременно две, потому что одна не утолит её голод. А есть-то очень хочется.
   Второе имя тоже было связано с какой-то едой. Кажется, что-то морское. Камбала? Нет. Что-то вроде кальмара, нет, омара.
   - Лангуст, - сказала сама себе Адель. - А предводителя гномов зовут Лангуш.
   - Хорошее сравнение, - одобрил Пахом Капитоныч, улыбаясь. - Только не перепутай.
   В это время из-за большого камня в виде шестиугольной призмы показался облачённый в опрятную рабочую одежду гном с очень решительным лицом.
   "Нет, это не Лангуш, - сама себе сказала Адель. - У предводителя должна быть величественная осанка, а у этого гнома спина сгорблена, словно он всю жизнь работал, согнувшись. Да и руки у него очень грубые".
   Гном очень любезно представился и выслушал краткую историю каждого путешественника и их просьбу продать им немного еды.
   - Продать мы не можем, - сейчас же заявил Ледер. - Это прежде мы торговали всем, чем могли. Сейчас мы помогаем безвозмездно, потому что Лангуш добр сердцем и великодушен.
   Адель не могла сказать с уверенностью, но ей показалось, что в тоне Ледера прозвучало сожаление.
   - Нок, сбегай к Лангушу, мой мальчик, и пригласи его сюда. Да не теряй время! - приказал Ледер юному гному.
   За его спиной Нил в пантомиме изобразил, что не случайно посылал своего приятеля к Лангушу, вот и Ледер это велит именно ему. Нок не посмел возражать, но показал Нилу кулак. Старший гном жестом прекратил этот спектакль.
   - Я наставник трети юных лоботрясов, - объяснил Ледер. - Кроме меня, есть ещё трое учителей-каменотёсов. Эти два юнца - самые большие лодыри, каких я только видел. Выросли с колокольню, а ума не нажили. Когда они окончат курс обучения, я отпраздную это событие... если новые юноши не окажутся ещё хуже.
   Лицо у гнома тоже было бледным, но, в отличие от учеников, не дышало здоровьем, а было усталым и изнурённым.
   Никто не заметил, как Стась подошёл к Ледеру. Слабоумный юноша встал рядом с гномом, показал ребром ладони его рост на своём теле и загоготал. Лицо учителя стало замкнутым, зато Нил, встав за спиной своего наставника, так и прыснул со смеху.
   - Не обижайтесь на Стася, уважаемый Ледер, - поторопилась сказать Адель. - Лучше, если вы не будете обращать внимания на его выходки.
   - Почему? - спросил учитель и окинул дурачка опытным взглядом. - Впрочем, можете не продолжать, я всё понял.
   - Мы хотим вывести его из опасных мест и пристроить в какой-нибудь деревне, - пояснил Пахом Капитоныч.
   - Вряд ли вам удастся это сделать, - усомнился гном.
   - Отчего же нет? В деревнях хорошо относятся к блаженненьким. Один подаст, другой. Глядишь, а парень уже сыт. Большего ему и не нужно.
   Ледер покачал головой.
   - Никто не будет кормить бездельника, - категорически заявил он. - Научите его работать. Приспособьте хоть к самому грубому неквалифицированному труду, и тогда он сможет кормиться у какого-нибудь хозяина, а даром никто ему ничего не даст. У нас работают все, даже дети. Посильно, конечно. Найдётся много дела и для тех, кто лишён разума. Такие, как он, могут дробить камень, переносить тяжести, копать. Неужели вы тащите с собой этого великана, кормите его и не заставляете работать? Он мог бы нести вещи.
   - Я уверена, что Стасек сможет помогать по хозяйству в доме, где его приютят, - примирительно заговорила пани Иоанна. - Он очень понятливый.
   Ледер хмуро взглянул на неё и отвернулся. К счастью, доброй женщине не пришлось и дальше оправдывать беззаботное существование своего подопечного, потому что вернулся Нок, а с ним пожилой гном с приветливым выражением лица и доброй улыбкой и ещё два гнома. Эти трое были одеты в очень простую и удобную одежду тусклых тёмных тонов, а лица у них были совсем бледные, землистого оттенка.
   - Здравствуйте, чужеземцы, - приветствовал их гном с добрым лицом. - Я Лангуш, предводитель гномов, живущих под этими холмами. Мы редко выходим на поверхность и совсем никого не видим, но рады оказать помощь каждому, кто об этом попросит. Мы накормим вас, дадим запас пищи с собой и выполним все ваши просьбы.
   Адель поняла, что лица гномов так бледны из-за пребывания под землёй. Ледер чаще выходит на поверхность, поэтому цвет лица у него лучше, а Нику и Ноку приходится работать с камнем под солнцем, и лица у них лишь слегка бледноваты.
   - Моих помощников зовут Дун`ро и Ку`ар, - представил Лангуш своих спутников.
   К сожалению, выражение их лиц не внушало такого же доверия, как лицо их господина. Чувствовалось, что эти гномы себе на уме и не обременены альтруистическими побуждениями.
   - Мы приглашаем вас отдохнуть в подземном убежище. Среди нас есть искусные лекари и если...
   Пахом Капитоныч поспешил ухватиться за это предложение.
   - У нас есть тяжелобольной, - сообщил он и откинул одну полу "гамака".
   Барбос тяжело дышал и даже не открыл глаз.
   - Но это собака! - сердито сказал Куар.
   - Это очень добрая и умная собака, - заверила гномов пани Иоанна.
   Адель очень боялась, что присутствие Барбоса заставит гномов отказаться от их добрых намерений, а тогда ей придётся вызвать колдуна Жана.
   - Он так добр, что не трогает даже котёнка, - сказала она.
   - Котёнка?! - воскликнул Дунро в ужасе.
   Пахом Капитоныч вынул из-за пазухи Явление Пятое и показал гномам.
   - А тот человек лишён разума, - пояснил Ледер. - Его кормят, заботятся о нём и не заставляют работать.
   Лангуш размышлял, и его приятное лицо сначала стало грустным, но вскоре просветлело.
   - Если учесть, что собака совсем больна, котёнок очень мал, а умственноотсталый юноша никому не причиняет хлопот, мы можем поместить гостей в подземных покоях неподалёку от входа и не пускать их дальше. Вы уж извините нас, чужестранцы, за ограничения в передвижениях по нашим владениям, но это необходимые меры. Мы не допускаем к себе животных, а также людей, в которых не можем быть уверены.
   - Нам много не надо, - заверил его солдат. - Было бы где переночевать и чем утолить голод, а большее нам ни к чему.
   - Тогда прошу вас следовать за мной, - ласково пригласил Ледер.
   Они прошли по извилистой тропе между камнями и через широкое отверстие проникли внутрь холма. Почти сразу же начинались широкие ступени, которые привели их в большой зал с рядами колонн, поддерживающими свод. Ледер свернул в сторону и через невысокую арку провёл их в низкое помещение, в котором была ещё одна арка.
   - Здесь четыре сообщающиеся между собой комнаты, - объяснил Лангуш. - Располагайтесь в них со всеми удобствами. Сейчас сюда принесут всё необходимое.
   Немедленно появились гномы, неся маленькие кушетки, которые они составляли вместе, чтобы получить необходимые по величине ложа. На миниатюрные детские столы натащили столько разнообразной и вкусной еды, словно пришельцы были не людьми, а прожорливыми великанами. Детские табуретки поставили вдоль стен, а возле столов расстелили множество мягких ковров на восточный манер.
   - Почти чайхана, - отметил бывалый солдат. - Располагайтесь, друзья, не будет заставлять себя ждать. А Барбоса, я надеюсь, подлечат на славу. Вон какой важный доктор его осматривает.
   Ледер задержался, с любопытством выспрашивая о приключениях своих гостей. Дунро и Куар сидели рядом со своим предводителем, с осуждением слушая о бесцельных, с их точки зрения, странствиях, но, когда речь зашла о фее, подарившей странный клубок, едва не погубивший путешественников, Дунро не выдержал.
   - Какая же это фея? - воскликнул он. - Это ведьма. Лживая и скверная ведьма. Представляется феей, а рылом не вышла, вот и врёт, что ей полторы тысячи лет, хотя ей и четырёхсот лет не стукнуло.
   Лангуш деликатно кашлянул, призывая подчинённых к более изысканным выражениям, но Куар пылко добавил:
   - Совсем паршивая баба! И колдовать-то почти не умеет. Пробавляется мелкими пакостями. Тьфу! Только звание марает!
   - Кажется, доктор уже закончил свою работу, - перевёл Лангуш разговор на другую тему.
   Адель кусала губы, чтобы не рассмеяться при виде двух рассерженных гномов.
   - Ты сделал всё, что нужно, Квар? - спросил Лангуш.
   Тощий старый гном поклонился.
   - Когда... больной придёт в себя? - с запинкой поинтересовался Дунро.
   - Завтра с восходом солнца, - хрипло ответил доктор. - И тогда он будет совершенно здоров.
   - Завтра до восхода солнца мы дадим вам столько еды, сколько вы будете в силах унести, - сказал Лангуш. - К сожалению, мы не можем позволить, чтобы здоровая собака оставалась в наших владениях. У нас нет обычая держать домашних животных и вряд ли мне удастся убедить моих подданных в том, что вреда в них нет, пользу же они могут принести большую. Может быть, когда-нибудь мне это и удастся, но не теперь. Нельзя требовать многого сразу.
   Адели очень понравился Лангуш, и она воспринимала его как очень умного и передового человека маленького роста. Да и на рост она к середине беседы перестала обращать внимания, настолько разумны и увлекательны были его речи. Пахом Капитоныч, видевший много народов со своеобразными обычаями, особенно легко общался с гномом. Пани Иоанна помалкивала, но видно было, что она целиком одобряет начинания Лангуша. Только Стась кривлялся, тянул свою покровительницу за рукав и пытался доказать ей, что их хозяева до смешного малы. Но что можно было требовать от дурачка?
   Когда гномы покинули своих гостей, предупредив, что через восемь часов взойдёт солнце и чужеземцам придётся уйти, путешественники с наслаждением разлеглись на мягких постелях и сразу же уснули. И как же славно они проспали эту ночь!
   - Простите, что мы вынуждены прервать ваш сон, чужеземцы, но скоро встанет солнце.
   Такими словами разбудили их Дунро и Куар.
   Путешественники ещё не проголодались, но всё же отдали дань вкусному завтраку. Потом им принесли большие запасы питательной и способной долго не портиться еды, после чего их вывели из подземного царства. Сам Лангуш вышел проводить их.
   Пахом Капитоныч вынес крепко спящего Барбоса, с которого были сняты все бинты и у которого не осталось ни единой раны. Гномы с большим беспокойством поглядывали на гамак с животным.
   - Сейчас ваша собака проснётся, поэтому мы уйдём, - сказал Лангуш. - Желаю вам доброго пути и успешного завершения ваших исканий.
   Пахом Капитоныч, пани Иоанна и Адель сердечно попрощались с гномами и двинулись в дальнейший путь, снабжённые указаниями, что им надо обогнуть большой озеро, пройдя по узкой полоске суши между ним и заливом, в котором обитает много страшных и опасных чудовищ.
   - И-и-и! - заржал Стась с самым довольным видом и запрыгал на месте.
   - Что с мальчиком? - удивлённо спросила пани Иоанна.
   - Наверное, доволен, что выбрался наверх, - предположил солдат, шагая в указанном направлении по пыльной полусухой траве.
   Всходило солнце. Пахом Капитоныч опустил гамак на землю и открыл его. Пёс спокойно спал. Когда его морды коснулись первые лучи, он открыл глаза и удивлённо осмотрелся.
   - Значит, мы уже прошли через пустыню, хозяин? - спросил он. - Что со мной? Такое чувство, что я совсем здоров.
   Барбос осторожно перевернулся на живот, сел и, подумав, встал. Несколько шагов он сделал с опаской, потом осмелел и пробежался вокруг людей.
   - Совершенно здоров и полон сил, - сделал он вывод. - Даже не ожидал, что останусь жив.
   Он деловито обошёл всех по очереди, обнюхал, встал на задние лапы, опёрся передними о грудь солдата и обследовал котёнка, сидящего на плече Пахома Капитоныча, после чего пришёл к заключению:
   - Кажется, всё в порядке.
   Ему вкратце рассказали о последних событиях.
   - Значит, когда будем проходить между озером и заливом, зевать нельзя, - подхватил пёс. - Уж я не пропущу опасность.
   Все решили не задерживаться и идти дальше. Хотя у них сейчас имелись припасы, но разумнее было продвигаться вперёд, пока силы свежие и не накопилась усталость. Отдых у гномов подействовал на всех самым благоприятным образом. Настроение было прекрасным и хотелось верить только в благополучный исход путешествия. Пока шли, всё время с благодарностью вспоминали маленький народец, оказавший им такую большую помощь.
   Привал сделали на очень красивой лужайке, приготовили вкусную еду, много шутили и смеялись, так что путешествие в это приятное время воспринималось ими скорее как весёлый пикник.
   - Как хорошо! - вздохнула пани Иоанна.
   Адель, блаженно вытянувшись на земле, заметила, что Пахом Капитоныч, привалившийся к мягкой кочке, вздрогнул. Она не успела удивиться, как почувствовала весьма ощутимый укол в шею.
   - Ой! Что это? - вскрикнула пани Иоанна.
   - Блохи. Что вы кричите? - не понял Барбос. - Обыкновенные блохи. Какая же шкура без блохи?
   Дурачок заорал дурным голосом, прыгая на одном месте и хлопая себя по всему телу. Даже Барбос начал ожесточённо чесаться, а котёнок мяукал и лапкой тёр себя то по носу, то за ухом.
   Все вскочили, чувствуя, как множество мелких насекомых прыгают по всему телу и безжалостно кусают.
   - Да, это блохи, - подтвердил Пахом Капитоныч. - Откуда они здесь?
   - Какая разница? - простонала Адель, отчаянно потирая то один укус, то другой. - Главное, как от них избавиться? Далеко до озера? Залезть бы в воду!
   - Нельзя, - ответил солдат, морщась от нестерпимого зуда. - Там нас в два счёта съедят местные чудовища.
   - А здесь - местные блохи, - проворчал Барбос. - Уж сколько раз меня одолевали блохи, но таких зловредных я ещё не встречал.
   - Их полчища, - сказала Адель, указав на траву, покрытую тёмными прыгающими точками. - И их, по-моему, становится всё больше.
   - Бежим отсюда! - болезненно ойкая вскричала пани Иоанна. - Сил больше нет.
   Измученные укусами путешественники торопливо собрали вещи и бросились наутёк. Куда девалось их приподнятое радужное настроение? Теперь они страдали физически, а потому и мысли их приняли самый мрачный характер.
   - Я знаю растение, отвар которого отпугивает блох, - сказала пани Иоанна, торопливо шагая рядом с Аделью. - Но я его пока не вижу.
   - Смотри внимательнее, пани, - попросил солдат. - Эти крохотные твари причиняют больше беспокойства, чем нападение оборотней.
   Весь день не прекращалась пытка. Мерзкие насекомые кусали без разбора и людей и животных. Они прыгали под одеждой, а в траве их было неисчислимое множество. Путники бежали, не замечая ничего вокруг.
   - Что это вы прыгаете, как блохи? - раздался тягучий голос.
   Адель так и подскочила от неожиданности. Нервы у неё были взвинчены. Пани Иоанна, оказавшаяся не в лучшем состоянии, процедила сквозь зубы:
   - Не видишь разве, что смерть наша пришла?
   - А где она? - с любопытством спросила корова.
   - Повсюду! - кратко пояснил Пахом Капитоныч. - Сейчас узнаешь.
   Рыжая корова ласковыми карими глазами с благожелательным любопытством озирала очумелых путешественников.
   - Бывает же такое! - шумно выдохнула она и вдруг взвилась на дыбы. - Му-у-у-у!
   - А! - злорадно вскричал Барбос. - Поняла?
   - Му-у-у-у! - словно бешеная, ревела корова. - Не подходите, а то подцеплю на рога!
   Она яростно брыкалась, словно исполняя дикарскую обрядовую пляску. Адель с опаской взглянула на её острые и длинные рога. Она поняла, что корова близка к помешательству и может не рассчитать свои движения или, не помня себя от ярости, нарочно боднуть первого подвернувшегося под руку.
   Корова брыкалась, пёс катался по траве, кусал себя за бока и вертелся волчком, дурачок противно визжал на одной ноте, пани Иоанна охала и стонала, солдат отчаянно чесался и что-то бормотал сквозь стиснутые зубы, а котёнок у него под мундиром отчаянно верещал. Адель не видела себя со стороны, но полагала, что представляет собой не очень приятное зрелище. Она была почти готова к тому, чтобы закричать: "Колдун Жан!" Но от вызова помощи её удерживал стыд. Каково ей выдержать адские муки голода и жажды, тяготы пути, бороться со страшнейшими опасностями, а сдаться из-за блох. Закусанная блохами девушка. Стыд-то какой! Хорошо хоть, что не вшами. Нет, лучше уж умереть.
   Ночью положение несчастных не улучшилось. Куда бы они не пошли, всюду их сопровождали полчища мучителей.
   - Ищи свою траву, пани! - взывал Пахом Капитоныч.
   - Нет её здесь, - оправдывалась пани Иоанна. - Такое простенькое растение. Везде растёт, даже на мусорных кучах. Ой, скоро конец мой придёт!
   - Где же здесь быть мусорным кучам? - упавшим голосом спросила Адель.
   Бедные путешественники измучились от усталости, но ни прилечь, ни присесть они не могли, потому что страдания, причиняемые блохами, были сильнее усталости. И в это самое неподходящее время Барбос насторожился, прислушался, сбегал куда-то и сообщил, что к ним направляется целое полчище воинственно настроенных маленьких человечков.
   - Может, это гномы? - предположил Пахом Капитоныч, почёсываясь.
   - Почему же они настроены воинственно? - спросила Адель. - Мы расстались более, чем мирно.
   - Ничего не понимаю, - заключила пани Иоанна.
   - Пусть идут сюда, - болезненно мычала корова. - Пусть тоже помучаются от этих тварей. Они хуже моей хозяйки.
   Долго гадать не пришлось. К ним приближалась толпа вооружённых гномов, и лица их были мрачны, а руки сжимали копья и топоры.
   - Наконец-то мы настигли вас, коварные чужеземцы! - закричал Дунро. - Сам Лангуш не смог перенести вашей подлости и послал нас за вами. Мы впустили вас в наше убежище, накормили и обласкали, а вы... Чем вы нам отплатили?!
   В голове Адели мелькнула догадка, что надо было расплатиться с ними деньгами. По-видимому, и к Пахому Капитонычу пришла та же мысль, потому что он крикнул:
   - Мы готовы расплатиться с вами.
   - Ах, так! - завопил Куар. - Бейте их, друзья!
   Как ни были малы гномы, но такая их толпа представляла собой грозную силу.
   - Бегите! - крикнул солдат женщинам. - Бегите и уводите с собой парнишку, а мы с Барбосом попытаемся их задержать. Возьми котёнка, Адель.
   Было очевидно, что солдат обрекал себя на гибель, да и у Барбоса не было шансов выжить в неравном бою. Адель решила вызвать колдуна Жана, когда гномы приблизятся.
   - Вы ещё и колдуете против нас, мерзкие оборотни? - возопил Дунро, на которого тоже напали блохи. - Вы не люди, а самые злостные чародеи!
   Армия гномов бежала, потрясая копьями и топорами и почёсываясь.
   Корова быстро разобралась в обстановке и, поняв, что сможет выместить накопившуюся ярость на странных пришельцах, опустила голову и с рёвом бросилась на них с намерением поднимать на рога, сшибать с ног, лягать и топтать непрошенных гостей. Барбос с рычанием понёсся следом.
   При виде длинных острых рогов разъярённого чудовища гномы побросали оружие и кинулись наутёк. Такой быстроты корове ещё не приходилось видеть, и она неслась вдогонку, яростно мыча и от бессилия их нагнать лягая воздух задними ногами. Барбос, не испытывавший такого острого бешенства, с весёлым лаем носился по траве.
   Устав, оба животных вернулись. Погоня на время отвлекла их от зудящих укусов, но теперь они вновь испытывали прежние страдания.
   - Что случилось с гномами? - недоумевала пани Иоанна. - Их узнать нельзя. Чего они хотели от нас?
   Это оставалось для всех загадкой, но сейчас им было не до гномов.
   - Ищи свою траву, пани! - умолял Пахом Капитоныч. - Пропадём ни за грош! Более мерзкой смерти я не видывал!
   В темноте пани Иоанна осматривалась особо старательно.
   - Ищите и вы. Это довольно высокое растение с плоскими жёлтыми цветками, собранными на одной веточке близко друг к другу.
   Вокруг была только низкая полусухая трава, полная блох.
   - Поищу и я, - решил Барбос, не зная, какие ещё кувырки способны прогнать безжалостных насекомых.
   Он принялся быстро бегать то в одну сторону, то в другую, всё больше отдаляясь от группы. Корова, мыча и брыкаясь, следовала за путешественниками.
   Может, при других обстоятельствах Адель решила бы, что времени прошло немного, но так как минута пытки длится бесконечно, то она решила, что прошли столетия, прежде чем примчался Барбос с известием, что нашёл нужную траву. Все побежали за ним, но каково же было их разочарование, когда пани Иоанна определила, что это не то растение. Однако здесь полусухая трава сменилась сочной зеленью, и иные растения достигали большой высоты. Все с понятным энтузиазмом принялись рыскать по этим покрытым блохами зарослям.
   - Вот и оно! - обрадовано закричала пани Иоанна.
   Растение не было ничем примечательно. Адель не раз видела его в своей прежней жизни. Она даже играла его цветочками, собранными в тугой пучок. Знать бы ей тогда, с каким нетерпением будет она искать его в будущем!
   - Что с ним делать? - спросил Пахом Капитоныч.
   - По правилам, надо сварить его цветы и отваром натереться. Но у нас нет дров... Может, попробовать натереться его соком? Не знаю, не разъест ли он кожу...
   - У нас и кожи-то не осталось, - отмахнулся Пахом Капитоныч.
   Он принялся растирать в ладонях жёлтые цветы и обтираться полученной кашицей.
   - По-моему, помогает, - весело сообщил он.
   Все, как по команде, набросились на растение. Адель убедилась, что растирать цветы трудно, а натирать ими тело - ещё труднее, но выбирать не приходилось. Пробовали натирать и Барбоса с коровой, но результат был ничтожный, а уж о том, чтобы натереть маленького котёнка, нельзя было и думать.
   - Теперь мне кажется, что они кусают не меньше прежнего, - сообщил солдат.
   - Нужен отвар, - беспомощно оправдывалась пани Иоанна.
   Барбос полетел искать что-нибудь, пригодное для топлива. Корова превратилась в совершенно бешеное животное и скакала вокруг людей, храпя, лягаясь и сверкая белками глаз.
   - Есть дерево, а под ним хворост! - восторженно сообщил Барбос.
   И все бегом бросились за собакой. Она привела их к одинокому полузасохшему дереву неведомой Адели породы. Вокруг валялись сучья и ветки.
   - Это то, что нам нужно! - обрадовался Пахом Капитоныч.
   Адель так измучилась, что уже не верила в спасительный отвар. Она даже с мазохистским чувством подумала, что есть виды деревьев, которые не горят. Однако костёр разгорелся, и вскоре котелок с водой забулькал на огне. Когда вода закипела, в неё положили побольше цветов, чтобы отвар получился погуще, а потом остудили.
   Первыми натёрлись спасительным снадобьем пани Иоанна и Стась, а остальные с мрачным смирением готовили следующую порцию.
   Когда Адель стала втирать в себя тёмно-жёлтый, даже коричневатый отвар, ей стало сначала немного полегче, а потом она убедилась, что блохи избегают участков кожи, уже обработанных резко пахнущей жидкостью, да и зуд постепенно прекратился.
   Пахом Капитоныч с двух раз намочил шерсть Барбоса и сильно растёр его тело. Пёс только кряхтел от удовольствия. Такой же процедуре подверглась и корова, но на неё пошло гораздо больше отвара. А котёнка попросту искупали в котелке с первой же порцией остывшего отвара. Пахом Капитоныч подверг себя обработке самым последним.
   - Спасибо, пани, ты спасла нас всех, - с чувством проговорил он. - Век буду тебе благодарен.
   - Э, солдат! - отмахнулась довольная женщина. - Нашёл о чём говорить!
   Решено было здесь же устроить длительный привал. На костре приготовили вкусную еду, с аппетитом поели, запили горячей водой и легли спать, распределив дежурства. Когда как следует отдохнули и опять поели, выяснилось, что блохи бесследно исчезли, словно их и не было.
   Корова, отдохнувшая и не терзаемая маленькими врагами, оказалась добродушнейшим существом. Даже Адель, как городская девушка побаивающаяся подобных животных, гладила её без опаски.
   - Откуда ты пришла? - спросил солдат, убедившись, что молока у неё нет и в этом отношении она им пользы не принесёт. - Ты, наверное, заблудилась, и надо отыскать твоих хозяев.
   - Я к ним не вернусь, - решительно объявила корова. - Больше я не хочу терпеть побои. Хозяйка меня избивала и хворостиной, и палкой, и граблями. Прежде, чем подоить, она била меня ведром, а потом забрала у меня моего телёнка и куда-то его увела. Больше я его не видела.
   - У тебя скоро будет другой телёнок, - утешил её солдат.
   Барбос слушал корову с сочувствием и большим пониманием. Ему были хорошо знакомы все предметы, перечисленные страдалицей.
   - А хозяин стал всё чаще напиваться пьян и завёл привычку бить меня оглоблей. Я туда не вернусь.
   - Оглобля - самая скверная вещь, - поддержал её Барбос. - Палка мне тоже не по душе, но с оглоблей ни в какое сравнение не идёт.
   - Ну, так мы тебя не отправим обратно, - решил солдат. - Пойдём с нами. Конечно, путешествовать тебе тоже ни к чему, но в пути мы можем встретить каких-нибудь добрых людей, у которых тебе будет хорошо.
   Пани Иоанна чуть не рассмеялась. И правда, этот чудаковатый солдат готов был взять под свою защиту весь мир.
   - Я пойду с вами, - решила корова. - Но прежде, чем остаться, я пригляжусь к хозяевам и решу, добры ли они.
   - Я бы и сама тебя взяла, - с сожалением сказала пани Иоанна, - да живу очень далеко отсюда, тебе не дойти.
   - А как тебя зовут? - спросил Пахом Капитоныч.
   - Рыжуха.
   - Хорошее имя, - одобрил солдат.
   Оказалось, что корова отлично помнила про нападение блох, но начисто забыла про свои дикие прыжки и отчаянное лягание. По-видимому, она была в совершеннейшем беспамятстве от боли. А когда она узнала, что прогнала целое войско гномов, то была поражена.
   - Я никогда никому даже в шутку не угрожала, - заявила она. - Я молча терпела побои и ни разу не лягнула даже ведро. Наверное, это блохи довели меня до такого состояния. Подумать только: я выиграла битву!
   И она отправилась щипать траву и размышлять.
   Дурачок вёл себя весьма таинственно. Он что-то шептал себе под нос и с самым уморительным видом умолкал, когда на него смотрели, отходил в сторону и отворачивался. Своими действиями он насторожил и озадачил всех. Путём долгих уговоров встревоженная пани Иоанна убедила его сказать, что его тревожит. Стась долго мялся и усмехался, а потом разжал ладонь и показал некрасивое железное кольцо с надписью на непонятном языке.
   - Где ты его взял? - спросил Пахом Капитоныч.
   Стась сморщился от особо хитрой усмешки, но потом всё-таки сказал:
   - Человечки.
   - Ты взял кольцо у гномов? - догадалась пани Иоанна.
   По-видимому, среди ночи дурачок вышел из отведённого для странников помещения, проник в запретную зону и каким-то образом нашёл это кольцо.
   - Вот почему гномы так рассердились! - воскликнула Адель. - Они решили, что мы прикинулись терпящими нужду чужеземцами только для того, чтобы завладеть кольцом. Как же нам теперь быть? Пойти назад и вернуть его?
   - Нет, это опасно, - решил солдат. - Они не поверят, что паренёк прихватил кольцо по недомыслию, и убьют нас. Оставим его себе. Наверное, это ценная вещь, раз гномы так переполошились.
   - Знать бы только, как им пользоваться, - уныло пробормотала Адель.
   Печально было иметь несомненно очень ценную вещь и не знать, в чём её сила.
   - Спрячь кольцо в свою сумку, Адель, - посоветовала пани Иоанна. - Ты и думать о нём не будешь, а оно окажется полезным.
   По сравнению с ползаньем по подземному лабиринту или с переходом через пустыню с засасывающими песками путешествие по траве показалось всем лёгкой прогулкой. Может быть, и даже скорее всего, впереди их ждали трудности и опасности, но сейчас они наслаждались жизнью. У них был большой запас вкусной еды, вода, вид зелени радовал глаз, и, чем дальше они продвигались, тем свежее становилась трава, тем ярче пестрели цветы.
   - Ну, чем не рай? - спросил Пахом Капитоныч на одном из привалов.
   - Как-то раз мы уже наслаждались жизнью, - напомнила пани Иоанна, - и тут же эту жизнь нам испортили блохи. Теперь я боюсь радоваться вслух.
   Адель подумала, что, если бы её спутники путешествовали без неё, у них не было бы столько неприятностей в пути. Это ей посылаются всяческие испытания, а страдать приходится всем. Что ещё готовят для неё колдунья Маргарита и колдун Жан? Вот сейчас, когда она лежит в блаженном оцепенении, может появиться...
   - Дымом пахнет, - объявил Барбос.
   - Пожар? - всполошилась пани Иоанна. - Я всегда боялась пожара.
   Стась, уловивший её беспокойство, вскочил и принялся метаться вокруг лагеря.
   - Иди сюда, Стасек! - позвала его пани Иоанна. - Не бойся, деточка.
   - Здесь нечему гореть, - покачал головой солдат. - Разве что где-нибудь невдалеке есть лес, и там...
   - Это не пожар, - сказала Рыжуха, с удовольствием принюхиваясь. - Пахнет дымом из трубы.
   - Да, в той стороне есть жильё, - определил Барбос. - Я сбегаю на разведку, да, хозяин?
   - Только будь очень осторожен, - предупредил солдат. - Постарайся, чтобы тебя никто не увидел. И не задерживайся там. Сейчас же назад.
   - Понятно, - весело согласился пёс и убежал.
   - Интересно, там есть хлев? - спросила корова, выказывая тоску по дому. - Люблю тёплый уютный хлев. Если бы знать, что никто не будет тебя бить, то не найдётся в мире лучшего места, чем хороший хлев.
   - А разве тебе с нами плохо? - удивилась Адель. - Смотри, как красиво вокруг. И трава сочная.
   - С вами хорошо, - подтвердила Рыжуха. - Плохо, что не знаешь, куда идёшь и где заночуешь. Я люблю раз и навсегда заведённый порядок. И телёночку моему, когда он появится, нужен дом.
   - Вон Барбос возвращается, - сказала пани Иоанна.
   Пёс бежал всю дорогу и немного запыхался. Первым делом он вылакал целую миску воды, а уж потом заговорил.
   - Всего одна жалкая лачуга с пристройками. Крыша осела, всё ветхое. Живут там очень бедная женщина и двое маленьких детей.
   - Откуда ты знаешь, что там нет мужчины? - поинтересовалась Адель.
   - Там всё в таком состоянии, что сразу видно: мужчины нет. Хозяин до такого не довёл бы. Не удивлюсь, если крыша протекает. Я обошёл все закоулки, заглянул даже на кухню (совсем крошечная), так что можете быть уверены: больше никого нет. Женщина на вид ласковая.
   - Может, зайдём? - предложил солдат. - Заодно выясним, как быстрее добраться до озера.
   - Можно и зайти, - согласилась пани Иоанна, преследующая единственную цель. - Узнаю, не слыхала ли эта женщина про моего сына.
   Адель ничего не имела против. Женщина могла рассказать им что-нибудь полезное. Лишь бы не попасть в дом ведьмы или оборотня.
   Под предводительством гордого своей миссией Барбоса путешественники дошли до остатков сгнившей изгороди, некогда защищавшей огород от вторжения непрошенных гостей. Ровные, хорошо обработанные гряды картофеля, моркови, капусты и прочих овощей радовали глаз, но поодаль стояли такие ветхие постройки, что никто бы не заподозрил в них жильцов.
   Адель, воспитанная на возвышенных книгах, едва не произнесла: "Живописные развалины", но её опередил Пахом Капитоныч.
   - Да, крышу давно пора чинить... - протянул он. - И венцы у дома совсем сгнили. Того и гляди всё это рухнет.
   - Кто здесь? - раздался приятный, но усталый голос.
   Миловидная женщина лет тридцати, окучивавшая картофель, еле разогнула затёкшую спину.
   - Бог в помощь, хозяйка, - приветствовал её Пахом Капитоныч.
   - Здравствуйте, добрые люди. Издалека ли идёте? Дети, поздоровайтесь с гостями.
   Мальчик лет восьми и девочки помоложе, давно уже переставшие пропалывать огурцы и глядящие во все глаза на прибывших, весело поздоровались.
   - Милости просим, - продолжала женщина, - только не посетуйте, что накормить вас почти нечем. Видите, урожай ещё не поспел. Не побрезгуйте тем, что имеем.
   - Чем богаты, тем и рады, - ответил солдат. - За хлеб, за соль всегда благодарны.
   Хозяйка повела гостей в дом, а дети, хорошо знающие свои обязанности, продолжали допалывать оставшуюся часть грядок. Очень скоро и они присоединились к компании.
   Стены внутри ветхого домика оказались выбеленными, всё вокруг сияло чистотой.
   - Наверное, издалека идёте и устали с дороги, - говорила женщина, разжигая огонь и ставя в хорошо выбеленную печь большую кастрюлю с водой. - Сейчас сварю картошку. Больше, пожалуй, и угостить нечем. Принеси-ка воды, Петрусь, а ты, Марийка, собери укропу.
   Дети наперегонки бросились исполнять поручение матери.
   - Хорошие у тебя дети, - дрогнувшим голосом сказала пани Иоанна.
   - Дети хорошие. А отец их с войны не вернулся. Вдовею уже пятый год. Знала бы, что одной придётся бедовать на чужой земле, не покинула бы родной край.
   - Откуда же ты? - спросил солдат.
   - Из Белой Руси.
   - А звать как?
   - Анной.
   Дети принесли всё, что их просили, и принялись за приготовление обеда, скорее мешая матери, чем помогая, но в твёрдой уверенности, что их помощь неоценима.
   - Счастливая ты, Анна! - вздохнула пани Иоанна.
   - Уж такое счастье, что и выразить нельзя, - невесело рассмеялась хозяйка.
   Пани Иоанна поведала свою горькую повесть, и Анна с нежностью посмотрела на детей.
   - У каждого своё горе, - заключила она. - Что имеешь, не ценишь, пока не лишишься.
   Пахом Капитоныч подмигнул Адели, и та принялась выставлять на стол их припасы.
   - Не надо, - Анна даже испугалась.
   - Не обижай нас, хозяйка, - просто сказал солдат.
   Обед вышел на славу, но Анна, стеснявшаяся щедрого угощения, постоянно одёргивала детей, набросившихся на еду с жадностью голодных галчат, да ещё поощряемых Пахомом Капитонычем.
   - Дай Стасю! Дай Стасю!.. - затянул своё дурачок.
   Глядеть на него в этом бедном доме с весёлыми послушными детьми было тяжело, и пани Иоанна с особой заботливостью подавала ему самые лакомые куски. Анна коротко взглянула на слабоумного юношу, но ничего не сказала, поняв всё без слов.
   За столом были поведаны истории каждого путешественника, но бедная женщина не могла помощь им советом. Она не знала ни о колдунье Маргарите, ни о золотом сердечке, ни о потерянном сыне пани Иоанны. Только дорогу к озеру она знала.
   - Отдохните немного, и я объясню, как быстрее добраться до озера, - сказала она.
   - Что ж, - согласился солдат. - Погостим несколько дней.
   Адель немного удивило его решение, но она скоро догадалась о причине. Поев и поговорив, Пахом Капитоныч встал и вышел во двор.
   - Где у тебя хранится инструмент, хозяйка? - осведомился он, просовывая голову в окно. - Крыша, как я погляжу, нуждается в ремонте.
   Отмахнувшись от протестов Анны, он ловко принялся за работу. Анна постояла немного в нерешительности и обратилась к своим гостьям.
   - Я отведу на ночь вашу корову в хлев, - предложила она. - Совсем он развалился, а всё ей будет лучше, чем на улице.
   Она погладила Рыжуху по морде.
   - Иди, попасись на лужке за домом, но смотри, в огород не заходи.
   Корова глянула на неё кроткими карими глазами и ушла за дом.
   - Мама, посмотри, какой смешной котёнок! - закричала Марийка.
   - Они у меня любят животных, - объяснила Анна. - А мне ни собаку, ни кошку завести нельзя - кормить нечем.
   Пани Иоанна и Адель ночевали в доме, а Пахом Капитоныч, Стась, Петрусь и Барбос расположились на улице. Рыжуха не возражала, когда её отвели в хлев.
   - Никого у меня не осталось, - объяснила хозяйка. - Были прежде и лошадь, и корова, но лошадь пала три года назад, а корова умерла в прошлом году. Дети так по ней плакали!
   Пани Иоанна многозначительно посмотрела на Адель, и девушка без слов поняла свою попутчицу. Конечно, если Рыжуха согласится, то может остаться здесь.
   Пахом Капитоныч работал, не покладая рук. Он починил крышу, подправил крыльцо и перешёл к хлеву. Он так заботливо его подновлял, что мысль оставить бедной женщине Рыжуху, несомненно, засела и в его мозгу.
   Барбос деловито шнырял по двору и обегал все окрестности. Пани Иоанна и Адель помогали Анне на огороде. Девушка не могла похвастать умением и сноровкой, но старание у неё было большое, и оно заменяло опыт. А пани Иоанна чувствовала себя на огороде в своей стихии. Она даже давала хозяйке советы, объясняя, как сама она содержит огород.
   Однажды, когда Анна была в доме, а дети вертелись возле полюбившегося им Пахома Капитоныча, появился Барбос, таща в пасти что-то живое. Иногда он останавливался, опускал свою ношу на землю и придерживал лапой. Адели даже показалось, что пёс что-то внушает своей добыче. Конечно, собаки - плотоядные животные и имеют право охотиться, но девушке стало неприятно, что какое-то живое существо будет сейчас убито и растерзано.
   - Барбос, отпусти её! - закричала она, разобравшись, что в зубах пса не кто иной как кошка.
   - Зачем он её поймал?- удивилась пани Иоанна. - Такой разумный пёс...
   - Вот, принёс! - торжественно объявил Барбос, опуская кошку на землю и придавив её лапой, чтобы не убежала. - Давно за ней охочусь, но от меня не уйдёшь.
   - Зачем она тебе? - спросила Адель.
   - Затем, что это волшебная кошка. Я слышал, что живёт такая в этих местах, и искал её. Она может ответить на любой вопрос.
   - Только на один вопрос, - недовольно уточнила кошка.
   - Зато самый сокровенный! - вдохновенно продолжал Барбос.
   У Адели был вопрос о Франке, у пани Иоанны - о сыне, и каждая молчала, перебарывая собственную боль, чтобы дать другой возможность задать вопрос.
   - Вот пани Иоанна и могла бы спросить о своём сыне, - сказал Барбос. - Никто не сможет ей помочь в этом, кроме волшебной кошки. А о твоём женихе, Адель, мы сумеем разузнать другим способом.
   - Правильно, - поддержала его Адель.
   Теперь, когда решение было принято за неё, ей казалось, что она ни секунды не колебалась.
   - Может, лучше тебе спросить о твоём Франке, Адель? - засомневалась страшно побледневшая пани Иоанна.
   Чувствовалось, что сейчас для ней решается вопрос жизни и смерти.
   - Я уже приблизительно знаю, куда мне идти, - убеждала её Адель. - Мне надо на северо-восток, а вы вовсе ничего не узнаете о сыне, потому что ни одно живое существо, если оно не наделено волшебным могуществом, не сможет сказать, куда проезжие люди увезли младенца. Кто их видел, кроме вас? Прошло столько времени, что вы и сами их не узнаете, даже если встретите.
   - Ты права, - почти шёпотом согласилась пани Иоанна. - Я вся дрожу. Я боюсь. Вдруг она скажет, что мой мальчик умер? Я этого не перенесу. Сейчас... сейчас всё будет решено...
   Адель не учла такой возможности и тоже испугалась. Может, пани Иоанне лучше не знать всей правды?
   - Ну, смелей же! - торопил Барбос, опасливо оглядываясь. - Я её поймал специально для пани, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то помешал ей выполнить своё желание.
   Кошка сидела с прежним недовольным видом. Она была самая обыкновенная, серая с белым, не слишком пушистая. Симпатичная мордочка не выражала ничего кроме брезгливости.
   - Скажи, где мой сын? - запинаясь, выговорила пани Иоанна. - Где его искать?
   - Нигде не надо искать, насколько я понимаю, - ответила кошка не слишком любезно. - Зачем искать то, что уже нашла?
   - Я... Я нашла своего мальчика? - переспросила пани Иоанна.
   - Кто же там стоит, если не твой сын? - спросила кошка, указывая на стоящего поодаль Стася.
   Адель всем сердцем сочувствовала бедной женщине. Обойти столько мест в поисках сына, воображать его здоровым и красивым, а найти неуклюжего дурачка.
   - Мой мальчик! - прерывающимся голосом закричала пани Иоанна. - Мой мальчик! Наконец-то! Я знала это! Я чувствовала!
   Она бросилась к умственноотсталому юноше и принялась обнимать и целовать его.
   - Сынок! - всхлипнула она. - Я твоя мама.
   - Мама, - машинально повторил дурачок, и пани Иоанна расплакалась от счастья.
   - А теперь покажи мне котёнка! - агрессивно потребовала кошка, стряхивая с себя лапу Барбоса.
   - Сейчас принесу, - засуетился пёс и убежал.
   - Я вам покажу, как издеваться над ребёнком! - угрожающе проговорила кошка. - Если он пожалуется, что с ним плохо обращались, я вам все глаза выцарапаю.
   - Это твой котёнок? - догадалась Адель.
   - Не мой, но если у малыша нет матери и некому за него заступиться, это ещё не значит, что над ним можно измываться.
   - Вот он! - сказал пёс, опуская Явление Пятое перед кошкой.
   Он сейчас же отскочил на порядочное расстояние, потому что та замахнулась лапой с выпущенными когтями, чтобы ударить его по морде.
   - Иди сюда, дитя моё, - ласково позвала кошка. - Я не дам тебя в обиду.
   Котёнок доверчиво пошёл к кошке.
   Адель услышала, как Барбос шепнул: "Уводи его поскорее", и очень удивилась этому.
   - Зачем ей уводить его? - спросила она.
   - До чего довели бедняжку! - обрушилась на неё кошка. - Ни разу даже не вылизали! А какой гадостью кормили! Ни гигиены, ни воспитания! Он даже не умеет говорить, только мяучит!
   И она торопливо его увела.
   - Наконец-то ушла! - облегчённо вздохнул Барбос. - Вот гадкие создания!
   - Она очень помогла нам, - заступилась за неё Адель. - Только я не поняла, почему она решила, что мы издевались над Явлением Пятым. Конечно, хорошо бы его поить молоком и кормить рыбой, но у нас этого нет. И всё-таки он не умер от голода, а наоборот, подрос и окреп.
   Барбос ничего не ответил.
   Пани Иоанна созвала всех и рассказала о своей радости. Она смеялась и плакала одновременно.
   - Надо же! - восклицала она. - Я уж решила так: если и на этот раз не найду сына, то возьму к себе Стасека, и он будет мне вместо сына. А оказалось, что он и есть мой родной сын. Вот спасибо кошке!
   - Какой кошке? - удивилась Анна.
   - Волшебной кошке, - объяснила счастливая мать. - Она может ответить на один самый сокровенный вопрос.
   - Я долго её вылавливал, - с гордостью сказал Барбос.
   - А как она выглядит? - заинтересовался Петрусь.
   - К нам ходит одна кошка, - похвалилась Марийка. - Вдруг она тоже волшебная?
   - Не болтай глупости! - зарычал Барбос, и дети в испуге отступили. - Я её ловил, выслеживал, часами лежал в засаде! А вы мелете всякий вздор!
   Пёс казался таким сердитым, что разговор о волшебной кошке больше не возобновлялся, тем более, что и Пахом Капитоныч сказал, что лучше не распространять о ней слухи, а то животному с таким необыкновенным даром житья не будет от охотников задавать вопросы.
   Было решено, что пани Иоанне незачем продолжать путь вместе со всеми, а надлежит вернуться домой.
   - Сделаем так, - решил солдат. - Я проведу пани через пустыню и вернусь, а она со Стасем легко доберётся домой по степи, ведь она уже проделала этот путь.
   - Путь через пески очень тяжёл, - возразила Анна. - Немногие способны его выдержать. Пусть пани Иоанна идёт на север вдоль холма, потом перейдёт узкую полоску песка, но не задерживается на нём, потому что это часть пустыни с засасывающими песками. Она дойдёт до холмов, примыкающих к плато, пройдёт вдоль них на запад. Там есть кабак, но с кабатчиком надо быть настороже, потому что он связан с разбойниками, пиратами и контрабандистами. Потом начнётся степь, по которой она шла к пустыне. Вам вообще незачем было пересекать пустыню, чтобы добраться до озёрного края. Вам надо было идти так, как я сказала. Этот кабатчик, видно, хотел вашей смерти, раз отправил вас к горе.
   - Тогда я провожу пани до степи другим путём, - решил солдат.
   - А зачем? - спросила Анна. - Петрусь проводит её до конца холма и на месте покажет, куда идти дальше. Он часто ходит туда за ягодами, потому что в тех местах малина особенно хороша. А вы не теряйте времени и идите по своим делам.
   Адели показалось, что при последних словах Анна с грустью посмотрела на солдата.
   - И то дело, - согласился Пахом Капитоныч.
   - Утром и пойдёте, - решила Анна и вздохнула.
   - Ты уйдёшь от нас? - печально спросил Петрусь.
   Марийка зашмыгала носом.
   - Я ещё вернусь, - убеждённо ответил солдат, сажая девочку на колени и привлекая к себе мальчика. - Хлев я поправил, а конюшню надо строить заново. А зачем конюшня без коня? Значит, надо добыть коня. Вот помогу Адели найти её жениха и вернусь. Может, удастся и коня добыть.
   Он обернулся к Анне.
   - Примешь меня с конём, Анна?
   - Не надо коня. Лишь бы живой вернулся, - тихо сказала она.
   Ночью Адель не могла заснуть. Она думала об Анне и Пахоме Капитоныче. Похоже, эта бедная семья пришлась по сердцу одинокому солдату, хоть Анна и не отвечала всем требованиям его фантазии. Она была работящей, но сильной её не назовёшь. Она была ласковой, но не такой весёлой, каким он рисовал себе в мечтах свой идеал. Оказалось, что он встретил женщину, которая могла бы стать счастьем его жизни, да ещё двоих милых детей, сразу его полюбивших. По всему выходит, что Адель должна проститься с солдатом и продолжать свой путь одна. Так уже случилось, когда её сопровождал прекрасный принц. Осознав, что он нашёл своё счастье, он вернулся с Фатимой во дворец своего отца. А солдат пусть остаётся в этом убогом домишке, где приютилось его счастье.
   Утром девушка решительно объявила Пахому Капитонычу, что тому следует остаться, но солдат, верный долгу, который сам для себя установил, был непреклонен.
   - Не выдумывай, дочка, - весело сказал он. - Сначала помогу тебе, а потом и о себе позабочусь. Анна с детьми не пропадут. Наша Рыжуха к ней привязалась и не хочет уходить отсюда, а когда появится телёночек, дети будут пить парное молоко. Что нужно, я поправил, дрова на зиму заготовил, траву на сено начал косить, так что теперь я свободен.
   Адель подошла к Анне.
   - Ты его не переспоришь, - засмеялась та. - Мой был такой же. Если что в голову возьмёт, всё равно настоит на своём. И ты радуйся, что у тебя такой защитник. Надёжнее человека ты не встретишь. А о его счастье не беспокойся. Оно всегда при нём, ведь он сам его создаёт.
   Сначала проводили пани Иоанну и Стася. Петрусь простился со всеми и взял у Пахома Капитоныча честное слово, что тот вернётся. Пани Иоанна не скрывала слёз и всех благодарила за доброту и помощь. Дурачок, кажется, тоже хотел что-то выразить неуклюжими жестами и отрывистыми словами, а потом стал завывать, вторя слезам своей матери. Барбос покосился на него и скривился от отвращения.
   Потом Анна, Пахом Капитоныч, Адель и маленькая Марийка присели, чтобы в последний раз побыть вместе. Барбос скромно пристроился в уголке.
   - Ничего, скоро увидимся, - сказала Анна. - А тебе, Адель, желаю поскорее найти жениха, выйти замуж и жить с ним в мире и согласии.
   - Спасибо, - пробормотала девушка, которую душили слёзы.
   В это время Марийка вскочила с места и открыла дверь.
   - Мурка пришла! - радостно сообщила она. - И котёночек с ней!
   Барбос вскочил, попятился и спрятался за печь, а в комнату вошли волшебная кошка и Явление Пятое.
   - Мурка! Явление Пятое! - щебетала девочка.
   - Барбос! - рассердилась Адель. - А ну выходи!
   - Я здесь, - отозвался пёс из-за печи.
   - Это, правда, волшебная кошка? - допытывалась Адель, начинавшая подозревать истину.
   - Может, волшебная, может, нет, - бубнил Барбос. - Кто же их разберёт? Кошки - они кошки и есть.
   - Жить захочешь, тогда даже волшебной станешь, - мудро объяснила кошка. - Я не нарушила договор, ведь та женщина ушла.
   - Так, значит, Стась - не сын пани Иоанны? - спросила Адель. - Что ты наделал?!
   - Надо же нам было избавиться от дурака, - бурчал невидимый Барбос. - А как ещё это сделать? Женщину тоже было жалко. Так всю жизнь и бродила бы по свету.
   - Она будет думать, что это, и правда, её сын, - сказала Адель.
   - Может, это к лучшему, дочка, - вмешался Пахом Капитоныч. - Я сразу заметил, что Барбос что-то намудрил, но раз пани так счастлива и всё равно взяла бы паренька к себе, то пусть её счастье будет полным.
   - Но всё-таки это ложь, - нерешительно промолвила Адель.
   - Э, дочка! Бывает ложь во зло, а бывает и во спасение, - рассеял её сомнения солдат.
   - Иногда бывает лучше солгать, потому что правда может убить, - подтвердила Анна.
   - Всё это хорошо, - прервала их кошка. - Но зачем, скажите на милость, этот паршивый прохвост наврал, что вы издеваетесь над котёнком? Я готова была вас убить за это. Я так вас ненавидела, что согласилась повторить все эти бредни только ради Явления Пятого. Я думала, что его надо немедленно спасать.
   - Потому я и наврал, - пробурчал Барбос из своего закоулка.
   - Ладно уж! Всё вышло к лучшему, - сказал солдат. - Выходи, Барбос. Что ты там прячешься?
   Пёс опасливо выбрался из-за печки и оглядел всех по очереди. Убедившись, что на него не сердятся, он успокоился и вернул себе прежний решительный облик.
  
  

Глава 21

Мимо озера

  
   Теперь путешественники шли втроём. Барбос ходил кругами вокруг шедших налегке Пахома Капитоныча и Адели, обследуя местность, чтобы вовремя заметить опасность. Запас еды сильно сократился, потому что был поделён между ними, пани Иоанной и Анной с детьми. Необходимо было в самом скором времени наполнить мешки.
   - А Рыжуха так быстро привыкла к новому хлеву, словно всю жизнь там прожила, - сказала Адель.
   - После её прежнего житья любая развалюха покажется дворцом, если попадётся ласковая хозяйка, - ответил солдат. - И опять мы с тобой одни, только вот ещё Барбос с нами.
   - Вам жалко, что нет пани Иоанны? - спросила девушка.
   - Хорошая женщина, да куда ей странствовать? Возле озера будет опасно. А зачем ей играть со смертью? И паренёк этот блаженненький пристроен, и она счастлива. Приходится признать, что наш Барбос рассудил мудро, подговорив кошку стать волшебной.
   Пахом Капитоныч обстоятельно обсудил поступок умной собаки и все последние события. Потом он стал ненадолго замолкать и о чём-то задумываться.
   - По словам Анны, этот дракон не пропускает ни одного странника, - сказала Адель. - Нам нечем от него откупиться. Даже если бы мы могли купить лошадь или корову, я не могу представить, как мы будем её привязывать у озера и проходить мимо, пока чудовище станет её терзать. Вспомнить хотя бы Рыжуху.
   - Я тоже считаю, что мы должны рассчитывать только на себя, - согласился солдат. - Подло губить чужую жизнь, чтобы спасти свою. Но ведь и без подготовки мимо озера не пойдёшь. А чтобы подготовиться к встрече с драконом, надо приобрести всякую снасть. У Анны я всё осмотрел, но ничего не нашёл. Бедная женщина перебивается, как может, используя остатки. Её запасами не разживёшься. Нам бы встретить лавочника или крепкого хозяина.
   Солдат замолчал и стал напряжённо думать. Адель не мешала ему, понимая, что сама она бессильна что-либо предпринять и вся её надежда на её спутника.
   Барбос, узнав, что надо искать какое-нибудь жильё, убегал на большое расстояние и каждый раз возвращался ни с чем.
   - Мы уже приближаемся к озеру, - забеспокоился солдат. - Ищи, Барбос, какое-нибудь жильё. Если его нет поблизости, придётся отклониться в сторону и искать его к югу.
   - Подождите меня здесь, а я осмотрю окрестности, - предложил пёс.
   - Только не подходи к озеру! - испугалась Адель.
   - Там не может быть жилья, - здраво рассудил Барбос. - Ну, я побежал!
   Адель с удовольствием прилегла на траву. Пахом Капитоныч сел неподалёку, покачивая головой и невнятно бормоча себе под нос. Было похоже, что он что-то прикидывает и придумывает.
   Мысли девушки приняли нерадостное направление. Озеро, мимо которого они должны были пройти, одним концом упиралось в плато, не оставляя даже самого маленького промежутка для прохода, а другим - почти касалось залива. Лишь узкая перемычка мешала водам озера и залива смешаться. И вот по этой-то полоске суши им предстояло идти. Со стороны залива им могли угрожать морские обитатели, но они ни в какое сравнение не шли с чудовищным драконом, в незапамятные времена поселившемся в озере. Он сторожил у перемычки, зная, что только по ней могут пройти те, кому требуется попасть в озёрный край со стороны пустыни или в пустыню из озёрного края. Чтобы отвлечь его, обычно на берегу оставляли привязанную к столбу лошадь, корову или вола. Иногда случались и человеческие жертвоприношения. До Анны доходили слухи о какой-то секте, члены которой обожествляли дракона и ежегодно приносили ему в жертву девушку и юношу. Дракон так привык к добровольным приношениям, что подплывал к берегу и терпеливо ждал, когда жертва будет привязана к столбу. Адели было противно слушать про такие извращённые действия, и она спросила, не лучше ли было убить мучителя. Но оказалось, что до сих пор ни один смельчак не сумел этого сделать и постепенно за драконом утвердилась слава непобедимого. Теперь мимо него должны были пройти они трое: Пахом Капитоныч, Барбос и она. Если солдат не придумает ничего, что обмануло бы чудовище, их попытка окажется гибельной.
   Прибежал очень довольный Барбос и сообщил, что нашёл жильё. Это большой дом, окружённый мощным забором. Он пролез под калиткой и облазил все закоулки. Кроме двух коров, козы и кур там живёт только старуха со стариком, причём сейчас старика нет дома и, судя по всему, долго не будет.
   - Вот что нам надо! - обрадовался Пахом Капитоныч. - Там мы разживёмся крепкими верёвками и инструментами.
   Адель не могла предположить, что задумал солдат, но было очевидно, что он уже выработал план спасения.
   Путешественники под предводительством гордого Барбоса дошли до очень крепкого забора, который мог бы называться стеной, потому что был сделан из толстых тесно пригнанных друг к другу толстых досок.
   - Если живёшь по соседству с драконом, такой забор необходим, - пояснил солдат. - Да и по всему видно, что хозяйство крепкое, и его надо охранять. Эй, хозяйка!
   Солдат долго кричал и стучал кулаком в неприметную калитку, сделанную в больших воротах, но ответом было молчание.
   - Я пролезу внутрь и позову старую каргу, - предложил пёс.
   Адель покоробили непочтительные слова собаки, но она не успела сделать замечание, потому что из-за забора уже донёсся громкий требовательный лай.
   - Что кричишь? - раздался сердитый низкий голос. - Как ты сюда попал? А ну, убирайся, пока цел!
   - Открой, хозяйка! - закричал солдат.
   - А ты кто такой? - спросила та.
   Пахом Капитоныч знаком велел Адели ответить.
   - Откройте, пожалуйста! - попросила девушка самым кротким голосом. - Мы очень устали и просим пустить нас на ночлег.
   - А сколько вас? - поинтересовалась хозяйка. Её глаз был виден в крошечное отверстие в калитке.
   - Только двое и ещё собака.
   Хозяйка долго гремела засовами, а потом приоткрыла калитку и бегло осмотрела их.
   - Входите, - пригласила она не очень любезно.
   Адели хозяйка не понравилась. Это была старуха с грубым, словно топором высеченным лицом. Низкий голос как нельзя более подходил к её внешности. Чувствовалось, что в руках у неё спорится любая работа по дому и двору, и Адель заранее знала, что в большом доме найдёт очень чисто убранные комнаты, где нет ни единого пятнышка, царапины и даже пылинки. На ней было надето тёмное платье и белоснежный передник. "Наверное, немка", - подумала Адель.
   - Фрау Браун, - представилась старуха.
   Пахом Капитоныч представился сам и представил Адель и Барбоса.
   - Войдите в дом, но обувь снимите у порога, - велела хозяйка. - А собака останется здесь.
   Комнаты, как Адель и предполагала, сияли чистотой. Чувствовалось, что каждая вещь здесь имела своё место и было бы кощунством что-то переставить или передвинуть. Ни она, ни её мать за всю жизнь не могли добиться в их крошечной квартирке такого порядка даже в дни грандиозных уборок перед Рождеством и Пасхой.
   - Какая же здесь чистота! - воскликнул солдат, чем очень польстил хозяйке. - Я бывал во многих домах, но такого порядка нигде не встречал.
   Чувствовалось, что старуху распирает от гордости, но желанного результата похвала не принесла.
   - Переночевать здесь вы можете, но покормить вас мне нечем. Я и сама со вчерашнего дня крошки во рту не держала. Даже муж уехал на ярмарку голодный. Если удастся ему что выручить за вещи, которые он отвёз продать, то мы с голоду не умрём, а если нет...
   Старуха не договорила и только покачала головой от мрачной перспективы.
   - Ох, горе! - посочувствовал солдат не очень убедительно. - А при взгляде на эти хоромы не подумаешь о бедности.
   - Не думаешь о ней, а терпишь, - сетовала хозяйка.
   - Хоть чайком попотчуй, - попросил Пахом Капитоныч.
   - Нет чаю-то, - пожаловалась старуха. - Ни кусочка съестного не найдётся во всём доме.
   - А коровы? - спросил солдат. - Они дают молоко?
   - Не дают молока, - замахала руками старуха. - Какое там молоко? Было бы молоко, разве я жаловалась бы? Убыток один, а не коровы.
   - Тогда хоть водички дай испить горячей, - уступил солдат.
   Было похоже, что старухе жалко даже воды, но она всё-таки согласилась нагреть чайник и принести кипяток.
   - И жадна же эта старуха! - огорчился Пахом Капитоныч. - Похоже, что нам не удастся раздобыть здесь верёвки и инструменты. И не купишь, потому что она загнёт такую цену, что ой-ёй-ёй! А еды у нас совсем мало осталось. На сегодня, завтра и послезавтра хватит, если не роскошествовать, а потом придётся голодать.
   Адель осенила блестящая мысль.
   - Пахом Капитоныч, вы слышали о каше из топора? - спросила она.
   - О чём? - не понял тот.
   - Есть такая сказка. В ней солдат пришёл в дом к жадной старухе, а та не хочет его накормить, отговариваясь, что в доме нет ни крошки еды.
   - Как наша фрау Браун.
   - Именно, как она, - согласилась Адель и продолжала. - Тогда солдат решил её перехитрить. Он попросил у неё топор и сказал, что сварит кашу из него, раз ничего другого нет.
   Пахом Капитоныч засмеялся.
   - Если она поверит, что из топора можно сварить кашу, то это или совсем глупая старуха... Нет, даже глупая не поверит в такую небылицу, недаром это всего лишь сказка.
   - Старуху взяло любопытство. Она принесла топор и подала солдату. Тот его вымыл, положил в котелок, залил водой и поставил на огонь. Вода кипит, солдат помешивает её ложкой, а старуха ждёт. Ей не терпится откушать небывалую кашу. Солдат попробовал воду, покачал головой и задумался. Потом спросил старуху, не найдётся ли немного крупы для вкуса. Та побежала, принесла. Солдат всыпал крупу, подождал, опять попробовал и сказал, что каша получается на славу, но не хватает сахара. Старуха принесла сахар, лишь бы скорее сварилась каша из топора. Потом принесла и масла. Наконец, каша была готова, и солдат разложил её по тарелкам. Старуха ест, не нахвалится. Такую вкусную кашу она сроду не едала. Потом спросила, когда же они будут есть топор. Солдат ответил, что он ещё не доварился, и, если она будет делать кашу по его рецепту, то топора ей хватит надолго.
   Пахом Капитоныч долго смеялся, а потом спросил:
   - Неужели ты думаешь, что так же можно провести и нашу фрау? Забудь свои сказки, дочка.
   Но каша из топора не выходила у солдата из головы, и он, посмеиваясь сам над собой, всё-таки решил провести опыт.
   Фрау Браун вернулась с чайником, поставила на стол чашки и разлила в них кипяток. Пахом Капитоныч лукаво поглядел на Адель и обратился к хозяйке.
   - А что, фрау, если ты голодна, да и мы не сыты, то не найдётся ли у тебя ненужного топора?
   Старуха уставилась на солдата во все глаза.
   - А зачем тебе топор? Есть ты его что ли собрался?
   Адель была заинтересована в результате переговоров, но смотреть на ухищрения солдата со стороны было слишком смешно, так что она постаралась сесть так, чтобы хозяйка не видела её лицо.
   - Конечно, - ответил Пахом Капитоныч. - Я всегда варю кашу из топора, если больше её не из чего сварить. Уж коли никакой крупицы нет, то для каши и топор сойдёт.
   Старуха даже руками всплеснула.
   - Каша из топора? Чтобы сварить кашу, ты вместо крупы кладёшь топор? Или ты, солдат, совсем дурак или меня за дуру принимаешь. Так я и поверю, что ты кашу варишь из топора!
   Пахом Капитоныч кашлянул, не то прочищая горло, не то чтобы скрыть смешок.
   - Принеси топор и попробуем, - предложил он.
   Старуха посмотрела на него с жалостью.
   - Совсем ты дурень, - заключила она и вышла.
   Пахом Капитоныч помолчал, перебарывая смех, а потом с укором сказал Адели:
   - Не такая уж глупая наша фрау. Это не старуха из твоей сказки. А я теперь выгляжу полным дураком.
   Девушка не успела ответить, потому что вернулась хозяйка.
   - Вот, смотри, - сказала она, показывая солдату топор.
   Пахом Капитоныч растерянно потянулся за ним, но фрау Браун сейчас же его убрала.
   - А теперь подумай сам, - принялась она втолковывать солдату. - И ты, девушка, учись считать. Этот топор стоит денег, а крупу для каши я на грош куплю, и её мне на неделю хватит. Как же можно кашу варить из топора? Это же себе в убыток будет! Учись хозяйничать, девушка, и останавливай солдата, если он будет зря расточать вещи и деньги.
   Она ушла, чтобы отнести топор на место, а Адель так и закатилась в неудержимом смехе.
   - Ох, уж и расчётливый народ эти немцы! - вздыхал солдат.
   - Воображения у них нет, - уточнила Адель. - Сплошной голый расчёт.
   - Придётся нам уничтожить часть наших припасов, - сказал Пахом Капитоныч. - Не ужинать ведь горячей водичкой. Фрау тоже придётся накормить. Распорядись-ка, дочка.
   Адель накрыла на стол, и сейчас же, словно по волшебству, появилась хозяйка и, не заставляя себя упрашивать, после первого же приглашения подсела к ним.
   - Как же ты, хозяюшка, не боишься жить рядом с озером? - спросил солдат. - Такой зверюга под боком, а у тебя с мужем нет защиты.
   Фрау Браун повернула к нему своё грубое некрасивое лицо.
   - Нас он не трогает, да мы и не выходим без нужды за ворота, а польза от него большая.
   - Польза от дракона? - не поняла Адель.
   - Чтобы пройти мимо него, надо оставить ему какую-нибудь пищу. Кто оставляет корову, кто - лошадь, а кто - человека. Люди суеверны, поэтому стараются украсить жертву. Дракон съедает то, что ему полагается, и уходит, а украшения остаются на берегу. Муж их собирает и приносит сюда. Иногда попадаются даже золотые вещи. А порой дракон, если он очень голоден, не удовлетворяется приношением и убивает путников. Тогда нам достаётся всё, что у несчастных было с собой. Недавно был как раз такой случай, и муж повёз продавать очень хорошие ткани и прочие товары, которые он подобрал на берегу.
   Старуха совершенно спокойно рассказывала об источнике своих доходов. Она не была беспощадна и не желала смерти всех путешественников, проходящих мимо озера, но раз уж трагедия произошла, то она пользовалась "уловом" и считала это очень выгодным делом, не мучая себя бесполезной жалостью к погибшим.
   Во дворе громко залаял Барбос. - Что случилось? - спросил Пахом Капитоныч, высовывая голову в окно.
   - Кто-то стучится в ворота, - объяснил пёс.
   - Хорошо иметь собаку, - вздохнула старуха. - Обо всём доложит.
   - Почему же ты без сторожа? - поинтересовался солдат.
   - Кормить её надо, - жалостливо объяснила фрау Браун. - Пойду, посмотрю, кто пришёл.
   Адель подошла к окну и встала рядом с солдатом.
   - Мужик, - пробормотал он. - По виду наш брат, русак. Вероятно, нищенствует и мыкается по свету в поисках пропитания. Далеко забрался, видно, нелегко ему живётся.
   - На вид крепкий и здоровый, - возразила Адель.
   - Не суди людей строго, дочка, - примирительно сказал Пахом Капитоныч. - По разному складываются обстоятельства, у всех разные судьбы. Не дай Бог просить, дай Бог подать. Самим бы не оказаться с протянутой рукой. От сумы да от тюрьмы не отказывайся.
   От рассуждений Пахома Капитоныча в душе девушки воцарились покой и умиротворение, и она с кротостью и сочувствием взглянула на нового гостя.
   - Мир честной компании, - поздоровался вошедший.
   Это был невысокий крепкий человек со здоровым цветом лица, ясным открытым взглядом серых глаз, не красивый, но приятный. Его темно-русые волосы были длинными до плеч, что придавало ему вид попа-расстриги.
   - Садись с нами мил-человек, - пригласил Пахом Капитоныч, бросив на него проницательный взгляд.
   - Спасибо, не откажусь, - бойко откликнулся вновьвошедший и сел к столу, спокойно ожидая, когда Адель уделит ему кусок.
   Фрау Браун придирчиво его оглядела и, вероятно, пришла к выводу, что взять с него нечего.
   - Как же тебя звать-величать? - поинтересовался солдат.
   - Зовите меня Авдеем, - отозвался нищий.
   - Чем занимаешься?
   - Хожу по свету, смотрю, как люди живут. Где подработаю, где милостыню подадут, а где и сам возьму. А вы кто будете? Тоже, как я погляжу, странники?
   Солдат кратко рассказал о себе и Адели.
   - Если примете в компанию, то часть пути я пройду с вами, а если друг другу понравимся, то буду вашим постоянным спутником. Мне всё равно, куда идти, лишь бы видеть новые места. Мир велик, жизнь коротка, а хочется всё увидеть и всё испытать.
   Пахом Капитоныч выслушал его с интересом, а Адель с сомнением смотрела на этого перекати-поле. Она впервые встречалась с человеком, у которого нет и никогда не было занятия. Можно ли положиться на него, или он совершенно безответственен и руководствуется лишь своими интересами и сиюминутными желаниями?
   - Ты, как Вечный Жид, - определила фрау Браун.
   - Был бы только рад странствовать вечно, но мне это не дано. Да и с жидом ты, любезная хозяюшка, промахнулась. Я русский, не отягощён заботами о выгоде и прибыли, а потому весел, счастлив и сам себе господин. Мальчишкой остался сиротой, сбежал от недобро относившихся ко мне родственников и с тех самых пор свободен и независим. Иду посмотреть озёрный край, а дальше - как получится.
   - Чтобы попасть в озёрный край, надо пройти мимо большого озера, что в той стороне.
   - Ты, солдат, говоришь с таким выражением, будто вместо слов "пройти мимо большого озера" хочешь сказать "пойти волку в зубы".
   - Почти что так. Разве ты ничего не слышал о чудовищном драконе?
   Оказалось, что нищий понятия не имеет, что подвергнет свою жизнь большой опасности, если подойдёт к озеру, не приготовившись к этому. Он прошёл через плато, завернул на ночлег к знакомому им кабатчику, подкрепился и рано утром улизнул через окно, чтобы не волновать хозяина признанием, что ему нечем заплатить. Потом он пришёл сюда, не встретив ни гномов, ни Анну с детьми. Узнав про дракона, он заинтересовался им и вместе с солдатом призадумался о способе прохода мимо озера без принятого жертвоприношения.
   - Вы не пройдёте, если не накормите дракона, - убеждала их старуха.
   Адель вынесла ужин Барбосу и рассказала ему о новом спутнике. Когда она вернулась, то застала Пахома Капитоныча и Авдея оживлённо и дружески обсуждавших какой-то план, а старуха куда-то ушла.
   - Покормила Барбоса, дочка? - спросил солдат. - Ну и хорошо. Всё же я выйду к нему, а то он, наверное, чувствует себя покинутым.
   Было ясно, что он хочет сказать умной собаке нечто, чего Адели не надо было знать. Девушке было неприятно, что в тайне от неё что-то готовится, а она должна делать вид, что ничего не замечает. Прежде Пахом Капитоныч всегда делился с ней планами, теперь же ей предстоит лишь гадать, что же задумали её спутники.
   Авдей спокойно проговорил, будто услышал её мысли.
   - И для вашего Барбоса дело найдётся, и для тебя, Адель. Пахом объяснит, что тебе придётся делать. Если план сработает, то мы пройдём без обычной дани. Никогда не видел драконов, а хотелось бы на них поглядеть. Но только поглядеть.
   - Со мной путешествовал странствующий рыцарь, который был бы рад сразиться с драконом. Если бы он успел нас нагнать, то дракон был бы нам не страшен.
   - Не жди его, дочка, - сказал вернувшийся солдат. - Он уже не сможет нас отыскать. Придётся нам полагаться на собственные силы.
   - Силы нам не помогут, - усмехнулся Авдей. - Здесь требуется смекалка.
   - Слушай, что мы придумали, - начал Пахом Капитоныч.
   План оказался простым, но был рассчитан на то, что дракон сыт и временно не будет их тревожить.
   - А может, он вообще к нам не выйдет, раз он сейчас сыт? - предположила Адель.
   - Фрау говорит, что никто ещё не избежал встречи с ним, - возразил солдат. - Если он не выйдет из озера сразу, то непременно набросится на нас в конце. Сейчас он сыт, да к тому же привык ждать, когда ему к столбу привяжут кого-то на обед, поэтому у нас должно быть время на то, чтобы выкопать яму и расставить ловушки. Одному мне трудновато бы пришлось, но Авдей обещал подсобить.
   Адель почувствовала, что Пахом Капитоныч надеется на нового товарища, но не слишком в нём уверен. Да и как доверять нищему, который и нищим-то был из любви к бродяжничеству?
   - А где нам взять верёвки? - спросила Адель.
   - Это уж моя забота, - отозвался Авдей. - Раз нужны верёвки - они будут.
   Девушка поняла, что лучше не выспрашивать подробности, а предоставить Авдею самому позаботиться об этом важном деле. Не то, чтобы она боялась взять грех на душу, но всё же...
   Старуха поместила Адель в крохотной угловой комнатке, а Пахома Капитоныча и Авдея отвела на сеновал. Всю ночь девушка безмятежно проспала и проснулась только утром, когда вошла хозяйка.
   Фрау Браун и на завтрак подала только горячую воду, горько жалуясь на бедность и голод, но охотно воспользовалась предложением закусить из запасов солдата и Адели. Авдей тоже не церемонился, так что мешок Пахома Капитоныча должен был стать почти пустым, но он почему-то сохранял приятную округлую форму. Старуха, убеждённая что без соответствующего приношения путешественникам не пройти мимо дракона, с вожделением смотрела на соблазнительный мешок, прикидывая, что она там найдёт. Она не поверила, что солдат и девушка отправились в трудный и далёкий путь без более или менее ценных вещей. Вот нищий - дело другое. Его мешок, хоть и туго набит, но кроме ни на что не годной ветоши там, разумеется, ничего не найдётся.
   Путешественники распрощались с фрау Браун и вышли за калитку. Адели не было жаль с ней расстаться, но она была благодарна ей хотя бы за то, что на ночь ей предоставили мягкую кровать с белоснежным бельём. В доме Анны ей было приятно и уютно, однако крайняя бедность не позволяла доброй женщине предоставлять гостям такие удобства.
   - А ты, фрау, всё-таки зря не согласилась сварить кашу из топора, - сказал напоследок Пахом Капитоныч.
   Авдей вытаращил глаза, а жадная старуха огорчилась.
   - Если уж ты глуп, то ничего тебе не докажешь, сколько не объясняй. Пойми: топор дороже, чем крупа для каши.
   Она захлопнула калитку и крепко заперла её изнутри.
   - Что ещё за каша? - спросил нищий. - Ты часом не колдун? Какую ещё кашу из топора ты предлагал ей сварить?
   - Дорогой объясню, - рассеянно отозвался солдат. - Барбос, где ты их спрятал?
   - Там, ближе к озеру, - объяснил пёс. - Сейчас покажу. Еле их дотащил. То из зубов выскальзывает, то цепляется за камни и траву, а то греметь начнёт так, что боишься, как бы не услыхала старуха.
   Адель не удивилась, когда под низкими кустами, группой росшими среди степи, нашлись лопаты, какие-то инструменты в мешке и несколько мотков крепкой верёвки. Она предполагала что-то подобное.
   - Украли у фрау Браун? - спросила она.
   Нищий, который только что хохотал над кашей из топора, поморщился.
   - Не надо употреблять такие некрасивые слова, Адель, - наставительно сказал он. - Не украли, а взяли на время. Мы оставим инструменты на берегу, и когда муж старухи выйдет подбирать имущество очередных горемык, он заберёт свою собственность обратно.
   Девушка не считала, что после такого объяснения их поступок стал менее отвратительным, но, раз вещи вернутся к хозяевам, а у них нет другого выхода, пришлось примириться с кражей.
   Озеро, о котором столько говорили, оказалось огромным. Путники подошли к нему с южного конца и не могли увидеть противоположный берег.
   - Как море, - определил Авдей. - Где будем копать?
   - Где-то должен быть столб или столбы, - бормотал солдат. - Вон они!
   Берег был песчаным и плоским, но дальше он поднимался низкими холмами и оседал неглубокими ямами, где блестела вода. В отдалении, где песок образовал ровную гладкую площадку, возвышались два толстых деревянных столба с топорщившимися остатками множества верёвок.
   - Смотри, Адель, - сказал Пахом Капитоныч. - К этим столбам привязывают животных и людей. Пока дракон их поедает, путешественники бегут мимо озера. Если чудовище насыщается, оно уходит обратно в воду, а если перед тем слишком долго постилось, то догоняет людей и утоляет голод ими. Нам повезло, потому что недавно дракон сытно пообедал и удовлетворился бы приношением, но у нас нет ничего такого, что годилось бы для этой цели. Вот я и предлагаю спилить и натаскать побольше кустов за столбы, а за этой преградой вырыть большую яму. Дракон бросится на свою жертву, а жертва, то есть я, побежит к яме и заманит его туда. Сам-то я пробегу над ямой по мостку, а дракона мостки не выдержат, и он в неё упадёт. Сейчас же мы набросим на него сверху сеть, из которой ему не так-то легко будет вырваться. Пока он станет барахтаться в яме, мы побежим во весь дух и постараемся миновать опасное место до того, как дракон освободится.
   - А если дракон не станет ждать, пока мы выроем яму? - спросила Адель.
   - План рассчитан на то, чтобы он ждал, - сказал Авдей, разглядывая водную гладь.
   - Барбос встанет на страже и, если почует опасность, даст нам знать. Тогда мы покинем место работы, вернёмся откуда пришли и придумаем другой план.
   - А почему бы жертвой не быть мне? - спросила Адель. - Я тоже умею быстро бегать и сумею пробежать над ямой по мостку. Я не хочу, чтобы вы опять рисковали своей жизнью, Пахом Капитоныч. Вы уже столько раз меня спасали, что пришёл мой черёд помочь вам.
   Авдей безнадёжно махнул рукой.
   - Что ты! Пахом даже меня туда не пускает. Хочет, упрямая голова, всё сделать сам.
   - Не спорьте, мои дорогие, - твёрдо сказал солдат. - Я знаю себя и свои силы, поэтому и берусь за это дело. Тебе, дочка, с такой задачей не справиться, хоть ты и готова пожертвовать своей жизнью. А тебя, Авдей, я ещё не знаю. Может, ты и смог бы побывать жертвой и не погибнуть, но это знаешь только ты. Здесь важна каждая мелочь, поэтому положитесь на меня. А теперь, не мешкая, принимайтесь за работу. Возьми пилу, Адель, и иди к тем кустам. Пили их осторожно, чтобы не очень шуметь, и подтаскивай к столбам, а мы с Авдеем будем копать. Барбос, следи за озером.
   Адель без дальнейших рассуждений стала пилить тонкие стволы и таскать их к месту, указанному солдатом. Яма, которую они должны были загородить, казалась огромной, но и груда наваленных один на другой кустов тоже росла. В середине этой груды Пахом Капитоныч велел оставить узкий проход, чтобы он мог убегать по нему от дракона. Этот проход был в форме дуги большого радиуса, поэтому яма оставалась закрытой со всех сторон.
   Мужчины работали, как каторжные, без перерыва и отдыха, их лица и обнажённые до пояса тела лоснились от пота. Яму они выкопали очень хитрую, подгадав её размеры к размерам дракона, которого им описали в мельчайших подробностях. Адель уже не видела самих землекопов, лишь комья песка взлетали над ямой и увеличивали вал, возвышавшийся с трёх сторон от неё.
   Пахом Капитоныч взобрался на плечи Авдея, протянул руку Адели и с трудом выбрался из ямы. Авдей продолжал копать.
   - Ты заканчивай делать заслон, дочка, а я займусь сетью, - сказал солдат.
   У девушки руки немели от усталости, но она продолжала таскать сучья и складывала их рядом с тщательно уложенной грудой, потому что уже не могла закинуть их наверх.
   К тому времени, как у Адели подогнулись ноги и она опустилась на песок рядом со своими ветками, солдат уже сплёл сеть и привязал её к двум длинным шестам, сделанным из молодых деревьев, росших кое-где в стороне от озера. Шесты эти с помощью сложной системы верёвок поднимались над ямой. Покончив с этим делом, солдат спустил в яму верёвку и один её конец закрепил наверху, чтобы Авдей смог выбраться на поверхность.
   - Неплохо, да? - спросил он, лукаво усмехаясь. - А теперь сделаем мостки.
   При виде этих мостков Адели стало плохо. Это были две тонкие жердины, накрытые сверху ветками. Но солдат осторожно прошёлся по ним, потом пробежал из конца в конец и остался очень доволен.
   - Только надо сразу же их убрать, едва я пробегу, - предупредил он своих спутников ещё раз. - Пока вы вытягиваете шесты, я добегаю до верёвок и рублю их. Сеть упадёт и прикроет дорогого гостя в его яме. Но глядите в оба и сами не попадите под сеть.
   Дракон не появлялся, Барбос не подавал никаких знаков, и решено было отдохнуть и поесть.
   - Отойдём подальше отсюда, - предложил Пахом Капитоныч. - Но не расслабляйтесь. В любую минуту будьте готовы бежать.
   Он призывно махнул рукой собаке, и отвёл свой отряд от озера.
   - Этот чёрт там, - говорил Барбос. - Я его не видел, но чувствовал, что он следит за мной. Противно и страшно. Я боялся, что он выскочит и схватит меня, а я не успею даже тявкнуть.
   Адель представила, как из озера выскакивает голова на длинной шее, хватает собаку и утягивает вниз.
   - Тебе не следовало сидеть так близко к воде, - сказала она.
   Нищий высказал свою догадку:
   - Наверное, он так привык получать еду без хлопот, что ждал, пока мы не прекратим возню возле столбов. Наверное, он думал, что мы заняты приготовлением для него жертвы. Он порядком избаловался, этот дракон.
   Пахом Капитоныч покачал головой и ничего не ответил.
   - А хорошо-то как! - вздохнул Авдей. - Если бы я вас не встретил, то и не узнал бы, что это чудесное озеро таит в себе смертельную опасность. Шёл бы я сейчас вдоль кромки воды, а то и прилёг на песочек и окунул ноги в воду...
   - В это время - хвать! И нет тебя, - заключил Барбос, повиливая хвостом.
   - Сегодня мы не будем проходить мимо озера, - решил солдат. - Скоро стемнеет, и нам будет трудно бежать. Дракон, наверное, ночью видит не хуже, чем днём, поэтому не дадим ему перед нами преимущества. Переночуем здесь, но дежурить придётся по очереди и ни на миг не переставать всматриваться и вслушиваться.
   - Я помогу, - заявил Барбос.
   Ночью никаких происшествий не было, и дракон не появлялся. Утром поели, немного посидели, отдыхая после еды и морально готовясь встретиться с врагом, а потом уложили немногие оставшиеся вещи в мешок.
   - Пора, - решил Пахом Капитоныч.
   Он наломал свежих веток и разукрасился ими наподобие спятившего дикаря. Сам он встал между двумя столбами, взяв в руки концы ветхих верёвок, а Авдей, Адель и Барбос спрятались позади ямы. Ждали очень долго, пока солдат, не сбросил с себя ветки и не позвал своих спутников отдохнуть.
   - Руки затекли, - пожаловался он. - Чувствую: ещё немного - и я не смогу пробежать по мосткам.
   - Может, мы успели бы пройти мимо озера до появления чудовища, - предположила Адель, боясь, что солдат, вызывающий дракона, стоя между столбами, не успеет от него убежать.
   - Он не пропустит нас и нападёт, когда мы пройдём до конца перешейка и будем думать, что опасность миновала, - возразил Пахом Капитоныч. - Анна меня предупреждала, чтобы я не надеялся на это. Все привязывают жертву и ждут.
   - Дракон следит за нами, - подтвердил Барбос. - Я это знаю.
   Солдат ещё три раза пышно украшался ветками и становился между столбами, но безрезультатно.
   - Завтра продолжим, - решил он. - А сейчас отойдём подальше и будем располагаться на ночлег.
   На другой день он с раннего утра два часа простоял на жертвенном месте, потом отдохнул и выдержал ещё два часа. Пообедали остатками их маленьких запасов.
   - Если этот проклятый дракон не объявится, нам придётся голодать, - заключил Пахом Капитоныч.
   Он нарядился в зелёный убор и двинулся к столбам.
   - Похож я на лешего? - пошутил он.
   - Отдалённо, - согласилась Адель.
   - На весёлого лешего, - добавил Авдей.
   Все заняли свои места.
   Девушка боялась, что бесконечное ожидание всё больше утомляет их и отвлекает внимание на посторонние предметы. Они могут пропустить появление дракона. А милый Пахом Капитоныч, измученный стоянием на солнцепёке в неловкой позе, может споткнуться и упасть, убегая от дракона, или не удержаться на мостках и угодить в яму. Он говорил, что у него затекают руки.
   - Посмотри, какая вокруг благодать! - восторженно прошептал Авдей. - Озеро, словно море...
   - Внимание! - прервал его Барбос.
   В озере что-то происходило. Его гладкая поверхность заволновалась, и из воды показалось что-то тёмное, коричневато-бурое.
   - Приготовьтесь! - скомандовал солдат, напряжённо стоявший между двумя столбами.
   Голова дракона, торчавшая из воды, покачивалась и немного напоминала безобразно увеличенную голову черепахи с рогом на лбу. Потом над водой поднялась длинная шея, поверхность вспенили кожистые крылья, кверху взметнулся длинный хвост с роговыми наростами на конце.
   Расстояние от того места, где притаились Адель, Авдей и Барбос было довольно велико, но всё равно девушка ужаснулась величине чудовища. Его гигантская пасть могла бы вместить если не всю её целиком, то две трети, не меньше, так что только ноги остались бы болтаться между треугольными зубами.
   Дракон издал ни на что не похожий рокочущий рёв и медленно двинулся к приготовленной для него жертве. Похоже, он так привык к замершим от ужаса людям и животным, что неспешно и даже лениво подходил к одиноко стоящему человеку. Он не успел сильно проголодаться и не хотел глотать свой обед без толку и разбору, а примеривался, как лучше приступить к трапезе. Его бездушные красные глаза изучали рост и вес человека, его телосложение и полноту. Он уже вылез из воды и теперь приближался к солдату, опираясь на четыре сильные лапы и легко передвигая своё тучное тело по песку.
   Адели хотелось кричать от страха, что Пахом Капитоныч не успеет увернуться от противной морды, нависшей над ним и уже раскрывающей пасть, но солдат быстрым движением стряхнул с себя ветки, бросив часть их прямо в зубы чудовища, и вбежал в узкий проход в наваленной груде сучьев.
   Не ожидавший сопротивления дракон жутко зашипел и двинулся за ним, подгребая под себя сучья и разметая их хвостом. Его движения стали быстрее и яростнее.
   Адель увидела, что Пахом Капитоныч, не оглядываясь, выбежал из заслона и, не останавливаясь, побежал по мосткам над ямой. Сразу же вслед за ним рванулась тупая морда и громадное тело чудовища. Особенно жуткими Адели показались его алчные красные глаза.
   Всё произошло в считанные секунды. Дракон навис над ямой и, не сумев сдержать порыв мощного тела, тяжело рухнул вниз. Шесты, перекинутые над ямой, не выдержали напора и обломились, а солдат, не успевший ступить на землю, заскользил вниз, уцепившись за обломок шеста.
   - Держись, Пахомушка! - заорал Авдей, хватаясь за этот обломок со своей стороны и вытягивая его наверх.
   Дракон в своей яме повернулся к ускользающей жертве, но лишь щёлкнул зубами вслед её мелькнувшим ногам, потому что отчаянным рывком нищий выволок своего нового товарища на насыпь, едва не скатившись вниз сам. Барбос испуганным визгом сопроводил спасение хозяина и поплатился за это тем, что, зазевавшись, попал под удар хвоста беснующегося дракона и с изумлением обнаружил себя по другую сторону от ямы, между жертвенными столбами. Он отчаянно залаял и поспешил присоединиться к людям
   Пахом Капитоныч, плохо соображая, что с ним только что приключилось, торопливо резал одну верёвку, а Адель - другую, и вскоре длинные шесты, описав в воздухе полукруг, накрыли сеткой яму с ревущим чудовищем.
   - Бежим! - крикнул солдат.
   Адель никогда так не бегала, как в тот день. Ужас подгонял её, удесятеряя силы, а рёв дракона ещё усиливал этот ужас. Когда она почувствовала, что ноги перестают слушаться, оба спутника подхватили её под руки и повлекли за собой, так что ей оставалось лишь кое-как перебирать ногами. Барбос бежал впереди, то и дело останавливаясь и поджидая их. Ни у кого из людей не было сил произнести хотя бы слово, а собака молчала, боясь привлечь внимание дракона, чей рёв слышался уже издали, и тем усилить его попытки освободиться.
   Постепенно бег перешёл в быстрый шаг, а быстрый шаг - в медленный. Наконец, они остановились.
   - Чуть-чуть передохнём, - решил солдат. - Ложитесь на песок и расслабьте тело.
   Все так и сделали, и Адель сначала ощутила, как каждую мышцу сводит судорога, а потом почувствовала приятный отдых. Но отдыхало только тело, а душа изнывала от страха. Как долго они ни бежали, а скрыться им всё ещё было некуда: с одной стороны лежало озеро, а с другой - колыхались воды залива.
   - Пока он всё ещё в яме, - подал голос Авдей. - Слышите, как ревёт?
   - Он может быстро подгрести под себя песок и выбраться из ловушки, - ответил Пахом Капитоныч. - Если бы я был на его месте, я бы так и поступил.
   - Будем надеяться, что он глупее нас, - возразил Авдей. - Только бы он случайно не нагрёб под себя песок, пока крутится в яме. И хвост у него работает, как двадцать наших лопат.
   - Я это испытал, - согласился Барбос.
   - Остаётся надежда на сеть. Лишь бы выдержала, - робко сказала Адель, а про себя добавила: "И на колдуна Жана".
   - Будем надеяться, что продержится какое-то время, - успокоил её солдат.
   - Да, она сработана на совесть, - поддержал его Авдей бодрым голосом. - Выдержит.
   - Из ямы ему тоже будет нелегко выбраться. Попробуй-ка нагреби песка столько, что он поможет этому чудищу выкарабкаться из глубокой ямы. Мы-то рыли яму на большего зверя, а этот мелковат.
   Голос Пахома Капитоныча был слишком уверен. Ясно, что всё это говорилось специально для успокоения девушки.
   - Отдыхайте быстрее, - поторопил их Барбос. - Мне не нравится его рёв. Он стал другим.
   - Выбрался из ямы? - испугалась Адель.
   Она знала, что в нужный момент вызовет колдуна Жана, но твёрдая уверенность в его незамедлительной помощи куда-то пропадала, когда опасность приближалась.
   - Пока ещё нет, - определил пёс, прислушиваясь. - Он устал и собирается с силами.
   - А может быть, с мыслями, - подхватил солдат. - Пошли быстрее.
   Они уже не бежали, а очень быстро шли, притом Пахом Капитоныч, шагавший быстрее, тянул Адель за руку, помогая идти.
   - Когда дойдём до холмов, будет труднее через них пробираться, но зато дракон нас не увидит, - сказал Авдей.
   - Интересно, он умеет летать? - спросила девушка.
   Ей никто не ответил.
   Они шли до вечера, но вдалеке всё ещё раздавался рокочущий рёв.
   - Потерпи, дочка, - уговаривал Пахом Капитоныч уставшую девушку. - Нам обязательно надо уйти с этой узкой полосы песка, где нас всякий увидит. Доберёмся до места, где можно будет спрятаться, тогда и отдохнём. Если бы песок не был таким ровным, то можно было бы вырыть себе убежище, а здесь мы, как на ладони.
   - Ничего, я не устала, - ответила измученная девушка, для которой солдат играл роль буксира.
   - Холмы уже не так далеко, - подхватил Авдей. - Можно сказать, что они близко. Мы немного притомились, поэтому нам кажется, что идти далеко. А среди холмов можно будет или найти укромный уголок или вырыть какую-нибудь берлогу.
   Когда они приблизились к низким холмам, Барбос побежал вперёд, чтобы разведать, нет ли там укрытия. Прибежал назад он не скоро и сообщил, что в склоне одного из холмов есть яма, поросшая кустами, где можно спрятаться.
   - Поспешите, а то дракон уже вылез из ямы и катается по земле, запутавшись в сети, - добавил пёс. - Когда он её порвёт, нам придётся плохо.
   Он повёл беглецов к яме самым коротким путём, петляя между холмами. Если бы не его чутьё и быстрота ног, им ни за что бы не отыскать спасительное убежище.
   - Вот она! - с гордостью сказал пёс.
   - Где? - спросил Авдей.
   От усталости Адель плохо соображала, что они ищут и что нашли.
   Барбос нырнул между кустами и оглянулся, подзывая людей. Пахом Капитоныч встал на колени и полез в кусты. По его вялым движениям было заметно, как он измучен.
   - Иди сюда, Адель, - позвал он.
   Девушка пролезла через путаницу ветвей, скрывавших выемку в холме, способную вместить человек пять, если они потеснятся.
   - Авдей, погляди, не слишком ли мы помяли кусты, - попросил солдат.
   - Свежи, словно здесь никого нет, - заключил тот. - Я лезу.
   - Я не слышу дракона, - предупредил Барбос.
   - Я посмотрю, - вызвался Авдей и выглянул из-за кустов. - ничего не вижу.
   - Зато я слышу, - так и подскочил пёс. - Он летит сюда.
   Адель забыла, что умирает от усталости. Пахом Капитоныч сжал её руку.
   - Если он нас отыщет, то вспомни про своего знакомого, которого ты можешь вызвать, - прошептал он на ухо девушке. - Похоже, это и есть тот особый случай. Если дракон будет летать и высматривать нас сверху, то мы можем спастись, а если спустится, то учует, если у него нюх, как у Барбоса.
   - Летит, - проговорил Авдей чуть дрогнувшим голосом.
   Солдат и Адель со страхом поглядели сквозь густые ветви вверх и увидели, что низко над ними пронеслось огромное тело, обдав их ветром от сильных крыльев. Кусты так закачались, что и люди и собака непроизвольно отпрянули назад из опасения, что будут обнаружены.
   - Пролетел, - прошептал солдат.
   Авдей чуть высунул голову.
   - Летит в конец озера... - объяснял он. - Повернул, полетел направо... к нам... налево. Кружит, пытаясь понять, куда мы делись. Сейчас пролетел над заливом... Возвращается сюда.
   Он отполз к своим спутникам. Когда кусты неистово заколыхались и успокоились, Авдей вновь осторожно выглянул.
   - Летит над песками, - сообщил он.
   Адель обнаружила, что спрятала лицо на груди Пахома Капитоныча и вцепилась в его мундир. Она выпустила ткань и с тревогой ждала следующего сообщения наблюдателя.
   - Ничего не нашёл и опять летит в нашу сторону, но чуть правее... Пролетел над заливом... Глупая башка. Разве мы смогли бы уйти так далеко? Ведь не конные же мы.
   - Пусть думает, что у вас мои лапы, - пожелал Барбос.
   - Ого! - воскликнул солдат. - Ну и взревел!
   - Разозлился, - объяснил Авдей. - Вот это да!
   - Что там? - с тревогой спросила Адель.
   - Плюнул огнём, - ответил Авдей. - Посмотрите.
   Солдат выглянул первым, а потом позволил поглядеть и девушке. Вдали низко над землёй кругами летал дракон, медленно шевеля крыльями и вытянув хвост. Временами из его пасти вырывался сноп пламени и, ударяясь о землю, растекался вширь и взметался вверх. Там, где кружил дракон, земля была чёрно-багровой, и от неё поднимался густой дым.
   - Сколько же в нём этой горючей гадости! - удивилась Адель.
   - А ещё больше злости, - фыркнул Барбос.
   - Чувствует, подлец, что мы ускользнули, вот и жжёт всё подряд, - проговорил солдат.
   Адель, как зачарованная, следила за буйством чудовища.
   - Приближается сюда, - сказал Авдей. - Сейчас нам несдобровать.
   - Похоже, он уже устал и не так сильно палит из своей пушки, - определил солдат. - Ага!
   Он втащил девушку в яму, втиснул в самый дальний угол и закрыл своим телом. Рядом вжались в стену Барбос и Авдей. И тут же их обдало нестерпимым жаром и удушающим дымом, громко затрещал кустарник.
   - Дышите в ткань, - прохрипел солдат. - Это ещё ничего. Зато за дымом нас не увидишь.
   Адель дышала через оттянутый рукав платья, но голова от угара кружилась. Потом она почувствовала, что её вытаскивают из ямы, и на неё пахнуло ветром, правда, нёсшим с собой дым, но, по сравнению с невыносимой гарью в яме, это было спасение.
   - Живуч человек! - восхитился Авдей. - Ничто его не берёт. И в воде не горит, и в огне не тонет. Нет, не так. В огне не тонет, в воде не горит. Опять что-то не то. Ну, в общем, вы меня понимаете.
   - Собаки такие же, - сообщил Барбос. - В воде они точно не сгорят.
   Адели было стыдно из-за своей никчёмности. Вместо того, чтобы быть помощницей своим спутникам, она до сих пор была только помехой. То её тянут, как судно на буксире, то залоняют от огня, словно она может сгореть быстрее, чем другие, то вытаскивают из ямы, как колоду. Если ей удастся вызволить Франка из плена, то её заслуги в этом будет мало.
   Мысли её путались, и чувствовала она себя очень нехорошо.
   - По-моему, нам надо уходить, - сказал солдат. - Знаю, что вы устали, но придётся выбраться из этих мест через "не могу". Кустарник нам уже не может служить укрытием, от него скоро останутся одни головешки, так что, вылетев на поиски ещё раз, дракон сейчас же нас обнаружит. Постараемся воспользоваться его отдыхом.
   Адель уцепилась за руку Пахома Капитоныча и шла, почти ничего не видя. Глаза закрывались, голова болела, сознание мутилось от угара. Она могла думать только о необходимости идти. Если она упадёт, её не бросят, а унесут из этих гиблых мест, сами умирая от усталости и, наверное, кляня её за её слабость. Нет, не кляня. Пахом Капитоныч не способен упрекнуть кого-либо даже в мыслях.
   Даже Барбос, шесть которого была подпалена, еле брёл, низко опустив голову. Авдей шёл, не подавая голоса. Временами он пошатывался, как пьяный.
   - Очнись, дочка! - окликнул её Пахом Капитоныч. - Садись. Здесь мы сможем отдохнуть.
   Адель села на землю, не понимая, где она и что происходит, потом легла и не то заснула, не то потеряла сознание. Проснувшись, она обнаружила, что лежит в пещере на земляном полу. Рядом лежали солдат и Авдей. У входа вздыхал во сне Барбос. Девушка прислушалась, ничего не услышала и снова заснула. Окончательно проснулась она, когда её спутники уже сидели у входа в пещеру, оглядывая окрестности и озирая небо. Барбос прилёг между ними. Адель подошла к ним.
   - Проснулась, дочка? - приветливо проговорил Пахом Капитоныч.
   - Мы сидим и следим за драконом, - пояснил Авдей.
   - Он опять появился? - тревожно спросила Адель.
   - Пока нет, и мы боимся его пропустить. Наверняка продолжит поиски.
   Пахом Капитоныч потеснился, давая девушке место.
   - Нельзя его пропустить, - пояснил он. - Мы сможем уйти отсюда лишь после того, как он покружит над холмами, поищет нас, устанет и улетит. Надеюсь, что наша пещера выдержит его огонь, если он сюда доберётся.
   - Хорошая пещера, глубокая, - подхватил Авдей. - И кусты растут удачнее, чем у той ямы.
   - Появился, - предупредил Барбос. - Сейчас взлетит. Слышите его рёв?
   Адель узнала гулкий рёв чудовища, смягчённый расстоянием. Она увидела и его самого, уже вылезшего из озера и расправлявшего крылья. Он показался ей отвратительным.
   - Красивый дракон, - отметил Пахом Капитоныч. - И хвост хорош, и рога, и пластины над шеей.
   - Морда туповата, - возразил Авдей. - Была бы уже и длиннее, вышло бы краше.
   - Пожалуй, - согласился солдат.
   - Интересно, где он живёт? - спросила Адель.
   - В каких-нибудь подводных пещерах, - предположил Авдей.
   - Взлетает, - сказал Барбос.
   Дракон летел сначала совсем низко, потом набрал высоту и принялся кружить над опалёнными холмами, вытягивая шею и высматривая ускользнувшую от него добычу. Потом он полетел дальше, приближаясь к месту, где спрятались беглецы.
   - В укрытие! - скомандовал солдат.
   Все забились вглубь пещеры. Вход в неё так низко нависал над землёй, что едва ли был различим сверху. Они заметили лишь тень, на миг упавшую на отверстие.
   Дракон несколько раз проносился над ними, не подозревая, что добыча так близка. Устав от безрезультатных поисков, он для порядка несколько раз выбросил столб огня и улетел.
   - Мимо, - определил солдат.
   - Зачем он это сделал? - удивилась Адель. - Я понимаю, если бы он нас заметил, но не смог до нас добраться, а то просто так спалил траву и кусты. Теперь опять придётся дышать дымом.
   - От разочарования, - объяснил Авдей.
   - Всё к лучшему, - сказал Пахом Капитоныч. - Дым поможет нам уйти. Стоит ему чуть-чуть взлететь, и он сразу бы нас обнаружил, а за дымовой завесой мы спокойно улизнём.
   - Улез обратно в озеро, - сообщил Барбос.
   - Значит, нам пора уходить, - решил солдат. - Закусить нам нечем, а воды попьём. Её ещё раза на два хватит.
   Все выпили по кружке воды и выбрались из пещеры. Адель ощущала вялость в движениях, было голодно, дым разъедал глаза. Но надо было как можно быстрее идти, чтобы сегодня же миновать озеро и удалиться подальше от владений дракона.
   Полоска суши, разделявшая озеро и залив, была теперь покрыта холмами и надо было то обходить их, то перелезать через них, а затем показался лес.
   - Пошли веселей! - бодро приговаривал солдат. - Лес укроет нас от дракона, а там, глядишь, найдём, что пожевать.
   Идти пришлось долго, а затем они оказались под густыми кронами деревьев.
   - Пожалуй, пора и отдохнуть? - неуверенно спросил Авдей.
   Как же Адель была ему благодарна! Сама она мечтала об отдыхе, но не решалась заговорить об этом.
   - Можно и отдохнуть, - согласился Пахом Капитоныч. - Поищи, Барбос, нет ли поблизости красивой полянки.
   Пёс сбегал на разведку и вывел путешественников к маленькой лужайке, сплошь покрытой мелкими разноцветными цветочками.
   - Отличное место! - одобрил солдат. - Для нас в самый раз.
  
  

Глава 22

И всё бы хорошо...

  
   Лужайка была до того весёлой, что все мысли об опасности вылетели у Адели из головы. Не верилось, что только что они убегали от чудовищного дракона. Лишь усталость не давала забыть, что они проделали длинный путь, а пустой желудок настоятельно требовал еды. Они уже два дня ничего не ели, а надежды, что завтра они встретят кого-то, у кого можно будет раздобыть еду, не было. К тому же они вступили в озёрный край, а фактически ничего о нём не знали. Надо было продвигаться куда-то на северо-восток, что являлось слишком туманным указанием пути. Встретить бы кого-нибудь, кто укажет им точную дорогу.
   - Вы посидите здесь, а я пойду взгляну, нет ли здесь грибов, - деловито предложил Пахом Капитоныч. - Не может в таком дивном лесу не быть грибов. Я не буду никуда удаляться, а поброжу вокруг.
   Адель хотела предложить присоединиться к нему, но оказалось, что у неё не слушаются ноги. Их даже слегка сводила судорога.
   - Я тоже неплохой грибник, - начал было Авдей, но умолк, словно внезапно передумав. - Хорошо, Пахом, иди, а мы с Аделью и Барбосом останемся здесь.
   Пёс взглянул на хозяина и, повинуясь жесту, улёгся в стороне от лагеря.
   - Я буду сторожить, - сказал он.
   Пахом Капитоныч отправился в лес и до них долетал треск хвороста под его ногами. Барбос чутко прислушивался, шевеля ушами. Вернулся солдат ни с чем.
   - Что за лес без грибов? - недоумевал он. - Самая грибная пора, а хоть бы сыроежка какая попалась. И рыбу не пойдёшь ловить из-за дракона. Придётся нам ложиться спать натощак. Попьём водицы - и на боковую.
   - Говорят, на пустой желудок лучше думается, - утешил всех Авдей. - Мне сызмальства твердили: "Сытое брюхо к ученью глухо". Что скажешь, Адель?
   - Тогда я буду о чём-нибудь думать, - ответила девушка, постаравшись придать голосу весёлость. - Может, придумаю что-нибудь умное.
   - Хорошее дело, - посмеялся солдат.
   Помятая кружка пошла по кругу, и обед на этом закончился. Можно было бы продолжать путь, но силы у всех были на исходе, так что решено было лечь и как следует выспаться. Первым дежурил солдат, потом была очередь Авдея, а затем уже Адели. Барбос, дремавший вполглаза, был неизменным вторым сторожем.
   Девушка уснула сразу же, несмотря на голод, но ей снились маленькие дракончики, коптившие для неё сочные окорока и лоснящуюся от жира рыбу. Потом мама поставила на стол блюдо с капустной кулебякой и яблочными пирогами. Были ещё ватрушки, крендельки с маком, пирожные всех сортов. Адель тянулась к еде, но мама отставила все эти соблазнительные кушанья, сказав, что сначала надо пообедать, и поставила на стол большую супницу с чем-то очень вкусным. "Рагу с грибами, - объяснила мама. - Пахом Капитоныч не сумел найти грибы, а Франк насобирал их большую корзину".
   - Просыпайся, Адель, - тревожно говорил Авдей. - Кто-то идёт.
   Девушка с трудом отогнала от себя дивный сон, а очнувшись, сразу насторожилась, готовая, если надо, бежать, куда укажут её спутники.
   - Идёт человек, - объявил Барбос. - Один. Шаги нетвёрдые, но лёгкие. Наверное, это женщина, притом или больная или слабая.
   Вскоре на лужайку вышла старушка в тёмном ветхом платье, в каких ходят странницы-богомолки.
   - Здравствуйте, добрые люди, - приветливо сказала она. - А я-то иду и думаю, что в этих местах никого и не встретишь.
   - Садись, бабушка, отдохни с нами, - радушно предложил Пахом Капитоныч. - Угостить тебя нечем, сами голодаем, а воды немного осталось.
   Он вылил остатки воды в кружку и протянул старушке. Та с видимым удовольствием попила.
   - А сами остались без воды? - спросила она.
   - Бог милостив, встретим и воду и пищу, - ответил Авдей.
   Старушка обвела путешественников ласковым взглядом, который очень шёл к её доброму лицу.
   - Вижу, что вы люди хорошие, - отметила она. - Таких не жалко и угостить. Не обессудьте: это всё, что у меня есть.
   Она выложила из узелка полкаравая чёрного хлеба и три яблока.
   - Поешь сама, бабушка, а остаток спрячь, - ответил солдат. - За угощение спасибо, но тебе самой надо идти. А мы завтра раздобудем еду.
   - Нам даже полезно немного поголодать, - подхватил Авдей.
   - У нас диета, - пояснила Адель.
   Прямодушный Барбос горестно скосил глаза на хлеб и вздохнул.
   - Только тебе не следует идти мимо озера, бабушка, - предупредил солдат. - В нём живёт дракон, который никого не пропускает мимо себя.
   - Я знаю способ усмирить дракона, - успокоила его старушка. - А вы не бойтесь меня объесть. Если понадобится, я всегда достану еду.
   Она сама разломила хлеб и оделила им и солдата, и Авдея, и Адель, и Барбоса. Потом она раздала людям яблоки. Адель подумала, что если бы старушка могла в любую минуту достать еду, то она бы предложила им не полкаравая хлеба, а целый каравай.
   - Так не пойдёт, - запротестовал Авдей. - Себе-то ты ничего не оставила.
   Старушка засмеялась и достала из узелка сдобный пирожок.
   - Это дело другое, - одобрительно сказал Пахом Капитоныч и с аппетитом вонзил зубы в краюху чёрного хлеба. - Люблю хлеб. Без него любая еда не имеет вкуса.
   Старушка жевала пирожок, а Адель испытывала наслаждение от хлеба. Она старалась откусывать по маленькому кусочку, чтобы подольше продлить удовольствие. Авдей ел с закрытыми от блаженства глазами. Только Барбос проглотил свой кусок, почти не жуя.
   - Вот спасибо! - поблагодарил старушку солдат. - Как будто даже силы прибыли. И яблоко отличное.
   - Спасибо, - сказала Адель.
   Она бы лично не стала есть сдобный пирожок на глазах у голодных людей, но была благодарна за кусок чёрного хлеба, пришедшийся так вовремя.
   - Хорошая еда, - одобрил Авдей. - Наша, русская. Всегда любил хлеб с яблоками. Откуда же ты идёшь, бабушка? Не из озёрного ли края?
   - Оттуда, милый.
   - Ты хорошо знаешь эти места? - спросил солдат.
   - Не хорошо и не плохо, но кое-что могу подсказать.
   - Нам нужно добраться до жилища колдуньи Маргариты, которое находится где-то на острове к северо-востоку отсюда. Не слыхала ли ты о ней?
   - Слыхала. Путь до неё неблизкий и опасный. Много придётся преодолеть смельчаку, который идёт туда.
   - Смельчаки-не смельчаки, но мы как раз такие люди и есть, - объявил Авдей. - Идём освобождать жениха этой девушки, которого колдунья держит в плену.
   - Дорогу указать нетрудно. Трудно по ней пройти, - сказала старушка. - Слушайте внимательно. Сначала вы перейдёте через озёрный край, потом через овраги, а затем прямо на север. Встретятся вам две реки, вы перейдёте через них, а потом по берегу моря - до красных песков. Против них и находится остров колдуньи.
   - До красных песков? - встрепенулась Адель. - Тебе известно, почему они красные?
   Старушка с любопытством обернулась к девушке.
   - От крови, милая. От крови невинных жертв страшного злодея.
   - От крови купца? - спросила Адель.
   - Много людей он погубил. Были среди них и купцы, но пески красны не от их крови, а от крови двух невинных младенцев, которых он убил вместе с отцом и матерью. Она течёт из их ран и требует отмщения. Неподалёку от них лежит и сам разбойник, но его чёрная кровь уходит в песок. Так говорят люди. Тот, кто положит на раны убитых сердце девятиглавого дракона, оживит жертвы и навеки уничтожит убийцу.
   - Мне явился дух убитого купца и умолял разыскать маленькое золотое сердечко с ярким, как кровь, рубином и приложить к его ране, - рассказала Адель.
   - Этим не оживить жертвы, - ответила старушка. - С тобой говорил не дух убитого купца, а дух убийцы, погибшего одновременно со своей последней жертвой, когда отец пытался защитить своих детей. Молва говорит, что если приложить к его ране золотое сердце, то он оживёт и опять начнёт сеять смерть.
   - А где искать девятиглавого дракона? - спросил солдат.
   - Этого я не знаю, - сказала старушка.
   - Можно было бы проводить Адель, спасти её жениха, а на обратном пути... - И Авдей вопросительно уставился на товарища.
   - Да уж, - согласился Барбос саркастически. - С драконами мы научились иметь дело. Особенно драпать.
   - Ловушка была отличная, - возразил солдат.
   - Из подручных материалов, а крепкая, - подхватил Авдей. - Если подготовиться как следует, то и девятиглавого дракона можно поймать и убить. Не век же младенцам взывать о помощи?
   - Но прежде надо зайти к Анне, - напомнил Пахом Капитоныч. - Там у меня почитай, что семья. Посмотрим, что требуется починить, управимся с огородом, дров напасём, сена для коровы, денег оставим...
   - Гм, - вставил Авдей.
   - Подработаем в дороге, вот и будут деньги, - уточнил солдат.
   - К Анне, конечно, зайдём, - согласился Авдей.
   - А потом поищем дракона, - продолжал солдат. - Анна у меня славная, она поймёт, что надо помочь младенцам.
   - Смелые вы люди и добрые. Благодарные и не жадные, - объявила старушка. - Хочу я вам подарить одну вещь. Сейчас ложитесь спать, а утром разверните эту скатерть и попросите поесть всё, что захотите. С этой скатертью вы никогда не будете испытывать голод. В любое время расстилайте скатерть, просите самые разные блюда и, будьте уверены, что она исполнит любое желание. А теперь мы должны попрощаться. Я пойду своей дорогой, а вам желаю благополучно пройти своей.
   - Спасибо, бабушка, - от души поблагодарила её солдат.
   - Счастливого пути, - пожелала Адель.
   - А всё-таки берегись дракона, - предупредил Барбос.
   Странница вошла в лес и затерялась среди деревьев.
   - Интересно, куда она идёт? - спросил пёс.
   Все решили, что старушка с узелком, поделившаяся скудной пищей, была волшебницей. А добрые слова, которые она про них сказала, заставили каждого из них пожелать стать лучше и достойнее этих слов. Адель почувствовала, что любит весь мир и готова каждому сделать что-нибудь приятное.
   - По-моему, теперь моя очередь дежурить, - сказала она.
   - Неправда ваша, - возразил Авдей. - Как раз моя очередь.
   - И не твоя, - поправил его Пахом Капитоныч, обводя своих спутников привычным тёплым, но сейчас каким-то особенно просветлённым взглядом. - От моего дежурства ещё хвостик остался. Не беспокойся, Авдей, я не забуду тебя разбудить.
   Ночь прошла спокойно. Ни зверь, ни человек не нарушили покой усталых путников. Адель, которую разбудил Авдей, не успела опомниться, как солнце уже выкатилось из-за леса. Девушка заподозрила, что её разбудили слишком поздно, так что ей осталась едва ли не четверть дежурства.
   Её спутники проснулись в самом бодром и весёлом расположении духа.
   - А ну-ка, придумайте что-нибудь эдакое на завтрак! - потирая руки предложил Авдей. - Поесть - хорошо, а хорошо поесть - ещё лучше.
   - Щец пожирнее и каши со свининой, - предложил Пахом Капитоныч. - Ещё каравай ржаного хлеба и кувшин парного молока.
   Барбос сунул нос к свёрнутой скатерти, очень ветхой и в пятнах, и с напряжённым вниманием смотрел на неё.
   - Варёную картошку с маслом, рассыпчатую, вкусную, помидоры, огурцы и... кусочек ветчины, - придумала Адель.
   - Эх вы! - передразнил их Авдей. - Ржаной хлеб, картошка... Хлеб да каша - пища наша. Вот я закажу, так закажу. Во-первых, сало с чесноком, во-вторых, хлебный квас с...
   - Редька с квасом, - подсказал солдат совершенно серьёзно. - Или мурцовка.
   - Ржаные сухарики не первой свежести, размоченные в воде, - подхватила Адель.
   Авдей добродушно отмахнулся от них.
   - Ладно! - воскликнул он. - Гулять, так гулять! Для начала, пожалуйста, нам закусочки разной: балычку, буженинки и ветчинки, икры севрюжей, грибочков маринованных, хрящей солёненьких, фаршированных калачей, провисной белорыбицы, жареных мозгов, паштет из зайчатины, малосольных огурчиков, ну, и что ещё полагается из овощей. Потом севрюжку паровую, ушицу стерляжью, растигайчиков, молодую пшёнку, вишнёвого киселя, поросёночка молочного с хреном, индюшку под острым соусом, бараньих котлеток с косточкой, разварных груш с рисом. К этому прибавим кулебяку эдак в пять слоёв с разными начинками, пирог с почками, пироги капустные, жареные в масле, сливовый и яблочный сдобные пироги, клубнику со сливками, персиков свежих для дамы, черешни там, клубники, сладких пирожков с черникой, свежих бисквитов к кофе и к чаю. Затем блинов с мясом, зелёным луком, черникой и прочем. После этого неплохо бы сладких дынь и арбузов по парочке-троечке на брата. Вин я не заказываю, ибо они расслабляют мозг, а нам надо быть всегда настороже. Разве что сладких наливочек: рябиновой, черносмородиновой, вишнёвой. А потом квасу, чтобы придти в чувство.
   Пахом Капитоны с улыбкой слушал фантазии приятеля, а Адель безудержно хохотала. Роскошный обед, придуманный нищим, казался вычитанным из старых книг про купцов. Девушка не принимала его всерьёз, так неуместен он казался на лесной лужайке.
   - А теперь, скатёрочка, развернись и яви нам требуемые яства, - весело приговаривал Авдей.
   Под заворожённым взглядом Барбоса развернули скатерть, расстелили на траве и стали ждать. Сначала ничего не происходило, а потом на огромных размеров оббитом и потрескавшемся блюде появились плохо обглоданные кости и совершенно несъедобные хрящи. Барбос шумно выдохнул. Его косматая морда выражала блаженство.
   - Твой обед, Авдей, кто-то уже съел, - догадался солдат, смеясь.
   Потом стали появляться другие блюда, о которых упоминали голодные путешественники, даже плесневые сухарики плавали в миске с водой.
   - И тебе икорка, и пироги, и севрюжка... - вразброд перечислял Авдей. - Ну и красота! Есть где порезвиться! Даже несвежие сухарики в воде. Это уж Адель заказала. Ей и есть.
   Он потёр руки и отрезал себе большой ломоть чёрного хлеба, положил сверху сало, покрошил чеснок и с аппетитом стал поедать заветное кушанье.
   Пахом Капитоныч поставил заказ Барбоса перед заказчиком, и пёс, полузакрыв глаза, принялся хрустеть хрящами. Адель подложила ему более лакомой, с её точки зрения, еды, но её вкус и вкус собаки не совпадали. Пёс с большим удовольствием грыз хрящи, чем ел буженину и паштет.
   Сначала голодным людям казалось, что они съедят все блюда, тесно уставленные на расширившейся скатерти, но, попробовав кусочек здесь, кусочек там, они очень быстро насытились и вяло жевали понемногу от каждого кушанья.
   - До чего же удобная вещь - скатерть-самобранка! - восхищался Авдей. - Сложил её и спрятал, а есть захотел - и выбирай, что пожелаешь. Не надо тащить на себе тяжёлые мешки. Даже воду ей можно заказать.
   - Удобная, - согласился Пахом Капитоныч. - Путешествуешь налегке, а имеешь всё, что необходимо.
   - Спасибо старушке, - сказала Адель.
   - Не сразу нам её подарила, - подхватил Авдей. - Прежде проведала, что мы из себя представляем.
   - Теперь-то я понимаю, откуда она взяла хлеб и яблоки, - призналась Адель. - И потом пирожок. Но я так хотела есть, что, честное слово, наслаждалась хлебом, а о пирожке даже не думала.
   - Старушке это понравилось, - отметил Пахом Капитоныч. - Я заметил, как она посматривала на нас. Наверное, думала, что мы попросим ещё или будем недовольны, что нас угостили чёрным хлебом, а сама она ест пирожок. Мне и показалось странным, с чего это она вздумала доставать пирожок. Дразнить нас захотела, что ли? Ну, да мы так давно не ели, что нам не до лакомств.
   - Вкусная еда, - удовлетворённо сказал Барбос. - Удачный я заказал обед.
   - И твой заказ был выполнен в первую очередь, - отметил солдат, ласково потрепав собаку за уши.
   Адель вспомнила, как вытянулись у всех лица при появлении обглоданных костей, и засмеялась.
   - Почему ты не заказал мясо? - спросила она. - Почему только обглоданные кости?
   - Это был самый вкусный обед, какой я когда-либо ел, - ответил Барбос. - В следующий раз я попробую заказать не обглоданные кости, но не уверен, что мне дадут. Всё-таки я собака, и породы во мне нет.
   - Дадут, - заверил его Авдей. - Дают не по породе, а по душевным качествам.
   - Хорошо сидим, а ведь мы не за этим сюда пришли, - напомнил Пахом Капитоныч. - Надо всё это убирать, а жалко. Почти вся еда осталась. В следующий раз надо как следует продумать обед, чтобы не было ничего лишнего.
   - Да, - согласился Авдей. - Нехорошо получилось. Пища не должна пропадать. Мы это, конечно, завернём с собой, но всё равно всё съесть не удастся.
   - Попробуем всё поставить обратно, - догадалась Адель, подбирая с травы тарелки и блюдо и ставя на скатерть. - А теперь, пожалуйста, убери это.
   И вся снедь вместе с посудой стала исчезать.
   - Вот это здорово! - изумился Барбос.
   - Хорошо поспали, хорошо поели - пора и в путь, - рассудил солдат.
   Путешественники, приятно разомлевшие от вкусной еды, весело двинулись в путь. Сложенная скатерть лежала у солдата в мешке и навевала отрадные мысли о следующем привале.
   Они шли по лесу, не испытывая особых трудностей. Деревья, в основном берёзы, не сплетались между собой в непроходимую стену, а стояли на достаточном для удобства пешеходов расстоянии друг от друга.
   - Берёзовый лес - самый здоровый лес, - объяснил Пахом Капитоныч. - Дерево целебное. Если плохо себя чувствуешь - иди к берёзе и постой немного, прижавшись к белому стволу. Сразу полегчает.
   - Сосновый лес тоже лечит, - заметил Авдей. - Запах хвои и смолы помогает при многих болезнях.
   - А при других только вредит, - возразил солдат. - Нет, лучше берёзы дерева не сыщешь.
   - Осина помогает от головной боли, - поведал Авдей.
   - А что нужно сделать, чтобы она помогла? - заинтересовалась Адель. - Удариться о ствол головой?
   - Приложить осиновое полено к больному месту, - объяснил Авдей.
   - Осиновый лес отнимает силу, - сказал солдат.
   - Зато осиновый кол - лучшее средство от вампиров, - встал на защиту осины Авдей. - Нам неплохо было бы при случае запастись осиновым колом. Вдруг пригодится?
   - Ты сперва распознай, вампир тебе встретился или обычный человек. Мы с Аделью едва спаслись от оборотней, а днём наш хозяин казался почтенным господином.
   Адели стало неуютно от такого разговора.
   - А правда, как мы узнаем, вампир нам встретится или нет? - спросила она. - Нам будет казаться, что это добрый и милый человек, а ночью он возьмёт и вопьётся кому-нибудь в горло...
   - Тогда ты сразу определишь, что это упырь, - пошутил Авдей. - И тут мы его колом...
   - Не болтайте лишнее, - поморщился Пахом Капитоныч. - Лучше присматривайтесь повнимательнее к поведению незнакомого человека. Чем-то он себя должен выдать.
   Весёлый берёзовый лес стал теперь казаться Адели таинственным и полным опасности. Кто знает, что в нём скрывается? Может быть, кочки и холмики, мимо которых они идут, не что иное, как могилы. А ночью мертвецы встанут и примутся искать, у кого бы им высосать кровь. Она чуть не вскрикнула, услышав впереди шорох и треск сухой ветки. Барбос глухо заворчал.
   - Кто идёт? - строго крикнул солдат.
   - А вы кто такие? - спросил старческий голос.
   Путешественники подошли поближе и увидели старуху с клюкой и девочку-подростка. Оказалось, что это слепая бабушка и её внучка, странствующие по святым местам и живущие подаянием.
   - А не лучше было бы пристроиться при каком-нибудь монастыре и там тихо молиться Богу? - спросил Пахом Капитоныч. - Трудновато в твои годы скитаться без приюта.
   - Да ты сдурел, солдат? - злобно осведомилась старуха. - Кто ж меня возьмёт в монастырь-то? Какой им от меня прок? Ещё внучку бы взяли, да мне без неё никак не обойтись.
   - Куда идёте сейчас? - спросил Авдей.
   - Говорят, где-то в озёрном краю стоит монастырь, а перед тем монастырём прямо из камня бьёт ручей. Кто омоет своё лицо водой из того ручья, на того благодать Божья снизойдёт. Туда мы и идём, да только никто не может указать, где тот монастырь стоит.
   Старуху звали бабушкой Агатой, а внучку она представила как Ганьку. У старухи были резкие неподвижные черты лица, выдававшие дурной характер, а глаза, совершенно белые, были полузакрыты. У внучки лицо было остренькое, хитрое, а глаза, как беспокойные мыши, так и обшаривали всё вокруг.
   Солдат представил своих спутников, и старуха провела рукой по лицу каждого, словно чуткие пальцы заменяли ей глаза.
   - Девушка смазливенькая, - определила она. - Надеюсь, что её красота не принесёт ей счастья.
   Адель растерянно посмотрела на Пахома Капитоныча, но тот сделал успокаивающий жест.
   - Я тоже была красива, а кем стала сейчас? Слепая и страшная. Почему другие должны быть счастливее меня?
   - У меня нет дома, - подал голос Авдей. - И что же теперь? Желать, чтобы и другие лишились дома?
   - Пожелаешь, когда будешь немощен и слаб, - ответила старуха. - Это сейчас ты крепок и здоров.
   - Если нам плохо, то и другим незачем веселиться, - пробурчала Ганька, сверкнув на новых знакомцев злобным взглядом.
   - От всей души желаю, чтобы вы отыскали монастырь и чудодейственный ручей, и пусть на вас снизойдёт Божья благодать, - с чувством произнёс Пахом Капитоныч, жалостливо посмотрев на Ганьку. - Пусть в пути вам встретятся только хорошие люди.
   - Где найдёшь-то их, хороших? - процедила сквозь зубы бабушка Агата. - Испортился род людской. И встретить не умеют приветливо, и угостить чёрствой коркой жалко. Совсем мы с внучкой изголодались.
   - Мы вас накормим, - торопливо сказала Адель, у которой озлобленность и несчастье новых знакомых вызывали осуждение и жалость.
   - Сразу надо было догадаться, - отозвалась старуха.
   - Пока напрямик не скажешь, не догадаются, - прибавила Ганька.
   Солдат и Авдей отошли в сторонку и стали устраивать временный лагерь. Один очищал место для отдыха, а другой расстилал скатерть и делал вид, что что-то достаёт из мешка. Когда они позвали к столу, оказалось, что скатерть уже выставила хлеб, сыр, сало, овощи и квас.
   - Собаку кормить незачем, - сейчас же распорядилась старуха.
   Барбос скромно сел в сторонке, причём его морда приняла озадаченное выражение.
   - Бабушка, они ей дали хлеб с салом, - сказала Ганька, косясь на собаку.
   - Грех какой! - запричитала старуха. - Вот безбожники! Кормить такую тварь, когда люди не имеют куска хлеба!
   - Ты ешь, бабушка Агата, и не обращай внимания на Барбоса. Он нас не объест.
   - Зачем столько режешь? - грозно осведомилась старуха у Адели, нарезавшей хлеб. - Отрезала каждому по куску - и остановись.
   - А если захочется ещё? - спросила девушка, подумав, впрочем, что такой тощей старухе вряд ли захочется ещё, а желания других её не интересуют.
   - Тогда попросят, - жёстко отчеканила богомолка.
   Адель заметила, что Ганька потихоньку спрятала к себе в мешок несколько кусков хлеба, луковицу, два огурца и шматок сала. Ей стало стыдно за вороватую девочку, которой предлагали еду от чистого сердца и ни в чём не ограничивали. Видно, она привыкла добывать пропитание себе и бабушке порой просьбами, а чаще воровством.
   - Мы пройдём с вами часть пути, - решила старуха. - Вы не можете отказать в этом двум горемыкам. А мы будем за вас Бога молить, чтобы послал вам всяческой милости.
   Хочется или не хочется принимать в компанию двух несимпатичных людей, а отказать никто не решился. Как прогонишь в безлюдном лесу слепую старуху с девочкой?
   - Конечно, бабушка, идите с нами, - согласился Пахом Капитоныч.
   - С нами вам будет спокойнее, - сказал Авдей.
   - Конечно, - только и нашла что сказать Адель.
   И они вновь пошли по лесу. Иногда попадались широкие просветы между деревьями, сквозь которые проникало горячее солнце. Но порой такие просветы были заполнены мшистыми кочками и редкими молодыми деревцами. Такие места они обходили, опасаясь, что это болотца.
   - Что он всё бормочет? - воскликнула бабушка Агата.
   Адель ничего не слышала, но по тому, как Барбос прижал уши, она поняла, что речь идёт о нём.
   - Этот пёс всё время бурчит про нас с внучкой! - кипятилась старуха.
   - Какая скверная собака! - подхватила Ганька.
   - А ты не слушай, - огрызнулся Барбос.
   Авдей строил уморительные рожи, но не смел рассмеяться открыто.
   - Бабушка, он смеётся, - доложила Ганька.
   Старуха незамедлительно размахнулась клюкой, и солдат увернулся в последнюю секунду.
   - А я-то тут при чём? - не понял он.
   - Не попадайся под руку, - ответствовала богомолка. - А ты, весельчак, подойди сюда. И ты, собака, иди сюда.
   Авдей и Барбос отошли на далёкое расстояние от расходившейся старухи.
   - Креста на вас нет! - возмущалась бабушка Агата. - Смеяться над слепой! За это вы сами ослепнете и будете скитаться по людям, прося милостыню, и никто вам её не подаст, потому что Бог даёт только достойным, а вы недостойные пакостники и вечно будете гореть в Геенне Огненной. Таких порочных людей Господь недолго ещё будет терпеть на земле и сошлёт вас в Ад и проклянёт при этом. Что остановились? Идите дальше, иначе мы никогда не выберемся из этого леса, а мне, слепой, здесь идти трудно.
   - Возьми меня под руку, бабушка, - предложил Пахом Капитоныч, с состраданием слушавший слепую. - Так тебе будет легче идти.
   Старуха разразилась градом упрёков и нареканий, а потом ухватилась за руку солдата.
   Адель сначала с недоумением восприняла поступок своего спутника, а затем устыдилась собственного раздражения. Несчастная слепая старуха, бездомная, голодная. Как от неё требовать доброты к людям, если она привыкла встречать злобу, жадность, бездушие? Может, таких славных людей, как Пахом Капитоныч и Авдей, она никогда в своей жизни не встречала, а попадались ей холодные, безучастные или жестокие. Пусть она увидит, что живёт на свете Пахом Капитоныч, всегда готовый придти на помощь, и тогда, может, сердце её смягчится.
   Ганька, освободившаяся от забот о бабушке, оказалась рядом с девушкой.
   - Ты давно ходишь по миру? - спросила Адель.
   - Давно. Как померли родители, так нас с бабушкой и выгнали из дому за долги. Она тогда уже слепая была.
   - Сколько тебе было лет?
   - Не помню. Лет пять, наверное, - беспечно ответила девочка. - Но это самый хороший возраст для нищих. Бабушка всегда меня выставляла вперёд и причитала, какие мы горькие горемыки. Многие верили и давали.
   - Где вы жили?
   - Когда как. Летом, если в городе, то прямо на улице, а как стали скитаться по святым местам, так у дорог или в лесу. Особенно весело, если попутчики попадались. Идём большой гурьбой, рассказываем друг дружке где кто побывал, что видел. Хорошо!
   - А зимой?
   Ганька сверкнула на Адель задорными глазами.
   - А это уж как придётся. Иной раз при монастыре каком приют дадут ненадолго или в избу пустят, когда в стог заберёмся, а порой и на улице переночуем. Но тут уж не до сна бывает. Только задремлешь, а бабушка уже ругается и заставляет вставать, чтобы разогреться. Она у меня злая стала. Прежде такой не была. И давать нам стали меньше. Я уже взрослая, а таким подают мало. Нам бы какого ребёночка, мы бы уж сумели пожалостливее просить. Некоторые берут на время детей, но тогда родным надо платить, а мы не можем себе этого позволить. Вот и приходится жить только на слепоте бабушки. А слепых и убогих сейчас развелось слишком много. Бабушка-то по-настоящему слепая, а другие - нет. Те только притворяются такими. И язвы себе рисуют, и ноги подвёртывают, чтобы на увечного походить. Скоро, наверное, и мне придётся себе придумать какой-нибудь недуг пострашнее, за который больше дают.
   У Адели пропали остатки недовольства поведением старухи. Слишком тяжёлую жизнь она вела, чтобы судить её слишком строго.
   Как это ни странно, но бабушка Агата шла довольно быстро и на усталость не жаловалась. Наверное, она привыкла к долгим переходам. Ганька тоже не доставляла хлопот. Если бы не злобные высказывания, которые то и дело позволяла себе старуха, новые спутники совсем бы им не были в тягость.
   К вечеру вышли на берег маленького лесного озерка с водой совершенно чёрной от ила на дне.
   - Чёрное озеро, - проговорил Авдей мечтательно. - Усталые путники присели отдохнуть на берегу чёрного озера. Ночь застала их здесь, и воды озера оставались неподвижны, чтобы не нарушить их покой.
   Пахом Капитоны с уважением поглядел на товарища.
   - Да ты поэт! - проговорил он.
   - Языком молоть каждый может, - сердито прикрикнула на них старуха. - А что мы будем есть? У нас с внучкой ничего нет, и у вас мешки пустые. Попробуйте хоть рыбы наловить.
   - Попробую, - вызвался Авдей. - Он срезал гибкую ветку для удилища, привязал толстую нить, достал откуда-то из своих пожитков крючок и грузило, привязал кусочек дерева вместо поплавка, наживил червяка и закинул крючок в озеро.
   - А что будет, если ты поймаешь волшебную щуку или что-то в этом роде? - спросила Адель с опаской.
   - Не бойся, тогда она заговорит. Но не думаю, что когда-нибудь поймаю подобное. Это только в сказках волшебные животные попадаются на каждом шагу, а в жизни они очень осторожны.
   Рыба не клевала, и Авдей ушёл, оставив удочку воткнутой в песок.
   - Поедим из другого источника, - решил Пахом Капитоныч, развязывая мешок и что-то там разворачивая.
   Старуха чутко прислушивалась, а её востроглазая внучка зорко приглядывалась к каждому движению солдата. Она удивлённо вскрикнула, когда он вытащил из почти пустого мешка еду, которая была способна сытно накормить их всех. Для Барбоса он вытащил внушительных размеров варёную баранью ногу.
   - Целая, - удивился пёс. - Это всё мне?
   - Тебе-тебе, - ласково приговаривал Пахом Капитоныч. - За верную службу тебе ещё и не то полагается.
   - Крепкая палка, - прошипела бабушка Агата.
   Барбос ухватил зубами свою еду и оттащил подальше от старухи. Он ел с аппетитным чавканьем и даже порыкивал от наслаждения.
   - Безбожное дело - кормить собак, когда людям нечего есть, - заявила богомолка. - За такие деяния вам ещё воздастся на том свете.
   - Это ты, бабушка, зря, - добродушно отозвался солдат. - И людям есть что поесть, и собакам достанется. Бывали времена, когда мы все голодали, и Барбос вместе с нами, а в сытное время мы не будем отказывать в еде ни себе, ни собаке. Ешь, бабушка Агата, и не думай о завтрашнем дне, потому что завтра еда тоже будет.
   - Может, ты колдун? - подозрительно спросила Ганька. - Как ты мог всё это достать из пустого мешка? Вдруг я съем что-нибудь и превращусь в крысу или ворону?
   - Тоже Божьи твари, - подал голос Авдей, и сейчас же получил удар клюкой.
   - Я не колдун и не волшебник, - засмеялся Пахом Капитоныч. - просто мой мешок такой волшебный. Положишь в него всякой всячины целые горы, а он кажется пустым и лёгким. Зато придёт время поесть, засунешь туда руку и вытаскиваешь, что захочется.
   Ганька с недоверием выслушала объяснение солдата, а Адель порадовалась его выдумке. Незачем было объявлять всем вокруг о скатерти-самобранке.
   - А сможет твой мешок дать мне кусок пирога с мясом? - спросила девочка.
   - Я клал в него пироги с мясом, - ответил Пахом Капитоныч, вытаскивая из мешка желаемое.
   - Как раз такой, о котором я думала! - восторженно взвизгнула Ганька. - На тебе половину, бабушка.
   Старуха ела с большим аппетитом. Никогда ещё жизнь не баловала её таким обедом, а как выяснилось, поесть она любила, и не только постненькое.
   - Грешная я, - пожаловалась она. - Не могу отказать себе в лакомом куске, если подвернётся. А ведь пост сейчас. Вот съела мясной пирог. Зачем ты, Ганька, мне его дала? Сумею ли я отмолить такой грех? И всё вы, вы! Уж не враг ли рода человеческого среди вас? Не ты ли, солдат, сам грешишь и других в грех вводишь?
   - Ну, уж если грех всё равно вышел, то съешь ещё пирог, бабушка, - ответил Пахом Капитоныч.
   Адель подумала, что клюка старухи опять придёт в действие, но она лишь сказала:
   - А если и съем, то грех всё равно на тебе. Ты, демон-искуситель, направил меня на грех чревоугодия, а я лишь слабая жертва. Где уж мне, жалкой, противиться искушению? А ты, Ганька, не смей есть скоромное!
   - Угу, - отозвалась девочка, запихивая в рот яйцо.
   - Что там на берегу? - спросила старуха, подняв голову. - Словно что-то плеснуло.
   - Вот и улов подоспел! - обрадовался Авдей.
   Как ни хороши были обеды скатерти-самобранки, а всё-таки уху из пойманной своими руками рыбы он ставил выше.
   Вернулся он совершенно обескураженным.
   - Ушла рыба и удочку с собой унесла, - сообщил он. - Прихожу на берег, а там от удочки только след в песке остался. Большая, видно, была рыба. Крючок жаль, один он у меня был.
   - Это тебе за грехи твои, - обличающе проговорила бабушка Агата. - А ты покайся. Покайся, пока не поздно. Глядишь, Боженька тебя и простит. Ведь как же ты грешен! Богобоязненному человеку и сидеть-то с тобой рядом не следует.
   - Что же сидишь? - обиделся Авдей.
   - Из милости. Из великой милости. Иной раз и падшим, и заблудшим душам надо помочь. Поговоришь с ними. Наставишь на путь истинный, глядишь, и не пропадёт твоё слово, а даст добрые плоды...
   Благодаря сытному обеду ворчание старухи было почти добродушным.
   Адель и Ганька отправились к озеру вымыть руки и умыться, пока Авдей, ухмыляясь, слушал старуху, а Пахом Капитоныч ломал ветки для постелей. Было темно и очень тихо, а над водой стлалась густая белая пелена. Адель залюбовалась мирным ночным пейзажем, а девочка наклонилась над водой.
   Громкий всплеск, испуганный вскрик девочки, истошный вопль старухи, лай Барбоса, зов Адели на помощь, топот бегущих ног слились в один звук. Когда Ганька наклонилась над водой и коснулась её руками, она почувствовала, как кто-то схватил её за кисти рук и тянет вниз. Она вскрикнула и стала падать в воду, сзади за талию её схватила Адель и закричала, зовя на помощь. Она чувствовала, что не может больше удерживаться на берегу, потому что кто-то с неумолимой силой тянул Ганьку в озеро, а вместе с ней и её, Адель. Она не выпускала девочку из своих рук, надеясь продержаться, пока не подоспеет подмога, но сил сопротивляться не хватало, и она упала на колени, чтобы найти какую-то опору, но продолжала скользить по песку.
   Барбос первый подскочил и схватил её за платье, за ним подоспел Авдей и удержал Адель на берегу. Пахом Капитоныч выхватил из слабеющих рук девушки насмерть перепуганную Ганьку и с помощью Авдея стал тащить её на берег.
   - Ох, руки! Руки оборвутся! - навзрыд рыдала девочка.
   Пахом Капитоныч с ножом в руке полез в воду, и мгновенно невидимая сила выпустила Ганьку, и они с Авдеем упали на песок. Солдат поспешно выбрался на берег.
   - Кто-то схватил меня за руки! - плакала девочка.
   Авдей поднял её, отнёс к мечущейся в панике старухе, и бабушка с внучкой долго рыдали обнявшись.
   - Это, понятно, не дракон, - рассуждал Пахом Капитоныч. - Но кто?
   - Может, какая-нибудь крупная рыба? - предположил Авдей. - Бывало, что сомы утаскивали под воду людей.
   - Должно быть, сом, - согласился солдат.
   Ночью дежурили по очереди, внимательно прислушиваясь и приглядываясь к окружающему мраку. Костёр не разводили. Барбос то и дело глухо ворчал, а иногда вскакивал на ноги, шерсть у него становилась дыбом и рычание его было страшным. Все просыпались и с испугом спрашивали собаку, кого она видит.
   - Не вижу, но чую, - отвечал Барбос. - Это не человек, а житель озера. Не знаю, кто он.
   - И мне сквозь сон всё время мерещится, что кто-то вокруг нас кружит, - подхватила бабушка Агата. - То за ветку заденет, то на сучок наступит. Видеть-то я не вижу, а слышу хорошо. Не он ли мою Ганечку хотел утащить?
   Уже никто не спал и не пытался уснуть. Ожидание чего-то страшного было тягостным.
   - Кто ты есть, отзовись! - крикнул солдат, но ответа не было.
   Следующий час прошёл спокойно, и усталые путешественники стали задрёмывать. Адели уже снилось, что она идёт по горам, как вдруг ей почудилось, что под головой у неё что-то ползёт, бешено залаял Барбос, проносясь мимо неё, лицо задело что-то холодное, словно рука мертвеца, а голос солдата кричал: "Вот он! Я его держу!" Почти сразу же Пахом Капитоныч отлетел в сторону и грузно упал на землю, Барбос взвизгнул и отскочил в сторону, а сквозь кусты к озеру промчалось какое-то существо. Раздался всплеск.
   - Адель, ты цела? - спросил Пахом Капитоныч.
   - Цела.
   - А сумка твоя где?
   - Не знаю.
   Девушка встала и осмотрела землю.
   - Вот она! - крикнула Ганька, первая заметившая сумку. - А что у тебя там? Зачем он хотел её украсть?
   - Ничего нет, - растерялась Адель. - Старое платье да зеркальце.
   - Покажи!
   Девочка выхватила из руки Адели зеркальце, осмотрела его и отдала назад.
   - Кто же это был? - спросил Авдей. - Я заметил только бороду.
   - Как, кто? Водяной, - ответил солдат. - Холодный, мокрый и скользкий. Я думал, что справлюсь с ним, а он, чёрт, умеет драться. Уж и не знаю, когда он сумел меня ударить.
   - Сколько же нечисти развелось на свете! - вздохнул Авдей.
   - А это за грехи! - обличающе проговорила старуха. - Мир погрузился в скверну, а скверна порождает нечисть. Кайтесь! Кайтесь, пока ещё есть время! Придёт час, когда вы и захотите покаяться, да будет поздно!
   - Это ты, бабушка, верно говоришь, - согласился Пахом Капитоныч и добавил. - Скоро рассветёт, так что давайте перекусим наскоро и уйдём отсюда. Не нравится мне соседство водяного. Что-то ему от нас нужно, а если так, то он не отстанет, пока мы здесь. Что нам выдаст мой мешок?
   - Это не мешок выдаёт, а скатерть, которая у тебя в мешке, - возразила Ганька.
   - А ты откуда знаешь? - рассердился Авдей. - Лазала в мешок?
   - Может, лазила, а может, нет. Да только врать нехорошо.
   Пахом Капитоныч вздохнул.
   - Ну, раз наша тайна оказалась раскрыта, то думайте, кому что хочется на завтрак.
   Он расстелил скатерть, и каждый нашёл на ней то, что хотел. Глаза девочки завистливо заблестели.
   - Быстрее в путь, - поторопил их Пахом Капитоныч. - Пойдём по лесу, чтобы не приближаться к озеру и протоке.
   Когда они отошли на значительное расстояние от места ночёвки и все решили, что опасность миновала, солдат подошёл к Адели.
   - Видно, кольцо гномов очень ценное, - тихо сказал он. - И гномы хотели нас убить из-за него, и водяному нужна была не твоя сумка, а то, что в ней. Кроме кольца в ней нет ничего интересного. Советую тебе придумать, как получше его спрятать. Вот, возьми шнурок. Привяжи к нему кольцо и надень на шею. Только никому не показывай. Может быть, случай откроет его тайну.
   Адель так и поступила. Шнурок оказался длинным, и кольцо покоилось на груди вроде медальона или подобной памятной вещицы.
   Пробираясь сквозь частый подлесок, они вышли к болотцу. Адель наклонилась к цветку кувшинки, чтобы полюбоваться им, и увидела лягушку, сидящую на листе цветка. Девушка оглянулась и обнаружила, что её спутники далеко. Лягушка уставилась прямо на Адель.
   - Наверное, ты Царевна-Лягушка, - обратилась к ней девушка. - Скажи, кто околдовал тебя и что нужно сделать, чтобы рассеять чары? Убить Кощея Бессмертного?
   Лягушка поморгала глазами, квакнула, поймала муху, глотнула и неторопливо шмякнулась в воду.
   - Не отставай от всех, - заворчал Барбос, подбегая. - Каждый идёт, сам не зная где и куда, и мне не так-то легко за всеми уследить. Иди быстрее к злой бабке и её зловредной внучке, а я подгоню к вам Авдея и хозяина.
   Адель засмеялась.
   - Кому смех, а кому не до смеха, - обиделся пёс.
   - Я иду, не волнуйся, - сказала девушка, догоняя спутников.
   Весь этот день и следующий они шли по лесу, не встретив ничего подозрительного, а к концу третьего дня вышли к широкому озеру, у берега которого стоял большой, но несколько обветшавший дом.
  
  

Глава 23

Побег

  
   - Красивое вы место выбрали для житья! - приветствовал Пахом Капитоныч полного пожилого человека, сидевшего на крыльце и безмятежно покуривавшего трубочку.
   - За столько лет приглядишься и перестаёшь замечать красоту, - отозвался тот. - А прежде я, и правда, не мог налюбоваться видами. Взгляните: впереди озеро, необъятное, как море, а к самому берегу подступают сосны. Дух захватывает от восхищения. Первый раз в наших краях?
   - Впервые.
   - Я и смотрю, что вы любуетесь здешними красотами. Местные давно уже их не замечают.
   "Какой приятный человек, - подумала Адель. - Да и как не жить в мире с самим собой и с природой, если тебя окружает сама красота".
   - Что-то мне не нравится этот человек, - прошипела бабушка Агата на ухо девушке.
   - А по-моему, он очень славный и говорит хорошо.
   - Говорит-то он хорошо, нынче все горазды языком трепать, да голос нехорош. Помяни моё слово: с ним надо держаться настороже.
   - Если бабушка так говорит, то это правда, - сказала Ганька.
   - Нехороший человек, - тихо шептал Барбос с другой стороны. - От такого всего можно ожидать.
   Адель не знала, что и подумать. И она, и Пахом Капитоныч, и Авдей видели в хозяине лесного дома разговорчивого и доброжелательного человека, лишённого возможности часто видеть прохожих.
   - Надеюсь, вы зайдёте к нам? - спросил хозяин. - У меня жёнушка справная, моментально соберёт на стол. Только молчальница она у меня. Я люблю поболтать, а она в ответ молчит. Так и приходится говорить за двоих. Но живём мы хорошо, ладно.
   Выяснилось, что зовут хозяина Жюль, а его жену - Полина.
   - Это не наша родина, но каждый живёт там, где легче живётся. Нам хорошо здесь, поэтому мы и осели в этом месте, но, если становится скучно, я снаряжаю лодку (вон она привязана к колышку) и езжу в гости. Жена у меня домоседка, однако охотно меня отпускает, потому что не скучает без меня.
   - Чем же ты живёшь? - удивился Авдей.
   - Там в лесу у нас есть огороды на пепелище, а в основном мы промышляем рыбой. Я ловлю, а жена коптит или вялит. Потом мы это сбываем местному купцу. Край благодатный, и с голода не умрёшь.
   - Вам здесь не страшно? - спросила Адель.
   - Чего же нам бояться? - удивился хозяин. - Разбойникам у нас поживиться нечем.
   - А водяных здесь нет? - спросила девушка.
   Жюль засмеялся весело, открыто.
   - Что им здесь делать? Они любят стоячую мутную воду и омуты, а здесь вода чистая, прозрачная. Озёра соприкасаются, так что можно сказать, что вода проточная. Водяным в наших краях было бы плохо.
   Хозяин пригласил гостей в дом, а Барбосу велел остаться снаружи.
   Комната, в которую они вошли, была большой, скудно обставленной, однако стол со стульями вокруг, буфет с красивой посудой, резной шкаф и лавки по стенам, накрытые цветными ковриками, придавали уют.
   - Накрывай на стол, жёнушка! - весело закричал Жюль. - Видишь, дорогие гости пожаловали! Не часто нам случается принимать гостей!
   Хозяин был полным, добродушным и горел желанием получше принять забредших к нему путников, поудобнее усадить и повкуснее угостить, а его жена была худой женщиной, неразговорчивой и предпочитающей в необходимых для ответа случаях ограничиваться односложными словами. Понять, приятно ли ей видеть в своём доме чужих или она лишь вынуждена терпеть их присутствие, было невозможно.
   Жюль не мог допустить и мысли, что гости уйдут. Он хотел посидеть с ними за столом, поговорить, послушать, где они были и что видели, а потом оставить их ночевать. Утром, отдохнув и набравшись сил, они продолжат путь.
   Адель не придала значения мнению бабушки Агаты о хозяине, потому что богомольная старушка не отличалась доброжелательностью. Немного смущало убеждение Барбоса в том, что это человек опасный. Обычно собаки хорошо разбираются в людях. Однако Жюль был так гостеприимен и держался с такой простотой, что девушка позабыла свои сомнения.
   - Как видите, у нас в рационе в основном рыба и овощи, - говорил Жюль. - Рыбу я сам наловил, а овощи - заслуга жены. Это она возится с огородом, и руки у неё, прямо скажу, золотые. Завтра обязательно проведу вас на наш огород, и вы увидите, какие чудо-овощи ухитрилась вырастить моя жёнушка. Капуста такая, что... на этом столе уместятся только три кочана. А каждая тыква займёт по полкомнаты...
   - Хм, - подала голос Полина.
   - Ну, может, четверть. А огурцы! С одного растения можно собрать ведро огурцов. Помидоры - в рост человека и издали кажутся красными столбами из-за обилия плодов. В укропе хорошо прятаться от врага, если бы такой объявился, и для этого не надо даже нагибать голову, а о картофеле и говорить не приходится. Когда я иду выкапывать один куст, то беру с собой не менее пяти вёдер.
   - Хм...
   - Ведра четыре, не меньше, - сдался Жюль. - Жаль, что сейчас не сезон, а то бы я доказал свою правоту.
   Было очевидно, что хозяин сильно преувеличивает, расписывая урожай со своего огорода, но обед был вкусным. Рыбный суп с картошкой на первое, жареная рыба, молодой отварной картофель, салат, помидоры, огурцы и зелень - на второе. Молчаливая хозяйка лишь подавала, но не присаживалась к столу, зато гостеприимный хозяин говорил за двоих и ел с большим аппетитом.
   - Охотно бы послужил вам проводником по озёрному краю, - говорил он, - но не хочу бросать жену. Как она одна справится? А хорошо было бы попутешествовать по воде, останавливаться на ночь на берегу, разводить костёр... Как представишь такую жизнь, так еле уговоришь себя остаться на месте. Завидую я вам, честное слово!
   Пахом Капитоныч улыбнулся, а Авдей ответил:
   - Из такого дома трудно уйти, если живёшь здесь много лет. Это мы, птицы перелётные, бродим по свету, счастья ищем. Ты нашёл - ну, и держись за него.
   - Нечего зря по свету-то болтаться, - недовольно проговорила старуха. - Давно пора осесть да делом заняться.
   - Так и ты ведь бродишь, бабушка Агата, - возразил Авдей с долей обиды.
   - Я святые места посещаю, внучку свою к праведной жизни приобщаю. А вам, бездельникам, и оправдаться нечем.
   - Мы сорок монастырей обошли, - похвасталась Ганька.
   Хозяин поглядел за окно.
   - Темнеет, - сообщил он. - Жена сейчас принесёт булочки с яблочным джемом, а я помогу ей справиться с чаем.
   Когда Жюль и Полина вышли, старуха живо поднялась с места и подошла к двери. Адели было неловко за подобное любопытство, но она ничего не могла поделать. Богомолка долго не отходила от двери, а когда вернулась к компании, то лицо её было озабоченным и хмурым.
   - Что-то они затевают, а что - не разберу. Говорят про заварку, хотят что-то в неё добавить.
   - Может, липовый цвет? - предположил солдат. - Помогает при простуде.
   - А белена поможет при горькой жизни, - сердито отрезала бабушка Агата. - Ещё про кольцо какое-то говорили.
   Пахом Капитоныч насторожился.
   - Про какое кольцо?
   - Не поняла. Какое-то кольцо им потребовалось. В сумке, говорят, лежит.
   Адели стало очень неуютно, и таинственное кольцо, висящее на шнурке у неё на шее, показалось ей очень опасным. Она не знала, как им пользоваться, а из-за этого пока ненужного ей предмета у них у всех могут быть большие неприятности. Водяной уже пытался украсть его вместе с сумкой, а теперь и хозяева мечтают его заполучить. Зачем оно им? Как они могли узнать про кольцо?
   - Не пейте чай, - решительно сказал солдат. - В заварку подсыпали отраву или сонное зелье. Им что-то нужно у нас взять, поэтому будем настороже.
   - У нас ничего нет, - вызывающе проговорила Ганька, сверля глазами солдата, Авдея и Адель. - А у вас есть скатерть-самобранка. Может, ещё что-нибудь есть?
   - Ничего нет, заверил Пахом Капитоныч. - Только скатерть. Может, они нас с кем-то спутали?
   Ганька явно не поверила солдату и продолжала испытующе смотреть на попутчиков.
   - А вот и чаёк! - объявил Жюль, ставя на стол большой чайник. - Отличный чаёк! Ароматный! Крепкий!
   - Ароматный - хорошо, - сказал Пахом Капитоныч. - А крепкий - не пойдёт. Завтра нам в путь выступать, а напьёмся мы твоего чая - так полночи спать не будем. Рассвет наступит, а нас и пушкой не поднимешь, потому что только-только заснули. Извини, хозяин, пить твой чай нам никак невозможно.
   Жюль привёл множество доводов о пользе своего чая и необоснованности опасений солдата, но потом сдался и велел жене принести брусничной воды.
   Адель подумала, что их положение весьма затруднительно. Как им теперь отказываться от угощения? Какие доводы можно придумать против брусничной воды? Если они не станут её пить, хозяин сразу заподозрит, что им известны его планы.
   Хозяйка принесла глиняный кувшин и поставила на стол.
   - Красивые у тебя вышли булочки, хозяйка, румяные. Так и просятся в рот. Но прежде надо отнести еду нашей собаке. Рыбу ему давать не надо, а то избалуется на хорошей еде. Пусть догложет кости, которые остались от прошлого обеда.
   Солдат порылся в своём мешке и вынул оттуда кости с остатками мяса.
   - Иди, Адель, отнеси это Барбосу. Помоги ей, хозяюшка, проводи её.
   Адель с некоторым недоумением понесла обед для Барбоса. Молчаливая Полина шла рядом. Пёс ласково ткнулся носом в руки девушки, и та наклонилась, чтобы его приласкать, и успела ему шепнуть, чтобы был настороже и не пил ничего, что предложат хозяева: ни воды, ни бульона.
   - Понял, - буркнул умный пёс.
   Когда они вернулись, в комнате была суета, поначалу ужаснувшая Адель. Она было решила, что кого-то отравили, но её страхи оказались необоснованными. У Авдея всего-навсего разболелся зуб, но он так стонал и мучился, что переполошил всех, а хозяину пришлось принести тёплый шарф. Авдей сидел на скамье у окна с искажённым лицом, обмотанный, как старая бабка, и непрестанно охал, а около него столпились сочувствующие зрители.
   - Не обращайте на меня внимания, - простонал он. - Скоро пройдёт. Уже проходит. Я посижу немного, прогрею зуб и тоже сяду за стол.
   - Да, нехорошо, если булочки простынут, - согласился солдат. - Неуважение хозяйке. Продолжим ужин, друзья, а ты, Авдей, поскорее выздоравливай, иначе мне придётся выдернуть твой зуб.
   Он сел за стол, и остальные тоже заняли свои места. Полина молча смотрела, как Жюль разливает всем, кроме себя, морс.
   - Ну, и вкусны у тебя, хозяюшка, булочки! - восхитился Пахом Капитоныч, откусив сразу половину булки и запив её морсом. - И морс хорош. Как раз самое питьё на ночь. Чай - напиток утренний, он бодрость даёт, а морсу выпьешь - и на боковую. Не успеешь оглянуться, как заснёшь. Пей, Адель, пей, бабушка Агата. Ганька, не зевай. А сам-то ты почему не пьёшь, хозяин?
   - Не люблю морс, - ответил Жюль, отводя глаза.
   Адель с недоумением сделала глоток. Морс был приятным на вкус, чуть кисловатым и отлично утолял жажду. Но она хорошо помнила, что Пахом Капитоныч отказался от чая из опасения, что в него подмешали сонного зелья или отраву. Он не может не понимать, что и морс будет так же опасен. И всё-таки он пьёт его сам и приглашает пить остальных. Он даже как-будто подсказывает, что всем необходимо его попробовать. А хозяин неспроста отказывается пить этот напиток.
   Девушка ничего не понимала, но настолько безоговорочно верила солдату, что выпила весь стакан.
   - Если морс не холодный, то я тоже выпью, - подсел к столу Авдей. - Вроде бы, зуб отпустило. Есть ничего не буду, а морс выпью. И от чего, скажите мне, у человека зубы болят?
   - От грехов! - обличающе проговорила бабушка Агата. - Веди жизнь праведную - и никакой недуг тебя не посмеет настигнуть. А час придёт, так отойдёшь в мир иной здоровеньким, без мучений, с ясной улыбкой на устах.
   Солдат, зевнувший было от всей души, подавился смехом и закашлялся.
   - Постараюсь вести праведную жизнь, - решила Адель.
   Бабушка Агата сердито устремила на неё незрячие глаза.
   - Нелегко войти во врата небесные, - возвестила она. - Все хотят в рай, да грехи тянут в ад. Мало, очень мало избранных, чей путь ведёт вверх, мало чистых душ. И захочешь быть доброй, да поступаешь зло, захочешь щедрой быть, да Сатана под руку толкает, не даёт творить милостыню. И возомнишь себя праведницей, а глядишь, черти тебя уже в аду на сковородке жарят.
   Старушка закончила свою речь таким злобным тоном, что даже молчаливая Полина уставилась на неё во все глаза.
   - Бабушка верно говорит, - сказала Ганька. - Всех вас черти будут жарить на сковородке.
   - Кайтесь, пока не поздно! - прокаркала богомолка.
   Пахом Капитоныч перекрестился, Авдей вздохнул и потихоньку сунул в карман булочку.
   - Грехи наши тяжкие! - грустно сказал он.
   Адели было и жутко и смешно одновременно.
   - Да, живёшь-живёшь... - начал было Жюль, но не докончил фразу.
   - Бойтесь даже в мыслях учинить другому обиду, - продолжала старуха. - А если на деле затеете дурное - то быть вам испепелёнными на месте. Враг человеческий силён, но и ангел-мститель не дремлет и отплатит обидчику по делам его.
   - Да, уж он отомстит, - согласился Жюль и спросил. - Не угодно ли будет дорогим гостям ложиться спать?
   - Угодно, дорогой хозяин, - откликнулся Авдей. - Так клонит в сон, что сил нет. Не знаю, как доберусь до постели. Вроде, день сегодня был не очень тяжёлым, а почему-то устал. Ты как, Пахом?
   - Охотно бы соснул, - согласился солдат и кивнул Адели. - И ты, дочка, совсем уморилась. Всем нам надо хорошенько отдохнуть, а завтра выйти пораньше. Где ты нас уложишь, хозяин?
   - В сарае на причале. В доме места мало, а там свободно. Но не обессудьте: спать придётся на сене. Боюсь, у меня не найдётся одеял на всех.
   - Они нам и не нужны, - заверил его солдат. - Мы люди ко всему привычные и живём по-походному. Было бы где голову преклонить. Вставай, Ганька, бери под руку бабушку и веди осторожно.
   - Проспите Царствие Небесное! - изрекла старуха.
   Адель совершенно не хотела спать и удивлялась, почему Авдей и Пахом Капитоныч так изнемогают. Она тоже пила морс, в который хозяева что-то подмешали, но на неё это зелье почему-то не подействовало. Бабушка Агата и Ганька тоже не казались особо усталыми.
   Пахом Капитоныч поспешил увести своих спутников из дома и вслед за хозяином подошёл к сарайчику, стоявшему на крошечной дощатой пристани, построенной над кромкой воды у самого берега. Неподалёку на коротком канате покачивалась на воде лодка.
   Пахом Капитоныч обвёл цепким взглядом окрестности.
   - Да, красота! - протянул он. - И днём места чудные, и вечером глаз от них не оторвёшь. Куда тебе, хозяин, пускаться в странствия? Я бы на твоём месте никуда отсюда не ушёл. Ну, пошли спать.
   Хозяин проводил их в сарайчик и указал на сено, в изобилии сваленное у стены.
   - Желаю хорошо выспаться и видеть чудесные сны, - сказал он на прощание и вышел.
   Пахом Капитоныч проследил за ним.
   - Ушёл, - сообщил он.
   От прежней его сонливости не осталось и следа. Авдей тоже был бодр.
   - Я услышала, как хозяин сказал жене, что мы скоро заснём, а ночью он от нас избавится, - сообщила бабушка Агата. - Про водяного упомянул. Вроде бы, он обещал ему золото. Не за то ли кольцо, о котором говорилось прежде?
   Солдат размышлял.
   - Во что они подмешали сонное зелье? - спросила Адель. - Я совсем не хочу спать.
   - В морс, - ответил Авдей.
   - Но ведь мы его пили, - растерялась девушка.
   - А на что нам скатёрочка? - спросил Пахом Капитоныч. - Когда ты, дочка, увела хозяйку, чтобы покормить Барбоса, у Авдея срочно разболелся зуб, и мы устроили по этому поводу шум и суматоху. Видела бы ты, как охал, подвывал и причитал Авдей! Хозяин, должно быть, испугался, что при такой боли на человека не подействует даже сонное зелье, поэтому легко ухватился за подброшенную ему мысль о тёплом шарфе для прогрева зуба и поспешил его принести. Тут я и заказал нашей скатерти такой же кувшин с морсом, какой стоял на столе, но без примеси, а тот, что был с зельем, я спрятал в мешок. Вот он, даже не пролился. Я его заткнул тряпкой... Ну, пусть он постоит здесь в углу. Нам он не нужен.
   - Наверное, можно было подменить и чай, - предположила Адель. - Как это хозяин не понял, когда мы отказались от чая, что нам известны его планы?
   - Я ведь не знал, что он принесёт что-то взамен, - признался солдат. - Но всё вышло к лучшему. Подменить кувшин было легко, достаточно заткнуть горлышко тряпкой, а чайник в мешок не спрячешь.
   - А хозяин в полной уверенности, что мы скоро крепко заснём, - подхватил Авдей и тревожно прибавил. - Надо уходить.
   - Рано, - определил солдат. - Пусть сперва стемнеет. За сараем к причалу привязана лодка. В неё и погрузимся. Я всё подумывал, где бы нам достать лодку, а она к нам сама пришла. Нехорошо, что без ведома хозяина её берём, но и он отнёсся к нам не по доброму.
   - Так ему и надо, нечестивцу и безбожнику! - прошипела бабушка Агата. - Пусть его и на том свете черти терзают, и на этом свете пусть ни в чём ему не будет удачи.
   - Глядите! - вскрикнул Авдей.
   Все поспешили к нему, и он указал на люк, сделанный в полу. Крышка легко откинулась и открыла доступ к воде.
   - Или наш хозяин здесь сговаривается с водяным, или сюда тела своих убиенных гостей сталкивает, - рассудил Авдей.
   Бабушка Агата истово перекрестилась, а Ганька прижала обе ладони ко рту, чтобы не вскрикнуть от ужаса.
   Путешественники с нетерпением ждали, когда же тьма сгустится настолько, что можно будет уплыть на лодке. К счастью для них, на озеро спустился туман.
   - Пошли! - скомандовал солдат. - Я первый, за мной бабушка Агата и Ганька, потом Адель. А ты, Авдей, приведи сюда Барбоса. Только осторожнее, сам знаешь.
   - Сам знаю, - подтвердил тот. - На всякий случай, будьте наготове, чтобы по тревоге сразу отплыть. Всякое может случиться, так что попрощаемся.
   Он обошёл всех по очереди, прощаясь, и выскользнул из сарая.
   - Чудак-человек, - ласково проговорил Пахом Капитоныч ему вслед. - Разве мы уплывём без тебя?
   Солдат осторожно провёл своих подопечных к лодке и очень по-умному их разместил, чтобы в пути каждый знал своё место и своё дело. Сам он сел на вёсла, для Авдея оставил место у руля, а Адель и Ганька должны были вычёрпывать воду, если она будет набираться. Старуха, чей обострённый слепотой слух уже сослужил им хорошую службу, должна была чутко прислушиваться. Солдат опасался, что на них может напасть водяной, прознавший, что Жюль потерпел неудачу.
   - А вот и мы! - прошептал Авдей, садясь в лодку.
   Барбос бесшумно перепрыгнул через борт и молча улёгся у него в ногах.- Если из воды появится что-нибудь странное, бей его по голове багром, Авдей, - предупредил солдат.
   Лодка легко отчалила от пристани и заскользила по чуть колеблющейся воде. Пахом Капитоныч ловко её развернул и, осторожно опуская вёсла в воду, бесшумно погнал вверх по озеру.
   Адели казалось, что они уже отошли на большое расстояние и теперь в полной безопасности, но Авдей предупредил, что разговаривать можно только шёпотом, а лучше помалкивать, потому что по воде звуки разносятся очень далеко. Теперь девушке стала мерещиться погоня и всяческие хитрости, на которые непременно должен был пуститься водяной, не получивший таинственного железного кольца.
   Авдей и Пахом Капитоныч поменялись местами и до восхода солнца неустанно погоняли лодку. Лишь утром было решено причалить к берегу и отдохнуть.
   - А ведь это бабушка всех спасла, - напомнила Ганька. - Если бы не она, вас бы напоили сонным зельем и убили.
   - Это правда, - согласился солдат.
   - Мы очень тебе благодарны, бабушка Агата, - сказала Адель.
   - Да, бабушка, без тебя нам не жить, - подтвердил Авдей.
   - Я предупреждал, что это плохой человек, - проворчал Барбос. - Надо слушать, когда говорят дельные вещи.
   Против этого возразить было нечего, и без долгих разговоров решено было позавтракать. Расстелили скатерть-самобранку и каждый попросил для себя что-то вкусное. Даже скромный Барбос, закрыв глаза от такого нахальства, заказал роскошные бараньи отбивные котлеты и был приятно удивлён, получив желаемое.
   Отдохнув, вновь погрузились в лодку и к вечеру приплыли к противоположной стороне озера. Решено было завести лодку в протоку между двумя озёрами и лечь спать тут же возле неё, расставив дежурных.
   Ночь прошла на удивление спокойно, а наутро позавтракали и стали было готовиться в путь, но старуха с внучкой решили, что им следует идти строго на север, так как, по слухам, именно в тех лесах затерялся монастырь, а не плыть на лодке по озёрам и лесным протокам.
   - Подумай, бабушка Агата, стоит ли тебе от нас отделяться? - убеждал её добросердечный Пахом Капитоныч. - С нами тебе будет и сытно и безопасно. Внучке твоей не надо будет выискивать место для ночлега, и не нужно будет просить милостыню. А как приглянется тебе село, где живут добрые люди, может, там и останешься. Куда вам, двум беззащитным женщинам, бродить по этим лесам и озёрам?
   - Нет, не уговаривай меня, солдат, - стояла на своём старуха. - Вы, безбожники, идите своей дорогой, а мы с внучкой обходим святые места, нам с вами, грешниками, не по пути.
   Пахом Капитоныч жалел слепую старуху и девочку и искренне желал, чтобы они продолжали путь с ними. Авдей поддержал его, но не так горячо и настойчиво. Барбос счёл за благо промолчать.
   Адели было жаль расставаться с новыми знакомыми. Конечно, характер у слепой старухи был плохим, а внучка была чересчур любопытна и потихоньку обшарила все их вещи, но девушке с ними было легче. Прежде Пахом Капитоныч и Авдей приноравливались к их силам, а теперь её будут или вновь принимать за хрупкий цветок, или ей придётся мужественно скрывать усталость. Правда, она уже путешествовала с ними, но тогда их подгоняли обстоятельства. Помимо этих соображений беспомощность двух бездомных существ тоже вызывала в ней жалость.
   Солдат попросил у скатерти побольше вкусной, сытной и непортящейся еды для странниц и даже отдал им все свои сбережения. Старуха торопливо спрятала деньги, пробормотав, что Господь воздаст за всё сполна, а Ганька так расчувствовалась, что засуетилась вокруг лодки, помогая путешественникам собраться в путь. Она посоветовала положить на дно лодки сучья, а уж на них вещи, чтобы вода не могла их намочить, и сама помогла их наломать и тщательно уложить. Адель даже удивилась такой предусмотрительности востроглазой и не очень доброжелательной девочки. А Ганька сама аккуратно поместила мешки и сумку Адели на сучья.
   - Теперь будете время от времени вычёрпывать воду, а о своих вещах можете не заботиться: они останутся сухими, - деловито сказала она.
   - Ну, и голова у тебя! - восхитился Авдей.
   Ганька скромно промолчала. Они со старухой долго стояли и смотрели вслед удаляющейся лодке, а потом, когда протока, соединяющая два озера, сделала лёгкий изгиб, скрылись за деревьями.
   - Почему они не захотели идти с нами? - удивлялся Пахом Капитоныч. - Ну, что они будут делать одни? На несколько дней у них есть еда, а как дальше? Хорошо, если они встретят людей. А если нет?
   - Успокойся, Пахом, - ответил Авдей. - Они привычны к такой жизни. Ведь не умерли они без тебя? Мы могли бы их вообще не встретить. Разминулись бы...
   Он не договорил, потому что днище прошелестело по песку, и лодка остановилась.
   - Слишком мелко, - решил Барбос, поглядев вниз.
   - Придётся тащить лодку волоком, - сказал солдат.
   Причальный канат, заботливо припрятанный Пахомом Капитонычем, был привязан к носу лодки, и мужчины потянули её по мелководью.
   - Как бурлаки, - усмехнулся Авдей.
   От Адели было мало проку, но всё-таки она изо всех сил толкала лодку в корму. Барбос бегал вокруг, проверяя, всё ли в порядке.
   Работа была изнурительная, а тяжёлая лодка продвигалась слишком медленно, но люди упрямо шли вперёд и остановились, только когда совсем уж выбились из сил.
   - Самое время перекусить! - воскликнул Авдей в радостном предвкушении вкусной еды. - Ох, уж и обед я себе придумал! Доставай скорее нашу скатёрочку, Адель, а то я сейчас умру от голода.
   Пахом Капитоныч передал девушке мешок, а сам пошёл к месту стоянки, чтобы убрать сучья и камни, если они есть, и приготовить площадку для отдыха.
   Адель в недоумении порылась в мешке и вернулась к лодке, однако ни в другом мешке, ни в её сумке скатерти не было. Девушка обшарила всю лодку, но ничего не нашла. Она ясно помнила, что скатерть, как обычно, свернули и положили в мешок.
   - Что закопалась, дочка? - окликнул её солдат.
   - Пропала скатерть-самобранка, - упавшим голосом сообщила Адель.
   Авдей со всех ног бросился к ней, перерыл все вещи, вернулся к стоянке, вновь подбежал к лодке, осмотрел содержимое мешков и застыл в позе отчаяния.
   - Нет? - спросил Барбос и сглотнул слюну. - Нам опять придётся голодать?
   - Проклятая старуха! - закричал Авдей, бросая мешок. - Это её рук дело! Богомолка называется! Хвастается, что по святым местам ходит, а сама чужие вещи ворует!
   - Скорее всего, это Ганька, - возразила Адель.
   Авдей хлопнул себя по лбу.
   - А ведь верно! - согласился он. - Недаром она так тщательно прилаживала наши вещи. Укладывала, перекладывала, а улучив момент, стянула скатерть. Косы бы ей выдрать...
   - Не бранись, Авдей, - остановил его солдат. - Я понимаю ваш гнев, друзья, но у самого меня точно камень с души свалился. Мы люди здоровые и сильные, и Адели мы поможем, а каково слепой старухе и девочке-подростку ходить по свету и просить милостыню? Один подаст, а другой и собак натравить может. Не жалейте скатерти, прошу вас: она попала к тем, кому нужнее.
   Авдей развёл руками.
   - Послушать тебя, Пахом, так мы должны всё, что у нас есть, раздать нищим да убогим. Я сам нищий. У меня ничего, кроме этой скатёрки на всю компанию, нет. А теперь и её не стало.
   - Ты здоровый мужик, Авдей, и всегда сможешь заработать себе на жизнь, а они слабые и беззащитные, - урезонивал его Пахом Капитоныч. - Если тебе так невыносима мысль о потере скатерти, то мы можем оставить лодку здесь и налегке пуститься в погоню. Барбос легко их отыщет, а мы догоним, ведь слепая старуха не может идти так же быстро, как мы.
   - Они не могли далеко уйти, - согласился пёс.
   Авдей отмахнулся и от солдата и от собаки.
   - Хуже всего, Пахом, что после твоих слов чувствуешь себя бессердечным чудовищем, - сдался он.
   Адель тоже устыдилась своей досады. Конечно, скатерть попала к людям, более нуждавшимся в ней, но сама она не скоро забудет слепую старуху с дурным характером и вороватой внучкой.
   - Бог дал, Бог и взял, - успокаивающе проговорил солдат. - Говорят же: найдёшь - не радуйся, потеряешь - не плачь. Мы могли бы не встретить ту старушку с узелком, поделившуюся с нами скудной пищей, а потом подарившую волшебную скатерть, или она могла бы не подарить нам эту скатерть. Примиримся с нашей потерей и не будем о ней вспоминать.
   Барбос печально вздохнул.
   - Я бы, может быть, и не вспоминал, да голод-то - не тётка и сам о себе напоминает, - ответил Авдей спокойным, даже немного жалобным голосом.
   - Когда выйдем к озеру, попробуем наловить рыбы, - решил солдат. - А сейчас немного отдохнём и продолжим путь.
   - Отдохнём, - согласился Авдей почти весело.
   Уставшая Адель с наслаждением прилегла на траву, но тут же испуганно вскочила, потому что залаял Барбос.
   - Уж не обед ли к нам пожаловал? - спросил Авдей, увидев причину переполоха.
   На поляну вышел баран с круто закрученными рогами и грязновато-белой кудрявой шерстью и в недоумении остановился. Адель, прежде видевшая баранов только на картинках, удивилась его величине. Она испугалась было, но животное не проявляло агрессивности, и вид его был добродушен и кроток.
   - Зачем говоришь такие нехорошие слова? - обиделся баран.
   - Мы не о тебе, - сразу же нашёлся Авдей. - Откуда ты, приятель?
   - Да вот... иду...
   Баран не закончил фразу.
   - Откуда идёшь? - спросил Пахом Капитоныч, - одобрительно оглядывая курчавую, густую, словно войлок, шерсть.
   - И куда? - добавил Авдей.
   Баран подумал.
   - Я иду от хозяина, который постоянно упрекал меня за то, что он состригает с меня слишком мало шерсти. Разве у меня плохая шерсть? Обидно всё-таки выносить напраслину. Не моя вина, что шерсть у меня не растёт так быстро, как бы хотелось хозяину. Вот я и ушёл. А куда иду, сам не знаю.
   - Хорошо на воле? - поинтересовался Барбос.
   - Днём, когда я ушёл, я радовался, а в лесу, да ещё ночью, мне страшно. Я боюсь волков и медведей.
   - Теперь не рад, что ушёл? - спросил солдат.
   - Сам не знаю, - признался баран. - Ночью мне кажется, что дома было очень хорошо, а днём вспоминаются обиды.
   - Надо бы поискать тебе хозяина получше, посправедливее, - решил Пахом Капитоныч.
   Адель ждала этих слов. Солдат не мог оставить в беде ни человека, ни животное и готов был взять под свою защиту каждого, кто в этом нуждался.
   - Хорошо бы, - согласился баран.
   Авдей насмешливо скосил глаза на Пахома Капитоныча.
   - Когда-нибудь твоя доброта тебя погубит, - сказал он.
   - Доброта не может погубить, - рассудительно ответил баран вместо солдата. - Губит злость и обида.
   - Притом губит не злодея, а его жертву, - философски уточнил Барбос.
   - Можно тебя погладить? - спросила Адель, которой очень хотелось потрогать шерсть барана.
   - Конечно, - обрадовался тот. - Меня редко гладят. Всё только стригут.
   - Тебе, наверное, жарко в такой шубе? - спросила девушка.
   - Не знаю. Хуже, если бы было холодно.
   - Как же тебя зовут? - спросил солдат.
   - Хозяин по-разному меня называл. То дурак, то болван, по-всякому. Мне не нравится ни одно из этих имён.
   - Борька, - предложил Пахом Капитоныч.
   - Пусть будет Борька, - согласился баран.
   - Меня зовут Барбос, - заявил пёс. - Держись меня - не пропадёшь.
   Баран дружески ткнул его симпатичной мордой.
   - Пора в путь, - напомнил солдат. - Иди сюда, Борька, поможешь нам.
   Баран не возражал помочь людям тащить лодку, спокойно дал надеть на себя верёвочные постромки и напрягал силы, чтобы тянуть канат вместе со всеми. Лодка пошла заметно быстрее.
  
  

Глава 24

Горе

  
   К вечеру путешественники достигли озера. Густой лес подступал к самой воде, и пламенеющая в лучах закатного солнца поверхность открылась неожиданно. Зрелище было настолько красивое, что все поневоле остановились и, забыв усталость, залюбовались яркими красками. Озеро было ещё больше, чем то, где обосновались Жюль и Полина, и противоположный берег разглядеть не мог даже зоркий солдат.
   - Наконец-то дошли, - обрадовался Авдей. - Ох, и хорошо здесь! Хоть я и решил не вспоминать про нашу скатёрочку, а поневоле подумаешь, как славно бы она здесь раскинулась с богатым угощением.
   - Посмотрите. Какая красота! - с затаённой грустью проговорил Пахом Капитоныч. - Как прекрасна жизнь! Любите её даже в минуты отчаяния. Помните, что вы не одни на этом свете, и всегда найдётся добрая душа, готовая придти к вам на помощь. Только сами не отворачивайтесь от людей, а то ведь как бывает: повстречается один нехороший человек, другой - и кажется уже, что весь мир тебе враг. Но добрых людей больше, чем злых, в этом мне поверьте. Доброе начало таится почти в каждом человеке, надо лишь до него доискаться, разбудить его. Никогда не переставайте верить в людей.
   - Полно, Пахом, - отозвался Авдей, смущённый его речью. - Ты словно прощаешься с нами.
   - В природе сейчас такой покой, такая тишина, словно... словно...
   Солдат не договорил, но у Адели сжалось сердце будто в предчувствии беды. А закат делал озеро кровавым, что только способствовало тревоге.
   - Если в человеке надо ещё искать доброе начало, то лучше сразу обращаться к баранам, - посоветовал Борька. - Они добры, вреда никогда никому не причиняют, а если понадобится, всегда помогут.
   - У собак тоже не надо ни до чего доискиваться, - подхватил Барбос. - Если они злы, то это сразу видно, а если добры, то этого не скрывают.
   - Бараны лучше, - начал спорить Борька. - Среди них нет злых, а злых собак полным-полно.
   - Ну да! - возразил пёс. - Зачем же тогда вам рога? Нам, собакам, даны зубы, чтобы кусать, а вам рога - чтобы бодать.
   - Мы редко ими пользуемся и бодаемся только по необходимости, а вы кусаетесь просто так.
   - Кусачую собаку за версту обойдёшь, её сразу видно, а бодачего барана не распознаешь, пока он в тебя не врежется своими рогами.
   - Иная собака машет хвостом, а потом как цапнет...
   - Рыбки бы наловить, да крючка нет, - в раздумье проговорил Авдей.
   - Один мой знакомый сделал крючок, отломав зубец из моей расчёски, - сказала Адель, вынимая из сумки расчёску.
   - Отличная мысль, - обрадовался Авдей.
   Насвистывая какой-то весёлый мотивчик, он соорудил удочку и забросил крючок в воду.
   - Только бы нам не выудить водяного, - сказал он.
   - Мы отошли на большое расстояние от того места, но осторожность не помешает, а ночью, как всегда, будем по очереди дежурить, - ответил солдат.
   Все были голодны и с надеждой ждали улова, лишь баран с удовольствием пощипывал траву, объедал листья с нижних веток и не испытывал беспокойства по поводу результатов рыбной ловли.
   Барбос с завистью посматривал на него и, наконец, заявил:
   - Как вы, бараны, удобно устроены: едите всякую траву, и ничего другого вам не нужно.
   - Зато зимой голодно, - возразил Борька. - Попробуй, доберись до травы, если она скрыта под толстым слоем снега.
   Адель подумала, что ей повезло. Сейчас лето и тепло, а каково бы ей пришлось, если бы она попала в этот край зимой?
   - А-а-а! - заорал Авдей, бросаясь к берегу.
   Адель вздрогнула. Воображение сейчас же нарисовало ей всевозможные ужасы, которые могли появиться из глубины озера. Барбос в выжидательной позе уже стоял рядом с Авдеем. Борька в недоумении хлопал глазами.
   - Есть одна! - вопил Авдей. - Разжигай костёр, Пахом!
   Пахом Капитоныч засмеялся, разглядев добычу Авдея. Это была маленькая рыбка, которой не наелся бы и котёнок.
   - А вот и ещё одна! - азартно кричал Авдей. - Да у меня здесь отличный клёв!
   - Тише ты! Всю рыбу распугаешь! - останавливал его солдат.
   - Нет уж! Если клюёт, то клюёт. Рыба сама идёт к хорошему рыбаку. Это как грибы. Твой гриб всегда тебя дождётся.
   - Жаль, грибов здесь нет, - сказал солдат. - Пока мы сюда шли, я посматривал вокруг, но, видно, не грибные это леса.
   - У плохого грибника всегда лес виноват, - пошутил Авдей.
   - Это правда, - согласился Пахом Капитоныч, и весёлые морщинки заиграли в уголках его глаз. - То ли дело хороший рыбак! Хоть водяной ему, да попадётся.
   Адель засмеялась. От тревожного настроения, навеянного кровавым закатом и странным напутствием Пахома Капитоныча, не осталось и следа, испуг от неожиданного вопля Авдея прошёл, а его радостные крики внушали надежду на ужин.
   - Ох, уж ушица будет наваристая! - приговаривал Авдей.
   - Из одних ершей, - поддразнивал его солдат.
   - Это в тебе, Пахом, зависть говорит, - отшучивался Авдей.
   Уха оказалась, и правда, наваристой и вкусной. Рыба была мелковата, но очень нежна.
   - А ведь у скатёрочки попросили бы уху из осетрины, не иначе, - нахваливал свой улов Авдей. - До такого деликатеса и не додумались бы.
   - Вот и я говорил, что мы способны прожить без скатёрочки, не то что наши горемыки-странницы, - напомнил солдат.
   - Ну, положим, скатёрочка не была бы лишней, - возразил Авдей. - Но соглашусь, что им она нужнее. Верно, Адель?
   - Ещё бы, - согласилась девушка. - Всю жизнь бы ела такую уху. От неё просто не оторвёшься.
   - Приестся, - деловито сказал Авдей. - Чтобы не надоела, надо часто менять рыбу. Да и то...
   Адели было хорошо в обществе друзей, костёр придавал уют, а вкусная уха доставляла наслаждение. Борька ходил возле них, пощипывая траву, Барбос аппетитно чавкал. Вокруг царили мир и покой.
   Но не успели наши путешественники поужинать, как пёс поднял тревогу. Все повскакали со своих мест в ожидании появления незнакомого человека. Сначала послышался хруст сухих веток под тяжёлыми шагами, затем к костру вышел средних лет мужчина в хорошего покроя и когда-то нарядной, но теперь сильно поношенной и покрытой пятнами одежде. Выражение его красивого выразительного лица выдавало человека энергичного, решительного и бывалого. Трудно было определить, кто он, но чувствовалось, что он испытал немало приключений и не терялся ни при каких обстоятельствах. Адель не могла определить, добр он или зол, честен или беспринципен, добродетелен или порочен. Он не вписывался ни в одно из этих определений и, вероятно, при случае мог быть и плох, не испытывая впоследствии раскаяния, и хорош, не чувствуя радости от доброго поступка. Его серые глаза спокойно и проницательно оглядели дружную компанию.
   - Не ожидал встретить здесь людей и очень вам рад, - проговорил он немного резким голосом.
   Адель подумала бы, что любой другой на его месте улыбнулся бы, но к этому человеку улыбка не шла и выглядела бы фальшивой.
   - И мы рады гостю, - ответил Пахом Капитоныч с запинкой, словно сомневался в своих чувствах.
   - Присаживайся к огоньку, - подхватил Авдей. - Не знаю, как звать-величать...
   Барбос выжидательно смотрел на незнакомца. Шерсть его на загривке топорщилась.
   - Мон?ро, - представился мужчина.
   - Чем занимаешься? - спросил солдат, испытующе глядя на него.
   - Всем понемногу. Плавал по морям сначала юнгой, затем матросом. Дослужился до помощника капитана торгового судна. Был ковбоем на Западе, мыл золотишко, искал алмазы... Легче сказать, кем я не был. А не был я богачом. Сейчас иду на восток. Посмотрю, как там люди живут и нельзя ли там разбогатеть.
   Адель не знала, нравится ей Монро или настораживает. Авдей тоже мотался по свету, не зная пристанища, но сразу располагал к себе, о Пахоме Капитоныче и говорить не приходилось: его честная добрая душа раскрывалась при первом же знакомстве. Совсем иначе было с Монро. Он, вроде бы, охотно говорил о себе, но не то он чего-то недоговаривал, не то её смущал слишком спокойный, даже безмятежный взгляд, однако этот человек оставался непонятным.
   Девушка посмотрела на Барбоса. Собака легла в стороне от костра и внимательно следила за пришельцем, не проявляя агрессивности, но не пропуская даже самого лёгкого его движения.
   Всех заинтриговал этот человек, за исключением барана Борьки, который, как ни в чём ни бывало, бродил вокруг лагеря и от безделья щипал траву.
   - Предложи гостю поесть, дочка, - обратился к девушке солдат.
   Адель придвинула к Монро котелок с остатками ухи и подала ложку, недавно вырезанную Пахомом Капитонычем.
   - Твоя дочь? - спросил Монро, бросив быстрый взгляд на Адель.
   - Можно сказать, что дочь, - подтвердил солдат. - Мы столько пережили вместе, что Адель мне стала роднее, чем иная дочь собственному отцу.
   - Красиво сказано, - заметил Авдей. - Главное, понятно.
   - Смысл ясен, - отозвался Монро. - Вижу, что девушка путешествует с надёжным эскортом.
   - Р-р-р, - подтвердил Барбос. - Пасть порву, если кто обидит моих хозяев. И глотку перегрызу.
   Монро осмотрел собаку и кивнул.
   - Хороший защитник, - согласился он.
   Не ожидая повторного приглашения, он принялся за еду, и очень скоро его ложка подгребла последние кусочки. Он отставил котелок, по-видимому, не наевшись.
   - Я вижу, что там бродит шашлык, - обратился он к Авдею. - Может, приведём его в надлежащий вид?
   Адель сразу же ощутила острую неприязнь к пришельцу.
   - Это наш Борька, - сказала она.
   Барбос глухо заворчал.
   - Извините, не знал, что этот баран - ваш питомец, - попытался загладить свою оплошность Монро. - Я не хотел вас обидеть, милая дама. Может, поискать другой шашлык?
   - Не будем говорить о шашлыках, потому что здесь нет даже грибов, - примиряюще проговорил Пахом Капитоныч и крикнул. - Борька, далеко не уходи, а то попадёшься волку или медведю.
   Баран незамедлительно пришёл.
   - Не отходи от меня, - деловито приказал Барбос.
   Борька не стал спорить и спокойно улёгся около собаки.
   - Я вижу, у вас есть лодка, - сказал Монро.
   - Да, завтра дотащим её до озера и продолжим путь по воде.
   - Не хочется обременять вас своей просьбой, но не возьмётесь ли вы переправить меня через озеро? - спросил Монро. - Лодка, кажется, должна выдержать нас всех, включая барана. Говорят, что здесь в самый раз плыть именно в лодке, а то, если идти в обход, угодишь в болото.
   Пахом Капитоныч не умел отказывать. Адель видела, что ему неуютно в обществе Монро, но он всё-таки согласился.
   - Отчего же не подвезти? Переночуем здесь, а утром поплывём.
   - Я не буду в тягость, - сейчас же заявил Монро. - Посадите меня на вёсла, и увидите, что я отличный гребец. Я не только с морской службой знаком. Я и на лодке по рекам плавал и на каяке через буруны переправлялся.
   - А я буду кормщиком, - засмеялся Авдей. - Адель у нас - водочерпальщица, Барбос - вперёдсмотрящий, Борька - пассажир, а Пахом - капитан.
   Монро скривил губы в подобии улыбки.
   - Теперь - спать, - распорядился Пахом Капитоныч. - Я дежурю первый, потом - Авдей, а ты, Адель, - под утро.
   - А я? - спросил Монро.
   - Гостю - почёт и уважение, - ответил солдат.
   - Ну, так я воспользуюсь своим преимуществом и отлично высплюсь, - решил Монро. - Пока я блуждал один, я спал мало и урывками, так что совсем измучился.
   Ночь прошла спокойно, ни разу никто не потревожил усталых путников, а утро выдалось безоблачным и обещало ясный тёплый день. Авдей сразу же поспешил ловить рыбу, Адель принялась собирать ветки для костра, Борька занялся своим завтраком, росшим прямо под ногами, а Барбос лежал в стороне, не упуская никого из вида.
   - Денёк для прогулки по озеру отличный, - сказал Монро. - Может, пока все работают, и нам потрудиться, а Пахом? Перетащим лодку к озеру и спустим на воду, а когда позавтракаем, то, не теряя времени, отчалим.
   - Хорошая мысль, - одобрил солдат, поглядев на поднявшееся над горизонтом солнце. - Мой дружок тоже никогда не сидел без дела. Он мне опять приснился сегодня ночью. Хорошо приснился, будто мы с ним опять вместе... Ну, пойдём.
   Адель давно уже не слышала о погибшем друге Пахома Капитоныча, но, по-видимому, солдат о нём не забывал, раз вновь увидел его во сне. Она вздохнула, на миг опечалившись несправедливостью судьбы, выхватывающей из жизни лучших людей, и сейчас же отвлеклась от этих мыслей, подбирая мелкий хворост для растопки и сухие сучья. Самым ответственным делом было правильно разложить костёр, а она уже давно научилась разными способами укладывать сучья и растопку, потому что учителей у неё было немало. Прежде чем высечь огонь, она решила сходить к Авдею и посмотреть, много ли он наловил рыбы и не рано ли разводить огонь. В это время солдат и Монро уже дотащили лодку до кромки воды.
   - Быстро вы управились, - крикнула девушка, когда лодка с плеском вошла в воду. - У меня тоже всё готово.
   - У Авдея заминка, - сообщил Барбос, сидя на берегу и наблюдая за действиями хозяина и гостя.
   - А как вчера расхвастался! - напомнил Пахом Капитоныч. - Послушать, так первый рыбак. Сходи, Адель, погляди на его улов, пока он, и правда, мало наловил. Потом его уже не пристыдишь.
   Девушка весело направилась к рыболову.
   - Говорят, тебе уже некуда класть рыбу? - коварно спросила она.
   - Не слушай завистников, Адель, - посоветовал Авдей. - Подожди, моя рыба ещё не подошла, но она уже на подходе. На завтрак я добуду такого...
   Оба вздрогнули, услышав неистовый истеричный лай Барбоса.
   - Господи! - вырвалось у девушки.
   - Что там? - испугался Авдей, бросая удочку и со всех ног кидаясь в сторону лодки. - Пахом, что случилось? Барбос! Монро!
   Сначала они увидели быстро удаляющуюся от берега лодку, в которой сидел за вёслами Монро, потом собаку, с трудом тянущую на берег что-то, находящееся в воде.
   - Пахом! Что с тобой, Пахом? - закричал Авдей, бросаясь в воду и вытаскивая на берег безжизненное тело солдата. - Пахомушка! Очнись, Пахом!
   Адель с ужасом увидела рукоятку ножа, торчащую из груди солдата.
   - Пахом Капитоныч! - жалобно позвала она, подавляя рыдание.
   - Это сделал Монро, - дрожащим голосом сказал подбежавший вместе со всеми Борька.
   - Я не успел помешать. Убийца внезапно ударил ножом хозяина, вскочил в лодку и уплыл, - проговорил Барбос и горестно завыл.
   Авдей долго ощупывал солдата и прислушивался, не бьётся ли его сердце. Он вытащил нож из раны, пытаясь определить, насколько она глубока. Убедившись, что все его усилия напрасны, он сел у тела своего друга, обхватив голову руками, и замер.
   Адели казалось, что в её жизни никогда не было большего горя. Ей стала безразлична и её судьба, и судьба Франка. Разве теперь для неё возможно счастье? Пахом Капитоныч был мёртв. Она даже не могла позвать на помощь колдуна Жана, потому что не знала об опасности. Почему, ну почему они приняли Монро в свою компанию? Ведь этот человек настораживал всех, и солдат словно предчувствовал, что пришелец сыграет в его судьбе роковую роль. А теперь милый, добрый, готовый каждого взять под свою защиту Пахом Капитоныч был убит человеком, которому он оказал гостеприимство, и убийца сейчас безнаказанно плывёт в их лодке. Ему была нужна лишь лодка, и из-за такой малости он пошёл на убийство. Лучше бы он убил её, Адель. Как теперь жить?
   Женские рыдания вызывают сострадание, но когда рыдает сильный жизнерадостный мужчина, становится страшно. А Авдей рыдал. Рыдал горько и безутешно.
   - Для меня всё кончено, - глухим безжизненным голосом проговорил пёс. - Я не хочу больше жить. Я умру на могиле моего хозяина. Это был единственный человек, которому я был нужен.
   - Ты нужен нам, - возразил Авдей, не отрывая рук от лица.
   - Нет, для меня жизнь уже кончена, - говорил Барбос, и было очевидно, что он не переживёт утрату.
   Борька ласково ткнулся мордой в шею собаки, но Барбос не пошевелился.
   Время остановилось для осиротевших путешественников. Они были погружены в своё горе и не могли думать ни о чём другом. Лишь ближе к вечеру Авдей встал и обвёл печальным взглядом друзей.
   - Наша утрата невосполнима, - сказал он прерывающимся голосом, - но мы живы и должны исполнить каждый свой долг. Только ты, Адель, можешь вызволить своего жениха из неволи, а мы поможем тебе, хоть и не будет среди нас самого мудрого и умелого нашего друга. После этого я пойду к Анне и помогу ей и её детям. Нуждаться они не будут. Потом я отыщу девятиглавого дракона, вырежу его сердце и оживлю убитый младенцев. Барбос, твоя помощь нам необходима, и твой хозяин желал бы, чтобы ты шёл с нами.
   Барбос лежал, безучастный к внешней жизни, сосредоточившись лишь на своём горе. Он казался мёртвым, лишь слабое дыхание подсказывало, что он ещё жив.
   - Умрёт, - печально сказал Авдей, указывая на собаку.
   Адель и сама это понимала. Ей казалось, что и ей самой легче было бы умереть, чем жить с такой тяжестью на душе.
   - Надо отдать последний долг нашему другу, - проговорил Авдей. - Мы похороним его утром. Я вырою могилу, а ты, Адель, не сиди, как мёртвая. Поплачь. Выплачь своё горе, а не можешь плакать - кричи.
   Он резал твёрдую землю ножом, а руками выгребал комья из ямы. Могила получилась глубокая и ровная. Над ней склоняла ветви молодая берёзка, словно её нарочно здесь посадили.
   Адель в оцепенении смотрела прямо перед собой. Слёзы не приходили, а сознание окутывал глубокий мрак.
  

ЧАСТЬ 2

Глава 1

Как жить дальше?

   Утром Авдей приготовил тело солдата к погребению и завернул в мешковину, оставив лицо открытым. Лицо Пахома Капитоныча было застывшим и непривычно строгим. Он лежал на краю могилы, вытянувшийся, одеревеневший, и был мёртв, безнадёжно мёртв, и не было силы, способной его оживить.
   - Пахом! - начал Авдей торжественным голосом, но не выдержал и разрыдался. - Пахомушка! Как же ты? Как же мы теперь без тебя?
   Он поглядел на Адель и убедился, что она тоже не способна произнести прощальную речь.
   - Добрый был человек, - печально сказал Борька.
   Барбос с трудом поднялся на дрожащие, подгибающиеся лапы и еле доковылял до могилы.
   - Закопайте меня вместе с ним, - попросил он.
   - Что ты! - испугался Авдей.
   - Если нельзя вместе с ним, то хотя бы рядом, - умолял пёс. - Мне легче умереть с сознанием, что я буду лежать неподалёку.
   - Ты будешь жить, - убеждала его Адель.
   - Нет, я умру. Я уже умираю. Я чувствую, что умираю. И я не хочу жить. Обещайте мне, что, если я умру до вашего ухода, вы меня похороните рядом с ним.
   Адель не могла на него смотреть. Глаза Барбоса были тусклыми и ввалившимися, шерсть висела неопрятными клочьями, не скрывавшими страшную худобу. За один день здоровая, полная сил собака превратилась в еле передвигающийся скелет, жизнь в котором могла затухнуть в любую минуту.
   - Обещаю, - сдавленным голосом проговорил Авдей.
   Он прыгнул в могилу, поднял тело солдата и положил на дно ямы, в последний раз заглянул в лицо друга, прикрыл своей курткой и выбрался наверх.
   - Какая душа была у него! - простонал он, падая на колени. - Какое золотое сердце! Пусть земля будет тебе пухом, друг мой Пахомушка.
   У охваченной безысходной тоской, словно отупевшей от горя Адели всё поплыло перед глазами. У неё возникло ощущение, что если она что-то не вспомнит, то произойдёт непоправимое.
   - Постой, Авдей! - закричала она. - Не кидай землю!
   Авдей держал в руке первую горсть земли, которую собирался бросить в могилу.
   - Успокойся, Адель, возьми себя в руки, - убеждал он. - будь благоразумна. Мёртвого уже не воскресить, а ты должна выполнить свой долг перед Франком. И у меня есть долг перед тобой и перед Анной...
   - Подожди! Подожди минутку! - остановила его Адель. - Ничего не говори. Я должна вспомнить что-то очень важное. Золотое сердце... Я помню, что мне говорили о золотом сердце с красным камнем...
   - Ты слышала о золотом сердечке с красным камнем от духа убитого купца, - напомнил Авдей ласково, словно говорил с больным ребёнком. - Потом старушка, подарившая нам скатерть-самобранку, сказала, что это был дух не убитого купца, а дух страшного разбойника.
   - Нет, я слышала о нём ещё раз. Когда это было? Когда же?.. Тора! Да, это Тора говорила о нём. Она говорила с таким видом, будто видит и слышит что-то, недоступное другим. Она часто произносила непонятные вещи, но из-за золотого сердечка я кое-что запомнила. Она говорила о золотом сердечке, о красном камне и о солдате. Я ещё не была знакома с Пахомом Капитонычем и не знала, о ком она говорит. Теперь-то я понимаю, что она предсказала наше будущее.
   Авдей не знал, что и подумать, а Барбос лежал, приоткрыв мутные глаза, и ни на что не реагировал. Борька неподвижно стоял возле собаки, похожий на грустного плюшевого медвежонка.
   - Тора сказала, что надо положить сердечко на рану солдата камнем вниз. И говорила это медленно, с остановками, словно видела происходящее своими глазами. В её видениях это сделал моряк, но, может, она приняла за моряка тебя, Авдей? Она сказала, что солдат ожил, а его друг и собака счастливы. Да, она говорила про собаку.
   - Про меня? - переспросил Барбос.
   - Наверное, - согласилась Адель, перед которой, как в смутном сне, мелькали обрывки воспоминаний. - Так что подожди умирать, Барбос. Мы должны отыскать золотое сердечко с красным камнем и положить его на рану Пахома Капитоныча.
   Авдей сел на землю и принялся размышлять вслух:
   - Старушка говорила, что разбойника может оживить только золотое сердечко. Значит, оно способно воскрешать из мёртвых. Почему бы ему не воскресить Пахома? Правда, убиенных младенцев это сердечко воскресить не может, их способно воскресить только сердце девятиглавого дракона. Да ведь Пахом - не младенец и убит не тем разбойником. Нет, определённо, надежда есть.
   Он встал, взволнованный, боясь поверить в возможность оживить друга, но уже веря в неё.
   - Но где нам искать золотое сердечко? - спросил он. - Где бы оно ни было, я его найду. Жизнь на это положу, а найду. Но где?
   - Тора что-то об этом говорила, - ответила Адель. - Сейчас попытаюсь вспомнить. Она так бессвязно говорила... Моряк... что-то об острове... Да! Остров колдуньи. Может, это остров колдуньи Маргариты?
   - Если есть остров, то он на море, а раз есть море, то и моряк появится, - вывел Барбос логическую цепочку. - Может, им станет Авдей, когда мы поплывём по морю?
   Он встал, уже похожий на прежнего Барбоса, очень худого, но энергичного и бодрого.
   - Я умру, но достану золотое сердечко с красным камнем, - решительно заявил он.
   - Тора предсказала, что ты останешься жив, а какой-то моряк или, может, наш Авдей оживит Пахома Капитоныча.
   "А я останусь жива?" - спросила саму себя Адель. Какая роль в спасении солдата отводится ей? Тора не упоминала её имени. Неужели её не будет со всеми, когда Пахом Капитоныч откроет глаза? Куда же она денется? Может, ей предстоит погибнуть? Однажды Тора уже предсказала, что Адель не выйдет замуж за Франка. Значит, ей не удастся его спасти? Но всё равно она должна добыть золотое сердечко, а умрёт она или останется жива - будущее покажет. Главное - спасти лучшего человека из всех, кого она знала. Скольким людям он уже помог! А скольким он бы помог, если бы остался жив! И он будет жив! Он нужен всем, его ждут Анна с детьми, ждут убитые младенцы, чья невинная кровь окрасила пески в красный цвет. Ни она, ни Франк ещё никому не принесли пользы, не оказали помощи. Вряд ли по ним когда-либо будут так же убиваться, как по Пахому Капитонычу. Она доберётся до острова колдуньи и добудет сердечко, даже если взамен от неё потребуют жизнь. Наверное, это будет единственное полезное дело, которое она совершит.
   - Надо перенести Пахома куда-нибудь в укромное место, - деловито сказал Авдей. - Оставлять его здесь нельзя. Как хорошо, что ты вовремя вспомнила предсказание, Адель!
   - Можно сделать носилки, - предложила девушка.
   Авдей помотал головой.
   - Ты не поднимешь их.
   - Впрягите в них меня, - сказал Барбос.
   - Я сильнее, - заметил баран.
   - Сделаем волокушу, и мы с Борькой в неё впряжёмся, - решил Авдей. - Ты, Адель, пойдёшь сзади и будешь смотреть, чтобы тело не сползло с носилок. А ты, Барбос, будешь нас охранять и искать какую-нибудь пещеру или другое убежище.
   Авдей срезал два тонких деревца для шестов и сделал род носилок. Он вновь спрыгнул в могилу и поднял солдата наверх. Когда Адель увидела, как он перекладывает окоченевшее тело на носилки, она засомневалась в чудотворном прикосновении золотого сердечка к ране. Неужели воскресение возможно? Конечно, это особый мир, в нём всё вероятно, однако какой-то червь сверлил её мозг, заставляя сомневаться.
   - Потерпи, Пахомушка, - приговаривал Авдей, с трудом перенося тело на носилки, словно солдат мог что-то почувствовать. - Тебе не вечно придётся спать. Настанет день, когда ты вернёшься к нам.
   Он впряг Борьку в род оглоблей и сам тоже схватился за шесты. Скорбная процессия тронулась в путь. Адель брела вслед за волокушей, на которой было привязано накрытое мешковиной из распоротых мешков тело солдата. Ещё вчера он был жив, а сейчас... Слёзы струились по щекам девушки. Всё-таки она родилась и выросла в мире, где подобных чудес не бывает. Она вовремя вспомнила о золотом сердечке, пустилась вместе с Авдеем и Барбосом на его поиски, но не верила в его действенность. Правильно ли она поняла Тору? Да и можно ли вообще принимать всерьёз видения этой странной девушки? Однако, как ни мал был шанс вернуть жизнь Пахому Капитонычу, она разыщет золотое сердечко и приложит к ране солдата. А если не она, так Авдей, Барбос или неведомый моряк.
   Барбос то и дело исчезал, рыская по лесу, а потом возвращался к своим спутникам с известием, что ничего похожего на пещеру он не нашёл. Наконец, уже к самому вечеру он сообщил, что обнаружил укромное местечко, похожее на берлогу. Было решено пойти туда утром, а устроиться на ночлег здесь, на маленькой полянке. Есть было нечего, но никто и не помышлял о еде. Адель временами забывалась тяжёлым отупляющим сном, но скоро просыпалась. Ей снилось, что убили Пахома Капитоныча, и ей было страшно, а проснувшись, она понимала, что солдата и в самом деле убили, и ей становилось ещё более жутко.
   Утром Барбос вывел их к узкой речонке, извивающейся среди разбросанных каменных глыб, поросших травой. Он подбежал к поваленной сосне с вывороченными из земли корнями и нырнул в образовавшуюся под ними яму.
   Авдей долго и придирчиво рассматривал убежище и признал, что оно станет надёжным тайником, если вход в него завалить камнями. Он разослал мешковину перед тёмным провалом, положил на неё тело своего друга, накрыл его и вдвинул в убежище.
   - Лежи здесь, Пахомушка, и жди нас, - приговаривал он, закрывая вход камнями и нагромождая их целую гору. - Тебя никто не потревожит, ни зверь, ни человек. А мы добудем золотое сердечко и вернёмся. Мы ещё поживём с тобой, друг мой любимый. Нам предстоит сделать ещё очень много дел.
   Адели казалось, что теперь Пахом Капитоныч покоится в своего рода склепе, а это немногим лучше могилы. Ей опять представилось невозможным оживить солдата, но она постаралась прогнать эти мысли.
   - Теперь надо подумать, куда нам идти, - принялся вслух размышлять Авдей, присев на камень возле девушки. - Ты говоришь, что золотое сердечко с красным камнем надо искать на острове колдуньи Маргариты?
   - Не знаю. Тора сказала об острове колдуньи, а имени не называла.
   - Всё равно надо идти к морю, - сказал Авдей.
   - Острова бывают и среди озера, - подсказал Барбос.
   Борька обратил к нему кудрявую морду.
   - Бывают, - подтвердил он.
   - Мне кажется, что надо искать остров в море, а не на озере, - возразила Адель. - Тора упоминала о каком-то моряке. Она говорила что-то ещё, но я не могу припомнить, что именно. Я всё время думаю об этом, но пока без толку.
   - Ничего, - утешил её Авдей. - Иногда бывает так, что не можешь вспомнить, хоть и стараешься, а потом и не думаешь об этом, а забытое всплывает в памяти. Может, когда подойдём к морю, ты вспомнишь. Пока что нам надо продвигаться к морю, неважно, к какому берегу, раз мы не знаем дальнейшего пути. Мы могли бы вернуться к озеру с драконом, ведь там до моря рукой подать, но лучше не рисковать встретиться с ним. Наверное, есть и другой путь к морю. Когда пойдём дальше, то будем держаться ближе к берегу озера, думаю, так мы скорее встретим людей.
   - Я буду бегать кругами, чтобы не пропустить жильё, - заявил Барбос, всем существом которого владела единственная мысль - оживить любимого хозяина.
   И верный пёс, не жалея сил, не замечая голода и усталости, бегал вокруг бредущих по лесу вдоль кромки озера путников, удаляясь на значительное расстояние и каждый раз возвращаясь без долгожданного известия о человеческом жилье. Адель с надеждой глядела на появлявшуюся собаку, но её неизменно ждало разочарование. Она совершенно измучилась и ослабела, её даже мутило от голода. Сколько ещё она сможет брести по спутанным зарослям, где невозможно найти даже узкую тропинку? День? Но и на этот малый срок девушка не рассчитывала.
   - Нашёл! - объявил запыхавшийся Барбос, когда уже начинало темнеть.
   - Что нашёл? - спросил Авдей, шедший впереди и выискивающий наиболее легко проходимые места для Адели и Борьки.
   - Мельницу нашёл, а к ней пристроен домишко. Мельник совсем старый, угрюмый и ворчливый, но он не кажется злодеем.
   - У нас нет иного выхода, - как бы в ответ на мысли девушки сказал Авдей. - Нам бы только разузнать дорогу к морю и добыть провизию, а там пусть старик ворчит хоть всю ночь - вытерпим. Приободрись, Адель, ведь мы скоро получим ночлег и ужин.
   - Если получим, - пробормотал Барбос. - Сдаётся мне, что у этого старого ворчуна нелегко будет получить помощь.
   - Что-нибудь придумаем, - подбодрил своих спутников Авдей. - Не добром, так хитростью возьмём. Уж каких скаред и злыдней я встречал, а всё равно в убытке не оставался. Не отставай, Борька, а то темнеет и к нам может приблизиться кто-то, кому ты очень понравишься. Лучше иди прямо за Барбосом. Ты, Адель, следуй за Борькой, а уж я составлю арьергард. Далеко идти, Барбос?
   - Я мог бы добежать за полчаса, если не особо быстро бежать, а вам придётся идти все три часа.
   - Тогда поспешим, чтобы не пришлось опять заночевать в лесу без ужина, - заторопил всех Авдей.
   Близость цели обычно придаёт силы, но Адель так устала, что переход до мельницы показался ей бесконечным. Скоро совсем стемнело, и путникам пришлось брести по чёрному лесу, каждую секунду грозящему выколоть им глаза. Кроткий и на редкость спокойный баран послушно следовал за собакой, не проявляя признаков утомления.
   Барбос вывел своих спутников к крошечной, но очень бурной речушке, а может, крупному ручью, провёл вдоль берега и привёл к смутно чернеющим силуэтам строений.
   - Пришли, - неуверенно объявил пёс и скромно встал в сторонке.
   Авдей прошёлся вдоль построек, приглядываясь, и нескоро разглядел тусклый огонёк, пробивающийся в занавешенное окно.
   - Эй, хозяин! - закричал он.
   Ответа не последовало, и ткань на окне не шевельнулась от прикосновения любопытной руки.
   - Хозяин! Эй, хозяин! Неужели ты дашь нам погибнуть на своём пороге? Мы умираем от голода и усталости.
   И он принялся изо всех сил колотить в дверь домика.
   - Умирай потише, - посоветовал низкий голос из-за двери. - Изнемогающий от голода и усталости не сможет поднять такой шум. Наверное, ты полон сил, раз выламываешь мою дверь. Кто ты?
   - Я честный человек, - отрекомендовался Авдей.
   - Честные люди не воруют, - проворчали за дверью.
   Авдей растерялся и стал неубедительно оправдываться:
   - Иной раз и воровство не может считаться за грех. Ну, украду с поля репку или картошки накопаю, разве за это можно осуждать человека?
   - Кто с тобой?
   - Девушка, собака и баран.
   - Девушка пусть войдёт, а ты отведи барана и собаку в сарай справа от дома, - велел тот же низкий ворчливый голос.
   - Иди, Адель, не бойся, - прошептал Авдей. - Я сейчас тоже приду.
   Адель с беспокойством открыла дверь и вошла в полутёмную, освещённую огарком свечи избу. Единственная комната была небольшая, чистая, но вся наполнена связками сухих трав. Один угол занимала печь с лежанкой, завешенной пёстрой ситцевой занавеской. Чисто выскобленный стол был придвинут к окну, а вдоль стен тянулись широкие лавки, заваленные ворохами трав.
   - Что мнёшься? Проходи к столу и садись. Ужин давно вас ждёт, но уж не побрезгуйте: чем богаты, тем и рады. Проходи и ты, шатун. Собаке снесёшь остатки, а сам садись. Самовар-то только что вскипел.
   Всё это было сказано прежним недовольным голосом. Адель оглядывала комнату, но не сразу разглядела сидящего на лавке у дальней стены крепкого старика с пышной седой бородой и подстриженными "под горшок" сивыми волосами.
   - Как вы узнали, что мы придём к вам, дедушка? - спросила Адель.
   Старик засмеялся низким кашляющим смехом.
   - Как же колдуну узнать? Наколдовал, будущее подглядел, про вас, гости незваные, разведал, а кое-что домовой нашептал, да леший, приятель мой давний, поведал.
   Адель не знала, хорошо ли они сделали, что пришли в такое странное место. Одинокая мельница, где неоткуда ждать помощи, мельник-колдун, знавшийся с домовыми и лешими. Она очень устала и давно не ела, но ужин на столе не внушал ей доверия. Особенно ей не понравилось, что старик водит дружбу с лешим. Водяной уже нападал на них, попытавшись украсть железное кольцо, а лешие и водяные представлялись девушке схожими существами с равно недобрыми помыслами.
   Старик опять засмеялся кашляющим смехом.
   - Не пугай девушку, хозяин, - вмешался Авдей. - Не от домового и не от лешего ты узнал про нас. Увидел Барбоса - и смекнул, что за собакой пожалуют хозяева.
   - Ишь ты какой выискался! - нахмурился мельник. - Видали мы таких маловеров! А я ещё погляжу, что ты скажешь, когда завтра поведу вас смотреть под мельничное колесо. Ведь не от скуки вы мыкаетесь по свету, а гонит вас забота-кручина. И ко мне вы завернули, чтобы своё будущее узнать. Все ко мне за этим заходят, но не каждый рад бывает узнанному. Иному лучше не смотреть на воду. Я вот и с нечистой силой якшаюсь, и колдую, и будущее показываю, а своего конца не знаю и ведать того не желаю.
   - Мы пришли к тебе не своё будущее узнать, - объяснил Авдей.
   - Не своё? Так чьё же? Не гоже в чужое будущее заглядывать, здесь я вам не помощник.
   - Мы хотим узнать будущее нашего товарища, - объяснила Адель. - Его подло убил человек, которого он пожалел и приютил. Мне было предсказано очень давно, когда я не была ещё знакома с Пахомом Капитонычем, что его оживит золотое сердечко с красным камнем. А найти это сердечко можно на острове колдуньи. Сама я ищу колдунью Маргариту, которая, говорят, тоже живёт на каком-то острове. Не скажите ли вы, один и тот же это остров или это разные острова?
   - Я ничего не могу сказать, - отозвался старик, задумавшись. - Вода скажет. Завтра, если не испугаетесь, заглянем под мельничное колесо и посмотрим, что оно покажет. Но не ждите многого. Вы увидите лишь отдельные картины, а сумеете или нет извлечь из них пользу - кто знает. Да что ж вы не кушаете? Аль угощение не по вкусу?
   Старик ухитрялся совмещать ворчливость и гостеприимство, так что гости понемногу освоились и принялись за поздний ужин, состоящий из очень вкусной варёной картошки с постным маслом, чеснока, душистого ржаного хлеба и брусничного чая.
   - Кто же к тебе возит молотить хлеб, хозяин? - спросил Авдей. - Сколько мы ни шли, а жилья не встречали.
   - Не там, значит, шли. За три версты отсюда по правую руку стоит богатое село, а за пять вёрст - бедная деревенька. По левую руку тоже имеется сельцо не из последних. Так что со всех сторон ко мне зерно подвозят, но ещё больше просят меня поворожить. Я и жениха могу для девицы добыть, и спесивую красавицу для влюблённого парня сделать ласковой. Могу порчу наслать, а могу сглаз снять. Вернуть неверного мужа - дело несложное, а вот унять сварливую жену посложнее будет, но я и с этим справляюсь. Труднее же всего бесов изгонять, если они в кого вселятся. Но чаще всего мне приходится лечить людей и скот. Знахарь я знатный, почитай все травы ведаю. Могу определить, какая от простуды помогает, какая желчь гонит, какую к свежим ранам приложить надо, а какую - к гнилым. Иной травы змея боится, а от иной - пчёлы становятся добрыми, нежными, хоть руками их бери. Люблю я знахарство, а мельницу я для пропитания держу, ведь с чужих болезней не разживёшься, только дар загубишь. А уж раз я живу одиноко, на отшибе, то и приколдовывать мне с руки.
   Адель перестали мучить сомнения. Было совершенно ясно, что мельник не желает им зла и, несмотря на неприветливый ворчливый голос, гостеприимен и нежаден. Он до сих пор так и не спросил, имеются ли у них деньги для расплаты за еду, ночлег и ворожбу.
   - Поели? Вот и хорошо. Теперь иди-ка, шатун, отнеси поесть собаке и посмотри, нашёл ли баран сено. Оно в сарае в углу свалено. Славный у вас баран, спокойный. У меня прежде козёл жил, так до того ласков был, что вроде собачки за мной бегал. Но вот уж год как схоронил я его. Сначала он ослеп, потом оглох, а последние полгода почитай что и ходить-то не мог. Верите ли - до сих пор горюю.
   Авдей покормил Барбоса, подбодрил Борьку, не удержавшегося, чтобы не пожевать свежее сено, и вернулся в избу, где мельник уже расстилал на лавках какое-то старьё, приготовляя постели для гостей.
   Адель легла на лавку, накрылась овчинным полушубком, и эта жёсткая постель показалась ей удобнее пуховика. Почему-то после рассуждений хозяина на неё снизошёл покой, и она с надеждой смотрела в будущее. Она обязательно добудет золотое сердечко с красным камнем и оживит солдата, затем спасёт Франка и... Тора предрекала, что Адель не выйдет замуж за своего жениха. Девушка отогнала непрошенную мысль и погрузилась в крепкий сон.
   Наутро за завтраком мельник выспросил об их путешествии, об убитом Пахоме Капитоныче и томящемся в плену у злой старухи Франке.
   - Нелегко, ох, нелегко колдовство! - внезапно начал он сокрушаться. - Со стороны кажется, что дело нехитрое, да ведь не всякому оно под силу.
   - Далеко не всякому, - согласилась Адель. - Среди моих знакомых нет никого, кто умел бы колдовать.
   - Да и среди моих тоже, - сказал Авдей.
   - Вот и я говорю, что работа у колдуна тяжёлая, - гнул своё мельник. - После ворожбы требуется расслабиться, отдохнуть, опять-таки словечком с верным другом перекинуться.
   Авдей приуныл.
   - У меня есть деньги, - сообщила Адель. - Я заплачу, сколько нужно.
   - Вот и ничего ты, девка, не поняла, - огорчился ворчливый старик. - Или я из ума совсем выжил, или ты ещё в рассудок не вошла. Деньги я беру не за всякую ворожбу, а лишь за такую, в которой корысть большая. А ваши помыслы на благо других направлены, так что мне назначать плату не резон. Говорю же я о своём одиночестве. Негоже человеку быть одному, хотя бы и бобылю.
   Девушка недоумевала. Не хочет ли этот странный старик оставить у себя её? Этого ещё не доставало! Или он собирается обзавестись компаньоном и выбрал в товарищи Авдея?
   - Уж не жениться ли ты задумал, хозяин? - неуверенно спросил Авдей.
   - Куда мне, старому сычу, жена? - рассердился мельник. - Кто смолоду не женился, тому в старости не с руки менять привычки. Мне друг нужен. Хороший надёжный друг. Я устану после работы, а он меня ласковым словом обогреет.
   - И рад бы тебе помочь, - искренне заговорил Авдей, - да не могу я у тебя остаться. Богом клянусь, если бы не было у меня обязательства перед моим другом и перед Аделью, я бы пошёл к тебе хоть в друзья, хоть в слуги, хоть в подмастерья. Я и ворожбе готов был бы поучиться, а травы собирал бы да всякие снадобья готовил с радостью, но не могу - друга надо спасти.
   У старика брови поползли вверх от уверений Авдея.
   - Ты мне в товарищи не набивайся, шатун, - сердито остановил он гостя. - Твоё дело - по белу свету слоняться. До сих пор ты без всякого дела мыкался, а сейчас цель у тебя появилась, её и держись. Нет, мне в приятели нужен некто надёжный, верный. Вот я хочу вас спросить: на что вам в дальнем пути барашек? Он вам только помеха, а мне заменит моего козлика.
   Этого ни Авдей, ни Адель не ожидали и сперва растерялись.
   - Вы не бойтесь, я его не обижу. Кормить его буду хорошо, наказывать за какую шалость не стану, все мы грешники. Если он дорого стоит, то за деньгами дело не станет, у меня их много, а тратить не на что.
   - Конечно, Борьке у тебя будет лучше, чем с нами, - проговорил Авдей в раздумье. - И денег мы с тебя не возьмём, ведь и мы за него не платили. Лишь бы он согласился остаться.
   Старик сразу повеселел, и даже его обличье стало казаться не таким диким.
   - Вот и славно! - обрадовался он.
   Баран, услышав предложение мельника жить у него, задумался.
   - Соглашайся, - посоветовал практичный Барбос. - Что тебе ещё нужно? С нами идти тебе опасно, да и ни к чему. А когда мы оживим хозяина, мы все тебя навестим.
   - Я и рад бы, но вдруг я вам буду полезен?
   - Не будешь, - заверил его пёс.
   - Мне здесь нравится, - признался Борька.
   Мельник обрадовался и не знал, как и благодарить своих гостей.
   - Ну, и удружили вы мне! Вот удружили! - бормотал он. - Всё для вас сделаю. Сегодня же вам поворожу.
   Адель была охвачена нетерпеливым желанием узнать, что ей делать, но старик от радости никак не мог придти в надлежащее для ворожбы настроение. Чтобы не терять зря время он принялся составлять какие-то сложные смеси из сухих трав.
   - Вот это, - поучал он, подавая девушке полотняный мешочек, - поможет при ранах. Какая ни на есть страшная рана будет, а ты не бойся и сразу же присыпь её этим порошком и перевяжи. На другой день о ране позабудешь. Запомни: белый мешочек. А в этом синем мешочке травы от лихоманки. Если зазнобит тебя или в жар кинет, кашель начнётся, глотать не сможешь, в груди заноет, то сразу же прими отвар из этих трав. На кружку кипятка клади три щепотки смеси. Полчаса пусть постоит, а потом выпей полкружки сразу, а через половину суток - остаток. Всякую хворь как рукой снимет.
   Адель поблагодарила доброго старика.
   - Подожди, я вам ещё картошечки накопаю и мучицы с собой дам.
   Авдей с удовольствием ощутил тяжесть приготовленного для его плеч мешка. Для девушки мельник тоже набрал всякой всячины в котомку.
   После обеда хозяин объявил, что готов приступить к ворожбе. Он строго-настрого запретил животным приближаться к мельничному колесу, а сам повёл своих гостей в обход дома к мельнице. Речка резво крутила колесо, и колдун указал путникам, куда смотреть. Сначала Адель ничего не видела кроме искрящейся воды, а потом под невнятное бормотание старика засмотрелась, не отводя глаз, и ей стали чудиться неясные образы. Вот всё озарилось огнём, и языки пламени стали вырываться из воды, а сквозь них извивались не то змеи, не то длинные шеи каких-то чудовищ. Эту картину заволокло белым паром, и вновь под колесом заискрилась и забурлила вода. Но сейчас же появились мельница и Авдей, сыпавший зерно из мешка, в дверях показались Барбос и Борька. А вот уже Адель видит саму себя на берегу моря, и незнакомый моряк показывает ей на парусник. Через миг этот парусник уже качался между жуткими глыбами. Картина сменилась: моряк, тот же самый или другой, положил золотое сердечко со сверкающей рубиновой каплей на рану Пахома Капитоныча, и солдат открыл глаза. Барбос беззвучно залаял и завилял хвостом, Авдей заулыбался. Но её, Адель, видно не было.
   - Вот и славно! - воскликнул Авдей.
   Наваждение сразу же прошло, и больше ни одна картина не возникла перед глазами девушки.
   - Зачем закричал? - досадливо спросил колдун. - Вот дурья голова! Теперь гляди-не гляди, а ничего не увидишь. Пойдём в дом.
   Втроём они обсудили увиденное. Оказалось, что видели все одно и то же, но выводы сделали разные. Адель решила, что погибнет, а моряк выполнит за неё её долг. Авдей так не считал и доказывал, что девушка стояла рядом, но с другой стороны от солдата, поэтому её не было видно.
   - Не знаю, - честно ответил мельник, когда к нему обратились за советом. - Знаю только, что вас кто-то разлучит. Ты, Адель, отправишься за золотым сердечком, а Авдей с Барбосом подождут тебя здесь.
   - Мы тоже идём с Аделью, - возразил Авдей.
   - Пойдёшь, но вернёшься и будешь работать у меня на мельнице, пока не настанет срок и не придёт моряк.
   - Но я так и не знаю, где находится остров колдуньи, - напомнила Адель.
   - Узнаешь в своё время, - ответил колдун. - Если бы не узнала, то не разыскала бы золотое сердечко. Может, моряк расскажет, а может, кто другой. В полночь я попробую поворожить. Может, удастся узнать твою судьбу.
   Весь день прошёл за разговорами и обсуждением дальнейшего пути. Мельник объяснил, что легче всего моря можно достигнуть, плывя на лодке прямо на юг. Есть и другой путь: на восток до большой реки, а потом по ней или вдоль неё на юг. Сам он в тех местах не бывал и даже моря никогда не видел, но люди сказывали, что второй путь удобнее и безопаснее, надо лишь в устье реки сойти на восточный берег. Путешественники решили, что двинутся на восток, а потом спустятся вниз по реке.
   - Лодку я вам дам, - вызвался хозяин.
   - А как сам останешься без лодки? - засовестился Авдей.
   - Потом, когда придёт пора зерно молоть и повалит сюда народ, куплю себе другую лодку. Хорошая у меня лодка, прочная и лёгкая. Если придётся по суше тащить, то не надорвёшься.
   - Спасибо тебе, хозяин, - умилённо проговорил Авдей.
   - Спасибо, - присоединилась к нему Адель, но не могла выразить и сотой доли своей благодарности.
   - Ладно уж, - проворчал мельник. - Спасибо скажете, когда отправитесь в путь и оцените ход моей лодки.
   Барбос и Борька вели себя очень скромно и не мешали людям. Баран по-хозяйски осматривался и приноравливался к новому жилищу, а пёс указывал ему всё новые и новые преимущества здешней жизни. Мельник несколько раз заходил проведать своего нового питомца и прямо ему сказал, что козлу он разрешал входить в избу, разрешит и барану, если он будет вести себя прилично и не станет лакомиться сушёными травами.
   Вечером Адель сама отнесла ужин Барбосу, обошла избу, ещё раз взглянула на мельницу и едва не наступила на какого-то жучка. Потом она перешагнула ещё через одного, и ещё, и ещё.
   - Вас здесь как муравьёв возле муравейника, - сказала она насекомым. - Наверное, у вас здесь жучиная тропа.
   Она вспомнила, что случается массовое переселение насекомых, пресмыкающихся и млекопитающих.
   - Очень много каких-то жуков, - сказала она в избе.
   - Вечер, - снисходительно объяснил мельник. - Если не закрыть дверь, то на свет много всяких тварей налетит. Хорошо ещё, что самое комариное время прошло, а то их здесь тучи летали.
   - Значит, нам с тобой повезло, Адель, - сказал Авдей.
   - Я комаров не очень-то жалую, - поделился хозяин. - И гнуса не люблю. Из всех бед я предпочитаю мошку. Но такой выбор ближе к северу, а у нас здесь комары да слепни.
   В полночь колдун поставил на стол таз с водой, зеркало, зажёг новую свечку и велел Авдею лезть на печь, задёрнуть занавеску и не высовываться.
   - Поглядим, что тебя, девка, ждёт, - сказал он. - Ох, нехорошо, помутнела вода... Но нет... Вижу... Вижу молодца рядом с тобой. Далёкий путь перед вами, но вы его пройдёте... Хорошо... пока всё хорошо... А вот это уже совсем нехорошо...
   За занавеской громко чихнул Авдей, и старик подскочил от неожиданности.
   - Леший тебя забери! - рассердился он. - Второй раз ты портишь ворожбу. Ну, что бы тебе чихнуть чуть попозже!
   - Что вы видели, дедушка? - со страхом спросила Адель. - Я слышала только "хорошо" и "нехорошо". Со мной случится что-то плохое?
   Мельник подумал и почесал косматую бороду.
   - Не знаю, что и сказать тебе, девка. Много чудес я увидел, но из всех опасностей ты выбиралась живой и здоровой. А напоследок я видел каменное чудовище. Оно шло в воде навстречу кораблю, грозя его раздавить. Что было дальше, не знаю, потому что чихнул этот олух.
   - Я же нечаянно, - оправдывался Авдей. - А что за молодца ты видел?
   - Может, это Франк? - спросила Адель.
   - Высокий, крепкий, взгляд открытый, лицо честное, улыбка искренняя и весёлая, - перечислил мельник приметы.
   - А какого цвета волосы? - спросила Адель.
   - Русые, светлые.
   - Это не Франк, - вздохнула Адель. - Тора предсказала мне, что я не выйду за него замуж.
   - За него не выйдешь - за другого выйдешь, - проворчал старик. - Без мужа не останешься. Не чихни этот бездельник, я бы точно тебе сказал, что тебя ждёт. Сдаётся мне, что ты будешь счастлива.
   Адель поняла, что хозяин хочет её подбодрить, и сделала вид, что поверила в благоприятный исход своего путешествия.
   - Теперь ложитесь спать, - велел мельник. - Рано я вас не разбужу, но всё равно вам надо хорошенько выспаться. Слезай, шатун, с моего места и ложись на свою лавку.
   Старик проснулся ещё до рассвета, собрал в дорогу всякой всячины, накрыл на стол, перебрал кое-какую одежонку, выбрал вещи покрепче и связал в узел, потом проведал барана, накормил собаку и вернулся в избу будить своих постояльцев.
   - Вставайте, гости дорогие, пора в дорогу, - приговаривал он. - Покушайте хорошенько, чтобы подольше не хотелось есть, а потом пойдём в сарай за лодкой.
   Путешественники отдали должное простому и сытному завтраку.
   - Вот это, Авдей, возьми с собой, а то тебе, бесприютному, и переодеться не во что. А тебе, девка, ничего не смог найти. Один живу и женского люда здесь отродясь не было, так что никакого платьица тебе не найду.
   - Спасибо, дедушка, у меня платье ещё крепкое, - сказала Адель, понимая, что выглядит нищенкой.
   - Уж не знаю, как и отблагодарить тебя, хозяин, - пробормотал смущённый Авдей.
   - После, после отблагодаришь. Как станешь мешки таскать, зерно сыпать, да муку молоть, тогда и отблагодаришь. Ворожба моя ясно показала, как ты у меня потрудишься.
   - Вот выручу дружка моего Пахомушку, тогда требуй от меня что хочешь - на всё согласен буду, - ответил Авдей с полной искренностью.
   Старик засмеялся и помог гостям вынести мешки.
   - Вот здесь у меня лодка, - поведал он, открывая дверь сарая. - Ох ты, беда какая! Да что же это с ней сделалось? Вчера ещё лежала здесь целёхонькая, а теперь одна труха осталась!
   Авдей и Адель с недоумением смотрели на груду источенных досок. Земля вокруг бывшей лодки вся была усеяна белым порошком.
   - Жук её всю источил! - горестно изумлялся мельник. - За одну ночь источил! Сарай не тронул, а лодку уничтожил! Не иначе, как нечистая сила здесь порезвилась!
   - Вчера я видела на земле много жуков, - напомнила Адель. - Может, это были они?
   - Они ли, нет ли, а лодки у вас теперь нет, - сказал старик. - В селе теперь лодку не купишь, не то время, так что придётся вам идти пешком, а когда надо будет переправиться через озеро, искать перевозчика. А может, посчастливится где лодку добыть или попутчика с лодкой встретить. Кое-где можно и на плоту пройти.
   - Ничего, нам не впервой, - бодро отозвался Авдей.
   - Не впервой-то-не впервой, а все эти мешки на себе не дотащишь, - озабоченно ворчал мельник.
   - Ты, хозяин, как чуял, что нам пешком придётся идти, и вчера увязал мешки по силам. Вот их-то мы и возьмём. Эх, поневоле пожалеешь о нашей скатёрочке, однако мы и без неё не пропадём. Спасибо тебе за хлеб-соль и за ласку. И за одежду спасибо. Вот уж выручил ты меня!
   - На обратном пути мы к тебе заглянем, - пообещал Барбос. - Жди нас и ты, Борька.
   - Счастливого пути, - ласково сказал баран. - Хорошо мне здесь, а всё-таки жаль с вами расставаться.
   - Скоро увидитесь, - усмехнулся колдун.
   Адель с нежностью простилась с Борькой и безуспешно пыталась выразить свою благодарность старику.
   - Мы-то здесь остаёмся, в тепле и довольстве, а тебе, девка, идти и идти за своим счастьем, - отмахнулся мельник. - Ничем я не смог вам помочь, даже лодка у меня погибла. Куда бы вы не попали, пусть везде вас ждёт удача.
   Вскоре гостеприимный ворчун и его питомец баран скрылись из виду, а потом деревья загородили и мельницу.
  
  

Глава 2

Колдун был прав

   - Ну, скажу я вам, повезло нам, что мы встретили такого доброго человека, - рассуждал Авдей. - Подумать только: мельник-колдун, к тому же знахарь, а живёт по-божески. Ворожит, это точно, однако денег за это не берёт, лечит даром. Оно, конечно, тратить ему деньги в этой глуши не на что, но всё же... Говорит, что денег у него много. Может, много, а может, мало. Это же как рассудить. Одному человеку и рубль покажется богатством, а другому за ним нагнуться лень, потому как для него это совсем не деньги. Интересно, много ли он зарабатывает на мельнице?
   - Когда будешь ему помогать, тогда и узнаешь, - пробурчал Барбос.
   - Вот этого я не понял, - признался Авдей. - Я своими глазами видел в воде под мельничным колесом такую картину: я работаю на мельнице и сыплю из мешка зерно. Ни тебя, Адель, ни Пахома там нет. Зато есть Барбос и Борька. Тебя я видел рядом с каким-то моряком. Разлучиться мы не можем, потому что вместе идём за золотым сердечком. Барбос тоже покидать нас не собирается...
   - Вот ещё! - огрызнулся пёс. - Даже если вы отступите, я всё равно добуду это сердечко.
   - Тора тоже говорила о моряке, - напомнила Адель. - Моряк должен положить на рану солдата золотое сердечко камнем вниз. Солдат оживёт, а его друг и собака будут счастливы. Обо мне она ничего не сказала. Может быть, меня не будет с вами? И видение под мельничным колесом, и слова Торы совпадают. На всякий случай, если нам придётся разлучиться, полагаю, что не по своей воле, помните, что вам надо ждать на мельнице, пока моряк не принесёт золотое сердечко.
   - Я никуда от тебя не уйду, - запротестовал Барбос.
   - Мы не знаем своей судьбы, - возразила Адель. - Если нам предназначено каким-то образом расстаться, то надо условиться, как поступить. Я пойду дальше, чтобы встретиться с моряком, а вы возвращайтесь на мельницу. Иначе мы потеряем друг друга, и кто-то будет искать то, что другой уже нашёл.
   - Понятно, - согласился Авдей. - А всё-таки лучше бы нам не разлучаться.
   - Само собой, - подтвердил пёс.
   Так они шли сначала по лесу, а потом по берегу озера, пока путь им не преградила узкая протока между двумя озёрами.
   - Полагаю, что лодку нам взять неоткуда, - рассудил Авдей. - А вот плот связать мы можем. Ты, Адель, сооружай обед, а я займусь плотом. Барбос, будь внимателен и прислушивайся, не идёт ли кто.
   - Я всё время прислушиваюсь, - сообщил пёс.
   - Собаки прислушиваются даже тогда, когда их об этом не просят, - объяснила Адель. - Они делают это неосознанно, и называется эта их способность инстинктом. Мы, люди, когда-то давным-давно, когда ещё не приобщились к цивилизации, тоже обладали необходимыми для жизни на природе навыками, но постепенно утеряли их.
   И Авдей и даже Барбос с почтительным изумлением воззрились на девушку, а Адель подумала, как развеселился бы Ник, если бы мог её сейчас слышать.
   - Займись лучше обедом, - попросил её Авдей, - а то, слыша такое, я кажусь себе совсем глупым.
   - А мне понравилось, - возразил Барбос. - Я всегда считал людей умнее, чем мы, собаки, а Адель утверждает, что мы можем то, что люди уже не могут. Хорошо, всё-таки, что я родился собакой.
   Авдей почесал за ухом, махнул рукой и пошёл рубить молодые деревца для небольшого плота.
   Когда Адель развела костёр, подождала, пока он прогорит и закопала в горячие угли несколько больших картофелин, она вспомнила встречу с прекрасным принцем, который тоже угостил их вкусным картофелем. Как же давно это было! В этом мире с тех пор прошло много дней и ночей. Неужели в том мире, откуда их с Франком так неожиданно вырвали, всё ещё продолжается ночь и её мама спит, не подозревая об опасном путешествии своей дочери, и родители Франка спят, уверенные, что утром начнутся свадебные хлопоты? Девушка постаралась отогнать от себя некстати появившиеся мысли. Существовать с раздвоенным сознанием трудно. Надо отрешиться от воспоминаний о доме и жить только с двумя целями: во-первых, вернуть жизнь Пахому Капитонычу, а во-вторых, спасти Франка.
   - У меня всё готово! - крикнула Адель, воткнув тонкий прутик в пробную картофелину. - Иди сюда, Авдей. Барбос, я тебе сейчас почищу картошку.
   Пёс беспокойно сидел перед девушкой, перебирал передними лапами, ёрзал и непрерывно облизывался, пока ему готовили еду.
   - И по кусочку сыра на десерт, - объявила Адель.
   - Хорошо! - восторгался Авдей. - До чего же хорошо! Что ещё человеку надо? Вкусно, сытно, отличная компания. Вот только нам бы сюда Пахомушку! Эх, добудем золотое сердечко, оживим моего дружка - вот тогда и заживём. Как там сейчас его Анна с детьми? Не нуждается ли?
   - Мы ей оставили корову, - напомнил Барбос.
   - Пахом Капитоныч и хлев подправил, и крышу в доме починил, и дров припас, - добавила Адель.
   - Ну и хорошо, - одобрил Авдей. - Позаботился, значит.
   После обеда немного отдохнули, а потом ступили на плот. Адель ужаснулась его крошечным, как ей показалось, размерам.
   - Разве он выдержит нас всех? - испугалась она. - Однажды мы плыли вниз по реке на плоту, но он был раз в шесть больше.
   - Зачем нам большой плот для переправы через такой ручеёк? - удивился Авдей. - Только силы зря тратить и деревья портить. Нам ведь не по реке спускаться и не через озеро плыть. Садись вон туда, а ты, Барбос, сюда. Я встану здесь и буду кормчим. Видите, какой у меня хороший шест? Сейчас в два счёта вас переправлю на другой берег.
   Авдей тихонько оттолкнулся от берега, и плот послушно заскользил по спокойной воде. Течение было очень слабым, и их почти не сносило вниз. Шест легко доставал до дна, и плавание было лёгким и неутомительным.
   - Вот и всё! - весело закричал Авдей. - Приехали! А ты боялась!.. Ах!
   - Ты не утонул? - спросил Барбос, припав на передние лапы на самом краю плота.
   - Ничего, я стою. Здесь не так уж глубоко. Нет, не шевелись, Адель, а то плот опрокинется. Пусть шест лежит на плоту, он здесь не поможет, заросли слишком густые. Попробую идти и тянуть за собой плот. Привяжи верёвку, Адель, там, где ты сидишь, а другой конец перекинь мне. Вот так. Поработаю бурлаком.
   Адель смотрела, как Авдей бредёт по воде, густо заросшей толстыми, переплетёнными между собой длинными растениями наподобие лиан. Каждый шаг давался ему с величайшим трудом. Наверное, на дне растения, как и на поверхности, сплетались друг с другом, мешая сделать шаг. Авдей остановился.
   - Дай-ка мне шест, Адель, - попросил он. - Здесь попадаются ямы. Кто знает, что там, в глубине?
   Теперь ещё яснее было видно, как тяжело приходится Авдею. Он делал короткий судорожный шаг, вытягивал шест и нащупывал дно. Иногда ему приходилось два или три раза вытаскивать и опускать шест, чтобы определить край ямы.
   - Ну, и угораздило нас забрести в такое место! - вырвалось у Авдея.
   - Может, ты немного отдохнёшь? - спросила Адель.
   - Так ты завязнем здесь надолго, - возразил Авдей.
   - Давай, я тебя ненадолго сменю, а ты чуть-чуть отдышись, - настаивала девушка, очень беспокоившаяся за спутника.
   - Не смеши людей, - отрезал Авдей. - Здесь и у здорового мужика сил не достаёт, а ты завязнешь на первом же шаге.
   Только к вечеру, совершенно выбившись из сил, он сдался, кое-как влез на плот и в изнеможении упал.
   - Придётся переночевать здесь, - решил он.
   Адель могла предложить своим спутникам только сыр. К сожалению, у мельника было его очень мало, ведь он использовал его как деликатес. Добрый старик не поскупился и тут, положив весь свой запас сверху в котомку Адели, чтобы путники могли "побаловаться" кусочком на закуску.
   - Вкусно. - вздохнул Авдей. - Настоящий домашний деревенский сыр. А теперь спать. Барбос, тебе придётся быть настороже. Мало ли какие гады водятся в этих водяных зарослях.
   - Будь спокоен - не подведу, - ответил Барбос.
   Авдей уже спал. Как ни была Адель встревожена их неприятным местом ночлега, но и она уснула очень быстро. Только верный своему долгу пёс всю ночь не сомкнул глаз. К счастью, никому не было дела до застрявших в заросшей воде путешественников, и ночь прошла спокойно.
   Наутро Авдей вновь тянул за собой плот, пробиваясь сквозь обвивающиеся вокруг его ног гибкие стебли. Они рвались, но после немалых усилий. Три раза он влезал на плот, чтобы отдохнуть, а потом заросший участок закончился, и плот легко вплыл во вторую протоку.
   - Ну, и славно! - обрадовался Авдей. - На том берегу растут деревья, стало быть, там твёрдая земля. Теперь согласись, Адель, что наш плотик самого что ни на есть подходящего размера. Будь он побольше, мне бы его через заросли не протащить.
   - Да, ты был прав, - охотно подтвердила Адель.
   - Провидец, - проворчал пёс.
   Авдей засмеялся.
   - Не горюй, Барбос. Скоро твоё заточение закончится. Погуляешь по травке, разомнёшь лапы.
   Адель и сама ощутила счастье, когда ступила на берег. Вроде бы недолго, всего полтора дня провели они на плоту, но и этого времени с избытком хватило на то, чтобы почувствовать всю прелесть твёрдой опоры под ногами. И наконец-то исчезло ощущение ежесекундной неведомой опасности, которая выскочит из водяной ямы в виде жуткого чудовища.
   Пока Авдей отдыхал, а Барбос осматривал окрестности, девушка собрала хворост и разожгла костёр. Возможность испечь картофель и съесть его горячим тоже была блаженством.
   Барбос появился как всегда неожиданно и бесшумно.
   - Всё тихо, - сообщил он. - Но в миле отсюда я видел кострище. Кто-то отдыхал там не позднее сегодняшнего утра.
   Авдей встрепенулся.
   - Кто бы это мог быть? - размышлял он вслух. - В общем-то мы не слишком нуждаемся в попутчике без лодки. Но может, у него есть лодка? Это нам было бы очень кстати.
   Адель с ним согласилась, но она была настороже, потому что боялась, что какой-нибудь посланец колдуньи Маргариты собирается ей навредить. Их всего трое, и ждать помощи им неоткуда.
   - Насчёт лодки ничего не могу сказать, - признался Барбос. - На берегу следов лодки нет, но есть следы человека. Это мужчина, и он или немолод или слаб, потому что следы неширокие и не очень уверенные.
   - Не нужна ли ему помощь? - сам себя спросил Авдей. - Пахом бы сейчас же отправился это выяснять.
   - А мы? - неуверенно проговорила Адель, не зная, на что решиться.
   - А мы сначала поедим, попьём кипяточку, а потом потихоньку догоним попутчика, раз нам это всё равно по дороге. Посмотрим, что за человек там идёт и годится ли нам в попутчики. Не забывай, Адель, что мы видели под мельничным колесом моряка, а значит, должны его где-нибудь встретить. Покидает же он хоть изредка море.
   После переправы горячая картошка была особенно вкусна. Под чёрной обуглившейся кожурой скрывалась ароматная рассыпчатая мякоть. Авдей посыпал её солью из чистого холщового мешочка и ел, а Адель было жалко перебивать вкус картофеля даже солью.
   - И чесночок в придачу, - бормотал Авдей. - Посыпь картошку сольцой, Адель, и откуси крошечный кусочек чесночка... М-м-м... Объедение!
   Иметь такого сотрапезника, как Авдей, было удовольствием. Этот человек находил радость в любой пище и ел с неизменным аппетитом, так азартно нахваливая даже самый незамысловатый обед, что он казался вдвойне вкуснее.
   - Знатный обед! - умиротворённо объявил Авдей. - Теперь чуток отдохнём, жирком возьмёмся, а потом - снова в путь.
   Барбос неодобрительно посмотрел на улёгшегося возле костра человека. Самого его снедало беспокойство за скорейшее выполнение задуманного трудного и опасного предприятия. Будь его воля, он бежал бы без остановки, пока держат лапы, а потом, после короткого отдыха, снова спешил бы к цели. Он не понимал людей, вроде, так горевавших вначале, а теперь, когда они узнали, что существует способ оживить их товарища, медливших в пути, наслаждавшихся пищей и даже находивших в себе силы смеяться. Пока смеяться было нечему. Вот когда его обожаемый хозяин оживёт, тогда можно будет хоть смеяться, хоть петь от радости. Только тогда, а не сейчас. Эти странные люди почему-то не теряют способности смеяться даже в горе. Когда он был молод, забрёл к дому, где поминали похороненного ребёнка, и даже осмелился сунуться в полуоткрытую дверь, он сам видел, как только что безутешно плакавшая мать посмеялась какому-то воспоминанию соседей. Такого его собачий мозг не мог понять. Или горе, доходящее до тоски, или покой, или радость. Но нельзя же смешивать эти разные чувства вместе.
   Авдей первым вскочил на ноги и бодро скомандовал:
   - Отдохнули? А теперь в путь! Нам надо ещё нагнать того человека, который оставил кострище.
   Он затоптал и залил водой угли, вскинул на плечи тяжёлый мешок и повёл свой маленький отряд. Адель, долго отдыхавшая на плоту, даже ощутила удовольствие от ходьбы, и это удовольствие длилось до тех пор, пока увесистая котомка за плечами не стала казаться много тяжелее, чем была на самом деле. Сумка, в которую она положила два мешочка с сухими травами, не доставляла ей хлопот.
   Барбос время от времени убегал вперёд и возвращался с известием, что человек проходил здесь, и они его потихоньку нагоняют. Однако им не удалось его догнать в этот день. Лишь к вечеру второго дня они приблизились к нему настолько, что собака сбегала вперёд и остановила незнакомца.
   - Я ему сказал, чтобы он подождал вас, - сообщил Барбос. - А он сказал, что уже поздно, и он заночует здесь, а в ожидании вас он разожжёт костёр и наудит рыбы.
   - Ушицы бы похлебать! - обрадовался Авдей. - Нам всё не до рыбалки, а рыба-то у нас под боком. Я бы и от печеного лещика не отказался. Ох, и люблю же я поесть!
   Адель поняла, что её спутнику не хватает одной только картошки, и он уже заранее воображает сытный обед. Верный своему долгу Барбос с холодным презрением посмотрел на едока-мечтателя, но не выдержал и облизнулся. Девушка и сама была бы не прочь съесть горячего супчика, и он уже казался ей почти реальным, ведь ожидающий их человек удит рыбу для общего ужина.
   Пёс вывел своих спутников к костру и сбегал на берег озера, где за деревьями и прибрежными кустами рыбачил незнакомец.
   - А! Вот и вы! - ещё издали закричал средних лет, среднего роста и средней упитанности мужчина с бородкой в виде рыжего полумесяца, приклеенного от одного уха, через низ подбородка и до другого уха. Его подстриженные в кружок волосы тоже были яркого рыжего цвета, а лицо веснушчатое, с носом картошкой. Одет он был в синий кафтан, синие панталоны и чёрные сапоги. На голове был картуз.
   - Мир тебе, хлебосольный хозяин, - вежливо и кротко приветствовал его Авдей.
   - Здравствуйте, - поздоровалась Адель.
   - Мир и вам, странники, - ответил незнакомец, немного смущённый обращением к нему пришельца. - Только почему ты называешь меня хлебосольным хозяином, если я не могу вас ничем накормить?
   - Барбос сказал нам, что к нашему приходу ты разложил костёр и удишь рыбу к ужину.
   - Ужу, - согласился хозяин. - Только пока из моего ужения ничего не выходит. Ни в чём мне в этом путешествии не везёт. Я купец и обычно торгую очень удачно, а тут, как на грех, плот с товарами отвязался от дерева, к которому я его подтянул на ночь, и уплыл. Я ищу его вот уж четыре дня. Там у меня и еда осталась. А вышло всё из-за рыбалки. Захотелось мне свежей рыбки, а пока я сидел, уставившись на поплавок, всё моё добро уплыло неизвестно куда. И как на смех, улова за все эти дни не хватило бы, чтобы накормить кошку. С пустым котелком брожу. Не видали ли вы моего плота, странники?
   - Нет, - огорчённо сказала Адель. - Но у нас есть картошка, и сегодня вы наконец-то поедите.
   - Правильно! - похвалил её Авдей. - А пока ты с ней возишься, повесь-ка вон тот котелок над костром, да не забудь налить в него воды. Чует моё сердце, что моя рыба меня ждёт.
   Купец недоверчиво покачал головой.
   - Побегу к твоим удочкам, а ты, Адель, пока расскажи, кто мы и куда идём.
   Рыжий купец со смешной бородой был до такой степени обеспокоен пропажей своего имущества, что с трудом вслушивался в рассказ девушки.
   - Так, значит, тебе надо разыскать твоего жениха, а кроме того, оживить солдата? - спросил он наконец.
   - Да.
   - Мне так далеко ходить не за чем, а надо лишь распродать свой товар по деревням и сёлам, которые здесь встречаются. У меня товар ходкий, а люди здесь неизбалованные, да и цену я назначаю невысокую. Им не в убыток, а мне в прибыток. Только на этот раз подвела меня моя страсть к рыбалке. Товар-то уплыл, а рыбы нет. И Авдей твой только хвастает, что наловит рыбы.
   - Он не хвастает, а надеется, - поправил его Барбос.
   - Надеется! Да какой же он рыбак, если надеется наловить рыбы там, где нет клёва? Я не наловил, а он наловит? Пусть я не увижу больше своих товаров, если он принесёт хоть пяток рыб!
   Вода в котелке давно вскипела, котелок был снят с огня, а картофель был близок к готовности, когда Адель попросила Барбоса позвать Авдея. Любим Парамоныч, как звали купца, даже в лице переменился, когда наступила заветная минута предъявления улова. Кажется, он готов был отказаться от обеда, лишь бы его рыбацкая честь не была ущемлена.
   - Хотите смейтесь, а хотите нет, - весело начал Авдей, - но, как видно, моя рыба ещё не прознала, что я уже прошёл рыбачить, и затаилась, думая, что это всё ещё ты сидишь над удочками. Ну как? Познакомились? Как же тебя величать?
   - Любимом Парамонычем. А тебя Авдеем зовут. Адель мне всё про вас рассказала.
   - Берите, пожалуйста, картошку и чеснок, - пригласила Адель к столу попутчиков. - Барбос, тебе я уже почистила.
   - Ух, уплетает! - восхищенно проговорил Любим Парамоныч, глядя на собаку, жадно поедавшую еду. - И я сейчас точно так же начну уписывать. На одну бы только секундочку мне на плоту оказаться! Я бы такое сало принёс! Белое с розовыми прожилками. Посолено с чесночком и тмином. Вкус, я вам скажу, невообразимый. Так во рту и тает, а на языке запах ощущаешь, словно в раю амброзию вкушаешь.
   Авдей закрыл глаза и застонал, у Барбоса слюна текла самым откровенным образом, а Адель повсюду чудились разные гастрономические запахи. Было похоже, что здесь за одним костром собрались два очень больших любителя поесть, потому что и купец, и Авдей стали вслух припоминать самые затейливые кушанья.
   - ... а потом туда выжать половинку лимончика и добавить ещё кардамону для затравки, - вещал Авдей.
   - Врёшь! - внушительно возражал купец. - Дрянь твой кардамон! Только вкус испортит. Здесь чуть тимьяну надо всыпать, то-то аромат пойдёт...
   - Какие кости мне давала скатерть-самобранка! - вступил в беседу Барбос.
   - А к нему биточков с горчичкой, - мечтал Авдей.
   - Хрен! Хрен нужен! Что твоя горчица? Только язык обожжёт, так что и вкуса не ощутишь. Горчица с языком хороша, а биточки нежности требуют...
   - Там мяса было много...
   - Язык-то хрен и требует...
   - Ради всего святого, помолчите! - не выдержала Адель. - Слушать не могу такие вещи!
   - Плохо тебя, видно, кормили, - сочувственно отметил Любим Парамоныч. - Не понимаешь ты толк в хорошей еде.
   - Есть я могу, а слушать не могу, - уточнила Адель. - Испечь ещё картошки?
   - Пеки, - решили и Любим Парамоныч, и Авдей, и даже Барбос.
   Поужинали ещё раз и улеглись спать. Барбос остался на страже.
   Утром купец призадумался и был рассеян всё время завтрака.
   - Послушайте меня, странники, - сказал он. - Я человек деловой и слов на ветер бросать не привык. Как вам, должно быть, известно, наше купеческое слово стоит больше, чем все заверенные у юриста обязательства, вместе взятые.
   Адель не поняла, к чему клонит их новый знакомый, да и Авдей смотрел непонимающе. Барбос выжидал.
   - Вот я и хочу дать вам честное купеческое слово, что предоставлю вам возможность без труда добраться до острова вашей колдуньи, если вы поможете мне разыскать мой плот.
   - А как ты это сделаешь? - спросил практичный Барбос.
   - У меня на плоту есть одна вещица, способная это сделать, но, чтобы до неё добраться, надо отыскать плот.
   - Мы тебе поможем и без всякой платы, - возразил Авдей, - если плот не унесло на край света.
   - На край света не унесёт, - заверил его купец. - А от моего предложения не отказывайся. Я за эту вещицу могу выручить целый капитал, да не хочу, потому как боюсь, что попадёт она в дурные руки и наделает великих бед. Мне же она, вроде, и ни к чему. Мог бы я попросить у неё и богатство, и дворцы золотые, и горы алмазные, но не попрошу. Я купец и моё дело торговать, а обитать в хоромах, что не сам выстроил, не на свои средства купил, всё равно как не в своём доме жить.
   - Ладно, - согласился Авдей. - Убедил ты нас, да нам это и на руку, ведь мы даже не знаем, где находится остров этой самой колдуньи.
   Адель не представляла, как им искать пропавший плот, но купец отослал её с Авдеем в одну сторону, наказав, чтобы внимательно всматривались в потайные места, где ветви нависают над водой, образуя непроницаемую завесу, или где озеро врезается в заросший берег. Сам он пошёл в другую сторону, а Барбос обещал обегать все встречные протоки.
   Только в сумерках уставшие Авдей и Адель вернулись к месту привала, Любим Парамоныч пришёл ещё позже, но также без результата. Барбос не появлялся. Когда картофель был испечён и съеден, а доля верного пса остыла, все встревожились.
   - Куда он мог забежать? - сам себя спрашивал Авдей.
   Адель уже представила всякие ужасы. Собака могла попасть в болото, утонуть в бурном потоке, быть растерзана каким-нибудь животным, убита злым человеком. Да и мало ли какая беда или простая случайность могла приключиться с Барбосом? Обломился гнилой сук и зашиб бедного пса. Такое тоже нельзя исключать.
   - Пойдёмте, поищем его, - предложила девушка.
   - Где же его найдёшь? - возразил купец. - На своих четырёх лапах он мог убежать отсюда за много вёрст. Уже темнеет, а в темноте, да ещё не зная направления, поиски невозможны.
   В его ответе Адели почудилось бездушие, но Авдей подтвердил:
   - Сейчас нет смысла начинать поиски. Может, Барбос и сам вернётся, а если нет, то рано утром, с рассветом мы выйдем.
   - Зря я не пошёл вместе с ним, - посетовал Любим Парамоныч. - Да где мне было догадаться, что он сгинет. Думал, что одному ему будет легче и быстрее обегать все окрестности.
   Адель не спала всю ночь, её спутники тоже почти не сомкнули глаз. На душе была гнетущая тоска.
   - Вот и солнышко встаёт, - сказал Авдей. - Сейчас начнём поиски. Полагаю, что не надо искать там, где мы были вчера сами. Он побежал куда-нибудь к протоке. Вот только куда?
   - В ту сторону, - указал Любим Парамоныч.
   - Пойдём и мы туда, а потом будет видно.
   Но не успели они пройти и нескольких шагов, как навстречу им вышел Барбос.
   - Наконец-то! - закричала Адель. - С тобой ничего не случилось? Мы так волновались!
   - Со мной случилось лишь то, что я нашёл плот, - скромно сообщил пёс.
   - Где? - обрадовался купец.
   - Совсем рядом, если идти по земле, но далеко, если плыть или идти по кромке воды. Я сам не ожидал, что это так близко. Собирайте вещи и пойдём. Может, хоть тамошняя рыба ждёт нашего Авдея?
   Любим Парамоныч рассмеялся.
   - Будет рыба для Авдея, будет и для меня. А я вас всё-таки угощу отменным салом. У меня там и сковорода найдётся. Жареная картошка с салом - лучше не придумаешь.
   Все сразу почувствовали голод и поспешили в путь. Барбос, впрочем, чуть поотстал, обнаружив картошку, оставленную ему на ужин.
   - Всё, пришли, - объявил пёс минут через двадцать.
   - Куда пришли? - не понял купец. - Мы почти не отошли от нашего привала.
   - Раздвиньте кусты и увидите воду, а на воде - плот, - предложил Барбос.
   И правда, густые кусты впереди загораживали что-то в виде узкого заливчика, где прямо перед ними застрял в кустах плот.
   - Родимый! - закричал купец. - Вот где ты был! Ну, спасибо тебе, Барбос! Так одолжил, что век не забуду! Проси, что хочешь.
   - Ты уже обещал две вещи, - напомнил пёс.
   - Ту вещицу я вам дам, это я не забыл, а о второй я что-то не припоминаю.
   - Сало, - подсказал Барбос и облизнулся.
   Авдей захохотал.
   Пока Адель раскладывала костёр, мужчины подтянули плот поближе и надёжно привязали. Любим Парамоныч принёс огромный ломоть сала, сыр, огурцы, помидоры, яблоки, груши и даже дыню.
   - А это уж на закуску, - сказал он, кладя дыню подальше от огня. - Здесь такие штучки не растут, но очень ценятся знатоками тонкой кухни.
   Авдей, закинувший удочки, оказался и в этом месте не счастливее, чем раньше.
   - Должно быть, моя рыба осталась на прежнем месте, - объяснил он. - Она уже прослышала, что я пришёл, и вся собралась там. Где же ей было догадаться, что я перешёл сюда?
   Жареная картошка с салом оказалась превосходной. Купец предложил на просьбу тонкие кусочки душистого сала, только что отрезанные от оставшегося ломтя. Было неудивительно, что Авдей нашёл его выше всяких похвал, но даже Адель, не представлявшая, что сало можно есть без хлеба, с удовольствием ощутила на языке тающие ломтики.
   Наконец, Любим Парамоныч торжественно разрезал дыню на ломти. Нежный аромат наполнил воздух.
   - Что за прелесть! - похваливал Авдей.
   - Дыни вкуснее никогда не пробовала, - призналась Адель.
   - Я за этими дынями далеко езжу, - признался купец. - Хорошо, что их можно долго хранить, лишь бы они лежали не на жёстком, а то бы не довёз. Жаль, арбузов у меня нет.
   - Куда арбузу до дыни! - заявил Авдей.
   - Это ты потому так говоришь, что не пробовал моих арбузов. Я столько мест изъездил, прежде чем нашёл подходящие. Огромные, в полтора обхвата, а ткнёшь ножом - арбуз так сам и расколется. И выглянет мякоть красная-красная, прямо-таки бордовая, сахарная. И вкус медовый. Только этот товар большой осторожности требует. Ну, а раз арбузов у меня нет, то насладимся хотя бы дынями. Когда съедим эту, я ещё одну принесу.
   Однако дыня была так велика и сочна, что её с избытком хватило на всех обедающих.
   - А теперь и о деле пора вспомнить, - многообещающе начал купец. - Сейчас принесу ту вещицу и подскажу, как ею пользоваться.
   Он пошёл к своему плоту.
   Адель не представляла, что же такое принесёт сейчас Любим Парамоныч. Если это ковёр-самолёт, то под слово "вещица" он не подходит, сапоги-скороходы тоже великоваты для подобного определения, да и не возьмёт она их, как уже однажды не взяла, поскольку они разлучат её с попутчиками. Должно быть, эта вещь и должна их разъединить, раз в видениях под мельничным колесом она путешествует с каким-то моряком, а Авдей и Барбос пребывают на мельнице. Но если эта замечательная вещица перенесёт её прямо на остров колдуньи, то как же она может отправиться в плавание с моряком?
   Адель совсем запуталась. Мало ли существует всяких волшебных средств передвижения! Девушка плохо помнила, про какие из них она читала в сказках. Был, вроде бы, ещй летучий корабль, но он не мог бы уместиться на плоту и, тем более, быть принесённым под названием "вещица".
   Когда купец вернулся, у него был в руках ящичек, возбудивший ещё большее любопытство девушки. Теперь уж она не могла даже гадать, что может храниться в таком маленьком ящичке.
   - Это ящик-самолёт? - спросил Авдей. - Сядешь туда и полетишь? Но учти, Любим Парамоныч, что я и один туда не помещусь, не то что в компании.
   - Долго будешь гадать, а всё равно не угадаешь, - самодовольно говорил купец и принялся расхваливать свою вещицу, словно на торгах. - Товар редкий, какого иным не сыскать за всю жизнь. Чтобы его приобрести, должен выйти и особый случай. А приобрёл, так держи крепче и никому не показывай, чтоб не украли.
   - Да что же это? - не выдержал Авдей.
   - А вот сейчас покажу, - приговаривал Любим Парамоныч, полюбовавшись ярким лаком ящичка. - Специально её положил сюда, а сперва завернул хорошенько, чтобы случайно не потёрлась.
   Он сел на корточки, отпер ящичек, откинул крышку, вынул что-то, обёрнутое куском толстого полотна и принялся очень осторожно развёртывать. Когда он встал на ноги, Адель, побледнев, отступила, отстраняя от себя медную лампу восточного вида.
   - Чего ты испугалась? - удивился Авдей.
   - Это лампа с джинном? - спросила девушка, и голос её пресёкся от волнения.
   - С джинном. - подтвердил очень довольный купец. - Мне сказали, что надо потереть её и приказать сделать то, что вам требуется. Вам требуется попасть на остров колдуньи. Сейчас...
   - Не надо! - закричала Адель и в ужасе упала на колени, закрыв голову руками.
   Вокруг загрохотало, и девушка знала, что ужасная колышущаяся масса выползает сейчас из лампы и разрастается до небес.
   - Господи, прости грехи наши тяжкие, - бормотал купец, крестясь. - Это что же такое делается?
   Барбос, поджав хвост, заполз в кусты.
   Авдей хотел заговорить, но не мог вымолвить ни слова.
   Адель робко поглядела на джинна. Он не был ни красно-чёрным, как она опасалась, но не был и лазурно-бирюзовым, что, как она имела случай убедиться, было признаком хорошего расположения духа. Этот джинн был фиолетовым.
   - Приказываю тебе... - начал оправившийся от потрясения купец робким голосом.
   Видение подозрительно качалось то к одному человеку, то к другому, словно сомневалось в чём-то.
   - А вы имеете право мне приказывать? - спросил джинн трубным гласом. - Что-то вы не похожи на наших. Докажите, что вы мои повелители.
   - У нас в руках лампа, - объяснил купец.
   - У вас в руках? Где же она? - В голосе джинна прозвучала насмешка.
   Адель огляделась. Лампы, и правда, нигде не было видно.
   - Ты с перепугу отбросил её, а она соскользнула с крутого бережка прямо в воду, - проворчал Барбос из кустов.
   - Только тот имеет право мне приказывать, у кого в руках моя лампа, - разъяснил джинн и стал светлее. - Я оставляю вам жизнь, а взамен получаю свободу. Отныне лампа принадлежит только мне, и горе тому, кто её выловит и потрёт.
   Он взвился вверх и стрелой низвергнулся в озеро. Вскоре о нём напоминал лишь ящичек и кусок полотна.
   - Вот незадача! - огорчался Любим Парамоныч. - И как же меня угораздило её отбросить? И почему меня не предупредили, что не надо выпускать её из рук? Сказали только, что надо потереть и приказать всё, что вздумается, хоть луну с неба.
   - Мы счастливо отделались, - всё ещё с дрожью в голосе сказала Адель. - Я третий раз встречаюсь с джиннами и теперь окончательно уверилась, что лучше обходить их стороной.
   - По-моему, мы просто к ним не привыкли, - предположил Авдей. - Нет у нас практики. Это на востоке джиннов больше, чем людей, а у нас они в диковинку, не сразу разберёшься, как к ним подступиться. Вот теперь нам известно, что не надо выпускать из рук лампу. В следующий раз...
   - Не надо следующего раза, - попросила Адель. - Ни за что не притронусь ни к лампе, ни к кувшину с джинном. В первый раз джинн хотел нас убить, но нас спасла маленькая собачка Моська, сказав, что это ветер тёр лампу о песок, а не мы. Во второй раз мы вернули лампу бездомному джинну, и он хотел нам помочь, но его рассердила наша сварливая попутчица. Тогда нас опять выручила Моська. Сейчас нам попался очень миролюбивый джинн, но больше я не хочу их видеть.
   - Я тоже, - поддержал её Барбос, давно уже вылезший из кустов.
   - Да и мне неохота с ними встречаться, - признался Любим Парамоныч. - До сих пор, правда, он мне не мешал. Сидел себе тихонько в лампе, а лампа лежала в ящике. Кто же знал, что к джиннам нужен особый подход? Вот и думай теперь, как быть, если мне ещё раз предложат лампу с джинном? Оно бы и не хотелось, но, вроде бы, и места она не пролежит...
   Авдей засмеялся.
   - Чем же мне вас отблагодарить? - задался новой мыслью купец. - Лампа не принесла вам пользы, а мне бы хотелось, чтобы у вас осталась обо мне добрая память.
   - Она и так останется, - заверила его Адель.
   - Нет, мне бы хотелось что-нибудь для вас сделать. И накормили вы меня, и плот отыскали, а я вам ничем не помог.
   Девушку осенила отличная мысль.
   - Любим Парамоныч, если среди ваших товаров найдётся женская одежда, то я бы купила у вас платье.
   - Есть платье, есть, - обрадовался купец. - А денег мне твоих не надо.
   Он принёс целый ворох одежды, и Адель выбрала себе крепкое, удобное и немаркое платье.
   - Бери ещё, - убеждал Любим Парамоныч. - В дороге всё может приключиться. Порвёшь его или запачкаешь, а переодеться-то не во что.
   И он сам выбрал для неё две юбки и несколько кофточек.
   - Вот удобная одежда, - убеждал он. - Кофта порвётся - юбка цела, останется лишь верх поменять. Или наоборот. А вот и башмачки. Вот лёгкие, а вот эти - на дождь. Сейчас и тебя, Авдей, приоденем.
   Но Авдей отказался, показав, сколько вещей дал ему с собой мельник.
   На прощание устроили парадный обед, который вновь завершили дыней. Купец дал путешественникам с собой побольше сала и хотел было нагрузить их дынями, но они взяли лишь одну, и ту после долгих уговоров.
   - Эх, жаль прощаться с хорошими людьми! - вздыхал Любим Парамоныч. - И с тобой, Барбос, жаль расставаться. Ты мне мой товар спас, а мне тебе и предложить кроме сала нечего.
   Барбос облизнулся.
   Купец сошёл на свой плот и поплыл на юго-запад, а путешественники пошли на восток.
   - Жаль, что нам с ним не по пути, - посетовал было Авдей, но потом другое соображение пришло ему в голову. - А впрочем, у нас разные задачи. Он медленно обходит деревни и сёла, а нам надо двигаться быстро, без долгих остановок. А мужик хороший. Вот бы нам ещё такой встретился, но чтоб оказался попутчиком.
   У Адели тоже осталось очень приятное чувство от знакомства с купцом. Кроме того, у неё был теперь запас добротной одежды и крепкие башмаки, потому что её собственное платье и обувь, с которыми она распрощалась, выдавали, какой длинный путь она проделала в этом наряде.
   Авдею вновь пришлось сооружать плот, когда путешественники подошли к протоке. Переплыв её и пройдя по небольшому сосновому леску, они очутились на берегу не очень широкого по здешним меркам озера, так как противоположный берег был виден.
   - Переночуем здесь, - решил Авдей. - Утро вечера, конечно, мудренее, но я уже сейчас вижу, что завтра с утра мне придётся связать плот покрепче. Думаю, что легче нам переплыть через это озеро, чем обходить вокруг. До того берега совсем близко, а озеро, как мне сдаётся, очень длинное.
   - Наверное, - согласилась Адель.
   - И переплывём, - поддакнул Барбос. - Нам не впервой.
   Ужин удался на славу и был завершён вкусной дыней.
   - Надо ценить такие дни, - сказал Авдей. - Я всю жизнь скитаюсь по свету и всегда светлое перемежается с тёмным, а плохое с хорошим. Знали мы голод и жажду, потому и надо ценить, когда есть вкусная еда и свежее питьё. Бывало, что замерзаешь, а костёр разложить не из чего. Поэтому надо особенно ценить возможность посидеть у огонька и погреться. Во всех испытаниях, друзья, помните, что, когда они кончатся, вы с тем большей радостью насладитесь покоем, что мужественно их перенесли.
   - Мы потеряли хозяина, - напомнил Барбос.
   - Раз мы знаем, что вернём ему жизнь, то надо думать о том, как нам будет радостно вновь с ним увидеться.
   Утром, не успели они допить чай из брусничника, как над лесом зашумело. Барбос с лаем вскочил, а из-за деревьев вылетело что-то очень большое и, захлопав крыльями, опустилось на берегу.
   Авдей встал и перекрестился, Барбос попятился, а Адель так и осталась сидеть у костра, совершенно растерявшаяся от неожиданности и страха. Невдалеке от них выгибали мощные длинные шеи и складывали крылья два чёрных дракона, запряженные в колесницу, в которой сидел мужчина с узкими раскосыми глазами, тонкими чертами гладко выбритого лица и с тёмной вертикальной полоской вместо бороды на подбородке. Одет он был во что-то широкое с вышитыми по чёрному фону красно-жёлтыми драконами. Когда Адель была маленькой девочкой, отец привёз её матери в подарок китайский халат такого же типа, только фон был не чёрный, а синий.
   Когда незнакомец встал и вылез из колесницы, выяснилось, что на нём надет не обычный халат, а что-то несравненно более сложное с широким расшитым поясом.
   - Рад вас приветствовать, добрые путники, - поздоровался вновь прибывший, усердно кланяясь. - Но если моё появление нежелательно, я сейчас же удалюсь.
   - Мы тоже рады видеть тебя, чужестранец, - откликнулся Авдей, косясь на драконов, принявшихся поедать ветки у прибрежных кустов. - Необычные кони в твоей телеге.
   Незнакомец рассмеялся тихим тонким смехом.
   - Мои драконы спокойнее иных коней, а пользы от них больше. - Если надо, они побегут по земле, поплывут по воде, полетят по воздуху. Размерами они велики и на вид грозны, но нрав у них кроткий. Лебеди, а не драконы. Я и зову их своими чёрными лебедями.
   - Кто же ты часом будешь, мил-человек? - спросил Авдей. - Учёный какой или по торговым делам?
   - Я маг, - объяснил незнакомец. - По-вашему, волшебник, чародей, колдун. Своего имени говорить не буду, потому что вы его всё равно не сумеете произнести, а зовите меня просто Чжан.
   - Чан? - не понял Авдей. - Язык плохо ему повиновался при произнесении иностранных слов.
   - Чжан, - поправил маг.
   - Чжан, - повторила Адель.
   - Чан, - вновь прозвучало в устах Авдея.
   - Чан, - повторил Барбос недовольным голосом. Маг ему не нравился.
   - Пусть будет Чан, - сдался Чжан. - Я чёрный маг, то есть занимаюсь чёрной магией, и достиг титула магистра.
   - Преуспел, значит, в своём ремесле? - уточнил Авдей.
   Чжан не нашёлся, что ответить, и только поклонился.
   - Кто же вы такие? - спросил он. - Если я не очень вам помешаю, то позвольте мне присесть к вашему очагу.
   - Конечно, - спохватилась Адель. - Не хотите ли поесть?
   - Не беспокойтесь обо мне, - попросил Чжан. - Я недавно завтракал.
   Авдей рассказал о себе, девушке, Барбосе и цели их путешествия.
   - Не знаете ли вы, Чжан, где находится остров колдуньи? - спросила Адель.
   Чёрный маг задумался.
   - Возможно, я сумею вам помочь, - после долгой паузы сказал он. - Своим искусством я не в силах воспользоваться, потому что речь здесь идёт о великой волшебнице, а мы, чародеи, никогда не вмешиваемся в дела друг друга, чтобы избежать ссор и вражды. Вы, люди, поссорившись, стараетесь сделать друг другу много неприятностей, но у вас нет средств погубить другого так, чтобы это не было прямым убийством. А мы обладаем таким могуществом, что боимся навлечь на себя гнев другого мага, слишком уж сокрушительная сила может быть направлена против нас.
   Барбос зарычал.
   - Отойди от меня подальше, собака, если не можешь переносить моей власти над людьми и животными, - посоветовал Чжан псу.
   Барбос обошёл костёр и улёгся подальше от мага.
   - Животные чувствуют нашу колдовскую силу, когда люди и не подозревают, что рядом с ними чародей, - объяснил Чжан. - Они боятся сверхъестественного и обычно ненавидят нас. Чтобы жить спокойно, нам приходится их завораживать. Сознание вашего пса сейчас наполовину дремлет, а когда мы с вами расстанемся, он почувствует ко мне всю силу своей ненависти.
   - А твои драконы? - спросил Авдей.
   - Драконы - сами порождение тёмных сил, поэтому у нас с ними хлопот не бывает, - ответил Чжан, пренебрежительно кивнув на свою упряжку.
   Костёр догорал. Маг сделал какой-то жест рукой, дунул, и пламя вскинулось вверх.
   Авдей и Адель недоумённо посмотрели на него.
   - Я люблю думать, глядя на огонь, - пояснил свой поступок маг.
   - И что же ты придумал? - спросил Авдей.
   - А вот что. Я доставлю вас в своей колеснице прямо на берег моря, сверху мы высмотрим какой-нибудь корабль, который и доставит вас на остров колдуньи. Я своей властью сделаю так, что капитан этого корабля не откажется плыть, куда я его пошлю, и внушу ему, как легче и быстрее добраться до нужного острова.
   Предложение было заманчивым. Но Адель побаивалась драконов.
   - Не смотри на моих чёрных лебедей с таким ужасом, Адель, - сейчас же заметил её испуг Чжан. - Они очень послушны. Ты их можешь даже погладить. Авдей, надеюсь, ты не боишься? Они совсем молоденькие.
   - Бояться - не боюсь, потому как я храбр от природы, но опасение имеется большое.
   - Пошли со мной, - позвал их маг, и они двинулись следом, как зачарованные.
   Адель, словно во сне, подошла к одному из драконов сбоку.
   - Протяни руку, - сказал стоявший рядом Чжан.
   Адель протянула руку, и дракон послушно нагнул к ней голову, словно собака, просящая её приласкать. Девушка погладила его шею, дотронулась до рогов. Было удивительно ощущать под пальцами упругую прохладную кожу.
   - Как телёнок! - изумлённо проговорил Авдей, похлопывая другого дракона по боку.
   - Несите сюда ваши вещи и кладите под сиденье, - распорядился маг.
   - Вот и моряк найдётся, - прошептал Авдей, перенося вместе с Аделью вещи. - Неплохо всё устраивается.
   - Садитесь, - пригласил их Чжан, помогая Адели взобраться в высокую колесницу. - Подсади собаку, Авдей.
   Авдей нагнулся, чтобы поднять тихо рычащего Барбос, но в тот же миг чёрный маг хлестнул драконов и соскочил на землю. Прошумели крылья, колесница пролетела над озером и исчезла за деревьями.
   - Немедленно верни своих проклятых драконов! - закричал Авдей, бросаясь к Чжану, но маг отступил на шаг, засмеялся и превратился в столб чёрного дыма, ушедший в небо.
   - Обманщик косоглазый! - отчаянно кричал Авдей.
   Барбос ожесточённо лаял. Одурь, насланная на него магом, исчезла, и он выл, рычал и метался, как полоумный.
   Побушевав не хуже разъярённого пса, Авдей устало сел на землю.
   - Успокойся, Барбос, и иди сюда, - позвал он собаку. - Сделанного не воротишь. Колдун был прав, и теперь мы должны вернуться на мельницу.
  
  

Глава 3

Одна

   Адель сжалась на сиденье, вцепившись в него обеими руками. Колесницу покачивало, и девушка боялась вывалиться. Когда движение стало более плавным, она осмелилась поглядеть вокруг. Драконы пролетали над озером, но у неё не было времени и возможности рассмотреть берег, на котором остались её спутники, потому что колесницу опять тряхнуло. Когда она оглянулась, берег виднелся лишь смутной полоской. Под ней были деревья, и Адели стало жутко видеть их кроны прямо под собой. У неё кружилась голова, её страшил этот полёт, а потом она стала опасаться, что колесница заденет за какую-нибудь вершину, так как драконы летели низко. Постепенно она освоилась с полётом, и на неё нахлынули новые мысли. Куда несут её "чёрные лебеди"? Где, в каких неведомых далях опустят на землю? Или, развернувшись в воздухе, они опрокинут колесницу, и она вывалится из неё и разобьется насмерть? Как управлять этими чудовищами?
   Девушка осмотрелась и обнаружила, что длинные вожжи, брошенные Чжаном, соскользнули с колесницы и развеваются по ветру под днищем, временами касаясь его. Можно было попробовать дотянуться до них, когда драконы взмахнут головами и вожжи чуть подскочат. Она поймала не один такой момент, но не сумела поймать вожжи. Наконец, совсем уже отчаявшись, она коснулась кожаной полоски и прижала её пальцем к борту. Постепенно, нагнувшись над бортом и грозя нарушить равновесие колесницы, она ухватила вожжу и заняла более устойчивое положение. От напряжения устало всё тело и отнимались руки, так что пришлось отдохнуть. Когда девушка пришла в себя, она привязала конец вожжи за передок, и долго, то теряя надежду, то вновь преисполняясь ею, терпеливо ловила вторую вожжу. Случайный порыв ветра помог ей.
   После такой работы потребовался длительный отдых. Драконы, как и прежде, летели вперёд, колесница проносилась над озёрами, лесами, протоками, лугами. Озёрный край развёртывался под ними, словно нарисованный на картине.
   Когда внизу открылась река, Адель решила попробовать остановить драконов. Раз они были приучены к упряжке, значит, должны были слушаться каких-то команд.
   - Тпру-у-у, - велела Адель, потянув за вожжи.
   Один из драконов повернул к ней голову, оглядел её недобрым взглядом и вновь отвернулся. Его товарищ словно и не заметил попытки девушки его остановить.
   - Стой! - скомандовала Адель, не решаясь, впрочем, тянуть за вожжи.
   Тот же дракон вновь повернул голову и фыркнул.
   Девушка упала на дно колесницы, когда из пасти нервного дракона вырвалось пламя. Её обдало жаром и копотью, но огонь прошёл выше и не обжёг её. Больше она не делала попыток повлиять на своих "чёрных лебедей". Она сидела в колеснице, очень несчастная и жалкая, страшась угадать свою судьбу.
   Полоса реки осталась далеко позади, а внизу мелькали кроны деревьев. Драконы поднялись чуть выше. Теперь они шевелили шеями и вели себя беспокойно. Нервный дракон то и дело оборачивался к Адели, а его напарник принялся осматривать упряжь. Было похоже, что им надоело тащить за собой колесницу и захотелось освободиться.
   - Не сметь! - закричала Адель, когда спокойный дракон вознамерился перекусить постромки.
   Нервный дракон вновь плюнул огнём, и девушке пришлось упасть на дно. Когда она вернулась на сиденье, драконы на лету кусали свою упряжь и очень скоро освободились бы от ненужного груза и улетели, предоставив колеснице упасть и разбиться, если бы их внимание не привлёк большой упитанный гусь, неведомо откуда появившийся прямо у них под носом. Нервный дракон попытался его ухватить, но гусь нырнул вниз. Оба приятеля устремились за ним. К счастью, лес кончился и колесница, проехав днищем по вершине последнего дерева, устремилась к раскинувшемуся вплотную к лесу озеру с водой, казавшейся чёрной. Адель не успела ничего сообразить, как драконы плюхнулись в воду, а вслед за ними и колесница. Гусь преспокойно взлетел над головами преследователей и скрылся из вида.
   Наверное, от неожиданности драконы наглотались воды, потому что они оба фыркали самым свирепым образом, но вместо пламени из их горла вырывался белый пар, а звук получался сиплым, словно от паровозных гудков. Драконы забились в воде и потащили колесницу к берегу. Когда она коснулась колёсами дна и застряла в иле, изжёванные постромки наконец-то лопнули и драконы получили свободу. Они быстро выбрались на берег, освободились от остатков упряжи и принялись сушиться, хлопая крыльями и подставляя их солнцу. Вид у них был ошеломлённый, словно они не верили своему счастью.
   Адель не стала гадать, каковы были дальнейшие намерения драконов, а поспешила вылезти из воды подальше от них и отбежать в лес. Упустив жирного гуся, они могли вспомнить о более завидной добыче. Она спряталась в зарослях на берегу и принялась наблюдать за драконами. Они долго нежились на солнце, обсыхая и отдыхая, поиграли, гоняясь друг за другом и нежно друг друга покусывая, а потом взмахнули крыльями и улетели, так и не вспомнив о своём недавнем седоке.
   Адель подождала немного, но драконы не появлялись, и она вышла из кустов на песчаный берег, у которого в иле застряла повозка. Она была одна, совершенно одна и теперь сама должна была принимать решения, намечать дальнейший путь и обороняться от возможных опасностей. Её страшило всё, но особенно она боялась этого чёрного озера, из непрозрачной воды которого в любой миг могло показаться какое-нибудь чудовище.
   Однако надо было решиться на шаг, который применительно к другому лицу она назвала бы отважным, а применительно к себе сочла просто необходимым. Все вещи, которые несли они с Авдеем, остались в колеснице под сидением, а сама колесница утонула почти у самого берега и, как ни боялась Адель того таинственного, что пряталось под водой, а надо было спасать вещи и продукты.
   Девушка в нерешительности постояла у кромки воды, но чем дольше она там стояла, тем больший ужас её охватывал. Осознав, что ещё немного - и она ни за что не осмелится сунуться в озеро, она медленно вошла в воду. Ноги сразу же провалились в глубокий вязкий ил, и Адель еле выбралась на берег. До колесницы можно было добраться только вплавь, а достигнув её, нырнуть. Для умеющего плавать человека задача была не так уж трудна, однако Адель никогда не пробовала плавать. Каким-то образом девушке удалось выбраться на берег из колесницы, но, сколько она не нащупывала дно палкой, везде она находила лишь невозможный для ходьбы ил. Неужели страх заставил её плыть? Она ничего не помнила. Может быть, неумение плавать стало бы непреодолимым препятствием для осуществления её замысла, но вместе с мешком и котомкой под водой была и сумка, где Адель хранила деньги, а они могли бы ей помочь в пути. Сейчас девушка не хотела есть, поэтому картошка в мешке не притягивала её помыслы, как было бы, успей она проголодаться.
   Адель решилась на поступок, для неумеющего плавать человека очень смелый. Она сломала несколько толстых сучьев и связала их гибкими прутьями, сделав нечто вроде миниатюрного плота, опустила своё сооружение в воду и сама погрузилась в неё, постаравшись и не коснуться ногами дна и сразу ухватиться обеими руками за свой плотик. С помощью этого поплавка она рассчитывала добраться до колесницы, которая не должна быть особенно глубоко под водой. Может быть, ей не понадобится даже нырять, а достаточно будет, нагнувшись, лишь слегка окунуться в воду.
   Адель видела однажды, как плыл Авдей, поэтому постаралась не особенно яростно колотить ногами по поверхности, а двигать ими в воде, но это плохо удавалось. Тогда она стала помогать себе одной рукой, другой крепко обхватив плотик. Освоившись в непривычной для неё среде, она вскоре уже не так судорожно цеплялась за поплавок, а лишь придерживалась за него. Постепенно она отдалилась от берега и стала нащупывать колесницу, но рукой не могла до неё дотянуться. Побарахтавшись в воде, она обнаружила, что если дышать ровно и переступать ногами, словно при ходьбе, то можно держаться в воде вертикально, погрузившись в неё по шею. Она не решилась бы на это опасное упражнение, если бы не плотик, отлично державшийся в воде. Проделав такой трюк несколько раз, она ударилась ногой о что-то твёрдое и сначала от испуга едва не начала захлёбываться, но заставила себя успокоиться.
   Оказалось, что колесницу уже существенно засосало в ил, так что девушка могла бы и не найти её, если бы отложила спасение вещей на потом. Надо было выпустить плотик из рук и, нагнувшись под водой к сидению, вытащить из-под него по очереди сумку, котомку и мешок. Успокаивало то, что она могла стоять на сиденье, а вода при этом была всего по шею. Чего девушка совсем не ожидала, так это того, что её тело окажется неспособным погрузиться в воду. Оно было намного легче воды и выталкивалось из неё, как пробка. Несколько безуспешных попыток вымотали из неё все силы. Лишь напоследок, когда она решила было отказаться от надежды выудить вещи, она зацепилась ногой за край сиденья и, кое-как нагнувшись, ухватилась за первые попавшиеся ремни. Вещи в воде казались намного легче, чем они были на суше, но они всё-таки тонули, а не всплывали на поверхность, и Адель стояла на сиденье по шею в воде, а вещи лежали уже не под сиденьем, а на нём. Как было их перенести на берег, если плотик, послушно качавшийся возле неё, не был способен поднять их вес?
   Девушка захватила с собой лишь свою лёгкую сумку и поплыла к берегу, держась за удачно придуманный поплавок. Всё содержимое, конечно же, было насквозь мокрым, и Адель разложила вещи для просушки. Она не знала, сильно ли пребывание в воде повредило лекарственным травам, но на всякий случай вытряхнула их на расстеленную одежду, положив рядом и сами мешочки, чтобы не перепутать. На деньги вынужденное купание никак не повлияло, но надо было высушить саму сумку.
   Теперь, когда Адель отдохнула, она уже с сожалением раздумывала об оставленных вещах. Когда захочется есть, картошка окажется как нельзя более кстати, а через несколько часов колесницу засосёт ил и спасать вещи будет поздно. Ей пришёл в голову очень простой план. Нужно было воспользоваться ремнями, составлявшими упряжь драконов, используя их как обычные верёвки. Если привязать концы длинных верёвок к мешку и котомке, а потом с другими концами выплыть на берег, то останется лишь вытянуть вещи из озера.
   Девушка не без трепета решилась вновь поплыть к колеснице. Плотик послушно помогал ей, пока она нащупывала сиденье и вещи на нём. Теперь, когда и мешок и котомка стояли под водой у самых её ног, было гораздо легче нагнуться к ним и просунуть конец одной верёвки через лямки мешка и завязать узел, а конец другой верёвки - через лямки котомки. Два других конца она привязала к поясу. После этого, утомлённая непривычными упражнениями, но уже немного освоившаяся в воде, она поплыла к берегу, подгоняя впереди себя плотик и уже не так крепко держась за него. Она даже не глядела на него, а потом, уже недалеко от берега, вдруг обнаружила, что её поплавок рассыпался на отдельные сучья и она уже не держится за него, а всё равно не тонет. Мгновенный испуг сменился удивлением и радостью. Оказывается, она научилась если не плавать, то хотя бы держаться на воде и кое-как, по-собачьи, подгребать к берегу.
   "Щенков, вроде бы, учат плавать, попросту бросая их в воду, - рассуждала девушка, выбираясь на берег. - Я уже утратила такие инстинкты, так что мне понадобился плотик, чтобы научиться держаться на воде, однако я всё-таки овладела этим искусством."
   Адель ощутила радость и гордость, но почти тотчас же их сменила нервная дрожь. Пока всё её внимание поглощали усилия плыть и доставать вещи, она не думала об опасности, которая могла таиться под водной гладью, а сейчас она не понимала, как она осмелилась лезть в озеро да ещё плыть, не умея плавать. Видно, полёт на колеснице, запряженной крылатыми драконами, слишком ошеломил её, заставив проделать такие чудеса.
   Отдохнув и успокоившись, она по очереди вытянула котомку и мешок и, развязав их, разложила содержимое на солнце. После этого она и сама без сил легла на горячий песок.
   Проснувшись, Адель пересмотрела вещи и с горьким чувством отложила в сторону то, что заботливо собрал мельник-колдун для Авдея. Эта одежда не была ей нужна, а тащить на себе лишнюю тяжесть она не могла. Вроде бы, Авдей был жив-здоров, остался на берегу и вместе с Барбосом должен был вернуться на мельницу, но сиротливый ворох одежды нагонял уныние. Вполне вероятно, что она никогда больше не встретит ни Авдея, ни Барбоса, ни Пахома Капитоныча.
   Адель заставила себя отвлечься от печальных мыслей и заняться укладыванием необходимых ей вещей. Она долго вытряхивала просохшую одежду, освобождая её от илистой взвеси, содержащейся в воде, потом переоделась в полученные от купца юбку и кофту. Остальную одежду она старательно сложила и уложила в сумку, на дне которой уже был мешочек с деньгами. Просохшие травы она вновь старательно ссыпала в мешочки и положила их туда же. Расчёска и круглое зеркальце были тоже убраны в сумку, а также флакончик остатками духов и синий карандаш. Счёт от бакалейщика, проделавший такой длинный путь и когда-то очень заинтересовавший карлика Ника, пострадал не очень сильно. На нём ещё можно было прочесть, что именно брала мама девушки в долг. Адель поразмыслила и на всякий случай положила счёт в сумку.
   Теперь необходимо было подумать о продуктах. Сало, чеснок и картофель вместе составляли большой вес. Мука, к сожалению, была безнадёжно испорчена. Из неё нельзя было приготовить даже лепёшки, потому что озёрная вода содержала много ила. Адель отложила три очень крупных картофелины себе на обед и ещё три на следующую трапезу и отрезала кусок сала, но и после этого мешок с едой оказался неподъёмным. А ведь у неё были котелок, нож, деревянные ложки, вырезанные ещё Пахомом Капитонычем, и его помятые жестяные кружка и фляга. Надо было отказаться от половины продовольствия, но рука не поднималась выкладывать вкусную картошку. Девушка укоряла себя за жадность, но всё-таки решила оставить это на последний момент, когда надо будет покинуть озеро. Пока она лишь перетащила вещи от кромки воды, разожгла костёр и приготовила печёный картофель на сейчас и на потом, если не будет возможности его испечь. Несмотря на лёгкий голод, обед не доставил удовольствия. Было очень одиноко и грустно. Услышать бы сейчас голос Авдея, расхваливающего картошку с салом и чесноком словно редкостный деликатес. Адель совсем упала духом, а пора было подумать о дальнейшем пути. Драконы перенесли её через озёрный край, через реку и лес. Надо ли ей возвращаться к реке или существует другая возможность достичь моря?
   "Да, я теперь одна, - попыталась подбодрить себя Адель. - Я не привыкла идти одна. Всегда со мной кто-то был. Но мне помогали люди, а не волшебники, значит, и я точно так же могу помочь сама себе. Мне одиноко, отсюда такая неуверенность, но я быстро освоюсь."
   Почему-то желанный покой не приходил. Девушка попробовала другой способ.
   "Чего я боюсь? Во-первых, мне известно, что я встречу моряка, значит, до этой встречи я буду жива. Во-вторых, я встречу какого-то парня со светло-русыми волосами. Опять-таки я до той поры буду жива. В-третьих, у меня есть возможность позвать на помощь колдуна Жана. И, наконец, в-четвёртых, я обязана добыть золотое сердечко с красным камнем и оживить Пахома Капитоныча, и никто не может мне помешать. Вперёд же! В путь!
   Она надела на спину мешок с салом и половиной картофеля, взяла сумку и котомку с кухонными принадлежностями. Смотреть на оставшуюся на земле горку прекрасных клубней было жалко и обидно, но другого выхода не было. Оставшийся груз непосильной тяжестью давил на плечи, так что она не знала, долго ли сумеет идти с такой ношей. А главное, куда идти?
   Адель пошла наугад, рассчитывая выйти к реке. Даже не зная дороги, а лишь приблизительно придерживаясь нужного направления, она не может не выйти к реке, ведь та встанет на её пути естественной преградой. Расстояние между рекой и озером показалось девушке не очень большим, когда она перелетала его на крылатых драконах.
   Вступив под своды деревьев, Адель почувствовала себя неуютно. Густой подлесок не позволял разглядеть, не затаился ли кто за соседними деревьями. Пройдя совсем немного, она почувствовала, что ремни мешка больно впились ей в плечи, а ведь идти до реки предстояло ещё долго и потом надо было спускаться вдоль русла реки к морю. Она так сосредоточилась на каждом шаге, что не сразу заметила седенького худенького старичка, сидящего на пенёчке и с удивлением на неё смотрящего.
   - Здравствуйте, дедушка, - поздоровалась она.
   - Здравствуй, внученька, - прошамкал старичок. - Дай мне поесть, а я тебе за это дам яблочко.
   Адель сбросила с плеч и развязала мешок с тем большей радостью, что, делая доброе дело, она устраивала себе непредвиденный отдых. Печёный картофель, две дольки чеснока и порезанный на ломтики кусок сала, которые она припасла для своего следующего обеда, пришлись сейчас как нельзя более кстати.
   - Пожалуйста, ешьте, дедушка, - радушно сказала она.
   Старичок долго жевал беззубым ртом и было очевидно, что еда ему понравилась.
   - Выручила ты меня, внучка, спасибо тебе, - поблагодарил он. - А поэтому я тоже выполню своё обещание. Какое яблоко выберешь: красное или зелёное?
   Оба яблока были одинакового размера, но красное было красивое и казалось сочным, а зелёное выглядело неспелым и кислым.
   - Зелёное, - сказала Адель, сочтя неприличным брать у бедного старичка лучшее яблоко.
   Старичок засмеялся радостным, почти детским смехом и протянул ей зелёное яблоко.
   - Так возьми его и съешь, - сказал он.
   Из вежливости девушка приняла подарок. К её удивлению, яблоко оказалось очень вкусным.
   - Спасибо, дедушка. Очень хорошее яблоко.
   - Приятно встретить в этих пустынных местах человека, - заговорил старичок. - Я часто выхожу из дома посидеть на пеньке, но давно-давно никого не видел. Удивительно, что ты, девушка, бродишь здесь одна, без провожатых. Может, ты отстала от своих и заблудилась?
   - Нет, дедушка. Нас, действительно, разлучили с моими спутниками, но мне их уже не найти, поэтому я иду одна. Мне нужно выйти к морю.
   - Здесь нет моря, - сказал старичок. Улыбаясь и разводя маленькими ручками.
   - Мне сказали, что надо выйти к реке и спуститься по ней на юг, - объяснила Адель.
   - Это слишком долгий и опасный путь, - испугался старичок. - Не ходи туда.
   - Даже если на моём пути встретятся страшные опасности, я всё равно должна идти к морю.
   - Тебе нужен именно этот берег моря? - спросил старичок.
   - Нет. Мне надо выйти к морю в любом месте и там найти корабль, который доставит меня на остров колдуньи, у которой хранится золотое сердечко с красным камнем.
   - Зачем тебе это сердечко? - заинтересовался старичок.
   - Чтобы оживить одного очень хорошего человека, которого подло убили, - объяснила девушка.
   Она не пыталась расспрашивать старичка про дорогу к острову колдуньи, уверенная, что он ничего про это не знает.
   - Остров этот очень далеко, - вдруг заговорил старичок. - Я слышал о нём от своего дела, а тот - от своего. Нелегко до него добраться, а лежит он на востоке. Тебе не надо идти на юг, иначе ты только потеряешь время, а надо идти на восток. Там ты выйдешь к морю и поищешь корабль. Но путь туда тоже далёк и опасен. Ты должна будешь пройти через овраги, луга и леса. Особенно страшны овраги.
   - Я пройду через них, дедушка, - с непонятно откуда взявшейся решимостью сказала Адель.
   - Хорошая ты девушка, - растроганно проговорил старичок, - и я тебе помогу. Возьми это красивое красное яблоко и брось перед собой. Оно покатится впереди и будет показывать дорогу. Смело иди за ним, никуда не сворачивая. Особенно будь осторожна среди оврагов, а яблоко проведёт тебя через них.
   - Спасибо, дедушка, - поблагодарила Адель, беря яблоко и уверяясь, что старичок не случайно сидел в этом лесу на пенёчке, а ждал её.
   - Иди и ничего не бойся, - попрощался с ней старичок.
   Адель надела на плечи мешок, взяла котомку и сумку и пошла за яблоком обратно к озеру. Теперь она знала, где находится остров колдуньи и куда ей надо было идти. Какое счастье, что она встретила этого человека сейчас, в начале ненужного пути на юг, а не в конце его!
   Яблоко ярким весёлым мячиком катилось впереди, и девушке пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать. Ей вспомнился клубок старушки-ведьмы, едва не заведшей их в логово Царя Змей. Тот клубок медленно катился впереди, приноравливаясь к шагу путешественников, а это яблоко так быстро неслось вперёд, словно Адель должна была бегом следовать за ним. Она, и правда, почти бежала, согнувшись под своей поклажей.
   - Стой! - не выдержала она, когда достигла места последней стоянки, где в кострище под набросанной сверху землёй наверняка должны были сохраниться горячие угли. - Я не могу за тобой угнаться! Я устала и хочу здесь отдохнуть.
   Яблоко, словно уяснив смысл сказанного, остановилось. Адель подобрала его и положила в сумку. Угли, сохранившиеся под насыпанной сверху землёй, оказалось очень легко разжечь, так что скоро картофель был испечён. Близился вечер, и ужин был как нельзя более кстати. Девушка, после встречи со стариком почувствовавшая себя увереннее, уже без прежнего отчаяния думала о своём одиночестве. Было очевидно, что колдун Жан не покинет её в беде и ей нужны лишь силы, чтобы осуществить задуманное путешествие.
   Адель решила не продолжать путь до завтрашнего утра. Солнце уже садилось за горизонт и скоро должны были наступить сумерки, а потом и ночь. Вряд ли разумно было идти в темноте по незнакомой местности даже за таким проводником, как волшебное яблоко. Хуже всего оказалось то, что не спать всю ночь, прислушиваясь, не крадётся ли кто, она не могла, так что неведомая опасность была способна настигнуть её крепко спящей и совершенно беззащитной. Её клонило в сон, и она то засыпала, то в испуге просыпалась. Утром она чувствовала себя неотдохнувшей и совершенно разбитой. Знать бы ей заранее, что ночь будет спокойной, она бы проспала без просыпу до самого утра и сейчас чувствовала бы себя бодрой и полной сил. Но кто же предполагал, что никто не заинтересуется одинокой путешественницей?
   Адель позавтракала печёным картофелем и испекла запас на случай, если разжечь костёр будет нельзя. Наученная горьким опытом, она не удержалась и доложила убыток картофеля в мешок из той груды, которую высыпала накануне на землю. Собравшись в путь и нагрузившись своей поклажей, она достала яблоко и бросила перед собой.
   - Веди меня к морю, - сказала она.
   Яблоко сразу же набрало скорость, и Адель вновь чуть ли не побежала за ним, неуклюже согнувшись под тяжестью ноши и покачиваясь в такт быстрым шагам. Представив себя со стороны, она ужаснулась, но придать походке грациозную лёгкость не могла из-за мешка с картофелем.
   Оказалось, что овраги начинались сразу за озером. Это были глубокие, очень длинные и сравнительно узкие ямы, скорее трещины, чем вмятины. Они изрезали равнину, заросшую высокой травой. Иногда растения были по пояс высотой, и сначала девушка растерялась, не зная, как она сможет следовать за яблоком, потерявшемся среди такой густой растительности, однако яблоко, словно яркий резиновый мячик, выпрыгивало из травы, продолжая показывать ей путь. Адель почувствовала к нему нечто вроде умиления.
   Старичок оказался прав, утверждая, что овраги опасны. Девушка не знала, что может в них скрываться, а проход между ними был труден и таил много непредвиденных ловушек. Из-за тяжёлой ноши ей нелегко было следить за бодро прыгавшим яблоком, а трава путалась в ногах, очень затрудняла движения и не позволяла видеть, где начинался, где кончался овраг, где начинался следующий, а также, какую извилистую линию представлял его край. Адель целиком полагалась на яблоко и слепо шла, не разбирая дороги. Как-то раз, сделав очередной шаг и собираясь сделать следующий, она обнаружила прямо под собой глубокую пропасть, дно которой тоже поросло травой. Ещё немного - и она бы полетела вниз. Ей стало нехорошо, и она с досадой поискала глазами яблоко, но его не было видно.
   - Эй, где ты? - позвала она.
   Яблоко не показывалось. Тогда обеспокоенная Адель сбросила свою поклажу на траву и принялась его искать, но тщетно. Её внимание привлёк шорох. Убеждённая, что это катится её яблоко, она кинулась на шум, попыталась схватить его и вскрикнула от неожиданности и боли.
   - Почему ты на меня напала? - сердито пропыхтел колючий шар, устрашающе подскакивая и ощетинившись всеми иголками. На нём красовалось наколотое на иглы яблоко и тоже подпрыгивало в такт его движениям.
   - Зачем ты украл моё яблоко? - не менее сердито спросила Адель. - Из-за тебя я чуть не упала в овраг.
   Ёж перестал подпрыгивать и слегка развернулся, чуть-чуть высунув остренькую мордочку и в любую секунду готовый вновь принять облик колючего шара.
   - Я тебя не звал в овраги, - заявил он. - Почему это ты из-за меня чуть не упала? Зачем ты вообще сюда пришла?
   - Мне нужно перейти через овраги и дойти до моря, - объяснила Адель. - Добрый старичок дал мне волшебное яблоко, и оно показывало мне путь, а ты его украл.
   Ёж совсем развернулся и внимательно осмотрел девушку.
   - Наверное, это яблоко испортилось, - предположил он. - Есть такие яблоки - снаружи хороши, а сердцевина гнилая. Даже не знаю, можно ли теперь его есть?
   - Почему оно гнилое? И зачем вообще есть волшебное яблоко? Оно должно показывать путь, а не утолять голод.
   - Вот я и говорю, что у него должна быть гнилая сердцевина, - упорствовал ёж. - Путь оно показывает неправильный. Если бы ты пошла за ним дальше, то попала бы как раз между двумя оврагами, где нет прохода. Трава там высокая и не даёт разглядеть щель, а в неё это яблоко тебя и вело.
   - Как же мне отсюда выбраться? - испугалась Адель.
   Ёж казался сердитым с виду, но сердце у него, очевидно, было доброе, потому что, попыхтев немного и пофыркав, он сказал:
   - Ладно уж, я тебя отсюда выведу. Но куда тебе идти дальше, за оврагами, я не знаю.
   Адель не рассчитывала, что он будет выскакивать из травы, чтобы показывать ей путь, поэтому опасалась потерять своего провожатого, но ёж так громко шелестел в траве и пыхтел, что ей было легко следить за ним. Вновь надев на плечи тяжёлый мешок и подхватив сумку и котомку, она пошла за ежом.
   - Сейчас будь очень осторожна, - посоветовал её колючий спутник. - Здесь между двумя оврагами ведёт очень узкая тропа. Её не видно под травой, поэтому иди прямо за мной, не делая ни шагу в сторону, иначе упадёшь.
   Адель, с большими предосторожностями идя за ёжиком, обнаружила, что высокая трава склоняется над краем оврага, образуя видимость лужайки, хотя на самом деле там был уже обрыв. Она очень устала, а поклажа тянула её к земле, но, когда она уже изнемогала, ёж сообщил:
   - Мы прошли опасный участок, осталось совсем немного.
   Для ежа, нёсшего только яблоко, путь, может быть, был недолгим, но девушке он показался непомерно длинным.
   - Овраги закончились, - сообщил ёж долгожданную весть. - Теперь ты не заблудишься среди них. Как пройти к морю, я не знаю, поэтому больше ничем не могу тебе помочь и пойду по своим делам. Испорченное яблоко я возьму себе.
   Адель теперь боялась яблока, едва её не погубившего. Она сомневалась даже, верную ли дорогу показал ей старичок, с виду казавшийся таким ласковым, но её занимал теперь другой вопрос.
   - Подожди, ёжик, - попросила она.
   - Что ещё? - не очень вежливо спросил ёж, возвращаясь.
   - Не подскажешь ли ты, где мне найти ручей или какой-нибудь источник воды?
   Ёж решил набраться терпения.
   - Видишь те рощи? - спросил он.
   - Вижу.
   - Там бы и найдёшь ручей. Прощай.
   Он отошёл немного и подождал, с раздражением ожидая, что навязчивая девушка вспомнит ещё чего-нибудь, но она лишь крикнула:
   - Прощай, ёжик. Спасибо тебе.
   Ёж сразу успокоился и поспешил к себе домой.
   Адель посидела немного в траве, отдыхая, а потом взвалила на плечи свою ношу и побрела к роще, которая виднелась на горизонте, решив устроить там отдых подольше и пообедать. Она раза четыре сбрасывала с себя поклажу, расправляя усталые плечи и спину, пока не вошла под сень деревьев. Там она обнаружила приятную полянку с ручейком и буквально повалилась на мягкую низкую травку. Лишь когда перестала ныть спина, она развязала мешок и достала печёный картофель, сало и чеснок и зачерпнула воду из ручья. У неё уже не было сил для того, чтобы разложить костёр и наломать веток для постели. От усталости она даже ела с трудом. Потом она заснула и спала почти до вечера.
   Проснувшись и обнаружив, что солнце уже склоняется к горизонту, она испугалась, что потеряла зря столько времени. Конечно, она должна была отдохнуть, но если она будет так задерживаться каждый раз, то нескоро доберётся до моря, если оно вообще существует с этой стороны. А во всём был виноват тяжёлый мешок с едой. Это он её утомил до крайности. Но не будь этого мешка, она ослабела бы от голода. Постепенно мешок будет становиться всё легче и легче, и, возможно, наступит время, когда она пожалеет, что он стал чересчур лёгок. Пока же он её буквально пригибал к земле своей тяжестью.
   Девушка набрала воды во флягу, завязала мешок, взвалила на спину и наугад пошла дальше, не зная, правильно ли идёт, и куда именно идёт.
   Рощица кончилась, сменилась лугом, а потом начался край другой рощи, которую Адель хотела пересечь до темна, но не смогла, не рассчитав сил, и расположилась там на ночь. Подумав, она разложила огонь, чтобы отпугивать хищников, если таковые здесь водились, испекла привычный за последнее время ужин, не отличавшийся от завтрака или обеда, и легла спать, решив, что бесполезно пытаться бодрствовать всю ночь, неся караул, а лучше выспаться и пораньше встать, если, конечно, за ночь не случится чего-то особенного.
   Ночью не произошло ничего такого, что нарушило бы сон усталой девушки, и с первыми лучами солнца Адель уже пекла картофель на завтрак, обед и, может быть, ужин, а потом продолжила путь. Она думала, что мешок будет казаться намного легче, ведь она несколько раз брала из него картофель, но плечи так болели от непривычной нагрузки, что он казался ещё тяжелее, чем прежде.
   Адель пересекла широкий луг и к обеду достигла большой рощи. Там, выбрав поляну поудобнее, она и решила отдохнуть. Но на чудесной полянке она обнаружила человека, уже устроившего привал. Это был средних лет крепкий сухопарый мужчина, заросший бородой довольно дикого вида. Девушка испугалась, решив, что это разбойник, и хотела было тихо ускользнуть, но незнакомец уже заметил её и, быстро вскочив на ноги, пошёл навстречу. Бежать было бесполезно, потому что она слишком устала, чтобы быстро бегать.
   - Вот так встреча! - изумленно проговорил человек, обращаясь скорее к самому себе, чем к девушке.
   - Здравствуйте, - робко сказала Адель. - Извините, я не хотела вам мешать. Я сейчас уйду.
   - Куда же ты уйдёшь, девушка? - спросил незнакомец. - Человеческое жильё отсюда очень далеко. Как ты забрела в эти края?
   Деваться ей было некуда, и Адель вынуждена была рассказать свою историю.
   - Странные вещи творятся на свете, - проговорил незнакомец. - Я был послан сюда почти тридцать лет назад, так что никто лучше меня не знает этих мест, но я ни разу не видел ни крылатых драконов, ни старичка, раздающего яблоки. Надо будет проверить тот лес и посмотреть, что за непрошенные жильцы там завелись.
   - Кто вы? - спросила девушка, догадываясь, что этот человек, хоть и одет в одежды из звериных шкур, не может быть разбойником. Да и кого здесь грабить?
   - Я здешний лесник, - объяснил незнакомец. - Когда-то в этих краях обнаружили вепрей, и меня послали сюда охранять их для царской охоты. Вепрей быстро уничтожили, а про меня забыли. Так я и живу здесь, не зная для чего, и присматриваю за порядком. Вот, узнал про драконов и странного старичка, и теперь пойду за овраги проверить, всё ли там в порядке. Сейчас я готовлю себе обед и могу предложить тебе разделить его. Может, он покажется тебе слишком скромным, но я не ждал гостей.
   - Спасибо, - поблагодарила Адель, решив воспользоваться приглашением лесника.
   - Здесь всего лишь пара глухарей, - извинялся тот. - Если ты, Адель, привыкла к чему-то другому, я могу попытаться добыть косулю или хотя бы зайца. Но уверяю тебя, что глухари жирные и молодые, так что их мясо должно быть очень вкусным.
   Адель поняла, что, несмотря на знакомство и дружбу с говорящими животными, она не превратилась в вегетарианку. При мысли о свежей дичи она почувствовала страшный голод.
   - Спасибо, я с удовольствием съем глухаря, - сказала она.
   - Ну и отлично, - обрадовался лесник. - Садись к костру и отдыхай, а я сейчас приготовлю обед.
   - У меня есть картошка, немного сала и чеснок, - сказала Адель, стесняясь, что такой скромный перечень продуктов насмешит радушного хозяина.
   - У тебя есть картошка??? - вскричал лесник. - Есть сало и чеснок??? Доставай же их скорее! Я так давно не ел таких вещей! Что подстрелю на охоте, тем и питаюсь.
   Обрадованная Адель высыпала из мешка всё его содержимое и выбрала самые крупные и аппетитные клубни.
   - Хватит-хватит! - смеясь от радости, остановил её лесник. - Не думаю, что ты сумеешь съесть и пятой доли этой картошки, а я, хоть и соскучился по ней изрядно, не сумею съесть остальное. А где чеснок?
   Пока готовился обед, лесник, соскучившийся по общению, рассказывал о себе. Его звали Антип, а избушку он себе срубил у северной оконечности оврагов.
   - У меня там и жена есть, и дочь. - охотно говорил Антип, - только одичали мы все в этой глуши. Живём равно звери какие, не с кем словом перемолвиться. Я поговорить люблю, а жена с дочкой всё больше молчат. Так я со зверями и птицами знакомство свёл. Даже песни им иногда пою, когда настрой подходящий придёт. Вот бы тебе нас навестить.
   - Не могу, - с сожалением отказалась Адель. - Мне нужно выйти к морю, а там найти корабль.
   - Постой-постой! - прервал её Антип. - Тебе лучше пойти отсюда на юг. Если бы ты от оврагов сразу пошла на восток, как сказал тебе тот старичок, до которого я ещё доберусь, то ты бы уже была на берегу моря, но ты взяла левее, поэтому удлинила себе путь. Ну да это ничего, зато я тебя провожу до бухты, куда заплывают корабли. Здесь хоть и русская земля, но окраинная, а потому эту бухту облюбовали пираты и контрабандисты, однако и честные моряки встречаются. Про остров твоей колдуньи я ничего не слышал, а вот у бывалых моряков порасспросить можно. Надо только присмотреться сперва, какой корабль сюда занесло.
   Обед понравился им обоим. Адель с аппетитом ела испеченную на вертеле птицу, а Антип не мог оторваться от печёной картошки с салом и чесноком.
   - Адель, дай мне, пожалуйста несколько сырых картошек и чесноку, а моя жена посадит их у дома. Разведём огородик и будем наполовину лесовики, а наполовину даже крестьяне.
   - Конечно, возьмите. - торопливо согласилась девушка, радуясь, что может принести пользу неожиданно найденному защитнику.
   - Вот и отлично. Думаю, что нам надо сегодня дойти до леса, а там переночевать. Утром перейдём лес, а к обеду выйдем к морю. Лес там доходит до самого берега, так что есть где спрятаться.
   План лесника был чётким и, несомненно, был бы выполнен, если бы утром он встал, бодрый, как всегда, и готовый в путь, но солнце уже взошло, Адель проснулась и развела огонь, а Антип всё ещё спал. Адель приготовила завтрак, но её новый знакомый не просыпался.
   - Антип! - робко позвала девушка.
   Лесник не отзывался. Адель наклонилась над ним и обнаружила, что он весь горит от жара, а его тело сотрясает озноб. Было очевидно, что какая-то болезнь сразила этого крепкого человека, и он теперь совершенно беспомощен.
   Адель помнила, что мельник-колдун дал ей два мешочка с травами, в одном из которых было нужное лекарство, но оба эти мешочка побывали в озере и вымокли, и девушка опасалась, что чудодейственная сила этих трав исчезла.
   На всякий случай Адель сделала отвар, как учил мельник, остудила его и напоила больного. Антип ничего не понимал, но его мучила жажда, так что он жадно припал губами к кружке. Теперь оставалось лишь ждать.
   День шёл медленно, а в состоянии больного не наступало перемены. Временами он бредил. Вечером Адель дала ему выпить оставшийся отвар. Лесник что-то бормотал, а потом затих.
   Девушка не давала костру затухнуть, подкидывая в него ветки и сучья. Она опасалась дикий зверей. Её новый спутник был совершенно беззащитен, а у нее имелось единственное средство спасения - помощь колдуна Жана.
   Утром Антипу полегчало. Он перестал бредить и пришёл в себя, но чудесного выздоровления, обещанного мельником, не произошло. Должно быть, из-за озёрной воды сила лечебных трав ушла. Адель сделала ещё порцию отвара и повторила лечение.
   - Что со мной? - недоумевал лесник. - Никогда не болел, а сейчас от слабости не могу стоять.
   - По-моему, вам надо больше спать, - сказала Адель. - Мама мне всегда говорила, что хороший сон гонит всякую болезнь.
   Антип продремал весь день, то просыпаясь, то вновь засыпая. К вечеру ему стало настолько лучше, что он поел сваренного девушкой бульона из второго глухаря.
   - Спасибо тебе, Адель, - поблагодарил лесник. - Ты меня прямо-таки спасла. Чувствую, что ко мне вновь прибывают силы. Даже не знаю, что бы со мной было, если бы не встретил тебя. Лежал бы один в лесу, пока не умер. Жена и не знала бы, где меня найти, чтобы похоронить.
   - Это не моя заслуга, - скромно ответила Адель. - Мельник-колдун дал мне травы, а я лишь сделала отвар, как он учил. На ночь вы выпьете ещё отвару, а утром, наверное, будете совсем здоровы.
   Так и случилось. Утром Антип не чувствовал никакой слабости и был готов проводить Адель в бухту и помочь ей подыскать корабль. Девушка сомневалась, не рано ли ему продолжать путь и не лучше бы ему отправиться домой и окончательно выздороветь, однако лесник заверил её, что отлично себя чувствует, словно никогда не болел.
   За завтраком вокруг них прыгала в кустах весёлая серая птичка и красиво пела, словно стараясь доставить им удовольствие.
   - В такие минуты радуешься, что живёшь на природе, в глуши, бродишь по лесам и ни от кого не зависишь, - мечтательно проговорил Антип. - Жизнь в деревне - тяжкий труд, в городе - царская служба, а здесь я сам себе хозяин. Один недостаток - людей не видишь, но зато слышишь птичье пение и делаешь то, что велит только совесть.
   Для Адели, освободившейся от тяжёлого мешка, путь до залива оказался приятной прогулкой. Лес был величавым, с крепкими здоровыми деревьями, где участки лиственных деревьев перемежались с сосняком. Идти по нему не было трудно, а плечи не отягощала никакая ноша, кроме сумки. Лесник нёс мешок и котомку, словно в них не было никакого веса.
   - Мы уже подходим к берегу, - сообщил Антип, ориентируясь по одному ему известным приметам. - Ты, Адель, побудь здесь, а я один, налегке схожу поглядеть, нет ли в заливе какого корабля. Если это морские разбойники, то мы переждём, пока они не уплывут, потому что обычно они здесь долго не стоят: наберут пресной воды и уходят. Нам надо выждать подходящий корабль с честным капитаном.
   Когда ждёшь, время тянется бесконечно. Адели казалось, что прошли часы, но солнце всё ещё стояло в зените, словно ему не положено было склоняться к западу. Наконец, когда обеспокоенной девушке начало казаться, что её спутник никогда не вернётся, появился лесник и сообщил, что в бухте не стоит ни один корабль и им придётся ждать.
   Два дня залив оставался пустым, и всё это время Антип удачно охотился, а Адель была занята исключительно приготовлением обедов. Ей уже начало представляться, что беззаботная и сытая жизнь на природе будет продолжаться вечно, настолько она отдохнула и душой и телом, но утром третьего дня лесник, регулярно ходивший к заливу, сообщил, что у берега бросило якорь небольшое двухмачтовое судно. Он насчитал шесть человек команды и ещё одного, по-видимому, капитана.
   Адель впервые задумалась над своим положением. Она уже привыкла идти с самыми разными спутниками, но то было на суше. Теперь же ей предстояло плыть по морю на крошечном по сухопутным меркам судёнышке. Она не знает ни морских обычаев, ни самых примитивных порядков на корабле. К сожалению, она даже из книг знала о жизни моряков очень мало. Были времена, когда в моду вошли просмолённые косички, а ещё офицеры носили треуголки. Впрочем треуголки носили, кажется, не только офицеры и не только на море. А ещё она помнила, что женщина в море считается дурной приметой. К сожалению, этих скудных сведений было мало для представления о жизни на корабле. И что бы стоило капитану пришедшего судна прихватить с собой в плавание жену! В обществе женщины ей гораздо легче было бы приноровиться к новой обстановке.
   - Антип, вы когда-нибудь были на море? - спросила девушка.
   - Часто, - отозвался он, обкусывая поджаренное на палочке мясо.
   Адель обрадовалась.
   - Расскажите, пожалуйста, какое оно? - попросила она.
   - Какое? - в недоумении повторил лесник, отрываясь от мяса и откусывая сразу половинку зубчика чеснока. - Разное. Бывает спокойным, бывает бурным, так что не искупаешься. Летом я часто прихожу сюда купаться.
   - Были ли вы когда-нибудь на корабле? - разъяснила Адель, что именно её интересует.
   - На кораблях не был. И знакомых моряков у меня нет. Я за порядком в лесу слежу, а что они в морях творят - уже не моя забота. Я и разбойников этих морских не гоняю. Пускай себе отдохнут день-два на берегу, у костра посидят, лишь бы лес не спалили. Я вот о другом думаю, Адель. Как бы нам не прогадать с кораблём.
   - То есть? - не поняла девушка.
   - Как нам узнать, тот ли это корабль, что нам нужен, или это какие-нибудь самые злодейские пираты?
   - Не знаю. А как выглядит капитан?
   - Человек как человек. Вроде, всё при нём.
   - Лицо доброе или злое? - уточнила девушка.
   - Да самое что ни на есть обыкновенное. Волосы чёрные, кожа загорелая и обветренная, как и полагается моряку. На своих людей не кричит, не ругается, а матросики, вроде, его слушаются, но без этой, знаешь, боязни. Вроде как уважают его. А что за человек, надёжный или нет, не разберёшь.
   Адель подумала.
   - Мне было предсказано, что я должна встретить моряка и этот моряк сам отнесёт золотое сердечко с красным камнем и оживит Пахома Капитоныча. Наверное, это тот моряк и есть. Где же мне найти другого? Лица этого моряка я не разобрала, но, может, я узнаю его по фигуре и общему облику?
   - Тогда давай вместе тихонько подойдём к берегу, и ты посмотришь из-за кустов, подойдёт он тебе или нет.
   Мысль была хорошая, и, окончив завтрак, они подобрались к самому берегу и спрятались за кустами. Трудно было что-либо разглядеть на таком расстоянии. Четыре матроса выкатывали на берег бочки и заполняли их пресной водой, два других готовили на костре пищу.
   - Им посчастливилось добыть оленя, - объяснил Антип. - Я им не мешаю, потому что каждый имеет право поесть.
   Адель не сомневалась, что лесник и не смог бы им помешать, ведь он выступил бы один против семерых.
   - А вот и их капитан.
   Антип указал на человека лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в приличном чёрном с позументами кафтане, широких чёрных штанах и высоких сапогах. При нём была шпага, а широкий кружевной воротник и манжеты на рукавах придавали всему его облику элегантный вид. Длинные волосы были наполовину седые.
   - По-моему, это не морской разбойник, - сказала Адель. - Одет он изысканно.
   - Если судить только по одежде, то многие мерзавцы окажутся праведниками, - ответил Антип. - Не суди по внешности, девушка.
   - Нет, я знаю, что бывает добродетель в лохмотьях, а порок в бархате и бриллиантах, - поспешила поправиться Адель. - Я сужу не только по одежде. У него вид порядочного человека, а в лице нет ничего жестокого или кровожадного. Я встретилась однажды с благородным сэром Джолионом, который оказался потом оборотнем, но у него глаза были очень холодные, а у этого глаза обычные.
   - Глаза человека, привыкшего командовать, - определил Антип. - Но всё-таки я бы выбрал какого-нибудь шкипера попроще, пусть и грубоватого, у которого все мысли сначала отражаются на лице, а уж потом высказываются языком. От такого сразу видишь, что можно ждать. Если он откажется тебя брать, то бесповоротно, а если согласится, то уж точно доставит тебя в нужное место.
   - Где же такого отыщешь? Вдруг следующий корабль придёт сюда через несколько месяцев?
   Довод был убедительный, но лесник всё ещё колебался.
   - Похож он на того моряка, которого ты видела под мельничным колесом?
   - Трудно сказать, - нерешительно ответила Адель. - Его было плохо видно, но, по-моему, похож. Он встал вот так и показал на корабль. Только потом, когда он клал золотое сердечко на рану Пахома Капитоныча, он, вроде, стал поменьше ростом. А тут ещё Авдей закричал и испортил всё колдовство. Или мне только сейчас так кажется, потому что тогда я не обратила на это внимания, да я и сейчас думаю, что ошибаюсь.
   Антип колебался.
   - Рискнуть? - неуверенно спросил он. - А может, всё-таки подождём?
   - Можно с ним сначала поговорить, узнать, что это за человек, а потом уже решать.
   - Сиди здесь, Адель, и не высовывайся, - велел лесник. - Я сам с ним поговорю.
   Антип прошёл лесом и спустился на берег совсем с другой стороны. Адель видела, как он приблизился к людям у костра. Капитан сделал несколько шагов ему на встречу и, судя по жестам, говорил вежливо и учтиво. Антип присел к костру, обменялся несколькими словами с матросами, потом отошёл с капитаном в сторону и долго с ним беседовал. Потом оба они пошли в ту сторону, где пряталась девушка.
   - Адель! - ещё издали закричал лесник.
   Капитан, очень благообразный, несмотря на сильный загар, и приветливый, несмотря на сквозившие в каждом жесте и взгляде решительность и непреклонность, отвесил девушке грациозный поклон.
   - Меня зовут дон Педро Муньос, - представился он. - Я капитан люгера "Бесшабашный". Моё высокое происхождение не мешает мне торговать, так что меня можно считать купцом, но на этот раз у нас почти нет товаров. От сеньора Антипа я узнал о благородной миссии сеньориты и готов ей помочь.
   Испанское имя моряка напомнило девушке дона Мигеля, и ей сразу стало казаться, что она найдёт в новом знакомом приятного и надёжного защитника. Дон Педро был старше рыцаря, избрал себе совсем другое занятие, и, возможно, поэтому показался ей солидным и серьёзным человеком, не склонным обещать того, что не сможет выполнить.
   - Спасибо, дон Педро, я с благодарностью приму вашу помощь, - сказала Адель.
   - В таком случае я приглашаю вас пообедать со мной и моими людьми, если вы, сеньорита, не побрезгаете обществом простых моряков.
   Адель попыталась припомнить что-нибудь особо учтивое, но лишь пробормотала смущённо:
   - Почту за честь.
   Антип подхватил мешок и котомку, а Адель - свою сумку, и все трое стали спускаться на песчаный пляж.
   - Вот мой корабль, сеньорита, - сказал дон Педро, протягивая руку.
   Адель сразу приободрилась, узнав жест. Именно так указывал на свой корабль моряк, которого она видела в живой картине, возникшей под мельничным колесом. Теперь девушка не сомневалась, что это тот самый моряк, которому суждено оживить солдата.
   - Это он, - шепнула Адель леснику.
   - Ну и хорошо, а то я уж начал было сомневаться, - также шёпотом ответил тот.
   Матросы, которых сразу же представил девушке дон Педро, были грубоваты с виду, несмотря на явное щегольство некоторых, однако с будущей пассажиркой держались вежливо и даже выказали неуклюжую галантность. Адели не нравились лишь быстрые изучающие взгляды, которыми окидывали её эти люди, но она понимала, что они тоже насторожены, беря на борт нового человека, ведь она может оказаться капризной, истеричной, трусливой. Сама она опасалась только одного - морской болезни. Если она окажется подверженной этому столь распространённому недугу, плавание будет для неё периодом немыслимых мук.
   - Не знаете ли вы, дон Педро, где находится остров колдуньи? - спросила Адель.
   - Здесь много островов, - ответил капитан. - Один большой остров лежит к северу от нас, другой - к югу.
   - Встреченный мной старичок говорил, что мне надо плыть на восток, но я не уверена в его искренности.
   - Там нет острова, - вмешался здоровенный детина в грубой одежде и щегольской шейной косынке. - Если плыть на восток, то приплывёшь к краю земли и свалишься вниз.
   Дон Педро кивнул, соглашаясь.
   Адель решила, что этим людям ещё не известно открытие Колумба, доказавшего, что земля имеет форму шара.
   - Разве земля не круглая? - всё же решилась спросить она, опасаясь, правда, что её примут или за сумасшедшую или за еретичку.
   - Круглая? Вы шутите, сеньорита? - воскликнул дон Педро. - Земля имеет форму прямоугольника, а не круга. Это уже давно всем известно.
   - Боюсь, что я слишком невежественна в географии, - сдалась Адель.
   Детина в красной косынке ухмыльнулся, соглашаясь с мнением девушки.
   - Есть ещё несколько мелких островков, - продолжал дон Педро, учтиво переводя разговор с недостатков образования Адели на прежнюю, более безопасную тему.
   - Есть ещё один большой остров, а невдалеке остров поменьше, узкий и длинный, - напомнил верзила.
   - Что о них говорить? Они лежат слишком далеко, и путь к ним преграждают Чёртовы скалы.
   Адель встрепенулась.
   - Чёртовы скалы? Вы упомянули Чёртовы скалы?
   - Да, сеньорита, - удивлённо подтвердил дон Педро. - Через эти скалы не может пройти ни один корабль. На моей памяти никто не отваживался туда плыть.
   - Я вспомнила, что мне говорила провидица по имени Тора об этом острове. Он лежит за Чёртовыми скалами.
   Моряки переглянулись, и Адель поняла, что они не возьмутся переправить её на остров колдуньи.
   - Может быть, туда можно добраться другим путём? - спросил лесник.
   - Доберёмся, - заверил его капитан. - Слово дона Педро священно. Больше можете не беспокоиться за сеньориту, сеньор Антип, потому что теперь заботу о ней я беру на себя. Часть пути можно проделать пешком, а потом пересесть на шлюпки.
   - Над этим планом надо ещё поразмыслить, - вмешался верзила, бывший, по-видимому, помощником капитана, но чьего имени Адель не запомнила. - У меня зреет одна мыслишка, а когда я обмозгую это дело, то, возможно, мы и на "Бесшабашном" доберёмся до того острова.
   Матросы посмотрели на него с уважением.
   - Отплывём утром, - сказал дон Педро. - Но вы, сеньорита, наверное, хотите посмотреть свою каюту? Прошу вас.
   Адель с опаской ступила на узкие мостки, переброшенные с борта на берег. Ей показалось немыслимым пройти по такой шаткой опоре, но дон Педро, предусмотрительно шедший впереди, подал ей руку. Сам он шёл с таким непринуждённым видом, словно это была твёрдая земля. Антип неуклюже поднялся вслед за ними.
   - Развернуться негде, - удивился лесник, оглядываясь. - Как вы здесь всемером умещаетесь? Наверное, наступаете друг другу на ноги.
   Капитан улыбнулся подобному простодушию.
   - Люгер, конечно, невелик, - согласился он, - однако здесь имеется недурной кубрик, две каюты для меня и Хосе, небольшая кают-компания, а для вас, сеньорита, найдётся маленькая, но очень уютная каюта, где, надеюсь, вам будет удобно. Я был бы рад уступить вам свою каюту, но вам там будет менее удобно и значительно более шумно.
   - Благодарю вас, дон Педро, я уверена, что мне понравится моя каюта.
   Адель немного тяготила излишняя любезность капитана. Если во время плавания он будет так же извиняться перед ней по всякому поводу, как делает сейчас, то расставание с ней он воспримет с облегчением.
   - И вообще поменьше обращайте на меня внимания, дон Педро. Вы берётесь доставить меня на остров колдуньи, и я не могу выразить, как вам признательна.
   Антип сказал, что сейчас сходит за вещами девушки, и ушёл, а дон Педро помог Адели сойти по мосткам на берег.
   - Отнести их в каюту? - спросил лесник, вернувшись. - И ещё один вопрос, дон Педро. Достаточно ли у вас продовольствия?
   - Не совсем такого, к которому привыкла сеньорита, но достаточно.
   - В основном солонина с бобами, - объяснил верзила в шейной косынке, которого, как выяснилось, звали Хосе.
   - Я добуду вам свежего мяса, - предложил Антип.
   Адель оставила себе сумку и котомку, а мешок с картофелем, остатками сала и чесноком отдала своему новому другу, с которым ей предстояло так скоро расстаться.
   - За оврагами около озера я высыпала на землю много картошки, так что у вас будет что посеять на огороде, Антип, - сказала она. - И ещё я оставила там одежду Авдея.
   Лесник заметно обрадовался этому известию.
   - На обратном пути подберу, - пообещал он.
  
  

Глава 4

В море

   Адель переночевала в лесу на мягком ложе из веток и мха, а утром дон Педро отдал приказ к отплытию. Оказалось, что за ночь Антип успел добыть двух оленей и дикую свинью, так что матросам пришлось за ними сходить. Когда они возвращались с грузом, их лица выражали радость. Адели неприятно было смотреть на убитых животных, но поскольку ей предстояло тоже принимать участие в их съедении, то она поторопилась отогнать от себя ненужную сейчас жалость.
   - Пора прощаться, Адель, - сказал лесник. - Ты теперь поплывёшь на корабле и, надеюсь, этот славный моряк поможет тебе выполнить твой долг перед убитым другом.
   - Спасибо вам, Антип, - поблагодарила девушка. - Надеюсь, что вас и вашу семью ждёт только счастье. Жаль, что мне не пришлось познакомиться с вашими женой и дочерью.
   Дон Педро любезно подождал, пока прощание не закончилось, и проводил Адель на люгер.
   Каюта, предназначенная для девушки, была такой маленькой, что в ней помещались лишь узкая кровать, маленький столик, стул и умывальник с зеркалом. Всё это было надёжно привинчено к полу, так что не могло сдвинуться с места при качке. Шкаф был вделан в стену, и это тоже было удобно, потому что не занимало места. Ходить в этой каюте было негде, но, как сказал дон Педро, девушка могла совершать прогулки по палубе, хотя Адель пока не представляла, как повернуться на этом пятачке, опутанном снастями.
   Люгер закачался на волнах, набирая ход, и вскоре Антип, стоящий на берегу и махавший вслед им рукой, скрылся из виду. Капитан провёл своё судно через пролив между берегом и небольшим островом, а потом поплыл вдоль земли, держась от неё на безопасном расстоянии. Почему-то Адели казалось, что они должны были выйти в открытое море, но дон Педро объяснил, что им будет удобнее держаться берега. В случае бури им можно будет укрыться в безопасной бухте, а при нехватке воды они наберут её из какого-нибудь источника на берегу.
   Адель со страхом ждала, начнётся у неё морская болезнь или нет. Сейчас море было спокойно, и Адель чувствовала себя превосходно. Однако что будет с ней при качке? Девушка надеялась, что или погода во время их плавания останется хорошей, или её организм окажется крепким, ведь в детстве она очень любила раскачиваться на качелях и никогда ей не становилось плохо.
   Два дня люгер плыл вдоль лесистого берега, щёткой выступавшего вдалеке. Ветер был ровным, и волнение не усиливалось. Завтракала, обедала и ужинала она в кают-компании в обществе капитана и его помощника. Неловкости она не чувствовала, хотя разговоры не всегда были интересными, а сеньор Хосе не обладал такими же изысканными манерами как дон Педро. Но на утро третьего дня произошло неожиданное происшествие.
   Адель проснулась очень рано и хотела было ещё поспать, но задумалась о предстоящем плавании, о котором её любезные хозяева не заговаривали. На берегу сеньор Хосе утверждал, что у него зреет план перехода через Чёртовы скалы. Хотелось бы ей знать, в какой степени зрелости этот план пребывает сейчас. Но моряки, как она читала, народ суеверный, поэтому едва ли помощник капитана откроет свой секрет раньше положенного времени. Может быть, лишь при подходе к Чёртовым скалам сеньор Хосе соизволит выложить свои соображения.
   Сон окончательно слетел с Адели, и она, одевшись, решила выйти на палубу. В каюте было слишком тесно и душно. Идти ей надо было по узкому коридорчику мимо кают дона Педро и сеньора Хосе и кают-компании. Было тихо. По-видимому, капитан и его помощник спали крепким сном.
   Адель вышла было на палубу, но отпрянула назад, услышав разговор двух матросов.
   - ...Чёртовы скалы, - со смехом сказал один.
   - Я как услышал, как Хосе заговорил о переходе через них, да с таким серьёзным видом, что едва не подавился куском мяса, - подхватил второй.
   - А она-то ждёт, что её доставят прямо на остров!
   - Доставят, но в другое место.
   Оба засмеялась.
   - Сеньорита, - раздалось за спиной у девушки, - не угодно ли вам вернуться в свою каюту?
   Дон Педро учтиво, но властно указал рукой назад.
   - Что это значит? - спросила похолодевшая от ужаса Адель, постаравшись, чтобы её голос прозвучал спокойно и даже высокомерно. - Объясните, сеньор.
   - Поговорим в кают-компании, - предложил капитан.
   Адель молча села на привычное место у стола и выжидающе посмотрела на человека, обнаружившего такое неожиданное коварство. Тот непринуждённо сел напротив.
   - Мне очень жаль, что вы услышали глупый разговор моих людей, сеньорита. К сожалению, они не умеют молчать и им не заткнёшь рты. Рано или поздно вы всё равно узнали бы правду, но нам всем было бы спокойнее, если бы вы узнали правду поздно. Нам не надо было бы за вами приглядывать, а вам не пришлось бы зря беспокоиться.
   - Зря?
   - Да, совершенно напрасно, потому что ничего изменить вы не можете, а только будете волноваться несколько лишних дней.
   - Что вы хотите со мной сделать? - спросила Адель, стараясь, чтобы голос её не дрогнул.
   - Ничего, бедная моя сеньорита, так что вам совершенно незачем нас опасаться. Мы всего лишь перевезём вас в красивую, скрытую от посторонних глаз бухту, где вы перейдёте под заботу и покровительство других людей.
   - Зачем? - не поняла девушка.
   - Каждый товар имеет свою цену, дорогая сеньорита, а я, как вам уже говорил, занимаюсь торговлей.
   - Работорговлей? - уточнила Адель.
   - Мой товар могут использовать и как рабов тоже. Люди, на чьём временном попечении вы окажетесь, сами определят, куда и кому вас перепродать. Я же, как благородный человек, не вникаю в такие подробности.
   Этот человек держался по-прежнему любезно, и, кажется, совесть его молчала.
   - Вы считаете своё занятие совместимым с понятием благородного человека? - спросила Адель, сознавая, что говорить такое не следует.
   - Я купец, поэтому любой предмет рассматриваю как товар. Однако я не издеваюсь над живым товаром и стараюсь по возможности предоставлять ему удобства и даже известный комфорт. Если бы вы познакомились с другими купцами, то поняли бы меня. Обстоятельства вынудили меня заняться среди прочего и торговлей людьми. Если бы вы узнали, что побудило меня...
   - Если вы рассчитываете, что, узнав ваши обстоятельства, я почувствую к вам сострадание, то лучше не теряйте времени на рассказ, - предупредила девушка. - И во сколько же вы меня оцениваете?
   Она постаралась, чтобы её голос прозвучал насмешливо.
   Дон Педро задумался.
   - Это зависит от многих причин. Если девушку покупают для чёрной работы, то цена обычно невысока. Меньше всего платят за жертву для дракона.
   У Адели чуть волосы не зашевелились на голове от ужаса, когда она узнала, какая судьба может быть ей уготована.
   - Но вы, моя прекрасная сеньорита, скорее всего поступите во дворец какого-нибудь восточного султана, так что я рассчитываю получить за вас неплохие деньги.
   - Теперь меня запрут в каюте, как в тюрьме? - спросила Адель.
   - Нет, зачем же? - удивился дон Педро. - До сих пор нам было очень приятно вместе, так что незачем менять устоявшиеся привычки. К тому же, общество моего помощника нельзя считать изысканным и, общаясь только с ним и своими матросами, я быстро потеряю форму. Как видите, вы, сеньорита, приносите мне двойную пользу.
   Адели захотелось заставить этого негодяя оставить свой покровительственный тон.
   - А если, пользуясь своей свободой, я вас убью? - спросила она.
   Дон Педро рассмеялся, и вдруг Адель увидела дула двух пистолетов, направленные прямо на неё. Она даже не заметила, когда капитан их достал.
   - Вы не успеете сделать ни одного движения, направленного против меня или кого-либо из моей команды, сеньорита. Я, конечно, не буду в вас стрелять, но, поверьте на слово, что руки у меня крепкие, а реакция моего помощника не хуже моей. Матросы тоже не позволят застать себя врасплох, но их действия будут грубее моих. Поэтому не пытайтесь освободиться, сеньорита, а тем более, не пытайтесь бежать, потому что в море водятся животные, не гнушающиеся человеческим мясом. Выпрыгнув за борт, вы не доплывёте до берега. К сожалению, вы не успеете даже вернуться назад, на люгер, хоть мы и постараемся вам помочь. Так что я честно предупредил вас, что все ваши попытки уйти из под моей власти окажутся бессмысленными, а потому продолжим наше приятное совместное плавание, словно вы всё ещё находитесь в неведении относительно своего будущего.
   Уйдя в свою каюту Адель продумала, как ей теперь держаться. Дон Педро был прав, доказав, что убежать она не сможет. Если она будет вести себя неблагоразумно, показывая, что хочет обмануть своих похитителей, то вынудит их запереть её в каюте, где ей, и правда, придётся лишь беспомощно ждать прибытия в упомянутую бухту. Если же она будет пользоваться своей относительной свободой, то или случай ей поможет освободиться, или ей на помощь придёт кто-либо, способный противостоять торговцам людьми. В самом крайнем случае, она может прибегнуть к помощи колдуна Жана.
   За завтраком не было упомянуто о её изменившемся положении. Дон Педро был предупредителен, и лишь сеньор Хосе раза два бросил на неё украдкой любопытный взгляд.
   - Сеньор Антип очень любезно снабдил нас свежим мясом, сеньорита, - сказал капитан. - Если бы не он, нам всем пришлось бы ограничиваться таким малопривлекательным блюдом как солонина с бобами.
   Адели припомнилась несвежая рыба, которую карлик Ник назвал пикантной, и она промолчала.
   Девушке не препятствовали выходить на палубу, так что её жизнь на судне внешне нисколько не изменилась, но открывшаяся правда заставляла её видеть всё в новом свете. Грубые лица матросов казались ей теперь кровожадными, дурные манеры сеньора Хосе возросли до отвратительных, а изысканный дон Педро приобрёл явно зловещий облик. Её удивляла собственная слепота, не позволившая ей сразу же распознать обман.
   Капитан отвёл люгер от берега, охотно разъяснив Адели, что надо обогнуть скалы и камни, делающие море у южной оконечности мыса совершенно непроходимым. Для девушки эти камни и скалы не представляли никакого интереса. Не то что скрывшаяся лесистая полоса на горизонте, которая так и притягивала тоскующий взгляд.
   Безбрежное море, окружающее судно, скоро наскучило Адели, не настроенной на романтический лад, и она спустилась в свою каюту, просидев в ней до ужина, а затем, сделав непринуждённый и независимый вид, вышла к столу. К её удивлению, помощника капитана в кают-компании не было.
   - Где же сеньор Хосе? - спросила она.
   - Помогает рулевому, сеньорита. Вижу, что вы привыкли к его обществу, но придётся вам поскучать со мной, потому что мы огибаем скалы, а они так коварны, что матросам требуется опытный командир. Особенно страшны подводные камни, о существовании которых не подозреваешь, а узнаёшь, лишь наскочив на них. Сеньор Хосе - опытный лоцман и проведёт люгер самым безопасным путём.
   В это время послышался топот ног, и в кают-компанию заглянул матрос.
   - Человек на скале! - крикнул он и скрылся.
   - Вот это совершеннейшая неожиданность, - признался дон Педро, вставая. - Должно быть, это бедняга с какого-нибудь разбившегося судна.
   Адель тоже встала с весьма решительным видом.
   - Я думаю, что вам не стоит туда идти, сеньорита, - остановил её капитан.
   - Я никогда не видела, как спасают потерпевшего кораблекрушение, - возразила девушка. - Или вы не хотите помочь этому несчастному?
   Дон Педро минуту подумал, а потом прежним любезным тоном сказал:
   - Ему окажут помощь и возьмут на борт. Но я хочу по-хорошему вас предупредить: если вы шепнёте ему хоть слово о том, чем мы занимаемся. То я сейчас же прострелю ему голову. Так что не стройте никаких планов, моя прекрасная сеньорита.
   Последние слова он произнёс очень жёстко, и Адель, которая надеялась сразу же предупредить беднягу об опасности, решила действовать осмотрительно и навлекать подозрения ни на себя, ни на спасённого.
   Выйдя на палубу, дон Педро сейчас же велел спустить за борт шлюпку и снять человека со скалы. Адель плохо видела несчастного. Он махал руками, спустившись почти к самой воде и прижимаясь спиной к неровной каменной стене. Сильные взмахи вёсел подогнали шлюпку к скале, и матросы помогли терпящему бедствие человеку в неё перейти.
   Девушка с надеждой думала о спасённом, ведь вместе им будет легче придумать план освобождения, однако, когда незнакомец появился на палубе, она была разочарована. Адель ожидала увидеть человека, похожего на Пахома Капитоныча, на Авдея, лесника, рыцаря, прекрасного принца, словом, на людей, на чьих лицах читалось благородство, а увидела моряка самого неблагообразного облика. Было ему лет сорок, и был он среднего роста, жилист, одет в лохмотья, а лицо у него было худое, обветренное, поросшее рыжеватой щетиной, придававшей ему совсем уж непривлекательный вид. Вполне возможно, что он был морским разбойником или контрабандистом, а может, занимался работорговлей. Во всяком случае, было очевидно, что помощи от него не стоило ожидать.
   Дон Педро с насмешливой улыбкой поглядел на девушку, чьё разочарование было очевидным. Этого Адель уже не могла вынести и удалилась в свою каюту.
   Утром она узнала, что спасённого поместили в кубрик к матросам, накормили и дали одежду.
   - За своё спасение Джон поработает у меня матросом, - закончил дон Педро. - Хорошего моряка я сразу вижу, а он первоклассный моряк.
   Девушке стало очевидно, что команда "Бесшабашного" пополнится ещё одним матросом, а ей предстоит самой обдумывать план спасения.
   Прогуливаясь по палубе, она обратила внимание, с какой энергией новый член экипажа включился в общую работу. Он с азартом вытягивал шкоты, повинуясь команде, перебегал с одного места на другое и делал что-то несомненно очень нужное, вызывающее одобрение у дона Педро о сеньора Хосе, но девушке совершенно непонятное. Несмотря на то, что свои лохмотья моряк Джон сменил на крепкую матросскую одежду, он не стал приятнее на вид. Впрочем, матросы не были столь предубеждены против нового товарища и громко смеялись его шуткам. На девушку Джон не обращал внимания, должно быть, принимая её или за пассажирку, или за родственницу капитана. Лишь раз, когда он проходил мимо неё, он бросил на неё взгляд, показавшийся Адели недоумённым.
   Ночью случилось происшествие, ужаснувшее всех. Адель, находясь в своей каюте, почти не была его свидетелем, увидев лишь самый конец, и узнала о нём из рассказов.
   На ночную вахту поставили трёх человек, одним из которых был новичок. Встав у руля, Джон задумчиво глядел вдаль, обдумывая кое-какие свои наблюдения. Ни он, ни два других матроса не заметили, как деревянная носовая фигура, на которую никто никогда не обращал внимания, изображавшая мускулистого мужчину, голого до пояса, с грубо вырезанными чертами лица, изображающими гнев и непреклонность, шевельнула головой. Матрос, пребывающий на баке, почувствовал что-то странное, лишь когда деревянный человек медленно и с трудом ворочал торсом, высвобождаясь из оков, прикрепляющих его к носу судна. Матрос, решивший, что спит и видит кошмар, ущипнул себя и протёр глаза, а деревянная фигура уже готовилась подняться на палубу. Матрос заорал и бросился наутёк.
   Джон, стоявший дальше всех от виновника переполоха, последним из троих заметил странное явление. Он замешкался у руля, а носовая фигура неторопливо, но неуклонно шла прямо на него, словно избрала именно его своей непонятной целью. Тут уж моряк выпустил из рук руль и заметался на юте, не зная, куда ему деваться от деревянного противника. Он перескочил через путаницу снастей справа от надвигающейся фигуры, рассчитывая на медлительность её движений, но рука её достала бы его, если бы не подвернувшийся канат.
   - Что это? - в ужасе кричал матрос с бака.
   Другой матрос полез на мачту.
   Носовая фигура неторопливо повернулась и двинулась в обратном направлении. Джон и матрос с бака помешали друг другу, когда пытались проскочить мимо деревянного человека. Джон упал, а матрос перескакивал через него, когда фигура обрушила удар деревянной руки на людей. Перепрыгивающий через Джона матрос, получив смертельный удар, даже не вскрикнув, перелетел через борт и упал в воду, а Джон, сделав судорожное усилие, выкатился из-под ноги чудовища, уже занесённой над ним.
   Носовая фигура была невелика и, если бы не была деревянной, а была облачена в плоть, то с ней можно было бы попытаться сразиться, имея оружием остроотточенный нож, но против деревянного противника нож был бессилен.
   Джон отбежал на бак, и фигура двинулась за ним. Тогда моряк схватился за туго натянутый штаг и, как кошка, вскарабкался наверх. Деревянный человек, потерявший намеченную добычу, задрал голову, словно что-то мог разглядеть глазами, еле намеченными вырезавшим его мастером. Потом он ухватился за штаг и оторвал его от носа люгера.
   Матрос, первым взобравшийся на мачту, дико заорал, да и Джон был недалёк от крика, потому что деревянный человек спокойно и неторопливо отрывал ванты, крепящие мачты с боков. Потом чудовище упёрлось руками в шатающую мачту, на которой был Джон, и повалило её за борт. Раздался громкий треск, судно сильно накренилось, и деревянный человек едва не последовал за мачтой в воду, но удержался, уцепившись за обрывки снастей. Джон ухитрился по одной из болтавшихся вантов вовремя соскользнуть на палубу.
   Треск мачты и сильный толчок разбудили всех. Матросы выскочили из кубрика и замерли при виде странного гостя. Капитан и его помощник сначала разглядели выломанную из нижней опоры мачту, а уж потом деревянного человека. Адель еле добралась до выхода из коридора, настолько неудобно было идти по покатой поверхности. Она думала, что судно налетело на подводный камень.
   Охваченные ужасом люди были совершенно беспомощны перед разрушительной мощью деревянного человека. Он мог сразу же их убить, но почему-то двинулся именно на Джона. Тому вновь пришлось сделать почти акробатический прыжок, чтобы увернуться от чудовища.
   Дон Педро выхватил пистолеты и разрядил их в страшного противника, его помощник ненамного от него отстал, но пули не повредили деревянной фигуре, оставив лишь вмятины на его торсе. Матросские ножи, брошенные в пришельца, отскочили от хорошо высушенного дерева, не причинив ему вреда.
   Дон Педро безумными глазами глядел на разрушение своего судна.
   - Огонь! - закричал Джон, убегая от своего бесчувственного преследователя. - Есть смола? Подожгите его!
   Дон Педро, оттолкнув стоявшую на его пути девушку, бросился в каюты. Адель не удержалась на ногах и упала. Мимо неё вслед за капитаном пробежал сеньор Хосе. Туда же последовали два матроса, ухитрившиеся проскользнуть под сокрушительными деревянными дланями.
   Моряк Джон думал уже, что пришёл его конец, когда появился дон Педро с жестяным котлом в руках, из которого валил пар. Он подбежал к деревянному человеку, повернувшемуся к нему спиной и надвигающемуся на чем-то привлекавшем его внимание Джона, и выплеснул на него содержимое котла. Тёмная жидкость разлилась по телу чудовища, не обратившего на это никакого внимания. Капитан отпрянул в сторону, давая дорогу сеньору Хосе. Тот вознамерился было швырнуть пылающий факел в деревянного человека, но вовремя заметил, что часть смолы вылилась на палубу. Тогда он подскочил почти вплотную к удаляющемуся от него чудовищу и ткнул его факелом в спину. Огонь мгновенно распространился по смоле, странная фигура запылала, но всё ещё продолжала преследование подобранного со скалы моряка. Однако её движения стали неувереннее, и вскоре она зашаталась, заскользила вниз и по наклонной палубе упала в море. Охваченные ужасом люди долго ещё видели костёр, плывущий по воле волн.
   - Сколько чудес я повидал на своём веку, а такого чуда ещё не видывал, - говорил Джон, переводя дыхание. - Никогда ещё я не слышал, чтобы носовая фигура ожила, а она двигалась и ловила меня, как кошка мышь.
   Люгер находился в опасном положении, и, подгоняя не отошедших ещё от страха людей, дон Педро ругался самыми скверными словами, позабыв о своих изысканных манерах и не стесняясь присутствием девушки. Надо было обрубить остатки снастей и освободить судно от рухнувшей мачты, а также, не теряя времени, надёжно закрепить другую мачту, оставшуюся в своём гнезде, но тоже грозившую падением.
   Джон, на долю которого выпало тяжёлое испытание, оказался для дона Педро настоящей находкой. Он так умело, быстро и тщательно работал, что своим примером подгонял более медлительных матросов "Бесшабашного", да ещё ухитрялся удачной шуткой поддержать их смятенный дух.
   Адель не стала мешать морякам, стоя на палубе и путаясь под ногами, и спустилась в свою каюту. Ей было над чем поразмыслить. До сих пор в своём путешествии она встречалась с людьми, животными, гномами, великанами, феей и ведьмой, колдунами, чудовищами, оборотнями, бесёнком, водяным и даже привидением, но она даже не предполагала, что могут оживать неодушевлённые предметы. Только что все они еле избавились от деревянной носовой фигуры, получившей возможность двигаться. На этот раз ей повезло, потому что эта фигура гонялась за матросами, почему-то избрав главной своей жертвой спасённого Джона. А что ей делать, если такое страшилище будет преследовать её? Тора говорила однажды о каменном чудовище, грозящем кого-то раздавить, но, может, она ошиблась и деревянную фигуру приняла за каменную?
   Девушке было страшно. Теперь она не была уверена ни в одной вещи. Лампа в виде красиво переплетённых змей тоже могла ожить и поползти к ней, извиваясь и грозя её ужалить или задушить.
   Адель не спала всю оставшуюся часть ночи, а наутро за завтраком обнаружила, что дон Педро уже не столь предупредителен, как прежде, а сеньор Хосе мрачен и неразговорчив.
   Девушке пришла в голову неожиданная мысль. А вдруг эта деревянная фигура была послана ей в помощь? Недаром она не стала за ней гоняться, а выбрала нового моряка с несимпатичным лицом. Может, оставив люгер без мачты, она вынудит капитана пристать к берегу, где Адели удастся сбежать?
   - Дон Педро, - обратилась девушка к своему временному хозяину, - мы пристанем к берегу?
   - Почему? - сердито спросил тот. - Мы доплывём до бухты, о которой я вам говорил, и с одной мачтой. Там мы остановимся для ремонта, а вы, дорогая сеньорита, продолжите путь по суше под покровительством других людей.
   Девушка и виду не подала, насколько её огорчило это известие. Но, может быть, потеря мачты хотя бы отдалит день прихода в бухту? Кто знает, какой благоприятный случай может за это время подвернуться?
   Матросы целый день приводили люгер в порядок, и Адель только раз вышла на палубу подышать свежим воздухом и осмотреться. Судно стояло на якоре недалеко от скал.
   - Шторма не предвидится, - раздался за спиной девушки голос сеньора Хосе. - Плохо бы нам сейчас пришлось в шторм.
   Он обращался не к своей пленнице, а к одному из матросов, но Адель жадно ловила каждое слово любого человека на борту.
   - Лучше бы сразу поставить новую мачту, сэр, - обратился к нему Джон. - Можно было бы установить хотя бы временную.
   - Помалкивай, пока к тебе не обратились за советом, - грубо посоветовал помощник капитана. - Нам нельзя задерживаться даже на день.
   - Позвольте спросить. сэр, куда идёт это судно? - вновь заговорил Джон.
   Сеньор Хосе повернулся к нему спиной, а озадаченный моряк отошёл было, но, увидев, что на палубе появился капитан, приблизился к нему.
   - Сэр, - заговорил он с достоинством, которое не слишком вязалось с его внешностью, - позвольте спросить вас, куда вы идёте и где вы предполагаете меня высадить? Моё судно потерпело крушение, а мне надо сообщить подробности этого бедствия его владельцу, ведь на нём погиб его сын.
   - Друг мой, - ответил дон Педро довольно любезно, - я сочувствую горю отца, потерявшего сына, но надеюсь, что ты не откажешься побыть с нами несколько дней, пока мы не приведём "Бесшабашного" к песчаной косе, где нас ждут и окажут помощь. Там ты и покинешь нас. Теперь, когда у меня осталось всего четыре матроса, твоя помощь будет бесценна.
   - Буду рад послужить вам до прихода на место, капитан, - отозвался Джон, вновь принимаясь за дело.
   Адель не знала, какой вывод сделать из услышанного. Неужели дон Педро хочет отпустить спасённого моряка? Или, может, он собирается и его передать торговцам людьми?
   Уходя с палубы, она оглянулась и увидела, что капитан и два матроса осматривают место, где ещё вчера красовалась носовая фигура.
   Утром весь экипаж был встревожен рассказом двух вахтенных, утверждавших, что слышали ночью стук на мачте. Адель удивилась переполоху, который вызвало это известие. Матросы осматривали мачту и реи, словно чего-то искали.
   - Что случилось, дон Педро? - не выдержала Адель.
   Капитану было не до любопытной девушки, которую он вёз продавать, но он сам установил такой порядок, что она на время считалась пассажиркой, поэтому он разъяснил:
   - Ночью слышали стук на мачте, сеньорита?
   - А кто стучал? Дятел?
   Дон Педро решил набраться терпения.
   - Не дятел. Так стучит своим деревянным молотком Клабаутерманн.
   - Кто? - не поняла Адель.
   - Клабаутерманн. Это добрый дух судна. Своим стуком он предупреждает о какой-то неисправности. Мои матросы её ищут.
   Моряки ощупали каждую деталь крепления мачт и реев, осмотрели каждую снасть, но ничего не обнаружили. На всякий случай решено было плыть не под всеми парусами, а лишь под нижним. Однако ночью вновь послышался стук. И капитан, и его помощник, и вся команда до последнего человека собрались на палубе. Адель, привлечённая топотом ног, тоже присоединилась к морякам. Наверху слышался явственный стук дерева по дереву.
   Лица собравшихся людей были сосредоточены и тревожны.
   - Надо идти к берегу, - раздались сначала неуверенные, а потом уж требовательные голоса.
   - Мы не пристанем к берегу здесь, - резко сказал дон Педро. - Мы доплывём до места, а там уж исправим все повреждения.
   - Клабаутерманн уже вторую ночь предупреждает нас об опасности, - возразил один из матросов.
   - Мы не можем не послушаться Клабаутерманна, - вторил его товарищ.
   - После того, что случилось позапрошлой ночью, нельзя пренебрегать явным предупреждением об опасности, - сказал третий матрос.
   - На нашем люгере стали твориться непонятные вещи, - взволнованно говорил матрос, стоявший на вахте в ночь появления деревянного человека. - Мой друг уже погиб. Мы не хотим погибнуть вслед за ним.
   Сеньор Хосе попробовал уговорить своих людей.
   - Вы осмотрели всю оснастку, - сказал он, - но не нашли неисправности. Неужели вы поддадитесь нелепым страхам и перестанете верить собственным глазам?
   - Мы собственными глазами видели ожившую носовую фигуру, - возражали ему. - Теперь мы верим любому предупреждению.
   Как ни пытались дон Педро и его помощник переубедить людей, однако были вынуждены согласиться пристать к берегу и заняться детальным осмотром судна.
   Адель обрадовалась этому решению, рассчитывая, что, пока все будут заняты работой, она ускользнёт от торговцев людьми.
   Утром люгер пристал к песчаному берегу. Девушка оглядела местность и поняла, что едва ли ей удастся сбежать. Песок переходил в луга, где спрятаться было негде.
   Матросы занялись детальным осмотром судна и даже поменяли некоторые части такелажа. Адель на всё время стоянки надёжно заперли в каюте. Девушка могла лишь смотреть в крохотное оконце на недоступный берег.
   Однажды Адель увидела за окном несимпатичное, заросшее рыжеватой щетиной лицо спасённого моряка Джона. Он оглянулся и сделал девушке знак приблизиться.
   - Что здесь происходит? - быстро спросил он тревожным шёпотом.
   - Это торговцы людьми, - ответила Адель. - Меня хотят продать.
   Моряк исчез, и девушка не знала, какое впечатление произвело на него это известие. Если это пират или контрабандист, то едва ли ей следует ожидать от него помощи. На всякий случай она караулила у окна, надеясь, что он вновь появится, но её ожидание было тщетным.
   Два дня простоял "Бесшабашный" у этого бесплодного и безлюдного берега, а потом продолжил свой путь.
   Вновь получив свою относительную свободу, Адель вышла на палубу, где вместо сломанной мачты была установлена небольшая временная мачта. Жизнь на судне не изменилась. Матросы несли вахту, стояли у руля, выполняли какие-то непонятные для непосвящённого, но необходимые работы или по очереди отдыхали. Джон не обращал на девушку никакого внимания, даже когда ему доводилось проходить совсем рядом с ней. По-видимому, он стал совсем своим на этом преступном судне, потому что легко и свободно расхаживал повсюду, держась, впрочем, в стороне от кают, и с матросами завёл самые дружеские отношения. Девушке он был отвратителен. Она не сомневалась, что этот человек скоро войдёт, если уже не вошёл, в команду дона Педро.
   День прошёл спокойно, хотя и принёс Адели жестокое разочарование, ночью тоже не случилось никаких событий. Наступило утро следующего дня.
   Дон Педро, успокоившись после недавних потрясений, принялся вновь оттачивать на своей пленнице изысканные манеры, так легко его подводившие. Адели был неприятен этот человек, как и все на судне, но любезность капитана была всё же лучше его недавней грубости. Сеньор Хосе с издевательским интересом следил за своим капитаном, но с девушкой тоже был вежлив, насколько мог.
   Адель вышла на палубу. Дон Педро был настолько уверен в своих людях, что обычно не считал нужным её сопровождать, но на этот раз и он, и его помощник вышли вслед за ней. Оказалось, что матросы решили поохотиться за крупной рыбой. Адели, два дня получавшей на обед солонину с бобами, ещё не успело надоесть это блюдо, но и она с любопытством принялась наблюдать за охотой.
   Матросы нацепили на крюк кусок солонины и спустили в море. Джон, оказавшийся мастером на все руки, с гарпуном в руке свесился над бортом, подстерегая добычу. Вот он поднял своё оружие и метнул вниз, почти тотчас же отпрянув от борта.
   - Промазал! - взвыл один из его новых товарищей.
   - Я целил в неё, но она какая-то странная, - оправдывался Джон. - Сроду не видел таких рыбин. Гарпун отскочил от неё, даже не коснувшись, и ушёл в сторону.
   - Брось выдумывать! - захохотал матрос. - Лучше дай гарпун мне, уж я не промахнусь.
   Он вырвал оружие из руки всё ещё стоявшего в смущении Джона и перегнулся через борт, готовясь метнуть его в рыбу, как только она покажется в воде.
   - Сейчас... Вот она... Ну, от меня не уйдёшь!
   Он почти висел за бортом, пытаясь прицелиться получше. Но вдруг заорал и с шумом упал в воду.
   Адель не понимала, что произошло, но последовавшие сразу же за этим крики матросов всё разъяснила.
   - Что это было?!
   - Кто это?!
   - Это не рыба!
   - Акула?
   - Какая акула, дурак?!
   - У него чешуя!
   - Он стянул Луиса вниз и исчез вместе с ним!
   - Да это же Морской монах!!!
   Дон Педро в отчаянии бросился к борту и долго глядел в волны. Из пяти матросов у него осталось лишь трое, не считая новичка Джона.
   - Всё! Хватит! - орал он. - Я запрещаю вам охотиться! Сначала носовая фигура, потом Клабаутерманн, а теперь ещё Морской монах. За всем этим что-то кроется. Будьте предельно осторожны, ребята!
   Сеньор Хосе мрачно присматривался к Адели. Потом и капитан и его помощник ушли в кают-компанию. Девушка заподозрила неладное и тихо подошла к двери, прислушиваясь.
   - Всё началось с её появлением, - тихо сказал сеньор Хосе капитану, но Адель расслышала его слова.
   - Ты думаешь, что это ведьма? - спросил дон Педро, и в голосе его послышался страх.
   - Давай избавимся от неё, пока не поздно. Столкнём ночью за борт, а утром сделаем вид, будто её ищем.
   - Люгер нуждается в ремонте, а у нас в последнее время одни потери, - возразил капитан. - Нужно платить людям. За неё дадут неплохие деньги. До места-то осталось всего ничего, дня четыре при таком ветре.
   - А ты не боишься, что мы не протянем эти четыре дня? - прямо спросил сеньор Хосе.
   Дон Педро помолчал, а потом заговорил:
   - Не будь малодушным, Хосе. Всё, что с нами происходит, необъяснимо, однако мне не верится, что это дело её рук. Многие встречали Морского монаха, однако девушки с ними не было. И Клабаутерманн не нам одним указывал на неисправность, а девушки не было и с ними. Я только ни разу не слышал, чтобы у кого-то на корабле оживала носовая фигура, но, возможно, мы первые, кто уцелел при таком происшествии. К тому же учти, что девушка была у себя в каюте, когда деревянная фигура забралась на палубу.
   Теперь замолчал сеньор Хосе.
   - Возможно, что прав ты, Педро, а я праздную труса, но всё-таки не по душе мне этот рейс, - проговорил он наконец.
   - Да и мне тоже, - признался капитан. - Теперь лишь бы матросы не заподозрили то же, что и ты.
   Адель поспешно вернулась на палубу. Она чувствовала, что только что подвергалась большой опасности и что пока эта опасность миновала, однако может вернуться.
   Когда капитан и его помощник вышли на палубу, они обнаружили, что их пленница стоит у борта и с опаской смотрит в воду.
   - Кто такой Морской монах? - спросила она.
   Дон Педро объяснил:
   - Это таинственное существо, покрытое чешуёй. Иногда он утаскивает в глубину людей, как сделал это сегодня с нашим Луисом.
   На этом происшествия дня закончились, ночь тоже прошла спокойно. Спокойно прошёл и следующий день. Итак, по расчётам капитана, до прибытия на условленное место осталось не более трёх дней.
   Ночью Адель разбудили крики и топот ног. Она выбежала на палубу и обнаружила, что все стоят в напряжённых позах и куда-то смотрят.
   - Что случилось? - испуганно спросила она у дона Педро.
   - Тише! - отозвался он торжественным голосом. - Разве ты не видишь, что там? Серая смерть.
   Девушку поразили эти слова, а главное, безнадёжность, прозвучавшая в голосе капитана. Она поглядела в указанном направлении и увидела что-то вроде скопления тумана, принимавшего форму человеческой фигуры. Она не расплывалась, не меняла очертания и не исчезала. Охваченная общим ужасом, Адель отступила шага на два.
   - Будьте готовы, сеньорита, - шепнул ей на ухо кто-то, незаметно подошедший к ней. - Как только представится случай, мы сбежим. Когда я скажу, не мешкая и без вопросов следуйте за мной.
   Адель узнала моряка Джона, но тот сделал ей знак молчать и отошёл.
   Серая фигура, словно ожидая этого момента, растаяла в воздухе.
   Сперва никто не шевелился, а затем раздались возгласы.
   - Это была Серая смерть!
   - Мы пропали!
   - Нас ждёт гибель!
   Среди хора голосов Адель разобрала голос Джона, выкрикнувшего:
   - Перед тем, как разбиться, мы тоже видели Серую смерть!
   Девушка почувствовала, что прежнее подозрение о её причастности к породе ведьм вновь может вспыхнуть в душе суеверного сеньора Хосе, поэтому обратилась прямо к нему.
   - Что такое Серая смерть? Это призрак?
   - Это призрак, сулящий моряку гибель, - медленно проговорил он. - Все, кто видел его, погибнут.
   Адели стало тревожно.
   - Я тоже его видела, - сказала она. - Значит, и я погибну?
   И столько страха читалось на всех лицах, что и ей стало страшно.
   "Лучше бы я оставалась в каюте", - подумала она.
   И сейчас же ей вспомнилось пророчество Торы, что она не выйдет замуж за Франка.
   До рассвета никто не покидал палубы, и Адель тоже не уходила в свою каюту. Сам по себе призрак не показался ей страшным, но ужасали последствия его появления. Все так единодушно верили в неминуемую гибель, что девушка заразилась общим настроением. Потом ей вспомнился возглас Джона, заявившего, что перед кораблекрушением они тоже видели Серую смерть. Но ведь он остался в живых, а это означает, что не каждый, кто видел грозный призрак, погибнет.
   Потом её мыслями всецело завладел моряк Джон. Глядя, как уверенно он держится среди людей "Бесшабашного", трудно было поверить, что это именно он шепнул ей о побеге. Неужели этот человек ей поможет? Адель присмотрелась к нему, и ей показалось, что глаза его умные и честные, а лицо уже не столь несимпатично. Но как же им удастся бежать? Времени осталось слишком мало.
   Весь день люди обсуждали происшествие, и их настроение было подавленным. Сеньор Хосе сильно выпил и едва стоял на ногах. Так как он не переставал прикладываться к бутылке, то дон Педро заставил его удалиться в каюту и лечь спать. Сам он, обеспокоенный и удручённый, внимательно следил за движением люгера, опасаясь непредвиденных случайностей. Они приблизились к поросшему лесом острову, и Адель уже понадеялась было, что судно пристанет к нему, чтобы переждать ночь в спокойной гавани, но капитан велел на ночь бросить якорь поодаль от берега. На всякий случай он запер пленницу в её каюте. Девушке стало очевидно, что бежать ей не удастся.
  
  

Глава 5

Освобождение

   Среди ночи Адель разбудили яростные крики дона Педро. Потом они затихли, и в её дверь постучали.
   - Кто там? - испуганно спросила девушка.
   - Это я, - не понижая голоса, словно его некому было слышать, отозвался Джон. - Открывайте дверь, сеньорита. Пора. Захватите с собой свои вещи.
   - Меня заперли, - объяснила Адель.
   Моряк куда-то ушёл, а вернувшись, подсунул что-то под дверь, дёрнул, и дверь с треском отворилась.
   - Идите за мной, - велел Джон.
   Он спокойно миновал каюты капитана и его помощника, кают-компанию и вышел на палубу.
   - Где же дон Педро? - спросила девушка, опасавшаяся, что её освобождение повлекло за собой убийство.
   Моряк повернул к ней своё некрасивое и неопрятное лицо и весело улыбнулся.
   - Лежит связанный у себя в каюте. С ним пришлось повозиться, уж очень он силён, хоть и называет себя доном. А с его помощником хлопот не вышло. Он так напился, что сделался беспомощен, как младенец. Я и спеленал его, как младенца, а он лишь лопотал что-то и гулькал, словно, и впрямь, вообразил себя младенцем.
   Адель засмеялась.
   - И мои новые приятели из кубрика тоже удобно разложены по своим койкам. Может, кому-то и не совсем по душе горизонтальное положение, но другого они принять не могут, потому что этому мешают крепкие верёвки.
   - Как вам это удалось? - удивилась Адель.
   - Если бы сеньор Хосе по собственной охоте не лишил себя возможности сопротивляться, то я бы не решился сегодня ночью затеять побег, но такой случай мог бы не повториться, так что пришлось рискнуть. Я расскажу обо всём подробнее, сеньорита, но позже, когда мы покинем наших гостеприимных хозяев. А сейчас идите к шлюпке и подождите меня там.
   Он исчез, а вернулся с мешком.
   - Здесь еда, сеньорита, - пояснил он. - Кто знает, когда нам удастся добыть себе другую пищу?
   Он принялся спускать шлюпку на воду, что было нелёгкой задачей для одного человека, но умелый моряк справился со своим делом. Он бросил мешок в шлюпку и хотел было помочь девушке спуститься, но передумал.
   - Сеньорита...
   - Не называйте меня сеньоритой, - попросила Адель. - Меня зовут Адель. Я не испанка, а сеньоритой меня называли только на этом корабле.
   - Это не корабль, а люгер, - засмеялся моряк. - Неплохое судёнышко, но до корабля ему так же далеко, как простому моряку до короля. А мысль у меня такая, Адель. Почему мы должны покидать люгер и подвергать свою жизнь опасности долгого путешествия по суше, если мы можем с удобством добраться до безопасного места на "Бесшабашном"? Управлять им нетрудно, а в случае бури мы укроемся в бухте у берега. Да и уйти на шлюпке от погони, если нашим узникам удастся освободиться раньше положенного, будет трудно, ведь расстояние до берега велико, а на этом островке укрыться невозможно.
   - Что вы предлагаете, Джон? - не поняла Адель.
   - Раз уж к нам отнеслись так невежливо, то и мы вправе не слишком церемониться с владельцами этого люгера. Так пускай не мы, а они отправляются к берегу на шлюпке, а мы останемся здесь. Закон поступил бы с торговцами людьми сурово, но я лишь дам им возможность (пока они будут пробираться к своим товарищам) обдумать, не полезнее ли заняться другим промыслом. Надеюсь, вы не испытываете ненужной жалости к своим бывшим хозяевам?
   Адель представила, сколько жертв перевёз "Бесшабашный" к месту продажи, и ответила очень твёрдо.
   - Нет. Поступайте, как считаете нужным, Джон. Я целиком полагаюсь на вас.
   Моряк ушёл и вернулся, сгибаясь под тяжестью одного из матросов.
   - Я решил доставлять их сюда в том порядке, как их добывал. С Пепе мы стояли на вахте, и, пока он дремал, полагаясь на хорошую погоду и крепость якорной цепи, я связал его быстро и крепко.
   Джон аккуратно уложил его в шлюпку. После этого он принёс другого матроса.
   - Диего повезло меньше, - сообщил он. - Я вызвал его на палубу, прося не шуметь, а ему было невдомёк, что я проделаю с ним такую штуку.
   Третий матрос, мощный и рослый, проявлял какие-то признаки жизни, но из-за платка во рту не мог высказать свои мысли.
   - А что касается Феличе, то надо ещё рассудить, кому повезло больше, ему или мне, что он проснулся, уже частично обездвиженный.
   И этот здоровяк был благополучно спущен в шлюпку.
   - Теперь очередь дошла до командования, - сообщил Джон, немного отдохнув.
   Первого он перенёс и уложил в шлюпку сеньора Хосе. Тот ещё не протрезвел и не понимал, что происходит. Зато крепко связанному дону Педро лишь кляп во рту помешал высказать всё, что накипело у него на душе, глаза же его говорили о такой страшной участи, которая ждала похитителей его судна, что лучше было не смотреть в его лицо. От утончённой галантности, о которой он проявлял такую заботу, не осталось и следа.
   - Я сразу заметил кое-какие странности на этом судне, - принялся растолковывать Джон Адели и лежащему у его ног капитану. - Но особенно меня удивило отношение к девушке. Вроде, с ней обращались как с леди, а в то же время не позволяли сделать и шагу без разрешения. А уж оставить женщину на палубе, когда по ней бродит деревянная фигура, да ещё отшвырнуть её с дороги мог самый низкий человек. Мне помог, сам, наверное, того не ведая, Клабаутерманн, вынудивший вас, капитан, пристать к берегу для мелкого ремонта. Там-то мне и удалось узнать от леди, какой коммерческой деятельностью здесь занимаются. Носовая фигура уже уменьшила экипаж, а после того, как Морской монах утащил свою жертву на дно, я понял, что смогу потягаться в уме и хитрости с оставшимися на борту. Сеньор Хосе тоже оказался моим союзником, сам того не сознавая. Жаль, что вы не так поддаётесь страхам, как ваш помощник, капитан, иначе вам не пришлось бы сейчас переживать своё унижение и злиться впустую. Вы бы протрезвели нескоро и уж вдали от своего судна. Чтобы не быть убийцей, я расслаблю узел, капитан, и вы после некоторых усилий сможете высвободить руки, но догнать нас будет уже не в вашей власти. В мешке, который я собрал для нас с леди, находится еда. Я оставляю его вам, хоть вы, по моему разумению, этого не заслуживаете.
   Джон спустил дона Педро в шлюпку, ослабил, как и обещал, узел, а за тем забрал обратно одно из вёсел, приготовленных заранее.
   - Надо уберечься от случайностей, - объяснил он свой поступок девушке. - С двумя вёслами нас можно догнать, если наступит внезапный штиль, а с одним они только и смогут, что кое-как добраться до берега.
   После этого он оттолкнул шлюпку от борта люгера и ловко вернулся на палубу.
   - Сейчас мы должны отойти подальше отсюда, а затем решить, куда плыть, - сказал он.
   Он поднял якорь, поставил нижние паруса и направил судно на запад.
   - Я пока приготовлю завтрак, - предложила Адель.
   - Вот это будет как раз кстати, - обрадовался Джон. - Пища для моряка - самое первое удовольствие.
   Девушка подумала, что Джон и Авдей прекрасно поняли бы друг друга. Похоже, моряк тоже был великим любителем поесть.
   Адель многому научилась в своих странствиях и приготовить обед
   для неё труда не представляло, однако она никогда не готовила на корабельном камбузе, так что ей пришлось задать немало вопросов бывалому моряку, пока она не освоилась с новыми условиями готовки. Хорошо, что ветер был ровным и не было качки, иначе ей не удалось бы справиться со скачущими по плите кастрюлями, в которых она разогревала остатки ужина и варила кофе.
   За завтраком, который Джон предложил принести на палубу, чтобы не отвлекаться от обозревания моря, Адель рассказала свою историю и цель, ради которой она пустилась в плавание.
   Джон в задумчивости потёр щетину на щеке.
   - Я так понимаю, что тебе не удастся найти капитана, который согласился бы проделать такой путь, - проговорил он и сейчас же спохватился. - Это ничего, что я обращаюсь к тебе на "ты", Адель? Мне так легче.
   - И мне тоже, - поспешила ответить девушка.
   - Тогда и ты не будь со мной как школьница с наставником преклонных лет. Мы, моряки, не любим лишних церемоний, особенно когда выступаем товарищами в трудном деле. Вот я и говорю, что другого судна, кроме этого люгера, тебе для твоего плавания не найти, да и шкипера, кроме меня, не сыскать. Я бы тоже не согласился тебе помочь, если бы ты стремилась на этот остров ради прихоти. Но уж если речь идёт о спасении хорошего человека, то придётся пойти даже на риск. Главную трудность представляют Чёртовы скалы.
   - Что это такое? - спросила Адель.
   - А вот я сейчас тебе покажу.
   Джон встал, проверил, надёжно ли закреплён руль, и ушёл в каюты. Вернулся он с картой.
   - Я так и думал, что у дона Педро должна быть карта этих морей, - удовлетворённо сказал он. - Вот, гляди на эти пятна. Они изображают скалы и тянутся от мыса, которым оканчивается в этом месте суша, до самого края земли. Их не обогнёшь ни справа, ни слева. Слева - упадёшь в пустоту, которая, по слухам, находится под землёй, а справа - упрёшься в мыс. Между скалами тоже не проведёшь корабль, потому что проходы там слишком узкие и извилистые. Опытный моряк попытал бы счастья, но не в тех местах. Эти скалы потому и называются Чёртовыми скалами, что проделывают штучки, недоступные обычным скалам: они движутся.
   - Движутся? - удивилась Адель. - То есть, они плавают?
   - Не плавают, потому что это самые настоящие скалы, а перемещаются с места на место. На карте они изображены в таком положении, а на деле они могут располагаться по другому. И мели у них меняются, и подводные камни появляются сейчас здесь, а потом совсем в другом месте. Даже если бы удалось кому-то проплыть между скалами и не погибнуть, обратно по этому проходу ему уже не вернуться. А есть там и вовсе невероятные мели и камни, которые возникают внезапно, когда их и не ждёшь. Только что лот показывал глубину, но вдруг его выбрасывает наверх, да и судно тоже оказывается надетым на камень, словно турок на кол. Вот почему, Адель, ни один здравомыслящий человек не согласится попытать счастья и перебраться через Чёртовы скалы. Придётся нам вооружиться названием нашего люгера как девизом и положиться на свою удачу, которая, конечно же, не отвернётся от людей, задумавших благое дело.
   - Она не отвернётся от тебя, Джон, потому что мне дважды было предсказано, что именно ты оживишь солдата, - ответила Адель.
   - А ты?
   - Этого я не знаю.
   - Очень беспокоит меня Серая смерть, - признался моряк, склонный к суеверию. - Нехороший знак.
   Адель ни в чём не могла быть уверена, но, раз Пахома Капитоныча спасёт именно моряк, значит, он должен пройти через все испытания и остаться в живых.
   - Мне кажется, Джон, что этот призрак предупреждал о будущем дона Педро и его людей, - предположила она.
   Лицо моряка прояснилось.
   - А ведь верно! - воскликнул он. - И как мне самому не пришла в голову эта мысль?!
   Настроение у Джона сразу поднялось, и он радостно и уверенно принялся обследовать судно, проверяя его груз, наличие запасов продовольствия и воды, полезные ему навигационные приборы и прочие вещи, понятные моряку. Адель так же основательно осматривалась в кладовых "Бесшабашного". На камбузе и даже осмотрела личные запасы продовольствия дона Педро и сеньора Хосе, которые не гнушались вкусной еды.
   - Я простой моряк, - принялся докладывать Джон, - и многими приборами я не умею пользоваться, но мы плывём вдоль берегов, и мне будет достаточно тех, с которыми я знаком. Я нашёл карты, где обозначены течения и постоянные ветры, а это для нас нелишне.
   - А я нашла хороший сыр и консервы у капитана, у сеньора Хосе - превосходный кофе, несколько сортов чая и сдобные сухари, а в кладовке - несколько копчёных окороков, - отчиталась Адель. - Боюсь, что на камбузе я хозяйка неумелая, а когда люгер будет раскачивать на волнах, я и вовсе буду беспомощна, так что эти продукты нас выручат.
   - Солонины и бобов тоже достаточно, - уточнил Джон. - Нам не нужно будет приставать к берегу для поиска провизии. Похоже, мы полностью готовы к плаванию.
   "Бесшабашный" приблизился к берегу с ослепительно-желтым песком и принялся огибать выступающий в море мыс. Адель упросила Джона научить её стоять у руля, справедливо указав, что без помощника ему будет трудно управлять судном. Но, похоже, это было единственное, помимо приготовления еды, дело, к которому она была пригодна. Она попробовала помочь Джону тянуть трос, но оказалась лишь помехой в этом деле.
   Джон остался жить в кубрике, где теперь было просторно. Обедали они чаще всего в кают-компании, а так как плавание проходило спокойно, ветер был попутным и ровным и не поднимал волнения на море, то за четыре дня они совершенно освоились на люгере, на котором стали единственными обитателями.
   На пятый день поднялся туман, и видимость была сильно ограничена. Они плыли мимо еле различимого берега, но Джон выяснил по карте, что глубина здесь значительная и подводных камней нет, поэтому смело вёл судно вперёд. Затем туман стал сгущаться, и к вечеру нельзя было различить даже собственную вытянутую руку.
   - Мне это совсем не по душе, - сообщил Джон. - Скоро надо будет пройти между берегом и большой скалой, а я не вижу собственного носа. У скалы камни навалены в воду, словно брызги от отряхнувшейся собаки. Как в таком тумане не наскочить на какой-нибудь из них? И хочется отойти подальше от дона Педро с компанией, но, видно, придётся встать на якорь и ждать более подходящей погоды. Ты не возражаешь, Адель?
   - В таких вопросах моего мнения лучше не спрашивать, Джон, - призналась Адель. - Я ничего не смыслю в морском деле. И сразу предупреждаю, что хотя и предпочитаю не давать советов, но если всё-таки не удержусь, то прежде хорошенько всё обдумай, чем следуй им. Ты сейчас капитан, Джон, поэтому командуй мной, как считаешь нужным.
   - Не капитан, а захудалый шкипер, - рассмеялся моряк. - Ну, так и быть, отдаю приказ. Убрать паруса, матрос Иоганн! Есть, сэр!
   И Джон самолично убрал паруса.
   - Отдать якорь, матрос Жан! Есть, сэр!
   И Джон поставил люгер на якорь.
   Девушка смеялась, глядя как Джон сам себе отдаёт приказы и сам же их выполняет.
   - При чём здесь Иоганн и Жан? - не поняла она.
   - Видишь ли, Адель, у каждого шкипера должна быть команда, - объяснил он. - Вот и у меня есть команда, а в ней матросами Иоганн, Жан и Иван. Ведь в Англии я Джон, в Германии - Иоганн, во Франции - Жан, а в России - Иван. Вот и выходит, что я и шкипер и три матроса в одном лице.
   Сначала вынужденная остановка не тревожила Джона, но затем он стал опасаться, что дон Педро со своей командой догонит их и, пользуясь туманом как прикрытием, подплывёт к ним и захватит судно.
   - Конечно, сейчас он нас не видит, - рассуждал моряк, - но он мог выследить нас ещё раньше, следуя вровень с нами по берегу.
   Туман заглушал все звуки, так что было бесполезно прислушиваться, не плеснёт ли вода под веслом. Уши словно заложило ватой, а глаза устали от однообразной белой пелены. Адель совершенно ослепла и оглохла. Так продолжалось пять бесконечных дней.
   На шестой день туман не уменьшился. Мореплаватели позавтракали, позволив себе для улучшения настроения съесть ветчину и кофе со сдобными сухарями сеньора Хосе. На палубе делать было нечего. Из-за плотной белой пелены невозможно было сделать и шагу без риска обо что-то споткнуться или запутаться в каких-то снастях. Девушка хотела было уйти в кают-компанию, но в это время ей послышался непонятный звук, словно кто-то не то фыркнул, не то чихнул.
   - Джон! - позвала она. - За бортом кто-то есть.
   Незамедлительно подошедший моряк прислушался. Сначала было тихо, а затем раздался низкий звук вроде стона.
   - Я уже столько чудес повидал на этом судне, что не удивлюсь, если это окажется сам морской дьявол, - признался Джон. - На всякий случай у меня с собой пистолет и гарпун.
   - Помогите!
   Какое-то существо с грубым голосом было в воде возле самого люгера и звало на помощь.
   - Кто здесь? - спросил Джон, не подходя, впрочем, к борту.
   - Я морж. Меня сильно ранили, и на запах крови сюда скоро приплывут акулы. Они разорвут меня на части.
   - Сейчас я втащу тебя на борт, - пообещал моряк.
   Он куда-то сбегал и вернулся. Что он делал, Адель не видела, но слышала искажённые туманом скрип, постукивание, словно что-то где-то прикрепляют.
   - Адель, я лезу за борт и прилажу канаты для подъёма моржа, - прозвучал голос Джона.
   - Прошу тебя, будь осторожен, - попросила Адель.
   Её слова не могли помочь делу и были, в сущности, бесполезны, потому что моряк и сам знал, что и как делать, но что ещё она могла сказать?
   - Не беспокойся, - ответил Джон.
   Он долго не возвращался на палубу, и Адель напряжённо прислушивалась, но кроме голосов Джона и моржа ничего не было слышно.
   - Теперь поднимаем, - сообщил моряк, взобравшись на палубу.
   Что-то заскрипело, вероятно, подъёмный механизм, наскоро сооружённый Джоном.
   - Тяни его на себя, Адель, - велел моряк.
   Адель, только подойдя к самому борту, различила какую-то большую массу, схватилась за верёвку и потянула на себя.
   - Он уже над палубой? - спросил Джон.
   - Да, - ответила девушка.
   - Продолжай придерживать его над палубой.
   Адель почувствовала, что груз опускается у её ног.
   - Хорошо, что успели до появления акул, - жизнерадостно объявил Джон, возникая из тумана. - Теперь развяжем тебя и осмотрим рану... Эк тебя угораздило! Словно топором.
   - Топором и есть, - подтвердил морж. - Я грелся на солнце на берегу и не заметил людей. Они накинулись на меня, отрезали путь к воде и хотели убить. Они били меня палками, а один напоследок ударил топором. Сам не знаю, как мне удалось уйти.
   - И как ты не побоялся подплыть к нам и позвать на помощь? - удивилась Адель.
   - Я знаю людей, которые на меня напали, - объяснил морж. - Они с этого судна. Я решил, что если они там, то здесь должен быть кто-то другой. Мне было уже всё равно, вы ли меня убьете или меня разорвут акулы.
   Глаза у моржа были очень красивые и похожи на человеческие, а смотрели они умно и кротко, поэтому большие клыки зверя и его длинные усы не напугали девушку. Она была убеждена, что такой умный морж, к тому же получивший помощь, не укусит.
   То есть те люди, которые тебя ранили, когда-то плавали на этом судне? - переспросил Джон.
   - Плавали, пока ты не спустил их всех, кроме двух человек, в шлюпку, - уточнил морж. - Знать бы мне, что они так со мной поступят, я бы опрокинул эту шлюпку.
   - Далеко они отсюда? - спросил моряк.
   - На берегу напротив вас. Они всё время шли вслед за вами. Я слышал, что они потому не плывут сюда, что боятся заблудиться в тумане. Некоторые из них всё-таки настаивают рискнуть.
   - А нам и уйти нельзя, - огорчённо сказал моряк. - В таком тумане мы сейчас же наскочим на скалы.
   - Разве у вас нет стрелки? - спросил морж.
   - Какой стрелки? - не поняла Адель.
   - Стрелки, которая сама показывает путь между камнями. Я знаю, что эту стрелку морской царь подарил одному купцу, но про неё узнали плохие люди и отобрали у купца. Потом она переходила из рук в руки, а сейчас находится на этом судне. Мы, морские звери, поэтому и следим за ним, чтобы знать, здесь ли ещё эта стрелка.
   - Если дон Педро не держит её всегда при себе, то она должна находиться у него в каюте, - заключил Джон. - Пойду поищу её, а заодно поищу какое-нибудь снадобье для твоей раны, морж.
   - У меня есть сухие травы, которые должны помочь, - сказала Адель. - Они побывали в воде, но такие же травы помогли леснику Антипу выздороветь. Наверное, и рану они заживят.
   - Делайте, что хотите, лишь бы мне помогло ваше лечение, - ответил морж.
   Адель сбегала в каюту и вернулась с мешочком. Хорошо растёртые травы мгновенно прилипали к глубокой ране моржа и скоро совсем её запорошили. По-видимому, особой боли зверь не чувствовал, но топор слишком глубоко вонзился в шею, чтобы рассчитывать на быстрое выздоровление.
   - Я всё перерыл, но ничего не нашёл, - объявил Джон, спустя долгое время выходя на палубу. - Может, ты, Адель, посмотришь свежим глазом?
   - А какая она? - спросила Адель.
   - Не знаю, - ответил морж. - Никто из моих знакомых её не видел. Но, если нам её покажут, каждый из нас её узнает.
   Адель вошла в каюту дона Педро с волнением, ясно сознавая всю ответственность. Если она не разыщет стрелку, то им так и не удастся сняться с якоря, пока туман не рассеется. А за это время их могут разыскать люди дона Педро и захватить люгер.
   С первого взгляда было видно, что здесь производился обыск. Ящики выдвинуты, дверцы шкафов открыты, а вещи, в образцовом порядке лежавшие здесь при их владельце, были приведены в полнейший хаос. Адель добросовестно осмотрела все полки, уложив в них вещи поаккуратнее, пересмотрела содержимое ящиков и постаралась не оставить после себя сильный беспорядок. Как-будто бы больше нечего было осматривать. На столе были лишь карты и кое-какие непонятные навигационные приборы.
   - Как успехи? - спросила Джон и по лицу девушки понял ответ. - Вот и у меня так же. На всякий случай я обыскал каюту сеньора Хосе и кают-компанию, но ничего не нашёл. Я на это и не надеялся, ведь ясно, что дон Педро никому не доверит такое сокровище, но зато совесть у меня теперь спокойна. Пойдём к нашему пациенту.
   Адель боялась, что в тумане нечаянно наступит на моржа, поэтому двигалась мелкими осторожными шажками. Морж, как и прежде, лежал вдоль борта.
   - Нашли? - спросил он.
   - Наверное, дон Педро забрал её с собой, - предположил Джон. - Здесь её нет.
   - Она здесь, - уверенно сказал морж.
   - Откуда ты знаешь? - удивилась Адель.
   - Эта стрелка звонит, - объяснил морж. - Вы, люди, её не слышите, а мы, морские звери, улавливаем тихий нежный звон. По этому звуку мы и определяем, на каком судне она находится.
   - Наверное, дон Педро её запрятал туда, где её никому и в голову не придёт искать. Может она быть поставлена вместо часовой стрелки? Да здесь и часов-то нет.
   Адель осенило.
   - Скорее всего она в компасе, - уверенно сказала она.
   Джон разыскал все компасы и показал моржу, но тот лишь фыркал в ответ.
   - Однажды я прочитала, что самое надёжное место для хранения какой-то вещи то, которое на виду. Все начинают шарить в тайниках, а того, что под самым носом не замечают.
   - Пойдём, поищем ещё, - предложил Джон.
   В каюте не было никаких мест, где мог лежать какой-то предмет и при этом не бросаться в глаза. Таких предметов и было-то совсем немного, потому что при качке их всё равно пришлось бы убрать.
   - Да, в любой гостиной на суше полным-полно мелких и крупных предметов, среди которых могла бы затеряться стрелка, а здесь их не найдёшь, - сдалась Адель.
   Моряк пристально разглядывал каюту и в задумчивости тёр жёсткую щетину на щеке.
   - Не растёт у меня борода, - ни с того, ни с сего пожаловался он. - У других бороды - загляденье, а я хожу вроде морского ежа. Самому противно.
   - Почему же ты не бреешься, Джон? - спросила Адель, садясь за стол и принимаясь рассеянно перебирать предметы в ящиках.
   - Как же можно бриться в море? - удивился Джон. - Этак такое волнение поднимется, что и бывалому моряку станет тошно. Бритьё как раз ожесточает морские волны. И зубы чистить нельзя, иначе настроишь против себя Нептуна.
   - Никогда не думала, что моряку надо так много знать. Наверное, мне никогда не привыкнуть к морской жизни. На суше таких примет нет.
   - На суше есть приметы, о которых моряк может не думать, - засмеялся Джон.
   Адель пожала плечами. Она не была суеверна и была убеждена, что только моряки способны выдумывать странные, противоречащие здравому смыслу приметы.
   - Наши приметы подходят любому человеку, - сказала она, - будь то моряк или житель суши. У нас считается дурной приметой, если разобьется зеркало. Но и у вас есть зеркала. Многие не держат в доме треснувшей посуды.
   Джон хитро прищурился.
   - А вспомни священника и чёрного кота. Ни того, ни другого лучше не встречать на своём пути. А у нас в море их не встретишь.
   - Зато у вас есть Летучий Голландец, - напомнила девушка.
   Джон решил было доказать своей собеседнице, что у сухопутных крыс суеверий не меньше, чем у моряков, но переменил намерение на обратное.
   - Да, у нас, моряков, очень много примет, - важно согласился он. - Вам, жителям суши, их все даже не запомнить. Нам нельзя переименовывать корабли, выходить в море в пятницу...
   - У нас считается плохим знаком, если встретишь человека с пустым ведром, - попыталась Адель поддержать честь сухопутного человека.
   - У нас тоже есть полные и пустые вёдра. А ещё у нас не приветствуются юбки. Они вызывают встречный ветер или штиль, а также приносят раздоры и убийства. А у вас женское общество очень даже приветствуется.
   Адель не могла припомнить ничего, что не могло быть применено и на корабле, а Джон, как назло, продолжал:
   - А знаешь ли ты, что если ветер встречный, то его нельзя "пришивать".
   - Как это?
   - А то, что даже парусный мастер в это время отдыхает, а к иголкам и ниткам никто и не прикоснётся. Кроме того, у нас считается большим грехом выбросить за борт кошку или собаку. Это привлекает несчастье. А вы преспокойно выгоняете животных из дома. А если бы ты знала, как мы можем вызвать ветер в штиль, то ты не стала бы даже упоминать про ваши жалкие приметы. Да, Адель, ты совершенно права: морское дело - одно из самых сложных на свете и не каждый в силах его освоить.
   Он с такой потешной торжественностью произнёс последние слова, что девушка неудержимо рассмеялась.
   - Осторожнее, Адель, лампу не урони, - предупредил Джон. - А лампа знатная, с какими-то красивыми висячими финтифлюшками...
   Одна и та же мысль пришла к ним одновременно.
   - Посмотрим... - забормотал моряк. - По виду ничто не напоминает стрелку, но... - Голос его стал похож на голос фокусника. - Но если повернуть этого дельфина другой стороной, то мы видим стрелку. Сейчас её вытащу. Вот она в своём собственном виде. Даже у нашего гостя можно не спрашивать, та ли это стрелка, но мы всё равно его спросим.
   Морж подтвердил, что стрелка та самая, которую они ищут.
   - Она звенит, - пояснил он.
   Адель то держала стрелку возле уха, то прижимала к самому уху, но никакого звона не слышала. Слух Джона тоже оказался хуже, чем у морского зверя.
   - И как же этой стрелкой пользоваться? - спросил моряк.
   - Этого я не знаю, - ответил морж.
   Джон принялся размышлять:
   - Если это стрелка, то она должна показывать в нужную сторону, а мы - туда плыть. У меня в руке она не может повернуться туда, куда ей хочется, значит, ей требуется свобода. Выпусти её сейчас из рук - и она упадёт на палубу, как это в обычае у всех предметов, лишившихся опоры. Значит. Выход один. Какой?
   Морж задремал под рассуждения моряка, а девушка, потерявшаяся в обилии доводов, не нашлась, что сказать.
   - Мы должны привязать совсем тонкую бечёвку или толстую нить к стрелке, воспользовавшись вот этим отверстием. Ступай, матрос Иван, в каюту капитана и поищи там нить, да не посмей приложиться к бутылке.
   И Джон пошёл выполнять свой приказ. Вернулся он, держа нитку за один конец, а на другом висела стрелка. Она не крутилась, как делала бы обыкновенная стрелка, а показывала строго в одну сторону.
   - Вот и отлично! - радовался Джон. - По-моему, нам надо положиться на эту замечательную стрелку, поставить нижние паруса, чтобы не особенно спешить, и отправляться в путь, пока люди дона Педро не нащупали нас в тумане и не захватили судно. Матрос Иоганн, поставь паруса, а ты, матрос Жан, подними якорь. Матрос Иван, ступай к рулю.
   Адель ничем не могла помочь, но она встала рядом с ним у руля, чтобы научиться править. Стрелку подвесили перед лицом рулевого, чтобы постоянно следить за курсом. Ветер был очень слабым, но Джон считал, что на самой малой скорости им будет легче обойти все подводные камни. Он терпеливо учил девушку управляться с рулём, чтобы в случае надобности они могли сменять друг друга.
   - И ведь как хорошо, что мы ушли от наших приятелей в тумане! - радовался моряк. - Теперь-то им нелегко будет за нами угнаться.
   Адель приготовила поесть, и Джон, передав руль девушке, с аппетитом поужинал. Потом Адель перекусила сама и убрала посуду.
   - Я постою у руля ночью, - сказал Джон, - а ты сменишь меня утром. Отправляйся спать, Адель, но прежде посмотри, как дела у нашего больного.
   Адель не спорила, полагаясь на мнение моряка. Наверное, сейчас, и правда, требуется его опыт. Но утром она встанет на его место и, накормив подвахтенного, отправит его спать.
   Девушка склонилась под моржом, но не смогла определить, в каком состоянии его рана. Морж крепко спал, и она не решилась его будить, чтобы задать вопросы. На всякий случай она подсыпала на рану ещё целебного порошка и ушла в свою каюту.
   Ночью Адель ничто не потревожило, а утром она проснулась свежая и бодрая. Она выбежала на палубу и, споткнувшись обо что-то большое и упругое, растянулась во весь рост и почувствовала боль в ноге.
   - Что это? - вскрикнула она.
   - Почему ты на меня наступила? - послышался из тумана недовольный голос моржа.
   - Как ты здесь оказался? - удивилась девушка.
   - Я гуляю по палубе, - объяснил морж, - а ты на меня налетела. Я не очень больно тебя укусил?
   - Терпимо.
   Адель представила, что могли натворить клыки морского зверя, и сочла, что счастливо отделалась.
   - И Джон на меня несколько раз наступал, - жаловался морж. - К нему нельзя подойти без опасения, что он на меня наступит. Уж как тихо я подбирался к нему сзади и ложился у ног, а он обязательно делал шаг назад, и мне приходилось его кусать, чтобы привести в чувство. Странные вы оба.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила Адель.
   - Отлично, словно и не получал вчера удара топором.
   Девушка осмотрела рану, но от неё остался лишь рубец.
   - Твоя рана зажила.
   - Рад это слышать. Джон тоже сказал, что я совершенно здоров.
   Адель поздоровалась с моряком, приготовила завтрак, поела и сменила рулевого, отослав его в кают-компанию к столу.
   - Спасибо за заботу, Адель, - поблагодарил Джон. - Ты помнишь, как держать руль? Ну, и отлично. Теперь у меня четыре матроса: Иоганн, Жан, Иван и Адель. Пойду скорее к столу, а то еда - единственная вещь, которая заставляет ждать других, но никогда не ждёт сама... Ох!
   Раздался звук падения и сейчас же болезненный вскрик.
   - Вы какие-то странные злокозненные существа, - заявил морж. - Моё счастье, что у меня толстая кожа и много жира, а будь я не так подготовлен к толчкам и ударам, я поневоле куснул бы изо всех сил.
   Адель боялась рассмеяться и тем обидеть доброго моржа и упавшего укушенного моряка.
   - Извини, морж, - смиренно сказал Джон, уходя с палубы. - Я не видел, что ты сзади.
   - Удивительно, что это происходит со мной? - ворчал морж, удалившись на другой конец палубы. - Был бы я хотя бы как молодой тюлень, тогда это можно было бы объяснить, но каким образом ухитряются не замечать меня, старого и толстого моржа? Может, я сильно похудел за время болезни? Адель! Я не очень похудел?
   - Нет, - отозвалась девушка. - Ты большой, сильный и очень представительный.
   - Тогда ничего не понимаю, - сдался морж, устав от размышлений. - Пойду, проведаю Джона.
   На Адель напал смех, едва она представила толстого усатого моржа в кают-компании, но она не могла оставить руль и посмотреть на это зрелище собственными глазами.
   Джон вышел на палубу один, вынес грязную посуду, вымыл её, а потом подошёл к девушке.
   - Не устала? - спросил он.
   - Нет, Джон. А где морж?
   - Обследует все каюты по очереди. Уверяет, что он будет первым моржом, изучившим корабль изнутри, потому что все остальные моржи знают его лишь с днища.
   - Ложись спать, Джон. Ты не спал всю ночь и, наверное, еле держишься на ногах.
   - Пока нашего гостя здесь нет, я держусь на ногах очень прочно, да и ты тоже, Адель, - заверил моряк, посмеиваясь. - А спать я лягу прямо на палубе, чтобы в случае чего тебе не пришлось бросать руль и бежать в кубрик, чтобы меня позвать.
   Джон скрылся в тумане и было слышно, как он перенёс свой матрас из кубрика и улёгся спать неподалёку от девушки. Адель сразу услышала, что он, действительно, заснул.
   - Что это такое? - не понял морж, вернувшись к девушке.
   - Что именно?
   - Какие-то странные звуки. Не то ревёт косач, не то...
   - Это спит Джон, - объяснила Адель, сдерживая смех.
   - Зачем же он так спит? Чтобы отпугивать врагов?
   От душившего её смеха Адель не могла произнести больше одного слова, и именно это обстоятельство оставило моржа в заблуждении.
   - Наверное, - ответила девушка.
   - Я видел там ещё какое-то помещение, - объявил морж и, опираясь на ласты, проследовал в кубрик.
   К счастью, он не знал о существовании трюма, иначе, спустившись туда, не сумел бы вернуться на палубу без посторонней помощи.
   Туман развеялся к вечеру, а с наступлением ночи исчезли последние его остатки.
   - Я проголодался, да и домой пора, - объявил морж. - Поплыву к своей семье, не то без меня к ним может подобраться чужак. А уж рассказов мне хватит надолго. Помоги мне спуститься в воду, Джон, а то я не сумею перелезть через борт.
   Моряк вновь обвязал моржа тросами и при помощи самодельной лебёдки спустил его за борт. На этот раз Адель должна была не тащить моржа к себе, а, напротив, толкать за пределы люгера.
   - Спасибо за помощь, - поблагодарил морж, когда его освободили от верёвок. - Счастливого плавания.
   - Спасибо и тебе, морж, - закричали Джон и Адель. - Желаем благополучно доплыть до твоей семьи.
   - Всегда жаль расставаться с хорошим парнем, - сказал моряк, - но, по-моему, моржам не место на люгере. На большом судне куда ни шло, а на люгере слишком тесно. После того, как я проснулся, я раз шесть летал через него, а он меня кусал раз девять, если не десять, если учитывать, что предупреждал он о своей опасной близости именно таким способом.
   - Я за это время падала только четыре раза, - призналась Адель. - Хороший морж. Добрый. Я его совсем не боялась.
   - Хоть мы благодаря ему и получили немало синяков, зато без него мы только-только снялись бы с якоря, если бы к тому времени не были захвачены прежними хозяевами "Бесшабашного". Если бы не он, мы бы понятия не имели, что здесь на люгере спрятана волшебная стрелка. Мне вообще кажется, что я попал на судно, где чудес больше, чем на всех остальных судах, вместе взятых.
   - И мне тоже, - чистосердечно призналась Адель.
   - Тьма сгущается, но зато исчез туман, - отметил словоохотливый Джон. - Без стрелки мы бы на ночь легли в дрейф, но она позволит ещё немного удалиться от дона Педро. Ты, Адель, иди спать, а сменишь меня утром. Такое распределение вахт кажется мне разумным.
   - Я могла бы сама выстоять ночную вахту, - возразила девушка, нарушая собственное намерение не вмешиваться в распоряжения капитана.
   - Нет, Адель, не смогла бы. Ты очень храбрая девушка и надёжный парень одновременно, но ты умерла бы от страха, оставшись ночью на палубе одна. Море будет вздыхать, стонать, испарения и тени станут принимать странные формы, и ты уверишься, что окружена призраками, по борту будет что-то скрестись, словно кто-то лезет из пучины, а уж в воду лучше не заглядывать... Такое померещится, что сойдёшь с ума от ужаса. Это я перечисляю фантазии, которые тебя окружат, а о реальных опасностях не говорю, ведь ты уже познакомилась с двигающейся носовой фигурой, Серой смертью, Клабаутерманном и Морским монахом. Так что предоставь привычному к ночным вахтам матросу Ивану стоять у руля и осматривать море.
   - Полагаюсь на твой опыт и иду спать. Только скажи, что будет делать капитан Джон, когда матрос Иван встанет на вахту?
   - Капитана здесь нет, и ты это запомни, Адель, а есть шкипер Джон, и этот шкипер Джон будет всю ночь наблюдать за матросом Иваном, а если заметит, что тот вздремнул, то всыплет ему двадцать линьков, чтобы разогнать его сон, и это для первого раза.
   - В таком случае, счастливой вахты вам обоим. - попрощалась девушка и повернулась, чтобы идти к себе в каюту.
   Однако ей не удалось спокойно удалиться с палубы, потому что её остановило восклицание Джона.
   - Взгляни, Адель, показалось какое-то судно!
   Девушка долго вглядывалась в ночное море, но ничего не могла разглядеть.
   - Прёт прямо на нас, - убеждённо говорил моряк. - Мне-то скрывать нечего, потому что, когда меня сняли со скалы, всё моё имущество было на мне и состояло из одежды, ножа и глиняной трубки, но я не знаю, что скрывал дон Педро в своём трюме. Наверняка такой опытный человек не предпримет плавание только ради тебя, Адель. Нет, что-то он вёз ещё, а что именно - мы и не пытались узнавать, потому что нам это было не нужно. Как бы за этот неизвестный и, наверняка, незаконный груз нам не поплатиться вместо дона Педро, если это судно береговой охраны.
   - Мы можем всё объяснить, - возразила Адель.
   - Матросским байкам про Морского монаха, Клабаутерманна и Серую смерть никто не поверит, а уж про ожившую носовую фигуру не станут даже слушать. Мы сейчас владельцы "Бесшабашного", и нам придётся отвечать за его груз. Только мне странно, что наш маленький люгер увидели на таком расстоянии и помчались прямо к нам. Опознавательных огней у нас нет... да и корабль этот очень странный. От него веет чем-то нехорошим. При таком слабом ветре он идёт слишком быстро. Да и как он может идти к нам при такой постановке парусов? Уж не...
   Про "Летучий Голландец" Адель хорошо знала. Про него были написаны книги, где легенда о голландском капитане, произнесшим неосторожные слова, обыгрывалась на разные лады. Существовала даже опера на этот сюжет.
   - Ты думаешь, что это "Летучий Голландец"? - спросила она.
   - Если не он, то кто-то вроде него... Нет, Адель, это не настоящий корабль. Видишь, киль едва касается волн? Ясно, как день, что это призрак. Но что ему нужно от нас? Теперь уж я не знаю, с кем предпочёл бы встретиться: с ним или с береговой охраной.
   Корабль замер невдалеке от люгера. С него спустили шлюпку, какие-то люди сели в неё, гребцы взялись за вёсла, и шлюпка полетела к ним. Она, и правда, почти летела. Люди производили все положенные при гребле движения, но ход шлюпки был настолько лёгкий и странный, что казалось, будто шлюпка двигается сама по себе, а гребцы лишь делают вид, что гребут.
   - Валят к нам, - безнадёжно проговорил Джон.
   Адель охватил ужас. Ей казалось, что она не выдержит прибытия шлюпки с призраками. Что им надо от них? Зачем они приближаются, неотвратимые, как судьба? Что грозит ей и Джону? Если дьявольские пришельцы взойдут на борт, она сразу же позовёт колдуна Жана.
   Шлюпка подошла к борту, и капитан, сидящий в ней, подал знак спустить трап. Джон нехотя повиновался, и вскоре эти существа из потустороннего мира оказались на палубе.
   - Кто капитан этого судна? - спросил прибывший таким усталым голосом, словно не отдыхал много лет.
   - Я, - откликнулся Джон, выступая вперёд. - Джон Лич. К вашим услугам.
   - Меня зовут Ван Страатен, несчастный Ван Страатен. Я никогда не был особенно добродетелен, но всё-таки не заслужил наказания, которому меня подвергли. Основная моя беда в том, что я слишком много пил и имел скверную привычку ругаться. Когда я хотел обогнуть мыс Доброй Надежды, а мне это не удавалось, мой распущенный язык произнёс богохульную клятву, что я его обогну, даже если буду бороться с ветрами до Страшного суда. В то время бушевал такой ураган, что никто кроме высших сил не смог бы меня услышать. К несчастью, меня услышали, и с тех пор я не перестаю бороться с бурями и огибать проклятый мыс. Вместе со мной на вечные муки обречены и мои люди. Мы давно не видели нашу родину, наши семьи. Мы столько лет скитались по морям, не в силах пристать ни к какой земле, что наши родные, наверное, думают, что мы погибли.
   Пока от призраков, очень похожих на живых людей, переодетых в старинные одежды, не исходило опасности, так что Адель, скромно державшаяся за спиной Джона, немного успокоилась. Это были очень несчастные, измученные существа, оторванные от родных и даже не знающие, что прошли столетия с тех пор, как они покинули родную гавань.
   Капитан устремил на неё неподвижный взгляд и церемонно поклонился. Адели стало очень неуютно.
   - Что мы можем для вас сделать? - спросил Джон напряжённым голосом.
   - Мы просим вас доставить наши письма на землю и переслать нашим родным по адресам, указанным на конвертах.
   - Мы не можем выполнить вашу просьбу, - принялся отказываться Джон, - потому что мы ещё очень нескоро подойдём к земле.
   - Мы ждали этой встречи так долго, что нам не так уж важно, когда наши письма дойдут до наших родных.
   Адели было очень жаль этих призраков. Они лаже не подозревают, что от их родных не осталось и следа на земле. Она не смогла бы им это сказать, но взять письма, чтобы их успокоить, она считала милосердным поступком. Однако Джон почему-то заупрямился.
   - Передайте их кому-нибудь другому, а мы не попадём в те места, откуда можно было бы послать письма.
   Адель не выдержала:
   - Почему...
   Она замолчала, почувствовав, что Джон наступил ей на ногу, и впервые у неё мелькнула мысль, что не случайно моряк отказывается взять письма.
   - Прошу вас, милосердная госпожа, - обратился капитан прямо к ней, - возьмите наши письма и отошлите их нашим родным. Это будет совсем нетрудно для вас, а мы обретём покой.
   Джон вновь наступил ей на ногу.
   - Мне очень жаль вам отказывать, - сказала она дрожащим голосом, - но мы плывём в такие края, откуда не сможем отправить письма.
   - Да и судно наше слишком мало для такого путешествия, - поддержал её Джон. - Мы можем потерять его, а вместе с ним пропадут и письма.
   Осознав, что встреченные им люди не намерены выполнить его просьбу, капитан-призрак глухо застонал и начал спускаться в свою шлюпку.
   - Жестокие! Как мало я прошу, а они отказывают мне в моей просьбе! - доносились его стенания. - И я опять отправляюсь бороться с бурями и ураганами без надежды, что наши родные получат от нас весть.
   Гребцы спустились вслед за капитаном и взялись за вёсла. Шлюпка помчалась к кораблю, была поднята на борт, и вскоре "Летучий Голландец" поглотила тьма.
   - Джон, почему ты не захотел взять письма этих несчастных? - спросила Адель. - Им было бы спокойнее от сознания, что родные получили от них весть. Ведь они не знают, что те давно умерли.
   Моряк был очень серьёзен.
   - Эти несчастные страдают сами, но и несут гибель и страдания другим. Повстречаться с "Голландцем" в море - уже плохая примета, по которой судно погибнет, принять их у себя на борту - ещё хуже, но нет ничего страшнее, чем взять у них письма.
   - Эти письма фальшивые? Они несут несчастье? - спросила Адель.
   - Когда берёшь их в руки, то это самые настоящие письма, адресованные, правда, в те места и тем людям, которых уже нет. Но утром эти письма превращаются в пепел, а люди, взявшиеся их доставить, непременно вскоре умирают.
   - Выходит, что наш "Бесшабашный" погибнет, раз мы встретили "Голландца", а мы спасёмся, потому что не взяли письма призраков? - спросила Адель.
   - Всё возможно. Мы не знаем своей судьбы, а в море с человеком может случиться всё что угодно. Мне не нравится, что в наше плавание нам постоянно встречаются разные редкостные существа. Словно кто-то хочет, чтобы мы испугались и повернули в обратную сторону.
   Адель забеспокоилась, как бы Джон, и правда, не решил, что будет лучше отказаться от опасного путешествия.
   - А я не люблю, когда меня вынуждают делать то, чего я не хочу. Отныне чем больше препятствий встретится мне на пути, тем неотступнее буду я продолжать наш путь. Иди спать, Адель, и постарайся отогнать от себя мысли о призраках.
   Девушка знала, что если будет сейчас думать о недавних гостях и припоминать их усталые, измученные, полные скорби лица, то не заснёт, поэтому легла в постель и принялась считать. Незаметно она уснула.
   Двое суток прошло тем же порядком: ночью нёс вахту Джон, а она спала, а днём она готовила еду и стояла у руля, а моряк отдыхал. На третью ночь случилось что-то непонятное. Адель уже спала, когда в её дверь с громким стуком ввалился изменившийся до неузнаваемости Джон.
   - Вставай, Адель, и уходи, а меня поскорее запри здесь. Быстрее же!
   Девушка накинула на себя платье и, недоумевая, выскочила за дверь.
   - Запирай! - взревел Джон. - Забей её доской. Она лежит на полу. Гвозди и молоток там же.
   Адель принялась забивать дверь.
   - Быстрее и покрепче! - орал моряк. - Сама иди в кают-компанию и не покидай её. Если я буду умолять выпустить меня на волю, не слушай и не отвечай. Если я буду буйствовать, ругаться, обзывать тебя и грозить, то не обижайся и не слушайся меня. Это не я буду говорить с тобой, а враг. Потом, когда всё кончится и я вновь стану прежним, ты меня выпустишь... Опять! Уходи, Адель! И не смей выходить на палубу!
   Адель ушла в кают-компанию, не понимая, что произошло с Джоном. В него словно вселился какой-то бес и заставлял говорить грубым голосом и совершать странные поступки. По-видимому, он что-то почувствовал в себе и заранее принял все необходимые меры предосторожности.
   - Адель, открой дверь! - закричал Джон.
   Девушка хотела было подойти к двери, но заставила себя остаться в кают-компании.
   - Открой дверь, тебе говорят! Ну же, Адель, будь умницей. Прошу тебя, выпусти меня. Мне надо на палубу, к рулю. Ты не понимаешь, что иначе мы разобьёмся.
   Адель не знала, что ей делать. Руль, и правда, остался без присмотра. Вдруг они налетят на подводный камень? Но и выходить на палубу ей казалось опасным. Почему Джон сначала убеждал запереть его в каюте, а теперь умоляет его освободить? Действительно его беспокоит именно руль или что-то другое?
   - Адель, выпусти меня! Ты же ничего не смыслишь в мореплавании и погубишь нас обоих. Дай мне встать к рулю.
   Довод был убедительный, и девушка заколебалась, но, к счастью, моряк разразился ужасающей бранью, и у неё отпала охота его выпускать. Он ломился в дверь, пытаясь её вышибить, ругался, грозил своей спутнице всеми бедами, а потом вновь принялся умолять освободить его и даже плакал.
   Это была ночь ужасов. У Адели сильно болела голова и звенело ушах, а грохот, производимый Джоном, только усугублял её плохое самочувствие. Кроме того, её мучил страх перед приступом безумства моряка и тревога за будущее. Если Джона в дальнейшем будут мучить подобные припадки, то как же ей справляться с ним? Сегодня он сам почувствовал приближение приступа, а в другой раз он может не успеть принять необходимые меры предосторожности. Её мучила мысль о руле, и уже представлялось, как судно приближается к скале или подводному камню. Наверное, ей самой следовало бы выйти на палубу, но ей было страшно покидать каюту, да и Джон напоследок крикнул ей, чтобы она не ходила туда.
   Время тянулось мучительно медленно, голова продолжала болеть, в ушах звенело, а душу разъедал страх. Потом девушке показалось, что ей лучше, а по прошествии какого-то времени ей стало почти хорошо. Звон в ушах прекратился и лишь тяжесть напоминала о головной боли. К утру она чувствовала себя прекрасно, однако неуверенность и тревога за будущее её не покидали. Она вышла в коридорчик и подошла к забитой двери в свою каюту. Моряк больше не кричал, не ругался, не умолял ни о чём и не плакал. Стояла тишина, которую можно было бы назвать мёртвой, если бы не ужас, который внушало это определение.
   - Джон, - робко позвала она.
   - По-моему, это кончилось, - отозвался тот своим обычным, совсем прежним голосом. - Но ты всё-таки подожди меня выпускать, Адель. Вдруг они только примолкли, а сами так и ждут подходящего случая, чтобы заманить к себе.
   - Кто "они"? - не понимала девушка. - Я никого не видела. Я была в кают-компании, как ты сказал, и никуда не выходила. У руля никого нет, и нас, наверное, несёт неизвестно куда.
   - Я закрепил руль перед уходом, так что, если ветер не переменился, там всё в порядке. До меня доходили слухи, что где-то в этих местах живут сирены и заманивают к себе бедолаг-моряков, но я не очень-то доверял этим рассказам. Мало ли что померещится матросу, когда он пьян. Но на всякий случай я приготовился к встрече с ними и заранее всё продумал. Я не стал посвящать тебя в свои опасения, потому что многие на твоём месте подняли бы меня на смех.
   - Я встретила уже столько необычайного, что не стала бы смеяться над тобой, Джон, - возразила Адель. - Как же я перепугалась, когда ты ввалился ко мне ночью с совершенно диким выражением лица. Я подумала, что в тебя вселился бес, или ты сошёл с ума.
   - А ты бы услышала, как они поют! Я был настороже и, едва их услышал, сейчас же закрепил руль и побежал к тебе. Но здесь, в твоей каюте я их прекрасно слышал. Сколько же счастья они мне обещали! Какие надежды внушали! Какие чувства будили! Нет, Адель, подожди меня выпускать: я до сих пор не избавился от их чар.
   - У меня всего лишь страшно болела голова и звенело в ушах, - призналась Адель. - А почему в качестве крепости ты выбрал именно мою каюту?
   - В твоей каюте такое крошечное оконце, что через него невозможно пролезть, - объяснил моряк. - Будь окно побольше, я бы сбежал на зов сирен через него. Ты уж прости, что я выгнал тебя из собственной каюты, но у меня не было ни выбора, ни времени. Я очень сильно бесновался, когда просил открыть дверь?
   - Временами, - уклончиво ответила Адель.
   - Ругался?
   - Бывало.
   - Прости меня, Адель, я себя не помнил в это время.
   - Не думай об этом. Джон. Главное, что мы миновали опасное время.
   Лишь к обеду Джон решил, что сирены потеряли над ним власть, и он позволил девушке освободить себя.
   - Я всё сделаю, что ты скажешь, но я не знаю, как мне отбить эту доску, - призналась Адель. - Я её так прочно прибила, что она не поддаётся.
   - Тогда сходи в кладовку за топором и переруби её, - посоветовал моряк.
   Топору доска поддалась, но не сразу. Девушка совершенно измучилась, прежде чем измочаленная множеством беспорядочных ударов доска поддалась.
   - Наконец-то! - обрадовалась Адель.
   - Крепкая попалась доска, - одобрительно сказал Джон, снисходительно оглядев работу неопытного плотника. - Но ей пришлось выдержать натиск шкипера и трёх матросов одновременно, а потом рулевого по имени Адель. Теперь не худо бы взглянуть, что творится на палубе.
   На палубе ничего не изменилось, а так как ветер был всё это время ровным, то долгое отсутствие рулевого не принесло люгеру вреда.
   - Посмотри, Адель: стрелка показывает, что надо идти под углом к берегу, так что скоро мы потеряем его из виду. Если верить карте, дня через три-четыре мы должны приблизиться к Чёртовым скалам. Должно быть, проход через них должен быть далеко от берега. Пойдём, Адель, пообедаем и заодно посмотрим на карту.
   Обед не был приготовлен, потому что Адель опасалась выходить на палубу без Джона, поэтому решено было полакомиться дежурным блюдом, то есть кофе с ветчиной и сухариками.
   - Знали бы дон Педро и сеньор Хосе, что ты называешь их деликатесы дежурным блюдом и подаёшь на стол, когда ничего другого нет, - засмеялся Джон.
   - На их мнение обращать внимания нельзя, поскольку они вообще имеют обо всём перевёрнутые понятия. Поверь мне, Джон, что многие матери и бабушки пришли бы в ужас, узнав, что полноценный обед можно заменить обыкновенной закуской. Возможно, если бы дон Педро ел за завтраком кашу, а за обедом нормальный суп, а потом второе, то и нрав у него был бы помягче.
   - Не выйдет, - хохотал Джон. - Для таких обедов у него был слишком ленивый кок. Он варил почти исключительно бобы с солониной и приучал всех к мысли, что это единственно возможная еда на люгере. Матросы здесь были неприхотливы, а командование пополняло меню личными запасами, а также тем, что удавалось добыть на берегу.
   После обеда рассмотрели карту, и Адель с изумлением выяснила, что Чёртовы скалы подступают вплотную к горе, по подземным ходам которой они ползали с солдатом, пани Иоанной, Стасем, Барбосом и Явлением Пятым и где чуть не угодили в логово Царя змей. Девушка так и не узнала, что Пахом Капитоныч спас их в песках от более близкого знакомства с этим чудовищем.
   - А вот здесь озеро, где живёт дракон. Ему в жертву приносят животных и даже людей. Дон Педро тоже поставляет людей для этой цели. А мы приготовили дракону ловушку, заманили его в яму, набросили сверху сеть и бежали по этому перешейку между озером и морем. Если бы не Пахом Капитоныч и Авдей, я бы там погибла. От этого перешейка нас сейчас отделяет залив и большой мыс. Знать бы мне тогда, что когда-нибудь я поплыву мимо этих мест.
   - Всё равно ничего бы не изменилось, - возразил Джон.
   - Зато сейчас я знаю то, что не знала бы, не пройди я там пешком.
   - Что же ты знаешь? - с улыбкой спросил моряк.
   - А то, что теперь дону Педро по суше нас не догнать.
   - Из-за дракона?
   - Из-за него тоже. А ещё там есть зыбучие пески. Чтобы добраться до горы, надо пройти через зыбучие пески, что невозможно, или искать проход, а это займёт много времени. Да, после вот этого мыса перед Чёртовыми скалами дон Педро нам уже не страшен.
   - Нам-то тоже надо искать проход через Чёртовы скалы. Я на стрелку надеюсь, но не знаю, сможет ли она определить, где окажется мель, а где её не будет.
   Уже вечером, прощаясь с Джоном на ночь, Адель вспомнила про Одиссея.
   - Проплыть мимо сирен можно было и не заколачиваясь в каюте, - сказала она. - Надо было заткнуть уши воском, как сделали люди Одиссея.
   - Я не знаю, что они сделали, но по-моему, крепкое дерево надёжнее воска, - ответил Джон.
  
  

Глава 6

Через Чёртовы скалы

   До сих пор мореплаватели не могли пожаловаться на погоду, исключение составил лишь туман, однако неподалёку от Чёртовых скал ветер стал попутным и необычайно ровным, словно он задался целью всемерно облегчить Джону трудный переход.
   - Просто чудеса! - не удержался моряк от восклицания.
   - Что случилось? - сейчас же спросила Адель.
   - А то, что хоть закрепляй руль и уходи с палубы, а "Бесшабашный" и сам пройдёт по пути, указываемому стрелкой. И самое интересное, что куда бы не уклонялась стрелка, нас всё равно несёт именно туда. Только бы не изменилась погода при переходе через скалы.
   Он старательно избегал употреблять в разговоре слово "ветер", суеверно опасаясь, что из-за этого он переменится.
   - Давай-ка пообедаем, Адель, потому что потом нам нельзя будет отвлекаться, - предложил Джон. - Только подай, пожалуйста, дежурный обед: он будет больше соответствовать торжественности момента.
   Они очень уютно посидели в кают-компании, наслаждаясь вкусными закусками, и каждому казалось, что сейчас они переживают переход от относительно спокойного существования на люгере к периоду волнений и бед. Одно сознание, что они должны перейти через Чёртовы скалы, через которые на памяти Джона никто не переходил, подчёркивало важность предстоящего.
   - На всякий случай, Адель, собери в мешок самые необходимые продукты, захвати фляги с пресной водой и наиболее ценные из своих вещей. Сейчас случиться может всякое, поэтому, если нам повезёт и у нас будет возможность выбраться на скалу, то запас съестного и воды будет нам необходим. Надеясь на лучшее, всегда будь готова к худшему, Адель.
   Девушка понимала здравость совета бывалого моряка, поэтому собрала всё самое необходимое для терпящих бедствие.
   Между тем, люгер подходил к массиву разбросанных в воде на большое расстояние скал. Он миновал несколько проходов между безжизненными гранитными громадами и, повинуясь указаниям стрелки, устремился в узкий проход между крупными каменными островами. Ветер послушно переменил направление и вновь сделался попутным.
   Адель было неприятно плыть в щели между скалами, способными менять своё положение. Ей вспомнился эпизод из "Одиссеи", когда путешественников чуть не раздавили две скалы, но, к счастью, отвесные стены, между которыми плыли они сами, оставались на своих местах. Джон, слышавший об этих местах всякие были и небылицы, с ещё большей тревогой смотрел на скалы. Он ждал, что киль люгера заденет за камень, прочно застрянет на нём, а потом вознесётся на нём ввысь, между тем, как скалы вокруг опустятся в глубину.
   Однако "Бесшабашный" спокойно прошёл мимо каменных стен и стал огибать очередную скалу.
   - Гляди! - вскрикнул Джон.
   Адель оглянулась и увидела, что прохода, по которому они только что проплыли, нет. Его преградил камень, прямо на глазах росший из воды. Он рос и толкал скалы по бокам, а те накренялись, словно сделанные из картона, а потом перевернулись, совершенно изменив очертания только что пройденной россыпи скал. И движение наблюдалось не только в одном месте. Глаз улавливал, как то слева, то справа вырастают скалы, а также как казавшиеся незыблемыми каменные горы переворачиваются и уходят вниз.
   - Как бурлящий котёл, - дала определение Адель. - Удивительно, что нам удалось проскочить.
   - Подожди, - остановил её Джон. - Радоваться рано. Мы всё ещё среди Чёртовых скал. Когда выплывем отсюда, тогда говори.
   Девушке такая осторожность показалась чрезмерной. Она своими глазами проследила за последней скалой, удалившейся от судна на большое расстояние.
   - Но ведь мы миновали скалы, разве не так?
   - Мы их, конечно, миновали, но не ушли от них, - объяснил моряк. - Я бы предпочёл говорить об удачном проходе через скалы только тогда, когда уже не сможем к ним вернуться. К тому же учти, что нам предстоит пересекать их ещё раз, на обратном пути.
   Джон оказался прозорливее Адели. На горизонте сгустились тучи, которые скоро обложили всё небо, поднялся встречный ветер, волны достигли высоты, недоступной разуму девушки. Ещё более её удивляло, что их крошечное судёнышко легко взлетает на вершину водяной горы, стремительно летит в пропасть между валами, а когда над ним уже нависает гребень, грозя раздавить и погрести его под собой, легко выныривает и вновь летит вверх по склону следующей волны. Держаться на ногах на пляшущей палубе было невозможно, а когда оторвавшаяся от гребня волны водяная масса окатывала люгер, то приходилось хвататься за ближайшие предметы, чтобы не быть смытой за борт.
   Впрочем Адель недолго оставалась на палубе. Джон помог ей добраться до входа в каюты и велел сидеть там, не высовываясь. Короткий путь до кают показался девушке таким трудным, что она послушалась доводов моряка и голоса рассудка. Да, действительно, ей нечего было делать на палубе. Джон привык к штормам и знает, как поступить, но его не надо отвлекать своим присутствием, иначе ему придётся делить своё внимание между рулём, парусами и девушкой, не способной держаться на ногах, а способной лишь оказаться за бортом.
   Адель повторяла сама для себя, что бывалому моряку шторм не в диковинку, но бешеные прыжки люгера, водяные стены, между которыми он оказывался и которые даже задерживали ветер, гребни, где неистовые порывы ветра с рёвом набрасывались на судно, непрерывные раскаты грома и сверканье молний, ударявшихся в воду вокруг люгера, всё это внушало почти панический страх. Вот сердце упало, когда "Бесшабашный" нырнул вниз. Вынырнет ли? А вот оно заколотилось, когда люгер вскинулся на гребень...
   Адель решила, что, когда волна их накроет и понесёт в своей толще, она успеет произнести спасительный призыв, и они с Джоном на их люгере чудеснейшим способом высвободятся из-под власти бури.
   Девушка время от времени приоткрывала дверцу, преграждающую вход в каюты, чтобы выглянуть наружу и убедиться, что они всё ещё не тонут. Для этого требовалась осторожность, иначе волна сейчас же врывалась внутрь. Каждый раз Адель удивлялась, что судёнышко по-прежнему держится на плаву.
   Совсем другие чувства обуревали Джоном. Он был уверен в превосходных мореходных качествах люгера, но встречный ветер гнал его к Чёртовым скалам. Искусный моряк противостоял ветру, как мог, но судно неумолимо приближалось к страшному месту. В такую бурю любые камни представляли смертельную угрозу, но скалы, выраставшие, переворачивающиеся и уходящие под воду, казались во сто крат опаснее.
   Буря бушевала уже сутки, и Джон чувствовал, что силы вот-вот изменят ему, а от рёва волн, кипящих у грозных скал, уже сжималось сердце, но чутьё подсказывало моряку, что ветер теряет силу и буря вот-вот пойдёт на убыль. Теперь только бы суметь продержаться, выстоять до конца, не дать судну приблизиться к скалам.
   И вдруг... Адель почувствовала, как под днище люгера что-то поддало, и судно прекратило своё стремительное движение. Оно сильно накренилось на корму, но укрепилось на нежданном насесте довольно прочно. Джон, все силы отдававший, чтобы не приблизиться к стоявшей вблизи скале, тоже испытал все чувства, пережитые Аделью, но он ещё имел возможность увидеть, как люгер неторопливо поднялся над волнами. Ощущение было жуткое.
   При других обстоятельствах моряк решил бы, что им ещё повезло, что они оказались сидящими на вершине скалы, а не были с разрушительной силой брошены на её склон и разбиты вдребезги, но не теперь. Теперь они, как ни надёжно были прикреплены к скале, однако в любой момент могли провалиться в бездну вместе со своей опорой. Счастье ещё, что ветер так ослаб, что не грозил сбросить их вниз теперь же.
   - Что нам делать, Джон? - спросила вышедшая на палубу Адель.
   - Теперь найдётся работа и для Джона, и для Иоганна, и для Жана, и для Ивана, и для тебя, Адель, - бодро объявил моряк. - Ты познакомилась с сильным штормом, а теперь тебе предстоит познакомиться с пересадкой на другое судно.
   Адель недоумённо осмотрелась. Нигде не было видно ни единого паруса.
   - Какое?
   - На плот. Никто не сможет нам сказать, как долго эта скала простоит на своём месте, поэтому надо немедленно приняться за постройку плота. А ты, Адель, собирай всё съестное, какое найдёшь. Бочонки с водой тебе не поднять, так что ты за них даже не берись. За дело!
   Пока Адель торопливо собирала в мешки и узлы съестное и одежду, Джон протянул от кормы люгера до основания скалы сеть канатов, по которым затем стал переправлять вниз доски и брусья, которые выдирал из переборок и даже палубы. Напоследок он столкнул вниз пустые бочонки, хранившиеся в трюме. Часть из них раскололась, а из оставшихся он соорудил вокруг плота нечто вроде поплавков. В центре платформы он установил небольшую мачту. Бочонки с водой он доставил на плот очень осторожно, опасаясь как-нибудь повредить их. Затем очередь дошла до съестного и вещей. Предусмотрительный моряк спустил вниз вёсла, багор и пару гарпунов. Наконец, прихватив с собой компас, карту, лаг и заботливо отвязав стрелку, он помог спуститься Адели.
   Девушка пришла в ужас при виде миниатюрного сооружения, на котором им предстояло теперь плыть. Однако Джон был так уверен в плавучести своего создания, что она решила целиком положиться на его опыт.
   - Сначала мы отойдём подальше от скал, потом я немного отдохну, а затем сделаю тебе, Адель, что-то вроде парусиновой каюты, - перечислил моряк свои будущие действия.
   Он оттолкнулся багром от каменной стены и поднял парус. Ветер надул его, и плот стал неторопливо удаляться от скалы, на которой, как шляпа, надетая набекрень, красовался бедный "Бесшабашный".
   - Я посплю немного? Ты не против, Адель? - спросил Джон, чувствуя, что сейчас упадёт от изнеможения.
   - Конечно, Джон. Ты ложись, а в случае тревоги я тебя разбужу.
   Мощный храп вскоре возвестил, что моряк крепко уснул.
   Адель зорко несла вахту, осматривая море. Сначала она очень боялась, что кто-нибудь вынырнет из волн и полезет на их низкий плот, но потом страх притупился и напряжение спало. Она оглянулась и сумела уловить момент, когда скала задрожала, накренилась, сбросив с себя люгер, и медленно ушла под воду. Джон не напрасно торопился покинуть ненадёжную частицу земли. Неудивительно, что он безмерно устал и вряд ли смог бы проснуться даже в случае крайней опасности.
   Девушка кое-как разобралась в наспех наваленных вещах, разложила их поудобнее, приготовила поесть, чтобы усталый голодный человек при пробуждении смог подкрепиться. Но Джон спал очень долго, так что она могла бы не торопиться. Зато когда он проснулся, аппетит у него был поистине волчий.
   - Кажется, я смог бы сейчас сжевать даже полмешка сырых бобов, - сообщил он, с упоением уписывая остатки копчёного окорока. - Жаль, конечно, что "дежурные" обеды приходят к концу, но мы соорудим нечто вроде очага, где можно будет варить бобы с солониной.
   После еды у моряка появились силы и энергия, зато у Адели, не спавшей слишком долго, глаза закрывались сами собой.
   - Теперь отдыхай ты, Адель, - предложил Джон. - Постепенно жизнь на плоту наладится не хуже, чем на люгере, и мы вновь установим прежний распорядок вахт.
   Адель спала так долго, что не слышала бурной деятельности моряка, а он установил на плоту примитивный руль, получше укрепил мачту, соорудил нечто вроде полотняной палатки, чтобы девушке было удобнее, и накрыл вещи парусиной от дождя и морской воды. Проснувшись, Адель не узнала плот. Теперь это было не просто нагромождение скреплённых между собой досок и балок, а настоящий плавучий дом.
   - А вот и очаг, - с гордостью указал Джон на придуманное им устройство для разжигания огня и приготовления пищи. - Можешь не бояться, что плот загорится. Плохо то, что дров у нас мало, так что придётся варить обед сразу на несколько дней.
   - Джон, ты устроил всё просто чудесно! - воскликнула девушка. - Я бы ни за что не догадалась, что в нашем положении можно жить с таким комфортом.
   Моряк постарался скрыть самодовольную улыбку, а Адель впервые подумала, что у него, хоть и некрасивое, но очень приятное лицо, умное, честное и доброе. Такому человеку можно довериться. Он сдержит своё слово, и никакие препятствия не заставят его отступить от принятого решения.
   Адель настолько привыкла к неприхотливому существованию странницы, случайным ночлегам, трапезам когда у костра, когда и без костра, что очень быстро приноровилась к жизни на плоту и даже привела в идеальный порядок нехитрую кухню. Завтраки, обеды и ужины подавались вовремя. После завтрака Джон, дежуривший ночью, ложился спать, и девушка принимала у него вахту. Словом, жизнь наладилась.
   Обычно от длительного тесного и постоянного общения с одним и тем же человеком быстро устаёшь, если никакие внешние события не отвлекают сознание. Джон являл собой исключение. Он от природы был наделён легким общительным характером, а годы плавания по морям на разных судах и с самыми разными людьми привили ему терпение и такт. Адель ни разу не видела его раздражённым, неразговорчивым, нелюбезным. В немалой степени сохранению самых дружеских отношений помогала очерёдность в работе и отдыхе. Если не считать завтрака, то вместе они проводили лишь время после обеда до наступления ночи, но это была самая приятная для девушки пора. Она с удовольствием ждала пробуждения моряка, потому что её жизнерадостный попутчик развлекал её интересными рассказами о своих приключениях и с удовольствием расспрашивал о её собственных странствиях. Вовремя сказанное слово поддержки или шутка тоже способствовали лёгкости общения.
   Однако их нынешняя безбедная и довольно приятная жизнь была очень уязвима, и мореплаватели это хорошо понимали. Если бы разразился шторм или просто поднялось бы сильное волнение, то их маленькому плоту пришлось бы плохо. Прежде всего их самих смыло бы с деревянного настила вместе со всеми удобствами, которые соорудил Джон, а затем и сам плот оказался бы разбит в щепы.
   - Не проплыть бы мимо острова, - забеспокоилась Адель.
   - Не должны бы, ведь нас ведёт стрелка, а в её точности мы имели случай убедиться, - возразил Джон.
   На шестой день после потери люгера даже Джон стал волноваться, хотя и скрывал своё беспокойство.
   Днём Адель разложила по мискам неизменные бобы с солониной, сваренные ещё вчера, и для поддержания бодрости духа подала сдобные сухарики из сильно уменьшившихся запасов сеньора Хосе.
   - Чик-чирик, - раздалось сверху.
   Адель не сразу разглядела воробья, сидевшего на рее.
   - Привет, - добродушно поздоровался с птичкой Джон. - Ты, приятель, тоже плывёшь с нами?
   - Я хочу крошек, - сказал воробей.
   - Может, тебе размочить сухарик в воде? - спросила Адель.
   Воробей слетел к ним и запрыгал по палубе, потом он задумался и склонил головку набок.
   - Да, пожалуй, так будет лучше, - согласился он.
   Девушка старательно размочила сухарик в воде и положила его перед птичкой. Воробьишка поклевал-поклевал, потом припрыгал к кружке с водой, сел на её край и попил, а затем вернулся к своему обеду.
   - Откуда ты взялся? - спросил Джон, и тут его осенило. - Где-то близко земля?
   - Наконец-то додумался, - задиристо проговорил воробьишко. - Разве стал бы я улетать далеко от земли? Увидел ваш плот и захотел поглядеть, кто на нём плывёт. А плывёте вы, люди, не пожалевшие для меня сухарик. Вы хоть знаете, куда вы плывёте?
   - Мы плывём на остров колдуньи, - ответил Джон.
   - Разве вы не знаете, что это очень опасное место? - удивился воробей. - Всякий, кто сюда попадает, пропадает. Колдунья не любит встречаться с людьми. Ходят слухи, что когда-то она жила среди людей, но её сильно обидели, и она поселилась на неприступном острове, поклявшись, что не станет видеться с людьми.
   - Нам обязательно нужно с ней поговорить, - объяснила Адель. - У неё есть золотое сердечко с красным камнем, способное оживить одного очень хорошего человека. Мы хотим попросить у неё это сердечко.
   - Не даст, - убеждённо сказал воробей. - Ни за что не даст. Если бы моряк был один, то она бы ещё подумала, убить его или нет, а с женщиной она и говорить не станет. Наверное, она постарается убить вас, пока вы не дошли до её жилища.
   - Что же нам делать? - спросил Джон.
   - Я не слышал, чтобы кто-нибудь из людей сумел доплыть до этого острова, да ещё с целью что-то попросить у колдуньи.
   Воробьишко принялся скакать по палубе, возбуждённо чирикая и вертя головкой, а затем сел на туго натянутый канат и оттуда ещё раз внимательно оглядел людей.
   - А может, не убьет. Так удивится, что не убьёт. Всё-таки случай небывалый, так что из любопытства не убьёт. Попробуйте до неё добраться. Только сразу предупреждаю, что выдержать все испытания, которым вы подвергнетесь, будет очень трудно. Увидит она, что вы такие смелые и настойчивые, и решит вас выслушать, а то и помочь. Мы, воробьи, давно убедились, что чем нахальнее поступаешь, тем больше получаешь. Даже те из нас, кто по природе добр и застенчив, ведёт себя развязно, как самый отъявленный разбойник. Вот и вы берите пример с нас, воробьёв.
   - Как зовут колдунью? - с замиранием сердца спросила Адель.
   - Не знаю. И никто не знает. Нам она не представилась.
   - Как до неё добраться? - спросил Джон.
   - Вы приплывёте к лесной части острова, затем двигайтесь к середине. Вы выйдете к совершенно голой земле, где нет ни зелени, ни птиц, ни животных. Там вам могут встретиться лишь какие-нибудь гады или чудовища. На этой земле стоит что-то вроде мёртвого города. Среди него находится замок колдуньи, как она его называет. Только его ещё надо суметь отличить от обычных развалин.
   Воробьишко ещё попрыгал по плоту, осматриваясь, потом попрощался и улетел на остров, уже показавшийся на горизонте.
   - Скоро наши морские приключения закончатся и начнутся приключения на суше, - торжественно проговорил Джон. - По-моему, нам не надо выдумывать всякие хитрости, а лучше последовать совету воробья и честно придти к колдунье с нашей просьбой.
   - Что-то нам встретится на берегу? - сказала Адель в раздумье.
   Мореплаватели так расслабились, когда земля стала приближаться, словно уже ступили на неё и никакие опасности со стороны моря им больше не грозили. Моряк первый заметил невдалеке от них что-то странное.
   - Взгляни, Адель, - указал он в то место, где вода подозрительно бурлила.
   Девушка пригляделась и обнаружила, что почти спокойная поверхность моря в одном месте волновалась. Она то зыбилась, то скручивалась воронкой, словно в воде близ поверхности возилось какое-то животное.
   - Берег совсем близко, - с надеждой сказала Адель.
   - Близко, но мы ещё не причалили, - возразил Джон. - Возьми этот гарпун, Адель, и защищайся им, если оно на нас нападёт. Только не бросай его в это существо, как делают гарпунёры, потому что всё равно промахнёшься, а гарпун потеряешь. Коли им, как пикой, и всё время держи перед собой. Вот так.
   И моряк показал, как девушке следует защищаться.
   - А я возьму себе другой гарпун, - продолжал он. - Хоть бы знать, кто там, чтобы приготовиться.
   Бурление воды не прекращалось и становилось всё ближе, однако и плот неуклонно придвигался к берегу. Но вот что-то бешено закружилось, показалось очень длинное закрученное спиралью тело, разогнулось и свернулось кольцами вокруг плота.
   - Морской змей! - воскликнул Джон. - И надо же такому случиться перед самым берегом! Теперь не зевай, Адель. Если сунется к нам своей мордой, сразу коли его гарпуном.
   Змей всё кружил вокруг плота, выставляя чёрную блестящую спину с рядом роговых наростов, а плот между тем плыл к берегу. Из воды показалась голова змея с широкой пастью, чешуйчатой головой, с каким-то украшением на шее из роговых пластин. Он не торопился, приглядываясь к верной добыче. Вот голова поднялась над плотом и сунулась было к Джону, но змей получил чувствительный удар гарпуном в шею и рассвирепел. Гарпун не причинил ему вреда, но вызвал короткую боль, что вывело чудовище из себя. Он шире раскрыл пасть и вновь ринулся на Джона. На этот раз гарпун застрял у него в горле. Моряк отскочил к Адели, взял её гарпун и приготовился к бою. Змей извивался длинным толстым, величиной с мощный сосновый ствол телом. Он то скручивался, то раскручивался, обвивался вокруг самого себя, а потом со всего маха ударился о плот, отломав от него примерно четверть.
   - Бедный мой очаг! - воскликнул Джон, найдя возможность пошутить.
   Потом длинное тело пронеслось над плотом, смахнув мачту, словно та была соломинкой. Джон едва успел схватить Адель за руку и оттащить от опасного места, иначе девушка оказалась бы задавленной рухнувшим бревном.
   - Берегись, Адель! - крикнул он.
   Над плотом вновь поднялась голова с разинутой пастью и нависла над людьми, но моряк со всей силы метнул в неё багор, и голова упала, с треском отломав от плота ещё несколько досок и уйдя в воду. Плот сильно тряхнуло, а потом так ударило снизу, что он едва не перевернулся.
   - Держись, Адель! - крикнул Джон, втаскивая упавшую в воду девушку обратно на плот.
   Потом длинное, извивающееся в судорогах тело ударило плот сбоку, заставив его сильно черпнуть воду. Мореплаватели повалились на настил, цепляясь за что придётся.
   - Ничего, это продвинуло нас к берегу, - заметил Джон. - Лежи там, где лежишь, Адель, не вставай и крепко держись.
   Сам он встал на колени, сжимая в руках весло. Когда сбоку вновь поднялась страшная раскрытая пасть, в которой застряли два гарпуна, моряк со всей силы воткнул туда же и весло. Змей принялся так извиваться, что вода бурлила вокруг плота, как в кипящем котле, а сам плот то и дело сильно толкало и подбрасывало.
   - Ничего, Адель, как-нибудь продержимся, - успокаивал девушку Джон. - Берег совсем близко.
   В это время змей так ударил по плоту сбоку, что доски взметнулись фонтаном. К несчастью, одна из них угодила Джону в голову, и он упал замертво и его тело соскользнуло в воду. Адель, сама едва удержавшаяся на остатках почти разрушенного плота, в последнюю секунду успела ухватить его за ноги и кое-как втащить на шаткий настил. Из раны над виском обильно лилась кровь, но моряк был жив, хоть и находился без сознания. Теперь девушке приходилось и самой удерживаться на разрушающемся плоту, и удерживать своего спутника.
   Берег был близко и какое-то течение медленно приближало их к нему, однако было очевидно, что плот перестанет существовать раньше, чем его прибьёт к берегу. Змей уже не толкал его, но бурление воды показывало, что он не уплыл далеко, и от него всё ещё исходила опасность.
   Адель почувствовала, что последние уцелевшие доски вот-вот разойдутся под ними и решилась на поступок, о котором не смогла бы и подумать, если бы не убедилась, что способна держаться на воде. Она перетащила тело моряка на доски, всё ещё скреплённые друг с другом, а сама соскользнула в воду. Она сразу же пожалела об этом, представив, что сейчас или змей схватит её за ноги и утянет вниз, или на неё набросится акула, или ещё какая-нибудь пакостная рыбина примется пожирать её снизу, но шли секунды, составляя минуты, а никто не покушался на её жизнь. Тогда она поплыла, держась руками за доски с телом бесчувственного Джона и старательно работая в воде ногами. Плот медленно, но неуклонно приближался к спасительному берегу.
   Адели показалось, что держаться на поверхности солёной морской воды легче, чем это было в пресноводном озере, но вскоре она очень устала и лишь громадным усилием воли дождалась момента, когда доски ткнулись в землю. Она еле выползла на усеянный камнями берег и растянулась у самой кромки воды. В глазах у неё было темно, в ушах шумело. На какое-то время она потеряла сознание.
   - Чик-чирик! Чик-чирик! Чик-чирик! - навязчиво лезло в уши девушки.
   Она начала сознавать, что от неё что-то требуется, но окончательно пришла в себя, лишь ощутив боль в руке. Это её старательно клевал воробьишко.
   - Просыпайся! - торопил он. - Вставай! Наступает отлив и твоего друга сейчас отнесёт в море!
   Адель с трудом, чувствуя ломоту во всём теле, встала и поспешила к своему спутнику. Ей пришлось войти в воду по грудь, чтобы дотянуться до отплывших от берега досок. Пригнав их обратно к берегу, она втащила Джона на камни.
   - Джон! - звала его девушка. - Джон. Очнись!
   - Влей ему в рот воды, - посоветовал воробей. - Вон валяется фляга.
   Оказывается, отлив постепенно обнажал дно и открывал взорам кое-какие вещи с плота. Адель сейчас же принесла флягу и влила в рот моряка немного жидкости. Джон открыл глаза.
   - Славный бренди, - слабым голосом одобрил он. - Дай-ка ещё глотнуть, Адель.
   Оказалось, что во фляге была не вода, а вино.
   - Где морской змей? - спросил Джон.
   Адель не стала ему рассказывать, с каким трудом она подогнала к берегу доски с лежавшим на них без сознания моряком, а объяснила только, что их отнесло к земле, а змей продолжал биться в море, не преследуя их.
   - Вот ведь какие они чудаки, - рассуждал Джон. - Ну, куда, скажите, он полез? Видит ведь, что силы неравные, а нападает...
   - У кого, по-твоему, силы больше? - не понял воробей.
   - Ясное дело, что у нас, раз мы победили, - пояснил моряк.
   Он сел и ощупал рану.
   - Подожди, Джон, я сейчас её промою, - сказала Адель.
   Она принесла воду и стала осторожно смывать запекшуюся кровь.
   - Как я её получил? - спросил Джон. - Я ничего не помню.
   - Змей ударил по нашему плоту, и одна из досок угодила тебе в голову.
   - Чуть-чуть ниже - и мне бы пришёл конец, - спокойно отметил моряк. - Иногда приходится только удивляться случайностям: счастливым, как сейчас, или несчастным. Но я пока не могу встать, Адель, так что подбери наши вещи, какие сумеешь найти, пока не начался прилив. Только будь осторожна, ведь где-то там морской змей.
   Девушка собирала разбросанные по обнажившемуся каменистому дну вещи и относила к Джону. Постепенно она дошла до кромки воды и поглядела вперёд. В одном месте в воде колыхалось в такт волнам какое-то длинное неподвижное тело. Адель не сразу разобрала, что это мёртвый морской змей, а убедившись в этом, с отвращением поспешила прочь.
   Собранных вещей оказалось немного. Там были бочонок с водой, мешок с бобами, узел с мужской одеждой, котелок и, как это ни странно, сумка Адели со всем содержимым, включая деньги и одежду.
   - Эх, стрелка пропала! - горько сетовал Джон. - И компаса нет, и лага. Как двинемся в обратный путь?
   - И на чём? - подхватил воробьишко.
   - На чём, придумать можно, - возразил моряк. - Сделать хотя бы крепкий плот. Но как без стрелки миновать Чёртовы скалы? Разве что пройти по суше? Не очень-то я большой знаток в таких странствиях, но, наверное, другого выхода не будет, если только колдунья не выручит.
   Воробей сочувствовал попавшим в затруднительное положение людям, но эти трудности лично его не касались, а нрав у него был весёлый и беззаботный, поэтому он не мог даже сделать вид, что опечален.
   - Выкрутитесь как-нибудь, - решил он. - Не надо падать духом.
   - Не надо, - согласился Джон. - Раз стрелки нет, то мы пойдём по суше. Только бы раздобыть золотое сердечко. Но прежде всего у меня должна перестать кружиться голова. Иди, Адель, взгляни, ничего больше не выбросило?
   Девушка нашла мешочек с сухарями, но они были испорчены. Зато ей попался бочонок с солониной, и она с радостью прикатила его к Джону.
   - Бобы с солониной, - наша привычная пища, - отметил моряк. - Раскладывай костёр, Адель. Сегодня вся работа достанется тебе, а я буду считаться больным. Посмотри, воробей, никого нет рядом?
   Воробей добросовестно исследовал местность.
   - Никого опасного, - сказал он. - Можете не волноваться. А мне пора домой. Прощайте...
   Путешественники попрощались с любопытной птичкой, и она улетела.
   Адель принесла из леса сухих веток и сучьев, достала из сумки огниво и разложила костёр. Она привычно воткнула в землю две рогатины, а на них на палке повесила котелок. Густой суп с бобами и солониной варится долго, но пока можно было и отдохнуть.
   - А ведь некоторые не верят в существование морского змея, - сообщил Джон.
   - Набросился бы он на них, тогда сразу бы поверили, - ответила Адель сквозь сон. - Ты очень ловко его сразил.
   - Очень уж эти гады живучи. С китом меньше возишься, чем с ним...
   Девушка уже не слышала рассуждений спутника, потому что спала.
   Джон разбудил её, когда похлёбка сварилась. Он двигался вяло и с трудом, но уверял, что чувствует себя значительно лучше. Почти совсем стемнело, поэтому запоздавший обед походил скорее на ужин. Голодным людям он показался очень вкусным.
   - По-моему, это даже лучше "дежурного" обеда, да, Адель? - спросил Джон, подкладывая себе добавку. - Мне кажется, что голова у меня кружилась не от удара, а от голода. Завтра я буду совершенно здоров.
  
  

Глава 7

На острове колдуньи

   Неизвестно, отдых помог или сытный обед, но утром моряк заявил, что превосходно себя чувствует и готов выйти в путь. Осталось загадкой, искренне ли он говорил и не скрывал ли слабость и головокружение.
   После завтрака, представлявшего собой остатки ужина, Джон распределил груз и взвалил на себя самое тяжёлое. Адель взяла объёмный узел и свою сумку.
   - Джон, это нечестно! - не выдержала она. - Ты дал мне совсем невесомые вещи, а сам взял неподъёмную ношу.
   - Всё в порядке, - ответил моряк. - Не настолько мы богаты, чтобы говорить о неподъёмном грузе. Всего-то бобы да солонина, и тех мало. Неси, что я тебе дал, Адель, и поверь мне, что ты сейчас выглядишь словно богатырь, несущий на плечах невероятный вьюк.
   Адель не знала, благодарить ли ей заботливого спутника или сердиться на несправедливое разделение тяжестей.
   - Чик-чирик! - раздалось сверху, когда они уже углубились в лес. - Привет.
   - Привет, воробей, - жизнерадостно поздоровался Джон. - Как дела?
   - Какие у меня могут быть дела? - удивился воробьишко. - Птенцы уже выросли и в наших с воробьихой заботах не нуждаются. Сейчас у меня одно дело - на вас посмотреть, а заодно предупредить, что впереди вас ожидает встреча.
   - Встреча с кем? - испугалась Адель.
   - С женщиной. Она дала мне кусочек хлеба, так что вы её не боитесь. Я рассказал ей о вас, и она ждёт вас на поляне впереди. Может, она и вам даст хлеба. Я ничего не знаю вкуснее хлебных крошек. Идите скорее!
   - Это не колдунья? - спросил моряк.
   - Наша колдунья уже стара, а эта ещё молода, - объяснил воробей.
   - Нам выбирать не приходится, - рассудил Джон. - Раз встреча неизбежна, то пусть она состоится поскорее. Кто знает, может, эта женщина нам поможет.
   - Откуда только она взялась? - удивлялся воробьишко. - Сроду здесь не было людей.
   Адель думала, что поляна, о которой говорила птичка, совсем близко, но ошиблась. Они шли часа два, не меньше, пока перед ними не открылась обширная поляна с белевшими кое-где поваленными стволами больших берёз. Если бы появление здесь людей не было исключено, то девушка решила бы, что такое место идеально подходит для пикника.
   На большом стволе почти в центре поляны сидела полная женщина средних лет, но явно старавшаяся казаться моложе. Её платье подошло бы для бального наряда Золушки, если бы не размер, и в этом лесу казалось особенно неуместным. Волосы женщины были золотистые, тщательно завиты и уложены в замысловатую пышную причёску, украшенную разноцветным жемчугом. Лицо было бы приятным, если бы его не портила напускная наивность.
   - Здравствуйте, добрые люди, - радостно приветствовала она путников. - Я слышала, что вы направляетесь к моей старшей сестре, а эта милая птичка рассказала мне, что вы идёте прямо навстречу мне.
   Она очаровательно улыбнулась Джону и Адели и посмотрела на воробья.
   - Чирик-чик-чик, - прощебетала она.
   - Чик-чирик, - поправил её воробьишко. - Не надо переиначивать мои слова.
   - Я могу часами играть со всякими птичками, зверюшками и рыбками, - призналась женщина. - Мама всегда ругает меня за мой весёлый нрав, а старшая сестра считает чуть ли не полудурком.
   Она обиженно надула губы и шаловливо прищурилась.
   - Одна только средняя сестра меня терпит, но и от неё я выслушиваю много упрёков.
   Нам обязательно надо повидать вашу сестру, - сказала Адель. - У неё есть золотое сердечко с красным камнем, которое способно оживить очень хорошего человека. Мы проделали далёкий и опасный путь по морю, перебрались через Чёртовы скалы, пережили много приключений, чтобы попросить у неё это золотое сердечко.
   - Не думаю, что она вам его отдаст, - возразила женщина. - Она даже мне его не дала, хоть я волшебница и могла бы найти ему славное применение. Оно бы очень подошло к моему наряду из золотой парчи.
   И вновь губы женщины сложились в обиженную гримасу.
   - Но я добрая волшебница, поэтому не буду вам завидовать, если сестрица отдаст его вам. Наоборот, я вам помогу. Дело в том, что она не желает меня видеть даже на самый короткий срок. Я иногда прилетаю сюда, но каждый раз она насылает вихрь, и я выкатываюсь из её владений, так с ней и не увидевшись. Сейчас у меня есть к ней поручение от средней сестрицы, но я не смею даже приблизиться к её замку. Теперь у меня вся надежда на вас. Если вам удастся к ней пробраться, то вы передайте ей, что у средней сестрицы вышел весь омолаживающий бальзам, и она просит прислать ей запас на несколько десятков лет.
   Волшебница подмигнула и сообщила:
   - Это я у неё потаскала все пузырьки с бальзамом, а изготовлять его умеет только старшая сестрица. Скажите также, что мама совсем постарела без этого бальзама. Для верности я дам вам зеркало. Сами понимаете, что оно волшебное. В нём можно увидеть всё, что захочешь. Вы кого-нибудь хотите увидеть?
   - Авдея и Барбоса, - сейчас же сказала Адель.
   - Смотри.
   Волшебница пригласила взглянуть в потёртую зеркальную поверхность, и девушка увидела, как исчезло её отражение, стекло замутилось, а потом в нём очень отчётливо проступили мельница, мельник, Авдей, сыплющий зерно из мешка и открытая дверь, в которую заглядывают Барбос и Борька.
   - Спасибо, - поблагодарила её Адель. - Я вижу, что мои друзья на мельнице.
   Женщина жеманно улыбнулась и повела плечами.
   - А теперь взгляни снова.
   Адель увидела лесорубов, а среди них красивого сильного парня, орудующего топором, как пёрышком.
   - Кто это? - спросила она, ожидая услышать предсказание.
   - Этот юноша мне очень нравится, - призналась женщина, с восторгом разглядывая изображение. - Он меня не замечает, когда я появляюсь среди людей, но я скоро ему объяснюсь. Мне бы только несколько раз обтереться чудесным бальзамом. Правда, он хорош? До него я была влюблена в бакалейщика, но он обвешивал покупателей, так что мне поневоле бросился в глаза его некрасивый нос...
   Джон деликатно кашлянул, и волшебница примолкла.
   - А тебе, моряк, придётся защищать свою даму, пока вы не придёте в дом к сестре. Как только вы туда войдёте, то уже ничего не опасайтесь. Она вовсе не злая, как о том говорят. Она всегда была неразговорчива, а злой не была. Её так сильно обидели жестокие и завистливые люди, что она удалилась на этот остров и никого не хочет видеть. Даже средняя сестра не смеет к ней прилетать, а уж меня она всегда терпеть не могла. Однако, увидев шаль и заглянув в зеркало, она сразу смягчится, а в таком настроении она обязательно вам поможет.
   - Мы выполним ваше поручение, добрая волшебница, - сказал Джон.
   Женщина кокетливо посмотрела на него, а потом закрылась рукавом.
   - Ты меня смущаешь, - сообщила она. - У тебя такой взгляд, что тебе, наверное, приходится отбиваться от женщин.
   Джон растерялся.
   - Зеркало я заверну в эту шаль. Я её сама выткала из особых ниток. Правда, красивая? Вы отдайте ей зеркало в этой шали. И скажите, что я посылаю ей от средней сестры зеркало, а от себя - шаль. К сожалению, я не смогу пойти с вами, иначе вместе со мной пострадаете и вы. А без меня вы подвергнетесь меньшей опасности. Так что я поспешу улететь, пока сестрица меня сама не выгнала.
   Волшебница легко, несмотря на полноту, оттолкнулась от земли и исчезла в лёгкой дымке. У Адели был готов сорваться с губ вопрос о колдунье Маргарите, но так и остался невысказанным.
   - Спрячь зеркало и шаль в свою сумку, Адель, - посоветовал Джон. - Вот бы никогда не подумал, что волшебницы такие. Я кое-что подобное слышал в портовой таверне, но не ожидал услышать от волшебницы.
   - Жаль, что она не дала ещё крошек, - вставил своё слово воробей. - Ну, я полетел. Прощайте.
   - Спасибо, - поблагодарили его путешественники.
   - Я думаю, что обедать ещё рано, - сказал Джон. - Мы недавно вышли. Продолжим наш путь.
   За время морского перехода Адель отвыкла от долгой ходьбы, но она отдохнула пока беседовала с волшебницей, поэтому бодро последовала за своим спутником. В этот день они так и не миновали лес. Лишь к вечеру следующего дня они очутились на опушке, и их вниманию предстал город с одноэтажными строениями, странными храмами и чем-то вроде дворцов с башнями.
   - Заночуем здесь, а утром пойдём искать дворец колдуньи, - решил Джон. - До чего же странный город! В скольких местах я побывал, а такого не видывал. Домики низкие, вроде как к земле прибитые, а уж храмы до башни готовы небо проткнуть. Должно быть, людям, которые когда-то здесь жили, нелегко приходилось от господ да священников.
   Утром, едва путешественники позавтракали, прилетел совершенно встрёпанный воробей.
   - Ну, и натерпелся же я страху! - закричал он. - Хотел отыскать для вас замок колдуньи, влетел в один из дворцов и едва не попал на обед к змее, вспорхнул к окну, а там уже вытягивает шею другая змея. Окошко маленькое - не проскользнуть. Я полетел к двери и прошмыгнул между тремя змеями сразу. Тогда я решил быть повнимательнее и осмотрелся. И что же? У каждой стены, под каждым камнем, в каждом доме видны ядовитые змеи. Для меня-то безразлично, попаду я в брюхо к ядовитой или неядовитой змее, но для вас большая разница, среди каких змей идти, так что будьте осторожны. Даже не знаю, как вы пойдёте: там шагу нельзя ступить без опаски, что придавишь какую-нибудь гадину.
   - Спасибо, что предупредил, - поблагодарил Джон.
   - Вы думайте, точно ли вам надо туда идти, а я полечу предупредить наших, чтобы были осторожны. Прощайте.
   Воробьишко упорхнул.
   - Представить трудно, что весь город усеян змеями, как испорченная солонина червями, - рассуждал моряк. - Мне приходилось видеть змей, даже видел яму, где змеи так и кишели, но чтобы весь город... Может, нашему воробьишке со страху померещилось это изобилие гадов? Пойдём на разведку, Адель, а если это правда, то подумаем, что нам делать.
   Девушке очень не хотелось идти в змеиное царство, но выбирать не приходилось, и она повиновалась с самыми мрачными мыслями. Они вышли из леса, где Джон напоследок сломал две палки и одну из них дал Адели. Осторожно шаря в траве палками, они вышли на пыльное пространство, где не было ни травинки, ни деревца, ни кустика, а были лишь каменные строения.
   - Ага! - воскликнул моряк и палкой отбросил змею, поднявшую голову из-под камня. - А вот ещё одна! Да, их здесь не счесть!
   Адель, сама не сознавая, что делает, схватила Джона за руку и потащила его обратно на опушку леса. Она была близка к панике.
   - Отдышись и успокойся, Адель, - увещевал её моряк. - Нам надо хорошенько подумать, что делать. Ясно, что без подготовки туда не сунешься...
   - Джон, я туда не пойду! Ничего не обдумывай, потому что я не смогу заставить себя там пройти, даже если бы я была в латах, которые змеи не смогли бы прокусить! - уверяла девушка, дрожа от ужаса. - Меня теперь до конца жизни будут мучить сны про змей.
   Моряк с сочувствием посмотрел на испуганную спутницу.
   - Я тебя понимаю, Адель, - как можно спокойнее и ободряюще заговорил он. - Но змеи заполнили весь город и нельзя пробраться к колдунье, не пройдя через них. Летать мы не умеем, да если бы и умели, то немного бы выиграли от этого. Улицы мы бы видели, но в дома пришлось бы влетать через окна и двери, а ты слышала, что наш воробей едва увернулся от этих гадов. Впрочем раз летать мы не умеем, то нам и обсуждать эту возможность незачем. А всё-таки, умеем мы летать или способны лишь ходить по земле, но всё равно нам надо попасть в город.
   Адель решительно помотала головой.
   - Не надо. Послушай, что мы можем сделать, Джон. Когда колдун Жан посылал меня на поиски моего Франка, он предупредил, что я имею право в случае крайней необходимости вызвать его. Эта возможность у меня единственная. Он предупредил, что лучше всего сохранить её до момента, когда я буду уже у колдуньи Маргариты. Но, по-моему, сейчас у нас безвыходное положение, и нас может спасти только помощь колдуна Жана.
   В этот миг она подумала, что могла бы попросить добрую волшебницу показать ей Франка, и удивилась, что забыла об этом.
   Джон внимательно выслушал её и решительно возразил:
   - Ты сейчас слишком взволнована, чтобы думать, Адель. В тебе говорит страх, а он плохой советчик. Как можно лишаться единственной возможности позвать на помощь из-за такой ерунды?
   - Ерунды???
   - Конечно. Мы с тобой вдвоём, а это большое преимущество перед одиночеством, к тому же у нас есть время подготовиться к походу в город. Представь, что было бы, если бы ты была одна, тебе угрожала опасность и у тебя не было бы времени её отразить. Вот тогда и требуется помощь колдуна. Ты не знаешь, что тебе сулит будущее. Если мне предстоит отнести золотое сердечко на мельницу к твоим друзьям, а тебя при этом не будет, значит, мы расстанемся, и ты останешься одна. Прибереги возможность позвать на помощь для этого времени, а мне позволь самому решить, как поступить.
   Рассудительная речь моряка успокоила Адель. Особенно её утешило напоминание о пророчестве Торы и видении под мельничным колесом. Если Джону суждено оживить Пахома Капитоныча, то он не погибнет от укуса змеи, а ей ещё предстоит встретить парня с русыми волосами, значит, и ей умирать ещё рано.
   Моряк уселся на землю и принялся молча думать, то утвердительно кивая, то покачивая головой в такт своим мыслям. Наконец, он заговорил.
   - Я припоминал, что же мне рассказывали о змеях. Кое-что я считаю невыполнимым, потому что нет у нас для этого ни умения, ни сноровки, но один выход из нашего положения я вижу. Говорили мне, что змеи улавливают, когда кто-то ступает по земле, и стараются уползти с дороги...
   - Они хорошо уловили наши шаги, но поспешили к нам, - возразила Адель.
   - Они не поспешили к нам, а лишь высунулись из-под камней. Их слишком много, поэтому нам было бы опасно надеяться лишь на шум шагов. Говорят, что в этих случаях хорошо применять специальные трещотки. Слыша учиняемый ими грохот, любая змея поспешит убраться прочь.
   Девушка поразмыслила.
   - Можно попробовать, - решила она. - А если это не поможет, то мы отступим и позовём колдуна Жана.
   - Забудь про него, пока с тобой я, - посоветовал Джон и отправился собирать материал для трещоток.
   Адель не имела ни малейшего представления о том, как должны выглядеть эти трещотки. Как выяснилось, моряк тоже этого не знал, но, будучи мастером на все руки, он сам придумал их конструкцию, а когда соорудил их и одну протянул девушке, то это оказалась длинная расщепленная палка с прикреплёнными к ней расщепленными палками меньшего размера. Когда ею ударяли о землю, то этот инструмент издавал резкий треск.
   Было решено не идти сразу же в змеиный город, а сначала поесть и заодно насобирать топлива на случай ночёвки в городе. Джона тревожила не ночная прохлада, а змеи, которые могли подползти к ним в темноте. После обеда сразу вышли в путь.
   - Посмотрим, удачны ли мои трещотки, - не без внутреннего трепета проговорил Джон.
   Увидев первую же змею, он ударил палкой о землю. Послышался треск. Змея помедлила немного, а затем тихо скользнула в сторону. Следующая змея тоже не была склонна слушать столь резкие звуки.
   - Похоже, мы нашли выход из создавшегося положения без помощи твоего колдуна, - заметил моряк.
   Он и Адель, пройдя подальше, где змей было особенно много, подняли такой треск, что живо расчистили себе путь.
   - Я думаю, нет смысла осматривать лачуги и маленькие домишки, где дверные и оконные проёмы ничем не загорожены, - сказал Джон.
   Но из любопытства Адель заглянула в один из таких домов. Там были две комнаты, но кроме частично каменных, частично глиняных стен, земляного пола и глиняного потолка там ничего не оказалось.
   - Странно здесь, - заявила она. - Такое чувство, что жильцы уехали отсюда, увезя с собой всё вплоть до самого ненужного предмета.
   - Наверное, у них не было ненужных предметов, - ответил Джон.
   Храм, в который они вошли, был массивным, величественным и отличался крепостью постройки, но ни снаружи на нём не было никаких украшений, ни внутри ничто не указывало на то, в честь какого бога был возведён этот храм. Пустые обширные и высокие залы соединялись переходами с множеством колонн, но не было на них ни фресок, ни резьбы, ни каких-либо надписей. Кроме великого множества самых различных змей, расползавшихся при неистовом треске, поднимаемом путешественниками, ничто не оживляло и не украшало строение. Но зато разноцветные узорчатые гибкие тела змей очень красиво смотрелись в углах, в нишах и во всех выемках стен.
   - Здесь никто не может жить, - решил Джон, выводя Адель из этого храма. - Даже колдунья.
   Дворец, если так можно было назвать трёхэтажное строение с множеством совершенно пустых комнат, залов, коридоров и лестниц, тоже оказался необитаем. Лишь змеи облюбовали себе это жилище, свернувшись в кольца, обвившись вокруг столбов, свешиваясь с балок. Они недовольно шипели, словно были законными владельцами замка и незваные гости очень им докучали, но всё-таки отступали перед грохотом трещоток.
   За этот день путешественники не обошли и трети мёртвого города. Когда стало темнеть, Джон выбрал для ночёвки широкую ровную площадку подальше от домов и разжёг маленький костёр. Дежурили по очереди, но дежурному приходилось время от времени колотить по земле своей трещоткой, что мешало спать напарнику, поэтому отдыха такая ночь не принесла.
   Утром, позавтракав остатками вчерашнего ужина, Джон и Адель вновь принялись обследовать храмы и дворцы. Один из дворцов оказался больше, чем все остальные. Путешественники долго шли по анфиладам комнат, а конца им не предвиделось.
   - У меня такое чувство, что мы идём по кругу, - призналась Адель. - По-моему, мы уже были в этом зале.
   - Это легко проверить, - ответил Джон и нарисовал камнем на стене большой якорь. - Пошли дальше.
   Адели казалось, что они заблудились и блуждают по лабиринту, из которого наружу выходило множество дверей, но они пришли всё-таки в залу с рисунком Джона.
   - У меня уже голова кружится, - призналась девушка. - Что за гигантское здание!
   - Плохо, что и оно оказалось нежилым, - сказал Джон, и лицо его омрачилось. - По-моему, мы не найдём колдунью и в других дворцах.
   Действительно, когда они обошли весь город и, усталые, присели на площадке, разогнав предварительно с неё змей, они были близки к отчаянию.
   - Может, она переехала и живёт теперь в другой части острова? - предположила Адель.
   - Вряд ли, - усомнился Джон. - Её сестрица ясно сказала, что она здесь. Жаль, что она не уточнила, где именно. Правда, она сама этого может не знать, раз колдунья без всяких сожалений выпроваживает её со своего острова. Мне кажется, что я уже на пороге.
   - На пороге чего? - не поняла Адель.
   - На пороге открытия. Не могу сказать, в чём оно заключается, но какая-то мысль точит меня изнутри, как червь. Мы где-то были и что-то видели, но не сделали вывод. Я жду, когда эта мысль проточит меня насквозь и вырвется, наконец, на свободу, но полагаю, что за это время мы успеем поужинать, а, может быть, и переночевать. Ты, Адель, разводи костёр, но старайся сжечь как можно меньше сучьев, а я предоставлю себя в распоряжение тайной мысли.
   Девушка старалась двигаться как можно тише, чтобы не мешать Джону думать, однако поспел ужин, а мысль его так и осталась потаённой.
   - А всё-таки разгадка где-то рядом, - сообщил Джон, поглощая бобы с солидной порцией солонины. - К ужину её позвать ещё не могу, но, ручаюсь головой, что она уже чувствует запах нашей похлёбки.
   - Надеюсь, что завтракать мы будем уже втроём, - ответила Адель, которая кроме усталости ничего не чувствовала.
   Спать ей не помешал даже грохот трещотки, а когда она сменила Джона у тускло светящегося костра, то только необходимость ударять о землю трещоткой не давала ей уснуть.
   Утром Адель была вялой и усталой, а Джон проснулся бодрым и довольным.
   - Хорошая вещь - сон, - вещал он. - Уж каких только чудес не видел я во сне за свою жизнь, а всё-таки никогда не думал, что во сне можно ещё и думать. Веришь ли, что я думал всё время, пока дежурил, и продолжал думать пока спал, но решение пришло ко мне только в момент пробуждения. Теперь я ещё раз его обдумаю и результат сообщу тебе. Я вижу, что ты не отдохнула, Адель, но оставаться здесь ещё на одну ночь мы не можем, потому что у нас нет топлива для костра, а раз так, то мы не можем задерживаться даже на лишнюю минуту.
   Адель это понимала и уже разогревала еду.
   - Теперь смотри на этот чертёж, - сказал Джон после завтрака и принялся пальцем чертить в сухой пыли план. - Это тот большой дворец, где мы блуждали. Однако мы прошли его лишь по внешней окружности, хоть нам и казалось, что мы петляли в лабиринте. Внутрь дворца мы не попали. Сейчас мы туда вернёмся и как следует поищем вход внутрь.
   Девушка признала, что моряк прав, и они вернулись во дворец.
   - Вот здесь, у входа, через который мы вошли, я нарисую...
   - Только не якорь, Джон, - предупредила Адель, помнившая, как их запутали две стрелы Пахома Капитоныча. - Ты уже рисовал якорь, так что теперь нарисуй что-нибудь другое.
   - Якоря бывают разные, - возразил моряк, но нарисовал трёхмачтовый корабль.
   Девушка недоумевала, глядя, как скрупулёзно он вырисовывает каждую снасть.
   - Ты, как художник, любишь точность, - сказала она.
   Джон с удовольствием осмотрел своё творение и кивнул.
   - Без точности в нашем деле невозможно, - согласился он. - Но с художником меня сравнивать нельзя. Ведь художнику важно, чтобы корабль был только похож на корабль, а всё внимание он уделяет красоте и общему впечатлению от своего рисунка. А попробуй на его корабле пуститься в плавание, так тут же и потонешь, потому что многое изображено не совсем так, как должно, многое же и вовсе не нарисовано. А на моём корабле всё точно до мельчайшего троса. Трехмачтовик я выбрал не случайно, а затем, что три мачты приносят удачу. Идёт мой корабль под всеми парусами как при попутном ветре, так что нам должна сопутствовать удача. Теперь мы пойдём... хотя бы в ту сторону и будем осматривать каждую стену, каждый выступ и каждое углубление, где может оказаться дверь или просто ход.
   - А может, люк в полу, - предположила Адель.
   Джон потёр щетину на щеке, поморщился и кивнул.
   - Люк мы тоже не можем исключить, хоть это и затруднит нам поиски.
   Непрерывно гремя трещотками и распугивая крайне недовольных змей, они обследовали каждый уголок, бугорок и выемку первого и второго помещения, осмотрели земляные полы, но ничего не нашли. Обследовав седьмой зал, Адель усомнилась, хватит ли им месяца на то, чтобы довести дело до конца.
   - Не пугайся раньше времени, - отозвался Джон. - Возможно, ход отыщется раньше, чем мы дойдём до середины пути, а вероятнее всего, что таких ходов несколько, и нам остаётся отыскать ближайший.
   Миновав двадцатое помещение, они решили отдохнуть в двадцать первом.
   - Хорошо-то как! - воскликнул моряк, растянувшись на полу и постукивая трещоткой для полной безопасности.
   Адель тоже с удовольствием легла на пол, не думая о покрывавшем его толстом слое пыли.
   - Долго отдыхать не будем, - предупредил Джон.
   Он перенёс свою трещотку на другую сторону и ударил по полу, чтобы отпугнуть зелёную змейку, не желавшую уползать.
   - Постой-ка! - воскликнул он и стукнул ещё раз по тому же месту, а потом стал постукивать около. - Пусть меня съест акула, если там не пустота!
   Адель вскочила на ноги, охваченная не меньшим азартом, чем Джон, и оба они принялись разгребать пыль, расчищая пол. Оказалось, что он выложен каменными плитами, одна из которых скрывала под собой пустоту, но, как ни пытались путешественники её поднять, она не поддавалась.
   - Я уверен, что это люк, но также чую, что здесь кроется какой-нибудь хитроумный механизм, - сказал Джон. - Конечно, волшебница не будет так неосторожна, чтобы скрывать ход в своё убежище обычной плитой, которую поднимет любой бродяга. Попробуем разгадать секрет.
   Они пытались нажимать на плиту в разных местах, ощупали весь пол и стены, ища камушек или выступ, на который надо надавить, чтобы сдвинулась плита, но все их усилия были тщетны.
   - Как же нам быть? - спросила Адель.
   - Опять-таки надо поразмыслить, - отозвался Джон. - Ясно, что плита должна каким-то образом сдвигаться. Ясно также, что и все другие ходы не открываются просто так. Надо найти что-нибудь маленькое, совершенно незаметное для глаз, на что надо нажать. Я знал одного кабатчика, который, как выяснилось позже, проделывал такие штуки: если попадал в его заведение богатый человек, а свидетелей не было, то этот кабатчик в нужный момент нажимал на крошечную шляпку гвоздика, и пришедший падал в раскрывшийся под ним люк, а уже внизу с ним, оглушённым, расправлялись должным образом. Он убил таким способом нескольких человек, а потом с ним самим разделался точно так же его пособник и сбежал со всеми деньгами. Я к тому это рассказываю, что нам надо обследовать пол и стены ещё раз.
   Они самым тщательнейшим образом ощупали поверхности, перемазались в пыли, устали до крайней степени, но цели не достигли. Напоследок Адель зацепилась ногой за ремешок сумки и навзничь упала на каменную плиту, сильно ударившись подбородком. Висящее на шнурке кольцо, стукнувшись о плиту, больно вдавилось в грудь. Моряк, сделал падающее движение в бессильной попытке поддержать девушку, и увидел, как заветная плита раскололась, открыв чёрный пролом. В последнюю секунду, почти бессознательно, он оттащил начавшую проваливаться Адель прочь.
   - Ты не ушиблась, Адель? - заботливо спрашивал он плохо ещё соображавшую девушку. - У тебя кровь.
   - Не очень, - ответила Адель. - Это я ударилась о камень. Ничего, просто ссадина. Но как раскололась плита?
   - Наверное, ты нажала на какую-то пружину, когда падала, - сказал Джон. - Если ты не расшиблась, то твоё падение нам очень помогло...
   Он умолк, увидев две высохшие руки, высунувшиеся из-под плиты и нащупывающие края пролома. Какое-то существо находилось внизу и явно собиралось выбраться наверх. Чем-то недобрым веяло от безмолвных усилий неизвестного. Джон и Адель отступили от ямы и с ужасом наблюдали, как руки напряглись, над полом показалось страшное лицо, похожее на обтянутый жёлтой кожей череп с ввалившимися глазами, совершенно потерявшимися среди обведших их чёрных кругов. Тонкие запавшие губы открылись в судорожной гримасе, обнажившей гнилые зубы. Особенно страшным показался девушке провалившийся нос отвратительного истощённого существа, одетого в чёрные лохмотья. Безволосая макушка с зеленоватыми пятнами внушала неудержимую брезгливость.
   - Если это не мертвец или его подобие, то я не моряк, - объявил Джон. - Мы по неведению выпустили его на свободу и теперь будем от него спасаться.
   Он схватил Адель за руку и, гремя трещоткой, пустился наутёк, таща девушку за собой. Адель еле поспевала за ним. Они пробежали по залам и переходам и, не слыша за собой погони, остановились, задыхаясь.
   - Не знаю, что нам делать дальше, но от него мы, кажется, убежали, - сообщил Джон.
   Адель боялась верить в такое счастье. Она прислушалась и уловила звук неторопливых шагов. Существо, передвигая ноги очень медленно и с усилием, неспешно вошло в зал, заставив путешественников броситься от него прочь. Но, как быстро они не бежали, преследователь неизменно настигал их, стоило им остановиться. Они обежали весь город, надеясь, что их оставят в покое, но иссохшее существо не прекращало погони. Даже в лесу им было невозможно спрятаться, зато мертвеца, как называл его Джон, было нелегко различить за деревьями, так что его неторопливое появление было там до ужаса внезапным.
   - Вернёмся в город, - предложил Джон, задыхаясь от бега. Он поддерживал потерявшую силы Адель, не давая ей отстать и оказаться первой жертвой страшного существа.
   Это бегство было похоже на кошмарный сон, где человек бежит и не может убежать от опасности. Существо не торопилось. Оно спокойно и методично следовало за людьми, изматывая их. Было очевидно, что эта погоня закончится ещё до вечера.
   Адель изнемогала, но крепилась. Она понимала, что спасти их может только чудо или помощь колдуна Жана, однако она видела уже столько чудес, что ждала до последнего, когда всякая надежда исчезнет и существо уже протянет к ним свои костлявые руки. Но где же это чудо? У неё в глазах от изнеможения прыгали красные круги. Она оглянулась и обнаружила, что мертвец совсем близко. И вдруг розовое марево заслонило от неё преследователя. Думая, что теряет сознание, она хотела было позвать колдуна Жана, но Джон дёрнул её за руку и почти поволок за собой.
   - Быстрее! Попробуем пробраться через пролом, - задыхаясь, торопил он.
   Адель поняла, что марево застилало не её мозг, а пространство между ними и существом, встав препятствием на пути последнего и предоставив им возможность спастись. Она и сама не поняла, каким образом вновь очутилась перед расколотой плитой. Джон первым нырнул в пролом и помог спуститься девушке. Здесь было темно, пахло плесенью и сыростью. Джон стучал своей трещоткой, чтобы распугать невидимых змей, если они здесь обитают, и вёл девушку, не отпуская её руки, чтобы не потерять в темноте. Они шли наугад, не зная, что или кого встретят на пути. Иногда они натыкались на каменную колонну, но, обойдя её, шли дальше. Раз такая колонна рассыпалась, когда они налетели на неё. Боль, испытанная при ударе, немного привела Адель в чувство.
   - Осторожнее! - прозвучал в темноте голос Джона. - Как бы нам не вызвать обвал.
   И они пошли вперёд тихо, стараясь нащупать, нет ли впереди какой-нибудь преграды. Но скоро их утомлённое внимание перестало им подчиняться, и они двигались дальше как придётся, лишь бы куда-то идти. Адель, почти не сознававшая, что всё ещё передвигается на ногах, вновь ощутила, как ударилась о какую-то стену. Послышался треск и шум падающих камней, и Джон оттащил её назад. Чернота перед ними сменилась серыми сумерками.
   - Здесь всё так отсырело, что рушится от малейшего нажима, - сделал вывод Джон. - Куда мы пришли?
   Перед ними предстал неширокий и очень высокий коридор, слегка освещаемый через амбразуры в потолке.
   - Здесь нет змей, - отметил Джон. - Хоть в этом повезло.
   Адель шла за своим провожатым, от усталости почти слепая. Опомнилась она от вскрика Джона. Сейчас же она почувствовала, как что-то подняло её вверх, и она закачалась на каких-то верёвках, прижатая к ним неудержимой силой. Она попыталась вырваться, но лишь ещё сильнее запуталась в липкой сети. К одной верёвке у неё прилипла рука, талия оказалась охвачена другой верёвкой, шею давило гибкое кольцо, а ноги не могли оторваться от клейкой массы, покрывавшей верёвку внизу.
   - Поменьше шевелись, - посоветовал Джон откуда-то сбоку. - Мы угодили во что-то вроде паутины. Липкая, чёрт! Я попробую освободиться, а потом помогу тебе.
   - Я тоже попробую освободиться, - заявила Адель.
   - Не шевелись, - настойчиво повторил моряк. - Виси себе спокойно и отдыхай, потому что освободиться ты не сможешь. А у меня в кармане нож, и мне надо только добраться до этого кармана... Вот... Сейчас я извернусь... Готово!
   Адель слышала возню, вздохи и пыхтенье, а потом почувствовала, что сверху к ней кто-то приближается. Это был огромный мохнатый паук самого что ни есть зловещего вида. Его круглые глаза с жадностью так и ощупывали добычу.
   - Джон! Ко мне ползёт паук! - в испуге закричала девушка. - Это монстр, а не паук! Он больше меня раза в три!
   - Вижу. Сейчас, - пропыхтел моряк.
   Адель не могла повернуть голову, но краем глаза увидела, что Джон буквально прыгнул сбоку на паука, причём его ноги не были освобождены от верёвок, оказавшихся ни чем иным, как паутиной. Смельчак нанёс пауку удар ножом, вцепился в него и не отпускал, несмотря на мохнатые лапы, в кровь царапающие его тело. Все его усилия сводились к тому, чтобы не дать пауку отползти на безопасное расстояние, куда не мог дотянуться скрученный по ногам человек, а также увёртываться от грозных челюстей. Кроме того, он при каждом удобном случае бил своего противника ножом. Адель слышала, как сталь ударяется обо что-то твёрдое, и решила, что паук закован в непроницаемую броню. Она с волнением ждала момента, когда надо будет призвать на помощь колдуна Жана, но Джон, изловчившись, нанёс пауку удар в уязвимое место. Мерзкое насекомое так судорожно задёргало лапами, что моряк поневоле его выпустил. Паук упал на пол и лежал там, перебирая лапами. Постепенно его движения становились всё медленнее и, наконец, совсем прекратились.
   - Джон, ты сильно ранен? - встревожилась Адель, обнаружив, что её спаситель с головы до ног покрыт кровавыми пятнами и полосами.
   - Эта скотина только ободрала мне местами кожу, но глубоких ран нет, - ответил Джон, отдышавшись. - И до чего же глупая тварь! Ну зачем сунулся к тебе? Видит ведь, что ты не одна, а с двумя ему не сладить.
   - Со мной одной он бы легко сладил, - призналась Адель. - Я не могу двинуть ни рукой, ни ногой, ни даже головой.
   - Сейчас я тебя освобожу, - пообещал Джон.
   Наверное, только моряк и акробат смогли бы проделать такие гимнастические упражнения, какие проделал он, пока избавлялся от своих пут. Пока он перерезал одну паутину, он прилипал или запутывался в соседних, так что ему пришлось хорошо обдумать, в какой последовательности резать клейкие верёвки, чтобы не приходилось хвататься за соседние участки паучьей сети. Наконец, звук падения возвестил, что Джон уже не висит, запутавшись в паутине, а благополучно выбрался из неё.
   К освобождению девушки он приступил, уже набравшись опыта, и довольно быстро обрезал стягивающие её верёвки. Одного они не могли сделать - отодрать от себя куски паутины, так что вид у Адели был жалким, а у истерзанного, окровавленного Джона - ещё и устрашающим.
   - Мы с тобой похожи на мух, вытащенных из паутины, - определила девушка. - Только я - на муху, ещё не побывавшую в лапах паука, а ты - уже побывавшую.
   - Ну, не поздоровалось пауку, напавшему на такую муху, - самодовольно ответил Джон. - Если ты уже можешь идти дальше, то поторопимся, пока мертвец нас не догнал.
   Он пошёл впереди, зорко вглядываясь в полумрак. Он вовремя заметил вторую паутину и указал девушке на прятавшегося наверху паука.
   - Я осторожно обрежу тросы вот здесь, внизу... Сумеешь проползти в эту дыру? Главное, не надо дергать сеть, а не то мы приманим сюда её хозяина. Не подумай, что я его боюсь, но всё-таки мне не хочется походить на муху, дважды побывавшую в лапах паука.
   Адель проползла в дыру, и Джон последовал за ней. Им встретилось ещё одиннадцать одиночных паучьих сетей, которые они преодолели довольно легко, уже испытанным ими способом. Но затем возникла заминка, потому что они оказались среди очень густого переплетения паутин, причём сети были расположены под самыми разными углами.
   - Теперь вперёд полезу я, - заявил Джон. - Лаз получится длинным и не очень удобным, но придётся потерпеть. Главное, ты ползти за мной, не поднимая головы, не оглядываясь и не пытаясь привстать. Прямо за мной, не отклоняясь в сторону! Если приклеишься к паутине, то мне понадобится слишком много времени и усилий, чтобы прорубить себе место, где мне можно будет развернуться и помочь тебе. Да и нож может не выдержать лишней нагрузки. Он уже затупился.
   Адель терпеливо ползла на животе, помогая себе локтями, послушно замирая и отдыхая, когда Джон проделывал очередную дыру в паутине. Положение тела было непривычным, а невозможность поднять голову утомляла. Чтобы снять напряжение, Адель иногда утыкалась лицом прямо в пыльный пол, выжидая сигнала к дальнейшему продвижению. "И ещё вопрос, куда мы попадём?" - устало подумала девушка.
   Джон работал, как одержимый, прогоняя мысли о ноющем теле, одеревеневших от непрерывных усилий пальцах, оплетённых липкими верёвками, которые мешали держать нож. Он боялся услышать за спиной неторопливые шали настигающего их существа, в котором он сразу же угадал отсутствие жизни. Они должны опередить его и вырваться на свободное пространство, где смогут быстро передвигаться.
   - Джон, я слышу шаги, - прошептала Адель, уронившая голову на пол в тщетной надежде немного отдохнуть.
   - Тебе почудилось, - попытался успокоить её моряк. - Я ничего не слышу.
   - Приложи ухо к земле, - посоветовала девушка.
   Джон с содроганием узнал поступь преследующего их существа.
   - Я могу позвать на помощь, - напомнила Адель.
   Джон помнил, но ему хотелось оставить эту возможность спастись до того времени, когда девушка останется одна.
   - Ещё рано, - твёрдо проговорил он. - Я скажу, когда настанет время, но надеюсь, что оно не настанет. Ползи за мной.
   Теперь он работал, как в бреду, не чувствуя ни боли, ни усталости. Сердце колотилось, словно и оно хотело ускорить передвижение.
   - Оно уже близко, - шептала Адель.
   Она не имела возможности оглянуться, боясь коснуться липкой паутины и приклеиться к ней, поэтому ей казалось, что существо вот-вот вцепится в неё своими высохшими пальцами.
   - Не бойся. Оно ещё далеко, - спокойным голосом отвечал полный тревоги Джон. - Паутина скоро закончится.
   И правда, они почти миновали путаницу сетей, но он боялся, что преследователь настигнет их раньше, чем они смогут встать на ноги, чтобы бежать. А девушка, слыша уверенный голос своего спутника, на время успокаивалась, полагая, что ему лучше знать, насколько близка опасность.
   И всё-таки они успели выбраться из паутины раньше, чем их догнало существо. Оно появилось у края паутинного хаоса, приостановилось, глядя на беглецов провалами глаз и пошло к ним, спокойно разводя липкие верёвки руками. Для него ничто не было преградой.
   Джон схватил Адель за руку и потянул за собой. Они бежали по коридору, а за спиной слышали неторопливые шаги.
   - Дверь! - воскликнул Джон.
   В конце коридора оказалась массивная, окованная железом дверь. Джон надавил на неё, но она не поддалась. Он рвал её на себя, толкал, однако было очевидно, что крепкий запор не уступит никаким усилиям. А шаги неотвратимо приближались, и Адель чувствовала, как ужас всё сильнее овладевает ею.
   - Помогите! Откройте! - закричала она, изо всех сил колотя в дверь кулаками.
   Рядом Джон бил в дверь ногами, и гулкие удары раздавались в ушах похоронным звоном.
   Звук размеренных шагов приближался с роковой неуклонностью, а дверь бездушно закрывала им путь вперёд, быть может, к спасению.
   Адель оглянулась: омерзительное существо стояло уже за её спиной. Вот оно начало протягивать к ней руки. Мгновения тянулись, как часы. Джон бился в дверь, а девушка отсчитывала момент, когда она должна будет призвать на помощь колдуна Жана.
   Джон выступил вперёд, заслонив собой спутницу, и существо потянулось к нему.
   - Всё, Адель, мы в ловушке, - задыхаясь, проговорил Джон. - Теперь мне придётся сразиться с ним в рукопашную. Ты следи за нашим боем и не пропусти момент, когда надо будет призвать твоего колдуна. Но я всё-таки попытаюсь померяться силами с нашим приятелем. Ишь как уставился на меня тем, что у него вместо глаз. Но ведь и я не слаб.
   Он точно уловил момент, когда существо протянуло к нему руки, и попытался их схватить и отвести от своей шеи, куда они целились. Но оказалось, что его противник обладал поистине нечеловеческой силой. Он словно и не замечал усилий моряка, почти уже обхватив пальцами его горло. Адель вскрикнула и, боясь опоздать, начала свой призыв.
   - Кол...
   Кто-то отстранил её и простёр к противникам красивую руку с безупречно гладкой кожей и ровными ногтями. Словно повинуясь безмолвному приказу, существо отняло свои костлявые пальцы от горла Джона и отступило, выжидательно встав поодаль.
   - Что же это такое?! - прохрипел моряк.
   - Что? - переспросил приятный глубокий голос. - Ваша смерть.
   Адель медленно осознавала происходящее. Массивная дверь оказалась открыта, а рядом с ними стояла пожилая женщина с гордой осанкой и величавыми манерами. Одета она была в темно-синее, почти чёрное платье строгого фасона, очень выгодно подчёркивающее стройность её фигуры и белизну кожи. Лицо у неё было суровое и малоподвижное, что немного портило его красоту.
   - Я услышала стук в дверь и вышла поглядеть, что здесь происходит. Кажется, я надёжно оградила своё жилище от чужого вторжения, но каким-то образом вам удалось сюда пробраться. Вы прошли без вреда для себя через полчище ядовитых змей, миновали свою смерть, пробрались через паучьи сети, но смерть всё-таки вас настигла. Я могла бы оставить вас в её власти, но всё-таки сначала выслушаю вас. Раз вы преодолели столько препятствий на пути к моему острову и на самом острове, то у вас ко мне какое-то важное дело.
   - У нас к вам великое дело, - подтвердила Адель, робея под холодным оценивающим взглядом колдуньи и поэтому пытаясь говорить как можно проникновеннее. - Мы много раз были на волосок от гибели, пока добирались сюда, но поступить иначе мы не могли, потому что только вы способны нам помочь.
   - Помочь вам? - высокомерно повторила колдунья. - Когда-то я готова была помогать вам, и сердце моё было раскрыто людям, но вы растоптали его. Теперь никто не способен меня разжалобить. Слёзы сострадания давно высохли на моих глазах. Я глуха к призывам о помощи, меня утомляют чужие стенания и надоедают чужие лица.- Вы обещали выслушать нас, - вмешался Джон, настойчивость которого показывала, что, в отличие от Адели, он не обескуражен приёмом.
   Колдунья окинула его быстрым взглядом, и её глаза чуть расширились.
   - Путь сюда был очень труден для тебя, - отметила она.
   Вид моряка был способен ужаснуть любого.
   - Я готов выдержать и большие испытания, лишь бы вы, леди, выслушали нас.
   Адель то и дело посматривала на скромно стоявшую в сторонке смерть, ждущую своего часа. Колдунья приподняла руку и жестом что-то приказала ей. Смерть тихо отступила в глубь коридора и скрылась из виду.
   - Я слушаю тебя, моряк, - нетерпеливо проговорила колдунья.
   - У нас к вам, леди, два дела: наше и вашей младшей сестрицы.
   - Передай только своё дело, но не жди моей помощи.
   - Прошу простить мою настойчивость, леди, но мы принесли вам её подарок и подарок вашей средней сестрицы. Это шаль и зеркало. Ваша младшая сестрица просила вам передать, что у вашей средней сестрицы закончился весь запас омолаживающего бальзама, а без него ваша матушка быстро стареет. Посмотрев в зеркало, вы сами сможете убедиться в истинности слов вашей младшей сестрицы.
   - Где зеркало? - резко спросила колдунья.
   - Осталось у расколотой плиты, через которую мы попали в этот коридор.
   Женщина жестом пригласила их за собой и прошла из коридора в обширную скудно обставленную комнату, по стенам которой стояло лишь несколько шкафов со странными, казалось бы, не согласованными друг с другом предметами и двумя длинными столами посередине, тоже заваленными вещами. На одном из них с самого краю лежала знакомая шаль. Но сумки, где она лежала, не было видно.
   - Это та шаль?
   - Да, - подтвердила Адель. - В неё завёрнуто зеркало.
   Колдунья развернула шаль, достала зеркало и заглянула в его глубину. То, что она там увидела, заставило её строгое лицо чуть смягчиться. Она даже сделала еле заметный жест пальцами, словно посылала привет кому-то, кого видела в зеркальной глади. После этого она расправила шаль и внимательно оглядела её со всех сторон. По тому, как бережно она положила её обратно на стол, можно было понять, что эта шаль дорога ей либо сама по себе, либо как подарок близкого ей существа.
   - Считайте, что вы выполнили поручение моей младшей сестры, - сказала колдунья. - О чём хотели меня просить вы?
   Адели показалось, что Джону будет легче добиться милости этой женщины, чем ей, и она еле заметно кивнула ему.
   - Эта девушка, леди, должна спасти своего жениха, который находится сейчас у колдуньи по имени Маргарита...
   - Я не стану вмешиваться в дела Маргариты! - предупредила колдунья резким тоном.
   - Мы не просим помочь Адели в её поисках, раз вам это неугодно, леди, - продолжал Джон, - но ей в её странствиях попадались разные люди: плохие и хорошие. И среди хороших людей был солдат. Я его не знал, но, по рассказам Адели, это был смелый, добрый и надёжный человек. Он долго путешествовал вместе с ней, защищая её от опасностей, но однажды его предательски убил негодяй, которого он приютил у своего костра и которому хотел помочь. Адель узнала, что солдата можно оживить, если положить ему на рану золотое сердечко с красным камнем, а хранится оно у вас, леди. Если бы вы были так милостивы...
   - От кого ты о нём узнала? - отрывисто спросила колдунья, обращаясь к девушке.
   Адель, киванием подтверждавшая правоту моряка, ответила:
   - От девушки-ведуньи по имени Тора. Она предсказала смерть солдата, как можно оживить Пахома Капитоныча и где найти золотое сердечко, ещё до того, как я с ним познакомилась.
   - У меня есть вещь, о которой вы говорите, - сказала колдунья. - Я поклялась, что больше не помогу ни одному человеку, но ради моей младшей сестры, принявшей в вас такое участие, я отступлю от клятвы. Да и дело, которое вы затеяли, лично вам не принесёт никакой выгоды, а это примиряет меня с решением вам помочь. Но я могу отправить с золотым сердечком только тебя, моряк, а девушка продолжит свой путь уже одна.
   - Мне дважды предсказали, что солдата оживит моряк, - призналась Адель, радуясь, что Пахом Капитоныч будет жить, и огорчаясь из-за необходимости расстаться с Джоном.
   - Предсказать-то предсказали, а всё-таки ей было бы легче найти своего жениха, если бы ей помогли и я, и солдат с другом, и их собака, - вслух размышлял моряк, искоса поглядывая на колдунью.
   - Или вы принимаете мои условия или уходите без золотого сердечка, - решительно проговорила та.
   - Мы принимаем, - поторопилась согласиться Адель. - Пусть Джон принесёт сердечко к мельнику, где остались мои друзья, и они проводят его к месту, где лежит солдат.
   - Хорошо, - произнесла колдунья. - Только учтите, что воспользоваться золотым сердечком можно лишь раз. Когда солдат оживёт, оно потеряет свою волшебную силу и превратится в обыкновенную безделушку.
   Она стала перебирать вещи на столах, а потом в одном из шкафов. Поиски продолжались долго, пока не обнаружилось, что нужный предмет завалился в самый дальний угол ящика с подобными же изделиями из золота, серебра и неблагородных металлов. Сердечко было маленьким, а камень, вставленный в него, краснел, словно капелька крови. Колдунья продела сквозь еле заметную петельку на обратной стороне тонкий блестящий шнурок, связала концы и велела моряку надеть его на шею.
   - Положишь его на рану камнем вниз, - велела она.
   Окинув его внимательным взглядом, она сделала руками движение снизу вверх, и неожиданно изодранная окровавленная одежда Джона стала целой и новой, а его раны исчезли.
   - Вот чудеса! - воскликнул моряк. - Всё в это плавание было необыкновенным, но такого я себе и вообразить не мог! Теперь не стыдно появиться перед людьми.
   Колдунья ничем не показала, доставило ли удивление Джона ей удовольствие.
   - Сейчас вы расстанетесь, - сказала она. - Можете попрощаться.
   - Прощай, Джон, - проговорила Адель. - Передай от меня привет Пахому Капитонычу, Авдею, Барбосу, мельнику и Борьке. И спасибо тебе. Если бы не ты, мне бы сюда не добраться. Я всегда буду помнить о тебе, Джон.
   - Прощай, Адель. Пусть тебе на пути будут встречаться надёжные люди, которые тебе помогут.
   Колдунья отвела моряка в сторону, и Адель даже не заметила, когда именно он исчез.
   - Можешь посмотреть на него, Адель, - сказала колдунья, приглашая её подойти к зеркалу.
   Мутное стекло стало прозрачным, и девушка увидела жилище мельника, а в нём хозяина, Авдея, Барбоса, Борьку и моряка. Джон сидел за столом и о чём-то оживлённо рассказывал, Авдей слушал восторженно, старик одобрительно кивал, собака не спускала жадного взгляда с золотого сердечка на шее моряка, а баран ласково тёрся лбом о колено мельника.
   Колдунья дунула на стекло, и оно опять замутилось.
   - Посмотри теперь.
   Адель увидела берлогу под корнями, Авдея и Джона, разбирающих камни, а потом на мешковине вытянувших на открытое место покоившееся за завалом тело. Лицо солдата не было тронуто тлением и оставалось точно таким же, каким оно было, когда Авдей приготовил тело друга к погребению. Барбос скорбно глядел на него. Вот моряк снял с шеи золотое сердечко и положил его на рану солдата камнем вниз. Пахом Капитоныч продолжал лежать неподвижно, и сердце Адели сжалось. Но вот веки его дрогнули, и он открыл глаза, обвёл ими всех, собравшихся вокруг него, улыбнулся своей приятной светлой улыбкой и о чём-то спросил. Авдей бросился его обнимать, Барбос лаял, прыгал, бегал кругами, кидался к солдату, толкал его лапами, лизал ему лицо. Джон улыбался, глядя на радостную встречу. Должно быть, его представили солдату, потому что и он что-то говорил в ответ на обращение к нему восставшего из мёртвых.
   Колдунья вновь дунула на стекло, и видение исчезло.
   - Теперь пора тебе продолжить свой путь, - сказала она девушке, вытиравшей слёзы радости. - Вот вещи, которые остались у разбитой плиты. Возьми их.
   Адель увидела у стола свою сумку и полупустой мешок Джона. Только что их здесь не было.
   - Я не могу вмешиваться в дела колдуньи Маргариты и не дам тебе никаких особенных вещей, которые помогли бы тебе быстро и безопасно попасть на её остров. Я даже не могу доставить тебя поближе к этому острову. Я лишь отправлю тебя на ближайший безопасный берег, а там ты сама будешь искать себе и защиту, и пропитание, и спутников. У меня во дворце ты находишься в полной безопасности, но за его пределами ты вновь окажешься во власти случая. Здесь время замирает, а там оно идёт своим порядком. Ты видела, что твои друзья уже оживили солдата, а это означает, что прошло несколько дней. Я не могу задерживать тебя здесь дольше. Сейчас ты отправишься в путь. Вы с моряком нарушили мой покой и на миг оживили моё сердце, поэтому мне жаль тебя, одинокую и беззащитную. Твоё платье теперь целое и чистое. Кроме того, возьми этот хлебец. Это вечный хлеб. Ты можешь отрезать или отламывать от него куски, а он не будет уменьшаться. Думаю, что он больше спасёт тебя от голода, чем бобы, которые у тебя в мешке. Но этот хлеб не только утоляет голод, но и распознаёт людей. Стоит дурному человеку взять этот хлеб или ломоть от него, и он покрывается плесенью. Но это единственная вещь, которую я могу тебе дать.
   Адель поблагодарила колдунью и положила в сумку завёрнутый в чистую белую салфетку маленький хлебец.
   - А теперь ничего не бойся. Ты будешь лететь без крыльев, но не упадёшь, будешь опускаться на землю, но не разобьёшься. Лишь бы никто не помешал твоему полёту.
  
  

Глава 8

Страшный лес

   Адель не успела заметить, каким образом поднялась в воздух, пролетела над островом и очутилась над морем. Мешок оказался у неё в руках, а сумка - на плече. Её переносила в своей толще струя очень плотного воздуха. Она не сидела, не лежала, а висела в наклонном положении, со всех сторон обложенная чем-то вроде прозрачной ваты, так что теперь ей стали понятны слова младшей сестры колдуньи, что её "выдуло" с острова.
   Постепенно девушка освоилась с состоянием полёта без всякой видимой опоры. Первое ощущение страха и неуверенности прошло, и она с любопытством и удивлением смотрела на плещущиеся прямо под ней волны. Она была, как птица, парящая в воздухе. До чего непохож был её свободный полёт на путешествие в колеснице, запряжённой крылатыми драконами!
   Адель уже находила удовольствие от этого необычайного передвижения. Она гадала, как долго будет лететь и куда прилетит, но вдруг словно облако появилось над ней, загородив солнце и отбросив на волны тень, только тень эта колыхалась, а шум сверху походил на свист. Девушка со страхом взглянула вверх и увидела невероятных размеров птицу, хищно нависшую над ней в последний момент перед броском на добычу. Когти на могучих лапах уже растопырились перед тем, как вцепиться в беспомощную жертву.
   - Господи! - вырвалось у Адели, когда мощные клещи сжали её тело и вырвали из плотного и уютного потока воздуха.
   Про колдуна Жана она вспомнила после, когда птица уже несла её куда-то в своих лапах. Когти причиняли боль, а сильные пальцы слишком крепко её сжимали, но она была в полном сознании и молча переносила полёт в новую неизвестность с неясным концом. Не то её бросят вниз, и она разобьётся, не то спустят на землю и оставят в покое, не то она послужит обедом самой похитительнице или её голодным птенцам. Адель отвергла два первых предположения и склонялась к третьему, но прибегнуть к помощи колдуна не торопилась, считая, что ещё рано. Спасение могло придти и само, как бывало не раз, так что надо было терпеть и ждать.
   Минуты текли, длинные и мучительные, слагаясь в полчаса, час, а девушка всё так же висела в когтях птицы, которую она окрестила птицей-Рух, вспомнив, что так звали птицу, унёсшую Синдбада-морехода в край змей и драгоценных камней. Ей было нехорошо, она задыхалась, а свист, с каким крылья рассекали воздух, оглушал её.
   Когда птица-Рух начала снижаться, Адель была в полуобморочном состоянии. Она ощутила свободу, короткий полёт вниз, удар о какие-то прутья. Боль на время прояснила сознание, и она увидела, что находится на краю неестественно большого гнезда, в котором возятся, крича и отталкивая друг друга четыре безобразных голых птенца. Птица-Рух заботливо и с удовольствием оглядела своих детей, осмотрелась, проверяя, нет ли поблизости чужаков, издала нечто вроде довольного клёкота и повернула голову к девушке, явно намереваясь приняться за делёж добычи между птенцами. Адель уже приготовилась было звать колдуна, но птенцы так неистово рванулись к будущей еде, что один из них оказался оттеснён к самому краю и с грубым писком выпал из гнезда.
   Забыв про добычу, птица-Рух ринулась вниз за своим малышом, а остальные три птенца в страхе сбились в кучу, крича что есть мочи. Адель поглядела вниз и увидела, что гнездо находится на плоской площадке посредине круто поднимающегося склона холма.
   Что случилось дальше, девушка не поняла. По-видимому, она вылезла из гнезда и спустилась чуть ниже его, потому что обнаружила себя почти под гнездом, забившуюся в какую-то выемку. Мимо неё пролетела птица-Рух, неся в клюве птенца. Пострадал ли он, Адель не знала, но так как мать, водрузив малыша на место, завозилась в гнезде, треща прутьями, между которыми искала добычу, было ясно, что она не слишком озабочена состоянием здоровья своего неосторожного отпрыска.
   Адель боялась, что гнездо не выдержит слишком детального осмотра раздосадованной птицы, но её страхи оказались напрасными: осознав, что добычи нет, мать голодного семейства смирилась с потерей, взлетела, коротко и резко крикнув что-то своим птенцам, отчего они разом затихли, и исчезла из поля зрения девушки, отправившись, очевидно, за другой пищей для детей.
   Адель не имела возможности как следует рассмотреть птицу-Рух, но у неё осталось впечатление, что это была самая обычная хищная птица необычайно больших размеров. Особого ума или коварства девушка в ней не заподозрила, а материнский инстинкт был в ней развит очень сильно, как, должно быть, во всех птицах кроме кукушки. Потом её осенило, что полуразвитые крылья птенцов были перепончатые, а на крыльях матери наряду с перьями были кожистые перепонки, которые и издавали такой свист при полёте. Странная это была птица, но Адель была лишена свойственного учёным стремления рассмотреть невиданное животное получше и понаблюдать за ним. Ей было очень нехорошо, и единственным её желанием было убраться из этого опасного места подальше. На её плече всё ещё висела сумка, которую она прежде не замечала, но мешок с припасами куда-то исчез. Должно быть, Адель выпустила его из рук, когда очутилась в когтях птицы.
   Девушка пристроила сумку поудобнее и примерилась сползти вниз, цепляясь руками за выступы и нащупывая носками туфель выемки. Сумка мешала ей, лишая свободы движений, и она бросила её вниз, намереваясь подобрать, когда слезет. Ей удалось спуститься без неприятностей. Ни разу ни рука, ни нога её не соскользнули с камня. Однако внизу, когда склон холма оказался у неё перед глазами, она обнаружила, что особо гордиться ей нечем, потому что поверхность была усеяна ямками и выемками наподобие лестницы. Но Адель сейчас же забыла о трудности или лёгкости спуска, потому что сознание её то и дело застилал туман, вызванный слабостью и усталостью. Она подобрала с земли сумку и пошла прочь, плохо понимая, что делает и куда идёт. Под каким-то деревом она упала.
   Адель пролежала без сознания недолго, однако, очнувшись, почти сразу же заснула, а проснулась уже в темноте. Ей стало жутко от незнакомых звуков. Она была в лесу, но, хотя ветерок пробегал по её лицу, она не слышала привычного шелеста листьев. Силуэты деревьев, смутно вырисовывающиеся на фоне неба, были странными, ни на что не похожими. Время от времени вдали слышались звуки, заставлявшие её холодеть от ужаса. Она различала то рёв, то визг, то жалобный крик. Иногда ей чудился тяжёлый топот. Один раз резкий крик прозвучал так близко, что девушка вскочила, вся дрожа и не зная, бежать ли ей или оставаться на месте. Однако крик не повторился, и на время установилась тишина. И вновь послышался рёв, но вдали.
   Так прошла ночь, а наутро, когда встало солнце, Адель с изумлением обнаружила себя в странном лесу. Деревья были очень высокие. Некоторые стволы состояли из члеников в рост человека с плоскими ветками на них, загнутыми вверх и тоже состоявшими словно из зелёных члеников. Другие деревья были похожи на увеличенные в сотни раз травы с длинными, собранными в пучки зелёными усиками, кольцами окружавшими ствол и тоже устремлёнными вверх. Были здесь и деревья с длинными мохнатыми выростами вместо веток, которые, повинуясь общему для здешней растительности закону, тоже тянулись вверх. Воздух был влажен и душен, а земля, лишённая трав, казалась тёмно-коричневой.
   Адель не отпускало тревожное чувство, и яркий солнечный свет, против обыкновенного, не радовал её. Она попыталась было убедить себя в необоснованности своих страхов, напомнила, что ей всегда было страшно остаться совсем одной в незнакомом месте, но тягостное чувство не проходило. Даже голод не ощущался, настолько ей было не по себе. Она решила идти наугад в надежде встретить кого-то, кто подскажет ей, где она находится и куда ей надлежит направиться.
   Она огляделась и рассмотрела холм, на склоне которого было гнездо птицы-Рух. Хозяйки там не было, а птенцы сидели тихо, не привлекая к себе внимания возможных врагов. Адель отвернулась от холма и пошла в чащу леса. Идти было легко, хотя временами земля казалась слишком влажной и Адель боялась попасть в заболоченное место. Деревья стояли на значительном расстоянии друг от друга, не мешая проходу.
   "Волшебный лес, - подумала Адель. - Зачарованный лес". А неотвязный голос шептал: "Страшный лес". Девушка напряжённо смотрела вперёд, по сторонам, оглядывалась, но не замечала ничего настораживающего. Должно быть, странные деревья и её собственное одиночество навевали тревогу. Да ещё неизвестность. Она не знала, ни где она, ни куда ей идти. Если на люгере они плыли на запад, то теперь ей надо обратно на восток. По карте дона Педро выходило, что ей, вроде бы, надо было на северо-восток, но она не была в этом уверена. Кто знает, куда она летела в плотном воздухе и куда её унесла птица-Рух? Но даже если принять за истину направление на северо-восток, то где он? Идёт ли она в нужную сторону, вбок, назад или кружит на месте? Адель слышала, что часто человек долго идёт в одном, казалось бы, направлении, а потом выходит на то место, откуда вышел. Суеверные люди утверждают, что это проделки лешего или ведьмы, а учёные объясняют это явление тем, что у человека одна нога короче другой. Из двух зол предпочтительнее второе, если, конечно, со стороны разница в длине ног не будет заметна, однако сейчас девушке было не до подобных размышлений.
   Итак, Адель шла, не зная куда, настороженная и ожидающая, что вот-вот на неё кто-нибудь нападёт. Наконец, усталость заставила её остановиться и подумать об отдыхе и обеде. Развести костёр было не из чего, поэтому девушке пришлось сесть под большим деревом, отдалённо похожим на гигантский хвощ, и пересмотреть содержимое сумки. Мешок с бобами исчез, вероятно, при нападении птицы-Рух, но в эту минуту она не очень жалела о нём, ведь сварить бобы было не на чем. Зато хлебец, завёрнутый в салфетку, сразу попался ей на глаза. Он был очень маленьким и едва ли смог бы утолить её голод, но колдунья говорила, что он вечный, сколько ни отрезай от него кусков.
   Адель с очень большим сомнением отломила кусочек и положила в рот. Это был обычный хлеб из смеси ржаной и пшеничной муки, приятный на вкус. Девушка взяла в руки хлебец, чтобы отщипнуть ещё кусочек, и обнаружила, что он совершенно цел. Теперь она уже без опаски отламывала кусочки и старалась не спускать глаз с хлебца. Но ей так и не удалось уловить момент, когда и как он возвращал себе прежнюю форму. Стоило ей хоть на миг отвлечься, и обнаруживалось, что она вновь упустила превращение. Ей надоело караулить, и она поела без спешки и не отвлекаясь.
   Когда Адель завернула драгоценный хлебец в салфетку и убрала в сумку, захотелось пить. Помятая фляга Пахома Капитоныча, уже столько раз её выручавшая и перекочевавшая во время пути по острову колдуньи в её сумку, сохранила совсем немного воды. Девушка выпила половину содержимого, но это составило лишь несколько глотков. Голод ей не грозил, но ей необходимо было отыскать какой-нибудь ручей и наполнить флягу.
   Адель с тревогой и сомнением думала о будущем. Она всегда боялась оставаться в незнакомом месте совсем одна, но этот лес с непривычными деревьями её особенно пугал. Кто знает, какие существа здесь водятся? Она напомнила себе, что, во-первых, у неё сохранилась возможность вызвать колдуна Жана, а во-вторых, мельник предсказал ей, что она встретит светло-русого парня. До этой встречи она должна дожить, а значит, пока ей не надо опасаться, что она погибнет. Однако эти рассуждения мало помогали, когда девушка смотрела на странные деревья и слышала отдалённые звуки, таинственные и страшные. Колдун Жан может не успеть придти на помощь, если она упустит последний миг, когда его ещё не поздно будет позвать, да и напасть на неё могут внезапно. Что касается русоволосого парня... Существует ли он на самом деле или это плод фантазии мельника? Действительно ли старик видел его в воде или ему только показалось, что он его видел?
   Адели пришлось сделать над собой усилие, чтобы преодолеть овладевшую ею тревогу. Если она останется сидеть под этим деревом, ей это не поможет. Убить её могут и здесь, а, просиди она на этом месте хоть всю жизнь, цели она не достигнет, на помощь ей могут не придти, а Франк так и останется у противной Маргариты. У озера с чёрной водой её тоже одолевали страхи, но она нашла в себе силы продолжить путь. И сейчас она тоже должна решиться идти дальше.
   И она заставила себя встать, взять сумку, потёртую и потерявшую вид, и пойти дальше. Шла она недолго, когда добралась до группы молодых деревьев, больше похожих на кустарник. За ней обнаружился широкий ручей. Она с радостью подбежала к нему, напилась и наполнила фляжку, потом огляделась и увидела огромные вмятины на влажной земле возле ручья. Их было несколько и одна из них была наполовину скрыта водой. Их форма навевала чувство тревоги, потому что сильно напоминала отпечатки лап птицы невероятных размеров и тяжести, а может, огромного зверя со ступнями непривычной формы.
   Девушка почувствовала, как по спине у неё прополз холодок. Не мешкая ни секунды, она поспешила спрятаться в зарослях, укоряя себя за неосторожность, ведь, увидев воду, она так обрадовалась, что побежала к ней, даже не осмотревшись по сторонам. Она вовремя скрылась, потому что очень скоро послышались звуки, похожие не то на глухие удары, не то на слишком гулкие шаги. Они приближались, и девушка затаила дыхание, страшась, что её присутствие будет сейчас обнаружено кем-то, кто производит такой шум при ходьбе. Ей почудилось даже, что земля слегка содрогается при каждом ударе по ней. Неизвестность всегда страшнее действительности, и Адель уже представила себе сначала тигра, затем льва, медведя, но сейчас же отвергла эти предположения, потому что эти хищники ходят тихо, а это нечто топало как... Девушка хотела было довершить свою мысль словом "слон", но вспомнила, что, по наблюдениям натуралистов, чьи книги она читала, слоны ходят на удивление тихо для такой массы тела. Да и следы возле ручья не подходили ни к одному из известных ей животных.
   Шаги звучали уже совсем рядом, и нервы Адели не выдержали. Она собралась было осторожно выбраться из зарослей и, скрываясь, насколько это возможно, за стволами деревьев, бежать, но, к её счастью, ей помешали другие шаги, приближающиеся с той стороны, куда она хотела направиться. Теперь ей некуда было бежать, но, несомненно, её заметил бы и первый неизвестный, будь он один и попытайся она покинуть заросли. Бегущего человека нетрудно заметить в этом редком лесу.
   Адель надеялась, что существам, надвигающимся справа и слева, не придёт в голову лезть в заросли, где она пряталась, однако, если это животные, то нюх у них должен быть хорошим. А может, это не животные, а великаны? Её сбили с толку следы у ручья, поэтому она подумала о животных, к ней же сейчас приближаются великаны, которые могут пройти мимо, ничуть не интересуясь зарослями у ручья, а могут...
   Адель услышала топот почти рядом, и сейчас же что-то очень грузное прочавкало по мокрой земле в самый ручей. На заросли оно не обратило внимания, и девушка, приободрившись, осторожно выглянула, прикрываясь мелкими стволиками молоденьких деревьев. Она взглянула на пришельца и замерла от ужаса, потому что такого чудовища не могла даже представить. Это существо было метров трёх в высоту, держалось на двух мощных задних ногах и подпиралось толстым хвостом. Передние лапы у него были сравнительно небольшие, снабжённые когтями, и сейчас болтались в полусогнутом состоянии. Он был покрыт бурой пузырчатой кожей с наростами. Но больше всего поражала его огромная голова, основное место в которой занимала зубастая пасть. Пожалуй, такое чудовище могло бы съесть Адель если не одним глотком, то уж тремя-четырьмя точно. Отвратительная смерть. Не ужасней, наверное, смерти в когтях льва, но от этого не делавшаяся приятнее.
   Второе такое же чудовище надвинулось слева и тоже не полезло в заросли. Его, как и его собрата, привлекала вода. Сейчас девушка больше всего боялась, что чудовища, увидев друг друга, подерутся и растопчут её, однако ей повезло, и они лишь некоторое время пристально друг друга рассматривали, а потом принялись пить, низко пригнувшись к воде. Утолив жажду, они не разошлись в разные стороны, как надеялась Адель, а принялись вновь обозревать друг друга.
   - Я тебя не сразу узнал, - объявил первый из пришедших, более высокий и мощный. - Давно не виделись. Далеко ходил?
   - Далеко, - со вздохом подтвердил второй. - Думал, что больше сюда не вернусь, но там, дальше, ещё хуже, чем здесь.
   - Куда же хуже? - удивился первый. - Живём, как изгои. Вчера задрал себе хорошую добычу, думал, отъемся, но пришёл этот... из царей и прогнал меня. Пользуется тем, что сильнее, и распоряжается здесь, словно наш лес - его собственность. И много же их развелось!
   - Да, хорошо мелкоте, - с завистью сказал второй. - Они подъедят остатки с царского стола - и сыты.
   - Я тоже так думал, но недавно столкнулся с целой стаей этих зверюшек, еле отбился, а потом наслушался от них жалоб. Оказывается, им живётся чуть ли не хуже, чем нам с тобой. Мы-то поймаем кого-нибудь и съедаем сами, если не отнимут, а эти чертенята такой гурьбой охотятся, что каждому остаётся по крошке и они вечно голодны. Они уж думают податься за пределы нашего леса и попытать счастья в новых землях. Я тоже думаю, что пора расширить наши владения. У гномов в холмах не разживёшься, а дальше, вроде бы, есть леса, не такие, как у нас, но всё-таки леса. Правда, ходят нехорошие слухи, что там живёт кто-то очень опасный. Мелкоту этот зверь тоже пугает. Ты не слыхал, кто это?
   - Слыхал. Я сам оттуда.
   Первое чудовище оживилось.
   - Ну-ка, рассказывай, что повидал, - обрадовалось оно.
   - Я осмелился дойти только до границы с холмами, а дальше не пошёл, повернул обратно, потому что мне такого порассказали... Тут уж даже эти... из царей не рискнули бы сунуться в те места. Говорят, что там бесчинствует какой-то очень опасный заяц. Он до того обнаглел, что держит в страхе всю округу. Говорят, что он никого не боится, а сам он кричит, что всех разорвёт в клочки. Его даже тигры обходят стороной, а тигры, вроде бы никогда не трусили перед зайцами.
   - Чего только на свете не бывает! - удивился первый. - Только мне как-то сомнительно. Если бы это был взбесившийся тигр, то я бы ещё понял, но заяц...
   - Тебе бы послушать, что говорят на границе! А они знают побольше нашего. По их словам, это только внешне заяц, а по повадкам... И сравнить-то его не с кем по повадкам-то. Выродок какой-то.
   - Может, мутант?
   - А кто его разберёт? Может, в него бесы вселились, и он сам не понимает, как ему положено себя вести, а как не положено. Ясно, что ни один заяц в здравом уме так бы себя не держал. Я так рассудил: здесь плохо, но мы знаем, чего опасаться, а там надо ещё приноровиться к местным обычаям. Вдруг встретишь зайца, решишь закусить, червячка заморить, а он как бросится на меня да выцарапает мне глаза. У того зайца ведь не написано на лбу, что он с придурью. А если он там не один? Вдруг их много?
   - Да, это может оказаться новая разновидность зайцев, - задумчиво согласился первый. - А не слышно, хищный он или нет? Что, если он давно перешёл на мясную пищу?
   - Об этом я как-то не подумал. Надо бы порасспросить у тех, кто знает больше моего. А может никто об этом не догадывается? Надо подать идею, верно? Идёшь вот так по чужому лугу, видишь, что зайчики прыгают, а они тебя окружат да разорвут... Нет, жить надо там, где родился, а не лезть в чужие земли, не ведая тамошних опасностей. Думаешь, что обретёшь покой и довольство, а на самом деле найдёшь там свою смерть.
   - Верно говоришь, брат, - согласился первый. - Ты сейчас куда?
   - Пойду на запад.
   - А я - на юг. Прощай.
   - Прощай, друг. Если увидимся, опять поболтаем.
   - Не пропадай. Почаще приходи сюда.
   Чудовища разошлись в разные стороны, и Адель выбралась из зарослей. Теперь она приблизительно знала, где находится. Ей был известен заяц, своими криками о том, что его боятся даже тигры, способный напугать всякого. А уж слухи, как известно, способны превратить из мухи слона, то есть кого угодно в опасное чудище. Кроме того, речь шла о том, что этот лес примыкал к холмам, где жили гномы. Наверное, это те самые гномы, которые помогли им с припасами, когда надо было переходить через горы. Интересно, как поживает гном Фром? И зайца хотелось бы повидать. У девушки мелькнула было мысль, что можно пойти в сторону холмов, разыскать гномов и вновь прибегнуть к их помощи, но она тут же отвергла её. Она знала теперь, что птица-Рух занесла её в лес чудовищ, о котором рассказывали гномы, но не знала, где именно в лесу чудовищ она сейчас находится. Может быть, до холмов далеко, да и в какой они стороне, она не знала. Пожалуй, ей оставалось только положиться на судьбу и идти, куда глаза глядят. Если она выйдет к гномам, то ей вновь придётся проделать путь через горы и пустыню, а нет - так она пройдёт по новым местам и, кто знает, может, встретит попутчиков и найдёт помощь и поддержку. Только ей надо быть особо внимательной и осторожной, ведь она уже убедилась, какие страшные невиданные звери водятся в этом лесу.
   Адель пошла в прежнем направлении, стараясь не уклоняться от прямой. Ручей остался позади, и девушка надеялась, что не идёт по одной из троп, по которым ходят на водопой местные чудища, ведь на влажной земле почти не попадалось следов. Редко-редко виднелся знакомый отпечаток огромной лапы с растопыренными пальцами и борозда от хвоста. Раз ей встретились следы поменьше, перекрывавшие друг друга, словно здесь прошло несколько животных. Адели стало тревожно, ведь от стаи хищных тварей ей не убежать, впрочем, она предполагала, что и от одного чудовища ей тоже будет невозможно спастись бегством, разве только спрятаться. Но, как нарочно, на пути не было зарослей, а стоящие отдельно друг от друга молоденькие деревца не служили укрытием.
   Адель шла уже долго и порядком устала. Солнце, большое и жаркое, палило нещадно, а от земли поднимался пар, наполняя воздух влагой. Влажная жара труднее переносится европейцами, чем сухая, поэтому девушке было тяжело дышать в этом климате, близком к тропическому. Она старалась пройти как можно больший путь, но, наконец, совсем измученная, была вынуждена остановиться, чтобы поесть и отдохнуть. Она присмотрела местечко возле могучего дерева, ствол и ветки которого состояли из члеников, и села на бугорок, опустив ноги в выемку в мягкой земле. Нельзя сказать, что ей было удобно, как на стуле или в кресле, но ей представлялось, что так удобнее. Она отламывала кусочки хлеба, клала в рот, запивая водой из фляжки, а сама прислушивалась, не раздастся ли шум или шорох, указывающий на приближение врага. Было тихо, и внимание девушки притуплялось, но внезапно она с большим изумлением обнаружила, что ямка, на краю которой она сидела, в глубину доходящая ей до середины голени, имеет форму, очень похожую на след ноги с растопыренными пальцами, раза в два, если не в три больший, чем след чудовищ, которых она видела у ручья. Она пригляделась и обнаружила след второй ноги, но значительно дальше, чем первый. Трудно было представить существо с таким широким шагом. Второй след не был так глубоко вдавлен в землю, должно быть потому, что почва там не была такой мягкой. Между этими следами ясно различалась борозда, наверное, от хвоста. Если это чудовище строением было похоже на виденных девушкой, то его рост было трудно представить.
   Адель не была следопытом, поэтому ничего не могла прочесть по этим следам, но решила, что они свежие, нигде не перекрыты другими следами, так как зверь прошёл здесь не так давно. Может быть, таких тварей здесь было много, но раз одно из них находилось неподалёку, то следовало быть особо осторожной. Конечно, шагая гигантскими шагами, чудовище могло уйти на другой конец леса, но могло и остановиться где-то здесь. Чудища у ручья с неприязнью упоминали каких-то "этих... из царей". Может, такой царь и прошёл здесь, а она сидела, удобно опустив ноги в след от его лапы.
   Адель вернулась на место привала, уложила хлебец и флягу обратно в сумку и легла на землю, давая отдых телу. Было жутко, но опасалась она не гигантов, возвещавших о себе тяжким топотом, а "мелкоту", охотящуюся стаями, от которых еле отбилось одно из крупных чудищ. Эти неведомые твари могли двигаться тихо и незаметно напасть на беззащитную девушку, не оставив ей времени даже призвать на помощь колдуна Жана. Но она была не железная, и даже ужас перед опасностью не помешал ей незаметно для себя заснуть.
   Адель не поняла, что заставило её проснуться. Было по-прежнему тихо, солнце всё так же палило, чуть поменяв место на небе, но девушка чувствовала, что что-то не так, что она здесь не одна, что на неё смотрят. Она обернулась и замерла, встретившись глазами со страшилищем метров двух в вышину и пяти в длину, от маленькой головки на гибкой змеиной шее до длинного хвоста, утыканного колючками, шипами, иглами, острыми трёхгранными наростами. На увеличенного во много раз дикобраза или ежа существо похоже не было, несмотря на иглы, а крошечные глазки, по которым нельзя было понять, сердит он, раздражён или разъярён, не отрывались от девушки.
   Пока Адель соображала, что ей делать, страшилище шагнуло к ней. Девушка закричала, сама не сознавая этого, а животное остановилось, как вкопанное, потом повернулось и, неуклюже виляя задом, вразвалочку побежало прочь. Адель без сил опустилась на землю. Руки и ноги у неё дрожали, во всём теле ощущалась слабость. Наверное, животное было напугано не меньше её, но девушке от этого было не легче. Здесь были хищники, а были безобидные, хотя и страшные с виду, животные, но Адель не знала признаков, по которым их можно было отличить друг от друга.
   Успокоившись, девушка продолжила свой путь. Постепенно местность менялась. Появились мелкие деревца, образуя заросли, и заросли эти становились всё гуще. Если прежде девушка опасалась, что ей негде спрятаться среди редких деревьев, то теперь прятаться можно было везде, но и зверь мог подкрасться к ней незаметно. Крупные деревья становились всё реже, но зато это были настоящие гиганты, которыми мог бы залюбоваться любой художник, если бы он не ведал об опасности, которая скрывалась в лесу чудовищ. Адель подозревала опасность на каждом шагу, а потому ей было не до красот местной природы. Много раз она бросалась в заросли и замирала, прижавшись к земле, потому что вдали она видела то знакомую зубастую морду чудовища, подобного тем, кого она встретила у ручья, то поднималась лебединая шея не то животного, не то птицы, а порой ей казалось, что она слышит какое-то недоброе поквакивание множества голосов. Иногда ей казалось, что заросли впереди как-то странно шевелятся, и тогда она пережидала, лёжа в кустах. Если ничего не происходило, она продолжала путь, осторожно обходя подозрительное место, но порой из зарослей вылезало существо и, осмотревшись, куда-то уходило. Адель сравнивала животных с известными ей по книгам и рисункам, даже если эти были весьма отдалённо на них похожи. Она видела кенгуру с клыкастыми пастями и длинными когтями, двухметровую крысу с шипастым хвостом, тушканчиков с неё ростом и с мордами драконов. Эти чудовища не оставляли сомнений в своей сущности, но были и невинные, даже приятные создания. Одно из них сидело в кустах на задних лапках и смотрело на мир кроткими, наивными, совершенно круглыми глазами величиной с небольшое яблоко. Оно было голое, покрытое желтоватой кожей и напоминало обезьянку. Ростом оно не достигало Адели до пояса. Прелестное создание сидело совершенно неподвижно, и весь его вид говорил о безобидности. Девушке, стосковавшейся по обществу, хотелось подойти к зверьку и подружиться с ним. Она заподозрила, что "обезьянка" случайно попала в эти гиблые места и нуждается в помощи не меньше, чем она сама. Вдвоём им было бы не так страшно выбираться из этого леса. Она совсем уж было решилась выйти, но в стороне зашелестели кусты, и невдалеке от "обезьянки" появился кто-то вроде четырехпалого лебедя метров трёх в длину с зубами в мощном клюве. "Обезьянка" печально смотрела на чудовище, не замечавшее её и медленно проходящее мимо. Когда "лебедь" поравнялся с ней, "обезьянка" точным и быстрым броском очутилась у него на шее и быстро перегрызла её острыми зубами в неожиданно широко открывшейся пасти. Фонтан крови взметнулся вверх, а "лебедь" ещё некоторое время шёл вперёд, пока не повалился наземь.
   Адель на четвереньках отползла подальше от места трагедии и зареклась поддаваться дружеским порывам при виде незнакомых животных.
   Вечер застал её всё в тех же зарослях, и она решила переночевать в густых кустах какого-то растения, отдалённо похожего на гигантский "декабрист", росший у них с мамой на окне в большом горшке. Она поужинала неизменным хлебом с водой и легла спать, рассудив, что лишь судьба способна оградить её от опасности, а человеку не дано не спать сутками, карауля врагов. Её сон был беспокоен, и она часто просыпалась от отдалённого и не очень отдалённого рёва, криков, визга и других тревожащих ночных звуков. Она вновь засыпала, а окончательно проснулась от сотрясения. Она не поняла, что происходит, но где-то в стороне слышались глухие мерные удары, а земля под ней вздрагивала. Сначала ей показалось, что это землетрясение, но затем она поняла, что слышит шаги гиганта, может быть, того самого, в след которого она опустила ноги на привале. Шаги приближались, и девушка вжалась в землю в надежде, что чудовище её не заметит. Бежать было опасно, ведь оно явно вышло на охоту и теперь ловит каждый шорох, указывающий на добычу.
   Шум возрастал. У Адели создалось впечатление, что неизвестный идёт прямо на неё. "Бух! Бух! Бух!" - прозвучало почти над ухом девушки, словно в землю вбивали сваи. Заросли перед ней затрещали, и из них высунулась громадная лапа. Адель подняла голову и чуть не закричала от ужаса: перед ней возвышался зверь, отдалённо напоминавший тех, что беседовали у ручья, но ростом с двухэтажный дом. Морда его была длинной и сравнительно узкой, а на зубы в ней лучше было не смотреть. В такой пасти Адель вместилась бы целиком, даже не поджимая ног. Девушка поняла, что это один "из царей", потому что невозможно было представить существо крупнее этого чудовища. А оно остановилось над девушкой, поворачивая голову из стороны в сторону, словно к чему-то присматриваясь и прислушиваясь. Сделай он хоть шаг вперёд, и его нога-колонна раздавит Адель в лепёшку. Вот он покачнулся всем телом, повернулся влево и перенёс тяжесть на другую ногу, выбросив её вперёд стремительно и с оглушающим буханьем. Мимо ошеломлённой девушки прополз хвост, похожий на ствол столетнего дуба, и она поняла, что какое-то чудо спасло её от смерти. Гадать, что это за чудо, долго не пришлось, потому что в отдалении раздался низкий рёв, к нему присоединился рёв менее грубый, два голоса слились, и стало очевидным, что чудовище "из царей" сцепилось в схватке с каким-то другим чудовищем. Адель не стала даже предполагать, каким по величине и мощи должно быть атакуемое существо, чтобы противостоять нападающему.
   Схватка длилась недолго. Раздался оглушающий рёв, в котором было что-то жалобное, и шум битвы стих. Раздавались лишь какие-то отвратительные хлюпающие и чавкающие звуки, а порой хруст. Чудовище насыщалось.
   Адель только сейчас заметила, что вся дрожит. Нелегко далась ей встреча с великаном "из царей". Однако, пока он был занят, надо было уходить от этого места подальше. Девушка очень хорошо это понимала, но не могла сделать и шагу, потому что ноги совершенно её не слушались. Потребовалось очень долгое время, пока ей не удалось унять дрожь. Как же плохо одной! Если бы она была с Пахомом Капитонычем, Авдеем или моряком Джоном, ей не было бы так страшно. Может быть, они боялись бы не меньше, чем она, но всё равно они сумели бы ободрить её весёлым словом и собственным примером.
   Адель так явственно представила себе, как бы они сейчас себя вели, что это придало ей сил и решимости. Она выглянула из зарослей и присмотрелась. Ей показалось, что кусты кое-где шевелятся, словно кто-то через них пробирается. Вон в том месте кто-то явно прокладывал себе путь, и в том... Девушка догадалась, что это мелкие хищники спешат к месту трагедии, чтобы пировать остатками с барского стола, дождавшись, когда гигант удалится. В небе появились и стали кружить над вожделенной едой какие-то непонятные птицы с длинными шеями и зубастыми мордами. Адели казалось, что чудовище схватилось со своей будущей жертвой далеко отсюда, но птицы-звери кружили совсем близко. Наконец, над зарослями поднялась страшная окровавленная морда великана, и весь он выпрямился, оторвавшись от своего обеда, огляделся и неторопливо зашагал прочь, тяжело перенося вес тела с одной лапы на другую. Земля вновь загудела от его топота. В тот же миг, как по команде, раздался многоголосый истошный крик. Собравшиеся на трапезу невидимые Адели существа разом бросились на остатки растерзанного животного, а птицы падали вниз и взмывали в воздух, унося в когтистых лапах куски мяса.
   Адель сделала огромный крюк, обходя место пира, и продолжила путь, стараясь уйти подальше от места, где она натерпелась столько страха. Может быть, ей ещё не раз придётся наблюдать подобную охоту, по пока она с трудом приходила в себя от пережитого потрясения. Дон Мигель, наверное, не замедлил бы вызвать чудовище на бой, но она не представляла исход поединка. Хорошо, что странствующему рыцарю не приходит в голову, где он может встретить достойного противника. И пусть никогда не придёт. Интересно, как живут её друзья? Где путешествуют?
   Постепенно волнение девушки улеглось, и она решила, что может остановиться отдохнуть и поесть. Хлеб с водой в другое время ей бы давно приелся, но долгая ходьба на свежем воздухе способствовала хорошему аппетиту, и Адель с удовольствием отламывала кусочки вечного хлеба и клала в рот. Уже поднялось солнце, было жарко и хотелось пить, но приходилось экономить воду. Фляга Пахома Капитоныча была большая, однако ручей мог ещё долго не встретиться, и надо было проявлять осмотрительность.
   Адель продолжила путь, решив особо не задерживаться на месте привала. Она осторожно продвигалась вперёд, чутко прислушиваясь и приглядываясь. Она поняла, что ей надо опасаться не столько крупных животных, несмотря на их страшный вид, сколько более мелких. И чудовища, которых она видела у ручья, и "цари" выдавали своё появление топотом, да и над зарослями они возвышались, так что были видны издалека, а мелкие в сравнении с ними существа легко могли спрятаться в кустах и высокой траве и незамеченными к ней подкрасться. Вон там сейчас плывёт над деревцами гибкая шея. Громоздкое тело животного скрывает растительность, а голова ясно выдаёт его местопребывание. Адель туда, конечно же, не пойдёт, но зато за вот тем кустом может притаиться кроткая на вид, но свирепая и беспощадная "обезьянка", поджидая свою жертву. А может, за тем, или за тем. Мало ли всяких кровожадных тварей охотится сейчас в этих местах. Не успеешь позвать колдуна Жана, как окажешься с перекушенным горлом.
   К счастью, пока на Адель никто не нападал, а сама она пробиралась между кустами и молодой порослью медленно, временами останавливаясь и прислушиваясь, не выдаст ли себя сидящий в засаде враг. Иногда она видела диковинных тварей, заставлявших её выжидать в укрытии и надеяться, что её не обнаружат, но кроме страха, которого она в избытке натерпелась, ничего плохого с ней не произошло.
   Заросли закончились, сменившись густой жёсткой травой, порой доходящей ей до плеч. Здесь её могли ожидать любые неприятности, потому что разглядеть врага в слегка колышущемся жёлто-зелёном море было невозможно. К счастью, луг не тянулся очень уж далеко, и Адель прошла его за полдня, но этот короткий путь она вспоминала с ужасом. Два раза она слышала неподалёку от себя рычание и душераздирающий визг, так что постоянно ожидала, что и на неё кто-то неожиданно набросится из высокой травы. Однако ей повезло, и она живой и невредимой достигла зарослей из кустов и молодых деревьев. Потом она вновь вступила в лес, до того похожий на тот, который покинула, что она опасалась, не сбилась ли с пути и не вернулась ли на прежнее место, сделав круг. Она очень неуверенно шла вперёд, пока не достигла не то холмов, не то карликовых гор. Она выросли перед ней внезапно, и деревья почти вплотную к ним подступали.
   Адель растерялась. Она не понимала, что ей делать, куда идти. До сих пор она не оставалась одна так долго. Обязательно ей встречались люди или животные, которые ей помогали, но с тех пор, как птица-Рух унесла её в Лес Чудовищ, она вынуждена рассчитывать только на свои силы. Неужели ей так и предстоит блуждать среди невзгод и опасностей в одиночестве, и ни единая живая душа не даст ей совет и не ободрит её дружеским приветствием? Колдун Жан говорил, что будет посылать ей существа, способные ей помочь, а Маргарита - погубить. Пока что она явно видела только посланцев злой старухи, потому что её окружали лишь пожирающие друг друга чудовища.
   Адель вздрогнула и ощутила, как сердце в который уж раз учащённо забилось. Она не сразу сообразила, что именно её испугало, но уже спряталась среди камней, готовая увидеть очередное страшилище. И она его увидела. Не сразу, но увидела. Прежде всего она увидела тень, потом лапу, а подняв голову и пробежав глазами по расширенному книзу туловищу, рассмотрела склонившуюся к ней огромную приоткрытую пасть. Та часть головы чудовища, где не было пасти и где должен был помещаться мозг, была очень маленькой, красные глаза тоже не отличались величиной, однако в них горела ярость. Чудовище явно было голодно, раздражено и наметило себе в жертву Адель, хотя едва ли хрупкая девушка могла даже вполовину насытить трёхметровую тушу.
   Пасть, а только её и способна была видеть Адель, примерилась и ринулась вниз. Девушка буквально выкатилась из ненадёжного убежища и забилась в какую-то щель. Страшные зубы с шорохом скользнули по краям норы, но не смогли добраться до добычи. Адель уже понадеялась было, что раздосадованное чудовище уйдёт, но в отверстие просунулась когтистая лапа и принялась ощупывать внутренность щели. Девушка отодвигалась всё дальше и дальше от цепких когтей, пока не обнаружила, что ухитрилась протиснуться между двумя каменными обломками. За ними щель расширялась и вела вглубь холма. Адель не решалась удаляться в тёмный лаз, но и выйти отсюда она не могла, потому что снаружи её караулило чудовище. Девушку страшил чёрный провал позади, и она постоянно оглядывалась, опасаясь, что вот-вот оттуда кто-то выскочит. Ей чудился там неясный свет, который перемещался. Вот она уже различает два тусклых свечения, три, четыре... И всё это медленно ползло к ней. Она протиснулась между двумя глыбами назад к самому выходу и замерла, не зная, что делать. Путь наружу преграждало чудовище, а сзади надвигалось неведомое. Тусклое свечение уже приблизилось к глыбам, и в просвете между ними стала переливаться какая-то упругая масса, похожая на гигантского слабо светящегося слизняка. Адель не видела глаз этого существа, но зато рот его кругло открывался и закрывался, а во рту шевелились пластины, словно уже готовились перетирать попавшуюся добычу.
   Когда студенистое тело почти перетекло сквозь проход в камнях и стало подползать к ней, Адель не выдержала.
   - Колдун Жан! - закричала она вне себя от ужаса и отвращения.
   И сразу что-то изменилось. Светящийся студень стал сжиматься, усыхать и скоро исчез, а чудовище у входа повернулось спиной и тяжело побежало прочь.
   - Выходи, Адель, - раздался голос, который девушка хорошо запомнила. - Опасности больше нет.
   Адель вылезла из своей норы и увидела колдуна. Он показался ей точно таким же, каким предстал перед ней и Франком в тот несчастный день, когда пришло известие о смерти отца. Даже одет он был так же.
   - Вот мы и встретились, Адель. Садись и поговорим. Я имею право оставаться с тобой не дольше десяти минут, поэтому сперва выслушай внимательно то, что я сейчас скажу. Хорошо, что ты не вызвала меня сразу же, едва попала в эту страну, и продержалась так долго. Лучше было бы, если бы я смог помочь тебе у Маргариты, когда понадобится выручать Франка и бороться против очень серьёзного противника, но сейчас ты, действительно, оказалась в ловушке. Отныне у тебя не будет возможности позвать меня на помощь и, если через десять минут, когда мы расстанемся, ты вновь попадёшь в безвыходное положение, я уже не смогу тебя защитить. Теперь будь особо осмотрительной и надейся только на себя.
   Адель ощутила, как помогало ей сознание, что она может вызвать помощь, и так тяжело ей будет в дальнейшем.
   - Возьми кольцо, - продолжал колдун. - Оно сделано не из золота и не из серебра, в нём нет драгоценных камней, но оно дороже любого кольца, потому что обладает большой силой. Ты должна надеть его на палец Франку, и тогда оба вы вернётесь домой. Но прежде ты должна будешь забрать у старухи Маргариты часы твоего жениха, те самые, которые исчезли в день вашей с ней встречи. Запомни: сначала часы, а потом кольцо. Это кольцо у тебя постараются украсть, поэтому ты спрячь его получше, никому не показывай и не говори о нём. Если кольцо исчезнет, и ты и твой Франк навсегда останетесь здесь. Теперь послушай, как тебе лучше отсюда выбраться. Жаль, что ты потеряла столько времени на поиски золотого сердечка с красным камнем...
   - Я должна была оживить Пахома Капитоныча! - возразила Адель.
   - Это мог бы сделать Авдей, а ты по собственной глупости вынуждена вновь проделывать длинный путь, но уже по гораздо более опасной дороге. Ты в Лесу Чудовищ. Чтобы выбраться отсюда, ты должна пройти через эти холмы. Сначала ты пойдёшь поверху, а потом, когда дорогу тебе загородит большой камень с качающейся вершиной, ты должна найти отверстие под ним и пройти через подземные пещеры. Они выведут тебя в лес, и ты пойдёшь вперёд, пока не дойдёшь до горы. Справа вплотную к ней примыкает бездонная пропасть, а слева - море. Тебе необходимо перебраться через эту пропасть, и ты попадёшь в землю упырей. Тебе уже рассказывали о них. Ты пойдёшь строго на восток, чтобы пересечь их владения в самом узком месте, дойдёшь до реки и переправишься через неё. Так ты выйдешь к знакомому тебе плато, где ты хорошо провела время у великана-людоеда, встретилась со странствующим рыцарем, госпожой Бергер, Торой и Мэг. Дальше иди в Озёрный край, а потом всё время на северо-восток. Ты хорошо запомнила путь?
   - Да, я его запомнила. Но как мне перебраться через пропасть?
   - Я постараюсь тебе помочь, если не помешает Маргарита. Тебе кто-нибудь встретится в пути, поэтому постарайся разобраться, кто тебе друг, а кто послан, чтобы тебя погубить. Я сказал тебе всё, что должен был сказать, а теперь не имею права говорить сам. Я могу только отвечать на любые твои вопросы. Поторопись, осталось всего две минуты.
   - Я встречу русоволосого парня, который мне поможет? Так предсказал мельник-колдун.
   - Да.
   - Я останусь жива?
   - На это никто не сможет ответить, даже я. Подумай, нет ли у тебя какого-то важного вопроса? Очень важного!
   Мысли Адели были в полном смятении. Она помнила, что было что-то, что она хотела выяснить, что-то важное и непонятное, но не могла сосредоточиться.
   - Поздно, - прервал её размышления колдун Жан. - Я должен тебя покинуть. Удачи тебе, Адель.
   Девушка не заметила, куда он делся. Только что он стоял перед ней, а теперь его уже нет, словно он приснился. Лишь железное кольцо со сложными письменами доказывало, что он появлялся. И тут только Адель вспомнила, что у неё уже есть таинственное кольцо гномов. И как она не вспомнила о нём раньше? В чём сила этого кольца? Почему она не спросила о нём у колдуна Жана? Но делать было нечего, и она решила привесить новое кольцо к старому. Пусть они оба висят у неё на шее на шнурке.
   Теперь ей было легче продолжать путь, потому что она знала, куда идти. Ей могли встретиться любые опасности, но идти вслепую ей уже не придётся. Итак, ей надо пройти по Лесу Чудовищ, перебраться через пропасть возле горы, пересечь землю упырей в самой узкой части и переправиться через реку. Дальше путь известен: плато, озёрный край, в который можно попасть, только миновав дракона... Или удастся найти другой путь? Не хочется встречаться с этим зверем ещё раз. Может, попробовать проплыть морем? Нет, где-то в тех местах раскинулись грозные Чёртовы скалы. Почему колдун Жан не направил её к холмам, где обосновались гномы? Тогда не пришлось бы заходить на землю упырей. Но ему лучше знать, по какому пути её направить. Наверное, до тех холмов слишком далеко.
   Адель шла между большими глыбами, а ноги то ступали по мелкому крошеву, то искали опору среди крупных камней. Лезть вверх было тяжело, потому что солнце обжигало, а воздух был горяч и влажен, затрудняя дыхание. Внимание девушки притупилось, но внезапно её словно что-то толкнуло, и она присмотрелась. Между глыбами явно что-то лежало, какая-то буро-коричневая изогнутая труба большого диаметра. Начало и конец трубы были скрыты от её глаз, но Адель тихонько отступила за камни, решив подождать с исследованиями. Присутствие здесь толстой трубы было неестественно. Ждать пришлось недолго: непонятный предмет дрогнул и куда-то пополз. Длина его казалась бесконечной, но, наконец, мелькнула лапа, а потом прополз хвост с какими-то зубцами на конце. Адель решила, что это или ящерица или кто-то вроде неё, но очень уж большой. Она боялась, что встретится с чудовищем, поэтому подождала, давая ему время уползти подальше. Хорошо, что она видела лишь его бок, задние лапы и хвост. Ей совсем не хотелось рассмотреть животное целиком.
   Теперь девушка с очень большой опаской продвигалась вперёд, но до камня с качающейся верхушкой она больше никого не встретила. Камень она узнала сразу. Мало того, что он преграждал ей путь, так ещё на нём лежала толстая каменная пластина, которая покачивалась и чудом с него не слетала. Нелегко было решиться приблизиться к камню вплотную. Адели казалось, что именно сейчас верхушка упадёт и раздавит её. С большой опаской она подошла поближе, но именно в эту самую минуту плита накренилась над ней, и она отскочила. Плита, пробыв минуты две в крайне неустойчивом положении, покачнулась в другую сторону, и Адель торопливо подскочила к камню, ища отверстие, через которое она должна была пробраться в подземные пещеры. Не найдя его, она вновь отскочила подальше, потому что зловещая плита с хрустом наклонилась над ней.
   "Эта штука качается на камне уже давно, - убеждала себя Адель. - Стоит ли бояться? Если до сих пор она не упала, почему она должна упасть именно теперь? Но другой голос нашёптывал: "Всё когда-нибудь падает. Почему бы плите не упасть именно сейчас?"
   - Глупо, - сказала Адель вслух и смело направилась к камню, но остановилась.
   Ей вспомнился когда-то прочитанный рассказ, в котором говорилось о единственном дереве, росшем в безлюдной местности много десятков, а то и сотен лет. Оно упало как раз в тот момент, когда под ним проезжал человек, и придавило его. Адель боялась, что эта история повторится с ней и качающейся плитой.
   Однако колдун Жан ясно сказал ей, что надо отыскать отверстие под камнем и через него спуститься в подземные пещеры, так что выбора у девушки не оставалось, и, дождавшись, когда плита вновь накренилась в противоположную сторону, подбежала к камню. Раза три она бегала взад и вперёд без всякого результата и каждый раз ей казалось, что плита всё с более громким хрустом и всё ниже клонится на вершине камня.
   Между тем быстро темнело, и Адель сообразила, что ночью она всё равно не сумеет пройти через подземные пещеры. Она помнила, как вместе с Пахомом Капитонычем и пани Иоанной ползала под горой. Ночью там было совершенно темно, а днём откуда-то пробивался слабый свет. Наверное, и в этих подземных пещерах, куда ей предстоит забраться, ночью она не пройдёт, а днём, возможно, кое-как проберётся. Успокоенная такими мыслями Адель отложила страшивший её поиск отверстия до утра. Она села в удобном уголке между глыбами и решила поесть и переночевать здесь. Кренящаяся плита вселяла в неё ужас, но она постаралась отогнать от себя мысли о предстоящих поисках до завтрашнего утра, когда ей необходимо будет этим заняться.
   Адель с наслаждением жевала хлеб, но вдруг чуть не подавилась, потому что, рассеянно глядя на качающуюся плиту, заметила вдруг, что в вышине за камнем кружатся крупные птицы с противными зубастыми звериными мордами и четырьмя цепкими лапами. Хвосты у них были похожи на крысиные, но с боков покрыты перьями. Камни служили девушке хорошей защитой, но она боялась, что крылатые хищницы заметят её, если будут кружить прямо над ней. По-видимому, они обитали где-то среди холмов, но что-то привлекло их сюда. Присмотревшись, Адель обнаружила, что птиц привлекает нечто сбоку от холмов. Покружившись над каким-то определённым местом, птицы стали нырять вниз и подниматься с кусками добычи. Наверное, какое-то чудовище пообедало, и теперь эти полуптицы-полузвери растаскивали остатки. Одни из них улетали куда-то в холмы, другие, ухватившие куски поменьше, глотали добычу, спустившись на землю поблизости, и сейчас же взмывали за новой порцией. Одна из птиц, видно, чтобы не терять времени на спуск к земле, уселась прямо на качающуюся плиту и, вцепившись в поверхность всеми четырьмя лапами и с трудом на ней балансируя, торопливо проглотила унесённое мясо, когда уже соскальзывала по наклонной плоскости, и поднялось в воздух. Адель, у которой перехватило дыхание от страха, что плита упадёт, облегчённо вздохнула. С хрустом и шорохом плита поворачивалась на каком-то выступе камня, но не падала.
   Девушка почти совсем успокоилась, но её вновь встревожили те же птицы. Три из них вновь стали кружить над камнем. Адель сначала не поняла, что им нужно, но оказалось, что они придумали весёлую игру. Очевидно, идея повеселиться пришла к той из них, которая обедала на плите. Покружив над камнем, птицы стали по очереди спускаться на плиту и пытаться удержаться на ней как можно дольше. Когда очередной игрок срывался вниз и, распустив крылья, вновь взлетал к небесам, остальные две птицы принимались восторженно кричать хриплыми квакающими голосами. Это, несомненно, было очень забавное зрелище, но плита с каждым разом качалась всё сильнее и, наконец, со скрежетом сорвалась со своего места и рухнула вниз, гулко ударившись о землю так близко к Адели, что дрогнули камни, среди которых она пряталась. Разочарованные птицы покружились над своей испорченной каруселью, покричали и улетели. Девушка выбежала из своего укрытия и обнаружила, что произошла катастрофа: плита упала как раз там, где должен быть ход в подземные пещеры.
  
  

Глава 9

На свой страх и риск

   Впору было придти в отчаяние. В сумерках Адель попыталась поискать ход вокруг завала из каменных обломков, на которые рассыпалась плита, но ничего не обнаружила. Она была убеждена, что ничего не обнаружит и утром, но всё-таки, едва рассвело, стряхнула с себя остатки беспокойного сна, вскочила на ноги и принялась тщательно обыскивать территорию возле камня. Груда камней оказалась гораздо более внушительной, чем ей представлялось вечером, и камни эти были неподъёмными, так что нечего было и мечтать растащить этот заслон.
   Больше всего Адель злилась сама на себя. Почему она тянула, отскакивала от камня, едва плита начинала крениться в её сторону? Чтобы она упала, понадобилось вмешательство четвероногих птиц, раскачавших её. Если бы не излишняя осторожность, она давно бы нашла ход в подземные пещеры и уже прошла бы значительный путь. А что ей делать теперь?
   Девушка с трудом заставила себя отвлечься от самобичевания, которое оказалось очень захватывающим занятием. "Сделанного не вернёшь", - подумала она и вспомнила Пахома Капитоныча. Он бы не допустил такого нытья. Можно было не прекращать себя ругать, даже поколотить себя, но что уже совершилось, того не изменишь. Солдат сейчас прогнал бы все мысли о том, что они могли бы сделать, но не сделали, и сосредоточился бы только на настоящем. А настоящее таково, что ход в подземные пещеры для неё недоступен и придётся думать о новом пути.
   Если колдун Жан указал ей дорогу под холмами, значит, идти поверху было нельзя: там или не было прохода, или было слишком опасно. Но что ей оставалось делать? Она забралась очень далеко в холмы. Вряд ли путь вокруг них окажется более безопасным, чем по ним. Если ей встретится непреодолимая стена, то она свернёт вбок и обойдёт её. В худшем случае, ей придётся повернуть назад и обойти холмы по лесу с чудовищами. Где-то здесь могли жить четверолапые птицы, но вполне вероятно, что их гнездовья или логова располагались далеко отсюда. Поразмыслив, Адель решила действовать на свой страх и риск и пойти через холмы.
   Подкрепившись хлебом с водой, девушка обошла камень, готовая в любую минуту вернуться, если за ним окажется какое-нибудь чудовище, но перед ней предстал склон холма, заваленный камнями, переходящий затем в крутой подъём на следующий холм, значительно выше первого. Пока проход был возможен, Адель стала осторожно продвигаться вперёд.
   Идти в постоянной настороженности очень тяжело. Сначала ощупываешь глазами каждый камень, каждую выемку, с ужасом ожидая, что вот-вот обнаружится какое-нибудь чудище, но потом внимание притупляется, тело начинает чувствовать усталость и в это время не сразу заметишь даже явную опасность.
   Девушка часа три поднималась по склону, и ноги уже с большим напряжением нащупывали выемку поудобнее, а руки временами цеплялись за выступы камней, чтобы легче было лезть вверх в особо крутых местах. Здесь было бы самое раздолье Франку, ведь он очень любил карабкаться по горным склонам. Воображаемый чужой пример подбадривал Адель, и, вспоминая ловкость мальчика, она сама двигалась проворнее. Очень мешала длинная юбка, и нескоро она приноровилась вовремя поддёргивать её, чтобы она не путалась в ногах.
   Внезапно она с ужасом подумала, что слишком увлеклась скалолазанием и перестала думать об окружающих опасностях. Куда ей деться, если сейчас появится голодный хищник? Она сможет спрятаться за каменные глыбы, нависающие над склоном, но, пока она огибает их, она вся на виду и любой желающий пообедать может на неё напасть.
   Эти мысли были неприятны, но опасность нападения была реальной, а не выдуманной, поэтому Адель стала прятаться под каждую глыбу и, лишь осмотревшись, продолжать путь до следующей глыбы. Так она лезла ещё какое-то время, пока не почувствовала, что руки и ноги её уже не слушаются. Почему-то ей представлялось, что холм гораздо ниже, а он оказался почти горой. Было очевидно, что она скоро не сможет продвигаться вперёд. Адель присмотрелась и обнаружила довольно удобное углубление под нависшим камнем, где можно отдохнуть, и она через силу туда добралась и сразу же легла, давая телу покой. Она так устала, что фантазия отказывалась ей служить, а ведь в другое время она бы очень живо представила себе, как многотонный камень отрывается от своего ненадёжного основания, падает прямо на неё и, лишив её жизни, катится вниз по склону. Иногда хорошо, когда воображение спит. Девушка и сама задремала, потому что ночью спала плохо и всё время просыпалась от беспокойства.
   Адель пробудилась, когда солнце уже стало клониться к западу. Сначала она огорчилась и упрекнула себя за лень и изнеженность, но потом поняла, что этот отдых был ей необходим. Без него она не смогла бы продолжать трудный подъём. А теперь она перекусит и будет карабкаться дальше. Она и сейчас видела, что ей предстоит самая трудная часть. Вершина холма представляла собой нагромождение каменных глыб самых причудливых форм, и ей придётся поискать проход между ними.
   Девушка вновь полезла вверх, стараясь не думать, что сорвись она сейчас вниз и не уцепись вовремя за какой-нибудь выступ, то неминуемо разобьется. Она продвигалась вперёд очень медленно, не забывая и об опасности, грозящей ей при встрече с местными обитателями, но путь был настолько тяжёл, что иногда она понимала, что слишком бросается в глаза, не защищённая выступами, однако не могла найти другой дороги.
   До верха оставалось совсем немного, а солнце близилось к закату. Адель уже представляла, что скоро окажется на вершине, найдёт там убежище и заночует, когда увидела, что из какой-то выемки вылезло гибкое, как ящерица, но очень большое существо. Девушка не успела его как следует рассмотреть, ей отчётливо запомнилась лишь широкая зубастая пасть. Она торопливо забилась в щель под камнем, но существо уже заметило её и направилось к ней. Адель почувствовала, что сейчас произойдёт что-то ужасное. Ей явно не сладить с чудовищем, а возможности позвать на помощь колдуна Жана у неё уже нет. Она схватила крупный камень, чтобы попытаться защититься, как ни смешна была такая попытка.
   Чудовище не торопилось, потому что жертва не пыталась убегать. Вот оно всё ближе, ближе, пасть его раскрывается и закрывается, словно оно уже предвкушает, как будет перемалывать острыми зубами мясо и кости, но вдруг оно прекратило движение, замерло на месте и метнулось в сторону, но не успело. Цепкие лапы ухватили чудовище за конечности, за хвост, за выросты на спине, сильные крылья помогали нападавшим, и вот гигантская ящерица, уже почти уползшая в углубление между камнями, вытащена наружу. Она перекувыркнулась через спину, пытаясь вырваться, пасть яростно вскидывалась к врагам, но хищных птиц было пять, а к ним на помощь летели ещё три, и ещё, и ещё, так что силы были неравными. Зазевавшееся чудовище скрылось под грудой копошащихся охотников и было буквально растерзано на куски, причём всё произошло так стремительно, что Адель осознала случившееся лишь после того, как птицы исчезли, а на месте чудовища осталось только тёмное пятно.
   Девушка не скоро пришла в себя, а когда способность мыслить вернулась к ней, она поняла, что избавилась от прямой смерти, но находится в очень большой опасности. Четверолапые птицы, не показывавшиеся весь день, теперь появились, причём их число всё множилось. Они вылетели из-за вершины, кружились над холмами, поднимались ввысь, улетали, возвращались, так что Адель боялась шевельнуться, чтобы не выдать своего присутствия. Ей казалось, что она хорошо видна в своей щели под камнем, но птицы её не замечали. Наверное, девушку спасала полная неподвижность, и она лежала, не смея повернуться. У неё затекло всё тело, но птицы продолжали мельтешить вокруг. Несколько раз часть их стремительно бросалась к какой-то цели, причём иногда они возвращались, таща в лапах куски мяса, и скрывались за глыбами наверху. Адель заподозрила, что у этих существ где-то здесь гнездовье. Возможно, они ютятся все вместе, образуя что-то вроде птичьего базара, а может, их гнёзда раскиданы по склонам на расстоянии друг от друга. Одно было ясно: дальше путь закрыт, придётся возвращаться и обходить холмы по лесу. Так изнемогающая девушка думала всю ночь, пока птицы не давали ей свободно вздохнуть.
   Когда на востоке заалела заря, её мучители улетели, и больше ни одна птица не появлялась в небе. Должно быть, эти твари вели ночной образ жизни, и это обстоятельство навело Адель на совсем другие мысли. Зачем ей было спешить с возвращением, а потом идти неведомо куда по лесу с не менее опасными чудовищами, чем водятся здесь? Каким образом она узнает, что уже обошла холмы? Может, она так и будет ходить вокруг них или, наоборот, пройдёт слишком короткий путь и, не обойдя и четверти окружности, углубится в лес, заблудится там и будет бродить, пока не будет растерзана? Нет, лучше она доберётся до вершины и осторожно, прячась за камнями, осмотрится. Вдруг ей повезёт, и она сумеет по каким-нибудь выемкам пробраться через холмы? Только бы не встретиться с гигантской ящерицей, ведь совсем недавно только чудо спасло её от смерти.
   Сейчас она особенно остро чувствовала своё одиночество. Правильно ли она поступает? Нет ли ещё какой-нибудь возможности пройти через холмы? Как же легко ей было странствовать, когда другие принимали за неё решение, а она лишь выполняла указания. Услышать бы ей от кого-нибудь совет или слово поддержки. Вот бы сюда Пахома Капитоныча. Как спокойно и даже весело он говорил о тяготах их пути. А у него тоже не было готового плана действий. Наверное, в душе он тоже колебался и терзался сомнениями, принимая решение за всех. Он вёл за собой доверившихся ему людей, поэтому и ответственность лежала на нём очень большая. Ей легче, потому что она отвечает сама за себя. Если она ошибётся, то погибнет сама, но никто другой по её вине не пострадает. Но как бы ей хотелось, чтобы кто-нибудь мужественный, сильный и решительный взял на себя труд руководить ею. О, она бы не жалела сил, чтобы выполнить его указания, лишь бы они были, эти самые указания.
   Адель с трудом подавила бесполезные сожаления, которые появлялись, едва она переставала следить за своими мыслями. Она была одна, и с этим фактом приходилось мириться. Но и одна она не пропадёт. Сколько было прочитано книг о смелых людях, преодолевавших множество препятствий, переживавших удивительные приключения! Это были не вымышленные люди, не какие-то сверхчеловеки. Неужели она напрасно тратила время на чтение и ничего не почерпнула из этих книг? Она тоже сумеет преодолеть собственный страх и пройти сквозь опасности.
   Девушка полезла вверх, цепляясь за выступы и нащупывая ногами выемки, в которые можно было упираться. Она потратила на подъём много сил и времени, а потом чуть передохнула, прежде чем высунуться из-за верхнего камня и осмотреться.
   Адель заметила удобную щель вроде амбразуры между неровными глыбами и осторожно глянула в неё. Перед ней была обширная и глубокая выемка, может быть, кратер давно потухшего вулкана. Склоны его были усеяны наростами не то камня, не то хаотично застывшей лавы, а в углублениях было множество больших гнёзд. Птицы неподвижно сидели и в гнёздах и возле них и изредка какая-либо из них начинала шевелиться и, устроившись поудобнее, продолжала прерванный сон. Спускаться между ними, а затем снова подниматься по противоположной стенке кратера было немыслимо, зато Адели пришла в голову хорошая мысль. Пока птицы отдыхают и не собираются покидать насиженные места, она может обойти кратер поверху, для большей безопасности прячась за камнями. Диаметр кратера не так уж велик, и она сможет обойти половину его окружности за день, а потом, если ей не удастся вовремя спуститься со склона, она забьётся в какую-нибудь щель под камнем и пролежит там до утра. Девушку бросило в дрожь от перспективы опять неподвижно лежать меж камней, каждую секунду опасаясь, что её заметит какая-нибудь из кружащихся над ней птиц, но это был, пожалуй, лучший выход из создавшегося положения.
   Чтобы не ошибиться и не пройти или слишком мало или слишком много по окружности, Адель выбрала на противоположной стороне большой камень в виде корявого пальца, который она не могла спутать ни с каким другим, и решила пользоваться им как указателем. Дойдя до него, она будет спускаться.
   Однако решение девушки не так-то легко было выполнить. Путь её лежал не по тропинке, по которой ноги сами бы её понесли, а по склону, временами почти отвесному, и Адель ободрала себе в кровь пальцы, пока карабкалась между выступами. Иногда руки и ноги её начинали так дрожать от напряжения и чрезмерной нагрузки, что ей приходилось останавливаться на незапланированный отдых. Она с ужасом смотрела, как солнце достигло зенита и стало клониться к западу, а она всё ещё была далека от намеченной цели. К счастью, ей не попадались никакие хищники. Наверное, все животные старались держаться пониже даже в часы отдыха птиц. Да и на кого им было здесь охотиться? Если бы птицы не держались такой тесной группой, а раскидали бы свои гнёзда по склонам холмов, на них было бы нетрудно нападать громадным ящерицам, одну из которых она видела, но вместе крылатые хищницы представляли необоримую силу.
   Как ни старалась Адель сокращать время отдыха, но ей так и не удалось в этот день добраться до камня. Увидев по положению солнца, что птицы скоро проснутся и полетят искать пищу, она заранее стала искать себе убежище и нашла довольно большую яму под нависшей глыбой, где она могла уместиться с большим удобством, чем в прошлом случайном убежище. Плохо было то, что фляга почти опустела, и Адель могла позволить себе лишь несколько совсем маленьких глотков, чтобы запить ужин из хлеба. Как же она была благодарна доброй колдунье за этот дар. Разве сумела бы она пронести с собой по холмам съестные припасы? Она бы упала вместе с мешком.
   Когда птицы стали сниматься со своих гнёзд и взлетать, Адель ужаснулась. Она не учла, что выбрала место почти на вершине и теперь оказалась окружена птицами. Они кружили над ней, на одном уровне с ней, под ней. Они были повсюду, и девушке не верилось, что какая-нибудь из них не увидит её. Но птицы не обращали на неё никакого внимания, не то привыкнув, что добычи здесь им не найти, не то принимая её за камень. Одна из них, вернувшись с куском мяса, уселась прямо на камень, под которым пряталась девушка, и преспокойно закусила, не подозревая, что продолжение трапезы лежит в метре от неё. Адель вспомнила про поваленную птицами плиту и забеспокоилась было, как бы и скрывавший её камень не сдвинулся со своей ненадёжной опоры, но птица взмахнула крыльями улетела.
   Когда ночь прошла и выглянуло солнце, заставив стаю удалиться в свои гнёзда, девушка была совершенно измучена. Прошлую ночь она протряслась от страха, днём лишь временами задрёмывала, когда давала отдых усталому телу, а в эту ночь птицы так громко галдели вокруг неё, что она и помыслить не могла о сне. И вот теперь ей вновь придётся лезть по скалам до каменного пальца, а потом спускаться вниз до склона следующего холма, может быть, совсем крутого. Она продолжила путь, стараясь не думать о будущих трудностях и прогоняя малейший намёк на жалость к самой себе. Даже если бы рядом был Пахом Капитоныч, ей не стало бы легче ползти по склону. Хотя нет, было бы несравнимо легче, потому что этот милый человек сумел бы одним словом, одним взглядом ободрить её.
   Адель добралась до камня, когда солнце ещё не достигло зенита, и здесь передохнула и немного поела. Она очень страдала от жажды, но не могла позволить себе сделать больше трёх глотков. Она опасалась, что если её не съедят местные чудища, то она умрёт от отсутствия воды и всё равно не дойдёт до конца холмов. Приходилось спешить, и она заставила себя начать спуск, к счастью, не слишком крутой. С вершины она смогла разглядеть ещё два холма, через которые должна будет перейти. Первый был много меньше того, который она преодолела, а второй показался ей совсем крошечным. Надо было спешить, иначе жажда не даст ей двигаться дальше.
   Адель очень торопилась, порой в ущерб безопасности, но ей не встретилось ни одно живое существо, и она ни разу не оступилась. Спуск дался ей сравнительно легко, а подъём на следующий холм был, конечно, труднее, как и всякий подъём, но особо крутых участков не оказалось, и она подумала, что успеет сегодня же перевалить через вершину. Однако девушка не учитывала случайностей, а одно из них вдруг показалось сбоку и двинулось прямо к ней. Это был бурый зверь с неё ростом, шедший на четырёх ногах. Его спина была выгнута дугой, как у гусеницы, а круглая голова моталась из стороны в сторону на длинной шее. Пасть у него была сильно выдвинута вперёд, словно клюв птицы, а зубы были мелкие и, как показалось девушке, росли в три ряда. Короткий, как обрубок, хвост тащился за зверем по камням.
   Адель замерла от ужаса, и зверь тоже остановился, поводя головой, словно он принюхивался и прислушивался. Свою добычу он явно не видел. Может быть, его глаза были приспособлены к ночной темноте и дневной свет был для него слишком ярок, или он вёл подземный образ жизни, наподобие крота. У девушки шевельнулась надежда, что её спасёт неподвижность. Животное, не слыша движения, решит, что добычи здесь нет, и уйдёт. Однако зверь пошевелил головой, словно принюхиваясь, и пошёл к ней, всё ускоряя шаг. Адель поспешила вперёд, надеясь, что существо её не догонит, но оно уже взяло след и упорно ковыляло на кривых ногах со скоростью, не меньшей, чем могла развить Адель. Девушка почти бежала и, заметив какую-то дыру, не подумав, юркнула туда. Она сразу же пожалела об опрометчивом шаге, потому что животное последовало за ней. Если выхода отсюда нет, то она сама себя загнала в ловушку, где её легко поймать. Она поспешила вперёд по узкому ходу, потому что животное уже вошло в отверстие. Ход, а может, нора постепенно уходил вниз, и девушка не представляла, что ждёт её впереди. Повернуть назад было невозможно, даже остановиться она не могла, потому что животное топало сзади, принюхиваясь и всё ускоряя шаг. Адель бежала по мелкому каменному крошеву, устилавшему низ хода. Хорошо, что не было темно.
   "Он ничего не видит и идёт по моим следам, - думала Адель. - Как сбить его со следа?"
   Безотчётно она опустила руку в сумку. Ни шаль, ни деньги, ни фляга с заветными остатками воды не соблазнят зверя. Хлеб? Адель отломила кусочек и бросила на землю, но хлеб не заинтересовал преследователя. Рука девушки нащупала расчёску, зеркальце и флакончик. Она совсем забыла, что почему-то захватила с собой в путешествие флакончик с остатками духов. А что если слишком резкий для зверя запах духов остановит его?
   Девушка побежала вперёд, сжимая в руке флакончик. Ей надо было отдалиться от зверя, чтобы обрызгать духами землю и успеть скрыться. Вскоре перед ней предстал выбор: ход раздваивался. Адель торопливо потрясла флакончик перед развилкой, а потом бросила его в проход и побежала по нему. Она даже не успела посмотреть, какой ход выбрала, чем он отличается от другого, и, тем более, не знала, куда может её привести. За спиной она услышала топотанье и замерла, чтобы зверь не определил по слуху, где его жертва. Преследователь шумно ворочался на одном месте, потом начал фыркать, чихать и, наконец, удалился, отказавшись от охоты на существо, способное издавать такое зловоние. Адель почувствовала себя спасённой, но ненадолго. Ход уводил её всё дальше под холм, вернуться назад она не смела, боясь встретиться со зверем, а продолжать путь вперёд было боязно. И всё же она решила идти по ходу, пока он ведёт её прямо. В лабиринт она не пойдёт и вернётся, если почует, что может заблудиться. Она смутно припоминала, что из двух ходов на развилке выбрала тот, что не отклонял её от пути вперёд. Кто знает, может ей удалось попасть в подземные пещеры, о которых говорил колдун Жан? Тогда она выйдет по ним в лес.
   Девушку удивляло, что голубоватый тусклый свет не меркнет, а продолжает освещать ход. Она присмотрелась и обнаружила, что вверху хода к камню прилепились какие-то фосфорицирующие студенистые наросты. Она вспомнила про слизняков с круглыми ртами, и ей стало жутко. Эти светящиеся наросты пока не внушали опасности, однако надо быть осторожной, чтобы не оказаться окружённой ползучими тварями.
   Узкий ход внезапно закончился, и Адель очутилась в обширной пещере, из неё она прошла в следующую и так шла по цепи больших пещер, соединяющихся друг с другом то арками, то круглыми ходами. Здесь было очень неуютно, и девушке становилось всё страшнее. Она чувствовала, что с каждым шагом всё больше удаляется от вольного воздуха и света солнца или луны. Ей казалось, что там, на воле, у неё больше шансов убежать от опасности, чем здесь. И с посланцем колдуна Жана, если он появится, ей здесь не встретиться. Кто же сюда полезет?
   Адель вступила под своды очередной пещеры и остановилась, совершенно ошеломлённая. Там на камне сидела средних лет женщина, высокая, худая, с лицом, казавшемся бледным и измождённым в голубоватом свете. Девушка подумала, что и у неё вид столь же неестественный. Она настолько обрадовалась, что все посторонние мысли вылетели у неё из головы. Подумать только! Увидеть человека здесь, в этих подземных пещерах, в лесу чудовищ! Но кто эта женщина? Как она сюда попала? Не заблудилась ли она и теперь блуждает под этими мрачными сводами, не зная, как отсюда выбраться? Неужели это колдун Жан, наконец, послал ей попутчицу?
   - Здравствуйте, - сказала Адель, приветствуя погружённую в свои думы незнакомку и одновременно привлекая к себе её внимание. - Я не ожидала встретить здесь человека. Как вы здесь очутились? Вы спасаетесь от чудовища, как и я? Или вы заблудились?
   Женщина подняла голову и впилась в Адель недоверчивым взглядом. Похоже, и она была не менее девушки ошеломлена встречей.
   - Человек? - спросила она.
   - Конечно, человек, - подтвердила Адель. - Я очутилась в Лесу Чудовищ, а теперь перебираюсь через холмы. За мной погнался зверь, и, убегая от него, я забралась в какую-то щель, пробежала по длинному ходу и оказалась здесь.
   Пока девушка говорила, у неё зародилась мысль, что незнакомка так давно спустилась сюда, что успела сойти с ума.
   - А как попали сюда вы? - спросила она.
   - Я часто прихожу сюда, - отозвалась женщина. - Когда-то, очень давно, в этих лесах жили люди, но чудовища заставили их уйти. Теперь никто уж и не помнит, где были деревни, от них не осталось и следа. Остались лишь мы, те немногие, кто не может отсюда уйти.
   Адель представила жизнь горстки людей, окружённых чудовищами. Наверное, они нашли себе убежище в подземных пещерах и выходят наверх лишь добыть себе пищу. Хотелось бы знать причину, побуждающую их оставаться здесь, но спросить было неудобно. Потом она вспомнила о раскольниках, уходящих в безлюдные места, чтобы никто не мешал им жить по их законам. Может, и эти люди страдают за веру?
   - Вы остались здесь по религиозным причинам? - спросила она.
   Женщина неопределённо кивнула. Адель поняла, что она не желает касаться этой темы, и объяснила:
   - Мне сказали, что через холмы можно пройти по подземным пещерам, а ход в них находится под камнем с качающейся вершиной. Я нашла этот камень. Но плита слетела вниз и завалила отверстие, поэтому мне пришлось пересекать холмы поверху, а там много хищных птиц и чудовищ. Наверное, теперь я попала в те пещеры. Они выведут меня по ту сторону холмов?
   - Нет, это не те пещеры, - возразила женщина. - Здесь нет выхода в лес. Отсюда сложно попасть в тот ход, о котором ты говоришь, но тебе это не нужно. Я проведу тебя к нашим жилищам, и там мы познакомимся поближе.
   Женщина встала. Она была очень слаба и двигалась с трудом.
   - Вы больны? - спросила Адель.
   - Нет, просто очень давно не ела. С тех пор как люди ушли из этих мест, мы бедствуем. Редко-редко нам удаётся подкрепить силы. Мы так голодаем, что в одиночку уже не можем справиться с добычей.
   - Ещё бы! - согласилась девушка. - Я видела здешних чудовищ. Не знаю, есть ли среди них мелкие, но те, кого я встретила, не одолеет целый отряд. К сожалению, у меня есть только хлеб, но его можно есть вволю. Вот только запить его нечем. В моей фляге воды осталось на донышке. Вы не знаете, есть здесь вода?
   - Вон за теми камнями из стены вытекает ручеёк, - устало отозвалась женщина. - Если ты хочешь пить, то попей, но только поскорее.
   Адель поспешила к указанному месту и обнаружила что-то вроде алькова, закрытого от посторонних глаз. По стене из небольшого отверстия бесшумно лилась вода. Девушка припала губами к ручейку и долго с наслаждением пила. Потом она наполнила флягу и вернулась к женщине.
   - Я сейчас дам вам хлеба, - торопливо заговорила она, открывая сумку и отламывая кусок хлеба. Извините, но я могу давать его только кусками, зато их можно наломать сколько угодно.
   Она почти насильно сунула кусок в руку женщины и ощутила, как холодны её пальцы. Наверное, она совсем замёрзла в этих пещерах.
   - Мы ещё не познакомились, - вспомнила девушка. - Меня зовут Адель. Я ищу остров, где живёт колдунья Маргарита. Она держит у себя моего жениха, и я должна его освободить. Вы слыхали о ней?
   Женщина неопределённо качнула головой.
   - Моё имя Раймонда. Нам надо идти. Скорее! Я приведу тебя к нашим.
   Она недоумённо посмотрела на кусок хлеба, зажатый у неё в руке, и гримаса отвращения промелькнула у неё на лице. Она кинула его в сторону. Адель удивилась нежеланию голодающей есть хлеб, но сейчас же подумала, что, быть может, закон её общины запрещает ей есть определённую пищу или брать пищу у человека, не принадлежащего к этой общине. Неприятно, конечно, однако если странные люди окажут ей гостеприимство и укажут безопасный путь, то она будет им очень благодарна.
   Женщина встала, покачнулась от слабости и неторопливо пошла вперёд, жестом приглашая девушку следовать за собой. Адель двинулась за ней, с сочувствием думая о нелёгкой судьбе живущих здесь людей. Кусок хлеба, мимо которого она проходила, привлёк её внимание, и она скользнула по нему взглядом, всё ещё удивляясь поступку женщины, отбросившей еду, но внезапно остановилась, чтобы приглядеться получше. Да, она не ошиблась: хлеб был плесневым. Добрая колдунья, подарившая ей вечный хлеб, говорила, что он покроется плесенью, если попадёт к дурному человеку. Выходит, Раймонда желает ей зла? Кто она? Куда её ведёт? Что за люди остались здесь, когда остальные ушли?
   - Раймонда, куда ты хочешь меня привести? - спросила она. - Где ты живёшь?
   - Пойдём, и ты сама увидишь, - настойчиво звала женщина.
   - Сначала скажи.
   - Пойдём.
   Адель отступила на несколько шагов.
   - Я не пойду.
   Женщина захотела приблизиться и тянулась к ней бледной рукой. Девушка отступала ещё дальше.
   - Ты должна идти! Мы так давно не встречали человека! Мы не выживем, если упустим тебя. Иди сюда, дай я тебя поцелую...
   Адель не узнавала Раймонду. Она вся дрожала и тянулась к ней, как умирающий от жажды тянется к источнику. Её запавшие глаза алчно горели, бескровные губы шевелились, словно к чему-то присасывались.
   - Или сюда. Дай мне хотя бы каплю своей крови, иначе я умру. Каплю! Не всем, а только мне. Я не выпью много. Совсем немного. Только чтобы не умереть...
   Адель в ужасе отступала, и женщина-вурдалак поняла, что добыча, а значит, и жизнь ускользает от неё.
   - О, мне бы силы! - завыла она в отчаянии. - Прежде я бы легко справилась с тобой, а сейчас - нет.
   Она повела вокруг диким взглядом и закричала:
   - Эй, вы! Сюда! Скорее сюда! Здесь человек!
   Адель услышала, как где-то вдали на отчаянный призыв Раймонды откликнулись голоса. Она не могла различить, сколько их, но их было больше пяти, и они звучали с разных сторон. Если её сейчас окружат, то вырваться ей не удастся. Она побежала через пещеры к ходу, по которому попала сюда. Чудовище, от которого она убежала, казалось ей не таким страшным, как это скопище вурдалаков.
   Хорошо, что девушка запомнила, что её путь шёл всё время прямо, не петляя и не сворачивая. Ход она нашла, потому что не слишком далеко от него отдалилась, и место, где ход раздваивался, тоже миновала благополучно. Здесь всё ещё сильно пахло духами, а зверь ушёл. Наверху, куда Адель выглянула с опаской, не было ни зверя, ни кого-то другого. Солнце стояло ещё высоко, и она успокоилась, вспомнив из прочитанного, что вурдалаки боятся дневного света и выходят наружу ночью. Теперь она понимала слова Раймонды. Люди ушли отсюда, оставив дома, деревни и кладбища, а в каких-то могилах лежали вурдалаки. Без людей они оголодали и ослабли, поэтому Раймонда так настойчиво звала её к своим. Вместе они накинулись бы на человека, напились бы крови, окрепли и дождались бы следующего случайного путника. Если бы не покрытый плесенью кусок хлеба, у Адели не возникло бы никаких подозрений, и она доверчиво пошла бы к своей гибели. А потом? Погибла бы или сама превратилась в вурдалака?
   - Спасибо тебе, колдунья, - прошептала девушка. - Своим хлебом ты спасала меня от голода, а теперь уберегла от страшной участи.
   Она немного посидела возле хода в пещеры, успокаиваясь и отдыхая, а потом в лихорадочной спешке стала подниматься на холм, чтобы уйти как можно дальше от этого места. Теперь вурдалаки знают о её присутствии и не отстанут от неё, пока она находится в их владениях. Ей надо торопиться.
   Она без всяких приключений добралась до вершины холма и спустилась с него. Если бы у неё хватило сил перейти через следующий, довольно низкий холм! Но сил у неё уже не было, и она с трудом добралась до разбросанных камней, залезла в их гущу и погрузилась в беспамятство.
   Она очнулась, когда была уже ночь. В небе кружили птицы, высматривая добычу, но не они тревожили девушку. Она настороженно прислушивалась и приглядывалась, не появятся ли существа, похожие на людей. Однако ночь прошла спокойно, лишь в отдалении временами раздавались крики и рёв чудовищ.
   Утром после завтрака, который запивался свежей водой из фляжки, Адель продолжила путь, благополучно перешла через невысокий холм и очутилась в лесу с причудливыми деревьями, уже привычными для девушки. Теперь надо было опасаться не птиц и не гигантских ящериц, а других зверей. Несколько раз она слышала тяжёлую поступь и пряталась за деревьями, но чудовища проходили в отдалении, не замечая девушки. Более мелких животных, передвигающихся тихо, Адель не встречала, а их она боялась больше, чем гигантов.
   Постепенно лес менялся, и в нём стали появляться деревья с сильно рассечёнными жёсткими листьями, а также обычные деревья, которых Адель не знала, но вид которых не вызывал удивления. Для ночёвки она выбрала дерево с крепкими ветвями, взобралась на него и прилегла в развилке, рассчитывая, что будет спать здесь, как в гамаке. Однако её не отпускали опасения, что она упадёт вниз, так что ей так и не удалось уснуть, а слезть вниз и устроиться под деревом она боялась, потому что где-то поблизости ревели чудовища.
   Усталая, разбитая, она спустилась с дерева утром, позавтракала и поддалась искушению немного поспать, после чего пошла дальше.
  
  

Глава 10

Через пропасть

   Адель отмечала, как изменялся лес. Теперь деревья образовывали заросли, а не отстояли друг от друга на значительном расстоянии словно для удобства странников. И сами деревья почти сплошь были лиственными или хвойными, правда, листья были незнакомой формы, а иглы - необычайно длинными. Пробираться через чащобу девушке не приходилось, потому что повсюду попадались тропы, порой очень широкие, протоптанные какими-то могучими зверями. Адель решила, что чудовища "из царей" сюда не заходят, но ошиблась, услышав вдали знакомый гулкий топот и низкий рёв. Если этот великан побежит на неё, то ей будет нетрудно спрятаться в чаще, лишь бы он не раздавил её. Она по-прежнему больше всего опасалась мелких хищников. Тигр, лев, стая волков, даже одинокий волк были для неё гораздо опаснее, потому что не предупреждали о своём появлении заранее. А ещё ей часто вспоминалась "обезьянка", способная в две секунды разорвать её в клочки. Но пока на неё никто не нападал и даже не показывался на глаза.
   Адель торопилась, насколько это было возможно в этом лесу, потому что сон, хоть и был ей необходим, отнял у неё много времени, а здесь путешествовать можно было только днём. На обед она устроилась в уютном уголке между пятью деревьями, образовавшими что-то вроде зелёной комнатки. Но, как ни приятно было здесь, она заставила себя встать очень скоро. Солнце давно перевалило через зенит, а она всё ещё не отошла от холмов на безопасное расстояние. Она очень боялась, что вурдалаки её настигнут. Кто знает, где они обитают?
   Девушка шла до самого заката и, лишь когда солнце совсем склонилось к земле, она стала думать о ночлеге. Безопаснее всего, наверное, было бы опять забраться на дерево, но там ей не удастся заснуть, а значит, ей вновь придётся потратить на сон утро. Если бы у неё была верёвка, она бы привязала себя к сучьям и не боялась упасть. Значит, придётся найти подходящие заросли и укрыться там, рискуя тем, что на неё нападёт какой-нибудь зверь. Или всё-таки влезть на дерево?
   Пока Адель размышляла, привычно осматриваясь, чтобы не пропустить опасность, нижние ветви деревьев справа качнулись, словно их раздвинула человеческая рука, и чьё-то лицо мелькнуло среди листьев. Как ни была насторожена девушка, она ничего не заметила. Решившись переночевать на земле под низко нависшими ветвями, она опустилась на поваленное дерево, чтобы закусить перед сном. Она достала хлебец и флягу и только-только собралась отвинтить крышку, как вдруг глаза её остановились на светловолосом незнакомце, уже не прячась стоявшем поодаль и с изумлением её разглядывавшем. Он был очень высокого роста, мощен телом и, вероятно, необыкновенно силён. Одет он был во всё кожаное, перепоясан широким ремнём, на котором висели меч и большой нож. За спиной у него были колчан со стрелами и лук. Его голову покрывала шапка из толстой кожи, похожая на старинный шлем, а на верхушке красовалось пышное чёрное перо.
   Адель так испугалась, что у неё отнялись ноги, и она осталась сидеть, уронив и хлебец и флягу и бессознательно прижав руки к груди в молитвенной позе. Солнце уже зашло, поэтому она решила, что перед ней вурдалак, но не обессилевший, как Раймонда, а совершенно крепкий и здоровый, если так можно выразиться о мертвеце.
   Вурдалак сделал движение в её сторону.
   - Не подходи ко мне! - закричала в ужасе Адель, словно это могло ей помочь.
   - Я напугал тебя? - добродушно спросил незнакомец. - Прости, я должен был первым с тобой заговорить, а я так растерялся, увидев здесь даму, что появился вот так запросто, внезапно для тебя. Не бойся, я тебя не обижу. Мне очень приятно узнать, что здесь есть люди. Мне сказали, что кроме чудовищ в этих местах никого не встретишь.
   - Вы не вурдалак? - на всякий случай спросила Адель, почти успокоенная его словами.
   - Что? Вурдалак? Ха-ха-ха!...
   Мужчина захохотал и никак не мог остановиться. Слёзы градом катились по его румяным щекам, он прижимал руку к груди, к животу, сгибался, хлопал себя по коленям, но не мог унять веселье. Девушке не было смешно, но, глядя на него, и она заразилась его здоровой радостью. Ей стало легко и спокойно на душе, словно никакая опасность уже не могла ей угрожать.
   - У-пи-тан-ный вур-да-лак, - еле выговорил незнакомец, с трудом переводя дыхание. - Где ты ви-де-ла та-ких?
   Адель смеялась почти так же неудержимо, как этот человек, но не так отчаянно. Когда оба они успокоились, она объяснила:
   - В той стороне, в холмах я встретила женщину, которая оказалась вурдалаком. Она стала звать других вурдалаков, но я убежала. Мне повезло, потому что они так давно не пили человеческой крови, что совсем ослабли. Когда я увидела вас, я решила, что вы из их породы. Я ведь тоже не ожидала встретить здесь человека.
   - Значит, людей здесь нет? - спросил незнакомец.
   - Нет. Когда-то здесь жили люди, но чудовища их вытеснили. Остались одни вурдалаки, потому что люди не унесли с собой могилы.
   - Ещё бы! Хорошо, что ты предупредила об этих тварях. Надо быть поосторожнее. Но кто ты и почему оказалась в таком месте?
   Неожиданно Адель представила себя со стороны: худая, оборванная. Наверное, этот человек принимает её за нищенку, бродяжку, бездомную и бесприютную. Да и что ещё он может подумать о девушке, одиноко бредущей по этим опасным местам? Но положения изменить было нельзя, ведь её платье, которое добрая колдунья одним взглядом превратила в новое, испачкалось и истрепалось во время ползания по холмам, а та одежда, которая сохранилась у неё и лежала в сумке была пока недоступна, ведь невозможно извиниться перед этим человеком и побежать переодеваться. Пришлось мириться с горькой действительностью.
   - Мне надо попасть на остров, где живёт колдунья по имени Маргарита, - объяснила девушка. - У неё мой жених, и я должна вызволить его оттуда. Меня зовут Адель.
   - Никогда ни о чём подобном не слыхал. А ты знаешь, где этот остров?
   - Приблизительно. Сейчас я должна идти вон в ту сторону. Мне сказали, что там есть гора. Я должна её обойти, переправиться через пропасть и идти на восток через землю упырей.
   - Тебе не позавидуешь, - признался незнакомец. - Был бы я свободен в своих действиях, я бы проводил тебя хотя бы часть пути, но я не волен располагать собой. Я состою в богатырях у одного очень капризного монарха. Ты его не знаешь и хорошо делаешь, что не знаешь, потому что иначе я не смог бы говорить с тобой откровенно. Этому моему повелителю приспичило заиметь голову самого большого из местных чудовищ, чтобы было чем похвалиться перед соседним князьком, раз своей головой он похвастаться ни перед кем не может. А как заполучить эту голову? Сам он за ней не пойдёт, вот и послал за трофеем меня. Кстати, меня зовут Рудольф. Хорошо ещё, что он договорился с владельцем ковра-самолёта и меня доставили прямо к этому лесу. Я бы не пожаловался на перелёт, если бы не два обстоятельства. Хочешь знать, какие?
   - Хочу, - согласилась Адель.
   Рудольф ей нравился. Открытое, весёлое и умное лицо его, так и пышущее здоровьем, подсказывало, что этот человек прямодушен, добр, покладист и любит получать удовольствие от любого дела.
   - Тогда давай сядем, а то мы стоим, словно два чучела у дверей тронной залы. Знаешь, стоят два человека в парадной форме и не смеют не то, чтобы присесть, а даже пошевелиться. Если и перекинутся парой слов, то так, чтобы никто не заметил. Их не только входящие и выходящие за людей не принимают, но и сами они в конце дежурства не ощущают себя живыми.
   - Можно сесть на бревно, поговорить и заодно закусить. Я ещё не ужинала, а вы?
   - Не успел. Как сел на чёртов ковёр, так некогда было поесть.
   - У меня очень вкусный хлеб и вода во фляге. Садитесь, пожалуйста, Рудольф. Я сейчас наломаю хлеба. Его надо именно ломать, но зато можно отломить сколько угодно кусков.
   - Хлеб - это хорошо, - замялся богатырь, - однако хотелось бы чего-нибудь посущественнее. Я-то думал, что здесь дичи видимо-невидимо, а её днём с огнём не сыщешь. Хорошо, что сообразил захватить с собой кое-какую малость. Раскладывай костёр, Адель, а я принесу прибавку к хлебу.
   - Костёр может привлечь чудовищ, - забеспокоилась девушка.
   - Вот и отлично! Тогда я быстро добуду голову чудища покрупнее, и буду отдыхать, пока за мной не прилетит ковёр-самолёт. Ты мне потом расскажешь, какие они, эти чудища.
   Рудольф пошёл за своими запасами, а Адель принялась собирать хворост для костра. Она так давно не сидела у огня, что сегодняшний вечер показался ей праздником. И страх, не отпускавший её с тех пор, как она попала в этот лес, куда-то исчез. На неё снизошли покой и умиротворение, словно с её души сняли тяжёлый груз.
   - Вот и я! - весело сообщил богатырь, снимая с пояса меч и кладя на землю рядом со своим местом. - Сейчас будем ужинать и разговаривать. И что я, как дурак, не захватил с собой побольше снеди?
   Костёр затрещал, создавая около себя уют, а Рудольф принялся развязывать увесистый мешок, который Адель не смогла бы даже приподнять. Он выложил на траву съестное: три больших окорока, штук шесть варёных бараньих ног, связки колбас, сыр, гору копчёных кур и индеек, здоровенные пышные караваи хлеба и овощи. Отдельно стоял бурдюк с красным вином.
   У Адели голова закружилась от одурманивающего запаха, и она с удовольствием наблюдала, как деловито и со вкусом её новый знакомый готовит ужин, разрезая окорок на большие ломти, разделывая колбасу и сыр, нарезая хлеб. Перед девушкой оказались курица и баранья нога целиком. Ей даже смешно стало от такого количества пищи, предлагаемой съесть за один раз.
   - Ты не церемонься, Адель, - предупредил Рудольф. - Если захочешь ещё, бери, не стесняйся. Завтра я всерьёз поохочусь и добуду свежатинки. Жаль, что кружка только одна, но мы не на обеде у короля и будем пить по очереди.
   Адель отломила куриную ножку и не спеша наслаждалась сочным мясом особого копчения с какими-то ароматными травами.
   - Так вот об обстоятельствах, - заговорил Рудольф, впиваясь зубами в баранью ногу. - Прежде всего, я взял с собой своего коня, потому что не привык с ним расставаться, да и он тоже заскучал бы один. А ты можешь себе представить лошадь на ковре-самолёте?
   - Нет, - призналась девушка.
   - Вот и мой Вихрь не мог этого представить, а если бы представил, то, может быть, вёл бы себя поспокойнее. Я его еле сдерживал. Это, знаешь ли, не полёт был, а мучение. А затем ещё мой возница, свиное рыло, не захотел садиться в этом лесу, а высадил нас за пропастью, говоря, что боится чудовищ. Но это он нарочно сделал, потому что зол на меня за то, что я не пригласил его на пир, который задавал для близких друзей. Правда, туда набилась сотня не очень близких друзей, так что и ему нашлось бы место. Да разве мог я предвидеть, что они набегут?
   - Как же вы переправились через пропасть? - спросила Адель, которую живо интересовал этот предмет.
   - Срубил несколько сосен да перекинул через неё. Сосны растут далеко, но нас с Вихрем это не в труд. Живо доволокли. Ну, и перенесли. Коня я оставил пастись на лугу у пропасти, а сам пошёл сюда. Когда добуду зверя, то принесу голову к пропасти и там буду ждать, когда за мной прилетят. А если Вихрю будет угрожать опасность, то он перейдёт по мосту на ту сторону.
   Богатырь отбросил обглоданную кость и принялся за окорок.
   - Расскажи мне об этих чудищах, - попросил он, обкусывая целый окорок, из чего Адель заключила, что богатырь проявил любезность и лично для неё отрезал огромные ломти от первого окорока.
   Девушка наелась, но отрезала себе кусочек окорока от ломтя, потому что выглядел он очень аппетитно. На вкус он оказался даже лучше, чем она ожидала. Мягкий, сочный, солоноватый и пах восхитительно.
   Пока она рассказывала о больших и малых животных, виденных ею, о птицах с четырьмя лапами и вурдалаках, Рудольф доглодал окорок и влил в себя три больших кружки вина.
   - Угощайся, - радушно потчевал он, придвигая к девушке разные яства и наполняя для неё кружку. - А теперь поподробнее о зверюге "из царей". Его-то мне и надо.
   Адель как могла подробнее описала его рост, облик и замеченные повадки.
   - Не знаю, возьмёт ли его стрела, - размышлял богатырь. - Почему бы и нет, если целится в уязвимое место? С мечом к нему не подойдёшь, это ясно. Разве что потом, чтобы добить. И стрел изведёшь немало, пока он прочувствует. Да, к такой охоте надо подготовиться, поглядеть на чудище, приноровиться к нему. Хорошо, что я тебя встретил, Адель. Ты хоть предупредила меня, а то я сунулся бы к нему, как к обычному зверю, а его на испуг не возьмёшь... Почему ничего не ешь, Адель?
   Он разрезал круглый сыр, и девушка взяла кусочек. Рудольф рассеянно доел остальное.
   - Может, вашему королю достаточно принести голову чудовища поменьше? - спросила она. - Если не знать, что существуют звери крупнее, то он покажется гигантом.
   - Нет, так не пойдёт, - возразил Рудольф. - Мой монарх может дознаться, что я принёс ему не самую великую голову, но это полбеды, поскольку я могу сослаться на то, что не встретил никого крупнее. Однако мне самому хочется сразить кого-нибудь из царей, пусть даже из царей чудовищ. Но это между нами.
   Адели было очень хорошо и покойно с этим добродушным весельчаком, хоть ей и казалось, что он не воспринимает её всерьёз и она для него всего лишь вроде забавного зверька, который скрасил ему одиночество первого вечера в незнакомом лесу. Серьёзного человека, у которого свои большие проблемы, он явно в ней не видел. Но девушка не была на него в претензии. Наконец-то она может по-настоящему отдохнуть в приятном обществе и отбросить всякие страхи.
   - Чего-то ты совсем не пьёшь и не ешь, - отметил богатырь. - Да и я, вроде бы, расхотел есть. Так и бывает, когда человеком овладевают думы да заботы. Давно я так скромно не ужинал. Ну, давай устраиваться на ночь. Выбирай место для своей постели, а я сейчас принесу тебе веток. Не на голой же земле спать! А я расположусь вот здесь, у костра.
   - Я лягу под теми ветвями, - сказала Адель. - Они склонились к земле и скроют меня от глаз чудовищ. А вам лучше переночевать... хотя бы вот здесь, где заросли погуще. Большие звери, пробегающие по лесу, легко могут растоптать человека, лежащего на тропе, и даже не заметят этого.
   - А если заметят, то подъедят остатки... или останки, - засмеялся Рудольф. - Ты права, Адель, и я приму твой совет к сведению.
   Он встал и потянулся, огромный, мощный. Он него исходило здоровье и жизнерадостность.
   - Уберу-ка я наши припасы обратно в мешок, а мешок подвешу на дерево вон там, где его не будет видно, - деловито сказал он, быстро приводя своё намерение к исполнению, после чего наломал веток для девушки и для себя и с наслаждением улёгся в своих зарослях, унеся туда же и своё оружие.
   - Доброй ночи, Рудольф, - пожелала ему девушка.
   - Спи спокойно и ты, Адель. - откликнулся богатырь. - И не бойся никаких чудищ, потому что я хоть и богатырь, но сплю далеко не богатырским сном и просыпаюсь от малейшего шороха.
   Впрочем, разбудил его отнюдь не шорох, а сотрясение почвы.
   - Что это?! - вскрикнул Рудольф. - Землетрясение?
   - Нет, это идёт чудовище, но не "из царей", а помельче. Я уже научилась различать их шаги. Если оно пойдёт сюда, то надо быть настороже.
   Раздался низкий рёв.
   - Ого! - воскликнул богатырь. - Это где-то в той стороне.
   Потом шаги затихли в отдалении, и тишину нарушали лишь привычные для Адели крики зверей поменьше, впрочем на достаточно большом расстоянии от них.
   - Продолжим сон, - решил Рудольф.
   Утром, когда Адель проснулась и выглянула из-под своего "шалаша", богатырь уже сидел у разожжённого костра. Девушка настолько привыкла к одиноким скитаниям, что ей было и странно и приятно видеть человека. Спала она очень хорошо, не вздрагивая и не просыпаясь от малейшего шума, словно этот богатырь взял на себя все её заботы. Но сейчас они позавтракают вместе и расстанутся. У каждого своя цель и свой путь. Интересно, вспомнит ли когда-нибудь Рудольф о ней? Ей казалось, что её проблемы нисколько его не заинтересовали. Наверное, он живёт настоящим, старается из всего извлекать удовольствие, добр к окружающим, потому что чувствует свою силу и здоровье, но не особенно интересуется жизнью других людей. А она будет вспоминать эту встречу ещё долго и с благодарностью. Рудольф словно поделился с ней своей энергией и жизнерадостностью. Однако... однако в таком виде показаться при свете дня нельзя. Девушка порадовалась, что её сумка при ней, а в ней есть целые юбка и кофта. Она быстро переоделась, залилась краской стыда, когда увидела снятую одежду и торопливо сунула её под ветки.
   - Доброе утро, Рудольф, - поздоровалась Адель. - Надеюсь, что вы хорошо спали.
   - Отлично! - весело подтвердил богатырь. - А ты?
   - Давно так славно не спала.
   - Сейчас мы позавтракаем как следует, потому что мы слишком легко поужинали накануне и я зверски голоден, да и ты, наверное, тоже, а потом обсудим наши дела. Я проснулся рано, потому что страшно захотел есть, и меня сразу же стали одолевать мысли, а если в придачу к голоду начнут одолевать мысли, то ни о каком сне речи быть уже не может. Поэтому-то я стараюсь поменьше думать. Меньше думаешь - веселее живёшь. Правда, это не всегда получается.
   Он от души расхохотался, и Адель рассмеялась тоже, сама не зная почему. Просто нельзя было противиться жизнерадостности, которую излучал богатырь. Ей понравилось, что Рудольф ничего не сказал по поводу её наряда, то ли не заметив, что вчера она была в обносках, то ли не желая её смущать.
   - Я начинаю накрывать на стол, а ты не копайся слишком долго. Вы, женщины, любите прихорашиваться, пока у нас, мужчин, не лопнет терпение. Моя жена выходит к завтраку, когда он почти остывает, а я готов рычать от голода. Выйдет и так ласково улыбнётся, что я забываю даже попросить её не задерживаться в следующий раз, не то что укорить. Ну, да ты привыкла к путешествиям, так что мешкать не станешь.
   Девушка быстро собрала в сумку выложенные вещи, а Рудольф тем временем насадил на тонкую палочку куски окорока и разогрел их над огнём, а остальную провизию аккуратно разложил на траве. Адель заметила, что кое-что он не стал выкладывать из мешка, и порадовалась такому здравомыслию. Вчера он готов был съесть всё за один присест, а ведь неизвестно, скоро ли ему удастся добыть себе дичь и съедобна ли окажется эта дичь.
   Мясо чуть подрумянилось и распространяло вкусный запах, так что Адель с упоением съела свой кусок. Рудольф сейчас же отложил курицу, которую стал есть после того, как обглодал индейку, и снял с палки следующий горячий кусок для девушки.
   - Моя жена очень любит чуть запеченную ветчину, - пояснил он. - А я привык обгладывать окорок, как он есть, даже не разрезая его. Ты ешь, Адель, это всё для тебя.
   Девушка прикинула, сколько раз она сумела бы позавтракать тем количеством мяса, которое уместилось на палке, и улыбнулась.
   - Позавтракай хорошенько, - убеждал богатырь. - Путь неблизкий. Когда ещё придётся обедать!
   Адель была полностью с ним согласна, но за последние дни так отвыкла много есть, что теперь с трудом осилила второй кусок и отказалась от всего остального.
   - Моя жена тоже поклюёт того, сего и уже сыта, а я люблю есть вволю, чтобы прочувствовать, что поел.
   Девушку заинтересовала жена богатыря. Наверное, он выбрал женщину себе под стать, такую же великаншу.
   - Ваша жена высокая? - спросила она.
   - Куда там! Вроде тебя. Когда я её встретил, она совсем заморышем была. Теперь хоть на человека похожа стала. Тоненькая, хрупкая, но ни в какое сравнение не идёт с той тенью, что жила у мачехи. Та её голодом морила, а я пытаюсь откормить.
   Он доел третью курицу и задумчиво уставился на баранью ногу.
   - Это надо есть побыстрее, а то здесь слишком жарко, - решил он, с аппетитом продолжая завтрак. - Копчёное мясо ещё может выдержать, а баранина - нет.
   Он закончил трапезу овощами с сыром, залил всё это большим количеством вина и разрумянился ещё больше прежнего.
   - Если ты, действительно, ничего больше не хочешь, Адель, то обсудим, что делать дальше, - предложил он. - Тебе надо к горе и дальше, а мне - от неё. Здесь уж ничего не поделаешь. Через пропасть-то я тебя переведу, это недалеко, но дальше придётся оставить тебя одну, а там ты попадёшь в землю упырей. Сам-то я их не видел, но слышал о них много плохого, так что сомневаюсь, что тебе удастся там уцелеть. Это тебе не полудохлые вурдалаки, у которых и сил-то не осталось, чтобы не упустить добычу.
   - Мне надо пересечь их землю в самой узкой её части, а потом я переправлюсь через реку и они не будут мне страшны.
   - Узкую часть ещё надо пройти, а через реку - суметь переплыть. - возразил богатырь.
   - Может быть, я встречу попутчиков, - предположила Адель.
   - Тогда у упырей будет двойной обед. Да и где ты найдёшь попутчиков в их земле? Кости их ты встретишь, а не живых людей. Кстати, тебе очень идёт твой наряд. Вчера вечером я даже не рассмотрел, во что ты была одета.
   Девушка не была уверена, что это правда, но всё равно эти слова были ей приятны.
   - У меня нет выбора, - объяснила Адель, улыбнувшись. - Мне указал этот путь человек, который заинтересован в том, чтобы я добралась до острова колдуньи Маргариты, значит, пройти через землю упырей в её узкой части можно.
   - Может, и можно, однако...
   Рудольф покачал головой и заговорил твёрдо, словно он уже обдумал своё предложение и намерен настоять на нём.
   - Меня не случайно под утро одолевали думы, так что я не смог досмотреть свой сон. Я вот что придумал. Я доведу тебя до горы и переведу через пропасть, а там ты сядешь на моего коня, и он в два счёта перенесёт тебя через землю упырей и через реку, а потом вернётся ко мне.
   Адель была поражена. Рудольф готов был пожертвовать жизнью своего коня, чтобы помочь ей?!
   - Ему придётся два раза пересекать землю упырей, а это двойной риск, - возразила она. - И почему вы думаете, что без коня меня съедят, а с конём - нет? Одна я смогу идти осторожно, прячась в зарослях, а конский топот услышат все упыри на три мили в округе.
   Рудольф расхохотался.
   - А ты знаешь, что такое богатырский конь? - спросил он, успокаиваясь и вытирая выступившие от смеха слёзы. - Он способен бежать в пять раз быстрее обычной лошади, преодолевать огромные расстояния без отдыха, переплывать быстрые реки. Когда он бежит, то кажется, что проносится буря. А каков он в бою! Он сминает грудью врагов, топчет их ногами, рвёт зубами. Такому коню не страшна даже большая волчья стая в глухой степи тёмной ночью. Он расшвыряет и перебьёт всех врагов ударами мощных копыт. Только на моём коне тебе и удастся переправиться через землю упырей, а без него тебя ждёт смерть. Даже не спорь со мной, Адель, потому что я отпущу тебя только на моём Вихре. Неужели ты думаешь, что я послал бы его на верную смерть? Нет, я потому и отпускаю его в эти края, потому что уверен в нём. А если ты не согласна, то я тебя туда не пущу, так и знай. Я не убийца и не злодей какой-нибудь, чтобы спокойно смотреть, как ты лишаешь себя жизни.
   Адель заколебалась. Действительно, то, что ей рассказывал об упырях карлик Ник, не позволяло ей надеяться остаться живой в их землях. Если богатырский конь стремительно перенесёт её через опасные места, то ей останется лишь вечно благодарить Рудольфа за его доброту и заботу. Оказывается, этому здоровяку и весельчаку далеко не безразличны заботы и горести окружающих его людей.
   - Но ведь у вас есть дело, Рудольф, - нерешительно возразила она. - Разве вы можете идти обратно к горе?
   - У меня есть время. Ковёр-самолёт пришлют за мной только через неделю. За это время я сумею убить не одно, а двадцать одно чудище "из царей". Может, чуть меньше, но не намного. Не тревожься за меня, Адель. Но и рассиживаться нам нельзя, ведь путь до горы займёт целый день. Собирайся, храбрая моя путешественница, и идём!
   Он вскочил с места и принялся затаптывать костёр. Двигался он неожиданно легко для своего роста и веса.
   - Я не знаю, как вас и благодарить, - произнесла Адель, ошеломлённая таким участием совершенно незнакомого её человека.
   - И не благодари, - посоветовал Рудольф. - Не стоит. Да и не люблю я благодарностей. Сделаешь доброго дела на грош, а благодарят на золотой.
   Путь до горы, действительно, занял весь день, и он показался бы девушке лёгким, если бы богатырь не припустил вперёд гигантскими шагами, неся на плечах мешок с провизией, бурдюк с вином и своё снаряжение. Лишь когда Адель совсем запыхалась от слишком быстрой ходьбы и начала отставать, тогда он пошёл медленнее, но потом забылся и вновь ускорил шаг. Всё утро он переходил с быстрого на медленный шаг, пока не приноровился к силам девушки.
   Днём они перекусили на скорую руку, а потом шли до глубокого вечера. Уже в полной темноте они увидели впереди чёрный силуэт высокой одинокой горы.
   - По-моему, нет смысла продолжать путь в темноте, - сказал Рудольф. - Переночуем вон в тех густых зарослях. Да и проголодался я порядком. Думаю, что и ты тоже.
   Богатырь уделял своим трапезам особое внимание, так что ужин был обильным и разнообразным. Но он опять не выложил из мешка всё его содержимое, как сделал вчера.
   Ночью Адель спала безмятежно, не помышляя об опасностях, которыми угрожал Лес Чудовищ всякому, зашедшему сюда. Вдруг почти над самой своей головой она услышала рёв. Сон слетел с неё мгновенно, и она вскочила на ноги, ничего не понимающая и сознающая только, что сейчас на неё кто-то накинется и растерзает. Что-то закричал Рудольф, какая-то сила, кажется, он же, отбросила её в сторону, и она очутилась за спиной богатыря, а он уже натягивал стрелу. Раздался резкий свист, ответный оглушительный рёв, опять свист, и богатырь, выхватив меч, ринулся вперёд, прямо к клыкастой пасти, нависшей над ним. Дальше девушка видела лишь, как Рудольф делал стремительные выпады мечом, а перед ним дёргалась необъятная туша.
   - Эта тварь "из царей"? - спросил богатырь.
   Адели понадобилось время, чтобы разобраться в происшедшем, а когда она поняла, что произошло, то не сразу смогла ответить, так как у неё на какое-то время исчезла способность говорить.
   - Он мёртв, не бойся, Адель, - весело говорил Рудольф. - Успокойся.
   Он был оживлён, глаза его горели от восторга и похоже было, что он получил большое удовольствие от схватки с чудовищем. Девушке пришлось его огорчить.
   - Нет, этот не "из царей", - определила она. - Он очень велик, но есть больше его, а "цари" крупнее раза в два.
   - Вот и славно! - обрадовался Рудольф. - А то уж я огорчился, что так легко удалось его убить. Теперь у нас будет превосходный завтрак.
   - Теперь сюда могут набежать и налететь столько хищных птиц и зверей, что со всеми ними не справиться даже вам.
   Богатырь призадумался.
   - Тогда пошли к горе, а часть мяса я прихвачу с собой. Помоги мне, Адель. Неси вот это, но не отходи от меня больше, чем на три шага.
   Девушка впервые держала в руках боевые лук со стрелами. Лук оказался очень большим и таким тугим, что попытавшись пальцами хоть немного оттянуть тетиву, она не смогла этого сделать. И стрелы, торчащие из кожаного колчана с богатой отделкой, были очень длинными.
   Богатырь с доброй усмешкой следил за действиями девушки, а сам меж тем вырезал из туши неведомого зверя лакомые у всех других животных куски.
   - Ты не сможешь его оттянуть, как ни старайся, - сказал он. - У меня очень тугой лук, рассчитанный на мои силы. Но зато и стрела моя бьёт насмерть. Немногие способны натянуть мой лук.
   - В первый раз держу в руках такое оружие, - призналась Адель.
   - Надеюсь, что тебе не придётся держать в руках никакое оружие. Не женское это дело.
   Он сложил куски мяса в пустой мешок, взвалил на плечи и его, и мешок с провизией, а также бурдюк, прихватил ещё окорок от ноги убитого чудовища и, почти скрытый от глаз багажом, быстрым шагом пошёл к горе, торопя спутницу и следя за тем, чтобы она не отстала. Когда они отошли довольно далеко, сзади стал нарастать шум. Это звери и птицы, бывшие невдалеке, набросились на убитое чудовище.
   - Да, мы хорошо сделали, что ушли отсюда, - согласился Рудольф. - Эта бесцеремонная толпа не прошла бы мимо, даже узнав, что у чудища есть хозяева.
   Они подошли к самой горе, когда богатырь решил, что пора остановиться.
   - Здесь, пожалуй, последнее место, где можно хорошо спрятаться, - заметил он. - Дальше кусты редкие. Ложись спать, Адель. Я тоже лягу, но сначала припрячу наши запасы. Заранее предвкушаю, какой завтрак нас ждёт...
   Адель так долго спала урывками, что прошлая спокойная ночь не компенсировала накопившуюся усталость, поэтому она заснула, не дослушав Рудольфа. А утром она проснулась от вкусного запаха жареного мяса. Оказывается, её спутник встал пораньше, развёл костёр и теперь следил, как дожариваются надетые на палки куски свежего мяса, поворачивая их над огнём, чтобы был равномерный прогрев. Девушка подошла к костру, не менее богатыря заинтересованная в завтраке. Мясо выглядело очень аппетитным. Однако она бросила взгляд на ногу чудовища, лежавшую поодаль, и засомневалась, можно ли вообще есть мясо этого зверя.
   - Пахнет вкусно, но вы уверены, что это съедобное чудище? - нерешительно спросила она.
   - Верю ли я?! - вскричал богатырь. - Не только верю, но и заранее предвкушаю, как вкусно мы сейчас поедим. Я ел мясо многих животных, даже филе бегемота, но такого ещё не едал. Мне кажется, что оно вкусом будет напоминать слоновье мясо, однако могу ошибиться. Не сомневайся, Адель, спокойно жди, когда оно дожарится, и предвкушай.
   Если бы девушка видела, как Рудольф отрезал куски мяса у убитого чудовища, может, один вид мёртвой клыкастой морды отбил бы у неё аппетит, но, к счастью, действия богатыря были скрыты спасительной темнотой.
   - Вот теперь порядок! - объявил Рудольф. - Осторожнее, мясо прямо с огня, не обожгись. Ничего нет лучше свежей дичи, зажаренной на костре!
   Он откусил кусочек мяса, задумчиво пожевал и проглотил.
   - Немного жестковато, - решил он и откусил ещё кусок. - Мало жира... Но, в общем, ничего... Вкус оригинальный... Запах приятный... Нет, хорошо! Ешь, Адель, не бойся.
   Кусок был огромен (такой хозяйка купила бы на рынке для всей семьи) и нестерпимо обжигал руки. Девушка догадалась сорвать крупные листья, но и через них чувствовался жар. Она понюхала мясо и решилась его попробовать. Вкус был незнакомым, но оно было мягким и сочным и жевалось легко.
   - По-моему, вкусно, - сказала она. - Может быть, немного напоминает рыбу? Не запахом, а вкусом. Или не рыбу?
   Рудольф замахал в знак протеста рукой, не отрываясь от еды. Умяв четыре больших куска, он запил их кружкой вина, наполнил кружку снова, предложил Адели, в ответ на отказ девушки выпил сам и вновь принялся за мясо. Прошло немало времени, пока он доел последний кусок. Всякий другой на его месте давно бы лопнул, но богатырь задумчиво посмотрел на недоеденный кусок, который оставила Адель, и, вежливо спросив её разрешения, доел и его.
   - Можно было бы приготовить ещё, - сообщил он, - но ты уже сыта, да и я, признаться, утолил голод. Давай-ка собираться в путь. Нам надо обойти гору справа, чтобы дойти до пропасти...
   - Зачем вам туда идти? - перебил его неприятный резкий голос, раздавшийся откуда-то сверху.
   Адель вздрогнула, а Рудольф живо схватился за меч.
   - Где ты? - спросил он.
   - Я-то здесь, а вон там лежит хорошая еда. Между прочим, я ещё не завтракал.
   Богатырь отложил меч, увидев, что над ним на суку низкого деревца восседает обыкновенный ворон. Адель так привыкла к виду чудовищ и зубастых птиц, что обрадовалась угольно-чёрному гостю.
   - Я дам тебе мясо, - согласился Рудольф.
   Он отрезал порядочный кусище и хотел положить на землю.
   - Вон на тот большой камень, - остановил его ворон.
   Богатырь не спорил. Ворон тяжело перелетел на камень и принялся отдирать куски крепким клювом. Он был крупным и выглядел бы зловеще за своей трапезой, но Адель насмотрелась на четверолапых птиц и вид его казался ей милым, почти родным.
   - Хорошая еда, - одобрил ворон.
   Он спорхнул с камня и перелетел поближе к путникам.
   - Так зачем вам понадобилось переходить через трещину? Так вы попадёте в землю упырей, а туда даже я редко осмеливаюсь залетать. Вы погибнете.
   - Мне обязательно нужно там пройти, - объяснила Адель. - Но я не собираюсь забираться вглубь земли упырей. Я пересеку её в самой узкой части. Пройдя через пропасть, я поверну на восток и дойду до реки.
   - До реки можно дойти скорее, если обойти эту гору справа, - возразил ворон.
   - А сколько времени займёт этот путь? - заинтересовался Рудольф.
   - Вы пройдёте за полдня, - подумав, ответил ворон.
   - Это мне подойдёт, - обрадовался богатырь. - Я успею проводить тебя, Адель, и вернуться. Расскажи, ворон, легко ли обойти гору справа?
   - Не очень легко, но и нетрудно. Гора примыкает к морю, так что идти придётся по склону, но этот путь не труднее, чем путь через холмы, а девушка через них перешла. Там нет никаких чудовищ, птицы там тоже не селятся, потому что боятся упырей. Вы спокойно пройдёте по склону над морем, спуститесь вниз и по берегу дойдёте до реки. Она узкая и перебраться через неё на плоту из двух-трёх брёвен будет совсем легко.
   Адель задумалась. Путь, предложенный вороном, был так удобен, что её удивляло, почему колдун Жан предложил не его, а указал более длинную и опасную дорогу. Или он не рассчитывал, что она сумеет лазить по горам? Ведь и она не ожидала, что умеет ползать по крутым склонам.
   - Пожалуй, это стоящий совет, - сказал Рудольф. - За полдня я переправлю тебя в безопасное место, за полдня вернусь. Так я потеряю всего один день, так что времени у меня останется достаточно. Спасибо тебе, ворон. Хочешь, я оставлю тебе ещё мяса?
   - Только разрежь его на мелкие куски, а я перетащу их в тайник, - одобрил предложение ворон.
   Богатырь нарубил мясо, и они распрощались с птицей, давшей им такой хороший совет.
   - Вот славно-то! - громко восторгался Рудольф, обвешенный мешками с провизией и с ногой чудовища на плечах. - Я сам прослежу, чтобы ты благополучно миновала опасное место, а времени не потеряю. Я собирался дня два-три пожить здесь в своё удовольствие, ну, поохотиться всласть, вкусно поесть, побездельничать, а потом уж заняться делом, так что ты за меня не волнуйся. Я и поохотился, и поел с аппетитом, и с тобой познакомился, а ведь в хорошем обществе любое удовольствие делается в два раза приятнее. Однако, вчера ты остановилась на том, как вы с солдатом встретили пани, странствующую в поисках сына. Продолжай, пожалуйста. Я и сам не домосед, бывал в разных передрягах, но таких приключений не переживал.
   Адель, рассказывавшая про своё длинной путешествие вчера во время пути, вновь заговорила и словно заново переживала встречи и расставания, радости и печали. Богатырь слушал её словно ребёнок, которому рассказывают занимательную сказку. Он смеялся и негодовал, одобрял одни поступки и порицал другие.
   - Вот это жизнь! - со вздохом проговорил он, наконец. - А я служу у своего короля, а развлечений у меня только война, пиры да охота. Хорошо хоть, что сюда прислали.
   За разговорами время пролетело быстро, и внезапно они обнаружили, что вышли на берег моря.
   - По этим камням мне с моим грузом не пролезть, - решил Рудольф. - Спрячу-ка я мясо вон в то углубление и завалю вход глыбой. Так будет сохраннее.
   Он мигом сложил свою добычу в выемку горы у самой земли и подкатил к входу массивный камень. Девушке показалось, что он не затратил сил, словно это был не камень, а резиновый мячик.
   - Туда можно поместить и остальные припасы, - сказала Адель.
   - Эти припасы понадобятся тебе в дороге. Не всё же тебе пробавляться хлебом. Они хорошо прокопчены, так что долго не испортятся. При твоём аппетите их хватит тебе на несколько дней... Не возражай, Адель, я знаю, что делаю.
   Сначала путь по склону показался Адели лёгким. Её выручала ловкость и малый вес тела, а богатыря, очень высокого и массивного, - невероятная сила. Однако вскоре склон горы стал почти отвесным, а выемки и навесы располагались так, что мало помогали людям.
   - Не сказал бы, что это очень удобный путь, - проворчал Рудольф, на руках подтягиваясь к очередному уступу и помогая Адели. - Может, ворон что-то напутал?
   Девушке послышался какой-то шум. Она поглядела вперёд, оглянулась, взглянула вниз и торопливо отвела глаза от бурлящих волн, разбивающихся о скалы. Потом она поглядела вверх и обнаружила, что над ними нависает глыба, чудом удерживающаяся на склоне, а на неё налетает ворон, пытаясь её раскачать и сбросить на головы людей.
   - Назад! Рудольф, скорее назад! Над нами камень! - закричала она.
   Богатырь без лишних расспросов двинулся в обратный путь и, когда они уже сделали несколько трудных шагов по стене, глыба сорвалась с места и рухнула вниз, проскрежетав по склону горы именно там, где они совсем недавно были.
   - Надо же! - удивился Рудольф. - Сейчас бы от нас только мокрое место осталось. Продолжим путь?
   - Нет, это ловушка. Я видела, что камень раскачал ворон, - сообщила Адель. - Да вот и он сам!
   Любезная прежде птица преобразилась в злобную тварь. Она покружила над людьми и вдруг устремилась к девушке, метясь ударить клювом в лицо. Адель увернулась, но её так крепко клюнули в затылок, что у неё потемнело в глазах.
   - Ах, ты, разбойник! - вскричал Рудольф.
   Руки у него были заняты, но он ухитрился освободить одну и, держась за выступ другой рукой, выхватил меч. Опасное было у него положение, ведь он размахивал мечом, почти вися на крутом склоне. Ворон несколько раз попытался подобраться к девушке, но был вынужден отскакивать от острого лезвия, направляемого искусной рукой. Побоявшись подвергать свою жизнь опасности, птица с хриплым карканьем улетела.
   - Медленно и осторожно продвигайся назад, Адель, - распорядился богатырь.
   Они благополучно вернулись на берег, откуда начали путь по горе, и повалились на землю, давая отдых перенапряжённым мышцам. Когда прошло вполне естественное волнение, Рудольф захохотал.
   - Это надо же так сглупить! - веселился он. - Кто бы поверил, что я доверюсь ворону! Сколько лет живу на свете, а никогда большей ошибки не делал!
   Адель не видела в этом ничего смешного, но она не могла не поддаться смеху. Хорошо было бы иметь такой характер, как у её жизнерадостного спутника. В любой мелочи он искал удовольствие, а в любой неудаче ухитрялся находить забавное. Однако, как ни веселись над собственной доверчивостью, а надо было обходить гору слева. Рудольф откатил камень, вынул свои запасы, и они продолжили путь.
   - Итак, на том судёнышке появился моряк Джон, - напомнил богатырь.
   Рассказа Адели хватило как раз до пропасти, которой они достигли без всяких приключений.
   - Когда ты в следующий раз будешь рассказывать о своих странствиях, ты упомянешь и о нас с Вихрем, - с удовольствием отметил Рудольф. - Обязательно скажи, что мясо чудища было неплохим на вкус, а прожарено превосходно: не пересушено и не сырое в середине. Я сейчас приготовлю его к обеду, чтобы ты получше это запомнила. Вашей скатерти-самобранке подать такое не удалось бы, обязательно где-то будет пережарено, а где-то недожарено. А ты, Адель, пока отдохни.
   Всё-таки приятно, когда о тебе заботятся. Девушка не стала протестовать и предалась ленивому созерцанию хлопот своего спутника. Он ловко и деловито разжёг костёр, насадил на палки толстые ломти мяса и приладил их над огнём. Время от времени он поворачивал их, чтобы не дать подгореть. На лице его было написано удовольствие от этого занятия и предвкушение будущего наслаждения, когда он станет насыщаться.
   - Вот жизнь! - мечтательно проговорил он. - Ни глупых придворных, ни капризного монарха. Сюда бы к нам мою жену и дюжину приятелей. То-то пирушку бы мы устроили! Все чудища в страхе бы разбежались. Жена у меня шума не любит, да и ты, похоже, тоже, так что вы бы тихо беседовали, а мы... да что об этом мечтать!
   Адель так обильно позавтракала, что могла бы если не пропустить обед, то ограничиться малым количеством пищи, однако богатырь так нахваливал свою стряпню, что и у неё разыгрался аппетит.
   - Очень вкусно, - согласилась она, когда попробовала жаркое. - По-моему, даже вкуснее, чем в прошлый раз.
   - Ты привыкла к вкусу этого мяса, - объяснил Рудольф. - В тот раз ты ела с опаской, а теперь отбросила все сомнения. Пообедаем поплотнее, и тогда я позову своего коня и мы с ним договоримся, как и куда он тебя доставит. Лучше бы нам втроём поехать, но без меня он тебя понесёт в два раза быстрее, а это выйдет в два раза безопаснее.
   Девушке показалось, что её спутник пировал ещё обильнее, чем прежде, но она должна была согласиться, что если бы он питался такими же порциями, как она, богатырской силы у него бы не осталось. Надо было иметь его мощь, чтобы донести поклажу, которую навьючили бы не менее, чем на двух лошадей, да ещё сохранить к концу пути бодрость и жизнерадостность.
   Когда обед подошёл к концу, то есть когда Рудольф съел всё мясо, которое приготовил, он посидел с полчаса, отдыхая, а затем решил, что пора Адели познакомиться с его конём. Он встал, осмотрелся и внезапно так зычно гаркнул, что Адель вздрогнула. Он подождал и пронзительно засвистел. Вскоре в отдалении послышался топот, который быстро приближался, и показался гнедой конь, такого роста и сложения, что богатырь рядом с ним выглядел далеко не крупным человеком. Вихрь принялся от радости пританцовывать перед хозяином, мотая головой и изгибаясь. Рудольф приласкал его, и конь с удовольствием подставлял голову и шею под поглаживающую его руку.
   - Вот и мой Вихрь, - самодовольно объявил богатырь. - Теперь ты сама видишь, что этот конь способен легко и быстро проскочить через опасное место, а если придётся, даст бой любому упырю, будь их там хоть сотня.
   Вихрь перестал тереться мордой о плечо хозяина и внимательно поглядел ему в лицо.
   - Каким упырям? - спросил он густым басом. - Разве мы прилетели сюда не за головой самого большого чудища?
   Рудольф принялся объяснять своему четвероногому другу о возникших непредвиденных обстоятельствах и о бедственном положении девушки, а конь слушал спокойно и вдумчиво.
   Чем больше Адель приглядывалась к Вихрю, чем сильнее крепла в ней уверенность, что никакие силы не заставят её сесть на него, а тем более - "проскочить" на нём через землю упырей. Это же была не лошадь, а слон с обликом лошади, да ещё очень подвижный слон, горячий, если так можно выразиться о слоне. Куда было рыцарскому коню до этого великана? А ведь она не решилась проехаться даже на Сверчке и даже шагом. Она не сможет удержаться на этом вертлявом утёсе, если на него вскарабкается. А если Вихрь пустится вскачь, да ещё по лесу? Она будет всеми силами удерживаться в седле, а ветви станут стегать по ней, пытаясь сбросить вниз, пока она не налетит на какой-нибудь протянувшийся у неё на дороге сук. Но вероятнее всего, что она не дотянет до леса, а упадёт и разобьется насмерть при первом же прыжке колоссального животного.
   - Рудольф, я вам очень благодарна за помощь и добрые намерения, но я пойду пешком и одна, - твёрдо объявила Адель.
   Богатырь в изумлении вытаращил глаза.
   - Почему?
   - Я не умею ездить верхом, никогда не пробовала сесть в седло и убеждена, что сразу же упаду, - объяснила девушка.
   - Не упадёшь, - уверенно возразил Рудольф. - Сначала так говорят все, а когда взберутся в седло, то быстро понимают, как сидеть, чтобы не упасть.
   - Но это очень высокий конь, - возражала Адель.
   - А какая разница, высокий или невысокий, раз сёдла одинаковые у всех лошадей?
   - Он поскачет во весь дух...
   - Поскачет, - с гордостью подтвердил Рудольф. - Так поскачет, что ни одному скакуну за ним не угнаться.
   - Он поскачет, а я упаду.
   - Подожди, - попросил богатырь и куда-то ушёл.
   Вернулся он с седлом и сбруей, ловко взнуздал коня и повернулся к девушке.
   - Теперь-то, Адель, ты видишь, что конь под седлом выглядит не так страшно, чем без седла?
   Девушке, наоборот, показалось, что Вихрь стал ещё выше и неприступнее.
   - Садись, - решительно сказал Рудольф.
   Адель собиралась привести ещё много доводов в невозможности воспользоваться планом своего спутника, но богатырь вдруг поднял её и посадил в седло. Земля отодвинулась от неё на недосягаемое расстояние. Она рада была бы закричать, завизжать от ужаса, но удерживал стыд. Конь стоял, не шевелясь, и понемногу девушка освоилась со своим положением.
   - Не падаешь? - добродушно рассмеялся богатырь.
   - Пока нет, но если он пойдёт...
   - Вот мы и посмотрим.
   Рудольф осторожно повёл коня в поводу, и Вихрь плавной и неторопливой поступью двинулся за ним. Адель не упала и не пошатнулась. Ей даже понравилось ехать на спине могучего животного.
   - Тебе надо научиться удерживать равновесие при спокойном шаге и плавном беге, - объяснил богатырь. - Тогда тебе легче будет при бешеной скачке. Ты не думай, что я такой осёл и не понимаю, что невозможно выучиться верховой езде за полдня. Сейчас ты только привыкнешь сидеть на спине коня, а когда завтра рано утром ты отправишься в дорогу, то будешь надёжно привязана к седлу. Не бойся, ты легко сможешь себя отвязать, если захочешь остановиться на отдых, и привязать вновь, когда решишь продолжить путь. Вихрь сам будет выбирать, где ему удобнее скакать, чтобы и тебе было хорошо и ему. Даже сомневаюсь, что тебе захочется отдыхать в пути, настолько этот путь будет недолгим. Я бы и не советовал тебе останавливаться, даже если от непривычки ты устанешь. Лучше потерпи и дождись, пока Вихрь не переправит тебя через реку, где упырям до тебя уже не добраться.
   Вечер был посвящён отдыху, а утром выспавшейся и бодрой Адели уже не казалась безрассудной идея проскакать на богатырском коне весь путь через землю упырей. Рудольф далеко не легкомыслен и очень умён, поэтому можно было положиться на его опыт. Если он знает способ как-то укрепить её в седле, чтобы она не слетела с коня и не разбилась о землю, то она минует страшное место сравнительно легко, почти не подвергаясь опасности. Если уж карлик Ник ускользнул от упырей, перескочив к ней на плот, то едва ли эти твари угонятся за бешено скачущим могучим конём. Во всяком случае, Рудольф в этом уверен.
   Однако, когда после завтрака богатырь подозвал своего Вихря, в душе Адели вновь зашевелился страх.
   - Сейчас мы перейдём по мосту через пропасть, а потом я посажу тебя в седло, Адель, и Вихрь умчит тебя быстрее вихря.
   У него было прекрасное настроение, и он посмеялся игре слов, но девушке было не до смеха.
   Пропасть представляла собой бездонную и широкую щель в земле была бы совершенно непроходима, если бы не три сосновых бревна, перекинутых через неё. Они были очень длинными, а щели между ними были заполнены ветками и сучьями, так что на первый взгляд мост казался прочен и удобен для прохода по нему.
   Адель огляделась. Ни на этой стороне, ни на той не было видно сосен или пней, указывающих на то, что здесь росли сосны.
   - Рудольф, где вы взяли брёвна, чтобы построить этот мост? - спросила она.
   - Приглядись. Вон там виднеется лес. Видишь? Там много сосен. Я выбрал подлиннее и поровнее.
   - Но это же очень далеко, - недоумевала девушка.
   - Мы с Вихрем неплохо справились с этой работой, - самодовольно ответил богатырь, которому было приятно её удивление. - Мост получился на славу. А чтобы копыта коня не соскальзывали с круглых брёвен, я натаскал всяких сучьев. Дорога ровная и гладкая, просто загляденье. Мы с Вихрем пойдём вперёд, а ты, Адель, следуй за нами. Мясо я оставлю здесь, а ты потом не забудь отвязать от седла мешок с копчёной провизией. Она тебе в дороге не будет лишней. Вихрь, напомни ей. Пошли.
   Богатырь осторожно провёл своего скакуна по мосту. Конь ступал неторопливо, но уверенно. Видно было, что он не впервые здесь проходит. Глядя на это, Адель преисполнилась спокойствия и решимости, смело ступила на мост, сделала два шага и остановилась. Ветки и сучья, казавшиеся такими надёжными со стороны, предательски подгибались и трещали под её ногами. Она прекрасно понимала, что никуда они не денутся, так как между брёвнами им не проскочить, но всё равно ей было страшно. Особый ужас ей внушала узость моста и отсутствие перил. Конечно, лежи эти брёвна на земле, она прошла бы по ним, не задумываясь. Она прошла бы даже по одному бревну, не потеряв равновесия. Но здесь, над пропастью у неё кружилась голова, а руки так и искали опоры.
   - Вот тебе и раз! - удивился Рудольф, возвращаясь к ней. - А ведь как легко ты карабкалась по склону горы над морем!
   - Там было за что уцепиться, - оправдывалась Адель. - А здесь так и хочется встать на четвереньки или ползти.
   Приступ веселья одолел богатыря совсем не вовремя. Он отчаянно хохотал, стоя над пропастью и вытирая слёзы рукавом. На этот раз девушку не тянуло засмеяться в ответ. Когда Рудольф справился с собой, он дошёл до Адели и протянул ей руку, чтобы перевести на ту сторону. Почувствовав опору, она без помех прошла по мосту и даже удивилась, почему не справилась с переходом самостоятельно. Теперь ей казалось, что, доведись ей ещё раз переходить через пропасть, она сделала бы это без посторонней помощи.
   Пора было прощаться. Рудольф помог девушке сесть в седло и привязал её полотнищами, сделанными из разрезанных мешков. Адель оказалась словно спеленатой ниже пояса. Теперь она не смогла бы упасть, даже если бы захотела.
   - Ничего не бойся, Адель, - сказал богатырь. - Конь домчит тебя до безопасного места, а там ты развяжешь вот эти узлы и сможешь с него спуститься. Вихрь, прежде чем возвращаться, убедись, что никто девушке не угрожает. В случае чего проедете подальше за реку. Прощай, милая путешественница. Желаю тебе избежать всех опасностей и выручить своего жениха. Живите с ним в мире и согласии, как мы с женой.
   - Прощайте, Рудольф, - откликнулась Адель, которой было очень грустно расставаться с добрым и верным человеком. - Пусть голова чудовища "из царей" достанется вам быстро и легко, и пусть минуют вас все опасности.
  
  

Глава 11

На земле упырей

   Сначала конь пошёл скорым шагом. Отойдя на порядочное расстояние от хозяина, он повернул голову к своей всаднице и приветливо сказал:
   - Я видел, как ты боялась на мне ехать, но напрасно. Я зря никогда не лягаюсь и не кусаюсь. Вообще-то я неразговорчив, но для приличия надо ведь перекинуться хоть парой слов.
   - Конечно, - согласилась Адель. - Мне очень приятно с тобой поговорить.
   - Говорить можно только сейчас, - предупредил Вихрь. - Потом будет не до разговоров. Тебе хозяин рассказывал, на чём мы сюда добрались?
   - На ковре-самолёте.
   - Тебя это не удивляет? Ты когда-нибудь видела лошадь, которая летала по воздуху?
   Адель вспомнила о крылатом коне Пегасе, но решила не огорчать Вихря подобным примером.
   - Нет. Удивительно, как ты сумел удержаться на ковре-самолёте? У меня даже на мосту через пропасть голова закружилась.
   Конь зафыркал, очень довольный.
   - Устоять я не смог, потому что ковёр подо мной прогибался. Тогда хозяин велел мне лечь. Я лёг сначала на живот, но стал заваливаться, тогда я растянулся на боку. Вот тогда лететь стало спокойнее, но всё равно я чувствовал, что меня перетягивает куда-то, а то ковёр принимается ходить волнами, как на море.
   - Неприятное ощущение, - посочувствовала девушка.
   - Но зато, когда я вернусь, все кобылы в округе будут пялить на меня глаза, а все жеребцы станут завидовать. И я ещё посмотрю, стоит ли теперь первым заговаривать с этой гордячкой Луной. Пусть теперь помучается она, ведь я из-за её характера уже настрадался. Можно сказать, я и на ковёр-то согласился влезть только из-за неё. Но вот мы и дошли до леса. Теперь надо молчать и слушать. Если услышишь что-нибудь подозрительное первая, то скажи.
   - Хорошо, - сказала Адель.
   Конь пересёк поле и вошёл в лес. Постепенно шаг его стал всё более походить на бег, и вскоре он летел во весь опор, только деревья мелькали. Лес не был густым, и умное животное легко находило удобную тропу. Но по мере того, как лес становился чаще, Вихрь замедлял ход и скакал теперь не медленно, но и не слишком быстро.
   Адель подумала, что пешком она бы только входила в лес, а верхом проделала уже довольно длинный путь, и ещё раз мысленно поблагодарила богатыря за удачную мысль дать ей в дорогу коня. Она с удовольствием вспоминала своего недавнего знакомого, так любящего устраивать из их трапез настоящие пиры. И до чего же приятное у него лицо: открытое, честное, умное, весёлое и доброе. Вдруг ей стало что-то припоминаться, что-то далёкое, но очень важное. "Открытое лицо." Ей говорили об открытом лице. Ах да! Мельник-колдун говорил о русоволосом парне с открытым честным лицом. У Рудольфа светлые, почти золотые волосы. А у того парня должны быть светло-русые волосы. Может, мельник имел в виду Рудольфа? Но тогда зыбкая надежда, что до встречи с парнем с ней ничего плохого не случится, уже не может её поддерживать. Встреча уже была, богатырь ей помог и теперь... Теперь она должна быть готова к любой неприятности, даже к смерти.
   Девушке стало тревожно и неуютно. Прежде ей очень помогала уверенность, что до встречи с русоволосым парнем гибель ей не грозит. Она сама не подозревала, как это утешало её и подбадривало. Но надо продолжать путь, даже если будет очень трудно и страшно.
   Вихрь то шёл шагом, то бежал лёгкой рысцой, а иногда летел как бешеный, если лес отступал и можно было двигаться по открытому месту. Адель не привыкла сидеть в седле, поэтому у неё стали затекать ноги. Наверное, Рудольф ожидал, что его конь весь путь промчится, не останавливаясь, и не учёл, что здесь будут встречаться очень густые участки леса. Сначала девушка терпела ноющую боль в мышцах спокойно, потом ей потребовалось подкрепляющее средство в виде самоубеждения. Она принялась убеждать саму себя в выгоде своего положения. Пробирайся она на своих ногах по этому лесу, она, может быть, тоже бы успела устать, или у неё подвернулась бы нога и она шла бы сейчас, хромая и превозмогая ужасную боль. А если бы она сломала ногу? Разве сравнится с такой бедой её временное неудобство? Да, у неё сейчас сводит ноги, и это мучительно, но люди терпели и не такое. Были герои, которые пробирались по лесу с раздробленными ногами. Как не стыдно ей думать о своих страданиях, когда другие переносили несравненно большие! Сейчас ей очень плохо, но зато потом, когда конь доставит её в безопасное место и она слезет с седла и разомнёт ноги, прогоняя боль, она через полчаса и не вспомнит о том, как мучилась в пути.
   - Адель, прислушивайся хорошенько, - напомнил Вихрь. - Я тоже слушаю, но вдвоём будет вернее.
   - Я прислушиваюсь, - сказала Адель, но могла думать только о своих ногах.
   Солнце стояло уже в зените, а лес не кончался. У девушки кружилась голова от тряски и ломоты в ногах, и она испугалась, что потеряет сознание.
   - Может, мы остановимся передохнуть? - спросила она.
   - Я не устал, - откликнулся Вихрь. - Если ты устала, то можешь подремать. Я не обижусь. Мой хозяин иногда спит прямо в седле, да как ещё крепко спит!
   Они явно не понимали друг друга, и девушке было стыдно признаться, что не считает седло покойным креслом, где можно не только вздремнуть, но и хорошо выспаться. Она молчала, чувствуя, как на глаза, на мозг надвигается тёмная пелена.
   - Вода, - сообщил конь, ещё издали расслышав журчание. - Если это не река, то очень крупный ручей.
   Адель боялась поверить, что они достигли реки, потому что не вынесла бы разочарования.
   - Стойте! Стойте! - вдруг раздалось сзади. - Вихрь, стой!
   При первых словах конь ускорил было бег, но, услышав своё имя, остановился. Голос был тонкий, словно говорило существо очень маленькое и неопасное.
   - Кто меня зовёт? - спросил конь.
   - Это я, хорёк. Я гнался за вами через весь лес, - пожаловался зверёк с красивой тёмно-коричневой шерстью. - Все лапы себе отбил. Хорошо, что я знаю тайные тропы.
   - Зачем же ты за нами гнался? - спросил Вихрь.
   - Твой хозяин, богатырь Рудольф, приказывает тебе немедленно возвращаться, - сообщил зверёк. - Он убил чудовище и должен немедленно перевезти его голову через пропасть. Король прислал ковёр-самолёт раньше времени, потому что ожидает гостей и хочет показать им голову чудовища.
   - А если бы мой хозяин был далеко от пропасти и не знал, что ковёр-самолёт уже прилетел? - сердито спросил конь.
   Он не удивился, хорошо зная непостоянство владыки своего хозяина.
   - Этого я не знаю, - ответил хорёк.
   - Я должен переправить девушку через реку, - недоумевал Вихрь, не зная, на что решиться.
   - Нет, беги назад, - возразила Адель. - Ты нужен своему хозяину.
   - Река совсем близко, - сказал хорёк. - Поторапливайся, а то твоему хозяину будет плохо, если он не успеет вернуться вовремя.
   Конь рванулся вперёд и вскоре выбежал на лесистый берег маленькой речки.
   - Разве это река? - спросил он в удивлении. - Я думал, что мне придётся переплывать могучий поток.
   - В этом месте река узкая, а к югу расширяется. Самая широкая она к северу от этого места. Вам повезло.
   Вихрь легко переплыл через реку и остановился в задумчивости.
   - Быстрее, - торопил хорёк, переправившийся через реку на крупе коня. - Мне до ваших затруднений дела нет, но раз уж я пообещал Рудольфу догнать вас и передать приказ, то должен довести дело до конца.
   - На этом берегу упырей нет? - спросил Вихрь.
   - Конечно, нет. Они через реку не перелетают, особенно в этом месте. Они вообще редко бывают в той части леса, которую вы проехали.
   - А куда должна идти девушка дальше? - спросил конь.
   - Своей дорогой, теперь уже безопасной. Если она идёт на восток, то я могу её проводить часть пути.
   Вихрь обрадовано зафыркал.
   - Вот это славно! - объявил он. - Слышишь, Адель?
   - Спасибо тебе, Вихрь, - поблагодарила девушка, развязывая узлы. - Только не мог бы ты лечь, а то мне трудно с тебя спрыгнуть.
   Конь удивился, но послушно подогнул ноги и лёг. Адель еле сползла с седла. Ноги по всей длине дёргало и выворачивало, и она еле удерживалась от стона.
   - Не забудь отвязать мешок с едой, - заботливо напомнил конь, продолжая лежать.
   Адель послушно отвязала мешок, и Вихрь сейчас же встал.
   - Прощай, Адель, - сказал он. - Желаю тебе удачи.
   - Спасибо тебе, Вихрь. И передай мою благодарность своему хозяину.
   Когда конский топот стих вдали, хорёк злобно зашипел, а потом разразился ехидным смехом.
   - Здорово я вас провёл! - веселился он. - Богатырь и не думал посылать за Вихрем. Когда я убегал, он сидел у костра и жарил мясо. Похоже, он решил пировать до возвращения простака-коня.
   - Зачем же ты выдумал, что Вихрю надо бежать назад, наговорил про короля и ковёр-самолёт? - удивилась Адель.
   - Чтобы сделать тебе зло.
   - Зачем? Разве мы поссорились? Или я сделала тебе что-нибудь плохое?
   Хорёк от возбуждения стал бегать вокруг девушки.
   - Разве для того, чтобы напакостить человеку, нужна причина? - спросил он, хихикая. - Мне приятно видеть других одураченными, вот и всё. И не жди, что я пойду с тобой на восток, мне нужно бежать домой, рассказать о своей проделке. То-то жена и дети повеселятся!
   Он метнулся в сторону, но вернулся.
   - Да! Совсем забыл! Ты думаешь, что это река? Это обычный ручей. Он впадает в реку там, к северу. А до реки ещё далеко. Ты всё ещё на земле упырей.
   Он злорадно засмеялся и на этот раз убежал совсем.
   Адели следовало бы рассердиться на злого зверька, но у неё так дёргало и сводило мышцы, что на всякие другие чувства у неё не хватало сил. Ей было всё равно, находится ли она в безопасности на другом берегу реки или в очень большой опасности на земле упырей. Появись сейчас перед ней упыри, она не смогла бы подняться на ноги, и боль пересилила бы страх. Девушка растирала ноги, пытаясь восстановить кровообращение, но долго ещё ей этого не удавалось. И только когда прошли последние неприятные ощущения, она смогла поразмыслить над своим положением, а оно было не из приятных. Она была одна на берегу лесной речушки. Пока на неё никто не нападал, но карлик Ник предупреждал о страшных обитателях этой земли. Он говорил, что упыри перелетают иногда даже на другой берег реки, так что и там ходить небезопасно.
   Девушка почти отчаялась, но потом перешла к более светлым мыслям. Она проделала на Вихре долгий путь, а не встретила ни одного упыря. Может, ей повезёт, и она доберётся до реки незамеченной? Сейчас она уже отдохнула, по крайней мере ноги у неё уже не болят и не сводит судорогой, и она готова идти дальше.
   Адель встала, надела на плечо сумку и взялась за мешок. Он оказался тяжёлым. Рудольф не поскупился на угощение. Девушка взвалила мешок на спину и пошла от речки в чащу лиственного леса. Сейчас главным для неё было не потерять направления, а то она заблудится и никогда не выйдет к большой реке. Груз оттягивал плечи, и она вспомнила, как брела однажды по лесам и лугам совершенно одна с мешком картошки за спиной, согнувшись и раскачиваясь в такт шагам. Сейчас её багаж был легче, но и он основательно затруднял движение. Он давил к земле и цеплялся за ветки.
   Девушке приходилось иногда останавливаться, чтобы передохнуть, но она заставила себя идти до сумерек и только тогда расположилась на ночлег, выбрав убежище из низко свисающих ветвей. Она проголодалась, поэтому с удовольствием съела большой ломоть окорока с кусочками вечного хлеба и остатками овощей, но ей не хватало Рудольфа, который своим примером мог бы вызвать аппетит даже у сытого. Потом она затащила все свои вещи под зелёный полог, залезла туда сама и уснула беспокойным сном, часто просыпаясь и прислушиваясь, не крадётся ли враг.
   Утро выдалось хмурое. Небо затянула сплошная серая пелена, временами накрапывал дождь. Адель накинула на голову и плечи шаль, но трава и листва на деревьях и кустах были мокрыми, так что башмаки и платье девушки скоро тоже промокли. Холодно не было, но от сырости было немного зябко. Девушка позавтракала в своём убежище, которое спасало от дождя, и с очень большой неохотой его покинула. Она бы подождала, пока не перестанет идти дождь, но боялась задерживаться на земле упырей. Кто знает, может, сейчас она сможет уйти отсюда спокойно, а через час здесь уже появятся хозяева этих земель.
   И она пошла, мокрая, уже не опасаясь потоков, лившихся на неё с раздвигаемых ею веток, потому что вымокнуть больше было невозможно. Ей не было холодно, было даже жарко, потому что тяжёлая ноша заставляла напрягать мышцы и разогревала тело. Постепенно дыхание девушки стало неровным, шаг не таким твёрдым, и она сбросила мешок на землю, а сама села на пень, чтобы отдохнуть.
   Лес стал реже, временами встречались поляны, поэтому и идти было легче, но Адель не радовалась этому, потому что здесь было труднее спрятаться от неожиданного врага. Она отдышалась и хотела было продолжить путь, но вдруг услышала, как хрустнула ветка. Она вскочила, побежала к ближайшему кусту и спряталась за ним, но оставленные у пня вещи выдавали её присутствие.
   - Эге, здесь кто-то есть, - произнёс мужской голос. - Выходи, добрый человек, не скрывайся. Я такой же путник, как ты.
   Адель выглянула из своего убежища и всмотрелась в пришедшего. Это был высокий крепкий парень со светло-русыми вьющимися волосами, одетый в широкую светлую рубаху и синие штаны, совершенно вымокшие и потемневшие. Он с весёлой улыбкой озирался по сторонам, высматривая хозяина оставленных вещей. Не о нём ли говорил мельник-колдун? У него было с правильными чертами, симпатичное и очень приятное русское лицо, а глаза смотрели прямо и открыто. "Ярославский мужик", -вспомнилось девушке. Адель решилась выйти из кустов.
   - Девушка? А я-то думаю, кого я так напугал! Ты меня не бойся, я человек честный и в Бога верую. Та одна здесь?
   - Одна, - подтвердила Адель. - Как ты сюда попал? Куда идёшь?
   Парень был ненамного старше её, поэтому она заговорила с ним на "ты", как и он с ней.
   - Да вот иду домой, а один шутник указал мне путь через реку. Я перебрался через одну, потом через другую, а теперь совсем запутался, куда мне надо идти и куда я попал. Мне надо на север, а меня послали на запад, потому, говорят, что иначе я не обойду плато.
   - Откуда же ты идёшь? - заинтересовалась Адель.
   - С юга. Где я только не побывал, чего только не насмотрелся! А теперь вот потянуло в родные места, на русскую землю.
   - Я тоже русская, - сообщила Адель с удовольствием. - Моё имя Аделаида, но все называют меня Адель.
   - Иван, - представился парень. - А куда идёшь ты?
   Адель вкратце рассказала ему о цели своего путешествия.
   - Ты попал на землю упырей, - объяснила девушка. - Напрасно ты пошёл на запад. На плато можно было подняться, пересечь его и спуститься с другой стороны. А здесь очень опасные места. Здесь живут упыри. Я их никогда не видела, но мне рассказывали, что по облику это наполовину люди, наполовину летучие мыши. Они очень жестокие, совершенно бездушные, и почти каждый, кто попадает к ним, погибает ужасной смертью.
   Иван нахмурился.
   - А я-то иду себе, песни распеваю и ни о чём не подозреваю. Видно, злодей тот кабатчик, что послал меня на смерть.
   - У него кабак у южного края плато? - заинтересовалась Адель.
   - Да.
   - Я его знаю. Он послал нас с Пахомом Капитонычем в зыбучие пески, и мы там чудом не погибли.
   - Вижу, что и тебе есть что рассказать, - отметил Иван. - А идти тебе ещё долго, пока ты не разыщешь этот остров. Следовало бы вернуться к кабатчику да проучить его хорошенько, чтобы не посылал людей на погибель, но слишком уж далеко я ушёл, не хочется возвращаться.
   - Зачем ты уходил так далеко от дома? - поинтересовалась Адель.
   - Скучно стало. Сколько лет живу, а кроме своей да соседней деревни, почитай, ничего не видел. Захотелось мир, людей посмотреть, ну и, как говорится, себя показать. Семьи у меня нет, родных нет, ведь я с раннего детства сирота, у добрых людей жил. Сегодня один меня приютит, завтра - другой, так всей деревней и вырастили меня. Но и я в долгу не оставался: как только стал подрастать, работал не хуже взрослого. Но потом начало меня что-то томить, так что в один далёкий день я простился со всей деревней, в соседнюю зашёл (они меня мальцом тоже привечали) и отправился куда глаза глядят. А теперь меня, вроде, обратно потянуло. Так ты говоришь, что отсюда надо поскорее уходить?
   - Как можно скорее. Надо дойти до реки и переправиться через неё.
   - Тут две реки.
   - Чем больше рек будет между нами и упырями, тем лучше, - решила Адель.
   - Тоже верно. Ну, так идём вместе, раз встретились. Не скажу, что я на все руки мастер, но кое-что умею делать. Может, я сумею и тебе помочь.
   Иван так застенчиво предложил свои услуги, словно не девушке, а ему требовалась помощь.
   - У меня в мешке много еды, - сообщила Адель. - Хочешь поесть?
   - А у меня и мешка-то нет, - признался Иван. - Была котомка, но я её потерял во время переправы через большую реку. Если я тебя не очень задержу, то я не отказался бы чего-нибудь пожевать.
   Девушка торопливо развязала мешок и показала свои припасы новому попутчику. Тот присвистнул.
   - С тобой не пропадёшь, - решил он. - Ты всегда ходишь с таким багажом?
   Адель тоже решила поесть, чтобы потом не останавливаться на обед. Стараясь не замечать, что дождь мочит продукты, она ловко нарезала пищу и, пока они ели, рассказала о богатыре, подарившем ей этот мешок с провизией, и его коне.
   - Молодец этот Рудольф, - похвалил его Иван. - Этого хватит на несколько дней. Неизвестно, можно ли достать здесь еды или добыть дичину, а с таким запасом нам ничего не страшно.
   Иван поднял мешок на плечо, словно само собой разумелось, что тяжести должен носить он. Впрочем, Адель ни разу ещё не встретила мужчину, который позволил бы ей нести поклажу, а сам шёл бы рядом налегке.
   - Теперь надо идти очень осторожно, - предупредила Адель. - Внимательно смотри по сторонам и прислушивайся.
   Молодым людям хотелось бы поговорить, послушать рассказы о приключениях, которые каждый из них испытал, познакомиться друг с другом поближе, но они шли молча, обмениваясь изредка короткими фразами, а иногда жестами или взглядами. Однако до самого вечера им так никто и не встретился.
   Адель, привыкшая к долгой ходьбе, вспоминала, как измучилась она, сидя на Вихре. Наверное, сейчас им было бы неплохо перенестись через опасные места на богатырском коне, однако в краях, не занятых злобными существами, пешее путешествие было намного лучше, чем быстрая езда верхом. Если бы только перестал идти мелкий противный дождь!
   Ночь застала их всё ещё в лесу. Адель, выучившаяся прятаться в Лесу Чудовищ, отыскала подходящие убежища из густых веток и указала на них Ивану.
   - Здесь суше, чем снаружи, - одобрил тот. - Снизу подтекает, но зато сверху не капает. Твоя берлога тоже с непромокаемой крышей?
   - Жаль, что нельзя развести костёр и обсохнуть, - вздохнула Адель. - И выпить бы горячего чаю!
   - Да, неплохо, - поддержал её Иван. - Может, рискнуть? А то как бы тебе не простудиться в мокрой одежде?
   - Зато потом, когда это будет возможно, мы с большим удовольствием насладимся уютом костра. Так бы сказал один мой знакомый. Я теперь часто утешаюсь, вспоминая его слова. А пока нам придётся съесть холодный ужин и запить его холодной водой.
   - Был бы ужин, а съесть его можно и холодным, - возразил Иван, выдавая этим, что сильно проголодался.
   Адель поняла, что её попутчик стесняется сам распорядиться едой, поэтому попросила:
   - Иван, не мог бы ты порезать ветчину, индейку и что найдёшь нужным, а то у меня руки не слушаются от этой сырости. Так и кажется, что промокла насквозь.
   - Нет, через кожу вода не пройдёт, - серьёзно ответил Иван, со знанием дела готовя ужин. - Я уже сколько раз мок, но ни разу поговорка "промок до костей" не оправдывалась. Может, если просидеть месяц по горло в воде... И то не уверен. Говорят, чтобы бороться с сыростью и простудой надо хорошо поесть.
   - Что мы и сделаем, - решила Адель, садясь напротив Ивана. - Рудольфа мы не перещеголяем, но съедим сколько сможем.
   - Хорошо! - вздохнул Иван, обглодав ножку индейки. Его изменчивые серо-голубые глаза сейчас, в сумерках, потемнели и выражали мечтательность.
   Адель не выдержала.
   - Почему вы, мужчины, так любите поесть? - спросила она.
   - А вы, женщины, не любите?
   - Любим, но мы не так заботимся о том, что съесть, как вы. Мы довольствуемся тем, что есть, а вот Рудольф, имея ещё больше съестного, всё сетовал на то, что не может разнообразить обед свежей дичью.
   - Я тоже довольствуюсь тем, что есть, - заверил Иван серьёзно. - Но в дороге я всё-таки раздобуду свежую дичь, когда это будет возможно.
   Поев, они убрали остатки еды обратно в мешок, припрятали вещи под ветки и заползли в свои убежища, договорившись, что будут дежурить по очереди: сначала Иван, а потом Адель.
   - Спокойной ночи, - пожелала Адель, причём впервые почувствовала, какой глубокий смысл таился в этой привычной фразе. Как бы ей хотелось, чтобы ночь прошла спокойно, и их никто не потревожил!
   - Спи спокойно, Адель, - ответил Иван. - Не волнуйся, я не засну, а когда придёт время, разбужу тебя.
   Но когда он разбудил девушку, ей показалось, что время, о котором он говорил, пришло и ушло, потому что ей на долю выпала не половина, а не больше трети ночи. И как же трудно было не заснуть, лёжа под зелёным пологом! Спала Адель, свернувшись клубочком от холода, но теперь распрямилась, потому что иначе глаза так и норовили закрыться. Она вся продрогла и чувствовала, как холодная одежда липнет к телу. Сесть бы сейчас поближе к камину с чашкой горячего кофе в руках, да чтобы тёплый плед окутывал её с ног до головы, а на ноги бы надеть тёплые шерстяные носки... Адель поняла, что вот-вот заснёт, и эта картина уже начинает подозрительно ясно вырисовываться перед её глазами. Она пошевелилась, чтобы прогнать дремоту, и постаралась сосредоточиться на своей обязанности часового. Она долго прислушивалась, а потом однообразный шелест дождя вновь притупил её внимание.
   Вдруг ей почудились какие-то посторонние звуки, словно свист в вышине. Она побоялась высунуться из-под веток, но напрягла слух. Вот что-то плавно опустилось на землю. Теперь девушка смогла, чуть сдвинув ветку, посмотреть вперёд. В темноте она увидела лишь смутный силуэт, но даже это неясное видение ввергло её в ужас, потому что она различила что-то вроде уродливой человеческой фигуры с большими крыльями за спиной. Сейчас же к первой фигуре присоединилась вторая.
   - Где они? - раздался странный бесстрастный голос. Было такое ощущение, что он не принадлежал ни существу женского пола, ни мужского. Адель не могла определить, что именно напоминает ей этот голос. Словно не живое существо говорило, а какой-то мертвец, давно забывший всякие чувства. Ровный голос, без эмоций, без малейшего намёка на волнение, тревогу, ожидание, надежду, радость или печаль. Наверное, камень заговорил бы более выразительно, если бы имел такую возможность, чем это крылатое создание.
   - Не знаю. Определить не могу. Я чувствую только движущую цель.
   Второй голос не отличался от первого.
   - Ты знаешь, что они здесь?
   - Я не знаю, где они, но они между маленькой речкой и большой. Я почувствовал движение, но теперь ничего не чувствую.
   - Может, они ушли дальше?
   - Возможно. Надо созвать побольше упырей и проверить.
   - Летим?
   - Летим.
   Существа раскинули крылья и резко взметнулись вверх. Раздался свист воздуха, и больше девушка никого не видела.
   - Иван! - позвала она. - Иван, проснись скорее!
   - Что?! Что такое?! - молодой человек явно был слишком внезапно выведен из состояния сна и никак не мог опомниться.
   - Здесь только что были два упыря.
   - Какие упыри? Где они? Может, ты задремала, Адель? Иногда в полудрёме...
   - Говорят тебе, что очень близко отсюда, почти совсем рядом с нами опустились на землю два упыря. Один из них нас заметил, но не может определить, где мы находимся сейчас, потому что чувствует только движение.
   - Не видит, а только слышит? - не понял Иван. - Они слепые?
   - Не знаю. Тот упырь сказал другому упырю, что чувствовал движение в этой части леса, а сейчас его не чувствует.
   - Куда же они делись? Успокоились, что никого не нашли, и улетели?
   - Нет, полетели за подмогой. Намереваются собрать как можно больше упырей и прочесать лес.
   - Это плохо, - встревожился Иван. - Может, нам лучше отсюда удирать, пока они не прилетели?
   - Я сама сначала так думала, - нерешительно сказала Адель. - Но ведь мы недалеко уйдём, а они, наверное, прилетят скоро. Если они чувствуют только движение, то, может быть, нам не надо покидать наших укрытий, а переждать? Как ты думаешь?
   - Переждать облаву? - подхватил Иван. - Ей-ей, неплохая мысль. Они здесь уже были и не нашли нас... Пусть даже они заглянут сюда ещё раз, а мы затаимся и не выдадим своего присутствия. Тогда они уйдут дальше, обшарят всё там и успокоятся. Если они не дураки, то они должны понять, что раз мы не появляемся ни днём, ни ночью, то нас здесь нет. Тогда я сейчас осторожно доберусь до мешка, он близко от меня, и передам тебе что-нибудь поесть. Их поиски, наверное, займут много времени.
   - Только не высовывайся, - предупредила Адель. - А когда покажутся упыри, замри и не шевели даже пальцами. Кто знает, как они, упыри эти, устроены? Вдруг они замечают совсем лёгкое движение?
   - Понятно. Держи, Адель!
   Девушка получила кусок индейки и два куска окорока, оставшиеся от ужина.
   - Как бы их не привлёк запах, - забеспокоилась она.
   Иван засмеялся.
   - Если их не привлёк запах сразу, то, значит, они его и не почувствуют. Я, как вышел на полянку, где ты остановилась, так сразу почувствовал такой аромат копчёностей, что у меня чуть голова не закружилась. Я уж подумал, что схожу с ума, а потом увидел мешок и сумку и понял, что здоров.
   - Почему же ты сразу не сказал, что голоден? - удивилась Адель.
   - Неудобно было. При первом знакомстве сразу просить поесть... нехорошо как-то. Я тебя очень боялся сначала. Ты так строго меня встретила. Теперь-то я понимаю, что опасность была слишком велика, и поэтому ты только о ней и говорила, но в то время я был совершенно обескуражен.
   Адель впервые слышала, что кто-то может почувствовать себя неловко в её обществе, и подумала, что путешествие в одиночку по Лесу Чудовищ, где ей приходилось самой предвидеть опасность и продумывать каждый свой шаг, не прошло для неё даром. Наверное, теперь она кажется властной, резкой и грубоватой. Надо почаще напоминать себе, что она девушка, а не солдафон, иначе к концу странствий Франк её не узнает...
   - Адель! - позвал Иван.
   - Что?
   - Возьми флягу с водой.
   - А как же ты?
   - Я налью себе в кружку. Впрочем, дождь и без того её наполнит.
   Адель забеспокоилась, что её спутник понадеется на дождь и останется без воды.
   - Нет, ты, пожалуйста, налей.
   - Налил. Ты что-нибудь слышишь?
   - Ничего.
   - И я тоже, - сказал Иван.
   Они пролежали под густыми ветвями ещё полчаса, а потом оба сразу услышали свист.
   - Внимание! Слышишь? - спросил Иван.
   - Слышу. Замолкаем и молчим, что бы ни случилось.
   На поляну долго никто не приземлялся, но в воздухе всё время слышался свист, словно в вышине с очень большой скоростью и совершенно беспорядочно летало много крупных птиц. Наконец, внизу всё засвистело, и замелькали быстрые тени. Адель боялась даже вздохнуть свободно, чтобы не привлечь к себе внимания этих таинственных существ. Интересно, известно ли в учёных кругах, где работает карлик Ник, о том, что упыри различают только движущиеся предметы? Как ей повезло, что два упыря сели возле неё и она слышала их разговор! Но вдруг они всё-таки способны найти и неподвижных людей?
   Всю ночь ощущалось присутствие упырей, а утром затаившиеся под ветками путешественники смогли их мельком видеть. Особенно хорошо Адели запомнился случай, когда упырь опустился на землю, медленно сложил крылья и уставился прямо на зелёный шатёр, где она лежала. Девушке казалось, что не увидеть её невозможно, однако упырь сидел совершенно неподвижно и не было похоже, что он вообще что-то видит. Адель присмотрелась. Туловище упыря до пояса было голым, зеленовато-серого тусклого цвета. Оно было бы похоже на человеческое, если бы руки до локтей не срослись с перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями. Ниже пояса он напоминал зверя с короткими кривыми задними лапами, опушёнными тёмно-серой шерстью. И на руках и на ногах росли длинные когти, но на ногах они были намного мощнее. Сложенные крылья высовывались над плечами, как безобразные мешки. Но особенно неприятно было смотреть на его лицо. Оно было того же цвета, что и тело, лишённое всякой растительности, с чертами, похожими на человеческие, но словно срубленными топором, да притом неумелой рукой. Глаза у него были затянуты серой плёнкой, так что не было ничего удивительного, что он не видел Адели. Рот напоминал широкую плоскую пасть, а уши по бокам головы были огромными и шевелились над голым как бы срезанным черепом.
   Упырь долго сидел, шевеля ушами, а потом расправил крылья и стремительно взмыл в воздух. Адель успела заметить, что летел он с поразительной скоростью, но зигзагами, как у заправской летучей мыши.
   Весь день упыри не позволяли путешественникам покинуть свои убежища. Они то исчезали, давая им вздохнуть и размять затекшее тело, а потом вновь появлялись. И дождь не прекращался. Адель чувствовала себя как в холодной, но не ледяной, ванне да ещё под слабым душем. Было на редкость неуютно и неприятно. Хорошо ещё, что Иван в минуты затишья подавал весёлые реплики на тему о своём невесёлом положении. Девушка смеялась, и от сознания, что не одна она терпит всё это, ей становилось легче. Нет, ей не было приятно, что и Ивану плохо, наоборот, она бы порадовалась, если бы земля в его убежище оставалась сухой, а не превратилась в жидкую земляную кашу, как у неё, но её поддерживало то, что её спутник не терял бодрости. Слушая его, она тоже крепилась и заставляла себя отвечать в том же смешливом тоне.
   Ночью дождь усилился, а упыри ещё усерднее шныряли кругом, словно темнота их устраивала больше, чем дневной свет. Ветки над Аделью не задерживали водяных потоков, льющихся сверху, и Адель сочла, что никогда ещё не бывала в более отвратительной ситуации. А упыри казались совершенно нечувствительными к ливню.
   Утром дождь не прекратился, и утро выдалось на редкость безрадостным. Зато упырей стало заметно меньше, а к полудню они все, один за другим прекратили напрасные поиски и куда-то исчезли.
   - Наверное, можно вылезать, - предположил Иван.
   - Наверное. - согласилась девушка, незаметно для себя начиная подчиняться распоряжениям молодого человека.
   Иван осторожно высунул голову из укрытия, осмотрелся и выбрался наружу.
   - Ах, хорошо! - потянулся он. - А то я уже стал чувствовать себя кем-то вроде лягушки. Лежу под ветками и мокну. Ква-а-а!
   Адель засмеялась. Дождь не прекращался, но теперь он смывал с неё землю, налипшую на неё за время пребывания в укрытии. Она совсем продрогла.
   - Шевелись, Адель! - велел Иван. - А ну-ка давай прыгать. Кто кого перепрыгает?
   Со стороны было бы странно наблюдать, как они прыгали под дождём, разбрызгивая воду, но зато оба согрелись, а потом им стало даже жарко.
   - Теперь не холодно? - спросил Иван, улыбаясь.
   - Отлично!
   - Тогда, наверное, надо идти. Ты сыта?
   - Да. У меня ещё много осталось.
   - Давай сюда. Я тоже сыт... Где фляга?
   Адель достала из-под веток флягу.
   - Будем идти, пока не стемнеет, а тогда опять спрячемся под какие-нибудь ветки, - распорядился Иван. - Если появятся эти твари, то замри на месте или, если будет время, падай на землю. Похоже, что они, действительно, не видят, а только чувствуют движение, а раз так, то они не должны нас заметить даже на открытом месте, если мы будем неподвижны и если на нас не наступят.
   - Ясно.
   Адель и сама, без подсказки, поступила бы точно так же, но как же было приятно сознавать, что нашёлся человек, готовый взять на себя ответственность за их жизни! Она только сейчас осознала, как не хватало ей прежде, если не указаний, то хотя бы совета. Видно, воля у неё всё-таки слабая, раз ей требуется поводырь.
   Они шли без приключений до вечера. Только раз им показалось, что мелькнула какая-то тень, и они замерли. Но или упырь промчался, так их и не заметив, или им только показалось, что мелькнула тень. Уже в сумерках они нашли себе пристанище под огромной елью, до земли свесившей нижние ветки. Толстый ковёр из хвои был сырым, но это всё-таки было много лучше, чем мокрая земля, превратившаяся в болото.
   - Очень уютно, - заключил Иван. - Если положить вот так мешок и сумку, то будет почти двухкомнатная изба. Закусим?
   Как же приятно было Адели ужинать не в одиночестве, а в компании с хорошим человеком!
   - Адель, я не могу понять, сколько у тебя таких булочек? Вроде бы, сумка у тебя не такая большая, а мы их едим и едим.
   - И будем есть вечно, потому что это вечный хлеб, - торжественно ответила девушка.
   Иван принял её слова за шутку и засмеялся, но Адель рассказала ему, каким образом этот хлебец оказался у неё и сколько уже раз её выручал.
   - А самое удивительное, что он совсем не вымок, - отметил Иван.
   Адель только сейчас обратила внимание на это странное обстоятельство.
   - Вот что значит волшебная вещь, - проговорила она. - А ещё этот хлебец помогает распознавать людей.
   - Как это?
   - Если человек хороший и ничего плохого сделать не собирается, то хлеб остаётся свежим и вкусным. А если он попадает в руки дурного человека, то этот хлеб сейчас же покрывается плесенью.
   Иван с опаской осмотрел свой кусок хлеба и не обнаружил никаких следов плесени.
   - Полезная вещь, - отметил он. - Самому о себе ведь неловко сказать, что человек хороший, а хлеб это скажет за тебя. Покажи-ка свой кусок. Да ты, оказывается, прекрасная девушка, Адель. При первой встрече надо вручать каждому по куску такого хлеба, тогда не потребуется никаких представлений.
   Путешественники провели ночь спокойно. Дежурство они опять разделили, и девушке вновь показалось, что её спутник оставляет ей меньшую часть ночи.
   - Иван, это нечестно, - заметила она. - Ты слишком поздно меня разбудил.
   - Если тебе так кажется, то значит, ты хорошо выспалась, - ответил молодой человек. - Если бы ты не выспалась, то тебе бы показалось, что я разбудил тебя раньше времени. Принимай вахту, Адель, и не рассчитывай, что я себя обделю. Учти, что упыри иногда появляются, но так быстро исчезают, что не успеваешь сообразить, как поступить. Ты в таких случаях лежи неподвижно, а я, будем надеяться, в это время не пошевелюсь во сне.
   Адель три раза видела, как небо пересекла крылатая тень, но на них упырь внимания не обратил.
   К утру дождь прекратился. Небо было всё ещё затянуто белёсой пеленой, однако путники были рады и этому. С деревьев на них обрушивались потоки воды, но постепенно листья обсыхали, и идти стало намного приятнее.
   - Мне кажется, что мы не совсем правильно шли, - сказал Иван, глядя на небо. - Солнца не видно, но оно должно быть вон там, где пелена ярче. То-то я и удивлялся, почему мы так долго идём. Сам-то я ушёл от реки недалеко.
   Адель не успела огорчиться, потому что, когда они повернули в нужную сторону, река показалась очень скоро.
   - Вот мы и пришли, - радостно сказал Иван. - Вопрос только, как нам переправиться на другой берег? Я переплывал на плоту, но в том месте течение не было таким бурным, и всё равно плот у меня рассыпался и мне пришлось добираться вплавь. Я потопил все свои вещи, но рад хоть тому, что сам не утонул.
   - Может, нам всё-таки попробовать переплыть на плоту? - нерешительно спросила Адель.
   - Хороший прочный плот не сделаешь из сучков и валежника, а брёвна нам без топора не срубить. Давай-ка лучше пойдём вон в ту сторону вдоль берега. Мне кажется, что там что-то вроде островка на реке. Может, там перебраться через реку будет проще?
   Они двинулись в путь, но вдруг в воздухе засвистело и, не успели путешественники опомниться, их окружили три крылатых фигуры. Упыри сели на землю и долго их изучали, повернув к ним свои лица с затянутыми плёнкой глазами и поводя большими ушами. Потом они стали медленно придвигаться к застигнутым врасплох людям.
   Иван озирался в поисках оружия и поднял какой-то увесистый сук, а Адель подобрала несколько камней, но ясно было, что, если не подоспеет помощь, им придётся плохо, а помощи им ждать было неоткуда. Кто решится забрести в эти земли?
   Ближайший упырь уже стал протягивать руки к верной добыче, но Иван с размаху ударил его по голове, и он с шипением отпрыгнул и рванулся было к обидчику, но в воздухе засвистело, на землю перед ним упал мешок, а рядом опустился четвертый упырь.
   - Хорошо, что нашли, - произнёс он безжизненным голосом. - Мы отлично поедим.
   - Что ты принёс? - спросил один из трёх упырей, причём в голосе его не было вопросительных ноток.
   - Я летал через реку и почуял, как человек бросил что-то в воду и ушёл, а я принёс это сюда. Это шевелилось, пока я его нёс.
   - Два человека и ещё что-то живое. Настоящий пир.
   Даже эту фразу упырь ухитрился произнести монотонным, ничего не выражающим голосом.
   - По человеку на двоих и ещё это, - добавил другой и потянулся руками к мешку.
   Острые когти мгновенно распороли ткань, и упырь упал, закрывая лицо руками. Одно ухо у него оказалось разорванным, а из-под пальцев сочилась тёмная кровь. Но существо, выскочившее из мешка, давно оставило свою жертву и заметалось между упырями, бросаясь то в одну сторону, то в другую и ухитрившись нанести раны всем упырям.
   Адель ничего не понимала и только почувствовала, что её тащат за руку куда-то в сторону. Она хотела было защищаться, но это оказался не упырь, а Иван.
   - Ложись и не шевелись, - шепнул он, растягиваясь рядом.
   Упырям было не до сбежавших людей. Они увёртывались от дикого зверя, свирепо набросившегося на них. Кое-как, один за другим, им удалось взлететь, но их полёт уже не был так быстр и точен, как прежде. А на поле брани остался победителем не кто иной, как большущий пушистый чёрно-белый кот. Он стоял с вздыбленной шерстью, агрессивно озираясь, и казался ещё больше, чем был на самом деле.
   - Кот в мешке, - оторопело произнесла Адель.
   Кот немедленно рывком повернулся к ней, и девушка испугалась, что дикое существо бросится на неё и выцарапает ей глаза.
   - Из-за какой-то дрянной рыбы, - сообщил кот.
   - Какой рыбы? - спросил Иван.
   - Я съел рыбу...
   - Стащил, - поправил молодой человек.
   - Это одно и то же, - фыркнул кот. - И из-за этой поганой рыбы хозяин совсем озверел, схватил меня за шиворот, сунул в мешок и бросил в реку. Я думал, что мне конец, но кто-то подцепил мешок и унёс меня по воздуху. Потом я услышал, что мной хотят закусить, словно я рыба, да ещё кто-то кольнул меня своим когтем. Тут уж я рассвирепел!
   Кот выпалил эту тираду одним духом..
   - Они сейчас пришлют сюда других упырей, - опомнился Иван. - Бежим скорее! Беги с нами, кот!
   Он потащил Адель за руку, а кот затрусил рядом, видно, решив не отделяться от компании.
   - Едва услышишь свист, то прижмись к земле и замри, - поучал Иван кота по дороге. - Они чувствуют только движущиеся предметы. Если лежать неподвижно, особенно под ветками, они тебя не заметят.
   - Я их здорово отделал, - самодовольно ответил кот. - Больше не сунутся.
   - Их прилетит сюда сотня, и они разорвут тебя в клочки, - возразила Адель. - Они очень быстро летают, и у них острые и длинные когти и, наверное, зубы
   - Прямо как цепные собаки, - определил кот. - Только собаки не летают.
   Они подбежали к берегу в том месте, где посредине реки тянулась длинная каменистая полоса, не то островок, не то просто нагромождение камней. Река, разделённая надвое, в бешеном вихре огибала препятствие. С берега до островка было совсем близко, но переплыть эту бурлящую полоску было немыслимо.
   При виде воды, да ещё такой бурной, кот выгнул спину и зашипел.
   - Сосна! - сообразил Иван, указывая вперёд.
   - Что сосна? - спросила Адель.
   - Низко наклонилась над рекой. Наверное, у неё сильно подмыты корни. Можно попытаться пролезть по стволу к вершине, а потом по сучьям спуститься как можно ниже. Дальше придётся прыгать. Если повезёт, мы попадём на островок.
   - А если не повезёт? - с сомнением спросила Адель.
   - Лезть по дереву - очень легко, - заверил её кот. - Главное, ты получше цепляйся когтями.
   - Спасибо, постараюсь, - растерянно поблагодарила за совет девушка.
   Иван еле удержал смешок.
   До сосны было близко, и путешественники быстро к неё подбежали. Дерево сильно накренилось над водой, доставая вершиной до края островка, и план Ивана не был безрассуден. Да и выбора им не оставалось.
   Кот первым подал пример, прыгнув на ствол и спокойно пройдя по нему часть пути.
   - Ну, что же вы? - удивился он. - Идите быстрее.
   - Была не была! - решился Иван.
   Он вспрыгнул на ствол и примерился, как лучше идти.
   - Давай руку, Адель, - сказал он, помогая девушке взобраться. - Не бойся, здесь нетрудно удерживать равновесие. Теперь пошли.
   Сам Иван шёл, даже не пошатываясь, словно по бревну, которое не зависло над бурным потоком, а спокойно лежало на земле и с которого в любую секунду можно было спрыгнуть. Его пример вдохновил Адель, и она прошла по не слишком толстому стволу несколько шагов, однако, глядя себе под ноги, она видела, как высоко она уже взобралась и куда ещё её вознесёт эта сосна. Тут же ей представилось, что она вот-вот упадёт. Когда Иван оглянулся, девушка стояла на четвереньках, боясь двинуться с места.
   - Так у тебя дело не пойдёт, - предупредил Иван, возвращаясь. - Тебе помешает юбка. Давай руку... Теперь вставай и пойдём. Только не смотри вниз.
   - На четырёх лапах ей было удобнее, - не согласился кот. - На двух лапах даже мне не пройти. Опускайся опять на четыре лапы и цепляйся когтями за кору, тогда лапы не будут скользить.
   Адель не последовала совету кота и медленно шла, схватившись за руку Ивана и стараясь не глядеть на поток далеко внизу.
   - Главное, не бойся, - ласково убеждал Иван. - Если бы эта сосна была повалена на землю, тебе бы моя помощь не понадобилась. Ты прошла бы по бревну, как по ровной тропинке. Вот и сейчас вообрази, что это простое бревно, по которому ты в детстве, наверное, не раз ходила для собственного удовольствия...
   Молодые люди были уже на середине пути, когда раздался знакомый свист и воздух пересекла быстрая тень. Но пока на разведку вылетел только один упырь. Он сейчас же скрылся, должно быть, чтобы привести за собой целую армию собратьев, но его появления оказалось достаточным, чтобы подстегнуть замешкавшуюся девушку. Адель и сама не знала, каким образом позабыла свой страх и небольшими быстрыми шажками передвигается по бревну. Вот она достигла нижних ветвей и теперь, держась за них, ловко и уверенно продвигается дальше.
   Сосна достигала островка только своей вершиной, так что требовалась большая осторожность, чтобы спуститься по ветвям насколько возможно ниже, прыгнуть вниз и вперёд и приземлиться на камни, а не упасть в реку. При этом надо было постараться не сломать себе ни рук ни ног, не расшибиться и не пораниться. Коту такое упражнение далось легче всех.
   - Прыгайте сюда, - пригласил он спутников, указывая на местечко поровнее. - Здесь меньше камней.
   Иван спустился по ветвям вниз, указывая путь Адели. Дождавшись, когда девушка доберётся до нижнего сука, он примерился и прыгнул, сильно оттолкнувшись.
   - Порядок, - сообщил он, вставая на ноги и подходя к краю обрыва.
   Он встал так, чтобы и не помешать своей спутнице прыгнуть, и поддержать её, если ей понадобится помощь.
   - Прыгай! Оттолкнись посильнее и прыгай! Не бойся, я тебя подхвачу.
   Адель глазом измерила расстояние от своего места до края обрыва и ясно осознала, что ей не допрыгнуть.
   - Упыри летят! - заорал Иван, делая безумное лицо. - Их много! Целая туча! Скорее!
   Девушка, как во сне, оттолкнулась от толстого сука и прыгнула. Короткий перелёт, и её руки оказались зажаты в руках Ивана, а сама она висела над кипящими волнами.
   - Вот и хорошо, - одобрительно проговорил молодой человек, легко вытягивая её на камни. - Ты смелая девушка, Адель.
   - Где они? - спросила девушка.
   - Кто?
   - Упыри.
   - Они ещё не прилетели, Адель. Я закричал про них, чтобы помочь тебе решиться на прыжок. Но, не волнуйся, они скоро появятся, так что бежим быстрее. Кот, ты слышишь?
   - Слышу. За тем бугром какой-то корабль. Почему-то он не на воде, а на суше, - сообщил кот.
   - Может, его туда забросила буря? - предположил Иван.
   - Бури не было, - возразила Адель.
   - Мы же не знаем, когда этот корабль забросило сюда. Высоко забросило. Даже не представляю, какой силы должна быть эта буря. Но всё равно для нас это благо. Мы спрячемся внутри и затаимся. Может, там упыри нас не найдут.
   Путешественники побежали к потерпевшему бедствие судну, которое открылось глазам сразу, едва они поднялись на каменный гребень, и выглядело совершенно целым, словно какой-то невероятный вихрь поднял его и бережно опустил на островок.
   - Быстрее! Быстрее! - подгонял девушку Иван. - Мы должны успеть спрятаться до их появления.
   Адель и без того спешила что было мочи, а кот то большими прыжками мчался вперёд, то останавливался и поджидал людей.
   Чем больше они приближались к кораблю, тем удивительнее им было наблюдать совершенно целый корпус, крепкие мачты и прочные тщательно убранные паруса, которые в любую минуту можно было распустить. Вот только плыть этот двухмачтовый корабль не мог, потому что до воды было далеко.
   - Чудеса, да и только! - воскликнул Иван. - Но нам на нём не плыть, а спасаться от упырей, поэтому для наших целей он годится. В крайнем случае, если упыри появятся раньше, чем мы добежим до корабля, бросайтесь на землю и замрите в неподвижности, хотя я и не представляю, как нас теперь можно не обнаружить.
   Путешественники подбежали к высокому корпусу, и Иван высмотрел спущенный верёвочный трап.
   - Живее! - скомандовал он.
   Тут опять вышла заминка, потому что кот, первым прыгнувший на верёвочную лестницу, прочно застрял на месте.
   - А ты покрепче цепляйся когтями, - посоветовал Иван.
   - Я вцепился, - сумрачно ответил кот.
   Он висел на верёвке, похожий на большой меховой мешок. Иван снял его, посадил себе на плечо и вместе с ним поднялся по трапу, показывая Адели, как надо ставить ноги и перебирать руками. Девушка сначала испугалась было, уж очень гнулись "ступени", но быстро приноровилась и со сравнительной лёгкостью взобралась на борт неизвестного судна.
   - А вот и упыри! - вскричал Иван, указывая вдаль. - Быстрее в укрытие. Где здесь кубрик, каюты или хотя бы трюм?
   Он распахнул какую-то дверь и нос к носу столкнулся с рыжеватым коротко остриженным юношей, выходящим на палубу.
   - Это ещё что?! - вскричал тот. - Почему на борту посторонние?! Кто вы такие?! Откуда взялись?!
   Он весьма грозно обозревал растерявшихся путешественников, ясно показывая, что хозяин здесь он.
   - Извините, пожалуйста, - сказала Адель. - Мы не знали, что здесь кто-то есть. Мы спасаемся от упырей и хотели укрыться от них на этом корабле.
   В тот же момент один из упырей пролетел совсем низко над людьми, целясь полоснуть Ивана длинными острыми когтями. Однако молодой человек пригнулся, а воинственный кот стремительно подпрыгнул и сам наградил упыря несколькими царапинами.
   - Быстрее за мной! - завопил юноша и вбежал в дверцу, увлекая за собой всех остальных.
   Иван последним вбежал в узкий коридорчик и услышал, как зацарапали по захлопнутой дверце когти. Он задвинул засов и вслед за всеми вошёл в маленькую уютную кают-компанию.
   - Эти твари заняли весь корабль, - сообщил юноша, вглядываясь в иллюминатор, выходящий на палубу. - Как теперь от них избавиться?
   - Вы потерпели крушение? - вежливо спросила Адель.
   - Крушение? Вот ещё! мы с моим стариком слишком хорошие шкиперы, чтобы потерпеть крушение.
   - Как же тогда корабль оказался на суше? - недоумевала девушка. - Мы думали, что его забросило сюда волной в бурю.
   Юноша обидно засмеялся тоненьким смехом.
   - Вы думаете, что этот корабль плавает по воде? - спросил он. - Нет, нам вода не нужна. Мы водим его по воздуху, потому что это воздушный корабль. Каждый рейс на таком корабле очень дорог и приносит нам солидный доход. Мой папаша - шкипер, а я - его помощник. Старик сошёл на землю и будет в отлучке несколько дней, так что сейчас я за главного.
   - И ты умеешь поднимать этот корабль в воздух и править им? - спросил Иван, приглядываясь к новому знакомому.
   - А ты как думал? Я прошёл целую науку кораблевождения. Я изучал множество предметов: и навигацию, и астрономию, и... много там всего было, даже не перечислить. У меня есть диплом капитана воздушного корабля. Не верите? А я вам сейчас покажу.
   Он быстро ушёл, оставив гостей в недоумении. Им и в голову не пришло усомниться в правдивости слов юноши.
   - Вот, взгляните! - гордо предложил молодой шкипер, вернувшись и показывая вставленный в рамку узорчатый зеленоватый листок с гербовой печатью. - Выдан Таки Сатыросу, то есть мне. Моё имя Таки.
   - Меня зовут Иван, эту девушку - Адель, а кота... Как тебя зовут, кот?
   Кот с важностью поднял к людям большую круглую морду и отозвался:
   - Базиль.
   - А кота зовут Базиль, - повторил Иван. - Ты, Таки, не подумай, что я тебе не верю, но мне удивительно, что человек способен поднять в воздух корабль. Я и морским капитанам завидовал, но чтобы воздушным...
   - Мне это раз плюнуть, - убеждал Таки, явно обеспокоенный, что ему не верят.
   - Разве легко поднять в воздух корабль? - в раздумье проговорил Иван, глядя прямо перед собой широко раскрытыми удивлёнными глазами.
   - Мне легко, потому что у меня есть диплом, - ответил Таки. - Неужели не веришь? Ты же видел моё имя на дипломе. Я сдал все экзамены.
   Адель озадаченно слушала разговор молодых людей. Она тоже видела диплом и недоумевала, почему Иван всё время как-будто сомневается в способностях Таки. Кот с интересом следил за людьми.
   - И ты смог бы хоть сейчас его поднять в воздух? - гнул своё Иван.
   - Конечно.
   - Но ведь на палубе упыри.
   - Ну и что? У нас здесь многое механизировано. Отсюда я могу пройти в рубку, поднять якорь и на малом парусе, который я ещё не успел убрать, подняться в воздух.
   - И опуститься сможешь? - недоверчиво качал головой Иван.
   - Конечно, смогу.
   - Даже смог бы подняться и опуститься по ту сторону реки возле плато?
   Юноша опять тоненько засмеялся, выражая своё презрение к столь мизерному заданию, но умолк, видя, что не убедил упрямца.
   - Видишь ли, - проникновенно заговорил Иван, - я привык видеть капитанов в возрасте, с бородами. На них только взглянешь и сразу уверишься, что это опытные люди, а ты так молод... Только не обижайся, пожалуйста...
   - Доказать? - чуть не плача спросил Таки.
   - А как ты докажешь?
   - Да я сию минуту подниму корабль в воздух и посажу его возле плато!
   - Попробуй, - согласился Иван и тряхнул головой. - Если ты это сделаешь, то я поверю, что и юноши могут быть капитанами, а не только юнгами и матросами. Но стоит ли рисковать?
   Таки бросился вон из кают-компании, пригласив Ивана за собой.
   - Вот мы сейчас и выберемся в безопасное место, - шепнул молодой человек, проходя мимо девушки.
   Адель посмотрела на кота, а тот совсем округлил зелёные глаза.
   - Мы полетим? - переспросил он, но Иван уже ушёл.
   - По-видимому, - отозвалась Адель.
   - Но это совсем не кошачье дело, - забеспокоился Базиль. - Да и не людское. Даже птицы летают не все, а ведь мы не птицы. Пусть упыри летают, если они по-другому не умеют...
   - Пойдём, посмотрим, - перебила кота Адель и поспешила в рубку.
   - Мыслимое ли дело летать? - ворчал кот, следуя за девушкой. - Летучие мыши - это ещё куда ни шло, но летучие коты...
   В рубке раззадоренный Таки указывал Ивану на какие-то рычаги и рулевое колесо.
   - Вот сейчас я нажму сюда и уберу якорь, - возбуждённо говорил он.
   Раздался лязг. Таки нажал ещё раз.
   - Попробуй ты, - предложил он Ивану. - Это вообще-то работа матроса, а не капитана. Нажимай на рычаг, а когда он вернётся в прежнее положение, нажимай ещё раз... Ну, качай, как помпу. Когда прозвенит, прекращай.
   Иван трудолюбиво качал рычаг, пока где-то над головой коротко не прозвенело.
   - Так... теперь... теперь отпустим здесь, а потом... Ах, да! Крылья! Сейчас мы выпустим крылья.
   Глядя, как неуверенно действует Таки, Иван предложил:
   - Слушай, а может, не стоит взлетать? Я тебе и так верю, что ты всё умеешь.
   Однако юношу было уже не остановить.
   - Нет! Я сказал, что посажу корабль у плато, значит, сделаю!
   После нескольких попыток под ногами что-то зашумело. Адель посмотрела в иллюминатор и обнаружила, что из боков корпуса выдвинулись какие-то пластины в виде крыльев. Упыри, рассевшиеся по бортам, встрепенулись, зашевелили ушами и закрутили головами, пытаясь определить источник движения.
   - Взлетаем! - торжественно объявил Таки.
   Корабль дрогнул, и с него с шумом и свистом взвились упыри. Они стали быстро летать над палубой, а корабль продолжал стоять на камнях, покачиваясь и подрагивая.
   - Что за чёрт! - выругался Таки.
   Он с минуту думал, потом хлопнул себя по лбу.
   - Я же не убрал второй якорь! - радостно сообщил он.
   Ивану вновь пришлось качать рычаг до мелодичного звона. После этого Таки поднял корабль в воздух. Земля побежала вниз, и у Адели дух захватило от сознания, что корабль завис в воздухе без всякой опоры. У кота спина выгнулась дугой, шерсть поднялась дыбом, а уши прижались к круглой голове.
   - Ух ты! - восхищённо выдохнул Иван.
   - Теперь вон туда, - сказал Таки, указывая на игрушечное плато, видневшееся где-то вдали и внизу. - Это просто.
   Корабль дёрнулся и поплыл в сторону от нужного направления.
   - Не туда, - предупредил Иван.
   - Сейчас... сейчас... - бормотал Таки, путаясь в рычагах.
   Корабль мотало из стороны в сторону, под ним проплывали лента реки, островки, берега, рощи, луга, вновь река...
   Иван стал очень серьёзен.
   - Не спеши. Вспомни, чему тебя учили. - убеждал он разнервничавшегося юношу.
   - Что толку? - простонал Таки. - Когда нам читали теорию кораблевождения, я гулял со своей очередной девушкой.
   - Как же ты сдал экзамен? - не понял Иван.
   - Э! - Таки только рукой махнул. - Купить можно всё.
   - То есть? - спросила Адель.
   - Заплатил экзаменатору - и готово.
   - Понятно, - сказал Иван. - Тогда успокойся и вспоминай, что в таких случаях делал твой отец.
   - А я знаю? - заскулил юнец. - Отец меня звал в рубку, да я чаще пил пиво в каюте. Думаешь, водить корабли легко? Мой старик с двенадцати лет служил в юнгах, потом матросом стал, боцманом, помощником шкипера, а уж потом шкипером. Это у нас корабль маленький, а он прошёл суровую школу на большом корабле. Чего ж ему не уметь править кораблём? Этак каждый сможет. А ты попробуй посидеть за партой да послушать наших профессоров! Они же не умеют преподавать! Чертежи, формулы... Кто это разберёт? Только не я.
   - Что же ты делал во время лекций? - не поняла Адель.
   - Мы были весёлыми студентами, - похвастался Таки. - От сессии до сессии мы шатались по кабакам, до утра пропадали в танцзалах... Хорошо было! А перед экзаменами надо было лишь поймать нужного профессора и договориться с ним о сдаче. Иногда это стоило дорого, но мой папаша не жалел денег.
   - Как же ты собирался водить корабль? - недоумевала Адель.
   - А я и не собирался, - засмеялся недоучка, - по-видимому, позабывший, что находится в воздухе. - Да и мой старик не обольщался на мой счёт. Этот корабль приносит нам кругленькую сумму, и мы собирались нанять опытного капитана, когда папаша отойдёт от дела и передаст его в мои руки. Диплом у меня есть, а кто видит кораблём - это никого не волнует.
   - Мы куда-то улетаем, - жалобно промяукал кот.
   Таки опомнился.
   - Что делать-то? - спросил он с отчаянием.
   - Зачем ты согласился поднять корабль и посадить его у плато, если не умеешь им управлять? - строго спросила Адель.
   - Я думал, что сумею, - плаксиво объяснил юноша. - Папаша так ловко это делал. Что теперь будет?
   Он отсел к стене и обхватил голову руками. Иван склонился над рычагами, осторожно пробуя нажимать то на один, то на другой. Иногда от его действий корабль угрожающе кренился набок, а порой резко падал вниз и вновь поднимался. Кот забился в угол и оттуда затравленно сверкал зелёными глазами.
   - Иди сюда, недоучка с дипломом, - повелительно приказал Иван.
   - Нечего меня оскорблять. - угрюмо огрызнулся Таки.
   - Иди сюда, я сказал! Садись рядом и перестань хныкать. Гляди: вот эта штука заставляет корабль спускаться. Запомни. Рулевое колесо помогает менять направление полёта. Только не надо крутить им как погремушкой. Поворачивай плавно. Все эти рычаги тоже играют свою роль, но они важны при ветре, а теперь затишье. Сейчас нам нужно спуститься. Ты запоминай, что я буду делать. Твой отец, конечно, применил бы свои знания и опыт и аккуратно поставил корабль в точно выбранное место, а нам важно лишь его не разбить. Когда мы спустимся, я и мои друзья покинут корабль, а ты вновь поднимешь его в воздух и, пока погода хорошая и ветра почти нет, постараешься вернуться и сесть или на прежнее место или где-нибудь поблизости, где тебя найдёт отец.
   - Я не смогу, - испугался Таки.
   - Придётся, - жёстко произнёс Иван. - Повернуть корабль ты сумеешь. Видишь, я вращаю колесо, и корабль поворачивается. Вот я его развернул. Тебе даже не придётся самому его поворачивать. Только поднять в воздух и посадить в нужном месте, а для выбора этого места чуть-чуть поворачивать рулевое колесо. Теперь следи внимательно, так ли я сажаю корабль.
   Адель замерла, глядя, как осторожно Иван пробует работу рычагов. Корабль то резко падал вниз, то приостанавливал падение, то начинал дрожать. За иллюминатором земля так страшно накренялась то в одну, то в другую сторону, что, глянув туда раз, больше девушка не решалась даже голову поворачивать в ту сторону. Она тихо села на пол возле кота и с тоской ждала окончания полёта. Ей представлялся сильный удар, от которого корабль разлетится в щепки, а они все погибнут. Базиль тихонько подвывал.
   Плюх! Корабль не очень мягко, но вполне терпимо поддало под днище, и он остановился.
   - Вот и сели, - спокойно объявил Иван, но лицо его было совершенно белым, и чувствовалось, что он сам не верит своей удаче.
   Таки перевёл дух.
   - Мы сейчас уходим, а ты, не медля, поднимай корабль в воздух и лети назад, а то всё позабудешь, если задержишься. Помни: вот этот рычаг и эта штука. Нажимай понемногу, а то слишком быстро пойдёшь вниз и разобьешься. Адель, Васька, пошли!
   На палубе Иван подхватил брошенный мешок, а Адель только тут обнаружила, что всю дорогу не расставалась с сумкой. Базиль первый вскочил на борт, торопясь покинуть опасный корабль, но замер в замешательстве, потому что внизу плескалась вода. Он оглянулся на людей и тоскливо мяукнул.
   - Мы сели в озеро или море, - объявил Иван. - Это даже хорошо, потому что вода смягчила удар. Понял, Таки?
   - Понял, - пробурчал юноша. - Шли бы вы отсюда, а то мне надо возвращаться. Связался я с вами и сам не рад.
   Путешественники не сочли нужным возражать, да они и не считали себя вправе это сделать, потому что сами навязались капитанскому сыну.
   - Эй, а ты кто?! - заорал вдруг Таки, заставив всех вздрогнуть. - Как ты сюда попал?! Что ты делал в трюме?!
   На палубе стоял незнакомый человек лет тридцати в потрёпанной одежде, а откинутая крышка люка ясно указывала, откуда он только что вылез. Был он очень живой, подвижной, невысокий, черноволосый и смуглый. На его лице постоянно сменялись выражения. То на нём был написан испуг, то замешательство, то достоинство, а то и нахальство. Он явно был из породы жуликов и проходимцев.
   - Я пассажир и схожу с этого корабля, потому что доехал, куда мне было нужно, - ответил незнакомец.
   - Пассажир?! - разъярился Таки. - А ты заплатил за рейс?
   - В настоящее время я испытываю финансовые трудности, - объяснил безбилетный пассажир со своеобразной грацией. - Запишите цену за проезд в мой счёт. Когда мои дела поправятся, я обязательно верну свой долг.
   - Грабитель! - заорал Таки. - Гони монету! А ну, выворачивай карманы!
   - Увы, мой юный друг, монеты нету, - с соболезнованием в голосе ответил незнакомец.
   Таки подскочил к нахалу, но мог лишь бессильно сжимать кулаки, глядя в его не знающие стыда глаза.
   - Полно, Таки, - прервал эту тягостную сцену Иван. - Не сердись понапрасну. Ты хотел похвастаться мастерством, но выяснил, что тебе надо всему учиться заново. Этот полёт не принёс тебе барыша, зато, если ты человек умный, ты извлечёшь из него пользу. Сейчас, когда мы покинем твой корабль, ты самостоятельно его поведёшь и, может быть, тебе захочется перенять опыт отца.
   - Так уходите скорее! - сердито сказал юноша.
   - Вопрос только: как? - отозвался безбилетный пассажир, глядя на далёкую полоску суши.
   - Я подплыву к берегу, - с отвращением проговорил Таки.
   - Пойдём-ка вместе, дружок, - торопливо заговорил Иван. - Ты, конечно, имеешь красивый диплом, но мне кажется, что вместе мы лучше сообразим, на какой рычаг надо нажимать, чтобы поплыть, а не взлететь.
   Юноша сразу сник.
   - Этот юнец не умеет управлять кораблём? - спросил пассажир. - То-то мне и было удивительно, что меня так трясёт. Кто же правил? Тот молодой человек?
   - Вместе, - ответила Адель.
   - Марио, - представился незнакомец, поглядывая на мешок, оставленный Иваном у борта.
   - Адель, - отозвалась девушка. - А это Базиль.
   - Летающий кот, - сквозь зубы процедил Базиль, бывший не в лучшем расположении духа. - Дважды летающий: и в мешке, и на этом взбесившемся корабле, который плавает не по воде, а по воздуху.
   - Молодого человека зовут Иван, - объяснила Адель. - А Таки - сын капитана корабля.
   Судно у них под ногами задергалось, даже попробовало взлететь, но сейчас же плюхнулось обратно в воду. Было ясно, что неумелые кормчие наугад испытывают действие рычагов.
   - Конечно, мне выбирать не приходилось, но всё-таки очень печально, что я попал на корабль с таким неумелым капитаном, - сказал Марио, с опаской следя за рывками судна.
   - А почему тебе не приходилось выбирать? - заинтересовался Базиль, внимательно его рассматривая.
   - Потому что я удирал от погони. - объяснил Марио. - Дурные люди гнались за мной, чтобы схватить, надеть наручники и посадить за решётку. Но итальянец Марио слишком любит свободу, чтобы сдаться. Я опередил погоню, переплыл через реку, едва не утонув, приметил корабль и спрятался в трюме. И вот я здесь, а погоня осталась там.
   - Где "здесь"? - спросила Адель. - Я не представляю, куда нас занесло.
   - И я тоже, Адель, но я так думаю, что хорошо везде, где нет полиции.
   - Кроме леса упырей, - возразил кот.
   - Не буду спорить, мой друг.
   Адель чувствовала, что Марио - пройдоха, каких мало, да он и не скрывал своих разногласий с законом, однако, как ни странно, он не вызывал в ней неприязни или гадливости. Было в нём своеобразное обаяние, не то благодаря живости характера, не то весёлости, с какой он перечислял свои злоключения. Наверное, он без стеснения воспользовался бы имуществом своих случайных попутчиков, но зла к ним он не чувствовал, скорее испытывал симпатию. Даже сквозь наглость, с какой он отвечал Таки, пробивалось добродушие.
   Корабль дёрнулся и поплыл прочь от земли, потом развернулся и двинулся к песчаной полоске, то ускоряясь, то замедляя ход. Въехав на песок, он остановился. Иван долго не выходил, должно быть, давая последние наставления Таки. Ни Марио, ни кот, ни, тем более, Адель, не спешили покинуть судно.
   - Сходим на берег, - распорядился Иван, появляясь на палубе и взваливая на плечо мешок. - Сейчас Таки поднимет корабль в воздух.
   Все молча спустились по верёвочному трапу, причём кот три четверти пути сидел на плече у Ивана, а потом одним махом спрыгнул на песок. Адели лишь вначале было трудно, а затем она довольно легко нащупывала ногой гибкие ступеньки. Когда путешественники отошли от края берега, корабль закачался, выпустил крылья, неуклюже взлетел и, рыская в разные стороны, устремился вдаль. Вскоре он исчез из поля зрения оставшихся.
   - Как бы нам узнать, где мы оказались? - ни к кому не обращаясь, спросил Марио.
   Он покосился на мешок Ивана и сумку девушки.
   - Не видно ни людей, ни каких-либо построек, - сказала Адель. - Вдруг мы попали на необитаемую землю?
   - Отойдём от озера подальше и посмотрим, - предложил Иван.
   - Ни мышей, ни рыбы, ни сметаны, - горестно сообщил кот и потёрся о его ноги, умильно оборачивая к нему круглую морду. Очевидно, он учуял содержимое мешка.
   Адель засмеялась.
   - И впрямь, хочется есть, - согласился Марио. - В трюме, где я прятался, кроме плесневых сухарей ничего съестного не было.
   - Давайте, сперва закусим, а потом двинемся в путь, - предложил Иван.
   - Только сначала отойдём от озера, - попросила Адель. - Мы не знаем, кто в нём живёт, поэтому лучше уйти. Я однажды проходила мимо озера, где обитал дракон.
   - И как? - заинтересовался Марио.
   - Я была не одна, и нас заранее предупредили об опасности, так что мы сумели подготовиться, но всё равно мы с трудом спаслись.
   Все согласились с предложением девушки, ушли подальше от озера и решили устроить привал в степи под укрытием группы низкого кустарника. Там все уселись на траву, а Иван развязал мешок и оделил всех кусками копчёного мяса. Кот унёс свою долю подальше и ел с громким угрожающим урчанием. Адель отломила каждому по куску хлеба.
   - Не слишком много, но дня на два хватит, - определил Марио, бегло заглянув в открытый мешок.
   Адель проследила за взглядом Ивана и поняла, что молодого человека заинтересовало, как поведёт себя волшебный хлебец в руках нового спутника. Кусок не заплесневел.
   - Может, мы скоро выйдем к людям, - проговорил Иван, удовлетворённо кивнув самому себе.
   - А может, не выйдем, - пробормотал Марио.
   - Были бы мыши, - философски сказал кот.
   Путешественники решили идти вперёд, пока не стемнеет, пересекли луг, вошли в лес и к концу дня остановились на прелестной лужайке.
   - Может, разожжём костёр? - спросил Марио, всю дорогу смешивший спутников рассказами о своих сомнительных подвигах. Адель даже не подозревала, что можно смеяться над случаями воровства и жульничества, однако Марио так занимательно рассказывал, что удержаться было невозможно.
   Иван нерешительно покачал головой.
   - По-моему, не стоит, - сказал он. - Мы не знаем, на какую землю попали и кто здесь живёт. Костёр может привлечь врагов.
   - Разумно, - согласился Марио.
   Посовещавшись, решили устроиться на ночлег под ветвями деревьев, нависшими низко над землёй, как Адель и Иван делали это на земле упырей. Марио внимательно выслушал доводы попутчиков, присмотрелся к "шалашам", выбранным для этой цели и признал решение правильным.
   - Деревья стоят не рядом, но и не далеко, - рассуждал Иван. - Пожалуй, ничего лучшего мы не найдём. Где же взять три дерева, которые растут вплотную друг к другу да ещё склонили ветви до земли?
   Марио скорчил уморительную рожицу и заявил, что он своей квартирой будет доволен, если ему выделят вон ту, крайнюю слева. Он не знает, что это за дерево, но ему нравится форма листьев.
   - Решено, - согласился Иван. - Я расположусь в крайней справа избёнке, а Адель займёт центральную усадьбу. А куда ляжешь ты, Васька?
   - Базиль, - солидно поправил его кот, с достоинством сев, обвив себя толстым пушистым хвостом, и, кажется, даже надулся для пущей важности, заметно увеличившись в размерах.
   - Но ведь мы свои, Василий, - примиряюще проговорил Иван и почесал кота за ухом.
   - Мур-р-р, - запел укрощённый Базиль.
   - Дежурить будем по очереди, - продолжал молодой человек. - Сначала я, потом ты, Марио, а затем Адель.
   - А я? - спросил кот, прервав мурлыканье.
   - Ты, Василий, поможешь Адели, - решил Иван.
   - Мур-р-р...
   После этого путешественники весело поужинали, смеясь над похождениями Марио, которые он преподносил с таким комизмом, что они казались невинными шалостями. Впрочем, когда укладывались спать, Иван шепнул на ухо Адели, чтобы она припрятала всё ценное. Девушка не могла не признать совет разумным, хотя и не испытывала к их не слишком чистому на руку спутнику никаких подозрений. Она считала, что даже закоренелый жулик не станет воровать у своих попутчиков, которые и без того делятся с ним тем, что имеют.
   У себя в "усадьбе" Адель постелила на влажную землю шаль и легла на неё, положив сумку под голову, но не верила, что Марио её обворует. Базиль обошёл весь лагерь, приглядываясь и принюхиваясь, а потом забрался под ветви к Адели, лёг ей в ноги, свернувшись толстым калачиком и прижавшись к ней обширной спиной, и громко замурлыкал.
   - Спокойной ночи, Васька, - весело отозвался Иван на этот рокочущий звук.
   - Мур-р-р-р! Мур-р-р-р! - звучало в ответ.
  
  

Глава 12

Неприятная неожиданность

   - Тревога! Вставай, Адель! Марио! Базиль!
   Девушке казалось, что эти крики звучат в её сне, но кто-то грубо схватил её за руки и больно стянул их верёвкой, что помогло ей проснуться. Дурным голосом заорал Базиль, а потом сразу смолк. Где-то поблизости слышался шум борьбы, но и он скоро затих. Адель завязали глаза, куда-то потащили. Потом она почувствовала, что её поднимают куда-то на возвышение и оставляют в покое и крайне неудобном положении. Связанные за спиной руки мешали сорвать повязку и осмотреться. Она села и попыталась сдвинуть её о плечо, но кто-то сильно толкнул её в спину. Потом она ощутила, что помост, на котором она лежала, дёрнулся и покатил по неровной земле, увозя её в неизвестность.
   - Иван! Марио! Базиль! - крикнула она.
   Ответа не последовало, а ей болезненным толчком было дано понять, что от неё требуется молчание. Пришлось покориться и терпеть. Её куда-то везли, так что следовало дождаться конца дороги. Тогда она узнает, кто захватил её в плен и куда делись её спутники. Сердце сжималось от ужаса за свою и их судьбу.
   Ей казалось, что тряска и толчки на ухабах продолжались бесконечно долго, но, наконец, они прекратились. Однако это ещё не был конец путешествия в неведомое. Она слышала чьи-то тихие голоса, потом езда возобновилась, вновь остановка и длительные невнятные переговоры. Её толкнули, вынуждая слезть с телеги, когда она этого меньше всего ждала. Пришлось повиноваться и наощупь спуститься. Её тут же куда-то повели.
   Ей бы следовало сейчас умирать от страха, но вопреки логике все её мысли были заняты опасением споткнуться и упасть. Беспокойство её не покидало, но думала она главным образом о своих спутниках. Где они? Что с ними сделали? Перебирая в уме различные варианты, Адель пришла к выводу, что летучий корабль занёс их на остров колдуньи Маргариты и это противная старуха велела схватить путешественников и привести к ней. Ни Иван, ни Марио, ни, тем более, Базиль ей не нужны, а Адель для неё представляет большую угрозу. Что же с ней сделают? Убьют? Тогда её убили бы там, в лесу. У бедной девушки голова шла кругом от вопросов и предполагаемых ответов.
   Её куда-то привели, сняли с глаз повязку, и она обнаружила, что стоит в небольшой, мрачного вида, почти пустой комнате перед большим столом, за которым сидел уродливый человечек ростом с десятилетнего ребёнка. Осмотревшись, девушка убедилась, что за её спиной стоят ещё три человечка, столь же маленьких и не менее уродливых. Впрочем, теперь она не смогла бы с уверенностью сказать, что это человечки. Скорее они лишь были похожи на людей с сильно искажёнными чертами лиц и без носов. Адели очень хотелось спросить, кто они такие, почему схватили её, привели сюда и заставляют стоять перед собой со связанными за спиной руками, но она не решалась. Чем-то угрожающим веяло от этих существ.
   Дверь сбоку бесшумно отворилась, пропустив ещё одного уродца, нёсшего её сумку. Он подошёл к столу и, почтительно поклонившись сидящему за столом, положил перед ним свою ношу, после чего тихо присел рядом и придвинул к себе бумагу и письменный прибор.
   - Как тебя зовут, человек? - спросил начальник, сидевший за столом, и кивнул подчинённому, который сейчас же истово принялся строчить.
   - Адель, - ответила девушка.
   - Как ты и твои сородичи оказались на нашей земле?
   - А кто вы и что это за земля? - спросила Адель.
   - Ты хочешь сказать, что пробралась в самый центр нашей земли, не зная, куда идёшь?
   В тоне уродца не было ни злости, ни строгости. Он казался добросовестным чиновником, не испытывающим к допрашиваемой девушке никакого интереса.
   - Нас случайно сюда забросило, - объяснила Адель.
   - Каким образом?
   - На летучем корабле. Им никто не умел управлять, и мы с трудом сели в озеро. Мы не знали, куда попали.
   - Куда делся корабль?
   - Улетел вместе с сыном его владельца. Где мои спутники?
   Начальственный уродец молчал, ожидая, пока подчинённый не закончит писать. На вопросы Адели он не ответил, словно их не слышал. Когда писец поднял голову, он встал.
   - Человек, - обратился он к Адели, - ты нарушила наш основной закон. Ты переступила границу нашей земли, и одно это карается смертью. Карлик, побывавший на чужой земле, даже если это произошло не по его вине, осуждается на смертную казнь, а чужеземец, проникший к нам, карается вдвойне...
   - Два раза подвергается смертной казни? - удивилась Адель, слишком ошеломлённая, чтобы осознать своё положение.
   - Да, два раза. В первый раз он умирает под пытками, а потом ему отрубают голову.
   - Какой в этом смысл? Человек уже мёртв. Два раза он умереть не может.
   Уродец наконец-то проявил признаки чувства. Он сердито поглядел на девушку и ответил:
   - Никто не может постигнуть мудрость Великих Законов.
   - Раз их нельзя понять, то зачем же их надо так слепо исполнять? - неосторожно спросила Адель.
   Карлик подобрался, словно от тайного страха. Его голос стал резок и отрывист.
   - Тот, кто подверг сомнению мудрость Великих Законов, карается смертью.
   - В третий раз?
   - После отсечения головы тебя сожгут на медленном огне.
   Адель решила молчать и не навлекать на себя четвёртую казнь. Было ясно, что её приговорили к мучительной смерти, а что ожидало её мёртвое тело дальше, теряло смысл. Только если уж ей предстоит умереть, то лучше было бы, чтобы казнь была полегче.
   - Можно спросить? - робко начала она. - Нельзя ли поменять местами казни? Сначала пусть мне отрубят голову, а потом всё остальное.
   В глазах карлика мелькнула насмешка.
   - Человек, видно, не знает, что голову отсекают в десять приёмов.
   Адель не нашлась, что сказать.
   - За неуважение к решению судьи ты присуждаешься к четвертой смерти. После сожжения ты будешь утоплена.
   Это походило на безумный сон. У девушки даже мелькнула мысль, какой смертью накажут её за следующий проступок. Мелькнула и пропала, а ноги стали ватными, потому что ей представилось, что её именно сейчас подвергнут пыткам.
   - Человек, если то, что ты сказала, правда, то ты отделаешься только этими четырьмя казнями, но, если выяснится, что ты по злому умыслу проникла на нашу землю, твоё наказание будет пересмотрено и ужесточено. Это твои вещи?
   - Да, это моя сумка и моя шаль, - ответила Адель.
   - Что в сумке?
   - Деньги, хлеб, зеркало, расчёска... - начала перечислять Адель.
   Выслушав список вещей, карлик стал вынимать из сумки содержимое.
   - Ты солгала, человек, - объявил он. - Здесь нет ни денег, ни хлеба.
   Девушка растерялась.
   - Может, они выпали дорогой или ночью, когда я спала?
   Уродец молча уложил вещи обратно в сумку.
   - Ты усугубляешь свою вину, человек, - сказал он. - Когда мы произведём полное расследование, твоё наказание будет более суровым.
   Он не отдал вещи девушке, а передал подчинённому, и тот вынес их из комнаты.
   - Уведите её, - приказал карлик.
   Адель подтолкнули к выходу, и она пошла вместе со своими стражниками. Её долго вели по каким-то коридорам, а потом вниз по бесконечной лестнице. Открыли решётку, затем железную дверь и втолкнули её в большое полутемное помещение, холодное и сырое. Не успела она оглянуться, как дверь захлопнулась, лязгнул замок, и она оказалась запертой в этой мрачной тюрьме. Всю дорогу её утешала мысль, что перед казнью будет произведено расследование, а значит, её не подвергнут пыткам сразу же. Однако теперь, еле различая солому на полу в тусклом свете газового рожка под потолком, она упала духом. Отсюда не убежишь, дверь не взломаешь. К тому же, теперь она одна, а что можно сделать в одиночку? Она не успела заглушить приступ короткого острого отчаяния, призвав на помощь голос разума, потому что раздался другой голос.
   - А, Адель? И тебя тоже сцапали? Рад тебя видеть, хотя и надеялся, что вас не найдут.
   Это был Марио, весёлый и жизнерадостный, как всегда.
   - Ты не видел, что сделали с Иваном и Базилем? - спросила Адель.
   - Где же мне было это увидеть, если я расстался с вами ещё ночью? Мне вдруг захотелось продолжить путь, а будить вас, чтобы попрощаться, я не решился. Я отошёл далеко от места нашей ночёвки, когда на меня выскочили противные недомерки, накинули сеть, скрутили и уволокли к телеге. Я трясся на ней, как... сноп пшеницы. Но если в начале пути я был свеж, то к концу меня изрядно обмолотили и о края телеги и кулаками недомерок, потому что они пускали их в ход сразу же, едва я пробовал повернуться.
   У Адели зашевелилось подозрение.
   - Послушай, Марио, у меня из сумки пропали деньги и хлебец. Скажи честно, это ты взял?
   Марио, который лежал на соломе, приподнявшись на локте, засмеялся.
   - Ну, конечно, я! Я решил, что они тебе не нужны, ведь ты никогда о них не говорила.
   Адель не знала, что ответить на такое простодушное признание. Вор вёл себя так, что рассердиться на него было невозможно, а тем более здесь.
   - И ведь подумай, как мне повезло. У меня был запас еды, хлеб, который, как я заметил, не заканчивается, деньги, а я попал в эту мрачную подземную тюрьму, хотя я всегда старался избегать даже более комфортабельных узилищ. Да ещё мне назначили пять разных казней. По-моему, пять для одной головы многовато. У тебя связаны руки, Адель? Сейчас я тебе помогу.
   Он встал и ловко развязал верёвку, стягивающую руки девушки.
   Адель с трудом шевелила затёкшими руками, стараясь разогнать застоявшуюся кровь.
   - Меня тоже связали и даже не подумали развязать, когда бросили сюда, - пожаловался Марио. - Но они не знали с кем имеют дело. Я сейчас же выкрутил из верёвок одну руку, а остальное уже не представляло труда.
   - Меня приговорили к четырём казням, - призналась Адель и рассказала о своём допросе.
   Рассказ Марио был почти таким же, за исключением того, что он потребовал подачи аппеляции, за что и был приговорён к лишней казни.
   - Ты осмотрел темницу? - спросила Адель, в которой теперь, когда она не была одна, пробудилась надежда на спасение. - Может, нам удастся убежать?
   - Погоди, Адель, не торопись, - остановил её Марио. - Сделать подкоп или проломить стену нам не удастся, потому что и пол и стены здесь сделаны из чего-то такого, что похоже на цельный камень и не образует щелей. Кроме того, если тебя привели сюда, то нам следует подождать, не подсадят ли к нам Ивана и Базилио. А прежде всего, надо помнить, что сейчас утро и нас увидит каждый желающий. Дождёмся ночи, а тогда подумаем о побеге.
   - Как же нам определить, когда наступит ночь? - спросила девушка.
   - Ещё не знаю, но надеюсь, что как-нибудь да определим.
   Пока Адель и Марио делились впечатлениями и разговаривали, прошло немало времени. Их прервал лязг замков на решётке и на двери. Они затихли, насторожившись и опасаясь, что пришли за ними, но к ним втолкнули Ивана и сейчас же заперли дверь. Молодой человек тяжело упал на пол и остался недвижим.
   - Иван, что с тобой? - испугано воскликнула Адель, бросаясь к нему.
   Марио освободил его от верёвок и перевернул на спину. Было видно, что их спутнику основательно досталось. Его губа была рассечена, на скуле оказалась ссадина, глаз подбит.
   - Иван! - звала его девушка. - Иван!
   Марио похлопал его по щекам, и Иван постепенно пришёл в себя. Он очень обрадовался, увидев, что Адель и Марио живы, но беспокоился за кота. Он тоже слышал, как вопил Базиль и как внезапно замолчал.
   - Почему тебя избили? - спрашивала Адель. - Тебя пытали?
   - Ещё нет, но мне назначили долгую пытку, которая должна прекратиться с моей смертью. После этого мне присудили ещё двенадцать смертных казней. Всего тринадцать. Недаром это число считается нехорошим. А избили они меня не больше, чем я их. Когда меня вязали, я пытался бороться, но если на моей стороне была сила, то на их - число. Они облепили меня, как муравьи гусеницу. Думаю, что многие из этих коротышек нуждаются в помощи лекаря. И куда нас занесло?
   - К карликам, - объяснила Адель. - Мне рассказал о них карлик Ник. Только Ник был человеком- карликом, а эти - не люди, а что-то вреде монстров.
   Она пересказала всё, что знала о карликах.
   - Страшно живут, - подвёл итог Марио. - И не виноват ни в чём, сам подвергся несчастью, а смертной казни не избежать.
   - Ещё страшнее, что они сами покорно идут на казнь, - возразил Иван. - Если такой порядок кажется им правильным и не вызывает ни возмущения, ни даже размышлений, то это конченые люди... или нелюди, как определяет их наука. Им не поможешь, потому что они сами себе не хотят помочь.
   - А мы и рады были бы себе помочь, да не знаем как, - сказала Адель.
   - Говори о себе, - поправил её Марио. - Может, нам поможет мой опыт. Не предавайтесь излишней радости и уверенности в спасении, но и не теряйте надежды. Я всё-таки вор, причём вор ловкий.
   - Слушай, вор, - обратился к нему Иван. - Это не ты ли посодействовал мне заполучить тринадцатую казнь?
   - Как это? - удивился Марио. - До сих пор моя профессия только мне могла принести такое наказание.
   - Когда меня спросили про имущество, я сказал про мешок с припасами, а меня объявили лжецом и назначили лишнюю смертную казнь.
   - Какая тебе разница, двенадцать раз тебя казнят или тринадцать? - отмахнулся Марио. - И вообще тебе ещё вчера надо было сказать, что тот мешок тебе нужен, чтобы я не обманывался.
   - Знаешь, двенадцать всё-таки предпочтительнее, хотя, на взгляд постороннего, конечно, никакой.
   - Уверяю тебя, что мне безразлично, прибавят ли к моим пяти казням ещё восемь или сократят их чисто до одной. А за что тебе такая честь?
   Иван рассказал о своём допросе. Оказывается, он пытался добиться справедливости, но каждый вопрос "по сути" навлекал на него лишнюю казнь.
   - Бедный Васька! - то и дело вздыхал Иван.
   - Тихо! - предупредил чуткий Марио.
   Загремели замки, дверь приоткрылась, к узникам влетел мешок и тяжело шлёпнулся на пол. Дверь сразу же захлопнулась.
   - Посмотрим-посмотрим! - весело закричал Марио, подходя к мешку. - Не принесли ли нам поесть! И вовремя бы!
   Он развязал мешок и отпрянул, да и все остальные попятились, потому что из мешка вылетела чёрно-белая фурия и несколько раз промчалась по темнице.
   - Васька! Друг! - радостно вскрикнул Иван.
   Пробегавшись, кот понемногу успокоился и смог говорить более-менее членораздельно.
   - Опять! - бушевал он. - Что это за мода пошла! Чуть что - и в мешок.
   - Тебя допрашивали? - поинтересовалась Адель.
   - Попытались, но из мешка не выпустили, а я слишком себя уважаю, чтобы допустить такого рода беседу. Я молчал. Тогда кто-то отважился тряхнуть мешок, и я пустил в дело свои когти. Ох, и завопил же этот негодяй! А меня за такое злодеяние приговорили к казни.
   - К одной? - спросила Адель.
   - А сколько же тебе надо? - не понял кот. - Разве одной мало?
   Все дружно рассмеялись, хотя весёлого, на взгляд Базиля, во всём случившемся было мало. Ему наскоро рассказали про допросы и наказания, причём почему-то и Марио, и Иван, и сама Адель всё время смеялись. Девушка чувствовала, что эта весёлость носит какой-то нервный неестественный характер, но не могла от неё избавиться.
   - Да, влипли, - сделал вывод Базиль и помрачнел. - Не понимаю, почему вы веселитесь.
   - Не знаю, - искренне ответил Иван.
   - Наверное, нервы, - предположила Адель.
   - Или радость бытия, - мечтательно проговорил Марио.
   Им сразу стало не до смеха, когда вновь загремели засовы. Адель прошиб озноб, едва она подумала, что пришли вести их на пытку. Однако вся дверь не открылась, а была откинута лишь узкая полоска над полом и через неё просунуто прямоугольное корытце с водой.
   - Это чтобы вы не умерли от жажды, - пояснил ехидный голос за дверью.
   - А поесть?! - завопил Марио.
   - За два-три дня от голода не умрёте, - ответили ему.
   Полоска встала на место, лязгнули засовы и всё стихло.
   - Два-три дня, - повторил Иван. - Надо поскорее что-нибудь придумать.
   - Предоставь это мне, - предложил Марио. - Мне нужно лишь определить, когда наступит ночь, а тогда я попытаюсь вас отсюда вызволить.
   - Интересно, как? - недоверчиво спросил Иван.
   - Это уж моё дело, а вы прислушивайтесь к себе. Как только почувствуете, что хотите спать или сильно утомлены, или ещё что-то, что укажет на приближение ночи, то скажите мне. Как же ещё понять, что день сменился ночью?
   - У меня всё перемешалось, - призналась Адель. - Я уже страшно устала, чувствую себя как ночью во время бредовой бессонницы, а сна ни в одном глазу.
   - У меня сходные ощущения, - согласился Иван.
   - Беда в том, что мне тоже не определить наступление ночи, - пожаловался Марио. - Я и сам как в кошмарном сне. Это ещё хуже, чем в человеческой тюрьме. Там хоть крошечное окошечко есть, да и еду дают по часам, а последний обход делают поздно вечером. И часов не надо, чтобы определить время. Комфорт!
   - Я скажу, когда солнце будет садиться, - вызвался Базиль.
   - Как ты это определишь? - удивилась Адель.
   - Не знаю, но я чувствую время. Сейчас около полудня, солнце ярко сияет и, будь я на воле, я бы не отказался полежать на солнышке.
   - Васька, друг, ты лучший из котов! - восхитился Иван.
   Базиль нахохлился, прикрыл глаза и громко замурлыкал.
   - Сажать нас на хлеб и воду! - возмущённо проговорил Марио. - Нравы у них хуже, чем у людей. В нормальных тюрьмах хоть баланду дают, а здесь...
   - А здесь и хлеб не дали, даже чёрствый, - вздохнула Адель.
   - За хлебом дело не станет, - возразил вор. - Я хорошо сделал, что стянул у тебя твой хлебец. Эти дураки даже обыскать человека как следует не способны, так что еда у нас всё-таки имеется. Не окорок, конечно...
   - Зато хлеб! - подхватил Иван. - Ох, и люблю же я хлебушек! Ни одно блюдо без него не идёт.
   - Как говорится, "о вкусах не спорят", - вставил Базиль, выключая моторчик и открывая глаза.
   - Да уж, "на вкус, на цвет товарища нет", - подтвердил Иван. - Ты бы, наверное, предпочёл сметану или молочко?
   - Несом-м--м-ненно. Или мышку. Или рыбку.
   - Или макароны под острым соусом, - пожелал Марио.
   Базиль негодующе фыркнул, а Адель засмеялась.
   - Варвары, - отмахнулся вор, вынимая из кармана украденный у девушки хлебец. - Возьми, Адель, он твой, тебе и кормить нас.
   Адель стала отламывать куски, чтобы все досыта наелись. У неё на душе стало легко, едва она осознала, что хлебец в руках Марио вновь не покрылся плесенью, указывая на опасность, исходящую от человека, а остался свеж и благоухан. Значит, их вороватый спутник не был таким уж плохим человеком, как это казалось из-за его ремесла.
   Все ели с завидным аппетитом, даже кот тщательно пережёвывал свою долю, лишь иногда морщась и пофыркивая. Иван пускал по кругу корытце с водой, чтобы запивать еду, так что обед вышел вполне сносным. Адели уже доводилось питаться только хлебом, да и остальные были непривередливы. Лишь Базиль, доев остатки, брезгливо принюхивался к месту, где только что лежали его куски, и радости не проявлял.
   - Выпьем ещё по глоточку? - предложил Марио. - У нас всегда завершают обед рюмочкой вина, а мы...
   - А мы вообразим, что это вино, - подхватил Иван, поглядывая на загрустившего Базиля. - Я даже предложу тост.
   - Давай, - с удовольствием сказал Марио.
   - Мы все перенесли испытания и опасности, и каждый по мере своих сил и возможностей помогал другим. Однако есть среди нас тот, кто уже спас нас всех от смерти и ещё раз окажет неоценимую помощь. Я имею в виду Василия. Он появился из мешка как раз в ту страшную минуту, когда упыри готовы были наброситься на нас с Аделью, и разогнал их всех, заставив улететь. Только благодаря этому мы получили шанс спастись и добежать до летучего корабля. И теперь Васька, я хотел сказать Базиль, готов помочь нам, предупредив о наступлении ночи. Вот я и хочу выпить за нашего Василия. Да не иссякнут коты в мешках!
   Кот был польщён. Он прямо на глазах раздувался от удовольствия и гордости, а Адели стоило большого труда удержать смех, да и Марио подозрительно закусил губу.
   Заключённые надолго растянули обед, чтобы заполнить этим важным делом время и заодно отвлечься от мрачных мыслей. Но всё на свете имеет конец, так что им пришлось вернуться к своим злоключениям.
   - Наступит вечер и...? - спросил Иван, выжидательно глядя на Марио.
   - Наступит вечер, и ваш добрый знакомый по имени Марио покажет фокус. Что нас всех ждёт в дальнейшем, он не знает, но из этой темницы он вас выведет, это точно.
   - Но как? - не отставал Иван. - Может, надо заранее подготовиться к побегу?
   - Нам нечего брать с собой, - отмахнулся вор. - Наши тюремщики позаботились об этом. Они обчистили вас не хуже профессионального грабителя. И пилить решётки или замки нам ни к чему. Настанет вечер, стемнеет, и мы преспокойно покинем это жилище к огорчению наших нехлебосольных хозяев. Что ждёт нас наверху, я не знаю, но рассчитываю, что под покровом темноты нам удастся уйти подальше отсюда.
   Марио говорил очень уверенно, так что его спутникам пришлось довольствоваться этим ответом и уповать на будущее. Все притихли и задумались каждый о своём. Мысли Адели метались от отчаяния к надежде. В минуты отчаяния она вспоминала о кольце, которое она должна надеть на палец Франку. Если её поведут на пытку, она может надеть его на свой палец. Тогда она очутится дома в своём мире, но Франк не спасётся, и наутро его будут считать сумасшедшим, а её друзья здесь, те самые друзья, которые ей помогали и готовы помогать и впредь, спастись не сумеют и погибнут. Они погибнут, Франк сойдёт с ума, а она спасётся? Несправедливо. Она не лучше Ивана, не лучше Марио, хоть он и вор, не лучше Базиля, хоть он всего лишь кот. Получается, что воспользоваться кольцом она не имеет права, и о нём лучше забыть. Пусть висит себе на шнурке вместе с другим кольцом, совсем уж неизвестного назначения, которое принадлежало гномам. Хорошо, что карлики не забрали у неё эти кольца, особенно кольцо колдуна Жана, иначе её дальнейшее путешествие стало бы бессмысленным. Жаль, что она забрали сумку, ведь в ней были кое-какие вещи, зеркальце и расчёска. Особенно плохо ей будет без расчёски. Как теперь приводить в порядок волосы?
   - О чём задумалась, Адель? - спросил Иван, с беспокойством поглядывая на примолкнувшую девушку.
   Адель поняла, что добрый и чуткий молодой человек хочет её поддержать.
   - Они забрали у меня сумку, - пожаловалась она нарочито трагическим голосом, - а в ней была моя расчёска. Что мне теперь делать?
   Марио захохотал. Его смех неожиданно гулко прокатился под сводами.
   - А? - воскликнул он. - Вы слышали? Это же самое нужное в нашем положении! Как же я раньше об этом не додумался!
   - Что именно? - меланхолично поинтересовался кот.
   - Мы будем петь, - объявил Марио. - Я первый.
   У него оказался прекрасный тенор, и он умело им пользовался, выбирая песни в быстром темпе, так и заряжающие энергией и весельем.
   - Не понимаю, зачем ты стал вором, а не певцом, - заметил Иван.
   - Одно другому не мешает, - засмеялся Марио. - А теперь ты, Иван.
   Молодой человек запел про тяжёлую крестьянскую долю, потом про степь, и итальянец слушал его сильный голос с видом знатока.
   - Слов не понимаю, а за душу хватает, - сказал он. - Только очень уж грустно становится. Неужели у вас нет песен повеселее?
   Иван спел какую-то плясовую, а потом совершенно незнакомую Адели маршевую песню, от которой ей захотелось сейчас же что-то делать и куда-то шагать.
   - Хорошо, - одобрил Марио. - Теперь ты, Адель.
   Девушка спела два русских романса, которым научила её мама, и, хотя Марио и Иван одобрили её пение, она знала, что голос у неё слабый и едва ли она доставила им большое удовольствие.
   - Васька, может, и ты нам споёшь? - спросил Иван.
   - Я и так часто пою, - скромно отказался кот. - Когда мне хорошо, я всегда мурлыкаю.
   Марио и Иван пели теперь по очереди, стараясь подбирать песни самые разные, чтобы на слух иностранца, не знающего языка, они не казались однообразными. Они предлагали и девушке петь, но не настаивали, когда она отказывалась.
   - Солнце уже садится, - предупредил кот в самый разгар веселья.
   Марио придумал такой верный способ забыть невзгоды, что Адель словно вернулась с небес на землю, да и у её спутников вид был ошеломлённым.
   - Теперь самое время подумать о наших делах, - помолчав, сказал Марио. - Подождём немного, чтобы хорошенько стемнело, а заодно посмотрим, не зайдёт ли к нам кто-нибудь с вечерней поверкой.
   Однако никто к ним не зашёл и, выждав подходящее время, решено было попытаться выйти.
   - Я пойду первым и буду настороже, - предложил Марио. - Вы идите за мной по одному. Если я сделаю знак, замирайте на месте.
   - Лучше вперёд пойду я, - возразил Базиль. - Меня труднее заметить, чем любого из вас, а бегаю я быстро и бесшумно. Если замечу опасность, мигом дам о ней знать.
   - Я же говорю, что наш Васька нас уже спас и ещё не раз нас выручит из беды, - сказал Иван.
   У кота уши поджались к голове от удовольствия, и он вновь начал раздуваться от важности.
   - Согласен, - одобрил предложение Базиля Марио. - Первым пойдёт кот, а за ним я. Потом пусть идёт Адель, а ты, Иван, иди последним и следи, чтобы на нас не наткнулись сзади. Теперь, пожалуй, пора. Итак, на сцену выходит сам великий Марио.
   Он подошёл к двери, повернулся к ней спиной, раскланялся со зрителями, словно их было не трое, а несколько сотен, и изящным движением вытащил из потайного кармана какой-то удлинённый металлический предмет. Он взял его двумя пальцами и, словно фокусник, показал узникам.
   - Теперь считаем до трёх. Раз!.. Два!.. Три!..
   Марио лишь прикоснулся своим инструментом к замочной скважине, как раздался щелчок и дверь открылась от лёгкого толчка рукой. Адель зааплодировала.
   - Браво! - поддержал её Иван. - А теперь повторите на бис этот фокус с замком на внешней решётке.
   Марио со всеми приличествующими фокуснику ужимками отпер и решётку.
   - Наконец-то, мы можем отсюда выйти, - обрадовано проговорил кот. - Здесь, конечно, лучше, чем в мешке, но всё равно погано.
   - Особенно когда знаешь своё ближайшее будущее, - согласилась Адель. - А что это за стержень, Марио?
   - Это особая вещь, очень нужная в моей профессии. Называется отмычка. Но не обычная отмычка, а волшебная. Вместе с этими вот волшебными руками она действует безотказно.
   Адель так и не поняла, действительно ли отмычка была волшебной или секрет заключался в ловкости рук самого Марио, но времени выяснить это не было, потому что кот первым выскользнул из их тюрьмы, а за ним особой лёгкой бесшумной поступью вышел вор.
   - Иди теперь ты, Адель, - сказал Иван. - Но будь осторожна. Внимательно следи за Марио.
   Адель со страхом выбралась из мрачного помещения. Она не ожидала, что будет так бояться. У неё сердце готово было выпрыгнуть из груди, а дыхание перехватывало. Она так понадеялась на заверение Марио в их спасении, даже не сознавая этого ясно, что, если бы сейчас что-то помешало их побегу, она бы, наверное, умерла от отчаяния.
   Девушка осторожно поднялась по лестнице и вслед за Марио вышла в обширный двор. Базиль не подавал согнала тревоги, и узники тихо прокрались вдоль стены длинного здания, перешли под спасительную тень другого дома и таким образом, перебегая освещённые луной участки и затаиваясь в тени, отошли далеко от своей тюрьмы. Они не знали, куда им идти, но кот вёл их куда-то, и они доверились инстинкту животного.
   Постройки казённого вида закончились, и их сменили весьма неказистого вида однообразные домики. Нигде не горел свет, что было на руку беглецам, но вызывало недоумение. Неужели все до единого жители городка уже легли спать? На улицах тоже не было ни души.
   - Очень подходящий город для побега, - шёпотом сказал Марио, подождав Адель, - но мне бы не хотелось здесь жить. Наверное, обитателям запрещено появляться на улице в ночное время.
   - И зажигать свет в домах, - закончила Адель.
   - А раз здесь такие строгие порядки, то как бы нам не натолкнуться на патруль, - прибавил Марио. - Что там, Базиль? Карлики?
   - Нет, но мы скоро выйдем из города. Я уже сбегал вперёд. Дальше пойдут поля и рощи. Я не знаю, куда нам идти и где кончается земля карликов.
   - Выйдем из города, пройдём как можно дальше и спрячемся где-нибудь в роще. Днём будем прятаться, а ночью идти в одном направлении. Когда-нибудь ведь эта проклятая земля проклятых недомерок закончится. А как думаешь ты, Иван?
   - Ничего другого нам не остаётся, - согласился молодой человек.
   И путешественники пошли наугад в сторону, выбранную во время побега из тюрьмы совершенно случайно. Как они ни торопились, но особо далеко уйти им не удалось, так что, пройдя вереницу тёмных полей и рощ, они были вынуждены подумать о надёжном убежище.
   - Неуютная земля, - сказал Иван. - Даже поля не радуют глаз, хотя они хорошо обработаны. Нигде не видно ни огонька, ни освещённого окошка. И тишина такая, словно все вымерли.
   - Для нас это подходяще, - возразил Марио. - Если бы здесь сновали недомерки, то мы бы уже были схвачены, водворены в более надёжное узилище, а кроме того нам на каждого пришлось бы по десятку добавочных казней.
   - На это, по-моему, даже карлики не способны, - усомнилась Адель. - Мне под конец было назначено утопление, а перед этим сожжение. Утопят мой пепел, а что дальше? Разве с ним могут сделать что-нибудь ещё? мне кажется, что мне не назначили ещё одной казни именно потому, что карлик сам не мог выдумать, что же можно с человеком сделать после того, как его сожгут, а пепел утопят.
   - Если разумно расставить казни, то можно совместить их десятка два, не меньше, - высказал Иван своё мнение.
   - Считай, что и все три десятка, - в раздумье проговорил Марио. - Вот послушай...
   Он принялся было продумывать чередование казней, но Базиль недовольно зашипел.
   - Нашли время! - возмутился он. - Через час начнёт светать, а вы говорите о такой мерзости. Посидели бы в мешке, так живо бы прошла охота шутить.
   - Мы идём вперёд и смотрим по сторонам, - оправдывался весёлый Марио. - Я и сам не хочу ещё раз увидеться с моими судьями. Но нужно ведь как-то отвлечься. Петь мы не можем, поэтому...
   - Найти бы какую-нибудь нору, пещеру или хотя бы большой стог сена... - пробормотал Иван.
   И, словно по заказу, путешественники вышли на луг, посреди которого возвышался огромный стог сена.
   - Вот стог, - объявил кот. - И что дальше? Учтите, что я могу спрятаться где угодно, но я беспокоюсь о вас.
   - Спасибо, друг Васька, - с чувством сказал Иван. - А стог нам послужит убежищем. Мы осторожно проберёмся внутрь, и я заложу отверстие так, что снаружи ничего не будет заметно. Днём мы там пересидим, а ночью продолжим путь.
   - Опасно, но ничего другого нам не остаётся, - решил Марио. - Нам не встретилось ни одного укромного местечка.
   Иван подвёл спутников к стогу так, чтобы не осталось следов, осмотрел сено и осторожно прорыл нору внутрь.
   - Забирайтесь, - велел он. - Только учтите, что у нас нет воды, а в нашем новом доме будет очень жарко.
   Все молча повиновались, заранее готовясь к мучительному дню, а Иван аккуратно заложил сеном часть прохода.
   - Тепло и уютно, - решил Базиль. - Только слишком сильно пахнет сухой травой. Лучше бы пахло мышами.
   Адель почувствовала, что на неё находит нервный смех, и сосчитала до ста, чтобы его перебороть.
   - Можно спать, однако не допускайте храпа, - предупредил Иван. - Если кто захрапит, я сразу разбужу.
   Базиль, замурлыкавший было, сейчас же замолчал, а Адель забеспокоилась. Вроде бы, она не должна храпеть во сне, но ведь ни один человек не может сказать о себе с уверенностью, как он ведёт себя во время сна. А вдруг она храпит или сопит? Вот стыд-то! Впервые перед ней встала такая проблема, и ей стало неприятно. У Ивана спросить неудобно, тихо ли она спит, и у Марио тоже. Что бы ей подумать об этом раньше! Ведь могла же она спросить у госпожи Бергер, у Фатимы, даже у Мэг. Потом она подумала, что побывала в стольких переделках, что, если бы она храпела, то её должны были не раз будить, чтобы она не привлекла внимания врагов. Нет, конечно же, она не может спать шумно. А если...
   Адель быстро устала от таких неприятных размышлений и постаралась их прогнать. Она задумалась о цели своего путешествия, и она показалась ей недостижимой. Даже если она попадёт на остров колдуньи Маргариты, то как ей пробраться к Франку? Разве ей дадут возможность к нему приблизиться? А ведь ей надо надеть ему на палец кольцо. Остаётся одно утешение: если бы осуществить такое было невозможно, то колдун Жан не согласился бы принимать участие в игре, где ему невозможно выиграть.
   - Где-то вдали слышны голоса, - предупредил Базиль.
   Адели стало страшно. С тех пор как она использовала единственную возможность призвать на помощь колдуна Жана, ей часто становилось страшно, однако каждый раз ей казалось, что так страшно, как на этот раз, ей ещё не было. Вот и сейчас ей чудилась погоня. А если по их следу пустят ищеек, то обнаружить их не составит труда.
   - Вдруг у них есть собаки? - спросила девушка.
   Кот подпрыгнул от испуга и выгнул спину.
   - Не пугай, Адель. - весело рассмеялся Иван. - Откуда у них собаки? Если бы они были, мы бы хоть раз услышали лай. Да и поймали нас без собак.
   Адель сомневалась, что Иван уверен в своих словах, однако его голос подействовал на неё успокаивающе. Да и лая они, действительно, не слышали.
   - Давайте, не будем говорить о плохом, - попросил Марио. - Ты, Базиль, прислушивайся, что творится на воле, и говори нам.
   - Даже лапы дрожат, - пожаловался кот. - Знал бы, что Адель на такое способна, пересидел бы день на дереве. Лая не слышно, топота лап - тоже. Пока слышны лишь голоса карликов, и они обсуждают какие-то работы. Вроде бы, должны что-то подать, и они это ждут.
   - Интересно, что? - заинтересовался Марио.
   - Лишь бы это не относилось к нам, - меланхолично пробормотал Базиль.
   Несколько часов беглецы провели относительно спокойно, потому что карлики не приближались к стогу и были заняты какими-то своими работами, но зато жара всё усиливалась и внутри убежища было почти нечем дышать. Адель чувствовала, как по коже пробегают струйки пота, а губы стали совсем солёными, что только усиливало жажду. Есть хотелось, но без воды нечего было и думать о хлебе, он бы застрял в пересохшем горле.
   - Как в финской бане, - определил Иван. - Хуже, чем в нашей, русской, но тоже, говорят, полезно для здоровья. Из всего можно извлечь пользу.
   Мысли Адели потекли в другом направлении. Теперь она решила рассматривать теперешнее неприятное положение с другой стороны. Она тоже слышала о финской бане, где человек потеет, вроде бы, благодаря жаре. Находится немало людей, которые специально ходят в такие бани, а они нечто подобное случайно нашли в этом стоге. Почему бы не совместить вынужденное пребывание здесь с пользой, которую приносит сухая баня?
   - А тебе часом не известно, сколько времени полезно находиться в такой бане? - поинтересовался Марио.
   Адель перестала представлять, как из неё вместе с потом выходят все возможные болезни, и прислушалась.
   - Точно не знаю, но уверен, что нам полезно продержаться здесь до наступления ночи, а тогда полезнее будет покинуть баню и устроить длительную прогулку в ускоренном темпе.
   Марио хмыкнул.
   - Карлики засуетились, - подал голос Базиль.
   - Ищут нас? - испуганно спросила Адель.
   - Н-нет, - с запинкой ответил кот, настороженно прислушиваясь. - Не похоже. Они что-то заметили и ждут, когда это что-то появится возле них... а может, наоборот, исчезнет... Не пойму...
   Он замолчал, и все смотрели на него, затаив дыхание.
   - Это какие-то колымаги, - определил кот. - Наверное карлики с самого утра ждали именно их.
   - Долго пришлось ждать, - насмешливо вставил Марио.
   - Как бы... - начал Иван, хмурясь.
   - Едут сюда, - тревожно сообщил кот. - Слышно, как катят колёса и топают карлики.
   - Не по нашу ли душу, - предположил Иван. - Что бы ни случилось, молчите. Даже если в стог будут втыкать пики, не произносите ни звука. Может, нас и не обнаружат.
   Кот лёг на брюхо, почти вдавившись в сено под ним, даже уши у него плотно прижались к голове. Вид у него был очень несчастный.
   Адель услышала приближающиеся голоса и поняла, что карлики окружают стог со всех сторон. Послышался шум подъехавших телег или чего-то схожего. Потом раздалось шуршание, словно что-то делали с сеном.
   - Похоже, они не подозревают, что мы внутри, - шёпотом сказал Иван. - Они хотят разобрать стог и куда-то его увезти.
   - Не подозревали, а скоро убедятся, что стог с начинкой, - подхватил Марио. - Это будет для них большим сюрпризом.
   - Печально это всё, - пробормотал Базиль. - Если меня не приколят вилами, то посадят в мешок, а потом казнят.
   - Может, ты сумеешь убежать, - возразила Адель. - Ты ловкий и быстрый. Где им за тобой угнаться?
   - А как же вы? - спросил кот.
   - Подождите ныть, - остановил их Марио. - Когда нас найдут и схватят, тогда для этого будет самое время, а сейчас ещё рано.
   - Я вот о чём думаю, - заговорил Иван. - Если телег не слишком много, то карлики не успеют до нас добраться, потому что разбирают стог с верха, постепенно и очень аккуратно, в том порядке, в каком его закладывали. Они потеряли слишком много времени в ожидании транспорта, а ночью, как вы знаете, все сидят по домам и даже свет не включают.
   В душе Адели загорелась надежда, а Марио что-то прикидывал, шевеля губами и прислушиваясь к шуму вокруг стога.
   - Все телеги уехали, - сообщил кот. - Слышите? Карлики перестали суетиться и устроили перерыв в работе.
   Время тянулось бесконечно долго. Никогда ещё девушка так не подгоняла его, торопя вечер. Пока длится день, до них могут докопаться, а вечер принесёт им спасение.
   - А вдруг они и вечером не перестанут работать? - спросила она. - Может, у них задание - перевезти всё сено именно сегодня.
   Долго никто не отвечал.
   - Любишь же ты портить всем настроение! - досадливо проговорил Марио.
   - Надеюсь, что нет, - мягко ответил Иван. - Кроме того, в темноте легче от них отбиться и убежать.
   - Отбейся от такой оравы, - проворчал Марио. - Впрочем, от неожиданности они способны остолбенеть...
   - Это я им обеспечу, - пообещал кот.
   - А мы этим воспользуемся, - подхватил Иван. - Ничего, как-нибудь спасёмся. Когда они будут до нас добираться, мы выпрыгнем с диким рёвом и побежим прочь.
   А пока вы будете бежать, я им такое устрою, что они не скоро успокоятся, - добавил Базиль.
   В это время опять раздалось зловещее шуршание сена, которое аккуратно слоями снимали со стога и передавали на телеги. Когда транспорт заполнялся, работа приостанавливалась в ожидании возвращения телег.
   - И когда только они устанут?! - прошептал Марио. - Базиль, далеко до вечера?
   - Не очень, - грустно отозвался кот. - До заката они успеют раза два обернуться с телегами.
   Адель не знала, сколько сена понадобится для этой работы и доберутся ли карлики до них, но ей казалось, что их успеют обнаружить. Вот телеги вновь приехали, и карлики засуетились вокруг стога. Долго длилась погрузка, и всё это время сено над головой грозно шуршало и подрагивало. Телеги уехали, и работа замерла. Перерыв показался девушке совсем коротким, и стог вновь начали терзать.
   - Если те, кто наверху, провалятся к нам, то нам придётся сразу выскакивать и бежать, - предупредил Иван, тревожно глядя вверх.
   Говорить вполголоса было уже нельзя, даже шептать приходилось осторожно. Адель поняла, что наступает решительная минута, когда от них потребуются действия. Карлики всё ещё не наступали на сено прямо над ними, сновая по краю, но с каждой минутой слой сена над ними становился всё тоньше и вскоре их убежище должно было открыться перед врагами.
   - Глядите! - завизжал голос совсем рядом.
   Адель вздрогнула.
   - Приготовились! - тихо скомандовал Иван. - Подождите...
   Он непонимающе вслушивался в вопли карликов.
   - Я не понял, кого они нашли, - сказал он.
   - Может, мы обронили какую-нибудь вещь? - предположила девушка.
   Марио провёл ладонями по карманам.
   - У меня всё цело. Может, это наш Базиль потерял хвост?
   - Ш-ш-шутник! - прошипел кот. - Пойду, взгляну.
   Он ловко прополз по проходу и вскоре вернулся.
   - Они обнаружили кого-то ещё. Кричат, суетятся, но не ловят. Может, боятся?
   - Если суматоха не из-за нас, то нам это на руку, - сказал Марио.
   - Только бы потом этот неизвестный не принялся ловить нас, - возразил кот. - Вдруг это упыри?
   - Это не их земля, - напомнила Адель.
   - Захватчики всегда орудуют на чужой земле, - сказал Марио. - На то они и захватчики.
   - Может, это дракон? - спросила Адель. - Я встречалась с драконами. Они очень опасны.
   - Поживём - увидим, - вмешался Иван. - Главное, что карлики перестали работать.
   - Солнце скоро сядет, - сообщил кот.
   - Сейчас всё и решится, - спокойно проговорил Иван.
   Всё решилось быстро. Карлики к работе не возвращались, покричали немного и ушли. Беглецам даже не верилось, что до них так сегодня и не доберутся.
   - Слушайте, - встрепенулся Иван, - нам надо немедленно уходить. Вдруг они пошли за помощью, чтобы кого-то ловить?
   - А вдруг мы вылезем, а они поймают нас вместо кого-то другого? - предположила Адель.
   - Я схожу на разведку, - вызвался кот.
   - Осторожно, Васька, не попадись тому, кто остановил работу карликов, - попросил Иван.
   Но кота с ними уже не было. Его ждали долго, или так только казалось настороженным людям, которые уже представили, что его поймали карлики или растерзал таинственный враг.
   - Выходите, - позвал Базиль снаружи. - Всё спокойно.
   Иван первым выбрался из приютившего их стога, за ним - Марио, а уж потом - Адель.
   - Ты не видел ничего подозрительного? - спросила девушка у разведчика.
   - Ты, наверное, хотела бы знать, не видел ли я кого-нибудь подозрительного? - переспросил кот, сидя на земле и обвив себя пушистым хвостом.
   - Наверное, - согласилась Адель.
   - Подозрительного не видел, потому что вряд ли её можно считать подозрительной.
   - Кого? - спросила Адель.
   - Кого ты имеешь в виду, Васька? - насторожился Иван.
   - Здесь кто-то есть? - догадался Марио, озираясь.
   - Здесь есть обезьяна, - пояснил Базиль. - Это её увидели карлики.
   - Понятно, - согласился Марио. - А увидев обезьяну, решили, что это подходящий повод бросить работу. Ну и лентяи!
   Адель вспомнила милую обезьяну, с которой познакомилась в начале своего долгого путь, и подумала, что её общество вскоре покажется им всем утомительным, особенно если наивное существо слышало про злую обезьяну над кучей наворованных орехов. Однако, сколь она ни осматривалась кругом, она нигде не видела никого похожего на обезьяну. Возможно, им и не придётся с ней путешествовать. На всякий случай, девушка зареклась упоминать злополучное четверостишье, а точнее, двустишье, так как её старую знакомую интересовала лишь первая часть цитаты, где говорилось про её сородича.
   - Где же твоя обезьяна? - спросил Иван.
   - Не моя, - поправил кот. - Она сама по себе, а я сам по себе. Вон она.
   Все обернулись и увидели здоровенную обезьянищу, сидящую на сильно уменьшившемся стоге сена и с интересом рассматривающую их. Адель распознала в ней человекообразную обезьяну неизвестной породы, довольно симпатичную, серьёзную и очень умную на вид. Небольшие глаза пытливо озирали людей. Девушка почувствовала себя неуютно, потому что читала о сложном характере крупных обезьян и их огромной физической силе. Адель опасалась, что они чем-нибудь рассердят их новую знакомую, и она свернёт кому-нибудь шею.
   - Да, я обезьяна, - сказала обезьяна.
   - Здравствуй, - обратился к ней Иван. - Я не думал, что на этой земле живёт кто-то кроме карликов.
   Обезьяна ловко соскользнула вниз и подошла к каждому, протягивая большую руку для рукопожатия. Адель внутренне содрогнулась, когда её рука очутилась в жёсткой прохладной чёрной ладони, но обезьяна лишь чуть-чуть её сжала, не причинив боли.
   - Я здесь не живу, - объяснила она. - Мы живём рядом с этой землёй. Когда-то очень давно, года три назад, один из правителей этого народа испытывал перед нами восхищение и даже пытался нас обожествлять. Он заказывал наши изображения из дерева и всюду их выставлял. Ну и хорошо же нам было! Никто не мог нас не то что обидеть, но даже прогнать. Мы свободно и без боязни заходили на землю карликов и делали, что нам заблагорассудится.
   Иван вопросительно поглядел на обезьяну, и она сейчас же откликнулась:
   - Нет, мы не позволяли себе ничего плохого. Мы вели себя очень хорошо. Ни один из карликов не мог бы на нас пожаловаться. Но простые карлики нас всё равно не любили и старались обидеть.
   - Каким образом? - заинтересовался Марио, мысленно сравнивая размеры и силу обезьяны и карлика.
   - Например, сочиняли всякие плохие песни. Один их поэт написал, что он, мол, так любит обезьян, что если не видит обезьяны на том берегу, то жизнь ему не мила. Так и сказал, что жить, мол, не могу, если не вижу обезьяну на том берегу. Разве это не оскорбление?
   - А что здесь оскорбительного? - удивился Марио. - По-моему, было бы хуже, если бы он сказал, что, мол, жить не могу, если вижу обезьяну на том берегу.
   - Ты не умнее того правителя, - заключила обезьяна, злорадно хихикая. - Он тоже решил, что для нас эта песня очень даже лестна.
   - А разве нет?
   - Да ты вдумайся. Жить, говорит, не может, если не видит обезьяны на том берегу. А почему, спрашивается, не может? Да потому, что если он видит обезьяну на том берегу, то, значит, её нет на этом и он может не опасаться с ней встретиться, а если он её на том берегу не видит, то, выходит, она перебралась на этот берег и он может с ней встретиться.
   - Ах, вот оно что?! - серьёзно протянул Иван. - И как это я сразу не догадался?
   Обезьяна вытянула губы, чмокнула ими, словно от удовольствия, и пояснила:
   - Наши тоже этого сперва не разобрали и начали кричать о том, как их любят, но я им разъяснила их ошибку, так что они перестали восхищаться этой песенкой.
   - А почему теперь вас не обожествляют? - спросил Иван.
   - Потому что год назад того правителя казнили, - объяснила обезьяна. - Его преемник объявил, что он нарушил какой-то из их немыслимых законов, казнил его и уселся на его место. По старой памяти нас пока не трогают, но при виде нас лица у карликов делаются такими злыми, а кричат они так громко, что наши почти перестали сюда заходить, а если пробираются на базар, то делают это осторожно и берут что нужно не в открытую, как раньше, а незаметно, с оглядкой.
   - Да, нелегко вам приходится, - согласился Иван. - Совсем чёрные времена настали.
   Марио страшно скривился, пытаясь побороть смешок, и обезьяна с удивлением посмотрела на его гримасу, но не стала выяснять её причину, а ответила Ивану.
   - Для меня чёрных времён не бывает. Я обезьяна лихая, хожу везде, как прежде, только соблюдаю осторожность.
   - Далеко отсюда до твоих краёв? - спросил Иван.
   - Недалеко, но я не боюсь доходить даже до противоположного конца этих земель.
   - Мы спасаемся от карликов, - объяснил молодой человек. - Если нас поймают, то казнят, хотя мы не совершили ничего плохого, а сюда попали случайно и не по своей воле. Не могла бы ты нас вывести из этой земли?
   Обезьяна ещё раз с удовольствием обвела их глазами.
   - Нас ещё не ловят и не казнят за то, что мы сюда ходим, но я чувствую, что скоро они начнут это делать. Тогда можно будет объявить им настоящую войну и всячески их доводить. Это будет интереснее, чем просто гулять по их территории. А вы с ними почти что в состоянии войны. Хотите, я подскажу вам, как можно им напакостить? Сама я пока это не могу сделать, раз со мной не обошлись дурно, а вами буду руководить.
   - Нет, лучше ты нам по другому помоги. Выведи нас отсюда, - попросил Иван. - Если мы не уйдём, нас казнят.
   Обезьяна размышляла, причём её серьёзная физиономия приняла такое выражение, что могла бы послужить моделью для художника, пишущего мудреца.
   - Проводи нас, а дорогой мы расскажем тебе о своих странствиях, - попытался соблазнить её Марио.
   Обезьяну, очевидно, не слишком занимали чужие приключения, потому что она лишь мельком на него глянула.
   - А ты расскажешь нам о своих приключениях здесь, - сказала Адель. - У тебя, наверное, было немало приключений?
   - Какие там приключения! - добродушно отмахнулась обезьяна. - Но, конечно, если начать вспоминать, то найдётся что рассказать. Наверное, мало кто пережил столько, сколько пережила я. Ладно, пойдёмте. Я выведу вас из этих земель и по дороге расскажу вам что-нибудь поучительное.
   - И заодно покажи нам, где мы можем напиться, - попросил Иван. - Мы целый день сидели в этом стоге, не имели ни капли воды, с нас сошло семь потов и мы почти высохли.
   Обезьяна перекосила нижнюю часть морды, что могло бы означать сомнение в последнем высказывании, но согласилась показать источник и привела их в маленькую рощицу к ручью.
   - Чувствую, что в меня вливается жизнь, - сообщил Марио, оторвавшись от воды, закрыв глаза и блаженно прислушиваясь к своим ощущениям.
   Иван пил длинными деловитыми глотками, прильнув губами к ручью. Адель зачёрпывала воду ладонями, пила, вновь зачёрпывала воду и ей казалось, что она никогда не напьётся. Базиль осторожно, боясь замочить лапы, стоял над мелким местом и очень аккуратно лакал розовым язычком.
   Обезьяна тихо и удовлетворённо ухала, глядя на своих новых знакомых. Наверное, ей было приятно сознание, что она доставила им такое удовольствие.
   - Спасибо тебе, добрая обезьяна, но теперь не будем мешкать и поскорее уберёмся отсюда, - решил Иван. - А дорогой расскажи нам, как живут карлики.
   - Как живут? - переспросила обезьяна, шагая то на двух полусогнутых ногах, то опираясь ещё и на руки. - Плохо живут. А вместе с ними и я иногда впадаю в грех. До сих пор не могу успокоиться после события, которое произошло на той неделе, когда я заходила сюда в последний раз.
   - Что же случилось? - сочувственно спросил Иван.
   Адель теперь хорошо рассмотрела обезьяну. Она была покрыта густой шерстью, и лишь грудь и морда у неё были голые. Выглядела она весьма благообразно, и в лице не было ничего неприятного. Оно отличалась вдумчивостью и добродушием.
   - Что случилось? Да то и случилось, что эти мамаши совершенно не заботятся о своих детях. Мы, обезьяны, не могли бы смотреть равнодушно на то, как плачет ребёнок, а мать-карлица даже прикрикнула на своё чадо, когда он плакал-надрывался и просил банан. У меня сердце переворачивалось, а мамаше хоть бы что. Я не выдержала и украла для него бананы. Огромную спелую гроздь. Стянула прямо с прилавка. Вот до чего меня довели эти проклятые карлики!
   - Это за воровство считаться не может, - авторитетно заявил Марио. - Говорю тебе как специалист. Ты не для себя украла, а для другого.
   - Правда? - обрадовалась обезьяна. - Ты меня утешил. Теперь-то совесть меня мучить не будет. Прямо как освобождение какое-то! Хорошо!
   - А ребёнок-то рад был бананам? - спросил Иван. - Наверное, благодарил тебя?
   Обезьяна изумлённо повернулась к нему.
   - А разве я должна была ему отдавать бананы? Разве не мало того, что я ради него пошла на воровство? Разумеется, я их съела сама. С горя. Да ещё сердилась на него за то, что ввёл меня в грех и я ради него такое совершила. Если бы я знала, что воровство ради другого не считается воровством, я бы не стала так огорчаться. Но какова мамаша-то? Меня проняло, а эту стерву слёзы малыша не тронули. Преступница!
   - Может, у неё не было денег на бананы? - сдавленным голосом спросил Иван. - Она, наверное, тоже не знала, что воровать для другого - не грех.
   - Как это может не быть денег? - удивилась обезьяна. - Деньги всегда можно взять, причём это не воровство.
   - Объясни, пожалуйста, - заинтересовался Марио. - Ты не представляешь, как сильно это меня интересует.
   - Посмотри вокруг, - предложила обезьяна. - Видишь эту траву под ногами? Она тебе нужна?
   Марио не знал, что ответить и почему разговор перешёл на траву.
   - Вроде бы, нет, я же е корова, - с запинкой произнёс он, подозрительно разглядывая траву.
   - Если я нарву тебе травы, может это считаться воровством?
   - Конечно, нет, - ответил Марио.
   Иван украдкой подмигнул Адели, и девушка поняла, что сейчас будет что-то забавное.
   - Вот я и беру иногда в известных мне домах деньги, которые там никому не нужны. Вы даже представить себе не можете, сколько существует домов, где деньги никому не нужны. Люди сами не знают, зачем они им. Они ими не пользуются, не смотрят на них, даже в руки не берут. Положат куда-нибудь и больше к ним не прикасаются. Я порой погляжу, как люди или карлики сунут деньги в укромный уголок, чтобы они им не мешали, да и пожалею их. Зачем им такая обуза: прятать лишний хлам? Мне деньги совсем не нужны, а я всё равно подожду, когда дома никого не останется, заберусь в открытое окно и освобождаю их от ненужного.
   - Хорошая мысль, - одобрил Марио. - Я тоже всегда руководствовался такими идеями и брал только ненужное другим. Если бы хозяева заранее мне говорили, что деньги или вещи им нужны, я бы их ни за что не взял.
   - Хорошо, что вы соблюдаете этот принцип, - вмешался Базиль грустным голосом. - А я иногда воровал сливки и сметану. Знал, что они нужны хозяевам, а всё равно их съедал. Вот где настоящее воровство.
   - Да, ты поступал нехорошо, - согласилась обезьяна. - Впредь, раз ты осознал свою ошибку, тебе не следует так поступать. Постарайся исправиться. Вот я всегда стараюсь вести себя достойно.
   Морда обезьяны опять скорбно перекосилась.
   - А вот другие не всегда поступали со мной справедливо. Знаете, сколько жуликов и среди людей, и среди карликов?
   - Не знаю, - торопливо признался Марио.
   - Однажды, не так давно это было, пошла я на базар. Правда, не здесь, на земле карликов, а на земле людей. Денег у меня не было, так что я целый ящик бананов купила бесплатно. Продавец меня и не заметил. Запах был чудесный. Пока я шла домой, я всё предвкушала, как буду их есть. Прихожу в наш лес, открываю ящик... И что же?
   - Что? - жадно спросил Иван.
   - Оказалось, что ящик доверху набит кожурой от бананов! Представляете? Никому верить нельзя! На базаре сплошной обман. А если бы я ещё и деньги заплатила? Меня эта мысль особенно бесила, так что я отправилась обратно и потребовала заменить этот ящик с кожурой на ящик с бананами. Я прямо так и объявила продавцу, что нечестно подсовывать покупателям всякую дрянь.
   - А он? - с интересом допытывался Иван.
   - Этот тип не имел совести. Он стал кричать на меня и нести всякую чушь про воровство. А я честно купила бесплатно эти бананы. Я ему это втолковываю, а он только распаляется. Счастье, что я добра и снисходительна к чужим недостаткам, но осадок на душе остался и теперь я не слишком доверяю людям.
   - Да, есть риск нарваться и на такого, - серьёзно согласился Иван.
   - Люди часто сердятся без всякой на то причины, - добавил Марио.
   - Может, и я иной раз не воровал, а покупал сметану бесплатно? - размышлял Базиль.
   Пока обезьяна рассказывала про разные случаи из своей жизни, они шли бодрым шагом и не заметили, как прошли длинный путь.
   - Далеко ещё до границы земли карликов? - спросил Иван.
   - Недалеко, - отозвалась обезьяна и рассказала ещё несколько возмутительных случаев, свидетельницей и участницей которых была.
   Адель уже поняла, что эта бойкая обезьяна намного опережает развитием её первую знакомую, так что строка про злую обезьяну вряд ли покорит её сердце, поэтому она сказала:
   - Есть несколько басен про обезьян.
   - Это ещё что такое? - насторожилась обезьяна. - Что-нибудь плохое?
   - Не знаю, - затруднилась в ответе девушка. - Вроде бы и нет, а как это воспримете вы, обезьяны, я не знаю. Вдруг я не разглядела что-нибудь обидное?
   И она прочитала басню Крылова "Мартышка и очки".
   Обезьяна слушала внимательно и вдумчиво, но в конце была возмущена.
   - Форменное безобразие! - с чувством проговорила она. - Эта мартышка слишком умна, чтобы, сумев добыть шесть штук очков, не суметь ими воспользоваться.
   - Почему? - удивился Марио. - Можно ведь украсть какую-нибудь вещь, а её употребления не знать.
   - Во-первых, она их не украла, а добыла, а это разные вещи, - самодовольно ухмыльнулась обезьяна. - И добыла она их у людей, а значит, она должна была видеть, куда они их надевают.
   - Но ведь это всего лишь басня, - возразила Адель. - В баснях только говорится о животных, а подразумеваются люди, их глупость или пороки.
   - А раз так, то и незачем приплетать сюда нас, - отрезала обезьяна. - Если какой-то человек не знает, как пользоваться очками, а наворовал их полдюжины, то и говорите только о нём, а не о нас.
   - Да, Адель, ты должна с этим согласиться, - поддакнул кот. - А про меня басня есть?
   - Не знаю, - ответила девушка, не решаясь прочитать басню про кота.
   - Кстати, на будущее, - заговорила обезьяна, - на что надо надевать очки, чтобы лучше видеть?
   - На нос и на уши, - ответила Адель.
   - Странно, - протянула обезьяна. - Ты уверена, что знаешь, как ими пользоваться? Почему на уши? Почему на нос? Я бы поняла, если бы они нужны были для того, чтобы лучше слышать или нюхать. А то... Очень странно... А как они выглядят?
   Адель описала внешний вид очков.
   - Что-то здесь не так, - заключила обезьяна. - И вообще эти твои басни вредны, потому что в них лишь подразумеваются людские недостатки, а говорится всё-таки о животных, и, значит, на них напрямую клевещут. Мы-то, обезьяны, к этому давно привыкли, а другим животным может быть обидно.
   Адель была немного ошеломлена логикой обезьяны, которую горячо поддерживал Базиль, поэтому не стала говорить о других баснях про обезьян, хоть и вспомнила ещё две.
   - Однако, светает, - тревожно заметил Иван.
   - Мы уже покидаем эти земли. Вон за той рощицей будет узкая полоска лугов, а за ней - наши места. Не подумайте, что мы живём среди банановых, манговых или апельсиновых зарослей. Мы так скромны и безобидны, что довольствуемся холмами, куда нас когда-то вытеснили не то карлики, не то дикари. Мы не ропщем и не мстим, но зато никто не вправе сердиться за то, что мы иной раз вынуждены отправиться на поиски пропитания к карликам или дикарям. Пусть сами поживут в холмах, а тогда и возмущаются. Я-то давно для себя решила, что нельзя прекращать ходить к карликам. А то они позабудут, что одно время мы были даже священными для них. Положим, я могла бы просуществовать, питаясь виноградом, инжиром, финиками, грушами, яблоками, персиками и прочими плодами, но здесь важен принцип справедливости. Раз мы когда-то жили и на землях карликов и среди дикарей, то нельзя не напоминать об этим им всем.
   - Значит, рядом с землёй карликов находится земля дикарей? - спросила Адель.
   - Нет, - досадливо ответила обезьяна. - Дикари не имеют своей земли, а кочуют с места на место. Чаще всего они бродят по земле карликов, но, случается, забредают и к нам, хотя мы стараемся поскорее их выгнать. Карлики их тоже не жалуют, но терпят, потому что дикари не отходят далеко от границы. Мне кажется, что они не принимают дикарей за людей. Это мы ясно видим, что до обезьян дикарям далеко, а карлики этого не понимают. И опять-таки, мне это обидно. Как можно путать нас и дикарей?
   - Да, действительно, - серьёзно согласился Иван.
   Марио молчал, но лицо его подозрительно кривилось. Похоже, он делал неимоверные усилия для того, чтобы не рассмеяться.
   Путешественники вышли из рощицы, когда совсем рассвело и с тревожным чувством вышли на обширное пространство лугов. Вдали вставали холмы, о которых говорила обезьяна, но до них надо было ещё добраться.
   - Вон там мы и живём, - объявила обезьяна, махнув в сторону холмов длинной волосатой рукой. - Когда туда придём, вам можно будет закусить виноградом и всем, что у нас растёт, нам не жалко... Только не срывайте самые вкусные плоды, а берите что похуже.
   Последняя фраза вырвалась у обезьяны словно против воли и смутила её, так что она даже на несколько мгновений закрыла лицо тёмной жёсткой ладонью, но быстро прогнала всякие воспоминания о неловкой обмолвке и вновь принялась рассуждать о себе и своих собратьях.
   Солнце уже поднялось высоко над линией горизонта, мешая путникам смотреть вперёд, а до холмов было ещё далеко. Они существенно приблизились, и было заметно, что это не бесплодные неприступные кручи, а плавно поднимающиеся и густо покрытые деревьями и кустами возвышения. Бьющее прямо в глаза солнце мешало рассмотреть холмы тщательнее, но и без того было видно, что жаловаться обезьянам не на что и места у них богаты растительностью.
   - А мыши там есть? - спросил Базиль, и голос его показался Адели жалобным.
   - Птицы есть, - сказала обезьяна, - а до мышей нам дела нет. Если тебя они так интересуют, то поищи их норки у корней деревьев.
   - Птички - это тоже хорошо, - согласился кот. - Сейчас бы рыбки или молочка.
   - У нас есть вечный хлеб, - напомнила себе и спутникам Адель.
   Кот поджал уши, Марио прыснул, а обезьяна покосилась на весёлого итальянца, но ничего не сказала.
   Иван молчал, настороженно прислушиваясь и приглядываясь, поэтому он первый заметил что-то странное.
   - Мне кажется, что впереди, ближе к холмам, кто-то прячется, - поделился он своими наблюдениями.
   Адель ничего не видела против солнца.
   - Может, нас поджидают карлики? - предположил Марио, тоже не сумевший ничего рассмотреть.
   - Нет, это не они, - сразу определила обезьяна. - Карлики вон в той стороне.
   Все посмотрели туда, куда она указывала, и обнаружили, что семь карликов скачут на низкорослых лошадях им наперерез.
   - Что же ты молчала?! - не выдержал Марио.
   - Я на них и внимания-то никогда не обращаю, - оправдывалась обезьяна. - Что мне карлики? Вы думаете, я их боюсь? Ещё чего!
   Путешественники озирались, нигде не находя укрытия, и было очевидно, что неприятной встречи не избежать.
   - Надо идти как можно быстрее вперёд, - решил Иван. - Их всего семеро. Мы сумеем дать им отпор и убежим в холмы.
   - Вон показались ещё карлики, - благодушно подсказала обезьяна.
   - Там их штук двадцать, - пробормотал Марио.
   - Я не хочу опять попасть в мешок, - признался Базиль.
   - Не трусь, Васька! - ободрил его Иван.
   - Я-то не о себе хлопочу. Один я легко от них убегу. А у вас нет моих лап.
   - Хороший ты кот, Васька, - растроганно проговорил Иван.
   - Мя-я-я-у!
   - Может, мы успеем опередить второй отряд, если побежим?
   - Вряд ли, - усомнился Марио.
   - Всё равно поспешим, - решил Иван. - Лучше, если мы схватимся с ними вблизи холмов. Тогда, может быть, хоть кому-то удастся спастись. Ты, Адель, не дожидайся исхода сражения, а беги, едва будет такая возможность. Обезьяна, ты будешь драться с нами?
   - Зачем мне с вами драться? - не поняла обезьяна.
   - На нашей стороне против карликов, - пояснил Иван.
   - Мне и с карликами незачем драться, - объявила обезьяна. - Если они на меня нападут, я себя в обиду не дам, но сама с ними ссориться не буду.
   - Тогда помоги девушке убежать, - попросил Иван. - Спрячь её в холмах.
   - Спрячу, - пообещала обезьяна.
   - Одна я никуда не пойду, - отказалась Адель. - Я тоже буду драться.
   - Если будет упираться, то тащи её в укрытие, не жалея сил, - добавил Марио. - А потом мы с Иваном и Базилем вас догоним.
   Почему-то у Адели не было уверенности, что Марио не убежит с поля брани при удобном случае, но она будет рада ошибиться.
   Беглецы достигли подножия холма, чуть опередив второй отряд карликов. Но и семь карликов представляли большую угрозу, а пока Иван, Марио, Адель и Базиль будут пролагать себе путь в холмы, двадцать карликов успеют придти на помощь своим семерым собратьям. Да и где гарантия, что карлики не будут преследовать своих врагов в холмах?
   - Остановитесь, - властно приказал важный уродец на толстой пегой лошади. - У вас есть разрешение на проход в холмы? У вас вообще есть разрешение на пребывание в наших землях?
   Адель поняла, что карлики сторожат эту часть границы своих земель, а не посланы их поймать.
   - Конечно, есть, - нахально откликнулся Марио и даже улыбнулся покровительственной улыбкой. - Мы послы от нашего правителя к вашему и передали ему важное сообщение, а теперь несём ответ обратно. Вы не имеете права нас задерживать.
   - Почему вы без сопровождения? - спросил карлик.
   - Вон оно скачет, - небрежно махнул Марио в сторону приближающегося отряда. - Они отогнали дикарей и теперь скачут сюда, чтобы потом отчитаться в точном исполнении приказа.
   Обезьяна в задумчивости почесала лоб и поглядела на скачущий отряд.
   - Где бумага? - спросил карлик, стараясь не глядеть на обезьяну.
   Иван уже примеривался, как бы ему половчее сдёрнуть важного карлика с лошади и одновременно проделать то же с его соседом, но Марио совершенно спокойно вынул из кармана сложенный вчетверо листок и подал начальнику.
   Адель сначала недоумевала, но пришла в ужас, когда карлик развернул листок, оказавшийся счётом от бакалейщика.
   - Что это? - не понял карлик.
   - Предписание, - туманно пояснил Марио. - Здесь сказано, что нам должны оказывать помощь и запрещается нас задерживать.
   - Я ничего не понимаю, - несколько растерялся карлик, вертя бумагу.
   - А что здесь понимать? - надменно спросил Марио (со стороны казалось, что он раздражён и теряет терпение). - Вот печать.
   Марио небрежно указал на штамп с фамилией бакалейщика. Как припомнила Адель, штамп этот торговец ввёл недавно, чем чрезвычайно удивил своих покупателей.
   - Я забираю предписание себе, - объявил карлик, изо всех сил стараясь сохранить важность и скрыть растерянность.
   - Дождитесь наше сопровождение, покажите им предписание и отправьте обратно, - обронил Марио, проходя мимо карликов и направляясь к холмам.
   Его спутники с замиранием сердца последовали за ним. Обезьяна заухала, вразвалочку обошла карликов и поспешила за своими новыми знакомыми.
   - Задержите их! - донёсся до ушей беглецов крик приближающихся вскачь карликов. - Задержите! Это государственные преступники!
   Путешественники бежали изо всех сил, но кони карликов, хоть и малорослые и кажущиеся неуклюжими, неслись, как вихрь.
   - Беги, Адель, мы их задержим, - крикнул Иван. - Тащи её вперёд, обезьяна!
   Девушка остановилась, чтобы вместе с молодым человеком принять бой. Она уже приглядывалась в поисках камней или палок, которые можно было бы применить в качестве оружия, но Марио галантно подтолкнул её вперёд, а огромная ладонь обезьяны зажала её запястье и потащила под покров ближайших кустов. Адель вырывалась, пыталась доказать обезьяне позор их бегства, упиралась, но ничего не могла поделать с могучей силой животного. Меж тем за спиной девушка слышала шум схватки и дикий вой кота, метавшегося среди карликов, царапавшего их и заставлявшего лошадей в страхе шарахаться в стороны. Если бы карликов было меньше, Ивану и Марио с помощью Базиля было бы нетрудно справиться с ними, но сейчас перевес сил был явно на стороне врага.
   Обезьяна затащила Адель в кусты и собралась уже насладиться редким зрелищем, но подскочила от испуга, неожиданности и негодования, почувствовав довольно болезненный удар в плечо. Она резко вскрикнула и выпустила руку девушки. Адель бросилась на помощь к окружённым карликами друзьям, рассчитывая отвлечь внимание врагов и тем самым помочь Ивану, Марио и Базилю, но не пробежала она и десяти шагов, как кто-то схватил её и повалил на землю. Она почувствовала, как руки и ноги её оказались крепко связаны гибкими лианами. Краешком сознания она отметила, что обезьяна закричала, стремглав бросилась в чащу видневшихся неподалёку деревьев и скрылась за густыми ветвями.
   Адель не сомневалась, что попала в плен к карликам, но неожиданно над ней склонилось страшное чёрное лицо с низким лбом, скошенным подбородком, плоским носом и небольшими глазками, выражавшими в первую очередь жестокость, а потом уже все другие чувства. Существо выпрямилось, взмахнуло рукой и что-то коротко крикнуло. Это, несомненно, был человек, но, судя по необременительности его одежды, состоящей из травяной юбочки, он был очень далёк от цивилизации. К дикарю сейчас же подбежали два соплеменника, таких же чёрных и тоже почти обнажённых, мгновенно привязали девушку к длинному шесту и подняли концы шеста на плечи. Адель оказалась в положении дичи, которую удачливые охотники с триумфом несут в свой лагерь, чтобы затем устроить роскошный пир. Похоже, дикари рассматривали Адель именно как средство утолить голод. Их лица, насколько она могла судить, выражали удовольствие, которое, однако, не могло стереть печати свирепости. Девушка была так ошеломлена, что не была способна сейчас даже ощутить в полной мере весь ужас своего положения.
   Дикари двигались лёгкой бесшумной походкой, почти не встряхивая жердь, к которой была привязана пленница или, вернее, будущее жаркое. Они смеялись, весело переговаривались друг с другом, если эти хриплые звуки и короткие выкрики можно было назвать смехом и беседой, и, возможно, были жизнерадостными созданиями, но девушке они представлялись бездушными, безжалостными и почти неодушевлёнными существами. Они не удивлялись цвету кожи девушки, так разнящемуся с их чёрной кожей, не интересовались её сложной (по сравнению с их юбочками) одеждой. Они несли в своё становище мясо, и их совсем не занимало, во что это мясо было облачено.
   Постепенно Адель начинала осознавать своё бедственное положение, а вместе с сознанием пришёл обжигающий страх. У девушки сжималось сердце от неизбежности жуткого конца. Скоро или не очень скоро её принесут на место пира, убьют и съедят. Зажарят её или нет, неважно. Хуже всего, если её зажарят живьём. У неё есть кольцо, надев которое на палец она избежит гибели. Сейчас даже не так важно, что Франку она после этого не сможет помочь, потому что она не сможет ему помочь в любом случае. Важно то, что, имея средство к спасению, она не может им воспользоваться. Оба кольца висят у неё на шее на шнурке, а руки крепко связаны и она не в состоянии даже пошевелить ими. Как горько погибать с сознанием, что у неё есть возможность спастись, будь руки свободны.
   Потом девушкой овладела апатия. Она устало думала, что до остановки ещё, наверное, далеко, а там, возможно, её отвяжут от шеста и ей удастся дотянуться до кольца. Воспоминания о Франке её не мучили, настолько неестественной ей казалась сама мысль о продолжении путешествия. Потом она потеряла сознание и очнулась лишь спустя долгое время.
   Придя в себя, Адель обнаружила, что лежит на земле и её рассматривают какие-то чёрные, почти обнажённые люди с лицами, выдающими низкий уровень развития. Люди эти, мужчины, женщины, дети, выражают свои эмоции больше жестами и телодвижениями, чем односложными словами. Все оживлены и веселы, а ей жутко и грустно. Теперь она склонна была считать участь своих друзей, которых, конечно же, захватили карлики, более завидной. Им, может быть, вновь удастся бежать, а если нет, то всё-таки они будут казнены более цивилизовано, чем она. Вот только пытки, о которых предупредил ведущий допрос карлик, её смущали. Но она читала, что дикие народы в Америке, Австралии и Новой Зеландии тоже подвергают своих пленников жестоким пыткам. А что, если и эти дикари будут долго и мучительно пытать её и только потом убьют и съедят. У девушки даже голова заболела от жутких предчувствий.
   Постепенно дикари разошлись. Очевидно, они удовлетворили своё любопытство и теперь занялись более неотложными делами. Одни из них собирали хворост для костра, другие возились на большой поляне, расчищая её и приготовляя к пиру, а может, и пляскам. Лишь дети подошли к девушке и с любопытством стали весьма чувствительно тыкать её палками, но оклики матерей заставили их отойти от пленницы.
   Адель не знала, сколько она пролежала, привязанная к шесту. Время тянулось для неё непостижимым образом. Оно казалось почти остановившимся, но приготовленная к пиру площадка и несколько груд хвороста на ней говорили яснее всяких слов, что жизнь девушки подходит к концу.
   Взрывы возгласов насторожили Адель. Она с трудом повернула голову и увидела, что новая партия дикарей с торжеством несёт шесты с привязанными к ним телами. Адель разобрала, что кроме неё к обеду подадут Ивана, Марио, Базиля и четырёх карликов.
   - Привет, Адель! - радостно воскликнул Марио, когда его вместе с шестом опустили возле девушки. - Как приятно, что мы все опять вместе!
   - Хорошо хоть, что не в мешке, - рассудил кот. Он был удручён и подавлен.
   - Думаю, что нет необходимости рассказывать тебе о случившемся, - сказал Иван, печально улыбаясь. - Начали нас вязать карлики, а завершили дело дикари. Четырех карликов захватили вместе с нами, а остальные ускакали. Как себя чувствуете, ребята?
   - Значит, предписание было фальшивым? - проговорил один из привязанных к шестам карликов. - Ты дорого поплатишься за это, лживый человек.
   Адель с трудом узнала в нём важного карлика, принявшего из рук Марио счёт от бакалейщика.
   - Я и понятия не имел, что ого фальшивое, - отозвался Марио. - Знал бы, ни за что бы его не отдал. Но теперь поздно жалеть, потому что мы все поплатимся неизвестно за что.
   - А ты не мог бы проявить свою ловкость и освободиться от верёвок? - спросила Адель, помня, что Марио без труда выбрался из пут в тюрьме у карликов.
   - Пробую, но пока что не слишком получается, - признался Марио. - Руки затекли, пока я висел под жердью, как связанный кабан.
   - Бедный кабан, - искренне пожалела Адель. - Теперь я ясно понимаю, что он чувствует.
   - Послушать тебя, так можно подумать, что ты ходишь на охоту и добываешь кабанов или тебе их добывают и приносят живыми, привязанными к шестам, - вмешался Иван. - Ты хоть раз видела такого кабана?
   - В книге на картинке, - призналась Адель. - Но я всё равно его понимаю.
   - Давайте думать, как нам отсюда выбраться, - предложил Иван.
   - Если мы выберемся отсюда, то вы пойдёте с нами и предстанете перед нашим начальством. Вы должны ответить за свои преступления, - объявил непреклонный карлик.
   - А вы? - спросил Иван.
   - Мы пойдём с вами и тоже будем ждать решения суда.
   - За что? - спросила Адель.
   - За преступления.
   - Какие? - не понял Марио. - Разве вы тоже вдались в бега?
   - Конечно, нет, - строго сказал карлик. - Но мы лежим здесь связанные, среди чуждого племени не то обезьян, не то людей, а за это полагается кара.
   Иван присвистнул.
   - Зачем же вам возвращаться? - спросил он. - С ума вы, ребята, посходили, что ли? Пошли с нами. Выберетесь к людям, поселитесь среди них и будете себе жить спокойно.
   - Сами мысли такие преступны, - объявили карлики почти в один голос. - Мы не должны даже слышать такое. Произнося подобное предложение, ты заставляешь нас признаваться на суде ещё в одном преступлении.
   - Ну, ребята, с вами и говорить-то опасно, - сделал вывод Иван. - Говорю я, а виноваты оказываетесь вы.
   - Да, мы не должны говорить с чужестранцами не по делу, - дружно согласились все карлики. - Это преступление.
   - Тогда поговорим по делу, - сказал Марио. - Вы можете выкрутиться из верёвок.
   - Нет, не можем.
   - Ну вот, всё приходится делать самому, - пожаловался весёлый итальянец. - Ни на кого положиться нельзя.
   Он принялся корчиться на земле, извиваясь всем телом в попытках высвободиться из верёвок, но это ему не удавалось.
   - Постой! - остановил его Иван, видя, что Марио уже задыхается, а толку никакого нет. - У кого-нибудь есть с собой нож?
   - У меня нет, - признался кот мрачно.
   - А у меня и подавно, - захохотал Марио.
   - У меня нет, - сказала Адель.
   - А у вас, ребята? - спросил Иван.
   - Давать нож чужестранцу мы не можем, потому что это преступление, - объявил важный карлик.
   - А если чужестранец возьмёт нож без спросу? - спросил Иван.
   Карлик промолчал.
   Марио, ты сможешь подкатиться к нашим друзьям и проверить их карманы? - спросил Иван.
   - О! Обшарить карманы?! - восхитился вор. - Всегда готов и с превеликим удовольствием, а то, знаете ли, за время путешествия с вами я могу потерять квалификацию.
   - Так действуй, - одобрил его Иван.
   Марио ловко перекатывался по земле, подбираясь к ближайшему карлику, причём дело осложнялось тем, что руками он не владел и мог двигать лишь пальцами. Со стороны его можно было принять за сумасшедшего, но пленники боялись лишь одного: что его необычные движения привлекут внимание дикарей. К счастью, последние были слишком заняты каждый своей работой и не обращали внимания на пленников, доверяя надёжности пут.
   Марио кончиками пальцев ловко вытащил из кармана карлика нож.
   - Это преступление повлечёт за собой ещё одну казнь, - на всякий случай предупредил его ограбленный.
   Марио только присвистнул в ответ. Затем он подкатился к Ивану и после неимоверных усилий перерезал лиану, стягивающую его руки. Совершив это чудо ловкости, он в изнеможении лежал, отдыхая, пока Иван высвобождал и массировал затёкшие руки. Прежде, чем освободить из пут ноги, Иван перерезал лианы у Марио, а вдвоём они быстро освободили Адель и Базиля. Пленники не поднимались с земли, чтобы не насторожить дикарей.
   - Вы предпочитаете, чтобы вас съели дикари или чтобы мы вас освободили? - спросил Иван. - Предупреждаю, что вместе с вами мы не пойдём, если только вы не покинете ваши земли.
   - Мы пойдём к начальству, а вы - с нами, - упрямились карлики.
   - Может, мы поговорим об этом, когда убежим от дикарей? - спросил Марио. - Предлагаю дружно драпать, помогая друг другу, а потом уже выяснять отношения.
   Карлику потребовалось всё его мужество, чтобы согласиться на преступное предложение, но он был убеждён, что чужестранцы не посмеют уйти из их земель без спросу, ведь это не вязалось с понятиями о долге и чести. Будь он один, он бы почти не колебался, но с ним были три собрата, способных представить происшествие в очень невыгодном для него свете. Однако смерть от руки дикарей сейчас казалась страшнее, чем приговор суда в будущем. Жить хочется каждому, а надежда на лучшее теплится в любой душе, даже в душе законопослушного карлика.
   - Даю согласие, - уже не пытаясь сохранять достоинство, ответил когда-то важный карлик.
   - А вы? - спросил Иван у трёх остальных карликов.
   Несчастные с завистью поглядели на своего товарища, уже освобождённого от пут, и тоже дали согласие.
   Важный карлик приободрился, осознав, что собратья своим согласием разделили его вину, и удивился, зачем он хотел принять решение за всех и тем самым взвалить на себя одного весь груз преступного сговора с врагами.
   - Теперь остаётся лишь один вопрос: как бежать? - заговорил Иван.
   - По деревьям, - сейчас же предложил Базиль. - По стволу взлетаешь наверх, а дальше - по веточкам, по сучкам, с дерева на дерево. Я всегда так делаю, если надо скрыться незаметно.
   - Спасибо, Васька, - кашлянув, сказал Иван. - Боюсь, что мы не такие ловкие и лёгкие, как ты, так что нам придётся идти по земле.
   - Дикарей слишком много и они всюду, - возразил Марио. - Нас очень скоро заметят.
   - Вот и я так думаю, - согласился Иван. - Нам придётся драться не на жизнь, а на смерть.
   - Они вообще не должны трогать карликов, - возмущённо забормотал начальственный коротышка. - Этим они подписывают себе смертный приговор...
   - ... казней этак в шесть, - подхватил Марио. - Вот и объясни им их преступление, а мы пока смоемся.
   Карлик промолчал, недоброжелательно поглядывая на итальянца.
   - Предлагаю по моему знаку всем тихо и незаметно проскользнуть в лес и бежать, не разлучаясь, чтобы легче было оказать сопротивление, когда нас настигнет погоня, а она, конечно, будет...
   - Мы не должны разлучаться, потому что нам надо доставить вас к нашему начальству, - вставил своё замечание важный карлик.
   Карлики, бывшие у него в подчинении, закивали.
   - А может, это нам захочется доставить вас к нашему начальству, - заявил Марио.
   - К какому это? - заинтересовался кот, не ожидавший ничего хорошего от внезапных идей.
   - Мало ли начальства на свете... - неопределённо ответил Марио.
   - Нам нельзя покидать свою землю, - забеспокоились карлики.
   - Вам нельзя покидать вашу землю, а нам на вашей земле нельзя оставаться, - внёс ясность Иван. - Поэтому разойдёмся по-хорошему.
   - Вы должны... - упрямо твердил важный карлик.
   - Мы не сумеем отойти от этого места, если вы и дальше будете препираться, - не выдержала Адель. - Дикари скоро придут за нами, чтобы приготовить жаркое, а мы всё чего-то ждём.
   Ей было очень неуютно и тревожно. Она не верила, что им удастся сбежать, почти не надеялась, что они сумеют отбиться от дикарей, когда они их нагонят, но сидеть здесь, наблюдать за каннибальскими приготовлениями и ждать предназначенной им участи было тошно.
   - Сейчас они отойдут к тем хижинам, - ответил Иван. - Я жду удобного момента.
   Этот момент настал скоро. Дикари заинтересовались нечленораздельными звуками, издаваемыми их собратом, украшенным нелепыми перьями. Наверное, эти странные односложные выкрики, похожие на мычание немого, имели для них смысл, но разобраться в происходящем у пленников не было времени. Повинуясь знаку Ивана, все дружно юркнули за кусты, тихо отошли от лагеря, а потом побежали, стараясь удалиться от него на как можно большее расстояние.
   Адель бежала быстро, насколько позволяли ветки, стегавшие по лицу и телу, рвущие одежду. Она старалась не отстать от своих спутников, но ясно сознавала, что с каждым шагом отдаляется от них. Даже карлики на своих кривых ногах развили такую скорость, о которой не могли бы, наверное, мечтать в спокойное время. Важный карлик летел где-то впереди, позабыв и про далеко не юношеский возраст и про своё начальственное положение. Подчинённые пыхтели чуть ли не впереди него, а Марио, Ивана и Базиля вообще не было ни видно, ни слышно. Девушке казалось, что ещё минута - и она останется совсем одна.
   - Давай руку, Адель, - раздался сбоку знакомый голос.
   У девушки выступили на глазах давно сдерживаемые слёзы. Оказывается, она не покинута, о ней помнят.
   - Наши новые приятели хорошо бегут, - проговорил Иван, таща Адель как на буксире.
   Девушка подумала о Марио и Базиле, но он докончил:
   - Даже не поверишь, пока не испытаешь их в беге.
   - Я подозревал, что эти коротышки-недомерки не такие уж увальни, как кажутся на первый взгляд, - отозвался Марио, бежавший где-то сбоку. - Драться они умеют, это точно. Оказывается, они и улепётывать мастера.
   И Марио был здесь, рядом, не убежал, бросив её одну. Адель испытывала бы полное счастье, если бы не задыхалась.
   Чёрно-белый зверёк стремительно вылетел из глубины леса и поравнялся с беглецами.
   - Быстрее! Дикари опомнились и бегут за нами, - сообщил Базиль. - Они ловкие и быстрые, как кошки.
   - Предлагаю свернуть, - сказал Марио.
   - Как это? - не понял Иван.
   - Пусть карлики ломят прямо, а мы - вбок. Может, это собьёт дикарей с толку, и они побегут за ними, а мы тем временем успеем уйти на безопасное расстояние.
   - Нехорошо как-то... - засомневался Иван.
   - Что именно нехорошо?
   - Вроде, мы вместе убегаем... почитай, товарищи по несчастью. Получается, что мы бросаем их в беде.
   - Бросаем? В беде? - смеялся Марио, задыхаясь и не сбавляя темпа. - Может, мы и товарищи в беде, а как выпутаемся из беды, так сразу перестанем быть товарищами и станем врагами, причём нам придётся убегать уже от них. Да и где сейчас твои товарищи? Бегут где-то и радуются, что опередили нас и дикари, возможно, нами удовлетворятся.
   Адели показалось, что Марио абсолютно прав.
   - Иван, - обратилась она к своему буксиру, - карлики убежали далеко вперёд. Они и не подумали нас подождать. Мы даже не знаем, бежим ли мы за ними или вбок.
   - За ними, - уточнил Базиль. - Я их слышу. Но я слышу и дикарей. Они близко. Предупреждаю, что я не полезу ещё раз в мешок и не дам себя связать, как паук муху. В случае, если я не смогу вам помочь, я залезу на дерево.
   - Правильно! - одобрили все.
   - Давайте, я спрячусь вон там, а вы поскорее убегайте, - предложила Адель. - Может, без меня вы спасётесь.
   - Нет, погибать - так всем, спасаться - тоже всем, - твёрдо сказал Иван.
   Девушка чувствовала, что скоро уже не сможет бежать. Она спотыкалась, еле удерживаясь на ногах, задыхалась и, если бы не поддержка Ивана, давно бы в изнеможении упала на землю.
   - Прячьтесь! Они уже рядом! - возбуждённо проговорил кот, раза два пронёсся вокруг людей и побежал прочь.
   Последнее, что донеслось до оставшихся, были загадочные слова Базиля:
   - Я сейчас как птичка... как птичка...
   - Как птичка? - недоумённо переспросил Марио. - Как это понимать?
   - Ложись! - коротко приказал Иван. - Всем лежать и не двигаться!
   Адель совершенно растерялась. Она лежала на земле, тупо пытаясь что-то сообразить, а вдали уже показались дикари. Они бежали, озираясь по сторонам. Вдруг прямо перед ними промелькнул чёрно-белый ком. Раздался многоголосый обрадованный крик, и дикари гурьбой бросились за Базилем.
   - И правда, как птичка, - проговорил Иван. - Отвлёк погоню и увёл за собой, словно мы птенцы.
   Адель вспомнила, как Серый увёл за собой двух великанов и чуть не погиб.
   - Его могут убить, - сказала она в тревоге.
   - Вряд ли, - отозвался Марио. - Попробуй догони его, когда он припустит во весь дух!
   У девушки отлегло от сердца. Этот кот был способен развивать невероятную скорость.
   Впереди послышался какой-то шум.
   - По-моему, настигли наших приятелей, - предположил Марио. - Явно дерутся. И здорово же дерутся! Вот не ожидал от наших коротышек!
   - Бежим туда! - не задумываясь предложил Иван и первый бросился на помощь.
   - Ай, глупец! - простонал итальянец. - Силы неравные. Куда суётся? Гибнуть за компанию? А куда бегу я? Мне надо в другую сторону.
   Но он спешил вслед за своим другом, удивляясь и недоумевая. Адель бежала рядом.
   На краю большой поляны путь им преградил Базиль.
   - А вы куда?! - закричал кот. - Здесь и без вас бойцов достаточно.
   - Надо помочь им! - говорил Иван, торопясь вмешаться в схватку. - Всё-таки мы были вместе... Пустите меня!
   Марио с трудом удерживал друга. Базиль фыркал, шипел и подскакивал, загораживая дорогу.
   - Кому? - спрашивал он. - Здесь нет карликов, они чешут от этого места, как одержимые.
   Адель только сейчас обнаружила, что на поляне идёт самое настоящее побоище, но с дикарями дерутся не четыре карлика, а стая больших обезьян.
   - Это обезьяны! - закричала она. - По-моему, я узнаю нашу обезьяну.
   - Да-да, это она! - обрадовался Марио и отпустил Ивана. - Ишь как лихо дерётся! А дикари уже отступают! Где им устоять против такой дикой оравы?
   Одна из обезьян, в которой все узнали их знакомую, увидела их и побежала к ним. Адель забеспокоилась, как бы крупное и сильное животное в возбуждении не причинило им вреда.
   - Бегите отсюда! - закричала обезьяна, размахивая длинными руками и скаля умную морду. - Я привела наших, чтобы вас спасти, но вы убегайте поскорее и от них тоже. Наши так разошлись, что могут покалечить и вас вместе с дикарями! Скорее, вас уже увидели! Туда! В ту сторону! А потом - через пустыню и реку!
   Марио потянул за собой Ивана, Иван - девушку, а Базиль уже спешил прочь, оглядываясь и торопя людей. Обезьяна бросилась навстречу трём своим сородичам, намеревавшимся расправиться с новыми врагами. Адель видела, оглянувшись напоследок, что каким-то способом обезьяне удалось вернуть своих сородичей назад и направить вслед удиравшим без оглядки дикарям.
   - Тпру... - сказал Иван, замедляя шаг. - Теперь можно не спешить.
   - Хорошая обезьяна, - одобрительно мурлыкал Базиль. - Славная обезьяна.
   - Да, она со своими соплеменниками разрешила все наши проблемы, - подтвердил Марио, смеясь. - Нам даже не надо выяснять отношения с недомерками. Было бы глупо после драки с дикарями драться ещё и с ними.
   - Боюсь, что после драки с дикарями ни мы, ни карлики уже не смогли бы ни с кем драться, - высказала своё мнение еле отдышавшаяся Адель.
   - Это ты правильно говоришь, - ухмыльнулся Марио. - Я тоже весьма сильно опасаюсь, что в финале нашей последней встречи мой зажаренный окорок исчез бы в желудке вождя. Надеюсь, что он был бы хорошо зажарен, по всем правилам кулинарного искусства.
   - Почему именно вождя? - спросила Адель, удивляясь неуместности своего вопроса.
   - Да, ты, Марио, уж слишком высоко себя ценишь, - серьёзно согласился Иван. - Поверь, ничего особо привлекательного в тебе нет... с точки зрения людоеда.
   - Будто в тебе есть, - деланно обиделся итальянец.
   - Самая незавидная добыча получилась бы из меня, - сказал Базиль. - Всем, кроме собак, известно, что кошатина - отвратительная вещь... в отличие от кошек.
   - А мне один знакомый людоед прямо сказал, что меня надо сперва откормить, - вспомнила Адель.
   - Вы все рассуждаете с точки зрения человека, а не людоеда, - объявил Марио. - Если бы правы были вы, то мы были бы в безопасности даже среди дикарей, потому что при виде нас они бы не почувствовали аппетита. Но Адель права в одном - её, действительно, надо откормить, а вернее, подкормить. И нас вместе с ней. Ты не потеряла хлеб, Адель?
   - Нет, не потеряла, - с большим удивлением сказала девушка. - Как он уцелел?
   - Нет, не сейчас, - остановил Иван наметившуюся трапезу. - Сначала уйдём из этих мест. Пока мы будем обедать и отдыхать, вернутся обезьяны. Наша знакомая очень приятна в общении, не спорю, но мы не знаем, что можно ожидать от её родных и друзей. И не надо забывать о дикарях. Нашим дикарям сейчас, конечно, не до нас, но здесь может оказаться ещё одно племя.
   - Убедил, - согласился Марио. - Извини, Адель, пообедаем позже.
   Девушка устала, но безропотно приняла распоряжение Ивана. Необходимо идти, значит, она найдёт в себе силы идти. Надо только отгонять мысли об усталости. Сколько они шли, она не знала, ей казалось, что очень долго, но, наконец, лес закончился, и путники вышли на каменистую равнину без единого кустика и даже без травы.
   - Остановимся здесь, на опушке, - распорядился Иван. - Нам надо поесть, отдохнуть, а главное, найти воду.
   Да, пить очень хотелось. Адель не смогла бы сейчас съесть ни кусочка хлеба, настолько пересохло во рту.
   - Воду, наверное, лучше поискать мне, - решил кот.
   Он осмотрелся, принюхался и степенно удалился.
   - До чего неприветливая страна! - подвёл Марио итог путешествию. - Везде чувствую себя легко и комфортно, зная, что полиция может меня сграбастать, только если накроет на воровстве, а здесь меня хватают ни за что, за одно лишь присутствие на этой земле. Что за беспредел?!
   - Здесь и собственных граждан казнят почём зря, - напомнил Иван.
   - Меня предупреждали, что это страшные места, - сказала Адель. - А как, скажите мне, я теперь пойду? Я выгляжу совершеннейшей оборванкой. Где мне найти платье? У меня и денег-то нет, даже если кто-то будет продавать одежду. Карлики всё отобрали.
   - Выходит, что я хорошо сделал, что опередил их и заранее отобрал у тебя хлеб, - обрадовался Марио. - Теперь не надо думать о еде. А о деньгах ты не горюй: платье я тебе достану.
   - Каким способом? - спросил Иван.
   - Приемлемым при тех обстоятельствах, которые возникнут, - туманно разъяснил итальянец, прищёлкнув пальцами и смеясь.
   Иван не стал развивать эту тему и лишь скосил глаза на свою одежду.
   - Мы с Марио оборванцы не лучше тебя, Адель, - сказал он. - У нас только Василий Котофеевич отличается богатой шубой.
   - Главное, целой, - уточнил Базиль, неслышно появляясь около людей. - Я нашёл ручей совсем рядом, вон под тем деревом.
   Было решено перейти на сотню метров вбок и там поесть и отдохнуть.
   - Хорошо! - восхищался Марио, засовывая в рот куски хлеба.
   - А я думал, что вы, итальянцы, любите в основном макароны, - сказал Иван.
   - Почему-то нам приписывают усиленную любовь к макаронам, - согласился Марио. - Это очень хорошая еда, особенно под острым соусом, но существует много и других вкуснейших блюд. Вы пробовали пиццу? Не пробовали? А жаль! Притом настоящую пиццу умеет готовить только истинный итальянец. Если вы хоть раз попробуете пиццу...
   - То уж больше не захотим есть ничего другого, - закончила Адель, смеясь.
   - Нет, вы захотите съесть другую пиццу, а потом ещё одну и ещё... Пицца бывает многих видов. Что только туда не кладут! И ветчина, и мясо, и колбаса, и сыр... А уж специй-то! Специй!
   - Убедил! - с чувством проговорил Иван. - При случае пообедаю пиццей.
   - Свежее молочко, сливочки, сметанка... - мечтал Базиль.
   - А знаете, сколько ещё у нас в Италии вкусных кушаний?..
   И Марио весело и с удовольствием принялся описывать всякие лакомства. Иван слушал с улыбкой, а Адель представила, какие разговоры бы пошли, если бы здесь оказались Авдей, Любим Парамоныч и Рудольф. Каждый вспоминал бы свои любимые блюда, спорили бы, кричали... Где они сейчас?
   - Да, вкусно! - с чувством сказал Иван. - Как будто побывал в хорошем трактире!
   - Фи, трактир! - возразил Марио. - Считай, что вышел из первоклассного ресторана!
   - Нет, позволь! - деланно возмутился Иван. - В хорошем трактире...
   Адель слушала описания вкусных яств и молча жевала хлеб, запивая его зачёрпнутой горстью водой. Аппетит разгорался, но она слишком устала, чтобы воображать перечисляемые кушанья во всех подробностях. Ей хотелось наесться чем угодно и заснуть.
   Решено было как следует выспаться, а уж потом шагать в неведомую страну, которая примыкала к земле карликов.
   - Ничего не случится, если мы пробудем здесь остаток дня и всю ночь, - объяснял Иван. - Пиццы у нас нет, но есть хлеб и вода, так что голодать мы не будем. Зато завтра рано утром мы выйдем в путь со свежими силами.
   - Я буду вас охранять, - вызвался Базиль. - Можете не прислушиваться и спать спокойно: я всё слышу, даже когда дремлю.
   Адель облюбовала себе местечко под ветвями дерева, Марио приглянулась куча сухой листвы, а Иван лёг у ствола большой сосны.
   Девушку разбудило какое-то движение. Было очень темно, и она видела лишь, что неподалёку кто-то энергично шевелится. Она не знала, как ей поступить. Вроде, на нападение похоже не было. Но кто там извивается, словно в диком танце или от жестокой боли? Кот молчал и об опасности не предупреждал.
   - Ты лучше вытряси свою вторую шкуру, - раздался голос Базиля. - У меня всего одна, и я в таких случаях просто встряхиваюсь, а ты можешь снять одежду.
   - Что случилось? - шёпотом спросила Адель.
   - Да, понимаешь ли, - заговорил Иван тихим прерывающимся голосом, - я, оказывается, лёг не совсем удачно. Муравейника здесь нет, а муравьёв полно. Я ими весь облеплен. Откуда только они взялись?
   - Не так уж их много, - поправил его Базиль. - Они живут под землёй. Вон та ямка - это вход в их жилище. Ты попал туда рукой, вот они и рассердились. Я бы тоже разозлился, если бы в меня ткнули рукой, когда я этого не жду.
   Ничего страшного не произошло, и Адель успокоилась. Её никто не кусал, так что менять место ночлега ей не было нужды. Иван вскоре избавился от своих мучителей и перешёл к другому дереву. Ничто не нарушало тишину, даже ветер не шелестел в листве. Глаза Адели сомкнулись сами собой, и она вновь заснула.
  
  

Глава 13

Бремя славы

   - Подъём! - скомандовал Иван.
   Адель не заставила себя ждать, а Марио вскочил сразу же, словно и не спал. Базиль долго потягивался, разминаясь.
   - Завтрак готов, - объявил Иван. - Я заготовил целую гору хлеба. - Бери, сколько надо, Васька, не экономь.
   Базиль ел и морщился, морщился и ел, старательно пережёвывая ставшую уже привычной еду.
   - Рыба, конечно, лучше, - говорил он.
   - Подожди, Васька, вот придём в какую-нибудь деревню, так там тебе дадут молока и чего-нибудь ещё вкусного, - подбадривал кота Иван.
   - Мур-р-р...
   - Да, деревня может дать много чего хорошего, - глубокомысленно согласился итальянец.
   - Марио, только, пожалуйста, не бери ничего без спросу, - попросила Адель.
   - Да разве когда я брал что-то нужное другому? Я промышляю лишь тем, что никому непотребно. Меня наша обезьяна научила видеть разницу между воровством и употреблением в дело ненужного другим.
   Адель решила не спорить с неисправимым вором, но приглядывать за ним, когда они окажутся среди людей. Пока никаких признаков того, что где-то могут быть люди, не было. Ни дымка, ни следов человека. Что это за каменная пустыня? Куда она тянется? Если бы она была одна, ей было бы жутко отправляться в путь в этот безжизненный край, а сейчас она очень надеялась на своих спутников, особенно на Ивана. Марио, как ей казалось, не пропадёт и не растеряется в населённых землях, а Иван проведёт их через пустыню, горы и любые другие препятствия.
   - Надо запасти воды, - озабоченно проговорил Иван.
   - Во что ты её нальёшь? - засмеялся Марио. - В горло? Я вижу лишь один способ её запасти: выпить как можно больше.
   - Попробую что-нибудь придумать, - пробормотал Иван и принялся обходить деревья, словно чего-то искал.
   - За этой пустыней течёт река, - предупредил Базиль. - Когда ветер дует оттуда, я чувствую её запах. Но до неё не близко. Вы будете идти дня два.
   - Да, за два мы высохнет, как тарань, - согласился Марио. - Может, Иван что-нибудь придумает? Я способен добыть сосуд для воды только при наличии у кого-то такого сосуда. Из воздуха я его смастерить не смогу, а идти за ним обратно к карликам было бы рискованно.
   Адель в растерянности соображала, как им выйти из положения. У них не было ни фляги, ни кожаного мешка, ничего такого, из чего можно было бы сделать хранилище для воды.
   - Я бы предложил в качестве бидонов мои сапоги, хоть они и не бог весть какая посуда, - вновь заговорил итальянец, - но они не удержат воду, потому что подмётки уже отстают, а голенище в нескольких местах лопнуло.
   Девушка помнила, как чуть не умерла от жажды в пустыне, как мучились они со спутниками без воды в других местах, но всё равно с большим сомнением посматривала на грязные, стоптанные сапоги Марио. Смогла бы она выпить хоть глоток воды, сутки хранившейся в такой посуде? Ей казалось, что не смогла бы.
   Иван отсутствовал долго, так что они бы беспокоились, но Базиль на все вопросы повторял, что их спутник рядом и никуда не делся.
   - А вот и я с вёдрами! - объявил молодой человек.
   Он принёс две глубокие корзины, сплетённые их коры.
   - Не решето, конечно, так как сплетены очень туго, но воду они не удержат, - заметил Марио.
   - Подожди, - улыбнулся Иван. - Я сейчас обмажу их снаружи глиной. Я видел её у ручья.
   Адель с восхищением смотрела за умелыми движениями спутника. Сама бы она не сумела ни сплести корзин, ни найти глину... Да что говорить? Ей бы и в голову не пришло это сделать. Она бы выпила воды впрок и отправилась в эту безводную каменную пустыню. И хорошо, если она доползёт до реки, умирая от жажды. Скорее всего, она сбилась бы с пути и умерла, не добравшись до реки. И Марио тоже не был приспособлен к путешествиям.
   Иван выставил свои корзины для просушки, а сам принялся плести крышки. Длинные ленты коры так и мелькали в его руках.
   - Здорово! - восхищённо протянул Марио. - Может быть, и мне научиться плести корзины? А, Адель? Будет у меня вторая профессия.
   Иван только головой покачал, улыбаясь уголками губ. Адель, обрадованная было словами вора, поняла, что он говорил несерьёзно.
   Когда глина высохла, Иван налил воду в свои сосуды и оставил в тени, чтобы кора разбухла.
   - Не могу ручаться за качество воды, - признался он, - но мы не обессилим от жажды. Даже если часть выльется через какую-нибудь маленькую дырочку, всё равно оставшегося должно хватить... при разумном потреблении, конечно.
   Адель почувствовала, что сутки отдыха вернули ей силы. Она давно уже перестала удивляться своим здоровью и выносливости, но иногда боялась, что им приходит конец, а отдохнув, понимала, что готова продолжать путешествие.
   Иван решил, что им следует начать неприятный путь через каменную пустыню ближе к вечеру, когда солнце перестанет обжигать землю. Так и сделали. Особого зноя не было, но голая почва накалилась и поэтому казалась жарче, чем было на деле. Даже теперь, хотя солнце клонилось к горизонту, ногам было горячо. Мужчины, кроме корзин с водой, тащили на себе большие вязанки веток с листьями и длинные ободранные сучья. Марио не роптал, но нёс свою долю с двусмысленной улыбкой. Адель тоже недоумевала, а Иван, придумавший заготовить ветки, помалкивал.
   - Костёр будем разводить? - высказал очередную догадку итальянец.
   - Нечем разжечь, - ответил Иван. - Да и ветки слишком свежие. Они дадут больше дыма, чем огня.
   - Ой, темнишь! - вздыхал Марио, пристраивая тюк поудобнее.
   Путники шли всю ночь и всё утро, присаживаясь отдохнуть и перекусить очень ненадолго, чтобы не терять времени. Корзины отлично держали воду, но Иван боялся, что дорога окажется длиннее, чем предсказывал кот, а потому торопился пройти как можно больше, пока не накопилась усталость. Идти было легко, потому что почва была ровная и никаких неприятных ям или бугров не попадалось, а Базиль уверенно показывал дорогу.
   - Пахнет водой и рыбой, - пояснял он.
   Когда солнце высоко поднялось над горизонтом и принялось поджаривать землю и путников, Иван сделал знак остановиться. Он быстро разобрал ветки по размеру и соорудил небольшой навес, который давал приятную тень.
   - И хитёр же ты, Иван! - восхищенно проговорил Марио, прищёлкивая языком и обходя сооружение со всех сторон. - Не дворец, но весьма уютное убежище. Теперь я знаю, что не растаю на солнце и не высохну на нём же, а тихо-мирно сохраню свою бренную оболочку до вечера. Базиль, ты уже устроился?
   Кот первым забрался под низкий навес, обнюхал землю, выбрал себе местечко с самого краю, где ветки склонились до земли, улёгся там, поджав под себя лапы и превратившись в толстый пушистый ком, и умиротворённо заурчал. Люди тоже забрались под навес и не заурчали от наслаждения, вытянувшись во весь рост, лишь потому, что смогли словесно выразить свои чувства.
   - Спасибо тебе, Иван, - поблагодарила Адель. - А я не могла понять, зачем тебе были нужны ветки. Без навеса нам было бы нелегко.
   - Да, мы бы не отдохнули под солнцем, а замучились, - подтвердил Марио. - Даже не знаю, дотерпели бы мы до вечера или пустились в путь в самую жару. Разницы никакой - всё равно из нас вышло бы жаркое, как на костре у дикарей.
   - Интересно, добрались карлики до дома? - спросила Адель.
   - А мне это совсем неинтересно, - возразил Марио. - Мне важно знать, что сюда они не доберутся.
   - Наверное, эти дураки поспешат доложить о своих злоключениях начальству, - предположил Иван. - Правдивость - вещь чудесная, но у них она приобретает уж слишком уродливый вид.
   - Жалкий народ, - проговорил Марио и протяжно зевнул. - Даже думать о них противно. Чтобы я добровольно отправился в тюрьму?! И как они до такого додумались? Я и не добровольно в тюрьму предпочитаю не садиться, а они... добровольно... Это как если бы они ждали, чтобы курица сама себя зажарила и подала на стол... Или окорок сам бы... на вертел... Ветчина...
   Итальянец бормотал ещё что-то, но совсем уж неразборчиво и вскоре уснул.
   - Как бы на нас кто-нибудь не напал, - обеспокоено сказала Адель. - Мало ли какие существа здесь водятся!
   Базиль приоткрыл глаза и выключил моторчик.
   - Поблизости никого нет, - сообщил он. - Спите и не думайте об опасности. Я всё слышу и разбужу вас, если будет угрожать опасность. М-р-р-р...
   - Спасибо, Васька, ты настоящий друг! - с чувством проговорил Иван. - Тогда мы с Аделью последуем примеру Марио.
   Адель сама не заметила, когда уснула, а проснулась от того, что её спутники зашевелились и стали шёпотом совещаться о времени выхода.
   - Мы тебя разбудили, Адель? - огорчился Иван.
   - Нет, я сама проснулась, - солгала девушка. - Я чудесно выспалась.
   - В таком случае, поедим, разберём наше укрытие, увяжем его и двинемся в путь, - сказал Иван. - Обезьяна говорила, что надо переправиться через реку. Надеюсь, мы найдём какое-нибудь плавучее средство.
   - Или сделаем плот, - бодро подсказала Адель.
   Иван промолчал, чтобы не выдать беспокоившие его мысли. Он опасался, что каменная пустыня подходит вплотную к реке, и тогда им не удастся найти деревья, чтобы соорудить плот. Но зачем беспокоить спутников раньше времени? Возможно, они без хлопот переправятся на другой берег. Будущее покажет.
   Путешественники пообедали хлебом с водой, как питались уже много дней. Они были голодны, тратя все силы на долгие походы, поэтому ели с большим аппетитом. Они были благодарны волшебнице, подарившей Адели вечный хлеб, неизменно утолявший их голод, но не отказались бы от прибавления к однообразной пище чего-то другого. Вода, весь день хранившаяся в корзине из свежей коры, приобрела непривычный вкус и запах, так что казалась специально приготовленным напитком.
   - Не вино, конечно, однако неплохо, - заключил Марио. - Освежает.
   Теперь, узнав для чего нужны были ветки, он с готовностью их складывал в аккуратные вязанки.
   - Ещё один раз их разложим на следующей стоянке и оставим их на месте, - сказал Марио.
   - Может, нам только раз придётся ими воспользоваться, но мы всё-таки вновь их соберём, чтобы после не пришлось жалеть, - рассудил Иван. - Кто знает, вдруг придётся установить шалаш на берегу реки? Если сразу не удастся найти способ переправиться через реку, хорошо иметь хоть такое укрытие.
   - Ты прав, Иван, - сразу согласился Марио. - Я не подумал о такой возможности.
   Адель чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Она шла вслед за Иваном и Марио, отдавшись своим мыслям. Ей поразительно везло на хороших людей. Где бы она ни скиталась, куда бы ни заносила её судьба, а может злая воля колдуньи Маргариты, ей всегда встречались люди и животные, которые ей помогали. Только в лесу чудовищ она оказалась совсем одна, и ей даже пришлось позвать на помощь колдуна Жана. Зато потом она встретила богатыря Рудольфа, и этот добрый человек предоставил ей возможность скакать на своём коне. А дальше появился Иван. Адель была уверена, что с этим человеком ей бояться нечего, словно он заменил надёжного Пахома Капитоныча. Даже вор Марио оказался вполне порядочным человеком, если, конечно, забыть о его профессии. Да, ей помогали все, и Адель смущало, что она ещё ни разу не сумела быть полезной. Она всего лишь старалась не быть обузой, но и только. Пахом Капитоныч так и не узнал, что она отдала бы за него жизнь, настолько ему благодарна. Он стал ей дорог, как отец. И моряк Джон не знал, что в её сердце нашёлся не уголок, а здоровенный угол для него. И каждый, кто делил с ней тяготы пути, и теперь с ней, но уже незримо. Лишь об одном человеке она редко думала, несмотря на то, что проделывала своё путешествие ради него: о Франке. Образ её жениха не витал над ней днём и ночью, как это полагалось, но лишь временами возникал в памяти и тут же исчезал, вытесняемый насущными заботами. Почему? Неужели последнее тяжёлое ночное свидание и его жестокие слова, подсказанные колдуньей Маргаритой, перечеркнули всю любовь к нему? Нет, быть этого не может. Она и после этого его любила, волновалась за него, шла вызволить его из унизительного плена ради любви...
   - Что приуныла, Адель? - окликнул её Марио. - Давай, споём?
   И он запел мелодичную итальянскую песенку, весёлый мотив которой заставлял ноги шагать быстрее.
   - Красиво, - оценил Иван. - Теперь переведи.
   - М-м-м, - замялся Марио. - Дословно перевести не могу, но в ней говорится о том, что парень и девушка жестоко поругались, благодаря чему девушка бросилась в море со скалы и утонула, а парень сошёл с ума и ему повсюду кажется, что его любимая рядом, хотя рядом совсем другие девушки.
   - А звучит весело, - сказала Адель.
   - Мало ли грустных песен на весёлый мотив, - возразил Иван. - Можно одну и ту же песню пропеть и весело, и грустно, и дерзко, и... по-всякому. Слушай, Марио, песня будет о парне, которого бросила любимая.
   И он дважды спел одну и ту же песню, но первый раз она звучала весело и бесшабашно, а во второй раз под тот же весёлый мотив хотелось плакать.
   - Да ты артист, как я погляжу, - восхитился Марио. - Я и сам такой, поэтому ценю настоящее мастерство. Суметь так спеть под палящим солнцем и под грузом веток и жердей!
   Адель поняла, что молодые люди, подзадоривая друг друга, будут петь всю дорогу, и не ошиблась. Откуда только силы брались выводить такие рулады, какие выводил Марио, а у Ивана песня лилась широкой мощной рекой, то бурной, то спокойной. Лишь к полудню они притомились и замолчали.
   - Пора раскинуть наш шатёр, - решил Иван.
   Базиль выбрал себе уютный уголок, прилёг там и сообщил:
   - У нас среди кошек, тоже есть хорошие голоса. Я знал одного кота, который пел не хуже вас. Кошки к нему так и сбегались, особенно лунными ночами. Только ему надо было тщательно выбирать места для своих песен, потому что голос у него был таким громким и чистым, что люди иногда не выдерживали силы чувства, заключённой в песне, и почти в слезах прерывали его струёй воды из ведра.
   Адель кусала себе пальцы, чтобы не засмеяться громко, а Иван и Марио не удержались от хохота, так что кот обиделся.
   - Всему своё время, Васька, - попытался оправдать своё веселье Иван. - Я думаю, что и мы с Марио будем окачены водой, если запоём среди ночи под окном у какого-нибудь усталого бедолаги.
   - Будь с нами проделана такая процедура днём, в пустыне, под палящим солнцем, я бы не возражал, - вставил Марио, всё ещё смеясь. - Но ночью - увольте.
   - Да, он предпочитал петь по ночам, - подтвердил Базиль. - Наверное, его голос оценили бы днём.
   - Даже наверняка, - сказал Иван убеждённо.
   Путешественники поели и выпили воды из туесков. Адели показалось, что кора придала воде ещё лучший вкус, чем прежде.
   - Хорошо! - одобрил Марио. - А теперь спать.
   - Как насчёт караула? - спросил Иван у кота.
   - Поблизости никого нет, - ответил Базиль. - Если я почую что-то подозрительное, я вас разбужу. Мур-р-р...
   Адель уже спала.
   Когда пришло время вновь выступать в путь, Иван и Марио разобрали навес, увязали ветки и сучья и привычным движением закинули их за спину.
   - Я настолько привык к роли вьючного осла, что почувствую себя неуютно, если нечего будет нести, - сообщил Марио.
   - А если я позже поймаю тебя на слове? - спросил Иван.
   - Тогда не будет пустыни, где уже затерялось моё слово.
   - Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь, - вспомнила Адель поговорку, которую привела ей как-то мама.
   - Вот именно, - обрадовался Марио. - Я и говорю, что не поймаешь.
   - А если это не воробей, то стоит ли его вообще пытаться ловить? - засомневался Базиль.
   Иван покрутил головой и повёл отряд дальше.
   Путники шли уже в темноте, когда кот скомандовал:
   - Стой!
   Люди остановились в недоумении.
   - Что случилось, Васька? - спросил Иван.
   - Неужели не слышите плеск волн? - удивился Базиль.
   Адель прислушалась, и ей показалось, что она, действительно, слышит что-то вроде плеска воды, но, возможно, на неё подействовали слова кота, а сама она ничего не слышала.
   - Мы уже на берегу реки, - пояснил Базиль. - Только вы не сможете подойти к воде сейчас, потому что берег высокий и крутой. Я бы смог это сделать, но мне, вроде бы, это пока ни к чему. Я прошёлся над обрывом и осмотрелся, ведь мы, кошки, отлично видим в темноте.
   - И что же ты увидел? - спросил Марио.
   - Ничего интересного. Берег пустынный и голый: ни травы, ни деревьев. На том берегу трава есть, но до него ещё надо добраться. Говорят, что кошки умеют плавать, но я не пробовал и пробовать не хочу. Наверное, это какие-то испорченные кошки умеют, а я - вряд ли. А как ещё можно добраться до другого берега, я не знаю.
   - Утро вечера мудренее, - решил Иван. - Переночуем здесь, а завтра поразмыслим. Какой-нибудь выход, да найдётся. Давайте, приготовим постели из наших веток и выспимся. Как полагаешь. Василий, опасность нам может угрожать?
   - Я вас тогда разбужу, - пообещал кот.
   Наскоро поели, приготовили ночлег и легли спать, а наутро обследовали берег. Он очень круто вздымался над рекой, и вода подступала прямо к каменистому обрыву.
   - Не сказать, чтобы было очень удобно, - решил Иван. - Давайте закусим, а я пока подумаю.
   Но сколько он ни думал, а решение так и не пришло.
   - Река не слишком широкая, - сказал он. - Я попытаюсь её переплыть, проверю, насколько она быстрая и нет ли подводных течений.
   - Нет, Иван! - испугалась Адель. - Мы не знаем, кто водится в этой реке. Однажды мы перешли через пустыню, но не через эту, а через огромную, где были пески. Мы тоже вышли к реке, наш спутник захотел искупаться, но нам сказали, что там водятся какие-то твари, которые мигом съедят человека. Я уже не знаю, где была та река, я совершенно запуталась, но вдруг мы вышли именно к ней, только в другом месте?
   - Адель права, - поддержал её Марио. - Опасно соваться в воду, не зная, кто в ней водится.
   - В воду вообще лучше не соваться, - сообщил Базиль. - Целее будешь. И суше.
   Иван долго ходил над обрывом, всматриваясь то в воду, то в противоположный берег.
   - Хочешь - не хочешь, а плыть придётся, - решительно сказал он. - Другого выхода нет.
   - А если попробовать сделать плот из наших веток? - спросила Адель. - Всех он не выдержит, а если по очереди...
   - Эх, нет у нас верёвок, чтобы плот подтягивать обратно после очередной переправы, - пожалел Иван. - И что бы мне об этом подумать заранее! Я бы мог сплести что-нибудь вроде верёвки или троса. Ну да ладно! Чего нет, того уже не будет, а выходить из положения надо. Кто знает, может, плот выдержит двоих. Тогда я вас всех преспокойно переправлю.
   Иван методично пересмотрел сучья, разобрал их по размеру и принялся укладывать на земле, связывая гибкими веточками и формируя плавучую платформу. Марио и Адель старались помогать, но большей частью стояли без дела, ожидая распоряжений молодого человека.
   - Рядом с тобой, Иван, я чувствую себя дураком, - признался Марио.
   - Ничего, иногда это бывает полезно, - туманно проговорил Иван.
   - Я уже так давно путешествую, а всё равно ничего не умею делать, - призналась Адель. - Вроде, и одному научилась, и другому, а когда попадаешь в затруднительное положение, выясняется, что ничего-то я не могу.
   - Не всё сразу, - заметил Иван.
   - Всему своё время, - в тон ему продолжил Марио.
   Девушку это не утешило.
   - Я тоже всю жизнь, можно сказать, путешествую, побывал во многих странах, но ведь надо учесть, где я путешествовал. А путешествовал я в городах и деревнях, значит, и навыки приобрёл именно для этих путешествий. Я умею добывать себе пищу, одежду и деньги, но лишь находясь среди людей. Разве мне пришла бы в голову мысль, что я окажусь в этой пустыне? Конечно, здесь все мои знания не нужны, но, вот увидите, как выйдем мы в населённые места да как...
   - Надеюсь, что и тогда твои знания окажутся бесполезны, - поспешно сказала Адель. - В крайнем случае, ты можешь зарабатывать себе на хлеб своим голосом. Споёшь, и тебе заплатят.
   - Жди, - засмеялся Марио. - Я пробовал в юности, но на это не проживёшь.
   - Я готов, - прервал их Иван. - И плот тоже готов. Мы оба готовы. Я сейчас спущусь вниз к самой воде, а вы тогда сбросьте плот в воду. Я на него прыгну и испытаю его надёжность. Может, лежачего человека он сумеет выдержать. А может, и двух. Вот только грести нечем. Разве что руками...
   - Их может откусить какая-нибудь тварь, - возразил Марио. - Лучше сделай себе какое-нибудь весло.
   - Было бы из чего... Впрочем... - Иван соединил несколько веток, скрутил их и помахал ими. - Ничего лучшего не сотворишь. Я пошёл. Васька!
   Но кот не отзывался.
   - Ва-а-аська! - закричал Иван.
   - Базиль! - позвала Адель.
   - Базилио! - вторил им Марио.
   Кот вспрыгнул на обрыв и отряхнулся от песка и земли.
   - Я нашёл спуск поудобнее, - сообщил он. - Только будь осторожен, Иван, потому что в этой реке кто-то водится. Не знаю кто, не видел, но очень уж осторожны здесь рыбы. Их много, но они всё время настороже и боятся каждой тени. Я попытался поймать хоть одну, да куда там.
   - Может, рыбам так и положено себя вести? - спросила Адель, неосознанно пытаясь успокоить саму себя. - Зачем им самим даваться в руки?
   - Если бы они все были такими, то котам не пришлось бы ими лакомиться, - возразил Базиль. - Порядочная рыба должна быть в меру смелой и в меру трусливой. Не так уж часто их тревожат с берега, так что, если нет опасности в воде, они спокойны. А эти пугливы и даже истеричны. Уж не знаю, безопасно ли их есть.
   - Съешь - и станешь неврастеником, - вставил Марио, ухмыляясь.
   Кот не понял шутки итальянца и без дальнейших рассуждений степенно подвёл Ивана к намеченному месту для спуска, показал все уступы и выемки, которые могли служить опорой, спустился сам и проследил, как спускается молодой человек, переживая за каждый его шаг.
   - Иван, я боюсь, - сказала Адель, нагибаясь над обрывом. - Может, немного подождём?
   - Что здесь можно дождаться? - спросил Иван. - Я переберусь на тот берег и посмотрю, нельзя ли найти помощь. А возможно, наш плот окажется прочнее, чем я ожидал. Сталкивайте его вниз.
   У Адели от дурных предчувствий сжималось сердце, но Марио уже подтащил плот к краю и сбросил его вниз. Раздался всплеск, течение подхватило свою ношу, и Ивану пришлось сделать большой прыжок, чтобы не упустить их единственное средство переправы. Он пролетел над водой и плашмя упал на плот. Зелёная опора под весом тела погрузилась в воду, но вновь всплыла на поверхность. Молодой человек лежал в своеобразной ванне. Он был в воде, но под защитой сучьев и веток. Постепенно плот выправился, и Иван сумел сесть.
   - Порядок! - крикнул он. - Если поднапрячься, то можно вообразить себя в каноэ.
   Он отсоединил "весло" от "плота" и принялся им грести. Со стороны его движения были неуклюжи и лишены смысла, однако зелёный островок, который несло медленное течение, стал отходить от их берега, направляясь к противоположному.
   Адель и Марио с беспокойством наблюдали за удаляющимся другом.
   - Хорошо, что это не бурный поток, - высказал общую мысль итальянец. - Тихая река.
   Девушке припомнилась поговорка "В тихом омуте черти водятся", но она не произнесла её вслух, боясь накликать беду.
   Течение несло плот, но трое путешественников, с волнением следящие за ним, видели, что он медленно приближается к противоположному берегу. Ещё чуть-чуть... совсем немного...
   И вдруг, когда до берега оставалось всего несколько метров, что-то изменилось. Плот перестал продвигаться к берегу, Иван бросил грести, отпрянув от воды, перебрался подальше от края и вцепился обеими руками в настил, словно пытаясь удержаться.
   - Там что-то происходит, - пробормотал Марио.
   - Ещё немного - и он успел бы достичь земли, - сказал кот. - Недаром я терпеть не могу воду.
   - По-моему, на него кто-то нападает, - прерывающимся голосом проговорила Адель.
   Им было трудно разобраться в ситуации, но они видели, что плот одним краем погрузился в воду, а Иван пытается от кого-то отбиться, то стегая "веслом", то тыча им в невидимое оставшимся на берегу существо.
   - Ой-ой-ой! - принялся тихо подвывать Базиль. - Ну и морда! Это не рыба, это что-то ужасное!
   - На что это похоже? - спросили Адель и Марио в один голос.
   - Ой, оно похоже на сома! Видал я больших сомов. Даже огромных сомов видал, но такого... Мама мне рассказывала о том, что сомы бывают в две лошади длиной. Редко, но бывают. Но... Но этот сом ещё больше...
   Базиль жалобно мяукал, а Марио, наконец, тоже разглядел морду чудовищной рыбы.
   - И ведь подбирается к Ивану, - бормотал итальянец. - Это не просто сом, это сом-людоед.
   Зрение у Адели не было таким острым, и она не могла следить за схваткой во всех подробностях. Она видела лишь, что какая-то глыба надвигается на плот, почти переворачивая его, а Иван с трудом удерживается на незатопленной части.
   - Нет, Иван-то... Иван... - взволновано бормотал Марио. - Ну и Иван!
   - Что там происходит? - спрашивала Адель.
   - Что делает Иван? - не понял кот.
   Но от взбудораженного итальянца невозможно было добиться внятного ответа. Он вскрикивал, прищёлкивал пальцами, в волнении переходил с места на место.
   - Ах! - вырвалось у девушки, когда плот медленно встал торчком и перевернулся, а Иван, вскочивший на верхний край, с силой оттолкнулся от этой уходящей из-под ног почти затопленной опоры, прыгнул далеко вперёд головой вниз и исчез в воде.
   - Выбрался! Выбрался! Вон он на берегу! - кричал Марио, пританцовывая и хохоча во всё горло. - Ну и молодец!
   Адели с трудом удалось заставить его объяснить происшедшее.
   - Когда сом, если это не сам дьявол, полез на плот, Иван удачно повернул плот так, что чудовище, пытаясь дотянуться до Ивана и работая хвостом, стало подталкивать плот к берегу. И кто бы мог предположить, что этот плот окажется способен выдержать вес не только Ивана, но даже части этого усатого страшилища?!
   Иван подошёл к кромке воды, сложил руки рупором и закричал:
   - Всё в порядке, но плота больше нет. Я пойду от реки, поищу помощь. Ждите меня и не вздумайте сунуться в воду...
   Сейчас же из воды с всплеском взметнулась огромная усатая морда, но Иван успел отскочить. Сом ушёл в воду. Всё произошло так быстро, что Адель не успела испугаться вовремя. Страх пришёл с запозданием.
   - Даже близко к воде не подходите! Слышите?
   - Слышим! - прокричал Марио в ответ.
   - Это не просто сом, а, похоже, сом-людоед, - на всякий случай, чтобы отбить у своих спутников охоту соваться в воду, пояснил Иван. - Он прыгает из воды! Я пошёл!
   Он помахал им рукой и стал удаляться. Его фигура долго ещё виднелась, уменьшаясь, но потом оставшиеся на том берегу перестали его различать.
   - Здесь водятся такие твари, что переправляться через реку опасно и на большой лодке, - высказал свои опасения Марио.
   Базиль поджал уши и скорбно молчал.
   - Наверняка, Иван что-нибудь придумает, - сказала Адель, искренне веря в изобретательность их товарища.
   - Если вообще возможно переправиться через реку, то Иван, конечно, найдёт способ, - согласился Марио.
   Однако прошёл день, а их друг так и не появился. Адель, Марио и Базиль без аппетита поели и запили хлеб остатками воды из берестяного ведра.
   - Схожу за водой, - вызвался Марио.
   - Там сом-людоед, - возразила Адель.
   - Но вода у нас почти закончилась, а пить мы скоро захотим. Я очень осторожно подползу к кромке и быстро зачерпну ведром. Не беспокойся, Адель, я сознаю опасность и буду предельно осторожен.
   Базиль побежал вниз, долго ходил у самой воды, присматривался и прислушивался, а потом вернулся к людям.
   - Вроде, его не видно, однако я уже ни в чём не уверен. Рыбы плавают, но очень осторожны.
   - Не отговаривай меня, Адель. - прервал Марио начавшую было возражать девушку. - Ничего со мной не случится.
   Он торопливо спустился к воде, вытянул руку и зачерпнул полное ведёрко. На всякий случай он проворно отскочил прочь от опасного места, но страшная усатая морда не показалась.
   - Вот видишь: ведро полно, а я цел!
   Вид у итальянца был гордый и гораздо более уверенный, чем до спуска к воде. Умом он понимал, что ничего особо героического он не совершил, однако не мог заглушить в себе ощущение подвига. Из-за небывалого душевного подъёма, почти опьянения своим поступком, он спел несколько песен.
   Адель смеялась. Теперь, когда напряжение её отпустило, её друзья избежали серьёзной опасности и временно не надо было ни за кого бояться, она почувствовала необыкновенную лёгкость, радость и прилив сил.
   Тем временем Иван шёл не то по степи, не то по необозримому лугу. Пока не было видно ничего, что доказывало бы присутствие здесь людей. Молодой человек не знал, куда лучше направиться. Впереди, далеко за лугом он мог найти то, что ему было нужно, однако ясно, что прочную лодку там не достанешь, а если и имеется там озеро или другая река, по которым снуют плавучие средства, то их через луг не перетащишь. Лодка или что-то в этом роде должна быть у самой реки. Слева вырисовывались голые каменистые холмы, справа был необозримый луг. Иван повернул к холмам и шёл до вечера, пока не достиг ближайшего. Солнце уже начинало клониться к горизонту, он очень устал, поэтому решил не искушать судьбу, а устроить ночлег среди камней и спокойно переждать ночь. На всякий случай он собрал гору камней на случай, если придётся отбиваться от какого-нибудь зверя или дурного человека, однако ночь прошла спокойно, никто на него не напал и ни разу сон его не нарушил ни рёв хищника, ни голос человека.
   Утром молодой человек почувствовал жажду, поискал ручей, но не нашёл. Поразмыслив, он спустился к реке, напился воды, осторожно зачёрпывая её ладонями и опасаясь, что из глубины на него выскочит знакомый сом, и пошёл по берегу, оглядывая окрестности. Иногда ему приходилось перелезать через каменные глыбы, а порой - лезть по каменной стене, ища удобные для этого трещины и выемки. Недоступных для передвижения мест он не встретил, и неровные стены холмов, спускающиеся к реке, представляли собой достаточно безопасный путь.
   Иван увлёкся скалолазанием и не заметил, что за ним наблюдает какой-то человек. Это был сильный и крепкий старик с тёмными волосами и бородой, лишь слегка красиво посеребрёнными сединой, так что издали можно было подумать, что он надел на голову и шею дорогие меха. Тёмные глаза его пытливо изучали нежданного гостя. Убедившись, что Иван один, старик дождался, когда тот доберётся до конца склона, и выступил вперёд.
   - Здравствуй, добрый человек, - приветствовал он пришедшего. - Далеко ли путь держишь?
   Иван не менее пытливо всмотрелся в старика.
   - Здравствуй и тебе, - отозвался он, решив, что старик, хоть и хитёр с виду, но зла от него ждать не стоит. - Хотел бы я недалеко держать путь, но прошёл изрядно, пока не встретил тебя. Помощь я ищу. Не подскажешь ли, где мне найти людей, у которых я мог бы достать большую лодку?
   - Может, и подскажу, но сперва скажи, зачем она тебе понадобилась?
   - Переплыть через реку и перевезти сюда моих товарищей.
   - А много их?
   - Мужчина, девушка и кот.
   - Кот большой или маленький?
   - Большой.
   Старик удовлетворённо кивнул.
   - Стало быть, за человека сойдёт, - объявил он.
   Иван недоумённо посмотрел на нового знакомца.
   - Ты попал как раз к тому человеку, который тебе нужен, - сообщил старик. - Лодочник я. Обычно я рыбачу, а если попадаются люди, желающие перебраться на тот берег или с того берега на этот, так я их перевожу. За плату, конечно. Даром никто работать не будет. Лодка у меня небольшая, вмещает всего двоих, так что посуди сам, сколько раз придётся обернуться, чтобы перевезти твоих товарищей.
   - Два раза, - ответил Иван.
   - Когда же два? Мужчина - это раз, девушка - два, а кот - три. Три раза я должен переправиться туда да сюда.
   - Кот и девушка зараз переправятся, - возразил Иван. - Девушка худенькая и маленькая, а кот за человека сойти никак не может.
   Старик, не помнящий себя от счастья, что сейчас подзаработает, и понимающий, что деваться молодому человеку некуда, желал получить как можно больше.
   - Риск велик, - сказал он. - Перегрузишь лодку - и сам пропадёшь, и пассажира погубишь. Мужчину перевезти опасно, но его уж по частям не переправишь, а разделить девушку и кота - самое что ни на есть благое дело. Ты не думай, что я сочиняю чего или цену набиваю. Водится здесь сом-людоед, а потому я и соблюдаю осторожность.
   - Я с ним встретился, - признался Иван. - Чудом уцелел.
   - Ну-ка, расскажи, - обрадовался лодочник.
   - Мой плот только по названию был плотом, а на деле это были переплетённые сучья и ветки. Хорошо, что сом напал на меня уже недалеко от берега, иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал. Сначала начал он снизу мой плотик щупать, мордой, значит, тыкался, только ветки трещали. А уж потом полез на плот. Я его сперва хлестнул по носу, и он соскользнул в воду, а потом я понял, что всё равно он ко мне полезет, так заманил его на настил в том месте, где он будет толкать меня к берегу. А уж когда плот стал в воду уходить и переворачиваться, до берега было уж недалеко. Я прыгнул, так что сом не успел опомниться, а я уж на земле был.
   - Находчивый ты, я вижу, парень, - одобрительно сказал старик и, пошевелив пышными усами, спросил. - А вещей у вас с собой много?
   - Совсем нет, - решительно объявил Иван.
   Лодочник недоверчиво покачал головой. Он рассчитывал вытребовать дополнительную плату за одну или две ездки за багажом, поэтому был несколько раздосадован.
   - Как не быть багажу?! - воскликнул он. - Не путешествуете же вы без вещей!
   - Вещи-то были, - согласился Иван. - Как же странствовать вообще без вещей? У Адели сумка была, в мешке провизия ещё оставалась. Да вот беда: попали мы в плен к карликам, а уж они с вещами нас и разлучили. Хорошо хоть, что с вещами, а не с головами.
   Старик рот от изумления открыл.
   - Отродясь не слыхивал, чтобы кто-то от карликов уходил, - сообщил он. - Их земли стороной всегда обходят, а чтобы туда попасть да живым вернуться... Расскажи-ка мне всё как было, мил-человек, а мы пока пойдём ко мне и позавтракаем. Потом уж и о переправе окончательно договоримся.
   Лодочник привёл Ивана к месту привала за большим камнем, где лежали его вещи и провизия, угостил жареной рыбой и хлебом, а сам слушал о необыкновенном приключении с неослабным вниманием.
   - Вот уж дело небывалое, так небывалое, - заключил он. - Если бы сам не повидал тебя, не поверил бы такому ни за что. А сам-то ты кто будешь?
   Молодой человек вкратце поведал о себе и своих друзьях, надеясь, что сердце старика смягчится и он не потребует за переправу никакой платы.
   - Нелёгкое дело предстоит этой девушке, - заметил лодочник. - Мы в наших краях никогда не слыхивали о колдунье Маргарите и её острове. Да где уж нам слыхать? Сидим на одном месте, никуда отсюда не отлучаемся. Может, дальше, за болотами кто о ней знает, а мы люди тёмные.
   - Выходит, нам надо идти через болота? - спросил Иван.
   - Можно и через них идти, да вряд ли такой путь удобен. Лучше было бы обойти их по краю.
   - Вот спасибо, дед! - обрадовался Иван. - Не знаю, как величать тебя.
   - Можешь дедом звать, я не обижусь. Нарекли меня Тимофеем, но я уж привык, что и ребятишки, а за ними - взрослые, кличут меня дедушкой. Поел, Ваня? Теперь давай о цене условимся.
   Иван напрягся. Денег у него не было, и он подозревал, что его спутники, даже если и были при деньгах, побывав в плену у карликов, с деньгами расстались.
   - Мужчина, девушка и кот, - перечислил лодочник. - Итого, три переправы. Цена у меня невелика. Всего по одной средней монете за переправу. Выходит, заплатишь ты мне три монеты.
   - А в Бога ты веруешь? - напрямик спросил молодой человек.
   - Не подходит тебе моё предложение, так ищи себе другого перевозчика. Только найдёшь ли - не знаю, ведь я один здесь лодку имею.
   Иван не знал, что делать. Сейчас он завидовал Марио. Будь на его месте итальянец, он сразу бы согласился с ценой, а потом, когда его спутники были бы уже переправлены сюда, сказал бы, что в данную минуту испытывает трудности с наличными, так что пусть лодочник запишет за ним долг. Почему он сам не может поступить точно так же? Старик бессовестно обдирает своих пассажиров, пользуясь их безвыходным положением, поэтому ничего страшного не произойдёт, если один раз он перевезёт кого-то даром.
   - Что приуныл, Ванюшка? - спросил лодочник, искоса наблюдая за молодым человеком.
   - Правду тебе скажу: нет у меня денег, чтобы заплатить за переезд, - со вздохом ответил Иван. - Может, согласишься, чтобы я с тобой расплатился как-нибудь по другому? Есть у тебя какая работа? Хочешь, по плотницкой части тебе сработаю? Или землю тебе вспахать?
   Лодочник засмеялся.
   - Да. Иван, попал ты в переплёт! А я-то всё думаю, как он со мной расплатится, если побывал в плену и лишился всех своих вещей? Ладно, отработаешь свой долг по плотницкой части. Нужно мне навес соорудить для вяленья рыбы, а помочь мне некому. Вдвоём мы со старухой живём, а её крышу стелить не пошлёшь. Поможешь мне с постройкой - будем в расчёте. Только...
   Лодочник неуверенно посмотрел на Ивана и продолжал:
   - Только маловато одного навеса для трёх ездок. Для двух - ещё куда ни шло. Придётся мне девушку и кота за один раз переправить, так и знай.
   - А не опасно ли будет? - спросил молодой человек с самым серьёзным видом.
   - Может, и опасно, - хитро сощурился старик, - да ведь и себе в убыток работать не станешь.
   - Тогда рискнём, - согласился Иван. - А об оплате ты не думай. Я так тебе отработаю, что не пожалеешь.
   Старик вывел укрытую меж камней лодку на открытую воду и ловко в неё прыгнул. Иван ожидал увидеть маленькую лодчонку и заранее переживал за благополучие переправы, но лодка оказалась солидных размеров, так что смогла бы вместить сразу и лодочника, и Марио, и Адель, да и самого Ивана придачу. Впрочем, молодой человек благоразумно решил не высказывать свои соображения.
   Адель, Марио и даже Базиль начали уже беспокоиться за своего спутника, когда на реке показалась лодка.
   - Это не Иван, - сразу определил кот.
   Все спустились поближе к воде и с волнением следили за приближающейся лодкой. Человек, который в ней сидел, не внушал опасений, но в их положении встреча с любым человеком была волнующей.
   - Ваш товарищ прислал меня за вами, - сообщил старик-лодочник. - Я знаю, что тебя, черноволосый, зовут Марио, девушку - Адель, а кота - Василий...
   - Базиль, - поправил кот.
   - А? - не понял лодочник.
   - Базиль.
   - Пусть будет Базиль, - решил старик. - Сейчас ко мне сядут девушка с котом, а ты, Марио, подожди, пока я не обернусь туда и обратно. Можно было бы и троих взять сразу, но не хочется перегружать лодку, а то, неровен час, нападёт сом.
   Девушка опасалась, что из воды покажется страшная усатая морда, но переправа прошла благополучно, так что вскоре она и Базиль были уже на том берегу, где их ждал Иван. Марио был доставлен к ним так же легко и сравнительно быстро.
   - Большое вам спасибо, - поблагодарила Адель старика.
   Иван улыбнулся, а лодочник хитро прищурился.
   - Не благодари, девица, Ванюшка за вас за всех отблагодарит. Поживите немного у меня, а потом дальше пойдёте.
   Адель оглянулась на Ивана.
   - Я подрядился навес для вяленья рыбы построить, - объяснил молодой человек, слегка пожав плечами.
   - Мы поработаем, а ты, Адель, пока отдохнёшь, - сказал лодочник. - Хозяйка у меня славная, стряпает хорошо и поболтать любит. Всё у нас хорошо, а детей нет. Был когда-то мальчик, но умер. С тех пор друг для друга и живём. Нам не скучно вдвоём, да и гостей принять мы всегда рады, а уж странников из дальних краёв мы с тем большей охотой приютим. Не бесплатно, конечно, однако и цену набавлять не будем. Живём мы на отшибе, попросить о помощи трудно, вот вы нам и подсобите.
   Адель поняла, что старик не по доброте переправил их через реку, но выбора у них не было. Хорошо ещё, что они способны с ним расплатиться хотя бы работой. Жаль, что она не сможет помочь в строительстве, но зато она постарается быть полезной хозяйке. Её смущало только одно: с ними был вор.
   - Марио, - обратилась она к итальянцу, - на тебя положиться можно?
   - В чём? - не понял тот.
   - Ты ничего не стащишь в доме, куда мы идём?
   Марио засмеялся.
   - Не такой уж я негодяй, Адель, чтобы воровать в доме, где меня приютили. Зря беспокоишься. Это у меня слава такая ловкого вора, но в душе я человек честный. Иногда и не хочешь, а бремя славы за тобой гонится.
   Девушка ничего на это не ответила, но подумала, что их весёлый попутчик обворовал их, когда они приняли его в свою компанию и накормили. Нет, на слово Марио полагаться было нельзя.
   - Ты думаешь, в их хибаре можно будет поживиться? - спросил итальянец. - Убеждён, что кроме рыбы на обед да обносков у них в доме ничего нет.
   Адель решила следить, чтобы Марио ничего не взял.
   - Иван, - обратилась она к своему спутнику, когда они оказались в стороне от компании, - как бы Марио чего-нибудь не украл.
   - Я сам об этом думаю, - признался Иван. - Как бы нам этого не допустить? Но ведь не будешь ходить за ним по пятам. А впрочем... Васька!
   Кот подошёл.
   - Выручи нас, друг Василий, проследи за Марио, чтобы он ничего не взял.
   - Постараюсь. - согласился Базиль, - но я боюсь, что там уже есть сторож.
   - То есть? - не понял Иван.
   - Собака, - с отвращением сказал кот.
   - Дед, - позвал молодой человек, - у тебя собака есть? А то наш Васька опасается.
   - Нет, собак мы не держим, - ответил старик. - Не слишком-то мы любим собак. Были они у нас, так, верите ли, кроме беспокойства и хлопот мы ничего не видели. То их накорми, то проследи, чтобы не забежали куда не надо, а то чего-нибудь набедокурят. Словом, убыток один. Кошек мы любим. Сейчас живёт у нас хорошенькая молоденькая кошечка, загляденье, а не кошка. Старуха моя на неё не надышится. Вот тебе и подруга, Базиль. Скучать не будешь.
   - Это неплохо, - одобрил кот. - Люблю знакомиться с сородичами, что-нибудь интересное расскажут. А кошки даже лучше, чем коты, потому что обычно не дерутся со мной.
   Старик засмеялся.
   Идти пришлось недолго. Лодочник привёл их в защищённую холмами от ветра маленькую долинку, где стоял крепкий дом, два сарая, летняя кухня, расположенная под навесом и ещё кое-какие постройки. Всё это было неказисто на вид, но выстроено прочно.
   - Дарья! - крикнул лодочник. - Принимай гостей!
   На низкое крылечко вышла опрятная старушка. Приветливо улыбаясь, она провела путешественников в небольшую комнату с низким потолком и очень скромно обставленную.
   - Это ещё кто? - спросила пушистая серая кошка, сидящая на табурете.
   - Будь умницей, Фелисата, - ласково уговаривала свою питомицу старушка. - Не сердись.
   Кошка встала, выгнула спину и зашипела на Базиля.
   - Не очень-то ты гостеприимна, - сказал Базиль, пофыркивая. - У тебя нет сливочек или молочка?
   - Налью, мои дорогие. Вам обоим налью. А может, и гости не откажутся? Рассчитаемся потом.
   Адель с удовольствием пила прохладное, густое, чуть сладковатое молоко и гадала, что ещё должен будет построить Иван хозяину, чтобы рассчитаться за еду. Похоже, хлебосольные хозяева принимают гостей себе не в убыток.
   Между тем, старушка живо собрала на стол и угостила необыкновенно вкусными пирогами с рыбой, борщом со сметаной, картошкой с салом и ароматным отваром из каких-то трав. Иван и Марио набросились на еду, словно век не ели, да и Адель ловила себя на том, что ест с аппетитом, переходящим почти в жадность. Базиль выпил сливок и теперь с урчанием упивался сырой рыбой, на что кошка Фелисата взирала с откровенным презрением.
   - Вот поешь несколько дней только хлеба с водой, ещё не так заурчишь, - обронил Базиль, с трудом отрываясь от еды.
   Фелисата, деликатно поедающая свою порцию, перестала есть.
   - Зачем же ты ел такую гадость? - спросила она.
   - Погоди, - пробормотал кот, - вот доем, тогда расскажу всё, что с нами приключилось.
   - Пойдём, дед, покажешь мне, где поставить тебе навес, - сказал Иван после еды. - Хорошо у тебя, но у нас дело есть, так что задерживаться мы не можем.
   Базиль и Фелисата тихо ускользнули из комнаты.
   Марио не выразил желания заняться строительными работами, поэтому остался с женщинами. Он внёс свою лепту в разговор, веселил хозяйку и Адель и даже спел несколько песен.
   - Давно к нам гости не заглядывали, а уж таких славных людей и вовсе редко встретишь, - говорила старушка, от души смеясь шуткам итальянца.
   Адель была бы полностью довольна жизнью, если бы не постоянные опасения, что их жизнерадостный друг что-нибудь украдёт. Выполнить намерение постоянно следовать за итальянцем оказалось невозможно, так что девушку грызла тревога.
   - Какая удача, что нам встретился умелец по строительной части! - радовалась хозяйка. - Мой-то дед второй год собирается навес поставить, далеко за стволами для столбов ходил, много чего натаскал, а лежало бы это дерево, пока не сгнило. Мне бы летнюю кухню мою поудобнее сделать, так этого лешего и не прошу. Вожусь вот, как видите, в избе.
   Иван со стариком вернулись поздно вечером, оба очень довольные и оживлённые. Адели показалось, что её спутник соскучился по реальному делу. Наверное, если бы лодочник потребовал заодно построить ему дом, Иван бы не отказался.
   - Знатный плотник, - похвалил старик. - Такого не часто встретишь. Представляешь, я только-только наметил, что и куда ставить, а Ванюшка уж почитай всю работу сделал. Завтра с утречка докончим, а сегодня пусть гости дорогие отдохнут, поужинают и спать лягут. Ты их хорошенько накорми, Дарья.
   - Накормлю, - охотно согласилась старушка. - Хорошо накормлю. А уж цену после назначу.
   Упорное упоминание о плате за еду очень тревожило Адель. Деньги у неё пропали, у Ивана их не было, да и Марио вряд ли заплатит за всех, даже если бы имел чем платить. Зато итальянец, похоже, совсем ни о чём не заботился. Он шутил, смеялся, пел и заставлял старушку хохотать до слёз.
   На следующее утро Иван достроил, что полагалось, и лодочник с сожалением расстался с гостями. Старушка всплакнула, а когда Иван спросил, что нужно сделать, чтобы расплатиться за пищу и ночлег, только руками замахала.
   - Какая тут плата? Спасибо вам за то, что погостили у нас. И за навес спасибо, Ванечка, мой-то старик только собирался его построить и прособирался бы до Страшного суда. Уж я-то его знаю. Совсем безрукий у меня дед, только рыбалкой и жил бы, если бы не я. Я ведь мастерица и огород разводить, и соленья-варенья какие заготавливать, и рыбу коптить-вялить.
   Лодочник усмехался, слушая жену.
   - Ну, так я тебе, бабушка Дарья, тоже подарок приготовил, - сказал Иван. - Потом дедушка Тимофей тебе покажет. Спасибо тебе за ласку, за доброе слово.
   Старушка расцеловала своего гостя, даже всплакнула у него на плече, благословила и перекрестила. Похоже, Иван больше всех пришёлся ей по сердцу.
   Потом заговорил старик.
   - Пойдёте вы вон в ту сторону, не отклоняясь ни вправо, ни влево, особенно влево, так как там раскинулись опасные болота, где легко сгибнуть. На пути вам встретится большая деревня, где вы сможете ещё раз расспросить о пути.
   - Спасибо, - благодарили путешественники.
   - Не за что. Возьмите с собой вот этот мешок, - сказала старушка. - Нет-нет, здесь ничего особенного нет. Только вяленая и копчёная рыба.
   - Васька будет рад, - сказал Иван. - Да, Василий?
   - Я уже рад, - ответил кот, неторопливо подойдя к молодому человеку и потёршись о его ноги. - Если не возражаете, я останусь здесь. Рыбка, молочко, Фелисата... Мур-р-р...
   - Уж вы оставьте нам вашего котика, - попросила старушка. - Очень он нам приглянулся. Такой славный, рассудительный кот! И нашей Фелисате не будет скучно.
   - Что же, друг Васька, счастливо тебе, - попрощался Иван. - Хорошо нам было с тобой, но мы рады, что ты нашёл себе дом.
   - Счастья на новом месте, - сказала Адель, гладя кота по большой круглой голове.
   - Ну, и плут же ты, Базилио! - восхитился Марио. - Хороший дом себе нашёл. Опять-таки, рыба всегда под рукой.
   - И сливочки, и сметанка, - напомнил Базиль. - И помурлыкать есть с кем.
   Адель было жалко расставаться с котом, который не раз их выручал и делил с ними трудности и опасности пути, но она была рада за него. Хорошо сознавать, что Базиль нашёл себе надёжное пристанище.
   Путешественники бодро выступили в путь. Адель чувствовала себя отдохнувшей, но она очень жалела Ивана, который отработал их проезд и, конечно, не получил никакого отдыха.
   - Какие чудесные люди! - восхищённо проговорил Иван. - Добрые, милые, ласковые. А ведь им нелегко живётся. Всё приходится делать своими руками.
   - Ты им заплатил своим трудом, - напомнил Марио. - С одного они деньгами возьмут, с другого - работой, так и проживут.
   - Какие деньги? Какая работа? - засмеялся Иван. - Разговоры одни. Я, как услышал, что дед Тимофей просит за переправу три монеты, так сперва огорчился. Подумал, что иначе он не возьмётся нас переправить, но потом сговорился отработать эти деньги. Думал, что неделю эти три монеты отрабатывать буду, а дед попросил только навес для вяления рыбы соорудить. Какой-такой навес можно установить за три монеты? Я представлял что-то в виде огромного сарая или чего-то подобного, а на деле... Представляете: площадка расчищена. Весь строительный материал приготовлен, а навес крошечный, да и дед на месте не сидит, а старается помочь. В два счёта всё сделал, да ещё и летнюю кухню бабушке Дарье наладил. Сейчас она, наверное, охает да ахает от удовольствия.
   - Тебе пришлось много работать, - обеспокоено сказала Адель. - Ты, наверное, очень устал.
   - Какое там! Мы с дедом успели и на рыбалку сходить, и у костра посидеть. Говорю же, что славные старики. Это они прикидываются строгими. "Цену назначу". Да я уверен, что сроду бабушка Дарья ни с кого ни копейки не поимела. Я даже сомневаюсь, что дед Тимофей за переезд когда-нибудь получал плату.
   Адели стало очень хорошо на душе. Ей тоже понравились хозяева, но упорное подчёркивание, что они оказывают гостеприимство не бесплатно. Очень её смущало. Только теперь, выслушав Ивана, она поняла, что можно было доверять своим чувствам. И как это Иван так легко разобрался в характерах стариков?! Видно, он сам открыт людям, поэтому и люди ему открываются. Недаром, хоть и ласковы были с ней и Марио старики, а только Ивана они наперебой называли Ванюшкой да Ванечкой. Да, это именно Ивана имел в виду колдун-мельник, когда говорил о русоволосом парне с открытым лицом.
   - Мяу! - раздалось сбоку, и Базиль собственной персоной предстал перед людьми.
   - Васька! - и обрадовался и забеспокоился Иван. - Что случилось? Всё-таки решил идти с нами?
   - Нет, я нашёл свой дом, - возразил кот. - Уж здесь меня не засунут в мешок из-за какой-то поганой рыбы. Я о другом забочусь. Сейчас хозяйка собралась прясть, а не может найти веретён. Я и подумал, что, может, это Марио нечаянно прихватил...
   - Я???
   Вид у итальянца был негодующим, и Адель его пожалела. Действительно, пропажа веретён никак не может быть делом рук искусного вора по той простой причине, что эти вещи ему не нужны, но раз уж у Марио такая слава, то в любых пропажах теперь будут обвинять именно его. Вот если бы у стариков пропали деньги, то никакие уверения Марио не смогли бы заставить девушку усомниться в его виновности.
   - Марио, верни что взял, - решительно сказал Иван.
   - Зачем мне какие-то веретёна? - попытался оправдаться вор. - Подумай сам: что мне с ними делать?
   - Предупреждаю по-хорошему: если не выложишь их сейчас по доброй воле, то я сам обследую твои карманы.
   Марио оценивающе глянул на Ивана и понял, что молодой человек выполнит свою угрозу.
   - Ладно уж, - сдался он и вытащил из кармана три веретена. - Я же хотел как лучше, для всех старался.
   - По веретену на брата? - не понял Иван. - А зачем они нам?
   - Мы бы продали их на первой же ярмарке и выручили бы за них хоть что-то. Сами ведь жаловались, что в таком виде вам стыдно людям на глаза показаться.
   - Оставь эти глупости при себе и показывай, что стащил ещё.
   Марио вновь попытался было возражать, но взглянув на лицо Ивана, ставшее очень жёстким, быстро выложил на камень свёрток с рыболовными снастями старика.
   У Адели запылали щёки от стыда. Что бы было, если бы Базиль вовремя не бросился им вдогонку? Какую бы память они о себе оставили?
   - И тебе не стыдно? - прошептала она.
   Против воли голос её прозвучал так трагически, что Марио выложил на камень трубку лодочника.
   - И это плата за их гостеприимство? - с презрением спросил Иван.
   Марио не знал, куда направить взор: везде он встречал осуждающие глаза. Даже Базиль выразил на своей морде отвращение.
   - Разве мог я знать, что эти вещи им нужны?.. - начал было итальянец.
   - Мог! - резко оборвал его Иван. - Прекрасно знал. Знал и то, что эти вещи у стариков единственные.
   Марио вздохнул.
   - Знал, - согласился он. - Всё знал, но во всём виновата привычка. Как же я, вор, уйду из чужого дома без добычи?! Да ещё эти разговоры о цене, которую назначит хозяйка, так и подмывали меня это сделать. И навес, который ты, Иван, делал, тоже вмешался в мои расчёты. Дай, думаю, отомщу им за жадность. Откуда мне было знать, что работы эти потребуют немного времени. Теперь-то я и сам не рад, что так поступил. Вот ещё косынка нашей старушки. Но теперь это, действительно, всё.
   Марио вытянул из-за пазухи ситцевый лоскуток.
   - Мы можем завязать все вещи в эту косынку и привязать на шею Базилю. Пусть отнесёт хозяевам, - предложил он.
   - Стыдоба-то! - простонал Иван.
   - Я всё сделаю, как надо, - предложил кот. - Отнесу это домой, и мы с Фелисатой раскидаем все эти вещи так, словно мы играли и нечаянно их раскатили. А если хозяева подумают, что сами их уронили, так ещё лучше. А за Фелисату можете не беспокоиться. Она не выдаст.
   Решено было последовать совету Базиля, и Иван аккуратно завернул вещи.
   - Я... это... - Марио замялся.
   - Что-нибудь не доложил? - грозно спросил Иван.
   - Так, самую малость, - пробормотал вор и сунул что-то в косынку. - Базиль, это последнее положи так, чтобы хозяева непременно нашли.
   Кот попрощался и убежал, а путешественники пошли дальше. Иван и Адель молчали, и Марио явно чувствовал себя очень неуютно. После часа нравственных страданий он не выдержал.
   - Хоть казните меня, но я не могу исправить сделанного, - заговорил он. - Я раскаиваюсь. Наверное, впервые в жизни я раскаиваюсь в содеянном. Да, я вор, очень ловкий вор, но сегодня я сделал глупость, применив свои способности в доме гостеприимных людей. Простите меня и впредь во мне не сомневайтесь. Я не буду зарекаться от воровства в дальнейшем, но пока я с вами, я не возьму ни единой чужой вещи.
   - Хорошо, Марио, мы тебе поверим, - согласился Иван. - Не будем поминать прошлое. Да, Адель?
   Девушка всё это время и сердилась на вороватого спутника, и тяготилась ссорой, поэтому с радостью восприняла возобновление дружеских отношений.
   - Не будем, - подтвердила она.
   Марио расцвёл, и весь путь до привала путешественники прошли в весёлом расположении духа.
   - Здесь нам положили целый мешок рыбы, - сказал Иван. - Копчёная разными способами и вяленая. Я полагаю, что надо начинать с той, которая быстрее портится, а не выкладывать на стол рыбу всех сортов.
   - Может, на стол мы бы и выложили всё, что у нас есть, чтобы было разнообразие, - возразил Марио, - но стола у нас нет, так что обойдёмся тем, что быстрее портится.
   - Нам тут и хлеба выделили, - сообщил Иван. - У нас есть, но я взял немного, чтобы не обижать стариков. От чистого сердца ведь предлагали. К тому же хлеб ржаной, а это для копчёной рыбы - первая вещь.
   - Только учтите, что потом нас будет мучить жажда, - прибавил Марио.
   - Дедушка Тимофей уверяет, что здесь много всяких ручейков, а когда дойдём до леса, так там, вблизи болот, и вовсе воды будет больше, чем надо. Так что без опаски едим рыбу...
   - И весь путь до следующего седалища превращаем в сплошной водопой, - подхватила Адель.
   Такой копчёной рыбы она никогда не ела. Жирная, мягкая, слегка солоноватая, она так и таяла во рту.
   - Вкусно! - стонал Марио.
   - А заметили, как пахнет? - спросил Иван. - Бабушка Дарья кладёт в огонь специальные травы.
   - Ты, Иван, словно в родном доме побывал, - удивился итальянец. - Ты их зовёшь бабушкой Дарьей и дедушкой Тимофеем, а они тебя - Ванюшка да Ванечка. К нам с Аделью они так не обращались.
   Иван засмеялся и откровенно признался:
   - Сам не знаю, почему так получается, но меня часто встречают лучше, чем я того заслуживаю. Вот и у нас в деревне меня постоянно баловали, а в соседнюю придёшь - так там любая баба готова была меня сейчас же за стол усадить. Я изо всех сил старался добром за добро отплатить, да разве за такое отношение расплатишься? Когда вернусь домой, обязательно всех обойду и посмотрю, кто в чём нуждается. Может, какая старуха без опоры осталась, или вдове какой помощь требуется.
   Итальянец с интересом выслушал Ивана и призадумался. Некоторое время он ел молча, а потом заявил:
   - Послушаешь тебя, Иван, так вообразишь весь свет добрым и приветливым, а ведь и злых, и жадных, и опасных людей полно.
   Теперь задумался Иван.
   - Хватает, если припомнить, - согласился он. - Но ведь про них сразу забываешь, а вот наши старики запомнятся на всю жизнь, и Базиля не забудешь. А сколько таких добрых знакомств на своём веку сведёшь. О них и помнишь. Потому и кажется, что весь мир добр. Если подумать, то и у нас в деревне есть кое-кто не особо приветливый. Так мимо них проходишь, не останавливаясь, только поздороваешься. Зато тут же тётку Авдотью встретишь, а она никого ласковым словом не обделила.
   Адель расслабилась от таких речей. Не похож был Иван на Пахома Капитоныча, а всё-таки ей казалось, что и солдат, вроде бы, незримо присутствует среди них.
   - Хорошо-то как! - вздохнул Марио. - Вот так всю жизнь и скитался бы по свету. И дома не надо, была бы еда и хорошая компания.
   - Это когда вёдрышко, - засмеялся Иван. - А если дождичек? А если морозец?
   Итальянец прищёлкнул пальцами от досады.
   - И вечно ты, Иван, всё испортишь, не дашь насладиться минутой. Да, знаю, что и метель бывает, и мороз, и враг может напасть...
   - Что-то вроде сухопутного сома-людоеда, - вставила девушка.
   - А защитников у нашей Адели всего двое, - напомнил молодой человек. - Иван да Марио.
   Адель засмеялась. Она понимала, что в любой момент на них мог кто-нибудь напасть, но она, как и Марио, "наслаждалась минутой".
   - Поели? - деловито спросил Иван и убрал остатки обратно в мешок. - Тогда предлагаю немного отдохнуть и идти дальше. Мне бы хотелось поскорее достичь леса. Здесь хорошо, но очень уж мы на виду. А там будет деревня.
   Но добраться до леса и деревни им не удалось ни в этот день, ни в следующий. Лишь к полудню третьего дня они заметили вдали тёмную полоску.
   - Это лес, - определил Иван. - А я боялся, что мы сбились с пути.
   - Как далеко! - ужаснулся Марио. - Ты хочешь, чтобы мы сначала дошли до леса, а уж потом поели?
   - Думаю, что мы можем сначала отдохнуть, - решил Иван. - Идти ещё далеко.
   Путешественники быстро устроились на привал и достали еду. Хлеб, данный добрыми стариками, уже закончился, так что Адель наломала на всех куски вечного хлеба, в который уже раз мысленно поблагодарив волшебницу.
   Только они расстались вокруг разложенной еды, как Иван с тревогой посмотрел вдаль.
   - Какой-то человек идёт, - предостерёг он спутников. - Один.
   Девушка уже не раз встречала одиноких людей, которые потом оказывались очень опасными, но сознание, что шедший к ним человек был один, всё-таки её успокаивало.
   - Может, это деревенский? - предположила она. - Увидел незнакомых людей и решил выяснить, кто мы такие.
   - Возможно.
   Человек решительно шёл к ним. Это был средних лет мужчина, невысокий, но довольно крепкий, с взлохмаченной куцей бородкой и неопрятными космами неопределённого цвета.
   - Здравствуйте, добрые люди, - приветствовал он путешественников. - Не пригласите пообедать голодного человека?
   - Садись, гостем будешь, - сказал Иван.
   Незнакомец принялся с жадностью поедать предложенную ему рыбу. Адель дала ему добавки, но и она исчезла с неимоверной быстротой.
   - Ты, видно, давно не ел? - спросил Иван, с сочувствием разглядывая пришедшего.
   - Недавно ел, да всё равно голоден, - объяснил человек. - В жизни своей ни разу не мог наесться хоть вполсыта. Жена ругается, говорит, что меня не прокормишь, дети смеются, а меня всё равно терзает голод. У нас, известное дело, урожай не каждый год, так что мне в плохие времена совсем паршиво приходится. Не знаю, что за напасть такая на меня навалилась, но это у меня с рождения. Мать рассказывала, что я и младенцем был вечно голоден. Может, сглазил кто? Хорошо, что жена мне попалась добрая, хоть и ворчливая. Она меня покормит-покормит, да и поставит котёл каши. Ешь её, ешь, а всё равно голоден. Плюнешь и пойдёшь.
   Этот вечно голодный оказался простодушным и разговорчивым. Хвали его Никитой, и жил он в той самой деревне, куда направлялись путники. Он охотно согласился их проводить.
   Никита съел три большие рыбы и продолжал смотреть на мешок с жадностью. Иван делал вид, что не замечает этого, а Адель не решалась самовольно предложить голодному ещё одну рыбу из общего запаса.
   - У меня здесь хлеб, - сказала она. - Его можно есть сколько угодно. Отла...
   Девушка осеклась, потому что Никита, услышав, что ему предлагают хлеб, схватил его. Не дожидаясь, пока Адель наломает ему куски, и разом затолкал его в рот, почти не жуя и справившись с ним несколькими глотками. На лице девушки отразился ужас, Иван и Марио замерли, а Никита закрыл глаза и с удивлением прислушивался к себе.
   - Что это? - не понял он. - Впервые в жизни я перестал ощущать голод. Я понял, что такое сытость. Я не голоден! Представляете, я не голоден?! Прежде, сколько я ни съем, а всё равно готов съесть ещё больше, а сейчас я не ем, а в животе чувствуется еда.
   Иван поморщился от досады, но ничего не сказал. Марио переводил взгляд с него на Адель, а с Адели на Никиту, но тоже молчал.
   - Это был вечный хлеб, - проговорила Адель. - Сколько ни отламывай от него кусков, он всё время оставался целым. Мы его очень берегли.
   Никита был смущён.
   - Я не знал, - оправдывался он. - Да ежели бы я знал...
   Несмотря на покаянные слова вид его был ошеломлённо-блаженный.
   - Всё, теперь о хлебце надо забыть, - сказал Иван. - Отдохнём немного и пойдём дальше.
   Адель мысленно продолжала оплакивать потерю, удивляясь, насколько легко сумел перенести это Иван. Она видела, что и Марио потихоньку вздыхает, но Иван разговаривал с Никитой так, словно тот не съел волшебный хлеб, постоянно их выручавший.
   Когда Иван подал сигнал выступать и пошёл вперёд вместе с новым знакомым, Марио сказал Адели:
   - Видеть не могу этого ворюгу. Ну, будь ты порядочным человеком, укради честно! Стяни потихонечку, чтобы никто не видел, и убеги. Тогда не так обидно было бы. Нет же! Схватил у всех на глазах и затолкал в рот. А я теперь должен любоваться на этого жулика.
   Адель вновь вспомнила Пахома Капитоныча и заговорила так, как, по её мнению, должен был сказать он.
   - Спору нет, хлебец очень жаль, но сделанного не вернёшь. Мы теперь должны забыть о нём. Представим, что его нам дали на время и срок истёк. Давай лучше порадуемся, что этот несчастный, вечно голодный человек избавился, наконец, от голода. Теперь это будет не вечно голодный, а вечно сытый человек. И какой бы неурожайный год ни был, Никита теперь будет думать только о том, чтобы накормить семью, о себе же ему заботиться больше не надо.
   У Марио чуть глаза на лоб не полезли от удивления.
   - Адель, ты меня с каждым днём удивляешь всё больше. Вот не ожидал, что ты способна так рассуждать. Мне даже стало как-будто легче.
   Он засмеялся, а Адель и сама успокоилась от собственных речей.
   - Так всегда рассуждал один очень хороший человек, - призналась она. - Если мне трудно или что-то не нравится, я вспоминаю его и стараюсь представить, что сказал бы или сделал он. Когда это удаётся, мне становится спокойнее.
   - Впредь, что бы со мной ни произошло, я буду вспоминать тебя и стараться рассуждать точно так же, как стараешься рассуждать ты, вспоминая своего знакомого. Но я вынужден тебя огорчить в одном: наш новый друг едва ли станет так заботиться о пропитании семьи, как делал это прежде. У вас есть поговорка: сытый голодного не разумеет. Вот я и предполагаю, что сытый Никита не сможет проникнуться голодными страданиями жены и детей. Разве только жена его будет образумливать.
   И Марио так ясно показал кулаком, как именно жена будет его образумливать, что девушка засмеялась.
   - Мы сейчас увидим, способна ли эта женщина колотить своего мужа, - сказала Адель. - Вон там показались домики. Видишь?
   - Я-то давно их вижу. Странно, что ты увидела их только сейчас. Неважное у тебя зрение.
   Девушка имела много случаев в этом убедиться. Прежде она считала, что видит хорошо, но во время путешествия часто обнаруживала, что не способна различать вдали то, что различают её спутники. Особенной дальнозоркостью отличался моряк Джон.
   Иван оглянулся.
   - Никита предлагает нам переночевать в его избе, - сказал он. - Я думаю, что нам полезнее будет подождать до завтра в безопасном месте, а уж утром начинать путь по лесу.
   И Марио, и Адель с радостью согласились. Иван мог бы не спрашивать мнения своих спутников, а спокойно отдавать распоряжения. Однако он всегда с ними советовался.
   - Жёнка у меня славная, - уверял Никита. - Уж она вас напоит, накормит и спать уложит. А меня и кормить-то не надо, потому что я до сих пор сыт.
   Вскоре путешественники достигли окраины большой деревни.
   - Моя изба третья справа, - с гордостью сказал их провожатый. - Хорошая изба, просторная и тёплая, а жёнушка её весь день скребёт да моет, так что у нас, не в пример другим, всегда чистота и порядок.
   Первыми заметили незнакомых людей дети. Они рассыпались по избам и скоро оповестили взрослых. Навстречу прибывающим собралась целая толпа. Вперёд выступила худая баба с решительным лицом, одинаково способным и расплыться в улыбке, и исказиться в злобной гримасе.
   - Это моя жена, - сообщил Никита, стараясь не особо высовываться из-за спин Ивана и Марио.
   - Здравствуйте, - приветствовал Иван жителей деревни.
   - Издалека идёте? - спросила баба, с сомнением разглядывая своего мужа.
   - Издалека, - ответил Иван. - Были мы и в Лесу Чудовищ, и в плену у карликов. Надо нам на северо-восток, но так, чтобы миновать стороной болота.
   Баба не проявляла враждебности, поэтому Никита осмелился выйти из-за спин.
   - Принимай гостей, Марфинька, - сказал он. - Хорошие люди к нам пожаловали. Сегодня они у нас переночуют, а завтра продолжат путь.
   Марфунька окинула мужа неприязненным взглядом, и тот стушевался.
   - Чьи же вы будете? - спросила толстуха в красной кофте и цветной юбке.
   - Мы с девушкой русские, а Марио из итальянских земель пришёл.
   - И чего это он к нам-то забрёл? - не понял старик. - Сроду о таких землях не слыхивал. Как звать, слышь, его?
   Итальянец грациозно поклонился.
   - Марио.
   В толпе послышались смешки.
   - Моё имя Иван, - представился молодой человек. - Я из деревни Отрадное. Не слышали про такую? Рядом ещё деревни Покровское и Старосельское.
   - Нет, не слыхали, - ответили из толпы. - Велика Русь.
   - Меня зовут Адель, - скромно пробормотала девушка, чувствуя себя неловко перед столькими людьми, внимательно её разглядывающими.
   - Адель? - переспросила толстуха настороженно.
   - Адель? - в тон ей повторила Марфинька. - Это не ты ли та самая Адель, герцогиня, или графиня, или, бог знает, кто ещё, ради которой какой-то бесноватый рыцарь на идиоте-коне обходит деревни и сёла в поисках драконов и всяких чудовищ? С ним ещё придурковатый мальчишка на безумном осле и хитрюга-собачонка?
   Адель так растерялась, что не могла отвечать, а баба присматривалась к ней, словно уличая в чём-то плохом.
   - Конечно, она! - подхватила старуха. - По её виду сразу видно, что она. Ишь как смутилась! И ответить-то боится.
   - А что хоть случилось? - спросил Иван.
   - А то и случилось, что весной ещё заехали они к нам, а у нас посреди деревни плотник наш, дядя Егор, установил большого деревянного змея на радость ребятишкам. Разукрасил его в яркие цвета, как живой змей получился. А рядом с ним колодец был, так что змей этот у нас и воду качал, и ребятишек катал. Детки наши лазают по нему радуются. Тут появились эти и ну орать про герцогиню Адель. Поорали, прославляя её красоту, доброту и щедрость, и покакали на змея. Давай рубить его а куски, только щепки во все стороны полетели. Дети - в слёзы, а разбойники эти сделали своё дело и ещё поорали насчёт своей бессовестной Адели. Их счастье, что наши мужики все на пахоте были, а то живыми бы они не ушли. Но и без мужчин мы с ними сладили, потому что вперёд вышла наша кузнечиха и тоже начала орать. Эти безобразники, все пятеро, от её крика сейчас же припустили наутёк, как иные бегут от дракона. Счастье твоё, герцогиня ты или кто ещё, что сейчас кузнечиха наша по ягоды пошла, а не то она все космы бы тебе повыдергала.
   - Убирайте-ка вы по добру, по здорову, - предложили чьи-то голоса в толпе.
   - Скажите хоть, куда нам идти, чтобы обойти стороной болото? - спросил Иван.
   - Туда идите. В ту сторону, - указали ему. - Только уходите поскорее, пока мужики наши в поле.
   Путешественники поспешили в указанном направлении и, обойдя деревню, углубились в лес.
   - Да, Адель, - протянул Марио. - Вот что значит бремя славы. И знать ничего не знаешь, а молва о тебе впереди бежит.
   Адель не знала, что на это ответить. Она была совершенно ошеломлена и подавлена. Оказывается, дон Мигель, как и обещал, сделал её дамой сердца и теперь её именем совершает подвиги. Это ничего, что иногда вместо дракона оказывается раскрашенная деревяшка. Главное, что её друзья живы и здоровы.
   - Расскажи, что это за подвиги такие ради тебя делаются? - попросил Иван.
   И Адель рассказала про дона Мигеля, Франка, Сверчка, Серого и Моську.
  
  

Глава 14

На болотах

   Путешественникам пришлось подумать о ночлеге в лесу. Решено было идти не до темноты, а выбрать уютную полянку с подходящими елями и устроиться под ветвями, образующими шатры, как они это делали уже не раз. Лес был смешанным и елей им встречалось немало, так что нужную полянку они нашли до наступления сумерек.
   - Вот славное местечко, - обрадовался Иван. - Сейчас закусим рыбкой...
   - ... без хлеба, - подхватил Марио.
   - Уж слишком ты привередлив, друг Марио. - Когда у нас был только хлеб, ты мечтал о всяких разносолах, а сейчас у нас разносолы в самом настоящем смысле этого слова, а ты скучаешь о хлебе. Ешь посоленную разными способами рыбу и будь доволен.
   Было решено, что первым будет дежурить Иван, потом - Марио, а уж потом - Адель. Каждый забрался под ветви своей ели, и тут же Адель погрузилась в сладкий сон. Снились ей то лодочник с женой, то Никита, то толпа баб и стариков на краю деревни, то дон Мигель с конём, оруженосцем на осле и собакой. Вымышленные и реальные события так тесно переплелись в этом сне, что, проснувшись под утро, девушка сначала не могла отделить правду от фантазии.
   - Твоя очередь. Адель, - сказал Марио. - Советую сидеть, а не лежать, иначе заснёшь. Пока всё тихо.
   Адель стряхнула с себя остатки сна и просидела до утра почти бодрая. Лишь иногда она проваливалась в какое-то странное состояние, потом ей представлялось, что она падает, она вздрагивала и понимала, что засыпает. Тогда она меняла положение и вновь ей казалось, что безвозвратно прогнала сон.
   Утром путники позавтракали, напились воды из ручья и пошли по лесу в направлении, которое указали им деревенские жители. Идти по берёзовому лесу или осиннику было нетрудно, однако ели доставляли им затруднения, потому что стояли тесно, почти не давая прохода. Сначала почва была сухой и покрыта сухими листьями, хвоей и кусочками коры, но постепенно появились травы и под ногами захлюпало. Лес стал реже, перемежаясь полянами, покрытыми кочками, а часто поросшими кустами. Голые поляны с кочками Адели не нравились, потому что она помнила о близости болот и боялась трясины, а кусты придавали ей уверенности, что здесь она не утонет.
   - Только бы нам не сбиться с пути, - озабоченно проговорил Иван. - Очень уж сырой лес. Внимательно смотрите под ноги. Старайтесь идти по кочкам.
   Адель чувствовала, как подаются под ногами зеленые, покрытые пышным мхом холмики, но молчала, доверяя интуиции Ивана.
   - Это похоже на батут, - пошутил Марио. - Упруго. Вот не ожидал, когда садился бесплатным пассажиром на летучий корабль, что попаду в дремучий болотистый лес, а сперва меня чуть не казнят пять раз у карликов.
   - Этого бы не случилось, если бы ты заплатил за проезд, - вставила Адель, не упускающая случая доказывать выгоду честного образа жизни.
   - Раз на раз не приходится, - развёл руками Марио и тут же потерял равновесие, съехал с кочки и шлёпнулся в мокрый мох. Раздался чавкающий звук.
   - Вот и ответ, - сказал Иван. - Лес против воровства.
   Сейчас же где-то вдали заухало, словно кто-то захохотал грубым голосом. Воцарившаяся вслед за этим тишина показалась особенно пугающей. До сих пор безмолвие леса не смущало путников, а сейчас они с удивлением заметили, что не слышно шелеста листьев, пения птиц и привычных звуков, раздававшихся в любом лесу. Эта тишина давила на людей, заставляя приглушать голос или замолкать.
   Адели было тревожно, и она знала, что её спутники чувствуют то же самое, поэтому они и помалкивают, ограничиваясь самыми необходимыми репликами.
   Целый день путешественники шли по мокрому лесу, чередующемуся с полянами, поросшими мохом и покрытыми кочками, стараясь по возможности обходить лужи и низменности с водой. Им с трудом удалось найти относительно сухое местечко для еды и отдыха.
   - Ничто не может испортить мне аппетит, даже ощущение, что я до колен мокрый, - сообщил Марио.
   - Счастье, что добрые старики дали нам вдоволь рыбы, - напомнил Иван. - Однако, как бы много они ни дали, нам надо проявить разумную экономию. Поедим достаточно для поддержания сил, но не чрезмерно. Кто знает, как долго мы будем идти по этому лесу.
   - Долго будем идти, бриллиантовые, очень долго, - раздался резкий женский голос. - Не откажетесь принять меня в свою компанию?
   Иван вскочил, Марио привстал, а Адель замерла на своём месте. К ним приближалась черноволосая женщина средних лет в цветастых косынке и юбке и жёлтой блузке с широкими рукавами. Вокруг талии была повязана яркая шаль. Необычный наряд сразу выдавал цыганку.
   - Присоединяйся к нам, - пригласил её Иван. - Куда идёшь и почему одна?
   - Иду туда же, куда и вы, яхонтовые, - через лес. А одна я оказалась, потому что от табора своего отстала. Заболела я сильно, вот меня и оставили у добрых людей, а теперь я своих хочу догнать. Они пробираются к озёрному краю. Пройду через лес и подамся к югу.
   - Нам надо перейти через лес и идти на северо-восток, - сказал Иван.
   Цыганку звали Настя. Она без стеснения подсела к новым знакомым, выспросила историю каждого, взяла предложенную рыбу, достала из своего узла сваренные вкрутую яйца и дала каждому по яйцу. Она не стеснялась, болтала и смеялась. Адель почувствовала себя легко в её обществе.
   - Ты сказала, что нам долго идти, - напомнил Иван. - Ты хорошо знаешь дорогу?
   - Совсем не знаю, но мне сказали, что идти по лесу долго и важно не сбиться с пути. Хорошо, что вас встретила, а то одной боязно.
   - Защитниками мы с Марио выступим, - согласился Иван, - но проводниками быть не сможем - сами не знаем дорогу. Идём, стараемся не сбиться с указанного направления.
   - И я вместе с вами буду стараться не сбиться, - решила цыганка. - Я-то сама не особенно хорошо ориентируюсь в лесу. Куда табор идёт, туда и я бреду, у нас мужчины путь указывают.
   - А у нас только Иван, - сказал Марио.
   Молодой человек застенчиво улыбнулся.
   Адель слышала и читала о цыганах разное, но, как бы ни вела себя Настя среди своих соплеменников, сейчас она приспосабливалась к новому обществу, ничем не выделяясь и не выражая никаких своих желаний или мнений. Девушке было с ней легко, а об известной славе цыган она не думала, потому что воровать у них было нечего, а сбежать с награбленным - некуда да и незачем. Среди них уже имеется вор, так что Адель скорее тревожило, что именно он обворует цыганку, если в узле у неё были какие-то ценные вещи. Впрочем, она надеялась на честное слово, данное Марио в том, что он не будет воровать, пока путешествует вместе с ними.
   Лес не менялся. Он был таким же тихим и безмолвным. Путникам казалось, что воды под ногами прибавилось, и к вечеру они забеспокоились. Полянка, которую они выбрали, была покрыта мокрым мхом, который прогибался под ногами, но вокруг было ещё более сыро.
   - Как бы нам не выйти на болота, - озабоченно сказал Марио.
   Иван поморщился. Он и сам об этом думал, но не хотел пугать спутниц.
   - Мне кажется, что мы идём правильно, - ответил он, не чувствуя никакой уверенности.
   Кто-то рядом с ними пискляво засмеялся. Адель, выкладывающая рыбу из мешка, вздрогнула.
   - Кто здесь? - спросил Иван.
   - Я не здесь и не там, - пропищал голосок. - Я блуждаю, всегда блуждаю по болотам и показываю дорогу заблудившимся.
   - Кто же ты?
   - Я блуждающий огонёк.
   И сейчас же люди увидели, как сверкающая точка перелетела на кочку, а потом - на другую. Она кружила вокруг лагеря, не удаляясь и не приближаясь.
   - Нам надо перейти через лес, оставив болота слева, - объяснил Иван. - Мы правильно идём?
   - А вот и нет! А вот и нет! Лучше идите за мной. Люблю быть проводником. Только вы идите за мной сейчас, потому что к утру я погасну. Я свечу только в сумерки и ночью. Поторопитесь, а то я не могу долго блуждать по одному месту.
   - Как вы думаете, друзья? - спросил Иван. - По-моему, опасно идти по этим местам ночью.
   - Какая же опасность, если нам будет показывать дорогу огонёк? - удивился Марио.
   - Всё-таки полезнее знать, куда идёшь, - сомневался Иван. - Не люблю что-либо делать вслепую.
   - Когда ты идёшь не вслепую, ты идёшь в болота, - засмеялся блуждающий огонёк. - Через два-три часа пути ты бы завёл своих друзей прямо в трясину.
   - Не глупи, Иван, - убеждал его Марио. - Пойдём за огоньком. К утру он выведет нас из болот, а дальше мы отдохнём и пойдём уже сами.
   Адели казалось, что огонёк, светящийся таким приятным голубым цветом, послан ей колдуном Жаном. Её лишь тревожил ночной переход по лесу.
   - Я не представляю, как мы пойдём в темноте, - сказала она. - Мы будем натыкаться на ветки и выколем себе глаза.
   - А я на что? - спросил огонёк. - Я буду освещать вам путь, а мои друзья мне помогут.
   - А что думаешь ты, Настя? - спросил Иван у молчавшей всё это время цыганки.
   - Всё это очень странно, - ответила та. - Я кочую всю жизнь. Есть среди нас и гадалки, и ведуньи, и колдуньи, но такого чуда я не видела. Не знаю, что вам сказать и что посоветовать. Пусть решает Иван, а я покорюсь его воле.
   - Оставайтесь здесь, если хотите, а я не могу больше ждать, - вновь заговорил огонёк. - Прощайте.
   - Стой! Подожди! Не уходи! Мы идём за тобой! - закричали все в один голос.
   Адель торопливо сунула рыбу обратно в мешок, Иван взвалил его на плечо, цыганка подхватила свой узел, а Марио уже бросился вдогонку за огоньком, чтобы остановить его.
   Огонёк не торопил путешественников, но идти всё-таки приходилось быстрее, чем они шли днём. Тьма обступила их со всех сторон, и лишь снопы голубоватого света указывали им дорогу. Они шли по световой дорожке, как по скупо освещённому коридору. Все друзья блуждающего огонька, встречавшиеся им на пути, помогали своему собрату освещать путь.
   - Топко, - пожаловался Марио, шагнувший вбок за полосу света.
   - И становится всё хуже, - подтвердил Иван. - Огонёк, куда ты нас ведёшь?
   - Туда, куда вам надо, - успокоил их тоненький голосок. - Вы сами зашли в такое место, а теперь доверьтесь мне.
   Адель подумала, что, слепо идя по лесу, они обошли какой-то из участков болота и шли между соседними топкими местами, а теперь огонёк выводит их по другому пути.
   - Не нравится мне это, - тихо сказала шагавшая рядом с ней цыганка. - Ох, не нравится!
   Терявшиеся в догадках и сомнениях люди продолжали идти по указанному им, заботливо освещаемому пути. Но зачем блуждающему огоньку вести их куда-то не туда? Из вредности? Адель вспомнила хорька, без всякой причины разлучившего её с рыцарским конём.
   Почва под ногами вздрагивала и прогибалась, а воздух был пропитан болотными запахами.
   - Стоп! - скомандовал Иван. - Веди нас обратно, огонёк!
   - Почему? - пропищал их проводник.
   - Может, тебе всё равно, где блуждать, а нам здесь скоро не пройти.
   - Пройдёте, - уверил огонёк.
   - Пройдёте! Пройдёте! - запищало вокруг, и хоровод голубых угольков закружился вокруг них. - Назад дороги нет!
   - Влипли, - вполголоса сообщил Марио. - Как теперь быть?
   Люди неуверенно продвигались по освещённой дорожке. Деревьев здесь почти не было, а трава и мох уже не защищали от воды. Ноги по щиколотку уходили в жижу.
   - Пошли назад, - скомандовал Иван.
   Все развернулись и собрались было двинуться в обратный путь, однако позади свет погас, и они не могли идти в темноте. Коридор света по-прежнему указывал путь вперёд.
   - Мы не можем оставаться на этом месте - нас засосёт, - сказал Иван. - Идите за мной.
   И он пошёл туда, куда вела их световая дорожка, но шёл очень медленно.
   - Поспешите, - торопил огонёк.
   - Мы не можем идти быстро, мы устали, - ответил Иван.
   Он явно тянул время, дожидаясь утра.
   Адель шла по хлюпающей дрожащей дороге вслед за Марио. Сзади вздыхала цыганка, поддёргивая мокрые юбки. У девушки было очень тяжело на душе. Ясно, что их заводят в какую-то ловушку, а не идти туда они не могут, потому что дождаться утра, стоя на тропе, нельзя и повернуть назад нельзя из-за темноты. Справа и слева что-то хлюпало и булькало, и Адель подозревала, что там трясина. Немного успокаивало то, что блуждающий огонёк всё-таки освещал брод, но оставалось узнать, куда именно вёл этот путь.
   - Сбоку совсем топко, - сообщил Марио, попробовав ногой почву за пределами светового коридора.
   - Остаётся радоваться хотя бы тому, что мы не в трясине, а на тропе, - попытался ободрить их Иван. - Когда рассветёт, пойдём обратно. Вон подходящая берёзка. Не любитель я ломать деревья, но у нас нет другого выхода. Я буду пробовать почву, а вы идите точно за мной. Утром я там же попробую провести вас обратно. Устали? Что же сделаешь? Придётся потерпеть. Отгоняйте мысли об усталости, ведь нам идти ещё долго.
   Блуждающие огоньки замелькали быстрее, пока не закружились в бешеном хороводе, осветив большое пространство вокруг. Адель видела с обеих сторон бурую колеблющуюся жижу, из глубины которой иногда с бульканьем вырывался какой-то газ, а спереди простирался восхитительный зелёный луг.
   - Вот я вас и вывел из болот, - пропищал блуждающий огонёк. - Прощайте.
   - Прощайте! Прощайте! - запищало вокруг, и мигом огоньки погасли.
   Путешественники очутились в плотном мраке.
   - Куда они исчезли? - удивился Иван.
   - А куда ещё им вести нас? - спросил Марио. - Да и нам дальше идти пока незачем. Отдохнём на травке, поедим, а утром пойдём дальше. Ну же, Иван, продвигайся вперёд, а то нам здесь не разойтись.
   - Подождите! - закричала цыганка. - Не ходите вперёд!
   - Это ещё почему? - не понял Марио.
   - Попробуй сперва почву, Иван, - посоветовала Настя. - Потыкай палкой, прежде чем ступить. Сдаётся мне, что не луг это, а продолжение болота. Трясина иногда прячется под такими вот лужками.
   Адель слышала, как Иван с чавканьем прощупывает дорогу.
   - Нам бы верёвку, - сказал молодой человек. - Здесь так топко, что не сразу найдёшь тропинку. Обвязаться бы нам одной верёвкой, чтобы не дать утонуть тому, кто оступится.
   - Я свяжу шали, - предложила цыганка. - Обвязаться мы ими не сможем, но будем держаться за них руками.
   - Это ты хорошо придумала, Настя, - одобрил предложение Иван.
   Цыганка быстро скинула шаль, развязала свой узел, достала какие-то вещи и крепко их между собой связала. Получилась узловатая верёвка, одним концом которой обвязался Иван, передав её затем Марио и Адели. Он обеими руками держался за берёзовый шест, втыкал его в тряскую массу перед собой и делал шаг вперёд. За ним следовали и остальные. Теперь люди проваливались уже по колено, притом болото цепко хваталось и пыталось удержать путников. Адель с усилием вытягивала из топи ноги и могла лишь гадать, долго ли ещё она сможет заставлять себя двигаться.
   - Вот к чему ведёт безбилетный проезд, - поучающе сказал Иван. - Теперь-то, Марио, ты согласишься, что надо было заплатить шкиперу летучего корабля, а не прятаться в трюме.
   Адели стало смешно. Рыжий юноша, сын шкипера летучего корабля, казался нереальным прошлым. Даже не верилось, что они летели на этом корабле, попали в плен к карликам, едва не угодили на обед к дикарям, причём в незавидной роли самого обеда, перешли пустыню, познакомились с лодочником и его женой.
   Девушке казалось, что она идёт по болоту бесконечно долго, а всё остальное перестало для неё существовать. Вот она шагнула, нога провалилась в топь, так что сердце замерло, где-то внизу задержалась и выдержала вес тела Адели, позволив ей с трудом вытянуть и переставить вперёд другую ногу, вновь перенос тяжести, а ногу уже словно кто-то держит внизу. А со всех сторон булькает, ухает, квакает. Только ли это природные звуки или за ними следит какое-то страшное существо, которое только и ждёт, когда пришельцы ослабеют и можно будет наброситься на них и утащить в зловонную бездну? Не надо было им идти за блуждающим огоньком.
   Постепенно небо начинало светлеть, темноту сменили предрассветные сумерки. Темнота отступала, и глаз выхватывал всё новые подробности окружающего пространства. Как это ни странно, однако, чем светлее становилось, тем страшнее было Адели. Прежде она не знала, что идёт по бездорожью, думая, что относительно безопасная тропа ясно различима на общем фоне, а оказалось, что они шли по болоту, причём ничто не указывало на брод. Иван буквально на ощупь вёл свой маленький отряд.
   Долго, бесконечно долго брели они по болоту. Усталость утомляла, притупляла внимание, мешала соблюдать осторожность.
   - О, мама! - вскрикнул Марио, с громким плеском уйдя в трясину по пояс.
   - Держись крепче! - велел Иван. - Девушки, не стойте, вытаскивайте то одну ногу, то другую, а то засосёт, но с места не сходите. Тяну, Марио, помогай мне!
   С большим трудом молодой человек вытянул на тропинку товарища. Адель очень хотела ему помочь, но сил её хватало только на то, чтобы вытаскивать из болота то одну ногу, то другую. Цыганка так же устало топталась рядом. Её смуглое лицо побледнело и осунулось.
   - Спасибо, Иван, - новым, незнакомым голосом поблагодарил Марио.
   - Не за что, друг, - ответил молодой человек. - Для того мы и связаны шалями, чтобы помогать друг другу.
   Марио промолчал. Он был с головы до ног вымазан в грязи, но в его лице появилось какое-то новое, светлое выражение.
   - Пошли дальше, - велел Иван.
   - Мы идём назад или продолжаем двигаться вперёд? - спросила Настя.
   - Не знаю, - честно признался Иван. - В темноте я попросту тыкал перед собой палкой и шёл, где было твёрдо, а при свете я вообще ничего не могу разобрать. Я так понимаю, что мы должны идти по тропе. Куда-то она да приведёт? Другого выхода я не вижу.
   - Веди нас, - сказала цыганка. - Мы готовы следовать за тобой.
   Адели казалось, что конца их пути не будет, но постепенно ноги перестали увязать в грязи по колено, тропа явно поднималась из болота.
   - Похоже, выходим, - заметил Марио.
   И они вышли на островок среди болот, где росли пять берёз.
   - Это не совсем то, чего я ждал, но здесь мы сможем отдохнуть, - сказал Иван. - Сейчас поедим и выспимся.
   Адель так устала, что с трудом жевала вяленую рыбу. Она и сама не заметила, когда уснула.
   Было решено выйти в путь наутро следующего дня, а за день и ночь как следует отдохнуть. Иван понятия не имел, куда идти, но полагал, что если идти по тропе через трясину, то обязательно дойдёшь до конца болота.
   - Быть не может, чтобы тропа только кружила по болоту, - рассуждал он. - Иначе, зачем она тогда вообще нужна?
   Как только забрезжил рассвет, Иван нащупал тропу, вновь обвязался концом верёвки из шалей, велел крепко держать её остальным и повёл свой отряд дальше. Адель с содроганием чувствовала, что ноги всё глубже увязают в цепкой массе, но, к счастью, тропа пока держала людей и не давала им проваливаться глубже, чем по колени.
   Все встрепенулись, когда Иван с коротким вскриком по плечи провалился в трясину. Он попытался лечь на спину, но его втягивало всё глубже. Марио кричал подбадривающие слова и изо всех сил тянул его к себе. Адель и Настя помогали ему, как могли, не забывая вытягивать собственные ноги из грязи. Наконец, Марио ухватил Ивана за руки и втянул на тропу. Молодой человек задыхался.
   - Ох, друзья, не следуйте моему примеру, - посоветовал он, отдышавшись. - Так меня сдавило, что вздохнуть было нельзя. Вы уж постарайтесь не сходить с тропы. И как это меня угораздило?
   Он потыкал вокруг себя палкой и обнаружил, что тропа сворачивает вправо.
   - Осторожнее, здесь поворот.
   И вновь путешественники терпеливо брели по болоту, с трудом вытягивая ноги и настороженно оглядываясь, если рядом из грязной жижи вырывались пузыри газа.
   - Впереди что-то виднеется, - сообщил дальнозоркий Иван. - Хотелось бы мне, чтобы это был лес.
   Когда они ещё немного приблизились к тёмной полоске вдали, Иван воскликнул:
   - И правда, самый настоящий лес. - Теперь бы до него добраться.
   Молодой человек не договорил, но он очень боялся, что тропа им назло кончится, не доведя их до безопасного места совсем чуть-чуть. Он ощущал, как понижается упругое дно под ногами и жидкая грязь местами доходит ему уже почти до пояса.
   Адели и Насте было бы невозможно брести в длинных юбках, так что пришлось поддёргивать их вверх, и они, как шлейфы, тянулись за ними по поверхности, затрудняя им и без того тяжёлый путь. Все молчали, лишь временами обмениваясь короткими репликами.
   - Ещё немного... Совсем немного, - шептал себе Иван. Он боялся, что назад идти им будет намного труднее, чем сюда, ведь они уже сейчас устали беспредельно.
   И вдруг Иван ощутил, как под ногами стало твёрже, тропа постепенно поднимается и трясина заканчивается задолго до полосы деревьев. Здесь лишь кое-где поднимались чахлые берёзки и осинки.
   - Ура! - обрадовался Марио. - Девушки, кажется, мы вышли на земную твердь.
   Цыганка радостно заулыбалась и хотела отойти в сторону, чтобы отжать юбку и хоть немного соскоблить с себя грязь, но Иван остановил её.
   - Настя, стой! Не двигайся! - закричал он тревожным голосом. - Никому не отходить от меня, верёвку не отпускать! Похоже, что здесь полно небольших болот.
   И он повёл товарищей вперёд, продолжая осторожно пробовать почву перед собой шестом. И он не напрасно проявил осторожность, потому что неожиданно шест ушёл вниз. Иван, думавший, что перед ним раскинулась приятная лужайка с густой травой, отпрянул назад.
   - Ловушка номер один, - начал счёт Марио, утративший весёлость при переходе через трясину, но теперь попытавшийся приободриться.
   Благодаря осторожности Ивана, им удалось благополучно добраться до леса. По нему они тоже шли с опаской, избегая полянок и лужаек и стараясь ступать ближе к стволам деревьев. Лес был мокрым, местами попадались лужи и крошечные озерца, но идти здесь было много легче и приятнее, чем по болоту. Они поели, отдохнули, очистили с себя налипшую грязь, но, не смотря на все старания, выглядели не слишком внушительно.
   - Да, видок у нас... - протянул Марио.
   Настя вздохнула. Сейчас её яркая одежда была совершенно серой.
   - Меня бы не узнали в таборе, - призналась она.
   - Не беспокойся, - ободрил её Иван. - Когда мы выйдем к пруду или озеру с чистой водой, мы там остановимся и выстираем наши вещи. Я и сам ощущаю себя не то лешим, не то кем-то ещё в том же роде...
   - Не говори так! - испугалась Настя. - Беду накликаешь. Не упоминай детей Тьмы, когда мы в опасных местах.
   Адель помнила про водяного, который сначала хотел утащить к себе в пучину девочку Ганьку, а потом пытался выкрасть кольцо гномов. И что за сила таится в этом кольце? Обычно девушка забывала, что владеет ценностью, силу и назначения которого не знает, но иногда она очень жалела, что упустила возможность узнать об этом у колдуна Жана. Вдруг ей достаточно было лишь произнести какие-то слова, чтобы без всяких хлопот перенестись через болота?
   Постепенно лес стал суше. Мох всё ещё был пропитан водой, но после перехода через трясину их уже не смущала упругая податливость мха. Они ступали по кочкам в ужасного вида башмаках, но постепенно мокрая насквозь обувь очистилась от трения о мох и траву. Адель лишь опасалась, что её туфли или покоробятся при сушке, или развалятся по дороге.
   - Хорошо-то как! - восторгался Марио.
   - Нет, это очень нехорошее место, - возразила цыганка, настороженно оглядываясь.
   - Так я не имею в виду, что стал бы устраивать здесь гуляния, если бы имел выбор, - оправдывался Марио. - Но по сравнению с болотами...
   - Даже в болотах было не так опасно, чем здесь, - прервала его Настя. - Я чувствую зло. Здесь очень много зла. Зло и ужас. Я чувствую тени страха и страдания. И веселье, которое ещё страшнее страдания.
   - А ты погадай, - предложил Иван. - Ведь вы, цыгане, умеете гадать.
   - Нет, я гадать не могу, - покачала головой Настя. - Бабка умела гадать, мама была хорошей ворожеёй, но умерла очень рано, а у меня дара нет. Я только и могу по данной мне вещи определить, жив или мёртв её владелец, да ещё чувствую, в хорошее или гиблое место попала. Это место плохое. Не знаю, что здесь происходит, но что-то недоброе.
   - Надо поскорее выбираться отсюда, - решили все.
   Постановили сократить время на еду и отдых и идти как можно быстрее, не забывая об осторожности. Иван боялся встречи с разбойниками, Адель опасалась людоеда, Марио - злых духов, а Настя ощущала тяжесть и гнетущую тоску, а также чувствовала, что кто-то здесь страдал, очень сильно страдал.
   Путешественники шли быстро, насколько это позволяла дорога. Сначала шаг замедлял упругий мох, потом деревья плотно сплелись друг с другом ветвями, словно старались удержать чужаков. Когда все совершенно измучились, лес расступился, и они вышли на поляну. Здесь, обнесённый частоколом, стоял почерневший деревянный дом.
   - Не разбойничье ли это логово? - высказал Иван свои опасения.
   Цыганка молчала, с ужасом глядя на дом.
   - Никого не слышно, - сказал Марио.
   - Надо обойти это место стороной, - прошептала Настя. - Здесь живёт зло.
   Путники осторожно обошли дом вдоль ограды и хотели было углубиться в лес, но их внимание привлёк жалобный блеющий голос.
   - Помогите! - почти прорыдал он.
   - Не ходите туда! - вскрикнула цыганка. - Ему поможете - себя погубите. Это всего лишь козёл. Если хозяин этого дома, вернувшись, обнаружит, что козла нет, он пустится за нами вдогонку.
   - Помогите! - надрывался голос.
   - А может, не пустится, - ответил Иван. - Я жить спокойно не смогу, если сейчас пройду мимо. Вы отойдите вон за те деревья и ждите меня там, а я тихонько пройду к дому и посмотрю, что там происходит.
   Он махнул своим спутникам рукой и скрылся за оградой. Адель очень тревожилась за Ивана. Что это за дом? Кого он там встретит? Что за зло таится за его стенами?
   Молодой человек вернулся скоро, ведя за собой на верёвке чёрного козла. Цыганка отшатнулась.
   - Что ты сделал? - воскликнула она. - Скорее отведи его назад. Чёрный козёл - это добыча ведьмы.
   - Я не хочу быть добычей, - объявил козёл. - Разве я виноват, что родился с чёрной шерстью? Я жил легко и приятно в деревне, и ни одна коза не брезговала цветом моей шерсти, но явилась какая-то женщина и увела меня сюда. Я идти не хотел, но какой-то туман заволок мой мозг. Пришёл в себя я уже здесь. Женщина гладила меня по голове и говорила что-то о козле на заклание. Я не хочу быть таким козлом.
   - Придёт ведьма, хватится козла, тогда жди беды, - твердила цыганка. - От своей судьбы не уйдёшь, а судьба чёрного козла, как и чёрного петуха, - выпустить кровь в чан ведьмы.
   - У нашего козла судьба другая, - возразил Иван, почувствовавший себя защитником слабых. - Ему на роду написана долгая счастливая жизнь. Как тебя зовут, приятель?
   - Дома меня звали Кузей, но теперь я туда не вернусь. Один раз меня уже продали, продадут и во второй.
   - Я тоже считаю, что тебе не надо возвращаться, - поддержал его Иван. - Пойдём с нами. Хозяев себе выбирай с умом, чтобы потом не бедствовать.
   - Разве ты не будешь моим хозяином? - удивился козёл. - Я бы тебе исправно служил. Я бы даже на твой огород не заходил, а если бы и зашёл когда, то капусту бы не тронул.
   - С радостью бы тебя взял, но мы с Аделью идём в очень далёкий и опасный путь. Тебе с нами не пройти.
   Козёл внимательно посмотрел на молодого человека и промолчал, что-то обдумывая.
   - Сможешь вывести нас из этих мест? - спросил Иван.
   - Я почти ничего не помню, - ответил козёл. - Но я знаю, что ведьма пошла куда-то туда.
   Он мотнул бородой в ту сторону, куда удалилась ведьма.
   - Значит, нам остаётся идти туда, куда мы и шли, - решил Иван. - Пошли, друзья. Кузя, не отставай.
   Козла освободили от верёвки, и он последовал вслед за Иваном. Марио, пожимая плечами, поспешил за ними. Адель одобряла поступок молодого человека, а цыганка шла за всеми, горестно качая головой и что-то причитая.
   Путешественникам казалось, что они шли долго, так что опасность уже миновала. Усталые, они расположились отдохнуть и поесть. Их запасы уже подходили к концу, и Адель с большой осмотрительностью разделила вяленую рыбу, рассчитывая, что остатка им хватит не более, чем на три дня. Цыганка развязала свой узел и выложила сухари, чеснок, тонкие полоски вяленого мяса и сало.
   - Не плохо, - одобрил Иван.
   Было решено соединить оба запаса в общий.
   Адель с удовольствием откусывала маленькие кусочки чеснока, клала в рот ломтики сала и вспоминала, как уже не раз наслаждалась этим лакомством. Потом ей стало не по себе, какая-то тревога грызла её, наползал неведомо откуда взявшийся страх. Она заметила, что и её спутники начали оглядываться, словно ожидали чего-то нехорошего.
   - Беда приближается, - отметила Настя. - Сердце подсказывает.
   Кузя жалобно заблеял и лёг.
   Испуганные люди быстро собрали вещи, с трудом заставили козла встать и поторопились продолжить путь.
   У Адели был странный туман в голове. Она ясно видела, что идёт по сырому лесу, знала, что рядом с ней её спутники, но в глазах странно прыгали ветви, стволы, трава и мох.
   - У меня что-то со зрением, - сообщил Марио.
   Его голос донёсся до Адели словно издалека.
   - Что это? - воскликнул Иван, останавливаясь и заставив остановиться друзей.
   Адель с тупым удивлением увидела перед собой избу, от которой они уходили.
   Кузя мекнул и опустил голову. Он пошатывался, да и остальные чувствовали странное изнеможение.
   - Скорее сюда! - позвала от дома какая-то пожилая женщина в тёмном платье.
   Адель слепо двинулась на голос, удивляясь, почему это делает и какая сила заставляет идти и её, и её спутников. Перед глазами у неё всё кружилось, и она видела лишь вздрагивающую тропинку к дому.
   - Сюда! Сюда! - звала женщина, отступая вдоль стены дома и ведя гостей за собой в какой-то сарайчик. - Козёл мне нужен, а девушка - ещё нужнее. Остальные усилят действие обряда.
   Адель вошла в сарайчик и в забытьи упала на сено. Иван, Марио и Настя были в каком-то опьянении, заставившем их беспрекословно повиноваться голосу женщины. Они молча вошли вместе с Аделью внутрь сарая, и там их окончательно оставили силы. Кузя спокойно дал себя привязать к столбу посреди сарая и упал на доски пола.
   - Спите! - нараспев проговорила женщина. - Беспробудно спите до обряда и проснитесь только перед самой смертью.
   Она вышла, закрыла за собой дверь, заложила её на засов и прошла в избу. Там она села на лавку и стала рассматривать какие-то сухие травы.
   - Кровь девушки наполнит светлую чашу, а кровь чёрного козла - тёмную чашу... - бормотала она. - Цыганку сожжёт обрядовый огонь, а потушит его кровь двух мужчин. Давно у меня не было такого сильного средства для колдовства. Завтра днём я всё приготовлю, а ночью проведу обряд.
   Она тихо засмеялась от удовольствия и стала что-то напевать себе под нос, продолжая рассматривать травы и некоторые из них откладывая в сторону.
   Прошёл день, наступила ночь, а путешественники всё так же неподвижно лежали на сене. Следующий день должен был стать последним в их жизни. Вдруг цыганка зашевелилась и невнятно забормотала на своём языке, словно с кем-то беседовала. Наконец, она села и повела вокруг чёрными горящими глазами.
   - Эй, просыпайтесь! - воскликнула она. - Скорее просыпайтесь!
   Она принялась трясти своих случайных спутников, освобождая их от власти чар, которые напустила на них ведьма. Постепенно к ним вернулось сознание.
   - Что случилось? - спросил Иван.
   - Со мной говорил дух моей матери, - взволнованно объяснила цыганка. - Она явилась ко мне во сне, как живая, и убеждала проснуться и разбудить других. Мать у меня была хорошей гадалкой, а также умела отвести беду. У меня нет этого дара, но я могу во сне общаться с мёртвыми, если им нужно через меня что-то передать живым. Мать предупреждает нас, что мы попали не просто к ведьме, а к ведьме очень сильной, которая совершает особые обряды в знак поклонения Сатане. Ей нужна была кровь чёрного козла для обряда, но раз ей попались мы все, то она собирается провести что-то особенное. Моя мать не могла здесь долго оставаться, поэтому не успела ничего посоветовать. Придётся нам самим думать, как спастись.
   Все приуныли. Одно дело - бежать от людей, карликов или существ, которые могут всего лишь проявить силу, а совсем другое - победить колдовство. Они могут опять сбежать, но вновь таинственным образом выйдут к избе. Их могут с лёгкостью усыпить, лишить воли, заставить подчиняться приказам, а они не способны этому противостоять.
   - Главное - не подать духом, - сказал Иван. - Если мы потеряем веру в свои силы, то погибнем. У нас своя воля, и мы не должны поддаваться чужой. Ведьма поклоняется Дьяволу, а мы чтим Бога. Господь наш сильнее, поэтому нам надо уповать на него.
   Цыганка слушала его внимательно, согласно кивая головой, но в конце этой речи пожала плечами, выражая этим своё сомнение в результативности выжидательной политики.
   - На Бога надейся, а сам не плошай, - припомнилась Адели поговорка, которую приводила ей мама.
   - Может, я говорю кощунственные вещи, - начал Марио, - но даже святые, полностью полагавшиеся на Бога, кончали мученической смертью, а я в святые не набиваюсь. Важнее, конечно, жизнь в вечности, но я хочу прожить долгую земную жизнь, а уж потом перейти в вечность. Кто знает, может, мне суждено стать праведником при жизни. Это было бы предпочтительнее, чем принять мученическую смерть, будучи грешником.
   - А мне вообще не на что надеяться, - грустно признался Кузя. - И угораздило же меня родиться чёрным! Оказывается, чёрный козёл требуется на заклание ведьме. Плохо родиться и совсем белым, потому что белый козёл нужен на заклание всяким жрецам. Нет, надо рождаться с серой шерстью или пятнистой. И что у людей за понятия такие? Им обязательно нужен кто-то на заклание. И что за доблесть в том, чтобы зарезать другого? Если уж хочешь принести жертву, то приноси в жертву самого себя. За счёт другого всегда легко жить.
   - Ты прав, Кузя, - согласился Иван. - Меня тоже не устраивает роль жертвы. Но теперь, друзья, прошу вас помолчать и дать мне подумать. И вы тоже думайте. Если кто-то придумает что-нибудь дельное, то расскажите.
   Все уселись поодаль друг от друга и углубились в размышления. Мысли Адели метались, ни на чём не останавливаясь. Она была в страхе и растерянности. Её кровь была нужна для какого-то ведьминского обряда. Наверное, ей, как и Кузе перережут горло. Почему-то ей представлялось, что их кровь соберут в большой котёл и смешают. Впрочем, какая разница, что сделают с её кровью после того, как она умрёт. Не хотелось гибнуть в этом логове нечистой силы.
   - Ничего не приходит в голову, - признался Иван и встал. - Эх, жаль, Васьки здесь нет. Он бы сходил на разведку, не привлекая к себе внимания. А теперь придётся идти мне. Только как бы мне отсюда выбраться...
   - Это просто, - отозвался Марио, вскакивая. - Открывать всяческие замки и засовы - любимое моё дело.
   Он вынул из кармана свою отмычку, провёл по тому месту, где снаружи должен был висеть замок или находиться запор, и толкнул дверь. Она приоткрылась.
   - Может, сходим вместе? - спросил итальянец.
   - Нет, одному легче спрятаться, - отказался Иван. - Вы сидите тихо и не выглядывайте наружу, словно вы всё ещё спите. Ведьма предполагает, что мы находимся во власти её чар, так что не разубеждайте её.
   - Будь осторожен, бриллиантовый, - предупредила цыганка и зачем-то провела рукой по его волосам. - Иди, да будет у тебя защитница.
   Иван шире приоткрыл дверь, выглянул за неё, проскользнул наружу и прикрыл дверь за собой.
   - Боюсь я за него, - признался Марио, стоя у выхода и прислушиваясь.
   - Смелый человек, - одобрительно проговорила Настя. - Если кто нам поможет, то только он.
   - Я тоже буду вас защищать, - сказал задетый её словами итальянец. - И Ивану на помощь приду, если услышу, что его обнаружили.
   - Поможешь, яхонтовый, поможешь, но про Ивана мне говорила моя мать. Слушайтесь его.
   Адель не раз убеждалась, что её спутник был находчив, умён и надёжен, но её удивляло, что цыганка, только недавно его узнавшая, убеждена в его защите.
   - Он взял меня с собой, когда я уже ждал смерти, - напомнил Кузя. - Если бы ведьма не вернулась так скоро, мы бы, наверное, успели убежать. А если бы Иван не освободил меня, а оставил погибать здесь, она, может быть, не заподозрила о вашем существовании и ограничилась бы моим закланием. Наверное, зря меня освободили, раз мне всё равно придётся умереть.
   - Может, не придётся, - проговорила Настя. - Моя мать мне поможет. Она подскажет Ивану, как поступить.
   Она показала своим спутникам волосок.
   - Что это? - не понял Марио.
   - Волос с головы Ивана. Ничего плохого я ему не сделаю. Я честная цыганка и не принесу вреда. Когда мы будем в безопасности, я брошу этот волос. А сейчас через этот волос моя мать будет подсказывать Ивану, как поступить. Нет, он не будет слышать её голос, но он сделает именно то, что ему укажет сделать моя мать. Он даже не поймёт, что действовал по её указке. А когда её помощь будет уже не нужна, я выброшу волос или сожгу его, чтобы никто не смог через него навредить Ивану.
   Объяснив, почему она вырвала волосок, Настя уселась на кучу сена, расправила вокруг себя юбку и принялась ждать. Адель последовала её примеру, но, несмотря на заверение цыганки в помощи её матери, ей было тревожно и страх грыз её, как ни пыталась она его прогнать.
   Марио поглядел на женщин и сел у самой двери, прижавшись ухом к щели.
   - Сено, по крайней мере, неплохое, - объявил Кузя, принимаясь жевать. - Теперь, когда я не привязан к столбу, я смогу надеяться на свои рога, если меня вновь не околдуют.
   Тем временем Иван осторожно подкрался к окну избы, заглянул в него, перешёл к другому, но и за ним не обнаружил ведьмы. Он осторожно прошёл вдоль стены и заглянул за угол. Он едва успел разглядеть удаляющуюся женщину и тихонько поспешил за ней, прячась за кустами и стволами деревьев.
   Ведьма прошла немного по лесу и вышла к странной поляне, утыканной по краям шестами с вырезанными на них страшными рожами. Увенчивали эти шесты черепа и головы людей и животных. Посредине поляны был врыт столб, а земля вокруг него была покрыта золой и углями. Ведьма по-хозяйски огляделась и, пройдя к краю поляны, вытащила из-под куста большой чан и приволокла поближе к столбу. Потом она стала собирать хворост и раскладывать вокруг столба. Ивану стало ясно, что кому-то, если не всем по очереди, предстоит быть сожжённым на костре. Хуже всего, что ведьма, похоже, ожидала гостей, потому что она поправила лежавшие поодаль стволы, убрала сухие ветки, заботливо промела будущие сидения. Если не знать, на какое зрелище она пригласила гостей, можно было подумать, что это радушная хозяйка хлопочет перед званым вечером. Но кого ведьма могла пригласить на совершение обряда? Иван понял, что если они могут что-то предпринять, то именно сейчас, пока ведьма одна. Он гадал, что им делать, но ничего не мог сообразить, пока его словно что-то не натолкнуло на решение. Он вдруг осознал, что уверен в своих действиях, и поторопился вернуться к своим спутникам.
   - Что там происходит? Где ведьма? Что нам теперь делать? - забросали его вопросами.
   - Нам надо поторопится, пока к нашей хозяйке не нагрянули гости, - предупредил Иван. - Делаем так: сначала перед ней появляюсь я, а когда она остолбенеет от неожиданности, то вы набрасываете на неё мешок. Это даже хорошо, что он пропах рыбой - так действеннее. Затем мы привязываем её к дереву и убегаем. У меня такое предчувствие, словно я знаю, куда нам идти.
   Адель оглянулась на Настю, и та удовлетворённо кивнула, давая понять, что без вмешательства духа её матери здесь не обошлось.
   Иван выложил из мешка остатки рыбы, расправил его и заставил Марио потренироваться, как он будет накидывать на ведьму мешок. Итальянец старательно накидывал его то на Адель, то на Настю. Лишь Кузя неукоснительно увёртывался от мешка и отбегал в сторону.
   - Это неправильно, - убеждал Марио упрямца. - Ты должен доставить мне практику.
   Козёл отступил от него к дальней стене и выставил вперёд рога.
   - Я не против, - заявил он. - Но не этот мешок. Я не люблю, когда мне на голову надевают мешок, пахнущий рыбой. Я от этого запаха зверею.
   Адель и сама чувствовала, что готова озвереть от запаха вяленой рыбы, которым теперь пахла. Пожаловаться, что она перепачкалась, она не могла, потому что до сих пор у неё не было возможности отчиститься от болотной грязи. Настя терпела, но морщилась.
   Марио попытался потренироваться и на Иване, но молодой человек остановил итальянца.
   - Я должен незаметно подобраться к ведьме, а этот запах оповестит о моём присутствии за сто шагов. Ты достаточно натренировался на девушках? Тогда пошли и будь внимателен. Настя, Адель, когда Марио накинет ведьме на голову мешок, вы сразу же бросайтесь к нему и помогайте её держать, пока я не свяжу её. Кузина верёвка как раз пригодится для наших целей.
   Пленники осторожно, один за другим, вышли из сарая и двинулись вслед за Иваном. Перед знакомой поляной, где хозяйничала ведьма, они остановились. Молодой человек расставил своих спутников по местам. Они приблизились как можно ближе к полянке и спрятались за кустами, поджидая удобный случай.
   Он представился скоро. Ведьме зачем-то понадобилось пойти именно в их сторону. Едва она поравнялась с кустами, как перед ней возник Иван. Женщина вздрогнула и, полузакрыв глаза и вытянув к нему руку, что-то зашептала, но молодой человек выставил перед собой свой нательный крест. Ведьма отшатнулась, и Марио, уже начавший было опускать на неё мешок, промахнулся. Мешок лишь скользнул по её плечу. Опомнившаяся ведьма раскинула руки, чтобы обвести ими круг, но вдруг вскрикнула, пошатнулась и стала падать назад, прямо на рога подскочившего к ней Кузи. Марио поспешил к ней вместе со своим мешком и вместе с Аделью и Настей надел его на голову ведьмы. Она забилась в руках своих пленников, и Адель, испытавшая на собственном опыте, что значит ощутить пропахший вяленой рыбой мешок на своей голове, поняла, что ведьма будет отбиваться изо всех сил.
   - А ну уймись! - закричал козёл. - Если пошевелишься, долбану ещё раз!
   Женщина затихла и позволила натянуть на себя мешок и связать.
   - Привяжем её к столбу, - решил Иван. - Когда соберётся нечисть, которую она ждёт, они не сразу спохватятся, что видят у столба не жертву, а жрицу.
   Так и сделали.
   - Теперь бежим! - велел Иван.
   - Сейчас, - заторопился Марио, забегая в их сарайчик.
   - Нельзя же оставлять им христианскую пищу, - объяснил он, догнав спутников. - Когда минует опасность, нам захочется закусить.
   Похоже, он уверился в спасении. Адели тоже казалось, что с помощью духа Настиной матери они избегнут гибели. Иван уверенно вёл их по лесу. Они шли несколько часов, не останавливаясь, не чувствуя усталости. Их подгоняло опасение, что гости ведьмы бросятся им вдогонку или сама ведьма, освободившись, нашлёт на них колдовские чары.
   Постепенно лес делался всё суше. Упругий мох уступил место травам, а потом под ногами оказались полусгнившие сучья и ветки. Земля была всё ещё сырая, но влага уже не выступала на поверхности в виде луж или вязкой грязи. Путешественники с тревогой ждали наступления сумерек. Располагаться на ночлег здесь было бы неприятно. Они боялись, что отошли недостаточно далеко от логова ведьмы. Только полная темнота заставила их остановиться.
   - Надо быть бдительными, - предупредил Иван. - Прислушивайтесь. Если вам почудится что-нибудь подозрительное, сразу говорите.
   - Скажем, - охотно согласился Марио. - Но надеюсь, что еда не помешает нам прислушиваться. Признаюсь честно, что я не думал о ней пока готовился к участи жертвы, но сейчас ко мне подбирается аппетит.
   Было решено поесть. Адель от возбуждения не чувствовала голода, но, когда начала есть, обнаружила, что ест с жадностью. Только теперь она ощутила усталость и голод.
   - Мы спаслись, - объявила Настя. - Я чувствую, что мы спаслись. Будем соблюдать осторожность, но тяжесть уже не давит мне на сердце. Гляди, Иван, вот твой волос. Не бойся, я не нашлю на тебя порчу. Гляди: я рву его.
   Она разорвала русый волосок на несколько частей и дунула на них. Иван ошарашено глядел на неё.
   - Зачем он тебе понадобился? - удивился он. - Я почувствовал, что ты дёрнула меня за волосы, но не понял, почему. Думал, что случайно.
   - Дух моей матери общался с тобой через этот волос, - объяснила Настя. - Это он заставил тебя выставить крест перед лицом ведьмы, а потом вёл тебя от её жилища. Всё, что ты делал, тебе подсказывала моя мать.
   - У тебя был волос Ивана, - вмешался Кузя. - А моего волоса у тетя не было. Кто же тогда подсказал мне, как действовать? Нет, я ничего не знаю лучше, чем поддать человека рогами сзади.
   Марио захохотал, и все вдруг почувствовали, как их отпустило напряжение.
  
  

Глава 15

Из гостей в гости

   Цыганка оказалась права, и ночью их никто не потревожил. Дежурили они по очереди, старательно прислушиваясь и сознавая всю ответственность их бодрствования, но ничего тревожного не произошло. Утром они поели и продолжили путь. Они шли весь день, переночевали и вновь пошли всё по тому же лесу с полусгнившими сучьями на земле. Радость от сознания, что они избежали смерти на ведьмином обряде, постепенно уступила место сомнениям. Уж очень однообразен был лес. Всем уже стало казаться, что они кружат по одному и тому же месту.
   - Иван, ты твёрдо знаешь, куда нас ведёшь? - напрямик спросил Марио.
   Молодой человек, шедший впереди, оглянулся.
   - Нет. Прежде меня словно кто-то вёл, а теперь я иду наугад. Мне кажется, что надо идти туда, но не уверен.
   - Разве дух твоей матери не подсказывает нам дорогу? - спросила Адель у Насти.
   Сознание, что в этих страшных местах у них есть невидимый помощник, поддерживало девушку.
   - Нет, - покачала головой цыганка. - Я уже не чувствую с ней связи. Теперь нам надо полагаться только на себя. Веди нас, Иван, веди, бриллиантовый.
   Ивану не оставалось ничего другого, как продолжать путь на свой страх и риск. Как-то так выходило, что он оказывался начальником их маленького отряда. Даже козёл, недавно к ним присоединившийся, смотрел на него, как на хозяина, и ловил каждое его слово.
   К вечеру они вышли к какой-то ветхой избушке. Крыша осела, брёвна почернели, вся она словно вросла в землю.
   - Осторожнее, вдруг здесь живёт ещё какая-нибудь ведьма, - предположил Марио.
   - Не похоже, что здесь кто-то живёт, - возразил Иван. - Изба почти развалилась.
   - Нехорошее место, - прошептала цыганка. - Здесь места вообще нехорошие, а тут что-то тёмное. Уйдём скорее.
   Иван медлил.
   - Может, заглянем? - предложил Марио. - У нас еды нет, а здесь, может быть, чем-нибудь разживёмся. А места здесь вообще плохие.
   - Нет, пойдём дальше. Не будем привлекать к себе внимание здешних обитателей, - вмешался молчавший всё время Кузя. - Сдаётся мне, что кроме ведьм мы никого в этих краях не увидим. Не хочется вновь оказаться козлом на заклание.
   - Пошли прочь отсюда, - решил Иван и хотел миновать избушку.
   Когда он поравнялся с углом дома, тёмная щелястая дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась сгорбленная старушка.
   - Никак ко мне гости пожаловали? - прошамкала она. - Давно ко мне не заходили люди.
   Лицо у неё было всё покрыто морщинками, но морщинки эти делали его приветливым и добрым.
   - Одна живёшь, бабушка? - спросил Иван.
   - Одна, милый, совсем одна. Уж и не помню, когда сюда забралась. Тогда здесь ещё люди были, а теперь никого не осталось. Лес тёмный кругом. Заходите, гости дорогие, угощу чем смогу. Отдохнёте, переночуете, а завтра поутру и путь свой продолжите.
   Старушка была приветлива со всеми, лишь на цыганку она бросила косой неприязненный взгляд.
   Адель уловила этот взгляд, но осуждать хозяйку не могла. Она и сама в своей прошлой жизни относилась к цыганам с подозрением, да, наверное, когда вернётся в свой мир, тоже будет их сторониться. Бродяги, промышляющие воровством. Это Настя оказалась честным и надёжным человеком. А где гарантия, что её сородичи окажутся такими же? Наверное, старушке неприятно и тревожно впускать в свою бедную избу представителя нации, прославившейся вороватостью. Самой Адели тревогу внушала не Настя, а Марио. Как бы их весёлый друг не решил, что кое-какие вещи хозяйке не нужны. В уверения итальянца, что он уже исправился, девушке не очень-то верилось.
   Старушка проводила своих гостей через тёмные сени в неожиданно большую, чистую и красиво украшенную горницу. Печь была изразцовой, посреди комнаты стоял большой, чисто выскобленный стол с узорчатыми салфетками на нём. У стен стояли комод, два больших сундука и ещё один огромный сундук с плоской крышкой, который, по-видимому, служил лежанкой. Всё это было покрыто вышитыми тканями. Белые занавески на окнах тоже были вышиты искусной рукой.
   - Как здесь красиво! - воскликнула Адель.
   - Так ведь живу я здесь, - откликнулась хозяйка. - Я, хоть и старая, а люблю порядок. Сама шью, сама вышиваю, сама пряду. Иной раз и не хочешь ради себя да Мурлыки хлопотать, а не могу я без дела сидеть, так руки и тянутся к работе. Сейчас угощу вас и кликну своего кота. Ты, козлик, его не забодай, он у меня тихий и спокойный.
   Она принялась вытаскивать из печи одни горшки и ставить в печь другие.
   - Ешьте, пейте, гости дорогие, уважьте старуху. Я и блинков вам сейчас напеку, и сметанки свежей принесу.
   Путешественники и опомниться не успели, как перед ними оказались большие тарелки со всяческой снедью. Это было словно сказочное чудо. Старуха подавала на стол то одно блюдо, то другое, убирала ненужное и вновь приносила чудесно приготовленные лакомства. Было такое ощущение, что их специально ждали здесь и заранее готовились к их приходу.
   - А как же ты, бабушка? - спросил Иван. - Присядь с нами, поешь.
   - Не хочу, милый. Мне до того приятно, что гости ко мне пожаловали, что и сказать не могу. Всё бы, кажется, для вас выложила, да уж и выкладывать, вроде, больше нечего. Не побрезгуйте угощением.
   И она продолжала суетиться у печки.
   - А ты, чёрненький, поешь кашки, - обратилась она к козлу, ставя перед ним чан. - Гнать тебя на улицу на ночь глядя не стану, вдруг на тебя нападут волки, но спать ты будешь в сенях, а в комнаты я тебя не пущу.
   Она подошла к двери и выглянула наружу.
   - Мурлыка! Мурлыка! Иди, выпей молочка! Поешь сметанки!
   - Мечта нашего Базиля, - сказал Иван.
   На зов хозяйки в горницу вошёл кот с прекрасной рыжей шерстью. Он настороженно оглядел гостей и принялся истово лакать молоко. Напившись, он потёрся о ноги старушки и получил миску с мелкой рыбой, которую он и начал с урчанием поедать.
   - Мурлыка... Котик... Хороший котик... - приговаривала старушка, с умилением глядя на своего питомца. - Но у него странности: едва наступают сумерки, как он уходит из дома. Уж как я ни пыталась его удержать, а он кричит и требует выпустить его на улицу. Приходится выпускать. И что ему не сидится дома?
   Кот с удовольствием поел и обошёл вокруг гостей, внимательно их оглядывая. Особое внимание он уделил Кузе. Он сел напротив козла, не сводя с него любопытных глаз. Кузя потянулся к нему мордой, а Мурлыка отступил, вытянулся и потянулся к нему розовым носиком. Понюхавшись, они отступили на шаг, ещё раз оглядели друг друга, вновь соприкоснулись носами и только тогда заговорили.
   - Ты кто? - спросил Мурлыка.
   - Козёл. Бывший козёл на заклание.
   - Это как же?
   Кузя рассказал свою историю, и Мурлыка призадумался.
   - Тогда я советую тебе не спать эту ночь, - таинственно проговорил рыжий кот. - Не спи и жди меня. Так и быть, я вам помогу. Бабушка поместит всех твоих друзей-людей в одной комнате. Эту комнату постоянно используют для приёма гостей. Так вот, ты просись выпустить тебя во двор. Просись у девушки, она, по-моему, самая отзывчивая на просьбы. Все типично городские девушки отзывчивы на просьбы животных их пожалеть. Скажи, что тебе очень жарко в доме и ты хочешь провести ночь во дворе. Когда настанет ночь, я научу тебя, что делать.
   - Сделаю, как ты советуешь, - подумав, согласился Кузя. - Но что всё это означает?
   - Сейчас сказать не могу. Ночью всё узнаешь.
   Козёл аккуратно прилёг у стены, потом встал и лёг на самом проходе. Старушка, снующая по горнице, уже несколько раз споткнулась о его будто бы случайно выставленные ноги.
   - Кузьма, а не мог бы ты лечь поудобнее, - не выдержал Иван.
   - Я и лёг поудобнее, - объяснил Кузя.
   - Поудобнее для проходящих мимо, - пояснил Иван.
   - Не могу, уж очень жарко, - пожаловался козёл. - Это у вас шерсть растёт только на голове, и то без подпушка, а у меня очень даже густая и тёплая шерсть. Я здесь уже задыхаюсь. Можно мне переночевать на улице?
   - И в сенях не жарко, - сказала хозяйка.
   - Жарко. Вот закутайся в шубу, тогда поймёшь, - упрямо твердил Кузя. - Адель, позволь мне провести ночь во дворе.
   Девушке было жаль козла, который тяжело дышал и даже высунул язык от жары.
   - Я боюсь, что на тебя нападут волки, - нерешительно сказала Адель.
   - Какие здесь могут быть волки? - возразил Кузя. - Что им здесь есть? Мы столько времени шли по этому лесу, а не встретили ни зайца, ни лани.
   Этот довод убедил девушку. Действительно, они не встретили ни одного животного, ни одной птицы. Лес словно вымер. Она нерешительно посмотрела на Ивана.
   - Ладно, переночуй во дворе. - разрешил Иван. - Но не балуй. Бабушка, разреши Кузе побыть на улице. Ручаюсь, что он не зайдёт на огород, если он здесь есть.
   Старушке явно не хотелось пускать козла на улицу, но Марио уже любезно открыл дверь, и Кузя незамедлительно вышел из избушки.
   Путешественникам вскоре захотелось спать, и старушка вновь засуетились, готовя им постели. Она поместила их в просторной чистенькой комнате с широкими лавками по стенам, и гости, у которых глаза слипались от усталости и сытной еды, буквально повалились на указанные им места. Настю вообще пришлось довести до лавки, настолько её оставили силы. Она и за столом сидела, словно неживая.
   - Спите, спите, гости дорогие, - приговаривала старушка, и все морщинки у неё прямо-таки лучились добротой.
   Убедившись, что все крепко спят, хозяйка тихо вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь и заложив её на засов. С лицом у неё стала происходить странная перемена. Многочисленные морщинки сдвинулись со своих мест и стали складываться в злобную гримасу, губы изогнулись, глаза приобрели холодной колючее выражение.
   - Спите, гости дорогие, - повторила она, но теперь никто бы не узнал её грубый голос. - Вы поели, а теперь и мне надо приготовить себе обед.
   Она захихикала самым гадким образом и заковыляла в дальний конец избы, где у неё находилась кухня, своим видом резко отличавшаяся от чистых нарядных комнат. Это было закопчённое помещение с низким потолком, завешенное и заставленное сальными котлами, грязными лавками, большими неопрятными связками сухих трав, шкурами и костями мелких и крупных животных, которых не принято есть. Большая чёрная от грязи печь производила странное впечатление.
   - Хорошо-то как! - проговорила старуха, с удовольствием оглядывая своё хозяйство.
   Она уселась на грязный табурет и принялась копаться в посуде.
   Козёл, выйдя из дома, прошёлся по двору и только после этого обнаружил кота. Мурлыка сидел на столбике и думал.
   - Что ты хотел мне рассказать? - спросил Кузя, встав перед столбиком и задрав голову, чтобы лучше видеть собеседника.
   Кот спрыгнул на землю и отвёл козла подальше от избы.
   - Я всегда ухожу из дома перед сумерками, - начал он свой рассказ. - И это вовсе не потому, что я завзятый гуляка. Мне было бы приятнее проводить ночи в уютном доме, а не под открытым небом. Всё дело в моей хозяйке: днём она другая, чем ночью. Вы видели её доброй и ласковой, а вечером она станет злобной и грубой. У неё даже лицо меняется. Я боюсь её ночную, а днём люблю, поэтому к ночи я ухожу из дома, а утром возвращаюсь обратно.
   - А что грозит моим друзьям? - спросил Кузя, начиная тревожиться.
   - Смерть, потому что зовут мою хозяйку Баба-Яга. Ночью она убьёт людей, а потом и тебя. Обычно я не вмешиваюсь в дела моей хозяйки, но тебя мне жаль, поэтому я помогу вам всем уйти отсюда, но при условии, что вы не причините ей вреда.
   - Договорились. Скажи, что мне надо делать.
   - Сначала дождёмся темноты.
   Кузю клонило ко сну. Он мужественно боролся с дремотой, но она победила, и козёл крепко заснул.
   - Вставай! Проснись! - начал будить его Мурлыка, когда солнце зашло.
   Кузя спал, как убитый.
   Кот принялся тормошить его, царапать, бить лапами, но лишь с очень большим трудом заставил его поднять отяжелевшую голову с земли.
   - Просыпайся, иначе твои друзья погибнут, - внушал Мурлыка.
   Когда это соображение утвердилось в помрачившемся мозгу козла, он встал на подгибающиеся ноги и сделал несколько шагов, прогоняя сон.
   - Что я должен делать? - спросил он.
   - Ходи здесь и не останавливайся, а то опять заснёшь, - предупредил кот и вспрыгнул на окно, закрытое ставней.
   Он уцепился в выступ когтями и приник к щели. Потом он спрыгнул вниз.
   - Она ушла, - сообщил кот. - Иди сюда, Кузя. Ты должен поддеть рогами ставень и отодрать его.
   Козёл несколько раз примерялся просунуть рога в щель ставни, примерился и поднажал. Гнилое дело затрещало, и одна доска оторвалась от рамы.
   - Ещё раз, - скомандовал кот. - И ещё раз. Поднажми.
   Кузя отодрал ещё несколько досок.
   - Теперь поддень здесь.
   Кузя поднапрягся, и одна створка окна распахнулась.
   - Теперь жди здесь и не попадайся на глаза моей хозяйке, если она выйдет из дома. Ты должен в это время спать, недаром же тебя кормили кашей.
   Кот прыгнул и исчез за окном. Он приземлился на пол, огляделся и принялся будить Ивана. Это было нелегко, но Мурлыка не отступал до тех пор, пока молодой человек не проснулся.
   - Что случилось? - не понял он, чувствуя, как кот бьёт его по лицу мягкими подушечками лап.
   - Просыпайся, если хочешь остаться живым, - объяснил кот.
   - Мурлыка? Как тебя понять?
   - Так и понимай, что вас всех усыпили, чтобы ночью запечь и подать к столу. Моя хозяйка - Баба-Яга, а она любит готовить.
   У Ивана всё ещё был туман в голове, и он медленно осознавал услышанное.
   - Поблагодари вашего козла Кузю. Я только по дружбе к нему взялся вам помочь. Сам понимаешь, что моя бабушка не должна знать, что это именно я лишил её обеда. Ты окончательно проснулся?
   Молодой человек сделал несколько энергичных движений и встряхнулся.
   - Кажется, окончательно.
   - Я обычно не мешаю ей заниматься своими делами ночью, а попросту ухожу. Днём она добрая и ласковая, а ночью творит зло. Не люблю её такую, вот и ухожу из дома по ночам, а утром возвращаюсь. Вам надо не дать себя погубить ночью. Она только ночью может это сделать. Если останетесь живы, то утром спокойно уйдёте. Ждите петушиного крика. Приприте чем-нибудь дверь, закройте окно и обороняйтесь. Только прошу вас об одном: не причините вреда моей хозяйке. Я пойду и уведу подальше Кузю, а ты буди остальных.
   Мурлыка взлетел на подоконник и спрыгнул вниз. Иван услышал, что он что-то говорил козлу, а потом копытца протопали под окном и стихли вдали. Молодой человек принялся будить своих спутников. Это оказалось трудным делом, но он заставил всё-таки их встать. Узнав о предупреждении рыжего любимца старушки, все забеспокоились.
   - Это безобразие, - взорвался Марио. - Только что нас хотели принести в жертву не поймёшь кому, а теперь в нас распознали пищу. И постоянно нас усыпляют. Самое возмутительное, что усыпляют.
   - Раз усыпляют, значит, боятся, что мы окажем сопротивление, а раз боятся, то, значит, мы способны это сделать, - рассудительно ответил Иван, осмотрев дверь и прикидывая, что лучше к ней придвинуть. - Помоги мне, Марио.
   Вдвоём они принялись устанавливать лавки таким образом, чтобы они не дали двери открыться.
   Адель устала бояться. Она чувствовала полное отупение, а Настя, не подвергавшаяся так часто нападениям злых сил и неинтересная для колдуньи Маргариты, с ужасом и тоской озиралась по сторонам. Если бы была возможность бежать, она бы бежала прочь из этих мест, не думая об усталости и своих спутниках. Сколько она жила на свете, а никогда не испытывала ничего подобного. Только познакомившись с этими странными людьми, непонятно зачем и куда идущими, она столкнулась с настоящей опасностью. Даже дух матери явился ей, чтобы спасти от ведьмы. Нет, едва возникнет возможность расстаться с этими опасными людьми, она тут же уйдёт.
   - Теперь окно, - деловито распорядился Иван. - Не так-то просто его укрепить, но попробуем.
   Марио мало чем мог помочь умелому спутнику, но стоял рядом, выполняя мелкие поручения.
   - А теперь вооружимся, - велел Иван.
   Они с Марио перевернули всю комнату, но ничего, что могло послужить оружием, не нашли.
   - Выпусти меня из комнаты, - попросил Марио. - Я принесу что-нибудь подходящее для обороны, а заодно проверю, где наша бабушка. Не бойся, я ловкий и могу ходить бесшумно. Мне приходилось обчищать дома в присутствии хозяев. Они занимались своими делами, а я шарил в комнатах, где они только что были и откуда перешли в другую комнату. Не волнуйтесь за меня, друзья. Возьму, что надо, взгляну и сейчас же вернусь.
   Иван колебался, но Марио уже отодвинул одну из скамей, и молодой человек отодвинул другую. Итальянец выскользнул за дверь, а Иван стоял наготове, чтобы, впустив Марио, сейчас же установить скамьи.
   Марио отсутствовал недолго, но его спутникам показалось, что прошла вечность, прежде чем их товарищ, пританцовывая, протиснулся в щель.
   - Всё в порядке, - ободряюще проговорил он. - Вот оружие.
   Он передал друзьям два ухвата и кочергу, посмотрел на них и захохотал.
   - Марио, что случилось? - с любопытством спросила Адель.
   Судя по поведению итальянца, сейчас опасности не было.
   - Что-то больно ты весел, - подозрительно сказал Иван. - Не темни.
   Цыганка с надеждой прислушивалась к разговору. Ей опостылел этот лес и все приключения, которые с ней случились.
   - Сейчас скажу... Я пошёл... Ха-ха-ха!
   И Марио так и закатился в припадке смеха. Немного успокоившись, он рассказал:
   - Я пошёл осторожно, каждую секунду ожидая, что появится старуха. В горнице её не было. Там-то я и прихватил это оружие. Повернул я назад, но вдруг мне стало очень обидно. Вроде, я пошёл на опасное дело, а ничего опасного не произошло. Ну, я и отправился обследовать дом. Это только снаружи избёнка кажется маленькой и ветхой, а внутри красота и чистота. Я обнаружил комнату, где наша бабушка ночует. Так это не спальня, а собор. Молоденькой кокетке такая красота и не снилась. Я бегло её осмотрел... м-м-м... старушки не нашёл и пошёл дальше.
   Адель, услышав замешательство в голосе итальянца, поняла, что он профессионально осмотрел комнату. Она задумалась, надо ли говорить о своих сомнениях вслух, посмотрела на Ивана и поняла, что и он заподозрил то же, но решил не затрагивать эту тему. И правда, защищать интересы Бабы-Яги было бы странно. Если бы не кот Мурлыка, проникшийся дружбой к козлу Кузе, они бы погибли.
   - Я дошёл до какой-то двери, приоткрыл её, вошёл в маленький закуток с ещё одной дверью, чуть приоткрытой, а там...
   - Что там оказалось? - не выдержала девушка.
   - А там оказалась комната, вся прокопченная и грязная, заваленная покрытыми сажей котлами и прочими вещами, а среди них перед чёрной печью возились старуха со злобным лицом. Помните, какое приятное лицо было у нашей бабушки? Так я готов поклясться, что страшная старуха и наша добрая хозяйка - один и тот же человек. Уж не знаю, что она с собой сделала, но это была она. Притом она всё время бормотала, но слова её мне не понравились, потому что речь шла об обеде для неё. Кого она первого наметила зажарить, я не стал выяснять, а поспешил вернуться, но сперва запер обе двери на задвижки. Не знаю, сумеет ли она выбраться через окно, а через дверь она точно не пройдёт.
   - Мурлыка сказал, что нам надо продержаться до утра, - напомнила Адель. - Утром она не будет нам страшна.
   - Значит, она только ночью владеет какой-то колдовской силой, - решил Иван. - Посмотрим, что будет дальше. Спасибо, Марио, ты здорово всё сделал.
   Итальянец засмеялся, очень довольный тем, что принёс пользу своим друзьям. До встречи с Иваном и Аделью он заботился лишь о себе, а сейчас ему хотелось не только спастись самому, но и помочь друзьям.
   - Ты думаешь, бриллиантовый, что она не сумеет выбраться? - с надеждой спросила цыганка. - Может, нам попробовать бежать?
   - Нет, - сразу сказал Иван. - Бабушка может выбраться через окно, если ставни открываются изнутри, а тогда она нас нагонит в лесу. Легче держать оборону здесь. И не забудьте, что к нами козлик. Кот увёл его в какое-то безопасное место, но мы не знаем куда и не сможем забрать его с собой, а без нас ему несдобровать.
   Настя пожала плечами. Меньше всего она думала сейчас о Кузе. Однако первая часть доводов Ивана её убедила.
   Путешественники сели прямо на пол и стали ждать. На всякий случай Иван сел сбоку от окна, чтобы самого его не было видно, а он увидел, если кто-нибудь захочет открыть ставни. Сначала было тихо, потом послышался всё усиливающийся стук. Очевидно, это старуха пыталась вышибить дверь и освободиться. Потом шум прекратился, некоторое время стояла тишина, а затем стук послышался снова, но уже другого рода. Наверное, старуха выламывала ставни.
   - Крепкие сама для себя запоры поставила, - откомментировал Иван, настороженно прислушиваясь.
   Стуки не возобновлялись, и это удивляло и тревожило людей. Потом все вздрогнули, когда где-то что-то словно взорвалось.
   - Что там происходит? - задал Марио вопрос, на который, конечно же, никто не мог ответить.
   Иван приник глазом к щели между ставнями и присвистнул.
   - Что там? - встревожились все.
   - Не знаю, что. Видел лишь, как что-то пролетело по воздуху и опустилось вон за теми кустами.
   Он вновь приник к щели.
   - Внимание, вот и наша хозяйка собственной персоной.
   Он отскочил от окна и схватил ухват. Ставни задрожали, словно кто-то их тряс.
   - Отойди, бабушка, а то у меня для тебя угощение не из приятных, - предупредил молодой человек. - Как бы мне тебя не зашибить ненароком.
   Старуха даже зарычала от злости, но трясти ставни перестала и скрылась.
   - Пошла выламывать двери, - пояснил Иван.
   Марио со вторым ухватом встал у двери.
   - Осторожнее, бабушка, а то у меня ухват в руках, - закричал он, когда Баба-Яга стала ломиться в дверь. - Как бы я по рассеянности не посадил тебя в печь вместо горшка.
   Старуха продолжала ломиться в дверь. Скамьи, не дающие двери раскрыться, опасно вздрагивали, и Иван велел Адели и Насте их придерживать.
   Девушку удивляло, что ни Ивана, ни Марио, похоже, не испугали попытки Бабы-Яги пробраться к гостям. Их спокойствие поневоле передавалось и ей, заставляя думать, что их укрепления достаточно прочны.
   Старуха прекратила ломиться в дверь и куда-то ушла. К окну она не подходила, и это тревожило Ивана. Он не верил в то, что она прекратит попытки до них добраться. И правда, послышался скрежет, и доски пола у стены стали раздвигаться.
   - Извини, бабушка, но ты сама вынуждаешь меня делать тебе больно, - сказал Иван и с размаху сунул ухват в образовавшуюся щель.
   Внизу истошно завопила старуха. Сначала она просто кричала от боли, потом стала ругаться и попыталась схватить ухват и тянуть его на себя. Тут на помощь Ивану пришёл Марио и стал тыкать вниз кочергой. Баба-Яга прекратила атаковывать их снизу и затихла.
   - Что теперь? - спросила Адель.
   Она стояла посреди комнаты, глядя то на дверь, то на окно, то себе под ноги.
   - Поживём - увидим, - пошутил Иван.
   - Она там, - предупредила цыганка, указывая на потолок.
   Наверху заскребли. Раздался скрежет отдираемых досок. Иван и Марио схватили ухваты и принялись тыкать ими в образовавшиеся просветы, но без ущерба для старухи. Ей легко было уклоняться от беспорядочно просовывающихся перед ней ухватов и продолжать отдирать доски. Наверху уже зияла большая дыра. Все стояли наготове, не зная, что предпримет Баба-Яга. Наступила тишина и тянулась томительно долго, действуя людям на нервы.
   - Осторожнее, не прибейте меня, - послышался сверху знакомый голос, и их взорам предстал кот Мурлыка собственной персоной. - Сейчас я спущусь к вам.
   Он примерился прыгнуть, и люди расступились, давая ему место. Рыжий кот устремился вниз, коснулся земли и превратился в злобную старуху, в бешенстве вращающую глазами. Она прыгнула на растерявшуюся Адель, но Иван её опередил и ухватом отбросил от девушки. Старуха вся затряслась в неистовой злобе и стала превращаться в какого-то зверя, не то волка, не то медведя. Иван и Марио приготовились драться ухватами, и даже Адель, заражённая воинственным пылом, схватила кочергу. Настя, подобрала какие-то мелкие предметы и приготовилась швырять ими в Бабу-Ягу.
   Неизвестно, что произошло бы дальше, но вдруг где-то пропел петух. Адель вздрогнула от неожиданности. Этот звук словно возвращал её из мира сказки в мир жизни. Что с ней? Где она? Неужели она и её друзья сражаются со старухой, превратившейся в свирепого зверя? Да и где этот зверь? Перед ними была их хозяйка и улыбалась ласковой улыбкой.
   - Вы уже проснулись, гости дорогие? - проворковала она. - Хорошо ли почивали? Почему вы стоите здесь с ухватами и кочергой? Что вы собираетесь делать? Или вы от кого-то обороняетесь?
   Адель глазам не верила. Неужели это та самая Баба-Яга? Прав был Мурлыка, предупредивший, что им надо продержаться только до утра.
   - Да, здесь был зверь, - нерешительно подтвердил Иван. - Видишь, потолок разобран?
   Старушка заохала, всплеснув руками.
   - Так, выходит, вы и не спали вовсе? - спросила она.
   - Сначала заснули, но быстро выспались и встали.
   Хозяйка непонимающе поглядела на него, а затем предложила пойти в горницу и позавтракать.
   - Спасибо, бабушка, но нам некогда, - за всех отказался Иван. - Нам надо спешить. Ты уж извини, но мы пойдём. Спасибо тебе за гостеприимство, за хлеб за соль.
   - Так я вам с собой заверну, - радушно предложила старушка. - Как устанете да присядете отдохнуть, так и поедите.
   - Спасибо, бабушка, - поблагодарил Иван.
   Адель боялась, что старуха, уже раз подмешавшая им в угощение сонного зелья, проделает это ещё раз и нападёт на них, спящих, но промолчала, полагая, что Иван умнее её и знает, что делает.
   Пока хозяйка собирала еду в объёмистый узел, Марио осенила блестящая мысль.
   - Ты нас извини, бабушка, за то, что пользуюсь твоей добротой, но не найдётся ли у тебя лишней одежды? Пускай не для нас, а хотя бы для нашей Адели, а то она не привыкла ходить в лохмотьях.
   Старушка окинула девушку взглядом, на мгновение ставшим цепким и колючим.
   - Ты не бойся, я тебе заплачу. Вот, видишь, монету?
   Адель была поражена поступком итальянца. Подумать только, мало того, что он помнил о её нуждах, не украл ничего, когда ночью осматривал комнаты, так он ещё собирался честно купить для неё платье.
   - Хорошо, продам юбку и кофту, - согласилась старуха. - Но уж не обессудьте, какие есть.
   Она принесла неновые вещи, но Адель была рада уже тому, что они были без дыр. Цвет у них был старушечий, да ведь и принадлежали они не молоденькой девушке.
   - Слишком мало за эту монету, - вмешалась цыганка. - Нечестный торг ведёшь.
   - Ишь какая бойкая выискалась, - шикнула на неё хозяйка, обнаруживая деловую хватку. - Сможешь больше дать за эту монету, так дай.
   - И дам, - проговорила Настя. - Юбку цветную дам, кофту шёлковую, две шали дам, да ещё сапожки в придачу.
   - Сапожек у меня нет, да если бы и были, они бы у неё с ног свалились, - ответила старушка. - Зато могу вам предложить шапки.
   - Картузы, что ли? - не понял Иван.
   - На что им твои шапки? - дерзко спросила Настя.
   - А это не простые шапки, а волшебные. Шапки-невидимки. Наденешь такую шапку, и никто тебя не увидит. Смотрите, сейчас покажу.
   Она ушла и вернулась с десятком шапок, похожих на колпачки. Она надела один из них себе на голову и исчезла из глаз присутствующих.
   - Бабушка, где ты? - обеспокоено спросил Иван, всё ещё боявшийся нападения, несмотря на заверение кота Мурлыки в том, что его хозяйка днём добрая.
   - Здесь, - ответил голос старушки, но её самой видно не было.
   - А можно мне попробовать? - заинтересовался Марио.
   Старушка вновь появилась перед гостями, держа снятую шапку в руке.
   - Попробуй и убедись, что вещь стоит своих денег.
   Итальянец надел шапку и исчез. Его голос раздавался то в одном углу, то в другом, он даже толкнул Ивана для пущей наглядности, но самого его видно не было.
   - Берём! - обрадовался он, снимая шапку и вновь становясь видимым.
   - Берёте, и хорошо, - одобрила старушка, отнимая у него шапку. - Вот вам четыре шапки.
   - Пять, - вмешался Иван. - С нами ещё Кузя. Вдруг возникнет какая опасность, так мы и ему на голову наденем шапку-невидимку.
   - Не много ли? - засомневалась старушка. - Шапки-то волшебные.
   - Но и монета немаленькая, - заспорила Настя.
   - Ладно уж, - уступила хозяйка. - Дам вам пять шапок. Одна, две, три, четыре, пять. Вот они. Не смотрите, что они неказисты на вид. Зато польза от них большая. Примерьте-ка.
   Шапки работали прекрасно. Иван надевал то свою шапку, то ту, что купил для козла, исчезая и появляясь вновь.
   - Ну, бабушка, спасибо. Теперь нам никто не страшен.
   - Дайте-ка, я заверну их в платок, а то растеряете дорогой, - добродушно проворчала старушка, отбирая шапки и заворачивая их в белый льняной платок. - А вот и ваш козёл. Ишь, чёрненький, какой весёлый и довольный. И мой Мурлыка с ним.
   Все повернулись к двери, куда уже входили друзья.
   - Мы уходим. Кузя, - предупредил Иван.
   - Я готов, - ответил козёл, мотнув своей бородой.
   Мурлыка стал блаженно тереться о ноги хозяйки.
   - Соскучился, миленький? - растрогалась старушка. - Подожди немного, я тебе дам молочка и кое-что вкусненькое.
   Мурлыка вспрыгнул на стул возле стола, накрытого чистой вышитой скатертью, уселся поудобнее, обвился хвостом и принялся терпеливо ждать, сонно моргая. На путешественников он не обращал ровно никакого внимания, будто не он будил ночью Ивана и предупреждал об опасности.
   Гости распрощались с Бабой-Ягой и ушли, унося с собой узелок с едой и свёрточек с шапками-невидимками. Цыганка несла свой узел из шали со своими пожитками.
   - Вот это бабка! - восхищённо проговорил Марио. - Я уж думал тогда, ночью, что нам конец пришёл, но вдруг Баба-Яга обернулась ласковой старушкой.
   - И такой ласковой и доброй, что ночная злобная старуха сразу же показалась сном, - подхватила Адель. - Даже страха не осталось.
   - Обаятельная старушка, - серьёзно согласился Иван.
   - Удивительно, что она продала нам чудесные шапки, - высказала своё мнение Настя.
   - Да, утром она сама доброта, - сказала Адель.
   - Но как бы ни была она добра, - заметил Иван, - а её подарок в виде еды мы уложим прямо в узелке вот в эту ямку и завалим сушняком, потому что встретиться с ней ночной в сонном виде я не хочу и вам не советую. И сделаем мы это прямо сейчас, пока мы не проголодались настолько, что готовы будем рисковать собственной жизнью, лишь бы наесться.
   - Справедливо говоришь, яхонтовый, - одобрила его предложение Настя. - Нельзя пользоваться дарами Бабы-Яги, ничего хорошего она не подарит.
   - А шапки? - спросил Марио.
   - Ты их купил за свою монету, - напомнила Адель, высоко оценившая поступок итальянца.
   - Свою или не свою, это ещё как посмотреть, - таинственно проговорил Марио, помялся немного и решительно заговорил. - Хорошо, расскажу всё, как есть. Ночью, когда я искал оружие для защиты от нашей бабушки, я, конечно, добротой к ней не пылал и, само собой, желал ей отнюдь не счастья и здоровья. Ухваты и кочергу я прихватил сразу же, но захотелось мне проверить, не найду ли я чего-нибудь ещё. Ничего особенного я не углядел, но на дне одного из ящиков комода в уютной спаленке старушки я обнаружил ту самую монету, которой и расплатился за вещи для Адели и шапки. Я прикинул, что монета эта старушке, вроде бы, в этих лесах ни к чему, ну, и прикарманил её.
   - Это нехорошо, Марио, - осудила его девушка.
   - Я тоже пришёл к этому выводу, поэтому и решил вернуть монету хозяйке. А как это сделать? Не признаваться же, что я её украл, а теперь раскаиваюсь. Вот я и предложил продать за неё вещи для тебя, Адель. Я ведь помню, как ты страдала из-за своего внешнего вида, а ведь в то время твоя одежда выглядела почти новой по сравнению с тем, во что она превратилась после перехода через леса и болота. Я бы, как последний глупец, отдал монеты только за юбку и кофту, но, спасибо Насте, что она заставила бабушку расщедриться на шапки. Видно, этих шапок у неё пруд пруди, раз она так легко с ними расстаётся. А монету, выходит, я ей всё же вернул.
   Он засмеялся и похлопал себя по карману. И тут же лицо его выразило недоумение. Он сунул руку в карман и вытащил монету.
   - Но я же сам, своими руками отдал её старухе! - воскликнул он. - Это какие-то чудеса.
   - Наверное, бабушка потихоньку сунула её тебе в карман, - предположила Адель. - Ведь днём она добрая.
   Иван покачал головой.
   - Странно это всё, - решил он. - Монету отдали, а она вновь у Марио. Что бабушка подсунула ему монету, я не верю.
   - Я придумала, - заговорила цыганка. - Если я права, то ты очень удачно украл волшебную вещь. Купи у меня мою шаль.
   - А зачем мне она? - удивился Марио.
   - Раз тебе не нужна, так отдашь мне обратно. Покупай, бриллиантовый, не раздумывай, я дело говорю.
   Марио почувствовал, что у него голова идёт кругом от слов и, главное, убеждающих интонаций цыганки. Он протянул ей монету и взамен получил шаль. Повертев её в руках, он пожал плечами. Только что проявленная им глупость, заставившая его купить за большую монету ненужную шаль, была сродни сумасшествию.
   Настя опустила монету в кармашек юбки.
   - А теперь посмотри, нет ли монеты у тебя в кармане, - велела она.
   - Как она может быть у меня в кармане, если ты положила её в свой карман, - удивился Марио.
   - Не спорь, изумрудный, я знаю, что говорю.
   Марио сунул руку в карман и с изумлением вытащил монету.
   - Неразменный рубль! - догадался Иван. - Я слышал про такие деньги, но в наших краях всё больше про неразменные пятаки говорили, потому что жизнь у нас копеечная, рубль никаким трудом не заработаешь. Он у нас за великое богатство считался.
   - Вот это удача! - обрадовался Марио. - Держи свою шаль, Настя. Теперь я тебе десять самых дорогих шалей куплю.
   - Подожди, Марио, не торопись. - остудил его пыл Иван. - Эта монета принесёт тебе богатство, но человека, с которым ты будешь ею расплачиваться, разорит. А возможно, это будет честнейший и достойнейший человек. Можно ли пользоваться неразменным рублём так необдуманно? Это то же самое, что воровство.
   Марио тяжело вздохнул.
   - Убедил, Иван, - согласился он. - Буду расплачиваться этой монетой только с жуликами и негодяями. Но ты, Настя, всё равно получишь десять роскошных шалей. Я найду торговца-негодяя, который обирает своих покупателей, и куплю эти шали у него, а расплачусь этой вот чудесной монетой. И это не будет воровством, а попросту наказанием за бесчестность и жадность.
   Марио был неисправим, и ни Адель, ни Иван не стали с ним спорить. Когда настанет время, они присмотрят за ним, а сейчас вести с ним нравоучительные беседы было бесполезно.
   Путешественники бодро шли по лесу. За разговорами они даже не заметили, что их ведёт за собой козёл, а сейчас удивились.
   - Кузьма, ты знаешь дорогу? - спросил Иван.
   - Мне Мурлыка показал, куда идти, чтобы нас не догнала Баба-Яга, - объяснил Кузя. - Он не знает, что в этих краях, но знает, что старуха туда не ходит и даже на ступе не залетает. А вон там жилище ведьмы, от которой мы ушли, там живут разбойники, с которыми Баба-Яга водит дружбу, а там - непроходимые болота, где обитает кикимора. Остаётся один путь - вон туда.
   Путешественники шли вперёд, стараясь отойти как можно дальше от избушки Бабы-Яги. Есть было уже нечего, и с этим тоже приходилось считаться. Поздно вечером, совершенно измученные, они остановились на ночевку, выбрав, как всегда, местечко, где ели склонили свои ветви низко над землёй. Эти природные шалаши служили прекрасным убежищем.
   - А может, в еду не было примешано никакого зелья? - усомнился Марио.
   - Теперь уже поздно об этом думать, - резонно возразил Иван. - Напьёмся свежей воды вон из того ручейка и ляжем спать. Не знаю, как долго тянутся эти леса, но, в любом случае, надо поскорее отсюда выбираться. Завтра разбужу вас рано.
   Он распределил дежурства, и все расположились на ночлег. Ночь прошла спокойно, и утром, позавтракав водой из ручья, путешественники вышли в путь.
   Лес менялся мало. По-прежнему лиственные и хвойные деревья росли вперемежку. Лишь иногда встречались участки ельника, сосняка или березняка. Хорошо было лишь то, что совершенно исчезли заболоченные места, и лес стал заметно суше.
   - Мне кажется, что мы уходим от болот. - предположил Иван.
   - Знать бы ещё, куда мы идём, - вставил Марио.
   - Увидим.
   - Если идти всё время прямо, то куда-нибудь выйдешь, - философски сказал козёл.
   - Ты уверен, что мы идём прямо? - спросила цыганка.
   - Не уверен. Я говорю, ЕСЛИ идти всё время прямо.
   - По крайней мере, мы удаляемся от болот, значит, не плутаем по одному и тому же месту. Я думаю, что полезно будет сделать какой-нибудь сосуд для воды, а то как бы мы не вступили в места, где трудно найти ручей.
   Адель в который уже раз пожалела о фляге Пахома Капитоныча. Но умелый Иван быстро сплёл берестяное ведёрко вроде тех, которые они использовали при переходе через пески и бросили дорогой, набил мокрым мхом, чтобы кора разбухла, и путники пошли дальше.
   Адель, не евшая уже больше суток, устала довольно быстро, но молчала, понимая, что её друзья тоже борются с утомлением. Уж сколько раз она оказывалась без пищи, но чувство голода каждый раз казалось новым и более неприятным. Однако все, одинаково страдая, молчали про еду, словно по уговору. Они не смели отвлекаться пением или интересной беседой, потому что их могли отыскать ведьма, Баба-Яга или кто-то другой, не менее опасный. Большей частью они шли молча, переговариваясь лишь по необходимости.
   Вечером, совершенно измученные, они уже еле плелись по лесу, когда Кузя вдруг издал короткое блеяние и попятился. Марио, шедший следом, не успел остановиться, налетел на козла и очутился на земле.
   - Ты чего? - воскликнул он, ошеломлённый падением.
   - Здесь кто-то есть, - сообщил Кузя.
   - Плохие места! Ох, плохие места! - заохала Настя. - Чувствую недоброе.
   У Адели холодок пробежал по спине. В этих местах подлесок был очень густой, и за молоденькими деревцами было легко спрятаться. Сейчас на них мог выпрыгнуть какой-нибудь зверь. А вдруг за кустами стоит ведьма или Баба-Яга и ждёт своего часа?
   И правда, в кустах слева кто-то зашевелился и выступил на открытое место. Это было существо ростом со взрослого мужчину, имеющее обличье среднее между человеком, обезьяной и каким-то зверем. Оно заросло сероватым мехом, на плечах был накинут плащ из какой-то грубой шерсти, а вокруг бёдер было обёрнуто рваное тряпьё. Ноги были босые, с огромными ступнями и шестью длинными пальцами, по-видимому, очень ловкими. На руках было по пять корявых пальцев с ногтями, похожими на большие изогнутые когти. Особенно ужасно казалось лицо, наполовину заросшее тёмной шерстью. Глаза прятались под косматыми бровями, и выражение их не внушало доверия.
   Кажется, существо тоже не ожидало встречи, потому что стояло неподвижно, разглядывая людей с нескрываемым удивлением.
   - Что вы здесь делаете? - спросил незнакомец грубоватым голосом.
   - Нам надо выйти из этого леса, - объяснил Иван. - А кто ты?
   - Местный леший. Хозяин этих мест. Но мне некогда с вами разговаривать.
   Было походе, что леший не чувствовал к ним злости, и люди осмелели.
   - Может, ты подскажешь нам, как отсюда поскорее выбраться.
   - Не может, - возразил леший. - Не бывало ещё такого, чтобы леший помогал людям. Не хочется возиться, а то я бы поводил вас по лесу и завёл в болота. Но очень уж это тягомотно. Да и спешу я. Вот уж скоро полгода, как собираемся мы, четыре давних приятеля, каждую пятницу играть в карты. Мне надо поторапливаться, чтобы не опоздать. Так что идите вы своей дорогой, а я - своей. По-хорошему, по-лешенски, желаю вам получше заблудиться. Пропусти-ка, странничек.
   Почему-то лешему помешал именно Марио, стоявший довольно далеко от него. Он подхватил итальянца под мышки и переставил на два шага в сторону. Марио и охнуть не успел, как леший ткнул его в грудь, похлопал по плечу и удалился быстрым шагом, так что только ветки затрещали. Издали послышался гогот, похожий на уханье особо большого филина.
   - Чудеса, да и только! - протянул Иван, когда пришёл в себя. - Леший. Какой-то ленивый леший.
   - Интересно, чем я ему приглянулся? - не понял Марио. - Я был от него далеко, а он... Тяжёлая у него рука. Наше счастье, что ему было некогда. Не хотел бы я померяться с ним силами.
   Итальянец долго ещё пожимал плечами, а Адель чувствовала, что у неё начинают дрожать ноги. Наверное, она сама не понимала, насколько сильно испугалась. Рядом что-то тихо бормотала цыганка, закрыв шалью лицо.
   - Хорошо, что всё хорошо кончилось, - сказал Иван. - А сейчас, друзья, отойдём от этого места подальше. Кто знает, вдруг леший решит вернуться и заняться нами.
   - Проиграется, и захочет выместить на нас злость, - подсказал Кузя. - У нас в деревне был картёжник. Когда он выигрывал, он домой не приходил, потому что праздновал выигрыш, а когда проигрывал, то шёл прямо домой и принимался колотить домашних, чтобы успокоиться.
   Путешественники возобновили путь и шли по темноты. Иван выбрал место, где протекал маленький ручеёк, и наполнил своё берестяное ведёрко. Все напились вкусной воды и улеглись спать. Ночью их никто не тревожил, и утро они встретили отдохнувшие и бодрые. Голод, терзавший их накануне, утих, и они были вполне удовлетворены завтраком, состоявшим только из воды. Иван вылил из ведёрка вчерашнюю воду и наполнил его свежей. После этого они выступили в путь и шли довольно долго, когда вдруг Марио издал болезненный рёв.
   Все испугались и окружили итальянца, а тот стонал, хлопал себя по лбу, закрывал лицо руками и всячески выражал своё горе.
   - Что с тобой?
   - Ответь, Марио!
   - Успокойся и объясни, что стряслось, бриллиантовый.
   - Тебя блохи закусали?
   Но Марио не отвечал и продолжал горестно выть. Наконец, он немного успокоился и простонал:
   - Горе мне!
   - Почему? - спросила Адель.
   - Меня, ловкого вора, провели, как последнего простофилю.
   - Кто провёл?
   - Наш ленивый леший. И сделал-то он это как виртуозно! И что бы мне догадаться, почему он хлопал меня, как старинного приятеля!
   - Да что случилось?
   - Он украл у меня неразменный рубль! У меня, у вора! Никому об этом не говорите, а не то засмеют и честь моя будет растоптана, а репутация навеки погублена. Нет, каков мошенник! Жулик косолапый!
   Адель не знала, сочувствовать ли ей итальянцу или смеяться под происшествием. Одно было хорошо: теперь Марио не будет обманывать людей, покупая вещь на монету, которая сразу же вновь оказывается у него в кармане.
   - А не наша ли бабушка обнаружила пропажу и послала лешего вернуть монету? - предположил Иван. - Рассказывали мне, что Баба-Яга дружит с лешими.
   - Хорошо, что леший оказался ленивым, - порадовалась Адель.
   - Хорошо, что он спешил, - поправила её Настя. - Предупреждали меня, что это нехороший лес, но я и представить себе не могла, что встречу столько нечисти.
   - Надо уходить, - напомнил Кузя. - Лес всё не кончается.
   - Не представляю, куда нам идти, - признался Иван.
   - А я знаю, - откликнулся чей-то весёлый голос.
   - Кто ты? - спросил Иван.
   - Где ты? - спросил Марио.
   В ответ послышался стук. Адель присмотрелась и обнаружила небольшую птицу с красной макушкой. Она читала про таких в книгах и видела на картинках. Однажды она почти увидела её в загородном парке, куда ходила гулять с Франком. Франк ей указывал, куда смотреть, но она слышала лишь стук, а потом стук прекратился, и её жених сказал ей, что дятел улетел.
   - Я слышал ваш разговор, - призналась птица. - Если хотите, я выведу вас из леса, но это далеко.
   - Выведи! Выведи, пожалуйста! - закричали путешественники, которым только что казалось, что они обречены до самой смерти плутать по этому лесу.
   - Тогда пойдёмте, - пригласил дятел. - Я буду перелетать с дерева на дерево и стучать, а вы идите на стук.
   Птица вспорхнула и исчезла в ветвях, и вскоре до путников донёсся стук, на звук которого они сразу же поспешили. Такой проводник с непривычки утомлял людей, но потом они привыкли и уже без напряжения шли на стук, тем более что дятел приноравливался к их скорости. Так они шли весь день, сделав только два коротких привала, зато на ночлег расположились рано, потому что дятел захотел есть и спать.
   - Вы тоже поскорее ложитесь, потому что завтра я разбужу вас очень рано, - предупредил дятел.
   Ночь прошла спокойно, и утром путешественники продолжили путь. Дятел добросовестно постукивал по деревьям, пока вдруг не издал резкий крик.
   - Что-то случилось? - прошептал Иван, останавливая свой отряд. - Стойте здесь, а я схожу на разведку.
   Но Ивану не удалось сделать и шагу, как прилетел взволнованный дятел.
   - Бегите быстрее! - торопил он. - Там впереди огромный трёхголовый змей.
   Но было уже поздно, потому что между редкими в этой части леса деревьями показалось чудовище, какое не увидишь даже в кошмарах. Это был змей с длинным толстым телом. Ближе к началу располагались кожаные крылья, а начало было не просто головой, а тремя шеями, увенчанными змеиными головами с узкими раздвоенными языками. Адели казалось, что её меньше бы испугали звериные клыки, чем эти втягивающиеся и вновь высовывающиеся из широких пастей языки. Чудовище было в два человеческих роста и наделено непомерной силой, а они были безоружными.
   Дятел истерично крикнул что-то, чего никто не разобрал и улетел, а трёхглавый змей остановился перед путешественниками, внимательно их разглядывая.
   - Что ты там прячешься? - прошипела одна из голов, качнувшись в сторону козла, старавшегося встать за кустик. - Всё равно мы начнём с тебя.
   - Первым на обед пойдёт девушка, - возразила другая голова. - Ты же знаешь, что у меня болит горло и мне нужна нежная пища.
   - Нет! Козёл! - сварливо сказала первая голова и ущипнула соседку за шею. - Я люблю козлятину.
   - Не ссорьтесь, - вмешалась третья голова. - Давайте лучше съедим вон того мужчину или парня. Как тебя зовут, парень?
   - Иван, - нехотя представился молодой человек.
   - Дурак? - съехидничал змей.
   Адель и сама не поняла, что на неё нашло, но возмущение в ней пересилило страх.
   - Почему ты его оскорбляешь? - гневно спросила она. - Кто ты такой?
   - Змей, - представилась голова и зафыркала от смеха при виде наполовину разгневанной, наполовину запуганной девушки. - Змей Горыныч. А твой приятель - Иван-дурак, русский бедняк, в голове негусто, а в животе пусто.
   Молодой человек пожал плечами и заслонил собой девушку. Цыганка присела на землю, стараясь стать как можно незаметнее.
   - Четыре человека и козёл, - сказала вторая голова. - Может, устроить пир и съесть тебе - козла, мне - девушку, а тебе - Ивана?
   - Опять переедим, и живот будет болеть, - мудро ответила третья голова. - Давайте лучше есть понемногу, но часто.
   - Ты не смеешь никого тронуть! - крикнул Иван.
   Рассудительная голова долго рассматривала смельчака.
   - Иван, а ты ешь? - поинтересовалась она.
   - Случается, - помолчав, признался молодой человек.
   - Вот и у нас это случается, так что ты нас поймёшь. С тебя и начнём.
   - Бегите в лес, - приказал Иван.
   Он отскочил от нацелившейся на него головы на гибкой шее и схватил сухую дубинку. Змей обидно захохотал и пополз на него. Молодой человек побежал в ту часть леса, где деревья были гуще и где не было его спутников. Он рассчитывал увести змея подальше, а потом драться с ним, сколько хватит сил, пока не погибнет. Он понимал, что, имея оружием лишь эту дубинку, ему не одолеть врага, но сдаваться без боя не хотел.
   Иван бежал через лес, огибая деревья, а змей ловко полз за ним. Почему-то он не спешил, и выбившийся из сил молодой человек понял, почему: лес кончился, и перед ним выросла глубокая и широкая колея, похожая на пропасть.
   - Вот ты и попался, - хором сказали все три головы змея и засмеялись свистящим смехом. - А знаешь, что это за колея? Когда-то один крестьянин Никита предложил моему дальнему родственнику поделить мир. Запряг он змея в плуг и начал пахать. Землю пропахал, до моря дошёл и захотел море пахать. Мой-то родственник сдуру согласился. Никита его туда загнал да и утопил бедолагу. Вот с тех самых пор эта колея здесь и пролегла. Но родич не зазря погиб. Я теперь всю дичь подгоняю к колее и здесь её спокойно заглатываю. Не трепыхайся, Иван, уйти тебе всё равно некуда, а в неподвижном виде тебе легче будет пройти по горлу в желудок. В час добрый.
   Мудрая голова ринулась вниз, пока остальные головы делились восторженными впечатлениями от её речи, и получила весьма чувствительный удар дубинкой по носу.
   - Ах, ты так? - рассердился змей. - Я с тобой по-хорошему, а ты драться?
   Иван почувствовал, как его что-то сильно ударило в бок, он пролетел с десяток шагов и тяжело упал на траву. Над ним нависли три змеиных головы, и одна из них стала наклоняться, чтобы схватить его и заглотать. Иван лежал, оглушённый ударом о землю и не был в силах даже откатиться в сторону. Голова была уже совсем близко, когда вдруг вскинулась вверх. Змей повернулся в другую сторону, бросив свою жертву, а Иван кое-как отполз на несколько шагов.
   - Я тебя предупреждал, чтобы не появлялся в этих местах? - донёсся до Ивана басовитый мужской голос. - Теперь пеняй на себя.
   - Не было между нами такого уговора! - заносчиво возразил змей Горыныч. - Это ты брату моему говорил, а не мне. Брат-то всегда был трусоват, потому и подался в дальние края, а мне ты не указ. Я тебя одним глотком проглочу.
   Иван с трудом сел и увидел, что перед змеем стоит невысокий широкоплечий человек в рубашке навыпуск, залатанных штанах и лаптях. Лицо у него было доброе, но волевое и сейчас дышало решимостью наказать змея.
   - Отойди подальше, странник, - обратился человек к Ивану, - а то как бы мы ненароком тебя не задавили. И вы отойдите, добрые люди. Не вздумайте мне помогать. Своей помощью вы мне только помешаете.
   Иван с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошёл к Марио, Адели и Кузе, прибежавшим на выручку.
   Незнакомец расставил руки и приготовился к бою. У него не было никакого оружия, и Адель не представляла, как он сможет драться со змеем. Она боялась, что сейчас на её глазах змей пообедает смельчаком, пришедшим им на помощь, а они, как испуганные овцы, будут смотреть на это убийство.
   - Хорошо, что я его быстро нашёл, - проговорил знакомый голос сверху. - Сейчас змею не поздоровится.
   - Кто же это? Кого ты привёл? - спрашивали путешественники.
   - Это Никита Кожемяка, единственный человек в этих местах, который может победить змея, - ответил дятел.
   Меж тем змей и человек кружили по лугу между лесом и колеёй, не предпринимая попыток нападения, но и не сводя глаз один с другого. Змей первым сделал внезапный рывок вниз одной из голов, но ошибся, потому что не договорился с остальными головами, и Никита сжал одной рукой горло змею, а другой - его гибкую шею. Чудовище взвыло от боли и принялось биться в руках богатыря, даже не пытаясь схватить его другими головами. Наверное, от боли змей потерял способность думать, а может, в руки Никиты попалась как раз самая разумная голова, чьих команд привыкли слушаться остальные головы, но он вырывался, шипя и воя от боли и страха. Ему удалось вывернуться из рук богатыря, и он отполз подальше, расправил крылья и взлетел, торопясь убраться подальше из этих гиблых мест. Одна из голов его бессильно болталась в воздухе.
   - Вот и всё, - деловито сказал Никита Кожемяка. - Теперь он нам не страшен. А кто вы, добрые люди, чуть не попавшие на обед змею Горынычу? Ваше счастье, что я был неподалёку и дятел меня быстро разыскал и направил к вам на помощь.
   Путешественники представились и кратко поведали о себе.
   - Но с нами идёт ещё цыганка Настя, - забеспокоился Иван. - Где она? Как бы она не попала в беду.
   - Я слетаю, взгляну, что там делается, - вызвался дятел, очень гордый своей ролью в спасении путешественников.
   - Да, много всякой нечисти набилось на нашу землю, - вздохнул Никита, выслушав рассказ новых знакомых.
   - А этот змей оскорбил Ивана, - напоминала Адель.
   - Забудь об этом, - добродушно сказал молодой человек. - Мы, русские, для этой нечисти всегда и дураки, и деревенщины, и нищие. А что им ещё остаётся делать, как ругать нас, если ничем другим ответить нам они не могут? И не оскорбил он меня вовсе, потому что это их всегдашняя манера разговора.
   - Да, поналезла на нашу землю всякая нечисть, - повторил Никита, - живёт нашими трудами, творит зло да нас же ещё и поносит. Ну да это до поры...
   В спокойном, ясном и твёрдом лице богатыря Адель прочла нечто такое, что заставило её поверить, что до "поры", о которой он говорил, ждать недолго, и горе будет обидчикам. И глаза Ивана приняли это особое выражение. Она знала, что, будь здесь Пахом Капитоныч и Авдей, их лица отразили бы то же чувство, какое было на лицах Никиты и Ивана.
   Марио поёжился, а козёл ласково потёрся мордой о сильную руку богатыря.
   - Хороший ты козёл, как я погляжу, - сказал Никита совсем другим, добрым голосом и погладил чёрную шерсть. - Как же тебя зовут?
   - Кузя. Я был козлом на заклание, а теперь я стал просто козлом.
   Богатырь засмеялся и ещё раз погладил чёрную шёлковую шерсть.
   - Как долго нет дятла, - сказал Иван. - Наверное, что-то случилось с Настей.
   - Не случилось! Не случилось! - откликнулась птица, вылетая из-за деревьев. - Я её нашёл в лесу без чувств и, по её просьбе, вывел из леса. Она благодарит вас за помощь и желает удачи. Если я вам больше не нужен, я тоже полечу. Пока я вёл вас по лесу, я почти не ел, а вокруг полно вкусных личинок.
   - Теперь я доведу их до жилья, - сказал Никита Кожемяка. - Лети себе с Богом.
   - До свидания! Спасибо! - закричали Иван, Адель, Марио и Кузя.
   Дятел упорхнул, торопясь к своим вкусным личинкам.
   - Так ты вздумал сам сразиться со змеем с помощью палки? - спросил Никита. - Да, хорошо, что я подоспел вовремя, не то змей бы тебя уже переваривал.
   - Ты невероятно силён, - с восхищением сказал Иван. - Наверное, сильнее тебя человека нет.
   - И рад бы с тобой согласиться, но не могу идти поперёк правды. Меня единственного в этих краях боится змей, это верно, но есть богатыри гораздо сильнее меня. Об Илье Муромце слыхали? А о Добрыне Никитиче? Алёша-попович тоже посильнее меня будет. Микула Селянинович, наверное, одной рукой меня одолеет. Нет, богатырей у нас много, так что славлюсь я только здесь, в этих местах, а отойди я чуть дальше, так никто моей силе не удивится, потому что там своих героев в избытке. Но вы, я вижу, совсем устали и по вашим голодным глазам вижу, что не прочь пообедать. Так последуем же примеру нашего знакомого и поедим.
   - Личинок? - спросил Марио.
   Никита от души расхохотался и хлопнул его по плечу.
   - Не бойся, там, за тем лесочком у меня припасена хорошая христианская еда. Ты не православный?
   - Нет, католик.
   - Не знаю такого, но полагаю, что и католик не откажется от нашей русской картошки с салом.
   У Адели чуть слюнки не потекли от этих слов. Она помнила вкусную картошку, которой угощал прекрасный принц, а о картошке мельника, колдуна и ворчуна, она вспоминала не раз в голодные дни. С салом это будет и вовсе бесподобно. Девушка поймала себя на том, что предвкушает еду точно так же, как это делал Авдей.
   - Да, картошка с салом - великая вещь, - мечтательно произнёс Иван.
   - Ещё бы острый соус, - шепнул Марио на ухо Адели.
   - И пиццу, - напомнила она.
   - Ладно уж пиццу, бог с ней. Я бы сейчас и от чёрствой корки не отказался.
   Никита привёл гостей к оставленной им у пня котомке и пригласил располагаться поудобнее, что все и сделали. Адель, наконец-то, почувствовала себя по-настоящему спокойной. Этот деревенский богатырь внушал уверенность в полной безопасности и источал искреннее и непринуждённое радушие. Он деловито разложил на пне чистый белый платок и принялся выкладывать на него варёный картофель, сало, репу, кувшин с медовым напитком, яйца, хлеб. У голодных путешественников головы закружились от вида этих лакомств.
   - А я травку пощиплю, - сказал Кузя. - Правда, бабушка мне дала поесть каши, и мне она понравилась...
   - Какая бабушка? - спросил Никита.
   - Ну... эта... наша бабушка. Баба-Яга то есть. Днём она бабушка, а ночью Баба-Яга. Так вот она мне дала каши поесть, и это было очень вкусно. Правда, от этого я заснул, но это в прошлом.
   Никита еле скрыл усмешку.
   - Думаю, что лучше тебе всё-таки поесть травки, - посоветовал он. - Ешь то, к чему ты привык.
   Было ясно, что ему очень понравился козёл, а козёл испытывает к нему доверительное чувство. Кузя расслабился, развеселился и время от времени подходил к богатырю, чтобы тот его погладил.
   - Вы собираетесь путешествовать вместе с козлом? - спросил Никита.
   - И рады бы, потому что Кузьма - хороший товарищ, но путь у нас трудный, - ответил Иван. - Лучше было бы ему прибиться к какому-нибудь дому, где ему будет хорошо.
   - Наверное, у меня ему будет неплохо, - высказал предположение Никита. - Моё прозвище Кожемяка, потому что я мял кожи и был обыкновенным деревенским мужиком. Повадился к нам змей ходить и очень обижал наших людей. Просто житья от него не стало. Осерчал я, бросил своё хозяйство и решил избавить наш край от такой напасти. Змей-то распознал, что силой со мной не справиться, и пошёл на мировую. Поделили мы между собой землю, пропахав вон ту борозду, а как начали делить море, змей и утонул. Вернулся я в деревню и принялся за своё ремесло, но появился дракон. Пришлось с ним биться. Потом восьминогое чудище пожаловало. Справился и с ним. Тут уж люди отрядили меня охранять нашу землю. Вот я и обхожу её, за порядком слежу. Но одному скучно. Если вам не жаль расстаться с Кузей, я бы его себе взял. Ходили бы вдвоём, и мне не скучно, и для дела полезно, ведь теперь у нас будет уже четыре глаза для наблюдения и четыре уха для того, чтобы быть начеку.
   - Слово за Кузьмой, - решил Иван и позвал козла.
   - Так что я из козла на заклание превращусь в сторожевого козла? - обрадовался он. - Я согласен. Это мне подходит. Я думал путешествовать вместе с вами, но делать обходы с Никитой ещё интереснее. Я рад, что он будет моим хозяином.
   Адель задумалась над рассказом богатыря. Хотелось бы ей поглядеть на него до того, как он избавил людей от бесчинств змея. Как он выглядел тогда? Неужели у него с самого начала был такой острый взгляд и такое волевое решительное лицо? Наверное, в нём преобладала доброта, которая и сейчас проглядывала в улыбке и ласковом взгляде. Вот уж правду говорят, что очень сильный человек обычно добрый.
   Путешественники хорошо отдохнули под защитой нового знакомого и собрались в путь.
   - Рад бы вас проводить, - сказал Никита, - но мне свой пост оставлять нельзя. Идите вон в ту сторону. Луга скоро кончатся, начнётся лес. Перейдите через него и идите по степи. По дороге вам должно встретиться несколько сёл. Первое село недалеко. Скажите там, что вы посланы мной, и вам соберут в путь всякой еды.
  
  

Глава 16

Железное кольцо

   Путешественники расстались с Никитой Кожемякой и Кузей и направились в ту сторону, где находилось село.
   - Удивительный человек, - восхищался Иван. - Ведь голыми руками чуть не задушил змея! А говорит просто, так что и не заподозришь в нём героя.
   - Да, если честно, я бы не удержался и каждому бы хвастал, что победил столько чудовищ, - признался Марио.
   - Я прошла часть пути со странствующим рыцарем, - рассказала Адель. - Он при мне убил жуткую бестию, покрытую чешуёй, но очень любил похвастаться своими подвигами. Правда, он и совершал их для того, чтобы посвящать даме сердца и громко об этом кричать.
   - А дамой сердца он выбрал тебя, Адель, - подхватил Марио. - Мы уже убедились, насколько это неудобно, когда нас погнали от себя жители той деревни, где побывал твой рыцарь.
   Иван развеселился, а Адель смущённо улыбнулась.
   - Да, это вышло не очень удачно, - согласилась она.
   Марио хлопнул себя по лбу.
   - Ох, и дураки же мы! - воскликнул он.
   - Возможно, - самокритично согласился Иван. - Но почему?
   - Мы же не воспользовались шапками-невидимками! Нам легко было бы скрыться от змея, если бы мы их надели.
   - Ох, правда! - воскликнула Адель. - И как мы о них забыли?
   - Не привыкли ещё, - объяснил Иван. - Ладно, в следующий раз не забудем. С ними-то нам будет теперь поспокойнее. Как увидим какую-нибудь пакость, так сразу шапки на голову.
   - А как же много нам встречается пакости! - пожаловалась Адель.
   Она сейчас же подумала о том, что пакость эта посылается именно ей, а не её друзьям. Без неё они, наверное, не попали бы ни к ведьме, ни к Бабе-Яге, не встретились бы со змеем Горынычем.
   - И почему злые силы так могущественны? - спросил Марио в такт её мыслям. - От них житья нет. Встречаются на каждом шагу.
   - Так только кажется, - рассудительно ответил Иван. - Просто добрые существа не доставляют вреда, потому мы их и не замечаем. Пользуемся их услугами как должным и не подсчитываем, сколько же таких услуг нам оказали. А причинит нам кто-то даже не зло, а неудобство, и мы помним об этом долго, и застилает нам этот поступок всё доброе, с чем мы встречаемся. Но подумай, что до сих пор мы живы, а значит, злые силы не так сильны, как добрые, которые нам помогают.
   - Верно, - согласился Марио, подумав. - Выходит, злые силы не столь могущественны, сколь навязчивы.
   - Вот это уже ближе к истине, - согласился Иван.
   Давно уже они не испытывали такого спокойствия. Они знали, что позади им ничего не грозит, а впереди их ждёт тёплая встреча в селе.
   - Адель, - проговорил Марио, - я, конечно, понимаю, что ради Никиты с нами хорошо обойдутся в селе, но ты всё-таки не говори, что ты дама сердца. На всякий случай, знаешь ли.
   - Хорошо, не буду, - засмеялась Адель.
   Путешественники прошли уже большой путь, когда жара заставила их подумать об отдыхе. Они расположились в тени высокого раскидистого куста и разложили перед собой еду, которую дал им с собой богатырь. Обед разморил их, и они решили немного поспать.
   Адель видела во сне маму, которая поила чаем Пахома Капитоныча, потом кто-то, девушка не поняла, кто, надел ей на шею коралловое ожерелье. Ей было колко, и непроизвольно она поднесла руку к шее, наткнулась на что-то живое, что выскользнуло из-под её ладони и больно клюнуло в палец. Адель вскрикнула и проснулась. Она увидела красивую чёрно-белую птицу, которая сердито застрекотала и улетела, унося в клюве какую-то нить.
   - Что случилось, Адель? - встревожено спросил Иван.
   - Меня клюнула какая-то птица, - объяснила девушка. - До крови.
   - Наверное, это та сорока, которая прыгала здесь в ветвях. Странно. Что ей от тебя понадобилось? Сороки любят воровать, болтать без умолку, но на людей не нападают.
   Адель поднесла руку к шее, и сердце у неё упало: на шее не было шнурка с кольцами.
   - Ах!
   Иван и проснувшийся Марио вскочили в тревоге.
   - Кольцо колдуна Жана! Она разорвала шнурок и стащила это кольцо и ещё одно. Что же мне теперь делать?
   Дальнейшее путешествие не имело смысла. Если она не найдёт кольца, то ни ей, ни Франку не удастся вернуться домой.
   - Погоди, успокойся, - попробовал её утешить Иван. - Посмотри, нет ли шнурка где-нибудь на земле.
   - Нет, я видела, что она несла его в клюве.
   - Тогда... - задумался Иван.
   - Тогда надо бежать за ней, - предложил Марио.
   - Знать бы куда. Но подождите, давайте подумаем без спешки. Она разорвала шнурок, значит, кольца соскользнули с него и упали. Надо осмотреть всю траву в той стороне, куда улетела сорока. Адель, осматривай лагерь, а мы будем ползти вон туда.
   Предположение Ивана было разумным, сорока могла унести шнурок, а кольца обронить. Попытаться их найти стоило, хоть это и напоминало поиски всем известной иголки в стоге сена.
   Адель исползала на коленях место стоянки, но ничего не нашла. Иван и Марио дружно ползли от лагеря, ощупывая и осматривая каждую травинку. Когда все собрались вместе, они были совершенно вымотаны. Решено было отдохнуть, а потом вновь приняться за поиски. Еды уже не осталось, потому что они не предвидели задержки и съели всё, без остатка. Пришлось ограничиться только водой. Но больше всего их удручала неуверенность в том, что железное кольцо соскочило со шнурка. Вполне могло оказаться, что сорока прихватила кольцо, а шнурок улетел вместе с ним. Первым эту мысль высказал Марио.
   - Это может быть, - согласился Иван.
   Адель тоскливо ждала, что решат её спутники. Пропажа кольца была только её проблемой, и они не были обязаны ползать по окрестностям неизвестно сколько времени, без еды и даже без особой надежды, что их труды увенчаются успехом. Одно дело - идти вместе, поскольку им было по дороге, но совсем другое - оставаться с ней здесь или с сомнительным успехом и голодными бегать по окрестностям в поисках сороки. Адель не станет осуждать Ивана и Марио, если они решат сейчас же уходить.
   - Я думаю, что надо продолжить поиски, - сказал Иван. - Сорока не может взять в клюв оба кольца, так что хоть одно из них мы должны найти.
   Марио не слишком понравилась затея Ивана продолжить поиски, но он не хотел бросать своих друзей в такой неприятный момент. Потом, когда ситуация разъяснится и они возобновят путь, он уйдёт, чтобы уже одному пробираться в густонаселённые места, желательно в город.
   Отдохнув, Иван и Марио пришли на то место, где остановили поиски, и вновь опустились на четвереньки. Адель расширила поиски вокруг лагеря и наползалась до того, что у неё стало рябить в глазах. Её спутники тоже вернулись с пустыми руками. Девушка заметила, что лицо Марио приняло смущённое выражение и он собирается что-то сказать, но его опередил Иван.
   - Сегодня не стоит продолжать поиски. Мы устали и не заметим кольца, даже если оно будет лежать на самом видном месте.
   Марио промолчал.
   Адели всю ночь снилась трава, которую она раздвигала. Эти видения навязчиво возникали перед ней, утомляя и мешая отдыху. А утром, когда она проснулась, она ощутила мучительный голод и подумала, что её спутники, наверное, ещё более голодны, ведь говорят, что мужчины сильнее страдают без еды, чем женщины, хоть она и не понимала, почему.
   Иван выглядел очень деловым.
   - Не будем терять время, - сказал он. - Выпьем воды и примемся за поиски.
   - И до каких пор будем искать? - поинтересовался Марио.
   - Пока не найдём, - твёрдо ответил Иван и уже мягче объяснил. - Без этого кольца Адель не сможет выручить из беды своего жениха. Нам непременно надо его найти, даже если придётся обшарить всё вокруг, до леса включительно.
   - Так мы умрём от голода, - высказал опасение Марио самым жалобным голосом.
   - Если к вечеру ничего не найдём, то мы пойдём в село за продуктами, а потом опять вернёмся сюда.
   Марио промолчал и вслед за Иваном пошёл осматривать траву. Адель ползала рядом с ними.
   До вечера они так ничего и не нашли.
   - Проверим ещё вот этот участок, а потом переночуем и утром пойдём в село, - решил Иван. - Не будем расстраиваться раньше времени. Потом вернёмся и вновь поищем.
   И они вновь уткнулись в землю.
   - Вы ищете жёлуди? - раздался рядом с ними повизгивающий голос. - Здесь ведь нет дубов. А может, сладкие корешки?
   Люди вскочили на ноги и обнаружили, что перед ними стоит толстая благодушная свинья и с любопытством смотрит на них маленькими добрыми глазками. Она покрутила носом-пятачком и уткнула его в землю, принюхиваясь.
   - Непохоже, что здесь есть для вас что-то съедобное. - возразила она. - Вы зря здесь роетесь. Попробуйте в другом месте.
   - Здравствуй, - сказал Иван. - Откуда ты взялась?
   - Я иду из села, которое вон в той стороне. Ищу своего Фильку. Это не поросёнок, а сущее наказание. У всех дети как дети: едят, играют. Почему же у меня такой уродился? Вечно он где-то бродит, устраивает какие-то проказы. Ко мне постоянно приходят с жалобами. Я уж и не знаю, как его унять. Остальные дети у меня тихие и спокойные, а за этим мне приходится бегать по всей округе. И пострадавших от моего сыночка жалко, и за Фильку тревожно, ведь он ещё маленький, его и обидеть могут. Совсем я замучалась. Вы его не встречали? Его очень легко узнать: розовый такой, шустрый и очень красивый. Нос у него пятачком, а хвостик загибается крючком. Самый очаровательный малыш из всех. Очень похож на своего двоюродного дядю Борьку.
   - Нет, не видели, - ответила Адель.
   - Может, и пробегал, да мы в землю смотрим, а не по сторонам, - объяснил итальянец.
   - Зачем же вы смотрите в землю? - удивилась свинья.
   - Мы потеряли два кольца, - сказал Иван. - Вот мы и осматриваем траву, чтобы их отыскать. Ты можешь нам помочь? Нам особенно важно отыскать простое железное кольцо.
   - Охотно помогу, - согласилась свинья.
   - А как тебя зовут? - спросил Иван.
   - Фрося.
   И добрая Фрося стала добросовестно обходить луг, принюхиваясь так, что почти везла пятачком по траве. Несмотря на свою толщину двигалась она на удивление проворно.
   - Здесь нет, - сообщила она, вырыла какой-то корешок и принялась громко чавкать.
   Адель при этих звуках ощутила, как голод стал её мучить с удвоенной силой. А Фрося прожевала ещё несколько корешков и возобновила поиски. Люди смотрели на неё с надеждой. Дойдя до лагеря, свинья издала восторженный визг.
   - Нашла! - закричала она.
   Иван, Адель, Марио со всех ног бросились к ней. Увидев кольцо, девушка не смогла сдержать разочарования.
   - Это кольцо гномов, - определила она. - Я не знаю, какая в нём сила, но мне нужно железное кольцо колдуна Жана.
   - Между прочим, здесь кто-то уже усердно искал, - напомнил Марио.
   - Я очень хорошо всё здесь осмотрела, - оправдывалась Адель. - Сама не понимаю, как оно здесь очутилось.
   Она была смущена и пристыжена.
   - Я полагаю, что и мы искали кольцо не лучше Адели, - пришёл ей на помощь Иван. - Здесь такое широкое поле для поисков, что нетрудно пропустить какой-нибудь участок. Надо было выработать какую-нибудь систему.
   Фрося продолжила поиски, двигаясь кругами, без всякой системы. Иногда она похрюкивала, а порой принималась громко и с наслаждением чавкать, возбуждая аппетит у голодных людей.
   - Фрося, что ты ешь? - не выдержал Марио.
   Свинья повернула к нему голову и торопливо проглотила жвачку.
   - Корешки, - ответила она.
   - Они вкусные?
   - Очень. Хочешь попробовать?
   Марио выкопал указанный Фросей корешок, очистил от земли и попытался кусочек откусить. Его спутники с надеждой следили за дегустацией. Изрядно промучившись, итальянец бросил корешок на землю, где его сейчас же подхватила Фрося.
   Добрая покладистая свинья терпеливо и деловито обследовала траву, а уставшие люди сели в тени куста и молча смотрели на неё. Час шёл за часом, а она без устали похрюкивала, обследуя луг. Адель уже отчаялась. Ей казалось, что невозможно отыскать оба кольца. Если бы вместо кольца гномов Фрося нашла кольцо колдуна Жана! О, тогда она бы не стала тратить время на отыскание второго кольца. Что ей в кольце, которым она не умела пользоваться?
   Наступила ночь, но кольцо так и не было найдено.
   - Переночуй здесь, - предложил Иван свинье. - А утром проводишь нас в село.
   Адель поняла, что её спутники устали искать пропавшее кольцо. Она не знала, как бы поступила на их месте сама. Наверное, тоже понимала бы безвозвратность потери.
   - Не бойся, Адель, мы попросим еду и вернёмся, - сказал Иван. - Найдём мы твоё кольцо.
   Марио промолчал.
   Ночь обещала быть спокойной и тихой, но уже ближе к рассвету Фрося забеспокоилась.
   - Просыпайтесь! Осторожнее! Что-то надвигается! - завизжала она.
   Все вскочили на ноги, не понимая, какая опасность им грозит. Потом на фоне светлеющего неба появились и стали приближаться три вертящихся чёрных столба, узких у основания и расширяющихся кверху.
   - Смерчи! - закричал Иван. - Ложитесь на землю, авось пройдут мимо!
   Три столба гуляли по лугу, кружась по нему, словно в танце. Иногда то один из них, то другой оказывались в опасной близости от людей и свиньи, лежащей между Иваном и Аделью.
   - Такого в наших краях не видывали, - сообщила Фрося. - У нас всегда тихо. Бывают грозы, но они быстро проходят.
   Она со страхом смотрела на разгулявшиеся смерчи.
   - Может, мы сможем от них убежать? - спросила она.
   - Лежи, где лежишь! - велел Иван. - Если увидишь, что смерч идёт прямо на тебя, тогда отходи в сторону. Важно не оказаться на его пути.
   Словно услышав его слова, один из крутящихся столбов приблизился на опасное расстояние от путешественников и заставил их отползти. Он втягивал в себя траву, землю, налетел на куст, в мгновение ока скрутил его, вырвал с корнем и поглотил. Все содрогнулись, представив, что стало бы с ними, попади они в такую воронку.
   Смерчи исчезли на рассвете. Они резко уменьшились в размере и рассыпались в пыль.
   - Словно после пахоты, - определил Марио, окидывая взглядом развороченную землю.
   У Адели словно всё перемешалось в голове. Она никак не могла придти в себя. Иван тоже был растерян.
   - Корешки теперь найти легко, а кольцо - трудно, - сказала Фрося, не потерявшая присутствия духа, несмотря на пережитый страх.
   Адель словно сначала окатили холодной водой, а потом опустили в кипяток.
   - Успокойся, Адель, - обратился к ней Иван, испугавшись бледности девушки. - Найдём мы твоё кольцо, даже не сомневайся. Это только на первый взгляд кажется, что всё пропало, а на самом деле всё обстоит как раз очень даже хорошо. Нам даже легче будет.
   Впрочем, он не объяснил, почему кольцо будет легче искать.
   - Пойдёмте в село, - пригласила их Фрося, жалостливо поглядывая на расстроенную Адель. - Вы отдохнёте у моего хозяина, а я приведу сюда свою семью и соседей, и мы всё здесь перероем. Вон сколько валяется вкусных корешков. Заодно мы пообедаем.
   Адель уже ни на что не надеялась и безвольно пошла вместе со своими друзьями. Ей стало безразлично, куда и зачем идти.
   Село оказалось в трёх часах ходьбы от места их лагеря. Дорогой Адель развеялась и успокоилась, чему немало способствовали уверения Ивана, что теперь надо лишь ждать, когда свиньи прочешут местность.
   Фрося привела спутников к крайней избе, из которой вышел здоровенный мужик.
   - Где ты была, Фрося? - обратился он к свинье.
   Потом он увидел путешественников и приветливо сказал:
   - Добро пожаловать в мой дом, добрые люди. Откуда путь держите?
   Когда он узнал, что их прислал сюда Никита, он очень обрадовался.
   - Вот хорошо-то! А я перенял у него ремесло кожемяки. Это и дом его, но он всё время в дозоре, поэтому я живу здесь. Зовут меня Дорофей Ерофеевич.
   - Ерофей Дорофеевич? - переспросил Иван.
   - Дорофей Ерофеевич, - терпеливо поправил хозяин.
   - Ну, я и говорю, Ерофей Дорофеевич...
   Адели стало весело. Марио фыркнул.
   - Дорофей Ерофеевич, - сказала девушка.
   - А я что говорю? Ерофей Дорофеевич.
   - Дорофей Ерофеевич, - сказал Марио.
   - Ерофей Дорофеевич, - вновь поправил хозяин и засмеялся. - Ну, совсем ты, Иван, меня запутал. Дорофей. Дорофей Ерофеевич. Ерофеем звали моего отца.
   - Я пошла, - сообщила Фрося.
   - Куда же ты? - удивился её хозяин.
   - На поле. Там у меня дело есть.
   Она торопливо удалилась, а мужик только руками всплеснул.
   - Такую таинственность на себя напустили, что и слов нет. Вчера с утра исчез Филька, потом - Фрося, всю ночь их не было, а теперь Фрося пришла и ушла, а Филька так и не появлялся. Хоть запирай их в хлеву, чтобы не шлялись где попало. Куда, скажите мне, она отправилась? Хорошая у меня свинья, умная и верная, а уж добрее её никого не видел. Мы с ней большие друзья. Зато сынок не в неё уродился. Такой ехидный поросёнок этот Филька, что все вздыхают с облегчением, когда он уходит странствовать по окрестностям.
   Дорофей Ерофеевич привёл гостей в избу и выставил на стол всё, что было у него съестного. Тут уж даже Адель не смогла скрыть волчий аппетит.
   - Ну, вижу, оголодали вы, - отметил хозяин. - Ешьте, ешьте, а я вам сейчас молока принесу. Бабка Фёкла как раз сейчас корову доит. Я всегда у неё молоко беру.
   Он вышел и вернулся с большим кувшином парного молока.
   После еды Дорофей Ерофеевич подробно выспросил о приключениях гостей. Когда рассказ дошёл до сороки-воровки и пропажи кольца колдуна Жана, хозяин попытался успокоить гостей.
   - Если уж Фрося взялась найти это кольцо, то она найдёт, если только сорока не унесла его с собой. Подождите отчаиваться, ждите и отдыхайте.
   Ничего другого путешественникам не оставалось, и все сидели в светлой чистой горнице и с удовольствием беседовали с хозяином. Адели показалось, что Дорофею Ерофеевичу безразлично, путают его имя и отчество или нет, но его забавляют попытки собеседников говорить правильно, а каждый, прежде чем обратиться к хозяину, делал паузу, соображая, что стоит впереди Ерофей или Дорофей. Похоже, озорная выходка Ивана, нарочно переставлявшего два схожих по звучанию имени, совсем всех запутала.
   - Ерофей Дорофеевич, - обратился к нему Марио. - Нет, Дорофей Ерофеевич.
   - Нет, Ерофей Дорофеевич, - поддержал его Иван.
   Хозяин только посмеивался.
   Адель отпустило напряжение. Слабая надежда на то, что кольцо найдётся, стало теплиться в ней.
   К ужину Дорофей Ерофеевич сварил вкусную кашу, принёс овощи, раздобыл у соседей пышный сдобный хлеб, напёк блинов и подал их со сметаной такой густой, что ложка стояла.
   - Ну и красота! - восхитился Иван.
   Марио даже пальцами прищёлкнул от радости, а девушка кроме удовольствия от предвкушения вкусного ужина чувствовала наслаждение от искренней радости хозяина принимать гостей.
   Когда все уселись за стол, в избу вошла пожилая женщина, степенно поздоровалась и напористо заговорила:
   - С жалобой я к тебе, Дорофей Ерофеевич. Только картошки накопала, поставила в вёдрах возле крыльца, как твой негодный Филька налетел, как угорелый, перевернул вёдра, разбросал по двору картошку, нахально хрюкнул и умчался.
   - Извини, Марья Степановна, - покаянно ответил хозяин. - Сам не знаю, как его урезонить.
   - А тут ещё свиньи все исчезли. Говорят, твоя Фрося их увела. Куда, спрашивается, увела? А ведь такая степенная и рассудительная была свинка. Это, небось, Филька её подучил. Она ему во всём потакает, вот и вырастила разбойника. Но я не за этим пришла. Я тут пирожков напекла твоим гостям. Говорят, Никитушка их прислал. Ешьте, дорогие.
   - Садись с нами, Марья Степановна, - пригласил Дорофей Ерофеевич.
   - Извините, некогда мне. Дела ждут.
   Пироги были с тремя начинками: с капустой, с зелёным луком и с черникой.
   - Никто так хорошо не печёт пироги, как тётка Марья, - пояснил хозяин.
   Потом пришла тётка Настасья и принесла пельмени с гречневой начинкой. Попутно она сообщила, что Филька бежал по улице и опрокинул Маруську, нёсшую коромысло с полными вёдрами. После этого появилась толстая Матрёна и принесла жареной рыбы.
   - Что натворил Филька? - осведомился Дорофей Ерофеевич.
   Матрёна только рукой махнула.
   Постепенно на столе появились крепенькие малосольные огурчики, маринованные рыжики, мочёные яблоки, сладкие наливки, кисель, топлёные сливки, отличная солянка, булочки всех видов и много других блюд. Похоже, каждая семья посылала для гостей какое-то кушанье. Дорофей Ерофеевич только посмеивался.
   Ужин походил на пир, а потом хозяин приготовил гостям постели. Давно уже Адель не ночевала в таких комфортных условиях: на мягкой постели, в отдельной, хоть и маленькой комнатке.
   Утром, когда завтрак уже подходил к концу, прибежал мальчишка и с порога закричал:
   - Дядя Дорофей! Что делается-то! Все свиньи со вчерашнего дня собрались на дальнем лугу и весь его перепахали! Вот чудеса-то!
   К обеду вновь появились новости. На этот раз прибежала соседская босоногая девчонка с растрёпанными косичками и прямо с порога закричала:
   - Ой, дяденька Дорофей, посмотри, что делается!
   - Да что случилось? - встревожился хозяин.
   - А ты выдь на улицу и погляди.
   Дорофей Ерофеевич вместе с обеспокоенными гостями выбежал за ворота. И что же они увидели? К селу со стороны луга плотным строем шли свиньи. Их было штук сорок. Уже при подходе к первым домам, животные стали разбредаться по своим хлевам. Шедшая впереди свинья с добрыми и весёлыми, вечно улыбающимися глазками подошла к Адели и выплюнула кольцо, которое несла во рту.
   - А знаете, кто его нашёл? - гордо спросила Фрося. - Мой Филька. Напрасно его все ругают. Когда надо, он делает дело лучше всех. Едва он узнал, что мы ищем кольцо, как сразу закричал про клад, зарытый в землю, всех раззадорил ещё больше, чем я, и прямо-таки зарылся носом в землю. И что же? Все искали старательно, а нашёл всё-таки он.
   Девушка не знала, как выразить свою благодарность. Её "спасибо" не могло передать и сотой доли её признательности.
   - Я же говорил, что твоё кольцо найдётся, - весело сказал Иван, втайне очень тревожившийся по этому поводу.
   - Вот не ожидал, что его можно будет найти после того, как там всё смешали смерчи, - признался Марио. - Ты, Адель, видно, везучая. А ещё что-нибудь нашли?
   Фрося благодушно захрюкала.
   - Конечно, нашли. Там прямо на земле были набросаны вкуснейшие корешки. Мы хорошо полакомились пока вели поиски.
   Марио, ожидавший услышать про монеты или ценные украшения, скорчил гримаску.
   - Это просто замечательно, - сказал он. - Я рад за тебя, Фрося.
   - А где же Филька? - встревожился Дорофей Ерофеевич.
   - Убежал. Отдал мне кольцо и убежал, а я не смогла его остановить, - призналась Фрося.
   Адель испытывала сейчас такое счастье, какого, казалось ей, она никогда не ощущала. Ей уже представлялось, что это добрый знак, и путешествие её закончится благополучно. Это сейчас она не может представить, что ждёт её на острове колдуньи Маргариты, а когда она туда попадёт, ей обязательно представится случай надеть это железное кольцо на палец Франка.
   Обед прошёл в самом весёлом настроении всех собравшихся. Дорофей Ерофеевич уговаривал гостей задержаться здесь дня на три и как следует отдохнуть, однако Иван отказался и назначил завтра утром отправляться в путь.
   - Зря, - сокрушался хозяин. - И вам полезно будет набраться сил, и мне с вами весело. Расскажите-ка ещё раз, как Никита чуть не задушил змея Горыныча голыми руками.
   Но Адель успела довести свой рассказ только до середины, как послышался стук в дверь и слабый старческий голос.
   - Пустите странницу в дом. Дайте хоть корочку хлеба. Совсем я измучилась, бедная.
   - Входи, странница, - пригласил Дорофей Ерофеевич.
   В комнату вошла нищенка маленького роста, вся какая-то съёженная, словно ей постоянно было холодно, одетая в лохмотья. Сколько ей было лет, никто бы не определил. Она могла быть и глубокой старухой, и женщиной средних лет.
   Хлебосольный хозяин сейчас же выставил на стол всякие кушанья, и нищенка тут же принялась с жадностью поедать угощение. Она так торопилась, что даже не могла говорить, так что и хозяин, и гости вынуждены были ждать, когда голодная странница насытится и расскажет о себе.
   - Вот спасибо вам, добрые люди, что накормили меня, бедную, голодную, - заговорила она, покончив с едой. - Уж думала, что не дойду до людей, настолько ослабла. Нелегко скитаться по свету.
   - Откуда же ты идёшь и как тебя зовут, странница? - спросил Иван, с сочувствием глядя на нищенку.
   Адель не знала, нравится ей эта женщина или нет. Она уже столько раз видела и добрых и злых старух, что не могла определить, что за человек перед ней.
   - Зовите меня Марфой. А иду я на юг. Думала, что осталась одна на свете, но недавно ко мне пришли вести, что есть у меня племянники, которые рады будут приютить меня у себя. К ним и иду. Их мать приходится мне родной сестрой, но мы так и не увиделись после того, как она вышла замуж и уехала из наших мест. Сейчас она уже старуха, а дети её не только заботятся о ней, но и меня готовы приютить.
   - Повезло, - заметил Марио.
   - Хорошие, значит, дети выросли, - решил Дорофей Ерофеевич. - Уважительные. Наверное, родители были достойные.
   - Достойные, батюшка, достойные.
   - Если бы тебе надо было на восток, ты могла бы пойти с нами, - с сожалением сказал Иван.
   - Хорошо бы было, очень славно, да вот беда: нужно мне на юг, - ответила Марфа. - Но вы обо мне не беспокойтесь, как-нибудь дойду.
   Адель представила, как хорошо будет нищенке, когда она доберётся до родных. После голодной скитальческой жизни она будет окружена заботами родственников и заживёт счастливо в семье. Девушке сразу стало казаться, что странница очень добра и отзывчива на ласку. Наверное, люди, приютившие у себя эту женщину, будут видеть от неё только благодарность и любовь. И чем больше Адель об этом думала, тем симпатичнее ей казалась нищенка.
   Весь день Филька не появлялся, и Фрося напрасно обегала все дворы в поисках сына. Дорофей Ерофеевич тоже тревожился.
   - Чует моё сердце, что скоро ко мне пожалуют соседи с очередными жалобами на этого поросёнка. Вот увидите, обязательно что-нибудь натворит.
   - Может, обойдётся, Ерофей Дорофеевич, - предположил Иван.
   - Дорофей Ерофеевич, - привычно поправил хозяин.
   За то время, пока путешественники гостили у этого доброго человека, Иван постоянно путал имя и отчество, а хозяин терпеливо его поправлял, иногда сбиваясь сам.
   - Не обойдётся, - твердил он. - Если бы у него не было на уме очередных проказ, он бы давно пришёл домой.
   - Увидите, Дорофей Ерофеевич, что никто не пожалуется.
   - Ерофей Дорофеевич, - машинально поправил хозяин и засмеялся. - Опять ты меня подловил, Иван!
   Ему самому нравилась эта игра.
   Путешественники легли спать рано, чтобы чуть свет встать и приготовиться к походу. Хозяин сообщил, что всё село готовит им на дорогу припасы, так что дней десять, а то и больше, они не будут думать, где найти пропитание. Люди были бы рады дать им и больше, но втроём им не осилить такую ношу.
   Адель легла спать в одной комнате с нищенкой. Та отдохнула после долгого пути, утолила голод и теперь была ласкова и словоохотлива. Прежде чем уснуть, девушка наслушалась от неё всяких рассказов о её странствиях и встречах. Адель могла бы и сама порассказать немало чудес, но предпочитала слушать. Свои приключения она знает, интереснее узнать что-то новое. Из-за этих разговоров они легли поздно, и Адель сразу же провалилась в глубокий сон.
   - А вот я тебя сейчас укушу! - разбудил всех визгливый голос. - Я его искал и нашёл, а ты, значит, себе хочешь забрать?! А ну отдавай!
   Вслед за этим раздался ужасающий поросячий визг и испуганный крик. Все повскакали с постелей, выбежали из избы и обнаружили нищенку, жавшуюся к изгороди и палкой отбивающуюся от маленького свирепого поросёнка.
   - Филька, уймись! - крикнул Дорофей Ерофеевич. - Отстань от Марфы!
   - Филька, сейчас же иди домой! - призывала Фрося.
   - А зачем она украла кольцо? Меня матушка просила его найти? Просила! Я его нашёл? Нашёл! Никто бы не нашёл, а я нашёл! Так почему же она его взяла себе?
   Адель схватилась за горло. Нового шнурка, на который были нанизаны кольца, не было.
   - Ты взяла кольца? - спросил Иван.
   - Да что с ней разговаривать?! - завизжал поросёнок и ринулся на неё. - А ну отдавай!
   Злая нищенка швырнула шнурок с кольцами на землю, Филька бросился к нему и убедился, что железное кольцо возвращено, а тем временем Марфа выскользнула на улицу и с неожиданным проворством побежала прочь. Поросёнок взвизгнул и припустил за ней. Долго, очень долго он гнал женщину прочь от села, кусая её за ноги и визжа от удовольствия.
   Между тем, к дому Дорофея Ерофеевича стали сбегаться люди с расспросами о причине переполоха.
   - Да, видите ли, приютил голодную странницу, накормил, оставил ночевать, а она попыталась украсть у Адели её кольцо. То самое кольцо, которое искали на лугу свиньи. Видно, кто-то очень не хочет, чтобы оно у тебя осталось, девушка.
   Это Адель и сама знала. Колдунья Маргарита наверняка пришлёт ещё кого-нибудь похитить это кольцо. Колдун Жан предупреждал об этом.
   - Прав Марио, утверждая, что злые силы очень могущественны, - с отчаянием напомнила девушка. - Их слишком много.
   - Что ты, Адель?! - воскликнул Дорофей Ерофеевич. - Где же много? Марфа одна, а нас здесь всё село, да ещё Филька в придачу, а он с ней в одиночку справился.
   Примерно то же говорил в своё время Иван.
   - Не могущественны, а навязчивы, - напомнил он. - Порядочные люди тебе не досаждают, вот ты и не замечаешь, как их много. А один человек тебе навредит, а ты уж только о нём и думаешь. Он тебе весь мир загораживает.
   Ночь выдалась хлопотная, поэтому хозяин убедил своих гостей отдохнуть ещё один день. Путешественники так измучились, блуждая по болотам и голодая, что с лёгкостью на это согласились.
   Жители села приготовили им с собой еду, дали одежду и Адель с удовольствием сменила старушечий наряд Бабы-Яги на опрятное и симпатичное платье и лёгкие, хотя и очень простенькие кожаные башмаки. Иван и Марио тоже приоделись.
   Ехидный поросёнок Филька, гнавший злую нищенку до самого леса, вернулся, наконец, домой, и путешественники смогли рассмотреть героя. Это был маленький розовый поросёночек с задорно свёрнутым хвостиком и плутоватыми глазками на всегда озабоченной мордочке. Казалось, что он всё время что-то замышляет, даже тогда, когда укладывается отдохнуть. Наверное, это наблюдение было близко к истине, потому что Филька недолго пробыл дома. Он ускользнул в тот самый момент, когда добрая благодушная Фрося успокоилась при мысли, что её ненаглядный сыночек проведёт хоть несколько часов в родном дворе, и блаженно нежилась на солнце. К вечеру к Дорофею Ерофеевичу стали приходить соседи с жалобами на озорство Фильки.
   Рано утром путешественники, отдохнувшие, выспавшиеся и снабжённые заплечными мешками с едой, распрощались с хозяином, Фросей, Филькой и жителями села и отправились в путь.
  
  

ГЛАВА 17

Тайна кольца гномов

   Путешественники бодро выступили в дорогу, чувствуя приятную тяжесть мешков с провизией. Сейчас они были очень даже сыты, но они хорошо понимали что такое странствовать без еды. Пока они шли по лугам, Марио пел и забавлял всех своими рассказами из воровской жизни. Но когда вступили в лес, все притихли, опасаясь, что пение и разговоры привлекут чьё-нибудь недоброе внимание. Однако они шли два дня, но никто не попался им на пути.
   Если сначала люди остерегались каждого куста, прислушивались к каждому шагу, то теперь, не встречая опасности, они расслабились и не так зорко поглядывали по сторонам. Долгий переход утомил их, и они уже предвкушали скорый отдых и хороший ужин, когда впереди что-то зашумело.
   - Осторожно! - предупредил Иван.
   Все притихли, прислушиваясь. Впереди кто-то большой и грузный шёл, шумя кустами и деревьями. Он всё приближался.
   - Наденем шапки-невидимки, - предложил Марио.
   - Доставай, - сказал Иван.
   Итальянец ловко развязал платок, в который Баба-Яга увязала шапки, вытащил их и раздал своим спутникам. Колпачки на головах смотрелись очень забавно.
   - Иван, Марио, я вас вижу, - сообщила Адель.
   - Мы тебя тоже видим, - отозвались они.
   - Может, мы видим друг друга, потому что мы все в шапках-невидимках? - предположил Марио. - Главное, чтобы нас не видели другие.
   Адель сняла колпачок, но её спутники не исчезали из глаз.
   - Я без шапки, а всё равно вас вижу.
   - Что это значит? - не понял итальянец. - Я своими руками отдал за них монету, не зная даже, что это неразменный рубль. Мы их надевали, и они действовали.
   - Всё очень просто, - объяснил Иван с досадой. - Старуха нас надула. Помните, она принесла много таких шапок? Наверное, она давала нам надеть одни, а потом подменила фальшивыми. Недаром она так любезно вызвалась их завернуть.
   - Совсем воровской народ пошёл! - воскликнул Марио. - Старуха обманула, леший украл неразменный рубль, другая старуха хотела украсть кольцо. Скоро никому нельзя будет верить...
   - Будьте внимательны, потому что кто-то идёт прямо сюда, - прервал его Иван.
   Вершины деревьев откачнулись друг от друга, разведённые мощными руками, и прямо перед ошеломлёнными путешественниками предстало чудовище метров пяти высотой. Это был полузверь-получеловек, покрытый густой шерстью и с чудовищной маской вместо лица. Это не было лицо человека, даже самое безобразное, но и не была морда зверя. Что-то странное, заросшее тёмной шерстью, оскалившее рот-щель с длинными зубами, безносое, но с огромными круглыми глазами без зрачков, с длинными отвисшими по обеим сторонам головы ушами.
   Чудовище сразу же увидело путешественников и с рёвом, выражавшим удовольствие, потянулось к ним. Люди опомниться не успели, как очутились засунутыми в широкую котомку, которую нёс неизвестный.
   - Хорошо поместились? - пророкотал он.
   - Кто ты и зачем на нас напал? - спросил Иван.
   - Я див, хозяин этого леса. Я живу далеко отсюда, но иногда прихожу поглядеть, что делается в этих краях. Порой мне случается подстеречь каких-нибудь людишек, а в сёлах и деревнях думают, что их утащили дикие звери. Сегодня мне попались вы. Сейчас я сыт, но когда-нибудь проголодаюсь. Вот вы и пойдёте мне на обед, ужин и завтрак.
   - Людей не едят, - сказала Адель, сама зная, что говорит неправду и, не выдержав, прошептала. - Марио, не мог бы ты убрать ногу, а то мне больно.
   - Мои ноги далеко от тебя, Адель, - возразил Марио.
   - Наверное, это моя нога, - предположил Иван. - Я в кого-то упираюсь, но не могу подтянуть колено. Сейчас попробую ещё раз. Теперь удобнее?
   - Терпимо.
   А див, между тем, отвечал на фразу девушки.
   - Как же это людей не едят? А как же говорят, что волки съели, звери растерзали? Да я сам часто питаюсь людьми. Не скажешь, что завидная еда, но всё-таки еда.
   Див шёл быстрым шагом, а люди, сидевшие в котомке, испытывали мучения. Мало того, что им было очень тесно и душно, так ещё и ветви кустов и деревьев, мимо которых шёл их похититель, безжалостно стегали по его живой ноше.
   Когда див остановился, людей охватил страх, не собирается ли он поесть? Но их опасения оказались напрасны. Чудовище всего лишь захотело вздремнуть. Сначала Адель не поняла, что за рокочущие звуки стали раздаваться рядом с ними, но вскоре определила, что это храп.
   - Вылезаем, - шепнул Иван и стал вспарывать плотную ткань мешка ножом, который подарил ему Дорофей Ерофеевич.
   - Вот паршивые людишки! - воскликнул див.
   Он почувствовал, что его локоть кольнуло остриё ножа, проснулся и обнаружил намерение Ивана освободиться. В итоге Иван лишился ножа, котомка была обвязана какой-то тканью, и люди стали буквально задыхаться. Потом от удушья они потеряли сознание. Очнулись они в каком-то тесном помещении в абсолютной темноте.
   - Все живы? - спросил Иван. - Адель?
   - Кажется, жива.
   - Марио?
   - Не уверен. А где наши мешки?
   - Забрал этот... как его... див, - объяснил Иван. - Я не очень-то соображал, когда нас вытаскивали из мешка, но чувствовала, что он сдирает с нас наши мешки.
   - Они-то ему зачем? - не поняла Адель.
   - Если этот див ест всё, что находит, то, возможно, наши припасы продлят нам жизнь, - рассудил Иван. - А пока давайте подумаем, как нам отсюда выбраться.
   - Запор я открою легко, - заверил их Марио. - Моя волшебная отмычка и мои волшебные руки вновь сделают чудеса. Лишь бы найти дверь или люк.
   Но как они ни искали, они не могли нащупать ни двери, ни люка, ни какой-либо заслонки.
   - Нас не могли поместить в помещение, не имеющее ни входа, ни выхода, - рассудил Иван. - Проверим потолок.
   Высота помещения позволяла обследовать свод. Ощупав его, Иван и Марио пришли к выводу, что они попали в яму, прикрытую сверху большой каменной плитой.
   - Боюсь вас разочаровать, но нам не поможет даже моя отмычка, - печально сказал Марио.
   - В таком случае, нам должны помочь наши золотые руки, - бодро заявил Иван. - Подождите отчаиваться, друзья, у нас для этого ещё будет время. Давайте обследовать стены и пол. Ищите камни, которые можно расшатать и вынуть. Может, нам удастся обнаружить какую-нибудь нору или лаз.
   Кажется, он сам не верил своим словам, но его друзей ободрил его жизнерадостный голос, и они начали методично обследовать помещение. В полной темноте это было нелёгкое дело.
   Адель уже начала было отчаиваться, когда её пальцы зарылись в холмик мягкой земли.
   - Здесь какая-то норка, - сообщила она. - Но очень маленькая. Может, это мышиная нора или кротовая.
   И тут её обожгла страшная мысль, и она торопливо отдёрнула руку.
   - А вдруг это змеиная нора? - вскрикнула она.
   Девушка почувствовала, как к ней кто-то приблизился и стал ощупывать землю.
   - Нет, это не змеиная нора, - сказал Иван. - Это кротовый ход. Вон какой он нагрёб холмик.
   - Нам эта нора не позволит выбраться наружу, так какая нам разница, чья она, - решил Марио. - Не змеиная, и ладно. Мы не сможем уменьшиться настолько, чтобы в неё влезть, а это самое печальное.
   - Мы вообще не можем уменьшиться, - напомнил Иван. - Разве только в старости, да и то не все. Некоторые сильно толстеют.
   - Нас до этого не допустят, - утешил его итальянец. - Что ты там роешь?
   - Разгребаю землю, - объяснил Иван. - Пока она мягкая. Вдруг до чего-нибудь докопаюсь. Я как та лягушка, которая барахталась в молоке, пытаясь выбраться наружу, сбила лапками масло и выпрыгнула из крынки.
   - К двойной радости хозяйки, - уточнил Марио. - И масло есть, и лягушки нет. Наверное ещё гадала, как появилось масло.
   - Вторая-то лягушка осталась, - возразил Иван. - Она утонула, не предпринимая попыток выбраться.
   - Как я, - признал Марио. - Но, может, хозяйка была француженкой и порадовалась лягушачьим окорочкам.
   - Фу, какая гадость! - не выдержала Адель.
   У Марио, похоже, исчезла всякая надежда на спасение, и он затих, усевшись на пол где-то поодаль.
   - Что вы здесь роетесь? - раздался недовольный голос. - Почему разрушили мой ход?
   - Это крот? - спросил Иван.
   - Ну, крот. И что из того?
   Адель обрадовалась. Сейчас, как это не раз бывало, им помогут выбраться из этой ямы. Добрый крот, конечно же, покажет им дорогу.
   - Скажи, как нам отсюда выбраться? - спросила она.
   - Как забрались, так и выбирайтесь, - ворчливо ответил крот. - У меня из-за вас дел прибавилось, надо новый ход рыть. Не до вас мне.
   Зверёк скрылся под землёй и больше не появлялся.
   - Не повезло, - разочарованно сказал Марио. - И надо же быть таким ворчуном!
   - Да, не повезло, - согласился Иван. - Что ж, придётся полагаться на свои силы. Забудем про крота и продолжим работу.
   Адель слышала, как старательно Иван роет землю, но не знала, чем ему помочь. Она попыталась было тоже разрывать нору, но лишь помешала молодому человеку. Теперь она сидела молча и ждала, когда её помощь понадобится.
   Иван работал долго, пока слушались руки, а потом позвал Марио.
   - Смени меня, а я пока отдохну, - попросил он. - Здесь рыть уже не так легко, но можно.
   Итальянец не заставил себя просить дважды, но работал без надежды на успех, пока вдруг не присвистнул от удивления.
   - Что такое? - спросила Адель.
   - Я докопался до норы посолиднее, - сообщил Марио. - Если расширить ход, то в него можно будет пролезть. Помогайте, братцы... и сестрицы.
   Адель, Марио и Иван с остервенением с трёх сторон рыли землю, расширяя отверстие в полу.
   - Это ход, и он идёт куда-то вбок, - сообщил Иван, попытавшись в него влезть. - Не скажешь, что просторно, но всё-таки лучше, чем в желудке у дива.
   - А если он никуда не ведёт? - спросила девушка.
   - Не порть настроение, Адель, - попросил Марио. - Дай помечтать.
   - Если этот ход кончается тупиком, - сказал Иван, - то мы сможем здесь пересидеть, пока див не решит, что мы улизнули и искать нас бесполезно. Может быть, тогда он оставит яму открытой и не будет наваливать на неё плиту.
   - Поняла? - спросил Марио. - Приятно слышать разумные речи.
   - Тесновато, - глухо донёсся до них голос Ивана.
   - А есть чем дышать? - спросила Адель, вспоминая, как они с Пахомом Капитонычем, пани Иоанной, Стасем, Барбосом и котёнком ползли под горой. В узких норах легко дышать было только тому, кто лез впереди, а для остальных доступ воздуха был прекращён телом их товарища.
   - Дышать можно, но пахнет чем-то затхлым, - сообщил Иван. - Лезьте по очереди за мной. Сначала - Адель. Не бойтесь, дальше ход становится шире.
   Адель полезла в яму. Её тело сначала скользнуло вниз, а потом изогнувшись, полезло вбок. Ход постепенно понижался. Сзади послышалось сопение. Это Марио протискивался в узкий ход. Полная темнота действовала на нервы, но хорошо было хоть то, что они не задыхались.
   - Или ход не кончается тупиком, - послышался голос Ивана, - или здесь есть какие-то отверстия, по которым проникает воздух.
   - Я предпочёл бы первое, - пропыхтел Марио.
   Он был много массивнее и девушки, и Ивана, и ему было не очень легко пролезать по первому, более узкому участку пути.
   Иван решил ползти вперёд, пока нора это позволяет. Порой у него мелькала мысль: а что будет, если после долгого пути под землёй, он упрётся в тупик? Развернуться невозможно, а ползти назад, пятясь, очень трудно. А что их ждёт позади, кроме дива?
   Адель уже выбивалась из сил из-за непривычного способа передвижения, а Марио заговорил сам с собой:
   - Хорошо дождевому червю, он создан для таких нор. Вон у него тело как приспособлено для ползания в узких норах! Оно у него сжимается и разжимается, как пружина. А человеку этот манёвр не повторить. Здесь и змея бы, наверное, не проползла, потому что она привыкла извиваться. Как же! Поизвиваешься тут!
   Адель поняла, что итальянец совсем измучен, и это её приободрило, а то, не слыша жалоб друзей, она думала, что только у неё совсем не осталось сил.
   - Не падайте духом, - донёсся до неё голос Ивана, - мы проползли не так уж много. Просто мы устали, вот нам и кажется, что ход ведёт нас неведомо куда.
   - А если бы мы не устали, нам было бы ведомо, куда ведёт ход? - поинтересовался Марио.
   Иван не ответил, но не оттого, что не нашёл слов, а потому что ход внезапно расширился и он вылез в коридор, обложенный камнем.
   - Сейчас вы отдохнёте на просторе, - сообщил Иван.
   Адель и Марио, наконец-то, смогли встать на четвереньки. Высота коридора не позволяла вытянуться во весь рост, но после неудобства их прежнего передвижения возможность менять положение тела была счастьем.
   - Здесь всё, и стены, и пол, и потолок, выложены камнем, а в том месте, где наша нора, кусок камня отскочил от стены, - сообщил Иван, ощупывая пространство вокруг себя. - Наверное, какой-нибудь зверь вырыл нашу нору.
   - Или начал рыть, - уточнил Марио, - а крот закончил.
   - Знать бы ещё, куда идти по этому коридору, - сказала Адель.
   - Пойдём налево, потому что там уклон наверх, - решил Иван. - Вдруг мы выйдем на поверхность?
   - Интересно, зачем кому-то понадобилось рыть этот коридор, да ещё облицовывать его камнем? - спросил Марио, но не получил ответа.
   Им пришлось ползти на коленях, и Адель придерживала подол юбки. Сначала такое передвижение казалось путешественникам более удобным, чем ползанье, но потом они устали. А коридор, сначала чуть поднимавшийся, начал спускаться. Все это заметили, но никто не стал вслух об этом говорить. Что толку гадать, если не представляешь даже приблизительно, что ждёт впереди.
   - Отдохнём немного, а потом двинемся дальше, - решил Иван, и его спутники с радостью растянулись на полу, давая отдых телу.
   Все молчали, одинаково тревожимые неизвестностью. Куда они попали? Выберутся ли отсюда? Сколько времени им суждено ползать в полной темноте? Сумеют ли они найти воду, чтобы утолить жажду, которая уже начала их мучить?
   Адель представила, что им так и суждено ползать здесь, пока они не умрут.
   - Как мухи, - пробормотал Марио.
   - То есть? - не понял Иван.
   - Мухи тоже бьются о стекло, а на волю выбраться не могут.
   - Подожди думать о мухах, - посоветовал Иван. - Нам надо не о стекло биться, а искать выход.
   - Где искать? - поинтересовался итальянец.
   Он чувствовал себя уверенно только среди людей, которых мог обворовать и обеспечить себе этим пропитание и одежду, а в лесах, лугах и особенно здесь, в каком-то непонятном подземелье, он чувствовал себя совершенно беспомощно.
   - Раз мы куда-то ползём, то, значит, куда-то выйдем.
   - Если это не круговой коридор, - уточнила Адель, вспомнив блуждание вместе с моряком Джоном по анфиладам комнат во дворце, где было жилище колдуньи, и куда они шли за золотым сердечком с красным камнем.
   - Это надо принять во внимание, - ответил Иван после долгого молчания. - Когда побредём дальше, ощупывайте стены, вдруг обнаружите какой-нибудь проход.
   Сначала Адель в точности выполняла указания молодого человека, но потом устала и уже не так часто проводила рукой по стене. Однако именно она обнаружила пустоту там, где должен быть камень.
   - Я что-то нашла, - сообщила она.
   Иван и Марио сейчас же присоединились к ней и стали ощупывать проход.
   - Мы можем продолжать путь по коридору, но можем пойти сюда, - размышлял Иван. - Вопрос, выиграем ли мы от того, что пойдём сюда.
   - Я могу слазить вперёд и посмотреть, что там, - предложил итальянец.
   - Лучше нам не разлучаться, - возразила Адель. - Ты можешь заблудиться, а в одиночку блуждать здесь ещё хуже, чем вместе.
   Иван молчал, изучая проход.
   - Знаете, а ведь здесь не пора и не коридор, а щель, словно земля треснула, - сказал он. - Не знаю, куда она нас приведёт, но она точно сделана не человеческими руками, а значит, не с целью запутать незваных гостей. Пошли здесь.
   Все трое втиснулись в узкую земляную щель и пошли по ней, неловко переставляя ноги, иногда с трудом протискиваясь между земляных стен. Сплошная темнота сменилась полутьмой. Очевидно, трещина выходила наверх и позволяла слабому свету проникать внутрь.
   - Даже как-то веселее стало, - заметил по этому поводу Иван.
   Адель не жаловалась и не давала понять своим спутникам, что ей здесь нехорошо. Неровные стены, между которыми она пробиралась, вызывали в ней тоску и беспокойство. Ей казалось, что они сейчас сомкнутся и раздавят их. Но жалобы не помогли бы ей и только доставили бы лишние хлопоты её друзьям. Щель от этого не расширится, а нытьё ещё никогда не способствовало поддержанию бодрости духа. Сколько они уже идут? Наверное, страшно долго, но останавливаться на отдых надо лишь в крайних случаях, когда без этого нельзя обойтись. Им надо спешить, ведь у них нет воды.
   - Щель закончилась, - сообщил Иван. - Здесь что-то типа комнаты для хранения вещей.
   В слабом свете, падавшем откуда-то сверху, Адель увидела помещение, заставленное ящиками, сундуками и ларцами из дерева, камня и металла, кувшинами и сосудами разной формы и размера, деревянными столами с наваленными на них полуистлевшими одеждами, рулоны ветхих ковров, кухонная и прочая бытовая утварь.
   - Хотелось бы мне знать, сколько всему этому лет? - произнёс Марио.
   - Или веков, - уточнил Иван. - По-моему, эти вещи сложены в этот тайник в незапамятные времена, а хозяин умер или погиб, так ими и не воспользовавшись.
   - И вырыл тот коридор? - спросила Адель.
   - Кто знает, какую роль играл этот коридор. Может, он отводил лишнюю воду?
   - Стало быть, у этих вещей теперь нет хозяина, - сделал вывод Марио.
   Он не стал обременять себя бесполезными домыслами, а принялся обследовать хранящиеся здесь предметы. Особенно его интересовали ящики и кувшины.
   - Подумать только: не заперто, - удивился он, откидывая крышку деревянного ларя. - Н-да... Эта рухлядь никуда не годится. Когда-то это были очень дорогие материи, но сейчас ими пренебрёг бы последний нищий. А это... Это было зерном...
   Адели стало тягостно.
   - Может, не стоит пересматривать эти вещи? - спросила она.
   - Так они же ничьи, - возразил итальянец. - Тот, кто их сюда положил, уже никогда сюда не придёт.
   Он заглянул под крышки некоторых кувшинов и торопливо их захлопнул, потому что их содержимое давно превратилось в гниль.
   - А это что? - спросил он. - Боже!
   Иван и Адель торопливо подошли к нему и обнаружили наваленные друг на друга скелеты.
   - Обратите внимание: у них у всех сломан позвоночник, - сказал Иван. - Брось всё, Марио, и поищем скорее выход.
   Он стал обходить стены. Адель шла за ним, боясь отдалиться от него даже на пару шагов. Ей было жутко в этой комнате, заваленной вещами и скелетами. А Марио никак не мог оторваться от сундуков. Одни он легко открывал, другие были заперты, и он пользовался своей волшебной отмычкой.
   - Ржавое оружие, - сообщил он. - Надо будет выковырнуть камни из ножен... А это доспехи... Вот ларец поинтереснее... Ого! Вот то, что я искал. Взгляните, друзья, возрадуйтесь и набейте ими свои карманы.
   Большой ларец был доверху наполнен золотыми монетами.
   - Оставь их, Марио, - взывал Иван к разуму итальянца. - Зачем тебе они, если ты не знаешь, как отсюда выбраться? Ты можешь умереть рядом со своим золотом, и оно тебя не спасёт.
   - Марио, давай сначала найдём выход, а потом захватим с собой столько золота, сколько сумеем донести, - предложила Адель.
   Марио был глух и слеп ко всему, кроме обнаруженного им богатства.
   - Вот ларцы, запертые ещё надёжнее, чем тот, - говорил он. - Откроем их... Да это же настоящая сокровищница!
   Адель слышала, как итальянец звенел цепочками, подвесками и пересыпал драгоценные камни. Сама она лишь мельком взглянула на драгоценности и принялась ещё усерднее прощупывать и простукивать стены. Ей было тревожно и от безумства Марио, и от этой комнаты, и от вида несметных сокровищ. Иван даже не глядел на отпертые сундуки.
   - Ещё два ящика, - бормотал Марио. - Большие и длинные. Наверное, в них-то и заключены основные богатства. Вон они как разукрашены. Если снаружи они все в золоте и драгоценных камнях, то что же внутри? И надписи какие-то непонятные.
   - Оставь, Марио, - вновь попытался Иван образумить итальянца. - Тебе горсти драгоценных камней хватит на всю жизнь.
   - А две горсти - на сносную жизнь, - поправил Марио. - Три горсти - на приличную жизнь. А на роскошную жизнь не хватит и четырех горстей. Смотри, Иван! Смотри, Адель! Сейчас наступает торжественный момент. Крышка открывается... Ах!
   Адель увидела высохший женский труп, и её охватило чувство ужаса и омерзения.
   - Смотрите, у неё тоже сломан позвоночник, - заметил Иван. - Не вздумай открывать второй саркофаг.
   - Нет, сделать это меня не зас...
   Марио не договорил, увидев, что крышка второго ящика медленно, рывками отодвигается, словно её толкают изнутри.
   - Похоже, это хозяин сокровищ, - пробормотал Иван, отступая.
   Крышка со стуком упала на пол, а в разукрашенном ящике уже сидела мужская мумия. Хуже - она вставала и собиралась вылезти из своего гроба. В отличие от женского трупа и скелетов на полу, позвоночник у неё был цел.
   Марио отступил к своим спутникам, и все они, ошеломлённые, сгрудились у дальней стены.
   - Бежим через щель, - предложила Адель.
   Иван покачал головой.
   - Он легко нас догонит. Сделаем так: вы убегайте через щель, а я попытаюсь его задержать.
   Марио криво усмехнулся.
   - Ты уж совсем меня не уважаешь, - сказал он. - Пусть бежит Адель, а мы с ним сразимся.
   - Беги, Адель, - велел Иван.
   Больше всего девушке хотелось последовать совету своих друзей, но она, замирая от ужаса, ответила:
   - Я тоже буду драться.
   Мумия выбралась из своего хранилища и спустилась на пол. Первым делом она захлопнула сундуки с деньгами и драгоценностями, а потом пошла к замершим от страха людям.
   - Бери оружие! - крикнул Марио, вынимая из сундука ржавый меч и бросая Ивану. - Тебе, Адель! А это мне.
   Страшный выходец с того света приблизился к людям. Иван хотел нанести удар мечом, но мертвец схватил меч прямо за лезвие и легко выдернул его из рук молодого человека. Сзади Марио нанёс ему удар, но мумия не пострадала и, повернувшись к новому противнику, легко его обезоружила. Затем она схватила Ивана и Марио за руки и притянула к себе. Страшное сухое лицо задрожало, медленно раскрылся рот...Адель видела, что чудовище собирается не то загрызть её друзей, не то высосать их кровь. Не помня себя от ужаса, она ткнула его ржавым концом своего меча и этим отвлекла его внимание. Не отпуская пленников, корчившихся от боли, оно вытянуло вперёд руку, чтобы схватить девушку, а та в отчаянии бросилась на стену, словно могла проломить её своим телом. Раздался треск, посыпались камни, стену прорезала широкая трещина, и мумия отпрянула от хлынувшего света, выпустив своих пленников. Иван, не теряя времени, потащил своих спутников через щель наружу. Он слышал, как за спиной что-то рушилось и осыпалось.
   Путешественники пришли в себя на краю степи. С одной стороны был лес, подступающий к большому холму. Склоны его с трёх сторон поросли травой, а четвёртая сторона и вершина холма представляли собой смесь камней и песка.
   - Он обрушился и завалил склеп, - сказал Иван. - Удивительно вовремя.
   - Я не поняла, как это произошло, - призналась Адель. - Я так испугалась, что начала биться о стену, а она раскололась.
   - Только не говори, что ты такая силачка, что смогла пробить камень, - предупредил Марио.
   - А всё-таки пробила, - возразил Иван. - Адель расколола камень. Просто чудеса!
   - У тебя давно такие способности? - спросил итальянец.
   - Однажды я упала на каменную плиту, и она раскололась, - вспомнила девушка. - Я сильно ушиблась, да ещё кольцо висело на шнурке у меня на груди...
   - Стоп! - воскликнул Марио. - Ты говорила, что гномы гнались за вами, чтобы отобрать своё кольцо?
   - Да, они были очень рассержены.
   - И его уже пытались похитить?
   - Пытались.
   - Дай его сюда.
   Девушка растерянно сняла с шеи шнурок.
   - Можешь не развязывать, - остановил её итальянец. - Давай прямо так.
   Он взял шнурок с обоими кольцами и рассмотрел кольцо гномов. Потом он подошёл к крупному камню, лежавшему у подножья холма, и тихонько стукнул по нему кольцом. Камень рассыпался на мелкие кусочки. Иван, понявший затею друга, удовлетворённо кивнул, а Адель была поражена и действием кольца, и своей глупостью, не позволившей ей самой догадаться о тайне кольца гномов.
   - Возьми обратно свои кольца, Адель, - сказал Марио, - и не забывай, какое сокровище носишь на шее. Впредь, если увидишь каменную стену, которую нужно проломить, не бейся о неё, а тихонько стукни по ней кольцом.
   - Не было бы счастья, да несчастье помогло, - проговорил Иван. - Если бы мы не попали в этот могильник, неизвестно, когда Адель узнала бы тайну кольца и узнала ли её вообще? Но у меня до сих пор рука как мёртвая, еле-еле могу пошевелить пальцами.
   - И у меня тоже, - признался Марио. - Но я так полагаю, что лучше пусть временно будет мертва рука, чем быть мёртвым самому, а я был близок к этому, да и ты, Иван, тоже. Спасибо, что Адель его отвлекла и он не вгрызся нам в горло.
   Путешественники немного отдохнули на этом месте, обсуждая только что пережитое, а потом задумались о дальнейшем пути. Адель понимала, что скоро ей придётся расстаться со своими спутниками. Иван отправится в свою деревню, куда и шёл до встречи с ней, а Марио - к себе на родину.
   - Надо найти какой-нибудь ручей, - сказал Иван. - Вы пока сидите здесь, а я пройдусь по окрестностям.
   Он довольно быстро нашёл воду и позвал спутников к весело журчащему ключу. Наконец-то люди смогли напиться. Остаток дня Иван посвятил изготовлению сосуда для воды. Вспоминались запасы, которыми их снабдили в селе, но каждый помалкивал о своих сожалениях.
   - И, как назло, ни грибов, ни ягод, ни корешков каких-нибудь съедобных, - выразил общую мысль Иван.
   - Да, надо где-нибудь раздобыть съестное, - согласился Марио. - Может, по пути нам встретится какое-нибудь жильё? Куда нам теперь идти?
   - По-видимому, туда, - решил Иван.
   - А где, интересно, юг? - спросил итальянец.
   - По-моему, там.
   Марио до самого вечера был задумчив.
   А утром выяснилось, что Марио исчез. Иван и Адель звали его, но никто не отзывался.
   - Сам он ушёл, или его кто-то утащил и ему требуется помощь? - гадал Иван.
   Однако, когда они вернулись к месту ночлега, они нашли не замеченные им сначала предметы. Это были мешочек и клочок бумаги.
   - Что это? - не понял Иван.
   - Похож на мешочек, который у меня лежал в сумке. Там были деньги. Когда карлики вытаскивали содержимое сумки, то там не оказалось денег.
   - Прочитаем записку, - предложил Иван.
   "Дорогие друзья, к сожалению, я должен вас покинуть. Вам надо на восток, а мне - на юг. Ухожу ночью, пока вы спите, чтобы не прощаться. Уж очень грустно с вами расставаться. Возвращаю мешочек с деньгами, которые я украл у Адели. Там не хватает одной монеты, но я не присвоил её, а сунул в узелок к украденным вещам, которые Базиль должен был отнести лодочнику с женой. Счастливого вам пути и благополучного окончания путешествия.

Ваш Марио"

   Адель и Иван помолчали, очень огорчённые уходом товарища.
   - Что ж, - заговорил молодой человек, - он прав. Зачем ему идти на восток, если ему надо на юг? А прощаться, и правда, очень тяжело.
   - Подумать только: Марио вернул мне деньги! - воскликнула девушка.
   - Он очень хороший парень, - сказал Иван. - Я даже не ожидал, что он окажется таким надёжным.
   - Он становился всё лучше.
   - Он и был хорошим, но в глубине души, а наружу это хорошее не выпускал.
   - Марио пошёл туда, куда ему надо было идти, - начала Адель. - А тебе ведь тоже надо идти не на восток. Ты шёл домой.
   Иван улыбнулся и покачал головой.
   - Видишь ли, Адель, у меня дома как такового нет. Я ведь уже говорил тебе, что жил то у одной семьи, то у другой. Я шёл проведать людей, которые меня вырастили и были ко мне очень добры. А раз меня никто не ждёт, то я вправе располагать собой. Так что не обессудь, Адель, а я иду с тобой на этот твой остров колдуньи Маргариты. Не могу я отпустить тебя одну, без помощи и поддержки.
   У девушки словно гора с плеч свалилась. Как же она боялась минуты расставания со своим спутником и защитником.
   - Спасибо, Иван, - только и смогла она сказать.
   - А раз мы с тобой продолжаем путешествие вместе, то и продолжим его. Пей столько, сколько влезет, потому что дальше пить вволю будет уже нельзя, а я сломаю нам по крепкой палке для обороны.
   Иван и Адель продолжили путь уже вдвоём. Отсутствие весёлого и непосредственного итальянца ощущалось очень сильно. Как ни старался молодой человек говорить оживлённо и интересно, однако это не заменяло болтовни Марио, который мог говорить о чём угодно и сколько угодно.
   Они шли по безбрежной степи весь день, иногда останавливаясь на отдых. Солнце то ярко сияло на небе, то заслонялось облаками или небольшими тучами. Переночевали под открытым небом, никем не тревожимые, а утром вновь пошли по степи.
   К полудню небо затянула дымка, которая всё уплотнялась.
   - По-моему, к вечеру пойдёт дождь, - предположил Иван. - А может, гроза. Ну да мы с тобой грозы не боимся. Помнишь, как мы мокли на земле упырей? Кажется, что это было несколько лет назад.
   Укрыться было негде, так что приходилось принимать как должное и дождь, и грозу, и самое неприятное - град. Хотелось есть, но об этом нечего было и мечтать. Чтобы развлечь девушку и развлечься самому, Иван принялся рассказывать занимательные истории из своей жизни. Адель заслушалась и перестала думать о тяготах пути и голоде. Так они и шли до темноты. Только они собрались расположиться на ночлег, как полил дождь. Сидеть на мокрой траве под плотными струями воды было очень неуютно, а лежать - и того пуще.
   - Адель, может, мы пойдём дальше? - нерешительно предложил Иван. - Ты не очень устала?
   - Пойдём. Идти не так противно, как сидеть.
   Через некоторое время вдали загромыхал гром, небо стали прорезать молнии. Гроза приближалась, и Адели стало казаться, что до сих пор им было очень уютно. Она не боялась ни грома, ни молний, но гроза всегда навевала на неё тревожное чувство.
   - Ты не бойся, - попытался её успокоить Иван. - Нас не убьет громом. Такие случаи очень редки.
   - Убивает не гром, а молния, - поправила его девушка.
   - Правда? У вас убивает молния? Странно. А у нас убивает гром. Помню, когда я был мальчишкой, в соседней деревне убило парня и девушку, которые собирались пожениться. Так вот их убило громом. Это был такой грохот, что даже я слышал, хоть и был далеко. А наутро влюблённых нашли возле расщепленного дерева. Их и похоронили рядом.
   Иван опомнился, сообразив, что его рассказ не очень-то подходит к моменту, когда гром гремит всё ближе, а молнии сверкают всё ярче, и примолк.
   - Говорят, что в грозу нельзя находиться под одиноким деревом или под особо высоким деревом в лесу, - поведала Адель. - В начале моего путешествия мы только ушли из-под огромного дерева, как в него попала молния. Молнию притягивают высокие предметы. А сейчас мы будем самыми высокими на этом поле.
   - Ничего, мы ляжем на землю и переждём грозу, - успокоил её Иван.
   Пока же они продолжали идти, сгибаясь под порывами ветра и волнами ливня.
   - По-моему, впереди что-то есть, - предупредил Иван. - Вон там. Может, стог сена, а может, дом.
   Это мог быть друг или враг. Было решено идти дальше, чтобы определить, что это.
   - По-моему, изба, - сказал Иван. - Подойдём поближе.
   Да, это была изба, а рядом какая-то пристройка.
   - Похоже на кузницу, - решил молодой человек. - Сделаем так: ты стой здесь, а я подкрадусь к окну и узнаю, кто там живёт.
   Он скрылся в потоках воды, а Адель со страхом прислушивалась, не раздастся ли какой-нибудь шум, показывающий, что её друг борется с врагом или схвачен. Вокруг гудело и грохотало, так что девушка была в неуверенности и тревоге. Ей то и дело казалось, что гром заглушает крик, или призыв о помощи, или предупреждение об опасности.
   - Идём, Адель, всё в порядке, - сказал Иван, появляясь перед ней. - Здесь живёт кузнец и два его сына. Мы переночуем у них, а утром, если гроза кончится, пойдём дальше.
   Сколько уж раз девушка приходила в чужой дом, но всегда сперва чувствовала тревогу и неловкость. Что за люди её встретят, как встретят? Судя по тому, как спокойно Иван шёл к дому, хозяева там были приветливые.
   - Вот моя спутница, - заговорил молодой человек, открывая дверь и впуская девушку. - Её зовут Адель.
   - Входи, входи, странница, - приветствовал её мощный высоченного роста мужик с лицом, казавшимся диким и свирепым из-за густой чёрной бороды почти до самых глаз. - Меня зовут Егор, а ещё со мной живут два взрослых сына, Макар и Федот, но сейчас их нет дома и не будет ещё несколько дней, так что у меня есть свободная комната, где девушка и будет ночевать. А ты, Ваня, ляжешь здесь... Однако, что это я сразу толкую о ночлеге. Вот уж правильно говорят, что сытый голодного не разумеет. Я-то наужинался вволю, а вы с дороги. Переодевайтесь и - к столу. Ваня, ты возьми вот это. Как раз тебе по росту и по стати. Это вещи моего Федота. А ты, Адель, надень вот это. Макар не будет против. Ты в этих вещах, конечно, утонешь, но я и не предлагаю тебе в них ходить всю жизнь. Высохнет твоё платье, тогда и будешь одета как полагается девушке.
   У кузнеца были добрые и ласковые глаза, а бас его был очень уютным, так что Адели сразу стало легко и приятно в этом доме. Правда, одежда Макара сделала её похожей на чучело, но ни Иван, но Егор не обращали на это никакого внимания, и девушка перестала думать о своём внешнем виде.
   Хозяин подал на стол вкусную яичницу, щи, копчёную грудинку и какой-то особый хлеб, немыслимо вкусный. Он с интересом расспросил гостей об их путешествии и очень удивился, узнав про страшного обитателя холма возле леса.
   - То-то мне это место никогда не нравилось! - признался он. - Смотреть на этот холм было неприятно. Нигде ни одного холма поблизости нет, а возле леса высится. Так, значит, это и не холм вовсе, а гробница. И хорошо, что там всё обвалилось. Раз мертвец туда положен, то и незачем его тревожить. А о диве мы уже слышали. Недавно он у нас объявился и, думаю, недолго здесь пробудет. Обычно он скоро уходит.
   - А как же вы здесь живёте, совсем одни? - спросил Иван.
   - Так мы между сёлами обосновались, - объяснил кузнец, - на самом, можно сказать, бойком месте. Все знают, что мы здесь обитаем, и заезжают по надобности. Кому коня подковать, кому плуг сработать. Сыновья мне помогают. Жена у меня умерла, когда сын совсем маленьким был. Тосковал я очень, а тут подкинули мне мальчонку примерно одних лет с моим кровным. Взял я приёмыша, но так рассудил: чтобы не было счастливого и несчастного, не буду я их делить на своего и чужого. Приезжают ко мне соседи, спрашивают, который мой сын, а я отвечаю, что перепутал, кто из них мой. Морочал я так головы людям, а теперь уж и сам не помню, Макар ли мой родной сын или Федот.
   Глаза у кузнеца поблёскивали, так что Адель усомнилась, так ли плоха память у их хозяина.
   После вкусного и сытного ужина девушка с удовольствием легла в постель и уснула, не тревожимая ни грозой, ни шумом ливня, бьющего в окно. Иван с точно таким же удовольствием лёг на лавке в комнате кузнеца и спал сладким и безмятежным сном.
   Утром грозы уже не было, но дождь не прекратился.
   - Куда вам идти? - убеждал их кузнец. - Только зря мокнуть. Переждите денёк, а к тому времени и дождь прекратится.
   Иван тоже счёл, что продолжать путь сейчас не стоит. Адель решила положиться на его мнение. Ей и самой очень не хотелось выбираться из уютного дома под ливень и брести неведомо куда. Зато следующее утро встретило их ярким солнцем. Кузнец снабдил их едой, подарил два ножа для самообороны, огниво и напутствовал так ласково, что путешественники долго находились под впечатлением уюта и тепла его дома.
  
  

Глава 18

Чёрт попутал

   - Сколько же чудесных людей мы с тобой встречаем, - рассуждал Иван. - А ты и Марио ещё говорили, что злые силы могущественны. Ну куда злыдням против Егора?
   Адель, отдохнувшая, хорошо позавтракавшая, тоже была склонна видеть мир в розовом свете. Конечно, хороших людей и животных больше, чем злых и жестоких.
   - А ведь как он лихо придумал с приёмышем! Перепутал, видишь ли, детей. И ведь никто не сумеет допытаться, кто из них родной. Все знают, что один приёмыш, а кто - никто не знает. Сами дети не знают. Ты, Адель, прими на вооружение его способ укоротить чужие языки и примени, если случай представится. Я обязательно так же сделаю, если заведу семью и возьму в дом сиротку, а я обязательно возьму.
   Так, болтая, они шли по влажной ещё траве. Воздух был упоительно свеж и наполнен ароматами цветов и трав. Не верилось, что среди этой благодати может притаиться зло.
   В полдень путешественники пообедали сдобными пшеничными лепёшками с сыром, отдохнули и пошли дальше. По прежнему никто их не тревожил.
   Они переночевали в чистом поле, овеваемые тёплым ветерком, а утром опять пошли на восток.
   Ивану было любопытно узнать побольше о жизни Адели до того, как она попала в эту страну. Он внимательно слушал, расспрашивал, покачивал головой, а девушка перенеслась мыслями домой, в их маленький чопорный городок, в их крошечную квартирку. Как же давно она оттуда ушла! Неужели там всё ещё ночь? А вдруг её уже пытаются разбудить и думают, что она умерла? А может, её там уже сочли сумасшедшей? Нет, не может быть. Тогда бы, наверное, странная игра колдунов закончилась.
   Они так увлеклись разговорами и своими мыслями, что поздно заметили горящий костёр и сидящего перед ним мужчину в чёрной одежде с серебряными украшениями, кутавшегося в чёрный шелковистый плащ. Иван и Адель остановились, как вкопанные, а человек поднял голову и приветливо помахал им рукой.
   - Подходите к огню, путники, отдохните и погрейтесь, - пригласил он.
   Адель удивилась, что незнакомцу потребовалось разжечь костёр, чтобы согреться. Солнце стояло высоко и хорошо грело.
   - Мне почти всегда холодно, - объяснил мужчина. - Привык к жаре.
   В голове Адели вертелось где-то вычитанное выражение, но она никак не могла его в точности припомнить. Не то "человек, обожжённый солнцем тропиков", не то что-то ещё, но в том же роде. В той книге упоминалось о человеке, привыкшем к тропической жаре. В Англии в жаркий день он купался в тёплую одежду. Наверное, и этот мужчина откуда-то с юга, недаром он черноволосый и смуглый. А лицо у него очень красивое, и широкополая чёрная шляпа очень ему идёт.
   - Не стесняйтесь, подсаживайтесь к огню, - повторил он своё предложение и ногой в высоком сапоге подтолкнул выпавшие из костра угли обратно в костёр.
   Иван нерешительно сел, и Адель сделала то же самое. Она подумала, что, пожалуй, этот человек похож на благородного разбойника или не менее благородного пирата, по каким-то причинам оказавшегося на суше. Впрочем, ей всегда казалось, что средневековые сеньоры и благородные разбойники на картинках в книгах ничем не отличаются друг от друга.
   Незнакомец поднял чёрные глаза на девушку, словно прочитал её мысли, и ей стало нестерпимо стыдно.
   - Нет, я не разбойник и не пират, - сообщил он. - Не сеньор, не лорд, не виконт и никто из тех личностей, о которых вы могли бы подумать. Я чёрт.
   Адель не раз слышала, как люди в сердцах говорили: "Ах, я баран. Я настоящий дурак". Но это они говорили сами себе. Она никогда не слышала, чтобы человек представился: "Я чёрт". Видно, он очень уж зол на себя, что выставляет себя в столь неприглядном виде. А может, это сумасшедший?
   - Мы сразу так и поняли, - серьёзно заверил его Иван, тоже, должно быть, думавший о странностях незнакомца.
   Мужчина нахмурился и покачал головой.
   - Я себя не ругаю, а честно представляюсь. Я чёрт. Не человек, как вы подумали, а чёрт.
   Девушке стало не по себе. Ей сразу бросилось в глаза, что они на многие километры одни с этим странным существом, не то помешавшемся, не то, и правда, бесом.
   - Черти и бесы - разные понятия, - сообщил незнакомец. - Мы, черти, выше по развитию и интеллекту, чем бесы. Но я вижу, что вы всё ещё сомневаетесь во мне. Уверяю вас, что я самый настоящий чёрт.
   Он снял шляпу и показал маленькие аккуратные рожки, которые не только не портили его внешность, а даже, как это ни странно, ему шли.
   - Не смущайтесь, - попросил он, - держитесь со мной, как если бы я был самым обычным человеком.
   Адель присмотрелась к его лицу, ожидая увидеть коварство, жестокость или злость, но оно было совершенно спокойно и не выражало никаких эмоций. Это было лицо очень сдержанного, хорошо воспитанного человека.
   - Все думают, что мы, черти, увидев человека, начинаем сердиться, набрасываемся на него и уволакиваем в ад, а потому приписывают нам ужасную внешность. Совсем наоборот. Вспомните вашу мудрую поговорку: "Не так страшен чёрт, как его малюют". Да, мы враги людям, но зачем нам вас ненавидеть? И не мы тащим вас в ад, а вы сами усердно прокладываете себе туда дорогу. Ваша алчность, неверность, коварство, склоки веселят наши души. Нам достаточно лишь слегка подогревать ваши природные наклонности, чтобы обеспечить себе верную добычу, а часто и этого не требуется. Стой и смотри, как люди ссорятся и ненавидят друг друга.
   - Как же можно желать зла людям и не ненавидеть их? - не понял Иван. - Что же, вы любите их?
   - Не то и не другое, - ответил чёрт, улыбнувшись. - Ненависть - оборотная сторона любви, а мы любви не знаем. Но что это мы всё обо мне да обо мне? Давайте поговорим о вас. Расскажите мне о себе.
   Адель была убеждена, что чёрту всё о них известно, однако она решила соблюсти приличия и ответила:
   - Меня зовут Адель. Моего жениха захватила в плен злая колдунья Маргарита, и я иду его спасти, а Иван хочет мне помочь.
   Чёрт задумчиво покусал ноготь на ухоженной руке и спросил:
   - Вы знаете, куда вам надо идти?
   - Да. На восток.
   - И мне надо на восток. Если вы не против, пошли вместе. Спасать твоего жениха, Адель, я, конечно, не собираюсь и долго с вам не задержусь, но часть пути пройду. Всегда приятно идти в хорошей компании, а вы, как я погляжу, люди славные.
   Он быстро затоптал костёр и непринуждённо пошёл вместе с новыми знакомыми.
   - С кем я только не странствовал, - говорил чёрт. - И с купцами шёл, причём видел, как один купец убил другого ради его денег, и с семьёй одной плыл по реке. Знаете, какой случай там вышел? Дочь убила отца и сбросила в воду, потому что отец не разрешал ей выходить замуж за того, кого она полюбила. Мать догадалась, куда исчез её муж, так дочь и её заколола ножом. Попробовал я поплавать с пиратами, но там для меня не было работы. Зато хорошо плавать на кораблях в дальних рейсах. Люди от безделья и отсутствия впечатлений раздражены, поэтому не составляет труда их ссорить и доводить до неистовства.
   Адели очень хотелось, чтобы чёрт их покинул, но она боялась выразить свою мысль словами. Иван тоже помалкивал.
   - Бывают и сложные случаи, - признался чёрт. - Попадаются упрямцы, которых невозможно вывести из себя.
   - Что же ты делаешь в таком случае? - поинтересовался Иван.
   - Подбираю другой способ сделать их своей добычей. Или подкупаю, или даю власть, или оделяю славой. К каждому человеку можно подобрать ключик. Я так привык к лёгким победам, что перестал таиться. Вот и вам я представился не как одинокий путешественник, а как чёрт. И скрывать не стану, что буду за вами наблюдать. Не думаю, что вы серьёзные противники, но всё-таки иногда хочется и развлечься. Ручаюсь, что к концу третьего дня вы возненавидите друг друга и не почувствуете, что я причастен к вашей ссоре.
   - А если мы не хотим участвовать в этой игре? - спросил Иван.
   - Придётся. Хотите вы того или нет, а я буду с вами три дня. Если по истечении этого времени вы не рассоритесь, то я уйду.
   - А если рассоримся? - спросила Адель.
   - Тогда я увижу, за кем мне следует идти, - ответил чёрт с обаятельной улыбкой. - Итак, три дня.
   - Мы путешествуем вместе уже давно, - возразил Иван, - пережили много опасностей и трудностей, но ни разу не сказали друг другу ни одного резкого слова. Я ни разу даже не подумал плохо об Адели.
   - И я тоже о тебе никогда плохо не подумала, - согласилась девушка.
   - Так неужели ты думаешь, что в эти три дня мы насмерть рассоримся? - спросил Иван.
   - Вы рассоритесь уже потому, что теперь будете все усилия направлять на то, чтобы не рассориться, - заверил его чёрт.
   - Не думай о жёлтой обезьяне, - припомнила Адель.
   Чёрт засмеялся.
   - Не понял, - проговорил Иван. - Что за обезьяна, отчего она жёлтая и почему о ней не надо думать?
   - Я читала, что если человеку внушить, что он не должен о чём-то думать, то он непременно будет об этом думать. Жёлтую обезьяну никто не видел и не увидит, а значит, и не думал о ней. Но вот человеку дают указание: думай о чём угодно, только не о жёлтой обезьяне.
   - И он начинает о ней думать, - закончил чёрт.
   - Глупость какая-то, - решил Иван. - Зачем мне вообще думать об обезьянах, если их нет поблизости, а тем более, о несуществующей жёлтой обезьяне?
   - Увидишь, что будешь думать только о ней, - заверил чёрт.
   - И не подумаю! - разгорячился Иван. - Чепуху говоришь, Адель...
   Тут он осёкся и испуганно посмотрел на девушку.
   - Честное слово, Адель, я готов был на тебя рассердиться, - признался он. - Сам не понимаю, как это произошло. Давай за собой следить и ни о чём не спорить, а то мы, и впрямь, можем поссориться из-за какой-то ерунды. Какая разница, будем мы думать об обезьянах или о том, чтобы не поссориться, главное, чтобы у нас всегда был мир и взаимопонимание.
   Чёрт усмехнулся.
   Весь путь до стоянки они не ссорились и не спорили друг с другом, но всё равно Адель чувствовала напряжение, словно, не проконтролируй она себя, не обдумай сто раз свои слова, и ссоры не избежать.
   - Отдохнём? - спросил Иван.
   Девушка подумала, что прежде он говорил: "Наверное, пора и отдыхать". И каждый, кто с ним шёл, воспринимала это как указание к действию. Сейчас же молодой человек предложил это робко, словно опасался возражений.
   - Ты не спрашивай, а распоряжайся, - сказала Адель, желая ему помочь.
   - Как можно распоряжаться? - не понял чёрт. - Вы ведь путешествуете вдвоём. Даже если вы не принимаете в расчёт меня, вы обязаны узнавать мнение друг друга.
   - Это верно, - согласился Иван.
   - Но в отряде всегда должен быть главный, командир. Если каждый будет высказывать своё мнение, то наступит полная неразбериха.
   - Каждый вправе иметь своё мнение, - мягко сказал чёрт. - И командир может ошибаться.
   - Да, верно, - подхватил Иван. - Ведь я мог устать и предложить отдохнуть, а время для этого ещё не подошло...
   - Тогда я и подавно бы устала, - ответила Адель.
   - А если бы не устала? Что ж, ты бы так и присаживалась отдыхать через каждые полчаса?
   - Командиром выбирается всегда самый разумный человек, - твердила своё Адель.
   Ей казалось, что она говорит правильные вещи, а Иван городит чушь, только чтобы поспорить. Она сердито на него посмотрела.
   - Не думай о жёлтой обезьяне! - вдруг проговорил Иван.
   Адель удивилась, рассмеялась и подумала, что, и правда, они спорили сейчас только для того, чтобы не дать друг другу повода к ссоре.
   - Почаще мне это напоминай, Иван, - попросила Адель.
   Чёрт поморщился.
   - Зря вы прекратили спор, - сказал он. - Он не доведён до конца, и истина не выяснена.
   - В нашем споре истина так и не была бы найдена, - ответил Иван, - потому что спор был из-за какой-то ерунды. Давайте-ка лучше пообедаем. Ты с нами поешь, чёрт?
   - Если пригласите.
   - Я к тому, что не знаю, можно ли вам есть нашу человеческую еду.
   - Ещё как можно! Чего я только не пробовал! Ел даже жареную саранчу.
   - И как, вкусно? - заинтересовалась Адель.
   - Дело вкуса, конечно. Вам бы не понравилось, а в некоторых странах это наипервейшее лакомство.
   - Я бы не смогла её есть, даже если бы умирала от голода.
   - Смогла бы, - возразил Иван. - Если человек умирает от голода, он готов съесть всё, что угодно.
   - А я бы не смогла.
   - Уверяю тебя, что смогла бы.
   - Некоторые доходят даже до людоедства, - заметил чёрт, - так что, Адель, не зарекайся против жареной саранчи.
   - Даже не говорите мне...
   - А можно пообедать и жёлтой обезьяной, если ничего другого не окажется, - сказал Иван и первым засмеялся.
   - Далась тебе жёлтая обезьяна! - с досадой проговорил чёрт.
   - Это всё Адель виновата, - возразил Иван. - Не думай, говорит, о жёлтой обезьяне. А как о ней не думать, если она сама вспоминается?
   До ночлега поводов для споров не нашлось, или Иван умело не доводил дела до спора. Чёрт иногда в разговоре начинал поддерживать одного из собеседников, но молодой человек отшучивался.
   Утром на завтрак Адель смогла напечь лепёшек, потому что чёрт любезно разжёг костёр непонятно из чего.
   - Вкусно, - похвалил Иван.
   - Это меня научила госпожа Бергер, - призналась девушка. - Очень хорошая была женщина.
   - А кто лучше готовил, ты или она? - спросил чёрт. - Я не ел её лепёшки, но мне кажется, у тебя лучше.
   - Нет, у неё были лучше, - призналась Адель. - Не знаю, в чём дело, но они у неё выходили необыкновенные.
   - Быть не может, что возможно вкуснее, чем у тебя, - возразил Иван.
   Адель так и подмывало спорить и доказывать, что госпожа Бергер была более умелой поварихой, но с испугом подумала, что пустой, в сущности, разговор может опять перейти в спор. А что ей говорят? Только то, что нравятся приготовленные ею лепёшки.
   - А может, мне только кажется, что госпожа Бергер готовила лучше, - заявила она. - Вполне вероятно, что я готовлю получше многих.
   Иван развеселился, а чёрт закусил губу.
   Адель заметила, что, о чём бы ни пошёл разговор, Иван старался с ней соглашаться, и это начало её раздражать. Потом она обнаружила, что и чёрт торопливо соглашался с ней, едва она что-то скажет. Это её стало злить ещё больше. Такое чувство, что они сговорились ей не перечить, словно она была умалишённая. Иван, понятно, боялся с ней поссориться, но почему так себя вёл чёрт? Ему-то было как раз невыгодно гасить ссоры. И едва эта мысль пришла к девушке, как она сразу поняла, что чёрт нарочно делает это, причём весьма демонстративно, чтобы её злить. Он распознал её раздражение и теперь его раздувает. А на что ей раздражаться? На то, что в присутствии чёрта Иван боится дать малейший повод для спора и ссоры? Пройдёт этот день и следующий, и чёрт от них отстанет. Тогда не будет повода не спорить, а раз так, что и спорить уже не захочется. Сейчас спор - это запретный плод, только поэтому им хочется его попробовать, а ведь до сих пор, когда было можно, у них никогда не возникало повода спорить. Всё, что предлагал и говорил Иван, было разумно. Сама она, может, и не всегда говорила умные вещи, но она даже не задумывалась об этом, потому что поведение и Ивана, и Марио, и других её спутников не давало повода заподозрить, что она сказала глупость. Впрочем, может быть, она и не говорила глупости.
   Адель почувствовала себя легко и весело посмотрела на Ивана. Тот еле заметно ей кивнул. Чёрт принялся грызть ногти.
   - Кто готовит: ты или я? - спросил Иван вечером.
   - Видно, не очень-то ему нравится, как ты стряпаешь, - тихо сказал чёрт Адели. - А напрасно. Мне очень нравится, а Иван, видно, привык к другому.
   Девушка нахмурилась.
   - Ты хочешь готовить сам? - спросила она своего спутника.
   - Если ты устала, то я приготовлю, но мне нравится, как готовишь ты, - ответил Иван, не подозревая о сомнениях Адели.
   - Я приготовлю, - ответила девушка, стыдясь своих подозрений.
   "Это же нашёптывает чёрт, - думала она. - Зачем я прислушиваюсь к его словам? Он хочет нас поссорить".
   Вечером чёрт заводил общий разговор, втягивая в него молодых людей, и несколько раз доводил его до спора, но Иван и Адель держались настороже и, когда чувствовали опасность, то одна, то другой предостерегающе вскрикивали: "Жёлтая обезьяна!" Спор сразу же прекращался, едва успев начаться, а молодые люди смеялись.
   На третий день чёрт сделался мрачным и раздражительным. Конечно, не слишком-то приятно иметь спутника в плохом настроении, но так как это было недовольство чёрта своей неудачей, то молодые люди не очень огорчались.
   - Не понимаю, Адель, почему ты заставляешь идти с собой Ивана, - заговорил вдруг чёрт. - У него своя жизнь. Зачем ты подвергаешь его опасности?
   Девушка растерялась.
   - Он сам захотел идти со мной, - попыталась она оправдаться.
   - Он это предложил лишь потому, что стесняется уйти, а ты и воспользовалась этим. Ради его же блага расстанься с ним. Пусть идёт к себе домой, а ты найдёшь себе других спутников, которым будет с тобой по дороге. Если он заупрямится и будет изображать героя, то попросту прогони его. Сначала он обидится, а потом поймёт, что всё к лучшему. Подумай, что будет с Иваном, когда ты вызволишь своего Франка. Вы-то спасётесь, а он - нет.
   Это был довод, который поколебал убеждение девушки, что чёрт говорит это лишь затем, чтобы их разлучить.
   - Иван, - обратилась Адель к молодому человеку, - тебе не стоит идти со мной.
   - Вот тебе и на! Приехали! Это ещё почему?
   - Это опасно.
   - Потому я и иду с тобой.
   - Что тебе делать на острове колдуньи Маргариты?
   - Ловить жёлтых обезьян, - ответил Иван. - Мне кажется, что их там развелось слишком много.
   - Я серьёзно. Что будет с тобой, когда я спасу Франка? Если спасу. Ты останешься один на острове.
   Молодой человек подумал, и Адель уже решила, что убедила его, но он тряхнул волосами и сказал:
   - До острова твоей колдуньи ещё надо добраться. Сначала надо дойти до берега моря, потом найти корабль, чтобы туда плыть. До берега моря я дойду вместе с тобой, это обсуждать не будем, а когда найдём корабль, тогда и решим, надо мне плыть или нет. Не мучь себя лишними проблемами, пока до них ещё не дошла очередь.
   Адель подумала, что он прав и ей рано ещё думать о расставании.
   - Я слышал, что путь до моря тоже очень опасен, - вмешался чёрт.
   Иван понимающе усмехнулся.
   - Зато будет что вспомнить, - задорно ответил он.
   Адель колебалась, вправе ли она воспользоваться великодушием молодого человека и не стоит ли его прогнать, но Иван сказал:
   - Знаешь что, Адель, давай поговорим об этом через два дня, а эти два дня я буду думать, лучше мне уйти или остаться.
   Чёрт нахмурился. Было очевидно, что молодой человек назначил срок, достаточный для того, чтобы избавиться от него и дать девушке возможность освободиться от его влияния.
   - Хорошо, подождём два дня, - согласилась Адель.
   За обедом чёрт сказал:
   - Адель, я вижу, что вас невозможно поссорить. Завтра мне, скорее всего, придётся уйти. Хочешь, я подарю тебе столько денег, что хватит до конца путешествия?
   Девушке показалось, что это сказано от чистого сердца, но ей было неловко принимать деньги.
   - Спасибо, но не надо. У меня есть деньги, но мне их почти не пришлось тратить. Думаю, что мне хватит их до конца, а может, они все останутся нетронутыми.
   Иван кивнул, и Адель поняла, что ни при каких обстоятельствах нельзя принимать подарок от чёрта. Она приписывает ему человеческие чувства, а он вряд ли способен совершить добрый бескорыстный поступок.
   - Иван, а какая мечта у тебя? - спросил чёрт. - Адель хочет спасти своего жениха. А ты?
   - В ближайшее время я буду хотеть спасти её жениха, - ответил Иван.
   - А потом?
   - Жизнь подскажет. Что ж загадывать заранее?
   - Может, ты хотел бы стать царём?
   - Боже упаси! - испугался Иван.
   - Тогда я могу сделать тебя великим полководцем.
   - Терпеть не могу, когда люди друг друга убивают, - возразил Иван. - Я был бы полководцем, который только и думал бы о заключении мира. Нет, полководцем надо родиться, а не чудесным образом очутиться.
   - Хочешь быть купцом? Я бы дал тебе разных товаров, лавки...
   - Скучно, - отказался Иван. - Это ж надо целый день сидеть и что-то продавать, да ещё покупателей обвешивать и обманывать. Говорят же: "Не обманешь - не продашь".
   - А хочешь жить в своё удовольствие? - соблазнял чёрт.
   - Я и так живу в своё удовольствие, - ответил Иван. - Работал всегда с удовольствием, за любое дело брался, и всё у меня в руках спорилось. Потом пошёл по свету побродить и бродил в своё удовольствие. А теперь Адель сопровождаю, и тоже с удовольствием.
   - Тогда возьми деньги, много денег.
   - Зачем они мне? Только лишняя забота. Всё, что мне нужно, я заработаю.
   - А если заболеешь и не сможешь работать? Представь: нищета, беспомощность, голод.
   Молодой человек засмеялся.
   - Умом понимаю, что всё это возможно, а вообразить не могу. Если придёт такое время, то тогда и предложи мне денег. Даже интересно, что я отвечу тогда. Но кажется мне, что я отвечу то же, что и теперь.
   - Ты, видно, глуп, что отказываешься от денег. Их можно тратить на себя, а можно с их помощью помогать бедным.
   Иван покачал головой.
   - Видно, деньги и у вас не ценятся, раз ты пытаешься их мне навязать. Или тебе требуется что-то взамен?
   - Всего лишь душу.
   Иван кивнул.
   - Видно, не такой уж я дурак, если отказываюсь от этой сделки.
   - Почему?
   - Насколько я понимаю, ты себя дураком не считаешь?
   - Допустим, - согласился чёрт.
   - А раз ты такой умный, то себе в убыток ничего не сделаешь. Выходит, я прогадаю, если соглашусь на эту сделку.
   - Ты не прав, Иван. Да, для меня деньги ничего не значат, но для тебя-то это значит хорошо жить. Зато для тебя душа - только обуза. То она тревожится, то болит. Будешь жить в роскоши и не знать тревог и волнений, печали и горя.
   - И радости, - дополнил Иван.
   - Это сейчас тебе кажется, что радость что-то стоит, потому что она не частый гость у людей, а потом поймёшь, что покой приятнее всего. Не глупи, соглашайся на обмен.
   Иван вновь усмехнулся.
   - Возможно, я глуповат и простоват, но зато я умею учиться у умников. Раз мою душу кто-то очень сильно хочет купить, значит, это большая ценность, даже если я её цены не знаю и для меня она, как ты говоришь, обуза. А вы, черти, прямо как праведники: не деньги цените, а душу.
   Чёрт плюнул с досады и принялся очищать печёный картофель, а Адель с очень большим уважением смотрела на Ивана. Положим, и она бы не продала душу, но отвечать так умно не сумела бы. И как это ей пришло в голову, что ей чёрт предлагал деньги из расположения? Ей вдруг полезли в голову неожиданные мысли. Очень захотелось знать, есть ли у чёрта хвост и копыта. А если есть копыта, то как он ухитряется ходить в сапогах. Впрочем, может, потому он и ходит в высоких сапогах, что простые башмаки не удержались бы у него на ногах. Бесёнка она видела, но чёрт на него совсем не был похож. Это то же самое, что сравнивать гориллу и человека, по крайней мере, по внешности, ведь говорят, что гориллы умны. Бесёнок был покрыт шерстью. Интересно, чёрт тоже покрыт шерстью? А что в этом удивительного? Некоторые люди тоже так волосаты, что можно подумать, что они покрыты шерстью.
   Чёрт хмуро поглядел на неё.
   - Ты, Адель, совсем глупая, - с досадой сказал он.
   Девушке стало стыдно своих мыслей, а потом в ней всё запротестовало против слов чёрта.
   "Если подслушиваешь, то ничего хорошего о себе не услышишь," - подумала она.
   - Это точно, - согласился чёрт.
   - О чём вы говорите? - удивился Иван.
   - Так, о своём, - пробормотал чёрт.
   Утром чёрт встал в плохом расположении духа. Он вновь попытался втянуть молодых людей в спор, но потерпел неудачу. Призывы к Адели не подвергать Ивана опасности были прекращены напоминанием Ивана, что ему дано два дня, чтобы подумать. Попытался он нашёптывать Адели всякие гадости про Ивана, а Ивану - про Адель, но его не стали слушать. Промучившись с молодыми людьми ещё некоторое время, чёрт сдался и признал своё поражение.
   Он улыбнулся немного сконфужено.
   - Что ж, надо уметь признавать свои неудачи, - сказал он. - Я сам во всём виноват. Не надо было мне открывать, что я чёрт. Шёл бы с вами в качестве человека, тогда мне бы удалось вас поссорить. Но мне так надоели лёгкие победы, что я решил сыграть в открытую и проиграл. Что ж, это будет мне наукой, чтоб впредь я не был так самоуверен. На прощание у чертей не принято желать всего хорошего, так что я желаю вам заблудиться и встретить много самых разных опасностей, одну страшнее другой. Прощайте.
   Он повернулся и исчез в вихре пламени.
   - Да, хорошо, что он сразу представился, - согласилась Адель. - Мы всё время были настороже.
   - И так старались не поссориться, что всё время спорили, - подхватил Иван. - Спасибо жёлтой обезьяне.
   - И тебе, Иван. Хорошо, что ты ввёл её в наш обиход. Если бы ты о ней не упоминал, может, наши споры разгорались бы не на шутку, а где ведутся яростные споры, там недалеко и до ссоры.
   - Да, счастливо отделались, - подвёл итог молодой человек. - Давай отпразднуем это событие.
   - То есть?
   - Напеки своих лепёшек. Не знаю уж, какие лепёшки пекла госпожа Бергер, но у тебя они выходят превосходные.
   Адели была приятна похвала спутника, и она с большим удовольствием принялась печь лепёшки на костре, не затушенном чёртом.
   Только-только они сели у костра, чтобы с аппетитом пообедать, как кто-то шумно вздохнул сзади. Адель вздрогнула. Ей показалось, что это вернулся чёрт. Хорошо, если он просто пообедает, а потом снова уйдёт, но он может захотеть задержаться с ними ещё на несколько дней.
   Это был не чёрт, а очень маленький и довольно уродливый человечек.
   - Как вкусно пахнет! - восхищённо проговорил он. - Вы пригласите меня к столу?
   - Ты гном? - спросил Иван.
   - Нет, что ты! Я домовой, - объяснил человечек.
   - Разве где-то здесь есть дом? - удивилась Адель.
   - Нет дома. Какой тут может быть дом? И у меня дома теперь нет. Бреду себе, бездомный и бесприютный домовой.
   - Выгнали? - с сомнением спросил Иван. - Разве домовых выгоняют?
   - Не выгнали, нет. Как же можно домового выгнать? - испугался человечек. - Если уж и домовых начнут выгонять, то и жить нельзя станет на свете. Нет, не выгнали меня.
   - Сам ушёл? - догадалась Адель.
   - И сам не ушёл. Там, где я жил, было очень хорошо.
   - Почему же ты не дома?
   - Потому что погорелец я. Сгорел мой дом. А хозяева, вместо того чтобы меня спасать, стали вещи какие-то выносить. Посмотрел я на них - и пошёл себе прочь. Вот бреду один без крова и пищи.
   - Присаживайся к нам, - пригласил Иван.
   - Если я вас не стесню...
   Путешественники и глазом не успели моргнуть, а домовой уже сидел рядом с ними с прежним скромным видом.
   - Угощайся, - предложила Адель, пододвигая к страдальцу лепёшки.
   - Как же я буду вас объедать? - засовестился домовой и, тяжело вздыхая, отправил в рот одну за другой шесть лепёшек и потянулся за седьмой.
   Адель сделала вид, что не замечает аппетита нового знакомого.
   - Куда путь держите? - осведомился домовой, заметно повеселев.
   - На восток, - ответил Иван.
   - Не знаю, где это место, - признался домовой-погорелец.
   - Вон там, - сказал Иван, уверенно указывала на юг. - А ты куда?
   - К новому дому.
   - Где же он? - заинтересовалась Адель.
   - Сам не знаю, - грустно признался домовой. - Где-нибудь да встречу. Это если на одном месте сидеть, то дом к тебе не придёт, а если идти, то набредёшь где-нибудь на жильё, не занятое другим домовым. Очень уж мои собратья любят селиться в отдельный дом, вместе никак не могут жить. Вот и приходится искать дом, где нет местного домового. Если вы не против, я тоже пойду на восток вместе с вами.
   Человечек с умилением посмотрел на место, где лежали лепёшки.
   - А ты не знаешь, где здесь ближайшее жильё? - спросил Иван.
   - Не знаю. Раньше мне это не было нужно, а когда прибьюсь к приличному дому, то, тем более, не будет нужно.
   - Чем ты питался на прежнем месте? - спросила Адель, озабоченная прожорливостью домового.
   - Тем же, что и люди. сварит хозяйка борщ, я борщ поем, напечёт картошки - картошку поем, пельмени слепит - я и их съем. Бывают хозяйки с понятием, такие, что сами выставят домовому молока или сливок. Да, не удивляйтесь, бывают. Моя никогда специально для меня ничего не делала, всё я сам должен был брать. Но готовила она вкусно, так что я её ценил и в доме никаких шалостей себе не позволял. Посуду я ни разу не побил, молоко не заставлял киснуть, даже веник не ронял. Но зато я и не помогал ей. Бельё ночью не стирал, крупу не перебирал, масло не взбивал. Я полагаю, что надо действовать так: как ты ко мне, так и я к тебе. Уважь ты меня хоть раз, так я тебе в десять раз больше сделаю, а раз тебе до меня дела нет, то и я ради тебя пальцем не шевельну.
   - Может, она не знала, что ты у неё живёшь, - попыталась Адель защитить женщину.
   - Как же не знала? Когда они въехали в дом, я им знаки подавал: стучал, ставнями при полном безветрии хлопал, половицами скрипел. Тут уж любой догадается, что это домовой новых хозяев приветствует, а они пугались, говорили что-то о нечистой силе и даже попа приглашали. А какой же я нечистый? Я купаться люблю и одежду себе часто стираю. Понял я, что с этими людьми не подружиться, и бросил это дело. Жили мы мирно, но делали вид, что не замечаем друг друга. Только у хозяйки это лучше выходило. Прирождённая актриса. Поглядишь на неё и усомнишься, что она знает о моём существовании. Только притворство это одно, потому что они слышали мои стуки и скрипение.
   - Да, нелегко тебе пришлось, - сказал Иван, состроив самую сострадательную мину.
   - Да нет, ничего. Я не жалуюсь, - скромно ответил домовой. - У меня характер лёгкий и покладистый. Мне кажется, что я бы и со злыдней какой ужился, но не хочется пробовать.
   Адель не могла понять, как это крошечное существо будет за ними поспевать, но оказалось, что домовой умел очень быстро передвигаться на своих коротких ножках и в пути в тягость не был. Только когда садились подкрепиться скудной уже пищей, Адели делалось тревожно от прожорливости нового спутника. Однако она придумала неплохой выход. Чтобы они с Иваном не оставались полуголодными, она сначала делила пищу на равные доли, а потом каждому его долю и вручала. Домовой сначала корчил недовольные гримасы, но потом смирился. Иван взглядом поблагодарил девушку за находчивость, но вслух ничего не сказал.
   Теперь, когда вопрос с едой был решён, домовой уже не доставлял никаких хлопот. Он был вынослив, терпелив, без жалоб переносил длинные переходы, никогда ни с кем не спорил, не сердился, всегда был в ровном расположении духа, не был молчалив, но и не докучал чрезмерной болтливостью. Адель даже рада была, что у них появился попутчик. Она уже успела привыкнуть к обществу. Не радовало её лишь одно: мешок с провизией становился всё легче, а признаков жилья не наблюдалось.
   Однажды они нагнали человека лет пятидесяти, худого, даже тощего, с лицом, похожим на обтянутый кожей череп. Увидев путешественников, он остановился, положил на землю большой мешок и подождал их. Адель решила, что мужчина умирает от голода.
   - Иван, мы можем сейчас сделать привал и накормить его? - шепнула девушка своему спутнику. - Предложи ему поесть.
   - Мы собирались обедать, - сказал молодой человек. - Присоединяйтесь к нам.
   Домовой с сомнением поглядел на Адель.
   - Нам самим мало еды, - пробубнил он.
   - При случае мы достанем еду, а этот человек явно давно не ел, - ответила девушка.
   - Охотно составлю вам компанию, - согласился незнакомец. - Меня зовут Давид. Я иду к родственникам и сильно поиздержался в пути. Какие были деньги, все порастратил. Сейчас иду голодный и нищий, без всякой защиты. Сжальтесь надо мной, добрые люди, примите меня в свою компанию. Бог вас за это вознаградит.
   Адель не любила ссылок на Бога, который будет её вознаграждать неизвестно за что. Бога как будто обязывали это сделать. По её мнению, или обещай от своего имени, или ничего не обещай. Но свои мысли она, разумеется, вслух не высказала, а привычно достала сухари и оставшийся от завтрака печёный картофель. Разжигать костёр не стали, хотя вокруг было много сухой травы, которую они использовали как горючий материал.
   Давид с отменным аппетитом проглотил свою порцию, и девушку стали мучить сомнения, стоит дать ему ещё сухарей или нет. Если дашь, то может обидеться домовой, а не дать - жестоко, ведь Давид явно остался голодным. С другой стороны, неизвестно, сколько времени их новый спутник не ел. Может, лишний сухарь будет чрезмерной нагрузкой для его желудка. Адель решила переложить всю ответственность на Ивана. Если он предложит накормить голодного получше, она это сделает, а сама не будет ничего предлагать. Но Иван ничего насчёт этого не сказал.
   Когда все отдохнули и решили идти дальше, Давид вновь запричитал:
   - Возьмите меня с собой, добрые люди. Не оставляйте меня одного, без помощи и поддержки...
   - Не оставим, - прервал его излияния Иван. - Иди с нами.
   Давид подхватил свой мешок и пошёл вместе со всеми. Глядя на него, Адель подумала, что или он так силён, что со сравнительной лёгкостью несёт мешок, или мешок набит чем-то невесомым. Однако спросить было бы неприлично.
   Домовой шёл несколько в стороне и что-то ворчал себе под нос. Давид рассуждал о тяжёлых временах, когда человеку грозит нищета. Иван помалкивал и лишь кратко отвечал на вопросы, предпочитая приглядываться к их истощённому попутчику.
   Однако на следующий день Адель уже начала тревожиться, потому что съестные припасы подходили к концу. Если их не пополнить, то придётся голодать.
   - Что, есть нечего? - спросил домовой, очень чуткий ко всему, относящемуся к еде.
   - На сегодня хватит. Понемногу, но хватит. А вот на завтра уже ничего не останется, - ответила Адель.
   Так получилось, что Иван и Давид шли впереди, а Адель и домовой чуть позади. Девушке не хватало общения со своим давним другом, с которым никогда не было скучно, однако ей пришлось бы оказаться и в обществе Давида, а ей этот человек не очень нравился. Слишком однообразны и специфичны были его рассуждения: всё о деньгах да о нищете. Пусть уж идёт с Иваном, если тот его терпит, а она удовлетворится беседами с домовым.
   - Пусть теперь Давид выставит угощение, - предложил домовой.
   - У него ничего нет. Ты же видишь, какой он голодный.
   - Это у нас ничего нет, а у него в мешке есть еда.
   - Не выдумывай, пожалуйста, - строго сказала Адель.
   - А я и не выдумываю. Я знаю, что он хранит в мешке.
   - Откуда? Разве ты заглядывал в его мешок? Он никогда его не развязывает.
   - Сам не заглядывал, а всё-таки знаю.
   Домовой напустил на себя таинственный вид, помолчал, но не выдержал и объяснил:
   - Ночью я встретил луговую мышь. Сначала, слово за слово, мы чуть не поругались, но потом её разобрало любопытство и она согласилась слазить в мешок. Я бы и сам мог это сделать, ведь я умею делаться маленьким, но я решил положиться на мышь. Она обследовала содержимое мешка, вылезла и подробно всё перечислила. Ты ей верь, потому что это не какой-нибудь шкодливый мышонок, а весьма респектабельная мышь среднего возраста. Так вот у него в мешке три больших кошеля с золотом, два мешочка с серебром, шкатулка с драгоценностями, богатая одежда и еда. Мышь сказала, что там очень вкусный сыр, сухари, сушёное мясо и кое-что ещё. Она сказала, что всего этого очень много, и даже привела свою семью полюбоваться на припасы и определить их качество. А этот жадина ест нашу еду, а свой мешок перетряхнуть не хочет. Положим, сыра он там уже не найдёт, но остальное должно уцелеть... Пока.
   - Мы не можем заставить его нас угощать, раз он не желает. Если бы хотел, давно бы выложил к обеду хоть что-нибудь, - сказала Адель.
   - Но это нечестно! - не унимался домовой.
   - Мы сами предложили ему еду, - напомнила Адель. - Мы не рассчитывали, что он нам отплатит тем же. Если бы ты не подбил любопытную мышь влезть в мешок, мы бы до сих пор думали, что он нищий, так что успокойся и забудь о его мешке. И ещё прошу тебя не лазить в мешок самому и не посылать туда знакомых.
   Домовой остался очень недоволен решением девушки.
   - Надо же быть таким скупым! - ворчал он.
   На привале, грызя свою долю сухарей, он не выдержал и обратился к Давиду.
   - Сейчас бы сыру сюда. У тебя нет сыра?
   Скупой вздрогнул, словно у него просили жизнь, и опасливо поглядел на маленькое, но, оказывается, очень вредное существо.
   - Какой сыр? Откуда у меня может быть сыр? Глупости говоришь. Или, может быть, ты посмеяться вздумал над нищим?
   Девушке было стыдно за Давида, неприятно наблюдать эту тяжёлую сцену, и она дёрнула домового за рукав расшитой рубахи.
   - Перестань! - шепнула она.
   Иван с интересом разглядывал героев разыгрывающейся у него на глазах драмы и, кажется, всё понял. Он и сам подозревал, что их новый спутник лишь жалуется на нищету, а на деле просто неумеренно жаден.
   - Что-то мне стали вспоминаться жёлтые обезьяны, - сообщил он.
   - Какие ещё обезьяны? - насторожился Давид.
   - Обыкновенные обезьяны, но жёлтого цвета. Так и стоят в глазах. Не знаю уж, к чему бы это?
   Адель еле сдерживала смех, глядя на озадаченные лица Давида и домового.
   Чуть позже Давид тихо спросил у девушки:
   - Скажи мне откровенно, Адель, этот Иван в своём уме? Он не заговаривается временами?
   - Нет, Давид, не заговаривается. Просто недавно нам пришлось отражать наступление жёлтых обезьян, поэтому Иван про них и вспомнил.
   - Ты сняла камень у меня с души! - обрадовался Давид.
   Домовой оказался смышлёнее скупого.
   - Адель, что это за жёлтые обезьяны? Иван хотел тебе что-то по секрету сказать? - спросил он.
   - Это означало, что надо прекратить разговор про сыр, иначе может произойти ссора, - объяснила девушка. - Больше не говори о тех вещах, которые есть у Давида.
   - Особенно о сыре, которого у него уже нет, - подхватил домовой.
   Вечером путешественники услышали скрип и стук, словно ехала какая-то повозка. Прятаться было негде, но всё-таки они залегли в выжженную солнцем траву и ждали, что будет дальше.
   Оказалось, что по степи неторопливо вышагивает вол, везя большую гружёную телегу, а на телеге сидит баба в цветастой юбке, белой расшитой кофте и красном платке, повязанном каким-то странным, незнакомым Адели образом, так что концы платка торчали надо лбом. Это могла быть приятнейшая женщина, а могла быть страшная ведьма. Путешественники лежали, не зная, на что решиться, при этом Давид трясся от страха всем телом. Тем временем у телеги соскочило колесо, и обрадованный вол сразу же остановился.
   - Батюшки! - всплеснула руками баба. - Что ж мне теперь делать?!
   И она зарыдала в голос.
   Иван встал, заставив её в испуге умолкнуть.
   - Что случилось, мать? - спросил он. - Нужна помощь?
   Баба отступила к телеге.
   - Всё бери, ничего не жалко, - заговорила она, загораживая от Ивана телегу. - Только жизнь мне оставь.
   Молодой человек хотел взглянуть на поломку, но баба вновь встала у него на дороге, преграждая подход к своему имуществу.
   - Говорю тебе, что нечего у меня брать, но я последнего не пожалею ради жизни.
   - Успокойся, матушка, я не разбойник, - засмеялся Иван. - Мы сами странники и спрятались, чтобы на нас не напали. Вон мои спутники.
   При виде Адели баба успокоилась, а взглянув на домового, перекрестилась и замахала на него руками. Тот обиделся и отошёл в сторону.
   - А я чуть Богу душу не отдала со страху, - призналась баба. - Думала, что разбойники вы и грабить меня хотите. Не велик у меня товар, да всё-таки жалко его лишиться.
   - А что везёшь? - заинтересовался Иван.
   - Холсты везу, мешки с мукой, горшки расписные, тарелки, миски глиняные, пряжу из козьей шерсти, платки, носки вязаные. На ярмарку, вишь, еду, да поломка у меня приключилась. Что теперь делать, ума не приложу.
   Я помогу тебе, - вызвался Иван, - починю телегу. Но и ты помоги нам. Совсем у нас закончилась еда, а когда к людям выйдем, не знаем...
   - Здесь нет людей, - перебила баба. - Только за озером людей можно встретить. Вон в той стороне.
   - Так не снабдишь ли ты нас припасами на дорогу? - заключил Иван.
   Баба помолчала, потом заговорила неуверенно и тихо.
   - Не обессудь. И рада была бы помочь, но не могу. Должна я все свои товары на ярмарку доставить, чтобы продать. Деньги очень нужны.
   - А продать не можешь? - спросил Иван. - Продашь нам кое-что из твоих товаров по рыночным ценам. Самой же лучше: меньше везти.
   - Это можно, - охотно согласилась баба. - Только сперва ты мне колесо поправь.
   Иван умело принялся за дело.
   Давид кругами ходил вокруг телеги, наблюдая за работой Ивана.
   - Готово! - объявил молодой человек, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. - Можешь теперь ехать хоть на край света.
   - Зачем мне на край света? - испугалась баба. - Мне бы хоть до ярмарки добраться. Что тебе продать?
   - Продать?! - завопил Давид. - Как же можно продавать еду, если Иван её только что отработал? Совести у тебя нет!
   - А ты мою совесть не тревожь! - во весь голос завопила баба. - Не было такого договора, чтобы я продукты за работу отдала! Да и работа-то доброго слова не стоит, за час всё сладил!
   - У меня есть деньги, - сказала Адель. - Я заплачу за еду.
   - Вот это другое дело, - сразу утихомирилась баба. - Муки мешок могу вам дать, сыр ещё у меня есть. - За всё про всё прошу большую монету.
   - Бессовестная ты женщина! - ужаснулся Давид. - Как можно за мешок муки и сыр просить большую монету? Да за два мешка муки и десять кругов сыра малой монеты и то много!
   - Вот ты и продавай за малую монету, - отрезала баба. - А я разориться не хочу.
   - Я дам большую монету, - вмешалась Адель.
   - Не скупись, Давид, - урезонивал его Иван. - Нам сейчас важнее еда, а не деньги.
   - Как это: не важны деньги? Ничего, можно денёк-другой и поголодать, но зато сохранить все монеты, а не отдавать их бесстыжей бабе.
   - Вот и голодайте! - с надрывом ответила та. - А у меня для вас теперь нет ни муки, ни сыра. Им милость оказываешь, а они лаются, как собаки.
   - Я покупаю муку и сыр, - сказала Адель, подойдя к ней. - Вот большая монета.
   - А мне теперь твоя монета не нужна. Почём я знаю, какие теперь цены на рынке? Может, я за этот мешок муки вдвое больше возьму?
   - Чтобы за мешок муки дали две большие монеты?! - захохотал Давид, причём в его смехе слышались слёзы. - Не бывать такому!
   - Я дам две монеты, - торопливо сказала Адель и отдала деньги бабе. Она боялась, что вмешательство Давида ещё больше взвинтит цену.
   - Так и быть, - решила баба. - Вот вам мешок муки.
   Она скинула на землю не самый большой мешок, но девушка была рада, что торг был завершён, и ей не надо будет слушать ругань двух скупердяев.
   - А сыр? - спросил домовой, приближаясь.
   - Какой тебе ещё сыр? - спросила баба, крестясь и отступая к телеге. - Прочь поди! Прочь!
   Она ткнула вола палкой, и он неторопливо зашагал прочь, увозя телегу и бабу на ней.
   - Две монеты! Две монеты! - стонал Давид, и лицо его было искажено судорогой.
   - Дороговато, конечно, - согласился Иван, не решавшийся в этом вопросе руководить действиями Адели. - Но жизнь всё-таки дороже.
   Домовой глядел вслед телеге, увозящей сыр.
   - Ну погоди, вредная баба, - пробормотал он себе под нос. - Не захотела отдать сыр нам, но и до ярмарки ты его не довезёшь. Сегодня же мои подружки полевые мыши по-своему распорядятся и сыром, и мукой, и всем, что у тебя там лежит.
   Никто не слышал его слов.
   Адель и Иван считали, что встреча с бабой доставила им мешок муки, Давид считал, что встреча с бабой лишила его спутников двух больших монет, отданных зря, и лишь домовой знал, что встреча с вредной бабой принесла расход прежде всего ей, но он не обременял себя лишними мыслями.
   Путешественники вновь двинулись в путь и к вечеру вышли на берег озера.
   - Здесь и переночуем, - решил Иван.
   - Главное, чтобы в озере не жил дракон, - авторитетно заявила Адель.
   - Какие у нас тут в озёрах драконы? - удивился Иван. - Ну, летают иногда... змей Горыныч, например, и прочие гады. Но чтобы в озёрах жили... Нет, такого не припомню.
   Давид опасливо косился на озеро.
   - Может, отойти подальше? - спросил он.
   - Расположимся вон за теми кустами, - уступил Иван. - Там же разожжём костёр.
   - И Адель испечёт свои замечательные лепёшки, - продолжил домовой.
   - Когда их ешь три раза в день, они перестают быть замечательными, - возразила девушка.
   - Когда кроме них есть нечего, да и тех ешь не до отвала, они продолжают оставаться замечательными, - поправил её Иван. - Пеки, Адель, и не сомневайся в успехе.
   Адель занялась привычным делом, а домовой сидел возле неё и заворожёно следил за процессом приготовления лепёшек. Девушке и хотелось бы дать ему одну до ужина, но она сдержалась от ненужной жалости к ненасытному существу.
   - У меня всё готово! - позвала она спутников. - Прошу к столу.
   Она лично распределила лепёшки, дав всем поровну, и сама с удовольствием съела свою долю. Долгий путь пробуждал сначала аппетит, а потом голод.
   - Очень вкусно. Спасибо, Адель, - сказал Иван, никогда не забывавший добавить доброе слово.
   - Спасибо, что помогаете мне, нищему и убогому, - приниженно благодарил Давид.
   Адель почувствовала боль в руке от щипка, которым домовой напоминал ей о содержимом мешка скупого.
   - Перестань, - шепнула она.
   - Представляешь, как он будет вопить, когда узнает, что весь его сыр съели мыши? - спросил домовой. - Да и та баба ещё пожалеет, что пожадничала.
   Адель насторожилась.
   - Что ты натворил?
   - Я ничего не натворил, а вот мои приятельницы мыши поживились на славу. Они не отстанут от неё, пока не уничтожат все её товары. Съестное они съедят, а остальное испортят.
   - Это нехорошо, - сказала Адель. - Скажи им, чтобы они этого не делали.
   - Вот ещё! - отмахнулся домовой. - Таких надо учить.
   - Я тебя прошу, скажи им, чтобы они не портили ей товары. Подумай сам, каково это: тащиться в такую даль и обнаружить, что продавать нечего.
   - А зачем она взяла две монеты? Да ещё пожалела сыр.
   - Она плохо поступила, - согласилась Адель, - но зачем же нам поступать ещё хуже, пытаясь её наказать? Скажи мышам, чтобы оставили её в покое.
   Домовой весь сморщился от усилий сохранить твёрдость духа, но потом сдался.
   - Ладно уж, скажу. Ты не права, а я, видно, слишком добр. Сиди здесь, а я сейчас вернусь.
   Отсутствовал он долго, а когда вновь занял своё место, сообщил:
   - Они изгрызли у неё весь сыр, но до мешков с мукой и остального ещё не добрались. Я велел мышам больше ничего у неё не брать и не портить, а они сказали, что у меня семь пятниц на неделе и я сам не знаю, что хочу. Вроде бы, теперь виноват оказался я. Видишь, что мне из-за тебя приходится терпеть?
   - Спасибо, домовой, - обрадовалась Адель. - Не жалей о добром поступке.
   Ночевать решили тут же за кустами. Иван дежурил первым, потом бодрствовать должен был домовой, после него - Давид, а последней - Адель.
   Девушка заснула сразу, едва легла, и спала очень крепко, пока чьи-то холодные руки не коснулись её лица. Она вздрогнула и проснулась. Её спутники уже не спали и сидели на земле, настороженные, не зная, что им делать, а вокруг них кружились в хороводе какие-то девушки в скудных зелёных одеяниях. Присмотревшись, Адель определила, что это водоросли. Девушка, касавшаяся Адели, присоединилась к подругам и тоже закружилась вокруг кустов в танце.
   - Кто вы? - спросил Иван, но ему не ответили.
   - Это русалки, - объяснил домовой. - Теперь они не отстанут. Сначала потанцуют для потехи, а потом уведут вас к озеру и утащат на дно.
   - А тебя тоже утащат? - спросил Давид, щёлкая зубами от страха.
   - Не должны, - неуверенно ответил домой. - До сих пор такого не случалось, чтобы русалки уводили с собой домовых, правда, и домовые никогда не оказывались среди русалок.
   - Где же у них рыбьи хвосты? - спросила Адель.
   - Ночью они принимают обличье девушек, но не каждую ночь, а в особые ночи, и выходят на берег, и горе тому человеку, который окажется среди них. Перед рассветом они вновь уйдут в озеро, приняв своё обличье русалок, то есть рыбьи хвосты.
   - А чего они боятся? - спросил Иван.
   - Не знаю, - признался домовой. - Никогда не был знаком ни с одной русалкой.
   Иван вытащил из-за пазухи крест и выставил его перед собой. Русалки чуть расширили круг, но продолжали кружиться, всё убыстряя темп. Время всё шло, а они кружились, так что у путешественников начали кружиться головы, а в глазах рябить. Адель чувствовала, что того и гляди потеряет сознание.
   - Не сдавайтесь! - крикнул Иван. - Вот крест, а вот крёстное знамение. Пока с нами Бог, нас никто не тронет.
   Он перекрестился, заставив русалок на миг сбиться в танце, но они сейчас же выровняли круг и хоровод завертелся ещё быстрее. Перед Аделью мелькали руки, ноги, извивающиеся гибкие тела, длинные распущенные волосы. Всё кружилось и вертелось, пока она не потеряла представление о том, где она, с кем, почему и что происходит. Ей казалось, что её подхватывает какой-то водоворот и уносит с собой.
   - Адель! - прикрикнул Иван, дёргая её за руку. - Очнись! Давид, не смотри на них! Домовой, крепись! Видите, они нас не трогают. Пока я держу крест, они не могут к нам приблизиться. Не давайте им одурманить вас своими танцами! Не сморите на них, закройте глаза!
   Адель закрыла глаза и сейчас же их открыла. Ей казалось невозможным не смотреть на них. Едва она теряла их из виду, как ей начинало казаться, что они уже тянут к ней свои холодные руки, чтобы её схватить. Она сразу же открывала глаза, и тогда у неё начинала кружиться голова от их танца. Рядом стонал и корчился Давид. Только домовой сидел на земле, натянув на голову рубаху.
   - Закрой глаза, Адель! - кричал Иван.
   Он стоял на коленях, держа перед собой крест, страшно бледный, с блуждающим взором. Время от времени он крестился, вызывая лёгкое волнение среди кружащихся перед ним полуобнажённых тел.
   Адели казалось немыслимым, что он способен стоять так несколько часов до рассвета, но он стоял. Холодный пот катился по его помертвевшему лицу, рука, держащая крест, дрожала, но он заставлял себя не падать и не опускать руку. Потом он начал читать молитвы, сначала тихо, потом всё возвышая голос. Девушке показалось, что так он пытается снять нечеловеческое напряжение.
   И молодой человек дотерпел. Небо посветлело, русалки заволновались, некоторые, особо нетерпеливые, пытались дотянуться до путников, но словно какая-то преграда стояла между ними и их жертвами, потому что они бессильно отдёргивали руки. Вдруг хоровод распался, и русалки со всех ног бросились в озеро. Едва они скрылись под водой, небо прорезал первый луч солнца. Иван, как подкошенный, упал на землю, потеряв сознание. Адель хотела к нему подойти, но лежала, не в силах подняться на ноги. В глазах вертелись небо, кусты. Ей казалось, что она на сильно раскрученной карусели и никак не может остановиться.
   Когда путешественники пришли в себя, был уже полдень.
   - Домовой, разве ты не боишься креста и крёстного знамения? - вдруг спросил Иван.
   - Если бы боялся, то не жил бы в домах у людей, - резонно ответил тот. - А мы будем обедать? Завтрак-то мы уже пропустили.
   Иван стал разжигать костёр, а Адель - разводить тесто. Ночное происшествие казалось тяжёлым сном, от которого утром остаётся усталость и тяжесть в голове. Больше всего сейчас ей хотелось прогнать туман, окутывающий её мозг, а ещё ей хотелось испечь лепёшки не на угольях, а на сковороде, а размешивать тесто не на куске ткани, а в хорошей миске. Сейчас при её состоянии слишком уж первобытные условия существования её угнетали.
   - Что с тобой, Адель? - спросил домовой.
   Иван обернулся и с тревогой посмотрел на девушку. Адель устыдилась своего поведения. Они все в одинаковом положении, поэтому ей не стоит проявлять свои чувства. Если уж кому простительно иногда поворчать, так это Ивану, потому что он не ради себя претерпевает трудности пути, но как раз Иван-то никогда и не ворчит.
   - Мне даже любопытно, без скольких ещё вещей можно обойтись? - проговорила она. - Мы печём лепёшки без сковороды и замешиваем тесто без миски.
   - Не огорчайся, со временем мы всем этим разживёмся, - ответил Иван.
   - Один мой знакомый сказал бы, что потом мы с тем большим удовольствием будем пользоваться такими удобствами, что до этого обходились без них. Жаль, что мы не догадались попросить какую-нибудь плошку у Егора. Он бы не отказал.
   - Он и так много нам сделал, - возразил Иван. - Потерпи до другого подходящего случая.
   После обеда Иван захотел пойти к озеру за водой, и Адель встревожилась.
   - Это опасно. Вдруг тебя утащат русалки?
   - Разве они могут меня утянуть в воду сейчас, при свете дня? - спросил Иван у домового.
   - Могут. Они всё могут. Выйти из воды они сейчас не могут, а утащить к себе могут.
   - Я буду осторожен, - пообещал Иван.
   Он выбрал подходящее место, лёг на землю, подполз к берегу, осторожно опустил в воду своё плетёное ведёрко и торопливо поднял его, одновременно отскакивая от кромки воды, так что руки, высунувшиеся из глубины, не успели даже задеть его. На всякий случай, молодой человек отбежал подальше от берега.
   - Они так и сторожат неосторожного человека, - отметил он, вернувшись к своим спутникам.
   - Хорошо, что озеро небольшое и нам не надо долго идти вдоль его берега, - порадовалась Адель.
   Никому не хотелось задерживаться на этом опасном месте, и вскоре путешественники уже удалялись от озера, направляясь на юг.
  
  

Глава 19

Проделки домового

   Степь не менялась. Лишь иногда встречались островки кустов. Такие оазисы приветствовались и обычно служили поводом для остановки и отдыха.
   За дня ничего примечательного не случилось, и путники расслабились, а встреча с русалками отодвинулась в прошлое.
   Иван и Давид шли впереди, и молодому человеку приходилось выслушивать нравоучительные речи своего спутника, все мысли которого вертелись только вокруг наживы и который вздумал поучать случайного попутчика. Адель оказалась в лучшем положении, идя рядом с домовым, рассказывая интересные эпизоды своего путешествия и слушая про мелкие пакости, которые устраивали друзья домового своим хозяевам, чем-то им досадившим.
   - А ведь опасно поссориться со своим домовым, - сделала вывод девушка.
   - Ещё как опасно! Это хорошо, если домовой попадётся со спокойным характером, как я, например, а если он окажется обидчивым или сварливым, тогда жить хозяевам бывает очень трудно.
   Адель окончательно потеряла бдительность, поэтому была особенно напугана, когда ей показалось, что слева из высокой травы высовывается чья-то голова.
   - Там кто-то есть! - указала она на это место своим спутникам.
   Давид побледнел и крепче ухватился за мешок.
   - Человек или зверь? - спросил Иван.
   - По-моему, зверь.
   Иван подумал и распорядился:
   - Идём дальше. Посмотрим, будет ли он нас преследовать.
   Они возобновили путь, настороженно посматривая по сторонам. Адель всё время оглядывалась на то место, где ей почудилась чья-то голова. Ей и сейчас показалось, что над травой медленно приподнялись острые уши.
   - Посмотрите туда, - сказала Адель. - Там, где трава выше.
   Но головы там уже не было.
   - Исчезла, - отметила Адель. - Это был зверь. У него были торчащие вверх уши.
   - Может, заяц? - предположил Давид с надеждой. - Или, лучше, кролик?
   - Я думаю, что это был лев, - заявил домовой, хищно поглядывая на скупого. - Или тигр. Они в этих местах ловят тех, у кого есть золото и драгоценности.
   - Почему? - не понял Иван.
   - Не знаю, почему, но они из всех выбирают только людей с большими деньгами, - беззастенчиво врал домовой. - И деньги-то не берут...
   - Не берут? - обрадовался Давид.
   Иван отвернулся, скрывая смех.
   - Не берут, а их владельца сжирают с потрохами.
   Адели даже жалко стало Давида, корчившегося от страха.
   - Жаль мне тебя, Адель, - дрожащим голосом сказал он. - У тебя есть деньги, так что остерегайся хищников. Впервые я порадовался, что нищ и убог. Надеюсь, лев или тигр поймёт, что у меня нет ни гроша.
   Девушка немного развеялась от своих страхов, тем более, что они шли по участку степи с низкой выжженной солнцем травой, где спрятаться было невозможно, и никакого зверя не было видно.
   - Наверное, он понял, что нас много и мы сильнее, и ушёл от нас, - решил Иван.
   Давид испустил вздох облегчения.
   - А может, не ушёл, - дразнил скупого домовой.
   Иван видел страдания Давида, но так от него устал, что позволил себе месть и не останавливал расшалившегося домового.
   Днём, остановившись на отдых, каждый то и дело поглядывал по сторонам, но ничего тревожного не замечал.
   К вечеру набрели на группу кустов, где и решили переночевать. К дежурствам относились особо ответственно, опасаясь неизвестного врага, но ночь прошла спокойно. Лишь после завтрака, когда все собрались в дальнейший путь и уже удалялись от кустов, Адель обернулась, и ей показалось, что среди зелени мелькнуло гибкое тело. Она так много думала о неведомом звере, так часто высматривала его в траве, что теперь ей постоянно чудились то голова с острыми ушами, то мелькнувшее в траве тело. Но присмотревшись, она всегда убеждалась, что это обман зрения. Вот и сейчас она с досадой отвернулась и ничего не сказала своим спутникам.
   День выдался жарким, все очень устали и с удовольствием прилегли отдохнуть. Об охране не позаботились, потому что предполагалось скоро продолжить путь, но незаметно все задремали.
   Адель проснулась от неприятного ощущения, что на неё кто-то смотрит. Она оглянулась, но никого не обнаружила. Вокруг чуть колебалась от ветра высокая трава, но девушка не заметила, чтобы в ней пробиралось какое-то живое существо. И всё-таки тревога не проходила. Лишь когда пошли дальше и постепенно начала накапливаться усталость, она освободилась от этого чувства.
   - Ты всё время оглядываешься, - заметил домовой. - Опять видела тигра?
   Давил вздрогнул и стал озираться по сторонам.
   - На привале я видел что-то полосатое, - не унимался безжалостный домовой, гримасничая и подмигивая девушке.
   А ночью насмерть напуганный Давид разбудил всех своим воплем.
   - Я видел... вон там... Он смотрел прямо на меня. Глаза горят, из пасти вырывается пламя. Это оборотень! Тигр-оборотень!
   Его бессвязные слова могли оказаться правдой, поэтому Иван положил палку поближе, достал нож и велел разжечь потухший костёр.
   - Хищники боятся огня, - сказал он.
   - А оборотни? - дрожащим голосом спросил Давид.
   - Я придумал, что делать, - объявил домовой. - Пусть Давид бросит ему свой мешок. Пока он будет в нём копаться, мы успеем уйти.
   У скупого глаза чуть не вылезли из орбит от страха.
   - Не отдам! - закричал он и двумя руками вцепился в свой мешок. - Это моё! Я нищий! Это последнее, что у меня осталось!
   - Никто у тебя не отберёт твой мешок, Давид, - успокаивал его Иван. - Домовой, перестань его пугать. Видишь же, до чего доводят твои шутки.
   - Это не шутки, - хихикал домовой.
   Адель видела, что домовой совершенно не боится, и попыталась с ним поговорить втайне от других.
   - Ты думаешь, что Давид ничего не видел? - спросила она.
   - Я ничего не думаю, - заупрямился домовой.
   Девушке ничего не удалось от него добиться, а в своё дежурство она не заметила ничего подозрительного.
   На следующий день Давид три раза принимался кричать, что видел какого-то зверя. Адель и Иван не сомневались, что скупому от страха мерещатся всякие ужасы, а домовой своими рассуждениями о смертельной опасности для богатых доводил беднягу до помешательства.
   - Вон там! - вновь закричал Давид, показывая вперёд. - Это оборотень!
   Вдали, и правда, виднелась человеческая фигура.
   - По-моему, женщина, - определил Иван. - Сейчас подойдём поближе.
   - Не надо туда идти, - испугался Давид. - Это оборотень.
   - Нам всё равно надо идти в ту сторону, - возразил Иван. - Не бойся: женщина совсем одна.
   Давид немного успокоился.
   - Она тоже заметила нас и ждёт, - сказал Иван.
   Адель была бы рада, если к ним присоединится милая женщина вроде госпожи Бергер. Она уже привыкла приноравливаться к любому обществу, но хотелось кроме спутников заиметь ещё и спутницу.
   Женщина была средних лет, с рыжеватыми волосами, довольно красива, одета в цветастый сарафан, повязана платочком.
   - Вот не ожидала кого-то встретить! - воскликнула она, когда путешественники поравнялись с ней. - Куда вы идёте?
   - На восток, - ответил Иван.
   - На юг, - одновременно с ним ответил Давид.
   Молодой человек был поражён.
   - Разве тебе надо на юг?
   - На юг, - подтвердил Давид.
   - Зачем же ты пошёл с нами на восток?
   - Я иду на юг. Это вы идёте со мной.
   Оба говорили уверенно, так что Адель не знала, что подумать.
   - А куда идёшь ты? - спросил Иван незнакомку.
   - На север, - ответила та. - Вон в ту сторону.
   - Вот видишь?! - завопил Давид. - А юг в противоположной стороне.
   Иван был смущён и встревожен.
   - Честно говоря, когда нам встретился чёрт, у меня словно всё в голове перемешалось.
   - Он пожелал нам заблудиться, - напомнила Адель.
   - Что мы и сделали, - покачал головой Иван. - Но я сейчас не могу сориентироваться. Мне по-прежнему кажется, что юг там. Ты способна придерживаться правильного направления, Адель?
   - Нет. Я и раньше не могла этого сделать, а теперь и подавно. Всё-таки чёрт хорошо поработал.
   - Ты сможешь вести нас на восток? - спросил Иван у домового.
   - Мне всё равно, где юг, а где восток, - признался тот. - Мне важно найти подходящий дом, а где он стоит, на чём, на востоке или на юге, мне безразлично.
   Иван был в затруднении.
   - Я смогу вам помочь, - проговорила незнакомка. - Это я с виду простая крестьянка, а на самом деле я колдунья. Своего имени я говорить не буду, чтобы никто не узнал, что это именно я дала вам предмет, который вас поведёт за собой. Я вижу, что вы дружны, заботитесь друг о друге и добры. Я уважаю в людях эти качества и стремлюсь им помочь. Я могу дать вам яблоко. Вы не смотрите, что оно зелёное и неказистое на вид. На самом деле, оно волшебное. Если его кинуть на землю, оно покатится туда, куда вам нужно. Возьми его, Адель.
   Девушка взяла яблоко. Она была совершенно ошеломлена. Как могла эта женщина узнать её имя, если она не представлялась и её не представляли? Наверное, это посланница колдуна Жана, поджидавшая их специально для того, чтобы вывести на верную дорогу.
   Колдунья взглянула на Адель особенным взглядом, словно прочитала её тайные мысли и подтверждает её догадку.
   - Спасибо, - с благодарностью сказала Адель.
   - Идите правильной дорогой, а я пойду своей, - попрощалась женщина и поспешно ушла.
   - Надо же, колдунья, - проговорил Иван. - Теперь идти за этим яблоком?
   - Это колдун Жан прислал нам помощь, - объяснила Адель. - Я уже шла за красным яблоком и за волшебным клубком, но это оказались плохие проводники, посланные колдуньей Маргаритой. А сейчас нас хотят вывести на верную дорогу и вести по ней.
   - Давайте лучше съедим это яблоко, - предложил прожорливый домовой.
   - Лучше продолжим путь на юг, - с надеждой сказал Давид. - Не можете ведь вы меня бросить, если здесь рыщет оборотень!
   - Можем, - ехидно проговорил домовой. - Ещё как можем!
   Давид побледнел.
   - Мы не можем идти на юг, Давид, - убеждал его Иван. - Никакого оборотня здесь нет, так что не бойся. Может быть, скоро встретишь новых попутчиков.
   - Нет, - помотал головой Давид. - Я знаю, что вокруг нас кружит оборотень. Вы не хотите идти на юг? Хорошо. Тогда знаете, что я сделаю? Я пойду с вами. Если нам встретится кто-нибудь, кто идёт на юг, тогда я расстанусь с вами и пойду на юг.
   Домовой скорчил огорчённую гримасу и даже топнул ногой.
   - Как хочешь, - согласился Иван. - Испробуем яблоко? Бросай его, Адель.
   Девушка бросила яблоко на землю, и оно покатилось вперёд, увлекая за собой путешественников.
   - Зачем ему идти с нами? - возмущался домовой. - Ему надо на свой юг, а мы идём совсем в другую сторону. К чему ему переться с нами?
   - Он боится оборотня, - терпеливо объяснила Адель.
   - А вдруг никакого оборотня нет?
   - Он верит, что есть. Ты же сам его запугал. Зачем ты ему наговорил всякой чепухи про то, что оборотень охотится на богатых?
   - Вышло очень смешно, - похвастался домовой. - Я всё время веселился.
   - Мне сначала тоже казалось, что кто-то за нами следует, - призналась Адель. - Откуда мне было знать, что это твои проделки?
   - Ты испугалась?
   - Конечно.
   - А как ты думаешь, если он убедится, что никакого оборотня нет, он уйдёт?
   - Не знаю. Наверное.
   Домовой задумался и замолчал.
   Путешественники шли уже долго. Усталая девушка повернула голову в сторону и среди колышущейся травы увидела волчью морду. Она не успела испугаться, а головы уже не было. Адель не знала, верить ли своим глазам или ей померещилось, но страх подступал к сердцу. Ведь она первая увидела тень какого-то зверя, а уж потом домовой совсем запугал Давида, так что ему всюду мерещились оборотни. Неужели их кто-то преследует? Кто и зачем? Волк ли это или оборотень?
   - Иван, - позвала она, - мне надо с тобой поговорить.
   Молодой человек внимательно выслушал сомнения девушки.
   - Мне так явственно представилась голова волка, что я не знаю, что думать, - призналась Адель. - Вдруг оборотень всё-таки существует и ждёт подходящего случая, чтобы напасть?
   - Я сам не знаю, что думать, - признался Иван. - Не говори о том, что видела, иначе Давид совсем с ума сойдёт, но будь настороже.
   Они не заметили, что домовой идёт сзади и прямо-таки лопается от сдерживаемого смеха.
   К вечеру путешественники подошли к лесу. Идти в наступающих сумерках под сводами деревьев они не решились и остановились на ночлег на опушке.
   - Хотите, я поищу воду? - предложил домовой.
   - Опасно, - решил Иван. - Мы не знаем, какие здесь водятся звери.
   - Мне они не страшны, - похвастался домовой. - Это людям звери опасны, а домовые с ними всегда договорятся. Особенно опасно идти по лесу тому, у кого много денег и драгоценностей. Эти гибнут первыми. Если бы среди нас был такой богач, то мы бы точно знали, кого съедят первым.
   Давид был близок к обмороку.
   - Домовой, иди лучше за водой, - торопливо распорядился Иван. - Не говори глупости.
   - А это не глупости, - стоял на своём домовой. - Лично я посоветовал бы такому богачу идти по степи, даже если он будет в одиночестве. Лучше идти в одиночестве, но в безопасности, чем в компании, но подвергаясь смертельной опасности. В степи оборотень не решится напасть, а в лесу он соберёт себе подобных и тогда пощады не жди.
   Домовой сделал такие страшные глаза, что Давид закрыл лицо руками и запричитал:
   - Что мне делать? Я нищий, но ведь со стороны не определить, кто из нас всех самый нищий. А оборотни соберутся вместе и нападут на нас.
   Домовой не преминул бы утвердить его в этом мнении, но он уже ушёл, вертя берестяным ведёрком и что-то напевая себе под нос.
   - Он из их шайки, - заявил Давид с ужасом. - Этот домовой связан с оборотнями и подсказывает им, когда удобнее на нас напасть.
   Иван даже обсуждать не стал эту догадку. Адель тоже благоразумно воздержалась от разговоров.
   Домовой вернулся очень довольный и принёс полное ведёрко воды.
   - Леший помог найти ручей, - объяснил он. - Оказывается, он давно нас ждёт.
   - Иди лучше к Адели и помоги ей, - предложил Иван. - Спасибо за воду.
   Домовой, посвистывая, стал помогать девушке разжигать костёр, а Иван в это время собирал ветки для постелей.
   - Сегодня переночуем со всеми удобствами, - сказал молодой человек.
   - А пока мы будем спать, на нас нападут, - дрожащим голосом проговорил Давид.
   - Нападут и самого богатого утащат в чащу леса, - с удовольствием подтвердил домовой. - Деньги не возьмут, а их хозяина растерзают.
   - Домовой! - попытался остановить его Иван. - Прекрати сейчас же!
   Тот вновь скорчил рожицу и подмигнул Адели.
   После ужина Иван распределил дежурства, и все, кроме часового, легли спать. Девушка боялась волка, чью голову видела или ей показалось, что видела, но усталость была сильнее страха, и она крепко уснула. Разбудил её жуткий вой.
   - Это волк, - сразу признал Иван. - Довольно близко. Адель, подкинь в огонь побольше сучьев.
   Он взял три длинные дубины и сунул их одним концом в огонь.
   - Если на нас нападут, хватайте палки и тычьте ими зверю в морду.
   Давид не только не смог бы защищаться, но даже не шевелился, лёжа под своим плащом и накрывшись им с головой. Глядя на эту трепещущую кучу Иван только плечами пожимал.
   Вой прекратился, но то с одной стороны лагеря, то с другой слышалось подозрительное шуршание. Потом раздался вой уже двух голосов и вновь стих.
   - Так кружат вокруг нас, словно среди нас есть богатый, - проговорил домовой, появляясь рядом с настороженными и готовыми к защите Иваном и Аделью.
   - Лучше прибереги свои шутки до спокойных времён, - попросил Иван. - А ещё лучше посоветуй, как нам обезопасить себя.
   - Очень просто. Если оборотней соберётся много, вытряхните содержимое ваших мешков на землю и посмотрите, у кого денег больше. Того и вытолкните к оборотням.
   Давид тихо завыл, ещё сильнее трясясь под плащом, но не забывая прижимать к себе мешок.
   - Это ещё ничего, - успокоил их домовой. - Сейчас ещё не очень опасно, потому что их всего двое, а дальше их соберётся целая стая, и тогда наступит настоящая опасность.
   Адели было страшно. Она понимала, что разговорами про богатых домовой запугивает Давида, но волки существовали в действительности, один из них, а может, и оба следовали за ними по степи. Почему они не отстают от них? Неужели они готовятся напасть, когда их соберётся целая стая?
   Путешественники не сомкнули глаз всю ночь и утром были утомлёнными и обессилевшими.
   - Нам нельзя идти в лес, - объявил Давид. - Там нам придёт конец.
   Иван задумался.
   - Но и на юг вместе с тобой нам тоже нельзя идти, - сказал он. - Что нам там делать?
   - Тогда я уйду от вас, - решился скупой. - В степи не так страшно, как в лесу. Только уделите мне, нищему, немного муки из своих запасов.
   Адель вопросительно посмотрела на Ивана, и тот отсыпал четверть имеющейся у них муки в пустой мешок, который Давид вытащил из своего туго набитого мешка.
   - Спасибо, что пожалели несчастного. Желаю благополучно пройти через лес.
   Давид не стал медлить и торопливо ушёл, а домовой принялся отплясывать какой-то невообразимый танец.
   - Ловко я его? - восклицал он. - Ай да я! Ай да молодец!
   Адель, наклонившаяся к ведёрку с водой, вдруг увидела прямо перед собой высунувшуюся из зелёной завесы узкую волчью морду. Жёлтые глаза были устремлены прямо на неё. Девушка сама не понимала, как у неё вырвался такой пронзительный крик, что он оглушил её саму. Иван выхватил обуглившуюся дубину из костра, и волк отпрянул прочь.
   - Это был волк! - кричала Адель. - Он стоял вот тут и глядел на меня.
   - Ха-ха-ха! - хохотал домовой, катаясь по земле.
   Иван и Адель с испугом глядели на него.
   - Положи палку, Иван, - отдышавшись, попросил домовой. - Я не хочу, чтобы пострадал мой приятель. Красавчик, покажись!
   Кусты раздвинулись, и из них вышел крупный волк с прекрасной серой шерстью и толстым пушистым хвостом. Он был настороже и готов отскочить назад при первом же признаке опасности.
   - Это ты шёл за нами по степи? - спросил Иван, любуясь могучим зверем.
   - Я не только шёл за вами, но и опережал вас, - поправил волк.
   - И ты об этом знал? - обратилась Адель к домовому.
   - Конечно, знал. Мы сразу подружились с Красавчиком, и он помог мне выполнить план избавления от Давида. Теперь этот жадюга бежит отсюда со всех ног, а поэтому волку больше незачем прятаться.
   - Но я сам слышал, что ночью выли два волка, - сказал Иван.
   - Это я подвывал, - похвастался домовой, потирая руки от удовольствия.
   - И довольно неискусно, - вставил волк. - Любой задрипанный волчишка поёт лучше, чем домовой.
   - Значит, нам нечего бояться в лесу? - спросила Адель.
   - Это в лесу нечего бояться? - обиделся волк. - Да там полно опасностей, только успевай их замечать!
   - Какие? - заинтересовался Иван.
   - Для вас или для меня? - спросил понятливый волк.
   - Для нас.
   - Медведи, рыси, змеи, волки... Для вас даже зайцы опасны. Как даст косой задней лапой, так вы и живы не будете. А бывает, что захаживают в наши места всякие чудища. Так их даже я побаиваюсь.
   - А кто опасен для тебя? - спросил Иван.
   - Другие волки, если я зайду на их территорию, но опаснее всего люди.
   - Не пора ли поесть? - осведомился домовой.
   Адель принялась печь лепёшки, а любопытный волк, наблюдая за ней, подошёл близко к костру.
   - Разве ты не боишься огня? - удивился Иван.
   - Чего мне его бояться? Я много раз видел, как от удара молнии загорались деревья. А люди постоянно разводят огонь. Я часто прихожу и смотрю, как они суетятся у костра. Много лесных зверей наблюдают за вами, а вы этого не замечаете. Я иногда ворую человеческую еду, мне она нравится. Ворую у людей из-под самого носа. Иногда почти из огня выхватываю жарящийся кусок.
   - Будешь лепёшки? - спросила Адель.
   Волк был большим и сильным, но он рассуждал очень здраво и доброжелательно, и она его не боялась.
   - Не знаю, что это, но попробовать можно, - степенно согласился волк.
   Домовой забеспокоился.
   - А тебе не пора уходить? - поинтересовался он.
   - Говорят, что волка ноги кормят, - напомнил Красавчик. - Вот я и берегу свои ноги и даю им отдых.
   - Волки не едят лепёшек, - наставительно сказал домовой.
   - Говорят, не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел, - привёл Красавчик известную поговорку. - Так я лучше лепёшки буду есть.
   Иван еле сдерживал смех, а Адель отвернулась, чтобы не обидеть волка и домового, сделав вид, что очень занята.
   Лепёшка Красавчику не понравилась. Он долго её нюхал, взял в рот и выплюнул.
   - Вот видишь! - обрадовался домовой.
   Волк торопливо подхватил лепёшку и мигом её проглотил. После этого его губы скривились, словно в насмешливой улыбке.
   - Съедобно, - заключил он. - Как-то ещё говорили про нас... Как это?.. Ах да! Волчья сыть. Дай мне ещё волчьей сыти. Адель, не всё ведь этому ненасытному домовому съесть.
   Домовой даже зашипел от досады.
   После завтрака Иван сказал, что пора отправляться в путь.
   - Мы не спали ночью, поэтому сделаем короткий переход, - ободрил своих спутников молодой человек.
   - А куда пойдёшь ты? - спросил домовой у Красавчика.
   - Есть такая пословица: "Как волка ни корми, он всё в лес смотрит", - ответил он. - Вы меня накормили, поэтому я пойду в лес. Раз вы тоже идёте в лес, то я пойду с вами.
   Путешественники, обрадованные открытием, что оборотня не существует, отправились в путь. Лес не был густым, и идти по нему было легко. Яблоко неторопливо катилось впереди, выбирая удобные тропки или проходы между деревьями.
   - Так удобно идти, что даже не верится, что это правда, - признался Иван. - Привык продираться по бурелому.
   - Бурелом - вещь хорошая, - возразил волк. - Пролезаешь между сухими ветками - шерсть расчёсываешь.
   - Мне бы расчесать свои волосы! - вздохнула Адель. - Разбираю пряди кое-как пальцами. Представляю, на какое чудище я стала похожа.
   - Не волнуйся, ты очень даже хорошо выглядишь, - попытался её успокоить Иван.
   Путешественники шли всё по тому же лесу уже полтора дня. Без Давида Иван отдыхал, общаясь с Аделью, домовым и Красавчиком. Волк рыскал вокруг, но не отходил от группы далеко. На привалах он укладывался в сторонке, а лепёшки, которые только и могла готовить Адель, поедал, нагло глядя на недовольного домового. Девушке казалось, что Красавчик ел не слишком-то нравившуюся ему пищу назло своему приятелю.
   - А тебе не надо идти по своим делам? - временами спрашивал домовой.
   - А у меня дела здесь. - отвечал волк, улыбаясь всей пастью.
   Теперь, когда к ним присоединился Красавчик, всем стало спокойнее. Волк обладал прекрасным чутьём, слухом и зрением и был прекрасным сторожем. Если бы поблизости появился кто-то подозрительный или опасный, он сразу бы предупредил.
   - Мне делать нечего, - признался он. - Семьи у меня нет, детей нет. Ни забот ни хлопот. Сам себе господин. Сейчас мне интересно идти с вами.
   - Почему ты не боишься людей? - спросил Иван.
   - Я к ним привык. Когда я был маленьким, меня забрал из логова охотник и продал в городе. Рос я в большом доме вместе с ребятишками. Кормили там так, что и захочешь - пожаловаться не на что.
   - Ты не знаешь, в этом доме есть домовой? - встрепенулся домовой-погорелец. - Мне бы это место подошло.
   - Есть, не трепыхайся, - добродушно ответил волк. - Такие места без домовых не остаются. Неплохой там домовой, только очень уж серьёзный. Всё меня поучал, как себя здесь вести, что можно делать, а что нельзя.
   Домовой тяжело вздохнул.
   - А как подрос я, родители этих детей решили, что меня неудобно держать в городском доме, отвезли в лес и оставили меня там. Уж я бежал за ними, бежал, но они меня гнали от себя, и я остался один. Сколько же я страхов пережил! С лесом-то я не был знаком, как здесь вести себя, как добывать еду, ничего не знаю. Сначала голодал очень, а потом кое-как приспособился, привык. Теперь-то я очень хорошо здесь живу, но скучаю по людям. Иногда встречу людей и долго за ними иду. Вот и вас встретил, с домовым познакомился и вашего жадюгу пугал. Наконец-то настоящее дело нашёл. И весело.
   В конце второго дня лес стал гуще и темнее. Яблоко по-прежнему вело путешественников по наиболее удобным местам.
   - Заходим в какие-то дебри, - отметил Иван. - Без яблока мы бы, пожалуй, заблудились.
   Яблоко, словно подбодрённое его словами, радостно подпрыгнуло и покатило дальше. Вдруг среди деревьев показалось светлое платье. Все насторожились, но волк спокойно объяснил.
   - Это какая-то девушка.
   Никто и опомниться не успел, как девушка нагнулась, подняла яблоко и откусила большой кусок.
   - Не делай этого! - закричала Адель. - Оно же волшебное!
   - Волшебное? Да нет, вкусное. И откуда только здесь яблоко? А как сюда попали вы? Сюда не часто заходят.
   - Ты съела волшебное яблоко, - сказал Иван. - Оно показывало нам дорогу. Теперь мы не знаем, куда идти.
   - Откуда же мне было знать, что яблоко волшебное? Куда вам надо идти?
   - К берегу моря, - объяснил Иван, - а потом - на остров колдуньи Маргариты. Сейчас мы шли на восток.
   - На восток? Да нет, вы шли на запад, причём в самые глухие леса. Если бы вы не встретили меня, то могли бы попасть в чащу, из которой не выбрались бы никогда.
   - Значит, эта колдунья хотела нам навредить, - сделал вывод домовой. - Злая колдунья.
   - После встречи с чёртом я совсем не могу ориентироваться, - с горечью признался Иван. - У меня всё в голове путается.
   - Зачем вам надо попасть на какой-то остров? - спросила девушка.
   Адель хорошо её рассмотрела. Это была невысокая, но крепкая и сильная девушка, не то крестьянка, не то лесовичка. У неё было не очень правильное, но симпатичное и открытое лицо. Особенно его красили ярко-голубые глаза и золотого цвета коса, обёрнутая вокруг головы.
   - Далеко отсюда до жилья? - спросил Иван.
   - Далеко.
   - Тогда, может быть, остановимся на ночлег? - предложил Иван. - Присоединяйся к нам. У нас особенного угощения нет, но Адель хорошо готовит лепёшки. Заодно поговорим. Как тебя зовут?
   - Маруся.
   Девушка с интересом выслушала историю Адели, Ивана, домового и Красавчика.
   - Разве с вами волк? - удивилась Маруся. - Где же он?
   Адель огляделась, но не увидела Красавчика.
   - Домовой, куда он ушёл? - спросил Иван.
   - Убежал, - с удовольствием ответил тот. - Наверное, ему надоели лепёшки.
   Всем было жаль волка, но делать было нечего.
   - Я вместо яблока отведу вас в наше селение. Я-то, наверное, получше яблока знаю, где я живу. А там пусть сосед-колдун укажет вам путь.
   Адель испекла лепёшки, а Маруся развязала котомку и вынула оттуда варёные яйца, чёрный хлеб, редиску и огурцы. Сама она с удовольствием ела лепёшки, а путешественники разделили между собой обед новой знакомой. Адели и Ивану всё казалось, что Красавчик вернётся, и они даже покричали ему, но волк исчез и не отзывался.
   - Да, жениха освободить надо, - согласилась Маруся. - Я бы тоже отправилась за своим женихом, если бы он попал в беду, но беда в том, что мой жених меня бросил. Обнадёжил меня, я уж и влюбиться в него успела, а потом заявил, что ему нравится другая. От отчаяния я решила покончить с собой.
   У Адели чуть волосы не зашевелились от ужаса, а домовой даже перестал жевать.
   - Ну, уж это лишнее, - рассудил Иван.
   - Спасли? - спросил домовой.
   - В том-то и дело, что нет, - горько ответила девушка. - Я бросилась в воду с громким криком отчаяния. Очень громким! И стала тонуть. Он должен был находиться неподалёку и слышать меня, так что я думала, что он кинется сейчас же мне на помощь, но он не появился. Я стала барахтаться в воде, изо всех сил колотя по ней руками и ногами. При этом я не переставала кричать. Подумайте только: человек топится, а никому и дела нет! Никто не пришёл мне на помощь.
   - И ты утонула? - наивно спросил домовой.
   - Что же ты сделала? - спросила Адель.
   - А что я? Побарахталась, ещё раз покричала, убедилась, что никто меня не замечает, и поплыла к противоположному берегу.
   - Так ты умеешь плавать? - удивился Иван.
   - Разумеется. Какой смысл топиться, если не умеешь плавать? Так и утонуть недолго.
   - А почему ты поплыла к противоположному берегу? - поинтересовалась Адель. - Чтобы он тебя не увидел?
   - Нет. Во-первых, он пологий, а крутой берег хорош лишь для того, чтобы бросаться с него в воду, а не наоборот, а во-вторых, на том берегу у меня живёт тётка. Раз уж я всё равно промокла до нитки, лучше уж сходить к ней пообедать. Да там у меня и подруги есть, и мы любим встречаться, чтобы попеть и поводить хороводы. А уж обратно я пошла в обход пруда.
   - Да, - серьёзно проговорил Иван, - не часто можно встретить девушку, которая из-за любви хотела покончить с собой.
   Маруся зарделась от удовольствия.
   Ни ночью, ни утром Красавчик так и не объявился. Все решили, что он покинул их, и пожалели, что они расстались так внезапно, даже не попрощавшись.
   - Хороший был волк, - вздохнул Иван. - Я к нему сразу привязался. И чего ушёл? Я-то думал, что он надолго составит нам компанию.
   - Как волка ни корми, он всё в лес смотрит, - справедливо заметила Маруся. - А я волков не жалую. Был тут один, так он у нас украл две курицы. Я его хорошо запомнила. Большой, смелый, красивый. И папаша мой его приметил, даже в лес ходил за ним, но не нашёл.
   Иван поглядел на Адель и поднял бровь. Девушка поняла, что у Красавчика была причина их покинуть.
   Маруся привела своих новых знакомых в небольшое поселение в лесу и сразу проводила к избушке, отделённый от остальных небольшой рощицей.
   - Дядя Андрей! - крикнула она. - К тебе гости!
   Адель ожидала увидеть человека, похожего на мельника-колдуна, а на низкое крыльцо вышел высокий худой человек, лысый и безбородый, похожий скорее на городского аптекаря или ювелира, чем на колдуна.
   - В чём дело? - спросил он, без любопытства глядя на вновь прибывших.
   - Выслушай их, дядя Андрей, - попросила Маруся, - и помоги, если сможешь. Хорошие люди.
   Колдун тихим голосом пригласил их зайти в дом, а Маруся поспешила прочь.
   - Расскажите мне о себе, - без предисловий попросил колдун, едва они уселись за длинный стол, стоявший посреди узкой комнаты, обставленной очень просто, но на городской лад. - Обращайтесь ко мне, разумеется, не дядя Андрей, а Андрей Алексеевич.
   - Так вот, Андрей Алексеевич... - приступил к рассказу Иван.
   Он очень кратко поведал о себе и домовом, а историю Адели передал достаточно подробно. Колдун слушал, прикрыв глаза и соединив кончики пальцев. Девушка даже усомнилась, всё ли он услышал или половину проспал, а домовой, едва видный из-за стола, мимикой спрашивал о том же.
   - Понятно, - сказал Андрей Алексеевич, открывая глаза, едва Иван закончил речь. - Что же вы хотите от меня?
   - Если ты колдун, Андрей Алексеевич, как о тебе говорят, то не мог бы ты указать нам путь на восток и научить меня не сбиться с пути. Я прежде на открытом месте хорошо различал стороны света, но после встречи с чёртом всё у меня перепуталось.
   - Это можно, - согласился хозяин. - Наваждение я с тебя сниму, так что восток с западом ты путать не будешь, а где находится остров вашей колдуньи и что это за колдунья, я не знаю. Тут уж я вам не помощник. Это ведь только местные жители считают меня чем-то вроде колдуна, потому что я могу избавить человека от многих душевных недугов, а на самом деле никакой я не колдун, а самый что ни на есть обычный человек, врач по специальности и учёный по призванию. Живу здесь, наблюдаю за людьми и природой, а волшебство мне не подвластно. Ты, Адель, иди пока за дверь, и ты, домовой, тоже. Потом у меня будет к тебе дело, озорник. Видел я, как ты гримасничал. А с тобой, Иван, мы сейчас займёмся лечением.
   Девушка и домовой рядышком сели на ступеньке крыльца.
   - О каком это деле он говорил? - недоумевал домовой. - Сначала надо накормить странников, а потом уж о деле толковать. Эх, совсем люди разучились принимать гостей!
   Адель волновал не обед, а то, что Андрей Алексеевич делал сейчас с Иваном. Вряд ли он способен причинить своему гостю зло, иначе Маруся не привела бы их к нему в дом, но всё-таки было тревожно.
   - Сеанс окончен, - объявил хозяин, распахивая дверь и приглашая гостей в дом.
   - Кто кончен? - не понял домовой.
   - Не кто, а что, - поправила Адель. - Это значит, что лечение окончено.
   - Разве Иван был болен? - удивился домовой.
   - Ну, не лечение, а избавление от наваждения, которое наслал на Ивана чёрт.
   - Так и надо было говорить. А то выдумали какой-то сеанс.
   Оказалось, что Иван лежит на кушетке и крепко спит.
   - Когда он проснётся, то будет совершенно здоров, - объяснил Андрей Алексеевич. - Я нейтрализовал действие чёртова гипноза.
   - А? - спросил домовой у девушки.
   - Значит, снята порча, - шепнула Адель.
   - А-а-а, - вздохнул домовой. - Что-то больно сложно.
   - Это по-учёному.
   - Тогда понятно. Раз понять ничего нельзя, то это по-учёному.
   - Вы, наверное, хотите есть, - в задумчивости проговорил хозяин. - А мне вас особенно и угостить нечем. Разве что хлеб, яйца и овощи. Будете есть?
   - Будем, - обрадовался домовой и скромно спросил. - Может, найдётся и кусочек сыра?
   Андрей Алексеевич хлопнул себя по лбу.
   - А ведь правда! Есть у меня сыр. Вчера мне его принесли, а я и забыл.
   Адель укоризненно поглядела на своего прожорливого приятеля, каким-то образом ухитрившегося выведать запас продуктов в этом доме. Тот наивно глядел на приготовления к обеду.
   - А теперь перейдём к делу, - начал хозяин, когда все расселись за столом. - Так ты, домовой, погорелец?
   - Погорелец. Как есть погорелец. Дома лишился, а хозяева и не подумали взять меня с собой на новое место. Так и скитаюсь в поисках жилья.
   - У каждой особи есть свои недостатки...
   - У кого? - тоном кроткого ученика спросил домовой.
   - У каждого индивидуума...
   Адель чуть не засмеялась и пожалела, что Иван не слышит этот разговор.
   - Это по-учёному, - определил домовой.
   - У каждого человека, у каждого животного, у каждого домового есть свои недостатки. Вот мне и хотелось бы выяснить заранее, какие недостатки у тебя.
   - Какие у меня недостатки? - растерялся домовой. - Не знаю, какие у меня недостатки. Я вообще не уверен, что у меня есть какие-то недостатки. Кто же будет признаваться в своих недостатках? У тебя, Адель, какие недостатки?
   - У меня их много, но я не соображу сейчас, какие из них основные, - дипломатично ответила девушка.
   - Мне хочется заранее знать, что от тебя, домовой, можно ожидать, - пояснил своё желание хозяин. - Характер у тебя хороший?
   - Хороший, - ответил домовой.
   - Хороший, - подтвердила Адель.
   - А всякие пакости устраивать любишь?
   - Если это необходимо и только по делу, - честно признался домовой.
   - Это правда, - согласилась Адель. - То, что он делал, было вызвано обстоятельствами.
   - Тогда какой же у тебя недостаток? Признавайся честно.
   - Он любит поесть, - сообщила девушка.
   - Поесть? Это ещё терпимо. Если это самый страшный твой порок, то ты бы мне подошёл. Домового у меня нет, так что я не против, если ты у меня поселишься. Парень ты, как я погляжу, компанейский, но скромный. Пусть лучше у меня будешь жить ты, чем поселится в тайне от меня какой-нибудь вредный домовой и будет здесь устраивать свои порядки.
   Домовой был смущён.
   - Дом для меня подходит. - признался он. - И ты хозяин хороший, хоть и учёный. Забываешь, правда, что у тебя есть к обеду, но я не против. Однако не по правилам будет поселение.
   - Почему? - удивился Андрей Алексеевич.
   Адель огорчилась. Она была бы рада, если бы домовой поселился в хорошем доме у порядочного человека.
   - Я должен вселиться потихоньку, чтобы хозяин меня не заметил, а я бы дал знать о своём появлении стуком и другими способами. А вот так лично познакомиться с хозяином и открыто к нему вселиться даже неприлично.
   Андрей Алексеевич в замешательстве посмотрел на Адель.
   - А ты вселись потихоньку, чтобы мы не видели, - посоветовала девушка. - Если вселишься, дай об этом знать стуком.
   Домовой задумался, а люди демонстративно отвернулись. Когда они вновь повернулись, домового уже не было за столом, не было и в комнате.
   - Плохо, что домового у меня нет, - пожаловался Андрей Алексеевич.
   В ответ раздался стук из-за печки, скрипнули половицы, что-то прошуршало в углу.
   - Есть у меня домовой, - сообщил Андрей Алексеевич. - Теперь надо оставлять для него еду.
   Адель подумала, что их домовой и сам о себе позаботится, если хозяин позабудет о его нуждах.
   - Я рад, что у меня хороший домовой, - признался Андрей Алексеевич. - А то я наслушался рассказов о том, что творится в некоторых домах, и очень боялся, что и ко мне вселится какой-нибудь хулиган.
   Иван проснулся только утром. Он был бодр и весел.
   - У меня в голове словно всё встало на свои места, - сообщил он. - Вон солнце встаёт, значит, там восток. Нам надо в ту сторону.
   Адель тоже очень хорошо отдохнула. Хозяин поместил её в маленькой комнатушке, похожей на кладовку, и девушка проспала всю ночь, не просыпаясь, наслаждаясь уютом, безопасностью и мягкой периной на настоящей кровати.
   Андрей Алексеевич не стал задерживать своих гостей, но позаботился об их запасах на дорогу. Прежде всего Адель, к великому своему удовольствию, получила маленькую походную сковородку, флягу для воды и котелок. Забежавшая проведать Ивана и Адель Маруся позаботилась о сухарях и картошке, ближайшая соседка колдуна принесла сыр и муку, какой-то старик доставил варёные яйца, старуха - фасоль и пшённую крупу, а молодая женщина - огурцы, помидоры, редиску и репу. Словом, собрали большой мешок для Ивана и котомку - для Адели.
   - Ну, теперь давайте прощаться, - сказал Андрей Алексеевич. - Маруся выведет вас из леса, а дальше вы пойдёте на восток уже по степи. Когда будете проходить мимо озера, будьте осторожны, потому что о нём ходит дурная слава. Не останавливайтесь возле него на отдых, а тем более - на ночлег. Потом вам встретится лес. Говорят, где-то за ним есть река, но подходить к ней опасно. Больше ничего не знаю и помочь вам не смогу. Удачи вам.
   Жители лесного поселения, не докучавшие гостям колдуна не только принесли для них продукты, но и высыпали из своих домов, чтобы проститься и пожелать доброго пути. Маруся шла с ними почти весь день, пока не вывела их из леса, и там на опушке распрощалась с ними.
  
  

Глава 20

Через степь

   Иван решил не начинать путь по степи вечером, а переночевать здесь, на опушке леса. Он собрал хворост и разжёг костёр, а Адель с удовольствием выложила на чистый белый платок яйца, сыр, хлеб и овощи.
   - Жалко, что домового с нами нет, он компанейский парень, - сказал Иван. - Зато как хорошо, что здесь нет Давида. Если бы я внял хотя бы части его советов, то стал бы величайшим прохиндеем.
   - У него в мешке были золотые монеты, драгоценности, богатое платье и еда, - рассказала Адель.
   - Откуда такие сведения?
   - Домовой подговорил мышь слазить в мешок и обследовать содержимое. Ещё там был сыр, но мышь навела своих собратьев, так что сыра там уже нет.
   - Думаю, что там не осталось вообще никакой еды, - уточнил Иван. - Хорошо ещё, что я отсыпал ему муку.
   - Жалко Красавчика, - сказала девушка.
   - А почему меня жалко? - спросил волк, приближаясь к костру.
   - Красавчик! - обрадовался Иван. - Где ты был?
   - Ходил по своим делам, - туманно объяснил волк. - У меня с этим селением почему-то не сложились отношения. Так что мне лучше было там не появляться даже с вами. Вот я и вспомнил, что у меня есть кое-какие дела, и на время вас покинул. Но я подсматривал за вами, и, когда Маруська ушла, я смог выйти из укрытия.
   - Хорошо, что ты вернулся, - сказала Адель.
   - И я рад, - согласился волк. - Ну, а что у нас сегодня на ужин? Теперь, когда домового нет, можно не стесняться с едой. Кстати, он передал вам привет.
   - Ты его видел? - оживился Иван.
   - Сегодня утром мы перекинулись парой слов. Хороший домовой, общительный, но очень уж прожорливый. Он говорит, что попал в хороший дом.
   И Адель, и Иван порадовались за своего знакомого. Девушка всегда огорчалась, когда приходилось прощаться с приятным попутчиком, но радовалась, если этот попутчик находил себе хороший дом.
   Когда перед сном Иван завёл речь о распределении дежурств, волк его прервал:
   - Да что уж там! Спите себе, а я буду дежурить. Посплю урывками.
   Молодой человек с сомнением посмотрел на Красавчика.
   - Могу я быть уверен, что ты не убежишь?
   Волк улыбнулся всей пастью и весело сверкнул глазами.
   - Можешь. Если я решу от вас уйти, я об этом скажу.
   - А если появится кто-нибудь, кто тебя знает и с кем ты не хочешь встречаться?
   - Тогда я вас разбужу и спрячусь. Я ведь от вас и не уходил, когда вы были в деревне у этого чудака, а просто прятался.
   - Верно, - сказал Иван. - Тогда будем спать спокойно, Адель, и не думать о дежурствах.
   Когда Адель путешествовала с Моськой и Барбосом, собаки всегда брали на себя заботу об охране отряда, поэтому она не удивилась, что волк проявил такие же сторожевые качества. Она без всяких опасений легла спать и прекрасно выспалась.
   Утром путешественники пошли по степи в обратном направлении. Хитрости чёрта заставили Ивана идти на юг, а зелёное яблоко увело их далеко на запад. Теперь же они шли на восток.
   - Нам придётся проходить мимо озера с русалками, - напомнил Иван. - Важно не приблизиться к нему ночью.
   - Я знаю, где это озеро, - сообщил волк. - Русалки эти иногда ночью выходят на берег и танцуют. Я люблю за ними наблюдать. Когда будем подходить к этому озеру, я вам скажу.
   - Спасибо, - поблагодарила Адель.
   Они шли по степи весь день, лишь два раза останавливаясь на отдых. Только когда на землю стала опускаться темнота, остановились на ночлег под какими-то кустами. В этом месте кусты росли в нескольких местах, разнообразив пейзаж. Костёр разжигать не стали, и Адель оделила всех овощами, хлебом и сыром.
   - Давно не ел нормальной человеческой еды, - сообщил Красавчик, с хрустом поедая огурец. - Щенком я привык ко всякой пище, особенно любил кисель, конфеты и пирожные. Сахар - тоже вкусная вещь. До сих пор облизываюсь, когда вспоминаю о всяких лакомствах, которые мне давали дети. И чего, спрашивается, их родители решили, что взрослый я опасен? Какая разница, щенок я или взрослый? Я же не перестаю быть собой, становясь большим.
   - Взрослый лев и маленький львёнок - разница большая, - возразила Адель.
   - Так то лев! А я-то не лев. Я ведь из волчонка не смог бы вырасти в льва. Зачем же меня было гнать?
   Девушка не знала, что ответить на такой веский довод, и замолчала, а Иван беззвучно смеялся, отвернувшись, чтобы не обидеть Красавчика.
   Когда стали устраиваться на ночь, волк вновь взял охрану лагеря на себя.
   На этот раз ночь не прошла спокойно. Когда люди уснули и начали видеть сны, Красавчик ткнулся носом сначала в лицо Ивану, потом - Адели.
   - Тихо, я что-то слышу, - предупредил он. - Вон в той стороне, за теми кустами. Я схожу, посмотрю, в чём там дело.
   Он припал к земле и бесшумно, как тень, скользнул прочь. Вернулся он скоро, но людям, как это обычно бывает, показалось, что прошли часы.
   - Там странное место, - зашептал он. - Среди кустов видны продолговатые холмики, поросшие травой. Некоторые совсем осели и чуть видны. Из одних холмиков торчат старые почерневшие кресты, некоторые покосились, другие совсем завалились, а иные превратились в трухлявые щепки.
   - А свежих холмиков нет? - спросил Иван.
   - Свежих нет.
   - Это старое заброшенное кладбище, - понял молодой человек. - А холмики - могилы.
   - Не знаю, что это, но только крест на одной могиле шевелится и задевает за ветви куста. Этот шум я и слышал.
   - Странно, - задумался Иван. - Пойду, взгляну.
   - Не ходи, - взмолилась Адель. - Кто знает, что это?
   - Я сделаю это незаметно, - вызвался волк и исчез.
   Вернулся он со вздыбленной шерстью и сверкающими от возбуждения глазами.
   - Что я видел!!! Подкрался к могиле с шатающимся крестом и выглянул из кустов. И как раз вовремя. Крест совсем накренился, а земля стала шевелиться, словно внутри кто-то ворочался. Постепенно на месте могилы стала образовываться яма, а в ней - гроб, совсем ветхий гроб. Его крышка колебалась, будто кто-то её толкал изнутри. Потом крышка отвалилась в сторону, и в гробу сел человек в белом саване. Его глаза были закрыты, а лицо жёлтое. Потом глаза открылись, он вяло зашевелился, словно его тело одеревенело, но постепенно его движения становились всё увереннее и живее. Он встал и выбрался из ямы. Теперь он двигался легко и свободно, но лицо его было по-прежнему ужасно. Он дико озирался, как и зверь не озирается в поисках добычи. Но хуже всего было то, что из своих могил вышли ещё несколько обитателей, мужчин, женщин и даже детей. Тут я не выдержал и прибежал к вам.
   - Похоже, что это упыри покинули свои могилы, - нерешительно проговорил Иван. - Я с таким никогда не сталкивался и не знаю, что делать.
   - Осиновый кол, - припомнила Адель.
   - Не думаю, что ты сумеешь вколотить кол в спину упыря, даже если кто-нибудь будет его держать, - возразил молодой человек. - Он будет вырываться и кричать, а тебе будет казаться, что ты убиваешь живого человека.
   - Наверное, - нерешительно согласилась девушка. - Ещё помню про серебряную пулю, но у нас нет ни ружья, ни пули.
   - Это для меня что-то новое, - признался Иван.
   - А мои зубы не помогут? - спросил Красавчик, обнажая солидные клыки.
   - Не помогут, - решил Иван. - Наверное, нам надо затаиться в кустах и не высовываться. Кто знает, может, нас не заметят. Нам бы продержаться до зари.
   Путешественники спрятались в кустах и с волнением ждали, что будет дальше. Долго никто не появлялся, но потом показалась человеческая фигура в истлевшем саване. Она шла неуверенно, озираясь. Однако вскоре её стало притягивать именно то место, где были люди и волк. Она не могла их видеть, но каким-то образом чувствовала их.
   - Сюда! - крикнул упырь.
   Адель, чьё представление о потустороннем мире ограничивалось несколькими книгами, вспомнила про вия.
   - Не смотрите на них, - сказала она. - Наверное, они чувствуют наш взгляд.
   - А как же тогда определить, близко они или далеко? - не понял Красавчик.
   - Попробуем не смотреть, - решил Иван. - Я что-то такое тоже припоминаю. Отворачивайтесь или смотрите в землю.
   Выполнить такое распоряжение оказалось очень трудно. Адель закрывала глаза, глядела в землю, на небо, на свои руки, отворачивалась, и ей всё время казалось, что упыри стоят рядом и сейчас её схватят.
   - Терпите, - шепнул Иван.
   И они терпели. Волк, чтобы честно не смотреть, лёг на землю, вытянул морду и закрыл глаза лапами. Девушка изнывала от неизвестности, а Иван опустил голову и зажмурил глаза, прислушиваясь.
   Они услышали шаги нескольких упырей совсем рядом. Эти твари ходили вокруг кустов, но почему-то пока не догадывались раздвинуть ветки. Время тянулось нестерпимо долго. Шаги прошуршали по траве чуть дальше, и люди вздохнули свободнее.
   - Может, мне пробежать перед ними и увести их подальше? - догадался волк.
   Он не стал ждать решения Ивана, отполз подальше от людей и стремительно выскочил перед упырями. Те замерли и затем кинулись было на Красавчика, но тот отбежал в степь и стал разгуливать там у всех на виду, дразня голодные существа.
   - Не ходите за ним, это волк, - велел один из упырей. - Нам его не догнать, а времени на это уйдёт много. Вы можете не успеть вернуться в свои могилы до третьего крика петуха.
   Уловка волка не удалась, и на людей вновь нахлынула тоска ожидания.
   - Здесь кто-то есть, - говорил упырь. - Я сразу это почувствовал.
   "Не смотри, не смотри, не смотри", - твердила себе Адель.
   Упыри бродили между кустами, расширяя зону поисков. Они то уходили от убежища людей, то возвращались. Внезапно какой-то упырь прошёл так близко от девушки, что она отпрянула от него и взглянула.
   - Это здесь! - закричал ребёнок в саване и бросился к ней, оскалив зубы, словно дикий зверь.
   Адель выскочила из кустов и побежала прочь, а за ней погналась вся свора упырей. Двигались эти твари быстрее, и девушка уже решила, что ей пришлось конец, причём один из самых гадких концов. Её сейчас загрызут, а потом, если верить сказкам, она сама превратится в упыря. Вдруг сзади раздалось кукареканье. Упыри замерли, а потом припустили ещё быстрее.
   - Скорее! - кричали они.
   Сзади кукарекнули ещё раз, и упыри остановились. Адель продолжала бежать, чувствуя, что в боку уже колет.
   - Это не петух, - определил упырь. - Это человек. Половина их вас пусть бежит к нему и поймает.
   Упыри разделились на две группы, но и те восемь-десять голодных мертвецов, которые неслись за девушкой, означали верную гибель. Адель бежала уже из последних сил, когда сзади вновь раздался крик петуха. Она подумала, что Иван зря старается: никого он не обманет, а себя обрекает на смерть. Упыри даже не повернули головы в ту сторону.
   Девушка упала, попав ногой в какую-то ямку, и ждала, что сейчас на неё набросятся, но раздался второй крик петуха и одновременно с ним вопль ужаса. Адель с трудом села и обернулась. Упыри со всех ног, не обращая внимания ни на неё, ни на открыто стоявшего Ивана, неслись к своим могилам. Когда последние четыре мертвеца пробегали мимо, молодой человек вежливо посторонился и чуть поклонился, прощаясь. На девушку напал нервный смех.
   - Что с тобой? - подозрительно спросил волк, появляясь рядом с ней. - Тебя успели покусать?
   - Нет. Иван вовремя их обманул. А ведь в первый раз они ему не поверили.
   - Это не Иван, а настоящий петух, - поправил Красавчик. - Сейчас в третий раз запоёт, вон уже надулся.
   И правда, раздался звонкий петушиный крик.
   - Три раза попел петух, значит, время упырей прошло, - обрадовалась Адель. - Сейчас будет рассвет.
   - Не будет. Сейчас ночь, и до рассвета ещё далеко. Это вам на счастье попался какой-то придурковатый петух, который путает время.
   Адель в сопровождении волка подошла к Ивану, перед которым важно прохаживался красивый петух.
   - Адель, с тобой всё в порядке? - сразу же спросил Иван. - Тебя не поранили?
   - Нет, но ещё мгновение, и было бы поздно. Спасибо тебе, петух.
   - Откуда ты только взялся так вовремя? - подозрительно спросил Красавчик, обходя вокруг петуха и присматриваясь к нему.
   - Ради дяди Андрея пришлось пойти против совести и прокукарекать не ко времени, словно глупый птенец, - признался петух. - Он вспомнил, что про озеро вас предупредил, а про заброшенное кладбище с нехорошими могилами - нет. Вот и послал меня. А я, как увидел, что здесь творится, решил проявить самостоятельность да и кукарекнул на пробу. А эти твари и внимания на меня не обратили. Подумать только, на меня, на петуха! Тут уж я поспешил перелететь к ним поближе, стал между ними бегать, а потом ещё раз пропел. Вот тут-то они поняли, кто к ним пришёл, и засуетились, потому что мне верят безоговорочно. Раз петух сказал, что скоро утро, значит, так и есть, а там хоть и не рассветай. Пришлось и третий раз кукарекнуть для порядка, а иначе слушаться не будут. Но до рассвета ещё далеко.
   - Спасибо тебе, ты нас от смерти спас, - поблагодарила Адель догадливого петуха.
   - Так уходите поскорее от этого места, - посоветовал тот. - Кто знает, как они себя поведут дальше? А я здесь побуду до утра, посторожу, чтобы не высовывались.
   Путешественники попрощались со своим спасителем, передали привет и благодарность заботливому Андрею Алексеевичу и всем остальным и поспешили прочь от этого опасного места. Они шли до рассвета и только тогда решились остановиться на отдых.
   Наступавший день прошёл спокойно, на следующий день они благополучно миновали озеро с русалками, где Иван, соблюдая все меры предосторожности, набрал воды. На этот раз он не заметил, чтобы из глубины кто-то пытался его схватить, но всё-таки с удовольствием оставил озеро позади.
   К вечеру путешественники увидели, что на земле кто-то сидит.
   - Женщина в платке? - размышлял Иван. - Да, вроде, и не женщина вовсе, а как раз мужчина, но на голове у него что-то наворочено.
   - Может, обойти его стороной? - спросила Адель.
   - Одинокого человека? - удивился волк. - Да в случае чего я его тут же придушу.
   - Если это враг, то он сам к нам придёт, как бы мы его ни обходили, - рассудил Иван.
   Адель была вынуждена признать, что он прав, и они пошли прямо к незнакомцу. Им оказался невысокий человек неопределённого возраста с коричневым лицом, покрытым сетью мелких морщинок. На голове у него была голубая чалма, а одет он был в шаровары и что-то типа длинной рубахи. Адель ожидала увидеть какие-нибудь замысловатые туфли с сильно загнутыми носками, но он был босиком.
   - Здравствуй, странник, - приветствовал его Иван. - Из каких стран к нам пожаловал?
   Незнакомец блеснул белозубой улыбкой и сердечно прижал руки к груди.
   - Рад вас видеть, - ответил он. - Я торговец и приплыл сюда из Индии. Вот иду теперь на север. Там-то мои товары покажутся чудом, и я смогу их выгодно продать.
   Он указал на два объёмистых мешка из когда-то белой материи, теперь потерявшей свою белизну.
   - Это ты хорошо придумал, - одобрил Иван.
   - А не слишком далёк путь? - засомневалась Адель. - Прибыль покроет дорожные расходы?
   Торговец крякнул, а Иван и волк с уважением посмотрели на девушку.
   - Ты, Адель, словно сама торгуешь и знаешь все тонкости этого дела, - заявил молодой человек. - Но это мысль. Как ты предполагаешь, прибыльное это будет предприятие? Уж извини, не знаю, как тебя зовут.
   - Зовите меня Радж. Я думаю, что прибыль покроет издержки, и мне останется хороший навар.
   - А что за товары?
   - Самоцветные камни, узорные раковины, жемчуг, индийские шали, покрывала и ткани. Есть у меня и несколько кинжалов с рукоятками, покрытыми драгоценными камнями. Могу предложить по выгодной цене. Посмотри только, какая красота!
   Он живо выложил перед Иваном пять на редкость красивых кинжалов и назвал огромную цену. Молодой человек принялся примерять их по руке, и Адель забеспокоилась. Она не считала разумным тратить деньги на такие вещи, но выложила бы все свои монеты, если бы Иван захотел приобрести один из кинжалов, однако цена была больше её капитала.
   - Хороший товар, - убеждал индус. - Лучше бывает только у магараджей.
   Иван придирчиво присматривался к кинжалам, брал в руки то один, то другой, взмахивал ими, рассекал воздух, но всё был чем-то недоволен.
   - Красиво, но не по руке, - наконец, с сожалением сказал он. - Для украшения годится, но пользоваться неудобно. Спасибо, Радж, но мне придётся поискать что-нибудь более подходящее к походу.
   - Куда же вы идёте? - спросил торговец.
   Иван рассказал о цели их путешествия.
   - И волк идёт с вами?
   - Я гуляю сам по себе, как говорится в пословице, - объяснил Красавчик. - То есть там, где хочу.
   - Это было сказано про кошку, - поправила Адель.
   Волк накренил голову вбок, подумал и сказал:
   - Я и говорю, что кошка гуляет сама по себе, а волк - с компанией.
   - Хорошее дело вы задумали, - одобрил Радж. - Не знаю, удастся ли вам освободить жениха Адели, потому что иметь дело с колдунами очень сложно, а всё-таки от всего сердца желаю вам успеха. Мне и самому хочется принять участие в ваших поисках. Идти с вами я не смогу, но дам одну вещь.
   Адель поняла, что колдун Жан посылает ей очередной дар, а индус стал рыться в сумке, висящей на поясе. Он достал какой-то футляр из тиснёной кожи, открыл его и достал предмет, больше всего похожий на уродливой формы очки.
   - Что это? - не понял Иван.
   - Волшебные очки. В жизни очень важно знать, кто тебе друг, а кто - враг. Вам предстоит встретить ещё много людей. Надев очки, вы сразу увидите душу человека. Если через очки человек кажется уродливым, значит, у него такая душа. Возьми их ты, Адель, и пока убери подальше, чтобы не разбить. При встрече с неизвестным ты наденешь очки и подумаешь, стоит ли ему доверять или лучше поскорее с ним расстаться.
   - Спасибо, - поблагодарила девушка и убрала футляр с очками в котомку.
   - Теперь я пойду дальше, потому что я отдыхал долго. Если я постоянно буду так задерживаться, то прибыль, точно, не покроет издержки. Удачи вам, господа.
   Индус приложил руки к груди, поклонился, подхватил свои мешки и ушёл.
   - Может, это и удобно, - проговорил волк, - но я привык полагаться на свои чувства и наблюдения.
   - У меня были волшебные вещи, - призналась Адель. - Волшебная свирель и вечный хлеб. Свирель пела при приближении хорошего человека и молчала, если подходил плохой. Сначала нам сказали наоборот, чтобы запутать, а когда нам объяснили, как ей пользоваться, мы лишились этой флейты. А о вечном хлебе ты, Иван, и сам знаешь.
   - А мне знать необязательно? - обидчиво поинтересовался волк.
   - Этот хлеб покрывался плесенью, если его брал в руки плохой человек, - объяснила девушка. - И он не заканчивался. Сколько ни отламывай от него кусков, он оказывался целым.
   - Удобно, - одобрил Красавчик, - но я предпочёл бы, чтобы не заканчивалась зайчатина или баранина. Вы не слышали о вечной зайчатине?
   - Не слышали, - ответил Иван.
   - Жаль.
   - Тебе везёт, Адель, - сказал Иван. - Тебе все стараются помочь.
   - Или погубить, - уточнила девушка. - Но теперь у нас есть волшебные очки, и мы сможем разбираться в людях.
   - Жаль, что у нас их не было раньше. Мы бы сразу поняли, что колдунья, давшая яблоко, имеет уродливую душу.
   - Мне вообще не везёт с яблоками, - призналась Адель. - Красное яблоко чуть не завело меня в попасть, а зелёное повело на запад в глухие дебри. Мне и с джиннами не везёт.
   - Бедная Адель! - вздохнул Иван.
   Девушка засмеялась, а волк пренебрежительно скривил губы. Джинны были ему неинтересны.
   - Иван, я не поняла, ты, действительно, хотел купить кинжал? - спросила Адель.
   - Что ты? Зачем мне осыпанный рубинами кинжал? Привлекать грабителей? Да у меня и денег-то нет.
   - Зачем же ты их так тщательно осматривал?
   - Но ведь торговец не знает, что у меня нет денег. Пусть думает, что я мог бы купить, но товар мне не подошёл.
   - Суета, - пренебрежительно сказал прямодушный волк.
   Иван подумал и кивнул.
   - Раз уж мы здесь задержались, то давайте оборудуем ночлег, - предложил он. - Адель, доставай ужин.
   Ночь прошла спокойно, а на следующий день путешественники, пройдя совсем немного, увидели вдали лес.
   - Наконец-то! - обрадовался волк. - Не подумайте, что мне не нравится степь, но в зарослях чувствуешь себя всё-таки приятнее. Они как-то роднее.
   Не успели они приблизиться к опушке, как Красавчик настороженно всмотрелся вдаль.
   - Идёт какая-то женщина, - сообщил он. - Вон там.
   Иван раньше девушки разглядел далёкую одинокую фигурку, а потом и Адель убедилась, что со стороны степи к лесу направляется плотного сложения женщина в широкой чёрной юбке, кофте в цветочек и платке. В руках она несла большой узел и ухват.
   - Надеюсь, что эта встреча не сулит нам неприятностей, - сказал Иван.
   - А ты достань очки, - посоветовал Красавчик. - Вдруг сквозь них ты увидишь свиное рыло.
   - Или красавицу, - возразил Иван.
   - Проверим, - согласилась девушка и достала футляр. - Пусть только она приблизится.
   Когда женщина подошла ближе, Адель надела очки. Сквозь них она смогла рассмотреть малейшую складочку на одежде незнакомки, но на её лицо лучше было не смотреть. Глаза женщины горели злобой, рот был сжат в прямую линию, нос морщился в гримасе.
   - Это какая-то ведьма, - со страхом сказала Адель. - Пойдёмте поскорее отсюда. Спрячемся от неё в лесу.
   - Дай-ка посмотреть, - попросил Иван.
   Он надел очки и долго разглядывал женщину.
   - Да, вид неприглядный, - согласился он, снимая очки.
   - А так этого не скажешь, - засомневался волк. - Похожа на кухарку в том доме, где я вырос. Она часто припасала для меня вкусные вещи, хотя и была крикучей. Командовать очень любила.
   Адель вновь надела очки. Случайно она посмотрела на Ивана и удивилась, до чего неприятное у него стало лицо. Хитрое, наглое, подлое. А волк? Это был не Красавчик, а какой-то монстр. Она поторопилась снять очки. Теперь и Иван, и волк были в своём прежнем виде. Можно ли было верить очкам? С Иваном Адель прошла длинный путь и ни в каком грехе не могла его упрекнуть, а Красавчик до сих пор доказывал свою надёжность.
   - Что-то с очками не то, - призналась Адель. - Ты, Иван, через них такой... В кривом зеркале ты был бы лучше, чем через них.
   - Посмотрим.
   Молодой человек надел очки, посмотрел на Адель и принялся хохотать.
   - Если проклятый торговец что-то и хотел, то только нас поссорить и оттолкнуть от добропорядочных людей.
   - Что это вы делаете? - спросила женщина, которая успела подойти к путешественникам совсем близко. - Что-то надеваете на лицо, хохочете. Меньше всего я ожидала встретить здесь людей, а уж таких весёлых совсем не ждала. Что это?
   Иван опомниться не успел, а женщина уже выхватила у него из рук очки и надела их себе на нос.
   - Тьфу! - с ожесточением плюнула она. - Что это за чёртовы стёкла?! Вместо человеческих лиц я вижу каких-то бесов. Если это игрушка, то это опасная игрушка. Её мог придумать только дьявол.
   И она изо всей силы швырнула очки на землю и топнула по ним ногой. Раздался треск, и Адель в растерянности смотрела на разбитые стёкла под ногами.
   - Не жалейте этой греховной вещи, - со знанием дела проговорила женщина. - Я-то знаю, что говорю, недаром я жена дьяка и всю жизнь провела возле церкви. Кто вы и откуда взяли эту дрянь?
   Адель кратко рассказала о себе, своих спутниках и встрече с торговцем из Индии.
   - Чёрт это был, а не торговец, - ответила дьячиха.
   - Нет, с чёртом мы уже встречались, - возразил Иван. - Это был не чёрт.
   Дьячиха только руками развела.
   - И куда же вы направляетесь? - спросила она.
   - На восток.
   - Легко сказать "на восток", да нелегко туда идти. А вы знаете, что, по слухам, этот лес тянется на далекое расстояние, а в лесу таятся такие страшные опасности, что человеку и пройти-то нельзя, а за лесом этим совсем гиблые места? И сами кости свои там оставите, и животину свою погубите.
   - Всё равно нам надо идти на восток, - сказал Иван. - Мы прошли много гиблых мест, осилим и эти.
   Дьячиха пристально посмотрела на молодого человека и одобрительно сказала:
   - Молодец, Иван. Люблю таких. Отведу я вас к моему дьяку, пусть он придумает, как вам лучше миновать лес. Он у меня голова.
   Адель, глядя на мощную боевую женщину сказала бы, что это она в семье голова, но вслух, конечно, ничего не сказала. Выяснилось, что зовут дьячиху Аграфеной Петровной, а её мужа - Никанором Кузьмичём, что живут они душа в душу, но беда в одном - нет у них детей.
   - Это ничего, - утешил её волк. - У меня тоже нет детей, и я не жалуюсь. Зато можно идти, куда пожелаешь, совсем я вольный казак.
   Иван торопливо отвернулся, скрывая лицо, а дьячиха не нашлась, что ответить.
   - А я с базара возвращаюсь, - поведала Аграфена Петровна. - Накупила всякой мелочи да ещё ухват этот. У меня дома, конечно, ухват имеется, но этот я купила для острастки. Если захочет лихой человек меня ограбить, то ему не поздоровится: так отхожу ухватом, что позабудет все свои воровские привычки. Это я с виду такая беспомощная, а на самом деле сумею за себя постоять.
   Дьячиха живо взяла под свой контроль нехитрую походную кухню, и Адель почувствовала себя как в гостях. Аграфена Петровна умно распределяла продукты, присоединив свою провизию к общему запасу, распоряжалась приготовлением места для ночлега. Иван ни в чём не перечил властной женщине, подчиняясь всем её распоряжениям, поэтому жизнь в эти два дня, проведённые под её командованиям, была мирной и спокойной. Красавчик был очень доволен новой попутчицей, потому что та не могла удержаться, чтобы не сунуть ему втихомолку какое-нибудь лакомство из тех, какие она несла в узле своему дьяку.
   - Ешьте досыта, не жалейте еды, - приговаривала Аграфена Петровна. - Ваших запасов вам всё равно не хватит, а у нас в селе вы получите провиант на дорогу.
   Красавчик ласково тёрся мордой о её руки и получал внеочередной кусок.
   - Люблю животных, - призналась дьячиха. - У нас и кошка живёт, и собака, и лошадь, а волка у меня никогда не было.
   Адель поняла, что Красавчик останется у новой хозяйки. Что ж, он вырос в доме, так что ему будет хорошо у этой женщины.
   Путь до села показался Адели очень лёгким и приятным. Волк был им прекрасным сторожем и разведчиком, а дьячиха со своим ухватом произвела бы впечатление на любого врага.
   - Мы уже подходим к нашему селу, - сообщила Аграфена Петровна. - Ты, Красавчик, веди себя хорошо и не озоруй. Собак не пугай, за кошками не гоняйся, а скотинку не трогай.
   Когда они вошли в деревню, первыми всполошились собаки и разразились яростным лаем. Волк лишь пренебрежительно морщился. Потом от них стали шарахаться коровы и козы, попадавшиеся им на пути. Поднялся переполох, на улицу выскочили жители.
   - Я это, я, - грубовато приговаривала дьячиха. - Что так заволновались? Вот с базара пришла, волка по дороге встретила, а с ним девка и парень. В гости веду. Волк хороший, не беспокойтесь.
   Дьяк, выбежавший на крыльцо в одном белье, оказался щупленьким маленьким человечком. У него была смешная козлиная бородка и встрёпанные волосы, кое-как завязанные в косичку. Осознав, что ничего страшного не произошло, он сейчас же метнулся обратно в дом.
   - Никанор Кузьмич, ты дома? - спросила дьячиха, словно и не заметила краткого появления мужа.
   - Иду! Иду! - раздалось в ответ, и на крыльцо вышел дьяк в чёрной ряске. - Где же мне быть в эту пору, как не дома? Я тебя, Аграфена Петровна, совсем заждался. Кто это с тобой?
   - Принимай гостей, Никанор Кузьмич.
   Ивана и Адель провели в большую светлую комнату. Волк тихо проскользнул вместе с ними. Он был рад уйти с улицы, где он становился слишком популярным среди местного животного мира, но вслед за ним в комнату вбежала лохматая собачонка, продолжая заливисто лаять.
   - Отвяжись, - огрызнулся Красавчик.
   - Это мой дом! - вызывающе проговорила собачка.
   - Твой, твой, - добродушно согласился волк. - Ты могла бы быть повежливее с гостем. Бери пример с хозяев.
   - Перестань, Лапочка, - пожурила свою любимицу Аграфена Петровна.
   Лапочка замолчала, подумала и, сообразив, что может стать очень популярной среди местных собак, побежала на улицу. Там она взахлёб рассказывала, какого необычайного гостя принимает у себя дома. Наговорившись до хрипоты, она вернулась в дом и опасливо юркнула под лавку у стены.
   - Сейчас будет и обед, - говорила дьячиха, суетясь у печи. - Мой-то Никанор Кузьмич ждал меня и наготовил угощение, так что осталось лишь подогреть.
   Дьяк оказался прекрасным поваром, и гости с аппетитом ели вкусный грибной суп со сметаной, вареники, винегрет, солёные рыжики с картофелем и прочие деревенские деликатесы.
   - Вы удивительно вкусно готовите, - сказала Адель хозяину.
   - А что здесь удивительного? Что я мужчина? Почему же мужчине не научиться готовить не хуже женщины? Это дело нехитрое, надо лишь дар иметь. Удивительно то, что моя Аграфена Петровна умеет и крыльцо починить, и мебель какую своими руками сделать, даже крышу, родимая, чинила. И всё у неё в руках так и горит. Как видите, всё у нас наоборот: мужскую работу делает жена, а женскую - муж.
   - Да куда ж тебе по крышам лазить? - сказала хозяйка. - Здоровьем не вышел.
   Адель поняла, что в этой семье царят лад, покой и желание помочь друг другу.
   - А вот это тебе, Красавчик, - проговорила дьячиха, ставя перед волком большую миску с едой. - И тебе, Лапочка.
   Собачке она поставила миску поближе к лавке, где та пряталась.
   Волк попробовал и с удовольствием принялся есть, а Лапочка долго не решалась вылезти, издавая порыкивание, а потом завизжала и бросилась к своей миске. Она торопливо хлебала похлёбку, издавая рычание и урчание, и поглядывала на мохнатого гостя. Расправившись с едой, она пошла было под лавку, но вдруг с визгом бросилась к волку, будто намереваясь его укусить, однако, не добежав и до середины комнаты, стремительно отпрянула и юркнула под лавку.
   - Не очень-то любезно с твоей стороны, - заметил Красавчик.
   В ответ из-под лавки раздалось неразборчивое ворчание.
   Дьяк рассказывал гостям о своём житье-бытье, расхваливал прихожан и священника.
   - Почему вы поселились в лесу? - спросил Иван. - Чем вы живёте?
   - В основном, огородами, - ответил хозяин. - Но многие держат и скотинку.
   В этот момент в комнату неторопливо вошла белая кошка. Увидев волка, она подпрыгнула, выгнула дугой спину, зашипела и одним прыжком очутилась на плечах у дьяка, пытаясь залезть к нему на голову.
   - Да ты совсем очумела, оглашенная? - завопил дьяк, когда ему в шею впились острые коготки. - Слезай сейчас же!
   Аграфена Петровна взяла кошку на руки.
   - Что ты! - приговаривала она. - Не бойся. Это гости у нас. Не тронет тебя Красавчик.
   Кошка вырвалась у неё из рук и перемахнула на комод, где просидела до вечера, следя за волком настороженными глазами. Даже еду ей пришлось поставить на комод. При виде такого переполоха волк ухмылялся во всю пасть.
   Между тем местные собаки, не видя непосредственной опасности, собрались возле дома дьяка, держась, впрочем, на почтительном расстоянии от крыльца. Красавчик поглядел на них через приоткрытую дверь и направился к выходу.
   - Куда ты? - испугалась Адель.
   - Полежу на крылечке, - пояснил волк. - Не беспокойся, я не собираюсь ни с кем драться.
   Он вышел на крыльцо, заставив круг собак существенно раздвинуться, зевнул и лёг. Лапочка подождала, опасливо выбралась из-под лавки и тихонько выглянула за дверь. Обнаружив широкий круг зрителей, она вышла на крыльцо и улеглась за спиной волка. Взоры собак устремились и на неё, так что она купалась в лучах славы. Заставив себя пролежать рядом с гостем положенное время, она встала, потянулась и неспешно вошла в дом. Скрывшись из глаз наблюдателей, она быстро юркнула обратно под лавку. Теперь, когда она обеспечила себе уважение соседей, не стоило рисковать.
   - Мы сейчас прямо-таки отдыхаем, - сказал Иван хозяйке. - Не успеем покинуть один гостеприимный дом, как через несколько дней попадаем в другой. Недавно мы гостили у колдуна Андрея Алексеевича.
   - Какой он колдун? - возразил дьяк. - Лекарь знатный, травы всякие изучает, за людьми наблюдает, книгу научную пишет, а в колдовстве не грешен. Это его за знания люди колдуном нарекли, а его правильнее было бы ведуном назвать.
   - Хороший человек, - поддержала мужа хозяйка. - Он Кисоньку мою вылечил, когда она занемогла. Всё село смеялось, когда я к нему понесла больную кошку, а он не стал надо мной потешаться, осмотрел Кисоньку, лекарство дал. Вон она теперь какая здоровая. А ведь думала, что не донесу я её живой в такую даль.
   - Мне он тоже помог, - согласился Иван.
   Вечером, когда все опять собрались за столом, в дверь постучали.
   - Кто там? Входите, открыто, - отозвалась Аграфена Петровна.
   Дверь отворилась, и в дом вошла женщина средних лет, одетая в синюю юбку и блузку в голубой цветочек. Адель не назвала бы её симпатичной, но приветливое выражение лица очень её красило.
   - Не примете ли меня переночевать? - спросила она негромким приятным голосом. - Хоть на сеновале, лишь бы не в лесу.
   - Мир входящему, - приветствовал её дьяк. - В нашем доме гостю всегда рады.
   - Я иду с базара, где выгодно продала пять коз, так что мне боязно проситься на ночлег в первый попавшийся дом, - объяснила женщина. - В степи я уже ночевала и натерпелась страха. С козами было не так страшно, а одна я совсем измучилась. Коз жалко, но зато нам с детьми будет на что перезимовать. Меня зовут Татьяна.
   Новая гостья понравилась всем, только животным, занятым своими делами, было не до неё. Кошка ушла в спальню хозяев, собачка убежала на улицу посплетничать о волке, а Красавчик погулял по двору, полежал на крыльце, поужинал и вновь вышел на крыльцо, предвкушая возвращение пугливой Лапочки.
   Когда ужин уже подходил к концу, все услышали за окном осторожное тявканье.
   - Лапочка, - определила по голосу дьячиха. - Боится вернуться домой.
   Она вышла на двор и на руках принесла свою любимицу в дом. Волк, гадавший, как собака осмелится пройти мимо него, был огорчён вмешательством третьего лица.
   - Трусиха, - бросил он напоследок.
   Лапочка благоразумно промолчала.
   Адель вместе с Татьяной поместили в небольшой комнатке. Новая знакомая рассказывала ей о своих детях и при этом обмахивалась платком. Девушке до сих пор не было жарко, но сейчас она ощутила духоту и жажду. Её словно захлёстывали горячие волны, а горло пересохло, будто она шла по пустыне. Платочек в руках женщины мелькал перед её глазами и словно создавал ещё больший жар.
   - Душно, - пожаловалась Татьяна.
   Адель почувствовала, что ей нечем дышать.
   - Хочется пить, - вновь проговорила женщина.
   Девушка поняла, что сейчас умрёт, если не выпьет хоть глоток воды.
   - Принесу кувшин с водой, - сказала Татьяна и вышла за дверь.
   Она принесла не воду, а молоко прямо из погреба. Стенки кувшина были покрыты испариной, и Адель жадно припала губами к горлышку.
   - Хозяйка решила, что холодное молоко будет как раз кстати, - объяснила Татьяна. - Я выпила чуть ли не целый кувшин.
   Теперь Адель больше не испытывала ни жары, ни жажды. Перед её глазами комната стала ходить волнами, стены стали сходиться, словно пытались её раздавить, а лицо Татьяны колыхалось, меняя очертания.
   - Спи, - раздался её голос.
   Адель попыталась сопротивляться забытью. Было очевидно, что с ней происходит что-то неестественное, а женщина, находящаяся перед ней и пытающаяся её усыпить, была не та, за кого себя выдавала.
   - Спи, - вновь приказала Татьяна.
   - Красавчик! - из последних сил позвала Адель и впала в забытье.
   Она очнулась только утром и узнала, что её слабый зов услышала Лапочка, спрятавшаяся от волка за дверь комнаты Адели. Сообразив, что происходит что-то необычное, она побежала к Красавчику. Подходить к нему близко она не решилась и издали передала ему услышанное. Волк бросился к закрытой комнате и принялся биться в дверь, Лапочка залаяла, все проснулись и прибежали на помощь. Женщина выскочила через окно на двор и скрылась.
   Адель схватилась за шнурок с кольцами, но он был на шее. Татьяна не успела ничего украсть.
   - Это была волшебница, - сказала девушка. - Она наслала на меня жар и жажду, принесла молоко и, наверное, подмешала туда какого-то сонного зелья.
   - Что она хотела? - спросил Иван.
   - Скорее всего ей нужно было кольцо. Колдун Жан предупреждал меня, что его попытаются украсть.
   - Это уже третий раз, - подсчитал молодой человек. - Сначала сорока-воровка, потом злая нищенка и, наконец, эта волшебница, если она волшебница. Береги кольцо, Адель, не нравится мне всё это.
   - Откуда она взяла молоко? - удивилась дьячиха.
   - Разве не вы ей дали?
   - Нет. Я корову не держу, молоко мы всё выпили, а соседка принесёт его только сегодня.
   - Выходит, это, и правда, была волшебница, - решил Иван.
  
  

Глава 21

Через лесные дебри

   Путешественники решили выйти в путь завтра утром.
   - Учтите, что в лесу вы вряд ли встретите жильё, - предупредил дьяк. - У этого леса дурная слава. Много смельчаков отваживалось по нему проехать, да только обратно никто не вернулся. А за лесом, говорят, есть реки, где человеку пропасть ничего не стоит. Если уж вам обязательно надо туда идти, то возьмите с собой побольше провизии. Одному тебе, Иван, много не донести, да и Адель тоже особо не нагрузишь, так что дам я вам на время свою лошадь. Пусть она поможет вам перенести вещи в первые три дня пути. После этого вы её отпустите, и она сама найдёт дорогу домой. Но уж потом вам придётся справляться самим.
   Дьячиха собрала по селу припасов и уложила их в два больших мешка.
   - Вот здесь, - указала она на один из мешков, - лежит запас сахара. Часть вы скормите лошади, иначе она не пойдёт, а остальное возьмёте с собой. Говорят, за лесом он вам очень даже пригодится.
   Иван с сомнением приподнял один мешок, потом другой, но ничего не сказал. В самом крайнем случае, если не будет другого выхода, можно будет пересмотреть содержимое мешков, отобрать самое необходимое, а остальное оставить, ведь едва ли он сумеет тащить два тяжеленных мешка. Но им может встретиться помощь, и тогда припасы окажутся очень кстати.
   Никанор Кузьмич познакомил гостей со своей лошадью. Адель ожидала увидеть красавца скакуна, но это была неказистая вьючная гнедая лошадь, притом весьма толстая. Чувствовалось, что работы у неё мало, а ест она много. При виде волка она испуганно попятилась, но Красавчик не стал её зря пугать.
   - Привет, - дружелюбно поздоровался он. - Говорят, мы ненадолго будем попутчиками?
   - Я ещё подумаю, пойду ли я с вами, - ответила лошадь.
   Волк опешил.
   - Мы же с тобой договорились, Милка, - напомнил дьяк.
   - Мы договорились утром, а сейчас уже день, - строптиво возразила лошадь, косясь живым чёрным глазом.
   - Ну и правильно, - одобрительно сказала Кисонька, пришедшая в конюшню вместе со всеми. - Я бы тоже не пошла в лес.
   - Ну, Милка, ну, умница, - уговаривал Никанор Кузьмич, - мы же обо всём переговорили. Подвези нашим гостям мешки. Три дня только, а потом быстро вернёшься. Ты же знаешь дорогу. Ради меня.
   Лошадь молчала.
   - Если сделаешь это для меня, то я обещаю, что месяц не буду тебя ни о чём просить.
   Милка закивала головой.
   - Договорились, - сказала она.
   Люди ушли в дом, а волк, собака и кошка задержались у лошади.
   - Ну, ты и даёшь! - восхищённо проговорил Красавчик. - Даже я, хоть никому ничего не должен, не смог бы так торговаться.
   - Милка у нас такая, - с гордостью сообщила Лапочка. - Она никому не позволит собой помыкать.
   - Я слишком покладиста, - пожаловалась лошадь. - Быстро сдаюсь на уговоры. Если подумать, можно было бы добиться ещё чего-нибудь, да теперь уже поздно. Или не поздно?
   - Поздно, - решил волк.
   Милка завздыхала.
   - И ведь идти придётся три дня. А потом ещё возвращаться обратно. Обратно, наверное, можно будет часть пути и пробежать. Три дня и день-полтора. Ох, всё равно много. Вот говорят, что есть какая-то семимильная подкова. Мне бы её. Шагнёшь - и уже на месте. И не надо никуда скакать.
   - Куда тебе эта подкова? И без того жирная, - грубовато ответил волк. - Больше бы бегала - была бы здоровее.
   Милка обиделась и возмущённо зафыркала.
   - А среди кошек ходят слухи о волшебном блюдечке, где никогда не переводится молоко, - продолжила светский разговор Кисонька.
   - Зачем тебе волшебное блюдечко, если у тебя есть волшебная хозяйка? - спросил Красавчик. - Она не только молоко тебе даёт вволю, но и многое другое. Я налюбовался.
   - Трезорка мечтает о растяжимом наморднике, - сообщила Лапочка.
   - Видел я собак в намордниках, - поведал волк. - Непонятно, зачем они нужны. Наверное, они удобны людям, но собакам явно мешают: ни кость на улице не схватишь, ни укусить нельзя.
   - Вот и Трезорка жалуется. Он мечтает о таком наморднике, который и людям был бы удобен, и собакам бы не мешал.
   Тем временем приготовления к отъезду были готовы. Поужинали рано и сразу же залегли спать, чтобы встать до рассвета.
   Перед тем, как расстаться на ночь, дьячиха спросила:
   - А зачем вам брать с собой в опасное путешествие животину? Оставьте его лучше у нас. Вон он и с Лапушкой, и с Кисонькой, и с Милкой сдружился. И собаки соседские успокоились. Скоро станет в нашем селе совсем своим.
   Адель переглянулась с Иваном.
   - По-моему, ему будет здесь хорошо, - нерешительно сказал молодой человек.
   Красавчик подскочил.
   - А у меня вы спросили? - осведомился он. - Я зверь дикий, лесной, мной нельзя командовать. И я скажу так: если бы я встретил хозяев этого дома раньше, то я бы остался здесь, но я раньше встретил Ивана и Адель, поэтому пойду с ними.
   Как ни уговаривали его остаться, волк был непреклонен.
   Утром хозяева усердно потчевали гостей завтраком, убеждая есть побольше, а потом с сожалением расстались, при этом лошади было строго приказано через три дня повернуть обратно и не покидать дороги.
   - Хорошие люди, - проговорил Иван, шагая рядом с Милкой.
   - Хорошие, - ядовито подтвердила лошадь. - Однако поклажу несу я, а не они. Откуда вы знаете, может, мне тяжело.
   - Если тебе эти мешки тяжелы, то тебе надо срочно худеть, - посоветовал волк. - Бегай вокруг нас кругами. Хочешь, побегаем наперегонки.
   - Я с ума ещё не сошла, - отказалась Милка. - Тоже мне, командир выискался. Попробуй ещё раз сделать такое предложение, и я немедленно поверну назад.
   - На редкость наглая кобыла, - тихо сказал Красавчик девушке.
   - Ты очень хорошая, - убеждал Иван. - Ты могла бы не идти, но идёшь. Выходит, ты готова в трудную минуту придти на помощь.
   - Да, я такая, - самодовольно согласилась Милка.
   Она хорошо знала часть пути, потому что дьяк иногда ездил сюда то за дровами, то за травами, то за грибами. От села в лесу была просека. Откуда она взялась, никто точно не знал. Поговаривали, что когда-то здесь прошёл смерч и повыдергал с корнем деревья. С тех пор молодая поросль с двух сторон наступала на оголённое место, пока не остался узкий проход между двумя стенами леса. Вот по нему-то и вела путешественников лошадь.
   - Здесь люди часто ходят, - объяснила Милка. - Отходят от дороги за грибами и ягодами, а потом вновь возвращаются. Тянется она на три дня пешей ходьбы, а потом исчезает. Подумать только: три дня! Лучше бы она поскорее кончалась, чтобы мне пораньше повернуть назад. Несчастное я существо! Вечно меня загружают работой.
   Этого Красавчик уже не мог вынести.
   - Это ты-то несчастная? Да на тебе пахать надо!
   - Пахать?! - ужаснулась Милка.
   Осознав всю оскорбительность этих слов, она остановилась и наотрез отказалась идти дальше.
   - Милочка, он же не хотел тебя обидеть, - убеждала Адель.
   - Ты его не поняла, - пытался Иван загладить промах волка.
   - Не пойдёшь? - рассвирепел Красавчик. - И отлично. Я уже проголодался, а раз ты нам теперь не нужна, то я тебя съем.
   Он яростно щёлкнул зубами и поднял шерсть дыбом.
   Лошадь испуганно отпрянула.
   - Как это не нужна? - закричала она. - А кто будет везти вам поклажу? Ты всё-таки думай, что говоришь, разбойник!
   И она решительно зашагала дальше.
   До привала на обед они шли без всяких приключений, а потом бессовестная лошадь прошла где-то с полчаса и остановилась.
   - Что ещё? - спросил Иван.
   - Меня так расстроил Красавчик, что я совсем забыла про сахар. В дороге мне всегда дают сахар.
   - Не дают, а откупаются, - пояснил волк. - Предпочитают дать тебе сахар, чем тащить тебя на себе.
   - Я сейчас лягу и никуда не пойду, - пригрозила Милка.
   - А если я тебя съем, бесполезная ты скотина?
   - Лучше я съем сахар и тогда пойду дальше, - предложила лошадь.
   Очевидно, дьяк предвидел такой поворот событий, поэтому и дал путешественникам с собой изрядный запас сахара. Иван полез в мешок, вытащил кусок сахара и протянул лошади. Милка осторожно взяла сахар мягкими губами и с удовольствием им захрустела.
   Красавчик с жадностью смотрел на неё.
   - Надеюсь, там много сахара? - спросил он.
   Иван кинул ему кусок, и волк поймал его на лету.
   - Мой сахар?! - разобиделась Милка и получила ещё один кусок.
   После этого она шла по просеке минут пятнадцать и снова остановилась. Весь день её заставляли идти то сахаром, то убеждениями, то угрозами.
   К вечеру они измучились не столько от ходьбы, сколько от борьбы с лошадью.
   - Знаете, почему хозяин предложил нам в помощь эту скотину? - спросил Красавчик. - Чтобы отдохнуть от неё хотя бы три дня.
   - Не суди по себе, - пренебрежительно ответила Милка. - Меня дома очень даже любят и сочувствуют тому, как много мне приходится работать.
   На следующий день лошадь совсем обнаглела и стала требовать угощение буквально через каждые двадцать шагов. Красавчик терпел-терпел, но не выдержал и слегка куснул её за ляжку. Милка подскочила и, испуганно оглядываясь, шла до самого обеда.
   - Умница, - похвалила её Адель. - Наверное, и самой приятно, что была такой послушной?
   Лошадь зафыркала от возмущения, но открыто возражать не решалась.
   - А ещё я понял, почему меня так уговаривали остаться, - сообщил волк. - Чтобы я помог им справляться с дурной клячей.
   - Что от волка можно ожидать ещё? - бросила в пространство Милка. - Грубиян по рождению и воспитанию. Никакой тонкости в обращении. Одним словом "дикарь".
   Ивану пришлось вмешаться, чтобы не дать разгореться перепалке.
   Пообедали с удовольствием. Огня разжигать не стали и достали из мешка пироги Никанора Кузьмича, запивая их квасом из бурдюка.
   - Красота! - с наслаждением проговорил Иван.
   - Опасность! - почти одновременно с ним сообщил волк.
   - Кто-то прячется за теми кустами, - сказала лошадь.
   Опасность застала путешественников врасплох. Неведомый враг подобрался к ним тихо и незаметно, позаботившись о том, чтобы ветер не донёс до животных чужой запах и они не подняли тревогу.
   Иван вытащил нож, подаренный кузнецом, а в другую руку взял дубинку. Адель подобрала увесистую палку.
   - Кто здесь? - спросил молодой человек.
   Из-за кустов вышел человек в звериных одеждах и в знак приветствия помахал рукой. Иван убрал нож и выпустил из рук дубинку. Адель рассталась со своей палкой. Они не заметили, что волк исчез за ближайшим деревом.
   - Наверное, какой-нибудь охотник, - предположил Иван.
   Человек до самых глаз зарос густой бородой, что, по мнению Адели, указывало на лесной образ жизни. Она вспомнила лесника Антипа и приготовилась встретить такого же честного и доброго человека.
   - Я его не знаю, - сообщила Милка. - Это не из наших.
   - День добрый, - приветствовал их незнакомец. - Далеко ли путь держите?
   - На восток, - ответил Иван.
   - Вы живёте в лесу? - спросила Адель.
   - Да, я из лесного поселения. Нас немного, но мы объединены общей верой. Вон, посмотрите туда.
   Иван, Адель и Милка повернулись в нужную сторону, пытаясь разглядеть, на что же указывал незнакомец. Они услышали за спиной шум, но не успели обернуться, как их повалили и связали, а лошадь взяли под уздцы люди, одетые в такие же звериные шкуры, какие были на первом человеке, и столь же дремучего облика. Затем их куда-то понесли, а потрясённая увиденным лошадь понуро шла за зверообразным мужчиной, тянувшим её за повод.
   Странные люди, напавшие на них, шли несколько часов по лесу, неся своих пленников и ведя лошадь, а потом остановились на отдых.
   - Кто вы и почему нас связали? - спросил Иван.
   - Чтобы изжарить вас и съесть, - ответил зверообразный мужчина с добродушным смехом.
   Адель решила, что это шутка.
   - Бога вы не боитесь, что ли? - спросил молодой человек.
   - У нас свой бог, и мы ему служим по-своему. Наш бог суров и требует человеческих жертв, но он щедр и делится с нами своей пищей. Мы живём почти бок о бок с людьми твоей веры, но они о нас не знают. Если кто и пропадает из селений, то это списывают на диких зверей или ещё каких чудовищ. А мы носители истинной веры.
   - Изуверы, - подсказала Адель.
   - Не стоит хулить то, что недоступно для вашего понимания, иноверцы, - с достоинством сказал зверообразный. - Наш бог велик и его не задобрить поклонами и молитвами, как делаете вы. Нас немного, и мы раскиданы по миру, но каждый из нас готов умереть за нашу веру.
   - Пожалуй, мы попали к людоедам, - с беспокойством проговорил Иван. - Мы уже чуть не попали на стол к дикарям, но они не приправляли обед богослужением.
   - Мы чуть не стали жертвами на ведьмином обряде, - напомнила Адель.
   - Но в тот раз речь не шла об обеде, - возразил Иван. - А сейчас эти люди собираются совместить обед с богослужением. Но как они ни приправляют такой обед обрядами, а всё равно остаются людоедами. Хорошо хоть, что Красавчик убежал. Жаль, что Милку с собой не увёл. Надеюсь, что её-то они не убьют.
   Отдохнув, людоеды вновь понесли добычу по лесу и к вечеру вышли на какую-то поляну, посреди которой стояла огромная каменная фигура непонятного страшилища с туловищем льва и головой крокодила. Сейчас же прибежали единоверцы похитителей и развели бурную деятельность, подтаскивая охапки хвороста к изображению своего божества. При этом они что-то однообразно выкрикивали хором и время от времени воздевали руки к каменному чудовищу.
   - Как быстро они готовят погребальный костёр, - сказала Адель внешне спокойно, но сердце её трепетало от ужаса.
   - Голод подогревает их религиозный пыл, - невесело пошутил Иван. - Пожалуй, еда - самый сильный стимул к вере.
   - Что же нам делать?
   Иван попробовал как-нибудь выкрутиться из верёвок, но без толку. Ни сам освободиться, ни освободить девушку он не смог, лишь потерял силы. Им оставалось лежать на земле и ждать конца.
   Между тем людоеды стали подкладывать охапки хвороста под брюхо крокодилольва.
   - Не используют ли они это страшилище вместо печи? - предположил Иван.
   - Вон ведут Милку! - воскликнула Адель.
   Бедное животное упиралось, но его толкали и тащили восемь человек, поэтому лошадь неуклонно приближалась к каменному чудовищу.
   - Что-то я не понял, - сказал Иван, - что они собираются сделать?
   Из леса выкатили длинную широкую лестницу, установленную на площадке и прочно подпёртую вертикальными жердями. Лошадь связали и по ступеням втянули наверх прямо в разинутую крокодилью пасть. И все эти действия сопровождались громкими выкриками и вздеванием рук оставшихся на земле людей. Когда животное исчезло в пасти, людоеды упали на колени и трижды поклонились.
   - Бедная Милка, - прошептала девушка.
   Иван ничего не ответил.
   - Адель, - помолчав, обратился он к ней. - Надейся до последнего на избавление, хотя и кажется, что помочь нам некому. Уж сколько раз мы выпутывались из очень опасных положений, причём нам казалось, что выхода нет. Сейчас за нами придут, но ты не умирай от страха заранее, ведь, пока не придёт смерть, всё ещё может измениться. И вообще смерть не так страшна, как приготовления к ней.
   - Я надеюсь на лучшее, Иван, - ответила девушка, хотя ни на что уже не надеялась.
   Адель поняла, что погибнет в пасти чудовища, и ничто её уже не спасёт. У неё было кольцо колдуна Жана, до которого она не могла и не хотела дотянуться. Спастись может только она, а Иван всё равно погибнет, и Франк навсегда останется у колдуньи Маргариты. Его тело будет в их мире, а душа - в этом, так что для всех, его знавших, он будет сумасшедшим. Как же ей жить после всего этого? Пусть она погибнет сейчас, чем жить с мыслью о предательстве.
   - Не бойся, Адель, идут за нами, - предупредил Иван.
   - Я не боюсь, - откликнулась Адель, зубы которой выбивали дробь.
   Уже темнело, и при последних лучах солнца совершавшееся с ними казалось девушке ещё трагичнее.
   Их подняли на руки, понесли к лестнице, втащили в каменную пасть и положили возле связанной лошади на ровную плоскость, испачканную жирной сажей. Проделав над ними ритуальные жесты, людоеды спустились вниз и отвезли площадку с лестницей в сторону.
   - Милка, ты жива? - спросил Иван.
   - Жива, - печально ответила лошадь. - Сейчас нас убьют.
   Адель резанула мысль, что их не убьют, а изжарят живыми, недаром было принесено столько хвороста. Умирать на костре! Даже ведьм лишь сжигали, а их троих изжарят и съедят. Тут не поможет и пример Жанны д'Арк. Пламя не охватит их, иначе они сгорят без пользы для людоедов, а будет нагревать камень, и они погибнут медленной, мучительной смертью.
   - А ведь мне было обещано, что я месяц не буду работать, - вспомнила Милка. - И никто не узнает, что со мной произошло. Хозяин решит, что меня задрали волки.
   - Плохо, что нельзя предупредить сельчан, какая опасность здесь таится, - проговорил Иван. - Они знают лишь, что лес опасен и люди в нём пропадают, а правды не подозревают. Собраться бы всем миром да уничтожить этих изуверов.
   Им ничего не было видно со своих мест, их окружала темнота, но они слышали внизу ритмичные выкрики многих голосов, удары в бубны или барабаны и даже дикое пение. Потом всё смолкло, далеко внизу раздалось потрескивание, и на каменной стене над головой путешественников заалели отблески пламени. Потянуло дымом и горячим воздухом. Постепенно камень под ними стал нагреваться, и Милка издала жалобное ржание. Внизу послышались крики.
   - Там что-то происходит, - проговорил Иван, напряжённо прислушиваясь.
   Между тем, лежать на нагретом камне стало уже мучительно. Иван безмолвствовал, Адель заставляла себя молча терпеть пытку огнём, а лошадь жалобно кричала и билась.
   - Наверное, надо попрощаться, - сказала Адель, стараясь говорить спокойно.
   Ей очень хотелось принять смерть достойно, однако шутить, как это делали герои многих книг, у неё не было сил.
   - Ещё рано, - остановил её Иван.
   Он подкатился поближе к краю площадки, на которой лежал, и закричал:
   - Эй там, внизу! Потушите огонь! Залейте его водой или забросайте землёй! Подкатите лестницу к пасти чудовища!..
   Он кричал, а Адель не верила в спасение. Не верила, пока не услышала приближающийся скрип колёс. К ним явно придвинули лестницу. Девушка ожидала, что сейчас появятся люди, но в отверстии показались громадные муравьи. Один из них подхватил Адель, другой - Ивана, спустили их по лестнице на землю и вновь поднялись наверх. Тем временем третий муравей подтащил лошадь поближе к выходу и, когда подоспели товарищи, помог им спустить её вниз. Мгновенно верёвки были перекушены мощными челюстями, и жертвы получили свободу.
   - Хорошо, что успел, - порадовался Красавчик, бурно приветствуя и Ивана, и Адель, и Милку.
   - Это ты привёл помощь? - спросил молодой человек.
   - Я сразу понял, что самим нам не справиться, и убежал. Думал звать людей из села, но встретил трёх муравьёв. Они согласились помочь.
   - Люди бы не успели нас спасти, - сказала Адель. - Село слишком далеко. Спасибо вам, муравьи.
   Муравьи скромно молчали, покачивая головами.
   - Видели бы вы, как они набросились на этих богоотступников! - с восхищением вспоминал волк. - Те попытались было защищаться, но где им устоять против муравьёв! Вмиг разбежались. А вас мы нашли только по воплям Милки. Разве догадаешься, что вы на такой вышине? А тут ещё Иван крикнул, что делать. Муравьи сразу же притащили лестницу. Мы ведь можем поделиться с ними сахаром? Я пообещал сахар за ваше освобождение.
   - Конечно! - Адель обрадовалась, что может хоть такой малостью выразить свою признательность спасителям.
   - Мой сахар? - спросила Милка.
   - Укушу! - рыкнул на неё волк.
   - Где же нам найти наши мешки? - растерялась девушка.
   - Это я быстро устрою, - пообещал Красавчик и принялся бегать по поляне кругами, принюхиваясь.
   - Нашёл! - крикнул он. - Идите сюда!
   Адель собиралась выгрести из мешка весь сахар, но Иван её остановил и сам принялся осторожно выкладывать часть сахара. Когда набралась порядочная куча, он увязал его в платок и отдал муравьям. Членистые конечности жадно схватили подарок.
   - Отнесём это в муравейник, - сказал один, и его товарищи молча наклонили головы.
   - Подождите, ребята, - остановил их Иван. - У меня к вам такое предложение: не возьмётесь ли вы перенести наши вещи через лес за весь сахар, который у нас есть. Вот, взгляните сколько его в мешке.
   Три муравья очень серьёзно обследовали запас сахара и в знак согласия наклонили головы.
   - Тогда надо выйти на просеку, - сказал Иван.
   - Зачем? - спросил один из муравьёв.
   - Чтобы Милка смогла по неё вернуться домой.
   Муравьи вновь наклонили головы, подхватили вещи путешественников и повели их за собой. Широкая тропа позволяла луне освещать им путь. Лошадь, не отошедшая ещё от потрясения, молча шла возле людей. Но постепенно она успокоилась и заговорила.
   - А ведь я чуть не погибла, - заметила она, но её намёк никто не понял.
   Подождав, она продолжала:
   - Это сейчас я ничего не несу, а если бы не было муравьёв, поклажу несла бы я. Но даже если я не несу поклажу, мне всё равно приходится идти, терять силы, отбивать копыта. У меня ведь копыта не казённые, а мои собственные...
   Было очевидно, что неисправимая лошадь сейчас потребует сахар. Но сахар был обещан муравьям. Как же теперь лезть в мешок и угощать им Милку?
   - Ты сейчас поскачешь домой и дома получишь сахар, - утешила её Адель.
   - До дома ещё далеко... - начала было лошадь.
   - До дома далеко, и она нескоро ещё получит сахар, - подтвердил Красавчик. - Зато я совсем близко, и она сейчас от меня получит такого, что долго будет помнить.
   Милка замолчала.
   - Стой! - скомандовал Иван. - Здесь камень с надписями.
   Муравьи послушно остановились и положили на землю свою поклажу. За всё время пути они не проронили ни слова и сейчас молча ожидали дальнейших распоряжений.
   - "Прямо пойдёшь - коня потеряешь, налево пойдёшь - сам пропадёшь", - прочитал Иван.
   - А направо? - спросила Адель.
   - Ничего не написано, остаётся только гадать. Муравьи, где находится просека?
   Один из муравьёв махнул одной из лап вперёд.
   - Нам надо вперёд, - перевёл этот жест молодой человек.
   - Конечно, вам всем предпочтительнее пойти вперёд, - обидчиво сказала Милка, - ведь так пострадаю я одна, но я сразу заявляю, что если меня не заставят силой, но я не пойду. Даже за сахар не пойду.
   - Откажешься от сахара? - недоверчиво переспросил волк.
   - Не откажусь. Сахар съем, а прямо не пойду.
   - Но не можешь ведь ты блуждать по лесу, - в замешательстве сказал Иван. - Здесь тебя поймают и съедят, а по знакомой просеке ты быстро поскачешь.
   - "Прямо пойдёшь - коня потеряешь", - упрямо напомнила Милка.
   - Так то коня, а ты у нас кляча, - попытался ободрить лошадь волк.
   - Дикарь, - презрительно отозвалась Милка. - Никакого воспитания.
   - В этой фразе есть несоответствие, - заговорила Адель. - Как можно идти и потерять коня. Если идёт, то, значит, пеший. Откуда же здесь конь?
   - Очень просто, - объяснила Милка. - Это написано как раз про нас. Вы идёте, а не едете, а я всё-таки с вами.
   Создалось затруднительное положение.
   - Послушайте! - осенило Ивана. - Мне всё понятно. Чего мы испугались? "Потеряешь" - это не то же самое, что "съедят" или "убьют". А мы тебя, Милка, и правда, потеряем, когда дойдём до просеки, ведь мы расстанемся и ты поскачешь домой.
   Красавчик смотрел на молодого человека, раскрыв рот. Такой довод ему бы не пришёл в голову. Милка тоже была ошеломлена.
   - Какая разница, по какой тропе идти? - спросил один из муравьёв.
   - На одной тропе потеряешь коня, на другой - собственную жизнь, а от третьей неизвестно чего ждать, - объяснил Иван.
   - Всё равно все три тропы сходятся в одну, - объяснил муравей.
   Оба его товарища согласно наклонили головы.
   - Так пошли по любой тропе, - сказал Иван. - Пойдём вот по этой, про которую ничего не сказано.
   Все продолжали путь и спустя час вышли на просеку. Уже светало.
   - Теперь я побегу, - сказала Милка. - Если я не буду задерживаться, то до вечера буду дома.
   - Не забудь рассказать хозяевам об изуверах-людоедах, - напомнил Иван.
   - Обязательно расскажу, - пообещала лошадь. - Такое не забудешь. До свидания. Желаю благополучно перейти через лес.
   - До свидания, Милка. Передай привет хозяевам, Лапочке и Кисоньке, - попрощались с ней путешественники.
   Лошадь ускакала, проявив неожиданную прыть.
   - Жирная, а бегает быстро, - удивился Красавчик.
   Муравьи пересекли просеку и углубились в лес. Теперь они пошли прямо на восток. Гигантские насекомые были неутомимы, но люди устали.
   - Привал, - скомандовал Иван. - Остановитесь, ребята. Передохнём и поедим.
   Адель выложила еду, распределила её по порциям и дала каждому его долю. Она не знала, будут ли муравьи есть человеческую пищу, но всё-таки положила перед каждым его часть. Насекомые переглянулись, и один из них попробовал угощение, после чего наклонил голову. Его товарищи в ответ тоже наклонили головы и принялись уничтожать пищу крепкими челюстями.
   После еды немного отдохнули и продолжили путь. Тропа сузилась, но идти всё ещё было нетрудно.
   - Впереди кто-то есть, - сообщил Красавчик.
   Все остановились, а на тропу с двух сторон вышли два невероятно крупных волка. Красавчик рядом с ними казался щенком. Оба зверя с волнением оглядывали путешественников.
   - А где лошадь? - спросил один.
   - Ушла, - объяснил Иван, заставляя себя держаться спокойно.
   - Куда ушла? - спросил другой волк.
   - Назад. Вон туда.
   Иван махнул рукой в сторону, противоположную той, куда убежала лошадь. Волки были явно обескуражены. Они отошли в сторону, сели и стали подозрительно перешёптываться, поглядывая на путешественников. Потом они убежали.
   - Им была нужна Милка, - пояснил Иван. - Ведь было сказано, что потеряешь коня.
   - Хорошо устроились, - одобрил Красавчик. - Знают, что три дороги сойдутся в одну, и ждут путников именно там, чтобы было наверняка.
   - Осторожнее! - крикнул Иван.
   Из кустов выскочили волки и бросились на путешественников. Адель видела страшные клыки в оскаленных пастях и в ужасе замерла. Иван палкой отбросил одного из волков в сторону, второй зверь рванулся на помощь собрату, но сшиб с ног муравья. Тот упал и распорол мешок об острый сук. Куски сахара усеяли землю, и муравьи, пассивно ожидающие исхода боя, насторожились.
   - Они хотят лишить нас платы за переноску вещей, - вымолвил один из них.
   Насекомые заволновались, пошевелили головами, сговариваясь, и разом кинулись на волков. Раздался визг и рёв, и звери бросились обратно в лес, без сопротивления оставив поле боя. Муравьи не стали их преследовать, а поспешили к разбросанному сахару и принялись собирать его в кучу.
   - Надо же! Испортили хороший мешок! - посетовал Иван.
   Он кое-как при помощи тонкой бечёвки зашил мешок, а насекомые перетащили в него сахар. Остальные вещи Иван завязал в два узла. Муравьи вновь вскинули на плечи мешки и узлы и приготовились идти дальше. Ивану ничего не оставалось, как подать приказ продолжить путь.
   Через какое-то время тропа вновь разъединилась на три уходящие в разные стороны тропы.
   - Интересно, как теперь определить, на какой тропе сам погибнешь, а где коня потеряешь? - заинтересовался Иван.
   - Хорошо придумано, - вновь одобрил волк. - Где угодно устраивай засаду и всё равно выходит, что надпись на камне верна.
   Два дня муравьи вели путешественников по лесу, днём останавливаясь на самый короткий отдых и только ночью давая усталым людям поспать. Меньше всех страдал от такого ускоренного продвижения волк, а Иван и особенно Адель совершенно измучились и приветствовали момент, когда лес расступился и они вышли на луг. Муравьи сейчас же положили поклажу на землю и повернулись к Ивану.
   - Спасибо вам, ребята, - поблагодарил молодой человек. - Вот обещанная плата.
   И он протянул им мешок с сахаром. Одно из насекомых подняло мешок на спину. Затем муравьи повернули друг к другу головы, пошевелили ими, молча повернулись к лесу и ушли, не промолвив ни слова.
   - Все носильщики чокнутые, - высказал своё соображение волк. - Милка была слишком болтлива, а из этих слова не вытянешь.
   - Это точно, - согласился Иван. - По-моему, нам теперь надо хорошенько отдохнуть. Я и то устал от такого пробега по лесу. Удивляюсь, как ты, Адель, его выдержала?
   - Я тоже удивляюсь, - призналась девушка.
   - А я ничего, - похвастался Красавчик. - Я мог бы быстрее идти.
   - Ты вообще молодец, - похвалил его Иван. - Ты нас здорово выручаешь.
   - Тогда отдыхайте, - сказал очень довольный волк, - а я посторожу.
   Люди заснули моментально и проспали несколько часов, не просыпаясь, а когда первая усталость прошла и они открыли глаза, уже надвигалась ночь. Было решено поужинать, перебрать вещи и вновь лечь спать. Так и сделали.
  
  

Глава 22

Через две реки

   Утром путешественники вышли в путь. Иван тащил тяжёлый мешок, Адели тоже досталась поклажа не из лёгких. После леса им показалось приятным идти по необозримым лугам, но не покидало чувство незащищённости. В лесу они могли спрятаться за деревьями и кустами, или им казалось, что они могли это сделать, а здесь они были видны издалека. Но выбора у них не было, и они бодро шли на восток.
   Вдруг волк сделал длинный прыжок и прижал лапами к земле какого-то белого зверька.
   - Красавчик, не трогай его! - испугалась Адель.
   - Может, трону, а может, не трону, - ответил волк. - Пусть скажет, что это за место и чем опасно, тогда, возможно, я его и отпущу.
   Он поудобнее перехватил зверька и приготовился слушать. Это был кролик в белой пушистой шубке. Его длинные уши поджались, в красных глазах был испуг.
   - Не убивайте меня! - заверещал он. - Я всё скажу!
   - Говори, - согласился волк.
   Кролик пощёлкал зубами от страха, а потом спросил:
   - Что говорить?
   - Есть здесь опасности?
   - Очень много, - горячо заверил его кролик. - Жить нельзя. Дня не проходит без опасностей.
   - И какие же?
   - Коршуны, лисы, волки... Ох, извините, господин волк.
   Красавчик скривил губы в весёлой улыбке.
   - Это опасности для тебя, - сказал он. - А ты скажи об опасностях для нас.
   - Вам, господин волк, надо опасаться охотников, а кроме них, по-моему, никого нет.
   - А есть здесь какие-нибудь чудовища, драконы? - спросил Иван.
   - Им неинтересен такой маленький зверёк, как я, - наивно ответил кролик.
   - Так они здесь есть? - поинтересовалась Адель.
   - Иногда попадаются, но редко. Они нестрашные, важно лишь затаиться в траве и не шевелиться.
   - Ты бы ещё слону предложил затаиться в траве и не шевелиться, - саркастически заметил Красавчик.
   - Извините, господин волк.
   - А люди есть? - спросил Иван.
   - Есть, и очень страшные.
   - Какие они? Расскажи, - попросила Адель.
   - Они очень свирепые. Одеты не так, как вы, а в куски шкур. Они нападают и на зверей, и на людей и убивают всех, кто попадётся им на пути.
   - А тигры есть? - спросила девушка.
   - Нет, тигров нет. Есть шакалы. Я всё рассказал. Вы меня отпустите, господин волк?
   - Отпусти его, Красавчик, - велел Иван.
   Волк снял лапу с дрожащего кролика, и тот сначала нерешительно, а потом всё быстрее упрыгал прочь.
   - Итак, здесь есть чудовища и какие-то опасные люди, - подвёл итог Иван. - Будьте внимательнее. Особенно ты, Красавчик, присматривайся и прислушивайся. Мы будем на тебя надеяться. Трава здесь не очень высокая, но, если мы вовремя в ней спрячемся, нас вряд ли найдут.
   Путешественники, заранее предупреждённые об опасности, пошли дальше, напряжённо озираясь. Сначала им казалось, что вот-вот они кого-то увидят, но по мере накопления усталости внимание их ослабевало. Только волк, привыкший к осторожности, не расслаблялся.
   К вечеру они не нашли никакого убежища и решили ночевать прямо посреди луга, не защищённые даже самыми низкими кустиками. Поев, легли спать и спокойно спали до утра. Проснувшись, Адель собралась уже достать продукты для завтрака, но волк остановил её.
   - Подождите, не вставайте, - сказал он. - Сидите тихо, не мешайте мне слушать.
   Иван и Адель с беспокойством ждали.
   - Идут люди, - определил волк. - Их много. Нас они пока не видят.
   - Куда они идут? - спросил молодой человек.
   - Идут сюда, но неспешно и иногда отклоняются в сторону. Наверное, ищут добычу.
   - Ложитесь на землю и не шевелитесь, - распорядился Иван. - Будем надеяться, что они обойдут нас стороной.
   - Может, лучше бежать? - спросила Адель.
   - Они вас быстро обнаружат, - возразил волк. - Они близко, их много и они очень быстры. Вас они заметят издали. Они так и шныряют по округе.
   Путешественники легли в траву и оттуда следили за приближением опасного врага. Он появился очень скоро. Адель разглядела невысоких, непропорционально сложённых, но плотных и сильных людей. Для мощного торса у них были слишком короткие ноги, но они двигались на них удивительно проворно. Козьи шкуры делали их совершеннейшими дикарями. Но особенный ужас внушали их уродливые лица, на которых отражалась непримиримая жестокость. Вооружены они были дубинами.
   - Что делать, Иван? - спросила девушка.
   Молодой человек долго присматривался.
   - Если они не изменят направления, то должны пройти мимо. Если вдруг пойдут на нас, будем отползать.
   Воинственное племя приближалось быстро и шло цепью, как бы прочёсывая луга. Может, они искали кроликов или других зверьков, но путешественники не сомневались, что они не откажутся признать добычей и их. Орда проходила стороной, иногда тыча дубинами в землю, и Адель уже считала, что они останутся незамеченными. Вдруг трава перед ней зашуршала, и над ней выросли уродливая фигура и страшное лицо. Огромный рот дикаря раздвинулся в довольной гримасе, и луга огласил резкий крик, на который откликнулось много голосов.
   - Бежим! - закричал Иван.
   Он ударил дикого человека палкой, схватил Адель за руку и потащил прочь. Красавчик метался между беглецами и охотниками. Орда бежала быстрее, чем Иван и Адель, и расстояние между двумя группами медленно, но сокращалось.
   Как ни помогал Иван бежать, но Адель почувствовала, что задыхается и вскоре не сможет сделать и шагу. Она не представляла, что им делать, чтобы спастись. Сейчас их догонят, и удар дубины прервёт их жизни. К чему же долгий путь по этой несуществующей стране? Неужели ей суждено погибнуть? Погибнуть так бездарно и без всякой пользы?
   - Будем отбиваться, сколько сможем, - сказал Иван без уверенности в голосе.
   Адель прекрасно понимала, что отбиваться от этой орды они не смогут. Даже если Ивану удастся сшибить с ног одного дикаря или двух, а волк укусит нескольких, то после этого их оглушат дубинами или сразу же убьют.
   Орда приближалась, и лица этих людей яснее всяких слов выражали кровожадные намерения. И вдруг, когда дикари были совсем рядом, они остановились в замешательстве, а потом повернулись и побежали прочь.
   - Что с ними? - спросила Адель. - Их что-то напугало.
   Она проследила за взглядом Ивана и увидела высокого коня с красивым статным всадником. Он был молод, но гордая осанка и решительное лицо указывали на то, что это опытный воин. Он лишь притронулся к рукоятке меча, а дикое племя уже повернуло прочь.
   - Спасибо, что выручил, - поблагодарил Иван неизвестного спасителя. - Не знаю, что бы мы без тебя делали. Кто ты, богатырь?
   Молодой воин смущённо улыбнулся.
   - Все зовут меня Алёшей, а прозвище дали Попович. Но вы не меня благодарите, а мою славу, такую, что один мой вид гонит врага прочь. Славу же эту создали мне мои товарищи Илья Муромец да Добрыня Никитич. Вот кто настоящие богатыри. Что я против них?
   - Значит, сильнее них никого нет? - спросила Адель.
   - Есть. Говорят, что сильнее всех мужик по имени Никита, по прозвищу Кожемяка. Чудеса рассказывают про его подвиги.
   - Мы его видели, - сообщила Адель.
   Молодой богатырь очень заинтересовался этим известием, слез с коня и предложил остановиться здесь часа на два, чтобы отдохнуть и поговорить.
   - И закусить, - предложил Красавчик, облизнувшись.
   - Хороший у вас товарищ, - одобрительно кивнул Алёша на волка. - Я видел, как он бросался на врагов, пытаясь вас защитить.
   Волк скромно прилёг в сторонке.
   Адель хотелось бы отметить встречу с русским богатырём, но костёр разжечь было не из чего, так что она выложила на платок, заменяющий им скатерть, сухари, варёный картофель, лепёшки, оставшиеся от завтрака, мёд и чеснок. Алёша развязал сумку, притороченную к седлу, и достал чёрный хлеб, сало и яблоки. Видя, с каким аппетитом волк уничтожает свой обед, он очень удивился.
   - Это с каких же пор волки стали грызть сухари? - спросил он.
   Красавчик ухмыльнулся.
   - С детства. Мне всегда давали то сухарик, то конфету, то печенье.
   - Кто? Волчица?
   - Люди, которые меня вырастили. Это потом я попал в лес, потому что люди никогда не спрашивают чужого мнения, а сами вбили себе в голову, что лес - волчья стихия.
   - Вон оно что, - согласно сказал Алёша. - Теперь я понимаю, откуда у тебя такие вкусы. А теперь расскажите мне о Никите. Илюше будет интересно про него послушать, да и Никитич не пропустит ни слова.
   Иван начал рассказывать о том, как Никита Кожемяка голыми руками поборол змея Горыныча, а Красавчик подошёл к коню, сел перед ним и завёл разговор о хозяевах.
   - Вот это бой! - восхищённо проговорил Алёша. - Непревзойдённый силач этот Никита. Вот на кого нам равняться надо.
   Ни Иван, ни Адель не стали говорить о том, что Никита Кожемяка считает первыми силачами как раз их, троих неразлучных богатырей.
   - А где же твои друзья? - спросил Иван.
   - Отправились дозором на север, а я заехал сюда проверить, всё ли в порядке, а потом поскачу их догонять.
   - Хорошо, что заехал, а то нам плохо бы пришлось, - признал Красавчик.
   - Зачем же вы зашли в эти места? - спросил богатырь. - Нехорошо здесь, опасно. То чудовище какое объявится, то вражеское племя набежит.
   - Нам надо на восток, - объяснил Иван и рассказал историю Адели и её задачу.
   - Похвально, - одобрил Алёша. - Жаль, что не могу пойти с вами. Через луга я вас проведу, а у реки покину. Служба у меня важная, оставить её не могу. Надо землю русскую охранять.
   Адель взяла яблоко, но оно оказалось незрелым и кислым. Сам Алёша поедал эти яблоки с видимым наслаждением.
   - Люблю зелёные яблоки, - признался он. - Многие удивляются, как я могу их есть, а для меня чем кислее, тем лучше. Ты не будешь его есть, Адель?
   Девушка покачала головой, и богатырь с хрустом съел её яблоко.
   Было решено не терять времени даром, а сразу же после завтрака отправиться в путь. Алёша предложил девушке ехать на его коне, но Адель решительно отказалась. Тогда на него навьючили вещи, а люди пошли налегке. Эта часть путешествия показалась Адели очень лёгкой, приятной и абсолютно безопасной. Иван расспрашивал богатыря о его службе и ратных подвигах, и Алёша охотно рассказывал о доблести своих товарищей, не упоминая о своих деяниях. Полтора дня, которые они провели вместе, показались всем очень короткими.
   Когда траву сменил песок и блеснула полоса реки, Алёша распрощался с путешественниками и ускакал, предупредив, что воинственное племя сюда не заходит. Что находится за рекой, он не знал, потому что он с товарищами должны были ходить дозором лишь по эту сторону реки.
   - Удивительно скромный человек, - заметила Адель.
   - Герой и должен быть скромен, - ответил Иван. - За него говорят его дела, так что ему незачем хвастаться. Много о себе говорит тот, кто ничего не делает.
   Адель это и сама понимала, но в устах Ивана этот довод показался ей таким веским, что она решила взять его на вооружение.
   - Знаешь ведь поговорку: "Пустая бочка громче гремит", - продолжил Иван. - Чем бессодержательнее человек, тем усерднее он сам себя расхваливает.
   - Это верно по отношению ко всем, кроме странствующих рыцарей, - возразила Адель. - Они совершают подвиги в честь дамы сердца и обязаны об этом кричать.
   - В твою честь такие подвиги совершались, что нам был закрыт доступ в некую деревню, - припомнил Иван. - Тебя прославили, это точно.
   Адель засмеялась.
   Волк, бегавший вперёд на разведку, вернулся и сообщил, что полоса песка тянется до самой реки и ничего подозрительного он не заметил.
   - Пойдём к реке, - решил Иван.
   Река оказалась в меру широкой и на вид спокойной. К радости путешественников, на берегу росли три молодых деревца, из которых Иван решил сделать плот.
   - Мне очень жаль рубить деревья, - признался он, надрезая стволы, - и зря я никогда не погублю ни куста, ни дерева, но сейчас случай особый. У меня такое чувство, что эти деревца растут здесь специально для нас.
   Адель сейчас же подумала о колдуне Жане. Может, это весточка от него?
   Пока Иван сооружал плот, Адель готовила обед. Костёр давал много дыма, но всё-таки она сумела испечь неизменные лепёшки. Мёд уже закончился, и они ели их пустыми.
   - Даже не знаю, надо ли начинать переправу сегодня или лучше подождать до завтра, - сомневался Иван. - Конечно, мы бы успели переправиться засветло и даже пройти часть пути, но нам неизвестно, что ждёт нас впереди. Я предпочитаю иметь в запасе день, чтобы прояснить обстановку.
   - Давай подождём до утра, а тогда начнём переправу, - предложила девушка.
   - Это хорошо, что ты со мной согласна. Только отойдём подальше от берега, ведь мы не знаем, что за речные нимфы здесь живут.
   Так и сделали. Ночь прошла спокойно, а назавтра, поев, решили спускать плот на воду.
   Прежде Адель боялась чудовищ, живущих в воде, а теперь думала ещё и о русалках.
   - Базиль наблюдал за рыбами и заметил их странную настороженность, - напомнила она.
   Красавчик расспросил о причине такого поведения рыб и понёсся к воде. Он долго глядел вниз, а потом вернулся к людям.
   - Надо быть кошкой, чтобы разбираться в таких вещах. Я не могу понять, плавают они спокойно или чего-то боятся, - признался он.
   - Тогда рискнём, - решился Иван. - Садись сюда, Адель, и поменьше шевелись. А ты, Красавчик, ложись вот сюда и не вставай. Плот небольшой, поэтому надо постараться его не перевернуть. Будем надеяться, что особо крупных сомов здесь не водится, но на всякий случай я кладу здесь две палки. Если кто сунется, возьми вот эту палку, Адель, и ткни его в морду, но не вставай. Красавчик, а ты продолжай лежать. Отползи на другое место, только если ты будешь в опасности. Внимание! Отчаливаем!
   Иван с силой оттолкнулся шестом, и плот послушно отошёл от берега. Молодой человек правил плотом при помощи шеста. Течение было слабым, шест свободно доставал до дна, и у Ивана не было трудностей. Берег приближался быстро, и Адель подумала, что никогда ещё переправа не была такой лёгкой. Это казалось настолько необычным, что даже встревожило девушку. Она ждала, что вот-вот из воды кто-нибудь высунется, но никто не показывался. Всё это казалось Адели всё подозрительнее и подозрительнее. Когда плот ткнулся в песок, напряжение девушки достигло предела, и, когда волк встал и хотел первым выскочить на берег, остановила его.
   - Нет-нет, Красавчик, не ходи туда!
   - Что с тобой, Адель? - озабоченно спросил Иван.
   - Не знаю, но мне страшно. Мне не нравится этот берег. И песок совсем не такой, как на том берегу. Давайте немного подождём и присмотримся.
   Иван пожал плечами, но спорить не стал.
   - А может, я сбегаю на разведку? - предложил Красавчик. - Меня ноги кормят, так что я на них полагаюсь.
   - Подождём, - умоляла девушка.
   - Лежи спокойно и присматривайся, - велел Иван волку.
   Они сидели на плоту, смотрели на берег, но ничего не происходило. Было тихо, спокойно, и не показывалась ни единая живая душа.
   - Опасности нет, - решил Иван и встал. - Пошли.
   Он поднял сумку, бросил её на песок и нагнулся за мешком.
   - Что это? - воскликнул волк.
   Они увидели, что песок вокруг сумки закипел, и сумка исчезла в его толще.
   - Зыбучие пески! - закричала Адель. - Я уже видела зыбучие пески, поэтому, наверное, мне и показалось это место опасным. Сюда нельзя идти. Надо искать место, где зыбучих песков нет.
   - Они и меня бы втянули? - опасливо спросил Красавчик.
   - Да. Они втягивают всё, что окажется на их поверхности.
   - Как хорошо, что я послушен, - порадовался волк. - Ведь другой на моём месте не стал бы вам подчиняться, а сразу же выпрыгнул на берег.
   - И поплатился бы жизнью, - досказал Иван. - Ты молодец, Красавчик. Поплыли обратно.
   Обратный путь был так же лёгок. Они без опаски выбрались на знакомый берег и стали совещаться, что им делать дальше.
   - Я могу сбегать и посмотреть, где кончается песчаный берег с той стороны реки, - предложил волк.
   - Он может тянуться далеко, а мне бы не хотелось, чтобы мы разлучались, - возразил Иван. - Надо идти всем вместе. Плот я потащу за собой на верёвке, он лёгкий, а ты, Адель, отталкивай его от берега шестом.
   - Вопрос в том, в какую сторону идти, - сказал волк.
   - Пошли на юг, - решил Иван. - Река течёт в ту сторону и тащить плот будет легко. Эх, жаль сумка пропала. Там была кое-какая одежда и мешочек с сухарями. Ну да делать нечего.
   Он привязал конец верёвки к плоту и потянул его за собой. Собственно, его и тянуть-то не приходилось, потому что слабое течение несло плот само. Адель упёрлась шестом в плот и не давала ему приблизиться к берегу. Так они прошли совсем немного, когда Красавчик, бежавший впереди, повернул назад.
   - Посмотрите, там кто-то стоит, - предупредил он.
   Все остановились и пригляделись. Впереди, и в самом деле, стояла странная чёрная фигура, закутанная в длинный плащ. Она была неподвижная, а потому показалась особенно страшной. Обойти ей путешественники не могли, ведь им пришлось бы бросить плот, а идти прямо на неё они не решались.
   Фигура шевельнулась и повернулась к ним, выставив перед собой руки, словно она отталкивала пришельцев. Лица разобрать было нельзя, потому что его закрывала чёрная кисея. Невозможно было даже разобрать кто это, мужчина или женщина.
   - Он словно предупреждает, что туда идти нельзя, - сказала Адель.
   - Может, там тоже зыбучие пески? - предположил Иван и сам себе ответил. - Вряд ли, тогда бы Алёша нас предупредил. Но ясно, что он показывает, что идти в ту сторону нельзя.
   - Что же нам делать? - спросила Адель.
   - Давайте, я его слегка кусну, - предложил Красавчик. - Может, тогда он заговорит?
   - Не вздумай этого делать! - строго сказала Адель. - Это опасно, ведь мы не знаем, кто это.
   - Опасно для кого? - не понял волк, не сводящий глаз с фигуры.
   - Для обоих. Кусать можно только врагов.
   - Этот человек, если это человек, явно не хочет нас пропустить, - сказал Иван. - Мне кажется, что приближаться к нему опасно. Предлагаю повернуть и идти против течения реки.
   Они пошли в противоположном направлении, но течение, казавшееся таким слабым, очень затрудняло передвижение. Иван тянул плот изо всех сил, но он еле двигался.
   - Так мы будем идти очень долго, - сказал молодой человек, вытирая пот со лба. - А ведь такой маленький, лёгкий плотик. А ну пошла!..
   Раздался треск, верёвка разорвалась, и плот понесло вниз по реке.
   - Нет смысла его догонять и ловить, - махнул рукой Иван. - Всё равно нам пришлось бы его бросить. Теперь пойдём быстро. Хорошо, что наши вещи с нами.
   Путешественники шли вдоль реки, поглядывая на противоположный берег, чтобы уловить какие-нибудь изменения в цвете песка, указывающие на то, что зыбучие пески закончились. Никаких изменений не наблюдалось ни в этот день, ни в следующий.
   - Иван, а вдруг мы так и будем идти до самого истока реки? - спросила Адель.
   - Может, нам кто-нибудь встретится и просветит нас, - предположил Иван. - Да и плот сделать не из чего. Будем идти до тех пор, пока что-нибудь не прояснится.
   Лишь утром следующего дня они увидели живые существа. Это была стая белых лебедей, которая расположилась на отдых на берегу.
   - Поймать одного? - спросил Красавчик. - Тогда остальные, чтобы выручить товарища, обследуют для нас противоположный берег.
   - Будем действовать без принуждения, - решил Иван. - Поговорим с ними. Возможно, они сами нам всё расскажут. Подойдём поближе.
   При приближении людей лебеди настороженно подняли головы на длинных гибких шеях, но вид волка вызвал панику. Лебеди вскочили на ноги и приготовились взлетать.
   - Не бойтесь! - закричал Красавчик. - Я мирный волк. Я вас не трону.
   Лебеди взлететь повременили, но были готовы в любой момент рвануться вверх.
   - Не скажете ли вы нам, лебеди, когда кончатся зыбучие пески на той стороне? - спросила Адель.
   - На той стороне уже нет зыбучих песков, - ответил вожак. - Их граница недалеко, но вы её уже прошли.
   - Значит, если сейчас переправиться через реку, то мы можем спокойно выйти на берег?
   - Да, - степенно подтвердил вожак. - А куда вам надо идти дальше?
   - На восток.
   - На восток идти нельзя, потому что дальше течёт ещё одна река, а вдоль её берега далеко тянутся зыбучие пески. Вы попадёте прямо в них.
   - Как же нам поступить? Куда идти? - спросил Иван.
   - Вам не надо было идти в эту сторону, - объяснила птица. - Если бы вы пошли по течению реки, то дошли бы до конца зыбучих песков и спокойно переправились бы через эту реку и следующую, потому что там зыбучие пески тоже закончились бы. А как вам поступить сейчас, надо обдумать.
   - Зря мы послушались чёрную фигуру, - пожалел волк. - Надо было куснуть его в филейную часть и пройти мимо.
   Иван кивнул.
   - Ты оказался прав, Красавчик.
   Адель не была уверена, что Иван, в самом деле, так думает. Чёрная фигура была такой странной, от неё веяло чем-то зловещим. Вряд ли было бы благоразумно не то что кусать её, а даже приближаться к ней.
   - Как же вам поступить... - бормотал лебедь.
   - А что здесь гадать? - ворчливо спросил другой лебедь. - Пусть идут обратно.
   - Мы не можем туда идти, потому что нас не пускает чёрная фигура.
   - Какая фигура?
   - Мы не знаем, но она встала у нас на пути и не пустила нас.
   - Тогда переправляйтесь через реку здесь, - сказал ворчливый лебедь, - и идите вниз по её течению, но идите по лугу между двумя реками, а не по песку. Вы сами сумеете определить, когда кончатся зыбучие пески, потому что по берегу второй реки будет лес.
   - Спасибо, - поблагодарил Иван. - А есть здесь где-нибудь деревья или хотя бы кусты, из которых мы могли бы сделать плот?
   - Здесь нет ни деревьев, ни кустов, - ответил вожак. - Через реку можно только перелететь, в крайнем случае - переплыть.
   - В этой реке водятся какие-нибудь хищные рыбы, чудовища или русалки?
   - Нет, - неторопливо ответил вожак. - В устье их опасаться надо, а здесь спокойно.
   - Ты умеешь плавать, Адель? - спросил Иван.
   - Два раза я сумела недолго держаться на воде, даже немного плыть, но через реку я точно не переплыву.
   - А ты, Красавчик?
   - Дети меня как-то столкнули в бассейн. Я не утонул и даже подплыл к бортику, а там меня вытащил садовник.
   - Понятно, - кивнул Иван. - Таким пловцам в реку лучше не соваться.
   - Странные у вас были родители, что ничему вас не научили, - проговорил ворчливый лебедь. - Прежде всего надо учить основным навыкам для жизни, то есть летать и плавать.
   - Да, этому меня не научили, - согласилась Адель.
   - Плавать меня научили, а вот летать... не додумались, - признался Иван.
   - Вот я и говорю, что надо исполнять свои родительские обязанности ответственно, тогда и дети будут хорошие, - твердил ворчун. - Что ты ухмыляешься, волк?
   Красавчик улыбнулся во всю пасть, и был в этом немедленно уличён.
   - Что же нам делать? - спросил он, спохватившись, что может обидеть лебедя.
   - Думать. - сварливо прошипел ворчун.
   - Я ничего не могу придумать, - честно призналась Адель.
   - Мне тоже пока ничего не приходит в голову, - согласился Иван.
   - Помоги им, - попросил вожак. - Дай совет.
   Остальные лебеди почтительно обступили ворчуна, всем своим видом выражая заинтересованность. Тот напустил на себя важность и долго молчал. Потом его глаза стали закрываться, он склонил голову набок, потом сунул её под крыло. Вожак подождал, но ворчун явно спал крепким сном. Вожак крякнул.
   Ворчун встрепенулся, вытянул шею и похлопал крыльями.
   - Что я сказал? - спросил он.
   - Пока ещё ничего, - терпеливо ответил вожак. - Мы ждём, что же ты посоветуешь людям и волку.
   - Пусть плывут через реку.
   - Девушка и волк не умеют плавать, - напомнил Иван.
   - Пусть держатся за лапы молодых сильных лебедей, а те полетят низко над водой, таща их за собой по воде.
   Ворчун явно не себя имел в виду, когда говорил о молодых сильных лебедях.
   - Это хорошая мысль, - одобрил предложение вожак. - Вам оно подходит, люди и волк?
   - Наверное, я смогу держаться за лапы и не выпустить их, - решила Адель.
   - На том берегу ты лапы должна будешь выпустить, - поправил ворчун.
   Лебеди одобрительно закурлыкали.
   - Обязательно выпущу, - пообещала девушка.
   Лебеди успокоились.
   - А как быть мне? - спросил волк.
   - Я привяжу тебя верёвкой, - предложил Иван.
   - Я так понимаю, что труднее всех переправить волка, - сказал вожак. - С него и начнём.
   - Лучше сначала переправить Адель, чтобы она потом развязала верёвку.
   Когда Адель считала, что её очередь наступит потом, она спокойно думала о переправе, а сейчас испугалась. Но как бы ей ни было страшно, а переправляться через реку было необходимо. Она вошла в воду по грудь и крепко ухватилась за лапы двух подплывших к ней лебедей. Она боялась причинить боль своим помощникам, но они заверили её, что всё в порядке.
   - Держись крепче! - крикнули они и замахали крыльями.
   Адель даже заподозрить не могла, что лебеди так сильны. Они били крыльями, держась над самой водой, а девушка, как на буксире, быстро передвигалась к берегу. Ещё немного - и она уже на песке. Она разжала пальцы, и лебеди, получив свободу, вернулись на тот берег.
   Теперь Адель могла лишь издали наблюдать, как Иван возится с обрывком верёвки и мешковиной. Потом волка опутали всем этим и привязали концы верёвок к лапам двух лебедей. Девушка видела, что Красавчик слегка упирается, опасаясь за исход предприятия, а потом покорно шагает в воду. Лебеди быстро потащили его через реку, а он лишь для порядка перебирал лапами и отфыркивался. Когда волк оказался на берегу, Адель отвязала верёвки от лап лебедей и сняла с Красавчика мешковину. Волк встряхнулся и обдал Адель фонтаном брызг.
   - Всё это Иван просил переслать обратно, - сказал один из лебедей, показывая на мешок и верёвку.
   Адель привязала мешок к его лапе верёвкой.
   После этого Иван переправил тем же способом мешок и узел, а потом и сам прокатился на лебедях.
   - Спасибо, добрые лебеди, - благодарили их путешественники.
   Птицы, очень довольные проделанной необычной работой, закурлыкали, замахали крыльями, поднялись в воздух, покружили над Иваном, Аделью и Красавчиком и улетели.
   - Невероятная переправа, - сообщил волк, медленно осознавая происходящее. - Волка несли лебеди! Мне даже понравилось.
   Было решено сначала перебрать и высушить подмокшее содержимое мешка и узла, обсохнуть самим, поесть, отдохнуть, а уж потом выступить в дорогу.
   - Чтобы не сбиться с пути, мы подойдём поближе к второй реке, - сказал Иван. - Будем идти по траве, а издали поглядывать на полосу песков. Тогда мы не пройдём мимо нужного места, где лес подступает к берегу.
   Путь через пески до полосы лугов занял так много времени, что Иван начал беспокоиться, не заблудились ли они. Зато полоса лугов показалась им слишком узкой.
   - Посмотри, как много места занимают здесь пески, - заметил он. - Это не просто песчаные берега, а крошечные пустыни.
   Они подошли к границе песков перед второй рекой, но самой реки видно не было, настолько широко тянулись пески.
   - Думаю, что подходить ближе не стоит. Нам лишь бы видеть эти пески и ждать, когда же они кончатся.
   Красавчик с удовольствием шёл рядом с людьми. Он был счастлив. Куда они идут, какие препятствия и опасности встретят, его не тревожило. Лишь бы не оставаться одному.
   Адели путь казался лёгким. Шли они себе по лугу, изредка останавливались на отдых, ели и вновь шли. Ни особой жары, хотя трава и была наполовину сухой, ни кочек или ям. Путь по таким местам она считала прогулкой.
   Иван тоже был рад. Он жалел Адель, которой приходилось выдерживать много трудностей, и радовался, когда дорога была хорошей и девушке не приходилось тратить силы.
   - Если бы не Чёрная фигура, мы бы давно уже переправились через вторую реку, - заметила Адель.
   - Да, нам приходится проделывать лишний путь, но остаётся радоваться, что он нетрудный, - согласился Иван. - Помнишь, как мы шли по болотам?
   - Хорошо, что там не было тебя, Красавчик, - обратилась Адель к волку. - Ты бы увяз с головой даже на тропе. А если шагнёшь в сторону - утонешь в трясине.
   - Фу, какие ужасы ты рассказываешь! Недаром волки не живут в болотах. Зато в лесах хорошо. В лугах и степях неплохо, но лучше всего в городах. Там дороги хорошие. Но там приходится ходить на поводке. Зато дома раздолье. Ложись на любой диван, на любое кресло, а тебя за это не то что не ругают, а даже конфеты дают. Только вы не подумайте, что я жду от вас конфет, я знаю, что их нет. Я даже мороженое ел, когда детям его покупали. Очень хорошая еда.
   - Очевидно, надо остановиться на обед, - догадался Иван, смеясь. - Раз наш Красавчик заговорил о мороженом, надо его накормить.
   Адель достала лепёшки, оставшиеся от завтрака и разложила на платке. Еда была однообразной, но долгая ходьба на свежем воздухе возбуждала аппетит, и все ели с удовольствием. Волк быстро проглотил свою порцию и прилёг вздремнуть.
   - Не знаю, что это, но я слышу вдали какой-то шорох, - сообщил он.
   - Какой шорох? - насторожился Иван.
   В их положении приходилось опасаться любой неожиданности.
   - Не пойму. Шорох, шум. Он приближается с той стороны, откуда мы пришли.
   Путешественники быстро собрали вещи и двинулись в путь, стараясь идти как можно быстрее и надеясь, что то неведомое, что приближалось сзади, изменит направление или остановится. Они то и дело оглядывались. Наконец, Иван разглядел, что жёлтый цвет луга вдали сменяется тёмно-серым.
   - Словно по лугу прокатывается волна, - заметил молодой человек. - Что бы это значило?
   Красавчик приглядывался, вставал на задние лапы, но не мог понять, что это.
   - Давай я возьму тебя на руки, - предложил Иван.
   Он поднял волка повыше. Красавчик пригляделся, а потом начал изворачиваться, давая понять, что ему хочется вернуться на землю. Иван бережно поставил его на лапы.
   - Это крысы, - сообщил волк. - Их столько, что они растекаются по лугу, как море. Если попасться им на пути, то они вмиг оставят один скелет. Надо бежать и искать какую-нибудь возвышенность.
   И они побежали, с надеждой вглядываясь вдаль. Если бы им встретилось хоть какое-то дерево, но которое можно было бы влезть! Но вокруг расстилался ровный луг. Да ещё задул встречный ветер, мешающий бежать. Он был сильным и ровным.
   - Нам не убежать, - с ужасом сказала Адель, оглянувшись и отметив, что крысы совсем близко. - Да ещё этот ветер! Что нам делать, Иван?
   Молодой человек остановился. Он и сам понимал бесполезность бега. Крысы были всюду, и нельзя было уйти от них ни в какую сторону. Волк, которого инстинкт толкал бежать изо всех сил, заставил себя остановиться и разделить участь людей. Он со страхом смотрел за приближающейся лавиной и ждал, когда она настигнет и захлестнёт их.
   - Беги, Красавчик, - велел Иван. - Ты бегаешь быстро и сможешь от них убежать.
   Волк лёг на траву у его ног, показывая покорность судьбе.
   - Чтоб они сгорели! - беспомощно пробормотал он.
   Иван мрачно глядел на серую пелену. Уже можно было рассмотреть отдельных крыс с ближайшего края. Какая-то неведомая сила заставляла их бежать вперёд, не задерживаясь, не останавливаясь, всё сметая на своём пути.
   Вдруг молодой человек торопливо полез в мешок и достал оттуда огниво.
   - Этот ветер нам поможет, - бодро сообщил он.
   Красавчик поднялся на лапы, следя за его действиями. Адель не знала, что задумал её спутник, но с надеждой ждала.
   Иван быстро набрал горсть сухой травы, разложил на лугу и высек огонь. Сено вспыхнуло.
   - Собирай сухую траву, Адель, и бросай в огонь, - велел Иван.
   Сам он делал то же самое. Огонь разгорался, распространяясь по лугу. Ветер гнал его в сторону крыс. Вскоре между путешественниками и лавиной зверьков встала огненная завеса. Крысы обогнули её с двух сторон и побежали дальше, оставив свободным большой кусок луга.
   Адель смотрела, как крысы бегут по бокам выжженной части луга, по мере остывания земли сужая свободный участок.
   - Пошли за огнём, - велел Иван. - Будем держаться за его завесой, а то скоро крысы займут это место.
   И они пошли по выжженной, ещё дымившейся земле вслед за удаляющимся огнём.
   - Я сейчас все лапы себе сожгу, - сообщил волк, подпрыгивая и поджимая то одну лапу, то другую.
   Иван сбросил мешок на землю, достал платок, на котором они раскладывали еду, какую-то одежду, разорвал их и обмотал Красавчику лапы. Адель сквозь подмётки чувствовала жар, исходящий от земли, так что волк должен был страдать ещё больше, но он мужественно терпел.
   Крысы бежали несколько часов, и всё это время путешественники шли вслед за огнём. Потом поток крыс стал редеть, растекаясь на ручейки, а вскоре уже только отдельные зверьки бежали по выжженному лугу вслед за своими собратьями. Потом и они исчезли.
   - Мы чудом спаслись, - признал Иван, останавливаясь.
   - Как же ты догадался поджечь траву? - удивлялась Адель. - Если бы я была одна, я бы бежала, пока хватит сил, а потом была бы съедена заживо.
   - Ты очень умный, - отдал дань восхищению волк.
   - Это ты, Красавчик, навёл меня на эту мысль, - признался молодой человек.
   - Я? - удивился тот.
   - Ты сказал: "Чтоб вы сгорели". Вот я и сообразил пустить пал. К тому же дул южный ветер и гнал огонь в нужную сторону.
   - Выходит, это я подсказал план спасения? - обрадовался волк. - Недаром говорят: "Одна голова хорошо, а две - лучше". Волчья голова думала, а человеческая - эту мысль подхватила.
   - Правильно, Красавчик, - согласился Иван. - Что бы мы без тебя делали? А сейчас отдохнём и заодно дадим крысам убежать подальше. Не думаю, что мы способны их догнать, но лучше пусть между нами будет расстояние побольше.
   Они сидели на чёрной обугленной траве. Запах гари ощущался очень сильно, но это было намного лучше, чем идти в непосредственной близости от огненной стены. Отдохнув и пожевав остатки сухарей, они пошли по выжженной траве по уже проделанному пути, пока не дошли до места, где Иван поджёг траву.
   - Мне казалось, что мы дольше шли за огнём, - призналась Адель.
   - Мы шли дольше, но не дальше, - поправил Иван. - Мы шли медленно, поэтому и казалось, что далеко отступили, а на самом деле мы только время потеряли и дымом надышались.
   Путешественники шли по лугу, поглядывая на песок слева. Казалось, что они никогда не подойдут к реке.
   Когда солнце стало садиться, волк сказал:
   - Впереди лес.
   Все оживились.
   - Лебеди сказали, что лес подходит к самой реке и там пески заканчиваются, - напомнил Иван. - Думаю, нам не следует идти в темноте. Переночуем здесь, а утром выйдем к лесу.
   Ночью, как всегда, дежурил Красавчик. Все давно и крепко спали, когда он принялся тормошить их лапами.
   - Что случилось? - Иван мгновенно проснулся и был уже на ногах.
   Адель не так легко пришла в себя. Только что она видела замысловатый сон, и его обрывки всё ещё смешивались с действительностью.
   - Здесь кто-то есть, - прошептал Красавчик.
   Вид у волка был жалок. Он явно был очень напуган и готов вжаться в землю, раствориться в окружающем мраке.
   - Он неживой, - шептал Красавчик.
   Адель разглядела какую-то фигуру, от которой исходил слабый свет. Она зашевелилась и стала перемещаться. Она не шла, а именно перемещалась, словно её кто-то передвигал. Широкие одежды, столь же светящиеся, слегка шевелились, хотя ветра не было. Чем-то зловещим веяло от этой фигуры.
   - Кто ты? - спросил Иван.
   - Я призрак баронессы Вульстокфильд, - раздался глухой голос. - Я при жизни верно служила барону Вульстокфильду и после его и моей смерти продолжаю быть ему верной. Ему нужны вы, и я провожу вас к нему.
   Адель чувствовала, как её тело сотрясает нервная дрожь.
   - Куда? - спросил Иван.
   - В склеп, где мы спим днём и бодрствуем ночью. В уединённый склеп, построенный когда-то во дворе нашего замка. Теперь этого замка уже нет, а про склеп не знает ни одно живое существо. Вы пойдёте туда.
   - Ты говоришь, что ты призрак? - переспросил Иван. - Что-то мне не верится.
   - Я призрак баронессы Вульстокфильд, - повторил призрак.
   - Я не могу этому поверить, - твердил своё Иван.
   - Гляди, - прошептала баронесса.
   Она откинула накидку и показала красивое, но совершенно белое, словно светящееся изнутри лицо.
   - Ты очень красивая женщина, баронесса, - заявил Иван. - Зачем же тебе морочить нам головы и притворяться призраком?
   - Я призрак, - повторила баронесса, и в её голосе проскользнуло раздражение. - Сейчас мои слуги поведут вас к моему мужу, барону Вульстокфильду.
   Вокруг зашумело, и какие-то мерзкие твари стали приближаться к путешественникам.
   - Подожди, - остановил её Иван. - Прежде чем куда-то идти, я должен уяснить, что происходит. Ясно, что нас разыгрывают. Какой же ты призрак, если ты очень красивая женщина.
   - Разве красивая женщина не может стать призраком? - спросила баронесса, против воли смягчённая восхищением Ивана её красотой.
   - Может, и может, но ведь ты живая.
   - Я призрак.
   - Как же мне в этом убедиться? Я и хочу поверить, раз ты мне это говоришь, но не могу. Помоги мне. Сделай что-нибудь, что может только призрак.
   - Хорошо, - согласилась баронесса.
   - Говорят, призраки могут парить в воздухе, а люди этого не могут. Говорят, что и люди поднимаются, но невысоко, а призраку ничего не стоит подняться выше дерева.
   Фигура стала медленно подниматься в воздух, повисела над землёй и опустилась.
   - Так-то и некоторые люди могут, - разочарованно сказал Иван. - А ты поднимись выше дерева.
   - Я поднялась выше дерева.
   - Нет, совсем низко. Ты только не сердись, баронесса, но мне важно убедиться, что ты призрак. Тогда я покорно пойду к твоему мужу. Знаешь, что мы сделаем? Совсем недалеко отсюда есть лес. Давай подойдём к первому же дереву, и ты покажешь, что способна подняться в воздух выше.
   - Идём, - немного истерично согласилась баронесса. - Это очень странно, однако пойдём. До сих пор никто не сомневался в моей сущности и моих способностях.
   - Пойдём, Адель, - позвал Иван. - Красавчик, пойдём.
   Они пошли к невидимому отсюда лесу. Призрак баронессы плыл впереди, а замыкали шествие мерзкие существа, которые способно представить только горячечное воображение.
   Иван не торопился.
   - Быстрее, - велела баронесса.
   - Мы и так спешим изо всех сил, - ответил молодой человек. - Скажи, если ты призрак, то как ты им стала?
   - Мы с мужем казнили много грешников, - сообщила баронесса. - Мы допрашивали их в подземелье и там же приводили приговор в исполнение. Эти люди перед смертью признавались в страшных преступлениях и выдавали своих сообщников. Мы бы очистили свои земли от грешников, но нас предательски убили и спрятали наши тела в нами же построенном тайном склепе. Наша смерть наступила так внезапно, что мы до сих пор не можем успокоиться и обрести мир. Прошло три века, а мы всё ещё вынуждены скитаться ночами по этим краям и вершить суд и расправу. Идите быстрее, орудия пыток ждут вас.
   - История поучительная, - согласился Иван. - Но я всё-таки не верю, что ты призрак. Воспари выше дерева, это и будет доказательством.
   Молодой человек шёл медленнее, чем всегда, и Адель поняла, что он тянет время.
   - Идите быстрее, а то близится рассвет, - поторопила их баронесса.
   - Мы и так спешим изо всех сил, - оправдывался Иван, ещё более замедляя шаг. - Нам самим хочется убедиться, что ты умеешь парить высоко в воздухе.
   Как ни медлил Иван, а к лесу они подошли всё ещё в темноте.
   - Смотри! - торжествующе сказала баронесса.
   Она стала медленно подниматься над землёй, достигла вершины дерева, взлетела ещё выше и принялась парить высоко в воздухе.
   - Замечательно! - закричал Иван. - Красиво. А выше можешь?
   Призрак взмыл ещё выше, но он уже не так отчётливо и таинственно выделялся на фоне светлеющего неба. Некоторое время он ещё виднелся, а потом растворился в воздухе. Кошмарные существа, которые должны были доставить путешественников к страшному барону Вульстокфильду, торопливо бросились врассыпную, стремясь спрятаться в только им знакомые щели и убежища.
   Иван шумно выдохнул.
   - Неприятная выдалась ночка, - отметил он. - Это ещё хорошо, что нам встретилась баронесса, а не сам барон. Уж он-то, наверное, не дал бы себя заморочить.
   - Как у тебя хватило духу её дразнить? - удивлялась Адель. - Я бы не смогла.
   - Я рассчитывал задеть её самолюбие. Ясно, что второй раз на такую уловку она не поддастся. Вообще-то я сам не знаю, что на меня нашло. Это какая-то идея свыше. А что с тобой Красавчик?
   - Никого не боюсь, а призраков боюсь, - признался волк. - Как увидел, что она не из плоти, так из меня словно все силы ушли. Я был готов забиться в какую-нибудь нору, как крот, и лежать там до рассвета.
   - Давайте-ка поскорее убираться из этих мест, - предложил Иван. - Случиться может всякое, что задержит нашу переправу на другой берег, так что сначала сделаем плот, переплывём реку, а уж тогда будем отдыхать. Ты сможешь это выдержать, Адель?
   Девушка устала. Нервное напряжение ещё позволяло ей двигаться, но, когда оно спадёт, силы её оставят, она это чувствовала.
   - Смогу, - ответила она.
   - Или лучше так, - решил молодой человек. - Подойдём к реке, я буду связывать плот, ты - готовить еду, а Красавчик будет нас сторожить.
   Путь до берега не занял много времени, хотя усталой девушке каждый шаг давался с трудом. Они держались подальше от границы песка.
   - Как удачно стоят деревья! - воскликнул Иван, указывая на ряд деревьев, подступивших к самой реке.
   Прежде чем приблизиться к воде, путешественники долго стояли поодаль, наблюдая за её поверхностью.
   - Здесь не угадаешь, - решил Иван. - Придётся, как водится, положиться на авось.
   Он подошёл к кромке воды, вгляделся в неё и стал решительно обследовать деревья, выбирая нужные. Адель занялась костром и приготовлением неизменных лепёшек. Она чувствовала вялость во всём теле и тяжесть в голове. Красавчик лёг между двумя людьми, наблюдая за обоими и присматриваясь к окружающему. Время от времени он облизывался, а иногда зевал.
   Адель справилась со своей работой раньше, чем Иван справился со своей. Было решено позавтракать, а затем, не мешкая, закончить плот и переплыть реку.
   Адель в полусне ела лепёшки и запивала их кипятком с заваренными в нём травами. Волк по обыкновению быстро проглотил свою порцию и теперь откровенно спал, посапывая и временами вздрагивая во сне. Только Иван демонстрировал бодрость. Он не позволял себе расслабиться ни на минуту. Призрак баронессы тревожил его. Если им придётся задержаться в этих местах, их обязательно найдут и утащат в склеп, подземелье или в другое место, угодное барону. Даже на противоположном берегу Иван не счёл бы себя в безопасности, ведь он не знал, где именно похоронены эти гости из другого мира и насколько далеко они могут отходить от своего склепа. Поэтому он поел и сразу же ушёл доканчивать свою работу, а Адель принялась увязывать вещи.
   - Я готов, - сообщил молодой человек. - Прошу на корабль.
   Лебеди говорили, что первая река безопасна, а о второй реке речи не было, но Адель надеялась, что и здесь нет опасных животных.
   - Если бы здесь кто-нибудь водился, то лебеди бы нас предупредили, - сказал Иван, словно читая мысли девушки.
   Адель села на указанное Иваном место, Красавчик осторожно перешёл на плот и лёг, повинуясь жесту молодого человека. Иван оттолкнулся от берега и стал править при помощи шеста. Течение не было быстрым, а шест легко доставал до дна. Вскоре плот ткнулся в поросший травой высокий противоположный берег. Иван помог сойти на землю Адели, а Красавчик в два прыжка был уже на круче.
  
  

Глава 23

К морю

   - Нам надо отойти от реки подальше, - сразу же предупредил Иван. - Мы не знаем, где склеп, куда нас хотели утащить, поэтому задерживаться не будем. Пошли. Вон там виднеются какие-то холмы, а может, горы. К ним и пойдём.
   Но через три часа молодой человек смилостивился и остановил свой маленький отряд на отдых. Адель заснула сразу же, едва легла на траву. Иван тоже не смог побороть сон. Только Красавчик чутко прислушивался сквозь дремоту.
   Когда путешественники вновь вышли в путь, их самочувствие и настроение были совсем другими. Два часа сна их освежили, холодные лепёшки с водой подкрепили силы, и они шли гораздо бодрее, чем прежде.
   - Судя по всему, эти холмы тянутся очень далеко, так что нам придётся через них перебираться, - сказал Иван.
   Они шли, а холмы всё поднимались и одновременно отодвигались вдаль. Когда они в ним приблизились, холмы оказались не слишком высокими горами. Главная неприятность была в том, что склоны представляли собой непроходимые стены, взобраться на которые было невозможно.
   - Сегодня мы явно не сумеем туда влезть, - выразил общую мысль Иван.
   На морде Красавчика ясно отразилось убеждение, что им вряд ли вообще удастся когда-нибудь туда подняться.
   - Мне случалось взбираться на высокое плато. С нами был осёл, так что нам пришлось искать тропу наверх, - сказала Адель.
   - Наверное, мне будет легче подняться, чем ослу, - решил волк, - и это меня утешает.
   Несмотря на тайные опасения Ивана, ночь прошла благополучно, и призраки их не тревожили, а наутро, позавтракав и заготовив лепёшки впрок, путешественники принялись искать место, где можно было подняться в горы. Это было трудное занятие. Они обследовали склоны, но везде их встречали или высокие стены или удобные внизу тропинки, упиравшиеся в каменные наросты, преодолеть которые было невозможно. Целый день они брели вдоль неприступных стен, не зная, как поступить.
   - Знать бы, насколько далеко тянутся горы, - рассуждал Иван. - Тогда их можно было бы запросто обойти. И вопрос ещё, в какую сторону идти. Вдруг эти горы упираются прямо в море?
   - Или в трещину, через которую не переправиться, - подсказала Адель.
   - Если упрёмся в трещину, то повернём назад и будем обходить горы с другой стороны, - предложил волк.
   - У нас уже маловато провизии, - возразил Иван, встряхивая мешок.
   Они остановились на ночлег, так ничего и не решив.
   Утром путешественники вновь пошли вдоль каменной стены, отыскивая место для подъёма.
   - Вон стоит козлятина, - сказал волк.
   Горный козёл, стоявший над ними на круче, услышав эти непочтительные слова, нагнул голову с круто изогнутыми рогами.
   - Давненько я не делал из волка отбивную волчатину, - достойно ответил он.
   Красавчик ухмыльнулся.
   - Здравствуй, козёл, - приветствовал его Иван.
   Козёл быстро оглядел молодого человека и девушку. Они не вызвали у него подозрений, и он не убежал.
   - Может, кому и здравствуй, а кому и нет, - осторожно ответил он.
   - Укажи нам, пожалуйста, дорогу наверх, - попросил Иван.
   - Чего это ради?
   - По дружбе, - объяснил волк. - Мы ведь издавна дружим семьями.
   У козла оказалось хорошо развито чувство юмора, потому что он замотал головой и сделал несколько забавных прыжков.
   - Могу помочь приятелю, - сообщил он, нагнув голову.
   - Помоги, - обрадовался волк.
   - Я сейчас спущусь вниз, разбегусь и поддам тебя рогами так, что ты взлетишь высоко вверх.
   Красавчик посмеялся, широко растянув пасть.
   - Не выйдет, - отказался он. - Этот способ ещё сошёл бы для меня, но не для моих друзей. Предложи что-нибудь другое.
   - Я тебе, серый разбойник, такое предложу, что не обрадуешься. Мало ты нам причинил неприятностей?
   - Так это же не я. Тебя донимали волки горные, а я волк городской, домашний. Мне в детстве даже бантик на шею повязывали.
   Козёл от восторга замотал головой и принялся притоптывать передними ногами.
   - Ну, поможешь нам? - спросил Красавчик.
   - Ты, наверное, знаешь здесь каждый камешек, - вмешалась Адель. - Помоги нам.
   Козёл перевёл взгляд на Ивана.
   - Помоги нам, пожалуйста, - торопливо попросил Иван.
   - Что вам сказать? - замялся козёл. - Я здесь, разумеется, знаю каждый камешек. Беда в том, что вы не горные козы... Ладно, идите за мной.
   Он легко запрыгал по кручам, точно выбирая место приземления, а путешественники пошли за ним вдоль склона горы. Так продолжалось долго, но, наконец, козёл остановился.
   - Здесь вы можете попытаться подняться, - сказал он.
   - Попытаться или подняться? - переспросил Красавчик.
   - Подняться - для ловких, а для неуклюжих - попытаться, - ответил козёл. - Не знаю, какое слово подойдёт для волка.
   Козёл любезно спустился вниз, подошёл к волку и покачал перед ним внушительными рогами, вслед за чем он по очереди поднял ноги и продемонстрировал крепкие копыта. Для особой наглядности он несколько раз лягнул воздух.
   - Да не собираюсь я на тебя нападать. - проворчал Красавчик, попятившись. - Нечего бряцать оружием. Я же тебе не показываю, какой длины у меня зубы.
   Козёл пригласил за собой путешественников и начал неторопливо взбираться по еле заметной тропинке на склон горы, указывая, куда следует ступать. За ним шёл волк, потом - Иван, а последняя - Адель. Молодой человек то подталкивал сзади начинавшего скользить Красавчика, то подавал руку девушке. На ровных площадках козёл останавливался и давал возможность своим временным подопечным отдохнуть. Потом подъём возобновлялся.
   Адель поражало, с какой лёгкостью козёл ступает на невидимые уступы. Он шёл по почти отвесной стене совершенно спокойно, как по ровной местности.
   - Мы уже на вершине, - проговорил козёл. - Теперь надо идти вниз, потом - опять наверх и так несколько раз, пока не придётся спускаться вниз окончательно. А потом уже недалеко будет море. Ну, пойдём дальше.
   К середине дня Адель совершенно выбилась из сил, Красавчик, которому пришлось труднее всех, тяжело дышал, да и Иван подустал.
   - Нельзя ли нам немного отдохнуть? - спросил молодой человек. - Это не слишком тебя затруднит?
   - Отдыхайте, а я пока сбегаю по своим делам. Когда я вернусь, мы пойдём дальше.
   Козёл повернулся, быстро поскакал по уступам и скрылся из глаз, а путешественники буквально повалились на каменистую площадку. Полежав в полном изнеможении и немного отдохнув, Адель вспомнила о своих обязанностях и достала холодные лепёшки. Они поели и вновь легли. Так, в полудрёме они лежали вплоть до возвращения козла.
   - Отдохнули? - спросил козёл. - И ты, городской волк, отдохнул?
   - С козлом меня не спутаешь, но для городского волка я неплохо лазаю по горам, - одобрил сам себя Красавчик.
   - И много в городах волков? - спросил козёл.
   - По-моему, мало.
   - А горные козлы встречаются?
   - Обычных козлов видел, а горных не примечал. Там им, вроде, негде скакать, разве что с крыши на крышу.
   - Тогда пойдём дальше.
   Они стали спускаться в какую-то пропасть, потом подниматься по её противоположному склону. Козёл уверенно находил дорогу. К ночи он вновь оставил их отдыхать на ровном месте и ускакал к своему стаду. Усталые путешественники поели и легли спать, а рано утром их разбудил козёл. И вновь начались бесконечные спуски и подъёмы. Странные это были горы.
   - Кто-то летит, - вдруг сообщил козёл, задрав голову вверх.
   По небу летел какой-то странный прямоугольный предмет. Он сделал полукруг и опустился на землю неподалёку от путешественников. Предмет этот больше всего напоминал толстый ковёр, а на ковре этом сидел толстый человек в восточном костюме. На нём был полосатый халат, шаровары и чалма. Сидел он, скрестив ноги, и казался равнодушным и сонным.
   - Это ещё что такое? - удивился горный козёл. - Мы здесь скачем, карабкаемся по скалам, думаем, что мы в безопасности, а тут вдруг сюда прилетают люди...
   - Всего один человек, - спокойно поправил прилетевший. - И то не простой человек, а колдун.
   Он пошевелился, но не встал, а лишь уселся поудобнее.
   Козёл начал рыть землю передней ногой, выражая этим своё раздражение. При этом он косо поглядывал на незваного гостя.
   - Я приземлился сюда, чтобы отдохнуть, а потом улечу, - успокоил восточный колдун хозяина этих гор. - Но я не ожидал встретить здесь людей. Что здесь делаете вы?
   - Мы переходим через горы, - объяснил Иван, - а козёл согласился показать нам удобные тропы.
   - Куда же вы идёте?
   Молодой человек рассказал о цели их путешествия.
   - Колдунья Маргарита очень могущественна. Не советую вам плыть на её остров.
   - Мы не можем поступить иначе, - сказала Адель. - Я обязана вызволить Франка, а Иван и Красавчик решили меня сопровождать. Может, вам, и правда, не надо идти со мной?
   - Это уж моё дело, - ответил Иван.
   - И моё, - согласился волк. - Я зверь дикий, лесной, куда хочу, туда и иду.
   - Вы очень смелые, - одобрил колдун. - Я помогу вам добраться до нужного острова. Видите мой ковёр? Это ковёр-самолёт. Я его дам вам на время. Он отвезёт вас к Маргарите, а потом вернётся ко мне. Принимаете мою помощь?
   Он улыбался очень ласково и явно сочувствовал смельчакам.
   - Хорошее предложение, а, Адель? - спросил Иван. - Сел на ковёр - и уже на острове. Ни корабль искать не надо, ни по горам лазить.
   Колдун понравился и Адели. Она помнила, как летала на летучем корабле, и подумала, что ковёр вполне может с комфортом доставить их в нужное место.
   - Пожалуй, - осторожно согласилась она. - А мы на нём поместимся? Уж очень он маленький.
   Колдун закивал, улыбаясь.
   - У ковров-самолётов бывают разные размеры. Мой ковёр маленький, походный, рассчитан на одного толстого человека, а есть большие многоместные ковры, семейные и даже грузовые.
   - Нам бы грузовой, - вступил в разговор Красавчик.
   - Знал бы, что встречу вас, прихватил бы с собой большой ковёр, но раз у меня его нет, то придётся довольствоваться тем, что имеется. Я вам советую лететь вдвоём, а волка оставить здесь. Козёл проводит его вниз. Зачем ему лететь на опасный остров?
   - Я один не останусь, - решительно объявил Красавчик. - Наконец-то вновь перестал себя чувствовать диким. Да и привык я к Ивану и Адели. Нет, я и в воздух вместе с ними поднимусь, лишь бы не расставаться с честной компанией. Говорят же про журавля в небе, так я и буду вместо этого журавля. Волк на ковре-самолёте лучше журавля в небе.
   Козёл с восхищением слушал Красавчика.
   - Да, теперь я убедился, что ты, и правда, городской волк, - сказал он. - Обыкновенный серый разбойник на коврах не летает.
   Красавчик растянул пасть в широкой улыбке.
   - Тогда рассаживайтесь, а я дам ковру команду. Он донесёт вас до места и сразу же вернётся ко мне. А я его здесь подожду.
   Иван и Адель сели в центре, волк, боявшийся не успеть к взлёту, не отставал от них и примостился вплотную к людям.
   - Счастливого пути, - попрощался с ними козёл.
   - До свидания! Спасибо! - закричали воздухоплаватели, чувствуя, что ковёр поднимается.
   Они взлетели плавно и неторопливо поплыли над землёй, махая руками оставшимся на горе колдуну и козлу, пока те не исчезли из виду. Потом ковёр повёл себя безобразно. Сначала он пошёл волнами, потом стал изгибаться, так что путешественникам, которым не за что было держаться, приходилось нелегко. Внезапно середина ковра начала проваливаться, и пассажиры повалились друг на друга, но ковёр тут же распрямился, да ещё выгнулся дугой, словно желая стряхнуть с себя лишний груз. Всем было страшно, но Иван старался подбодрить своих спутников.
   - Ничего, держитесь ближе к середине...
   Иван не договорил, потому что ковёр поддал его снизу и молодой человек растянулся ничком, едва не скатившись вниз. Адель придержала его за плечи, а Красавчик схватил за штанину.
   - Это вроде качки на море, - определил Иван. - Надо попросту приноровиться... Держись, Красавчик!
   Под ударом ковра снизу волк взлетел в воздух, и Иван его поймал.
   - На редкость неудобное приспособление для полёта, - сказала Адель. - А ведь как спокойно сидел на нём колдун! Как им можно управлять?
   - Никак, потому что он заговорённый, - ответил волк.
   - Хуже всего, что он несёт нас не на восток, а на юг, - определил Иван. - Не с добрыми целями дал колдун этот ковёр. Чувствую, что он отнесёт нас далеко от нужного места.
   Ковёр то замедлял ход, то летел быстро, стремительно спускался вниз, так что у всех замирали сердца, потом вновь взмывал вверх. Глядеть вниз было невозможно, потому что начинала кружиться голова и страх сковывал движения.
   После долгой пытки, в которую превратился полёт, показались горы.
   - Наверное, мы возвращаемся обратно к колдуну, - предположила Адель.
   - Нет, мы летим к югу и назад не поворачивали, - возразил Иван.
   Ковёр пролетел вверх, чтобы не врезаться в склон, и поравнялся с одной из плоских вершин. Она была близко, и Ивана внезапно осенила мысль.
   - Прыгаем! - крикнул он, сталкивая замешкавшихся Адель и волка.
   Все трое полетели вниз и упали на каменную площадку. Ковёр сделал над ними круг и улетел в обратном направлении.
   - Вы не расшиблись? - спросил Иван, первым придя в себя.
   Адель пошевелилась и села, боясь поверить, что жива и здорова. Красавчик лёг на живот, а потом встал на дрожащие лапы.
   - Он бы нас всё равно скинул вниз, - объяснил Иван. - Я и подумал, что лучше спрыгнуть самим и в удобном месте.
   - Наверное, ты прав, Иван, - признала Адель, - но дай мне время опомниться.
   - А где мы? - спросил Красавчик.
   - На вершине горы. Их здесь много, и они срослись вместе в длинную цепь. Я видел с ковра. Мы сели на одной из вершин.
   - А горного козла с нами нет, - с горечью заметил волк.
   Иван подобрал вещи и принёс к своим друзьям.
   - Отдохнём, успокоимся после пережитого, а потом будем искать место, где можно спуститься, - решил он.
   - Я не знаю, как мы будем спускаться, но я всё равно рада, что этот кошмар на ковре закончился, - призналась Адель.
   - Может, здесь тоже найдётся какой-нибудь горный козёл? - размышлял волк вслух.
   Они отдохнули, волнение улеглось, но теперь захотелось есть. Готовые лепёшки у них уже кончились, а разжечь костёр было не из чего.
   - Можно разболтать в воде муку, - предложила Адель. - Я такое уже ела. Не скажешь, что вкусно, зато сытно.
   Так и сделали. Адель налила в котелок воды и разболтала в ней муку. Получилось очень жидкое тесто. Адель и Иван ели из одного котелка, а потом поставили его перед волком, честно оставив ему его долю.
   - Лепёшки вкуснее, - решил Красавчик, но вылакал болтанку до конца и дочиста вылизал котелок.
   Подкрепившись этой незамысловатой едой, все почувствовали, что к ним возвращаются силы.
   - Теперь можно приняться за поиски, - решил Иван.
   Они стали обследовать склоны. В одном месте им показалось, что трещина в каменной стене даст им возможность спуститься.
   - Я сейчас проверю, можно ли здесь пройти, - сказал Иван. - Ждите меня здесь и сами за мной пока не ходите.
   Адель с тревогой следила, как молодой человек ползёт по трещине, выбирая камни, в которые можно было упереться. Волк с тоской понимал, что он здесь не пройдёт.
   В одном месте Иван остановился, надолго задержался там, а потом стал возвращаться.
   - Здесь не пройти, - объяснил он, когда влез на площадку. - Надо искать другой спуск.
   Но поиски решено было отложить на следующий день, потому что приближался вечер.
   - Теперь спать, - велел Иван.
   - Я послежу, чтобы ни один ковёр-самолёт здесь не приземлился, - пообещал Красавчик.
   Адель долго не могла заснуть. Только-только её начинал одолевать сон, как ей представлялось, что её раскачивает ковёр-самолёт, а земля где-то далеко внизу. Она чувствовала, что сейчас упадёт, и в ужасе просыпалась. Потом сон всё-таки победил, но ей всё равно представлялись какие-то очень неприятные вещи.
   - Фу, мне всю ночь снилось, что я лечу на ковре-самолёте, - объявил Иван, когда все проснулись и Адель стала размешивать в воде муку.
   - Мне тоже снился ковёр-самолёт, - призналась Адель, - и что я вот-вот с него упаду.
   - А мне снилось, что я пытаюсь прыгать по склонам, но мне это не удаётся, - грустно сказал Красавчик.
   - Не волнуйся, дружище. Если мы найдём спуск, я тебе помогу по нему пройти. Я тебя понесу на спине.
   Волк без удовольствия его выслушал, представляя, как они оба катятся вниз, но ничего не ответил.
   Снова и снова они обходили площадку, всматривались вниз, но не видели выхода из создавшегося положения.
   - Может, не надо было прыгать с ковра-самолёта? - начал было сомневаться Иван, но сам себя прервал. - Ну, да что об этом говорить, если сделанного не вернёшь.
   Весь день они снова и снова обходили площадку, но так и не нашли спуска.
   Наступил вечер. Адель разболтала муку в воде, с беспокойством видя, что воды осталось на донышке. Если им и завтра не удастся покинуть вершину, их ждёт мучительная жажда. Она ничего не стала говорить, но все и без того знали, что воды почти нет. Иван старался поддержать бодрость в своих друзьях, и девушка старательно изображала спокойствие и уверенность в будущем. Красавчик философски молчал и заговорил уже после того, как вылизал котелок.
   - Хорошо, что не надо мыть посуду, - сказал он. - Вон как чисто я её вылизал.
   Адели стало смешно. Что бы сказали её знакомые из той, настоящей её жизни, если бы узнали, что они едят с Иваном из одного котелка, а котелок этот моет своим языком волк?
   - По-моему, я не сказал ничего смешного, - обиженно проговорил Красавчик.
   - Ничего смешного, - подтвердил Иван. - Ты нам очень помогаешь.
   Волк лёг, положив голову на вытянутые лапы.
   - Я вижу какой-то огонёк, - вдруг сообщил он.
   Он полежал ещё, приглядываясь, потом встал и подошёл к камням на краю площадки. Иван и Адель настороженно ждали. Они ничего не заметили, но полагались на зрение и чутьё волка.
   - Что это ты здесь светишься? - спросил кого-то Красавчик.
   - Я всегда свечусь, если мне хорошо, - ответил тоненький нежный голосок. - Я потому и называюсь светлячок.
   - Тебе хорошо, - повторил волк. - А вот нам плохо.
   - Почему вам плохо? - не понял светлячок.
   Подойдя ближе, Адель разглядела маленький белый огонёк между камнями.
   - Мы не можем уйти с этой вершины, поэтому нам и плохо, - объяснил волк.
   - Что же вас здесь держит? Если вам плохо на вершине, то спускайтесь вниз.
   - Мы не знаем, как спуститься, - вмешался Иван. - Везде или крутые обрывы, или наросты и навесы.
   - Идите через дыру в горе, - посоветовал светлячок. - Здесь есть пещера, а в её дальнем конце - отверстие, ведущее внутрь горы. Через него можно дойти до самого низа.
   - Где же эта пещера? - спросила Адель. - Иван всё облазил, но ничего не нашёл.
   - Идите за нами. Нас здесь много, и мы вам покажем путь. Поможем им, братья?
   - Поможем! Поможем! - запищало сразу несколько тонких голосков.
   - Идите на наш свет, - велел светлячок. - Ничего не бойтесь.
   Он погас, а в отдалении вспыхнул другой фонарик.
   - Сюда! - позвал голосок. - Лезьте вниз.
   Внизу был карниз, а под ним - обрыв. На карнизе вспыхнул свет.
   - Сюда!
   Иван первый осторожно спустился на выступающий камень. Он осмотрелся, но не обнаружил никакой пещеры.
   - Сюда! - позвал голосок.
   Светящаяся точка вспыхнула на левом краю карниза, и молодой человек подобрался туда и заглянул за выступающую глыбу. Там он увидел щель, через которую можно было пролезть.
   - Сюда!
   Огонёк вспыхнул в глубине пещеры.
   - Подожди, светлячок, я приведу сюда Адель и Красавчика, - крикнул Иван.
   Он вернулся на карниз и позвал:
   - Адель!
   - Я тут.
   - Здесь есть пещера. Спускайтесь ко мне. Первым лезет Красавчик. Пусть свесится вниз, насколько сможет, а ты придержи его за передние лапы. Слышите, Красавчик?
   Волк стал задом сползать с кручи. Адель ухватилась за его лапы.
   - Отпускай! - велел Иван.
   Он подхватил волка и поставил рядом с собой. Тот выглядел очень несчастным. Иван подвёл его к выступающему камню и перетащил его в щель. Потом он принял от девушки вещи и помог спуститься и пере йти в пещеру ей самой.
   - Куда идти дальше, светлячок? - спросил он.
   - Сюда!
   В пещере было темно, и они шли на крошечный огонёк на ощупь. У девушки мелькнула было мысль, что её уже несколько раз пытались завести в ловушку или пр'опасть, но мысль эта была настолько страшной, что она постаралась её прогнать. Они были в безвыходном положении, так что приходилось довериться светлячкам.
   - Сюда! - позвал издали голосок, когда путешественники поравнялись с ведущим их огоньком, который тотчас погас.
   - Осторожнее. - предупредил Иван, шедший впереди и шаривший перед собой руками. - Здесь острый камень.
   Он провёл Адель через опасное место и хотел было помочь Красавчику, но тот обидчиво напомнил:
   - Я же волк, ночной зверь. Я прекрасно вижу в темноте. Это по скалам лазить я не могу, ведь я не горный козёл.
   - Не расстраивайся, - утешала его Адель. - Не каждый волк способен пройти там, где прошёл ты.
   - Это правда, - самодовольно согласился Красавчик.
   - Сюда!
   Они дошли до очередного огонька.
   - Сюда!
   Вдали вновь загорелся фонарик.
   Когда они дошли до светлячка, он не погас, а другой светлячок не зажигал свой фонарик.
   - Здесь лежит несколько камней, - проговорил тоненький голосок.
   - Лежит, - подтвердил волк.
   - Ощупайте их и возьмите тот, который тёплый.
   Иван опустился на колени и принялся шарить руками по земле, пока пальцы не коснулись камней. Они были прохладные, как и своды прохода. Недоумевая, молодой человек продолжал перебирать камни, пока его рука не наткнулась на что-то тёплое, словно живое. Это был гладкий камень, словно отшлифованный морским прибоем, но не холодный, а тёплый.
   - Нашёл.
   - Возьми его с собой и береги. Это не простой камень, а заветный. Его привёз из родных мест один моряк, а умирая, передал товарищу. Тот тоже его берёг, пока не пришла пора передать его другу. Так и переходил этот камень из рук в руки. Никто уж не знал, из какой земли взят этот камень. Но каждый хранил его как драгоценность, пока последний его владелец не погиб, не успев передать его другу. И тогда этот камень по неведению был выброшен на берегу далёкой земли. Никто из людей не знал, что он стал обладать волшебной силой. Но один колдун знал об этом. Он-то и принёс его сюда и спрятал между другими похожими камнями. Лишь мы, светлячки, живущие в этих местах, знаем о его секрете.
   - А в чём сила этого камня? - спросил Иван.
   - Когда возникнет очень большая опасность, то надо кинуть камень в приближающегося врага, и тогда враг этот, кто бы он ни был или что бы это ни было, будет уничтожен. Но берегите этот камень и не пользуйтесь его силой в незначительном случае, потому что у вас только одна возможность им воспользоваться. Приберегите её до самого крайнего случая. А теперь идите дальше.
   Огонёк погас, и тут же вдали загорелся другой.
   - Сюда!
   - Спасибо! - крикнули путешественники и устремились дальше.
   Постепенно темноту сменили сумерки, и огоньки стали менее различимы. Лишь тонкие голоса вели теперь Ивана, Адель и волка по проходу.
   - Послушайте, что вы должны делать дальше, - проговорил очередной светлячок. - Вы будете идти по проходу весь день и выйдете на склон горы. По изломам и трещинам вы спуститесь вниз. Не бойтесь, впереди вам не встретятся обрывы. Смело идите вперёд, а потом спускайтесь вниз. Прощайте.
   - Прощай, светлячок, - ответили путешественники и пошли дальше.
   Проход вёл вниз, но становилось всё светлее, и вскоре они вышли под открытое небо. Их глазам представилась красивая картина лугов и далёкой реки.
   - Да, по этой трещине можно спуститься, - сказал Иван. - Сначала иду я, потом - Красавчик, а за ним - ты, Адель. Я буду показывать, куда ступать.
   Но ему пришлось помогать только волку, а девушка с неожиданной лёгкостью спускалась по неровным природным ступеням. Самой ей это не показалось удивительным, ведь она опробовала свою ловкость, карабкаясь по горам в Лесу Чудовищ. Зато Ивану было нелегко нести мешок и одновременно поддерживать волка, чтобы он не скатился вниз, когда прыгал на указанный камень. Узел, который несла Адель, не был тяжёл и не мешал ей.
   До наступления темноты они не успели спуститься к подножью горы, поэтому Иван выбрал подходящую площадку и решил устроить ночлег здесь.
   - Разболтай в остатках воды совсем немного муки, Адель, - посоветовал Иван. - Это будет одновременно и еда, и питьё. А завтра, едва рассветёт, мы спустимся вниз. Надеюсь, что мы быстро найдём какой-нибудь ручей.
   Болтанка на этот раз больше напоминала молоко, чем жидкое тесто, но она на время утолила голод.
   - Теперь спать, - распорядился молодой человек. - Завтра мы встанем очень рано. И будьте осторожны, чтобы не скатиться вниз.
   Опасение упасть мешало спать. Адель просыпалась сразу же, едва засыпала, и ночь показалась ей очень долгой и муторной, так что она с радостью приветствовала зарю.
   - Пошли, - скомандовал Иван.
   И они продолжили спуск в том же порядке, как прежде. Когда они оказались внизу, больше всех обрадовался волк. Он принялся кругами бегать по лугу, избавляясь от страшного напряжения, которое всё это время испытывал.
   - Счастливчик, - сказал Иван.
   - Кто тебе мешает побегать? - спросила Адель.
   Молодой человек бросил мешок на землю, присвистнул и прошёлся на руках. Адель захохотала и запрыгала от восторга.
   - Вот что значит - возвращение с небес на землю, - подвёл итог Иван, падая на траву.
   - Как же хорошо не думать о каждом шаге! - восхищалась Адель. - Я словно летаю.
   - Но всё-таки летай осторожнее, иначе полетишь на землю, - посоветовал Иван. - Здесь есть ямки и бугры.
   - Не с горы же, - возразил Красавчик, подходя к Ивану и укладываясь рядом. - А ведь я, волк, лазил по горам! И на ковре-самолёте летал! Вы знаете хоть одного волка, который бы летал на ковре-самолёте?
   Адель вспомнила, как богатырский конь жаловался на неудобство перелёта на ковре-самолёте, но решила не расстраивать Красавчика рассказом об этом.
   - Ты вообще героический волк, - поддержал его Иван.
   - Да, ты очень смелый, - подтвердила Адель. - Если бы ты ещё подсказал нам, где найти воду...
   Красавчик сейчас же вскочил и принялся обследовать окрестности. Ручей он нашёл быстро, и путешественники решили позавтракать возле него. Они вволю напились холодной свежей воды, и Адель замесила жидкое тесто, которое они съели сырым, потому что разжечь костёр было не из чего. После еды они легли спать, чувствуя, что утомлены до крайности. Волк дремал, временами приоткрывая глаза и шевеля ухом. Вдруг он совсем открыл глаза и даже поднял голову. Некоторое время он настороженно прислушивался, а потом рывком встал на напружинившиеся лапы. Его шерсть вздыбилась, губы приподнялись, обнажив клыки.
   - Тревога! Вставайте! - принялся он будить безмятежно спавших людей.
   - Что случилось? - встрепенулся Иван. - Просыпайся, Адель.
   Девушка с трудом отогнала от себя обрывки сна и встала.
   - Сюда направляется какой-то большой зверь, - сообщил волк. - Надо бежать.
   - Где он? С какой стороны?
   - Вон там.
   Волк показал на восток, так что путешественники побежали на запад. Сначала побежали, а потом пошли быстрым шагом. Адель подумала уже, что они ушли достаточно далеко, но позади показалось какое-то тёмное пятнышко, которое всё росло, пока не превратилось в длинного змея. Он не просто полз по земле, а подпрыгивал и перелетал часть пути, помогая себе двумя парами коротких крыльев.
   - Крылатый змей, - определил Иван.
   Он нащупал в кармане заветный камень, но решил попробовать своими силами избавиться от змея.
   - Мы можем бросить в него волшебный камень, - предложила Адель.
   - Нет. Попытаемся сохранить его для более опасного противника. Я буду драться.
   Змей приближался.
   - По виду напоминает гюрзу, - сказал Иван. - А длиной метров десять.
   - Вдруг он ядовитый? - испугалась собственному предположению Адель.
   Иван подумал, ероша волосы, и присмотрелся к змею. Тот шипел, высовывал и убирал раздвоенный язык, как обыкновенная змея.
   - Ладно, учтём, что он может быть ядовитым, - решил Иван и достал нож. - Возьми заветный камень, Адель. Если я крикну, чтобы ты его бросила, то подбеги поближе и бросай в змея. Но не раньше моего крика. И сама ничего не предпринимай. Ты, Красавчик, держись подальше. Я не Никита и не Алёша, а тем более, не Илья Муромец, но и я на что-нибудь сгожусь.
   Он вышел вперёд и стал ждать противника. Змей торопливо подполз к человеку и быстрым движением рванулся к нему широко раскрытой пастью, но Иван отскочил в сторону и нанёс ему скользящий удар ножом, пропоровший кожу у самой шеи. Змей испустил громкое шипение, согнулся кольцами и вновь выбросил тело на Ивана, но молодой человек и на этот раз ловко отклонился и ткнул ножом в шею чудовища, стараясь попасть в рану. Протяжное болезненное шипение возвестило о том, что змей получил чувствительный удар. Он весь завился в невообразимый узел, развился, встал торчком, опираясь на хвост, покачался, примериваясь, и бросился на человека. Иван отклонился вправо и, когда змей проскакивал мимо, обеими руками рубанул его ножом. Чудовище забилось в корчах, свиваясь и развиваясь. Иван подбежал к своим друзьям, подобрал мешок, схватил девушку за руку, махнул волку и потащил Адель от этого места. Красавчик бежал рядом, то и дело оглядываясь на змея, но тот не преследовал их, поглощённый своими ранами.
   - Он не успел тебя укусить? - спросила Адель.
   - Нет.
   - Как ловко ты от него отскакивал! - восхищался волк.
   - Когда я странствовал, то познакомился с одним испанцем. Он-то и научил меня некоторым приёмам корриды. Их тореадоры так отклоняются от рогов быка.
   - Зачем?
   - Чтобы их не проткнули?
   - А зачем быкам протыкать этих... тор... тер...
   - Тореадоров. Ну, потому что... - Иван явно не знал, как объяснить Красавчику суть корриды. - Быков дразнят, чтобы они разозлились и бросались на тореадоров, а те отклоняются от ударов их рогов, а сами втыкают в них пики.
   - Гады, - решил волк. - Если встречу такого торе, то разозлю его, заставлю на меня кинуться, а сам устрою ему такую трёпку, что он позабудет, как обижать бедных быков. Это наша добыча, но даже мы без нужды их не трогаем. Ты, Иван, мне такое рассказал, что у меня всё настроение испортилось. Почему ты выслушивал про всякие такие ужасы и не поколотил его?
   Адель решила перевести разговор на другую тему.
   - Мне до сих пор не верится, что мы от него избавились, - призналась она. - Да ещё так быстро.
   У Ивана, которому потребовалось много сил и ловкости для поединка со змеем, была своя точка зрения на длительность боя. Три раза змей бросался на него, и три раза Иван был на волосок от смерти.
   - Да, довольно быстро, - всё же подтвердил он.
   - Я бы так не сумел, - решил самокритичный волк, уже успевший успокоиться. - Я бы бежал от этого змея, сколько хватило бы сил, а потом он бы меня сожрал.
   - Главное, что мы сохранили заветный камень,- сказал Иван. - Мы встречали врагов пострашнее, чем крылатый змей и, думаю, ещё ни раз встретим.
   Они шли до полудня, когда решили отдохнуть. Волк чутко прислушивался и присматривался, но змей их не преследовал. Поев, они пошли дальше и остановились на ночлег уже в сумерках.
   Весь следующий день они без приключений шли на восток, а на третий день подошли к озеру. Было решено не испытывать судьбу и не приближаться к воде, но обойти озеро на большом расстоянии не было возможности - мешал горный массив. Однако из озера не появилось никакое чудовище, и, когда к вечеру оно оказалось далеко позади, путешественники без всяких неприятностей остановились на ночлег.
   Под утро подул восточный ветер. Он всё усиливался, и, когда закончился завтрак, дул уже в полную силу.
   - Нелегко будет идти, - предупредил Иван. - Берегите глаза.
   Они шли, наклонившись вперёд, противостоя сильнейшему ветру. Сначала идти было просто трудно, но постепенно ветер стал захватывать неизвестно откуда взявшийся песок. Он крепчал, песок летел всё гуще, и путешественникам пришлось обвязать лицо запасной одеждой. Даже Красавчик согласился дышать сквозь ткань. Но глаза защитить было нечем.
   - Это ужасно, - сказала Адель.
   - Ничего, - утешал её Иван. - С каждым шагом мы всё дальше продвигаемся на восток. Когда-нибудь ветер прекратится. Пока это не буря.
   Но ни Адель, ни Красавчика эти доводы не утешали. У них резало глаза от набившихся в них песчинок, во рту скрипел песок, а в носу щипало. Однако они мужественно продолжали путь. Иногда они устраивали относительный отдых, сидя спиной к ветру. В таких условиях они даже не могли пообедать, а воду глотали, накрывшись с головой тканью.
   Когда луг кончился и они ступили в зону песков, дело ухудшилось во много раз. Теперь ветер нёс тучи песка, не давая путешественникам передышки. За день они прошли совсем немного и спать легли, накрыв голову тканью. Дышать было трудно, однако это была единственная возможность уберечься от песка.
   Утром пришлось выкапываться из песка, а ветер всё не прекращался.
   - Пошли скорее, - заторопил Иван.
   И они вновь шли, согнувшись под натиском ветра. Когда у них уже подгибались ноги от усталости, Красавчик сообщил:
   - Впереди море. Потянуло влагой.
   - Может, река?
   - Нет, точно, море. Пахнет йодом и водорослями.
   - Ветер дует с моря, значит, скоро мы перестанем мучиться от песка, - рассудил Иван. - Надо только быстрее выйти на берег.
   Известие о близости моря приободрило всех, и они с новыми силами пошли против плотных струй песка. Постепенно мощный ветер нёс всё меньше песка, и спустя некоторое время можно было открыть лица.
   - Какое счастье! - воскликнула Адель.
   - А вот и море, - сказал Красавчик.
   Вдали блеснула вода.
   - Пошли туда. На берегу отдохнём и пообедаем, - решил Иван.
   Только сидя в ямке на крутом берегу и прячась здесь от ветра, Адели пришло в голову одно соображение.
   - Слушайте, мы так боролись с ветром, что даже не подумали, не опасны ли эти пески.
   - Теперь уж поздно думать, - отозвался волк, облизываясь после еды.
   Здесь же, в этом естественном углублении они решили переждать ветер. Отдых был им необходим, и они с наслаждением лежали на песке, временами засыпая и чувствуя, как постепенно из тела уходит усталость.
   К ночи ветер стих, и они выбрались из ямы.
   - Красивая вещь - закат на море, - залюбовалась Адель.
   - Ещё более красивое зрелище - корабль на море, - возразил Иван. - А если я не ошибаюсь, вон та палка означает конец мачты. Корабль спрятан за мысом, а конец мачты торчит. Я схожу туда...
   - Лучше я сбегаю, - предложил волк. - Незаметно подкрадусь, взгляну, сколько там людей и кто они - и сразу обратно.
   - Только осторожнее, - попросила Адель.
   Волк исчез. Когда он вернулся, то был очень доволен.
   - Кто на корабле, я не знаю, а на берегу сидит человек нестрашного вида. По-моему, он меня видел.
   - Давайте, сразу же выясним, кто это и может ли он доставить нас на остров колдуньи Маргариты, - предложил Иван. - Если мы будем медлить, этот человек может уплыть. Его здесь держал ветер, а теперь он может отчалить с отливом.
   Они пошли вдоль берега и вскоре обогнули мыс и увидели маленькое судёнышко, качавшееся на волнах вблизи, а на берегу сидел сурового вида мужчина с кудрявой бородой и сильно отросшими волосами. Его лицо было обветрено и изборождено крупными морщинами, что его очень старило. Трудно было сказать, сколько лет этому человеку.
   Увидев пришедших, мужчина поднял голову.
   - Так вот почему здесь шнырял волк! - воскликнул он. - Это был разведчик. Я что-то такое заподозрил и решил подождать. Кто вы и почему оказались в Красных песках?
   - Красных? - удивилась Адель. - Мне говорили, что здесь должны быть красные пески и даже объяснили, почему они красные, но я их не вижу. Обычный жёлтый песок.
   - Ещё недавно эти пески были кроваво-красного цвета, - объяснил мужчина. - Но когда меня загнал сюда ветер, я вдруг увидел, что красный цвет сменился жёлтым. Пески приобрели свой нормальный вид.
   - Значит, Пахом Капитоныч и Авдей оживили младенцев, - объяснила Адель. - Они собирались для этого убить девятиглавого дракона. Раз кровавый поток остановился, значит, они совершили этот подвиг.
   - Вот, значит, почему песок поменял цвет, - проговорил мужчина. - А что здесь делаете вы? Жилья поблизости нет, людей не сыщешь. Что же вам надо?
   - Нам надо на восток, - объяснил Иван. - На остров колдуньи Маргариты. Ты знаешь, где этот остров?
   - Есть остров, - подтвердил мужчина. - Не знаю, какая там живёт колдунья, но никто, находясь в здравом уме, не рискнёт туда поплыть.
   - Значит, нам не удастся найти корабль, который бы нас туда перевёз? - спросила Адель упавшим голосом. - Колдунья держит в плену моего жениха, и мне надо его вызволить из её власти.
   - Я же говорил про мореходов в здравом уме, а я столько раз рисковал жизнью и побывал в таких удивительных местах, что уже не уверен, сохранил ли я здравый ум. Я, мореход Трофим Северьянович, возьмусь доставить вас к нужному вам острову, если вы не побоитесь сесть на мою маленькую ладью.
   - Если уж вы не боитесь, Трофим Северьянович, хотя вы могли бы туда не плыть, то нам и вовсе отказываться нельзя, - решил Иван. - Как, Адель?
   Девушке было жутко даже глядеть на крошечное судёнышко, но выбора у неё не было.
   - Я не боюсь, - ответила она. - Я так долго шла к этому берегу, что отступать мне нельзя.
   - А тебе, Красавчик, наверное, не стоит плыть с нами, - сказал молодой человек.
   - Это моё дело, - отрезал тот и ухмыльнулся. - Говорят же, что как волка ни корми, он всё в лес смотрит. Леса здесь нет, так что я смотрю в море. Был я городским волком, побывал лесным волком, был даже горным и воздушным волком, а теперь буду морским волком. Морской волк. Неплохо звучит, да?
   - Отчаянная голова, как я погляжу, - одобрительно заметил мореход. - А теперь расскажите мне о себе подробнее. Люди вы, думается мне, хорошие, но нам вместе плыть в очень нехорошее место, так что не худо бы узнать про вас побольше.
   Иван возможно короче рассказал про себя, Адель и волка.
   - Бывалые, значит, люди, - заключил мореход. - Что же, завтра с отливом выйдем в море, а сейчас неплохо бы поужинать и хорошенько выспаться.
   Он принёс немного дров и разжёг костёр, на котором Адель испекла лепёшки. Трофим Северьянович принёс солёной рыбы, и ужин удался на славу.
  
  

Глава 24

В море

   Утром, чуть свет, мореход разбудил своих пассажиров и отвёл на ладью. Адели выделили место под пологом, где она была как в каютке, а мужчинам предстояло спать на палубе. Помощников у Трофима Северьяновича не было. Как он управлялся со своим судёнышком один, Адель не могла понять, ведь надо было ему когда-нибудь и спать. Или он закреплял руль? Иван не был знаком с морской наукой, но был понятлив и быстро научился выполнять отдельнве команды и стоять у руля. Впрочем, мореход, ориентирующийся ночью по звёздам, а днём по солнцу, предпочитал сам править, отдавая руль неумелому помощнику лишь на время отдыха.
   Адель уже была немного знакома с морем, даже помогала моряку Джону, но люгер сильно отличался от ладьи морехода, и она не лезла со своей помощью, предпочитая готовить нехитрую еду, убирать, мыть небольшой запас посуды и делать всё, о чём её попросят.
   Красавчик обнаружил, что ему абсолютно нечего делать на странном плавучем сооружении. Здесь не то что бегать, а ходить-то было негде. Приходилось всё время опасаться, что ему невзначай наступят на лапу. Волк страдал весь первый день плавания и лишь на следующее утро кое-как приспособился к существованию на море.
   - Это ещё хорошо, что у тебя нет морской болезни, - утешила его Адель.
   - Это ещё что такое? - заинтересовался Красавчик.
   - Это когда укачивает, тошнит и жить не хочется.
   - Мне хочется.
   Узнав, что существует такая напасть, он сразу приободрился.
   Трофим Северьянович был молчалив и держался сурово, но в мелочах то и дело проскальзывала забота и доброта. Своих пассажиров он никогда не хвалил, принимая их работу как должное, но и не ругал, если они допускали ошибки. Впрочем, Иван быстро к нему приспособился и не испытывал трудностей в общении.
   Прошли два дня, а ладья под слабым ветром неспешно продвигалась на восток.
   После обеда мореход позвал Ивана переставить парус, потому что ветер поменялся, а Адель убрала остатки еды, вымыла посуду и встала у борта, чтобы полюбоваться морем. Её внимание привлекли какие-то тёмные точки в волнах.
   - Трофим Северьянович! - закричала она. - Что там в волнах?
   Мореход вгляделся в указанном направлении.
   - Это акулы, - объяснил он. - Их восемь.
   - А для нас они не опасны, Северьяныч? - спросил Иван.
   - Мы им, вроде, ни к чему, - ответил мореход. - Ладья несъедобна.
   Адель подумала, что съедобно содержимое ладьи, но вслух этого не сказала.
   Время шло, а акулы не только не исчезли, но, наоборот, их стало больше. Их плавники бороздили воду уже возле самой ладьи. Акулы плавали вокруг судёнышка, иногда его задевая. Мореход хмуро поглядывал на них, но ничего не говорил. Красавчик с беспокойством прислушивался, чувствуя опасность.
   Когда акул стало так много, что море приняло тёмный цвет, их поведение изменилось. Они стали чаще задевать за ладью, а потом принялись её толкать, налетая на неё рылом.
   - Что на них нашло? - удивился мореход. - Никогда так себя не вели.
   А акулы вдруг, как по команде, со всех сторон набросились на ладью, с размаху на неё налетая. Пока слышался только глухой непрерывный стук, но Адель боялась, что может послышаться и треск.
   - Они словно взбесились! - вскричал Трофим Северьянович. - Адель и Красавчик, к борту не подходите, иначе вы можете выпасть в море. Вишь, как встряхивает! А мы с тобой, Иван, поработаем острогами.
   Он достал две остроги, подал одну молодому человеку и показал, как ей пользоваться и за что держаться, чтобы не быть сброшенным в воду.
   - Ты, главное, её не кидай. Бей в них, но помни, что нам надо лишь отбиться от них, а не заготавливать их впрок. Не старайся их добивать. Ранил - и довольно. Она и сама уплывет, или её съедят её же товарки. Бей каждый раз в новую, в ту, что поближе.
   - Понял. Положись на меня, Северьяныч.
   Адели было неловко бездействовать, когда двое мужчин отбивались от смертельной опасности.
   - Я тоже могу чем-нибудь в них тыкать, - предложила она.
   Мореход с очень большим сомнением вручил ей какую-то пику.
   - Стой здесь, держись вот так и бей куда придётся. Главное, не перегибайся через борт.
   Красавчик возбуждённо следил за людьми. Здесь он не мог им помочь, а его грозные клыки акулы не могли видеть.
   Адель с размаха ткнула пикой в ближайшую акулу. Кажется, та даже не почувствовала укол. Тогда девушка нанесла удар посильнее. Акула дёрнулась и отплыла прочь, а на смену ей подоспели три другие. Адель размахнулась и нанесла удар первой же попавшейся рыбине. Она только и делала, что поднимала и опускала пику, и не знала, приносит ли пользу своими действиями, потому что хищниц не уменьшалось, но это было единственное, что она могла сделать.
   Вдруг раздался треск, и пика обломилась. Адель с испугом убедилась, что попала пикой в пасть акуле, и та попросту перекусила деревянный стержень. Тогда девушка стала с силой тыкать в акул обломком, благо он был достаточно длинным. Нанести серьёзную рану она не могла, но неприятные, болезненные ощущения отпугивали некоторых рыбин.
   Мореход с Иваном били акул, конечно же, сильнее, чем девушка, но хищниц, казалось, становилось всё больше. Место одной раненой или убитой акулы, занимали сразу две, а то и три новых. Но всё-таки действия людей отвлекали акул от нападения на ладью. Удары в её борта и днище не прекращались, но они не были так страшны, как вначале. Однако каждый из защищавшихся думал о том моменте, когда силы иссякнут и они не смогут бить противника острогами и пикой.
   К ночи люди совершенно вымотались, но продолжали бороться. Удары стали слабыми, но продолжались, пока из руки измученного Ивана не была вырвана острога.
   - Передохнём, Ваня, - решил мореход. - Адель, прекращай борьбу.
   Девушке больше всего хотелось сейчас лечь, но она пересилила себя и принесла к ужину солёной рыбы. Непослушными пальцами они её чистили и с жадностью ели, запивая водой, а ладья содрогалась от страшных ударов, и каждый гадал, когда дерево не выдержит этого натиска.
   Вдруг удары прекратились.
   - Что за чудеса? - удивился Трофим Северьянович и встал, чтобы поглядеть на причину.
   Иван и Адель, забыв про усталость, поспешили к борту. Акулы уплывали прочь, перестав атаковывать ладью.
   - Что их испугало? - спросил Иван.
   Мореход долго молчал, оглядывая море.
   - Дельфины, - сообщил он. - Очень большая стая дельфинов.
   Адель удивилась.
   - Разве акулы боятся дельфинов? - спросила она. - Я думала, что это безобидные животные.
   - Они не нападают на человека, - объяснил мореход. - Но зубы у них очень острые, и они могут нанести опасные раны. Акулы предпочитают не связываться с дельфинами, тем более, что их намного больше.
   - А вдруг они нападут на нас? - спросила девушка.
   Мореход ничего не ответил. Он впервые, находясь в ладье, подвергся нападению акул и решил не предугадывать намерений дельфинов. А они уже окружили ладью и принялись прыгать и резвиться вокруг неё, высовывая из воды добродушные улыбающиеся морды. Адель, видевшая их только на картинках, любовалась ими и удивлялась их весёлым играм. Иван поднял Красавчика на руки и показал ему их спасителей. Волк остался доволен увиденным.
   Дельфины охраняли ладью всю ночь и всё утро и только к полудню дружно поплыли к северу.
   - До свидания! Спасибо! - крикнула им вслед Адель.
   - Жалко, что уплыли, - сказал волк, вновь поднятый Иваном на руки. - Хорошие зверята.
   Мореход лишь головой покачивал, удивляясь случившемуся.
   - Сколько лет хожу в море, а таких чудес не видывал, - признался он.
   Адель рассказала про своё плавание на "Бесшабашном", ожившую носовую фигуру, Морского Монаха, Клабаутерманна, Летучего Голландца и прочие невероятные приключения.
   - Видно, кто-то очень не хочет, чтобы ты добралась до своей цели, Адель, - заключил мореход, - раз насылает на тебя такие напасти. А тут ещё и нападение стаи акул. Но кто-то и помогает тебе. Думаю, что мы встретим ещё немало испытаний на своём пути, но тем больше нам чести, если мы их преодолеем.
   День был спокойным, и люди успели хорошо отдохнуть, что было очень кстати, потому что на следующее утро мореход озабоченно оглядывал небо и море, проверял с помощью смоченного пальца направление и силу ветра и качал головой.
   - Как бы не было шторма, - проговорил он, наконец.
   Весь день всех томило неясное предчувствие какой-то беды, но Адель не замечала видимых признаков надвигающегося шторма. Лишь к вечеру сначала горизонт затянуло тучами, потом тучи застлали всё небо, море заволновалось, а затем неожиданно и хлёстко ударил ветер. Он всё крепчал, порывами налетая на судёнышко, а мореход, заранее уменьшив парусность, умелой рукой управлял ладьёй. Иван старательно выполнял все указания бывалого человека.
   Ночью разразился ужасающий ураган. Ветер так гудел, свистел и грохотал, что уже одни эти звуки могли бы наполнить ужасом самые смелые сердца, но он ещё набрасывался на хрупкое судёнышко, трепал его, заставляя содрогаться и крениться на борт, бросал из стороны в сторону, потом вдруг оставлял его в покое, но лишь затем, чтобы с ещё большей яростью терзать ладью.
   Адель чувствовала свою никчёмность, полную неспособность помочь мужчинам бороться с ураганом. Ей было жутко и каждый раз, когда ладья скользила с гребня волны в глубокую впадину, она думала, что это конец и сейчас море их поглотит. Красавчик, забившийся в укромный уголок, даже не смел высовываться. Девушке тоже очень хотелось куда-нибудь спрятаться, но, наверное, это было бы ещё страшнее.
   Трофим Северьянович стоял у руля и продолжал управлять своим судном. Адели казалось немыслимым, что возможно остаться в живых в такой ураган, а лицо у морехода было спокойным, словно всё это было для него самым обычным явлением.
   Девушка чувствовала, что у неё болит всё тело от толчков и ударов о разные предметы, на которые её бросало. Она увидела, как мореход что-то объяснил Ивану, а потом передал ему руль. Теперь правил молодой человек, а Трофим Северьянович давал ему указания. Убедившись, что ученик усвоил все наставления, он оставил его одного, подошёл к Адели и особенно ласково на неё посмотрел.
   - Надеюсь, ты не боишься, Адель? - спросил он. - Обычный шторм. Из-за того, что судёнышко маленькое, кажется, что это невероятная буря. Мне не раз приходилось переживать подобное. А где Красавчик?
   Девушка показала на уголок, куда забился волк.
   - Я здесь, - подтвердил он, но вылезать не стал.
   - Ну и лежи себе там, если хочешь, - решил мореход. - А я пока поем и посплю, пока ветер не разгулялся.
   Он наскоро поел, лёг и тотчас же уснул. Адель позавидовала его способности засыпать по собственному желанию. Сама она часто из-за волнений не могла заснуть. Но неужели Трофим Северьянович считает ветер слабым? Что же с ними будет, если он ещё усилится? Её утешало только заверение морехода, что ему не раз приходилось переживать такой шторм. И то, что он лёг спать, тоже утешило. Если бы им грозила опасность, он бы сейчас был у руля.
   Ветер, и правда, усилился. Прежние порывы, приводившие девушку в ужас, казались ей теперь покоем. Ладью бросало с волны на волну и сбоку на бок, словно игрушку. Было невозможно понять, каким образом она оставалась на плаву. Мореход проснулся, что-то сделал с парусами и принялся командовать Ивану, куда направлять ладью, чтобы её не опрокинуло. Когда ураган стал бушевать во всю силу, он сам принял управление. Иван, усталый, державшийся на ногах только из-за чрезвычайного возбуждения от опасности, немного отдохнул, поел и поспал.
   Адель не могла, по примеру волка, спрятаться в укромное местечко, но она всё же забилась в уголок, чтобы её меньше швыряло из стороны в сторону, грозя перекинуть через борт. Она уже столько раз переходила от отчаяния к надежде, что уже не могла остро реагировать на броски судёнышка. Раз мореход и Иван продолжают управлять ладьёй, значит, бороться с ураганом можно.
   Ветер бушевал всю следующую ночь. Адель не могла заснуть, но была в состоянии полузабытья. Она слышала новые звуки, похожие на отдалённый гул и грохот, но не могла и не пыталась их объяснить. Трофима Северьяновича тоже, по-видимому, беспокоил этот дополнительный шум, потому что лицо его стало каменным.
   Когда Иван пришёл, чтобы наскоро поесть и отдохнуть, Адель спросила, что это за шум. Причём этот короткий разговор вёлся на повышенных тонах, потому что приходилось перекрывать рёв ветра.
   - Что там гремит? - прокричала Адель.
   - Нас несёт на берег! - проревел в ответ Иван.
   Сначала девушка не придала значения этому известию, но потом сообразила, что при крепком ветре и волнении их может с такой силой швырнуть на берег, что в живых никого не останется, а если берег, к тому же, скалистый, то гибель будет неизбежна. Ей стало жутко, но от неё ничего не зависело. Она способна помочь мужчинам лишь тем, что не будет им мешать и выражать свой страх. Ей оставалось лишь взять пример с Красавчика, который лежал себе тихонько в своём убежище и никому не мешал своими переживаниями.
   - Ничего, Адель, мы выстоим! - прокричал над её головой мореход. - Шторм уже идёт на убыль!
   Этого девушка не заметила, но ей очень хотелось верить, что Трофим Северьянович прав. Через силу она улыбнулась и кивнула.
   - Красавчик всё там же? - спросил мореход.
   - Там. Он не вылезает, - подтвердила Адель.
   Мореход кивнул одобряюще и вернулся на своё место.
   Томительно текло время, ураган бушевал, а ладья упрямо держалась на волнах. Потом, незаметно для Адели, ветер стал стихать, изменил направление и подул от берега. Волны всё ещё вздымались горами, но их движение стало упорядочнее. Постепенно волнение улеглось, ветер потерял свою силу, а ладью перестало швырять из стороны в сторону.
   Красавчик неуклюже выбрался из своего уголка.
   - Вроде, мы не потонули? - спросил он.
   - Не потонули, - радостно сообщил совершенно измученный Иван.
   Адель, пересиливая слабость, предложила ему поесть, но молодой человек покачал головой, глотнул воды, лёг и сейчас же уснул. Девушка не заметила, как сама провалилась в глубокий сон.
   Когда Адель проснулась, она обнаружила, что на месте Ивана спит Трофим Северьянович, а молодой человек правит ладьёй. Когда они поменялись местами, она не знала. Чувствуя свою бесполезность, Адель решила заняться единственным доступным ей делом и приготовила обед. Сначала поели проснувшийся мореход и Красавчик, а потом - Иван и она сама. Жизнь возвращалась в свою колею, и ветер, дувший от берега, значительно её облегчал. Ураганом их отбросило назад к самому берегу, и теперь они должны были заново проделать тот же путь.
   Два последующие дня они отдыхали и восстанавливали силы после борьбы с ураганом. Этому способствовал попутный ветер. Часто мореход закреплял руль, и ладья шла сама, погоняемая ровным ветром. Все почувствовали, что за два дня отдыха силы и бодрость вновь к ним вернулись. Только Красавчик иногда вспоминал ужас, который пережил и сделал вывод, что морскому волку приходится хуже, чем лесному, а тем более городскому. Ему очень не хватало движения, но он терпел.
   - А вон какая-то скала, - указал Трофим Северьянович на какое-то пятнышко на горизонте. - Для острова, вроде, ещё рано.
   - По-моему, это облако или туча, - сказал Иван.
   Адель вообще ничего не увидела, поэтому не стала делать предположений.
   - Или остров, или туча, - согласился волк и с мореходом и с Иваном.
   - Нет, это вершина скалы, - покачал головой Трофим Северьянович. - Я-то лучше знаю. Мы идём туда, так что скоро увидим, откуда взялась эта скала.
   Через полчаса Иван согласился, что они направляются к скале, а Адель наконец-то разглядела далёкое тёмное пятно.
   - Какая-то странная скала, - пробормотал мореход, напряжённо всматриваясь вперёд. - Видал я скалы необычных форм, но такой ещё ни разу не видел.
   Он не отрывал глаз от необычной скалы, а потом побледнел и начал поворачивать ладью, чтобы избежать с ней встречи. Он выкрикивал команды Ивану, и недоумевающий молодой человек торопливо их выполнял. Было похоже, что мореход испугался скалы.
   Красавчик встал на задние лапы и всмотрелся в скалу. Его шерсть поднялась дыбом, а из горла вырвался какой-то вопль.
   - Что случилось? - не выдержала Адель.
   - Это не просто скала, - запинаясь, проговорил волк. - Она движется. Она идёт к нам.
   Адель была знакома с Чёртовыми скалами, но никогда не видела, чтобы скала "шла".
   - Он приближается, - бормотал мореход. - Он идёт быстрее нас.
   Потом и Адель разглядела, что по морю, действительно, шла скала, имевшая форму, напоминающую человека. У неё была уродливая голова, руки-колонны, ноги-глыбы, гигантское туловище. И это чудовище брело по морю прямо к ним, с натугой переставляя ноги. Оно приближалось, явно выбрав своей целью их ладью.
   Трофим Северьянович указал Адели и Красавчику место, куда они должны были сесть и не вставать, чтобы не мешать, а сам взял острогу и вторую передал Ивану.
   Человек-скала подошёл совсем близко. Мореход откинулся назад, размахнулся и бросил свою острогу. Она с силой ударилась о камень, отскочила от него и упала в море. Оружие Ивана тоже не причинило каменному чудовищу никакого вреда. Громадная неправильной формы голова без лица наклонилась, словно всматриваясь в пассажиров ладьи. Потом каменный человек выпрямился и стал поднимать ногу, чтобы раздавить судёнышко. Иван схватил заветный камень и швырнул его в чудовище, но камень, не долетев до туловища, стал падать в море. Адель с ужасом видела, как их единственное спасение безрезультатно летит вниз. Но чудовище уже подняло ногу над уровнем моря, и камень ударился о громадную ступню. Сразу же по камню прошла трещина, и ступня отвалилась. Потом стали крошиться ноги, туловище, и человек-скала рассыпался на куски и скрылся под водой, подняв волнение и даже устроив водоворот, к счастью, неопасный для ладьи.
   Мореход вытер пот со лба, а Иван, отчаявшийся было при своём промахе, перевёл дыхание.
   - Я думал, что всё пропало, - признался он.
   - Не всё, а все, - уточнил Красавчик. - Ужасная жизнь на этом море. Пожалуй, я больше не хочу быть морским волком. Вот спасём жениха Адели, и больше я ни в какое плавание не пойду.
   - А если Иван пойдёт в плавание? - спросила Адель, с трудом заставив себя говорить и чувствуя, как непослушны губы и язык.
   Волк насупился, подумал и признался:
   - Тогда пойду и я. Побуду морским волком ещё раз.
   - Спасибо, Красавчик, что не оставляешь меня одного, - поблагодарил Иван.
   - Я таких чудовищ ещё не видывал, - сказал Трофим Северьянович. - Хорошо, что он рассыпался. Но я не понял, от чего он рассыпался? Ты что-то в него бросил, Иван?
   - Заветный камень, - объяснил Иван.
   Он рассказал, что это за камень и как им достался.
   - Вот уж повезло, так повезло, - решил мореход. - Ступай, Иван, со мной, надо переставить паруса. Поворачиваем на прежний курс.
   Жизнь на ладье пошла прежним порядком. Мореход и Иван сменяли друг друга на вахтах, Адель готовила еду и мыла посуду, а Красавчик обнаружил, что и здесь можно не только сидеть и лежать, а двигаться. Он часто вставал на задние лапы и так стоял, а потом под руководством Адели стал учиться ходить на задних лапах. Оказалось, что волк прекрасно удерживает равновесие. Иван всячески поощрял его, а мореход только головой качал и посмеивался.
   Ветер по-прежнему благоприятствовал мореплавателям, так что ладья спокойно плыла вперёд. Потом судёнышко ускорило ход, и его стало меньше качать.
   - Мы попали в попутное течение, - объяснил мореход. - Если оно не изменит направления, то принесёт нас прямо к острову.
   На следующий день мореход признался:
   - Настолько хорошо идём, что даже не верится: и ветер попутный, и течение.
   Адель поняла, что мысленно он добавляет: "Даже тревожно".
   Самой ей часто становилось тревожно, потому что она приближалась к острову колдуньи Маргариты. После долгих странствий она, наконец, у самой цели. Но если противная старуха посылала ей столько испытаний, когда она была далеко, то что же она приготовит ей на своём острове? И где на этом острове ей искать Франка?
   Но до земли надо было ещё доплыть, и Адель поняла это через день.
   Небо было безоблачным, ветер и течение гнали ладью в нужную сторону. Мореплаватели в полном составе собрались к обеду. Адель заранее разделала рыбу и напекла лепёшек. Волк, как это было в его обычае, проглотил свою порцию, а люди принялись есть неторопливо, смакуя каждый кусок. Вдруг Красавчик с рычанием вскочил на ноги.
   - Что случилось? -- спросили все.
   Через борт ладьи переваливалось что-то большое, гибкое и бесформенное. Мореход вскрикнул и бросился за оружием. Он достал топорики для себя и Ивана, а Адели передал острогу.
   - Руби, Ваня! - закричал он. - Адель, коли его!
   Гибкая масса всё переливалась внутрь, и люди принялись её рубить и колоть. Адель поразилась, что острога входит в эту плоть, а видимого вреда не приносит. Топоры били по ней, кромсали её, терзали, пока не перерубили.
   - Оглянитесь! - закричал волк.
   Через другой борт переливалась другая масса, а чуть поодаль показалась ещё одна, и ещё.
   - Берегитесь присосок! - предупредил мореход. - Красавчик, держись от щупалец подальше!
   "Щупальца, - подумала девушка. - Это же осьминог. Чудовищный осьминог".
   Да, это был осьминог. Он обхватил ладью своими щупальцами и всё дальше переливал их внутрь. Люди с ожесточением рубили эти гибкие отростки, но дело продвигалось туго. Однако действия людей причиняли осьминогу беспокойство, потому что он начал раскачивать ладью. Качнул влево, качнул вправо и перевернул. Все очутились в воде. Иван, мореход и волк быстро выплыли на поверхность, а Адель чувствовала, что всё больше погружается в море. Но страх не успел затмить её сознание, как какая-то сила подняла её на поверхность. Это Трофим Северьянович первым делом подумал о ней, когда падал в море и видел, что девушка погрузилась в воду не так далеко от него.
   - Адель! - раздался крик Ивана.
   - Она здесь, со мной, - отозвался мореход. - Где волк?
   - Здесь, - сказал Красавчик. - Плыву к вам. Оказывается, я умею плавать. Но всё равно плавать на лебедях удобнее.
   Все четверо собрались вместе.
   - Что теперь делать? - спросил Иван.
   - Этот чёрт утянул ладью в глубину, - объяснил мореход. - Хорошо, что он сразу ушёл вниз, а то запросто мог бы нас переловить.
   Адель подумала, что осьминог ещё успеет это сделать, если раньше они не потонут.
   Их положение было безвыходным, но каждое живое существо до конца борется за существование, поэтому они держались на поверхности воды, насколько хватало сил. Адель имела опору в плече морехода, а Ивану в конце концов пришлось поддерживать волка. Было ясно, что, когда и мужчины потеряют силы, они, все четверо, пойдут ко дну.
   Время шло, но Трофим Северьянович и Иван продолжали медленно плыть по течению, не столько чтобы продвигаться вперёд, сколько потому, что так было легче держаться на поверхности. Адель была уже в полуобморочном состоянии, а Красавчик бессильно лежал на руке Ивана.
   - Может, нас подберёт какой-нибудь корабль? - предположил молодой человек.
   - Может, - неопределённо ответил мореход.
   Они продержались до вечера, а потом почувствовали, что их покидают силы. Вслух они ничего не сказали, но переглянулись понимающе. Каждый держался уже только на воле.
   Первым начал захлёбываться мореход. Он ушёл под воду с головой, вновь выплыл, опять глотнул воды и начал тонуть, всё ещё поддерживая девушку, но уже под водой. Иван хотел ему помочь, но почувствовал, что ему в горло попадает вода, а перед глазами расплываются радужные круги. Сознание покинуло его.
   - Очнись, Иван, - послышалось ему сквозь туман.
   Он с трудом открыл глаза и обнаружил, что лежит на какой-то гладкой поверхности, а Трофим Северьянович похлопывает его по щекам.
   - Вставай и приведи в чувство волка, а я займусь девушкой, - велел мореход.
   Иван думал, что не сможет заставить себя встать, но он встал и принялся тормошить Красавчика, переворачивать с боку на бок, даже делать ему искусственное дыхание. Постепенно волк пришёл в себя.
   Мореход привёл в чувство Адель. Девушке было очень плохо.
   - Где мы? - слабым голосом спросила она.
   - На спине кита, - объяснил мореход. - Очень большого кита. Гигантского кита. Если бы он не подплыл под нас и не поднял на своей спине над водой, мы бы уже были на дне морском.
   Они почти не могли говорить, настолько ослабли, и лежали на спине кита совершенно неподвижно, не в состоянии даже шевелиться. Лишь через несколько часов они почувствовали, что начинают осознавать окружающее.
   - Что нам делать дальше? - спросила Адель.
   - Ждать, - подсказал Иван.
   - Да, ничего другого нам не остаётся, - подтвердил мореход. - Кит несёт нас на себе и, может быть, доставит на какую-нибудь землю, а оттуда мы доберёмся до нужного нам острова. Но есть надежда, что кит донесёт нас до цели, ведь он плывёт на запад. Подождём. А пока отдыхайте и набирайтесь сил.
   Красавчик совсем оправился, принялся расхаживать по спине кита и даже попытался говорить с их спасителем, но тот молчал.
  
  

Глава 25

На острове

   - Земля, - сказал мореход, разглядев над горизонтом вершины горной цепи.
   Иван вновь подумал, что это тучи, но не решился спорить с опытным человеком.
   Кит плыл прямо к земле. Скоро и Иван, и волк, и даже Адель смогли убедиться, что мореход был прав. На острове высилась длинная горная гряда, но берег не был скалистым и взобраться на него труда не представляло. Всех волновало только одно: подойдёт ли кит близко к берегу.
   Кит, словно выполняя какое-то задание, подплыл к самой земле, остановился, подождал, пока пассажиры не выберутся на берег, и уплыл, отсалютовав им на прощание мощным фонтаном.
   - Спасибо! - крикнула Адель.
   Иван и Трофим Северьянович помахали ему рукой, а Красавчик встал на задние лапы и прошёлся по берегу.
   - Цирковой артист, - одобрительно сказал Иван.
   - Разве волки бывают артистами? - удивился Красавчик.
   - Не знаю, но ты бы смог сделать свой номер.
   Волк задумался.
   - Через горы нам не перебраться, - сказал мореход, внимательно их осматривая. - Предлагаю идти вдоль них и искать подходящее для подъёма место.
   - Единственно, что мы можем, - согласился Иван. - Пошли, Северьяныч. Адель! Красавчик!.. Красавчик!..
   Волк рассеянно пошёл за людьми. Он о чём-то напряженно думал.
   Горы тянулись сплошной стеной, и нигде не было ни малейшей возможности взобраться наверх.
   - У нас нет ни еды, ни воды, - напомнил Иван.
   - Да, надо поторапливаться, - согласился мореход.
   Адель шла молча. Она была на острове колдуньи Маргариты, её путешествие близилось к концу, и сейчас у неё возникало очень много вопросов. Она должна надеть на палец Франку железное кольцо, забрать у колдуньи часы. Как это сделать? Если до сих пор ей усердно помогали на всём пути, то сейчас лично от неё потребуются какие-то действия. Надеть кольцо она ещё сможет, если Франк будет рядом, но как заставить колдунью отдать часы? Ведь не наденешь ей на голову мешок, пропахший копчёной рыбой, да и мешка у них нет.
   - Что притихла, Адель? - спросил Иван.
   Девушка призналась в своих сомнениях.
   - Не думай пока об этом, - посоветовал мореход. - Время ещё не пришло. Нам бы добраться до жилища этой колдуньи. Вон горы всё тянутся, и конца им нет. Сначала надо подумать, как нам через них перейти.
   Адель боялась одного: что горы окружают остров сплошным кольцом, и они будут обходить его круг за кругом.
   Когда путешественники остановились на отдых, им нечем было утолить жажду. Они улеглись на землю и задремали. Волк сначала тоже задремал, потом поднялся, огляделся, встал на задние лапы и прошёлся взад и вперёд. На его морде отразилось наслаждение.
   - Цирковой артист! - проговорил он с удовольствием.
   Пройдясь ещё раз на задних лапах, он лёг возле спящих людей.
   Отдохнув, путники вновь пошли вдоль каменной стены. Жажда давала себя знать.
   - Можно выпить морской воды, - предложила Адель. - Её можно пить, но недолго.
   Трофим Северьянович кивнул.
   - Наверное, это сейчас будет разумно.
   Они спустились к морю и выпили солёной воды, сколько смогли. После этого они возобновили путь.
   На ночь они остановились всё перед той же каменной стеной, а утром, выпив морской воды, пошли дальше. Постепенно очертания гор стали меняться. Если до сих пор каменная стена была относительно ровной, то теперь она казалась состоявшей из отдельных, сильно выветренных склонов, принимающих самые причудливые очертания. То путешественникам представлялись уродливые люди, то животные, то невиданные чудовища. Из-за странной форсы гор никто не заметил, что дальняя гора, похожая на вставшего на задние лапы медведя с квадратной головой, шевельнулась.
   Приблизившись, путешественники увидели, что каменная стена закончилась.
   - Теперь мы сможем идти вглубь острова... - начал Иван, но умолк.
   От крайней горы отделилась глыба, похожая формой на медведя, и пошла на них. Все побежали прочь, но каменное чудовище неуклонно надвигалось на них. Волк бежал впереди, за ним Иван тащил за собой Адель, а мореход замыкал группу, чувствуя, что его вот-вот настигнут и раздавят.
   Каменное чудовище сильно отличалось от человека-скалы. Оно не шло, переступая ногами-тумбами, а словно переливалось снизу, пересыпалось с одного места на другое, сохраняя первоначальную форму. И эта глыба надвигалась на убегающих. Трофим Северьянович боялся, что это создание вот-вот втянет его в себя и перемелет шевелящимися камнями, на которых передвигалось.
   - Адель, дай кольцо гномов! - закричал Иван.
   Девушка торопливо сняла с шеи шнурок. Развязывать его на бегу она не могла, поэтому передала Ивану оба кольца. Молодой человек подскочил к каменному чудовищу, но никак не мог примериться, чтобы стукнуть его кольцом.
   - Ваня, не приближайся к нему! - испугался мореход.
   - Порви шнурок и кинь в него кольцо! - крикнула Адель. - Не жалей кольца, жизнь дороже!
   Молодой человек понял, что подобраться к грозному врагу ему не удастся. Как ни жаль ему было расстаться с кольцом гномов, но другого выхода не было. Он разорвал шнурок, снял кольцо, а драгоценное кольцо колдуна Жана сжал в кулаке левой руки. Он изо всех сил побежал от чудовища, потом повернулся к нему, примерился и, когда оно подкатилось совсем близко, изо всех сил швырнул кольцо гномов в каменную глыбу. Раздался треск, и чудовище стало рассыпаться на крупные и мелкие камни.
   Путешественники смогли остановиться. Сначала они никак не могли отдышаться, а потом подошли к тому, что осталось от каменного чудовища.
   - Нет, кольца нам здесь не найти, - решил Иван.
   - Оно нам очень помогло, - признал Трофим Северьянович. - Но если бы не Ваня...
   - Я бы точно, не добросила кольцо, - призналась Адель. - Слишком далеко, а подойти ближе опасно.
   - Да, здесь требуется большая ловкость, - подтвердил мореход. - У меня её уже нет.
   Посидев немного, успокоившись и отдохнув, путешественники пошли дальше. Горная стена стала понижаться, а потом закончилась. Чуть дальше высилась следующая гора, но проход внутрь острова был найден. Прежде чем удалиться от моря, все напились солёной воды.
   - Там, впереди, лес, - сказал мореход. - Дойдём до него и передохнём.
   - Если повезёт, то найдём какой-нибудь ручей, - добавил Иван.
   Каждый подумал о еде, но вслух об этом не упомянул. Без пищи все уставали быстрее, чем всегда, но шли без жалоб.
   - Я чувствую, что здесь проходил человек, - сообщил Красавчик. - Мужчина.
   Люди насторожились. Ясно, что на острове колдуньи Маргариты не может оказаться друг.
   - Человек один, - успокоительно добавил волк.
   - Что делать? - спросила Адель.
   - А что здесь сделаешь? - сказал Трофим Северьянович. - Всё равно нам надо идти вперёд, ведь другого пути нет.
   - Ты, Красавчик, будь внимателен и постарайся заметить его прежде, чем он заметит нас, - попросил Иван.
   - Думаю, что этот человек давно за нами следит, - возразил мореход.
   - Всё равно я буду внимателен, - решил Красавчик.
   До леса они дошли благополучно и вступили под свод деревьев. Далеко идти не пришлось, потому что волк тут же сообщил, что человек здесь.
   - Кто ты? Выходи! - крикнул мореход.
   - Выходите вы, - раздался в ответ резкий звучный голос. - По одному. Встаньте под той берёзой, а я на вас посмотрю.
   - Сколько вас? - спросил Иван.
   - Не твоё дело. Подходите к берёзе.
   Помедлив, Иван первым пошёл к указанному дереву, потом пошла Адель, за ней - мореход, а волк затерялся среди молодой поросли.
   - Как вы здесь оказались? - спросил голос.
   Иван объяснил цель прихода.
   - Вы на корабле? - последовал новый вопрос.
   - Была у нас ладья, но её утащил вглубь гигантский осьминог, - ответил мореход.
   - А шлюпка есть?
   - И шлюпки нет.
   - Как же вы собираетесь отсюда выбираться? - спросил голос.
   - Там будет видно, - ответил Иван.
   Из-за куста показался высокий и явно очень сильный и ловкий мужчина с неприятным лицом, загорелым, обветренным и отражавшим бешеный нрав.
   Одет он был в потрёпанные синие штаны, грязную белую блузу, подпоясанную красным кушаком. На шее у него красовалась чёрная косынка, концы которой были вдеты в кольцо с крупным бриллиантом. Его тёмные волосы были нечёсаными, длинными и заплетены сзади в косичку с просмолённой ленточкой. В руке он держал саблю, и Адель не сомневалась, что он способен в любую минуту пустить её в ход.
   - Объяснитесь поточнее, каким образом вы сниметесь с этого проклятого острова? - повторил свой вопрос человек.
   - С кем мы говорим? - спросил Иван.
   - Не твоё дело. Отвечай, когда спрашивают. Вы мои пленники и обязаны делать то, что я прикажу.
   Мореход и Иван переглянулись.
   - Теперь понятно, - словоохотливо начал молодой человек. - Сразу надо было это сказать, а то ведь мы не знали, что в плену. Тогда послушай, что мы собираемся делать. Мы...
   Ивану не потребовалось придумывать, что сказать ещё, потому что волк, незаметно подкравшийся к неприятному человеку сзади, прыгнул, повалил его, схватил зубами за руку, только что державшую саблю, и упёрся лапой ему в бок. Трофим Северьянович подобрал саблю и вытащил из-за пояса поверженного врага два внушительных ножа.
   - Теперь познакомимся, - сказал мореход. - По ухваткам вижу, что ты пират.
   Мужчина глухо зарычал и грязно выругался.
   - А ну-ка помолчи, а не то хуже будет! - прикрикнул мореход. - С нами девушка, да и нам неохота слушать всякий грязный вздор.
   - Красавчик, если он скажет что-то, не относящееся к делу, то сожми зубы покрепче, - приказал Иван.
   Пират бессильно застонал.
   - Как тебя зовут? - начал допрос мореход.
   - Бен-Весельчак.
   - Почему Весельчак? - не понял Иван.
   - Когда попадёшь в мои руки, и я буду тебя казнить, тогда узнаешь, - прорычал пират.
   Он вновь выругался и сейчас же вскрикнул от боли, потому что волк сильнее сжал челюсти.
   - Как ты сюда попал? - продолжал допрос мореход.
   - Мы не поделили добычу, и мои друзья высадили меня на этот чёртов остров, будь он трижды проклят.
   - А как думаешь отсюда выбираться?
   - Не знаю. Думал, что у вас есть судно, и хотел отобрать.
   Трофим Северьянович и Иван кивнули друг другу.
   - В таком случае, мы можем заключить временный союз, - предложил молодой человек.
   - Какой ещё союз? - проворчал пират.
   - Выбраться отсюда мы можем только с помощью хозяйки этого острова, колдуньи Маргариты, - объяснил Иван. - Но добровольно она, само собой, помогать нам не станет. Её надо к этому принудить, а это нелегко и опасно. Нас здесь маловато, а с тобой мы уже будем представлять силу. Если ты согласен, то предлагаю объединиться и действовать сообща, а когда мы раздобудем судно или заставим Маргариту переправить нас на большую землю иным способом, то мы мирно расстанемся. Подходит это тебе?
   - Подходит.
   - Отпусти его, Красавчик, - велел Иван.
   Пират медленно поднялся на ноги. Сначала он сумрачно оглядел новых товарищей, но вдруг расхохотался.
   - Здорово вы меня обезоружили! - признал он. - Честное слово, вы мне нравитесь, ребята. У вас есть какой-нибудь план?
   - Мы даже не знаем, куда идём, - признался мореход. - Может, колдунья живёт во дворце, а может, где-то ещё. Ничего не знаем. Мы думали переночевать в этом лесу, а утром продолжить путь.
   - Разумно, - одобрил Бен-Весельчак.
   - Не знаешь, есть здесь какой-нибудь ручей? - спросил Иван. - У нас нет ни воды, ни пищи.
   - У меня есть, - сообщил их новый товарищ. - И еда есть, и ром, и ручей здесь течёт.
   Он пригласил путешественников за собой и привёл их на крошечную полянку между высокими елями, где он раскинул лагерь. Здесь все с удовольствием расположились на отдых. От рома они отказались, а за едой получше познакомились с Беном, а пират хорошенько уяснил цель их странствий.
   - Интересно поглядеть на твоего жениха, Адель, - сказал Бен. - Не для каждого парня девушка отправится в такое путешествие.
   - И не каждая девушка, - прибавил Иван.
   - Это точно, - согласился пират.
   Когда стали готовиться к ночлегу, встал вопрос о дежурстве.
   - Ложитесь спать, я покараулю, - привычно ответил волк.
   Ночь прошла спокойно, а наутро после завтрака все стали готовиться выступить в путь.
   - Может, вы отдадите мне моё оружие? - спросил Бен. - Что я смогу сделать голыми руками?
   Было решено, что пират получит назад свою саблю, а Иван и мореход вооружатся ножами.
   - Непривычно иметь только саблю, - признался Весельчак. - Я всегда вооружаюсь до зубов.
   - А я вооружён только зубами, - сказал Красавчик.
   - Крепкими зубами. На себе испытал.
   Волк улыбнулся во всю пасть.
   Лес быстро кончился, и путешественники пошли по открытому пространству, словно выложенному громадными каменными плитами. Весь день они шли по этой местности, никого не видя, ночь провели здесь же, а к полудню следующего дня вышли к каким-то строениям наподобие римских развалин. Колонны не несли никакой кровли, или на них удерживались остатки карнизов. Вокруг них везде валялись обломки мрамора.
   - Вот так дворец! - воскликнул Бен. - Не хотел бы я здесь жить.
   - Ясно, что и она живёт где-то в другом месте. - рассуждал Иван. - Вопрос только, где? Вдали есть лес, но почему-то мне кажется, что она обосновалась на этой площадке.
   - Под землёй? - догадался волк.
   - Может, под землёй.
   - А может, у неё вилла где-нибудь на берегу моря, - возразил Иван.
   - Я посмотрю, что здесь есть, - предложил Красавчик и принялся бегать между развалинами.
   Люди решили положиться на чутьё зверя и присели отдохнуть.
   - Идите сюда! - позвал волк.
   Он нашёл что-то вроде маленького павильона, не тронутого временем, но не выделяющегося среди развалин, скорее, теряющегося среди них.
   - Это похоже на начало того, что мы ищем, - обрадовался Иван. - Если это не вход в покои колдуньи, то вход куда-то ещё.
   - Приготовьте оружие, - напомнил пират.
   Люди обнажили саблю и ножи, а Красавчик пошёл вперёд, весь обратившись в слух и зрение. В павильоне было пусто, лишь по углам стояли какие-то каменные ящики.
   - А вдруг здесь лежат живые мумии? - спросила Адель. - Мы от одной-то едва ушли...
   Волк встал на задние лапы и обнюхал один за другим все ящики.
   - Ничем, кроме пыли, не пахнет, а этот ящик кто-то не так давно трогал.
   Пират смело подошел к ящику и попытался его открыть, но, казалось, что он сделан из цельного куска камня, а крышка лишь намечена резчиком.
   - Да, жаль, что мы потеряли кольцо, - сказал Трофим Северьянович. - Сейчас оно бы нам как раз пригодилось.
   Бен встал на колени и обследовал постамент, потом поднялся и толкнул ящик. Раздался скрежет, и ящик вместе с постаментом отъехал в сторону, открыв широкий ход вниз. Вместо ожидаемой темноты там был слабый свет, а вели туда удобные ступени.
   - Пошли, - пригласил своих спутников Бен.
   Все настороженно сошли вниз и очутились в длинном пустом коридоре.
   - Идём вперёд, - решил Иван.
   Они двигались вдоль каменных стен, пока не показались решетчатые ворота.
   - Не заперто, - сообщил Бен удивлённо.
   Он вместе с волком шёл впереди.
   Путешественники прошли в большой зал с колоннами.
   - Зачем вы сюда пожаловали? - раздался раздражённый голос. - Поворачивайте назад, иначе вы умрёте.
   Все озирались, но не видели говорившей, а говорила явно женщина.
   - Я никуда не уйду без Франка, - ответила Адель.
   - А нас надо переправить с этого острова на большую землю, - добавил пират.
   - Я могу доставить вас всех на землю.
   - А Адели вернуть её жениха, - сказал Иван.
   - Сначала вы отправитесь на землю, а потом мы будем говорить с Аделью о её делах. Я колдунья Маргарита, и пока я хочу договориться с вами по-хорошему.
   Пират вопросительно взглянул на своих спутников.
   - Сначала мы должны закончить дело Адели, а потом уж позаботиться о своих нуждах, - отказался Трофим Северьянович.
   - Если Адель получит своего жениха, то вы никогда не вернётесь на большую землю, - заявила женщина.
   - А уж об этом мы поспорим, - возразил Иван.
   - Я буду держать её за горло, - вызвался Красавчик.
   - Вы сами выбрали свою судьбу! - страшным голосом закричала колдунья.
   Наступила тишина.
   - Как это понимать? - спросил мореход.
   - Чего там понимать? Пошли вперёд и захватим ведьму в её логове, - заявил Бен.
   Они пошли дальше, пересекли зал и вступили в другой.
   - Бежит несколько зверей, - сообщил волк.
   Мужчины встали в оборонительную позицию. Сначала никто не появлялся, а потом из-за колонн показалось два десятка непонятных чёрных зверей. Ростом они были с телёнка, и издали их можно было принять за собак, но морды были не собачьи, а глаза сверкали красным огнём.
   - Скоро здесь станет жарко, - объявил пират, взмахивая саблей.
   Красавчик с ужасом смотрел на свирепые существа раза в три выше его. Он знал, что будет ожесточённо драться, но знал и то, что погибнет очень скоро.
   Страшные звери молча обступили путешественников полукругом и стали медленно приближаться. Волк вышел вперёд, встал на задние лапы и прошёлся взад и вперёд. Чёрные звери при этом невиданном зрелище остановились и в замешательстве следили за странным пришельцем. Красавчик расхаживал между людьми и зверями, сам не понимая, но что рассчитывает.
   - Иди, Адель, посмотри, что там сзади нас, - велел мореход.
   Девушка тихо, чтобы не спровоцировать зверей резкими движениями, отошла назад. За залом был коридор, закрытый решёткой с засовом.
   Вернувшись, девушка рассказала об увиденном.
   - Отбиваясь, будем отступать туда, - решил Трофим Северьянович.
   Чёрным тварям надоело смотреть на цирковое представление, и они вновь стали крадучись приближаться к незваным гостям. Волк встал на четыре лапы и приготовился драться. Звери приостановились, поджались и стремительно кинулись вперёд.
   - Беги к решётке! - крикнул Иван девушке.
   Адель увидела напоследок, что сабля в умелых руках пирата так и сверкает, заставляя чёрных зверей жаться поодаль и ловить подходящий момент. Пока ему одному удавалось защищаться самому и защищать остальных.
   - Отходите к решётке, - приказал он своим соратникам.
   Иван, мореход и волк отступали медленно, готовые придти на помощь Бену, а тот осторожно пятился, продолжая крутить саблю. Когда Адель увидела решётку, она пришла в ужас, потому что теперь им нельзя было отодвинуть засов, войти внутрь и запереть за собой решётку: за прутьями бродили пять крупных тигров.
   - Здесь тигры! - в отчаянии сообщила она своим спутникам.
   Путешественники оказались в безвыходном положении: спереди на них наступала стая чёрных зверей, а сзади за решёткой бродили тигры. Все столпились у самых прутьев, не зная, что делать дальше. Сабля в руках пирата вертелась уже не с такой скоростью. Чувствовалось, что Бен терял силы. Чувствовали это и звери. Они не стремились броситься на опасного человека сразу же, а выжидали, предвидя скорую развязку.
   - Придумал! - воскликнул Иван. - Отойдите от ворот и встаньте справа, я сейчас выпущу тигров.
   Адель и опомниться не успела, как мореход уже оттащил её к прутьям справа от входа, Красавчик прижался к их ногам, а пират, защищая их, держался между ними и Иваном, гремящим засовом.
   - Внимание! - крикнул Иван.
   Они с Беном отворили створку ворот, спрятавшись за ней вместе со всеми. Тигры, не видя преграды, сперва растерялись, а потом неторопливо пошли к выходу. В то же мгновение чёрные звери, привлечённые резкими движениями Ивана и не видящие вертящейся сабли, кинулись на путешественников. Тигров эта неистовая свора словно подстегнула, они вылетели из-за решётки ей навстречу, и началась ужасная схватка, сопровождавшаяся рёвом и визгом.
   Путешественники проскользнули в ворота и закрыли их за собой. Теперь между ними и зверями была решётка.
   - Неплохо! - воскликнул пират, скаля зубы в торжествующей усмешке. - Сразиться не пришлось, но и без меня там бойцов с избытком. Пошли дальше.
   Они дошли до второй решётки, отодвинули засов и наугад двинулись дальше. Особо гадать, куда идти, им не приходилось, потому что пока путь был один. Вопрос лишь, куда он их вёл?
   Коридоры сменялись залами, залы - узкими низкими проходами, но никто не встречался им на пути. Потом они попали в громаднейшее помещение с мраморным полом, высокими колоннами, поддерживающими полукруглый свод. Посредине на возвышении стояла странная фигура не то из чёрного металла, не то из камня. Это было существо с головой дракона, телом человека и ногами лошади. Рук у него было шесть, причём одна пара была человеческой, другая - львиной, а третья - медвежьей. Человеческие руки сжимали сабли - по одной в каждой руке.
   Путешественники с опаской обошли фигуру стороной и двинулись дальше. В следующей зале через широко распахнутые створки дверей они увидели старуху, сидящую в большом кресле, и молодого человека у её ног. Адель сразу узнала Франка. Её обжёг стыд при мысли, что она любила этого человека и собиралась выйти за него замуж. Сейчас он показался ей очень жалким.
   - Это и есть твой жених? - спросил мореход.
   - Да, - призналась девушка.
   Она была готова провалиться сквозь землю. Конечно, её друзья ожидали увидеть что-то более мужественное.
   - Он околдован, - объяснила она, пытаясь оправдаться.
   "Я его спасу, я обязана его спасти, но не выйду за него замуж", - подумала она, не замечая, что шепчет эти слова вслух.
   Трофим Северьянович понимающе кивнул, переводя взгляд с Ивана на Франка и вновь на Ивана.
   - Было ради кого рисковать головой! - презрительно бросил пират.
   - Он околдован, - повторила Адель.
   - Он не рад тебе, - сообщил Красавчик. - Даже не смотрит.
   - Я же говорю, что он околдован. Надо забрать у колдуньи его часы, а ему на палец надеть железное кольцо.
   - Ну, так мы сейчас быстро достанем для тебя его часы, - сказал Бен. - Эй, старуха!
   Маргарита встала с кресла и стала отступать от приближающегося к ней пирата. Чтобы быстрее поймать старуху, мореход пошёл к ней с другой стороны.
   - Стойте! - закричала колдунья. - Хотите, я переправлю вас на большую землю?
   - Нам нужны часы этого молодчика, - объявил пират. - Теперь уж надо довести дело до конца.
   - Подождите, я их принесу, - торопливо сказала старуха. - Франк принесёт. Я ему объясню, где они хранятся, а вы не приближайтесь.
   Она подошла к молодому человеку, который покорно смотрел на неё, и жестом велела ему встать. После этого она долго ему что-то шептала, поглядывая куда-то вдаль.
   - Иван, иди с этим парнем, - громко сказал мореход. - Как бы эта парочка что-нибудь не выкинула.
   Маргарита повернулась к нему и долго смотрела ему в лицо глазами, полными бессильной злобы.
   Иван тронул Франка за плечо.
   - Иди за часами, - велел он.
   Франк, как послушный механизм, пошёл в дальний конец зала.
   - Назад! - крикнула Маргарита.
   Её вид изменился. Теперь это уже не была бессильная старуха. Её глаза горели, губы кривила злорадная усмешка. Она торжествовала.
   В соседнем зале послышались стук и тяжёлые шаги. Такие звуки не мог создавать ни человек, ни животное. Все обернулись и замерли от ужаса: на них надвигалась шестирукая фигура, ожившая и хищная.
   Пират опомнился первым. Он издал боевой рёв и с чудовищными проклятьями кинулся на врага с обнажённой саблей. Сейчас же сабля была выбита у него из рук и отлетела далеко в сторону, а сам он лишь чудом увернулся от удара. Фигура отвернулась от него и пошла на Адель, тяжело топая копытами. Девушка отбежала от неё, а ей на помощь уже бросились Иван и мореход. Нож молодого человека ударился о металл, а сам он откатился в сторону, спасаясь от сабель.
   Сзади чудовище рубанул своей саблей пират, успевший вновь вооружиться, но медвежья лапа едва не лишила его жизни. Бен отлетел в сторону и с трудом поднялся на ноги. Нож морехода сломался о твёрдый материал, из которого была сделана фигура, а сам Трофим Северьянович ухитрился отскочить от ответного удара.
   Шестирукая фигура не преследовала нападающих на неё людей. Она шла только к Адели, и девушка перебегала с места на место, спасаясь от неё, но постепенно бежать ей становилось некуда, потому что чудовище умело загнало её в угол.
   Адель помнила, что должна надеть Франку на палец железное кольцо, а у старухи забрать часы, но девушка видела, что шестирукое чудовище сейчас её убьёт, а на все попытки Ивана, морехода, пирата и волка оно не обращает внимания, совершенно для них неуязвимое. О, если бы у них был заветный камень!
   "А что если бросить Франку кольцо?" - подумала Адель.
   Другого выхода у неё не было.
   - Франк! - закричала Адель.
   Молодой человек устремил на неё тусклый взор.
   - Франк, лови кольцо! - крикнула она и кинула ему железное кольцо колдуна Жана.
   Франк машинально подхватил его на лету.
   - Надень его на палец! - отчаянно крикнула девушка.
   Она сейчас же подумала, что сама не спасётся, ведь она не выполнила все условия игры.
   - Не надевай! - повелительно приказала колдунья. - Я запрещаю тебе это! Брось его!
   Франк озадаченно посмотрел на колдунью и хотел последовать её желанию, но в это время какое-то зыбкое облако возникло возле него и, приняв форму человеческого тела, наклонилось к нему.
   - Брось его! - яростно крикнула Маргарита.
   - Надень его, - прошептало видение.
   Франк медленно надел на палец кольцо.
   "Иван", - было последней мыслью Адели.
  
  

Глава 26

Снова дома

   Адель проснулась и с недоумением осмотрелась. Она была дома, в своей собственной постели, но ей казалось, что она давно-давно не видела привычных вещей. Её совершенно ошеломил сон. Ей что-то снилось, но она не могла вспомнить даже обрывка из долгого, сложного и замысловатого сна.
   Дверь открылась, и вошла мать.
   - Наконец-то проснулась! Ну, девочка, для невесты ты спишь слишком долго и крепко. Я перед свадьбой вообще не сомкнула глаз. Сегодня для тебя счастливый день. Поздравляю тебя, дорогая.
   Она обняла дочь и поцеловала её. Адель поцеловала мать в ответ, но ничего не стала говорить про свадьбу. Да, сегодня она выходит замуж за Франка, а она, проснувшись, даже не подумала об этом.
   Когда они позавтракали, пришёл жених.
   - Пойду, займусь вещами, - сказала мама и вышла из комнаты.
   -Ты какой-то странный сегодня, - заметила Адель. - Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Хорошо, но как-то непонятно. Я сегодня очень крепко и очень долго спал, но ничего не помню из своего сна, а проснулся с чувством, что я стал другим.
   - Со мной было то же самое. После сегодняшней ночи во мне произошла какая-то перемена. У меня появились совсем другие мысли, чем раньше. Мне бы хотелось полностью изменить свою жизнь.
   Франк украдкой взглянул на невесту и отвёл глаза.
   - Сегодня мы оба изменим свою жизнь, - напомнил он.
   - Да, свадьба, - странным тоном произнесла девушка.
   - Свадьба, - как эхо повторил молодой человек. - А меня после этой ночи не отпускает чувство, что мне чего-то не хватает. Меня влечёт к чему-то... или к кому-то. Не пойму, что это, но мои глаза словно что-то заслоняет, и я перестаю видеть красоту и достоинство там, где видел их ещё вчера. Может, меня кто-то сглазил? Что со мной произошло с тех пор, как мы с тобой расстались вчера вечером?
   - Меня тоже кто-то сглазил. Я словно стала старше и мудрее.
   Молодые люди долго смотрели друг на друга, не решаясь высказать мучившую их мысль.
   - О чём ты подумал, Франк? - спросила Адель шёпотом.
   - Наверное, о том же, о чём и ты.
   - Нет, ты скажи, о чём?
   - Ты первая скажи.
   - Мне кажется, что нам не надо жениться.
   Адель испугалась собственных слов. Она подумала, что Франк сейчас или оскорбится, или будет молить о пощаде, может, упадёт на колени, и ей придётся выполнить своё обещание.
   - Адель, ты сняла камень с моей души. Не сомневайся, я женился бы на тебе, если бы ты этого захотела, но ты первая сказала, что не хочешь свадьбы. Мне кажется, что этот брак был бы несчастным для нас обоих. Я только сегодня понял, что я люблю тебя как сестру, но не как невесту.
   - Я тоже люблю тебя как брата. Ещё вчера я думала, что влюблена в тебя, но сегодня утром поняла, что это не так. Хорошо, что мы оба признались друг другу в перемене наших чувств, пока мы не сделали непоправимый шаг. Давай останемся просто друзьями. Впереди у нас много времени. Мы ещё успеем понять, любим ли мы друг друга или нет.
   - Может, года через два мы поймём, что любим, - весело сказал Франк.
   - Тогда наша свадьба будет всего лишь отложена. Время и расстояние помогут нам.
   - Расстояние?
   - Да, мне бы хотелось съездить на родину. Надеюсь, мне удастся убедить маму переехать. Сама не понимаю этого внезапного желания. Мне кажется, что там я найду своё счастье.
   - А как оно выглядит? - с интересом спросил Франк.
   - Не знаю. Наверное, это кто-то прямодушный, честный, смелый, готовый прийти на помощь любому нуждающемуся в помощи. На него можно будет положиться в любой ситуации. И он будет очень добр, беспредельно добр.
   - Хорошие качества.
   - А твоя сегодняшняя мечта, Франк?
   Молодой человек нахмурился.
   - Она должна быть волевой, очень умной и знающей, мудрой, гордой, даже властной. Знаешь, этакая некоронованная царица.
   - Неожиданная идея! - засмеялась Адель.
   - Надо поскорее сказать о нашем решении родным, а то они уже собираются на нашу свадьбу.
   - Мужайся, Франк, это будет нелегко.
   Когда молодой человек ушёл, мать вернулась в комнату, где осталась Адель.
   - Франк уже ушёл? Посмотри, что я нашла.
   Она протянула дочери что-то блестящее. Адель рассмотрела находку.
   - Моё ожерелье! - вскрикнула она. - Где ты его взяла? Я потеряла его в тот день, когда пришло известие о смерти отца.
   - Я открыла ящик, где хранились кое-какие вещи твоего папы. Наши семейные реликвии, виды Петербурга. В одной из коробок что-то блеснуло. Это оказалось ожерелье. Удивительно, что до сих пор оно ни разу не попадалось мне на глаза.
   - Мама, мы с Франком решили отменить свадьбу, - быстро проговорила Адель. - Это наше общее желание.
   Мать тяжело села на стул.
   - Я этого боялась, - прошептала она. - Я это предчувствовала. Как я надеялась, что вы успеете обвенчаться! Ты будешь жалеть, Адель. Не знаю, как Франк, но ты пожалеешь. Что ты будешь теперь делать? Куда мы денемся? Мы же нищие.
   - Поедем в Россию, мама.
   - Ты думаешь, что там ты найдёшь своё счастье? Мы и там будем нищими.
   - Я буду работать, мама.
   - Что ты наделала!
   Мать заплакала, а потом сказала:
   - Да, теперь нам придётся отсюда уехать. Всё равно, куда. Поедем в Россию, если тебе так хочется.

___________________

  
   Вечером на углу стояли двое: старуха и мужчина средних лет.
   - Удивительно, как сложилась игра, - сказала старуха. - И семимильные сапоги, и железное кольцо перешли к новым хозяевам самым непредсказуемым образом и тебе на пользу, Жан. Это принесло тебе много очков.
   - Ты слишком много рассчитываешь на силы стихий и волшебство, Маргарита, - осудил её мужчина. - Я и на этом заработал много очков.
   - На этот раз и ты ими злоупотреблял. Но игра была азартная. А помнишь, как в прошлую игру мне пришлось спасать твою подопечную, иначе бы игра не получилась, и я, выиграв, не заработала бы очков и не омолодилась. А в эту игру твоя Адель сражалась отлично, она умеет подчинять себе людей и животных. Милая девушка, хоть я и играла против неё. А интереснее было бы, если бы она выросла глупой, грубой. Тогда бы все от неё бежали, а не помогали ей. Девочкой она была избалованной и пустой.
   - Нет, Маргарита, в ней и тогда было много хорошего. Я не просчитался, выбрав её своей фигурой.
   - А ты знаешь, что свадьба наших голубков так и не состоялась? - смеясь, сообщила старуха. - Вот что значит, не выиграть игру по всем правилам. Часы-то остались у меня.
   - Ты злая женщина, Маргарита. Только сейчас я по-настоящему порадовался, что не соединил с тобой судьбу. Ты не смогла бы догадаться, Маргарита, что я был в тебя влюблён и даже хотел на тебе жениться.
   Старуха расхохоталась.
   - Ты напрасно думаешь, что я так глупа. Я прекрасно знала о твоих чувствах. Неужели ты думаешь, что я не женила бы тебя на себе, если бы захотела, даже если бы у тебя не было тех чувств? Увы, в то время моё сердце было занято не тобой, но я не сомневаюсь, что всё вышло к лучшему. Или надо было поступить иначе и поощрить тебя?
   По губам Жана пробежала лёгкая улыбка, и это задело старуху.
   - Я и сейчас могла бы влюбить тебя в себя, - заявила она.
   В глазах Жана мелькнуло беспокойство, а Маргарита противно захихикала.
   - Не волнуйся, у меня теперь совсем другие интересы. Так, для практики и развлечения я порой довожу до безумия какого-нибудь юнца, так что он готов умереть ради меня, но мне-то этого не надо. Сейчас меня привлекает только игра.
   - Проклятая игра, - вставил Жан. - Мне жаль наших молодых людей. Хорошо ли мы сделали, что разлучили их?
   - Ты живёшь отшельником, Жан, поэтому сохранил какие-то светлые иллюзии, а потолкался бы среди людей, растерял бы всякие добрые чувства. Эти юнцы сами виноваты в своей разлуке, ведь часы остались у меня. Да ты не волнуйся, Жан. Возможно, мы оказали им благодеяние. Мне кажется, что они не были бы счастливы.
   - Теперь уж этого не узнаешь, - задумчиво проговорил Жан.
   - Я не поняла, кого ты выставил в самом конце. Что это был за призрак?
   - Дух противоречия. Это была единственная фигура, которая могла победить твоё влияние на Франка.
   - Ох, и хитёр же ты, Жан! Ну, давай посчитаем очки.
   - Только делай это честно, Марго, а то, если у тебя не выходит игра с важной фигурой, ты тут же выставляешь её пешкой. Давай впредь на обратной стороне фигуры сразу писать число очков, чтобы не было обмана.
   - Так и быть, Жан. Только, по моим подсчётам, на этот раз у нас вышла ничья.
   - А по моим, ты мне проиграла очков на три с половиной года, - возразил мужчина.
   - Ты стал мелочен, Жан.
   Мужчина молчал.
   - Ладно, пусть долг останется за мной. Расплачусь позже. А ты знаешь, что в том дворе живут двое детей, брат и сестра, которые могли бы сделать нам игру лет через пять-семь?
   - Пойдём, посмотрим, Маргарита.
   И мужчина со старухой ушли.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"