Автор

Евгений Кузьмин

Стезя одного

роман

"Обычай может смыть чекан природы

И дьявола смирить иль прочь извергнуть

С чудесной силой".

Вильям Шекспир. "Гамлет"

Нью-Йорк.

9ч.00мин.

Глаза долго не хотели проясняться. Из-за тяжелой головной боли, страшного шума в ушах и вообще отвратительного состояния, они вдобавок наотрез отказывались выполнять еще и свои функции, поэтому мутная пелена перед взором Питера Стоуна спадала очень и очень медленно. Серая картина, прояснившись, все-таки жизнерадостнее не стала. Перед лицом Питера возникли две бутылки какого-то неопознанного пойла, абсолютно пустые, если не считать сигаретных окурков внутри, и, похоже, единственные, кто пытался вчера составить компанию Стоуну. Посмотрев на них безо всякой благодарности за это, он сделал усилие, чтобы напрячь память и вспомнить: с чего и на какие это шиши ему удалось так надраться. В разрываемую дикой болью голову ничего толкового, да и, собственно, вообще ничего не приходило, поэтому Питер бросил это ненужное занятие и стал шарить в карманах в поисках сигарет. На дне правого он нашел скомканную бумажонку, на которой что-то было нацарапано, и вместо того, чтобы, как обычно, бросить ненужную вещь на пол, Питер приземлил ее на стол; потом, она все-таки окажется на полу, если написанное не будет иметь никакой ценности. Дальнейшие поиски увенчались успехом: половинка сигареты ждала своего часа в левом кармане пиджака. Питер улыбнулся, точнее, попытался это сделать, и по всей видимости, получилась лишь гримаса боли - больше ничего на его лице сейчас не могло получиться, минуту искал зажигалку, нашел спички, долго чиркал ими, бросая нерабочие под стол, наконец, одна из них загорелась, и Стоун с наслаждением прикурил. Некоторое время, примерно половину сигареты, он просто курил, ни о чем не думая, что легко удавалось, с силой выпускал дым изо рта и смотрел на дверь, на которой с обратной ее стороны было нарисовано какой-то грязью (цвет краски не желал поддаваться идентификации): “Питер Стоун. Детективное агентство”. Подумав, что еще один поганый день начался, а он еще живой, Питер взглянул на скомканный листок. Он одиноко лежал на пыльной поверхности стола, словно сжавшись от страха перед большими бутылками и похмельным взглядом Стоуна. На листке было написано: "9.15 - ВАЖНО. 9.30 - СРОЧНО".

Проклиная свою идиотскую краткость, из-за коей талантом так и не становился, Питер взглянул на огромных размеров будильник, своим тиканьем сотрясающий весь шкаф, на котором стоял. От десяти он оттикал уже целых восемь минут, так что оставалось время поискать еще одну сигарету. В больной похмельем голове проползла ленивая мысль, что неплохо бы привести все вокруг, да и себя заодно, в порядок, раз уж ожидаются гости, однако сыщик не уделил ей совершенно никакого внимания - он был слишком занят поисками курева.

Комната частного детектива Питера Стоуна имела очень печальный вид. Да-да, именно печальный, потому что другого слова больше нет в природе, чтобы охарактеризовать это помещение. Создавалось впечатление, что похмельем страдает не только хозяин этой коморки, но и все его окружение, слишком уж унылой и... печальной была эта обстановка. Самым странным был тот факт, что на полу находился мусор. Мусор - это остаток от цивилизации, которой здесь и не пахло. Пахло у Стоуна чем угодно, но только не цивилизацией. Пол покорно принимал на себя какие-то бумажки, спички, скрепки, окурки, пробки от бутылок, пуговицы, нитки и прочие мелкие элементы помойки, которую создают люди. Но странно было не то, что мусор был, а то, что он был здесь. Коморка Питера Стоуна источала трудно неузнаваемый флюид бедности, а вместе с тем и неприглядности, поэтому появление здесь окурков и пробок было весьма загадочным явлением. Все убранство комнатушки заключалось в очень небольшом количестве вещей: большом и безобразном шкафу, который служил подставкой для будильника и складом утильсырья, хранившимся в его ящиках. Еще был стол, который, если не считать клочка бумаги и двух бутылок с окурками, был абсолютно пуст; у окна стоял младший брат стола - ночной столик. На нем уже что-то имелось: две давно непишущих шариковых авторучки, огрызок карандаша и сдохший два дня от голода старый таракан. Какую функцию выполнял этот столик не знал и сам Питер, видимо, теперь это было кладбище домашних насекомых. Питер всерьез думал, что еще не издохшие мелкие твари будут специально приходить сюда, чтобы умереть и дать понять Стоуну, что так жить больше чем нельзя. В углу стоял средних размеров древний сейф, который Питер давно хотел продать старьевщику за пару баксов, он хранил немногочисленные документы сыщика. У двери стояла уродливая, местами уже ржавая вешалка для одежды. Сейчас на ней висел грязный плащ Стоуна.

За столом восседал владелец этой шикарной комнаты. Тридцать три года, постоянная небритость на лице, усталость и мутность в глазах, высокий, темноволосый, умудрявшийся каким-то невероятным образом всем своим видом не показывать свою постоянную неопрятность. Правда, этот вид был только снаружи и на поверхности глаз, за ними же, в глубине, за усталостью и мутью, был решительный и умный человек, способный подобную среду обитания видеть только в страшных снах, и лишь не способный выбросить из себя дурацкое осознание своего невезения. А так, бросив лишь мимолетный взгляд на Питера Стоуна, можно было подумать, что этого человека долго били и, возможно, даже ногами, потому как пиджак сыщика был очень грязным и пыльным, словно бывший его владелец был бомжом со стажем, брюки Питера отличались от пиджака лишь еще большей запущенностью, ботинки продолжали геометрическую прогрессию грязи, начавшуюся от пиджака, а рубашка вообще была очень неопределенного цвета, примерно такого же, что и надпись на двери.

Но все же Питер был очень хорошим сыщиком, порой ему удавалось раскрытие настолько сложных дел, от которых уже отвернули нос полиция и другие детективные агентства, что все они потом лишь завистливо вздыхали, выслушивая об этих раскрытиях своих информаторов. В результате, сыщик неплохо зарабатывал... Но было это раза два или три, а в остальных случаях Питера либо надували клиенты, выплачивая настолько смехотворные суммы, что Стоуна на следующее утро не мучило похмелье, либо компенсации за разрушения, которые он производил в процессе расследования, требовали очень больших затрат, а выплачивал их именно сыщик. Однажды, например, он не рассчитал количество тротила и разнес в щепки весь дом, в котором требовалось всего лишь вскрыть подвал, закрытый железной дверью.

Контингент у Питера был очень разнообразным. Частные агентства за плату, конечно, сами посылали безнадежных клиентов к Стоуну, так как просьбы о помощи были, порой, далеко не детективного содержания. Питер даже подумывал переименовать контору, в которой, надо сказать, работал только он один, в "Бюро разных услуг". Приходили старушки, которые потеряли свои кошельки на улицах, дядьки, которых облапошили неизвестные мошенники, водители-дальнобойщики, которым продали некачественный бензин... Откуда брались все эти люди Питер не знал, но исправно выполнял их заказы, получал небольшие гонорары, которые успешно и пропивал в барах. Нет, он не был алкоголиком, ему просто нечего было делать по вечерам, если они не были заняты работой. Девушки в барах интересовали его лишь очень эпизодически, ненадолго, это Питера лишь иногда, но все-таки огорчало, и он запивал эти огорчения очередной порцией виски, забывая об отсутствии женского пола напрочь, в такие моменты они, женщины то есть, для сыщика были важны, также как и зебры в телевизоре.

Сигарету Питер не нашел, это сильно разочаровало его в сегодняшнем дне, однако ненадолго, потому что в дверь постучали.

Она задрожала, с нею задрожало и стекло с надписью, которое предупреждало о своей склонности к самоубийству, если с ним не прекратят обращаться подобным образом. Питер прекрасно понимал язык вещей, поэтому крикнул хриплым голосом:

- Не стучите, входите сразу!

Вместе с этими словами, он вскочил и, морщась от головной боли, от усилия пробившей виски, перебросил свой стул через стол, отошел к окну и прислонился к подоконнику.

На пороге стоял человек в зеленом плаще. Он с улыбкой, выражающей лишь любопытство, оглядел комнатку Питера и остановил свой взгляд на сыщике.

- Присаживайтесь и выкладывайте, - кивнул Питер на стул, разглядывая незнакомца.

- С превеликим удовольствием! - воскликнул он. - Благодарю вас.

Нисколько не волнуясь за чистоту своего зеленого плаща, он уселся на унылый хромой стул и заложил ногу за ногу.

Человек, несомненно, был богат. Правда, по внешним признакам, например, по дорогим золотым часам, ботинкам и вообще одежде, этого сказать было нельзя - в незнакомце все было обычным: часов не было совсем, ботинки и все остальное не казались особенно дорогими, однако Питер видел достоинство, с которым держался человек. Действительно богатая личность всегда относится к тому месту, где находится и к людям, находящимся рядом, с любопытством, с желанием узнать о роде людском побольше, пока жизнь не закончилась. А человек с мнимым или не своим богатством смотрит оценивающе, словно примеряя все вокруг на себя.

Лицо незнакомца было очень смуглым и с правильными чертами. Глаза - разного цвета - зеленый, как и плащ их обладателя, и черный, как бездонный колодец. На вид человеку можно было дать чуть больше сорока, взгляд же - веселый и сквозящий спокойной мудростью одновременно, говорил, что это - очень заниженная оценка.

- Питер Стоун, - перебил мысли сыщика незнакомец, - тридцать три года, не женат, владелец частного детективного агентства, дела которого идут совсем неважно... я правильно излагаю? - он вопросительно взглянул на сыщика.

Тот мрачно кивнул, и незнакомец продолжил своим приятным голосом, в котором иногда проявлялся странный незнакомый акцент:

- Поскольку вы очень хороший детектив, которому просто не очень везет, я хотел бы предложить вам работу. Сразу оговорюсь - не трудитесь узнавать мои данные, по окончании работы я сам вас найду. Просьба моя довольно необычна, но, насколько мне известно, вам не впервой выполнять необычные поручения. За четыре дня вы отыщете человека, который носит на левом безымянном пальце вот такой перстень.

Незнакомец положил на стол большой золотой перстень, после чего вынул из кармана пачку дорогих сигарет, предложил Питеру (тот не отказался) закурил и откинулся на спинку почему-то нескрипнувшего стула.

Некоторое время они молчали. Незнакомец глядел в окно и изредка приподнимал подбородок кверху, выпуская сигаретный дым в потолок. Питер мрачно курил, взирая на перстень, который весело подмигивал ему камнями, когда на их драгоценную поверхность попадал лучик солнца, постоянно скрывавшегося за спинами мелких, но ленивых облаков. Бред, подумал Питер Стоун, если он не даст мне никаких дополнительных примет и вообще не снабдит нужной информацией, то просто потеряет время.

- Почему вы обратились ко мне? - спросил вдруг Питер, не ожидав от себя такого вопроса.

- А к кому же? К кому же еще, любезный Питер Стоун? К Дюпону, которому это не нужно, и который печется лишь о том, как бы побольше содрать с клиента? Или к Дойлу, который вообще вспоминает о клиенте лишь после того, как пару раз прочитает о нем некролог? Ему это тоже не надо...

Пока Питер размышлял над последней фразой, незнакомец снова закурил, незаметным движением извлек на свет толстую пачку стодолларовых купюр, пережатых золотым зажимом, и бросил ее на стол рядом с перстнем. Стоун подумал, что в ней не меньше сотни банкнот, и что сегодня у него очень удачный день.

- И где же мне искать вашего человека? - глупые вопросы сыпались сегодня из Питера один за другим. Сказывалось похмелье.

- Понятия не имею, - просто и с улыбкой ответил незнакомец.

- То есть, - Питер наморщил лоб, - он может быть в Австралии?

Кивок.

- Или в Гренландии?

Снова кивок.

Эти названия Питер Стоун слышал по радио и не слишком хорошо представлял себе, что это такое, хотя и предполагал, что - нечто далекое от Нью-Йорка. Незнакомец, видимо, был идиотом или очень уверенным в силах и способностях Стоуна человеком. Питер, правда, предполагал, что и идиот может быть в этом уверен.

Иными словами, в распоряжении Питера было: десять тысяч долларов наличными, весь земной шар и четыре дня, чтобы найти человека, который носит точно такой же перстень, что и лежит у сыщика на столе.

- Это всего лишь вам на карманные расходы, которые могут произойти за эти четыре дня, - кивнул незнакомец на деньги, - гонорар вы получите после окончания работы. Просите сколько угодно. Кроме того, в качестве аванса, вам на счет переведено сто тысяч долларов, так что в случае неудачи вы все равно останетесь богатым человеком. Хотя неудача нам вовсе ни к чему.

- Можно еще сигарету? - не нашел что сказать Питер.

- Конечно.

Итак, вновь стал размышлять Питер. Можно искать, а можно просто делать вид, что занимаешься этим дерьмом. Заниматься все-таки нужно, человек все-таки хорошо платит, и искать ты будешь, сказал себе сыщик, все-таки уже богатым человеком. Можно считать это кругосветным путешествием. Нет, Питер не одурел от такого количества денег, они никогда не сводили его с ума, чего не нельзя сказать о Дойле и Дюпоне - владельцев детективных агентств, которые частенько спихивали свои дела Стоуну, зная, что тот не сможет отказаться, просто Питер не отказался бы и от дела, которое заключалось бы в розыске потерянного трупа кошки на помойке, лишь бы было дело. Ну, дохлую кошку, он нашел лишь потому, что ему стало жалко хозяйку зверя, которая хотела похоронить его со всеми почестями... Питер был сыщиком с большой буквы и не представлял свою дальнейшую жизнь без конторы и клиентов. Ну теперь-то он откроет большое агентство, с большим штатом детективов, новой дверью и симпатичной секретаршей...

По мере того, как он смотрел на незнакомца, в голове, из которой похмелье уже, почему-то незаметно улетучилось, начал созревать план поисков. Но обдумывать это нужно одному. Взгляд Питера упал на бумажку на столе. "9.30 - СРОЧНО".

- Я согласен, приятель.

- Вот и договорились, мистер Стоун, - напоследок широко улыбнулся незнакомец.

Он сделал неопределенный жест рукой и исчез за дверью.

В тот же момент за ней раздалось какое-то странное птичье клокотание, которое прекратилось, как только по лестнице затопали, а в дверь постучали.

Питер поспешил смахнуть в ящик стола перстень, деньги и бумажку, причем пришло ему в голову сделать это очень вовремя, так как на пороге появился старик в нелепом голубом плаще и в не менее нелепых огромных черных очках.

- Слушаю в..., - хотел было Питер начать "допрос", но старик перебил его, очками как-то странно покосившись на бутылки, которые сыщик не успел убрать:

- Ты только что встречался с ним! Зачем ты это сделал? Теперь ты порочен, а нужна чистая душа.

"Псих", - успел подумать Питер, а старик продолжал, отчаянно жестикулируя руками:

- Делай то, что делаешь, только найди человека, нарушающего все заповеди божьи, великого грешника...

Дойдя до слов про божьи заповеди, он начал пятиться назад.

Когда многострадальная дверь захлопнулась и за ним, Питер, спустя некоторое время, спустился в холл и позвонил оттуда доставщику пиццы, так как очень хотел есть.

Старик испарился из его головы сразу же, как только с болью в сердце звякнуло стекло задрожавшей двери. Сыщик никогда не выполнял поручений религиозных фанатиков.

Израиль, Эйлат.

- Всего хорошего, мистер Стивенс, - сказал таксист на ломаном английском.

Стивенс сунул ему в руку скудные чаевые и вышел из автомобиля.

Таксист с легким упреком проводил его взглядом, пряча деньги в карман. Стивенсу на вид было чуть больше тридцати - сопливый щенок для пятидесятилетнего шофера, он был приятным молодым человеком на первый взгляд, после нескольких же дней знакомства, его незаметная скупость начинала выводить из себя. Таксист возил его всего три дня, но даже за столь короткое время внутри души автомобилиста выросло дерево неприязни к Стивенсу. Он редко здоровался с шофером, ждущим его, порой больше полагающегося времени, редко давал чаевые, вообще вел себя с ним, как с рабом... Таких людей, по мнению таксиста, нужно было, если не расстреливать, то избегать всеми средствами. Из-за такого равнодушия к окружающим могли произойти большие неприятности и беды. Мысленно плюнув Стивенсу в спину, таксист завел мотор и уехал.

Стивенс знал о его мыслях, но было ему на это глубоко наплевать. Можно было даже сказать, что он упивался его ненавистью, а если быть совсем до конца откровенными, ему это и вправду доставляло удовольствие.

Он поднялся на свой этаж, открыл дверь, прошел в темную квартиру, постоял, вглядываясь в полумрак, после чего поставил на стол пакеты с продуктами и закурил. Бесцельно слоняясь по комнатам и стряхивая пепел с сигареты прямо на пол, Стивенс размышлял. Самое главное - ничего не упустить, не забыть ничего - самое главное. Слишком много времени он потратил на подготовку, чтобы все развалилось за несколько дней.

Он щелчком отбросил окурок в угол комнаты, рассмеялся и вернулся к столу. Выдвинув ящик, он задумчиво посмотрел на бумажные цилиндрики, сделанные наполовину из тонкой писчей бумаги, а наполовину из тонкого картона, и наполненные темным, приятно пахнущим веществом, напоминающим мелко помолотый чай. Проблем с марихуаной у него никогда не возникало. Стивенс всегда знал, где и как искать дилеров, а главное - дилеры, деньги были всегда. Их, конечно, если место новое, найти - вопрос времени, но зато, когда становишься вхожим в эти структуры, понимаешь, что торговцев наркотой на улице, что грязи, даже порой больше. Стражи порядка, конечно, боролись с ними, но какому-то их проценту этим заниматься попросту запрещали из-за отсутствия состава преступления торговцев. И мало кто знал, что запреты эти исходят от тех, к кому эти торговцы иногда приносят домой по вечерам небольшие пакетики...

Но Стивенса, как и других потребителей этих "лекарств от жизни", это сейчас совершенно не волновало. Он смотрел на папиросы, забитые травкой и позволял себе небольшую муку. Ничто не мешало ему протянуть руку, взять косячок и "задуть" его, как выражались наркоманы. Но именно это подавление мучительного желания вдохнуть горький дым травы доставляло потом еще большее удовлетворение. Марихуана не вызывала физической зависимости, возникала лишь моральная потребность взглянуть на мир другими глазами, поэтому Стивенс часто стоял в очереди к торговцу, глядя на молодые лица, стыдливо прячущие глаза. Молодые пацаны и девчонки, не решаясь взять в руки шприц, баловались слабеньким и безобидным на первый взгляд наркотиком, забывая, что рано или поздно игла сама окажется в вене...

Стивенсу уже надоели мысли про малолетних соплежуев, для себя он про них давно уже все решил, вместо них все-таки взял косячок и поджег маленький бумажный хвостик на его конце. Дым марихуаны не обжигал легкие, как раньше. Трава в папиросе, когда он затянулся во второй раз, затрещала. Это было хорошо.

Не откладывая папиросу, он достал телефон и набрал номер.

- Патрик?

- Да, шеф, - раздался в трубке голос помощника.

- Я все закончил с девушками. Жди меня, скоро приеду или позвоню.

- Хорошо, шеф, - в трубке раздались гудки.

Кайф наступал волнами. Косяк уже закончился, и Стивенс задул второй. Всегда представляя себе глупое лицо помощника, он находил в нем еле заметные детали, от которых всегда хотелось кататься по полу от смеха.

После травки всегда приходило желание поесть. Случалось, что Стивенс подолгу не ощущал голода, и только марихуана открывала всю его накопившуюся дикость. Вот и сейчас он, почувствовав требования желудка, нехотя поднялся и поплелся к пакетам. Достав из одного пирожное, размером с хорошую энциклопедию, Стивенс затолкал его в рот и запил лимонадом.

Вынув из второго пакета пиццу, он бросил ее в микроволновую печь, сел на стул и закурил, правда, уже обычную сигарету.

Комнатка, как уже говорилось, была темной, маленькой и невзрачной. Тот факт, что она была темной, Стивенс приветствовал, но вот, что она была невзрачной, его расстраивало. Решив в следующем городе поселиться в отеле и побогаче, Стивенс посмотрел на микроволновку. Словно почувствовав его взгляд, она звякнула. Ну вот, пицца готова.

- Ты как, есть будешь? - спросил он, повернувшись к девушке.

Она испуганно поджала ноги и закивала в ответ головой. Руки ее были связаны за спиной, а веревки прикреплены толстой проволокой к ножкам большого стола в углу. Во рту девушки был кляп, сделанный из грязной тряпки. Сильно помятые джинсы и местами порванная футболка могли вызвать жалость у любого, но только не у Стивенса. Он скептически осмотрел девушку, вздохнул и пошел к микроволновке.

Нью-Йорк.

11ч.07мин.

Питер отхлебнул горячего кофе и взял трубку. Какой же номер у этого Бобби? Ранний склероз, есть такая болезнь, которой болеют очень пьющие люди, решил Питер про себя, набирая номер справочной. Девушка оттуда ленивым голосом сообщила, что ювелирный магазин Валентайна закрыт за неуплату счетов, а самого его хозяина не искали разве что только с собаками.

- Спасибо, - не разжимая зубов сказал Питер в трубку. Девушка, забыв про "пожалуйста" превратилась в короткие гудки. Питер слушал их и до его мозгов начинало доходить, что никто ему в этом деле не поможет, кроме него самого и денег, оставленных незнакомцем в зеленом плаще.

Валентайн, видимо, как всегда вперся. Это было настолько обычным делом, что Питер ничуть не удивился, узнав, что его нет в городе. Вот только пропал Бобби очень невовремя. Так всегда - как только у него проблемы, и Питер не желает его видеть, он сам является просить о помощи. Как только он нужен сыщику, было это, правда, всего пару раз, Бобби за день до этого умудряется куда-то исчезнуть. Странно, что он в данном случае не явился к Стоуну, раз у него проблемы. Видно, серьезные проблемы. Где же его искать?

Питер решил съездить к Дойлу. Уолтер Дойл также попал в число несчастных, к которым Валентайн имел удовольствие обращаться. Уолтер всегда рад был помочь. Но, как уже про него сказал человек в плаще, он часто забывал о своих клиентах и надеяться на него было пустым делом. Однако напористость Бобби не давала ему позабыть о том дерьме, в которое Валентайн вступал временами. И он, подстегиваемый им, все-таки вытаскивал "везунка" из неприятностей.

Сыщик поймал такси и назвал адрес детективного агентства. Таксист смерил взглядом удручающий наряд Стоуна и попросил показать деньги. Питер помахал у него перед носом стодолларовой купюрой, и обалдевший таксист рванул с места, словно за автомобилем несся взбесившийся танк.

Скорость, с которой домчал Питера таксист до агентства Дойла, была близка к световой, поэтому сто долларов перекочевали к нему в карман. Питер, проводив такси взглядом, к Дойлу не пошел, решив заглянуть в магазин одежды, что был рядом.

Оттуда он вышел уже в приличном виде. Легкие брюки черного цвета, серая рубашка из джинсовой ткани и пиджак сделали из прежнего "бомжа" Стоуна человека, у которого сегодня выходной, и который просто просаживает свое время. Решив, что передвигаться придется много, Питер приобрел также спортивные ботинки тоже черного цвета. Серые туфли, как и всю остальную одежду, он выбросил прямо в магазине.

- Мистер Дойл у себя в кабинете, - сказала Стоуну некрасивая женщина, сидевшая за столом перед дверью, ведущей к Уолтеру.

Он без стука вошел к сыщику и застал его за необычным для частного детектива типа Дойла делом. Он метался по кабинету и собирал какие-то бумаги, бросая их в небольшой чемоданчик на столе. Это выглядело смешно: маленький толстенький Дойл перекатывался из угла в угол своего кабинета и махал ручками, собирая непослушные листы, совсем как глуповатый клоун в цирке.

Уолтер остановился на мгновение, ошалело посмотрел на Стоуна, с удивлением узнал его и продолжил беготню. Это было так непохоже на медлительного Дойла, который обычно сидел за столом и, уперевшись указательным пальцем левой руки в висок, молча игнорировал свою секретаршу, что Питер даже на секунду забыл о своем деле.

- Ты заболел, Уолтер? - спросил он, закуривая.

- Не кури здесь, - буркнул Дойл, продолжая свои упражнения.

Питер не обратил на предупреждение никакого внимания и сказал:

- Если бы я был наивнее, то решил бы, что ты хочешь похудеть. Ты не знаешь, где мне найти Валентайна?

Дойл вдруг остановился, посмотрел на Питера, подумал и сказал:

- Я сейчас занят, Стоун, но, если хочешь, поехали со мной, поможешь мне в одном дельце. По дороге расскажу про Бобби.

- Только быстро, Уолтер, у меня тоже дела, - махнул рукой Питер.

- Подожди меня на улице, - Дойл бросил ключи от машины сыщику и возобновил свой бег по кабинету.

Питер еще несколько секунд с улыбкой наблюдал за Уолтером, после чего спустился к машине - раздолбанному "кадиллаку" доисторических времен. Он сел в него и задумался. Не стоило бы, конечно, сейчас ломать голову о перстнях, пока рядом нет Валентайна, который должен был в них разбираться. Дойл, надо надеяться, знает, где Бобби, иначе время будет потеряно. Интересно, а что такое с Уолтером? Денежное дело? Надо же - попался какой-то настойчивый.

- Стоун! - донесся из здания, где находился "офис" Дойла, голос Уолтера. - Заводи машину, я уже спускаюсь!

Питер перебрался на водительское кресло и завел мотор. Уолтер пулей выскочил из здания и очутился в "кадиллаке".

- Куда прикажете? - Питер вывел машину на трассу.

Уолтер сказал.

- Что случилось-то? В кои-то веки ты сам решил выехать на место! - удивлялся Питер.

- Предложили очень много, - сказал Уолтер, - да и клиент, черт бы его побрал, с меня целую неделю не слезал. Я бипер от злости уже расколошматил, а он все равно не отстает. А сейчас позвонил, сказал, чтобы я срочно был у него. Псих, мать его.

Питер улыбнулся. Его догадки были верны. Все правильно, только так и можно растормошить Дойла, ведь сыщик-то он хороший.

- Говори, в чем дело, раз уж помощи попросил. Но сначала - где Бобби?

- Он звонил мне вчера, искал тебя. Сейчас он в Нью-Хейвене у Хеллен, помнишь такую?

Питер вспомнил высокую красивую бразильянку, с которой у Валентайна был роман. Он длился недолго, всего неделю, и месяц назад они расстались. А теперь вот, кажется, снова вместе. Занятно.

Уолтер набросал адрес на бумажке и протянул ее Питеру. Тот повертел ее в руках и спрятал в карман рубашки, где покоился перстень.

- Ну, я слушаю, - Питер закурил.

Дойл отмахнулся от клуба дыма, который Стоун выпустил в него и, положив руки на дипломат, что лежал у него на коленях, сказал:

- Дело, конечно, странное, да чего тебе я буду говорить, ты и похлеще распутывал. Один чудик спрятал в своем доме драгоценности на очень кругленькую сумму. Только почти никому об этом не сказал. Недавно он помер, а ни завещания и вообще никакой информации о камушках не оставил. Вместе с ним в доме этом жил его единственный родственник - племянник. У него сейчас проблемы денежного характера, вот и ищет тайничок.

- А что за тип? И почему ты сказал, что он - чудик? - в глазах Питера начинал разгораться огонек страсти к загадкам.

Заметив этот огонек, Уолтер улыбнулся и даже никак не отреагировал, когда Стоун закурил еще одну сигарету.

- Чудик потому, что он был математиком, который безумно любил искусство, особенно картины. И все какие-то непонятные - треугольнички там, квадратики, просто полоски. Псих, одним словом, - объяснил он.

- А драгоценности у него откуда? Богатый и мертвый дядюшка?

- Нет, - сказал Уолтер, - однажды он, когда вел раскопки со своим другом археологом - искали что-то древнее, связанное с математикой, наткнулся на древнегреческий клад. Деньги они поделили, они были, кстати, немалые, археолог куда-то пропал, а математик построил свой дом, накупил всякого дерьма искусства, приобрел мешочек алмазов, спрятал в доме...

- ...и умер, - закончил Питер, подруливая к дому, - а тебе он что обещал, племянник этот бедный?

- Пять штук, - быстро сказал Дойл, и Питер мысленно рассмеялся.

Дом был очень странным. Питер никогда не видел таких. Сама коробка его имела форму строгого куба, на гранях которого росли балконы, какие-то вазы, скульптуры и прочая туфта, делавшая хозяев таких особняков уверенными в том, что их жилище единственное и неповторимое.

- Слушай, - спросил сыщик Уолтера, - зачем людям такие домищи? Сколько в нем жило-то? И надо им пять этажей? Или тут еще и слуги живут?

Последнюю фразу Питер произнес с иронией, и Дойл спрятал улыбку в уголок рта, он знал, какое потрясение сейчас его ждет.

- Мистер Дойл? Мистер Джексон ждет вас, - сказал дворецкий.

У Питера отвисла челюсть, а Уолтер, шепнув слуге "это со мной", потащил его в дом, потому что ноги сыщика отказали своему хозяину.

- Добрый день, мистер Дойл, - вскочил с невероятно дорогого кожаного кресла худосочный парнишка лет двадцати с бледным лицом и уставшими глазами. Он подбежал к сыщикам и затряс руку Уолтера.

Пока Питер медленно приходил в себя, совершенно выведенный из строя таким ударом в виде дворецкого, Дойл представил его молодому Джексону и разложил на столике перед креслом какие-то бумаги.

- Что с вашим помощником? - удивился Джексон, глядя, как Питер осторожно трогает указательным пальцем кресла, стол, перила лестницы, скульптуру кентавра и со странным видом вглядывается в кончик пальца.

- Не обращайте внимания, мистер Джексон, он всегда так себя ведет в таких домах, - махнул Уолтер на Питера рукой, - вот смотрите, я тут прикинул...

Питер уже стоял возле непонятной картины, на которой не было ничего осмысленного, одни лишь мазки разных цветов, кривые геометрические фигуры из них составленные, просто грязные белые места на холсте, в общем - полное издевательство над зрением и мозгами человека, решившего посмотреть и вникнуть в картину - близорукость и серьезная психическая болезнь ему точно обеспечены.

- О, я вижу, ваш помощник большой знаток абстракции! - сказал Джексон, заметив Стоуна у картины. - Это произведение мой дядя купил за тридцать миллионов долларов у одной японской фирмы, которая в свою очередь приобрела ее на аукционе Сотби в ноябре восемьдесят девятого года у нас, в Нью-Йорке. Называется - "Чередование", а нарисовал ее Виллем де Конниг в пятьдесят пятом...

Питер поскорее отошел от такой дорогой картины и остановился у рисунка, который уже был понятнее. На нем был изображен квадрат, внутри которого пересекались его диагонали.

- А это любимая картина дяди. "Кубический параллепипед", - Джексон плохо слушал, что ему втолковывал Дойл - ему было приятно наблюдать за человеком, который, по его мнению, страстно интересовался искусством.

- Позвольте, - вдруг повернулся к нему Питер, - я прекрасно знаю, что такое параллепипед и знаю, что здесь нарисован всего лишь квадрат.

- В этом-то и заключается изюминка картины, - обрадовался спору Джексон, - это параллепипед сверху. Представьте себе куб с диагоналями - они пересекаются в его центре, здесь же кажется, что они пересекаются не внутри, а снаружи куба. Это красиво.

Питер с тоской взглянул на красоту этой картины и подумал, что пора бы взять за принцип отказ от работы с психами. Правда, клиентов станет гораздо меньше. Но по крайне мере он не будет больше встречать сумасшедших, покупающих за бешеные деньги предметы украшения, словно деньги им больше девать некуда.

- Давайте осмотрим дом, - предложил Дойл, чтобы закончить становящуюся неловкой паузу - Джексон ждал от Стоуна продолжения спора, а тот молча взирал на картину, где был изображен "параллепипед".

- Хорошо, - кивнул Джексон.

Они ходили по комнатам и иногда молодой наследник рассказывал им о картинах, что висели в них и на стенах коридоров.

- А что за человек был ваш дядя? - спросил Питер.

- О, это был большого ума человек. Больше всего он любил смотреть на картину и знать, что за ней скрывается, хотя явных указаний на это "что-то" не было. Он любил думать и любил, когда думают другие.

Дойл с удивлением услышал, что Питер хочет исследовать третий этаж.

- Насколько я понимаю, - говорил Стоун, расхаживая по комнатам и исследуя все углы, - ваш дядя очень любил симметрию. Я прав?

- Да-да, - рассеянно подтвердил Джексон, - он же был математиком.

- Я и смотрю. Дом устроен уж очень обыкновенно. Уолтер, обрати внимание - на каждом этаже, кроме первого, по четыре комнаты, все одинаковые и занимающие по три центральные окна стороны дома.

- И что? - Дойл уже понял, что Питер о чем-то догадался.

- Что? - переспросил Питер. Он стоял посреди коридора и вглядывался в пол, на котором величественно лежал огромный ковер.

- Вы позволите? - Стоун взялся за края ковра.

- Ко-конечно, - заикнулся Джексон.

Дойл помог Питеру свернуть ковер. После этого Питер почесал в затылке и вошел в комнату.

Дойл и Джексон внимательно следили за его действиями.

- Это кабинет дяди, - пояснил молодой Джексон, когда Питер что-то принялся искать в ней. Наконец сыщик увидел черную доску, на которой обычно старомодные ученые производят вычисления.

Вернулся в коридор он уже сжимая в руке кусочек мела. Не спрашивая разрешения, Стоун опустился на колени, и Уолтер с Джексоном дружно ахнули, глядя, как тянется линия, оставляемая мелком не полу.

Вскоре на нем были начертаны две не очень ровные линии, соединяющие противоположные углы квадратного коридора.

До Дойла начало доходить. Он кивнул бледнеющему и без того бледному Джексону, который остолбенело наблюдал акт вандализма, учиненного сыщиком, и сказал:

- Мистер Стоун знает, что делает.

Уолтер извлек перочинный нож и стал помогать Питеру, усердно отковыривающему дорогой паркет. Вскоре он в месте пересечения линий был удален. За ним оказалось пространство, откуда Питер извлек маленький мешочек...

Когда они вышли из дома, оставив Джексона с его алмазами, Питер сказал:

- Уолтер, дай мне свою машину на несколько дней.

- Питер, - Дойл был рад как никогда, он даже назвал сыщика по имени, чего на памяти Питера никогда не случалось, - для тебя - все что угодно! Сколько я тебе должен?

- Брось, Уолтер, - оттолкнул руку Дойла Питер, - ничего ты мне не должен. Спасибо за машину и за адрес Валентайна. До встречи!

- Эй, Стоун, - крикнул Уолтер, когда Питер пытался завести машину, - а все-таки?..

Питер завел дойловскую колымагу и оглянулся на Уолтера. Тот выглядел очень одиноким на фоне огромного дома.

- Слушай, Уолтер, - попытался его подбодрить Питер, - похоже, что вместо того, чтобы самому похудеть, после твоей беготни в кабинете у тебя похудели мозги. Если ты вспомнишь, что дом - это просто кубик, а точка пересечения моих линий была точно в его центре, то поймешь, что хозяин драгоценностей был настоящий фанат математики, очень любящий картину "Кубический параллепипед".

Мотор взвыл, и машина помчалась по трассе. Уолтер Дойл улыбнулся и, что-то напевая, пошел по улице.

Питер посмотрел на часы. Около половины второго он должен быть у Бобби.

Бобби Валентайн был нужен Питеру по очень простой причине: этот человек умел заводить связи и уж наверняка был связан с людьми, которые разбираются в драгоценностях. Эти люди могли пролить хоть какой-то свет на перстень, больше Питер просто ничего не мог сделать. Пока. Позже обязательно должны появиться ниточки. Больше всего Питер боялся, что его странный разноглазый клиент окажется психом, а их сыщик боялся как огня и налоговой службы. Чтобы понять чего хочет псих, нужно самому стать психом, а Питеру это начинало надоедать. Вот и сейчас, когда пришлось искать вещь, которую спрятал чокнутый, Питер попытался представить себе, чем постоянно заняты мозги сумасшедшего математика. Конечно математикой. Вот и спрячет он камни, руководствуясь только математическими соображениями.

Бобби за консультацию потребует деньги. Что ж, пусть требует, Питер не жадный, может быть это даже поможет Валентайну вылезти из его навозной кучи, куда его угораздило попасть. Перстень сухо позвякивал в кармане пиджака, когда машина колесом попадала в выбоины на дороге, и ударялся о пистолет, который Питер постоянно таскал с собой на дело. "Вальтер" был подарен сыщику одним его бывшим клиентом, выбившим у полиции даже разрешение на его ношение. Два раза даже приходилось им воспользоваться. Один раз, чтобы напугать грабителей, которые напали однажды вечером на пьяного Стоуна, наивно предположив, что у него есть, чем поживиться, а второй раз, чтобы попасть внутрь своей конторы, когда ключ от ее двери решил неожиданно потеряться.

Однако Питер не унывал. Он знал, что пистолет, если он есть, рано или поздно должен будет выстрелить по назначению

Сыщик сунул руку в карман, чтобы достать перстень, но передумал - он уже столько раз глядел на него, что изучил досконально. Он, как уже говорилось, был золотым и имел довольно большие размеры. Драгоценные камни образовывали на широкой стороне перстня замысловатый узор, непонятным образом создающий объемную полусферу, если смотреть, скользя взглядом по поверхности камней. Эта полусфера словно висела в воздухе над самим перстнем, а внутри ее можно было разглядеть звездное небо в миниатюре. Правда, на него нельзя было смотреть в течение длительного времени - уставали глаза.

Положив перстень, который все-таки был вынут из кармана, назад, Питер подумал, что незнакомец знал, кого выбирать. Иной сыщик, прежде чем выехать из города потратил бы полдня на сборы и укладывание чемоданов. У Стоуна же было полное отсутствие присутствия каких-либо личных вещей, поэтому сейчас сняться с места и рвануть в другой город было для него сплошным удовольствием. Что он сейчас и получал.

Эйлат.

12ч.56мин.

В ложке закипело. Пламя спиртовки лизало ее дно, а в ее углублении варился наркотик. Пузырился и кипел. Одним словом - готовился.

Наркотик чаще всего готовился для того, чтобы его употребляли. Стивенс спокойно ждал, когда можно будет набрать жидкость в шприц и вонзить его в вену. Он не испытывал никакой ломки и вообще физической потребности к героину, но не мог не употреблять его несколько раз на дню, ибо, как это казалось ему, а может и не казалось, что мир приобретает, после того, как наркотик "отпустит", объем и глубину. Конечно, он и при "обычном" просмотре имел глубину, но это лишь когда человек вглядывался в мир, объем же наркотический - совсем другое дело... Для Стивенса, для того, кем он был, это было важно. Конечно, у него не может быть никакой ломки - организм Стивенса, это свой мир, который разительно отличался от мира его помощника Патрика, например.

Пора, решил Стивенс, вынимая из ящика шприц. Конец иглы погрузился в ложку, но тут же затренькал телефон.

Стивенс чертыхнулся и чуть было не выронил ложку.

- Ну, что там? - грубо прорычал он в трубку.

- Шеф, - это был Патрик. Что же ты, сволочь проклятая, подумал Стивенс, чуешь что ли, когда я рядом с наркотиком? Действительно, Патрик звонил ему обычно, как раз в то время, когда Стивенс либо курил травку, либо балдел от героина. - Замечен пятый...

- Что?! - ложка с готовым героином полетела в угол. - Ты уверен?!

- Так точно, шеф. Мои люди доложили - едет по трассе, похож идеально, - кратко, но веско, словно солдат доложил Патрик.

- Убрать немедленно! Как мы могли с тобой ошибиться? - Стивенс закурил сигарету.

- Сам удивляюсь, шеф. Потому и звоню.

- Ладно, ошиблись, так ошиблись, - махнул рукой Стивенс, как будто Патрик мог увидеть этот жест, - делай свое дело. Прикажи, кому следует...

- Шеф, я займусь этим лично, он будет проезжать в аккурат мимо нас.

- Отбой.

Черт! Непредвиденный случай. Несколько лет он сам, а потом и с помощником выяснял количество нужных ему людей, чтобы они были потом никому не нужны. Нашли всех, трое отправились на встречу с Кеннеди всего несколько дней назад, казалось бы - все. Ан нет - вылез еще один... Остается пять дней... И надо надеяться, что это единственно непредвиденный и ненайденный... А ведь, черт побери, какая случайность! Раз в миллион, нет - раз в миллион в миллиардной степени лет может случиться такое... Случилось, вот и хорошо. Стивенс почувствовал хорошее расположение духа, и его даже перестала огорчать потеря наркотика.

- Ну что ж, придется еще дозу готовить? - весело обратился он к девушке в углу. Лень, а надо, ты как думаешь?

Девушка с широко открытыми глазами испуганно взирала на то, как Стивенс колдует над новой порцией наркотика. А как не быть испуганной, если ты - пленница сумасшедшего наркомана?

на въезде в Нью-Хейвен.

13ч.17мин.

"Кадиллак" на всех парах подлетал к надписи "Добро пожаловать в Нью-Хейвен". Дома были еще редким явлением, поэтому шикарная, правда местами слегка подпорченная графити, надпись выглядела очень одиноко. Странно, правда, что сюда забредали доморощенные мастера этого вида искусства. Графити. Питер всегда любил разглядывать эти необычным образом нарисованные буквы, узоры и морды, которые в изобилии присутствовали на стенах домов Нью-Йорка. "Ход мысли молодого поколения", - идентифицировал графити Питер, с улыбкой разглядывая появившуюся за ночь харю на стене здания, где у него находилась контора. Ему это нравилось, но пока подавляющее большинство общества не желало видеть на стенах своих домов замысловатые надписи и неведомых зверушек, поэтому молодых художников частенько гоняли, и Питер нередко бывал свидетелем этого.

Питер настолько ошалел от свежего воздуха, что не почувствовал никакой опасности, когда остановился возле сломавшегося "Ягуара" и понурого водителя, голосовавшего на обочине.

- Что-то случилось, приятель? - приветливо улыбнулся Питер, выбираясь из машины. Он захлопнул дверь и направился к "Ягуару".

Водитель молча дождался, пока Питер подойдет к нему, после чего резким движением выбросил левую руку из-за спины с зажатым в ней куском монтажной проволоки.

- Что за дела? - с этими словами Питер еле успел увернуться, и монтажка со свистом рассекла воздух у его плеча.

Отскочив на два метра от водителя, делающего повторный замах, Питер выхватил из кармана "вальтер". Зацепившийся за него перстень не преминул воспользоваться возможностью выпасть из пиджака, и сыщик не успел подхватить его. Увидев перстень, водитель замер, и, как показалось Питеру, изменился в лице. Пока сыщик подбирал негодное украшение, он внимательно смотрел ему в глаза. Зажав драгоценный металл у себя в кулаке, Питер направил пистолет на водителя и сказал:

- Бросай свою железку, иначе умрешь от свинцового отравления!

В тот же миг из "Ягуара" выскочили еще трое, без монтажек, правда, но зато с явно одинаковым намерением покалечить своими огромными кулаками сыщика Стоуна. Все они, включая пришедшего в себя водителя, бросились на Питера.

Пистолет "вальтер" частного детектива П.Стоуна сделал три выстрела, после чего сам сыщик, огромным прыжком преодолев расстояние до машины, упал в сидение, надавил педаль газа и вмиг оставил своих недоброжелателей позади. Вовремя отступить, всегда оправдывал в таких ситуациях свои действия Питер, это тоже почти победа.

Первая пуля угодила в руку водителя, содрав кожу и, выбив монтажку, в результате чего он слегка затормозил, мешая остальным бандитам. Вторая пробила плечо одному из нападавших, отбросив его назад, а третья продырявила заднее колесо роскошного автомобиля.

Преследователи еще некоторое время молча бежали за машиной, но расстояние между ними и "кадиллаком" быстро увеличивалось, так что вскоре они остановились, тут же превратившись в маленькие точки на дороге, которые исчезли совсем, когда Питер спустился с большой горы.

На улицах города было малолюдно, и Питер, чтобы узнать, как проехать по нынешнему адресу Бобби, остановился у небольшой забегаловки.

В ней официант и бармен смотрели телевизор. Увидев Питера, они оторвались от экрана и засуетились. Бармен спросил, изобразив на лице дружелюбную улыбку:

- Что-нибудь закажете?

- Да, пожалуй. Кофе и сигарет, если можно, - сказал Питер, присаживаясь на стул.

Бармен немного погрустнел, но исполнил свои обязанности. Питер закурил и протянул ему бумажку с адресом Бобби.

- Как мне проехать в это место?

- Очень просто, - пожал плечами бармен, - прямо, до первого поворота, опять прямо и налево.

- Спасибо, - кивнул Питер.

Он допил кофе, посмотрел на экран телевизора, где говорили, что погода обещает быть теплой, оставил на столе двадцать долларов и вышел.

- Двадцать баксов, - констатировал официант, - а ездит на какой-то развалюхе.

Они вновь уставились в телевизор, где на этот раз передавали криминальную хронику.

- Всех, кто узнал этого человека, просим немедленно сообщить в полицию. Труп человека, который вы сейчас видите, был найден двадцать первого апреля. Пожалуйста, помогите следствию, - говорил голос диктора, абсолютно ничего не выражая.

Бармен и официант оторопело переглянулись: с экрана телевизора на них смотрел парень, только что оставивший на стойке двадцать долларов.

Теперь отыскать Бобби было плевым делом.

Питер посмотрел на деревянную дверь и надавил кнопку звонка.

- Здравствуйте, Хеллен, - поздоровался он с высокой симпатичной женщиной, открывшей ему дверь. Она проигнорировала Питера и ушла вглубь квартиры. Пока сыщик думал, что же это означает, появился Бобби.

- Питер? - вместо дружеского тычка в плечо испуганно вопросил Валентайн. Видимо те, кто охотился за ним, так достали Валентайна, что даже хороший знакомый кажется теперь Бобби вышибателем долгов.

- Бобби, дружище, - успокаивающим тоном заговорил Питер, - у меня мало времени на пустые разговоры, пойдем перекусим где-нибудь, поговорим о деле.

Валентайн молчал. Видимо, его что-то смущало.

- Дело денежное, Бобби.

Услышав о деньгах, Валентайн оживился. Если уж об этом говорит Питер Стоун, значит, так оно и есть. Бобби Валентайн очень нуждался в деньгах и вечно скрываться он просто не мог.

- Жди меня на углу дома. Я сейчас.

Через двадцать минут Питер молча курил, разглядывая Бобби, пока тот разглядывал перстень. Он нисколько не изменился за последние полгода, даже не похудел от постоянной беготни, так и остался маленьким и толстеньким Бобби, очень похожим на Дойла. При всей своей невзрачности, которая делала его похожим на маленького тролля, он сумел покорить сердце красавицы Хеллен, подняв большой переполох среди ее поклонников.

Бобби, помимо своей схожести с Уолтером Дойлом, был обладателем удивительно прозрачных голубых глаз, которые у него постоянно бегали их стороны в сторону, словно читали какой-то текст, и замечательной плеши на голове, придававшей ему натуральный вид маленького существа, сошедшего со страниц книг Толкиена. Питер, отличавшийся веселым нравом, если у него не было похмелья, всегда смеялся, мысленно рисуя Бобби остроконечные ушки. Но "маленький тролль" не обижался.

- Ого, - Бобби был явно в шоке, когда увидел какой эффект создают драгоценные камни, - ты где это нашел?

- Почему "нашел"? Мне его дали.

- Дали? А больше там не дают? Неплохо, Питер, неплохо. Я, конечно, впервые вижу такую вещь, но чувствую, что она старинная и дорогая, - когда Бобби говорил, создавалось впечатление, что он договаривается о чем-то незаконном - постоянно оглядывался по сторонам и пригибался к столу, - я могу позвонить одному парню, он страстный поклонник таких древних вещиц.

- С чего это ты взял, что она древняя? - удивился Питер.

- Поверь уж мне, Стоун. По неразличимым на первый взгляд признакам можно узнать многое, главное - их увидеть. Смотри сюда. Видишь, как крепятся этот маленький камушек в своем гнезде? Сейчас так не делают. Примерно семнадцатый век... да, скорее всего семнадцатый, - говоря так, Бобби что-то разглядывал на перстне. Вид у него был задумчивый.

- А полусфера над камнями? - спросил сыщик.

- В том то и дело, Питер. На земле существовало всего два или три мастера, способных игрой света на гранях камней добиться того, что сейчас называют голограммой. Это, конечно, не голограмма, как она есть, но иначе и не назовешь. Этот парень точно заинтересуется. Точнее, это не совсем парень... Профессор. Я имел с ним дело в девяносто пятом, когда возил сюда партии Бешеного Гарри.

Питер знал его. Бешеный Гарри обворовывал богатые особняки, когда хозяев не было дома, умело обходя все тонкости сигнализаций и замков, после чего продавал драгоценности скупщикам краденого, а Бобби тогда именно этим и занимался. Бешеным вора прозвали за то, что он громил все в доме ломом, после чего поджигал. Похождения ловкого Гарри длились недолго. Однажды он был найден в одном сгоревшем дотла доме смертельно обгоревшим. Он, по всей видимости, попросту заблудился в коридорах огромного особняка, а тот, как назло вспыхнул, как свечка, едва Гарри запалил тряпку, смоченную бензином.

- Я толкал "рыжатину" этому профессору, а она почти всегда оказывалась очень древней и поэтому дорогой. Он что-то перепродавал сам, а что-то оставлял себе. Я часами сидел у него, и старый пердун все это время посвящал меня в тайны истории. Как видишь, они меня кое-чему научили, - усмехнулся Бобби.

- Как с ним связаться? - Питер достал блокнот. - Кстати, скажи мне свой теперешний телефон. Мне могут понадобиться твои связи.

- Зачем тебе с ним связываться? - удивился Валентайн, не глядя, записывая телефон Хеллен. Давай перстень мне и жди на этом месте. Часа через два я подвалю с бабками. Поверь мне, это стоит очень много.

- Ты не понял, Бобби, я не собираюсь продавать этот перстень, - покачал головой Питер.

- Как это? - оторопел Валентайн. - А что же ты плел о денежном деле?

Питер улыбнулся. Ничто не меняется, никто не изменится. Бобби все тот же старый прохвост. Ну что ж...

- Давай сделаем так, - предложил Питер, - ты даешь мне координаты своего профессора, а я даю тебе две тысячи долларов. Нормально?

Реакция Валентайна была очень неадекватной. Честно говоря, Питер полагал, что бывший скупщик краденого тут же задвинет копыта, услышав сумму, но был искренне разочарован. Бобби глотнул пива из бутылки, что стояла перед ним на столе, почесал за ухом, огляделся...

- Ты рехнулся, - убежденно заявил он после этих операций.

- Нисколько. Подожди меня пару минут.

Питер заперся в кабинке туалета, достал пачку денег, отсчитал двадцать купюр, и вернулся за столик, где сгорал от нетерпения Валентайн. Бобби дергался, словно к нему подвели провода очень высокого напряжения, и постоянно прикладывался к пиву, словно это могло унять его нервную дрожь. Осторожно, чтобы не увидели другие посетители кафе, Питер показал Валентайну деньги. Потом сказал:

- Пиши адрес.

Бобби взглянул на сыщика, как на идиота и взял ручку. Он знал, что Стоун слегка чокнутый, но не знал насколько, и уж никак не предполагал, что НАСТОЛЬКО.

где-то над Атлантическим океаном.

14ч.15мин.

- Эй, Сергей, - толкнул Роберт своего напарника, который безмятежно спал, прислонившись головой к стеклу кабины.

В ответ на толчок, Сергей лишь дернул головой, словно отгоняя комара, скрестил руки на груди и устроился поудобнее. Всем своим видом он показывал, что в данный момент просыпаться не собирается.

"Чертов русский", - прошипел про себя Роберт, вновь уставившись на облака. Он сильно хотел спать, а до смены оставалось пятнадцать минут. Глаза уже слипались и никакие дозы кофе не помогали.

- Интересно, Сергей, - спросил Роберт спящего русского, - если я сейчас разобью к чертовой матери этот самолет?..

Тот не ответил, да и не нужно было. Даже если бы "Сокол" подхватил самый сильный торнадо в мире, он не проснулся бы. Раз сказал, что проснется через шесть часов, значит - через шесть часов. Одно успокаивало Роберта - это то, что уж он-то будет спать до самого дома.

Пятнадцать минут длились целую вечность. Обычно, при полетах стрелки часов крутятся, как бешеные, но это только поначалу, да и то при очень коротких перелетах. Роберт же всерьез верил, что часы издеваются над ним и специально тормозят время. "Семь минут, семь минут, семь минут..." - шипел сквозь зубы летчик и вскидывал руку, после чего разочарованно продолжал смотреть перед собой, потому что оставалось по-прежнему восемь минут и ждать приходилось еще лишние шестьдесят секунд, а потом еще семь минут...

Роберт в сотый раз зло посмотрел на Сергея и уже хотел треснуть ему по голове, как вдруг часы русского запищали, и он открыл глаза. Бодрый, будто он не спал только что, он изобразил улыбку на лице, и летчики поменялись местами.

Роберт с укором посмотрел на напарника, который с видом человека, выполняющего миссию по спасению мира, держался за штурвал и покачал головой. Он знал, что русский будет сидеть вот так весь оставшийся путь, даже не зевнет ни разу.

Сон слегка отступил, что слегка огорчило Роберта. Он не мог мгновенно засыпать под рев двигателей, как Сергей, поэтому решил утомить глаза, чтобы сон вконец овладел ими. Он развернул газету, которую прикупил в Эйлате, откуда они летели, и стал читать. Иврит он знал, потому и покупал газеты в Израиле, где очень часто появлялся на своем "Соколе" вместе с Сергеем.

- Слышь, Сергей, - обратился он к напарнику, - "девяностодвухлетняя старушка не выдержала одиночества и, неизвестным образом преодолев препятствие в виде окна, выбросилась из него. Окно, которое находилось на десятом этаже высотного дома, не было ни открытым, ни разбитым, поэтому остается предполагать, что старая женщина выбралась наружу через форточку".

- Черный юмор, - сказал Сергей, не улыбнувшись, представив себе дряхлую старушку, пытающуюся вылезти из форточки.

- Точно, - согласился Роберт, - а вот еще: "похищена беременная женщина двадцати двух лет. Предполагаемый похититель - наркоман. А на месте преступления - в ее квартире, было обнаружено несколько выкуренных сигарет с оставшимся внутри гашишем, а также шприц с некоторым количеством героина".

- Докурился и докололся, идиот, - процедил Сергей сквозь зубы, - ну кому из нормальных наркоманов понадобится беременная девушка? Ее же кормить надо, ухаживать за ней, деньги тратить одним словом.

- Ну, мало ли кому. Извращенцу. И потом, не все наркоманы - ненормальные.

- Поверь мне, Роберт, я знаю многих наркоманов и все - нормальные. А ненормальными они становятся в клиниках, где их должны лечить.

- Из-за твоей наркоты, Сергей, мы когда-нибудь точно влетим. Честное слово, никогда больше не полечу с тобой за этой дрянью, - сказав так, Роберт закинул газету назад и закрыл глаза.

Сергей покосился на него и ухмыльнулся. Роберт всегда так говорит.

Нью-Хейвен.

14ч.43мин.

- Добрый день, профессор Хэммет. Меня зовут Питер Стоун, Бобби Валентайн должен был позвонить вам несколько минут назад, - сказал сыщик, обращаясь к железной двери.

- Да-да, конечно, - за ней раздалась какая-то возня, и Питер увидел, когда она с лязгом отворилась, маленького сгорбленного старичка, который, однако, с годами не потерял своей бравости и коренастости. А горбатость, как можно было заметить, нисколько не смущала его. В глазах читался живой интерес ко всему окружающему и к Питеру в частности, особенно, когда он произнес:

- Заходите, пожалуйста, молодой человек, - он явно преподавал когда-то, и его любили студенты.

Проходя мимо старика, Питер успел разглядеть его лицо. Оно словно состояло из тысячи морщинок и улыбалось всеми ими сразу. Приятное старческое лицо. Хотя сыщик не мог не заметить настороженность в его манере держаться.

Стоун очутился в небольшой, но очень красивой квартире. Дорогие вещи, среди которых было и золотые, украшали стены, потолок, подоконник... В центре потолка висело замысловатое сооружение, напоминающее пирамиду, заостренную к низу, состоящее из продолговатых золотых пластин с закругленными углами. Наверное, это была люстра, или ее заменитель.

Что удивительно - в квартире совсем не было картин и, если ее владелец был коллекционером, то коллекционером очень странного склада и характера. Если в доме Джексона было все, что относится к искусству, причем в каких-то равных долях, с небольшим преобладанием картин: почти поровну было и скульптур, и фресок, и древних мозаик и барельефов, то здесь предпочтение отдавалось золоту.

Старик Хэммет некоторое время молча наблюдал за реакцией Питера на золото, после чего подошел к большой вазе и сказал:

- Здесь Пелей, отец Ахилла, настигает морскую нимфу Фетиду. Художник Марсий, триста сороковой - триста тридцатый год до нашей эры. Если бы вы знали, сколько денег я выложил Британскому музею за то, чтобы они подменили эту вазу у себя на стенде искусной подделкой... Зато теперь я увидел лицо Фетиды, которая никак не хотела выходить замуж за Пелея

Старик замолчал и подошел к следующему кувшину.

- А это, - он положил ладонь на него, - птица Варган, терзающая свою добычу - лань. Этот серебряный кувшин был утерян однажды русским музеем Эрмитажем, после чего оказался у меня. Забавно, что русские также не растерялись и, подобно британцам, изготовили подобие этого кувшина... Зато теперь я могу видеть, как представляли себе иранцы в пятом веке загадочного Варгана.

- А он женился на ней? - задумчиво спросил Питер.

- Кто? - удивился Хэммет.

- Ну, Пелей этот ваш.

- Ах, Пелей... Он настиг Фетиду и овладел ею. Но это целая история. Это, - старик стоял у чего-то круглого, - шаманский бубен. На нем - трехчастное строение мира. Однажды он пропал из Северного музея в Стокгольме...

Питер с интересом разглядывал старика, который с головой ушел в свои воспоминания. Ему, похоже, не было равных в своем деле. Все, что он хотел знать, он знал, а все, что хотел иметь - имел. Наверное, ему мало было "руками не трогать" в музеях, он хотел ощущать руки древнего художника, скульптора, резчика или святого шамана, знать, что он чувствовал и что вкладывал в изготовляемую вещь. И он знал и это. Правда, познакомившись с тремя вещами древности, на удивление не оказавшимися золотыми, Питер не уловил между ними никакой связи, а ведь она должна была быть, иначе Хэммет просто обязан был, одержимый своей страстью к содержимому музеев, красть из них все подряд. А вещи здесь между собой какую-то связь имели, Питер это чувствовал.

- Надеюсь, мистер Стоун, что все вами здесь увиденное, будет идти по жизни только с вами, - сказал старик.

- О чем разговор, - кивнул Питер.

- Очень хорошо, - старик уселся в кресло рядом с какой-то голой золотой женщиной, заложил ногу за ногу, предложил Питеру садиться и замер.

Питер некоторое время стоял, глядя на Хэммета, потом извлек из кармана перстень, протянул его старику, после чего сел в кресло напротив и тоже замолчал.

Старик схватил увеличительное стекло, лежащее на столике у статуи, и принялся разглядывать перстень. При этом он смешно хмурил лоб и поджимал губы. Питер представил себе, как голая девица за его спиной кладет Хэммету руку на плечо, а тот испуганно вскакивает и таращится на ее улыбающееся лицо. Это его развеселило, и он тихо хихикнул, правда, тут же кашлянул и придал лицу глуповатое выражение. Хэммет посмотрел на него через стекло, исказившее его глаз невероятным образом, и сыщик прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Старик вернулся к своему занятию, а Питер огляделся.

Его удивило поначалу, что Хэммет даже не потрудился включить дополнительное освещение - в комнате не было достаточно светло, чтобы близорукий старик мог что-то разглядеть на перстне. Потом Питер понял, почему он не сделал этого. Хэммет сидел в кресле, которое почему-то оказывалось постоянно освещенным, хотя окно на него дневной свет не отбрасывало. Приглядевшись, сыщик понял, в чем дело. Золотые статуи стояли с таким расчетом, что солнце, отражаясь в них, попадало на кресло, и оно светилось, как будто над ним горело несколько стоваттных ламп. Это было здорово, и Питеру немедленно захотелось посидеть в этом кресле, да настолько, что даже зачесался язык, чтобы сказать об этом Хэммету. Но сыщик, конечно же, промолчал.

Старик долго изучал "золотой болт", как называл перстень Бобби, и у Питера было достаточно времени, чтобы составить о хозяине и его владении определенное мнение. В самом деле, - странно, если не страшно, видеть в одном месте так много золота сразу. Ясно было, что все это накапливалось не один десяток лет. Не ясно было лишь одно - откуда на это брались средства, деньги то есть. Питер осторожно взглянул на старика. Вполне возможно, что он в далеком прошлом, как, например, Джексон, стал наследником какого-нибудь богатого дядьки, при жизни бывшего мультимиллионером... Ну ладно, это бывает, жаль, конечно, что не со всеми, но смущало еще одно обстоятельство. Грабители и охотники за золотом были просто последними лохами, если не накладывали лапу на эти богатства. А то, что они ее не накладывали и слепому было видно. Старик пользовался одной лишь железной дверью, которая, разумеется, не смогла бы остановить любого, даже самого завалящего грабителя. Что же это был за человек? Живет один, с кучей золота, ничего не боится... Псих, наверное.

- Скажите, пожалуйста, молодой человек, где вы взяли этот перстень? - вдруг спросил Хэммет, не отрываясь от своего занятия.

Питер обрадовался. Старик узнал "болт". Старик что-то знает. Старик поможет.

- Это важно знать? - сделал вид, что насторожился Питер.

Хэммет внимательно посмотрел на сыщика, отложив увеличительное стекло, и сказал:

- Видите ли, любезный, то, что сейчас находится в моих руках, имеет очень необычную историю. Если вы меня выслушаете, то будете поражены, узнав, ЧТО вы имеете. Если хотите курить - курите, вот пепельница.

Пепельница была, естественно, золотой, и Питер слегка покраснел, когда пепел с его сигареты упал на ее дно.

- Вы любите длинные истории? - спросил Хэммет и, не дожидаясь ответа, начал рассказ: - Однажды, жарким утром...

Рассказ о перстне царя Соломона

Однажды, жарким утром третий царь Израильско-Иудейского государства великий Соломон спускался с горы Мориа, где начиналось строительство храма. Он осторожно шагал по тропинке, озабоченно поглядывая на Солнце. Оно, хоть и не успело подняться очень высоко, палило вовсю, обещая к полудню превратить уже неприятную жару в смертельный зной.

У подножия горы Соломон увидел человека, который собирал что-то в траве. Подойдя поближе, он понял, что человек, торопясь и волнуясь, подбирает красивые золотые перстни, которые, по всей видимости, попросту рассыпал по неосторожности. Царь поднял один из них и был очарован игрой света на драгоценных камнях перстня настолько, что забыл где находится и кто он такой. Человек не узнал великого царя и стоял рядом с улыбкой наблюдая, как странный прохожий в дорогих одеждах любуется его перстнем. Наконец Соломон пришел в себя.

- Кто ты? - спросил он человека, возвращая ему золотое украшение.

Оказалось, что человек изготовляет из золота украшения, получая за это, правда, сущую мзду.

- Мастер, - сказал тогда Соломон, - я награжу тебя, если ты сделаешь мне такой перстень, который вберет в себя всю красоту твоих изделий и все твое умение. Если сумеешь это сделать, то проживешь остаток своей жизни в полном достатке, если уж и изготовляя перстни, то только для своих близких и собственного удовлетворения.

Сказав так, Соломон пошел своей дорогой, а мастер пошел домой. Дома он внезапно понял, с кем ему довелось поговорить. А когда понял - ужаснулся и испугался, подумав, что с ним будет, если он не сумеет выполнить поручение. Страх, как известно - один из лучших вдохновителей, и вскоре мастер стоял перед троном Соломона и протягивал ему перстень.

Перстень действительно был красив. Словами его красоту не передать, поэтому потомки, если видели его, говорили, что "соломонов перстень вобрал в себя всю красоту мира", полагая, что этого вполне достаточно. Что ж, нужно отдаться воле воображения и считать, что так оно и было.

Мастер получил свою награду и удалился, задав один-единственный вопрос:

- Зачем тебе, о великий царь, этот перстень, ведь ты уже обладатель своего чудодейственного перстня?

Мастер имел в виду волшебный перстень Соломона, с помощью которого царь мог управлять джиннами и уничтожать полчища врагов.

Соломон лишь улыбнулся в ответ.

Через несколько дней великий царь удалился в лес, а потом в храм божий, откуда вернулся и, разыскав мастера, сказал ему:

- Об этом будешь знать только ты. Я освятил перстень, сделанный тобой, и теперь он обладает огромной силой. Он может многое, важно лишь правильно воспользоваться им... Но ты должен молчать, ибо перстень в руках чужого человека может принести беду.

Однако, воспользоваться им ни чужой человек, ни сам Соломон не смогли, так как волею судьбы великий царь возгордился своей силой и... предался, как гласят легенды, разгулам, забыв о своем, ему одному известном предназначении. Когда мастер встретил его, Соломон признался, что потерял перстень.

- Я могу повторить его.

- Можешь, - согласился царь, - и перстень сохранит силу даже без моего освящения. Но ты не сможешь воспользоваться ею. Ты будешь чувствовать ее, но не сумеешь подчинить своей воле. Мне перстень не нужен. Мир нужно защищать не от врагов, а, прежде всего, от нас самих, сынов человеческих.

Мастер все-таки сделал перстень. Соломон оказался прав - он дышал, был как живой и излучал мощные волны неведомой силы, но никто из видевших перстень не был способен ее укротить, впрочем, мало кто и пытался это сделать.

Прошло ровно двадцать четыре века после того, как умерли царь Соломон и мастер - владелец перстня. Украшение, однако, как это ни странно не было утерянным. В пятнадцатом веке от рождества Христова им владел молодой художник, который был влюблен в местную девушку, отец которой был простым батраком.

Единственный выживший потомок мастера также был очарован перстнем. Огромную долю к этому добавляло знание его истории. Люди, предки юноши, голодали, но сохраняли золотую реликвию, умирали от болезней, но не расставались с ней, а один предок даже закопал его в землю, откуда через пять веков был извлечен на свет божий прадедушкой юноши... Очарованию поддалась и возлюбленная художника. Они подолгу смотрели на него и любовались удивительным изображением звездного неба, которое парило над гранью перстня... Художник как-то даже зарисовал перстень, после чего подарил холст девушке. Даже на картине перстень не утрачивал своей мощи - такая сила была в нем заключена.

Но однажды религиозные фанатики, узрев в картинах художника антибожественную суть, сожгли его дом, вместе с, по их мнению, еретиком.

Перстень был утерян, а девушка оказалась ведьмой.

- Клянусь всеми ангелами тьмы, я отыщу человека, который воссоздаст этот проклятый перстень Соломона, и найду способ подчинить себе эту странную силу, и да воцарится тьма в мире земном! - объявила она на очередном шабаше.

Через двести лет далекая внучка ведьмы вышла замуж за ювелира, который по рисунку все-таки создал перстень, излучающий силу, которой, однако, опять никто воспользоваться не смог, к тому же, вконец разорившийся ювелир продал перстень какому-то богачу, а его потомки, сказав, что это - "перстень царя Соломона", толкнули украшение за бесценок в Лувр, что в Париже. Сотрудники музея выяснили, что это действительно легендарный перстень, порадовались, что он так легко им достался, после чего заперли, выставили на обозрение и забыли о нем.

А в 1908 году перстень таинственным образом пропал из музея. Больше его никто не видел...

- ...не видел вот уже в течение девяноста двух лет, - закончил старик и взглянул на Питера.

- Я не крал его из Лувра, - улыбнулся Стоун, - но с чего вы взяли, что это именно тот самый перстень?

- Я видел его, - улыбнулся в ответ Хэммет.

Питер внимательно взглянул в зеленые глаза старика.

- У меня есть рисунок того художника.

Старик порылся в ящиках небольшого шкафа и извлек оттуда завернутый в тонкую пленку маленький холст с изображением перстня. Питер взял его в руки и с удивлением понял, что эффект драгоценных камней сохраняется и на холсте. Это было красиво, не так, конечно, как на натуральном перстне, где живое золото и камни, но понимание того, что это всего лишь краски будоражило сознание еще больше.

- Точно, он, - повернулся Питер к старику, который явно был доволен произведенным эффектом.

Хэммет вновь сел в кресло.

- Продаете? - деловым тоном поинтересовался он, скрестив пальцы перед грудью.

- Нет, к сожалению, - мотнул головой Питер, разглядывая холст и перстень.

- Я очень хорошо заплачу, - сказал старик, делая ударение на слове "очень".

- Он не мой, и я не имею права. Вот не могли бы вы пролить побольше света на то, кто осмелился похитить перстень из Лувра?

- Сейчас он у вас, вам виднее, - начал терять интерес к Стоуну Хэммет.

- Что ж, спасибо за лекцию. До свидания.

Хэммет захлопнул за сыщиком дверь, ничего не сказав на прощание.

Питер сел в машину и закурил. Понятно, что со стариком следует быть поосторожнее. Не исключено, что он попытается завладеть соломоновой безделушкой без вручения после этого денег Стоуну. Правда, надо отдать должное старику - он очень помог сыщику, и дело начинало сдвигаться с мертвой точки. По-крайне мере точка отсчета была уже определена.

Так, решил Питер, заводя машину, когда он проезжал по этой улице, в ее начале было почтовое отделение. Есть смысл заглянуть туда.

- Вы не могли бы доставить эту посылочку в аэропорт "Шарль де Голль", что в Париже, на мое имя, чтобы она оказалась там завтра к полудню? - спросил Питер у почтовой служащей - симпатичной девчушки с длинными каштановыми волосами.

- Будете там жить? - улыбнулась она сыщику, оформляя документы.

- Разумеется, - буркнул сыщик. Его начинало мучить плохое предчувствие.

Разделавшись с перстнем и, решив, что теперь он в относительной безопасности, Питер без промедления помчался в аэропорт Нью-Хейвена. Поставив машину на платную автостоянку, он узнал, что самолет из Нью-Хейвена в Париж улетает в восемь часов вечера, то есть у сыщика было еще около трех часов на небольшой отдых и размышления.

Он снял комнатку в небольшом отеле, что находился в трех минутах ходьбы от аэропорта, там же перекусил и, под шум взлетающих и приземляющихся самолетов попытался расслабиться.

Старик очень не прост. Он, где-то в середине своего рассказа о Соломоне, уловил настроение сыщика, которому было совершенно наплевать, как и что говорили друг другу царь и мастер, тем более давно уже умершие, а уловив, сменил манеру рассказа, скомкав его конец и не развозя его еще на час. Он, разумеется, шишка в преступном мире, но нужно надеяться, что не такая уж и большая, иначе перстень вряд ли увидит Париж. Но дело сделано, остается только молиться покойному Соломону, чтобы тот помог внуку своего перстня добраться до "Шарль де Голля".

Питер бывал в Париже. Его туда в детстве возила мать, царство ей небесное. В Париже были похоронены ее родители, поэтому они оставались там подолгу, и Питер немного знал французский. Но прошло уже около двадцати лет, многое забылось, включая язык, но название аэропорта не уходило из головы, ведь он знал его как свои пять пальцев.

В дверь постучали.

Питер открыл глаза, посмотрел на нее, древнюю и обшарпанную и сказал:

- Я ничего не заказывал.

- У меня новости для вас, мистер Стоун, - раздался незнакомый голос.

- Я не люблю новости, - сказал сыщик и повернулся на другой бок. Дверь открывать он не собирался.

- Откроете дверь? - каким-то вкрадчивым голосом поинтересовались за дверью

- Не, - коротко отрезал Стоун.

За дверью воцарилось недоуменное молчание. Сначала Питер подумал, что будут ковыряться в замке, но этого не произошло, поэтому он протянул руку к пиджаку, валяющемуся на кровати, и извлек из него "вальтер".

В комнате начало чем-то отвратительно вонять. Осененный внезапной догадкой, сыщик подскочил к двери. Из замочной скважины доносилось слабое шипение. "Газ!" - мелькнуло в голове. Теряя на ходу сознание, он бросился к окну, рванул створки и, кажется что-то оторвав, распахнул его. Свежий воздух, ударив в лицо, хлынул в комнату. Питер слегка пришел в себя, оглянулся на дверь, и тут же сила инстинкта бросила его на пол. Почти одновременно с этим раздался короткий сухой треск, и сыщик увидел, как в деревянной двери появилось отверстие с неровными краями. Сразу же вслед за этим за дверью что-то рухнуло и явно тяжелое.

Питер, не высовываясь, зашторил окно и открыл дверь. Перед ней валялось безжизненное тело незнакомого человека, у которого из уха текла кровь, уже образовавшая на полу приличную лужицу. Питер втащил труп в комнату, похитил у соседней двери коврик и бросил его на кровь.

Незадачливый снайпер больше не стрелял, видно шторы все-таки мешали обзору комнаты, и сыщик приступил к осмотру тела. Все, что теперь трупу больше не потребуется, лежало на полу радом с ним: сотня долларов мелкими купюрами, мелочь, газовый пистолет и сотовый телефон. Лицо несчастного было незнакомым и в нем было что-то мексиканское.

Телефон внезапно зазвонил. Понимая, что это обращение уже к нему, сыщик нажал кнопку и поднес трубку к уху.

- Мистер Стоун? Нам кажется, что в дальнейшем вам не будет больше везти, как это случилось минуту назад. Поэтому, чтобы слегка увеличить вашу удачу, мы предлагаем вам сделку. Вы оставляете сейчас перстень в комнате и уходите, мы вас не тронем, после чего ваш банковский счет увеличивается ровно на двести тысяч долларов, и вы остаетесь в живых до конца своих дней. В случае же отказа, все вышеперечисленное отменяется.

"Вот те на!" - пронеслось в голове у сыщика.

17ч.28мин.

Ну, Питер, дает! Урвать такой кусок! Интересно, сколько всего денег у Питера? Наверное, немало, раз пожертвовал мне такие деньжищи. Две штуки баксов! Да с такими бабками я не только разберусь с долгами, но и смогу открыть новое дело... Нет-нет, теперь уже безо всякого криминала, хватит уже приключений. Хеллен... Где же она? Неужели полтыщи могут так вскружить голову? Да и что можно на них купить-то? Запросы у Хеллен эге-ге.

Так размышлял Бобби Валентайн. Он закурил и развернул вчерашнюю газету.

Пробежавшись глазами по основным новостям, он скользнул взглядом по последней странице и обомлел.

Там с фотографии отдела некрологов на него смотрел Питер Стоун, а внизу было написано мелким безразличным шрифтом: "Неизвестный молодой человек. Обнаружен 26 марта в Нью-Хейвене мертвым. Над трупом словно поработал Джек-Потрошитель..."

Не обратив внимания на дату, Бобби с диким криком подскочил к телефону и хотел было позвонить Питеру, но понял, что не знает его телефона. Хэммет... Но того не оказалось дома...

Он упал в отчаянии на диван и тут, посмотрев на газету, понял, что зря бесился. Двадцать шестое марта.

Испытав облегчение, Бобби вновь закурил.

Зазвонил телефон.

17ч.29мин.

Питер нажал на кнопку и услышал голос Хэммета:

- Ну, что вы скажете, мистер Стоун?

- Вы же никуда не торопитесь. Дайте мне подумать. Или на том свете заждались?

- Питер, - вежливо сказал старый Хэммет, - не время шутить. И потом, вы ждете чего-то уже двадцать три минуты. Наслаждаетесь жизнью?

- Не смешно. Мир ждал перстня больше девяноста лет, может он еще полчасика подождать?

- Ладно, - Хэммет перестал шутить, - я даю вам время.

Итак, этот ублюдок внизу, вместе со своими громилами ждет не дождется, когда я выйду. А напротив меня ждет снайпер. Комната на втором этаже, это где-то пять метров высоты. Пять метров - все конечности переломаешь. Ох, как не хочется сдаваться в плен с переломанными костями. Пожар? Должно сработать - дом был не очень новым и древесины в нем было больше, чем кирпичей. Вспыхнет как миленький. Самому бы не сгореть...

Питер достал недавно приобретенную зажигалку, разобрал ее, приготовил носовой платок. Потом огляделся. У двери стоял большой и массивный шкаф, придется поднапрячься. Питер смочил платок в бензине, обильно поливая его приятно пахнущей жидкостью. Чиркнув спичкой, он запалил платок и, резко распахнув дверь, швырнул горящий комок на соседнюю. Как он и рассчитывал, тряпка подожгла мягкую обивку и упала на коврик, скрывающий пятна крови, который тут же вспыхнул. Раздались выстрелы. Уверенный, что дверь его номера тоже загорится, Питер захлопнул ее и, покраснев от усилия, пододвинул шкаф к двери. Потом, уже обливаясь потом - становилось жарко, поспешил сделать то же самое и с кроватью. Получилась неплохая баррикада.

Пора приехать пожарникам. В коридоре уже слышались голоса, дверь Питера пытались открыть, кто-то крикнул, чтобы принесли лом.

Как это не удивительно, пожарная команда не заставила себя долго ждать. Вскоре удары в дверь стали громче, а внизу (Питер увидел это, осторожно выглянув в окно) суетившиеся пожарники готовили тент.

Оставался снайпер. Питер не сомневался, что стрелок по-прежнему хочет попасть ему пулей в голову, поэтому оставалось уповать на божью волю, чтобы его винтовка не оказалась автоматической.

Питер набросил одеяло на вешалку и, поставив ее у окна, одернул шторы. Выстрела он не услышал, но вешалка упала. Не дожидаясь, пока она упадет на пол, сыщик перемахнул через подоконник и полетел вниз. Удачно приземлившись на тент, он ловко увернулся от кинувшихся к нему пожарников, крикнул: "спасибо, ребята" и побежал по улице, пытаясь петлять, как заяц.

Никогда в жизни Питер не бегал так быстро. Он спиной чувствовал, что за ним несутся люди Хэммета, поэтому бежал не разбирая дороги по направлению к аэропорту, справедливо, но наивно полагая, что там его бить не будут.

Но возникло препятствие в виде преграждающих единственную маленькую улочку, ведущую от поворота, в который Питер только что свернул, до аэропорта, двух больших черных джипов и стоящих рядом с ними людей в черных пиджаках. По бокам улицы росли кривые дома - не свернешь, а сзади вот-вот должны были показаться охотники за перстнем.

Сдаваться?

Питер остановился, сунул руку в карман и, действуя быстро, извлек, так, чтобы это было незаметно, патрон для пистолета; завернув его в листок бумаги из блокнота, он расставил руки в стороны и пошел к джипам. В правой руке он сжимал скомканный листок с патроном.

- Привет! - крикнул он, близко подойдя к людям. За джипами пролегала трасса, по которой то и дело шныряли машины. Питер размахнулся и изо всех сил швырнул патрон на трассу.

Все трое дернулись, двое остались, а третий поспешил за джипы, видимо, у них все-таки был приказ изъять перстень у сыщика. Когда он пробежал мимо машин, первые двое бессознательно проводили его краем глаза, немного ослабив внимание. Питеру только это и было нужно. Он выхватил "вальтер" и, опережая охранников, потянувшихся за своими пистолетами, прострелил им ноги.

Теперь в джип. Водитель попытался сопротивляться, но удар рукояткой "вальтера" успокоил его. Через пять секунд джип выскочил на трассу, оставив вместо себя отключившегося шофера и двух истекающих кровью парней.

"Куда теперь?" - лихорадочно соображал мозг Питера, пока его хозяин вел на огромной скорости черный джип. Автомобили испуганно шарахались и пропускали взбесившегося монстра дорог, который запросто мог смять многих из них в лепешку.

Аэропорт был уже далеко позади, но это уже не беспокоило сыщика. Путь туда теперь заказан, бойцы Хэммета наверняка попытаются перекрыть все пути из города. Оставалось действовать быстро.

Раздалось треньканье. Питер вздрогнул и чуть со злости не выбросил телефон в окно джипа. Конечно же, это опять Хэммет.

- Вы нашли перстень? - первым делом спросил Стоун.

- Ваши шутки заходят слишком далеко, мистер сыщик. Не стоит убегать от меня, мир тесен, вас все равно найдут.

- Что ж, удачи вам, мистер коллекционер, - нажал на кнопку Питер.

По всей видимости Хэммету еще не пришло в голову, что я намылился в Париж. Да и как он это узнает, если такой секретной информацией обладает самый минимум количества человек, только я. Девушка в аэропорту не имеет права "выдавать" такие сведения... Хотя за деньги... Ладно, все обойдется, решил Питер.

- Алло, Бобби? Хеллен, это Питер, будь добра, позови Валентайна. Привет, старик. Это снова я. Конечно, жив, что с тобой? Слушай, есть еще одна работенка, только не болтай об этом никому. Срочно найди мне самолет, который добросит меня до Парижа. Я заплачу сколько угодно, а времени тебе на это - час. Спасибо, друг.

Бобби пообещал подсуетиться и разворошить свои старые связи. Питер точно знал, что у его маленького приятеля есть знакомые летчики, так как Валентайн часто рассказывал о своих "трансатлантических" перелетах. Из-за одного такого перелета у Бобби как-то возникли такие неприятности, что помогали ему всей сворой - был и ленивый Дюпон, и склерозный Дойл, и сам Питер. Питер, как это водилось, занимался поисками груза, потерянного Бобби и пьяным летчиком, а Дойл с Дюпоном пытались уговорить заказчиков не отрезать Валентайну уши и пальцы на ногах. Слава Богу, все тогда обошлось.

Хваля себя за то, что не забыл взять у Бобби номер его нового телефона, Питер развернул джип и направил его в ружейный магазин, который проскочил минуту назад.

Дело приобретало нешуточный оборот. Монтажка и газовые пистолеты - всего лишь начало, всего лишь для того, чтобы покалечить Питера. Ну ладно, Хэммет, этот шустрый старикан, хочет всего лишь забрать перстень, для этого вовсе не обязательно убивать, но кто были первые ребята? И нет ли у них чего-нибудь посерьезнее монтировки? И не будет ли никакого третьего после первых и вторых, желающего пустить Питеру кровь, чтобы посмотреть какого она цвета? Нет. Хватит. Пора готовиться к серьезному.

А вот и ружейная лавка. В магазине было пусто и темно. Покупателей не было, и продавец - коренастый мужчина лет сорока, сидел за прилавком и листал какую-то книгу. Увидев посетителя, он бросил ее на прилавок и оперся на него руками. Лицо его расплылось в приветливой улыбке.

- Чем могу быть полезен? - спросил он.

Питер огляделся. Под потолком висели разнообразные бронежилеты, ниже, на стендах размещались мрачно поблескивающие разнокалиберные товары. За стеклами прилавка можно было разглядеть разные наручники, ножи и прочую мелочь. Сыщик и сам не знал, чем ему может быть полезен продавец. Подумав ровно полторы минуты, Питер сказал:

- Мне нужен мощный пистолет, "узи", что-нибудь из винтовок помощнее, хороший автомат и, пожалуй, парочку гранат.

- Ого, - одобрительно оценил размах сыщика продавец, - все что пожелаете.

Он запер входную дверь и удалился в подсобку. Несколько минут оттуда доносилось его довольное посвистывание. В это время Питер присмотрел на прилавках нож, наручники и моток крепкой веревки. Ноша не тяжела и может пригодиться.

- На войну собрались? - пошутил продавец. - Извините, конечно, не мое дело.

- Пистолет "магнум", стандартный, пистолет-автомат "узи", автомат Калашникова; могу еще предложить винтовку М-16 или же новейший прототип снайперской винтовки. Он, конечно, дороже и секретнее. Ручные гранаты, противопехотные, осколочные. Я все правильно понял?

- Все правильно, - кивнул Питер, - еще заверните нож, наручники, моток веревки и вот этот бронежилет. Беру, кстати, прототип.

- Ясно.

После всех формальностей, Питер посмотрел на сумму, которую приготовил к оплате продавец, не удивился и лишь поинтересовался, возьмет ли он чек.

- Разумеется, но только не за винтовку. Сами понимаете...

Питер понимал... После того, как он вышел из магазина, провожаемый удовлетворенным взглядом продавца, который выполнил свой план на неделю вперед, сыщик понял, что наличные деньги кончились. Придется ехать в банк, если летчика не устроит безналичная оплата его услуг. Хотя, в чеке можно нарисовать такую сумму, что летчик не только доставит Стоуна до места назначения, но и слетает в Нью-Хейвен за машиной.

До обещанного звонка Бобби оставалось минут двадцать, и Питер решил перекусить, внезапно почувствовав острый голод. Это было неудивительно - как следует сыщик в этот день так и не поел, всегда лишь перекусывая. Остановившись у забегаловки, он запер джип ключами, найденными в бардачке, и пошел обедать.

Хозяин кафе с интересом вглядывался в лицо Питера, о чем-то размышляя. Видимо, что-то сообразив, он спросил сыщика:

- Мне очень знакомо ваше лицо. Мы не встречались раньше?

Питер откусил кусок бутерброда и поглядел на хозяина. На голубого, вроде, не похож.

- Нет, я впервые здесь, - ответил он.

- И все же, я уверен, - хозяин посмотрел в окно и кивнул на джип Питера.

- Ваша машина?

Питер кивнул. Ему в голову пришла неплохая мысль, и он ждал следующей реплики хозяина кафе.

- Красивая, - сказал тот, - и дорогая, наверное.

- Хотите такую же? - спросил Питер, как ни в чем не бывало запивая бутерброды горячим чаем.

Хозяин выдал на лицо такое недоумение, что сыщик от смеха чуть не подавился. Прокашлявшись, он сказал:

- Я серьезно. Три тысячи долларов и она ваша. Если не ошибаюсь, она новая и выручить за нее вы сможете тысяч десять-пятнадцать.

- Три тысячи? - мозг хозяина долго соображал, прикидывая выгоду, видимо деньги у хозяина имелись.

- Оплата немедленно при доставке автомобиля к кафе, - добавил Питер.

- Я согласен, - решился хозяин. Даже краденую машину не продают так дешево. А продать приобретенное без документов он сможет без труда, причем может получить даже больше, чем предполагает странный посетитель.

- Давайте деньги, - нагло сказал Питер.

- Но... а где же машина? - испугался хозяин.

- Не задавайте глупых вопросов. Деньги на бочку. Товар уже на месте.

Хозяин заулыбался и предложил сначала осмотреть джип. Питер пожал плечами, затушил окурок о пепельницу, и они вышли на улицу.

Около джипа торчал какой-то полицейский.

Страж порядка уже пять минут смотрел на черный сверкающий джип, который был припаркован в неположенном месте. Честно говоря, ему было лень заниматься этой работой, но делать было нечего. Когда из кафе вышел хозяин джипа и хозяин забегаловки, полицейский понял, что сегодня неплохой день. Этого парня он уже видел. Правда, видел уже мертвым, причем оба раза в разные дни и звали его по-разному. А этот живехонек, да еще на такой шикарной тачке разъезжает.

- Это ваша машина? - лениво спросил он.

- Моя, - Питер закурил.

- Вы припарковались в неположенном месте. Можно взглянуть на ваши документы?

Питер внимательно посмотрел на полицейского. Тот молча ждал.

Плохо дело. Сыщик достал свое удостоверение и протянул его копу.

Так, частный детектив. Питер Стоун. Парень явно бежит от кого-то, это невооруженным глазом видно. Но задерживать не за что. Пусть бежит, удачи ему.

Вернув удостоверение, полицейский отошел.

Питер открыл дверь джипа и достал оттуда тяжеленную спортивную сумку, в которой находилось оружие, и кивнул хозяину, а машину.

- Три тысячи, - повторил он.

Хозяин мелко закивал и торопливо скрылся в забегаловке. Вернулся он быстро, сжимая в руке деньги.

Питер молча сунул их в карман, бросил хозяину кафе ключи и зашагал по улице. Свернув в ближайший переулок, он позвонил Валентайну.

- Бобби, скажи мне то, что я хочу услышать.

- С тебя шесть тонн, Стоун.

- Чек возьмешь?

- Семь тонн.

- Идет.

- Есть здесь один заброшенный аэродром, - Бобби сказал, как туда проехать. - Там тебя встретит летчик. Ты на "кадиллаке"?

- На такси.

- Хм. Ну, так вот. Понимаешь сам - это нелегально, поэтому летчик опасается возможных неприятностей, не расстраивай его. Звать его Роберт, он сам подойдет к тебе. У тебя полчаса времени. Поторопись.

- Слушай, позаботься о машине Дойла.

- "Кадиллак"?

- Да, - Питер назвал адрес стоянки. - И спасибо тебе, дружище, ты мне очень помогаешь.

- Тебе спасибо, Питер. С твоими деньгами я вновь вылезу в свет.

- Будь осторожнее, Бобби.

- Увидимся, Питер.

Аэропорт действительно был заброшенным. На краю города, он казался всеми забытым, однако это было не так. По его периметру можно было заметить даже издалека небольшие ангары, где, наверное, прятались маленькие самолетики, на которых летали отставные летчики, зашибая, порой, как слышал Питер, неплохие деньги.

Питер окинул взглядом аэродром, и на него нахлынули воспоминания. Умеют же люди приспособить заброшенные строения для своих целей. Однажды к Питеру в контору явились сразу три человека, которые оказались родителями детей, недавно попавших в больницы, когда у них обнаружили серьезное облучение радиацией. Подросткам было от пятнадцати до семнадцати, ну где тинэйджеры могли найти радиацию? Благодаря своей внешности, из-за которой молодое поколение принимало его за своего, он влился в одну компанию, где выяснил, что скоро грядет очередная "сходка". Что это такое, он выяснил на месте, оказавшись на заброшенном заводе, на котором одно время производили что-то связанное с радиацией. Подростки устроили в нем огромную дискотеку-сейшн. Это, конечно, было здорово, но, как потом оказалось, на заводе произошла утечка захороненных на его территории радиоактивных веществ. Скандал был жуткий, Питер предупредил полицейских, чтобы его не трогали, и убрался восвояси.

Ладно, хоть здесь аэродром остался аэродромом, и то, который используется для не очень законных вещей.

Питер расплатился с таксистом, и тут к нему подошел высокий мужчина лет пятидесяти. Лицо его было обветренным, глаза смотрели внимательно и в них чувствовалась склонность человека к осторожности.

- Вы - Питер Стоун? - спросил он тихим, свистящим и одновременно хриплым голосом.

- А вы - Роберт?

- Роберт Вэллрайт, - кивнул он. - Вы предупреждены насчет денег?

- Да, вот чек на восемь тысяч.

Роберт настороженно посмотрел на Питера и медленно кивнул, благодаря.

- Следуйте за мной, - сказал он, направляясь к взлетному полю

Питер подхватил свою сумку и потащился за летчиком. Он подошел к ангару, что был расположен у самой дороги и сказал сыщику:

- Подождите, пока я выведу самолет.

21ч.13мин.

- Бобби, ты дома? - раздался голос Хеллен.

- Конечно, дорогая, где же мне еще быть? - отозвался Валентайн, глядя на экран телевизора.

Там выступал богатейший бизнесмен Америки - Джеймс Куртис, который рассказывал что-то о содружестве народов. Бобби посмотрел на него с некоторой завистью. Надо же, думал Валентайн, ему столько же лет, сколько и мне, а разница в судьбах огромная. Он знал, что Куртис с восемнадцати лет занимается бизнесом, а к двадцати пяти имел уже целую сеть магазинов по продаже компьютеров. И без всякого наследства. С нуля.

- Бобби, дорогой, я тут наткнулась на одну вещь в библиотеке, - вошла Хеллен, - тебе это будет интересно.

- Что там? - повернулся он к ней.

- Смотри, вот газета за 11 марта этого года. Почитай-ка последнюю страницу.

В душе Валентайна что-то нехорошо шевельнулось. Он быстро пробежал глазами по фотографиям в отделе некрологов. Лицо его исказилось от ужаса, и он кинулся к телефону.

- Алло! Питер? А кто это? А где Питер? Питер Стоун! Ну да, парень, который сыщик... Куда? Что ему там делать, он в Париж должен лететь!.. А вы кто? Летчик? А Почему у вас его телефон? Нашли? Где нашли? На поле? Он улетел уже? Ну ладно, извините, спасибо...

Питер определенно рехнулся. Неужели он еще не понял, что за ним охотятся? Еще и телефон посеял. Вот растяпа!

- Что случилось, Бобби? - спросила Хеллен, которая слышала вопли Валентайна.

- Да все Питер этот...

- Не нашел?

- Нет. Видишь, это уже вторая фотография, похожего на него человека. Над его тупой башкой тучи сгущаются, а он в Европу решил податься.

В дверь постучали.

- Мистер Валентайн дома? - услышал Бобби, когда Хеллен открыла дверь.

- Меня зовут Сэм Хеммет, я знакомый мистера Валентайна.

- Хеллен, это ко мне! Впускай гостей.

В комнату вошел Хэммет и два парня известной профессии.

- Сэм! - приветливо кивнул Валентайн. - Сам решил ко мне заглянуть?

- Да, Бобби, - тихо сказал Хэммет, садясь в кресло, - вдруг ни с того ни с сего я ощутил острую потребность повидать тебя. Странно, не правда ли?

- А что же в этом странного? - беззаботно спросил Бобби, настораживаясь внутри.

- Ты прислал мне одного человека. Догадываешься о ком я?

Неужели Питер что-то натворил?

- Д-да, - неожиданно для себя самого заикнулся Бобби.

- Молодец, а теперь расскажи мне все, что знаешь о перстне, который он показывал мне. Где он взял его - это для начала, - сказав так, Хэммет закурил.

- Да откуда мне знать? Он сказал, что ему его дали.

- Что, дали подержать?

- Не знаю. Он показал мне перстень, а я порекомендовал ему вас. Разве я сделал что-то не так? - волнение Бобби росло.

- Нет, все правильно. Хорошо. Пойдем дальше. Где он сейчас?

- Понятия не имею.

- Понятия не имеешь... Так-так... Ты ведь не обманываешь меня, Бобби?

- К чему мне это? Я жить хочу.

- Ну тогда тебе и волноваться не о чем, я прав? - Хэммет внимательно изучал Бобби. Он улыбнулся, встал и подошел к дивану, где валялась газета, которую принесла Хеллен. Мельком взглянув на нее, он увидел фотографию.

Хэммет, конечно не завопил от ужаса, как Бобби в первый раз, но был искренне удивлен. Он прочитал некролог и повернулся к Валентайну.

- Ты читаешь такие старые газеты, Бобби? Кто-то охотится за твоим дружком. Я читал газеты и видел фотографию Он куда-то уехал, но он нужен мне. Подумай, прежде чем молчать.

- Я не знаю где он, - по спине Бобби потекли ручейки пота.

- Ну, тогда тебе нужно вспомнить. Ты вспотел, почему-то. Охладиться тебе не помешает.

В тот же миг охранники Хэммета скрутили Валентайна и потащили в ванную. Хеллен закричала.

- Не нужно кричать, милая женщина. Сейчас мы узнаем от вашего друга месторасположение одного товарища и удалимся, - сказал ей Хэммет.

- Какого товарища? - со слезами на глазах крикнула Хеллен.

- Небезызвестного Питера Стоуна...

- Не говори ему! - раздался из ванной тут же захлебнувшийся голос Бобби.

- Говорите, говорите, Хеллен, иначе он умрет от чрезмерного употребления жидкости.

- В Париже, - заплакала Хеллен.

- В Париже? - удивленно вскинул брови Хэммет. - Что ему делать во Франции? Париж...

Вдруг он вскочил, бросил сигарету в пепельницу, и, крикнув своим мордоворотам: "бросьте его, за мной", ушел.

Охранники выбежали вслед за боссом, а на мокром полу ванной лежал бездыханный Бобби Валентайн.

где-то над Атлантическим океаном.

23ч.21мин.

- Можно, я вздремну немного? - спросил Питер.

- Да ради бога. Вы, наверное, весь день на ногах?

- Да уж... А сколько еще лететь до Парижа?

- Ну, - взглянул Роберт на часы, - еще часов двенадцать максимум.

- Слава богу, - прошептал Питер, закрывая глаза.

Он, правда, никогда не спал в самолетах подобного типа, особенно, когда с одной стороны сидит постоянно щелкающий зажигалкой пилот, а с другой бушует какая-то не очень приятно выглядящая каша облаков, озвучиваемая ревом двигателя, и разделяет от нее всего несколько миллиметров стекла и стали, поэтому заснуть не удалось.

А самолет... Питер чуть не проглотил сигарету, когда увидел его. Огромный красавец, обтекаемый и, на первый взгляд неуклюжий, он готов был в один момент вспорхнуть над бренной землей и доставить кого угодно и что угодно хоть в Африку к Тарзану... Вы и в самом деле верите в эту чушь? Самолет даже отдаленно не напоминал воздушное средство передвижение. Крылья какие-то маленькие, они могли бы стать темой диссертации любого ученого, если самолет действительно мог летать. Все навесные детали, коих было не столь и много, казались не приваренными или привинченными к корпусу, а приклеенными к нему канцелярским клеем. Они помогли создать в богатом воображении сыщика очень яркую и четкую картину: маленький ветерок, чуть слабее штиля отрывает одно крыло, затеи хвостовое оперение, и самолет вместе с находящимся внутри несчастным детективом Питером Стоуном начинает падать вниз с огромной скоростью

От неприятных мыслей Питера отвлек голос летчика Роберта:

- Вы не пугайтесь его вида. Мой "Сокол" домчит вас до Парижа в два счета. Главное - двигатель и топливо, а все остальное - частности.

Частность, которая в облике Питера скептически оглядывала самолет, в отместку подумала, что называть этот летающий гроб нужно было другим словом. "Больной запором воробей", например, или "Петух"... Как угодно, лишь бы это не было связано с полетами по воздуху.

Но самолет почему-то летел. Вот уже три часа он продолжал продираться сквозь облака, направляясь, полагал Питер, прямо в Париж.

- Не спиться? - ухмыльнулся Роберт.

- Нет, я не привык, к тому, чтобы рядом шумел авиационный двигатель, - буркнул сыщик, закуривая сигарету.

- Вы - человек удобств, - принялся рассуждать Роберт, - а вот с нами работает один парень, я как раз летел с ним сегодня, который несмотря ни на что, делает все по своему расписанию. Однажды он отказался от тысячи баксов только потому, что клиент попросил доставить его в Буффало в то самое время, когда наступал его послеобеденный отдых. Тысяча долларов. В Буффало. А он отказался.

- Он что - псих? - удивился Питер.

- Нет, он русский. Там, у себя он жил впроголодь, а здесь у него все по правилам. Может крыша и съехала, не знаю... Но если уж надо спать, он заснет, даже если его будут разрезать на маленькие кусочки. Вот он - человек правила. А вы - человек удобств.

- Да-а, спасибо за идентификацию, - пробормотал Питер.

- Кстати, - спросил он через несколько минут, - а как же быть с пересечением границы? Ведь нас могут засечь и сбить.

- Запросто, согласился летчик. - Ну, а что же вы не задумались о том, что цена этого полета очень высока? У нас все схвачено. Тем и живем.

- Ну, а если террорист-убийца к вам обратится?

- Знаете, я не спрашиваю своих пассажиров о роде их занятий. А если уж на то пошло, то лучше убийца долетит на моем маленьком "Соколе", чем на каком-нибудь "Боинге", который он, при малейшем подозрении на предмет слежки за своей личностью, может и захватить, - весьма логично ответил Роберт.

Питер снова закурил.

- А что вы делали во Вьетнаме?

- Смотрели фильм "Форрест Гамп"? - спросил Роберт.

Сыщик кивнул.

- Помните момент, когда в лес во Вьетнаме сбрасывали зажигательные бомбы? Этим и занимался. А вы, случаем, не убийца? - вдруг спросил летчик и рассмеялся над тем, как дернулся Питер, услышав вопрос.

- Нет, я - частный детектив, - Питер показал Роберту свое удостоверение.

Тот, даже не взглянув на него, сказал:

- Что же вас так расплодилось?

Питер понял, что это не было грубостью, видимо Роберт уже подвозил какого-нибудь сыщика. От нечего делать он спросил летчика:

- Неужели вашими клиентами стали бедные частные детективы?

- Вы второй. И, надо сказать, что не такие уж ори и бедные... Был один старикашка. Вез я его в Тибет - заплатил кучу денег, знать бы, где он их взял. Интересно он рассказывал, этот старичок.

- О чем? - Питер по инерции задавал вопросы, прислушиваясь к себе - сон оставил его, отдавая не растерзание неустанному Роберту, у которого так и чесался язык рассказать о чем-нибудь.

- О чем? Вот, сегодня какое число?

- Уже второе мая. Вторник.

- Третье... четвертое... Пятого мая, в пятницу, наступит конец света.

Питер посмотрел на Роберта. Тот был совершенно серьезен.

- А я-то думал, что конец света уже был. Помните, нас спасал Шварценнейгер?

- Это все туфта. Кино. А здесь другое дело. По фильму конец был как бы неизбежен, стоило лишь одному ангелу смерти поиметь какую-то девчонку. Здесь же дело в другом. Никаких ангелов и дьяволов. Все почти научно. Старик рассказал, что пятого мая в шесть часов после полудня все планеты Солнечной системы окажутся по одну сторону Солнца, то есть их с Земли можно будет наблюдать все сразу. В этот момент может произойти непоправимое. Если суметь сконцентрировать магнитные поля планет в определенных точках Земли, можно будет ухватить их и, привязав к одному, результирующему полю, то есть к его направляющей, повернуть нашу многострадальную планетку на девяносто градусов. То есть льды Арктики окажутся на экваторе, а пустыни Африки будут центром, где будет торчать земная ось. А нам всем - просто каюк - льды растают, пустыни замерзнут, а мы захлебнемся или замерзнем.

- Вы не из России случайно? Месяц назад там проходили выборы президента. Коммунистов не выбрали. Вас не сильно шокировало такое решение русских? С головой все в порядке? - Питер откровенно грубил, не ожидая от себя такого. Наверное, события и постоянное бормотание летчика довели его до белого каления.

- Нет, я не из России, - улыбнулся Роберт. - Неудачный день, да?

- Да... А что, - сыщик потер ладонью лоб, - этот старик так и рассказывал про магнитные поля?

- Не-ет, он толкнул мне речь о каком-то парне, который с помощью какой-то таинственной штуки, навроде жезла, сконцентрирует в этот день все силы планет и Земли. А поможет ему в этом новорожденный младенец.

- Младенец? - Питеру вдруг стало интересно.

- Точно. Я даже запомнил какой. Он должен быть зачат девятого сентября прошлого года, быть чистокровным евреем, а на спине у него должно быть три родинки, образующие равносторонний треугольник.

- Но ведь много таких детей родится пятого.

- Вы так думаете? Я не согласен с таким мнением. Пять-шесть младенцев, не больше. Восьмимесячные, знаете ли, редко выживают.

Питер задумался.

- И как же он поможет этому негодяю? - спросил он немного погодя.

- Понимаете, - объяснил Роберт, - каждый человек излучает и принимает все виды волн, реагируя на них. Как радиоприемник. И у каждого свои особенности. Достоверно известно, что одни из них легко переносят сильную напряженность магнитных полей, другие говорят, что болит голова, а третьи, их, конечно, меньше падают в обморок. Так вот, этот младенец, наверное, это связано с астрологией, обладает какими-нибудь специфическими особенностями.

- Такими, что аж Землю может повернуть? - с иронией произнес Питер.

- Что мы знаем о человеке? Может быть и так. Может быть, нужен просто усилитель его волн... Мало ли что...

Роберт замолчал, а Питер подумал, что для летчика он неплохой физик. Он сказал об этом.

- Я закончил университет в Алабаме, - поставил все на свои места Роберт, - и кто я? Летчик, который зарабатывает на жизнь дурацким калымом.

Он мрачно уставился перед собой и вновь замолчал. Питер не стал тормошить его, закурил и стал смотреть на темные облака. Девятое сентября - зачатие, пятое мая рождение. Так, подожди-ка. Сентябрь ведь девятый месяц года. Питеру это подумалось лишь потому, что его день рождения в октябре и... не зря подумалось. Девятое число, девятого месяца, тысяча девятьсот девяносто девятого года! Да... Какое уж тут несуеверие...

- А это точно, то, что случится пятого мая? - решил уточнить Питер.

- С планетами-то? Научный факт. А вот с концом света еще надо подумать, - отозвался Роберт.

"Круто. Что же это? Натуральный конец света?"

Свои соображения он высказал летчику.

Тот молча переваривал информацию, потом сказал:

- Вот видите, еще одно доказательство. Три перевернутые шестерки, нет, даже пять - не шутки. Хм, конец света...

Питер оторопело посмотрел на Роберта.

- А вам, похоже, все равно?

- Конечно, - кивнул он, - пусть богатики волнуются, а мне, кроме "Сокола", терять нечего.

"Гм, " - подумал Питер, - "нельзя же так".

- А что за история?

- А-а, история, - летчику уже надоело это обсуждать, - какой-то тип из другого мира спер откуда-то свой усилитель и ждет вот уже около девяноста лет своего часа. Пятого он прибудет на место уже с ребенком, а потом перевернет Землю

- А зачем это ему?

- Да в его мире, похоже, перенаселение. Они решили нас убрать, переждать, пока климат установится, и заселить Землю. Неплохо, да?

- Угу, - буркнул Питер, о чем-то размышляя.

Что-то прояснялось. Жезл, но не перстень... Нужно надеяться, что это не то...

А если то? И перстень, который сейчас у Питера - копия соломонова перстня, а у парня, которого он ищет, тот самый оригинал? Старенький, наверное, парнишка-то... Хэммет? Питер даже привстал. Неужели это он?.. Тогда очень странны его действия. Иной бы просто прихлопнул, как блоху, а Хэммет канителится... И уж наверное, он должен быть очень непохожим на нас, людей... Наверное... Черт, эта усталость не дает сосредоточиться... Ну ладно... Кто, интересно, этот самый благодетель, который доверил сыщику перстень и поиски этого иноземца? И зачем? Для того чтобы обезвредить? Выходит мне, боязливо подумал Питер, придется косвенно повлиять на спасение мира? Лихо.

Лихо. Нужно его еще найти. Единственное, что знал о нем Питер, это то, что на его руке - перстень, а больше ничего. Ну, и теперь, то, что он "спер" перстень из Лувра. Интересно будет посмотреть на лица служащих музея, когда американский сыщик объявит, что ищет похитителя их ценностей, который обворовал их, чуть ли не сто лет назад. Может они и прояснят хоть немного ситуацию, может и нет, других же путей Питер пока не виде. Но конец света, а? Это что-то новое. Давно с Питером не случалось ничего подобного. Было года два назад, когда он следил за одним русским бизнесменом, внезапно исчезнувшим из своего дома с огромной кучей денег, нечто похожее на мистику. За ним следили с помощью сыщика из далекой России. Дело было шумным, Питер потом даже читал, что бизнесмена все-таки нашли, после чего он исчез окончательно. Что интересно, за ним, помимо Питера и русских, следила еще одна организация. Питер ничего о ней, правда не узнал, но понял, что она уничтожала все живое и неживое, пытавшееся тем или иным способом установить устойчивый контакт с... инопланетянами. Инопланетян Питер так и не увидел.

Вообще, все это стало сильно смахивать на "Секретные материалы", чтоб им пусто было. Но одно дело - сериал, когда знаешь, что наши победят, а другое - жизнь, когда даже неизвестен счет и оставшееся время до конца игры. А тут еще летчик стал подбавлять масла в огонь:

- В 1908 году... Странно, только сейчас об этом подумал... В этом году упал Тунгусский метеорит.

Питер слышал об этом по телевидению, мол, так и не ясно, что это было, и это еще больше огорчило его.

- Где-то в Европе или Азии упал огромный метеорит. Взрыв был охрененным, выжгло целое поле земли. Может, это наш парнишка прилетел?

- Что же он, не мог подождать девяносто лет? - усомнился Питер.

- Откуда мне знать? Я не из другого мира, я местный.

Питер решил больше ничего не спрашивать. Роберт порой выдавал неплохие идеи, и сыщику было страшно ждать очередной его порции мыслей.

На слишком большое количество информации мозг Питер отреагировал как обычно - сыщик смертельно захотел спать. Возможно, в этот момент он и был русским - ему стало абсолютно наплевать на рев двигателей, шум ветра и щелкающего зажигалкой Роберта - Питер Стоун уронил голову на грудь и провалился в бездну сна.

2 мая.

вторник.

Франция, Париж.

00ч.02мин.

- Алло, Патрик? Я в Париже, бросай все, дуй сюда. Я в "Георге-V", снимаю прежний, что и месяц назад, номер, ты знаешь. Представишься швейцару, он впустит. Потом сходишь по адресу, который найдешь в номере. Это мастер, узнаешь, где он видел перстень. Я - в Лувр, потом возвращаюсь в Израиль. Ближе к обеду зайди в отель, у швейцара я оставлю дальнейшие инструкции. И лети на нормальном самолете, Патрик. Отбой.

все еще где-то над Атлантическим океаном.

1ч.12мин.

- Что за черт! - выругался Роберт, окончательно разбудив Питера.

Во сне ему показалось, что по днищу самолета несколько раз шкрябнуло железом. Звук был очень неприятным, поэтому сонный человечек решил ретироваться.

- Твою мать! - продолжал ругаться Роберт, лихорадочно нажимая на кнопки и дергая всевозможные рычажки.

- Что тако.., - начал было Питер, но тут увидел сам - самолет резко замедлял скорость, чего просто не могло быть. Вскоре "Сокол" завис в воздухе, словно воздушный змей.

- Мы что, застряли? - все еще не понимал, что происходит Питер.

Роберт ошалело посмотрел на сыщика и вновь принялся тыкать трясущимися руками во все кнопки.

Самолет очень медленно стал двигаться. Только не вперед, как этого ожидали двое в его кабине, а назад, чего тоже быть не могло.

Внезапно Роберт выпрямился, отпустил штурвал и закурил.

- Жаль, что мы с тобой, Питер, не увидим этот конец света. Для нас он наступит через пару минут, - убийственно спокойным голосом произнес он, не глядя на сыщика, который мотал головой, думая, что все еще спит.

- В чем дело-то? - бросил он свое ни к чему не приводящее занятие.

- Нас зацепили местные пираты, - грустно сказал Роберт, - а они сам знаешь чем занимаются - убивают и грабят.

- Пираты? - теперь Питер вспомнил, что в газетах частенько писали об исчезновении самолетов над Атлантическим океаном. Правда, о пиратах там не писали, списывая гибель самолетов на шалости погоды. И, похоже, что сейчас из-за подобных шалостей погибнет и самолет Роберта.

"Сокол" медленно, но верно снижался. Вскоре он завис над большой баржей, по палубе которой суетились какие-то люди. Приглядевшись, Питер узнал в барже огромный лайнер, затонувший семь лет назад. Сейчас от лайнера мало чего осталось, выглядел он обшарпанным, а почти в центре палубы зияла большая пробоина.

- Это и есть пираты, - сказал Роберт.

Мысли Питера начали носиться в голове с потрясающей быстротой.

- Слушайте меня внимательно. У меня в сумке - оружие. Пистолет, винтовка, два автомата и гранаты. Мы могли бы сопротивляться, - затараторил Питер.

- Ну и толку? Посмотрите, их человек двадцать, не меньше. Десяток мы уложим, остальные в следующие несколько минут уложат нас, - голос Роберта был равнодушным, похоже, он уже смирился со своей участью.

- Вы что, жить не хотите?.. Вы же воевали во Вьетнаме! Как вы можете так просто сдаваться? Солдат вы или кто? - закричал на него Питер, с трудов выволакивая сумку в кабину.

Роберт молчал.

Питер начал вытаскивать из сумки оружие.

- Знаешь, ты прав, - сказал он тихо. - Давно я не держал в руках русского автомата.

Они зарядили оружие и стали ждать. Оставалось несколько минут, и они будут на борту пиратского судна.

- Стоп! - вдруг крикнул Роберт, высовываясь из кабины.

- Что там? - озадаченно спросил Питер, увидев, что летчик довольно ухмыльнулся.

- Я засек на палубе моторы, которые тянут нас на баржу. Дай-ка винтовку.

Самолет и баржу разделяли всего пятьдесят, максимум - шестьдесят метров, поэтому нужно было действовать быстро - расстояние стремительно сокращалось.

Питер достал винтовку.

- Ни хрена себе, - присвистнул летчик, увидев прототип снайперского ружья. Он вставил обойму и вновь высунулся наружу. Несколько секунд раздавалось его чертыханье, потом донеслось довольное "автоматическая" и раздалась короткая очередь. Самолет тут же дернулся и замер. Двигатели "Сокола" работали вовсю и было удивительно, что тросы, которыми пираты их зацепили до сих пор выдерживают.

- Стреляй, Питер! - крикнул Роберт.

- Черт, терпеть не могу высоту, - выругавшись так, Питер перекрестился, взял в одну руку "магнум", в другую "узи", высунулся из окошка, как и Роберт уцепившись ногами за кресло, и стал палить в фигуры людей на палубе. Роберт громко матерился, заглушая рев двигателей и поливал огнем засуетившихся пиратов. Те метались по барже и прятались во всевозможные укрытия. Человек семь они точно уложили, прежде чем палуба опустела.

- Видишь двигатели? - крикнул Роберт.

Питер вытянул голову и увидел большое сооружение, из которого начинал валить дым. Видимо, это они и были.

- Вижу!

- Доставай гранаты!

Питер вытащил их из сумки и сунул в протянутую руку летчика. Тот тут же выдернул чеку и швырнул гранату на палубу. Питер поблагодарил бога за то, что когда-то играл в бейсбольной команде и последовал его примеру.

Грохнуло два взрыва. Один разметал по палубе части двигателя и куски тел (видимо за моторами прятались пираты), а второй бабахнул где-то внутри баржи, когда граната угодила в пробоину. Баржа внутри, видимо, была пустой, потому что сразу же стала тонуть. Самолет же, подергавшись секунд десять на одном тросе, который натягивался, как струна, вырвал его, так и не оборвавшийся вместе с остатками двигателя и взмыл в небо.

От сильного толчка Питера чуть не выбросило из самолета. Он выронил "узи", который был немедленно проглочен океаном и с криком откинулся на кресле.

- Выкусили, черти полосатые?! Решили мой "Сокол" ограбить? Не выйдет!

Но радоваться было рано. По обшивке самолета что-то шкрябнуло. Роберт выглянул и судорожно вцепился в штурвал.

- Нас преследует!

- И обстреливают! - Питер еле успел вернуться в кресло - стекло с его стороны разлетелось, к счастью не поранив сыщика.

- Хватай штурвал! - крикнул Роберт, перебираясь на место Питера.

Он взял в руки винтовку и высунулся.

- Осторожнее, Роберт!

Прострекотала очередь. Сразу же вслед за ней раздался веселый мат Роберта:

- Так тебе, сука летающая! Еще один остался!

Питер увидел, как уходит вниз потерявший управление гидроплан.

Раздалось грязное ругательство. Роберт вернулся в кабину, зажимая плечо рукой, из под которого сочилась кровь.

- Зацепило, - процедил он сквозь зубы.

- У тебя задний люк открывается?

- С ума слетел? Тебя же подстрелят!

- Не боись! - Питер достал из сумки бронежилет и облачился в него.

Привязав к поясу две веревки, он побежал к заднему люку. Там он укрепил концы веревок на крюках, приваренным на стенах самолета. Сменив рожок автомата, он крикнул Роберту:

- Открывай!

Люк открылся. Питер увидел перед собой большой гидроплан. Сыщик довольно оскалился, увидев, как вытянулось лицо его летчика.

- Нате вам, уроды! - с таким криком Питер полоснул по кабине самолета очередью из Калашникова.

Было видно, как летчик откинулся назад. В тот же миг в грудь Питера что-то сильно ударило, отбросив его назад. Веревки вернули его к люку, и он увидел, как гидроплан медленно начал крениться вниз. Питер, несмотря на боль в груди, выпустил в него остатки патронов и крикнул Роберту, чтобы тот закрывал люк.

Как только люк с лязгом захлопнулся, Питер спросил Роберта:

- У тебя спиртное есть?

1ч.53мин.

- Я-хо! - раздался вопль над океаном.

- Ну, кто на нас? - вторил ему второй вопль.

Вопли уносились в атлантические дали, и рыбы, предпочитающие по ночам не спать и плавать у самой поверхности, удивленно выглядывали из соленой воды, недоумевая что за птицы решили заговорить на человеческом языке. Услышав довольные крики, стая дельфинов с веселым хрюканьем устремились вглубь. Они понимали эмоции и пусть недолго, но были рады за собратьев в небе. Огромный кит равнодушно махнул хвостом, разгоняя тонны воды и поплыл дальше, полагая, что люди - странные звери.

Питер опрокинул, и виски приятной волной растеклось по его телу. Хмель моментально ударял по мозгам, и это было очень приятно после пережитого.

- Ты же за рулем, Роберт! Нельзя так много пить! Копы - они везде!

- А что они сделают? Заставят топать пешком? - кричал в ответ Роберт, делая огромные глотки огненной жидкости.

- Пираты... Сопляки, больше их никак и не назовешь!

- Просто они не ожидали, что в таком крутом самолете "Сокол" окажутся два таких крутых мужика, как мы. И...

Вдруг Роберт осекся.

- Что, забыл что-то у пиратов? - расхохотался Питер.

- Питер, - медленно сказал летчик, - у нас гироскоп из строя вышел. И компас сдох. Пуля...

Сыщик мгновенно протрезвел. Он понял, что это означает. Это означает лишь одно - в двенадцать он вряд ли окажется в Париже.

Над океаном царил недавно сгустившийся мрак, и в нем себе под нос светила Луна и мелкие звезды.

Несколько минут они искали Большую Медведицу. Наконец, когда совместными пьяными усилиями они отыскали Полярную звезду, Роберт примерно прикинул, где Франция.

Через несколько часов, когда солнце решило-таки, несмотря на мольбы двух неудачников, звезды пропали. Теперь было только огромное поле воды и нагло улыбающееся солнце.

- Абзац, - сказал Питер.

- Точно, - мрачно согласился Роберт.

Некоторое время в кабине царило молчание. Потом раздался дикий крик Питера:

- Вон там, смотри!

Роберт увидел сигнальную ракету. Она взлетела уже высоко и рассыпалась над океаном. Это могло означать лишь то, что в океане были люди.

Определив на глаз откуда вылетела ракета, Роберт направил туда "Сокол", уменьшая высоту и скорость.

- Этого еще не хватало, - пробормотал Роберт.

На неровной поверхности океана он и Питер заметили маленькую точку, которая скоро превратилась в катер. Он не двигался, а в нем виднелась маленькая фигурка человека.

- У него, наверное, и компас есть! - возбужденно закричал Питер.

- Точно. Может, выйдешь и спросишь?

Питер замолчал. Да, проблема... Как поднять этого человека на борт?

- Слушай, - заговорил сыщик, - как близко ты мог бы приблизиться к воде?

- Да как угодно, хоть колесами воду паши, толку-то?

- Мы могли бы зацепить катер тросом и по нему этот парень влезет в самолет.

- Да ты что?! Совсем рехнулся? Это какая же точность нужна?! Зацепить катер... Нужно быть великим математиком, чтобы суметь пролететь над ним и уцепиться...

- Брось, нам больше ничего не остается. Кружи пока над ним, - сказал Питер, выливая остатки виски из бутылки.

- Что ты делаешь? - удивился Роберт.

Питер не ответил. Вырвав из записной книжки листок, он написал: "Мистер, мы попытаемся зацепить ваш катер тросом, по которому вы заберетесь в самолет. И захватите, пожалуйста, компас, мы любим их коллекционировать".

Сунув записку в бутылку, он тщательно ее закупорил и сказал Роберту:

- Пролети над ним, пошлем ему инструкции.

Роберт кивнул и, сделав круг, стал снижаться. Когда они пролетали над самым катером, Питер бросил бутылку перед ним, успев заметить, что человек в катере - девушка.

- Там девушка, Роберт, - сказал он.

- Какой черт ее занес сюда? - буркнул тот, делая второй круг.

Питер все это время внимательно наблюдал за катером. Девушка подгребла к бутылке, дотянулись до нее и несколько секунд разбиралась с ее содержимым. Когда "Сокол" пролетал над катером во второй раз, она помахала рукой.

- Трос там, в ящике, - сказал Роберт, кивая в салон самолета, - там же поищи "кошку".

Питер пробрался к ящику и открыл его. Среди всякого барахла он нашел длинный трос, который аккуратно смотал, чтобы он не запутался, когда зацепит катер, и "кошку" - три больших крюка, сваренных между собой. Ее он немедленно привязал к тросу.

- Заходи над ней, Роберт, я готов!

Люк снова стал открываться.

Самолет пролетел над катером, и Питер бросил в него "кошку". Но промахнулся - крюки лишь шкрябнули по носу катера.

- Заходи еще раз, я промахнулся! - крикнул Питер, отмечая, что девушка оказалась сообразительной: она укрылась на корме, вцепившись руками во что-то, чтобы не вылететь от толчка из катера.

Второй раз был удачнее. Катер рванулся с места и помчался за самолетом, который летел над самой водой, действительно едва не касаясь воды колесами.

Между катером и самолетом было около десяти метров. Это очень много, но ничего тут не поделаешь - подтащить катер за катер поближе к самолету было утопией. Девушка перекинула через плечо спортивную сумку и забралась на нос катера. Кошка зацепилась за приборную доску катера, возможно даже за руль, поэтому следовало бы поторопиться, иначе все могло оторваться.

Девушка взялась руками за трос и, скользя ногами по воде, стала добираться до самолета. Питер невольно залюбовался фигурой девушки. Она был одета в футболку и шорты, и столь небогатое количество одежды открывало много прелестей тела смелой девушки... Но Питер встряхнул головой, сбрасывая наваждение - не время сейчас думать о женских формах - в любой момент девушка могла оказаться в воде.

Девушке было очень трудно, и сумка, которую она зачем-то взяла с собой мешала, несколько раз она даже чуть не сорвалась. Питеру показалось, что прошло несколько часов, прежде чем он ухватил девушку за руку и втянул ее в самолет.

Нэнси Куртис и пираты

- Эмили, это не очень хорошая идея.

- Брось, Нэнси, не будь занудой. Вот увидишь луну и океан - сразу забудешь о своих страхах.

Два голоса были подхвачены легким прибрежным ветерком и были унесены в расщелины двух скал. Ветерок уже давно блуждал здесь по пляжу, от нечего делать перебирал песчинки, шевелил кем-то забытые полотенца, изредка делал вылазки на поверхность океана. От этого по ней проступали барашки, которые, однако, скоро исчезали, когда ветерок возвращался к скалам. Он затаился там, и его владения были нарушены.

Две девушки медленно шли по песку пляжа Провиденса - не очень большому, но очень симпатичному. Большая часть звезд уже высыпала на продолжающее темнеть небо, а Луна уже светила вовсю, образуя над океаном лунную дорожку, которую так хотела увидеть Эмили. Нэнси, хоть и признавала, что здесь красиво, чувствовала себя неуютно. Что-то ей не нравилось. "Лучше бы в Майями отправились", - мысленно проворчала девушка.

- Майями для богатых хлюпиков! Извини, Нэнси, но в Майями все заражено цивилизацией, - заявила Эмили.

Эмили - это очень своеобразная девушка. Ее мечтой было возрождение традиций хиппи и возврат к шестидесятым. Сама она, конечно, родилась позже, но, послушав ее, можно было решить, что она именно оттуда - так ярко она описывала прочитанное о тех временах. Ее кумиром был Джим Моррисон, а средой обитания - весь мир. Убежав от приемных родителей (своих она не знала), она пустилась в странствия, иногда прибегая к автостопу. В каждом городе были свои хиппи, и они, уже наслышанные о смелой Эмили, не оставляли ее, предлагая "сестре" временный кров и пищу.

Нэнси познакомилась с ней, когда чинила свою машину, сломавшуюся на трассе между Гаррисбергом и Редингом. К ней подошла красивая девушка в длинной юбке, футболке, джинсовой распашонке и в сандалиях на огромной платформе. Длинные светлые волосы спадали на ее плечи, а лоб перехватывала симпатичная ленточка.

- Все-таки сломалась? - без приветствия спросила Эмили.

Нэнси выпрямилась и посмотрела на нее. Эмили увидела смуглую южанку с красивым лицом и стройной спортивной фигурой. В шортах, кроссовках и рубашке, концы которой были узлом связаны на животе, Нэнси выглядела очень эффектно на фоне ярко-красного "феррари".

- Вот именно, - Нэнси пнула ногой колесо дорогой машины и откинула короткие темные волосы со лба, - и как раз на полпути в Рединг.

Эмили сбросила свой рюкзачок с плеч и подошла к капоту.

- Давай посмотрим...

Через пятнадцать минут они мчались по трассе, и Эмили визжала от удовольствия, ошалев от свежего воздуха и скорости.

Им было по двадцать, они были красивы и по большей части безрассудны, одна из них была очень богата, у другой за душой не было ничего, они подружились. Нэнси нравилась бесшабашность Эмили, а Эмили отношение к жизни этой "странно красивой девчонки", как она характеризовала девушку.

Они много накатали километров, пока Эмили не предложила Нэнси заглянуть в Провиденс. Нэнси не очень привлекала эта мысль, но, благодаря своему мягкому характеру, она поддалась уговорам подруги, и они вскоре были в портовом городе.

Эмили сбросила с себя нехитрую одежду, с которой так и не пожелала расстаться, хоть Нэнси и предлагала ей помощь в обновлении гардероба, и бросилась в воды Атлантического океана.

- Нэнси! - взвизгнула она от удовольствия. - Иди сюда!

Нэнси подошла к воде и, попробовав ее ногой, поежилась. А Эмили, несмотря на холод, продолжала купаться в "проливе между Америкой и Европой".

Нэнси вернулась на деревянные доски и растянулась на них. Звезды подмигивали девушке и образовывали на черном холсте неба причудливые фигуры и узоры, если мысленно соединять их линиями. Нэнси вспомнила о том, что сегодня ей рассказала Эмили. Пятого мая, говорила она, наступит конец света, если один человек с помощью перстня Соломона и новорожденного младенца-еврея, который родится в тот самый день восьмимесячным, "ухватит" все планеты Солнечной системы и попросту перевернет Землю. Нэнси не поверила и сказала, что пятого все и выяснится. Хорошо думать, что все эти сказки - чистая неправда. Сколько уже обещали этих концов света...

Мысли ее вернулись к ее бывшему дружку Дэнису. Нэнси привлекала его начитанность и умение рассуждать, рассказывать о разных мифологических тайнах, которые находил в своей огромной домашней библиотеке. Не нравилось лишь то, что он, порой намеренно гордился этим и проявлял очень неприятное высокомерие. И еще то, что он слишком быстро принудил ее к сексу. Первый раз было очень неприятно, это заметил даже Дэнис. Последующие случаи их сближения особой боли не приносили, и Нэнси пыталась внести в "бутербродное" однообразие, нравящееся Дэнису, хоть какое-нибудь новые элементы - она ведь тоже законно желала удовлетворения, но натыкалась на недоуменные взгляды и отступала. И вот, однажды, она застукала его и свою близкую подругу прямо у себя дома на вечеринке, которую устроила по случаю своего двадцатилетия. Нэнси поступила очень просто. Никому ничего не сказав, она села в машину и уехала. Это было два месяца назад, и она до сих пор не горела желанием возвращаться домой. Отца, который был в одной из постоянных командировок, она постоянно держала в курсе своих дел, а он всегда беспокоился, не исчерпала ли она свой кредит. Козел он, все-таки, этот Дэнис... Задумавшись о различных способах приятной мести, Нэнси слегка задремала.

Вдруг ее рот кто-то зажал тряпкой, в нос ударил запах хлорофора, и сознание девушки помутнело.

Когда она открыла глаза, ничего не изменилось, за исключением того, что исчезли звезды. Темнота осталась, а вот вместо необъятного неба появился металлический потолок, местами ржавый и неровный.

Нэнси много читала детективов и приключенческих романов и полагала, что руки должны быть связанными. Но, похоже, авторы этих произведений могли взять на заметку и ее случай. Руки Нэнси Куртис были прикованы к стене тяжеленной цепью. Нэнси Куртис, дочь богатейшего бизнесмена Джеймса Куртиса, оказалась в плену каких-то сумасшедших, которые полагали, что она сможет сломать эту железную дверь и убежать.

Захотелось есть. Чтобы не думать об этом, Нэнси запела песню "Yesterday" знаменитых Битлов. Специально фальшивя, она переходила на крик, который вскоре, на песне Кристины Аггилеро "Джин в бутылке", охрип и превратился в зловещий шепот.

- Эй, красотка, заткнись, пожалуйста, хоть на секунду, люди спать хотят! - раздался приглушенный голос из-за двери.

Что-то лязгнуло, и массивная дверь открылась.

- Ну чего ты орешь? - негрубым тоном спросил ее мужчина с сильно загоревшим морщинистым лицом. Одет он был в рабочий комбинезон, а на груди висел автомат.

- Почему я здесь? - задала стандартный вопрос девушка.

- Из-за денег, - недоуменно пожал плечами мужчина, почесав за ухом.

- Вы будете требовать выкуп? - догадалась Нэнси.

- Точно. Конечно, тебе не повезло, что Джон узнал твое лицо, когда ты отдыхала. Из-за тебя ребята побросали добычу, и им пришлось тащить твое драгоценное, но бесчувственное тело до самолета целую милю, - объяснил охранник, закуривая.

- Можно мне сигарету?

- Почему бы и нет? - качнул головой охранник. Он вставил ей в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. - Вредно курить в таком молодом и красивом возрасте.

- Я не курю.

Мужчина некоторое время пристально смотрел на девушку, о чем-то думая.

- Не волнуйся, Нэнси, никто тебе здесь плохого не сделает. Парни мы веселые, девчонок своих хватает, просто мы хотели бы жить не работая. А чтобы так жить, нужно отбирать, что нам нужно у других. Понятно?

Нэнси кивнула.

- Слова о том, что деньги делают людей злыми и кровожадными, лживы. Мы любим веселую жизнь. А она достигается путем денег. Они должны веселить людей, а они, люди, то есть, разыгрывают из-за этих презренных бумажек комедии, да еще называют их войнами...

Человек с автоматом курил и говорил о деньгах, а Нэнси слушала его и ловила себя на том, что успокаивается. Тон мужчины был рассудительным и приятным. Здесь явно не собирались причинять боль девушке.

- И долго мне здесь придется находиться? - спросила она, когда охранник замолчал.

- Все от твоего папаши зависит, - мужчина затоптал окурок и закрыл за собой дверь, перед тем как уйти махнув Нэнси автоматом.

Вот влипла! Отец, конечно, заплатит выкуп, но, кто знает - расстанутся ли пираты с девушкой вот так сразу? Ведь не все же они такие, как этот охранник. Могут попросить еще, еще, а потом снова еще, пока у отца не кончатся деньги. А после этого золотую курочку, несущую золотые яйца можно будет и зажарить. Черт бы побрал этого Джона, который ее узнал!

Конечно, этого могло и не случиться, но кто его знает?..

Надо выбираться отсюда.

Охранник, похоже один. Но на руках - кандалы. На браслете - замок, который, если его отпереть, позволит освободить руку. Открыть...

В детстве Нэнси постоянно теряла ключи от дома и, так как окна всегда были высоко, чтобы туда забраться, она научилась открывать замки любой железкой, специально изогнутой. С отцом они часто переезжали, поэтому замки менялись и "мастерство" девушки росло. Замок на браслете вообще-то плевый, оставалось лишь найти железку.

Но железки не было.

Через два часа, когда Нэнси от нечего делать стала считать секунды на языках, которые знала, в комнату вошел охранник и еще какой-то мужчина с видеокамерой.

- Нэнси, надеюсь, ты понимаешь, что нужно говорить, а чего говорить совсем не нужно? Не заставляй нас тратить время и твое здоровье, - сказал охранник.

- Я хочу есть, - слабым голосом сказала Нэнси.

- Вот и отлично. Ты и выглядишь не очень. Скажешь речь, получишь поздний ужин. В туалет не хочешь? Ну тогда, давай, начинай.

Мужчина включил камеру, а Нэнси покорно выполнила просьбу. Жалобным тоном, пока объектив смотрел на нее, она попросила отца выполнить все просьбы пиратов, чтобы ее выпустили.

- Круто, - выдохнул охранник, когда она закончила, - ты прирожденная заложница, Нэнси.

Они вышли, а вскоре охранник вернулся, держа в руках поднос, на котором стояла похлебка и тарелка макарон.

- Питайся, - улыбнулся он и ушел.

В макаронах торчала металлическая вилка. Добрый, а глупый!

Нэнси подкрепила свои силы и занялась цепью. Замок тихо щелкнул, потом щелкнул второй. Нэнси вновь соединила половинки браслетов, чтобы казалось, что они заперты и крикнула:

- Охранник!

Тот лениво появился. Видно, Нэнси его разбудила.

- Принесите мне воды, пожалуйста.

- Воды.., - буркнул он, - воды... Можно и воды...

Он прикрыл дверь.

Цепь была очень тяжелой, но Нэнси все-таки подтащила ее к выходу и приготовилась.

- А вот и напитки, - сказал охранник, - внося в камеру поднос с соками.

Нэнси, чуть не вскрикнув от напряжения, резко вскинула цепь и обрушила ее на голову мужчины. Тот беззвучно повалился на пол, уронив поднос и лязгнув автоматом по полу.

Через секунду Нэнси держала в руках оружие. Щелкнув предохранителем, она пулей выскочила в коридор.

- Стэнли! - раздался насмешливый голос из-за угла. - Ты что навернулся на эту бабу?

Тут же послышались шаги. Нэнси подняла автомат и затихла. Как только показалась голова охранника - невысокого парнишки, она ударила его прикладом в висок и тут же подхватила падающее тело пирата. У него тоже был автомат, но Нэнси не стала его брать - она и так уже была отяжелена.

К сожалению, Нэнси совершенно не представляла себе, где она находилась, поэтому не знала куда и бежать-то. Взять автомат наизготовку, она, тихо ступая, поспешила по коридору, откуда пришел охранник. Вскоре она уперлась в стену, на которой оказалось круглое окно, наподобие иллюминатора в самолете. В иллюминаторе Нэнси увидела безбрежную водную гладь.

"Прекрасно", - подумала девушка, - "люблю океан..."

Нужно было выбираться отсюда. От иллюминатора, помимо коридора, откуда прибежала Нэнси, отходили два пути. Направо. Нэнси рванула туда и чуть не налетела на девушку, выходящую из прокуренной комнаты. Она была облачена лишь в черный кружевной бюстгальтер и такие же трусики. "Свои девочки", - вспомнила Нэнси слова охранника Стэнли. Девушка не заметила Нэнси и вошла в другую комнату. Оттуда доносились пьяные выкрики и хихиканье девиц. Назад. Теперь Нэнси повезло. Она увидела длинную лестницу, ведущую наверх.

На палубе баржи, где оказалась Нэнси, было уже совсем темно, но небезопасно. Где-то вдали раздавались чьи-то голоса, и слышался смех. Нэнси спряталась за большим ящиком у стены и стала думать, что делать дальше.

На таких баржах должны быть катера, решила девушка. Оставив за ящиком автомат, Нэнси осторожно перебежала к борту и, посмотрев вниз, увидела два катера, что болтались внизу. Это хорошо.

"Узнают", - мелькнуло в голове.

Услышат, догонят и прощай Майями.

Нэнси заглянула в ящик и обомлела. Там лежали коробки с патронами, а между ними - несколько десятков гранат. "Как в кино", - подумала она. Ей вспомнилось, как киногерои управляются с такими штуками, и ей в голову пришла неплохая мысль.

Отец Нэнси был заядлым охотником и, случалось, учил ее стрелять из ружей. Позже Нэнси сама стала ходить в тир и учиться стрельбе. Теперь Нэнси стала понимать многие вещи, которые заставлял ее делать отец, и то, для чего он все это делал. Как бы невзначай, он учил ее сумасшедшим виражам на автомобиле, скачкам на лошади, прыжкам в воду с больших высот, некоторым приемам самозащиты, стрельбе и другим вроде бы ненужным в жизни вещам, но теперь Нэнси понимала их значение. Когда у Джеймса Куртиса заканчивались знания, он приглашал специалистов. Нэнси даже подумала, что именно благодаря ему она обладала умением открывать замки.

"Темно, можно промахнуться", - подумала Нэнси, аккуратно выкладывая на край ящика гранаты. Вдруг в иллюминаторе загорелся свет. Довольная Нэнси осторожно оторвала от рубашки, что была на ней одета, один рукав и привязала один конец к гранате, а второй к трубе над иллюминатором так, чтобы граната висела точно в его центре.

После этого Нэнси вернулась к борту и осторожно спустилась на катер по лестнице, которая свисала с палубы. Как она и предполагала, в катере оказались весла, на которых она практически беззвучно отплыла на достаточное расстояние от баржи. Руки уже устали, и следовало бы поторопиться, прежде чем охранники на палубе увидят ее катер.

Темнота мешала, но она-то и станет помощником Нэнси. Пора.

Вскинув автомат, девушка прицелилась в черную точку на иллюминаторе. Около двадцати метров - пустяковое расстояние для такого хорошего стрелка, как Нэнси.

Автомат выстрелил. В тот же момент раздался мощный взрыв. Не обращая внимание на происходящее на корабле, Нэнси завела мотор и помчалась прочь от баржи на максимальной скорости. Секунды через три баржа полностью исчезла в темноте.

Нэнси прекрасно знала ориентировку и взяла курс на Европу. В Лондоне сейчас был отец.

А через несколько часов, когда солнце всходило над океаном, двигатель заглох - кончился бензин.

по-прежнему над Атлантическим океаном.

7ч.28мин.

Питер с интересом слушал девушку и не переставал ею восхищаться. Она нравилась ему все больше и больше, и он понимал, что так недолго и влюбиться. Хоть он и считал, что семейная жизнь - это болезнь, которой стоит переболеть, как корью, чтобы потом никогда о ней не вспоминать, ради такой девушки стоило изменить свои взгляды на жизнь. У него уже был опыт... Но Питер уже не вспоминал о нем.

Нэнси была очень красива. Короткие ее волосы смешно подлетали, когда она встряхивала головой, чтобы челка, порой закрывающая глаза, взлетала на лоб и не мешала. Когда она рассказывала о том, как "лоханулась" с бензином, ее носик так мило сморщивался, что Питер подумал о том, что непричесан, небрит и давно не мылся.

- И тут, на мое счастье, появились вы, - закончились Нэнси, - я совершенно не представляю, что бы делала посреди океана без средств связи с миром.

- Вы очень смелая девушка, Нэнси. И благодаря вам, мы тоже спасены. Без компаса в воздухе быть нельзя, - тихо сказал Питер.

"Что это со мной?" - удивился сыщик. Примерно о том же подумал про сыщика Роберт, которому уже надоела эта болтовня. Ну, он молодой, почему бы ему и не запасть на красивую девчонку? Парень тоже видный... Поженятся - пригласят на свадьбу. Боевое крещение Роберт и Питер уже прошли.

- А вы куда летите? - спросила Нэнси.

- В Париж, в Лувр, - сказал Питер.

- В Париж? Ну ладно, лишь бы подальше от пиратов. А зачем в Лувр? Да еще на таком самолете?

- Эй, а чем тебе не нравится мой самолет? - обернулся Роберт.

- Ой, простите, ради бога, я не это имела в виду. В Лувр, точнее - в Париж, летают на авиалайнерах. Или такой самолет дешевле? - проявила осведомленность Нэнси.

Питер слушал и думал. Ясно, что эта волна давления на его личность задействована с целью не дать ему выполнить поручения, данного незнакомцем. Чертовщина! Кто мог узнать об этом, если только двое знают об этом. Хотя двое - уже толпа... Или... Питер улыбнулся этой мысли. Кто-то решил установить в конторе Питера "жучок" - прослушивающее устройство? Да на такое способен только идиот. В любом случае, сыщику нужна помощь. Роберт и Нэнси. Почему бы и нет? Роберт служил на войне, а Нэнси довольно умная и изобретательная. В душе шевельнулся червячок сомнения - стоит ли подвергать жизнь двадцатилетней девушки опасности? Ведь он сам избегал смерти лишь благодаря своим кое-каким навыкам, а по большей части - случайному везению Но девушка уже вышла из передряги... Тоже, конечно, случай... Слишком часто случай... Слишком частый случай - проявление закономерности. Профессор по теории вероятности застрелился бы. Два события А и В никак не пересекутся, благодаря постоянному событию С. Конечно, прежде чем просить их о помощи, нужно сначала все рассказать.

Питер почувствовал себя очень уставшим и разбитым. Ко всему прочему, к этим физическим неудобствам стал примешиваться и возникающий страх. Если дела так пойдут и дальше, ни Роберт, ни Нэнси ему не помогут, а Лувр вообще никогда не увидит американских визитеров.

Вздохнув, Питер сказал:

- Я расскажу вам. Да и ты, Роберт, послушай. Я лично в полной растерянности. И все эти нападения...

И Питер рассказал.

После того, как он замолчал и закурил, Нэнси тоже попросила сигарету.

- Я не курю, - сказала она, когда Питер щелкнул зажигалкой.

Все трое молчали. Даже рев двигателей не был теперь столь важным нарушителем разговора, он словно испуганно утих, когда услышал наводящую жуть историю.

Питер смотрел на Нэнси и думал о том, что слишком молод, чтобы умирать, Нэнси просто думала, поглядывая на Питера, Роберт глядел вдаль и не думал ни о чем.

- Круто, - заявил он.

- Не жезл. А перстень, - сказала Нэнси.

- Как? - Питер готов был вырубиться.

Нэнси рассказала о том, что знала сама.

После этого Роберт и Питер почувствовали себя очень неуютно. Секрет был огромным, его раскрытие перед людьми могло вызвать бешеную панику среди населения. Представьте - скоро конец света, точно, сто процентов, завтра - все! Что тут начнется! Даже с небогатым воображением можно было представить все масштабы катастрофы, которая произошла бы, узнай об этом хоть пара человек. Молодежь за один день решит испробовать на себе все виды кайфа и порока, а начнет, как обычно, с наркотиков... Обколотые молодые люди на асфальте, разбитые витрины магазинов, искореженные автомобили, кучка парней, до смерти избивающая кого-то... Это и на один процент не раскрывало всей картины.

Такая огромная ответственность за судьбу всего мира повлияла на троих в самолете по-разному. Питеру, как обычно, захотелось спать, Нэнси попросила еще одну сигарету, а Роберт сделал огромный глоток бурбона из новой бутылки.

Первым заговорил опять летчик:

- Доберемся до Парижа, а там видно будет. Я могу слетать в Израиль и поточнее узнать насчет детей. Вы же валяйте в Лувр, может быть что-нибудь найдете...

Питер кивнул. Что еще оставалось...

Он сел у ящика с барахлом на пол и, закинув голову назад попытался уснуть. Во сне почувствовал, как Нэнси, притулившаяся рядом, уронила свою голову ему на плечо.

над Францией.

12ч.37мин.

- Подъем! - гремел голос Роберта.

Питер обалдело подскочил, разбудив Нэнси. "Только заснул...", - подумал его сонный и расстроенный мозг.

- Что такое? - заглянул он в кабину и увидел внизу материк.

Аэродром, на котором приземлился "Сокол" мало чем отличался от американского. К самолету, не успели его пассажиры спуститься на взлетное поле, уже спешили какие-то люди. Они горячо приветствовали Роберта, видимо давно его ожидая. Среди них были и французы, и американцы, и другие представители народов Земли.

- Эй, Роберт, - услышали все чей-то голос, - в какую еще ты попал переделку?

Оказалось, что во многих местах обшивка самолета была продырявлена.

- Неужели пираты? - осторожно спросил кто-то

- Пираты, пираты... Надеюсь, что больше не будет никаких пиратов... Пошли, ребята, я угощу вас - сегодня великий день!

- Питер, Нэнси, - обратился он к молодым людям, - завтра приходите сюда. Лучше пораньше. Вам сообщат, где я буду в Израиле. Сейчас мне нужно немного расслабиться - полет предстоит трудный..., - он подмигнул. - Не скучайте, спасая мир, и не принимайте жизнь всерьез - нам все равно не уйти из нее живыми.

Сказав так, он удалился, влекомый толпою летчиков, что-то весело им рассказывая.

- Он где-то прочитал это, - пробормотал Питер.

- Да, я тоже читала, - отозвалась Нэнси.

В отеле, где они поселились, Питер узнал, как добраться до Лувра, арендовал приглянувшийся "Ягуар", после чего заказал побольше еды и огромную, от которой у Нэнси глаза увеличились чуть ли не вдвое, дозу кофе. Хороший душ немного привел его в порядок, хотя он поклялся себе, что, если что-то в Лувре прояснится, как следует выспаться.

В Париже было прохладно, для Питера в самый раз, а вот Нэнси переоделась. Она вышла из своего номера в кожаных штанах и блестящей курточке. Выглядела она потрясающе, и Питер отвесил ей комплимент. Нэнси улыбнулась и взяла его под руку.

- Я звонила отцу. Он уже получил видеокассету, но теперь я его успокоила. Завтра он прилетит в Париж, - сказала она, когда садились в "Ягуар".

- Что ж, познакомимся с великим Джеймсом Куртисом.

Аэропорт "Шарль де Голль" совсем не изменился. Питер отогнал ненужные нахлынувшие воспоминания, и они, миновав толпы людей, вечно куда-то спешащих в аэропортах, отправились в почтовое отделение.

- Добрый день, - сказал Питер девушке за стеклом, - я должен получить посылку, которую вчера переслал сюда из Нью-Хейвена. Мое имя - Питер Стоун.

- Минуточку, - произнесла девушка с еле заметным акцентом.

Девушка была в тот день злой. Парень ее бросил, с утра был скандал с хозяйкой квартиры, какой-то вор пытался похитить ее сумочку. Да еще прислали целую кучу посылок. Помощница заболела. Простудилась она... А мне теперь, думала девушка, разгребай эту кучу. Она посмотрела на Стоуна. Симпатичный, богатый, наверное... Девчонка тоже... Ладно, решила она, подождут до завтра, я не железная.

- Питер Стоун. Нью-Хейвен... Извините, мистер Стоун, посылка задержалась в пути, приходите завтра с утра, - безразличным тоном сказала она чуть позже, сделав вид, что просмотрела свои бумаги.

На сыщика это произвело сильнейшее впечатление. Чувствуя, что пол уходит из-под ног, он схватился руками за стену.

- Вы что, с ума сошли? - чуть не закричал он, но Нэнси взяла его за руку, чтобы он успокоился. Он успокоился и грохнул по стене кулаком, да так, что задрожало стекло перед девушкой и пригрозил:

- Вы не злите меня, уважаемая, я слишком взвинчен вчерашним днем. Ослу понятно, что вам просто лень копаться в куче посылок. Лучше уж покопайтесь, иначе я подам на вас в суд!

- Приходите завтра, пожалуйста, - девушка, похоже, сама поверила, что посылка еще не в Париже.

Питер начал закипать. В такие моменты обычно спокойный сыщик мог стрелять из автомата по живым людям, швыряться гранатами и, что он собирался сделать, бить стекла руками.

- Девушка, прошу вас, исполните то, о чем вас любезно просит мистер, - раздался знакомый сыщику голос, и в окошечко ткнулось какое-то красное удостоверение.

Работницу аэропорта как ветром сдуло.

Питер покосился и увидел своего клиента - человека в зеленом плаще. Он улыбнулся сыщику, галантно поклонился Нэнси, спрятал удостоверение в карман и сказал:

- Не стоит так кипятиться из-за пустяков, мистер Стоун. Сейчас все уладится.

- Как вы нашли меня? - Питера появление незнакомца загнало в ступор.

- Это неважно, так же, как и неважен ответ на следующий вопрос: кто я? Все что неважно, останется тайной для вас, вы, мистер Стоун, можете лишь догадываться, что стоит за ней. Задавайте существенные вопросы. У меня есть несколько минут, и я могу посвятить их вам.

Девушка принесла Питеру посылку, он рассеянно расписался и вместе с Нэнси и незнакомцем сел в кресла, что стояли в зале.

- Начнем сначала, - Питер потер лоб, словно разогревая мозги, - что за старик был у меня вчера сразу после вас.

- Это мой коллега, в некотором роде. Не стоит заострять на нем внимание. Делайте то, что он сказал.

- Но он нес какой-то бред! О Порочном человеке... И ничего не предложил за работу. И сроки не указал...

Незнакомец лишь улыбнулся, видимо, он считал что уже ответил на заданный вопрос. Питер понял, что ничего больше по этому поводу от него не добьется, поэтому продолжил:

- Что за дела с Хэмметом?

- Не заостряйте внимание и на нем. Он, хоть и опасен, не стоит того.

- А пираты...

- Знаете, - перебил Питера незнакомец, - и Хэммет, и пираты, и вы, Нэнси, и ваш друг Роберт и все остальное, что может произойти с вами - всего лишь некий закон баланса, или закон равновесия. Точнее, его проявления. Мир давно готовился к концу света, поэтому, вам будут и мешать, и помогать. Вы - сами по себе, поэтому судьба не властна над вами. Вы - выпавший элемент мозаики, отчасти и оттого, что это я заказал вам поиск, отчасти и оттого, что старик был у вас...

- То есть все это правда? - прошептала Нэнси.

- Правда, к сожалению. Это как игра. Вы должны удержать весы в том положении, в каком они должны быть. Вы - балансир... Впрочем, этого лучше не знать вам, слишком много информации всегда вредно. Знайте просто, что вы встали на пути неких сил, которым это не очень нравится.

- Я? - удивился Питер, этого-то он и боялся.

- Ну, не конкретно вы...

- А, почему вы сами не можете найти этого владельца перстня?

- Да, кстати, о перстне. Я бы советовал вам носить его на руке. А отвечая на ваш вопрос, скажу, что я хоть и обладаю некоторой властью на этой планете, не могу пеленговать существа, не входящие в число жителей этой реальности. Не волнуйтесь, Питер, мы еще увидимся. А мне пора.

- Постойте, - тоже вскочил сыщик, - последний вопрос. Почему я?

- Скоро узнаете, - таинственно улыбнулся незнакомец в зеленом плаще.

Когда он удалился, Питер посмотрел на Нэнси и сказал:

- Живешь, живешь, никого не трогаешь, а потом к тебе приходят и впутывают в дело, которое, как назло, заключается в спасении мира.

Нэнси промолчала.

Они вышли из аэропорта, провожаемые взглядами девушки из почтового отдела. Она была очень напугана тем, что чуть не угробила свою и без того нехитрую карьеру, отказав другу очень влиятельного человека.

- Поехали в музей, что ли, - сказал Питер, когда они молча сидели в "Ягуаре".

На пути в Лувр, Нэнси спросила сыщика:

- А почему ты открыл детективное агентство?

Питер усмехнулся.

- Я и сам не знаю, Нэнси. Наверное, мне нравится сначала посмотреть на человека, понимая, что я совершенно ничего не знаю о нем... Не знаю его мыслей, дел и тайных переживаний. А потом... Начинаешь листать его книгу жизни, потом сравниваешь выясненный портрет с первоначально возникшим и удивляешься. А если что-то совпало, получаешь такое удовлетворение, что от радости хочется орать во всю глотку, - подумав ответил сыщик.

Обычно Питер никогда не рассуждал о чем-то долго, если это не относилось к делу. Может быть кофе и усталость... Может и незнакомец... А может и сама Нэнси стала катализатором таких исповедей.

Вот и Лувр. Нэнси слегка задержалась, чтобы полюбоваться его видом, но Питер прошагал прямо к входу, не останавливаясь, и разочарованной девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.

- Мы не имеем права раскрывать такую информацию на всеобщее обозрение, - заявил администратор музея, - и я не желаю об этом разговаривать с вами.

Нэнси, взглянув на Питера, возблагодарила небо за то, что Питер оставил свое оружие в номере. Иначе он точно выхватил бы "магнум", и мозги администратора вступили бы в тесный контакт со стеной.

- Вы что, французы, мать вашу, говнюки сраные, совсем уже с ума спрыгнули? - заорал на администратора Питер, потрясая своим удостоверением. - Вы обязаны помогать закону в раскрытии преступлений.

К счастью, администратор не понял всех тонкостей английской речи Питера, поэтому изрек:

- Вы свободны. Мишель, проводите, пожалуйста, гостей.

Парень, лет двадцати, кивнул и подошел к американцам.

- Да что вы себе позволяете? - взвился сыщик. - Я вас...

Парень Мишель, однако, успел схватить его руку и шепнуть на ухо "я помогу вам" и подтолкнуть Питера к двери кабинета. Нэнси тоже подхватила сыщика под руку и вместе с Мишелем потащила его из музея.

На улице Питер закурил и, уничтожив сразу три сигареты подряд, спросил Мишеля, который тоже курил:

- Ну и как вы можете мне помочь?

Это прозвучало несколько грубо, и Нэнси покраснела за сыщика. Мишель же нисколько не смутился и сказал, вставая с лавочки, где они сидели:

- Пойдемте со мной. В музей.

- Зачем? - не понял Питер.

- Посмотрим экспонаты.

Они долго блуждали по коридорам Лувра, пока не оказались в зале, где были выставлены миниатюры. Питер насторожился. Что-то подсказывало о том, что сейчас они с Нэнси увидят.

За тонкой идеально прозрачной перегородкой он увидел перстень. Он идеально повторял тот, что лежал у него в кармане, но сразу было видно, что это искусная подделка. Драгоценные камни не создавали "эффекта полусферы". Наверное, мало было повторить перстень, важно было чувствовать то, что чувствовал мастер. А это - очковтирательство.

- С чего вы взяли, что он украден? - хитро улыбнулся Мишель.

- Птичка на хвосте принесла. Липа.

- Неплохо, - кивнул головой Мишель, - вы, кстати, в курсе, что я не должен вам это говорить?

- В курсе. Но лучше говори, сделаешься богаче, - прищурился Питер.

Мишель улыбнулся и кивнул.

- Хорошо. Вы, кстати, не первые, кто сегодня спрашивает о перстне. На него что, появился спрос? - белозубо улыбнулся парень. - Был тут один ранним утром, я его, правда, не видел, но знаю, что он заплатил моему боссу за молчание. Этот тип узнал адрес типа, который год назад изготовил этот перстень, отдал крупную сумму наличными шефу и ушел. О нем ни шефу, ни тем более, мне, ничего не известно, можете даже и не спрашивать.

- Но адрес-то мастера известен?

- Само собой. Только... Вы знаете, у меня в последнее время было очень много незапланированных трат, я на мели, - говорил Мишель, глядя куда-то в сторону.

- Нормально? - Питер сунул в руку парня две тысячи долларов.

- Конечно, - ничем не проявил своей удовлетворенности Мишель. Он сказал адрес и удалился.

- Что такое с людьми в последнее время? Никак не могут без взяток, - сказал Питер, глядя ему вслед.

- Деньги любят все, кроме тех, кто спасает мир, - сказала Нэнси.

Питер завел машину и направил ее к стоянке. Узнав там у паренька, как проехать к мастеру, Нэнси передала это Питеру, который ничего, как оказалось не понимал по-французски, и сыщик помчал по трассе.

- Скажи, Питер, - задумчиво спросила Нэнси, - что ты думаешь об этом конце света?

- Что ты имеешь в виду? - не понял Питер.

- Я говорю о том, что со стороны может показаться, будто мы стали надрываться только лишь ради спасения своей собственной шкуры. Ведь стоит нам ошибиться...

- Я выполняю свою работу, - сказал Питер. Он и вправду верил в это.

- То есть...

- То есть, я не могу думать о последствиях моей неудачи. Думать я должен лишь о том, как выполнить то, за что мне заплатили, и заплатили и заплатят, кстати, очень неплохо.

- А ты делаешь все только ради денег?

- Я делаю все, как надо. Можешь даже считать меня роботом.

Питер не смотрел в глаза Нэнси, но улыбался, когда говорил.

- Я не считаю тебя роботом.

- Спасибо. Извини, Нэнси, ни к чему сейчас сантименты. Самое важное сейчас - поиски, а им эти глупости могут помешать.

Нэнси медленно кивнула. Ее мысли остались для Питера тайной.

Домом мастера оказался небольшой деревянный особнячок, который, наверное, был в моде лет двести, а может и триста назад. Питер даже засомневался, что в нем кто-то может жить.

- Жорж Клерэ здесь живет? - спросила Нэнси по-французски, когда из-за двери донеслось приглушенное "кто там?"

- Да, а вы кто?

- Я частный детектив из Нью-Йорка. Мне нужно с вами поговорить.

- Меня что, скоро арестуют?

- Ни в коем случае.

- Тогда минутку.

Дверь открылась. Питер увидел очень полного мужчину с отекшим лицом.

- Вы - Жорж?

- Чем могу служить? - кивнул он, переводя взгляд с Питера на Нэнси.

- Мне нужно знать, что вы можете сказать об этом перстне? - Питер показал "соломонову печатку" толстяку.

Тот долго вертел его в руках, задержал свой взгляд на камнях, криво улыбнулся и вернул Питеру.

- Пойдемте выпьем, - сказал он.

- Что? - удивилась Нэнси, забыв перевести это Питеру.

- Что он сказал? - забеспокоился сыщик.

- Он хочет выпить.

- Выпить? - склонил голову Питер. - Скажи, что я согласен. Пьяный, он нам все расскажет.

- Ты так думаешь? - спросила Нэнси, глядя, как закрывается дверь за толстяком.

- Уверен. Я не раз вынимал подобным образом информацию из людей. Главное - уговорить. А этот симпатичный толстяк сам предложил...

Париж.

14ч.15мин.

- Послушай, - заплетающимся языком говорил Питер толстяку, обнимая его за плечи, - я вот так думаю - даже если нас не перевернут, мы сами сожрем друг друга... все равно сожрем...

Нэнси покорно переводила весь этот бред, пока, наконец, ей это не надоело. Они все уже узнали от Жоржа и можно было отправляться дальше, но Питера понесло. Девушка никогда и не предполагала, что можно пить спиртное в таких количествах. Толстяк уже почти отрубился, а Питер продолжал вливать в себя рюмку за рюмкой... А через два часа, когда Нэнси уже утомилась и готова была бросить все попытки расшевелить и увести пьяного сыщика, он заговорил по-французски. Фразы получались короткими, неровными, но в целом правильными. Нэнси забрала у Питера ключи и уехала в отель.

Около полуночи в ее комнату постучали. Нэнси, уже лежавшая в кровати, мгновенно достала из сумочки подаренный сыщиком "вальтер". Но это был всего лишь швейцар.

- Он ваш сосед, и пришли вы вместе, я подумал, что вы не дадите ему умереть в своем номере, - сказал он, поддерживая под руки совершенно убитого Питера. В некоторых местах его одежда была грязной.

- Все в порядке - спасибо, - сказала Нэнси, протягивая десять долларов швейцару.

Они вдвоем уложили Питера на кровать, и швейцар ушел.

Наутро, третьего мая, состояние головы сыщика было схоже с состоянием лягушки, которую запихнули в мясорубку. Сначала Питер долго не понимал, где он находится, потом понял и огляделся с испугом, подумав, что совершил нечто пошлое. Самое отвратительное было то, что он ни черта не помнил. Что он делал вчера после того, как они расстались с Мишелем из музея, было в темноте подсознания. "Надо завязывать с этим", - с усилием подумал Стоун.

В комнату вошла Нэнси в халате, расчесывая влажные волосы.

- Я и не знала, что ты владеешь французским, - сказала она равнодушно.

- А я владею? - удивился насколько смог сыщик, подумав, что вчера точно что-то случилось.

- Не очень, конечно, но пьяный француз тебя уже понимает. Еще пара походов в бар, и ты будешь переводчиком, - Нэнси говорила очень необыкновенным тоном. Питер понял - ей второе мая не очень понравилось.

- Где я был вчера? И с кем? - Питер сделал попытку подняться. Только третья оказалась удачной.

- С Жоржем в баре.

"С каким Жоржем?" - хотел было спросить Питер, но не смог - к горлу подступила тошнота, и он еле удержал гремучее содержимое желудка.

- Жорж сказал нам... мне, ну, в общем, сказал, где можем найти этого человека из другого мира, - спокойно сказала Нэнси.

- Человека?.. - Питер не вникал, он был занят походом до ванной комнаты. Это ему давалось с трудом. В конце концов, он свалился у двери, что и помогло ему понять.

- Что?! Парня с перстнем?! Он что, был у этого Жоржа? Он его видел? - все это все это Питер выпалил ровно за полторы секунды.

- Видел? - не обратила внимания на протрезвление сыщика Нэнси. - Нет. Его неизвестный помощник был у него. Он узнал насчет того, где он видел перстень, раз смог его воспроизвести. Оказалось - на холсте, о котором ты говорил. После чего велел позвонить ему в филиал отеля "Принц Галльский" - "Георг V", если он вспомнит - помощник этот был у него вчера утром, а Жорж был болен похмельем и ничего, как и ты, не помнил. Первые ваши совместные дозы вылечили его память... Вспомнил, рассказал нам, а ты явился в полночь. Уж не знаю, куда ты дел Жоржа... Короче, собирайся, пора ехать в отель.

Еле соображая от неимоверных усилий, Питер привел себя в порядок и слегка пришел в сознание. Подвигом было встать под душ - по голове били струи воды, пробуждая такие горизонты боли, что сознание чуть вновь не потерялось... А самое поганое это то, что он нисколько не отдохнул...

В полдень они уже мчались в "Ягуаре" к "Георгу V". Роскошный отель, подумал Питер и предложил Нэнси поселиться в нем.

- Я, возможно, не знаю тебя, Питер Стоун, - вдруг разразилась она речью, - но считаю, что человек, давший тебе такое важное задание, сделал большую ошибку. У тебя совершенно иной взгляд на мир и полностью, что сразу и незаметно, атрофировано чувство ответственности, что, как раз очень плохо, ибо, как ты должен помнить, нам нужно ни много, ни мало - помочь людям спасти мир. Из-за твоей вчерашней пьянки, ты уничтожил целый день.

- А почему же ты сама не поехала в этот чертов отель? - вдруг возмутился Питер. - Пока я отлеживался, могла бы выяснить побольше...

- Пока ты отлеживался, тебя могли убить ненароком, - резко ответила Нэнси и отвернулась.

Питеру стало стыдно. Сказав себе, что он полный идиот, особенно во время похмелья, он подумал: "Нет, точно пора завязывать".

- Прости, - коротко сказал он, я не хотел... Я не подумал.

- Ладно, - Нэнси махнула рукой.

Они вышли из машины и в отеле направились прямо к швейцару.

Тот широко улыбнулся, а увидев Питера, улыбнулся еще шире.

- Добрый день, мсье Стивенс. Вам прежнюю комнату? - обратился он к сыщику. - Минуточку. Вот ключи.

Когда они недоуменно отошли, швейцар, догнав Питера, шепнул ему на ухо:

- Вам как всегда - вечером? Двух или, нет... уже одну девушку, побольше вина, травки и героинчика? Я не забыл...

- Нет-нет, - поспешил ответить Питер, - только не сегодня.

- Как знаете, - немного сник швейцар.

В комнате двое молодых людей, еще не пришедшие в себя после того, как Питера с кем-то перепутали, ничего не обнаружили. Ящики были пусты, в шкафах тоже ничего не было. Создавалось впечатление, что здесь никто никогда не жил.

- Нэнси, ты думаешь о том же, что и я? - спросил сыщик.

- Примерно о том же. Полагаешь, что вы - двойники? Почти идеальное сходство? - пожала плечами Нэнси.

- Швейцар не мог ошибиться. Он не попросил документов, он предложил мне наркотики... Да и в конце концов - он швейцар и не должен ошибаться. Сотни людей проходят перед ним каждый день, он знает каждого в лицо.

- Да, верно, но что же нам делать дальше?

- Я думаю.., - Питер не договорил - в замочной скважине кто-то ковырялся.

Они вскочили и встали по обе стороны двери. Сжимая в руке свой "магнум", Питер взглянул на Нэнси. Она с решительным видом подняла "вальтер" и ждала, когда дверь приоткроется.

"Хорошо, если один человек", - подумал Питер, нащупывая на поясе наручники.

Дверь приоткрылась. В комнату заглянула чья-то голова.

Прежде чем нанести удар, Питер понял, что узнал этого человека - это был водитель "Ягуара", который напал на сыщика на въезде в Нью-Хейвен.

3 мая.

среда.

13ч.02мин.

- Спасибо, вкусный кофе, - поблагодарил Питер Нэнси.

Он поставил чашку на столик и посмотрел на водителя, приходящего в себя. Они с Нэнси привязали его к кровати и сковали руки наручниками, чтобы было надежнее. Водитель при себе имел лишь ключи от машины и записку странного содержания: "Новое место отменяется. Встреча на старом. Время прежнее. Ребенок в пути". Больше у него ничего не оказалось, и сыщик и девушка ждали, когда он полностью очухается.

Сейчас он медленно водил головой из стороны в голову и что-то бормотал. Видимо, он еще не понимал, что происходит.

- Слава богу, - облегченно вздохнула Нэнси, - я уж думала, что ты его убил.

Питер присел в ногах водителя и ткнул его в плечо кулаком. Водитель поднял на сыщика мутные глаза. Питер подмигнул ему, и у того от изумления вытянулось лицо.

- Что, узнал, братишка? Болит рука? Уж извини, если что не так. А сейчас мне придется задам тебе пару вопросов.

Водитель в пол и сжал зубы.

- Знаешь, - достал сыщик из-за пояса "магнум", - я буду настаивать. Кто-то сказал мне однажды, что одним из моих предков был немец, и притом штандартенфюрер СС, поэтому будь уверен - я добьюсь от тебя ответов, даже если ты проглотишь свой язык и откусишь все свои пальцы.

Нэнси с затаенным страхом взглянула на Питера, тон которого внезапно изменился, стал жестким и, казалось, голос сыщика лез в самую душу, проникал до самых пяток. Нэнси сама была готова выдать все свои секреты, лишь бы не слышать больше этот убийственный голос. Не в силах больше терпеть штандартенфюрера Питера, она вышла из комнаты.

- Он убьет меня, если я расскажу хоть что-нибудь, - сказал вдруг водитель на чистейшем английском языке.

- Я тебя тоже убью, если будешь молчать. Но я-то точно тебя убью, а твой босс может и не узнать, что ты раскололся, - заметил Питер.

- Ты давай решай быстрее, - сказал он через минуту, не услышав от водителя ни звука, - у меня времени нет. Кто ты, в чем заключается твоя помощь боссу, кто он, что делает сейчас... Да, и заодно место и время встречи.

- Ты понятия не имеешь, с какими силами ты решил столкнуться, - сказал водитель.

- Мне на это наплевать. Все что я сделаю, так это сдам твоего шефа одному человеку. А другая информация может ему пригодиться. Так что давай не дури и выкладывай.

- Хорошо, - сказал водитель через минуту, - я расскажу тебе, только с одним условием. Ты, если сможешь, устранишь его, для этого ведь он нужен вам, а я пробуду здесь до шестого мая.

- Боишься его? - внимательно посмотрел ему в глаза Питер.

- Его нельзя не бояться, - где бы он ни был, он находит себе помощников, и они готовы выполнять любые его приказы. Не знаю, - вдруг улыбнулся водитель, - почему я в последнее время стал таким сговорчивым, хотя и подозреваю, что это началось как раз с того момента, когда я увидел твой перстень. Впрочем, это уже неважно. Похоже, твой удар по моей голове окончательно выбил меня из его зависимости.

- Вот видишь? - усмехнулся Питер.

- Меня зовут Патрик Муркок. Я из Германии. Стивенс, как он себя называет, нашел меня пять лет назад. За несколько месяцев я настолько втерся к нему в доверие, что он начал посвящать меня во все свои планы. Он посылал меня на самые ответственные задания, которые заключались в устранении каких-то людей, их поисков... Последнее время мы занимались поисками какой-то особой еврейской пары, которая вступала в половую связь девятого сентября. Вы не представляете себе, как их много оказалось. Начали собирать о них сведения, особенно. Короче, что-то нашли, но этим занимался сам Стивенс.

- Постой, почему вы решили убрать меня?

- Очень просто. Стивенс почему-то думал, что его двойник может быть опасен ему, поэтому пришлось убрать четырех его двойников, но тут оказался ты. Мы и не ждали тебя тогда... Все как-то само собой...

- Закон равновесия...

- Что?

- Ничего, продолжай.

- Так вот. Пятого мая, в шесть вечера в Египте на определенном месте он будет ждать подходящего момента, уже будучи там с ребенком, чтобы совершить свое великое дело.

- А где он возьмет ребенка?

- Точно - не знаю. Но знаю, что - в Израиле. Знаешь, меня удивляет одна особенность зачатия этого ребенка. Его зачали в девять утра девятого числа девятого месяца тысяча девятьсот девяносто девятого года... Много девяток правда? Необычный ребеночек....

- Да уж, помрачнел Питер. Ему не нравилось, что его постоянно тыкали носом в этот конец света. Выводило из равновесия и сбивало с мыслей.

- Больше ты ничего не знаешь?

- Существенного - больше ничего.

"Что же сообщить Роберту?"

- Ты знаешь что-нибудь о его пристрастии к наркоте?

- Еще бы! Траву он курит почти постоянно, героин тоже... Ну, а остальное, если найдет в городе.

- То есть, он брал товар на месте?

- Ну конечно, не собой же возить эту противозаконную дрянь.

Питер поднялся:

- Подожди минутку, никуда не уходи, я сейчас.

Он вошел в комнату к Нэнси и сообщил ей, все что узнал от Муркока.

- Сообщи Роберту, пусть поищет покупателей наркоты. Думаю, он поймет, как вычислить этого Стивенса.

- Смотрю, ты нашел с этим Муркоком общий язык, - кивнула Нэнси. - Слушай, а это правда, что среди твоих предков был штандартенфюрер СС?

Питер улыбнулся и покачал головой.

- Я пошутил. А ты поверила?

- Это было... Как будто ты - великий инквизитор.

- Настоящий сыщик должен быть хорошим актером, - гордо поднял голову Питер.

Нэнси ушла, а Питер вернулся к пленнику.

- Кофе не желаешь? - спросил он Патрика.

- Не откажусь.

Пока готовился кофе, Питер освободил Муркока, пообещав, правда, пристрелить, если вздумает чудить.

Патрик отхлебнул немного из чашки и усмехнулся:

- Надеюсь, ты не подмешал в кофе скополамина?

- Нет, не бойся, - Питеру понравилась шутка, - "сыворотку правды" прибережем для твоего шефа.

Они помолчали. Питеру определенно начинал нравиться этот Патрик. Он был одних лет с сыщиком, лицом - типичный немец. Его светло-голубые глаза и светлые волосы, вместе с высоким ростом и хорошо развитой мускулатурой, делали его похожим на молодого полицейского из Мюнхена, и уж никак не на помощника человека, задумавшего уничтожить род людской.

- Куда ушла девушка? - вдруг спросил Муркок.

- Догадайся с двух раз.

- Она попытается вычислить Стивенса. У вас есть человек в Израиле?

- Точно.

- Знаете, мне, как отрицательному персонажу, не стоило бы этого говорить, но предупредить вас все-таки должен. Вы должны быть осторожны во всем. Уверен, что за вами уже началась широкомасштабная слежка.

- Она сумеет за себя постоять, - сказал Питер скорее для того, что бы успокоить себя.

- Вам виднее, - пожал плечами Патрик.

Питер закурил и уставился на него. В принципе, он все уже рассказал. Роберт попробует выследить Стивенса, завтра незнакомец в зеленом плаще узнает точное место, где Стивенс будет творить свои черные дела... Чего еще требовать от пленника?

- Ты сам-то знаешь, зачем он все это делает?

- Конечно, - кивнул Питер, - чтобы очистить атмосферу Земли от загрязнения. Мне одно непонятно - зачем его останавливать? Вы из какой-то правительственной организации? Зачем это вам?

Питер покатился со смеху. Надо же, что делается!

- Ты поверил этому? - спросил он, вытирая слезы.

- Чему? - насторожился Муркок. - Почему бы этому не поверить?

- Ладно, - стал серьезным сыщик, - нипочему.

В дверь постучали. Питер схватил "магнум".

- Это не твои друзья?

- Нет, не должны, - мотнул головой Патрик.

Это был швейцар.

- Вы не передумали насчет развлечений? Есть отличная травка.., - заговорил он, но Питер перебил его:

- Да что вы пристали ко мне со своей травкой? Я же сказал - не сегодня. Принесите лучше сигарет. Вот деньги, сдачи не надо. Да смотрите гашиша туда не забейте!.. - крикнул вдогонку швейцару сыщик.

- Вот достал! - захлопнул он дверь. - Твой хозяин, похоже, заядлый нарик.

- Да уж. Говорил - сознание расширяет... Можно еще кофе?

Израиль, Хар-Цин.

13ч.29мин.

"Нет, это невозможно", - думал Роберт, с ног валясь от усталости.

В Хар-Цине он дозаправился и полетел в Эйлат

Он знал, как найдет этого человека. Нужно было получить дополнительную информацию от Нэнси и Питера, чтобы составить полный план действий.

Предупрежденные, но все-таки ошалевшие коллеги Роберта встретили его с очень удивленными лицами - еще никто не делал таких частых перелетов. "Знали бы вы, что я и в Париже побывал", - усмехнулся про себя Роберт. Он позвонил в аэропорт во Франции, оставил сообщение Питеру и Нэнси, после чего поехал в отель отдыхать.

Немного поспав, он связался со своими друзьями аэропорта Эйлата и узнал, что девушка оставила ему сообщение, в котором говорилось, что Роберту следует искать наркомана, употребляющего и героин, и траву, и все остальное, покупающего все это на месте.

Роберт понял, что делать. Сергей порой возил для каких-то нариков Нью-Хейвена гашиш и героин, и Роберт знал в Эйлате две точки, которые могли предложить и то и другое. Обычно, в таких крупных городах, как Эйлат, в одном месте толкают только один вид товара - боятся облавы и лишь некоторые осмеливаются продавать разные виды наркоты. Поэтому, недолго думая, Роберт отправился на точки.

Так как он бывал там не раз вместе с Сергеем, его считали почти "вхожим".

- Мне нужна информация, - сказал он открывшему дверь.

- Это небезопасно и... небесплатно.

- Пойдем покурим.

Они вышли на улицу. Закурили.

- Мне нужно узнать о том, кто берет у вас и героин, и гашиш сразу.

- У нас этим занимается не один человек, приятель.

- И много их?

- Несколько десятков.

- А они все носят здоровые золотые с драгоценными камнями? И им всем около немного за тридцать, этим темноволосым Стивенсам?

- Давай, лучше поговорим об оплате. Триста.

- Двести пятьдесят.

- Был тут один. Заказывал. Потом интересовался второй точкой. Заплатил хорошо.

- А чем вы ему не угодили?

- Сказал - слабовато.

- Ладно, благодарю.

Роберт направился по второму адресу.

- Триста пятьдесят.

- Триста.

- Ладно. Никогда не видел таких. Он к тому же богат настолько, что платит за доставку, а это дорого.

- Адрес секретен?

- Да не очень. Пятьсот.

- Вот тебе четыреста.

- Хорошо.

Роберт вернулся на аэродром, одолжил у летчиков пистолет и, не теряя времени, отправился по купленному адресу.

Квартира оказалась под самой крышей дома. Роберт осторожно, чтобы ни на кого не наткнуться, поднялся на верхний этаж и посмотрел на невзрачную дверь. За ней было тихо.

"Плохо, что выше нет этажей", - подумал Роберт и нажал кнопку звонка. Когда в квартире раздался его перезвон, Роберт быстро и бесшумно сбежал на этаж ниже.

Прошло две минуты, но никто не открывал. Роберт снова поднялся обратно. Замок был простеньким, а летчик хорошо разбирался в слесарном деле. Вскоре он тихо щелкнул, и дверь открылась.

Роберт, тихо ступая, вошел в полумрак квартиры и тотчас увидел девушку, привязанную к столу. Она подняла голову и отчаянно замотала головой.

В тот же миг на голову, ничего не успевшего сообразить, Роберта обрушился сильный удар, от которого у него помутнело в глазах, и он вырубился.

Париж.

13ч.59мин.

Нэнси остановила машину возле аэродрома и подошла к небольшой группе летчиков, которые обсуждали что-то.

- Простите, - обратилась она к одному из них, - Роберт Вэллрайт просил обратиться к вам вчера.

- Роберт? Да-да, он только что звонил. Он в Эйлате, в Израиле, - сказал летчик.

- И что, больше ничего не передал?

- Передал. Вы - Нэнси?

- Да.

- Он почти нашел способ отыскать вашего приятеля и сказал, чтобы вы, после того, как разберетесь здесь со своими делами, летели в Эйлат.

- Понятно. Вы не могли бы передать ему кое-что?..

Когда она вернулась в отель, то обратила внимание на два черных джипа и людей, стоявших около них.

- Мисс Куртис?

Она увидела сгорбленного старика, который с улыбкой подходил к ней.

14ч.44мин.

Раздался звонок.

Питер с удивлением взглянул на телефон и, сняв трубку, передал Патрику.

Тот сказал "алло" и посмотрел на Питера:

- Это вас, Питер.

- Да? Кто это?

- Мистер Стоун, это ваш друг - Сэм Хэммет. Если вы будете меня слушаться и выполнять все инструкции, вполне возможно, что мисс Куртис и увидит вас, а вы ее.

- Какие еще, к черту, инструкции? Тебе нужен перстень, вот и все! Я прав?

- Ну, в общем, да. А еще - месторасположение джипа, который ты взял взаймы. Он ведь тоже, знаешь ли, не бесплатный.

- Дайте мне десять минут, мне должны позвонить по поводу перстня, а потом можете подавиться им, - грубо отозвался Питер и бросил трубку.

- Проблемы? - подал голос Патрик.

Питер поднялся со своего места и посмотрел на него. Во взгляде его была задумчивая растерянность.

- Послушай, Патрик, - принял он решение, - ты должен помочь мне. Перстень этот таит большую опасность для Земли. Твой шеф обманул тебя - он вовсе не собирается делать то, что обещал. Пятого мая, через два дня, он с его помощью совершит нечто ужасное - перевернет нашу планету на девяносто градусов. Последствия - трудновообразимые. Это, конечно, звучит бредово, но сейчас нет времени это выяснять. У девушки - сведения о том, где твой шеф. Если я спасу ее - отдав перстень, толку будет мало, у меня ощущение, что я ни при каких обстоятельствах не должен его терять. Если же я ее не вытащу из лап этого бандита, никто шефа твоего не остановит.

Патрик слушал очень внимательно.

- И что я должен делать? - спросил он, когда Питер замолчал.

- Ты свободно сможешь покинуть отель и пронести сюда какое-нибудь оружие помощнее. Вместе мы отобьем Нэнси у этих уродов.

Некоторое время Патрик смотрел на Питера ничего не говоря.

- Хорошо, - кивнул он.

Через несколько секунд он спускался по лестнице в холл. Там уже ждали Питера несколько, по всей видимости, вооруженных бойцов. Двое из них осмотрели Патрика, не остановив его, правда, а когда один из бойцов нахмурился в ответ на слишком долгий взгляд Муркока, Патрик крикнул швейцару, который сжался за своей стойкой:

- Я скоро приду - сбегаю за пивом. Если кто-нибудь придет ко мне, пусть подождет в холле.

Швейцар мелко закивал, а Патрик вышел на улицу.

Там он увидел черные джипы и Нэнси, окруженную людьми в черных костюмах. Она узнала Патрика, и он увидел в ее глазах отчаяние. Муркок зачем-то кивнул ей и поспешил к своей машине.

Через несколько минут он во весь дух мчался к границе.

Конечно, он не поверил этому сумасшедшему. На его месте Патрик придумал бы что-нибудь пооригинальнее, а этот бред с перевертыванием Земли был слишком неправдоподобным. Только повернутый мог думать о таком повороте. Хотя, перстни этого Стоуна и Стивенса явно с какой-то гипнотической силой. Впрочем, это их дела, мое же, думал Патрик, скрыться поскорее от всех шефов, питеров, очищений атмосферы и вращений земли...

Он нажал на газ, и машина полетела еще быстрее из этого чертового Парижа.

14ч.53мин.

- Мистер Стоун? Вам позвонили? - голос Хэммета опять был вежливым и участливым.

- Нет еще, - буркнул Питер.

- Очень жаль. Мисс Куртис начинает нервничать.

Питер вцепился в волосы. Черт, где Муркок? Наверняка у него в машине должно быть оружие.

- Дайте мне ваш номер, я вам перезвоню.

- Нет, так дело не пойдет, - голос Хэммета стал жестче, - через каждые десять минут я сам буду вам звонить, и в случае неизменения ситуации, ваша Нэнси будет терять свои замечательные пальчики. У меня есть тут один парень, он коллекционирует такие вещи.

- Вы не представляете с какими силами связываетесь, - проговорил Питер.

- Нет, это вы не представляете с кем связались. И не нужно рассказывать мне сказки, которые я лично слышал уже не один раз. Вы меня поняли. Десять минут.

Питер достал пистолет и проверил количество патронов. Мысли уже кончились, и он не мог думать о том, что не имеет права рисковать своей жизнью, а вместе с ней и жизнью всего живого на Земле. Но сыщик, который в считанные секунды превратился в безжалостную машину убийства, не думал обо всех остальных формах жизни, кроме той, которую зовут Нэнси Куртис.

Он посмотрел в зеркало на свое усталое лицо, заглянул себе в глаза, ничего там не увидел и распахнул дверь.

Те, кто наблюдал за произошедшими после этого событиями, искренне верил, что длились они около четверти часа, и были удивлены, узнав, что прошло всего-то полминуты с тех пор, как наверху холла на лестнице показался Питер Стоун, сжимающий в руке здоровенный пистолет.

Охранники внизу сразу же схватились за оружие. Несколько путь полетели в Питера и отбросили бы его к стене, если бы попали в него. Но сыщик, резко наклонившись, укрылся за большой кадкой с пальмой, успев выстрелить в ответ. Один из бойцов ухватился за плечо и торопливо перепрыгнул через кожаный диван, скрывшись там. Второй махнул рукой в сторону лестницы и сыщика, преодолел стойку, где в углу испуганно дрожал швейцар.

Питер, выглянув, увидел, как целясь в пальму, к лестнице продвигаются двое охранников. Почувствовав, что его зажимают в угол, Питер решил использовать свою обычную уловку. Быстро стянув с себя пиджак, он бросил его в сторону, а сам, перепрыгнув через перила, стал падать на диван, стоящий внизу под ними. Раздалось три выстрела. Два из них были сделаны охранниками в сторону пиджака, третий сыщиком по охранникам. Но пули никому вреда не причинили - пиджак, ни в одном месте не простреленный, упал на ступеньки, а охранники лишь пригнулись и направили свои стволы на Питера. Тот уже был за диваном, успев выстрелить по бойцу из-за прилавка. Тот снова скрылся.

Два охранника укрылись за перилами и стали дырявить диван, полагая, что могут задеть Стоуна. Он прилег за ним и старался не поднимать голову - прямо над ней пролетали пули, пронзившие дорогую лежанку, которые вонзались в паркет, дробя его в щепки. Приставив "магнум" к дивану дулом, сыщик расстрелял в него всю обойму и не ошибся: выстрелы сначала прекратились, а потом возобновились, но уже с меньшей частотой - значит, он зацепил одного из бандюг.

Питера очень интересовал раненый боец, который от боли мог сильно рассвирепеть. Вряд ли он, да и вообще кто-нибудь пытается, пока Питер не видит, что происходит в холле, к нему подобраться - пальба не прекращалась. Странно, что Хэммет не прекращает ее для переговоров.

Черт с ним, с Хэмметом. Питер вдруг почувствовал, что вся злость улетучилась, и он вновь вернулся к своим мыслям. А они никоим образом не несли информации, как выбраться из переплета.

Пальба не прекращалась.

Неожиданно в кармане что-то потеплело. Потеплеть там мог только перстень. Питер извлек его из кармана рубашки и изменился в лице. Драгоценные камни соломонова украшения излучали мягкий, но очень яркий зеленоватый свет, а сам перстень прямо-таки дергался, словно просясь на палец. Питер понял его и надел на безымянный палец левой руки.

Ничего не произошло.

Питер, повинуясь какому-то чувству, вставленному в его душу перстнем, вскочил из-за дивана, не обращая внимания на пули, летящие мимо, вскинул пистолет, уложил, попав в лоб, охранника у лестницы, пересек холл, странным образом уходя с траектории пуль, выстрелил в раненого бойца, пронзив ему ногу и сам был отброшен мощным выстрелом. Пуля пробила ему левое плечо и бросила на пол. Пистолет выпал из руки, а через секунду сыщик, придя в себя, увидел высокого охранника, стоявшего на стойке. Он поднял пистолет, и сыщик увидел лицо смерти в его стволе. Раздался выстрел.

Эйлат.

16ч.33мин.

Роберт открыл глаза и увидел перед глазами Питера. Точнее нет, не Питера. У Питера в глазах, в зависимости от его состояния, можно было увидеть или душевный подъем, грусть, или, что чаще - веселье. Иногда боль. Здесь же в глазах человека, как две капли воды похожего на Стоуна, можно было увидеть лишь абсолютное равнодушие ко всему происходящему. Лицо его много чего выражало, но только не глаза. Они смотрели сейчас на Роберта с холодным безразличием. Такой взгляд бывает только у безжалостных убийц, которые уже не испытывают ни страха, ни стыда перед ответственностью за свои деяния. Страшный взгляд. Роберту, взглянувшему в эти пустые глаза, захотелось закрыть свои и проснуться где угодно, хоть во Вьетнаме, только бы не здесь, где бы он ни был.

- Роберт Вэллрайт, если не ошибаюсь? - с улыбкой, которая нисколько не повлияла на взгляд, поинтересовался "Питер".

- Да, а вы кто такой? - сказав так, Роберт попытался пошевелиться - точно, его руки были связаны.

- Мое имя слишком длинно, чтобы ты его запомнил, да и не к чему тебе это. Зови меня, если хочешь - Стивенс, я уже привык, - человек с лицом Стоуна закурил, - хочешь травки?

- Не употребляю.

- Твоя проблема. Она, - Стивенс кивнул в сторону девушки в углу, - тоже не употребляет почему-то.

Девушка оказалась очень симпатичной еврейкой. Роберт чуть заметно улыбнулся ей, ободряя, и кивнул:

Стивенс, заметив это, сказал:

- Не сомневаюсь, что у вас что-то получится. Роберт, нужно тебя предупредить, она не замужем - ее бросил дружок. Трахнул и бросил. Вот так и случается у вас здесь, на Земле.

- А ты бы так не поступил? Я слышал, что и ты сам - не идеал.

- От кого ты это слышал? Впрочем, неважно. Я, как ты говоришь, действительно, не идеал. Сейчас уже не идеал. Вот девяносто два года назад - другое дело. Я прибыл сюда и увидел чистое общество, обремененное лишь политикой и деньгами. Моей задачей было изучить вас, чтобы решить, достойны ли вы соседства с моими соотечественниками. Если бы на протяжении этого времени вы сохранили бы свое лицо, я не менял бы своего мнения. Вы же, решили нарушить свои заповеди, которые изобрели почти две тысячи лет назад. Нарушить свои же заповеди. Вы, за этот короткий срок успели настолько сильно возненавидеть себя, что становится страшно оставлять вас в живых.

Стивенс замолчал.

- Но и ты хорош.., - сказал Роберт.

- Я? О чем и говорю. Я - лишь отражение всех вас. Я начал меняться. Ведь, чтобы познать человека, нужно стать им. Мне пришлось прожить несколько поколений, в результате, претерпевая мучительные изменения, я превратился непонятно во что. Постоянно нарушение того, что называется законом. Сам посуди, Вэллрайт, зачем придумывать закон, если его тут же нарушают? Постоянное угрызение совести, от которой, правда, пришлось избавиться. Постоянно приходиться расширять сознание, чтобы восстановить его былой размах. Кстати, о наркотиках. Вот уж действительно сфера, где вы показали себя с наиглупейшей стороны. Природа сама дала вам средство для познания своих возможностей, а вы превратили его в животное получение удовольствия. Потом сами же умираете от него. Вы не достойны жить, люди.

- Тебе ли это решать? - возразил Роберт.

- Нет, не мне, - согласился Стивенс, - закону равновесия. Но ты видишь, что мне везет - закон работает на меня. Стало быть чаша весов скоро встанет на свое место. Когда вас не станет.

- Закон равновесия? - удивился Роберт.

- А, ну да, вы же не знаете, что это. Не знаете смысла существования всего живого. Вы наделили Закон человеческими эмоциями, сделав его верховным судьей, у которого можно чего-то допроситься. Да будет тебе известно, что закон равновесия - это нечто, восстанавливающее высшую справедливость, и только разумные существа могут что-то изменять, зная, как он действует. Изменив одно - видишь изменение другого. Это великое творчество... Оно доступно всем... Но плюнули на него! Вы забыли, что справедливость существует и придумали некую борьбу зла и добра, которой никогда не существовало. Закон - это настолько неограниченная власть над реальностями, что ваши ограниченные души никогда не постигнут этого. Ему подвластна самая тонкая материя, состоящая из частиц, которые настолько меньше кварков, насколько кварк меньше Вселенной. Он действует вне времени, ибо сам - время. Случайность - его стихия, где он превращает ее в закономерность. Знать и предполагать, уметь предвосхищать исход своего действия, которое - всегда влияние на реальность, вот высший смысл существования всего! И он избрал нас, как более достойных... Мы выживем, а вы - нет!

Роберт молчал.

- Знаешь, - вдруг спросил Стивенс, - мне непонятно лишь одно. Надеюсь, ты сможешь пролить на это свет. Как вам удается, при столь примитивной организации мозга и его высших материй, порой выдавать основных постулаты закона? Их, конечно, много, но вот у нас это доступно лишь мудрецам, которые всю жизнь посвящают этим постулатам. Но когда я услышал фразу, которую в нашем мире можно прочесть лишь в Священном Писании, от пьяного забулдыги, которая звучала так: "истина рождается в споре", я честно признаюсь - оторопел. Это он сам выдал, или вспомнил, что прочитал. Ну ладно. Если сам - то ваша планета просто кишит мудрыми людьми, постоянно читающими вслух закон... Только вас это не спасает - говорить могут даже попугаи, но выполнять сказанное доступно далеко не всем.

Стивенс закурил.

- Твое счастье, что рядом нет моих исполнителей, иначе ты был бы уже трупом. А теперь просто не знаю, что с тобой делать. Оставить тебя здесь - страшно, еще крик подымешь - не хочу. На себя грех брать... Будешь мне помогать?

- Тебе? - рассмеялся Роберт. - Не для того я смотрел, как умирают мои друзья во Вьетнаме, и не для того выживал в джунглях, чтобы помочь какому-то уроду пустить шесть миллиардов в расход. Хрен тебе.

- Это был риторический вопрос, твое мнение меня не интересует, - махнул на него рукой Стивенс.

Он докурил, поднялся со стула и, держа левую руку вытянутой, присел перед Робертом.

Перстень на его безымянном пальце начал зловеще мерцать.

где-то над Средиземным морем.

17ч.02мин.

- Из-за чего же? - спросил Питер, поднимая глаза.

- Не из-за тебя, - повторил Патрик, отбросив показную вежливость, - ты у меня еще получишь в глаз, если окажешься лгуном, хотя я этому верю все меньше и меньше. А вернулся из-за Нэнси и всех остальных на Земле, которые хоть и глупы по своей природе, умеют смеяться над своими ошибками.

Питер прислушался к реву двигателей самолета, на котором вот уже почти три часа они летели из Парижа в Израиль. Захотелось курить, но Питер давно уже смял пачку и выбросил. Он посмотрел на Нэнси, которая уже глядела на него и подумал, что, если с ней что-то случиться по его вине, он никогда не простит себе этого никогда, если же не по его, то не успокоится, пока не отмстит. Говорят, что экстремальные ситуации сближают людей, и Питер начинал в этом убеждаться. Он поймал себя на мысли, что знает эту девушку уже много лет... Из-за количества событий, которые в состоянии вынести лишь киногерои, казалось, что с момента встречи с Нэнси прошло лет десять... День, когда незнакомец в зеленом плаще вошел в его комнату вообще канул в глубину веков. Захотелось, чтобы Нэнси сидела рядом и держала его за руку...

- А что же Хэммет?

- Говорю же, когда я вернулся, у отеля никого не было, они, видимо, почувствовали, что приближается подмога.

- А я очнулась только в машине.

- Похоже, наш любимый старикан струсил или же что-то понял.

- Что понял? - не поняла Нэнси.

- Ничего. Давайте лучше спать. Летчик сказал, что летим до Хар-Цина, а оттуда до Эйлата придется гнать на машине около трех часов.

Но заснуть Питер не смог - мешало разнообразие всего, что произошло за последнее время. А инцидент с перстнем окончательно уверил сыщика в силе царя Соломона, что, однако, лишь наполнило душу Питера страхом за свою планету. Теперь, если ничего не выйдет, пятого можно будет напиться до чертиков - ясно, что катастрофа не убьет людей мгновенно, все будет длиться недели, но лучше бы, конечно, быстрая смерть. "Питер Стоун", - неожиданно оборвал он себя, - "еще ничего не произошло, а ты и пальцем не пошевелил, чтобы что-то изменить". Согласившись с собой, Стоун расслабился и все-таки постарался заснуть. Но только за несколько минут до прибытия в Хар-Цин ему удалось провалиться в глубокий сон.

- Подъем! - кричал летчик.

Питер со злостью открыл глаза. Они все, похоже, эти летчики, кричат одно и то же, подумал он с неудовольствием, разминая кости.

В Хар-Цине было уже темно, нужно было торопиться. Питер с удовлетворением увидел рядом с аэропортом прокат автомобилей. Выложив перед чуть не поседевшим работником проката кучу денег, которые он обналичил в Париже, он арендовал "Феррари", и они, не теряя времени, помчались в Эйлат по ночной трассе.

Питер вспомнил встречу с отцом Нэнси, он так и не переварил ее до конца - события сделали его рассеянным.

Джеймс Куртис - симпатичный мужчина, очень похожий на дочь, как только увидел Нэнси, широкими шагами подошел к ней и заключил в свои объятия. Отец и дочь удалились, а Питер, в ожидании Патрика, который поехал заказывать самолет, проверив раненое плечо, заказал себе пива.

Через полчаса к Питеру подошли Джеймс и Нэнси.

Куртис покосился на плечо сыщика и крепко пожал ему руку, чуть не обняв его. Видно было, что он готов все сделать для того, чтобы его дочь оставалась живой и невредимой.

- Теперь-то ваши проблемы решены? Я имею в виду проблемы с бандитами?

Питер скользнул взглядом по лицу Нэнси. Она, сжав губы смотрела на него во все глаза. Ясно, что она многого не рассказала отцу. Что ж...

- Да, сэр, все в порядке. Помощь не требуется.

- Отлично, - кивнул он, - Нэнси сказала, что шестого вы будете в Лондоне? Я жду вас. У меня начинается отпуск, приглашаю провести его в нашей компании.

- Благодарю, сэр, - улыбнулся сыщик.

Как только Куртисы удалились, в отель ворвался Патрик.

- Стоун! Собирайся немедленно, хватит пиво глотать! Летчик уже готовит самолет. Чертовы идиоты! Совсем как тогда, в Нью-Хейвене один чертов русский отказался везти меня за штуку баксов... Как плечо?

- Нормально.

- А Нэнси? Приехал папаша?

- Да, наверное, это все...

- Ну так нечего сопли жевать, увидитесь еще. Нам еще в Израиль лететь! - Патрик явно нервничал. Он понимал, что очень виноват и скрывал это за раздражением, которое у него вызывал медлительный Стоун.

Питер подхватил сумку и зашагал к выходу.

- Питер! - раздался голос позади.

Он обернулся. Это была Нэнси. Питер остановился и поставил сумку на пол, полагая, что сейчас состоится прощание.

Но Нэнси пробежала мимо него и прыгнула в машину к Патрику.

- Ты чего сумку бросил? Решил остаться? Садись скорее, пока они не очнулись! - звонко звучал ее голос в ушах.

Чувствуя себя полным кретином, Питер взял сумку и сел в машину.

Всю дорогу в Эйлат, сыщик молился только об одном: чтобы на них не напали.

Но ночная дорога обошлась без приключений, и вскоре они, перекусив в забегаловке, поехали в ближайший отель, где Питер купил целую упаковку снотворного, всыпал в себя околосмертельную дозу и вырубился, едва присев на кровать.

Лишь утром он понял свою ошибку. Патрик долго тряс его, прежде чем Питер нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на раздраженное лицо Муркока.

- Спать вздумал? Просыпайся немедленно! Пять минут тебе!

"Господи", - взмолился сыщик, - "лучше уж похмелье!" Он направил свои бедные ноги в ванную, где прошел полный курс вывода из запоя. Закрепив это хорошей порцией кофе, он почувствовал себя легче.

Около восьми часов утра четвертого мая, он сидел рядом с Нэнси в "Феррари", которая мчалась в Эйлат.

- Ты выглядишь не очень, - сказала Нэнси, - как вчера утром...

Питер хмуро промолчал и проглотил еще аспирина.

На аэродроме их ждал Роберт. Он горячо пожал всем руки и сел в машину. Назвав Патрику адрес, он сказал:

- Я этого несколько часов поджидал. Из-за наркоты и попался.

- Ну, а потом? - нахмурился Муркок. - Неужели он не почувствовал слежки?

- Ничего он не почувствовал. На удивление странный тип.

Вдруг Патрик резко остановил машину и выскочил из нее.

- Выходи, - сказал Роберт.

- Ты что, Патрик? - удивился Питер.

- Не мешай, Стоун, - сквозь зубы процедил Муркок, - ты ничего не понимаешь. Он зомбирован!

Роберт с неожиданной резвостью выпрыгнул из машины и выхватил из-за пояса пистолет.

Питер сразу сообразил, что делать.

Он, недоуменно разводя руками неспеша вышел из "Феррари" со стороны Роберта и, говоря: "Патрик, Роберт, вы что, оба с ума сошли?" приблизился к нему.

Роберт, хоть и подпустил сыщика к себе, с прицела не снял.

И тут Питер сделал резкое движение правой рукой, а левой врезал Роберту между глаз.

Тот свалился, как подкошенный, а сыщик схватился за пальцы. Он чуть не выбил их, а особенно - безымянный с перстнем, который и усилил удар. Перстень медленно угасал - исчезал его свет, исходящий изнутри драгоценных камней.

- Питер, что же ты наделал? Ты вырубил единственного свидетеля, который знает, где твой объект, - сказал человек в зеленом плаще, стоящий возле машины.

Эйлат.

9ч.55мин.

Незнакомец, прищурив глаза, оглядел всех и вздохнул. Компания выглядела неважно. Нэнси ушла в себя, решив нескоро возвратиться, Патрик все еще осознавал свою вину перед всеми, Роберт был в глубоком был в глубоком нокауте, еще не придя в себя после возвращения его собственного сознания, а Питер был на грани безумия - энергия перстня чуть не выбила его на новый уровень, чего его тело и чувства не перенесли бы, превратив сыщика в существо без памяти и осознания времени. Все совершают ошибки, согласился с собой человек в зеленом плаще. У них есть еще тридцать пять часов до начала конца. Либо они предотвратят его, либо тысячи лет окажутся напрасными.

Сейчас незнакомец представлялся всем, как Дэвид Смит. Это, конечно, не было его настоящим именем, но истинное имя такого человека, как Смит было даже опасным. Дэвид был представителем некого тайного правительства социума Земли, насчитывающего в общей сложности семь человек. Путем косвенного влияния в историю планеты, они создавали ее внешний облик, корректировали реальность по своим далеким от людей соображениям. И вот, наконец, настал момент, когда Смит и его коллеги оказались беспомощными перед возникшей проблемой. Разумеется, им было подвластно все в этой реальности, и они могли вычислить любого человека на планете, но неизвестный не был из их реальности. Он даже не был человеком. Он словно излучал некое поле, охватывающее несколько сотен метров и затрудняющее наблюдение за местностью, попадающее в радиус действия этого поля. К тому же радиус поля был непостоянен, в результате чего пеленг и вовсе становился невозможным.

Поэтому понадобился человек, который смог бы найти чужака. Но как искать? В распоряжении семерки был перстень Соломона, который, после длительного изучения его, тоже излучал... Если изъясняться подробнее - поле было очень схоже с полем, точнее с его остатками, которые семерка обнаружила, излучаемым чужаком. Предположение было диким, но не лишенным истинности - неизвестный владел третьим перстнем Соломона, излучающим силу, но уже, по странным и непонятным причинам, другого характера. Видимо, чужак виртуозно мог владеть перстнем.

Путем несложных операций, Питеру были предоставлены помощники... И вот вскоре случилось непредвиденное. Закон ли это равновесия или же простые законы случайности, которые иногда были одним и тем же, чужак оказался двойником выбранного сыщика. Что это могло означать - не знали и сами семеро, но это сходство помогало в поисках, поэтому резких изменений в планах они решили не делать.

К тому же случилось непоправимое. Один из семерых все-таки сумел запеленговать чужака и узнать некоторые сведения о плане, который он взращивает, но был повержен мощнейшим психическим ударом со стороны неизвестного, усиленный перстнем. Но остальные узнали суть плана и назначение перстня. Так же выяснилась и роль основного перстня Соломона, который сейчас "привыкал" к новому хозяину. Его сознание было еще слабым, для полноценного использования "усилителя воли", так можно более или менее точно охарактеризовать перстень, поэтому с каждым часом страх шестерых перед возможной неудачей рос все больше и больше. Но перстень, похоже, недаром был в руках самого Соломона - в прошлом одного из семерых, сам "решил" действовать. За последние три часа его влияние на мозг Питера стало эффективным настолько, что личность сыщика начала претерпевать серьезные изменения, и Смит с радостной удивленностью обнаружил, что он вскоре будет обладать силой самого Соломона, точнее силой контроля над своей волей, многократно усиленной перстнем. Вместе с этим усилитель передавал в мозг Стоуна нужную информацию, и теперь он мог понять, что делать, лишь корректируя действия, если возникнут непредвиденные обстоятельства.

Дэвид Смит также обнаружил, что личность Стоуна стала более восприимчивой к изменениям после того, как его чувственные отделы мозга стали чутко реагировать на Нэнси Куртис, возбуждая давно уже неиспользуемые участки души.

Еще Гермес Великий вывел формулу сочетания тонких и более грубых материй. Извечный спор над вопросом существования бессмертной души разрешился бы, если бы мир получил эту формулу. По ней следовало, что мозг - это и есть душа - нетленная чувственно-информационная матрица, просто в твердом мире, то есть в этом слое реальности, где "обитают" физические объекты Земли, она выглядит именно, как нервная система человека. В более тонком мире - мире желаний и мыслей или, по-другому, в мире эго - это эфирная субстанция, способная разреживаться на большие расстояния, правда небесконечные. А третий мир - мир бога, или мир всеобщего осознания... Скептик увидел бы здесь мистику, а рассудительный человек принял бы и это. Ясно, что здесь аналогия с тремя состояниями вещества - твердым, жидким и газообразным. Твердое - лишь форма жидкости в определенном состоянии, жидкость не может растекаться бесконечно, а вот газ - это уже бесконечность - если газ выпустить из сосуда, через некоторое время, это можно с уверенностью сказать, он будет даже в соседней Галактике, это лишь вопрос времени, ведь молекулы газа не связаны между собой и разлетаются в разных направлениях. Лишь в прошлом веке семеро открыли способ контроля над двумя первыми мирами, состояниями всеобщего разума, поняв, что сама Земля, да и вообще твердь всех планет - это первое состояние, или первый мир, мир физических сущностей, атмосфера над ней - второй, а межзвездные расстояния - самая таинственная форма материи - ее отсутствие, но не отсутствие пространства, и есть концентрат Разума. Отсюда же появилась идея о расширяющейся Вселенной, по той же аналогии с газом.

Так вот, перстень - это усилитель связи между первыми мирами и приоткрытие двери к третьему. Власть, не частичная, а абсолютный контроль над третьим миром могла бы вполне стащить все планеты с орбит, вообще их уничтожить, мало ли что, а уж перевернуть планету всего на девяносто градусов - вообще сущий пустяк.

Соломон так и не передал никому секрет использования перстня, зная, что жажда власти вполне могла бы свести с ума любого - абсолютная власть - даже одного из семерых. Знающий все тайны перстня мог бы в считанные секунды превратить любую звезду в Сверхновую, уничтожить или создать целые Галактики, приоткрыть двери в другие миры.

Известно, что радом с нашей реальностью существуют иные миры, в которых могут жить самые разнообразные формы жизни. В этих мирах - целые планетные системы, Галактики, миллиарды цивилизаций...

И вот, одну из планет мира, расположенного "рядом" с Землей, постигла катастрофа. Население еще не открыло выход в космос, но уже нашло способ связи с другими мирами. И вот, наткнувшись на Землю, аморальные жители этого мира решили заселить ее. Присланный сюда чужак явно не терял времени. Он успел слиться с толпой, украсть перстень, научиться им владеть и приготовиться к противостоянию планет.

Планеты (Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, Луна и Солнце), а точнее - важнейшие семь элементов Солнечной системы расположатся по одну сторону Земли и их все сразу можно будет наблюдать на небе. Подобное явление уже наблюдалось в шестьдесят втором году, пятого мая двухтысячного года оно должно повториться.

Для усиления воли чужаку нужна была человеческая энергия - перстень работал только с человеком в этом отношении, и было вычислено, что нужным рисунком волн воли для концентрации магнитного поля Земли и планет будет обладать новорожденный ребенок, зачатый девятого сентября и родившийся пятого мая.

Дэвид Смит, правда не имел ни малейшего представления о том, почему такое важное значение имело здесь число девять, но это, в общем-то, было не столь важно.

Важно было то, что Питеру Стоуну требовалась какая-то помощь в овладении все большими массивами энергии, чтобы его просто не "размазало" по тонкому миру при ее концентрации. А задача, кстати, у него была простой по формулировке. Питер должен был помешать при помощи своего перстня перевороту Земли... То есть, должна получиться игра в "перетягивание каната", пока силы у одной из сторон не закончатся.

Смит уже составил весь перечень того, чем должен заниматься Питер все эти тридцать пять часов, но сейчас, глядя на его неважный вид, он начинал сомневаться в успехе своего предприятия.

Список был нехитрым: изнурительный бег, принятие наркотиков, прыжок в пропасть и секс.

Насчет последнего Смит слегка сомневался, потому что секс в том виде, как его все представляли, не подходил. То есть, внешне все должно проходить, как обычно, но вот тонкий мир и "частично" мир бога должны выглядеть совсем иначе. Их изменение должно протекать по другому руслу... Это, впрочем, относилось и к остальным "испытаниям", но на сексе следовало заострить свое внимание особенно.

Но Смит не уделял этому слишком много внимания - сыщик уже должен был получить об этом информацию. Посредством перстня, конечно же.

Сейчас, глядя в глаза Питера Стоуна, Дэвид начинал понимать, что внутри сыщика происходят очень глобальные изменения. Он поднялся с земли, на которой сидел почти час, зажав виски руками, и огляделся. Глаза уже приобретали осмысленное выражение, и Смит заметил, что Питер непроизвольно встряхнул руками и сделал легкую растяжку ног. Сейчас он был похож на человека, который получил инструкции, но не знает, как начать и когда это нужно начинать.

- Что с тобой, Питер? - тихо спросила Нэнси.

- Мне нужно немного пробежаться, пробормотал он.

- Пробежаться? Ты в своем уме? - воскликнул Патрик.

- Не мешайте ему, мистер Муркок. Мистер Стоун знает, что делать, - остановил Патрика Дэвид.

Питер сорвался с места и понесся вперед. По мере того, как он бежал, он сбрасывал с себя ненужную одежду и вскоре остался в одних брюках. На пути оказался магазин. Выбежал оттуда он уже в спортивных трусах, майке и бейсболке.

Он не знал точно почему бежит, знал лишь как это делать. Вскоре, примерно после часа бега у него словно открылось "второе дыхание", когда он думал, что вот-вот задохнется, но этого не произошло, и он обнаружил, что бежит несколько минут дыша легко и свободно. Тело было занято выполнением функции бега и поддержанием тонуса всего организма. Сердце билось ровно, органы чувств прекрасно реагировали на изменения участков дороги, заставляя Питера перепрыгивать выбоины и поворачивать при необходимости. Душа же или, если быть точнее - чувственно-информационная матрица личности Стоуна занималась совершенно другим делом. То есть частично она была занята бегом, но основной ее объем был подключен на решение другой задачи. Питер даже не заметил, как произошел этот переход - это как начать икать - никогда не уловишь из-за чего это случилось.

Душа Питера пыталась познать саму себя! Личность его всеми силами заставляла переключить свое внимание с бега на отсутствие личности в той части души, где еще "не ступала" ее нога.

Иными словами, Питер пытался осознать непознанные участки души, и, как оказалось, для этого потребовалось "потерять голову". Потеряв осознание своего "я" сыщик, перестав им быть, вышел во второй мир и приоткрыл дверь к миру бога.

Тело Питера уже двигалось обратно, повернув через два с половиной часа после начала бега, и вот, когда до друзей оставалось бежать около двадцати минут, случилось нечто.

Питер "видел" себя в темноте. Но она была не привычно черного цвета - вокруг словно был кофе, в который немного плеснули молока. В тот же момент темнота свернулась в точку, оставив вместо себя яркий свет, который тоже исчез, а вместо него в память Питера хлынул огромный поток информации. Она была самой разнообразной и, как это понял потом Сыщик, не имела никакой практической ценности. Она была предназначена для того, чтобы научить Питера бессознательно черпать любые интересующие сведения в любой момент. Вся мудрость Земли... Вскоре все "погасло" и сознание Питера вернулось на трассу.

Все оставшееся время он размышлял о случившемся. Было понятно, что он вскоре сможет самостоятельно переходить в состояние "просветления". Это было хорошо.

Он подбегал к "феррари", где его ждали друзья.

- Стоун, ты просто больной, если это делаешь. Сколько ты пробежал? - высказал ему Патрик.

- Почти сто километров, - ответил за Питера Дэвид.

- Сто? Неплохо выглядишь, Питер, - сказал Роберт, уже пришедший в себя.

Питер взглянул ему в глаза. В лице Роберта, кроме большого синяка, можно было увидеть изменение. Он стал мудрее и спокойнее.

- Что теперь? - спросил Патрик.

Питер посмотрел на Нэнси, улыбнулся и сказал:

- А теперь - наркотики.

- Наркотики? - ахнул Муркок.

- Точно. Роберт, ты можешь обеспечить меня ими?

- Да, но откуда ты знаешь, что я... ведь я не.., - растерялся тот.

- Неважно, Роберт, - мягко отрезал Питер.

- А что нужно-то?

- Героин, марихуана и ЛСД.

- Ты - псих, - Муркок.

- Я знаю, Патрик, - зловеще улыбнулся Питер.

Эйлат.

16ч.03мин.

- Ты уверен, Питер? - голос Патрика был испуганным, похоже, он действительно волновался за сыщика.

- Коли, Муркок, не спрашивай ни о чем, - весело сказал Питер.

Марихуана уже расслабила его, теперь должна следовать слабая доза героина, а за ним - хорошая порция ЛСД.

Патрик тихо сглотнул и поднес шприц к вене Питера. Капелька крови, показавшаяся на месте укола говорила, что Муркок не ошибся и осталось ввести наркотик в сосуды сыщика. Мысленно перекрестившись, Патрик ввел все что было в шприце в вены Стоуна и отошел в сторону.

Питер закрыл глаза, чувствуя пульсацию в районе сгиба руки. Он никогда не колол себе наркоту и не знал, что должно произойти. Хотя и знал, что будет твориться совершенно иное.

Пульсация все нарастала. Вот она уже добралась до головы, и Питер вновь ощутил "разбавленную темноту". Но понимал - сейчас сеанса связи с информационным полем Земли не будет - наркотики, воздействие которых на мозг Питера было под контролем перстня, должны были "расширить сознание" Стоуна, а точнее приоткрыть дверь к энергии тонкого мира для того, чтобы во время скачков по мирам не тратилась энергия самого Питера - от таких безумных требований, которые они предъявляли, сыщик мог взорваться оттого, что каждая частица его тела аннигилировала бы в одно мгновение. Ничто в мире не дается просто так - взамен информации, которая по своей сути - тоже энергия, отдается другая энергия, а она служила топливом для прыжков по мирам. Энергия - одна из форм огрубения третьей материи была, разумеется, предоставлена в неограниченных количествах - канал ее пополнения был открыт постоянно.

Питер ощутил концентрацию энергии и ее вибрации. Он чувствовал светящиеся вихри - вихри энергии проносящиеся мимо. Это был высший Разум в почти чистом виде - только что огрубевший, но не ставший чистой энергией. Это было прекрасно и неописуемо, и Питер, как только пришел в себя поскорее сунул в рот таблетку ЛСД, чтобы вернуться обратно.

Излюбленный наркотик Джима Моррисона мгновенно восстановил картину огненных вихрей. Питер знал, что нужно делать. Пока он не обрел свою целостность, ему нужно было вкусить энергию в, так сказать, "непеработанном" виде. Если он выдержит это испытание, которое заключалось в натуральном соприкосновении с чистым Разумом. Точнее с вихрем, а это - почти Разум. Разумеется, сейчас Питер никак не смог бы выйти в третий мир - для него это сейчас просто нирвана, как и, если бы несколько дней назад он попробовал героин - не умея правильно с ним обращаться, он просто подсел бы на иглу... Нужно познать первые два мира полностью и накопить достаточно энергии, что в итоге одно и то же, чтобы хоть частично представить себе высший Разум, иначе он просто поглотит смельчака.

Первый вихрь пролетел мимо, едва не задев Питера, точнее его "тело", которое сейчас было прозрачным и лишь временами напоминало человеческое, постоянно видоизменяясь, "перетекая" из одной формы менее удобной в данный момент в более подходящую. Второй вихрь Питер не упустил: он обхватил его и с трудом удержался, чтобы не потерять ощущение второго мира. Прозрачность тела нарушилась, а текучесть увеличилась... Питер хотел было вновь ухватить еще одну порцию энергии, но был выброшен в физический мир.

- Обалдеть! - только и сказал Патрик, увидев, как Питер спокойно встает с кровати и подходит к окну. Он был, точнее должен быть "под кайфом", по расчетам Патрика всего десять минут. Каким же здоровьем надо обладать, чтобы выдержать такие дозы, да еще новичку.

- Низко, - сказал Питер, отходя от окна и направляясь к двери.

- Что - низко? - одновременно испугались Роберт, Нэнси и Патрик.

- Ему нужна высота, - объяснил Дэвид.

- Зачем? - насторожился Патрик.

- Понятно зачем, - раздраженно махнула на него рукой Нэнси, - чтобы прыгнуть.

Она была очень бледна от постоянного волнения за Питера, беспокоясь, что в какой-нибудь из этапов его обучения он допустит ошибку. То, что может случиться, она благоразумно предпочитала не представлять.

После часовых блужданий по городу, они отыскали самый высокий небоскреб, и Питер молча, увидев его, последовал к входу.

Смит остановил Патрика и Нэнси, которые уже хотели броситься за ним.

- Скоро он сам спустится к нам, - мягко улыбнулся он.

Нэнси вздрогнула. Это прозвучало в ее голове слишком... не смешно, чтобы улыбаться.

- А вам не кажется, что он действует как робот? - задумчиво спросил Дэвида Роберт.

- В некотором смысле так оно и есть, - согласился Смит, и Роберт удивленно, а Смит убеждающе, кивнул и продолжил, - он стремиться как можно быстрее закончить все, что должен сделать, все, что ему велено, вот и не отвлекается на остальное.

- Велено? - переспросила Нэнси.

- Да, милая девушка, велено. А кем, это никому неизвестно, - с легкой грустью, как показалось Нэнси, ответил Дэвид.

- Вон он! - крикнул Патрик.

Все посмотрели наверх и увидели, как на краю небоскреба, больше чем в двухстах метрах от земли стояла маленькая фигурка. Разумеется, это был Питер.

- Что он делает? - щурился Патрик.

- Курит, - улыбнулся Дэвид, - видимо, он все-таки боится высоты.

- Да-да, он говорил об этом, - кивнул Роберт.

Но вот фигурка развела руки в стороны и полетела вниз.

Как и в остальных случаях, предпринятых Стоуном необычных действий в головах фактических трех наблюдателей формировались совершенно разные мысли, насколько сейчас они могли сформироваться всего за несколько секунд падения Питера на землю

Патрик лишь оценивал степень безумия Питера. Он видел смерть и не боялся того, что сейчас могло произойти.

Чего нельзя сказать о Роберте. На войне он тоже видел смерть, но не в таком виде, в котором она должна была предстать перед ним сейчас. Он видел, как горели его друзья в самолетах, как заживо сгорали толпы вьетконговцев в джунглях. Он знал боль смерти и с ужасом глядел, как тело Питера летит вниз.

Нэнси же тихо молилась про себя, чтобы этот человек, к которому она уже многое испытывала, осуществил то, что задумал, иначе... Нет, лучше все-таки об этом не думать, вновь подумала Нэнси.

И тут они увидели совершенно фантастическую штуку. Из рук Питера моментально выросли два светящихся шнура, которые взметнулись к крышам соседних небоскребов и резко подбросили сыщика очень высоко, спружинив и укоротившись. Вскоре Питер мягко опустился на землю, и шнуры исчезли.

- К-как это он? - заикнулся Патрик.

- А это демонстрация связи двух миров. А если проще - это были лучи его воли, - непонятно объяснил Дэвид.

Питер подходил к ним посвежевший и улыбающийся.

- Ты точно псих, Стоун. Но какой-то психически ненормальный, - сказал Патрик.

Все рассмеялись и отправились в кафе.

Эйлат.

20ч.41мин.

- Это было фантастично, - сказал Питер.

Он и Нэнси шли по парку и глядели, как в кронах деревьев скрывается солнце, уже заходящее. Зрелище было очень впечатляющим, тем более, что Питеру это напоминало его погоню за огненными вихрями.

- Прямо как это? - кивнула Нэнси на солнце, угадывая его мысли.

- Почти, только все вокруг было темным и теплым. Знаешь, слова, которые можно сказать в нашей реальности способны описать только ее саму. В тонком же мире нет ничего похожего на слова, только неописуемые образы и чистое знание.

- А на третьем уровне?

- На третьем, надо полагать, нет ничего. Вот и все объяснение. Все в отсутствии чего-то.

- Знаешь, я где-то читала о чем-то подобном. "Белый шум содержит всю информацию о мире, осталось только выбрать", - задумчиво сказала Нэнси.

- Точно, так оно и есть. Белый шум - мерный гул, занимающий большую часть палитры частот звука, можно подумать, что в какое-то время одновременно говорят миллиарды людей о земной мудрости. Получится белый шум, и он содержит в себе всю информацию о мире. А ведь он может быть в точности таким же, если бы эти голоса говорили бы о своих проблемах, например. И в пустоте Космоса сконцентрировано все во всем, осталось лишь выбрать.

- И ты сейчас учишься этому?

- Приходится, Нэнси - украдкой взглянул он на девушку, - мне очень хочется побывать в Гренландии или в Австралии. А больше всего на обеде с твоим отцом в Лондоне.

Нэнси повернулась к нему довольная и счастливая.

- Предлагаю совместное путешествие в Австралию, когда все это закончится. Я тоже никогда не видела кенгуру.

Питер улыбнулся, достал сигареты, хотел закурить, но передумал и выбросил пачку в урну, мимо которой они проходили.

- Завязал? - засмеялась Нэнси.

- Нет, я не могу курить сейчас. Телу нужна энергия, а она частично тратится на восстановление легких, - объяснил Питер, - а знаешь способ хороший способ подзарядки энергией?

- Питер, - нахмурилась Нэнси, - ты говоришь как какой-то сумасшедший робот из фантастического боевика.

- Извини, - сказал Питер и замолчал.

- И какой же это способ? - виновато спросила Нэнси, беря его за руку.

Питер поднял голову и посмотрел в темнеющее небо. Где-то там то, что он не забудет никогда... И это всегда будет тянуть его к себе.

- Большая физическая нагрузка. После этого, после небольшого правильного отдыха, приходишь в хорошую форму, а энергии даже чуть больше.

- Питер, - спросила Нэнси, немного помолчав, - а что же будет дальше?

- Дальше?

- Ну, после всего. Чем ты будешь заниматься?

- Заниматься...

Питер знал чем. Конечно, можно отдыхать, как он и хотел свое частное детективное агентство, можно всю оставшуюся жизнь посвятить путешествиям... Но чем бы он ни занимался - он никогда не сможет забыть ту тягу к непознанному Разуму, которая уже удобно расположить в его душе. Как можно жить спокойно, зная, что буквально рядом, вот, только руку протяни, лежит огромное богатство, размеры которого даже не охватить взглядом... Он будет жить и стремиться. Туда...

Он высказал все это и предложил уехать отсюда.

- Не могу видеть необъятность неба, - объяснил он уже в машине.

- Ну, а шампанское тебе можно пить? - спросила Нэнси, улыбаясь, когда они остановились возле отеля.

- Шампанское можно.... Нэнси! Ты забиваешь последний гвоздь в гроб алкоголика Питера.

- Мистер Стоун, - укоризненно на него взглянула на него Нэнси, - завтра - конец света, неужели сегодня запрещается выпить?

Питер вдруг посерьезнел и выпрямился.

- Конца света не будет, - тихо произнес он, и перстень на руке мигнул, словно подтверждая это.

- Извини меня.., - прошептала девушка.

Питер повернулся к ней, взял за руку и нежно привлек к себе. В ее глазах он увидел огонек и тотчас Нэнси прильнула к нему.

Поцелую длился долго - он был самым нежным и страстным за всю малообразную жизнь Питера. Когда он почувствовал, что вот-вот вернется в пространство Познания, он мягко отстранил Нэнси, и они молча поднялись в номер девушки.

Ее тело, когда она легко выскользнула из одежды оказалось более чем совершенным, настолько, что Питер сразу же вылетел за пределы сознания... С удивлением он обнаружил рядом с собой еле видимую фигуру, в которой уловил женские очертания. Весьма прозрачная женская субстанция лишь иногда касалась его, и Питер ощущал, что это отдается приятной волной в его физическом теле, но фигура была словно слепой и "не видела непрозрачное текучее тело Питера.

Питер "перетек" к ней и обволок всю...

Сразу же накатил вихрь блаженства на псевдо-тело Питера, он чувствовал, как наполняется живительной энергией... Огненные вихри, едва слившись с общей энергией, переходили в Питера, доставляя тому внеземные удовольствия.

И в какой-то момент ему показалось, что темнота вокруг разверзлась и на него взглянул сам Бесконечный Разум. Врата Вечности.

Ощущение длились недолго и исчезло до того, как тело Питера стало втягиваться в эти врата. Вместе с этим Стоун вернулся на кровать в отель.

Рядом лежала совершенно обалдевшая Нэнси, которая, едва он очнулся, посмотрела ему в глаза и прошептала:

- Это и есть любовь?

Питер слегка кивнул, обнял ее и удовлетворенный прошедшим днем закрыл глаза.

5 мая.

пятница

9ч.01мин.

- Я вынужден покинуть вас, друзья мои, - сказал Дэвид Смит.

- Покинуть? Почему?

- Разве вы не с нами?

- Нет. Я должен быть в другом месте. Увидимся, - сказал он и сел в свою "тойоту".

Когда она укатила, Патрик сплюнул и сказал:

- Этот тип просто струсил.

- Нет, не струсил, - сказал Питер, - он не имеет права влиять на нашу реальность, никто не имеет права... А он и так уже сделал слишком много ошибок.

- Влиять на реальность? Ошибки? Стоун, ты все-таки долбанулся вчера об землю. Он кто, Бог? - усмехнулся Патрик.

- Не бог, хотя, порой, бывает им. Он - тайный правитель Земли.

Патрик долго не верил "этим басням", пока "феррари" мчалась к границе Эйлата.

Успешно, путем взятки, естественно, преодолев ее, они направились в Дахшур, где, по словам Патрика было "условное место". На дорогу ушло пять часов, так как приходилось часто останавливаться, чтобы пополнять запасы воды.

В два часа, когда оставалось всего три часа, они прибыли в египетский городок Дахшур, где, после недолгих путешествий, отыскали Северную пирамиду Снофру.

- Где это должно произойти? - спросил Роберт.

- Чуть подальше от пирамиды, - сказал Патрик, - там уже подготовлена площадка.

Они отъехали "чуть подальше" от пирамиды и уже в пустыне увидели бетонный квадрат на песке. Квадрат находился в маленькой низинке, со всех сторон окруженной холмами.

- Ну что? - спросил Роберт, прикладываясь к фляге с водой. - Будем ждать Стивенса?

- Если он захочет, мы его не увидим. Нужно укрыться, - сказал Питер.

- Не увидим? - удивилась Нэнси. - Даже ты?

- Даже я, - кивнул сыщик.

- А почему ты думаешь, что он сразу не станет незаметным? - резонно заметил Патрик.

- На создание поля невидимости требуется энергия, а никто ее не хочет тратить просто так, поэтому, если у него не возникнет никаких подозрений, он ее тратить и не будет, - пояснил Питер.

- Ну что же, спрячемся и будем сидеть тихо, - предложил Роберт, - можно вон за тем холмом, он хорошо для этого подходит.

Прошел час.

- Знаете сколько метров в этой пирамиде? - спросил Питер, когда запас анекдотов закончился.

- Я знаю, - отозвалась девушка, - сто четыре метра, а построена она была примерно две тысячи пятьсот лет до нашей эры.

- Две тысячи шестьсот, - поправил Патрик.

- Нет пятьсот! - возразила Нэнси.

- Шестьсот! - настаивал Муркок.

- Бросьте, - прервал их Питер, - на самом деле нельзя сказать когда она была закончена. Если быть точнее, то две тысячи пятьсот пятьдесят восемь лет до нашей эры, но она еще лет десять достраивалась.

Нэнси улыбнулась Патрику, тот тоже выдал хмурую улыбку и вдруг приподнялся на локте.

- Смотрите, джипы...

Питер перевернулся, отрываясь от созерцания пустыни и взглянул туда, куда показывал Патрик. Это прибыл Хэммет со своими бойцами. Хорошо, что машину они отогнали далеко отсюда.

- Что делать будем? - почему-то прошептал Роберт.

- Ничего, - тихо ответил Питер, - может, постоят и уедет. Хорошо, что следы уничтожили.

Когда они шли по песку к холму, Нэнси и Роберт вениками, специально приобретенными на рынке, заметали следы. Слабый ветерок помог им и вскоре поверхность пустыни была без изъянов.

- Нэнси, - сказал Питер, поворачиваясь к девушке, - ты должна немедленно уходить!

- Я согласен, - поддержал его Патрик.

- Как? - растерялась Нэнси. - Я же могу помочь...

- Нет, это будет не помощь, - сказал Роберт, доставая из сумки оружие. Его арсенал пополнился. Два "калашникова", "узи", винтовка и два "магнума". Имелся большой запас боеприпасов - Питер в ружейной лавке не поскупился на патроны.

- Пересиди где-нибудь, Нэнси. Как я посмотрю в глаза твоему отцу, если...

- Питер..., - Нэнси от волнения ничего не смогла сказать.

- Нэнси, - он обнял ее, - я сказал - конца света не будет.

- Я люблю тебя, Питер Стоун, - прошептала она.

- Я знаю, Нэнси. До встречи.

Он поцеловал ее, и Нэнси, неровно ступая и спотыкаясь, побрела к дороге.

- Думаешь, она так и сделает? - с сомнением спросил Питера Роберт.

- Конечно, нет! Вернется, как пить дать! - Патрик зло ударил по рожку автомата, и тот встал на место.

- Я знаю, что вернется, - с непонятной Патрику и Роберту улыбкой произнес Питер, глядя в след девушке.

Они переглянулись за спиной сыщика и одновременно пожали плечами.

17ч.25мин.

- Интересно, - пробормотал Роберт, вглядываясь в оптический прицел прототипа снайперской винтовки, - как твой друг со своими мордоворотами умудряется находить тебя? А, Питер?

Он оторвался на секунду от окуляра и повернулся к Стоуну. Тот молча сидел на песке, поджав колени к груди и спрятав между ними голову.

- Если есть цель и деньги, найдешь даже инопланетян в общественном туалете, - отозвался вместо него Патрик. Он лежал рядом с Робертом и курил, прикрывая огонек сигареты ладонью, чтобы ненароком его не "заметили враги". Враги находились метрах в двухстах от курящего Патрика и заметить при довольно ярко пылающем свете египетского Солнца, конечно, не могли, но в душе Муркок был уже солдатом отряда свирепых коммандос, и у него уже чесались пальцы от нетерпения - он то и дело разминал их и от возбуждения легонько царапал ногтями приклад автомата.

План, который изложил Питер был прост, правда, Роберт и Патрик единогласно признали его сумасшедшим, но приняли за неимением другого. Стивенс, то есть чужак, должен был, по расчетам сыщика, появиться минут за десять до начала своих действий. В это время, заметив его, отряд делится на две части - Питер спешит на разборки с ним, а Роберт и Патрик прикрывают его от бойцов Хэммета. Все выглядело действительно просто, но имелся ряд неясностей, которые, как сказал Питер, должны были решиться сами собой, например: Питера могут подстрелить еще до того, как он вступит в контакт со Стивенсом, Роберта и Патрика могут окружить и тоже подстрелить, чужак мог ретироваться и исполнить свой план в другом месте, это, правда, было очень маловероятным, в этом случае чужак просто прибег бы к услугам энергии. В любом из перечисленных вариантов, исход был только один - конец света.

Питер, по своим соображениям, не стал убеждать Роберта и Патрика в том, что они ошибаются в семидесяти случаях из ста. Зачем вселять в них уверенность, из-за которой можно попросту расслабиться. А страх, как известно - самый лучший стимулятор.

Конечно, Питер уже сейчас мог расправиться с Хэммета, но это оставило бы серьезную помеху в энергетике сыщика и времени для ее заполнения могло оказаться недостаточно.

Страж реальности внимательно следил за Питером и его друзьями. Он видел развитие плана Стоуна и видел его неудачу. Чужак не только сможет осуществить свой план, но и уничтожить чуть ли не весь Египет мощным энергетическим ударом, нанесенным доминирующей темной стороной его сознания. Добро - изнанка зла. Питер понадеялся на мощь своих сил, и эта самоуверенность приведет мир в небытие. Все совершают ошибки, вздохнул Страж. Канал связи с мирами у Питера хоть и открыт, не способен восстанавливать его потраченные ресурсы мгновенно, чего нельзя сказать о чужаке. Совершенно лишенное эмоций сознание чужака свободно принимало энергию, так как не заостряло на ней внимания. Питер так пока не умел - его восхищение видениями чистой энергии тормозило ее протекание.

Страж не мог вмешиваться в дела людей, он был всего лишь наблюдателем, а действовала обычно семерка правителей. Но по каким-то непонятным причинам, они переложили все обязанности на Питера, хотя отлично видели его неспособность к победе.

Страж принял свою обычную форму и направился к тройке Питера.

Патрик с удивлением воззрился на копа, который, достав револьвер, прилег рядом.

- Ты что, парень? Лежать больше негде? - не очень вежливо отреагировал он на это, положив палец на спусковой крючок автомата.

Питер поднял голову и посмотрел в глаза подошедшего. Несколько секунд они обменивались взглядами.

- Думаете, у меня ничего не выйдет? - спросил он.

- Знаю, что ничего не выйдет. Ты слишком медленный для своего плана.

- Что же делать? - спросил Питер скорее самого себя. Он взглянул на Стража, который смотрел на пирамиду. - А вы можете влиять на реальность?

- Частично, - кивнул он.

- Тогда вы, наверное, сможете украсть у чужака ребенка?

Страж посмотрел на Питера и его глаза брови поползли на лоб.

- Украсть? Это же глупо! И ненадолго. Он бросит свои силы на возврат, и меня просто сплющит ударом, когда он решит вернуть транслятор, а произойдет это, знаете ли, очень сразу.

- Чего? Транслятор? - вмешался Патрик.

- Ребенок - это транслятор, - объяснил Питер, - придется рискнуть, я вас подстрахую.

Страж внимательно посмотрел на сыщика. Это могло сработать. Хотя будущее стало мутным, когда Страж направлял в него свой взгляд, за этой "мутью" находилась живая Земля... Риск. Что ж, все процессы во Вселенной имели известную долю риска. Правда, без наблюдателя в этой реальности нельзя, и некому будет заменить его... Промолчав об этом, Страж кивнул:

- Договорились. Кстати, я чувствую его приближение.

Все мгновенно оказались у оружия.

- Точно, вижу его, - сказал Роберт, глядя в прицел.

Вскоре и Патрик увидел идущего со стороны пирамиды своего шефа. Он шел уверенной походкой к назначенному месту, в правой руке его раскачивалась большая корзина, на левой зловещим светом, различимым даже на таком расстоянии, мерцал перстень.

Страж, ничего не говоря, пригибаясь, поспешил вдоль холмов, чтобы оказаться за спиной чужака.

Каким образом Хэммет догадался, что именно на этом месте должен появиться Питер с перстнем - неизвестно, но его бойцы засуетились, и человек пять из них направились к бетонной площадке, которая оказалась местом встречи абсолютно разных сил.

Страж, который только что выскользнул из-за холма вдруг исчез, и только Питер мог увидеть, как он, увеличив втрое скорость передвижения, стал продвигаться к чужаку.

Питер приготовился. Он поднял свой пистолет и в момент, когда Страж выхватил из рук чужака корзинку, выпустил пулю в лоб Стивенса и, усилием воли перешел во второй мир.

То, как предстал перед ним чужак здесь, ужасало. Если Питер или другие в этих мирах частично, но все-таки сохраняли человеческую форму, то ЭТО было похоже на сплетенный причудливым и вместе с тем пугающим образом клубок шевелящихся блестящих змей. Энергия вокруг него клубилась и исчезала, тут же забиваемая вихрями, неустанно выполняющими свою работу. Нельзя было сказать, что чужак был коллективным разумом, нет, это был один организм, но весь пропитанный холодной тенью равнодушия и безразличия ко всему вокруг, даже к энергии... Целью такого равнодушия было уничтожение живого на планете.

Скорость восприятия "второго" Питера была выше восприятия первого тела, поэтому он успел заметить "след" Стража и отголосок его "шагов", все дальше удаляющихся.

Чужак "развернулся" к Питеру и выбросил мощный щупалец сплетенный из змей, намереваясь проткнуть его насквозь - конец его был не толще волоса. Питер успел увернуться, заметив, что движения его стали медленными, словно все это происходило во сне. Это могло все испортить. Чужак почувствовал в Питере неполноценного противника и, отвлекшись от него послал вслед Стражу сгусток энергии, пульсирующий и зловещий.

- Питер! - донесся до него далекий голос.

Он вернулся в свое тело и очутился в самой настоящей бойне. У охранников в руках уже были автоматы, и они, укрывшись за холмикоми, поливали огнем укрытие Роберта и Патрика. На песке уже корчился один из бойцов - пуля пробила ему ногу.

Сам чужак светился синим светом, и, видимо, был неуязвим для пуль.

Питер понял, что подвел Стража, и ему сейчас несладко. Но и друзей нельзя было оставлять без присмотра. Один из бойцов уже подбирался к ним, рискуя быть незамеченным.

Скользнул к нему и, "дотронувшись" до сознания, погасил его по меньшей мере на час. Здоровенный парень едва успел открыть рот от изумления, когда глаза Питера извергли миниатюрные молнии, после чего тут же вырубился.

Питер снова оказался во втором мире. Чужак уже посылал второй заряд Стражу, видимо тот первый он все-таки отбил. Положение становилось критическим, но пси-матрица Питера все же нашла выход.

За чужаком он обнаружил "колодец", из которого хлынул яркий свет магнитных полей. Питер понял, что это было - пирамида. Чужак тоже почувствовал это и "поднял" большой жезл, появившийся у него в центре тела.

В тот же миг Питер тоже обнаружил жезл в своей руке. Он засветился и потянул хозяина к колодцу.

Из него вылетели два луча, которые мгновенно были притянуты жезлами Питера и чужака. В тот же миг Питер почувствовал прилив энергии и скорость его движений возросла.

Он поднял жезл и ударил; тот легко блокировал и отбросил Питера своим ударом подальше от колодца.

"Уходи, ты лишь теряешь время на свое спасение", - примерно так выглядело "сообщение" чужака.

"Это мой мир", - возразил Питер.

"Уже нет. Ты слабый. Ты проиграешь", - чужак выбросил один из своих щупалец куда-то вдаль, и оно вернулось с облаком, переливающимся всевозможными и невозможными цветами.

"Страж повержен. Транслятор у меня. Уходи", - повторил чужак.

Питер ничего не ответил, вновь взмахнул удлинившимся жезлом и отсек им щупальце с транслятором. Подхватить его, правда, не успел, чужак был проворнее и через мгновение вновь был обладателем облака-транслятора. Питер направил жезл на чужака, но тому уже надоело отбивать мелкие выпады сыщика и он, взмахнув, ставшим невероятно большим жезлом, выбил сознание Питера из второго мира.

Мир остановился.

Он видел застывшую картинку боя в пустыне: держащегося за плечо Роберта, орущего Патрика, поливающего огнем бойцов, охранников методично постреливающих в его сторону, Хэммета, скрывающегося за бронированной дверью джипа, лежащего где-то вдали полицейского-стража, чужака, уже с корзинкой в руке...

Все застыло.

Сознание Питера, однако, не остановилось в первом мире, а полетело куда-то вниз. Возможно, оттого, что сыщик все-таки сумел частично блокировать удар чужака своим жезлом, возможно, вмешались другие силы...

Питер падал.

Мимо проносились пласты. Создавалось впечатление, что сыщик летит сквозь Землю, к самому ее центру. Так оно и было, из-за чего произошли очень удивительные коллизии.

Законы, применяемые для второго мира, никак не могли использоваться в первом. Столкновение энергий породило новый закон, который, как это обычно бывает, не был ликвидирован законом равновесия, а превратился в устойчивое правило для второго, первого и... нового мира, который был тут же образован этим законом.

Огрубение твердого тела в принципе невозможно. Газ, как более тонкая материя, может стать более грубой - жидкостью, жидкость - твердым телом... Возможны лишь три состояния. Но появилось четвертое.

В самом центре Земли образовалось обратное пространство. Размером всего в несколько метров, сферической формы, оно поддерживало внутри температуру, которую никто еще не наблюдал - несколько тысяч градусов ниже нуля. Разумеется, это могло повлечь за собой уничтожение всей Земли, поэтому закон равновесия создал вокруг щит температур, не дающий столь низкой температуре влиять на расплавленное вещество планеты.

Питер несся в этот холод. Адский холод.

В нем масса превращалась в энергию, которая тут же мгновенно поглощалась. Сыщик знал, чем ему грозит попадание в этот ужас. Слово смерть, означающее лишь переход на другую стадию существования, не подходило в данном случае. Питеру грозило полное исчезновение, как личности. При таких условиях образовывалось новое сознание, сознание хаоса - огрубение твердого тела. Нулевой мир.

Он еще был способен выдержать тысячи градусов расплавленного вещества Земли, но такой минус температур остановил все процессы тонкой материи пси-матрицы Питера.

Сознание "мигнуло" и исчезло.

17ч.50мин.

Патрик уже отбросил свой автомат, ставший нерабочим после попадания в него пули, однако, спасший ему жизнь, схватил "узи" и, крикнув Роберту прикрывать его, стал пробираться к пирамиде - самой выгодной точки для ведения огня.

Чужак все еще светился, видимо, забыв о своем предназначении, Питер бездыханный лежал на песке, коп в тридцати метрах тоже не подавал признаков жизни, Роберт едва сдерживал сочившуюся из-под пальцев и повязки кровь, все было паршиво.

Патрик выглянул из-за холма - бандиты еще не обнаружили его отсутствие, а он уже мог взять на прицел одного из них.

Вскоре этот бандит, уже окровавленный валялся на песке, обильно окрашивая его в красный цвет, особенно устрашающе смотревшийся в лучах заходящего солнца. Бандиты мгновенно разделились, начав пальбу и по холму Патрика. Но он не стал задерживаться, а побежал дальше к пирамиде.

Роберт видел маневр Муркока, и он помог ему вывести из строя еще одного бандита. Теперь их было трое против двоих. Он почувствовал за спиной и обернулся. Питер лежал на песке в неестественной позе, а из глаз сыпались искры, которые вскоре собрались в светящуюся сферу над головой сыщика и исчезли.

"Плохо дело", - подумал Роберт.

Тело полицейского, раньше бывшее убежищем Стража реальности, оказавшегося бессильным перед силой, выступавшей против их мира лежало лицом вниз, раскинув руки. Личность Стража сейчас лихорадочно самовосстанавливалась, но было ясно, что времени не хватит.

17ч.58мин.

Можно представить себе Вселенную - словно это огромный шар или яйцо, имеющее где-то свои границы. Ученые считали, что предел наблюдаемой нами Вселенной отстоит от нас на четырнадцать миллиардов световых лет. Но даже это колоссальное расстояние было бесконечно меньше толщины лапки блохи по сравнению с ее реальными размерами. Какой размер у бесконечности?

И вот на краю бесконечности, на всей поверхности бесконечного "вселенского яйца" возникло нечто. Нечто стало сближаться с другой своей частью, находящейся на противоположном конце Вселенной, словно стал сдуваться воздушный шарик.

Закон равновесия породил взамен исчезнувшего Питера Стоуна другого Питера, но сосредоточенного не в одной точке, которой он стал, а по все поверхности бесконечной Вселенной.

Нет такого промежутка времени, способного описать схлопывание всех частей Стоуна в единую пси-матрицу, подобную бывшей, но уже и неотличимой от нее, это произошло мгновенно.

Питер, внезапно познавший бесконечность, вылетел в свое тело и моментально оценил ситуацию. Однако сделать пока ничего не смог - телу нужно было несколько секунд, чтобы привыкнуть к энергии, вместившейся в него.

Но именно этих секунд чужаку хватило на многое.

Маленький, плачущий ребенок, сам того не сознавая, сконцентрировал магнитные поля Земли, и планет, проходящие через пирамиды. Планеты уже готовы были ухватить их, а перстень, являющийся копией перстня Соломона, но только попавший не в те руки, усилил энергию чужака настолько, что магнитные поля совместились так, что теперь и муравей мог перевернуть Землю.

Со стороны это выглядело так: чужак перестал светиться, поднял руку с перстнем вверх, и из него вырвался прозрачный, но, тем не менее, заметный столб энергии, а из пирамиды - тонкий, как игла луч света. Подобные лучи вырвались еще из шести пирамид мира и устремились в Космос.

И в тот момент, когда Земля уже готова была принять свою незавидную участь, а планеты напрячься, чтобы сделать поворот своей сестры, раздался выстрел, а за ним еще несколько.

В чужака стрелял Роберт, стрелял Патрик из-за пирамиды, стреляли двое оставшихся в живых бойца Хэммета, сам Хэммет, стрелял Страж, каким-то образом все-таки сумевший найти в себе резервы энергии для последнего, отчаянного шага, и, наконец, стреляла Нэнси, вернувшаяся, как и предполагал Питер. Именно ее выстрел и раздался первым, послуживший сигналом к действию остальных.

Чужак легко отбил все пули левой рукой, но на это потратил целых полторы секунды.

Именно за это время Питер успел выскочить во второй мир. Он вырастил свое пси-тело до размеров Солнечной системы и легко удержал Землю на несколько секунд, пока планеты не сошли со своих позиций. После этого нанес оглушающий удар по психике чужака и перед тем, как выбросить его в центр Земли, сказал:

- Ты не понимал, почему должны жить мы, а не вы... Ты забыл, что именно мы - любимое Творение Господа Всемогущего!

В центре Земли чужак тут же превратился в бесконечно малую по величине точку.

Но закон равновесия на этот раз не сработал, и чужака не стало.

После этого Питер подхватил перстень и погасил его темную силу.

18ч.03мин.

Питер лежал на песке, ощущая приятную усталость. Хотелось просто повернуться на бок и заснуть.

- Теперь ты понимаешь, что должен делать дальше? - спросил Дэвид.

Он и старик в очках принялись что-то говорить, рассказывая о его дальнейших обязанностях, но Питер их почти не слышал.

Ему сейчас не хотелось думать ни о мирах, ни об их порядке, ни о своем пути...

- Ребята, - сладко потягиваясь попросил он, - можно мне для начала немножко отдохнуть? Я так устал...