Меч входит в грудь воина, практически не встречая сопротивления - я знаю, куда бить, чтобы зря не тупить оружие об кости. Живой еще несколько мгновений не может поверить в произошедшее, с выпученными глазами хватаясь руками за лезвие клинка, а потом... потом обмякшее тело сползает на бревенчатый пол. Третий на моем счету за сегодня и, кажется, наконец, последний...
Это могло бы даже показаться забавным... С какими мыслями я шел в эту атаку, какие надежды лелеял - я почти убедил себя, что сумею хотя бы поколебать нерушимую узду приказов, что смогу крикнуть людям: "Бегите! Спасайтесь, пока можете...", ну, или хотя бы просто попытаюсь отыскать еще кого-то вроде Жент, кого-то такого, кто не подпадает под строгие формулировки инструкций. И ведь могло, могло получится - я ведь был не один: в этот раз Валешка сражалась со мной бок о бок и я мог бы спокоен, что никакое везение не поможет одуревшему от страха ополченцу так по-глупому нарушить мои планы... Как же я был наивен...
Этот город уже десятый или одиннадцатый на моем пути... А сколько их был до меня - кто знает, память не дает ответа.... В любом случае, именно в этот раз, кажется даже до самых твердолобых дошло, что мы не сказка, не бабья выдумка, а смертоносная угроза, гибельная и неотвратимая... Ни детей. Ни женщин. Ни стариков. Одни воины. Профессионалы, а не ополченцы. Эти даже не попытались дать нам "правильный" бой - о нет, зато они сначала почти час обороняли ворота, а затем заставили нас с боем брать чуть ли не каждый второй дом в этом городище... Да - это были хорошие воины, и не их вина, что они не знают, как бороться с немертвыми.
Что нам кипяток, что нам камни, сыплющиеся со стен - что нам сами стены в конце концов! Это все остановит живых, но не нас. Да теперь потери были серьезнее - но... нам наплевать на это, мы не считаем потерь... Все, кроме меня...
Трое убито - хотя правильнее сказать: не подлежат восстановлению, убить нас как раз нельзя. Сам я отделался раздробленной рукой и вмятиной на черепе - мелочи, к вечеру некромагия не оставит и следа от этих повреждений. Хуже другое: по пути к черепу шестопер умудрился помять шлем, а вот он-то сам по себе восстанавливаться не будет: придется искать городскую кузню и чинить - таков приказ. Впрочем, в кузне сегодня будет очередь - из всех кого я видел, одна лишь Валешка, словно бы и не была в бою... ну, не считая запекшейся крови, залившей половину нагрудника. Даже сотник, который, казалось бы, стоит далеко не в первых рядах, и тот какой-то помятый и перемазанный в крови. Нет, все-таки хорошо, что я оставил Жент на холме около города под охраной Фалка, он кстати сам вызвался - похоже, все-таки мысль об сражениях под знаменами тьмы претит ему гораздо сильнее, чем нам. Девочке точно не следует это видеть. Ни как они нас, ни, тем более, как мы их. Кстати - что-то эти двое запаздывают, я же приказал подходить через десять минут после того, как мы войдем в ворота: того гляди, нас на смотр соберут - а у меня в десятке бойца не хватает! Тут уж мы не отвертимся - обязательно начнут разбираться...
Впрочем, стоило мне лишь задуматься об этом, как в дверном проеме замерла фигура воина в грязно-сером маскировочном плаще:
- Прибыл согласно приказу, десятник. Жент я оставил в караулке у ворот - там сейчас пусто... не считая трупов врагов...
- Правильное решение, Фалк. Нечего светить мешком перед сотником. После смотра я сам за ней зайду - а ты, как и раньше, давай по списку.
-Хорошо. Еще кое-что, десятник...
- Что-то случилось?
- Не совсем. Вы ведь видели в караулке такого рослого мужчину в зеленом плаще?
- В караулке я не был... к счастью - там десятка полтора наших порубили, пока мы не прорвались... Но кажется, я видел того, о ком ты говоришь: он командовал обороной на стене. Во всяком случае, зеленый плащ на нем был.
- Жент говорит, что он не местный. И я с ней согласен.
Я пристально смотрю на него, пытаясь понять к чему он клонит - ну, неместный, и Тьма с ним: нам-то какое дело - тут в этих городах, кого только не встретишь, я вон даже с Жент пока не определился: кто там у нее в роду затесался - гоблины? Гномы? Ясно только, что не люди... А этот зеленоплащник - ну, рубился он, положим, знатно, да и командир видать толковый был: где он только эту каменюку откопал - в ней тонны три не меньше, как только стена не обвалилась - зато, когда на наших она грохнулась... хотя, впрочем, сотней меньше, сотней больше...
Не знаю может ли что-то отразиться на черепе немертвого, но в любом случае Фалк прочел мои мысли, как по книге:
- Нет, десятник, вы не так поняли: не в смысле, что не отсюда родом, а в смысле, что он не воин этого города. Я видел эмблему у него на панцире - и готов поклясться Светом: это символ королевской гвардии. Он поменялся за триста лет, но не достаточно, чтобы я его не узнал.
Однако... А вот это уже интересно - хотя хорошей новостью я бы это не назвал. Ибо несмотря на мое отношение к гвардии - а оно такое же, как и у любого настоящего солдата - появление пусть даже и одного гвардейца говорит о том, что халява закончилась, началась серьезная война... а значит шансы уцелеть и сберечь нашу подопечную стремительно приближаются к нулю.
- Гвардейцы... Кажется, эмблему на броне разрешают носить только с сотника, не так ли? Нашему господину будет очень интересно узнать, что обороной руководил сотник гвардии.
- Десятник! Разве так можно - одно дело повиноваться и свовсем другое добровольно помогать Тьме!
О, Свет... или Тьма? А неважно... В любом случае, на секунду мне показалось, что передо мной стоит тот прежний, живой Фалк - с тем же фанатическим блеском в глазах и абсолютной уверенностью в своей правоте. Впрочем, иллюзия длилась лишь доли секунды - у нас же даже нет глаза, это всего лишь солнце бликует на шлеме, а что касается уверенности - надеюсь, что смерть сделала его сговорчивее.
- Фалк, вот поэтому мы с тобой и не могли ужиться, пока были живы! Во-первых, господин все равно узнает. И лучше будет, если эту весть принесем мы - чуть больше доверия никому еще не помешало. Во-вторых, если честно, то проблемы гвардии короля и проблемы Света - это две большие разницы, ты же, в конце концов помнишь, где они были, пока мы воевали здесь! И я не хочу даже думать о том, чтобы подвергнуть кого-то из нас, а тем более Жент риску только из-за того, что господин ошибется в своих планах из-за недоставка информации. Понятно.
- Да, десятник. Если вы так считаете.
Это было сказано так, что готов поспорить, если бы у Флака было лицо, на нем было бы написано выражение глубочайшего презрения, на какое только способен человек... Может, он, конечно, и прав, но... но разве каждый не служит Свету так, как считает нужным, не правда ли?
...- Ты. Будешь десятником. Заберешь с тела прошлого десятника рог и шлем. Потом примешь пополнение из седьмого десятка пятой сотни. Выполнять!
Сотник идет вдоль строя медленнее обычного - каждый десяток понес потери и, несмотря на то, что мы стоим четвертыми в шеренге, он уже успел назначить двух новых десятников, а второй десяток вообще расформировал, разослав четверку выживших по другим подразделениям.
-Ты.
Взор сотника останавливается на мне. Именно этого момента я и жду, чтобы нарушить стандартную процедуру:
- Разрешите доложить.
Сотник медлит мгновение, явно не ожидав этих слов, но затем кивает, позволяя говорить.
- В караульном помещении мы обнаружили тело неместного воина, командир. Мне показалось, что именно он руководил обороной на стене. У него на броне необычный знак - похожий на знак королевской гвардии.
Я замираю с чувством выполненного долга... несмотря ни на что, как я уже говорил лояльность для нас это все - и знание того, что я принес пользу господину наполняет меня, чем-то вроде радости, в той мере, в какой ее может испытывать мертвец. Правда, одновременно с этим в мозг продолжают вгрызаться мысль о предательстве, вновь растревоженная словами Фалка.
- Я передам эту информацию тысячнику, десятник. Ты хорошо выполнил свой долг. Только... откуда тебе известно о том, что, как выглядит символ королевской гвардии...
Хм... Интересно, если живые чувствуют печенкой, то, что заменяет ее у немертвых? Во всяком случае, сейчас я именно чем-то таким понимал, что это не просто формальный вопрос, а нечто большее - будь он живым, его бы выдали сжатые в кулаки руки или пристальный взгляд... на немертвых мысли никак не отражаются, но напряженность все же чувствовалась - он явно ждал какого-то конкретного ответа. Впрочем, хорош бы я был, если бы не предугадал такой вопрос - и способ обойти его я тоже уже нашел. Я же не знаю, почему именно я начал вспоминать. Догадываюсь, что из-за камня, но... разница между догадкой и знанием все же велика, а приказа изложить свои мысли не будет - ибо мыслить нам вроде как не положено.
- Не могу знать, сотник!
Гнетущее чувство тут же исчезло, а сотник кивнув - толи мне, толи своим мыслям, повернулся и зашагал дальше... Интересно, кстати, а на него мой... хм, "талисман" действует? И, если да, то как?
Пальцы, закованные в стальную броню, медленно ползли вдоль когда-то блестевших позолотой, а ныне тусклых и полустертых букв:
-Абрейн, Гаторн, Меглард... - трое братьев, они стояли в переднем полку, Фарохт Победитель... Рекат Бесстрашный... - о, да из полка правой руки, хорошие были воины, я бы дал им сотни... Верн... - я помню его, всегда такой уверенный, такой благородный - он умер первым, пав в одиночном поединке... Это был его первый проигранный поединок... Шана из Киролля - горячая, как огонь и быстрая, как молния... но слишком, слишком увлекающаяся - я же говорил, что это будет стоить ей жизни. Сигуэр, Зигн, Теккарро...
Рука скользит вдоль каменной плиты, губы тихо шепчут имена... сотни, тысячи имен. Все они, конечно, не поместились на плите - да что там, те кто ставил камень и не помнили их все - шутка ли запомнить пятнадцать тысяч имен... Пятнадцать тысяч... Первая кровь в той войне могла заполнить озеро средних размеров. И ведь это была только разминка перед предстоящими битвами...
Рука медленно скользит вдоль каменной плиты - работы здесь на пару часов, ведь надо вспомнить всех, выбрать лучших - тех, кто поведет сотни, и самых лучших, кому можно доверить тысячи... Впрочем, время есть: даже немертвые не могут быстро копать эту еще не прогревшуюся после зимы землю - они провозятся до конца дня, прежде чем извлекут все тела... Да, время определенно есть...
- Господин... - неожиданно, раздавшийся за спинами голос вынуждает отвлечься обоих - и воина в старинных, богато украшенных латах, читавшего имена на плите и человека в свободном одеянии черного цвета, стоявшего за его плечом.
- Говори. - голос обладателя черных одежд даже не звучит - он словно ввинчивается в мозг напрямик через череп, минуя уши. Впрочем, чтобы смутить скелета-тысячника нужно нечто большее...
- Господин, началось! Они прислали гвардейцев. Мне доложили, что тело командующего обороной города опознали, как сотника гвардии. Я проверил - и это действительно так. Какие буду приказы, повелитель?
- Сейчас никаких, Берэ... никаких... Действуй как обычно - и передай, что мы выступим завтра до рассвета... как только я разберусь с нашим последним пополнением. - голова говорящего чуть качнулась назад, указывая на раскапывающих поле скелетов.
Тысячник лишь молча поклонился в ответ и поспешно направился обратно к городу, не смея нарушать уединение двух своих повелителей...
- И что теперь? - хотя голос воина и звучал глухо из-за закрытого шлема, спутать его с голосами немертвых было бы весьма затруднительно уж слишком живо, можно даже сказать... эмоционально, прозвучали эти слова.
- Ничего, Виттор, ничего. Ты же слышал - все, как обычно.
Собственное имя заставило латника поежиться, но он все же продолжил:
- Как это ничего! При всем уважение, господин, гвардия это вам не ополченцы - необходимо, как минимум стянуть все силы! Тем более, благодаря вашей... хм, "стратегии" - рук, способных держать оружие у них теперь навалом - вряд ли мы сможем, с помощью имеющихся сил закрепиться на перевале, а даже если и сможем, то выбраться на равнины сил у нас уже не хватит!
- Виттор, Виттор... Видишь поле за своей спиной. Вот она - цена твоих ошибок. Ты воин и более того - гениальный командир, но все-таки не политик... Как думаешь, почему это сотник гвардии в городе был, а сотни не было, ну? Дошло, наконец? Замечательно... Три часа назад я получил свежие вести из столицы... Нас все еще не восприняли всерьез - а гвардейский сотник появился здесь не то по личной инициативе, не то по приказу командриа гвардии, но исключительно в качестве разведчика... Так что единственный, кто стоит на нашем пути - это командир гарнизона на перевале, а с ним-то надеюсь ты управишься... мой Черный полководец?!
Даже сквозь опущенное забрало шлема, чувствовалось, как по лицу Виттора расползается кровожадная ухмылка:
- Да, повелитель. Безусловно. И, если вы правы, то когда до этих дворцовых крыс дойдет что к чему, мы уже будем на полпути к столице!
- Я рад, что ты понял это... А что касается моей "стратегии"... Те, кто бежал от нас на юг, не станут защищать перевал, уж, поверь, - такова человеческая природа. Более того, лишние рты только ослабят наших врагов.
-И все же я не понимаю, повелитель, зачем? Зачем было их отпускать - мы могли действовать незаметнее, могли убить больше, еще больше! Разве не для этого мы понадобились тебе!
-Эх... - в голосе мага послышались разочарование и усталость... - а как бы ты и твои воины, Виттор, искали выживших по лесам и холмам? Как бы ты отыскал каждую занюханную деревеньку в нашей бескрайней пуще! Не знаешь? Зато страх нашел их всех! И все они, как крысы с корабля бросились на юг - вступить в ополчение или спасти свою шкуру, уже неважно! И точно, также по мере того, как мы будем занимать Серединные земли они будут в страхе сбиваться к столице, надеясь на мощь королевских войск... И тогда, тогда...
- Мы убьем их всех! - если бы названный Виттор был живым человеком, его голос можно было бы назвать счастливым.
- Именно! Не почти всех, а всех до последнего. И только, когда человеческий род перестанет существовать - я смогу успокоиться. Око за око, народ за народ - такова моя цена крови. А теперь за дело, Виттор, здесь лежат пятнадцать тысяч, а ты отобрал пока лишь четырех тысячников - давай, ищи, мне нужны толковые командиры...
Сегодня шел первый снег... Это вообще, забавно, подниматься весной в горы - время словно движется вспять: внизу уже распустились цветы, деревья все в почках, чуть выше еще бегут ручьи, снег только-только тает, а на самом верху, он еще лежит нетронутый в своей первозданной чистоте... Да, это забавно и весело... особенно, если идешь в горы не с целью вырезать, все что передвигается на двух ногах... Впрочем, в этот раз меня это уже не так заботит, тем более наша Жент снег, похоже, обожает - а то, что радует ее, радует и нас... Подумать только, прошло всего две недели. А, кажется будто уже несколько месяцев... За спинами остались три города, считая и тот, где мы ее подобрали, первая стычка с гвардейцами... ладно, гвардейцем, и бессчетные километры дорог. А, впереди... впереди снега и горы - знаменитый большой перевал, а за ним, страшно даже подумать... дом, родные Серединные земли... ну, и, конечно очередное море крови, которое нам предстоит пролить - в общем все как всегда. Впрочем, пока живых на горизонте не видно и мы находимся в состояние близком к идиллии, насколько это понятие вообще применимо к немертвым: Жент спит, закутанная нашими стараниями в три слоя теплой одежды, а мы молчим, погруженные в собственные раздумья. Стоит ли говорить, что враги ждали для удара именно такого момента...
И удар надо сказать оказался серьезный. Я ведь уже говорил, что армию немертвых остановить не менее сложно, чем текущую реку, не так ли? Ну, вот, как обычно, обнаружилось одно "но": реку в отличии от нас обстрел из катапульты абсолютно не беспокоит... Вот, правда, не знаю, каким надо быть идиотом, чтобы затащить катапульту на почти отвесную скалу... а еще не знаю как нам ее там достать?! И командиры наши, видно тоже не знают... А пока они думают, армия стоит, как вкопанная, а на нее сверху сыплются тяжеленные валуны. И мы стоим - во-первых приказ, во-вторых чтобы протиснуться через ущелье, пришлось сжать строй и теперь нам просто не где развернуться. Впрочем, всего через каких-то двадцать секунд и два камня - видать, катапульт все-таки больше, чем одна, кто-то из тысячников догадался протрубить нужные сигналы, и войско, наконец, пришло в движение: левые ряды прижимаются к скале, а остальные постепенно вытягиваются в колонну, также стремясь оказаться как можно левее, выходя из зоны обстрела. Хорошо еще, если верить, словам Жент, за перевалом круглогодично следят, летом устраняя все, что может привести к обвалу, а зимой счищая лишний снег, дабы не было угрозы лавин - впрочем, надо ли говорить, что сбор пошлины за проезд покрывает все эти расходы многократно. Теперь же такая предусмотрительность сыграла против людей: ни камень на нас скинуть, ни лавину спустить. Правда и катапульт хватило - мы потеряли за эти пять-семь минут больше, чем за прошлый двухчасовой штурм! Хорошо хоть нашу десятку пронес... Мысль мою весьма бестактно обрывает прилетевший с неба валун...
... Нам не бывает больно - и это хорошо - ибо я даже не хочу знать как может болеть, раздробленная на мелкие осколки нога... Впрочем, гораздо обиднее мне за сапог - в горах взять новый неоткуда. Вопрос один: где Жент? Где мои бойцы? Вокруг толкутся скелеты, кого-то куда тащат, что-то трубят рога - кажется будет смотр...
- Вот вы где, десятник!
Валешка... Как я рад ее слышать - впрочем, сейчас гораздо важнее...
- С Жент, все в порядке, десятник, она не пострадала, не считая пары ушибов. Я оставила ее с Фалком, и пошла искать вас. Десятка построена вдоль скалы и вне опасности. И еще десятник... Лучше в следующий раз идите первым - забота о содатах это хорошо, но еще чуть-чуть и вас бы накрыло так, что... Ну, в общем, восстановлению не подлежите, причем не только вы, но и наша маленькая... Вам и так повезло, что погибли многие, и господин разрешил использовать останки для замены поврежденных частей - чтобы не терять времени на восстановление. Так что подождите немного - сейчас принесут подходящую ногу.
- А обстрел...
- Прекратился пару минут назад - вы, кстати, заметили, что несколько сотен покинули строй, когда мы перестраивались перед входом в ущелье?
- Ну... да, я думал их послали вперед, как авангард.
- Может быть. Но полководец - великий военачальник, и я уверена, что часть из отсутствующих сотен, он выставил в качестве внешнего охранения - так что мы тоже преподнесли этим живым небольшой сюрприз...
Как раз в этот момент, словно он только и дожидался этих слов, ветер принес откуда-то сверху протяжное завывание сигнального рога... И я, и Валешка, и вообще все, кто только прижимался к скалам, теперь пятились на середину ущелья, задрав голову к верху и разглядывая край нависшей над нами скалы... А там, в десяти человеческих ростах от земли в лучах заходящего солнце взвилось черное знамя... Знамя, с символом Черепа... Я бы поклялся, что это наше знамя, если бы... если бы у нас вообще было знамя...
- Десятник, может мне изменяет зрение, но... вам не кажется знакомым этот знаменосец...
- Подожди - значок на его плече... Он не из нашей сотни случайно - по-моему третий десяток, ведь так?
- Я скажу больше... Я уверена, что это тот солдат, что марширует в строю прямо перед вами, десятник - практически не дальше от вас, чем я или Фалк...
И пока она смотрела на меня, мой собственный взгляд был прикован к кожаному мешочку у меня на поясе...
Глава 4.
Картина была безрадостной... Серая земля, серое небо... Даже стены возвышающейся на севере твердыни, обычно ослепительно белые, сегодня казались пепельно-серыми. От всего этого на душе становилось настолько тоскливо, что двоих солдат, поочередно бросающих на сухую землю меченные кубики костей, легко можно было понять - все лучше, чем тупо пялиться перед собой, борясь с переходящей в сонливость апатией... Впрочем, не все оказывались столь понятливы...
Коснувшись плеча одного из игроков левой рукой, худощавый воин в местами грубо залатанной кольчуге, тут же продолжил мощным ударом правой. А затем пинком, бросил на землю и второго солдата, так и не успевшего схватиться за лежащий рядом меч. И лишь затем соизволил заговорить:
- Если бы на моем месте был враг - вас бы уже убили, мерзавцы! А сколько бы погибло потом из-за вашей безалаберности даже сложно представить! Если об этом узнает сотник, вас повесят на первом же дереве, идиоты!
Только что готовые драться до смерти, солдаты с каждым новым словом опускали головы все ниже, а краской покрывались все больше... Наконец один из них выдавил...
- Ну, Кер, чтоб тебе пусто было - не говори сотнику, он нас и правда повесит! Это вам артиллеристам хорошо - сидишь себе на холмике и в ус не дуешь! А нам... Один разок сели поиграть и тут на тебя нарвались...
Второй тут же закивал добавляя:
- Ну, что тебе стоит, десятник - в одной сотне ходим, не выдавай, а!
Десятник лишь усмехнулся, поглаживая рукоять короткого клинка:
- Чтобы вы без нас делали, пехтура - как в атаку так мы вас прикрываем, как развлекаться, так опять мы вас прикрываем - это уже привычка, честно слово! Ну, ладно...
Тут взгляд Кера неожиданно зацепился за кувшин, стоявший рядом с игроками - сам по себе кувшин, как кувшин, ничего необычного - такой положен каждому дозору, во избежание ситуаций, когда кто-то решит отлучиться за глотком воды, а второму тем временем свернут шею. Сейчас этот кувшин лежал на боку, опрокинутый одним из солдат, но вот только вытекшая из него жидкость цветом никак не походила на воду...
- Ах, вы...
Лезвие клинка на ладонь вышло из ножен - в глазах десятника появился ледок, не предвещавший солдатам ничего хорошего - в том числе и быстрой и легкой смерти...
- Подожди, десятник! Это не мы...
Солдаты уже сами схватились за оружие, не решаясь впрочем, обнажить его против вышестоящего командира.
- Это, правда не мы, поверь! Это приказ главнокомандующего: по случаю переговоров всем выдали вместо воды вино! Мы бы и играть не сели, если б не это: но раз уж разрешено - так разрешено! Ну, правда, поверь - если что ты о нас всегда доложить сможешь!
Десятник медленно выдохнул, убирая меч обратно в ножны. Затем еще раз брезгливо оглядев солдат коротко бросил:
- Если солгали - передам в руки Братьев Света. Как предателей. А что касается вина...
Одного пинка оказалось достаточно, чтобы кувшин с нарастающей скоростью отправился вниз по склону холму. И пока солдаты разочарованно следили за его полетом, десятник уверенно зашагал дальше вдоль гребня - к расположению своей баллисты.
- А я говорю, что мы итак по колено в крови, священник! Хватит, навоевались. Худой мир лучше хорошей войны, а у нас и хорошей-то не было!
Солдат в легком кожаном шлеме аж покраснел от злости, размахивая руками так, будто пытался взлететь. Впрочем, на его собеседника, невысокого тощего человека, с накинутым поверх брони грязно-серым плащом, ни его вид, ни его слова, не произвели ни малейшего впечатления:
- Ты, говоришь, как предатель, Грантак. Дело Света не знает компромиссов. Гнездо Тьмы должно быть выжжено, и мне прискорбно слышать, будто наш маршал снизошел до переговоров с этим мерзким чернокнижником, этим чудовищем в обличье человека... с этим самозванцем называющим себя повелителем севера!
Голос обладателя серого плаща чуть не сорвался на визг, пока он произносил слова, впрочем, понадобилось лишь мгновение, чтобы блеснувший в глазах огонь фанатизма угас и интонации вновь стали напоминать мед:
Хотя я не буду упрекать тебя, миролюбивый ты мой - мне и самому неприятно, что столько жизней принесено в жертву войне, жизней людей, единственная вина которых - в их невежестве! Вспомни, разве я хоть раз призывал вас к войне с народом севера - разве не говорил я, что все люди братья в Свете!
- Ну, говорил, говорил...
Лицо солдата сохраняло выражение мрачного упрямства - видно было что разговор этот идет уже далеко не в первый раз...
- Но одно дело мирные крестьяне, жертвы обмана и другое, совсем другое - добровольные пособники Тьмы! Чернокнижники и прочие злодеи свившие гнездо здесь - в этой цитадели! И я спрашиваю тебя, невежественный ты наш, почему же мы останавливаемся теперь?! Теперь, когда мы находимся у самых стен этой твердыни Тьмы, этой Черной крепости!!
- Черной-то, черной - только вот стены у нее белые - сквозь зубы процедил солдат, по-видимому, уже и сам жалевший о том, что он ввязался этот спор. Впрочем, спасение подкралось незаметно.
- А, на-ка доложить по всей форме!
Голос рявкнул над ухом священника так неожиданно, что тот кубарем покатился с валуна, на котором сидел. Впрочем, надо признать - через секунду он уже стоял на ногах, сжимая в руках булаву. А еще через мгновение на смену на его лице проступила гримаса уныния... Солдат же напротив, в первую секунды вытянувшись по струнке, расслабился и даже попытался улыбнуться:
- Вы вовремя, десятник, а то вон: Фалк опять воду мутит! Уже достал...
-Так, так, так... - Кэр забарабанил пальцами по камню - я же тебя предупредил священник - чтоб ты мне людей не трогал! Можешь делать, что хочешь, но философию свою оставь при себе - у бойца должны быть только два бога: стальной меч и мудрый командир!
От этих слов, названный Фалком аж побелел от злости и уже собирался выплеснуться гневной тирадой, когда десятник грубо перебил его новым вопросом:
- Кстати, светлый брат, ты случайно не знаешь, что это за приказ такой - о вине для дозорных, а?
Губы священника сжались в тонкую полоску:
- Это... это... Это воистину глупое решение, десятник! Я не знаю, чем руководствовался наш обычно столь мудрый маршал, но это... я осуждаю подобное и как солдат, и как слуга Света! Ибо сказано: вино убивает мудрость! И еще: для истинно верующего мысли о Свете - вот единственное вино!
- Ага, видно много ты о размышляешь о Свете, Фалк - то-то у тебя нос уже не красный, а пунцовый!
И, если сам Грантак, произнося это, позволил себе лишь легкую усмешку, то прочие бойцы поддержали его громким хохотом! Священник, на самом деле отличавшийся пунцовым носом, который, впрочем говорил лишь о многомесячном насморке, раздулся от ярости и начал уже багроветь весь - от макушки до пяток.
-Перестать!
Окрик десятника щелкнул, как хлыст, сорвав улыбки с лиц бойцов.
- Пускай Фалк не тот человек, которого я хотел бы иметь в друзьях, но он один из нас, солдаты! И вы обязаны принимать его, как любого из нас. От этого, Тьма возьми, зависят наши грошовые жизни, да что там - наша победа! Он уже три месяца с нами - и разве он хоть раз подвел десятку?! Так что зарубите себе на носу, пока это не сделал мой меч: я не позволю смеяться ни над ним, ни тем более над верой в Свет! Хотя, если кто-то слишком замерз и хочет погреться на очищающем огне - милости прошу. Понятно!?
- Так точно, десятник,.
Солдаты вытянулись по стойке смирно, избегая, впрочем, встречаться с десятником взглядом. Стыден был даже не выговор - а то что все это уже было и не раз: на несколько недель бойцы успокаивались, а затем помогающие бороться со скукой безобидные подколки вновь потихоньку перерастали в ядовитые насмешки. Впрочем, Фалк своим поведением сам вносил в этот процесс немалую лепту.
Видя понурые лица солдат, десятник примирительно вскинул руки:
- Ладно...
Договорить ему не дали - где-то чуть западнее протяжно взвыли рога...
- ...О, Свет! Грантак - за баллисту! Заряжай! Кажется начинается... Цельтесь в ворота, но в верхнюю часть - чтобы, не дай Свет, чего-нибудь не подумали... Грантак, учти - сдадут нервы и я сам отрублю тебе башку, понял!
Кер подбежал к краю площадки, туда где проходила невысокая, по пояс, земляная насыпь, над которой торчало тупое рыло тяжелой стационарной баллисты. Отсюда открывался отличный вид на происходящее - а посмотреть уж было на что. Огромные в семь человеческих ростов ворота города-крепости почти полностью распахнулись, выпустив из себя кавалькаду всадников в черно-серебристых одеждах. А навстречу ей из лагеря осаждающих уже двигалась точно такая же процессия - правда, в красно-золотых цветах.
- Десятник, а кто из них Повелитель Севера - вон тот что ли?
Солдат ткнул пальцем в едущего во главе колонны рослого всадника, сжимавшего в руке толи копье, толи посох... Кэр вгляделся пристальнее и уже собрался кивнуть, как вдруг его внимание привлек какой-то блеск чуть правее, в ложбине между соседними холмами...
Вскрик так и не докатился до горла... Вот металлический наконечник стрелы блеснул еще раз, а затем... затем стрела уже торчит из груди переднего всадника, а сам он медленно сползает с коня, так и не выпустив из рук уже бесполезный посох...
- Вот так все и было, Жент, вот так...
Придерживая ее левой рукой, свободной правой я стряхнул припорошивший кудри девочки снег.
- А дальше... - на лице девочки было слегка разочарованное выражение, словно я оборвал на середине занимательную сказку....
- А дальше было больно. - голос Фалка прозвучал неожиданно безжизненным, таким не похожим не голос его живого... А он продолжал:
- Дальше, большая ты наша, была битва. Сколько раз мы выстрелили десятник - два, три? Я помню смутно - зато очень хорошо запомнил прилетевший к нам огненный шар. Уж поверь старому мертвецу, девочка - сгореть заживо это очень, очень больно, больнее только, веруя в Свет, быть рабом Тьмы!
- Хватит, Фалк! - Валешка сочла нужным вмешаться - Не такие уж мы и рабы. Тем более, я тоже была там и тоже помню эти события! И первый выстрел сделали не они...
- Кэр, скажи - взгляд Жент только что рассеяно-мечтательный резко сосредоточился на мне - А ведь битва началась из-за той стрелы, так? То есть вас, вообще вас всех немертвых, убили из-за одного стрелка?! Из-за того, что он нарушил перемирие?!
Вот тебе и ребенок - об этом я и сам-то не задумывался:
- Ну... В общем да.
Жент улыбнулась. Будь я живым человеком, да что там, будь я живым драконом, я и то бы предпочел держаться от обладательницы такой улыбки как можно дальше:
- Кэр... Валешка... Фалк. Я обещаю - я найду этого гада и вырежу ему глаза, вырву печенку и скормлю ее дворовым псам!
- Хм... Жент, во-первых он уже триста лет, как мертв...
- Тогда я найду его потомков. Или родичей. Или друзей. Или потомков друзей. Вы меня спасли, и я за вас отмщу. Так во всех легендах делают.
-Э... А ты не слишком мала для мести? - Валешку, кажется, тоже смутило решение этой "маленькой" девочки.
- Сиган из соседнего двора, тоже говорил, что я еще маленькая... А я ему ухо откусила. - улыбка Жент становится еще шире, обнажая белые, и навреное очень острые зубы. Мы молча переглядываемся - кажется в этот момент мысли у нас всех одинаковые: какое счастье все-таки, что у скелетов нет ушей!
- Ладно Жент, расслабься. Сейчас для нас главное перейти перевал - хотя помнится мне, в прошлый раз это было не сложно...
- Таэр-Тарроссе... - шепот Жент почему-то будит во мне нехорошие предчувствия. И не только во мне.
- Таэр-Тарросе... Что это Жент? - не знаю, как у Вадешки это получается, но по сравнению с нами ее голос кажется почти живым, в нем даже слышится волнение.
- Когда вы шли здесь триста лет назад здесь не было Таэр-Тарросе. Ее построили после войны, так мне отец говорил. Это крепость. Я была там давно, год назад, когда отец ездил с караваном, а меня взял с собой. И вам не взять эту крепость, Кер, не взять - она больше, чем город, где я жила, а стены лишь чуть ниже этих скал...
- Да...Ну, теперь хотя бы ясно откуда взялись катапульты... - правда, боюсь это единственная хорошая новость, которая у нас есть.
Мы молчим - каждый обдумывает услышанное. Впрочем... Жент не знает какие мы брали крепости. Таэр-Тарросе, так Таэр-Тарросе...Меня же самого, например, гораздо больше интересует другое - вот какого мы не лежим в могильниках, как приличные мертвецы, а тащимся непонятно куда, непонятно зачем. Жаль только это мы точно уже никогда не узнаем.
- Киромир, чтоб тебя, ты где шлялся!
- Ну, не злись, Даровит, ну опоздал всего на две минуты!
Двое, одинаково одетых парней в кожаных фартуках, с собранными за спиной волосами: у одного светлыми, у другого ярко рыжими, сидели в углу обширной и весьма неуютной залы, заставленной столами с весьма... специфическим оборудованием...
- Ага, в следующий раз я быстрее этих гадов из-под стен дождусь, чем тебя! Полчаса осталось - до начала переговоров, а амулет еще не заряжен - давай работай.
- А учитель сам что не...
Светловолосый помрачнел еще бдольше и непроизвольно сжал в кулаке увесистые щипцы:
- Учитель сказал, что это подло иметь такой амулет, пока у других его нет... Но я придумал - я его ему тайком подсуну или Венку попрошу, если она подарит он не сможет отказаться, наденет - а маскировку я уже сделал, он не заметит.
- А может обойдется...
- Дурак, ты Киромир, хоть и маг, но дурак - зачем они прямо перед воротами баллист натыкали, да и холмы рядом удобные, как раз для засады - пристрелят как гуся и все тут. Ну, ничего - с амулетом не пропадет, пускай хоть из катапульты бьют...
- Ладно, ладно, Даровит - хотя, конечно, за спиной у учителя - это не очень, но ты, пожалуй, прав. Значит заряжаю словом Кеннирэмено и несу Венке, так?
- Ну, да и несешь Венке... Только, чтоб тебя, Киромир! Кто из нас маг, какой Кеннирэмено! Кенниранненто - конечно же!
- Так там сила и тут сила - в чем разница-то?!
- Пустая твоя башка - вот сразу видно: целитель, да создатель, ничего в прикладной магии не смыслишь... Эх, жаль Ведовор на стенах все время - он бы лучше сделал, ну, ладно, впрочем - учись, пока я жив: Кенниранненто - это сила единовременно - тем больше энергии вложишь, тем сильнее амулет заработает: если на-полную выложишься, то пусть они хоть всем войском Запрещающий ритуал читают, наша магия все равно сильнее будет. А твое Кеннирэмено - это сила в приложении ко времени - больше вложишь дольше работать будет. Уяснил? Ладно, действуй... А я пошел, а то учитель еще что подумает - отвлеку его пока. Как сделаешь сразу к Венке, понял! Ну, давай.
И светловолосый быстрым шагом пошел к выходу... Еще несколько секунд по губам Киромира бродила мечтательная улыбка - как же, появится шанс хотя бы парой слов перемолвиться с Венкой, такой красивой и такой же холодной... Впрочем, он быстро отбросил лишни мысли и принялся за работу:
- Как там говорил Дарорвит: Кенниранненто - для времени, Кеннирэмено - для силы - главное не перепутать.
И взяв амулет в руки парень принялся творить волшебство...
Откуда ему знать, что все случится, как они и представляли: что учитель будет убит стрелой, подавляющей магию и что амулет, не получивший достаточно силы, не сможет передавить силу этой стрелы... Что будет битва, где не останется победителей, а трупы похоронят не разбирая, кто, а кто чужой... И что через триста лет, когда, наконец сгниет укрепленная магией плоть, наконечник давно истлевшей стрелы выкатится прочь... А амулет, дождавшись своего часа выполнит свою задачу, вернув хозяина к жизни...