Ни с той, ни с этой стороны к нему не было дороги. Он был создан давно, невероятно давно. Увитый лианами, полуразрушенный, с беспорядочно-безумно растущими из глубоких трещин растениями, источенный летним ветром и зимними дождями, он тем не менее стоял - прочно и незыблемо, словно выросший над пропастью вместе с окружавшими его джунглями...
Пол открыл его еще года три назад - увидел, пролетая над джунглями на маленьком юрком вертолете. Пол каждые две недели возил провизию и свежие сплетни поселенцам, намывающим золото по берегам мелких речушек. Каждые две недели он пролетал мимо этого места, но ни разу не замечал того, что было там скрыто. И однажды, три года назад, нечто привлекло его внимание. Нечто огромное, чего здесь никак не могло быть.
Мост. Огромный, массивный, почти исчезнувший под зеленой вуалью лиан. Он был переброшен через ущелье. Ничего подобного Пол никогда не видел: насколько он мог судить, этим ущельем была круглая трещина, разлом, почти правильным кольцом опоясывающий небольшой островок, на котором так же, как и снаружи, бушевали джунгли. Только мост связывал этот островок с внешним миром. Больше пролом - Пол никак не мог подобрать подходящего названия этой словно нарочито сделанной ране в земле - нигде не прерывался, уходя в глубь земли черной пропастью, пугающей своей пустотой.
Призрачный островок был фантастичен. Огромный мост был нереален.
Пол хотел тогда повнимательней осмотреть островок, но топлива оставалось в обрез и, сделав несколько кругов над ним, он покинул это место.
С тех пор островок словно канул в Лету. В общем, в джунглях теряли и разбившиеся огромные грузовые самолеты, которые находили лишь месяцы спустя, или не находили вообще, но такую махину просто так не спрячешь! Тем не менее, долгих три года Пол не мог найти его и видел этот призрачный мост только ночами - во сне. Полу постоянно казалось что он видел в своих снах, что за этим мостом кроется что-то... но что, он не помнил. Помнил только, что это было прекрасное видение, легкое, как утренняя дымка, видение, переполнявшее душу искренней всеобъемлющей радостью. Радостью, оставлявшей чувство ужаса.
И вот снова мост был внизу, среди джунглей, все так же объединяя с огромным изумрудным миром маленький изумрудный островок. В этом островке было что-то ирреальное. Он выглядел не более логично, чем озеро, соединенное мостом с окружающим его морем или воздух в сосуде при условии, что этого сосуда... не существует. Часть среди целого, состоящего из того же вещества, что и эта часть. Часть, отделенная непостижимой силой, не позволяющей ей смешаться с окружающим пространством...
Мост изменился. Теперь на нем не было ни одного пятнышка, ни одного растения, ни одной лианы. Мост, казалось, помолодел: насколько мог судить Пол с высоты птичьего полета, на этом невиданном творении человека теперь не было ни трещины.
"Неужели здесь нигде нельзя сесть?" - с содроганием сердца подумал про себя Пол,- "неужели снова я так и улечу, не рассмотрев его, не прикоснувшись к нему, не перейдя его через пропасть на тот островок? Неужели мне придется улететь и снова потерять его, быть может навсегда?.."
Но мост словно слышал его мысли. На "этой" стороне он заканчивался небольшой площадкой, которой, возможно, хватало, чтобы посадить вертолет. И Пол решился. Медленно, почти по сантиметрам, он опускал машину все ниже и ниже, пока наконец не коснулся белой поверхности мощеной площадки. Несколько секунд Пол держал обороты на пределе, словно ожидая, что все - площадка, мост, джунгли - рухнет в бездонную пропасть... но ничего не случилось. Расслабившись, он остановил машину и несколько минут просто сидел в тишине. Джунгли молчали.
Лишь вблизи можно было понять, насколько огромен и величественен был этот мост. Он был сложен из колоссальных белых плит, и формы его были грубы и подавляли своей массивностью. Отсюда, с площадки, пропасть было почти не видно, но, даже не приближаясь к ней, можно было почувствовать первобытный ужас - ужас перед бездной.
Наконец, Пол решил пойти дальше. Туда, на тот нереальный, словно рожденный в бреду, островок.
Странно было идти по ослепительно-белому камню моста. Словно ступаешь по чему-то мягкому, поддающемуся. Создавалось ощущение, что мост, как живое тело, пружинит под ногами, а его плиты высотой в два человеческих роста, положенные по краям, словно оберегали идущего от ужасного зрелища черной непроглядной пропасти. Пол шел медленно, прислушиваясь к каждому своему шагу. Они были тихие и глухие. Больше ни один звук не нарушал тишину. Внезапно он понял, что ему доставляет едва ли не наслаждение - вот так, просто идти по белому мягкому камню, нагретому солнцем и излучающему живое, доброе тепло. Медленно подходя к концу моста, Пол обернулся, чтобы посмотреть, сколько он прошел. Немного, совсем немного...
Даже не сходя с моста, можно было просмотреть островок насквозь: деревья здесь росли все-таки реже, чем снаружи, подлеска и лиан не было вовсе. Все было видно, несмотря на сумерки, темными одеждами накинутые на этот небольшой кусочек земли.
На островке не было ничего. Ровным счетом ничего. Если здесь когда-то и было создано нечто, но все погибло, разрушилось, расползлось в мелкую каменную пыль... Пол развернулся и медленно пошел назад. Все же он не мог понять, почему ему доставляет такое наслаждение - другого слова он подобрать не мог - идти по мосту. Каждый шаг буквально растекался в сердце тихим теплом. Словно мост... отдавал ему свою любовь. Возможно, тысячи лет он простоял здесь в полном одиночестве, и люди ни разу за это время не шли по нему. Что было там, на островке? Храм? И, быть может, сюда стекались паломники неведомой цивилизации? И мост чувствовал, как их босые ноги ступали по его нагретым камням. И теперь, после долгих веков одиночества он отдает все свое чувство, накопленное им, в благодарность за то, что его создали?
Когда человек уже почти перешел пропасть, мост внезапно тихонько задрожал. Пол прекрасно понимал эту мучительную дрожь. Мост больше не хотел оставаться в одиночестве. Он боялся, что его покинут, и не вернутся больше никогда. Пол осторожно опустился на колени и ласково погладил теплую белую поверхность, потрепал ее, как старого пса, чувствующего разлуку и преданно глядящего на него полными слез глазами.
- Я вернусь, приятель. Я обязательно вернусь.
Мост словно расслабился. Дрожь прекратилась, и камень только тихонько пульсировал. Пол лег на него, чувствуя небритой щекой, как едва ощутимые волны бегут под его белой кожей.
До вечера Пол говорил с мостом, рассказывая о себе, о своей семье, детях, о том, что скоро - дней через пять он привезет их сюда, показать это чудо, побыть с ним. И человек знал, что мост его слышал и слушал, с жадностью ловя каждый звук его голоса.
- Знаешь, я не буду говорить про тебя больше никому. А то среди нас есть всякие... Могут быть и такие, что причинят тебе вред. А за то, что тебя могут найти, ты не бойся. Это место через месяц-другой уже будет заповедником. И тогда тебя уж точно никто не тронет. Я клянусь тебе...
Мост отвечал тихим шелестом откуда-то снизу... Когда солнце уже было багровым, Пол осторожно встал.
- Ну что, приятель, мне пора.
Мост тут же ответил осторожным толчком. Пол, держа в руках ботинки, шагнул было в сторону вертолета, но вдруг почувствовал босыми ногами все нарастающую дрожь. Им обоим было больно расставаться
- Не беспокойся, я скоро вернусь. У меня же семья, и если я не вернусь сегодня, жена с ума сойдет, думая, что со мной случилось.
Сквозь дрожь мост ответил мягким толчком в сторону вертолета. В этом дружеском жесте было что-то необъяснимо трогательное. Пол благодарно посмотрел на ставший в свете заходящего солнца розовым камень.
- Спасибо, парень. Я не заставлю себя долго ждать. Только ты больше не прячься от меня.
Мост снова ответил утвердительным толчком. Пол с сожалением сошел с него на площадку к вертолету. Дрожь моста так и те унялась.
"Подумать только, - мелькнула мысль в голове Пола, - ведь он три года прятался, чтобы привести себя в порядок. Он так хотел выглядеть как можно лучше..." Усмехнувшись, Пол запустил машину. Он поднялся немного, а затем сделал круг над гигантом, чтобы потом отправиться домой...
Но в этот миг раздался оглушительный стон, перекрывший стрекот машины. Исполин начал медленно оседать. Как раненое животное, он сползал в пропасть.
В последней мучительной попытке он попытался распрямить опоры... Но они подломились, и мост почти бесшумно соскользнул вниз.
Несколько секунд Пол ошеломленно смотрел на то место, где только что был мост, и не мог поверить произошедшее. Мост погиб. Он умер, отдав последние часы жизни человеку, ведь ради человека он был создан...
Обратный путь Пол проделал машинально. Сел, как обычно, на небольшой площадке напротив складского помещения. Остановил двигатель. Не помня себя, вышел из машины и, уткнувшись лицом в ее горячий, нагретый солнцем, но бесчувственный металлический бок, зарыдал. Нет, это были не скупые мужские слезы. Так рыдать мужчина способен только раз в жизни. Это случается тогда, когда на глазах умер лучший друг.
Пол не мог держать это в себе. Он был слишком слаб, чересчур ничтожен, чтобы удерживать боль тысячелетий чужого одиночества. И эта боль исходила из него, казалось, ломая кости и разрывая вены. Боль пульсировала той самой дрожью, которая охватывала исполина.
Однако в мозгу человека, словно теплый источник, текла одна мысль, лилась легко и спокойно:
"Я благодарен тебе, человек. Благодарен за то, что в последние мгновения моей жизни я не был в одиночестве. Не смерть самое страшное. Ты избавил меня от гораздо большей боли, имя которой - забвение".