Вот она, ОРГАНИЗАЦИЯ, как есть, без прикрас! Ревизия на носу, а баланс - отрицательный, кругом должны, и за что - непонятно. Прямо как черная дыра какая-то, в декаду по миллиону... Но главное - это, конечно, отношение, а отношение здесь свинское. Я - запрос наверх, мне в ответ кипу бумажек, и делай, что хочешь, главное, чтобы до февраля нас не прикрыли. Ну, я давай бумажки ворошить, и что же, спрашивается, вижу? Читайте сами:
Заявление
Я, Соломин Михаил Валентинович, 2-й оператор СЕРДЦА, отказываюсь работать в одном коллективе с оператором Ярузельским В. П. ввиду его наплевательского отношения к должностным обязанностям (см. подотдел 6-43-1 Уложения СЕРДЕЧНЫХ НАДОБНОСТЕЙ) . 12.12 (вымарано цензурой) вышеупомянутый Ярузельский В. П. заявил, что РУЧКУ, цитирую, "за такие гроши" крутить больше не станет. А "гроши" - это 350 000 (триста пятьдесят тысяч) ШК в неделю, и мне, как заслуженному работнику, это слушать очень обидно. Прошу принять меры, потому что как же это получается - сидит человек, РУЧКУ крутит, триста пятьдесят тысяч получает, да еще выпендривается, недоволен!
М. В. Соломин, а также
за тов. Лодзинского - Дерибасов
И как это называется, а? Им что, наверху - совсем деньги девать некуда? Тут не знаешь, как расплатиться, а они за какую-то вшивую ручку - триста пятьдесят тысяч! Нет, тут явно какая-то махинация, опять кто-то руки нагрел, а я разгребай! Нет, не подумайте мне не жалко, да и не все деньги в ОРГАНИЗАЦИИ на ерунду тратятся. Вот то же СВАГРО - очень полезная вещь. Я ведь как на него наткнулся? Да так же, как сейчас, бумаги проверял, и папка лиловая выпала. Я открыл - и обомлел. Только за первый квартал - тринадцать миллиардов! Я - за сердце, корвалольчику выпил, и прошу разъяснений.
Через час пришли за мной, глаза завязали и повели. Час шли, не меньше, наконец, снимают повязку. Вижу: маленькое помещение, чай на столе, и человек сидит, весь в черном. Что же вы, говорит, Александр Геннадьевич, удивляетесь? СВАГРО - штука важная, на нее никаких денег не жалко. Отсюда и расходы. Вы бы лучше, вместо того, чтобы интересоваться, делом занялись - скоро отчетность сдавать, а у нас дефицит в три миллиона. Вам все ясно?
Я покивал, конечно, а сам думаю: только бы до кабинета добраться, там-то уж за мной не заржавеет, вмиг общественность подниму. А он посмотрел на меня и говорит: вы, видно, человеческого языка не понимаете, придется с вами по-другому толковать. Желтенькую ему, быстро!
Разложили меня на столе, штаны сняли, чувствую - колют что-то. А он мне объясняет: это, Александр Геннадьевич, такой препарат, что вы про СВАГРО теперь ничего, кроме хорошего, сказать не сможете. Даже, если очень захотите. Ну, попробуйте, скажите ,что СВАГРО - это трата денег. Давайте, не стесняйтесь. Ну?
Говорит он так, а я лежу и что-то бормочу. Язык не слушается, во рту каша. Еле промямлил: "Обожаю СВАГРО" - и сам удивился, что такое сказал. А он ухмыльнулся во весь рот: вот видите, я же говорил. Ну, все, можете быть свободны.
Вот так все и было, со СВАГРО-то. А ведь это штука была полезная, не то, что некоторые! Но мы, бухгалтеры, люди дотошные, и если видим, что куча денег на какую-то ручку тратится, то сидеть спокойно не можем. В общем, вызвал я инспекцию, расследовать этот случай. Вызвал, значит, инспектора и сижу, жду...
В три часа явился, не запылился. Протянул мне руку, представился:
- Мехликов Олег Леонидович.
- Самойлов Александр Геннадьевич.
- Очень приятно. Слушай, давай на ты? - сказал он и пустился с места в карьер. - Тут, Саш, дело и вправду довольно неприятное, без расследования не обойтись.
- Ну, так расследуйте, - сказал я. - За чем стало-то?
- За тобой, Саша, - сказал Олег Леонидович. - Ты это упущение обнаружил, тебе и обвинение выдвигать. Пошли, познакомишься с человеком, которому за РУЧКУ триста пятьдесят тысяч платят!
- А это обязательно? - спросил я.
- Конечно! Да, кстати, пока не забыл, - он достал из кармана пиджака сложенную вдвое бумагу. - Распишись здесь, пожалуйста. Стандартная форма о неразглашении. Мы ведь в самый НИЗ поедем, сам знаешь...
Я расписался, и мы вышли из кабинета. В холле было пусто, только вдалеке, в конце коридора слышались взволнованные голоса.
- Сабуров чудит, - объяснил Олег Леонидович. - У них третью неделю ЯЙЦО как на дрожжах растет... А, вот и лифт! Вопрос на засыпку, Саша - сколько у нас в ОРГАНИЗАЦИИ этажей?
- По ведомостям - двенадцать, - ответил я, когда мы зашли в кабину со стеклянными стенами. - Плюс еще четырнадцать подземных - там Отделы Вневедомственного Вмешательства, ангар и Хранилище.
- Так-то оно так, - согласился инспектор. - А почему тут кнопок больше? - и показал на панель управления лифтом, где кнопок была чуть ли не сотня.
- Стандартная комплектация, - сказал я. - Лифт спроектирован для небоскребов, так что лишние кнопки не используются.
- Молодец, - похвалил Олег Леонидович. - Но это инструкция, а вот тебе правда. Едем вниз!
Он нажал на кнопку, и лифт двинулся. Минус первый, минус второй, минус тринадцатый...
- Сейчас тряхнет, - предупредил инспектор, и действительно, тряхнуло нас порядочно. Зато из темноты последнего подземного этажа мы неожиданно вырвались на свет. Прямо под нами расстилался огромный цех, в котором собирали непонятное серебристого цвета устройство.
- Зверь-машина!- прокомментировал это инспектор. - А сейчас держись покрепче, потому что впереди БАБА будет!
- Что это за БАБА такая? - спросил я.
Кажется, инспектору мой вопрос не понравился.
- А это, Саша, такая БАБА, - сказал он, - что это не твоего ума дело. Одно могу сказать - как ее до нужных размеров вырастим, так и заживем!
Мы снова окунулись в темноту лифтовой шахты и ехали так почти полчаса. Наконец, внизу забрезжил свет, и через какие -то пять минут мы оказались в длинной стеклянной трубе, которая сверху донизу пронизывала такое же огромное, как и предыдущий цех, помещение. Чем-то оно напоминало ванную комнату - тот же блестящий белый кафель, но самое главное - тут была огромная женщина, ростом метров в сто пятьдесят. Она расчесывала волосы гребнем и тихонечко напевала. Рядом с ее головой парила летающая платформа, с которой человек в желтой каске отдавал приказы, выкрикивая их в рупор.
- Опять, наверное, с косметикой переборщила, - сказал Олег Леонидович. - Семенов просто так лютовать не станет, я его знаю... Сколько на твоих часах времени?
- Без пяти три, - сказал я. - А что?
- В три я должен позвонить. А, ладно, позвоню сейчас!
Инспектор достал телефон и набрал номер. Сперва никто не отвечал, и он нервничал, но затем на другом конце все же подняли трубку.
- Контроль за Провидением?- спросил Олег Леонидович. - Попросите, пожалуйста, Бориса Карловича. Боря, здравствуй, как там МЕССИЯ наш, прогрессирует? Что? Восемь процентов?! Ну, Боря, расцеловал бы тебя, да некогда! Как станет ВЫСШИМ СУЩЕСТВОМ - переводи с гречки на пророщенный овес, и Каллистратову сообщить не забудь! Что? А, ну это само собой! Все, пока, загляну на днях!
Он убрал телефон в карман и посмотрел на табло лифта.
- Сто сороковой... Ну, держись, Саша, сейчас нас с тобой бомбардировать будут.
На табло отобразилась цифра "142", и лифт замер. Прямо перед нами была внутренность обыкновенного НИИ: туда-сюда сновали сотрудники в халатах, и мы даже моргнуть не успели, как двое из них оказались прямо у двери нашего лифта. Инспектор хотел было нажать на кнопку, но у этих двоих на лицах было такое жалостливое выражение, что он вздохнул и убрал руку.
Рубинчик и Пахалюк - вот что у них было написано на бейджиках.
- А у нас к вам жалоба, Олег Леонидович! - сказали они в один голос.
- Что еще? - устало спросил инспектор.
Ученые переглянулись, и начал Пахалюк.
- Маратова приструнить бы надо, - сказал он. - Он своего сынка, Толика, пристроил в Отдел Континентальной логистики, а там от него все стонут уже!
- Сущее бедствие, Олег Леонидович! - поддержал коллегу Рубинчик. - В хронографии - ни бельмеса, а к Магниту главному допуск имеет!
- Разберемся, - буркнул Олег Леонидович.
- Да уж будьте так любезны! - снова Пахалюк. - А то мы с ним скоро пол-Европы не досчитаемся. Пангею-то кто развалил? Он, родимый, а повесили на Лазарчука. Это уже кумовщина, знаете ли!
- А Млодзяк... - дернулся было Рубинчик.
- Поехали-ка дальше, - повернулся ко мне Олег Леонидович. - Это как потоп - начнется, и конца не будет.
Инспектор нажал на кнопку, и лифт снова двинулся вниз. Удаляясь от 124 этажа, мы слышали, как Рубинчик и Пахалюк продолжают жаловаться - на пшенную кашу в столовой, на лаборантку Машу, на скверное качество шариковых ручек, которыми их снабжает завскладом Морец, и много еще на что - кажется, даже на безобидный фикус в коридоре.
- Ты не поверишь, Саша, как с ними тяжело, - вздохнул Олег Леонидович, когда жалобы, наконец, стихли. - У нас целый этаж для таких выделен - которые ничего не делают, только доносы пишут. И все равно ведь просачиваются как-то, стопорят дело!
- Понимаю, - кивнул я. - А тут какой-то бухгалтер со своими расспросами...
- Нет, - тон инспектора смягчился. - Ты - это другой случай, ты по делу интересуешься. Но подожди - сейчас еще один этаж будет. Еще немного... Ага, вот и приехали. Ну, открывай глаза, можешь полюбоваться на цех СВАГРО! Только помни - ты бумагу подписывал!
- Конечно-конечно, - пробормотал я. Зрелище мне открылось поистине грандиозное. Потолок цеха терялся далеко наверху, а ряды гигантских, выкрашенных синим чанов с мутно-белой жидкостью тянулись, казалось, до самого горизонта. Возле этих гигантов рабочие выглядели форменными муравьями. Инспектор нажал на кнопку вызова, и через минуту возле стеклянной стены стоял бородач с нашивками бригадира.
- Олег Леонидович! - козырнул он моему спутнику. - Все строго по графику, а по ОНТО-9 даже опережаем немного!
- А не надо опережать, - улыбнулся инспектор. - Надо все делать вовремя, а то будет как в девяносто третьем. Сафронов, кажется, не рассчитал, да?
- Так точно! Уволен с позором и навеки...
- Знаю, знаю, можешь не продолжать. По коэффициентам есть что-то доложить?
- Все в норме, Олег Леонидович!
- Точно?
- Совершенно точно, Олег Леонидович, иначе и быть не может!
Но что-то тут было явно не так - это даже я заметил. Уж больно потел этот бородач, да и глазки у него были какие-то пугливые, ни на чем подолгу не задерживались.
Бригадир застыл с открытым ртом. Лицо его пошло багровыми пятнами, руки мелко затряслись.
- П-п-пощадите, Ол-лег Л-л-леонидович... - начал он. - Не моя вина, Б-б-богом к-клянусь!
- Да я знаю, что не твоя, - улыбнулся инспектор. - Чикин опять выделывается, да? А вы его покрываете. Нехорошо...
И тут бригадира словно прорвало.
- Чи-и-икин! - завыл он так громко, что рабочие неподалеку повернули к нам головы. - Житья не дает! Делайте план, говорит, а не то сожру, как Смирнова! А мы - люди простые, нам немного надо, чтобы не трогали, а он кричит, пасть разевает, а там клыки, Олег Леонидович, видит Бог, клыки здоровенны-ые-е!
- Чикин Володя - товарищ специфический, что факт, то факт, - согласился инспектор. - Его, Саша, на СВАГРО перевели, когда он двух агентов порвал. Почему не убили, спрашивается? Потому что дело свое хорошо знает. Ты вот глянь на этого борова, - показал он на бригадира. - Тут таких - двенадцать на дюжину. Думают, что, если на сто километров под землей, то можно уже и не работать. А мы им Чикина - ему-то, чем глубже, тем лучше, он сам, считай, из такой же ямы вылез! Выделывается, правда, много, ну, с этим мы разберемся... Чего стоишь?! - рявкнул инспектор на бригадира. - Вон пошел, быстро!
Но бригадир не двигался с места.
- Э, да он, небось, обделался, - сказал Олег Леонидович. - Эх, кого только в начальники ставят... Говорит Каценеленбоген, - проговорил он в рацию. - Уборщика на СВАГРО, и пусть вместо лимонного освежителя возьмет хвойный - у Чикина на лимонный реакция неадекватная! Вот так-то, Саш, - снова повернулся он ко мне. - Так и работаем. Ну, последний отрезок остался - с Богом.
Он нажал на кнопку лифта и достал из кармана шприц с прозрачной жидкостью.
- Когда скажу, по вене проведешь, понял? Я-то привычный, а ты через ЯДРО первый раз едешь.
В кабине тем временем становилось все теплее. Я весь вспотел и даже немного пританцовывал - так сильно сквозь тонкие подошвы обжигал мне ноги пол. Олег Леонидович, однако, держался, как ни в чем не бывало - матерый агент, подумал я, вот это выдержка!
- Коли! - вдруг скомандовал он. Я растерялся, и он, выхватив у меня шприц, вонзил мне его в вену на левой руке.
- Та-ак, - выдохнул он, вдавливая до предела поршенек. - Успел! Все, Саша, приехали.
Действительно, лифт ехал все медленнее и медленнее. Наконец, он остановился.
- Вот и СЕРДЦЕ наше, - сказал Олег Леонидович. - Без спорадилину ты бы и двух минут здесь не протянул. Сейчас, откроется...
С тихим шумом двери лифта открылись, и мы вышли в маленький мраморный холл, украшенный множеством экзотических предметов - масок, статуй и инсталляций. Удивительно, но здесь было даже прохладно. Освещала холл небольшая лампа, и в ее свете я разглядел за огромной декоративной вазой проход, ведущий куда-то вглубь.
- А что это... - начал я было, но инспектор прижал к губам палец и улыбнулся.
- Туда мы уже не спускаемся, - сказал он. - Ни 4-й уровень допуска, ни 5-й. Там идут ЗАЛЫ и ПОМЕЩЕНИЯ.
- Получается, можно спускаться и дальше? - спросил я шепотом.
- Можно, - кивнул Олег Леонидович.
- И что там?
- Одному любопытному бухгалтеру... Да, Саша, можно. Но лучше этого не делать.
- А вы...
- Нет, не пробовал. Тарасов пробовал. Слышал про Тарасова? Ну, минутка у нас еще есть, расскажу тебе историю. Был такой Тарасов, хороший сотрудник, но азартный - страсть! Проспорил кому-то наверху, что дальше СЕРДЦА пойдет, и пошел. Вошел - был еще Тарасов, а вернулся - кто-то другой. Все крутил в руках какой-то стерженек черный, а однажды вышел в коридор, и хлоп его об землю! Двенадцатый сектор как корова языком слизнула, вместо него - стена сплошная! Каково, а?
- Недурно, - признался я.
- То-то же. Потому наверху и решили - на наш век и СЕРДЦА хватит, нечего судьбу искушать. Давай-ка сюда теперь...
Олег Леонидович приподнял с правой стены пестрый ковер, и под ним обнаружилась зеленая дверь с захватанной до блеска ручкой. За дверью была маленькая комнатка: стол, пара стульев и на тумбочке возле стены - телевизор "Юность".
- Опять в подсобке курят, - недовольно сморщился инспектор. - Р-работнички... Жалобы пишут, а сами...
Только он это сказал, как сзади раздалось деликатное покашливание. Мы обернулись и увидели троих человек в спецовках.
- А, вот вы где, - сказал инспектор. Вот, Саша, познакомься - Лодзинский, - показал он на щупленького юношу в очках со сломанной дужкой. - А это Соломин и Дерибасов, прошу любить и жаловать. Ребята они хорошие, СЕРДЕЧНЫЕ, ПОКОЙ блюдут.
- Ну, это вы зря, Олег Леонидович, - чинно поклонился Дерибасов. - Мы стараемся. Вот, СЛУШАТЬ недавно выучились .
- А Дерибасову с Лодзинским даже понимать теперь друг друга не надо, так хорошо СИНХРОНИЗИРОВАЛИСЬ! - вставил Соломин, рыжий и веснушчатый коротышка.
- Молодцы, - сказал инспектор. - Хвалю. Вот кто, Саша, в Организации настоящее дело делает! Но, ладно, хватит. Ярузельский где?
- Сидит, - сказал Дерибасов и сплюнул. - Халтурщик он, Олег Леонидович, гнать его надо.
- Что же? Совсем не крутит?
- Совсем! - сказал Лодзинский возмущенно. - Уж мы и ГОВОРИЛИ с ним, а он - ни в какую. Не хочет, и все тут.
- Это он зажрался, Олег Леонидович, истинная правда - зажрался, - сказал Дерибасов. - Вы бы намекнули ему...
- Да, - поддержал коллегу Соломин, - вы бы повоздействовали... А то деньги человек получает, а чтобы работать - так всё мы, всё на нас! А мы разве за РУЧКУ ответственные? Нас разве назначали? Мы разве обязаны?
- Ну, тише, тише, - сказал инспектор. - Успокойтесь уже. Вот вам Саша, он во всем разберется.
- Я? - удивился я. - Почему это - я?
- А кто же еще? - сказал Дерибасов.
- Да, кто ж еще-то? - поддержал его Лодзинский.
- Ладно, - пожал я плечами. - Что делать-то надо?
- Поговори с Ярузельским, - сказал Олег Леонидович.
- Просто поговорить, и все? - уточнил я.
- Ну да. Вразумишь его, быть может...
- А если нет?
- Ну... - Олег Леонидович закатил глаза. - Тогда придумаем что-нибудь. Ну, иди, иди давай!
Дерибасов провел меня через курилку, и я оказался в длинной комнате с бетонными стенами и полом, в конце которой на табуретке сидел молодой человек в сером костюме.
- Эй, Войцех! - крикнул ему Дерибасов. Молодой человек поднял голову. - К тебе пришли!
- Знаю, - отозвался тот. - Слышал уже. Ну, подходи, не бойся. Это из-за той записки, да?
- Да, - ответил я. - Все-таки триста пятьдесят тысяч - это не шутки, у нас и так проблемы с финансами, а вы еще больше хотите...
- Врешь, - покачал он головой. - Тебя ведь заменить меня прислали? Отвечай!
- Я пойду, пожалуй, - сказал Дерибасов и действительно вышел.
- Так я и знал, - сказал Ярузельский. - Вот сволочи, а? Сколько лет служил, а все коту под хвост! Говори, ШТУКУ по пути сюда видел?
- Какую штуку? - спросил я недоуменно.
- Какую-какую! Серебристую!
- Ну, видел, - признался я неуверенно. - Там, в цеху...
- Что? - побледнел Ярузельских. - И цех, значит, да? А кляузники? Их показывали?
- Да, на сто сорок втором...
- Все против меня! - Ярузельский сплюнул. - А БАБА, а СВАГРО?