В МОЁМ ТВОРЧЕСТВЕ НЕТ НИЧЕГО ТРАГИЧЕСКОГО: ЭТО САД, ПОЛНЫЙ СВЕТА И ЛЮБВИ
Введение
У меня сложились добросердечные и доверительные отношения с моими студентами. Некоторые из них, полагая, что стихам присущ определённый алгоритм, хотели бы получить от меня подсказки к его поиску (как они любят получать от меня подсказки при решении логических задач). Это и побудило меня поделиться своими скромными наработками в осмыслении творчества как процесса и себя как субъекта творчества в этом интересном процессе. Давайте выясним сразу, какой мотив подвигает нас к занятиям стихосложением. Предлагаю выбрать, как в тесте:
1.Хочу прославлять Бога.
2.Хочу поделиться своей радостью.
3.Хочу поделиться своими идеями.
4.Для саморазвития.
5.Хочу обратить на себя внимание девушки, в которую влюбился.
6.Хочу снять эмоциональное и сексуальное напряжение.
7.Хочу прославиться.
8.Хочу заработать: есть редактор - собу...в смысле - товарищ за трапезой.
9.Хочу доказать, что это просто, - иметь такое хобби.
10. Хочу утереть нос всем (родителям, друзьям, девушке).
11. Хочу зарифмовать прозу, чтоб меня считали не только прозаиком и публицистом, но и поэтом.
12. Хочу быть жрецом поэзии, т.к. больше ничего в жизни не умею.
Выбрали. Или добавили свой мотив. Этот список составлен мною не случайно: вверху, на мой взгляд, наиболее высокие мотивы, внизу - наиболее низкие. "Как?! А 11-й?" - воскликните вы. Об этом лучше спросите тех, у кого больше ничего нет. А у меня есть - Бог, и поэтому - "весь мир в кармане", и для меня важнее всего - Божьи Заповеди, соблюдение которых, кстати, помогает мне и в творчестве.
Итак, мы выбрали мотив, тем самым выбрав и уровень творческого целеполагания. Моё творчество - это творчество радости и идей, в нём нет ничего трагического. За долгие годы мною было написано: один роман, две поэмы, одна пьеса, две сказки, 14 рассказов, штук 100 стихов (не считаю тех тысяч, какие полетели в мусорницу). Мало? - Возможно. Но в какой-то стране, где ценится творческая сублимация идей и радости, это уже бы называлось "литературно-художественное наследие", а у нас, в России, где культура целенаправленно разрушается, это - "просто милый пустячок". Смогла бы я написать больше, если бы мне не довелось так много работать, чтобы выжить с двумя детьми? - вряд ли. Это в "творчестве событий" пишется много, а "творчество идей" не столь плодовитое.
Вернёмся к нашей "диагностике". Творчество тесно связано с "комплексом удовольствия", человек, написав удачное стихотворение, испытывает маленький оргазм. Если вы чувствуете, что творчество выходит из-под контроля, и вас затягивает так, что у вас не хватает сил (стихосложение - весьма энергозатратный процесс) и времени на стареющих родителей, на учёбу, на любимую девушку - лучше волевым усилием отказаться от сочинительства, есть другие (менее опасные) сферы приложения творческой энергии, например, музыка, рисунок и живопись (правда, придётся раскошелиться на краски). Если же вы видите, что "бермудский треугольник": ритм, чувство и мысль, вас полностью поглощает, а вы не уплываете в сторону - боюсь, что это начало ваших бед. Творчество как процесс должно жёстко вами контролироваться. Сразу открою своим молодым нетерпеливым друзьям, чтобы освоить хотя бы столь скромный уровень, который удалось освоить мне, нужно писать долго. В стихосложении, как в дыхании, есть процессы, требующие автоматизма. Но, если в дыхании они даются с первым нашим криком - приветствием нового сухого мира, то в стихосложении они приобретаются трудом и годами (моя любимая пословица: "Терпение и труд всё перетрут"). Нравится ли вам эта народная мудрость? - Она вам не близка, вам понятней: "Пришёл, увидел, победил", и вы азартно бежите за редкой рифмой, как осёл за морковкой, привязанной на палочке. Мдаа... А вы когда-нибудь задумывались, почему жизнь всех известных поэтов была, мягко говоря, трагичной? Пораскидывали мозгами, почему они все были несчастны и развратны? (лучше: развратны и несчастны, чтобы определить последовательность причинно-следственной связи). Не хочу обидеть фанатиков поэта Сергея Есенина, несколько стихов, которого и мне нравятся (хотя они не стоят тех слёз, которые пролили брошенные им жёны и дети), но, когда я пытаюсь представить его образ, у меня не возникает видение белокурого улыбчивого паренька в вышитой косоворотке, бредущего по розовым полям иван-чая (образ, залепленный в наше сознание через СМИ). Передо мной встаёт одутловатое злое лицо с набрякшими веками, вызывающее у меня чувство брезгливости. А ведь звучат голоса: "Жил, как поэт, и сгорел, как поэт, ради нас!" - Нет, друзья, не ради нас, а ради своего тщеславия и зависти. Вспоминается оценка свидетеля Ахматовой: "Жил страшно и умер страшно". Не верится, что они - мерзкие, развратные, падшие, ведь нам в школе не говорили: "Ребята, это всё - сифилитики и параноики с белой горячкой!", а учили, что они умные, классные, добрые, гениальные! Давайте разберёмся, что же с ними произошло, не для того, чтобы заклеймить их (мы не будем никого осуждать), а для того, чтобы предотвратить вас от болезненных падений. В обществе скрывали их аморальность, вообще в обществе мало говорили о нравственности, что привело к тяжким последствиям: техника настолько начала опережать мораль, что мир стремительно покатился к хаосу. Я в 2018 году принесла готовый роман "Майонезов" в редакцию журнала "Наш современник", в отделе прозы меня спросили: "О чём он?" Я ответила: "О нравственности". - Мне ответили что-то, типа: "Нам бы ваши заботы". Я шла несолоно хлебавши к метро и думала: "А что ты от них хотела? Борьба ради самой борьбы лишает разума". По сути, и они разрушали нашу культуру, пуская в литературу только своих - "красно-коричневых" - на потеху драчливым сангвиникам. Друзья мои, если вы скажете: "А вот ведь, знаменитые русские поэты: Иванов, Петров, Сидоров - были высоконравственными личностями, да и писали хорошо!" - Не только поспешно, но и с большим удовольствием сниму перед вами шляпу, а тем более, перед ними!
Итак, в поэзии есть такое понятие "вдохновение" (не рассматриваем сейчас другие виды творчества, где оно тоже важно). Человек, опытный в стихосложении, знает, как "обращаться" с вдохновением, но и у него сдают порой нервы, хочется ещё, ещё, ещё, чтобы поражать соперников, чтобы раздражать свой "комплекс удовольствия". - А вот не пишется, и всё тут! Надо подстегнуть вдохновение! Как? - Приёмы древние: алкоголь, наркотик, блудницы, разного рода плотские утехи. В моём романе есть часть, которая называется: "Сибирская история из чайной коробки", где я анализирую два творческих пути: Моцарта и Сашки Баркова (вообще, в "Майонезове" много размышлений на тему творчества). Моцарт с детства приучен к обязательному регулярному творческому труду - садится к роялю и сочиняет. Это - тяжёлый, тернистый, "узкий" путь. Сашке Баркову нужно "разогреться" перед творческим актом - выпить бутылку водки. К сожалению, это - "широкий путь" творчества, ведущий в ад: запои, разрыв семейных связей, проститутки, наркотики, лечебница, срывы, загулы, петля, револьвер.
Если мне не удалось нагнать на вас страха, молодые стихотворцы, то перейдём к следующему моменту. Мотив творчества выбран, целеполагание определено, что ещё нужно? Наверняка вы читали, сегодня многочисленные, слабые стихи, прославляющие Бога? - цель высокая, а уровень мастерства авторов низкий. Вот "мастерство" - это и есть, точнее, съесть семь пудов соли и при этом остаться человеком. Задача - без Бога не выполнимая. Чем больше вы будете заниматься поэтическим творчеством, тем дальше вы будете погружаться в мир невидимый. Потому что стихи - это стихия, это творческая энергия, которой наполнен мир. Задача поэта принять её и пропустить через ум, душу и сердце, задавая им: ритм, мысль и чувство. Чтобы на выходе были красивые, умные, мелодичные стихи, сами скажите, какими должны быть ваши "инструменты": ум, душа и сердце? - Вот-вот. А что вас ждёт в мире невидимом, в который вы так бодро устремились? Ваша голова, наполненная ритмами, сияет, как маяк, и это не поэтический образ: к ней можно подключить несколько лампочек, и на этот свет слетаются сущности мира невидимого: как позитивные, так и негативные! Какие из них будут контролировать ваше творчество и способы его вдохновения? Не приведёт ли этот опыт к психическим проблемам? - И маститые с ума сходили! Я начала заниматься творчеством очень рано, в восемь лет у меня уже было ясное понимание, что я обязательно напишу книгу, я ещё не знала, как она будет называться, но знала, что она будет сказочной, умной, доброй и весёлой (этот момент описан мной во встрече академика Войшило и Люнечки в "Мостиках Фемистоклюса"). Я постепенно заходила в мир невидимый, мелкими шажками, что давало мне возможность осмотреться в этом чудном пространстве. Мне не хотелось ничего из перечисленных выше мотивов. Только одно влекло меня туда: научиться писать и написать книгу. Книга получилась со стихами, но в прозе. А мы начнём анализ "вишенки на торте".
1.Центральная ось любовной лирики
Более пяти тысяч лет назад зародилась, так называемая, "трудовая поэзия", её технические приёмы (диалоги, повторы, рефрены, ассонансы, аллитерации) и унаследовала любовная лирика. Крестьяне, рыбаки, ремесленники создавали поэзию Древнего Востока, которой была свойственна полярная двучленность: один полюс связывался с Землёй, полной трудов и страданий, а второй с Небом, сказочной, нечеловеческой средой. Эта традиция характерна и для любовной лирики. Из трудовой песни сначала выделилась тема воспроизведения жизни как таковой, а затем она начала обрастать темами влечения, эротического соблазнения, любовной страсти, ревности, соперничества, свадеб и семейной жизни. И так всё получалось красиво, что зародилась гармония между звуком, чувством и мыслью, и эта гармония послужила поводом для восприятия любви как небесной силы, которая то мучает, то окрыляет. Постепенно космическая любовная сила обособилась от космоса, примкнула к традиционным земным стихиям, а в античности даже персонифицировалась в образе Эрота.
Здесь можно было бы по первому параграфу поставить точку, сделав короткий вывод: центральной осью любовной лирики является тонкая нежная эротика. Но я не сразу пришла к этому простому выводу. Когда-то я писала то, что пишут миллионы юношей и девушек, и то, что я стала называть: "словесье", то есть, слова, говорящие о любви, но не выражающие чувства любви, говорящие о любовном страдании, но не выражающие силы любовного страдания. Это просто набор слов о любви - как стихи искусственного интеллекта. Я критично относилась к своему творчеству и понимала, что это не поэзия, - нужно было опуститься в тростниковой лодке к истокам любовной лирики, чтобы покопаться в этой теме, как в старых пыльных артефактах.
Что же мне удалось "накопать"? Не смотря на схожесть быта, народы Древнего Востока любили по-разному. В Древнем Египте любовь - это сама радость, нежное восхищение, любование, а в Шумере - желание, неуёмная, порой даже распутная, блудная страсть. Поэтому любовная лирика Древнего Египта - "сладостная", а Шумера - "палящая". В стране фараонов поэты в любовной лирике использовали трогательный приём - любовная песнь у закрытых дверей невесты, позднее этот приём, так называемый параклауситрон, использовали в стихах о любви античные поэты Плавт, Катулл, Проперций. Отношение к возлюбленной, надо заметить, что "уста её слаще винограда и фиников", в поэзии Древнего Египта - философичное и трепетное. Эта традиция через коптскую поэзию перешла в европейскую любовную лирику. В шумерской поэзии нет диалога между земным и небесным полюсами, потому что боги Междуречья живут не на небе, а рядом - за городом, за плотиной, и распутничают похлеще многочисленных блудниц. И в древнеегипетской, и в древнекитайской любовной лирике природа рассматривается как помощница влюблённой парочки, но в Египте - это ожившая фреска, фон для событий, где и невеста - часть природы и жениха, а потому - "его сестра", а в древнекитайской поэзии природа - шёлковая вышитая ширма, которая прячет влюблённых от родителей и сплетен. Этот приём - "природа-помощница" широко использовался значительно позднее в российской любовной лирике. По-разному выглядят влюблённые женщины в шумеро-вавилонской и в китайской поэзии. Целомудренная китаянка ждёт мужа у окна, и на всякий случай: "нежен-нежен и чист лёгкий слой белил и румян. И тонки и длинны пальцы белых прелестных рук". Для ритуала соблазнения страстной жительнице Двуречья требуется сетка под названием "Ко мне, мужчина, ко мне", - чтобы прикрыть грудь и подводка для глаз "приди, приди", и самые невероятные украшения! Вас удивляет, что и одежда, и косметика имеют свои имена, - поверьте, без магии там не обходилось!
Итак, чему нас учит древность? Одно из моих любимых стихотворений о любви Сафо Митиленской, жившей в VII-VI веках до н.э.:
"Потом жарким я обливаюсь,
Дрожью члены все охвачены,
Зеленее становлюсь травы,
И вот-вот, как будто, с жизнью прощусь я".
Почему она не пишет: "Я так по тебе скучаю! Я так тебя сильно люблю! Я жить без тебя не могу!"? - Потому, что уже до нашей эры поэты понимали, что "открытый текст" не работает, им не передашь напряжённого волнения. Актриса с помощью жестов, мимики, закатив глаза, используя определённый тембр голоса, может заставить зрителей поверить, что она влюблена, произнося "открытые" любовные фразы. Но в печатных стихах должна биться жизнь и сила любви, как "жилка на шее возлюбленной". В моём цикле стихов "Тёплая зима" есть стихотворение, где мне хотелось показать все стадии любовного процесса. По спине пробежал интерес и застыл в ангельской улыбке:
"Как ветви на берёзах -
Штрихи былых гравюр,
Так рай в застывших позах
Двух ангельских фигур".
Фигуры так напряглись, что пространство между ними заискрилось, и в театральной, будто, обстановке, словно понарошку, то есть, как бы, не по-настоящему, возникает робкая влюблённость:
Искры летят в небо и превращаются в звёзды, и Небо приходит на помощь: охлаждает страсть, наполняя две души нежной любовью и сливая их:
"Летели в мир снежинки -
В блестящую слюду,
Когда две половинки
Сошлись в одну звезду".
Идея сливающихся половинок древняя - ещё до нашей эры в своём диалоге "Пир" Платон, рассказывая про некогда живших людей андрогинов, которых Зевс рассёк мечом, описывает, как сладко этим половинам было, найдя друг друга, обретать целостность.
Друзья мои, какие напрашиваются выводы по вышеизложенному? - С вашего разрешения, я их оформлю в столбец:
1.Пишем или не пишем, всегда следим за своей нравственностью, мир - не "над пропастью во ржи", он висит в пропасти, лихорадочно цепляясь за сухие стебельки, истоптанной им ржи. Выход один - вспомнить о старых Божьих Заповедях, пока ещё висим.
2.Лучше не писать, чем писать: тяжело, энергозатратно, не безопасно, бесперспективно: никто не поможет, - в российской литературе созданы шаманические структуры не для того, чтобы развивать эту самую литературу, а для того, чтобы один клан шаманов имел возможность литературно проклинать другой клан шаманов.
3.Не последнюю роль в эпоху дикого падения нравов сыграл феномен нашей любви к особо читаемым российским поэтам, которых мы полюбили в школе. Но время гласности открыло нам, что мы любили глубоко порочных людей. Многие из нас не отказались от этой любви, дескать, я люблю произведения, а не самого автора, - тем самым оправдывая порок, которым общество переполнено. А сколькие подражают в распутстве своим кумирам?!
4.Нельзя разделять автора и продукт его творчества - и то, и другое должно быть чистым, если предназначено для людей. За этим тщательно следили древние мудрецы.
5.Осью любовной лирики является эротика. Но в моём понимании - это не шумерская безудержная похотливая страсть, а нежное томление, радостное ожидание, счастливое любование. Она очень тонкая, поэтому легко проходит в тонкую сущность - душу и цепляет её.
6.Приёмы любовной лирики сформировались очень давно, они разнообразные и интересные; умные поэты используют их, а не "словесье".
7.Учиться надо у классиков, - например, Артюр Рембо красиво описывает технику поцелуев, как поиск на теле возлюбленной, возможно не существующего, муравьишки. Но ни в коем случае нельзя воровать чужих стихов, даже если они вам очень понравились. В творчестве нужно стремиться к полюсу, который называется "гений", а "гений и злодейство - две вещи не совместные".
8.Будем помнить, что стихи - это наша идея, Бог дал нам творческие возможности для умножения нашей радости, которой можно поделиться с другими, а не для того, чтобы нам ради стишков торговать душой и телом. А Его идея - люби Бога и ближнего и выполняй Заповеди, нигде Он не говорит: "Хочу, чтобы ты писал стихи!"
9.Не будем писать много, долгое стихосложение вызывает сильную усталость, которая может привести к депрессии. Пресыщение стихами так же опасно, как любое пресыщение. Вы никогда не задумывались, почему в православии супругам разрешается только три раза в неделю совокупляться, если нет поста? - Чтобы не наступило пресыщение, чтобы супруг не пришёл к выводу, что пора менять партнёршу, а потом - пятую, десятую, сотую, а потом и вовсе можно прийти к выводу: "Женщины меня не устраивают". Никогда не будем писать матерных стихов, памятуя, что слово - Бог, а не помойка. Воздержимся писать о разного рода нечисти, вспоминая наставление Фридриха Ницше, столь любимого нынешними студентами: "Если долго всматриваешься в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя", - а уж он-то знал толк в психических недугах. Друзья мои, может показаться, что слишком много запретов. Вам будет легко усваивать их как необходимые правила творчества, если они станут самозапретами, от которых, поверьте, у вас будут отрастать крылья.
10.Моя роль в общении с вами не есть роль праведницы, презирающей распутных поэтов, которые внесли в нашу культуру, помимо позитива, массу негатива. Эта роль более приятная и называется - "ваш старший друг". В моём небольшом творческом багаже нашлось место и для любовной лирики: это и "Тёплая зима", и "Встреча", и "Французская песенка", и стихи, специально написанные для моих прозаических персонажей, и такие, назовём их, разминочные, которые я сочиняю каждый день, порой и не записывая, например:
"Влюбился Сириус в звезду, -
В груди - такая боль!
Бушует пламя, как в аду,
Бессилен алкоголь.
И шепчет Сириус: "Держись!
До квантов распылю!"
Она в ответ смеётся: "Брысь!
Я Моцарта люблю!"
Такие стишки я сочиняю исключительно для "разминки пальцев", то есть, чтобы способность к ритмическому и фантазийному сочинительству не заросла мохом.
11. Пока вращается наша сказочно красивая Земля, будет на ней звучать любовная лирика, наполненная лёгкой эротикой, потому что будет существовать сама любовь. А если вы хотите заниматься творчеством долго, то следуйте советам самой старой жительницы нашей планеты - 122 летней Жанны Кальман: "Всегда улыбайтесь...Мне интересно всё, но ни к чему я не отношусь с пристрастием...Я получала удовольствия при любом случае, я соблюдала принципы морали и мне не о чем жалеть". - Я полностью согласна с этими высказываниями.
2."Где моя полочка?"
Я облокотилась о большой круглый стол и думаю: "Беда участников всех мировых сообществ, - от мала до велика, - в том, что сидя в одной лодке, они гребут в разные стороны и не стремятся к одной цели, а пыжатся, каждый на свой лад, показывая свою значимость..."
Такое поведение порой было характерно и для нашей семьи, члены которой, словно упражнялись, друг перед другом, демонстрируя необычные речевые обороты: без пословиц и поговорок не обходилось и минуты, народная мудрость и острые лаконизмы из всех так и фонтанировали! В этаких условиях обитания даже цирковой ослик полюбил бы русский язык и заговорил бы на нём, как Валаамова ослица!
Отдельные эпизоды из жизни в отчем доме описаны мною в "Машином детстве". Наверняка кто-нибудь из вас читал рассказ Паустовского "Корзина с еловыми шишками", который я могла слушать в пять лет бесконечно. Вы, конечно, задумались, почему с еловыми, а не с сосновыми шишками, ведь в тех местах сосен больше, а шишки у них тоже смолистые? А кто задумался, наверняка ответил себе: "Потому, что, если "с сосновыми", то звук тормозит, а "с еловыми" - звук идёт легко". Я об этом задумывалась. А сейчас предлагаю взять большую допотопную корзину и наполнять её элементами и обстоятельствами, которые повлияли на развитие моих творческих способностей. И первым в неё полетел метоэлемент под названием "семья". Семья была очень большой, разномастной, яркой, говорливой, любящей читать. Но самое главное - меня в ней обожали. Я отношусь к тем людям, которым необходима "норка", тёплая, тихая, без посторонних. А вот желаемого личного пространства у меня не было. Игрушки нам, детям, покупали редко, семья жила по принципу: "Делу время, а потехе - час". Книги - дело, но игрушки - потехи. А мне очень хотелось театра. Я рисовала на тонком картоне красивых девушек, вырезала их, делала для них из цветной бумаги бальные платья и давала этим красавицам звучные имена: "Розалинда", "Марианна", "Лионелла" и другие - из того же ряда. И даже составляла для них тексты коротких пьес. Девушки наряжались, радовали меня, а когда уже пятый взрослый подходил с вопросом: "А что ты делаешь, не баклуши ли бьёшь?", укладывались в конфетную коробку, которую я прятала под матрас. Там же хранилась упаковка из-под вафель с моими сшитыми нитками маленькими книжками, в которых я записывала свои первые впечатления об этом чудесном из миров. Кровать в общей с бабушкой комнате - вот и всё, что у меня было своего. Если замечталась о светлом социалистическом будущем, оставила коробочки с богатством на столе - пиши пропало, старшие могли их выбросить, как мусор. У меня были две подружки, которые учились значительно хуже меня, но одна из них являлась обладательницей навесной полки, а у второй имелся целый шкаф со стеклянной дверцей, куда она складывала учебники, игрушки и поделки. Эти факты не давали мне покоя. Поэтому, однажды, не обнаружив своих сокровищ, забытых на столе, я, вспыхнув, словно еловые шишки Паустовского, завопила на весь большой дом дурным голосом: "Где моя полочка?!" - Сразу прибежали удивлённые сестрицы матери - юные педагоги, и принялись по очереди мне растолковывать, что ни у кого нет своей полочки, всё общее, а я не столь большая птица, чтобы замахиваться на такую крупную добычу, и что когда-нибудь у меня, возможно, будет даже свой письменный стол, если я научусь терпеливо относиться к жизни! Надо заметить, что семья, которую я очень люблю, жила достаточно обеспеченно, но в рамках социалистического аскетизма, характерного для всего СССР. В 2003 году, к своему 45летию я купила настоящий большой круглый "писательский стол", на котором и был изложен "Майонезов", - не без помощи, к слову сказать, давних бумажных спектаклей, развивавших фантазийный аспект моего сознания. Этот аспект активно развивали и бабушкины сказочки перед сном, и книги. Некоторые из них поражали моё детское воображение своими размерами, красотой, запахами, какими-то прозрачными страничками, защищавшими богатые иллюстрации - целый увлекательнейший мир. Книга, в которой я прочла о несчастной судьбе Джордано Бруно, была, практически, в половину моего роста и я её, не в силах поднять на стол, осваивала на старом кожаном диване, рядом с гудящей голландкой. Странно, но мне разрешалось читать всё, и к концу школы я всё и прочла: и зарубежную, и западную классику. В средних классах больше всего захватывали морские и пиратские истории: "грот-мачта", "брам-стеньга", "фор-марсель", "бом-брамсели" - и прочая атрибутика исторических посудин звучала, как песня, а "мистраль", "муссон" и "пассат" - как гимн всем пенным ветрам. Бабушка была верна своим романам про индейцев и охотно рассказывала мне о своих впечатлениях. К концу жизни она читала в основном русскую классику, даже в 90 лет сделала операцию на глазу, чтобы дочитать роман "Пётр Первый" А. Толстого. В старших классах я налегала на научно-популярные журналы, мне хотелось быть великим астрономом, как Коперник, и сканировать по ночам звёздное небо, обладающее завораживающей способностью. Большая часть наших книг погибла во время неожиданного наводнения, когда мы ещё жили на юге. Астрономом мне стать не довелось.
Терпение, столь необходимое в творческом деле, помог развивать мне такой фактор: я родилась с двумя болезнями, которые начали проявляться острыми болями к трём годам. Самое моё первое детское воспоминание: бабушка похрапывает на своей кровати, я лежу как в сугробе в накрахмаленной белоснежной жёсткой постели (в семье всегда крахмалили и утюжили постельное бельё, я, к сожалению, "не переняла эту моду"), нос заложило от слёз, щёки мокрые, лежу и плачу от боли. Это была первая "маленькая трагедия" моей жизни. Меня редко лечили, как и остальных членов семьи, считалось: пропарился в баньке, напился чайку с мёдом - само всё пройдёт, главное, чтоб веник был пушистый, а мёд - душистый! С детства я была приучена к тому, что сильная женщина имеет право плакать только в темноте, её слёз никто не должен видеть.
Особое место в формировании моего творческого мировоззрения занимала природа. Я родилась рядом с Аскизом, где недавно, в одном из многочисленных курганов, были обнаружены артефакты, принадлежащие культуре - ровеснице древнеегипетской. Бескрайние степи, палящее солнце, парящие птицы, и зной, словно тягучий старый мёд, капающий из небесных сот. Родная "Проточная" улица заросла высокими кустами ирисов - синих и голубых. Их движение от горячего ветра плавное, и сам ветер плавный - всё вокруг плавное и важное, всё требует пристального внимания и моей высокой оценки. А возле старого нашего дома - не менее старый сад, он, как душистое облако, весной; и хочется всю ночь гулять в нём с большим, почерневшим от старости, фонарём и может даже плакать в темноте от восторга чистой души, интимно сливающейся с этой красотой. Образ старого сада с годами расширился до пределов земного блаженного мира, где только свет, радость и любовь, - этому счастливому пространству я посвятила немало строчек. Он и ночной:
"В мой сад ночной тебя введу,
Все птицы смолкли - хочешь, пой!
Цветок, похожий на звезду,
Как, всё здесь, сине-голубой".
Он и дневной:
"Замшелые ветви чуть дрогнут, и капли, -
Бурмицких жемчужинок ряд, -
Летят на траву, на плоды, что озябли,
Хоть солнцем наполнился сад".
В этом чудесном безграничном саду происходят важнейшие события: встречи, признания, прощание, осознание единства с Вселенной, и, конечно, вдохновение - как звонкий фонтанчик посреди сада, живой водой из которого хочется поделиться с добрыми людьми:
"Пусть белка сбежит к тебе по стволу
Счастливой столетней сосны,
И радость поднимет такую волну,
Как в детстве блаженные сны!"
Но и в безмятежном идиллическом месте случаются бури:
"Сад ночной растерзан вдрызг!
Пирамида кипариса то ложится, то встаёт,
Ёлки, словно на качелях, устремляются в полёт!
А из луж - каскады брызг!
Этот сад - "Девятый вал"
Айвазовский бы назвал!"
Весной сад тождественен понятию "Соловьиная страна":
"И живу я в той стране,
"Алазанскую долину" пью из синего бокала
И Творца хвалю не мало
С соловьями при луне".
(Я, в целом, за крайне умеренное потребление алкогольных напитков, но хорошее грузинское вино изредка могу себе позволить).
В саду растут разные деревья, и весёлые птицы - его составная часть:
"Но как торжественно светло
Берёзы тают словно свечи,
И на душе моей тепло
От птичьих баек и наречий!"
А сколько в нём цветов, они словно важные оперные герои:
"О как сияет георгин,-
Как влажный древний алавастр, -
Сей луноликий господин
Забрёл в поместье жёлтых астр!"
Бог создал этот прекрасный мир для нашей радости и вдохновения. Нужно всегда помнить об этом. Сегодня "мой сад" - это безграничная в пространстве и во времени творческая площадка, обладающая особыми свойствами ("Тут сказки всех племён сошлись, сошлись миры, века, эфир!", или "Цари и пророки - за редкой завесой, и сонм стихотворцев - в дали..."). Хозяева этого волшебного сада - творческие личности "из семейства Моцартовых", центральной фигурой которого является сам великий Вольфган, жизнерадостный труженик, вдохновлявшийся на творческий акт не водкой и марихуаной, а лучами солнца и пением птиц:
"Несите в сад скорей клавир, -
Поймаем вдохновенье,
С утра росою блещет мир,
И всюду слышно пенье!"
О великом "небесном капельмейстере" я написала немало строк, вложив в его уста и такую реплику:
"Я помню лишь одно - что я лечу, лечу!
Свеча. Свеча стояла там - за розовым бокалом, -
Алели ноты - словно бы в крови...
Но это всё ушло, исчезло, всё пропало,
Остались только свет и музыка любви!"
Без Моцарта и сада не обошлось и в "Майонезове", - и в прозе, и в стихах я благодарю Творца за мой дивный вертоград. На этой ноте легко приступить к важнейшему фактору не только творческих усилий, но и всей моей жизни. Религия. Я родилась и выросла в нерелигиозной семье, в которой, однако, отмечались все большие христианские праздники, да и весь быт был привязан к православному календарю, например, знаменитые на всю улицу наши пушистые банные веники резали строго после Петрова поста. Яйца красили на Пасху луковой шелухой, амарантом, синькой и зелёнкой, - кокались с удовольствием; дед, со слезами на глазах от смеха, выбивал у всех подряд - так он наловчился правильно держать яйцо и тюкать в нужное место. Когда подходила моя очередь "потерять" самые красивые, как зорька, алые яйца, бабушка шептала сокрушённо: "Поддайся, отец!" - Но дед не поддавался и, подмигнув мне мокрым пиратским глазом, говорил: "Никогда не поддавайся!"
А вот вторая моя бабушка, Нина Артемьевна, происходила из среды с крепкими религиозными корнями. Даже обличием она была христианкой, всегда кроткой; с виноватой улыбкой раскладывала земляничное варенье по красивым розеткам, с такой же улыбкой нюхала табак из табакерочки (был за ней такой грешок), интеллигентно, но не без смешливости, рассказывала о старой жизни, а бывало, показывала ещё родительские потемневшие металлические иконы. Я с детства верила, что есть Бог. А с годами, наблюдая, понимала, что мир полон логики, а не упорядоченной случайности, он полон филигранной, творческой красоты - и в цветах, и в рыбках, и в бабочках, - это не случайное природное действие. Но творчество и логика не присущи слепой природе, - это характеристики высокоразвитой Личности, которая и в наши головы заложила эти способности: в левое полушарие - логику, в правое - творчество. Но у левополушарных, в отличие от правополушарных, не развит инструмент, позволяющий чувствовать мир невидимый, поэтому среди них много атеистов. Нам всего всегда мало, мы ищем внутреннего наполнения в предметном мире, который нас окружает, и постоянно ощущаем неудовлетворённость. Этот фрагмент рассуждений мне хочется закончить моим коротким стихотворением "Бог":
"Наполнить может только Бог,
Чтоб не искать иных дорог,
Чтоб не искать другой любви
И не вблизи, и не в дали,
Чтоб всё найти в одной судьбе:
Ты, Бог, во мне, а я - в Тебе". (19.09.2021)
В детстве я тонула на безлюдной реке, большие брёвна меня затирали, я взмолилась, как учила бабушка, брёвна расплылись, и вода выплеснула меня на крупную лесину. Это стало символом всей моей жизни - без Бога не спасёшься.
Учёба. Это одно из моих любимых занятий; кому-то нравится считать деньги, а я всегда любила учиться. Четыре класса начальной школы закончила на юге, в старой сельской школе, с гудящей печкой в каждом классе; с пыхтящим хромым истопником-фронтовиком, в обледеневших валенках и в солдатской ушанке. На переменах веселье било ключом! Вместе с учительницей, молодой, раскрасневшейся, все вместе дружно распевали в полутёмном коридоре: "А мы просо сеяли, сеяли" или "Цепи, цепи, раскуйте нас!" - игры, в которые забавлялись ещё мои дореволюционные прапрабабушки. А в классе было светло и жарко, когда в одно морозное утро, я огласила своё открытие перед всеми: оказывается, Джордано Бруно сожгли за то, что он считал небесные звёзды такими же, как наше Солнце! Анисья Ивановна, перекинув толстую косу на грудь, оживлённо поднялась из-за учительского стола - с красивой хрустальной чернильницей, и сказала, заговорчески приложив палец с бесцветным лаком к губам: "Ты, главное, молчи! Солнце - это Солнце! А звёзды - это мелочь, фонарики!" - И она эффектно поправила свой модный короткий свитерок.
И вот однажды я получила двойку! Из всех бледных выражений, описывающих подобные состояния, как-то: "словно снег на голову" или "как гром средь ясного неба" и прочих, только: "будто обухом по голове", отдалённо передавало мои болезненные ощущения. От этого удара ноги подкосились, выйдя из школы, я тяжело опустилась на ступеньку лестницы, попросив слёзно соседскую девчонку Таньку: "Сообщи, пожалуйста, бабушке, что я не пойду домой, жизнь кончилась..." - Бабушка примчалась быстрее, чем это удалось бы её любимому Юре Гагарину в ракете! Шумно переведя дыхание, она осмотрела мою скорбную фигурку: всё ли на месте? - Шутка ли, такое горе стряслось! Сделала обычное лицо, словно она каждый день мне это предлагала, и сказала очень ласково: "Не горюй, моя ягодка, сейчас пойдём и купим тебе самую красивую куклу!" - И мы пошли и купили саму драгоценную куклу на свете! (Стоит заметить, что совдеповские куклы в сравнении с современными смотрелись, как громоздкие шкафы рядом с розовыми фламинго). Моя бабушка, Августа Ивановна, была тонким педагогом, она верила в меня и знала, что я никогда не "подсяду" на двойки ради желанных игрушек.
В старших классах при любой погоде я налегала на физику, математику и астрономию, видя уже себя под куполом Зеленчукской астрофизической обсерватории, но моя мать решила, что я должна окончить архитектурный факультет Новосибирского строительного института, - дескать, и модно, и дочка коллеги там учится. От учёбы в "Сибстрине" осталось только несколько воспоминаний среди серого клокастого холодного тумана. Одно из них, самое яркое - это театр оперы и балета, по размеру не уступающий Большому. Я с удовольствием посещала оперные спектакли, сидя всегда в левой ложе первого яруса. В темноте слёзы непроизвольно текли по моим щекам: и от музыки, которая поразительно действовала на мою юную душу, и от щемящего одиночества. Новосибирск - большой, холодный, равнодушный - стал моей второй "маленькой трагедией", - я впервые оторвалась от моих старичков и от семьи. На сцене пел то в шелках, то в бархате настоящий ахматовский "сероглазый король", и он даже с интересом разглядывал меня. И вот однажды в мою ложу принесли приглашение посетить его. В детстве я приставала к моей старшей тёте, выговаривая наивным голоском Маленького принца: "Нарисуй мне, пожалуйста, барашка!" - На что она отвечала со смехом: "Посмотрите, романтической овечке понадобился барашек!" И вот этой самой повзрослевшей "романтической овечке" понадобился "сероглазый король", и она с громким внутренним криком: "Иго-го!" приняла его приглашение! - Мне хотелось быть предельно таинственной, и я нарядилась в пальто, какое не постыдилась бы надеть любая юная леди из французских романов. Указанный дом - рядом с театром, не снимая перчаток, несу полы пальто в руках, чтобы не подметать ими лестницу, дверь открыта, в передней встречает меня старый клоун, а где же король? Нарисуйте мне, пожалуйста, короля! В просторной прихожей, заваленной разным хламом, скачет с торчащими седыми прядями, явно подшофе, старик, с морщинистым лицом и мутными рыбьими глазками. Разодет он был, словно какаду, в оранжевую шёлковую пижаму и красный с фиолетовым короткий халат (вау! Фиолетовые баклажаны на красном фоне!). Эта яркая личность предложила мне незамедлительно раздеваться, возбуждённо жестикулируя в сторону накрытого в гостиной стола. Но мне хотелось, чтоб меня увидел в "таинственном" пальто тот, ради кого я пришла, я мешкала. Старый какаду, между тем, пафосно принялся рассказывать, что никогда ещё не видел такую привлекательную молодую особу, так искренне плакавшую над его высоким искусством, и что он осчастливит эту особу, сделав её богатой, если особа останется у него жить и будет его нежно любить! - Я уже сняла объёмный капюшон длинного чёрного пальто с красным шёлковым подкладом, и тут до меня, наконец-то, дошло, что вот это существо и есть "сероглазый король" - без грима, и что он собирается взять меня, юную, загадочную, всеми любимую в эту пёструю, безвкусно обставленную квартиру, пропахшую грязью и старостью! - Я сняла изысканно перчатки, как это делали девушки во французских романах и сказала: "Вы ошиблись! Адью!"
В Новосибирске был магазинчик с английской бело-синей посудой с милыми сельскими видами, которую могли позволить себе, разве что, академики из сибирского академгородка. Я ходила вдоль витрин и тщательно разглядывала каждый предмет из многочисленных комплектов, чтобы успокоиться, и думала: "Когда я вырасту, у меня обязательно будет такая посуда". Это был мой первый опыт знакомства с неадекватными людьми из сферы культуры. Меня вытолкали в большой мир из семьи, из маленького городка, с тесными межличностными связями, даже не объяснив, что, в этом мире дураков больше, чем умных, злых больше, чем добрых, - я чудом не набила себе шишек. С тех пор утекло много воды, столько же мне встретилось за это время неадекватных "культурных деятелей": некоторые похотливые старики разглагольствовали о необходимости принесения жертвы искусству, с восторгом наблюдая, как округляются мои юные глазёнки, иные открытым текстом приглашали на дачу, чтоб удачней печатались мои стихи. И был даже один психически больной слащавый исполнитель романсов, популярный в прошлом веке, который залазил неоднократно в мою квартиру, рылся в моих вещах, документах и в моём холодильнике, воруя то деньги, то книги, то продукты. Ему так пришлась по душе эта игра "с живым человеческим материалом", что он, с себе подобными дружками, устроил настоящую травлю против меня. Он даже создал аккаунт "Людмила Литвинова" и с него от моего лица оставлял комментарии, где попало, на своём примитивном уровне, какой мне удалось заметить из его интервью, щеголяя изюминками : "грузите апельсины бочками" и "рукописи не горят", выдавая их за свои.Самое удивительное,мы с ним даже ни разу не общались,но я его,конечно,узнала,он преследовал меня подчеркнуто. Сегодня много пишут о террариуме на работе, о буллинге в школе, что свидетельствует о резком падении нравов и росте психически больных людей. Но уже, коль мы говорим о творчестве, то вышеуказанный пример показателен: именно так подзаряжаются и находят творческое вдохновение психически больные, развратные, пресыщенные художники, вызывая страх, недоумение, неуверенность, напряжение в тех, кого они выбрали своими "жертвами", которых им хочется превратить в такой же кал, как они сами. Я не устаю каждый день благодарить Бога за то, что никогда не пошла ни в жизни, ни в искусстве предлагаемыми мне путями, что моя судьба проста, чиста, умна и красива, что в ней нет ни одного шкафа со скелетами. О "Сибстрине" есть ещё одно "показательное" воспоминание: в унылый день в аудитории рисунка в сотый раз рисуем коринфскую капитель, потому что натурщица заболела. Преподаватель, коротышка Мышкин, возможно Мишкин; Плюшкин, одним словом, - развалился в помятой большой шляпе и растянутом чёрном длинном свитере в кресле. Эдакий Мышкин-Плюшкин с Монмартра! Засыпаем под шум дождя и ширканье грифелей о подрамники. И тут я обращаю свой дерзкий глас к Мышкину: "Вот Вы добиваетесь от нас совершенства, но модель настолько уже надоела, что мы всё дальше уходим от совершенства!" Плюшкин мгновенно преобразился из свободного французского художника в дракона с острова Комодо и заверещал, разбрызгивая ядовитую слюну по всю аудитории : "Если ещё кто-нибудь произнесёт слово "совершенство", я пришибу его мольбертом!" Странно? Ведь и сам Бог говорит нам: "Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный!", имея в виду все аспекты жизнедеятельности. Проболтавшись в Новосибирске более трёх лет и освоив весь классический оперный репертуар, я пришла к простому логико-кулинарному выводу: "Архитектура - это не мой обед!" Отрицательный опыт - тоже опыт. В Московский Государственный университет имени Ломоносова на философский факультет я поступила в 1980 году - без связей, репетиторов, с первой попытки. И успешно окончила его в 1985м. В те годы МГУ был великолепной школой, нас учили профессора, по многу лет преподававшие в Оксфорде, Йенском университете, в Гарварде. Они не просто были веселы, остроумны и интеллигентны, на них лежал западный лоск! Мы учились говорить, как они, так же общаться непринуждённо и с удовольствием. Были и такие учителя, которые кричали на всю большую поточную аудиторию (занимались мы в "стекляшке", где сегодня учат китайцев): "Молодой человек, Ваше место в заведении через дорогу!" - и кивали головой на здание цирка, что на Вернадском. До сих пор рассказываю своим студентам про лекции старенького Петра Яковлевича Гальперина, который с восторгом описывал свои эксперименты с шимпанзе.
Дед мой, Николай Георгиевич, считал, что поступлением и радостью учёбы в столь престижном вузе я обязана его рубашке, в волшебную силу которой он свято верил, видимо, потому что сам родился в рубашке! Так вот, эту чудную вещицу из шёлка в мелкую голубую полосочку, с очень интеллигентным небольшим воротничком и такими же манжетами, дед привёз ещё в 1945 году из Германии: возможно, купил в уцелевшей лавочке бюргера, а, скорее всего, отбил с боем у этого бюргера. Он мне её торжественно вручил перед самым моим вылетом на вступительные экзамены в Москву. Рубашка была совсем новенькой, дед надел её только два раза: когда собирались исключить из партии - не исключили; и когда боялся, что диагностируют тяжёлую болезнь - не диагностировали. Я утонула в обновке, но с джинсами этот шёлковый балахон смотрелся чрезвычайно стильно. В ней я и ходила на все четыре экзамена, которые блестяще сдала, не потому что верила в магическую силу рубашки, а потому что мне в ней было очень уютно, словно рядом находился мой любимый дед, который подсказывал, подмигнув: "Никогда не поддавайся! Никогда не сдавайся!" Ну и конечно я серьёзно готовилась.
На годы учёбы в МГУ пришёлся расцвет моей "девичьей красоты". У меня было много поклонников, и мы совместными усилиями постигали "науку страсти нежной, которую воспел Назон", помня о благоразумии и не пускаясь во все тяжкие. Мне достаточно было состояния лёгкой влюблённости, но очень хотелось серьёзных чувств и завести семью. Замуж я вышла первой на нашем большом курсе - за студента с филологического факультета. Мальчиков у них было мало, но "все они таланты, все они поэты". Я отхватила "самого-самого", - филологини пребывали в трауре. И вот мы зажили семьёй! По вечерам дружно собирались у нас: читали свои стихи, пели под гитару песни Окуджавы. Муж подарил мне большой толстый словарь Ожегова и Шведовой, я читала его, как книгу, чтобы активировать весь словарный запас левого полушария. Учёба сопровождала меня всегда, однако, я не стремилась к званиям. За долгие годы работы в вузах, мне довелось преподавать не менее двадцати дисциплин, что развивало мой интеллект. В 2002 году, по окончании аспирантуры и защиты диссертации, мне была присуждена учёная степень кандидата социологических наук, а в 2006 году ВАКом было присвоено учёное звание доцента. Учиться очень интересно. Рациональный аспект своего сознания я оцениваю как развитый. Однако, учёба - это тяжелейший труд, требующий большого напряжения и терпения. К сожалению, в нашем обществе появилась тенденция "срубить по быстренькому", то есть без особых усилий что-то урвать, - это привело к низкому интеллектуальному уровню правящей элиты, которая, не справляясь со своей основной функцией - "управлять обществом", бросается от одной шумной идеи к другой, не замечая, что народные массы, лишённые возможности получать качественное профессиональное образование, а часто - и саму работу, скатываются к состоянию маргинальной тупости, когда в жизни нет ничего, кроме телевизора и пива. А жить-то хочется, вот и растёт в России количество воров, но посыл: "Получай, не напрягаясь" - идёт сверху - от элиты. Главными бедами сегодняшней России я считаю: воровство и то, что люди перестали помогать друг другу - и то, и другое ведёт в пропасть. Я немного отклонилась от своих рассуждений, будем считать этот фрагмент, далеко не лирическим, отступлением. Труд сегодня лишён своей высокой роли и оценки, даже мои студенты хотят "жить припеваючи", а не служить близким и России. Позволю себе ещё несколько слов об учёбе. Именно она дала мне возможность понять, что все самые известные учёные нашей планеты были верующими, и не потому, что это было модно в их время, а потому, что они чувствовали и понимали мир невидимый. Именно учёба дала мне целостное представление общего процесса развития, где всё опосредовано. Мы живём в предметном мире, каждый предмет имеет своё имя, оно является посредником между материальным предметом и идеальной мыслью, в которой отражается в виде понятия, кое крепится к следующему звену общей цепи - идея, каковая уводит уже в "мир идей" Платона. Именно учёба прояснила, что между материальным миром людей и световым миром Бога должен быть посредник - так логически была понята роль Иисуса Христа, обладающего как той, так и другой природой. Но объяснять это не имеет смысла, потому что вера в Бога - это дар Бога, если хотите: плод зрелого сознания. А если зрелого сознания нет, то любые объяснения наталкиваются на возражения и даже агрессию.
Хочу сказать о другом элементе, чрезвычайно влияющем на творчество - о любви. Я влюблялась миллион раз, но это всё были поверхностные чувства, как пузырьки шампанского, - так, чтобы только щёки пылали. А вот замуж я вышла по любви, и муж меня очень любил, тем ужасней было то, что он начал мне изменять через месяц после свадьбы. И когда я его спросила: "Вот мы любим друг друга, я молодая, симпатичная, темпераментная, - как ты можешь?", то он ответил, что-то, такое: "Не изображай из себя святую". Это была третья "маленькая трагедия" моей жизни. От этой любви осталось много слабеньких стишков (для мусорной корзины) и два сына. Прожив десять лет, мы развелись по обоюдному согласию: я устала от его измен, он устал от моей ревности. Он после женился ещё раза четыре, я предпочла жить одна. Муж всё ценил во мне высоко, включая моё творчество. Всегда вспоминаю его, как незаурядного человека, с большой благодарностью. Даже лёгкая эмоциональная влюблённость создаёт благоприятное движение в творческом процессе. С годами любовь как бы расширяется: начинаешь любить весь мир, всю природу, весь космос - всё, что создал Господь. С людьми сложнее, сложно любить испохабленный, изломанный, осквернённый грехами образ. Неразвитость, тупость, стяжательство, развратность вызывают отвращение. Сложное время, но Божьи люди ещё есть.
Буквально несколько слов о путешествиях, которые могут вдохновить на многие строчки. Великой милостью Божьей мне довелось побывать в 20 странах: волшебные виды с полями красных маков и бирюзовым морем, со старинными постройками и шумными восточными рынками - это замечательно, но главное в моих поездках - посещение святых ест, не тех, где шумно и многолюдно, как на Казанском вокзале, а мест сакральных, например, базилика апостола Павла в Риме или Пещера Откровения на Патмосе. Такого рода путешествия много дали душе и нашли место в моих произведениях, например в "Ровене" - о Риме.
Наша большая допотопная корзина полна до краёв. Осталось положить ещё один гиперэлемент и перейти к выводам. Итак, работа. Если рядом добавить: "до седьмого пота", то ошибки не будет. Мне пришлось много работать и далеко ездить до места работы. Но это был шанс не только заработать (за счёт самоэксплуатации) на интересные поездки, но и обдумать сюжеты глав романа под монотонный стук колёс. Приведу в качестве примера один из многочисленных трудовых дней. В 5 утра будильник поднимает меня из тёмной ямы, соскакиваю с дивана, в 7:40 электричка в Савёлово, нужно ещё приготовить завтрак себе и детям, бегу на вокзал пешком, чтобы сэкономить деньги, пальто намокло под дождём, вагон полный - едут с ночной смены из Москвы, сочиняю сонеты, чтобы не уснуть, так же появилось стихотворение "Я еду поутру в холодной электричке". В Савёлово с вокзала до института - в переполненном автобусе в страхе потерять сумку. Бегом на четвёртый этаж, по звонку в поточную аудиторию, она заполнена так, что все стёкла запотели - человек 70 будущих инженеров. Четыре пары без микрофона - к обеду, осипшая, бегу в чайную комнатёнку. Два часа перерыв и 4 пары у вечерников, нужно успеть закупить продукты, которые в Савёлово подешевле, чем в Дмитрове. Со счастливым лицом и объёмной сумкой прибегаю к будущим экономистам, они так устали за рабочий день, что видят меня в тумане. Приходится "зажигать" четыре пары. Без голоса, но с провиантом, не надеясь на местный транспорт, мчусь к вокзалу. Фонари возле института кончаются, остальной путь - наудачу. Периодически проваливаюсь по колено в ямы, наполненные талой водой. Забегаю в последний вагон последней электрички - дверь за спиной захлопывается. Вагон пустой, иду по составу, только в первом вагоне - живая душа, нищая бабулька. Силы меня покидают, перекрестившись, отключаюсь, открываю глаза - мимо плывёт вокзал Дмитрова, хватаю сумки, выскакиваю в последнюю минуту. На перроне обнаруживаю, что одной сумки - с курицей (колбасой или тушёнкой) не достаёт. Горю нет предела. Бегу домой, вижу свои горящие окна, - дети живы, слава Богу! Забегаю, кормлю, душ, короткая молитва, ползу к дивану. Старший просит помочь с математикой. Сидим до двух, он специально "тупит", чтобы пообщаться. Падаю на диван, проваливаюсь в чёрную яму, из которой в пять утра вытаскивает будильник. Смогла бы я это всё осилить без Божьей помощи? - Конечно, нет. Корзина - "ох полна, полна моя коробушка". Не хватает только дорожного стихотворения, сочинённого в электричке, оно, как пикантный блестящий иней, накроет сверху мои "факторы":
"Полуночный свет небес,
Снежная гряда,
Вдалеке темнеет лес,
Воздух, как слюда.
И свобода, и покой
Средь пустых равнин,
Где сияние рекой
Льётся до низин.
И живые небеса
Радостью полны,
Там цветных огней краса,
Ясный свет луны.
И такая тишина,
Словно нет дорог,
Словно я совсем одна,
Только я и Бог". (11.0.2007г.)
Выводы:
1.Творчеством можно заниматься и в тяжёлых условиях, главное не остудить сердце и не ждать быстрых результатов.
2.К своему творчеству нужно относиться критически ("Я гений Игорь Северянин" - это не про нас!) Я долгие годы вела дневник. Запись от 15.12.2002. "Сегодня я выбросила почти все свои стихи на свалку истории, т.к. поняла, что они бездарны. Жаль, что я их дарила кому-то по-молодости, по-глупости. Стихов я больше не пишу, лезут в уши - гоню. Хоть знаю, что не написала всё, что хотела, но зато вовремя остановилась".
3.Ради творчества душой и телом не торгуем: душа - бессмертная сущность, тело - дом Духа святого.
4.Не ленимся учиться, работать, любить природу и людей - всё это благотворные импульсы для творчества.
5.Жизнь тесно связана с творчеством: никому не завидуем, не мстим, не гадим, уважаем человеческую личность, ни о чём не жалеем, никому не желаем зла (мои жизненные принципы), тогда и творчество будет живым и позитивным.
6.Почаще слушаем классическую музыку, её авторы нередко являются посредниками между высокой творческой площадкой и нашими креативными инструментами.
7.Стремимся к полюсу "гениальность", но понимаем, что мы не гении; если эта мысль привязывается к нашему сознанию, то сразу вспоминаем, что есть Пушкин.
8.Развиваем мозг, чтобы постоянно под контролем были такие процессы, как нравственность, творчество, вдохновение и даже одиночество.
9.Приступая к сочинению стиха, сразу понимаем, что это будет: логически развивающееся стихотворение или "лоскутный" текст для песни, где встречаются очень красивые "лоскутки" (традиция 60х годов).
10.Стремимся писать просто (всё гениальное просто), но не примитивно.
11.Не забываем про юмор; депрессия, стагнация, уныние - не наши темы.
3. Моя трилогия "Майонезов"
Друзья мои, мне хочется поделиться своей радостью, потому что всегда приятно делиться с вами чувствами, мыслями, жизненным опытом и творческими наработками, и даже, весьма скромным духовным багажом. Именно молодые друзья были долгие годы основным украшением моей жизни - её большой рубиновой звездой. Итак, делюсь: вчера я ещё мысленно сидела в ложе, потому что позавчера мне посчастливилось прослушать оперу "Евгений Онегин" на исторической сцене Большого театра! Вот у вас уже и глаза заблестели. День выдался самый сказочный в году - Николушка зимний! Я помню, немало удивилась, когда обнаружилось, что вы не знаете простого факта: Санта Клаус - ни кто иной, как переодетый святой Николай Чудотворец! И вот перед представлением я зашла в часовенку Иверской Богородицы, что у входа на Красную площадь, поклониться святому Николе. А на улице: снежок, зимняя радость, первопрестольная, украшенная к новогодним праздникам, повсюду у катка - детский смех, возбуждённые молодые родители хотят сфотографировать всю фееричную вселенную! Боже Милостивый, как же мы любим нашу красавицу - Москву! Какое испытываем упоение! Хоть восторгам нет конца, не буду отвлекать ваше внимание от главного.
Итак, предъявляю паспорт, QR-код, маску и прохожу в Большой. Складываю лёгкую шубку, нарядное платье издаёт запах "Флора Бай Гуччи" - о, ликование, умиление, восторг - всё в одном флаконе! Где моя чудесная красная бархатная ложа?! И вот уже душа размягчилась, как воск, потекла, сопереживает музыке Чайковского. Особо мне понравилась сцена "Письмо Татьяны". Влюблённая Татьяна (освежаю память "особо одарённых студентов"), как в лихорадке, как в бреду - не находит, бедняжка, места! Просит старую няню посидеть с нею, поговорить, снять неимоверное томительное напряжение! Нет, это не поможет, лучше прямо и решительно действовать - писать о своих глубоких чувствах к Онегину, пусть старушка немедленно принесёт бумагу и перо! Но няня уходит и не возвращается. Татьяна мечется, бьётся в любовном угаре, все мысли о Евгении. А вот и он, кружится в вальсе под музыку Петра Ильича и несёт ей бумагу и перо, и, словно направляет и контролирует, вальсируя возле кровати Татьяны, основные излияния её чувств в письме к нему! Сам облик Онегина произвёл на меня ошеломляющее впечатление: повеса с берегов Невы - в английском костюме с иголочки и с большой головой бурого медведя! Друзья, этот образ имеет непосредственное отношение к данному третьему параграфу.
Конечно же, вы со школьной скамьи помните, что древнеегипетские боги имели звериные или птичьи головы на человеческом теле. Увидев Онегина, я сразу вспомнила архаические фрески. О чём же я думала в своей уютной красной бархатной ложе? - Сегодня часто можно слышать, что в обществе снижена культурная планка, что привело к резкому падению нравов и доминированию "рептилоидного безответственного" типа людей. Давайте проведём своё небольшое "исследование" и выдвинем гипотезу. Итак, ближайшее к нам историческое падение нравов приходится на начало 20 века, это проявлялось и во внешних показателях: женщины гордились количеством абортов, мужчины - количеством измен жёнам; женским идеалом являлся образ дамы - вамп с кроваво-красным ртом; мужским идеалом считался: денди-плотолюбец с блестящей от бриолина маленькой "прилизанной" головой рептилии. Что вызвало это падение нравов? - Резкий технический прорыв. Вильгельм Второй готовился к Первой мировой войне, мобилизовав весь научный потенциал Европы. На этой волне - за короткий период (это важно) появились поезда, самолёты, телефон, электричество и т.д. Вся информация о мире у нас хранится в "когнитивных картах" внутри ячеек - "слотов". И вдруг, в период технического прорыва, эти слоты, ещё не освободившись от старой информации (например, как запрягать сивого мерина?), начинают стремительно заполняться новой информацией (на какой мясозавод сдать сивку и где купить кривую рукоятку запуска двигателя, то есть, кривой стартёр, то бишь, "крутилку" для новенького "Форда"?) Друзья, замена информации в нашей голове идёт постепенно, голова не выдерживает бури. Вообще все когнитивные процессы требуют времени. Они должны отстояться. А времени им не дают: нужен самый модный патефон, самое продвинутое авто, ходить в самый передовой, пусть беззвучный, синематограф, иначе будут думать, что ты "балбес", "балда", "лох", одним словом. В такие "резкие" периоды (как и наш: то переход к компьютерной эре, то сразу же - на "цифру") люди начинают превращаться в "балванчиков", которые мало думают, но много "дрыгаются", они испытывают сильное нервное напряжение, им тревожно. Редко, кто контролирует себя, как прежде. Остальные, чтобы снять напряжение, - много пьют, курят, употребляют наркотики, пускаются во все тяжкие, своим массовым безумием подхлёстывая слабовольных. И продолжают плодить детей! Можем мы предположить, что алкоголь, никотин, наркотики, плюс - "техническое потрясение" - это факторы тормозящие развитие головного мозга у эмбриона при внутриутробном развитии на стадии рептилии? - Можем. "Техническое потрясение" способно вызвать даже массовые самоубийства, что побудило в конце 19 века Эмиля Дюркгейма написать исследование - "Самоубийство". Итак, плодятся люди рептилоидного типа. Многие члены семьи Романовых так распоясались, что наплодили по 5 и более детей от танцовщиц, балерин, актрис (при живых жёнах!) Друзья мои, на сегодняшний день, конечно же, этот тип, к сожалению, доминирует. Мне не нравится слово "рептилоидный", потому что его в СМИ ещё привязывают к пришельцам, создаётся двусмысленность. Вернёмся к необычному облику Онегина и назовём этот тип "ЧГЖ" - человек с головой животного. Вам крупно повезло, друзья мои (видите уже мою "чеширскую" улыбку?), потому что я как ваш старший товарищ обладаю не только писательским глазом - "камерой" (а работая долгие годы в тяжёлых условиях, "как раб на галерах", я заставила этот глаз за недостатком времени быть "мгновенной камерой"), но и исследовательским умом! Его я обнаружила ещё в раннем детстве, когда бабушка везла меня на санках. Трещал морозец, мела метель, меня завязали шарфом, отчего взмокли и нос, и подбородок. Бабушка обернулась ко мне и сказала: "Вот в такой мороз, ягодка моя, никогда не прикасайся язычком к металлическим предметам!" Эта фраза оказала на меня побудительное действие, и как только моя любимая провокаторша продолжила путь, заскрипев весело по снежку, я тут же стянула шарф, так мне было невтерпёж узнать, что же произойдёт, и прилепилась к металлической спинке саней мокрым подбородком! Но этот результат исследования мне показался промежуточным, и я, собрав, как можно больше слюны на кончике языка, приморозилась им не на шутку! После такой "саморекламы", конечно, я обязана изложить вам свои наблюдения за ЧГЖ! (Это важно и для моего дальнейшего рассказа).
Характеристика одним словом: неразвитые. Чувства - неразвитые: не умеют любить, сострадать; ум - неразвитый: не способны понимать реальность окружающего мира, людей, взаимоотношения, что не понимают - додумывают, дофантазируют в меру своей испорченности; творчество - неразвитое: или плагиат, или графомания, или "по протоптанной колее"; нравственность - неразвитая: отсутствуют понятия запретов и добродетелей.
Идеология: эгоцентризм - в центре мира он и только он (например, Онегин).
Мировоззрение: дроблёное, разрозненное, фрагментарное; целостное - не свойственно: не способны представить, что Земля вписана в общевселенский контекст. Высшие ценности: Бог, Родина, семья - абстракция.
Жизненное кредо: мне надо! Я хочу! (Хочу - пофлиртую с Ольгой и пристрелю Ленского!)
Внешность: любят наряжаться, артистичны, хотят казаться приятными, чтобы все на них смотрели, все их слушали, все ими восхищались.
Религия: не способны к монотеизму; или язычество, или суеверия, или оккультные учения, дающие власть над "двуногими тварями".
Знания: поверхностные, однобокие, перепевка штампов и клише.
Страсть: внимание окружающих, деньги, слава, власть, коллекции, секс, девиантность, зрелища.
Методы: украсть, урвать, отнять, запугивать; объединяться с себе подобными (высокий уровень корпоративности), пролезть "по головам и по трупам".
Черты характера: безответственность, гордыня, любопытство к чужой жизни, экстрасенсорность (способны навязывать мысли и чувства), лживость, завистливость, мстительность, ревнивость (эту женщину он должен выпить сам!), маниакальность, развратность, липкость.
Вы скажите: "Ну-у-у, это чуть ли не каждый второй данному описанию соответствует!" - Я вас предупредила, что сегодня этот тип распространённый. Кто-то из вас, возможно заметит: "А и во времена Платона так было!" - Да, и Платон определил для ЧГЖ рабство как институт социализации. Вы конечно сразу возразите: "Но, ведь среди рабов были и цари!" - Кто спорит, были, но, почему вы решили, что среди царей не было ЧГЖ? Что это за царь, если он угодил в рабство? Я помню, один из вас сказал: "Бог слишком часто ошибается, он создал человека таким, что почти у каждого из нас после 50 лет болят ноги, а ходить на "четырёх" мы уже не способны!" - Я ответила: "Всё дело в воде, я ещё застала целебную, вкусную, чистую воду в реках! А сегодня мы пьём только кипячёную (убитую). А представьте, какой была вода на экологически чистой планете! Ну и добавьте к проблеме неподвижный современный образ жизни. В древности люди много ходили, не все имели колесницу или осла, ноги у них уставали, но не болели. Так что, Бог сделал всё, как надо, а мы не сберегли. "Наверняка кто-то из вас по аналогии скажет: "Почему совершенный Бог разрешил расплодиться "рептилиям"?" - Он дал нам свободу. А эту цепочку мы с вами рассмотрели, я её повторю: капитализм ищет ресурс для развития - "война как двигатель прогресса" - технический прорыв - напряжение в когнитивных картах головного мозга - ослабление самоконтроля - падение нравов - доминирование ЧГЖ - графомания основа литературного творчества и основа программы искусственного интеллекта по литературе,он и будет в будущем определять,какая поэзия актуальна(Золотой век,думаю,будет весь забракован).Вот вам и невинная графомания!
Друзья мои, я буду позволять себе "лирические отступления", как я это делаю на лекциях, чтобы моё, пусть и бодрое "гудение", не казалось вам монотонным. Считайте, что первое "лирическое отступление" завершено.
Итак, моя трилогия "Майонезов" начинается с описания жизни дружной группы ЧГЖ. У отдельных представителей этого сообщества животные черты настолько развиты, что иногда даже выпирают и проявляются внешне. Но, давайте, по порядку. Я уже слышу, как кто-то из вас спрашивает: "А почему бы большой рост количества "рептилоидов", всё-таки, не привязать к пришельцам?" - Хотелось бы. Но, для этого у нас нет фактов. А вот наличие факторов, тормозящих развитие мозга у эмбрионов человека - доказано научно. Я конечно "долго запрягаю", пора уже "ехать", однако, хочется сделать несколько выводов для вашего ясного понимания:
1.В России количество "рептилоидов" меньше, чем в Европе, не потому, что она особенная (она, конечно, особенная, потому что она наша Родина), а потому что она на тысячу лет позже вступила в стадию технического развития, и "технических прорывов" в ней было меньше по числу.
2.Вы как будущие работники в общественном пространстве России должны понимать, как только в воздухе "запахло жаренным", как только прорвало очередной "технический фурункул", начинается снижение самоконтроля у граждан и резкое падение нравов. Сразу же поднимайте культурную и нравственную планку, иначе - "каюк", "капут", "крындец" и т.д.
3.Мы уже выяснили, что в творчестве мы должны стремиться к полюсу "гений", а в чисто человеческом аспекте - к полюсу "личность". Личностью быть сложно, но если вы за развитие - надо штурмовать этот полюс. Личность, в первую очередь, обладает такими чертами: нравственность, развитость, ответственность (на любом куске или кусочке мира). Личность может оценить только другая личность. - Увы.
4.Безумие "технического прорыва" в начале 20 века рассмотрели не только мы, но, главным образом, чешский классик Карел Чапек в книге "Война с саламандрами" (что-то, такое, про рептилоидов он чувствовал): эти хищники хотят захватить мир и провести селекцию населения, оставив только себе подобных. Не думаю, что у ЧГЖ изменились планы, но техническое вооружение у них такое, какое не снилось Чапеку (помню, кто-то из вас, причём с ИВТ, сказал: "Кнопочки нажимать много ума не надо!").
Представляю анонс: следующее лирическое отступление будет посвящено: "графомании как наивысшей ступени рептильного мастерства и прообразу творчества искусственного интеллекта, который в будущем будет давать оценку художественным произведениям".
В одной из аннотаций к моей трилогии я прочла, что жанр произведения не определён, литература для подростков, похожая на произведения Бодлера. Можно было бы ответить: "Без комментариев", как я обычно отвечаю в таких случаях, но поясню специально для вас. В книге 500 страниц, повествование с большим количеством персонажей охватывает длительный временной период - это роман. Подростки не способны вместить тот широкий круг проблем, которые включает в себя произведение, в нём есть и эротические сцены (не сексуальные, я - за тонкую эротику), поэтому ему в редакции рекомендован статус 16+. Что касается, Бодлера... Я допускаю мысль, что одинаковые идеи приходят иногда в разные головы, история знает такие имена, например: Тейяр де Шарден и Владимир Иванович Вернадский; Чарльз Дарвин и Альфред Уоллес; Роберт Бойль и Эдм Мариотт. Но, мои произведения можно сравнивать только в одном порядке: более ранние с более поздними, а ярлыки вешать на них не надо.
Книга снабжена моими иллюстрациями, мне больше всего нравится та, что на форзаце, где я изображена во главе стола со всеми моими героями ("Рождество в Москве").
В романе три главы: "Майонезовские сказки", "Истории господина Майонезова", "Рассказы поэта Майонезова", и достаточно большое заключение: "Майонезов прощается с друзьями".
Итак, живут в Волшебном Лесу (некое творческое пространство) творческие ЧГЖ. Вы спросите: "Разве бывают ЧГЖ - творческими?" - Да, виртуозные, отточенные графоманы в поэзии, в науке, в музыке. И вот они объединились в дружное сообщество, где есть свои продвинутые лидеры, подогревающие вместе с "наставником прапрадедом" интерес к развитию. А интерес требует поиска. "Снежный денёк" открывает не только серию задушевных рассказов "господина профессора" (он же академик Войшило), но и даёт картину устройства нашего мира во "Сне Пыша". Герои уже подробно, в деталях, рассматривают это устройство в "Весеннем дубе", где объясняется, почему в таком красивом мире, как наш, так много зла и несовершенства. Здесь впервые появляются "мостики Фемистоклюса", которые нужно успешно проходить каждому, чтобы развиваться (но, стартовали - 20, а финишировали - 2!). Друзья, я пытаюсь изложить алгоритм развития, как я это вижу: четыре сектора круговой диаграммы - не только принцип развития нашей головы, но и принцип развития каждой человеческой жизни: чувства, ум, творчество, нравственность (по нарастающей сложности). Но обиды (страшная гибельная сила - не разрушайте себя: всем всё прощайте) не дают перейти "мостик" от развития чувств к развитию ума. Неверие в Творца не даёт перейти "мостик" от развитого ума к настоящему Творчеству. Нежелание всем мира и любви не даёт перейти "мостик" к развитию духовности и нравственности. Однако, мои герои активны, они в поиске, они чувствуют, что им многого недостаёт, и хотят эти пробелы восполнить. "Снежный денёк" и "Весенний дуб" - подготовка к походу, который начинается с познания реальности зла ("Летняя идиллия"). Оказывается, зло - это не страшилки, оно затягивает, заманивает, из него сложно найти дорогу. И они всё идут и идут, ищут и ищут, по-разному называя свой поиск, сопряжённый с трудностями и опасностями, но понимая, что они ищут Бога. Они Его находят в конце книги - находят в своей дружбе и любви, став умными, творческими, нравственными (не все); превратившись из сообщества друзей в одну большую сплочённую семью. Итак, основной смысл книги - поиск Бога. Основная идея - характеристика принципов развития и деградации. Общая оценка - умная, добрая, красивая книга (без улыбки).
"Лирическое отступление Љ2"
Давайте порассуждаем с вами, почему люди пишут, нет, не просто, простота в письме - это недосягаемый Эверест, а примитивно. Причём, они пишут и пишут, очень плодовитые, и даже не видят, что это всё - банальное, избитое, пошлое, тривиальное и т.д. Слышу ваш ответ: "Потому что они сами такие!" - Согласна, но давайте проанализируем. Мне довелось бывать на московских поэтических "посиделках", где все читали свои стихи на одинаковые темы, с одними рифмами, с рефреном: "Давайте дарить людям доброту!" Я подумала: "Мысль сама по себе благая, но хоть сто раз скажи: "Халва!" - во рту слаще не станет, может, что-то написать живое, полное силы и энергии, чтобы разбудить эту "доброту"?" А рядом - один прочёл - остальные: "Шарман, великолепно!" Другой прочёл - слушатели: "Восхитительно, шарман!" И так - по кругу. Но все они чувствовали, что их стихам не хватает этого "живого, полного силы и энергии", поэтому украшали свои вирши разного рода завитушками и финтифлюшками, чаще всего "иноземного" происхождения словечками, которые, конечно же, выбивались и резали ухо. Я назвала для себя этот стиль "иноземно-московским" (мне живо представился маленький рахитик - без кровиночки в лице и в кружевном воротнике эпохи Елизаветы Первой). По простоте душевной, на одной из первых таких "посиделок" я попыталась дать позитивную подсказку, но меня сразу осадили, сообщив: "Мы собираемся не для того, чтобы грязными руками пытаться открывать бутоны!" - Вот, как! (А где же заявленная доброта к человечеству?!) Сама эта фраза очень характерна для "иноземно-московского" стиля. Друзья мои, человеческая жизнь - очень короткая штука, в ней мало впечатлений, интересных личностей (мне за долгую жизнь довелось неоднократно слышать выступления настоящих личностей: академика Лихачёва и писателя Астафьева), то есть, 1-2 запоминающихся личностей, 1-2 запоминающихся любовных романов, 1-2 любимых своих стихотворений, 1-2 запавших в душу путешествий - и всё! Где же черпать идеи? Ведь их ещё нужно: зачать, выносить и родить. Думаю, графоманы рассуждают так: "Вон сколько древние греки мифов написали, любой раскрась и выдавай за свою книгу! Или личная жизнь - исторических личностей - Клондайк!" Я полагаю, что миф - это законченное произведение, мы ведь не раскрашиваем гуашью старинные статуи и не достраиваем им отбитые носы! Голливуд-то, конечно, ничем не брезгует, как говорил Джером, Сити всё сожрёт. Но, я уверена, есть разница потренироваться написать стишок на мифологическую темку или описывать в прозе миф, написанный ещё до нашей эры. А личная жизнь (часто "полощут" Пушкина) - это сплошное "бряканье", как будто вы ходите в незнакомой тёмной комнате, натыкаясь то на стулья, то на шкафы. Наверняка графоманы не брезгуют и другим нечистоплотным приёмом: читая "живые" произведения, слизывают удачные образы, рифмы, идеи. В "Майонезове" есть два таких "сливкособирателя" - пачкуны Бунькин и Мунькин. Один из них "сочинил" такое стихотворение (отгадайте у каких поэтов он "позаимствовал" строчки):
"Выхожу один я на дорогу
В старомодном ветхом шушуне,
В студёную зимнюю пору
Перчатка с левой руки на мне!"
Особенно удивляет, когда много пишут женщины. Сразу возникает вопрос: а когда они ухаживают за мужем и детьми? Или лить воду на колёса важнее? Что-то тут не так. И что их толкает писать и писать? Первое, что приходит в голову: нечем заполнить жизнь. А второе...даже страшно подумать... Да, друзья, вы угадали - это вещества, заставляющие мозг продуцировать и продуцировать. Но это печальная тема, которая, надеюсь, никогда не появится в вашей жизни, никакие строчки не стоят её чистоты.
Выше я упомянула Виктора Астафьева, вы, наверняка, не знаете, что он писал не только отличную "живую" прозу, но и хорошие "живые" стихи. Уж коль я вспомнила о нём, расскажу, как мы ходили знакомиться с великим писателем. В молодые годы некоторое время довелось мне пожить на левом берегу Енисея. Две мои подружки убедили меня сходить на лыжах в деревню - на противоположной стороне реки, чтобы найти там дом "нашего знаменитого земляка" и возможно, даже, напроситься в гости. В молодые годы собраться - "только подпоясаться"! И вот уже стоим на правой стороне, берег крутой, мы так устали, что на лыжах поднялись с большим трудом. Вышли к деревенскому кладбищу. Одна из моих спутниц говорит грустно так: "Да, вот здесь его и похоронят, наверное, в родной Овсянке". Пока наполняли студёный воздух вздохами, местные собаки, почуяв неладное, подняли надсадный лай, но мы решили, что раз уж доползли, надо искать, а от собак отобьёмся лыжными палками. На шум из ближайшей избы вышла женщина в домашнем, без тёплой одежды, не смотря на мороз. И тут я догадалась, крикнула ей: "А как называется деревня?!" - "Рудиковка!" - бодро отвечала она. "А Овсянка?!" - хором выкрикнули мы. - "Овсянка - южнее!" - со смехом отвечала женщина и предложила нам зайти погреться. Я бы зашла, но подружки отказались. Мы так смеялись, что на крутом спуске к реке все трое упали, запутавшись лыжами, хорошо, что не переломали их. Надо было спешить, очень устали, да и темнеет на севере рано. Деревенским, у которых свои "моторки", всё кажется рядом, а на самом деле, до этой самой Овсянки было чуть ближе, чем до Эйфелевой башни! Жалко, конечно, что не попили чая с Астафьевым, но главное, что мы перешли великую могучую реку в том месте, где она уже похожа на море, да и лыжню для нас никто не проложил - так, что наше путешествие было не таким простым, как может показаться. Оно способно даже приобрести оттенок опасного, когда я вам сообщу, что по Енисею в те годы было много воинских частей, где содержали породистых служебных собак, некоторых из них волки заманивали в лес, там рождались "волкособы", которые, в отличие от волков, не боялись ни человека, ни дыма, ни огня. Эти серые разбойники давали жару не только ночным путникам, но и жителям примыкающих к тайге деревень. От волкособов мы бы не отмахались лыжными палками! Кто-то из вас скажет: "Что хорошего, что молодые девушки пошли в тяжёлый, опасный поход?" - А как воспитывать волевой характер, чтобы, когда захочется украсть чужие идеи, образы, рифмы или просто попустословить, пографоманить, сказать себе категорично: "Не разрешаю!"? - Может быть кричать: "Халва, халва!"? - надо попробовать... Друзья, Астафьев при жизни был обласкан как писатель, получив заслуженные премии и награды. Но даже на этого матёрого сибиряка, чьи произведения - это воплощённая сила жизни, нападали заплаканные Пьеро, которым дали в мурло - без кровиночки в лице, и пытались вцепиться в богатыря не выпавшими молочными зубками!
Возвращаюсь к "Майонезову". Не знаю, как вы, а я никогда не ем майонез, считая его жирным и не полезным. Да и сам Пыш Майонезов ("Чёрная роза, умри!") говорит, что признаёт майонез только за то, что он "объединяет" разные ингредиенты. "Тогда почему же "Майонезов?" - спросите вы. В творчестве бывают импульсивные моменты, то есть, иррациональные, которые не объяснить с позиций логики, например, само пространство романа. Когда я впервые прочла о том, как Моисей 40 лет водил древних евреев по пустыне, я думала, что они обошли за это время и Сахару, и Гобби, и Сирийскую пустыню, и Аравийскую пустыню! - Нет. Они ходили кругами по маленькой пустыньке - 40 лет! Вот так же и мои герои 40 лет "ходили кругами" в узком пространстве, которое называли Волшебным Лесом, и им казалось, как и спутникам Моисея, что ещё немного, и покажется "земля обетованная". И в ходе этого путешествия осознаётся внутреннее и внешнее устройство мира и место человека в нём. Произведение содержит множество лирических сцен, проникнутых любовью к Богу, России, семье, к ближнему. Так и формируется у героев конечная ("человеческая", а не ЧГЖ) система ценностей. В романе есть одно из моих любимых (своих) стихотворений (впрочем, насколько я помню, там все стихи мои):
"Луной окрашен и метелью
Тянулся мир огромной елью,
Но роста этого свободней
Была небес зелёных шалость,
И колоколенка казалась
Игрушкой с ёлки новогодней;
Висели матовые долы
И деревеньки под снегами
С собачьим лаем, огоньками,
Дымком и звоном на Николу!
На ветках ангелы смеялись,
Друг другу щёки растирая,
Звенели ключики от рая
В их рукавичках, и казались
Все тени длинными цветами,
Неведомыми, без названья.
Снежинки - лики мирозданья
В открытой плавились гортани,
А ель счастливая росла,
Хвоинки - души поднимая,
Луна, как шишка золотая,
В морозном воздухе плыла..."
Оно из первой главы, а часть называется "Летняя идиллия". Меня привлекает искусство с элементами сказки и праздника, скажем, как у Кустодиева, а не просто "фото жизни".
Друзья, уже было мной отмечено, что жизнь коротка, в памяти остаётся 1-2 любовных романа, 1-2 увлекательных путешествия и т.д. Одно из таких незабываемых путешествий, когда я в марте 2016 года, целую неделю жила в самом центре Рима, недалеко от базилики "Санта Мария Маджоре", описано в третьей главе моего романа, в части "Ровена". А сегодня я расскажу о втором ярком путешествии более раннего периода, воспоминания о котором нашли своё место во второй главе "Майонезова" ("Рождество в Москве"). Итак, делюсь впечатлениями. Мы с мужем, получив дипломы МГУ, а с ними МГУшный апломб, готовились отбыть для работы в Н. Р. Мозамбик. Выезды из Советского Союза в те годы были редкостью, поэтому документы оформлялись долго. И наконец, на 5 декабря 1985 года назначили наш вылет. На дорожку нам сделали под лопатку прививки от холеры, у меня отнялись обе руки, я могла нести только свою сумочку и нашего малыша. Весь багаж лёг на плечи мужа, а у нас было немного-немало: четыре больших коробки мыла и стирального порошка, множество детских вещей и игрушек, и прочего скарба, словно мы планировали там задержаться до глубокой старости. Сидим возле иллюминатора, смотрим на лёгкий московский снежок и озадаченно напеваем: "Не ходите, дети, в Африку гулять!" Стюардесса, милая пышка, принесла радостную весть, весь ряд наш: три места до прохода и три за проходом. Салон помаленьку шумно (каждый моряк экипажа - со своим магнитофоном) наполняется, за нами расположились Наталья Варлей и Виталий Соломин, которые летели на фестиваль в Дар-эс-Салам. Мы испытали настоящий восторг, ведь все студенческие годы следили за приключениями Шерлока Холмса и доктора Ватсона! Ну а "трутся об ось медведи" - это уже классика! Улыбчивые артисты держались по-советски скромно. Малыша после взлёта уложили "за проходом", укрыли его несколькими пледами и вольготно предались воспоминаниям о ещё "тёпленькой" студенческой жизни. В те годы в самолётах разрешали и пить, и курить, чему все, а особенно экипаж летящих в Мапуту моряков, предавались самозабвенно. Нам бортпроводница предложила бутылку сухого вина, которую мы с удовольствием после волнений погрузки опорожнили. Стюардессам мы, молодые и красивые, явно, импонировали: муж в колониального стиля рубашке - "африканское сафари", я - "розовощёкая Марта", в вышитой блузке из ГДР (Восточная Германия). Эти милые девушки принесли для нас множество разных закусок, которые "африканский охотник", намучившийся с багажом, проглотил за рекордное время. И, расплывшись в довольной улыбке, вальяжно достал из своей сумки фантастическую добычу! Не знаю, как сегодня, но тогда мужа смело можно было причесть к заядлым библиофилам. Когда шли вступительные экзамены, он предложил мне посмотреть, не остались ли книги в столах после "абитуры". И мы действительно нашли: 50 том Брокгауза и Ефрона, 1898 года издания, от "Простатита" до "Работного дома"! Самые крупные статьи в нём были посвящены "Пушкину" и "Птицам", думаю, птицы, вряд ли интересовали тех, кто оставил книгу. Вот из каких источников в "наши годы" списывала "абитура"! Мы в сотый раз детально обсудили книгу, допили остатки вина и были счастливы особо, как бывает только в молодости. Помню, говорили о любви великих поэтов, которую представляли в образах, например, любовь Блока нам казалась болезненной чёрной розой. Мы обращались при этом друг к другу с милыми "семейными имячками", я его называла "Муссён", он именовал меня "Ваша Нежность" или фамилярно-шутливо: "Еня". Малыш наш проснулся, разгрёб кучу пледов, уложенных на него заботливыми родительскими руками, сел, безошибочно нашёл меня в незнакомой обстановке и предложил пойти погулять. Погулять, так погулять, обули на него валенки с калошами (забыли из багажа ребёночку достать "обувь для Африки"), и он снизу вверх уставился на пышную стюардессу, которой, явно, хотелось вцепиться в малыша яркими коготками и потискать это чудо, розовое после сна, с пуховыми ушками и круглыми чёрными глазками. А он очень серьёзно начал объяснять ей, что "етя не таебус", он, правда, заспал, как называется эта большая машина, но имя своё вспомнил, и девушка, услышав: "Мишутка", воскликнула: "Настоящий плюшевый мишка!" Наш "плюшка", поддерживаемый мною сзади, остановился, между тем, демонстрируя красивые шортики и великолепные валенки, рядом с Варлей и Соломиным и доложил им на вполне сносном человеческом языке, разведя в стороны пухленькие лапки: "Да тут и погулять-то негде!" - Господа артисты были в восторге! А нам предстояла дозаправка в Каире, но там, как объяснил сыну папа, "нехорошие дяди", угнали Ливийский лайнер, и нас спешно перебросили в Александрию. Мы припали к иллюминатору, разглядывая древний город, который показался необычайно красивым в вечерних огнях порта и набережной. Почему-то, очень рано, на всех площадях стояли светящиеся новогодние ёлки. Самолёт летел так низко, что можно было разглядеть убранство этих елей. Выйти никому не разрешили, трап не подали, дозаправку охраняли арабские карабинеры. И вот перед нами весь Африканский континент: с жёлтыми пустынями и хрустальными водопадами, со стадами слонов, антилоп и носорогов; и даже "с резиденцией доктора Айболита"! Артисты прощаются с нами, выходят в Дар-эс-Саламе, а для нас загружают завтрак из мяса антилопы, сушёной папайи и сока авокадо - почти "марсианские вкусняшки"! До Мапуту летим вдоль берега, видим, белый прибой лижет красную почву, мы и правда, на Марсе! Всё колышется, добираемся уже почти сутки. Наконец, прилетели! До нашей квартиры везут нас вдоль океана, опять возникает ассоциация с Марсом: вода - фиолетовая, небо - ультрамариновое, краски - неземные... В 1985 году уже даже в Москве наметился дефицит "товаров народного потребления". Одевалась я, как многие наши студентки, на первом этаже Центрального Детского Мира, в отделе для подростков, а вот французские бюстгальтеры мы покупали в галантерейке на станции метро "Университет". И перед отъездом мне пришлось постоять за вышеупомянутой продукцией из Парижа, не менее 2-х часов, да и давали - только две вещицы в руки! Поэтому, а может и не поэтому, а просто, "авансовые денежки жгли ляжку", мы решили пошопинговать, хоть точно помню, не было в обиходе ещё этого словечка. Покидав в квартире из 2-х комнат, все свои тюки и коробки, мы рванули "за йогуртом" (ещё не было и в Москве такой невидали) в магазин, где отоваривалось всё небольшое белое население Мапуту. Мы с мужем переглядывались и приглушённо стонали, только малыш вышагивал по гипермаркету чинно, не теряя самообладания, единственно, что его заинтересовало, это висящие до пола, величиной с дверь, пластины корицы, он сообщил с удовольствием, что "етя" пахнет булочками, на что папа со смехом объяснил ему, что обычно булочки пахнут "этим"! На обратной дороге счастливый муж присказывал, что "мешки в его руках становятся неотъемлемым атрибутом его существования!" Спали мы в ту ночь часов 12, только под утро нас разбудили автоматные очереди, что оказалось таким же обычным для нашей "Мапутовки", как тропические ливни по ночам. Жившие до нас советские сотрудники оставили нам магнитофон, португальские зажигательные песенки, под которые мы отплясывали втроём, и записи Визбора. По вечерам мы смотрели ЮАРовские сериалы и слушали нашего барда-шестидесятника, такого же "живописного" и лиричного, как Окуджава. Для нас в тропиках зажглась новая звезда. До сих пор слышу его голос среди духоты ночи: "Ты у меня одна, словно в ночи луна..." Красивые тексты Окуджавы, далеко не все, воспринимались, как стихи, а у Юрия Визбора - это всё были спетые сердцем стихи. Я очень люблю песни военных лет, считая, что общий патриотический порыв помог поэтам-песенникам подняться над уровнем текстов до стихотворных шедевров, например: "С берёз не слышен, невесом, слетает жёлтый лист" или "Тёмная ночь", да всё - сплошные шедевры! И вот в шестидесятые годы начинает стираться грань между стихами и упрощёнными песенными текстами, всё стали называть стихами, что было несправедливо и наплодило графоманов. Мы ведь не приравниваем матрёшечника дядю Кузю и Константина Коровина - хотя они оба используют одинаковые яркие краски. Вообще с этого периода, на мой взгляд, начала опускаться литературная и нравственная планка в обществе. А по логике вещей: когда в 50-е годы стартовала "компьютерная эра", эта планка должна была укрепляться и подниматься, чтобы предотвратить тяжёлые деформации после техпрорыва... Город Мапуту - шикарный город у океана, с уютными старыми португальскими виллами, с утопающими в цветах акаций проспектами, с экзотическими парками, где порой было поистине страшно. Наш малыш побледнел от страха, когда из кустов неожиданно выскочил большой варан и промчался мимо него. Во второй раз, только он снял цветастую панамку, как на неё села бабочка величиной с большую галку и аналогий в его голове не нашлось, как в первом случае, когда он, желая всех предупредить об опасности, закричал вслед варану: "Какадил, какадил!" - Он с ужасов смотрел на бабочку, подобно и нам, опешившим взрослым. И не зная, как спасти родителей от этого чудовища, ребёнок наш горько расплакался. Он всегда хотел защитить, как "бумажный солдат", всё человечество. К сожалению, жизнь нашего Мишутки сложилась весьма печально... (Следите за своими связями, не впускайте в свою жизнь ЧГЖ!) В одном из этих "страшных" парков мы сорвали ветку туи, поставили её дома в бутылку из-под винтажного португальского портвейна и украсили "ёлочку" разного размера и цвета стеклянными домиками. До нового 1986 года оставались считанные денёчки. Муж уезжал то в Свазиленд, то в провинцию, откуда привозил страшные рассказы про летающих африканских колдунов. Пережили мы и несколько тревожных ритуальных ночей, когда местные жители разводили на балконах костры и били в там-тамы, в чёрном воздухе висел материализовавшийся ужас. Некоторые изделия из красного и чёрного дерева, которые мы выменивали у негритят на мыло обладали магической силой - подчиняли волю и забирали энергию, от таких мы старались избавляться, диагностирую их ладонью, от них тянуло холодом в любую жару. Муж быстро адаптировался, глаза приобрели эйфорический блеск, видимо познакомился с посольскими девчонками, одним словом "бесконтрольно распустил перья". При его знании языков можно было бы, конечно, познакомиться со всеми девчонками из всех посольств. Но зачем, когда у нас всё шло так хорошо? Я была очень послушной девочкой, и если бы мне мои дедушка и бабушка говорили: "Смирись, мужчины полигамны, они редко рвут семейные связи, но легко изменяют, не обращай на это внимание!" - Я бы так и жила. Но мои старички не говорили мне этого, потому что не желали для своей "ласковой, трудолюбивой, терпеливой, любимой доченьки" такого семейного счастья...
Нас с малышом пригласили на костюмированный утренник в посольство, куда уже привезли из Советского Союза большую пушистую ёлку. Из разноцветных кусочков ткани сшили вручную весёленький костюмчик клоуна - сынок был самым красивым на празднике, получил подарок, но на обратной дороге отказался по липкой тропической жаре идти ногами, пришлось, обливаясь потом, нести маленького клоуна с большим подарком до дома...
На заработанные в Африке деньги мы купили квартиру в центре Дмитрова, в которой я прожила 25 лет, передав её позже сыну. Когда мне, за долгие годы работы доцентом, удалось накопить нужную сумму, то, добавив к ней деньги, оставшиеся после смерти матери, я приобрела для себя на окраине Дмитрова (но рядом с Храмом) в маргинальном районе, в старой пятиэтажке - небольшую двухкомнатную квартирку. Всегда приходится выбирать: или интеллигентная публика и асфальт, или пьянчужки и природа...
Мне грех обижаться на бывшего мужа, он подарил мне: словарь Ожегова (да и трофейный 50 том словаря Брокгауза!), двух прекрасных сыночков, квартиру в моём любимом Дмитрове, где когда-то жили мои предки, "бочку" французских духов и ни с чем несравнимую Африку, мой "праздник, который всегда со мной". А - я? А я была только - "Их Светлейшая Нежность" и не более того. Но какой возвышенный титул...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Друзья мои, хотелось бы сделать некоторые выводы - рекомендации для вас, мои молодые стихотворцы:
1.Нравственность - это основа всей человеческой жизнедеятельности, если хотите остаться людьми - соблюдайте Божьи Заповеди!
2.Нравственность - это и основа творчества ("не убий", "не укради", "не любодействуй", и т.д.), если не хотите навредить себе и тем, кто будет потреблять плоды вашего творчества.
3.В истории человечества бывают периоды особого падения нравов, когда особо нужно укреплять нравственность. 21 век - решающий: "или пан, или пропал" - или Россия начнёт возрождаться, или скатится в пропасть деградации, всё зависит от суммарного коэффициента нравственности - каждый должен начать с себя.
4.Учитесь любить, дорожите любовью - это великое благо, не предавайте любимых, иначе останетесь с пустотой в голове, холодом в сердце и болью в душе! Живите просто и скромно, вспомните Пушкина, у которого было только 2 костюма: один для повседневной носки и "личина" - для похорон.
5.Искусство (всё творчество, не только стихосложение) держится на равновесии: ритма, мысли, чувства, жизненной силы, которую надо брать из жизни, а не высасывать из скудных фантазий, иначе наплодите "мертворожденных детей". Используйте цвета, запахи, наполняйте свои работы жизнью, а не "словесьем". Не пишите банальщину под красивыми лозунгами. Учитесь отличать стихи - гармонизированную стихию Вселенной от убогой неживой графомании, сторонитесь её. Вдохновляйтесь работами, например, Моцарта или Константина Коровина, в ваших произведениях должна жизнь бить ключом, это источник вашего вдохновения, который вместе с равновесием даст вам понимание стиля. Вы научитесь чувствовать чужеродные слова и звуки.
6.Пишите просто, но не примитивно, расширяйте словарь, язык наш безмерно богат, следите за ударениями. У кого с мышлением всё в порядке - тот мыслит ясно и излагает просто. Витиеватость - это прикрытие недостатков мышления. Никогда не пишите много. Не пишется - просто любуйтесь природой, слушайте классику, разглядывайте жизнерадостные полотна. В мире много красивого, доброго, умного. Обязательно наступит момент, когда вы сядете к столу и напишете хорошо.
7.Не стремитесь сразу постичь все технические тонкости стихосложения, это придёт со временем. Вы начнёте понимать, что, чем длиннее строка, тем точнее должна быть рифма. Есть звуки, которые лучше рядом не ставить, они будут мешать звуку, а он в строке должен идти легко, как дыхание, как музыка (вспомните Пушкинское: "слыхали ль вы?" - Что вы слышите? Я думаю, это был "прикол", который графоманы выставляют за оплошность гения). Избегайте глагольных и избитых рифм. Не бойтесь экспериментировать с ритмом, но он всегда должен присутствовать, стихи без ритма или со сбитым ритмом похожи на пробу пера самовлюблённых бабушек-пенсионерок. Возможно, когда-нибудь вы захотите попробовать писать в прозе - это сложнее, там тоже есть ритм, но скрытый. В стихе он контролируется и цезурой, и самой царицей-рифмой, а в прозе вашим чутьём.
8.Работайте на мудрое, доброе, красивое, вечное, а не на своё тщеславие.
9.Любите своих седеющих родителей, никогда не думайте, что они стали меньше интересоваться вами и удаляются от вас. Пожилые люди начинают замыкаться - это психофизиологические особенности старости. Будьте им опорой, как они были для вас опорой, когда вы были маленькими. Если вдруг возникнет выбор: стихи или родители, выбирайте "родителей" - это важнее. Когда-нибудь и у вас наступит старость - относитесь к ней с радостью, как к возможности проанализировать жизнь, покаяться, подготовиться к переходу в менее плотный мир( и т.д.,и т.д.,пока не станем Светом). В развитии духовности тоже есть полюс, к которому нужно стремиться, он называется - "святость". Ещё до нашей эры жил царь Давид, который составил "Псалтирь". Как влюблённый юноша всегда думает о возлюбленной, так царь Давид всегда думал о Боге, поэтому его псалмы имеют чёткий вектор - прямо ко Творцу. Когда вам будет плохо, читайте эти духоносные псалмы (неважно с какого начнёте), и Творец обязательно услышит вашу печаль. Непременно имейте работу (и Пушкин работал), не надейтесь на заработок от стихов, сегодня это слишком сложно.
10.Постигните общий закон развития. Даже если сам Папа Римский вам скажет, что человек сотворён Богом для страдания - не верьте. Бог - это Любовь и Радость и мы сотворены из Любви и Радости для любви и радости! Все наши беды - внутри нас от нашей неразвитости и нежелания каяться и развиваться. "Майонезов" - это роман, в котором я изложила основные принципы развития всех 4-х аспектов нашей сущности. Развивайтесь, дорогие мои, и вы всегда будете чувствовать себя частицей Любви и Радости! Храни вас Господь!
Ниже я привожу, в качестве примера, своё произведение "В дороге". Это - не собственно графомания, но, скажем, текст для песни, в нём упрощённая структура. Такие вирши можно сочинять за 5 минут - сел к столу и записал (радоваться тут нечему). Обычно в "настоящем", даже небольшом стихотворении, я делаю до 20 исправлений, чтобы появился "организм". А здесь исправлять нечего - "гладенький окатыш". Но, и такое, и более слабое, сегодня называют "поэзией", потому что снизился общий культурный уровень, и читатель уже приучен к этим: "блям-блям-блям", которые способен сублимировать сам мозг пишущего человека без участия души и сердца. У "настоящей" поэзии всегда триединый создатель: душа + сердце + ум. Помните, что стихи - это великая тайна соединения земного и космического, и к ней нужно относиться трепетно.