Лагутин Алексей Андреевич : другие произведения.

Последний из Первых Миров - Эпоха Тишины. Том 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первый и второй тома Эпохи Тишины поведали читателю о Гармонии и Бездне, но, даже так, в истории Первых Миров до сих пор имеет место быть великая недосказанность. Третий том рассказывает историю рода Кацер, важнейшей детали тех Миров, открывая читателю их историю, с тем открывая и путь к их великой истине. Только тайны, столетиями добываемые старейшим среди Кацер, Гелларом, могут собрать элементы истории мира вместе. И только мудрость самого молодого среди Кацер, Соккона, сможет расставить элементы этой истории по своим местам. Возможно, вместе они смогут предотвратить великую трагедию, каждый раз уносящую с собой в небытие Первые Миры. Или, наоборот, подтолкнут к ней весь свой новый мир.
  Вступление Тома 3
  Не раз род Кацер был свидетелем разрушения Первых Миров, появления новых Миров, и протянул сквозь свое существование истории всех из них, лишь в Последнем утянув то страшное прошлое с собой в новый мир. "Кацера" означает "деталь" на языке Высших Лордов, и неспроста этот род получил такое имя. Важнейшая деталь истории каждого Первого Мира, без Кацер буквально не обходилось ни одно серьезное их событие, и во всех них, так или иначе, существа этого рода были участниками или свидетелями конца времен. Но даже среди них нашлось два героя, особенно выделившихся на мировой арене, установив зависимость самих миров от собственной судьбы, достигнув в них могущества не меньшего, чем у их Правителей. За свои деяния в Первых Мирах они получили и подходящие имена лично от Создателя миров, Лорда Винториса. "Истинный герой" на языке Высших Лордов, Гел Лар, или же Геллар. И второй герой, "Святой" на языке Высших Лордов, Соккон. Два героя, всегда шедшие разными путями, так или иначе становящиеся единственными в Первых Мирах существами, воочию наблюдавшими конец Эпохи Хаоса, что знаменовала гибель старого мира, и рождение нового. Единственными после самого Разрушителя Миров, Вильфеоренамы.
  В Последнем из Первых Миров путь Кацер к концу времен, названному Эпохой Хаоса, дню разрушения мира, приобрел несколько иной вид, нежели в прошлых Первых Мирах. Теперь Геллара вел верный друг, названный Бризом, и всю важную часть его жизни сопровождала любимая племянница Импера. В жизни Геллара произошло немало трагедий, буквально сводящих его с ума, вынуждающих его теперь прибегнуть к самым крайним мерам, и убить второго героя, Соккона, чтобы завладеть сохраняемой им Душой Россе во имя мести своему старому врагу Мерсеру, из-за которого его племянница потеряла память. Но даже так, мир продолжает соблюдать последовательность случившихся со своими предшественниками важных событий. Через связь своего Синего Пламени глубоко под уровнем Мира Душ, мир добывает информацию из провалившегося в Бездну старого мира, повторяя его историю. И вот то изменение, которое выделило Последний из Первых Миров среди прочих - даже сам мир не понимает, что, ранее, произошло с Сокконом в Синокине. Город, что считается местом гибели Соккона, в текущем мире уже недалеко, и всего через пару дней герой должен его посетить, столкнуться там с Гелларом, и погибнуть в бою. Но теперь в Синокине собирается не только Соккон, но и все Кацеры. Геллар не сможет победить их всех, даже если это все еще является его целью. Мало того, из прошлого мира в новый Негласным Правителем был перенесен старый Соккон, прозванный Археем Сокконом, и это только больше настораживает последнего следящего за цикличностью миров Правителя Марконнор. Весь мир буквально начинает сходить с ума, и детали его истории никак не складываются друг с другом.
  Мерцая святой силой, свет Соккона пробивается сквозь кромешную тьму, нависшую над ним по его же воле. Спасая своих близких от злобы Геллара, он просил Негласного Правителя перенести его туда, где сбившийся с пути имтерд не сможет его найти, и прошло с того момента всего несколько часов. В это же время наверху Кайла и Тиадрам присоединились к операции Большой Чистки, но только через день его братья и сестра покинут Ренбир, начиная его поиски. Пока Соккон не желал, чтобы родные люди подвергали себя такой опасности ради него, тем более заранее сам исчезнув ради их спасения. Все важные события, как и важные знания, что, затем, сам Соккон передаст семье, им еще не получены. Он не знает, что ждет его впереди, но теперь все меньше об этом думает. Место, куда он попал, таит в себе страшные опасности, и герою просто некогда думать о будущем - ему пора думать о выживании.
   
  Часть 5: Соккон.
  Глава 1: Охотничьи угодья смерти.
  С почти синхронным писком испуганные крысы, размером чуть больше серых кирпичей окружающих стен, сорвались с места, оставив свою добычу, сбегая подальше от внезапно хлынувшего в их туннель света справа. В уже весьма тусклом свете окто из собственной руки Соккон прошел дальше, лишь на несколько секунд остановившись на распутье, глядя вслед убегающим грызунам, глаза которых были неестественно налиты кровью. Не только в тех глазах была кровь, но и по всему телу каннибалов, все последнее время активно пожиравших тушку своего крупного товарища, умершего явно пару дней назад, точно и не ясно, отчего. За все время своего пребывания в канализации Соккон познакомился с целым небольшим семейством всякой разной дичи от моллюскоподобных карликов-ардов, до огромных злобных крыс. Те крысы, что уже убежали вдаль, в тьму, по туннелю слева, даже рядом не соотносились в размерах с теми, которых Соккон убивал совсем недавно в чем-то вроде выгребной ямы, вонючей и светящейся от собственных странных растений, куда попал случайно, споткнувшись о выпирающую из пола в темноте арматуру.
  Не заостряя на этом внимания, он продолжал свой путь, только сначала ненадолго остановившись у стены перед развилкой, с неприятным скрежетом карябая острием меча на кирпичах цифры с небольшой стрелочкой вправо, дабы не запутаться. Пускай мечу, найденному им на скелете между ржавых труб под одним из завалов ранее, было уже минимум пара десятков лет, и оружием он был уже не самым надежным, другого такового у Соккона просто не было, да и подобный меч подходил ему лучше всего, похожий на его старый полуторник. Не слишком тяжелый, не слишком короткий, безымянный меч был выполнен весьма качественно, чтобы не развалиться от коррозии канализации подобно, скажем, своему бывшему хозяину, съеденному той коррозией и мелкой плотоядной фауной вроде червей вместе с одеждой и до самых костей. К сожалению, дни этого оружия медленно подходили к концу особенно быстро в руках Соккона. После первой стычки с местными, не терпящими вторженцев в своих владениях, монстрами, их едкая кровь осела на всем клинке меча, и Соккон никак не мог от нее избавиться, даже окунув оружие в сточную воду. Мелкие зазубрины и царапины на оружии сделали свое дело, и кровь врагов впитывалась в его уже шероховатую поверхность намертво. Оставалось лишь надеяться, что, в следующий раз, его врагом будет не огромная черепаха, о панцирь которой этот меч уже разлетится вдребезги, да и такому, после всего уже увиденного, Соккон бы точно не удивился. Видал он в этой канализации вещи и страшнее.
  Закончив начертание метки на стене и продолжив путь вперед, Соккон уже в третий раз пытался прикинуть в голове карту туннелей, куда он, от безвыходности, сам свернул из более широкого прямого туннеля, заваленного с двух сторон обрушенным будто собственным весом потолком. Шириной в три-четыре метра, высотой не больше трех метров, туннель имел множество разветвлений, так или иначе гонявших своего посетителя будто по кругу, пускай и были все повороты прямыми как речь уставшего от жизни грубияна. Еще у самой первой развилки Соккон понял, что попал в настоящий лабиринт, и специально впредь оставлял номера встреченных им поворотов вырезанными на кирпичах стен, также указывая направление, откуда он пришел. Прошлая оставленная им метка имела номер "23", что уже немало его волновало, особенно учитывая, что за все время своих блужданий он повернул в сторону лишь один раз, а остальное время вообще шел по прямой.
  Подавленный и уставший, он шел вперед почти наугад, лишь тускло освещая своим окто светящегося в руке шарика света окружающую, давящую будто на все тело своей тяжестью, тьму. Или, возможно, на него так давил неприятный прелый и холодный воздух, сковывающий мышцы? А то и вовсе сковывающая сознание безнадега. Он уже успел потерять ход времени, но был уверен, что с момента его разговора с Негласным Правителем у Алого Озера прошло не больше двух часов. Старик вырвал его из сна настолько спешно, что он совсем не выспался, и чувствовал себя с самого начала чуть уставшим, пусть и полным внутренней силы и Белого Пламени. Расход этих сил в канализации пока был незначительным, но постоянным, тем более после стычек с монстрами, в логова которых он уже трижды угодил сам, пусть случайно, но очень точно. Его рубаха была подрана в некоторых местах, там впитав в себя его кровь, пускай под ними сами раны и залечивало Белое Пламя. Под самой рубахой все тело немного зудело, и, пусть это было неприятно, сам Соккон уже ничего не мог с этим поделать, да и сам был в этом виноват. Поскольку Негласный Правитель вырвал его из сна, первый час он блуждал по канализации в одном исподнем, разве что немного защитившись от окружающего холода первобытными методами - искупавшись в сточной воде, извалявшись в песке и грязи, затем налепив на себя проросшую почти везде в канализации траву и крупные листья чего-то вроде папоротника. Конечно, для всего этого он выбирал в своем окружении только самые безопасные на вид материалы, всегда способный устранить будущие последствия влияния на самочувствие сего коктейля "Разложение" Белым Пламенем. Довольно скоро ему все это пришлось с себя смыть, пускай и неприятный зуд на теле остался. Если, конечно, это не был зуд, вызванный его новой одеждой.
  Приятная на вид, телесного цвета (хоть и темнее от той же коррозии) рубаха ранее принадлежала сгинувшему в комнате обслуживания насосов неподалеку писателю. Он лежал на спине, распластавшись на разрушенной плитке, еще никем не поеденный, и даже, с виду, не так давно умерший. Его скулы провалились, тело было абсолютно белым от истощения, и от самого него на метр вокруг разносился холод смерти. Все же, умер он явно не в бою с монстрами, а именно от голода и жажды. О том и говорили записи в его дневнике, лежавшем, вместе с письменными принадлежностями, в кармане его рубахи, впоследствии забранной с собой Сокконом, как и вся прочая одежда мертвеца. Вряд ли он был против, ведь, на самом деле, они с Сокконом с самого начала были коллегами, пускай тот и никогда не издавал свои произведения, сохраняя их исключительно в собственной голове, а письменные варианты каждый раз комкая и выбрасывая. Одежда мертвеца внутри была неприятна на ощупь телу Соккона, еще помнящему ощущения от песка и грязи, но выбор у него все равно был не велик. Кое-где в канализации было весьма холодно, и он не мог позволить холоду взять над собой верх - ему была необходима реальная одежда. Очистив свое тело, как и очистив саму одежду, он полностью раздел неудавшегося путешественника, поблагодарив его, сложив его руки на груди, дабы он не выглядел жалко, на самом деле умерев, в каком-то смысле, за правое дело. Теперь его шансы на выживание резко возросли, пускай и, что странно, только после этого он начал попадать в логова монстров, всячески желавших сорвать с него одежду вместе с кожей. Возможно, одежда та была проклята. Или у Соккона, с недосыпу, еще недостаточно хорошо работала голова.
  Благодаря записям в дневнике писателя, Соккон гораздо лучше разобрался в ситуации, подробно узнав о месте, куда его перенес Негласный Правитель, и так заранее получив для себя некий ориентир. Ренбирская Канализация, уходящая вглубь, в сам древний город Синокин, где 400 лет назад приняли вечный покой герои человеческой расы, прозванные Демонами. Приняв слова Негласного Правителя за чистую монету, Соккон понимал, что Геллар желает сотворить нечто ужасное с помощью той силы, которой обладает Душа Россе, и не мог позволить ему ей завладеть. Место, где обитали тысячи его древних врагов, было самым надежным из всех, о которых он только мог подумать. Именно поэтому он выбрал своей целью путь в этот подземный город, пускай пока совсем не понимал, как ему туда попасть. Записи в дневнике писателя, имя которому было Ернст, не указывали точного местоположения подземного города, по большей части описывая только саму канализацию, для исследования которой тот и прибыл в будущее место своей печальной гибели, надеясь прославиться на поверхности точными описаниями страшной флоры и фауны сего подземного царства монстров. Туннель, по которому теперь шел Соккон, должен был выходить к другому туннелю, но уже куда более крупному и прямому, вроде того, по которому сам Соккон бродил недавно, никуда оттуда не попав ввиду завалов с обеих сторон пути. Большие туннели опоясывали всю канализацию, и из них можно было попасть почти в любую ее часть. По записям Ернста, также, в центре канализации находилось некое крупное поселение, принадлежащее неизвестным местным жителям. И вправду, за время своего пути Соккон уже не раз сталкивался с признаками присутствия вокруг разумной жизни, по характеру своему выдававших в них нечто среднее между Френтосом и пещерным человеком, да с минимальными навыками каллиграфии на некоторых стенах. Впрочем, Соккон заранее не был настроен на встречу с этими местными жителями, ведь монстров вокруг было все еще много, и, коли те жители все еще от них не избавились, либо они жили с ними в мире и единении, либо были просто слишком слабы, и от их помощи Соккону вряд ли будет много пользы.
  Воистину, это было жуткое место. Даже в достаточно толстой рубахе, от окружающего холода Соккон едва не чувствовал себя нагим. В ушах пробкой, причиняющей уже физическую боль, стояла мертвая тишина, сотрясаемая лишь глухим эхом его собственных шагов, да ударами капель воды со стен и труб на вечно мокрый и чуть скользкий пол. Даже глаза его слезились и болели от света его собственного окто, слишком выделяющейся на фоне поглощающей любой свет кромешной тьмы. Его психическое состояние было куда хуже физического, и с каждой минутой пути на его разум все больше давило неприятное окружение. Сточные трубы, откуда звучно капала на пол вода, находились под самым потолком, чаще всего забитые серо-зеленой растительностью. Кое-где по сторонам еще раздавался едва слышимый писк крыс. Более того, неприятную атмосферу чьего-то незримого присутствия рядом поддерживали редкие тушки самих мертвых грызунов, некоторых жутких существ покрупнее, окровавленные отпечатки крупных звериных лап рядом, и, что больше всего держало Соккона в напряжении, едкий запах псины от комков черной шерсти на стенах и даже потолке. Было очевидно, что крысы были не единственными жильцами сих подземелий, и, где-то в их пределах, на охоту за добычей часто выходили монстры куда крупнее, возможно втрое больше самого Соккона. С поеденным временем мечом, да уже изрядно издержавшимся запасом внутренней силы от постоянного освещения одних только текущих туннелей, Соккон был не лучшим воином, пусть и будучи хорошим фехтовальщиком, все же серьезно уступающим в навыках профессиональным охотникам на чудовищ. В его состоянии он не смог бы победить даже обыкновенного нэлла, наиболее часто встречающегося в его родных землях арда. Недостаток сна слишком сильно играл на скорости его реакции, да и движения его, даже в бою, оставались немного вялыми.
  Очередная развилка, уходящая смежной дорогой влево. Чуть добавив внутренней силы своему окто, Соккон смотрел в ту сторону, выглядывая из-за стены, еще за метр до развилки уловив исходящий откуда-то спереди едкий запах смерти. Свет окто был недостаточно ярким, чтобы осветить весь туннель, но даже его было достаточно, чтобы осветить украшавшие его на полу и стенах пятна крови. В некоторых местах кляксы крови переходили в целые ее лужи, выходя чуть дальше в следы с четырьмя длинными пальцами, заканчивающиеся явно острыми когтями. Это было достаточно частое явление в месте, куда попал Соккон, и он легко разбирал в подобных кровавых банях почерк одних и тех же монстров, высоких волкоподобных, прямоходящих ардов. Что бы это ни было, пока он не сталкивался с подобными чудовищами лично, и всячески старался отдаляться от мест их пиршеств. Шаги подобных туш наверняка должны были быть отчетливыми и легко узнаваемыми, примерно схожими с таковыми осатов, подвидом которых и могли быть. Пока Соккон не слышал их, и это было ему очень на руку. Знание подобных монстров говорило ему, что они, скорее всего, жили в тех туннелях целой стаей, и Соккону точно не хотелось сталкиваться с ними в бою, тем более на их территории.
  Оставив очередную метку, осыпав немного пыли со старого кирпича стены себе на ботинок, он продолжил путь вперед, в тьму. Что свойственно Соккону, он ни на секунду не оставлял глубоких размышлений, связанных то с его текущей ситуацией, то с вещами куда более глобальными, даже помимо постоянно заливающих его глаза картин прошлого из Храма Актониса, в начале многим напоминающего те же туннели. Он не раз думал о своем выборе в разговоре с Негласным Правителем, как и думал о судьбе дорогих ему людей тогда. Всю свою жизнь он ставил жизни близких превыше собственной, но только теперь думал, была ли необходимость в его жертве теперь, или жуткий старик правда его обманул, разделив его и его семью, оставив их, ни о чем не подозревающих, беззащитными перед озлобленным Гелларом. Он всегда принимал решения взвешенно, хорошо все обдумывая, но в критической ситуации чаще слушал голос сердца, нежели голос рассудка. Так было и в тот раз. Наверное, это правда было опрометчиво, но ему на самом деле не показалось, что Негласный Правитель желал ему зла, и ранние слова Лилики за чаепитием с Сокконом это только подтверждали. Вернее сказать - они подтверждали то, что верна могла быть его любая догадка на этот счет, ведь сам Негласный Правитель до последнего сохранял в тайне свои цели и амбиции, что сделало его непредсказуемым для любой логики. Даже для логики вечно рассудительного аналитика Соккона, тем более мало об этом существе знающего.
  Наполовину сосредоточенный на мыслях, наполовину на дороге, Соккон совершенно случайно столкнулся ногой с обвалившимися от стены мелкими кирпичами, и, сам оттого уже сбившись с мысли, на несколько секунд с пустыми глазами простоял рядом с ними, смотря в пол. Он уже думал о чем-то, связанном с кирпичами, совсем недавно, и теперь активно пытался об этом вспомнить.
  - "Ах, ну да." - наконец подумал он, медленно опускаясь на колени, с тихим звоном кладя меч на пол рядом, правую руку теперь протягивая к едва заметному на фоне серого пола блеклому кирпичу. - "Размер в самый раз."
  Но, увы, тех кирпичей было недостаточно для осуществления загадочного плана Соккона. Он хотел собрать небольшую квадратную или треугольную емкость, для чего ему было нужно, по крайней мере, три тонких, но прямых кусочка кирпича. Пускай кирпич, от вечной холодной влажности туннельных стен, активно отваливался и сам, дабы подковырнуть его и получить необходимые его части, Соккону пришлось бы воспользоваться мечом, что было весьма опасно в окружающей полной тишине - это могло привлечь внимание монстров, перебив едва заметный шум бесконечных шагов. К счастью, из-за некоторых особенностей организма имтерда, у Соккона почти не росли ногти, и всегда они сохранялись одной длины, очень кстати удобной в хозяйстве. Не до конца отвалившиеся кирпичики стены выше он мог подцепить и сразу подушечками пальцев, так и оторвав их от остальной стены. Один плоский кусочек он положил на пол, а на остальные аккуратно нанес прямые и неглубокие насечки мечом.
  - "Теперь дело за малым." - кивнул он, осматривая собранную им емкость с тремя стенками.
  Труба под потолком над его головой была весьма высоко, но ком темно-зеленой растительности, уже забившей намертво все трубы изнутри, тянулся из ее соединения почти до самого пола. В целом, Соккону было достаточно и этого. Он подставил свою треугольную емкость под самую канализационную лиану, и, убедившись визуально, что та стоит на нужном месте, отпустил шар света окто летать рядом с собой, так освободив руки, и этими самыми руками изо всех сил принялся выжимать растение. Холодная и неприятная на ощупь от грязи вода быстро побежала по его рукам, затем немалым потоком сходя вниз, заливая сомнительную конструкцию Соккона, выливаясь через ее края. Тогда же Соккон резко опустился на колени, наблюдая, как мутная серая вода пробегает через щели стыков его кирпичной емкости, теперь сжимая ее пальцами, ожидая, пока жидкость перестанет качаться. Ничего не получалось - вода сверху все еще активно капала вниз, и добиться нужного уровня ее в сосуде Соккон пока не мог. Тихим скрежетом кирпича по полу он передвинул сосуд в сторону, немного ослабив давление своих пальцев на правый стык, цежа и выпуская лишнюю воду через получившуюся щель. Отмеряя нужный объем по рискам, нанесенным на внутренние стенки сосуда мечом, он, наконец, добился нужного уровня жидкости, и еще с десяток секунд ждал, пока вода внутри совсем перестанет двигаться. Левая граница уже достигла нужного уровня, но правая от него немного отстала.
  - "Как я и думал." - немного грустно и серьезно мысленно вздохнул Соккон, продолжая молча глядеть на метки уровня воды.
  Эксперимент удался, и логика строения окружающих туннелей окончательно стала ему ясна.
  - "Отклонение не больше двух-трех градусов, поэтому почти незаметно. При такой протяженности туннелей даже три градуса подъема или наклона могут увеличить высоту и глубину на десятки метров. Неудивительно, что я попадаю в новые места, даже сворачивая в те стороны, в которых уже был."
  Для пояснения - это место напоминало лестницу с очень слабым уклоном. Соккон с самого начала шел по одному туннелю вперед, затем один раз повернув направо, и еще раз, затем, свернув в ту же сторону. Так он рассчитывал выйти туда же, откуда пришел, но оказался в совершенно новом месте, поскольку все время поднимался выше, и сейчас находился уже выше места своего старта.
  - "По-хорошему, мне нужно спускаться вниз. Идти к поверхности нет смысла - там на меня будет охотиться Геллар. Тем более, что я все еще нахожусь под Ренбиром, и в город мне лучше не возвращаться..."
  Раздумья Соккона продолжались. Пускай он часто проклинал себя за излишнюю вдумчивость, в целом он любил думать, и никогда не упускал возможности хоть на минутку закрыться в своей голове. Иногда его удивляло то, что он находил в ней совершенно случайно, и что часто ему помогало в жизни. Нет, это нет смысла сравнивать с собой - даже в этом Соккон был уникален. Его мысли терялись не только в его сознании, но и в сознании Россе, с которым он всю жизнь делил свое тело. Как бы он не прислушивался, он не слышал голос Россе в своей голове, и, даже задавая ему конкретные вопросы, никогда не получал на них ответа. Единственный способ связи с этой загадочной сущностью для Соккона заключался в усердном мышлении. Как и в случае со сном, слишком закрывшееся в себе сознание, окончательно игнорирующее окружающий мир, медленно замещалось частью сознания Россе, для которого ранее в голове Соккона просто не было место. Именно в такие моменты сам Соккон замечал в своей голове мысли, не имеющие никакой подоплеки, будто ему не принадлежащие, пускай и похожие на часто обдумываемые им мотивы. Он быстро возвращался к реальности, полностью возвращая себе контроль над сознанием, и обрабатывая в нем навеянные ему Россе мысли. Так было и теперь, пускай и мысль, которую ему подбросил на рассмотрение Россе, не была так уж гениальна. Все равно - поначалу она ему помогла.
  - "Верно..." - сам себе кивнул он. - "Эти туннели симметричны. Если изначально они создавались для работников канализации, то вряд ли их целью было водить людей по кругу. Скорее всего, в месте, где я начал путь, только выше, должен быть другой похожий выход. Он уже близко. Лучше не медлить."
  Россе давал Соккону весьма доходчивые объяснения, в этот раз представив ему в голове что-то вроде рисунка лестницы сбоку с двумя отметками снизу и сверху, затем представив ему по памяти вид прохода, из которого тот вышел в начале туннеля. Возможно, это кажется не слишком определенным уточнением, но сам Соккон, всю жизнь проживший с подобными вещами (пусть и только недавно убедившись в их происхождении), уже без проблем в них ориентировался. Немедля он отправился вперед, вернув в левую руку свой крохотный шарик света, а правой рукой забрав меч. С этими двумя вещами он чувствовал себя намного увереннее, пусть и окружающая тьма его до сих пор немного пугала свой давящей густотой. Что говорить о пятнах крови и мертвых тушках разных мелких монстров, которые он встречал все последние 20 минут в сием ужасном лабиринте с пугающей периодичностью.
  Похожая на таковую Храма Актониса три дня назад, местная тьма аномально заволакивала любой свет, и дальше трех метров перед собой Соккон совершенно ничего не видел. Один раз в темноте, из-за контраста темного даже в свете окто пола с темнотой впереди, он уже наступил на тушку какой-то мертвой зверушки, будто еще ранее оттого и умершей, что была раздавлена огромной лапой местного хищника, пока самим Сокконом не встреченного, но наверняка крайне опасного. Как бы Соккон не старался ходить подальше от путей, которыми по туннелям передвигались монстры, над ним уже медленно брала верх легкая паранойя, из-за которой он только из-за стен, даже дважды, и осматривал каждый новый сторонний туннель, заранее перед ними сбавляя собственный свет окто, замедляя движения дабы не создавать лишнего шума. Иногда так он спугивал крыс, однажды даже спугнул что-то вроде зубастого спрута, который, тем не менее, и сам его немало напугал. Присутствие в округе огромных кровожадных монстров в самом деле действовало ему на нервы, не говоря уже про то, что ему, иногда, от падения капель воды с труб за спиной, не раз казалось, что монстры эти потому ему и не встречаются, что уже давно нашли его, и теперь медленно и тихо следуют за ним по пятам, глядя ему в спину. Как, спросите, подобные туши могли передвигаться в подобной тишине настолько бесшумно? По редким кровавым следам рядом с мертвыми крысами было очевидно, что лапы сих монстров имеют подушечки, как у кошек, и...нет, при их размерах это точно ничего не объясняло. Но пораженному страхом мозгу в подобной играющей с сознанием темноте этого было не объяснить. Тем более, что он правда чувствовал спиной, будто за ним кто-то следит, пусть и не мог определить, насколько это чувство было реально, с его особенно развитым "шестым чувством" - чувством давления света, особенно свойственного октолимам.
  Вдруг свет его окто отразился от стены. Прямой стены, как раз впереди, имеющую развилки налево и направо, как и в том месте, откуда Соккон начал свой путь. Сердце его на мгновение дрогнуло, и он уже быстрее подошел к той стене, сначала так же аккуратно заглянув в проходы слева и справа, убедившись, что там нет ничего для него нового, теперь останавливаясь там в новых раздумьях. Пускай факт отклонения пути вверх и был Сокконом уже подтвержден, он проверил это только уже свернув в обратную сторону, но не измерял отклонения в первом туннеле, по которому шел раньше. Вполне возможно, что тот туннель шел вниз, а второй туннель шел вверх, и теперь Соккон точно вернулся туда же, откуда пришел. Способ подтвердить или опровергнуть это был очевиден, ведь Соккон не зря оставлял на своем пути метки (по крайней мере до тех пор, пока не провел эксперимент с уровнем воды). Он медленно и аккуратно, вслушиваясь в тишину, прошел направо, там продолжая путь до следующей подобной развилки, сразу повернув направо, и пройдя чуть вперед. На новой развилке, какая была и перед началом его пути, в том же самом месте, он посмотрел на стену справа. Все было ровно таким, каким он это запомнил 20 минут назад. Но метки там уже не было.
  - "Бинго." - улыбнулся Соккон.
  Теперь он повернул назад, желая осмотреть стену в том месте, где, подобно тому же месту в начале пути, выходил из двери большого заваленного туннеля. Что странно, вокруг уже совсем не было следов крови или мертвых тушек монстров. Как и везде в прежних туннелях, здесь пол и некоторые стены украшали небольшие, но весьма глубокие царапины от когтей явно часто передвигавшихся на четырех лапах монстров. Конечно, в окружающей темноте, плюс окрыленный мимолетной надеждой найти выход хотя бы из этих жутких туннелей, Соккон не замечал, насколько участилось появление на полу следов тех когтей, явно идущих откуда-то справа, куда сам Соккон и повернул теперь. Это было неудивительно. Наверняка, поскольку для тех монстров туннели были, своего рода, охотничьими угодьями, они идеально знали их истинное строение, и понимали, что спуск и подъем проходили только в одном месте, потому обязательно через него проходя. Или же, их логово находилось где-то недалеко, что также подтверждает отсутствие рядом какой-либо живности, даже уже мертвой. Никто просто не хотел приближаться к столь опасному месту, как бы их не гнал голод. Чуть более жадные из них напрямую отправлялись в логово монстров им на корм.
  И вот, наконец, свет окто отразился от почти зеркальной двери. Большая, металлическая, явно куда больше той, через которую раньше внизу ходил Соккон, она была влажной и слизкой, чуть исцарапанной, и, в тех местах, слегка ржавой. Теперь Соккон уже точно мог вздохнуть с облегчением. Пусть он не знал, куда его могла привести эта дверь, но, все же, даже зловонное зелено-коричневое болото, в которое он попал час назад, и от одного вида которого его тогда едва не вырвало, было бы лучше, чем вызывающий паранойю одним своим существованием лабиринт залитых кровью и сточной водой туннелей. Царапины на двери были явно старыми, а толстая стальная труба, выполнявшая там роль дверной ручки, была немало изношена. Монстры вряд ли умели открывать подобные двери стандартным путем, и, наверняка, уже не раз когда-то пытались открыть ее просто грубой силой, поддевая ее когтями, в итоге везде ее только расцарапав. Это было хорошо. Иными словами - монстры вряд ли прорвались наружу, и Соккон мог шагнуть внутрь без лишних опасений, тем более наконец выбросив из головы все то, через что ему пришлось пройти. То есть, через туннели.
  Чуть ослабив свет своего окто, и прислонив меч к стене, он взялся правой рукой за ручку двери, холодную и скользкую, и, с немалым усилием, потянул ее на себя, тут же через не слишком большую щелку заглядывая внутрь. Он немного сморщил грязные скулы, почувствовал дунувший ему в лицо снаружи едкий запах разложения. Пускай внутри было полностью темно, а собственный свет в руке перед собой немного слепил Соккона, из-за чего он не видел почти ничего внутри, протянув руку вперед, он тут же ее слегка отдернул, явно услышав что-то странное внутри. Скрип еще чуть отодвигаемой его плечом двери также на секунду замер, пока Соккон вслушивался и всматривался в то, что находилось впереди. Слух Соккона поглотили его собственное сердцебиение и сбитое дыхание. Он буквально застыл как статуя, поняв, что не только он активно всматривается во тьму, но и тьма всматривается в него.
  Свет окто освещал небольшую комнату, наверняка уходящую коридорами куда-то вдаль, чего Соккон не видел за очертаниями чего-то черного, лишь в кое-где подсвеченного двумя небольшими светящимися красными точками. В этом свете, как и в свете самого окто Соккона, угадывалось нечто совершенно зловещее, что одним своим видом поддерживало в голове не званного гостя леденящий ужас. Весь пол был залит кровью, на нем лежали оторванные от мелких монстров части тела, и даже теперь по морде сидящего над кучей жуткого мяса монстра вниз стекала темная кровь. В темноте справа мелькнул еще один горящий звериный глаз, а вслед за ним, позади монстра, сидящего за кучей мертвых туш, на уровне минимум трех метров от пола мелькнули еще два красных глаза. Нечто справа медленно, злобно рыча, поднималось на задние лапы, ранее наверняка находясь в спячке, заливая комнату отчетливым хрустом своих разминаемых костей. Вслед за ним, с тем же рыком, поднимались и другие, кого разбудил случайный визит Соккона. Визит их новой жертвы.
  Соккон резко достал руку из двери, резко захлопывая ее, даже подумав, на всякий случай, ее заблокировать мечом. Он даже не успел найти место между дверной ручкой и стеной, куда бы он смог воткнуть меч, дабы удержать дверь закрытой хотя бы на десяток секунд, так дав себе время на побег, как дикий вой из-за двери перерос в рев, а дверь, будто картонная, в одно движение огромного тела монстра с грохотом мощно распахнулась. В последний момент успев защититься руками и чуть отскочив назад, Соккон попал под удар дверью лишь рукавами рубахи, что слегка развернуло его на месте, рванув левый рукав, толкнув его право. Он и опомниться не успел, как сверкнувший в свете его окто толстый коготь монстра из-за самого порога двери рванул его скулу под левым глазом, рассекая ее, каплями крови заливая грудь.
  От боли он чуть рыкнул, и отскочил назад, едва удержав быстро сбитое от испуга дыхание, уже дрожа от волнения и страха. Ему повезло, ибо монстры влетели в один дверной проем минимум втроем, и сразу не смогли в нем протолкнуться. Это дало Соккону немного времени на отступление, но едва только он сделал пару новых отскоков назад, как монстры в дверях поочередно вырвались наружу, один вовсе, оскалив огромную собачью пасть, выскочил вперед на четвереньках, широко расставив лапы в стороны, явно готовясь к прямому рывку. Его окровавленные когти и полная острых клыков пасть красноречиво говорили Соккону, что даже одной атаки такого монстра хватит, чтобы его убить. Тело монстра было слишком огромно, даже мускулисто - с таким чудовищем Соккону никак не сравниться в физической силе, а уклониться от его захвата в подобной тесноте будет невозможно. Он должен был либо бежать, либо бить в лоб. И он выбрал второе.
  Яркой вспышкой залив свой меч Белым Пламенем, Соккон отскочил назад, еще прыжке занеся оружие у себя над головой слева, ожидая атаки врага. С ужасным рыком злобная тварь рванула к нему, да с такой скоростью, что Соккон едва успел нагнать ее в прыжке мечом по голове, все равно пропустив часть ее атаки слева. Громким шумом будто морской волны или сыпучего печка, Белое Пламя залило весь узкий туннель перед Сокконом, с чем мгновенно, от нестерпимо яркого света, монстры впереди с рыком остановились, передними лапами закрыв глаза, будто испытав сильную физическую боль. Монстр перед самым Сокконом пропал в той вспышке, и наверняка был ей разрублен пополам. Не обращая внимания на внезапно поразившую его плечо острую боль, он быстрым движением левой руки, уже пустив свой шарик света окто в свободный полет вокруг себя, протер левый глаз от заслонившей его с рассеченной скулы крови, затем взяв меч в обе руки, снова зажигая на нем Белое Пламя. Монстры впереди уже рванули в его сторону, и из дверного проема, с глухими ударами снося так и прикрывающуюся под своим весом кривую дверь, в туннель выливалось все больше крупных и мохнатых черных туш со светящимися жаждой крови глазами. В узком коридоре сражаться с подобной стаей монстров, способный как ходить на четырех лапах, так и на двух, было крайне тяжело, и их движения Соккону, в его уже немало потрепанном состоянии, становилось все сложнее читать от их скорости. Рана, нанесенная ему теперь мертвым монстром под его ногами, успевшим ударить того по плечу даже умирая от Белого Пламени, это только подтверждала, ибо Соккон совсем не заметил, когда его успели ранить. Враг был слишком проворным, и он больше не мог рисковать, подставляясь под такие атаки.
  Упреждая уже готовящуюся новую атаку монстров, он махнул мечом по диагонали, так вынуждая одну тварь впереди быстро перескочить в правый нижний угол, тут же рванув вперед на четырех лапах. Соккон сделал второй взмах, но уже перпендикулярно первому, так застав монстра справа врасплох, снося его морду белоснежной волной всепоглощающего света. Обе волны прошли далеко вперед, так и брошенные подальше, дабы уничтожить сразу всех еще выскакивающих из двери монстров. Петли самой двери, висящей справа, буквально расплавились от воздействия Белого Пламени, и она с грохотом рухнула на пол, немного сотрясая пол вокруг, вибрациями осыпая и без того едва держащиеся на стенах кусочки мелкого кирпича, забивая самые уши Соккона. Монстров разорвало в клочья, и дверной проем значительно расширился, кое-где сразу развалившись, а где-то оставив лишь будто стесанный безжалостными волнами кирпич. Так и действовало Белое Пламя, поглощая материальный мир. Монстров впереди было уже не видно, пускай и силы Соккона не проникли за саму дверь, поглотившись дверным косяком по бокам, и воздухом впереди, за дверью. Еще несколько секунд ничего не происходило, и тяжело дышащий от волнения Соккон только напряженно осматривал тела лежащих впереди, сожранных Пламенем в местах соприкосновения, мертвых монстров. Кровь из них вытекала очень быстро, но ничуть не быстрее, чем из плеча самого Соккона.
  - Зараза... - крепко сжимая зубы, приложил левую руку с Белым Пламенем к разодранному плечу он, стараясь, по крайней мере, остановить кровь, ибо слишком много своего Пламени на это тратить не мог. Если оно закончится, то ему будет просто нечем сражаться.
  Его сердце снова дрогнуло от испуга, когда уши залил далекий вой.
  Он взволнованно обернулся назад, угадывая источник звука далеко впереди, пусть и пока не видя там никаких красных глаз, мечась по округе уже не менее залитыми кровью испуганными глазами. Глаза монстров впереди медленно затухали, даже теперь, после смерти, продолжая будто с неистовой злобой смотреть на своего убийцу. Никто не смел вторгаться на их территорию, и безнаказанно убивать членов их стаи. Вой, будто волчий, пронесся по туннелю издалека и справа, и слева, явно давая Соккону понять безвыходность своего положения. Повсюду туннели сходились между собой, и монстры точно учуяли бы его по, тем более редкому в их владениях, запаху человеческой плоти. Времени на размышления было теперь совсем мало, тем более учитывая скорость передвижения быстро окружающих его монстров. Выход был лишь один, и судорожным движением головы он остановился на нем, без лишних раздумий принимая нужное решение. Теперь ему точно пора было бежать.
  Стрелой он проскочил мимо мертвых туш монстров, едва не споткнувшись или поскользнувшись на их крови. По звукам из сторонних туннелей было очевидно, что к нему неслось минимум несколько десятков подобных чудовищ, либо выходивших ранее на охоте, либо обосновавшихся в логовах неподалеку. Шар света вернулся в руку Соккона, став немного ярче, постоянно колеблясь вместе с колебаниями чувств своего создателя. Игнорируя страшную вонь разложения остатков жертв монстров в их логове, при тяжелом дыхании уже выдыхая едва заметный пар, он мчал вперед, сначала повернув по одному коридору направо, там, буквально через несколько секунд, свернув налево. Напряженным от страха за собственную жизнь мозгом он еще предполагал, что находится ровно над большим туннелем, откуда выходил ниже, и туда, из логова монстров, наверняка был какой-нибудь путь. Если таковой путь существовал, он точно должен был быть где-то впереди, и Соккону просто обязательно нужно было выйти туда.
  Он слегка запыхался, и без того немало обессиленный до схватки с монстрами постоянным расходом внутренней силы на поддержание света, не только помогавшего ему ориентироваться в канализации, но и отпугивать многих мелких ардов. Раны чуть выше его левой щеки и на левом плече ужасно ныли, постепенно немея, указывая на страшное заражение. Соккон на бегу пытался излечить сей страшный недуг, вызванный попаданием в кровь тысяч опасных бактерий с когтей монстров, но не мог достаточно на этом сосредоточиться, дабы, случайно не споткнуться на полном ходу. Одно неверное движение, и Белое Пламя пожрало бы всю его одежду, до сих пор обволакиваемую его собственной внутренней аурой, так ее предохраняя. Он не думал, не хотел, и всячески избегал использования сего Пламени последние два часа, экономя его для критических ситуаций. И, пускай он был далеко не из пугливых, даже в его теперь испуганном сознании сложившаяся ситуация подходила под описание "критической", пускай он еще и избегал серьезных трат Пламени своей души, и поэтому просто убегал, боясь не рассчитать силы.
  Он выбежал в большой зал, но стены его были не полукруглыми, а прямоугольными. Все равно, надолго останавливаться было нельзя, ведь враг продолжал гнаться за ним по коридорам сзади, и он это чувствовал будто шестым чувством, чувством давления света на своей спине, что говорить о звуке отвратительного злобного рыка, также доносящегося оттуда. Он продолжал бег, пробегая в раскрывающуюся впереди абсолютную тьму, в которой теперь не было видно уже ничего кроме пола с редкими следами когтей монстров, да с еще более редкими следами чьей-то крови. Потолок здесь тонул во мгле где-то недоступно высоко над полом, а стен пока просто не было видно. Но лишь пока. Уже через пару десятков секунд Соккон резко замедлился, понимая, что уперся в стену, все равно не прерывая бег, в один момент даже сильнее разогнавшись.
  - "Нет. Здесь должен быть выход!"
  Со свистом и тихим шипением, его меч объяло Белое Пламя, сверкнув в темноте лишь на мгновение, затем быстро потонув в новом шуме и серой пыли. Звон металла мгновенно поглотил гул сотрясенной острием меча стены, но был тот гул очень кратковременным и глухим, а поразившее его вместе с мечом Пламя прорвалось через бетон на целые полметра, там же и исчезнув. Это была не полая стена, и даже вибрации меча от столкновения со стеной, отдавшиеся в руку Соккона через рукоять, ясно давали ему понять, что за этой стеной и на сотни метров впереди может не быть ничего, кроме камня и земли. Никаких полых стен, и никаких других помещений. Соккон слишком надеялся на успех своей теории о строении канализации, и, в частности, пройденных им туннелей, рассчитав высоту их уровней, но не заметив, что и прямые повороты там были не слишком прямыми, и уходили постоянно немного влево. Он злобно хрустнул зубами, напряженно жмуря глаза, прогоняя в голове неприятные мысли, уже чувствуя, как ему в спину с минимум четырех метров уже мерзким запахом псины и крови дышат монстры. Его загнали в тупик, как самую настоящую дичь. Они были везде.
  С едва заметным на фоне дыхания монстров шорохом, он провел левой рукой по стене, и сам не зная, зачем, отпуская уже совсем крохотный шарик света в свободный полет, совсем его растворяя во тьме, делая последний вздох, будто самого себя с головой окуная в ту тьму. Пламя на его мече потухло, и на все протяжение зала вокруг него остался лишь один свет - свет безжалостных красных глаз его охотников. Он уже готовились к трапезе.
  - Раз вы так хотите...
  Монстры уже шагнули в его сторону, как свет Белого Пламени его глаз остановил их, и даже заставил шагнуть назад.
  - "Россе, умоляю..." - окончательно серьезно и сосредоточенно, разжигая мощное Пламя в своих глазах и на лезвие тихо доставаемого из стены меча, мысленно обращался он будто к самому себе. - "Не дай мне сгинуть здесь. Мне еще многое нужно сделать."
  Горящие неистовой злобой глаза монстров будто висели в воздухе на фоне тьмы, освещая лишь очертания их звериных морд, будто волков, но гораздо крупнее. Их рык становился все отчетливее, и в нем прослеживалось тяжелое дыхание. Они были в ярости, и жаждали убийства. Глаза Соккона горели тем же желанием. Он зажег Белое Пламя и в своей левой руке, вытягивая меч в правой в сторону, для восприятия чудовищ становясь на вид куда более грозным и злым, пропадая из их восприятия испуганной жертвы, переходя в категорию по-настоящему опасного другого хищника. Их слепило его Пламя, и его тело пропахло кровью их сородичей. Целой стаей они его уже не боялись. Но обязательно должны были убить.
  - "Приступим!"
  Резкая вспышка света, и рык монстров превратился в стон и визг, с которым многие из них сразу прикрыли глаза лапами, а некоторые вовсе упали на пол. Свет ударил сверху, в миг осветив устойчивым к свету от Белого Пламени глазам Соккона всех его врагов, позволяя ему безопасно сократить дистанцию до них, выявить самых уязвимых, и уничтожить их на месте. Рев продолжился спустя секунду, и Белое Пламя на месте рассекло морду одной из тварей, оросив ее кровью монстра рядом, так же через полсекунды ополовиненного от правой лапы к левому плечу. Монстры опомнились от вспышки теперь не прекращающего светить сверху окто, со страшным грохотом и скрежетом когтей по полу сорвавшись с места, поочередно наскакивая на уже убившего третьего и четвертого члена их стаи всего в пару мощных и ловких движений Соккона. Монстры падали один за другим, все же продолжая игнорировать скорость убийства своих союзников врагом, окончательно впадая в неистовство от вида их крови, теперь заливающей как пол, так и их самих, даже целиком всю одежду Соккона. Ее запах забил их нос, и сводил их с ума. Особи разных размеров по-разному подстраивались под атаки друг друга, кто-то пытаясь наскочить снизу, дабы вцепиться в ноги противника, а, кто-то покрупнее, стараясь в это время заскочить тому за спину, нанося тяжелые удары сверху-вниз. Все было тщетно.
  - Аргх!
  Соккон резко отскочил назад, увернувшись от атаки огромного монстра спереди, поймав пропитанной кровью монстров формой несколько мелких осколков пола, куда и врезалась огромная лапа. Тварь примерно ростом с человека зацепила его бедро, да так, что Соккон едва не упал с ног. Кровь ударила из рассеченного места сразу, как он отскочил назад, заранее по реву сверху поняв, что его собирается атаковать еще нечто огромное. Наверняка, это чудовище спало в том огромном помещении с самого начала, и его откармливали другие монстры, ибо он сам вряд ли смог бы оттуда уйти через узкие коридоры. Глаза этого монстра горели почти в трех метрах над головой его врага. Наверняка, именно из-за него в тот момент погас шар света окто Соккона, ранее летавший в воздухе на той же высоте. Или же у его создателя просто слишком быстро кончались силы, он почти не мог их уже контролировать.
  Он не успел залатать бедро, и его силы правда были на пределе, пусть и было их не много с самого начала. Стена, которую он пытался ранее пробить мечом, была недалеко, и огромный монстр впереди без проблем повторил тот же маневр, одним мощным ударом задней правой лапы толкнув его туда, на что Соккон просто не успел отреагировать. С хрустом лопаток и позвоночника он ударился о ту стену, заслонив уши на ударившейся затылком голове теперь куда более отчетливым свистом, окончательно потеряв в глазах свет собственного Белого Пламени за сходящейся со всех сторон темнотой. Всего через секунду он упал на колени, в последний момент успев воткнуть меч с уже едва заметным Пламенем в пол, остановившись так лицом лишь в десятке сантиметров над тем полом. Свет медленно возвращался в его глаза, и их покидали "зайчики". Одной раны хватило, чтобы поставить его на колени перед смертью, и он крутил эту судорожную мысль в своей голове с немалой злобой, жестким движением левой руки вытирая с грязных губ уже тихо бегущую по ним кровь. Он не был растерян. Он был в ярости.
  - Я свою шкуру дешево не продам! - взорвавшись Белым Пламенем, резко подскочил на ноги он.
  Оставшиеся монстры не отступали, сведенные с ума запахом крови и чувством близости своей победы над уже изрядно ослабшей жертвой. Они просто не понимали, насколько крупную дичь пытались поймать своими маленькими лапами. Вернее - они не понимали, насколько мелкими были те лапы по сравнению с руками, железной хваткой держащими властвующую над миром силу Первородного Пламени.
  Давя одним своим присутствием на окружающее пространство, Соккон поднялся в полный рост, с хрустом выпрямляя спину, исцеляя свои раны с помощью Белого Пламени, с треском в лоскуты разрывая им собственную одежду, ибо уже почти полностью потерял удерживающую ее от разрушения внутреннюю ауру. Она ему была больше не нужна. Как он и думал, Россе не оставил его без своей поддержки, ведь, пусть не всегда Соккон считал его своим другом, тот не мог допустить смерти носителя своей Души. Белое Пламя буквально сочилось из всего его тело, и его переполняла чудовищная энергия. Одного его света хватало, чтобы растворить его тело в глазах медленно теряющих злобу за все нарастающим животным страхом монстров. Даже едва разумные монстры чувствовали, что в этой охоте не они были охотниками. Их шерсть в прямом смысле стояла дыбом от ощущения телом давления мощи Первородного Пламени, поглощающего сам воздух вокруг них.
  Переполненный новой силой Соккон уже не жалел ее, даже выпуская ее из тела вокруг себя, растворяя ее в воздухе, сам забывшись от злости и еще помнимой телом боли. Словно инквизитор самого света, он махнул своим оружием над головой, уже не чувствуя даже его рукояти, понимая, что Белое Пламя полностью его пожрало, само став его оружием. Монстры ступили назад, и даже самый большой из них, явно ослепленный светом Пламени, сделал широкий шаг в сторону, с рыком тут же упираясь когтями своих задних лап в туши мертвых бывших кормильцев, все последние годы приносивших ему мертвую дичь почти со всей канализации. Твари, которых боялись все жители этой небольшой экосистемы, испуганно отступали перед видом первого вторженца со стороны людей на их территории за все последние шесть лет. И был этим вторженцем даже не настоящий человек, а существо изначально имеющее общие черты как с ними, ардами, так и с людьми. И его животная сторона была действительно ужасна.
  Пожалуй, это был самый сильный удар, какой только слышал в своей жизни Соккон. Удар не его меча, и не его Белого Пламени, а его собственного сердца. Пламя вокруг него почти мгновенно погасло, и в глазах, вместо Пламени, загорелся ужас. Будто в лихорадке он схватился правой рукой за грудь, судорожно и крепко ее сдавив, чувствуя ужасную боль в самом своем сердце. Его тело будто пропало в пространстве, и он едва заметил боль касания собственных коленей твердого пола, с чем тот пол перед ним залила его собственная кровь. В уши ударил резкий свист, и весь жар его злобы быстро перешел в ужасный холод. Очертания пола, собственных коленей, и даже крови, в которую он теперь упирался левой рукой, для него начали терять свои цвета, оставляя за собой лишь тусклые черные очертания. Его глаза дрожали, постоянно сужая зрачки от осознания мозгом своего состояния, переводя его в панику, но уже совсем ничего не видела. Все его чувства буквально взорвались, и кровь на его колени все еще текла из самого рта. Он поднял окровавленную руку перед собой, рассматривая ее, не понимая, что с ним произошло. Победа была так близка...
  - Ч-что... - чувствуя набегающие на глаза слезы отвратительного отчаяния, шептал он.
  Как бы он не старался, он бы не смог ответит на свой вопрос. Его сознание быстро проваливалось в пустоту, с чем пропадали все чувства, звуки, даже ощущение его собственного дыхания, горячими потоками направленного на его теперь почти голую грудь, медленно заливаемую каплями крови с подбородка. "Но я был так близок..." - судорожно и в ужасе думал он, едва до конца осознавая свое состояние, избегая страшных мыслей об этом, все равно медленно теряясь в прострации. Ведь он только что был так силен, и его буквально переполняла сила! Сила Клинка Власти, которую во всем мире обуздали лишь единицы его самых великих существ. И сила, для которой тело Соккона, разумеется, было слишком слабым, что целиком и полностью объясняло то, что с ним произошло. Он просто не выдержал собственной энергии.
  Наступила тишина. Монстров уже не было рядом, как не было и никакого света. Не было никакой надежды. Соккон пропал совершенно незаметно, не издав никаких лишних звуков, ни о чем не подумав, просто потонув в звоне, что застлал его уши, провалившись во тьму, что со всех сторон его обступила. Его тело упало в собственную кровь совершенно неподвижно. Только для него мир вокруг пропал, и для мира вокруг пропал он. Монстры все еще были там, пусть было их уже немного, но они уже медленно подходили к точно беззащитному телу своей добычи, окончательно убеждаясь животным слухом, что тот жив, только тихо рыча, выжидая последние секунды перед нападением. Только монстр мог почувствовать с такого расстояния дыхание умирающего Соккона, пусть и совсем сдавленного, всхлипывающего, будто захлебываясь в собственной крови. Еще две пары глаз наблюдали за той картиной со стороны, и едва только одни из них отвлекли внимание чудовищ в комнате, как вторые, светом схожие с таковым глаз самих монстров, очутились между ними, за несколько секунд окончательно возвращая помещению былую тишину и покой, всего несколько секунд заливая его воем и грохотом падения на пол туш умирающих чудовищ.
  Нет, Соккон был еще в сознании, пусть и такое состояние тяжело было назвать жизнью. В его ушах почти не было никакого звука, он не мог обрабатывать информацию, и ни на что уже не реагировал. Все его тело поглотил медленно усиливающийся мертвый холод, пускай еще и отчетливо горячо билось в груди никак не останавливающееся сильное сердце. Он слышал шаги металлических сапог рядом, но не реагировал на них. К его холодному плечу, а затем и спине, прикоснулась едва теплая металлическая перчатка, и другая сильная рука подняла его под коленями в воздух, удерживая на уровне чего-то холодным металлом леденящего его правый бок. Чего-то похожего на латный стальной нагрудник.
  Прозвучала неразборчивая речь, и едва различимые шаги из коридора прошли в сторону Соккона и его спасителя. Они сказали друг другу только несколько слов, один уверенно и встревоженно, другой испуганно и подавленно. Что-то в подсознании Соккона продолжало улавливать те голоса, но не могло их анализировать. Для него мир вокруг правда пропадал, и чувства стали совершенно неразличимыми, будто был он уже во сне, или те чувства принадлежали вовсе не ему. Он запомнил только то, что ему сказал его спаситель, отчетливо уловив его тяжелый голос рядом с самым своим ухом.
  - Мы еще встретимся.
  Сознание Соккона теперь совсем пропало.
   
  Глава 2: Отец Подземелий.
  Дыхание. Тяжелые и прерывистые вздохи, заволакивающие уши. Соккон с большим усилием поднимал ослабшие веки, но картина мира перед его глазами все еще размазывалась кровью, что стекала на них с самого его лба. Его тело не шевелилось, он почти ничего не чувствовал, а в ушах стояло лишь его собственное дыхание, поглощающее шум битвы где-то впереди. Кровь мешала ему лучше разглядеть происходящее, да и он все равно не смог бы этого понять. "Почему я здесь?" - эхом голоса своего сознания в черепной коробке спрашивал он будто самого себя. "Разве это...моя память?".
  Его тело распласталось на полу в луже крови у частично разрушенной колонны, и он точно лежал в ее мраморных осколках, прижавшись к наибольшему из них сломанной спиной, чувствуя болезненное тепло во всем теле, уже почти не чувствуя боли самих своих ран. Сознание его было нарушено, и будто боролось с какой-то новой, навязываемой ему кем-то реальностью, которую он, с каждой новой секундой, все больше боялся. Он едва ли мог повернуть голову в сторону, и даже залитыми кровью глазами, уже на раздражение даже не реагирующими, он видел еще нечто черное левее себя, ограниченное красным вокруг себя каменным полом, совершенно неподвижное. Даже не разбирая точной формы этого объекта, он чувствовал ужасную боль и скорбь в сердце, только смотря в ту сторону, чувствуя медленно бегущие вниз по щекам, разбавляющие кровь в глазах, горькие слезы. Но были ли это его слезы? Правда ли рядом с ним лежал тот человек, с которым он прожил всю жизнь, его брат, или же это была лишь его копия?
  - Ты помнишь тот день?
  Этот голос был похож на его собственный, и точно звучал в его голове, пусть и выделялся среди прочих голосов мыслей настоящего Соккона некой ощутимой ноткой грусти, прорываясь через заслонивший уши свист.
  - Последний день Эпохи Хаоса. День гибели мира, которой ничто не способно помешать.
  - Это не моя память. - однозначно, прикрывая усталые глаза, отвечал тому голосу Соккон.
  - Но однажды и она станет твоей.
  - Нет.
  Соккон приоткрыл глаза, медленно ведя голову вправо. Нет. Его голова двигалась в ту сторону сама.
  - Это повторяется в каждом из Первых Миров. - продолжать давить на его сознание печальный голос Архея Соккона. - Никто не в силах это остановить. И мы с тобой - ярчайшее тому подтверждение.
  Все вокруг было размыто, и только совсем впереди, буквально в полуметре справа, глазами Соккона угадывались четкие очертания чего-то высокого, внизу черного, сверху белого. Оно двигалось к нему, сначала чуть уменьшаясь, затем становясь больше от приближения. Его очертания будто сами вырисовывались в глазах Соккона, игнорируя их состояние, будто внушая им свой вид одной силой мысли. К нему тянулась дряблая и длинная, спасительная рука Негласного Правителя. За его седыми волосами было что-то еще, возвышавшееся над самим его силуэтом, неподвижно стоящее в метре поодаль, едва попадая в глаза Соккона. Его зрение сфокусировалось только на добром лице старика, улыбающемся, как обычно, но совершенно искренне и тепло. Мир вокруг Соккона снова пропадал, а глаза его медленно закатывались. Лишь краем глаза он успел заглянуть в глаза существа, что стояло позади Негласного Правителя, и тут же в ужасе тот его глаз раскрылся. Глаза существа мерцали белым светом, частично освещая его лицо, даже отдаленно, в окружающем уже нарастающем искажении и красноте, напомнившее Соккону его собственный лик. И был он правда ужасен.
  В его глазах мелькнул свет, а сознание, будто оживленное страхом, подтолкнуло его вперед, куда-то вверх. Он даже не заметил, как нечто тут же рвануло его вниз, удерживая тело на месте, не давая ему сорваться с места. Дыхание в его ушах мгновенно пропало, с чем пропал неприятный прежний писк, пропало и неприятное чувство тупой боли и тепла его собственной крови по всему телу. Под ним что-то хрустнуло, и глаза его бешено раскрылись, встречая перед собой картину еще расплывчатую и слабо различимую, как и в том сне секунду назад. Но его тело снова все чувствовало, и мозг активно обрабатывал информацию, пускай и еще не до конца пришел в себя. Он скрупулезно анализировал все, что касалось его органов чувств. Похоже, его последние мысли, потонувшие во мраке логова едва не убивших его монстров какое-то время назад, оказались слишком критичны и опрометчивы. Даже переизбыток Белого Пламени в теле не смог его убить, пускай и смог на неопределенное время лишить его сознания. Теперь он очнулся, и уже медленно приходил в себя.
  Буквально возвращаясь к жизни, он продолжал смотреть в дощатый и светлый потолок, пока ни на чем конкретном не заостряя внимания, лишь тяжело дыша, стараясь сначала дождаться максимальной стабилизации работы всех своих внутренних органов, не слишком хорошо переживших столь скорое и резкое пробуждение. По ощущению тепла и сомнительной мягкости под собой, он уже понимал, что лежит на какой-то кровати, в теплом помещении с умеренным освещением откуда-то по бокам потолка, будто идущим к нему через перегородки стен, пустые у потолков. Мало того, доски потолка над иногда равномерно прогибались, явно говоря о присутствии кого-то на этаже выше. Перенапряжение организма вызывало в теле Соккона жар, и он, еще пытаясь привести в порядок внезапно захлестнувший его водоворот мыслей, автоматически пытался убрать рукой со лба неприятно давящие на него, вызывающие чесотку от соли, капли чуть теплого пота. Ему помешало то же, что раньше помешало ему, еще из сна, рвануть с кровати вперед, к потолку. Только теперь давление этого "чего-то" он почувствовал на всем своем теле, неспособный даже дернуться с места.
  - Без резких движений, пожалуйста. - раздался женский низкий голос откуда-то справа-спереди.
  Соккон уже окончательно пришел в себя, и думал не о том, что, по какой-то причине, будто передалось ему в голову вместе с частью воспоминаний из другого мира в ходе сна, а больше о своей текущей ситуации. Его зрение быстро крепло, и состояние почти стабилизировалось, пускай даже ему почти не из чего было восстанавливать силы с момента своей отключки. Осознавая свое положение, еще не понимая, куда он попал, он довольно напряженно осматривал свое окружение, также прислушиваясь к окружающему его за пределами текущего помещения шуму. Комната, похожая на обыкновенное жилое помещение низкого класса, с незамысловатой мебелью и предметами обихода, глухо сотрясалась явно чьими-то голосами снаружи, за дверью слева, откуда и шел внутрь заметно мелькающий тенями на потолке оранжеватый свет. Приятный запах костра, и, тем более приятный, запах жареного мяса, уже заставляли тело Соккона вспомнить о недостатке необходимых ему ресурсов, вызывания в животе едва заметное от сдавливающей его веревки урчание. Он явно находился в каком-то поселении. Скорее всего, в том, о котором, в своих записях, рассказывал Эрнст, от вещей которого на самом Сокконе теперь почти ничего не осталось. Это было не так страшно, ибо в помещении было довольно тепло, и кровать под ним хорошо его грела. Не учитывая того, что он был крепко связан проходящей через кровать по уровню его живота веревкой, а, помимо одежды Эрнста, ранее Белое Пламя сожрало на нем даже его собственное исподнее. Не целиком, но в самом неприятном месте, оставив на нем одни лишь лоскуты ткани.
  - Не дергайся, или будет больнее. - снова низким голосом с едва заметными животными нотками обратила на себя внимание ушей Соккона стоящая поодаль перед кроватью справа грубая девушка.
  Теперь Соккон смотрел на нее. Его внутренняя сила полностью иссякла, и уже совсем не восстанавливалась. Его тело, скорее всего, восстановило Белое Пламя, и он совсем не чувствовал прежних ран. Все равно, он не сомневался, что у его загадочного наблюдателя была собственная внутренняя сила, поскольку овечьи рога, как и овечьи зрачки, за милю выдавали в ней Хемиру, по определению обладающую некой долей внутренней силы, пускай даже самой малой.
  Она была невысока, молода, крепкого телосложения, с немного смуглой и грубой кожей. Внешностью она, в целом, подходила под описание жителя подземелий, но при условии, что не уходила в глубокую тьму, а большую часть времени проводила у жара огня костров, отчего кожа ее в избытке вырабатывала меланин. Одета девушка была также по всем законам своего ареала обитания. Это был простой наряд из кожи с мехом неизвестного происхождения, темно-коричневого цвета, что, само собой, отбрасывало мысли Соккона о том, что делалась подобная одежда из останков чудовищ, едва его самого не убивших. Пускай даже эта девушка выглядела достаточно серьезно и грозно, концентрируя глазами под буйными коричневыми волосами на девичьем лице явное устрашение своего пока молчаливого "заключенного", удерживая его от резких движений и видом стоящей у стены позади нее большой дубины, вряд ли она сама была в состоянии справиться с тем, с чем сталкивался ранее Соккон, включая даже моллюскоподобных зубастиков или чего-то вроде рыбы-крысы примерно того же уровня агрессивности. Да, ранее по пути Соккон встречал и таких монстров.
  - Может быть, хватит меня разглядывать? - вдруг чуть покраснела девушка, воротя лицом, явно стесняясь изучающего взгляда Соккона. Или же стесняясь недостатка на нем одежды, сама не способная долго смотреть на него в таком состояние.
  - Обычно, когда меня связывают девушки, они говорят после этого "время действовать". - осматривая свои оковы из веревки с серьезным лицом шутил Соккон.
  - Т-тебя, должно быть, часто так ловят? - явно не поняла острот собеседника девушка.
  "Мило." - глядя на проходящую по его животу от углов кровати справа и слева веревку думал Соккон. Его руки также находились под веревкой самыми запястьями, и, дабы сами руки держались веревкой на уровне живота, для опоры под них были положены мелкие камушки, пара даже с четко выраженными следами ржавчины от арматуры. "Даже если у них была только одна веревка, можно было без проблем связать меня ей по рукам и ногам. Видимо, у них зашкаливал креатив, но не ум..."
  - Тебе не вырваться, даже не пытайся. - уверенно вздохнула и кивнула головой девушка.
  - Не сомневаюсь. - саркастично вздохнул Соккон.
  Девушка того сарказма, разумеется, не поняла.
  - Итак. Кто ты такой, и зачем ты пришел в наши земли? - тут же начала она свой допрос.
  - Хммм... - задумался Соккон.
  - Чем быстрее ты ответишь, тем быстрее мы сможем решить, что с тобой делать.
  - Хорошо. - вздохнул Соккон, будто готовясь к какому-то решительному действию. - Мое имя - Соккон Кацера. Я наследник рода Кацер, некогда одного из самых известных и богатых родов Запада, затем погребенного под пеплом Графом Думой и его подельником Гелларом. Из всего моего рода выжило лишь три человека, включая моих старших братьев Френтоса и Таргота, а также младшую сестру Лилику, впоследствии, впрочем, пропавшую без вести на два года. После пожара в имении нашего рода и гибели наших родителей, мы с братьями отправились в странствия, постепенно обретая внутреннюю силу, тренируясь в ее материализации окто, все это время находясь под командованием нашего самого старшего брата, Таргота. В ходе своих странствий мы столкнулись с множеством опасностей, но набрали немалые денежные средства, с помощью которых желали восстановить прежнее величие своего рода в родных землях, и, всего через год, вернулись в родной город, называемый именем нашего рода. Но нам требовалось куда больше средств на восстановление его былой славы, и мы начали...
  - Хорошо, хорошо! - резко замахала руками девушка, замечая, что Соккон не просто не собирается заканчивать свой рассказ хотя бы в ближайший час, но, с каждым новом словом, только больше разгоняется. - Я просто хочу знать, зачем ты пришел в наше подземное царство.
  Соккон снова задумался, но лишь на пару секунд.
  - В глубине души каждый человек любит канализации, и желает по ним гулять. - все-таки ответил он.
  - Я здесь не для того, чтобы шутки шутить. - серьезно побила левой рукой по рукояти стоящей у стены сверху-вниз позади нее дубины девушка.
  - Что ж, извольте. Дабы защитить своих родных и близких, я согласился с решением Негласного Правителя отправить меня туда, где меня не достанет некто Геллар. Я пришел сюда не сам - меня буквально переместили сюда силами, что не поддаются даже моему пониманию.
  Его голова соображала на удивление хорошо, что было большой редкостью с учетом его постоянных недосыпов вследствие чрезмерного мышления на ночь глядя. Он почти не тратил времени на подбор слов, специально заваливая не слишком умного оппонента такими речевыми оборотами, в которых та могла запросто потеряться, и, с тем, потерять ход мысли собеседника. Одновременно он думал и о том, что ему следует говорить, и о том, что все это время правда не давало ему покоя. Мысли, которые кружились в его голове каскадами, заливая друг друга потоками взявшейся из ниоткуда информации, будто переходили они к нему откуда-то со стороны, и он совершенно случайно замечал, что теперь знает вещи, о которых даже никогда не слышал. Но его голова не болела от этих мыслей, и они не слишком его отвлекали. Он все еще мог сосредоточиться на реальности вокруг себя, и не теряться в ней.
  -Геллар, Негласный Правитель...кто это такие? Только в двух словах.
  Этот вопрос девушки, все-таки, смог выбить Соккона из колеи. Ответить в двух слов - пожалуй, это было возможно. Но даже случайно задев эти два имени в своих мыслях, он заметил, что не может теперь охарактеризовать их владельцев даже сотней слов, будто в его голове ответить на этот вопрос пытался уже даже не он, или, по крайней мере, не его знаниями. Последней палкой в колесо его телеги мыслей был недавний сон из памяти Архея Соккона, который показал ему момент спасения того Негласным Правителем после неудачной битвы его, Френтоса и Тиадрама против самого Лорда Винториса в последний день Эпохи Хаоса. Мало того, его до сих пор волновал вид лица существа, что стояло рядом со стариком, и смотрело на него, будто смотрело на самого себя. Без сомнений, оно и было Лордом Винторисом. Но новые мысли и знания Соккона буквально кричали, что то был не сам Лорд Винторис, а лишь имтерд Винторис - совершенно другое существо, впрочем, даже для Архея Соккона оставшееся тайной, вид которого он сам никак не мог объяснить. Ориентироваться по тем мыслям было очень тяжело, ведь все они были очень разрозненны, и слишком смешивались с его собственными знаниями. И все же, если отвечать на вопрос той девушки теперь...
  - Не могу сказать точно, что такое Негласный Правитель. Но это что-то очень могущественное. - тихо проговорил он.
  - А Геллар? Это твой враг? - думала девушка, почему Соккон пытался скрыться от обладателя этого имени.
  - Враг, говоришь?.. - еще больше задумался он. - Хотел бы я знать наверняка...
  - То есть, как это? - не понимала девушка.
  - Кто меня сюда принес?
  - Наш отец, Отец Коллорин. - однозначно кивнула девушка.
  - Странно. - вспомнил Соккон момент своей отключки, и голос, сопровождавший ее. - Я был уверен, что слышал голос кого-то знакомого. Но и это имя я уже где-то слышал. Кто он такой?
  Под кроватью Соккона что-то резко зашевелилось, едва тот задал свой вопрос, а девушка у стены задумалась, как ей лучше ответить, не обращая внимания на скрип досок.
  - Он наш покровитель! - раздался веселый высокий крик чуть слева от кровати, с пола, откуда почти в тот же момент выпрыгнул и его источник.
  - Кали! - испуганно подскочила на месте девушка у стены.
  Соккон не испугался, ибо заметил движение под своей кроватью еще до того, как начал разговор с девушкой-овечкой. Ему даже казалось, что он слышал дыхание человека под собой, когда осматривался и прислушивался ко все не прекращающемуся шуму снаружи, только теперь ненадолго ставшему тише от крика его новой собеседницы. Он уже уловил, как люди снаружи, или же, что более вероятно, Хемиры, обсуждали между собой и его, и процесс его допроса, сами явно побоявшись в нем участвовать по известной уже точно всему их убежищу причине. Девочке слева с белыми мышиными ушами, легкой шерсткой по всему телу, вместе с характерными для мышей мелкими белыми усами, судя по ее взволнованному, но радостному лицу, вид Соккона не внушал большого страха. Вернее сказать - он вызывал в ней больше интереса, чем страха за собственную жизнь, с чем точно была не согласна всем видом выдающая в себе напряжение девушка у стены.
  - Кали, немедленно отойди от этого человека! - грозно приказала совсем юной на вид девочке овечка.
  - Но Эмили сказала, что он добрый! - уверенно заявила девочка-мышь, глядя на девушку у стены.
  - Кто? - на всякий случай, уточнил Соккон.
  К слову, также на всякий случай, представим, что он уточнил и имена девочки слева и девушки у стены, ибо иначе мои местоимения будут читаться все сложнее и сложнее с каждым новым их упоминанием. Девочку слева звали Кали, она была младшей сестрой девушки у стены. Девушку у стены звали Зола, и она была...ах, ну да. Хотя они, разумеется, не были родными сестрами, что только подтверждалось различиями их "звериных черт". Но точно заботились друг о друге, как настоящие сестры.
  - Эмили - девочка, которая тебя сюда принесла. - улыбнулась Соккону бесстрашная Кали.
  - Значит, меня принес сюда не Отец Коллорин? - с каким-то едва заметным упреком посмотрел в овечьи глаза Золы Соккон.
  - Я хотела сказать... - растерялась девушка.
  - Да, это Отец Коллорин попросил Эмили забрать тебя из логова волков. - уточнила Кали.
  - Волков, да? - вспомнил внешний вид монстров, с которыми сражался недавно, Соккон. - Их так и называют?
  - Что-то не так? - не поняла все еще старающаяся выглядеть властной, на самом деле взволнованная положением своей сестры рядом с заключенным, Зола.
  - У меня вопрос. Если вы связали человека, который помог вам расправиться с угрозой на вашей территории, значит и вам для чего-то нужны были эти волки?
  - С чего бы вдруг? - удивилась Зола. - Ты пришел неизвестно откуда, в одиночку перебил целое логово волков, и Эмили принесла тебя сюда без нашего ведома. А вдруг ты и нас хочешь убить?
  - Эй! - недовольно крикнула Кали. - Он спас нас от монстров! Можно проявить немного уважения!
  - У-уважения? Я за тебя переживаю, вообще-то! - чуть злее, явно вступая в конфликт с младшей сестрой, оторвалась от стены и чуть прошла вперед Зола.
  - "Их опасения мне ясны, только есть одна нестыковка." - думал про себя Соккон, уже полностью игнорируя развязавшийся между сестрами конфликт. - "Вокруг логова этих тварей обитало немало прочих агрессивных хищников, но волки не уничтожили их. Да и в главном их логове, если я правильно заметил, пока убегал, лежали не только туши местных обитателей."
  - Вы разводите крупный рогатый скот? - решил уточнить и это Соккон.
  Уже оттесняемая аргументами младшей сестры, от природы слабая в разговорах, Зола едва не подпрыгнула на месте от такого вопроса.
  - Ч-что мы разводим? - как-то немного зло переспросила она.
  - Я имею ввиду коров. - уточнил уже Соккон, хотя изначально сам ждал уточнений.
  - Эй, это правда грубо! - к непониманию сестры присоединилась уже Кали, грозя пальцем Соккону, автоматически так завершая конфликт.
  Пока Кали и Зола краснели, одна думая о правда немалой груди старшей сестры, будто коровье вымя, а другая смущенно протирая рукой свои овечьи, но совсем небольшие, рожки, Соккон думал совсем о другом, заранее даже не думая обзывать собеседников, тем более столь грубо. В конце концов, он был джентльменом, пусть и совсем забыл, что лежал перед ними на кровати в совершенно рваной одежде, почти что без штанов и исподнего. Обычно он дважды думал о последствиях своих решительных действий, чему исключением были лишь случаи повышенной опасности, как и в той самой битве с волками, на которой он, не жалея своей одежды, напрочь сжег ее Белым Пламенем, лишь лоскуты сохранив остатками своей внутренней силы. Теперь он думал кое о чем другом, и куда более важном, красноречиво говорящем "что-то здесь не так" как о словах обеих сестер, так и о деятельности Хемир во всей канализации.
  - Девочки!
  Их всех поразил этот резкий крик, сопровождаемый звуком почти выбиваемой кем-то снаружи двери помещения, с чем внутрь без предупреждения влетела новая Хемира, вся по частично открытому телу усыпанная черными пятнами, плюс с небольшим хвостиком за спиной. Обе сестры, как по команде, подскочили на месте, бросив взгляд к двери. Туда же посмотрел и Соккон.
  - Отец совсем скоро будет здесь! - напряженно поочередно посмотрев каждому в глаза, изрекла не представившаяся гостья.
  - "Почему это прозвучало так смешно?" - задумался Соккон, стараясь все равно не выдавать улыбки.
  Девочка с пятнами убежала обратно, использовав дверной косяк для ускорения поворота рукой, явно забегая в комнату на площадке дальше, продолжая докладывать всем в убежище о приходе некоего Отца. Кали и Зола лишь посмотрели друг на друга неуверенными глазами, кивнули друг другу, и так же вместе быстро отошли в сторону, желая перед выходом забрать из комнаты свои вещи, и, скорее всего, закрыть за собой дверь. Только теперь становилось заметно, как снаружи еще приоткрытой двери активно нарастал шум. За стеной спереди, после объявления пятнистой девочки, также был слышен немалый шум, как и сверху, даже за стеной позади Соккона. Все убежище уже встало на уши от новости пятнистой девочки, и активно собиралось куда-то в путь.
  - Эй, мы должны его развязать! - все-таки поняла, что ее мысли не сошлись с мыслями сестры, Кали.
  - Пока Отец не прикажет - не развяжем. - забирая свою дубину, кладя ее на плечо, ответила Зола.
  Кали, разумеется, не была согласна с таким планом. Она даже едва заметно фыркнула, но сестра не придала этому совершенно никакого значения. Нужно было спешить, и у них точно не было времени на такие рассуждения.
  - Что ж, еще увидимся. - не меняя лица, вздохнул Соккон, сам немного взволнованный, но старающийся этого никак не показывать.
  Зола как раз доставала небольшой ключик из щели между досками стены, когда-то, судя по коричневым следам, наспех прикрытых чьей-то шкурой, скоро подгнившей, и уже давно выброшенной. Кали хватило времени, чтобы посмотреть в лицо Соккона, затем, с немалым интересом, осмотреть его крепко сложенное тело, напоследок осмотрев держащую его руки и живот веревку. Вид веревки, впрочем, вынудил ее тихо хихикнуть, и уже после этого она, подмигнув и улыбнувшись явно приглянувшемуся ей юноше, сама, создавая твердыми сапогами жутковатой формы по каменному полу с маленькими коврами немало шума, побежала к двери выхода. Зола уже стояла перед дверью, внимательно и серьезно наблюдая за заключенным, следя за тем, чтобы тот действительно не вырвался из установленных ей "непреодолимых оков", явно не поняв, что даже ее сестра не сообщила ей, насколько они бесполезны, дабы у Соккона правда была в будущем возможность выбраться из них, когда они с сестрой уйдут на собрание убежища для встречи Отца.
  - Я поговорю с Отцом Коллорином по поводу тебя, и мы вернемся. Я закрою дверь, так что даже не пробуй ломиться наружу. - выпустив наружу Кали и сама выходя туда, уже закрывая за собой дверь, пропуская мимо кого-то еще с этажа выше к лестнице, пригрозила Соккону Зола.
  - Как прикажете, капитан. - изображая полную беспомощность, прикрыл глаза он.
  Дверь с грохотом закрылась, и, секундой позже, в замочной скважине с той стороны зашуршал ключ. Раз, два, и была дверь, в итоге, закрыта сразу на три щелчка. Теперь Соккон лежал с закрытыми глазами, частично мысленно растворяясь в прострации, внимательно прислушиваясь к окружающим его уже снаружи звукам. Еще недавно по потолку стучали быстрые шаги обитателей верхних этажей, перед дверью с тем же стуком, затем, проносясь к лестнице, противно скрипящей, уводящей жителей убежища куда-то явно вниз и влево. В ту сторону неслись и голоса. Это длилось не слишком долго, и уже через полминуты в округе от прежнего шума совсем не осталось никаких иных источников звука помимо тихо потрескивающего за дверями внизу, на первом этаже, костра. Оттуда же в нос Соккона все еще, даже через щели стен наверху, несся приятный запах жаренного мяса. Его рецепторы почти не реагировали на это, что только больше его удивляло. Дело было даже не в том, что он уже довольно долго не ел, а в том, что он истратил абсолютно всю свою внутреннюю силу в бою с волками, и без нее, как всегда у октолимов, давно уже должен был впасть в своеобразную гибернацию. Но этого не происходило, и он чувствовал себя, по крайней мере, выше среднего. Голод его почти совсем не мучал, и он почти не чувствовал слабости.
  Миновала первая минута. Голоса Хемир доносились до ушей как следует сосредоточившегося на ситуации Соккона едва различимо, откуда-то издалека слева, и даже так казались не слишком активными. Он уже подумывал легким касанием Белого Пламени сжечь свои загадочные оковы, но так и не отважился снова его применять после того, что произошло с ним в бою с волками. Пускай теперь его самочувствие было в норме, и он чувствовал присутствие в своей душе того же Пламени, которое, буквально, едва его самого не убило, когда он пытался спасти им свою жизнь, в его голове еще было немного сумбурно от мыслей о том моменте, отпечатавшимся в его голове весьма ярким и неприятным страхом. По правде говоря, он всегда немного боялся использовать эту силу. Сопровождающая всю жизнь Соккона активность Души Россе никогда не могла быть описана им однозначно, и, пусть даже тот сам давал ему свои силы, не раз спасавшие жизнь ему и другим людям через его руки, в прошлом уже бывали случаи его неконтролируемой агрессии, вызванной той же силой, направленные уже напрямую против дорогих ему людей. Возможно, Россе волновала лишь жизнь Соккона, и только ему самому он пытался помогать, ибо сам не мог продолжать жизнь после смерти владельца тела? Ответ был зарыт слишком глубоко в его голове, и он никак не мог до него докопаться. Тем более так, чтобы случайно не зацепить сознание самого Россе.
  Кусок жутковатого мяса неизвестного происхождения висел на кривоватой арматуре в холле жилого блока убежища Хемир, пошваркивая от медленно поедающего его снизу огня, заключенного в небольшой каменным костер с еще активно горящими досками внутри. Холл был довольно велик по меркам окружающих канализационных туннелей, имея с одной стороны кривые и страшные, на вид не слишком устойчивые, три этажа жилых комнат с не менее кривыми лестницами и узкими проходами без перил, а с другой стороны имея...стену. Стену, разумеется, также страшную, пусть и не кривую, приобретающую весь свой страх от сотни украшающих ее, еле разборчивых, каракуль, выглядящих по-своему неприятно. В сторону костра от главного холла убежища, имеющего уже куда более низкие полотки, дальше впереди, была еще одна стена, выходящая двумя смежными проходами вбок, обходящими ее с двух сторон, уходя боком в уже куда больший полукруглый туннель, где едва слышно между собой еще переговаривались стоящие на страже ближайшего выхода из убежища Хемиры. Потолок и стены, во многих местах, были усеяны черными горелыми пятнами от постоянного дыма, а также очень заметными, большими квадратными решетками, служащими явно для вентиляции помещений от того же дыма. Все же, со своей задачей они справлялись не идеально, и местные жители уже просто привыкли к постоянному запаху гари, что даже частично помогало им формировать собственную подземную иерархию. Чем ниже жила Хемира, тем уважаемей она была в убежище. Услышав об этом теперь, Соккон бы совсем этому не удивился, ведь едва он покинул место своего недолгого заточения, окончательно завязав под животом собранный из покрывала кровати новый халат парой узлов, его глаза заслезились от оседающего под потолком дыма, что мгновенно вынудило его отправиться на нижний этаж одним ловким прыжком, не тратя времени на двухметровую лестницу.
  Не говоря про то, насколько просто ему было вытащить руки, а затем и все тело, из-под удерживавших его на кровати веревок, даже дверной замок он вскрыл бесшумно и без лишнего труда всего за десяток секунд, будто его никто и не пытался в той комнате надолго задержать. Ригели замка уходили в стену, которая, очень кстати, состояла из деревянных досок, выставленных таких образом, что Соккон спокойно мог приподнять доски под замком чуть выше, к проему под потолком, затем просто толкнув засовы в сторону двери и ее замка. Это стоило ему некоторых усилий, и доски сверху немного придавили ему пальцы, когда он одной рукой толкал вправо большой толстый ригель, а другой рукой держал над ним навесу несколько килограмм толстых досок, тем более в весьма неудобной позе, протягиваясь через что-то вроде шкафчика высотой ему по грудь. Возможно, загадка "как мне выбраться из этой комнаты" была бы сложнее для кого-то менее сообразительного, и было даже хорошо, что, все последнее время, Соккон всем своим существом поддерживал душевное спокойствие, не поддаваясь панике пленника в неизвестном месте, окруженного вооруженными дубинами девушками. Впрочем, Соккон был и не из тех, кто волновался и просто в присутствии каких-либо девушек, как то было с его братом Френтосом, часто слегка паниковавшим, описывающим это как "если что, я, ведь, даже ударить ее не смогу". Конечно, он обмотался простыней с кровати не просто для защиты от холода, тем более отсутствующего в окружающем тепле от костра, а уже чувствуя, как активно давит на окружающих его девушек, по крайней мере встреченных им двух сестер, вид его полового признака, очень неудачно провалившегося через выгоревшее с Белым Пламенем исподнее. Он был человеком культуры и высшего света (по крайней мере когда-то), и не мог позволить себе щеголять в подобном виде среди еще даже незнакомых ему девушек, пусть не позволял себе такого и раньше, будучи рядом с хорошо знакомыми его любовницами. Возможно, его немного изменила и встреча с сестрой в Ренбире. Уж перед ней он точно не имел права показывать себя хоть немного дикарем, как это, очень кстати для смены темы моей речи, делало все его текущее окружение. Странные вещи окружали его на каждом метре пола, и не для всех них он сходу мог бы придумать применение. Хемиры канализации явно жили иначе, чем таковые с поверхности, пускай и активно их жизни подражали.
  Очевидно, что не все Хемиры успели покинуть жилые помещения за последнюю минуту общей паники во время сборов. Пускай Соккон не успел разглядеть это достаточно точно, но из одной комнаты наверху с еще закрытой дверью на секунду показалось испуганное лицо, тут же, заметив внизу нашего героя, проскочившее обратно в комнату, закрыв за собой дверь.
  "Да, лучше двигаться вперед, и не действовать им на нервы." - только краем глаза это заметив, подумал про себя Соккон.
  Он должен был идти налево, в главный холл, откуда, издалека, и слышал наибольший только во всем убежище шум. Ему стоило поспешить, ведь он уже был обязан встретиться с многократно упомянутым Хемирами Отцом Коллорином, кем бы он ни был. Тем более, что ему уже был знаком голос этого загадочного Отца, услышанный им перед отключкой в логове волков, да и его имя он уже точно где-то слышал. Обычно Хемиры подчинялись своим идолам, то есть имтердам, и ни один из них на текущий момент не был для Соккона другом. Не все обитатели убежища ушли на встречу с Отцом, ибо наш герой еще улавливал в некоторых местах за стенами едва заметную чужую речь. Некоторые Хемиры, расположенные на специальных охранных постах в разных точках убежища, еще выполняли свою функцию стражей, и наверняка не дали бы Соккону просто так разгуливать по их логову. Ему стоило вести себя осторожнее, и не привлекать к себе слишком много внимания, пока он не узнает, кем был их Отец, по крайней мере пока он не восстановит хотя бы долю своей внутренней силы.
  Многие элементы интерьера убежища Хемир привлекали к себе внимание как раз проходящего в главный холл, а оттуда двигающегося направо, Соккона. Первоначальное назначение сей части канализации, впрочем, угадывалось в его окружении не слишком точно, ведь уже до неузнаваемости было переделано его новыми жителями. Холл был не слишком широким и высоким, прямым, с несколькими ответвлениями по бокам, далеко впереди упираясь в стену, расходящуюся обходящими ее с двух сторон проходами, что с такого расстояния Соккону было почти не видно. Тем более, на пути его глаз к той стене стояло немало самых разных, часто достаточно примитивных, предметов декора. Здесь было много костров с часто еще недожаренной или недоеденной пищей, вокруг которых располагались седельные места самой разной формы, а кое-где еще лежало простейшее оружие, наверняка брошенное Хемирами в спешке. Помещения заволакивал все тот же, что и в жилом блоке, запах гари и жареного мяса. Постепенно замолкающие голоса Хемир доносились до ушей Соккона издалека слева, где, скорее всего, и было место их текущей встречи с Отцом Коллорином, и потому они уже начинали замолкать - они давали слово своему покровителю. Вместе с тем, впрочем, и Соккон начинал двигаться в ту сторону все аккуратнее. Слева слишком заметно над стенами выглядывали сторожевые посты Хемир.
  - Рад снова вас всех приветствовать живыми и здоровыми, мои дорогие девочки! - вдруг прозвучал с той же стороны, из-за стены, отражаемых от стен всего убежища, веселый грубый мужской голос.
  Соккон на секунду встал будто вкопанный, широко раскрыв глаза и напрягая уши.
  Реакция Хемир на речь своего Отца также оказалась мгновенной и бурной, да такой, что от их синхронного радостного крика и возгласов у Соккона едва не треснули уши. Пускай и длилось это всего несколько секунд, такой реакции вполне хватило, чтобы вывести его из шока, вынуждая снова продолжить свой путь по коридору, но уже куда быстрее и спокойнее, даже веселее.
  - Как я слышал, многие из вас, в последнюю ночь, столкнулись в своих владениях с людьми, закованными в тяжелый металл? - продолжал свою агитацию с небольшой сцены не слишком широкого, но вполне объемного от высоты, холла, Отец Коллорин.
  Хемиры, своей, скажем так, разношерстной толпой закрывшие весь зал, украсив так и что-то вроде трибун на стенах выше, как по команде, переглянулись между собой, с тем пустив по всему залу неуверенный тихий шепот. Очевидно, многие из них тогда убежище даже не покидали, и потому никого не встретили, пускай и много раз слышали об этом от своих подруг.
  - Вчера я просил вас избегать контактов с этими людьми, поскольку они были опасны. И, как вижу, никто из вас, за эту ночь, не пострадал. Значит, все вы меня послушали?
  Хемиры отвлеклись от шепотов, и уверенно кивнули головами своему Отцу.
  - Умнички. - в улыбке хваля девочек, качал головой с густыми черными волосами Отец Коллорин. - Я горжусь вами.
  Справа от сцены, на высоте примерно второго этажа, под самым потолком того небольшого зала, вооруженные луками две Хемиры уверенно наслаждались мимикой и голосом своего Отца, совсем забыв про свою задачу охраны собрания внизу, уже пропустив под собой сзади в сторону сцены некое сомнительное стороннее лицо.
  - П-простите, Отец. - подняла руку из толпы неуверенная, едва заметная за силуэтами прочих Хемир, взволнованная до красноты Зола.
  - Что такое, куколка? - добрым взглядом обратился к девушке Коллорин, замечая ее смущение, стараясь ее подбодрить снисходительным тоном.
  Весь зал на секунду застыл, а стоящие перед Золой Хемиры медленно разошлись в стороны, чтобы их Отец мог как следует разглядеть свою собеседницу.
  - По поводу...того, о чем вы просили Эмили. - теперь только больше краснела Зола, тут же оказавшись центром внимания всего собрания.
  - О чем я ее просил? - неуверенно переспросил Отец.
  Кали стояла всего в шаге от сестры, и, пусть далеко не так сильно нервничала, не будучи такой затворницей, все же сама не могла решиться вставить и слова, полностью возлагая эту ответственность на сестру. На самом деле, она часто создавала неудобства Золе, но не для пакости, а лишь для своеобразной терапии адаптации к обществу скромную девушки. Плюс ко всему, еще по пути на текущее собрание, Кали спросила сестру, боится ли та Соккона, что девушка решительно проигнорировала, а младшая сестра сделала вполне очевидный вывод только по выражению ее лица. Она просто стеснялась мужской компании, тем более учитывая, как редко в их владениях те мужчины появлялись. Она стеснялась тех самых своих первородных инстинктов, заложенных во всех Хемир еще Хемирниром, из-за которых их во все времена считали самим синонимом слова "похоть", а страх перед неконтролируемыми желаниями, пожалуй, был для них чертой, выдающей в них исключительно человеческую сторону, тем более для них редкую.
  - Давай, сестренка. - подбадривающе ткнула в бок сестру взволнованная Кали.
  - Д-да. - кивнула, будто самой себе, Зола. - Я хотела спросить у вас по поводу человека, которого вы просили принести в наше убежище.
  Толпа немного удивилась, уже с большим интересом наблюдая за реакцией Отца, также желая знать, зачем в их логово принесли того незнакомца, который до сих пор был на языке каждой местной Хемиры, и котором они хотели узнать от Отца с самого начала. Реакция самого Отца, впрочем, выдавала в нем не меньшее удивление, чем у его "дочерей", и всем, даже помимо них, это теперь было очевидно.
  - Чего и требовалось доказать.
  Теперь толпа едва не подскочила до потолка, резко двинувшись назад от мгновенно поразившего наступившую напряженную тишину мягкого голоса справа, едва друг друга не задавив. Они буквально прижались к стене, там же прижимаясь друг к другу, испуганно осматривая источник голоса, все больше его боясь по мере осознания поднятой Золой темы, но не готовые что-либо с этим делать. Даже лучницы как раз над тем голосом бросились к перилам своего этажа, через них глядя вниз, встречая взглядом лишь светлую макушку уже точно никем не званного, тем более дважды, гостя. Глядя на его спокойное и слегка улыбающееся лицо, все Хемиры вокруг застыли на месте, только от страха тяжело дыша, будто этот приятный на вид юноша перед ними, не весть как одетый, не просто мирно стоял у стены с прикрытыми глазами, а махал перед ними оружием, угрожая их здоровью и жизни, как они слышали о его похождениях раньше от Эмили. Слухи в подобной мелкой и сплоченной экосистеме, поверьте, распространялись чудовищно быстро.
  Но гость их и вправду был совершенно спокоен, пускай даже и чувствовал затылком направленные в его сторону сверху заряженные луки Хемир-стражей, теперь медленно открывая глаза, наблюдая за шокированным взглядом своего старого друга на сцене, также в недоумении смотрящего в его сторону. Даже его поразило сковавшее весь зал напряжение, пускай даже и не коснулся страх.
  - Соккон? - пораженно спросил Коллорин, осматривая странно выглядящего, обмотанного простыней, Соккона своими не то удивленными, не то радостными от встречи со старым другом, черными глазами.
  - Кто еще, в здравом уме, станет развивать поселения маленьких девочек в канализации. - саркастично, весело глядя королевскому шпиону Кенну Гедыру в глаза, про себя посмеялся Соккон. - У тебя вечно были специфичные вкусы, Отец Канализации.
  
  
  
  
  
  Глава 3: Откровения шпиона.
  Шум в убежище все не стихал, и, казалось, с каждой минутой становился все гуще, за чем уже совсем становился не слышим треск досок в кострах, а от расстояния между компаниями Хемир совсем не было понятно, кто с кем в них разговаривает. Все они были на взводе, все без остановки что словами, что жестами, описывали свои предположения касательно недавнего собрания, созванного их покровителем, Отцом Коллорином, затем встретившим там, как оказалось, старого друга, тут же куда-то с ним ушедшего. От волнения, истории девушек становились все более нереалистичными, бредовыми, но, чаще всего, веселыми. Коллорин, он же Кенн Гедыр, навещал Хемир в канализации не чаще, чем три-четыре раза за месяц, а прочих людей, тем более мужского пола, они не видели в своих владениях и целыми годами. По крайней мере таких, которые стали бы с ними разговаривать, и которые были бы знакомы их Отцу.
  В отдельных случаях патрулирования близлежащих туннелей, совсем изредка, девушки встречали молчаливых, вечно чем-то озабоченных, людей в жутковатой и мрачной форме из черной ткани. Они всеми силами старались избегать контактов с местной фауной, лишь в самых редких случаях перебрасываясь с чересчур любопытными Хемирами парой слов, все равно не говоря им ничего конкретного. Вечно двигаясь быстро и целенаправленно во всегда одни и те же части канализации, они всем своим видом показывали, что прекрасно знают, что ищут, иногда даже сверяясь по пути с некими записями в своих блокнотах касательно назначенных им свыше целей и задач. Отец Коллорин просил своих Хемир, по возможности, помогать этим людям, ибо то были помощники одного его старого друга, но уже с поверхности. Из истории о Френтосе вы уже знаете, что теми людьми были специально подготовленные агенты Бога Природы Серпиона, на плечи которого была возложена задача поддержания работоспособности канализации, что он и контролировал через тех самых агентов. Что тогда, спросите вы, делал в канализации его коллега, Бог Тьмы Коллорин? Это также теперь, активнее прежнего, обсуждали между собой его подопечные Хемиры, взволнованно жестикулируя и крича, перекрикивая друг друга, сидя при этом небольшими группами у костров, или просто закрываясь компаниями по три-четыре особи в своих маленьких комнатках жилого блока. Даже за стенами их иногда перекрикивали другие Хемиры, просто не находящие себе места от волнения, шныряющие туда-сюда такими же небольшими компаниями, чаще всего возбужденно подергиваясь.
  - Значит, это была правда? - до сих пор с самого собрания широко раскрывая лисьи глаза, удивлялась одна из них. - Того человека отправил сюда Отец Коллорин?
  Другая Хемира в той же комнатке на третьем этаже, игнорируя явно пробивающийся в помещение через щели стен дым костра ниже, самоуверенно улыбаясь, качала головой с ослиными ушами, хотя бы раз за последний месяц сверкая на подруг проблеском редко проявляющихся у нее аналитических способностей.
  - Неееет. - так же горделиво улыбаясь, вздыхала она. - Ты же слышала, что говорил Отец? Он не знал, что этот человек был в нашем убежище.
  - Эмили? - повернулась лисица в сторону самой младшей среди их четверки девочек, имеющей черты не то муравья, не то паука, да с жутковатыми красными глазами на черном белке. Пускай и, впрочем, общий ее вид был совсем не так неприятен, и в чем-то даже миловиден, ее глаза на остальном детском лице и вправду выглядели довольно пугающе.
  Но Эмили не отвечала, сама не понимая, с кем она тогда, в логове волков, перепутала Отца, и почему тогда даже ни о чем его не спросила для убеждения. Она уже рассказала подругам внизу, что наткнулась на таинственного незнакомца с золотыми волосами еще в туннеле, выходящем к убежищу, но заваленном с двух сторон давно обрушившимися стенами и потолком. С тех пор она все время, из тени, наблюдала за ним, но с большого расстояния, максимально внимательно следя за своими движениями. Осторожность девушки была целиком и полностью заслугой самой сцены нахождения ей этого человека, привлекшего ее внимание шумом боя с монстрами, которых сами Хемиры обычно за десятки метров обходили стороной, но с которыми сам Соккон справился за десятки секунд. Все же, не зря весь путь по туннелям волков его не покидало чувство слежки. Пускай даже оно и не выдало истинной угрозы, которую он встретил без какого-либо предупреждения со стороны своего организма позже.
  Но пропитанный волнением и дымом воздух убежища явно не доставал своей атмосферой ту дверь, что разделяла изведанную Хемирами вдоль и поперек, ставшую их убежищем, старую базу Демонов на пути к Синокину, и территорию, доступную к познанию лишь самому их Отцу и его друзьям. Дверь туда была закрыта изнутри на засов, крепко и плотно, но даже так оставшиеся перед сценой убежища Хемиры, специально из интереса прикладывавшие уши к той двери, слышали доносящиеся оттуда голоса своего Отца и его друга, частенько перебиваемые загадочным звоном и треском. Девушки боялись, что "друг" их покровителя был ему, на самом деле, вовсе не другом, и они уже вступили в бой, звякая мечами, пытаясь друг друга убить. Они правда переживали за Отца, пускай и многие среди них, от того же волнения, пытались перебить неприятные мысли более светлыми предположениями, лишь изредка попадающими в точку, но ни разу не озвученными в полный голос.
  - За это и выпьем. - со звоном чокнулся своим стаканом со стаканом Соккона, так выплеснув из него капельки мутного самогона, Кенн Гедыр.
  По какой-то, одним Богам (особенно Богу Тьмы) известной причине, каждая встреча Кацер и королевского шпиона заканчивалась попойкой, чаще всего при сомнительных обстоятельствах, да в еще более сомнительной компании. Текущая встреча старых друзей не была исключением. Не от лучшей жизни на поверхности Кенн спускался в канализацию под Ренбиром, заходил в свою "секретную комнату", множеством запретов и указов скрытую от посягательства его "детей", и там, гремя кранами, очищая воду и мешая сахар, занимался высшей алхимией. Пожалуй, он никогда не думал, что все-таки настанет время, когда он будет заниматься этим там не один, давая кому-то еще испробовать капли плодов его скрытой от прочих жизни. И, тем более, он вовсе не думал, что этим кем-то станет Соккон, о котором он уже многократно за последние дни говорил с другим своим старым другом, пусть и куда более старым, нежели Соккон, после разговоров с которым до сих пор находился в некотором смятении.
  - Ну как? - совсем не морщась от своего прекрасного напитка, с вечно гадкой улыбкой на грязном и щетинистом лице, спрашивал у друга Гедыр.
  - В луже букет ароматнее. - морщась, протирая лоб углом своего одеяния из кроватного покрывала, отставил в сторону стакан с отвратительной бормотухой Соккон.
  - А ты еще спрашиваешь, почему я никогда не рассказывал вам об этом месте. - ухмыльнулся Гедыр.
  - За последние дни у меня, скажем так, "удивлялка" сломалась. Я бы и этому не удивился.
  Гедыр, на столе с самогонным аппаратом разложивший столовые принадлежности с только-только пожаренным Хемирами убежища на костре мясом, стоя упираясь в сам стол обеими руками, весело качал головой, уже наслаждаясь ощущением разливающегося по телу горячительного напитка. Соккон же, сидящий на драном диване перед столом, для глаз собеседника забавно обмотанный покрывалом, будто Дафарский житель, впрочем, был не так весел, пускай и все еще улыбался. Воистину, слишком много странностей окружающего мира оставило свой след в его голове за последние несколько часов, и он никак не мог оставить размышлений об этом, особенно теперь, уже лично от Кенна узнав еще пару интересных вещей, приплюсовав их к прочим странностям, тем более внезапно логичным.
  - Бог Тьмы, да? - продолжал будто озвучивать свои мысли он. - Подумать только. Когда-то мы даже не верили в ваше существование, а после встречи с имтердами начали встречать вас одного за другим.
  - Так и было задумано. - нарезал мясо одним из своих двух мечей, закрепленных на спине черной кожаной куртки перпендикулярно друг другу, Гедыр. - Да и о имтердах мы не зря молчали. Все приказы раздавали лично Мерсер и Унзар, и они как никто другой знают наших людей. Только они понимали, как создать для нас побольше героев, не вызвав панику, пока мы точно не знали, что происходит в остальном мире. И имтерды, суки такие, очень уж скрытно вели свои дела на Западе. Потому и Богам пришлось временно уйти в тень, и работать из подполья.
  - Значит, Чеистума оставили следить за Лесом Ренбира. А что с остальными?
  - Нееееет, Соккон. - покачал пальцем уже слегка пьяный Гедыр, растягивая слоги. - Тут все не так просто. Чеистум, которого вы встретили в Лесу Ренбира, это не тот Чеистум, который все прошлые столетия был нашим Богом Смерти. Этот Чеистум пришел на Запад лет тридцать назад. Его перенес сюда Негласный Правитель.
  Соккон напряг уши, вытягиваясь чуть вперед, сосредотачиваясь на речи друга, очевидно, не совсем понимающего ее важности. Для того это, все равно, уже не было никакой тайной, по крайней мере такой, которую он должен был бы скрывать от Соккона, и которая могла бы навредить его истинным планам.
  - Он был Богом Смерти с Юга, пришедшим на Запад во времена Первой Войны, а потом поделил свой разум между четырьмя телами, по одному на каждую Сторону Света. - указательным пальцем свободной руки артистично тыкал себе в макушку, для описания слова "разум", Кенн. - После Великого Спуска с нами остался Западный Чеистум. И вот, лет тридцать назад, Негласный Правитель вернул Чеистума с Юга к нам, и того отправили следить за Лесом Ренбира.
  - Зачем? - пока не понимал Соккон.
  - Ой ты тупой, Соккон! - смеялся Гедыр. - Скажи мне - что такое Лес Ренбира для Хемирнира?
  - Знаешь, вопрос был не в этом... - вздохнул Соккон, явно намекая о том, что спрашивает не о Лесе, а о действиях Негласного Правителя. Гедыр, правда, этого так и не понял.
  К слову, Чеистумов с Юга и Запада правда было весьма тяжело отличить, ибо на голове Западного был шрам, полученный им давным-давно в Лесу, но, по уже имеющейся даже у вас информации из истории Таргота, таковой шрам должен был остаться после встречи с Тоги на Востоке на голове именно Южного Чеистума. Эта особенность сохранилась на теле только одного из них, исправленная на других телах, которые Чеистум создал сам по своему образу и подобию, разослав их в разные Стороны Света, разве что сохранив для них всех одну память.
  - Недавно Демоны пошли разносить всю эту нечисть. Когда начнется Великий Подъем, Хемирниру придется атаковать нас в лоб с Земель Марконнор, особенно если мы вырежем всех, кем он может управлять. И в там, в Лесу, и...
  Он осекся. Соккон заметил, насколько изменилось его лицо, когда он, как и сам Соккон, подумал об этом. О том, что стало для Соккона настоящей головной болью всего за пару часов, пусть он еще не знал, сколько проспал в убежище после отключки в логове волков.
  - Вот мы и плавно перешли к теме этой канализации. - серьезнее кивнул Соккон.
  Гедыр, с секунду в голове прогоняя вопрос "что можно говорить, а чего нельзя", чуть отодвинулся руками от стола, на который уже едва не залез всем телом, и, уже спокойнее, с неприятным скрипом небольшого краника, налил себе в немалый стакан самогона из аппарата.
  - Значит, ты разводишь здесь собственную небольшую армию ардов и Хемир. - утвердительно говорил Соккон, с шорохом подталкивая по столу к другу свой пустой стакан. - Я могу быть не прав в своих рассуждениях, поэтому, лучше, сразу все уточню у тебя. Не для того ли ты это делаешь, чтобы развивать самостоятельную защиту подходов к Синокину, но так не привлекая внимания к этому третьих сил?
  Гедыр лишь неуверенно провожал его речь серьезными глазами, параллельно едва не перелив самогон через край своего стакана, пусть и шел тот все равно не особо быстро. Увы - в управлении самогонным аппаратом он был слишком виртуозен. По крайней мере, он делал это лучше, чем свои редкие собутыльники, по жизни предпочитая делать все сам, никому другому не доверяя свою работу, и в чем теперь читатель точно может найти некую иронию.
  - Заумно, но, допустим, что верно. - наконец ответил он, уже подставляя под аппарат стакан Соккона, собственный стакан поднося к губам. - Может быть, ты сможешь ответить и зачем я это делаю?
  - Потому, что тебе дали такой же приказ, как и Чеистуму? Контролировать готовность армии людей к Последней Войне?
  Кенн ухмыльнулся, и заметно заулыбался, услышав эти слова, даже специально не опрокидывая стакан одним залпом, как делал это раньше.
  - И откуда же такие выводы? - уже с журчанием самогона заполнив до краев стакан Соккона, передал его другу он.
  - Все то тебе нужно разжевывать. - улыбаясь от вида улыбки Кенна, вздохнул Соккон, принимая обратно свой стакан. - Иногда я делаю очевидные для себя выводы на ровном месте, и не понимаю, почему они не очевидны для других. Может быть, дело в аналитическом складе ума, или в том, что меня все чаще окружают идиоты. Хотя я никогда не считал себя слишком умным.
  - Это верно. Тупой как пробка. - ухмыльнувшись, все-таки опустошил одним залпом содержимое своего стакана лишь слегка опьяненный Кенн. Слегка, по крайней мере, для подобного алкоголя.
  - Скажем так - никогда не слышал, чтобы в канализациях паслись коровы.
  Кенн чуть не подавился огненной водой, в то время как Соккон к своему стакану только теперь притронулся губами и принялся цедить его мелкими глотками, чтобы случайно не сгореть синим пламенем (не тем самым). Молчал он тоже ровно до тех пор, пока его собутыльник не подставил обратно под аппарат свою чарку, явно желая большим градусом разбавить уже и без того сложный для него разговор с весьма неприятными рамками скрытности. Соккон, морщась, отрывая стакан ото рта со стуком стеклянного и толстого дна о стол, быстро принялся закусывать напиток лежащим перед ним на столе странным мясом, даже ничем его не нарезая, а кусая сразу огромный ломоть острыми зубами, отрывая его от остального куска, тщательно его пережевывая. Вкус мяса был необычен для него, пусть и не самого большого гурмана, все же за свою жизнь перепробовавшего немало самой разной пищи, сразу найдя в текущем куске признаки непростого синтеза с участием самых разных необычных ингредиентов, в его прежней жизни ему явно еще не встречавшихся. Примерно шесть лет назад, во время поездки с семьей в столицу Ирмии, он ел дорогое и сложное блюдо, называемое не иначе, как "вершина кулинарного искусства лучших поваром мира", созданное на основе батикурмы, тушеное особым способом, с использованием особо редких ингредиентов, и не менее редкими пряностями приправленное. Даже оно имело более простой процесс создания, чем мясо любого обитателя канализации.
  - Это же не говядина? - быстро дожевывая немалый кусок мяса, будто в никуда спросил Соккон. - Ты даешь ее только коренным жителям канализации, чтобы они не выходили за рамки?
  - Все то ты у нас знаешь. - оставив под уже закрытым краником свой не до конца заполненный стакан, медленно отталкиваясь руками от стола, встал в позу Кенн, скрестив руки на груди. - Ты же слышал, о чем я говорил на собрании?
  - Не совсем. Но, как я понимаю, речь шла о ушедших из Синокина Демонах. - дожевал мясо Соккон, вытирая рот частью покрывала на себе, все равно думая поскорее заменить его чем-нибудь поцивильнее.
  - Да. Они ушли этой ночью по приказу Унзара. - отошел от стола, и принялся ходить вокруг него ближе к стене, открыто рассуждая на текущую тему, Кенн. - Мне приказали следить за подходами к городу, закрывая все пути так, чтобы враг не знал, что это наших рук дело. Саморазвивающаяся цивилизация ардов была лучшим выбором. Только вот... - неприятно усмехнулся он. - В последние дни мы с сестрой и прочими Богами немного разошлись в видении этой канализации.
  - У тебя есть сестра? - будто не совсем в тему, все равно удивившись, перебил рассказ друга Соккон.
  - Не отвлекай. - пригрозил пальцем, пусть и еще улыбаясь, Гедыр. На вид он, правда, не был ни капли пьян. - Видишь ли, изначально планировалось, что Демоны пройдут по этой канализации победоносным маршем, и сами пронесут тут все, что мы развели.
  - Как я понимаю, у вас с Чеистумом была примерно одна цель. Вам обоим приказали сдерживать ардов до тех пор, пока...
  - Вот видишь! - остановившись снова у самогонного аппарата, перебил Соккона Кенн. - Демоны должны были так окончательно пробудиться после многовекового сна, сразу разогревшись, и поняв, что мы разбудили их по реальной причине. Но у этой рунионы (самая крупная монета Ирмии) была и другая сторона. Сразу после пробуждения Демоны были немного не в состоянии сражаться, а местных монстров ты видел сам. Мы бы понесли немалые потери.
  - И поэтому ты решил вывести их другой дорогой, приказав своим "детям" сидеть по норам? Потому что боялся не за Демонов, а за девочек.
  Кенн застыл на месте, но лишь на секунду. В самом деле, не было смысла пытаться скрыть это от Соккона. Посвященный в тайну Души Россе в теле Соккона Гедыр не понаслышке знал, насколько сильны были способности аналитики молодого Кацеры, что все равно оставались для многих большой загадкой. В плюс к способности Соккона обрабатывать информацию не только своим мозгом, но и подсознанием, касающимся мудрого Россе, шли и особые способности его имтердова организма. Имтерды всегда превосходили людей в физических и умственных данных, пускай и не обладали полной свободой их использования. А Соккон, напомню, являлся прямым потомком Археев имтердов, без ответвлений, рожденный на свет в непрерывной цепи связи братьев и сестер, но, в отличии от людей, лишь сохранив чистоту такой крови, не создавая никаких побочных эффектов. Именно Верховный Властитель людей Нис приказал созданным им людям плодиться и размножаться ради достижения его цели "мира для людей", заселяя ими весь мир, как похожий приказ дал своим Хемирам и ардам Верховный Властитель ардов Хемирнир. Нарушение связей между кровными родственниками тоже было инициировано Нисом, и, как вы узнаете позднее, не случайно.
  - Да ладно. - спокойно вздохнул Кенн. - Ты же видел этих девочек. Даже если Хемирнир возьмет их под контроль, они явно не смогут нам навредить.
  Соккон, ничего не отрицая, в некоторой мере даже поддерживая желание Гедыра защитить безобидных подземных жителей, молча поглощал пищу со стола.
  Жареное мясо, где-то недожаренное, а где-то вовсе обугленное, было не самым приятным на вкус октолима из-за своих сверхъестественных свойств, но только при его употреблении организм Соккона вспомнил, что голодает, и ему срочно нужны были ресурсы на восстановление внутренней силы, пусть та и не слишком торопилась возвращаться в норму. Самогон почти не бил ему в голову, что было особенно странно, учитывая как его градус, так и слабость Соккона. Так же от него почти не пьянел заядлый алкоголик Кенн Гедыр, оказавшийся не просто сильным октолимом, а настоящим Богом, по определению почти неуязвимым к токсинам, какими и является алкоголь. В голове Соккона теперь не происходило почти ничего необычного, источника чего он бы не понимал, и что бы не было похоже на чужие мысли. Все равно, он чувствовал себя странно. В каком-то смысле, его ощущение собственного тела перешло в нечто похожее на таковое с тех времен, когда он еще не обрел окто, и был самым обыкновенным человеком, даже без чужого духа у себя в голове. Да, даже присутствия Россе Соккон в себе уже не ощущал, пусть он и явно еще был там. Неужели ему так навредило происшествие в логове волков, в ходе которого он и вовсе решил, что умер, будто треснув по швам от переизбытка Белого Пламени в своем теле? Он все еще не понимал, как поддерживалась связь между его душой и Душой Россе, и ему всегда казалось, что Белое Пламя заранее находится где-то внутри его тела, а Россе лишь является, своего рода, мостом между этим Пламенем и его телом, контролируя его материализацию разумом Соккона. Не говоря уже про странность связи Соккона и Архея Соккона, то есть меня, кем бы я, на самом деле, ни был.
  - В общем, до Последней Войны осталось всего несколько дней. - с некоторым хрустом и скрипом досок, частично сел на стол Гедыр, все еще немного улыбаясь, но уже серьезнее смотря на Соккона. - До тех пор у нас еще есть время решить некоторые личные дела.
  - И ты как раз за этим сюда пришел? - понял Соккон, быстро отходя от размышлений ни о чем.
  - Ты говорил, что тебя сюда принес Негласный Правитель?
  - Да. Потому что за мной гнался Геллар, и он мог навредить моим близким в Ренбире. - кивнул он.
  - Ох, мне это знакомо. - как-то будто саркастично, с особенной иронией в голосе, покачал головой с закрытыми глазами Кенн. - Знаешь, моих родителей убили имтерды именно под командованием Геллара. Он же управлял тогда всем Западом, вместе с Бризом. Или же, как говорят теперь, Негласным Правителем.
  Соккон только грустно вздохнул, на секунду поймав в голове собственные слова "хорошо, что это произошло не с нами", сам подумав, что прозвучало это немного жестоко по отношению к Гедыру, и было даже хорошо, что он не сказал это вслух.
  - Видишь ли, какая тут проблема... - открыв глаза, чуть отвел взгляд в сторону Кенн. - Геллар охотится за тобой не просто так.
  - Ему нужна Душа Россе. Но я, как-то, не горю желанием ее ему отдавать.
  - Это да. Но это еще не все. - покачал головой тот. - Ты знаешь, зачем ему эта Душа?
  - Насколько я знаю, он хочет за что-то отомстить Мерсеру. - сам удивился, откуда он об этом узнал, Соккон. Подумав об этом, он сразу не вспомнил, кто ему об этом говорил. Была ли то Лилика, или же подробности сами всплыли в его голове откуда-то извне. Для него это, впрочем, было уже вполне обыденное дело.
  - Настоящая причина в том, что Геллар заключил союз с Правителем Бездны, и именно по его приказу Геллар ищет эту Душу.
  Некой информацией об этом Правителе обладал и Соккон, пускай и не понимал теперь, почему в его подсознании от одного его имени мысли содрогнулись какой-то особой неприязнью.
  - Помнишь, как я говорил тебе о Черном Чеисоме? Так вот все последние столетия на Юге он преследовал Негласного Правителя, пока тот собирал армию Хемир. В итоге, эта армия, под личным командованием старика, уничтожила всех людей, которые жили на Юге.
  Соккон удивился, но так сильно, что едва не поперхнулся все равно не бравшим его самогоном.
  - Проигравший Чеистум был выгнан с Юга сюда, на Запад, и Мерсер пристроил его к Лесу Ренбира, пока Западный Чеистум ушел на заслуженный отпуск...лет в тридцать.
  - К чему ты клонишь? - сразу понял связь между недавними событиями, связанными с эти таинственным стариком, и событиями из далекого прошлого, Соккон.
  - Знаешь, я люблю загадывать загадки...
  - А самогон твой уже кончается. Не запасся ты сахаром, загадочник. - допивая свой стакан, звучно поставил его на стол Соккон, серьезно глядя в глаза друга.
  Наступила небольшая, но немного напряженная пауза. В голове Кенна правда крутились не самые простые размышления. Как уже знает читатель, старый Бог Тьмы и сам был связан с Правителем Бездны парой важных договоров, уже столетия следуя их указаниям, пусть и сохраняя при этом некоторую вольность. Он стоял перед непростым выбором и теперь. После вмешательства Негласного Правителя в дела Правителя Бездны, Доран мгновенно потерял из поля зрения объект своих поисков, Душу Россе, и, поскольку Гедыру так повезло встретить ее обладателя лично там, до куда по глаза Дорана не доставали, он мог в любой момент сообщить об этом своему покровителю, так заработав немало его уважения для будущих вольностей. Да, Соккон был его другом, но Кенну и раньше приходилось предавать друзей ради собственной выгоды, что и без того делало его, мягко говоря, не лучшим на свете человеком. Пусть он и был Богом, героем людей, из-за его характера он редко заводил друзей, а большинство прочих людей вокруг него то просто его презирали, то вовсе желали ему страшной смерти. Но даже у этого неприятного человека была своя светлая сторона - его сестра, Богиня Света Лорея. Он неспроста налаживал связи с Дораном, вникая в его учение о целом мире, постепенно раскрывая его секреты, уже давно поняв, насколько всесильна Бездна. Именно осознание будущей судьбы мира в Эпоху Хаоса вынуждало его укреплять дружеские узы со всегда открытым к ним Дораном, ведь только он мог спасти его сестру от неминуемой гибели, что грозила точно всему миру, включая его самого. Лишь недавно они говорили с Дораном о Гелларе и Душе Россе, и Правитель довольно точно дал понять Гедыру, насколько решительно он настроен получить эту Душу. Но, когда Кенн покидал Бездну после разговора с Дораном, он снова заметил жуткий силуэт, обитавший там, и явно не подчинявшийся воле Правителя Бездны. Во всем мире лишь единицы живых существ знали об этом, и именно из-за незнания связанных с этим стремлений Дорана они считали Бездну своим врагом. Как я уже говорил ранее, Доран был лишь посредником, руками и разумом Бездны. Само Черное Пламя имело совершенно другой разум, и было куда более ужасно. Потому Кенн не боялся Дорана, понимал его стремления, и все еще, в большей мере, их поддерживал. Пускай даже иногда в нем и просыпалось некоторое природное непокорство.
  - Хорошо. Пусть будет так. - наконец согласился рассказать все Соккону Кенн, специально, для храбрости, в один глоток опустошив уже набранный им, скорее всего последний, стакан самогона. - Негласный Правитель, который отправил тебя сюда - Генерал Западных имтердов. Геллар - Военачальник Западных имтердов. Понятное дело, что старый хрен отправил тебя сюда не по доброте душевной. В Ренбире на Геллара бы напало столько наших героев, что даже они бы его размазали по полу. Он решил перестраховаться, и попросил своего дружка отправить тебя в такое место, где ему никто не сможет помешать. Но пока старик отправлял Геллара сюда, ты успел затеряться, и поэтому за тобой отправили имтердовых ищеек.
  - Ищеек? - не понял Соккон.
  - Три Хемиры, они же Сестры Хемиры. - уже с заметным возбуждением, точно не известно, чем вызванным, растягивая слоги и жестикулируя, говорил Кенн. - Я помню, как о них рассказывал Черный Чеисом. Эта троица входила в число главных Хемир Юга, и Негласный Правитель везде таскал их с собой, как сувениры.
  - Ты видел их здесь?
  - Пока они далеко. Даже если они знают о нашем убежище, со строением канализации они совсем не знакомы. Их легко можно, знаешь, запутать.
  - Но сам ты этим, конечно, не займешься. - вздохнул догадливый Соккон.
  - Хех. - ухмыльнувшись, покачал головой Гедыр. - Ты схватываешь налету.
  - Да. Значит, ты хочешь отправить меня на слежку за теми, кто и без того ищет меня. И если я попаду им в руки, а Геллар заберет у меня Душу Россе, у вас будут большие проблемы.
  Кенн молчал. Думаю, не нужно говорить о том, что мои прежние слова "наконец согласился рассказать все Соккону Кенн" не идеально точно описывали реальность? Кенн частенько использовал алкоголь для смешения аналитики всех направленных на него взглядом, то пользуясь всеобще принятым выражением "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке", то просто дабы скрыть собственное волнение под возбуждением, вызванным алкоголем. Та же краснота в лице, сбитое дыхание, легкая тряска, и бешеные глаза. Заметить подвох было очень непросто, ведь в обмане королевский шпион Кенн Гедыр был самым настоящим виртуозом. Даже Соккон теперь не до конца понимал, какой эффект пытался произвести старый Бог на аналитике молодого Кацеры. Пытаться лгать, изображая искренность, маскируя ее алкоголем? Это с самого начала было бесполезно против Соккона, ведь они были уже давно знакомы, и все Братья Кацеры прекрасно знали эту особенность Кенна. На самом деле использовать алкоголь для храбрости? Тогда не было ясно, почему он мог бояться сказать об этом без алкоголя. Все догадки рушил факт того, о чем сам Гедыр, от волнения, совсем не подумал, но что Соккон в нем видел насквозь. Факт внутренней силы Кенна на уровне Бога, для которой даже десяток литров мощнейшего самогона были не страшны.
  - Что ж, все равно будет лучше знать заранее, откуда ждать удара. - согласился Соккон, оставляя непростые раздумья на потом, пускай и уже сделав для себя достаточно точный вывод. - Так я смогу держаться от них на расстоянии, и они не смогут застать меня врасплох.
  - В первую очередь, мне нужно, чтобы они не приближались к убежищу. Тут думай сам. - закончил Кенн, отворачиваясь от стола, будто вставая в позу "я закончил". - Если понадобится кто-то в помощь, можешь взять себе любую девочку, какая приглянется. Только смотри не сломай. - добавил он уже с некоторым сарказмом и усмешкой, все еще старательно скрывая тяжелое дыхание.
  Соккон прищурился, все равно с самого начала их разговора не переставав думать о причинах поддержки подобного обиталища диковинных девушек в одном месте Кенном. Совсем молодых девушек, наверняка, ввиду специфики животной внешности, способных понравиться даже самому искушенному завсегдатаю борделей вроде распущенного, на весь мир известного своей похотью, скандального Гедыра.
  - У меня есть кое-кто на примете. - задумался Соккон, все же не спуская глаз со спины друга, в ножны на которой тот медленно убирал меч со стола.
  - Выбрал самую хорошенькую?
  Хемиры за дверью, все время разговора между Сокконом и своим Отцом державшие уши востро, теперь прислушались к их словам особенно внимательно. Хорошо, что они совсем плохо слышали обоих мужчин через толстый, чуть ржавый по бокам, слой железа. И еще лучше, что ни они, ни Кенн, не слышали тогда истинных мыслей Соккона, очень кстати продумавшего все наперед всего на несколько секунд молчания друга, пускай и не совсем уже воспринимал его союзником, и все по тем же причинам. Он уже знал, что не Кенн спас его из логова волков недавно, и при мысли об этом в голове Соккона мелькало только одно имя его возможного спасителя. Кенн сам подтвердил, что он ходит теперь за ним по пятам. И тогда только подозрительнее ему казались слова шпиона о том, что тот его спаситель, на самом деле, желал его смерти. Если, конечно, это правда был он, и сердце Соккона его не обманывало.
  - Сложно сказать. - тихо кивнул Соккон, не показывая своего подозрительного вида наверняка хорошо чувствовавшему его взгляд даже спиной Кенну. - По крайней мере, она не из пугливых, и мне как раз нужно отблагодарить ее за доверие.
   
  Глава 4: Мост.
  Прошло довольно много времени, и Соккон, от скуки, уже начал рисовать на стенах забавные надписи теми же красителями, что лежали тут и там на полу, и которыми ранее пользовались местные Хемиры. В ожидании своей спутницы, что должна была стать его гидом по остальной канализации, он вдоль и поперек обошел все помещение, состоящее из двух небольших прямоугольных этажей, соединенных ржавой лестницей, и повсюду на стенах и полу усеянное мерцающими разноцветными надписями. Перечитав их, наверное, уже все, он даже стал мысленно разбирать по атомам состав зеленоватого, явно токсичного, мерцающего красителя, которым сам вписал на стене, между каракуль Хемир, пару своих изречений. Страшно было даже подумать, из каких опасных веществ местные жители гнали эту краску, и какие, очевидно, растения использовали для сего процесса. Все-таки, в этом не было ничего удивительного для хорошо разбирающегося в искусстве обитателя поверхности. Для создания красок люди часто используют давленные до однородной массы растения, даже используют кровь некоторых животных. Для создания рисовальных кисточек используют волосы или шерсть, а для письма используют перья. На секунду Соккон даже задумался, как и прежде невзначай, о потребительском характере человечества, использующем все вокруг себе во благо, даже если это переступает обыкновенную грань между миролюбием и жестокостью. Такие мысли для него были не редкостью, и недавнее пояснение Таргота о сущности всех Кацер вполне это оправдывали. Возможно, у имтердов изначально в крови была некая неприязнь к людям. Которая, правда, у самого Соккона и членов его семьи, если и была, то выражена была совсем немного.
  Тогда же дверь в соседний туннель, через который Соккон и зашел в текущее помещение, отворилась с едва заметным скрипом, больше привлекая внимание "искусного художника" легкими потоками дунувшего от сквозняка в его сторону ветра, чем звуком. Конечно, никакого ветра даже в тех туннелях не было, и воздух там циркулировал, от больших залов и решеток с поверхности, крайне незаметно. Золотисто-белые волосы Соккона колыхнулись лишь на мгновение, но тут же вынудили его оторваться от своего занятия, и повернуть голову в сторону двери. Он ждал этого уже довольно долго, даже забыв в ожидании прежнее волнение, и был только рад вернуться к делам насущным. Или, вернее сказать, он был вынужден это сделать, что, в целом, сути дела не меняло. Ему хотелось разобраться с этим как можно скорее.
  - Ты немного задержалась. - вытирая измазанные в краске два пальца правой руки о шершавую стену, или закрашивая ими свои тем более странные рисунки, обратился к быстро выходящей из двери веселой девочке Соккон. - Не могла уговорить сестру не переживать?
  - Она все равно будет. Она же моя сестра. - весело хихикая, протискиваясь в проем слишком тяжелой для нее двери, проскочила внутрь помещения девочка-мышь Кали.
  Соккон уже понял, что всю краску с пальцев ему не оттереть, и уже начал печально крутить ими перед собой, думая, не привлечет ли их легкое мерцание внимание врага в остальной канализации. С самого начала в его планах было просто смыть краску, и он был уверен, что ему еще придется проходить дальше по местам с водой, как во всех прочих частях канализации, где он уже бывал. Теперь он был не совсем уверен, что эту краску вообще можно было смыть, ибо ощущения от ее касания кожи были как минимум неприятны, и говорили о некоторой кислотности красителя. Пускай даже самой незначительной.
  - Краска отмывается обычной водой. - уже подошла совсем близко к Соккону Кали.
  - Хорошо. Нам не нужно привлекать лишнее внимание. - наконец отошел от стены, и повернулся в сторону спутницы он.
  В некоторых углах помещения росли фосфоресцирующие грибы, а кое-где и прочие растения, чаще толстые и мокрые, но на вид все равно пропитанные опасными ядами. Все эти растения источали неприятный и обжигающий химический свет, но длина волны того света, то есть интенсивность излучения от расстояния, была крайне невелика, и обжигала кожу только совсем вплотную. Токсичные испарения там также присутствовали, но самому Соккону не вредили, ибо слишком активно их фильтровали легкие октолима. По скрипучей и ходящей ходуном лестнице наши герои спустились вниз, в помещение с чем-то вроде давно прогнивших ящиков, и оттуда устремились к едва заметной на фоне серых стен двери справа. Пусть этого еще не понимала девочка, Соккон был уверен, что каждая секунда промедления в выполнении его миссии может самым негативным образом сказаться на жизни убежища местных Хемир, особенно если преследователи его заранее знали, где сие место искать. Они оба должны были торопиться, если хотели упредить возможную будущую катастрофу.
  С тяжелым скрипом отворив металлическую дверь усилиями только Соккона, ибо Кали, как и ожидалось, физически была сложена максимум на свой возраст и внешность, оба они, ловя носом уже более сырой и холодный воздух внутри, вышли в небольшой и узкий коридор, довольно темный без каких-либо источников света, но, что было видно по свету светящихся растений позади, явно уходящий развилкой куда-то влево и право. Темнота уже давно не причиняла неудобств всю жизнь прожившей в канализации Кали, животные глаза которой даже в этом плане не уступали глазам реальных животных, а то и вовсе их превосходили. Плюс к тому, Хемиры всегда могли использовать для ориентирования на местности животные нюх и слух. У Соккона, в этом плане, возможности были куда скромнее, даже учитывая его едва ли выраженные гены имтерда. Стоило ему зажечь в своей руке небольшой шарик света окто, как Кали прикрыла глаза рукой, пусть это не многим ей помогло - шарик, от руки Соккона, подлетел к самой ее голове, и там же остановился. Пропуская спутника вперед, девочка даже забыла, что это она должна была показывать ему дорогу, а не наоборот. Она чуть глупо посмотрела на него тогда, слегка недоумевающего от действий спутницы, явно пропуская ее вперед. Кали быстро поняла свою ошибку, возвращая на лицо улыбку, и, чуть смущенно, потирая макушку головы рукой, прошла вперед.
  Ничего интересного в пути героев по тем узким и слегка влажным коридорам, к сожалению, не было. Где-то на стенах были отпечатки лап и даже рук, где-то протекали проходящие под потолком трубы, пахло там неприятной прелой сыростью, а Соккону там и вовсе было немного тяжело дышать от общей сдавленности воздуха. Только Кали чувствовала себя там словно рыба в воде, даже будучи похожей на мышь (не могу сказать, зачем я сделал такое уточнение). Она желала идти не перед Сокконом, а позади него, как прежде, но выбора у нее тогда еще, казалось, не было. Какое-то время назад, еще по пути к комнате с надписями, девочка попросила Соккона немного подождать ее, потому что забыла в убежище некий факел, наверняка сделанный из непростых подручных материалов ввиду отсутствия в канализации реальной ткани и масла. Когда она убегала, Соккон кинул ей вдогонку "нам не нужен факел", что девушка явно проигнорировала, позволяя спутнику окончательно убедиться, какую вещь та забыла в убежище на самом деле. А забыла она не взять вещь, а сделать вещь - попрощаться с сестрой. Пускай даже теперь она не слишком это скрывала.
  - А у тебя есть сестра? - с большим интересом теперь, продолжая путь по коридору, оборачивалась к Соккону она.
  - Да, есть. - однозначно ответил Соккон. - У меня есть и братья.
  - Братья? - улыбалась любознательная девочка, явно наслаждаясь беседой с "кем-то новым" о "чем-то новом", по крайней мере в окружающей среде постоянного застоя.
  - То же, что и сестры, только мужского пола. - дал своеобразное уточнение Соккон.
  - Знаю, знаю. Отец Коллорин рассказывал нам об этом, и я сама читала об этом в книгах.
  - У вас есть книги? - не понял Соккон.
  - Иногда Отец приносит их с поверхности. А иногда мы сами их находим.
  - Что за книги вы находите здесь?
  - Это сложные книги. Они рассказывают о том, как работает эта канализация. Иногда попадаются очень старые книги, рассказывающие о всяких монстрах. Даже хорошо, что мы никогда не встречали здесь ничего подобного.
  - И Отец учит вас чтению, письму и каллиграфии?
  - Кали...чему? - все же дали осечку знания девушки.
  - Искусству красивого письма. Как пример - те каракули на стенах тоже часть каллиграфии. Как и подписи, или росписи.
  - О, нет. Мы просто пишем первое, что приходит в голову. А еще, иногда мы оставляем в туннелях послания для подруг. Они могут предупредить об опасности, или просто успокоить.
  - Я заметил. - кивнул Соккон. - И все же, здесь нет других Хемир, кроме вас?
  - Кажется нет. - задумалась Кали, все равно не глядя на дорогу. - А кто такие эти Сестры, которых мы ищем?
  - Хотел бы я знать. - вздохнул Соккон. - Но ваш Отец счел их опасными, вот и все.
  Не прекращая движения вперед, Соккон не прекращал и мыслей о недавних словах своего старого друга Кенна, на самом деле вызвавших в нем некоторое волнение и даже негодование. Он не слишком переживал за свою жизнь, на которую, по словам Гедыра, собирались покуситься Геллар и его компания. Проблема была в другом. С одной только своей былой мощью, Западный Военачальник имтердов уничтожил целую Восточную Сторону Света, к слову и принадлежавшую изначально роду Кацер. Но с тех пор прошли столетия, и Геллар уже наверняка обрел куда большую мощь. Единственный раз, когда Соккон видел его лично, то есть после последнего пожара в Кацере, на лице имтерда выделялись небольшие трещинки, а под самой кожей виднелись черные вены. Соккон уже и сам не помнил, узнавал ли он где-то об этом раньше, но Актонисы, каким был и Геллар, и каким был я, запирали все свое Первородное Пламя в одном теле, разрывая его связь с остальным миром, вылавливая из Алого Озера свою Душу, соединяя ее с материальным телом. Как минимум, для этого живое существо, желающее стать Актонисом, должно обладать властью над Белым Пламенем, Красным Пламенем, и Зеленым Пламенем (что и являются составляющими Алого Озера, то есть Мира Душ). Но все последние столетия Алое Озеро находится в Бездне Марконнор, поглощенной Черным Пламенем. Если Геллар стал Актонисом так же, как это сделал Архей Соккон, то есть я, он должен был пройти через саму Бездну, и почти что заразиться ее Черным Пламенем. Одной власти над столькими видами Первородного Пламени достаточно, чтобы ее обладатель по силам стал сравним с самими Клинками Власти. Но стоит Геллару получить Душу Россе со всем ее Белым Пламенем - он выйдет на уровень Правителя. Если, конечно, все это действительно работало так, как думал Соккон, и если Геллар вообще мог запереть в своем теле Душу Клинка Власти.
  Но Соккон все еще не видел Геллара в роли своего врага. Что-то глубоко внутри него противилось мысли, что этот имтерд, уже многократно прославившийся среди всего человечества одним из самых ужасных злодеев, на самом деле был ему врагом. Больше голос сердца Соккона перебивался обыкновенной логикой и фактами, которым он тогда просто ничего не мог противопоставить. В первую очередь, это были факт уничтожения Гелларом земель Кацер, а также факт его соучастия в убийстве родителей Соккона. Его сердце спрашивало разум "участвовал ли на самом деле в первом пожаре Кацеры тот Геллар?", от чего разум вспоминал разговор Геллара и Думы, который Соккон слышал во время самого пожара, будучи без сознания, и который теперь легко вспоминал. Тогда сердце снова спрашивало "правда ли это было в памяти настоящего Соккона?", чего разум совсем не понимал, и на что не мог ответить.
  В любом случае, если Геллар уже прибыл в канализацию, Соккону следовало избегать прямой встречи с ним, пока он точно сам во всем не разберется. Он не мог слепо верить знаниям, которые попадали в его голову из ниоткуда, и у которых буквально не было реальной основы. За любую ошибку он заплатил бы кровью всех своих близких и друзей, а этого он допустить не мог.
  - Только что мы обошли заваленный туннель сверху. Но он все равно вел в тупик. - передвигаясь даже в небольшую припрыжку, весело уточняла Кали. - Скоро должен быть поворот направо, и оттуда мы, безопасным путем, доберемся до Сонной Зоны.
  Пускай в коридоре и не было даже легкого ветерка, Соккону было там немного холодно, ибо одежда, предоставленная ему Кенном, оказалось явно неприспособленной к исследованию канализации, пускай и напоминала его повседневную. Новая рубаха уже была немного истрепана, обувь явно потерта, а штаны, в коленях, и вовсе были стерты до ниток, будто кто-то в них непрестанно молился...или делал что-то еще, о чем Соккон даже не пытался думать. Впрочем, даже я не могу объяснить, откуда Кенн взял эти вещи, для чего ранее они использовались, и почему тот хранил их у себя. В качестве оружия он отдал Соккону один из своих кривых и толстых скимитаров, все же довольно сомнительных при использовании лишь в одиночном виде. Изогнутое оружие никогда не было фаворитом Соккона при выборе в кузне, ибо всегда стоило дороже прямых мечей, и прямые колющие атаки ими проводить было куда тяжелее. Выбора ему, в этот раз, никто и вовсе не предоставил, и Кенн совсем не хотел расставаться со своим оружием, намекая на необходимость составления пары строго из двух одинаковых мечей, затем намекая и на собственную жадность. Одному ему во всей канализации никогда шибко не было нужно оружие, с его уровнем скрытности Бога Тьмы в постоянной темноте и мощью окто. Он просто любил со всеми спорить, и потому его никто не любил. Никто, кроме сестры, разумеется, с которой они все равно были разными, как олицетворяемые ими свет и тьма.
  Без особого шума, нарушая окружающую тишину лишь звуком собственных шагов, наши герои, наконец, уперлись в стену, что первым заметил Соккон, но о чем, сначала, не сообщил спутнице, только перед самым столкновением заметив, что та смотрит не вперед, а назад. Она почти не спускала глаз с красивого, по мнению большинства окружавших его всю жизнь девушек, хорошо сложенного и благородного, разве что теперь грязного и неотесанного от обстоятельств, действительно приглянувшегося ей юноши. Не сказать, что это было заслугой лишь его внешности - Соккон производил большее впечатление на людей извечно умным лицом, хорошими манерами, и, тем более, всегда приятными чертами аристократа, каким он когда-то являлся. Но Кали, как вечная жительница подземелья, подобных тонкостей не понимала, и вовсе не личность Соккона тогда была ей в нем интересна. Просто-напросто, это был человек из другого мира, которого запертая в одних туннелях и коридорах девочка никогда не видела, но о котором слышала так много, что уже давно видела его лишь в своих мечтах, готовая отдать собственную жизнь за возможность взглянуть на прекрасное, как говорил Отец Коллорин, золотое солнце. Всех обитателей той канализации привлекал свет, и Соккон, как его вечный проводник, потому так часто ранее и натыкался на логова монстров, притягиваемых его светом. Сейчас, пока он стирал с пальцев краску о быстро текущую с потолка у стены ледяную воду, ему казалось, что Кали видела в нем далеко не такого "человека из другого мира", как я описывал ранее, а полноправного, второго после Кенна, человеческого самца во всей канализации. Но и по сравнению со старым шпионом молодой Соккон оставался, скажем так, "первым парнем на деревне". То есть, канализации.
  - Пожалуйста, следи за дорогой. Мы едва не врезались. - указал девочке на стену впереди Соккон, замечая также, что между всеми ними (им, Кали и стеной) расстояние так и продолжало сокращаться.
  Но девочку это вовсе не пугало. Она, легко хихикнув, так всю дорогу и продолжая улыбаться, тут же свернула направо, будто в самую стену. Соккон остановился на секунду, сразу даже не заметив в своем окружении поворота направо, тем более незаметного из-за яркого освещения его окто впереди, равнявшего вокруг себя по уровню все элементы серого и одинакового коридора. Девочка, очевидно, и вправду хорошо знала эту дорогу, и не зря весь путь, что и занял от силы пару минут, шла, глядя не вперед, а назад, будто по памяти. Ее не раз отправляли с припасами на мост в той стороне, к находящимся там подругам. Она любила путешествовать одна, подальше от вечно шумного и полного Хемирами убежища, пусть из-за того и часто ссорилась со своей сестрой. Вместе они делали это редко, уже запуганные подругами постарше с их историями о ужасах остальной канализации.
  - Ты не очень много говоришь. - заметила девочка, поднимаясь выше по едва заметной от белоснежного света на серых ступеньках лестнице вправо, так уводя за собой и Соккона. - Ты о чем-то думаешь?
  - Я всегда о чем-то думаю. - вздохнул Соккон, дабы поддержать разговор, пусть и правда тогда не хотел много разговаривать.
  - Ты можешь рассказать мне это?
  - Я...не думаю, что смогу. - снова о том же подумал Соккон.
  - Это очень сложно?
  - В этом нет смысла. Я просто думаю потому, что люблю думать, и сам не знаю, о чем.
  - Ох. Вот как?
  - Лучше думать о дороге, конечно. Ты говорила, что мы идем к какому-то мосту?
  Лестница закончилась в новом, уже большем, помещении с несколькими разбитыми окнами справа, выглядывающими в некий небольшой полукруглый туннель, но уже куда меньше таковых перед лабиринтом туннелей с волками, совсем залитый зелено-коричневыми канализационными водами.
  - Рядом с нашим убежищем есть два моста. Один справа, другой слева. Мы как раз прошли под одним из них.
  - Еще ты говорила, что мы прошли под завалом, ведущим в тупик. - вспомнил Соккон.
  Разбитые стекла на полу справа, под окнами, явно не были страшны новой обуви Соккона, пускай и могли пробить легкую подошву кожаных сапог его спутницы. Она явно не смотрела под ноги. К счастью, стекло было разбито на очень мелкие кусочки, буквально раскрошено, и большая его часть выпала на ту сторону окна, в и без того заросший всякой странной растительностью туннель с уже почти совсем стоячей водой. Осколки со стороны наших героев лежали слишком близко к окну и стене, чтобы стать проблемой для медленно поворачивающих от них левее наших героев. Больше в помещении, на самом деле, ничего и не было. Проросшая через пол трава, сам присыпанный землей с потолка, часто потрескавшийся, пол, да ржавые и забитые грязью трубы. Ничего интересного.
  - Да, это и есть тупик. - с улыбкой кивнула Кали. - Потому что мы никогда не ходим за мост. Там Сонная Зона.
  - Там находятся в спячке монстры вроде волков? - подумал Соккон.
  - Нет, они там не спят. Они умирают от газов. - еще веселее хихикнула девочка.
  "И вправду, очень смешно..." - пессимистично вздохнул про себя разочарованный перспективами своих поисков Соккон.
  Шарик света окто постоянно менял яркость от размышлений своего создателя, становясь тусклее до тех пор, пока тот о нем не вспоминал, затем заметно прибавляя энергии. Кали, понемногу, начала привыкать к такому освещению, но и так же понемногу, впереди, в оранжеватом свете начинала пропадать необходимость такого освещения. Чуть впереди и выше, за еще одной крутой лестницей, на серые шершавые стены ложились мигающие лучи света от огня костров, явно разведенных там совсем недавно, или уже давно кем-то поддерживаемых. Помещение сразу за лестницей казалось чуть больше предыдущей комнаты с окнами, где, только при виде выходящего туда света, в канализационные воды с жесткой травы спешно поныряли кислотно-зеленые лягушки. Некоторое движение тот свет вызывал теперь и спереди, со стороны костров. Но на это наши герои не обращали внимания.
  - Там есть кто-то из ваших? - понял Соккон.
  - На каждом мосту есть наши девочки. - продолжая смотреть уже только вперед, кивала головой Кали.
  Они поднялись выше, вперед, сходу едва не попав в растянутую от углов комнаты перед лестницей прочную веревку. Соккон остановил Кали перед самой растяжкой, на которой, по бокам, были закреплены небольшие и плоские куски металла. Один кусочек был прибит к стене, а второй, подвязанный веревкой, висел в воздухе. Скорее всего, данное приспособление должно было ударить висящий кусочек металла о другой металл с обеих сторон, создав достаточно шума для оповещения сторожей моста о приближении неприятеля, так работая в качестве системы защиты от нарушителей. К счастью, пусть Кали и забыла об этом, Соккон оказался достаточно наблюдательным, чтобы вовремя остановить спутницу. К несчастью - из-за света над головой, один из тех сторожей их уже заметил, и как раз, пока Соккон учтиво отодвигал девочку рукой в сторону, указывая ей на странную систему защиты под ногами, сам тщательно ту разглядывая, свет костра впереди на мгновение мелькнул, затем и вовсе потеряв отражение на полу перед нашими героями благодаря кому-то, кто встал между ними и костром.
  - Кали? - раздался с той стороны неуверенный низкий женский голос.
  Соккон и Кали тут же испуганно подняли головы.
  - А ты кто? - указывала стрелой на натянутой тетиве лука в сторону Соккона серовласая Хемира-страж.
  - В-все хорошо, Киша! - тут же, глупо и взволнованно улыбаясь, запрыгала на месте, крутя руками, Кали. - Это Соккон, он друг нашего Отца.
  Девушка-страж, от слов подруги лишь поведя бровью, чуть опустила оружие, серьезно разглядывая незнакомца.
  - Приятно познакомиться. - с почти каменным лицом кивнул тот, особенно не любящий, когда кто-то направляет в его сторону оружие.
  Девушка с луком, на вид, была самой настоящей лесной дриадой, какими тех описывали еще в старых книгах о Богине Жизни и ее последователях. Одежда ее не слишком отличалась от таковой их Отца, также состоящая из открытой черной кожаной куртки с колчаном стрел на спине, но куда более длинными сапогами по самые колени, да с длинными черными кожаными перчатками на руках. На голове у нее была небольшая тиара из явно скрученной в кольцо мелкой арматуры, да с небольшой розой ветров на лбу. Один вид этого бесцветного, скорее всего картонного, круга, говорил Соккону о весьма немалом мастерстве девушки в обращении с луком. Особенно, если она по-настоящему умела пользоваться данными о скорости и направлении ветра при прицеливании, чему ее ранее мог научить лишь действительно смыслящий в подобном Кенн Гедыр. И если ей вообще были нужны такие данные в безветренной канализации.
  - Куда вы идете? - окончательно опустив самодельный, но довольно качественный, лук, с тетивой из сухожилий неизвестных живых существ, спросила она.
  - Мы идем в Сонную Зону. Но...
  - Куда ты идешь? - испуганно выпучила вполне человеческие глаза девушка, и сама точно не ясно чем выделяющаяся как Хемира. Кроме, конечно, длинных и острых ушей.
  - Я понимаю, как это звучит! - тут же, для убеждения собеседницы, замахала руками Кали. - Но нас сюда отправил лично Отец. Тем более, этот человек со мной смог в одиночку уничтожить целое логово волков!
  И этого, пожалуй, девушке-стражу было вполне достаточно, чтобы удивленно приоткрыть рот, и согласиться с силами загадочного мужчины. Больше вопросов у нее не было.
  Да, во всем убежище, как и за его пределами, истинный результат сражения Соккона против туннельных монстров-волков знала лишь одна девушка, Эмили, так и решившая, в итоге, никому этого не рассказывать. Наверное, она боялась того, что, случайно, перепутала просившего ее забрать Соккона из логова волков незнакомца со своим Отцом, так и поняв свою ошибку лишь по реакции настоящего Коллорина на появление в убежище своего старого друга. С другой стороны, это была не опасная ошибка, и Соккон правда оказался другом Отца. Пускай тот никогда не наказывал своих "детей" за проступки, все Хемиры канализации были готовы из кожи выпрыгнуть ради его снисхождения, сделав его своим идолом, даже молясь ему, как единственные на тот день оставшиеся в мире последователи Бога Тьмы. И нет, его снисхождение для тех девушек не имело связи с его пороками, в авангарде которых шла известная абсолютно всем правителям абсолютно всех стран мира безудержная похоть королевского шпиона. Он не мог испытывать подобного влечения к тем, кто был похож на имтердов, некогда отнявших у него семью, из-за чего он и стал Богом, командуя сотнями операций по уничтожению захватчиков. Пока девушка-страж с "поста возле моста" вела Соккона и Кали между кострами на смотровую площадку выше, откуда те могли безопасно обойти Сонную Зону по сторонним коридорам, сам Соккон уже отважился, непрозрачными намеками и вскользь, спросить у девушек о обращении с ними их Отца, говоря о сексуальных связях. Но они его все равно не понимали, и это уже о многом ему говорило, помимо того, что он уже не раз счел себя последним извращенцем, чего тогда постыдился, пусть чего никогда раньше, в общении с приглянувшимися ему девушками, не стеснялся. Теперь ситуация была другая.
  Смотровые площадки, расположенные небольшими комнатами прямо в стенах рядом с мостом, были буквально завалены различным мусором и предметами обихода, наверняка и используемых Хемирами убежища для сбора мусора, затем сбрасываемого под сам мост. Тут и там на полу лежали сломанные доски, всюду лежали мелкие опилки и деревянная стружка, а также небольшие кусочки камня и каменная пыль. Здесь, очевидно, местная девушка-страж делала самодельные стрелы. И, судя по таковым в колчане за ее спиной, который Соккон как раз видел, идя за девушкой сзади, были те стрелы, будучи самодельными, весьма неплохи. На самом деле, как считаю лично я, у местных жителей уже давно должен был начаться дефицит древесины, ибо добывать ее, под землей, было явно неоткуда, а на костры тут и там явно уходила огромная его часть. Можете подумать над этим вопросом с логичной точки зрения в свободное время. Я лишь скажу, что в некоторых полузатопленных частях канализации, и часто не опасных, местные Хемиры, как и мелкие хищники, время от времени устраивают охоту на древесных лягушек. Надеюсь, я не слишком упростил решение сей загадки.
  Смотровые площадки выходили в огромный темный зал с самим мостом лишь небольшими балкончиками, ограниченными перилами до тех мест, где дальше, в сторону самого моста, уходили сетчатые металлические мостики. Мощный и тяжелый сток вокруг моста был очень шумным, в нем бесконечно рос гул бегущей по толстым трубам воды, и с шелестом та же вода падала сверху куда-то вниз, с огромной высоты, будто в самую бездну, с самих площадок темную и неразличимую. Мост соединял два туннеля справа и слева как раз между десятками тех труб с каждой стороны, стоя ровно между их постоянными потоками, на расстоянии не более десяти метров. Пускай Соккон наблюдал за этим, поднимаясь выше с девушкой-стражем и Кали по новой лестнице еще внутри смотровой площадки, где уже не было костров, с уровня самого моста, даже там он чувствовал немалое повышение влажности воздуха впереди, как и явно дувший оттуда на него мокрый ветер. Циркуляция воздуха между туннелями, в первую очередь, была заслугой именно сгонявших огромными массами в одно место ниже воду двух его крупнейших мостов, о которых ранее и говорила Кали. Пускай и сами мосты были огромны, пропасть под ними глубиной достигала даже большего расстояния, чем таковое от моста до потолка, также в темноте там почти невидимого. Это было поистине удивительное, и захватывающее дух своими размерами место. Пускай даже некоторых его частей, не подсвеченных летающими там же, вокруг бьющих из труб потоков воды, светлячками, иногда совсем не было видно. А светлячков в том великом зале было свыше тысячи.
  - Куда стекает вся эта вода? - задумался Соккон, продолжая, почти не глядя на лестницу, а глядя в сторону моста, подниматься вверх за своими спутницами. Из-за шума потоков воды, его было почти не слышно, но ушам Хемир это явно не мешало.
  - Все воды канализации собираются вокруг мостов, и падают куда-то вниз. - уточнила девушка-страж, чуть отодвигая на голове назад свою тиару с розой ветров, колыхая волнистые серые волосами. - А вот куда именно - мы не знаем.
  - Отец говорил, что внизу есть какие-то очень старые пещеры. Но попасть туда можно, только если спрыгнуть вниз. - добавила Кали.
  - Насколько стары эти пещеры? - сразу все понял Соккон, говоря уже чуть громче, дабы шум снаружи не слишком его перебивал.
  - Ну...Ооооочень старые. - задумалась Кали.
  Было более чем логично предположить, что подземный город, некогда являвшийся столицей всей человеческой расы, находился именно там. Это подтверждалось и словами Кенна о Демонах. И, в то же время, это подтверждала логика запрета Отца местных Хемир ходить на некую опасную территорию, названную им Сонной Зоной. Это было не выдуманное Хемирами название, а реальное наименование территорий, заполненных ядовитым газом. В данном случае, скорее всего, усыпляющими токсичными испарениями местной флоры, способными не только усыпить свою жертву, но и навечно воспрепятствовать ее пробуждению. То была бы отличная дополнительная мера безопасности на пути между обитателями основной канализации, и путями, по которым, однажды, должны были вернуться в мир Демоны, поднявшись туда из самых недр земли, очень кстати, совпадающих по направлению с Сонной Зоной. В местоположении Синокина Соккон теперь даже не сомневался. Пускай даже теперь ему и незачем было туда идти, если Демоны его уже покинули.
  - Отсюда мы наблюдаем за мостом, и отстреливаем приходящих из Сонной Зоны монстров. - наконец остановилась уже на самом верхнем этаже смотровых площадок, убрав лук за спину, девушка-страж. Была та площадка, стоит сказать, намного чище, и там еще горел костер, как и в комнате на два этажа ниже.
  Она смотрела на мост, руками упираясь в разделяющие площадку и пропасть впереди ржавые перила, теперь сама осматривая ближайший, находящийся справа, выход из той самой Сонной Зоны, на мосту перед которым явно выделялись в салатовом свете светлячков кляксы крови и царапины не то от стрел, не то от когтей чудовищ. Очевидно, что проходящие оттуда по мосту монстры появлялись там не слишком часто, и никто из них не добрался до находящегося слева, по пути другого туннеля, убежища. Самих подбитых монстров стражи могли добивать уже на мосту, проходя туда по мостикам от смотровых площадок, затем забирая с собой и поджаривая их мертвые тушки на кострах для употребления в пищу. Для них это, конечно, было уже давно обыденным делом. Другой еды в канализации почти не было, и была она даже более сомнительна в плане безопасности употребления, чем жареное мясо местных монстров.
  - Расскажешь, как произошел завал с той стороны? - встав рядом, весело, явно не намекая ни на что плохое, кивнула подруге Кали, указывая пальцем в сторону левого туннеля, ведущего уже к самому убежищу. Туннель тот был и вправду завален намертво обрушившимся потолком.
  - А, да... Ну... - задумалась, по виду, немало уже уставшая девушка. - Что-то прошло в ту сторону. Здесь очень шумно, так что я не услышала его. Оно пробежало в ту сторону, и сестры с других площадок начали по нему стрелять. Он успел добежать до туннеля, но там упал, и...
  - Здесь водятся даже такие монстры, которые могут рушить туннели на последнем издыхании? - удивился Соккон.
  - Нет, мы его почти не ранили. То есть...как бы сказать, он пробежал по мосту до входа в туннель, а там попался в нашу ловушку, и упал. Но он бежал с такой скоростью, и был такой огромный, что потолок просто упал на него.
  - Он упал с такой силой, что ударная волна прошла по полу, расшатала стены и потолок, и упала ему на голову? - перефразировал ту же историю в более реалистичный вариант Соккон.
  Девушка, либо не до конца его понял, либо не все расслышав, лишь изобразила задумчивость.
  - Здесь часто рушатся потолки. - кивнула Кали.
  На самом деле, даже правый туннель, ведущий в Сонную Зону, выглядел не слишком прочным ввиду тут и там выделяющихся своей чернотой следов огня и взрывов, а также выглядывающих из бетона, вырванных явно чьими-то агрессивными действиями, кусков арматуры. То было действительно обычным зрелищем в канализации, и Соккон уже почти не обращал на это внимания. Тут и там в туннелях еще виднелись следы старых битв, проносимых имтердами и людьми на всем пути от поверхности, захваченной в ту Эпоху Раскола имтердами, до обжитых людьми пещер и подземных поселений. Из-за них было трудно даже понять, когда то или иное повреждение получила канализация. В окружающей вечной влажности и холоде, единственным, что указало бы на возраст повреждений, была бы точная надпись с указанием времени и года. Об остальном Соккон, с не лучшими познаниями в геологии, мог только догадываться.
  - И все же, я не понимаю, почему вы не могли просто обрушить путь к мосту со стороны Сонной Зоны. - качал головой Соккон, разглядывая туннель справа с некоторым недоумением. - Да, его бы по-прежнему пришлось охранять. Но вероятность, что в этой охране будет необходимость, в разы бы снизилась.
  - А я знаю! - опередив явно не все расслышавшую от шума воды впереди девушку-стража, весело подняла указательный палец вверх Кали. - Потому, что монстров привлекают шум воды и свет светлячков. Если путь закрыть, то они начнут искать обходные пути, и найдут наши тропки.
  - Но, если завалить проход потолком на десяток метров, через завал ни шум, ни свет, не пройдут.
  - А мы...сможем так? - уже действительно серьезно почесала затылок Кали.
  - Лучше не стоит. Я говорю только о теоретической возможности. - оправдался под конец Соккон, понимая, сколькими жертвами может обернуться попытка провернуть подобное у обитателей канализации.
  Девушка-страж, все равно почти ничего в этом не понимая, так и продолжила молчать.
  Пока Соккон и Кали находились в размышлениях касательно дальнейшего пути, изначально желая обойти Сонную Зону коридорами от той же самой верхней смотровой площадки, пристальный взор девушки-стража был полностью сосредоточен на правом туннеле, куда сама она никогда раньше не ходила, и которого весьма боялась. Той части канализации боялись все. Некоторые девушки, уходившие туда в самоволку, уже не возвращались обратно, и лишь пара особенно матерых исследователей среди них, за свою жизнь обошедших остальные части канализации вдоль и поперек, рассказывали подругам страшные истории о том, что происходило в той запретной зоне с любыми формами жизни. Растения, питающиеся кровью, обвивающие целые помещения, заживо перерабатывающие огромной лозой тушки бессильных монстров. В другой части той же зоны - огромные многолапые монстры без кожи или чешуи, будто скелеты, но с ужасными искореженными лицами. По их рассказам, буквально каждый сантиметр тех туннелей и помещений жаждет убивать, и потому же воздух там непригоден для дыхания. Продукты жизнедеятельности обитающих там монстров и плотоядных растений настолько токсичны, что их выделения в воздухе запросто выжигают легкие вдохнувших его живых существ, и потому же там обитают лишь те, кому для жизни не нужно дыхание, или же те, кто, в процессе своей эволюции, выработал в организме абсолютную невосприимчивость к ядам. В отличии от своей сестры, Кали всегда верила в такие истории, но оттого не теряла тяги к путешествиям, наоборот используя их в качестве подпитки рвения и любопытства. Многие обитатели убежища любили Кали за ее за острый ум и смелость, очень кстати не переходящими границы безрассудства, пусть и не такими великими в сравнении с по-настоящему умными людьми с поверхности. По крайней мере, она точно была бы среди них не самой глупой.
  - Что там? - вдруг удивленно посмотрела в сторону завала левого туннеля девушка-страж, заметив, как на смотровых площадках левее вдруг поочередно начал гаснуть огонь костров.
  Соккон и Кали оторвались от размышлений сразу, как только девушка-страж, в одно ловкое движение подскочив к стене рядом, взяла в руки стоящий там небольшой чугунный казан, и, с некоторым усилием, в спешке прикрыла им сверху еще весьма яркий костер. На площадке сразу воцарились тишина и темнота.
  - Что-то не так? - не понял ее действий Соккон.
  Девушка промолчала, тут же вернувшись к перилам, через них бросая изучающий прищур в сторону левого завала, уже и сама замечая там, даже через потоки воды на пути света, чье-то едва различимое движение.
  Листы фанеры под высокими перилами не зря имели специальные прорези. Девушка скомандовала Кали и Соккону пригнуться, чтобы некто со стороны завала, пробирающийся теперь через него немного сбоку, не смог их заметить, и для того же ранее на всех площадках стражами Хемир были потушены костры. Свет светлячков, в купе с бликами от воды, вызывали, в остальной темноте, маскирующий смотровые площадки без собственного света контраст освещения со стороны моста, в котором даже полость стен была почти незаметна, и что было выгодно скрывающимся там стражам.
  - Раз мы прячемся, значит это кто-то чужой? - понял Соккон, пусть и говоря негромко, чтобы его слышали только сидящие рядом, уже выглядывающие на мост девушка-страж и Кали. Даже за шумом воды, особенно удачно превратившиеся в Хемир, люди могли без проблем уловить его речь, и ему это точно было не нужно.
  - Да. И они смогли пройти через завалы. - кивнула девушка.
  - С той стороны редко кто-то выходит?
  - Мы никогда не ходим туда. И...туннель, ведь, завален.
  - Значит, остается только одно.
  Зрение Соккона, усиленное окто, перехватывало отражение света с той стороны, делая его более ярким для себя, как следует рассматривая так гостей вдалеке, от расстояния почти не заметных, но все равно сильно выделяющихся на фоне серых завалов как минимум своей расцветкой.
  - Ты знаешь их? - прошептала сидящая под фанерой совсем рядом с Сокконом Кали, уже почти невидимая в окружающей темноте.
  Но он не прекращал слежки, и его взгляд становился все серьезнее с каждой секундой. Их количество, их внешность, и, тем более, факт легкого поднятия одной из девушек с каменными перчатками на руках огромных каменных валунов для расчистки пути прочим девушкам. Всего три девушки, как и говорил Кенн. Без сомнений, это были они, пускай и с одним большим "но".
  "Почему они идут не туда, а оттуда?.." - крепко сжал зубы Соккон.
  - Соккон? - продолжала удивленно бегать глазами между теми далекими образами и своим спутником Кали.
  - Вы же не ждали гостей в убежище? - серьезно спросил Соккон, продолжая смотреть вдаль.
  - Нет...
  Снова наступила тишина, и Хемиры на мосту явно о чем-то активно говорили между собой. По одной их мимике Соккон понимал, что они чем-то серьезно недовольны, и одна из них, уже известная читателю по истории Таргота, Каменная Дева, даже показывала Сестрам, Лисице и Импере, довольно агрессивные жесты руками, будто показывая, что хочет кого-то (но не их) как следует поколотить. Это уже настораживало Соккона, но вовсе не поэтому он, в один момент, вздрогнул, пустив по щеке со лба вызванную страхом каплю холодного пота. Тишина вокруг, нарушаемая лишь едва заметным в окружающим шуме дыханием окружающих его союзников, была не так проста. И Соккон заметил это уже слишком поздно.
  - Бегите в убежище, проверьте что к чему. Я останусь здесь, и буду следить за ними. Если уйдут дальше - я пойду следом. - сглотнув подступивший к горлу от страха ком, серьезно скомандовал девушкам он.
  - Но ведь...
  - Они пришли за мной, но еще не нашли. - перебил Кали он. - Только я смогу незаметно следовать за ними.
  - Если они пойдут в Сонную Зону, вы все там умрете. - закончила мысль девочки девушка-страж.
  - Ничего страшного. Меня не так просто убить.
  Хемиры на мосту не слишком торопились идти вперед, и у Кали с девушкой-стражем было достаточно много времени на размышления. Они сидели молча пару десятков секунд, пока Соккон вглядывался вдаль, даже подумывая использовать окто для усиления звука голосов врага с той стороны до самых своих ушей, все же решив не рисковать, ограничившись одним зрением. Изменение потоков света его окто основывалось, в первую очередь, на изменение его основных характеристик, особенно длины волны и частоты колебаний. Да, звуковая волна поддается изменению проще, чем световая. И все равно, Соккон так и не смог в совершенстве овладеть изменением звука. Для него это было то же, что и коррекция работы сложного механизма - он мог взять во внимание все его элементы и характеристики, но не мог лишить их какой-то важной, взаимосвязанной с остальными, части. Это можно было описать и правилом "старого пса новым трюкам не научишь". Окто Соккона было настолько сложным, пусть и очевидным ему самому, что любое его упрощение буквально сбивало его с толку. В какой-то мере, он мог менять и звук, но прибегал к этому крайне редко. Хемиры на мосту имели все шансы заметить такие неискусные изменения вокруг себя, и по ним выследить их источник. Это было слишком опасно.
  - Лучше поторопитесь. - добавил Соккон, обращаясь к своим спутницам.
  - Верно. - наконец согласилась девушка-страж. - Возможно, Отец еще в убежище. Он решит эту проблему.
  Она быстро отскочила чуть назад, дабы полностью скрыться от глаз врага за стеной, там же, без лишних раздумий, отправляясь к лестнице на нижний этаж, передвигаясь так же тихо и незаметно. Кали явно не хотела уходить, ибо еще о многом не спросила Соккона, теперь заранее за него немного переживая. Но сам юноша до сих пор не давал девушке повода для беспокойства, и даже теперь, с поистине серьезным, до жути сосредоточенным лицом, не спускал глаз с врага на мосту, на саму девочку рядом, скрытую во тьме, не поведя и глазом.
  - Иди. - наконец посмотрел он в ее сторону, и явно более дружелюбно. - Не хочу, чтобы твоя сестра проломила мне голову дубиной, если с тобой что-то произойдет.
  Кали опустила голову. И вправду, она совсем забыла о сестре. Как бы она не хотела оставаться рядом с Сокконом, расценивая его единственным человеком на всем белом свете, кто смог бы показать доселе невиданные ей места, где она уже давно мечтала побывать, сама она была никем в сравнении с ним, по крайней мере точно в сравнении сил и опыта.
  - Л-ладно. - наконец кивнула она, с легкой дрожью от волнения пропуская зовущие ее на лестницу жесты ее подруги. - Надеюсь...мы еще увидимся.
  "Надеюсь..." - прошептал у себя в голове Соккон.
  - Конечно. - изрек он устами.
  Девушки покидали свое место очень аккуратно, стараясь не издавать никакого шума, и, тем более, не попадаться врагу на глаза. Светлячки уже успели пролететь на все смотровые площадки, своим светом сводя на нет скрытность находящихся там живых существ, которых и нельзя было точно назвать людьми. Угол обзора девушек с моста, уже закончивших споры, медленно уходящих от завала в сторону Сонной Зоны, не позволял им разглядеть сидящего за фанерой Соккона, да и светлячки пока находились слишком далеко от него самого, чаще под горячим потолком с горячим от накрытого казаном костра воздуха. По этому же воздуху разносился и звук, ранее испугавший Соккона, вынудивший его просить спутниц уходить как можно дальше, но не поднимая панику. С тяжелым и чуть дрожащим вздохом, он опустил голову, крепко сжимая кулак правой руки, невидимо для Хемир с моста материализуя перед собой внутреннюю силу, превращая ее в стену преломления света, за которой его теперь точно никто, спереди, не смог бы увидеть. И я не зря делаю упор на слово "спереди". Инородное дыхание, явно не принадлежавшее Кали или девушке-стражу, Соккон слышал именно сзади. Оттуда же на его спину смотрели нечеловеческие белые глаза со змеиным зрачком.
  - Не думал, что ты шел за мной по пятам. - уже став невидимым для Хемир, поднялся из-за фанеры Соккон, серьезно смотря через плечо в сторону стены слева. - Актонисов и вправду тяжело обнаружить.
  
   
  Глава 5: Союз во спасение.
  Легкий зеленоватый свет светлячков отражался по всей площадке от черного металла прикрытых драной пепельной тканью старых доспехов, а сам воздух вокруг них будто казался, с каждой секундой, все тяжелее. Из-под доспехов, выступающей под ними кольчуги, едва заметно выглядывали инкрустированные неизвестными узорами металлические рукояти убранных в ножны парных катан - некогда личного подарка Лорда Винториса, доверенного им Актонису Геллару. Мечей, что, по легендам, были способны убивать сами Клинки Власти. Сам Геллар стоял у стены совершенно неподвижно и молча, серьезным, будто сверлящим саму черепную коробку Соккона, взглядом змеиных глаз следя за каждым его движением. Пролетевшие на площадку ранее светлячки недостаточно хорошо освещали лица обоих имтердов, чтобы те могли по ним понять, на что настроен собеседник. Но оба они явно были напряжены. Соккон уже произвел попытку решить эту проблему, осветить их лица, создав в воздухе, своим окто, небольшой светящийся шарик, все же остановив его между собой и Гелларом, думая, что внутренняя сила последнего может его просто поглотить. Но даже он почти не видел в этом необходимости. Ни сейчас, ни ранее, он не чувствовал исходящей от этого существа, Актониса, внутренней силы. Как я и говорил Соккону ранее, Актонисов будто не существовало для окружающего мира, и ему того вовсе ничего не выдавало, кроме образа, передаваемого ему глазами, и звука дыхания, улавливаемого ушами. Все остальные его чувства, на которые особенно часто полагались октолимы, Геллара просто не замечали.
  Впрочем, глаза и уши давали Соккону достаточно точное представление состояния его собеседника. Его лицо, сливающееся с окружающей темнотой лишь благодаря отчетливо выступающим на нем черным венам, было напряжено, серьезно, но лишь частично выдавало в нем враждебность. О том же говорил его взгляд, блеск в глазах, и о том же говорило его тяжелое и аритмичное дыхание, теперь отчетливо слышимое минимум в паре метров вокруг него без шума снаружи, закрываемого невидимой стеной окто Соккона. Он был взволнован, но пока сдерживался от каких-либо решительных действий, как и ранее, у хаты лесника возле горящей Кацеры несколько дней назад, оставляя первое слово за собеседником. Впрочем, и Соккон был не слишком спокоен, и Геллар наверняка читал это волнение по его еще слегка дрожащим глазам. У него был лишь один способ избавиться от того волнения - убедиться, что Геллар ему не враг, о чем он уже не раз думал, и в чем надеялся теперь убедиться.
  - Должен ли я поблагодарить тебя за спасение из лап туннельных монстров? - не меняя серьезного выражения лица, спросил Соккон.
  - Как хочешь. - так же, не меняя лица, сухо ответил Геллар. - Не в духе Кацер признавать чужую помощь.
  Соккон молчал, продолжая тщательно подбирать слова в своей голове, анализируя слова Геллара, заранее боясь его разозлить. Белое Пламя внутри него, как и его внутренняя сила, были готовы к любому исходу событий, пусть даже его навыков вряд ли бы хватило на победу в открытом бою с легендарным Вестником Революции. Все же, он хотел именно говорить с ним, а не сражаться, и по уже многократно озвученным мной причинам.
  - Да... - вдруг немного печально опустил голову Геллар, вздыхая, и отводя взгляд в сторону. - Как иронично.
  - Я мало что понимаю в происходящем, но Кенн успел мне кое-что рассказать. - принял это за жест мирного настроя собеседника Соккон, начиная говорить уже спокойнее и дружелюбнее. - Как я понимаю, старик отправил меня сюда без твоего ведома?
  - Как и их.
  Соккон сразу понял, о чем говорил Геллар, пускай тот и продолжал смотреть лишь в стены за металлической бочкой, где давно уже, без кислорода, погас огонь.
  - Значит, вы пришли сюда отдельно? - через плечо кинул взгляд в сторону еще проходящих по мосту сзади в Сонную Зону Хемир Соккон. Те, разумеется, не слышали и не видели обоих имтердов. Они даже не подозревали, что Соккон умеет создавать подобные иллюзии, и о том им явно забыл сообщить их наставник.
  - Они не знают, что я здесь, и не должны знать. - повернулся обратно к Соккону Геллар. - Бриз сказал им, что я буду ждать их в Синокине, чтобы они привели мне тебя.
  - Что-то пошло не так?
  Геллар лишь вздохнул, повернув голову в сторону, и чуть опустив глаза. Его лицо было по-прежнему напряжено и задумчиво, но в нем читалась и некая грусть. Всем своим видом он показывал, что, прямо сейчас, принимает в голове очень сложные решения, и серьезной вариативности выбор до сих пор заставляет дрожать все его тело. Эти размышления явно были для него пока неподъемны, и Соккон был обязан их упростить, тем более сделав собственный выбор еще парой предложений назад, уже почти ни в чем не сомневаясь.
  - Как бы не старался, я не могу понять, что задумал Бриз. - задумался Соккон, приложив кулак к подбородку. - Что он сказал тебе после того, как отправил меня сюда?
  Геллар чуть поднял голову, посмотрев в глаза Соккона, продолжая искать в них не отражение света его окто, а собственный внутренний свет. Он уже не раз слышал об этом свете, к которому всегда тянулись окружающие его люди, и сам лишь недавно, увидев его в тех глазах, не смог решиться его погасить. Это немного успокаивало его, и без того, с самого начала, стоявшего на грани глупости. По крайней мере, именно так это называл его старый друг Бриз.
  В последний раз вздохнув, окончательно собравшись с мыслями, он оторвал слегка прилипшие друг к другу сухие губы, начиная свой рассказ, им отвечая на вопрос Соккона. Заговорил он неуверенно, с большими паузами, подбирая слова, разгоняясь лишь по ходу повествования, все равно так говоря не слишком быстро, сам еще не во всем уверенный, мысленно переносясь в тот день. Он вспоминал тот свой последний разговор со старым другом и вечным соратником, многими прозванным Негласным Правителем, для него же именовавшегося лишь Бризом, Западным Генералом имтердов. Генералом самого Военачальника Геллара, которым тот стал в Эпоху Раскола, пусть и ранее звался Западным Ученым. Они говорили о Душе Россе, что была частью старого плана Геллара, теперь сорванного вмешательством Бриза. Это был напряженный разговор, и даже в окружающим их тогда, разреженном на вершине Горы Геллара, воздухе чувствовалась неприятная тяжесть.
  - Я не просил тебя вмешиваться! - резко махнул рукой обозленный Геллар, стоя у входа в Храм Актониса перед самым Бризом, почти в бешенстве напрягая сильные челюсти, показывая собеседнику едва не трещащие от напряжения острые белые клыки.
  - Еще чуть-чуть, и мое "невмешательство" закончилось бы твоей смертью. - лицом будто совершенно ничего не выражая, спокойно отвечал седой морщинистый старик.
  - Я бы справился, если бы получил Душу Россе. - тут же, зло махая пепельным драным плащом на спине своего стального доспеха, отвернулся Геллар.
  - Не сомневаюсь. Но правда ли ты готов лишить жизни своего потомка в погоне за этой Душой?
  Ветер тогда был достаточно сильным, и застилал уши Геллара, уже не прикрываемые развивающимися на том же ветру черными острыми волосами, растущими и на его лице, прикрывая его борода и усы легкой, но очень густой и жесткой щетиной. Вокруг него, на Горе Геллара, не было слышно ничего, кроме шума и свиста ветра. Холодного морского бриза, дувшего с Моря Орги. Но даже в нем голос Западного Генерала, самого именуемого Бризом, будто материализовался в голове его Военачальника, как и обычно. Скоро все Военачальники имтердов должны были выйти из Храма на той Горе, дабы в последний раз внемлить словам своего создателя Винториса, что и собирал их там на военный брифинг. Разумеется, поскольку среди них теперь были не только имтерды, не всем им это было интересно, пусть и не настолько, насколько Геллару. Уже сгоревший дотла в его Красном Пламени город у подножья Горы, именуемый когда-то Кацерой, волновал его куда больше, и только больше оттого его разум поглощало отчаяние. Ни два года назад, ни теперь, он не был источником того Пламени, пускай и чувствовал, что принадлежало оно именно ему. Все было так, как несколько лет назад в Бездне ему сказал Доран - мир просто повторял то, что помнил в истории прежних миров, отражая их историю на мире текущем. Как бы не хотел Геллар, он не мог противиться этому механизму, и уже прекрасно знал, что должно было произойти дальше. Он оставил попытки изменить судьбу, пусть и не нашел и капли смирения.
  - И этого хватило, чтобы сломить тебя? - чуть напряженнее опустил седую голову Бриз.
  - Я еще не сдался. - будто сам себе кивнул Геллар, встречая лицом встречный холодный ветер. - Если Соккон должен умереть ради исполнения моей мести...
  - Что бы на это сказала Импера? - перебил его Бриз.
  Геллар сглотнул, но не останавливался.
  - Это Мерсер отнял у меня Имперу, какой она была. - снова зло качал головой он, напрягая сильные челюсти.
  - Ты так уверен в этом?
  Вокруг было настолько тихо, что Геллар мог слышать голос собственных мыслей в своем дыхании. Но на секунду оно прервалось, и сердце его дрогнуло. Он не ответил Бризу, продолжая смотреть куда-то вперед, лишь через секунду с удивлением повернувшись назад, едва не пропустив слова друга мимо ушей из-за собственной злости. Бриз никогда не бросал слов на ветер, как бы иронично это не звучало при его имени. Он наверняка сказал это не без причины.
  - Он сказал, что только в Синокине я узнаю, что произошло тогда на самом деле. - сосредоточенный на своем рассказе, в настоящем мире продолжал смотреть в никуда перед собой Геллар. - И что в этом мне помогут все Кацеры, включая тебя.
  - Выходит, наше имение, как и город, сжег не ты? - серьезно думал над словами собеседника Соккон, все время рассказа представляя тот разговор в своей голове. - Это кое-что объясняет. Если Дума был главным противником имтердов с самого сотворения мира, вряд ли бы он одобрил совместную работу с тобой над уничтожением твоих же потомков. Вернее, потомков Кацер.
  - Доран просил меня составить Думе компанию, но я отказался. - кивнул Геллар. - Он бы не испытывал угрызений совести за уничтожение Кацер, а еще как. Даже если я никогда не одобрял связи Имперы и Лироя, из которой появилось на свет ваше ответвление нашего рода.
  - Кажется, Ширава и Бетоуэт тоже были братом и сестрой.
  Геллар промолчал.
  - Впрочем, если ты не сжигал город, это должен был сделать другой владелец Красного Пламени?
  - Я уже думал об этом. Увы, я не знаю никого другого, кто мог это сделать. Если только этого не знает Таргот.
  - Таргот? - удивился Соккон, не поняв причастности брата к произошедшему.
  - Информация о планах людей наверняка проходила через него, даже если он ничего вам не говорил. Он мог знать и об этом.
  Соккон только больше задумался, вспоминая о странностях в поведении брата после обоих пожаров. В первый раз, Таргот взял на себя всю ответственность за будущее Соккона и Френтоса, за их жизнь и здоровье. Во второй раз, Таргот вовсе зациклился на идее своей некой вины перед братьями, точно неизвестно за что, аргументируя это информацией, для него вряд ли имеющей реальное значение. Возможно ли, что он, все последние годы, чувствовал на себе именно груз вины в смерти родителей и городских жителей, заранее зная о готовящемся на них нападении, но никак ему не препятствовав? Даже Соккон думал, что это очень вряд ли было так. Таргот всегда был подозрительным человеком, чрезмерно ответственным и серьезным, но, в то же время, и очень решительным. Его забота о братьях после смерти родителей вполне могла быть следствием его характера. Да, в отличии от вас, дорогой читатель, Соккон еще не знал, какую истину о себе все последние 23 года скрывал от окружающих Таргот. Впрочем, его знания, как и истины, Соккону было пока неоткуда знать. Он мог узнать это исключительно от самого брата.
  - Значит, мы узнаем это от него лично, когда прибудем в Синокин. - наконец кивнул Соккон, ступая чуть вперед, в сторону Геллара.
  Геллар, все это время державший руки в металлических перчатках скрещенными на стальном нагруднике, тоже оттолкнулся спиной от стены, сделав небольшой шаг вперед, уже с немалым удивлением наблюдая за действиями Соккона, изначально не ожидав от него достаточного понимания и дружелюбия, что говорить о скорости принятия им воистину ответственного решения.
  - Я же правильно все понял? Бриз должен привести всех Кацер в Синокин на встречу с тобой?
  - Да. Он поможет им добраться сюда в течении двух дней. - кивнул Геллар.
  - Как мне быть с той троицей? - кивком указал в сторону моста, откуда Хемиры уже давно ушли, Соккон.
  - Я мало что знаю о двоих из них, но... они довольно дороги Бризу. Лучше держать их неведении, но и не сталкиваться с ними.
  - Значит, третья из них, с красными волосами - твоя племянница Импера.
  - Я хочу, чтобы она тоже пришла в Синокин. Как бы она не потеряла память из-за Проклятья Забвения Красного Пламени, если она узнает правду ото всех нас, это может ее исцелить. Если это Проклятье вообще можно вылечить...
  - И Бриз не сказал, зачем отправил их сюда?
  - Он мало что мне рассказывает. - покачал головой Геллар, все же говоря с Сокконом совершенно открыто. - Скорее всего, он тоже хочет, чтобы Импера пришла в Синокин. Возможно, он создает эти тайны, чтобы сбить с толку Дорана. Я не знаю.
  - А Доран не оценил того, что ты отказался выполнять его приказы. - понял Соккон.
  - Я никогда не следовал его приказам, хотя и заключил с ним союз. Наверняка, теперь он считает меня предателем.
  - Об этом говорил и Кенн. - кивнул Соккон.
  - Не советую ему верить. - серьезно сказал Геллар. - Он служил Бездне столько, сколько я себя помню. Даже в нашу последнюю встречу он был агентом Дорана. Если он не говорит об этом напрямую, значит он в этот же момент следует его приказам.
  - Так... Зараза. - с досадой опустил голову и отвел взгляд Соккон.
  - Ты встречал его здесь?
  - Скорее всего, он и сейчас здесь.
  - Значит, Доран скоро обо всем узнает. - цыкнул Геллар.
  - Велики ли шансы на победу всех Кацер в бою с Дораном?
  Геллар дрогнул от этих слов, даже с некоторым изумлением в глазах посмотрев на серьезное и уверенное лицо Соккона. Дать бой Дорану на своих условиях, еще и всем родом Кацер? Пускай груз старых ошибок и медленно поглощяющие его сознание Проклятья Забвения раньше мешали ему воспринимать собственных родственников, Кацер, как союзников, он не мог отрицать их огромной силы, и вполне мог предположить, что они смогут победить Дорана в равном бою. Он и сам вдруг нашел забавным то, что никогда прежде не думал о возможности победы кого-либо в мире над самим Правителем Бездны. Возможно, выманив Дорана из Бездны в Мир Гармонии, при поддержке Кацер, Геллар смог бы решить эту проблему. Пускай даже его главным врагом был вовсе не Доран, и именно поэтому он искал Душу Россе.
  - Шансы...есть. - наконец проглотил удивление Геллар, все еще внимательно наблюдая за светом решимости в глазах Соккона.
  - Тогда, если Доран вмешается в наши дела, мы встретим его как положено. Вместе. - улыбнулся Соккон.
  Геллар молчал, все еще шокированный решением Соккона, продолжая смотреть ему в глаза, но думая уже о другом. Его поражало поведение имтерда, которого он сам, совсем недавно, был готов хладнокровно убить, ради получения Души Россе, и ради мести своему злейшему врагу Мерсеру. Тогда он едва ли мог поверить, что слова Бриза, сказанные им Геллару в их последнюю встречу, могут оказаться правдой. Он был прав как никогда.
  - Не важно, что ты думаешь об этом сейчас. - вспоминал он те слова, будто шелест ветра, крутя их в своей голове. - Все изменится, когда ты встретишь его. Я видел этот свет, Геллар. Он до сих пор отражается в моих слепых глазах.
  Глаза Соккона и вправду светились, но это было не Белое Пламя, к которому так стремился раньше Геллар, и не его окто. Возможно, это было отражение света, до сих пор источаемого светящимся шариком над его головой, или же отражение того же света от лица Геллара. То же отражение выдавало запутавшемуся герою те его черты, которые он уже давно боялся увидеть даже в отражении чистейшего зеркала. Шрамы, трещины, смольные вены - все те ужасные следы его мучительной и полной страданий жизни, которые преследовали его до сих пор, словно проклятье. Но в глазах Соккона они выглядели иначе, как и в глазах того, кого он когда-то встретил у Алого Озера, перейдя Бездну, и в ком буквально увидел самого себя, но уже со всем смирившегося. Моих глазах, тогда еще полных лишь боли безнадеги и бесконечных смертей.
  Но Соккон и вправду будто горел решительностью изнутри. Ни в его мыслях, ни в его движениях, не было и капли сомнения. Возможно, всему причиной был его аналитический склад ума, позволивший ему без труда проанализировать слова, действия, даже состояние Геллара, на подсознательном уровне сделав все необходимые выводы, без колебаний сделав свой выбор. С каждым ударом своего не на шутку распаленного сердца, его волнение росло, но с тем, в его взгляде, решимость святым огнем сжигала в пепел сомнения. Геллар даже не заметил, как Соккон подошел еще ближе к нему, а сердце его, от волнения, только теперь, спустя многие годы застоя, бурлящей в его теле жизнью, затрепетало. Его глаза и губы все больше дрожали, изо рта начал выходить едва заметный пар, а руки сами тянулись к медленно подходящему его спасителю, кто, как настоящий святой идол, как Боги для людей, давал ему шанс искупить все свои прежние грехи, и наконец найти покой. Соккон также тянул к нему руку. Как зачарованный, ослепленный его светом, Геллар наблюдал за движениями этой тянущейся к нему руки, уже живым и поглощенным надеждой мозгом представляя то, что должно было произойти теперь, и что это значило для них обоих. Слегка влажная от пота и окружающей теплой влажности воздуха, рука его спасителя остановилась перед ним, с его стороны предлагая Геллару союз, который, как и говорил Бриз, все это время и был ему нужен, но чего он никак не хотел признавать. Всю свою жизнь он воротил нос, принимая чужую помощь, признавая лишь собственную силу, с самого своего сотворения ей обделенный, становясь сильнее лишь через упорство и бесконечные муки. В итоге, правда, копившаяся в нем боль, как и Проклятья Забвения, смогли сломить в нем эту черту, и он начал тянуться к свету ради собственного спасения. Это не было плохо. Тем более, если он вовремя это осознал, и не успел окончательно кануть в Бездну.
  С легким напряжением от волнения и тихой улыбкой, самой растягивающейся на его некогда добром и бандитски красивом лице, он легко выдохнул сковавшее его мускулы волнение, и провел рукой по горячему от его собственного дыхания воздуху, встречая ей руку Соккона, от одного касания ее спасительного тепла своей холодной перчатки чувствуя во всем теле дрожь. Для него, потерянного во тьме имтерда, это тепло правда было знаком, который он теперь был готов принять без тени сомнения, как это принял и его спаситель.
  - Ты должен быть с ними, ибо ты один из них. - звучали в его голове последние слова Бриза перед их расставанием.
  - "Да..." - думал он про себя, с уверенной улыбкой крепко сжимая сильную руку Соккона. - "Пусть будет так."
  Оба они чувствовали радость, и даже через стальные перчатки в их руках друг другу передавались дрожь и трепет. Она они приняли это за обычное волнение, и не сразу заметили, что было с ним что-то не так. Но думали они вовсе не об этом. Союз, который мог решить судьбу всего мира, был, наконец, заключен.
  Стена иллюзии медленно пропадала, пропуская на площадку шум воды снаружи, туда же пропуская и тихо стрекочущих крыльями зеленых светлячков. Но даже с моста никто бы теперь не увидел того, что происходило на той площадке. Светлячки мирно кружили по воздуху в ярком танце, освещая блеклые стены, пол и потолок, освещая и предметы обихода совсем недавно ушедшей оттуда девушки-стража. Теперь там было совершенно тихо. Иллюзия, созданная Сокконом, была развеяна не лично им, а рассеялась сама, когда ее создатель ушел от нее достаточно далеко. После рукопожатия, четко определившим обоим героям дальнейший путь, они разошлись в разные стороны, один уходя на поиски Сестер-Хемир, другой уходя сразу в Синокин по тайным путям, известным лишь ему еще со времен Первой Войны. По узким туннелям с уже неприятным для дыхания прелым воздухом, Соккон отправился в Сонную Зоны, дабы там внимательно проследить за действиями Хемир, не согласованными ранее Бризом с Гелларом. Он понимал, для чего тот отправил их в канализации, как и понимал, что всего этого пока не понимали они. До конца дня, пусть то и было сложно определить в канализации без света солнца, оставалось еще довольно много времени. Метеозависимый и хорошо знающий свой режим Соккон хорошо ориентировался во времени просто по состоянию своего тела. В то же время, его тело говорило ему и о другом загадочном факторе, замеченным им при рукопожатии с Гелларом, о чем я уже говорил ранее, и о чем теперь Соккон никак не мог перестать думать. Оставленные Хемирами из убежища пометки на стенах у путей, ведущих в Сонную Зону, в полной мере позволяли ему понять, какую черту он переступал, проходя по ним вперед. Но он бы не стал сильно волноваться об этом раньше, все еще способный к излечению любых своих недугов Белым Пламенем. На мгновение там он даже зажег в руке сие Пламя, но так только больше убедился в реальности того, что заметил недавно, и что теперь не давало ему покоя. Использование дара Россе в нем теперь вызывало совсем другие, куда более загадочные, чем прежде, чувства. В его голове тоже происходило что-то странное.
  - "Россе..." - заходя в жутковатое помещение, часть уже Сонной Зоны, слегка обросшее у потолка кроваво-красными растениями с толстым пульсирующим стеблем, с напряжением всего лица крепко сжал зубы он. - "Что...произошло с тобой?"
  
   
  
  Глава 6: Здесь не любят света.
  Крупные черные панцирные насекомые, похожие на мокриц, разбегались по глянцевым от воды стенам в углы, забегая в их щели, старательно избегая отражаемого на них света. Их было довольно много, настолько, что, при их перебегах, вполне отчетливо по помещению распространялся неприятный шум стучащих о бетон тысяч мелких лапок. Но не только насекомые реагировали на свет, только теперь, последний раз за многие годы, нарушивший непроглядную тьму и покой Сонной Зоны. Соккон специально направлял свет окто в руке на разные части стен, пола и потолка, будто отпугивая тут же скукоживающиеся от этого, пульсирующие растения, обвивающие собой всю округу. Было очевидно, что свет на самом деле обжигал их, причинял настоящую, физическую боль. Как и было очевидно то, что эти растения, неожиданно, действительно имели чувства.
  Соккон проходил каждый сантиметр пути максимально осторожно, все по два раза освещая и осматривая, боясь случайно наступить на что-нибудь смертельно ядовитое. Именно о присутствии в окружающем его воздухе Сонной Зоны токсинов говорило название этой местности, и, пусть сам Соккон, будучи октолимом, был достаточно защищен от ядовитых испарений, телесного контакта с ядом, например, с особенно токсичным ядовитым растением, он мог не пережить. Чем дальше он проходил вперед по сети небольших черно-серых комнат и коридоров, тем больше воздух вокруг него сгущался, давя на легкие, все тяжелее проходя по горлу. Дышать этим всем было не только сложно, но и ужасно неприятно, ввиду отвратительного запаха разложения, приторного и прелого, едва не наворачивающего на глаза слезы.
  Становилось все жарче и влажнее, и Соккону уже хотелось расстегнуть рубаху, дабы не запреть совсем, но капли неизвестной слизи, капающей отовсюду с потолка, наоборот вынуждали его как следует защищать свое тело от окружающих загрязняющих факторов. Сублимирующие на потолке капли грязной и холодной воды, в том числе иногда выходящей из давно прорванных чугунных труб у стен, были не так опасны, как настоящая слизь, капавшая с растений, покрывавших стены. Та слизь была темно-красной, очень густой, и явно содержала кровь и что-то вроде желудочного сока. Соккон все больше сомневался в том, что растения, окружавшие его, вообще являлись представителями этого царства. С неприятным булькающим звуком, пульсируя словно сердечная мышца, эти толстые серые стебли с чем-то вроде красных прожилок, и сами покрытые слизью, правда были больше похожи на рабочий кишечник, все время перерабатывающий внутри продукты питания. Прочие факторы только больше это подтверждали. В их рацион наверняка входили тела местных обитателей.
  Точно не было известно, где теперь Соккону стоило искать Сестер-Хемир, ведь те ушли по туннелю в одну сторону, а сам Соккон, проходя в ту же сторону обходными путями, уже трижды спускался немного вниз, пусть и изначально находясь чуть выше пути Хемир. Несмотря на то, что раньше он уже сталкивался с лабиринтами путей канализации, вроде места обитания волков, в этот раз коррозия как следует постаралась перевернуть его путь с ног на голову, буквально съев некоторые мелкие коридоры, чаще, все-таки, уже заселенные опасными растениями. Пока, конечно, растения были главной проблемой Соккона, и он уже боялся представить, что он мог встретить в этой опасной зоне дальше. Глубины тянулись вперед, куда он и шел, и постепенно уходили вниз, подальше от поверхности. Опыт исследования пещер неподалеку от Манне-Дота, являвшихся частью широко известного Грота Ломо, подсказывал Соккону, что, по мере углубления его в недра этой территории, сама ее опасность будет только возрастать. Это подтверждала и обычная логика. Те, кто боится света, всегда стремятся закопаться от него поглубже. К счастью, это касалось не только монстров, но и растений, что само по себе говорило о возможности...не встретить впереди ни одного живого арда. Тем более учитывая, как, даже теперь, еще не так глубоко, с каждым метром продвижения вглубь, постепенно и активно росла концентрация вредных испарений, выбрасываемых растениями в воздух, даже минута пребывания в которых могла пагубно сказаться на относительно крепком здоровье. Даже по животным меркам.
  И к сожалению, по мере продвижения вперед, строго в обратной прогрессии менялось внимание Соккона к своему окружению. В один момент он остановился, окончательно потупив взгляд в полупустом, как и прочие, помещении, глазами глядя на пол, но мысленно находясь совершенно в другом месте. Конечно, он прекрасно понимал свое положение, но только лишь в пространстве, не считая вещей более абстрактных. Россе, кто был с ним всю его жизнь, кто давал ему силы в важные моменты, и кто, пусть и весьма по-своему, всегда его оберегал, будто пропал из его сознания после их встречи с Гелларом у моста недавно. Он чувствовал присутствие его Души, все еще мог заимствовать ее Белое Пламя, но это вызывало в нем уже совершенно другие чувства, или же, говоря точнее, больше не вызывало чувств уже давно ему знакомых. Россе будто закрылся в себе, перестал слышимо воспроизводить мысли, стал совершенно инертным и глубоко задумчивым, как это часто бывало и Сокконом, в чем он, к слову, и начинал замечать в своей голове голос своего загадочного вечного спутника. Неужели, чертоги его разума поглотили те же размышления, которые, совсем недавно, разбирал и сам Соккон? В единственную реальную встречу Россе и Соккона пару дней назад в неизвестном месте, полным яркого белого света, он явно дал понять, что боится Геллара, и не желает встречи "хозяина своего тела" с врагом. Но что мы с вами, как и сам Соккон, знаем о их взаимоотношениях? Когда-то давно, Россе создал меч Тоги, что свел с ума брата Соккона, столетия назад еще изредка общавшегося с Гелларом, являвшегося его дядей. После того случая, Россе исчез, и его Душу столетиями хранил у себя Правитель Гармонии Уиллекроми, также принявший от людей имя Бога Судьбы Россе. В сущности, только Белое Пламя вредило Геллару, и он всегда боялся получить его больше того объема, которым уже обладал, забрав свою душу из Алого Озера, так став Актонисом. Проклятье Забвения Белого Пламени прозвано Ненавистью. Именно под его воздействием сильные мира сего теряют интерес ко всему на свете, а их любовь, что следует из названия, плавно переходит в свою темную сторону. Столетия лишений и трагедий буквально съедают их сознание, и именно проклятье Ненависти доводит сие безумие до абсолюта. Именно ненависть к Мерсеру свела с ума Геллара, отчего тот забыл о собственном страхе перед Белым Пламенем, желая получить Душу Россе, объема которой мог просто не выдержать. Но благодаря той же Душе, Соккон никогда не чувствовал на себе давления того Проклятья. Он думал об этом и теперь, и сам не заметил, как загадочная мысль промелькнула в его голове, будто она принадлежала Россе, но на куда более глубоком уровне.
  - "Неужели, я нашел его..." - думал уже настоящий Россе. - "Способ спасти мир от этих Проклятий..."
  Он вспоминал очень старые времена. Те самые, "что не застало ничего из ныне сущего". Тронный зал Крепости Марконнор, пять Клинков Власти, все преклоняющие колени перед своим Создателем, образа которого не запомнил никто из них, как и никто из них не запомнил истинной формы данных им распоряжений. Его объяснения были кратки по сравнению с величиной их новых обязанностей, и Россе едва ли запомнил в них историю собственного Белого Пламени, вверенного ему как прощальный дар скоро уходящего в тень Создателя. Да, Лорд Винторис специально дал своим надзирателям в мире неоднозначные распоряжения, каждым из них понятые по-разному. Россе помнил лишь слова Лорда о том, чем являлось его Пламя. Неудивительно, что эта невероятная сила, в итоге сотворившая целый мир, в итоге стала страдать от столь ужасных Проклятий, с которыми не справились даже их собственные надзиратели. Россе был вторым после Дорана Клинком Власти, не выдержавшим пороков собственного Пламени, став его пешкой, едва не погубив так немало жизней, тем же Пламенем и созданных. Клинки Власти всегда конфликтовали со своим Пламенем. Живое существо, наделенное великим разумом, имело собственное представление о мире, и, потому, собственное понимание данных ему Создателем распоряжений. Но не обладающее разумом Пламя понимало их совершенно иначе. Даже Россе не понимал, какова была настоящая цель Белого Пламени, и чего оно, в мире, пыталось добиться. Он был безмерно благодарен Уиллекроми за то, что тот принял его Душу в своем теле, вернув ему разум, поглощенный Проклятьем. Теперь он не мог перестать думать о том, что нацеленное на чужую Душу Проклятье не было способно влиять на нее, если та находилась в чужом теле. Вопрос был лишь в том, какое тело было способно сдержать это Проклятье. Тогда Соккон даже не подозревал, где на самом деле находилась связанная с ним Душа Россе, и что не он один тогда был с ней связан. Возможно, вы уже и сами это поняли, ведь он был вовсе не единственным в мире, кто...Нет. Простите, я не могу рассказать вам об этом сейчас. Тем более, что, пока наш Соккон думал обо всем этом, он едва не провалился в мутную черную лужу, минимум парой метров в глубину. Я же, ненароком, не раскрыл всю тайну в прошлом предложении? Можете не перечитывать его теперь в поисках упора моих слов. Все равно вы узнаете об этом позже.
  Краски Сонной Зоны все сгущались, и свет окто Соккона все чаще отражался от мутных луж, собравшихся в пробитом полу, стекших наверняка из труб под стенами. Впрочем, теперь из этих труб уже ничего не вытекало. Треснувшие от коррозии, проеденные ржавчиной насквозь, они рваными розочками опускались к полу, выпуская из себя туда лишь мотки различных, неприятных на вид, растений. То было обычное зрелище во всей канализации. Впрочем, только здесь, по этим самым "лианам", бегали вверх и вниз мелкие насекомые, вроде черных муравьев, но совсем мелких, меньше тли. Теперь Соккон проходил через помещения здесь с завидной себе прошлому скоростью, игнорируя почти все свое окружение, пусть и уже окончательно перестав думать о сторонних вещах. Его цель была где-то рядом, он чувствовал это, уже частично представляя в своей голове карту местности, находя свой путь к цели вполне логичным. Быстрой походкой он проходил вперед, будто приведение, серьезно прищурив глаза, в пару мгновений осматривая каждый угол вокруг себя, навострив уши, прислушиваясь к каждому окружающему его шороху. Он должен был найти Хемир раньше, чем те уйдут в глубины. Возможно, там их искать будет уже поздно.
  - И тут спуск. - кивала головой с яркими алыми косичками Импера, сопровождавшая Сестер почти до самого конца туннеля, в конце слишком заросшего жуткими кишкообразные растениями, все же под конец решившая идти дальше другой дорогой. В итоге, правда, Сестры все равно не смогли разделиться на поиски, каждая в полной мере осознавая опасность одиночных путешествий в окружающей обстановке, также переживая и друг за другу.
  Сестры, в отличии от Соккона, все время шли только вперед, по пути уже встретив нескольких не слишком опасных монстров, без особого труда с ними разделавшись. Импера, всегда предпочитавшая использовать в бою только свое окто, сжигала врагов ярким концентрированным красным светом с чрезвычайно высокой частотой колебаний и низкой длиной световой волны, в то время как Каменная Дева, вооруженная каменными перчатками, уничтожала врагов исключительно грубой силой. Они шли впереди, расчищая дорогу для третьей Сестры, Лисицы, от природы не наделенной никакими боевыми способностями, разве что полезной в изучении окружения своим окто. Все три девушки не до конца понимали, куда они идут, как и не совсем понимали, куда идти им было нужно. Каменная Дева, как говорила Импера, "развела нюни" еще у самого убежища местных Хемир, где все они рассчитывали найти помощь в поисках Соккона, но столкнулись лишь с тотальным непониманием постовых стражей окружающей их ситуации. На самом деле, конечно, даже те девушки, днями и ночами несущие свою вахту у заграждений с двух сторон от убежища, знали о присутствии в их убежище разыскиваемого загадочными гостями человека. Уж слишком часто об этом судачили их подруги вокруг. Впрочем, они были стражами не только территории, но и всей информации, что через нее проходила, особенно охраняя ее от подозрительных гостей. Да, слишком подозрительно вели себя их собеседницы, и доверять им такую информацию стражи просто не решились.
  - Не надо было общаться с ними так, как будто вы уже сто лет знакомы. - вздыхала Лисица, явно намекая на неподобающее поведение Девы, в разговоре со стражами ранее без конца использовавшей слово "подруга" в разном числе.
  - Да ладно тебе! - немного неуверенно, пусть и стараясь этого не показывать, смеялась Дева. - Все сработало правильно. Просто они ничего не знали!
  Они продолжали путь уже вниз, приняв его за единственно теперь доступную дорогу к глубинам. Как я и говорил ранее, у них не было строгого плана, и свою цель они искали вслепую, до сих пор не напав ни на какой ее след. Пока они не видели ничего слишком опасного на своем пути, и надеялись не встретить такового до самого конца. Лисица все еще шестым чувством чувствовала неладное, и от одного вида окружающей флоры у нее буквально шерсть вставала дыбом, не говоря уже про то, насколько неприятно ей было наступать на окружающий влажный и склизкий пол своими, пусть и защищенными той же шерстью, все же босыми ногами. Дева тоже боялась и была весьма напряжена, но всем своим видом старалась это отрицать, чтобы немного успокоить Сестер. Только Импера потерялась в выборе интересов, разрываясь между текущим путем и будущим. По неизвестной даже ей причине, ей казалось, что она не должна искать Соккона, и путь ее, даже без него, уже лежит в Синокин, к ее Военачальнику Геллару. Некоторое время назад, забравший ее и Сестер с Юга Бриз представил ее этому герою, всегда почитавшемуся Хемирами из Культа Имтердов одним из величайших существ мира, в одиночку столетиями сражавшимся с людьми на Востоке и Западе, уничтожая их тысячами и десятками тысяч. Она была невероятно взволнована этой встречей, и очень долго к ней готовилась. Но все прошло совершенно не так, как она ожидала. Тогда ей даже показалось, что она вовсе перестала понимать, что происходит в мире вокруг нее. И она до сих пор не понимала, о чем между собой, при ней, говорили Бриз и Геллар, и почему Военачальник так старался отводил от нее печальные глаза.
  - Импера, тебе вообще сапоги не жалко?
  Девушка только теперь подскочила на месте, тряхнув длинным свитером, заметив перед собой нечто вроде сиреневого склизкого бутона.
  - А что там за болото впереди? - прошла чуть вперед Лисица, звериными глазами осматривая округу. Всем им троим не нужен был свет, чтобы хорошо все видеть здесь. Пускай и у Девы глаза были приспособлены к тьме немного хуже, чем у прочих Сестер. Особенно хуже, чем у Ксарии, не составившей компанию ей, Деве и Импере в поисках Соккона, еще днем ранее отправленной Бризом в неизвестном направлении и с неизвестной целью.
  - Стоп. - махнула рукой уже более сосредоточенная и серьезная, даже чуть испуганная, Дева. - Слышали?
  Шлепок разошелся эхом по всему помещению, и Соккон едва устоял на ногах, поскользнувшись на склизком под водой полу, разбросав брызги в разные стороны. Вся комната была затоплена, но через эту воду совсем не пробивался свет окто. Небольшая дорожка из остатков металлического мостика обходила затопленную зону по стене, и именно по ней Соккон шел дальше, все еще по пятки находясь в той жуткой жиже, с трудом передвигая в ней ноги.
  - Что-то вроде стука, да? - смотрели вниз по спуску, изучая то болото, Хемиры. Конечно, они с Сокконом находились в разных частях Сонной Зоны, пусть и пришли на один уровень. Условно назовем его уровнем затопления. Звуки они слышали тоже разные.
  Из сиреневого бутона, на который недавно едва не наступила Импера, показался мелкий костлявый хвостик, и в их сторону уже смотрели два маленьких черных глаза.
  - Если Соккон там, как бы его не сожрала какая-нибудь зубастая клоака. - вздохнула Дева.
  Соккон, разумеется, переживал за свою судьбу немного меньше тех, кто его искал. Затопленные помещения, правда заросшие различной гадостью на весьма густой воде, как болото, источали ужасное зловонье, режущее нос, и заставляющее глаза обволакиваться от этого защитным слоем из слез. Путь этот был опасен уже просто потому, что токсичные воды, с годами, разъели часть окружающего бетона то стен, то пола, и Соккон должен был тщательно осматривать каждый сантиметр пути под своими ногами, дабы, ненароком, не провалиться в очередную жуткую и глубокую лужу. Тем более - кто знал, какие гадости водились в этой воде на чуть большей глубине?
  Ему становилось все больше не по себе, а окружающая его жара частично перешла в холод страха. Не все помещения впереди были затоплены, но путь к ним проходил через пробитые стены, исцарапанные и будто обожженные кислотой. Растений, покрывавших помещения своими "живыми стеблями", здесь уже почти не было, но даже они были намного меньше встречавшихся ранее. Все равно, с каждым новым шагом вперед, Соккону становилось дурно, будто в воздухе концентрация если не токсинов, так просто запаха разложения, только росла. Он уже начал дышать через воротник своей рубахи, но и та была уже почти насквозь мокрой. Из его правой руки едва не выскальзывал совсем крепко сжимаемый меч, настолько возросла влажность окружающего его воздуха.
  - "Надо подумать." - остановился Соккон, щуря слезящиеся глаза, снова осматриваясь вокруг.
  В его голове уже отчетливо вырисовывалась карта местности, и он хорошо запоминал каждый свой поворот, каждую новую тропинку, по которой он шел. Единственное "но" - он не знал, в какую сторону шли те, кого он искал. Даже думая логически, анализируя цели и задачи Хемир, их внешность и способности, как и слегка проявившийся на мосту характер одной из них (которая недовольно кидалась валунами в разные стороны), он уверял себя лишь в том, что девушки не могли пойти назад, и, в данный момент, также находились где-то недалеко, схожими путями пробираясь вперед. Но канализация была слишком запутана, и Соккон не знал всех ее ответвлений, тем более в этой Зоне, поеденной коррозией. Туннель, по которому девушки ушли с моста, вполне мог увести их дальше вперед, а не туда, где теперь находился наш герой. Потому он и торопился. Слишком поздно он понял, что не выйдет в тот же туннель, просто сворачивая в его сторону. Было бы проще пойти назад, вернуться на мост, и там идти напрямую по следам девушек. Жаль, что у последнего затопленного помещения, которое он обходил по прогнившим мостикам, держась за стену, под конец поехали и окончательно треснули опоры. Вернуться обратно прежним путем он уже не мог.
  Без особого энтузиазма Сестры пробирались вглубь "болота", всеми силами обступая сами его воды, стараясь вообще ни на что подозрительное не наступать. Бутоны, на самом деле оказавшиеся коконами местных обитателей, встречались уже куда чаще, украшая собой как пол, так и стены. Отвратительными пульсирующими и издающими неприятные чавкающие звуки гроздьями они висели под потолком, все же в кладке не больше четырех-пяти штук ввиду и без того немалых размеров. Очевидно, что в этой местности жили какие-то большие монстры. И, также очевидно, было их там весьма немало, пусть даже девушки до сих ни одного из них не встретили.
  - Какое тут все отвратительное. Так бы и сожгла. - тряслась от неприязни Дева.
  - Не кричи. - жестом прикрыла рот сестре Лисица, немало тем ее удивив. - В таких местах не любят, когда что-то из их повседневности резко меняется.
  - Да...У них же тут тихо, как на кладбище. - кивнула Дева.
  Импера внимательно смотрела на те яйца, наблюдая за их движениями. Но они почти не шевелились, находясь в полном покое.
  Соккон, уже крепко сжимая нос и рот воротником, как раз проходил в новое помещение, уже довольно просторное, заросшее больше прочих, со слегка зеленовато-коричневым воздухом, едва пробиваемым светом, что было уже хорошо различимо. Едва тот свет прорвался внутрь, справа послышалось что-то вроде скрипа, будто нечто неизвестное коснулось стены за поворотом с той стороны, вырванное из покоя осветившей его силой, достаточно шумно на нее отреагировав. За одним скрипом послышался равномерный и быстрый стук костлявых лапок по той же стене, быстро уходящий вдаль. Даже прикрывая почти все свое лицо тканевым воротником из толстых волокон, Соккон смотрел в ту сторону теперь с особым напряжением, серьезно щуря глаза, крепко сжимая в руке рукоять меча.
  - Хорошо, что мы можем видеть в темноте. - добавила Импера. - Здесь достаточно шумно из-за этих яиц. У них довольно тонкая кожа. Они могут не реагировать на звук, но вот на свет...
  Соккону не нужно было внимательно осматриваться - все было понятно и с первого взгляда. Помещение было заполнено ядовитым газом, и от одного его воздействия, даже при фильтрации его легкими октолима, через мокрую одежду, у Соккона уже, понемногу, тяжелела голова и закатывались глаза. Пусть он ушел еще не так глубоко в эту Зону, названную Сонной, усыпляющий газ стелился здесь, в наибольшей концентрации у пола, словно туман после измороси в холодный день, покрывая собой все видимое и невидимое пространство. Дальше идти ему было нельзя, если он не был готов истратить на это уйму Белого Пламени, закрывая им путь газу через свои рот и нос, постоянно выводя токсины из организма тратой внутренней силы, не говоря уже про то, что, в окружающей высокой влажности, газ сублимировался на всем его теле, и впитывался напрямую через кожу.
  - "Нужно возвращаться." - оценил обстановку Соккон, уже сделав пару шагов назад, разворачиваясь, окончательно убедившись, что, в том помещении, из-за поглотившей его чрезмерной растительности, он и другого выхода мог уже не найти, даже просто его не разглядев. - "Они никогда не пошли бы в эту сторону, и так я не выйду на их путь. Лучше идти по следу напрямую, где я его уже видел."
  Он не сразу заметил то, что преграждало ему дорогу обратно, остановившись чуть поодаль наверху подъема, всем телом прижавшись к полу, чуть ступив назад, когда в ту же сторону ступил Соккон. Но первым он заметил не это "что-то", а другое, висевшее на стене слева позади него, буквально в четырех метрах, во все стороны растопырив свои мелкие костлявые лапы. Его выдал звук, как и прежде, похожий на хруст, с которым эти существа передвигались как по полу, так и по стенам или потолку. Сам Соккон, в это время, вытирал заливающийся ему со лба в глаза пот рукавом и без того до ниточки мокрой рубахи на правой руке, держащей меч. Туда он посмотрел, только уловив происходящее впереди навостренными ушами.
  Вздрогнув от того звука, его близости, Соккон резко убрал руку от своего лица, бросив испуганный взгляд вперед, едва успев разглядеть его источник. Он даже подумать не мог, что, все последние минуты, ходил по территории врага, терпеливо преследующего его, передвигавшегося не по полу за углами и укрытиями, а прямо по стенам и потолку, словно паук. Но количество лап и способ передвижения были, пожалуй, единственными схожими чертами этих монстров с пауками. Едва Соккон, от испуга, разжег свое окто поярче, как прикрытая чем-то вроде драной тряпки из почерневшей кожи голова монстра издала низкий и противный визг, ступая еще чуть назад, показывая жертве ужасную, будто деревянную или фарфоровую, белую морду с тремя устрашающими челюстями, полными острых клыков. Вслед за тварью на стене, назад отступило и второе такое же, условно говоря, чудовище, прижимавшееся к полу на подъеме. Было видно, что их тела, в длину не более двух метров, состояли лишь из одного тонкого туловища с небольшой головой, на который, на манер того же паука, крепилось множество парных костлявых, длинных и тонких лап. Даже так, в их чертах было больше человеческого, чем животного, и от этого у Соккона только больше тряслись руки и стучало сердце. Эти монстры были самым отвратительным, что он когда-либо видел в жизни, и на секунду их вид даже смог ввести его в абсолютный ступор.
  Но состояние Соккона все ухудшалось, и он не мог более оставаться в том ядовитом помещении. Он с силой рванул в сторону правую ногу, чувствуя, как ее уже обвивает что-то сзади, специально не поворачиваясь в ту сторону, зажатый с двух сторон между обеими злами всей Сонной Зоны, условно захватившими над ней власть окровавленными лапами и стеблями. Между ее флорой и фауной. Все же, он больше привык сражаться с монстрами, чем с растениями, и, пусть монстры впереди, еще мерзко шипя отходящие назад, даже звуки издавали отдаленно похожие на человеческие, прорваться вперед через них, пожалуй, было проще и безопаснее, чем через отравляющий туман и хватающие за ноги растения.
  Но именно с этой мыслью разум Соккона содрогнулся, а из уст его вырвался ужасный болезненный крик. Резкая боль пронзила его правую ногу, и от нее он едва не упал на землю. С ужасным стоном, крепко сжимая зубы, он махнул мечом в ту сторону, на адреналине за долю секунды поняв, что что-то впилось в его голень зубами, с ходу прокусив штаны и сапоги. Но боль его только усиливалась, и меч воткнулся в затылок монстра, такого же, как и прочие многоножки, все это время подползавшего к нему сзади. Его челюсти были настолько сильны, что Соккон отчетливо чувствовал, как десятки мелких клыков крошат самые его кости, заливаясь кровью, так же заливая и его уши ужасным хрустом. Тварь только поднажала на ногу, чувствуя в своей спине резко пронзивший его меч, продолжая жевать ее, не останавливаясь ни на секунду, с чем ее союзники впереди резко рванули вперед, понимая, что жертва их поглощена болью, и не сможет им сопротивляться. Едва не теряющий сознание от боли, Соккон, через стиснутые зубы, захлебываясь слюной от тут же сжавшей его горло рвотными позывами боли, зажег Белое Пламя на клинке своего меча, мощно рванув его в сторону, будто масло ножом разрезая спину монстра. Взвыв, уже не способное терпеть боль, оно отскочило назад, вставая на задние лапы, открывая взору Соккону свое отвратительное, полное мелких зубов и острых костей брюхо. В свете окто мелькнули и залитые кровью клыки. Поглощенный свистом в ушах и треском собственных зубов от боли, Соккон рухнул на одно колено, тут же воткнув свой меч в пол, левую руку крепко сжимая в кулак. В его глазах бегали искры, а нога болела настолько ужасно, что едва не сводила его с ума. Монстры впереди еще не успели накинуться на него, и вспышка света, усиленного куда большей внутренней силой, вспыхнула настолько ярко, что весь мир вокруг этих, на самом деле зрячих, тварей залился абсолютной белизной. Сам Соккон тут же закрыл глаза.
  Пронзительный визг оторвал всех Сестер от размышлений и изучения окрестностей, доносящийся откуда-то справа, за несколькими поворотами, явно весьма издалека. Этот крик звучал совсем как человеческий, не то болезненный, не то испуганный.
  - Ч-что? - так же испуганно, резко подскочила на месте Дева.
  - Крики? - не менее испугалась Лисица.
  Они еще не встретили того, с чем столкнулся Соккон, но уже понимали, что вовсе не находились в безопасности, пусть и не чувствовали за собой никакой слежки. Как и не чувствовали давящего на их легкие ядовитого тумана.
  - Там есть кто-то еще. - взволнованно кивнула сестрам Импера.
  - Бежим! - скомандовала Дева, тут же срываясь с места, пусть и не до конца уверенно, все же найдя это единственным ориентиром в их пути.
  Все вместе они, пусть и отдельно друг от друга, думали так. Если никто в местном убежище, отделенном от остальной канализации мостами, не встречал Соккона, было логично предположить, что он находился где-то ЗА теми мостами, и Хемиры, коли желали его найти, только у обитателей этой территории могли узнать, не видели ли они этого человека. Не говорю уже о том, что, если эти самые обитатели находились в опасности, и потому так протяжно кричали, они были вполне разумны, и точно бы все рассказали своим спасителям.
  Но те обитатели уже разбегались в разные стороны, туда, откуда к ним пришел Соккон, испуганные и агонизирующие. Свет так сильно ударил по их светобоязненным глазам, что боль в них вынудила их бежать, уже не разбирая дороги из-за временной полной слепоты. Тварь, что схватила Соккона за ногу, была уже вовсе мертва, лежа в луже собственной черной крови под с разрубленной спиной. Но Соккон все еще не вставал. Он знал, чувствовал вокруг, даже в том ядовитом помещении, присутствие еще минимум десятка подобных монстров, и был теперь для них открыт, уже не источая столь мощного света. Его правая нога горела ужасной болью, но, в то же время, отдавалась и каким-то болезненным холодом ниже голени, теперь совсем не шевелясь. Она не онемела от потери крови, а буквально была перекушена вместе с костью.
  - "Вставай!"
  Но даже без этого голоса в голове, все последнее время молчавшего, Соккон знал, что не мог долго оставаться в таком положении. Его голова шла кругом, качалась и кружилась, уши застилали свист и гул, в глазах все вокруг уже расплывалось, а дышать стало совсем тяжело. Он вдохнул слишком много ядовитого газа.
  - Да, знаю! - громко крикнул он, в страшной гримасе боли и злости раскрывая перед собой напряженную до предела руку, зажигая на ней Белое Пламя.
  Его вспышка мгновенно развеяла сгущающуюся тьму. Тепло Пламени расходилось от руки по всему его телу, быстро перебегая на его ногу, пока сам он, поднимаясь лишь на левой ноге, упираясь правой рукой в рукоять воткнутого в пол меча, внимательно слушал приближающиеся к нему сзади стуки острых твердых лап то о пол, то о растения, рассчитывая время на свое восстановление. Он заглянул через плечо назад, вынимая оружие из пола, уже готовясь к контратаке мчавшихся к нему тварей. Его глаза снова горели, как и тогда, в логове волков. Геллар был прав, Соккона было вовсе не так просто убить. Не зря друзья, как и знакомые с ним лишь по слухам люди, прозвали его "белым волком". На него нельзя было охотиться - только он мог быть охотником.
  - Это был мужской голос! - продолжали бежать вперед, часто едва не спотыкаясь тут и там о дыры в полу, Хемиры.
  - Думаешь, что это Соккон? - точно не ясно кого, спрашивала Лисица.
  - Я чувствую очень сильную внутреннюю ауру. - серьезно кивала на ходу Импера, щуря глаза, от чего-то чувствуя в голове тупую боль. - Это должен быть он!
  Всего два чудовища успели вкусить теплую сталь скимитара Соккона, орошая окружающие их травы и стебли своей густой, словно гуталин, кровью, с последний раз заливая его уши противным визгом. Но даже его уши поглощало Белое Пламя. Тупая боль в голове быстро проходила, а из ушей перестала идти кровь, ранее явно давшая понять Соккону, к чему привели его визги монстров ранее, когда он отгонял их светом, и почему он частично потерял слух. Его нога залечилась с такой скоростью, какой бы позавидовали даже арды Клариссы, известные на весь мир своим невероятным метаболизмом. В этот раз, Белое Пламя не создавало никаких сложностей своему проводнику, будто привыкнув к его переизбытку в теле сейчас, не свойственному его повседневной жизни. Внутренняя сила защищала его одежду, пусть и ее немного разъедала кровь убитых им монстров. Очевидно, что даже в ноге его оставалось немало яда, только теперь выводящегося из организма Белым Пламенем. Он чувствовал себя намного лучше, пусть больше не жалел для этого сил.
  Монстры, продолжая злобно кричать, поднимались во весь рост в десятке метров впереди, устрашая жертву, явно находясь в бешенстве. Но даже так, они понимали, что, в данный момент, не Соккон был их жертвой, а как раз наоборот. Даже агрессивные растения вокруг него, на полу, растянулись в стороны, боясь не то его всепоглощающего Пламени, что всегда было их наибольшим страхом, или же сторонясь света его окто. Никто не покидал того места. Ни монстры, ни Соккон. Наоборот, теперь монстров становилось больше, а путей к отступлению, наоборот, становилось все меньше. Последние монстры были убиты Сокконом уже в самой середине комнаты, но даже оттуда он, через разбежавшиеся в стороны клубы ядовитого газа, не видел вокруг и намека на выход, уже думая бежать обратно. Туда, откуда он пришел.
  Всего с десяток секунд он стоял там, решая, как ему стоит прикрыть свое отступление, чтобы монстры не побежали за ним. Всего секунды ему хватило, чтобы плевать на это. Махнув перед собой веером Белого Пламени от своего уже немало поеденного тем меча, он резко бросился назад, уже не замечая в той стороне монстров, пусть и вдруг почувствовав там присутствие кого-то еще. Монстры сзади, остановленные Белым Пламенем, лишь делали небольшие рывки вперед-назад в сторону жертвы, шипя, желая броситься в погоню, но еще боясь света. Растения тоже расступались перед Сокконом, как и разбегался разгоняемый его Пламенем газ. Он в пару секунд промчался вверх по прежнему крутому подъему, но тут же, наверху, снова столкнулся с теми тварями. Они явно не ожидали его появления, ранее отогнанные наверх его светом, после этого так и не до конца прозревшие. Они подняли на него свои мелкие черные глаза, но их восприятию помешал тут же пронесшийся между ними светящийся меч. Их крики были все так же противны, но почти не травмировали ушей Соккона, убившего их, как и прежде только двоих, в мгновение ока. Теперь он должен был бежать влево, откуда и пришел, но успел сделать лишь несколько шагов в ту сторону, почувствовав всем своим телом какое-то загадочное давление, исходящее от туш только что убитых им монстров. Он лишь на мгновение посмотрел туда, но сразу заметил то, что лежало под ними. То, над чем уже собрались пиршествовать эти монстры, и чего там явно не было раньше.
  Соккон не мешкал, подскакивая к ним, сбрасывая с их бесчувственных тел туши монстров. Он знал, что они все это время были не далеко, и понимал, что привело их к нему. Но им, в отличии от Соккона, никто не рассказал, чем была опасна Сонная Зона. Не говоря уже о том, насколько лучше его тело поглощало токсины. Все три девушки, не добравшись до места, потеряли сознание под самый конец пути.
  - "Чтоб вас..." - крепко и зло сжал зубы Соккон, оставляя тела девушек, отвлеченный шарканьем костлявых лап со стороны спуска, тут же подскакивая туда.
  Монстры остановились, когда их глаза, скрытые под лоскутами кожи, похожей на волосы, встретил тот свет. Меч в руке Соккона был снова сточен его Пламенем по самую ручку, но больше он был ему не нужен. Он нашел то, что искал, и теперь мог попрощаться со всем тем, что встретило его здесь, и чему он был совершенно не рад. Ему лишь надо было сделать еще одно дело.
  - Было приятно познакомиться. - в обеих руках зажег мощное Белое Пламя он, целясь им в стены сверху у потолка, отгоняя светом никак не способных пройти дальше, визжащих оскалившихся тварей. - Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
  Раздался ужасный грохот. Сопровождаемая звуком обрушения потолка, вспышка быстро потонула во тьме мелкой пыли, отрезав кусками бетона путь монстрам. Это видела Лисица, единственная среди Сестер не потерявшая сознание до конца, но уже совершенно ничего не понимающая, едва дыша глядя в сторону стоящего впереди Соккона, смотрящего уже в пустоту. Еще секунда, и глаза девушки окончательно закатились, а разум ее, с самого начала затуманенный, погас в болезненном сне. Цель их поисков и вправду была ими найдена, но ненадолго. По крайней мере, об этом думал сам Соккон.
  - "Похоже, теперь у меня нет выбор." - серьезно осматривался он, и без того понимая, что монстры еще могут настигнуть его дальше, если найдут обходной путь. - "Я не могу принести их в убежище, и не могу всего рассказать. Времени мало. Думай, голова..." Ближайшими обходными путями монстры, перебираясь чаще по стенам, чем потолку, бежали к тому месту, снимая лапами с бетона целые шмотья серой слизи и мелких растений, все еще пребывая в бешенстве. Их было уже больше десятка, все они будто плакали, но злобно, в окружающей кромешной тьме освещая себе дорогу будто собственной жаждой крови, бьющей из их глаз, ни на секунду не замедляясь. Один коридор за другим, и тела их мертвых сородичей уже показались впереди, за новым поворотом. Они влетели туда с визгом, поднимая лапы, широко раскрывая полугнилые челюсти. Но там уже никого не было.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"