В этом городе не было ничего кроме пыли. Или скорее не осталось ничего. Ничего, за что, казалось, стоило бы и пальцем пошевельнуть. И, тем не менее, за город сражались. Ожесточённо, не стесняясь средств и методов, уже не первый год.
Майор щурился, стараясь разглядеть, из какого квартала шёл дым. Чёрный, будто резину жгли. Недалеко совсем. Минут пятнадцать как грохнуло ракетой, но пожар, похоже, никто тушить не спешил.
По крайней мере, тут ещё есть чему гореть.
Он недоволен назначением сюда, как и большинство его миротворцев. Лучше просиживать штаны где-нибудь в уже утихших точках, или показывать себя на тренировках в уютных центрах, чем торчать в этом адском пекле. Где все воюют со всеми. Они потратили месяц, примирили две группировки, чудесно. Как бы ни так. От первой отделились несогласные с таким поворотом, часть второй решила, что тут ловить уже нечего и переместилась в другой город. Успех, такой успех. И это не говоря уж о постоянных подножках от формально лояльного правительства, фанатиках, наркоторговцах... И неразберихе в этнических меньшинствах, которые вдруг решили, что не хотят больше жить вместе. Вот не хотят и всё
В глубине души майор понимал, откуда такая ненависть. Ну так, чисто логически. Когда люди десятилетиями не говорят языком и не слушают ушами, то рано или поздно они начинают говорить выстрелами. И несут, как правило, чушь.
Но эти рассуждения, конечно, не утешали. Одно дело - когда есть условно-плохие и условно-хорошие. Ну или хоть с какими-то оттенками серого. Другое дело - когда цветов сотня, и каждый мнит только себя достойным.
А ведь мы тоже так когда-то воевали. Совсем недавно причём. Как появился Альянс? Да ладно Альянс, как появилось мирное небо над его родиной сроком лет хотя бы на шестьдесят? Надоело воевать, насмотрелись, устрашились? Как бы ни так. У майора была своя теория. Просто появилось зло, абсолютное для всех. Как им тогда казалось. Враждебное им всем - уж точно. Другая система. По крайней мере, необходимость защищаться от неё и не лезть друг к другу ни у кого сомнения не вызывала. Так и настал мир - для них.
Может быть, и здесь так же будет? И не станут ли они, миротворцы, сами того не желая, тем самым абсолютным злом? Вроде и разница в религии, и во внешности, и пресловутая классовая рознь - всё в наличии.
Он протёр глаза и повернулся спиной к окну. Болела голова. Бывали дни, когда она начинала болеть с самого утра, и так до вечера. Вот и сейчас. А теперь ещё и удар в километре отсюда и эта девочка.
Девочка.
Обычный ребёнок по местным меркам. Одежда обтрёпанная, но не до состояния лохмотьев, ранений нет, а лицо ей в штабе умыли. Неплохо бы ещё голову помыть. Вот стоит и держится за руку сержанта-переводчика. Сдружились уже. Над её головой - всё та же вездесущая пыль, крохотные частички, кругами плавающие в луче солнца.
- Как долго длилось ваше общение? - спросил он.
- Минут пять или десять, не знаю. У меня нет часов, - перевёл фразу сержант, следуя протяжному тихому лепету девочки.
- Кто-то ещё рядом был? Видел их?
- Нет, только я и они.
- И они всё это время говорили? Что, всего одну фразу?
- Нет. Я сначала спряталась, но они стояли и ждали. Когда я вышла, они начали говорить. Что мы должны объединиться. Что время пришло. Что мы слабы поодиночке перед ними. И ещё что-то. Я мало чего поняла.
- Ладно, ладно, - Майор задумался. При иных обстоятельствах, он просто счёл бы это разбушевавшейся детской фантазией. Война, тут и здоровые мужики с ума сходят. Но нет. О двух шарах, спустившиеся с неба на пригород говорили и солдаты местного правительства. Ладно, эти доклады он ещё списал бы на повальную наркоманию, но о том же рапортовали сотрудники миссии Альянса. Девочку пришлось оставить на двое суток в штабе, пока проводили расследование. Наконец, нашли запись с последней уцелевшей здесь видеокамеры. А там - два спускающихся в разрушенные дома светящихся круга, как раз в указанное ребёнком время.
Девочка подёргала сержанта за руку, тот наклонился к ней, а затем передал майору.
- Она боится сказать людям. Те существа не говорили на местном языке, не говорили вообще никак. Голос звучал как вторая мысль прямо в её голове. И ещё: они сами были в себе неуверенны и боялись своих, как она говорит.
- Ладно. Я всё понял. Мы прошляпили два неизвестных объекта. Нам и разбираться. Мистику исключить. Девочку - домой. Родители есть?
- Говорит, что сирота. Живёт с тёткой, но при осмотре мы её не видели, в штаб никто не обращался.
- Разыщите тётку.
Экран на столе мигнул и отобразил форму с запросом пароля. Майор ввёл код и открыл окно программы. Руководство в полном составе по видеосвязи? Что ещё не так-то?
- Сворачивайте своих ребят. Бойцов, амуницию, медиков, всё. Миссия закрывается.
- Разрешите спросить, сэр, - не дожидаясь разрешения, видя, что генералы торопятся, и звонят не ему одному, он продолжил - Что-то случилось? Будет большая война?
- Вероятно, да. Мы все возвращаемся на родину, ей мы нужнее. Противник уже близок к орбите. - Генерал помолчал немного, давая сказанному улечься в голове собеседника.
- Сворачивайтесь. Здесь мы уже не поможем.
Близок к орбите.
Где-то за городом, послышалась стрельба, но майор не обратил внимания. Он подошёл к девочке, наклонился.
- Как, говоришь, они выглядели?
- Высокие очень. У каждого всего по два глаза. И лица - как будто приплюснутые, с маленьким носиком. Неподвижным.
- Хорошо, хорошо, - успокоил её майор, - Отведите её домой, верните тётке, если найдёте. Еды дайте. И бегом обратно.
Он проводил их взглядом и вернулся за монитор. Всего два глаза, говорите? Ну а что, чем тебе не абсолютное зло, а?