Искать здание пришлось долго. По лабиринту улиц к 3-й Сычёвской он вышел достаточно успешно, практически по прямой. Но поиски дома 16 строения 5 оказались задачей сложной. Сперва он прошёл улицу до конца, ища здание, которое бы внешне подходило под искомую цель. Вначале шло небольшое бежевое строение в три этажа с таким количеством табличек с названиями при входе, что становилось ясно: Крупной Успешной Фирмы здесь нет и никогда не было. Далее парочка пятиэтажных домов, на подобие хрущёвок. Подумал, что живут в них как алкоголики, ходящие через день друг у друга занимать на бутылку, так и сварливые бабки с тридцатилетней карьерой кассирш метрополитена, этих алкоголиков изо дня в день порицающие. Безуспешно, разумеется. Следующим строением (или скорее группой их) оказалось нечто представляющее из себя на вид смесь трамвайного депо с изощрённой верандой помещичьей усадьбы. Подивившись этому чуду архитектурного извращения и узнав, что это оказывается макаронная фабрика, он двинулся далее, к зданию более многообещающему. Здание было трёхэтажным, и очевидно тоже не новым, но пластиковые окна и современное покрытие стен предполагали наличие внутри серьёзной конторы. Вполне возможно, что контора и впрямь была серьёзная, но вывеска с названием, напоминающим марку пива, ожиданиям не удовлетворила. Тупо потоптавшись с полминуты у вращающихся дверей, пытаясь найти ещё какие-либо таблички, он, разочаровавшись, побрёл далее. Бежевая пристройка к этому зданию с единственной дверью и бетонным забором в два человеческих роста с колючей проволокой намекала, что ему явно не туда. Далее следовал дворик, образованный двумя пятиэтажками, более приличного вида, чем попадались до этого, но всё равно мало воодушевляющие. Завернув за них, он оказался на шоссе, с тротуаром, не тронутым дворниками как минимум сутки - ровный покров снега лишь изредка нарушался следами людей. По элементарным соображениям, улица уже должна быть другая, но никаких табличек видно не было, так что он решил пройтись немного вперёд до очередного привлекательного здания.

Это здание также порадовало красивым видом и не менее красивой табличкой с названием, ничего не говорившим постороннему человеку о сфере деятельности фирмы. Попадаются такие организации, с названиями вроде "Феникс", "Эконом" или "Горизонт", которые на деле могут оказаться чем угодно: от магазина сантехники до рекламного агентства, от местной газеты, содержащейся на средства муниципального бюджета (и его разворовывание умалчивающей) до инженерного бюро. У путника было стойкое ощущение, что все организации с такими названиями, и при этом лишённые витрин, занимались по сути ничем. Но это мнение он держал при себе, хотя бы потому, что среди его знакомых попадались и работники таких контор. Поняв, что тут ему ничего не светит, путник пошёл на "штрафной круг" вокруг квартала.

На второй раз, он решил не испытывать судьбу и в организации с "пивным" названием уточнил дорогу. Девушка с бюро пропусков и охранник наперебой объяснили: оказывается искомая Крупная Успешная Фирма располагалась как раз за дверью пристройки, принятой вначале за тюрьму. Он перешёл на другую сторону улицы и через забор разглядел, что "пристройка" была частью более крупного здания, вполне отвечающего критерию вспомогательного офиса Крупной Успешной Фирмы.

За железной дверью оказался коридор, частично перегороженный будкой вахтёрши, напоминающей кассу. Он протянул приветливой старушке паспорт и разговорился с ней. Оказывается, все соискатели находят не с первого раза (кто бы сомневался) и даже, что почти около офиса есть остановка автобуса (ничем внешним, впрочем, не выраженная - это он точно помнил). Старушка начала шустро набирать на клавиатуре его данные.

- были уже в Центральном Офисе?

- да, побывал

- кто Вас собеседовал?

- Диана Свиридова

- пропуск она Вам не выписала?

- мм... нет, и ничего об этом не говорила...

- хорошо, мы это быстро поправим. Посмотрите, пожалуйста, в камеру. Чуть правее, пожалуйста. Отлично.

Вахтёрша протянула обратно паспорт и жетон разового пропуска с большим логотипом Крупной Успешной Фирмы.

- Сейчас проходите через турникет, заходите в правую дверь, проходите прямо через внутренний двор, там дверь - откроете её тем же пропуском, потом по коридору налево, там вторая дверь слева, откроете - напротив неё будет лифт. Вам нужен третий этаж, там найдёте кабинет 314.

Повторив про себя хитрый путь, он пошёл на поиски. Во дворе было несколько автомашин, у некоторых стояли люди. Не обратив на себя никакого внимания, путник прошёл далее. Кабинет 314 оказался прямо напротив лифта. Встреча была запланирована на 16 часов, он присел в кресло напротив кофейного аппарата и принялся читать книгу, периодически приглаживая волосы. Из коридора слышались звуки совещания: высокий громкий голос молодой женщины и приглушённые голоса минимум двух мужчин. Женщина была крайне недовольна реализацией некого проекта, который "она же сама и подписывала". Что говорили мужчины слышно не было, но судя по всему, вежливо пытались её успокоить. Кто-то, по словам женщины, ничего не делал, делал не так, как было задумано или не тогда когда нужно было. Путнику вспомнилась его работа: далёкие как от него, так и от реальности менеджеры, присылающие письма, способные вызвать лишь две вещи: улыбку и страх за свою карьеру. Это называлось "оптимизацией процессов". И хотел бы он посмотреть на человека, который хотя бы эти процессы мог перечислить, для начала. "Оптимизация" шла уже год в стиле коллективизации сельского хозяйства 30-х годов: "перегибы", "недочёты", "недоработки" на местах существенно омрачали гениальный (и наверное потому - непостижимый) план начальства.

Собрание, кажется, утихло, в 314 кабинет пробежал человек. Типичный офисный работник, одарённый умом, должностью, строгим костюмом, ленинской лысиной и крепким рукопожатием, которым он приветствовал путника. Они прошли в переговорную, рассчитанную человек на пятнадцать и поместились по разные стороны длинного овального стола. В руках Геннадий (имя путник знал из пригласительного письма) держал CV. Геннадий предпочёл не садиться, в течение беседы находясь на ногах, даже когда нужно было что-то пометить в распечатке.

- Итак, Вы общались уже с Дианой? Она Вас ввела в курс дела, на что Вы претендуете?

- Да, в общих чертах.

- Сразу скажу: первое впечатление от Вас и того что Вы прислали сложилось негативное. Для человека, знающего на что он претендует, Вы, кажется, очень мало приложили усилий.

- Что Вы имеете ввиду?

- Вы пришли в джинсах и футболке, Вы прислали какую-то непонятную бумагу, пространно описывающую Ваши достижения... На что Вы надеялись?

- А какое это имеет отношение? Если у Вас есть вопросы по резюме - спрашивайте.

- Вы не похожи на человека, приложившему усилия чтобы чего-то добиться. Успешные кандидаты обычно приходят в более официальном костюме и с готовой презентацией своих успехов. Успешный кандидат должен излучать успешность. Вы приходите ко мне с пустыми руками. Скажите, из того что я вижу: почему я должен одобрить Вашу кандидатуру?

Он не нашёлся что сказать... Точнее он знал что сказать, но это итак было написано в резюме.

- Вы пишете что владеете английским. Чтож, расскажите-ка, What were you doing after you graduated?

- I... started working... At first as a teacher of Math, than worked as an HR... for "Столичный Вестник", and Im still working there. Now Im looking for better opportunities. Muss ich mich auch auf Deutsch vorstellen?

- Khm... No, thats enough. Скажите, что Вы знаете обо мне?

- О Вас? Да собственно ничего, кроме имени и отчества.

- И Вы даже не пытались разузнать что я за человек?

- нет. А какое это имеет отношение к моему делу?

- можно сказать прямое, очень полезно знать не только о фирме в которую идёте, но и о человеке, к которому идёте... Даже более полезно, наверное... Вы хотя бы о фирме нашей что-то разузнали?

- на рынке два года, офисы в Москве, Твери и Питере. Вы были не первым, но редким успешным пост-кризисным старт-апом в своей сфере, планы на развитие - охватить своей сетью весь центральный регион...

- а что-нибудь, взятое не с нашего сайта?

- вы заказывали рекламную статью в газете, на которую я одно время подрабатывал. Собственно от знакомого в ней я о вас и узнал. И судя по статье, вы решили переориентироваться на массового клиента, для чего открыли офис в Твери. У вас были проблемы с налоговыми органами, но кажется это уже в прошлом... Или по крайней мере эти вопросы утихли. Всё что я знаю.

- Ну да ладно. Чем Вас не устраивает в настоящий момент?

- безвыходность положение, отсутствие движения в жизни. Нет роста, нет прогресса.

- А что Вы сделали, чтобы он был?

- как мне кажется: всё от меня зависящее.

- а поконкретнее?

И опять он не нашёлся что сказать. Вроде бы действительно: делал всё от него зависящее, всё, что только мог, чтобы что-то поменять в своей жизни. А с другой стороны: а что конкретно? Сделал революцию? Нет. Открыл свой старт-ап? Нет. Успешно реализовал какой-то проект и выбился в руководители, сделал карьеру? Или ему не дали выбиться? Опять же нет. Да и проектов то никаких не было. А если бы и были - кого это вообще волнует? Кого он вообще волнует со своим "движением в жизни и прочее"? Жизнь вообще куда-то движется? Так, не отвлекаться. Так что же он всё-таки сделал?

- Не знаю, что-то конкретное назвать сложно.

- Вот видите. Так может быть, ничего и не сделали?

- Сложно объяснить, но я знаю, что использовал все возможности.

- И что же это были для Вас за возможности?

Опять вопрос без ответа. Сказать, что их не было? Да вроде бы нет, он не раз слышал истории успеха, и даже сам знал парочку. Так значит были? Тоже вроде нет. Или это просто они их не видел? Наверное, так и есть. Но признать это? Но сейчас-то, сейчас он должен их видеть! Ну, если припомнить, то парочка наверно всё же была. Да и то несущественные. И что тут признавать? Что не оказался удачливее 90-ста процентов других людей? А это его недочёт? И да и нет. В конце концов, он никогда не халтурил, отдыхал в меру, работал усердно, учился... ну учился конечно не здорово но и не то чтобы плохо. Он всё сделал, но ничего не сделано.

- не замыкайтесь.

- Да я и не замыкаюсь. Просто вспоминаю, какие возможности были. Вроде не много их и было то.

- возможно и немного. Но Вы и ими не воспользовались?

А чем он собственно не воспользовался?

- Я воспользовался тем, что было и достиг того, что Вы видите в резюме.

- Немного. Но раз Вы так уверены, оставим. И всё же, расскажите мне, почему я должен Вас выбрать? Пока я не вижу причин. И более того вновь - мне кажется, Вы не использовали всех возможностей своей ситуации.

- использовал. Я уверен в этом. Я знаю много людей, которые гораздо талантливее меня - но остаются на том же уровне что и я.

- может быть и они не стараются?

- может быть. Но я не замечал за ними "нестарания"

- А "нестарание" это уже патология. Вы и старания наверняка не замечали.

- неправда. Они делали что могли. Как и я.

- и тем не менее ничего не добились. Знаете, я не собираюсь Вас принимать. По крайней мере пока. Сюда приходят и более достойные кандидаты, они преподносят себя так, что я остаюсь в шоке, и не могу их не взять. Они действительно вносят ВКЛАД. Ведь успех не зависит от того как Вы что-то делаете. Он зависит от Вашего вклада, того что Вы привнесли. Так что Вы привнесли?

- себя. Свою энергию, свой ум, своё время. И я практически всегда успешно справлялся с поставленными задачами.

- а кто ставил эти задачи? Вы сам или кто-то за Вас?

- я исполнитель. Я не претендовал на роль начальника.

- что ж, исполнители всегда нужны. Естественно не под эту позицию, но нужны.

- Вы можете предложить что-то иное?

- Да собственно всё то же самое, но с меньшим вознаграждением.

- Я согласен на минимальный вариант, вы знаете мои минимальные требования.

- Даже так? У тебя есть семья, дети?

- нет

- а ты за этим сюда пришёл?

- не совсем, но я был готов к этому.

- а скорее не стоило быть готовым. Что ты так смотришь?

- Вы сбиваете цену не очень умело.

- Я и не стараюсь делать это умело. Собственно, мне вообще нет никакой разницы, как это происходит. Я оценил тебя, на большее тебе рассчитывать не придётся ни у нас, ни в других фирмах. Разве что, попробовать реализовать свою жизнь как-то иначе?

- Я пробовал. Всё остальное получается хуже.

- Это ты так решил или тебя так оценили?

Тоже интересный вопрос. Его опыта хватало чтобы знать: то как ты себя ведёшь и как это видят другие, особенно "свыше" - абсолютно разные вещи. Как-то он читал блог про высших членов национал-социалистической партии Германии. Дескать, кому-то из них стало очень сильно дурно когда он увидел реальность концлагерей. Убивали не те, кто писал, что нужно убить, убивать на бумаге - вообще проще простого. Возможно потому ни один палач, маньяк, психопат не натворил бы никогда таких бед для людей как психически здоровые императоры, вожди и президенты, если бы они поменялись местами. И этим палачам на бумаге так же всё равно как и этому человеку напротив него сейчас.

- Я так себя оценил. На то были вполне серьёзные основания.

- Поконкретнее.

- Я не могу добиваться. Я могу работать очень усердно, но только на работе. Я никогда не беру профессиональную литератур домой, так как знаю, что это бессмысленно - ничего я там не прочитаю. Но я не лентяй. На работе я готов отдаваться делу полностью. Однако главное - я не переношу своих ошибок. А если на них указывают другие - для меня это удар, хотя я понимаю и что они правы, и что замечание высказано в нормальной форме - я всё равно ощущаю, как будто меня прямо сейчас за эту ошибку уволят. Прямо так запишут себе где-нибудь на заметку, а когда вдруг встанет вопрос "кого" - то я буду первым на очереди.

- Что ж, не буду вдаваться в подробности, это уже скучно. Знай, я тебя оценил так как ты реально того стоишь. Так если ты согласен - когда мы можем приступать?

- хоть сейчас. Все необходимые документы со мной.

Геннадий кивнул и пригласил его в соседний кабинет, Мы прошли по коридору, свернули прямо за выемкой в стене, в которой помещался некий террариум с песком. По логике вещей, в нём должны были быть какие-то обитатели, но проходя мимо, путник никого не заметил. Возможно мимикрия скрывала неизвестных существ от глаз, а возможно внутри никого и не было. "Или то что было спит и не шевелится, а может и вообще сдохло", - подумал он. Цветов он нигде не заметил. Пол, стены, кабинеты - всё было не грязным, но каким-то наверное подзапущенным. Может про питомцев тоже давно забыли.

В кабинете их уже ждал молодой человек - копия самого Геннадия, но без лысины и, очевидно, в меньшей должности. Здороваться он не стал, а подал папку с бумагами и жестом пригласил путника за стол. На столе, похожем скорее на школьную парту (до такой степени что путник даже удивился, не найдя на ней матных надписей и кривых рисунков) кроме настольной лампы и ручки ничего не было.

- Заполняйте документы внимательно. Номер счёта с собой?

Убедившись, что все документы и вся информация у Путника имеется, Геннадий сел на кресло в углу. Неизвестный сотрудник сел на стул на противоположной стороне стола и принялся внимательно следить за тем, как Путник заполняет бумаги, давая советы и комментарии при любом признаке замешательства у гостя.

Сидеть было неудобно. Стул не подходил по росту к парте, хотелось выпрямиться, отведя глаза подальше от документов. Лампа светила ярко и почти в глаза, остальной свет в комнате казался слегка приглушённым. Хотелось наклонить лампу, но почему-то он стеснялся сделать что-то иное, чем обрабатывать бумаги под пристальным взглядом Помощника.

Бумаг было много. Первые в основном касались договора, но далее пошли анкеты. Сперва он не придал значения вопросам типа сексуальной ориентации и любимого цвета, ставя галочки практически наугад, но молодой сотрудник прервал его процесс:

- отнеситесь к этой процедуре серьёзнее. Почему Вы написали, что ваше детство прошло в сельской местности, что Вы научились плавать в 8 лет и что Вы агностик? У нас есть достоверная информация что это не так.

- а какое это вообще имеет значение? И потом, ну про детство ещё ладно, но про то когда я плавать то научился - откуда вы знаете?

- это не важно. Пожалуйста, читайте вопросы внимательно и выбирайте ответы соответствующие действительности. Эту анкету придётся переделать.

"Странно, все эти вещи, на которые я сейчас отвечаю - их же никто никогда не спрашивал. По отдельности - кто-то мог спросить. Я их и сам-то для себя никогда не формулировал, не отвечал на них разом".

Анкет было много. После заполнения каждой, сотрудник фирмы забирал её. Когда же Путник брал следующую, то видел что она содержит множество вопросов предыдущей - иногда перефразированных, но тем не менее сводившихся к одной сути. Погрязнув в ответы о том, какие у него в детстве были игрушки, чем закончилась его первая любовь и раздражают ли его очереди в метро (а если да - то не пытался ли он перелезть через ограждение и пойти против движения), Путник тем не менее заметил что, во-первых, происходящее в комнате фиксируют как минимум 2 камеры в углах, а во-вторых - что Геннадий тоже внимательнейшим образом следит за ним, и изредка делает пометки на листе.

Он не видел, откуда появляются всё новые и новые анкеты, но ему казалось с каждой новой, что вопросов больше просто невозможно придумать, что они не имеют никакого отношения к делу. Странное чувство: у него возникало какое-то внутреннее отвращение, какая-то лень к этому процессу, хотя ощущение что он занимается ерундой оставило его уже после пятой анкеты. Толи заинтересованность его наблюдателей, толи напряжённая тишина, толи ещё что - говорили что это важно, но зачем нужно - он не знал. С каждой новой бумажкой, ему казалось что он отвечает на одно и то же. Его мучило сомнение, будет ли кто-то вообще просматривать анкеты. "Ведь они так хорошо меня знают... Собрали столько информации, сколько стоит, интересно, у них обработать одну кандидатуру? Это ж гору сведений переворошить надо. Ладно, не отвлекаться".

Но наконец описание его биографии закончилось, начались логические, арифметические и прочие задачки. Среди прочих были и тесты на различие цветов, тесты по истории, тексты на нескольких языках с вопросами по содержанию (большинство языков он не знал, но среди них были и славянские вроде польского, чешского, и он честно пытался разобрать их). Пару раз Геннадий предлагал ему кофе. Кофе приносили в гранёном стакане и без сахара. "Только подстаканника с эмблемой РЖД не хватает". Наконец последняя анкета и последний договор были заполнены, номер счёта проверен по три раза на каждой бумаге (как им самим так и наблюдателями), последняя подпись поставлена. Секретарь (так прозвал про себя Путник молодого человека напротив) заверил каждую бумагу печатью (а иногда и несколькими разными) и своей подписью, убрал всё в пакет, тщательно запаковал его. На пакете уже была его фамилия и фотография ("бабушка с проходной уже выслала?"). Геннадий поставил свою подпись на пакете и пригласил Путника далее, в следующую комнату. Отличия от предыдущей комнаты были минимальны: с одной стороны стола (там, где в предыдущей комнате сидел Секретарь) стояла тренога с видеокамерой и рядом с ней - небольшая тумбочка с монитором с рябящим синим экраном. Усадив Путника напротив камеры, Секретарь принялся колдовать над компьютером. Пару раз он просил Путника представиться в видеокамеру, подтвердить верность всей полученной Компанией информации и его полное согласие с договором. Интервью на камеру длилось тем не менее ещё с полчаса: Секретарь уточнял вопросы его личной жизни и карьеры, ознакомленность с договором Компании. С последним вышли проблемы - хоть путник и прошёл необходимый для отправки заявки тест на сайте Компании, всё же Секретарю приходилось разъяснять некоторые пункты, на что Путник отвечал лаконичным "с пояснённой информацией согласен" или "претензий не имею". Вопросы же о его биографии были как будто взяты из анкет, но их не успели бы ещё обработать, да и пакет с ними держал тут же. "Может они просто фиксируют реакцию на вопросы, а не сами ответы? Ответил-то я на каждый вопрос уже раза по три".

Потом у него брали отпечатки пальцев, мерили давление, слушали дыхание, проверяли зрение. Всё происходило тут же, за столом-партой и при работающей видеокамере. Процедуры задерживались, им даже пришлось пообедать. Точнее обедал он один: за железным столиком в столовой рассчитанной человек на тридцать. Обед был без выбора: продавщица объяснила, что он опоздал, и осталась только солянка с котлетами и чай с печеньем. Он ненавидел солянку, продавщица нехотя согласилась разогреть только котлеты. Его спутники всё это время провели за столиком в углу, без еды, лишь попивая кофе. Чашек, кажется, вообще не было тут. Чай ему дали опять в стакане, а его новые знакомые глотали кофе из пластиковых одноразовых кружечек.

Затем всё продолжилось, за тем лишь исключением, что проверки здоровья, требующие физических нагрузок, после обеда прекратили.

Они переходили из комнаты в комнату, из помещения в помещение. Его спутники не проявляли усталости, а вот он уже начал утомляться. Комнаты возникали вновь и вновь ("откуда они их тут берут, участок то вроде небольшой?") Путник был уверен, они успели уйти под землю этажа на два, тем более что он помнил пару лестниц вниз. Впрочем были и ступеньки вверх. Помещения были схожи цветом стен (и потолка - его цвет взамен изначального белого был серо-жёлтым), и линолеумом. В некоторых тем не менее были детали, назначения которых для исполнения текущих целей этих помещений были решительно непонятны: так в комнате где брали отпечатки пальцев висели плакаты с симпатичной блондинкой, в комнате где проверяли зрения - лежали гантели у углу под батареей. В кабинете с мерилом роста, весами и стоматологическим креслом зачем-то были искусственно занижены потолки - верх комнаты начинался прямо от конца косяка двери. В каждом кабинете были свои камеры, он даже перестал на них обращать внимание. Каждый раз входя в комнату секретарь сначала включал камеру, каждый раз, когда комнату пора было покинуть - сначала просил выйти гостя, потом отключал камеру и удалялся сам.

Незаметно для кандидата они сделали круг и вернулись к той лестнице, у которой он слушал негодование женщины-менеджера.

- Ну вот и все формальности. Думаю Вы нам подходите. Не передумали ещё?

- Нет, всё в силе. Приступим?

- Да, пожалуй. Пройдите сюда, пожалуйста. Кабинет уже подготовлен для Вас.

- Здорово. У вас эти условия для всех одинаковые?

- Различия незначительны. Мы придерживаемся принципов равенства, ну Вы понимаете. Прошу садиться, это Ваше кресло

Путник сел. Кресло было мягким и удобным. Офисное кресло начальника, чёрное, правда не вращающееся. "Должно быть, неисправно", подумал он. Вспомнился его начальник, он сидел на таком же, только другого цвета. Поразительно, как кресла начальников похожи друг на друга: побольше мягкости, повыше и пошире спинка, чем у обычного, а в общем между собой - всё одно и то же. "Вот и сравнялись", - злорадно подумал Путник. И припомнил, что ходили слухи, что его начальник предпочёл старой жизни возможности этой же Фирмы. А новый... Новый не был руководителем вообще.

- Какие-то особые пожелания?

- нет, всё замечательно. Это всё то, как я и представлял.

Путник закатал рукава, как будто и впрямь приступая к тяжёлой работе. Но всё его тело было расслаблено. Расслаблен был и разум, он был счастлив, как будто уходил в отпуск без конца и края. Он же ждал отпуска, да всё было как-то не так - то важная работа, то отпускают - езжай не хочу, да у него самого не было идей и желаний. А так хотелось настоящего, двухнедельного, с морем, песком, пальмами и девушками....

Секретарь из ящика стола извлёк шприц и ампулу, уверенными движениями приготовил всё и посмотрел на Путника. Тот смотрел на свою ладонь, как будто желая увидеть, начертано ли это в его судьбе, но взгляд его был расслабленный - как у засыпающего ребёнка. Секретарь сделал укол.

С минуту Путник сидел спокойно - только заводил глазами, пытаясь понять, изменилось ли что-то, прибавилось ли что-то к его ощущению мира. Или наоборот, возможно какой-то из органов онемел? "Странно, почему-то я был уверен, что рука онемеет, забавно" - подумал он, и это была последняя ясная мысль его разума. Пальца его дёрнулись и замерли, шея расслабилась, голова съехала чуть в сторону по спинке кресла, напряглись и ослабли ноги, и тело чуть сползло вниз. Геннадий подошёл и померил пульс.

- Вот и всё. Распорядитесь телом, отправьте деньги на счёт.