Утром после завтрака Борис Николаевич потребовал свежие газеты.
"Рублю разрешили падать"... "Ситуация в России стремительно приближается к критической"... "Россия на грани политической катастрофы" - гласили газетные заголов-ки.
Ну вот, начинается! Конечно, что от них ещё можно ожидать? Сейчас главное - спо-койствие. Никакой паники. Если вернуться в Кремль, все решат: у них всё валится. Нужно делать вид, что ничего страшного не происходит: президент отдыхает, значит, все идёт как надо.
После обеда из Москвы позвонила Татьяна.
- Папка! - голос был почему-то восторженно-радостный. - У нас тут такое! Такое! Мы срочно выезжаем к тебе!
- Это какое же у вас там? - спросил Борис Николаевич.
- Папка, только ты не волнуйся - у нас тут открытие на весь мир! Это не телефонный разговор. Мы сейчас приедем! - и дочь положила трубку.
" ...На весь мир... - недовольно пробурчал Борис Николаевич. - Россия - сама по се-бе давно уже открытие на весь мир, понимаешь. Пора бы уж поутихомириться".
Через некоторое время к резиденции действительно подкатили правительственные машины. Одна из них - тёмно-синий "мерс" Татьяны Доченко. Из машин вышли руково-дитель президентской администрации Валентин Юнашев, пресс-секретарь Сергей Яст-ребженский, Павел Бородкин (управделами Кремля) и новый директор ФСБ - Владимир Паутин. Юнашев галантно открыл дверцу синего "мерса", помогая выйти Татьяне Бори-совне.
Борис Николаевич принял гостей в неофициальной обстановке - в саду за чайным столиком, и в весьма неофициальном костюме - вязаной кофте и шлепанцах на босу но-гу. При появлении столь необычной разношерстной делегации он удивленно поднял бро-ви, теряясь в догадках, что бы это значило. Кризис кризисом, но при чём тут завхоз и ФСБ?
Пресс-секретарь, как всегда, был невозмутим; Бородкин, как всегда, важен, а у ново-го директора ФСБ то ли от нетерпения, то ли от волнения поигрывали желваки на скулах. Татьяна странно светилась, а Юнашев радостно улыбался.
- Чего это ты сияешь, как медный таз, понимаешь? - обратился Борис Николаевич к Юнашеву. Валентин давно был ему за сына, и Ёлкин с ним особо не церемонился. - В стране, газеты пишут, кризис, а он сияет.
- Это дело поправимое, Борис Николаевич, - не переставая улыбаться, сказал Ва-лентин Борисович и загадочно посмотрел на президента.
- Папа, сенсация! - первой не выдержала Татьяна. - Изобретена машина времени!
Мужчины снисходительно посмотрели на Татьяну: ну что с неё возьмешь - женщина!
- Разрешите доложить? - по-военному спросил у верховного главнокомандующего Владимир Паутин. И, не дожидаясь разрешения, осторожно начал: - Борис Николаевич, только что в Москву самолетом доставлен... некий умелец. Есть данные, что он сконст-руировал аппарат, который... скажем, может перемещать людей во времени.
- Как утверждает наш умелец, аппарат возвращает пока только года на 3-4 назад, - вставил Валентин Юнашев. - Ещё не усовершенствован. Но всё равно, Борис Николае-вич, какие перспективы!
- Ну-ка, ну-ка, выкладывайте, - заинтересовался Ёлкин. - Кто такой, почему не знаю? - заговорил он языком одного из своих любимых киногероев - Чапаева.
- Борис Николаевич, - обратился к президенту Ястребженский. - Имя и фамилия у нашего умельца весьма необычные: звать его - Гений, а фамилия - Безмозглый.
- Эт чё, Гений Безмозглый, получается что ли? - засмеялся Ёлкин.
- Получается, - все присутствующие подобострастно развеселились.
- И где же вы откопали этого Гения Безмозглого?
- В Сибири, Борис Николаевич, - вкрадчиво сказал директор ФСБ. - Мои его вычис-лили.
Ёлкин внимательно посмотрел на этого нового директора - ко многим его положи-тельным качествам прибавилось ещё одно: шустёр.
- Так что там с нашим Гением? - потребовал Ёлкин.
- Что интересно, Борис Николаевич, - вставил слово до того молчавший Павел Бо-родкин. - Свою машину он сконструировал... из чего бы вы думали, Борис Николаевич?
Борис Николаевич ничего не думал. В ожидании он воззрился на Бородкина.
- Ни за что не догадаетесь, - игриво говорил Пал Палыч. - Из старых самогонных ап-паратов!
Это было что-то новенькое. Борис Николаевич недоуменно смотрел на присутст-вующих. По их лицам снова заблуждали улыбки.
- Так и есть, Борис Николаевич, - снова доложил Владимир Паутин, - из самогонных аппаратов. Но главное - действует: мои ребята с ним уже перемещались. Хотя принцип работы пока совершенно непонятен. Величает наш Гений свою конструкцию - "Сонькой".
- Эт чё, "SONY" в русском варианте, что ли?
- Нет, Борис Николаевич. У него жена любимая была - Софья. Умерла. Вот он в честь её и назвал. Но эту историю он вам лучше сам расскажет.
Борис Николаевич впал в глубокую задумчивость. В такую глубокую, что гости поду-мали было, что он задремал. Но в государственном мозгу Ёлкина шевельнулась и пустила корни интересная мысль.
- Папа, это же такие возможности! - первой решила вывести из задумчивости отца Татьяна. - Можно вернуться в девяносто пятый год, например, представляешь?
- В девяносто пятый не надо! - встрепенулся Борис Николаевич. - По-новой пережить всю президентскую кампанию у меня не получится.
- В девяносто шестой, Борис Николаевич! - выпалил свой долгожданный план Ва-лентин Юнашев. - В это же время - в август девяносто шестого года, уже после выборов. Мы тогда многое сможем переиграть, Борис Николаевич! Очень многое! Избежать кризи-са. И вообще...
- Ну... вы... ладно. Вот что... - тяжело соображая, изрёк Борис Николаевич. - Мне нуж-но самому поговорить с этим вашим... нашим... Гением. Куда вы его упрятали?
- В надёжном месте, Борис Николаевич, - уверил президента директор ФСБ. - Пре-доставим по вашему первому требованию.
- Предоставьте, - возжелал Ёлкин. - Пред мои царские очи: сам узреть умельца хочу, - велеречиво заговорил он.
- Вам его сюда доставить, вместе с агрегатом?
- Борис Николаевич, - забеспокоился Юнашев, - агрегат его уж слишком громоздкий, плохо переносит транспортировку. Не вышел бы из строя.
- Эт чё, мне, что ли, ехать к нему нужно? - недовольно спросил патрон.
- Папа, у тебя все равно скоро отпуск кончается, - смягчила недовольство отца Тать-яна. - Тебе в следующий понедельник на работу. Потерпит уж Гений со своей "Сонькой".
Борис Николаевич снова задумался.
- Ладно, - наконец изрёк он. - Значит, так: предоставить лабораторию, оборудование, материалы - всё самое лучшее и передовое. Людей самых башковитых...
- Не осталось башковитых, Борис Николаевич, - развел руками Юнашев. - Все баш-ковитые давно за бугром, за доллары продались.
- Ну, уж что осталось... Одним словом, дать всё, что ни попросит.
- Да он сейчас, Борис Николаевич, только одного просит - опохмелиться, - пожало-вался Бородкин. - Выделил я ему материалы - технический спирт для машины, а он его употребил не по назначению. Еле откачали.
Ёлкин расплылся в понимающей улыбке.
- Ну, это дело святое. Опохмелиться нужно дать, конечно. В запое?
- В запое, Борис Николаевич, - махнул рукой завхоз Кремля. - Как привезли его, так не просыхает.
- Вывести из запоя. Чтоб к моему приезду был как стеклышко и в полной готовности. Как космонавт. Докладывать мне лично обо всём. И ждать моих распоряжений. Идите ис-полняйте, что царь велит, - отпустил с миром гостей Ёлкин.
- Борис Николаевич, одно маленькое уточнение, - попросил Ястребженский, - я так понимаю, что в прессу никаких сообщений о нашем умельце и его изобретении просо-читься не должно?