Пустота. Впервые за несколько месяцев пустота... Голос в голове - безликий голос и чужая жизнь. Нет больше чужого мнения. Нет больше приказов. Нет больше личности. Он со мной не общается, он меня не слышит, он теперь живет без меня, а я без него. Я одна и пустота.
Кирилл
С добрым утром, Аля. С добрым утром, милая. Через пять минут ты проснешься и ничего не узнаешь. Не узнаешь, где я шлялся всю ночь, не узнаешь, что часть меня теперь все время наблюдает за тобой и сторожит твой сон, не узнаешь, что другая часть меня бродит в одиночестве по этим коридорам в поисках приключений. Ты знаешь, я ведь с тех пор стал особенным. Да теперь все признали, что я обладаю этими супер пупер способностями. После получения сверхмерной дозы энергии, я сплю всего по два-три часа в сутки и мне этого более чем достаточно. Только вот никто не знает, как это тяжело быть одному ночью. Днем мои мысли занимают люди, проблемы, учеба, а ночью... Такое впечатление, что все мысли и все потаенные чувства выбираются из глубин моей души, чтобы мучить и терзать. Хотя ты знаешь, мне еще повезло. Милая и добрая Вика своим теплом и ласками заставляет забыть все проблемы и дарит пару часов отдыха, но не покоя. Я все боюсь, что ты проснешься, и поэтому сваливаю побыстрее. Я боюсь причинить тебе боль.
Это чертово ощущение. Малыш, ты знаешь, раньше я не знал, что такое одиночество, теперь я точно знаю. Одиночество, это когда ты спишь. Когда тебя нет в моей жизни. Теперь вспоминая тот момент, когда я тебя чуть не потерял, я ... Я тебя ненавижу. Я ненавижу за то, что стал так зависим от тебя. Ненавижу за то, что ты стала частью меня. Ненавижу тебя за Вику, за свою жизнь, за свое одиночество. Я тебя ненавижу. Поэтому и игнорирую тебя, милая. Весь день я без тебя. Сосредотачиваюсь на людях, на занятиях, достижениях. Тысячи идей и тысячи мыслей, но в них нет тебя. Вики тоже нет. Я не могу причинить тебе боль, поэтому и держу свое слово. Хотя по-моему для тебя это уже не имеет значения. Днем я теперь для тебя иллюзия чужой жизни или что ты еще там напридумывала. И за это я тебя тоже ненавижу. Я не хочу быть иллюзией, потому что для меня в этом сумасшедшем мире только ты реальность.
Но спасительный день с его суматохой проходит и приходит ночь, где нет тебя. Маленький и нежный комочек спит на задворках сознания под моим наблюдением, под мои рассказы и с моими ужасными сказками на ночь. Да, малыш, я наверное уже рассказал тебе все свои секреты. Но ты этого ничего не узнаешь. Проснешься через пять минут и ничего не вспомнишь. Проснешься, и я тебя опять оставлю. Проснешься, ведь уже утро. С добрым утром, Аля! С добрым утром, милая!
Куратор
Совещание это как всегда отчеты, много нервов и времени, потерянного впустую. Собрание ученых мужей это еще сложнее. Это долгие дискуссии о теории и непомерное удивление при появлении практических результатов. А чему же вы удивляетесь господа? Разве это не было вашей целью? Разве не вы отбирали молодых людей склонных к развитию таких вот необычных способностей? Разве не вы вкалывали им дозу препарата инициации? Разве не вы потом проводили вскрытие четверти привезенных людей, у которых не выдержала психика после этой дряни? Разве не вы учите ежедневно новое поколение уродцев, опасных для общества? Ну что же вы ученые мужи, что же вы теперь удивляетесь, что все получилось? Да это был не естественный способ. Да многие из вас добивались такого результата и учились десятки лет. Многие потратили половину своей жизни, что бы получить десятую долю того, что умеют наши птенцы. Да здравствует наука! Да здравствует инициация! Да здравствует новый способ эволюции! И не рычите теперь. Никуда вы не денетесь от компании и не спрячетесь как умирающие от страха щенки под диван, натворившие кучу бед. И я никуда не денусь. У нас будет прекрасная возможность пожертвовать жизнь науке. Да будь это все проклято.
Алика
"Проснись"
Ну вот, сон как рукой сняло. Я лежала, нежась под теплым одеялом, не открывая глаз, но сон покинул меня окончательно. На кого мне все же ругаться на Глюка или мое сильное воображение? Глюк сидел у себя, напряженный как струна и наблюдающий за мной. Что-то мне это все не нравиться. Слишком богатое воображение.
Тут я услышала звук перемещающейся камеры, реагирующей на движение. Лишние движения в моей комнате. В моей комнате кто-то посторонний. Еле заметные шорохи в тишине подтвердили чужое присутствие. Я лихорадочно стала перебирать варианты моей ближайшей гибели. Все-таки я уже пол года здесь спала спокойно, а теперь. Можно сразу отказаться от варианта, что это наше руководство. Если бы хотели убить, пригласили бы днем в медпункт в отсек, откуда никто не возвращается. Ночью этим заниматься было бы им лень. А это, скорее всего, связано с моим новым повышением. Началось.
Я ведь ждала этого. Дура. К горлу подступил комок и тут напряжение, накопленное за последние дни, вылилось в истерику. Слезы вместе с диким хохотом вырвались наружу. Я подскочила и кинула одеяла в сторону чужаков. А сама кинулась к двери со слабой надеждой вырваться из собственной клетки. Напрасно. Меня дернули за волосы назад так, что я ударилась головой об угол кровати.
- Я же говорил тебе, что она ведьма. - прошептал голос.
- Да, ненормальная - подтвердил другой громче.
- А кто тут у нас в роли добрых волшебников, ведьмаков? - прохрипела я, откашливаясь. - Медведь, ты что ль? Неужели так обиделся? Думал, что тебя недотепу назначат старшим. А это кто тут у нас? Славка?
- Заткнись, стерва. - к горлу прислонили что-то холодное и острое - Пикнешь прирежем. - прошептал Слава прям в ухо. Как можно ближе.
- К-камера.
- А что камера? - был ответом тихий едва слышный шепот. - Ты посмотри, разве мы тебя держим? Разве мы тебя принуждаем?
Как будто издеваясь оба парня отодвинулись от меня. Но холод острия все еще ощущался на горле. Я неуверенно провела рукой по горлу, ничего не обнаружив, но острее все плотнее прижималось к горлу, заставляя плотней прижиматься спиной к спинке кровати и выгнутся.
- Что это?
- Ты знаешь - прошептал, вдруг оказавшейся рядом Михаил - мы тут у Славы обнаружили уникальную способность. Он может подарить другим людям, если можно так сказать, различные ощущения. Но ты ведь знаешь, что в малых количествах наслаждение, то в больших количествах смерть. Вот мы решили потренироваться, так сказать, достичь максимального предела. То есть боли. Ты ведь, как старшая группы, нам не откажешь. Ведь так? - Парни мерзко захихикали. А я поняла весь ужас происходящего. - Да и не кричи, пожалуйста. А то, мы ведь можем и не рассчитать.
Боль накатилась неожиданно. Переливаясь в теле жуткой тягучей жидкостью, взрываясь и разрывая на части. Я стиснулась вся в комочек. Только бы не закричать. Только бы не поддаться.
Кирилл
Я сидел в своей комнате на кровати, обняв колени и раскачиваясь из стороны в сторону. Тише, моя хорошая. Кого я пытался успокоить? Её или себя? Все кончилось. Все уже кончилось. Но ярость и злоба не покидали меня. Они остались. Эти спутники остаются надолго после такого. Но ты, моя хорошая, спи блаженным сном. Где-то во мне, где-то под сердцем, рядышком с моей душой.
Я не понял, что произошло. Просто она вдруг потеряла сознание. А эти ублюдки... Я просто вдруг захотел, что бы она была со мной. Была рядом, чтоб я мог её защитить от этого. Я долго всматривался в парней, запоминая каждую черточку, каждое движение. Клянусь, если только у меня будет шанс.
А ты спи. Просто спи. И может, ты поймешь меня. Может я сам себя пойму. А завтра ты проснешься, и тебе будет хорошо. Я дам тебе энергии столько, сколько захочешь. Твое тело восстановиться. Только спи, моя хорошая. Все уже кончилось.
Алика
Я потянулась в кровати. Косточки приятно щелкнули в нескольких местах. Как же хорошо. Не хотелось вставать. Такое утро было редким праздником в этой обустроенной тюрьме. Такое, чувство как будто побывала дома. Как будто рядом был кто-то родной. Я понежилось еще, но тело, полное сил и энергии, требовало активных действий. Пришлось открыть глаза и увидеть.
Я не сразу поняла, что произошло. А потом воспоминания нахлынули на меня, выбивая желание жить. Я села на кровати, обняла колени и начала раскачиваться. Казалось так легче выдержать. И возможно можно будет не зарыдать во весь голос. И возможно через пару минут, я даже смогу дышать.
Вика
Ленка подсела ко мне незаметно. А что место рядом со мной ведь пустовало... опять.
- Все те же знакомые ахи и вздохи. - начала она свои намеки. Я не отвечала. Не отрицать ведь очевидного. - Томные взгляды и разочарование на лице. Слушай, я не понимаю, ты мазахистка?
Я открыла тетрадь и демонстративно начала переписывать что-то с книги. Лишь бы отвлечься.
- Хотя ты знаешь. Я начинаю подозревать, что ты врешь - я напряглась - Если бы он был твоим парнем, то уж, наверное, он обращал бы на тебя внимание гораздо больше. Одно из двух либо ты лжешь, либо он просто пользуется тобой ночью. Хотя я бы тоже не была против, если мной пользовался такой...
- Заткнись. - не выдержала я - Ты нечего не знаешь.
- И чего же я не знаю? - ухмыльнулась Ленка, счастливая от того что все-таки достала меня.
А я молчала. Не знала, что ответить. Он приходил ночью. Ласковый. Нежный. Любимый. Сводил меня с ума. Выслушивал все мои глупости, выполнял любые капризы, любовался мной, когда я засыпала, но просыпалась я всегда одна. Совсем одна. Днем ни единого взгляда, ни единого напоминания. Холодный лед. Я спрашивала его почему, но он лишь смотрел на меня грустно и целовал. Ответа я от него так и не дождалась. Женские инстинкты кричали во мне. Если бы в этой дыре можно было бы хоть, что-то скрыть, я бы подумала, что у него есть другая. Нет не другая, это я другая лишь любовница, с которой можно провести пару часов. Но ведь это невозможно. Невозможно скрыть здесь своих отношений. Маленькая группа людей, которая живет в ограниченном пространстве, непременно наполнится сплетнями. Здесь невозможно ничего скрыть друг о друге. Наших отношений Кирилл не скрывал, но и не афишировал. И вроде все знали, что я его девушка, но задолбали уже своими подковырками и вопросом ПОЧЕМУ?.
- Ты знаешь. - продолжила тем временем Лена - Я пожалуй рискну и проверю. Может и мне повезет с ночным гостем.
Не успела я отреагировать, а она уже подошла к столу Кирилла.
- Вадик, миленький. Будь лаской развлеки, пожалуйста, нашу Вику. Она как всегда скучает одна за своим столом.
Вадик неуверенно оглянулся на меня, потом посмотрел на Лену и все же освободил место рядом с Кириллом. Эта стерва его заняла. Вадик помялся и приблизился ко мне. Видимо понял, что что-то здесь не то. Не дурак. Я лишь фыркула и отвернулась.
Ленка же зря время не теряла. В связи с появлением препода, разговор перешел на интимный шепот на ушко. И этот идиот клюнул на эту стерву. А что, он ведь мне в верности не клялся.
- Вик. - тихо позвал Вадик с боку. - Я чего-то не понимаю или Ленка запала на Кирилла?
- Все ты правильно понимаешь. - я не могла этого выносить. Встала и выбежала из кабинета.
Алика
Я вошла в аудиторию и заработала ряд злобных взглядов. Дерьмо. Ну, вот война началась. На лицах читалась зависть и не понимание. Нашли чему завидовать. В гробу я видела такое счастье. Я спряталась на последней парте. Но, несмотря на неудобство, некоторые все-таки повернули головы, что бы меня разглядеть. Так ясно, всем уже известно. Гады. В горле встал ком. Ублюдки, нашли над чем поиздеваться. Нашли козла отпущения. Слабенькую девочку. Я не опустила глаз. Я посмотрела каждому в глаза, у кого была наглость повернуться. Отворачивались. Опускали глаза и отворачивались. Небось, еще ставки делали, буду орать или нет. Не дождетесь. И стона не дождетесь.
Зашел преподаватель и народ перестал вертеться. А я все думала. До чего же противно. Почему меня не могут просто оставить в покое. Ведь никого не трогала. За то что не трогала и наказали. Наказали, за то, что не ломаюсь и не боюсь, за то что не верю в идеалы счастливого будущего и не общаюсь с людьми. Наказали за то, что я другая. Ну что ж давайте пообщаемся поближе.
В аудиторию зашел куратор. Весь добрый такой. Посмотрел на меня с прищуром. Тоже знает, но не накажет виновных. Нет. Не дождусь я от них защиты. Так зачем же пришел сюда? Зачем? Ждешь моей реакции? Все ждут. Ну что ж, вы её дождались.
Я подняла руку. Он довольно улыбнулся, радостный, что не приходиться продолжать эту никому не нужную речь.
- Новикова. Вы что-то хотите нам сообщить? Не стесняйтесь. Вы теперь у нас здесь старшая. И у вас есть право говорить.
Я усмехнулась. Все замерли в ожидании, что же я сделаю. Пожалуюсь? Не дождетесь.
- Ну, кроме прав, у меня ведь теперь есть и обязанности. Ведь так?
- Да заботиться о благе группы.
- Так вот о благе группы я бы и хотела позаботиться. Но это слегка пикантная тема, я извиняюсь перед всеми, что вынуждена поднимать её здесь. Но, похоже, это касается всей группы.
- Продолжайте - заинтересовался куратор. Его глаза горели все ярче, хотя лицо приняло обеспокоенное выражение.
- Дело в том, что в последнее время участились случаи походов в туалет во время лекций. Вы, наверное, уже зафиксировали данный факт.
- Да, действительно.
- Так вот, у некоторых ваших студентов, с которыми я вчера вечером так мило пообщалась, есть основание полагать, что это вызвано инфекцией.
- Инфекцией?
- Половой инфекцией. Я думаю нужно предпринять срочные меры по выявлению данной заразы. У нас ведь есть в центре нужные специалисты в частности урологи и гинекологи. Так как нет возможности предположить, что за инфекция, я думаю, нужно провести обширную диагностику всех студентов, которые были склонны в последнее время покидать аудиторию для этого занятия.
Я усмехнулась. На самом деле аудиторию покидали все студенты, кроме меня. Покидали они её тройками по очереди и совсем для других целей. Если это и была инфекция, то сочковидная разновидность. Все об этом знали. Знал об этом и куратор. Я затаила дыхание в предвкушении. Поддержит или откажется. Ну же. Тебе же это выгодно. Все равно, нужно было что-то предпринять, почему бы не наказать их так. Помоги же мне.
- Я вижу, что вы оправдали наши надежды и справляетесь с возложенной на вас задачей - он хитро прищурил глаза - Благодарю, что своевременно сообщили нам о потенциальной опасности. Здоровье студентов имеет для всей организации огромную роль. Тем более решили проблему посещаемости, так как мы уже задавались вопросом, в чем же причина снижения успеваемости. - видимо он решил убить двух зайцев сразу. Умная зараза. Он посмотрел на меня и уточнил - Будут ли еще какие-либо предложения?
- Также есть предложение объявить карантин для того, что бы ограничить передвижение студентов в ночное время суток. Дабы не было случаев дальнейшего распространения такого странного заболевания. - ну что ж ребята. Вот вам еще и воздержание на неопределенный срок. Держитесь. Буду взращивать в вас мораль.
- Принято. С сегодняшнего вечера студенты вашей группы обязаны быть в ваших комнатах до девяти часов вечера. Ровно в девять комнаты будут запираться. Во избежание недопонимания, скажу, что студенты, которые окажутся не в своих комнатах, будут проводить свою ночь в больничном отсеке оставшийся срок карантина. Да и еще. У меня не было времени до сегодняшнего дня сообщить о ваших правах. В связи с появлением старосты группы, каждый имеет право обратиться к своему старосте с просьбой и жалобой в отношении своего проживания в данном комплексе. Староста обязан своевременно сообщить о них непосредственно мне, и может даже по своему усмотрению предпринять самостоятельные шаги. Так что берегите вашего старосту и, судя по сегодняшним действиям, я думаю, Аля вас не подведет.
При последних словах я перестала дышать. Что это? Завуалированная угроза? Косвенная поддержка. Я усмехнулась.
Куратор удалился и занятия продолжились. Все я выдохлась. Злость ушла и единственное, чего мне хотелось это остаться одной. Но одну меня не оставили. Сначала косые взгляды выражавшие недоумение, ненависть и страх. Ну что стадо. Вы поняли, что с вами просто играют? Или еще будете питать иллюзии. Но меня удивили. Более того шокировали. Примерно пятьдесят процентов моей группы, подошли и попытались завести разговор. Я отвечала со злостью. Неужели нужно было так сразу? Нужно было ткнуть их мордой в грязь, что бы тебя приняли за человека. Мои вчерашние гости притихли. Тише воды, ниже травы. И это все? Вас поимели и слега припугнули, а вы хвосты поджали. Стало отвратно. Досидев кое-как до конца занятий, я отправилась к себе. Это я зря. Воспоминания нахлынули с новой силой. Я сжалась в комочек на кровати. За что? Твари.
Глюк. Он тихо наблюдал за мной весь день. Что ты такое? Ты ведь человек, не зверь. Почему ты меня бросаешь? У меня ведь никого нет здесь больше. Почему ты меня бросаешь? Он игнорировал. Просто молча наблюдал. Я разрыдалась. Я не могу больше так, ты это понимаешь? Я не могу жить в условиях выживания. И ты меня бросил. Мой собственный Глюк меня бросил. Или ты правда глюк? Лишь иллюзия. Моя иллюзия, которую я придумала, чтобы не сойти с ума. Тебя нет. У меня никого нет.
Кирилл
Есть два способа руководить людьми: первый, требующий больших временных затрат, но более долговременный и второй быстрый, но кратковременный. Я использую первый - доброжелательность. Здесь, где люди испытывают голод по простым человеческим чувствам, это работает. Происходит следующий обмен: я даю уважение и понимание, а получаю преданность и послушание. Это работает на благо обоим сторонам. Но вот второй способ это способ манипулирования, шантажа. Метод кнута и еще раз кнута. Или ты делаешь то, что мне нужно или ты очень пожалеешь об этом. Или мы поделим наше яблоко, или ты отдашь мне свою долю. Обычно страдают две стороны. Отдача настолько сильна, что ломает обоих, поэтому играть в манипулирование могут лишь сильные личности. Малыш, ты ведь выдержишь....
Моя девочка спала, свернувшись калачиком. Она долго не могла заснуть и все время ворочалась. Побоялся, что проснется, поэтому никуда не пошел. Хотелось обнять её и никому не отдавать.
Вика
Я бездумно и с ожесточенностью терзала аппарат для выдачи шоколадных батончиков и напитков. Наконец нужная мне шоколадка упала в ящик для раздачи, но этот ящик все не открывался.
- И зачем они здесь нужны! - со злостью выпалила, не подумав.
- Что бы кто-то следил за своей фигурой, - раздалось ехидное сзади. - У тебя лимит на сладкое кончился.
Лена спокойно подошла к аппарату, вставила свою карточку и достала оттуда мою шоколадку.
- Интересно просто. Приходил он к тебе ночью или нет. - Она пристально вгляделась в мое лицо, оставившее следы от ночных слез - Нет, не приходил. - Заключила она.
В этот момент я поняла одну истину: кто узнал ревность, тот узнал ад. Я ненавидела её. Я ненавидела его. Хоть понимала умом где-то, что это бессмысленно. У Кирилла должны быть какие-то причины. Должны. Он не может врать в этом ограниченном пространстве, но... Если все таки мыслить здраво, если хоть на мгновение найти в себе крупицу смелости и посмотреть правде в глаза, то можно понять отчетливо и ясно, что он не любит меня. Я ему нравлюсь, он меня ценит и даже уважает, но он меня не любит. И никакая Лена тут не причем. Мне стало больно, очень больно.
- Вика, что с тобой? - голос такой родной, такой близкий и такой холодный. Я не сразу сообразила, что меня разворачивают, сжимают мои плечи и пытаются привести в себя. - Приди в себя. Давай же, пока врачи не набежали. - Кирилл дотронулся до моей щеки, но без ласки, без тепла, просто проверяя температуру. Я отодвинулась.
- Не прикасайся ко мне. - Он смотрел на меня, не понимая моей реакции. - Не прикасайся ко мне - Выкрикнула я еще раз так, что это услышали пол зала. Кирилл вздрогнул и отпустил. А я как зомби, тихо развернулась и ушла. Маленькая месть.
В комнату я вошла вся разбитая. Комната встретила меня разными плакатами, белыми занавесками нарисованного окна и холодной незаправленной пастелью. Если так и дальше пойдет, то скоро ко мне заглянут медики с санитарной проверкой и пикантным намеком на хорошее поведение или заточение в лазарете.
В голове было лишь одно. Он больше не придет. Зачем? Вот и потешила свое оскорбленное эго. Мысли начали приходить в порядок. Даже совесть подавал свой тихий голос. Он ведь хороший. Очень хороший. И я ведь ничего у него не требовала, я хотела лишь его ненадолго, чтобы забыть этот ужас вокруг. И получила то, что хотела. Немного ласки, нежности, понимания. Получила? А чем теперь отплатила? Обидой. За что? За то, что не любит. Не любит. А это важно? Не важно, потому что больше не придет.
Я сжалась в комочек. Было так больно, что я стала потихоньку выпускать силу. Все таки телекинез это интересно и иногда даже полезно. Вот чашка с остатками утреннего кофе поднялась вверх, пару тетрадей, сумка, стул. Каждый раз старалась поднять что-то потяжелее. Казалось, чем больше концентрируюсь на этом, тем легче дышать. Боль отступала. Пот выступил на лбу. Говорят, что так можно сойти с ума от перенапряжения. Преподаватель как-то сухо сообщил, что были прецеденты. Тогда я поежилась и потом жалела себя постоянно, никто не замечал. Но сейчас мне не было страшно. Я приподняла кровать, напрягая все свои силы. Было приятно так покачиваться в воздухе, ничего не чувствуя, кроме сосредоточенности. Ничего.
В дверь постучали, разрушая мою концентрацию. Все попадало на пол. Чашка разбилась, кофе коричневым пятном растеклось на паласе. Я наблюдала за этим, не в состоянии что-то сделать. Сердце стучало как бешеное, а в голове как будто что-то взорвалось. Побочное действие от резкого выхода из состояния концентрации. Стук более требовательный вывил меня из прострации.
Еле доплелась до двери. Кирилл стоял взволнованный. Как будто все чувства, которые он прятал днем не от других, а только от меня, отражались у него на лице. И первое это тревога за меня. Тревога, понимание и какое-то сопереживание. Как будто все, что происходило со мной, он делил поровну на двоих. Но только сейчас, только ночью.
- Что с тобой происходит? - тихо и не решительно спросил он. Все-таки моя истерика причинила ему боль. Но, не смотря на это, он пришел.
Я не ответила, просто прижалась к нему всем телом. Ведь можно забыть на мгновенье. Помечтать, что тебя любят. Найти в его лице, то что там в помине нет. Быть малодушной. Начала целовать. Он отвечал нежностью и теплом. Боже как же тепло. Солнышко, ты так греешь душу. Делишь со мной холод этого одиночества. Он ласкал мое тело, принимая меня такую, какая я есть. Не лучше, не хуже. Позже, когда мы устали от этой неги. Он тихо прошептал мне на ухо, обнимая меня сзади.
- Что же с тобой все-таки происходит?
- Не обращай внимание. Так, женская истерика. - холодно ответила я, инстинктивно копируя его дневное поведение. Нега ушла, а боль и обида за нелюбовь снова вернулись.
- У неё должна быть причина.
- ПМС. Имею я право на это.
- Имеешь - хмыкнул он в мое плечо и укусил до боли. Из глаз выступили слезы. Я вскрикнула и начала вырываться, но он не отпустил, лишь поцеловал место укуса. Комок подкатил к горлу и вырвался на свободу рыданием. Слезы уже нельзя было остановить. Я рыдала у него в объятиях. И боль отступала. Осталась лишь любовь.
Кирилл
Коридоры. Лабиринты. Почти полностью одинаковые, но есть и различия. Вот, например место, где тоненькая полоска плинтуса с синего переходит в желтый. Это другой отсек, абсолютно идентичный нашему. Дальше идет розовая, а если взять немного вправо, то будет зеленого цвета. Я блуждал по этим коридорам под пристальным вниманием камер. Днем не замечаешь, как эти камеры перемещаются. Слишком много народу и шума, да и упорно стараются пленники не замечать ограничений, слежки и других вещей, пугающих их до смерти. Что с них взять? Это люди. А вот в пустом коридоре даже слышно тихое жужжание. Вот шаг вправо и камера за тобой, шаг влево и еще одна подъезжает, двигаясь по шарнирам и рассматривая меня с другой стороны. Не творю ли я что-нибудь запрещенное. Ха, да если бы я только подумал об этом, здесь был бы уже отряд вооруженный до зубов.
Сначала так и было. Когда я только обрел свою ночную бессонницу, довольно таки часто встречал в коридорах охрану, вооруженную автоматами наперевес. Интересно, почему именно автоматы? Для устрашения? Скорей всего. Такой охранник обычно выставлял всего себя напоказ, но ничего не предпринимал. Некоторые ребята называют их зелеными человечками, по цвету спецовки, и не обращают внимания. Ну, это до первого привода в лечебницу. А после обычно приходят поумневшими. Нас пугают и травят как крыс, а мы радуемся и смеемся, не замечая, как из группы по одному исчезают наши бывшие друзья. Стараемся жить. Выживать. Говорят, что их просто переводят. Но куда? И переводят ли вообще? Страшно. Сейчас мне было страшно. Это днем можно было забыть все это в толпе людей. Прикинуться нормальным. Таким же как все. Но ночью, когда не было привычной суеты, забыться невозможно, но все равно шел по этим коридорам. Тем более я ничего не нарушаю. К моим ночным прогулкам уже привыкли, а скорее вообще начали изучать, как феномен. Охрана с моего пути исчезла, зато камеры со всех сторон. Бывало, пару раз меня останавливали и разворачивали, но в основном это касалось лечебных секторов. Возможно, за ними спрятаны административные отделы, но мне они были не нужны.
Зачем я брожу по этому нескончаемому лабиринту, спросишь малыш? Я инстинктивно ищу белую полоску. Тоненькую белую полоску на плинтусах, которую я каждый день вижу твоими глазами. Нужно же на что-то тратить время ночью. Но этой полосы нет. Её не было нигде. Я вновь и вновь обследовал коридоры. Я бы мог даже найти твою комнату, если бы... Но эта белая полоска. Её просто нет. Каждый день я слышу твои мысли, малыш, ты ведь действительно начинаешь думать, что меня нет. Я ведь хотел этого, я действительно хотел бы, чтобы мы оба так думали, но чем больше ты уверяешь в этом себя, тем меньше у меня шансов поверить в эту глупость. Как это меня нет? Как то ночью я даже пытался представить, что вот меня нет в твоей жизни. Меня просто нет! Это невозможно. Но мне легче поверить, что нет меня, чем представить на мгновение, что ты не существуешь. Что это просто голос в моей голове. Поэтому я как баран пытался найти эту полоску, проходя по одному и тому же маршруту, пока до меня не дошло. Возможно наша группа это лишь ячейка одного сектора, но этот сектор так же может входить в какую-то структуру, включающую несколько таких секторов. И вполне возможно, что эти сектора разделяют административные блоки. А мне туда нельзя.
Прислонился к стене и соскользнул на пол. Скоро рассвет, а спать не хочется. Остается извечный вопрос: Что делать? Ты сопишь во сне, и никто не тревожил твой сон. Хочется разбудить и поговорить с тобой по-настоящему. Ты опять будешь ворчать, но лучше это, чем ничего. Мне нужен твой совет. Ты знаешь, у меня всегда были проблемы с девушками. Начинается хорошо, но кончается плохо. Вот и Вика на меня злится. Ты знаешь она хорошая. Если бы ты её узнала, она бы тебе понравилась, не похожа на ублюдков в твоей группе. Её что-то мучает, а вот что? Понять не могу. Как головой об стену. Как ей помочь? И, кажется, что я что-то все время упускаю. Странные вы девушки. Ваша любовь почему-то рождает не радость, а чувство вины...
Антонина Львовна
Тихая музыка в японском стиле, мягкие благовонья и тикая спокойная речь. Было легко наблюдать за лицами студентов, пока они находились в состоянии транса. Вскоре по программе будут учить использовать этот транс, у кого-то будет боевая направленность, у кого-то интеллектуальная. Можно уже сейчас угадать, но все же рано делать выводы.
Постепенно начала процесс выхода из транса. Некоторые потягивались с довольной улыбкой, кто-то протирал сонные глаза, а она открыла глаза сразу, будто и не входила в транс. Хотя приборы показали довольно глубокий транс. Такое впечатление, что прыгать в транс и обратно для неё так же естественно, как и думать. Петр Сергеевич уже намекал, что можно на этом феномене и научную работу сделать, но... Холодный взгляд полоснул по нервам. Аля перевела взгляд на меня, на доску, потом продолжила собираться. Боюсь я её до дрожи в коленях. Холодная, резкая, а что учинила недавно в группе. Прав был куратор, это заткнет кого угодно. Но вот выдержит ли это напряжение?
- Аля задержись, пожалуйста, на минуту.
Вежливый кивок и бесстрастное выражение лица. Что ж ты сжатая такая? Тебе же тепло нужно, хоть немного, а то сойдешь с ума, как и остальные. Я немного подождала, пока остальные выйдут. Аля пока рассматривала портреты, повешенные вдоль стены. Она знала их всех, а рассматривала просто, чтобы деть куда-нибудь глаза и не смотреть на своих сокурсников, уже не скрывающих страх.
- Хочу поздравить тебя с повышением.
Аля кивнула, не отрывая глаз от Махариши Махеш. Да уж поздравила. А нужно ей оно?
- Тебе, наверное, сложно придется?
Аля пожала плечами. Что ж сожаление, тебе тоже не нужно.
- Может у тебя есть какие-то вопросы? - уцепилась я за последнюю ниточку завязать разговор.
Аля наконец посмотрела на меня.
- Когда я впадаю в транс... - она помедлила, нет не от нерешительности, а просто обдумывая вопрос - Я не могу переместиться к... - она снова помедлила, подбирая подходящее слова - в пространстве.
- А ты могла - ошарашено произнесла я. Вот это новость.
- Больше не могу. Вернее могу, но... - еще одна пауза - я больше ничего не чувствую... Я хочу это вернуть.
- Нужно это изучить - Аля поморщилась после моих слов, и я поспешно поправилась - Возможно это просто стадия развития. Как настройка телевизора. Какие-то чувства пропадают, а какие-то обостряются. Со временем, возможно, ты научишься управлять этим.
- Возможно - тихо проговорила девушка. Я улыбнулась и кивнула девушке. Она ушла. Чувство облегчение накрыло меня, как и каждый раз после её ухода, но в тоже время грыз какой-то червячок, что что-то я упустила.
Алика
- Я больше не чувствую его - тихо прошептала я, выйдя из аудитории.
Вернее чувствую, но... Я сама не могла подобрать слово этому. Это больше был не он или его никогда и не было. Так галлюцинации и посторонний шум в голове. Я одна. Одна, а вокруг эти взгляды. Бояться? За что?
- Аля. Привет, я Майк. Как дел?
Они меня не только бояться, но и считают полной дурой.
- Я знаю, как тебя зовут.
- Ну, вот и отлично. Что вечером делаешь?
Я посмотрела на Майка, приподняв бровь. Чуть не стошнило. Да уж, свободу получаем любыми способами. Я отвела взгляд. Снова эта тупая боль и чувство одиночества. Только вот не тебе Майк его разбавлять.
- Веду отстрел не подчиняющихся карантину студентов при помощи транквилизаторов для доставки в мед отсек. Потренироваться на тебе.
Парень сглотнул и попытался криво улыбнуться, не понимая, шучу или серьезно. Я пошла дальше. Он все же догнал.
- Забыл передать. Препода на следующей паре не будет. Тебя куратор просил толкнуть нам речь на тему предохранения, чтоб не было больше таких инцидентов. Ты на себе будешь показывать?
Я ничего не ответила. Опять быть в центре внимания. Одной. Еще как на зло голова раскалывается. Вошла в аудиторию под пристальный взгляд моих подопечных. Во взглядах не было нахальства. Почти все были вымотаны медицинскими проверками, на руках синяки, появившиеся от переливаний крови и вливания разных лекарств. Бледные лица с мешками под глазами. Ведь никто не высыпается из-за притупляющих чувства таблеток, несмотря на десятичасовой сон. Медики резвятся на славу, и, пользуясь случаем, проводят опыты во всю. Если это не прекратить, то за неделю от этой группы останутся одни скелеты.
- Итак, как будем дальше жить?
Никто не ожидал такого вопроса. Привыкли к стандартному мышлению. Неужели они действительно думают, что куратора волнуют будут они предохраняться или нет. Да если здесь кто залетит, тут такой проект устроят по исследованию генов у ребенка.
- Медведь, какие у тебя предложения по этому поводу? - Михаил подскочил, как будто на уроке и мялся будто урок не выучил - Или может Слава выскажется. - тот соображал быстрее.
- Аль, ну ты прости нас. Мы пошутить хотели, если бы ты не отрубилась так быстро, то...
Из-за этой головной боли усмешка наверное получилась зловещей, потому что Славка тоже сник.
- В следующий раз убей.
- Что? - не понял Славка. Вся аудитория замерла.
- В следующий раз убей, иначе эта моя шутка покажется вам цветочками. - в голове как будто взрывались микроскопические бомбы. Боже лучше убейте меня сейчас. Спровоцировать что ли?
- На правах старшей, назначаю тебя Слава смотрящим. Будешь смотреть за сто процентным посещением нашей группы. - я посмотрела в его лицо. Ну что ж добился чего хотел, пусть теперь тебя цепным псом считают. - И естественно применять свои способности ради этого благого дела.
Зал зашумел.
- Кого это не устраивает, может предоставить мне претензии в письменном виде, мы рассмотрим поведение Славы прилюдно и со всеми последствиями для недовольного. Слава с Мишей у нас любят шутить. Да, а Миша у нас будет отвечать за хорошее настроение в группе и возьмет на себя всю организаторскую работу по общественным мероприятиям, межгрупповым конференциям, сбору информации для подготовки к паре каждого студента, ну и вообще за веселую атмосферу. Я думаю, шутовской колпак тебе пойдет. Да и если кому-то не понравиться ты уж Миша за помощью обращайся сразу к Славе. Он у нас такой затейник, если кому-то нужна мотивация в выполнении своих обязательств. Майк отвечаешь за соблюдение гигиены всех комнат и аудиторий. Рая, ты хорошо рисуешь, поможешь Медведю со стенгазетами и другой фигней. Остальных прошу содействовать. На вопросы "Почему я?" и "Кому все это надо?" не отвечаю. За мотивацией сразу посылаю к Славе. Если узнаю, что кому-то этого мало для выполнения своих обязательств, за этого человека будет отвечать вся группа.
Голова так раскалывалась, что я уже шептала. Перед глазами мелькали какие-то картинки, которые я больше не хотела понимать. Странно, но меня слушали внимательно и что самое удивительное слышали.
- Все карантин считаю оконченным. Все брысь из аудитории по своим делам. - Студенты начали оглядываться - Считаю до пяти, кто останется, продолжит лечение. Раз, два...
На три последний студент выбежал, а я сдавила голову руками, не в силах сдержать слезы и боль. Неужели все теперь будет вот так. Я одна, а против меня стая? Зачем так жить? Я услышала, как кто-то вошел. Взял мою руку, проверил пульс. Поднял мою голову. Через размытые слезы я увидела заинтересованное лицо куратора. Будто вещь осматривает. Нажал на кнопку на столе и произнес.
- Антонина Львовна пришлите, пожалуйста, медиков. Вы были правы. Она не выдержала.
Кирилл
- Луганская Виктория - услышав знакомое имя, я обернулся посмотреть. Рассеял взгляд на Виктории, а сосредоточил все внимание на пришедшем. Строгий костюм. Охрана. Но охрана более высокого порядка, а ни эти зеленые человечки по углам с автоматами. - Прошу вас пройдите с нами.
Эта фраза была такой знакомой. После неё обычно не возвращались. Я встретился глазами с растерянной Викой, которая в поисках помощи посмотрела на меня. Сердце сдавило в тиски, а в голове как будто взорвались тысячи миниатюрных бомб. Не соображая, что делаю, перепрыгнул через пару стульев, прошмыгнул между партами и оказался между Викой и охраной. Виктория прижалась сзади, а охранник напрягся, отодвигая пиджак и показывая кобуру с оружием.
- Стоп. Стоп. Стоп. - проговорил я, поднял открытые руки, показывая мирные намерения. - Вы... Вы не можете её забрать.
- Почему? - невозмутимо поинтересовался охранник.
Вразумительно ответить на этот вопрос я не мог. Лишь задал свой.
- Зачем? Куда?
Охранник огляделся. Вокруг было слишком много любопытных глаз. Возможно, со мной он и церемониться не стал бы, а вот с толпой...
- Виктория переводиться в другую группу в соответствии с её уровнем.
Я почувствовал, как Вика сзади прижалась еще крепче.
- В какую группу? Какой отсек? Красный, зеленый?
- Это будут решать специалисты.
- Если она после их оценки останется еще живой? - дополнил я.
Охранник напрягся, потому что за моей спиной встали еще пара тройка человек. Все-таки хорошие у меня друзья. Вика заметно нервничала.
- Я надеюсь, у нас не будет проблем? - спросил охранник твердо.
- Она останется здесь и у нас не будет проблем. - пообещал я.
Охранник достал рацию.
- Код ноль десять. Нужно подкрепление. - быстро проговорил он, доставая пистолет и направляя в мою сторону. Выстрел угодил в потолок, хорошо иметь подругу со способностями телекинеза. Сзади охранника приложили чем-то тяжелым по голове.
Действия проходили очень быстро и очень глупо. Каждый похватал, кто что мог. Вывалились в коридор толпой, побежали, непонятно куда. На нас из транквилизаторов вели охоту, так что вскоре мы с Викой бежали одни. На меня эта штука почти не действовала, а Вику я закрывала собой. Потом на меня навалились трое или четверо. Помню, Вика рвалась ко мне, но её забирали. Зачем? Она ведь хорошая. Она ни в чем не виновата. А потом я отключился. Потому что больно.
Очнулся я в стеклянной коробке, на кровати с какими-то датчиками на теле. Привязан к кровати ремнями. Больно. Голова болит и одиноко. Хочется выть. Слезы двумя влажными дорожками стекают к волосам. Вика. За что они так с ней? Нежная, милая Вика. Прощай. Точка. Все. Отупение. Какое-то отупение. Я не знаю, сколько я так пролежал. Заходили медики, делали анализы, задавали вопросы. Выходили из стеклянной палаты и наблюдали за мной и за другими такими же как я сквозь стекло. Я не хотел ни о чем думать, и не думал. В голове пустота. Черная дыра и одиночество. Со временем мое дыхание перестало быть прерывистым, стало ровным и спокойным. Стало ровным. Слезы высохли. Мое сердце отбивало один ритм. Я мог слышать его стук с тихим отзвуком. Мышцы расслабились. Было странно смотреть на белый потолок, а видеть себя со стороны. Вот подымается грудь с очередным вздохом, сжимается кулак, пропускает очередной удар сердце, поворачивается голова и смотрит прямо на меня, а губы беззвучно шепчут "Аля".
Аля лежала в соседней стеклянной коробке. Её не привязывали. Она свободно лежала на боку и смотрела на меня. Мы как два зеркала отражали друг друга в наших мыслях. Я слабо улыбнулся.
"Привет, малыш. Вот видишь, до чего я докатился." - я постарался вытереть влагу о подушку, но мои извороты выглядели по-дурацки, я прекратил. А слезы начали прокладывать новую дорожку. - "Чертовы слезы. От них чешется лицо." - пояснил я Але. - "Чувствую себя по-дурацки. Извини, тебе, наверное, было больно из-за этого всего. Но, я не мог... Прости" - Аля смотрела на меня своими карими глазами. А я не мог сосредоточить мысли. В них было одно. "Аля, Аленька, малыш". Оказывается можно быть счастливым лишь от того, что на тебя смотрят вот так... Меня бросило в жар, наверное, это поднялась температура и покраснел. Но не отрывал от не глаз. А слезы все не останавливались. "Я искал тебя. Я искал тебя каждую ночь. Но эти сектора. Я в них так и не разобрался. А ты здесь! А почему ты здесь?" Аля не ответила. Лишь смотрела. Меня окатило холодом. С лица ушла вся кровь. "Ответь! Ну же! Аля". И тут до меня дошло. Я так часто рассказывал ей длинные истории по ночам, когда она спит, что упустил один важный момент. При разговоре обычно отвечают. Аля не отвечала. Она лишь смотрела на меня, но даже не видела.
- Доктор. - крикнул я - Эй, медики. Ау, кто будет выполнять свои обязательства.
Ко мне вошли двое в белых халатах со шприцами.
- Опять буяним? Подоспела помощь.
- Это не мне нужна помощь. Вон девушка. Она умирает... - я задергался, не давая вколоть укол. Но ремни держали крепко - Но она же умирает.
- Успокойтесь. Мы здесь трупов не держим, а если вы будете и дальше так сопротивляться, то ответственность за вашу жизнь мы с себя снимем.
Я прекратил дергаться. Бесполезно.
- Я не буду. Не буду дергаться. Только развяжите меня, пожалуйста. - слишком быстро я поменял тактику, в газах блеск, голос срывается. Кто мне поверит? Док вколол лекарство.
- Спи - проговорил он. И к моему удивлению лекарство подействовало, что-то взорвалось в голове, и я отрубался.
Навряд ли я проспал долго. Она все так и лежала. Смотрела на меня. Но что она видела? Меня? Свое отражение?
"Аля. Малыш. Ты не узнаешь меня?" - нет ответа. Пустота в голове. - "Это я твой Глюк. Кирилл. Что с тобой? Тебе, наверное, было слишком больно" - сердце полоснуло острой болью от такой догадки. Я свое родное, часть себя заставил страдать. А я ведь именно так воспринимал её все это время. Это мое родное. - "Аля. Извини. Я старался, как мог. Но не смог. Не смог оградить тебя от этой боли, которую испытывал сам. Но Аля. Пожалуйста, приди в себя. Больше. Больше этого не будет. Я больше ни к кому не буду привязываться. Клянусь. Только не оставляй меня. Аля. Малыш, пожалуйста. Хочешь я вообще больше ничего не буду чувствовать. Граф Калиостро остановил сердце для своей возлюбленной, а я для тебя перестану чувствовать" - мысли понеслись со всей силой. Было страшно. Я еще не знал такого страха и как же жалко себя. Вдруг она правда больше никогда не заговорит со мной. Будет молчать, так же как и я молчал последние несколько месяцев. Страшно. - "Боже, Аля, просто скажи что-нибудь. Ну, скажи же что-нибудь, стерва, не мучай меня"
Ворвались медики. Наверное, какие-то мысли я орал вслух. Быть может, поэтому горло пересохло. И снова боль в голове, а в глазах яркие впышки.
Когда я очнулся, в зале приглушили свет, но были видны очертания предметов. Были видны глаза Али в темноте. Страх ушел, пришло осознание. Она больше не говорит со мной. Она больше ни с кем не говорит. Но я, я то могу. Сколько раз я мечтал, чтобы по ночам она меня слышала, теперь слышит наверно и я начал вспоминать.
"У меня была семья. Когда-то давно в детстве. Мама была моей семьей и жизнью. Я мало если честно помню, помню её светлые волосы на рассвете, когда она брала меня на руки. Помню запах блинчиков на кухни, помню детский сад по утрам и как я ждал её вечером. Но память ты знаешь, это такая сука. Дальше ничего не помню, говорят это остатки после шока. После автокатастрофы, где погибла мама. Подсознание не дает вспомнить травмирующие моменты жизни, затирает и остальные воспоминания. Оно забрало у меня восемь лет жизни. Не помню их совсем. Будто после шести сразу стал четырнадцатилетним. Одно помню она была красивой и эти светлые волосы на рассвете" - я заметил, что глаза Али закрылись. Почувствовал её тихое дыхание и стук сердца. Спит. Я закрыл глаза и начал передавать ей свою силу, маленьким тоненьким ручейком. Тянулись минуты, часы. Она ворочалась, а волосы разметались по подушки. В темноте они казались более темными, да и бледности не было видно. Моя бледная моль. Совсем худенькая. Тоненькие длинные пальчики, сжимающие одеяло. Наверное, такие у аристократов. Не знаю, не встречал. Но точно не похоже на мою лапу рабочего крестьянина. И карие глаза. Наконец открылись.
"Меня забрал к себя дядя" - продолжил я, когда она повернулась ко мне. Все также смотрела не видящим взглядом - "Это такой деспотичный здоровяк, постоянно третирующий свою жену и детей. У него, наверное, была цель вырастить во мне мужчину. Думал, что мать во мне маменькиного сына воспитывала. Не получился во мне мужчина. Вернее, если судить по его представлению. Я конечно научился довольно рано драться, но все равно не по-мужски бегал от побоев. В шестнадцать меня начали попрекать куском хлеба, и я начал работать. Из дома ушел в семнадцать, а в восемнадцать уже имел свой неплохой бизнес"
Свет стал ярче.
"С добрым утром, Аля" - сказал это в первый раз ей. Было приятно. Я даже улыбнулся. По нашим стеклянным клеткам начали разбредаться врачи. К Але зашел один. Проверил показатели приборов. Начал опыты на реакцию. Мое сердце пропустило пару ударов, когда он втыкал иглу ей в ногу. Но она не двигалась. Горько. Ко мне заглянули двое. Боятся ходить поодиночке.
Я поздоровался. Один из докторов ответил неохотно с недоверием, начал задавать вопросы, пока другой осматривал физическое состояние.
- Как зовут?
- Кирилл.
- Помнишь свое направление?
- Да. Управление энергией.
- Хорошо - более уверенно сказал док, убедившись, что я не собираюсь буянить.