День смеялся. Утренние сумерки доели ночь, и солнце заполыхало голливудской улыбкой, превращая небо в дешёвый постер из журнала для девочек. Не спасали даже тёмные очки - проклятая белозубая тварь назойливо лезла в глаза, вызывая глухое раздражение.
Надоело!
Надоело это проклятое солнце, надоели люди, спящие на ходу, живущие, жующие, и не понимающие того, что они - всего лишь корм для тех, кто не спит. А заодно - и друг для друга. И "Матрица" здесь ни при чём. Самая хитрая уловка любого уважающего себя дьявола - убедить всех, что его нет. Попросту не существует.
Поэтому все, кто заглянул в этот махонький краешек Бездны, по глупости приоткрытый братьями-режиссёрами, быстренько усыпили себя мыслями типа: "Слава богу, что ЭТО только на экране!", и заснули дальше.
Боже, как хочется стать хмурым прыщавым юнцом, этаким депрессушником и нигилистом, искренне верить в то, что нет в жизни смысла и жить по принципу "Сделаю назло кондуктору - куплю билет и пойду пешком!".
Ни хрена! Есть он, этот самый смысл, будь он неладен! И от этого - не легче! Я завидую чёрной завистью придуркам-философам, которые сумели обезопасить себя от осознания этого надёжной каменной стеной под названием "Поиск смысла жизни".
- Тварь! - злая реплика выдернула меня из омута мучительно-сладких мыслей.
- Чего?
- Ты тварь! - абсолютно незнакомая девушка смотрела на меня красивыми и злыми карими глазами. Я окинул взглядом худощавую фигурку в джинсах, кроссовках и в майке. Скуластое лицо с резкими красивыми чертами, тугая волна чёрных волос, доходящих до пояса, куча браслетов, кулонов и фенечек, и обжигающая волна злости.
- Ты тварь! - снова повторила девушка.
- Почему? - мне стало весело.
- Потому, что тварь!
- Нет, так не пойдёт. Ты обоснуй! - я закурил и выпустил дым ей в лицо.
- Да ты же идёшь по улице, и не радуешься! Солнечный день, лето, а ты идёшь и ворчишь про себя, небось, жалуешься неизвестно кому, как тебе херово!
- Даже если так, то что?
- Да то, что так себя ведут только твари, которые ненавидят всех и вся за то, что лично у них жизнь не сложилась! Поэтому ты - тварь!
- А может, у меня кто-то умер, вот я и хмурый?
- Значит, тем более тварь, потому, что у тебя кто-то умер, а ты гуляешь по улице!
- Ну и что? - я едва сдерживал хохот - Ну и что с того? Какое ТЕБЕ дело?
- Да никакого, просто я ненавижу тварей! Таких, как ты! Ты же при первой возможности обязательно сделаешь кому-нибудь какую-то гадость, просто так, чтобы не было обидно, что тебе одному так херово!
Я хохотал. Долго и громко. Аж прохожие оборачивались. А она стояла и смотрела на меня злыми карими глазами.
- Ну ладно, положим, я - тварь. А ты чем лучше? Ты вон тоже не веселишься!
- Да потому, что увидела тебя! Увидела, как ты идёшь с кислой мордой и всех вокруг не любишь. А не любишь потому, что ты - тварь!
- Ага, а ты - ангел, и всех вокруг любишь и спасаешь от таких тварей, как я! - я взглянул в эти великолепные злые карие глаза - А может, ты - такая же тварь, как и я, и на самом деле тоже всех не любишь? Вот и вымещаешь злобу на отдельно взятых мрачных прохожих!
Её глаза сузились.
- Я ненавижу тебя! - она почти шипела.
- А что я говорил! - я удовлетворённо улыбнулся - Пить будешь?
Мы выпили. Мы здоровски выпили. Бар был дерьмовый, бармен был жлобом, и мы, наверное, нажрались бы, как свиньи, если б не пришлось оттуда уйти. Мне просто вспомнилась "Стальная крыса" Гаррисона, и я сломал бармену руку об стойку, а она разбила стул об охранника, а потом мы искали другой бар, и было уже темно, и она растоптала мои тёмные очки, и какой-то мужик спросил у нас, который час, и он хотел от нас убежать, но мы его догнали, и он отбивался, а она кричала, что он - тоже тварь, а потом палка сломалась, и я бил его ногами, и она смеялась, а потом её тошнило прямо на этого мужика, но он ничего не сказал, и мы нашли бар, и выпили, а когда бармен сказал, что они закрываются, она швырнула в него бутылкой, но не попала, и я утаскивал её оттуда, но порвалась майка, и мы убежали, потому, что бармен вызвал милицию, а она сказала, что ей понравилось разбивать стулья об охранников, и я вспомнил, что у меня дома ещё есть выпивка, и что ей бы что-то на себя накинуть, а она сказала, что и так жарко, и мы поехали ко мне, и выпили, а она смеялась, и я смеялся, и мы катались по полу, и пока мы трахались, она снова и снова говорила мне, что я тварь, и что она меня ненавидит, и снова меня целовала, и я кричал, что она тоже тварь, и мы не могли насытиться, и ещё... ещё...
Скинул с себя обнимающую меня руку, вылез из-под одеяла, потянулся, чувствуя, как сладко ноет всё тело. В комнате царил полнейший бардак: одежда вперемежку с пустыми бутылками, пустые пачки, рассыпанный по ковру пепел. Не одеваясь, я достал из-под кровати тонкий и длинный нож из хорошей хирургической стали.
И вскрыл горло спавшему рядом со мной светловолосому парню.
Рана вышла широкой и аккуратной. Кровь толчками выплёскивалась на покрытую засосами грудь, и когда в широко раскрывшихся серых глазах зажглось ПОНИМАНИЕ, я нежно поцеловал его в искривлённые в беззвучном крике губы.
Я улыбнулся, оделся и вышел в прихожую. Обув кроссовки, я посмотрел на своё отражение в зеркале. Окинул взглядом худощавую фигурку, скуластое лицо с резкими красивыми чертами, тугую волну чёрных волос, доходящих до пояса, массу браслетов, кулонов и фенечек.
- Ты - тварь! - глядя в свои великолепные карие глаза, произнёс я.
И улыбнулся шутке, которая вот уже много-много лет не была шуткой.