Аннотация: Я навела пистолет на Ассала, а ребята разоружили двоих с оружием. В середине стоял мужик в очках и с ноутом в обнимку, еще один то ли без оружия, то ли растерялся, встал ступором. Мужик с ноутом дрожал отчетливо, как не обмочился, не знаю...
Это произошло в начале девяностых, во времена разгула "русской мафии" и мужичков в малиновых пиджаках. В этот период каждый пытался урвать кусок сладкого пирога от общего когда-то государства. Я была совсем молоденькой девчонкой слегка за двадцать, за плечами институт и аспирантура, а впереди... ничего. Вся жизнь, распланированная заранее, катилась куда-то под откос, как и цены в магазинах. Зарплаты не хватало и оставалось только искать подработки или наниматься на фирмы без обязательств. Нам, выросшим при порядке и законе, это казалось ненормальным и не правильным: не платить зарплаты, убивать, лгать, насиловать и делать все эти ужасные вещи. Мир в одночасье встал с ног на голову: проституция считалась "приличной" профессией, обмануть ближнего - раз плюнуть. Миллионы сограждан были в ужасе и не могли понять "зачем и почему" все это делается. В государстве был хаос, потому что правили люди "в законе" или не правил никто.
Мне тоже пришлось работать в частной фирме. Особо не бедствовали, но привыкшая к тому, что надеяться не на кого, я не могла разрешить себе сидеть дома. Где-то глубоко внутри поселилась неуверенность в завтрашнем дне, которая не позволяла строить планы. Жить одним днем было непривычно и непонятно.
Появилось достаточное количество фирм, которые могли и работали честно. Но существовали и те, которым прибыль была важнее репутации. Последних значительно больше. Всплыло ранее забытое слово безработица и в столицу хлынули толпы голодных и злых мигрантов.
Первыми очухались и встали на ноги строители. При таких раскладках, именно их труд был нужен всем. И, как грибы, начали расти дома по окраинам и центру Москвы. Стали закрываться заводы и оборонные предприятия. Муж попал под сокращение и был вынужден искать работу. Ему повезло - устроился работать в строительную фирму инженером. А я, помыкавшись в своем институте на маленькой зарплате, стала искать себе другое занятие. Труд научных работников оказался никому не нужен. А вот менеджеры нужны были всем. Побегав по собеседованиям, я случайно устроилась работать в фирму, которая занималась всем понемногу. Торговала и даже имела свой маленький отдел, который занимался "высокой модой" и поставкой тканей и фурнитуры. Они разрабатывали свои модели и шили их на бывшей швейной фабрике, которая располагалась через дорогу. Вот я и нанялась менеджером в такой отдел по поставкам, а в свободное от работы время делала... галстуки для мужчин. Было у меня такое хобби. Нравилось и, главное, получалось. Мои работы неоднократно побывали на выставках за границей, а вот их автор нет. А зачем? Я делала их в свое удовольствие. Спросите меня, как я, инженер с техническим образованием, этим занимаюсь? Да, легко! Спасибо маме! В детстве она много куда меня водила, в том числе и художественную школу. А как сейчас пригодилось.
На работе меня не жаловали. Да, я и не стремилась в любимчики, хлопотное это дело. Работала молча, чтобы лишний раз не попадаться на язычки нашим бабам. Ну не любила меня женская половина коллектива! Попыталась я разобраться в этом вопросе, но плюнула и практически не общалась с особями своего пола. Да и о чем с ними говорить? По-глупому перемывать кости кому-то? Не люблю. Да и привыкла я к мужскому коллективу, с ними было проще: и помощь окажут, и не пошлют в пешее путешествие по причине того, что у тебя туфли дороже, чем у кого-то. Видно такова судьба второй половины человечества. Вот в таком серпентарии мне приходилось лавировать каждый день, пытаясь не столкнуться то с рифом, то с мелью. И каждая змеючка пыталась доказать, что она является тут Эверестом. Бывало, смотришь на эту "Ключевскую сопку" и думаешь: "Что же ты так лавой брызжешь? Лучше бы научилась правильно писать сумму прописью в договорах". В общем, зависть нехорошее чувство. Вот так и жили в те времена.
Часть I
Трое, как иностранный легион.
День не задался с утра. Проспала, на работу опаздывала, поэтому выскочила из квартиры, как кто-то гнался за мной. Если бы я знала, то лучше бы дома осталась, но неисповедимы пути господни. Только, когда на работу пришла, обнаружила, что забыла дома телефон. Можно и без него было обойтись один день, но многие заказчики предпочитали звонить именно на сотовый. Сотовый телефон был великой роскошью, звонила я по нему крайне редко. В ту пору абонентская плата была высокая и все входящие звонки оплачивались. В общем, решила в обед сходить за телефоном. Вот почему я не вернулась сразу же? А потому, что уже пришла на работу! И начальство все сидит на месте, отпрашиваться и светиться перед нашими высокими шишками не хотелось, а по-тихому испариться нельзя было, схватятся, обернуться не успеешь, как всю в дегте вымажут и в перьях изваляют! Любит у нас начальство поиздеваться над своими работничками, а вот над нелюбимыми сам Бог велел постебаться. Поэтому домой пошла только в обед.
Идти мне было недалеко, минут десять дворами. Обычно я так не хожу, но тут время - деньги. Влетела на свой этаж, как кошка на крышу. У нас в доме каждые две квартиры закрываются на отдельный коридорчик метр на метр, в котором у всех что-то стоит. У меня - титановая лопата, которой я чищу снег зимой возле гаража. Почему я? А потому, что мое сокровище вечно занято на работе, а машина нужна всем, да и после снегопада лучше разгрести сразу. Дверь в квартиру я открыла тихо, потому что мне что-то привиделось. Будто бы в квартире кто-то есть. Проем на лестничную клетку был нараспашку, и квартирную я тоже оставила открытой. Прихватила свою лопату и пошла с ней наперевес, как белогвардеец в психическую атаку. Я тихо, по-партизански, почти по-пластунски, вползла в свой дом. То ли стоны, то ли всхлипы слышались из нашей комнаты. Поудобнее перехватила лопату в правую руку и бесшумно открыла дверь в мою спальню. То, что я увидела там, повергло меня в шок. Может от этого, а может и от вселенской женской обиды, я со всего маху стукнула тем, что у меня было в руках, то есть, той самой титановой лопатой по тому месту, что мелькало туда-сюда у меня перед глазами. Не зря сплав назвали титановым. От удара по... да, да по этому самому месту, тот, кто был сверху слетел с кровати и так неслабо приложился чем-то об пол. Звук порадовал мои уши. На кровати с выпученными глазами, раздвинув ноги и разбросав свои длинные гидроперитные волосы, лежала незнакомая девица. Я занесла лопату для следующего удара, но эта дура по природе явно была не блондинка. Сориентировалась, она быстро и с визгом ломанулась на лестничную клетку, как была, в костюме Евы. Лопата со шлепком накрыла пустое место на кровати. Тот, чей зад так открыто позировал передо мной, поднялся с пола. Этим чудовищем оказался мой собственный муж. И тут я вспомнила, как мой дед шел в атаку на фашиста под Москвой. За Родину, за Сталина, за нашу девичью честь с лопатой наперевес и таким выражением лица, что мой (или уже не мой) мужик ринулся следом за девицей. Но нет! Наши фашистов выбивают до конца! За пределы Родины и квартиры! С криком: "УРРРАА!" - я гналась за стервецом, посмевшим так меня опозорить. И с громким хлопком закрыла дверь коридорчика на ключ, когда это чудовище выскочило из моего жилища. Вернулась в дом, и на два оборота закрыла дверь квартиры. И только тогда я очнулась. Передо мной была пустая квартира, разворошенная кровать и разбросанные вещи на полу. А в голове - пустота. Что делать я не знала, но видно у меня сильно помутилось в черепушке от такого представления, что я стала срывать постельное белье, бросая его на пол. Когда все сняла, я обнаружила одежду супруга и какие-то детали дамского гардероба. И тут до меня дошло, что шум в коридоре это стук в дверь моего благоверного. Он что-то еще там кричит. Ну да, голяком на лестничной клетке. Я сняла с вешалки не мою норковую шубку, расстелила ее на полу и покидала туда все, что не принадлежало мне, от сапог до частей туалета. И тут дошла очередь до мужниных вещей. Брюки я кинула в кучу на шубе, предварительно проверив карманы, что никогда в жизни не делала. Находка меня порадовала. Кошелек, в котором я нашла пластиковые карточки. (Надо сказать, что пластиковые карточки были тогда большой редкостью). Деньги и что-то еще, что идентифицировать мне не удалось, то ли пропуска, то ли еще какие карты. Деньги я честно изъяла. Поскольку, посчитала, что платить надо за все и алименты в том числе. Кошелек полетел в общую кучу. Во внутреннем кармане пиджака нашла сберкнижки на предъявителя на большую сумму и паспорт. Ах так! Ну, погоди! Книжки я изъяла, у меня тут же созрел план. Все, и ботинки в том числе, я покидала в общую кучу в шубу, завязала рукава узлом и вышла в коридорчик. За дверью было тихо. В глазок не было видно двух голых ангелочков. Я тихонько приоткрыла дверь и выбросила куль, тут же с грохотом затворила вход. Заперла на все задвижки и, с бьющимся сердцем прислонилась к двери.
Первым делом позвонила слесарю и пообещала, если он придет и немедленно поменяет мне замок, то расплачусь на месте американскими купюрами. Хруст зелененьких бумажек возымел действие и уже минут через пятнадцать мужик в рабочем комбинезоне звонил ко мне в дверь. Окинув внимательно фигуру знакомого жэковского работника и оглядев весь коридор по периметру, так же, не поленившись, обошла его, разыскивая следы неверного супруга, и только тогда впустила в дом мужичка с чемоданчиком. Одежды в коридоре не было.
Оглядев поле деятельности, слесарь вынес вердикт:
- Замок надо менять, хозяйка.
А то я и без него не знала, что менять надо.
- Меняйте, раз надо! - и я похрустела зелененькой бумажкой с портретом американского президента.
Слесарь намек понял и с энтузиазмом начал выкручивать шурупы из двери. А я тем временем, оставив работягу при деле и, оглядываясь и крадясь по-шпионски, пошла в сберкассу, которая находилась в нашем же доме. На мое счастье народу почти не было. Подойдя к первому же окну, я выложила книжки на предъявителя и свой паспорт. Попросила кассиршу ровно половину суммы с каждой книжки перечислить на вновь заведенную. Возилась она со мной не долго - полчаса. Отдала мне мои документы и кассовый чек, в котором была написана сумма и дата, а также новую книжку с переведенной суммой. Со спокойной душой и чувством выполненного долга, появилась у себя дома. Слесарь как раз закончил возиться с замком. Вытащив ту самую хрустящую бумажку и опробовав замок, с чистой душой и спокойной совестью вручила ее работнику. Засим мы с ним и расстались. И только тут я поняла, что бесповоротно опоздала на работу. Закрыв квартиру на новый замок, побежала получать пи... тумаков на свою голову.
Уже в лифте меня торкнуло, что я осталась одна, без мужа, никому не нужная, одинокая женщина. А мой сын остался сиротинушкой при родном отце. И так мне стало себя и сына жалко, что слезы лавиной хлынули из глаз. Размазывая остатки косметики по лицу, со всхлипом вошла в наш офис и тут же столкнулась лицом к лицу с нашей генеральшей - Ларисой. Та, оглядев меня со всех сторон, ухватила за руку и потащила в свой кабинет, усадила в кресло и сунула стакан воды в руки:
- А теперь рассказывай!
Ну, я все ей и выложила! И как же меня, сиротинушку, так жалко стало, что заревела я в голос! Лариса, что собственно от нее не ожидала, вытирала мне слезы и уговаривала. В конце концов, вздохнув и клацнув зубами по краю стакана, успокоилась.
- Сходи умойся - сказала Лариса и подняла трубку телефона.
В туалетной комнате включила кран и посмотрела в зеркало. Лучше бы этого не делала! Если б не знала, что это я собственной персоной, отдала бы концы, прям там, у унитаза. Лицо все черное в разводах, под глазами зеленые подтеки, глаза и нос красные. Еще бы клыки и точно, няшечка с того света. Красавица!
В кабинет директора я входила уже чисто вымытая и почти адекватная. Лариса сидела за столом и разговаривала с моей начальницей по телефону. Суть ее разговора не укладывалась у меня в голове. Лариса в приказном порядке сообщала Татьяне, что во Францию на выставку поеду я, а вот в Нью-Йорк уже поедет Татьяна. Видно, такой расклад устроил мою не простую начальницу. И Лариса посмотрела на меня:
- Значит так, Лен, ты поедешь с Глущенко на выставку во Францию. Александр уже там, а тебя мы отправим завтра, он там встретит. Твоя задача оформить павильон, ну и помогать Глущенко с переговорами. С визой и билетами я уже договорилась. А сейчас иди домой и решай свои проблемы.
Вот так, неожиданно для себя самой оказалась, что еду заграницу. Надо ли говорить, что ТАМ я ни разу не была? Ну, так вот, сообщаю - не была, не состояла, даже рядом не стояла. И откровенно говоря, для меня до сих пор большая загадка. Как можно было получить визу во Францию за полтора дня? С билетом все понятно, но вот виза! Во Францию!!! Кто-нибудь пробовал ее оформить? Сообщаю, делать долго и муторно. Как мне думается, что, скорее всего, виза на меня была заготовлена, как запасной вариант, либо у нас во французском посольстве свои люди. Другого объяснения я не вижу.
Дома на входную дверь я повесила лист бумаги, на которой большими черными буквами было написано "ДАЖЕ И НЕ ДУМАЙ" и подведена жирная черта. Договорилась с родителями, что они на время командировки заберут сына к себе. Позвонила подруге и вывалила все новости на ее голову. Та лишь ухватилась за последнюю. Сообщила, что сейчас приедет и бросила трубку. Появилась минут через сорок, перетряхнула весь мой гардероб и выложила вещи, которые я должна взять с собой, чмокнула меня в щеку и улетела. Я со вздохом стала вешать назад в гардероб свое шмотье. Отложила свой классический брючный костюм и туфли на высоких каблуках. В сумку же покидала рабочую одежду и кроссовки, оформлять павильон в лодочках на каблуке и фирменном костюме, это все равно, что строить дом в пуантах. Я готова! Париж, ты меня ждешь? Ню-ню! Трепещи!
****
На следующий день с утра сидела в аэропорту Шереметьево и ждала свой самолет. Сейчас уже не помню, какой номер рейса и какая авиакомпания везла меня во Францию тогда, но вот как я боялась пропустить объявление своего маршрута, помню до сих пор. Наконец объявили посадку. На борту проводница взяла мой билет и что-то мне говорила. Вот что? Французский я не знала. Она махнула рукой направо и я туда пошла. Нашла свое место и села. Почему-то мой номер был без букв, поэтому я позволила себе сесть туда, куда мне было удобно. Лайнер заполнялся пассажирами. Через какое-то время к моему ряду доковыляла толстая француженка с семейством. Она тыкала пальцем в меня и что-то говорила. Я пожала плечами и отвернулась. Тогда эта мадам стала кричать. На ее крик прибежала стюардесса. Она опять стала мне что-то говорить, я ее не понимала и пожала плечами. Тупо посмотрев на меня, бортпроводница, наконец, произнесла на ломаном английском:
- Покажите ваш билет.
Я протянула ей бумаги. Изучив их, она посмотрела на меня внимательно и сказала:
- Пойдемте со мной.
Захватив свою сумку, я пошла за стюардессой. Она провела меня по салону и потом по лестнице наверх. Даже не предполагала, что в этом самолете может быть второй этаж. Мы оказались в просторном и уютном салоне. Коврики, столы и по современному креслу у каждого иллюминатора. Мне было все в диковинку, но что сказать, когда есть языковые проблемы? А стюардесса продолжала ворковать на французском. Улыбнулась и ушла. Я заняла ближайшее место у окна. Чуть впереди меня у противоположного иллюминатора сидел мужчина и что-то печатал на ноутбуке. Кресло было большим, широким и удобным. Я поерзала, устраиваясь поудобнее, достала из сумки плеер, заткнула себе уши и закрыла глаза. Что может быть лучше покоя? Когда тебя никто не беспокоит? Только и тут меня кто-то назойливо дергал. Я открыла глаза и... Надо мной возвышался не просто привлекательный, а очень красивый мужик. Он что-то по-английски говорил, а я как олигофрен, пялилась на него. Посмотреть там было на что! Черты лица до безобразия правильные - придраться не к чему. О глазах стоит сказать отдельно - синие-пресиние, я таких никогда не видела. Обрамлены темными ресницами, а над ними тонкие, (любая дама позавидует), темные брови. И цвет лица на зависть мне - ровный, чистый. Волосы светлые и уложены аккуратно в чисто мужскую прическу, причем, не короткие, а как раз такие, как я люблю, средней длины. Блондин? Так, стоп! Блондинов в моей жизни хватает, один муж чего стоит. Воспоминание о муже вернуло меня на землю.
Надо немного рассказать предысторию. Мне никогда не нравились блондины. Не знаю почему, но я всегда была равнодушна к их шарму. Красивых людей много и не то, чтобы я их не замечала, нет, даже очень приятно было любоваться их великолепием, но и только! Дальше этого не шло никогда. А вот шатены с карими глазами глубоко в душе вызывали теплые чувства и я всегда велась на таких парней. Но судьба сыграла надо мной злую шутку, вокруг меня постоянно вились светловолосые мужчины. И муж мой, Димочка, был природным блондином с зелеными глазами, великолепной фигурой, замечательным чувством юмора и умением ухаживать. Скворцов был красив на зависть всем моим подругам, но сыграло роль не это, а его бережное ко мне отношение, из-за которого я и наплевала на цвет волос, глаз и прочую атрибутику индивидуума. Он ухаживал так красиво, что крепость пала на 2м курсе института, и мы подали заявление во Дворец бракосочетания. Свадьба была скромной, но нам ли было жалеть об этом? Зато сын похож на папашу своего, надеюсь, таким котом не будет, иначе всю задницу отобью.
Я вздохнула, вернулась на землю обетованную, то есть, в самолет и спросила у сэра, что тыкал пальцами мне в плечо:
- What?
Мужчина напрягся, потом зло вдохнул в себя воздух через нос, крепко сжимая губы, и начал говорить. Суть его пафосной речи заключалась в том, что это его место. Я посмотрела на него, как на идиота. В салоне, было всего трое человек: я, он и мужчина напротив. Мест было вагон и тележка, садись куда хочешь. Нет же, этот тыкал в меня пальцем и требовал освободить его место. Аха, счаз! Я уже села, что надо достала. И я разозлилась! Точно так же, как он, я медленно через нос вдохнула воздух и выдала на русском языке:
- А теперь послушайте меня внимательно! Мест много, выберете себе, какое понравится и садитесь. На этом кресле клад не зарыт и золота под ним нет тоже, поэтому любое другое вам подойдет!
Мужик опешил. Я хмыкнула, закрыла глаза и включила музыку погромче. Что он там потом делал, я не знаю, но сопение его я слышала, и глаз не открывала. Минут через пять я все же отважилась приоткрыть глаза и наткнулась на заинтересованный взгляд мужчины напротив. Он улыбнулся и поднял палец на правой руке вверх. Ну, хоть один союзник. Пыхтельщик же сел в соседнее кресло впереди меня. Ну и ладно. Раздался звонок и загорелось табло "Пристегнитесь". Прошла стюардесса, проверила у всех крепление и села в своем закутке. Самолет выруливал на взлет.
*******
Мы взлетели. От души отлегло, и я воткнула в уши наушники и нажала на "плей". Вальс Штрауса полился напрямую в уши. Штрауса сменил Моцарт, Моцарта еще кто-то и я, кажется, заснула. Проснулась я оттого, что опять кто-то чем-то тыкал в меня. Нет, ну, сколько это может продолжаться? Глаз я не открыла, а тихо переместила голову так, чтобы наушник вылетел из уха, и я услышала разговор двух мужчин. Грубый разговор. Половину слов я не понимала. Похоже, что диалог велся на слэнге, которого я не знала. Суть заключалась в том, что один требовал от второго что-то, а тот говорил, что у него этого нет. И тот, который был грубым, заявил, что если ему не отдадут то, что он требует, тогда он убьет ее, то есть, меня? От этой новости я открыла глаза. Мне прямо в лоб упиралось дуло пистолета, на котором был надет огромный такой набалдашник - глушитель, а прямо перед глазами маячила ширинка того владельца этого самого пистолета. Умирать я не желала! Виданное ли дело умирать в двадцать пять лет? Жить захотелось так сильно, что, скорее всего, от этого у меня крыша поехала по наклонной плоскости и заскользила с увеличивающейся скоростью. Иначе, как я могу объяснить мои следующие действия? Я поднырнула под эту руку с пистолетом, и с такой силой схватила то, что было в штанах под ширинкой, что потом меня отрывали от этого органа, но это было потом. А сейчас я ухватилась со всей своей женской силой и остервенением брошенной жены, как будто я хотела отомстить одному за весь женский род от Евы и до меня любимой. Этот самый обладатель ширинки дернулся, рука его пошла вверх и он машинально нажал на пуск. Раздалось смачное: "Чпок" и что-то упало. Киллер дернулся, как будто получил пинка и пистолет выпал из его руки. Я же продолжала выкручивать захваченное место с остервенением и для надежности вцепилась зубами в его левую руку. И тут тело убийцы обмякло и стало оседать. А я отпускать не хотела! Мало ли? Может у него это маневр такой!
Тут меня кто-то погладил по голове и сказал:
- Тихо, тихо... Отпусти, уже все закончилось, он без сознания.
Голову я подняла, а вот отпустить не получается никак. Не разжимаются пальцы, заело. Тот, кто это говорил начал помогать мне. Наконец, затекшие пальцы кое-как мы разомкнули. Я распрямилась, и все время терла руку, пальцы онемели и мне было больно. У моих ног валялось тело того, кто пытался меня убить. Я обернулась и увидела ноги еще одного человека, который лежал за моим креслом. С благодарностью посмотрела на моего спасителя. Им оказался тот самый мужчина, что сидел в кресле напротив. Он был высок, даже на моих одиннадцатисантиметровых каблуках, мне приходилось поднимать голову, строен, симпатичен и блондин. Это привело меня в чувство и я сказала:
- Надо его связать, иначе он перестреляет всех.
Блондин кивнул, снял с себя ремень и начал им связывать руки лежащего на полу человека. Я же посмотрела на того, с кем разговаривал убийца. Действительно, кто бы сомневался, что это тот самый красавчик, который пытался меня выселить с кресла.
- А ты, что стоишь? Снимай ремень и связывай ноги.
Удивительно, но он меня понял. И вот два парня уже в четыре руки пеленали неудачника, пытавшегося меня пришить. Будет знать в кого пистолетом тыкать!
Я решила посмотреть, чьи это ноги за креслом. Там лежал здоровенный мужик с дыркой во лбу. Я огляделась. Похоже, что дело обстояло так: один тыкал в меня пистолетом, а второй стоял за моим креслом и наблюдал всю картину. А тут я ухватила этого козла за... хм, он дернулся, рука пошла вверх и он машинально нажал на курок. Надо же, попал точно в лоб своему подельнику. А потом тот мужик, что сидел напротив, обезвредил бандита. Я задумчиво разглядывала эту картину. Справа ко мне подошел высокий блондин, а слева встал красавчик.
- Надо бы посмотреть, вдруг их тут много, - сказала и посмотрела на блондина справа.
Тот кивнул. И я пошла по проходу к выходу, блондин за мной. Проем был прикрыт шторкой. Я села на корточки и заглянула в щелку, там никого не было. И тогда вышла в коридорчик, вниз вели ступеньки. Блондин занял позицию у лестницы. Я прошла чуть вперед и наткнулась на лежащую стюардессу. Крови не было. Красавчик нагнулся и пощупал пульс на шее. Как он тут оказался? Я посмотрела на него, он кивнул:
- Жива.
Я тоже кивнула. Прежде, чем поднимать тревогу, надо было поговорить и я сделала жест "следуй за мной". Мы вернулись в салон и сели - я в кресло, красавчик на стол, блондин на подлокотник.
- Прежде, чем здесь появится служба безопасности, нам надо выработать один план, что будем говорить, - сказала я.
Блондин кивнул.
Я посмотрела на Красавчика и перевела на английский, он согласно кивнул.
- Мое предложение такое: они пытались взять в заложники меня и захватить самолет, - сказала я.
- Хм, - сказал блондин.
- Есть другое предположение? - я прямо в глаза смотрела на него.
- Нет, это самое правдоподобное, - на русском блондин говорил чисто, без акцента.
Но все же он был иностранец, это чувствовалось. Есть в иностранцах что-то такое, что выдает их с головой.
- Что же им нужно было от тебя? - я посмотрела на Красавчика.
Тот сделал глазки "не понимаю". Ага, нас голыми руками не возьмешь! Я повторила фразу по-английски. Красавчик пожал плечами и ответил:
- Я не знаю, что они от меня хотели!
Я поняла одну вещь: он нам не скажет. Пытать будем, не скажет. А мне оно надо знать? Я подумала и решила, что не надо. Кивнула головой и сказала:
- Твое дело. Если опять кто-то решит тебя прибить, не проси защиты у нас, - я посмотрела в глаза блондину.
Он все понял. Он вообще понятливый парень, несмотря на то, что блондин.
- Значит так: я разыгрываю истерику, а ты, - я ткнула пальцем в Красавчика, - идешь и вызываешь службу безопасности.
Блондин переводил мои слова красавцу. Тот кивнул.
Далее все завертелось, как шарики в барабане спортлото. Прибежали какие-то дядьки, унесли труп, забрали нашего неудачливого киллера, и тут самолет пошел на посадку.
******
Не знаю, как вы, а я трус. Летать я боюсь! Почему? А как бы вы себя чувствовали, если б знали все отказы двигателя в самолете, все режимы работы? Проще говоря, я специалист по авиационным двигателям. Все аварии происходят, в основном, при взлете или посадке самолета. Я сказала в основном! Поэтому вжатые пальцы в подлокотники и зажмуренные глаза это серьезно.
Наконец, наш лайнер благополучно коснулся взлетной полосы. Я с облегчением выдохнула, но видно это не последняя неприятность в этот день. Нас задержали. Именно так это можно было и трактовать. Под белы рученьки препроводили в местную кутузку при аэропорте, хорошо, что еще наручники не одели. Меня больше волновали два вопроса: Глущенко, который меня встречал и куда мне ехать без него? Данных о гостинице и месте проведения выставки у меня не было. Еще в Москве я задала вопрос начальству:
- А вдруг, не встретит?
На что мне ответили, что встретит. И вот самый худший мой прогноз сбывался!
В комнате без окон, которую я окрестила кутузкой, нас встречали ребята в "серых пиджаках". Один представился комиссаром полиции, второй его помощником, а по обе стороны двери стояли два мужичка в форме, которых я про себя обозвала "жандармами", что возможно так и было. У стены стоял стол, слева еще один, скорее всего, это был чей-то кабинет. За столом слева сидел мужичок, довольно молодой, чуть меня постарше. Говорить начал комиссар, говорил долго и нудно, а потом уставился на меня. И что смотрит? Мне хоть в лоб, хоть по лбу - я ни слова не поняла! И воззрилась в потолок. А что еще делать? Смотрю, но Красавчик точно так же рассматривает потолок и все трещинки на нем изучает. Комиссар проявлял признаки нетерпения. А что их показывать? Переводчика давай, тупость! И тут эти двое жандармов подхватили Красавчика и поперли куда-то. Я поняла: нас хотят развести по углам, каждого отдельно допросить, а потом начнутся допросы и шитье дела. А вот фигушки вам! Не на тех нарвались!
- А, ну, стоять! - рявкнула я!
Жандармы вздрогнули и остановились. Гавкать я научилась на лекциях. Студенты пошли неадекватные, казалось, что они приходят не учиться, а общаться или спать. Аха! Щаз! Вот и научилась. Я еще тот цербер. Студиозы это быстро просекли и на лекциях были полным составом, и спать я им точно не давала. Ненавижу необязательность и пофигизм, а этим каждый второй студент страдает.
Жандармы тоже остановились и впялились в меня своими буравчиками. Я вам сейчас всем кузькину мать покажу!
- Стоять, - гавкнула я очередной раз, - требую дипломата Российской Федерации! Войны захотели, суки? Мало вас от Березены гнали! Еще хотите? Куда поперли гражданина Соединенных Штатов? Хотите еще и с ними войны? Быстро сюда дипломатов наших держав! И говорить мы будем в присутствии своих консулов и адвокатов. Мы вам тут теракт предотвратили, помогли задержать преступников, а вы нас на допрос, как в Гестапо? У нас в стране за такой подвиг ордена на грудь вешают! - и я со всего маху стукнула ладонью по своей весьма сомнительной груди. Звук раздался какой-то не хороший, звонкий, как в пустой бочке.
- И вообще, - продолжала я, опираясь на стол двумя руками и почти нос к носу к комиссару, - изымать наши паспорта, вы не имели никакого права! Я представитель большой страны и по всем юридическим нормам ко мне должны проявлять максимум уважения! Я заявляю протест и больше не скажу ни слова, и только попробуйте меня тронуть!
Вот так пафосно я закончила свою речь и села на стул. И только тут до меня дошло, что тот парниша, что сидел за столом слева, что-то говорит комиссару. Значит, переводчик у них есть. Ну, суки, попались! Истерить я умею, у меня хороший пример перед глазами был, когда мы с бабушкой жили в общежитии. На общей кухне тетя Клава из одиннадцатой комнаты устраивала показательные концерты, я такого потом ни у кого не видела. Сыграть тетю Клаву мне было легко. И тут мой взгляд упал на блондина, что все это время тихо сидел в уголке, не отсвечивал. Губы его подергивались и весь он как-то скукожился, того и гляди упадет. И тут до меня дошло, что он просто ржет. Тихо, молча, не привлекая внимания, ржет. Я от удивления брови поставила домиком и вылупилась на него, как на русалку на ярмарке. Тут блондин не выдержал и просто стек на пол.
- Дождались! - завопила я, - Одному уже плохо стало! Вызывайте врача.
Красавчик посмотрел на меня, затем на блондина, которого быстро поднимали жандармы, мимика его лица говорила: "А нах..., хм, ничего ж себе?" Я пожала плевами, вздохнула, и мы синхронно с ним сели на стулья. Блондин был красный, как рак. Комиссар что-то у него спросил, и, о небо, блондин ответил на французском! Мы с красавчиком переглянулись. Что он молчал?! И завязалась беседа между блондином и комиссаром. Беседовали они долго. Комиссар периодически кидал взгляд то на меня, то на красавчика. О чем-то спрашивал, включался в разговор помощник, который тоже что-то спрашивал. А я смотрела на парнишку за столом слева. Ох, чует мое сердце, что не прост мальчик, ох, как не прост. Из органов он. На таких товарищей у меня был нюх! Не зря я заканчивала закрытый вуз. (Как потом оказалось, это был представитель таможни. Именно он ходил с нашими паспортами оформлять визу. Для этого у нас их забрали, чтобы без проволочек зарегистрировать въезд, но языковый барьер привел к недопонимаю с двух сторон. Все было бы проще, и без этого цирка, если бы господа из полиции пригласили переводчика, а не понадеялись на представителя таможни, который плохо знал русский язык).
И тут на сцену вышло еще одно лицо - наш дипломат. Открывается дверь и заходит элегантный мужчина в возрасте. Лакированные ботинки, костюм от Кардена, в плаще и шляпе. Прищур серо-стальных глаз, слегка саркастическая улыбка, а дяденька не прост. Он представился комиссару, тот был сама любезность, лебезил так, что мне стало противно, я скосила глаза на французского эсбэшника. Сразу понятно, что все это розыгрыш чистой воды. Представился наш дипломат, как Щербаков Владимир Сергеевич и попросил меня все рассказать. И я выдала ему чистую правду! Все, как было! И как в меня пистолетом тыкали, и как я жить хочу, и у меня ребенок маленький, и про выставку. И про то, что меня встречать должны, а меня задержали, и я теперь не знаю, где гостиница и куда мне ехать. И под конец я пустила слезу. Надо было в театральный поступать. Не зря соседка тетя Соня говорила: "Тебе бы, Лена, артисткой быть".
И все это Владимир Сергеевич перевел комиссару. И начался допрос с участием нашего дипломата. Комиссар спрашивал, а я под руководством нашего дипломата отвечала. Ничего особенного он и не требовал, только просил обстоятельно все рассказать. И я в очередной раз, детально рассказала, все честно. А вот на вопрос, что они хотели, я, не скрывая, сказала, что не знаю, разговор велся на английском, а это не мой родной язык. Тогда он завернул с другой стороны: "А с чего это я взяла, что самолет хотят угнать?" А я ему в ответ опять с неподкупными глазами: " Для чего тогда тыкать мне в лоб пистолетом?" Вот тут комиссар задумался. А потом начал подробно расспрашивать меня, где я работаю, чем занимаюсь, с какой целью я посещаю Французскую Республику. И тут я подумала: а не разойтись ли с размахом? Как и почему они не знают о такой великой мне? Но надоело мне быть клоуном, я уже устала. Мы сидели уже больше четырех часов. И я, закрыв глаза, начала рассказывать, что я дизайнер, что приехала сюда на выставку, потому что будут выставляться мои модели. И тут я вспомнила тетю Клаву, которая, схватив дядю Жору за этот самый галстук, возила по всей кухне. А надо сказать, что дядя Жора был немаленькой комплекции. И какой черт сидит в женщинах? Только что, я помирала от усталости, а тут подскочила, забегала по комнате туда-сюда, размахивая руками, орала, что теперь мне идти некуда, что меня должны были встречать, а теперь я не знаю, где моя гостиница и не знаю, где мой начальник и вообще, они мне сорвали подписание контракта! И теперь! Пусть селят меня в гостиницу за свой счет, иначе я подам протест и дойду до самого Ширака! О, как! Ни много, ни мало! Вот и, где находится та самая заводная пружина, что заставила меня так эмоционально себя вести?
А наш посол тихо и мирно все это переводил комиссару, тот почему-то вдруг сбледнул с лица, выпучив глаза. Владимир Сергеевич объяснил мне, что документы мне отдадут сейчас, которые не имели права забирать, а потом отправят в свою гостиницу за их счет. И все контакты с полицией через нашего консула. И, действительно, документы нам отдали и отпустили. Сунули мне в руки какие-то бумаги. Щербаков внимательно их изучил и сообщил, что это бумаги на поселение в гостиницу. И тут я не смогла смолчать и впихнула-таки свои пять копеек. Я встала в позу римских патрициев, выставив одну ногу вперед и выпятив грудь, и сообщила, что пойду по всем инстанциям, соберу все СМИ и дойду до президента, если мне не дадут орден за храбрость! И на этой веселой ноте мы бодро зашагали из комнаты, а потом минули весь зал аэропорта и вышли на улицу. У дверей меня поджидали блондин и красавчик. Если честно, мне было приятно, не забыли, наверное, такое вряд ли когда забудется, особенно мое представление. Спасибо, тетя Клава! Вообще-то, я не истеричка, но тут такой калейдоскоп событий, что, пожалуй, с нездоровой психикой вообще мозги сдвинутся в сторону Белых Столбов.*
- Вас не подвезти? - спросил посол.
Мы переглянулись и сели в мерседес Российского посольства и машина бодро покатила из аэропорта в Париж.
* Белые Столбы - знаменитая психиатрическая больница под Москвой.
*****
Ах, Париж, Париж... Увидеть Париж и умереть... Ну, уж нет! Умирать я не собираюсь. Отношусь к людям из разряда "не дождетесь". Я, как раз, та самая лягушка, которую почти проглотили, а я за горло двумя руками и за яблочко, за яблочко, пока не сдохнет.
В Париж мы въехали, когда было темно и, как я не старалась, разглядеть что было за окном, не смогла. Мерседес свернул на боковую улицу с широкой и освещенной и мы оказались совсем в темноте. Машина проехала немного вперед и остановилась. Посол сказал, что приехали по адресу гостиницы, указанном в документах. Мы вылезли из машины. Улочка была неширокая, здание пятиэтажное и почти без света в окнах. Владимир Сергеевич стал подниматься по ступенькам к входной двери, мы за ним. Прошли по коридору и попали в полутемный холл, где свет горел только на ресепшене и никого вокруг. Владимир Сергеевич похлопал по звонку на стойке. Откуда-то появился маленький толстый мужичок кавказской наружности. Наш дипломат что-то затараторил на французском и подал бумаги, которые вручили полицейские. Мужчина их изучил, задал какие-то вопросы, а потом что-то сказал Щербакову. Тот повернулся к нам и произнес:
- Гостиница на ремонте, отремонтирован только один верхний этаж и частично комнаты на первом этаже, но все занято. Он предлагает номер для мадам и один номер для мужчин, но там нет воды.
У меня был выбор? Пришлось брать то, что дают и я кивнула. Мужчины, о чем-то переговорив между собой, тоже согласились и портье протянул нам два ключа. Владимир Сергеевич с нами раскланялся, отдал мне визитку с телефонами посольства и уехал. А мы бодренько, как бизоны на водопой, отправились искать наши номера. На ключах была бирка 122 и 123. Мы шли по полутемному коридору и отсчитывали номера на дверях комнат. Нашли! Вспомнила, как мы тянули жребий, поэтому я погремела ключами в руках и вытащила первый. Им оказался 123, второй ключ я протянула блондину, и мы разошлись по комнатам.
Дверь открылась со скрипом, что меня порадовало. Оказывается, не только у нас двери скрипят, но и в просвещенной Европе тоже. Зашла я в небольшой коридорчик, направо ванная комната, налево гардероб, прямо большая комната. В ней телевизор, напротив большой кожаный диван, дальше по стенке еще один проем и что-то типа комода с большим зеркалом. Заглянула за него. Там оказалась спальня, а в ней двухметровая кровать. Я захлопнула дверку и решила принять душ. Во входную дверь кто-то стукнул кулаком и вошел красавчик. Я не удосужилась спросить, как его зовут. Эта кутерьма в полиции, а перед этим стресс в самолете, притупили мое сознание, и я уже открыла рот, чтобы спросить, как же его зовут, как красавчик махом выпалил фразу:
- Я там спать не буду!
- Почему? - я с удивлением воззрилась на эту модель плейвумен.
- Там всего одна кровать! - и он опять, как в самолете начал пыхтеть.
Мне стало забавно! Он думал, что я буду спать с блондином? А хрен с редькой ему не намазать на язык? Похоже, сегодня не мой день! И вообще, это какая-то широкая полоса невезения! Это не зебра, это - черный пони.
- Диван подойдет? - и я, уперев руки в боки, задумалась, чтобы такое сделать этому хмырю?
Красатуля видно все сразу понял и кивнул головой.
- Тогда я приму душ, - и развернувшись, бодренько почапала в ванную.
Туалетная комната была большая. Душевая кабина без крана. Зеркало во всю стену. И... отсутствовала раковина. На ее месте торчал обрубок трубы и у стены стоял огромный, почти мне по пояс, гаечный (или разводной? точно не знаю, как он называется) ключ. Для чего он такой? Странно, но такого прибора я еще ни разу не видела. С удивлением рассматривала сей инструмент из металла, даже потрогала, он оказался не тяжелый. Я встала перед зеркалом и попыталась фехтовать им, ключ был тяжеловат для таких упражнений, но смотрелась я с ним органично. Тут донесся какой-то стук. Прислушалась, звук шел из комнаты. На цыпочках я подошла к двери и тихонечко ее приоткрыла. Ко мне спиной стоял какой-то мужик в черном и диванной подушкой душил красавчика, который издавал эти приглушенные всхлипы. Да что же это за день такой? То в меня пистолетом, то красавчика подушкой... Я подлетела к этому душегубу и со всего маху гаечным ключом стукнула его по голове. Раздался звук удара по пустому железному ведру, видно башка у мужика была крепкой, что он не упал, а только выпрямился и обернулся ко мне. Мне кранты! И от страха со всего маху я долбанула его ключом в лоб. Чело у мужика было не таким крепким, как кумпол, и мужик свалился. Для верности еще пару раз приложила злодея, попинала ногами и только тогда посмотрела на парня. Тот сидел на диване, схватившись двумя руками за горло, и тяжело дышал. Ничего, жить будет. И побежала в комнату напротив. Блондин, только что вышел из душа с полотенцем вокруг бедер и тут влетаю я в футболке, чуть прикрывающей филей, с разводным ключом в руке и открытым ртом. Говорить и кричать не могла, а только хлопала ртом и тяжело дышала. Блондин сунул мне стакан с водой и пока я пила, он успел одеться и потащил меня в нашу комнату.
Мужик все так же лежал на полу, наш красавчик уже почти пришел в себя. И я в обнимку с разводным ключом и трясущимися конечностями.
- Надо его связать, - тихо сказала, вылупив глаза на тело.
И я поставила стул напротив дивана.
- Сажай его сюда, - обратилась к блондину.
На окне висели шелковые портьеры, а сбору свисал красивый крученый шнур с кистями. Вот этот шнур я попыталась сорвать, но он не поддавался. Тогда красавчик помог мне: дернул, и у меня в руках оказалась шикарная веревка метров трех длиной. Блондин уже водрузил тело на стул, и я принялась с энтузиазмом его привязывать. Одну ногу к одной ножке стула, другую к другой, руки за спину и к спинке стула, а потом еще и всего его обмотала для верности. Я остановилась напротив нашего пленника, проверяя надежность узлов.
- Хорошо бы еще ему рот заткнуть.
Красавчик помог мне справиться и с этим: открыл рот "трупу". Два огромных помпона я засунула ему в глотку, если задохнется туда ему и дорога. Блондин с интересом наблюдал за мной, скрестив руки на груди. А я, отряхнув ладони одну об другую, обошла тело, привязанное к стулу, подергала его, убедилась, что он не развяжется, и только после этого сказала:
- Давайте познакомимся что ли?
Блондин улыбнулся, а ничего так, улыбка у него, приятная, протянул руку для пожатия и сказал:
- Кристофер Ламбер, филолог, преподаю по обмену французскую литературу в московском университете. Тридцать два года, не женат. В первом классе самолета оказался случайно, других билетов не было. Приехал к сестре на свадьбу. И вот, - он развел руками.
- Русский язык, где так хорошо выучил? - спросила я.
- У меня бабушка русская, - и он опять улыбнулся.
- Ну, про меня вы уже все знаете, - я развела руками, - приехала на выставку, которая не знаю, где находится, - и я грустно вздохнула.
- Я знаю, где находится твоя выставка, Parc des Expositions Paris Nord Villepinte, - сказал Крис.
- Ээм, ты сейчас с кем разговаривал?
- Не важно, - он улыбнулся, - я тебя завтра туда отвезу.
И мы повернулись к третьему участнику беседы, который все это время молчал.
Крис представился по-английски.
- Питер Бреддли, - хриплым голосом выдал красавчик. - Посещал Россию, как турист, - и он опять потер горло.
И в это время раздался стон позади нас, мы обернулись. Наш душегуб пришел в себя. Я посмотрела на Криса и спросила:
- Приступим к допросу?
Филолог кивнул. Я села на диван и посмотрела на ногти, один я содрала, когда браво сражалась с убийцей. Встала, открыла сумку и вытащила оттуда футляр с маникюрным наборчиком. Душегуб заерзал на стуле и замычал.
- Кто и с каким заданием послал тебя сюда? - задала я вопрос и достала маникюрные ножницы.