Ламтюгов Андрей : другие произведения.

Кассельбрант

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение "Мэри Джейн" и новые приключения воздушного наемника Санберна.

  Кассельбрант
  - Вообще, это не очень приятная история, - сказал Санберн.
  - Да уж я думаю, - ответил Кондор; Скайларк не сказала ничего, но по ее взгляду Санберн понял, что она с Кондором более чем согласна.
  - Нет, ребята, вы не понимаете, - произнес Санберн. - Сейчас я все расскажу.
  Они действительно не понимали. Нужно было начать с самого начала. С того момента, как Санберн в компании двоих телохранителей одним теплым, но не душным вечером зашел в бар "У Селима", чтобы пропустить пару бокалов коньяку. Точнее, с того момента, как он из этого бара вышел.
  
  Все изменилось на нескольких метрах, которые предстояло пройти до джипа.
  - Стоять, стреляем!
  И Санберн даже удивился: откуда во дворике "Селима" вдруг взялось не меньше шести человек с пистолетами-пулеметами. И его, и двоих телохранителей взяли в кольцо, да так, что сразу стало ясно: если что, телохранители не помогут.
  Впрочем, они не помогли бы в любом случае. Да, они вооружены, но их основная задача - оберегать летчика от всяких пьяных драк, в которых даже легкая черепно-мозговая травма может положить конец карьере. А вот против такого...
  "А вот сейчас меня будут убивать", - так же спокойно подумал Санберн. - "Добрались-таки. Впрочем, нет, как раз убивать не будут, иначе убили бы сразу. А будут похищать. А потом отпиливать все, что выступает тупой ножовкой. А я, наверное, буду при этом визжать, как свинья. А они будут записывать все на видео: вот что бывает с теми, кто связался с IRS".
  Какие-то доли секунды длилась пауза, а потом Санберн понял: вариант действий у него есть и очень даже неплохой.
  Телохранители стояли под дулами, как вкопанные, а Санберн легким движением - так, как натренировала его Скайларк - откинул полу джинсовой куртки и выхватил "Кольт", тут же сбрасывая его с предохранителя. Не будет вам, ребятки, тупых ножовок - сейчас вам придется меня слегка изрешетить. И безо всякой записи на видео.
  Реакция была мгновенной - быстрее, чем он поднял пистолет:
  - Не стрелять!
  Уже потом, с болью вспоминая всю эту историю, Санберн отметил, что странности начались именно в этот момент. Каким-то странным образом этот приказ командира нападавших подействовал и на него. Санберн не выстрелил, хотя в поле зрения находилось не меньше двух целей.
  Откуда-то из черных теней под деревьями выскользнула темная фигура и Санберн понял: это их командир.
  Командир двигался странно; он заходил сбоку, но сделал несколько шагов именно так, чтобы оказаться на линии огня Санберна. Походка у него была легкая, пружинистая, наверняка отличный рукопашник.
  - Сорок секунд! - крикнули откуда-то из темноты.
  - Если он меня убьет - не стрелять! - отозвался командир.
  Он шел прямо на дуло пистолета Санберна, потом остановился.
  "Жми на спуск, идиот!" - взревел какой-то голос у Санберна в голове. - "Хоть одного с собой прихвати!".
  Командир заговорил:
  - Мы не из IRS. Мы не собираемся вас убивать или пытать. Нам нужна ваша помощь. Очень нужна ваша помощь. Мы не могли обратиться к вам по-другому. Вам очень хорошо заплатят. Гораздо больше чем обычно. Вы должны поехать с нами. Пожалуйста.
  Санберна поразило даже не это "пожалуйста"; он, скорее обратил внимание на голос командира. Тот говорил механическим тоном, без выражения, очень быстро, но при этом преувеличенно четко выговаривая слова.
  Санберн, как летчик, хорошо знал такую интонацию. Так говорят люди, которым при сильнейшем нервном напряжении и остром дефиците времени нужно сообщить другим как можно больше.
  - Тридцать секунд!
  - Поезжайте с нами. Не кладите пистолет на землю. Просто поставьте на предохранитель и положите в кобуру, - все тем же тоном.
  И Санберн, ясно и четко ощущая, что сходит с ума, поставил "Кольт" на предохранитель и спокойно, неторопливо, вложил оружие в кобуру.
  
  - Вот так вот они тебя взяли вооруженного? - спросила Скайларк.
  - Он меня просто заворожил. Я почувствовал каким-то чувством, что мне предстоит приключение. Не ошибся. Очень жаль, что для нескольких человек мое замечательное приключение кончилось очень плохо.
  - Командир, выходит, что ты осознанно искал приключений на свою задницу? - это уже Кондор.
  - Знаю, знаю, лейтенант, я вам подал плохой пример. Никогда не делайте так, как я. Тогда вы будете хотя бы уверены в том, что вас убьют сразу, - проворчал Санберн.
  - Ладно, давай рассказывай дальше.
  
  Тут все взорвалось.
  В тот самый момент, когда пистолет Санберна занял свое место, телохранители неожиданно рванулись за своими - и это было ничуть не более и не менее странно, чем все, что происходило в этот вечер.
  Короткие, трехпатронные очереди грохнули мгновенно. Один из падавших ударил Санберна ногой по лодыжке, но несильно, Санберн покачнулся, но устоял на ногах. Похоже, стреляли все и не промахнулся никто; один из телохранителей успел дотянуться до пистолета в кобуре, но и только. Санберн посмотрел на труп второго и неожиданно понял, что его голова прострелена не очередью пистолета-пулемета, а снайперским выстрелом. Он невольно огляделся, но силуэты стамбульских крыш в темноте было уже не разглядеть. Встретить его готовились еще серьезней, чем показалось сначала.
  - Время. Поезжайте с нами.
  Раздался визг тормозов. Санберн заметил, как между деревьями мелькнул белый кузов минивэна.
  Санберн вздохнул. Он уже давно перестал понимать, что происходит. Не все ли равно, что делать, если не понимаешь, что происходит.
  Он сделал шаг к минивэну. А потом и другой.
  
  Как только они расселись, машина резко рванула с места. Командир сидел рядом с Санберном.
  - Вы и глаза мне не завяжете? - спросил Санберн. Вопрос, как вопрос, такой же нелепый, как и все остальное.
  - Мы едем на аэродром, - ответил командир. И все.
  Наступила пауза. Потом все в минивэне принялись снимать черные маски - операция завершилась. Командир оказался мужиком средних лет, с легкими залысинами, а глаза у него были блеклыми, что-то близкое к цвету морской волны.
  Он обернулся к Санберну и произнес:
  - Спасибо, что не начали стрелять.
  И Санберна опять удивила его интонация: никакой характерной издевки врага, которому облегчили работу. Только усталость, подступающая, когда отходит страшное напряжение. Санберн внезапно понял, что этот первоклассный боец, коммандо, и впрямь был готов оказаться безнаказанно убитым. Более того, успел прийти к выводу, что, скорее всего, именно этим все и закончится - что ж, никому не жить вечно, вот и наш черед пришел.
  Но стрелять Санберн не стал.
  Командир повторил:
  - Спасибо.
  И слегка улыбнулся - видимо, просто не привык выражать эмоции сильнее.
  Санберн был настолько всем этим ошарашен, что не чувствовал ни страха, ни гнева, вообще ничего.
  - А что это вообще все значит?
  Вопрос прозвучал с легкой иронией, но это вовсе не значит, что Санберну стало весело. Просто в том хаосе, который творился у него в голове, ирония стала первым, что подвернулось под руку - если можно так сказать.
  - Скоро узнаете.
  - А куда мы летим?
  - Куда-то в Европу... на север. А потом, кажется, еще куда-то. Я с вами не лечу, сам точно не знаю.
  Больше они ни о чем не говорили до самого аэродрома. Там их встретили двое, проводивших Санберна до трапа "Бомбардира" на стоянке.
  Даже когда Санберн поднялся в салон, никому и дела не было до того, что он по-прежнему вооружен - "Кольт" все еще лежал в кобуре.
  А потом две турбины "Бомбардира" мягко зазвенели, самолет начал выруливать на полосу - и весь хаос, дикость, мысли о крови и смерти стали словно истаивать, растворяться в этом негромком пении; Санберн сам удивлялся, насколько быстро успокаивается его душа.
  Шум двигателей резко усилился, стыки полосы забили по колесам, в иллюминаторе замелькали огни, а когда удары прекратились и огни провалились вниз, Санберн был почти так же спокоен, как когда выходил от "Селима". Глянул на часы - шел уже второй час ночи.
  Санберн откинул спинку, ему принесли одеяло, укрылся...
  Последней его мыслью, прежде чем заснуть, было: "Нет, точно не IRS".
  
  - Я бы не заснул, - сказал Кондор.
  - Вот такой у нас командир - его похищают, а он спит, - отозвалась Скайларк.
  
  Машина подъехала прямо к трапу и вот тут Санберну все же завязали глаза, но обыскивать почему-то не стали. Санберн успел лишь заметить, что здесь действительно холоднее, чем в Стамбуле. Заработал мотор, поехали. Опять куда-то поехали...
  - Не выспались на борту? - спросил кто-то.
  Санберн тут же отметил: не "в самолете", а "на борту". С ним разговаривал авиатор. Тупые ножовки для такого могли быть максимум второй профессией. Не больше.
  - Не особо, если честно.
  Не так уж долго они летели.
  - Тогда, как только мы приедем, вы выспитесь нормально, потом завтрак, а там уже поговорим о делах. Согласны?
  Возражений у Санберна как-то не нашлось.
  Он думал, что ехать они будут долго, делать круги и прочее всякое разное, чтобы получше запутать человека с завязанными глазами. Но дорога заняла минут сорок, не больше, машина остановилась, Санберну сняли повязку.
  Красивый загородный особняк. Природа, скорее, центрально-европейская.
  Санберна сопровождали двое, один сделал легкий жест ко входу - большим стеклянным дверям. Боковым зрением Санберн отметил, как небольшая телекамера повернулась, отслеживая движение их группы.
  Двери распахнулись автоматически, все вошли. На их пути стоял пост охраны (двое с пистолетами-пулеметами за стойкой) и рамка металлодетектора.
  Санберн не стал дожидаться, когда эта рамка истошно зазвонит, а потому сразу вынул самый главный кусок металла, который при нем был, положил его на стойку охраны, прошел рамку и сделал несколько шагов к широкой лестнице.
  И обнаружил, что остался в одиночестве. И охранники, и провожатые молча уставились на стойку. А в особенности, на то, что на ней лежало, калибра 11,43.
  Молчание длилось долго. Потом кто-то спросил:
  - Вы что... все время были вооружены?
  Лучшие ответы рождаются, когда ты действительно устал от происходящего. Санберн обвел взглядом их растерянные лица, выдержал легкую паузу и сказал:
  - Вы говорили, у вас тут поспать можно.
  
  - Если не шутить, то дело, наверное, в том, что мне оставили оружие, - сказал Санберн. - Другим человеком себя чувствуешь. Я уже потом понял, что мог бы войти в пилотскую кабину и приказать им держать курс к нам, на Бастион, посадить там самолет - вот вам и все похищение.
  - А чего ты так и не сделал?
  - Не сразу сообразил. И потом этот шум двигателей так меня убаюкал... короче спать очень хотелось. Ладно, ладно, если честно - поздно сообразил.
  
  Завтрак был настолько обычным, что на общем фоне это казалось даже удивительно. Яичница с беконом, тосты, джем, апельсиновый сок, кофе. Но яичница была вкусной, тосты правильно поджарены, кофе отлично сварен - и Санберн понял, что не такое уж и плохое у него настроение.
  Да, он по-прежнему не понимал, куда попал. И ничуть не сомневался, что его жизни угрожает вполне серьезная опасность. Неизвестно, о каких "делах" идет речь, но на хорошее дело не тянут под автоматным дулом, попутно организуя пару трупов.
  И все же, и все же... Санберн никогда не был авантюристом, не испытывал дикой, непреодолимой тяги к рискованным приключениям - напротив, он любил, чтобы все было взвешено, вымерено и рассчитано. Но вдруг он начал чувствовать, что его потихоньку захватывает это пиршество сюрреализма, он невольно ждет, какая сценка в этом театре абсурда окажется следующей. Возможно, он даже начал бы испытывать какую-то симпатию к этим людям, особенно после момента с пистолетом у металлодетектора...
  Возможно, если бы не убили его телохранителей. Тогда - возможно. А так - нет.
  Завтракал Санберн в одиночестве, но за ним, несомненно, наблюдали. Через несколько минут после того, как он отодвинул пустую кофейную чашечку, в дверь без стука вошел мужчина лет сорока пяти-пятидесяти:
  - Позавтракали?
  - Да, - Санберн встал.
  - Как насчет поговорить о делах?
  - Давайте, - нет, захватило его, захватило. Что же у них тут за дела?
  - Ну, во-первых. Вас я знаю. А вы можете называть меня Уэзермен.
  И Санберн без колебаний пожал протянутую руку: друг или враг, но это был коллега. Про "борт" в машине сказал он, и просто манера представляться была очень характерной.
  - Пойдемте, - сказал Уэзермен.
  Большой кабинет, длинный стол, занавешенные окна, экран, проектор. Санберн уже почти не чувствовал напряжения, но здесь ему стало еще легче. В разуме всплыли магические слова: "Постановка задачи".
  Сейчас начнется постановка задачи. Можно считать, что вопрос тупых ножовок решен окончательно.
  - Что ж, начнем, - сказал Уэзермен и экран засветился. - Что вы знаете об этой машине?
  - Об этой?
  Санберн не ошибся: сюрпризов его поджидало еще много.
  - Хм. Это "Фоккер-Триплан"... Или, более точно, "Фоккер" Dr. I. Самолет Рихтгофена. Самого знаменитого аса Первой мировой. Широко известен, как Красный Барон, за цвет своего самолета.
  - Манфреда фон Рихтгофена, и это его не единственная машина. Лотар фон Рихтгофен уже успел полетать на "Фоккере" D. VII.
  Санберн кивнул. Биографию Красного Барона он знал достаточно поверхностно, а о его брате Лотаре не знал почти совсем ничего.
  - Самолет, на котором он погиб, если мне не изменяет память. И вообще, самый знаменитый истребитель Первой мировой войны... хотя далеко не самый лучший. Тогда машины совершенствовались очень быстро.
  - Все так, - ответил Уэзермен. - Так вот, одна из ваших задач - в очень короткий срок освоить эту машину. Самостоятельно, без инструктора. Двухместных "Фоккеров" нет и не было.
  Санберн даже как-то ничего и не подумал - не знал, что думать. А вслух спросил:
  - "Очень короткий срок" - это сколько?
  - Две недели. Летайте по два часа - и больше двадцати часов налета в кармане. Как это у вас, у русских - восемь часов налета - и в бой?
  "Чтоб ты сдох, гнида", - подумал Санберн.
  Уэзермен почувствовал, что его замечание относительно восьми часов пришлось как-то не ко двору и сказал:
  - Вы отлично управляетесь с "Суперхорнетом". А ведь его скорость больше в десять с лишним раз. Все у вас отлично получится. Сразу же. Я не сомневаюсь.
  - Что ж, может быть, - ответил Санберн. И без особых усилий представил "Фоккер", капотирующий на посадке и ломающий летчику шею, "Фоккер", с загоревшимся и взрывающимся мотором, "Фоккер", деревянно-полотняные крылья которого с треском ломаются и отлетают от нерасчетных нагрузок - и еще всякие разные вещи, которые "Суперхорнет" обеспечить не сможет никак, при всем своем десятикратном превосходстве в скорости.
  - Руководство-то хоть есть?
  - Вся мыслимая документация. И старая, времен 1917 года и новая, по свежепостроенным репликам. Абсолютно все. Вплоть до мемуаров англичан и немцев. Будете их читать на ночь. - Уэзермен ничуть не шутил.
  - Ну хорошо. А если я его слегка разобью, пока буду осваивать? Или не слегка?
  - Вот об этом мы поговорим чуть позже. Итак, первая часть вашей задачи - уверенный пилотаж "Фоккера" Dr. I.
  Санберн задумался о том, насколько это реально. С одной стороны, в шестидесятых годах восемнадцатилетние американские балбесы за три недели обучались водить боевой вертолет - правда, с помощью инструктора, после чего с песней ехали во Вьетнам. Можно и без инструктора, просто по руководствам и методом научного тыка - именно так американские летчики учились пилотировать советский Ми-24, а их советские коллеги - истребитель F-5. Правда, речь шла уже не о двух неделях, а занимались всем этим летчики-испытатели высшего класса. Что будет, если обычного воздушного наемника засунуть в "Фоккер" - давай, летай? А хрен его знает. Истребитель Первой мировой, конечно, не какой-нибудь долбаный "Спейс Шаттл", должно быть попроще, но своих сюрпризов и у него может вполне хватить для летального исхода. Короче, совершенно непонятно. Ну да ладно. Уэзермен сказал, что это лишь первая часть задачи...
  - Значит, есть и вторая.
  - Есть, - и изображение на экране сменилось. - Что вы знаете об этой машине?
  - Об этой? Тактический истребитель F-16C, судя по ракетам HARM на подвесках, субмодификация "Блок 50/52", производителя точно не назову. Я мало на таких летал, мой основной профиль - это все же F/A-18, но думаю, за две недели полетов на спарке с инструктором вполне вылечу самостоятельно.
  - Нет, как раз вот этого не требуется. Ну ладно. Скажу коротко, что нам от вас нужно. Вы должны освоить "Фоккер", после чего провести воздушный бой с таким F-16. Или несколько боев. Пока один из вас не будет сбит.
  - Так. Я правильно понимаю, что вы снимаете какой-то фильм про дыру во времени, фантастику какую-то, короче?
  И вот тут Уэзермен заговорил предельно жестко, чеканя слова:
  - Нет. Считайте, что это поединок гладиаторов. Снимать мы, конечно, будем. Камер и на самолетах и на земле установят очень много. Чтобы ничего не пропустить. Но это бой. Ваши два пулемета будут заряжены боевыми патронами.
  - А у него?
  - А у него будет весь спектр оружия "воздух-воздух".
  И как только Уэзермен сказал об этом, словно лопнул какой-то пузырь - все прорвалось наружу. Комедия абсурда достигла своей кульминации. И вот тут Санберн захохотал.
  Так вот, значит, как ему предстоит умереть!
  Вот это да.
  Санберн мог обвинить свою непростую судьбу решительно в чем угодно, но в недостатке оригинальности ее уж точно упрекнуть было нельзя.
  
  - Ты сразу ему поверил?
  - Конечно, сразу. В такое изобретение человеческой мысли попробуй сразу не поверь.
  
  Каким-то странным образом Уэзермен понял: это не истерика, Санберну просто смешно. От всего. Он дождался, пока Санберн отсмеется и сказал:
  - Вы уже знаете, что мы коллеги; мой профиль - "Страйк Игл". Когда я узнал о таком поединке, то тоже сначала поморщился. А потом подумал: а ведь не все так тривиально.
  Он опоздал со своим замечанием секунды на полторы: Санберн еще смеялся, но у него уже изменился взгляд - он буквально на мгновение представил себе возможное развитие событий и тут же пришел к выводу: да, а ведь все может обернуться не так простенько, как кажется сразу.
  Он замолчал и несколько секунд два летчика-истребителя глядели друг другу в глаза. В голове Санберна мгновенно возникали, прокручивались, рассыпались в прах возможные сценарии такой встречи... даже не боя, а встречи. Потом он сказал:
  - В любом случае, мне предлагают сбить F-16 очередью из пулемета калибра 7,62.
  - Из двух, и калибра 7,92, - поправил его Уэзермен; тут уж усмехнулись оба.
  Санберн сам поразился, с какой силой несколько секунд мгновенных тактических раздумий изменили его настроение? "Умереть"? Еще чего. У нас "Фоккер", у него F-16? Пусть будет так. Задача поставлена, осталось придумать, как ее решить.
  Несколько секунд он наслаждался вновь обретенным спокойствием - наконец-то все стало ясно - но потом его мысли перескочили на другую тему. Нет, ясно стало далеко не все. Кое-что запуталось еще больше.
  - Подождите... Вы сказали, гладиаторский поединок?
  - Да, считайте, что да.
  - То есть, есть и зрители... и делаются ставки... и что там еще?
  - А вот тут уже все гораздо сложнее. Вы узнаете на месте.
  - Место-то хоть где?
  - Островок в Тихом океане. Далеко. Чтоб улететь не хотелось.
  Ну да, естественно... Но нет, что-то здесь все же очень сильно не так.
  Санберн превосходно знал, из-за чего возникают воздушные бои. Локальные войны между слабеющими правительствами. Стычки корпораций (с развитием частных военных компаний это норма). Иногда, и довольно редко, возникают разборки между самими ЧВК. Да, все это бывает.
  Но никто и никогда не устраивает воздушные бои ради развлечения.
  Во-первых, у мировой авиапромышленности дела плохи. Самолетов строится мало. И даже астрономическое количество денег, полученное с такого шоу еще не будет равняться мощной боевой машине, потерянной непонятно ради чего. Да и не будет его, астрономического количества.
  Во-вторых, воздушные бои (как, впрочем, и любые настоящие бои) зрелищны только в кино. Даже если вы имеете возможность хорошо видеть происходящее (что само по себе чудо, это тебе не ринг с боксерами), то все равно выглядит это происходящее проще, печальней и грубее, чем принято считать.
  Нет, нет, нет.
  Наконец Санберн спросил:
  - А я могу узнать, кому это вообще понадобилось? И зачем?
  - Да, можете.
  В кабинет вошла невысокая женщина в строгом деловом костюме.
  
  Казалось, что ей лет тридцать, но Санберн своим острым зрением успел заметить крохотные, почти невидимые морщинки по всему ее лицу. Лет сорок пять. А в тридцать была настоящей красавицей. Впрочем и сейчас неплохо сохранилась.
  И вот эти глаза... Холод, решительность, непреклонность. Санберн невольно вспомнил Скайларк: ее глаза тоже могли быть ледяными, холодными, как два пушечных дула - и в то же время между этими взглядами было настолько мало общего. Воля, непреклонность - четко обозначенные, но в то же время какие-то совсем уж потухшие, безжизненные. Оружие, но с пятнами ржавчины.
  - Меня зовут Маргарет Кассельбрант, - сказала женщина. - Вас я не знаю, но где-то мы с вами виделись, только не припомню, где.
  - Маргарет Кассельбрант, вы можете называть меня Санберн, - Санберн произнес эту фразу медленно, вглядываясь в лицо женщины. - У вас очень хорошая память на лица. Если бы вы не представились, я бы вас не узнал. Да, мы встречались. Один раз. На обсуждении возможного контракта.
  - Вот как?
  - Да. Тогда командиром нашей группы был Рэйзорбэк, я - его лейтенантом и он взял меня с собой, - Санберн сам не заметил, как в голосе стали прорезаться легкие, почти неощутимые нотки злобы.
  А вот Кассельбрант это заметила прекрасно. И решила слегка поставить его на место.
  - А вот сейчас вы не то, что лжете... а так, слегка лукавите. Интересно, в чем и зачем.
  "Ого", - только и подумал Санберн. - "Она моментально чувствует любую фальшь. Вообще любую. Ну и ладно".
  Так или иначе, поставить Санберна на место не удалось.
  - Да, действительно, на тот момент я еще не был лейтенантом, я был, скорее, кандидатом в лейтенанты; наш командир еще не окончательно определился с выбором кандидатуры. Что, впрочем, не меняет сути дела. Но я с вами согласен: действительно, не будем лукавить. Скажем обо всем, как есть.
  Уэзермен поразился тому, как изменился обычно спокойный, безразличный голос Санберна: теперь он лязгал, словно автоматный затвор.
  - Дела у "Альфа Стилворкс" всегда шли неплохо, даже в наши времена. Но когда внезапно умер Эрвин Кассельбрант и вы взяли дело в свои руки - вот тогда и начался настоящий взлет.
  А с вами мы повстречались в Эр-Рияде. Конкурсный выбор подрядчика. Это вы вряд ли помните, хотя и запомнили мое лицо. Хороший был контракт, никто не спорит. Я бы взял. Но Рэйзорбэк отказался. Опытный человек, почувствовал гнильцу, уже не знаю, каким образом. А вот "Блэк Тайгерс" не отказались. Рэйзорбэк потом вполне всерьез считал, что вы сознательно выдали недостаток разведданных по цели за слабость ее обороны: неизвестно - значит не существует. Хотя и непонятно, зачем вам такое могло понадобиться, вы же вроде были заинтересованы в успехе... Он почувствовал. А вот "Блэк Тайгерс" нет, и потому операция провалилась, а их группа была уничтожена в полном составе. А потом ваши юристы провернули дело так, что семьи погибших не получили компенсаций.
  - А вот это уже ложь, - спокойно сказала Кассельбрант. - Получили.
  - Формально. Символически. Гроши. Компенсациями это не назовешь. И лучше не спорьте со мной, - голос Санберна лязгнул особенно резко. - Но это еще не все. Задача по-прежнему оставалась нерешенной. И тогда за нее взялись "Грей Стрикс". Новички. Им выбирать не приходилось. У них не было ни денег, ни опыта, ни подходящей техники. А после неудачного налета ПВО объекта была усилена. Их тоже уничтожили в полном составе. Сбили всех за несколько секунд. Всего один залп С-300, если не ошибаюсь?
  Санберн обернулся к Уэзермену, видимо, ожидая каких-то уточнений. Уэзермен, разумеется, промолчал, но по его лицу Санберн понял: тот вообще не в курсе деталей произошедшего с "Грей Стрикс".
  - А дальше история повторилась: родные "Грей Стрикс" не получили ничего. Ну, почти ничего, если вы так настаиваете.
  Тут даже конченые идиоты и совсем отчаявшаяся нищета поняли: играть по правилам вы не желаете. С этого момента я не припомню ни одного случая, чтобы хоть кто-то заключил с вами хоть сколько-нибудь серьезный контракт. По крайней мере, среди нас, летчиков. Впрочем, дела у "Альфа Стилворкс" в любом случае шли неплохо.
  
  - А часто попадаются вот такие миллионеры, не желающие играть по правилам? - спросила Скайларк.
  - Как тебе сказать... - заговорил Кондор, а Санберн продолжил:
  - В любом деле люди, не желающие играть по правилам, попадаются довольно часто, но живут, как правило, не очень долго. Чаще встречаются те, кого приходится заставлять играть по правилам и это успешно удается. Возьмем нашего друга Виктора Содже. Рэйзорбэк не зря заставил его оплачивать каждый вылет сразу, как только шасси коснутся бетона. Ну, чуть попозже, когда будут расшифрованы записи всех "Смерть-ТВ". Если бы Содже вдруг отказался платить, мы потеряли бы гонорар только за один вылет. А с кассельбрантовскими контрактами происходили странные вещи.
  Вел я себя довольно нагло, чего уж там. К этому времени я уже стал понимать, что нужен им живым и здоровым, так что можно было и похамить.
  - И что с тобой было дальше?
  - Ну что...
  
  - И так продолжалось до того момента, пока вы не отошли от дел. Полностью. Вы исчезли. Но, чувствую, пока что не бедствуете, раз можете позволить себе такие вот развлечения. Правда, летчиков приходится нанимать вот таким образом. Что ж, ничего не поделаешь. Я бы отказался, только услышав вашу фамилию. Я забыл ваше лицо, а вот фамилию помню очень неплохо. Еще бы.
  Тут заговорила Кассельбрант и Санберн обратил внимание, какой у нее глубокий, мелодичный голос, так контрастирующий с безжизненным взглядом.
  - Мы не будем обсуждать ваши слова, мистер Санберн. Это просто ни к чему не ведет. Вы получили свое задание и, как я могу судить, достаточно хорошо его поняли. Если у вас остались какие-то вопросы, мистер Уэзермен, который будет вас курировать все время, к вашим услугам. Все понимают, что задание вам не нравится. Вы же, надеюсь, понимаете, что это никого не интересует. Вы будете его выполнять, нравится вам, или нет. И еще. Вы задавали вопрос насчет поломок вашей машины. Я консультировалась с мистером Уэзерменом и он заверил меня, что повреждения таких машин не в бою, а на взлете, на посадке были обычным делом. Так вот. Мы в курсе, что вы можете побить ваш самолет и его придется ремонтировать. Но если мы решим, что вы таким образом саботируете задание, мы вас убьем. И найдем другого летчика. Понятно?
  Как ни парадоксально, первой реакцией Санберна было что-то вроде уважения: все эти деятели как черт от ладана шарахаются от слова "убьем", подыскивая самые невероятные эвфемизмы. А она - как ни в чем ни бывало.
  Неожиданно он понял, откуда у некоторых бралась бравада на эшафоте ("Шея у меня короткая, целься топором получше"). А может, показалось, что понял - в конце концов, кто его разберет, откуда что у людей бралось. Но это была не профессиональная храбрость с выдержкой, явно что-то другое.
  Он хмыкнул, пожал плечами и почти беззаботно сказал:
  - Ну, убьем - так убьем. Когда мы отправляемся?
  У Уэзермена при виде такой легкости вроде бы чуть дрогнули брови. Кассельбрант не отреагировала никак и сказала:
  - Примерно через три часа. Про остров в Тихом океане вы уже в курсе. Можете начать читать эти ваши пособия уже в самолете, чтобы времени не терять.
  
  И вновь пение турбин "Бомбардира". Океан в иллюминаторах.
  Санберн решил, что время зря действительно тратить не стоит, тем более, что литературы ему выдали и впрямь много. И Уэзермен, и Кассельбрант действительно хотели, чтобы он не просто научился летать и не падать, а действительно хорошо пилотировать "Фоккер".
  Кроме него эти двое были единственными пассажирами "Бомбардира", а потому Санберн разложил высоченную стопку книг по свободным креслам: технические и пилотажные руководства по тогдашним "Фоккерам" - в одно, по их современным репликам - в другое, наставления по тактике "Фоккера" (и тактике борьбы с "Фоккерами") - в третье, мемуары англичан и немцев - в четвертое. Начал он, разумеется, со всевозможных технических описаний.
  Точнее, хотел начать. Взял в руки первую книгу - и вновь задумался.
  Вообще-то в мире полным-полно летающих реплик "Фоккера" Dr. I - и, соответственно, людей, отлично умеющих их пилотировать; им, разве что, не приходилось иметь дело с фоккеровскими пулеметами. Вот их бы и выхватить в темном переулке. Зачем понадобился человек, который вообще летал на поршневой машине бог знает когда, только когда его вообще учили летать? Новая странность, в общем.
  Как пойдет бой? Не выпуская книги из рук, Санберн прикрыл глаза; перед его мысленным взором вновь замелькали схемы и траектории.
  Чудовищная, запредельная разница в скоростях, характеристиках виража... да и во всем остальном, собственно. Чего в этом бою точно не будет - никто никому не сядет на хвост (Санберн даже усмехнулся при такой мысли).
  А что будет?
  Быстрый ум Санберна и его изрядный опыт воздушного наемника тут же дали ответ: то, что получится, будет ближе всего к сценарию столкновения истребителя и боевого вертолета. С той лишь разницей, что даже у вертолета скорость выше фоккеровской. Раза этак в два. Ну да ладно.
  Ему приходилось драться и с "Кобрами", и с Ми-24, а один раз даже с "Апачем" (из-за дороговизны и сложности в обслуживании "Апачи" стали редкими гостями в небе). Санберн побеждал, но всегда уважал своих противников и знал, что должен предпринимать хороший вертолетчик, чтобы доставить атакующему истребителю максимум проблем (а то и загнать его в землю - на хорошем ударном вертолете оружия для этого вполне хватит). Да, здесь владения машиной на уровне "летать и не падать" явно будет недостаточно.
  Собственно, единственным по-настоящему непреодолимым барьером было это самое оружие. Что Санберн понял с самого начала - так это то, что сбить F-16 у него нет ни шанса. Вообще.
  Что могут сделать пули калибра 7,92 современному тактическому истребителю? Даже если попасть (прицела считай что нет, так что это еще одна неразрешимая задача). Правильный ответ - ничего. Чудеса в расчет не принимаем.
  А вот один-единственный двадцатимиллиметровый снаряд пушки М61А1 "Вулкан" вдребезги разобьет двигатель, попав в бензобак, превратит самолет в факел, оторвет крыло (может, даже и не одно разом), разломит фюзеляж. Про взрывы ракет, пусть даже на относительно большой дистанции и говорить не стоит.
  "Значит", - подумал Санберн, - "просто нужно, чтобы он в меня ни разу не попал ни из пушки, ни ракетами. Всего-то. Мелочи какие".
  Мелочи мелочами, но это еще и пассивная оборона. Чуть ли не единственная стратегия в мире, гарантированно ведущая к поражению.
  "Ну", - подумал Санберн, - "если продержаться достаточно долго, может, им просто надоест на это смотреть? И они меня отпустят? Да еще и дадут кучу денег?"
  И в его разуме неожиданно вновь тренькнула та самая веселая, бесшабашная нотка, что и тогда, в кабинете Уэзермена.
  Санберн усмехнулся и принялся за чтение. На этот раз лететь им предстояло долго.
  
  - Давно ничего не читал с таким упоением, должен вам сказать, - заметил Санберн.
  
  Так и было. Никто никогда не обучал Санберна ни скорочтению, ни техникам мгновенного запоминания, но сейчас все прочитанное откладывалось у него в голове быстро и намертво. Подумав, почему так, он вспомнил даже не свое обучение и не то, как он выслушивал различные постановки боевых задач, а свой первый парашютный прыжок - еще до училища, в аэроклубе. Вот тогда решительно каждое слово инструктора он запоминал влет и навсегда. Тогда у его памяти были, знаете ли, веские основания так поднапрячься.
  Он почти сразу попросил блокнот и что-нибудь пишущее. Принесли.
  Он не смог бы с уверенностью сказать, сколько промежуточных посадок сделал их "Бомбардир".
  Принесли обед. Санберн попробовал одновременно есть, читать и делать пометки. Получилось не очень.
  Последняя промежуточная посадка была наверное, в Австралии; впрочем, это не более, чем предположение Санберна.
  Наконец, Уэзермен сказал:
  - Подлетаем. На втором, - и самолет накренился.
  Табло "Не курить, пристегнуть ремни" горело уже давно. Но как только самолет вышел из крена, Санберн, сидевший в правом ряду, отложил книгу, отстегнул ремни и перешел влево, почти вплотную приложив лицо к иллюминатору. Уэзермен кивнул, сначала себе, потом и Кассельбрант: все в порядке, наш новый друг ведет себя вполне логично.
  Остров. Совсем небольшой, вытянутый, взлетная полоса занимает изрядную его часть. Полоса не очень длинная, у тяжелых самолетов могут начаться проблемы. Ангар один. Лес? Леса много, но и открытых участков хватает. Деревни, поселки? Нет, почти совсем ничего.
  Самолет выполнил третий разворот, остров ушел вперед, но больше ничего интересного Санберн не обнаружил. Потом пошел и четвертый, остров пропал из виду, Санберн сел и пристегнулся: смотреть было больше не на что.
  
  Самолет, наконец, остановился. Вещей у Санберна не было, только вот эти книги. Пока он соображал, как их потащит, ему дали довольно объемистую сумку. Уместил, оторвал от пола - м-да.
  - Давайте мне половину, - сказал Уэзермен.
  Санберн уже начал привыкать и к тому, что и сам ведет себя парадоксально: обычно он бы буркнул что-то вроде "Да ладно, не переломлюсь" - но тут взял и впрямь отдал.
  
  Дверь, наконец, открылась. Маргарет Кассельбрант вышла первой, Уэзермен кивнул Санберну: ваша очередь. Санберн поднялся, вскинул сумку на плечо и вышел из самолета.
  Почти сразу в лицо ему дунул неожиданно холодный ветер и Санберн сообразил: южное полушарие, август, зима. Неожиданно в голове раздался словно щелчок и он вспомнил только что прочитанное: у "Фоккеров" Dr. I были значительные проблемы с перегревом моторов, вплоть до серьезной чувствительности к окружающему климату. Европу они переносили нормально, но окажись Санберн и те, кто был с ним, скажем, где-нибудь на Карибах - и толком полетать не получилось бы.
  Кто-то об этом успел подумать. Вероятно, Уэзермен. Впрочем, кто знает, сколько летчиков и историков работает на эту Кассельбрант.
  Их встречали.
  Санберн ожидал вновь увидеть автомобиль рядом с самолетом, но нет. "Бомбардир" одиноко стоял на стоянке.
  А рядом с ним в одиночестве находился тощий светловолосый молодой человек, лет двадцати, наверное.
  - Мистер Санберн, это вы? - и он протянул руку. Санберн машинально пожал ее, придерживаю сумку с книгами на плече.
  - Меня зовут Эрик Кассельбрант. Здорово, что вы здесь. Я много о вас слышал.
  - Рад познакомиться, мистер Кассельбрант. Простите, а миссис Кассельбрант кем вам приходится?
  - Мать, - ответил Эрик коротко, с каким-то странным выражением. - Пойдемте?
  Санберн увидел, что далеко опередившая их Маргарет Кассельбрант идет по дорожке к воротам - обычным воротам. За бетонной оградой виднелись кроны деревьев, а дальше, на холме из зелени поднимались стены особняка. Светлый кирпич, розовая черепица.
  - Совсем близко, идем пешком, ваша комната уже готова, - сказал Эрик.
  "Абсолютно частный аэродром. Крайне нерегулярные прилеты и вылеты, иначе так близко не стали бы строить", - отметил про себя Санберн.
  Мать Эрика скрылась из виду. Санберну показалось, что когда она выходила из самолета, они с Эриком даже словом не перебросились.
  Пройдя ворота, они тут же оказались в парке - прохладном, сумрачном, но не настолько, чтобы загорелись белые грибки-фонарики, расставленные вдоль желтых дорожек. Здесь уже совершенно ничего не напоминало об аэродроме. Тишина стояла полная, никаких птичьих голосов.
  - Мистер Санберн?
  - Да, мистер Кассельбрант, - Санберн обернулся на Эрика.
  И вдруг понял, что всю дорогу от "Бомбардира" Эрик не отрывал от него взгляда, ощупывая глазами с ног до головы. И он был не просто тощим - только сейчас Санберн начал понимать, что в действительности означают слова "одежда висела на нем, как на вешалке". Куртка на Кассельбранте была просторная, а джинсы узкие - но Кассельбрант был настолько тощ, что даже такие, казалось, висели мешком.
  И эти джинсы дополняла неожиданная деталь: набедренная кобура. Не на поясе, не под мышкой, а как у ковбоев в кино. Кобура не пустовала. Санберн пригляделся. В пистолетах он разбирался неважно, но этот узнал: немецкий "Вальтер" Р-38. Интересно, почему именно он. Пистолет в кобуре покачивался и джинсы Кассельбранта казались от этого еще мешковатей.
  Их взгляды встретились - какие-то словно голодные глаза, непонятный огонек во взгляде.
  И вот тут Санберн встревожился. Пожалуй, даже сильнее, чем за все это время, настолько зловещее чувство его охватило во всем этом тихом полумраке под пристальным взглядом Кассельбранта. В перспективе маячило что-то еще более жуткое, чем встреча с F-16 на "Фоккере". Знать бы, что...
  
  - Но ты уже понял, что убивать тебя не собираются?
  - Ну как - не собираются... Все-таки "Фоккер" против F-16. Дело было в другом.
  - В чем?
  - Как бы тебе сказать...
  
  - Мистер Санберн? Можно, я буду вас называть просто Санберн? А вы меня Эрик, а не мистер Кассельбрант?
  - Да запросто... Эрик.
  "Нет, не уходит этот холод. Вот был бы со мной пистолет, который я оставил там, в Европе... Да нет, при чем здесь пистолет, в конце концов".
  Санберн оглянулся. Уэзермен медленно шел следом, выдерживая как раз такую дистанцию, чтобы не слышать разговора.
  - Санберн, у меня вопрос. Что вы применяете чаще при сбросе бомб: автомат, или режим CCIP?
  Санберн чуть не вздрогнул:
  - А что?
  - Мы тут на одном форуме поспорили. Говорят, будто CCIP слишком неточен.
  - Вполне точен. Я предпочитаю именно CCIP, если ясно не вижу, что с ним не получится. Слишком неровная местность, небольшая цель, большая высота. Он гораздо проще. Особенно, если обстановка на земле быстро меняется. Ну и, само собой, бомбометание с кабрирования - тут уж без автомата никуда.
  - Ой, спасибо! - Кассельбрант широко улыбнулся. - Вот за этим поворотом главная аллея - и мы дома.
  Санберн застегнул куртку: становилось уже не прохладно, а просто холодно.
  И в этот момент из-за того поворота, о котором говорил Кассельбрант, им навстречу молча вышла пара темноволосых девушек в довольно узких бикини. Когда они поравнялись, Кассельбрант довольно резко шлепнул ту, что была поближе, пониже спины. От неожиданности она не вскрикнула, только резко вздохнула и обернулась на Кассельбранта. Но тот уже забыл о ней и вновь принялся изучать Санберна взглядом, словно глядел на какое-то вновь обретенное сокровище. Девушки пошли дальше, Уэзермен чуть посторонился, чтобы дать им дорогу. Санберн не сказал ни слова, но успел поймать взгляд Кассельбранта, когда он отворачивался от девушек: какая-то тусклая злоба, тут же сменившаяся искренним счастьем, когда этот взгляд вновь обратился к Санберну.
  А вот и аллея, круто поднимающаяся вверх, к воротам; ворота, само собой - изящное чугунное литье. Телекамеры? Разумеется, но не только у ворот, а по всей аллее. Они замаскированы и Санберн не узнал бы о них, если бы не увидел одну чисто случайно - слушая болтовню Кассельбранта, слишком уж пристально глянул на одно сплетение ветвей.
  - А если вы применяете управляемые бомбы? "Пэйвуэй"?
  - Тут другое дело. CCIP хорош именно тем, что прицельный комплекс не получает всей информации о цели - значит, с ней не нужно возиться. Но если тебе надо подсветить цель лазером, то хочешь, или нет, эту информацию ввести придется.
  - Координаты цели в трехмерном пространстве? - Кассельбрант улыбался, такое удовольствие доставлял ему разговор.
  - Они самые. И, раз уж они уже есть - получены через радар или LANTIRN, ты включаешь автоматический сброс. Он действительно точнее. Эрик... я, вообще-то, истребитель. Мистер Уэзермен мог бы ответить на ваш вопрос гораздо детальней.
  Кассельбрант как-то сразу напрягся и Санберн понял, что его последняя фраза была совершенно лишней. Какое-то время они молчали. Потом Кассельбрант спросил:
  - А можно управляемой бомбой попасть в летящий вертолет?
  Санберн вспомнил свои собственные размышления и внутренне дернулся при мысли, к чему мог относиться такой вопрос. Но потом вполне спокойно ответил:
  - Такие случаи были, я о них знаю точно. Но это цирковой трюк, не нужно на него полагаться. И потом, деталей я не знаю. Может, это все были зависшие вертолеты, кто его знает.
  - Понятно.
  Во дворе особняка сразу стало светлее - теперь над Санберном и Кассельбрантом были уже не кроны, а небо, пусть и уже слегка начинавшее темнеть. Да и стены были светлыми, радостными.
  Небо... Санберн посмотрел вверх.
  Небо.
  Они остановились, Кассельбрант долго молчал. Потом сказал:
  - Видите эту башню?
  - Ага.
  Башня поднималась над левым крылом здания, дико асимметрично, но это была та хорошая асимметрия, с которой становилось только лучше.
  - Она специально нужна, чтобы смотреть на закат.
  - На закат? А на восход?
  - Тоже можно. Она, кстати, рядом с вашими апартаментами, пользуйтесь, если хотите, - Кассельбрант уже в который раз улыбнулся. - Давайте, кстати, я вам покажу, где вы будете жить.
  - Да, мне бы разобраться, - Санберн встряхнул сумку с книгами.
  
  Весь этот разговор в парке произвел на Санберна тяжелое впечатление: он все еще не понимал, куда попал, даже зная, что ему предстоит сделать. И почему-то почти все, что он подмечал, выглядело какими-то зловещими полунамеками.
  Просторная комната, широкая кровать. Большой дубовый стол, ноутбук, рядом - стопка дисков. Пепельница и два блока сигарет. Его любимых.
  Хорошая аудиосистема в углу.
  Шкаф. Да, все вещи его размера. Кто-то даже знал, что Санберн не особо любит кожаные куртки, зато уважает джинсовые.
  А на стене картина, от которой Санберн чуть вздрогнул: очень красивая фотография "Суперхорнета" в облаках.
  Книжные полки. Да, места должно хватить - Санберн покосился на две тяжелые сумки, стоявшие у входа. Расставить книги? Нет, к черту. Сначала в душ. И переодеться. Посмотрим, что тут у них за душ...
  
  Помывшись и переодевшись, Санберн как раз расставлял книги, и тут в дверь осторожно постучали.
  - Войдите!
  Вошел Эрик Кассельбрант, деликатно, как-то даже бочком:
  - Я вам не помешал?
  У Санберна в руках были четыре книги. Он еще раз посмотрел на их заглавия и поставил в нужные места.
  - Нет, ничуть, Эрик. Вот, книжки расставляю.
  - Я хотел пригласить вас на ужин. Поужинаем вместе?
  - Запросто, - и еще несколько книг встали на полку.
  - Ужин будет еще через несколько минут... в общем, можно задать вам несколько вопросов?
  - Конечно.
  - Правда можно?
  - Спрашивайте уже, Эрик.
  - Что вы думаете о смерти?
  - О смерти? - Санберн положил очередную пачку книг на стол.
  Проще всего было бы сказать "ничего" - и это стало бы чистой правдой. Чего о ней думать? Но Санберн уже понял, что этот странноватый парень ждет от него какого-то другого ответа, желательно, ответа человека, который профессионально и весьма часто смотрел этой самой смерти в глаза.
  Но ничего не вышло.
  - Эрик, честное слово - ничего я о ней не думаю. Правда.
  - Смерть... - медленно произнес Эрик каким-то странным тоном. Еще несколько секунд он стоял, погруженный в свои мысли, потом на его лицо вернулась улыбка и он сказал Санберну:
  - Пойдемте ужинать?
  
  - И ты почувствовал что-то нехорошее?
  - Там, как бы сказать, что-то сильно нехорошее было разлито в воздухе. Собственно, вот тогда я догадался, что у этого боя будет всего один зритель. И понял, кто именно.
  - И пошли вы, значит, ужинать.
  - И пошли мы, значит, ужинать.
  
  Санберн ожидал, что за столом будет миссис Кассельбрант, но ее не было. Еще он думал, что Эрик посадит его рядом с собой, но этого опять-таки не произошло.
  Всего за столом оказались пять человек. Санберн сидел рядом с Уэзерменом; тот ел молча. Напротив них сидел улыбающийся Эрик, а по бокам от него сидели две девушки в бикини, уже другие.
  На столе стояла бутылка вина. Уэзермен показал на нее Санберну взглядом; тот отрицательно покачал головой:
  - Завтра надо разбираться с этой штукой.
  Уэзермен кивнул; ему не потребовались никакие дальнейшие объяснения. Эрик, по всему судя, не пил, так что Уэзермен налил девушкам и себе.
  Он поднял бокал, но тут Эрик остановил его жестом и заговорил сам, хотя и не собирался пить:
  - Вы... - он сделал паузу. - Вы даже не представляете, как я счастлив. К нам приехал Санберн. Я сижу за одним столом с Санберном. Наконец-то. Выпьем за Санберна!
  В глазах у него стояли слезы; его действительно переполняли чувства. Он обнял одну из девушек и поцеловал ее. Потом привлек к себе, обнимая крепче, и его рука залезла ей в лифчик, лаская грудь. Потом он начал ласкать и другую ее грудь, другой рукой. Движения его пальцев становились все напряженней, сильней, груди чуть не выскальзывали из-под тонкой ткани.
  Уэзермен смотрел на все это с каменным лицом, не прекращая еды.
  Санберн же не знал, куда глаза девать. Не в том смысле, что ему стало стыдно; в ходе своих командировок доводилось наблюдать сценки куда похлеще. Он действительно не знал, как себя принято вести в этом доме в подобной ситуации.
  Кассельбрант, наконец, остановился, долгим поцелуем поцеловал девушку в шею и прошептал:
  - Хорошо...
  По его щеке скатилась слеза.
  Дальше ужин шел в полном молчании. За все время только Санберн один раз сказал вполголоса:
  - Уэзермен, после ужина на минутку, хорошо?
  Уэзермен кивнул.
  
  После ужина они встретились в коридоре.
  - Мой самолет уже здесь?
  - Да, в ангаре. Хотите начать уже сейчас? Мне вызвать техников?
  - Нет, это уже завтра с утра. Просто посижу... присмотрюсь.
  Так оно и было. Пока они летели, Санберн успел прочитать про "Фоккер" слишком много. Теперь ему сильно, до жжения хотелось ощутить под своими пальцами, под ногами то, о чем он лишь читал или видел на схемах.
  Уэзермен понимающе кивнул:
  - Я вас провожу. Короткой дорогой. Эрик вел вас через парк, а так до ангара у нас есть подземный ход.
  - Даже так?
  - Ну да.
  Они пошли по коридору и Санберн спросил:
  - Скажите, Эрик - он... - и замолчал, толком не зная, как закончить фразу. Но Уэзермен его понял и заговорил, медленно выстраивая хорошо продуманные фразы:
  - Что касается Эрика Кассельбранта. Я знаю его значительно дольше вашего. Так вот. То, что главная здесь вовсе не миссис Кассельбрант, вы, разумеется, уже поняли. Ну, дурак бы не понял.
  - Санберн молча кивнул.
  - Вы видели, как он на вас смотрел?
  - Видел. Как на сокровище какое-то, что ли... Если мне не показалось, конечно.
  - Нет, не показалось. Так вот. Его отношение к человеку может очень резко и сильно перемениться. Не совсем на пустом месте. Врать не будем. Не совсем. Но очень резко и сильно.
  - Ясно.
  - Правило номер один: никогда не заговаривать с ним о его матери. Правило номер два: стараться пореже заговаривать обо мне.
  - Ясно, - Санберн решил лишних вопросов не задавать.
  - И последнее. Видели его пистолет?
  Они зашли в лифт.
  - "Вальтер", если не ошибаюсь.
  - Не ошибаетесь. Так вот, иногда он пускает его в ход. Вполне по живой мишени. Не скажу, что часто, но бывает. Очень уж злить его не стоит.
  - Ясно.
  - Пожалуй, все, что вам следует знать. Ну, и еще - не бойтесь. Вообще ничего здесь не бойтесь, говорю как летчик летчику. Впрочем, у вас это пока неплохо получается, если не прикидываетесь.
  Из лифта - по еще одному коридору, тускло освещенному светильниками в стенах.
  - Пилот F-16 уже здесь?
  - Да. Вы вообще не будете встречаться на земле. Может быть, разок увидите его издали.
  Двери.
  - Ну вот, пришли.
  Двери распахнулись и Санберн увидел за ними ангар.
  
  Самолетов было всего три. Первым стоял тот самый "Бомбардир", на котором они прилетели. Похоже, сообщение острова с остальным миром осуществлялось только одним самолетом - хотя почему, собственно... Мало ли, где и какие ангары с самолетами у этой Кассельбрант.
  А вот вторым стоял F-16C - и его окружали трое вооруженных охранников. При виде Санберна они тут же напряглись, их руки скользнули на оружие и Санберн понял: вот к этой машине ему лучше не приближаться.
  Ну и третий.
  Маленький "Фоккер" Dr. I, казавшийся особенно неуклюжим на фоне стремительных, вылизанных линий F-16.
  Рядом с "Фоккером" тоже стояла охрана, но здесь, увидев Санберна, они, не говоря ни слова, разошлись в стороны.
  Где-то с минуту Санберн просто молча стоял в паре метров от своей новой машины. Могло показаться, что он мысленно разговаривает с ней, но это было не так.
  Конечно, это не был настоящий "Фоккер" тех времен. Такие машины даже в музеях не слишком просто содержать, а уж на войне, на стоянках под открытым небом, их конструкция за полгода сгнивала так, что летать становилось опасно: мог разломиться фюзеляж, или оторваться крыло. Впрочем, это редко вызывало проблемы: сгнить они не успевали - сгорали или разбивались вдребезги, а на смену им потоком шли новые и этот поток встречался с другим - потоком молодых летчиков, которые, почти как Санберн, о смерти не думали вообще ничего.
  В общем, реплика. Но хорошая, сделана явно по особому заказу и обошлась недешево.
  Санберн понял, что очень не хочет повредить эту машину вовсе не потому что за это могут убить. Просто не хочется.
  Но реплики тоже бывают разные. Санберн уже знал, что увидит, но...
  Он подошел к самолету, взялся за лопасть, медленно провернул винт на четверть оборота - и увидел, как цилиндры мотора в вырезе капота послушно двинулись вслед за винтом. Да. Настоящий ротативный двигатель.
  Такие придумали, когда проблема охлаждения моторов стояла исключительно остро. Так и появились ротативные моторы - звездообразные, жестко связанные с винтом и вращающиеся вместе с ним, на тех же оборотах; так их цилиндры получали лучший обдув. Решение создало массу неприятных нюансов и в обслуживании мотора, и в пилотировании самолета, но других вариантов не было. Такие моторы сошли со сцены только в двадцатых годах, когда выяснилось, что их не сделать мощнее двухсот лошадиных сил - слишком массивные цилиндры просто могло оторвать центробежной силой.
  Впрочем, запросто могло оторвать и эти, если вдруг обнаружится производственный дефект.
  Ладно, пора и в кабину.
  Санберн видел кабины таких "Фоккеров" на авиашоу. Заглядываешь туда и первое, что видишь - дисплей GPS. А потом - стандартную радиопанель, панель приборов двигателя, да все еще такое яркое, пластмассовое...
  Санберн опустился в кабину.
  Большой неуклюжий магнитный компас где-то у правого колена. Топливомер, вынесенный далеко вперед из кабины. Под ним - тахометр. Левее - высотомер и указатель скорости. Все.
  И да, разумеется, где-то на уровне подбородка - затыльники двух пулеметов. Их затворы нужно взводить, вот этими рычагами.
  
  - Тебе понравилось? - спросила Скайларк.
  - После всего, что я прочитал - да. Дело именно в этих книжках. Читаешь, читаешь, и все сильнее хочется попробовать самому. Даже если не думать, что от этого зависит твоя жизнь. Это просто внезапно возникший интерес. Такой, между прочим, легко переходит в любовь, но это уже отдельная тема.
  
  Охранники от нечего делать следили за человеком в кабине. Иногда он нагибался вглубь, почти исчезая под обрезом, иногда, напротив, высовывался наружу, чуть не перегибаясь через борт. А потом замирал неподвижно и это тянулось минутами. Время от времени у "Фоккера" начинали двигаться рули - то очень плавно, отклоняясь ненамного, то рывком уходя до упора с резким стуком. Так прошло, наверное, не меньше двух часов. Потом Санберн выбрался из кабины, обошел самолет, время от времени останавливаясь и внимательно присматриваясь к чему-то - и, наконец, собрался уходить.
  - Ну как? - не выдержал кто-то из охраны, хоть им и не советовали вступать в разговор с этим человеком.
  Санберн глянул как-то сквозь охранника и ответил:
  - Главное - завтра.
  
  Он уже подходил к своим апартаментам и тут, как ни возьмись, на дороге у него оказался Эрик Кассельбрант.
  - Ну и как вам? - повторил он вопрос охранника.
  "Интересно, в туалете за мной тоже следят?" - подумал Санберн.
  - Надо в воздух, - ответил он коротко; это была самая первая, самая простая мысль, которая пришла ему в голову.
  - Санберн, такое дело. Тут женщины всякие ходят.
  - Ага, видел.
  - Хотите, познакомлю?
  Вроде и в шутку, но Санберн отлично понял, что именно ему предлагает Кассельбрант.
  - Эрик, мне бы сегодня выспаться получше.
  Кассельбрант резко кивнул: все понял, прошу прощения, предложил дурацкую вещь, не подумав.
  
  Уже выключив свет и накрывшись одеялом, Санберн понял две вещи.
  Во-первых, в этом странном местечке пугала его не смерть. Да, он понимал, что на каком-то из приборов его судьбы стрелка сейчас колеблется между отметками "смертельный риск" и "верная гибель", но дело было не в этом.
  Именно здесь ему предстоит узнать что-то, чего он знать совершенно не хотел. В его жизнь такие вещи лучше бы не попадали. Нет, это, разумеется, не хуже чем смерть. Никоим образом. Просто угроза смерти как-то привычней... а потому легче воспринимается.
  А во-вторых - черт с ним со всем. Главное - этот "Фоккер". Теперь Санберну больше всего хотелось поднять его в воздух. Даже как-то не очень пугал тот факт, что неподалеку будут летать всякие F-16. С полным спектром вооружения "воздух-воздух".
  Пока у него есть боевой самолет, даже такой, он непобедим. Его можно только убить, да и то это может оказаться слишком сложно.
  "Если завтра все пойдет нормально, у меня будут целых три крыла и два пулемета", - и он был уверен, что все пойдет нормально.
  Разумеется, он знал, насколько жестоко авиация умеет разбивать такие уверенности. Иногда в самом прямом смысле слова, вместе с людьми.
  
  В бога Санберн не верил, но все же был до какой-то степени фаталистом: кое-что в нашей жизни определенно предначертано заранее.
  Очень гладко все получалось.
  Мотор заработал без проблем и Санберн отметил, что наземная команда тоже явно тренировалась: запуск ручной раскруткой винта - весьма опасный трюк для механика, но движения людей у самолета были хорошо отработаны. Когда речь заходит о несчастных случаях на запуске, на ум сразу приходят размозженные головы, но Санберн уже знал: большинство ошибок случаются из-за того, что механик забывает, что у стоящего самолета плоскость винта не вертикальная, а наклонная. В результате, первый удар лопасти приходится по ногам, ну, а дальше уже все зависит от того, как человек будет падать.
  Все, как по маслу.
  В первый день Санберн хотел ограничиться только рулением, но - судьба, судьба - дул сильный ветер как раз точно вдоль полосы и стало ясно, что без попыток пробежек и подлетов обойтись ну никак не получится.
  На рулении Санберн сделал лишь одну ошибку, когда повернул слишком резко, да еще и не учел этот ветер, дувший сбоку. "Фоккер" накренился, раздался скрежет (Санберн почувствовал его телом; услышать такое сквозь треск мотора было, разумеется, невозможно). Какое-то время машина балансировала, потом вновь грохнулась на колеса, а Санберн понял, зачем у этих "Фоккеров" костыли были не только на хвосте, но еще и под консолями крыльев.
  
  Итак, полоса, движение сектора газа, мотор взревел уже по-настоящему...
  Санберну казалось, что "Фоккер" двигался очень медленно и на то были сразу три причины. И нервное напряжение, растягивавшее время. И привычка к сверхзвуковым машинам. И сам "Фоккер".
  Такие самолеты летали легко, как воздушные змеи, как пушинки. "Сопвич-Триплан", ставший стимулом для создания вот такого "Фоккера", при сильном встречном ветре мог зависнуть над полосой, а потом даже дать медленный задний ход, опустившись на то же место, с которого взлетел.
  Хвост уже поднялся, скорость приличная и если вот сейчас на себя... нет-нет, мы еще не взлетаем по настоящему... И все же чуть не улетел бог знает куда - не ожидал, что эти три крыла так охотно потащат его в небо. Так, теперь вниз, только аккуратно.
  Подлет удался. Теперь еще.
  Санберн выполнял это раз за разом, несколько часов.
  
  Довольный Эрик поджидал его на земле.
  - Я уж думал, вы сейчас пойдете на круг. Хотите присмотреться получше? - он разговаривал, как заправский летчик; Санберн не переставал гадать, что же это за человек.
  - Ага.
  - Скажите, реактивный момент там действительно такой сильный?
  - Ну... заметно, да, - Санберну было особо не с чем сравнивать поведение "Фоккера".
  - Хотелось, чтобы это был хороший истребитель и еще такой, знаете... символ, архетип, что ли... Немного думал про "Сопвич-Кэмел". Но "Фоккер"... Красный Барон.
  Для него дело было в Красном Бароне. И тут Санберн подумал, что, возможно, дух давно погибшего Манфреда фон Рихтгофена спасает ему жизнь. Английские летчики называли "Сопвич-Кэмел" "маленьким злобным животным" - и не за боевые качества, а за разные специфические фокусы, которые он себе позволял в воздухе, особенно на взлете и посадке. Количество пилотов "Кэмела", погибших в бою и не в бою, было чуть ли не равным.
  
  За ужином Кассельбрант был не то что мрачен... нет, он был в приподнятом настроении, но со вчерашним днем это было не сравнить. Санберну показалось, что Эрик неважно себя чувствует - движения его как-то отяжелели, походка стала медленнее.
  - Завтра полет по кругу? - спросил он Санберна.
  - Может, и не только.
  - Вот бы с вами... или с Матадором.
  
  После ужина Санберн спросил Уэзермена:
  - А Матадор - это кто?
  - Ваш противник. Мы даже позывной не хотели говорить, но Эрик все же сказал.
  - Ясно. Уэзермен, такое дело. У вас нет хороших, очень крупных аэрофотоснимков острова?
  - Карта у вас есть.
  - Да, карта у меня есть.
  Уэзермен немного помолчал, потом сказал:
  - Да, есть такие снимки. Очень детальные, каждое дерево видно.
  - Старые?
  - Свежие, буквально несколько месяцев. У нас тут мало что меняется.
  - Можно их?
  - Да, сброшу вам на ноутбук. Вы сейчас опять в ангар?
  - Опять. Кажется, машина мне понравилась.
  - Это хорошо.
  И Санберн вновь сидел в кабине "Фоккера", обдумывая то, что успел ощутить и увидеть сегодня.
  
  - Санберн, а из тебя бы, наверное, летчик-испытатель получился.
  - Нет, не получился бы. Ну да, я осваивал "Фоккер" без инструктора, но машина-то проверенная. Плюс такая куча документации. А летчики-испытатели сталкиваются со сплошными загадками, причем внезапно. Так что нет, навряд ли.
  - И ты ушел в воздух.
  - Ну, когда-то ведь надо начинать... Ушел.
  
  На следующий день ветер был не так хорош, как вчера, но Санберн выполнил именно то, что хотел: много, очень много полетов по кругу с посадками. Как ни странно, это ему почти что не запомнилось. Все шло, как и раньше, безо всяких сюрпризов. "В книжках пишут, что сейчас он должен повести себя вот так... что это значит на самом деле? Ага, вот что. Что ж, хорошо".
  Скорость у "Фоккера" была крохотной, бетонная полоса - длинной, ошибаться можно было весьма и весьма прилично. Впрочем, несколько раз бывали несколько неприятные моменты, когда самолет показывал Санберну, что вот так с ним обращаться не нужно; Санберн незамедлительно делал выводы.
  Через несколько часов Санберн почувствовал себя настолько уверенно, что подумал: можно, пожалуй, и слегка полетать над островом. Вспомнилась очень старая восторженная газетная цитата, которую он прочитал в какой-то книжке по истории авиации: "Сантос-Дюмон летал настолько искусно, что даже вылетал за пределы своего аэродрома!".
  Нет. Сейчас, пока нет детальных фотоснимков - того, чего он хотел получить от Уэзермена, это бесполезно.
  А вот что действительно можно - посмотреть, насколько эта машина способна летать не только по прямой.
  И вновь у Санберна в голове раздался голос:
  "Да, родной, да. Это именно то, о чем ты сейчас подумал. Сейчас ты введешь эту чудесную машинку во что? Правильно, в штопор. А потом выведешь. А потом, что самое смешное, опять и введешь, и выведешь. Иначе ты ее не освоил, сам понимаешь".
  Нет, он и раньше об этом знал. Равно как и о том, что тогда со штопором дела обстояли куда хуже, чем сейчас. И читал соответствующие главы наставлений. И все же...
  Ладно, начинаем набор, а дальше - понеслась!
  
  - Наверное, из вас получился бы летчик-испытатель, - это сказал и Уэзермен. - Хотя на штопоре, во второй раз, два витка, пожалуй, были лишними.
  Он высказался очень дипломатично: тогда Санберн успел подумать, что после выхода не вытянет самолет до встречи с землей. Или крылья оторвутся.
  - Здорово! - сказал Кассельбрант.
  Санберн уже заметил, насколько настроение Кассельбранта зависит от того, чем он, Санберн, занимается. Скучноватые пробежки и руление - и сам Эрик как-то вянет. А сейчас, после взлета, полетов и пилотажа на десерт он был, как двумя днями раньше, такой же бодрый и энергичный.
  Это его настроение сохранилось и за ужином. Рядом с ним опять сидели две девушки в купальниках; сейчас, правда, Эрик их не хватал за всякие места. Он трещал без умолку о всяких пустяках, даже не особо относящихся к авиации. Санберн и Уэзермен помалкивали, слушая и лишь иногда отвечая на какой-нибудь вопрос.
  После ужина состоялся уже почти что традиционный разговор Санберна и Уэзермена в коридоре.
  - Вы сейчас опять в ангар?
  - Ага. Надолго. Сегодня очень надолго.
  - Какие-то проблемы?
  - Нет, просто слишком много увидел. И еще разное в книжках прочитал. Очень много вещей, о которых нужно подумать.
  - Ясно. Вообще, быстро у вас получается. Очень быстро.
  - Постучите по дереву.
  Уэзермен постучал себе по голове; Санберн видел эту шутку столько раз и в исполнении стольких людей, что начинало, пожалуй, даже немного раздражать.
  - Вот еще что. Фотоснимки я получил, спасибо. Скажите, а нет у вас чего-нибудь типа квадроцикла?
  - Квадроцикла?
  - Да, маленькой такой машинки, но чтобы с хорошей проходимостью. Буду по острову кататься, пока не летаю. Летать, конечно, тоже буду, каждый день, как положено.
  - Знаете, есть у нас такая машинка. Что, прямо по всему острову будете носиться? Он большой, вообще-то. Больше, чем кажется с воздуха.
  - Несколько мест точно надо осмотреть.
  Уэзермен кивнул. Как и раньше, он сразу догадался, зачем Санберну все это понадобилось.
  - Только возьмите приемник GPS, а то заблудитесь еще.
  - Да, и в самом деле. Возьму.
  - Санберн... - Уэзермен сделал паузу. - Тут вот какое дело. Мы вам обещали две недели. Так вот, двух недель не будет. Срок сокращается до десяти дней. И может быть, не хочу вам врать, сократится еще. Так что очень хорошо, что вы с "Фоккером" быстро нашли общий язык.
  Говорил он таким тоном, словно это малоприятное решение было принято не Эриком. И даже не миссис Кассельбрант. А вообще неизвестно кем.
  - Так, - только и сказал Санберн. - Ну что ж, понятно.
  
  - Тогда ты не догадался, в чем дело? - спросил Кондор.
  - Я вообще изрядно затупил. Я тогда мало о чем думал, кроме "Фоккера". Вот тогда любопытство начало переходить в любовь. Начали появляться мысли, что я не дам угробить эту чудесную машину.
  
  И все же следующие дня три он по многу часов опять летал над аэродромом. Пилотаж, пилотаж, пилотаж! Все возможные нюансы! Это мы еще не пробовали? Вперед. Это пробовали, но получалось где-то на троечку? Вперед.
  Именно тогда "Фоккер" решил, что пришло время устроить своему наезднику первый более-менее серьезный экзамен. Короче говоря, взял и заглох. Удивляться не приходилось; Санберн и не удивился - тогдашние двигатели глохли легко и безо всяких видимых причин.
  Он практически безупречно спланировал и посадил заглохший самолет, благо дело было над аэродромом.
  Надо ли говорить, что Эрик остался в полном восторге.
  
  Заглохший двигатель напомнил Санберну о еще одном важном навыке, которым владеет каждый пилот легкого самолета или вертолетчик: подыскивать в полете места для вынужденной посадки, причем делать это чисто машинально, автоматически и непрерывно. У пилота сверхзвукового истребителя такая проблема, ясное дело, не стоит.
  Когда-то, очень давно, Санберн умел это делать, потом, само собой, разучился, а вот теперь забытые вещи пришлось вспоминать вновь. Впрочем, "Фоккер", после той единственной истории вел себя безупречно.
  Несколько мест Санберн действительно осмотрел и с земли. Были, были вещи которые крупно его там заинтересовали, но с борта самолета их было никак не разглядеть.
  Как-то раз, уже вечером, он ехал к такому интересному местечку (в голове по-прежнему крутились дистанции, курсы, возможные траектории) и вдруг увидел, что где-то за деревьями слева что-то мелькнуло. Непонятно что, но явно не лесное.
  Санберн подъехал поближе, слез с квадроцикла, подошел, раздвинув ветки кустов...
  Перед ним лежал отломанный хвост "Фокке-Вульфа-190". В серо-дымчатом камуфляже, со свастикой на киле. Оглядевшись, Санберн увидел и все остальное, что осталось от упавшего самолета; оставалось лишь гадать, почему он не сгорел. Кабина была не слишком сильно повреждена. Фонарь сброшен, ничего похожего на труп летчика нет.
  Вернувшись к хвосту, Санберн обнаружил в обшивке несколько аккуратных дырок. Судя по всему, пули калибра 12,7. Кто же это его? "Мустанг"? "Тандерболт"? Як-9? Впрочем - тут Санберн вспомнил собственное задание - здесь гадать было глупо.
  Трупа нет, фонарь сброшен... Может быть, тот летчик успел выпрыгнуть с парашютом. Интересно, что с ним стало дальше.
  И тут Санберн понял, что как-то и не задумывался, что будет дальше с ним самим. Нет, дельце предстоит крайне интересное, но всерьез рассчитывать его пережить ни к чему.
  
  - Ты и не рассчитывал?
  - Трудно сказать, радость моя. С одной стороны - нет, не рассчитывал, с другой - хоронить себя не собирался. Смешанное какое-то ощущение, короче.
  
  Санберн не стал говорить о своей находке ни с Уэзерменом, ни, тем более, с Кассельбрантом. Особенно еще и потому что за ужином Эрик был мрачным, сидел в одиночестве и почти все время молчал. Поужинав, поднялся словно с трудом и ушел, еле волоча ноги.
  Санберн догадался, в чем тут дело. На следующий день над островом летал он много, но возвращаясь, проверил запас топлива - и уже над аэродромом внезапно пошел на петлю, потом еще, потом восьмерка с полубочками, петля с бочкой в верхней точке и прочее... И все это на безобразно малой высоте.
  За ужином Кассельбрант опять был с девушками и в отличном настроении. Конечно же.
  А вот Уэзермен на обычном коридорном рандеву вдруг схватил Санберна:
  - Ты сам-то видел, на какой высоте из петель выходил?
  - Руки убрал.
  Уэзермен отпустил Санберна и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
  - Со смертью решил поиграть? Или его развлекаешь? - Уэзермен сделал кивок куда-то в неопределенную сторону. - Еще и наиграешься, и развлечешь, не волнуйся.
  - Я без необходимости ничего не делаю, это раз. А всю вашу компанию люблю ничуть не больше, чем вы этого заслуживаете, это два.
  И понял, что последней фразой попал в какую-то болевую точку: лицо Уэзермена стало меняться. Санберн решил, если что, работать на опережение. Вес с Уэзерменом у них был примерно равный, дистанция подходящая, посмотрим, что получится.
  Но Уэзермен неожиданно успокоился:
  - Ладно. Была такая необходимость, согласен. Извини.
  Некоторое время Санберн выжидал: насмотрелся на персонажей, которые после такого вот успокоения внезапно бьют - нет, здесь такой фокус не пройдет. Потом сообразил, что драться просто нет смысла и потом, Уэзермен, скорее всего, побоялся бы всерьез его бить.
  - Хорошо, - сказал, наконец, Санберн. - Слушай, у меня тут еще одна просьба... но довольно наглая, даже не знаю.
  - Давай уже, - к Уэзермену даже вернулась доброжелательность.
  - Нельзя здесь сделать что-то вроде полигона? Хочу пострелять хоть разок.
  Уэзермен удивился:
  - Пострелять? Сам понимаешь, целей здесь нет и быть не может.
  - Да воздушные цели не нужны. Просто на земле разложить... ну не знаю, кресты какие-нибудь. Я полянку присмотрел. А то летаю на истребителе и ни разу не пострелял.
  - А, - сказал пилот "Страйк Игла". - Да. Понимаю. Нормальная просьба, никакая не наглая. Сделаем. Завтра покажешь свою полянку.
  И они разошлись.
  В ходе этого разговора Санберн сказал Уэзермену две совершенно правдивые вещи.
  Во-первых, пострелять, хотя бы испробовать пулеметы по цели, даже наземной, действительно хотелось. Хотелось и все.
  Во-вторых, весьма рискованный высший пилотаж на малой высоте Санберну действительно был необходим.
  
  И он действительно пострелял - по каким-то белым полотнищам, которые разложили там, где он сказал (это, конечно, была не "полянка", а довольно большой открытый пологий склон холма). Ощутил запах пороха, услышал грохот двух пулеметов, перекрывающий рев мотора. Он подмечал, как меняется темп стрельбы с изменением оборотов двигателя - вот такие тогда стояли синхронизаторы. Несколько раз происходили задержки; Санберн снимал левую руку с сектора газа, перевзводил осекшийся пулемет и продолжал стрелять. Он стрелял с разных высот, скоростей и углов пикирования - и получалось, самому на удивление, не так плохо: полотнища одно за другим становились рваными, черными от земли.
  Санберн знал, что вот эти полотнища станут его первой и последней целью. Ни во что другое пулеметы "Фоккера" стрелять не станут.
  Да, может случиться так, что враг окажется в подходящем ракурсе и на нужной дистанции, но... Ничего два этих пулеметика ему не сделают. Даже если попадешь, толком не повредишь. А вот жгучее желание атаковать, атаковать любой ценой, может подтолкнуть к очень опасным действиям. Как минимум, подставишься. Как максимум - сманеврируешь так, что разобьешься. Лучше просто считать себя безоружным. Дольше проживешь. Возможно, на целых несколько минут.
  Но иметь пулеметы и ни разу не пострелять из них он не мог.
  Возвращаясь на аэродром, он хотел, как и раньше, выполнить пилотаж, но не вышло - неожиданно ожило радио и от него потребовали немедленно садиться.
  Уже в ходе пробега Санберн понял, почему такое потребовалось.
  Он задерживал других.
  На исполнительном старте, свистя турбиной, стоял тот самый F-16. Видимо, его пилоту тоже захотелось немного полетать над островом. В конце концов, времени оставалось всего два дня.
  
  - Ну и наконец, наступил тот самый день, - сказал Санберн.
  - И ты действительно дрался на "Фоккере" с F-16? - спросил Кондор.
  - Я сам в это до конца не верил, но да, меня выпустили в воздух, а следом за мной выпустили F-16 и мы действительно должны были драться. Впрочем, у меня уже был план действий. Как я сказал, хоть чувство и нехорошее, но хоронить себя я не собирался.
  
  "Фоккер" обвешивали телекамерами. Совсем маленькие, но мощные телекамеры в обтекаемых контейнерах. Камера на шасси, камеры на крылья, несколько камер на фюзеляж, чтобы смотрели и в стороны, и назад.
  Они были еще и легкими. Санберн знал это, потому что ему дали новый шлем - на нем были установлены целых две такие, слева и справа. Одна смотрела вперед, повторяя направление взгляда, а вторая назад, фиксируя то, что Санберн видеть не мог. Ему бы пригодился монитор, дающий картинку с такой, но, разумеется, никто таким монитором его снабжать не собирался.
  Камеры были абсолютно автономными, из них не тянулись никакие провода. Если "Фоккеру" оторвут крыло, то кто-то будет видеть на экране, как, кувыркаясь, неумолимо приближается пейзаж. Впрочем, может, она будет работать даже после удара.
  Собственно, в этот момент Санберн и понял, что ни о каком "полном спектре вооружения "воздух-воздух" речь идти не может. AMRAAM и "Спэрроу" - ракеты средней дальности - не в состоянии красиво сыграть в таком шоу. У кого-то в прицеле возникает отметка, потом где-то далеко происходит взрыв; ну что в этом интересного. Врага нужно видеть ясно и четко: вот он, вот дымный шлейф; шлейф догоняет жертву - бац! И чтобы со всех мыслимых ракурсов, и со стороны жертвы тоже. Жаль, к ракете такое не приделаешь - для нее такая телекамера слишком сильно нарушит аэродинамику.
  Значит, из ракет будут только "Сайдвиндеры". Их на F-16 можно повесить шесть штук: две на законцовки крыльев и еще четыре под консоли. Шесть пусков.
  Что нам увернуться от шести ракет, в самом деле? На нашей-то чудо-машине?
  Санберн глянул на свой самолет еще раз. Похоже, камеры просто приклеивали к обшивке. Даже интересно, как их приделывают к F-16, чтоб потоком не сорвало.
  
  Ну вот.
  Ради чего все и делалось.
  Мотор "Фоккера" ровно рычал, высота была примерно 250 метров. Санберн знал: сейчас ему дадут какое-то время (сколько именно, не сказали), а потом в воздух поднимается F-16 со своими ракетами. Что-то типа "раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать".
  Санберн глянул на компас у колена: да, курс правильный.
  Момент истины... Время у Санберна еще было; он задумался о том, что видел в последние дни.
  Миссис Кассельбрант - вот как раз ее-то он и не видел с самого момента прилета. Впрочем, думать о ней нечего.
  Уэзермен - боевой летчик, да, но что-то с ним явно было не так. Как он оказался в этом сумасшедшем доме? Что его здесь удерживает? Впрочем, причин могла быть масса, поди догадайся...
  И конечно же, Эрик Кассельбрант. Миллионерский сынок, явно больной на голову и не лечится. Один этот пистолет чего стоит. И вообще.
  Но при этом Санберн не чувствовал к нему злобы. Может, из-за того, насколько восторженно всегда смотрел на него Кассельбрант. Может, еще из-за чего. Сложная картинка, и страшно неохота в ней копаться.
  Тут Санберн вспомнил, то, что было минуты назад: Кассельбрант вышел провожать его на взлет. "Фоккер" уже начал разбегаться, а Эрик шел ему вслед быстрым шагом, что-то кричал и махал рукой, другой рукой почему-то держась за голову. Желал успеха. Санберн знал, что это он всерьез, просто потому что Эрик Кассельбрант вообще никогда не шутит, даже если ему весело.
  Помахать в ответ было нельзя, руки заняты и Санберн просто кивнул, на мгновение обернувшись. Не заметить этот кивок, да еще в здоровенном шлеме с этими телекамерами невозможно.
  И это длится одно мгновение, а потом Санберн смотрит уже вперед и "Фоккер" отрывается от полосы.
  Он думал и о других людях. Что сказал бы Рэйзорбэк? Что сказала бы Скайларк?
  Скайларк...
  Как было бы хорошо, если бы сейчас на приборной доске висело ее фото. Но у Санберна фотографий Скайларк не было вообще. Что и неудивительно: люди их профессии не особо любят фотографироваться.
  И Мэри Джейн, хотя она и не совсем человек.
  И этот красный "Фоккер"... Удивительно, насколько быстро он подчинился Санберну. Словно понимал: оба они попали в очень нехороший переплет и должны помогать друг другу. Нет, у машин все же есть душа, что ни говорите.
  Что сказал бы Рихтгофен? М-да, ну и вопрос.
  Он мог бы сказать, к примеру: "Веди себя, как истребитель - и все будет хорошо".
  И Санберн почувствовал, как его понимание того, что значит быть летчиком-истребителем, вновь меняется. Словно в мозаику становится еще один кусочек. Надо было сделать одну вещь, совершенно бесполезную, а возможно, даже и вредную, но тем не менее.
  И Санберн ее сделал. Два движения левой рукой, раз и другой.
  За ревом мотора лязга затворов, конечно, слышно не было. Два патрона выскользнули из матерчатых лент и пошли в патронники пулеметов - оружие было готово к стрельбе.
  Вот теперь все было в порядке.
  
  - Ну, вот тут и началось.
  - Ты рассказывай как можно детальней. Считай, что мне завтра в такой вылет.
  - Ладно, постараюсь. Мне никто коньяка не плеснет?
  - Сейчас плеснем, рассказывай дальше.
  Санберн закурил и продолжал свой рассказ.
  
  Все же этот F-16 почти застал его врасплох.
  Спасло его то, что F-16 пришлось прилично приблизиться для пуска. Во-первых, ему нужно было сделать красиво - цель должна была быть четко различима. Во-вторых, и это главное, ротативный "ЛеРон" на 110 "лошадей" давал куда меньше тепла, чем любой реактивный двигатель; с большой дистанции головка ракеты его не захватит.
  Место было открытым - опушка леса -, но Санберн знал, что делать.
  Высота была небольшой, но он бросил "Фоккер" вниз, к самой земле. Белый шлейф, уже сорвавшийся с крыла F-16, тут же изогнулся: ракета, летя наперерез, отследила вектор его движения. У самой земля, так, что колеса едва не цепляли высокую траву, Санберн выровнял машину. Ракета плавно вышла из пике, несколько мгновений шла почти на той же высоте, а потом раздался взрыв - грохот, вспышка, облако дыма и траву с мелкими кустиками впереди полета ракеты скосило как косой. Дистанционный лазерный взрыватель принял поверхность земли за цель.
  Сделать второй пуск F-16, конечно, уже не успевал. Он с грохотом промчался почти прямо над "Фоккером". Санберн чувствовал свою машину уже настолько хорошо, что даже идя на предельно малой высоте, на мгновение отдал ручку от себя и тут же опять взял - чтобы верхнее крыло не помешало бросить взгляд на самолет, проскакивавший впереди и выше. И тут его ждал небольшой сюрприз: "Сайдвиндеров" на крыльях F-16 было не шесть, а четыре - то есть, уже три.
  "Ну да. Логично. Куда ему шесть. Если он не справится со мной четырьмя, то хоть двадцать дай, толку не будет. Да и четыре - уже многовато. Ладно. Так, теперь опушка. Лес, а в лесу сейчас начнется просека. Те, кто ее делал, и сами толком не понимали зачем, потому что сейчас она зарастает. Совсем тонкие деревца, их верхушки не повредят даже деревянно-полотняной конструкции, если зацепить. Пока он будет разворачиваться на новый заход, как раз успеем".
  Да, если нырнуть в эту просеку (она еще и узенькая такая), F-16, скорее всего, его потеряет. На какое-то время. Но проблема как раз в том, что от него нельзя прятаться - все равно не отстанет, пока не найдет. Его, черт возьми, нужно вынудить выпустить все свои ракеты - но так, как это нужно нам. Навязать условия пуска...
  А потому - переходим в набор высоты, выходим на просеку, ждем атаки. Абсолютно хладнокровно, как ты сам прекрасно понимаешь".
  Местности пилот F-16 - Санберн вспомнил его позывной: Матадор - явно не знал. И тонкой полоске, которая по оттенку зеленого была чуть светлее, чем верхушки деревьев леса, просто не придал значения.
  Второй заход оказался для Санберна заметно проще первого. Он уже точно знал, откуда появится F-16 и когда произойдет пуск. Как только это случилось, Санберн увел "Фоккер" в просеку, ниже уровня деревьев - и даже не слишком резким движением. Увел ровно настолько, чтобы не видеть белый шлейф. Даже цеплять за верхушки не пришлось.
  Матадор сделал ему неожиданный подарок: в лесу раздался не один, а два взрыва. На этом заходе F-16 выпустил две ракеты. Видимо, первый промах начал действовать ему на нервы.
  F-16 вновь с разрывающим треском проскочил у Санберна над головой, но уже гораздо ниже. Глянуть ему на брюхо на этот раз не удалось: истребитель шел с сильным креном, видимо, Матадор, глядя вниз, пытался вновь обнаружить "Фоккер" Санберна.
  Санберн не сомневался, что это ему удалось. А между прочим, будь его машина не красной, а как и многие немецкие истребители во времена Первой мировой, темно-грязно-зеленой, мог бы и не разглядеть, на такой-то скорости. Получил бы дополнительную проблему.
  "Ну хорошо. Эта просека короткая, она отрезает вытянувшийся язык леса, сейчас опять начнется открытое пространство. В любом случае, развернуться и воспользоваться ей вновь нельзя - второй раз этот ваш Матадор на такой трюк не поведется. Тем более, он уже должен был понять, что стрельбы по легкой мишени ему не будет, а ракета последняя. Кстати, трюк с открытой местностью тоже больше не пройдет. Он, конечно, догадался, что случилось и в следующий раз сделает резкую горку (у F-16 с его тяговооруженностью такое очень хорошо получается) и бабахнет в меня с очень крутого или даже отвесного пике. Чтобы ракета прилетела мне точно в темечко. Тут уж никуда не денешься.
  Может, он даже не станет ее выпускать, сразу перейдет к пушке?"
  Санберн заложил крутой вираж (все не переставая поражаться, как "Фоккер" крутит виражи), но обратно в просеку входить не стал - бесполезно, а вот место для маневра может понадобиться.
  Матадор действительно ушел свечкой вверх, а потом попытался спикировать круто.
  "Ну, вот сейчас".
  Последняя ракета сошла с законцовки крыла F-16, но не навелась - она, продолжая траекторию самолета Матадора, полетела круто вниз и взорвалась, достигнув земли. И тут до Санберна дошли две вещи. Во-первых, радар F-16 "Фоккер" не берет - захват ракеты нужно делать вручную, есть там такой режим. Но времени на установку ручного захвата очень мало, потому что и головки "Сайдвиндеров" берут "Фоккер" очень неохотно, чуть ли не с самой малой дистанции. А минимальная дальность пуска "Сайдвиндера" - два километра. "Неудивительно, что в пике он просто не успел все это проделать. И это даже при том, что он все время ясно меня видит - ярко-красное пятно на зеленом фоне. Нет, сейчас точно перейдет к пушке. Так, радар по мне не работает, значит, пушечный прицел у него будет ручной".
  Первый раз Санберн даже ничего не делал. Матадор поддался инстинкту истребителя и попытался сесть ему на хвост, но не тут-то было - эта цель по сравнению с его истребителем была почти что неподвижна. Длинная трасса прошла над головой Санберна, снаряды ударили в пригорок впереди по курсу, тут же взорвавшийся дымом и пылью.
  "Сколько-то там из пятисот", - машинально отметил Санберн и в этот момент F-16 уже в который раз с ревом проскочил над ним.
  Но теперь их курсы были параллельны и Санберн не удержался: он чуть дернул ручку на себя и выпустил Матадору вслед длинную очередь. Не попал, конечно - F-16 с его преимуществом в скорости исчез впереди, как привидение; впрочем, нет, вот Санберн вновь увидел его. Истребитель противника набирал высоту для следующего захода.
  Как-то отстраненно Санберн отметил:
  "Я был прав - это бой самолета с вертолетом. Ракеты могут оказаться дьявольски малоэффективны, с пушкой тоже начнутся определенные проблемы. Видимо, парень редко имел дело с вертолетами. Но второй раз он своей ошибки не повторит.
  Впрочем, помогать ему мы тоже не будем".
  И когда Матадор набрав порядочно высоты, развернулся для следующего захода, Санберн бросил "Фоккер" ему навстречу, дав полный газ.
  Все произошло именно так, как рассчитывал Санберн: F-16 оказался в пике, угол которого приходилось все увеличивать, чтобы успеть удержать в прицеле "Фоккер", стремившийся оказаться у Матадора под брюхом.
  Грянула длинная очередь. Слишком длинная, машинально отметил Санберн. Теперь снаряды ударили позади "Фоккера", а сбоку встали несколько отдельных разрывов: Матадор из-за недостатка времени немножко неверно взял прицел, а потом, не переставая стрелять, дернул нос своего истребителя, выводя его из пике. И снова проскок над головой Санберна; тот, вывернув голову, проводил взглядом истребитель, стремительно исчезавший за хвостом.
  Потом Санберн сам поражался хладнокровности своих размышлений:
  "Пушка "Вулкан" делает 6000 выстрелов в минуту, то есть, сто в секунду. Сейчас он стрелял не меньше полутора секунд подряд - кажется, я его разозлил. Сколько снарядов у него осталось? Ладно, сейчас он будет делать новый заход. И я даже знаю какой - пологий, с большой дистанции - понял, что крутые пике не работают. Так, где моя любимая просека? Я не мог улететь от нее далеко".
  Он и не улетел, и опять все вышло в точности, как он рассчитывал. В тот момент, когда "Фоккер" шел над просекой, машина Матадора оказалась на три часа; теперь он, сбросив ненужную высоту, заходил в длинное пологое пике. И вот теперь Санберн натурально увернулся от снарядов: как только он увидел зловещий огонек, вспыхнувший у правого корня крыла F-16, то аккуратно, но энергично бросил машину вниз, скрывшись между деревьев. Часть трассы пролетела над ним, другая же часть врезалась в стволы старых высоких сосен далеко от "Фоккера".
  И вновь F-16 проходит где-то над головой, уже входя в новый вираж.
  "Сколько он истратил на этот раз? Пожалуй, у него осталось только на одну хорошую очередь. Но теперь он не сделает уже никаких ошибок".
  Он и не сделал. Да тут еще и просека закончилась.
  Санберн вновь развернул "Фоккер" ему навстречу, но знал, что сейчас это уже не слишком поможет.
  Он просто промахнулся. Трасса, короче предыдущих, прошла над головой Санберна, F-16 ушел вверх и тут Санберн услышал голос по радио:
  - Я Матадор, винчестер. Повторяю, я Матадор, имею винчестер.
  "Вот и все, у него кончились и снаряды, и ракеты".
  - Я Уэзермен, всем. Возвращайтесь на базу. Повторяю, возвращайтесь на базу.
  
  Матадор, ясное дело, успел посадить самолет первым. Санберн, уже заглушив мотор, понял, какого нервного напряжения стоил ему этот бой и это хладнокровное принятие решений - не сразу смог стащить шлем со всеми этими телекамерами, потому что руки тряслись. Мысль о том, что его пошлют заниматься этим снова не вызвала ни тени азарта, напротив, только сильное отвращение.
  Эрик терпеливо ждал, пока Санберн выберется из кабины. По бокам у него, у Эрика, как обычно, стояли две девушки.
  - Это было потрясающе, - сказал он холодно. - Обалдеть просто. Вы лучший летчик в мире.
  В тот момент Санберн не понял, с чего такой тон. Это стало ясно лишь позднее и стало одним из самых неприятных впечатлений "контракта Кассельбрант", как Санберн впоследствии называл все это скверное приключение.
  Поодаль стоял Матадор, все еще в летной форме и Эрик направился к нему. Вот тут Санберн и обратил внимание на то, что младший Кассельбрант явно неважно себя чувствует; ноги Эрик переставлял с трудом.
  - Что, не нравится контракт, да? - спросил Эрик Матадора все тем же ледяным тоном. - Я знаю, что не нравится. Попробуй еще раз промахнись специально. Ты ведь спецом промахивался, особенно в последний раз.
  Санберн замер от неожиданности, но ненадолго.
  - Я специально промахивался? - Матадор говорил таким же ледяным тоном. - Если не нравится, как я стрелял, то...
  Повисла пауза. Санберн отметил, что здесь все боятся Эрика и Матадор тоже. Он вовремя оборвал фразу, не сказав "попробуй сам".
  - Я стрелял, как мог, - сказал наконец Матадор. - Это не симулятор.
  После этих слов Эрик опустил взгляд, потом, после паузы, поднял.
  - Да, - сказал он, - это не симулятор. В симуляторе его бы сбили. А ты...
  И тут он быстрым движением выхватил из кобуры свой "Вальтер" и направил его на Матадора. Тот невольно сделал шажок назад, но тут же взял себя в руки и посмотрел Кассельбранту в глаза.
  - Не боишься, что выстрелю? - спросил Кассельбрант.
  После чего свободной рукой обнял одну из девушек. Так он стал напоминать какую-то пародию на Джеймса Бонда.
  А потом он быстро приставил к голове девушки пистолет и выстрелил. Из головы девушки вылетело красное облачко и она полетела на землю. Несколько секунд ее ноги дергались и подрагивали в последних конвульсиях, потом замерли.
  - Смерть, - сказал Эрик задумчиво. - Вот она, смерть. И она не становится ни ближе, ни дальше.
  Санберн, надо признать, такого оборота не ожидал. Да никто, похоже, не ожидал - ни Матадор, ни Уэзермен, стоявший поодаль, ни вторая девушка. Уэзермен, правда, говорил про стрельбу по живым мишеням, но вот сейчас он тоже, вздрогнув от неожиданности, смотрел на труп.
  
  - Вот тут, признаться, я слегка напугался. Очень уверенно он все это проделал, знал, что ему за это ничего не будет.
  - А что это вообще за девушки такие были вокруг него?
  - Я думаю, профессиональные проститутки на хорошем гонораре.
  - Ну что ж, тогда не так жалко.
  - Брось, Кондор. Это ведь тоже люди.
  - Ну да, да, тоже люди. А этот Матадор не испугался?
  - Если и испугался, то виду особо не подал.
  
  - Вот так, - сказал Эрик. - Все понял?
  - Как не понять, - отозвался Матадор мрачно.
  - Завтра опять попробуешь, - продолжил Эрик. - И еще. Только попробуй какой-нибудь фокус со скачком уплотнения или спутной струей. Я видел, ты сегодня пытался.
  Тут Санберн задумался. Действительно, это было дополнительное оружие Матадора. Пройди он на сверхзвуковой скорости достаточно близко - и "Фоккер" разломает на куски. Что ж, хорошо, что Кассельбранта подобный сценарий не устраивает.
  - Потрясающе, - вновь сказал Эрик, обращаясь к Санберну, но на этот раз уже улыбаясь. - Завтра...
  Тут он сделал паузу и пошатнулся. Потом посмотрел на пистолет, словно забыл, зачем вынимал его, поставил на предохранитель и отправил в кобуру.
  "Стрельба на сегодня окончена", - подумал Санберн, - "продолжение завтра".
  - Завтра, - повторил Эрик, - летайте не хуже. Ну да что я вам буду говорить. Санберн, здорово вы сегодня дали. Особенно с этой просекой. Раз - и исчезаете. А я-то все думал, зачем вам квадроцикл. Держу пари, у вас в запасе еще много таких штучек.
  Санберн молчал, потому что не знал, что сказать.
  - Ну ладно, отдыхайте, - сказал Эрик после затянувшейся паузы. - Эй, там! Уберите это.
  И показал на труп.
  
  Вечером Санберн говорил с Уэзерменом.
  - Вы правда пилот F-15?
  - Ну да.
  - Почему вы на них работаете? Ведь странные люди, мягко говоря.
  - Во-первых, когда я брался за эту работу, я не знал, что они настолько странные. Во-вторых, из-за денег. В-третьих... в общем, есть и третья причина. Вы помните, как вас... забрали?
  - Конечно.
  - Командира этой группы на чем-то прихватили. На чем-то очень серьезном, раз уж он не побоялся идти на ваш пистолет. Да-да, я читал его отчет о том, как вас взяли. Жаль ваших телохранителей, но не стоило им хвататься за оружие. Так вот, прихватили его на чем-то очень серьезном. Видимо, на каком-то преступлении, да на таком, что уже ничего не страшно.
  - Ясно.
  - А вы тоже думаете, что Матадор намеренно промахивался?
  - Нет, не думаю. С чего бы ему? Я же ему не родственник какой, - Санберн именно так и считал.
  - Ну что же, желаю удачи на завтра. Чтобы вы знали, мы тут все болеем за вас. За F-16 болеть смысла нет.
  - У меня такой вопрос. Когда все это закончится?
  - Тогда, когда это надоест мистеру Кассельбранту. А сейчас он, похоже, только начал входить во вкус.
  - Ясно, - произнес Санберн еще раз, на чем разговор и закончился.
  
  Санберн боялся, что не сможет быстро заснуть - слишком велико было нервное напряжение, которое он испытал в этот день. "Спать, спать, спать", - внушал он себе, едва голова коснулась подушки. - "Вот, уже засыпаю, уже мысли путаются, надо зевнуть - а-а-ам".
  Он знал, что уже таким самовнушением можно накрутить себе бессонницу, но все же не останавливался.
  И заснул, на удивление хорошо и крепко. Здоровая психика сумела отбросить весь кровавый бред, которому он был свидетелем. Спал Санберн без снов.
  И проснулся бодрым и отдохнувшим, с мыслью о том, что и сегодня не даст себя сбить. Он явно владел "Фоккером" лучше, чем Матадор - F-16. И это при том, что научился за десять дней.
  "Была бы у меня Мэри Джейн, я бы тебе дал", - подумал он про Матадора.
  Но пора было завтракать и отправляться в вылет. Санберн поймал себя на том, что сегодня думает о вылете, как о чем-то рутинном, а не как о самоубийственном трюке.
  Он не знал, что вылет получится коротким.
  
  На этот раз Матадор врасплох его не застал - Санберн, напряженно осматривая окружающее пространство, вовремя увидел тоненький силуэт с пастью воздухозаборника. Санберн был на открытом месте, только-только на пути к своей любимой просеке, но тут сработала угроза Эрика. Теперь Матадор боялся проскакивать мимо Санберна и открыл огонь слишком рано. Санберн тут же развернул "Фоккер" ему навстречу, но Матадор в любом случае взял слишком большое упреждение - развернувшись, Санберн увидел, как снаряды взрывают кустарник далеко слева от него. Очередь была сравнительно короткой, здесь противник Санберна тоже кое-чему научился и понял, что "Фоккеру" за глаза хватит одного снаряда.
  "Эрик в любом случае будет недоволен", - подумал Санберн, - опять решит, что Матадор мажет специально".
  Какое там специально. На такой дистанции, да в ручном режиме прицела это было, пожалуй, лучшее, что можно сделать. Дальше начинались чистые случайности.
  "Фоккер", как и в прошлый раз, шел совсем низко, на уровне верхушек деревьев и Санберн неожиданно понял, какую трудную цель для Матадора он представляет - слишком медленную для воздушной, почти что наземную, но для наземной слишком скоростную.
  Тот самый язык леса был уже близко и краем глаза Санберн уже заметил светлое пятнышко на фоне темной стены деревьев - начало просеки. Он развернул туда машину, не переставая следить за F-16. Тот, далеко не долетая до "Фоккера", заложил вираж с небольшим набором высоты.
  "То есть, следующая атака будет такой же?"
  F-16 удалился почти до предела видимости и снова зашел в атаку. И все повторилось: короткая очередь со слишком большим упреждением, разворот в сторону Матадора (этот разворот, пожалуй, был не особо нужен), и F-16, уходящий на новый заход.
  "Нет, точно решит, что мажет специально. А вообще, сейчас он поймет, что такие заходы неэффективны. Будет действовать агрессивней".
  Уходящий на новый заход F-16 дал Санберну немного времени для размышлений.
  "Как долго все это будет продолжаться? А пока Эрику Кассельбранту не надоест. Может ему уже надоело? Мне-то надоело сразу, еще до того, как началось...
  Эрик, Эрик, Эрик... Сын миссис Кассельбрант. На редкость неприятная личность, которой лучше не перечить. То, что он себе позволяет - даже для миллионерского сынка явный перебор. Остров в личном распоряжении и возможность устраивать гладиаторские бои самолетов. Плюс такая милая мелочь, как этот пистолет в кобуре. Да еще и возможность и желание пускать его в ход. Вообще, в этой истории становится слишком много трупов".
  F-16 сделал новый заход, но на этот раз сблизился с машиной Санберна куда сильнее, чем раньше. Санберн, как и в предыдущие разы, резко развернулся в его сторону. Сквозь треск "ЛеРона" он услышал рев его очереди. Вновь промах, но на этот раз гораздо меньший. И вновь резкий отворот с уходом назад. Теперь Матадор явно боялся проскакивать мимо "Фоккера".
  "Поклонник авиации, это ясно. Наверняка эту идею - напустить F-16 на что-то эпохи Первой мировой он тоже взял с какого-нибудь интернет-форума. Поспорили, что будет... Впрочем, этот бой ничего не доказывает, как ничего не доказывает любой единичный воздушный бой - нужна статистически значимая серия. В любом случае, поменьше бы нам, авиаторам, таких поклонников".
  Просека была уже рядом и следующую атаку Санберн Матадору просто сорвал. В тот самый момент, когда F-16 готовился открыть огонь (Санберн уже неплохо чувствовал, когда наступает это мгновение), он нырнул в просеку. Очереди не последовало, но зато сверху раздался раздирающий грохот реактивного двигателя и проскочил Матадор. Теперь он не побоялся сблизиться с "Фоккером" до предела.
  "А вот еще такой небезынтересный вопросик. Допустим, ему и впрямь надоест. И что тогда будет с нами? И со мной, и с Матадором? Просто отпустят, предупредив, чтобы поменьше болтали? Или сделают так, что болтать мы уже не сможем - никогда и ни о чем?
  И то, что я сейчас делаю - это так, последние судороги?"
  Тут Санберну невольно вспомнились конвульсии застреленной Кассельбрантом девчонки.
  "Вот она, тщетность. Ну и что теперь делать? Как на этот вопрос ответил бы Рихтгофен? Ему в такие приключения точно не приходилось влипать. Вот и просека кончается".
  Но Клэймор решил не ждать, когда она кончится. Теперь он заходил на "Фоккер" сзади, на четыре-пять часов. И похоже, всерьез намеревался стрелять с самой малой дистанции, а потом пройти мимо - разумеется, на дозвуковой скорости. Похоже, ему стало все равно, что там померещится Эрику. А может быть, ему в голову успела прийти та же мысль, что и Санберну - не будет здесь победителей, обоих в одну яму свалят.
  "Если бы дело было в кино, то вот сейчас на помощь пришла бы моя группа - Кондор на своем МиГе и Скайларк на Слишком Мертвом. Но у нас тут не кино, на помощь никто не придет, хотя они наверняка упорно пытаются меня разыскать. Но как тут разыщешь?"
  
  - Мы пытались тебя разыскать. Но главное, тебя пытались разыскать детективы из компании "Гранит" - телохранители-то были оттуда. Командира группы, которая тебя похищала, они действительно нашли, но тот и впрямь не знал, куда тебя увезли.
  - Откуда такая уверенность - что не знал?
  - С ним, Санберн, не беседовали в баре, - Кондор сделал широкий жест рукой, указывая на весь бар разом. - Его допрашивали. Причем я не очень хочу знать, как именно, но нас заверили, что при таком допросе человек рассказывает все, даже то, чего не было. Так что есть такая уверенность - он действительно не знал. Мы предполагали, что везут тебя в Россию, а потом куда-то еще. И все, твой след терялся. Мы не думали, что ты жив.
  - Я надеялась, - сказала Скайларк.
  - Вот видишь, не напрасно.
  
  F-16 приближался. Санберн взял ручку на себя - "Фоккер", разогнавшийся в горизонтальном полете, послушно набрал высоту.
  "Что сказал бы Рихтгофен... Да какая разница, что бы он сказал. Он вообще был не особо большой мастер говорить. Что бы сделал Рихтгофен? А вот что!"
  И Санберн прижал спусковую кнопку пулеметов, после чего дал правую ногу до упора.
  И тогда "Фоккер" с грохочущими пулеметами развернуло на девяносто градусов против курса.
  Очередь F-16 прошла впереди, а вот он сам, проскакивавший мимо, прошел точно через две трассы Санберна.
  "Фоккер" почти тут же развернуло обратно, он резко клюнул носом, растеряв почти всю скорость и Санберн сумел его подхватить лишь у самой земли. F-16 помчался дальше, набирая высоту - как Санберн и предполагал, пулеметные пули, сколько бы их ни попало, не причинили истребителю видимого вреда.
  "Ну что ж, я сделал, что мог. А вот следующий его заход наверняка станет для меня последним. Нельзя столько раз промахиваться - он и не промахнется".
  Но захода не последовало. Ожило радио:
  - Санберн, Матадор, немедленно возвращайтесь на базу. Я повторяю, Санберн, Матадор, возвращайтесь на базу. Ваш поединок окончен.
  "Вот как?", - только и подумал Санберн; других мыслей не было.
  
  Санберн впервые видел Матадора настолько близко; первая их встреча получилась такой, что было особо не до разглядываний. Светловолосый парнишка, совсем молодой.
  - Так, - сказал Уэзермен. - Сейчас я расскажу вам о том, чего вы не знаете. А потом мы подумаем, как нам всем выбраться отсюда.
  "Нам? Дело становится все интересней", - подумал Санберн.
  - Кто, вообще, такой этот Эрик Кассельбрант? Почему мы должны драться для его развлечения? - похоже, эти вопросы мучили Матадора не меньше, чем Санберна.
  Голос Уэзермена стал каким-то уставшим:
  - Эрик Кассельбрант - единственный сын миссис Кассельбрант, впрочем это вы знаете. И сейчас думаете, что даже для единственного сынка мультимиллионерши такое развлечение - явный перебор. Да плюс еще этот его пистолет, которым он вот так пользуется, верно?
  Санберн и Матадор кивнули.
  - Дело в том, что Эрик умирает, - просто сказал Уэзермен. - Лейкемия. Такой бой, как у вас был его... можно считать, последним большим желанием. Небольшие выполнялись вообще без разговоров. Сейчас после ремиссии у него наступило обострение, по всей видимости, последнее. То, как ты водил "Фоккер" и дрался, Санберн, придавало ему сил, да еще как. До твоего прибытия он почти не вставал с постели, а тут...
  "А ведь я мог и догадаться. Вот эта его неестественная худоба. И то, что он с трудом держался на ногах, особенно в последнее время. А то, что он держался за голову, когда я уходил в воздух? Конечно, придерживал парик, волосы выпали от химиотерапии. А я не замечал, что он в парике? Ну, если у тебя хватает денег, то можно сделать такой парик, что никто не заметит. И наконец, вот эти разговоры о смерти".
  - Он потерял сознание еще до того, как ты, Матадор, поднялся в воздух. Ну а мы, как только у него началось обострение, держали в полной готовности "Бомбардир", потому что знали - рано или поздно этот момент наступит. Сейчас Эрик уже над океаном, летит в больницу, и, по всей видимости, уже из нее не вернется.
  - Вы мне сказали, чтобы я не очень усердствовал, что нам нужно шоу... - заговорил Матадор.
  - Сказал. Кто же знал, что против Санберна тебе придется действовать в полную силу. Да и Эрик оказался наблюдательным, быстро заметил твои промахи. Хотя... Скажи честно, ты нарочно промахивался?
  - Один раз нарочно. А так... Он слишком маленький и слишком быстро вертится. Да и автоматический прицел его не берет, дистанцию определяешь с трудом. И скорость у него...
  - В общем, молодец, Санберн, устроил настоящее шоу. А теперь самое время подумать о нашем с вами будущем.
  - Нашем с вами?
  - Я здесь, можно сказать, добровольно, но влип ничуть не меньше вашего. Этот контракт не из тех, о которых можно спокойно болтать в баре "У Селима". Вы сами знаете, что, как ты, Санберн, выразился, Маргарет Кассельбрант не любит играть по правилам.
  - То есть, ты боишься...
  - Вот именно. Я боюсь, что вознаграждение за контракт нам выплатят свинцом.
  - Ничего себе перспектива... - Санберн увидел, что Матадор об этом не задумывался. - Слушай, а почему мы? Почему ты выбрал нас?
  - Все очень просто. Мне не нужно было, чтобы ты свалил "Фоккер" первой же очередью или первым ракетным пуском. Поэтому, когда я выбирал тебя, то увидел, что хоть ты и значишься в базе данных, но выполнял всего пару известных контрактов. А вот Санберн много где успел отличиться, а в ходе своей последней работы сбил в одном бою целых два самолета. Но при этом он не слишком известен. Тебя я выбрал за неопытность. Санберна - за опыт. Извини.
  - Да нет, ничего...
  - Это мелочи. Сейчас, повторюсь, наш главный вопрос - как отсюда смыться.
  - Вас доставят в Стамбул.
  Все трое резко обернулись. В дверях стояла Маргарет Кассельбрант.
  
  - И на этом история закончилась? Она так просто отпустила вас и доставила в Стамбул? - спросил Кондор.
  - Как выяснилось, это было самым последним желанием мистера Кассельбранта - чтобы нам не причиняли вреда, - и Санберн принялся разглядывать бар сквозь коньяк в бокале.
  - Заплатить вам, конечно, ничего не заплатили.
  - Какое там. Здесь Маргарет Кассельбрант осталась себе верна. А с ее подарочками было непонятно что делать, особенно Матадору. В общем, он вылетел обратно сразу, я чуть позже, когда прибыл транспортный "Геркулес", а Уэзермен так и остался на острове, не знаю, что с ним стало. В Европе мне вернули мой сотовый, тут-то я вам и позвонил.
  - А подарочки неплохие.
  - Мой можно поставить в ангар и любоваться на него, а F-16, который презентовали Матадору... Если ты не в группе, то уже оплата стоянки такого - чистое разорение. А контракты на один самолет попадаются редко.
  - Вот тут-то ты и решился.
  - Ну да. У нас же вакансия истребителя... была. А F-16 неплохая машина.
  - Вообще-то, Матадор пытался тебя убить. А ты пригласил его в группу.
  - Бывает. Сам-то что скажешь? - обратился Санберн к Матадору, который до этого молчал.
  Тот хмыкнул:
  - Я исправлюсь.
  - Вот видите, - подытожил Санберн.
  И все задумались об ангаре "Паладинс", в котором после этого санберновского приключения стало меньше места: теперь в нем стояли F-16 Матадора и маленький "Фоккер" Dr. I, на котором Санберн и проделал последнюю часть пути от острова Кассельбрант до дома.
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"