Лосев прижался к стеклу окна психиатрической клиники рыхлой щекой, закрыл глаза и проговорил про себя:
- За что мне такое наказание? В чем же я прогневал тебя, господи? Это же чудовищная ошибка, недоразумение! Какая шизофрения?!!!
Так продолжалось минут пять. Когда стекло нагрелось от разгоряченной щеки, он отпрянул, медленно дошел до кровати и лег, подмяв под себя перьевую подушку. Полежав минуту, горько зарыдал, повторяя:
- Это ошибка, недоразумение, нелепость!
Нелепость случилась с Кириллом Дмитриевичем Лосевым в солнечные, весенние дни. Наскоро перекусив и причесавшись, он, довольный своим нынешним положением, собирался на работу. По квартире бродил сквозняк. Яркие лучи утреннего северного солнца уже нагрели небрежно ободранные полы кухни. Это место в квартире Кирилл Дмитриевич особенно полюбил за бурление воды в кипящем чайнике. Уже три месяца он жил совершенно один в просторной, без мебели и посуды, трехкомнатной квартире в Ханты-Мансийске. Свалилось на Лосева все это, когда он заключил в Москве северный контракт. Жилье для его семьи снимал НИИ пожарного оборудования МЧС России.
На улице зашумели утренние автомобили. Побрызгав на себя одеколоном, Лосев рванул на себя входную дверь. В нос ударил запах пыльного подъездного коридора. Щелкнул замок. Сбежав по лестнице, Лосев направился в офис пешком. Сегодня у него было хорошее настроение, если его можно было назвать таким. По работе все ладилось, но вот личная жизнь давала все большую трещину. Уехав из Москвы, Лосев оставил там свою семью - жену и двух детей маленького Гришу и Лизу. Жена не поняла этого его очередного поступка. "Мог бы найти денежную работу и в Москве, надо ли было из-за работы жертвовать семейным благополучием?"- говорила она. Но Лосев был непремирим, ему непременно надо было опробовать свою противофонтанную структуру, внедрив ее. Под Ханты-Мансийском он вырос и хотел непременно вернуться поближе к маме и могиле отца. "Это очередной взбрык самостоятельной, зависимой женщины, которая меня не любит",- думал Лосев о нежелании жены переезжать в Ханты-Мансийск.
День удался и проходил как обычно. В обеденный перерыв Лосев решил прошвырнуться по магазинам. Его угнетало, что здесь в Ханты-Мансийске его быт был не устроен. Спал он на полу, на матрасе, слушая Венедиктова. Из предметов обихода были старенький черно-белый телевизор, привезенный с дачи коллегой Лосева по работе, чайник, чашка и две тарелки с вилкой и ложкой. На все надо было тратиться и что-то привезти в Москву. НИИ снимал квартиру с условием въезда семьи своего сотрудника в самое ближайшее время. Лосев не предполагал, что здесь окажется первой покупкой из домашнего скарба. Надо было покупать все и кровати и обеденные сервизы, слесарный инструмент и мыло. Поэтому, не долго размышляя, пользуясь случаем что в офисе шел ремонт перил и кругом было полно стружки, Лосев решил купить топор. "А что очень даже необходимая в хозяйстве вещь, - мыслил он, - тем более в прихожей сломанный шкаф". Топором можно было пользоваться как рубанком, как молотком и как монтажкой. Оставшись доволен покупкой, Лосев положил ее в большую сумку, которую всегда носил с собой на работу. В нее вмещалось много вещей, и топору там было не тесно. На работе он вытащил покупку и поставил ее рядом с компьютерным столом. Ремонт в офисе шел полным ходом, поэтому поначалу на топор никто не обратил внимания. Только коллега Лосева, Валерий, одобрительно кивнул, поглядев на инструмент. Он ему понравился. Мог ли Лосев предполагать, что это сыграет такую роковую и коварную роль в его дальнейшей судьбе. На работе Лосев занимался корректировочными расчетами. Работа то была, то ее не было. Иногда от безделья он сидел и складывал из бумаги японских журавликов, которых научился делать в далеком детстве в одном из походов. Эти журавлики придавали Лосеву уверенности, задавали тонус на весь рабочий день, потому что он всегда помнил о той маленькой японке, которая погибла от лучевой болезни,- журавликов она делала, чтобы больше прожить. Аккуратно выставив сделанное на стол, Лосев завел диск в ноутбуке, насильно удерживаемом им вопреки воле начальства и стал слушать Розенбаума. Это его расслабляло, настраивало на философский лад.
- Что-то ты затосковал,- сдержанно сказал Валерий.
- Телевизор то работает?
Лосеву в такие минуты не очень хотелось с кем-нибудь общаться. Он полностью сосредотачивался на музыке, стихах, ритме соотнося со своей структурой.
- Да, спасибо Валера, все работает.
Было не совсем понятно, почему коллега по работе интересовался настоящими буднями Лосева, а не его прошлым. Ведь он так мало знал о нем... А совместной работы предстояло много, на ближайшие пять лет. И тогда Лосев сам разрядил обстановку и начал объяснять свое прошлое.
- Жена не звонит, не хочет переезжать сюда.
- Да, если там у вас все есть, тогда конечно,- со знанием дела отвечал Валерий.
Лосеву вновь стало тоскливо. Такие диалоги были ежедневными только с разными словами. От них становилось еще скучнее.
- Пойдем сегодня, футбол погоняем?- спросил Валера.
- Можно,- нехотя ответил Лосев и стал рыться в бумагах.
Рабочий день закончился. Валера стал собираться домой.
- Ну, в общем если что,- приходи, институт выкупил время в спортзале, поиграем!
- Хорошая музыка, - причмокнул Валерий,- ну ты долго не задерживайся, а то охрана там у нас.
После этого Валерий неодобрительным взглядом обвел стол Лосева с журавликами и внизу стоящим топором, взял портфель и ушел.
Мог ли себе Лосев предположить, что эта "внимательность" коллеги завтра окажется подлой причиной чудовищной нелепости!
Просидев часа два, Лосев подумал, что пора собираться домой. Тут внезапно дверь открылась, показалось моложавое лицо охранника.
- Уже поздно, мы на сигнализацию ставим, - сказал охранник.
- Хорошо, сейчас, сейчас,- завозился Лосев, не отрываясь от Интернета, постя на одном из форумов.
Прошло еще два часа часа. "Надо бы позвонить жене",- задумался Лосев и немедленно набрал номер телефона. Трубку подняли.
- Алле, это я!
- Как дела?
- Все нормально, - ответил усталый женский голос.
- Послушай! Лосев придвинул злополучный ноутбук к телефону, так чтобы было слышно в трубку. Заиграла композиция "Шербургские зонтики". Когда она закончилась, Лосев нервно спросил:
- Ну, как тебе понравилось?
В ответ не прозвучало не слова. Трубку положили. "Да опять она не в себе!", - подумал Лосев и стал собираться домой, в свое неуютное жилище. Лосеву стало жаль своих детей. Особенно младшего Гришу. Родился малыш в его отсутствие, когда Лосев работал по контракту на Марсе. С тех пор в семье стало неспокойно, пропало ощущение единства, участия, добра. Отношения с Наташей усугубились частыми скандалами по пустякам. Лосев не мог простить жене того, что она не приехала на похороны его отца, славного бурового мастера. Так и пошло с тех пор. Ее постоянные упреки о том, что если бы не она - не получил бы Лосев своего нынешнего элитного образования. О двухкомнатной квартире, которую получили ее родители и отдали молодым после свадьбы. О якобы чрезмерной любви Лосева к своей матери Марии Алексеевне, которую он боготворил и всегда ставил в пример. О многом другом... Упреки стали ежедневными и скандальными. Тогда, когда это все началось, Лосев выписался из квартиры жены. Так и оказался на Марсе, где ему предложили сносное жилье для семьи в собственность. Он думал тогда: "Вот получу квартиру и перевезу семью, а жена если любит меня, то обязательно переедет". Однако вскоре, после того как жена приехала с маленьким Гришей к нему в гости, Лосев засомневался: "А стоит ли того моя разработка того, чтобы жертвовать семьей? Не лучше ли было остаться в Москве". После того как закончился срок сдачи в аренду марсианской квартиры и дочь хозяйки, высказала свои претензии по поводу ее освобождения, Лосев не на шутку повздорил с обезумевшей от гнева женой. Было принято решение - вернуться в Москву. И это несмотря на то, что у него на руках было подписанное Губернатором заявление о предоставлении в собственность трехкомнатной квартиры, как необходимому работнику. Надо было подождать то всего только 15 лет! "Только бы на этот раз получилось, еще можно спасти нашу любовь!",- все думал Лосев, положив трубку, перебирая в руке журавлика. Уверенности ему придавало еще и то обстоятельство, что его разработкой активно заинтересовались военные. Это придавало силы для дальнейших научных исследований. Лосев вернулся в Москву где без труда нашел себе работу, но как всегда она его не устраивала по причине ее отдаленности от мест внедрения в жизнь своей структуры. Поэтому в голове завертелась мысль, - "надо снова уезжать". "Это было не бегство от проблем, это было спасением семьи", - так думал Лосев. Но все оказалось иначе.
На следующий день, на вахте, охранник недовольным взглядом проводил Лосева и его сумку с выглядывающим черенком топора, но не сказал не слова. День проходил как обычно без особых потрясений. Вдруг в кабинет Валерия и Лосева стремительной походкой вошел директор НИИ. Он с интересом окинул взглядом "лосевский" стол с японскими журавликами и топором стоящим внизу. В коридоре продолжался ремонт перил.
- Кирилл Дмитриевич, ноутбук я заберу, я уже говорил об этом,- раздраженно сказал директор.
- Да, конечно, Николай Петрович,- ответил Лосев, продолжая сворачивать в руках очередного журавлика.
- Ну, нет работы пока, нету...у..у, - продолжал директор, - я предупреждал Вас, когда Вы устраивались на работу, что иногда у нас такое бывает из-за нерасторопности заказчиков!
- Я все понимаю, понимаю,- нехотя, не отрываясь от компьютера, проговорил Лосев.
Директор ушел. Не прошло и получаса, как вдруг в дверях замелькал белый халат непонятно откуда взявшегося медицинского работника.
Он вошел с Валерием, который ему что-то горячо рассказывал и охранником. Валерий был красный, весь в пятнах.
- Здравствуйте Кирилл Дмитриевич!
- Как Вы себя чувствуете, Кирилл Дмитриевич, ничего не тревожит?
- Да нет, - удивленно ответил Лосев.
- А Вы собственно кто?
- А топор Вам зачем? - продолжал медик.
- Что-то неприбрано у Вас на столе. Все-таки ничего не тревожит?
- Нет, нет! - с трудом понимая происходящее, теперь уже повышая голос, отвечал Лосев.
- Ну, вот что, Вам надо будет проехать с нами, мы думаем с Вами не все в порядке. Будем забирать, - сказал медик и быстрым шагом вышел в коридор. Зашел, ехидно улыбающийся, утренний охранник.
- Куда проехать, незачем мне куда-то ехать. Обалдевший Лосев встал из-за компьютера и попытался сделать шаги в сторону коридора. Тут он почувствовал, как ему заломили руки.
- Да что же это такое? - закричал Лосев, отца угробили и меня туда же.
Лосева повели на первый этаж к выходу. У дверей стояла карета скорой помощи. Вечерело...