Рассказ

Клавдия Петровна бежала по заснеженному тротуару легким бегом пожилого, но все еще энергичного человека. "Оп, оп,- говорила она себе.- Вот так, вот так. Какая я все-таки еще попрыгунья!" В руках Клавдия Петровна сжимала хозяйственную сумку среднего размера, но супермаркеты, которые то и дело вырастали справа и слева от тротуара, ее не интересовали абсолютно. Во время бега она даже умудрялась словно бы легонько пританцовывать, что-то тихо говорить и посмеиваться, деликатно прикрывая рот свободной от сумки варежкой.

Вдруг на пути Клавдии Петровны возникло неожиданное препятствие. Это был огромный кус смерзшегося грязного снега, который выбил из придорожного сугроба въехавший прямо на тротуар большой черный джип. Вокруг джипа хлопотали два богато одетых смуглокожих человека с густыми черными усами. Они одобрительно похлопывали джип по бокам, покачивали головами и цокали языками. С другой стороны неожиданного препятствия стояли два субтильных молодых человека в розовых курточках и зеленых штанишках спортивного типа. Они некрепко обнимали друг друга слабыми руками, и вяло целовались взасос. Пути вперед больше не было.

Клавдия Петровна посмотрела на джип, затем на снежный кус, потом на молодых людей и о чем-то задумалась. Постояв, как бы в замешательстве, совсем недолго, она вдруг сделала пять решительных шагов назад, а затем разбежалась и перепрыгнула через препятствие, лишь слегка задев его правым сапожком. Приземлившись с другой стороны, Клавдия Петровна громко рассмеялась и прикрыла рот варежкой. Усатые люди прекратили хлопать руками по бокам джипа и уставились на Клавдию Петровну ничего не понимающими карими глазами. Молодые люди, не переставая целоваться, тоже скосили на нее свои похотливые зеленые глазки, но глядели при этом сонно, без интереса.

Клавдия Петровна махнула на всю компанию варежкой и, мысленно приговаривая "оп, оп", побежала дальше. Через сто метров все повторилось - и снежный кус, и джип, и усатые люди. Только вместо мальчиков целовались теперь две, обряженные во все черное, девочки, а джип был синего цвета. Но Клавдия Петровна на все это даже не взглянула - она быстро свернула в переулок.

Здесь тротуары давно утонули в сугробах, а дома соединялись только глубокими, протоптанными в снегу, тропинками. По одной из них Клавдия Петровна и побежала дальше. Вскоре перед ней вырос фасад серой хрущевки, весь первый этаж которой был занят под различные мелкие заведения. Клавдия Петровна побежала вдоль фасада, прочитывая на ходу аляповатые вывески над однообразными пластиковыми дверями белого цвета.

- Зубы, аптека, секонд хенд, аптека, пивасик, аптека, демократия, аптека,- бормотала она во время бега.- Ой, да вот же она!

Клавдия Петровна отыграла чуть-чуть назад, резво взбежала по невысокому крыльцу, энергично потопала сапожками, освобождаясь от налипшего снега, и потянула за ручку дверей, над которыми висела скромная вывеска с выписанным прописью словом - "Демократия".

За дверью находилось небольшое помещение, разделенное на две половины стеклянными витринами-холодильниками очень обшарпанного вида. Холодильники тихо гудели, но их лобовые, обращенные к потенциальным покупателям стекла, почему-то были вынуты и стояли на полу. Внутри витрин лежали аккуратные разноцветные брикеты, очень похожие на халву, с написанными от руки наименованиями и ценниками, а за деревянным прилавком с аптекарскими весами стояла высокая мужеподобная продавщица. На ней было надето странное одеяние белого цвета - халат не халат, пальто не пальто, а что-то непонятное. Больше всего одеяние было похоже на выбритую опасной бритвой дембельскую шинель, которую зачем-то покрасили белой эмульсионкой. Когда Клавдия Петровна, звякнув колокольчиком, прикрыла за собой дверь и подошла к витрине, продавщица как раз заканчивала пререкаться со старичком запущенно-бомжеватого вида.

- И вот всегда у вас так,- ворчал старичок.- Чего нам надо - у вас никогда нет.

- Выбор огромный,- дежурным голосом говорила продавщица.- Возьмите вон триста граммов "кубинской", очень вкусно.

- Нет уж,- ворчал старичок,- давайте лучше двести "северокорейской". И когда уже у вас наша родная, со стальным послевкусием появится?

- Когда надо,- просто сказала продавщица.- Ее уже давно не производят, ежу понятно, а запускать новые линии во время кризиса - неэффективно. Инвестиции быстро закончатся. Скажите спасибо, что "северокорейскую" еще подвозят.

- А она свежая?- подозрительно спросил старичок.

- Свежайшая. Еще дымком пороховым попахивает. Вчера последняя партия как раз прибыла. Новый сорт, "Бедный Дядя Чучхе" называется, если возьмете - не пожалеете.

- Ладно, вешайте,- проворчал старичок и начал разворачивать большой грязный целлофановый пакет, в глубине которого скрывалось несколько купюр среднего достоинства.

Аптекарские весы закачались, а затем старичок начал сворачивать свой пакет в обратную сторону. Вскоре он засеменил к выходу, крепко прижимая к груди крошечный сверток защитного цвета.

Клавдия Петровна решила не терять времени и принялась внимательно рассматривать товар. Чего здесь только не было. В центре витрины, рядом с большим полосатым куском "американской", лежали раскрашенные во все цвета радуги брикеты "британской", "французской", "австрийской" и "новозеландской". Сразу бросался в глаза поднос с черно-желтой "германской". Хоть этот товар и лежал чуть в стороне, не на видном месте, любому покупателю от одного только вида сразу делалось ясно, что это надежный, солидный и увесистый продукт. Было много мелких кусочков экзотического товара со всевозможными цветными оболочками. На общем радужном фоне выделялись - ярко-зеленая "чилийская", серо-зеленая "ямайская", серебристая "аргентинская" и веселенькая, покрытая изображениями тропических ягуаров, "бразильская". А запах?!

Все ароматы мира были здесь - от тончайшего запаха испанских фисташек до грубого, но сытного аромата немецких сосисок. Тончайшее амбре французских духов смешивалось с механическими запахами американской ружейной смазки, но и этот удивительный коктейль все же не мог заглушить бодрого аромата морских ветров и просмоленных английских канатов. В дальнем углу холодильника лежал матерчатый мешочек с надписью "украинская". И в нем что-то вроде бы даже пошевеливалось, испуская аппетитные ароматы тертого чеснока и слегка подкопченного сала. Клавдия Петровна могла стоять здесь часами - разглядывать обертки и вдыхать в себя экзотические ароматы. Ей казалось, что вот так, не сходя с места, она словно бы путешествует по миру. От удовольствия Клавдия Петровна даже мечтательно прикрыла глаза.

- Нравится?- гулко спросила мужеподобная продавщица.

Этот вопрос вывел Клавдию Петровну из состояния мечтательного полузабытья.

- Ой, да,- сказала она, похихикивая и поправляя вязаную шапочку.- Мы знаете, с мужем любим иногда, прямо с утра по пятьдесят граммов для тонуса.

- Хорошее дело,- сказала продавщица и изобразила на своем квадратном лице некое подобие улыбки.- Я и сама иногда причащаюсь - под настроение.

- А у нас главный любитель - Мэнгелен (это моего мужа так зовут, его родной папа эдак в честь Маркса, Энгельса и Ленина назвал еще тогда - раньше).

- Необычное имя,- сказала продавщица, растягивая улыбку пошире.- А фамилия ваша часом не Хурщбрежневич?

- Ой, нет!- воскликнула Клавдия Петровна с хохотком.- Хурщбрежневичи уже померли, в прошлом году еще. А наша фамилия - Горбуельцы. Интересно, правда?

- Занятно,- тянула продавщица свою улыбку дальше.- Но чего-то вроде бы у вас и не хватает? Чего-то важного? Да?

- Я знаю, на что вы намекаете,- сильно понизив голос, сказала Клавдия Петровна.- Так ведь и моего мужа при крещении звали Мэнгестален. Понимаете? Это он позже сократился - от греха-то. Мой-то все время талдычит: "По нашей семье, Клава, историю изучать можно. Давай и внука Березайсом назовем, чтобы традицию соблюсти?" Вот такая вот история, да?

- Вон оно что,- задумчиво сказала продавщица.- А почему не Шахрайбулисом? Впрочем, и так у вас выходит неплохо. Продолжайте.

- Так вот. Мэнгелен мой сегодня утром и говорит: "Ну, что, Клавдия (это - я), давай по пятьдесят граммов прямо с утра, для тонуса?". А я и говорю: "Давай, Мэнгелентий, а что же?". А сама подбежала к холодильнику, в морозилку глядь - а там-то и пусто. Граммов двадцать по бумаге размазано - и все. Вчера, значит, под селедочку прикончили и сами не заметили - как.

- Это-то - не беда,- сказала продавщица, растягивая улыбку пошире.

- Вот-вот,- торопливо отозвалась Клавдия Петровна.- Пришлось хватать сумку да бежать прямо сюда. Скажите, а вот эта - "колумбийская", ничего? Я ее еще не пробовала.

- Ерунда,- махнула рукой продавщица и в улыбке слегка приоткрыла рот.- Это - молодежное. Людям с сердцем не рекомендуется. Да и стоит дороже такой же точно "перуанской".

- Тогда, может, итальянской?

- От нее пучит.

- Молдаванской?

- От нее тошнит.

- Украинской?

- Понос.

- Американской?

- ГМО. Да и дорого.

- Ну, деньги здесь не так важны...- чуть обиделась Клавдия Петровна.- Мы с Мэнгелентием, конечно, живем небогато, но можем себе позволить. Мы с ним даже "британскую" однажды пробовали. Полгода деньги откладывали - ужас.

- И как?- с интересом спросила продавщица, улыбаясь все шире и шире.

Клавдия Петровна неопределенно покрутила рукой.

- Да так как-то...

- А какую часть пробовали - правую или левую?

- Десять грамм отсюда и десять грамм оттуда. Но что-то разницы не уловили. Ни я, ни Мэнгелентий, а он в этом деле кое-что понимает.

- Да это все для отъявленных гурманов,- заметила продавщица.- Главное всегда брать одним куском, но - с разных боков, а то в середке там разное попадается.

- Вот-вот!- радостно воскликнула Клавдия Петровна. Мэнгелен мне тоже говорил тогда: "Вроде летучими мышами несет, а, Клава?". А я-то и не различаю - летучие мыши, или там ползучие, но привкус интересный был. Это точно.

- Французская лучше всех,- уверенно заявила продавщица. Ее рот уже напоминал черный овал, усеянный крупными зубами, половина из которых оказалась железными.

- И я так считаю,- согласилась Клавдия Петровна.- Как сливочный крем. Но и цена...

- Это - да...- согласилась продавщица и еще больше округлила рот.

"Какая же она страшная,- подумала Клавдия Петровна,- а ручищи-то какие красные, а носище какой огромный, и еще - зубищи..."

Тем временем торговое помещение постепенно наполнялось различным народом. В основном заходили люди среднего возраста и, по виду, весьма среднего достатка, но были и пожилые с мутными глазами и блуждающим взглядом, и даже один молодой, с жвачкой в глупых полнокровных губах.

- Ну как?- спросила у Клавдии Петровны продавщица черным, полным железных зубов, провалом рта.- Определились?

- А!- вдруг громко и отчаянно воскликнула Клавдия Петровна.- Шут с ними, со всеми! Поддержим отечественного производителя! Давайте нашей - суверенной!

- Чудесный выбор!- гулко выкрикнула продавщица своим ужасным ртом, который теперь занимал чуть ли не половину ее квадратного лица.- Хоть вкус не пикантный, зато соотношение "цена-качество-спрос" превосходное. А если ее перед употреблением присыпать дискуссионной пудрой, то вы и языки свои проглотите, а вдогонку еще и пальцы оближите. Сколько вам?

- М-м,- пожевала губами Клавдия Петровна.- М-м... Взвесьте мне... Взвесьте мне... Ровно триста двадцать шесть граммов.

- Это невозможно, увы,- сказала продавщица и улыбка начала сползать с ее широкого лица. Железные зубы спрятались под толстыми губами.

- Почему?- удивилась Клавдия Петровна.

- "Суверенная" идет стандартными брикетами по двести грамм. В соответствии с рекомендациями докторов. И они правы - ведь ста пятидесяти граммов может не хватить, а двести пятьдесят будет уже и много.

- Ну, что же делать...- тихо сказала Клавдия Петровна.- Давайте тогда два по двести.

Продавщица быстро убрала улыбку с лица, четко развернулась на месте и сделала шаг к широкой деревянной полке, которая все это время скрывалась за ее квадратной спиной. На полке лежал огромный кусок разноцветной, красно-сине-белой халвы. Кусок был идеальной квадратной формы и весь испрещен продольными и поперечными разрезами. Продавщица ловко отделила широкой стальной лопаткой два квадратных кусочка и аккуратно уложила их на чашку аптечных весов. В другую чашку она бросила две крошечные гирьки. Весы сначала нервно закачались, но вскоре пришли в полное равновесное состояние.

- Ну - вот,- негромко сказала продавщица.- Не хуже, чем в соседних аптеках получается...

Пока она заворачивала покупку в расписанную жар-птицами, удальцами и лимонами, бумагу, Клавдия Петровна печально смотрела на витрину с другими товарами.

- Что?- спросила вдруг продавщица, перехватив ее печальный взгляд.- И хочется и колется, а доктора предупреждают?

- Ага,- со вздохом призналась Клавдия Петровна.

- Ничего!- радостно воскликнула продавщица.- У меня для вас утешительный сюрприз - презент от производителя. Баночка свежайшей березовой каши!

- Да ну?- обрадовалась Клавдия Петровна.- Какая прелесть!

- Да!- воскликнула продавщица.- Сердитая вещь, но зато абсолютно бесплатная. Вместе с ней вы сегодняшнюю порцию на полгода минимум растянете. Подставляйте-ка баул!

Клавдия Петровна раскрыла хозяйственную сумку и в нее шлепнулись четыреста граммов "суверенной" вместе с килограммовой жестяной банкой березовой каши. Банка была идеального белого цвета, без каких-либо, даже мельчайших, черных точек и идеально гармонировала с халатом продавщицы.

Клавдия Петровна расплатилась за покупку и засеменила к выходу.

- Привет Мэнгелентию, по отчеству не знаю как!- громко крикнула ей в спину продавщица.

Покупатели дружно вздрогнули, а Клавдия Петровна, не оборачиваясь, закивала головой.