Аннотация: Рассказ разделил 3-4 места при 31 участнике на втором конкурсе исторического рассказа, в номинации "Альтернативная история"
Набитый сумками, мешками, чемоданами и людьми ЯК-40 тяжело разбежался по всей длине взлетной полосы и оторвался от бетона перед самой кромкой воды. Едва поднявшись на сотню метров, самолет резко накренился направо, разворачиваясь на север. Обычно набор высоты продолжался несколько минут без смены курса, но теперь пилотам приходилось совмещать два маневра. Уже месяц как выход из Ситкинской бухты запирал хорошо видный из города серый профиль флагмана Третьего Флота "Коронадо". Каждый самолет, который приблизится к кораблю на одну милю, является законной вражеской целью и может быть сбит - заявил командующий Флотом еще до подхода эскадры к Новоархангельску. Слова у адмирала Макмиллана никогда не расходились с делами.
Антон откинулся в кресле, глядя в иллюминатор на освещенный ласковыми лучами заходящего солнца город. Золотой купол собора Михаила Архангела ярко выделялся на фоне темно-стальных небоскребов деловой части Новоархангельска, многократно отражаясь в их зеркальных стеклах. За небоскребами, поднимаясь высоко вверх по склонам гор, шли жилые кварталы. Из самолета столица Аляски выглядела такой же, как всегда - уютный, аккуратный город в долине, обрамленной покрытыми снегом вершинами. Отсюда не видны были ни зенитные орудия, ни противотанковые ежи, ни сложенные из бетона и мешков с песком блокпосты.
Скоро Новоархангельск остался позади. Самолет шел над покрытым густой тайгой безлюдным побережьем острова Баранова. Солнце закатилось в море, начало темнеть. До Павловска оставалось по крайней мере два часа, и Антон закрыл глаза, пытаясь заснуть. Не получалось - возбуждение было слишком велико, он вновь и вновь возвращался мыслями к событиям сегодняшнего дня, перебирал в уме каждую деталь, каждую реплику...
***
Он долго, может быть, слишком долго, добивался этого приема. Бывший министр обороны, а теперь уже пять лет как отставной полковник - что мог он предложить президенту в такое время? Пришлось задействовать старые связи, вспомнить давно забытых знакомых, из числа непотопляемых, тех, что крутятся наверху при любой власти. Наконец он вышел на руководителя администрации и личного секретаря президента - всесильного Панина. Звонок из приемной застал Антона в самый неудобный момент, когда у него сидел лучший друг и бывший заместитель, а теперь еще один никому не нужный полковник в отставке - Григорий Майнак. Григорий только что побывал в батальоне спецназа Сил Обороны Аляски, которым когда-то командовал, и теперь кипел от возмущения. Антон никогда еще не видел таких эмоций на обычно ничего не выражающем индейском лице Майнака.
- Ты не поверишь, что они успели сделать с армией! В наше время никому и в голову бы не пришло... Эта армия разлагается на глазах!
Григорий встал, молча прошелся по комнате, словно успокаивая себя. И тут же перешел к главному:
- Антон, я собираю людей... Отставные военные, курсанты колледжа - их много, они готовы драться, надо только организовать... Город можно удержать - здесь полно складов оружия, продовольствия, можно воевать месяцами! К черту это потешное войско - мы с тобой за неделю успеем создать настоящую армию. Ты даже не знаешь, как уважают твое имя!
Антон догадывался. Единственный из десятков министров, перебывавших в правительстве за время независимости, он не был замешан ни в одном скандале. Когда первый президент уволил его, он, вопреки ожиданиям, не бросился в политику, не предложил свои услуги Тимофееву, а просто принял новое назначение - начальником Военного Колледжа.Вдобавок имя - Антон Баранов, потомок знаменитого Александра Андреевича Баранова, основателя Новоархангельска, Павловска и множества других городов и поселков Русской Америки. Именем его прапрадеда был назван остров, на котором теперь располагалась столица Аляски. Да, Антона знали и уважали, он выделялся из однообразной правящей элиты, но сейчас ему не нужна была известность. Его план должен был спасти страну вернее, чем партизанская армия Майнака, но осуществить его можно было, только оставаясь незаметным.
- Гриша, им не нужна столица. Им нужна нефть.
- Без Новоархангельска амеры не смогут объявить себя победителями, а войну - законченной. Пока продолжается война, никто не рискнет начать добычу нефти, так что им придется иметь дело с нами.
В этот момент зазвонил телефон. Антон поднял трубку, назвал себя, и деловитый сухой голос с едва заметной картавинкой произнес:
- С вами говорит Алексей Панин, секретарь президента Аляски. Господин Тимофеев примет вас сегодня в шестнадцать часов ровно, он может уделить вам десять минут. Прикажете прислать за вами машину?
- Спасибо, в этом нет необходимости. - лучше не ездить по городу на автомобиле с правительственными номерами, подумал Антон.
- В таком случае прошу вас быть у проходной администрации не позднее чем за пятнадцать минут. Всего хорошего.
Панин повесил трубку, не дожидаясь ответного прощания. У Антона оставалось совсем немного времени. Первым делом он избавился от Майнака, пообещав тому обязательно связаться завтра утром. Антон знал, что лжет, но извинял себя важностью предстоящего дела. Если только оно удастся (а он почему-то не сомневался в удаче), Майнаку не придется вести обреченную на неизбежное поражение городскую войну против американской армии.
Попрощавшись с Григорием, он бросился на чердак. Под толстым слоем термоизоляции, покрывавшей пол, разыскал папку с бумагами. Карты, реестры, руководства по расконсервации - все это будет необходимо на месте, а также поможет убедить Тимофеева, если тот ему не поверит.
Поколебавшись напоследок, Антон решил все-таки идти к президенту в костюме. Вряд ли он вернется домой, а лететь в Павловск и добираться до места лучше в чем-нибудь обыденном, но появиться в таком виде на проходной означало поставить аудиенцию под угрозу. Да и не смог бы он, кадровый военный, заставить себя явиться к верховному главнокомандующему в куртке и джинсах.
Антон отпустил такси за несколько кварталов до здания президентской администрации. Он не мог отказать себе в удовольствии напоследок пройтись по городу. Ранняя осень, любимое время года, покрыла асфальт первыми кленовыми листьями. Когда-то в такой же прозрачный сентябрьский день он, молодой лейтенант, вернулся на Аляску после окончания военного училища ракетных войск под Москвой. Удивительно, подумал Антон - и двадцати лет не прошло, а вспоминается так, словно это был другой мир. Само слово "Аляска" еще отсутствовало в официальном языке. Часть Советского Союза, лежавшая по эту сторону Берингова пролива, называлась Американской Советской Социалистической Республикой, как постоянное напоминание империалистам Соединенных Штатов об ожидающей их судьбе. Советская Америка была одновременно и плацдармом для наступления на Штаты, и первой линией обороны от них. Вся республика была покрыта шахтами стратегических ядерных ракет, на материке под Солдатском развернута танковая армия (расчетное время марш-броска к северной границе США - двенадцать часов), а новоархангельские парады седьмого ноября по пышности и новизне провозимого по проспекту Ленина вооружения соперничали с московскими. Близость этой республики к Соединенным Штатам была настолько важна в стратегическом отношении, что руководство Советской Америки имело право при необходимости без команды из Москвы нанести ядерный удар.
И вдруг времена, казавшиеся застывшими навечно, лязгнули и начали меняться - сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Слово "Аляска" вошло в моду и вытеснило официальное название "Американская ССР", от которого несло умиравшей идеологией. То, что называлось освоением русскими Америки, стало рождением новой нации - аляскинцев, потомков русских, алеутов и индейцев. Возникло и быстро набрало силу движение зеленых. Золотые прииски, танковые полигоны и нефтяные вышки были названы орудиями, которыми Советская власть и Москва десятилетиями губили хрупкую северную природу. Активисты борьбы за охрану окружающей среды первыми потребовали независимости республики, и когда в конце 1991 года Советский Союз распался на шестнадцать государств, новое правительство Аляски объявило запрет на разработку новых месторождений нефти и приступило к демилитаризации страны.
Долгое время Антон только наблюдал эти перемены, не участвуя в них. Его радовал рост интереса к истории и культуре Аляски; ему не нравилось удаление его республики от России, с которой его, как и почти каждого аляскинца, соединяло множество родственных и культурных связей. Так или иначе, он продолжал военную карьеру, стараясь не думать о политике. Это удавалось Антону до начала демилитаризации, оказавшейся больше похожей на разоружение страны, проигравшей войну. Был расформирован главный враг окружающей среды - танковая армия. Одновременно, стремясь сделать Аляску безъядерным государством, правительство начало возвращать ядерные боеголовки в Россию. Ракеты вместе с танками пошли на металлолом, шахты заливались бетоном. Офицеры-ракетчики, его товарищи по службе один за другим увольнялись и уезжали из страны. Антон быстро продвигался по служебной лестнице, ругая правительство за развал армии и самого себя - за бессилие остановить этот развал. Внезапно президент выгнал министра обороны (говорили о не то пропавших, не то неподеленных шести миллионах из денег, перечисленных американцами на ликвидацию ядерного оружия) и предложил Антону, уже полковнику, освободившийся пост. Согласиться означало взять на себя долю ответственности за происходящее. Он согласился - отчасти потому, что надеялся еще спасти армию, отчасти потому, что у него уже возникла безумная мысль...
***
Атмосфера в здании президентской администрации мало походила на царившую на улицах Новоархангельска. Снаружи растерянные люди старались быстро пройти мимо расставленных на перекрестках зенитных батарей и блокпостов, внезапно сделавших город чужим, почти враждебным. Они торопились домой, в уют квартир, где хотя бы на время, если не включать телевизор, можно было забыть о комендантском часе, Третьем Флоте Соединенных Штатов, последней речи президента и неизбежной войне. Внутри, за оборудованной металлоискателем проходной, сотрудники администрации были подчеркнуто спокойны. Все, от начальников отделов до официанток, разносивших по кабинетам кофе и бутерброды, вели себя так же деловито, как всегда, словно и не догадывались о том, что предстоит очень скоро им и стране. Проходя по коридорам мимо этих серьезных и уверенных в себе людей, Антон чувствовал, как растет в нем вера в успех его сумасшедшего плана.
Человек, сумевший сохранить рабочую обстановку в президентской администрации, посмотрел на Антона большими, слегка навыкате, выразительными глазами.
- Здравствуйте, господин Баранов. Рад, что вы пришли вовремя, - Панин поднялся над столом и протянул Антону узкую сухую ладонь. - Итак, вы хотите говорить с президентом об организации подпольных отрядов в Павловске?
- Да. Я часто бывал в Павловске и на Кадьяке по служебным делам и хорошо знаю город и людей. - Антон опять, как в разговоре с Майнаком, почувствовал неловкость. Ему трудно было лгать.
- Очень хорошо. По соображениям безопасности господин Тимофеев работает сейчас не в президентском дворце, а в здании администрации. Я прошу не превышать отведенных вам десяти минут, у него сейчас очень напряженный график. После приема у президента я хотел бы поговорить с вами.
В соседней комнате молчаливые сотрудники службы охраны быстро досмотрели Антона. Бегло пролистали содержимое папки, вернули и раскрыли перед ним дверь в кабинет президента. Входя, Антон впервые за долгое время почувствовал робость. Он перестал принадлежать к аляскинской элите несколько лет назад, когда покинул правительство первого президента. Тимофеева он знал только через знакомых и сейчас впервые должен был встретиться с ним лично. То, что Антон слышал о нем, не давало поводов к восхищению, но должность президента и верховного главнокомандующего по-прежнему вызывала уважение. Да и успех дела, с которым он пришел, целиком зависел от согласия и решимости Тимофеева.
- Рад вас видеть, Баранов! - плотно сбитый невысокий человек с по-алеутски раскосыми глазами вышел из-за стола навстречу Антону, протягивая руку. - Я почему-то был уверен, что вы придете ко мне. Сейчас, наконец, становится ясно, кто настоящий патриот Аляски, а кому власть была нужна только ради денег. К сожалению, я могу положиться на очень немногих. Крысы уже побежали с корабля. Хорошо хоть, администрация работает как часы, спасибо Панину. Садитесь и рассказывайте, что вы там затеваете и чем мы можем вам помочь. Кстати, вы заметили, как суетится первый президент? Митинг здесь, интервью там - явно рассчитывает, что американцы поставят его гауляйтером. Да только не выйдет! Таких, как вы, американцам не победить!
Антон опустился в кресло, удивленно глядя на Тимофеева. Тот расхаживал вдоль зашторенного окна, не умолкая ни на секунду. Президенту явно хотелось выговориться, излить на собеседника свои переживания, надежды и страхи. Он редко показывался на людях в последние недели - ходили слухи, что в город для охоты за ним заслана диверсионная группа - и рад был каждому новому лицу. Становилось ясно, что Антон проведет здесь гораздо больше отведенных ему десяти минут.
- Теперь он требует развернуть добычу нефти по всему северу Аляски, а ведь когда-то создавал партию зеленых! - Тимофеев продолжал сводить счеты со своим предшественником. - Помните, как он еще в советское время провел в прямом эфире публичную экологическую экспертизу с участием американцев? Те и рады были, они и представить не могли, что им дадут такой шанс. Еще бы, ведь это был лучший способ избавиться от наших танков и ракет! "Ударная танковая армия является главным загрязнителем окружающей среды в Северной Америке". Теперь этой армии нет, зато у нас под окнами стоит американский флот!
"Ну, положим, к ликвидации танковой армии ты тоже руку приложил" - подумал Антон. - "Сразу после выборов бросился доказывать американцам, что с тобой можно иметь дело. Пообещал им выполнять все обязательства Аляски, в том числе и устные договоренности первого президента по разоружению. А ведь уже видно было, к чему дело идет".
- Тогда они говорили нам, что их правительство никогда не начало бы добычу нефти на севере Аляски, если бы она была американским штатом. Демократия, мол, способна защитить окружающую среду от правительств и корпораций. А теперь от нас под угрозой войны требуют возобновить работу скважин, потому что поставки нефти с Ближнего Востока становятся ненадежными. На нас американская демократия не распространяется.
Тимофеев сел в кресло и обхватил голову руками.
- Иногда я думаю, американцы до сих пор не могут простить себе, что отказались тогда покупать Аляску. Сначала мимо них прошли и уплыли в Россию тысячи тонн золота, а потом они сорок лет дрожали от страха, ожидая атаки с севера. И вот теперь они намерены взять реванш. Помогли нам разоружиться, убедили отказаться от оборонительного договора с Россией и выискивают предлог для нападения. Сейчас вспомнили про химическое оружие, которого давно здесь нет. Со дня на день я ожидаю ультиматума, и тогда до войны останутся считанные часы.
- Они никогда не решились бы напасть, если бы знали, что у нас есть химическое или ядерное оружие. - Антон понял, что настал удобный момент. - Стоило Саддаму продемонстрировать емкости с горчичным газом, даже без средств доставки, и они сразу отказались от идеи завоевать Ирак.
- Именно так, Баранов, именно так! И ведь нам некого винить, кроме самих себя! Мы сами сделали возможной эту войну, когда избавились от последней ракеты.
- Господин президент! - Это был решающий момент, Антон непроизвольно перешел на официальный тон. - Я хотел бы доложить вам о том, что мне известно со времени моей работы в должности министра обороны Аляски...
К чести Тимофеева, одного намека ему оказалось достаточно, чтобы все понять и полностью преобразиться. Теперь это был энергичный, волевой человек, готовый действовать. Он молча встал и быстро повел Антона в боковую дверь, оттуда по коридорам и вниз по служебной лестнице, в подвал, в бункер с толстой металлической дверью. "Только здесь я могу быть уверенным, что нас не прослушивают". Он даже не стал смотреть на документы ("Я верю вам, Баранов, как самому себе"), а сразу же принялся строить план действий. Договорились никого не ставить в известность. Прибыв на место и проведя расконсервацию, Антон позвонит президенту и открытым текстом доложит ему о готовности к пуску. Перехватив этот разговор, американцы не посмеют напасть, даже если будут подозревать блеф. Они бросятся перепроверять разведданные, вероятно, пошлют несколько групп в район Кадьяка... в любом случае, у Тимофеева будет возможность в течение нескольких дней вести переговоры с позиции силы. Этого должно быть достаточно для того, чтобы вынудить американцев согласиться на разъединение сил и введение в страну миротворческих войск. Русские и китайцы будут только рады не пустить Штаты к аляскинской нефти.
Они вернулись в кабинет. Президент сразу же вызвал Панина и распорядился выдать Антону спутниковый телефон и подходящую для поездки одежду. Секретарь, не проявляя эмоций, выполнил поручение, затем позвонил и заказал билет на ближайший рейс в Павловск. Тимофеев проводил Антона до автомобиля.
- Мы победим их, Баранов. - сказал он, пожимая на прощание руку Антону.
***
Моторная лодка ткнулась в песок, и Антон выпрыгнул на покрытый первым снегом берег. Подтянул лодку, бросил на плечо рюкзак с инструментами и бодро зашагал вверх по склону, к цели своего путешествия. Он добрался, наконец, до этого ничем не примечательного островка, одного из сотен, разбросанных к юго-западу от острова Кадьяк. Позади остался полет в Павловск - северную столицу Аляски, ночь в гостинице, дорога через остров. В рыбацком поселке на юге острова он взял напрокат лодку и уже готов был плыть сюда, когда ударил первый осенний шторм. Ожидая хорошей погоды, Антон услышал по радио о предъявленном американцами ультиматуме. Теперь счет пошел на часы, и он бросился в море, едва погода приутихла, не обращая внимания на предостережения рыбаков. Он успел - до истечения ультиматума оставались еще почти сутки. Целая вечность.
На вершине холма редкий сосновый лесок расступился. Выйдя на поляну, Антон сразу увидел обитую железом крышку люка. Ее еще не успела полностью скрыть падавшая с деревьев хвоя. Замок был нетронут. С тех пор, как шесть лет назад его, ругнувшись, запер командир последнего боевого расчета, нога человека не ступала на этот остров.
У Антона не было ключа, но выворотить замок оказалось проще простого. Откинув крышку, он несколько минут вглядывался в черную яму. Странный, никогда не слышанный прежде запах поднимался из глубины. Запах смерти, подумал Антон. Под его ногами, уходя вниз на тридцать метров, простирался комплекс шахтного базирования стратегических ракет. Три ракеты СС-24, "Скальпель" по американской терминологии, снаряженные десятью боеголовками каждая, несколько лет ждали его здесь. Антон включил фонарь и начал осторожно спускаться по прикрепленным к стене металлическим скобам.
Он и сам не знал, что заставило его тогда пойти на эту авантюру. Вероятно, идея укрыть один комплекс от ликвидации возникла у него еще до назначения министром обороны, как своего рода подсознательный протест против разоружения страны. Окончательно, со всеми деталями план оформился уже после того, как в Новоархангельск для инспекции передаваемых России боеголовок прилетела комиссия из Москвы. Месяц, отведенный для поездок по точкам, три генерала предпочли провести на даче министерства обороны, чередуя попойки с вылетами на медвежью охоту на Кадьяк. Очень скоро Антон понял, что при желании он может спрятать весь ядерный арсенал Аляски. Пока инспекторы парились в сауне с вызванными с материка индианками племени тлингит, известными всей Аляске красотой и свободой нравов, он убрал из реестров все упоминания об этом комплексе. Тридцать ядерных боеголовок мощностью в пятьсот пятьдесят килотонн каждая исчезли из всех доступных Антону документов. Вероятно, они все еще числились в архивах министерства обороны бывшего Советского Союза, но в России середины девяностых никому не пришло бы в голову проверять эти архивы. Генералы вернулись в Москву, оставив Антона наедине с его тайной. Сейчас пришла пора использовать ее для спасения Аляски.
Внизу было тихо и холодно. Немного жутко было светить фонарем в темные коридоры, соединявшие ракетные шахты, генераторную и командный бункер, но Антон заставил себя пройти по всему комплексу и убедиться в целости коммуникаций и отсутствии грунтовых вод. Консервация была проведена в полном соответствии с инструкцией и ракеты могли простоять, дожидаясь людей, не одно десятилетие.
Потом была работа. Тренированный расчет из шести солдат и офицера мог подготовить ракеты к пуску за час; ему, забросившему спорт после ухода из армии, потребовался весь день, вечер и начало ночи. Наконец, заработали генераторы, загорелись лампочки, в командном бункере стало тепло, и все тесты на пульте управления были успешно пройдены. Антон устроился в кресле, с наслаждением закурил сигарету из забытой кем-то в столе пачки "Столичных" (его первая сигарета за восемь лет) и включил спутниковый телефон. Он успел пройти свою часть пути. Теперь в игру должен был вступить Тимофеев.
Мобильный телефон президента не отвечал. Антон набрал домашний номер, но и там никто не снимал трубку. Конечно, рабочий, - подумал Антон - до истечения срока ультиматума осталось шесть часов, он сейчас просто обязан дожидаться моего звонка в рабочем кабинете. Сидит за столом, смотрит на телефон и умоляет меня позвонить.
В этот раз ответили мгновенно, но это был не Тимофеев. "Администрация. Слушаю вас" - сказал знакомый уже суховатый, слегка картавый голос.
- Господин Панин! Рад вас слышать. Я был уверен, что сейчас вся администрация на работе. Пожалуйста, соедините меня с...
- Баранов, это вы? - внезапно голос Панина стал необычно возбужденным. - Жаль, что тогда вы уехали, не поговорив со мной, но даже сейчас еще не поздно. Где вы находитесь, в Павловске?
- Ну... в общем, да. Я непременно поговорю с вами, но потом. Сейчас мне необходимо немедленно связаться с президентом.
- С президентом? - теперь в голосе Панина послышалось явное удивление.
- Ну да, с президентом. Разве он не в своем кабинете?
Несколько секунд Панин молчал, потом начал отвечать, медленно, осторожно подбирая слова, словно сочиняя на ходу сообщение для печати..
- Господин Баранов, судя по всему, вам неизвестно о том, что произошло в последние часы. Накануне вечером президент Тимофеев был арестован группой патриотически настроенных офицеров и гражданских лиц, которые не могли смириться с тем, что он толкал страну на гибельный курс войны с Соединенными Штатами. Одновременно американская авиация нанесла упреждающий удар по нескольким преданным бывшему президенту частям, расквартированным за пределами Новоархангельска. События вынудили американцев действовать до истечения срока ультиматума, потому что создалась реальная опасность начала гражданской войны. В настоящее время в городе в целом спокойно, хотя в отдельных районах идут аресты и ликвидация участников незаконных вооруженных формирований, созданных бывшим заместителем министра обороны Майнаком. Все эти события сняли угрозу гибельной для страны полномасштабной военной конфронтации с Америкой.
- Черт, черт... - на мгновение что-то сжало горло Антону, стало трудно дышать. Наконец, он пришел в себя. - А вы, Панин? Если вы на работе, то это значит...
- Я не мог оставаться в стороне, видя, как Тимофеев толкает страну в пропасть. Поймите, Баранов, все понимали с самого начала, что в этой войне у нас нет ни одного шанса. Даже Тимофеев отлично понимал это, но продолжал цепляться за власть до последнего. В последние дни он был почти невменяем, вы сами это видели. Его необходимо было остановить. По рекомендации американцев мы начали действовать только в самый последний момент, когда стало ясно, что он намерен воевать до последнего.
- И где он сейчас? Что с ним?
- Мы уже собирались отправить его вертолетом на "Коронадо", но американцы воспротивились. Тимофеев может рассказать много для них интересного, но они хотят допросить его на Аляске, а не не американском корабле. Какие-то внутренние инструкции, а здесь у них будут развязаны руки. Вот-вот должны прилететь их люди для допроса.
Тимофеев расколется на первых минутах, подумал Антон. Для него все проиграно, ему нечего скрывать. Еще через час сюда прилетят бомбардировщики и от острова ничего не останется.
- Я не знаю, Баранов, где вы сейчас находитесь и что делаете, но если вы всерьез намерены воевать с американцами, оставьте эту идею. Сопротивление им бессмысленно, Америка сейчас - самая мощная государственная машина на планете, вас просто сотрут в порошок. Зато у вас есть что выиграть, встав на правильную сторону. Вы - известный и популярный в стране человек, и американцы это знают. У меня есть для вас предложение от адмирала Макмиллана занять самый высокий пост в следующем правительстве Аляски. Как минимум министр обороны, но не исключено, что вам предложат должность премьер-министра. Что вы на это скажете?
- Я давал присягу...
- Присягу чему? Этому продажному государству? - Панин снова говорил возбужденным, срывающимся голосом, - Вы отлично знаете, что это была за страна - коррупция, преступность, ложь, обман везде. Теперь у нас появилась возможность построить настоящую Аляску, и она будет построена! Война заканчивается, не успев начаться. Через два-три дня американцы полностью займут Новоархангельск, а через неделю в их руках будет вся страна.
- Майнак еще долго будет сопротивляться.
- Майнак? Он убит вчера утром. - у Антона опять перехватило дыхание. - Он был самым опасным противником для американцев, и его необходимо было устранить до начала боевых действий. Его расстреляли на выходе из дома, блестяще проведеная операция. Точечное уничтожение. Я повторяю вам, Баранов, вы должны понять это - мы имеем дело с самым совершенным государством в истории. Они планируют и предвидят все, они подходят к войне как к шахматной партии. Мы по сравнению с ними - любители. Их невозможно победить, к ним можно только присоединиться. Кстати, они порекомендовали сообщить по радио и телевидению, что вы помогли раскрыть группу Майнака. Вы уже герой новой Аляски, хотите вы того или нет. Видите, они сумели нейтрализовать вас, ни разу с вами...
Антон оборвал разговор. Минуту он смотрел на тускло освещенный пыльный стол, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли. Да, они победили. Они не могли не победить, это знали все еще до начала войны. Даже раньше, когда никто еще и не думал о войне, они уже победили. В сопротивлении американской машине не больше смысла, чем в попытке встать на пути асфальтового катка. На это осмелился Григорий Майнак - что он успел сделать и где он теперь? И что остается ему, Антону Баранову, претенденту на самую высокую должность, сдавшему американцам Майнака? Ах да, "Скальпели". Что в них толку? Один он не может вести переговоры, не выдав своего расположения. Впрочем, сюда, вероятно, уже летят самолеты. Блеф провалился.
Антон почувствовал странную легкость, словно от головы отхлынула кровь. Вдруг он увидел самого себя со стороны - сверху и сзади. Ощущение было удивительным, но совсем не страшным. Человек, сидевший в кресле, повернулся к пульту управления и начал быстро нажимать на кнопки, вводя пароли и отдавая последние перед пуском команды. Наконец он открутил находившийся прямо перед ним полусферический защитный колпак, отложил его в сторону и, не остановившись даже на мгновение, нажал на большую прорезиненную кнопку.
Сначала был слышен только скрежет открывавшихся где-то далеко люков, потом зашумели ракетные двигатели. Бункер задрожал - мелко, потом все сильнее и сильнее, казалось, вот-вот треснет железобетонная стена и сюда ворвется пламя. Потом он почувствовал, как одна за другой вверх, в ночное небо уходят три ракеты. Дрожь стихла и прекратилась совсем, и сознание Антона вернулось в сидевшего в кресле человека.
***
На поляне уже не было снега, пахло дымом и выхлопными газами. Кое-где на деревьях горели ветки. Антон захлопнул зачем-то люк, через который он выбрался на поверхность, и посмотрел в звездное небо, определяя направление на юго-восток. Там, на высоте двухсот километров, в этот момент беззвучно откинулась крышка и первая боеголовка медленно отделилась от первой ракеты. Раскрылись стабилизаторы, боеголовка сориентировалась в пространстве и нырнула вниз, туда, где мириадами золотистых огней переливалось тихоокеанское побережье Америки. Антон закурил сигарету и, скользя по грязной почве, быстро пошел вниз, к лодке.