--
Ой, мамочки! - Присела Ольга Петровна, на ступеньку крыльца. - Да что же это твориться?
--
Чего творится? - Поднял осоловелый глаз Никитич и засосал давно потухшей смятой папироской.
--
Маньяк объявился! - Тихо произнесла Петровна и боязливо оглянулась.
--
Откуда же в нашей деревухе маньяк? - Казалось, что Васька Беззубый спит, но он просто сидел, закрыв глаза.
За свои пятьдесят, что он прожил в деревне, пейзаж так и не изменился. Тогда чего на него понапрасну смотреть? Глаза истирать? Поэтому, если Васька никуда не шел, то сидел с закрытыми глазами. Ну, еще когда принимал напиток, типа алкоголь, тогда мог посмотреть, чтобы не промахнуться мимо рта.
--
Это что же у нас вообще ничего не может происходить? - Вышла на крыльцо барака и Надежда Ивановна. Она любила слушать разговоры у крыльца из своего окна. Все-таки в старом кресле сидеть было удобнее, чем на крыльце, а слышимость одинаковая, но данная постановка вопроса требовала личного выхода на арену.
--
Маньякам молодых подавай! - Возразила ей Ольга Петровна. - А у нас тут полтора десятка старух. - А эти! - Кивнула она на мужиков. - Да и другие! На маньяков не тянут! Стеклоочиститель и папироска, только это и могут всовывать.
--
Да мы еще ого-го! - Поднял вверх два пальца вверх, с зажатой в них папироской Никитич. Если бы не "бычок", можно было подумать, что он хвастается очередной победой. Ну, на крайний случай, ждет огня небесного, чтобы прикурить от него. - Тока от вас ведь никакого стрипизу! Нас ведь возбуждать надо!
--
Охальник! - Стукнула его пустой кошелкой Ольга Петровна и привстала с крыльца.
Бараком они называли бывшее правление колхоза, куда переселялись все деревенские погорельцы. Две самые маленькие комнаты еще пустовали. Но все прекрасно понимали, что заселения ждать недолго.
--
Про маньяка подробнее! - Перекрыла ей путь Надежда Ивановна. Она считалась не только старожилом, но и комендантом данного общежития.
--
Ждем автолавку! - Нехотя и нервно начала рассказывать Ольга Петровна, но постепенно вошла в азарт, неслыханное событие в деревне, а она еще и очевидец. - Из-за грязи она только до автобусной остановки доезжает. Пока грязь до нее домесишь! Думала первая буду, заранее пошла, так с другого конца, опережая меня чопали Ленка Круглова, Валька Ухватова и Кузьмич с ними за компанию. И выходило так, что должны мы встретиться у дома Леонидовны. Ой! Как она орала! Мы думали пенсия пропала! Выходит вся в кровище, подол разорван, но с деньгами! Кто-то в сенцах на нее напал. Мы дом окружили, все проверили, даже погреб. Как сквозь землю провалился!
--
Так это может привидение было! - Прошамкал Васька Беззубый, но глаз один открыл и осмотрелся.
--
Тьфу тебя! - Вздрогнули обе старухи и вошли в дом. Ночью случилось, что все смотрели по единственному телику и по единственной программе какие-то ужасы. Поскольку телик был старый, то на экране все и всё напоминали привидения. Просто с экрана вопили больше обычного. А ведь выключить не запретишь - общага.
--
Так что и ничего не купили? - Удивилась Ивановна.
--
Так мы пока дом окружали и оборотня ловили! - Огорчилась Петровна. - Он не дождался и уехал!
--
Слышь Васька! - Неуклюже махнул рукой Никитич и этим жестом чуть ли не засунул свой "бычок" в ноздрю Беззубого. - Ежели мы этого маньяка споймаем, можем до осени на халяву самогонку пить! А то стеклоочиститель уж надоел!
--
С какой стати? - Не моргнул Василий.
--
А с такой! - Никитич незаметно посмотрел на окно и потащил Ваську за рукав телогрейки. Васька ходил в ней круглый год, только летом надевал на голяк.
--
Хорошо же сидим! - Был вынужден открыть один глаз Васька. - Ну, пошли за угол, отольем что ли!
Никитич рассказал свою задумку: раз делать все равно нечего, денег нет, в долг не дают, огороды давно бурьяном поросли, а выпить каждый день хочется. В деревне восемнадцать старух и семеро мужиков, из них три деда. Мужиков в расчет не брать. Ежели каждая бабуся выставит по литру это тридцать шесть поллитровок. Значит тридцать шесть дней халявного алкоголя. Идея Ваське понравилась и они пошли к Леонидовне. Надо же было начинать искать следы маньяка и договариваться с местным населением, что они: два русских, если и не богатыря, но почти, все равно готовы пострадать за родную сторонушку: Никитич и Василий. Им бы битюгов здоровых, да по дрыну в руки, но пришлось ножками топать.
Растроганная Леонидовна даже им накапала пустырника на спирту. Но следов маньяка они не нашли, да и особо и не искали и решились охранять бабку ночью. Благо было тепло, а крыльцо у нее широкое.
Под утро, вся деревня была разбужена мужскими воплями, глухими ударами и чьим-то протяжным стоном. К некоторым, как они тайком признались, кто-то в двери ломился и что-то требовал.
Только с рассветом, самые смелые отважились выглянуть на улицу. Не обнаружив ничего опасного, народ собрался у дома Леонидовны. Там лечили Никитича. Потоки засохшей крови на его лице свидетельствовали, что ему досталось еще сильнее, чем Леонидовне. А на шее Васька обнаружил две красных точки.
--
Это не маньяк, а вампир! - Безапеляционно классифицировала напавшего Надежда Ивановна.
Она оглядела поломанный забор Леонидовны, вытоптанный палисадник. Несколько выбитых Васькиных зубов, которые он скорбно держал в ладошке. Все думали, что Ваську из-за их отсутствия так и зовут. Ан, нет - нашлись! Из-за его закрытых глаз скорбно катились слезы. По-видимому эти последние зубы составляли последнюю Васькину гордость.
--
Все! - Открыл один глаз Васька и ссыпал зубы в карман телогрейки. - Охранять мы вас не будем! Лишаться жизни ради ваших тряпок или пенсий?
--
Да! - Мотнул кровавой головой Никитич. - Так и пить бросишь! Меня до сих пор трясет!
--
А как же мы? - Раздалось сразу несколько голосов.
--
Тихо бабы! - Подняла могучую руку Надежда Ивановна. - Надо создать фонд и из фонда платить добровольцам! Поллитра за ночь! К обеду я составлю график, чья поллитра следующая, того и охраняют.
--
Значит мы сегодня пострадали за так! - Продрожал Никитич.
--
Леонидовна! Неси поллитру! - Распорядилась Надежда Ивановна. - А вы пошли домой там все расскажете и отмоетесь.
Мужикам было невдомек, что Ивановна сразу просекла выгодный бизнес, недаром, в прошлом, была бригадиршей. Она объявила им, что фонд половинит, а на вторую половину, надо заготовить угля для их общежития. "Барака!" - Поправил Васька, но увидев свирепый взгляд Надежды Ивановны, сразу начал рассматривать вытоптанный от краски пол.
--
Это чего? Я за сотку буду защищать всю округу от вампиров? - Возмутился Никитич. - Да у меня даже кола осинового нет!
--
Каких вампиров? - Удивилась бывшая бригадирша.
--
Ты сама сказала! Укус на его шее! - Поддержал приятеля Васька.
--
Кто такие вампиры? - начала проводить ликбез Ивановна.
--
Те, кто кровь пьют! - Проявил осведомленность Васька.
--
Правильно! - Похвалила его она. - А клопы тоже кровь пьют!
--
Так это че? Клопы были? - Удивился Васька. - Раздавленные?
--
Точно! - Вспомнил Никитич. - У Леонидовны всегда клопы. Она даже ножки кровати в ведрах с водой держит. А кто же тогда на нас напал? Ну, клопы понятно, неужели маньяк?
--
А ты его видел? - Спросил Васька.
--
А за кем же ты гнался? - Удивился Никитич.
--
Я драпал! - Сконфужено признался Васька. - Ты так орал, что я подумал, что все равно тебе конец!
--
А забор кто повалил? - Принялась допытываться Ивановна.
--
Да я все! - Совсем понурился Васька, забыв при этом закрыть глаза. - Сначала глаза забыл открыть, а потом с испугу калитки не нашел.
--
Так! - Задумалась Надежда Ивановна. - А цветы кто все поломал?
--
А это я! - Признался Никитич. - Мы же боролись с ним!
--
Ну и как он выглядит? - В упор уставилась на него Надежда Ивановна.
--
Огромный, лохматый!
--
Откуда у нас медведи? - Удивился Васька.
--
Чистый маньяк! - Перекрестился Никитич.
--
Понятно! - Встала со своего начальственного кресла Надежда Ивановна. - Сейчас спать. А я пока график дежурств составлю. Чтобы знали к кому в эту ночь караулить идти. И ночью не спать! Иначе не налью!
Через два дня из околотка добрался участковый. Не то чтобы его вызывали, но слухи дошли. Он с фонариком обследовал весь дом, прошелся по огороду Леонидовны, выслушал потерпевшую, свидетелей, прямо на крыльце дома. Дошла очередь и до Никитича с Васькой.
Участковый держал на колене блокнот, в котором, кроме названия деревни и фамилий ничего не было.
--
Ну и кому из вас надоело находиться на воле? - Грызя травинку, недобро спросил участковый.
--
Как это? - Присел на полусогнутых Никитич, ему почему-то захотелось стать невидимым, но поскольку это было невозможно, постарался уменьшиться.
--
Лжесвидетельство, вымогательство, шантаж, запугивание! - Выплюнул травинку участковый. - На круг не меньше десятки!
--
Да что мы такого сделали? - Распахнул во всю ширь свои глаза Васька.
--
Если я вам расскажу, признаваться будет поздно! Сначала ты! - Показал участковый на Никитича. - Так кто на тебя напал?
--
Никто! - Присел еще ниже Никитич. - Дай закурить?
--
Я не курю! - Отрезал участковый.
--
Мы же подрядились охранять! А ежели происшествий нет, кто ж нам нальет? Ну, день два, бабки попоят, а после все! Я взял, крыжовником лицо расцарапал, а после заорал! - Присел совсем на корточки Никитич.
--
Этим? - Показал ветку милиционер.
--
Похож, похож! - Закивал Никитич и начал приподниматься. Угадал, что лучше признаться, может и пронесет. Участковый посмотрел на Ваську. - Давай ты!
--
Перепугался воплей его! Думал едят его! - Сконфузился Васька. - Бегал по деревне, умолял, чтобы пустили - никто! Вот жлобы трусливые!
--
А зубы? - Напомнил участковый.
--
А что зубы? - Удивился Васька. - Последний полгода назад выпал. Так я их всех в карман складывал, вот и пригодились.
Милиционер убрал блокнот в карман и собрался уйти.
--
Эта! - Дернул его за рукав осмелевший Никитич. - А маньяк?
--
Какой маньяк? - Не понял сразу милиционер.
--
Ну, на Леонидовну кто напал? - Поинтересовался и Васька.
--
Грабли напали! - Усмехнулся участковый. - Она в палисаднике ковырялась, увидела, что приехала автолавка, дверь распахнула, грабли за нее поставила, но гребенкой вверх. Дверь ветром захлопнуло, да так неудачно, как раз в тот момент когда она выходила и грабли еще на нее упали! Она же от света зажмурилась, поэтому и не видела. Но молчок! Проболтаетесь - на пятнадцать суток посажу! - Подмигнул участковый. Он знал, что через полчаса после его отъезда все в деревне будут знать правду. Ведь за хорошие вести - хорошо и наливают!