Аннотация: Мне 71 год, полковник. Поскольку полковнику никто не пишет, я решил написать сам.
Тихоокеанец.
(рассказ)
При подходе к Владивостоку, как обычно, корабль живет особой послепоходовой жизнью: швартовые команды выстроились на юте и полубаке, механизмы готовились в доли секунды с заднего перейти на передний ход. Большой противолодочный, казалось, неумолимо идет кормой на стенку, потом, вдруг, замирал в двух метрах от причала, вздрагивая всем накаленным за поход стальным корпусом и над взъерошенными винтами буруном вырастал поданный боцманами трап. Никто так лихо не умел швартоваться, как командир капитан второго ранга Волков. Сам он, впрочем, скромно говорил что это не лихачество, а умелые действия экипажа.
Суббота. Как заведено, семейные офицеры готовились к встрече на берегу с родными. Холостяки - к заступлению на дежурство и воскресной службе. Часть матросов гладили брюки и драили бляхи перед увольнением.
На встречу с командиром соединения Волков шел вместе с флагманским штурманом капитаном второго ранга Балашовым Владимиром Васильевичем, своим однокашником и товарищем с курсантских времен.
- Володя, дома скучно одному, пойдем ко мне, поужинаем, отдохнем.
- Спасибо, Сережа, если не возражаешь, до понедельника побуду у тебя на корабле. Уж очень вкусно твои коки харч готовят.
Встречало корабль не только начальство, но и многие офицеры соседних кораблей.
Выслушав доклад, адмирал пошутил:
- Сергей Николаевич, при швартовке я послал на завод за мастером, чтобы он подсчитал, сколько будет стоить ремонт смятой кормы и разбитой стенки. На этот раз обошлось.
- Не впервой, товарищ адмирал.
Волков подмигнул окружавшим его офицерам штаба и командирам кораблей.
Корабельная жизнь, общение с людьми не спасли флагманского штурмана от тоски и мрачных раздумий. Вот уже месяц, как его жена Наташа, врач-кардиолог, уехала в Москву, в академию наук на симпозиум. Всем понравился её доклад, руководство ещё раз прочитало кандидатскую, последние статьи и научные исследования и держат. Поручили преподавать на курсах усовершенствования врачей, писать докторскую диссертацию. Сомнения отсеялись, когда узнали, что Балашова москвичка и у мамы трехкомнатная квартира.
Сначала Владимир Васильевич получал письма от жены почти ежедневно, а последнее время они приходят раз в неделю и от них повеяло прохладой. Офицер не находил себе места.
После двух бессонных ночей Балашов пришел к адмиралу с рапортом об увольнении.
- Ну вот, полюбуйтесь на него. Мы подготовили предложение на перевод с повышением, должность первого ранга, а Вы...
- Спасибо. Не могу. Семейные обстоятельства.
Все знали, что спорить с Балашовым бесполезно. Если что решил, так и будет.
Москва встретила отставника тепло. Встреча с Наташей, родственниками, друзьями. Казалось, отношения с женой, как всегда, были отличными. Владимир не любил разборок, душещипательных разговоров и никогда их не заводил. Жизнь всё расставит на свои места.
Но и здесь, в Москве, отношения постепенно стали холодать. Ссылаясь на загруженность в работе, Наташа стала вечерами задерживаться, дружеские отношения превратились в формальные супружеские.
Кризис наступил, когда жена с работы пришла в субботу утром.
- Извини, Володя, подруга защитила кандидатскую, отмечали на даче.
И легла спать.
Владимир Васильевич промолчал. Через час он с чемоданом ехал на электричке к другу на дачу, оставив жене записку:
- Не ищи. Я жив-здоров. Пусть время рассудит.
Через несколько дней дачной жизни у друга в деревне продавался домик на той же улице. Владимир Васильевич купил и стал дачником в собственном доме. Сад, огород, рыбалка на озере. Живи и радуйся. Но от себя не уйдешь. Пытался водкой прогнать тоску - не получается. Снится служба, корабли, море. И всегда любимая жена, Наташа.
Однажды, сидя на веранде, услышал голоса. Вышел. Двое мальчишек с букетами цветов юркнули с огорода через калитку. Не перевелись мишки квакины, улыбнулся Владимир Васильевич. Но зачем в деревне цветы мальчишкам? Они есть в каждом огороде...
Посмотрел на часы и пошел в сторону станции. Через десять минут будет идти пассажирский поезд из Москвы.
Издалека увидел, как мальчишки подали в открытые окна вагонов букеты и с зажатыми в кулаки деньгами помчались в сторону магазина. Через несколько минут он увидел тех же ребят на скамейке с бутылками пива в руках.
- Бочкарев - неправильное пиво,- съязвил он рекламным голосом.
- Это почему? - спросил старший подросток Мишка Квакин.
- Цветами пахнет.
Ребятишек как ветром сдуло.
Проблема детей несколько дней не давала штурману покоя. Взрослые трудятся, а дети болтаются сами по себе. И дачники, и деревенские.
Как-то, сидя с удочкой на озере, он увидел в камышах шлюпку-четверку вверх килем. Старая с двумя дырами в днище.
А что если отремонтировать? Задумка понравилась, и впереди виделась не только рыбалка посреди озера.
Работа закипела. Вытащил шлюпку на берег, отскреб, отмыл и начал заделывать пробоины. Принес вар смолить, купил краски, кисти.
На следующее утро к костру с кипящей в котле смолой подошли трое ребят с удочками.
- Это что, лодка будет целой?
- Лодки на флоте подводные, а это шлюпка.
- А вы что, во флоте служили?
- Не во флоте, а на флоте. На Тихоокеанском. Вы моряками не хотите стать?
Ребята переглянулись.
- Это бы здорово. А как?
- Для начала засучить рукава.
И работа закипела. На следующий день Владимир Васильевич пришел к озеру с тремя новенькими тельняшками, но его ждали уже шесть юнг. Пришлось и этим купить тельняшки. Лодку прошпаклевали, просмолили, покрасили. Вместо четырех уключин сделали шесть. Вместо двух банок - три. Выстрогали и отскоблили весла. Через неделю в клубе "Тихоокеанец" было больше двадцати моряков. Приходили уже в своих тельняшках. Начались занятия. В десять часов утра на сооруженном и покрашенном пирсе ребята стояли в двухшереножном строю. Мишка Квакин, то бишь Игорь Войнов, как самый большой и старший, командовал, рапортовал Балашову. На мачте взвивался военно-морской флаг. Занимались на шлюпке, учились плавать, сделали турник, выучили флажный семафор, занимались строевой подготовкой. Владимир Васильевич купил бухту пенькового троса, научил ребят вязать морские узлы, плести маты. На многих крылечках домов появились флотские сплетенные ребятами коврики. Ребята подтянулись, сдружились, гордо ходили по поселку в тельняшках. Молва о новом морском клубе быстро разнеслась по поселку и всему району.
- Как же мы поедем служить на Тихоокеанский флот, кто нас так далеко пошлет? - спросили Балашова.
- После восьмого класса лучшие поедут в Питерское Нахимовское училище. Троечников не примут.
Весь поселок узнавал Балашова. При встрече здоровались. Особенно раскланивались родители ребят, приносивших раньше много забот. В обед дежурные по камбузу варили из пойманной рыбы флотскую уху. Сердобольные мамы и бабушки стали иногда приходить к обеду с пирожками, яйцами. Флотская команда дружно хохотала, но от добавки не отказывалась.
После статьи в областной газете в поселок приехал глава администрации района. Вместе с директором школы и поселковым руководством все подъехали на "Волге" к клубному пирсу. Владимир Васильевич проводил занятия на шлюпке. Увидев гостей, он лихо прошел параллельным галсом, скомандовав: "Весла на валек!"
Матросы подтянулись, выровняли под прямым углом локти, повернули головы в сторону пирса. Когда шлюпка пришвартовалась, Балашов шагнул на пирс. "Смирно!" - скомандовал Игорь, сидевший на руле.
- Вот это выучка, вот это дисциплина!
Много было похвал и комплиментов.
Директор школы, расчувствовавшись, пообещала: "Один класс в школе делаем флотским кабинетом. Собираюсь на пенсию, лучшего директора, чем Вы, не вижу!".
- Механизаторы с поля не уйдут в "Тихоокеанец"? - пошутил районный глава. - Через неделю к Вам приедет много начальства, корреспонденты, телевидение. Уж постарайтесь!
Через неделю на центральной площади состоялся праздник. Столько участников поселок не помнит. Гремел оркестр из района. В трех местах расставлены телекамеры. На построенной трибуне руководство, передовики. Балашов надел белый костюм, кортик, награды. Школьную колонну возглавил детский морской клуб "Тихоокеанец". Все были в тельняшках, впереди на белых беретах блестели якоря, сзади, как на бескозырках, развевались черные ленточки. В первой шеренге шли девочки. Возглавлял колонну макет корабля. Сделанный из фанеры, покрашенный, он был как настоящий.
Сигнальщик с рубки написал флажками: "Капитану второго ранга Балашову". Закончила колонна троекратным "Ура!". Оркестр играл "Когда усталая подлодка из глубины идет домой".
В числе других перед заполонившими площадь выступил районный военком.
- Спасибо, Владимир Васильевич. Вы подготовили хорошую команду призывников на флот.
На следующий день телевидение показало праздничную передачу.
Казалось, дела и мысли полностью завладели Балащовым. Но нет! Дума о Наташе не отпускала однолюба ни днем, ни ночью.
Вот и сейчас, выковывая из раскаленного железа якорь для шлюпки, он думал: "Как она? Неужели забыла?"
Скрипнула калитка. У входа стояла и улыбалась Наташа. По щекам катились слезы. Держа в руках шляпу и платок, она просигналила:
"Флагштур, я люблю тебя!"
-Отлично, несмотря на одну ошибку, - поставил кавторанг своей бывшей ученице детского морского клуба "Золотой рог" из Владивостока.
Володя швырнул якорь в бочку с водой. Из бочки с шипением вырвался клуб пара.