Аннотация: Далеко в океане раскинулся одинокий остров Адая. Что его ждёт? Каким испытаниям подвергнутся его жители? Как они будут защищаться, когда против них обернётся сама стихия Огня...
СКАЗАНИЯ ОГНЯ
Пролог
Солдаты ветра
Падший герой, мой путь закончен, теперь тело ласкают волны далёких морей. Хочется кричать, но даже если крик разобьёт тишину, неужели хоть кто-то услышит меня. Я вижу круг солнца, кровавый диск заката, и слёзы выступают у меня на глазах. Так текут годы, давно прошла тоска и канула в никуда любовь. О былых подвигах остались лишь жалкие обрывки воспоминаний. А ветер поёт свою песню и мне так и хочется прокричать ему в ответ, но лишь шелест листьев раздаётся в тишине. Те далёкие времена, когда, оседлав резвого жеребца, я мог мчаться куда-то дни и ночи напролёт, где же вы? Даже чувство одиночества притупилось, я медленно исчезаю, превращаюсь в ничто. Силы мои на исходе, что ж такова судьба. Где же мои верные друзья, что же с ними? Плечо к плечу сражались мы... Даже сейчас отчётливо помню, как пал Рахим. Его пронзила стрела, а мы смотрели, как он умирает, и ничего не могли сделать. Алые цветы посреди выжженной равнины, алые цветы на его могиле. Он пал первым, тяжело мы оплакивали эту потерю, но, увы, к потерям пришлось привыкнуть. Великие воины тогда вышли на борьбу с Повелителем Огня, едва ли хоть кто-то остался в живых.
Но даже смерть не способна стереть из моей памяти огромные огненные моря, текущие по горным склонам огненные потоки. Изиля подхватила одна из тех птиц, гигантский дракон, рядом с которым всё в одно мгновенье превращалось в пепел. Он умер от её жара ещё до того, как попал в ужасные лапы. Да, все эти события навеки кровью запеклись в моей памяти, но не забуду я и того, как в первый раз тогда подошёл к зеркалу. А ведь мне было лишь семнадцать. Эпоха огня только начиналась, а мне уже довелось держать первую битву битву с самим собой. Бледное пламя факелов отбрасывало на стены трепещущие отблески, я стоял перед зеркалом и упирался руками в его гладкую поверхность. В отражении я видел полуосвещённые стены, колыхающиеся от ветра занавески, крохотные огоньки звёзд... я видел это всё, только не себя. Но с годами и к этому пришлось привыкнуть. Да, собственно, все мы были такими... все мы "солдаты ветра".
Что же с вами сейчас? Те, кто мне был единственно дорог во всём мире.
Глава I
Когда поют песни
Текли годы, минута за минутой сливаясь с вечностью, сменяли друг друга поколения, приходили и уходили короли... Война сменялась миром, а мир вновь обращался в битву. За эпохой шла эпоха... И ничто и никто не посягал на этот ход времени, никто и не посягал на огромный остров, что носил имя богини одиночества Адая. Гигантской равниной раскинулся он посреди безбрежных морских просторов, и только в самом его центре возвышалась своей громадой гора Артант. Никто не отваживался взойти на самый её верх, а если вдруг и находился смельчак, то он из своего похода не возвращался.
Но ходят разные легенды, и именно они манят на вершину тех немногих смельчаков...
Адая, смутная эпоха
Никто не помнит начала: как и когда появился первый человек. Нет даже легенд или сказаний, история начинает свой путь по дороге времени лишь с тех времён, когда образовалось первое государство, и взошёл на свой трон первый король. История даже сохранила его имя, имя прародителя самого могучего и великого рода за все времена. Звали его Сатар Огадон. Несколько селений под горою в самом центре острова объединились тогда в небольшое королевство, где не было армии или флага, а король жил в обычной хижине, освещаемой солнцем лишь под вечер, когда оно выходило из-за горы.
В основном люди жили на побережье, и потому на много километров вокруг королевства Огадона простирались безлюдные дикие леса, рощи и луга. Но однажды, под конец долгой зимы, почти перед самой смертью король увидел бредущих под снежной бурей путников...
Когда ещё не знали войн и братоубийств люди пока что безымянного острова, когда ещё не приносили человеческих жертв богам их короли, случилось это... В морозный зимний день треснули льды на северных водах, задрожали и вздыбились, а тогда вышло из вод ужасное чудище и куда не ступало оно, всё вокруг покрывалось инеем и льдом. А люди превращались в ледяные статуи. И начало оно свой путь по острову, неся смерть и погибель. Но плохие вести разносятся быстро. Уже через два месяца каждый на побережье знал о странном звере, что повелевает льдом. Тогда собрались люди и решили пойти войною на страшное чудовище.
Собрался отряд с восточного берега и пошёл на чудище, но, увы... никто даже не знает как они погибли. А когда страшный зверь превратил в лёд уже и восточные селения, тогда пошли на него из южных. Но история даже не сохранила их имена. Закован в ледяные цепи был и южный берег, а зверь двинулся на запад, с удивительной быстротой двигался он.
Не брали его ни огонь, ни сталь. А ведь если погибнут западные города, тогда останутся только поселения в центре. А если зверь доберётся и до них, то исчезнут люди, пустынной льдиной раскинется остров посреди безбрежных холодных вод.
Подёрнутое дымкой солнце почти касалось горизонта, когда в одно из западных селений примчался всадник с южного берега. Глаза его безумно блестели от страха и усталости, руки сильно тряслись, а сам он еле стоял на ногах. Девять дней он мчался на своём коне почти без еды и сна, и привёз он только плохие вести.
Не много времени потребовалось, чтобы созвать всех на западном берегу. Собрались на совет люди и поняли они, что суждено погибнуть им. Но вышла в центр дева молодая, о что блик солнца на воде её краса, и сказала она, что гора в середине острова сохранит их. Побрели люди к великой горе, но многих буря погубила, а многих волки загрызли, а те, что дошли до крутых склонов начали карабкаться наверх. Мало кто смог достичь первого уступа, снежная буря унесла почти всех вниз на укрытые белым снегом камни. А те, кто достиг уступа разбили там лагерь, но среди ночи ещё холоднее чем вьюга раздался вой. А когда восходящее солнце окрасило снег в алые тона, увидели они и содрогнулись, так ужасен был Его вид. Некоторые тотчас бросились вверх, но всех их поглотила снежная бездна, кто-то же взял оружие и вступил в битву, но лёд стал их судьбою... Солнце играло на ледяных статуях, и смотрела на это прекрасная дева. Взяла она последний меч, и это всё, что было с ней, когда она начала свой путь наверх, под свист северного ветра и хруст льда. Какие муки ей пришлось пережить, не выдержит даже камень, а зверь был рядом, он шёл попятам и встретились они там, на самом верху великой горы.
Была битва и была гибель, но не смог спуститься зверь с каменистых круч, смерть и его нашла там. И сотни веков тело его будет покоиться на безжизненных камнях, а, тая, будет извергать потоки горные, бегущие вниз, в земли, которые покорил...
А потом распустились цветы, зазеленели луга, потому что стояла середина лета. Прошло девять лет, прежде чем растаяли льды...
Было время, когда многие пытались добраться до останков поверженного зверя. Они все исчезли неведомо куда. Но даже не поиски трупа чудовища гнали путников в столь тяжкий путь...
Адая, проклятье камней
Там где пало великое зло, где почернела земля, там где вырос дивный цветок, там куда падает луч, первый предвестник нового дня... Там хранятся тепло её, сила её и слава её. И силу её воплощает клинок, а тепло поглощают потоки бегущие вниз, славу же держит в себе порода горская. И вовеки веков хранят в себе камни проклятье той страшной эпохи, когда земля сливалась со льдом. Крепкие цепи держат душу великой...
Но придёт конец всему живому и будет лишь один оплот у жизни. И придёт тот, кто сможет поднять меч её, но не в этом предначертанье его...
Но будет буря, падёт великий вождь и все рабы его. И придёт тот, кто омоет ноги в ледяной воде у самых источников, но не в этом жизнь его...
Но будет ночь и день исчезнет навсегда. И придёт тот, кто возьмёт песок и пыль в свою ладонь, и северный ветер разобьёт страшные узы, тогда воскреснет Она...
А время всё шло. Берега острова Адая омывали бурные воды океана, а в небесах кружили птицы. Кто знает, может они ещё хранят память о тех временах, может они знают ответы на мои вопросы...
Адая, террор
Когда ушёл лёд с одинокой земли, прошло четыре сотни лет, и возродился род людской, вновь поднялись флаги и зазвучали песни. Благодать пришла на смену страданьям. Но не прошла бесследно смутная эпоха, зло заронило свои зёрна в эту землю и дали они обильные всходы.
Остров тогда делился на три королевства: Западное королевство, Королевство первых лучей и Полоса Огадона, что проходила через остров с Юга на Север. И решил король Западного королевства Ирлинг, что все обязаны его народу избавлением от зла, от Зверя вышедшего из ледяных вод. Потребовал он, чтобы платили ему дань и Королевство первых лучей и Полоса Огадона. Разослал своих гонцов, но в ответ он услышал лишь возмущение и насмешки.
Бешенство овладело им, ярость. В гневе он казнил всех преступников, но время успокоило его, и на смену буйству пришла холодная злость. Начал он снаряжать свою армию. И молодых и старых забирали, кто не шёл сам, заставляли силой. Из простых крестьян Ирлинг создал специальный отряд смертников, а опытным солдатам он пообещал хорошую плату и снарядил их лучшим оружием, которое смогли выковать его кузнецы. Из сёл забирали коней для кавалерии, кузни работали день и ночь... Три месяца трудился народ Западного королевства, а через девяносто четыре дня собрал Ирлинг свою армию и пошёл с запада на восток, а птицы кружили над трепещущими сине-красными флагами.
Речка, которая течёт сейчас по земле Западного королевства, начиная свой бег с великой горы, носит имя "слёзы Эндара". Встретились два войска на лугу под великой горой, зазвенели мечи, засвистели стрелы. Сам король Растан Огадон с сыном выехал на битву. Они мчались плечом к плечу и не брали их ни стрелы, ни мечи. Воины Ирлинга падали один за другим под их мечами. Тяжёлая была битва, каждая секунда забирала чью-то жизнь... Близился час заката, всё вокруг медленно окрашивалось в багровые цвета... от света солнца и от крови. Звон мечей продолжался и под звёздным небом. Но лишь с наступлением темноты в бой вступили отряды профессиональных солдат, и когда взошло солнце, увидели воины Огадона, что их осталось слишком мало по сравнению с армией Ирлинга. Силы их были на исходе, лошадей почти не осталось. Тогда предприняли они последнюю отчаянную атаку, но быстро теснили воинов Полосы Огадона, становилось их всё меньше и меньше. И вскоре остатки армии были вынуждены бежать, спасая свои жизни. Остался на поле боя лишь принц их Эндар Огадон. Он стоял на коленях возле стремительной горной реки, и плач сотрясал его тело. А чуть ниже наполовину в воде, наполовину на берегу лежал отец его, кровь окрасила кристальные воды. Пред горными потоками поклялся отомстить он за своего отца и много позже судьба предоставит ему такую возможность, а сейчас он тоже вынужден бежать...
Покорив Полосу Огадона, Ирлинг вновь потребовал дань от Королевства первых лучей. Но не вернулся его посол, а двумя неделями позже зазвучали боевые песни и, сияя в первых лучах восходящего солнца, поднялась великая армия под алыми флагами... Был королём тогда Алдон Светлый, он мчался впереди своего войска на белом коне, сверкая в блестящих доспехах, и земля сотрясалась от копыт его коня. Мощным клином врезалась его армия в ряды солдат Ирлинга, одним сокрушающим ударом смела половину воинов противника. Тогда отступила армия Ирлинга, бросилась врассыпную, скрылась в лесах. Славная охота была для воинов Алдона, но одна ошибка стоила жизни не только ему, но и тысячам других людей.
После сражения он разбил лагерь прямо на краю равнины возле леса. Опьянённый победой, он казалось совсем потерял рассудок. Даже шатры поставили почти вплотную.
И вот уже следующей ночью под покровом темноты уцелевшие отряды нанесли ответный удар. Лишь луна скрылась за тучами, зазвучал горн, вспыхнули со всех сторон сотни факелов и увидели воины Алдона, что окружён их лагерь солдатами противника. Попытались и они выстроиться кольцом, но Ирлинг не дал им достаточно времени. Град подожжённых стрел обрушился на них, то час же вспыхнули шатры и в одно мгновение весь лагерь был объят пламенем. Очень много солдат сгорело заживо. Но остальные выбрались из огня и сошлись две армии врукопашную. Настолько стремительна была атака Ирлинга, что хоть и меньше было у него людей, но за час разгромил он армию Королевства первых лучей.
И поднял он свой трон над всеми тремя государствами. Началась тогда эпоха террора. Нещадно вырезал он бунтовщиков и их семьи, прилюдно казнил неугодных ему, сжигал целые деревни, а жителей их забирал себе в рабы. Армия его разрасталась и крепчала, весь остров находился под строжайшим надсмотром его главнокомандующих, которые в своих регионах получали неограниченную власть. Но даже он не знал того, что знали птицы...
Высоко в лесах великой горы собрался отряд бунтовщиков и беглецов, и с каждым днём их становилось всё больше. Туда приходили просто недовольные ущемлением их свободы, но в основном там были люди пострадавшие от террора Ирлинга: те, кто лишились семей и кровли, те, кто укрывался от расправы за его проступки перед режимом, те, кто бежал из рабства... И все они хотели мести за себя и своих родных, всех их объединяла общая ненависть!
С тех пор прозвали эту гору Артант, и означает это "последний оплот".
Уже тогда начались первые попытки покорить вершину, но увы... Нет, не террор Ирлинга был самым страшным, что ожидало одинокий остров, но ещё пройдут десятки лет, перед тем как дрогнет рука могучего правителя и выйдут из тени Они...
Адая, бунт
Наступили холода, снег кружился в своём танце и падал на склоны горы Артант, укрывая её былым покрывалом. Тяжело дыша, всё чаще останавливаясь, пробирался по крутому склону, сейчас поросшему серыми без листвы деревьями, одинокий путник. Вьюга била в лицо хлопьями снега, холод сковывал движения, но человек упорно лез вверх, цепляясь задубелыми руками за корни и стволы деревьев, то и дело полз на четвереньках, останавливался, чтобы перевести дух, и двигался дальше. Там, куда ступал он, оставалась глубокая выемка в снегу, но уже через несколько мгновений её заметало. Но вот лес кончился и впереди показался самый тяжёлый участок пути голый обледенелый склон. Дрожа от пробирающего холода, путник полез вверх. Сдирая руки до крови, пересиливая тянущую обратно вниз усталость, он пробирался к своей цели...
И вот дозор в лагере беглецов увидел медленно вползающего на уступ человека. В чёрном потрёпанном плаще, он, пошатываясь, побрёл над самой пропастью, сгибаясь от сильного встречного ветра. Он шёл по направлению к лагерю, и вскоре уже можно было разглядеть светлые кучерявые волосы, выглядывающие с боков из-под капюшона, стеклянные от усталости и пережитых мук глаза, понурое и изнеможенное лицо. Но даже годы скитаний и тяжёлые дороги не смогли стереть с него былую гордость и величие...
В нескольких шагах от места, где прятался дозор, путник упал.
Двое дозорных, выждав несколько минут, вышли из укрытия, подхватили лёгкое тело и отнести его в лагерь. Там несчастного уложили в тёплой хижине, накрыли сверху шкурами медведя и стали ждать когда же он придёт в себя. Прошло больше часа, прежде чем путник зашевелился, слегка застонал и открыл глаза. Ему дали выпить яблочного вина, немного поесть, а потом начались расспросы. Человек, окончательно придя в себя, сел на низкой постели, обвёл комнату взглядом, нахмурился и заговорил. Мягким и спокойным звуком лился его голос, но про страшные вещи говорил он.
Беда обрушилась на мою родину, на мой родной остров. Я сражался против Ирлинга в самом начале его похода, но моя армия была разбита, а города, в которых жили мои братья и сёстры, зверски вырезаны и сожжены. Я остался один, был вынужден бежать от порабощения и несправедливости. Два с половиной года назад захватил Ирлинг весь остров и эти два с половиной года я прятался в лесах под южным склоном горы. Совсем недалеко от этого леса проходит дорога, ведущая из Западного королевства в Королевство первых лучей, пересекая Полосу Огадона. Я часто видел, как по ней гнали рабов в Западное королевство, шагали армии Ирлинга или двигались караваны. Этой осенью я увидел одинокого солдата, судя по гербу на его плаще, он служил тирану. Я следил за ним, а когда убедился, что он один напал на него. Я его пленил и после пыток он начал разговаривать. От него я узнал, что на побережье в Королевстве первых лучей почти не осталось людей, на месте городов теперь пустыри. Всех, кого могли, забрали в рабы, а тех, кто сопротивлялся, отправили к праотцам. Когда наступили холода, я перебрался в хижину, которую смастерил для себя под самой горой. Оттуда я иногда видел поднимающуюся струйку дыма, тогда я понял, что где-то на горе скрываются то ли бандиты, то ли беглецы. Но мне, в общем-то, всё равно. Путник вдруг помрачнел, провёл рукой по лицу, встал и подошёл к небольшому окошку. Да, мне всё равно кто вы. Но в одном я уверен, мы с вами заодно, кем бы вы ни были. Уже два с половиной года я живу одной мыслью: я жажду мести. В самой первой битве против Ирлинга погиб мой отец и я поклялся отмстить за него.
Путник обернулся, и все застыли в изумлении. Кто-то опустился на колено, кто-то просто склонил голову. А те, кто не понял в чём дело, начали взволновано озираться по сторонам.
Пришёл наш король! крикнул один из мужчин, тот который подавал ему еду.
Да здравствует Эндар! подхватило сразу несколько голосов. Да здравствует король!
Но лишь через полтора года ранним летним утром спустились они с горы и начали свой марш славы. С самого начала они перемещались пешком, сражались в основном самодельным оружием, а тела их прикрывала плохонькая защита из кожи. Но первым делом они напали на ещё не проснувшийся лагерь солдат Ирлинга, которые сопровождали очередную партию рабов, и получили какое-то количество доспехов, оружия и коней. Тремя часами позже, с восходом солнца, они вошли в ближайший город. А через несколько дней беглецы превратились из жалкой разносортной и пёстрой толпы в настоящую армию, а во главе её на белом коне ехал бывший принц, а теперь уже король Эндар Огадон. И пусть не было у него своей страны, своего трона или замка, но зато был свой народ, пусть и не большой. Были верные люди, не просто подданные, а единомышленники, ведь объединяла их одна ненависть, одна судьба и одна война. И были у него резвый жеребец и острый клинок. А что ещё нужно настоящему королю?!
С каждым днём армия его пополнялась, всё больше территории они освобождали и близился час, когда Ирлинг соберёт свои силы и бросит их на повстанцев, а пока один за другим ложились под их натиском небольшие отряды контролировавшие города и деревни, покорялись укрепления и всё чаще полыхали вражеские флаги, растоптанные и смешанные с грязью.
Роковой час наступил почти через два месяца после того, как Эндар начал свой поход. Стояла дождливая промозглая ночь, повстанцы разбили лагерь на самой границе Западного королевства и Полосы Огадона. Позади был тяжёлый день, для многих он оказался последним, но всё же сердца радовала победа над превосходящим почти в два раза войском. Как всегда был выставлен дозор, хотя толку от него в такую погоду было немного. И вот именно в эту ночь, облачённые во всё чёрное, на чёрных лошадях, без факелов подкрались воины Ирлинга. Часовые забили тревогу, лишь когда вокруг внезапно вспыхнуло множество огней и на лагерь посыпался град горящих стрел. Завязалась битва, но повстанцы были застигнуты врасплох, к тому же они уступали числом. Их со всех сторон быстро теснили к центру, и только одна сторона оставалась свободной для отступления.
Бунтовщики развернулись и бросились наутёк. Сперва воины Ирлинга бросились в погоню, но внезапно остановились, стихли крики и лязг мечей. Все смотрели на стоящего прямо перед вражеским войском Эндара. Командиры пытались возобновить атаку, что-то кричали, но на них никто не обращал внимания. Король стоял на фоне горящих шатров и размахивал белым флагом. Когда шум прекратился, он заговорил, но как звонко не звучал его голос, лишь немногие из огромной армии могли расслышать, что он говорит, и потому шёпотом передавали остальным.
Говорю я. Король Огадон, законный правитель этих земель!
И многие стыдливо отвели взгляд.
Много уже полегло, хватит смертей. Взываю же вас прекратить эти войны. Вспомните про свои семьи, про своих детей. Ответьте каждый себе, разве хотели бы вы, чтобы их постигла участь раба или простого солдата?! У ваших начальников появилась власть, но где они сейчас? Они прячутся за вашими спинами. Эту власть вы добываете для них своей кровью. И не только своей. Оглянитесь на эти годы. Что там было кроме убийств и насилия? Разве раньше вам жилось хуже? Да, вашим начальникам, а особенно тирану Ирлингу сейчас хорошо, но ещё раз скажите себе, где они, что они делают для вас? Куда ушла та беззаботность, которая была раньше? Давно ли вы были в объятиях любимой женщины? Не крестьянки, которую вы изнасиловали, а той, возможно ради которой и пошли покорять чужие земли! Куда делась из нашей жизни нежность и радость? Кому мы их отдали? Вы можете стереть сейчас меня и мой отряд с лица земли и выполнить свой долг. Каждый наверняка получит несколько монет. Но разве вы продали бы за эти деньги все те радости жизни, которые у вас отобрали?
Он говорил ещё долго. И каждое его слово находило свой уголок в сердцах тех простых молодцов, из которых состояла могучая армия Ирлинга. Командиры порою даже порывались броситься на короля, но их останавливали, иногда даже силой. А ведь были здесь из всех уголков острова, некоторые даже присягали на верность роду Огадона и сейчас в их головах отчётливо звучали собственные слова.
Лишь когда солнце показалось из-за горизонта, король замолчал и те, кто остались верны режиму, с сожалением поняли, что правлению Ирлинга остались считанные дни.
Армия Эндара освободила весь остров. Марш славы продолжался до похолоданий, и уже поздней осенью флаги Огадона развивались под стенами крепости Ирлинга. Неизвестно сколько людей погибло в той битве, но говорят, что от армии короля осталась лишь треть. И это притом, что их было почти в двадцать раз больше, чем защитников крепости. Но как бы там ни было, правление Ирлинга было скинуто, а сам Ирлинг предстал на суд перед самим королём. Опять таки никому не известно, что в конце концов с ним случилось. Они с Эндаром спустились в подземелье, что под замком Огадона. Через час с лишним король вернулся, и с тех пор про Ирлинга вспоминали лишь как про что-то ушедшее.
После наступили славные времена. Весь остров объединился в одно целое под правлением поистине великого правителя. Очень немногие были недовольны правлением Эндара. Через восемь лет остров достиг пика своего благополучия. В эти времена впервые начали приплывать корабли с континента...
Адая, морские путешествия
Вряд ли кто-то помнит имя старого рыбака, который однажды ясным весенним днём, весь перепуганный и беспокойный, вбежал к командиру отряда охраны своей деревушки. Но именно с его слов начали называть корабли чужеземцев "Большими чайками". Первое судно с континента было огромным трёхмачтовым кораблём с восьмью десятками гребцов. Гигантские надутые ветром паруса росли на горизонте, и вскоре шлюпка с двенадцатью людьми пристала к берегам острова Адая.
Капитан Гастин с небольшой охраной и несколькими моряками высадился на берег неподалёку от маленькой деревни на южном берегу. Как ни странно, но даже на берегах огромного острова с водой старались дела не иметь, а особенно с солёной, да ещё в которой водятся акулы. Потому люди приплывшие сюда по морю сразу вызвали уважение.
Гастин с командой был первооткрывателем, уже три десятка лет проведшим в открытом море. Всё это время он плавал за пределы карты, туда, где не бывал ещё никто. И сейчас морской ветер привёл его судно к берегам острова, что лежал в восьми месяцах пути от родины Гастина. Он быстро приобрёл хоть какое-то доверие со стороны местных жителей, а они в свою очередь заслужили почтение с его стороны. Правда, общаться приходилось с помощью знаков, потому что языки отличались очень сильно.
В этой деревушке жил парень по имени Андор. Нельзя было сказать, что он был талантливым ремесленником или хорошим воином, нельзя было назвать его и любознательным, но именно он попросился в команду к капитану. Гастин был удивлён весьма неожиданной просьбой и сперва даже решил, что он не правильно понял, что пытается показать ему юноша. Но юноша хотел почувствовать море, его ещё с детства манила эта безбрежная неверная даль, иногда подёрнутая дымкой тумана, иногда ясная и открытая свободному взору... но, пока он был слишком мал, родители строго настрого запретили ему плавать на лодках, которых, к тому же, в деревне было всего две. И вот Андор понял, что судьба ему подарила возможность реализовать свои детские мечты.
Гастин ненадолго задумался, потом сказал, что он может взять юношу в качестве гребца, и когда тот согласился, он приказал ему собираться.
Судно Гастина стояло близ острова шесть дней. За это время Гастин побывал ещё в двух деревушках, немного освоил азы Адайского языка и насколько позволял язык жестов узнал некоторую информацию об острове. Через шесть дней с приливом корабль поднял якорь и пустился в дальнейшее плавание. Гастин собирался обогнуть остров и поплыть обратно на юг, домой.
Он сказал, что вернётся через два-три года, но прошло почти пятнадцать лет, прежде чем жители южного побережья вновь увидели больших чаек. На этот раз их было три. Все три огромные корабли с белыми слегка блестящими на солнце парусами. Андор часто вспоминал своё возвращение на родину: как он стоял на капитанском мостике рядом с Гастином, а впереди медленно появлялась укутанная дымкой полоска земли, земли, на которой он родился и вырос.
Про свои путешествия Андор не любил рассказывать, всё время мрачнел, говорил, что тот мир очень жесток и несправедлив, говорил, что там очень жарко, даже люди не все одинакового цвета. Но всегда заканчивал свой рассказ тем, что нет ничего лучше лоснящихся лугов и прохладных лесов острова Адая, и что никакие путешествия не заменят ему родного дома...
Гастин на этот раз пробыл почти месяц около берегов острова, он лично встретился с королём Эндаром Огадоном. Вернулся очень злым и недовольным, даже восьмидневная дорога от столицы не угомонила его гнев. Через два дня все три корабля покинули прибрежные воды острова Адая.
Андор был вместе с Гастином у короля, он был необходим Гастину как переводчик. По его рассказу, Гастин предлагал Эндару торговые сделки, но король не нашёл ни одну из них хоть сколько-нибудь выгодной, более того некоторые из предложений он справедливо определил как надувательство и поэтому отказался вести торговлю, причём в весьма холодном официальном тоне. Тогда Гастин попросил защиту от возможных нападений со стороны местных разбойников для группы поселенцев, которые прибыли вместе с ним и желают пожить среди народов острова. Эндар ответил, что если они такие же жулики, как и сам Гастин, то пусть он их и защищает. На что Гастин вспылил и пригрозил Эндару войной, на что услышал лишь звонкий задорный смех.
После этого разговора Андор окончательно решил остаться дома и с тех пор посвятил жизнь исследованию прибрежных вод и небольших островков неподалёку Адая.
Что ж, Гастин сдержит обещание и ещё через пятнадцать лет, уже на самом закате своей жизни, он поведёт к острову корабли с солдатами... Но вместо зелёного приветливого острова он найдёт лишь выжженную пустыню.
Адая, повелительница птиц
Под южным склоном горы Артант раскинулись прекрасные лиственные леса. Колыхающимся покрывалом они прикрывали обнажённые склоны великой горы, скрывали серый камень под зелёный шёлк своих листьев. А в этом лесу жила странная семья: мать, отец и их маленькая дочка. Они смастерили себе хижину в самой чащобе и никто даже не догадывался про их существование. Даже король Эндар Огадон. Когда-то ведь и он жил в этом лесу. Два с половиной года король прятался здесь от солдат Ирлинга, но не разу не видел дивных людей, хотя они ему иногда тихонько помогали. Но это в прошлом, хотя прошлое заслуживает ещё пары слов.
Случилась беда: волки загрызли родителей девочки. Осталась она совсем одна среди опасного полного неожиданностей леса. Но это в прошлом, а сейчас высокая стройная девушка прохаживается между толстыми узловатыми стволами, и ей всегда есть с кем поговорить, ведь её лес полон птиц...
Сирина, прозвали девушку птицы, а как её называли родители, не знает никто. Хотя может быть птицы и помнят это, но после смерти Сирины уже никто не смог завоевать их доверия, а жаль, ведь столько мудрости и знания можно почерпнуть у крылатых...
Был у Сирины любимец орёл, который свил себе гнездо где-то на самой вершине горы. Он часто спускался вниз, в тенистые чащобы леса, где они часами могли разговаривать о чём-то или просто слушали, как шумит листва или журчит ручей. Сирина всегда была в курсе событий даже в самом отдалённом уголке острова, но её мало заботили войны, победы и поражения, короли и их наследники... Она жила в своём мире деревьев и цветов, озёр и ручьёв, грациозных оленей и быстрых волков, величественных орлов и мудрых сов... Она была счастлива, особенно пока не подросла. Со временем всё чаще она вспоминала про странного человека, которого она видела, когда тот мастерил себе хижину под самым склоном горы в лесу. Она себе очень смутно представляла его, ведь с тех пор прошло немало лет и время стёрло воспоминания, оставив лишь несколько обрывков, но всё равно, ей почему-то очень хотелось встретиться с этим человеком, поговорить с ним, дотронуться до него... Но в лесу были только звери да птицы.
Как-то она рассказала про свои странные желания орлу. Он нахохлился и задумался. Сложно сказать про что думал он тогда, что было ему известно, а про что он только догадывался, но ответил он не сразу. А ответ его был короток и смысл был таков, что ей пора покинуть свой дом, пора уйти из леса в мир людей...
Но Сирина не сразу покинула родные леса, страх неведомого держал её. Лишь события которые произойдут через два года заставят её выйти во внешний мир и возможно именно она принесёт ту надежду, которая так будет нужна людям острова.
Адая, знамение
Стояла середина лета. Солнце садилось за океан, прочертив по его колыхающейся поверхности яркую дорожку. Тёплый ветер перебирал листьями на деревьях и пускал волны по утопающим в закатных лучах пшеничным полям. Остров собирался на покой, чтобы с восходом вновь проснуться и возобновить каждодневную будничную жизнь. Постепенно показывалась пока что бледная луна. Её диск с каждой секундной становился всё чётче и выше поднимался над землёй. В лесу, что под горою тоже всё затихала: дневные звери ложились спать, а ночные ещё не проснулись. Это были те чудные мгновенья, когда в лесу слышны только звуки ветра над головой. А потом тишину разрывали целый легион сверчков и кузнечиков, хлопот крыльев и ауканье ночных птиц.
Сирина каждый день ждала эти несколько минут, когда всё стихнет и можно будет насладиться песней ветра. Вот и в этот день, она вышла из своей избы и, поймав долгожданную мелодию, закружилась в бесшумном танце.
Но вдруг блаженная тишина пропала... Воздух наполнился странным гулом и хлопаньем сонет крыльев, земля задрожала, где-то неподалёку хрустнуло и накренилось дерево. Сирина упала на землю, закрыв голову руками, и так лежала пока вновь не наступила тишина. Тогда он осторожно приподнялась, и, боязливо оглядываясь, пошла к своей хижине. Вокруг стояла полная тишина, лишь хрустели под её ногами сухие веточки, да отдавались в висках удары сердца. Ни ветра в кронах, ни сверчков, словно время остановилось вокруг. И только ближе к полуночи зашелестели листья и устроили свой концерт кузнечики.
Орёл не прилетал целый месяц, за это время Сирина вся извелась, похудела и ослабла. А когда ранней осенью вновь он опустился на бревно возле хижины, то был неразговорчив и всё время говорил про гнев каких-то братьев. Сирина тогда так ничего и не узнала, а орёл больше к этой теме не возвращался.
Прошёл год... ровно один год с того странного дня. И наступивший день выдался не менее странным.
На королевском кладбище внезапно вспыхнул огромный пожар, казалось, пламя поднималось прямо из могил, и в высоту оно было больше десяти метров. Со всех сторон бежали к нему люди, все что-то кричали, размахивали руками, кто-то пытался хоть как-то потушить огонь. Но тщетно, огромные огненные стены пытались дотянуться до небес. Быстро вся территория кладбища была объята пламенем. Из окна башни во дворце смотрел на это король Эндар Огадон и предчувствие не обмануло его это знамение, грядут великие события.
Многие видели в небесах странных ярко-красных птиц. Они парили почти целый день, а когда стемнело, вспыхнули и исчезли, все одновременно.
Волки в лесу в эту ночь постоянно дрались между собой. А луна переливалась алыми тонами. Всё время кто-то шуршал в кустах, фыркал и выл.
И именно тогда спустился со своих высот орёл и вновь заговорил про тот странный день год назад.
Птицы обеспокоены, говорил он. И я могу их понять. Все мы в опасности. Ровно год назад была битва между двумя оставшимися братьями. Увы... Ветер просил у нас помощи, но чем мы можем ему помочь? Он лишился своей силы, Огонь забрал её. И он будет мстить за третьего брата. Поэтому берегитесь, люди. Через семь лет он придёт и не известно мне, найдётся ли хоть один великий... Но ты можешь помочь великому и нам всем. Найди оплот, непреступный бастион. А теперь, говорящая с птицами, я прощаюсь с тобой. Пусть хранит тебя небо... Прощай.
Орёл действительно больше не прилетал, а Сирина продолжала томиться в мучивших её сомнениях.
Прошло ровно два года...
Сирина в эту ночь никак не могла заснуть, ей чудилось, что кто-то её завёт, что её просят о помощи... Но кто? И что это за шаги? Она то и дело садилась в постели и прислушивалась. Нет, вроде всё тихо. Но стоило ей закрыть глаза, как вновь лес вокруг наполнялся странными звуками.
Под самое утро, измученная бессонницей, Сирина всё же уснула и ей приснился сон.
Ей снилось, как она выходит из своего домика и вместо привычного переливающегося на солнце зелёного леса видит лишь обгорелые остовы деревьев. И странный стук, всё громче и громче. Она ступила на землю и нога её коснулась ещё тёплых обугленных костей... Она вскрикнула и прыгнула назад на порог и вдруг очутилась в чих-то объятьях. И опять стук...
Сирина вскрикнула и села на постели, испуганно оглядываясь.
Сон... прошептала она, пытаясь успокоиться.
И вдруг в тишине раздались отчётливые шаги и чёткий стук в деревянную дверь. Сирина вся сжалась, выступил холодный пот. Стук повторился. Потом ещё раз, а после этого дверь отворилась... На пороге стоял высокий тёмноволосый мужчина средних лет. На нём были испачканные доспехи с гербом королевства Огадона, руки и лицо были в крови.
Увидев девушку, человек слегка дёрнулся, но, быстро совладав с собой, сказал:
Прости, но на стук никто не отворял, я думал здесь никого нет.
Сирина с трудом понимала его. Он говорил на языке её родителей, но ведь столько лет прошло с тех пор, как она в последний раз говорила на нём.
Кто ты?
Вопрос почему-то смутил мужчину.
Солдат... Бывший.
Кто? не поняла Сирина.
Бывший солдат. Но теперь больше не служу. Моё имя Асхад.
Сирина всё равно не поняла, но спросила:
Что тебе нужно?
На меня напали волки. Я ранен. Помоги мне.
И тогда ты уйдёшь? спросила Сирина.
Да...
Сирина потихоньку приходила в себя. Действительно, человек этот нуждался в помощи, у него была порвано правое плечо и слегка повреждена шея.
Хорошо... прошептала Сирина.
Четыре дня она ухаживала за ним. Сирина прикладывала к ранам лечебные травы, смазывала разными соками и смолами. За всё это время они почти не разговаривали. Но с каждым днём страх перед незнакомцем всё больше уступал место любопытству, и на пятый день она отважилась.
Расскажи мне, как-то попросила она, про мир.
Солдат всё время был хмур, а после этой просьбы он совсем помрачнел. Сирина это заметила и тут же пожалела о том, что заговорила с ним.
Что ж мне рассказать тебе? вздохнул мужчина. Ты вообще как? Давно тут живёшь? В лесу-то.
Всю жизнь... откликнулась Сирина.
Мир... вновь вздохнул солдат. Раньше было три королевства, но сейчас они объединились в одно. Я прошёл через все эти войны. Во время которых объединялся остров. Сначала я служил королю Огадону, потом королю Ирлингу, а потом повстанцу Огадону, а потом вновь королю Огадону. Но сейчас почти всем живётся хорошо, лучше чем, скажем, пятнадцать лет назад. Войн почти нет. Вот только с разбойниками разными...
И вдруг лицо воина резко изменилось, теперь на нём была не тоска, а отчаянье и горе. Наверх проступали сдерживаемые чувства...
Но я всё равно так не могу! Всю жизнь я воюю, только тем и занимаюсь, что убиваю... Моя семья погибла, когда мне было только семь лет. И с тех пор я посвятил себя войне. Сначала я был простым воином, а потом всё больше и больше солдат подчинялось мне. И вот теперь я предводитель карательного отряда западных и центральных районов. Каждое утро я начинаю свою охоту на беглых рабов и разбойников... Каждый день я проливаю кровь, убиваю других и рискую совей жизнью. И это когда остальной остров живёт спокойно и мирно. Но именно благодаря таким как я всё так тихо. Я не могу так больше. В каждом резком движении я вижу желание выхватить оружие. Если кто-то подходит слишком близко, я непременно отпрыгну. Каждый шорох в кустах, каждый скрип досок в доме кажутся мне подозрительными. При встрече с человеком я сперва смотрю на его знаки отличия, а не в лицо. Всё! Мои силы на исходе. Я бежал, дезертировал... Вся моя жизнь коту под хвост!
Асхад прожил в лесу ещё полгода, после чего вместе с Сириной покинул лес и переехал в город. Сложно сказать, была ли такая перемена по душе Сирине, но она не роптала и вроде совместная их жизнь складывалась благополучно, родился первенец мальчик. А время бежало вперёд, прошло пять лет и мгновенье за мгновеньем приближался тот странный день. И вот уже наступило лето, каждый день становился всё жарче и жарче, а белое солнце нещадно палило... как никогда за прошедшие годы.
Адая, рождение огня
Это было только начало. Начало целой эпохи войн и сражений. В полдень, словно просто от жары, вспыхнул пожар в небольшом лесу на северном побережье. Никто не предал этому значения, тем более что огонь сам потух через несколько часов. Прошло пять дней, и в этом же лесу вновь разгорелся пожар и опять-таки достаточно быстро потух. Пожар повторился ещё через три дня, но на этот раз пламенем был захвачен весь лес, огонь перекинулся на примыкающую к лесу деревушку и через неделю на месте леса осталось лишь чёрноё пятно. Были первые человеческие жертвы: два человека сгорели в деревне. Но все эти события объясняли просто сильной жарой.
А потом произошло то, что не мог объяснить никто: в самой середине выжженного участка земли вдруг вздыбились чёрные камни и, весь объятый пламенем, возник огромный замок. Он был выше любых деревьев или башен, чтобы объехать его, пришлось бы скакать несколько часов, а чтобы проникнуть внутрь надо было сперва пересечь широкий ров, наполненный лавой. Создавалось впечатление, что замок вытесан из единой огромной чёрной глыбы. По его стенам, словно вода в фонтане, струился огонь. Пламя вырывалось из окон бесчисленных башен, ворота напоминали огромную разинутую пасть дракона. За рвом на стенах торчали штыки, сами стены были гладкими, словно отполированный гранит, а наверху кружили ярко-красные птицы... И всё это было объято танцующими языками пламени.
Первые дни замок безмолвствовал... Казалось ему не было дела до собирающихся неподалёку толп зевак. Не было ему дела и до королевских отрядов, которые приготовились к любым неожиданностям.
Через шесть дней на рассвете ворота распахнулись и взорам дозора в лагере предстал один из Рыцарей огня. Два с половиной метра в вышину, на фоне огня замка он выглядел словно бог смерти, пришедший за душами. Всё его тело прикрывали прочные чёрные латы, на голову надет шлем с невысоким гребнем посередине и двумя побольше по бокам, полностью закрывающий лицо. На панцире спереди белой резьбой изображалась голова дракона извергающего пламя. На щите этот дракон был показан в полный рост: он стоял, подняв переднюю лапу и повернув её вперёд, словно желая схватить того, кто смотрел на щит. Руки в кальчужных перчатках были спокойно опущены: одна держала щит, вторая покоилась на рукояти меча. Прорези глаз светились бардово-красным, а плащ напоминал стелящийся по земле дым.
Рыцарь какое-то время стоял, обводя взглядом собравшихся вдалеке людей, а потом зашагал к ним. Все напряглись в ожидании. Рыцарь был достаточно далеко, и никто не слышал как он дышит, но каждому казалось, что он чувствует его дыхание, чувствует как земля дрожит под его ногами. А Рыцарь тем временем приближался, всё ближе и ближе он подходил к отряду солдат, всё отчётливее чувствовался запах гари, исходящий от него, запах гари и тепло, постепенно переходящее в жар.
Не доходя двух шагов до солдат, рыцарь остановился и заговорил:
Именем его говорю я. Четверо каждый год будут приходить сюда и отправляться в его царство. По одному летом, осенью, весною и зимою. Они будут моложе двенадцати и старше пяти. И каждый с собой принесёт горсть земли. Так будет всегда, если же хоть раз они не придут огонь станет вашей судьбой. Судьбой каждого. Первый придёт через четырнадцать восходов солнца.
От чьего имени говоришь ты? спросил один из солдат.
На что Рыцарь лишь бросил:
Я всё сказал!
Он развернулся и пошёл прочь, удаляясь поразительно быстро.
Стой!
Но рыцарь не обращал никакого внимания.
Именем правителя нашего Эндара Огадона я приказываю тебе остановиться или мне придётся остановить тебя силой!
Рыцарь даже не обернулся. Тогда несколько солдат кинулись к своим лошадям и, оседлав их, бросились вдогонку.
И как только они поравнялись с рыцарем из-под земли вырвалось несколько столбов огня и всадники в одно мгновенье превратились в пепел.
Стрелы! крикнул командир.
Двое лучников тот час одна за другой выпустили несколько десятков стрел, но, попадая в цель, они едва ли могли причинить ему хоть какой-нибудь вред.
О случившемся было доложено королю. Король думал долго и принял решение лишь к полуночи следующего дня. Многих удивил приказ короля, но король и не собирался слушать протесты или советы, он решил и решение его было таково: найти ребёнка от пяти до двенадцати и привести его к замку с восходом солнца в назначенный день.
Адая, на краю
Первые три-четыре года детей отбирали очень тщательно. Во все концы острова за месяц до дня приношения направлялись гонцы. Они ходили из дома в дом и выискивали тяжело больных детей, калек или, на крайний случай, сирот. Но со временем, все смирились со странным замком на берегу, уже никто не удивлялся величественному рыцарю, выходившему за детьми, и народ постепенно переставал роптать. У короля появились другие заботы, люди его всё больше занимались другими проблемами, про приношение порой вспоминали за несколько дней и тогда хватали первого попавшегося ребёнка и волокли его к замку. Что было дальше с детьми, не знал никто...
Однажды в замок Эндара Огадона пришёл странный старик. Полы его старой оборванной одежде стелились по земле, длинная спутавшаяся борода колыхалась при каждом его шаге. Старец хотел поговорить с королём... И через час ожидания они встретились в большом светлом зале со светло-жёлтыми гладкими стенами.
Ты хотел говорить со мной? спросил Огадон, глядя в серые глаза старика. Эндар Огадон слушает тебя, но говори быстро и по сути.
Весь вид старика напоминал тучку на пасмурном небе: серо-белые от седины и грязи волосы, серые глаза и бледно-серое лицо. Волнистые ниспадающие одежды серого цвета. Старик стоял напротив гордо приподнявшего голову короля и с какой-то грустью смотрел на него.
Ты пришёл лишь для того чтобы посмотреть на меня? усмехнулся король и развернулся, чтобы покинуть комнату, но старик немного нервным жестом поднял руку, прося его подождать.
Погоди... Я хочу дать тебе совет... проговорил старик.
Ну, давай, ещё шире улыбнулся король, и вдруг мгновеньем позже помрачнел, глядя в лицо странному гостю. Что ты хочешь мне сказать? Кто ты?
Я пришёл и уйду, но пусть с тобой и твоим народом останется моё благословение. Для тебя не имеет значения кто я. Но послушай, мудрый король: каждый человек, которого ты отводишь туда, позже восстанет против тебя. Ты сам помогаешь строить армию, которая свергнет тебя! Есть ещё те, кто сможет противостоять им. Время войне! Но сам ты готовься к гибели... Не спрашивай более ничего. Прощай...
Старец ушёл, а король ещё долго стоял на одном месте весь погружённый в себя.
Под вечер он вызвал к себе одного из генералов. Когда генерал зашёл в покои короля, тот был бледный и встревоженный.
Мне нужны десять самых боеспособных отрядов в королевстве. Те, которые всё это время не бездействовали, а были задействованы в сражениях, говорил король и голос его срывался. Это должны быть карательные отряды и отряды охраны. Мы выступаем через месяц, за неделю до дня приношения.
Кто наш враг? генерал слегка смутился, хотя догадывался об ответе и боялся его, и король ответил:
Я не знаю кто это. Но он забирает наших детей. Он губит наш народ. И этому пора положить конец!
В то утро по земле стелился лёгкий туман. Восходящее солнце тонуло в серой дымке.
Я рад, Асхад, что ты с нами, проговорил Сарт. Я думал, что ты ушёл из наших рядов.
У меня есть маленький ребёнок в котором я души не чаю, немного сконфужено ответил Асхад. И я считаю своим долгом защитить его от возможной гибели... Да и свой народ, в конце концов. Но карателем я уже действительно не буду.
На фоне серого утреннего неба показались красные отсветы, а часом позже уже хорошо была видна чёрная объятая пламенем громада замка. Когда солнце стояло почти в зените, две тысячи солдат остановились в трёхстах метрах от замка. Все ждали наступления ночи. Но пока было время лагерь окопали, в рвы налили воды...
День тянулся долго, как будто дольше обычного, и всё это время, даже на закате, нещадно палило солнце. Замок безмолвствовал, лишь кружащие над ним птицы иногда кричали. Когда солнце наполовину ушло за горизонт, освещая землю кроваво-красным, солдаты начали строиться. Около шестисот лучников выстроились в шеренгу на расстоянии около двух метров друг от друга. Перед ними в качества защиты встали ещё столько же солдат в тяжёлых доспехах, с большими щитами и длинными пиками. Они стали так, чтобы образовать своеобразные живые ворота, которые в открытом состоянии не будут преграждать путь, если атакующая кавалерия начнёт отступать, а именно так по плану и должно случиться. За рядами воинов стояли двадцать катапульт, причём помимо обычных камней они были укомплектованы горшками с водой. Было около десятка баллист.
Генерал Сарт руководил операцией. Он проехал перед выстроившимися воинами, окинул их взглядом, попытался подбодрить упавших духом, а потом дал приказ кавалерии. Пятьсот конных воинов, в лёгких доспехах с короткими мечами должны были начать атаку, а потом по приказу сразу же отступить.
Стемнело, но огонь замка освещал поле предстоящей битвы. Кавалерия выстроилась перед лучниками... Все напряжённо ждали.
Короткий крик горна начал атаку. Один за другим взметнулись в воздух ядра, лучники натянули тетивы, рыцари перед ними сели и прикрылись щитами. Ядра ударились о стены замка, и было заметно, что стены поддались удару. В разные стороны разлетелись осколки чёрного камня и яркие оранжевые искры. Вновь крикнул Сарт, и снова на огненную крепость обрушились тяжёлые ядра.
И вдруг кружащие огромные огненные птицы ринулись вниз. Ещё раз запел горн, и навстречу птицам помчалась кавалерия. Они встретились посредине между замком и остальными воинами. Но лишь подъехав на расстояние трёх-четырёх метров к ослепительно-ярким птицам, кони встали на дыбы от непереносимого жара. Построение сбилось, начался хаос, а птицы резко взмыли вверх, пронесясь прямо над пытающимися управиться с взбунтовавшимися животными воинами. А потом вновь кинулись вниз, хватая своими лапами подвернувшихся солдат и коней. Но птиц было всего пять, и хоть подступиться к ним было очень сложно из-за окутывающего их огня, уже вскоре две из них упали на землю раненные, одна была убита: кто-то сумел вонзить меч прямо ей в глаз, а оставшиеся две повернули обратно к замку. Первое сражение было выиграно, но битва только начиналась... Тем более, что эта набольшая победа обошлась тяжёлой ценой: около половины кавалеристов лежали на земле и корчились от ожогов или уже умерли, несколько человек были просто порваны ужасными когтями. Приблизительно то же было и с животными. Но отступать было ещё рано...
Не успели оставшиеся воины вновь построиться, как ворота замка распахнулись и один за другим начали выходить Рыцари огня. На них тотчас же обрушился град стрел и ядер. Но стрелы не пробивали их лат, а ядра попали лишь в одного. От замка до кавалеристов было около ста пятидесяти метров, но даже через такое расстояние чувствовался жар, исходящий от рыцарей. Их было около двадцати, они выстроились перед замком, а потом появились пятеро всадников, но все они стояли, как будто ждали чего-то. То и дело ядро попадало в кого-то из них и он падал мёртвым. Но в тот же миг из ворот появлялся ещё один и становился на замену.
Вдруг громовым раскатом прозвучал чей-то голос:
Мы не хотим войны! Стойте!
На мгновенье все пришли в замешательство, но секундой позже солдаты короля Эндара Огадона ответили: очередная порция стрел и ядер обрушилась на ряды воинов противника.
Тогда взмыли в небо столбы огня и Рыцари ринулись в атаку. Тот час же кавалерия развернулась и бросилась назад. А лучники и катапульты, а потом и баллисты, не переставая сыпали градом. Через полминуты всем показалось: Рыцари повержены, первая битва выиграна. Генерал Сарт уже начал прикидывать, что следует делать если замок решит не принимать дальнейшего боя: пойти ли на штурм или начать осаду...
Никто ещё не знал, что пройдёт два года, прежде чем будет выиграна первая битва, прежде чем соберутся Они, объединятся и пойдут на смерть.
Вначале никто и не обратил внимания, как с освещённой огнём замка земли пропали слабые отсветы луны и звёзд. Похожее иногда бывает, когда в ясный день тучи внезапно закрывают солнце. Потом донёсся гул, страшный гул огромных крыльев, а потом полыхнуло жаром, нестерпимым, удушающим. Птицы, огненные птицы, сколько их? Десятки, сотни или тысячи?! Они заслонили собой небо, растянулись от горизонта к горизонту. Огненным покрывалом накрыли они ничтожное войско, превратили тела в пепел. Никто не спасся, никто не убежал. Вот так, всё сражение, вся стратегия, все надежды...
Генерал Сарт допустил ошибку, впрочем, откуда ему было знать... Замок был беззащитен, там не думали, что люди решаться нападать так скоро. И всё это странное поведение Рыцарей служило лишь одной цели. Ни в коем разе не позволить захватить замок, всеми силами тянуть время, дождаться подмоги... и подмога пришла.
Адая, последние надежды
В тот день никто не видел короля Огадона. Он заперся на ключ и провёл много часов в уединении. Какие мысли приходили к нему в голову, какие решения он принимал нам и не догадаться сейчас. Вышел он на следующее утро, хмурый и не выспавшийся. Тот час же велел собрать совет генералов, а когда те собрались в отведённом для этого зале, король держал речь:
Мы плохо знаем, что произошло, но лучшие воины империи Огадона пали во вчерашней битве!
Прошу прощения, Ваше Величество, поднял руку один из генералов. Мы не нашли ни одного тела. Возможно наших людей пленили.
Наших людей сожгли! внезапно король сорвался на крик. Собравшиеся опустили глаза, страшно было. Страшно было осознавать, что огромное войско за считанные секунды превратили в пепел, страшно было понимать, что отступать, бежать некуда, страшно было смотреть на разгневанного правителя. Двое моих наблюдателей вернулись и доложили, как обстояли дела. продолжал король. Необходимо создать специальные отряды арбалетчиков. Стрелы смазать самыми сильными ядами. Сами арбалеты и стрелы должны быть достаточно мощными и острыми. Это будут маленькие баллисты. Придётся один арбалет обслуживать двум или трём стрелкам.
Он замолчал. Никто не ответил ему, никто не шелохнулся. Всем было страшно.
Это всё, промолвил Эндар Огодон. Мой приказ: через два дня всё должно быть готово для второй битвы. Четыре тысячи единиц. Войско поведу я сам.
Ваше Величество, генерал встал. Это был тот же самый, что и в первый раз. Под седыми бровями приютились пустые глаза. Там не было даже страха. Пустота, такую можно увидеть в глазах сумасшедшего. Но нам придётся держать битву не только с этими... летающими... Нам необходима пехота и кавалерия.
Король усмехнулся и кивнул. Снисходительно, поощрительно. А потом бросил:
Вы слышали мой приказ. Любыми средствами четыре тысячи единиц к началу третьего дня. Пехоты и кавалерия уже формируются. Этим занимается генерал Расс.
Да, и ещё, вдруг промолвил король. После моего ухода продолжайте формировать войска, объявите всеобщую мобилизацию. Нужны все виды войск. И чем больше, тем лучше. И последнее: если я не вернусь, то регентом пусть будет генерал Трингон.
Хлопнула дверь и генералы остались одни... один на один со страхом, вползающим в души не только генералам или вельможам, а каждому смертному на одиноком острове Адая.
К началу третьего дня было готово лишь три тысячи двести арбалетов и стрел на каждого по десять. Маленькие баллисты, как изволил выразится Эндар Огадон. У одного из двоих обслуживающих солдат на спине крепилась дощечка. Он нагибался и на эту дощечку ставились поддерживающая передний конец арбалета тренога. Второй солдат благодаря нежёсткому креплению треноги мог свободно целится и, нажав на рычажок, выпускать в нужном направлении стрелу. Потом арбалет снимался со спины и оба солдата совместными усилиями перезаряжали его.
Сопровождали стрелковое войско небольшой отряд конницы и тысяча сержантов пехоты. Впереди на сером коне, в доспехах и при полном оружии скакал великий Эндар Огадон. Три дня ему пришлось потратить, чтобы добраться до зловещего замка.
Что это там впереди? Почему вот уже много часов не встречается ни одного человека? Король спрыгнул с коня и упал на колени. На землю, на чёрную покрытую пеплом землю. До замка ещё было полдня езды, но уже сейчас повсюду впереди куда хватало глаз расстилалась чёрная пустыня. Не осталось и следа от зелёных лесов, от раскиданных по округе деревушек. Не осталось и следа ни от чего. Только пепел и зола. А сверху с безоблачного бледного неба нещадно палит солнце.
Солдаты стояли рядом, а король обхватил лицо руками и было не понятно плачет он или смеётся. А когда он встал и повернулся к отрядам, глаза его пылали страшным огнём, перед которым пламя выжегшее всё здесь ничто.
Воины! закричал король.
Но больше он ничего не сказал, лишь опустил голову, запрыгнул в седло и конь ступил на чёрную землю.
Вперёд, вперёд к победе. Вперёд к погибели. В любом случае вперёд и только вперёд, потому что каждый день промедления уменьшает и без того ничтожные шансы. Эндар Огадон понимал это. И со спокойствием обречённого принял он бой, когда из поднебесья кинулись вниз стаи гигантских огненных птиц.
Крики, свист стрел, гул крыльев все другие звуки тонули в это какофонии.
Ещё издали он увидел красную тучу и потому времени для подготовки было достаточно. Войско быстро растянулось в ряд, так чтобы выпущенные стрелы не падали на своих же, и, когда враг подлетел достаточно близко, выпустили первый заряд. Промазать было сложно, войско противника отозвалось жалобными писклявыми вскриками. Сотни птиц, неказисто дёргая крыльями, упали на землю.
Второй залп. И в сердце гадюкой прокралась надежда. Кто-то запел. Всё новые и новые голоса подхватили песню. Солдаты перезаряжали арбалеты и пели. Пели про колыхающуюся на ветру листву, про звёздные ночи над безбрежным океаном, пели про своих любимых и детей. И поначалу радостная песня всё больше начала походить на похоронный марш.
Король взмахнул мечом и вперёд рванулась кавалерия, пытаясь отманить птиц от арбалетчиков. И действительно, огненные исчадья рухнули на конницу. И это дало возможность сделать третий выстрел. В бой ринулась пехота. Четвёртый выстрел. Но нет больше ни пехоты ни кавалерии. Пятый выстрел. А птицы уже пикировали на отряды арбалетчиков. Но от изначально огромной стаи осталось немного, едва ли пятая часть. Вновь слова звучат радостно, несмотря на то, что рядом падают, сгорают, задыхаются товарищи. Шестой, седьмой выстрелы. И нет больше страшных монстров, король с обожённым лицом строит отряды и они двигаются в путь. В путь, несмотря на то, что осталось только четыре сотни человек. И вот уже впереди маячит громада замка. А вокруг чёрная пустыня, всюду, и становится тоскливо, так тоскливо, что даже пасни умолкают, тонут во мраке. Мрак в душах, а с неба всё так же палит солнце.
Стены, объятые пламенем, ров теперь прямо перед королём.
Ранее говорилось, что до первой победы ещё два года. И эти слова не лгут. Упал мост надо рвом, распахнулись ворота и с шипящим свистом оттуда ринулись всадники. Из-под копыт их чёрных лошадей сыпались искры, гривы развивались огнём, из ноздрей валил дым. Рыцарей было не больше тридцати, но каждый стоил десятерых. Смертоносным клином они врезались в ряды арбалетчиков, крушили одним ударом троих. Двадцать семь всадников, двадцать семь Рыцарей огня... А ведь как король был близок к победе! Не надо было ему жертвовать всю кавалерию и пехоту, нужно было подождать ещё день и собрать большее войско, а также привезти стенобойные орудия.
Многих ненужных смертей стоила эта стычка, но всё же Рыцари были повержены.
Последняя стрела пронзила свою цель, упал последний Рыцарь и король взошёл на опущенный мост. С ним шли остатки его войска, пятьдесят выживших человек. Но разве может человек находиться в огне? Нет! Даже если этот человек великий Эндар Огадон! Из открытых ворот, из окон, от стен несло жаром. Всё вокруг покрывал пепел и смог. Люди задыхались, некоторые теряли сознание.
И ничего не осталось делать, как повернуть обратно. И это было поражение! Это было полное поражение королевской армии! Потому что когда через девятнадцать дней король подвёл новые войска, когда подкатил катапульты и баллисты, замок встретил их всем своим ужасом...
Адая, духи огня
Глаза короля светились дерзким огнём, по рядам марширующих солдат разносилась бойкая песня и даже выжженная равнина не так угнетала. Шли новые отряды арбалетчиков, скакали кавалеристы, шагали пехотинцы, скрипели колёсами массивные катапульты и более подвижные баллисты. Двигались медленно, не теряя бдительности. Король собрал действительно могучее войско, он и его генералы учли особенность противника, его известные слабости и сильные стороны... Эндар Огадон не сомневался в успехе. А зря.
Замок как всегда был тих. Ни огненных птиц в небе, ни Рыцарей около ворот. Король одобрительно покачал головой. Засады быть не может, всё на виду. Войска выстроены так, что нападение сверху тоже будет несложно отбить. Осталось подойти на достаточно близкое расстояние и открыть пальбу из катапульт...