Аннотация: Маленький ужастик на основе реальных фактов.
Пятилитровая пластиковая бутыль со срезанной верхушкой стояла посреди комнаты; ее содержимое подвергалось чрезвычайно пристальному вниманию, будто муравей в свете увеличительного стекла.
- Так как его назовем?
- Н-да. А это вообще кто? В смысле - он или она?
- Понятия не имею. Может давай его накормим?
- Ну давай.
- Ой, смотри, он опять в колесе бегает...
Две девушки сидели на коленях около бутыли, в которой отныне жил хомяк.
* * *
Порой свет затмевало ужасающее Нечто, и Хом впадал в панику.
Это было очень неприятно. Свет сменялся тьмой, отрезая ночь ото дня и указывая время для побега - и он бежал, изредка прерываясь на отдых, бежал уже очень долгое время. Инстинкт гнал его, гнал и тянул прочь из этого места, из этой чертовой трубы, или тоннеля, или норы, в которой можно бежать только в одном направлении. В которой стены были из не берущегося на зуб, гладкого и скользкого материала, ни чем не пахнущего, полупрозрачного, невероятного,невозможного. Сводящего с ума. Но что беспокоило его больше всего? О, отнюдь не стены. Настоящей проблемой было то, что он здесь был не один. Путь все длился, и конца его не было видно,но как бы он не бежал - жуткое Нечто настигало его, и чертова нора становилась ловушкой. Проклятое непонятное существо... Порой страх гнал его сильней инстинктов.
Сейчас он отдыхал. Отмахав порядочное расстояние вдоль по норе, он прервал бег для того чтобы перекусить - тем более что сейчас длился период темноты, во время которого Нечто по какой-то причине не появлялось. Именно за это Хом любил темноту, хоть и еды найти можно было найти совсем чуть-чуть, да и воды едва хватало для утоления жажды. Зато спокойно.
Он зарылся в грунт, разбросанных вокруг. Удача улыбнулась ему - рядом с Проходом обнаружился орешек. Просто подарок, после долгой-то пробежки. Черт возьми, как же болят лапы... По привычке зарывшись в грунт, Хом обнаружил все ту же неизменную преграду. В темноте она казалась просто стеной, и это, черт, успокаивало. Сводит с ума, но по крайней мере стабильно. Эта нора неизменна. Вечна.
Темнота обнимала, укутывала, услужливо набрасывала на глаза плотную повязку. Он все чаще, по нескольку раз на дню благодарил ее за это. Темно, а значит рассудок некоторое время в безопасности... Вот и сейчас он от души радовался, что не может видеть эту странную емкость, в которой обычно находил воду.
Она, видимо, была той же природы,что и Нечто - как бы долго он не бежал, остановившись, он обнаруживал ее неподалеку. Это пугало, но было привычно - в той степени, в которой может быть привычна противоестественная чертовщина. Однако порой Хома пробирало от невыносимых догадок, принесенных дневным светом; особенно ему помнился тот ужас, когда... Когда он обнаружил на ней следы резцов. Его собственных резцов. Следы, оставленные во время предыдущей передышки. И признать жуткую сущность этого предмета внезапно стало предпочтительней, чем альтернативная мысль, состоящая в том, что весь путь - иллюзия, и он заперт здесь навсегда, в безумной тюрьме из гладких полупрозрачных стен... И до сих пор эта мысль преследовала его, хотя Хом и гнал ее изо всех сил. Голова наполнялась расплывчатыми образами в преддверии сна, когда усталость сковывала инстинкт самосохранения, и он всем телом и душой дрожал от страха. Лишь темнота, добрый верный партнер, спасала от этих бед. Темнота - это хорошо. Темнота - это добро. Это мир. Если бы не темнота, да еще если бы не жажда - он бы никогда не подошел бы больше к тому водному предмету, поилке. Мурашки по шерсти.
Попив, Хом решил, что пора в путь. Нужно пройти еще очень много шагов, прежде чем вернется свет. Прочь отсюда, нельзя долго задерживаться на одном месте; он подбежал к Проходу, перебирая лапками в непонятно-вязкой массе, служащей здесь грунтом. Она тоже раздражала, кстати. Инстинктивно он понимал, что это ненормальная поверхность, однако просто-напросто не помнил иного. Смутные воспоминания лишь больно кололи душу, они постепенно испарялись, вытесняемые этим местом.
Проход же терпеливо ждал. Самая большая загадка и единственная надежда оставить весь этот кошмар позади. Ребристый круг, через который каким-то образом удается бежать отсюда, бежать по норе, спасаясь от истощающе-жутких явлений. Собственно, если бы не проход, Хом давно бы сдался на милость этому Нечто. Или свихнулся бы. Или перестал бы есть - единственный действенный способ самоубийства здесь, в Аду. Да, черт возьми, это Ад, и вполне возможно, что Проход - это ловушка, расставленная здесь неимоверно жестоким божеством для того чтобы продлить его, Хома, мучения вплоть до бесконечности... Исключить такую возможность нельзя.
Но пока он не отчаялся окончательно, и потому лапки вновь легли на ребристую поверхность Прохода, и начался бег. Не останавливаться... Старая песня, наверное, спетая его матерью, каждый раз всплывала в памяти, когда он уходил со старого места вдоль по норе:
...Беги, беги, смотри вперед,
Тебя твой путь, сынок, зовет.
Сквозь реки сна придешь к мосту
Оставив позади Ксанту...
В те редкие моменты, когда ему удавалось выбросить из головы все происходящее безумие, он размышлял - что же такое Ксанту? Скорее всего имелась ввиду какая-то символическая страна детства, однако нынче помимо воли всплывал образ чего-то громадного, преследующего... Да,это теперь часть его, это место поглощает, не оставляет ничего - он искалечен до конца дней, и даже смерть не излечит от такого недуга.
А лапки все работали, отмеряя шаги на пути... Как хотелось бы, чтобы это был путь к спасению. Однако выбора практически нет.
Внезапно вспыхнул свет.
Не то чтоб это поразило Хома - довольно часто свет обрушивался без даже малейшего на то намека, хотя были и исключения. Однако сейчас Хом оступился, ударился мордой и выпал из Прохода.
Хуже не придумаешь. Находясь в пути, он был в относительной безопасности, а теперь он открыт. Потому даже не осматриваясь - эта чертова нора неизменна, и он бы держал пари на свою душу, что вокруг все та же гладкая стена - он начал копать, зарываясь в грунт, отчаянно пытаясь умерить перестук сердца, которое в одно мгновение чуть не остановилось - краем глаза он заметил, как на грунт легла тень.
Лапки заработали втрое быстрее, хотя он уже сознавал тщетность усилий. Ценой так нужных сейчас мгновений он поддался слабости и обернулся... Да, это было Нечто. Огромное, уродливое, воплощенный кошмар, оно спускалось сверху, окаймленное слепящими лучами светила. Пять толстых щупалец медленно, лениво шевелились, будто насмехаясь. Грунт внезапно стал как каменный, лапы отказались повиноваться. Хребет сам собой изогнулся, и Хом рухнул на спину, дергаясь в приступе ужаса, беспомощно наблюдая, как к его беспомощному телу подбирается чудовище.
И единственный звук, который он слышал, был его криком.
* * *
- Я не могла его разбудить его, хомяки - ночные животные, а значит он не спал.
- Но это не повод вытаскивать его из бутылки.
- Надо ведь его выгуливать!
- Не сказала бы, что ты его выгуливаешь. Уж скорее пытаешься задушить. Лучше покорми, чем тискать, и воды долей.
- Долью сейчас... Ай зараза! Что ж ты кусаешься, животное?!..
* * *
...Резцы впились в щупальце. Хом ожидал, что Нечто как-то отреагирует, однако вместо этого мир перевернулся, и откуда-то сверху донесся жуткий звук, пробравший до самых костей. Что это, черт возьми?! Что это за монстр?!.. Каких же он размеров?!.. Чувствуя приближение безумия, Хом отчаянно, раз за разом вонзал резцы, пытаясь пробить толстую шершавую шкуру. Мир завращался быстрее, хватка щупалец ослабла...
Не веря в свое счастье, Хом приоткрыл глаза. Он опять лежал на спине, и вверху сияло светило... Сердце стучало, через раз пропуская удар. Не может быть! Он... Он... Он дошел?.. Дошел!? Дошел!
Вскочив на лапки, он помчался вперед - лишь для того, чтобы удариться головой о... Полупрозрачную... Стену...
И маленькое сердце пропустило три удара подряд.