Аннотация: С Новым Годом, с новыми надеждами! О чём мурлычет голос сердца? ( Эй, Росомаха, вас туда же, сэр. С любовью, Камышовый Кот.)
Голос бьётся в хрупкой округлости колокола весенних лугов, пульсирует под сводом вешних водопадов, бьющих на бриллиантовую крошку льдистый хрусталь серо-пастельных гор. Голос взмывает орлом над апрелем, синими стрелами перьев растёт из дремучих лесов, тает, теряется в сизо-вуалевой дымке цветов, пушистых толстоногих забияк среди камня и снега, в глубокой тени. Травяным, колосковым буйством голос заливает поля, размешивает в лодочке ладоней малахит с изумрудами, и разбрызгивает на просторах разнотравья.
Лето, и голос от потаённых корней забирается наверх, где яблоня важно растопырила тёмно-зелёные листья, оберегая заботливо полумраком прохлады до звона хрустящие яблоки. Взвившись кверху, голос ровно течёт по плетеву веток, и наливает яблоки сказками прошлого и запрошлого года, и переполняет до краёв, до румянца-багрянца, до прозрачности-чести.
Осень, и голос срывает с прохожего шляпу, в луже бугрится рябью рыжей, листья ловя, облака отражая, низкие стражи, лохматые вихри. То он дремлет на скамейке солнечным бликом, мудрым, мужественным и потому доверчивым, то летит, всхлипывая липами, невидимыми крыльями-фонарями раздаёт пощёчины грязи, ляпает по загривку сплетни, слизывает плачущие лица, моет зеркало земли. Цепи размыкает, растворяет дверь, и змеи сползаются напиться допьяна осенним хмелем голоса, свиваются в кольцо и танцуют на горячем пепле.
Длинными ночами совы кричат оголтело, стыло, неусыпно. Голос стелится, рассыпается мелкой мышью, серо пищит в путаных растревоженных лабиринтах темнотравья, рушит тягостный крик, обманным путём отводит мару-марену, мошкарой мелькает над бледной королевой, распустившей лики-меловые стены, блики-чудасеи, мелькает над озёрной утопленницей, белой лилией-несмеяной.
Голос скрежещет лягушками, коробится об тонкую корочку льда, морщится и топорщится мёрзлой шишкой в коготках снежной белки. Руки раскинув, он ловит соцветия мягкого снега, строит холмы и ложбинки, в бархат приствольного мха закопавшись, под толстую шубу январского снега, он будит сосны, осторожно стуча в чопорный короб-фрак каждой из них. Ёлки кружатся, вобрав в себя трели голоса, небо сквозь вырезное мереживо стрельчатых снежных листьев вдруг выпускает острый бутон на изогнутой ножке, яркий цветок-однодневку, а за ним и другие, шумный огнистый шторм фейерверков несётся над городом голосом. Годом.
Годом прошедшим-воскресшим, схватившим себя зубами за бобровый хвост, вновь возрождённым и всем возвращающим прежние шансы. Шшш, не спеши, побудь, слушай смерти осколки, слушай фальшивый свист, по которому пляшет год-голос, втаптывая, в пыль дробя, в небытие-непамять новыми сапогами, жёлтыми и скрипучими.
Скатертью устлав стол, голос вливается в шерстяное вязанье на огненных спицах свечей, мнимо застыв в остывающем воске. Запах миндальных пирожных и кошка на крыше, хвост свой забросив на услужливо подставленный локоть луны, дополняют картину. Голос сидит на плече, и зажмурившись, шепчет:
- Я по струям бегу, и по струнам - смычком, я секрет стерегу, я за печкой - сверчком, и красавцем-котом, я на башне - дин-донн, я в часах - бамм, я беде не отдам, никому не отдам, я звучу с колокольни - дин-донн. Берегу курагу, редьку, репку, изюм, подогрею вино, лягу клеткой на плед, вздую подлый наклёп, и в ведре - молоком, и в поддых - черпаком, чтоб сосед, зеленея, топчась под окном, прежде зависти думал как след...
Шепотком, говорком, вальсом в зале у государя, для отступников подлинным наказанием - я согрею, поверь, не захлопывай дверь, потому что, озябший ты дуралей, я и есть та же самая дверь. Стану даже - смеяться не смей, а не то за нос как... цоп, носовым платком! Не расскажешь секрет? Вот что:
Голос, засевший навечно под левой лопаткой где-то, надоевший до отчаянной радости, давший крылья, хоронящийся в мелких решениях - это низкое, дрожащее от любви пение Дома, исконной Семьи, и веры извечной в тебя. Сбудется пусть, а не забудется, голос, который снова вписался в коловорот, не давая забыть, что-де Дому - вовеки - быть, и что дверь под ту беспокойную крышу открыта. И что, если не хочешь занудой прослыть, то в звонок на двери не пристало звонить, если нос - не простак, не затащит впросак, говорит - и настойчиво говорит - что Семья собралась, стул твой - пуст, и невежливо ждать заставлять, говорит, когда пылью покрылся охотничий рог, а на кухне - кошмар! - подгорает пирог!!!