Когда Белая Олимпиада приходит - полбеды, самое страшное начинается, когда она вступает в свои права.
Один норвежский Тролль другому.
Норвегия замечательная страна, поэтому неудивительно, что в нее пришла Белая Олимпиада.
Она валила деревья, рушила горы, уничтожала посевы и разоряла крестьян. Насылала чуму и холеру, жгла и топила в крови все живое на своем пути, приближаясь к своей заветной цели - расчистить место для честной спортивной борьбы. У нее была мечта, за которой она приходила каждые четыре года. Мечта, вернее три мечты, ради которых прекращались такие нужные войны, насаждались вредные обществу демократические ценности, от которых потом так трудно отделаться. Все ради утверждения культа Выше, Быстрее и Сильнее. Трех богов, трех идолов Белой Олимпиады. Бог Выше отвечал за деньги. Бог Быстрее за сельское хозяйство, а бог Сильнее ни за что не отвечал, разве только за ум. Сила есть ума не надо.
Белая Олимпиада пришла в каждый норвежский дом. Но вот что ее смутило. Сможет ли она достучаться до каждого?
Еще на границе она решила, что попросится в каждый дом. Она очень надеялась, что дома в Норвегии найдутся. Естественно предположить, что норвежцы живут в домах, держат там свои лыжи, смотрят телевизор и прячут своих детей. Ее с удовольствием впустят, чтобы она сама убедилась, что никаких детей у норвежцев нет.
Белая Олимпиада шла в норвежские дома, если честно, наугад. Даже если ей откроют двери, впустят в дом, она смутно представляла, что она будет делать с найденными там детьми.
Подумав, она решила никого не щадить. Ни стариков, ни покойников. И сравнивать все с землей, если выяснится, что норвежцы давно не живут семьями и не держат в домах детей и покойников, а одни лишь лыжи и крепления к ним.
Мужчины при ее приближении ушли в лес, к лыжне. Белая Олимпиада тихо встала у них за спинами. Белая Олимпиада (в дальнейшем БО) стояла в лесу без косы, но с Белой Горячкой ее вполне можно было спутать, если ты не норвежец.
Норвежский народ тертый. Белую Горячку (в дальнейшем БГ) ни с чем не путает и переносит ее, как и во всем мире с юмором. Так неужели перед БО дрогнет? Тем более она приходит реже - раз в четыре года.
БО явилась мужчинам, когда те принялись ощупывать снег и втягивать морозный воздух.
БО, наконец, явилась, но в отличие от БГ не всем. Женщинам БО не показалась.
Мужчины обсуждали события предстоящей лыжной гонки. Они волновались, ведь у многих дома остались дети. Ага, значит, все-таки грешат, - смекнула Белая Олимпиада. И прислушалась. И вскоре все узнала. Они рожали детей от женщин. Это первое. Второе, у норвежцев рождались малюсенькие, очаровательные детишки, лыжами вперед. Каждый новый норвежец рождался на лыжах и отъезжал, так говорил норвежский эпос. Эпосы многих народов совсем не жалеют женщин, заставляя их рожать детей. Более продвинутые эпосы рекомендуют рожать младенцев вооруженных разнообразными предметами. Зато к старикам и покойникам все эпосы относятся хорошо. За неприхотливую исступленность первых и бесстрашие вторых.
Мужики под большой сосной переживали будущую гонку. Как пройдет на этот раз? Много ли будет русских? Беспокоил тот факт, что впервые за четыре года по их лесу побегут не только норвежцы. Кто их будет собирать потом? Что будет с экологией? Допустят ли к гонке сексуальные меньшинства? Перед Белой Олимпиадой все способы валять дурака одинаковы. На эти и многие другие вопросы ответит гонка.
За четыре года выросло новое поколение лыжников. Молодежь, в сторонке покуривая трубки, с уважением смотрела на поживших. Многие из них умерли, так и не познав конькового хода.
Легкое дрожание почвы, спугнутая стая птиц, выстрелы и шум вертолетов говорили о приближении гонки. Лыжников гнали к сосне большими силами. Ближе всех к лыжне отважились подойти двое крепких норвежцев. Одного звали Ансон, а другого Янсон. Это была их шестнадцатая Белая Олимпиада. За плечами остались тысячи и тысячи километров изнурительных марафонов, когда бежать приходилось из последних сил, когда кровавая пена застилала глаза, когда победа становилась выше смерти, а выше победы оставалось желание выпить. Когда спортсмены в очередной раз доказывали всему миру, что нет барьеров и границ нежеланию работать. Все это Ансон и Янсон оставили позади, простояв не один час у лыжни, наблюдая за гонками под большой сосной.
Словно снежный вихрь из-за поворота вылетел лидер. Белый лыжник. Он шел уверенно, словно на него смотрела большая страна с миллионами болельщиков. Он выскочил на свободное пространство и заметался.
--
Куда? - закричал ему Янсон, - за красные флажки нельзя. Назад.
Белый лыжник, казалось, ничего не слышит и не понимает, хотя ему на норвежском языке говорили. Разгоряченный от бешеной гонки он бессмысленно о чем-то не по-норвежски молил. Это было удивительно, норвежский язык такой простой. Мог бы и выучить.
Плюнув на людей, белой молнией он промчался мимо Ансона и Янсона. И в тоже мгновение с большой сосны упала белая снежная шапка. Так силен был его плевок.
--
Это был русский, - сказал опытный Ансон, трогая свежий след.
Ансон, заметив, что Янсон резко взглянул исчезающему лыжнику в спину, добавил: - Не смотри на него так, неудобно.
--
Почему ты решил? - спросил Янсон.
--
Ты заметил, как он смотрел на свои лыжи? Это не его лыжи. Цель лыжника довезти лыжи до финиша. Довезти и вернуть.
- Я заметил, он с них глаз не сводил. С надписи Фишер. Мне показалось, он совсем не умеет читать, - согласился Янсон.
Второй белый лыжник, оказавшийся тоже русским, показал Ансону и Янсону, что жизнь не такая простая штука.